СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ОБЩЕСТВА РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ НА РУБЕЖЕ XVI—XVII ВЕКОВ Мозговой Сергей Григорьевич

СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ОБЩЕСТВА РЕЧИ
ПОСПОЛИТОЙ НА РУБЕЖЕ XVI—XVII ВЕКОВ
Мозговой Сергей Григорьевич
канд. социол. наук, доцент
Дальневосточного федерального университета (филиал в г. Арсеньеве),
РФ, г. Арсеньев
E-mail: [email protected]
STRUCTURALLY FUNCTIONAL ANALYSIS
OF THE POLISH-LITHUANIAN COMMONWEALTH SOCIETY
ON THE BOUNDARY OF XVI-XVII CENTURIES
Sergej Mozgovoi
Candidate of Sociological Sciences, associate professor,
Far Eastern Federal University (branch in Arsenyev),
Russia, Arsenyev
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются процессы развития общества Речи Посполитой
с позиций теории структурно-функционального анализа. Показано значение
социальных институтов, слоев и их функций. Отмечается большое значение
законодательной власти, религиозных конфессий. Названы основные события
и явления рассматриваемого периода.
ABSTRACT
Some processes of the Polish-Lithuanian commonwealth society development
from the structurally functional analysis ground are examined in the article. The role
of social institutes, strata and their functions is presented. The importance
of legislative power, religious confessions is highlighted. The main events
and phenomena of this period are mentioned.
______________________________
Мозговой С.Г. Структурно-функциональный анализ общества речи посполитой на рубеже
XVI-XVII веков // Universum: Общественные науки : электрон. научн. журн. 2015. № 6 (16) .
URL: http://7universum.com/ru/social/archive/item/2274
Ключевые слова: социальная система, общество, законодательная власть,
местное самоуправление, гетерогенность, интеграция, уния.
Keywords: social system, society, legislative power, local government,
heterogeneity, integration, union.
Уния Польши и Литвы в 1569 г. и образование государства Речь
Посполитая — итог процессов, развивавшихся на протяжении XIV—XVI вв.
и приведших к значительным социальным изменениям на эндемических полях
Польши
и
Литвы,
или
пространствах,
контролируемых
государствами
продолжительное время [19, с. 32—34]. В результате образовалось единое,
тотальное польско-литовское поле — непрерывное пространство, находящееся
под контролем национальной общности [19, с. 32—34]. Единство тотального поля
обеспечивается, в первую очередь, социальной общностью, функционирующей
в виде социальной системы. Системой, по определению Э. Гидденса, являются
выстроенные по определенному образу, через пространство и время, социальные
отношения, понимаемые как воспроизводимые практики [6, с. 501].
Социальной системой выступает общество, содержащее в себе все
необходимые предпосылки для существования в качестве самодостаточной
системы. Это организация вокруг центров территориального размещения
и отношений
родства;
и вознаграждений;
распределение
наличие
функций,
интегрированных
а
также
структур
льгот
контроля
и регуляции [18, с. 453].
Основные элементы такой системы можно описать в терминах модели
Т. Парсонса в виде структуры, включающей функциональную основу, комплекс
подсистем,
социальные
институты
и
исполнителей
ролей [12, с. 167; 17, с. 561—571, 827—828; 20, с. 257—260] (табл. 1).
норм-
Таблица 1.
Модель социальной системы Речи Посполитой
Функция
Подсистема
Адаптация
(структура
материальных
показателей)
Целеориентация
(структура
государственного
управления)
Экономика
Интеграция
(структура
общественного
регулирования)
Институты
социального
контроля
Политика
Поддержание
Социализация
образца
(структура духовных
показателей)
Социальные
институты
Панские
имения,
ремесленные цехи и
торговые
корпорации
Шляхетские
группировки,
религиозные
конфессии и течения
(ереси)
казачьи
движения
Государственный
аппарат
(законодательная,
исполнительная
и
судебная власти) и
церковный аппарат
Семья,
школа,
религиозные
организации (ордена
и братства)
Исполнители нормролей
Паны,
крестьянехлопы, мещане —
ремесленники
и купцы
Шляхетство,
религиозные
проповедники
и организаторы
(в т. ч.
иезуиты),
казачество
Выборные
и назначаемые
представители
власти
—
аристократы
и простолюдины
Католики,
диссиденты
(все,
отошедшие
от католичества),
православные
и униаты
Речь Посполитая образовалась как аристократическая — шляхетскопарламентская монархия с выборным королем [7, с. 201—212], с обширными
привилегиями аристократии, правами городского населения и развитой
судебной системой [7, с. 237—242], предполагающей разделение властей. Речь
Посполитая
является
федеративным
государством,
что
предполагает
автономию Польши (Короны) и Литвы. Определяющим фактором развития
двух частей государства можно считать развитую судебно-правовую систему
государств.
Основными польскими правовыми документами в рассматриваемый
период надо назвать Нешавские статуты 1454 г. [25, с. 595—599], Петрковский
статут 1496 г. [14, с. 22—25; 28, s. 1348—1349, 1351] и Конституцию “Nihil
novi” 1505 г. [27, s. 91—98]. Одним из наиболее значительных литовских
правовых документов признается Статут Великого княжества Литовского
1588 г., ставший развитием Статутов 1528 и 1566 гг. В Статуте закреплены
основные социальные показатели Литвы и Белоруссии [22]. Названные законы
обозначают критерии социального развития Речи Посполитой в целом.
Первым критерием следует считать развитие институтов законодательной
власти; значимыми институтами стали периодически созываемые сеймы
и сеймики (см.: [7, с. 217—225; 9; 16]). Регулярное участие шляхестсва
в политических делах развивает политическую самодеятельность знати, а также
повышает уровень экономической и культурной самостоятельности и магната,
и мелкопоместного шляхтича. Политически самостоятельный аристократ
становится
экономически
полновластным
субъектом
и,
кроме
того,
подверженным передовым культурным веяниям. Но культурный прогресс
отождествляется с католицизмом и протестантизмом, а не с православием [11, с. 398—400].
Правовые акты ограждают права знати, но переносят основные
обязанности
на
плечи
то, что реализация
простолюдинов.
указанных
документов
Основным
среди
явлением
прочего
стало
привела
к максимальной правовой защищенности знати и к установлению крепостного
права. Все это политически и экономически сплачивает знать и отчуждает ее
от других социальных слоев, сплачивающихся против знати. Правовая
защищенность
обусловила
социально-политическое
равенство
знати
и усугубила экономическое неравенство и социальную гетерогенность в целом
(рис. 1).
Рисунок 1. Динамика законодательной деятельности
На протяжении тотального поля Речи Посполитой стали появляться
локальные пространства, где качество равенства и неравенства отличалось
от такового на большей части поля-пространства страны. Одним из таких
пространств стала Украина, где возникла отличная от польской (посполитской)
социальная стратификация. Новый образ стратификации придало казачество,
стимулировавшее некоторые процессы, такие как:

совершенствование политического равенства. Претензии на правовое
равенство со шляхетством предъявило казачество;

усиление экономического неравенства. Феодально-крепостнические
отношения на осваиваемых землях Украины приобрели экстремальный
характер. Экономический гнет усиливался культурно-религиозным давлением
со стороны католической знати и церкви;

развитие культурного разнообразия. Украина стала полем пересечения
основных религиозных конфессий. Их взаимодействие приобрело формат
социального
конфликта,
протекавшего
на
протяжении
всего
XVII в.
и породившего эфемерную украинскую государственность.
Межконфессиональное конфликтное взаимодействие протекало на всей
территории Речи Посполитой. Главенство католицизма обусловило некоторые
приемы межконфессиональной борьбы против диссидентов (реформистов /
лютеран, протестантов / кальвинистов и ариан-антитринитариев / социниатов
и унитариев) [4, с. 61—67] и православных, такие как единство действий
религиозной и светской властей (назначение православных иерархов королем,
панский патронат / патронаж над православными епархиями, финансовоэкономический диктат и пр. [5, с. 283—287]); влияние на умы и сознание,
осуществляемое иезуитами [4, с. 128—132]; стремление расколоть православную
иерархию, подбирая политически лояльных церковников и т. д. (табл. 2).
Таблица 2.
Методика социального воздействия на религиозные конфессии
Методология
Принцип
организации
Общие способы
конкуренции
Католики
Авторитарный
Конфессии
Диссиденты Право-славные
Демократический
Униаты
Авторитарный
Религиозная пропаганда в различных социальных слоях;
Создание собственных учебных заведений;
Издание религиозной литературы.
Частные способы
КультурноПриоритетная
Контроль
Поддержка
конкуренции
бытовая
деятельность
со стороны при- священникамиинфильтрация;
в городской
хожан выборов
католиками
Патронат;
среде и среди
священников
и светской
Использование
шляхетства
(до 1548 г.);
властью
репрессивного
Контроль снизу
механизма
религиозной
светской власти.
деятельности
со стороны
братств (после
1548 г.).
Субъект
Церковная
«Просвещенные»
Братства;
Униатское
воздействия
иерархия
духовные
Православное
и католическое
(прежде всего — и светские лица
духовенство;
духовенство;
католические
Православные Светская власть;
ордена);
паны.
Светская власть;
Паны-патроны.
Объект
Диссиденты
Католики
Католики, униаПравославные
воздействия
и православные и православные ты и диссиденты
и диссиденты
(до 1599 г.)
(до 1599 г.)
Вторым критерием социального развития является распространение
местного самоуправления. Его проявлениями стали мещанские муниципии
(городские общины с магдебургским, русским или мазовецким / елминьским
правом) [7, с. 229], где ведущую роль играли братства и цехи купцов
и ремесленников. Усиление роли и значения данных социальных субъектов
связывается с влиянием протестантизма и борьбой протестантов с иезуитами.
Именно в связи с названными процессами, как пишет П.А. Кулиш, «мѣщанскiя
братства
или
цехи,
заговорили
языкомъ
магдебургскаго
самоуправленiя» [15, с. 26].
Близость верований и обрядов малороссийской и католической церквей,
а также
сходство
демократических
принципов
церковной
организации
православия и протестантизма породили организационный синтез светского
и духовного.
Ремесленно-купеческие
братства-цехи
стали
превращаться
в религиозные братства — органы контроля над церковью. Появление такого
института стало необходимым в условиях общего упадка православия
в восточных
землях
социокультурная
Речи
функция
Посполитой [11, с. 400—409].
братств
усилилась
с
Данная
ужесточением
административного контроля светской властью над церковью и окончательно
определилась и приобрела политические свойства с реализацией Брестской
церковной унии 1596 г. (обзор истории братств и литературы по теме см.: [23]).
Уния возникла в силу стечения религиозно-культурных и политикоправовых моментов и имеет внутреннюю и внешнюю стороны проявления.
Стремление католической церкви внутри страны и устремление папской курии
укрепить католическую веру на северо-востоке Европы нашли понимание
в политическом руководстве, в лице Стефана Батория, а затем в окружении
Сигизмунда
III [2, с. 1—58;
3, с. 183;
8, с. 150—152;
24, с. 253—263;
26, s. 441—442, 445—452]. Королевская власть стремилась найти возможность
укрепить
собственную
социальную
базу,
избежав
конфессионального
конфликта. Способом ухода от конфликта мог быть религиозный компромисс,
получивший отражение в «исповедании веры» (изложение пунктов документа
см.: [11, с. 418—419]). Конфликтный способ религиозной экспансии в виде
насаждения католической веры заменил компромиссный способ в виде синтезаунии конфессий. Но в сложившихся исторических обстоятельствах уния
не устраняла, а напротив, усиливала конфликт. Камнем преткновения стал
принцип организации церквей. Авторитарная, строго централизованная
организация католической церкви вступила в противоречие с демократической
децентрализованной организацией православной церкви [11, с. 409—410].
Уния стала рубежом социального развития, когда масса православных
простолюдинов — селян и горожан, убедилась в невозможности эффективной
апелляции к королю и стала все более склоняться к использованию методов
активного противодействия католической экспансии. Одновременно произошла
утрата в глазах верующих авторитета высшей православной иерархии, и на историческую арену выступило казачество как защитник православной веры. Эти
события и процессы происходили в условиях усиления крепостнического гнета
и роста социальной напряженности [10, с. 199—200] (рис. 2).
Рисунок 2. Динамика униатской индоктринации
Реализация базовых ценностей общества Речи Посполитой: «вольности,
равенства и независимости» (wolnošć, rownošć, niepodleglošć) [21, с. 38] —
привела в появлению комплекса ценностей-ориентиров развития, включающих
«лаготность»-комфорт,
«зажилость»-достаток
и
«людскость»-
гуманизм [15, с. 109]. В основе ценностного набора лежали права знати.
«Но, вместе с тем, широкие права шляхетства ослабляли королевскую власть,
а с ней благоустройство и порядок, развивали своеволие и политическую
безнравственность», — отмечает Н.И. Костомаров [13, с. 27].
Иными словами, возник диссонанс социальных функций. Развивая
институты
социального
контроля
(прежде
всего
законодательную
и исполнительную ветви власти), структура государственного управления
стремилась
как
можно
более равномерно
распределить
материальные
и духовные показатели (ценности) среди разных слоев населения. Но польсколитовско-русское общество, возникшее путем слияния двух разных социумов
(обзор социальной стратификации страны см.: [7, с. 212—237]), оказалось
слишком гетерогенным. Его отличал повышенный уровень разнообразия —
не только
по
вертикальному
критерию
(социально-экономической,
политической и культурной стратификации), но и по горизонтальному
критерию (геополитической стратификации) (табл. 3).
Таблица 3.
Структура социальной стратификации Речи Посполитой
Польско-литовскорусское католическое
шляхетство
Немецкое, еврейское и
пр. (в значительной
части диссидентское)
мещанство
Польско-литовское (по
большей части
католическое) мещанство
Польско-литовское
(католическое) кместство
и хлопство
←Шляхетство→
↓
Православное шляхетство
←Мещанство→
↓
Русское (в основном —
православное) мещанство —
русины, литвины
←Крестьянство→
(кметство)
Казачество →
Русское (православное)
крестьянство и холопство
Домовитое казачество
↓
Голутвенное казачество
Социальная гетерогенность существенно затруднила исполнение функции
интеграции. Были нарушены два условия успешной интеграции, в свое время
обозначенные
Т. Парсонсом [17, с. 99—100].
Во-первых,
нормальное
структурирование общества невозможно, если нарушается стабильность
культурной сферы. Во-вторых, социальная система требует необходимого ей
минимума поддержки других субъектов — личностей, групп и институтов.
Стремясь интегрировать в социум окраины государства, прежде всего
территорию
Украины,
на
Варшавском
сейме
1590 г.
были
приняты
постановления, которые, по словам П.А. Кулиша, могли бы спасти Польшу
от разъединения с Русью, если бы сама Польша не была разъединена изнутри
доведенной до крайности шляхетской свободой. Первое постановление
предоставляло право передачи украинских земель шляхте в вечное владение.
Второе постановление подчиняло казачество центральной власти и жестко
ограничивало
казацкие
вольности
(содержание
постановлений
см.: [1, с. 156; 15, с. 52—53]).
Другим ключевым событием стала уния 1596 г., открывшая эпоху
противостояния православных и католиков на горизонтальном уровне
и казачества
(сплотившего
вокруг
себя
православную
часть
шляхты,
крестьянства и мещанства), а также шляхетства (вместе с лояльной
центральной власти частью социума) — на вертикальном уровне.
Комплекс социальных диссоциаций подорвал поступательное развитие
общества. Начался период казацких войн.
Список литературы:
1.
Бантышъ-Каменскiй Н. Исторiя Малой Россiи. Ч. первая. — М., 1830. —
360 с.
2.
Бантышъ-Каменскiй Н. Исторiя объ унiи. — М., 1805. — 454 с.
3.
Баркулабовская летопись. // ПСРЛ. Т. 32. —М., Наука, 1975. — С. 174—192.
4.
Бобржинскiй М. Очеркъ исторiи Польши (Dzieje polski). Т. II. — СПб.,
1891. — 340 с.
5.
Вернадский Г.В. Россия в средние века. — Тверь, ЛЕАН, М., АГРАФ,
2001. — 352 с.
6.
Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. — М.,
Академический проект, 2003. — 528 с.
7.
Грабеньский Вл. История польского народа. — Мн., МФЦП, 2006. —
800 с.
8.
Густынская летопись. // ПСРЛ. Т. 40. — СПб., «Дмитрий Буланин», 2003. —
202 с.
9.
Историческiй очеркъ польскаго сейма. Н. Карѣева. — М., 1888. — 163 с.
10. Исторiя Государства Польскаго. Сочиненiе Георга Самуила Бандтке. Т. II. —
СПб., 1830. — 519 с.
11. Исторiя Литовскаго государства съ дрѣвнейшихъ временъ. Сочиненiе
П. Дм. Брянцева. — Вильна, 1889. — 659 с.
12. Капитонов Э.А. Социология ХХ века. — Ростов-н/Д., «Феникс», 1996. —
512 с.
13. Костомаров Н.И. Старый спор (Последние годы Речи Посполитой). — М.,
«Чарли», Смоленск, «Смядынь». 1994. — 768 с.
14. Краткая история Польши. С древнейших времен до наших дней / Отв. ред.
В.А. Дьяков. — М., Наука, 1993. — 528 с.
15. Кулишъ П.А. Отпаденiе Малороссiи отъ Польши (1340-1654). Т. 1. — М.,
1888. — 283 с.
16. Литовско-русскiй сеймъ. Опытъ по исторiи учрежденiя въ связи
съ внутреннимъ строемъ и внѣшнею жизнью государства. Матвѣя
Любавскаго. — М., Изд. ИОИДР, 1900. — 860 с.
17. Парсонс Т. О социальных системах. — М., Академический проект. 2002. —
832 с.
18. Парсонс Т. О структуре социального действия. — М., Академический
проект, 2002. — 880 с.
19. Плешаков К.В.
Геополитика
в
свете
глобальных
Международная жизнь. — 1994. — № 10. — С. 32—34.
перемен.
//
20. Современная западная социология: Словарь. — М., Политиздат, 1990. —
432 с.
21. Сочиненiя Н.И. Павлищева. Польская анархiя при Янѣ Казимирѣ и война
за Украину. Т. первый. — С.-Петербургъ, Изд. В.С. Балашева, 1878. —
262 с.
22. Статути Великого князiвства Литовського: У 3-х томах / за ред.:
С.В. Кiвалов. — Одесса, Юрид. лiт., 2002—2004. — 2264 c.
23. Фефелова О.А. Православные братства на восточнославянских территориях
Речи Посполитой во второй половине XVI — первой половине XVII веков :
автореф. дис. … канд. ист. наук. — Томск, 2001. — 50 с.
24. Флоря Б.Н. Исследования по истории церкви. Древнерусское и славянское
средневековье: Сб. — М., ЦНЦ «ПЭ», 2003. — 436 с.
25. Хрестоматия по истории средних веков в трех томах / под ред.
С.Д. Сказкина. Том II, X—XV века. — М., Соцэкгиз, 1963. — 751 с.
26. Dzieje narody litewskiego. Przez Teodora Narbutta. Tom dziewiaty. — Wilno,
1841. — 492 p.
27. Konstytucja sejmy radomskiego z 1505 roku. // Pomniki praw człowieka w
historii. T. 1. — Warszawa, PPGK S. A. Drukarnia KART, 2008. — P. 91—98.
28. Kronika Polska Marcina Kromera. Tom II. — Kraków, 1882. — 740 p.