Обязательно или добровольно… Вклады
advertisement
по просьбе читателей Обязательно или добровольно… Вклады военнослужащих в 1941–1945 годах С. В. Татаринов, кандидат исторических наук В ойна, как известно, оставляет человеку мало пространства для распоряжения чем-либо по своему усмотрению. Незамедлительно, с началом мобилизационных мероприятий, государство идет по пути ужесточения требований к своим гражданам и вводит различные ограничения на все те ресурсы, которые могут понадобиться правительству и вооруженным силам для ведения боевых действий. Важнейшей составляющей, определяющей возможности поддержания необходимого уровня обороноспособности страны, безусловно, являются деньги. Великая Отечественная война, принесшая неисчислимые беды нашему народу, не стала исключением. Уже 23 июня 1941 г. советским правительством был принят ряд мер, направленных на мобилизацию финансовых ресурсов страны для борьбы с фашистскими агрессорами. Некоторые из них были весьма болезненными для населения и касались как личных сбережений граждан, так и ограничений в оплате труда. Так, на второй день войны были введены ограничения по выдаче вкладов из сберегательных касс: в месяц разрешалось снимать не более 200 руб. Исключения делались только для отдельных категорий населения: народные артисты, крупные ученые и известные писатели имели право снимать со своих счетов по 1000 руб. в месяц [1]. Отменялись также некоторые социальные выплаты. Например, призывавшимся на военную службу из запаса компенсации за неиспользованный отпуск не выплачивались наличными, а переводились на особые счета в сберкассах, которые временно замораживались (эти суммы вернули населению в конце войны). Чувствительно повышались некоторые налоги, вводились новые, например, налог с холостяков, малосемейных и одиноких (5% с зарплаты с 1 ноября 1941 г.). Следует отметить, что Советский Союз вступил в великую битву с агрессором, имея весьма стабильную ситуацию в финансовой области. Первое полугодие 1941 г. характеризовалось «значительным оздоровлением денежного обращения». Благоприятное соотношение между доходами и расходами населения позволило уменьшить только за пять предвоенных месяцев количество денег в обращении на 3,7 млрд руб., а по сравнению с июлем 1940 г., когда этот показатель достиг максимума, денежная масса сократилась на 7,4 млрд руб. и составила 18,4 млрд руб. В стране наблюдалось значительное снижение цен на колхозных рынках, а по некоторым товарам даже появились затруднения в сбыте. Ситуация коренным образом изменилась с началом войны. С июня 1941 г. до конца года выпуск денег в обращение составил 16,3 млрд руб. При этом значительно, на 4 млрд руб., вырос фонд заработной платы военнослужащих, которым было в целом выплачено за этот период 12 млрд руб., сумма пособий, выдаваемых семьям призванных в Красную Армию, увеличилась на 1,4 млрд руб. [2]. 36 В сложившихся условиях перед Государственным банком СССР остро встала проблема регулирования денежного обращения в стране. Одной из мер в этом направлении явилось создание 22 августа 1941 г. в системе Госбанка СССР Управления полевыми учреждениями. Увеличение доли безналичных расчетов, сокращение эмиссии наличных денег и организация финансового и банковского обслуживания армии и военнослужащих являлись главными задачами нового структурного подразделения Госбанка. Хочу сразу подчеркнуть, что подобная приоритетность задач изложена мной на основании исследования большой массы архивных документов периода Великой Отечественной войны и, вполне возможно, отличается от того, как цели создания полевых учреждений формулировались в нормативных документах того времени. Однако в дальнейшем я изложу свою аргументацию подобной градации определения степени важности проблем. Изученные архивные материалы неопровержимо свидетельствуют, что руководство Госбанка СССР заранее готовилось к возможному началу войны с гитлеровской Германией. Уже в марте-апреле 1941 г. проводилась активная работа по подготовке формирования полевых учреждений. В обстановке повышенной секретности областными конторами разрабатывались мобилизационные планы, предусматривавшие обеспечение будущих полевых банков квалифицированными сотрудниками из числа банковских и финансовых специалистов, а также необходимым оборудованием, бланками, бухгалтерскими и учетными книгами, другими материалами, вплоть до шпагата и сургуча. С началом войны Госбанком незамедлительно начали формироваться полевые учреждения. Однако события на фронте развивались столь стремительно, что многие работники Госбанка, в том числе и руководящие, направились в действующую армию, даже не имея воинских званий, но это не мешало им мужественно, честно и самоотверженно выполнять свой долг. Поэтому дата создания Управления полевыми учреждениями не должна вводить нас в заблуждение: полевые банки начали действовать в течение первых двух недель войны [3]. В начальный период войны, вплоть до ноября 1941 г., основной задачей полевых учреждений Госбанка СССР являлось обеспечение войск наличными средствами. По этой причине денежная эмиссия концентрировалась преимущественно в прифронтовой полосе. Так, в августе 1941 г. на районы Севера, Северо-Запада, Центра, Украины и Белоруссии и на полевые учреждения Госбанка приходилось 85% всей эмиссии в стране [4]. Решать другие задачи пока не позволяла оперативная обстановка на фронте. Штатный состав полевых учреждений, непосредственно работавших при соединениях, начиная с дивизии, где создавались полевые кассы, как правило, не превышал трех-четырех человек: начальник, бухгалтер, кас- ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 по просьбе читателей сир, изредка – красноармеец-охранник. Практически отсутствовали транспортные средства, даже получение одноконной армейской повозки из обоза при передислокации банка было сопряжено с большими трудностями. Зачастую уже выделенный транспорт изымался командованием частей для перевозки боеприпасов или раненых, и тогда сотрудникам полевых банков приходилось нести на себе всю документацию и оборудование, в том числе железные ящики с деньгами. Охрана также практически отсутствовала. В условиях особо сложной обстановки сотрудников банка включали в состав сводных боевых подразделений в качестве рядовых пехотинцев. Но персональной ответственности за сохранность средств и документов с них никто не снимал, и они шли в бой, как тогда говорили, «в цепь», волоча за собой железные ящики с деньгами. Если же часть попадала в окружение, то полевые кассы разделяли судьбу соединений, при которых они действовали. Конечно, в таких условиях вести работу по обслуживанию личного состава, в том числе открывать счета и осуществлять вкладные операции, было практически невозможно. Нормативными документами Госбанка СССР предусматривалась возможность открытия военнослужащим по их желанию лицевых счетов и выдача вкладных книжек. Более того, на счета командиров и бойцов не распространялись вышеуказанные ограничения, которые действовали в сберкассах. Они могли по своему усмотрению в полном объеме распоряжаться средствами на счетах в пределах остатка, в том числе снимать любую сумму наличными. Однако из-за сложной боевой обстановки начального этапа войны вкладные операции сколько-нибудь серьезного развития в первые месяцы боевых действий не получили. На качестве и оперативности работы полевых касс негативно сказывался и крайний недостаток квалифицированных банковских и бухгалтерских работников. Полевые учреждения испытывали буквально кадровый голод. Только в конце 1941 г., когда вкладчикам-военнослужащим была предоставлена возможность без всяких ограничений получать суммы вкладов в любом полевом или стационарном учреждении Госбанка, эта работа несколько активизировалась. И все же количество открытых военнослужащим счетов было крайне незначительным – 98 тыс. Как результат, во вкладах военнослужащих на 1 января 1942 г. хранилось 80,9 млн руб. (средний остаток вклада составлял 646 руб.). В составе пассивов Госбанка СССР появилась новая статья «Вклады военнослужащих» [5]. В общем объеме выплат бойцам и командирам в 1941 г. (12 млрд руб.) эта сумма составляла 0,674%. Таким образом, в первый год войны практически все денежное содержание и иные выплаты выдавались военнослужащим по раздаточным ведомостям наличными через финансовые органы Народного комиссариата обороны (НКО) и иных ведомств, где была предусмотрена военная служба, а полевые учреждения и Госбанк СССР в целом осуществляли кассово-расчетное обслуживание войсковых частей РККА. Следует отметить, что имевшийся резерв прочности в системе денежного обращения СССР был довольно быстро исчерпан. Значительно вырос фонд заработной платы военнослужащих и работников военной промышленности. Кроме того, огромные ресурсы были направлены на организацию перемещения населения на Восток: эвакуировавшимся рабочим и служащим выдавались единовременные пособия (в 1941 г. – в общей сумме около 3 млрд руб.) [6]. Заметно увеличились социальные обязательства государства, в том числе выплаты семьям погибших и инвалидам войны. Чтобы яснее представлять общий уровень доходов населения в 1941 г., отмечу, что в первые четыре месяца года средняя заработная плата служащего в народном хозяйстве составляла 500 руб. Стоимость продовольственного набора, отпускаемого по карточкам, т. е. по фиксированным государственным ценам, составляла около 50 руб. на служащего и 35 руб. – на иждивенца, однако отоваривать карточки в полном объеме было весьма проблематично [7]. С началом войны заметно возросли налоговая нагрузка и иные обязательные выплаты (с 1 января 1942 г. начал действовать военный налог, и поступления в бюджет за счет этого источника составили в том же году 14 млрд руб., увеличившись до 17,1 млрд руб. в 1943 г.) [8]. Так, с зарплаты в 600 руб. удержания в начале 1942 г. составляли 210 руб. (или 35,1%), а у мужчин в возрасте от 19 до 46 лет – 39,7% (с учетом надбавки в 50% к военному налогу). К примеру, до войны удержания с такой зарплаты составляли 16%. При заработке в 1200 руб. удержания достигали 38% и 42,6% соответственно. Помимо этого население выплачивало значительные суммы в рамках патриотических кампаний, например, по сбору средств на строительство танковых колонн, а также в Фонд обороны и Фонд Красной Армии. С учетом этого фактора у большей части рабочих и служащих, получавших свыше 1000 руб. в месяц, указанные платежи достигали около 50% их заработной платы [9]. С началом войны, естественно, резко подскочили и рыночные цены, превысив государственные в 8–10 раз. В IV квартале 1941 г. спрос на дефицитные товары превышал предложение, даже по официальным данным, в 3,5 раза. Из-за потери значительных по территории промышленно развитых районов страны производство многих товаров резко сократилось (наиболее существенно – сахара – в 7 раз!). Но это было только начало раскручивания цен. Эти сведения приведены, чтобы можно было лучше прочувствовать, на какие жертвы шли наши соотечественники во имя обеспечения обороны Родины. Сложная ситуация на фронте и в тылу ставила новые задачи перед системой полевых учреждений Госбанка СССР, которая, несмотря ни на какие трудности, уверенно развивалась и повышала эффективность своей работы. Наработки первого периода войны были закреплены в «Инструкции по ведению операций в полевых учреждениях Государственного банка СССР», утвержденной в октябре 1942 г. Правлением Госбанка СССР (№ 227). «Полевые учреждения Госбанка осуществляют кассово-расчетное обслуживание войсковых частей и учреждений Действующей Красной Армии, кассово-расчетное обслуживание полевых почтовых учреждений, кредитно-расчетное обслуживание полевых военторгов и ведут операции по приему и выдаче вкладов военнослужащих» – так были сформулированы задачи полевых учреждений в указанном нормативном документе. Вкладным операциям был посвящен специальный раздел инструкции. Не будем рассматривать весь процесс осуществления указанных операций. Остановимся на главном. 1. «Прием средств во вклады военнослужащих полевыми учреждениями Госбанка производится как наличными деньгами, так и по их поручению (выделено мной. – С. Т.) безналичными перечислениями из причитающегося им денежного содержания» (п. 136). 2. «…Взнос денег во вклад может быть произведен как лично вкладчиком, так и по его поручению любым гражданином без личной явки вкладчика» (п. 137). 3. «Полевые учреждения Госбанка открывают каждому вкладчику отдельный лицевой счет и выдают на руки заверенную подписями и гербовой печатью вкладную книжку» (п. 138). 4. «Начальники финансовых органов войсковых частей, как правило, до выдачи денежного содержания опрашива- ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 37 по просьбе читателей ют военнослужащих начальствующего состава о суммах, которые они хотят из причитающегося им месячного денежного содержания поместить во вклад в полевое учреждение Госбанка, путем безналичного перечисления» (п. 145). 5. «Полевое учреждение Госбанка, ведущее лицевой счет вкладчика, может, по поручению вкладчика, производить переводы денег со вклада третьему лицу… Если сумма почтовых расходов должна быть списана со вклада, об этом вкладчиком в заявлении должно быть сделано указание» (п. 149). Столь обширные выписки из вышеуказанной инструкции приведены вот по какой причине. В последнее время в некоторых средствах массовых коммуникаций, в первую очередь в Интернете, появились утверждения о том, что во время Великой Отечественной войны вклады в полевых учреждениях открывались всем без исключения военнослужащим, независимо от их желания. При этом авторы подобных публикаций ссылаются на приказ № 84 заместителя народного комиссара обороны генерал-полковника А. В. Хрулева. (Существование этого приказа специально не проверялось, но вполне допускаю, что он подлинный и, как следует из его текста, издан в начале 1943 г.) В частности, заместитель наркома отмечает, что «остатки вкладов в полевых учреждениях Государственного банка на 1 января 1943 г. превысили в 25 раз сумму вкладов на 1 января 1942 г. Количество вкладчиков возросло в 1942 г. в 17 раз. Безналичные перечисления из денежного содержания военнослужащих во вклады и на почтовые переводы достигли 70% к фонду зарплаты». В документе отмечены и недостатки проведения вкладных и безналичных операций: «…в отдельных случаях делались попытки показного привлечения вкладов, при которых зачисленные во вклады суммы немедленно затем выбирались из банка». Поясню этот важный тезис: речь идет о том, что на отчетную дату, например, начало полугодия, в полевой кассе открывались лицевые счета и на них вносились средства. Но уже через два-три дня все деньги изымались, хотя в отчетности рост сумм был уже зафиксирован. Конечно, никакого воровства или преступного умысла не было и в помине. Так, легкое приукрашивание статистики, т. е. приписки, столь распространенные в плановом народном хозяйстве СССР, когда таким путем демонстрировались успехи и получались премии. Цитируем, что же предписывал приказ № 84. «В 1943 г. широкой разъяснительной (выделено мной. – С. Т.) работой о преимуществах хранения сбережений во вкладах добиться дальнейшего развития вкладных операций и безналичных расчетов». Как видим, в тексте указанного документа нет никаких упоминаний о том, что вклады в полевых учреждениях открываются военнослужащими в обязательном порядке. Речь идет исключительно об усилении разъяснительной работы среди военнослужащих, о привлекательности и удобстве открытия вкладов. Действительно, в течение 1942 г. в результате целенаправленной разъяснительной работы число военнослужащих, имевших вклады в полевых учреждениях, возросло до 1674,3 тыс. человек при среднем остатке вклада в 1030 руб. В итоге сумма вкладов в Госбанке на 1 января 1943 г. составила 1798,3 млн руб. [10] (т. е. цифры в общем подтверждают данные, содержащиеся в приказе Хрулева). Интересно, что остаток вкладов в сберегательных кассах на ту же дату составил 4,4 млрд руб. против 6,8 млрд руб. на 22 июня 1941 г. [11]. Хотел бы еще раз подчеркнуть, что открытие счета в полевом учреждении никоим образом не означало, что вкладчик получал свое денежное содержание на счет в обязательном порядке. Каждый военнослужащий продолжал обслуживаться финансовым органом войсковой части, где он проходил службу, 38 получая денежное содержание по раздаточным ведомостям наличными. Все безналичные переводы осуществлялись только с его личного письменного указания. В то же время в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации удалось обнаружить другой документ. Это секретная директива Финансового управления Красной Армии от 9 июля 1943 г. № 1095067с (публикуется впервые), подписанная начальником Финансового управления генерал-майором интендантской службы Я. А. Хотенко и начальником Управления полевыми учреждениями Госбанка СССР И. Д. Безруковым. В ней, в частности, указывается: «Финансовым управлением Красной Армии и Управлением полевыми учреждениями Госбанка СССР неоднократно давались указания о бесперебойном обеспечении наличностью войсковых частей, привлечении во вклады свободных средств личного состава действующей армии строго в добровольном порядке и о беспрепятственной выдаче вкладов. Работники финансовой службы неоднократно предупреждались, что администрирование в деле вкладных операций дискредитирует эти операции и не отвечает ни интересам государства, ни интересам вкладчиков» (так в оригинале. – С. Т.) [12]. Конечно, возможны возражения, что в теории было одно, а на практике другое. Вполне допускаю, что некоторые сотрудники полевых учреждений совместно с офицерами армейских финансовых служб и политработниками чрезмерно усердно и настойчиво «побуждали» военнослужащих хранить деньги на счетах. Однако в архивных документах имеются многочисленные примеры того, что подобные попытки жестко и даже жестоко пресекались командованием, политорганами, военной прокуратурой и особыми отделами (конкретные примеры будут приведены ниже). Вернемся к финансовому положению в стране во время крайне тяжелого для нее второго года войны. Люди жертвовали всем ради укрепления действующей армии. Так, поступления деньгами в Фонд обороны и Фонд Красной Армии в 1941 г. составили 1,7 млрд руб., в 1942 г. – 5,3 млрд руб., а размеры подписки на военный заем – 10,9 и 13,2 млрд руб. соответственно [13]. Естественно, активно участвовали в сборе средств и военнослужащие. Пожертвования собирались в воинских частях под руководством политорганов и командования, а затем перечислялись в бюджет через полевые учреждения. К сожалению, в стране продолжался стремительный рост цен на все товары первой необходимости. По сравнению с довоенным периодом цены «вольного рынка» (даже в официальных документах появился этот термин) выросли в среднем в 18 раз (наивысшая точка была достигнута в январе 1943 г. – 1706%). А отдельные группы товаров подорожали еще существеннее: цена муки, например, превысила довоенную в Саратове в 90 раз, в Уфе – до 30 раз. Но цены на товары по карточкам (карточные цены) не повышались, кроме как на водку (поднимались трижды и составили 655% от довоенной цены), в среднем вдвое подорожали табак и парфюмерия (всего этот источник дал бюджету дополнительно за войну около 45 млрд руб.) [14]. В 1942 г. в основном произошло становление системы обеспечения денежным содержанием военнослужащих. Какими же средствами располагали бойцы и командиры? Судя по задаваемым в письмах граждан вопросам и публикациям, эта тема и сегодня интересует общественность. И хотя сведения в доступных источниках весьма фрагментарные, составить определенное представление по данному предмету по ним можно. Рядовой пехоты первого года службы имел должностной оклад 8 руб. 50 коп. Следует учесть, что 26 июня 1941 г. приказом № 224 народного комиссара обороны СССР ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 по просьбе читателей для военнослужащих действующей армии правительство установило два новых вида денежного содержания: единовременное пособие и полевые деньги. Единовременное пособие выдавалось один раз в течение всего периода войны в размере оклада по занимаемой должности лицам начальствующего состава (т. е. в современном понимании офицерам) и сверхсрочнослужащим (которые таковыми являлись на момент начала войны). Полевые деньги выплачивались ежемесячно: получавшим оклад содержания до 40 руб. в месяц – 100% должностного оклада, от 40 до 75 руб. – 50%, выше 75 руб. – 25% [15]. Таким образом, рядовой пехоты действующей армии получал 17 руб. в месяц. С офицерским составом ситуация более сложная. С 23 июня 1941 г. среднему начальствующему составу до капитана включительно до назначения в часть денежное содержание устанавливалось в размере 550 руб., старшему начальствующему составу до полковника включительно – 750 руб., высшему начсоставу – 1000 руб. (Естественно, в зависимости от занимаемой должности, рода войск и т. д. эти цифры различались, но они позволяют читателю ориентироваться.) В 1942 г. размер денежного содержания был увеличен. Например, оклад по должности начальника штаба полка, бригады, дивизии, корпуса с 1 декабря 1942 г. составлял 1300, 1500, 1900, 2200 руб. соответственно (интересно, что оклады устанавливались личным приказом И. В. Сталина) [16]. Имелись также доплаты за воинское мастерство, отличное знание техники, успехи в боях (за сбитые самолеты и уничтоженные танки противника, вылеты на штурмовку и успешное бомбометание и т. д.), экономию горюче-смазочных материалов и проч. Система материального поощрения была весьма продуманная и эффективная. Однако ясно, что подбить танк или сбить вражеский самолет легко только на бумаге. Сделать это в бою было очень тяжело и смертельно опасно. Солдаты и командиры на фронте рисковали жизнью каждый день. Но они помнили о семьях, которым крайне трудно жилось в тылу. Уже в 1942 г. 70% семей офицерского состава получали средства по денежным аттестатам (ежегодные выплаты достигали 6 млрд руб.). Семьи офицеров, не имевшие аттестатов, получали «возвратные пособия». Эти деньги, пусть и небольшие – до 500 руб. в месяц, – все же помогали переживать трудные годы родным пропавших без вести командиров [17]. В том же году для начальствующего состава (т. е. офицеров) были введены расчетные книжки, которые выдавались финансовыми органами войсковых частей. Это позволяло значительно ускорить выплату денежного содержания наличными. К деятельности полевых учреждений расчетные книжки никак не относились. (Несмотря на усиленные поиски, мне не удалось обнаружить ни одной расчетной книжки военных лет.) Все операции с военнослужащими полевые учреждения осуществляли с использованием вкладных книжек, где надлежащим образом фиксировались приход и списание денежных средств с лицевых счетов. К сожалению, в некоторых публикациях происходит подмена понятий, когда указывается, что расчетные книжки офицеров должны были якобы храниться в полевых учреждениях. Данное утверждение совершенно не соответствует реальному положению дел. Рядовой и сержантский состав расчетных книжек не имел. Интересную деталь отразил в своем аналитическом докладе еще в 1944 г. эксперт Бюро экспертов при Правлении Госбанка СССР Ф. Михалевский. Он отметил, что «значительная часть вновь мобилизованного комсостава и до войны получала зарплату по высоким ставкам» [18]. Отсюда и более активное участие командного состава во вкладных операциях, поскольку еще до армии многие из офицеров привыкли пользоваться банков- скими услугами в силу сравнительно высокого уровня доходов и готовности к накоплению. Именно на это указывалось в упоминаемом нами приказе № 84 А. В. Хрулева: «Обратить особое внимание на развитие вкладных и безналичных операций в частях военно-воздушных сил, в частях фронтового (армейского) подчинения, а также на более широкое применение почтовых переводов от военнослужащих безналичным порядком». Речь в данном случае идет о переводе денег военнослужащими своим родственникам или знакомым через полевые почтовые станции (ППС) или знаменитую, прославленную в стихах и песнях, полевую почту. Указанная операция широко практиковалась военнослужащими, в том числе и при помощи полевых учреждений. В данном случае вкладчик, имевший лицевой счет, подавал письменное заявление с указанием, на какую сумму и куда надлежит сделать перевод. Все остальные действия за него выполняли сотрудники полевой кассы. ППС возвращала полевому учреждению Госбанка извещение с отметкой о приеме перевода и квитанцию на каждый сделанный перевод. Естественно, сумма перевода и почтовые расходы списывались со счета вкладчика. Эта операция была весьма популярна среди военнослужащих, поскольку позволяла распоряжаться собственными деньгами, не покидая расположения воинской части. Что же могли приобрести военнослужащие и члены их семей на свое денежное содержание? Помимо карточной распределительной системы в военное время практически в каждом относительно крупном населенном пункте и на железнодорожных станциях свободно действовали колхозные и вещевые рынки. В военных фильмах советской поры часто довольно близко к реальности показывается обстановка на подобных рынках, где одни продавали последнее, чтобы выжить, другие – чтобы нажиться. Можно узнать кое-что и о ценах: стакан семечек – 20 руб., риса – «красненькая» (т. е. 10 руб.) [19]. Но это художественное отражение действительности. О чем же свидетельствуют документы? В 1942 г. в стране существовали четыре вида цен, зачастую на одни и те же продукты: – карточные – фиксированные государственные цены на нормированный набор товаров по карточкам; – коммерческие – государственные, действовавшие в специальных коммерческих магазинах и ресторанах (как не вспомнить заведение общепита из кинофильма «Место встречи изменить нельзя»), вошедшие затем в систему Глав­ особторга (или Особторга); – колхозного рынка – цены, по которым сельское население или горожане, имевшие подсобное хозяйство, продавали излишки продовольствия или промышленные товары, полученные ими лично через систему нормированного распределения; – спекулятивные – цены, по которым спекулянты всех видов реализовывали полученные незаконным путем товары, в первую очередь продовольствие, которое подлежало продаже населению по карточкам. В 1942 г. объем оборотов колхозного рынка составил 82,4 млрд руб. (в 1940 г. – 28,0 млрд руб.) и превысил объем розничного товарооборота, включая общественное питание, – 77,8 млрд руб. (в 1940 г. – 142,6 млрд руб.). В 1943 г. объем колхозной торговли достиг уже 179,6 млрд руб. и оказался более чем вдвое выше объема розничного товарооборота. Выручка городского населения от продажи и перепродажи вещей и продуктов, получаемых по карточкам (водки, мануфактуры, хлеба, спичек, соли и т. д.), по подсчетам ЦСУ Госплана СССР, составила в 1942 г. 33,4 млрд руб., а в 1943 г. – 110,8 млрд руб. [20]. Таким образом, неотоваренная часть зарплаты перераспреде- ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 39 по просьбе читателей лялась между городом и селом. Военнослужащие, которые вне действующей армии покрывали зачастую свои потребности (помимо рядового и сержантского состава) с рынка [21], относились статистикой к городскому населению. В итоге крайне высокие цены, сложившиеся на рынке в 1942 г., с одной стороны, объективно стимулировали военнослужащих к сокращению потребления и увеличивали привлекательность вкладов в полевых учреждениях в надежде на улучшение ситуации на рынке, с другой – повышали необходимость перевода родственникам средств безналичным путем, в том числе и при посредничестве полевых касс. По оценкам, приведенным в записке от 14 ноября 1942 г. заместителя председателя Правления Госбанка СССР В. Емченко в адрес заместителя председателя СНК СССР В. М. Молотова, «…мероприятия по увеличению безналичных переводов и вкладов среди военнослужащих дополнительно сократили потребность в эмиссии за этот период (с начала войны. – С. Т.) на сумму более 1 млрд руб.» [22; 23]. Для себя отметим, что на первое место в документе вновь поставлены «безналичные переводы». Ситуация, однако, резко изменилась в 1943 г. Если по всей территории страны (без учета освобожденных районов) эмиссия сократилась по сравнению с предыдущим годом на 1,8 млрд руб. и составила в абсолютном выражении 5,1 млрд руб., то по полевой сети эмиссия выросла на 300 млн руб. [24]. Произошло это в первую очередь потому, что в результате разгрома фашистов под Сталинградом и на Курской дуге цены на рынке, особенно во второй половине года, резко пошли вниз. Народ поверил в победу. В вольной продаже появилось больше мяса и молока, трофейных товаров, а также предметов широкого потребления, поступавших в страну по ленд-лизу (мясные консервы – «второй фронт», яичный порошок, американские сигареты, кубинский сахар и т. п.) [25]. Покупательная способность рубля резко повысилась. Что касается цен на промтовары по стране, то, по данным на 25 июля 1943 г., средняя цена мыла (400 г) составляла 236 руб., коробка спичек – 17 руб., 1 м ситцевой ткани – 261 руб., мужской шерстяной костюм обходился покупателю, опять-таки в среднем, в 6474 руб., яловые сапоги – в 3350 руб. [26]. Экономика страны была настолько нацелена на удовлетворение нужд фронта, что, как образно выразился на одном из совещаний по вопросам денежного обращения в январе 1943 г. легендарный народный комиссар финансов СССР А. Г. Зверев, «можно за три метра мануфактуры пушку купить» [27]. Даже на временно оккупированных территориях доверие к рублю заметно возросло, и его рыночный обменный курс резко превысил официально установленный фашистскими властями: 10 руб. за 1 рейхсмарку. Еще больше просел курс украинской оккупационной «валюты», выпускаемой учрежденным немцами «Эмиссионным банком Украины»: официально он устанавливался по паритету 1 рубль = 1 карбованцу. Еще одно обстоятельство способствовало увеличению выпуска денег полевыми учреждениями. На освобожденных от фашистов советских территориях в течение какого-то периода рыночные цены были заметно ниже, чем в остальной части СССР. Как отмечалось в аналитической записке от 7 декабря 1944 г. «Движение цен как показатель состояния денежного обращения в условиях Отечественной войны», направленной на имя заместителя председателя Правления Госбанка СССР А. К. Коровушкина, «…нет сомнения, что в общем и целом уровень цен в освобожденных районах значительно ниже, чем в областях, не знавших оккупации» [28]. Естественно, подобное положение сохранялось непродолжительный период и 40 было обусловлено тем, что население освобожденных районов не имело на руках наличных рублей. Военнослужащие действующей армии активно использовали это преимущество и тратили денежное содержание, в том числе и деньги со счетов в полевых учреждениях, на личные нужды. Увеличение эмиссии через полевые банки вызвало незамедлительную реакцию командования. Так, в приказе № 0114 от 23 апреля 1943 г. войскам 36-й армии (недавно из теленовостей об учениях «Восток-2014» с радостью узнал, что указанная армия существует и сегодня!) отмечалось, что некоторые части мероприятия по привлечению вкладов «выполнили в ничтожных размерах… плохо в большинстве частей применяются безналичные переводы денег по почте по поручениям военнослужащих». В результате «к фонду денежного содержания безналичные расчеты составили 55%, а дополнительный выпуск денег в обращение (эмиссия) доведен до 29%». Всего за I квартал 1943 г. чистый прирост вкладов составил 2,66 млн руб., и их общий размер достиг 13,114 млн руб. В то же время в Фонд обороны личным составом армии было внесено 2,786 млн руб. деньгами и 7,304 млн руб. облигациями госзайма. Как видим, перечисления в Фонд обороны заметно превышали прирост сбережений на личных счетах военнослужащих в полевых учреждениях. Командующий армией генерал-майор Фоменко приказал командирам соединений и частей «не нарушая ни в коем случае принципа добровольности вкладов (выделено мной. – С. Т.) …усилить во всех частях и учреждениях массово-разъяснительную работу о значении вкладов в условиях Великой Отечественной войны, выгоде и удобствах пользования вкладными книжками и безналичных переводов по почте». В качестве «оргвыводов» за провал работы отмечено лишь, что «не все командиры частей и начальники учреждений поняли еще государственную важность проводимых мероприятий по мобилизации средств». Приказано «начальнику финансового отдела подполковнику инт. сл. Петрову и начальнику полевого отделения Госбанка ст. лейтенанту инт. сл. Сакмаркину оказать практическую помощь отстающим частям в деле правильной организации работы по мобилизации средств и расширению безналичных расчетов». Далее – одни поощрения отличившихся (публикуется впервые). Несмотря на столь жесткие указания командования о недопустимости администрирования при привлечении средств во вклады, как мы уже отмечали, «проверками установлены отдельные факты извращения в этом вопросе, вызванные погоней за показными, искусственно вздутыми процентами безналичных расчетов» (цитата из уже упоминавшейся директивы № 1095067с). Какие же нарушения допускались при обеспечении военнослужащим беспрепятственного пользования причитающимся им деньгами? Так, «начфины частей в №-ской армии (начфо полковник интендантской службы т. Жилин), добиваясь высоких процентов безналичных расчетов, истребовали недостаточные суммы наличных денег, в результате чего растягивали выплату содержания сверх установленных сроков и даже (!) переносили выплату содержания на следующий месяц. Начфин кавалерийской дивизии т. Форафантов задерживал выплату содержания, выплачивая в феврале 1943 г. за январь и февраль, в мае – за март, апрель и май. Начфин отдельного линейного батальона связи т. Махалькова задерживала оформление вкладов и почтовых переводов военнослужащих до 2 месяцев». Как видим, это нарушения (по сегодняшним меркам весьма скромные) со стороны работников финансовых органов Народного комиссариата обороны. А все ли благополучно обстояло в полевых учреждениях Госбанка СССР? К сожалению, не всегда. Читаем директиву Финансового управления Красной Армии: ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 по просьбе читателей «Полевые кассы № 1016 и № 1298 отказывали в выдаче вкладов, направляя вкладчиков в стационарные учреждения Госбанка. Полевая контора Брянского фронта, чтобы создать видимость сокращения эмиссии, выдавала войсковым частям переводы на стационарные отделения Госбанка, расположенные от войсковых частей дальше, чем сама полевая контора». Здесь необходимо, на мой взгляд, коротко пояснить, в чем же состояли нарушения. Речь не идет о том, что вкладчики или войсковые части потеряли деньги. Просто клиентов попросили получить их в другом месте, что, несомненно, и произошло. Возможно, сотрудники полевого банка просто поленились, ведь работа с наличностью – процесс трудоемкий и утомительный, и они решили переложить эту обязанность на другое, стационарное (т. е. гражданское) подразделение Госбанка. Однако это вызвало вполне обоснованное недовольство со стороны военнослужащих, поскольку создало для них некоторые неудобства, связанные с дорогой, и т. д. Выводы командования последовали незамедлительно: «Ряд должностных лиц, допустивших извращения (выделено мной. – С. Т.) в деле финансирования частей Красной Армии и во вкладных операциях с целью повышения процентов безналичных расчетов и искусственного, показного снижения эмиссии, наказаны. Так, начальник полевой конторы Госбанка Брянского фронта капитан интендантской службы т. Попов за перекладывание выдачи наличных денег с полевой конторы на стационарные учреждения Госбанка, за задержку выдачи денежных средств и за извращения во вкладных операциях снят с занимаемой должности. Другие работники полевой сети Госбанка за ограничения выдачи вкладов получили строгие взыскания. Начальник полевой кассы т. Хроболов за отказы в выдаче денег из вкладов постановлением Военного совета Ленинградского фронта снят с должности». Как свидетельствуют архивные документы, снятие с должности было крайне серьезным наказанием. В этом случае офицер не возвращался в систему полевых учреждений, а направлялся в распоряжение отдела кадров армии. Здесь его, как правило, ожидало незамедлительное отправление на передовую в составе маршевых батальонов пополнения. Особо следует сказать о случае на Ленинградском фронте. Ведь даже мизерный паек, получаемый по карточкам, жителям блокадного города необходимо было оплачивать. Так что отсутствие денег могло стать трагедией для чьей-то семьи. К сожалению, и такие факты имели место. Это горькая правда войны. Какие же требования предъявляли начальники Финансового управления Красной Армии и Управления полевыми учреждениями Госбанка СССР своим подчиненным? «1. В основу всей своей работы положить своевременное и бесперебойное обеспечение нужд войсковых частей в денежных средствах и создание командирам максимальных удобств в хранении их личных сбережений. 2. Устранить вредную практику администрирования в деле привлечения вкладов и ограничений в выдаче наличных денег, безотказно удовлетворяя требования военнослужащих о выдаче им наличных денег из содержания и вкладов. 3. Безналичные перечисления развивать и поощрять только с целью действительного сокращения эмиссии, при обязательном обеспечении нужд войсковых частей в денежных средствах и соблюдении интересов вкладчиков. 4. Работу финансовых органов и полевых учреждений Госбанка оценивать положительно только при условии, если достигнуто бесперебойное обеспечение войсковых частей денежными средствами и полное удовлетворение требований вкладчиков на наличные деньги… 5. Случаи задержки выплаты денежного содержания личному составу и ограничений в выдаче сумм по вкладам и из денежного содержания военнослужащих рассматривать как чрезвычайное происшествие (выделено мной. – С. Т.), докладывая об этом в очередной информации и принимая на месте надлежащие меры» [29]. Тон директивы, как видим, крайне жесткий. Задержка выдачи денежного содержания более чем на пять дней (в сложной боевой обстановке этот срок увеличивался до 15 дней) уже рассматривалась как чрезвычайное происшествие. Об этом незамедлительно должны были информироваться органы военной прокуратуры и особые отделы. Для читателей, не совсем знакомых с организацией Красной Армии, поясню, что за начисление и выдачу денежного содержания и иных выплат отвечали армейские финансовые органы. Как правило, их сотрудники имелись в отдельных батальонах и даже ротах, занимая штатные должности делопроизводителей-казначеев. Именно финансовые службы организовывали выдачу наличных денег личному составу по раздаточным ведомостям, а также подачу заявок на безналичные операции по индивидуальному указанию военнослужащих. Полевые учреждения Госбанка действовали при фронтах (полевая контора), армиях (полевое отделение), дивизиях (полевая касса). Как уже указывалось, они снабжали войсковые части по их заявкам наличными (как правило, деньги выдавались по чекам), выполняли иные операции в интересах армии, а также, в соответствии с желанием военнослужащих, открывали им лицевые счета. Понятно, что это крайне упрощенная схема функционирования полевой сети Госбанка, но она позволит нам лучше представлять суть рассматриваемой в цитируемой директиве проблемы. Какую же информацию о вкладах пытались донести до военнослужащих банкиры и политработники? «Что нужно знать военнослужащему о вкладах в Государственном банке? (памятка для агитатора и финактивиста)» (публикуется впервые). Именно так озаглавлена одна из дошедших до наших дней агитационная (не рекламная же!) листовка, которая служила источником информации для тех самых финансовых активистов. Были, оказывается, и такие. Ее издали в октябре 1943 г. в в/ч полевая почта 29381: «…3. Помещая свои свободные денежные средства во вклад в Государственном банке, военнослужащий представляет Государству лишь временно ресурсы для успешного ведения Великой Отечественной войны против мировых людоедов-гитлеровцев. 4. Личные сбережения, которые военнослужащий вносит во вклад в Государственный банк, целиком и полностью принадлежат военнослужащему. 5. Военнослужащий, поместивший свои сбережения во вклад в Государственном банке, свободно распоряжается этими средствами по своему усмотрению: а) Он может помещать во вклад НЕОГРАНИЧЕННУЮ сумму; б) Он может получать со вклада НЕОГРАНИЧЕННУЮ сумму (в пределах остатка своего вклада), притом в любом учреждении Государственного банка (в полевом или гражданском); в) Он может поручить Государственному банку перевести с его вклада желательную сумму любому лицу, любой организации, любому учреждению, в любое место Союза ССР (в том числе и в действующую армию; г) Он может поручить Госбанку произвести платеж с его вклада в погашение подписки на заем и пр.; д) Он может свой вклад завещать (оставить в наследство) любому лицу, организации, учреждению (в том числе лицам, находящимся на территории временно занятой врагом). 6. Каждому военнослужащему-вкладчику в ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 41 по просьбе читателей Государственном банке открывается отдельный лицевой счет» и т. д. Должен отметить, что памятка содержит еще очень много полезной и верной информации и даже снабжена образцами правильного оформления доверенности, заявления на перевод денег и т. п. Написана, как видим, толково и доходчиво (намеренно сохранены все особенности оригинала). Со своей стороны заместитель председателя Правления Госбанка СССР И. Д. Безруков указанием от 20 сентября 1943 г. № 6501 потребовал от своих подчиненных повысить качество обслуживания военнослужащих, в первую очередь в стационарных подразделениях банка. «Многие учреждения Госбанка, – указывается в документе, – до сих пор не уделяют необходимого внимания вопросам обслуживания вкладчиков-военнослужащих. Поэтому вкладчик-военнослужащий в ряде учреждений Госбанка вынужден на получение денег со вклада терять много времени. Особенно медленно военнослужащие обслуживаются в Горуправлениях контор… Такое положение объясняется только недооценкой управляющих учреждениями Госбанка значения бесперебойного обслуживания военнослужащих и непониманием того, что хорошая постановка обслуживания командира Красной Армии дело чести учреждения Госбанка». В течение 1943 г. число вкладчиков возросло до 2 674 200 человек. Объем вкладов на 1 января 1944 г. достиг 3,1351 млрд руб. При этом вклады от 100 до 1000 руб. имели 43,9% вкладчиков, а вклады свыше 3000 руб. – только 9,9% вкладчиков, но им принадлежали 50,6% общей суммы вкладов. Средняя продолжительность одного вклада составляла 102 дня. В то же время резко (до 2,9823 млрд руб.) увеличились выплаты со вкладов, из них полевыми учреждениями Госбанка было выплачено 1,2408 млрд руб. Наиболее крупные выплаты со вкладов военнослужащих имели место во II квартале 1943 г. [30]. По уточненным послевоенным оценкам экспертов Госбанка СССР, именно развитие вкладной операции в действующей армии позволило сократить «расходы наличных денег» (а тем самым – эмиссию) в 1943 г. на 1,4 млрд руб. (в 1942 г. этот показатель составил 1,7 млрд руб.) [31]. 1944 г. привнес как в жизнь страны, так и в деятельность полевых учреждений Госбанка серьезные изменения, которые были обусловлены в первую очередь крупными военными успехами СССР в борьбе с фашизмом. Красная Армия в этом году не только полностью освободила территорию СССР, но и начала свой освободительный поход в Европу. Однако предыдущие годы изнурительной войны довели ресурсы страны до крайнего напряжения, что иногда проявлялось в экономике совершенно с неожиданной стороны. Так, при общей тенденции к снижению цен вольного рынка в январе 1944 г. неожиданно резко подскочили цены на хлебные товары, достигнув максимума в 4089% [32]. Чтобы лучше понять, с какими тяготами сталкивалось население, в том числе военнослужащие и члены их семей, приведу несколько цифр. Так, масло животное стоило (цены за 1 кг) от 250 руб. в Ижевске до 444 руб. в Москве, говядина – от 90 руб. в Саратове до 160 руб. в Кемерове (в Москве – 132 руб.). Кусок хозяйственного мыла обходился от 50 руб. в Челябинске до 100 руб. в Иванове (в Москве – 90 руб.). А больше всего поражает цена на сахар: 400 руб. в Москве и 450 руб. в Куйбышеве! [33]. Конечно, несколько возросла и оплата труда рабочих и служащих, увеличились нормы выдачи продуктов питания по карточкам, однако жизнь простого человека в тылу была крайне тяжелая. Вместе с тем заметно увеличилось денежное содержание военнослужащих. Появились свободные деньги. На этом фоне активизировалась работа по привлечению средств во вклады. Но не все здесь обстояло благополучно. Вот выдержка 42 из приказа от 24 августа 1944 г. № 0176 войскам 36-й армии: «За истекшие 7 месяцев с. г. войсковые части армии проделали большую работу по привлечению свободных средств военнослужащих во вклады и внедрению безналичных форм расчетов, имеющих исключительно важное значение в деле укрепления валюты Советского Государства… Однако ряд соединений и частей, не организовав надлежащей разъяснительной работы, дело мобилизации средств пустили на самотек и сорвали план привлечения вкладов не только у себя, но свели на нет напряженные усилия лучших частей. В результате этого остаток вкладов, вместо прироста, уменьшился за этот год на 12,6%. Особенно плохо проводилась работа по мобилизации средств…» В общем ясно. Что же предлагает и приказывает командование? Ничего необычного: «… усилить массово-разъяснительную работу по вопросам привлечения свободных денежных средств военнослужащих во вклады и применения ими безналичных форм денежных переводов по почте своим родственникам… Начальнику финансового отдела армии и полевого отделения Госбанка улучшить обслуживание вкладчиков, шире практикуя прием и выдачу вкладов непосредственно в частях и лечебных заведениях» (публикуется впервые). Слово «план» не оказало своего магического воздействия: он остался на бумаге. При этом обращает на себя внимание тот факт, что никто не был наказан за провал выполнения планового задания. В приказе только благодарности передовикам. Складывается впечатление, что командиры, развивая показную активность, понимали, что материальное положение военнослужащих, особенно их близких, в первую очередь на селе, крайне тяжелое. Все, что могли продать, уже продали, деньги истратили. Это обстоятельство весьма точно подметили и банковские эксперты, которые в аналитической записке на имя председателя Правления Госбанка СССР Я. И. Голева отмечали: «В 1942 г. и даже в 1943 г. деньги на селе не составляли проблемы. Процент семейств, остро нуждавшихся в деньгах, был невысок. Теперь картина совершенно иная. Трудно поступают платежи не только по добровольным взносам и займу, но и по налогам, невзнос которых влечет за собой опись и продажу имущества» [34]. В таких условиях отец или сын в шинели становился единственной надеждой крестьянской семьи. Рост денежного содержания военнослужащих в 1944 г. был особенно заметен в частях действующей армии, освобождавших европейские страны. Помимо окладов в советских рублях, которые теперь офицеры и даже часть рядового и сержантского состава более охотно и систематически размещали во вклады, переводили родным через ППС, армия стала получать часть выплат в так называемых спецвалютах: военных марках, пенго (Венгрия), румынских леях, польских злотых, чехословацких кронах и т. д. [35]. Военнослужащим эти деньги выдавались только в наличной форме по раздаточным ведомостям и служили для удовлетворения их нужд на территориях стран дислокации. Счета в полевых учреждениях Госбанка СССР в спецвалютах военнослужащим не открывались. Эти деньги во вклады не поступали. Исключения не допускались. В архивных фондах документы не содержат никаких данных относительно возможности накопления и сбережения в указанных спецвалютах. Эти деньги можно было тратить только за границей. Их ввоз в СССР не разрешался. Сохранилось немало публикаций о том, как советские военные расходовали эти деньги. Однако, поскольку эти свидетельства носят мемуарный, а не документальный характер, научных оснований для использования их в данной статье нет. В 1944 г. «за счет эмиссии советской валюты расходы полевой сети» составили 3,5 млрд руб. Характерный момент ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 по просьбе читателей распределения эмиссии во втором периоде войны – усиление роли Москвы как изымающего центра. Сумма изъятия в столице тогда достигла 5 млрд руб., т. е. здесь изымалось около половины всей эмиссии без полевой сети [36]. Примечательно, что изъятие из обращения через выручку коммерческих магазинов только московского Особторга в 1944 г. составило 4,3 млрд руб. [37]. Но коммерческие магазины действовали по всей стране. Располагая отличным по тем временам ассортиментом товаров и алкогольных напитков, они были весьма привлекательны для состоятельных клиентов. Значительную часть их посетителей составляли офицеры, что, естественно, не стимулировало приток денег во вклады. Сложившаяся ситуация беспокоила командование. Приведу выдержку из приказа от 22 ноября 1944 г. № 0292 войскам Забайкальского фронта (г. Чита), подписанного командующим фронтом генерал-полковником Ковалевым и членом Военного совета Забфронта генерал-майором Сорокиным: «…За истекший квартал план по мобилизации средств во вклады в целом по фронту не выполнен. Это объясняется тем, что некоторые полевые учреждения Госбанка, финорганы и политорганы недостаточно проводили массовополитическую работу среди военнослужащих». Приказано: «… заслушать доклады начальников полевых учреждений Госбанка и финорганов о результатах работы по мобилизации средств во вклады за истекший квартал и наметить конкретные мероприятия по усилению этой работы… Усилить массово-разъяснительную работу (выделено мной. – С. Т.) по мобилизации денежных средств во вклады». Однако на этом фоне куда как странно выглядит последний пункт грозного приказа: «Начальнику полевой конторы Госбанка № 136 и начальнику Финансового отдела фронта работников финансово-банковской службы, отличившихся в работе по мобилизации средств, представить к правительственным наградам» (публикуется впервые). Не лучшим образом шли дела и в 36-й армии: «Задание по мобилизации средств военнослужащих во вклады во втором полугодии 1944 г. не выполнено, и в целом по армии остаток их, вместо прироста, уменьшился на 1 371 000 руб. Особенно плохие результаты дали… (следует перечень частей. – С. Т.). Это показывает, что: а) финансовые органы частей и соединений перестали заниматься вовлечением средств во вклады и расширением безналичных расчетов, например – 56% вкладов и 94% почтовых переводов по 278 СД (стрелковой дивизии. – С. Т.) поступили, минуя финансовые органы частей; б) разъяснительная работа среди военнослужащих о значении мобилизации средств ослаблена, а в ряде частей вовсе отсутствовала». И каковы же выводы после констатации факта развала работы по привлечению средств во вклады? Ничего нового: «установить систематический контроль за выполнением заданий по привлечению вкладов, оказывая финансово-банковским работникам необходимую помощь в мобилизации средств и в улучшении качества обслуживания военнослужащих-вкладчиков»; активизировать «мероприятия по проведению разъяснительной работы среди военнослужащих о значении мобилизации средств…». И главный оргвывод: «Начальникам финансового отдела и полевого отделения Госбанка систематически выполняющих и перевыполняющих задания по мобилизации средств работников представить к премированию и награждению» (из приказа № 062 от 26 февраля 1945 г.; публикуется впервые). К слову, не лучше обстояли дела и в более внушительных войсковых объединениях: «В большинстве соединений по-прежнему недостаточно проводится массово-политическая работа среди военнослужащих о значении вкладов, в результате чего план по мобилизации средств во вклады не выполнен». Далее следовал перечень должностных лиц, кому была объявлена благодарность, вплоть до редактора дивизионной газеты «Бей врага» капитана Юрьева [38]. (Автору, как в прошлом журналисту, было приятно отметить, что газетчиков не забыли.) Не думаю, что и командующий войсками 36-й армии генерал-лейтенант Фоменко, и член Военного совета армии генерал-майор Зудов, командующий войсками Забайкальского фронта генерал-полковник Ковалев, подписавшие данные приказы, были уж столь мягкотелыми командирами, что никого не наказали. Скорее всего эти волевые и закаленные в войне генералы просто хорошо понимали, что большего уже сделать нельзя и финансовые, да и физические возможности людей просто на пределе или исчерпаны, а после разгрома Германии предстояла новая война, с Японией. На 1 января 1945 г. вклады военнослужащих в системе полевых учреждений Госбанка СССР составили 4 млрд руб. [39, с. 78]. В 1944 г. также несколько выросла сумма вкладов в сберкассах – на 856 млн руб. [39, с. 57]. Вместе с победами русского оружия росла и покупательная способность советского рубля: к началу завершающего года войны рыночные цены снизились более чем в 2 раза, но все еще в 7–8 раз превышали довоенные [39, с. 61]. Для характеристики уровня средних невзвешенных вольных цен по РСФСР и нормированных в январе 1945 г. воспользуемся данными из аналитической записки «О состоянии денежного обращения», направленной в марте того же года на имя заместителя Председателя Правления Госбанка СССР В. Н. Емченко экспертом Бюро экспертизы при Правлении Ф. Михалевским [39, с. 56]. Мука ржаная, кг Молоко, л Лук, кг Картофель, кг Масло топленое, кг Мясо говядина, кг Рынок, руб. Нормированные цены Коэффициент разрыва 47,98 28,64 45,06 1,8 1,76 3,0 26,7 16,2 15,0 11,24 0,9 12,5 344,19 28,0 12,3 108,21 14,0 7,7 Долгожданная победа не только вызвала всенародное ликование, но и повлекла за собой огромный объем работы для системы полевых учреждений Госбанка СССР. В победном 1945 г. резко возросли демобилизационные расходы. Войска возвращались на Родину. «Значительная часть таких расходов, – отмечал в своей аналитической записке в 1951 г. видный советский ученый-экономист, заместитель начальника Центрального планово-экономического управления Правления Госбанка СССР Владимир Михайлович Батырев, – выплачивалась непосредственно наличными деньгами (выделено мной. – С. Т.). В частности, выплаты по обмену специальных и иностранных валют демобилизованным и выдачи со вкладов военнослужащих составили в 1945 г. 13,8 млрд руб., то есть перекрыли размеры эмиссии 1945 г. не только по балансовым данным (отразившим… возврат части советских денег, захваченных оккупантами), но и эмиссии по внутренним операциям 1945 г., которая составила 11,7 млрд руб.» [39, с. 82]. (Для сведения: по данным баланса, эмиссия в 1945 г. составила 9,4 млрд руб., а расходы полевой сети Госбанка за ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 43 по просьбе читателей счет того же источника – 6,2 млрд руб.) [39, с. 80] Помимо этого военнослужащим было выплачено единовременное вознаграждение в сумме 8,5 млрд руб. [39, с. 86]. В крупных городах и на узловых железнодорожных станциях действовали специальные выплатные пункты, где военнослужащие получали наличные по финансовым документам, выданным в частях при следовании на Родину. Страна-победитель торжествовала! А праздновать выдающиеся события в России умеют. Кроме того, как отмечалось в секретных документах Госбанка еще в ноябре 1944 г.: «…становится ясной вредность и опасность имеющих некоторое хождение слухов о том, будто после войны предстоят большие пертурбации в области денежного обращения. Слухи эти, распускаемые болтунами и вралями и распространяемые врагами, могут сыграть в значительной мере отрицательную роль и если не сорвать, то замедлить воочию наблюдаемое укрепление наших денег» [39, с. 96]. До денежной реформы 1947 г. было еще далеко, но к ней уже готовились и власти, и, очевидно, население. Возможно, и по этой причине демобилизованные солдаты денег не жалели. Отлаженная за годы войны система полевых учреждений Госбанка продолжала четко работать, мобилизуя временно свободные средства военных теперь уже на восстановление народного хозяйства страны. Вклады военнослужащих на 1 января 1946 г. составили 5,6 млрд руб. Вместе с тем следует отметить, что «рост остатков по вкладам военнослужащих в 1945 г. на 1,6 млрд руб. вызывался в значительной мере отставанием учета от фактических выплат и наличием так называемых несквитованных вкладов в сумме около 1,4 млрд руб., деньги по которым уже были выплачены» [39, с. 78]. Очевидно, что, несмотря на отдельные недостатки, которые имели, главным образом, формальный характер, как, например, невыполнение плановых заданий по привлечению средств во вклады, система полевых учреждений Госбанка СССР внесла реальный и, действительно, огромный вклад в мобилизацию финансовых ресурсов для достижения победы над сильным и жестоким врагом. В стране удалось не допустить неконтролируемой эмиссии. И хотя за годы войны денежная масса увеличилась в 3,8 раза (в обращение за этот период было выпущено 54,5 млрд руб., к началу войны наличная денежная масса составляла 19,4 млрд руб.), стимулирующая функция денег, как в тылу, так и на фронте, не была утрачена [39, с. 84]. В отличие от периода Гражданской войны не наблюдалось примеров массового сброса денег населением. Более того, даже на временно оккупированной территории советские деньги не теряли ценности и продолжали выполнять свои функции в обращении. С этим были вынуждены считаться и немцы, которые старались привлечь советскую валюту в создаваемые ими кредитные и иные финансовые учреждения. Постоянное внимание к работе полевых учреждений со стороны Госбанка СССР, направленное на увеличение доли безналичных расчетов в армии, позволило, по имеющимся оценкам, сократить за годы войны эмиссию, как минимум, на 4 млрд руб. Госбанк за счет средств, аккумулированных им вкладами военнослужащих, выдал Наркомфину во время войны специальный займ, в уплату по которому финансовое ведомство возвратило банку 2 млрд руб. только после реформы 1947 г. [40]. Вернувшихся с войны солдат ждали тяжелые испытания. «В голодную зиму 1947 г., – вспоминает переселенка в новый советский город Кенигсберг Н. А. Пискотская, – стоимость буханки хлеба подскочила до 100 – 120 рублей. Стакан муки стоил пять рублей. На базаре хлеб продавали по 44 кусочкам. Кусочек – десять рублей. Резали хлеб на десять частей и так продавали» [41]. Несколько легче стало после отмены карточной системы по итогам денежной реформы 1947 г. (кстати, вклады военнослужащих в полевых учреждениях подверглись уценке на тех же условиях, что и в целом по стране), но и тогда во многих регионах страны она состоялась только формально. В послевоенный период продолжалась работа системы полевых учреждений. Однако остатки вкладов военнослужащих снижались: на 1 января 1951 г. они составляли 1,209 млрд руб., на 1 января 1952 г. – 1,054 млрд руб., а уже на 1 января 1953 г. – только 428 млн руб. Таким образом, снижение составило 626 млн руб. в результате, как указано в Годовом отчете Госбанка СССР за 1952 г. за подписью председателя Правления Госбанка СССР, государственного советника Финансовой службы В. Ф. Попова и главного бухгалтера Госбанка СССР, государственного советника Финансовой службы III ранга К. И. Назаркина, «перечисления учреждениями Госбанка в доход союзного бюджета согласно постановлению Совета Министров СССР остатков не востребованных на 1 января 1952 г. вкладов военнослужащих в сумме 574,7 млн руб., по которым не было движения свыше 3 лет» [42]. Указанную операцию можно формально считать как бы итоговым взносом системы полевых учреждений в военный и восстановительный бюджет страны. А большая работа по поиску тех, кому принадлежали эти деньги, или их законных наследников только разворачивалась. Эта проблема здесь намеренно не затрагивается, поскольку выходит за рамки данного исследования, но работа полевыми банкирами в этом направлении была проделана огромная. Безусловно, есть ответ и на главный вопрос: вклады в полевых учреждениях Госбанка военнослужащие открывали добровольно, исходя из своих собственных мотивов. Конечно, в целях увеличения числа желающих иметь лицевые счета в полевых банках велась серьезная и, полагаю, весьма эффективная агитационная и разъяснительная работа. Однако только на заключительном этапе войны доля военнослужащих, имевших лицевые счета в полевых учреждениях, увеличилась, в первую очередь за счет войск, действовавших за границей, хотя и в них не было полного охвата личного состава банковскими услугами. Полевые учреждения всегда были ориентированы прежде всего на привлечение во вклады средств командного состава, как более высокооплачиваемой категории военнослужащих. Главной же задачей полевых учреждений неизменно было увеличение доли безналичных расчетов в целях сокращения денежной эмиссии в прифронтовой полосе. В принципе для нормализации денежного обращения было не столь важно, оставил военнослужащий деньги на счете или перевел их в тыл семье по аттестату либо через полевую почтовую станцию. Вследствие этого гиперболизация значения вкладных операций в полевых кассах является натяжкой и не отвечает реальному положению дел. Отдельные случаи администрирования в деле вкладных операций, конечно, имели место, но, судя по многочисленным документальным свидетельствам, жестко и бескомпромиссно пресекались, как командованием и политическими отделами, так и армейскими правоохранительными органами. Почему же в годы войны, когда человек по существу не мог распорядиться самым дорогим – собственной жизнью, государство обеспечивало ему определенную степень свободы в распоряжении своими деньгами? Полагаю, что сама фронтовая обстановка настолько довлела над военнослужа- ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 по просьбе читателей щими, что покушение на последнее, чем они могли владеть, деньги, могло привести к неконтролируемой реакции. Важность сохранения этого крошечного личного пространства для морального состояния войск было вынуждено учитывать и командование, и государство. Результаты работы в архивах убедили, что в годы Великой Отечественной войны страна своевременно выплачивала своим защитникам денежное содержание. Пусть это были совсем небольшие деньги, но солдаты и офицеры их получали и могли хотя бы частично использовать их по своему усмотрению. Любые предположения о том, что армия вообще не видела денег, ложны и безосновательны. Надеюсь, эта статья 1. В дальнейшем меры по ограничению выдачи средств со вкладов в сберкассах были признаны ошибочными, так как, с одной стороны, люди боялись нести деньги в сберкассы, с другой – снимали по 200 руб. в месяц уже только потому, что была такая возможность. Эта ошибка была признана официально. 2. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. Денежное обращение в СССР периода Великой Отечественной войны в документах (1941 – 1945 годы) / Сост. и науч. ред. Ю. И. Кашин. М.: Банк России, 2008. С. 6, 7. 3. Для обслуживания действующей армии с июня по декабрь 1941 г. были сформированы 598 полевых учреждений Госбанка СССР, в том числе 14 полевых контор. (Военные финансисты в Великой Отечественной войне. Вклад в победу. М., 2005. С. 220.) 4. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 10. 5. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 13. Госбанк СССР и Минфин СССР в процессе мобилизации и использования сбережений населения (ведомственные материалы). 2012. С. 69. 6. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 7. 7. Там же. С. 8. 8. Там же. С. 69. 9. Там же. С. 12. 10. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 13. С. 69. 11. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 70. 12. ЦА МО РФ. Ф. № 80. Оп. 12295. Д. 33. Л. 191 – 192. 13. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 70. 14. Там же. С. 31, 33, 47. 15. Военная финансово-экономическая станет небольшим, но убедительным «взносом» в правду о войне. Конечно, воевали и погибали не за деньги, а за Родину. Убежден – потому и победили. Но все же коробок спичек за 17 руб. не идет у меня из памяти. ■ Автор благодарит за помощь в подготовке проведенного исследования начальника Архивной службы Вооруженных сил Российской Федерации Э. А. Падерина, научных сотрудников этой службы Б. К. Кучеряева и А. В. Корепова, а также работников Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации Н. М. Емельянову и Н. В. Данилкину. служба России. История и современность. М., 2003. С. 183, 186. 16. Военные финансисты в Великой Отечественной войне. Вклад в победу. М., 2005. С. 222, 225. 17. Там же. С. 230. 18. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 91. 19. Именно такие рыночные цены упоминаются в прекрасном советском детективе «В последнюю очередь». Режиссер Андрей Ладыгин. Мосфильм. 1981 г. 20. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 20, 21. 21. Максимальное повышение цен имело место по наиболее массовым предметам потребления: по хлебу (в январе 1943 г.) – в 34 раза, по картофелю – в 20 раз, по молочным продуктам – в 19,7 раза. (По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 36, 72). 22. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 16. 23. Общая эмиссия по стране в 1942 г. составила 11,1 млрд руб. 24. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 19. 25. Всего за годы войны доходы от продажи товаров, поставленных по ленд-лизу, составили 90 млрд руб. (советские оценки от декабря 1945 г., когда наших специалистов трудно было заподозрить в излишних симпатиях к США). 26. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 38. 27. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 3. Денежная реформа 1947 года в документах: подготовка, проведение и оценка результатов. 2007. С. 20. 28. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 36. ДЕНЬГИ И КРЕДИТ ● 12/2014 29. ЦА МО РФ. Ф. № 80. Оп. 12295. Д. 33. Л. 191 – 192. 30. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 13. С. 70. 31. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 75. 32. Там же. С. 31. 33. РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 30. Д. 276. 34. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 99. 35. Всего правительства государств, освобожденных советскими войсками, перечислили на военные нужды для покрытия части расходов по денежному содержанию и иные затраты в 1944 г. 1,803 млрд руб. и в 1945 г. 5,721 млрд руб. Полевые банки оперировали с 25 различными валютами, в оборотах которых германские военные марки составляли 49%, польские злотые – 16%, венгерские пенго – 12%, румынские леи – 8% и т. д. Всего за счет указанных источников было покрыто расходов в 1944 г. на 2,1 млрд руб. и в 1945 г. на 13,5 млрд руб. (По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 80). 36. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. С. 80. 37. Там же. С. 49. 38. Приказ войскам Забайкальского фронта № 08 от 23 января 1945 г. Публикуется впервые. 39. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 5. 40. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 14. Госбанк СССР и Минфин СССР в процессе ресурсного регулирования (ведомственные материалы). 2013. С. 76. 41. Якшина Д. В. Прогулки по Кенигсбергу. Калининград: Изд–во «Живем», 2013. С. 105. 42. По страницам архивных фондов Центрального банка Российской Федерации. Вып. 14. С. 78–80. 45
