Проблема образа автора в художественном тексте

Проблема образа автора в художественном тексте
Серкина А.А.
Основополагающие категории художественного текста, являющиеся
носителями субъективного и объективного, — автор и персонаж, которые
всегда занимают центральное положение в художественном произведении
вследствие его абсолютной антропоцентричности. Это обусловливает и путь
интерпретации художественного текста, в основе которого всегда лежит
антропоцентрический подход.
Чувства, которые автор приписывает персонажу, предстают в тексте
как объективно существующие в действительности (диктальные), а чувства,
испытываемые автором и выражаемые им, имеют субъективную окраску
(модальные). В целостном тексте гармонически переплетаются диктальноэмотивные смыслы (уровень персонажей) и модально-эмотивные смыслы
(уровень авторского сознания), совокупность которых и составляет ядро
эмотивного содержания текста [Бабенко 2004: 203].
Образ автора и образы персонажей — фигуры не равновеликие в
художественном
произведении.
Автор
связан
крепкими
узами
с
изображенным миром действительности, в том числе и с миром героев.
Очень образно охарактеризовал эту связь М. М. Бахтин: «Автор — носитель
напряженно-активного единства завершенного целого, целого героя и целого
произведения... Сознание героя, его чувства и желания — предметная
эмоционально-волевая установка — со всех сторон, как кольцом, охвачены
завершающим сознанием автора о нем и его мире. Живой носитель этого
единства завершения и есть автор, противостоящий герою как носителю
открытого и изнутри себя не завершимого единства жизненного события»
[Бахтин 1979: 14-15].
Виноградов В.В. считал образ автора связующей, объединяющей,
организующей текст категорией — не оторванной от реальности
языкового употребления и в то же время представляющей собой высокую
степень научного обобщения. Ученый писал: «Образ автора — это та
цементирующая сила, которая связывает все стилевые средства в цельную
словесно-художественную систему. Образ автора — это внутренний
стержень, вокруг которого группируется вся стилистическая система
произведения» [Виноградов 1980: 303].
Бинарность эмотивного содержания обусловлена не только текстовыми
свойствами носителей чувств (персонаж — автор), но и функционально.
Можно предположить, что целостное эмотивное содержание предполагает
обязательную
интерпретацию
мира
человеческих
эмоций
(уровень
персонажа) и оценку этого мира с позиции автора с целью воздействия на
этот мир, преобразования его.
Многие авторы отмечают, что в художественных текстах образы
персонажей и образ автора очень часто находятся в сложных, порой
антагонистических отношениях. В связи с этим при относительно
безграничном многообразии текстовых эмотивных смыслов можно выделить
две их типологических разновидности: эмотивные смыслы, включенные в
структуру образа автора, и эмотивные смыслы, включенные в структуру
образа персонажа. [Гинзбург 1979: 217].
«Образ автора», как говорит А.Н. Соколов – это, «говоря шире и
точнее, выражение личности художника в его творении..., это не стиль, и не
личность является основой стилевого единства в искусстве. Эту основу надо
искать в эстетических и идеологических предпосылках стиля. Нисколько не
принижая значения творческой личности, мы рассматриваем ее как особое и
самостоятельное условие художественного и, в частности, стилевого
своеобразия. Личность придает стилю индивидуальное своеобразие, но
осуществляется не непосредственно и не помимо факторов, а через
посредство всех тех факторов, которыми определены основные черты
художественной
оригинальности.
Своеобразие,
придаваемое
стилю
творческой личностью, как бы наслаивается на своеобразие, создаваемое
стилеобразующими факторами» [Соколов 1968: 156].
Образ автора — это образ, складывающийся или созданный из
основных черт творчества поэта. Он воплощает и отражает в себе иногда
также
и
элементы
его
биографии,
художественно
преобразованной
[Виноградов 2005: 134].
Проблема образа автора тесно связана с историей стиха и прозы.
Особенно сложно и противоречиво ее изучение в сфере лирической поэзии.
Для изучения же истории и вариации образа автора в прозаических
произведениях собрано очень много материала, хотя интерпретируется он
зачастую непоследовательно и туманно. В рамках изучения проблемы образа
автора в прозаических произведениях необходимо рассмотреть понятие
«субъективизации», которым часто пользуются исследователи современной
прозы.
По словам Кветы Кожевниковой,
можно наметить три основных
подхода к понятию «субъективизация».
Субъективизированной прозой обычно считают произведения с
рассказчиком,
повествующим
в
форме
1-го
лица
и
являющимся
одновременно протагонистом, то есть главным героем действия, или, по
крайней
мере,
одним
из
его
главных
персонажей.
Для
данного
теоретического подхода субъективная окраска произведения связана прежде
всего с в высшей степени активной ролью рассказчика в самом действии, и,
следовательно, с двоякостью характера этой роли, поскольку рассказчик
одновременно является и повествующим субъектом, и объектом повествования.
Другие исследователи говорят о субъективизации только в связи с
произведениями, в которых главное место отводится самопроявлению и
самоанализу рассказчика. В этом случае речь идет о произведениях, объект
познания которых равен субъективному внутреннему миру главного героя.
Под субъективизацией, таким образом, подразумевается здесь не только
активная роль рассказчика в действии, не только восприятие фиктивных
событий глазами рассказчика, но и характер самой материи произведения.
Наконец, к субъективизированной прозе относят также произведения,
отличающиеся частым включением личных точек зрения отдельных
персонажей прямо в повествование анонимного рассказчика, в его «реферат».
В этом случае роль играет умножение точек зрения, занимаемых по
отношению к развивающемуся действию, и степень субъективизации здесь
непосредственно зависит от возрастания числа этих точек зрения.
[Кожевникова 1979: 112].
Виноградов В.В., рассматривая случай объединения образа автора и
героя, предлагает иной подход к решению этой проблемы. Он вводит понятие
«образ рассказчика». Образ рассказчика появляется в повествовательных
текстах в тех случаях, когда рассказ ведется не непосредственно «от автора»,
а передается какому-либо лицу — рассказчику. В этой связи В. В. Виноградов
писал: «Рассказчик — речевое порождение писателя, и образ рассказчика
(который выдает себя за "автора") — это форма литературного артистизма
писателя. Образ автора усматривается в нем как образ актера в творимом им
сценическом образе» [Виноградов 1971: 191].
К этому можно добавить следующее. Образ рассказчика создается
автором, и поэтому он не исключает и не перечеркивает образ автора. Образ
автора присутствует в образе рассказчика, как образ актера, известный нам по
многим сыгранным им ролям, присутствует и в каждой конкретной роли
[Горшков 2006: 186].
Есть случаи, когда образ рассказчика расширяется до пределов образа
автора, и случаи, когда образ рассказчика четко отделяется от образа автора.
Но главное: бывают произведения, в которых образ рассказчика приближен к
образу автора по языку и взгляду на мир, а бывают произведения, в которых
образ рассказчика по тем же признакам явственно отдален от образа автора.
Автор может сделать рассказчиком кого угодно, в том числе и самого
себя. Но в композиции словесного произведения даже самый близкий
образу автора образ рассказчика всё же останется образом рассказчика. Их
надо всегда строго различать. В частности, «я» в повествовании — всегда «я»
рассказчика, но не автора [Виноградов 1971: 127].
Говоря о соотношении «образ автора — образ рассказчика», можно
выделить по этому признаку четыре главных композиционных типа.
1. Рассказчик не обозначен ни одним из трех рассмотренных выше
способов, иначе — образ рассказчика отсутствует. В тексте представлено так
называемое «авторское повествование» от 3-го лица, которое называют
нередко «объективным» или «объективированным», хотя, объективность
авторского повествования всегда в большей или меньшей степени
относительна.
2. Рассказчик обозначен с помощью местоимений 1-го лица и форм 1го лица глаголов или точки видения, но стилистически, с помощью характерологических языковых средств, не выделяется. В этом случае образ
рассказчика сближается с образом автора.
3. Рассказчик не обозначен с помощью местоимений 1-го лица и форм
1-го лица глаголов, но выделяется стилистически, с помощью просторечнодиалектных или, наоборот, «книжных» языковых средств. В этом случае в
повествовании рассказчика возможны элементы всеведения.
4. Рассказчик обозначен и с помощью местоимений 1-го лица и форм
1-го лица глаголов, и с помощью характерологических языковых средств, и
с помощью точки видения. Это наиболее рельефный и полный способ
выражения образа рассказчика, который, однако, как мы уже неоднократно
подчеркивали, не исключает образа автора, всегда присутствующего в
произведении [Одинцов 1980: 187].