Чувство и разум - Учительская газета

Интернет-проект
«Учительской газеты»
№11 от 21 декабря 2010 года
1
Марат АЛИМОВ, учитель русского языка
и литературы
школы №143 города
Москвы, лауреат Всероссийского конкурса
«Учитель года России-2006»
Чувство и разум
Наверное, у человека, связанного с литературой, эти слова вызовут по крайней мере
несколько ассоциаций: бедная Лиза Карамзина, чувства которой пробили брешь в сухом и
правильном классицизме восемнадцатого века («И крестьянки любить умеют!»), Правдины,
Милоны, Стародумы – честная компания молодых и не очень людей, которые показали всему
миру, что долг, разум побеждает чувства всегда, когда дело касается чести и справедливости, и,
конечно же, несравненная Кейт Уинслет (а может, Эмма Томпсон или Хью Грант) в фильмеэкранизации Энга Ли «Разум и чувства» по книге Джейн Остин.
Это всего лишь предположение, навеянное собственными студенческими
воспоминаниями. На самом деле чувство и разум – это альфа и омега всей мировой литературы,
да что там литературы, все человеческой жизни. Именно эти два понятия двигают человечество по
пути прогресса или регресса, именно они говорят обывателю, хорошая эта книга или плохая,
именно они помогают или мешают нашему школьнику учиться.
Возможно ли сегодня поставить вопрос об определении доминанты чувства или разума в
нашей повседневной жизни? История прошлого, в том числе и история литературы, решала этот
вопрос просто в соответствии с потребностями времени, приведенный выше пример – наглядное
тому подтверждение. Сегодня наш мир называют постиндустриальным, в нем разумное начало
давно взяло вверх над чувством, способным не объяснять, а просто верить. Наша школьная
бытность точно такая же. По существу в основании познания мира, выраженного в изучении
отдельных предметов, лежит принцип разумного понимания действительности, все, что
невозможно понять сейчас, будет понято (это уж точно!) через некоторое время.
Что касается вопроса чувства, склоняющего нас к вере как таковой, то здесь все
понимается утилитарно. Есть отдельные незначительные моменты общего человеческого бытия,
которые пробуждают чувства, склоняют человека к вере, но и здесь непременно возникает вопрос
о вере как религии или вере как предтече разумного начала, наука-де старается, скоро вера будет
подкреплена разумными объяснениями. Не надо далеко ходить за примерами, заглянем в
программы и учебники по мировой художественной культуре, литературе. Наши школьники
всегда изучают данные предметы в исторической прогрессии, сначала был Вавилон, потом
варвары, сначала декабристы, потом разночинцы. Может, это и не так плохо на самом деле, но
Интернет-проект
«Учительской газеты»
№11 от 21 декабря 2010 года
2
ведь все это повторяющаяся многократно история, показанная разными способами на разных
предметах. Мы не сопротивляемся общей тенденции подчинить все логике познания, мы
торопимся закачать в память (простите за постиндустриальный сленг) молодого человека
информацию, разложив ее на логические составляющие. Школьник, заражающийся от нас
неукротимой энергией познании, старается как может, заполняя все имеющееся пространство
информацией. Сначала ему интересно, потом память начинает подкачивать, места остается все
меньше и меньше, еще позже он неожиданно, находясь в возрасте 13-14 лет, осознает, что
многое из сохраненного есть не что иное, как повтор сказанного, увиденного и услышанного. Его
охватывает невероятное разочарование в том, что мы называем познанием мира, его интерес ко
всему угасает, появляется желание создать виртуальную реальность или просто перестать
воспринимать все, что ему преподносят.
Старшее поколение упрекает младшее в отсутствии интереса к искусству, книгам, культуре
в целом. Упреки справедливы, но в чем причина? Мир не только познается разумом, но и
чувством. Последнее в технике приспосабливания к жизни у подростков отсутствует. Мне кажется,
мир взрослых и сам еще не дошел до идеи равенства двух способов познания мира. Само
утверждение старо как мир, но мы его изрядно подзабыли. Научите чувствовать ребенка мир,
себя в этом мире, покажите, как можно услышать, уловить собственный эмоциональный порыв,
выразить его словами, донести до окружающих в момент соприкосновения с реальностью,
произведением искусства. Научите другого
слышать своего собеседника, сопереживать,
сочувствовать ему. Безусловно, это гораздо сложнее, чем выстроить некую логическую систему,
хотя бы потому, что мы сами не очень умеем это.
Является ли данный подход мостом в будущее. Да! Уже сегодня, обращаясь к стандартам
второго поколения, мы говорим о развитии личности и метапредметности как основных
показателях образовательных программ школ России. Метапредметность в самом широком
смысле слова – технология обладания универсальными навыками и умениями, дающими
человеку уверенность во взрослой жизни. Почему бы нам в таком случае не рассматривать способ
чувственного познания мира как альтернативу разумному началу, как самое главное
универсальное умение, вырабатывать которое может каждый предмет по-своему.
Необходимость изменения подхода к противостоянию (или взаимному дополнению)
чувства и разума в ближайшем будущем предсказывают многие. Например, Ален де Боттон. Он
являет собой новый тип философа. Обитатель Ислингтона – не комнатный теоретик и не
громогласный властитель дум, но скорее врач-терапевт, избавляющий человека от повседневных
проблем. Ален де Боттон пишет книги, ведет телепередачи, читает лекции. Читая любую из его
книг, как бы одновременно попадаешь в пространство философии, журналистики и собственно
литературы. Боттон, как мало кто, умеет в пределах одной страницы перейти с Гегеля и Пруста на
проблемы белья, вращающегося в стиральной машине, или любовное чувство, вспыхивающее в
очереди на таможенный контроль.1Оценивая будущее, с одной стороны Боттон говорит о
«гигантском прорыве в понимании работы мозга через 50-100 лет, который сделает контроль над
собой и другими гораздо проще и менее пугающим», будет понятно, «как без сбоев добираться
1
Здесь и ниже по материалам: Фаворов П. Ислингтонский Спиноза, Коупленд Д. Словарь ближайшего
будущего//, THE PRIME RUSSIAN MAGAZINE, № 3 за 2010 год.
Интернет-проект
«Учительской газеты»
№11 от 21 декабря 2010 года
3
до самого лучшего в себе и на полную использовать наш генетический потенциал». При таком,
казалось бы, гимне разумному началу странно слышать слова того же Боттона о необходимости
создания светской (!) религии для возвращения обществу духовности: «Я не планирую сделать из
атеистического общества религиозное, но мне кажется, что мы можем позаимствовать у религии
много важного в области морали, искусства и взаимодействия личностями». Проблема
чувственного восприятия действительности остро стоит прежде всего в завтрашнем взрослом
мире, наверное, поэтому решать ее со школьниками надо уже сегодня. Светская религия – еще
один оксюморон постиндустриального общества, говорящий о разрушении привычных
представлений об основных понятий жизнедеятельности человека. Научить человека чувствовать
мир, но без религиозного догматизма и сценариев, тем самым компенсировав «гигантский
прорыв», способный разрушить или переродить человека.
Вообще, если говорить о будущем, пытаться рассмотреть его через призму лексического
словаря, то можно обнаружить удивительные вещи, говорящие о том, что противопоставление
чувства и разума как способов познания мира разрушается. Осенью прошлого года один из
лучших писателей нашего времени Дуглас Коупленд опубликовал в газете The New York Times
блестящий текст под названием «Словарь ближайшего будущего». Он там описывает и изобретает
(!) различные состояния современного и будущего человека – от дисперсии эго до облачной
слепоты. Коупленд всегда отличался исключительной точностью наблюдений – не случайно он
сумел в свое время дать дефиницию целому поколению. В предисловии к работе он замечает:
«Будущее – штука скользкая: оно, кажется, никогда не совпадает с нашими ожиданиями. Новые
ощущения (!) требуют новой терминологии».
Заметьте, современное поколение испытывает потребность не в новых обозначениях
понятий, их переизбыток, а в ощущениях. Посмотрим несколько примеров «Словаря» Коупленда.
Сначала о ниспровержении привычного.
Богоискательство – крайняя форма Рождественского утра синдрома.
Розенвальда теорема – убеждение, что высокая самооценка бывает лишь у низких людей.
Эгозащитные очки – неспособность воспринимать себя адекватно – читай: взглянуть на
себя глазами окружающих.
Ирония Коупленда только лишь оттеняет суть явления, подобный словник убеждает нас в
том, что мир ближайшего будущего не принимает вещи, понимание которых четко разделено
дилеммой чувства или разума. Парадоксальность определений как отторжение, как заявка на
новое видение того, что еще вчера было четким и понятным. Есть примеры и полного открытия
мира вещей и явлений.
Кристаллографическая теория денег – гипотеза о том, что деньги – не что иное, как
кристаллическая или конденсированная форма времени или свободы (двух отличий человека от
животных)
Или
Интернет-проект
«Учительской газеты»
№11 от 21 декабря 2010 года
4
Диманшефобия – страх перед воскресеньем: невротическая боязнь неструктурированного
времени. Также известен как акалендарная тревожность.
Дисперсия эго – сознательное размывание своей индивидуальности и самости путем
выкладывания в интернет всей возможной информации.
По сути перед нами вырастает сублимация чувства и разума, в которой разумное начало
если и присутствует, то для ироничной окраски своего друга-оппонента. Создание нового
словника свидетельствует о кризисе тех привычных способов познания человеком
действительности, которые существовали до этого. В ситуации сегодняшнего дня данный кризис
виден не каждому и не всегда. Что же более очевидно? Сценарий развития отношений чувства и
разума развивается со стремительной скоростью, каждый из героев семимильными шагами
движется к апогею – точке слияния в единое и новое.
Мы отстаем в понимании значения чувственного восприятия мира. Постиндустриальная
эпоха диктует нам приоритет разумного начала, который в свою очередь погружается в кризис
собственного «перепроизводства». Апогей развития будет достигнут, хотим мы этого или нет. Но
мы можем подготовить себя и своих учеников. Давайте сделаем это.