Протоиерей Владимир Воробьев Протоиерей Глеб Каледа — первый ректор Катехизаторских курсов Первая моя встреча с отцом Глебом около 25 лет назад была как будто случайной и будничной, но хорошо запомни­ лась. Мы были в гостях и пили чай, отец Глеб рассказывал о войне. Я мог бы встретить его лет на пятнадцать раньше, т. к. работал в том же институте, что и он, но тогда знакомство не состоялось. Уже познакомившись, видел его неоднократно, но всегда неожиданно и мимолетно. Помнится, как он быст­ ро идет, почти бежит, по переулку, направляясь в храм Ильи Обыденного, а за ним трусцой спешит длинный выводок его детей. Маленького роста, совсем худой, энергичный и быст­ рый, он никогда не производил впечатления, адекватного его возрасту, был по-молодому деятельным и по-суворовски стре­ мительным. Узнал я о тайном священстве отца Глеба в связи с перепиской с нашим общим старцем иеромонахом Павлом (Троицким), но догадался об этом раньше. Близкое и частое общение с о. Глебом началось примерно с 1988—1989 гг., когда появились новые возможности и жизнь церковная стала быстро меняться. Пользуясь неведомой прежде свободой мы с друзьями-священниками стали организовы­ вать лектории в разных клубах Москвы. Два первых лектория были короткими — всего по четыре лекции, а потом мы от­ крыли годовой лекторий в Центральном доме культуры же­ лезнодорожников (ЦДКЖ), составили годовую программу, пригласили известных лекторов. Тогда присоединился к нам и о. Глеб, еще нелегализовавший свое священство. Он, как все­ гда, с замечательно живым интересом на все реагировал, от­ вечал на вопросы, читал лекции, беседовал со слушателями. Он уже вел переговоры о том, чтобы начать служить на при­ ходе, но на грамоте, которую дал ему митр. Иоанн (Вендланд), рукоположивший его, не была проставлена дата из соображений конспирации, и Патриархия не принимала этот документ. Мы пытались помочь, искали поручителей и хода301 Протоиерей Глеб Каледа таев, просили о назначении о. Глеба в Спасский храм Андро­ никова монастыря, но все не получалось. В конце 1990 г. по инициативе игумена Иоанна (Экономцева) был учрежден Союз Православных Братств, имевший целью объединить сти­ хийно возникшие братства и упорядочить их отношения с Церковью. В союзе были объявлены 15 секторов, и все мы, призванные участвовать, должны были записаться в какойлибо сектор. Для нас выбора, естественно, не было — все мы вошли в образовательный сектор, который сразу стал самым мощным и активным. Лектории наши уже дали свои плоды, мы решили организовать на их базе катехизаторские курсы, и нужно было выбрать ректора. Хорошо помню, как подошел ко мне о. Сергий Романов с предложением: "Давай выберем о. Глеба, он человек энергич­ ный, деятельный, сразу себя покажет, и игумен Иоанн (Экономцев) поможет ему легализоваться и начать служить". Это предложение всем понравилось — все мы о. Глеба очень ува­ жали, и выборы прошли единогласно. О. Глеб развил кипучую деятельность, и 6 февраля 1991 г. начались занятия на наших курсах. Записались на них при­ мерно 300 человек — наши духовные чада и прихожане. Потом обсуждались программы, уставы, составился из нас Учебный Совет, все время думали о помещениях и финан­ сировании. Энтузиазм у преподавателей и студентов был огромный, и курсы сразу получили довольно широкую из­ вестность, а о. Глеб очень скоро стал близким помощни­ ком игумена Иоанна (Экономцева) и, действительно, был принят в клир и назначен служить в родной ему храм Ильи Обыденного. Игумен Иоанн скоро увидел, что только два сектора по-настоящему живут, и предложил Святейшему Патриарху Алексию учредить два новых синодальных отде­ ла, что и было сделано. Во главе Отдела благотворительно­ сти был поставлен архиепископ Солнечногорский Сергий, а во главе Отдела религиозного образования и катехизации — игумен Иоанн, оставивший председательствование в Союзе Православных Братств отцу Кириллу (Сахарову). Новый отдел получил Высоко-Петровский монастырь, в нем были запланированы 5 секторов, и во главе главного 303 — сектора религиозного образования о. Иоанн просил встать о. Глеба. О. Глеб не мог отказаться, да и не хотел — его деятельность быстро и успешно развивалась, он стал пого­ варивать об уходе с ректорства, и на Учебном Совете 29 мая 1991 г. он попросил его переизбрать, т. к. совмещать служение в храме, руководящую роль в Отделе и ректор­ ство на курсах ему было трудно — 2 декабря о. Глебу испол­ нялось 70 лет. Тогда было устроено тайное голосование — выбирали ректора из двух кандидатов: о. Николая Соколова и меня. Мы с о. Николаем проголосовали друг за друга, но ректором избрали меня. О. Глеб с грустью оставлял свое ректорское послушание, но отдельская работа скоро закрутила его до изнеможения. На курсах он читал лекции по научной апологетике, был активным членом Учебного Совета и был наши прямым на­ чальником, т. к. по просьбе о. Иоанна и о. Глеба курсы теперь подчинялись отделу. Осенью 1991 г. на курсы набрали еще 300 человек, причем конкурс был серьезный. Этот набор дал нам в будущем прекрасных преподавателей. Стало ясно: можно открывать Богословский институт. О. Глеб был вначале про­ тив, говорил, что не надо спешить, но Учебный Совет про­ голосовал "за", и снова началась работа над уставом. К весне устав был готов, было получено благословение Святейшего Патриарха Алексия, новый Богословско-Катехизаторский институт входил в подчинение Отделу по религиозному об­ разованию и катехизации. Осенью состоялся новый набор на первый курс института, а студентам, окончившим I и II годы катехизаторских курсов, было предложено перейти соответ­ ственно на второй и третий курсы института. В октябре Свя­ тейший Патриарх Алексий утвердил устав Института, его Ученый Совет и ректора, и устав был зарегистрирован в Ми­ нюсте. Далее с о. Глебом мне приходилось встречаться в Отде­ ле, на Ученых Советах, в дни отпеваний или в дни памяти наших близких, в дни общих торжеств. Дважды был у него дома, помню его теплые беседы. Вместе с о. Глебом довелось летать в командировку в Новосибирск на конференцию. В го­ стинице по вечерам мы обсуждали разные проблемы, как раз­ вивать духовное образование, как воспитывать студентов, 304 мягко спорили о канонизации царственных мучеников. По­ том в Москве о. Глеб один или два раза водил меня в Бутыр­ скую тюрьму, рассказывал о своей работе с заключенными, которая, кажется, в последнее время едва ли не больше всего кроме литургии сроднилась его доброму сердцу. Теперь он слу­ жил в Сергиевской трапезной церкви Высоко-Петровского монастыря и в Бутырской тюрьме. К концу жизни о. Глеб пришел, достигнув поистине вы­ сокого духовного устроения. Он соединил в себе природную порывистость, стремительность и даже некоторую резкость характера с рассудительностью, смирением, скромностью, настоящей духовной любовью. О. Глеб был замечательным ду­ ховником — мне один раз довелось исповедоваться у него. Вера его была пламенной, и жизнь была горением. Он цели­ ком отдавался тому, кого и что любил, а любил он больше всего Бога. Большую часть жизни ему пришлось заниматься наукой, и делал он это тоже с любовию, добившись больших результатов. Но теперь, напоследок, он все свое трепетное сердце, все время и силы посвятил на служение Церкви. Но отношения наши омрачились: Ученый Совет (случи­ лось это в отсутствие о. Глеба) решил перенести лекции по апологетике с первого курса на последний. В связи с этим один год нужно было пропустить. О. Глеб неоднократно гово­ рил даже и на совете, что чувствует себя слабее и так много работы в отделе и в тюрьме, что ему нужно было бы пропус­ тить один год, чтобы выдержать, но хотя не моя инициатива была переносить его курс (напротив, я предупреждал совет, что о. Глеб может огорчиться), тем не менее о. Глеб все же огорчился, и я почувствовал какую-то его обиду на меня. На­ прасно я говорил теперь, что апологетика не изгнана из Ин­ ститута, что на следующий год о. Глеб снова будет читать, как он и хотел... Мы общались, но отношения стали непрос­ тыми, появилась натянутость. 8 июня 1994 г. на литургии после освящения главного придела институтского храма Живоначальной Троицы Свя­ тейший Патриарх Алексий возвел о. Глеба в сан протоие­ рея, а был он к этому времени в священном сане уже при­ мерно 20 лет. А потом скоро — больница. 305 В больнице, с неизлечимым раком о. Глеб был таким же как всегда — спокойным, мужественным, собранным, по­ груженным в молитву и мысли о своем служении Церкви. Навещая его, я ощутил снова его любовь и доверие, напря­ женность прошла, о. Глеб был ласков, прост, откровенен, дружелюбен больше, чем прежде — искушение было побеж­ дено. Мы снова тепло беседовали и обсуждали институтские проблемы. О. Глеб не жаловался на свои страдания, и о болез­ ни говорил мало. Сначала он выходил на прогулку, мы ходи­ ли смотреть, как восстанавливается храм иконы Божией Ма­ тери "Отрада и утешение" за Боткинской больницей. Потом о. Глеб уже не вставал с постели и, видимо, тяжело страдал. Но ни тени жалости к себе или уныния не видно было в его душе. Серьезно, спокойно и мужественно готовился он к смерти, которую, очевидно, уже предчувствовал, как на войне, твер­ до с молитвой и верой шел навстречу зову Божию. Предсмер­ тные страдания и кончина о. Глеба (1 ноября 1994 г.) явили всю высоту и благодатность его души, с торжеством совер­ шилась победа его светлой веры над болезнью и смертью. 306