поисковая активность и пассионарность в контексте других

Психология и поведение пассионарной личности в свете концепции поисковой активности
В.С. Ротенберг
Тель-Авивский университет, Израиль
Прежде чем начинать обсуждение обозначенной проблемы, необходимо дать определение фундаментальным типам поведения, которые выделяет
концепция поисковой активности [1–3].
Под поисковым поведением понимается активность, направленная на
изменение ситуации (или изменения своего отношения к ней) при отсутствии
определенного прогноза результатов, но постоянном учете этих результатов
на каждом этапе активного поведения. Поисковая активность оптимальна для
резистентности организма к вредным факторам, особенно в условиях стресса.
Стереотипное поведение – активное поведение, характеризующееся стопроцентным прогнозом ожидаемых результатов. Хаотическое поведение – активное поведение без учета его результатов, т. е. без возможности его коррекции в процессе поведения. Отказ от поиска – пассивное поведение, предрасполагающее к развитию соматических расстройств.
Как известно, по Л.Н. Гумилеву [4], пассионарность – это непреоборимое внутреннее стремление (часто неосознанное) к деятельности по достижению цели (часто иллюзорной, но почти всегда высокой). Это «инстинкт
деятельности», но деятельности биологически неоправданной, отклоняющейся от задачи приспособления к среде, не только не направленной на личное выживание, но напротив – сопровождающейся часто даже не риском, а
гарантией гибели (когда пассионарии во имя цели идут на костер и крест).
Пассионарность включает в себя подвижничество и энтузиазм до уровня
страсти и фанатизма, и, по М.И. Коваленко [5], реализуется в слиянии волевого и эмоционального начал и определяется как «акцентуация темперамента». В этой статье мы будем обсуждать только поведенческие и психологические аспекты пассионарности на уровне личности и ее отношений к миру, к
себе и другим личностям.
Л.Н. Гумилев и К.П. Иванов [6] считают пассионарность наследственным признаком психики, генетически детерминированным. Она не зависит
от содержания деятельности, универсально проявляется во всех ее сферах и
начинает довольно рано реализоваться в онтогенезе. Многие выдающиеся
личности, оставившие след в истории, относятся к пассионариям, но было бы
ошибкой утверждать, что пассионарность – обязательное свойство выдающейся личности, ибо она имплицитно включает холерический или сангвинический темперамент, а истории известны выдающиеся люди – флегматики и
меланхолики. Автор концепции и ряд его последователей настаивают на
том, что пассионарии – люди «длинной» воли, умеющие владеть собой (что
как будто согласуется с их способностью преодолевать большие дистанции
на пути к цели). Но качество это кажется не очень соответствующим также
свойственной им (и довольно типичной для страстного темперамента) высокой импульсивности. Л.Н. Гумилев подчеркивает, что импульсивность может
вести к безрассудству, и замечает в связи с этим, что пассионарии всегда деятельны, но не всегда умны. Вопрос о согласовании «длинной» воли и импульсивности в литературе мало обсуждается. Можно высказать предположение, что пассионарии в ряде случаев сознательно позволяют себе импульсивность (что может быть важным компонентом харизмы, обязательной для
лидеров и вождей, среди которых немало страстных и деятельных лиц с воинственной пассионарностью, – в таком случае импульсивность не противоположна ни уму, ни воле), но вопрос этот определенно требует отдельного
изучения.
Пассионариям психологически важен не столько результат их деятельности, сколько сам процесс его достижения – борьба, преодоление, терпение,
[7], вот почему плодами их деятельности нередко пользуются не они сами, а
непассионарии.
М.И. Коваленко выделяет несколько градаций пассионарности по степени ее выраженности [5].
1.
Самоотверженность во имя деятельности и цели (вплоть до само-
отречения). К этой категории, вероятно, относятся готовые взойти на костер
(Ян Гус), люди честолюбивые до иррациональности (Александр Македонский), но большой вопрос, относятся ли к этой категории отнесенные туда
авторами Чингисхан или Лойола, весьма трезво предпочитавшие отправлять
на костер других и к самопожертвованию не склонные. Думаю, что самоотречение является ключевым в этой группе, ибо по степени страстности люди
могут быть похожи, но по готовности к самопожертвованию – сильно отличаться. Страстная жажда деятельности вполне может, по М.И. Коваленко,
сочетаться с инстинктом самосохранения.
2.
Страстное стремление к победе, но не ценой собственной жизни.
На этом уровне поведение может быть весьма рискованным, но все же без
осознанной готовности жертвовать собой – риск представляется оправданным, но возможны просчеты.
3.
Люди, отдающие цели все силы и время, романтически-
идеалистически по отношению к ней настроенные, готовые ко многим повседневным жертвам, но заведомо без склонности рисковать жизнью. Сюда относятся многие творческие люди науки и искусства.
4.
Прагматики-авантюристы, идущие на риск, с их точки зрения,
оправданный (в этом вполне возможен просчет, вплоть до катастрофы, как и
во второй группе), но поведение их определяется не высокой целью и даже
не всепоглощающей страстью, а конкретными личными, прагматическими
интересами. Авантюризм этих людей часто прикладной, а не самодовлеющий
(как способ быстро и без большой затраты усилий достичь результата).
5.
Стремление к обустройству жизни безо всякого риска и без вы-
соких целей.
Лица с высоким уровнем пассионарности предъявляют, как правило,
высокие требования к себе и другим (ибо страстное стремление к высокой
цели есть высшая ценность для них), несколько презрительно (не всегда осознанно) относятся к непассионарным обывателям, но уважают пассионар-
ность врагов или тех, кто препятствует достижению их цели. Непассионарии
считают пассионариев фанатиками и относятся к ним с опаской.
По-видимому, пятый уровень в приведенной выше классификации совпадает с гумилевским понятием гармонариев. Это уравновешенные гармоничные натуры, делающие то, что требуется по обстоятельствам, без тенденции к надрыву и жертвенности, не забывая о собственных интересах и интересах семьи. Они полноценно адаптированы к среде, но у них нет повышенной целенаправленной активности (импульс пассионарности уравновешен
инстинктом самосохранения). Это спокойные мирные люди со снисхождением к человеческим (включая собственные) слабостям. Отмечая, что этот тип
личности и поведения оптимален для спокойных эпох, Л.Н. Гумилев и его
последователи дают, однако, несколько уничижительную характеристику
этому типу, обеспечивающему, в сущности, равновесие в обществе: они именуют его посредственностью и обывателем, впрочем обывателем довольно
активным.
За пассивным обывателем зарезервирован в этой концепции термин
«субпассионарий» – у этих личностей уровень пассионарности ниже среднего, они живут в согласии с собой и с усвоенными с детства привычками, это
жизнь для себя по преимуществу, но они характеризуются чертами, которые
делают их, по М.И. Коваленко, не нейтральными фигурами для общества, а
потенциально негативными: неспособность контролировать первичные потребности, паразитизм, недостаточная забота о потомстве (интересно, что в
этом их сходство с увлеченными идеями пассионариями, но в отличие от последних они эгоистичны и безвольны). Это потребители, лица нетворческие,
малотрудоспособные, эмоционально и интеллектуально незрелые, с низким
уровнем морали и антисоциальными наклонностями. Эта группа неоднородна – есть среди них такие, которые готовы удовлетворять свои первичные потребности любой ценой, есть и такие, которые совершенно неадаптивны и
неспособны удовлетворять даже собственные вожделения.
Пассионарность в сопоставлении с другими психологическими характеристиками
Между психологическими и поведенческими характеристиками пассионарности и поисковой активности есть некоторое сходство: и пассионарность, и поисковое поведение направлены на активное изменение ситуации,
которая не устраивает субъекта, и характеризуются страстным стремлением к
целенаправленной деятельности. На первый взгляд, может сложиться впечатление, что пассионарность – всего лишь конкретная форма поискового
поведения. Но более строгий анализ выявляет наличие существенных различий между этими концептами, а также позволяет определить некоторые аспекты поисковой активности, ранее не обсуждавшиеся.
Прежде всего, пассионарность свойственна только человеку, это психосоциальное явление. Его биологические механизмы (включая энергетическое обеспечение) носят только обслуживающий характер. Никаким другим
биологическим видам, кроме человека, этот феномен не свойствен. Поисковая же активность – феномен психобиологический, характеризует всех млекопитающих, животных с достаточно высоко развитым мозгом. Поисковая
активность – важнейший фактор адаптации и не только видового, но и индивидуального выживания, особенно в сложной среде и в стрессовых ситуациях. Пассионарность имеет, по-видимому, решающее значение для успешной
адаптации и высокой конкурентоспособности целой популяции homo sapiens,
но при этом для конкретных носителей этого психического свойства оно может быть даже антиадаптивным в сугубо биологическом смысле этого слова
и нередко сопряжено с осознанным выбором в пользу самопожертвования.
Проблема, однако, не так проста и однозначна, как она выглядит в этой
оппозиции биологического выживания и самопожертвования. Сама поисковая активность тоже нередко сопряжена с серьезным риском. Это проявляется даже у животных. Например, среди крыс, помещенных в очень благопри-
ятные условия, в которых все первичные потребности могут быть легко удовлетворены на основе стереотипного, условно-рефлекторного поведения,
всегда находятся такие, которые пренебрегают этим раем на земле и отправляются исследовать безо всякой очевидной необходимости незнакомое и потенциально опасное пространство, испытывая при этом страх, что проявляется усилением дефекации и мочеиспускания. В данном случае потребность в
активном поиске и новизне перевешивала страх, но это отнюдь не было проявлением готовности к самопожертвованию: при появлении в процессе такого исследовательского поведения реальной, а не потенциальной угрозы, поисковая активность переключалась на поиск спасения.
У человека с высокой поисковой активностью, но не пассионария угроза его биологическому существованию тоже, как правило, приводит к изменению направления поиска, для которого, как для процесса, в сущности, неважно, в каком именно направлении реализовываться: в направлении поиска
нового, достижения цели или избегания опасности. В пассионарном же поведении участвует дополнительный, собственно человеческий фактор, способный направить поисковое поведение не на выживание, а в прямо противоположном направлении. Этот фактор – способность к созданию идеалов, высших целей, более значимых для субъекта, чем его жизнь, его земная судьба.
Формирование таких идеальных целей связано с самооценкой, которая,
в свою очередь, играет решающую роль в реализации социальных мотивов.
Именно социальные мотивы (заместившие у человека социальные инстинкты
животных) играют решающую роль в социальной адаптации человека, необходимой для нормального существования в среде себе подобных. Поэтому,
когда следование этим мотивам оказывается в конфликте с потребностью в
биологическом выживании, выбор может быть сделан в пользу социальных
мотивов. Такой человек предпочтет собственную смерть убийству ребенка.
Самопожертвование пассионариев может относиться к такому, социально обусловленному, поведению и само по себе не вписывается в понятие
поискового поведения. В этой связи заслуживает обсуждения одно из основ-
ных положений Л.Н. Гумилева – что пассионарность не связана с этикой, с
ценностными ориентациями и мировоззрением, что она равно порождает и
подвиги, и преступления, творчество и разрушение, благо и зло. При такой
постановке вопроса пассионарность действительно сводится к особенностям
темперамента.
Конечно, темперамент играет очень важную роль в поведении, но без
учета представлений о себе и социальных мотивов, без учета способности к
порождению идеалов, свойственной только человеку, исчезает граница между самопожертвованием как осознанным выбором в пользу высокой сверхцели и самопожертвованием как сиюминутным импульсивным поступком. В
первом варианте, никакой другой выбор в определенных условиях невозможен (хотя его реализация все равно требует силы темперамента), во втором
варианте этот выбор носит случайный характер. Говоря в терминах концепции поисковой активности, в последнем варианте это проявление хаотического поведения, и, несмотря на некоторое внешнее сходство, два эти типа
поведения смешивать нельзя.
Между тем смешение двух вышеуказанных типов поведения самопожертвования неизбежно, если отрицать роль ценностных ориентаций в пассионарном поведении. Утверждение Л.Н. Гумилева не согласуется и с утверждением Я.В. Богданова [8], что жертвенность пассионариев не выводится
из акцентуации личности и темперамента и противоположна суициду субпассионариев, представляющим собой выбрасывание жизни на свалку как ненужной вещи. Подобная постановка вопроса означает, что жертвенностью
пассионария признается только самопожертвование во имя высокой цели.
Таким образом, отношения между пассионарностью и ценностными ориентациями не свободны от противоречий.
В связи с этим обсуждением возникает и очень актуальный вопрос: являются ли пассионариями террористы-самоубийцы? Классическая концепция
пассионарности не отрицает такого предположения. Например, поведение
арабских террористов-самоубийц, в противоположность японским камикадзе,
характеризуется выраженной демонстративностью, а согласно анализу Я.В.
Богданова истерическая демонстративность несовместима с пассионарностью.
По Я.В. Богданову, из всех акцентуированных личностей к пассионариям ближе всего гипертимные личности и циклотимики в гипертимной фазе, в связи с их жаждой деятельности, стеничностью, способностью к сверхнапряжению, оптимистичностью и поиском нового. Паранойяльные личности с их высокой стеничностью, образованием сверхценных идей, избыточной стойкостью и недостаточной гибкостью аффекта могут напоминать пассионариев, но им не хватает размаха и энтузиазма последних.
Я.В. Богданов предположил, что оптимальная комбинация для пассионарности – это гипертимный интроверт, которому гипертимность обеспечивает экспансию внутреннего мира. Типичное же сочетание для субпассионарности – дистимия с интравертированностью, где дистимия включает субдепрессивные и тревожные компоненты. По С. Клонингеру [9, 10], пассионарии могут характеризоваться низкими показателями избегание вреда (harm
avoidance) при высоком уровне поиска новизны (novelty seeking), а последнее
качество, как указывалось, высоко коррелирует с поиском ощущений (sensation seeking), по М. Цукерману [11, 12]. Эти особенности личности не укладываются в определение поисковой активности при некотором сходстве.
Отличия пассионарности от поисковой активности состоят также в
следующем. Для поисковой активности процесс поиска важнее прагматического результата и, соответственно, конкретной цели, что отчасти определяет
гибкость поискового поведения, проявляющуюся в смене целей. Для пассионария цель может быть не только важнее процесса, к ней ведущего, важнее
избранного поведения – она нередко важнее самой жизни, и эта устойчивость
цели может делать пассионарное поведение ригидным и неадаптивным, в
смысле угрозы биологическому выживанию.
Поисковая активность тоже может быть неадаптивной по отношению к
социуму (деструктивное поисковое поведение или патологическая поисковая
активность, характеризующая психотические расстройства типа галлюцинаций и бреда). Но даже в этих случаях сохраняется ее чисто биологическая
адаптивность, ибо для сохранения соматического здоровья важен только
процесс поиска, а не его направленность (разумеется, до тех пор, пока сопротивление социума не останавливает этот процесс). Сам субъект часто не знает, что нуждается в поиске – это нужно его организму больше, чем его личности. Но он ставит перед собой все новые цели и задачи, ибо его активность
должна быть для него осмыслена и определена. Во всяком случае сознательный выбор в пользу собственной гибели, даже во имя высшей цели, не укладывается в понятие поисковой активности (которая сама по себе является
жизнеутверждающей), но может характеризовать пассионарную личность.
Другим фактором, определяющим гибкость поискового поведения, даже при стабильности конечной цели, является постоянный учет результатов
деятельности, коррегирующая обратная связь деятельности с этими результатами и смена стратегии и тактики поведения при их неадекватности. При
пассионарности такая коррегирующая обратная связь, возможно, отсутствует, что проявляется страстностью и безудержностью пассионарного поведения и склонностью пассионариев к неоправданному риску. Поисковая активность, уравновешенная умеренно выраженным стереотипным поведением,
обеспечивает гармоничность личности (это предположение может быть проверено при сопоставлении поведенческих установок у пассионариев и гармонариев).
Наши пилотажные исследования, проведенные на родителях и детях
(неопубликованные данные), свидетельствуют о том, что поисковая активность не наследуется, тогда как пассионарность, по Л.Н. Гумилеву, генетически детерминирована.
Согласно определению, поисковая активность может быть направлена
не только на изменение среды, но и на изменение отношения субъекта к среде (т. е. на изменение самого себя). По Л.Н. Гумилеву, пассионарность тоже
характеризуется способностью менять среду и себя. Но это последнее пред-
ставляется сомнительным, ибо противоречит коренным характеристикам
пассионариев – их страстности, фанатизму и безудержности.
Импульсивность и целеустремленность называются в числе ведущих
психологических качеств пассионарности, но как импульсивность сочетается
с целеустремленностью и сильной «долгодействующей» волей, о которой
пишет Л.Н. Гумилев? Разве сильная воля и целеустремленность не обеспечивают контроль и регуляцию поведения и не исключают импульсивность?
Может быть, пассионарии просто позволяют себе быть импульсивными, как
бы «отпускают» себя?
По Л.Н. Гумилеву, пассионарность характеризует также способность к
адекватному прогнозу, но и это не очень гармонирует с импульсивностью и
фанатизмом.
Складывается впечатление, что в описании признаков пассионарности
авторы [6] соединили два разных психологических качества: собственно пассионарности и поисковой активности. Конечно, пассионарии могут характеризоваться и высоким уровнем поисковой активности. Отнесение к пассионариям психопатов, преступников, авнтюристов означает, что на первый
план выступает стремление к активности как таковой при вторичности ее содержательной стороны. Но это плохо согласуется с тенденцией пассионариев
к созданию идеальных целей, хотя их реализация тоже требует поискового
поведения. Более того, идеальные цели, принципиально недостижимые, делают активность пассионариев неисчерпаемой и одновременно обеспечивают
их аттрактивность для себя и других. И если это главная черта пассионариев,
то принадлежность к этой группе преступников и бродяг вызывает большое
сомнение.
Таким образом, пассионарность и потребность в поиске – разные личностные черты, которые могут дополнять друг друга, но могут и находиться
друг с другом в конкурентных отношениях. Импульсивность и страстность,
скорее объединяют пассионарность и поиск сильных ощущений, а в нашем
списке поведенческих установок они могут соответствовать хаотическому
поведению, но устойчивость целей пассионариев безусловно отличает их от
лиц с поиском ощущений.
Представление о гипертимности пассионариев не противоречит гипотезе об их сходстве с искателями ощущений. Но положение, согласно которому оптимальный тип пассионария – это гипертимный интроверт, противоречит этой гипотезе: ищущие ощущений – скорее экстраверты, и острые
ощущения, по-видимому, способствуют повышению их уровня «пробуждения» (arousal). Это, опять-таки, может свидетельствовать о сложной и внутренне противоречивой структуре пассионарной личности или о том, что
определение пассионарности недостаточно четко и включает психологические особенности и формы поведения, непосредственно с пассионарностью
не связанные.
Гармонарии же могут характеризоваться высоким уровнем поискового
поведения, уравновешенного стереотипным, а субпассионарии – сочетанием
стереотипного и пассивного поведения. Все эти предположения могут быть
проверены в эксперименте.
Литература
1. Rotenberg V.S. Search activity in the context of psychosomatic disturbances, of brain
monoamines and REM sleep function // Pavlov. J. Biol. Sci. 1984. V. 10. P. 1–15.
2. Rotenberg V.S., Korosteleva I. Psychological aspects of search activity and learned helplessness in psychosomatic patients and healthy testees // Dynamic Psychiatry. 1990. V. 120–121.
P. 1–10.
3. Venger A., Rotenberg V.S., Desyatnikov Y. Evaluation of search activity and other behavioral attitudes in indefinite situations // Dynamic Psychiatry. 1996. V. 160–161. P. 368–377.
4. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989.
5. Коваленко М.И. Пассионарность как психологический феномен // Психологические
проблемы самореализации личности. СПб., 1999.
6. Гумилев Л.Н., Иванов К.П. Классификация людей по пассионарно-аттрактивному
принципу. 1988. http//www.gumilevica.kulichiki.net.
7. Маклаков К. Теория этногенеза с точки зрения биолога // Урал. 1996. № 10.
8. Богданов Я.В. Типология личностей Л.Н. Гумилева с позиции акцентуации личности. http//www.gumilevica. kulichiki.net.
9. Cloninger C.R. A unified biosocial theory of personality and its role in development of
anxiety states // Psychiatry of development. 1986. V 3. P. 167–226.
10. Cloninger C.R. A systematic method for clinical description and classification of personality variants // Archives of General Psychiatry. 1987. V. 44. P. 573–579.
11. Zuckerman M. The psychophysiology of sensation seeking // Journal of Personality. 1990.
V. 58. P. 313–345.
12. Zuckerman M. Psychobiological Theories of Personality // In: D.F. Barone, V.B. Van
Hassett, M.Hersen. (Eds.) Advanced Personality. New York, 1998. P. 123–153.