Попов Схемы, Количество миров (с ПГ)

1
Сначала строится проект и программа игры, которые
соответствуют методологической ориентации и
отвечают на вопрос о типе деятельности и типе
Еланцы, 13.07.89
содержания. При этом не указывается конкретное
содержательное наполнение. А схема, которая
О построении схем
организует в дальнейшем работу, получается
любопытным образом, – она получается за счет того,
О количестве миров
что категориальное поле протаскивается через этот
метод (путь, методологическую ориентацию), который
С.В.: … Я стал думать, как же получается
выбран. И схема задает способ сборки категорий и
схема? Когда я это стал думать, я вспомнил конец
понятий, которыми мы будем пользоваться, задавая
вчерашней дискуссии. Он состоял в том, что Петр
способ
переработки
смыслового
материала
задал мне правильный вопрос на мою попытку
(возникающего
в
этом
способе
активности)
– в
разделить
позиции
на
"объясняющую"
и
содержание.
"действующую":
"что
обладает
порождающей
И вот эти две полярные вещи задают не
мышление и деятельность функцией?" – и заявил, что
активность
(в прямом смысле), а собственно способ
категории сами по себе (например, "естественное" и
деятельности,
который мы можем описывать как
"искусственное") задают разделение позиций и
процесс,
как
тот
или иной рабочий процесс.
обладают, как он сказал, порождающей функцией. Т.е.
Проект
и
программа игры задают фактически
порождают способы мышления и деятельности.
общий
обвод,
или
общий путь, тип метода, в котором
Первое, что я понял, раздумывая над тем, что же
это
будет
все
осуществляться.
А превращение этой же
порождает деятельность, – это то, что категории
методологической
ориентации
в схему, где задается
деятельность не порождают. Они в ней используются.
способ
регуляции
и
соотношения
категорий, – оно
И когда Петр сказал, что "существует мир идей", я
задает
то
содержание,
которое
(при
правильном
сначала не сообразил, а потом понял, что это –
соединении
этих
двух
вещей)
и
создает
тот
эффект,
слишком грубое представление мира Логоса. Само это
при
котором
мы
и
можем
сказать:
этот
процесс
пространство идей или знаний нужно разделить, чтобы
деятельности или коллективного мышления вот так
отвечать на этот вопрос: что именно и как
вот осуществлялся и осуществился. Здесь просто два
конституирует деятельность и ее создает?
разных пути нужно различить, за счет которых это
И у меня получилась следующая вещь. В мире
идет.
Логоса нужно выделить две полярных, прямо
А поэтому я еще раз бы утверждал, что
противостоящих друг другу точки. Одна будет
категории
не задают и не конституируют
называться "фокус метода", а другая – "фокус
деятельность.
Тот или иной их тип характеризует тип
категорий". И гипотеза состоит в следующем (и мне
сборки
смысловых
полей в содержание. И только
кажется, что я так схему и делаю). Пространство
потом
мы
можем
это рефлектировать как
деятельности конституирует в первую очередь та или
деятельность.
А
если
это
укоренено и закреплено в
иная методологическая ориентация, или метод (в
методологической
ориентации,
то мы можем говорить
каком бы виде он ни был выражен). И она задает
про
деятельностный
подход
и
его
онтологию.
границы деятельности и направления активности.
А
трюки
могут
быть
разные; например,
А категории задают совсем другое: они задают
категориальная
схематизация
метода.
Разные могут
тот тип содержания, которое в этой деятельности
быть трюки – друг через друга. Но главное, что эти
две вещи должны быть разделены как совсем
Метафизика
разные.
Головняк: А что такое "активность"?
Мир Логоса
Ка
Ме
С.В.: Это направленное движение человека.
Когда он вдруг начинает двигаться, осмысленно
действовать или что-то другое.
Головняк: А что же "жизнь" такое?
граница
С.В.: Она может оказаться "жизнью" если не
активности
метафизик
произведена эта процедура.
Головняк: Т.е. "активность" есть правильно,
схема
пкт
*
категориально организованная "жизнь"?
пгм
С.В.: Нет. Когда "правильно организуется",
тогда у нас активность –1) осмысленная, 2) со
содержание
знанием дела, 3) мы ее можем характеризовать в
активность
разных
категориях,
типа
"деятельности",
"мышления"
и
т.п.
категорий,
которые
задают
разворачивается, и характеристики этого содержания.
формы
организации
этой
активности.
Т.е.
– уже
И это соображение, вчера возникшее, мне
оформленная
активность.
сказало, как я схему строю. Схема строится
Головняк: Но вроде бы категории не активность
достаточно любопытным образом. Она вообще не
характеризуют, а содержание?
имеет отношение к тому, что в деятельности
С.В.: Да, конечно, содержание. Вернее так:
происходит. Схема есть одна из форм выражения и
способ
переработки смысловых полей в содержание,
предъявления метода. Но – очень специфическая.
Попов С.В.
2
которое потом (при следующем рефлексивном витке)
может быть названо: категории – суть формы
организации или принципы организации. Категории,
тем или иным способом организованные через схему,
и служат этим "комбайном" по переработке
смысловых полей в содержание, знание, понятия и
прочее другое.
Головняк: Кругленькое заштрихованное у вас –
это категориально организованное содержание. На
него надет "раструб" – схема.
С.В.: Постойте. Не "категориально". Если оно –
"содержание", то оно уже переработано и превращено
в "содержание". Поскольку содержание есть
"логическая" конструкция.
Головняк: Конечно. При этом вы выкладываете
словесно смыслы. Это как бы в другом пространстве
сначала. А потом вы начинаете накладывать графемы
друг на друга. При этом у вас за каждой графемой
закреплено то или иное слово.
С.В.: Я это не понимаю, поскольку точно так же
можно сказать и о говорящем, что у него слова друг на
друга накладываются, и от этого получаются
предложения. И что?
Головняк: На мой взгляд, сам тип графем имеет
большое значение, особенно – при коллективной
работе.
С.В.: Имеет, ну и что? Но нужно различать:
"графему", "схему", которая за этой графемой стоит, и
"содержательное наполнение" схемы. А кроме того, –
еще и выражение речи и коммуникации. И это все –
вещи разные. И про что вы говорите, я не очень
понимаю.
А относительно "графемы" я могу сообщить
следующее. Графема имеет значение, конечно, но –
только для одного: чтобы на материале – носителе
рисунка так нарисовать графему, чтобы ее
материальные (графические) линии не совпадали с
привычными формами сознания и чтобы это
отпечаталось бы на сознании как изображение.
Поскольку, если бы я это написал в тексте, то было бы
совершенно другое. А мне нужно графему так
построить,
чтобы
она
давала
возможность
многоуровневых смысловых стяжек.
Схема, которая за графемой стоит, должна
обеспечить мне регулятивы сборки категорий, которые
я использую при изъяснении содержания. Поэтому для
одной и той же схемы можно использовать разные
графемы. И это зависит от вкуса.
категории и
метод.
знание
схема
содерж.
графема
*
Смысловое
поле
И для меня все эти слои разделяются. А слова
здесь вообще не причем. Они идут лишь в самом
конце: сначала я все это должен нарисовать и только
после этого решить, как сказать, чтобы не очень
длинно было. И это идет после. Т.е. сначала есть
графема, которая передается зрительно. За ней идет
схема, т.е. принцип регулирования. Там дальше стоят
категории и методологические ориентации, которые я
должен собрать в схеме, изобразить в графеме и еще
про это сказать так и таким образом, чтобы передать
это содержание.
Головняк: Для меня важен переход от
содержания, которое привлекается, к знаковой форме
и способам регулирования
С.В.: Содержание появляется тогда, когда
схемы
и
графемы
нарисованы,
начинается
коммуникация, возникает смысловое поле, и я в
рефлексии могу соотнести это и получить знание, где
у меня схема и графема будут слеплены в какую-то
знаковую форму. Вот там вот появляется содержание
(в месте, обозначенном "знание"). А когда я рисую
схему и ее изъясняю, я никакого содержания не
передаю. Я передаю схему. А содержание получается
при
таком
"выворачивании":
идет
сложная
коммуникация, в результате которой схема "садится",
т.е. приобретает содержание – частное, для этой
ситуации. А сама по себе схема, кроме формального,
схематического, содержания не имеет. Поскольку
схема есть способ регулирования и сборки разных
категорий и понятий. И ничего больше.
Головняк: Схема геометрии тоже собственного
содержания не имеет.
С.В.: В геометрии очень мало схем. А
изображения треугольников и кругов – это не схемы.
Схема – это способ регулирования категорий и их
сборки.
Содержание есть специфическая форма –
рефлексивно-логическая.
И
она
фактически
фиксируется только в знаниевых структурах. Когда
есть процедура "отнесение – замещение" или сама эта
идея "замещения" каким-то образом работает.
Мар.: Он вроде о предмете говорит.
С.В.: А предмет – еще более сложная
конструкция. Это – еще там такая серия склеек, в
результате которой получается предмет. Предмет – это
уже мыслительная машина.
Вопрос: Правильно ли, что если просто
нарисовать схему-графему и никаких слов не говорить,
то у того, кто на нее смотрит, никакого содержания не
появится?
С.В.: Нет, конечно. Никакого содержания. В
лучшем случае у него появятся ассоциации, но –
обусловленные устройством именно его сознания.
Головняк: А когда я пишу "а х 2 = с"?
С.В.: Ты уже делаешь достаточно сложную
вещь, которую по определенным правилам можно
читать и в определенной теории это имеет содержание.
Но ты одновременно делаешь целую серию работ. Она
(эта графема) уже у тебя склеена с правилами чтения и
логикой, тем содержанием, которое через это
выражается. Это – уже упакованная форма. И в ней
много-много слоев.
3
П.Г.: У меня вопрос, но совсем о другом.
Скажи, сколько существует миров?
С.В.: Я тебе интересно отвечу. Количество
миров задается (как это ни странно) освоенным
количеством
методологических
ориентаций.
Освоенным! А сколько их на самом деле существует,
неизвестно. Т.е. осваивается и из "сущего"
превращается в "используемое".
П.Г.: Значит ты отрицаешь существование
интеллигибельных миров?
С.В.: Наоборот.
П.Г.: Интеллигибельные миры являются
неосвоенными, а следовательно, существуют лишь в
потенции.
С.В.: Они существуют…
П.Г.: В потенции?
С.В.: Насчет потенции не знаю; они существуют
сами по себе.
П.Г.: Существуют. Значит, в принципе…
С.В.: Здесь ведь трюк возникает. Когда ты
говоришь: "существуют интеллигибельные миры",
весь вопрос состоит в том, откуда и как мы это
говорим.
П.Г.: Догматически.
С.В.: Во! Но весь вопрос в том: догматы – т.е.
метафизические полагания – каким образом строятся?
Я говорю: "интеллигибельные миры существуют". А
теперь есть два пути. Одни идут к метафизикам и
отвечают как господь Бог, т.е. чисто умозрительно,
например, "существует три интеллигибельных мира".
Или десять. Т.е. фактически строится догматическая
метафизика и там работает.
Либо (и здесь – все другое) ты говоришь другим
образом: "интеллигибельные миры существуют, но я
их могут взять лишь в той мере, в какой могу взять". И
здесь возникает разрыв…
П.Г.: Но это – не проблема существования; это –
проблема бытия и осуществления.
С.В.: Конечно. А вопрос (действительный
вопрос, поскольку метафизик может быть много) в
следующем: как и каким образом я их могу освоить?
Поскольку знаю, что в существовании они не
осваиваемы. А я захватываю определенную часть
мира, превращая содержимое в инструментарий.
П.Г.: Ты переходишь
от вопроса о
"существовании" к вопросу "осуществления".
С.В.: С моей точки зрения, подлинная проблема
состоит в том (и только в том!), как мы существующее
превращаем в бытийствующее. Только в этом. А
дальше нужно сказать: метафизик и этих полаганий
может быть много…
П.Г.: Нет. В твоем случае может быть только
одна метафизика. И тебе придется в мире Логоса
выделить три члена: Ме, Ка и Метафизика. И назвать
его следующим уровнем активности, являющимся
причиной нижнего. Это аристотелевская проблема.
С.В.: Ничего подобного.
П.Г.: И у тебя будет один мир всегда, а не
много.
С.В.: Ничего подобного. Весь вопрос в том,
куда ты концентрируешься. Деятельностная парадигма
или
собственно
парадигма
активности
концентрируется на этом. И тут весь прагматизм и все
остальное. Теперь, метафизическая – концентрируется
в другую сторону, полагая тот или иной мир
бытийствующим. А методологическая проблема
состоит в этих переходах.
П.Г.: Либо ты признаешь существование
многих, по сути дела – бесчисленного множества
миров,
а
дальше
вводишь
различения
–
"интеллигибельных"
и
"реальных"
(или
"осуществляющихся"). В этом случае возникает своя
группа проблем: как осуществлять переход от одного к
другому?
Либо ты попадаешь в этот круг, в который
попал Аристотель со своим "активным агентом".
Потому что верхние структуры (категории и метод)
превращают
активность
в
деятельность.
И,
следовательно, существует деятельность, а активность
– внутри нее. И вернулись к схеме, которую рисовали
раньше на игре.
С.В.: Для меня неважно, сколько существует
миров. Я вполне могу сделать полагание, что их
много. Но я всегда существую в мире активности. И
для меня их столько, сколько я смогу их освоить и
включить.
П.Г.: Вовнутрь?
С.В.: Что значит "включить"? – это значит
осуществить процедуру захвата, т.е. превращения
"существующего" в "действующее" в моей структуре.
П.Г.: В принципе, я их все потенциально могу
освоить. А дальше дело только в моих технических
средствах, их характеристиках и грамотности.
С.В.: Ничего подобного. Здесь недоразумение.
Активный агент всегда и все полагает, в т.ч. и
метафизику. Только он сдуру считает, что он – господь
Бог. Вот в чем весь трюк. Вопрос – дальше. Если он
положил метафизику, то активного агента больше нет?
П.Г.: Конечно.
С.В.: И он себя выключает. Поэтому с тех пор
он ничего освоить он уже не может.
П.Г.: Естественно. Я тебе об этом и говорю.
"Освоение" есть характеристика твоей сегодняшней
оснащенности. И все.
С.В.: Конечно. А дальше выход из этой
активности может осуществляться двояко. Первый раз
– в метафизическую (или космическую) позицию,
которая выдумывает эти членения…
П.Г.: В этом все и дело, поскольку я должен
привнести в твою активность метафизику.
С.В.: Нет. Метафизику не привносят. Ее
полагают, а потом балдеют. Поскольку активность для
полагающего исчезла.
А если вторая направленность – то никакой
метафизики. У него возникает онтологическое
видение.
П.Г.: Онтология и метафизика – это одно и то
же. Это есть по сути дела фиксация различий этих
двух позиций.
С.В.: Нет.
П.Г.: Вверху у него (метафизика) теперь весь
вопрос: как он выйдет оттуда и что в качестве
онтологии привлечет? И я задаю один вопрос: он
привлекает в качестве онтологии идею бесчисленного
количества миров или конечного – связанного с его
средствами?
4
С.В.: В зависимости от того, как ему свезло и
какая методологическая ориентация на него села. На
очень многих людей села онтология одного мира, и
они другие осваивать не могут уже.
П.Г.: Это – психологизм. Плевал я на людей. Я
обсуждаю устройство всего на свете. А ты мне
рассказываешь, что некоторые люди – идиоты, а
другие – крепостные. Единственное, что ты можешь
утверждать при таком подходе, что все есть
деятельность, а в деятельности есть типология
активных агентов: одни – дебилы, другие –
крепостные, поэтому деятельности быть не может.
С.В.: Нет. Деятельность иногда случается, когда
правильно прошел этот поворот. Но очень часто здесь
встречаются самые невероятные рассогласования.
П.Г.: Я удовлетворен. Я полностью с тобой не
согласен. И считаю эту схему вредной. Хотя как схема
активности – это очень интересно. Но ее нужно
обсуждать не как схему миров, а как схему
соотношения "активности" и "интерактивности".
Потому что то, что там с методом, все будет зависеть
от того, в какой кооперации он находится.
С.В.: Кто?
П.Г.: Активный агент. Он один или внутри мира
активности появляется второй контрагент?
С.В.: Это – да.
П.Г.: А про схему миров я утверждаю, что такая
концепция является вредной – отзовистской и
ликвидаторской одновременно.
С.В.: Относительно "вредности" должен
сказать, что моя позиция является изначально
парадоксальной и тупиковой. Поскольку выхода из нее
нет.
П.Г.: Это еще Демокрит обсуждал.
С.В.: Да. И на истории философии это столько
раз прокручено! А ты фактически все смещаешь из
методологической позиции в онтологическую. И там
все проблемы стоят как они стояли начиная от
Пифагора. А дальше об них можно только стучаться.