Россия малая частица (2009)
реклама
Содержание. 1. «ВЫСОКОЕ»: ОТ ИМЕНИЯ К КОММУНЕ. А.В. Филимонов 2.АНАСТАСИЯ ШУЛЬЦ ОПОЧЕЦКОГО УЕЗДА. Н.Ф. Левин – ЗЕМСКИЙ ВРАЧ 3.ОПОЧЕЦКОЕ ВОЛЬНОЕ ПОЖАРНОЕ ОБЩЕСТВО. Л.А. Фролова 4. МЕНЬШИКОВ МИХАИЛ ОСИПОВИЧ - ВЫПУСКНИК ОПОЧЕЦКОГО УЕЗДНОГО УЧИЛИЩАЖУРНАЛИСТ, ПУБЛИЦИСТ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ КРИТИК КОНЦА Х1Х И НАЧАЛА ХХ ВЕКОВ. М.М. Пахоменкова 5.ИЗ ИСТОРИИ ОПОЧЕЦКОГО КРАЕВЕДЕНИЯ 20-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА. А.В. Кондратеня 6.К ИСТОРИИ РОДА ПАВЛА НИКОЛАЕВИЧА НАЗИМОВА, АДМИРАЛА ФЛОТА ПСКОВСКОГО ДВОРЯНИНА. Т.И. Яковлева. 7.ЗАВОЛОЦКИЕ ХРОНИКИ. Е.Д. Юринова. 8.ДУХОВА ГОРА. ФЕНОМЕН ИЛИ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПАМЯТНИК? Козлова Лина (руководитель С.В. Матвеева) 9. ТАЙНЫ БИОГРАФИИ. А.М. ОССЕНДОВСКИЙ – ПОЛЬСКИЙ ПИСАТЕЛЬ-ФАНТАСТ. Дмитриева Ольга (руководитель А.В. Кондратеня) 10.«НИКИФОР ИВАНОВИЧ КУКОЛЬКИН – ПОЧЁТНЫЙ ГРАЖДАНИН г. ОПОЧКА» Сергеева Наталья (руководитель Т.А. Кузьмина) 11.КАМЕННОЕ ГРАЖДАНСКОЕ ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО В ОПОЧКЕ КОНЦА XVIII – XIX ВЕКОВ. Васильева Мария (руководитель О.С. Григорьева) 12. ПЛОТНИКОВ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ – ПОТОМСТВЕННЫЙ ПОЧЁТНЫЙ ГРАЖДАНИН, ПОЧЁТНЫЙ ЧЛЕН ОПОЧЕЦКОГО ВОЛЬНОГО ПОЖАРНОГО ОБЩЕСТВА. Федотов Дмитрий (руководитель Н.М. Кург) А.В.Филимонов профессор Псковского педагогического университета им. Кирова. «ВЫСОКОЕ»: ОТ ИМЕНИЯ К КОММУНЕ. По-разному сложились в послереволюционное время судьбы дворянских усадеб, в большом количестве имевшихся во всех уездах Псковской губернии. Одни из них подверглись разгрому и разграблению в период «аграрной революции» 1917-1918 гг., - даже признанные «Декретом о земле» «образцовыми» и призванные стать первичной базой «показательных хозяйств». Большинство же имений сохранились и стали местом расположения учреждений образования, здравоохранения, культуры, совхозов и первых коллективных хозяйств в форме коммун и артелей. К последним относилось и имение «Высокое», находившееся на территории Жадрицкой волости ( в семи верстах от Опочки) и принадлежавшее дворянину Петру Александровичу Яновичу. Имение это являлось типичным владением среднепоместного дворянина. В то время, как в губернии, так и в Опочецком уезде, ряд помещиков имели по 1000 и более десятин земли. П.А.Яновичу принадлежало лишь 354,1 десятин. И все же имение нельзя было отнести к числу бедных: под усадьбой и пашней находилось 160 десятин, немало имелось и лесных угодий – 158 десятин. , развитое животноводство обусловило наличие 44 десятин пастбища и 31,7 десятин покоса.1 Имению П.А.Яновича повезло: в 1917 г. оно разгрому не подверглось, материальная база его сохранилась, не затронули имение и «бури» гражданской войны, и уже в апреле 1918 г. в национализированном имении «Высокое» образовалась из бывших батраков коммуна с одноименным названием. В коммуну вступили 16 семей с 76 едоками, из которых 37 были трудоспособными. В распоряжение ее перешли жилые и хозяйственные постройки бывшей усадьбы, размеры которой были весьма внушительными (усадьба занимала площадь в 12 десятин), скот, живой и мертвый инвентарь, имевшийся в большом количестве. Проведенным в 1922 году обследованием коммуны было установлено, что при создании ее от бывшего владельца было получено 11 пароконных шведских плугов, 12 борон с железными зубьями, три пружинных бороны, 8 телег, 10 саней, 16 кос, а также конные грабли, косилка, паровая молотилка с локомобилем, жатка, веялка, нефтяной двигатель мощностью 3 л.с., сепаратор. Опираясь на такую базу, коммуна безбедно существовала несколько лет. То же обследование 1922 года установило, что за прошедшие четыре года коммуна новых орудий почти не приобретала, за исключением четырех пароконных плугов и двух пружинных борон. Аналогичным образом обстояло дело и со скотом: при организации в коммуне было 20 коров, три нетели, три быка, и все это тоже досталось ей от прежнего владельца: вступившие коммунары привели с собой лишь 6 коров. Имелось в коммуне и 15 лошадей.2 Не совсем типичным был и поступок дворянина П.А.Яновича: он не только остался проживать в одном из помещений свой бывшей усадьбы, но и вступил в коммуну. Правда, должность у него в этом коллективном хозяйстве была «барской»: он являлся секретарем коммуны и членом ее правления. Земельного надела, как многие прежние владельцы имений в соответствии с действующими законами, он не получил, но пользовался всем, что было положено по Уставу коммуны ее членам.3 В октябре 1922 года в течение четырех дней специальная комиссия по поручению ГубЗУ проводила тщательное обследование коммуны, в результате была получена полная картина ее состояния и жизни. Материалы обследования интересны и тем, что они позволяют получить дополнительные сведения о бывшем имении, т.к. со времени революции времени прошло не так уж много, и оно сохранилось почти в прежнем виде. На момент обследования в коммуне состояло 15 семей с 69 едоками, из которых 36 были трудоспособными, а 8 – подростки в возрасте 13-16 лет. За время, прошедшее с момента организации коммуны, одна семья была исключена «за воровство», а две убыли «в качестве беженцев». Подавляющее большинство коммунаров были в прошлом батраками, к таковым относилось 11 семей. Помимо них в коммуну вступила одна семья малоземельного крестьянина и две «городских полупролетариев». Назначение земельных угодий по сравнению с бывшим имением почти не изменилось: коммуна имела 156 десятин пашни, 55 десятин лугов и 42 десятины выгона; леса после революции отошли в Государственный лесной фонд. В хозяйстве поддерживалась травопольная система с 9-польным севооборотом, и коммуна даже сумела на 36 десятинах расширить посевные площади. Ряд угодий требовали проведения мелиоративных работ, но на это не имелось средств, и «прежние канавы пришли в полную негодность». «Постройки жилые и холодные, - отмечала комиссия, - пришли в большинстве в полную негодность. Ремонт требуется капитальный и средний, а средств у коммуны на полный ремонт недостаточно. Произведен частичный ремонт кузницы, каменных и деревянных амбаров, частично – гумна… Плачевное состояние жилых помещений, несомненно, влияет и на внутренний уклад жизни коммуны. Комнаты тесные, стены покосились, стекол нет. Хотя коммуной поставлены печи, сменены балки, частично полы – этого недостаточно. Коммуна никак не могла получить леса на ремонт, т.к. УЗУ не оказало никакого содействия…». Трудность заключалась и в том, что время становления коммуны пришлось на годы гражданской войны, и она, как все крестьянские и коллективные хозяйства, была вовлечена в систему продразверстки и обязана была сдавать по установленным нормам (и сверх них) значительную часть полученной продукции государственным органам. За четыре года (1918-1921) коммуна «Высокое» сдала государству, местным продорганам и другим учреждениям 1482 пуда 28 фунтов ржи, 204 пуда 20 фунтов ячменя, 834 пуда овса, 486 пудов вики, а кроме того, сверх нормы в 1919 г. выдала Опочецкому упродкому 55 пудов соломы, детскому дому – 30 пудов капусты, воинской части – 60 пудов сена, а в 1921 году в пользу «голодающих детей Поволжья» - 21 пуд картофеля. «В 1918 году отношение населения к коммуне было явно враждебное, - отметила комиссия, - теперь этого нет… С местным населением поддерживаются доброжелательные отношения. Коммуна оказывает беднейшей части крестьян всяческую помощь через свои мастерские, путем обмена семян и помощью на полевых работах. Так, в 1918 году один член коммуны с лошадью работал на поле безлошадной крестьянки в деревне Тарасова Гора. В 1920 году двое с четырьмя лошадьми пять дней работали в Укроповской сельхозартели, этой же артели отпущено 16 пудов семян ржи, Петровскому совхозу в 1919 году безвозмездно отпущено два воза сена и 50 пудов соломы Климешинскому совхозу. В 1921 г. для семей красноармейцев в деревню Тарасовка на четыре дня была дана лошадь. В 1920 году в «Неделю крестьянина» два кузнеца работали для крестьян семь дней, четыре лошади и двое рабочих два дня бесплатно перевозили для УЗУ семена и сельскохозяйственные орудия». Помимо всего прочего коммуна содержала двух стипендиатов в Опочецком техникуме. Ко времени обследования еще не весь полученный урожай был коммунарами обмолочен, но, по предварительным подсчетам, хозяйство должно было в 1922 году получить 4500 пудов ржи, 6500 пудов клеверного сена, 1350 пудов ячменя (75 пудов с десятины), 1100 пудов овса, а также большое количество гороха, гречихи, картофеля, чем обеспечивалось содержание самих коммунаров и имевшегося животноводческого стада. В итоге комиссия пришла к выводу, что коммуна «Высокое» является жизнеспособной, хотя и отметила отсутствие всякого руководства со стороны УЗУ, что «сказывается на всей жизни коммуны», а также отсутствие налаженного учета и отчетности в самой коммуне: «из посемейного списка не видно, каково занятие каждого члена коммуны, анкет не имеется, собрания крайне редки. Непонятно, на какие средства приобретались орудия, производился ремонт», «не велось никакой культурнопросветительской работы, не получено за последнее время ни одной газеты». Комиссия обратила внимание и на то, что хозяйство не во всем соответствовало статусу коммуны, где «все и вся» должны быть общими. Между тем, в личной собственности коммунаров находилось немалое количество скота: 14 свиней и 30 подсвинков, 15 взрослых овец и 12 ягнят. Отчасти это объяснялось «отсутствием помещения для общего свинарника и овчарника». «Но вряд ли это главная причина, - заметила комиссия. – Дело в том, что и обедают семьи отдельно, отдельно готовят, что тоже только отчасти можно отнести за счет неприспособленности помещений, а главная причина – полное отсутствие руководства и культурнопросветительской работы». Поэтому, заключила комиссия, действительное состояние коммуны «больше соответствует артели: пока есть собственность – нет коммуны», и поэтому рекомендовала «переименовать ее в сельскохозяйственную артель».4 Остается неизвестным, состоялось ли официальное изменение статуса хозяйства, но в ряде документов 1920-х гг. «Высокое» именовалось «сельскохозяйственной артелью», иногда – «сельскохозяйственным коллективом», а чаще всего – по-прежнему коммуной.5 Жизнеспособность ее во многом объяснялась добротной первичной материальной базой, каковую составило бывшее имение, хотя в истории Псковской губернии 1920-х гг. было и немало обратных примеров. Не редкими были случаи, когда созданные на базе прежних «образцовых» имений коммуны и артели за короткий срок «проматывали» доставшееся им от прежних владельцев и быстро распадались. То, что в «Высоком» сумели сохранить скот, инвентарь, имущество и поддержать хозяйство на должном уровне, объясняется, видимо, и другими причинами: возможно, наличием хорошего руководства в самой коммуне. Со стороны бывшего владельца П.А.Яновича, проживавшего в своей бывшей усадьбе, никаких попыток «вредительства» не замечалось. Не было оснований упрекнуть его и в том, что ставилось в вину другим бывшим помещикам. Многие из них, получив по закону земельные наделы установленного размера, пытались разными способами расширить их, или же сдавали землю в аренду крестьянам, обрабатывали ее наемным трудом и т.п. П.А.Янович же, являясь членом коммуны, надела вообще не имел, как и «имущества сельскохозяйственного значения»: все отошло коммуне. И тем не менее, когда в 1924-1925 гг. в губернии проходила кампания по выселению из бывших усадеб их прежних владельцев, дошла очередь и до него. Опочецкая уездная комиссия в марте 1925 года приняла решение оставить П.А.Яновича в имении, но постановление губернской комиссии в мае того же года оказалось иным: «Выгнать из артели, выселить из имения, как антисоветский элемент». Первоначально решено было выселить его лишь из бывшей усадьбы, оставив «в пределах Опочецкого уезда», однако в июне 1925 года Псковский губисполком постановил: «Считать необходимым произвести полное выселение из пограничных уездов в другие уезды губернии всех бывших помещиков, находящихся в принадлежавших им до Октябрьской революции имениях. В остальных уездах производится переселение в порядке заключения комиссии. Наиболее злостных выселить из пределов губернии…». Поскольку Опочецкий уезд считался пограничным, то участь П.А.Яновича была решена: 7 сентября 1925 года было произведено его выселение. Согласно Декрету ЦИК и СНК от 20 марта 1925 года в случае выселения подлежали изъятию «имущество сельскохозяйственного значения, постройки и инвентарь», оставлялись прежним дворянам только мебель, одежда, книги, домашняя утварь и продукты питания, которые «отобратию не подлежали».6 Поскольку у П.А.Яновича другого ничего уже не было, то принадлежавшее ему личное имущество он при выселении вывез. Побывавшие через три года после этого (1928 год) в коммуне члены новой комиссии (два агронома и инструктор) в опубликованной по итогам визита статье не преминули еще раз «уколоть» бывшего дворянина: «На месте коммуны «Высокая» до революции было поместье помещика Яновича. После октября 1917 года Янович организовал коммуну из бывших своих рабочих; вошли в коммуну также кое-кто из деревенских крестьян. До октября 1925 года Янович хозяйничал, как ему заблагорассудится, словно бы революции и не было. Двухэтажный дом, где в настоящее время живут 12 семейств коммунаров, до октября 1925 года занимал один Янович, а коммунары ютились в полуразвалившихся службах; у каждого «коммунара» было обособленное хозяйство. Одним словом, ничто решительно не напоминало коммуны. И только в 1925 году удалось все обобществить. Конечно, были противники обобществления, пришлось их из коммуны исключить, и только после этого жизнь пошла по-новому. Янович же из коммуны выбыл в 1925 году и не с пустыми карманами: увез на 50 подводах добра, принадлежащего коммуне».7 Как показало это новое обследование, коммуна «Высокое» и через десять лет после своего образования представляла собой вполне благоустроенное хозяйство. Число семей коммунаров, правда, не увеличивалось: в 1928 году в коммуне по-прежнему состояло 15 семейств с 87 едоками и 43 трудоспособными, но зато увеличилась земельная площадь. Всего в распоряжении коммуны имелось 340 га земли, из которых 210 га занимала пашня, 60 га – луг, 11 га – выгон. По-прежнему практиковался 9польный севооборот, угодья засевались преимущественно зерновыми культурами, но постепенно в яровой клин стал внедряться и лен: сначала на площади 2 га, а в 1928 году было посеяно уже 16 га. Урожай хлебов, несмотря на неблагоприятные погодные условия 1928 года (вымочка посевов от переувлажнения, сильное градобитие), был выше, чем у окрестных крестьян, хотя и ниже предыдущих лет. Так, урожай ржи составил в среднем 6,9 ц с га, овса – 6,5 ц, льноволокна – 1,15 ц, в то время, как на крестьянских полях урожайность ржи составляла всего 2,45 ц, овса – 3,3 ц, льноволокна – 0,65 ц. В распоряжении коммуны имелись уже трактор «Фордзон», сложная молотилка, 24-рядная сеялка, два триера, сортировка, не говоря уже о более простых орудиях: плугах, косилках, конных граблях, боронах и др. Надворные постройки, правда, по-прежнему нуждались в ремонте, а поскольку коммуна занялась возделыванием льна, то было построено мочило и оборудовался мяльнотрепальный пункт с льномялкой и тремя трепальными колесами. Пополнилось и животноводческое стадо: на фермах числилось 15 рабочих лошадей, 29 дойных коров, 20 голов молодняка, 16 свиней и такое же количество двухмесячных поросят, 43 головы овец и ягнят. По сравнению с 1922 годом улучшилась организация труда. Каждому рабочему было установлено определенное количество рабочих часов в месяц, в случае перевыполнения нормы выдавался добавочный продовольственный паек. При распределении работ учитывалась пригодность каждого рабочего к тому или иному виду работ. На каждого едока выдавалось в месяц: взрослому рабочему-мужчине 20 кг ржи, женщине – 16 кг, подростку – 8 кг, остальные продукты выдавались примерно в такой же пропорции. Но, как и шесть лет назад, члены комиссии и на этот раз сокрушались, что не все в коммуне соответствует ее статусу: «Живут коммунары каждое семейство в отдельности, размер жилья соответствует числу членов семьи; в каждой квартире имеется плита для варки пищи. Коммунары сознают, что много тратится зря времени на варку пищи для каждой семьи особо и мечтают об устройстве общей кухни и столовой. Но на это требуется до 500 руб., а таких средств у коммуны нет». Отметив, что «культурно-просветительная работа почти не ведется, хотя для этого и есть помещение», комиссия в качестве положительных моментов констатировала то, что «дети учатся в школе, находящейся рядом в селе», а «отношение окрестного крестьянства к коммуне… изменилось в лучшую сторону», но она сама нуждается в помощи и поддержке для проведения ремонта, организации общественной кухни и столовой, приобретения нового трактора и др.8 С началом сплошной коллективизации, в конце 1929 года в редакцию «Псковского набата» поступило несколько жалоб на «искривление» руководством коммуны «классовой линии»: председатель коммуны Рокачев, якобы, травит члена коммуны – батрачку, зажимает самокритику, допускает факты бесхозяйственности, граничащие с «вредительством» (сгнили 8 т капусты, корма из-за отсутствия специальных кормушек раскладываются скоту прямо под ноги), а супруга его, являясь председателем сельсовета, «регистрирует кабальные сделки на батраков и землю». Редакция газеты выслала на место своего представителя для проверки поступивших «сигналов», а затем руководством Опочецкого района была создана специальная комиссия, вскрывшая факты «бесхозяйственности и искривления классовой линии» в коммуне «Высокое». Бюро райкома ВКП(б), заслушав сообщение комиссии, постановило Рокачева от руководства коммуной освободить, а за «оскорбление члена коммуны» отдать его под суд, «материалы по искривлению классовой линии председателем сельсовета Рокачевой» передать в окружную контрольную комиссию, тщательно проверить «чистоту коммуны».9 Начала складываться, таким образом, не вполне здоровая обстановка, а в процессе коллективизации постепенно многообразию форм кооперации и коллективных объединений места не оставалось: единственной формой оставалась сельхозартель. Таковой стала и коммуна «Высокое», с самого начала своего существования имевшая ряд признаков артели. Остается только поражаться ее жизнеспособности в течение относительно долгого времени в статусе коммуны. До наших дней от прежней усадьбы «Высокое» сохранилось немногое: несколько полуразрушенных каменных хозяйственных строений, остатки парка, зарастающий пруд. Примечания Государственный архив Псковской области (ГАПО). Ф.203. оп.1. д.23. лл.50-51 2 Псковский набат. 1922. 5 ноября 3 ГАПО. Ф.203. оп.1. д.165. лл.2,28 4 Псковский набат. 1922. 5 ноября 5 ГАПО. Ф.203. оп.1. д.23. лл.50-51; д.165. лл.2,28,37; Государственный архив новейшей истории Псковской области (ГАНИПО). Ф.2. оп.1. д.254. л.6 6 ГАПО. Ф.203. оп.1. д.41. л.39 об.; д.165. лл.17,28,37,52; ГАНИПО. Ф.1. оп.1. д.397. л.64; ф.2. оп.1. д.254. л.10 7 Лен-конопля. 1928. № 23-24. С.37 8 Там же. Сс.37-38 9 Псковский набат. 1930. 5 января 1 Н. Ф. Левин псковский краевед АНАСТАСИЯ ШУЛЬЦ – ЗЕМСКИЙ ВРАЧ ОПОЧЕЦКОГО УЕЗДА Цель настоящего сообщения на историкокраеведческих чтениях в Опочке – привлечь внимание к этой выдающейся личности, о которой до сих пор не было публикаций, и обратить внимание на белые пятна в её биографии. В «Российском медицинском списке за 1883 год», издававшемся Медицинским департаментом МВД, указано, что Анастасия Николаевна Шульц родилась в 1851 году и звание женщины-врача получила в 1878 году, окончив женские врачебные курсы при Николаевском военном госпитале. Он находился в столице напротив Витебского вокзала. Это был первый выпуск курсов, а раньше высшее медицинское образование российские женщины могли получить только за границей. Благодаря некрологу, обнаруженному А. В. Филимоновым в опочецкой газете «Новые дни» от 15 июня 1922 года, стало известно, что её девичья фамилия Чукова. Однако сведения о месте её рождения, родителях и времени замужества отсутствуют. В некрологе также упомянуто, что она была «первой и последней представительницей партии «Народной воли». Но по делам этой подпольной революционной организации она не привлекалась. Позднее, в июне 1901 года, при слежке филёров за членами Московской группы эсеров было установлено, что одна из них, М. Е. Аргунова, встречалась с Анастасией Николаевной в Пскове, а затем они вместе ездили в село Олисово Опочецкого уезда, где тогда служила А. Н. (сведения из ГАРФ, фонд 102, опись 226, дело 80 получил А. В. Кондратеня). Никаких последствий для А. Шульц со стороны полиции эта встреча не имела. На службе у Опочецкого уездного земства А. Н. Шульц состояла с 1879 года. В местных источниках первые конкретные сведения о её деятельности встретились в «Сборнике постановлений Опочецкого уездного земского собрания Псковской губернии за 1865-1886 годы». Там указано, что на заседании 27 ноября 1880 года «граф Коновницын просил собрание рассмотреть предложение врача, г-жи Шульц, об устройстве съезда врачей. Приглашённая в собрание г-жа Шульц разъяснила все выгоды для медицинской помощи уезда при передаче её в заведование съезда с участием в нём управы». Собрание единогласно постановило: «открыть при управе съезд врачей для обсуждения вопросов, касающихся медицины, с тем, чтобы постановления этого съезда были обязательны для земского персонала в уезде; предложить этим съездам выработать правила, по коим возможно было бы дать врачам самостоятельность в деле медицинской помощи и правила эти представить на обсуждение собрания». На том же заседании было принято компромиссное предложение А. Н. по вопросе об отмене платы за лечение в городской больнице: от неё освободили только «страдающих острыми и заразительными болезнями». Протокол первого съезда земских врачей Опочецкого уезда, состоявшегося 6-7 марта 1881 года, был напечатан в № 22 «Вестника Псковского губернского земства» (далее «Вестник ПГЗ») за тот же год. В его работе активно участвовали врач городского участка А. Н. Шульц и её муж - городовой врач, выполнявший судебно-медицинские функции, коллежский асессор Юлиан Фридрихович (Фёдорович) Шульц.). На третьем съезде А. Н. рассказала о работе своего участка. По «Памятным книжкам Псковской губернии» на 1881 и 1882 годы, городовой врач Ю. Ф. Шульц одновременно заведовал тогда и Опочецкой городской земской больницей. А в «Памятной книжке» на 1883 года заведующей этой больницей указана Анастасия Николаевна Шульц. К тому же, о деятельности Ю. Ф. в Опочке больше не упоминалось, а в «Российских медицинских списках» он значится причисленным к МВД. (Но Ольга Сергеевна Григорьева недавно сфотографировала на опочецком кладбище его могилу с высоким крестом. К сожалению, на нём указана лишь фамилия, имя и отчество, без дат жизни). 27 ноября 1881 года на следующую сессию Опочецкого уездного земского собрания пригласили с правом совещательного голоса пять врачей, в том числе Юлиана Шульца и Анастасию Шульц. При обсуждении обширного доклада об устройстве медицинской помощи в уезде, выработанного съездом, гласные отметили отсутствие в нём сведений о санитарном состоянии уезда. Отвечая им, Анастасия Николаевна указала, что их подготовка потребует значительного времени. Но она проделала эту работу за один год. На заседании 23 октября 1882 года «г-жа Шульц доложила (уездному земскому – Н. Л.) собранию составленные ею статистические сведения о движении народонаселения за 14 лет с 1865 по 1881 год по церковноприходским книгам, для определения санитарного состояния Опочецкого уезда. При этом г-жа Шульц изложила, на основании собранных ею цифровых данных, общее состояние Опочецкого уезда по народонаселению, рождаемости, смертности, средней продолжительности жизни и приросту, в особенности обратив внимание собрания, что самую большую смертность даёт бывший Покровский городской приход». Собрание постановило: «выразить признательность г-же Шульц за выполненную с большою тщательностью работу, напечатать на счёт земства очерк статистических сведений, собранных трудами г-жи Шульц, и, придавая серьёзное значение указаниям г-жи Шульц о большой смертности в бывшем Покровском городском приходе, состоящем из части Старицкой и Покровской волостей, просить съезд врачей произвести исследование в санитарном отношении этой части уезда». (Результаты этого исследования «Вестник ПГЗ» опубликовал в № 44 от 3 ноября 1885 года, но кем именно оно проводилось не указано). На печатание «Очерка статистики народонаселения Опочецкого уезда» в типографии Губернского земства Опочецкая уезданая управа израсходовала около 350 рублей. Книга вышла в 1884 году и содержала 34 страницы текста, 40 страниц таблиц, в том числе 37 – по каждому приходу, два больших листа с 21-ой изящной картограммой, в которых уезд разделён на определённые районы по количеству браков, их плодовитости, рождаемости, общей и детской смертности. Свою главную мысль и цель исследования А. Н. выразила в первой фразе очерка: «Земство в устройстве дела медицины не может ограничиться заботой о подаче помощи заболевшим; оно должно отводить надлежащее место и санитарному направлению, т. е. предупреждать заболевания». Издание получило высокую оценку на заседании Губернского статистического комитета 27 февраля 1885 года. А «Вестник ПГЗ» в № 14 от 7 апреля 1885 года отвёл рецензии на «Очерк» Анастасии Шульц две колонки, ёмко изложил его содержание, полностью поместил все 11 выводов автора и отметил: «О тщательности и добросовестности исследования говорить нечего; достаточно беглого обзора, чтобы видеть, какого труда и внимания потребовала … названная книга». О ней, как не утратившей своего значения, упомянули даже в кратком некрологе. От себя добавим, что подобное исследование не проводилось ни в одном другом уезде Псковской губернии. Заведовать больницей в Опочке Анастасии Николаевне довелось недолго. Толчком к её переводу послужила, вероятно, заметка в «Псковском городском листке» от 25 декабря 1882 года с жалобами на высокомерное отношение к пациентам докторши Святогорского медицинского участка «П.» (к примеру, больных она посещала только при условии, если за ней присылали карету). 5 июня 1883 года та же газета сообщила, что жители Святых Гор обрадовались, узнав о назначении к ним «уважаемой и во всём уезде хорошо известной, дельной докторши А. Н. Шульц». Добрые отзывы о ней газета публиковала также 12 декабря 1884 года и 29 октября 1886 года. 1 января 1885 года ей удалось открыть в своём участке приёмный покой. Доказывая необходимость иметь в сельской местности небольшие лечебницы или хотя бы приёмные покои, в которых больные лежат на собственном продовольствии, но при казённом белье, она опубликовала 30 мая 1887 года в «Вестнике ПГЗ» «Несколько слов о Святогорском приёмном покое». Впрочем, удовлетворялись далеко не все её ходатайства. В частности, земское собрание 1886 года отклонило просьбу о назначении в её участок второго фельдшера, необходимого из-за большого объёма работы и дальних выездов к больным. Анастасия Шульц была одной из немногих земских врачей и единственной из семи женщин-врачей, постоянно выступавших с докладами и печатавших статьи на различные актуальные медицинские темы. На заседании уездного земского собрания 2 октября 1881 года она обратила внимание гласных, что Опочецкий уезд нередко и сильно поражается оспенными эпидемиями (в 1873 году из двух тысяч умерших 500 скончались от оспы), и потому нельзя экономить средства на оспопрививание. В апреле 1883 года на съезде земских врачей губернии её предложение о привлечении к оспопрививанию студентовмедиков, основанное на опыте Опочецкого уезда, признали самым практичным. 9 декабря 1884 года в № 49-ом «Вестник ПГЗ» поместил на шести страницах её «Несколько слов об оспопрививании в Псковском и Опочецком уездах». Там она с иронией отнеслась к утверждению врача Псковского уезда, что у них практикуется «лучший способ» проведения этой процедуры, и рассказала о более успешной практике опочан. Оспа продолжала оставаться острой проблемой, и на VII-м съезде земских врачей губернии в январе 1901 года А. Н. сделала доклад «Оспенная эпидемия в Псковской губернии в 1899 году», опубликованный во втором выпуске Трудов этого съезда. В следующем году настойчивая Анастасия Николаевна, заметив, что в отчёте Псковской уездной земской управы об оспопрививании не указано, как и кем оно ведётся в уезде, обратилась через «Вестник ПГЗ» (№ 7) с «Открытым письмом» к псковским коллегам за разъяснениями. Не менее актуальной стала её статья «О сифилисе» в №№ 17 и 19 «Вестника ПГЗ» за 1885 год. Он был широко распространён в России (в 1881 году лечились 260257 больных, и в Опочецком уезде ежегодно их становилось всё больше). Главную причину этому она видела в невежестве и бедности населения, а главным орудием борьбы считала заботу о благосостоянии и просвещении народа. И поскольку такой заботы нет, то надеяться на успех не приходится. Много времени земские врачи тратили на длительное лечение трахомы. Поэтому в № 3 «Вестника ПГЗ» за 1899 год А. Н., по своему обыкновению, высказала на 12 страницах «Несколько слов по поводу письма доктора Гольдблата», восхвалявшего в том же журнале работу в Псковской губернии летучих глазных отрядов, направляемых из столицы на несколько месяцев. Она же ратовала за увеличение числа земских врачей для постоянной борьбы с трахомой. Полемика продолжалась, и в № 9-м «Вестника ПГЗ» появился её «Ответ на возражения доктора Гольдблата», в котором она, в частности, призывала к борьбе за поднятие образования и культуры населения. Её «Несколько слов по поводу номенклатуры болезней», разрабатываемой медико-санитарным бюро Губернского земства, касались желательности указания стадий сифилиса и последствий трахомы («Вестник ПГЗ» № 6 за 1900 год). В примечании к заметке доктор Н. Ф. Плюшкин, заведовавший бюро, согласился с нею. В том же номере журнал напечатал присланный ею некролог, посвящённый памяти скончавшейся в эпидемию сыпного тифа фельдшера-акушерки Ольги Новиковой, долго работавшей в Опочецком уезде. (Об умерших фельдшерах вспоминали редко). Все публикации Анастасии Николаевны отличались простотой и убедительностью изложения. В них постоянно пропагандировалась полезная деятельность земских врачей. Свою активность она проявляла и на заседаниях Медицинского совета при Опочецкой уездной земской управы. 18 июля 1900 года он принял её предложение о приглашении на их заседания заведующего губернским медико-санитарном бюро и о высылке протоколов их заседаний для печатания в «Вестнике ПГЗ», что полезно для обмена опытом. Вскоре они стали публиковаться там. Уже 18 августа Н. Ф. Плюшкин присутствовал на очередном заседании Совета, принявшего составленный с участием А. Н. проект реорганизации медицинской помощи в уезде. В нём, в частности, предлагалось устроить вместе с Новоржевским земством межуездный медицинский участок на отдалённых окраинах обоих уездов. Ей поручили вести переговоры с соседями. 28 августа она доложила этот проект на заседании Врачебного совета при Новоржевской земской управе. А в статье «Об участии Псковского губернского земства в деле народного здравия» (№ 10 «Вестника ПГЗ» за 1900 г.) она доказывала, что межуездные участки следует устраивать на губернский счёт, а также предлагала передать губернскую земскую больницу Псковскому уезду, поскольку там в основном лечатся больные из Пскова и этого уезда. Интересными были названы её предложения, высказанные на заседании Медицинского совета при Опочецкой земской управе 21 июня 1902 года. Она советовала улучшить водоснабжение в деревнях за счёт страхового капитала; борьбу с заразными болезнями начинать с единичных случаев, не ожидая распространения до степени эпидемии и помощи из губернских средств; ежегодно проводить осмотры медицинских участков и пунктов. Для этого образовали комиссию, в которую включили и А. Н. Экономический совет при Губернской земской управе в январе 1904 года пригласил её для обсуждения вопроса о реорганизации Медико-санитарного бюро. В связи с этим в № 10 «Вестника ПГЗ» за 1905 год она опубликовала статью «О губернском санитарном Совете» с острой критикой этих бесплодных попыток. Время перевода Анастасии Николаевны из Святогорского в Сине-Никольский медицинский участок Опочецкого уезда пока не установлено. Судя по книге врачебного инспектора губернии К. А. Рауха «Краткий медико-топографический очерк Псковской губернии. Медико-санитарное положение губернии в начале 1890 года», тогда она ещё работала в Святогорском участке. Доктор Раух отмечал, что «женщина-врач, заведующая им, пользуется хорошей медицинской репутацией», и считал её одной из лучших земских врачей губернии. Самое раннее упоминание о её службе в Синей Николе нашлось в «Памятной книжке Псковской губернии на 1895 год». (До этого в них с 1882 года не указывали земских врачей Опочецкого уезда). Центр этого участка находился в двух верстах от приходской церкви, в селе Олисово, на южном склоне реки Синей, на земле помещика Д. Н. Бизюкина. Там уездное земство построило два дома: один – для лечебницы, другой – под аптеку и квартиры медицинского персонала. (Сейчас это – территория Красногородского района, в 20 км севернее районного центра). А. Н. пользовалась большим уважением и авторитетом у крестьян, которые прислушались к её советам устроить общественную потребительную лавку. Эту лавку в начале 1903 года по примеру Кулейской волости Псковского уезда открыли и в Сине-Никольской волости. На осенней сессии Опочецкого уездного земского собрания 1903 года гласным пришлось обсуждать требование помещика Бизюкина о сносе с его земли земских построек Сине-Никольского врачебного пункта ввиду окончания 24-хлетнего срока аренды. Осенью 1905 года крестьяне на сходе вынудили его оставить пункт в Олисове ещё на три года. В «Памятных книжках Псковской губернии» 1905 и 1907 годов указано, что А. Н. Шульц по-прежнему служит там. Затем её перевели в Лобовскую амбулаторию, находившуюся в селе Рай-поле Глубоковской волости при Киевском шоссе, в 9 верстах от волостного центра и в 23 верстах от южнее Опочки. (Село и соседняя деревня Райки не сохранились). Примерно в 1912 году, «в силу слабости здоровья, А. Н. оставила земскую службу и, поселившись в Опочке, занялась практикой по лечению глазных болезней» (из некролога). А темой её статей в «Вестнике ПГЗ» стали проблемы здоровья детей: «К вопросу о врачебной помощи школьникам» (в № 36 от16.09.1912); «К вопросу о школьно-санитарном надзоре в земской школе» (в № 45 от 18.11.1912); «О потреблении водки среди детей» (в № 28 от 28.07.1913). Анастасия Николаевна скончалась в Опочке 10 июня 1922 года, на 72-м году жизни, «от апоплексии мозга» (сейчас чаще говорят «инсульт»). Её торжественно хоронили на Успенском кладбище. «На её могиле тт. Граусберг и Моисеев произнесли сочувственные отзывы о ней…». Хочется надеяться, что опочане продолжат изучение биографии этого замечательного врача и человека. Л.А. Фролова ведущий методист Центра противопожарной пропаганды и общественных связей. г.Псков ОПОЧЕЦКОЕ ВОЛЬНОЕ ПОЖАРНОЕ ОБЩЕСТВО. Опочецкое вольное пожарное Общество, являвшееся основной силой в деле пожаротушения не только в городе, но и в ближайших населённых пунктах уезда, было создано по инициативе нотариуса Льва Игнатьевича Игнатовича и передовых лиц города – Алексея Константиновича Подчекаева, Александра Васильевича Селюгина, Владимира Ильича и Александра Ильича Селюгиных, Александра Сергеевича Севостьянова, при деятельном участии уездного исправника Владислава Францевича Глушанина и городского головы Никифора Ивановича Куколькина. В ноябре 1873 года инициативная группа провела подписку всех желающих образовать пожарное Общество, а Л.И. Игнатович и А.К. Подчекаев разработали проект Устава, который был представлен уездным исправником через псковского губернатора министру внутренних дел. 8 февраля 1874 года Устав был утверждён, 15 февраля получено предписание псковского губернатора об открытии. 27 февраля все желающие участвовать в образовании Общества (в числе 36 человек), собрались в зале съезда мировых судей и избрали первый состав Совета управления. 6 марта 1874 года прошло первое заседание Совета, на котором решался вопрос об изыскании средств. Каждому из членов выдали листы для сбора пожертвований, взносов от лиц, желающих быть членамижертвователями, направили ходатайства в Опочецкую городскую Думу, Псковское губернское земское Собрание, русское страховое общество. На общем собрании, прошедшем 25 июля, датой официального открытия действий объявили 28 июля 1874 года. «Псковские губернские ведомости» в тот год сообщили: «В Опочке 28 июля после Божественной литургии и молебствия с водоосвящением открыло свои действия Опочецкое пожарное общество, состоящее из 80 членов-охотников, снабжённых необходимыми инструментами и форменной одеждой». Через год ряды добровольцев заметно увеличились – на 44 человека. В начале следующего столетия насчитывалось уже 160 человек. День 28 июля стал впоследствии годовым праздником Общества. В первые годы своего существования добровольцы высылали помощь в случае пожара в деревни Усохино, Сущёво, Гусаково. Через несколько лет радиус выездов на пожар увеличился до 5 верст. Обслуживали следующие населённые пункты: город Опочка, сёла – Петровская мыза, Гребени, Павлихино, Пятницкое, Барсаново, Свекольниково, Бисерево, Клемешино, Ястребово, Сенютино, Звягино, Рублёвка, Пачесено, Пухлы, Усохино, Голощапы, Маслово, Кишкино, Алтово, Пурышево, Серово, Нефедкино, Погорельцево, Сущёво, Галуха, Брюшково, Малое Рогаткино, Ляпуново, БатьковоЛютьково. Работало Общество на основе утверждённого 8 февраля 1874 года министром внутренних дел Устава. Во главе находился Совет Управления, на который возлагалось ведение всех дел Общества, в него входили председатель, и шесть членов. Первым председателем Совета Управления был городской голова Н.И. Куколькин. В 80-ые годы упоминается Алексей Андриянович Семендяев, в 90-е – Василий Яковлевич Костин, на рубеже веков – А.Я. Никольский, с 1904 по 1917 год – Иван Фёдорович Кудрявцев. Те члены общества, которые непосредственно занимались пожаротушением, именовались «действительные члены» или «охотники». Их количество не определялось уставом. Они делились на команды, которые, в свою очередь, делились на колонны и назывались следующим образом: лазильщики (для спасения людей и имущества и ломки строений), трубники (для действия пожарными трубами), качальщики (для качания воды), охранители (для охраны спасённого имущества). Каждому члену отряда охранителя присваивался знак с номером и надписью «Отряд охранителей», который надевался на левую сторону груди, и выдавалась белая повязка с красной буквой «О», надеваемая на левую руку. Отряд охранителей по роду исполняемых на пожаре обязанностей делился на два отделения, которые отличались ношением внешних знаков. Первое отделение имело нагрудные знаки на белой подкладке, второе – на красной. При исполнении обязанностей всякий охранитель должен был «обращаться с публикой самым спокойным и вежливым образом, не употребляя насилия». У каждой колонны был свой вожатый. Кроме того, имелось два брандмейстера, командиры пожарных труб, цейхмейстер, сигналист, врач. Все действительные члены состояли под ведением особого начальника над охотниками. На пожаре он являлся распорядителем. Из сообщения «Псковских губернских ведомостей» за 1875 год первым начальником охотников был избран уездный исправник Глушанин Владислав Францевич (27 февраля – 4 августа 1874 года), брандмейстером – Лев Игнатьевич Игнатович, который 4 августа заступил в должность начальника и исполнял её до 1888 года (т.е. года своей кончины). В обзоре работы Общества за 50 лет в числе первых начальников упоминаются Глушанин Владислав Францевич (1874-1875 гг.) и Травин Николай Петрович (1875-1877 гг.). Наиболее деятельным начальником, болевшим всей душой за каждое направление в работе добровольцев, являлся Лев Игнатьевич Игнатович. Его трудами и заботами рос авторитет и профессионализм охотников. После его кончины на должность начальника охотников заступил младший брандмейстер Константин Иванович Ахмылов (1888-1890 гг.). Потом на эту должность избирались: Иван Иванович Семендяев (1890-1899 гг.), Константин Фёдорович Андерсон (1899-1904 гг.), Александр Иванович Кудрявцев (1904-1909 гг.), Григорий Иванович Байков (1909-1924 гг.). Жизнь членов-охотников страховали во Всероссийском Обществе «Голубой Крест», действительным членом которого Опочецкое ВПО являлось. Кроме действительных членов в состав Общества входили члены-жертвователи, которые оказывали финансовую поддержку. Источником доходов также были – членские взносы, банковские проценты на капитал Общества, суммы, поступавшие от проведений лотерейаллегри, от спектаклей, концертов, маскарадов и прочих увеселений, проводимых в городе. Общество получало пособие от города, страховых обществ, от Псковского губернского земства. Также добровольцы подрабатывали, подвозя воду обывателям на лошадях Общества. Содержание лошадей, пожарного сарая, отопление, освещение оплачивал город. Расходовали деньги на покупку пожарных инструментов и их ремонт, обмундирование, платили членские взносы в Императорское Российское Пожарное Общество, членом которого состояли, выделяли деньги на проведение годового праздника (обычно проходил на городском валу); оплачивали похороны своих охотников, выдавали жалование механику, музыканту Шнейдеру (был свой оркестр), сигналисту, сторожам. Для доставления быстрой и своевременной помощи к прекращению начавшегося пожара, Совет Управления установил выдачу особых наградных тем извозчикам, которые первыми доставляли на место пожара пожарную трубу и бочку с водой. Существенную помощь по поставке лошадей Обществу оказывал содержатель почтовой станции М.И. Лисовский. Каждую ночь он отправлял двух лошадей с людьми при них. В случае пожара высылал дополнительно необходимое число лошадей. С 1895 года почётным членом Общества был отец Иоанн Кронштадтского собора протоиерей Псковский. Из отчёта за 1899 год следует, что на вооружении у пожарного Общества числились: две пожарные машины на 4-х колёсном ходу, две – на двухколёсном ходу, одна катушка с рукавами на 2-х колёсном ходу, 10 гидропультов, два огнегасителя, багоровый ход, лестницы, щиты, кошки, спускательный мешок, парусиновые вёдра, фонари, факела и прочие инструменты. В 1899 году по случаю оказания помощи Святогорским пожарным в обеспечении безопасности от пожаров во время торжеств, посвящённых 100-летию со дня рождения А.С. Пушкина, Опочецкое пожарное Общество получило насосы от Урлауб, маски; из торгового дома Матвеева – 80 аршин рукавов выкидных и один приёмный. (За отличное несение службы во время праздника Псковский губернатор выразил благодарность всем 30 командированным добровольцам и их начальнику К.Ф. Андерсону). В 1901 году добровольцы сделали заявку на приобретение паровой машины. Наиболее памятными и печальными по своим последствиям для жителей Опочки и гасителей стали опустошительные пожары: 1892 года 8 сентября, 1896 года 8 и 20 июля, 2 сентября, 1908 года 10 июля, 1914 года 29 июня, 1917 года 20 октября. С целью уменьшения бедствий, происходящих от пожаров, и имея в виду, что успех в решении этой задачи возможен только при участии всех правительственных и общественных учреждений, в Петербурге весной 1892 года открылась работа I съезда пожарных деятелей России. Опочецкое вольное пожарное Общество делегировало на него председателя Совета Управления Василия Яковлевича Костина. 25 июля того же года начальник охотников И.И. Семендяев и знаменосец К.Г. Тархов со знаменем присутствовали на Первой Всероссийской пожарной выставке. В 1906 году Российский съезд пожарных проходил в Пскове. От Опочецкого ВПО участником съезда был начальник охотников А.И. Кудрявцев. В 1910 году 26-28 июня съезд прошёл в Риге, делегатами были: начальник Общества Г.И. Байков, брандмейстер С.И. Ипполитов, цейхмейстер В.А. Янушкевич и член Совета К.И. Кудрявцев. В 1912 году впервые в России прошёл Международный пожарный конгресс ассоциации пожарных организаций западноевропейских стран. Представителями от Опочки, как указано в сборнике трудов Конгресса, были: начальник охотников Григорий Иванович Байков, младший брандмейстер Степан Лаврентьевич Ипполитов, член ВПО Константин Иванович Кудрявцев (в «Обзоре» работы ВПО за 50 лет упоминаются другие лица: начальник охотников Г.И. Байков, цейхмейстер В.В. Хвощинский, знаменщик И.С. Лосев и член Общества К.И. Павлов). В 1913 году 24 августа Российский съезд пожарных прошёл в Киеве, от Опочецкого ВПО туда выехали начальник охотников Г.И. Байков и член Общества М.О. Павлов. В 1919 году 28 апреля-3 мая на съезде в Москве присутствовал начальник Григорий Иванович Байков. Отличившихся в деле пожаротушения членов Общества поощряли. Например, за 35 лет деятельности Общества (в 1909 году) многие члены были удостоены высочайших наград и разных знаков отличия. Так двое получили звание почётных граждан, один – орден Святой Анны, около 50 человек – различные серебряные и золотые медали «За усердие» и значки Императорского Российского Пожарного Общества. * * * Революционный 1917 год расширил круг обязанностей пожарных добровольцев. В дни февральской революции на Опочецкое пожарное Общество была возложена работа по охране города. Пожарные днём и ночью по очереди несли дежурство на улицах, не смотря на сильные морозы. Начальник охотников Г.И. Байков принял на себя исполнение должности начальника милиции и пробыл в этой должности четыре месяца. Сохранились имена председателей Совета Общества: Шпынёв Семён Иванович (1917-1919 гг.), Шпынев Фёдор Иванович (1919-1921 гг.), Голубев Василий Иванович (1921-1922 гг.), Королёв Павел Андреевич (1922-1924 гг.). К концу отчётного 1924 года Общество имело в своих рядах 134 члена: 118 мужчин и 16 женщин. По партийности распределились следующим образом: членов РКПб – 4 человека, кандидатов в члены РКПб – 3, членов РЛКСМ – 17, беспартийных – 110 человек. По сведениям 1927 года в Опочке имелось 7 пожарных работников по найму и 174 добровольца. 15 сентября 1935 года согласно приказу НКВД СССР Опочецкое пожарное Общество было ликвидировано, имущество передано городской пожарной команде. В мае 1940 года вышло постановление СНК СССР, затем последовал приказ НКВД СССР об организации добровольного пожарного Общества. В декабре Общество было восстановлено. С 1 января 1941 года на должность председателя был избран Александров Михаил Семёнович, его заместителем – А.М. Тимофеев, казначеем – Д.С. Кудрявцев. Источники: 1. 2. 3. 4. ГАПО, ф.20, оп.1, д.2271, л.51-52, 55-58 об., 78, 79 об.; д. 2374, л.42; д. 2433, л.121; д.2464, л.22; д.2567, л.106; д. 2632, л.75, 77. ГАПО, ф. 20, оп.4, д.132, лл. 54, 57-59, 161, 162; д. 203, л.29; д.270, л.97-102, 275; д. 271, л.293, 298. ГАПО, ф. 23, оп. 1, д. 287; л.12; д.529, л.7. ГАПО, ф. Р-234, оп. 1, д.10, л.156. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. ГАПО, ф. Р-429, оп. 1, д.14, л.28, 24; д. 154, л.61. Вестник Псковского Губернского Земства, 1895, №11, с.59; 1897, №3, с.20; ;№4, с.57; 1900, №5, с.30-33; 1902, №8, с.58-62; 1904, №9, с.34-35. Доклады Псковской Губернской Земской Управы. 1885, с.57. Отчёт Опочецкого Добровольного Пожарного Общества с 1 октября 1924 года по 1 октября 1925 года. Опочка, 1925. Пожарный календарь. СПб, 1901, с.145. Ж. «Пожарное дело». 1906, №14 (офиц. отд.), с.7; №27 (офиц. отд.) с.2; № 37, с.578; 1914, №10, с.335; №24, с.888. Памятная книжка Псковской губернии. 1889, с.59; 1891, с.79; 1907, с.181. Псковский городской листок. 1889, №37, с.4. Псковские губернские ведомости. 1874, №11, 16 марта, с.103; №30, 3 августа, с.311. 1875, №32, 16 августа, с.264-265. Софийский Л.И. Город Опочка и его уезды. Псков, 1912. с.87. Труды I съезда русских деятелей по пожарному делу. Том I. СПб, 1893. с.44. Труды VI Международного конгресса пожарных деятелей в СПб 20-24 мая 1912 года. СПб, 1913. Том I, с. 40, 50, 51. Устав Пожарного Общества г. Опочка. Псков, 1882 г. М.М. Пахоменкова Заведующая Новоржевским филиалом Псковского музея-заповедника «Музей Истории Новоржевского края» Меньшиков Михаил Осипович - выпускник Опочецкого уездного училищажурналист, публицист и литературный критик конца Х1Х и начала ХХ веков В экспозиции музея небольшой комплекс фотокопий из жизни знаменитого земляка начинается со стандартной этикетки с биографическими данными персоналии: «Михаил Осипович Меньшиков 25.09.1859г г. Новоржев - 20.09.1918г Валдай, расстрелян ЧК Крупнейший публицист Х1Х – начала ХХ вв. Родился в семье коллежского регистратора Осипа Семеновича, сына священника, и жены его Ольги Андреевны, урожденной Шишкиной, дворян Опочецкого уезда сельца Юшково. Воспитание получил домашнее, в 1873г. окончил уездное училище г. Опочка. 1873-1878г.г. – Кронштадтское техническое морское училище в чине кондуктора корпуса флотских штурманов. 1883г. – инженер-гидрограф. 1892г.- в чине штабс-капитана вышел в отставку. С 1884г. начал сотрудничать в журналах России. 1892 - 1901г.г.- корреспондент, секретарь, критик, публицист, заведует газетой «Неделя». 1901-1917г.г.ведущий публицист газеты А.С. Суворина «Новое время». Единственный русский журналист, приглашенный на всемирный конгресс печати в Сан-Франциско, он принимал активнейшее участие в подготовке реформы С.Ю.Витте, создании простолыпинской партии «Всероссийский национальный союз». Особенно близко общался с А.П. Чеховым и Л.Н. Толстым. В 1917г князь Львов предлагал М.О. Меньшикову выехать за границу, но тот не захотел, не смог покинуть Россию. На берегу Валдайского озера, напротив Иверского монастыря, расстрелян по приговору ЧК». Для беглого знакомства туриста с историей местности такой информации вполне достаточно. Но в беседе по возникшим вопросам: почему Меньшиков приглашён на конгресс, чем ценен Михаил Осипович для государственности, что Львов предлагает выехать за границу – нужна дополнительная информация. Удивительно, что никогда нет вопроса о причине расстрела. Чтобы понять значение публицистического творчества Меньшикова необходимо вспоминать социально-политическую ситуацию и экономикотехническое состояние того времени. Нет наших средств технического обеспечения СМИ, только газеты со строжайшей цензурой и журналисты с чувством долга перед обществом в популяризации анализа событий, повествования о личности в истории государства, в итоге «указаний и предупреждений» развития жизни сообщества. Далеко не каждый журналист рассматриваемого времени был столь эрудирован, честен, предан России. «Шантажный» журнализм на потребу публики для поднятия тиража процветал и в те далёкие времена. Публицистическое творчество Меньшикова начала ХХ в. вышло за рамки газеты в отдельные небольшие издания «Письма к ближнему», которые пользовались повышенным спросом у читателей и прогрессивных издателей российских газет. Вновь Россия на переломе эпох, вновь прогрессивная часть творческой интеллигенции старается указать и предупредить о возможных ошибках в разворачивающихся событиях и грядущих переменах. Начинают выходить книги о Меньшикове с его публикациями, так созвучными с нашим временем. В 1991г. «Военное издательство» в серии «Из истории отечественной военной мысли» выпускает небольшую книжечку «Из писем к ближнему» на военную тематику; 1993г. - студия «ТРИТЭ» Никиты Михалкова в серии «Российский архив» посвящает 4 том материалам к биографии Меньшикова; 1994 г.- в Ставрополе издают подборку статей «О любви»; 1998 г. - издательство «Современный писатель» предоставляет нам книгу «Выше свободы» статьи Михаила Осиповича о России с вступительным словом Валентина Распутина; 2005г. – издательство «Русский путь» предоставляет возможность познакомиться с перепиской двух великих россиян «Антон Чехов и его критик Михаил Меньшиков». Каждая статья, письмо Меньшикова, обращённое к читателю на любую тему общественной жизни, связана с российской или всеобщей историей. «Всё когда-то происходило,» - утверждает Меньшиков. Но никто не хочет видеть закономерностей взаимодействия уровней духовности и факта жизни обществ. Он старается найти ключ к решению этой проблемы в масштабах России. «...Не варвары разрушили цивилизацию, а разрушила её демократия в разных степенях её засилья…». Меньшиков вспоминает Костомарова: «Новгородцы пропили свою республику»; Карамзина, назвавшего Святую Ольгу великим мужем русской истории. Я затрону близкую нам псковичам тему – Святая Ольга и государство. В 1907г. в статье «Памятник Святой Ольге» Михаил Осипович поднимает вопрос о значении личности в истории государства, приводя примеры различных достойных имён, не отмеченных памятниками в городах России и в пику предпринимаемых попыток перезахоронения праха Герцена. Он пишет: «… в годы унижения и отчаяния хочется вспомнить то сильное, что когда-то было в судьбе нашей и что, может быть, есть, но только перешло в скрытое состояние. На заре истории «Красным Солнцем» всходит имя Владимира, великого преобразователя, который с дружиною богатырей впервые соединил всю Россию. Ольга, мудрейшая из людей (по отзыву тогдашней знати), была не только первой великой женщиной России, но и первым великим человеком нашим, ибо до неё легендарные варяги ничего не совершили крупного, и при том, не были собственно русскими людьми. В лице Ольги впервые выступает русская народная стихия. Ольгой начинается русская кровь нашей первой династии, а вместе с кровью – русский ум, русское государственное творчество, русская широта замысла. Зарождавшаяся государственность была хрупка, как нынешняя одряхлевшая. Героической женщине, оставшейся одинокой, пришлось, прежде всего, подавлять бунт – после первого в нашей истории цареубийства. И то, с чем не справился суровый муж-варяг, заставлявший дрожать Византию, - с тем справилась мудрая его жена-славянка. Правда, страшными, в стиле века, средствами, но тогдашняя смута подавлена Ольгой, и она не только сохранила единодержавие для своего потомства, но положила у нас первый камень новой, христианской веры. Понять истинное и высокое – для этого нужно величие духа. Иметь решимость принять это истинное впереди всей нации, иметь мужество порвать с тёмным прошлым – для этого нужно двойное величие. Первым реформатором нашей истории является Ольга; её дело для России – значительнее Колумба. Она первая (на верхах власти) открыла славянской стране новый нравственный мир, и именно её «равноапостольное» имя начинает историю нашего просвещения. Что Ольга была не обыкновенной женщиной, а именно великой, доказывают не летописные только легенды, не отзыв Византийского императора «переклюкала меня еси Ольга», - а так же её порода. Быть матерью могучего Святослава – это чтонибудь значит! Быть бабкой Владимира с его циклом богатырей – не шутка! Россия переживает страшные годы. Поистине решается судьба нашего племени, судьба славянства. Обольщение смуты в том, будто она борется за свободу, равенство, братство, за права народные. Но это подлая ложь, это подлог самый бессовестный, каким когда-либо обманывали простодушных людей. Пора восстать против политического шарлатанства, пора всюду разоблачать его… Уже совершена реформа, угнетению государственному положен конец. И власть, и общество только ждут, когда же политические убийцы и воры позволят, наконец, воспользоваться объявленной свободой. Враги России как бы поклялись не допустить нашего покоя. Они осыпают империю ядовитыми внушениями, они заражают ум и сердце нации преступным бредом, они добиваются общего разгрома и паралича. Пора русским людям вдуматься во всё это, зорко вглядеться, и, мне кажется, пора давать отпор. Нет сомнения, женское начало в русской жизни могущественно – порою оно сильней мужского. Недаром столь тонкий наблюдатель, как Бисмарк, называл русских женскою нацией… Не в укор множеству растерявшихся трусливых русских людей, пусть же являются доблестные женщины русские, пусть соединяются для обороны истории нашей и нашей культуры… Если суждено России восстать из её развалин, то это совершится по тому же закону, какой воскрешали другие павшие народы. Дойдя до края пропасти, народ ужаснётся – и отшатнётся от неё. Беспечный и забывшийся, он очнётся. Он вспомнит своё величие. Утомлённый мерзостью, он захочет вернуться к прошлому. Возвращаться к корням своей истории, к идеалам мужества, упорного труда, бесстрашия, глубокой веры в жизнь – вот что теперь нужно». В конце статьи Михаил Осипович говорит о месте сооружения памятника Святой Ольге: «…более прав имеет древний Псков на монумент великой русской государыне, первого монарха русской крови, первой христианки, благодаря мудрости и мужеству которой колыбель России не сделалась её могилой. Мысль о памятнике Святой Ольге занимает меня много лет, и, мне кажется, нынешнее 950летие даёт ей формальный повод. Если найдутся русские люди, сочувствующие этой мысли, прошу откликнуться. Может быть, явиться возможность осуществить её». Из развивающихся событий того времени мы знаем, что о памятнике Ольге некому было думать. И только в наши дни, с тяжёлым, но возрождением России, в Пскове воздвигнуты памятники Святой и равноапостольной княгине Ольге. С возвращением Ольги в дом отчий, возвращается разумное правление жизнью народа. Но далеко не всё так просто в государственности. Остаётся надежда на просвещённость нашего руководства, о чём призывает во всех своих выступлениях Меньшиков. Но вернёмся к жизни Михаила Осиповича и, возможно, узнаем, откуда в этом человеке появились колоссальные знания и сильный дух, что позволило со страниц российской имперской прессы взывать к правящим кругам, политикам разных мастей, народу. После окончания морского училища молодой флотский офицер пишет своему покровителю (дальний родственник Андрей Владимирович, который привозил 14летнего мальчика на вступительные экзамены – желающих 330, поступило 30): «Считаю долгом сообщить Вам, что закончил курс в Техническом училище и 18 марта (1878 года) произведён 1-й военно-морской чин по нашему корпусу (в кондукторы флотских штурманов). Экзамены я выдержал порядочно. 30 числа я был назначен на броненосный фрегат «Князь Пожарский», а 2 мая фрегат распрощался с Кронштадтом и ушёл неизвестно куда и неизвестно на сколько времени. Секрет. Мы были в Дании, Норвегии и теперь во Франции. Я получаю 108 рублей 50 копеек золотом в месяц. Это даёт мне возможность, кроме своих прямых обязательств, тратить несколько денег на осмотр чужих городов и примечательностей. Таким образом, я теперь в Париже, осматриваю всемирную выставку. Итак, я, видимо, вступил на новую дорогу». Склонность к литературе Меньшиков проявил в Техническом училище, где был инициатором и редактором ученического литературного журнала «Неделя». В 1883г. после возвращения из морского похода в Кронштадт познакомился и подружился с поэтом Семёном Яковлевичем Надсоном, который высоко оценил талант молодого офицера, новичка в литературе. Будучи уже безнадёжно больным, Надсон приветливым словом и добрыми рекомендациями помогал Меньшикову: «Я зол на Вас за то, что Вы не верите в себя, в свой талант. Даже письмо Ваше художественно. Пишите – ибо это есть Ваша доля на земле. Жду томов от Вас…». После участия в нескольких дальних морских экспедициях Меньшиков получил звание инженера-гидрографа. В те годы он написал и опубликовал очерки «По портам Европы» (1884г.), специальные работы «Руководство к чтению морских карт, русских и иностранных» (1891г.), «Лоции Абоских и восточной части Аландских шхер» (1898г.) и др. Знание и профессионализм он покажет в поздних публикациях о военном российском флоте (1904г.). Царь выразит удивление об обнародовании столь правдивых сведениях. На что потом скажет, что наказывать не надо, а достаточно сделать внушение. В те же 1980-е годы он начал печататься в «Кронштадтском вестнике», «Голосе», «Петербургских ведомостях», в газете «Неделя». В 1886г. Надсон писал владельцу газеты Павлу Александровичу Гайдебурову: Меньшиков у Вас подвизается очень недурно – остроумно и бойко. Помогите ему выбраться на ровную дорогу». В 1892г., окончательно осознав своё литературное призвание, Меньшиков выходит в отставку в чине штабскапитана и становится постоянным корреспондентом, затем секретарём, ведущим критиком и публицистом «Недели» и её приложений. С сентября 1900г. фактически заведует газетой, одновременно активно сотрудничая в журнале «Русская мысль», газете «Русь» и других изданиях. Много полемизирует на нравственные и религиозные темы, имея сторонников и противников. Лесков пишет А.И. Фаресову: «признаю его за человека очень умного, с большим знанием литературы и с выдающимися способностями к разносторонней критике и анализу». 24 декабря 1892г. Меньшиков записывает в дневнике: «Вчера Лесков сообщил, что Л. Толстой меня знает и любит, доволен моими статьями и желал бы со мной познакомиться…». Другая запись 30 мая 1893г.: «Эти два дня хожу в каком-то странном, небывалом настроении после письма Лескова, точнее писем. В них он называет мои статьи не только превосходными и пр., и пр., но и категорически говорит о «сочувствии и радости» по поводу «силы и роста моего серьёзного ума и его благородного направления», о «благородной и смелой правде», «искренней радости за то дарование, которое я принес с собой в мир» и пр. «Я не преувеличиваю ваших литературных сил, хотя и имею к ним давнюю любовь и пристрастие. Вы умны, деловиты и хорошо настроены и при том у вас есть опыт». Дождался, наконец, что не ктонибудь, а очень крупные писатели говорят мне такие вещи. Боже, не оставь меня!..» В январе 1894г. Меньшиков был приглашён в дом Толстого в Москве. Толстой записал в дневнике: «Познакомился… с Волкенштейном и Меньшиковым: оба хорошие, добрые, умные последователи – особенно Меньшиков.» Отношения Меньшикова с Толстым, продолжавшиеся практически до конца жизни последнего, за 15 лет претерпели существенные изменения. Сначала Михаил Осипович сам причислял себя к «толстовцам», помогал Льву Николаевичу в организации помощи голодающим (1898г.), выполнял его издательские поручения. Затем, когда философия, общественные позиции Толстого стали изменяться все более и более в сторону конфронтации с интересами государства, церкви и армии, Меньшиков не принял этих метаморфоз и счёл своим долгом резко полемизировать с Толстым и окружающими его «последователями». Однако Михаил Осипович всегда преклонялся перед гением Толстогохудожника, любил его как великого и глубоко несчастного человека. В самом конце 1891г. Меньшиков познакомился с Антоном Павловичем Чеховым. Они были почти ровесниками. Меньшиков тогда носил морскую форму, и Чехов звал его «морячок». Отношениям Меньшикова и Чехова, отличавшимся порою особенной теплотой, также суждено было продлиться до последних лет короткой жизни Чехова. За годы их знакомства они отправили друг другу примерно по полусотни писем, которые ныне увидели свет. Незадолго до своей смерти Меньшиков пишет в дневнике: «Никого я так не любил в жизни, как Толстого и Чехова…» В последних «недельных» публикациях выразил предчувствие духовных и социальных катастроф, трагедию богоотступничества и отметил характерные черты времени: пессимизм, скептицизм и безверие интеллигенции, разрушение традиций, разочарование в идее свободы («язва нигилизма обезобразила черты свободы и заставила отшатнуться от неё»), заявил о себе как умелый публицист. В 1900г. «Неделя» на грани разорения. Принято решение: Меньшиков идёт с предложением к Алексею Сергеевичу Суворину, издателю газеты «Новое Время», для переговоров о покупке последним издания «Неделя». Суворин отклонил эту просьбу, но предложил Михаилу Осиповичу стать его сотрудником с личными творческими интересами, но не забывать о цензуре, стоящей над ними. В ту пору «Новое Время» это «парламент мнений, русское национальное направление», где публиковались братья Чеховы, В.В. Розанов и многие популярные в то время журналисты и писатели. Газета была востребована разносторонней публикой. Меньшиков, получивший свободу действий, в своих политических анализах и прогнозах не щадил ни «левых», ни «правых», ни азефов, ни Столыпина, выпуская 3-4 статьи за неделю. Характер выступлений в этот период определяется его общественнополитическим идеалом, который сложился в начале 1900-х годов: монархическая власть с парламентским представительством и некоторыми конституционными свободами, способная защитить традиционные ценности русского общества и оздоровить народную жизнь. В октябре 1905г. по просьбе С.Ю. Витте составил проект манифеста и конституционных начал, которые «шли несравненно далее того, что было сделано 17 октября и всеми последующими узаконениями», отметит Сергей Юльевич в своих записках. Будучи одним из создателей Всероссийского национального Союза (1908г.), Меньшиков в ряде статей сформулировал его цели: «восстановление русской национальности, не только как господствующей, но государственно-творческой». Поставив целью создать широкую общерусскую партию, Меньшиков критиковал Государственную Думу и прежде всего октябристов, как главную партию в ней, за дрязги, трусость и разногласия, крайне правых - за экстремизм и грубость. Правительством с точки зрения Меньшикова должно быть дворянство, представительствовать в Думе должны «только люди государственного единодушия». В своих статьях Михаил Осипович настойчиво утверждал, что народ должен управлять чиновниками, а не они им. С фактами в руках о казнокрадстве, погоне за чинами, безответственности, тупости, трусости, а то и прямой государственной и народной измене чиновников всех рангов он показывал смертельную опасность бюрократизма для России. «Наша бюрократия… свела историческую силу нации на нет». Меньшиков понимал, что «погибающее государство не спасут ни пышные парламентские фразы, ни триумфы, ни салюты. Единственно, что может спасти его, - это трудовая лямка, то есть производительный, культурный труд». И ради пропаганды такого труда он не жалел ни сил ни времени. Переживая неудачи на фронте, Меньшиков горько сетовал на беспомощность правительства, не способного преодолеть развал страны. Мрачные его прогнозы распространялись и на социалистический вариант политического устройства России: «…много шансов, что они (социалисты) скомпрометируют свою систему. Как монархию сделали бездарной и преступной, так, пожалуй, ухитрятся сделать с социализмом (5 августа 1917г.). Михаил Осипович Меньшиков считал высшим законом всякой государственности здравый смысл, признаком истинно государственной политики – реальное дело, а основой государственности – здоровый труд народный. Он обличал самые пышно обставленные демагогические прожекты, политическую спекуляцию, корыстный интерес групп и группок, выдаваемый за многовековые чаяния народа или за веления времени. Меньшиков был неудобен, мешал, и его неприятие многократно умножалось тем, что отстаивал он свои убеждения с блеском, умом, талантом, неустрашимостью. Поэтому и был уничтожен представителями новой власти. Прошло много десятилетий. По ходатайству родственников в 1993г. М.О. Меньшиков реабилитирован. Архивы востребованы и доступны исследователям. В 2008 году в Новоржев приехали участники 10-х Меньшиковских чтений, которые ежегодно проводятся в Валдае. Всероссийское офицерское собрание учредило литературную премию имени Меньшикова за лучшую публикацию о судьбе офицера российской армии. В 2009г. к 150-летию со дня рождения Михаила Осиповича Меньшикова в музее-архиве частных собраний Главного Архивного Управления г. Москвы планировалось проведение Всероссийской конференции памяти публициста. К сожалению не состоялась. Нам – жителям Псковщины – необходимо изучать и популяризировать творчество и жизненный путь Михаила Осиповича, полный примеров преодоления преград с раннего детства до мучительной кончины и восстановления доброго имени. Источники: 1. Антон Чехов и его критик Михаил Меньшиков. Переписка, дневники, воспоминания, статьи. Москва. Русский путь. 2005г. 480с 2. М.О. Меньшиков. Выше свободы. Статьи о России. Москва. Современный писатель. 1998г. 464с 3. М.О. Меньшиков. Из писем к ближнему. Москва. Военное издательство. 1991г. 224с 4. Офицерский корпус русской армии. Опыт самопознания. Российский военный сборник. Выпуск №17. Москва. Военный Университет. Русский путь. 2000г.640с 5. Российский архив. (История Отечества в свидетельствах и документах ХУШ-ХХвв.) Выпуск 1У. М.О. Меньшиков. Материалы к биографии. Москва. Студия ТРИТЭ. Российский архив. 1993г. 271с А.В. Кондратеня директор МУК Опочецкий краеведческий музей, опочецкий краевед. ИЗ ИСТОРИИ ОПОЧЕЦКОГО КРАЕВЕДЕНИЯ 20-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА. Сейчас краеведение переживает бум, подобный тому, который наблюдался в 20-е годы ХХ века. В те годы для руководства краеведческой работой было создано Бюро Краеведения (ЦБК), штаб которого располагался в Ленинграде. На 1924 год в Опочке существовал краеведческий кружок, насчитывавший свыше 100 человек. Он имел две секции – историческую и метеорологическую. Исторической руководил товарищ Карташев, а метеорологической – товарищ Бродер. Доклады, представлявшиеся на многолюдных собраниях кружка, касались в основном Опочецкого уезда, так как темы, касающиеся истории самого города, были исчерпаны вполне. Среди докладов были такие: 1) «О кладе найденном в Опочецком уезде» Столярова; 2) «О Витовте» - Т. Ячиной; 3) «Статистический обзор курганов» - В.В. Ячина; 4) «О Лапине и Лобкове и жизни опочан в начале XIX века» - В. Соболевского; 5) «О девичьем камне» - Серебрякова и другие. Историческая секция, кроме того, занималась собиранием местных частушек, метеорологическая вела наблюдения местного характера.1 В 1925 году в краеведческом обществе произошёл кризис, связанный с перегруженностью членов правления по своим основным должностям. Работа затихла и к 1927 году практически не велась. Связь с Псковским обществом поддерживалась путём переписки.2 Существовала в Опочке и школьная краеведческая организация при школе II-й ступени им. А.С. Пушкина. Школьный кружок был образован 10 марта 1923 года, объединял он 140 человек и был разбит на старшую и младшую группы. Кружок издавал свой рукописный журнал «Юный краевед». Для удобства работа велась по секциям: историко-археологической, по изучению местной природы, по изучению культурного уровня уезда, собирания народного творчества (на 1927 год этой секцией было собрано около 1500 частушек), наблюдения за погодой и геологической. В частности, геологическая делала анализы почв и исследовала отдельные участки русла реки Великой. Помимо этого, существовали географическая, астрономическая секции и секция по изучению местного революционного движения. Позже старшая группа разделилась на три новые секции, которые занялись изучением «физиономии» города, материалов местного архива и составлением подробного плана города Опочки.3 Руководила работой учительница географии Хабарова Екатерина Арсеньевна.4 Летом 1925 г. в Псков из Опочки была совершена краеведческая экскурсия учащихся и преподавателей для знакомства с работой Псковского Общества Краеведения, а также для того, чтобы познакомить с работой, проделанной краеведческим кружком Опочецкой школы II ступени. Правление общества, идя навстречу такому желанию, устроило 15 июля собрание, на котором были заслушаны сообщения: Янсона «О целях и задачах краеведения и новом взгляде на музейное дело»; Алешковского и Яковлева «О работе Псковского Общества Краеведения», Хабаровой и других членов Опочецкого краеведческого кружка о проделанной им работе.5 13 января 1927 г. был организован кружок при электромеханической школе г. Опочки. Он состоял из 24 учеников 1 и 2 классов. Руководителями были: А.И. Белинский, В.В. Ратьковский и Е.А. Ветчинкина (преподаватели), председателем кружка – ученик Самохвалов. Кружок занимался обследованием быта кустарей, рабочих, крестьян, обследованием мастерских кустарей, заводов: кожевенного, кирпичного, турбиностроительного и других; составлением топографического плана г.Опочки, летописи событий в городе и уезде; знакомством с историей города Опочки и уезда, метеорологическими наблюдениями; собиранием частушек, провинциализмов, песен, заговоров и прочее. Кружок существовал на членские взносы учащихся. Значительную помощь книжным материалом оказывало Псковское Общество Краеведения.6 25 февраля 1927 г. в 7 часов вечера в зале Дома Работников Просвещения г. Пскова был открыт 1 губернский съезд псковских краеведов. На этом съезде присутствовали и «юннаты» из Опочки. Члены съезда пришли к выводу, что необходимо было создать объединяющий и направляющий всю работу губернский краеведческий центр – Псковское Губернское Бюро Краеведения. И избрали Губернское Бюро в составе 16 лиц, среди них от опочецких «юных краеведов» стал Карташев.7 Кроме краеведческих кружков в Опочке, работали и краеведы-одиночки. Так, старейший краевед В.В. Ячин занимался изучением курганов по заданию ЦБК.8 Василий Васильевич Ячин родился в 1878 г. в семье надворного советника г. Симбирска, учился затем в Казанском университете, а его брат Александр – в Московском. Видимо, Василий университет не окончил, так как в документах указывается, что образование у него – три класса духовной семинарии. Он мог быть либо исключён, либо сам ушёл из университета по причине материальных затруднений. Дело в том, что Василий женился на Марии Михайловне Бобровой, дочери служащего фабрики, принадлежавшей его тётке, чем вызвал негодование своего отца, и последний лишил сына права наследства. Разлад с семьёй, незавершённость обучения усложнили положение, и В.В. Ячин с женой переехал в Псков, где несколько лет служил в губернской земской управе.9 В 1903 г. его заподозрили в распространении воззвания к солдатам, а 20 июня 1904 г. у него был произведён обыск. Псковское жандармское управление привлекло его к дознанию по делу о Псковской социал-демократической организации, и за хранение и распространение «противоправительственных» изданий В.В. Ячин был отдан под особый надзор полиции. 27 августа 1904 г. он выехал в Симбирск, а вскоре, 24 декабря того же года, был от уголовного преследования освобождён.10 Впоследствии В.В. Ячин жил в Опочке, где служил секретарём уездной земской управы.11 Ещё во время проживания в Пскове в семье родилась дочь Клавдия, а в 1910 г. в Опочке появилась на свет и Татьяна. Сначала семья Ячиных снимала квартиру, а затем построила собственный дом, до наших дней не сохранившийся. Работая в Опочецкой земской управе, Василий Васильевич уже тогда интересовался историей своего края. В 1911 г. он приступил к составлению археологической карты Опочецкого уезда, проделав большую исследовательскую работу: составил описание 41 группы и 452 курганов. Его краткий доклад об обследовании курганов (1914г.) хранится в фондах Древлехранилища Псковского музея-заповедника.12 Скорее всего, он готовился к очередному археологическому съезду, местом проведения которого был избран Псков. Съезд, однако, не состоялся из-за начавшейся вскоре первой Мировой войны. Активно занимался В.В. Ячин краеведческой деятельностью и в 1920-е гг. Так, он неоднократно выступал на различных собраниях с докладом «Статистический обзор курганов». В.В. Ячин участвовал в работе 1-го Псковского губернского съезда краеведов (конец февраля 1927г.), на котором был избран кандидатом губернского бюро краеведения.13 Его статьи стали публиковаться в сборниках псковских краеведов «Познай свой край». Так, например, уже во втором выпуске (1925г.) появился этнографический очерк В.В. Ячина «О красногородских эстонцах», представлявший собой краткое изложение книги эстонского краеведа Оскара Калласса «Kraasnd Maazdhwas». С давних времён было известно, что часть деревень Красногородской волости заселена каким-то нерусским народом, но более точных сведений не имелось. Тогда в 1901 г. поездку в эти деревни предпринял Калласс, обобщивший свои наблюдения в книге, изданной в 1903 г. финляндским литературным обществом в Гельсингфорсе. С появлением её загадка разъяснилась: неизвестный «народ» оказался переселенцами из Эстонии, говорившими до обрусения на верровском наречии. Обо всём этом на основании сведения Калласса рассказал В.В. Ячин.14 Другая статья В.В. Ячина «Результаты 20-летних наблюдений погоды в г. Опочке» была основана на материалах опочецкого учителя Ивана Фёдоровича Скокова, который вёл наблюдения за погодными явлениями с 1899 по 1919 гг.. Ячин же попытался дать собственный их анализ.15 Краевед имел также планы написания книги об Опочке, но реализовать их не удалось. В.В. Ячин в дореволюционное время состоял в организации эсеров, в 1917 году был избран в Опочецкую городскую думу, а кандидатура Ячина была рекомендована даже от эсеровской партии в Учредительное собрание. Всё это было поставлено ему в вину при аресте в 1933 г.; В.В. Ячин к тому же обвинялся в связи с представителем «Ленинградского центра», не существовавшей на самом деле «контрреволюционной организации». КатинЯрцевым, при обыске у него были изъяты переписка, фотографии, географические карты Псковской губернии и уезда, нож, 11 руб. серебром старой чеканки, брошюра, 2 золотые серьги. Несколько позже была арестована и его жена. Сначала Ячина приговорили к заключению в концлагерь, а затем заменили наказание пятилетней высылкой в Северный край.16 После возвращения из ссылки семье запретили проживать в ряде городов, поэтому В.В. Ячин с супругой уехали к старшей дочери Клавдии в Горький (Нижний Новгород). Там в 1938 г. Василий Васильевич был арестован повторно и сослан в село Никольское Ульновской области, где он и умер в 1944 г. Мария Михайловна же прожила у дочери до самой своей смерти. Нельзя не упомянуть имя и такого опочецкого краеведа, как Александр Иванович Белинский. А.И. Белинский – сын священника Троицкой церкви г. Опочка. После епархиального училища и духовной семинарии А.И. Белинский поступил в Юрьевский университет, а через год уже учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета, который благополучно закончил. В годы первой Мировой войны А.И. Белинский вместе с женой и детьми жил в Могилёве, где преподавал в мужской гимназии им. Александра Благословенного. В 1918 г. стал одним из организаторов 1-х красноармейских курсов. С 1 октября 1919 г. по 1 сентября 1924 г. работал в школе II ступени им. Герцена и с 1 сентября 1924 г. по 6 ноября 1930 г. в школе II ступени им. А.С. Пушкина. В эти годы активно занимался краеведческой деятельностью. Сам А.И. Белинский вспоминал: «Краеведческую работу я продолжал в электромеханической школе. В 1927 году в кружок записалось около 20 человек. Раз в неделю краеведы, члены кружка, собирались послушать сообщения своих товарищей по истории города Опочка. В связи с изучением истории города краеведы занялись обследованием исторического вала. По описанию летописи и плану древнего города, сгоревшего в царствование Екатерины II, они нашли местоположение боевых башен (Велейской, Заволоцкой и Себежской), больших и малых ворот, зелейного (порохового) погреба, водопроводного коридора, церквей и т.д. На месте стен, башен, церквей на небольшой глубине был обнаружен древесный уголь, свидетель пожара, уничтожившего город. В глубоком пороховом погребе нашли небольшое чугунное ядро. Свидетелями водопроводного хода остались бревенчатые стены и потолок из досок, совершенно сгнившие, но хорошо державшиеся. На месте всех этих сооружений, от которых остались слабые следы, краеведы электромеханической школы поставили столбики с дощечками, на которых чётко, красиво были выжжены такие надписи: «Здесь был пороховой погреб», «Здесь стояла Велейская башня», «Здесь был ход за водой», «Здесь были большие ворота» и т.п. По этим знакам без путеводителя можно было ознакомиться с прошлым города Опочки, с его топографией. Об этом же говорила также большая доска при входе в старинный город, на которой были выжжены важнейшие исторические даты города Опочки со дня его основания. Горожане и приезжие очень интересовались памятными дощечками. Всегда около них, как в музее около экспонатов, толпились группы любознательных. Простояли они около 1,5 года, а потом кому-то не понравились, и столбы с надписями сняли. Несколько лет в этом кружке занимались наблюдением за погодой. Краеведы сами сделали прекрасный флюгер с прибором для измерения силы ветра. Школа предоставила в распоряжение кружка термометр, барометр, бароскоп. Ежедневно утром в 7 часов, вечером в 18 часов записывались изменения в погоде и сведения сообщались в «Бюро научных наблюдения» (Из Русского общества любителей мироведения). Многие сообщения напечатаны в бюллетене (например, в №4 за 1929 г.). А 6 апреля 1929 г. на моё имя было получено от Русского общества мироведения письмо. Наблюдениями за погодой и изменениями в природе студенты занимались с удовольствием. Было организовано несколько вечеров на краеведческие темы. Надо отметить сочувственное отношение к работе краеведов со стороны директора техникума Шварца Израиля Моисеевича и заведующего мастерскими Королёва П.А., которые своим руководством, материалами и т.п. помогали в работе кружка».17 Печатался А.И. Белинский и на страницах журнала псковских краеведов «Познай свой край». Так в одном из номеров этого журнала находится его статья: «Свадебные обычаи, обряды, приметы, которые держатся среди населения Опочецкого уезда в настоящее время (1924-25 гг.)».18 А.И. Белинский также был инициатором создания Пушкинского общества в Опочке. В ноябре 1930 года Александр Иванович был арестован Псковским Оперсектором ОГПУ по доносу о том, что он якобы среди учащейся молодёжи и педагогического персонала ведёт антисоветскую агитацию, распространяет провокационные слухи о скорой гибели советской власти, имеет связи с «бывшими» людьми и духовенством. При обыске у Белинского было обнаружено письмо высланного за контрреволюционную деятельность священника Лаврова и цифровые данные о состоянии опочецких парторганизаций ВКП (б), ВЛКСМ и пионеротряда. Далее по делу следовало: «…возвратясь в г. Опочку (из Могилёва), с 1919 г. и по день его ареста имел тесные связи и знакомства с «бывшими» людьми, кадетами, бывшими членами СРН (Союза Русского Народа) и духовенством, в особенности с попом Лавровым, который за контрреволюционную деятельность заключён в Соловецкий концлагерь. Будучи учителем в Опочецкой школе II ступени Белинский А.И. , в тоже время являлся регентом Троицкой церкви до 1925 г., где вместе с отцомсвященником выступал среди верующих с призывом верить в бога, посещать церковь и не слушать богохульников коммунистов. Допрошенный в качестве обвиняемого Белинский Александр Иванович виновным себя не признал, одновременно заявил, что членом СРН он не являлся, а лишь знал некоторых лиц, состоящих ранее в данном союзе. Будучи студентом, по своим политическим убеждениям был близок к меньшевикам, так как Октябрьская революция навела на него смущение, и он отнёсся к ней недоверчиво, а Временное правительство и Учредительное собрание, по его убеждению, вполне отражало волю всего народа, поэтому он свой голос отдал за либералов. Ни в какой партии не состоит, потому что член партии весьма узкий человек и партия, по его заявлению и до настоящего времени, есть догма. Издал брошюру «С кем мы дружим» с уклоном патриотического толка лишь потому, что считал и считает, чтоб Россия была едина и неделима».19 Белинский А.И. был осуждён 30.01.1931 г. тройкой ПП ОГПУ Ленинградского военного округа по ст. 58-10 УК РСФСР на 5 лет исправительно-трудовых лагерей.20 Воспоминания А.И. Белинского «Государственный преступник», повествующие о его аресте и жизни в лагере, были опубликованы в литературно-художественном и общественно-политическом журнале «Звезда», №11, СПб, 2000 г. После лагеря на «Поповом острове» (побережье Белого моря») Александр Иванович вместе с женой поселился в Новгородской области. В 1943 г. их угнали в Германию. После возвращения на родину Белинский занимался преподавательской деятельностью и проживал в посёлке Пола Старорусского района. Умер в возрасте 91 год, в 1977г.21 Реабилитирован в 1989 году. В конце 20-х годов на краеведение начинается наступление с целью советизации, расширения состава кружков за счёт рабочих и крестьян. Причём оговаривался даже состав. Первоначально, чтобы в обществе было не менее четверти рабочих и крестьян, позднее – не менее половины. Всё это делалось для того, чтобы вытеснить интеллигенцию, составлявшую костяк краеведческих обществ, и насадить безграмотных людей, которыми управлять легче. В начале 30-х годов начинаются аресты видных краеведов-интеллигентов, общавшихся с разными людьми и много знавших. Были арестованы, как уже упоминалось выше, В.В. Ячин и А.И. Белинский. В 1931 году ЦБК было распущено, а его обязанности переложили на органы народного образования. Несомненно, опочецкие краеведческие кружки и общество в 20-е годы ХХ века имели облагораживающее, культурное влияние, как на молодёжь, так и на взрослое население, обогащали их научный багаж и расширяли кругозор. К сожалению, многие работы, ценные исследования и открытия местных краеведов, сделанные в 20-е годы, были утрачены во время войны, а некоторые уничтожены умышленно. Сейчас опять приходится собирать по крупицам то, что пропало. Современные краеведы достойны уважения, поскольку выполняют работу безвозмездно, ими движет лишь стремление оставить память о нашем крае. И, если не они, то кто же другой это сделает?! ПРИМЕЧАНИЯ. 1. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 1. Псков. 1924. С.70 2. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 2. Псков. 1925. С.104 3. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 3. Псков. 1927. С.125 4. А.И. Белинский. Культурная работа школ города Опочки в 20-х гг. ХХ века. Рукопись. С.431 5. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 2. Псков. 1925. 6. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 3. Псков. 1927. С.125 7. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 2. Псков. 1925. Сс.117-118 8. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 4. Псков. 1929. С.149 9. ОРАФ УФСБ РФ по ПО. Д.АА-6841. С.213 10. ЦГИА РФ. Д.7, 1179, ч.2. 1904 г. 11. Памятная книжка Псковской губернии на 19131914 гг. Псков.1913. С.213 12. ПГОИАХМЗ. Древлехранилище. Ф.536. №33882(1). Лл.1-4 13. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 3. Псков. 1927. Сс.117-118 14. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 2. Псков. 1925. Сс.80-81 15. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 3. Псков. 1927. Сс.109-112 16. ОРАФ УФСБ РФ по ПО. Д.АА-6841, лл.116,118,236 17. А.И. Белинский. Культурная работа школ города Опочки в 20-х гг. ХХ века. Рукопись. Сс. 428-431 18. Познай свой край. Сборник Псковского общества краеведения. Вып. 2. Псков. 1925. 19. ОРАФ УФСБ РФ по ПО. Д.А.-17324, лл.31,32 20. ОРАФ УФСБ РФ по ПО. Д.А.-17324, л. 13 21. Г. Ефимова. Слово об учителе.//Приильменская правда. 15.09.1999 г. и 29.09.1999г. Т.И. Яковлева – главный библиограф Пустошкинской центральной районной библиотеки. К ИСТОРИИ РОДА ПАВЛА НИКОЛАЕВИЧА НАЗИМОВА, АДМИРАЛА ФЛОТА ПСКОВСКОГО ДВОРЯНИНА. Проходят столетия, меняются поколения, стирая из людской памяти события и лица. Но, есть люди, над которыми не властно время. Вопреки забвению их имена должны возвращаться из небытия. Они заслужили это всей своей жизнью, имеющей единственную цель – служение своему Отечеству. 27 июня 2009 г. исполнилось 180 лет со дня рождения Павла Николаевича Назимова, российского мореплавателя, адмирала флота, жизнь, которого неразрывно связана с Псковщиной. Павел Николаевич Назимов, выходец из известной и старинной фамилии, был прямым потомком служивых людей, жалованных поместьями в различных уездах Псковской губернии, начиная с XV века. Его предки довольно часто упоминаются в службе царей московских и в многочисленных походах против татар, Литвы, Ливонского ордена. Морская линия Назимовых известна с XVIII века. Плавал на Каспии и служил на Балтике один из первых русских гардемаринов Яков Назимов. Командовал Кронштадтским портом вице-адмирал Савва Назимов1. Всего известно 5 родов с фамилией Назимовы. Род Павла Николаевича происходит от выходца из Греции, поселившегося в Литве, правнук которого выехал в Россию. Другие же четыре рода с фамилией Назимовы происходят от «послужильцев2 Богдана Есипова и Обрамовых, переведенных в 1488 г. на поместья в Воцкую пятину3. Род Назимовых внесен в II и VI части родословных книг Владимирской, Московской, Новгородской, Псковской и Тверской губерний. Рассматриваемые представители рода Назимовых, являются лишь одной ветвью большого древа рода Назимовых, произошедших от Георгия Гуся Назимова. Представители этой ветви рода прямые потомки Павла Николаевича Назимова и владельцы имений, земель в южных районах Псковщины. База данных этого рода Назимовых, известных автору, содержит 261 персону: 163 мужчины и 98 женщин. Как и все именитые дворяне, Назимовы имели свой герб. На нем изображен рассеченный пополам щит с главой горностаевого меха. В правом лазурном поле серебряный гусь с червлёным вооружением. В левом золотом поле - диамантовый (чёрный) якорь. Щит увенчан стальным рыцарским шлемом с золотой дворянской короной. Вверху армированная серебряным мечом десница4 в чёрных доспехах. Намёт5: справа - лазурный, подбитый серебром, слева - чёрный, подбитый золотом. Щитодержатели: два леопарда натуральных тинктур (цветов)6. Девиз: на лазурной ленте надпись "Сила в добре и вере". Рассмотрим более подробно родословную Павла Николаевича Назимова. Первый известный его предок Георгий Гусь Назимов выехал из Греции в Литву к князю Гедемину в 1320 г., служил Гедемину, а затем Ольгерду. У него был сын Стефан Георгиевич. Внук Глеб Стефанович выехал в 1409г. из Литвы в Москву служить Великому князю Василию Дмитриевичу и пожалован вотчинами в Гуской волости, Владимирского уезда. Братья его Ян и Казимир остались в Польше. Михаил Глебович (4 поколение), наместник в Ростове при Великом князе Василии Васильевиче. Его сын Борис Михайлович - пятое поколение рода. Василий Борисович(6) - наместник в Опочке при великом князе Иване Васильевиче. Юрий Васильевич Сувор (7) служил по Ржеву Володимирскому и владел поместьями в Псковском уезде (1541 г.). Яков Юрьевич (Суворович) (8) служил по Ржеву Володимирскому, помещик Псковского уезда (1541г.). Григорий Яковлевич Бурда(9) служил в Москве, помещик Псковского уезда, умер от ран, полученных в лифляндских походах при царе Иоанне Васильевиче. Братья: Георгий, убит немцами под Псковом в 1576 г., погребен в Печорском монастыре, бездетный; Иван служил по Ржеву Володимирову, 5 – ый осадный голова в Куконосе (15811582); Василий; сестра Евдокия с 1541 г. замужем за Федором Васильевичем Лодыгиным. Борис(10 поколение), молитвенное имя Прохор Григорьевич, в царствовании царя Василия Шуйского, в московское разорение, служил под начальством боярина князя Б.П. Татееева, убит под Пчельною 1 мая 1607 г. Братья : Александр, Михаил, Петр и Максим. Двоюродный брат Бориса - Максим – Богдан Васильевич Назимов при Федоре Ивановиче служил воеводой в Заволочье; был головой у дворян в войске князя Скопина – Шуйского; окладчиком Пусторжеских дворян 1 – ой статьи, а затем судья у дворян в Пусторжеве; пусторжевский городовой и голова (1617-1618). Начиная с представителей этого поколения Назимовых, многие из них служат городовыми и приказчиками в Ржеве Пустой или городе – крепости Заволочье, административном и военном центре крупнейшего на Псковщине уезда. (Теперь это д. Копылок Пустошкинского района Псковской области). Тихон Борисович (11) остался по смерти отца малолетним и взят в плен шведами в Гдове, был в плену 7 лет в Новгороде при Якове де-ла- Гарди, а по освобождении получил поместья отца во Владимирском уезде (1628) и служил по Пскову городовым дворянином 1-й статьи (1632г.). Дети Тихона: Фома и Емельян Тихоновичи были убиты в битве с поляками, бездетны; Иван Тихонович(12), дворянин московский (1662-1702); голова и ротмистр у дворян; служил в Новгородском полку (1675). За верную службу жалован вотчинами в Псковском уезде в Пруцкой засаде, Староуситовской губы, Вышегородского уезда и в Заклинской засаде Псковского уезда 7(21 февраля 1671, 19 февраля и 8 августа 1689). Иван Тиханович был у разбора дворян новгородского разряда (1700); в 1701 г. ертаульный воевода дворянского полка под начальством Б.П. Шереметова против шведов; командовал пятью полками при отражении нападения шведов на Печорский монастырь, за что пожалован портретом Петра Великого, а за Крымскую и Киевскую службу пожалован еще двумя портретами. Умер 17 января 1706 года и погребен в Печорском монастыре. Дети: Иван Иванович, родился в 1678 г., жилец в начальных людях 8(1695); ротмистр ертаульного полка9 (1701); пожалован портретом Петра Великого (1719), оставлен от службы за ранами; Юрий Иванович, жилец в начальных людях (1695), пожалован за службу портретом Петра Великого (1719); плац - майор Нарвского гарнизона, уволен от службы в 1733 г. Умер после 1734 г. Жена Елена Ивановна Пущина. Кузьма Иванович (13), служил в пехоте, пожалован портретом Петра Великого (1719); премьер – майор, умер до 1748. Жена княжна Елена Дмитриевна Шаховская, умерла в 1748 г. Дочь Пелагея Кузьминична в первом браке замужем за подпоручиком Владимиром Моисеевичем Мурзенко. Во втором браке - за прокурором Никитою Григорьевичем Елагиным. Сын Кузьмы Ивановича - Борис Кузьмич (14), участвовал в турецких и шведских походах, был отставлен от службы секунд майором, умер 10 июля 1782 г. Жена Марфа Матвеевна, умерла после 1784 г. В рукописном отделе РНБ Санкт-Петербурга хранится прошение (челобитная) Екатерине II от Назимовой Марфы Матвеевны в которой она просит вызвать к допросу наследников Бориса Кузьмича Назимова для раздела движимого и недвижимого имущества, находящегося в Псковском наместничестве в разных уездах. Дети Бориса Кузьмича: - Петр Борисович, служил в пехоте, отставной секундмайор, Псковский уездный предводитель дворянства (17971804), умер до 1822г. Жена Елизавета Андреевна Карташева. - Александр Борисович, в службе с 1768г, уволен от службы из Кирасирского полка секунд- майором (1782); Островский уездный предводитель дворянства (1797г.); надворный советник, умер до 1819г. Жена Марфа Степановна Шишкова, умерла после 1829г. - Александра Борисовна. С 1761г. замужем за полковником Степаном Яковлевичем Беклешевым. - Екатерина Борисовна, с 1774 г. замужем за отставным поручиком Андреем Юрьевичем Овцыным. Средний сын Бориса Кузьмича - Николай 10 Борисович(15) , (дед Павла Николаевича) получил в наследство от отца земли в Новоржевском и Опочецком уездах. Отставной секунд-майор, Новоржевский исправник (1786), умер до 1804г. Жена Александра Михайловна. У Николая Борисовича было 3 сына и все они, окончив Морской кадетский корпус, стали моряками. В 1818 г. они были внесены в родословную книгу псковского дворянства. Николай Николаевич(16), отец Павла Николаевича, родился 28 марта 1794 г. Он был псковским помещиком и владел землями в Новоржевском и Опочецком уездах. Из Опочецкого уезда происходила и мать будущего мореплавателя Анастасия Аркадьевна Бахтина, родилась 8 декабря 1802 г., умерла 20 января 1881г. Николай Николаевич, вице-адмирал, член Общего присутствия Морского интендантства, участвовал в Отечественной войне 1812 года, командовал бригадой кораблей на Балтике. H. H. Назимов получил образование в Морском кадетском корпусе; 1-го марта 1808 г. был произведен в гардемарины. В марте 1811 г. был произведен в мичманы. 20-го декабря 1825 г. был назначен адъютантом к главному командиру Кронштадтского порта. В навигацию 1826 года, командуя шхуной "Радуга", производил описание Балтийского моря. В 1827 году назначен старшим адъютантом морского штаба и в этой должности состоял до 8-го апреля 1830 г., когда был назначен командиром строившегося фрегата "Юнона", с которым плавал в Балтийском море до конца 1835 года. Получив в 1836 году в командование корабль "Березина", и назначенный командиром 27-го флотского экипажа, Назимов в следующем году был произведен в капитаны 1-го ранга, а в 1842 году был назначен командовать отрядом судов при перевозке десантных войск из Свеаборга и Роченсельма в Кронштадт. До конца 1845 года, командуя кораблем "Выборг", плавал в Балтийском и Немецком морях. В 1846 году Назимов командовал отрядом транспортных судов и 6-го декабря того же года был произведен в контрадмиралы с назначением командиром 1-й бригады 1-ой флотской дивизии. С этого времени плавал в Балтийском и Немецком морях, имея свой флаг, последовательно на кораблях "Красный", "Бриенн" и "Березина". Произведенный в вице-адмиралы с назначением членом Общего присутствия морского интендантства, Назимов в этой должности оставался до самой смерти. С началом Крымской войны 1853-1856 гг. ему было поручено заведовать составлением морского ополчения. Смерть застигла его при исполнении этого важного поручения, он умер в Петербурге 8-го мая 1854 г.11 Николай Николаевич Кавалер ордена Святого Георгия Победоносца 4 класса "За беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах". Дети Николая Николаевича: Николай, Владимир, Павел, Константин, Александр, Елизавета, Анастасия. Все его сыновья окончили морской кадетский корпус. Трое из них позднее стали известными адмиралами русского флота.Старший сын Николая Николаевича, тоже Николай Николаевич (1822- 1867 гг.), брат Павла Николаевича, контр - адмирал, исследователь Тихого океана. Жена Вера Ивановна Трофимова. Николай учился в Александровском и Морском кадетских корпусах. По окончании (1841) был произведен в мичманы. С 1844 г. на бриге «Улисс» под командованием великого князя Константина Николаевича плавал в Финском заливе. В 1845-1846 гг. на корабле «Ингерманланд» совершил переход из Кронштадта в Средиземное море, в 1847 г. зачислен в Гвардейский экипаж. В 1851 г. на корвете «Оливуца» вышел из Кронштадта к берегам Сибири. В 1853 г., командуя корветом «Оливуца», участвовал в экспедиции генерал-адъютанта Е. В. Путятина к берегам Японии, за что награжден орденом Св. Анны 2-й степени. В 1853-1855 гг. на том же корвете совершил переход в Петропавловский порт, затем в залив Де-Kacтpи и устье реки Амура и в Русскую Америку. В 1855 г. награжден орденом Св. Владимира 4-н степени. В 1856 г. назначен капитаном Петропавловского порта. В 1861- 1864 гг. командуя фрегатом «Ослябя» перешел из Кронштадта в Средиземное море, а затем в эскадpe контр-адмирала С. С. Лесовского плавал к берегам Северной Америки, откуда вернулся в Кронштадт. В 1864 г. награжден орденом Св. Анны 2-й степени. В 1865 г. назначен командиром броненосной батареи «Кремль». Деятельная, полная тревог и лишений служба на море подорвала здоровье мореплавателя. В январе 1866 года Николай Николаевич Назимов был произведен в контрадмиралы и уволен в отставку по болезни. Скончался он 21 апреля 1867г. на 46 году жизни и был похоронен в Петербурге на Волковском кладбище12. Другие братья Павла Николаевича: Владимир Николаевич, родился в 1827г., известно, что в 1877 г.полковник; Александр Николаевич, флота капитан – лейтенант, родился 15 сентября 1836 г., умер 19 декабря 1871г, бездетный. Жена Александра Андреевна Лестушевская. Владелец сельца Кузьмино, сельца Чуриково и пустошей Новоржевского уезда и дер. Сырохново с пустошью Большое Юркино Опочецкого уезда. Все получено им от родного дяди мичмана Платона Николаевича Назимова по духовному завещанию. Младший брат Павла - Константин Николаевич (18381905), мореплаватель и гидрограф, вице-адмирал. В 18571860 гг. плавал на Балтийском и Средиземном морях. В 1861-1862 гг. на корвете «Новик» совершил переход на Тихий океан. Вел гидрографии, работы в Японском море. В 1862-1866 гг. плавал в Тихом океане на клипере «Гайдамак», корветах «Калевала» и «Богатырь». В 18751881 гг. совершил кругосветное плавание, командуя клипером «Крейсер». В 1891-1894 гг. был директором маяков и лоции Каспийского моря. Его именем назван мыс и полуостров в заливе Петра Великого13. Сестры Павла Николаевича: Елизавета Николаевна, родилась в 1823г., замужем за полковником Павлом Мордвиновым; Анастасия Николаевна, родилась в 1831 г., замужем за Ремером. Павел Николаевич Назимов, адмирал флота, кругосветный путешественник, исследователь Тихого океана родился 27 июня в 1829 г. в Ориенбаумане. Крещен в тот же день в Ориенбаумской придворной Пантелеймоновской церкви. Восприемниками при крещении были подполковник Евгений Петрович Назимов (двоюродный дядя) и Ориенбаумского полицмейстера подполковника Александра Вендерка жена Елена Максимовна14. Первоначальное воспитание получил дома под присмотром матери. В 7 лет он был определен в морское отделение Александровского кадетского корпуса в Царском селе, затем переведен в Морской кадетский корпус в Петербурге. «Павел Николаевич окончил Морской кадетский корпус в 1845 г. и произведен в гардемарины, в 1847 г. - в мичманы. Молодой офицер был направлен служить на фрегат «Паллада», на котором совершает походы в Данию, Швецию и Францию, проявляя себя, как инициативный и способный вахтенный начальник. В августе 1850 г. произведен в лейтенанты. В 1853 г. через Сибирь Назимов вернулся в Петербург и на корабле «Лефорт» участвовал в защите Кронштадта от нападения англо-французского флота. В 1854-1857 гг. служил на разных судах на Балтике и на Средиземном море. В 1858 г., участвуя в конкурсе, занял пост атташе в составе русского консульства в Хакодате. Дипломатическая работа Назимову не нравилась, и он сумел покинуть свой пост в 1861 г. В 1862 г. произведен в капитан-лейтенанты и в следующем году направлен заведовать гребным портом в Петербурге. В январе 1870 г. произведен в капитаны 2-го ранга и назначен командиром самого «удачливого» его судна, корвета «Витязь I», на котором совершил известное свое плавание в Тихий океан с Миклухо-Маклаем на борту. В 1873 г. произведен в капитаны 1-го ранга, а в 1874 г. вернулся в Кронштадт. В 1876 г., командуя фрегатом «Минин», он отправился из Кронштадта в Тихий океан в составе эскадры С.С. Лесовского, где прослужил до 1881 г. В 1883 г. произведен в контр-адмиралы и вплоть до 1889 г. служил на Балтике, где 30 августа 1889 г. произведен в вице-адмиралы. С 1889 г. по 1891 г. командовал эскадрой Тихого океана, а 1 января 1892 г. назначен начальником Главного гидрографического управления и членом конференции Николаевской морской академии. В 1894 г. назначен членом Адмиралтейств-совета, с оставлением в должности начальника Главного гидрографического управления. В 1897 г. по случаю 50летия службы в офицерских чинах пожалован орденом Святого благоверного князя Александра Невского. В 1898 г. уволился по болезни с поста начальника Гидрографического управления, но остался членом Адмиралтейств-совета. В 1902 г. произведен в ранг полного адмирала. И в том же году 11 (24) декабря он скоропостижно скончался и похоронен в Петербурге на Волковском православном кладбище-некрополе выдающихся русских литераторов и ученых».15 За службу Павел Николаевич был награжден орденами: Святого Александра Невского, Белого Орла, Св. Владимира 2-й степени, св. Анны 1-степени, Св. Станислава 1-й степени. Кавалер японского ордена Восходящего солнца 4 –ой степени, португальского ордена Христа со звездою (апр. 1879г.)16 В некрологе, помещенном в журнале "Русский вестник", говорилось: " П.Н. Назимов был истинным русским патриотом, из той духовной семьи, к которой принадлежали Корнилов, Нахимов, Невельской и др." Именем мореплавателя названа бухта, губы и острова на Новой земле в Баренцевом море, бухта на острове Путятина, а с 1896 г. его имя носит маяк на острове Назимова в заливе Посьета, а с 1972 г. и коса в бухте Рейд Паллада.17 Павел Николаевич владел землями в Псковской губернии, в Новоржевском и Опочецком уездах, доставшимися от отца в наследство. В архиве П.Н.Назимова (РО РНБ) имеются имущественные документы, связанные с землевладением Назимовых. Среди них доверенности на ведение имущественных дел, различные акты, нотариальные и купли – продажи, решения по вопросам раздела и наследования имущества. Интересно, что в архиве Назимова имеется много дел о владении деревнями, селами, пустошами во многих уездах Псковской губернии, доставшимся Павлу Николаевичу от Дновского помещика генерал – майора Ададурова Василия Васильевича. Но, что это было – покупка или дарение по данным документам не указывается. Жена Павла Николаевича: Софья Карловна Мейер, родилась 12 мая 1831г., умерла 12 ноября 1903, дочь Карла Крестьяниновича и Амалии фон Мейер, урожденной фон Абт имения Бардово Новоржевского уезда (теперь Бежаницкого района)i. Софья Карловна была крупным землевладельцем и владела по Опочецкому уезду 1498 десятинами земли18. В д. Щукино Опочецкого уезда (теперь Пустошкинского района) в окружении трех озер: Литвиново, Долгое и Светлое находилось имение Назимовых. Павел Николаевич приезжал в эти края на отдых после тяжелых экспедиций и походов. Здесь, среди красивого парка стоял одноэтажный деревянный дом с множеством комнат и флигелей, имелся большой фруктовый сад. По данным 1902 года в д. Щукино имелось 4 двора, в них проживало 11 мужчин и 10 женщин19. Заведовал имением управляющий. Хозяйство было довольно большое, соблюдался девятипольный севооборот. Единственный сын Павла Николаевича, Георгий Павлович Назимов (19), родился в Санкт-Петербурге 19 июля 1869 г. В 1880 г. (11 лет) зачислен в пажи к Высочайшему Двору. В 1883 г. определен в Пажеский корпус. В том же году произведен в камер-пажи. В 1889 г. произведен в корнеты лейб-гвардии Уланского Ея Императорсконо Величества полка. 16.07.1893 г. получил второй приз на офицерской обязательной скачке. 30.08.1893 г. произведен в поручики. 23.4.1896 г. − в штабс-ротмистры. 2.9.1900 г. принял командование 5-м эскадроном. 6.12.1900 г. произведен в ротмистры. 24.12.1900 г. утвержден командиром 5-м эскадроном. 7.12.1902 г. пожалован орденом Св. Станислава 3-й степени. 1.1.1906 г. − Св. Анны 3-й степени. 15.5.1906 г. − Св. Владимира 4-й степени20. Георгий Павлович был помещиком и владел в Опочецком уезде, Еженской волости (теперь Щукинская волость Пустошкинского района) с. Максимцево, д. Козловка, Подборный ручей. После смерти матери (1903 г.) с. Знаменское и Щукино. Всего земли 1678 десятин21. Умер 8 июля 1906 г., выстрелив из револьвера в правый висок в ненормальном душевном состоянии. Погребен на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге. Жена Георгия - Габриэла Нестеровна ( в девичестве Масон), дочь действительного статского советника. В июле 1907 г. жила в Новом Петергофе по Александрийской улице, дом 12. Дети: Татьяна Георгиевна, родилась 5 октября 1900 г.; Марина Георгиевна, родилась 24 мая 1902 г.; Ольга Георгиевна, родилась 5 июня 1904 г22. В «Памятной книжке Псковской губернии на 1913 - 1914 гг.» записано, что Габриель Нестеровна Назимова является владелицей имения Щукино Опочецкого уезда (теперь Пустошкинского района). О дальнейшей судьбе потомков Павла Николаевича Назимова после революции ничего не известно. Потомок фон Мейеров - Олег Паскаль, проживает в Москве, артистведущий. У него свой сайт в Интернете, на котором помещена его богатая родословная23. В Южной Калифорнии в городе Сан - Диего (США) находится «Музей Безвозвратной России». Основателем его является потомок рода Назимовых - Георгий Владимирович Назимов. В музее прослеживается история рода, начиная с 1230 года. В нем представлены документы и фотодокументы эпохи Романовых, виды оружия, личные вещи Назимовых. Среди них палаш с фамильной гравировкой контр – адмирала Павла Николаевича Назимова, другой, с гравировкой от Государя Николая II, наградившего отца создателя музея Владимира 24 Федоровича в 1915 г. В наши дни от имения Назимовых в д. Щукино мало что сохранилось. На месте где стоял дом, остался только фундамент. Сохранилось несколько хозяйственных построек из валунного камня, да аллеи парка со старинными деревьями. Деревня Щукино теперь является центром Щукинской волости Пустошкинского района. На Волковском православное кладбище Санкт – Петербурга нашли упокоение многие знаменитые люди России, чьи имена стали достоянием истории. В каталоге кладбища имеется небольшая запись о том, что здесь похоронены Павел Николаевич Назимов и его брат Константин. Забредший сюда случайно путник будет долго искать могилы этих достойных людей. Увы, они безымянны. На них нет никакой дощечки с надписью… Каталог не полон. По имеющимся сведениям здесь похоронены отец Павла и Константина - Николай Николаевич и их брат, вице и контр – адмиралы Российского флота. В заключение мне хочется поблагодарить людей, оказавших существенную помощь в сборе материала по роду Назимовых: Андрея Александровича Шумкова, известного российского генеалога; Александра Алексеевича Першина, сотрудника Отдела научных экспедиций института океанологии Академии наук, автора многих известных книг о российских кораблях и мореплавателях. Примечания Б. Болгурцев. К берегам Тихого океана // Псковская правда.- 1991.- 27 июня.- С.3. 2 Послужильцы, или военные холопы - это профессиональные воины, выходившие на службу вместе со своим хозяином. 3 Карамзин Н.М. История государства Российского. Ч. VI.Примечание.С. 201. 4 Десница – правая рука 5 Намет – геральдическое украшение 6 Тинктур - цветов 7 Макеенко Л. Н. Адмиралы, моряки Назимовы // Во славу России : Псковичи в истории Российского флота.- Псков, 2003.- С. 54 8 Жилец в начальных людях – ( старинное) уездный дворянин, живший при государе временно, на воинской службе. 9 Ертаульный полк, как правило, находившийся впереди передового полка и выполнявший разведывательные и охранные функции. 10 Родословная Павла Николаевича Назимова дается по книге Руммель В.В., В.В. Голубцов. Родословный сборник русских дворянских фамилий: Электронное репринтное издание.- Т.2.- СПб, Издательство А.С. Суворина, 1887.- С. 95- 105. 11 Общий Морской Список, т. VII, СПб., 1893.- С. 577—579 Болгурцев Б. Мореплаватель Николай Назимов // Псковская правда.- 1990.- 21 июня.- С.4 13 Словарь биографический морской.- СПб, 2001.- С.272 14 Свидетельство о рождении Назимова П.Н. // РО РНБ. Ф. 509. Д.1. Ед. хр. 1.) 15 Кузнецов О.А., Нейман В.Г. Морские «Витязи» России: экспедиции НИС «Витязь» IV (1982-1993гг.) и трех его предшественников.- Ин-т океанологии им. П.П. Ширшова РАН. - М.: Наука, 2008.- С. 237 16 Личный архив Назимова П.Н. // РО РНБ. Ф. 509. Д. 1. Ед. хр. 2; Словарь биографический морской.- СПб, 2001.С.272 17 Масленников Б. Мыс Назимова // Боевая вахта.- 1986.- 4 окт.; Болгурцев Б. К берегам Тихого океана // Псковская правда.- 1991.- 27 июня.- С.3. 18 Беляева И. Фон Мейеры – история семьи // http://www.pskovgrad.ru/2008/01/14/ 19 Памятная книжка Псковской губернии на 1901 г.- Псков, 1901. 20. Геометрический специальный план с. Щукино…..// РО РНБ. Ф.509, ед.хр. 158. 21. Послужной список Назимова Г.П. 300-253 (1907 г.) // РГВИА. Ф.409. 22. Памятная книжка Псковской губернии на 1905 г.Псков, 1905. 23. Послужной список Назимова Г.П. 300-253 (1907 г.) // РГВИА. Ф.409. 24. Сайт Олега Паскаля http://oleg-paskal.ru/ 25. Исторический музей Георгия Назимова // Наша страна. 2009.20 июня.с.3 (Буэнос Айрес) http://nashastrana.info/upload/2870.pdf Е.Д. Юринова 12 ЗАВОЛОЦКИЕ ХРОНИКИ. На территории нашего района находится одна бывшая крепость Заволочье. Она располагалась на острове Большой (ныне полуостров) озера Подцо, что в десяти километрах от современной Пустошки. Крепость построена в 1536 году во время регентства матери Ивана IV Грозного Елены Глинской. Об основании её говорится так: « <…> Велел князь великий поставити во Ржевском на литовском рубежи град землян, а нарек его Заволочье»1. В новом городе на земляном валу были возведены деревянные стены и 9 деревянных башен, построена церковь Покрова Пресвятой Богородицы с двумя приделами, поселены жители и назначены два наместника, которые и управляли Заволочьем. С трех сторон крепость омывало озеро Подцо, с четвертой сквозь озеро протекала река Великая. Крепость соединялась с посадом мостом, некоторые дубовые сваи сохранились до наших дней. Город - крепость Заволочье вплоть до 1777 года являлся центром Пусторжевского уезда. Псковская провинция состояла из 9 городов уездных, в числе которых наравне с Гдовом, Изборском, Опочкой, Островом значилось и наше Заволочье. Первым боевым испытанием для нового города стали события 1580 года- времени второго похода на Русь войска Стефана Батория. Чтобы читатель яснее представлял себе историческую ситуацию, напомню, что это было время Ливонской войны (1558 – 1583г.г.), войны России за выход к Балтийскому морю против Ливонского ордена, Швеции, Польши и Великого княжества Литовского (с 1569 года – Речи Посполитой). Война велась в течение 25 лет. 1-й этап (до 1561г.) завершился разгромом Ливонского ордена. На 2-м этапе (до 1578г.) русские войска вели борьбу с переменным успехом, заняв летом 1577г. ряд прибалтийских крепостей. На 3-м этапе (с 1579г.) русские войска вели оборонительные бои (героическая оборона Пскова 1581 – 1582 и др.) против армии Стефана Батория и шведских войск. Ливонская война завершилась подписанием невыгодных для России Ям – Запольского и Плюсского перемирий2. В моём докладе речь пойдёт о третьем этапе Ливонской войны. 3-й этап Ливонской войны состоял из трёх походов. Первый поход С. Батория начался взятием в августе 1579 года Полоцка, затем пали крепости Сокол, Красный, Нищерда и др. Во втором походе в 1580 году С. Баторий взял Велиж, Великие Луки, Усвяты, Торопец, Невель, Езерище, Заволочье. В третьем походе в 1581-1582 г. г. войска Батория захватили Холм, Старую Руссу, Остров, в течение 5 месяцев осаждали город Псков. «В Баториии3, избранном в 1576 г. польским королём, и в его главном помощнике канцлере Яне Замойском Иоанн встретил противников, которые сумели не только лишить царя всех плодов прежних счастливых походов в Ливонию и Литву, но и поставили Россию в самое критическое положение»4. К сожалению, русские источники, которые представляли бы ход дел с московской точки зрения, почти совсем отсутствуют за первые два года Баториевой войны (1579-1580). Поэтому обратимся к иностранным авторам. Я нашла три источника, которые описывают военные события того периода у стен Заволоцкой крепости: «Дневник осады и взятия Велижа, Великих Лук и Заволочья с 1 августа по 25 ноября 1580 г.», веденный Лукою Дзялынским5, старостою Ковальским и Бродницким», «Дневник последнего похода Стефана Батория на Россию» секретаря королевской канцелярии ксендза Станислава Пиотровского», «Записки о Московской войне (1578-1582)» Р. Гейденштейна6. Каждый из этих авторов по-своему представляет осаду нашей крепости, взаимно дополняя друг друга. Итак, 1580 год. После взятия Велижа, Усвят, Великих Лук, Невеля, Езерище, « теперь поблизости выдавались две крепости, Торопецкая и Заволочская, которые могли мешать спокойному владению всею этой областью. Король понимал, что при нерасположении сельского населения к новой власти, при обширности пустынных пространств со стороны Литовской, если он ещё оставит в руках неприятеля Торопец и Заволочье, то и гарнизон, находящийся в Луках, может подвергнуться большой опасности. Так как король помышлял уже о походе будущего года, то кроме вреда, какой Заволочье может нанести Лукскому гарнизону, оно получало важность и в другом отношении; ибо Заволочье расположено на таком месте, от которого идёт главная дорога к Пскову, и, очевидно, может послужить немаловажным препятствием при походе на Псков. < >… По завоеванию Заволочья, по мнению короля, ничего кроме Острова не встретилось бы почти до самого Пскова такого, что могло бы задержать его путь. Король отправил Яна Замойского к Заволочью, увеличив число пушек и присоединив к войскам, которые были у Замойского, ещё 500 человек венгерской пехоты и отряд всадников. Выехав из Великих Лук, <…>Баторий остановился в Невле на несколько дней подождать исхода осады Заволочья»7. Ещё до прибытия королевских войск защитники Заволочья под командованием мудрого воеводы Сабурова сожгли посад, уничтожили мост через реку Великую, все лодки укрыли за крепостными стенами и сделали другие благоразумные предостережения. Прибыв к Заволочью, Замойский «произвёл осмотр и, объехав со всех сторон крепость, нашёл, что в направлении к полудню против крепости, на том же озере есть другой остров, <…> и что тут находится кратчайший путь к крепости. <…> Поэтому на следующий день он перевёл туда всё войско <…> и поставил лагерь»8. Под стенами Заволочья бесспорно стояла превосходная армия, вполне владевшая всеми современными для той эпохи приёмами ведения войны. У Батория имелись отличная артиллерия, опытные инженеры, возводившие осадные батареи, рейтары из Германии, многочисленные литовские, польские и венгерские воины. «В польской коннице можно было различить роты тяжелой кавалерии — гусаров, закованных с ног до головы в железо, и казаков — легко вооруженных. Пехота состояла большей частью из венгерцев, которые получали большую плату, отличались нарядом от других солдат в знак двойной печали и из уважения к канцлеру Замойскому, потерявшему незадолго перед этим жену и дочь, носили черные кафтаны»9. Осаждавшим нельзя было отказать ни в воинском искусстве, ни в мужестве. Тем не менее гарнизон Заволочья выдержал двадцатидневную осаду и сдал город противнику только в виду многократного перевеса сил и обречённости своего положения. «200 воинам Заволочья противостояло тогда около 4000 неприятельских солдат»10. Главной силой русского войска являлись стрельцы. От государственной казны стрельцы получали единообразную форму и оружие: саблю, пищаль и бердыш – топор на длинном древке, использовавшийся ещё и как подставка для стрельбы из пищали. А ведь осады могло и не быть. В 1579 году крепость Заволочье чуть не пала жертвой преступного замысла. Герберштейн описывает дело так. «Вначале, когда Московский царь взял Полоцк, то он увел всех тамошних дворян и всех и крестьян в Московскую область; потом, когда уже укрепилось за ним владение этой областью, он, полагая, что у туземцев от долгого времени пропала любовь к прежнему управлению, снова поселил на прежних землях некоторых из них, и в том числе некоего Коссонского, выдававшегося над крестьянами не столько телесною силою, но и умом, вместе с его сыновьями и братьями, также весьма сильными людьми. Лишь только Полоцк воротился под власть короля, Коссонский стал измышлять, как бы ему возвратиться с некоторой почестью к прежней власти. Он указал Полоцким казакам, в каком положении дела неприятелей. Когда последние, с разрешения воеводы Полоцкого, в назначенное Коссонским время подступили к Нищерде, то они нашли, что окопы, как предупреждал их Коссонский, даже не окончены, и без всякого труда овладели этой крепостью. Тем не менее Коссонский, по своему обыкновению, продолжал вращаться между Москвитянами, не возбуждая никакого подозрения, так как они считали приход казаков под Нищерду случайным, и вот он задумал таким же образом передать нашим и Заволочье. Тем же казакам он назначил день для прихода под Заволочье, условился, что он сам зажжет башню, и, пока Москвитяне будут заняты тушением этого пожара, введет их в крепость. Когда же план этот был открыт, то Коссонский вместе с двумя сыновьями был посажен на кол в виду Заволочья»11. «Казалось всем, что осада будет, в высшей степени затруднительна., так как крепость, окружённая водою со всех сторон, была недоступна, кроме того она была укреплена искусственно; время года было также самое неблагоприятное, и войску грозила опасность постоянно страдать от дождей, холодов и уже ожидавшихся в скорости морозов; тем не менее, Замойский полагал, что не должно совершенно отчаиваться. Вследствие этого он стал готовить всё нужное для приступа. Прямо против нашего лагеря находились огромной величины три больверка; два самые крайние были скреплены из огромных и очень крепких брёвен, средний, несколько меньший; все они, равно как больверки и других сторон, были снабжены окнами и были удобны для стреляния из пушек. Так как они не были покрыты дерном, но по старому обычаю были обмазаны глиной, то Замойский возымел большую надежду на то, что, когда сбита будет глина с одной стороны, они, состоя из старого и сухого и свободного от всякой сырости материала, весьма легко загорятся и, загоревшись, вследствие такой большой кучи бревен, возбудят пожар на очень обширное пространство. Надежду его поддерживало и поведение Сабурова, человека, пользовавшегося большим значением среди Москвитян и у князя, и бывшего в то время начальником крепости; не желая или тратить попусту порох или утомлять воинов, он в величайшем молчании, <…> держался и держал своих внутри укреплений, хотя при первом прибытии нашего войска неприятель, изрубив на мелкие кусочки захваченных раньше двух наших фуражиров и бросив их с крепости, пытался этою жестокостью возбудить ужас в проходящем войске»12. «<…>У подошвы крепости был покатый всход к ней, который неприятель загородил одним палисадом из высоких брёвен и двумя рядами огромных и весьма острых кольев, оставив между каждым значительный промежуток. Против этого Замойский придумал следующее: так как у него не было шерсти, то он, набрав со всего войска чепраки и попоны лошадей, сделал из них огромное множество мешков. Он объяснил солдатам, что природа местности достаточно их защищала от выстрелов больших пушек, ибо их нельзя направлять вниз, а для защиты себя против ружей, при вступлении на противоположный берег он научил их эти мешки прикрепить к кольям и, спрятавшись за ними, тотчас проводить рвы с той стороны под крепостью; отсюда можно будет потом и отогнать неприятеля, если он выйдет за свои укрепления, и зажечь больверк»13. Теперь приведу некоторые выдержки из дневника Луки Дзязынского, в котором он подробно описывал события каждого дня. «4октября. <…> сев на лошадей, мы отправились под крепость. В темноте мы блудили по лесу до самого рассвета и достигли замка только тогда, когда уже был день. <…> Гетман <…> приехал к нам под замок, высматривая место для окопов и лагеря. <…> Во время этой рекогносцировки постоянно стреляли из замка. <…> 5 октября. <…> В этот день он (гетман. – Е.Ю.) послал в замок грамоту, в которой увещевал их сдаться. Неприятель грамоты не захотел принять и страшно нас ругал. <…> 6 октября.Часа в четыре гетман приказал ударить в барабаны для сбора ротмистров: он просил их помочь возить хворост для плетения тур и дерево для постройки моста. На это все охотно согласились и приказали своим солдатам возить хворост; затем в тот же день начали плести корзины и строить мост, по которому нужно было идти на приступ. <…> 7 октября. С большим рвением все без исключения возили и работали в этот день так, что корзины и мост были готовы. <…> 8 октября. В этот день перед полуднем привезли пушки, снаряды и порох; подошла также пехота. В этот день начали копать траншеи. <…> 9 октября. Лишь только начало рассветать, как открыли пальбу по крепости из осадных орудий, которых было 8. В этот же день объявлено через трубача, что тот, кто захочет идти на приступ с приметом, чтобы зажечь замок, должен быть наготове за 2 часа до рассвета и должен находиться в окопах. Тому, кто подожжет замок, гетман обещал дать 400 злотых. <…> 10 октября. В этот день, лишь только начало светать, гетман приказал навести мост па озере, чтобы по нему идти с горючим материалом для зажжения крепости. Долго работали, пока не удалось навести его, и когда уже хотели отправляться по нему, как тут только заметили, что он слишком короток. Тех, которые строил мост, погибло около 80 человек. <…> В этот день гетман приказал роте Выбрановского оттянуть мост с того места, где он стоял, для того чтобы поправить его. Когда тащили его на канате и на мосту было только двое, которые отпихивались от берега, как вдруг канат лопнул, и мост с 2 гайдуками сильным напором ветра унесло на самую середину озера. Увидев это, русские начали выносить лодки из замка и спускать их в озеро, что бы захватить мост; в каждой лодке было по 3 человека. Тогда гетман приказал ударить в барабан тревогу. Затем одни из наших сели в лодки, чтобы плыть на помощь, другие верхом скакали вокруг озера, тоже желая помочь, так как с другой стороны выстрелы пробивали мост. С обеих сторон шла усиленная пальба: наши стреляли по тем, которые хотели захватить мост, а неприятель по тем, кто плыл на выручку его. Вдруг один челн вынесся вперед и причалил к самому плоту: сидевшие в нем уже хотели выходить на плот, как двое пехотинцев, бывших на мосту, приняли их так, что потопили челн вместе с неприятелем. Когда наши собрались в большом числе к мосту, то русские ушли в крепость, забрав с собою свои лодки. Мы, захватив мост, притянули его к берегу и исправили. <…> 11 октября. Утром на самом рассвете гетман приказал отвязать мост, а для того чтобы людям, которые потянут его к сваям и станут привязывать к колеям, не вредила стрельба из крепости, велел сделать большие мешки, набить их простыми коврами и повесить по обеим сторонам плота. На этом плоту находился п. Уровецкий, ротмистр и пехота, которые и привязали мост. <…> Потом гетман двинул на приступ венгерцев, как велено было королем, с тем чтобы, когда крепость будет взята, передать ее венгерцу п. Зибжику. По этой причине венгерцы непременно хотели сами брать ее и не соглашались взять с собою кого-либо из поляков. Когда по приказанию гетмана венгерцы шли на приступ и когда их было уже около 300 на той стороне моста, вдруг с двух сторон из крепостных ворот вышло несколько десятков русских. Увидев их, венгерцы бросились бежать. Заметив это, гетман приказал польской пехоте спешить им на помощь; обе стороны столкнулись на мосту. Венгерцы ни за что не хотели идти на русских, наши тоже не могли пройти сквозь венгерцев к неприятелю, и от такой давки мост разломался пополам. Наших в этот день погибло немало, в особенности дворян венгерцев, числом 50, которые спешились, чтобы идти на приступ, 150 гайдуков, раненых же было весьма много. Русских также погибло около 30. Как только мост разломался, гетман приказал притянуть его к берегу, и в этот день больше ничего не предпринимали и не стреляли. В этот день созвали ротмистров. С ними гетман совещался, как поступать дальше; после долгих рассуждений было решено донести королю о случившемся и спросить его, как он прикажет действовать. <…> 12 октября. <…> Было решено построить 2 моста, приготовлять лодки и боты, чтобы разом со всех сторон сделать приступ; <…> При этом гетман просил помочь возить дерево для моста и собирать боты и челноки; на это все жолнеры изъявили полную готовность. В этот день начали исправлять разломанный мост и строить другой. <…> 13 октября. <…>гетман сообщил им, что желание и воля короля такова, чтобы осада продолжалась, и объявил, что король посылает большие вспомогательные войска: пехоту и кавалерию. <…> 14 октября. Все, как ротмистры, так и товарищи, с большим рвением возили дерево для моста»14. Гейденштейн описывал подготовку к штурму следующим образом. «<…> Деятельно искал он (Замойский. – Е.Ю.) по всем деревням и по берегам озёр лодок и судов, для того, чтобы на всех их вести приступ и чтобы, сколько возможно больше раздробить на части силы крепостного войска. Неприятели заранее уже увели все оставшиеся суда, оставив только одно. Это судно принадлежало тамошним монахам и употреблялось ими для вытягивания больших неводов, и хотя могло вместить почти 80 человек, но так как оно от ветхости уже было негодно и было полно щелей, то неприятели и не взяли его. Замойский починил его так, что можно было на нём плыть, закрыв его в повреждённых местах частью свежими воловьими кожами, частью мхом <…>»15. Об этом же пишет в своём дневнике и Лука Дзялынский: « 15 октября. В этот день мы все занимались изготовлением ладей и собирали их с разных мест и с самых дальних озер. Каждый ротмистр доставил их несколько. <…> 16 октября. Пришла помощь от короля, состоящая из нескольких тысяч человек. Прибывшая пехота тотчас расположилась за траншеями, а конницу, разделив на две части, гетман поставил по обеим сторонам крепости и озера, так что наши войска окружили ее со всех четырех сторон. <…> »16. Гейденштейн уточняет. «Король присоединил к войскам, имевшимся ранее у Замойского, 900 польских всадников и около 1000 пехотинцев венгерских»17. «17октября. Начали копать две траншеи и устраивать батареи, так чтобы обстреливать крепость с 3 сторон. <…> 18 октября. Утром тотчас после богослужения ударили в барабан для сбора ротмистров. Когда они сошлись, гетман сперва объяснил им, каким образом он намерен вести приступ и пробовать захватить замок. Прежде всего, будут два плота: один для венгерцев, другой для поляков; <…> Пользуясь плотом, они должны занять место с другой стороны крепости и ждать, когда русские сделают вылазку на тех, которые пойдут на стены с горючим материалом; тогда они должны вступить в бой. Кроме того, с других 3 сторон поплывут к крепости лодки, которых было около 60, для того чтобы в момент вылазки выйти с трех сторон из лодок и ударить на неприятеля. Гетман хочет поступить так для того, чтобы с одной стороны вести приступ на плотах, с других трех сторон на лодках, и тогда oppngnalio крепости будет со всех четырех сторон. При этом гетман обещал от имени короля большие награды тем, которые выкажут мужество. <…> 19 октября. Было совещание ротмистров, и после долгих споров решили в течение двух дней перед приступом стрелять беспрерывно по крепости для того, чтобы попытаться зажечь стены, вместе с тем утомить людей в замке так, чтобы во время штурма напасть уже на обессиленных. <…> 20 октября. <…> В этот же день положили различного горючего материала в лодку и, поджегши ее, пустили по ветру на сторожевую башню; но зажечь ее не могли, так как лодка не подплыла к башне. <…> 21 октября. Сделан смотр охотникам, которые вызвались идти па приступ. <…> Die 22 октября. С наступлением дня снова открыли пальбу по крепости, но зажечь ее не могли, так как осажденные разрушили две стены, оставивши только одну, чтобы ядра не проникали в дерево''18. Герберштейн в своей книге так объясняет причину отсутствия пожаров. «<…>Сабуров раньше придумал средство, чтобы невозможно было при осаде её воспользоваться калёными ядрами. Наученный исходом других осад, он сломал стену, где она была слишком толста и, оставив только один ряд брёвен, которым она держалась, внутреннюю часть её прикрыл довольно широкой насыпью, которую он скрепил плетнём. Вследствие того ядра, быстро проходя сквозь тонкую стену, оставались в насыпи и там сами собой и потухали»19. Дзялынский далее пишет. «В этот же день гетман отправил в крепость к воеводам королевское письмо с приглашением сдаться; но воеводы не хотели брать грамоты, сказав: «Пускай король посылает письма в свои города, а не к нам, потому что мы короля не знаем и его не слушаем» <…> Die 23 октября. Как только стало рассветать, ударили в барабан, давая сигнал собираться в гетманский шатер. <…> Наконец гетман приказал идти в траншеи и ничего не начинать, пока он сам не приедет. В траншеях вся пехота, как польская, так и венгерская, уже стояла наготове, в боевом порядке, только ждали гетмана, который почему-то замедлил; были приготовлены шесты, факелы и другие материалы для примета. Когда все было готово, гетман приказал подать сигнал, чтобы войско садилось на лошадей, и сам, сев на лошадь, направился к окопам; русские узнали гетмана по его шляпе с перьями, которую возили за ним на копье, и заметили, что назначенные на приступ вступают в траншеи и подходят к плоту; тогда начали кричать из крепости, чтобы не стреляли и что хотят начать переговоры. Гетман прекратил пальбу и велел спросить: что им нужно? Ему отвечали: «Хотим королевской грамоты и, прочитавши ее, скажем: сдадимся или нет»20. Начались переговоры. «Из крепости выслали шестерых, которые предложили гетману следующие условия капитуляции: во-первых, чтобы их отпустили невредимыми вместе с женами и детьми на родину; вовторых, чтобы им позволили взять с собою имущество и собственное их оружие, а казенное они оставляют, как-то: пушки, мушкеты, пищали, порох, ядра и провиант. Для большей верности они требовали от гетмана присяги. Гетман на все согласился, только не разрешил им оставить при себе огнестрельное оружие; затем он присягнул исполнить, что обещал, а они присягали сдать крепость, после чего один из шестерых отправился назад к своим. Узнав от него о происшедшем, русские выслали к канцлеру семерых из высших начальников, а также и пеших заложников и велели сказать, что воеводы не хотят сдаваться. <…> Гетман отправил за воеводами несколько десятков человек» ii. <…> Воевод привели силой. «Гетман объявил, что, так как они не хотели сдаться добровольно, как другие это сделали, то он считает их военнопленными и потому они не могут пользоваться свободою, как другие. Это были: Василий Сабуров iii, Иван Злобин, Василий Непеицын «да для вылазки» Богдан Кафтырев.» 21 «Таким образом взята была без разрушения твердыня весьма крепкая от природы и снабжённая всем нужным для защиты, не смотря на содействие неприятелям со стороны времени года, непрерывных дождей и морозов»22. Почти три недели с 4 по 23 октября 1580 года, 20 дней, маленький гарнизон Заволочья под командованием русского воеводы Василия Сабурова мужественно отражал приступы многократно превосходивших сил польского короля Стефана Батория и его ближайшего помощника гетмана Яна Замойского. Как отмечают историки, с именами Батория и Замойского, талантливых полководцев и политиков, связаны наибольшие успехи Речи Посполитой в Ливонской войне. Тем приятнее осознавать, что в лице Василия Сабурова они встретили достойного противника. После взятия крепости в Заволочье и в близлежащей округе было заведено польское правление, и на следующий год сюда приезжал король Стефан Баторий. 26 июля 1581 года ксендз Пиотровский, сопровождавший Батория в последнем походе, сделал следующую запись: «Мы приехали под Заволочье с паном канцлером, а король еще в понедельник перед нами: он торопился выбраться из этого леса. Как утка на озере, стоит замок-предмет прошлогодних подвигов пана канцлера. Король осматривал крепость со всех сторон с большим вниманием; а так как это место укреплено самою природою, то он хвалил доблесть канцлера, который взял его в такую непогоду. Он говорил, что если б пришлось ему, он не полакомился бы такой добычей; канцлер очень доволен, и тот ему большой друг, кто скажет, что замок неприступен и труден для осады; мы все твердим, что действительно так. Старостой здесь Зибжик. Мы нашли все в порядке: земли около замка на 15 миль в ширину, крестьян, которые присягнули, 4000, каждый принес ему по 2 талера на расходы по случаю приезда короля; говорят, что он в этот год собрал наличными 30000 злотых. Наши, как вижу, гневаются, но Зибжику все равно. Он ведет здесь большое хозяйство, сам торгует всем: привезут ли что на торг, он покупает и потом продает жолнерам; говорят, что таким образом все наши деньги остались у него и проч. Год тому назад нескольким ротмистрам предлагали Заволочье, но никто из них не хотел этого места, а вот Зибжик знает, как с ним распорядиться. Заплати ему Господь за то, что от самого Полоцка исправил дороги, навел везде хорошие и крепкие мосты и построил их не как-нибудь по-польски: мы везде в этих лесах совершали легко переправы и до самого Пскова нашли исправленные дороги; много значит, что из здешних озер выходят реки и озерки, по которым удобно можно сплавлять грузы с тяжестями, а между тем литовцы не сказали об этом ни слова: сам канцлер только в прошлом году узнал об этом»23. Баторий пробыл в Заволочье около десяти дней, с конца июля до начала августа 1581 года. В крепости писался ответ Батория на грамоту Ивана Грозного. Здесь же состоялось тайное совещание с литовскими сенаторами по поводу дальнейшего направления войск: на Новогород или Псков. Решили, что на Псков. События этого периода описаны в Дневнике ксендза Пиотровского, сопровождавшего Батория в его третьем походе. Накануне отъезда из Заволочья, как бы предчувствуя трудности предстоящего похода, Пиотровский записывает следующие строки. «Здесь уже осень и такие холода, какие у нас бывают около св. Варфоломея. Уже близка зима. Итак, веселья не будет. В Заволочье 3 августа 1581 года»24. Неудачная осада Пскова вынудила политиков заключить мир, лишив при этом русского царя всех прежних завоеваний. По Ям-Запольскому мирному договору крепости Великие Луки, Невель и Заволочье были возвращены Русскому государству в 1582 г. При этом в предшествовавших подписанию длительных переговорах послы настаивали на возвращении именно этих крепостей, как имевших большое стратегическое значение на северозападных границах страны. О крупных потерях польской армии при взятии Заволочья известно из дипломатической переписки Ивана Грозного с Баторием перед заключением мира. Король обосновывал свои требования высокой контрибуции большими издержками, которые понесла его армия в частности при осаде Заволочья. На что Грозный отвечал: «И то христианское ли дело твои панове говорят? А о кровопролитстве христианском не жалеют, а о накладе жалеют! А коли тебе убыток, ты бы Заволочья не брал, кто тебе о том бил челом?»25 Ещё долгие годы Заволоцкая крепость стояла на страже северо-западных рубежей России, пока не отодвинулись границы государства, и она не потеряла своё значение. Городище Заволочье является историко-археологическим памятником XVI – XVIII в.в. местного значения26. Это один из самых значимых исторических памятников на территории Пустошкинского района. P.S. В день Святой Троицы по православному обычаю со всех сторон съезжаются родственники, чтобы помянуть своих умерших близких. Вот и мы каждый год приезжаем на кладбище в Заволочье, где покоится прах моих дедушки и бабушки Трофимовых Андрея Дементьевича и Ольги Никандровны. Всю жизнь они прожили в деревне Заволочье, здесь же родился и вырос мой отец Трофимов Дмитрий Андреевич. Значит отсюда мои корни. И я очень горжусь тем, что мои предки жили в таком славном месте. Примечания Воскресенская летопись//ПСРЛ.-т.8.-СПб.,1859.-с.291 СЭС гл. редактор А.М. Прохоров//М., 1984,-с. 7-8 3 Стефан Баторий (род. 1533, ум. 1586 г.) из старинной венгерской фамилии, сын венгерского воеводы, в 1571 г. избран был князем Трансильвании. 4 Осада Пскова глазами иностранцев: Дневники походов Батория на Россию (1580-1581г.г.) - Псков, 2005. С. 249. Далее: Осада Пскова. 5 Польский военачальник 6 Рейнгольд Гейденштейн (1556-1620), юрист, дипломат и историк, доверенный секретарь польских королей Стефана Батория и Сигизмунда III, приближённый канцлера Яна Замойского. 7 Р. Гейденштейн. Записки о Московской воине (1578-1582). СПб., 1889. С. 146-148. Далее: Гейденштейн. 8 Там же. С.151. 9 Осада Пскова. С. 252. 10 Н.В. Пиотух. Статья «Ржева Пустая», журнал «Вопросы истории», - 1992, №11-12. 11 Р. Гейденштейн. С. 96-97. 12 Там же. С.151-152. 13 Там же. С.153. 14 Осада Пскова. С. 220-224. 15. Р. Гейденштейн. С. 157. 16 Осада Пскова. С. 224-225. 2 Р. Гейденштейн. С. 157. Осада Пскова. С. 225-226 19 Р. Гейденштейн. С. 160. 20 Осада Пскова. С. 227-228. 21 Там же. С. 228. 22 Сабуров Василий Юрьевич. В 1563-1564 г.г. был воеводой в Ржеве Пустой и Заволочье, в 1567 - в Себеже, с 1576 - вновь в Ржеве и Заволочье. Вследствие полученных ран умер в польском плену. 23 Осада Пскова. С. 228-229 24 Р. Гейденштейн. С. 160. 25 Осада Пскова. С. 296-297. 26 Там же. С. 302. 17 18 Козлова Лина – студентка ОПК, выпускница МОУ гимназия г. Опочка руководитель: С.В. Матвеева ДУХОВА ГОРА. ФЕНОМЕН ИЛИ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПАМЯТНИК? 1. Изучение истории вопроса о Духовой горе. Первую информацию о Духовой горе мы получили из «Кадастра достопримечательностей Опочецкого района», в котором говорилось о том, что в Опочецком районе Псковской области есть историко-археологический памятник, называемый Духова гора. Это городище 2 пол. 1 тыс.н.э., находящееся в урочище «Литовка» возле деревни Кирово ( 5;5). Что же мы называем «городищем»? «Городище,- как утверждает Большая Советская Энциклопедия (2; 123), остатки древнего укрепленного поселения или города… обычно представляет собой площадку, часто защищенную естественными укреплениями: реками оврагами и обязательно рвами и земляными валами». Значит, Духова гора это остатки укрепленного поселения (города). В.Даль утверждал: «Для древних славян городом было всякое огороженное, укрепленное место-крепость, но огораживали (укрепляли) не все, а лишь крупные поселения ремесленников и торговцев, которые были центрами более или менее значительных земледельческих районов. В таких местах происходила торговля, хранились товары, сюда собиралось много людей. Значит, надо было укрепить такой поселок, сделать его городом. Поэтому торгово-ремесленные поселения строили на высоких и крутых берегах рек и озер» (4;381). В книге «Мы – славяне» Марина Семенова пишет: «В VIII – IX веках славяне строили небольшие городки, расположенные по высоким местам, хорошо укрепленные земляными и деревянными стенами. Если крепость устраивали на холме, его склоны дополнительно обрабатывались – срезались для увеличения крутизны. Вал часто покрывали дерном, чтобы не расползался. Наверху возводили несложное деревянное укрепление – частокол. Из земли вертикально вверх на 3-4 метра торчали плотно соединенные бревна, заостренные по концам» (11; 54). Поскольку Духова гора находится на вершине холма и в летописи упоминается как городище, значит таковой и является. Некоторые историки утверждают, что псковские земли в VIII – IX веках заселяли славяне- кривичи, расселившиеся в бассейне реки Великой и у берегов озер (9; 5). Мы можем предположить, что городище на Духовой горе было основано славянами-кривичами. Духова гора имеет очень крутые склоны. Тропинка, которая ведет на вершину, пролегает под углом 45. Гора правильной формы, окружена небольшим болотцем. По словам Матвеевой Зои Александровны, 1935 года рождения, жительницы деревни Морозово, после Великой Отечественной войны еще можно было увидеть вокруг Духовой горы остатки рва. Сейчас ров практически не прослеживается, лишь в некоторых местах, у подножия горы сохранились небольшие углубления, похожие на ров. В археологических трудах есть сведения, что вокруг Духовой горы располагались малые могильные курганы (13; 306). Если курганы и были, то они до сегодняшнего дня не сохранились. Высота Духовой горы составляет 14,43 м, длина окружности у основания примерно 580 метров, диаметр окружности у основания 180 метров. На расстоянии примерно 4 метров от вершины расположено углубление в виде небольшого рва. Мы можем представить, что здесь был высокий, выше 3 метров частокол. Заостренные бревна уходили высоко вверх, и неприятель, напавший на городище, не мог увидеть того, что находилось внутри. Как гласит легенда, перед своей кончиной Иван Грозный приказал составить реестр святых мест Руси. В этом реестре помечена Духова гора, которая в XVI веке уже была известным местом и местом паломничества верующих (3;3). Уже умершая старейшая жительница деревни Кирова Иванова Антонина Егоровна, 1921 года рождения, утверждала, что Духова гора обладает целительной силой – лечит тяжелобольных. Те люди, которые потеряли надежду на выздоровление, приезжают на Духову гору и моют в часовне полы. По словам Антонины Егоровны, многим это помогает излечить болезнь. А внутри часовни всегда можно увидеть ведро для воды и тряпку. Местные жители считают, что гора обладает великим магнетическим излучением и является своеобразным маяком для пришельцев из других миров (7;2). Жительница деревни Кирово, Смирнова Валентина Александровна, 1944 года рождения, любит рассказывать следующее: «Мы – то никогда пришельцев не видели. А вот видали люди. Встают раненько, а возле часовенки большой шар, а в нём человек стоит. Ершова Люся видала, она напротив часовенки живет. Красиво, солнышко большое, а там человек. Сама – то я не видала». Какое-то магнетическое излучение на горе существует, так как стрелка компаса постоянно на вершине находится в движении, а не показывает на север. На вершине горы находится часовня, где по преданию обитает Святой Дух. Диаметр площадки на вершине горы примерно 10 х 15 м, она овальная, ориентирована с юга на север. Вокруг часовни располагается кладбище, на котором до сегодняшнего дня хоронят умерших родственников местные жители. Известно, что часовня Святого Духа построена в 1910 году. Л.И.Софийский в своей книге об Опочке пишет: «Интересно отметить, что в приходе Троицкой церкви близ деревни Кирово в 8-ми верстах к северу от Опочки находится так называемая «Духова гора», куда опочан исстари совершают на второй день Троицына дня паломничество и где нарочито (специально) в этот день приезжает священник Троицкой церкви отправлять молебствие. Нет таких письменных данных относительно того, когда «Духова Гора», на вершине которой посреди леса с давних пор находится часовня, сделалась местом религиозного паломничества и при этом не только опочан, но и жителей других уездов. По склонам горы вокруг часовни, года 2 тому назад, вновь построенной усердием священника Троицкой церкви о. И.А.Белинского, раскинулось деревенское кладбище. С упадком веры не только среди интеллигенции, но и простого народа в последние годы стечение народа на Духовой горе стало, как передают значительно меньше, чем это было лет 10 назад» (12; 107). Часовня Святого Духа – это небольшая одноэтажная постройка с легкой каркасной конструкцией стен. В основе плана – шестиугольник с парой прямых углов. С запада примыкает закрытое крыльцо – паперть. Железная скатная крыша увенчана небольшим барабаном с главкой. Высота стен – 3 метра. Купол часовни венчает большой металлический крест. Старожилы утверждают, что раньше крест был позолоченный, но слой позолоты потрескался и опал, а сам крест был украден. Только в 2004-05 годах, когда часовня реставрировалась, поставили новый крест. Часовня сделана из дерева и обшита обрезной доской. Поражает необыкновенная чистота и обилие икон. Иконы простые, чаще на бумажной основе. Антонина Егоровна рассказывала, что в часовне было много старинных икон, которые хранились до 80-х годов, потом старинные иконы были украдены и взамен их местные жители принесли свои. К сожалению после реконструкции, исчезли в часовне фрагменты резьбы по дереву. На центральной стене было деревянное солнце с расходящимися во все стороны лучами, а над ним голубь – символы Святого Духа. И хотя во времена Советской власти богослужение в часовне Святого Духа были запрещены, гора по-прежнему оставалась центром притяжения местных жителей. Антонина Егоровна вспоминала, как в церковные праздники возле Духовой горы проводились ярмарки: «Ярмарка проходила на второй день Троицы, в Духов День. Народа собиралось много. Вокруг Духовой горы строили разные ларьки, в которых продавали еду. На конях из далека, приезжали… балаганы были… люди гуляли, девушки с юношами встречались, играли на гармони, дрались, песни пели, в основном частушки…» В настоящее время, как и до Октябрьской революции, на второй день Троицы на Духовой горе проводится богослужение. Приезжает священник Покровской (кладбищенской) церкви и проводит службу. Люди приезжают не только из соседних деревень, но и из Опочки и даже из Санкт - Петербурга. 2. Поход-экспедиция и исследование Духовой горы. Изучив историю вопроса, мы задались целью на практике проверить, так ли необычной является Духова гора или же вокруг нее очень много легенд, не имеющих оснований. Была совершена экспедиция на Духову гору с целью ее исследования. Перед экспедицией мы предположили, что 1) температура воздуха на вершине Духовой горы отличается от температуры у подножья. 2) Что радиационный фон на вершине горы другой, чем на территории района. 3) Что масса и ускорение свободного падения другие на вершине, чем у подножия. Местные жители (Шувалов А.А.) утверждают, что «поднимая гроб с умершим телом на вершину горы, где находится местное кладбище, тяжести гроба совсем не испытываешь, складывается впечатление, что гроб сам плывет в воздухе». 4) Что на горе существует электромагнитное излучение. 5) Что в горе есть какие-то минералы, химические соединения, отличающиеся от окружающей местности. Проведя измерения, мы выяснили следующее: у подножия горы температура воздуха была 6 о С, на середине горы – 5о С, на вершине – 4о С. Это является аномалией, т.к. из курса географии мы знаем, что при повышении высоты на 1000 м температура понижается на 6 оС, в нашем случае она понизилась на 2оС, хотя должна была понизится на 0,08оС. Когда во время похода, ребята поднимались на вершину горы, они отмечали следующее: «Одышки не чувствуется, хотя крутизна склона довольно большая (Пашкова Екатерина), Очень легко взбираться на гору, хотя почва глиняная (Мищенкова Татьяна». Мы измерили массу тел у подножия и на вершине горы. Получили следующие цифры: Фамилия, имя испытуемых масса тела у масса подножия горы тела на вершине горы Орлов Иван, 8 «А» Кл. 32,5 кг 41 кг Михайлова Мария, 6 «А» Кл. 32,5 кг 45 кг Алексанян Ишхан, 10 «В» Кл. 70 кг 65 кг Козлова Лина, 8 «Б» Кл. 50 кг 62 кг Полученные данные позволяют сделать вывод: гора является аномалией, так как масса тела человека не измена. Решив измерить ускорение свободного падения, мы использовали маятник, провели по три контрольных измерения: № опыта Длина Количество Время ускорение у нити колебаний всех свободного подножия колебаний падения горы 1 0, 46 25 36 с 8,87 м/с2 м 2 0, 46 35 54с 7,73 м/с2 м 3 0, 46 70 100с 9,02 м/с2 м № опыта Длина Количество время на нити колебаний вершине 1 0, 46 23 23с 18,4 м/с2 м 2 0, 46 23 34с 8,42 м/с2 м 3 0, 46 23 31с 10,13 м/с2 м Если у подножия горы ускорение свободного падения приближено к норме – 9,8 м/с2 , то на вершине горы мы видим аномалию. Поскольку на вершине горы ускорение свободного падения должно уменьшиться. Но полученные данные вызывают сомнения, поэтому решено было провести новый поход, пригласив с собой учителя физики Короткову И.Н. и произвести новые вычисления. Используя рамки, мы проверили электромагнитное излучение у подножия горы и на вершине. Эксперимент показал, что в некоторых местах на вершине, в часовне и у подножия существует большое электромагнитное поле. А есть места, где оно не прослеживается. Дозиметром мы измерили радиационный фон. Он оказался несколько выше, чем в нашей местности и составил 0,25 МР/Ч (при норме 0,14-0,2 МР/Ч). Список литературы и источников: 1. А. Анатольева. Нам всем отправляться в путь с этого вокзала // Красный маяк, 10.06.1995. 2. БЭС. Т.7. М.: «Советская энциклопедия», 1972,с.123. 3. Л. Быстрова. Тайна Духовой горы // Псковская губерния, №12, 2000,С.1,7. 4. В.Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1. М.: «Русский язык», 1989, с.381. 5. Кадастр достопримечательных природных и историко-архитектурных объектов Псковской области (исторических памятников, находящихся на территории Опочецкого района), с.5. 6. М.Павлов. Средь холмов и лесов затерялась. // Красный маяк, №54, с.3. 7. В.Петров. Труды Псковского археологического общества 1904 – 1910гг. Вып. 6, Псков, 1910, с.39. 8. О.Б.Рогов Некоторые педагогические условия введения исследовательской деятельности в массовую школьную практику региона./ /Труды научнометодического семинара «Наука в школе»/ под ред. В.П.Борисенкова. М.:НТА «АПФН», 2007, Т.5, 124с. 9. П.Романов. Наш героический край. Опочка, 1993, с. 5. 10. В.Седов. Восточные славяне в VI-XIII вв. М.: «Наука», 1982, с.166. 11. М. Семенова. Мы – славяне. Санкт-Петербург: «Азбука», 1997, с.189. 12. Л.Софийский. Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем (1414- 1914 гг.). Опочка, 1914, с.107. 13. Труды Псковского археологического общества 1913-1914. Псков, 1914. С.175, 306. Дмитриева Ольга – уч-ся МОУ гимназия г. Опочка Руководитель: А.В. Кондратеня ТАЙНЫ БИОГРАФИИ. А.М. ОССЕНДОВСКИЙ – ПОЛЬСКИЙ ПИСАТЕЛЬ-ФАНТАСТ. Имя Антона Мартыновича Оссендовского, а вернее Антония Фердинанда мало, что может сказать не только опочанам, но и жителям России. Какая же существует связь между Опочкой и польским писателем-фантастом Оссендовским?! Прежде немного о нём. Антон Мартынович Оссендовский польский писатель. Окончил Санкт-Петербургский университет, затем Сорбонну в Париже. Работал инженером в Сибири и на Дальнем Востоке. В 1899 году в Петербурге появилась его первая книга - "Описание путешествия по Алтаю и Уссурийскому краю". После окончания Сорбонны Оссендовский приехал в Петербург и начал заниматься журналистской деятельностью. После начала войны с Японией в 1905 году он отправился на фронт в качестве корреспондента петербургских газет. В том же 1905 году был осуждён за революционную деятельность и находился в заключение до 1907 года. В 1909 году выпустил книгу о царских тюрьмах "Людская пыль" (1-е издание было уничтожено цензурой, 2-е издание "В людской пыли", 1911г.). Затем печатал в петербургской прессе повести и рассказы, преимущественно в фантастическом и приключенческом жанре. А.М. Оссендовский издал на польском и английском языках несколько десятков книг. Среди них произведения автобиографического характера "От президента до тюрьмы" ("From president to prison", 1925), исторические романы - "Под польским знаменем" ("Pod polska bandera", 1928) и другие приключенческие и географические книги - "Под порывами Самума" ("Pod smaganiem Samuma", 1926), "Маленькие победители" ("Maly zwyciezcy", 1930), "Карпаты и Прикарпатье" ("Karpaty i Podkarpacie", 1939). В двадцатые годы ХХ века А.М. Оссендовский был одним из самых популярных на Западе писателей, его книги были переведены на 28 языков. В Лондоне и Нью-Йорке книги Оссендовского на английском языке выходили раньше, чем в Польше. В 1918-1920гг. Оссендовский преподавал химию и экономическую географию в Политехническом институте и сельскохозяйственной академии в Омске. В годы гражданской войны был на государственной службе у Российского правительства адмирала А.В. Колчака. В 1923г. издал книгу "Сквозь край людей, зверей и богов" ("Przez kraj ludzi, zwierzat i bogov"; в русском издании "Звери, люди, боги", Рига, 1925) о путешествии в 19191920гг. в Тибет и Маньчжурию, в которой дал тенденциозное изображение гражданской войны в Сибири. В 1921г. Оссендовский прибыл в Ургу (старое название Улан-Батора) и под покровительством барона Унгерна начал вести тайную, не исследованную подробно до сих пор деятельность. Имея на руках выданное китайскими властями в Уласутае "железное письмо", Оссендовский свободно разъезжал по стране и вёл длительные беседы с монгольскими священнослужителями крупнейших монастырей, которые поведали ему, что когда-то обитатели Агарты (подземного мира) выйдут из земных недр. Встреча Оссендовского с бароном Унгерном состоялась в кочующем монгольском монастыре Вангхур на берегу реки Орхон. Оссендовский гостил у Унгерна более недели - с 3 до 11 мая 1921г. Они вместе нанесли визит ламе Джелубу в монастыре Нарабанчихур или Чандан, где лама на обугленной лопатке чёрной овцы предсказал Унгерну, что ему осталось жить всего 130 дней. А Оссендовскому, что он умрёт, когда ему об этом напомнит Унгерн. Вскорости Унгерн и Оссендовский забыли об этом предсказании. 22 августа 1921г. кавалеристы 35-го полка Сибирской дивизии Красной Армии взяли Унгерна в плен. Военный суд в Новониколаевске (теперь Новосибирск) приговорили его к смертной казни. Приговор был приведён в исполнение 15 сентября 1921г., точно на 130-й день после предсказания ламы. В это время Оссендовский был уже в Японии. И когда он узнал о судьбе барона Унгерна, то сначала его охватил страх. Но потом Оссендовский успокоился, так как того, кто должен был напомнить ему о его смерти, самого уже не было в живых. В 1922г. Оссендовский возвратился в Польшу и с тех пор безвыездно жил в Варшаве, занимаясь литературной деятельностью. История с предсказанием имела продолжение. В 1944г., после поражения Варшавского восстания, Оссендовскому удалось вырваться из подожжённой гитлеровцами Варшавы и укрыться у знакомых в пригородном местечке Подкове Лесной. 10 января 1945г. перед виллой, где нашёл убежище Оссендовский, остановился военный "Опель". Из него вышел лейтенант Доллерт из контрразведки армии нацистского военного преступника генерала фон дем БахаЖелевского и потребовал немедленного свидания с писателем. Беседа продолжалась до утра. Никто не знает её содержания, так как гитлеровец пригрозил домашним, что за малейшую попытку подслушивания они будут подвергнуты самому суровому наказанию. Известно только, что перед уходом Доллерт получил от писателя экземпляр его книги "Через страну богов, людей и зверей". А так как Оссендовский не имел собственного экземпляра, Доллерт получил книгу, принадлежавшую другу писателя Борисевичу. Через день Оссендовский скоропостижно скончался. А вскоре выяснилось, что в корешке переплёта книги, отданной Доллерту, зять Борисевича - доктор Ягельский спрятал микрофильм с описанием открытия, позволяющего предотвращать коррозию металлов. Сразу же после окончания войны было сделано всё, чтобы найти лейтенанта Доллерта. Но Доллерт, который разыскивался, как военный преступник исчез бесследно. Между тем выяснилось, что его настоящая фамилия барон фон Унгерн и он - племянник и единственный наследник барона. Всётаки, хоть и не так быстро, но предсказание сбылось. Тогда-то доктор Ягельский вспомнил некоторые подробности из рассказов о приключениях на Дальнем Востоке, услышанных из уст Оссендовского. Оссендовский сказал однажды, что на 104-й странице первого издания его книги "Польские пущи" есть фотография места, где "настоящие драгоценности ждут своего хозяина". Этот снимок, который вообще не имел никакого отношения к содержанию книги, Оссендовский сделал якобы за Байкалом, у истоков Амура. А.М. Оссендовский лично хорошо знал вождя мирового пролетариата, написал подробное исследование о жизни, поступках и человеческой сути В.И. Ленина в 1930г. в романе "Ленин - бог безбожников". Этот роман вызвал шок у читателей и гнев у руководителей большевистской партии. Сталин приговорил Оссендовского к смерти, долгие годы за ним охотились агенты НКВД, после смерти могилу писателя и революционера вскрыли, чтобы идентифицировать личность (возникло подозрение, что он мог скрыться), а весь архив изъяли. Вот такая вот интересная, неоднозначная, одиозная и загадочная личность писателя А.М. Оссендовского. Какое же отношение он имеет к г. Опочка? В том дело, что по одним источникам А.М. Оссендовский родился в 1876г. в г. Опочке Псковской губернии, в семье врача. По другим в 1878г., в г. Витебске. О том, что он родился в Опочке повествуется в статье Бугрова В. "О фантастике - всерьёз и с улыбкой", опубликованной в книге "Собеседник" за 1977г. О том, что в Витебске в "Советской литературной энциклопедии". Бугров в своей статье ссылался на то, что ему эта информация (о месте и годе рождения Оссендовского) была уже известна из какого-то другого источника, из какого он, к сожалению не указал. В своих поисках мы стали исходить из того, что Оссендовский происходил из семьи врача. Просмотрели все "Памятные книги Псковской губернии", которые имелись в наличии в Государственном Архиве Псковской области (ГАПО) и Псковской научно-областной библиотеке, а также другие дореволюционные издания, где могли бы найти информацию о врачах. Фамилия Оссендовский нам встречалась, но только не в Опочецком уезде. И представители этой фамилии не имели никакого отношения к врачебной деятельности. Имели ли они какиенибудь родственные связи с Оссендовскими из Опочки, это не так уж и легко проверить, так как в нашем распоряжении только имя отца Оссендовского. Но уверенность в том, что Оссендовский был родом из Опочки, нам дало случайно обнаруженное на Покровском кладбище г. Опочки могильное надгробие. Которое к нашему удивлению было повалено надписями на землю. Нам пришлось его перевернуть и сфотографировать. На могильной плите была надпись по-польски: "MARJA Z OSSENDOWSKICH ROZNOWSKA UR.1843, 1905 ROKU". Что в переводе означает: "Мария Рожновская (урождённая Оссендовская), 1843-1905гг." . Значит, Оссендовские действительно жили в Опочке. По годам жизни Мария Оссендовская, если и имела какое-нибудь отношение к А.М. Оссендовскому, то могла быть его тётей, то есть родной или двоюродной сестрой его отца. Удивительно, что сохранился памятник, но жаль, что не сохранилась фотография на памятнике, так бы можно было провести сравнительный анализ фотографий (тем более, что фото А.М. Оссендовского сохранилось). Мы решили также проверить "Памятные книги Витебской губернии", которые смогли обнаружить. В них тоже не было никакой информации на счёт отца Оссендовского. Далее стали делать запросы в архивы. Исходя из того, что Оссендовский был писателем, то запросы были направлены в Центральный Государственный Архив литературы и искусства г. Санкт-Петербург, Российский Государственный Архив литературы и искусства г. Москвы и ряд других архивов. Ответы были одни и те же: "Сведениями о месте и дате рождения польского писателя А.М. Оссендовского не располагаем". Тогда решили идти другим путём, сделать запрос в Архив Академии Наук РФ, зная о том, что Оссендовский был кандидатом естественных наук. Одновременно написали письмо в краеведческий музей г. Варшавы с изложением нашей просьбы, описав свои поиски, а также с надеждой на то, что можно будет разыскать потомков писателя. Чтобы наши слова были неголословными, своё письмо подкрепили фотографиями надгробной плиты, найденной на кладбище. Не так давно пришёл ответ на наше письмо из Института русской литературы, которое подтвердило наши догадки. У них хранится личная автобиография А.М. Оссендовского, где он указывает, что родился 27 мая 1876г. в г. Опочка Псковской губернии. Хочется ещё добавить, что недавно вышла книга доктора исторических наук В.И. Старцева, которая называется "Ненаписанный роман Оссендовского". Старцев доказывает в этой книге, что именно Оссендовский был автором фальшивых "Документов Сиссона" о "германобольшевистском заговоре", которые были опубликованы в США в октябре 1918г. В Национальном архиве США В.И. Старцев обнаружил ещё две серии изготовленных Оссендовским "документов", которые никогда не публиковались. В книге рассказывается об обстоятельствах появления этих документов и даётся их всесторонний анализ. Сам Оссендовский никогда не признавался в своём авторстве "Документов Сиссона". В книге говорится также о дальнейшей судьбе Оссендовского и его произведениях. Список использованной литературы и источников. 1. Оссендовский А.М. И звери, и люди и боги. М., 1994г. 2. Старцев В.И. Ненаписанный роман Оссендовского. М., 2005г. 3. Бугров В. О фантастике - всерьёз и с улыбкой.//Собеседник. Вып.3-й. Новосибирск, 1977г. 4. Анджей Милош. Тайна сокровищ барона Унгерна.//Литературная газета. 1969г. 15 и 22 октября. Сергеева Наталья – уч-ся МОУ гимназия г. Опочка руководитель: Т.А. Кузьмина. «НИКИФОР ИВАНОВИЧ КУКОЛЬКИН – ПОЧЁТНЫЙ ГРАЖДАНИН г. ОПОЧКА» В центре г. Опочка располагается старинное здание, которое многие опочане знают как музыкальную школу. Это памятник федерального значения от 20 февраля 1995 г. – указом президента Р.Ф. Здание было построено в середине XIX века как одноэтажный склад. Во второй половине XIX века был надстроен второй этаж. С 1918 г. на первом этаже здания находилась типография, где печатался газета «На страже границы», а на втором этаже располагался профсовет, где проводились различного рода съезды и заседания. С 1951 по 1965 гг. в здании находилась контора ремонтностроительного участка. С 1960 г. – Детская музыкальная школа. В 1997 г. музыкальная школа была преобразована в Детскую школу искусств. Этот дом принадлежал купцу 1-ой гильдии Никифору Ивановичу Куколькину. Куколькин Н.И. был Потомственным Почётным Гражданином г. Опочки, имел родовое имение и собственную недвижимость. Окончил Опочецкое уездное училище. Был женат на купеческой дочери Наталье Павловне Баханиной, имел четверых детей: Льва и Павла, Надежду и Римму. С 1873 г. Куколькин Н.И. был трижды избран гласным в Опочецкую городскую думу и городским головой. Как голова города, председатель городской думы регулярно отчитывался перед его превосходительством господином Псковским губернатором. Был ответственным и законопослушным гражданином. Софийский Л.И. писал: «Из городских голов, служивших со времени введения нового городового положения, самым относительно просвещённым был Никифор Иванович Куколькин. Он, прежде всего, был большим патриотом и с особенной любовью относился к родной Опочке». Его труд и патриотизм не остались незамеченными. Куколькин был награждён двумя золотыми медалями, а так же за попечительство о раненных и больных, ему был выдан знак красного креста. Из постановлений Городской Думы за 1881 г. и росписи расходов за 1876 г. видно, что вместе с Городской думой Никифор Иванович занимался поиском средств для пополнения городской казны, подборкой кадров, заботился об образовании и здравоохранении, решал и мелкие вопросы. Например, о разрешении мещанину Шпендеру играть со своим оркестром на городском валу по воскресеньям и праздникам. В основном решались хозяйственные и социальные вопросы. Но особенно Софийский Л.И. отмечал роль Куколькина Н.И. в создании вольного пожарного общества в 1874 г. и городского общественного банка. Он писал: «Куколькин не сойдёт со страниц местной истории, хотя бы потому, что в 1874 г. в г. Опочке благодаря его стараниям был открыт общественный банк. Деятельность банка была успешной, об этом свидетельствует рост основных капиталов, и наличие чистой прибыли». Архивные данные говорят о том, что в 1873 г. банк уже работал и основные капиталы его составляли 15 тысяч рублей. Так же Куколькину принадлежит честь издания книги Бутырского И.П. «Опыт древней истории г. Опочки». Она была издана с целью ознакомления своих сограждан с историей своей родины. В 1876г. имя Никифора Ивановича Куколькина было занесено на особую доску почёта как учредителя банка. Так утверждал Софийский Л.И. Архивные данные сообщают, что 31 августа 1881 г. Городская Дума просила о занесении портрета Куколькина Н.И. на особую доску. Никифор Иванович Куколькин умер в 1889 году. Похоронен был на Покровском кладбище г. Опочка. Справа от Покровской церкви на могиле Куколькина находится крест чугунного литья на гранитном постаменте. Список литературы и источников: 1. Вестник Псковского губернского земства. Псков: Типография Губернской Земской Управы, 1880 г., 1041 с. 2. ГАПО Ф.20 Д. 2340. 3. ГАПО Ф.20 Д. 2309. 4. ГАПО Ф.20 Д. 2238. 5. Иванов В. Возрождённая Опочка //Красный маяк 2003 г. №44 6. Кадастр достопримечательностей Псковской области. Псков, 1997 г. 7. Книга Памяти. Т.7 Псков, 1994 г. 8. Кондратеня А.В. Из истории Вольного пожарного общества //Красный маяк, 2004 г. 18 августа 9. Материалы НПЦ по охране памятников истории и культуры 10. Софийский Л.И. Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем. Псков, 2004 г. Васильева Мария – уч-ся МОУ средняя общеобразовательная школа №4 г. Опочка руководитель: О.С. Григорьева КАМЕННОЕ ГРАЖДАНСКОЕ ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО В ОПОЧКЕ КОНЦА XVIII – XIX ВЕКОВ. Долгое время на Руси из камня строили в основном церковные здания и стены крепостей. Переломным явился XVII век, когда из камня и кирпича начали активно строить гражданские (не церковные) здания: купеческие палаты, жилые дома, казенные здания и т.п. Основанная в 1414 году, Опочка на протяжении нескольких веков (до конца XVIII века) была деревянной, как и большинство малых городов России. Городской быт той поры почти ничем не отличался от деревенского: избы курные, улицы и переулки кривые. «Вид оного представлялся сущей деревней», - так писал об Опочке Травин Леонтий Автономович, первый опочецкий историк. Новые времена наступили для Опочки лишь в 70-е годы XVIII века. Причиной перемен послужили два события: 1. 17 сентября 1774 года в Опочке случился страшный пожар, в результате которого были уничтожены все постройки на Валу и почти весь нижний город. 2. После первого раздела Речи Посполитой в 1772 году по указу Екатерины II было образовано псковское наместничество с двумя губерниями – Псковской (во главе с генерал-майором Каховским; Михаил Васильевич Каховский – участник Семилетней, Второй турецкой и Польской войн) и Могилевской (во главе с генералмайором Кречетниковым; Михаил Никитич Кречетников – участник Семилетней и русско-польской войн, за три дня до смерти был возведен по указу Екатерины II в графское достоинство. Но так и не узнал об этом, за что был занесен в Книгу рекордов Гинесса как самый «короткий» граф в мире. Оба они подчинялись генерал-губернатору этих двух губерний графу З.Г. Чернышеву. Захар Григорьевич Чернышев был не только известным полководцем, участником Семилетней войны, но и талантливым реформатором. Благодаря ему была построена лучшая дорога того времени, екатерининский тракт, проходивший через Опочку. Екатерина II, проезжая из Петербурга в Могилев, отметила, что дорога эта похожа на сады. И, не удивительно, ведь вдоль дороги были посажены березы, а через каждую версту стояли столбы. Захар Григорьевич был организатором и почтового дела в России. Именно такой, честный и энергичный человек, нужен был императрице. Поэтому Екатерина II и поставила его во главе Псковского наместничества, наделив большими полномочиями. Губернским городом Псковской губернии «назначается Опочка, которой для того и устроить нужно». В течение 5 лет, с 1772 по 1777 годы, Опочка была губернским городом. Недавняя порубежная крепость оказалась вдруг посреди обширного и пестрого по населению края, как говорили тогда «попала в случай». Исполняя повеление Екатерины II устроить Опочку губернским городом, Чернышев составил и представил на Высочайшее утверждение доклад, в котором говорилось, что надо построить губернскую канцелярию, дома служащим и казенные строения, а также сделать план проектируемых в Опочке строений. В том же докладе Чернышев просил у императрицы 10 тысяч рублей на строительство каменной соборной церкви. На этом докладе рукой императрицы Екатерины II 12 декабря 1774 года было начертано «Быть по сему». План города был разработан знаменитым архитектором И.Е. Старовым, который следовал строгим указаниям Екатерины: на площади должен стоять собор, два административных здания, торговые лавки и каменные обывательские дома. К сожалению, собор вы можете сегодня видеть только на фотографиях, т.к. он был разрушен в 1937 году. А вот два каменных корпуса (хотя и не в том виде, какими они были в конце 18 века) мы можем видеть и сегодня. Как пишет Софийский, Опочка обязана постройкой у себя таких двух величественных каменных корпусов и собора (построен немного позже, в 1791-1795 г.г.) графу З.Г. Чернышеву. Это увековечено памятной доской на стене здания бывшего городского корпуса. А при таком ясном указании времени и причины постройки отпадает ходячая среди опочан легенда, что эти здания были выстроены в Опочке князем Потемкиным-Таврическим для приема в них Екатерины II и ее свиты во время путешествия государыни в Крым. Необходимо отметить, что оба здания были двухэтажными. Надстройка на городском корпусе (бывшая казарма) еще двух этажей была произведена в 70-е годы XIX века. Надстройку производил Псковский подрядчик Гельдт под наблюдением Псковского губернского архитектора А.И. Ранвит, причем она обошлась в 80 тысяч рублей. Этот дом до 1882 года принадлежал казне, которой согласно Высочайше утвержденного 2 ноября 1882 года Мнения Государственного Совета, был уступлен городу в полную собственность за 30 тысяч рублей, с рассрочкой платежа в течение 30 лет по 1 тысяче рублей в год без процентов. Второе здание – присутственные места или казенный корпус – было построено для чиновников. В нем размещались уездное полицейское управление, казначейство, тюрьма. После 1918 года – Дом Советов. В 1937 году из кирпича взорванного собора достроен 3-й этаж для окружных учреждений. Эти три здания составляли «троединство». О них и поговорка сложилась: «Отслужи царю батюшке в солдатах, помолись в церкви Господу Богу и с чистой совестью садись в тюрьму». Два корпуса были построены за полтора года, но закончены «вчерни». Однако, как не поспешали строители, до штукатурных работ дело не дошло. По превратностям российской судьбы, Опочка из губернского города вновь сделалась уездным. Но каким бы кратковременным ни был «фавор» Опочки, он превратил «сущую деревню в правильно выстроенный город». Вскоре государыня именным указом утвердила новый, более простой и приближенный к реальности «План Псковского наместничества городу Апочке». Согласно этому второму плану, на площади между пустующими и потихоньку ветшавшими двухэтажными корпусами, был построен Спасо-Преображенский собор. Лишь в 40-е годы XIX века эти здания были перелицованы на классицистический лад и оштукатурены (северное – на основе проекта губернского архитектора Франца Ябса, подписанного 14 декабря 1825 года). В южном корпусе на протяжении XIX – нач.XX веков размещались военные гарнизоны. В 1818 г. был прислан для расквартирования 2-й Егерьский полк, в 1821 г. – Лейбгусарский полк, который привел опочан в восхищение. Софийский пишет: «Солдаты молодцы, офицеры хваты и пребогаты, почти все князья да графы». Наконец, полки сменились батальонами: в 70 – 80-е годы XIX века стоял 6й пехотный резервный батальон. Последний батальон был выведен из Опочки в 1905 году. И с того времени до революции в городе находилась лишь одна команда при управлении Опочецкого уездного воинского начальника не более 30-35 человек. С 70-х годов XIX века до 1913 года на верхних этажах корпуса размещалось городское четырехклассное училище. Хочется отметить, что в 70-80-е годы позапрошлого века земство довольно часто поднимало вопрос о том, чтобы перенести на 3-4 этажи гимназию. Но так как здание находилось на городском балансе, а гимназия финансировалась земством, то соглашение так и не было достигнуто. У жительницы нашего города Кург Нины Михайловны сохранились дневники ее деда Плотникова Валента Яковлевича. Он учился в этом училище с 1893 по 1897 годы. В своем дневнике он пишет, что классы училища находились на 3 этаже. А на 4-ом размещалась квартира директора и большая учительская. Дисциплина в учебном заведении была очень строгой. Нарушителей выстраивали у стены рядом с учительской… и даже лишали обеда. А тех, кто не выучил уроки, сажали прямо в учительской и заставляли учить. Сегодня в здании бывшего городского корпуса находятся магазины, они занимают 3 этажа. Во втором здании размещается ПУ №1. Где заканчивается площадь - начинается ул. Коммунальная, бывшая Новоржевская. Вместе с Великолукской улицей (ныне ул. Ленина) она была одной из главных улиц города. По плану 1778 года вначале Новоржевской улицы были построены два наугольные двухэтажные дома. Возведены они, как считает Гордин Александр Михайлович (сотрудник Отдела истории и реставрации памятников архитектуры Государственного Эрмитажа, автор многих публикаций об истории Опочки), не ранее конца 1830 года в стиле строгого классицизма. Один из них сохранился и сегодня. Это дом именитого купца, члена попечительского совета по просвещению в Опочке Адриана Харитоновича Телепнева. На основе «Дела по прошениям Опочецкого купца Телепнева и мещанина Кудрявцева о выдаче на место данных», хранящегося в ГАПО, в 1836 г. дом только предполагался к постройке. Второй дом, к сожалению, не сохранился, разрушен в годы Великой Отечественной войны. Его можно увидеть лишь на фотографиях. На его месте находится жилой дом, первый этаж которого занимают магазины. Здания построены из красного кирпича (не облицованы и не оштукатурены, как два корпуса на площади) и очень похожи друг на друга. Но близнецами они не были: утраченный был много меньше и стройнее, имел рустованный первый этаж и сандрики над реже расположенными окнами на втором. В нем размещалась нотариальная контора, а после революции сначала мануфактурный магазин, а в первое десятилетие советской власти – Дом колхозника. Вера Николаевна КудрявцеваЛемешева, певица, жена известного певца Сергея Яковлевича Лемешева, воспоминала, что в это время их семья жила в этом доме. Краеведы Опочки вели активную переписку с Верой Николаевной и даже встречались с ней в Москве, где она проживает. Отец был директором реального училища. Во дворе дома находились комиссарские конюшни, и Вера Николаевна, будучи ребенком, любила кататься на лошадях и водила их к реке на водопой, за что отец ее постоянно ругал. Уцелевший дом (дом А.Х. Телепнева), в отличие от разрушенного, имел пару оштукатуренных фронтонов и тонкие штукатурные карнизы. Вместе с домом – для псковских городов это большая редкость – сохранилась и усадьба: мощеный, зарастающий травой двор и службы. Отремонтированное в современном стиле здание магазина «Мегафон» когда-то было конюшней. Эти два дома придавали площади вид почти законченного ансамбля. Здание музыкальной школы было построено в середине 19 века Никифором Ивановичем Куколькиным. Никифор Иванович – купец 1-й гильдии, первый городской голова, Почетный гражданин города Опочки. Он был большим патриотом и с особенной любовью относился к родному городу. Ему принадлежит честь издания труда Бутырского «Опыт древней истории города Опочки» в 1879 году. При деятельности Куколькина в городе в 1874 г. открылось вольное пожарное общество и городской общественный банк. Сначала здание было одноэтажным, так как предназначалось под соляной склад. Второй этаж был достроен во второй половине XIX века. Этим объясняется его необычное положение в глубине участка. Это двухэтажный, кирпичный дом, прямоугольный в плане. Центральная часть выделена ризалитом. Окна стрельчатые. Первый этаж сводчатый, с мощными стенами – 1,5 м толщиной. Здание интересно своей монументальностью, провинциальной интерпретацией известных архитектурных приемов: псевдоготика, ампир. Дом оформлен в стиле эклектики. Все здание оштукатурено. Указом Президента РФ от 20 февраля 1995 г. № 176 «Об утверждении Перечня объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения дом Куколькина является памятником архитектуры государственного значения. Софийский пишет, что генерал-губернатор Чернышев пробыл в Опочке всего 11 месяцев и 8 дней. Имел резиденцию на углу Великолукской и Новоржевской улиц в каменном доме, который был занят потом женским малым училищем. Гордин приводит свою точку зрения о строительстве этого дома (на улице Ленина, 20). Он пишет, что этот дом принадлежал купцу 2-й гильдии Якову Миничу Порозову и построен в 20-е годы XIX века. На «купленном месте у помещиц Александры Венковой, Веры Розевичевой, Софьи Черкасовой и Надежды Бухвостовой» (о чем содержится запись в «Книге регистрации жителей г. Опочка», 18281829 г. ГАПО). Фасад здания воспроизводит один из «палладианских» проектов, приписываемых Руска. Но образцовые фасады редко воспроизводились дословно. Так и у Порозовского дома первый этаж более высокий, чем предусматриваемый в проекте; с прямоугольными окнами вместо квадратных. Выразительный эффект создают крупные валуны, кое-где выступающие из кладки цоколя. 7 августа 1822 г., проездом через Опочку, у Я.М. Порозова на несколько часов останавливался государь император Александр Павлович. Здесь же с 1861 года помещалась женская прогимназия им. Пушкина, а в середине 20-х годов XX века с большим успехом проходили первые вечера местного отделения Общества друзей Государственного заповедника «Пушкинский уголок». Во дворе дома сохранились современные ему одноэтажные службы и льнотрепля, а в бытность здесь прогимназии переделаны под жилье. Как и дом Куколькина дом купца Порозова указом президента отнесен к значения. памятникам архитектуры федерального Список литературы: 1. Гордин А.М. Застройка эпохи классицизма в современной Опочке. Псков, 2000. №12, с. 139-150 2. Васильев И.И., Степанов А.В., Федоров Т.Ф. Опочка – 2-е изд. – Лениздат, 1980 г. 3. Кадастр достопримечательностей Опочецкого района Псковской области. Псков, 1997 г. 4. Коврижкин Ю.П. Опочка и первый раздел Польши. // «Красный маяк», 26.06.2002г. 5. Коврижкин Ю.П. Три исторических портрета: Устроитель Опочки З.Г. Чернышев. //Замечательные люди Опочецкого уезда; Опочка, 1997г. 6. Кречетников М.Н. – Биографии. Альманах «Великая Россия. Личности», т. 2, АСМО-пресс, 2004 г. 7. Каховский М.В. Русский Биографический Словарь А.А. Половцова. 8. Город Опочка. Краткая справка. //«Красный маяк» №141 23.11. 1991 г. с.3 9. Софийский Л.И. Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем (1414 – 1914). Псков: Псковская областная типография, 2004 г. 10. Уездные города Псковской губернии. Псков, 2004 г. Федотов Дмитрий – уч-ся МОУ гимназия г.Опочка руководитель: Н.М. Кург Плотников Алексей Алексеевич – Потомственный Почётный гражданин, Почётный член Опочецкого Вольного Пожарного Общества. В августе 1924 г. Опочецкое Добровольное Пожарное общество отмечало юбилей со дня своего образования, и пожарный комитет чествовал своих 15 старейших членов. Среди них было четверо, кто прослужил в нём 50 лет (с момента образования В.П.О., т.е. с 1874 г.)1 Это: Васильев Алексей Иванович, Палкин Андрей Николаевич, Плотников Алексей Алексеевич, Станкевич Михаил Анатольевич. Они были награждены. Каждый получил Почётное Свидетельство о присвоении звания Почётного члена общества. Свидетельство на имя Плотникова Алексея Алексеевича хранилось в семье дочери Плотникова Громовой Веры Алексеевны, а после перешло внучатой племяннице Егоровой Ираиде Валентовне и моей бабушке Кург Нине Михайловне, а я внук, Федотов Дмитрий, двоюродного деда в 6-ом поколении. Плотников Алексей Алексеевич родился в 1848 году, православный, крещён в Сорокомученической церкви заштатного города Печер Псковской епархии. Родители его: отец - опочецкий мещанин Алексей Иванович, мать Анна Петровна сестра опочецких именитых купцов Горлановых. Сам Алексей Алексеевич Плотников писался купцом. Получил образование в Псковском 4-х-классном приходском училище и окончил в оном полный курс наук [1, с. 2]. Свою трудовую деятельность начал приказчиком в городе Двинске, затем переехал в Опочку, женился. Семья имела деревянный дом на Покровской улице (ныне Калинина). Во время немецкой оккупации дом сгорел [14, с.8]. При переезде в Опочку открыл кондитерский магазин, вёл успешную торговлю, но вскоре торговлю бросил. Поступил на городскую службу. Быстрому продвижению по службе обязан был родственнику - дяде Горланову Ивану Петровичу. Сам Алексей Алексеевич говорил, что именно он «вывел меня в люди» [3, с.3]. 1- ВПО образовалось в 1874 году. Инициатором создания был Лев Игнатьевич Игнатович и при деятельном участии Городского главы Никифора Ивановича Куколькина. В 1890 г. городскими избирателями 3-го разряда Плотников был избран гласным в Опочецкую Городскую Думу, а после смерти Ивана Ивановича Порозова (члена Управы) избран Городской Думой в кандидаты члена Управы на срок 4 года. В 1892 г. избран уже на должность члена Городской Управы и заместителя городского головы. На эту должность он избирался постоянно (последняя запись избрания - 1910 год) [15, с. 6]. Утверждались городской глава, заместитель и члены Городской Управы только те лица, которые вели благопристойный образ жизни, непьющие, законопослушные. Учитывалось положение в семье, увлечения, характер досуга и прочее. Эти требования к ним вытекали из «Городского положения», принятого в 1870 году. За это время должность городского главы занимали Опочецкий 2-ой гильдии купец Телепнев Иван Александрович, Опочецкий 2-ой гильдии купец Костин Василий Яковлевич его сменил Опочецкий 2-ой гильдии купец Кудрявцев Иван Фёдорович [2, с.106]. Городским избирательным собранием избирался гласным Городской Думы, был попечителем от Городской думы Опочецкой городской богадельни. Частным собранием купеческого сословия избирался членом Сиротского суда с 1892-1903 гг. В 1897 г. Опочецкая Городская Дума избрала Алексея Алексеевича от города членом в правительственную ликвидационную комиссию по делам несостоятельного Гребенёвского Товарищества. За плодотворную работу в данной Комиссии ему была дарована золотая шейная медаль на Станиславской ленте. Остановимся на Гребенёвском Товариществе. В 1872 году Земский деятель Павел Алексеевич Плен основал в Опочке Гребенёвское ссудо-сберегательное Товарищество, которое финансировалось Санкт-Петербургским Банком. Цель товарищества – кредитовать крестьян на покупку земли. Большинство крестьян, получив ссуду, тратили её не по назначению. Деятельность Товарищества в городе получило название «Пленова банка». Это имя стало нарицательным, как синоним безрасчётного кредитования. В 1886 по поручению Санкт-Петербургского Банковского Комитета проведена ревизия, деятельность Гребенёвского Товарищества признана неудовлетворительной. В своих впечатлениях об Опочецком уезде, о городе, о бедности народа, о махинациях и ограблении мужиков, о типах кулаков и ростовщиков Г.П.Сазонов написал книгу «Ростовщичество и кулачество». Издательство СПБ. 1894 год. После выхода в свет книги её стали скупать те лица, которые в ней названы своими именами. Скупка книг производилась с целью её уничтожения [1, с. 16-17]. За службу в Городской Управе Плотников получал жалование 500 рублей в год. Семья росла. 8 детей - три сына и пять дочерей. Но Алексей Алексеевич Плотников не унывал, был хорошим семьянином и человеком общительным. Дружил он много лет с одиноким бездетным помещиком-немцем. Помещику потребовалось поручительство по его коммерческим делам. Никто поручиться за него не хотел, поручился Алексей Алексеевич. После смерти помещик оставил всё наследство Плотникову. Последний стал наследником 360 десятин земли. Земля была неудобной, мало пахотной, мало леса. ( В советское время на этих землях добывали торф, а на Лысой Горе было построено щебёночное предприятие). Вкладывать деньги в эти земли не хотел и не умел. Обходчик обкрадывал хозяина, доход был небольшой, но был - дрова, мёд, рыба и прочее. Сыновья ездили ловить рыбу на своё Полёхновское озеро. Земли Алексей Алексеевич продал, получил деньги, на которые дал детям образование. Все дочери закончили Опочецкую женскую гимназию (свидетельства об окончании сохранились). Да и сам Плотников Алексей Алексеевич был человеком образованным, вёл дневник, писал историю своего рода, к сожалению, все записи погибли в годы Великой Отечественной войны. А вот некоторые материалы о Вольном Пожарном обществе сохранились, они были переданы в Опочецкий музей в 60-е годы ХХ века. Сохранила материал и дополнила его дочь Алексея Алексеевича - Вера Алексеевна Громова (в девичестве Плотникова). Вера Алексеевна Громова была женой Василия Васильевича Громова (1882-1927гг), члена РСДРП с 1905 года, одного из тех, кто устанавливал Советскую власть в Опочке и Опочецком районе. Он похоронен на валу в 1927 году. Одна из улиц города носит имя Громова. Плотникова Алексея Алексеевича не тянуло к коммерческой деятельности. Прав был Горланов Иван Петрович: «ни от магазина, ни от земли племянник получить ничего не мог, да и не хотел, так как всё его время уходило на общественную работу» [3, с. 3-4]. До поступления на городскую службу плотников Алексей Алексеевич с 1874 года состоял членом Вольного Пожарного Общества, то есть с момента его создания, сыскал почёт и уважение сослуживцев. Его мнение, как гласного Городской Думы и заместителя головы города, были на заседаниях не последними, когда решался вопрос о финансовой поддержке Пожарного общества. Выделенные деньги шли на приобретение лошадей и их содержание, отопление, ремонт пожарных инструментов, приобретение новых, на обмундирование. На деньги города был построен новый каменный пожарный сарай с тремя выездами, просторными воротами на Новоржевскую улицу. Город положительно рассмотрел вопрос об оборудовании на Лукинской улице подъезд - спуск для забора воды и постройки водоёма [7, с.105]. Городская Дума неоднократно слушала проекты обязательных постановлений о мерах предосторожности от пожаров в городе. (Составленные на основании 103 статьи «Городского постановления» от 16 июня 1870 года.) Несмотря на все предупредительные меры, пожары случались в городе часто, сбор дружинников осуществлялся старинным способом - церковным набатом Перечислять количество пожаров нет смысла; сведенья о них хранятся в музее. Так в 1908 году Плотникову Алексею Алексеевичу пришлось тушить пожар усадьбы Плотникова Якова Алексеевича – родного брата. Пожар начался 10 июля в 11 часов вечера при сильном ветре. Огонь уничтожил не только всю усадьбу (остался каменный магазин, который сохранился), но выгорело часть домов деревни Гусаковка. Головни перелетели даже через реку. За все время существования Вольного Пожарного Общества (1874-1914 гг.) было сделано 115 выездов на пожар. Большим событием для опочан было посещение их города Великим князем Владимиром Александровичем в 1887 и 1894 гг. Для пожарных это было событие вдвойне радостное, т.к. Великий князь был знатоком пожарного дела, являлся покровителем Императорского Российского Пожарного Общества, членом которого состояло Опочецкое ВПО. Плотников А.А. был свидетелем встречи с Великим князем [2, с. 168]. С1888 года Алексей Алексеевич неоднократно избирался в Собрание Опочецкого ВПО и был назначен старшим брандмейстером. За активную деятельность в Пожарном Обществе в 1889 г личного почетного гражданина Плотникова Алексея Алексеевича наградили серебряной медалью «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте. Позднее по пожарному Обществу был награжден Серебряной медалью на Александровской ленте памяти императора Александра III и праве ношения на груди. В 1914 году к 2 мая был пожалован высоким званием « Потомственный Почётный Гражданин» за службу по Вольному Пожарному Обществу (к 40-летию ВПО). В этом же году на основании высочайшего повеления выдано свидетельство старшему брандмейстеру Опочецкого Пожарного Общества Алексею Алексеевичу Плотникову о предоставлении права ношения на груди светло-бронзовой медали в память 300-летия Царствования дома Романовых. На 50-летнем юбилее Добровольного Пожарного Общества говорилось, что члены Общества всегда и во всём с достоинством относились к своему делу, проявляли готовность бороться с огнём, работали бескорыстно, самоотверженно, героически и никогда не изменяли девизу, написанному на знамени: «ТРУДУ ХВАЛА, БЛИЖНЕМУ ЗАЩИТА». Эти слова можно отнести и к Плотникову Алексею Алексеевичу, который 25 лет служил городу и 50 лет Пожарному обществу. Пожарному обществу служил и его сын Николай Алексеевич Плотников. В 1929 году А.А. Плотников скончался, похоронен на Покровском кладбище, память о нём жива среди родственников. Список литературы и источников: 1. Воспоминания. Плотников В.Я. Рукопись.1914г. (Деятели Опочецкого Земства. Р.V, С.16-17) 2. Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем (1414-1914). Софийский Л.И. Псков. 2004, с.168-169. 3. Дневник В.Я.Плотникова. Рукопись. (Моя родословная, 1914. Р.1, с.3-4) 4. Дневник И.В.Егоровой. Рукопись.1951г., с.33-35. 5. За отвагу на пожаре Фролова Л.А.. Псков. 2009. гл.I. О наградах царской России, с.2,6,10 6. Из истории ВПО Кондратеня А..В. // Красный маяк, 18.08.2004. 7. История Пожарного дела Опочецкого уезда.//Фролова Л.А. ж. Псков. №23.2005.с.102103,105,106,110. 8. Метрическая выписка на имя Плотникова Алексея Алексеевича, выданная Протоиереем Сорокомученской церкви г. Печеры Псковской епархии 1884г. 9. Обзор за 50 лет Опочецкого Добровольного пожарного Общества с 1874 по 1924гг. Рукопись В.А.Плотниковой. 10. Отчет деятельности Опочецкого Добровольного Пожарного Общества (с 1октября 1924 по 1 октября 1925). Изд.ОДПО. г.Опочка. Типография Уисполкома. 1925г. 11. Послужной список Потомственного Почетного гражданина Плотникова Алексея Алексеевича.(18901924гг.) 12. Пожарное дело. 1914г. №10, с.335. 13. ГАПО ф.20. Оп.1 Дело № 3160. 14. Формулярный список «О службе Члена Опочецкой Городской Управы Потомственного Почетного гражданина А.А.Плотникова».
