Лучший ответ: Благородова Светлана Анатольевна

Вопрос № 8
Российский законодатель, отечественные цивилисты и правоприменители
столкнулись с рядом серьезных вопросов, касающихся оснований, пределов и способов
защиты владения. Вновь встала перед правоведами вековая дилемма «владение-факт
или владение-право», В современной юридической литературе обсуждается вопрос о
введении в действующее гражданское право России норм института посессорной
(владельческой) защиты, конструкций двойного владения или расщепленной
собственности, известных законодательству многих стран мира. Имеет место и
непоследовательность
законодателя,
проявляющаяся
в
отсутствии
единого
концептуального подхода к решению вопросов правового регулирования владения и
пользования в различных отраслях права.
Например, Гражданский Кодекс РФ закрепил право пожизненного наследуемого владения
земельным участком (ст. 265 ГК РФ), а менее чем через десять лет Земельный Кодекс РФ
запретил предоставлять гражданам земельные участки на праве пожизненного
наследуемого владения (ч. 1 ст. 21 ЗК РФ).
На Руси издавна боролись с наездами всякого рода. Даже тогда, когда на владельца
наезжал собственник. «Наезд» — юридический термин из кодекса «Новгородская судная
грамота» 1471 года. Наезд – определялся новгородцами это силовой захват
недвижимости, когда наехавшие субъекты – выгоняли на улицу субъекта наезда –
владельца. При этом наезд, как и в античные времена, считался противоправным даже
тогда, когда незаконное владение самоуправно нарушал законный собственник. Любому
владельцу предоставлялась посессорная защита: самостоятельная судебная защита от
наездов любых третьих лиц. В административном по своей сути посессорном процессе
истцу не требовалось доказывать право собственности, аренды и проч. Более того,
ссылки сторон на какое-либо право, как на основание владения, вообще не допускались,
а истец должен был доказать лишь сам факт своего владения до момента наезда и факт
самоуправного лишения владения со стороны ответчика. Такой порядок порой приводил к
парадоксальным с точки зрения частного права выводам: так, посессорный процесс
вполне мог привести к изъятию имущества у законного собственника и передаче его лицу
заведомо неуправомоченному по той лишь причине, что владение последнего было
прекращено собственником в обход надлежащей судебной процедуры.
Задача посессорной защиты - предотвратить произвольное лишение владения. Какой
смысл отбирать силой, если по посессорному иску мне все равно возвратят вещь, в том
числе и от собственника, который силой восстанавливал свое право. Причем в
посессорном процессе ссылка на титулы не допускается, то есть в таком иске не могут
отказать со ссылкой на то, что тот, кто отобрал имущество, действительно был
собственником. С этой точки зрения посессорная защита является некой превенцией,
которая должна снизить количество дел о самоуправном, самовольном лишении
владения, в том числе о силовых захватах.
Кроме того, посессорный иск может быть использован и самим собственником. Он
необязательно защищает лицо, у которого нет титула. Например, когда собственнику по
тем или иным причинам затруднительно доказать свой титул для предъявления иска о
виндикации.
Посессорная защита требует высокого уровня правовой культуры юристов, потому что
понять, например, как может защищаться вор этим иском от собственника, удается не
всегда сразу и всем. Само по себе наличие в конкретном правопорядке нормы о
посессорной защите свидетельствует о высоком уровне правовой культуры в обществе.
Сложность установления факта владения недвижимостью привела к возникновению
системы регистрации прав, и владение недвижимостью утратило значение признака
собственности. Не более того. Приравнивать значение передачи движимой вещи и
регистрации права на недвижимость обосновано лишь в вопросе о моменте
возникновения права и недопустимо при определении факта владения вещью.
Получение недвижимости во владение имеет в Российской Федерации большое значение
для решения ряда вопросов. Во-первых, по общему правилу риск случайной гибели или
случайного повреждения товара переходит на покупателя с момента передачи ему
товара (ст. 459 ГК РФ). При этом обязательство продавца передать недвижимость
покупателю "считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и
подписания сторонами соответствующего документа о передаче" (п. 1 ст. 556 ГК РФ;). Вовторых, передача - начало отсчета срока для предъявления претензий по недостаткам
товара (ст. 477 ГК РФ). В-третьих, наличие либо отсутствие владения объектом
недвижимости - это существенный факт для определения способа защиты прав
(например, виндикационный иск предъявляется лишь при утрате фактического владения
собственником).
Итак, наличие в ЕГРП записи о регистрации прав на недвижимость не означает, что
правообладатель является владельцем объекта; передача недвижимости имеет
самостоятельное правовое значение.
Вместе с тем российская передача приводит к переходу права собственности только при
действительности обязательственной сделки. Немаловажно также, что общее правило о
переходе права собственности в момент передачи в Российской Федерации
диспозитивно: переход права может состояться и в момент заключения договора, и в
момент оплаты, и т.д. (п. 1 ст. 223 ГК РФ). В такой ситуации передача явно не переносит
права собственности.
По мнению российского ученого, для российского права это не меняет дела, ибо
передача в любом случае имеет вещно-правовой эффект: владелец обретает
возможность защищаться вещно-правовыми средствами (ст. 305 ГК РФ).
Даже если гипотетически допустить возможность выделения воли, направленной на
переход вещного права, с тем, чтобы сделать ее центром вещной сделки и доказать
существование последней в Российской Федерации, невозможно с таким же успехом
выделить волю, направленную на передачу фактического владения, так как оно правом
не является. Вряд ли можно признать предметом вещной сделки "передачу возможности
вещно-правовой защиты". Защита дается владельцу на основании закона.
Важно, что в Российской Федерации выражения воли на передачу в самой сделке
достаточно: ни дух, ни буква закона не требуют повтора этого действия "при передаче".
Именно поэтому к передаче вещи со ссылкой на наличие обязательства можно понудить
через суд (ст. 398 ГК РФ), что по общему правилу невозможно применительно к
заключению договора, так как свобода договора является принципом гражданского права.
Зависимость перехода права собственности от действительности обязательственной
сделки проявляется и в необходимости ссылаться на ее недействительность при
применении реституции.
Наиболее ярко ошибочность рассматриваемого подхода проявляется при анализе
перехода права собственности на недвижимость. "Вещной сделкой", лежащей в
основании перехода права собственности на недвижимость, по-видимому, следует
признать заявление о регистрации права и (или) акт регистрации.
Однако включение публичного акта регистрации в понятие сделки некорректно, поскольку
регистрация является внешним по отношению к сделке актом, совершается не стороной
сделки, никак не может повлиять на содержание сделки. Подача заявления о регистрации
также является действием административного характера, лишь запускающим
регистрационную процедуру. Отмечено, что заявление в регистрирующий орган
"относится к процессуальным действиям, но никак не к разряду волеизъявления при
заключении сделки". Характерно, что в Российской Федерации переход права
собственности на недвижимость может произойти без совместно подаваемого в
регистрирующий орган заявления. При подписании нотариального договора об
отчуждении недвижимости регистрация права возможна без дополнительных действий
сторон - путем подачи заявления о регистрации нотариусом (п. 1 ст. 16 Закона о
регистрации). Закон предоставляет возможность внести запись о регистрации по
судебному решению об удовлетворении иска о регистрации, поданному против стороны
сделки, уклоняющейся от регистрации (п. 3 ст. 551 ГК РФ). Все эти действия происходят
на основании обязательственной сделки. Изложенное, подрывает позицию о
существовании вещных договоров в российском праве и свидетельствует о
невозможности квалификации заявления о регистрации прав на недвижимость и (или)
акта регистрации прав как вещной сделки.
Важнейшей гарантией реализации гражданами принадлежащих им субъективных прав
является наличие доступного и эффективного механизма их правовой защиты. К вещным
правам такое утверждение относится в полной мере.
Гражданский кодекс Российской Федерации в главе 20 сохранил традиционную,
сохранившуюся со времен римского права, систему правовых способов защиты вещных
прав: виндикационный иск (rei vindicatio) и негаторный иск (actio negatoria).
особую актуальность приобретают упрощенные способы правовой защиты
имущественных прав, позволяющие, прежде всего, гарантировано обеспечить лицу
фактическое нахождение имущества в своей хозяйственной власти.
Исходные положения о владении заложены еще римским частным правом. Юридическое
содержание владения представлялось как неразрывная связь двух элементов: corpus
possessionis - реальное, физическое господство человека над вещью, пребывание
последней в его хозяйственной власти и animus domini - качество, характеризующее
субъективное волевое отношения лица к осуществлению такой власти от своего имени,
исключающее наличие чьего-либо иного права на эту вещь.
По наличию или отсутствию субъективного признака выделяются две основные теории,
раскрывающие правовую сущность владения.
Субъективная теория владения (К.Ф. Савиньи), рассматривая владение как фактическое
господство над вещью, основывается на том, что юридическим владельцем можно
считать лишь того обладателя вещи, который не признает какой-либо высшей власти по
отношению к вещи, составляющей объект его господства, и который проявляет желание
присвоить вещь себе. Следуя римской традиции, отсутствие animus possidendi у
обладателя вещи квалифицирует его простым держателем (detentor), который владеет не
для себя, а для другого. Так владеют наниматели, ссудополучатели, поклажеполучатели
и другие лица. Держатель не имеет владельческой защиты. В то же время незаконный
(нетитульный) владелец может получить защиту своего владения, пока другое лицо в
петиторном процессе не докажет своего права на вещь.
В современном российском гражданском праве владение в большей степени является
фактическим обладанием вещью, а не правом как таковым. С определенной долей
компромисса, некоторые авторы, все-таки, полагают, что действующий Гражданский
кодекс признает владение в качестве самостоятельного правового института, выводя этот
тезис из анализа ст. 301 ГК: так как «незаконное владение» не может быть элементом
содержания права собственности, поскольку оно противоречит праву, но его конструкция
не определена. Другие придают владению значение юридического факта, влекущим
наступление определенных юридичексих последствий, усматривая это в ст. 222 ГК РФ,
посвященной самовольной постройке. Лицо, самовольно создавшее постройку как
самостоятельный вещный объект на земельном участке, входящем в ту часть земельного
фонда, который находится в распоряжении государственных и муниципальных органов
власти, вправе просить эти органы о предоставлении ему этого земельного участка и при
положительном решении может приобрести право собственности на указанную
постройку. Таким образом, начавшееся как незаконное владение способно
трансформироваться в полноценное право собственности.
ст. 209 ГК и говорит о «праве владения», но лишь применительно к содержанию права
собственности, то есть, владение не может быть при этом ни извлечено из права
собственности, ни противопоставлено, ни даже сопоставлено с ним как право. Право
существует, поскольку оно способно к защите. Именно факт владельческой
(поссессорной) защиты был всегда главным внешним признаком, но не решающим
доводом в пользу выделения самостоятельного права владения. Основным классическим
признаком владения как правового института в любом случае является владельческая
защита
При тщательном анализе норм ГК РФ можно указать на отдельные элементы, когда
владение косвенным образом признается правом. Так, для давностного владельца закон
допускает зачесть время владения своих правопредшественников (ст. 234 ГК РФ). Такое
владение является единым, непрерывным, а поэтому давностным. А правопреемство,
безусловно, относится к праву, а не к фактическому состоянию.
Дискуссионным является вопрос об определении круга субъектов владельческой защиты,
способных применять средства вещно-правовой защиты, и средства владельческой
защиты, в частности.
Как известно владельческой защитой защищалась фактически существующая
принадлежность вещи. Поскольку владение, таким образом, предстает исключительно
реальным обладанием имуществом, постольку его нарушение может произойти только в
результате столь же реально ощутимых обстоятельств, т.е. прежде всего насилия (кражи
и т.д.). Из истории владения известны и другие основания защиты, например, угроза,
заявление и т.п. Но нужно признать, что и владение, и владельческая защита не
приобрели бы известных юридических форм без этого первоначального и всегда
сохраняющегося импульса - защиты от насильственного посягательства.
основными характерными признаками владельческой защиты являются насилие как
главный повод для вмешательства публичной власти, недопущение спора о праве
(титуле), оперативность, предварительный и временный характер защищенного
положения. «Владелец лишается своего владения, лишь только другое лицо судебным
порядком, в форме иска о праве, докажет наличность у него права на владение,
возникшего на основании какого-либо титула, и обнаружит, отсутствие у наличного
владельца такого права на владение».
Теорией гражданского права владение вещью рассматривается в двух видах: законное и
незаконное. Законным принято считать владение, опирающееся на правовое основание
(титул). Вместе с тем имеются определенные разногласия, какое именно владение
считать законным. Так, например, одно лицо приобрело по дарению от другого вещь, а
между тем даритель сам не имел права собственности, а потому не мог и передать его
другому - в этом случае приобретатель имеет только владение, а не право
собственности, но владение законное, потому что в основании его лежит дарение».
Однако, как представляется, такое владение нельзя считать законным, несобственник не
может передать собственность, самое большее, что от него может приобрести
получатель, - это фактическую позицию владения для давности (под несобственником не
следует понимать управомоченного отчуждателя).
Согласно ст. 305 способы защиты прав, предусмотренные для собственника,
принадлежат обладателям ограниченных вещных прав, а также владеющему
имуществом «по иному основанию, предусмотренному законом и договором». Это лицо
имеет право на защиту его владения также против собственника.
В результате одни авторы причисляют к законным владельцам (титульным владельцам),
имеющим право на защиту его титульного (законного) владения также против
собственника не только обладателей вещных прав, но и всех лиц, владеющих
имуществом на основании договора (арендаторы, хранители, комиссионеров,
перевозчики и т.д.). Другие утверждают, что данное толкование этой нормы противоречит
логике, и что это непременно породило бы проблемы в ее практической реализации.
Специальная оговорка законодателя в отношении аренды подчеркивает в данном случае
неприменимость нормы ст. 305 ГК РФ, ибо тогда не было бы необходимости повторять
уже существующую норму. Кроме того, в ст. 611 дана специальная отсылка к ст. 398
кодекса, подчеркивающей исключительный характер данного права.
Действительно, невозможно представить себе перевозчика либо хранителя требующего
возврата вещи у собственника. Однако в силу специфики обязательственных отношений
связывающих их с собственником, они и не могут быть признаны законными
владельцами, поскольку владение для них не самоцель, а лишь сопутствующий
фактический элемент исполнения обязательств перед контрагентом. Их физическое
обладание вещью не содержит в себе animus domini, являющимся обязательным для
признания правомочия владения. Фактическое нахождение вещи у них обусловлено
«владением для других» (отсутствует
субъективный момент), что может
квалифицироваться исключительно как держание (detentio - держание, опосредованное
владение).
Защита
фактического
обладания
(держания)
таких
держателей
осуществляется исключительно в интересах собственника. Однако, возможности
предоставленной им защиты ограничены правами собственника и законного владельца.
Таким образом, статьей 305 Гражданского кодекса предусмотрена та категория законных
владельцев, чье владение основано на определенным титуле (ограниченное вещное
право, право арендатора, нанимателя и т.д.). Все они владеют имуществом для себя,
причем это сопряжено как с возмездным так безвозмездным пользованием этим
имуществом. С учетом римской традиции их можно назвать владельцами, а их право владением (possessio). Такие лица могут пользоваться всем объемом защиты, в том
числе, против собственника.
Кроме того, в рамках такого владения ошибочно понимать волевой момент только в
смысле римского animus domini, т.е. исключительно как намерение владеть вещью как
собственной, от своего имени, не признавая более чьих-либо превосходящих прав на
вещь. Как представляется, другим конституирующим признаком субъективного момента
здесь является осознание лицом добросовестного характера своего владения при
осуществлении владения. При таком понимания его смысла титульный владелец знает о
наличии превосходящего его право владения право собственника и добросовестно
осознает, что фактическое владение делегировано ему собственником, что, в свою
очередь, позволит отделять титульных владельцев от простых держателей, у которых
такой признак отсутствует. При этом психическое отношение титульного владельца к
попечению о вещи тождественно, а порой превышает таковое, отношению к вещи
собственника. Таким образом, речь идет о необходимости более широкого понимания
смысла того волевого момента animus domini, который классически использовался
римскими юристами. Только такое понимание субъективного момента позволяет признать
за титульным владельцем правомочие владение, позволяющее признать за ним
возможность использования средств юридической защиты своего владения, в том числе
против собственника.
Возможную ситуацию столкновения (конкуренции) двух исков, направленных на защиту
титульного владения при нынешней редакции ст. 305 ГК, следует решать, как
представляется, с точки зрения предпочтения иска владельца перед держателем, а при
конкуренции иска держателя и собственника - иска собственника.
Таким образом, предусмотренная нашим законодательством возможность защиты
владения титульного владельца имеет общие черты с виндикацией, построенной по ее
модели, но непосредственно таковой не является. С другой стороны, хотя и в рамках
такой защиты защищается владение титульного владельца, речь идет не о
владельческой, а петиторной защите, основанной не на факте владения, а на
определенном праве, предусматривающем владение вещью. Некоторую аналогию
защиты владельца можно проследить в римском праве, где публициановым иском (actio
publiciana), являвшимся по сути преторским средством, смоделированным в соответствии
с петиторным иском собственника, возвращалось потерянное владение добросовестному
титулованному приобретателю. По условиям иска истец должен был владеть вещью и
затем утратить ее. В отличие от виндикации вещь возвращалась не от каждого иного
лица, а только от менее управомоченного владельца. Например, actio publiciana, не
давалась против собственника, в результате чего право публициановского владельца
некоторыми авторами именовалось «относительным вещным правом».
При применении ст. 305 ГК РФ действующее гражданское законодательство в скрытой
форме защищает владение как вещно-правовую категорию, а не как составной элемент
обязательственного правоотношения титульного владельца с собственником. Характер
защиты владения титульного владельца позволяет говорить о том, что при
осуществлении своего владения, основанного на обязательственном правоотношении,
титульный владелец находится в вещном правоотношении абсолютного характера по
отношению ко всем участникам гражданского оборота, включая собственника.
требует прояснения также правовой статус заложенного имущества при объявлении
повторных торгов несостоявшимися (ч. 4 ст. 350 ГК РФ). Закон не указывает на переход
права собственности на бывшего залогодержателя, фактические обстоятельства не
являются основанием для прекращения права собственности, а равно возникновения
нового первоначального права собственности (главы 14 и 15 ГК РФ). В результате
бывший залогодержатель, как представляется, становится законным (титульным)
владельцем, в силу прямого указания на это законом. Проблема разделения статуса
владения и собственности может возникнуть при применении ст. 242 Гражданского
кодекса. Не вдаваясь в обсуждение вопроса о соответствии порядка реквизиции ст. 35
Конституции Российской Федерации, ч.3 ст. 242 ГК наделила бывшего собственника
возможностью потребовать возврата сохранившего в натуре реквизированного
имущества. Но оно уже стало государственной собственностью, и в то же время иск лица
о возврате имущества должен быть удовлетворен. Закон не указывает, что с возвратом
вещи переходит и титул собственности. В результате к законному владельцу не
применимы положения о приобретательной давности, поскольку узукапия возможна лишь
по
отношению
к
незаконному
владельцу,
являющемуся
добросовестным
приобретателем.
правоприменительный орган прямо признает возможность и правомерность
возникновения владения добросовестного приобретателя и более того - предписывает
судам уважать такое владение. Кроме того, постановлением суда ограничена
возможность требования имущества не только в порядке виндикации, но в порядке
реституции по основаниям ст. 167 ГК РФ. Вывод из п. 25 постановления Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации может быть только одним: если виндикация
не возможна в силу ограничений, установленных ст. 302 ГК РФ, а также несмотря на
недействительность сделки, по которой может быть получено владение, это владение
подлежит защите. При этом владение, является нетитульным, поскольку в его основе
отсутствует законное основание, а, следовательно, такое владение может быть только
незаконным.
Вместе с тем, такое незаконное владение наделено определенными юридическими
последствиями в виде возможности приобрести оригинальное право собственности по
usucapio (по давности). Закон уважает давностное владение и предоставляет
добросовестному владельцу до приобретения права собственности на имущество защиту
владения против третьих лиц, не являющихся собственниками, а также не имеющих прав
на владение в силу иного предусмотренного законом или договором основания (ст. 234
ГК).
В классическом посессорном процессе проверяется лишь факт предыдущего владения и
не допускается выдвижение ответчиком возражений, связанных с правами на вещь,
обоснованность которых суд может проверить лишь при решении вопроса о праве
гражданском. При нынешней редакции ст. 234 ГК РФ истцу все же придется доказывать
свой титул владения, а если ответчик укажет на собственный justus titulus, суд будет
вынужден разрешать вопрос о праве гражданском, а не о владении как таковом. Процесс
неизбежно перейдет в петиторный.
Утверждается, что владение, (как факт или как правомочие), определяет форму защиты
(посессорная - Германия, Франция и т.д.; или петиторная - Россия и другие страны); факт
владения порождает правомочие пользования владельцем вещью, поскольку оно никем
не оспорено; Содержание посессорной защиты владения выражается в том, что
владелец вещи обладает правом требования его защиты, поскольку не доказано
отсутствие юридического факта возникновения прав владения (владелец есть
собственник, пока не доказано иное); добросовестный владелец, даже если он является
незаконным приобретателем, пользуется для защиты своих охраняемых законом
интересов всем тем арсеналом средств петиторнои защиты, который предоставлен
собственнику действующим. Необходимо нормы Земельного Кодекса Российской
Федерации привести в соответствии с нормами Гражданского Кодекса Российской
Федерации и установить правовые режимы владения и пользования земельными
участками на праве пожизненного наследуемого владения и постоянного (бессрочного)
пользования земельным участком; защита владения может носить и опосредованный
характер, например, при требовании надлежащего исполнения контрагентом различных
обязанностей по договору, в конечном итоге защищается и владение; защита титула
владения, возникшего из обязательства, осуществляется вещно-правовыми способами,
как защита правомочия, нарушение которого влечет невозможность осуществления
субъективного права; лицо, самовольно построившее жилое помещение, обладает
правом защиты этого объекта, при условии, что оно там фактически проживает, то есть,
владеет и пользуется им. Таким образом, защита владения обеспечивает возможности не
только защиты факта владения, но и защиты некоторых видов личных неимущественных
прав, (например, права на проживание).
Таким образом, содержание посессорной защиты владения выражается в том, что
владелец вещи обладает правом требования его защиты, поскольку не доказано
отсутствие юридического факта возникновения прав владения (владелец есть
собственник, пока не доказано иное). На основании этого положения делается вывод о
том, что добросовестный владелец, даже если он является незаконным приобретателем,
пользуется для защиты своих охраняемых законом интересов всем тем арсеналом
средств петиторной защиты, который предоставлен собственнику действующим
гражданским законодательством РФ.