Мини-интервью участников оркестра Алексей Бобров, альтист: «Я понял, что главное – это выполнять волю дирижера, и играть не так, как ты хочешь, а как хочет дирижер, как хочет коллектив. Это невероятно сплачивает». Елизавета Пушкарева, скрипачка: «Работа над такой сложной музыкой – а мы работали над сложными и в содержательном, и в техническом плане сочинениями Шннтке, Шенберга - дала мне многое в понимании не только этой, но и другой музыки: как она устроена, какие в ней есть внутренние силы. Участие в камерном оркестре отличается от симфонического: гораздо больше ответственности, и каждый ощущает себя солистом оркестра, и каждый причастен к общему делу – мы все это почувствовали. Мне кажется, что если бы мы играли менее сложную музыку, это бы так не проявилось». Данила Дыньков, альтист: «Сочинения Шнитке содержат много новаций и полезны для развития молодого музыканта в техническом отношении: я имею в виду и ритмическую сторону, и интонационную, разнообразие ладов. Когда мы играем классические произведения, мы отталкиваемся от эпохи, от стиля композитора, которые нам более или менее знакомы, потому что мы много играем такой музыки и много ее слушаем. В современной музыке главное понять – в чем идея, что автор хотел сказать. Шнитке гораздо интереснее играть, когда ты изучил это произведение, прочитал о нем, разобрался, как оно устроено, какие там процессы идут. Сначала перед тобой просто ноты, а потом складывается образ, и становится интересно его воплотить. Мне очень захотелось выучить Альтовый концерт». Юлия Тыркалова, скрипачка: «Работа над произведениями современных композиторов требует особой согласованности и дисциплины в коллективе, потому что без самоотдачи тут ничего не получится. Но мне особенно интересно играть именно такие сложные сочинения. И не только мне. Даже те, кто раньше не очень признавал современный стиль, стали говорить: о! оказывается тут музыка есть! Это какой-то неведомый процесс: играешь, играешь, и вдруг за нотами что-то появляется…» Алла Курдюмова, виолончелистка: «Так сложилось, что мне за короткий промежуток времени довелось исполнять довольно большое количество произведений А.Г. Шнитке для различных составов. Я счастлива, что у меня была и есть такая возможность, т.к. это, безусловно, совершенно новый и бесконечно ценный опыт для музыканта. Говорить о музыке можно с точки зрения ее теоретического анализа и с точки зрения чувственного восприятия. В музыке Шнитке, конечно, одинаково гениальны оба этих аспекта. Очень интересно наблюдать за его способами развития и трансформации темы — завораживает. Так же, как его понимание тембров. Одна и та же тема производит совершенно различное впечатление в зависимости от того, какому инструменту ее поручил композитор. Это, конечно, не ново, но в его музыке, лично для меня, это ощущается наиболее остро. Конечно, очень интересно и его понимание гармонии, единовременное сопоставление тональностей, неожиданные модуляции. Но больше хочется сказать как раз об образной стороне, об атмосфере этой музыки. Не скрою, в самом начале работы над его произведениями многое непонятно и, может быть, даже немного режет слух. Но удивительно, что происходит, когда вникаешь в произведение чуть дольше. Я бы назвала этот процесс "пропустить через себя, сделать своим." С этим композитором это дается явно сложнее, чем с музыкой, которую я исполняла ранее. На мой взгляд, это обусловлено тем, что его музыка не знает никаких границ. Т.е, если в ней заложена скорбь, то в какой-то момент она достигнет крайней стадии и станет невозможно сдерживать слез. Если это ликование, то оно во время исполнения доходит до радостной дрожи всего твоего существа. Если это катастрофа, то может в прямом смысле становиться нехорошо. Может быть поэтому эту музыку до сих пор отвергает большое количество и исполнителей, и слушателей? Они оказываются не готовы к такому вмешательству. Они ждут от музыки чего-то другого, привычного, не такого дерзкого. Но разве не это является показателем гения? Способность проникнуть в самые дальние уголки души и затронуть самое сокровенное? Определенная сложность в момент исполнения заключается также и в энергетике музыки. Навсегда запомню это ощущение потока, накрывающего прямо на сцене. Тяжело в этот момент держать руки и голову под контролем, но чувство потрясающее. Также необычное ощущение, когда во время исполнения ловишь себя на мысли, что каждый раз произведение звучит по разному. Диссонансы становятся понятны и уже невозможно представить в этот момент никакого другого звучания. Вдруг прислушиваешься к подголоску, не замеченному ранее и понимаешь, как он важен. Конечно, все выше сказанное субъективно, тем более,как известно, что даже если пьеса называется "Бабочки", это ни в коем случае не ограничивает ее круг образов. И в музыке Шнитке это крайне актуально. На каждого исполнителя и слушателя она производит совершенно разное, порой контрастное впечатление. Она затрагивает как проблемы одной личности, так и всего человечества в целом. Своевременные, актуальные проблемы. Донести до слушателя, помочь ему понять этот все еще новый, но удивительный музыкальный язык- вот, на мой взгляд, одна из самых главных наших задач. Здорово, что наше учебное заведение предоставляет нам возможность вникнуть в этот мир и найти там что-то свое. Надеюсь, это только начало».