Экологическая устойчивость лесных ландшафтов Урала в

в результате «перестроек», реформ и модернизаций повлекло за собой не только массовый «культурный шок» и переоценку культурных ценностей, но и потерю устойчивой социальной идентичности.
Коренной пересмотр национальной идеи, её радикальное переосмысление невозможны в рамках данной нации. Замена национальной идеи в принципе невозможна потому, что для этого должны
измениться и состав нации, и её история. Однако геополитические
условия России (бескрайние и незащищённые никакими естественными природно-географическими границами просторы Евразии)
существенно не изменились со времён Киевской Руси.
В современной России национальная идея, поиск оснований и
путей её обретения продиктованы духовной потребностью народа,
пережившего и переживающего определённый нравственный кризис, связанный с культурно-цивилизационными обстоятельствами.
Мотивационным стимулом народа в стране сегодня может стать
идея национальных интересов России, цементирующая общество, придающая новые импульсы обновлению страны, закладывающая основы
для подлинной интеграции в мировое сообщество. Условия выхода в
новую систему – нравственные координаты, где значимое место будут
занимать духовные начала, мораль, идеалы единства – всё то, что издавна – суть русской национальной идеи. Разрушать это – равносильно
разрушению России, как государства, так и особой цивилизации.
L.V. Vojeva
THE NATIONAL IDEA OF RUSSIA
(HISTORY AND PRESENT)
The article contains a description of such ideological phenomena as the Russian
national idea, analyzed its transformation and modernization over the past centuries.
Keywords: the national idea of Russia, the historical aspect
Д.В. Гаврилов*
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ УСТОЙЧИВОСТЬ
ЛЕСНЫХ ЛАНДШАФТОВ УРАЛА В ПАНОРАМЕ ТРЁХ
СТОЛЕТИЙ (НАЧАЛО XVIII – НАЧАЛО XXI ВВ.)21
В статье анализируется ситуация с экологической устойчивости лесных
ландшафтов Урала в ходе трех столетий, и влияние этого явления на всю историю промышленного освоения региона.
Ключевые слова: Экология, лесные ландшафты, металлургическая промышленность, уголь, железо
Известный американский географ и эколог Дж. П. Марш указывал, что очень важно выяснить «характер и, приблизительно,
размеры изменений, произведённых человечеством в физических
условиях обитаемой планеты», пробудить стремление «если не восстановить безрассудно утраченное, то, по крайней мере, сохранить
то, что есть» [1]. Изучение трансформации взаимодействия челове*
Гаврилов Дмитрий Васильевич - доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ ИИиА УрО РАН
21
Исследование выполнено по бюджетной программе № 0120136 и программе
ОИФН № 12-Т-6-1003.
55
ка и окружающей среды, извлечение исторических уроков должны
помочь решению современных экологических проблем.
История Урала - главной металлургической базы России, - неразрывно связана с его лесами. С древнейших времён до конца XVIII в.
вся мировая металлургия была древесноугольной, во всём мире выплавка на древесном угле была единственным методом получения
металлов. Русских, пришедших на Урал в XVI – XVII вв., а это были
выходцы из лесистых местностей – Российского Севера, Среднего
Поволжья, Центральной России, - удивили его непроходимые, нетронутые рукой человека, первобытные пихтово-еловые и кедровые леса
(«Бяш же ту древеса велики и многоветвлены», «леса дикие»)[2].
Возникновению на Урале в начале XVIII вв. доменной металлургии способствовали два природных фактора: огромные залежи
неглубоко залегавших высококачественных железных руд и дремучие, девственные леса. Богатейшие, нетронутые массивы хвойных
лесов сразу же дали уральской металлургии огромные преимущества. К тому времени западноевропейские страны - Англия, Бельгия,
Дания, Франция и др., свои леса уже сожгли в топках металлургических печей, вырубили для строительства кораблей и на хозяйственные нужды. Единственной страной в Европе, обладавшей мощными
запасами железных руд и сохранившей у себя леса, была Швеция. В
XVI - XVII вв. это обеспечивало ей лидерство в мировой металлургии и доминирование на мировом рынке металлов.
Появление в России мощного металлургического района изменило соотношение сил в мировом производстве железа. Уже в середине
XVIII в. Урал превратился в грандиозный по тогдашним, не русским
только, но и мировым масштабам промышленный район. Во второй
половине XVIII в. Россия по производству металлов перегнала западноевропейские страны и на мировом рынке оттеснила Швецию на
второй план. На рубеже XVIII - XIX вв. Россия по производству чёрных металлов вышла на первое место в мире, причем Урал давал 4/5
российского чугуна и железа. Уральское железо экспортировалось во
многие страны Западной Европы и даже в США [3].
Строительство на Урале в XVIII - первой половине XIX вв. около 200 металлургических заводов, резкое увеличение численности
и плотности населения, сооружение множества заводских плотин
на реках, интенсивная вырубка лесов для пережога их в древесный
уголь, расчистка лесов под пашни и покосы - явились мощным вторжением человека в почти девственную природу края.
Уральские металлургические заводы с момента возникновения
были прозваны «пожирателями лесов». Поэтому с первых шагов
промышленного освоения края была поставлена задача бережного
отношения к лесам. Указом Петра I 1702 г. о передаче Невьянского
завода Никите Демидову предписывалось делить леса на 25 – 30
участков, рубить их «погодно», после рубки оставлять их на заращивание, предохранять леса от пожаров [4].
В.Н. Татищев в инструкции «О сбережении лесов» (1722), «Наказе» (1723), «Заводском уставе» (1735) требовал беречь леса, строго запретил вырубать лес «в 20 верстах от заводов вверх по рекам,
по которым к заводам гонять можно, а в стороны от заводов - 10, от
56
рек - по 5 вёрст» [5]. В. И. Геннин ужесточил запреты. Он указывал: «Понеже леность и нехранение здешних обывателей в поступке
рубления лесов наносят заводам великой вред…, чтоб никто лесу
стоячего соснового и берёзового в стороны от заводов в двадцати
верстах рубить ни на что не дерзал, под штрафом за всякое дерево,
годное на уголь - по 20 копеек, а которая сосна годна на валы или на
протчие потребы к заводам – за трое…» [6].
В середине XVIII в. остро встал вопрос о сохранении лесов в
горной Башкирии. Оренбургский губернатор в 1770 г. доносил в
столицу: «Оскудение строельных и дровяных лесов в Оренбургской
губернии каждой год приметнее и чувствительнее становится…
Леса, как государственные сокровища, за неимением в Оренбурге
особливой к сбережению их экономии, каждогодно уменьшаются,
то построением большого числа новых…заводов в короткое время
совсем уже будут они истреблены» [7].
Но в XVIII в. сравнительно небольшие объемы промышленного
производства, примитивные техника и технологии мануфактурного
периода ещё позволяли природе восстанавливать нарушенное экологическое равновесие. Негативные последствия антропогенного
воздействия на биосферу края были мало заметны. Однако в дальнейшем экологическая обстановка стала обостряться.
Промышленная революция конца XVIII - XIX в., внедрение в
горнозаводскую и горную промышленность паровых двигателей и
машинной индустрии; резкое увеличение объемов производства,
рост концентрации производства - нарушили равновесие биосферных процессов [8]. Вследствие беспорядочных сплошных рубок леса
«наголо», «степью», которые велись «от самого завода до границ»,
через 20 - 30 лет деятельности завода леса вокруг него оказывались
истребленными, и заготовки угля и дров приходилось производить в
куренях, расположенных на расстоянии нескольких десятков верст.
Многие заводы стали испытывать затруднения в заготовке древесного угля. К началу XIX в. вокруг большинства заводов леса были вырублены на расстоянии от 5 до 25 верст, а заводы, «первенцы уральской
металлургии», имели свои курени: Каменский завод - за 50 - 55, Невьянский - за 40 - 70 верст. Лесные ресурсы многих заводов были истощены.
Однако большинство заводов ещё считались обеспеченными лесами в
достаточном количестве и надолго - на 60 и даже 100 - 150 лет [9].
Правительством были приняты меры по организации регулируемого лесопользования. В 1798 г. по поручению Берг-коллегии были
начаты геодезические съёмки и составление карт заводских лесных
дач. «Проект горного положения» 1806 г. предписывал «привести
леса в известность», закрепить за заводами массивы лесов, которых
хватило бы им «на вечные времена». На заводах и в горных округах
были учреждены должности форстеров (лесничих) и форстмейстеров (старших лесничих, лесных ревизоров).
В 1830 г. издана инструкция Министра финансов Е.Ф. Канкрина
– первое в России руководство по организации и ведению лесного
хозяйства в государственных лесах. Инструкция вводила принцип
равномерного и постоянного лесопользования путём разделения лесов на лесосеки, установления норм ежегодного отпуска леса исходя
57
из объёмов ежегодного прироста древесины. В 1838 г. введена должность Главного лесничего Уральских горных заводов. В 1832 – 1866
гг. было проведено Генеральное межевание горнозаводских дач [10].
Выявившееся истощение лесов вызвало появление работ по
организации на Урале лесокультурного дела и искусственному восстановлению лесов. Наибольший вклад в разработку теоретических
и практических основ уральского лесоводства внесли учёные-лесоводы И.И. Шульц и А.Е. Теплоухов.
И.И. Шульц (1777 – 1862) – после окончания Царскосельского практического (лесотехнического) училища служил вальдмейстером и форстмейстером в Гороблагодатском и Екатеринбургском
горных округах, в 1839 – 1857 гг. – Главный лесничий Уральских
горных заводов. Шульц ввёл «кулисные» рубки, при которых определялись параметры рубок, направление и ширина лесосек, создал
методику искусственного возобновления лесов - посев семян по необработанной почве и их заборонование с использованием изобретённых им бороны и ручной сеялки.
А.Е. Теплоухов (1811 – 1885) окончил Тарандтскую лесную академию в Германии, в 1847 – 1875 гг. – главный лесничий Пермского нераздельного имения графов Строгановых. Теплоухов отказался от нарезки
лесосек на столетний срок и применил систему узколесосечных рубок
с разделением лесов параллельными и поперечными просеками с образованием продольных четырёхугольников, разработал систему ухода за
молодыми лесонасаждениями, создал методику определения лесорастительных свойств лесных почв. В селе Ильинском им основан дендропарк
«Кузьминки», где было высажено 400 видов деревьев и кустарников [11].
Несмотря на предписания беречь лес, продолжали вырубаться
ближайшие и лучшие леса. К концу XIX в. почти все уральские заводы «обрубились» - вырубили вокруг себя лес и расстояние вырубок от заводов сильно увеличилось. В Невьянской даче леса почти
полностью были истреблены. В Каменской даче леса сохранились
лишь в её северо-западному углу, в 65 верстах от Каменского завода.
Нижнетагильские заводы в начале XIX в. заготавливали лес и уголь
за 15 - 30 верст, в конце XIX в. - за 50 - 55 верст и более.
Д.Н. Мамин-Сибиряк в 80-х гг. XIX в. писал: «...Лесной вопрос
для Урала является в настоящую минуту самым больным местом:
леса везде истреблены самым хищническим образом... Кругом, на
сотни верст, все настоящие леса давным-давно сведены и выжжены
заводчиками» [12]. Н.В. Ремезов описал как колонизаторы в горной
Башкирии «сводили корабельные леса» и превращали «очищенные» поля в «пшеничные фабрики» [13].
Вместо вырубленных первобытных пихтово-еловых лесов, покрывавших территорию Горнозаводского Урала к моменту появления здесь горнозаводчиков, свободные пространства зарастали кустарником и малоценным лиственным лесом. В описаниях заводов
указывалось, что «на прежде вырубленных дровосеках большею
частию произрастают мелкопорослые сметники»: березовый, осиновый, черемуховый, рябиновый, калиновый, липовый, ольховый и
т.п., непригодные для выжега древесного угля [14]. Массовое истребление лесов вело к понижению уровня воды в реках и заводских
58
прудах, их обмелению, более интенсивному высыханию болот, снижению уровня грунтовых вод, изменению климата.
В конце XIX - начале XX вв. на Урале резко возросло загрязнение
окружающей среды отходами промышленного производства. Увеличение объемов производства, внедрение машинной техники, концентрация
производства на крупных предприятиях сопровождались увеличением
выбросов в атмосферу из заводских труб золы, газов, токсических веществ; спуском в водоемы отравленных промышленных стоков, загрязнением почв. С развитием печного углежжения (в 90-х гг. XIX в. этим
способом выжигалось 20% древесного угля, в 1910-х гг. – 90%), увеличением числа углеобжигательных печей, резко усилилось загрязнение
атмосферного воздуха. Особенно вредными были сернистые газы, выходившие из труб медеплавильных заводов, которые отравляли людей и
животных, выжигали траву и лес окружающей местности [15].
В годы Первой мировой войны уральское лесное хозяйство,
ввиду нехватки рабочей силы вследствие мобилизации в армию
углежогов и возчиков, было совершенно запущено. После окончания Первой мировой и гражданской войн, в условиях экономической разрухи, паралича транспорта, топливного голода, резко
возросла роль древесины в топливном балансе страны. Но для выплавки чугуна в прежних объёмах было необходимо привлечь к лесозаготовкам 150 тыс. чел. и не менее 20 тыс. возчиков. Найти такое
количество рабочих было совершенно невозможно [16].
С началом восстановительного периода стала проводиться минерализация топливного баланса. Это было вызвано не только трудностями в заготовке древесного угля и дров, но и курсом на постепенный перевод уральской металлургии с древесного топлива на
каменный уголь, что уменьшило спрос на древесный уголь. Но развёрнутое в стране большое промышленное и жилищное строительство требовали огромного количества строевого леса, лес требовался
на экспорт для получения валюты. На лесозаготовках были внедрены
промышленные способы рубок с использованием широких лесосек и
комплексной механизацией работ. Если прежде вся «оснащённость»
лесорубов состояла из топора и поперечной пилы, а единственной тягловой силой была лошадь, то в 1930-е гг. на лесозаготовки поступили новые типы пил (лучковые и двуручные), тракторы, автомобили,
лебёдки, сплоточные машины. Создаётся лесопильно-деревообрабатывающая промышленность, строится сеть лесопильных заводов.
При строительстве на Урале новых заводов-гигантов из-за нехватки средств из проектов в первую очередь исключались экологические производства, и объекты вводились в строй без газоулавливающих и очистных сооружений, отравляя окружающую среду,
создавая в районе своего функционирования напряженную экологическую обстановку (Магнитогорск, Челябинск, Нижний Тагил,
Березники, Кировград, Красноуральск и др.) [17].
В период Великой Отечественной войны, в 1941 и 1942 гг., на
Урал было эвакуировано из западных районов страны 788 крупных
предприятий, что еще более осложнило экологическую ситуацию
в регионе, так как эвакуированные и построенные в годы войны в
срочном порядке заводы пускались форсированными темпами, без
очистных устройств и соблюдения правил санитарии.
59
В послевоенный период лесная промышленность была реконструирована, превратилась из сезонной в технически оснащённую
индустриальную отрасль хозяйства. Было организовано серийное
производство машиностроительными заводами лесозаготовительной техники. В леса пришли электропилы и бензиномоторые пилы,
передвижные электростанции, трелёвочные тракторы, электролебёдки, мощные автомобили-тягачи с лесовозными прицепами,
сплоточные агрегаты, погрузчики, сучкорезные машины, валочнопакетирующие и валочно-трелёвочные машины. Получила развитие
целлюлозно-бумажная промышленность.
В послевоенный период загрязнение природы промышленными
отходами не только не ослабло, а, наоборот, резко усилились. Созданная на Урале атомная промышленность принесла отравление значительной части региона радиоактивными веществами. Понизилась
стабильность биогеоценозов. Во многих случаях природные комплексы при больших антропогенных нагрузках оказывались сдвинутыми с позиций естественного развития. Окрестности Карабашского
медеплавильного завода в Челябинской области, в течение многих
лет подвергавшиеся массированному отравлению сернистым газом,
выжжены дочерна и напоминают лунный пейзаж [18].
Резко возросла нагрузка на лесные ресурсы. Годами допускались сверхнормативные рубки. В 1980-е гг. в Пермской области нормативная лесосека позволяла заготавливать в год 10 - 12 млн м3,
вырубалось – 18 - 20 млн, в Свердловской области при расчётной
лесосеке 16 млн м3 вырубалось 20 млн. В результате нерационального использования, лесной комплекс региона оказался расстроенным. Урал в значительной мере обезлесился, особенно на территории Пермской области и Башкортостана [19].
За последние два - три столетия площадь лесов на Урале сократилась. Так, в Удмуртии леса занимали в 1816 г. 83% территории, в
1870 г. – 56,6, в 1900 г. – 47,8, в 1926 г. – 43%. Урал сохранил до наших дней значительные площади лесов. Леса занимают в Свердловской области 65% территории, в Челябинской области – 55 - 60%, в
Удмуртии – 43 - 44%, в Башкортостане – 38% [20]. Но это уже не те
леса, которые покрывали Урал в начале XVIII в.
За последние три десятилетия вырублены 2 – 3 поколения лесов, изменился состав древесных пород. От девственных первобытных пихтово-еловых дремучих лесов, некогда покрывавших Урал, к
40-м гг. XIX в. оставалось 33%, к 1915 г. - 26, к 1950 г. - 12,5 - 15 , к
настоящему времени - не более 1%. Ретроспективный взгляд на растительные экосистемы Урала в панораме трёх столетий показывает,
что под интенсивным антропогенным воздействием в них произошла естественная замена хвойных лесов малоценными лиственными деревьями, осуществилась смена биогеценотического покрова
края, изменялся облик природных ландшафтов.
В 1980-х гг. на Среднем Урале мелколиственные леса с преобладанием ели занимали 21,8%, берёзовые леса – 21,5, сосновые – 17,8,
первобытные пихтово-еловые – 1,0, мелколиственные с преобладанием пихты – 0,3, кедровые – 0,3, лиственичные – 0,1%. Таким образом, в
современных уральских леса преобладают сосна, ель и берёза. Лучшие
лесные массивы, расположенные в доступных районах, прилегающие
60
к лесовозным дорогам и рекам, истощены. Полностью вырублен кедр,
остались лишь заповедные рощи. Резко сократилась площадь сосновых лесов. Промышленные лесозаготовки всё более продвигаются на
север и в горы, где леса менее доступны и продуктивны
С переходом в 1990-е гг. к рыночным отношениям и резком
сокращении в стране строительства, чрезвычайно возрос экспорт
леса, причем вывозится преимущественно необработанная древесина – кругляк. В 1996 г. экспортировано 16 млн куб. м. в 2006 г. – 51
млн, за десятилетие экспорт леса возрос в 3,2 раза. Россия сегодня
на мировом рынке даёт 40% необработанной хвойной древесины.
Во многих странах - в США, Швеции, Финляндии, КНР и др. экспорт круглого леса запрещён законодательно [21].
Государство фактически устранилось от управления, контроля
и надзора над лесами. В 1996 г. был принят новый Лесной кодекс,
по которому управление лесами было децентрализовано, передано
субъектам РФ, федеральные органы управления лесами упразднены,
леса стали сдаваться в аренду или в частную собственность, лесхозы,
занимавшиеся охраной лесов, приватизированы или ликвидированы.
Сотни посёлков лесозаготовителей прекратили своё существование,
брошенные лесовозные узкоколейки зарастают бурьяном.
Лес, оставшийся беспризорным или оказавшийся в руках нерадивых собственников, жестоко отомстил реформаторам. В аномально
жаркое лето 2010 г. на огромных площадях вспыхнули лесные и торфяные пожары, продолжавшиеся до поздней осени, от которых пострадали миллионы га лесов, многие населённые пункты, а так же население,
в течение всего лета находившееся на задымлённых территориях. Пожары, пылавшие на Северном Урале, удалось потушить только с помощью пожарных МЧС, прибывших из Центра, и пожарной авиации [22].
Лес – важнейший компонент биосферы, который сохраняет почву, воду, воздух, животный мир, регулирует все природные балансы. Леса Севера России, Урала и Сибири - наряду и лесами Бразилии, Амазонии – лёгкие нашей планеты, снабжающие население
земного шара кислородом. Леса Урала надо сохранить.
В 1996 г. были приняты Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию и Концепция экологической безопасности Свердловской области, согласно которым основными направлениями экологической политики в Уральском регионе должны стать
сохранение еще неразрушенных биогеосистем; экологическая реабилитация слабо нарушенных техногенезом биогеосистем, локализация
импульса деградации, исходящего из разрушенных биогеосистем.
Литература:
1. Марш Дж. П. Человек и природа, или о влиянии человека на изменение физико-географических условий природы / Перевод с англ. - СПб, 1868. – С. 12, 42 – 43.
2. Лепёхин И.И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства. – СПб, 1802. Ч. 2.
3. Алексеев В.В., Гаврилов Д.В. Металлургия Урала с древнейших времён до
наших дней. – М., 2008. - С. 11.
4. Шишонко В.Н. Пермская летопись. - Пермь, 1887. V период. Ч. 2. - С. 37.
5. Татищев В.Н. Записки. Письма. 1717 – 1750. – М., 1990. – С. 87.
6. Геннин В И. Описание Уральских и Сибирских заводов, 1735. – М., 1937.
– С. 354 – 355.
61
7. Материалы по истории Башкирской АССР. – М., 1956. Т. IV. Ч. 2. – С. 479, 483.
8. Гаврилов Д.В. Горнозаводский Урал XVII – XX вв.: Избранные труды. –
Екатеринбург, 2005. – С. 124 – 142.
9. Гаврилов Д.В. Экологические уроки исторического прошлого Урала //
Исторический опыт взаимодействия человека и окружающей среды на Урале. –
Екатеринбург, 1997. – С. 6 – 7.
10. Чернов Н.Н. Лесное хозяйство Пермской губернии: Краткий исторический очерк. – Екатеринбург, 2004. – С. 11 – 13, 15 – 16.
11. Чернов Н.Н. Первопроходцы уральской лесной науки. – Екатеринбург,
2004. – С. 15 – 22.
12. Мамин-Сибиряк Д.Н. Собр. соч. в 12 т. – Свердловск, 1948. Т. 1. – С. 278.
13. Ремезов Н.В. Очерки из жизни дикой Башкирии: Быль в сказочной стране. – М., 1889. – С 6, 102 – 103.
14. Горнозаводская промышленность Урала на рубеже XVII – XIX вв.: Сборник документов и материалов. – Свердловск, 1956. – С. 160 – 292.
15. Гаврилов Д.В. Экологические проблемы Уральского горнопромышленного региона в конце XIX – начале XX вв. // Промышленность Урала в период капитализма: социально-экономические и экологические проблемы. – Екатеринбург,
1992. – С. 89 – 121.
16. Алексеев В.В., Гаврилов Д.В. Металлургия Урала с древнейших времён до
наших дней. - С. 533 – 534.
17. Гаврилов Д.В. Экологические уроки исторического прошлого Урала. – С. 11.
18. Алексеев В.В., Гаврилов Д.В. Металлургия Урала с древнейших времён до
наших дней. – С. 736.
19. Борейко Т. О чём шумит уральский лес? // За власть Советов (Екатеринбург). 1990. № 5. - С. 5.
20. Башкортостан: Краткая энциклопедия. – Уфа, 1996. – С. 371; Удмуртская
республика: Энциклопедия. – Ижевск, 2000. – С. 453; Экономическая энциклопедия регионов России: Уральский федеральный округ. Свердловская область. – М.,
2003. – С. 13.
21. Лукьянчиков Н. Одним кодексом лесные богатства эффективно не освоишь // Российская Федерация сегодня. – М. 2007. № 2. – С. 40 – 41.
22. Санаев В., Моисеев Н. Какая стратегия нужна русскому лесу? // Российская Федерация сегодня. – М., 2008. № 15. – С. 56 – 57.
D.V. Gavrilov
ENVIRONMENTAL SUSTAINABILITY
FOREST LANDSCAPES OF THE URALS IN THE PANORAMA
THREE CENTURIES (BEGINNING OF XVIII –
BEGINNING OF XXI CENTURIES)
The article analyzes the problem of ecological sustainability of the forest landscapes
of the Urals in the course of three centuries, and the impact of this phenomenon in the
whole history of industrial development of the region.
Key words: Ecology, forest landscapes, metallurgical industry, coal, iron
С.В. Голикова*
ВОСПОМИНАНИЯ: ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ
В ФОРМАТЕ ЭГО-ИСТОЧНИКА
В статье анализируется с теоретической и методологической точки зрения
один из важнейших исторических источников – воспоминания, как вид исторической памяти
Ключевые слова: воспоминания, источник, историческая память
Из классической триады эго-документов: письма-дневникивоспоминания (перечисленным, разнообразие этого вида не исчерпывается), пожалуй, лучше всех источниковедами изучено мему*
Голикова Светлана Викторовна – доктор исторических наук. ИИиА УрО РАН.
62