§ 2. Мифология как источник философии Прежде всего подчеркнем, что речь идет вовсе не об архаическом мифе, а о мифологии на поздней стадии ее развития, рационализированной и в значительной мере систематизированной (у греков - Гомер, Гесиод), которая уже есть начало разрушения мифа, ее демифологизации. Поэтому прав А.В.Семушкин, когда пишет, что "с Гомером греческий миф не рождается и не расцветает; с Гомером он уже умирает"1. Любопытно, что уже Диоген Аполлонийский видел в Гомере натурфилософа, рассуждавшего рационально, а не мифологически. Поэты, изобразившие греческих богов, были "бесшабашными скептиками", по словам одного современного автора. В чем выразилось это "умирание" мифа? "Мифология... прямо превращалась либо в мораль (дидактический эпос), либо в предмет собирательства и каталогизации (генеалогический эпос)"2. Французский индолог М.МассонУрсель, имея в виду древнеиндийскую мифологию, говорит (о периоде поздних самхит и Упанишад), что происходит "систематизация ведийской мысли", "брахманистский синтез" В этой и только в этой своей форме миф может быть источником философии. "Настоящий" миф и "подлинное" мифологическое сознание, еще не ставшее предметом систематизации (как у Гесиода) и рационализации (не логической, а еще эстетической, как у Гомера), одним словом 1 Историко-философский ежегодник-90. - М., 1991. - С.34. Античная литература. - М., 1980. - С.68. 3 См.; Рационалистическая традиция и современность. Индия. - С.16. 2 141 осмысления, выходов в философию не имеет. Эта работа, проделанная Гомером и Геосидом, есть своего рода умозрение, спекуляция'. попытка в мифологической "форме размышлять о мире, выявить его смысл, миропорядок. Ясно, что речь может идти пока только о теогонии - происхождении богов: Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный, Сумрачный Тартар в земных залегающих недрах глубоких, И, между вечными всеми богами прекраснейший, - Эрос. (Гесиод) Но это одновременно и рассказ о мировом порядке, попытка разобраться в нем, систематизировать мифы. Гесиод еще верит в мифологические образы богов, но заметна также абстрактная работа мысли. Гесиод начинает как-то осознавать миф, стремится найти в нем смысл... наукообразно изложить"1. Еще более эта мыслительная деятельность упорядочить мир, высказаться о мире, его сути и структуре посредством мифологических образов видна у орфиков. У них заметно, что сама эта мыслительная работа прямо сказывается на мифологическом материале самым пагубным образом для него: он еще более теряет свою чувственную наглядность и приобретает черты идей-абстракций, хотя родство этой теогонии с гесиодовской безусловно. Вначале было Время. Затем появилось Небо (Эфир) и Пустота, а из них Время вылепило серебряное яйцо, из которого произошел Фанет (Эрот), или Любовь, который привел вселенную в движение. Ночь поселилась с Эротом в пещере, проявляясь в виде триады: Ночь, Порядок, Справедливость. Английский поэт Роберт Грейвс приводит еще один вариант миротворения, опирающийся на гесиодовскую теогонию, который он прямо называет "философским мифом". Говорят, что первой была Темнота, а из Темноты возник Хаос. От союза Темноты с Хаосом возникли Ночь, День, Эреб и Воздух. От союза Ночи с Эребом возникли Рок, Старость, Смерть, Убийства, Ссоры, Печаль... От союза Воздуха и Дня возникла Гея-Земля, Небо и Море. От союза Воздуха и Геи-Земли возникли Страх, Труд утомительный, Ярость, Вражда, Обман...2 1 2 К е с с и д и Ф.Х. От мифа к логосу. - М., 1972.-С.118. См.: Г р е й в с Р о б е р т . Мифы древней Греции. - М., 1992. - С.20. 142 Итак, это, конечно, еще не философская рефлексия, мы еще остаемся в пределах мифологических, конкретночувственных, одушевленных образов. Здесь мир рождается, как рождаются при совокуплении живые существа. Но это уже миф на стадии демифологизации, осмысления, движения к выражению понятий-идей посредством образов. В мифопоэтическом сознании, как он проявился у эпических поэтов, лириков и драматургов мы явственно это обнаруживаем. Далее. Теогонии дают определенную картину мира, миропорядок, стремятся все упорядочить, связать воедино и найти место всему в мире. Вообще, по заявлению Е.М.Мелетинского, главнейший внутренний смысл всякой мифологии составляет преобразование хаоса в космос, в упорядоченность (что характерно прежде всего для развитых мифологических систем). Эта особенность мифологии, без сомнения, послужит первейшим предметом "протофилософской рефлексии", даст импульс мыслям для выхода на самые широкие обобщения о "бытие". Все связано со всем, мир есть гармония и порядок. Причем в мифологии "космос с самого начала включает ценностный, этический аспект"1 (направленный на упорядочение отношений социума - рода, племени и т.д. - с окружающим миром, на приспособление индивида к этому социуму, на гармонизацию "социального космоса"). Дело, однако, не ограничивается только этим значением мифологии для философии. Эта работа по упорядочению хаоса, которую проводят боги, в некоторых системах мифологии доходит до представлений о всесильном, всетворящем демиурге, в котором соединяются черты разных богов (мифологический синкретизм). Эти тенденции могут завершиться идеей монотеистического бога, но могут "сработать" и непосредственно на философию (хотя идея единого бога также содержит, правда в религиозной форме, высокую степень абстракции, которая в дальнейшем может стать предметом уже не религиозных, а философских спекуляций). В индийской же мифологии на основе синкретизма "выделяется общая сущность, образы ведийских богов оказываются только ее проявлениями. Мифология имеет 1 М е л е т и н с к и й Е.М. Указ. соч. - С.169. 143 тенденцию превратиться в философию, не успев закончить свое формирование"1. Не удивительно поэтому, что многие последователи древнеиндийской философии проводят прямую линию от "Ригведы" к Упанишадам и далее к даршанам. Характерные признаки определенных мифологических систем, определенная мифологическая традиция соответствующим образом повлияли на философские представления о мировом космосе, миропорядке. Связь здесь несомненна. Сравним греческую, индийскую и китайскую мифологические (космологические) традиции. Греческой мифологии присущ ярко выраженный антропоцентризм; внимание к человеческим судьбам, описание мира в терминах человеческой жизни и поведения, а не природных процессов. Боги предельно удалены от природных явлений, "заведование" ими является лишь одним из многочисленных аспектов их деятельности; это - культурные, героизированные боги. Они антропоморфны, пластичны, воплощают гармонию. Эстетизация олимпийского пантеона, гармонизирующие тенденции очень сильно выражены в олимпийской мифологии Гомера. Афина, воплощающая собой разумную организованность, преодоление стихийных сил, вместе с Аполлоном более символизируют греческую культуру классической поры, чем безумствующий "первобытный" хтонический2 Дионис. Но в этой характеристике греческой мифологии много элементов, из которых будет строиться и античный космос (выраженный, разумеется, на языке философии) и античное представление о человеке-космосе. "Индийская мифология тяготеет к безудержной демонической фантастике и малопластична. От хтонического демонизма путь здесь идет... к спиритуализации человеческого образа, при котором телесность, естественность, жизненность не более, чем живописная оболочка. Для ведийской мифологии характерны моделирование природных стихий, явное подчинение мифолого-повествовательного начала ритуальному..."3. Достаточно вспомнить, что ранее говорилось об индийской философии, чтобы здесь усмотреть параллели. "Специфическая черта китайской мифологии ее 2 3 1 М е л е т и н с к и й Е.М. Указ. соч. - С.260. Связанный с землей. М е л е т и н с к и й Е.М. Указ. соч. - С.259. 144 историзация, эвгемеризация, рассмотрение мифических персонажей как исторических правителей древнейшего периода... Очеловечивание мифических образов... в Китае... проявляется в историзации и бытовизации"2. Направленность мысли первых китайских философов в область истории, этики, политики в этом случае выступает не началом, а продолжением традиций. Достойна упоминания в плане влияния на дальнейшее философское осмысление и такая особенность мифологии, как оборотничество: все переходит во все, любая вещь становится любой другой. Своеобразное отражение, истолкованное в терминах философии, это представление найдет в учениях первых философов о стихиях - первоначалах (земля, огонь, вода и т.д.), которые переходят друг в друга и из которых все образуется. Мифология выступает как арсенал и импульс философского умозрения и в других отношениях. Так, характерная особенность античной философии - идея вечного возвращения, нарождения, распада есть отголосок мифологического представления. Если оно в мифологии выражено образно, интуитивно, то в философии станет предметом рефлексии. Восприятие мира в единстве, в целостности, присущие античному философскому мышлению, уходит корнями в мифологию, в которой мир представляется нерасчлененным, единым; все переплетается, идеальное зримо, чувственно, а вещественное представляет идеальное. Даже греческое слово "теория" - а именно теоретиками были первые философы - обозначает "умственное зрение", "созерцание", т.е. как бы подчеркивает единство рациональноумозрительного и чувственного. Это теоретизирование греческих философов есть "усмотрение", "видение образа" мира, его эйдоса, его идеи. Поэтому художественное, эстетическое играет существенную, если не решающую, роль в философских построениях греков. Наконец, диалектика греков имеет в некотором смысле свою предысторию в образах мифа. Здесь она выражена в многозначности мифологических образов, что позволяет на интуитивном, присущем мифу уровне, ухватывать сложность, противоречивость, взаимопроникаемость явлений мира, их 1 М е л е т и н с к и й Е.М. Указ. соч. - С.261. 145 переходы, переливы, превращения. Характерным в этом отношении является миф о Химере, который несет в себе одновременно несколько смысловых пластов, высвечивает разные стороны бытия: "Для нас смысл этого крылатого, трехтелого огнедышащего, всеми цветами радуги переливающегося дракона - в его невероятности и нелепости, которая нас одновременно и ужасает, и восхищает. Но когда в мифе огненное дыхание дракона угасло, краски померкли... Химера исчезает: перед нами лежит холодеющее чудовище красоту сменило уродство. Поразив Химеру, Беллерофонт сам попал под власть Химеры: им овладела химерическая мечта взлететь на Пегасе на Олимп. Попытка осуществить эту мечту кончается безумием... Победитель Химеры сам становится жертвой Химеры"1. Вот как глубоко и тонко проникает миф на своем языке в диалектику бытия. 1 Г о л о с о в к е р Я.Э. Логика мифа. - С.16. 146