эвенки и саха: общие моменты в этногенезе сибирских народов

УДК 39:94(=1.571.56 + =1.571.512)
Ушницкий Василий Васильевич
кандидат исторических наук,
научный сотрудник сектора этнографии
народов Северо-Востока России
Института гуманитарных исследований
и проблем малочисленных народов Севера
Сибирского отделения Российской академии наук
Алексеева Сардаана Анатольевна
Ushnitsky Vasily Vasilyevich
PhD in History,
Research Associate,
Ethnography of Russian North East Peoples Sector,
Institute for Humanities Research
and Indigenous Studies of the North,
Russian Academy of Sciences
Alekseeva Sardaana Anatolievna
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник сектора этнографии
народов Северо-Востока России
Института гуманитарных исследований
и проблем малочисленных народов Севера
Сибирского отделения Российской академии наук
PhD in History,
Senior Research Associate,
Ethnography of Russian North East Peoples Sector,
Institute for Humanities Research
and Indigenous Studies of the North,
Russian Academy of Sciences
ЭВЕНКИ И САХА: ОБЩИЕ МОМЕНТЫ
В ЭТНОГЕНЕЗЕ
СИБИРСКИХ НАРОДОВ
EVENKI AND SAKHA: COMMON
ELEMENTS IN THE ETHNOGENY OF
SIBERIAN PEOPLES
Аннотация:
Авторы статьи, опираясь на работы предыдущих
исследователей и привлекая гипотезы ведущих
тунгусоведов, дополнили новыми данными общие
вопросы происхождения тунгусов и саха в контексте этногенеза сибирских народов. В статье высказывается мнение о том, что названия основных
якутских родов преимущественно восходят к тунгусским этнонимам. Суммировано и выдвинуто
предположение о связи генезиса центральных, основных родов и этнонимов саха с названиями тунгусских родов и слов. В работе объясняется происхождение тюркоязычных якутов (за основу принимается тунгусское происхождение якутских этнонимов, а также известные нам китайские и прочие
письменные источники о народах Севера).
Summary:
Basing upon the previous researches and reviewing the
hypotheses of leading Tungus scholars, the authors expand the common questions of Tungus and Sakha
origin with the new data in the context of ethnogeny of
Siberian peoples. The article advances an opinion that
the names of the main Yakut families mostly date back
to the Tungus ethnonyms. The authors summarize and
make an assumption about the relationship of the genesis of Sakha central, basic clans and ethnonyms from
the names of Tungus clans and words. The paper explains the origin of the Turkic-speaking Yakuts (based
on the Tungus origin of the Yakut ethnonyms, and
known Chinese and other written sources of the peoples of the North).
Ключевые слова:
Сибирь, этнография, этногенез, саха, тунгусы,
род, этнонимы.
Keywords:
Siberia, ethnography, ethnogeny, Saкha, Tungus, family, ethnonyms.
Эвенки по языку принадлежат к тунгусо-маньчжурской семье языков, якуты – к тюркской
семье. В силу этого они считаются народами неродственными. Однако формирование обоих этносов происходило на территории Якутии, их прародиной является Байкальский регион. Поэтому
в культуре и этнической истории этих народов встречается много общих элементов. В фольклоре
всегда якутские богатыри-боотуры противостоят тунгусским хосуунам и подчеркивается враждебность саха и тунгусов, на самом деле же оба народа всегда роднились друг с другом.
Даже самоназвания якутов – саха и эвенкийское йако – исследователи связывали с тунгусским компонентом. Этноним с корнем «саха» распространен в основном на Дальнем Востоке.
В маньчжурском языке существовали слова «саха», означавшие понятия «охота», «травля зверей», «облава», а термин «сахалянь» имел значения «черный», «север», «весьма темный». Легендарных сахаларов Е.С. Сидоров попытался идентифицировать с поколением дахань китайских летописей [1, с. 41–43].
Цинские источники называют жителями Приамурья в XVII в. народности сахарча, солон,
сахалянь. В сахалянах и сахарча в маньчжурских источниках исследователи видят солонов или
дауров [2, с. 54]. Гидроним «Сахалан» с маньчжурского переводится как «черный», а словом
«саха» именовали Север. Отсюда В.И. Подмаскин производит названия хребта Сихотэ-Алинь,
острова Сахалин и, вероятно, этнонима саха [3, с. 189]. Действительно, на реке Сахалан-Ула
(нынешний Амур) проживало племя сахалянь-мохэ (черноречных).
Род Йококогир упоминался в XVII в. среди телембинских и селенгинских эвенков. Этноним образован от эвенкийского «йоко» – «якут» [4, с. 233]. В эвенкийском роде някугир, обитавшем в XVII в.
в Забайкалье, некоторые исследователи видят малочисленную остаточную группу якутов (саха), ассимилированную эвенками, название которых возникло от слова «якол», «якогил» [5, с. 11–13].
Название йокогир ~ якогил (якол) «баргузинскими» эвенками переводится как «якутский
род», «якутское поколение», поэтому тунгусский род никогиры//някугиры ~ йокогиры//якогилы считается остатками якутов, ассимилированных эвенками Северного Прибайкалья. Носители этнонимов «ехэ» или «экэ» считались идентичными с йокогирами или якогилами [6, с. 90].
В конце XIX в. выражение «семь Кангалатских (Канагирских) родов» употреблял П.П. Шимкевич [7]. Этноним «Канагир» (варианты: Кагасил, Какыгыр, Какагил, Качагын), являющийся транскрипцией известного тунгусского этнонима «Нанагир», часто служил обозначением кангаласских
тунгусов. Согласно В.А. Туголукову, нанагиры вошли в соприкосновение с якутами еще в то
время, когда те продвигались от Байкала в область Средней Лены. По нему ассимилированные
якутами ленско-олекминские нанагиры составили ядро Кангаласской волости якутов в XVII в. Так,
ученый замечает, что в якутском языке слово «кангалас» стоит особняком среди других лексических единиц [8, с. 126]. В словаре Э.К. Пекарского якутское «ханалас» – это «гусь-стервятник»,
«гусь» [9, с. 310].
По В.А. Туголукову, слово «кангалас» отражает якутское произношение этнонима Нанагир
[10, с. 127]. Кангаласцы в составе алдано-олекминских эвенков – это общее племенное название
тунгусских мигрантов из Вилюя и пределов Восточно-Кангаласского улуса, а не отунгушенных
выходцев из якутских волостей. Согласно В.А. Туголукову, выход кангаласцев на Амур состоялся
в начале XIX в. [11, с. 131].
Название якутского рода «байагантай» сравнимо с именем многочисленного и широко распространенного тунгусского рода баягиров. Этноним «баягир», несомненно, имеет отношение к
тюрко-монгольскому и тунгусскому «бай, байан, баян» – «богатый». Предками баягиров, как и
якутских баайага, могут быть выходцы из наиболее северного телесского племени байегу. Байегу
и уйгурское племя иологэ политически были связаны с древними уйгурами [12, с. 230].
Название крупнейшего якутского рода «нам» сопоставимо с именем намятского (намясинского) рода конных эвенков Южного Забайкалья XVII в. Б.О. Долгих, а вслед за ним и А.С. Шубин
усматривали в этнониме «намят» тунгусское «ламу ~ наму» – «море» [13, с. 314]. Согласно Шубину, этноним должен переводиться как «приморские» [14, с. 18].
Согласно В.А. Туголукову, в 1630 г. хатагины были обнаружены русскими на Алдане, ниже
устья Маи, и там была образована Каталинская (по-якутски Хатылынская) ясачная волость. В них
он видит представителей монгольского племени хатагин, имеющих тюркское происхождение [15,
с. 258]. Видимо, якутские хатылы и северные хатыгыны – объякученные тунгусы – имели единое
происхождение, восходящее к монгольскому племени хатагин.
Многие элементы языка и культуры якутов говорят о возможности их происхождения в результате тюркизации эвенкийских групп. Так, хомус – «мухлен» на языке народов Внутренней
Монголии – считается национальным инструментом эвенков Китая, как и у якутов, издревле им
свойственным. У амурских эвенков, по материалам А.И. Мазина, есть сэргэ – тотемное, шаманское дерево, аналогичное коновязи – сэргэ – среди саха. Среди эвенков имеется древний хороводный танец дьуохар, от которого, вероятно, берут свои истоки бурятский еохор и якутский осуохай. Якутское олонхо, рассказываемое речитативом, близко к эвенкийскому нимгнакану.
Если принять за основу тунгусское происхождение якутских этнонимов, как можно объяснить происхождение тюркоязычных якутов, основываясь на известных нам китайских и прочих
письменных источниках о народах Севера? Китайские источники свидетельствуют о наличии скотоводов в северных территориях. Так, дахань – «большой народ» – имел мало скота, больше
пушнины. Рядом с ним жили племена гюй и увань, которых принято считать предками тунгусов.
Вероятно, дахань и да-шивей – «большие шивеи» – были одним и тем же народом. К да-шивеям
бежал последний уйгурский хан Энень-Тегин вместе с четырьмя уйгурскими племенами. К ним
предположительно можно отнести баягиров, хатагинов, иологиров и, возможно, кангаласцев,
происходящих от гаогюй (канглы). Часть да-шивей была отуречена, дав начало тюркоязычным
саха. Основателем такой гипотезы можно считать Г.В. Ксенофонтова. Данная версия связывает
этногенез саха с миграцией компактной группы носителей тюркского языка и распространением
его среди тунгусского окружения вместе со скотоводством.
Ссылки:
1.
2.
3.
4.
5.
Сидоров Е.С. Этноним саха // Этническая ономастика. М., 1984.
Мелихов Г.В. Маньчжуры на северо-востоке. М., 1974.
Подмаскин В.В. Проблема этногенеза и этнической истории тунгусо-маньчжуров: по материалам народных знаний
(XIX–XX вв.) // Тунгусо-маньчжурская проблема сегодня (Первые Шавкуновские чтения). Владивосток, 2008.
Туголуков В.А. Эвенки Восточной Сибири и Дальнего Востока. Красноярск, 2013.
Шубин А.С. Краткий очерк этнической истории эвенков Забайкалья. Улан-Удэ, 1973.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
Павлов Е.В. Реконструкция генезиса западно-бурятского (эхиритского) рода нэхэлээ: к проблеме интерпретации взаимодействия раннеякутских этнических групп и предбайкальских бурят // Проблемы этногенеза и этнической культуры тюрко-монгольских народов. Элиста, 2008. Вып. 2.
Шимкевич П.П. Современное состояние инородцев Амурской области и бассейна Амгуни // Приамурские ведомости.
1895. № 65–66.
Туголуков В.А. Указ. соч. С. 126.
Пекарский Э.К. Словарь якутского языка : в 13 т. СПб. ; Л., 1907–1930.
Туголуков В.А. Указ. соч. С. 127.
Там же. С. 131.
Там же. С. 230.
Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М., 1960.
Шубин А.С. Указ. соч. С. 18.
Там же. С. 258.
References:
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
Sidorov, ES 1984, ‘Ethnonym Sakha’, Ethnic onomastics, Moscow.
Melikhov, GV 1974, The Manchus in the north-east, Moscow.
Podmaskin, VV 2008, ‘The problem of ethnogenesis and ethnic history of the Tungus-Manchu: based on traditional
knowledge (XIX-XX centuries)’, Tungus-Manchu problem today (Shavkunovskie first reading), Vladivostok.
Tugolukov, VA 2013, Evenki Eastern Siberia and the Far East, Krasnoyarsk.
Shubin, AS 1973, A brief sketch of the history of ethnic Evenks of Transbaikalia, Ulan-Ude.
Pavlov, EV 2008, ‘Reconstruction of the genesis of Western Buryat (ehiritskogo) nehelee kind: the problem of interpreting
the interaction of Yakut ethnic groups and of Baikal Buryats’, Problems of ethnogenesis and ethnic culture of the TurkicMongol peoples, vol. 2, Elista.
Shimkevich, PP 1895, ‘Current status of foreigners and the Amur region Amgun pool’, Amur lists, no. 65-66.
Tugolukov, VA 2013, Evenki Eastern Siberia and the Far East, Krasnoyarsk, p. 126.
Pekarskiy, EK 1907-1930, Dictionary of the Yakut language: 13 vols., St. Petersburg, Leningrad.
Tugolukov, VA 2013, Evenki Eastern Siberia and the Far East, Krasnoyarsk, p. 127.
Tugolukov, VA 2013, Evenki Eastern Siberia and the Far East, Krasnoyarsk, p. 131.
Tugolukov, VA 2013, Evenki Eastern Siberia and the Far East, Krasnoyarsk, p. 230.
Dolgikh, BO 1960, Clan and tribal structure of the peoples of Siberia in the XVII century, Moscow.
Shubin, AS 1973, A brief sketch of the history of ethnic Evenks of Transbaikalia, Ulan-Ude, p. 18.
Shubin, AS 1973, A brief sketch of the history of ethnic Evenks of Transbaikalia, Ulan-Ude, p. 258.