ТЕНДЕНЦИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ ПОЛИТИКИ
реклама
УДК 942.080.1 ТЕНДЕНЦИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ ПОЛИТИКИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ НА АРАВИЙСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ НАКАНУНЕ И В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ А.В. Сагимбаев В начале XX в. Великобритания добилась существенных успехов в укреплении собственных позиций на Ближнем Востоке, в том числе и на Аравийском полуострове, который до того момента находился на периферии происходивших в регионе международно-политических процессов. Стремление Великобритании превратить Аравию в сферу своего исключительного влияния было обусловлено, в первую очередь, стратегическими соображениями, связанными с необходимостью обеспечения безопасности проходивших через Суэцкий канал и зону Персидского залива коммуникаций. В годы Первой мировой войны со всей очевидностью проявилось отсутствие чёткой координации действий между заинтересованными ведомствами, ответственными за формирование британской политики в регионе. Сложившийся в военный период специфичный механизм функционирования на Ближнем Востоке, включая Аравию, нескольких относительно независимых друг от друга британских политических линий породил ряд коллизий, существенно повлиявшего на процесс послевоенного переустройства региона. Ключевые слова: Аравийский полуостров, политика Великобритании, аравийские протектораты, переписка Хусейна-Мак-Магона, арабское восстание в Хиджазе. В начале XX вв., на фоне усиливавшегося упадка Османской империи, Ближний Восток превратился в объект интенсивного проникновения европейских держав, обусловленного комплексом стратегических и экономических интересов. Наибольшим влиянием в регионе к тому моменту прочно обладала Великобритания. Официальная политика Лондона на Ближнем Востоке характеризовалась известной двойственностью, сочетавшей традиционную ориентацию на сохранение территориальной целостности Османской империи с постепенным укреплением собственных позиций на ее периферии. Аравийский полуостров, до начала XX в. весьма слабо затронутый происходившими в регионе политическими процессами, рассматривался в Лондоне, как сфера приоритетных интересов структур, связанных с управлением Индией. Англо-индийское правительство продолжало, в целом, следовать основным направлениям политики, проводившейся в регионе с конца XVIII в. английской Ост-индской компанией. Ее главной составляющей являлось превращение бассейна Персидского залива в зону полного британского господства. К началу XX вв. определяющими мотивами ближневосточной политики англо-индийского правительства становятся, однако, не столько торгово-экономические интересы, сколько соображения стратегической безопасности, а также политической стабильности внутри самой Индии. В условиях растущей политической активности индийского общества для британской колониальной администрации было жизненно необходимо сохранить лояльность со стороны индийских мусульман, численность которых к началу XX в. по разным оценкам насчитывала от 80 до 90 млн. чел [11; p. 13-15]. В своей политике мусульманские организации Индии все более ориентировались на Османскую империю, султан которой являлся формально религиозным главой всех мусульман-суннитов, и становились всё более восприимчивыми к пропаганде идей панисламизма[5; p. 112]. В этой связи англо-индийское правительство было вынуждено уделять всё большее внимание вопросам обеспечения безопасного доступа мухаджиров из Индии к аравийским «святым местам» и поддержанию политической стабильности на полуострове[9; p. 248-249]. К началу Первой мировой войны в различных частях Аравии и главным образом в регионе Персидского залива функционировала сеть постоянных военных и политических резидентур Великобритании, которые отслеживали настроения местной родоплеменной знати и пытались оказывать на её представителей определённое влияние. Особенно активной их деятельность была в прибрежных районах, на которые распространялась формальная османская юрисдикция. Разведывательно-агентурная деятельность нередко осуществлялась под видом различного рода научных изысканий. Ведущая роль в координации данной деятельности принадлежала главному представителю Великобритании в зоне Персидского залива, носившему титул «политического резидента ее королевского величества в Персидском заливе и генерального консула в Фарсе и Хузистане» [1; c.230]. Стремясь подорвать позиции Османской империи, за спиной которой стояла Германия, Великобритания, при решающем участии англо-индийского правительства сделала ставку на косвенную поддержку амбициозного эмира Неджда Абд аль-Азиза ибн-Сауду, ставшего к началу Первой мировой войны ведущей фигурой в Центральной Аравии[1; с.263]. По результатам продолжавшихся более четырех лет переговоров, 29 июля 1913 г. турецким послом в Лондоне И. Хаки-Пашой и главой Форин Офиса Э. Греем, была подписана конвенция о разграничении владений Османской империи и территорий государственных образований юго-восточной Аравии. В соответствии с ее положениями британская сторона добилась юридического признания своих особых интересов в бассейне Персидского залива и законности договоров, заключенных с Бахрейном и Кувейтом. [3;с.82]. По результатам дальнейших консультаций, в марте 1914 г. британское и османское правительства заключили секретное соглашение о разделе Аравийского полуострова. Согласно его условиям, граница между владениями обеих держав проходила по линии полуострова Катар через центральную Аравию вплоть до границы между аденскими протекторатами и Йеменом. Достигнутые в 1913-1914 гг. договоренности, тем не менее, не смогли стать прочной основой для разрешения англо-турецких и англо- германских противоречий в регионе. С началом Первой Мировой войны эти документы утратили свою юридическую силу[1; с.263]. На фоне укрепление британского влияния в восточной и южной Аравии, позиции Великобритании в западной части полуострова выглядели заметно слабее. Интерес к данному региону в Лондоне начал проявляться лишь в связи со ставшей вполне очевидной перспективой войны против Османской империи. Важнейшей функцией британской администрации в Египте, подчинявшейся Форин Офису, в этой связи, стало обеспечение безопасности в зоне Суэцкого канала и Красного моря. Выполнение этой задачи неминуемо требовало от британских представителей в Каире выработки и реализации собственного курса, который позволил бы установить прямой или косвенный контроль над арабскими элитами Северо-Западной Аравии. Особое их внимание привлекала фигура Хусейна ибн-Али аль-Хашими, назначенного в 1908 г. османским правительством на пост шерифа Мекки и представлявшего один из наиболее влиятельных и авторитетных аравийских кланов – клан Хашимитов, возводивший своё родство к пороку Мухаммеду. Хусейн был известен своим честолюбием и далеко идущими амбициями. Сохраняя внешнюю лояльность османскому правительству, он через своих сыновей, вступил в тайные контакты с арабскими националистическими организациями, действовавшими, в основном, на территории Сирии. В 1913 и феврале 1914 г. один из сыновей Хусейна, Абдаллах, бывший депутатом османского парламента, дважды встречался с генеральным консулом Великобритании в Каире лордом Китченером. В ходе этих конфиденциальных контактов, Абдаллах пытался выяснить возможность британской помощи в случае антитурецкого восстания в Хиджазе. В сентябре 1914 г. лорд Китченер направил Абдаллаху секретное послание с целью выяснить позицию шерифа Мекки в случае весьма вероятного начала военных действий между Великобританией и Османской империей. В ответном письме, которое было получено в Каире 31 октября, Абдаллах от имени своего отца обещал предоставить всестороннюю поддержку британским вооруженным силам, попросив, в то же время, правительство Великобритании отказаться от военных операций на территории Аравийского полуострова[10; p.57].. Весьма непростая военно-политическая обстановка, складывавшаяся на Ближнем Востоке в начальный период войны, побуждала английских чиновников и экспертов к поиску региональных союзников, в первую очередь среди арабской властной элиты. Уже в октябре 1914 г., руководство Великобритании, обеспокоенное возможным влиянием объявления турецким султаном джихада на настроения мусульман Индии и Египта, санкционировало активизацию контактов с шерифом Мекки, пытаясь с помощью его авторитета нейтрализовать возможный эффект панисламской пропаганды Стамбула. В ноябре 1914 г. Хусейн уклонился от официальной поддержки «джихада», мотивировав свою нерешительность опасностью британского вторжения в Хиджаз [15; p. 19-21]. В середине октября 1914 г. представитель Р. Сторрса, возглавлявшего с 1909 г. секретариат по делам Востока в Каире, прибыл в Мекку и вступил в переговоры с хашимитами. Абдаллах, как и его брат Фейсал, имели к тому времени, устойчивые контакты с тайными арабскими националистическими организациями «Аль-Фатат» и «Аль-Ахд», действовавшими, в основном на территории Сирии и Месопотамии. Готовясь к антитурецкому восстанию, руководители тайных обществ возлагали особые надежды на авторитетного правителя Мекки, а также стремились заручиться поддержкой Великобритании. Ими была разработана специальная программа, - так называемый «дамасский протокол»,- включавшая признание державами Антанты независимости арабских территорий, ограниченных на севере линией Мерсин - Адана - Урфа - Мардин. Именно эти положения в дальнейшем легли в основу предложений Хусейна в ходе его переписки с британским верховным комиссаром в Египте Г. Мак-Магоном [13; p. 125-126]. Последовавший в 1915-1916 гг. разгром младотурецким правительством арабских националистических организаций серьезно осложнил положение шерифа Мекки и побудил его к активизации контактов с британскими представителями. В письме Г. Мак-Магону от 14 июля 1915 г. Хусейн конкретизировал условия своего восстания против османских властей: 1. Великобритания признает независимость арабских территорий, ограниченных: на севере: линией Мерсин – Адана – 37ая параллель, линия Биреджик – Урфа – Мардин – Мадиат – Джазирет-ибн-Омар – Амадия, и далее к персидской границе; на востоке: персидской границей вплоть до Персидского залива; на юге – Индийским океаном (исключая аденские протектораты); на западе – Красным и Средиземным морями вплоть до Мерсина. 2. Великобритания согласится на провозглашение, в указанных границах, арабского халифата под эгидой Хашимитов. 3. В дальнейшем предусматривалось заключение арабско-британского оборонительного соглашения и предоставление Великобритании экономических преференций в регионе. [12; p. 1317] В послании от 24 октября 1915 г. Г. Мак-Магон выразил принципиальное согласие британской стороны с предложениями шерифа Мекки. При этом им была сделана оговорка относительно Мерсины, Александретты и районов Сирии, лежащих к западу от Дамаска, Хомса, Хамы и Халеба, которые «не могут быть признаны чисто арабскими и должны быть по этой причине исключены из предполагаемого разграничения». При условии согласия с данными изменениями, а также «без нанесения ущерба договорам, заключенным между нами и некоторыми арабскими правителями», британская сторона признавала предложенное разграничение. Относительно районов, находившихся внутри указанных границ, «в пределах которых Великобритания может свободно действовать без причинения вреда интересам своего союзника – Франции», Г. Мак-Магон был уполномочен передать следующие обязательства британского правительства: «1). При условии упомянутых модификаций Великобритания готова признать и защищать независимость арабов во всех районах, лежащих в границах, предложенных шерифом Мекки. 2). Великобритания гарантирует неприкосновенность «святых мест» против любой агрессии…4). В случае если арабы решат искать советов и помощи, то те европейские советники и чиновники, которые будут нужны для установления надлежащей системы администрации, будут британцами. 5).Что касается двух вилайетов – Басрийского и Багдадского, то арабы признают имеющиеся там британские интересы и позиции, которые потребуют специальных административных мероприятий, чтобы защитить эти районы от внешней агрессии.» [4; p.414]. Опасаясь османских репрессий, Хусейн был вынужден форсировать события. Антитурецкое восстание в Мекке началось 9 июня 1916 г. Несмотря на далеко идущие амбиции лидера, реальные успехи хиджазских арабов оказались довольно ограниченными. Согласно замечанию сердара (генерал-губернатора) Судана Р. Уингейта, координировавшего направление британской помощи Хиджазу на начальной стадии восстания: «Его [Хусейна – А.С.] армия фактически является сбродом, напоминающим толпу дервишей». Из 50 тыс. арабов, входивших в войско шерифа Мекки, лишь 10 тыс. были вооружены винтовками, в основном устаревших образцов. У восставших не было ни орудий, ни пулеметов. В Хиджазе отсутствовали какие-либо запасы продовольствия и военного снаряжения[2; c.40]. Вплоть до начала 1917 г. действия арабских отрядов ограничивались районом Мекки и Медины и носили, в основном, оборонительный характер. Решающими факторами, позволившими хиджазскому восстанию избежать поражения на начальной стадии, явились как все нараставшая британская помощь, так и крайняя инертность турецкого командования, обладавшего достаточными ресурсами для разгрома восставших, но не воспользовавшегося благоприятной ситуацией. Механизм координации действий с Хашимитами, а также оказание помощи восставшим был, особенно в начальный период, весьма запутан. Политические контакты между Великобританией и Хиджазом осуществлялись посредством аппарата верховного комиссара в Египте. Лорд Китченер, Г. Мак-Магон, а также Р. Сторрс относились к активным сторонникам идеи арабского восстания, а затем оказывали ему всестороннюю помощь. Однако, с началом военных действий, сфера компетенции гражданской администрации в Египте была существенно ограничена в пользу командования экспедиционных войск, подчинявшегося Генеральному штабу. С момента начала военных действий, особенно после появления соглашений Хусейна – Мак-Магона, выявились принципиальные различия в понимании британскими чиновниками в Индии и Египте характера ближневосточной компании и, прежде всего, роли в ней местного арабского населения. Подобная позиция была обусловлена в первую очередь опасениями англоиндийского руководства по поводу возможного влияния на настроения индийских мусульман лозунга о «священной войне», провозглашенной султаном Турции Мехмедом V. В начале ноября 1914 г. была опубликована декларация англо-индийского правительства, касавшаяся объявления войны Османской империи, в которой особо подчеркивалось отсутствие какой-либо религиозной основы в возникшем вооруженном конфликте. Отдельным положением данного документа со стороны Великобритании гарантировалась неприкосновенность «святых мест» Аравийского полуострова и Месопотамии, в случае сохранения возможности для беспрепятственного доступа к ним мухаджиров из Британской Индии[18; p.273]. Оговорка, сделанная Г. Мак-Магоном в его послании шерифу Мекки, относительно особых интересов Великобритании на территории Басрийского и Багдадского вилайетов стали следствием прямого воздействия Министерства по делам Индии[7; p.478]. Англо-индийское правительство еще в конце XIX в. рассматривало Месопотамию как один из стратегических «бастионов», призванных обеспечить безопасность индийских владений Британской империи. С экономической точки зрения иракские земли должны были стать источником дешевого сельскохозяйственного сырья, обеспечивающего потребности Индии, а также районом эмиграции для быстро растущего индийского населения[9; p.246]. Действия Г. Мак-Магона, а также других британских чиновников и экспертов, подготовивших и активно поддерживавших восстание Хусейна, расценивались англоиндийским руководством как «чрезмерно дорогостоящая идея», чреватая в дальнейшем для Великобритании серьезными последствиями. Планы создания независимого арабского государства рассматривались им не только как абсолютно нереальные, но и способные вывести из равновесия политическую ситуацию в Индии. Вице король Индии охарактеризовал восстание Хусейна как «неприятный сюрприз, неудача которого принесет нам меньший вред, чем наша помощь ему» [13; p. 127-128]. В тоже время, представители англо-индийского правительства активизировали контакты с Абд аль-Азизом ибн-Саудом и некоторыми другими правителями аравийских государственных образований. В конце 1914 г. П. Кокс, получивший должность главного политического резидента при командовании англо-индийских войск в Месопотамии, направил в Неджд капитана У. Шекспира, уже имевшего опыт переговоров с Абд-аль-Азизом накануне войны. На сей раз в задачу британского эмиссара входило добиться от правителя Неджда начала военных действий против протурецки настроенного эмира Джабель-Шаммара, создававшего угрозу флангу британских войск в Месопотамии[16; p.271]. В ходе переговоров был составлен проект союзного договора, призванного обеспечить позиции Абд аль-Азиза в Эль-Хасе, а также гарантировать защиту его владений от возможных турецких нападений со стороны моря или суши. Со своей стороны он обещал нейтрализовать возможные антибританские действия эмира ДжабельШаммара и воздерживаться от отношений с другими державами без предварительного согласования с Великобританией. Отдельным положением договора Абд аль-Азизу вменялось в обязанность блокировать контрабандную торговлю через подконтрольные ему территории, благодаря которой осуществлялось снабжение продовольствием турецких частей в эмирате Ассир и Йемене. После гибели У. Шекспира в январе 1915 г. процесс англо-недждийских переговоров был приостановлен. Лишь 26 декабря, в ходе встречи П. Кокса и Абд аль-Азиза на острове Дарин, расположенном вблизи Эль-Катифа, текст договора был окончательно согласован и подписан обеими сторонами. В июле 1916 г. он был ратифицирован вице-королем Индии на совете в Симле[14; p.74]. Согласно тексту договора, Великобритания признавала суверенитет Абд аль-Азиза над Недждом, Эль-Хасой, Эль-Катифом, Эль-Джубайлем и «зависимыми территориями». Статья третья договора предусматривала, что «Ибн Сауд соглашается и обещает воздерживаться от подписания соглашений или заключения договоров с какой-либо иностранной державой или нацией». Согласно четвертой статье, эмир Неджда не мог уступать третьей стороне в аренду, в заклад, или другим образом распоряжаться собственными территориями, предоставлять концессии какой-либо иностранной державе или ее подданным, без согласия Великобритании. Кроме того, он обязался не вмешиваться в дела Кувейта, Бахрейна, Катара и Омана, находившихся в сфере традиционного интереса англо-индийского правительства. В то же время в документе отсутствовали какие-либо упоминания относительно западных границ Неджда[12; p. 17- 18]. Таким образом, договор, подписанный П. Коксом и Абд аль-Азизом и определявший рамки англо-недждийских отношений до 1927 г., устанавливал фактический протекторат Великобритании над Недждом. Внешняя политика эмирата ставилась отныне в полную зависимость от решений Лондона. Англо-индийское правительство, выступившее инициатором договора с Абд аль-Азизом сделало еще один важный шаг в укреплении своего господства в зоне Персидского залива. В обмен на данные обязательства, эмиру Неджда с января 1916 г., назначалась ежемесячная субсидия в размере 5 тыс. ф.с., а также осуществлялись периодические поставки стрелкового оружия[16; p.274]. 20 ноября 1916 г. в Кувейте, по инициативе англо-индийского правительства состоялась встреча наиболее влиятельных представителей властных элит Северо-Восточной Аравии, в которой участвовали эмиры Неджда и Кувейта, а также шейх Мухаммары. Аравийские лидеры заявили о своем согласии на сотрудничество с Великобританией и приверженности целям ее политики в регионе. Абд аль-Азиз в своем пространном выступлении подчеркнул, что, в отличие от османских властей, деятельность которых была направлена на расчленение и ослабление арабского этноса, британское правительство стремится к объединению арабов и поддерживает их лидеров [6; p. 49-50]. Несмотря на данные обещания, правитель Неджда воздерживался от активных антитурецких действий. Вопреки договоренностям, Абд аль-Азиз, вплоть до последних месяцев войны предпочитал «закрывать глаза» на контрабандное снабжение турецких войск в Аравии, осуществлявшееся через подконтрольные ему территории. Осенью 1917 г. в Эр-Рияд от имени П. Кокса была направлена специальная миссия во главе с полковником Гамильтоном. В ее состав вошел Г. Филби, ставший позднее одним из крупнейших исследователей Аравии и постоянным представителем Великобритании при дворе Абд аль-Азиза. Британские представители пытались добиться от эмира Неджда активизации действий против Джабель-Шаммара. Однако успехи на сирийском и месопотамском фронтах вскоре сняли для Великобритании угрозу с данного направления, а результаты действий войск Абд аль-Азиза оказались весьма скромными[16; p.275276; 1; с. 279]. В силу наличия определённых внутренних разногласий и разного понимания ситуации, британским ведомствам, осуществлявшим свою деятельность на территории Аравийского полуострова, не удалось добиться совместных антитурецких действий со стороны двух наиболее влиятельных фигур Аравии – Абд аль-Азиза и Хусейна аль-Хашими. Подобная ситуация объяснялась как недостаточной координацией действий между англо-индийским правительством и Форин Офисом, так и постоянно возраставшим чувством недоверия между самими арабскими правителями, порожденным взаимными амбициями. Находившиеся до определенного момента в единой антитурецкой коалиции под эгидой Великобритании, шериф Мекки и эмир Неджда были вынуждены отложить выяснение личных взаимоотношений. Тем не менее, после того как 2 ноября1916 г. Хусейн провозгласил себя «королем всех арабов», из Эр-Рияда последовал жесткий протест и требование определить границы между владениями двух арабских правителей [1; с.276]. Уже на последней стадии войны начались вооруженные столкновения в пограничных районах между Недждом и Хиджазом. Дальнейшее разрастание конфликта привело к полномасштабным военным действиям, завершившимся, в итоге поражением Хусейна и присоединением Хиджаза к владениям Абд аль-Азиза. Британская дипломатия до последнего момента играла на взаимных противоречиях сторон, стремясь добиться сохранения Аравии в сфере своего приоритетного влияния. At the beginning of XX century Great Britain was successful in consolidation of its own positions in the Middle East including the Arabian Peninsula, which before that moment had been on the periphery of the region international political processes. The ambition of British Empire to include Arabia into its own sphere of influence was due to in the first instance by strategic considerations connected with necessity to protect the communications passing through Suez Canal and Persian Gulf region. During The First World War there was the absence of clear coordination between the departments which duty was the formation of Great Britain policy in the region. During the war period a specific mechanism of functioning of several relatively independent drives of British policy in the Middle East and Arabia was born the collisions which had a great impact on process of postwar reconstruction in the region. The key words: the Arabian Peninsula, the Great Britain policy, Arabian protectorate, Hussein - Mac-Mahon correspondence, The Arab Revolt in Hejaz. Список литературы 1. Васильев А. М. История Саудовской Аравии. М., 1999. 2. Лиддел Гарт Б.Г. Полковник Лоуренс. М., 2002. 3. Ментешашвили А.М. Ирак в годы английского мандата. М., 1969. 4. Antonius G. The Arab Awakening. The Story of Arab National Movement. L., 1965. 5. Brown C.L. International Politics and The Middle East. L., 1984. 6. Burgoyne E. G. Bell: From her Personal Papers, 1914-1926. L., 1961. 7. Busch B.C. Britain, India and Arabs, 1914-1921. Berkley U.P., 1971. 8. Carol O. Wells of Power: The Challenge to Islam. A Study in Contrasts. L., 1951. 9. Darwin J. Britain, Egypt and The Middle East. N.Y., 1981. Glubb J.B. Britain and Arabs. A Study of Fifty Years, 1908-1958. L., 1967. 10. Horne E.A. The Political System of British India with Special Reference to the Recent 11. Constitutional Changes. Oxford, 1922. Hurewitz I.C.Diplomacy in the Near and Middle East. A Documentary 12. Record.Princeton,1979. Vol. 2. Kirk G.E. A Short History of the Middle East. L., 1967. 13. Lenczowsky G. The Middle East in World Affairs. N.Y., 1957. 14. Marlowe J. Arab Nationalism and British Imperialism. A Study in Power Politics. L., 15. 1961. Philby H. Saudi Arabia. L., 1955. 16. Williams A. Britain and France in the Middle East and North Africa. N.Y., 1968. 17. Young H. The Independent Arab. L., 1933. 18. Об авторе Сагимбаев А.В.- Брянский государственный университет, кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории, sagimbaev@yandex. ru Tendencies and Contradictions of the Great Britain policy in the Arabian Peninsula before and during the First World War Sagimbaev A.V. Bryansk State University.
