Д.Н.Савельева. Осмысление техники в - hi
advertisement
61 Осмысление техники в античности Д.Н. Савельева Осмысление техники в античности Работа посвящена рассмотрению основных направлений понимания техники в античности. Автор анализирует традицию негативного отношения к технике через противопоставление «природы» и «искусства», влекущее за собой тезис о вторичности искусства. Тем не менее, уже Платон указал на творческий аспект в технике, что даёт право считать его предтечей современной трактовки этого понятия. Напротив, Аристотель рассматривает технику только как орудия, участвующие в активной или продуктивной деятельности. Интерпретации понятия «техника» Платоном и Аристотелем дополняют друг друга и позволяют сформировать целостное представление об отношении к технике античного общества. D . N . Savelyeva Comprehension of engineering in the antiquity The work considers the basic trends of comprehension of engineering in the antiquity. The author analyses the tradition of the negative attitude to engineering by means of contrasting “nature” against “art” which entails the thesis that art is secondary. Nevertheless, even Platoon pointed out the creativity aspect of engineering, which gives us the right to treat him as a predecessor of the modern interpretation of this notion. Aristotle, on the contrary, considers engineering only as tools, participating in the active and productive activities. Interpretations of the notion “engineering” by Platoon and Aristotle are complimentary to each other and allow to form a an intact idea about engineering in the antiquity. Некоторые важнейшие проблемы, которые стоят перед современной философией техники, в неявной форме были обозначены уже в античности, не говоря уже о том, что амбивалентность техники была подмечена уже в мифах. Античное наследие внесло неоценимый вклад в развитие философской мысли. Несмотря на пристальное внимание к нему на протяжении многих веков, этот источник кажется неисчерпаемым. В затруднительных ситуациях полезно оглянуться и посмотреть, как тот или иной вопрос решали древние греки. В древности как ремесло, так и искусство имели одинаково негативный социальный статус. Они мало различались номинально и также мало различались практически. Ремесленные изделия делались художественно, а произведения искусства имели в себе нечто ремесленное. Общее негативное отношение к ремеслу и искусству подтверждается мнениями крупнейших греческих философов – Платона и Аристотеля. Платон считал, что ремесло связано с окружающим человека изменчивым миром и не имеет непосредственной связи с идеальным неподвижным бытием, где только и возможна истина. Аристотель, кроме всего прочего, считал, что ремесленник не может совершенствоваться в добродетели. Однако, именно он указал четыре причины1, необходимые для возникновения вещи, которые до сих пор наилучшим образом характеризуют всякую искусственно созданную вещь. Аристотелю же приписывается авторство трактата "Механика", открытие которого инициировало бурное 1 Аристотель, Метафизика, I, 983a, 26-33. 62 Д.Н. Савельева развитие техники в Новое время. Статус техники начал меняться в Средние Века, как это ни странно, в том числе и благодаря диалогу Платона "Тимей", в котором творец мира представлен в качестве демиурга, архитектора, строителя. Профессия техника из постыдного противоборства божественно сотворенной природе превратилась в подражание самому творцу. Например, существует свидетельство о том, что “Тимей” оказал влияние на формирование взглядов Гуго Сен-Викторского (1096–1141). Образ платоновского демиурга-строителя навел его на мысль о том, что конструирование и техническое творчество достойно подражания, что противоречило общепринятому отношению к использованию человеком природы как средства. Такой поворот в мировоззрении имел большое значение для Западной Европы, так как явился необходимой предпосылкой появления и роста промышленности. Если экскурсы к истокам истории обоснованы поиском первых причин, побудивших человека к изобретательству, то обращение к античности стимулируется тем, что в этот особый период сложившееся отношение к технике и ее характер, как полагают некоторые авторы, существенно не менялись и непосредственно предшествовали промышленной революции, следствием которой и явилось обретение интереса к технике. Например, Х. Ортега-иГассет технику Древней Греции относит ко второй стадии технической эволюции (к этой же стадии по его мнению относится техника доимператорского Рима и Средневековья) на основании ряда признаков, одним из важнейших считая домашинный характер производимых орудий.1 1. Техника в древности Происхождение слова “техника”. Согласно устоявшейся среди лингвистов точке зрения греческое τέχνη восходит к индоевропейской основе tekр, означавшей работу по дереву, ремесло плотника. В латинском языке эта основа проявляется в глаголе texo (ткать, строить, отсюда - “текстиль”). В греческом языке она обнаруживается в существительном τέκτων, имевшем значения “плотник” или “строитель”. В нефилософской литературе τέχνη используется для обозначения умения и сообразительности в получении, создании или использовании в области специфических ремёсел и умений любого рода.2 Τέκτων в вышеупомянутом значении встречается уже в “Одиссее” Гомера. Первые сведения об орудиях труда, музыкальных инструментах, домашней утвари мы узнаем из мифов и сказок, предполагаемые сюжеты которых развивались во времена доисторические, не оставившие письменных свидетельств. Далее под техникой в древности мы будем подразумевать не только наличие конкретных артефактов, но и имеющиеся технические знания, технологии, ремесленный труд, важнейшие изобретения человечества в древнюю эпоху, например, такие как земледелие, добывание огня, ибо эти изобретения по своему характеру могут относиться не только к научным, но и к техническим, на том общем основании, что все вышеперечисленное своим возникновением обязано ручному труду и имеет практическое применение. В древности элементы научного знания вообще имели практически-технический характер3, поэтому одни и те же открытия могут быть приписаны и развивающейся науке и появляющейся технике, как, в общем-то, и принято их рассматривать в современной литературе. Обращение к мифологии для нас важно потому, что именно там впервые были замечены некоторые свойства техники (например, ее амбивалентность), которые формировали сложное и неоднозначное к ней отношение. В данной работе мы уделили внимание тем представлениям, которые потом получили развитие или были просто позаимствованы антич1 Ортега-и-Гассет Х. Размышления о технике. В. Ф. 1993, №10, с. 60-62. Шадевальд В. Понятия “природа” и “техника” у греков. // Философия техники в ФРГ., М., 1989. с. 97. 3 Надточаев А. С. Философия и наука в эпоху античности., М., 1990, с. 26. 2 Осмысление техники в античности 63 ностью. Появление или изобретение техники в мифах связано с желанием богов поделиться своим знанием с людьми: таков известный миф о Прометее1, многочисленные мифы, в которых какая-либо богиня научила человека своему искусству (например, Дедал учился у Минервы) и т. д. Но оценка предложенных подарков неоднозначна. Кроме признательности за дары есть и мотив их морального неприятия. В первую очередь осуждается дерзновение, непокорность судьбе, превратности которой герой пытается избегнуть при помощи новых технических средств. А в мифе о Тевте, сочиненном или использованном Платоном в диалоге “Федр”, подвергается сомнению и практическая польза от применения нового изобретения2. Эти мотивы, прослеженные в мифе, не вызывают сомнения у исследователей. Р. П. Зиферле в своей статье отмечает, что “критика техники оказывается столь же древней, как и сама техника... Из истории почти всех высоких культур до нас дошли голоса, в которых можно уловить скептическую настроенность по отношению к технике и пользе изобретений, или... техника рассматривается в демонически-зловещем свете. В мифах прослеживается страх перед человеческой заносчивостью, представление о каком-то вызывающем стремлении человека с помощью своих изобретений нарушить установленный волей Бога порядок. Вспомним иудейское сказание о сооружении Вавилонской башни, когда люди противопоставили себя воле Божией. Греческий миф поведал нам о Прометее, доставившем людям огонь, – это воплощение эмансипации человека, за что Прометей был прикован к скале; о вызывающей смелости Икара, сына Дедала, первого создателя летательного аппарата, приведшей к трагическому падению в море.”3 Иными словами, амбивалентность технических новшеств была подмечена очень давно, что, возможно, повлияло на неоднозначное и далекое от восторженности отношению к технике в древности. Знаменитые техники и изобретатели сами изображались людьми с не слишком завидной судьбой. Об этом особо упоминает Ксенофонт в разговоре с Евтидемом, указывая на то, что мудрость сама по себе не является безусловным благом и очень часто приносит несчастье тем, кто считается мудрым. При этом Ксенофонт ссылается на пример Дедала, которого, “захватил Минос за его мудрость, сделал своим рабом, лишив при этом и родины и свободы”, затем Дедал “при попытке к бегству вместе с сыном потерял сына, да и сам не мог спастись, а его занесло ветром к варварам и он там опять служил рабом.”4 Рассказы об удач1 Хотя, с другой стороны, история с Прометеем может быть рассмотрена как миф о нежелании богов поделиться с людьми... 2 Платон. Федр, 274с - 275в. 3 Зиферле Р. П. Исторические этапы критики техники. // Философия техники в ФРГ, М., 1989, с. 257. 4 Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, кн. 4, гл. 2, 33. Гигин в “Мифах” пишет, что Дедал, сын Эвпалама (т. е. “мастера”), научился своему ремеслу у Минервы. Его приключения начинаются с убийства своего племянника Пердикса из зависти к его мастерству, потому что тот первый изобрел пилу (из челюсти змеи или из хребта рыбы). Кроме этого Пердиксу приписывается изобретение гончарного круга и токарного станка, работающих по одному и тому же принципу, когда движется не обрабатывающее, а обрабатываемое. Дедал сбросил Пердикса с конька крыши храма, который они строили, и за это преступление был изгнан из Афин. Он отправился к царю Миносу на Крит, где служба его окончилась не менее скандально. По просьбе Пасифаи, жены Миноса, Дедал оказал ей услуги в одном щепетильном деле. В результате этой авантюры Пасифая родила Минотавра и Дедал построил для него лабиринт из которого невозможно было найти выход, куда и заключили Минотавра. Минос, узнав обо всем, взял Дедала под стражу, но Пасифая вскоре освободила его. Тогда Дедал сделал себе и своему сыну Икару крылья и они улетели оттуда. Икар летел слишком высоко, воск расплавился от солнца и он упал в море. Тем временем Дедал прилетел к царю Кокалу на остров Сицилию (по другим данным , когда Тесей убил Минотавра, он вернул Дедала на родину в Афины). Гигин сообщает, что оскорбленный Минос настиг Дедала в Сицилии и потребовал у царя Кокала выдать его. Кокал обещал это, а Дедал, когда узнал, попросил помощи у дочерей царя и они убили Миноса.” (Гигин. Мифы., Спб., 1997, с. 94-98). Дедал первым сделал статуи богов, которые могли ходить. Во время Павсания существовало 7 статуй работы Дедала: Геракла в Фивах, Геракла в Коринфе, Трофония в Лебадии, Бритомартиды в Олунте на Крите, Афины в Кноссе, Афродиты на Делосе (которую он дал Ариадне, уезжавшей с Тесеем, а Тесей, оставив Ари- 64 Д.Н. Савельева ном полете Дедала и падении Икара относятся к временам доэллинским, когда процветала микенская культура. Но Ксенофонт упоминает о незавидной судьбе Паламеда и в более позднее время: “про него все поэты говорят, что Одиссей погубил его из зависти к его мудрости; а кроме того, мало ли было таких, которых насильно увели к персидскому царю вследствие их ума и им пришлось там жить в рабстве”. Принципиально иной мотив мы встречаем у Гомера в бессмертной Одиссее. Одиссей, названный “махинатором”, что в переводе означает “хитроумный”, пытается из любого затруднительного положения выбраться благодаря собственной ловкости и хитрости, за что и снискал уважение богов (за исключением Посейдона). Необходимо добавить, что древние легенды описывают такие черты в моральном облике Одиссея, которые его некоторым образом роднят с Дедалом, хотя причиной неприглядных поступков стала в данном случае не зависть к чужим успехам, а месть1. Впоследствии эта тема успешного дерзновения и упрямства наперекор судьбе была утрачена в греческой литературе. Софокл в “Царе Эдипе” убеждает в бесполезности борьбы против рока. В мифах легко проследить эмоциональное отношение к технике человека, еще не знакомого с письменностью. Осуждение некоторых технических новшеств происходит с нравственных позиций. Существующие моральные нормы становятся непреодолимой преградой для изобретателей, посягающих на запретное. Сами изобретатели весьма редко пользовались уважением сограждан, чаще вызывая к себе ужас и неприязнь. Вообще эмоционально-волевые импульсы в мифе преобладают над познавательными, как отмечает в своей работе “От мифа к логосу” Ф. К. Кессиди: “В мифе чувства преобладают над интеллектом, эмоции – над мыслью... Основная функция мифа не познавательнотеоретическая, а социально-практическая, направленная на обеспечение единства и целостности коллектива. Миф способствует организации коллектива, содействует сохранению его социальной и социально-психологической монолитности.” 2 Кессиди считает, что миф не может считаться зачатком философских и научных знаний из-за преобладания в нем чувственных образов, воображения и эмоционального отношения к окружающему миру. Однако миф представляет из себя форму мировоззрения, которая успешно сохранилась в различных модификациях до наших дней. Мировоззрение не может не содержать неких попыток осмысления мира как единого целого, установления причинноследственных связей часто наблюдаемых событий. Чувственное восприятие мира в мифе адну, посвятил Аполлону), Зевса Гипстиса в Спарте, а также мраморный рельеф в Кноссе, изображающий хоровод Ариадны и упоминаемый Гомером (V, 591); статуя же Геракла, которую он поставил в Олимпии в благодарность за погребение Икара и другая, которую Антифем увез из Аргоса в основанную им Гелу, были утеряны. Эти статуи представляли собой так называемые ксоаны (τ¦ ξόανα) – грубо обтесанные бревна с едва намеченными человеческими чертами, в которых однако, по словам Павсания (II, 4, 5), имелось “нечто божественное”. Слово “дедал”, согласно Павсанию, в архаическом языке и значило “ксоан”, а в Платеях справлялся праздник Дедалий в честь того случая, когда Зевс, желая вызвать ревность Геры, устроил себе поддельную свадьбу с Платеей, дочерью Киферона, посадив на место невесты ксоан в свадебных одеждах (IX, 3, 1). В Сицилии и Сардинии, где Дедал жил, бежав с Крита, ему приписывали не статуи, но архаические постройки циклопической кладки (Diod. Sic. IV, 78). (примеч. с. 303 в кн.: Гигин. Мифы. Спб., 1997.). 1 Одна из легенд гласит, что перед началом войны с Троей Одиссей, со свойственной ему изобретательностью, первым делом попытался избежать участия в военных действиях и для этого притворился сумасшедшим. Паламед, один из участников троянской войны, открыл его обман, за что впоследствии был жестоко наказан. Во время войны Одиссей вместе с Диомедом и Агамемноном подкупил слугу Паламеда, чтобы он спрятал под постелью своего господина письмо, написанное ему от имени Приама. После этого они обвинили Паламеда в измене. При обыске письмо было обнаружено и Паламед был побит камнями. По другим сказаниям Одиссей и Диомед утопили его в то время, когда он ловил рыбу, или уговорили спуститься в колодец, в котором будто бы находился клад, и затем засыпали его камнями. В легендах Паламед считался мудрым и ему приписывалось изобретение маяка, мер и весов, букв, игр в кости и шашки (Гигин. Мифы., СПб., 1997). 2 Кессиди Ф.К. От мифа к логосу. М., 1972, с. 45. Осмысление техники в античности 65 преобладает, но его недостаточно для формирования целостной картины мира, для этого нужно нечто большее, чем простое чувственное восприятие. Вопрос, на который чаще всего дает ответ миф, является вопросом о происхождении того или иного явления, факта. Поиск источника происхождения основан на убеждении, что все существующее имело начало своего возникновения, и хотя мысль эта, возможно, появилась в результате наблюдения за природой, все же мифов не было бы, если бы не было настоятельной потребности дать ответ на этот вопрос. Аристотель писал: “Тот, кто любит миф, есть в некотором смысле философ, ибо миф создается на основе удивительного”.1 Если мы согласимся с этим высказыванием и признаем момент удивления за начало философского взгляда на мир в мифе, то там же мы увидим и начало научного познания мира, поскольку философия является предпосылкой появления науки. Так, например, В. Йегер считает, что греческая наука закономерно появилась именно в Ионии, поскольку там прежде появилась философия, а, например, в Египте, несмотря на то, что египтяне сделали немало эмпирических наблюдений и далеко зашли по пути специализации, науки в нашем смысле не было по причине отсутствия философского взгляда на явления природы.2 Таким образом, приходится признать, что миф все же является предтечей и философии и науки. Следует заметить, что греческая философия была тесно связана с мифами и, несмотря на постоянную критику, часто цитировала эти мифы в виде ссылок на слова поэтов, так что критика мифов в греческой философии связана с исключительным практическим значением поэзии. В суде при отсутствии соответствующего закона для рассмотрения прецедента ссылались на неписаные законы, которые были кодифицированы в греческой поэзии, авторитет Гомера в такой ситуации был непреложным. Стихи цитировали не только ораторы и политики, но даже и философы. Кроме того, не только Платон и его современники, но также и предшествующие поколения считали воспитательную функцию в предназначении поэта главной.3 Поэтому критика мифов в греческой философии с точки зрения соответствия их идеалу истины была столь распространенной и подробной. Требование Платона о переделке стихов в соответствии с допустимыми с его точки зрения высказываниями о сущности и деятельности богов и героев не было таким необычным, как это может показаться с первого взгляда. Вернер Йегер пишет, что примеры требования переделки содержания стихов были в греческой истории и ранее, а кроме того греки сами “наивно приспосабливали ставшие классическими образцы к изменившимся нормам, оказывая им тем самым высокое уважение”4. Нужно добавить, что это уважение относилось не только к поэтическому гению стихотворца, но и к содержанию стихов, т. е. к мифам. Кроме того, именно мифы сыграли решающую роль в становлении первых теорий циклического исторического развития.5 В общей структуре мифа как перехода от Хаоса к Космосу (Порядку) время и вместе с ним исторический процесс мыслились как движение от глубинного безвременья к некоей темпоральной последовательности. “Каждая такая последовательность в виде очередного поколения богов представляла собой, с одной стороны, отдельный квант глобального “надмирного” исторического времени, а с другой стороны – временной коллапс мира физического собственной истории людей. Так сформировалась циклическая теория развития истории, которую еще называют теорией вечного возвращения.”6 Ав1 Аристотель. Метафизика, I., 69. Йегер В. Пайдейя, М. 1997. с. 15. 3 Там же. с. 210. 4 Например, Солон потребовал изменить стихи поэта Мимнерма, который пессимистически утверждал, что человек должен умереть, достигнув 60 лет. Солон предложил ему поставить пределом человеческой жизни 80 лет. Йегер В. Пайдейа. М., 1997, с. 212-213. 5 Кукарцева М. А.., Коломоец Е. Н. Онтологическая модель философии истории: проблема формирования. // Вестник Московского университета. сер 7. философия. №4. 1998. с. 36. 6 Там же. 2 66 Д.Н. Савельева торы статьи называют эту модель исторического развития первой онтологической моделью философии истории. В Греции она представлена по их мнению историософскими идеями Гераклита, атомистов, Платона, Аристотеля, ранних стоиков и др., объединенных общим для греков мотивом повторяющегося мирового пожара. Отсутствие исторической перспективы, внушающей оптимизм, и господство взглядов, отмечающих регресс в обществе, выраженный в схеме «золотой, бронзовый, железный век» – способствовало тому, что лучшие умы обращали свой взор на предметы вечные и непреходящие. Техника, приспособленная к сиюминутным нуждам, не пользовалась вниманием, а недоверие к ней дошло из глубины веков вместе с Ветхим Заветом. 2. Преломление библейских преданий о возникновении техники в грекоиудейской традиции Если, продолжая тему древнейших свидетельств о технике, мы рассмотрим библейские сюжеты, связанные с возникновением изобретений, повлиявших в дальнейшем на всю историю человечества, то увидим, что тут, хотя и в неявной форме, также имеется негативная оценка первых изобретений, а в “Иудейских древностях” Иосифа Флавия пересказ начала библейской истории преподнесен с точки зрения противопоставления природного и искусственного, хотя к науке он относится с почтением. Появление земледелия, искусства, городов связано, как известно, с именами отрицательных героев. По свидетельству Библии и “Иудейских древностей” Иосифа Флавия первооткрывателем по части изобретений стало проклятое каиново колено. Сам Каин “был во всех делах своих порочен и имел в виду только одну цель – получать выгоды; он первый изобрел землепашество”1 и приносил жертвы Богу от результатов своей работы, тогда как благочестивый Авель в качестве даров приносил “молоко и перворожденное от стад своих”.2 Жертва Авеля Господу понравилась более, так как “Он отдавал предпочтение тому, что возникло самостоятельно, сообразно самой природе, перед тем, что было насильно вызвано из земли по расчету корыстолюбивого человека”3 – так объясняет Иосиф Флавий, хотя справедливости ради нужно сказать, что в Библии не упоминается этот мотив – в Книге Бытия нет указания на то, что землепашество возникло благодаря корысти и поэтому занятие земледелием порочно. После убийства брата своего из зависти за то, что именно его жертвы были приятнее Богу, Каин получил такое предсказание: “Когда ты будешь возделывать землю, она более не станет давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле”4, что в общем не означает осуждение занятия земледелием вообще, здесь осужден конкретный человек за действия, не связанные с его профессиональной деятельностью. За это убийство каиново колено было проклято и сам Каин со своим семейством изгнан. По окончании скитаний Каин остановился со своей женой в Наиде (в Библии – земле Нод). Иосиф Флавий упоминает, что и там Каин занимался беззаконием и, перечисляя порочные Каиновы дела, он упоминал грабежи и насилия, а так же и то, что “изобретением весов и мер он изменил ту простоту нравов, в которой дотоле жили между собою люди, так как жизнь их, вследствие незнакомства со всем этим, была бесхитростна, и ввел вместо прежней прямоты лукавство и хитрость. Он первый поставил на земле разграничительные столбы, построил город и, укрепив его стенами, принудил своих близких жить в одном определенном месте.”5 Потомки Каина также изобрели некоторые искусства и ремесла, а именно: 1 Иосиф Флавий. Иудейские древности, Т. 1, М., 1996, с. 11. Там же. 3 Там же. 4 Книга Бытия. Гл. 4, 12. 5 Иосиф Флавий. Иудейские древности, Т. 1, М., 1996, с. 11. 2 Осмысление техники в античности 67 Иовел воздвигал палатки и любил скотоводство; Иувал занимался музыкой и изобрел лютни и арфы; Фовел занялся военным искусством и первый изобрел кузнечное ремесло.1 В противоположность Каину среди других детей Адама особой добродетелью отличался Сиф и его потомство. “Они же изобрели науку о небесных телах и их устройстве, и для того, чтобы изобретения их не были забыты и не погибли раньше, чем с ними познакомятся люди – ввиду того, что Адам предсказал погибель отчасти от силы огня, отчасти же вследствие огромного количества воды, – они воздвигли два столба, один кирпичный, другой каменный, и записали на них сообщение о своем изобретении. Последнее было сделано с тем расчетом, чтобы, если бы кирпичный столб случайно погиб при наводнении, оставшийся невредимым каменный дал людям возможность ознакомиться с надписью и вместе с тем указал бы и на то, что ими была воздвигнута и кирпичная колонна. (Каменный) столб сохранился по сей день в земле Сириадской”.2 Тут же следует заметить, что упоминания о занятии потомков Сифа “наукой о небесных телах” в Библии нет. Сюжет, пересказанный из “Иудейских древностей”, довольно красноречиво обозначает возникшее противоречие между искусственно созданным и природным, с одной стороны, и между наукой и искусством – с другой. Причем дурная репутация досталась целиком искусству (в т. ч. ремеслу), а противоположностью ему является природа и природно созданное и, как видим, наука. Такое положение вещей удивительным образом совпадает с тем, что нам известно об антиномии природного и искусственного и о почитании науки в Древней Греции. Иосиф Флавий был знаменит своей греческой ученостью, откуда он мог почерпнуть негативное отношение к искусственно созданному в противоположность природному, однако, сведения, сообщенные им относительно того, что изобретение искусств и ремесел принадлежит порочному племени, совпадают со свидетельством Библии и косвенным образом влияют на некоторое моральное неприятие “искусств”. 3. Противопоставление “природы” и “искусства”; отношение к ремесленному труду Впервые антиномию “природы” и “закона” (φύσις и νόµος), по мнению многих авторов, обозначила Элейская философия – противопоставила то, что существует по природе и то, что существует по установлению. Второе слово антиномии – “νόµος” – имеет несколько значений: закон, обычай, установление, мнение. Эта же антиномия выражается как “природа” и “искусство” (φύσις и τέχνη). Исследователи проблемы природы и закона Г. Штейнталь и К. Рейнхард считают, что источником антитезы стала элейская критика познания, а сложившуюся форму возводят к “гиппократову” трактату “О диете”. Ф. Хайниман отмечает ее использование во многих других трактатах в смысле противопоставления “природы” и “слова”.3 У Платона же в подобной паре νόµος имеет уже значение “закона”4. А. С. Богомолов указывает на то, что скорее всего νόµος нельзя переводить каким-то одним способом, который бы не зависел от контекста теории, в пределах которой употреблялось это слово.5 Данная теория получила свое полное развитие у софистов. Мнением одного из них – Антифонта – воспользовался Аристотель в “Физике”: “если ложе будет зарыто в землю и влажное гниение получит такую силу, что появится росток, возникнет не ложе, а дерево, так как расположение согласно закону и искусству присуще ложу случайно, сущностью же является пребывающее непрерывно”6. 1 Иосиф Флавий. Иудейские древности, Т. 1, М., 1996, с. 11. Там же, с. 12. 3 Heinimann F. Nomos und Physis. Herkunft und Bedeutung einer Antitese im griechischen Denken des V. Jahrhunderts. Basel, 1945. 4 Платон. Кратил. 309d. 5 Богомолов А. С. Диалектический логос. Становление античной диалектики. М., 1982, с. 200. 6 Аристотель. Физика, II 1, 193а. 2 68 Д.Н. Савельева Аристотель указывает, что противопоставление того, что существует по природе (φύσει) и того, что существует по установлению (θέσει) является общим местом в учениях древних философов. “Природа и установленное противоположны друг другу” и “древние же считали, что согласное с природой истинно, а большинству людей правильным кажется установленное”1. По свидетельству Секста Эмпирика Анахарсис Скифский2 учил, что критически судить мастеров и то, что они делают, не просто сложно, но и вовсе невозможно. Критиком не может стать человек, не имеющий технического знания, так как он из-за своей необразованности не увидит технических особенностей вещи. Не может быть критиком мастер другой специальности, так как ценитель в своем ремесле окажется простаком в чужом. Но и мастер той же специальности не вправе судить своего коллегу, так как “одно и то же окажется и судящим и судимым, достоверным и недостоверным. Поскольку представитель той же специальности отличается от предмета суждения, он сам становится недостоверным, а когда он сам судит, он только еще должен стать достоверным. Однако одно и то же не может быть и судящим и судимым, и достоверным и недостоверным. Значит не существует такого, кто бы судил технически. А потому и нет никакого критерия.”3 За эти взгляды Секст Эмпирик причисляет Анахарсиса к тем, кто отвергал существование критерия истины (Ксенофан Колофонский, Протагор, Горгий и др.). Вне всякого сомнения, Анахарсис считал, что работе мастера причастно какое-то техническое знание; так что мнение Анахарсиса Скифского свидетельствует не только о трудностях познания вообще, но и конкретно о сложности оценки ремесла и ремесленной продукции, т. е. техники. Анахарсис не находит положительных критериев, чтобы разрешить эту трудность. Платон в диалоге “Федр” в легенде о Тевте4 выдвинул любопытную мысль о том, что объективное суждение об изобретении сам автор изобретения дать не может. Прерогатива суда принадлежит другому – тому, кто пользуется изобретением. Эта же мысль была высказана в “Государстве”: “Применительно к каждой вещи умение может быть трояким: умение ею пользоваться, умение ее изготовить и умение ее изобразить. А качество, красота и правильность любой утвари, живого существа или действия соотносится не с чем иным, как с тем применением, ради которого что-либо сделано или возникло от природы. Значит, пользующийся какой-либо вещью, безусловно, будет обладать наибольшим опытом и может ука- 1 Аристотель. О софистических опровержениях, Гл. 12, 173а7-173а18. Анахарсис Скифский по свидетельству Диогена Лаэртского был братом Кадуида, скифского царя, по матери был эллином и поэтому владел двумя языками, (I, 101); причислялся к семи мудрецам (I, 13, 41, 42 ). 3 Секст Эмпирик. Против ученых. 57-59. Т. 1, М., 1976. 4 Платон излагает следующую легенду: “Близ египетского Навкратиса родился один из древних тамошних богов, которому посвящена птица, называемая ибисом. А самому божеству имя было Тевт. Он первый изобрел число, счет, геометрию, астрономию, вдобавок игру в шашки и кости, а также и письмена. Царем над всем Египтом был тогда Тамус, правивший в великом городе верхней области, который греки называют египетскими Фивами, а его бога – Аммоном. Прийдя к царю, Тевт показал свои искусства и сказал, что их надо передать остальным египтянам. Царь спросил, какую пользу приносит каждое из них. Тевт стал объяснять, а царь, смотря по тому, говорил ли Тевт, по его мнению, хорошо или нет, кое-что порицал, а кое-что хвалил...Когда же дошел черед до письмен, Тевт сказал: “Эта наука, царь, сделает египтян более мудрыми и памятливыми, так как найдено средство для памяти и мудрости.” Царь же сказал: “Искуснейший Тевт, один способен порождать предметы искусства, а другой судить, какая в них доля вреда или выгоды для тех, кто будет ими пользоваться. Вот и сейчас ты, отец письмен, из любви к ним придал им прямо противоположное значение. В души научившихся они вселят забывчивость, так как будет лишена упражнения память: припоминать станут извне, доверяясь письму, по посторонним знакам, а не изнутри сами собою. Стало быть, ты нашел средство не для памяти, а для припоминания. Ты даешь ученикам мнимую, а не истинную мудрость. Они у тебя многое будут знать понаслышке, без обучения, и будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для общения; они станут мнимомудрыми вместо мудрых.” (Платон. Федр. 274 с - 275 в). 2 Осмысление техники в античности 69 зать тому, кто делал эту вещь, на достоинства и недостатки его работы, испытанные в деле”1. Выстраивается иерархия всей сферы искусства по отношению к созданной вещи на основании истинности суждения о ней: на низшей ступени стоит тот, кто изображает вещь, так как он не может иметь вообще никакого истинного суждения о ней, соприкасаясь лишь с тем, что является лишь призраком и изображает лишь призрачное; на средней ступени стоит создатель вещи – в процессе созидания он вольно или невольно прикасается к истинному миру идей; на высшей же ступени стоит тот, кто пользуется этой вещью, поскольку он может говорить об этой вещи с наибольшей долей истинности в суждении, ибо он познает сущность вещи, поскольку сущность вещи есть прежде всего ее предназначение. Вообще считалось, что излишняя специализация в какой-либо области несовместима с настоящей образованностью и аристократизмом, она – удел ремесленника.2 “Из числа полезных предметов должны изучаться те, которые действительно необходимы, но не все. Поскольку все занятия делятся на такие, которые приличны для свободнорожденных людей, и на такие, которые свойственны несвободным, то, очевидно, следует участвовать лишь в тех полезных занятиях, которые не обратят человека, участвующего в них, в ремесленника. Ремесленными же нужно считать такие занятия, такие искусства и такие предметы обучения, которые делают тело и душу свободнорожденных людей непригодными для проявления добродетели и для связанной с нею деятельности. Оттого мы и называем ремесленными такие искусства и занятия, которые исполняются за плату: они лишают людей необходимого досуга и принижают их.”3 Корысть, неизбежный спутник ремесленного труда, поскольку ремесло имело в виду прежде всего практическую пользу и было занятием людей небогатых, зарабатывающих на хлеб своим умением, презиралась: “Искать повсюду лишь одной пользы всего менее приличествует людям высоких душевных качеств и свободнорожденным.”4 В сочинении “О частях животных” Аристотель еще раз подтверждает примат широкой образованности перед узкой специализацией не только , как отмечалось ранее, в ремесле, но и в науке: “В каждой науке, (высокая она или низкая), существуют два пути к возможному изучению предмета. Один из них можно назвать научным познанием, другой же образованием. Только надлежаще образованный человек в состоянии судить, правильны или нет суждения другого человека. Это отличает и вполне образованного человека; под образованностью мы разумеем способность выносить правильное суждение. Такой человек имеет возможность сам судить практически обо всем, в то время как другие способны судить только относительно какой-либо одной области. Но и в специальных областях должны тоже быть люди, соответствующие описанному нами универсальному типу.”5 4. Древнегреческие философы и научно-технические открытия Древнегреческие философы были причастны ко многим научным и техническим открытиям. Особенностью некоторых греческих изобретений было, по мнению Г. Дильса, воплощение в технике некоторых математических расчетов. Не случайно крупнейшим философам древности принадлежит, либо приписывается авторство многих технических изобретений. Например, Геродот сообщает, что некоторые полагают, что Крез перед битвой у Галиса поручил Фалесу отвести поток; несмотря на то, что историк отвергает справедливость дошедших до него сведений, Дильс считает, что такое чудо гидротехники людская молва должна была приписать именно милетскому астроному, человеку с большими практически1 Платон. Государство, 601 е. Аристотель. Политика. 1337 в 15. (VIII 2). 3 Аристотель. Политика. 1337 в 5-15. (VIII 2). 4 Там же. 1338 в (VIII 3). 5 Цит. по: Йегер В. Пайдейя. М., 1997, с. 22. 2 70 Д.Н. Савельева ми знаниями.1 Еще один милетец – Анаксимандр – сыграл важную роль не только в становлении греческой философии, он деятельно участвовал в жизни своего народа и был знаменит еще и тем, что руководил колонизацией Аполлонии на Черном море и дал своим землякам для ориентации первую карту мира, а заодно и небесную карту для того, чтобы мореплаватели могли ориентироваться по ней ночью.2 Но кроме этого, Анаксимандр первым высказал мысль о гармонии всей мировой системы, выраженной в числах, чем способствовал развитию философских систем Гераклита и пифагорейской школы. В свою очередь, благодаря успехам прежде всего пифагорейской школы рационализм охватил все стороны жизни Древней Греции. В V в. до Р. Х. широко распространилось мнение, согласно которому всю жизнь человека можно уложить как формулу в числа, но прежде всего рационализм утвердился в технике.3 В качестве примера обращает на себя внимание архитектор Гипподам Милетский, сделавший по поручению Перикла новый план Пирея: улицы шли в направлении стран света и пересекались под прямым углом. Влияние его авторитета было столь могущественным, что и в последующее столетие городам с совершенно неподходящим ландшафтом навязывалась такая же планировка. Мало того, его влияния не избегли римские строители, он же явился образцом и в новом веке рационализма – XVIII-м.4 Другим примером служит книга Поликлета Аргосского “Канон”, написанная под сильным влиянием пифагореизма, где изложена его теория искусства, в которой указывалось, что пропорции тела должны были подчиняться числовым пропорциям, особое предпочтение отдавая священному числу 3 и 10. Эти правила, по мнению Поликлета, должен соблюдать художник в своих работах для того, чтобы достичь совершенства. Дильс указывает, что у Поликлета были предшественники в этом деле, которые под влиянием все той же пифагорейской школы написали свои “Правила симметрии”.5 Поликлет сам не особенно строго соблюдал собственные правила, а искусство IV в. сознательно противопоставило себя “Канону”. Однако, правила симметрии “Канона” пришлись кстати при постройке античных артиллерийских орудий. Ссылки на “Канон” имеет древнейшее из дошедших до нас сочинений по артиллерии Филона Александрийского. Артиллерийские орудия были выстроены по принципу математической конструкции еще в те времена, когда на Сицилии правил Дионисий Старший (ок. 400 г.), именно в его правление появились первые настоящие орудия, благодаря которым Италия и Сицилия не оказались под властью карфагенян6. Механики, превратившие старый лук в новую страшную машину, происходили из пифагорейских кругов, поскольку для производства этих орудий требовалась не только техническая подготовка, но и математическое образование. Еще одним подтверждением огромного вклада пифагорейцев в историю греческой технической мысли, а также практики, является то, что к их числу принадлежал знаменитый Архит Тарентский, современник Дионисия Александрийского. Он объединял в себе матема1 Дильс Г. Античная техника. М.-Л., 1934, с. 14. Другое свидетельство Геродота говорит об ионийском астрономе Гарпале, который по поручению Ксеркса построил знаменитый мост на судах, выдерживавший бурю и течение лучше, чем выстроенные до того египетскими и финикийскими инженерами. Тот же Геродот сообщает, что ионийские техники строили подобные мосты и раньше – для Дария его построил некий Мандрокл с Самоса, земляк и современник Пифагора, когда тот направлялся на войну со скифами. Другое сооружение на Самосе, изумлявшее еще Геродота – это водопровод Эвпалина. Его строительство свидетельствует о высоком уровне научной и технической подготовки инженеров, так как для его прокладки нужно было прорыть сквозь гору туннель длиной в 1 км. 2 Дильс Г. Античная техника. М.-Л., 1934, с. 21. 3 Там же, с. 23. 4 Там же, с. 24. 5 Там же, с. 26. 6 Там же, с. 27. Осмысление техники в античности 71 тика, чьи исследования произвели переворот в науке, и талантливого механика.1 По свидетельству Диогена Лаэртского он, кроме прочего, “первый упорядочил механику, приложив к ней математические основы, и первый свел движение механизмов к геометрическому чертежу”2. Таким образом, рационализм, которым так гордится нынешний век – основа современной техники – родился в Древней Греции и то, что он получил такое распространение во многих сферах общественной жизни, говорит о большом влиянии наиболее популярных философских систем. Мы сейчас говорим, что рационализм в нашу жизнь вносит техника, но, видимо, и сейчас и в те далекие времена рационализм привносила в первую очередь философия. В Древней Греции, несмотря на слабое распространение техники, были произведены, как считает Дильс, все крупнейшие технические открытия, предваряющие изобретение парового двигателя. Высокая творческая активность в то же время сочеталась с пренебрежительным отношением в обществе к технике и ремеслу. 5. Причины негативного отношения к технике и ремеслу в античности Ксенофонт в “Домострое” проливает свет на причину такого негативного отношения. Словами Сократа он говорит, что “занятие так называемыми ремеслами зазорно и, естественно, пользуется дурной славой в городах. Ведь ремесло вредит телу и рабочих, и надсмотрщиков, заставляя их жить сидя, без солнца, а при некоторых ремеслах приходится проводить целый день у огня. А когда тело изнеживается, то и душа становится гораздо слабее. К тому же ремесло оставляет очень мало свободного времени для заботы еще о друзьях и родном городе. Поэтому ремесленники считаются непригодными для дружеского сообщества и плохими защитниками отечества. А в некоторых городах, особенно в тех, которые славятся военным делом, даже и не дозволяется никому из граждан заниматься ремеслами”3. Исключение составляют, продолжает Сократ, лишь военное дело и земледелие, поскольку занятие этими ремеслами, напротив, укрепляет тело, а следовательно и душу. Только физически крепкие люди могут успешно защищать отечество. Кроме этого земледельцы кровно в этом заинтересованы, поскольку, в случае нападения врага на страну, они будут защищать свою землю, которую они обрабатывают. А ремесленники, живущие в городе, презрительно добавляет Сократ, будут защищать лишь городские стены, поскольку “они приучены с детства сидеть без труда и опасности”.4 Аристотель поясняет, что занятие “низким ремеслом” приводит к ограниченному рабству: само занятие делает ремесленника рабом, но “ни сапожник, ни какой-либо другой ремесленник не бывает таковым по природе”5, отсюда его ограничительный характер. В “Политике” Аристотель также рассуждает о пользе и вреде обучению игры на флейте и прочих музыкальных инструментах. Он опровергает, по-видимому, широко распространенное мнение, что “занятие музыкой обратит людей в ремесленников”6, с оговоркой, что игре на музыкальных инструментах нужно обучать в молодости, строго ограничить число инструментов, на которых позволяется учиться играть (флейта исключалась из этого списка), обучение не должно быть профессиональным (т. е. не готовить профессионалов по части пения и игры на инструментах) и, к тому же, “занятия музыкой не должны служить помехой для последующей деятельности человека и не должны обращать его в физическом отно1 Дильс Г. Античная техника. М.-Л., 1934, с. 28. Архит семь раз стоял во главе государства в качестве стратега и никогда, по свидетельству Аристоксена, не испытал поражения. 2 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. VIII, 83. 3 Ксенофонт. Домострой, Гл. 4, 2-4. 4 Там же, Гл. 6, 6-8. 5 Аристотель. Политика. Кн.1 (А) 1260в 1-3. 6 Там же. Кн.8 (И) 1340в 40. 72 Д.Н. Савельева шении в ремесленника, делать его негодным для исполнения военных и гражданских обязанностей, как для практического упражнения в них в настоящем, так и для усвоения их в будущем”1. Занятие музыкой Аристотель сравнил с погремушкой Архита2. Однако, труд и ремесло в Греции не всегда вызывали пренебрежительное отношение – Плутарх сообщает, что, по словам Гесиода, во времена, когда жил Солон, “никакая работа не являлась позором”, “ремесло не вносило различия между людьми, а торговля была даже в почете, потому что она знакомила эллинов с миром варваров, доставляла дружбу с царями и давала разносторонний опыт...О Фалесе и о математике Гиппократе также рассказывают, что они занимались торговлей; а Платону продажа масла в Египте доставила деньги на его заграничное путешествие.”3 6. Термин τέχνη в произведениях Платона Слово τέχνη у Платона, которое переводится в большинстве случаев на русский язык как “искусство”, многозначно. С современной точки зрения это действительно объединение понятия технического и понятия искусства. В любой сфере деятельности у греков ценилось достижение совершенства, что предполагало непременное знание и умение применения необходимых технических навыков прикладного характера. Поэтому, выделяя область технических занятий у Платона, мы обращаем внимание на то, что они несколько похожи на искусство, а выделяя предмет искусства, – мы замечаем, что оно непременно содержит нечто техническое4. Наиболее общее определение τέχνη дано в диалоге “Пир”: “все, что вызывает переход из небытия в бытие, – творчество, и, следовательно, создание любых произведений искусства и ремесла можно назвать творчеством (ποίησις происходит от глагола ποιέω "делать", "творить"), а всех создателей их – творцами... Однако,... они не называются творцами, а именуются иначе, ибо из всех видов творчества выделяется одна область – область музыки и стихотворных размеров, к которой и принято относить наименование “творчество”.5 Мнение о том, что творчество является ключевым моментом в понимании техники, было очень широко распространено в начале нынешнего века и являлось отправной точкой для написания многих работ по философии техники, но впервые на это обстоятельство было указано Платоном. Таким образом, Платона можно считать предтечей современной широкой трактовки техники. Платон приводит аргумент, указывающий на различие между художественным в собственном смысле и связанными с ним техническими знаниями и навыками. Очень часто, пишет он, смешивают творчество с известной технической или формальной сноровкой, составляющей одно из условий творчества, но не образующей его. Именно на этом смешении основывается, по Платону, мысль о возможности обучения творчеству. Здесь возможность обучения известным техническим действиям ошибочно принимается за возможность обучения самому искусству – как творчеству6. Различие это Платон устанавливает в “Федре”. Там он отвергает мысль о наличии рационально познаваемой основы творческого акта7. А в “Ионе” он развивает мистическую теорию относительно природы художественного творчества8. Таким образом, интересующее нас искусство в смысле ремесла косвенным образом определяется Платоном как умение, которому можно обучить и, следовательно, умение это по своей природе рационально. Однако, это обстоятельство не придает ремеслу большей 1 Там же. Кн.8 (И) 1340в 40. Погремушкой Архита называли механического голубя, который при полете гремел. 3 Плутарх. Избранные жизнеописания. Т. 1, с. 159. 4 см. Платон. “Софист”. 5 Платон. Пир, 205 в-с. 6 Асмус В.Ф. Историко-философские этюды, М, 1984. 7 Платон. Федр, 268. 8 Платон. Ион, 536с. 2 Осмысление техники в античности 73 значимости. Углубленная специализация в деле какого-либо из искусств считалась недостойной, даже в музыке, которая наряду с поэзией высоко ценилась в греческом обществе и, по словам Аристотеля (который по мнению специалистов был более близок в этом отношении к мнению большинства), как музыка, так и ритм содержат этос (Ãθος), поэтому они и приобретают воспитательное значение1. Изобразительное искусство традиционно считалось непричастным воспитанию. Аристотель отрицал существование этоса в произведениях живописи и скульптуры, делая исключение лишь для немногих из них и то в незначительной степени. Также и Платон в “Государстве”, завершая свои рассуждения о мусическом воспитании, сдержанно говорит о живописи и ставит ее в один ряд с ткачеством, декоративным и строительным искусством, а скульптуру и вовсе не упоминает. Тут уместно вспомнить слова Аристофана, который в одном из своих произведений высказывается о Фидии, как о человеке, работой которого все восхищаются, но не найдется ни одного желающего ему подражать. Смыслообразующей частью всякого искусства является его предмет, своим применением искусство оправдывает свое существование: «целью искусства является принести наибольшую пользу своему предмету, а не самому себе»2, искусство существует для того, «чтобы отыскивать и изобретать что кому пригодно»3. Платон подчеркивает конкретную практическую значимость искусства: каждое из них (искусств) приносит какую-то конкретную пользу, а не пользу вообще”4. С другой стороны, Платон замечает, что мастер, применяющий свое искусство, не получает какой-либо выгоды от своего собственного ремесла: “...врачевание ведет к здоровью, а способ оплаты – к вознаграждению; строительное искусство создает дом, а искусство найма сопровождает это вознаграждением. Так и во всем остальном: каждое искусство делает свое дело и приносит пользу соответственно своему назначению. Если же к этому искусству не присоединится оплата, ... то мастеру от него никакой пользы не будет... Никакое искусство и никакое правление не обеспечивает пользы для мастера, но... оно обеспечивает и предписывает ее своему подчиненному”5. Характеристики искусства, обозначенные в “Государстве”, вытекают из общего учения Платона об идеальном бытии: всякое искусство включает в себя область знания и тем самым является причастным идеальному бытию. Поэтому “у искусства не бывает никакого несовершенства или погрешности и ему не годится изыскивать пригодное за пределами себя самого”6, “для самого искусства пригодно свое собственное наивысшее совершенство”7. Кроме того, в диалоге “Филеб” Платон выстраивает иерархию искусств, где на вершине пирамиды стоит искусство философии: “наиболее точное и истинное из всех искусств”8. Философия – единственное из всех искусств, занимающееся изучением истинного бытия, и оно не измеряется приносимой им пользой9. В. Ф. Асмус в своей статье “Платон: эйдология, эстетика, учение об искусстве”10 обозначил, опираясь на учение Платона об идеях, четыре рода (области) бытия и, соответственно, различные способы их постижения. Высший род бытия – идеи – познаются посредством интуиции ума, непосредственного усмотрения, к которому не примешивается интуиция 1 Аристотель. Политика, VIII, 5. Платон. Государство, 341. 3 Там же. 4 Там же, 346а. 5 Там же, 346 е. 6 Там же, 342а 7 Там же, 341. 8 Платон. Филеб, 57с. 9 Там же, 58с. 10 Асмус В. Ф. Платон: эйдология, эстетика, учение об искусстве // Асмус В.Ф. Историко-философские этюды, М., 1984, С. 3-45. 2 74 Д.Н. Савельева чувств. Второй, низший, сравнительно с идеями, род бытия – предметы математического знания. Математические предметы родственны и идеям и чувственным вещам. Как и идеи, они неизменны, не зависят в своей сущности от отдельных предметов, представляющих их в чувственном мире. Они постигаются умом, но не посредством интуиции ума, как идеи, а посредством размышления. Но вместе с тем математики вынуждены пользоваться при развитии своих доказательств отдельными образами фигур, нарисованными с помощью воображения1. Этому роду бытия соответствует научное знание. Третий род бытия или, точнее, третья степень реальности – чувственные вещи, несовершенная область вечного становления, генезиса и гибели. Чувственные вещи не могут быть предметом достоверного знания, а только мнения. К этому роду бытия относится и природа вообще и ремесленное технэ, поскольку оно имеет дело с чувственными вещами: “большинство искусств и все люди, трудящиеся над ними, пользуются прежде всего мнениями и усиленно исследуют все, что касается мнения, а если кто и полагает, что изучает природу, то такой человек всю свою жизнь исследует этот вот космос, как он возник, что он претерпевает и как творит. Значит, такой человек затрачивает свой труд не на вечное бытие, но на возникающее, долженствующее возникнуть и возникшее.”2 И, наконец, четвертый – самый низкий род бытия – отображение чувственных вещей. Постижение этих отображений достигается посредством воображения.3 Таким образом, Платон обозначает существенное различие между наукой и ремесленным технэ, так как они причастны принципиально разным видам бытия. Однако они связаны между собой процессом познания. Согласно утверждению Платона, ни мнение, ни воображение не дают истинного, достоверного знания, как и сами чувственные предметы, мнение непрерывно изменяется. Чтобы возвыситься до знания, мнения должны быть связаны в единство или тождество. Связь эта производится деятельностью самой души. Обобщение мнений является как бы первой ступенью движения к истинному знанию.4 Так обстоит дело с разными видами искусств по отношению к истине. Наряду с соотношением областей знания и искусств различным родам бытия мы можем сопоставить взаимоотношение между различными “умениями” внутри самой области τέχνη. Если в “Пире” Платон делает ударение на том, что определяющей чертой τέχνη является его сотворенность, то есть специфический способ появления, то в “Софисте” Платон прибавляет к творческим искусствам еще и искусство приобретающее. Платон различает творение предмета и присвоение его, вне зависимости от того, какой это предмет – создан ли он человеком, или же он принадлежит царству природы. К творческому τέχνη Платон относит “земледелие и уход за всяким смертным телом... все то, что относится к составленному и сделанному, то есть к тому, что называется утварью”5, и подражательные искусства; к приобретающему искусству он относит “целый ряд наук и знаний, искусство дельца, борца и охотника, они ничего не творят, но отчасти словами и действиями подчиняют своей власти то, что есть и что возникает, отчасти не позволяют это делать другим”6. Творческое τέχνη ставится в известном смысле выше приобретающего, так как к нему относится Божественное τέχνη. По Платону, творец создал вещи согласно первообразу, так же поступает и человек в процессе созидания: если космос был создан как подражание ис1 Асмус В. Ф. Платон: эйдология, эстетика, учение об искусстве // Асмус В.Ф. Историко-философские этюды, М., 1984, С. 3-45. ; Асмус В. Ф. Античная философия. М., 1976 2 Платон. Филеб, 58 е, 59 а. 3 Асмус В. Ф. Платон: эйдология, эстетика, учение об искусстве // Асмус В. Ф. Историко-философские этюды. М., 1984, с. 15. 4 Там же. 5 Платон. Софист. 219 с. 6 Там же. Осмысление техники в античности 75 тинному миру идей, то человек подражает природе. Искусство, которое изображает предметы чувственного мира, является подражанием третьего порядка, поэтому искусство (в смысле прекрасных искусств) менее всего содержит в себе истину: “Тот, кто творит призраки, подражатель (художник, поэт),... нисколько не разбирается в подлинном бытии, но знает одну только кажимость”1. До сих пор мы рассматривали главным образом лишь то, что Платон сам писал об искусстве, и пытались вслед за ним различить художественное и ремесленное технэ и показать их статус в общефилософских воззрениях Платона. Но современный взгляд на предмет техники позволяет нам несколько расширить круг рассматриваемых проблем и обратиться к тем текстам Платона, где не говорится непосредственно о τέχνη. Технический проект – важная часть технического знания и технического конструирования и он может быть направлен не только на собственно артефакты, но и на общество. Своего рода социальным проектированием занимался Платон, когда описывал модель государственного устройства в “Государстве”, а диалог “Тимей” дает нам пример описания возникновения вселенной с чертами, присущими всякому техническому проекту. Платоновское государство имеет почти геометрическое деление общества на касты, а касты, в свою очередь, четко профессионально ориентированы. Каждый член касты наделен общественно-полезными функциями, которые обеспечивают надежность и устойчивость государства и за выполнением которых установлен строгий государственный контроль. Для Платона имеет значение именно критерий устойчивости государства, умение наилучшим образом защитить себя от нападения врагов, причем он считал, что, хотя это и очень трудно, но такой идеал государства вполне осуществим, на что он указывал в своем сочинении2, к тому же пытался воплотить свой замысел в Сицилии, однако неудачно, и сам при этом едва выжил3. Особую роль Платон уделял воспитанию, так как никакой контроль за выполнением своих функций членами каст не обеспечит стабильность государству, если они не будут воспитаны в соответствии с идеалами этого государства. Большую роль в идеологическом воспитании, по мнению Платона, играют “мусические” искусства. Использование их для задач воспитания после того, как они подвергнутся жесткой цензуре, и составляет их единственную возможную ценность и полезность. Платон подробно описывает механизм культивирования под воздействием искусства тех или иных качеств в человеке, для того, чтобы он принес наибольшую пользу отечеству на своем поприще. Проект государственного устройства тщательно продуман до мелочей, что позволяет с большой уверенностью говорить о наличии социального проектирования у Платона, которое по некоторой исторической случайности не дошло до социального моделирования. Другую работу Платона – “Тимей” – можно сравнить с техническим проектом, где предметом проектирования является весь космос. Вершит этот проект демиург, которого Платон называет в том числе и мастером и строителем. Творит он согласно первообразу (παράδειγµα), вечно живому и совершенному – миру идей. Поэтому в слове “творение” есть 1 Платон. Государство. 601в. Государство, 499 с - 502 с. 3 Диоген Лаэртский пишет, что Платон ездил к Дионисию Младшему “просить о земле и людях, чтобы жить по законам его Государства. Дионисий обещал, но не дал.” При этом Платон пытался осуществить заговор, “побуждал Диона и Феодота к освобождению острова”, за что попал в плен. Из этого неприятного положения Платона вызволил своим письмом Архит: “Архит Дионисию желает доброго здоровья. Все мы, любя Платона, посылаем к тебе Ламиска и Фотида с товарищами, чтобы увезти его от тебя по нашему прежнему соглашению. Мы советуем тебе припомнить, с какою настойчивостью ты всех нас убеждал устроить его приезд и позаботиться о его безопасности здесь и на обратном пути, равно как и о многом ином. Припомни также, что прибытие его ты почитал за честь, что любил ты его потом, как никого другого. И поэтому, если что у вас не заладилось, останься человеком и верни его нам невредимого. Этим ты сделаешь справедливое дело и обяжешь нас благодарностью” (III 22-23). 2 76 Д.Н. Савельева некий оттенок ремесленной поделки – демиург только подражает образцу, он ничего не выдумывает заново, он следует канону. Примечателен тот факт, что космос и все сущее в нем возникает не в результате одномоментного акта, как это можно было бы ожидать от существа совершенного, а совершается поэтапно, последовательно, не допуская никаких лишних элементов. И, хотя Платон пишет, что для творца неприменимы категории времени, и мы, строго говоря, не можем утверждать, что творение развертывалось во времени и пространстве (тем более, что и то и другое создается позже космоса), для нас важно то, что для описания Платон пользуется постепенным, подробным и строгим методом, воплощающим в то же время техническое совершенство. 7. Аристотель об искусственно созданной вещи Для античности процесс ремесленного труда и его продукт были просты и доступны для понимания. Убедительным свидетельством этого является постоянная иллюстрация или пояснение своих доводов философами из примеров изготовления ремесленником какой-либо вещи, особенностей ремесленного труда и т. д. Даже Платон, который не признавал существования идеи для предметов низменных, каковыми являлись и вещи технического изготовления, часто брал их в пример для объяснения той же теории идей: “Никто, находясь в здравом уме, не стал бы гоняться за понятием ткацкого искусства ради самого этого искусства. Однако, ... для большинства людей скрыто, что для облегчения познания некоторых вещей существуют некие чувственные подобия, которые совсем нетрудно выявить, когда ктонибудь хочет человеку, интересующемуся их объяснением, без труда, хлопот и рассуждений дать ответ. Что же касается вещей самых высоких и чтимых, то для объяснения их людям не существует уподобления, с помощью которого кто-нибудь мог бы достаточно наполнить душу вопрошающего, применив это уподобление к какому-либо из соответствующих ощущений. ...Ибо бестелесное – величайшее и самое прекрасное – ясно обнаруживается лишь с помощью объяснения, и только него, ...упражняться же, чего бы это не касалось, гораздо легче бывает в малых вещах, чем в большом.”1 Чужеземец в “Политике” Платона для того, чтобы объяснить, как определить политика и отделить политический род занятий от других, берет в пример ткацкое ремесло, точнее, более узкую его часть – шерстопрядение и показывает, как можно эту узкую специализацию отграничить от других родственных ей функций. Аристотель также широко пользовался аналогиями из ремесленного процесса для объяснения некоторых своих положений, даже для обозначения одного из своих фундаментальных понятий – материи – он взял строительный термин: “Для... обозначения (материи) Аристотель использовал общеупотребительное слово Þλη , которое буквально означало “лес”, “дерево”, “древесный материал” и т. п. “Гиле” – это материал, из которого можно построить многое: дом, мост, ткацкий станок и т. д. В этом исходном значении Аристотель и использовал его в концепции природы и в космологии, где оно становилось одной из самых фундаментальных философских категорий, сфокусировавшей в себе основные характеристики последующих мировоззрений... “Гиле” получило обобщенное значение через аналогию со строительным материалом.”2 “Как исходное начало всего природно сущего, как общая возможность любой телесной определенности материя сама по себе свободна от какой-либо оформленности, в силу чего она лишена всех качественных и количественных характеристик. Будучи соотноситель1 2 Платон. Политик, с. 38. К.А.Сергеев, Я.А.Слинин. Природа и разум: античная парадигма, Л., 1991, с. 7. Авторы в примечании добавляют, что данное обстоятельство отмечается в работе: Leclerc I. The Nature of Physical Existence. London, 1972, P. 115. Осмысление техники в античности 77 ной категорией, она тем не менее оказывается самой фундаментальной как для понимания происходящих в космосе природных процессов, так и для понимания человеческой деятельности в сфере ремесла и искусства. Данное понимание материи является достаточно трудным, вот почему сам Аристотель, объясняя её, был вынужден прибегать к аналогии: “Что касается лежащей в основе природы, то она познаваема по аналогии: как относится медь к статуе, или дерево к ложу, или материя и бесформенное... еще до принятия формы ко всему обладающему формой, так и она относится к сущности, к определенному и соответствующему предмету” (Физика, I 7, 191а). Материя растущего дерева является материей во “вторичном смысле”, так как она уже имеет качественную определенность, которая способна получить дополнительную и, скажем, весьма коварную форму троянского коня, поэтому его материя не идентична материи дерева (пример И. Леклерка).”1 Наилучшим образом искусственно созданную вещь можно определить, исходя из учения Аристотеля о четырех причинах, причем начало ее (сущность) будет находиться в другом (в данном случае, в человеке): “через искусство возникает то, форма чего находится в душе (формой я называю суть бытия каждой вещи и ее первую сущность)... Таким образом, оказывается, что в некотором смысле здоровье возникает из здоровья и дом – из дома, а именно дом, имеющий материю, из дома без материи, ибо врачебное искусство есть форма здоровья, а искусство домостроительное – форма дома; а под сущностью без материи я разумею суть бытия вещи. Одни виды возникновения и движения называются мышлением, а другие – созданием: исходящее из начала и формы – это мышление, а исходящее из того, что для мышления последнее, – это создание.“2 Так, например, формальной причиной дома будет его план или проект, говоря поплатоновски – идея; материальной причиной – бревна, камни и др. материалы, которые используются при постройке. Движущей причиной будут сами строители или строитель, а целевой или конечной – предназначение дома – то есть место для укрытия от непогоды и сохранения вещей. Определение Аристотеля для искусственно созданного посредством четырех причин возникновения вещи с полным основанием можно назвать “узким” или конкретным определением техники в противовес “широкой” платоновской характеристике τέχνη, связанного единственно с творческим способом появления на свет. Античные представления о технике сохранились вплоть до Нового времени. Современные разногласия по поводу выявления сущности техники не имеют аналогов в истории. По мнению специалистов, в некоторых областях греческая техника достигла выдающихся результатов, а главным ее достижением было соединение научных теорий с практическими техническими задачами (Дильс), но тем не менее, главные достижения в технике совпадают по времени с падением престижа ремесленной и технической работы вообще. Хотя эпоха Средних веков представляет из себя своеобразный, колоритный, но мало изученный феномен в истории человечества, нового представления в отношении техники и ремесленного труда она не принесла. В полной мере сохранился ужас перед выдающимися техническими достижениями, даже строительство соборов сопровождалось слухами, что строители продали свою душу.3 Перемены произошли только лишь после так называемых “буржуазных” революций в Западной Европе. С другой стороны, нельзя отрицать, что античное наследие, в частности “Тимей” Платона и “Механика” Аристотеля повлияли: первый – на становление механистической философии, а другая, соответственно, – на развитие техники. Одна из основных мыслей о технике, которую можно выделить в учениях античных 1 К.А.Сергеев, Я.А.Слинин. Природа и разум: античная парадигма, Л., 1991, с. 8. Аристотель. Метафизика. Кн 7, гл.7 1032а 12 - 1032в 15. 3 Зиферле. Исторические этапы критики техники./ Философия техники в ФРГ, М., 1989, с. 257. 2 78 Д.Н. Савельева философов – это уподобление искусственно созданного природе. По мнению многих, техника и ремесла возникли из подражания природе. Об этом пишет, например, Демокрит: “От животных мы путем подражания научились важнейшим делам: [а именно, мы – ученики] паука в ткацком и портняжном ремеслах, [ученики] ласточки в построении жилищ и [ученики] певчих птиц, лебедя и соловья в пении”1. Высказывая свое мнение относительно того, как развивалась человеческая культура, он также упомянул о нужде как главной побудительной силе для появления искусств и на основании этого говорил, что “музыка есть младшее из искусств”, объясняя это тем, что “ее породила не нужда, но родилась она от избытка сил”2. Мнение о происхождении ремесла из подражания природе было, видимо, и распространенным и бесспорным, не вызывающим ни у кого сомнений. “Семя порождает [живое] так же, как умение изделия; оно содержит в себе форму в возможности, и то, от чего семя, в некотором отношении одноименно [с тем, что возникает].”3 Таким образом, чем лучше искусственная вещь походила на образец (природный), тем она была совершеннее. Аристотель, например, осуждал производство многофункциональных орудий на том основании, что эти орудия будут плохо выполнять свою работу из-за неподобия природе, где каждое творение имеет единственное назначение: “Творчество природы ни в чем не уподобляется жалкой работе кузнецов, изготовляющих дельфийский нож4; напротив, в природе каждый предмет имеет свое назначение. Так, всякий инструмент будет наилучшим образом удовлетворять своему назначению, если он предназначен для выполнения одной работы, а не многих.”5 Однако, при всем пренебрежительном отношении к ремеслам, Аристотель отмечает необходимость для человека в быту обычных вещей, получаемых посредством этих ремесел. Кроме того, он впервые разделил орудия труда на одушевленные и неодушевленные: “например, для кормчего руль – неодушевленное орудие, рулевой – одушевленное, потому что в искусствах ремесленник играет роль орудия”6. К одушевленным орудиям Аристотель причислял так же рабов и вообще всех ремесленников по отношению к их искусству: “в искусствах всякий ремесленник как орудие стоит впереди других инструментов”7. С современной точки зрения безусловный интерес вызывает высказывание Аристотеля относительно того, что если бы существующая техника работала сама собой (автоматически), то нужда в рабах отпала бы: ”Если бы каждое орудие могло выполнять свойственную ему работу само, по данному ему приказанию или даже его предвосхищая, и уподоблялось бы статуям Дедала или треножникам Гефеста, о которых поэт говорит, что они “сами собой (αÙτοµάτους) входили в собрание богов”, если бы ткацкие челноки сами ткали, а плектры сами играли бы на кифаре, тогда и зодчие не нуждались бы в работниках, а господам не нужны были бы рабы.”8, другими словами это можно выразить так – социальное строение общества может существенно измениться при “фантастическом” уровне развития техники, ибо для Аристотеля самодвижущиеся вещи были легендой. Однако, не следует к этому высказыванию Аристотеля относиться слишком серьезно, так как, учитывая отношение античных философов к мифам вообще и Аристотеля в частности, можно предположить, что приведенный отрывок является шуткой философа. Всю технику (орудия) Аристотель разделил на два класса: орудия, участвующие в продуктивной деятельности (ποιητικά) и орудия, участвующие в деятельности активной 1 Материалисты Древней Греции. Собрание текстов Гераклита, Демокрита и Эпикура. М., 1955, с. 152. Там же. 3 Аристотель. Метафизика. Кн.7, гл. 9 1034а - 1034в. 4 Дельфийский нож служил ножом и мечом. 5 Аристотель. Политика, Кн. 1 (А) 1252в 1-5. 6 Аристотель. Политика, Кн. 1 (А) 1253в 25. 7 Там же. 8 Там же. 2 Осмысление техники в античности 79 (πρακτικόν). Соответственно этому он обозначил отличающий их признак – пользуясь орудием творческой деятельности, мы получаем нечто иное, чем само это орудие, а при использовании орудия активной деятельности мы никакого нового продукта не получаем, и само это орудие является “только предметом пользования”1: “пользуясь ткацким челноком, мы получаем нечто иное, чем его применение; одежда же и ложе являются для нас только предметами пользования”2. Раба как орудие Аристотель отнес к деятельности активной, так как “жизнь – активная деятельность (πρ©ξις), а не продуктивная (ποίησις)”3. Аристотель уделил особое внимание вопросу о том, что некоторые вещи могут возникать и благодаря τέχνη и самопроизвольно, т. е. естественным путем, например, здоровье, а другое возникает только с помощью τέχνη, например, дом. “Причина в том, что [в одних случаях] материя, которая кладет начало возникновению при создании и возникновению чего-то через искусство и в которой имеется какая-то часть [возникающей] вещи, отчасти такова, что может двигаться сама собой, а отчасти нет, и в первом случае она отчасти в состоянии двигаться определенным образом, а отчасти не в состоянии: ведь многое хотя и может двигаться само собой, но не в состоянии делать это определенным образом, например плясать. Поэтому те вещи, материя которых именно такого рода (например, камни), одним определенным образом двигаться не в состоянии, разве только с помощью другого, однако иным образом могут. И так же обстоит дело с огнем. Вот почему одни вещи не возникнут без человека, обладающего умением их делать, а другие возникнут, ибо будут приведены в движение тем, что, хотя и не обладает таким умением, но само может быть приведено в движение или с помощью другого, не обладающего таким умением, или благодаря какой-нибудь [своей] части. Вместе с тем из сказанного ясно также, что в некотором смысле все [создаваемые искусством] вещи возникают или из одноименного с ними (так же как и природные вещи), например дом – из дома как созданного умом (ибо искусство – это форма), или из какой-нибудь своей одноименной части, или же из того, что содержит в себе некоторую часть [создаваемой вещи], если вещь не возникает привходящим образом: ведь причина, по которой создается что-нибудь, есть первичная часть, сама по себе сущая.”4 В этом отрывке теоретически обосновывается общая для всей греческой культуры мысль о том, что τέχνη подражает природе, повторяя в процессе производства естественный процесс порождения. Вопрос же о том, что некоторые вещи (например, здоровье) могут возникать и благодаря τέχνη, и без него, т. е. естественным путем, и благодаря действию обоих факторов, замечена Аристотелем впервые. Основой явления Аристотель считает движение, поэтому способность вещи или части вещи к определенному роду движения (например, часть тела или тело животного может двигаться само или под воздействием других факторов таким образом, что вызовет выздоровление) обеспечивает появление того, что может возникнуть и благодаря искусству (здоровье). Аристотель четко определяет единый источник возникновения науки и искусства. одновременно указывая их видовые отличия: “из чувственного восприятия возникает... способность помнить. А из часто повторяющегося воспоминания об одном и том же возникает опыт, ибо большое число воспоминаний составляет вместе некоторый опыт. Из опыта же, т. е. из всего общего, сохраняющегося в душе, из единого, отличного от множества, того единого, что содержится как тождественное во всем этом множестве, берут свое начало искусство и наука: искусство – если дело касается создания чего-то, наука – если дело касается сущего. Таким образом, эти [приобретенные] способности не содержатся [в душе] в обособленном виде и не возникают из других способностей, в большей мере познавательных, а бе- 1 Аристотель. Политика. Кн.1 (А), 1254а 8. Там же. 3 Там же. 4 Аристотель. Политика, Кн.7 (А), гл. 9 1034а 9. 2 80 Д.Н. Савельева рут свое начало от чувственного восприятия”1 Секст Эмпирик писал, что “по их (догматиков, под которыми он подразумевал академиков, перипатетиков, стоиков) мнению, науки бывают о вещах природных, но никоим образом не об установленных. И это понятно: наука хочет быть твердой и неизменной, а все установленное легко подвержено изменению и перемещению, так как оно делается другим через смену установлений, которые в нашей власти.”2 Можно сказать, что для древних греков τέχνη было своего рода знанием, причастным логосу, но не достигающим теоретических высот чистой науки. Итак, несмотря на негативное отношение к ремеслу в Древней Греции, общие представление о сущности техники, которые сложились в эту эпоху, вполне соответствуют некоторым современным взглядам, а для отдельных философов служат основой построения новых теорий. Два основных типа современных определений техники (широкое и узкое) могут быть сведены к интерпретации τέχνη соответственно Платоном и Аристотелем. Та часть взглядов, которая утверждала призрачность и недостоверность τέχνη была забыта, а примеры, поясняющие некоторые философские рассуждения ходом ремесленной работы, главным образом уподобление демиурга мастеру и его творение мира строительному процессу, способствовали формированию взгляда на мир, как на огромную машину, что в свою очередь значительно повлияло на развитие техники. То, что древнегреческие философы, прибегая к такого рода объяснениям, указывали на их несовершенство и весьма отдаленное сходство с самим существом философской проблематики, что особенно подчеркивал Платон, постепенно теряло значение. Аристотель в некоторых ситуациях обходился без подобного рода оговорок, а иногда комментировал свои примеры как пояснение более сложного более простым и доступным для понимания. И, наконец, уподобление мира машине стало восприниматься буквально и именно это обстоятельство открыло путь современному способу его изучения. 1 2 Аристотель. Вторая Аналитика. Кн. 2, гл. 19, 100а 5-10. Секст Эмпирик. Три книги Пирроновых положений. Кн. 2, 18 // Соч. т. 2. М. 1976. с. 306.
