Проблема образа автора в художественном тексте
реклама
Проблема образа автора в художественном тексте Серкина А.А. Основополагающие категории художественного текста, являющиеся носителями субъективного и объективного, — автор и персонаж, которые всегда занимают центральное положение в художественном произведении вследствие его абсолютной антропоцентричности. Это обусловливает и путь интерпретации художественного текста, в основе которого всегда лежит антропоцентрический подход. Чувства, которые автор приписывает персонажу, предстают в тексте как объективно существующие в действительности (диктальные), а чувства, испытываемые автором и выражаемые им, имеют субъективную окраску (модальные). В целостном тексте гармонически переплетаются диктальноэмотивные смыслы (уровень персонажей) и модально-эмотивные смыслы (уровень авторского сознания), совокупность которых и составляет ядро эмотивного содержания текста [Бабенко 2004: 203]. Образ автора и образы персонажей — фигуры не равновеликие в художественном произведении. Автор связан крепкими узами с изображенным миром действительности, в том числе и с миром героев. Очень образно охарактеризовал эту связь М. М. Бахтин: «Автор — носитель напряженно-активного единства завершенного целого, целого героя и целого произведения... Сознание героя, его чувства и желания — предметная эмоционально-волевая установка — со всех сторон, как кольцом, охвачены завершающим сознанием автора о нем и его мире. Живой носитель этого единства завершения и есть автор, противостоящий герою как носителю открытого и изнутри себя не завершимого единства жизненного события» [Бахтин 1979: 14-15]. Виноградов В.В. считал образ автора связующей, объединяющей, организующей текст категорией — не оторванной от реальности языкового употребления и в то же время представляющей собой высокую степень научного обобщения. Ученый писал: «Образ автора — это та цементирующая сила, которая связывает все стилевые средства в цельную словесно-художественную систему. Образ автора — это внутренний стержень, вокруг которого группируется вся стилистическая система произведения» [Виноградов 1980: 303]. Бинарность эмотивного содержания обусловлена не только текстовыми свойствами носителей чувств (персонаж — автор), но и функционально. Можно предположить, что целостное эмотивное содержание предполагает обязательную интерпретацию мира человеческих эмоций (уровень персонажа) и оценку этого мира с позиции автора с целью воздействия на этот мир, преобразования его. Многие авторы отмечают, что в художественных текстах образы персонажей и образ автора очень часто находятся в сложных, порой антагонистических отношениях. В связи с этим при относительно безграничном многообразии текстовых эмотивных смыслов можно выделить две их типологических разновидности: эмотивные смыслы, включенные в структуру образа автора, и эмотивные смыслы, включенные в структуру образа персонажа. [Гинзбург 1979: 217]. «Образ автора», как говорит А.Н. Соколов – это, «говоря шире и точнее, выражение личности художника в его творении..., это не стиль, и не личность является основой стилевого единства в искусстве. Эту основу надо искать в эстетических и идеологических предпосылках стиля. Нисколько не принижая значения творческой личности, мы рассматриваем ее как особое и самостоятельное условие художественного и, в частности, стилевого своеобразия. Личность придает стилю индивидуальное своеобразие, но осуществляется не непосредственно и не помимо факторов, а через посредство всех тех факторов, которыми определены основные черты художественной оригинальности. Своеобразие, придаваемое стилю творческой личностью, как бы наслаивается на своеобразие, создаваемое стилеобразующими факторами» [Соколов 1968: 156]. Образ автора — это образ, складывающийся или созданный из основных черт творчества поэта. Он воплощает и отражает в себе иногда также и элементы его биографии, художественно преобразованной [Виноградов 2005: 134]. Проблема образа автора тесно связана с историей стиха и прозы. Особенно сложно и противоречиво ее изучение в сфере лирической поэзии. Для изучения же истории и вариации образа автора в прозаических произведениях собрано очень много материала, хотя интерпретируется он зачастую непоследовательно и туманно. В рамках изучения проблемы образа автора в прозаических произведениях необходимо рассмотреть понятие «субъективизации», которым часто пользуются исследователи современной прозы. По словам Кветы Кожевниковой, можно наметить три основных подхода к понятию «субъективизация». Субъективизированной прозой обычно считают произведения с рассказчиком, повествующим в форме 1-го лица и являющимся одновременно протагонистом, то есть главным героем действия, или, по крайней мере, одним из его главных персонажей. Для данного теоретического подхода субъективная окраска произведения связана прежде всего с в высшей степени активной ролью рассказчика в самом действии, и, следовательно, с двоякостью характера этой роли, поскольку рассказчик одновременно является и повествующим субъектом, и объектом повествования. Другие исследователи говорят о субъективизации только в связи с произведениями, в которых главное место отводится самопроявлению и самоанализу рассказчика. В этом случае речь идет о произведениях, объект познания которых равен субъективному внутреннему миру главного героя. Под субъективизацией, таким образом, подразумевается здесь не только активная роль рассказчика в действии, не только восприятие фиктивных событий глазами рассказчика, но и характер самой материи произведения. Наконец, к субъективизированной прозе относят также произведения, отличающиеся частым включением личных точек зрения отдельных персонажей прямо в повествование анонимного рассказчика, в его «реферат». В этом случае роль играет умножение точек зрения, занимаемых по отношению к развивающемуся действию, и степень субъективизации здесь непосредственно зависит от возрастания числа этих точек зрения. [Кожевникова 1979: 112]. Виноградов В.В., рассматривая случай объединения образа автора и героя, предлагает иной подход к решению этой проблемы. Он вводит понятие «образ рассказчика». Образ рассказчика появляется в повествовательных текстах в тех случаях, когда рассказ ведется не непосредственно «от автора», а передается какому-либо лицу — рассказчику. В этой связи В. В. Виноградов писал: «Рассказчик — речевое порождение писателя, и образ рассказчика (который выдает себя за "автора") — это форма литературного артистизма писателя. Образ автора усматривается в нем как образ актера в творимом им сценическом образе» [Виноградов 1971: 191]. К этому можно добавить следующее. Образ рассказчика создается автором, и поэтому он не исключает и не перечеркивает образ автора. Образ автора присутствует в образе рассказчика, как образ актера, известный нам по многим сыгранным им ролям, присутствует и в каждой конкретной роли [Горшков 2006: 186]. Есть случаи, когда образ рассказчика расширяется до пределов образа автора, и случаи, когда образ рассказчика четко отделяется от образа автора. Но главное: бывают произведения, в которых образ рассказчика приближен к образу автора по языку и взгляду на мир, а бывают произведения, в которых образ рассказчика по тем же признакам явственно отдален от образа автора. Автор может сделать рассказчиком кого угодно, в том числе и самого себя. Но в композиции словесного произведения даже самый близкий образу автора образ рассказчика всё же останется образом рассказчика. Их надо всегда строго различать. В частности, «я» в повествовании — всегда «я» рассказчика, но не автора [Виноградов 1971: 127]. Говоря о соотношении «образ автора — образ рассказчика», можно выделить по этому признаку четыре главных композиционных типа. 1. Рассказчик не обозначен ни одним из трех рассмотренных выше способов, иначе — образ рассказчика отсутствует. В тексте представлено так называемое «авторское повествование» от 3-го лица, которое называют нередко «объективным» или «объективированным», хотя, объективность авторского повествования всегда в большей или меньшей степени относительна. 2. Рассказчик обозначен с помощью местоимений 1-го лица и форм 1го лица глаголов или точки видения, но стилистически, с помощью характерологических языковых средств, не выделяется. В этом случае образ рассказчика сближается с образом автора. 3. Рассказчик не обозначен с помощью местоимений 1-го лица и форм 1-го лица глаголов, но выделяется стилистически, с помощью просторечнодиалектных или, наоборот, «книжных» языковых средств. В этом случае в повествовании рассказчика возможны элементы всеведения. 4. Рассказчик обозначен и с помощью местоимений 1-го лица и форм 1-го лица глаголов, и с помощью характерологических языковых средств, и с помощью точки видения. Это наиболее рельефный и полный способ выражения образа рассказчика, который, однако, как мы уже неоднократно подчеркивали, не исключает образа автора, всегда присутствующего в произведении [Одинцов 1980: 187].
