вознесение

ВОЗНЕСЕНИЕ
Роберт Брукс
Часть первая
Аларак шел между черными скалами по утопавшей в тенях дороге и вдруг остановился. Кожу
щипало. Это невозможно. Был всего полдень, но терразин уже разливался в воздухе.
Аларак осмотрелся — точно, западная скала. Из свежей зазубренной трещины просачивались
ленты фиолетового тумана. Терразин. Похоже, землетрясение вскрыло подземную газовую
полость. Небольшую. Надолго этого дара не хватит. Аларак шагнул в терразиновую дымку и
поднял руки ладонями вверх, позволяя Дыханию Жизни полностью себя окутать.
И тогда оно просочилось в поры его кожи.
Заструилось по венам.
Распахнуло врата сознания.
Оно сделало его еще чуть ближе к Амуну. Темному Богу.
Аларак чувствовал волю Амуна, его холодный замысел, биение его темного сердца под тонкой
кожей этой вселенной, паутину сосудов Пустоты, даже сейчас пульсирующих в нетерпении.
Последний ход против испорченного цикла должен был вот-вот свершиться. Алараку и остальным
избранным Богом протоссам, Сотворенным, или талдаримам, оставалось ждать совсем немного.
Скоро они познают Вознесение — так обещал Амун.
Но вихрящийся туман терразина слишком быстро развеялся по ветру. Облака газа растаяли.
До заката он больше не поднимется на поверхность. Зато потом газ заполнит всю атмосферу, как и
каждую ночь. Почему так происходит? На то была воля Амуна. Все талдаримы Слейна, вне
зависимости от положения в обществе, до восхода солнца купались в потоках Его славы — а потом
Его дар пропадал. По ночам все талдаримы были едины перед Его темным взором.
Но не днем. С рассветом каждый сам должен был сражаться за место под солнцем. На то также
была воля Амуна.
Он услышал, как за его спиной скрипят и рассыпаются в прах камешки под подошвами тяжелых
сапог.
2
— Господин Аларак, — к протоссу осторожно приблизилась Джинара, его нижняя. — Тебя
ожидают.
Она была пятой посвященной. Он — четвертым, выше в цепи вознесения лишь на единицу. Когданибудь она попытается его убить.
«Но, похоже, не сегодня», — решил Аларак. Он и не подумал оборачиваться.
— Что бы это ни было, оно может подождать, — ответил он ей. Ему хотелось исследовать эту
область и поискать новые газовые карманы. Если терразин поднимается здесь днем…
— Нет, не может, — сказала Джинара, — меня послал господин Нурока. Он желает поговорить с
тобой.
— Хорошо, — как четвертый посвященный, Аларак не мог противиться воле высшего
посвященного Нуроки — это было бы все равно, что противиться воле Амуна. — Он не сказал, о
чем?
— Он вызвал Владыку Ма-лаша на Рак-шир, — сказала Джинара. — Завтра один из них умрет.
Над каньоном повисла тишина. Аларак никак не реагировал; ни один мускул не дрогнул на его
лице. Он не мог пошевелиться. Все его мысли словно застыли.
Не может быть.
Наверное, она лжет... Хотя нет. Это исключено. Джинара хитра, но безрассудной ее не назовешь.
Если бы ее слова были ложью, Аларак выпустил бы ей кишки и оставил труп голодным
зоантискам. Она уже видела, как он проделывал это с другими своими нижними. И поэтому
говорила правду.
— Интересно, — наконец произнес Аларак. Другие свои мысли он озвучивать не стал. Она
поступила так же.
— Ты знал?
Аларак обернулся и посмотрел на нее.
— Да, — разумеется, солгал он.
Рак-шир. Уже много месяцев этот ритуал не проводился среди талдаримов высокого ранга. План
Амуна близился к завершению. А затем все талдаримы обретут славу в новом созданном им мире.
Но вызывать Владыку на смертный бой? Именно сейчас? Безумие. Зачем Нуроке это
понадобилось?..
Джинара внимательно смотрела на Аларака. То, что он скажет, предопределит ее роль в ритуале.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты будешь участвовать в бою? — задал он вопрос.
3
— Возможно, — ответила она.
— Сражение будет довольно интересным. Владыка Ма-лаш не из тех, кто дарит своим
противникам быструю смерть, — сказал Аларак. Количество воинов в бою необходимо
ограничить. Если в него вступит слишком много посвященных, если погибнет слишком много
лидеров талдаримов, порожденный этим хаос отсрочит исполнение планов Амуна на годы. Или
на десятилетия. Аларак не извлечет из этой ситуации никакой выгоды. Если же Джинара не будет
участвовать, никто ниже ее рангом не рискнет присоединиться к ритуалу. Для Рак-шира
такое будет естественным. Его голос зазвучал громко и властно. — Надеюсь, тебе понравится
наблюдать за боем. Мне бы не хотелось убивать ценных воинов вроде тебя.
Джинара никак не отреагировала на эти слова. Лишь едва заметное движение плеча под
зазубренной черной броней выдало ее чувства.
— Понимаю, — ровным голосом ответила посвященная.
Она и в самом деле понимала. Джинара не стала бы сражаться в этом бою.
— Господин Нурока хочет видеть тебя в своих покоях, — продолжила она.
— Я приду, — ответил Аларак и резким жестом дал понять, что разговор окончен.
Джинара молча ушла, напоследок бросив на него задумчивый взгляд. Она все расскажет. Что ж,
прекрасно. Аларак хотел, чтобы остальные узнали, что он объявил себя участником ритуала. Но
вот на какой стороне — пусть это для всех останется загадкой. И чем дольше продлится это
неведение, тем лучше.
Это поможет скрыть его собственные сомнения.
Аларак вышел из каньона той же узкой тропой, что привела его туда. До заставы талдаримов было
недалеко, но дорога занимала достаточно времени, чтобы он мог подумать.
Его одолевали невеселые мысли — тяжелые, словно камни. Кто будет сражаться в этом ритуале?
На чьей стороне?
И скольких Аларак сможет убить?
4
Часть вторая
Воля Амуна была проста.
Вздымайтесь вверх. Выше. Еще выше.
Или падите навеки.
Алараку всегда нравилась ясность. У истоков цепи вознесения стоял Амун, а каждый талдарим
был ее звеном. Низшие звенья повиновались высшим. Высшие повелевали нижними.
Все просто.
Хочешь подняться выше? Еще выше? Вызови высшее звено на бой. Рак-шир. Сильнейший
выживет, слабое звено в цепи будет убрано, а народ талдаримов станет только сильнее. Все
просто.
На самом деле, разумеется, просто никогда не было. В вопросах жизни и смерти это невозможно.
Но Алараку такое положение вещей нравилось.
В ритуале на любой стороне могли сражаться другие воины. Множество воинов. Ограничений не
существовало. Каждый талдарим любого ранга имел право выступить против тебя или сражаться с
тобой плечом к плечу. Некоторые ритуалы представляли собой одиночные дуэли. В других на
каждой стороне сражались тысячи противников. После таких побоищ в священной цепи зияли
огромные дыры. А еще они давали возможность подняться вверх сразу на пять, десять, сто
порядков. Именно так и произошло стремительное восхождение Аларака. Даже избранные Амуна
были подвержены гордыне и тщеславию. Алараку мастерски удалось убедить многих высших
посвященных без страха принять участие в Рак-шире. Они слишком поздно поняли, что он бросил
их на растерзание огромному воинству.
Многие битвы планировались заранее. Следовало быть уверенным в том, что удача на твоей
стороне. Иногда ритуалу предшествовали месяцы напряженной подготовки и заговоров — оба
бойца хотели привлечь на свою сторону как можно больше союзников.
Но не в этот раз. Сейчас на это не было времени.
По телу Аларака пробежала дрожь. Может, в этом и состоял план Нуроки? Скорее всего. Нурока
обладал разумом истинного стратега. Всего месяц назад он уничтожил форпост терранов,
закрепившихся в ближайшей системе. Он так быстро нашел бреши в их защите, что у людей даже
не было времени отправить воззвание о помощи — красные клинки талдаримов пронзили их
намного раньше.
И здесь он решил придерживаться той же тактики. Напасть на противника тогда, когда он меньше
всего этого ожидает.
«Цель — это я», — понял Аларак. Зениш, третий посвященный и верхний Аларака, был воякой до
мозга костей. Никакой гибкости ума. Над Зенишем стояла Гураж. Она была хитра, даже слишком,
но объединяться с ней для достижения общих целей не стоило. Она была способна играючи
5
заронить в разум противника семя порчи, заставляющее членов его фракции гнить изнутри и
беспрестанно схлестываться друг с другом. Но здесь, у самой вершины цепи, фракций почти не
было — здесь значение имели лишь собственные амбиции.
Из всех посвященных только Аларак сполна владел искусством манипуляции и обретения
союзников. Все его конкуренты были мертвы. Он об этом позаботился.
Каньонная тропа оборвалась, и мелкие бледные камешки под ногами протосса уступили место
тяжелой брусчатке, потемневшей от многовековой грязи и копоти. Эта копоть служила
напоминанием о тех временах, когда джунгли Слейна страдали от еженощного гнета удушающего
терразинового тумана. (Аларак считал, что их уничтожение было не слишком высокой ценой за
обладание Дыханием Жизни.) Перед ним как манифест постоянной готовности к войне дерзко
вздымались ввысь мощные талдаримские строения, так не похожие на помпезные памятники
тамплиеров. «Глупцы, какие же они глупцы», — подумал Аларак. Талдаримы в полной мере
ощущали значимость боли. Конфликт для них был сущностью жизни. Лишь невежды могли
попытаться сгладить его видимостью союза и возведением сияющих цитаделей.
Спустя несколько минут Аларак достиг границы заставы. Было чуть за полдень. Между строениями
сновало множество протоссов невысокого ранга, их восторженные мысли возбужденно гудели.
Для них Рак-шир был всего лишь развлечением. Пока ритуал не закончится, других тем для
разговоров не будет.
Аларак шагнул прямо в толпу. Перед ним расступились.
Покои высшего посвященного Нуроки были недалеко. Ведущая в них дверь выходила на улицу.
Пробраться внутрь незаметно не получится. Аларака увидят. Поползут слухи. Вторые и третьи
посвященные очень быстро узнают, где я был. Он прикинул, можно ли обратить это
обстоятельство себе на пользу.
Когда Аларак вошел в дом, его накрыла волна горячего влажного воздуха. Нурока воссоздал здесь
атмосферу своего родного мира. Высшему посвященному никогда не нравился засушливый и
суровый климат Слейна. Дверь за Алараком закрылась. Он преклонил колени. Нуроки в комнате
не было, но он был где-то рядом, и потому определенные формальности следовало соблюдать —
даже накануне Рак-шира.
— Я служу и повинуюсь, — автоматически произнес Аларак.
— Ты опоздал, — откликнулся Нурока. Его по-прежнему не было видно, но голос раздавался ясно
и четко.
— Прошу прощения, господин.
— Ты разговаривал сегодня с Гураж или Зенишем?
Аларак подавил в себе раздражение. А ты? Вот что было интересно ему в первую очередь. Начал
ли Нурока подготовку? Удалось ли ему склонить на свою сторону кого-нибудь из них? Возможно,
обоих? Не зная этого, Аларак был слеп перед лицом завтрашнего Рак-шира. Но спрашивать не
имело смысла, ибо ответам нельзя было доверять.
6
— Нет, — только и сказал он.
Наконец Нурока вошел. Свет в здание проникал сквозь крошечные окошки, и Алараку
потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть его. На высшем не было традиционной брони
посвященных. Он был облачен в простой серый наряд.
Наряд, покрытый свежей кровью.
Аларак вскочил на ноги и обнажил клинки. Наемные убийцы! «Сколько их было? Где они?»
Неразимы. Наверняка это были они. Или — Владыка? Он вполне мог подослать к конкуренту
убийц...
— Разве я позволил тебе встать, четвертый посвященный? — Нурока был спокоен. И даже,
кажется, получал удовольствие от происходящего.
Одно короткое мгновение было слышно лишь шипение энергии клинков Аларака. Затем он убрал
их и вновь встал на колени. Сердце перестало бешено стучать.
— Прошу прощения, господин, — осторожно сказал он.
Нурока оставил его коленопреклоненным дольше, чем было необходимо.
— Можешь подняться, — наконец промолвил он.
Аларак почувствовал, как внутри вновь закипает раздражение. Но он не стал выплескивать его
наружу и молча поднялся. — Что случилось, высший посвященный?
— Мне нужно кое-что передать. — Нурока закатал рукава своего наряда, обнажая истерзанную
кровоточащую плоть.
— Кому?
— Владыке и Амуну.
Аларак постарался ничем не выдать свои чувства. Прямые линии порезов на руках Нуроки
складывались в идеальные квадраты, с которых была содрана кожа. Тот, кто их наносил, делал это
весьма решительно. Может, Нурока сам поранил себя? Это многое бы объяснило. Нурока столь
внезапно вызвал Владыку на Рак-шир, потому что сошел с ума.
— Отнюдь нет. Не сошел, — холодно произнес тот.
Аларак мысленно выругался. «Не выдавай своих мыслей, идиот!» Хорошо хоть, у них не было
Кхалы, способной сообщать эмоции. Аларак не представлял, как тамплиеры живут с этим. — Не
понимаю, господин. Зачем ты это делаешь?
Синяя кровь Нуроки тоненькими струйками стекала вниз и капала на каменный пол, издавая
неприятные чавкающие звуки.
— Я хочу, чтобы завтра все было предельно ясно, — в его словах зазвучало зловещее веселье. — Я
хочу, чтобы Владыка Ма-лаш все понял. Впрочем, он проживет недостаточно долго, чтобы
7
ощутить всю горечь этого понимания. Ткань рукавов вновь скрыла раны. — Когда я был молод и
еще не занимал высокого положения, я вырезал слова Амуна на своей плоти. А ты?
— Я — нет, — ответил Аларак.
— Ты сомневаешься в Нем?
— Я — нет, — повторил он. Просто он никогда не видел в этом смысла, даже когда был фанатиком
низшего звена. Приверженность учению Амуна можно было выразить и другими способами.
Нурока провел пальцем по рукавам там, где когда-то в его кожу врезались слова. — «Служите
мне, и будете править. В День Вознесения порочный цикл прервется. В День Вознесения вы
станете выше любых господ». Помнишь эти слова?
— Конечно. И все остальные тоже. Вздымайтесь вверх. Выше. Еще выше...
Нурока посмотрел Алараку прямо в глаза.
— Как ты думаешь, почему я их содрал?
В воздухе запахло ересью. Аларак чувствовал, как она окутывает его.
— Не знаю, — ответил он.
— Потому что День Вознесения, которого мы так ждали, не наступит, — ответил Нурока. — И
именно поэтому мне нужна твоя помощь. Завтра я стану повелевать талдаримами. И тогда...
ты поможешь мне уничтожить Амуна.
8
Часть третья.
Аларак всегда гордился своей выдержкой и самоконтролем. Но тут он не помня себя бросился на
Нуроку с обнаженными клинками.
«Что ты делаешь?» — вопрошал его разум.
«Убиваю предателя», — ответствовало сердце.
Случай представился просто идеальный. На Нуроке не было ни доспехов, ни видимого оружия...
Четвертый посвященный выпустил клинки, ринулся вперед — и с оглушительным грохотом
врезался в восточную стену здания. Он тяжело осел на пол, но тут же вскочил на ноги, готовый
защищаться.
«Глупец!» — возопил разум.
Сердце молчало. Нурока был выше Аларака на три звена в священной цепи. И не достиг бы таких
высот, не будь он серьезным бойцом. А Аларак только что напал на своего верхнего за пределами
Рак-шира. Это преступление считалось одним из самых тяжких у талдаримов и каралось смертью.
Долгой, мучительной, публичной смертью. Но даже теперь протосс с трудом боролся с желанием
убить высшего посвященного за святотатство.
Нурока же лишь спокойно наблюдал за ним и ждал. Безоружный. Да и зачем ему было нужно
оружие? Он только что голыми руками перебросил Аларака через всю комнату.
Четвертый посвященный наконец вышел из защитной стойки и вновь убрал клинки.
— Ты сошел с ума, — сказал он.
— Как бы ты убил Амуна? — спросил Нурока.
— Ты сошел с ума.
Нурока пропустил это мимо ушей.
— Скажи, как?
— Амуна нельзя убить, — ответил Аларак. «Чокнутый еретик», — подумал он про себя. И тут его
озарило. Он испытывает меня. Наверняка так и есть. Нурока не был похож на сумасшедшего.
Нет. Его взор был по-прежнему ясен. Таким изощренным способом он просто испытывал верность
Аларака Амуну. Он уцепился за эту мысль. — Уничтожить все звезды в галактике и то проще, —
сказал он. — Амун дает нам жизнь. Он дарит нам ее дыхание. Кем бы мы были без его
наставлений?
Нурока не мигая холодно смотрел на него.
— Свободным народом. Без наставлений Амуна талдаримы обрели бы свободу, — сказал он.
— Свободу умереть вместе с другими такими же еретиками. — В сознании Аларака зародилось
сомнение. Нурока был с ним совершенно искренним. — Ты же не считаешь, что эти слабаки9
тамплиеры могут Ему противостоять? — Может быть, он и вправду собирается?.. Нет. Это
просто испытание. — Мы станем свободными, когда Амун достигнет своей цели. Мы сами
станем себе господами. Так обещал Амун.
В ответе Нуроки послышалась насмешка.
— Помнишь постулаты Рак-шира? Победите своих господ или падите у их ног?
— Да, и что?
— Амун этого не говорил. Ма-лаш и Владыки до него извратили слова Темного бога. — В глазах
Нуроки вспыхнул фиолетовый огонь. Цвет терразина. — Прошлой ночью, вкушая Дыхание Жизни,
я зашел слишком далеко. Я узрел истину.
— Но как?
— Когда-то Владыка Ма-лаш признал, что даже он не знает всех секретов Амуна. Я глубоко проник
в Пустоту. Хотел увидеть тайные мысли Амуна. Хотел узреть обещанную нам славу. — Одеяние
Нуроки стало мокрым от крови — казалось, вместе с ней изливается и его злость, а сердце вот-вот
выпрыгнет из груди. — Я нашел больше, чем ожидал. Амун потерял бдительность. Предвкушение
победы сделало его неосторожным. — Нурока медленно подошел к Алараку. — Вот его истинные
слова: «Победите своих господ — станьте выше их».
Глядя на нависшего над ним Нуроку, Аларак все равно продолжал гнуть свою линию.
— Это еще ничего не значит.
— Смерть для Амуна вовсе не означает неудачу. Она для Него — высочайший идеал. Я прочел это
в Его сердце. — Глаза Нуроки блеснули. — Как он назвал места, где мы сражаемся? Бездны
Жертвенности. Он насмехается над нами. Амун не чествует победителей. Он радостно
приветствует проигравших. В Его глазах именно они получают вознесение. Он заставляет нас
разрывать друг друга на части, потому что именно таков Его план.
Аларак молчал. Если Нурока его не испытывал, то свои истинные мысли следовало скрыть.
Но, казалось, он все равно их услышал.
— Ты мне не веришь.
Аларак осторожно ответил:
— Пути Амуна неисповедимы. Когда ты коснулся Его мыслей, то не узрел истины. Ты лишь
превратно их истолковал.
— Их не нужно было истолковывать. Все было предельно ясно. Возвышение Амуна означает нашу
гибель. Он собирается истребить все, что сотворили зел-нага. В том числе и нас. Он хочет, чтобы
мы все обратились в прах, вместе со всеми звездами и планетами. Такова Его цель. И Ма-лаш, этот
глупец, все это знает. — Нурока склонился к Алараку. — Ты не коснулся того, что сокрыто в сердце
10
Амуна. Пока. Но подумай о том, чего Он хочет. Конца цикла. Конца жизни. С чего бы ему щадить
нас?
У Аларака не было ответа на этот вопрос. И поэтому он решил сменить тему.
— Что по этому поводу сказали Зениш и Гураж?
Лицо Нуроки исказилось от злости, и он отвернулся от Аларака.
— Я ничего им не сказал. У них нет воображения. В отличие от тебя.
Как бы Аларак ни старался это скрыть, в его ответе прозвучал гнев.
— Но я тоже не знаю, как убить Амуна.
Нурока сел в центре комнаты, скрестив ноги, и вновь посмотрел на Аларака. Раздражение
высшего посвященного сменилось интересом.
— Пока еще не знаешь.
— И никогда не узнаю, — парировал Аларак.
— Что тебя останавливает? — настаивал Нурока. — Если бы смерть Амуна позволила тебе выжить,
как бы ты поступил?
Аларак шагнул к двери. Ему уже давно было пора уходить.
— Прощай, Нурока. Не думаю, что нам когда-нибудь еще доведется продолжить беседу. Владыка
Ма-лаш гораздо сильнее, чем ты.
— Еще шаг, и я убью тебя, — Нурока и пальцем не пошевелил, тем не менее Аларак остановился.
В словах высшего посвященного послышалась холодная решимость. — Приказываю тебе сказать,
как бы ты убил Амуна.
У Аларака вновь мелькнула мысль о неповиновении. Нурока был безоружен, но опасен. Если
завязать бой сейчас, Аларак мог проиграть. Вполне.
— Господин, я могу сесть? Завтра будет довольно времени для убийств. — Нурока указал на пол,
и Аларак сел так, чтобы видеть собеседника. — У твоего вопроса нет ответа. Амун рожден из
Пустоты. Его нельзя убить.
Нурока продолжал пристально смотреть на Аларака.
— Убить. Уничтожить. Изгнать. Выбирай то, что тебе нравится. Как бы ты навсегда избавил
талдаримов от рабства Амуна? Буду с тобой честен, — продолжил он прежде, чем Аларак смог
что-либо сказать, — я разговариваю с тобой, потому что знаю, кто ты на самом деле, — глаза
Нуроки превратились в поблескивающие узкие щели. — Я знаю, что ты сделал четыре года назад.
Знаю, как ты стал посвященным.
11
Аларак замер. Четыре тысячи бойцов на ритуале Рак-шир. Восемьсот павших. Он никому не
говорил о том, что был к этому причастен. Совсем никому. Он даже не принимал тогда участия в
ритуале. Насколько ему было известно, никто даже не догадывался, что частично это было делом
его рук.
— Не понимаю, о чем ты.
— Я тоже не понимал. До прошлой ночи. Амун точно знает, что ты сделал, — его лицо скривилось.
— Ему понравилось. Смерть целого крыла наших лучших лидеров. Месяцы хаоса во флоте.
Задержка в исполнении плана Амуна. Но Ему было все равно. Тебе тоже. В тот день ты взлетел
вверх по цепи. Именно поэтому я задаю этот вопрос тебе. Талдаримы считают, что цепь священна.
Ты — что это просто игра. Достигни ты ее вершины, простого служения Амуну тебе было бы мало.
Как бы ты Его сверг?
Я бы не осмелился. Но сам по себе вопрос в самом деле был интересным. Исключительно
гипотетически, разумеется.
— Мне пришлось бы отправиться в Пустоту. Если его и можно убить, то только там. — В Пустоте
Амун мог повелевать материей, Аларак и шагу бы там не сделал без его благословения. — Теперь
понятно? Это просто невозможно.
— Сложно, но не невозможно, — сказал Нурока. — У тебя будет достаточно времени на поиск
решения, когда ты станешь высшим посвященным.
После столь странного и неожиданного разговора Аларак думал, что сюрпризов больше не будет.
Он ошибался.
— Что?
— После победы в ритуале я стану Владыкой. Чтобы сразиться с Амуном, мне нужен протосс,
обладающий твоими инстинктами. Зениш и Гураж не подходят, поэтому ты их убьешь. Если кто-то
из них выживет в завтрашнем сражении, ты вызовешь его на бой. Я буду сражаться на твоей
стороне. Победить не составит труда.
Аларак скептически сморщил лоб.
— Если они объединятся против тебя в завтрашнем бою, я ничего не смогу поделать. — В этой
игре существовало всего три фактора неожиданности: Аларак, Зениш и Гураж. Бой не мог быть
равным. Если все трое примут участие в ритуале, это будет битва одного против двух. Смертный
приговор.
— Тогда заключи с ними сделку. Мне все равно, как ты это сделаешь, — сказал Нурока. — Убеди
кого-то из них присоединиться к нам. У тебя это хорошо получается. — Высший посвященный
закрыл глаза, и на его лице появилось выражение умиротворения. Он принял расслабленную позу
и приготовился к медитации перед завтрашним сражением. — Если же ты уклонишься от участия
в бое, а я выживу, ты умрешь от моей руки. И эта смерть будет очень долгой. Ты меня понял,
четвертый посвященный?
12
— Понял, — что еще тут можно было сказать.
— Тогда оставь меня.
Аларак так и поступил.
Через час солнце зашло. Терразин разлился в воздухе. Все талдаримы купались в славе Амуна и
предвкушали ритуал, который должен был начаться с рассветом. Аларак провел всю ночь в
раздумьях. Он составлял планы.
И принимал решения.
13
Часть четвертая
Ночь прошла. На горизонте забрезжил рассвет. Терразин рассеялся. А затем настало время
ритуала. Тысячи талдаримов в полном молчании собрались у краев Бездн Жертвенности. Они
ждали.
Участок, отведенный под ритуал, был достаточно большим, чтобы вместить целый флот
авианосцев. По обоим его концам зияли глубокие провалы, служившие побежденным последним
пристанищем. Падение тех, кто проиграл в Рак-шире, длилось целую вечность — до тех пор, пока
они не достигали раскаленного ядра планеты.
Аларак пришел незадолго до рассвета. Лицо владыки Ма-лаша, парящего невысоко над землей у
восточной Бездны, было скрыто за иззубренной стальной маской. Он накапливал энергию, и она
окружала его потрескивающими красноватыми сполохами. Высший посвященный Нурока сидел у
западной Бездны. Из брони на нем по-прежнему были всего лишь его залитые кровью одеяния.
Это давало зрителям повод для разговоров.
Даже Ма-лаш не смог удержаться от замечания.
— Какая жалость. Я так надеялся первым пролить его кровь, — он убедился в том, что его слова
слышны всей толпе. — Но, по крайней мере, мы с высшим посвященным едины в своем желании
причинить ему боль.
Между Безднами стояли два талдарима, превосходившие Аларака рангом, — вторая посвященная
Гураж и третий посвященный Зениш. И оба смотрели на него. Они наверняка слышали о том, что
вчера вечером Нурока призывал его, и гадали, что за соглашение те заключили.
Аларак не ответил на их взгляды. Он двинулся к рядам зрителей, держась подальше от Бездн
Жертвенности. Он заметил пятую посвященную Джинару и встал рядом с ней. На ее лице читалось
удивление.
— Хочешь насладиться зрелищем? — язвительно спросила она. Он не ответил.
— Аларак, — это был Нурока. Он не смотрел на Аларака, но его слова предназначались ему.
Кроме него этого никто не слышал. — Что ты делаешь?
Аларак молчал.
— Четвертый посвященный. Отвечай, — это был приказ.
Но Аларак по-прежнему молчал. До рассвета оставалось всего несколько минут, а он оставался за
пределами поля боя. Гураж и Зениш наконец-то все поняли. Они были потрясены. Аларак не
собирался участвовать в Рак-шире. Опытный интриган Аларак вручил свою судьбу в чужие руки.
Нурока был вне себя от гнева.
— Я предупреждал тебя о последствиях предательства, — его слова обжигали, как огонь.
Наконец Аларак ответил.
14
— Я ничего тебе не обещал. Никого не предавал. Не говорил ни с Гураж, ни с Зенишем, ни с
Владыкой.
— Прими мою сторону, Аларак. Немедля.
Вместо ответа Аларак сел на зрительское место.
Нурока взорвался:
— Ты хочешь остаться верен Амуну? Он нас предал. Он желает нашей гибели. Неужели ты
такой глупец...
— Я не глупец, — Аларак посмотрел в сторону Гураж и Зениша. — Они знают, что ты меня
вызывал. Они сделали выводы из того, что ты ни словом не перемолвился ни с одним из них. И
наверняка поклялись разрушить твои планы. Их обоих мне не победить, высший посвященный.
— Значит, теперь у меня вовсе нет союзников.
— Разве? — спросил Аларак.
Гураж и Зениш оценивающе оглядывали друг друга. Зениш сжал кулаки. Гураж медленно приняла
защитную стойку. Они неторопливо разошлись в разные стороны.
Аларак удовлетворенно ухмыльнулся. Он был прав. Они решили объединиться против Нуроки не
потому, что их волновала судьба Владыки, а потому, что Нурока бросил ему вызов так внезапно.
Лишь вместе они могли противостоять его тайному союзу с Алараком.
Но теперь...
Аларак не участвует в ритуале. Нуроку сейчас легко победить. И эта легкая победа мало что даст
Гураж и Зенишу. Они поднимутся в священной цепи всего на один порядок. Их будущие
соперники останутся в живых. Этого было недостаточно.
Третий посвященный, грозный боец Зениш, гроза Слейна, первым пошел на попятный.
— Я буду сражаться за Нуроку! — проревел он.
Ма-лаш зарычал:
— Идиот!
Гураж посмотрела на Зениша, и в ее взгляде читалось обещание медленной смерти. А затем она
повернулась к Алараку. Тот не двигался. У нее оставалось мало времени. Согласно обычаю, обо
всех решениях следовало объявлять до открытия Рак-шира, начинающегося с рассветом.
Казалось, она колеблется. Она могла вовсе отказаться от участия в бое или объединиться с
Зенишем и выступить против Ма-лаша — тогда им досталась бы легкая победа. Но Гураж была
посвященной. Протоссы без амбиций таких высот не достигают. И амбиции всегда брали верх над
здравомыслием. Аларак на это и рассчитывал.
15
Сегодня чужие амбиции могли избавить его от множества опасностей. В конце концов, когданибудь Зениш просто должен попытаться убить Гураж.
— Я буду сражаться за Ма-лаша! — объявила посвященная.
Нурока никак не отреагировал. Ма-лаш широко развел руки.
— Моя верная Гураж. Сегодня ты познаешь величие! — изрек он.
На горизонте показалось солнце. Аларак все так же сидел. Он по-прежнему не делал никаких
заявлений.
Нурока адресовал ему свою последнюю мысль.
— Мы так не договаривались.
— Мы вообще ни о чем не договаривались, — ответил Аларак. А затем настало время ритуала.
Рак-шир начался.
— Сегодня я покончу с твоей ересью, — провозгласил Владыка Ма-лаш. И сделал выпад вперед.
Высший посвященный Нурока вскинул руки. Бойцы обстреливали друг друга волнами псионной
энергии, которые сталкивались, отправляя в толпу зазубренные молнии. Площадка, на которой
проходил бой, почерневший от столетней копоти камень и металл вокруг — все начало
потрескивать и дымиться. Жар был так силен, что зрители-талдаримы невольно подались назад.
И лишь Аларак остался на своем месте. Казалось, курившийся вокруг него дым его не беспокоил.
Даже Джинара отошла. Зениш и Гураж по-прежнему не сводили глаз с Аларака. Они ожидали, что
он, вопреки обычаю, все-таки вступит в бой. Но он этого не сделал.
Наконец Зениш отвернулся и достал клинки. Чистая энергия, призванная из царства Амуна и
превращенная в лезвие, которое, как говорили древние мастера, способно разрубать пополам
целые планеты, устремилась к плоти Гураж. Она одним движением парировала удар.
Именно тогда и начался настоящий бой. Главные соперники поливали друг друга чистой, мощной
энергией. Рядом с ними сражались Гураж и Зениш. В Рак-шире союзники не имели права
вмешиваться в дуэль. Но они могли помогать своему претенденту псионной силой. Именно для
этого и нужны были союзники — так было легче победить врага. Даже сейчас, когда на стороне
Нуроки и Ма-лаша сражалось лишь по одному воину, их удары имели силу куда большую, чем
если бы они сражались просто вдвоем.
Зениш обладал как грубой физической силой, так и неплохим псионным потенциалом. Это было
очевидно. Его мощь, усиливающая натиск Нуроки, заставляла Владыку Ма-лаша отступать шаг за
шагом. Зениш также потрясающе владел своими клинками. Правым локтем он ударил Гураж в
висок, а в это время левый клинок вонзился в ее броню и пропорол кожу. Она отпрыгнула прежде,
чем он завершил атаку. Он кинулся к ней, и Гураж ударила его в голову.
16
Но она уже потерпела поражение. Это тоже было очевидно. Ей было больно. Она была ранена.
Зениш без малейшего колебания использовал свое преимущество. Он сделал выпад, клинки
взметнулись вверх. Казалось, Зениш сейчас снесет ей голову, и бой закончится.
На какое-то мгновение его торс остался без защиты
А Гураж, даже раненая, даже перед превосходящим мощью противником не утратила быстроту и
ловкость. Из последних сил она бросилась вперед. Оба ее клинка вонзились в грудь Зениша. Она
провернула их и пронзила грозного бойца насквозь. Зениш обмяк. Его клинки погасли. Гураж
смотрела ему прямо в глаза и не отпускала до тех пор, пока из них не исчезли последние отблески
света. А затем отбросила труп в сторону. Она медленно вернулась к водовороту энергии, стараясь
не показывать боль и усталость.
Все. По рядам зрителей-талдаримов пробежал одобрительный шепот. Все было кончено. У
Нуроки не осталось защитников. Сила Ма-лаша, которому помогала Гураж, намного превосходила
силу противника. Высший посвященный отступал уже не шаг за шагом, а прыжок за прыжком.
Нурока проиграл.
— Не бойся, — сказал Ма-лаш, — У тебя будет достаточно времени на раскаяние.
Аларак поднялся.
— Не ходи за мной, — приказал он Джинаре. Она удивленно смотрела, как он вышел на площадку
для боя. Внимание толпы обратилось на него. Аларак вытащил клинки, два сияющих красным
потрескивающих кристалла энергии над запястьями, и почувствовал, как по рядам талдаримов
прокатился гул удивления.
Действительно, по традиции объявлять об участии в сражении следовало до битвы. Но это была
всего лишь традиция. Амун не давал такого указания. Это правило даже не было прописано в
своде законов талдаримов. Поэтому Аларак решил им просто-напросто пренебречь.
Гураж почувствовала его приближение. Несмотря на всю внезапность происходящего, она
вовремя обернулась и, защищаясь, скрестила перед собой клинки. Аларак не замедлил хода. Он
пробил ее защиту своими собственными клинками и толкнул плечом. Удар сбил ее с ног. И в то же
самое мгновение Аларак открыл Нуроке свою псионную силу.
Высший посвященный радостно вскрикнул и сполна испил ее. И вот это уже не его толкают к
Бездне. Баланс сил был практически идеальным.
— Поскорее прикончи ее, и я закрою глаза на твою... выходку, — сказал Нурока ему одному.
Гураж была в ярости. Она вскочила на ноги, и ее клинки тут же принялись за свой танец. Аларак
ловко уклонялся. Однако несколько ударов все-таки достигли своей цели, оставив на теле
небольшие порезы. Аларак не обращал внимания на боль, полностью сосредоточившись на
уклонении от шквала атак.
Неистовая ярость почти компенсировала Гураж наваливающуюся на нее слабость. Почти.
17
Она двигалась все медленнее. Ее силы иссякали. Аларак продолжал парировать удары, но
нападать не спешил. Ему не нужна была быстрая победа.
— Трусливая тварь, — прошипела Гураж. Она уже знала, как все закончится. Но не собиралась
сдаваться.
Конец наступил быстро. Когда ее руки стали слабеть, Аларак одним быстрым ударом пробил
защиту и распорол ей живот. Гураж не просила о пощаде. Не показывала боли. Свет в ее глазах и
ее клинки померкли в один миг. Аларак не праздновал эту победу. Он просто дал ей упасть на
землю там, где она стояла.
Теперь у Владыки Ма-лаша не было союзников. Ему нечего было противопоставить объединенной
мощи Нуроки и Аларака.
Нурока поражал Владыку мощными потоками энергии, заставляя лидера талдаримов отступать
все дальше — навстречу своей судьбе.
— Ты знал, да? — прошипел Нурока. — Ты знал о предательстве Амуна. Знал, что Он хочет нашей
смерти.
Ма-лаш не ответил. Он окружал себя энергетическими щитами. Они разлетались на куски едва ли
не прежде, чем он их создавал. Шаг за шагом он приближался к восточной Бездне.
Поле битвы было огромным. Владыка достиг края Бездны почти полчаса спустя. Аларак все это
время держался рядом с Нурокой и Ма-лашем, но при этом поглядывал на толпу — не решит ли
кто из зрителей последовать его примеру и присоединиться к битве без предупреждения?
Особенно пристально он следил за Джинарой. Она сидела не двигаясь.
— Аларак, предатель, — прорычал Ма-лаш. — Ты не знаешь, что задумал Нурока. Он хочет
предать Амуна. — Ма-лаш ступил на край восточной Бездны, из ее разверстого зева на него
дохнуло смертью.
— Амун первым нас предал! — взорвался Нурока. Он начал накапливать силы для последнего
удара. — Когда я стану Владыкой, — злорадно произнес он, — мы освободимся от власти Амуна.
Мы восстанем против Него. Мы...
Аларак ни слова не произнес с тех пор, как вступил в бой. Это был его сознательный выбор. А
теперь он сделал другой.
— Я буду сражаться за Ма-лаша, — объявил он вдруг и закрыл свою силу от Нуроки.
Псионный удар высшего посвященного, призванный стать последним, потерял всю мощь. Аларак
открыл свой источник Ма-лашу, и Владыка без колебаний окунулся в него, превращая заемную
силу во взрывную волну, отбросившую Нуроку на восемь шагов назад.
— Что?! — проревел Нурока, когда Владыка отошел от края Бездны. — Ты не можешь сменить
сторону во время Рак-шира!
18
— Не могу, — согласился Аларак. Это даже было записано в законах Амуна: «После объявления
связь невозможно разорвать иначе, чем через победу или смерть». — Но я не говорил, что буду
сражаться на твоей стороне. Я вообще ничего не говорил. — За всю историю существования Ракшира никто не сражался в ритуале без объявления стороны, на которой он бился, но в законе об
этом ничего не было написано. Это была лишь традиция. И он решил ею пренебречь. — И вот я
сделал объявление...
— Пути назад нет, — сказал Ма-лаш с улыбкой, не сулящей ничего хорошего. — Он будет служить
мне до самого конца.
— Нет, — прошептал Нурока. — Ты всех нас погубил.
— Владыка Ма-лаш, — сказал Аларак, — планы Амуна близки к завершению. Нурока хотел их
сорвать.
— Нет! — воскликнул Нурока.
—Так и есть. Ты сделал мудрый выбор, Аларак, — сказал Владыка. — А теперь я немного
развлекусь.
Так он и поступил. Лишь на закате иссеченное тело сломленного Нуроки достигло края Бездны.
Ма-лаш удерживал его в воздухе, смакуя последние мгновения боя.
— Он знает, Аларак, — прошептал Нуркоа. — Владыка Ма-лаш знает о предательстве Амуна.
Клянусь.
— Можешь клясться в чем хочешь, — ответил Аларак. Нурока поколебал его решительность, это
было правдой. Аларак чувствовал, что в твердую почву его веры упало крохотное семечко
сомнения. «Но я не позволю ему проклюнуться», — подумал он. Амун был Темным богом. Его
воля была неисповедимой. Его мощь впечатляла. И его обещания были истинными. Алараку
предстояло тщательно оберегать свои мысли от любых сомнений.
Его путь был ясен. Сегодня Аларак поднялся наверх по священной цепи, и вскоре цикл будет
завершен, марионетки — низвергнуты, а он вознесется к славе Амуна.
Когда солнце скрылось за горизонтом, Ма-лаш наконец ослабил хватку на шее Нуроки. Остальное
сделала гравитация. Вслед за телом высшего посвященного медленно плыли обрывки его
окровавленного наряда.
Так завершился Рак-шир.
19
Часть пятая
— Ты очень умен, — сказал Владыка Ма-лаш. — Не люблю умных слуг. Я борюсь с искушением
убить тебя прямо сейчас. Амуну было бы все равно.
Аларак остался стоять на коленях и ничего не ответил. Церемоний не будет. Они не нужны. Сейчас
уже всем талдаримам было известно, как завершился вызов Нуроки. Ма-лаш победил. Аларак, его
союзник, изменил баланс битвы и взошел вверх по священной цепи сразу на три порядка.
«Угрозы Владыки ничего не значат», — думал Аларак. Сегодня погибло слишком много
посвященных. Он не стал бы убивать еще одного. Армия, даже армия талдаримов, не могла
существовать без достаточного количества подчиненных, способных выполнять приказы.
Ма-лаш вновь заговорил.
— Скажи, высший посвященный, ты жаждешь власти? Хочешь ли ты однажды занять мое место?
— Нет.
Было очевидно, что Ма-лаш не поверил ему.
— Ты хочешь лишь служить мне и Амуну? Убедительно.
— В День Вознесения мы станем выше наших господ, Владыка, — сказал Аларак.
— Выходит, слова Нуроки не поколебали твою веру?
— Разве это возможно? — ровным голосом ответил Аларак.
— Разумеется, каждое его слово было ложью, — сказал Ма-лаш.
— Разумеется.
Владыке не понравился тон, которым это было сказано.
— Пойми, Аларак. Там, у Бездн Жертвенности, я ощутил всю глубину твоей мощи. Я знаю,
насколько ты силен. — Владыка протянул к Алараку руку и пальцами ухватил его за лицо. Он
резко поднял посвященного вверх. Он держал его так же, как и Нуроку над Бездной сегодня днем.
Аларак не сопротивлялся. Слова Ма-лаша обрушились на него с силой метеоритного дождя. —
Посмеешь бросить мне вызов, я раздавлю тебя. Посмеешь бросить мне вызов, и ты будешь
молить меня о смерти столь же быстрой, какой была смерть Нуроки. Ты понял меня?
— Понял.
— Хорошо. — Ма-лаш отпустил Аларака, и его сапоги ударились оземь. — В День Вознесения ты
обретешь достойную награду. Завтра ты приступишь к своим новым обязанностям. Они будут не
самыми приятными.
— Я понимаю, господин, — ответил Аларак.
20
А потом Ма-лаш ушел. Но Аларак будто бы по-прежнему ощущал сжимающую его крепкую руку
Владыки. «Теперь и я почувствовал его мощь. И я точно знаю, что мне нужно делать, — думал
он.
Служить... готовиться...
...и искать новых союзников...»
21