Семья – одно из самых привычных слов нашего языка
advertisement
Опубликовано в «Преподавание истории и обществознания в школе», 2001, №6. №7. СОВРЕМЕННАЯ СЕМЬЯ - ЯЧЕЙКА СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА Савельева О.О. Семья – одно из самых привычных слов нашего языка. Но прислушаемся - «семь-я». У В.Даля в словаре «семь» определяется как «шесть с одним». Получается, «семья» – «шестеро да одно « я». Кто эти шестеро? Являются ли они повторением моего «Я», или мы – семь равных частей одного целого, а может быть - это и не целое вовсе, просто в силу обстоятельств живут рядом семь людей, у каждого свое «Я». должно быть семеро? И действительно ли этих «Я» Есть ли основания сегодня называть семью, т.е. «совокупность близких родственников, живущих вместе» (В.Даль), именно «семья», ведь в средней российской семье сегодня по статистике не 7, а примерно 3 человека. Не является ли это косвенным свидетельством того, что мы имеем дело уже с неким другим образованием, что семья теперь не то, чем была она на протяжении веков. Но какой она была на протяжении веков? Изменились ли принципиально семья за долгую историю человечества? Итак, о семье… ОПРЕДЕЛЕНИЕ СЕМЬИ - ВОПРОС ВЕСЬМА ПРАГМАТИЧЕСКИЙ Семья – один из главных объектов изучения социологов. Ее изучают системно, разными методами, много десятилетий. Но даже определение семьи до сих пор является предметом социологических дискуссий, ни одна из предлагаемых формулировок не дает возможности точно отграничить семью от других укладов жизни. В экономике же вообще предпочитают этого термина не использовать, а говорят о «домашнем хозяйстве», т.е. «группе людей, объединенных общими задачами, местом проживания, бюджетом и обычно семейно-родственными отношениями»i. Домашнее хозяйство может с семьей совпадать, а может и нет. 1 В 1949 г. английский социолог Джордж Мердок определил семью как «социальную группу, характеризующуюся совместным проживанием, общим ведением хозяйства и воспроизводством. Она включает взрослых обоих полов, причем, по крайней мере, двое из них поддерживают социально одобренные сексуальные отношения, и одного или более собственных или приемных детей». Но тогда нельзя считать семьей молодоженов (нет детей), вдовца с ребенком (нет второго взрослого), разведенную женщину, живущую вместе с матерью и совместно с ней воспитывающую двух детей от предыдущего брака (нет взрослого другого пола), престарелых супругов (нет сексуальных отношений). Почему так «строг» Мердок? Он был социологом так называемого «функционалистского направления», которое все общественные институты, явления, феномены оценивало с точки зрения полезности их для сохранения человеческого общества. Как у каждого органа человеческого тела есть функция, так есть она и у каждого социального образования. Мердок считал важнейшими функциями семьи социально-биологическую – воспроизводство населения , т.е. рождение детей и «доращивание» их до того возраста, когда они могут жить в обществе самостоятельно, ориентируясь на нормы и модели поведения в этом обществе. «Правильно», с точки зрения общества, могут выполнить эту функцию только мать и отец, состоящие в социально одобряемом сожительстве, поэтому социолог и дал такое определение семьи. Мердок зафиксировал нормативное представление о семье, свойственное середине ХХ века для развитой индустриальной страны: живущие вместе, ведущие совместное хозяйство и состоящие в браке мужчина и женщина и их дети (родные и приемные). Специалисты называют такую семью «нуклеарной» (от лат. слова, означающего «ядро»), в нашей стране ее иногда называют «малой». Впрочем, Мердок допускал своим определением и существование так называемой «расширенной семьи», когда совместно живут более, чем два поколения (не только мама, папа и дети, но еще дедушка и бабушка). Такая семья была характерна на более ранней стадии развития этого института и некоторые западные 2 социологи считают ее сегодня не дополняющим, а противостоящим нуклеарной семье укладом жизни. Именно с традиционным пониманием нуклеарной семьи и ее функций связано представление о «семейных ценностях», о которых упоминается в предвыборной программе любого американского (и не только американского) президента. Базовая «семейная ценность» – это пожизненный брачный союз мужчины и женщины, созданный для рождения детей и их воспитания в соответствии с социально одобряемыми нормами и правилами. Классическая картинка из «американской жизни»: папа, мама, двое детей и собака на зеленой лужайке на фоне своего дома и автомобиля. В «семейные ценности» не входит развод, неверность супругов, аборты, нетрадиционные формы сексуальности, психологическая напряженность в семейных отношениях, подростковая преступность. «Семейные ценности» с подозрением относятся к инновационным стилям жизни, изменению традиционных ролей мужчины и женщины, смене привычных стереотипов маскулинности и феминности (папа должен быть большим и сильным, мама красивой и доброй). «Семейные ценности» - это отец, играющий с детьми в футбол после напряженного трудового дня, улыбающаяся жена, готовящая обед из пяти блюд, приехавшая в гости ухоженная бабушка с яблочным пирогом для любимых внуков, и жизнерадостный дедушка, обучающий их столярничать в летние каникулы. Кстати, современная реклама всячески закрепляет такое представление о семье и тем самым скорее способствует распространению традиционных семейных ценностей, а не разрушает их, в чем ее часто обвиняют. Вроде бы, не так уж много и перечислено в составе «семейных ценностей». относятся к такой картинке идеальной семьи Но сами же американские социологи скептически, отмечая, что традиционный американский стереотип семьи являет собой некую амальгаму ценностей, моделей поведения и структур, которые никогда не существовали в реальности в одно и то же время и в одном и том же местеii . 3 На протяжении человеческой истории каких только семей не было, точнее, какие только семьи не считались «нормальными». Соответственно, и «семейные ценности» не были даны человеку «от века», и без сомнения, они не останутся неизменными «до скончания века». И среди специалистов сегодня принято более широкое определение семьи, данное крупнейшим современным социологом, профессором Оксфорда Энтони Гидденсом: семья, это группа людей, связанных прямыми родственными отношениями, взрослые члены которой принимают на себя обязательства по уходу за детьми. Родство – это отношения, возникающие при заключении брака, или являющиеся следствием кровной связи между лицами. Брак – получивший признание и одобрение со стороны общества сексуальных союз двух взрослых лицiii . Впрочем, не трудно заметить, что и это определение также не подходит для всех «случаев из жизни». У Гидденса есть и другое определение семьи: это ячейка общества, состоящая из людей, которые поддерживают друг друга одним или несколькими способами, например, социально, экономически или психологически (любовь, забота, привязанность), либо чьи члены отождествляются друг с другом как поддерживающая ячейка» . Но тогда и устойчивая гомосексуальная пара, и коммуна хиппи, и iv поддерживающие друг друга одинокие старушки-соседки – это семьи. Вопрос определения понятия «семья» не является чисто умозрительным, предназначенным лишь для дискуссий на научных конференциях. Дело в том, что от этого определения зависят вещи практические и, порой, дорогостоящие, например, программы государственной семейной политики. Какие уклады жизни следует считать «настоящими», «правильными» семьями и поддерживать государственными субсидиями? Так, достаточно распространена в США точка зрения, что не должна оказываться государственная помощь одиноким матерям, родившим детей вне брака. Такое поведение, по мнению многих американцев, способствует разрушению «традиционных семейных ценностей» и не должно поощряться за счет налогоплательщиков. Между прочим, в США в 90-х годах ХХ века 48% 4 детей у черных женщин родилось вне брака. Всего же в мире за период с 1960 по 1992 г. число незамужних матерей в возрасте 20-24 лет удвоилось, а в возрасте 15-19 лет – выросло в 4 раза. Правильное определение семьи – важный вопрос для юридической практики, от этого зависит исход целого класса судебных дел. В частности, в Англии для матери- лесбиянки очень сложно сохранить опеку над своими детьми от гетеросексуального брака, т.к. она никогда по определению не создаст для ребенка «нормальной» семьи. Но и обычный гетеросексуальный родитель имеет мало шансов оставить детей от распавшегося брака у себя, если другой уже вступил в новый брак и хочет этих детей забрать. Причина – изначальная позиция, что дети должны воспитываться в семье, а семья предполагает мужчину и женщину в брачном союзе. На этом основании в ряде случаев ребенка, особенно маленького, после гибели жены суд в США оставлял не вдовцу, а добивающимся опеки бабушке и дедушке, т.е. паре, особенно, если они обладали лучшими финансовыми возможностями. Еще один пример. Недавние изменения в английском законодательстве существенно затруднили возможность искусственного оплодотворения для незамужней женщины. С другой стороны, более либеральный подход к определению семьи в скандинавских странах привел к официальной регистрации в некоторых из них однополых браков, сейчас идет дискуссия о разрешении усыновлять детей таким семьям. В российской государственной практике семьей признаются лица, связанные родством и (или) свойством, совместно проживающие и ведущие совместное хозяйство (Закон «О прожиточном минимуме в РФ» от 24 октября 1997 г.). Такое определение более подходит к определению домашнего хозяйства (см. выше), а не семьи. Поэтому меры по поддержке семьи очень часто являются мерами по поддержке домашнего хозяйства, функции которого – экономическое обеспечение своих членов. Строго говоря, выдавая пособия на детей, государство осуществляет не семейную, а социальную политику по поддержанию 5 уровня жизни населения. Семейная же политика – это меры, имеющие цель оказать то или иное воздействие на семью, процессы семейных изменений и семейного поведения v. Разработка государственной семейной политики предполагает выделение определенной модели или функции семьи, наиболее актуальной для страны в настоящий момент или в перспективе, и помощь гражданам в реализации именно такой модели семьи (семья с тремя детьми) или в наилучшем выполнении отдельной функции (например, профилактика в семье подростковой наркомании). С помощью налоговой системы, государственных кредитов, социальной работы, рекламных акций и т.д. в рамках государственной семейной политики может стимулироваться получение максимальным числом детей полного среднего или высшего образования, принятие на себя семьей функции частичного социального обеспечения своих нетрудоспособных членов. Государство может направить усилия на сохранение в семье ( а не в спецучреждении) ребенка-инвалида, всемерно поддерживать усыновление сирот. Государством может стимулироваться малодетная или, наоборот, многодетная семья, семья расширенная, собирающая под одной крышей несколько поколений, или малая, состоящая из родителей с детьми. Семейная политика может подвигнуть людей на регистрацию брака или, наоборот, на отказ от нее (давая больше льгот «незамужней» матери). Семейная политика должна исходить из целей, которые ставит перед собой государство, это часть его стратегии. В России в 1993 г. была принята «Концепция государственной семейной политики Российской Федерации». Она ориентирует государственные органы прежде всего на социальную защиту семей от бедности и нищеты и практически реализуется через материальную (денежную) помощь нуждающимся семьям. Поскольку ежемесячное пособие на детей из особо нуждающихся семей – так называемая «адресная социальная помощь» имеет размер 70 руб. (с 2001 г. ) и составляет 5% от прожиточного минимума ребенка, а число бедных семей с детьми велико (ниже прожиточного минимума живет около 45% всех 6 семей с 1-2 детьми и 75% семей с 3 и более детьми, а в состоянии крайней нужды - около 20% одно-двухдетных семей и более 40% многодетных семей), то никаких проблем собственно семейной политики это не решает, в частности, не стимулирует рождение второго и третьего ребенка, что очень бы нужно сегодня по нашей демографической ситуации. Фактически, государство ориентирует людей на всемерное ограничение числа детей в семье, вопреки собственным объективным интересам. СЕМЬЯ КАК «ЕСТЕСТВЕННАЯ» ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ГРУППА Семья – ячейка общества, т.е. «первичное подразделение, самая мелкая единица в составе какого-то объединения» (С.И.Ожегов). Это банальное определение семьи совершенно справедливо. Менялось общество – менялась семья. Впрочем, сейчас все чаще говорят по-другому: менялась семья – менялось общество. Семья – это определенный уклад жизни первичной, естественной человеческой группы. Менялись границы этой группы, менялись отношения между ее членами – менялось все: мораль, закон, государство. «Естественность» же группы, зависела, в первую очередь, от возможностей жизнеобеспечения ее участников и «удачности» выполнения «ячейкой общества» своих социальных функций в конкретных исторических и географических условиях. Именно на этой основе формировались критерии того, какую семью считать «правильной», а какую «неправильной». Семейные отношения - особая разновидность родственных отношений. В большинстве развитых стран сегодня своей собственной семьей считают супруга и детей, родственниками, самое большее, троюродных братьев и сестер. О людях, находящихся в более дальних степенях родства, имеют представление смутное и никаких обязательств, вытекающих из факта такого родства, или вообще связи с этими людьми не ощущают. Но в обществах другого типа семейные и родственные связи почти совпадают, при этом к родственникам относится очень широкий круг людей. И сегодня у некоторых народов, очень 7 небольших по численности (например, в Дагестане), каждый считает себя родственником всех людей данной народности со всеми «вытекающими последствиями». До самого последнего времени там невозможно было само понятие «одинокий сирота» (у человека просто не может не быть родных, раз жив сам народ). Если социум более многочисленный, то выделяются в его составе могут выделяться (и даже сегодня) кланы – группы, которые считают себя происходящими от одного, всем известного предка. Все члены клана считают себя особой группой, связанной родством, пусть даже клан насчитывает сотни и тысячи человек. Дальний (по нашим меркам) родственник считается ближним, к четвероюродному брату относятся так же, как и к родному. Члены клана обладают, как правило, экономическими обязательствами друг перед другом, помогают в делах, защищают друг друга, отличаются общностью обычаев, образа жизни, символикой (в Шотландии у каждого клана была своя особая расцветка «шотландки»). Клан берет на себя многие функции, которые большинство из нас считает функциями семьи. Как и в семье, в решении всех вопросов в клане огромное значение играет мнение его главы и старших членов, только касаются эти решения не «шестерых», а порой тысяч людей. Все из исторических романов знают о шотландских кланах. Но и ставшие общеизвестными тейпы в Чечне – это тоже, с точки зрения социологии, кланы. Именно кланы являются естественной базой для организованной преступности. В Великобритании это удалось изжить, а вот на Сицилии – лишь частично. «Классикой» клановой организации общества считаются китайские «сы». В это родственное образование могло входить до нескольких тысяч людей. Был совет старейшин, на котором обсуждались все вопросы. «Сы» решал экономические и педагогические проблемы всех своих членов (например, существовала система кланового кредита), был орган для разрешения юридических споров. Преступные группировки организовывались строго на основе «сы», и, так сказать, осуществляли «силовую поддержку» его внешних и внутренних интересов, за 8 что пользовались поддержкой всего клана. В КНР эта система огромными усилиями была, в основном, разрушена, но в Гонконге, вошедшем в состав этой страны лишь недавно, «клановая» преступность сохранилась до сих пор в полном объеме. Особое значение родству в любой степени придается, как правило, в традиционном обществе, что связано прежде всего с традиционными формами ведения хозяйства, особенно на земле. Низкий уровень развития производительных сил делал жизнь одной «ячейки» слишком рискованной, ее выживание в случае изолированного от социума существования не было хоть в какой-то степени гарантировано. Естественным был более большой первичный трудовой коллектив. Не случайно клановость, распространенная когда-то во всем человеческом обществе, характерна сегодня для районов с трудными условиями жезнеобеспечения: для гор, пустынь, засушливых регионов. Жизнь заставляет «счесться родством» горцев и бедуинов, подобно тому, как двести лет назад в Москве при предоставлении «крестишка ли, местечка» прежде всего радели «родному человечку», хотя степень родства была невнятной для всех заинтересованных сторон (см. «Горе от ума»). Сложный, составной характер семьи вообще характерен для общества с небольшими ресурсами жизненных благ. Семья, объединяющая многочисленных родственников разной степени родства, более распространена там, где уровень развития производительных сил невысок и уровень жизни близок к физиологическому минимуму. Одно из проявлений этой закономерности – свойственная человечеству на ранних стадиях развития общества полигамия, такой уклад жизни, когда социально одобряется наличие у женщины или мужчины более, чем одного супруга. У нас (а мы, при всех особенностях, общество западного типа) семья ассоциируется с моногамией. Но в мире моногамия не является абсолютно доминирующей формой брака. В середине ХХ века уже упомянутый социолог Мердок исследовал 565 обществ разного типа. Полигамия допускалась в 80% из них. В самых бедных была распространена полиандрия (многомужество). Сегодня эта форма брака 9 охватывает менее 1% населения земли (некоторые районы Индии и Юго-Восточной Азии). Полигиния (многоженство) распространено почти во всех традиционных обществах Африки, Азии, Океании. Обусловлена эта форма брака изначально была опять же необходимостью выживания. Более высокая смертность мужчин ставила молодых женщин и маленьких детей часто на грань выживания. Братья (или другие близкие мужские родственники умершего) просто обязаны были принять в свою семью вдову и сирот. Сексуальные отношения становились уже следствием такой ситуации. Широко известен факт многоженства в христианской секте мормонов, распространенной и сегодня в США. Но мало кто знает, что практика эта «социально одобрялась» мормонами исторически недолго, разрешили ее через 13 лет после начала функционирования секты и была обусловлена она, во –многом, массовой гибелью мужского состава секты в ходе стычек с индейцами при переселении мормонов на новые земли. Да и выжить в бесплодной Юте около соленых озер было легче в большой «естественной ячейке». Иногда пытаются соотнести «зону полигинии» с распространением ислама. Но это не совсем так. Во-первых, в некоторых странах с мусульманским населением законом признается только моногамный брак (Турция, Россия, страны Средней Азии). Вовторых, полигиния широко распространена де-факто в христианизированных странах Африки (хотя отношение к ней там двойственное), а также в «языческих» регионах земли (Новая Гвинея и пр.). Но за последние годы даже там, где такой брак разрешен, он встречается все реже. Традиционное общество разрушается, большая сложная семья в современных условиях становится экономически невыгодной, она не помогает, а затрудняет выживание, снижает уровень жизни. Из средства выживания многоженство становится своеобразной формой «престижного потребления», с его помощью подчеркивается высокий социальный и экономический статус главы семьи. Кстати, в некоторых мусульманских странах мужчина, желающий взять еще одну жену, должен принадлежать к высокому социальному слою, эта норма закреплена в праве. 10 СЕМЬИ БОЛЬШИЕ И МАЛЫЕ Развитие производительных сил выделило из рода, обособило сначала, патриархальную семью, в которой вместе проживают и ведут совместное хозяйство по крайней мере три поколения родственников при абсолютной власти главы семьи. Таким образованием была русская крестьянская «составная» семья. В таких семьях вместе жили и вели хозяйство «старик со старухой», женатые сыновья с детьми, а то и внуками, еще не женатые дети, а порой, и другие родственники. Иногда такие семьи насчитывали по 30 человек, хотя более типичной в пореформенное время была семья примерно из 10 человек. Все, даже самые престарелые члены таких семей, имели свои хозяйственные функции, в полевых работах активно участвовали 60-летние мужчины и женщины, что доказывается статистическими материалами начала конца Х1Х века. Самые немощные ухаживали дома за нетрудоспособными детьми (до шести- семи лет). По сути, соображения хозяйственной целесообразности объединяли под одной крышей несколько семей. Раздел такой составной семьи был делом обычным ( по переписи 1898 г. 20% крестьянских хозяйств находились в стадии оформления раздела), но, вместе с тем, он оговаривался многими условиями и не был легко осуществим. Так, он не производился вопреки воле главы семьи, поэтому семья чаще всего разделялась, когда старик умирал. Так было не только в России, вспомните хотя бы сказку «Кот в сапогах», где все началось со смерти отца трех братьев и раздела имущества: мельницы, мешков с мукой, осла и кота. Большую семью поддерживала община и власти, иногда напрямую запрещая их раздел. Но, как показывают статистические данные, даже в аграрной дореволюционной России составная, особенно многочисленная патриархальная семья, постепенно сдавала свои позиции семье малой, состоящей из родителей с детьми. В конце Х1Х века в составных семьях в России жило 60-70% крестьянского населения, но это, во-первых, меньше, чем, в веке ХУ111, во-вторых, средняя численность семьи сокращалась (за 40 последних лет Х1Х века с 9,4 человек до 6,6 человек, для сравнения - в Англии для 11 Х1Х века была характерна семья из 4 человек), в - третьих, срок жизни такой семьи постоянно уменьшался, взрослые сыновья со своими семьями выделялись из нее раньше, чем прежде, пренебрегая порой согласием «большака», пусть это и сопровождалось первоначально материальными потерями. Число крестьянских разделов постоянно нарастало, тенденция носила очевидный и устойчивый характер. Причина была экономической: пореформенное время давало больше возможностей для товарной ориентации хозяйства, стала цениться хозяйственная самостоятельность крестьянского хозяйства, а малая семья была более пластична, могла лучше приспособиться к колебаниям экономической коньюнктуры. То, что раньше защищало человека, теперь мешало ему защититься самому. В малых семьях чаще занимались промыслами и ремеслами, дети и женщины были лучше образованы. Так, данные по Воронежской области за 1905 г. показывают, что грамотными были 5,6% всех крестьянок, но в составных семьях – только 1,9%. Малая семья – это избавление от традиционных обязательств перед родственниками, ослабление вмешательства общины в семейные дела, более легкое внедрение в производство и быт различных нововведений. Поэтому, если на первом этапе после раздела такая семья снижала свой прежний жизненный уровень, то затем быстро его превосходила, хотя, конечно, конкретные жизненные ситуации были самыми разнообразнымvi. Распад «длинных» семейных связей, оплакиваемый ныне некоторыми плохо знакомым с реальными историческими фактами ревнителям «традиционных ценностей», был, на самом деле, благом для молодежи, женщин и детей, проявлением общей тенденции к демократизации и гуманизации общества, он давал возможность к росту самосознания, становлению личности. Кстати сказать, малая крестьянская семья была в Х1Х веке не «семьей», а «шестьей». По расчетам крупнейшего нашего социального историка Б.Н.Миронова, крестьянки в среднем рожали по 7-8 раз, каждый третий ребенок умирал в течении первого года жизни, только каждый второй доживал до 20 лет, каждый из трех выживших сыновей подлежал 12 воинской повинности. Следовательно, когда семья достигала своего наивысшего развития и супругам было по 40-45 лет, типовая семья состояла из 6 человек (2 родителя, 3 живущих с ними ребенка и 1 сын в армии)vii. Нуклеаризация семьи в условиях облегчения доступа к новым моделям экономического поведения, к экономическим ресурсам, демократизация семьи косвенно подтверждает всеобщность этологического (этология – наука о поведении животных) закона американского биолога Дж. Крука, который он сформулировал в 1970 г. На основе многочисленных наблюдений, ученый утверждает, что у приматов ( а человек биологически относится именно к ним), обитающих в богатых пищей природных условиях, складываются нежесткие, «демократические» структуры, давление на особь со стороны доминирующих самцов («властной верхушки» стада) ослабевает. В бедных же пищей условиях (пустынных биотопах) или условиях, когда доступ к пище затруднен (в саванне с опасными хищниками), у приматов формируются жесткие иерархические структуры сообществ, доходящие до гаремной организации стада с абсолютным доминированием над всеми старшего самца. Иными словами, любая демократизация социального сообщества связана, в конечном счете, с облегчением доступа к жизненным ресурсам, и наоборот, демократия «свертывается» при осложнении этого доступа. Дж. Крук считает, что этот закон неплохо объясняет многие особенности естественно-исторического пути человечества viii . Итак, «естественной» ячейкой общества в условиях развития рыночных отношений стала семья из двух поколений: жена, муж, их дети. Индустриализация западных стран в Х1Х веке, а России – в ХХ, связанное с ней сосредоточение населения в городах, окончательно сделало малую семью основным жизненным укладом. На рубеже Х1Х и ХХ веков в России рабочие, интеллигенция, чиновничество жили уже почти исключительно в малых семьях, хотя для купечества, духовенства, мещанства составная семья все еще оставалась характерной. 13 Такая тенденция присуща всем странам, только скорость и формы ее реализации разные. Но, социологи отмечают весьма любопытный факт: при возникновении угрозы выживанию семьи, ухудшении экономической коньюнктуры, усилении давления на семью внешней среды она, пусть на время, возвращается как бы назад, опять становится более сложной. Несколько лет назад проводилось исследование состава семей на Филиппинах. К удивлению социологов, в городах обнаружилось больше сложных семей, чем в сельских районах. Объяснили это специалисты следующим образом. На Филиппинах активно идет процесс урбанизации. Покидая сельские районы и переезжая в города, кузены, племянники, племянницы «подселяются» к родственникам, чтобы максимально облегчить себе вхождение в жизнь большого города, получить на время адаптации не только крышу над головой, но и уже наработанные родней социальные связи и возможности. Встав на ноги, человек заводит свою семью, свое жилье и сложная семья распадается. Вспомним, что такой же «алгоритм» был довольно характерен в СССР для 30-х-50-х годов, когда бурно росло городское население. В СССР была привычна и другая причина возвращения к расширенной семье. Необходимость работать и отцу, и матери, экономическая нерациональность (а иногда и невозможность) для матери «сидеть» с детьми, заставляла переезжать к молодым «стариков», которые брали на себя практически все функции по ведению домашнего хозяйства. Такую же практику отмечают сейчас в постсоциалистических странах, где проблема экономического выживания семьи также обострилась в связи с реформами. Ситуация же экономического благополучия разрушает расширенные семьи даже в тех этнических группах, где семейные связи почитаются вообще основной ценностью. Так английские социологи исследовали семьи граждан Великобритании – выходцев из Индии, активная миграция которых на остров началась в 50-х годах. На первых порах они селились в самых дешевых многоквартирных домах (проще говоря, трущобах) и сохраняли целостные семьи. Но в Англии рост социального статуса и уровня жизни обязательно сопровождается 14 переездом в более престижный район, в более комфортабельное жилье. Если ситуация складывалась удачно и доходы выходцев из Индии повышались, то они поступали так же. Но в этих районах уже просто не было жилья для таких больших семей. Переезд семьи из 15 человек в «маленький домик, увитый плющом», превращал его опять в трущобу, денег же на особняк для 15 человек не было. Семья разделялась ix. Сегодня в России примерно 80% семей состоят из детей и родителей. Для сравнения, в Германии таких семей 95%. Но если для Германии эта цифра была приблизительно такой же и в конце 50-х годов, то в России еще в 1970 г. нуклеарных семей было 63%, так что модель семьи меняется просто «на глазах». Правда, переход к рынку несколько замедлил этот процесс ( как и следовало ожидать), но рост числа расширенных семей в первой половине 90-х годов все равно был очень небольшим. ДЕТИ С ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ Дальнейший генезис семьи связан уже с демократизацией внутрисемейных отношений, изменением роли женщины в семье и связанным с этим сокращением числа детей. Малая семья начала века была многодетной. В США семьи с большим числом детей (4-6) пользовались реальным социальным одобрением вплоть до середины 60-х годов ХХ века. Многодетность считалась проявлением «позитивного отношения женщины к жизни, приверженности ее мужу», конец 40-х годов и 50-е годы получили в Америке название «бэби-бум». Но устойчивый рост занятости женщин в 60-е годы, распространение высшего образования среди женщин, общая социальная нестабильность в 60-е годы (вьетнамская война) и экономический спад 70-х годов (энергетический кризис) привели к изменению понимания «что такое хорошо», оптимальным постепенно стало считаться двое детей. Сформировалась следующая точка зрения: «не нужно иметь больше детей, чем в состоянии прокормить, а нужно иметь столько, сколько можешь себе позволить». Поэтому государство 15 не должно поощрять многодетность, в частности, дотируя за счет налогоплательщиков многодетные бедные семьи. Реклама контрацептивов именно в 60-е годы появилась на страницах журналов рядом с рекламой детских товаров (т.е. рекламой, предназначенной для матерей ). Одновременно возросло число реклам, обращенных не к матери и домохозяйке, а к женщине. Сейчас в США многодетность в массовом сознании все чаще связывается с социальной безответственностью, приемлемой считается семья с двумя, максимум тремя детьми. Массовым сознанием одобряется многодетность только у богатых супружеских пар, которые могут обеспечить одинаково хорошие жизненные шансы всем детям (здоровье, образование, воспитание, семейную поддержку), или у семей с более скромными (но все же имеющимися) возможностями, которые видят в многодетности смысл своего существования (по религиозным или иным соображениям) и все силы посвящают именно детям, а не своей личной жизни или карьере. Это, в частности, легко проследить на таком артефакте массовой культуры, как современный любовный роман. В большинстве из них счастливые влюбленные договариваются иметь двух детей: мальчика и девочку. Только молодожен-мультимиллионер изъявляет на последних страницах желание иметь «большую дружную семью» (имеются в виду три-четыре ребенка). Между прочим, если действие «розового романа» разворачивается где-то в ХУ111-Х1Х веке, то новобрачные герцог с герцогиней предполагают, по воле автора, завести не менее полудюжины наследников, как и было тогда принято при хороших отношениях между супругами. Такой сдвиг в массовом сознании связан с изменением экономической роли семьи в современном мире. Большую часть человеческой истории семья была основной производственной ячейкой общества. Сегодня же производство в основном вынесено за пределы семьи, люди зарабатывают деньги на стороне, чтобы на стороне же купить все необходимое для семьи. Семья, таким образом, становится с точки зрения экономики не 16 производственной, а потребляющей ячейкой. И дети теперь с экономической точки зрения – дорогой потребительский товар, стоимость которого к тому же стремительно растет, особенно в развитых странах. В Америке 32% мужчин в возрасте 25-34 года зарабатывают меньше, чем требуется для того, чтобы семья из четырех человек жила выше уровня бедности. Чтобы семья имела приемлемый жизненный уровень, мать также идет работать, но по-прежнему выполняет работы по дому больше, чем муж. Следствие – состояние постоянного стресса у женщины, кратковременность общения ее с детьми и мужем, поскольку свободные часы отдельных членов семьи часто не совпадают. Сегодня американские родители проводят с детьми на 40% меньше времени, чем 30 лет тому назад. Происходит дальнейшее «истончение» семейных связей. Известный американский экономист Лестер Туроу пишет об этом так: «Сегодня члены семьи поддерживают ее в меньшей степени, потому что это не столь необходимо для их благополучного экономического выживания… Она перестала служить средством социального обеспечения. Эти функции переняло на себя государство и семья не возьмет их на себя вновь, даже если государство откажется от своих обязанностей. На языке капитализма дети перестали быть «центрами прибыли» и превратились в «центры издержек». Дети по-прежнему нуждаются в родителях, но родителям дети не нужны. … На семейные ценности ведется атака … не телевизионными и радиопередачами, принижающими их значение (хотя есть и такие), а самой экономической системой. Она просто не дает семьям жить по старинке – с отцом, приносящим большую часть дохода, и матерью, берущей на себя большую часть домашних забот. Семья среднего класса с одним кормильцем исчезла…Устройство семьи не определяется экономикой, но оно должно соответствовать экономическим реалиям. Устройство традиционной семьи им не отвечает…Изменения внутри капиталистической системы во все большей степени делают семью и рынок несовместимыми»x. 17 Тенденция к сокращению рождаемости существует даже в фундаменталистских мусульманских странах: там, где нормой считалось рождение 10 детей (северная Африка), теперь ограничиваются 5-6 рождениями. Никто из демографов не ожидал столь резкого изменения репродуктивного поведения населения в этом регионе за столь исторически короткий срок. А причина все та же – экономическая. Дети, пока они нетрудоспособны, резко снижают уровень жизни семьи и в мусульманских странах. Раньше это компенсировалось расчетами на материальное обеспечение родителей в старости, да и более низкий стандарт жизни считался вполне приемлемым. Но развивающаяся, пусть и медленно, система социального страхования делает жителя Туниса, Алжира, Марокко, Пакистана, не говоря уже о Турции, более уверенным в своем завтрашнем дне, он рассчитывает и при малом (по сравнению с традицией) числе сыновей окончить свои дни в благополучии. Да и успехи медицины дают ему больше уверенности, что дети доживут до старости родителей. И наоборот, развитие производства в странах третьего мира, в частности, легкой промышленности, делает женские руки важным источником благосостояния семьи. Требования же к благосостоянию, к уровню потребления под влиянием СМИ, в частности, растут. Как следствие, «сажать» женщину дома на всю жизнь могут позволить себе все меньше мужчин, социологи начинают отмечать такой факт, что неработающая жена становится в этих странах не общедоступной и повсеместно распространенной нормой, а свидетельством высокого статуса и экономического благополучия мужчины, своеобразным компонентом «престижного потребления»xi. Процессы эти сложные, есть и противостоящие им тенденции, но сокращение рождаемости, сознательное ее регулирование, налицо во всех регионах мира. Исключение - большинство районов «черной» Африки, в которых ситуация нестабильна, а государственная власть слаба. Это заставляет людей сохранять патриархальные семейные отношения, численность населения регулируется только огромной смертностью, еще более увеличившейся в последние годы в связи с повсеместным 18 распространением СПИДа. В некоторых областях экваториальной Африки человеческая популяция просто вымирает. Можно привести пример и из нашей отечественной демографической истории. По мнению Б.Н.Миронова, можно с уверенностью утверждать, что в России, начиная со второй половины Х1Х века, среди замужних женщин всех сословий, включая крестьянок, обнаруживается явное желание уменьшить число детей в семье. В 1860-е годы появляются первые свидетельства современников (земских врачей, в том числе) о том, что замужние женщины, имеющие уже детей, стремятся избежать зачатия и беременности. Уменьшить бремя многодетности стремились сотни тысяч российских женщин, применяя для этого, особенно в крестьянской среде и городских низах, просто варварские способы. К слову сказать, реклама презервативов появилась не в 90-е годы ХХ века на российском телевидении, а в 90-е годы века Х1Х в российских газетах. «Пионерами» регулирования рождаемости были, впрочем, не состоятельные и образованные слои населения, а помещичьи крестьяне, в наибольшей степени страдавшие от малоземелья. К концу века - периоду «развития капитализма в России» - регулировали рождаемость (в меру тогдашних возможностей) практически все слои населения. Как результат, на рубеже Х1Х и ХХ веков российские женщины лишь наполовину использовали свой биологический потенциал: вместо 12-13 раз, они рожали 6-7 раз. Это позволило уменьшить смертность детей, облегчить положение женщины, повысить благосостояние xii. В другой части Европы – в Западной и Центральной, - в 1900 г. женщина в среднем имела около 4-х детей, но к концу 30-х годов эта цифра снизилась до 1,5. Так люди отреагировали на экономический кризис, откладывая время вступления в брак и рождение детей. Национал-социалисты проводили чрезвычайно активную семейную политику, пытаясь стимулировать вступление людей в брак и многодетность. На государственном уровне перераспределялись значительные средства в пользу многодетных семей, велась мощная 19 пропагандистская кампания «семейных немецких ценностей» и плодовитости женщин. Но принципиально изменить ситуацию им не удалось – люди ориентировались больше не на призывы, а на трудности войны. «Золотой век» семьи в Западной Европе наступил «сам собой» в первой половине 60-х годов, когда достигло наивысшего развития индустриальное общество в этих странах. Переход к постиндустриализму, модернизация жизни (ориентация на свободное время, потребление, профессиональный успех) привели к изменению установок относительно состава семьи и к концу 70-х годов рождаемость в ФРГ упала по сравнению с «золотым веком» на 50%, среднее число детей на одну женщину стало 1,4 xiii. Не стоит, конечно, впадать в абсолютизацию «экономического детерминизма» рождаемости. Огромное значение имеет сложившийся стереотип репродуктивного поведения. Очень любопытный пример. В Индии лет двадцать пять назад проводилась активная кампания по ограничению рождаемости. В частности, был выпущен агитационный плакат. На одной его стороне изображался хороший дом, красивые улыбающиеся мужчина и женщина, чистенькие и здоровенькие мальчик и девочка. На другой стороне – изможденные, бедно одетые родители и куча оборванных ребятишек. Для европейца смысл плаката очевиден. Но по-другому «прочитали» его большинство индийцев из нижних социальных слоев (на кого и была рассчитана кампания). «Несчастные люди, - говорили они, глядя на благополучную пару. – Все у них есть, только детей бог не послал!». Но там, где старую модель репродукции удалось разрушить, малодетность приживается сегодня быстро. В Китае, стране с очень сильной ориентацией на патриархальную большую семью, были приняты беспрецендентные законы по ограничению рождаемости: бесплатно всему населению выдавались контрацептивы, второй ребенок не регистрировался, не принимался в школу и т.д. Китайцы волей-неволей перешли на однодетность. И столь чуждый китайскому менталитету стереотип прижился буквально за два поколения. Даже уехав из страны, эти единственные дети редко заводят больше одного-двух собственных детей. 20 В России тенденция к малодетности налицо. По данным переписи 1989 г., доля однодетных семей – 50%, двухдетных – чуть менее 40%. В среднем на российскую семью приходилось 1,6 ребенка. За прошедшее время детность семей еще более снизилась. Об этом свидетельствует и падение коэфициента рождаемости. В 1995 г. он был равен 1,3% от общей численности населения, в том числе в городах – 1,2%, на селе – 1,8%. Малодетная семья сегодня абсолютно доминирует на просторах нашей страны как в городе, так и на селе. «…ЕСЛИ МОДА НА ДЕТЕЙ СОВСЕМ ПРОЙДЕТ» Социологи отмечают и еще более радикальную тенденцию в этой области: все более популярной становится вообще бездетность. Речь идет не о бесплодных парах, а о сознательном отказе супругов от деторождения. Эта тенденция касается, пока, только высокоразвитых стран, и в первую очередь США. Вопрос этот не такой простой. Типичный жизненный цикл американской семьи таков: супружеская пара, затем пара с детьми, затем опять супружеская пара. По достижении совершеннолетия дети покидают родной дом и возвращаются туда только на праздники. Дети, таким образом, изначально лишь эпизод, хотя и длительный, в жизни супружеской пары, главное же – сам брак. По данным американских социологов, составляющие хорошего брака в глазах американцев не изменились за последние лет 25, т.е. после «бэби-бума» 50-х –начала 60-х годов. На первых местах – любовь, верность партнера, уважение, умение общаться, романтичность, чувство юмора, хороший секс, близкие представления по поводу денег. Где-то в середине списка – «схожие идеи по поводу воспитания детей». Идеи по поводу детей, но не сами дети! Наличие детей среди факторов семейного благополучия находится на одном из последних мест. Почти 65 % американцев в середине 80-х годов не считало, что наличие детей имеет первостепенное значение для полноценной жизни, 75% были уверены, что бездетный брак может быть счастливым. Впрочем, половина опрошенных, все же полагала, что наличие детей «важно». 21 Другая же половина склонялась к тому, что рождение ребенка – колоссальный стресс, в неблагополучной же семье оно приводит к углублению конфликтов и психологической напряженности. Впрочем, высказывалась и другая точка зрения: с появлением наследников появляется и цель, ради которой стоит сохранить брак. Но как бы то ни было, абсолютно доминирует мнение, что основой семьи, ее цементирующим началом являются не дети, а гармоничная жизнь самой супружеской пары. Отсюда в Америке 90-х очевидной для многих супругов стала дилемма : должны ли они жертвовать своим комфортом и ставить свои гармоничные отношения под угрозу ради рождения детей, или главное – их личная судьба именно как пары. Эти настроения – не только «американская особенность». Так еще в 1978 г. 52% вступающих в брак жителей Вены заявили, что вполне представляют себе «счастливую жизнь» без детей. В связи с ростом молодежной преступности, наркомании и других проявлений девиантного поведения с начала 70-х годов в Америке начинает исчезать так называемое «романтическое отношение к родительству», превалировавшее в 50-60-е годы и активно поддерживаемое массовой культурой и СМИ (родительство – приятный процесс, дети всегда очаровательны, они улучшают отношения супругов и обязательно вырастают хорошими, если их правильно воспитывать по доктору Споку). В 70-е годы стала активно складываться «культура Я», ответственности в первую очередь перед собой, своей личной судьбой. В частности, именно тогда общепризнанной стала точка зрения, что не стоит сохранять брак ради детей. Все эти трансформации привели к тому, что в 90-х годах даже слово «бездетный» стало все чаще стало заменяться определением «свободный от детей». Бездетная пара перестала быть предметом явного и неявного сочувствия или осуждения. В американских школах даже организуют встречи старшеклассниц с женщинами, которые сознательно отказались от деторождения, считается, что молодежь должна познакомиться с возможностью такого жизненного выбора и услышать аргументы в его пользу. Как правило, 22 инициаторами бездетности выступают женщины высокообразованные, ориентированные на карьеру и равенство в отношениях с мужемxiv. Итог следующий: в 1950 г. в США 47% семей имели детей, находящихся на их иждивении, в 1992 г. их стало 34%. В России положение все же не столь катастрофическое. По данным последней переписи 1989 г. почти 60% семей имели детей до 18 лет. Но «что же будет на Земле через сто ближайших лет если мода на детей совсем пройдет?!». Поэтому, в обозримом будущем, пока не будут изобретены «инкубаторы для людей» бездетная семья не может стать для человечества модальной, наиболее распространенной. А какая может? «….., МАМА И Я – ДРУЖНАЯ СЕМЬЯ» Сегодня «естественной», т.е. наилучшим образом приспособленной для выживания, является малодетная нуклеарная семья. А завтра и послезавтра? До самого последнего времени универсальной, рассчитанной на все времена основой семьи считались биологические родители и дети. В последнее время универсальность этого принципа ставится под сомнение, особенно социологами феминистской ориентации. Социологи, антропологи, демографы отмечают совершенно отчетливую тенденцию к росту числа неполных семей, состоящих, как правило, из женщины и ее детей. В 90-х годах в достаточно консервативной Великобритании каждая седьмая семья была неполной, во главе 90% таких семей стояли женщины. Дети могли быть рождены в браке, а могли быть рождены и вне брака (в Англии 20% пар, живущих вместе, брака не оформляют). рассматривается все еще как отклонение от нормы, как Неполная семья социальная проблема. Соответственно ориентированы и государственные программы семейной помощи. Неполным семьям помогают, но решение проблемы видят не в приспособлении общества и его институтов к ним, а в предотвращении их появления, в частности, к профилактике разводов и 23 незапланированных рождений. Так, в Англии министр социального обеспечения в 1993 г. предал гласности целую программу по «устранению побудительных мотивов появления родителей-одиночек». С этой целью предлагалось в первую очередь поддерживать «традиционную семью с двумя родителями» через жилищную политику, услуги по семейному планированию и консультированию, облегчение доступа к образованию, борьбе с безработицей и т.д. Иными словами, ячейка «женщина и ее дети» на официальном уровне или вообще семьей не признается, или считается семьей проблемной, «неправильной». Такая семья - «неестественная ячейка». Но, впечатляющий рост числа таких семей во всех странах, и в первую очередь - в экономически развитых (в 25% американских семей с несовершеннолетними детьми мужчины нет), дает основания предполагать, что традиционный взгляд на семью приходит в столкновение со значимой тенденцией социального развития, что необходимо изменение этого взгляда в соответствии с изменившимися жизненными реалиями. Так, английский социолог Янина Ширан считает, что такую модель - «женщина и дети» - надо рассматривать не как отклоняющийся тип, а скорее как основное ядро семьи. «Определение нуклеарной семьи как основной ячейки автоматически относит неполную семью скорее к отклонению, чем к достаточно признанной и утвердившейся форме, которой она всегда была, даже когда и не одобрялась… Однако, оказывается, существует универсальная основа жизни семейного домохозяйства… и она лучше всего описывается как «основная ячейка с женщиной в роли опекающего». Сегодня положение женщины в семейной жизни остается в Великобритании главенствующим, и то же самое мы видим при изучении исторических свидетельств и изучении разных культур»xv . Иначе говоря – стержень «естественной ячейки» общества – женщина с детьми, а не женщина и мужчина с детьми. Когда появляется экономическая возможность, именно это новое ядро (иногда не по своей воле) начинает активно выделяться из «старой» малой семьи, 24 и, в конечном счете, оно оказывается лучше приспособленным к внешней среде постиндустриального общества. Таким образом, речь идет о том, что в перспективе «нуклеарной» станет неполная семья, а вот семья с обоими родителями – расширенной. Собственно, в истории человечества уже были такие примеры, когда семейные отношения были уделом женщин и детей, а мужчины выступали как своего рода «свободные агенты». На заре человечества люди вообще не усматривали связи между половым актом и рождением детей, как не устанавливают эту связь до сих пор животные. Прошли тысячелетия, но и сегодня на севере Индии живет племя найяр, также «не усматривающее» (искренне, или по традиции) этой связи. Женщины и дети живут здесь совершенно независимо от мужчин, отцовство не имеет значения. Островитяне в Полинезии, изучавшиеся в первой половине ХХ века известным английским культурологом Б.Малиновским, также не считали отцов родственниками детей. Вспомним также легенду об амазонках, живших без мужчин, но детей рожавших. Ради справедливости скажем, что в Бирме жило племя лаккер, которое, наоборот, не относило к кровным родственникам мать ребенка, женщина считалась лишь сосудом, сберегающим младенца до рождения. В некоторых племенах на Таити обычным для молодой женщины считалось прекращение отношений со своим ребенком сразу после его рождения (не сказано, правда, как там детей выкармливали). Так что примеры из истории человечества можно подобрать, конечно, на все случаи жизни. Но все же связь «мать-ребенок» признается в абсолютном большинстве культур мира наиболее безусловной и устойчивой. Косвенным подтверждением этому является и тот факт, что при демократической процедуре развода суд в абсолютном большинстве случаев оставляет ребенка матери ( если она не алкоголичка и не психически больной человек). В России доля отцов, остающихся после развода с ребенком, менее 1 %. В США, где при решении вопроса об опекунстве большую роль играют возможности супруга дать детям лучшее финансовое обеспечение, таких отцов все равно не много - около 10%. 25 На этот традиционный стереотип «мать и ребенок самые родные люди» накладывается другая очевидная сегодня тенденция: развод становится заурядным явлением жизни. В России в 1998 г. было зарегистрировано 848,7 тыс. браков и 501,7 тыс. разводов. В США число разводов составляет примерно половину от числа заключенных в этот же год браков ( в 1993 г. было заключено 2,3 млн. браков и зарегистрировано 1,2 млн. разводов). В Пекине в 1990 г. распалось 12% браков (от числа всех, заключенных в этом году), а в 1994 – уже 24%. Из развитых стран пока только Японии удается противостоять этой всеобщей тенденции, хотя и там число разводов медленно растет. Обратим внимание на следующее: 25-30% заключенных за год браков - это повторные браки, т.е. второй, третий и т.д. И это только по регистрируемым бракам. В России же, например, 7% семейных пар брак не регистрируют и это, в основном, как раз повторные браки уже зрелых людей. В развитых странах доля таких пар еще больше. В Швеции и Дании уже в середине 70-х годов 30% женщин в возрасте от 20 до 24 лет жили с мужчинами вне брака. В Париже 1980 г. менее половины сожительствующих молодых пар (с мужчинами до 25 лет) заключили брак, «несупружескую семейную жизнь» вели также 50% бездетных пар, мужчина в которых был старше 35 лет. Можно сказать, что сегодня очевидна тенденция к распространению так называемой «серийной моногамии» (серийного единобрачия), когда в данный момент времени мужчина и женщина состоят в браке, но велика вероятность, что ни у него, ни у нее этот брак не был или не будет единственным. Серийная моногамия – это, по сути, полигамия, только растянутая во времени, брачный союз мужчины с несколькими женщинами или женщины с несколькими мужчинами, но осуществляемый не одновременно, а последовательно. Причем во время действующего брака муж и жена в абсолютном большинстве случаев верны друг другу. По американским данным, например, супружескую верность за прошедший год нарушили всего лишь 3,6 % мужчин и 1,3% женщин. Так что в основе распространения серийной моногамии лежит не поиск сексуального разнообразия, а, скорее, поиск психологического комфорта и 26 материального благополучия, желание получить удовольствие от жизни, реализовать себя, «хорошо устроиться». В США такую жизненную философию, свойственную прежде всего среднему классу, назвали «этикой обязательств по отношению к самому себе». Прошлым же периодам была присуща, считают в Америке, «этика отрицания собственных интересов»xvi. Вот в этих то условиях изначальной неустойчивости брака, осознаваемой обоими партнерами, «естественным ядром» семьи становится самая прочная в глазах общества «связка» - мать и ее дети. Ведь известна поговорка, что матерей создает природа, а отцов – общество. Современному обществу не удается эта задача – сделать из мужчин отцовxvii. А вот расширяться новая нуклеарная семья за счет родного отца или отчима может. Они могут привнести в новую семью детей от своих других браков, новых бабушек и дедушек. Немецкий исследователь пишет по этому поводу: «Принцип производителя», согласно которому социальными воспитателями должны быть по возможности именно физиологические родители, испытывает возрастающее давление. Все больше детей вырастает с одним из родителей, не являющимся физиологическим отцом или матерью (повторные браки разведенных, совместная жизнь, аналогичная браку и т.д.). … Отношение детей к своим биологическим родителям как к социальным родителям перестает быть само собой разумеющимся»xviii . Но в этих условиях основным будет все же, как и на заре человечества, приоритет родства по женской линии (матрилинейность). Возможно, и местожительством новой семьи станет чаще дом женщины с детьми, а не ее нового мужчины (матрилокальность). «Таким образом, - пишет уже российский социолог-демограф, - формируется нечто вроде перехода от патрилинейности и нуклеарной системы к модели расширенной семьи при преобладании матрилинейности»xix. Надо сразу сказать, что общественное сознание не принимает пока еще новую модель семьи как норму. Налицо противоречие между реальным поведением людей и их 27 ментальными установками. Так, согласно одному из недавних обследований, 75% американцев охарактеризовали брак как «обязательство на всю жизнь, которое должно быть прекращено только при исключительных обстоятельствах». Напомним, что в США распадается половина браков. Здравый смысл подсказывает, что досрочное прекращение «пожизненного обязательства» – типичная, а не исключительная ситуация. КРИЗИС ИЛИ ПОИСКИ СЧАСТЬЯ Итак, в семье уже давно не семеро, и никогда больше, если ход истории не претерпит каких-то кардинальных катаклизмов, семерых в ней не будет. Многодетная семья сходит с исторической арены, человечество уже достаточно далеко продвинулось по этому пути. Более того, отсутствие необходимости в совместной деятельности родителей и детей, переход от семьи производящей к семье потребляющей ослабляет триединство «супружество-родительство-родство» по всем линиям. Все более непрочной становится семья как союз родственников, как союз родителей и детей, как союз супругов. Кризис семьи – проявление кризиса рыночной цивилизации, которая утратила способность мотивировать людей к вступлению в брак и обзаведению детьми. Это конфликт общества и личности, отказывающейся в прежних константах выполнять важнейшие свои социальные функции – репродукции и социализации нового поколения. Нужно понимать, что все, что сегодня иногда называют «негативными проявлениями в области семьи» - не частный случай, сформированный неблагоприятными обстоятельствами в данном месте и в данное время. В благополучных Германии и Америке проблем на семейном фронте не меньше, чем в неблагополучной России. Это закономерный для модернизируемого общества переход к новым формам брачных и семейных отношений, оформление которых еще не закончено. Ослабли социальные ограничения в сфере семейного поведения, расширились рамки индивидуального выбора, возросло разнообразие форм и типов отношений в этой сфере. 28 Однозначно ли это плохо? Ведь в конечном счете, причина всех этих поисков очевидна. Просто раньше люди не возлагали на брак никаких особых надежд, кроме прагматического обеспечения выживания. Сейчас же люди ждут от семьи прежде всего «отношений», т.е. близости, открытости, душевного комфорта, проще говоря, счастья. Общество выработало формы семьи, обеспечивающие «прагматическое выживание», а вот универсальной модели семьи, обеспечивающей счастье, пока еще нет. i Олейник А.Н. Институциональная экономика. – М.:Инфра-М, 2000, с.375. ii . Золотухина М.В. Мир американской семьи. – М.: РАН, Ин-т этнологии и антропологии, 1999, с. 99. Социология. – М.:Эдиториал УРСС, 1999, с. 362. Томпсон Л.Д., Пристли Дж. Социология. – М.: Аст, 1998, с. 162. v Социальная энциклопедия. – М.: Большая Российская энциклопедия, 2000, с. 325. vi Миронов Б.Н. Социальная история России. – СПб: Дмитрий Буланин, 1999,т.1, гл. 4. iii . Гидденс Э. iv vii viii Там же, с. 223. См.: Клягин ix Н.В. Человек в истории. – М.: РАН, Институт философии, 1999, с.с.93,115. Гидденс Э. Социология, с. 370,372. Новая постиндустриальная волна на Западе. - М.: Академия, 1999, с. 204. Голод С.И. Семья и брак: историко-социологический анализ. – СПб: Петрополис, 1998, с.103. xii Миронов Б.Н Социальная история России. Т.1, с. 181-190). x xi Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец ХУ111-ХХ вв.). – М.: ВЛАДОС, 1997, с.258. xiv Золотухина М.В. Мир американской семьи, с. 135, 193. xv Томпсон Дж., Пристли Дж., Социология, с. 167. xvi Золотухина М.В. Мир американский семьи, с.119. xiii xvii xviii xix Новая постиндустриальная волна на Западе, с. 205. Зидер Р. Социальная история семьи…, с. 261. Голод С.И. Семья и брак, с. 208. 29
