IX международная научная конференция 10

Приоритеты мировой науки:
эксперимент и научная дискуссия
Материалы IX международной научной конференции
Северный Чарльстон, Южная Каролина, США
10-11 ноября 2015 года
The priorities of the world science:
experiments and scientific debate
Proceedings of the IX International scientific conference
North Charleston, SC, USA
10-11 November 2015
CreateSpace
North Charleston
2015
УДК 001.08
ББК 10
«Приоритеты мировой науки: эксперимент и научная дискуссия»:
Материалы IX международной научной конференции 10-11 ноября 2015 г.
– North Charleston, SC, USA: CreateSpace, 2015. - 219 с.
«The priorities of the world science: experiments and scientific debate»:
Proceedings of the IX International scientific conference 10-11 November
2015. – North Charleston, SC, USA: CreateSpace, 2015. – 219 р.
В материалах конференции обсуждаются проблемы различных областей
современной науки. Сборник представляет интерес для учёных различных
исследовательских направлений, преподавателей, студентов, аспирантов –
для всех, кто интересуется развитием современной науки.
Все статьи представлены в авторской редакции.
The materials of the conference have presented the results of the latest research
in various fields of science. The collection is of interest to researchers, graduate
students, doctoral candidates, teachers, students - for anyone interested in the
latest trends of the world of science.
All articlesare presentedin theauthor's edition.
ISBN-13: 978-1522839507
ISBN-10: 152283950X
Your book has been assigned a CreateSpace ISBN.
@ Авторы научных статей, 2015
Authors, 2015
@ Научно-издательский центр «Открытие», 2015
Scientific Publishing Center «Discovery», 2015
2
CONTENT (СОДЕРЖАНИЕ)
Section I. Information Technology (Информационные технологии)
Звягинцев А. В., Звягинцев В. В.
БЕЗОПАСНОСТЬ ЛОКАЛЬНЫХ СЕТЕЙ УЧЕБНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ ..... 8
Karimsattar M.A., Babikenova S.M., Usenova D.D., Oleinikova A.V.
INFORMATION TECHNOLOGIES AND HUMAN:
PRESENT AND FUTURE .................................................................................. 11
Section II. Biological sciences (Биологические науки)
Байтимирова Е.А., Мельникова Т.А.
МОРФОМЕТРИЯ СПЕРМАТОЗОИДОВ ОСТРОМОРДОЙ ЛЯГУШКИ ... 15
Novoselova M.V.
ANTIBACTERIAL PROPERTIES OF RECOMBINANT HUMAN
LACTOFERRIN OF BL21DE3/ mpET28A+ STRAIN ...................................... 19
Section III. Earth Science (Науки о Земле)
Белых И.А., Дидык С.В., Королев М.С.
МЕТОД ОПРЕДЕЛЕНИЯ КАНАЛОВ СВЕРХПРОВОДИМОСТИ ............. 22
Сарычева О.В.
НЕФТЕГАЗОНОСНЫЕ КОМПЛЕКСЫ ЗАПАДНОЙ ЧАСТИ
АРКТИЧЕСКОГО ШЕЛЬФА РОССИИ .......................................................... 28
Section IV. Engineering (Технические науки)
Звягин Е.М., Исламов М.Ф, Гасымов Э.И.
ОСНОВЫ ПОСТРОЕНИЯ ГЕОЛОГИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ.
ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ КАК ИСТОЧНИК ИСХОДНЫХ
ДАННЫХ ДЛЯ ГИДРОДИНАМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ................................. 33
Минин В. В., Зяблов С. Ф.
МЕТОДИКА ОПТИМИЗАЦИИ ПАРАМЕТРОВ
БЕТОНОСМЕСИТЕЛЕЙ ................................................................................... 41
Minin V. V., Zyablov S. F.
METHODS OF OPTIMIZING THE PARAMETERS
OF CONCRETE MIXERS................................................................................... 41
3
Миннигалиев Р.Ф., Касимов Р.Р., Королев М.С.
ГИДРОДИНАМИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ГРП
В ГОРИЗОНТАЛЬНОМ СТВОЛЕ СКВАЖИНЫ ........................................... 44
Молдагажиева З.Д., Жилисбаева Р.О., Kee Jong Yoon
ИССЛЕДОВАНИЕ НЕТКАНЫХ МАТЕРИАЛОВ
НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ................................................. 49
Никишечкин П.А. ........................................................................................... 54
ОРГАНИЗАЦИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ОСНОВНЫХ КОМПОНЕНТОВ
В СИСТЕМАХ ЧИСЛОВОГО ПРОГРАММНОГО УПРАВЛЕНИЯ
С ОТКРЫТОЙ МОДУЛЬНОЙ АРХИТЕКТУРОЙ ......................................... 54
Section V. Medical sciences (Медицинские науки)
Bogomolova О. А., M.A. Demidova М. А.
EFFECTS OF NEW 3-OXYPIRIDINE DERIVATIVES ON BEHAVIOR
OF RATS IN THE OPEN FIELD TEST ............................................................. 58
О.Н. Кацавель, Р.В. Окушко, Л.В. Пащенко, Л.И. Фус
КЛИНИКО-ЛАБОРАТОРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА БОЛЬНЫХ
С ЦИРРОЗОМ ПЕЧЕНИ РАЗЛИЧНЫХ ВАРИАНТОВ ТЕЧЕНИЯ ............. 62
I.P. Tatarchenko, A.G. Denisova, N.V. Pozdnyakova,
E.P. Kulyutsina, O.I. Morozova
THE POSSIBILITIES OF PREDICTING CORONARY ATHEROSCLEROSIS
IN PATIENTS WITH DIABETES MELLITUS ................................................. 67
Section VI. Pharmacology, pharmacy (Фармакология, фармация)
Базанов Г. А., Хитров А. А., Ткачев П. В.
СОЗДАНИЕ ФИТОПРОДУКТА, ОБЕСПЕЧИВАЮЩЕГО
ГАРМОНИЗАЦИЮ ФУНКЦИЙ ПЕЧЕНИ ..................................................... 70
Section VII. Veterinary science (Ветеринария)
Mourad Maalouf Bechara Toni, Aleshkevish V.N., Kracoshka P.A.
THE EFFECTIVENESS OF VETERINARY DRUGS ALVEOSANUM
AND BACINILLUM WHEN VACCINATING AGAINST RINGWORMS
IN CATTLE ......................................................................................................... 75
4
Section VIII. Historical Sciences (Исторические науки)
Akylbayeva I. M.
THE PROBLEM OF ETHNIC CONFLICTS AT THE MODERN STAGE ...... 79
Еришева Т.А., Еришева А.А.
КЕЙКИ – БАТЫР КАЗАХСКОГО НАРОДА.................................................. 82
Section IX. Economics (Экономические науки)
Зубарева ТН
РАЗВИТИЕ ФИНАНСОВОЙ ГРАМОТНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ:
РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ ............................................................................ 86
Каранина Е. В., Логинов Д. А.
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АНАЛИЗА РИСКСИСТЕМЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ ............................................. 90
Кашкарева Е.А.
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ СИСТЕМЫ НАДЗОРА
В БАНКОВСКОЙ СФЕРЕ ................................................................................. 96
Osipov V. S.
PUBLIC ADMINISTRATION SYSTEM OF RUSSIA: DYSFUNCTIONS
AND INSTITUTIONAL REFORMS ................................................................ 102
Павлишевская А.Р.
КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТЬ ПРЕДПРИЯТИЯ:
ПОДХОДЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ .................................................................... 112
Kęstutis Peleckis
CONDITIONS OF COMMUNICATION IN BUSINESS NEGOTIATIONS
AND BUSINESS MEETINGS .......................................................................... 116
Kęstutis Peleckis
PREPARATION FOR BUSINESS NEGOTIATIONS
AND BUSINESS MEETINGS .......................................................................... 120
Section X. Philosophy of Science (Философские науки)
Bushman I.
NEW PARADIGMS AS A GROUND FOR EDUCATIONAL POLICY ........ 125
5
Полякова О.О.
БАЗОВАЯ АРХЕОАСТРОНОМИЧЕСКАЯ МЕТОДИКА
ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ
В РАЗЛИЧНЫХ АСТРОНОМИЧЕСКИХ КООРДИНАТАХ ...................... 129
Fidchenko E. V.
COMMUNICATION STRATEGIES AND THE STUDY
OF CONTEMPORARY SOCIAL REALITY
(PHILOSOPHICAL ANALYSIS) ..................................................................... 154
Хасанов М.Ш., Петрова В.Ф.
ГЕНЕЗИС И РАЗВИТИЕ ДЕМОКРАТИИ В КАЗАХСТАНЕ ..................... 157
Khitruk E.B.
THE «DENATURALIZATION» AS AN EFFECTIVE STRATEGY
OF PHILOSOPHIZING ..................................................................................... 161
Section XI. Philology (Филологические науки)
Stepanova N.V.
CONCEPTUALIZATION OF THE RECESSION
ORGANIZING FRAME «CRISIS» ................................................................. 167
Юнаева Е.Г.
ЭВОЛЮЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КОНТЕКСТА
КАК ДЕТЕРМИНИРУЮЩИЙ ФАКТОР РАЗВИТИЯ
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
В СИНХРОНИИ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА ................................................. 169
Section XII. Jurisprudence (Юридические науки)
Laurita R. Didigova
DEVELOPMENT OF ELECTRONIC DECLARATION
IN CUSTOM AFFAIRS IN RUSSIA ................................................................ 176
Кожухова М. М., Жиенбаев М. Б.
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РЕСПУБЛИКЕ КАЗАХСТАН .................................... 178
Section XIII. Educational Sciences (Педагогические науки)
Agureeva А., Kolyada Е., Novikova О.
CONDITIONS OF ENSURING HEALTH PRESERVATION ACTIVITIES
IN THE KINDERGARTEN............................................................................... 185
6
Анисимова Т.И., Павлова П.А.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОЦЕНОЧНЫХ СРЕДСТВ В ПРОЦЕССЕ
ПОДГОТОВКИ БАКАЛАВРОВ ПЕДАГОГИЧЕСКОГО
ОБРАЗОВАНИЯ ............................................................................................... 188
Муртазина Э. И.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ КОГНИТИВНОГО КОМПОНЕНТА ТОЛЕРАНТНОСТИ
СТУДЕНТОВ НА КОНСТАТИРУЮЩЕМ ЭТАПЕ
ОПЫТНО-ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ РАБОТЫ ......................................... 191
Шачкова Э. В.
ЭВОЛЮЦИЯ НАНОТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ БУДУЩИХ
УЧИТЕЛЕЙ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ИСКУССТВА КАК ПОКАЗАТЕЛЬ
ИХ ВЫСОКОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ ......................................................... 194
Section XIV. Social sciences (Социологические науки)
Riabkova E.S., Kireeva N.S.
PR. DIFFERENCE IN APPROACHES ............................................................ 201
Section XV. Political science (Политические науки)
Наумов Д.И., Лотменцев А.М.
ПАРТИЙНЫЕ ИДЕОЛОГИИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ
РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ: РЕЛИГИОЗНЫЙ АСПЕКТ ........................... 204
Section VI. Cultural Studies (Культурология)
Ha D. J., Chibisova O. V.
SOUTH KOREAN “NEW GENERATION” OF THE 1990S
AS A YOUTH SUBCULTURE ......................................................................... 208
Шеин В. В.
ДИАЛОГИЗМ В КУЛЬТУРОЛОГИИ БРАКА .............................................. 211
Section XVII. Technology design (Технологии дизайна)
Таваркуль А. Б., Kyong Hwa Yi, Киябаева С. К.
ПОСТРОЕНИЕ БАЗОВОЙ ОСНОВЫ ПЛЕЧЕВЫХ ИЗДЕЛИЙ ............... 213
7
Section I.
Information Technology (Информационные технологии)
УДК 004.514
Звягинцев Антон Владимирович
Студент, кафедра «Техносферная Безопасность»,
Забайкальский государственный университет, г. Чита, Россия
Звягинцев Владимир Викторович
Кандидат технических наук, доцент,
Забайкальский государственный университет, г .Чита, Россия
БЕЗОПАСНОСТЬ ЛОКАЛЬНЫХ СЕТЕЙ
УЧЕБНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ
Аннотация: В статье описаны способы проведения атак на локальную
сеть. Рассмотрены проблемы защиты локальных сетей. Предложены
основные методы защиты от подобного рода атак.
Ключевые слова: локальная сеть, компьютер, атака, защита, программное
обеспечение.
Zvyagintsev Anton Vladimirovich
Student, Department "Safety of Technosphere"
Transbaikal State University, Chita, Russia
Zvyagintsev Vladimir Viktorovich
Cand. Sc. Engineerring, Assoc. Prof.
Transbaikal State University, Chita, Russia
SAFETY OF THE LOCAL NETWORK
OF THE EDUCATIONAL ORGANIZATIONS
Abstract: This article describes how to carry out attacks on the network. The
problems of the protection of local networks. The basic methods of protection
against such attacks.
Keywords: local networks, computer, attack, defense, software.
По требованию Федеральных государственных образовательных
стандартов каждый обучающийся в течение всего периода обучения
должен быть обеспечен индивидуальным неограниченным доступом к
одной или нескольким электронно-библиотечным системам (электронным
библиотекам) и к электронной информационно- образовательной среде
организации.
Электронно-библиотечная
система
(электронная
библиотека) и электронная информационно- образовательная среда
должны обеспечивать возможность доступа обучающегося из любой
точки,
в
которой
имеется
доступ
к
информационнотелекоммуникационной сети "Интернет" (далее - сеть "Интернет"), как на
8
территории организации, так и вне ее. Функционирование электронной
информационно-образовательной
среды
обеспечивается
соответствующими средствами информационно- коммуникационных
технологий, в том числе использование локальной сети, Wi-Fi соединения
и квалификацией работников, ее использующих и поддерживающих.
Использование локальной сети с выходом в "Интернет" имеет свои
сложности и «подводные камни». Рассмотрим простейшую локальную
сеть, состоящую из 2-х компьютеров, роутера и принтера (рисунок 1).
Рисунок 1- Общая схема устройства простейшей локальной сети.
Теперь представим ситуацию, что нужно распечатать документ «На
печать.doc», который находится на Компьютере №1. Тут нам поможет
настройка общего доступа к устройствам и принтерам, таким образом,
есть следующие пути решения этой проблемы:
1) Настроить общий доступ к принтеру и отправить документ на
печать, не вставая из-за своего рабочего места.
2) Настроить общий доступ к файловой системе Компьютера №2 и
перенести файл на данный компьютер и распечатать уже с него.
3) Перенести файл на USB-накопитель, в дальнейшем перенести его на
Компьютер №2 и распечатать.
Выбор какого-то конкретного способа зависит от технического
обеспечения и квалификации сотрудников, но давайте посмотрим на
каждый из этих способов с точки зрения безопасности информационных
систем.
Допустим, злоумышленник находится в локальной сети учебной
организации, а все компьютеры подключены к роутеру при помощи
незащищённого Wi-Fi соединения. Целями злоумышленника определим
перехват документа «На печать.doc», либо получение полного доступа к
9
компьютерам в этой локальной сети. Рассмотрим следующие способы
атак на локальную сеть:
Способ №1 - Человек посередине
При помощи MITM (Main-In-The-Middle) атаки, злоумышленник
изменяет таблицу маршрутизации и сообщает роутеру, что он является
Компьютером №2, а в свою очередь Компьютеру №2 злоумышленник
сообщает, что его компьютер является роутером (рисунок 2). В
дальнейшем злоумышленник может отслеживать все пакеты,
отправленные Компьютеру №2, таким образом можно перехватить любые
данные, которые будут направлены Компьютеру №2.
Рисунок 2- Схема маршрутизации при реализации
Main-In-The-Middle атаки.
Способ №2 - Разрешённый доступ
Тут мы рассмотрим случай с компьютерами, где настроен доступ к
общим ресурсам, в зависимости от того, насколько оператор Компьютера
№2 осведомлён о содержимом “Общих” папок, можно передать в
«расшаренную» папку какое-либо вредоносное программное обеспечение
и затем методами Социальной Инженерии убедить его запустить его.
Способ №3 - “Флешка”
Первые типы вредоносных программ, распространяющихся через USB
накопители, проявили себя в июне 2007 года, и по сей день их количество
лишь продолжает расти. Таким образом, если удастся заразить лишь один
компьютер в сети, при условии того, что сотрудники переносят данные
между другими компьютерами при помощи USB-накопителей, то
злоумышленник может вскоре получить доступ ко всем компьютерам. К
подобному вектору атак можно было также причислить также вирусное
ПО, которое распространяется через дискеты и оптические диски, однако
10
данные носители информации уже морально устарели и практически не
используются.
Теперь рассмотрим основные методы защиты от подобного рода атак:
1) Шифрование
Если компьютеры в сети подключены через WiFi, то следует использовать
алгоритмы шифрования WPA2/PSK, таким образом, для злоумышленника
становится невозможной MITM атака.
2) Пароли
Использовать сложные пароли для «расшаренных» папок и своевременно
обновлять программное обеспечение.
3) Антивирус
Использовать антивирусное программное обеспечение для защиты от
вредоносного ПО, распространяющегося через USB накопители. Таковым
может служить как антивирус общего назначения (Kaspersky, ESET, Avast
и др.), так и специализированные утилиты (USB Disk Security).
4) Фаерволл
Использование фаерволла препятствует размножению вирусного ПО
через сеть, блокирует связь вируса со злоумышленником (trojan), а также
позволяет распознать вредоносное ПО в момент загрузки на ПК. В
некоторых случаях фаерволл может распознать изменение таблицы
маршрутизации и предотвратить MITM атаку.
Таким образом, используя вышеперечисленные доступные способы
можно защититься от атак злоумышленников.
Karimsattar M.A., Babikenova S.M., Usenova D.D.
Karaganda State Technical University’s Students
Scientific advisor: Oleinikova A.V., Senior Teacher
INFORMATION TECHNOLOGIES AND HUMAN:
PRESENT AND FUTURE
XXI century the age of information technologies. Humanity has
confidently risen to a higher level of the evolutionary ladder - formed a new
society, widely used computer technologies. Its development, largely contribute
to information and communication processes, which are now the main
components of human life. The main object of the impact of information
technology (IT) is a person's consciousness, the psyche.
Many countries are ready to use IT in professional and in daily activities
as well. Along with this there is the problem of assessing the possible
psychological consequences of information. But there is a question: whether
the mutual effect of IT on human beings can coexist with the influence of
humans on IT? After all, the evolution of man, his conversion is not less than a
progressive process rather than information.
11
This work is devoted to the analysis of the impact of IT, leading to a
change in the traditional forms of human activity and the impact of human
activity on the further development of IT.
Our challenge is to consider this interference in specific periods of time,
compare the results and identify the role of people in each of them.
To do this, you must consider two temporal categories: the present and
the future.
The first category describes the impact of IT on person. Consequently,
person in this category is subject of impact.
There are two main trends which transform the human psyche under the
influence of information technology: the afferent and efferent.
"Efferent is to spread tumors arising in the central zone and in other more
distant zones. One of the examples is the attempt to communicate with the
computer as with a partner. Surveys have shown that while there are a number
of tumors: requirements of exact formulations, of logical and consistent
thoughts were strongly required, the sense of reflection increases. All this can
be transferred in terms of the traditional communication between people.
Indeed, each of us rarely meet with such a phenomenon of "computerized
or computer like" communication. These trends are met not only in business
(for example, the interaction of programmers with users), but also in daily
activities - like when you talk about life problems with your family, in friend’s
conversation, when talking with the children, and so on."
Afferent is a kind of antipode to efferent tendencies. This means that the
components of the traditional activities are designed on information. The life of
a modern man depends mostly on communication with the computer. Often,
when working with a computer we treat and apply to him as a companion,
assistant.
Can we think of the analogy between the human brain and the computer?
Some specialists say, "the probationers of different ages applied the principle of
analogy of computers not only in the description of the features of their
thinking, but also in the discussion of personal characteristics. According to
them, the use of IT has contributed to their activities by beneficial
transforming, for example by creating new standards of "a clear, efficient
operation that does not require" extra words and discussions .''And we totally
agree with this statement.
Expert researches have shown that the child is able to change the low
self-esteem - similar to changing the computer's operating system.
At present, the impact of information on human activities are
increasingly connect with negative manifestations, precisely the destruction of
many skills. To denote this phenomenon we take the term of the word
“execution” (death of previously formed skills and forms of activity, later
became not necessary.)
Examples include the following facts: interpersonal communication
became anonymous, the gradual destruction of calculation skills (oral counting,
12
mathematical calculations like dividing and multiplying "in the column", and
so on).
An example of the positive impact of information on human activities is
a “reversion” (lat. Reversio - turn, returning). This means the reborn of the
previously lost psychical components. Such as a written communication, which
was
replaced
by
the
communication
by
phone,
skype.
When communicating or chatting online a new "etiquette" of communication is
developed. For example, in an email.
It should be noted that the rapid race of development of informing the
society left its traces on the process of education. In the XXI century, the
cybernation of society is directly involved in the education of children and
students. Timely access to various kinds of information of interest to us without
any time - consuming - unconditional credit information. Students have the
opportunity to minimize the cost of energy, effort, time, awaiting them, such as
going to the library, but to get that amount of useful information that will help
to fill the "gaps" in education, to raise awareness, not leaving the house.
So, the computer equipment of the company has reached the very level
at which "there is the need to build flexible distributed system of continuous
education, through which a person can have access to global information
resources and databases continuously throughout life to improve their
professional skills, and that allows him to be professionally mobile and
creativity. The course of the continuous growth of the flow of information and
rapidly changing technology is a distance education ".
Distance education - education that is carried out with the help of
telecommunication technologies. It allows you to gain knowledge from a PC.
Access to the Internet is an integral part of distance education.
Distance education - a method of education, which is radically different
from traditional teaching methods. It has a wide range of activities, as has the
task not only to fundamental education, but also to expand the outlook of the
student, that is, to increase its creativity.
One of the means which allows the student to master a particular
discipline is an electronic training complex (a combination of structured
teaching materials, united by means of a computer learning environment,
providing a full cycle of training and methodical designed to optimize student
mastery of professional competencies within academic discipline.
This means of formation of the creative experience of the student in self development, as well as the "means of formation of experience of creative
activity of students in distance education".
Therefore, distance education is based on the acquirement of knowledge
through the development of the creative personality. The student is the subject
and object of education, as it plays a major and direct role in the process of its
formation. Moreover, distance education opens opportunities the student as a
person who is able to organize his model of acquiring knowledge, taking into
account personal qualities, needs and opportunities.
13
So, distance education is an innovative component of the training of the
XXI century, which allows you to get the most complete all the necessary
amount of information and unlock the creative potential of the student.
It should be noted that the prospect of the development of distance
education - is another indicator of the positive impact of the process of
information of society.
Now, we propose to consider the second category of the article - the
future.
In it, we reveal the questions the relationship between man and robot
work questions man over artificial intelligence robots.
Already created humanoid robots, perhaps, behind them lies the human
future.
Created in XVII, XVIII centuries "people-machines", which at that time
had the most primitive skills (to perform simple movements that were the
likeness of coordination of movements of people), passed its technical
evolution. It is similar to the evolution of man, but still has its own
characteristics. "In the course of evolution robot generations do not replace
each other, but exist in parallel". This is evidenced by the presence of three
types of automatic systems: a) program; b) adaptive; c) intellectual.
The construction of a robot is almost a complete copy of the human
skeleton. "The robot comprises a manipulator with a multilink actuators at the
joints and an automatic control system consisting of various sensors, the
information processing apparatus, control devices".
Is not this proof that the development of technology is the mirror
reflection of mankind’s evolution.
Today, robots are taking a big part in people's life. The scope of their
activities with each passing day becomes more widely: from the production of
any small parts to researches in space. Welding and assembly of parts - in
automotive engineering, performance traumatic types of work, processing of
hazardous waste, medical help to perform complex operations.
A new area of research in neurorehabilitation is the use of robots exoskeletons. This made it possible neurorehabilitation patients. "In some joints
exoskeletons used passive spring mechanism for controlled discharge coached
hands. This allows the patient to move his arm with minimal effort in the
joints".
Moreover, now, in order to improve the possibilities of "mechanical
men", all research aimed at creating an artificial intelligence robot. But whether
it is necessary?
The answer is obvious - of course, necessary. After all, human thinking
is universal, it gives the opportunity to act in an emergency situation in the
right direction. A robot in this case is limited only by the programmed actions.
"This means that the situation in the workplace should be strictly
deterministic". Actions of a robot must follow to precise regulation.
Therefore, the prospect of robot in the image of man is: to teach a robot
to think and not to play pre-programmed actions.
14
In this regard, there was a heuristic programming, which teaches the
machine techniques used by a person in the course of solving problems. Robots
learn to find a solution not by selecting from the available alternatives, and by
selecting the most efficient. The most rational option for this was a game of
chess. It not only uses robot programmed steps and learn to choose the desired
option. This method of training bring contribution.
Of course, in the future it is planned to improve the thinking and the
structure of the robot to the level of human development. And only depends on
him to provide a machine-mate, friend, "the bearer of humankind ", or an
enemy that mankind will cease to exist at all.
The man's role in the evolution of technical progress is very large, and its
scale is not inferior to the process of information of society.
In conclusion we can say that we review and proven IT interference on
human rights and IT exists. It does not matter to a greater or lesser extent, it is
important whether it harmoniously. On this depends the existence of "two
civilizations: the technical and human." Therefore, it would be more
harmonious interaction, the greater the benefit to the same extent, and it will
bring for man and for the process of information. The development of human
society will help to speed up technological progress, make new technological
revolution, which in turn will give the answers to the questions that concern us
for many years. Therefore, it is necessary to find a "golden mean" that will
enable conflict - free existence and mutual enrichment of the two global
processes of information and the human evolution.
Section II. Biological sciences (Биологические науки)
Байтимирова1 Е.А., Мельникова2 Т.А.
1
к.б.н., Институт экологии растений и животных УрО РАН
2
Уральский государственный горный университет
МОРФОМЕТРИЯ СПЕРМАТОЗОИДОВ
ОСТРОМОРДОЙ ЛЯГУШКИ1
Формирование патологических и атипичных полиморфных
сперматозоидов, которые не способны участвовать в оплодотворении,
может быть вызвано действием многих факторов (Луцкий и др., 2006,
Никитин, 2008). Анализ морфологии сперматозоида позволяет оценить
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках
научного проекта № 14-0431097
1
15
его оплодотворяющую способность, поскольку морфологически
аномальный сперматозоид обладает рядом свойств, понижающих
вероятность оплодотворения. В настоящее время активно изучается
влияние структурной организации хроматина в сперматозоидах и
процесса его упаковки на способность сперматозоида к оплодотворению
(Багиров и др., 2012). Одним из основных показателей оплодотворяющей
способности сперматозоидов является размер головки. Вариабельность
сперматозоидов по величине головки связана с различным содержанием в
них ДНК, определяющим степень зрелости сперматозоидов (конденсация,
упаковка хроматина) (Мамина, Жигальский, 2006). Считается, что зрелые
уринальные и тестикулярные сперматозоиды амфибий морфологически
идентичны, однако степень их зрелости может быть различной. Ранее, на
примере озерной лягушки было отмечено, что площади головок
сперматозоидов неполноценных самцов (с признаками гермафродитизма)
меньше по сравнению с нормальными самцами (Baitimirova, Vershinin,
2014).
Целью данной работы было изучить изменчивость площади головок
сперматозоидов в образцах уринальной и тестикулярной спермы
остромордой лягушки (Rana arvalis, Nilsson,1842).
Методика
В работе исследовались половозрелые самцы остромордой лягушки,
отловленные в окрестностях п. Верхние Серги Свердловской области.
Всего в опыте было использовано 15 половозрелых самцов из природной
популяции остромордой лягушки, отловленных в период нереста. В
лаборатории животные были подвержены стандартной процедуре
взвешивания и морфометрии. Затем для получения уринальной спермы
самцам был инъецирован сурфагон в дозе 1,2 мкг действующего вещества
на грамм массы тела животного. Через 1-5 часов путем мягко массажа
брюшной области однократно получали порцию спермы и изготавливали
мазки для изучения морфологии уринальных сперматозоидов. После
этого животные были подвержены вскрытию, в ходе которого из
семенников животных получали суспензию спермы для приготовления
мазков с целью изучения морфологии тестикулярных сперматозоидов.
Микропрепараты были окрашены набором для дифференцированного
окрашивания Диахим-Дифф-Квик. Измерение площадей головок
сперматозоидов
проведено
с
помощью
программы
ImageJ.
Сперматозоиды с аномальной формой головки были исключены из
данного исследования. При анализе изменчивости площади головки
сперматозоидов у R. arvalis был использован однофакторный
дисперсионный анализ. Все приведенные значения, показаны как среднее
± стандартное отклонение, уровень значимости был р <0,05.
16
Результаты и обсуждения
Для выявления морфологических различий уринальной и
тестикулярной, спермы были проведены измерения (площадь головки)
сперматозоидов (рис.1), поскольку этот параметр отражает их зрелость.
При морфометрическом исследовании сперматозоидов R. arvalis на
мазковых препаратах установлено, что размер головки у тестикулярных
сперматозоидов варьирует от 16,7 мкм2 до 60,9 мкм2; уринальных – от
20,5 мкм2 до 60,5 мкм2. Следовательно, наиболее зрелыми в
тестикулярной сперме можно считать сперматозоиды с площадью
головки более 20 мкм2. Наименьшая длина тела особей, в семенниках
которых были обнаружены зрелые сперматозоиды, составила 2,7 и 3,1 см,
при массе семенников менее 2 мг. Данные особи были отловлены на
нересте и также были подвержены гормональной стимуляции. Однако
порцию уринальной спермы получить не удалось.
Рисунок 1. Сперматозоид остромордой лягушки (Rana arvalis, Nilsson,1842)
Значимых различий по площади головок сперматозоидов в
уринальной и тестикулярной сперме экспериментальных животных не
отмечено (рис. 2), что очевидно связано с тем, что в период размножения
семенные
канальцы
заполнены
преимущественно
зрелыми
сперматозоидами. Однако различия на уровне тенденций, позволяют
предполагать в целом более высокую степень зрелости уринальных
сперматозоидов.
17
34,5
34,0
площадь головки, мкм2
33,5
33,0
32,5
32,0
31,5
31,0
30,5
30,0
тестику лярный
у ринальный
тип сперматозоида
Рисунок 2. Площадь головки сперматозоида (среднее ± 0,95 доверительный
интервал ). Результаты однофакторного дисперсионного анализа
F (1,415) =2.04, p =0.15
На основании вышесказанного, можно сделать вывод о том, что
самцы остромордых лягушек, характеризующиеся малым размером
головок сперматозоидов, обладают наименьшей фертильностью.
Литература
1.
Багиров В.А., Кононов В.П., Иолчиев Б.А., Кленовицкий П.М.,
Эрнст Л.К. Фертильность сперматозоидов и состояние хроматина:
методы контроля / Сельскохозяйственная биология, 2012. №2. С. 313.
2.
Луцкий Д.Л., Выборнов С.В., Луцкая А.М., Гончарова Л.А.,
Махмудов Р.М. Влияние химических факторов на состояние
мужской репродуктивной системы (обзор литературы) // Проблемы
репродукции. № 6. 2006. С 48-64
3.
Мамина В.П., Жигальский О.А. Оценка оплодотворяющей
способности сперматозоидов у рыжей полевки (Clethrionomys
glareolus) на разных фазах динамики численности // Успехи
современной биологии. 2006. Т. 126, № 4. С 413-420.
4.
Никитин А.И. Вредные факторы среды и репродуктивная система
человека (ответственность перед будущими поколениями). СанктПетербург. ЭЛБИ-СПб. 2008.237с.
5.
Baitimirova E.A., Vershinin V.L. Assessment of impregnating ability of
spermatozoa and hermaphroditism case of a marsh frog (Pelophylax
ridibundus, Pallas, 1771) in the conditions of anthropogenously changed
landscapes // In the World of Scientific Discoveries, № 10(58), 2014, P.
24-40.
18
Novoselova M.V.
phD-student, Kemerovo Institute of Food Science and Technology,
Russia, Kemerovo
ANTIBACTERIAL PROPERTIES OF RECOMBINANT HUMAN
LACTOFERRIN OF BL21DE3/ MPET28A+ STRAIN
Lactoferrin is a multifunctional protein of the transferrin family, is the
most widely represented in the milk of humans and other mammals.
Unique antibacterial properties make lactoferrin suitable for use in
medicinal supplements, care products oral cavity, skin care, etc [1, 2].
The antibacterial properties of the protein due to: 1) the ability of
lactoferrin to bind iron and thus to deprive the bacterial flora necessary for its
growth and vital functions of the trace element 2) the binding with
lipopolysaccharides (LPS) of bacterial walls 3) stimulating effect of lactoferrin
on phagocytosis and the effect on the activity of complement 4) the binding of
a positively charged protein with the anionic bacterial surface molecules such
as lipoteichoic acid 5) inhibition of formation of biofilms [3].
We obtained strain BL21DE3/mpET28a+, transformed with a genetic
construct containing in its composition of mRNA of human lactoferrin and
carrying out the expression of lactoferrin in the periplasm of cells [4, 5].
The purpose of this study is investigating of antimicrobial properties of
recombinant human lactoferrin, derived from the expression strain E. coli
producing this protein, and compared with the properties of human lactoferrin.
Antimicrobial activity of recombinant human lactoferrin in a soluble
form (S-rhlf) and obtained from
inclusion bodies (IB-rhlf) of
BL21DE3/mpET28a+ strain against E. Coli, S. Aureus, B. Subtilis, Clostridium
sp., Listeria monocytogenes, Pseudomonas aeruginosa, Mycobacterium
tuberculosis, Candida albicans, C. tropicalis, Salmonella was compared with
the corresponding results with the human lactoferrin (hlf). Cells were grown to
a concentration of 104-105 CFU/ml. The following concentrations of the
lactoferrin: 0,1; 0,2; 0,5; 1; 2; 5; 8; 10; 15 mg/ml were used for determining the
minimum inhibitory concentration (MIC) and minimum bactericidal
concentration (MBC).
The data of MIC and MBC obtained for each of lactoferrin are presented
in table 1.
As shown by the results of the studies, lactoferrin obtained by using
BL21DE3/mpET28a+ is bactericidal, however, MBC of the protein obtained to
E. coli, S. aureus, Pseudomonas aeruginosa, Candida albicans, C. tropicalis
and Salmonella were higher for 37 - 87% of natural lactoferrin than human.
The results of recombinant and natural lactoferrin to Clostridium sp. and
Listeria monocytogenes were similar. Soluble lactoferrin and lactoferrin
obtained from inclusion bodies of the strain, showed the same values of MBC
and MIC, except Pseudomonas aeruginosa.
19
Table 1 - The antimicrobial activity of lactoferrin of BL21DE3/
mpET28A+ strain against bacteria and fungi
lactoferrin
MIC (mg/ml)
MBC (mg/ml)
E. coli
S-rhLf
5
8
IB-rhLf
5
8
hLF
5
5
S. aureus
S-rhLf
5
10
IB-rhLf
5
10
hLF
5
8
Clostridium sp.
S-rhLf
5
5
IB-rhLf
5
5
hLF
5
5
Listeria monocytogenes
S-rhLf
5
5
IB-rhLf
5
5
hLF
5
5
Pseudomonas aeruginosa
S-rhLf
10
>15
IB-rhLf
8
>15
hLF
8
15
Candida albicans
S-rhLf
0,2
20
0,5
IB-rhLf
0,2
0,5
hLF
0,1
0,2
C. tropicalis
S-rhLf
5
8
IB-rhLf
5
8
1,0
5
hLF
Salmonella
S-rhLf
1,0
8
IB-rhLf
1,0
8
hLF
1,0
5
A lower effect obtained lactoferrin can be associated with possible
improper conformation and actuation not all of the mechanisms of action of
lactoferrin on bacterial cells.
References
1.
Adlerova, Veterinarni Medicina.2008, 53, 457-468.
2.
Peter, F L., Haematologica. 1995, 80, 252-267.
3.
Jenssen, H. Antimicrobial properties of lactoferrin / Harvard
Jenssen, Robert E.W. Hancock // / Biochimie 91 (2009) 19- 29
4.
M. Novoselova Screening cultivation shtammamov e.coli,
producing lactoferrin / MV Novoselov, VF Dolganyuk // Proceedings of the
XX International scientific-practical conference "Modern state of natural
sciences and engineering," Moskva.- 2015.
5.
Novoselova, M. Preparation of human lactoferrin in various kinds
of expression in bacterial cultures / MV Novoselov, LS Dyshlyuk //
Proceedings of the VII Moscow International Congress "Biotechnology: state
and prospects of development, M: JSC" Expo-Biochim-Technologies "MUCTR
Mendeleev, 2013.- pp 64-65
21
Section III. Earth Science (Науки о Земле)
Белых И.А., Дидык С.В., Королев М.С.
Тюменский государственный нефтегазовый университет
МЕТОД ОПРЕДЕЛЕНИЯ КАНАЛОВ СВЕРХПРОВОДИМОСТИ
В результате проведения множества таких исследований, как
гидропрослушивание и трассерные исследования, а также анализа
динамики зонального вытеснения, выявляются различного рода
неоднородности эксплуатационных объектов.
Здесь предлагается метод анализа промысловых данных о режимах
работы нагнетательных и добывающих скважин, с помощью которого, в
общем смысле, предполагается выявить неоднородности пласта
различного рода. Причем неоднородность пластовой системы может быть
обусловлена, как природными факторами формирования пластовой
системы, так и результатом техногенного воздействия на нее со стороны
наземных гидросистем и скважин.
В настоящее время наиболее сильным и энергоемким методом
воздействия на продуктивные пласты является заводнение. Вследствие
экономических факторов, обусловленных экономией капитальных затрат
на бурение нагнетательных скважин, количество нагнетательных скважин
много меньше, чем добывающих. Естественно, что для полноценной
компенсации объемов отбираемой жидкости из добывающих скважин с
учетом потерь, в меньшее количество нагнетательных скважин
приходится закачивать большие объемы воды, которые могут достигать
1000–2500 м3/сут. Такие условия заводнения приводят к необходимости в
создании высокого давления на забоях и репрессии в нагнетательных
скважинах,
которые
способствуют
нецеленаправленному
гидравлическому разрыву пластов. Результаты научно-исследовательских
работ С.И. Грачева, А.С. Трофимова на ряде известных месторождений
(Ван-Еганское,
Южное,
Приобское,
Тюменское,
Гун-Еганское,
Никольское, Ново-Молодежное, Ватинское, Ай-Еганское и мн.др.)
методом проведения трассерных исследований показали, что на всех
месторождениях, где были проведены подобные исследования,
наблюдаются так называемые каналы со сверхнизким гидравлическим
сопротивлением, или сверхвысокой проводимостью/проницаемостью.
Наличие в структуре гидросистемы продуктивных пластов (ГПП)
каналов со сверхпроводимостью, по мнению самих авторов, проводивших
и интерпретирующих результаты трассерных исследований, обусловлено
с одной стороны природной «макротрещиноватостью», а с другой
формированием трещин вследствие техногенного воздействия на ГПП.
Образование
или
изначальное
существование
каналов
сверхпроводимости может оказаться как положительным, так и
22
отрицательным фактором разработки и эксплуатации месторождений в
зависимости от тех или иных причин.
Здесь мы не будем останавливаться на рассмотрении
технологических методов использования или предотвращения такой
ситуации, а также равновесия положительных и отрицательных свойств
такого рода явления. В данной статье также не ставится целью выявить
природу такого явления, а скорее предложить более экономичный (в
сравнении с трассерными исследованиями или гидродинамическими
методами) метод идентификации каналов со сверхпроводимостью на
основе математической обработки данных о регистрируемых режимах
работы нагнетательных и добывающих скважин.
В качестве прототипа предлагаемого метода была взята за основу
идея обработки данных о режимах работы нагнетательных скважин
высказанная в работе [1]. В данной дипломной работе предполагался
поиск коэффициента проницаемости в зоне воздействия нагнетательной
скважины на пласт на основе математической обработки данных
динамики приемистости и забойного давления с учетом гидравлического
взаимодействия с группой смежных добывающих скважин. Однако
предложенный ранее метод не позволял выявить неоднородность
проводимости между скважинами, так как предполагалось в качестве
неизвестной только величина некой средней проницаемости в
окрестности выбранной нагнетательной скважины.
Как показал опыт использования данного метода, он (метод)
оказался не применимым в случае, когда в фактической динамике рост
приемистости сопровождается падением забойного давления. Естественно
согласно законам гидромеханики такого не может быть при условии
относительного постоянства пластового давления в зонах между
скважинами (на середине расстояния между скважинами). Согласно
результатам применения метода
для адаптации модели систем
поддержания пластового давления Северо-Покурского месторождения [1]
оказалось, что в 60–70% нагнетательных скважинах наблюдается
подобная картина: рост приемистости во времени периодически
сопровождается падением забойного давления. В работе [1] высказано
предположение, объясняющее такого рода ситуацию: в нагнетательных
скважинах, где рост приемистости сопровождается падением забойного
давления, имеет место дестабилизация пластового давления вследствие
формирования крупных (длинных) трещин в зону отбора или заколонных
перетоков.
Применение предлагаемого здесь метода не ограничивается
выявлением только каналов сверхпроводимости и может быть расширено
для более общих задач – поиск распределения проницаемости в зонах
воздействия на пласт исследуемых групп скважин или месторождения в
целом.
В качестве основных исходных данных, необходимых для
применения предлагаемого метода, используются с одной стороны
23
данные телеметрии нагнетательного фонда – динамика приемистости в
виде табулированной функции R(t) и устьевого давления pу(t), и данные
замеров дебитов жидкости по добывающему фонду скважин также в виде
табулированной зависимости – Q(t) (см. пример на рисунке 1).
а)
б)
Рисунок 1 - Примеры исходных данных о режимах работы нагнетательных и
добывающих скважин Ван-Еганского месторождения: а – динамика устьевого
давления и приемистости нагнетательной скважины 3006; б – динамика дебитов
жидкости и нефти скважины 3051
Для начала необходимо пересчитать устьевые давления
нагнетательных скважин в забойные с учетом гидростатического перепада
давления до точки забоя и потерь на гидравлическое сопротивление,
которое будет зависеть от длины, внутреннего диаметра, шероховатости и
коэффициента искривления насосно-компрессорных труб. Точность
пересчета давления в основном зависит от точности расчета потерь на
гидравлическое сопротивление, однако, благодаря существованию на
данный момент большого количества экспериментов по замеру потерь
давления при течении воды, такой расчет является довольно точным [1].
Здесь мы не будем останавливать на вопросах расчета потерь давления
при течении в цилиндрических трубах, а будем полагать динамику
забойного давления – P(t) известной после пересчета относительно
известного устьевого – pу(t).
В первую очередь необходимо наметить потенциальные линии
взаимодействия между нагнетательными и добывающими скважинами.
Для этого можно использовать принцип отсечения по расстоянию (см.
рисунок 2) или триангуляционную схему на основании метода Делоне.
Причем, если по всем скважинам имеются замеры забойного давления, то
можно учитывать все линии взаимодействия скважин (рисунок 2).
24
Однако, так как в большинстве случаев по добывающему фонду таких
замеров очень мало, а их достоверность сомнительна, то будем опираться
только на регистрируемые забойные давления в нагнетательных
скважинах.
Анализ работы ГПП будем проводить для каждого пласта в
отдельности. Причем на каждом этапе в качестве опорной будем выбирать
одну нагнетательную и смежные с ней (согласно выбранным линиям
взаимодействия) нагнетательные и добывающие скважины.
Таким образом, из общей массы скважин выделим опорную – одну
нагнетательную скважину с динамикой – R0(t), P0(t) и N смежных с ней
скважин с динамикой Qi(t). Для смежных с нагнетательными скважин
величину дебита будем брать с отрицательным знаком.
Рисунок 2 - Пример выбора потенциальных линий взаимодействия скважин
со сверхвысокой проводимостью, пласт ЮВ1 Ван-Еганского месторождения
Основная идея метода состоит в теоретическом нахождении
орождения
динамики
забойного давления в опорной нагнетательной скважине – p0(t)
на основании динамики приемистости опорной нагнетательной скважины
25
– R0(t) и динамик дебитов/приемисостей – Qi(t) смежных с ней скважин.
Причем искомая функция p0(t) должна рассчитываться исходя из искомых
величин проницаемостей (или пьезопроводностей) по выбранным линиям
взаимодействия скважин так, что бы сумма квадратов отклонений в
точках фактических замеров забойного давления – P0(t) сводилась к
минимуму:
2
 p0 (t )  P0 (t )  min ,
где суммирование происходит по всем доступным замерам
забойного давления в опорной скважине.
Для теоретического определения функции p0(t) будем использовать
хорошо известную в подземной гидромеханике зависимость, полученную
на основании решения уравнения пьезопроводности, для нахождения
изменения давления в точке наблюдения
N
p(t )  
i 1
где
qi  ri 2 
,
Ei
4  4 t 
(1)
– изменение давления в точке наблюдения за время t ;
 – гидропроводность;
ri – расстояние i-ой скважины до точки наблюдения;
qi – изменение дебита или приемистости за время t ;
 – пьезопроводность;
N – количество скважин;
Ei – интегрально-показательная функция.
Рассмотрим пример, когда количество выбранных связей (линий
взаимодействия) равно количеству смежных скважин N, тогда формула
(1) изменится подстановкой вместо одной гидропроводности – 
гидропроводностями по каждой линии взаимодействия
p(t )
i 
ki hi

,
(2)
где ki – проницаемость по линии взаимодействия опорной
нагнетательной скважины и смежной с ней скважины i; hi – средняя
эффективная толщина пласта в зоне между скважинами, определяемая по
результатам геофизических исследований;  – некоторая осредненная
динамическая вязкость фильтрующихся нефти и воды в пластовых
условиях.
Также вместо одной пьезопроводности следует подставить
пьезопроводности, вычисляемые для каждой линии по формуле
ki
i 
(3)
 (m ж   п )
где  æ – осредненный коэффициент сжимаемости жидкости;
 ï – коэффициент сжимаемости породы;
m – коэффициент открытой пористости.
26
Причем как видно из (2–3) метод будет тем точнее, чем выше общая
обводненность пласта.
Подставив (2 и 3) в (1) получим
qi   (m ж   п )ri 2 
 ,
p (t )  
Ei
4
k

t
i 1 4ki hi
i


N
(4)
где ri – расстояние между забоями опорной скважины и
смежными с ней.
Так как опорная нагнетательная скважина оказывает влияние «сама
на себя», в формулу (4) помимо влияния режимов смежных скважин
необходимо добавить член, отражающий работу самой опорной скважины
 R   (m ж   п )rс2 
qi   (m ж   п )ri 2 
  
 ,
p(t )  0 0 Ei 0
Ei
4k0 h0 
4k0 t
4

k
h
4
k

t
i

1
i i
i



N
(5)
где k0, h0 – проницаемость и толщина пласта в непосредственной
близости от забоя опорной нагнетательной скважины; 0 – динамическая
вязкость нагнетаемой воды в пластовых условиях в опорной
нагнетательной скважине;rc – приведенный радиус опорной скважины.
Так как в формуле (5) рассчитывается динамика приращений
(изменений) пластового давления, то для сопоставления фактического
забойного давления и расчетного необходимо оттолкнуться от начального
замера забойного давления – P0 (t0 ) , тогда формула (5) изменится
следующим образом
R0 (t )  R0 (t 0 )   0 (m ж   п )rс2 
 
p0 (t )  P0 (t 0 )   0
Ei
4k 0 h0
4
k
(
t

t
)
0
0


(6)
2
N
Qi (t )  Qi (t 0 ) i   (m ж   п )ri 

 
Ei
4k i hi
i 1
 4k i (t  t 0 ) 
Из (3.6) видно, что такая зависимость будет корректной только при
t>t0. Вследствие того, что диапазоны замеров по всем скважинам
различны (так как пуск скважин происходит неодновременно)
необходимо табулированные функции R0(t), Qi(t) и P0(t) привести к такому
виду, чтобы при отсутствии замеров и t<t0 R0(t)=0, Qi(t)=0, P0(t)=Pпл, где
Pпл – начальное пластовое давление.
Таким образом, в (6) имеет место N+1 неизвестных – k0, и ki при
i  [1..N ] , а задача их поиска относится к задачам нелинейного
программирования для поиска минимума функции относительно
неизвестных проницаемостей по линиям взаимодействия скважин:
M


(k0 , k1 ,..., ki ,..., k N )   p0 (t j )  P0 (t j )  min ,
2
(7)
j 1
где j – номер замера забойного давления в опорной скважине;
tj – время, соответствующее замеру j;
27
m – количество замеров забойного давления
нагнетательной скважине.
Подставив (6) в (7) окончательно получим
(k0 , k1 ,..., ki ,..., k N ) 
в
опорной
2

R0 (t j )  R0 (t0 )   0 (m ж   п )rс2  
 
Ei
 P0 (t0 )   0
M


4k0 h0

 4k0 (t j  t0 )  
  N
  min . (8)
j 1 
Qi (t j )  Qi (t0 )i   (m ж   п )ri 2 
  P0 (t j )
Ei
  

 4k (t  t ) 
4ki hi
i
j
0


 i 1

Наиболее эффективным для решения (3.8) в плане стабильности и
скорости решения является метод L-BFGS [2]. Метод градиентного
спуска в общем смысле тоже подходит, но является менее надежным и
быстрым, однако, он тоже может быть использован для N<20.
Как видно результатом решения (8) являются проницаемости по
линиям взаимодействия скважин, что позволяет сделать вывод не только о
наличии каналов со сверхвысокой проводимостью, но и неоднородность
пласта, если такие каналы не обнаруживаются. Метод позволяет дать не
только качественную оценку неоднородности, но и количественную, т.е.
величины проницаемостей.
Литература
1. Трофимов А.С., Леонов В.А., Кривова Н.Р. и др. «Трассерные
исследования южной части пласта АС10 Приобского месторождения»
(отчет), НИИ «СибГеоТех», Нижневартовск 2010, 111 с.
2. Королев М.С. Разработка и исследование технико –
технологических параметров регулирования систем поддержания
пластового давления. Дис. канд. наук. Тюмень. 2008. – 164с
Сарычева О.В.
ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет»
НЕФТЕГАЗОНОСНЫЕ КОМПЛЕКСЫ ЗАПАДНОЙ ЧАСТИ
АРКТИЧЕСКОГО ШЕЛЬФА РОССИИ
Разведанные запасы углеводородов на Ямале и в Карском море
являются одним из самых крупных в России. [1]. Наиболее
перспективным объектом на сегодняшний день, представляется
разработка новых месторождений шельфа Карского моря и его зона
перехода к суше. Ведущей компанией для последующего изучения и
разработки данного объекта является ОАО «НК «Роснефть».
28
Нефтегазоностность региона была изучена геологической съёмкой,
бурением,
сейсморазведкой,
гравиразведкой,
магниторазведкой.
Приямальский шельф Карского моря рассматривается, как один из
важных объектов увеличения ресурсной базы УВ сырья на ближайшие
десятилетие [2]. Перспективы нефтегазоносности района подтверждены
открытием двух уникальных по запасам УВ месторождений –
Ленинградкское и Русановское (шельф Карского моря) – и
расположенными на сопредельной территории крупные месторождения
Штокмановское (шельф Баренцева моря), Долгинское, Приразломное,
Медынское-море (шельф Печерского моря).
По существующим представлениям (И.И. Нестеров, А.Э.
Конторович, В.П. Гаврилов, В.А. Холодилов и др.) шельф БаренцевоКарского региона относится к пассивным континентальным окраинам
атлантического типа. Для них свойственно наличие зрелой материковой
коры и возникновение системы листрических разломов вдоль ее внешнего
края. Разломы эти формируются в условиях горизонтального растяжения.
Общим для Баренцево-Карского региона является формирование
верхнеюрско-нижнемеловой
нефтегазоматеринской
толщи
доманикоидного типа. Это битуминозные кремнисто-глинистые породы
Баренцева моря и карбонатно-кремнисто-глинистые толщи баженовской
свиты севера Западной Сибири и юга Карского шельфа [3].
Акватория Карского моря в тектоническом отношении представляет
собой крайнюю северную часть Западно-Сибирской плиты. На западе
плита по глубинному разлому типа краевого шва граничит с ПайхойНовоземельским орогеном, а на севере ее граница условно проводится по
южной оконечности Северо-Сибирского порога.
В геологическом строении шельфа Карского моря участвуют как
доюрские (PR, Pz и T) образования фундамента, так и юрскокайнозойские осадочные накопления чехла. Осадочный чехол всей
Западно-Сибирской плиты и акватории Карского моря как ее части
сложен мощной толщей терригенных осадков.
В пределах морской части Западно-Сибирской НГП, расположенной
в Южно-Карской синеклизе, выполненной терригенными отложениями
юры и мела с общей мощностью от 8 до 14 км, выделяются: в западной
части
Байдарацко-Приновоземельская
нефтегазоносная
область
(перспективы нефтеносности в неокомских, нижне-среднеюрских и
триасовых отложениях), в центральной части Южно-Карская
газонефтяная область (перспективы объектов предполагаются в
мезозойских отложениях), в южной части три ГНО: ПайхойскоТаймырская ГНО, Ямало-Гыданская ГНО и Южно-Ямало Мессояхинская
ГНО (у всех трех перспективы связаны с мезозойскими отложениями
альб-аптского комплекса и в сеноманских отложениях) [4].
Более детально проследить сложность тектонического строения и
выделение нефтегазоносных комплексов Баренцево-Карского региона,
рассмотрим на примере нефтяного месторождения Медынское-море
29
расположенного в прибрежно-шельфовой юго-восточной части
Баренцева моря (Печорское море), на морском продолжении Печорской
синеклизы, входящей в состав Тимано-Печорской плиты и
Харасавэйского газоконденсатного месторождения расположено в
западной части Центрально-Ямальской зоны газонефтенакопления, в
пределах Ямало-Гыданской синеклизы [5].
Месторождение Медынское-море приурочено к Медынскому валу,
осложняющему Варандей-Адзьвинскую структурную зону в ее северовосточной части. В пределах Медынского вала в отложениях нижнего и
среднего структурных этажей выявлены два локальных поднятия Медынское-море-1 и Медынское-море-2, которые на всем протяжении
контролируются встречно направленной системой структурообразующих
разломов – взбросо-надвигого типа (А, В), а также взбросо-сдвиговое
нарушение (С), занимающее по отношению к разломам А и В секущее
положение. [6].
Локальные поднятия сформированы в пределах
аллохтона,
включающего отложения от силурийского до триасового возраста.
Общим для этих локальных структур является то, что они в представляют
собой приразрывные постседиментационные антиклинальные складки
сжатия, между двумя плоскостями встречных взбросов (А и В),
веерообразно расходящихся снизу вверх, пространственно приуроченные
к восточному борту Мореюской депрессии
Характер распределения по площади толщины отложений позволил
оценить палеоструктурную обстановку в различные геологические
периоды развития.
Палеорельеф овинпармских отложений находит прямое отражение в
стратиграфической полноте разреза вышележащих отложений. Глубина
эрозионного среза включает среднедевонские, эмские и частично
пражские отложения нижнего девона. Можно предполагать, что в
предфранский период времени юго-западная часть площади
месторождения (Мореюская депрессия) была наиболее погруженной и
величина предфранского размыва здесь была минимальной. Характер
распределения по площади отложений верхнего девона (продуктивной,
франской части разреза), свидетельствует о том, что осадконакопление в
это время происходило в тектонически спокойной обстановке, в условиях
карбонатной платформы. Судя по данным бурения, вскрытые разрезы
отражают мелководно-рифогенную обстановку осадконакопления [7].
Осадконакопление в визейско-сакмарского возраста происходило в
условиях слаборасчлененной карбонатной платформы
В
пределах
акваториальной
части
Тимано-Печорской
нефтегазоносной провинции и сопредельной с ней сушей выделяются
шесть нефтегазоносных комплексов: триасовый терригенный (Т),
верхнепермский терригенный (Р2), каменноугольно-нижнепермский
карбонатный
(Р1-С),
верхнедевон-турнейский
преимущественно
карбонатный (D3-C1t), среднедевон-нижнефранский терригенный (D230
D3f2), ордовик-нижнедевонский карбонатный (O-D1). Промышленная
продуктивность всех вышеперечисленных нефтегазоносных комплексов в
Варандей-Адзьвинской нефтегазоносной области доказана по результатам
бурения, геофизических исследований и опробования скважин на морских
месторождениях и многих месторождениях суши [8].
В настоящее время, на месторождении Медынское-море
(структуры Медынская-море-1, Медынская-море-2) выявлено шесть
залежей нефти, приуроченных к девяти продуктивным пластам. Залежи
нефти: Р1-С - нижнепермско-каменноугольного возраста (пласты P1-C2m,
C2b, C1s и C1svIV); D3f3 – франский ярус верхнего девона; D1-А, D1-Б, D1В-Д и D1-0 - лохковский ярус нижнего девона выделены на Центральном
и Северо-западном блоках структуры Медынское-море-2 и на структуре
Медынская-море-1 [6].
Харасавэйское газоконденсатного месторождение приурочено к
брахиантиклинальной
структуре
северо-западного
простирания,
осложняющей Харасавэйский малый свод, который, в свою очередь,
осложнён куполовидным поднятием.
На
данном
месторождении
выявлены
22
газовые
и
газоконденсатные залежи, залегающие в интервалах глубин 717 - 3335 м.
Залежи открыты в сеноманских отложенях (марресалинская свита) пласты
группы ПK; в апт-верхнеготеривских (танопчинская свита) - пласты
группы ТП(ТП1-ТП26); в нижнеготерив-валанжинских (ахская свита) –
пласты группы БЯ (БЯ1-БЯ8); в среднеюрских (малышевская свита) - Ю2,
Ю3. Среди этих залежей отмечается определенная вертикальная
зональность в распределении пластовых флюидов. Залежи в серии
пластов ПК1 – ТП11 - газовые, а залежи серии пластов ТП12 - Ю12 газоконденсатные.
При рассмотрение распространения нефтегазоносных комплексов
нефтяного месторождения Медынское-море и
Харасавэйское
газоконденсатного
месторождения,
можно
выделить
основные
нефтематеринские и газоматеринские толщи (НГМТ)
различной
продуктивности.
К ним относятся в палеозойских отложениях верхнедевонскокаменноугольная и пермская НГМТ, представленные кремнистоглинистыми битуминозными аргиллитами. На большей части изучаемой
территории эти толщи исчерпали свой генерационный потенциал.
Степень преобразования пермских отложений по периферии шельфа
соответствует заключительной фазе главной зоны нефтегенерации, что
позволяет предполагать возможность генерации УВ на приподнятых
участках периферии Баренцевоморского шельфа.
В Карском регионе палеозойские отложения практически не
изучены. Они вскрыты на Ямале и их условно можно отнести к
нефтематеринским. Степень их преобразования не позволяет относить их
к разряду нефте- и газопроизводящих.
31
В мезозойских отложениях установлены нефтегагазоматеринские
толщи в средне- и верхнетриасовых, нижне-среднеюрских отложениях,
представленные прослоями глинистых пород, обладающих хорошими и
умеренными нефтематеринскими свойствами. На большей части
Баренцевого региона они находятся в ГЗН и способны генерировать как
жидкие, так и газообразные УВ, причем в северном направлении
предполагается увеличение доли жидких компонентов в силу улучшения
качества нефтематеринских толщ.
В Карском регионе степень преобразования нижне-среднеюрских
НГМТ весьма неравномерна. Так, в
районе Харасавэйского
месторождения степень катагенеза нижне-среднеюрских отложений
соответствует главной зоне газогенерации. На Бованенковском
месторожении эти отложения находятся в ГЗН.
Верхнеюрские отложения являются основной нефтематеринской
толщей в Баренцево-Карском регионе. В Баренцевом море они
выделяются как «волжские черные глины», которые являются аналогом
баженовской свиты. На большей части Баренцева моря по расчетным
данным они не достигли ГЗН или находятся на начальных ее стадиях.
Большая степень преобразования отмечается только в ЮжноБаренцевской впадине, где они возможно находятся в ГЗН. В Карском
регионе верхнеюрские НМТ находятся в ГЗН.
Нижнемеловые и альб-сеноманские НГМТ в Карском регионе
содержат большое количество ОВ гумусовой природы в рассеянной и
концентрированной форме, что, несмотря на незначительную
катагенетическую зрелость (ПК1-ПК3), способствует генерации больших
количеств газовых компонентов, которые концентрируются в основном в
сеноманских ловушках.
Таким образом, в Баренцево-Карском регионе выявлены
нефтегазоматеринские толщи в верхнедевонско-каменноугольных и
пермских отложениях палеозойской части разреза и в средневерхнетриасовых, нижнее-среднеюрских, верхнеюрских и меловых
отложениях в мезозойском интервале разреза.
Литература
1. Астафьев Д.А., Шеин В.А. Тектоническое строение и
перспективы нефтегазоносности северной части ЗападноСибирского тафрогена и его обрамления // Геология нефти и
газа. – 2010. - № 3. – С. 19-29.
2. Захаров Е.В., Холодилов В.А., Мандель К.А. Основные
результаты и перспективы развития работ по выявлению и
освоению углеводородных месторождений на шельфе Карского
моря // Геология, геофизика и разработка нефтегазовых
месторождений, М., ВННИОЭНГ, 2004, с. 23-27.
3. Холодилов В.А., Драцов В.Г., Наказная Т.Д. Эффективность
геолого-геофизических
исследований
и
испытаний
32
4.
5.
6.
7.
8.
продуктивных объектов при бурении скважин в акватории
Обской губы // Геология, геофизика и разработка нефтегазовых
месторождений, М., ВНИИОЭНГ, 2004, №9, с. 39-46.
Шеин
В.А.
Особенности
геологического
строения
палеорифтовых систем Баренцево-Карского региона. //
Материалы международной конференции, посвященной памяти
В.Е. Хаина. Изд-во МГУ – 2011. С. 2083-2087.
Астафьев Д.А., Скоробогатов В.А. Тектонический кон-троль
газонефтеносности п-ова Ямал // Геология нефти и газа 2006 №
2. с. 20-29.
Вендельштейн Б.Ю., Беляков М.А., Костерина Н.В. и др.
Сравнительная
характе-ристика
залежей
нефти
на
месторождениях Варандей-море и Медынское-море. Геофизика,
№4, 2001 21.
Шеин
В.А.
Геологическое
строение
и
перспективы
нефтегазоносности тектонических комплексов палеорифтовых
систем Западной Арктики. // Геология, геофизика и разработка
нефтяных и газовых месторождений – 2012, №2 – С.22-35.
Жемчугова В.А. Природные резервуары в карбонатных
формациях Печорского нефтегазоносного бассейна, М., МГГУ,
2002.
Section IV. Engineering (Технические науки)
Звягин Е.М., Исламов М.Ф, Гасымов Э.И.
Тюменский государственный нефтегазовый университет
ОСНОВЫ ПОСТРОЕНИЯ ГЕОЛОГИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ.
ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ КАК ИСТОЧНИК ИСХОДНЫХ
ДАННЫХ ДЛЯ ГИДРОДИНАМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ
Отправной точкой к адаптации универсальных гидродинамических
моделей месторождений к конкретным ГПП, служит построение их
геологических моделей, которые описывают распределение свойств
пластовой системы необходимые в качестве исходных данных для модели
ГПП. Такими свойствами в основном являются:
– абсолютные проницаемости пород коллекторов по направлениям
X, Y и Z;
– нефте, водо и газонасыщенности;
– начальные или текущие пластовые давления;
– коэффициенты открытой пористости;
33
– коэффициенты песчанистости или отношения эффективной
толщины к полной толщине пластов;
– абсолютные отметки кровли и подошвы пластов
Полноценная геологическая модель подразумевает описание
геолого-физических свойств пластов, объединенных ГПП в системе трех
координат X, Y и Z.
Таким образом, геологическая модель фактически систематизирует
обработанные
данные
геофизических
и
гидродинамических
исследований, посредством восстановления геометрии геологических
объектов и распределения по их объему фильтрационно-емкостных
свойств, а также ряд других физических свойств, необходимых для
формирования замыкающих отношений в каждом элементе пласта.
В настоящее время существует множество методик построения
геологических моделей, однако все они основаны на методах численных
методах интерполяции и аппроксимации.
Интерполяция в математике – это отыскание промежуточных
значений величины по некоторым известным её значениям. Например,
отыскание значений функции f(x) в точках х, лежащих между точками
(узлами интерполирования) x0 < x1 < ... < xn, по известным значениям yi = f
(xi) (где i = 0, 1, ..., n). В случае если х лежит вне интервала, заключённого
между x0 и xn, аналогичная задача называется задачей экстраполяции. При
простейшей линейной интерполяции значение f(x) в точке х,
удовлетворяющей неравенствам x0 < x < x1, принимают равным значению
линейной функции, совпадающей с f(x) в точках х = x0 и х = x1.
y
x  x0
 f ( x1 )  f ( x0 )  f ( x0 )
x1  x0
(1)
Задача интерполяции со строго математической точки зрения
является неопределённой: если про функцию f(x) ничего неизвестно,
кроме её значений в точках x0, x1,..., хn, то её значение в точке х, отличной
от всех этих точек, остаётся совершенно произвольным. Задача
интерполяции приобретает определённый смысл, если функция f (x) и её
производные подчинены некоторым неравенствам.
f( x) y 
M
x  x0 x  x1 
2
(2)
Более сложные интерполяционные формулы имеет смысл
применять лишь в том случае, если есть уверенность в достаточной
«гладкости» функции, т.е. в том, что она обладает достаточным числом не
слишком быстро возрастающих производных.
Кроме вычисления значений функций, интерполяция имеет и
другие многочисленные приложения (например, при приближённом
интегрировании, приближённом решении уравнений, в статистике при
сглаживании рядов распределения с целью устранения случайных
искажений).
34
Таким образом, задача интерполяции сводится к нахождению
коэффициентов заданной (которой определяется метод) функции таким
образом, чтобы кривая или поверхность проходила через заданные точки
[1].
При выборе того, или иного метода возникает ряд проблем,
связанных с адекватностью выбора метода, с помощью которого
возможно получить наиболее достоверную геологическую модель. Суть
проблемы состоит в том, что тот или иной вид функции может частично
повторять природную суть отражаемого (в модели) объекта или не
повторять ее совсем. Однако правильность выбора функции (метода
интерполяции) можно проверить только при получении дополнительных
данных.
В дальнейшем под геологической моделью (будь то, геометрия
пласта или распределение фильтрационно-емкостных свойств) будем
подразумевать функцию P=f(x,y) связывающую параметр P и координаты
x и y, где P – может быть абсолютной отметкой (если восстанавливается
геометрия) или, например, проницаемостью (если восстанавливается
распределение проницаемости по простиранию пласта в плоскости X–Y).
На данный момент развития методологии интерполяции,
аппроксимации и экстраполяции существует также проблема
представления и хранения информации, описывающей взаимосвязь между
значениями функции и ее аргументов.
Существует два основных способа представления функций:
1.
аналитическое представление;
2.
сеточное представление («табулированные» функции).
Аналитическое представление функции имеет преимущество по
сравнению с сеточным представлением: компактность хранения и
точность воспроизведения (отражения) значений функции в зависимости
от значений аргументов. Такой способ представления функции
используется повсеместно во всех теориях для описания различных
моделей поведения природных объектов. Однако для отражения форм
природных объектов на данном этапе развития человечества, данный
способ представления функции применить не возможно, ввиду отсутствия
возможности описания одной (пусть даже сложной) формулой
взаимосвязи между несколькими параметрами.[2]
В связи с этим, для представления геологических моделей
используется второй способ: сеточное представление функции.
Суть данного способа состоит в хранении значений функции в
точках равномерно распределенных по областям определения аргументов.
Сеточное представление функций является универсальным, однако
имеет ряд недостатков:
1. Необходим большой объем информации для хранения данных,
причем тем больший, чем больше требуемая точность. Наиболее часто
используемой сеткой для интерполяции поверхностей кровли и подошвы
35
пластов является сетка 100100 – 300300, а использование более
плотной сетки является информационно емким: для сетки 500500, объем
информации составляет 5005003 значения 8 байт/значение и равно
6000000 Байт на хранение поверхности кровли/подошвы. Допустим ГПП
состоит из 5 пластов, для построения геологической модели по каждому
из пластов необходимо хранить и обрабатывать поверхности кровли,
подошвы, распределения абсолютной проницаемости, пластового
давления, открытой пористости, нефтенасыщенности, водонасыщенности,
газонасыщенности и песчанистости. Для распределения фильтрационноемкостных (ФЭС) свойств по объему пластов их распределение
необходимо описать отдельными поверхностями для каждого слоя.
Допустим, количество слоев для каждого пласта составляет 9, тогда
общее количество поверхностей будет
N пов  nL  nФ  2nпл ,
(3)
nL – количество слоев для распределения ФЭС по объему;
где
nФ – количество величины ФЭС;
nпл – количество пластов в ГПП.
Тогда объем информации необходимый для хранения и
использования геологической модели будет определяться зависимостью
VI  N пов  G X  GY  3  Vvalue  nL  nФ  2nпл  G X  GY  3  Vvalue ,
(4)
где VI – объем информации, байт;
G X – количество точек сетки по Х;
GY – количество точек сетки по Y;
Vvalue – количество байт для хранения одного числа, (4, 8 или 10).
Причем множитель 3 означает хранение трех координат, что
необходимо для геологических моделей, пласты которых имеют разные
границы области определения X–Y. Если границы одинаковы, тогда
сомножитель 3 можно исключить. Если G X  GY  500 , то
VI  10  7  2 5  500  500  3  8  216000000 Байт или =2059.9
МБайт.
Из приведенного расчета следует, что использование сетки 500500
практически невозможно, так как работа ЭВМ с таким объемом
информации будет недопустимо медленной. Поэтому наиболее часто
используемой сеткой является 100100, а объем информации для нашего
примера составляет
VI  10  7  2 5 100 100  3  8  86400000  82.39 МБайт.
Такой объем информации вполне приемлем для обработки и
хранения на ЭВМ широкого спектра. Однако расстояние между
соседними значениями аргументов X и Y может достигать 50–250 м, что
ведет к значительным погрешностям отражения поверхностей для пластов
с большими перепадами интерполируемых параметров.
36
2. Невозможность точного прохождения поверхности или линии
через заданные (исходные для интерполяции) точки во всех случаях,
кроме совпадения дискретных (сеточных) значений аргументов с
исходными значениями.
3. При использовании и/или отображении функции требуется
равномерная линеаризация каждого участка xi–xi+1, yj–yj+1, (приведение к
плоскости, ограниченной парой треугольников), что не позволяет точно
отразить форму поверхности в зонах с резкими перепадами
интерполируемого параметра (P)
Рассмотрим часто применяемые методы интерполяции [3].
В ходе исследования выявлено, что погрешность построения
поверхности функции, на основе нелинейной интерполяции исходных
данных, связана с двумя основными факторами:

полученная поверхность проходит вблизи (не пересекает)
исходных точек, а в ряде случаев, удалена от них на значительное
расстояние.

в сетке поверхности присутствуют необоснованные скачки
значений функции, т.е. интерполируемого параметра – P.
Ошибка удаленности точек. Выявлено, что во всех методах, за
исключением методов построения с помощью триангуляции Делоне
полученная поверхность не пересекает исходных точек.
Для того чтобы определить причины возникновения такой
погрешности,
рассмотрим
подробнее
процесс
построения
интерполяционной поверхности. Для наглядности изложения будем
использовать систему двух координат, а методом построения – сплайн.
Согласно цели интерполяции, как видно из рисунка 1 – а,
происходит соединение исходных точек некой плавной линией
(например, сплайном). Полученная кривая точно проходит через
исходные точки.
Для сеточного представления (хранения) область определения
аргумента на оси Х разбивается на равные интервалы (см. рисунок 1 – б),
а точки пересечения интерполирующей функции f(x) с вертикальными
лучами, соединяются отрезками прямых линий. Таким образом,
получается результирующая (конечная) сеточная функция – fc(x).
Естественно, и как видно, из рисунка 1 – б, она сильно отличается от
результата интерполяции рисунке 1 – а, и не проходит через исходные
точки, так как выбранное значении GX не удовлетворяет условию
точности, однако, как отмечалось выше такое условие трудно выполнить
из-за большого объема информации.
37
а)
б)
в)
Рисунок 1 - Построение поверхности по сетке координат оси Х
При построении геологических моделей зачастую используется
метод постепенного уплотнения сетки: в первом приближении
выбирается сетка с малой плотностью GX (с большими приращениями
аргумента – x), затем, выбирая в качестве исходных точек предыдущую
сеточную функцию – fc(x) (рисунок 1 – в), увеличивают плотность сетки
до G1X и получают следующее приближение – f1(x), которое также
переводят в сеточное представление – f1с(x). Данный способ является
ложным (неправильным подходом) и, как видно из рисунка 1 –в, ведет к
еще большим отклонениям от исходных точек [4].
Единственный
способ
повышения
точности
результатов
интерполяции состоит в уплотнении координатной сетки настолько
насколько это возможно для выполнения условия требуемой точности,
или же следует отказаться представления искомой интерполирующей
функции
в
равномерной
сетке:
необходимо
табулировать
интерполирующую функцию в неравномерной сетке так, чтобы
координаты исходных точек в плоскости X–Y совпадали с координатами
сетки. Это может привести к росту объема информации для хранения
поверхности. Данный способ связан с негативным фактором увеличения
38
объема данных, необходимых для хранения поверхности и,
соответственно, с невозможностью динамичного ее отображения с
помощью имеющихся компьютерных средств: размер сетки по каждой
оси будет равен количеству отличающихся координат исходных точек по
этой оси. Например, если имеется в качестве исходных данных
координаты точек вскрытия пластов по 1000 скважинам, то размеры
неравномерной сетки будут в общем случае 10001000, что соответствует
недопустимому для эффективного использования
VI  10  7  2  5 1000 1000  3  8  8239 МБайт.
Таким образом, при преобразовании f(x,y) в fc(x,y) происходит
неизбежная ошибка.
Описываемая погрешность может быть также связана не только с
сеточным представлением поверхностей, но и с особенностями самого
метода интерполяции, т.е. поиска f(x,y).
Зачастую
методы
интерполяции
подменяются
методами
аппроксимации, что для описания кровли или подошвы пластов является
неприемлемым.
Рассмотрим ряд примеров интерполяции точек (см. таблицу 1)
поверхности кровли гипотетического пласта с сеткой 5050 (для лучшего
восприятия).
Таблица 1. Исходные точки – координаты точек
пересечения кровли пласта
Y, м
X, м
Z=АО, м
0
0
–1500
1000
0
–1500
1000
1000
–1500
0
1000
–1500
500
500
–1300
300
300
–1200
700
500
–1350
100
200
–1600
900
900
–1400
400
700
–1300
350
660
–1350
210
450
–1360
950
350
–1400
770
570
–1370
На рисунке 2 показан пример часто возникающей погрешности
интерполяции связанной с эффектом чрезмерного сглаживания, т.е.
фактически результаты решения соответствуют аппроксимации, а не
39
интерполяции. Исходные точки на рисунке 2 отмечены черными точками,
а интерполирующая сеточная поверхность плоскостями, ограниченными
линиями.
Рисунок 2 - Построение поверхности методом Radial Basis
Другим негативным фактором интерполяции является чрезмерные
отклонения от среднего значения функции.
Литература
1.
С.И. Грачев, А.В. Стрекалов, М.Ю. Савастьин, Отчет–IV о
проведенной научно-исследовательской работе по договору 06/06/306ММ
от 28.02.2005 г. «Внедрение и адаптация программного комплекса
(Hydra’Sym) имитации гидросистем к системе поддержания пластового
давления Северо-Покурского месторождения». Тюмень 2007. 410 с.
2.
Хасилев В.Я. Элементы теории гидравлических цепей:
Автореф. дис. д-ра техн. наук. – Новосибирск: Секция техн. наук
Объединенного ученого совета СО АН СССР, 1966, 98 с.
3.
Меренков А.П., Кривошеий Б.Л., Рогожина Х.Я., Сидлер Л.Е.
Применение теории и методов расчета гидравлических цепей к системам
с неизотермическим течением газа. – Изв. АН СССР. Энергетика и
транспорт, 1971, №6, с. 129–138.
40
УДК 678.023.334
Минин Виталий Васильевич
доктор технических наук, профессор кафедры транспортных и
технологических машин, ФГАОУ ВПО «Сибирский федеральный
университет», г. Красноярск, Россия
Зяблов Сергей Филиппович
депутат Законодательного собрания Красноярского края,
г. Красноярск, Россия
МЕТОДИКА ОПТИМИЗАЦИИ ПАРАМЕТРОВ
БЕТОНОСМЕСИТЕЛЕЙ
Аннотация: В статье предложен новый метод расчета и оптимизации
значений параметров бетоносмесителей базирующийся на безразмерных
критериях оценки эффективности машин. Представлены результаты оценки
погрешностей метода от погрешностей в определении исходных значений
конструктивных и эксплуатационных параметров.
Ключевые слова: бетоносмеситель, критерий взаимосвязи параметров,
производительность, мощность.
Minin Vitaly Vasilyevich
doctor of technical sciences, professor of transport and technological machines,
Siberian Federal University, Krasnoyarsk, Russia
Zyablov Sergey Filippovich
Deputy of the Legislative Assembly of the Krasnoyarsk Territory , Krasnoyarsk,
Russia
METHODS OF OPTIMIZING THE PARAMETERS
OF CONCRETE MIXERS
Abstract: In article the new method of calculation and optimization of values of
parameters of mixers which is based on dimensionless criteria of an assessment of
efficiency of cars is offered. Results of an assessment of errors of a method from
errors in definition of reference values of design and operational data are presented.
Keywords: mixer, criterion of interrelation of parameters, productivity, power.
Применение бетоносмесительного оборудования на практике при
многообразии конструктивных решений, а так же способов
перемешивания не позволяет выбрать рациональный вариант
конструкции, обладающий минимальной потребительской стоимостью,
определяемой энергозатратами на рабочий процесс. Проведенный анализ
[1] современных конструкций бетоносмесителей выявил недостатки,
которые не позволяют однозначно выбрать тип конструкции машин.
Отсутствие в настоящее время единой теории смешивания, объясняющей
энергоемкость технологической операции возникновения поверхности
41
раздела фаз компонентов определило гипотезу применения к
исследованиям метода анализа размерностей. Существующие, достаточно
полные, математические описания процессов смешивания направлены на
повышение качества полученной смеси и не направлены на обоснование
конструктивных параметров рабочего оборудования. Для определения
рациональных параметров бетоносмесителей разработаны следующие
критерии взаимосвязи [2, с. 46] (для более оптимальной конструкции
значения критериев стремятся к максимуму):
πN 
AQ
;
N
Q 
AH 4
Q
3
H2
G2 N
;
 N , Q
 A  const,
 H = const,

 mах при G  min,
Q  max,

 N  min.
Здесь: A – удельная энергоемкость рабочего процесса, Па; Q –
производительность бетоносмесителя, м3/с; N – установочная мощность
привода, кВт; H – линейный размер (диаметр, длина барабана и др.), м; G
– эксплуатационная масса бетоносмесителя, кг.
Разработаны формулы для расчета абсолютной погрешности
критериев взаимосвязи основных параметров, следующего вида:
 QN 
1 2
πN 

 2A  AN 1
2

2
Q
  AQN 2

2
 2N 
2 2
2 2
Q 2  2A A Q  AQ   N


;
N2
N2
N4

2
 πQ

2
2
1 14 
2
1
11







1
2
1 169
3
3
3
3
3
  Q G N H   A   AG N Q 
H 3  2H 



 9




2
2
2
2
1 14 
1 14 
5
2 14 







4 
  AG 3 N 3 H 3  Q 4 Q2   AQ 1N 3 H 3  G 3 G2   AQ 1G 3 N 3  



 9








4
1 
 2A 3 H 14 169 A2  2H
 N 3  2N 

9
Q2 G 2 N
9Q 2

A2 2N
9Q 2
3
3
2 2
H 11 A Q 3 H 14 4 A2 G2


G2N
Q4
G2N
9Q 2
H 14
.
G2N 4
42
3
H 14

G5 N
а
б
Рис. 1. Зависимость абсолютной погрешности безразмерных критериев πN (а)
и πQ (б) от погрешностей значений производительности ∆Q
и установочной мощности ∆N
Вычислительные эксперименты в программном продукте Data Fit
фирмы Oakdale Engineering (США) позволили получить регрессионные
зависимости влияния погрешностей исходных данных на результаты
оптимизации параметров бетоносмесителей. Установлено, что критерий
πN (рис. 1) на порядок менее чувствителен критерия πQ. Это объясняется
структурой критерия πQ,включающей параметр линейного размера
(например, диаметр барабана, длина смешивающих лопаток, высота
разгрузки барабана и др.). Проведенный анализ полученных выражений
позволил сделать заключение о необходимости уменьшения площадей
рабочих лопаток бетоносмесителей, расположение их на малом радиусе и
обеспечение минимально возможной скорости вращения рабочего вала.
Параметры мощности привода определяются геометрическими
43
параметрами смесителя и находятся в прямой зависимости от времени
технологического процесса смешивания.
На основе предложенного подхода и анализа погрешностей
(относительной и абсолютной) безразмерных комплексов взаимосвязи
технико-эксплуатационных
и
конструктивных
параметров
бетоносмесителей получены результаты, позволяющие обоснованно
констатировать, что комплексы πN и πQ являются устойчивыми по
отношению к погрешностям исходных данных, а также обладают
способностью нивелировать эти погрешности (свойство робастности) и,
как следствие, повышать точность и достоверность результатов при
формировании (по выработанным рекомендациям) пространственновременных математических моделей процесса смешивания материалов.
Список литературы
1. Кузнецов, Г. А. Исследование типоразмеров гравитационных
бетоносмесителей по объему барабана / Г. А. Кузнецов, С. Ф. Зяблов, В.
В. Минин // Научное обозрение. – 2014. – № 6. – С.64 – 71.
2. Минин, В. В. Концепция повышения эффективности универсальных
малогабаритных погрузчиков : монография / В. В. Минин. – Красноярск :
Сиб. федер. ун-т, 2012. – 304 с.
References
1. Kuznetsov, G. А. The study of gravitational sizes of concrete mixers by the
volume of the drum / G. А. Kuznetsov, S. F. Zyablov, V. V. Minin // Nauchnoe
obozrenie. – 2014. – № 6. – pp.64 – 71. (in Russian)
2. Minin, V. V. The concept of increasing the efficiency-steer loaders:
monograph / V. V. Minin. – Krasnoyarsk : Sib. feder. un-t, 2012. – 304 p. (in
Russian)
Миннигалиев Р.Ф., Касимов Р.Р., Королев М.С.
Тюменский государственный нефтегазовый университет
ГИДРОДИНАМИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ГРП
В ГОРИЗОНТАЛЬНОМ СТВОЛЕ СКВАЖИНЫ
Анализ существующих методов прогнозирования состояния
гидросистем показал, что наиболее эффективным является численное
моделирование. Основной целью использования модели является поиск
расходов и давлений жидкости во всех элементах систем в зависимости от
распределения технических и природных показателей. На рисунке 1
представлена модель распределения притоков в скважину с
горизонтальным
стволом
после
проведения
поинтервального
гидроразрыва пласта.
44
Рисунок 1 Модель распределения притоков в скважину с горизонтальным
стволом после проведения поинтервального гидроразрыва пласта
При создании данной модели за основу был взят изотропный пласт
с давлением 18 МПа, давление на забое скважины было принято 12 МПа,
радиус контура питания 500м приток в ствол скважины происходит из
трещин расположенных в ближней части горизонтального ствола, дебит
трещин расположенных в удаленной части ствола более чем в два раза
меньше. Это объясняется потерей энергии потока жидкости на
преодоление фильтрационных сопротивлений вдоль горизонтального
ствола.
Из этого можно сделать вывод о том, что гидроразрыв пласта в
горизонтальном стволе следует проводить исходя из результатов
проведения промыслово - геофизических исследований по определению
профиля притока вдоль ГС. После чего установить слаборенируемые
участки, в зависимости от интенсивности притока из интервалов
определить параметры трещин вдоль ГС (длина ширина, проводимость).
По результатам анализа проведения ГРП в ГС на месторождениях
Западной Сибири выявлено, что в большинстве случаев при
«стандартном» ГРП (без контроля за интервалом инициации трещины)
разрыв породы происходит в начальной части условно горизонтального
45
участка, по причине высокой выработки именно этой части, а также по
причине разницы давления вдоль ГС при нагнетании жидкости разрыва.
На рисунке 2 показана модель гидроразрыва пласта в начальной
части горизонтального ствола скважины, т.е. симитирована работа
скважины после стандартного ГРП.
Рисунок 2 Модель гидроразрыва пласта в начальной части
горизонтального ствола скважины
Проведен вычислительный эксперимент, по прогнозированию
динамики распределения поля давления, на рисунке показано
распределение давления в изолиниях в скважине с горизонтальным
стволом после проведения гидроразрыва пласта, по истечению 0,1 суток с
момента запуска. Как видно распределение давления по стволу после
небольшого времени уже имеет не полностью равномерный характер.
На рисунке 3 изображено распределение давления в зоне действия
горизонтальной скважины с трещиной в начале горизонтального участка
на момент 5.0 сут в сечении на середине расстояния между скважиной и
кровлей пласта.. Как видно поле давлений и контур питания имеют форму
эллипса, однако концентрация напряжений у трещины много выше, что
говорит об интенсивной вырабкти именно этой части.
Распределение давления в зоне действия горизонтальной скважины
с трещиной в начале горизонтального участка на момент 5.0 сут в сечении
у кровли пласта. Характер распределения поля давлений аналогичен
предыдущему случаю. Это говорит о том, что наибольшая плотность
46
линий давления наблюдается в непосредственной близости от ствола
трещины, а уже на половине расстояния плотность линий давления
становится близкой к плотности давления у кровли.
На рисунке 3 представлены линии равных давлений во фронтальном
разрезе пласта с горизонтальной скважиной после ГРП (трещина
вертикальная в начале ствола – слева). Согласно принципу суперпозиций,
на рисунке 4 прослеживается концентрация линий давления вокруг
трещины и горизонтального ствола. Также видно, что поле давлений
отражается от вертикальных границ пласта (кровли и подошвы).
Рисунок 3 Распределение давление и формирование зоны отбора
после пяти суток «эксплуатации» скважины с трещиной ГРП
На расстоянии 150 метров от ствола скважины (смещение вдоль
контура питания), линии равных давлений во фронтальном разрезе пласта
с горизонтальной скважиной после ГРП (5) характер концентрации линий
давления вокруг трещины и горизонтального ствола скважины,
прослеживается так же по принципу суперпозиций.
По представленному результату моделирования трещины ГРП в
начале ГС (имитация стандартного ГРП) выявлена неравномерность
выработки запасов при данном типе операции.
47
Рисунок 4 Распределение давление и формирование зоны отбора
после пяти суток «эксплуатации» скважины с трещиной ГРП
Рисунок 5 Распределение давление и формирование зоны отбора
после пяти суток «эксплуатации» скважины с трещиной ГРП
48
Литература
1. Ушаков А.С., Стрекалов А.В., Королев М.С. Обоснование
показателей гидроразрыва пласта для горизонтальных скважин/
Территория нефтегаз 2010г №5 64-67
2.
Каневская
Р.Д.
Математическое
моделирование
гидродинамических
процессов
разработки
месторождений
углеводородов. -М.-Ижевск: Институт компьютерных исследований,
2003. - 128 с.
3. Peaceman D.W. Interpretation of well-block pressure in numerical
reservoir simulation. // SPE Journal, vol.18, №3, 1978, pp. 183-194.
4. Королев М.С. Разработка и исследование технико –
технологических параметров регулирования систем поддержания
пластового давления. Дис. канд. техн. наук. Тюмень. 2008. – 164с.
Молдагажиева З.Д. - докторант PhD
Жилисбаева Р.О.- д.т.н., профессор
Kee Jong Yoon - PhD, профессор
Алматинский технологический университет
E-mail: zaure_0111@mail.ru, rau_45@mail.ru
ИССЛЕДОВАНИЕ НЕТКАНЫХ МАТЕРИАЛОВ
НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ
В настоящее время в мире существует большое количество
огнезащитных материалов. Методы получения огнезащитных тканей
разнообразны, от пропитывания тканей специальными составами до
создания новых материалов из негорючих волокон и нитей. Такие
свойства, как высокая прочность, термостойкость, хемостойкость,
жароупорность, негорючесть, электропроводность, ударопрочность,
легкость делают эти волокна и изделия на их основе необходимым и
незаменимыми в различных областях промышленности, в том числе и в
текстильной [1].
Несмотря на наличие на рынке многообразия тканей и материалов
со специальными отделками для защиты от повышенных температур,
предприятия, производящие защитные костюмы , не в полной мере
используют новые материалы в силу дороговизны в случаи высоких
эксплуатационных свойств и наоборот низкими эксплуатационными
качествами при доступной цене.
После многочисленного проведенного анализа по поиску наиболее
приемлемого текстильного прокладочного материала использующийся в
качестве защитного для производства специальных костюмов для
сварщиков было выявлено, что наиболее термостойким и экономически
49
выгодным являются нетканные материалы изготовленные из шерстяных и
арамидных волокон. Технический эффект поставленной задачи состоит в
расширении ассортимента исходного сырья для изготовления нетканого
огнестойкого материала с использованием низкосортных волокон шерсти
овец разводимых в Казахстане при этом утилизируя отходы ткацкого
производства.
На основании проведенных экспериментальных исследований были
получены опытные образцы нетканых полотен скрепленные
механическим способом (иглопробивной , комбинированный).
Данные образцы изготовлены на чесальной машине маркой -Jx-520
и иглопробивной машине – ИМ-1800.
В таблице 1 приведены примеры опытных образцов нетканых
материалов различающихся по количеству слоев, массе, поверхностной
плотности и способам изготовления.
169
328
Комбинированный
286
430
60
М-Ш
(2 слоя)
20 Комбинированный
403
500
93
М-Ш-М
(3 слоя)
25
Комбинированный
422
340
116
Способ
изготовление
Разрывная
нагрузка по
ширине, Н
4
Разрывная
нагрузка по
длине, Н
3
Поверхностная
плотность, г/м2
2
196
Толщина, мм
1
Состав слоев
№
Внешний
вид нетканых
материалов
Таблица 1- Примеры полученных опытных образцов нетканых
огнестойких полотен
М-Ш
(2 слоя)
11
Иглопробивной
М-Ш-М
(3 слоя)
18
5
М-Ш
24
(2 слоя с
бязью)
Иглопробивной
401
450
535
6
М-Ш-МШ
(4 слоя)
Комбинированный
305
446
245
30
50
Для характеристики нетканых материалов с точки зрения их
функциональной защиты необходимо выполнить ряд исследований,
подтверждающих их пригодность использования для защиты от
повышенных температур и воздействие расплавленного металла. Одним
из основных направлений в улучшении качества выпускаемой защитной
одежды для сварщиков является контроль за электрическими
сопротивлениями текстильных материалов и возможность закладывать
определенные электрические свойства еще на стадии проектирования.
Электрическое поле оказывает неблагоприятное воздействие на
организм человека, вызывая функциональные нарушения нервной и
сердечно сосудистой систем [2]. При выполнении сварочных работ во
взрывопожарных условиях необходимо учитывать воздействие
статического электричества. Используемая спецодежда для сварщиков
должна
обладать
антиэлектростатическими
свойствами,
соответствующими EN 1149 - 2 «Защитная одежда. Электростатические
свойства Часть 2: Метод испытаний электрического сопротивление через
материал (вертикальное сопротивление)» [3]. Основные требования на
средства защиты работающих от вредного воздействия статического
электричества установлены ГОСТ 30878-2003[4]. Сущность метода
заключается в определении поверхностного и объемного электрического
сопротивления,
характеризующего
способность
к
рассеянию
электрических зарядов. Для проведения испытаний применялось новое
устройство, приведенное на рисунке 1.
Рисунок 1- Устройство для определения электрического сопротивления
текстильных материалов
51
Электроды изготавливались из стали размером 4×100мм.
Поверхность которых контактировало с тканью. Расстояние между
электродами составляло 115мм. Непосредственно перед измерением
электрического сопротивления электроды протирались этиловым
спиртом.
Предварительные эксперименты показали, что измеряемое
сопротивление зависит от величины силы, с которой образец зажимается
между электродами. Поэтому величина момента силы регистрировались
по показанию диномометрического ключа. Если момент прижимающей
силы превышал значение 60 н/м, то значение электрического
сопротивления не менялось. И во всех последующих измерениях момент
прижимающей силы составлял 70 н/м Образец, зажатый
между
электродами, во время измерения, располагался на листе стекла (хороший
диэлектрик и его сопротивление составляет десятки Ом).
Измерение проводились при температуре t=270С и влажность
воздуха
р=71%.
Измерение
сопротивления
каждого
образца
производилось методом наименьших квадратов, чтобы получить среднее
значение электрического сопротивления и величину ошибки измерения
(доверительный интервал). Ошибка измерения составляла 5-6%.
Измерения проводилось мегомметром UT33D, с возможностью измерения
до 200мОм.
Параллельно образцы из ткани, подсоединялось прецезионное
сопротивление RЭ =124.8 мОм. Поскольку при параллельном соединении
от проводников общее сопротивление меньше меньшего, то шкалы
прибора заведомо хватало для измерения общего сопротивления,
включенных параллельно эталонного сопротивления RЭ и сопротивление
образцаRХ. Затем RХ находилось из формулы:
1
𝑅0
𝑅𝑋 =
Пусть
Тогда
Тогда
𝑅0
=
1
𝑅Э
+
1
𝑅𝑋
𝑅𝑂 𝑅Э
(1)
𝑅Э −𝑅𝑂
𝑅𝑋 = 𝐾 𝑅,
1
=
1
𝐾𝑅Э
𝐾>1
+
𝑅𝑂 = 𝑅Э (
1
≫
𝑅Э
𝐾
1
𝑅0
=
)
𝐾+1
𝑅Э
𝑅0
=
𝐾
𝐾+1
52
>1
1
𝑅Э
1
1
𝐾+1
(1 + 𝐾) = 𝑅 (
Э
𝐾
)
Следовательно
𝑅𝑂 > 𝑅Э
𝑅𝑂 < 𝑅Э
Результаты исследования приведены на рисунке 2 и в таблице 2.
Проведенные исследования показали образец №2 М-Ш-М
(22.13∙109Ом)
обладает
высоким
удельным
электрическим
сопротивлением, сравнительно низким является образец №4 M- Ш -M- Ш
(17,18∙109). Так как нетканые полотна используются в виде огнестойкой,
защитной прокладки, в дальнейшем планируется провести исследование
при пакете материалов.
Таблица 2 Удельное объемное электрические сопротивление
нетканых материалов
№ Вид волокна
M-Ш
M- Ш -M
M- Ш -M
M- Ш -M- Ш
M-Ш
M-Ш(с
бязью)
удельное объемное электрическое
сопротивление, Ом
1
2
3
4
5
6
Толщина,
мм
Способ
изготовление
комбинированный
комбинированный
комбинированный
комбинированный
иглопробивной
иглопробивной
20
18
25
30
11
24
Удельное объемное
электрическое
сопротивление RХ, Ом
22.13∙109
38,81∙109
31.03∙109
17,18∙109
19,34∙109
21,13∙109
40
35
30
25
20
15
10
5
0
№1
№2
№3
№4
№5
№6
Рисунок 2 - Удельное объемное электрическое сопротивление
нетканых материалов
53
В дальнейшем планируется увеличить диапазон исследований в
области проведения испытаний и подбора оптимальных пакетов
материалов для спецодежды. Так как простота предлагаемого решения
позволяет любому заинтересованному предприятию наладить мини
производство по выпуску защитных огнестойких многослойных
материалов, планируется наладить выпуск новых огнестойких
материалов.
Список литературы
1.
Р.О. Жилисбаева., К.Д. Кожабергенова. Надежность в
проектировании специальной одежды для металлургов. -А.:Алматы
Коркем, 2012.-С.33
2.
З.С. Чубарова. Методы оценки качества специальной одежды.
Москва: Легпромиздат-1988.-166с
3.
EN 1149 - 2 «Защитная одежда. Электростатические свойства
Часть 2: Метод испытаний электрического сопротивление через материал
(вертикальное сопротивление)
4.
ГОСТ
30878-2003
Материалы
текстильные.
Метод
определения электрического сопротивления
Никишечкин П.А.
преподаватель ФГБОУ ВО «МГТУ «СТАНКИН»
ОРГАНИЗАЦИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ОСНОВНЫХ
КОМПОНЕНТОВ В СИСТЕМАХ ЧИСЛОВОГО
ПРОГРАММНОГО УПРАВЛЕНИЯ
С ОТКРЫТОЙ МОДУЛЬНОЙ АРХИТЕКТУРОЙ
В структуре современных АСУ ТП, в особенности в сфере
металлообработки, в настоящее время важное место занимают системы
числового программного управления, реализующие выполнение операций
механообработки – одной из основных составляющих технологического
процесса. Современные системы ЧПУ представляют собой сложные
устройства, принадлежащие к изделиям двойного назначения, и
позволяющие решать задачи производства как бытовых изделий, так и
продукции для оборонно-промышленного комплекса (ОПК) [1].
Проведенный анализ архитектурных решений современных систем
ЧПУ показал, что на сегодняшний день отсутствует универсальный
систематизированный подход, позволяющий станкостроителям и
конечным пользователям расширять функциональные возможности
систем ЧПУ, для реализации и интеграции новых технологий, которые в
настоящее время активно внедряются в производство. Было выявлено, что
54
большинство как зарубежных (Siemens, Fanuc, Heidenhain, Bosch Rexroth,
Fagor), так и отечественных (Микрос, Балт-Систем) производителей
систем ЧПУ ограничивают доступ станкостроителей и конечных
пользователей к основным компонентам системы и не позволяют
изменять базовый функционал системы. В то же время, необходимость
расширения
функциональных
возможностей
систем
числового
программного управления обусловлена стремлениями современных
высокотехнологичных производств расширить спектр технологических
задач и повысить привлекательность системы управления. Конечные
пользователи и станкостроители заинтересованы в использовании
собственных специализированных программных продуктов совместно с
базовым функционалом системы управления, а также продуктов,
предлагаемых сторонними производителями, совместно с базовым
программным обеспечением, поставляемым производителем систем
управления, для повышения качества изготавливаемых изделий и
увеличения производительности технологических процессов [1,2].
При внедрении в систему ЧПУ любого дополнительного решения
важной задачей является не только его интеграция в состав программного
обеспечения системы ЧПУ, а также организация его взаимодействия с
основными компонентами системы ЧПУ и другими интегрированными
решениями сторонних производителей. Таким образом, актуальными
задачами являются построения открытой архитектуры системы
управления и организация сетевого взаимодействия их основных
компонентов, позволяющие интегрировать в систему управления
сторонние модули и организовывать передачу данных между ними.
Решение подобной задачи требует разработки функциональной модели,
отражающей особенности функционирования и взаимодействия основных
компонентов системы управления, включая интегрированные решения.
Архитектура современной системы ЧПУ предполагает наличие
таких основных компонентов, как: терминал управления, работающий в
машинном времени, программируемый логический контроллер (ПЛК),
коммуникационный модуль, а также непосредственно ядро системы ЧПУ,
функционирующее
в
режиме
жесткого
реального
времени.
Взаимодействие между терминальной частью и ядром системы ЧПУ
может быть реализовано с помощью двух каналов взаимодействия:
синхронного и асинхронного, отличающихся направлением передачи
данных и наличием ответных пакетов [2,4]. В ходе исследований автором
предложена функциональная модель (рисунок 1), отражающая
архитектурные особенности построения основных компонентов системы
ЧПУ, их взаимодействие между собой, а также отличающаяся наличием
дополнительного канала связи между основными компонентами системы
и модулей для работы с ним.
55
Рисунок 1. Функциональная модель взаимодействия компонентов
специализированной открытой системы ЧПУ
Основным каналом взаимодействия между терминальной частью и
ядром системы ЧПУ является синхронный канал обмена данными,
позволяющий отправлять команды в ядро ЧПУ, а также принимать по
запросу основную информацию о проходящих в системе процессах.
Синхронный запрос производится от одного терминального клиента, и
результат этого запроса получает тот же клиент. Важным моментом при
построении синхронного канала должно являться то, что ядро системы
ЧПУ в один момент времени производит обработку только одного
синхронного запроса, чтобы не допустить выполнения одновременных
операций, противоречащих друг другу по смыслу. Асинхронный канал
передачи данных реализуется для передачи в терминал уведомлений об
изменениях в работе системы, путем отправки соответствующих пакетов
данных.
Предложенные каналы обмена данными между компонентами
системы ЧПУ позволяют клиентам производить как запросы к ядру для
получения определенной информации о проходящих процессах, так и
подписываться на некоторые события, что позволяет получать
уведомления обо всех изменениях в работе системы.
Одной из специфик передачи пакетов данных в системах ЧПУ
является требование гарантированной доставки команд и сообщений для
сведения к минимуму ошибочных и аварийных ситуаций. Это реализуется
путем использования жестко специфицированных пакетов данных,
определенных заранее как в ядре, так и в терминальной части. Также, в
основных компонентах системы управления заранее определяются
идентичные объекты данных, с единым описанием констант,
идентификаторов, отвечающих за состояния и т.д. Подобная концепция
позволит гарантированно обмениваться основной информацией между
клиентами и ядром для работы системы ЧПУ [3].
Для расширения функциональных возможностей системы ЧПУ и
возможностей внедрения в нее новых программно-аппаратных решений,
56
требуется организовывать передачу дополнительных данных между
интегрируемыми терминальными и RT-решениями. Однако это
значительно усложняет процесс интеграции, поскольку требует создания
для каждой из интегрируемых подсистем своей спецификации
передаваемых данных, а значит, вносит трудности при расширении
функциональных возможностей системы ЧПУ, связанные с обменом
данными.
Решением данной проблемы может являться организация
дополнительного, многоцелевого канала передачи пакетов с
неспецифицированным форматом данных, что предполагает отсутствие
требований к жесткой спецификации основной части пакета данных.
Информация о том, для чего предназначены передаваемые данные,
хранится непосредственно в пакете данных в виде специального
идентификатора, назначаемого каждому интегрированному компоненту
или решению. Передаваемый пакет данных состоит из системного
заголовка, стандартного заголовка ЧПУ, идентификатора получателя
данных, объема данных в байтах и непосредственно передаваемых
неспецифицируемых данных. Идентификатор канала определяет, для
какого интегрированного решения или компонента предназначен
передаваемый пакет данных. Затем записывается длина сегментных
данных, после чего располагается сам блок данных, имеющий
специфичный формат для каждого приложения. Это позволяет
реализовывать передачу разнородной информации для интегрируемых
подсистем и модулей, что позволяет говорить о нем как о многоцелевом
канале взаимодействия [4].
Предложенный многоцелевой канал взаимодействия в системе ЧПУ
позволяет добиться того, что при интеграции в ядро системы новых
встраиваемых приложений данный формат не требует никаких
изменений, поскольку его размер и содержание для каждого из
приложений произвольны и указываются внутри пакета. Таким образом,
может быть реализована возможность передачи данных для различных
интегрируемых подсистем и модулей, что повышает открытость
архитектуры системы, позволяет сделать универсальным процесс
взаимодействия встраиваемых решений между собой и с основными
компонентами системы ЧПУ.
Предложенный в работе универсальный подход к организации
взаимодействия основных компонентов системы ЧПУ и реализации
возможностей интеграции в нее сторонних и собственных решений,
способствует повышению уровня открытости системы управления.
Построенная функциональная модель визуализирует особенности
функционирования и взаимодействия основных компонентов системы
управления, включая как стандартные составляющие системы ЧПУ, так и
интегрированные в систему решения. Данное решение предполагает
изменение
структуры
системы
управления
и
организацию
специализированных каналов взаимодействия основных компонентов
57
системы ЧПУ, а также разработку ключевых модулей для их корректной
работы.
Наличие
специализированного
многоцелевого
канала
взаимодействия позволяет расширять функциональные возможности
системы ЧПУ и интегрировать в нее новые компоненты и технологии в
соответствии
с
предъявляемыми
требованиями
надежности,
быстродействия работы и архитектурными особенностями их построения.
Литература
1.
Мартинов Г.М., Мартинова Л.И. Формирование базовой
вычислительной платформы ЧПУ для построения специализированных
систем управления // Вестник МГТУ "Станкин", №1(24), 2014, с. 92-97.
2.
Сосонкин В.Л., Мартинов Г.М. Системы числового
программного управления: Учеб. пособие. – М. Логос, 2005. – 296 с. ISBN
5-98704-012-4.
3.
Пушков Р.Л., Евстафиева С.В., Соколов С.В., Абдуллаев Р.А.,
Никишечкин П.А., Кулиев А.У., Сорокоумов А.Е. Практические аспекты
построения многотерминального человеко-машинного интерфейса на
примере системы ЧПУ "АксиОМА Контрол" // Автоматизация в
промышленности. 2013. №5. С.37-41.
4.
Никишечкин, П. А. Повышение уровня открытости системы
управления путем организации многоцелевого канала взаимодействия ее
основных компонентов / П. А. Никишечкин // Вестник МГТУ "Станкин".
– 2014. – №4. – С. 161–164.
Section V. Medical sciences (Медицинские науки)
O.A. Bogomolova
Assistant lecturer, Postgraduate student, Department of Economics and
Management in Pharmacy, Tver State Medical University
M.A. Demidova
Doctor of Medical Sciences, Professor, Head of the Department of Economics
and Management in Pharmacy, Tver State Medical University
EFFECTS OF NEW 3-OXYPIRIDINE DERIVATIVES ON
BEHAVIOR OF RATS IN THE OPEN FIELD TEST
Background. Derivatives of 3-oxypiridine, including 2-ethyl-6-methyloxypiridine succinate (mexidol), have been widely used in medical practice
over the last years. It is well-known that along with its anxiolytic effect
mexidol is an antialcoholic, antispasmodic, neuroprotective, nootropic,
antihypoxic, antiparkinsonic, vegetotropic agent. Mexidol has been approved
58
for a wide range of medical conditions and shows its effectiveness in treating
neurosis and neurosis-like conditions, so it would be logical to search for new
drugs among other derivatives of 3-oxypiridine.
The aim of the current study was investigating effects of new 3oxypiridine derivatives in the open field test.
Material and methods. For the experiment we used the new derivatives
of 3-oxypiridine -- ЛХТ 7-13 and ЛХТ 7-13 -- synthesized in the All-Russia
Scientific Center for Safety Testing of Biologically Active Substances
(Ministry of Public Health of the Russian Federation, Staraya Kupavna,
Moscow oblast, Russia) by Doctor of Chemical Sciences Prof. Skachilova S.Y.
The experiment was conducted on 40 white non-pedigree rats of both
sexes. The animals were kept in the standard conditions in the vivarium in
conformity with the Sanitary regulations for organization, equipping and
maintenance of sanitary biological clinics (vivariums). Before the experiment,
the animals had been quarantined for 10-14 days.
Before the beginning of the sessions (every 4 days), we assessed the
initial behavioral patterns of the rats, then the animals were divided into 4
groups. The rats in Group 1 were injected with 670 mg/kg (1/120 LD 50) of
ЛХТ 7-13 intraperitoneally once daily within one month. The rats in Group 2
were injected with 520 mg/kg (1/20 LD50) of ЛХТ 5-13 intraperitoneally once
daily within one month. Piracetam (200 mg/ml) was used for comparative
analysis (the Piracetam group). The Control group received saline (isotonic
sodium chloride solution).
We assessed the effects of the new derivatives of 3-oxypiridin on the
horizontal activity of rats (frequency of center square entries and the total
number of lines crossed in the outer squares), the vertical activity (rearing -frequency with which the rats stood on their hind legs) and the hole-board
exploratory activity (head-dipping activity).
The results of the experiment were statistically processed with the
Microsoft Office Excel 2003 package. Normal distributions of the variables
were defined by the histograms of distribution, asymmetry and excess values.
Results. The results of the experiment show that the injection courses of
ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13 significantly altered the locomotor activity and
exploratory behavior of the rats. After 3 weeks of the experiment the animals
injected with ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13 demonstrated the frequency of rearing
that was 4.3 times (p<0.05) and 3.1 times (p<0.05) higher respectively than that
of the intact rats. The vertical activity of the rats in the ЛХТ 7-13 and ЛХТ 513 groups was 1.8 times (p<0.05) and 1.3 times (p<0.05) higher respectively
than in the Piracetam group (Table 1).
59
Table 1 – Effects of ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13
on the vertical activity of rats (frequency of rearing)
Frequency of rearing (standing on the hind legs)
Test sessions
Before the session
3 weeks
4 weeks
ЛХТ 7-13 (670 mg/kg)
ЛХТ 5-13 (520 mg/kg)
Piracetam (200 mg/ml)
7.3 ± 0.8
7.3 ± 0.8
7.3 ± 0.8
31.29 ± 1.2*#
22.29 ± 1.0*#
17.29 ± 1.3*
24.0 ± 1.5*#
16.44 ± 0.9*#
21.33 ± 0.9*
Control
7.3 ± 0.8
7.2 ± 1.2
7.3 ± 0.9
* -- difference with the Control (saline) group is statistically significant (p<0.05);
# -- difference with the comparison drug (piracetam solution 200 mg/kg) is
statistically significant (p<0.05).
One of the parameters of the locomotor activity and exploratory behavior
of rats in the open field test that allow the researchers to assess the horizontal
activity of rats is the frequency of center square entries and the number of lines
crossed in the outer squares. Increased values of these parameters show
decreased anxiety of the experimental animals. It has been found out that the
new derivatives of 3-oxypiridin increased the activity of the rats in the outer
squares. In the session with ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13 injections the number of
lines crossed in the outer squares increased 9.8 times (p<0.05) and 4.6 times
(p<0.05) respectively while piracetam injections gave a 2.8-increase of the
value (p<0.05) compared to the initial values. Therefore, the results reveal
significantly better effects of ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13 over piracetam (3.5
times (p<0.05) and 1.6 times (p<0.05) higher respectively) (Table 2).
Table 2 -- Effects of ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13
on the number of lines crossed in the outer squares
Test sessions
Number of lines crossed in the outer squares
Before the session
3 weeks
4 weeks
*#
ЛХТ 7-13 (670 mg/kg)
6.0 ± 0.9
36.0 ±1.3
58.57 ± 1.7*#
ЛХТ 5-13 (520 mg/kg)
6.0 ± 0.9
26.38 ± 1.1*#
27.71 ± 1.6*#
Piracetam (200 mg/ml)
6.0 ± 0.9
15.0 ± 1.1*
16.86 ± 0.9*
Control
6.0 ± 0.9
6.0 ± 0.7
5.7 ± 0.8
* -- difference with the Control (saline) group is statistically significant (p<0.05);
# -- difference with the comparison drug (piracetam solution 200 mg/kg) is
statistically significant (p<0.05).
It is of importance that the new 3-oxypiridine derivatives increased not
only the locomotor activity of the experimental rats in the outer squares but
also the frequency of center square entries. The results indicate that before the
sessions the rats did on average 2 (2.3 ± 0.3) center square entries. After 4
weeks in the ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13 groups the values increased by 4.8 times
(p<0.05) and 4.5 times (p<0.05) respectively, while in the Piracetam group the
60
number of center square entries increased on average by 4.3 times (p<0.05)
(Table 3).
Table 3 – Effects of the new derivatives of 3-oxypiridine and piracetam
on the frequency of center square entries
Frequency of center square entries
Test sessions
Before the
2 weeks
4 weeks
session
ЛХТ 7-13 (670 mg/kg)
2.3 ± 0.3
8.4 ± 1.0*#
11.1 ± 0.4*#
ЛХТ 5-13 (520 mg/kg)
2.3 ± 0.3
8.4 ± 1.0*#
10.3 ± 0.2*#
Piracetam (200 mg/ml)
2.3 ± 0.3
7.2 ± 1.2*
9.9 ± 0.1*
Control
2.3 ± 0.3
2.2 ± 0.3
2.3 ± 0.2
* -- difference with the Control (saline) group is statistically significant (p<0.05);
# -- difference with the comparison drug (piracetam solution 200 mg/kg) is
statistically significant (p<0.05).
One of the variants of locomotor activity and exploratory behavior is
hole exploratory activity (head-dipping behavior) that is related to the ability of
animals to explore an open field. It has been found out that the new derivatives
of 3-oxypiridin increase the hole exploratory activity of the experimental
animals. In ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13 groups after 3 weeks the frequency of
head dipping increased on average by 2.7 times (p<0.05) and 2.4 times
(p<0.05) respectively compared to the initial values. The number of holes
explored in the ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13 groups was on average 1.4 times
(p<0.05) and 1.2 times (p<0.05) higher respectively than in the Piracetam
group. Assessment of the effects of the new 3-oxypiridin derivatives on the
hole exploratory activity demonstrates the ability of the derivatives to stimulate
locomotor activity and exploratory behavior of the experimental animals (Table
4).
Table 4 -- Effects of the new derivatives of 3-oxypiridine
on the hole exploratory activity of rats
Frequency of head-dipping
Test sessions
Before the session
3 weeks
4 weeks
ЛХТ 7-13 (670 mg/kg)
5.3 ± 0.9
14.1 ± 1.2*#
11.1 ± 1.1*#
ЛХТ 5-13 (520 mg/kg)
5.3 ± 0.9
12.6 ± 0.8*#
11.5 ± 0.9*#
Piracetam (200 mg/ml)
Control
5.3 ± 0.9
5.3 ± 0.9
10.4 ± 1.3*
6.1 ± 0.6
12.4 ± 08*
5.5 ± 0.9
* -- difference with the Control (saline) group is statistically significant (p<0.05);
# -- difference with the comparison drug (piracetam solution 200 mg/kg) is
statistically significant (p<0.05).
61
Therefore, the new 3-oxypiridine derivatives show more effect on the
locomotor activity and exploratory behavior of rats than piracetam. Increased
vertical and horizontal activity and also hole exploratory activity of rats
injected with ЛХТ 7-13 and ЛХТ 5-13 may demonstrate their anxiolytic effect.
Conclusions
1. The new 3-oxypiridin derivatives ЛХТ 7-13 (670 mg/kg) and ЛХТ 5-13
(520 mg/kg) administered intraperitoneally once daily within 1 month
induce increased vertical, horizontal locomotor activity and increased
hole exploratory activity in rats.
2. The most active is the ЛХТ 7-13 derivative of 3-oxypiridine
(administered 670 mg/kg). It stimulates the horizontal and vertical
locomotor activities and hole exploratory behavior of rats more
effectively than piracetam (200 mg/ml): 3.5 times (p<0.05), 1.8 times
(p<0.05) and 1.4 times (p<0.05) higher respectively.
О.Н. Кацавель, Р.В. Окушко, Л.В. Пащенко, Л.И. Фус
Приднестровский Государственный Университет им. Т.Г. Шевченко,
ГУ «Республиканская клиническая больница» гастроэнтерологическое
отделение, г. Тирасполь
КЛИНИКО-ЛАБОРАТОРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
БОЛЬНЫХ С ЦИРРОЗОМ ПЕЧЕНИ
РАЗЛИЧНЫХ ВАРИАНТОВ ТЕЧЕНИЯ
В экономически развитых странах цирроз печени (ЦП) входит в
число шести основных причин смерти пациентов от 35 до 60 лет,
составляя 14—30 случаев на 100 тыс. населения. Ежегодно в мире
умирают 40 млн. человек от вирусного цирроза печени и
гепатоцеллюлярной карциномы, развивающейся на фоне носительства
вируса гепатита В. Чаще заболевание наблюдается у мужчин:
соотношение мужчин и женщин составляет в среднем 3:1. Заболевание
может развиться во всех возрастных группах, но чаще после 40 лет. В
странах СНГ цирроз встречается у 1 % населения [1].
Считается, что клинические признаки активного цирроза печени
закономерно
сопровождаются
значительными
изменениями
функциональных проб: гипербилирубинемией, гипоальбуминемией,
гипохолестеринемией,
снижением
протромбина,
повышением
показателей тимоловой пробы и γ-глобулинов. Постоянными
лабораторными признаками высокой активности являются лишь
гипербилирубинемия, повышение показателей тимоловой пробы и
гипергаммаглобулинемия [2].
62
Вместе с тем, практические наблюдения указывают на то, что
лабораторные и клинические признаки активности, их выраженность в
разные периоды заболевания не всегда могут служить надежным
прогностическим критерием по отношению к развитию и
прогрессированию ГЦН и ПГ[3].
Учитывая вышеизложенное, целью работы явилось сравнение
лабораторных и клинических признаков активности ЦП в истории
настоящего заболевания с прогрессированием гепатоцеллюлярной
недостаточности (ГЦН) и портальной гипертензии (ПГ).
Материалы и методы: В работу включены результаты наблюдений
пациентов,
проходивших
стационарное
лечение
на
базе
гастроэнтерологического отделения ГУ «Республиканская клиническая
больница». Учитывались следующие параметры: демографические
(возраст, пол), общие характеристики заболевания (длительность
заболевания, летальный исход), клинические признаки при активной фазе
в момент наблюдения и результаты лабораторных исследований:
показатели общего анализа крови (ОАК): (эритроциты, гемоглобин,
лейкоциты, СОЭ) и биохимического анализа крови (БАК):
(аланинаминотрансфераза (АЛАТ), общий белок, мочевина, протромбин,
тимоловая проба). Диагноз ЦП устанавливался на основании результатов
клинической оценки, лабораторных анализов (БАК), инструментальных
методов обследования (ультразвуковое и компьютерно-томографическое
исследование печени).
Результаты и обсуждение: Из 176 пациентов, страдающих ЦП,
мужчины составили – 79 человек (45%), женщины – 97 человек (55%), в
возрасте от 21 до 80 лет (среднее значение (СРЗНАЧ) составило среди
мужчин – 52 года, среди женщин – 53 года соответственно). Преобладали
лица в возрастной группе от 41 года до 60 лет - среди мужчин – 52
человека, среди женщин – 57 пациенток. Длительность заболевания (с
момента установления диагноза) составила от 1 месяца до 17 лет
(СРЗНАЧ – 27 месяцев, у мужчин – 20,4 месяца, у женщин – 33,2 месяца).
Длительность заболевания от 1 месяца до 6 месяцев наблюдалась у 61
пациента, от 6 месяцев до 2 лет у – 50 человек, от 2-х лет до 5-ти – у 42 и
свыше 5 лет длительность заболевания зафиксирована у 23 человек.
Летальный исход наблюдался в 24 случаях, что составило 13,6% от
общего количества больных (мужчин - 13, женщин – 11), длительность
заболевания у этих пациентов составила от 1 месяца до 5-ти лет. В этой
группе пациентов изменения показателей красной крови (снижение
уровня эритроцитов и/или гемоглобина отмечалось в 18 случаях, что
составило 75% от общего количества умерших). При этом снижение
уровня гемоглобина в диапазоне 119 – 90 г/л было выявлено у 13
пациентов, а снижение уровня гемоглобина ниже 90 г/л в 5 случаях,
нормальные показатели «красной крови» отмечались у 6 больных. В
остальных случаях (152 пациента) изменения эритроцитов и/или
гемоглобина отмечалось в 101 случае, что составило 66%. Нормальные
63
показатели эритроцитов и гемоглобина были зафиксированы в 53 случаях
– 35%, снижение уровня гемоглобина от 120 г/л до 90 г/л (легкая степень
тяжести анемии) отмечалось у 77 больных – 51%, снижение уровня
гемоглобина ниже 90 г/л при нормальном цветовом показателе
отмечалось у 20 пациентов – 13%, у 2 –х больных было выявлено
снижение уровня гемоглобина ниже 90 г/л с одновременным снижением
цветового показателя ниже 0,85 – 1%.
Четкой взаимосвязи изменений показателей БАК (протромбин,
мочевина, общий белок, АЛАТ) с длительностью заболевания в наших
наблюдениях выявлено не было: так СРЗНАЧ мочевины во всех группах
было в пределах нормы, такая же картина наблюдалась при сравнении
показателей протромбина и общего белка. Однако во всех группах
выявлено изменение показателей АЛАТ по отношению к норме (0,10 –
0,68 ммоль/чл) при чем наибольший разброс показателей 0,12(min) –
6,48(max) был зафиксирован в группе, где длительность заболевания
составила 6 месяцев.
Среди изменений показателей ОАК так же не выявлено четкой
взаимосвязи с длительностью заболевания: во всех группах средние
значения эритроцитов и лейкоцитов было в пределах нормальных
величин. Отмечалось достоверное снижение уровня гемоглобина в
первых 3-х группах, в большей степени в группе, где длительность
заболевания составила от 2-х до 5-ти лет; в группе, где длительность
заболевания составляла свыше 5-ти лет цифры гемоглобина были в
пределах нормы – 121,3 г/л. Во всех группах было отмечено превышение
верхней границы нормы СОЭ, причем, наибольшее повышение было
зафиксировано в группах с длительностью заболевания до 6 месяцев и от
6 месяцев до 2-х лет.
ДЛИТЕЛЬНОСТЬ ЗАБОЛЕВАНИЯ
Длительность
заболевания
До 6 мес
7 мес2 года
2 года –
5 лет
Свыше
5 лет
эритроциты Гемоглобин,
г/л
12
3,52×10 /л 106,8
3,54×1012/л 107,3
показатели
Лейкоциты СОЭ
АЛАТ
(мм/ч) (моль
чл)
6,85×109/л
6,38×109/л
29,4
29,8
0,97
0,83
Об.
белок
(г/л)
70,2
69,9
Протром
бин
(%)
80,2
81,6
Мочевина
(ммоль
/л)
5,55
5,65
3,52×1012/л
104,9
5,78×109/л
28,6
0,73
71,8
82,9
6,63
4,1×1012/л
121,3
5,88×109/л
18,8
1,1
73,1
78,5
6,0
В зависимости от стадии ГЦН пациенты были условно разделены на
3 группы, в каждой из которой были вычислены СРЗНАЧ показателей
ОАК и БАК. Среди показателей ОАК, отмечалось снижение уровня
гемоглобина ниже 120 г/л во всех группах, при чем наибольшее снижении
64
было зафиксировано среди пациентов с ГЦН I ст (81,4 г/л), наименьшее
снижение уровня гемоглобина отмечалось среди пациентов 3 группы (III
ст ГЦН) – 115,7 г/л. Кроме этого отмечалось заметное снижение
эритроцитов в 1 группе до 2,7×1012/л, на фоне нормальных показателей во
2 и 3 группах. Повышение СОЭ отмечалось преимущественно среди
пациентов 2 и 3 групп (II и III стадии ГЦН соответственно). СРЗНАЧ
СОЭ в 1 группе было в пределах нормы – 13,9мм/ч. Показатели
лейкоцитов во всех группах так же было в пределах нормы.
Среди показателей БАК значения общего белка, мочевины,
протромбина было в пределах нормы. Однако отмечалось повышение
уровня СРЗНАЧ АЛАТ во 2 и 3 группах: у пациентов 2 группы (II ст.
ГЦН) СРЗНАЧ АЛАТ составило 0,87 ммоль/чл, а в 3 группе – пациенты с
III ст. ГЦН – 0,94 ммоль/чл. СРЗНАЧ АЛАТ в первой группе было в
пределах нормы. Таким образом, четкую взаимосвязь между стадией ГЦН
и изменениями показателей ОАК и БАК в наших наблюдениях выявить не
удалось.
ГЕПАТОЦЕЛЛЮЛЯРНАЯ НЕДОСТАТОЧНОСТЬ
Степени
ГЦН
Эритроцит
ы
Гемоглобин
г/л
1
2
3
2,7×1012/л
3,54×1012/л
3,89×1012/л
81,4
107,4
115,7
Показатели СРЗНАЧ
ЛейкоСОЭ АЛАТ
циты
мм/ч (моль
/чл)
4×109/л
6,7×109/л
6,1×109/л
13,9
28,5
29,2
0,54
0,87
0,94
Об.
белок
г/л
72,7
70,1
72,2
Протромбин,
%
86,2
80,3
81,3
Мочевина
ммоль
/л
5,8
5,7
6,4
В зависимости от стадии портальной гипертензии пациенты были
разделены на 3 группы, в каждой из которой так же были вычислены
средние значения показателей ОАК и БАК. Среди показателей ОАК,
отмечалось снижение уровня гемоглобина ниже 120 г/л во 2 и 3 группе,
при чем, наибольшее снижении было зафиксировано среди пациентов с
ПГ IIст (106,3 г/л), а СРЗНАЧ гемоглобина в первой группе (Iст ПГ)
составило 124 г/л. Повышение СОЭ отмечалось во всех трех группах, при
чем наибольшее среднее значение СОЭ было зафиксировано в 1 группе (I
ст ПГ) – 30,7 мм/ч; наименьшее у пациентов 3 группы (III ст ПГ) – 24,5
мм/ч. Показатели эритроцитов и лейкоцитов во всех группах было в
пределах нормы.
Цифры, отражающие концентрацию общего белка, мочевины и
протромбина были в пределах нормы во всех группах. Однако во всех
группах отмечалось повышение СРЗНАЧ АЛАТ в наибольшей степени до
1,51 ммоль/чл в первой группе, наименьшее повышение уровня АЛАТ
зафиксировано в 3 группе - 0,86 ммоль/чл.
65
ПОРТАЛЬНАЯ ГИПЕРТЕНЗИЯ
Ста
дии
ПГ
1
2
3
Показатели - СРЗНАЧ
ЭритроГемоЛейкоциты
глобин циты
г/л
4,18×1012/л
3,51×1012/л
3,75×1012/л
124
106,3
111,6
СОЭ
(мм/ч)
АЛАТ
моль
/чл
30,7
29,7
24,5
1,51
0,88
0,86
4,7×109/л
6,7×109/л
5,8×109/л
Об.
Пробелок, тромг/л
бин
(%)
75,5
87
69,9
80,7
72,2
81,8
Мочевина
ммоль
/л
6,1
5,56
6,48
При декомпенсированном ЦП ведущими в клинической картине
явились признаки ПГ и печёночной энцефалопатии. При лабораторных
исследованиях выявлен цитопенический синдром, повышение уровня
билирубина, а также снижение альбуминов, протромбина, холестерина.
Продолжительность жизни при ЦП в основном зависит от степени
компенсации
процесса.
Примерно
половина
больных
с
компенсированным (в момент установления диагноза) ЦП живет более 7
лет. При декомпенсированном ЦП через 3 года остается в живых 11-41%.
При развитии асцита лишь четвертая часть больных переживает 3 года.
Еще более неблагоприятный прогноз имеет ЦП, сопровождающийся
энцефалопатией, при которой больные в большинстве случаев умирают в
течение года. Из этиологических форм прогностически наиболее
благоприятен алкогольный ЦП, особенно при условии полного
воздержания от алкоголя. Основные причины смерти при ЦП —
печеночная кома и кровотечение из верхних отделов желудочнокишечного тракта.
Выводы
1. По
материалам
собственных
клинических
наблюдений
лабораторные
показатели
активности
цирроза
печени,
выраженности ГЦН, ПГ и длительности заболевания не всегда
соответствуют литературным данным.
2. Возможность диагностики морфологических и этиологических
вариантов ЦП в наших условиях крайне ограничены, но не
используются в полной мере.
3. При использовании в практической деятельности только
клинических и лабораторных признаков цирроза печени не
представляется возможным в полной мере осуществлять
динамическое наблюдение за течением заболевания в каждом
конкретном случае и прогнозировать возникновение осложнений
болезни.
Литература
1. Е. М. Климова, И. А. Вотякова, Г. С. Лобынцева, Н. Ф. Ефимова, И. А.
Кривцова. Обоснование применения криоконсервированных препаратов
эмбрионального происхождения у больных с циррозом печени.
66
Гематология и переливание крови. Т.30.. Тезисы 4-го з"їзда гематологів та
трансфузіологів України., 2001, Киев. С.160.
2. Н. Б. Губергриц, Хронические гепатиты и циррозы печени,
современные классификация, диагностика и лечение. ООО «Лебедь»,
Донецк – 2002 год.
3. Лифшиц В.М.,
Сидельников В.И., «Лабораторные тесты при
заболеваниях человека» Справочник для врачей стр 70.
I.P. Tatarchenko1, A.G. Denisova2, N.V. Pozdnyakova3,
E.P. Kulyutsina4, O.I. Morozova5
1
Doctor of Medicine, full professor, 2PhD in Medicine, associate professor,
3
Doctor of Medicine, full professor, 4PhD in Medicine, associate professor,
5
Doctor of Medicine, full professor
Penza Extension Course Institute for Medical Practitioners
THE POSSIBILITIES OF PREDICTING CORONARY
ATHEROSCLEROSIS IN PATIENTS WITH DIABETES MELLITUS
Diabetes Mellitus has become a worldwide non-infectious epidemic over
the past few decades. Type 2 diabetes mellitus (DM 2) has a great influence on
the development of society because the disease causes early disability and
mortality among population. The combination of metabolic and hemodynamic
factors has the most damaging effect on the vascular endothelium and
atherosclerosis progressing, it leads to cardiovascular complications. Patients
with type 2 diabetes, having a significantly increased risk of coronary
atherosclerosis can suffer myocardial infarction (MI) without any chest pain.
The absence of typical clinical picture results in later detection of the disease,
and it is often detected at the stage of severe complications such as a sudden
death or heart failure.
The coronary angiography is a direct method of diagnosis of coronary
lesions, which gives the possibility of diagnosing coronary lesions with high
accuracy, including severe multivessel lesions. However, this method has not
only advantages but also a number of drawbacks, and the main one is its
invasive nature. The limits in the availability of the technique in real medical
practice should be taken into consideration. It is necessary for the consulting
physician to diagnose changes in organs before the clinical onset, so the
problems of choosing a diagnostic technique, usage and clinical interpretation
of the data should be solved.
The research objective is to assess the risk of coronary atherosclerosis
in patients with type 2 diabetes. We have been observing the group of 161
patients (89 male and 72 female with the average age of 56.5±2.8 years) with
type 2 diabetes for 6 years. The comparison group consisted of 30 patients
67
without disorders of carbohydrate metabolism, having arterial hypertension
(AH) with an increase in blood pressure less than 170/110 mm Hg. We studied
the nature of endothelial dysfunction in patients with type 2 diabetes combined
with hypertension and stable angina of I-III functional class (FC). We
conducted the clinical analysis of episodes of myocardial ischemia in patients
with type 2 and assessed the significance of vasomotor endothelial function,
impaired glucose and lipid metabolism and history data. We performed the
comparison of the parameters using χ². When we evaluated a linear relationship
between the values we calculated the Pearson correlation coefficient (r). We
used the Spearman rank correlation coefficient (R) in the study of the
relationship between quantitative traits. The results obtained allowed us to get a
patent (patent №2532521 of 09.09.2014 “The method of determining the risk of
coronary artery atherosclerosis in diabetic patients with cardiovascular
disorders”).
We introduced a system of scoring the results to predict coronary
insufficiency in diabetes. The method consists of the analytical study of the
results of clinical parameters, data interpretation and ranking of the points. To
evaluate the risk of developing coronary atherosclerosis and coronary heart
disease, a comprehensive analysis of clinical and laboratory parameters, and
instrumental investigations is made. For that purpose the level of plasma
glucose, glycosylated hemoglobin (HbA1c), total cholesterol (TC) and the level
of cholesterol of low density lipoprotein (LDL) are detected in the blood
plasma. The duration of diabetes, blood pressure (BP) higher than 140/90
mm/Hg, data of electrocardiographic testing with detecting ST segment
depression, depending on the heart rate are taken into account. The ultrasound
examination of peripheral arteries with the calculation of the index of the
brachial artery endothelium-dependent vasodilation (EDVD PA) during
reactive hyperemia is carried out. The signs of thickening of the wall of the
common carotid artery are revealed. The ankle/brachial index (ABI) is
determined according to Doppler ultrasound. During the examination of the
patient the doctor asks questions and conducts an ultrasound study of the
common carotid artery and the brachial artery, performs reactive hyperemia
tests and does stress ECG testing (bicycle ergometry, treadmill test) according
to items 1 to 10 (scale RAKASADI). The number of points is marked in the
scale of the map according to the answers and they are eventually added up.
The maximum number of points is 20.
The scale of risk of coronary atherosclerosis in patients with diabetes
mellitus (range RAKASADI)
index
1. The level of glucose in the blood plasma fasting with antidiabetic
drugs>7.0 mmol/l
No
Periodically
Constantly
68
баллы
0
1
2
2. The level of glycosylated hemoglobin (HbA1c)
HbA1c ≤6,5%
6,5%< HbA1c<7,5%
HbA1c≥7,5%
3. The duration of diabetes, years
<5
>5
>8
4. The level of total cholesterol (TC) in the blood plasma
≤4,5 mmol/l
4,5 mmol/l < TC < 5,9 mmol/l
≥6,0 mmol/l
5. The level of cholesterol of low density lipoprotein (LDL) in the blood
plasma
≤2,5 mmol/l
2,5 mmol/l < ХС ЛНП<3,9 mmol/l
≥4,0 mmol/l
6. Blood pressure (BP)> 140/90 mm/Hg
No
Yes, without antihypertensive medications/or
at constant reception of antihypertensive drugs
Yes, at constant reception of antihypertensive drugs
7. Ultrasonic signs of thickening of the wall of the common carotid
artery
the thickness of the intima-media <1.0 mm
the thickness of the intima-media complex> 1.1 mm with hyperechoic
inclusions in the structure
the presence of atherosclerotic plaque
8. The ankle/brachial index (ABI) according to Doppler ultrasound
>0,9
0,9 > ABI >0,7
<0,7
9. Index of endothelium-dependent vasodilation of the brachial artery
(EDVD PA) according to Doppler ultrasound (reactive hyperemia)
>10%
<10%
<0% (abnormal vasoconstriction)
10. The presence of ST-segment depression during exercise testing
No/to -1 mm when the value of heart rate is submaximal
-1 - -2mm when the heart rate is over 100 per minute
more than -2 mm at a heart rate of less than 100 per minute
Test evaluation
no signs of coronary atherosclerosis
low risk
average risk
high risk
very high risk
69
0
1
2
0
1
2
0
1
2
0
1
2
0
1
2
0
1
2
0
1
2
0
1
2
0
1
2
0 points
≤ 5 points
6-10 points
≥ 11 points
≥ 16 points
The proposed method allows us to reveal latent forms of coronary heart
disease in the cases of atypical course of the disease in patients with type 2
diabetes and, thus, to identify the risk of coronary atherosclerosis and the
probability of myocardial infarction, to correct the treatment of these patients,
to solve expert matters, including the selection of patients for invasive research
and surgery for revascularization. The method is safe for patients, it is easy to
perform in an outpatient and clinical setting by the doctor-therapist, a general
practitioner, cardiologist, endocrinologist, and it does not require large invasive
procedures and high costs.
Section VI.
Pharmacology, pharmacy (Фармакология, фармация)
Базанов Г. А.1, Хитров А. А.2, Ткачев П. В.3
Кандидат медицинских наук, профессор кафедры фармакологии и
клинической фармакологии. Государственное общеобразовательное
учреждение высшего профессионального образования «Тверской
государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения
Российской Федерации, 170100, г. Тверь, ул. Советская, д. 4; тел. +7 (4822)
32-17-79, факс +7 (4822) 34-43-09,
e-mail: info@tvergma.ru, m000293@tversu.ru
2
Президент ООО «Вертера Органик», 170 000, Тверь, пр-т Чайковского, д. 6,
корп. 1, офис 9; тел. 8 4822 656 187, e-mail: info@vertera.org
3
Студент 4 курса стоматологического факультета. Государственное
общеобразовательное учреждение высшего профессионального образования
«Тверской государственный медицинский университет» Министерства
здравоохранения Российской Федерации.
1
СОЗДАНИЕ ФИТОПРОДУКТА, ОБЕСПЕЧИВАЮЩЕГО
ГАРМОНИЗАЦИЮ ФУНКЦИЙ ПЕЧЕНИ
ЦЕЛЬ: разработать состав фитокомпозиции, активирующей
функциональную активность печени.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ: При создании рецептуры продукта
использованы разработки и рекомендации по фитокоррекции основных
функций печени, системы желчеобразования и желчевыведения ведущих
учреждений, клиник, ассоциаций специалистов России (Центр изучения
печени Российского университета Дружбы народов [1], Российское
общество
по
изучению
печени
[2],
Национальная
школа
гастроэнтерологов, гепатологов [3]), материалы, представленные в
70
электронных
версиях
журналов
«Клинические
перспективы
гастроэнтерологии, гепатологии» [4], «Клиническое питание» [5],
«Российский журнал гастроэнтерологии, гепатологии, колопроктологии»
[6], данные сайтов, посвящённых информации о заболеваниях печени и
желчного пузыря [7], проблемам лечения и профилактики вирусных
гепатитов [8], заболеваниям печени [9]. Использованы также собственные
разработки [10, 11, 12].
РЕЗУЛЬТАТЫ: Профессором Г. А. Базановым (ГБОУ ВПО
Тверской ГМУ Минздрава России) была разработана рецептура
фитопродукта, получившего название «Гепафуд». Состав фитокомпозиции
включает экстракты растений: бессмертник песчаный, или цмин
(соцветия) – Helichrysum
arenarium (L.) Moench.; женьшень
обыкновенный (корни) – Panax ginseng C.A.Mey.; кукуруза обыкновенная
(столбики с рыльцами) – Zea mays L.; одуванчик лекарственный (корни) –
Taraxacum officinale Webb.; пижма обыкновенная (соцветия) – Tanacetum
vulgare L.; расторопша пятнистая – Silybum marianum (L.) Gaertn.;
ромашка аптечная или лекарственная (цветки) – Matricaria chamomilla L.;
цикорий обыкновенный — Cichorium inthybus L.; шиповник коричный
(плоды) – Rosa cinnamomea L.
В качестве дополнительных природных ингредиентов в рецептуру
продукта были включены: морской и яблочный пектин, порошок яблока и
ароматизатор «Яблоко».
Активные вещества бессмертника песчаного стимулируют
процессы желчеобразования и желчеотделения. При этом концентрация
желчных кислот в желчи уменьшается, а билирубина – увеличивается.
Эти свойства связаны с физиологической активностью флавоновых
соединений растения. Комплекс фитокомпонентов растения способен
оказывать спазмолитическое действие на гладкомышечные элементы
желчевыводящей системы, тонкого и толстого кишечника. Под
воздействием фитокомпонентов бессмертника активируется секреторная
активность желез желудка и поджелудочной железы, усиливается
функциональная активность почек, что способствует улучшению
процессов дезинтоксикации в организме и препятствует проявлению
камнебразовательных реакций. Ценным качеством растения является
отсутствие проявления каких-либо побочных реакций даже при
длительном использовании.
Женьшень
является
тонизирующим
и
адаптогенным
фитосредством. Сочетание органических и минеральных компонентов,
наличие особой группы физиологических активаторов (панаксозиды)
способствует оптимизации нервной регуляции в отношении
функционирования внутренних органов, включая печень и всю систему
пищеварения.
Стимуляция обменных процессов, обусловленных биологически
активными
соединениями
женьшеня
обеспечивает
активацию
71
обезвреживания вредных веществ, образующихся во внутренней среде
организма и попавших извне.
Кукурузные столбики с рыльцами содержат вещества (особенно
жирные и эфирные масла), способствующие активации процессов
желчеобразования и желчевыделения. Физиологическую активность
обеспечивают
так же гликозиды, сапонины, алкалоиды, комплекс
витаминов
и
микроэлементов.
Активация
секреции
желчи
сопровождается уменьшением её вязкости, плотности, содержания
билирубина и сухого остатка. Дезинтоксикационные свойства
растительных компонентов кукурузы обеспечиваются интенсификацией
печеночных функций, пищеварительных процессов и стимуляции желчеи мочевыделения. Отмечена так же способность кукурузных рылец
предупреждать процесс камнеобразования холестеринового вида в
желчевыводящей системе и активировать рассасывание карбонатных,
уратных и фосфатных камней в органах мочеобразования и
мочевыделения.
Корни одуванчика содержат горькие вещества, повышающие
аппетит и нормализующие функционирование ансамбля органов,
образующих пищеварительную систему, включая секреторную
активность желез, участвующих в процессе переваривания и усвоения
пищевых компонентов. Органо-минеральный комплекс веществ
одуванчика обладает желчегонным, спазмолитическим, послабляющим,
диуретическим действием. Проявлению дезинтоксикационной активности
комплекса веществ одуванчика способствует стимуляция процесса
усиления желчеотделения, мочевыделения и освобождения кишечника
(мягкий послабляющий эффект).
Профилактическая и лечебная эффективность цветков пижмы
проявляется при воспалительных процессах, затрагивающих печень,
желчный пузырь и желчевыводящую систему, а так же желудок, тонкий и
толстый кишечник. Действующие вещества растения активируют
обменные процессы, направленные на разрушение и выведение веществ,
вызывающих отравления, в том числе и образующихся в организме в
качестве отработанных продуктов метаболизма.
Биологически активные компоненты расторопши пятнистой
проявляют защитное действие в отношении клеток печени
(гепатопротекторная эффективность), а также и антиоксидантную
активность за счет связывания свободных радикалов и токсических
веществ. Основные действующие вещества растения — флавоноиды,
способны проявлять мембраностабилизирующее действие, стимулировать
синтез белка, способствовать востановлению утраченных клеток печени
— гепатоцитов. Примечательно, что флавоноиды из плодов расторопши,
близкие по структуре к витаминам группы Р (рутин, кверцетин), введены
в медицинскую практику в составе фармакологических средств (легалон,
силибор, катерген), способствующих восстановлению функциональной
72
активности печени при различных заболеваниях и токсических
повреждениях, в том числе и алкогольных.
Под действием веществ ромашки отмечается усиление образования
и выделения желчи, ослабляются спастические реакции органов
желчевыделения, желудка, кишечника, что способствует уменьшению
проявлений спастических болевых реакций. Противомикробная и
противовоспалительная активность веществ растения приводит к
угнетению бродильных процессов и к ослаблению воспалительного отека
слизистых оболочек органов пищеварения. Регенерационная способность
веществ ромашки позволяет ускорять процесс заживления эрозивных и
язвенных дефектов в органах желудочно-кишечного тракта. У пациентов
ликвидируются неприятные диспептические проявления (отрыжка,
изжога, чувство горечи во рту), уменьшается процесс повышенного
газообразования в кишечнике (метеоризм), улучшается общее состояние.
Кроме того, ромашка обладает кровоостанавливающим, антисептическим,
успокаивающим, противоаллергическим действием.
Цикорий оказывает положительное действие в качестве средства
профилактики при различных заболеваниях печени, желчного пузыря,
пищеварительного тракта, почек. Выраженное положительное действие
проявляется при воспалительных поражениях органов пищеварительной
системы, при желчекаменной и почечнокаменной болезнях.
В основе физиологической активности плодов шиповника лежат
особенности свойств комплекса действующих веществ, главными из
которых являются витамины. Имеются также органические кислоты,
дубильные вещества, соли минералов. Поливитаминные структуры,
которые концентрируются в плодах, являются основой для регуляции
обменных
процессов,
поскольку
обеспечивают
формирование
ферментативных белков, обеспечивают синтез гормонов, повышают
устойчивость организма к действую неблагоприятных факторов внешней
и внутренней среды, стимулируют обновление клеточного состава в
тканях, в том числе и в органах кроветворения (костный мозг).
Биологически активные вещества плодов растения обладают
противоатеросклеротическим, регенерационным действием, являются
регуляторами
микроциркуляторных
процессов,
проявляют
гепатопротекторные,
противовоспалительные,
желчеобразующие
свойства.
К основным профилактируемым симптомам, синдромам и
заболеваниям при использовании продукта «Гепафуд» относятся:
алкогольная болезнь печени, гепатиты, дискинезия желчных путей,
желчно-каменная болезнь (холелитиаз), колика желчная, токсические
поражения печени, холангит, холецистит, цирроз печени.
Международной кампанией ООО «Вертера Органик» под
руководством президента А. А. Хитрова была разработана технология
получения продукта и его выпуск.
73
ВЫВОДЫ: разработана рецептура фитокомпозиции «Гепафуд»,
создана технология производства и организован выпуск продукта,
обладающего
гепатопротекторными
свойствами
с
лечебнопрофилактической и заместительной активностью.
Литература
1. http://www.hepatocentre.ru
2. http://rsls.ru
3. http://gastrohep.ru
4. http://www.m-vesti.ru/kpg/kpgg.html
5. http://medline-media.ru/food.php
6. http://gastro-j.ru
7. http://gepatologiya.ru
8. http://gepatitu.net
9. http://www.zabolevanija-pecheni.ru
10.Значение качества пищи в зависимости от онтогенетических
особенностей организма [Текст] / Г. А. Базанов // Функцiональнi
харчовi продукти – дiєтичнi добавки – як дiєвий засiб рiзноплановоi
профiлактики захворювань: матерiали I Мiждународноi науково –
практичноi конференцii, 11 -12 квiтня 2013 року, Видавництво
«ЕСЕН». - м. Харкiв, 2013. С. 15 – 16
11.Прогрессивные
технологии
извлечения
из
растений
органоминеральных комплексов с целью создания продуктов с
биокоррегирующей активностью / А. А. Хитров, Г. А. Базанов, А. С.
Басарыгин, А. А. Семенов, В. В. Шорикова. - 2013 // XX юбилейный
российский национальный конгресс "Человек и лекарство" :
сборник материалов конресса (тезисы докладов) / ред. А. Г.
Чучалин. - М. : Человек и лекарство, 2013. С. 458.
12.Пат. 2483644 Российская Федерация, МПК A23L 1/337 (2006.01)
Способ получения сухого продукта из бурых морских водорослей и
пищевой продукт на его основе (варианты) / Хитров А. А. (Россия),
Меджлумян Р. Д. (Россия), Басарыгин Артем Сергеевич (Россия). ;
патентообладатель(и) Хитров А. А. (Россия), Меджлумян Р. Д.
(Россия). - №2011132422/13 ; заявл. 29.07.2011; опубл. 10.02.2013,
Бюл. № 16. – 10 с.
74
Section VII. Veterinary science (Ветеринария)
Mourad Maalouf Bechara Toni, Aleshkevish V.N., Kracoshka P.A.
Ph.D. students, Vitebsk State Academy of Veterinary Medicine
Vitebsk, Republic of Belarus
THE EFFECTIVENESS OF VETERINARY DRUGS ALVEOSANUM
AND BACINILLUM WHEN VACCINATING AGAINST
RINGWORMS IN CATTLE
Introduction:
Dermatophytosis (ringworms) – Has continued to be a problem for
animal husbandry in the Republic of Belarus and other countries worldwide.
Complex measures though suppression to ringworms has been the
leading role to specific prophylaxis. However, incitation in young cattle do not
always produce the expected results, due to the immunosuppressive state in the
immune system to influence various adverse factors associated primarily to
poor feeding and keeping animals in unsanitary conditions. Due to this,
improving the effectiveness immunization, along with the improved conditions
in keeping and feeding of animals is a must. Immune-stimulating drug causes
major importance on the effects of stimulation and incitation on the postvaccination immunity. Throughout the normalization processes of
physiological and functional state in the immune system, aiming in providing
complete immune response, leading to the formation of a long-term lasting
immunity in vaccinated calves [1, 4].
When there are imbalances between useful neutral micro-flora and
potentially pathogenic bacteria defenses are weakened, there are diseases [2, 3].
The aim of the research is a comparative study by the influence of the
immune stimulatory drug "Alveosanum" and the probiotic "Bacinillum" on the
immunological resistance in the organism of calves, throughout the process of
vaccination by dry-live vaccine against ringworms for cattle.
Materials and Methods Research:
The experiment shows a comparative study on the effective influence in
provoking "Alveosanum" and "Bacinillum" on the immune reactivity of cattle
after vaccination against ringworms held by SF "Clivci" PMC "Obldorstroi"
district of Liozno, Vitebsk region, Republic of Belarus.
It involves 4 groups of black-motley breed calves at the age of 20 days
live weight around 25-40 kg that were subject to vaccination against
ringworms:
- 1st Group - 7 calves were treated during the vaccination period with
drug "Alvеosanum" in intramuscularly form, in the area of the cereals in a
dosage of 1 ml/50 kg."Alvеosanum" was given in 2 days period repeatedly.
75
-2nd Group – 7 calves were orally given the probiotic "Bacinillum"
during the period of vaccination against ringworms and the following two days
in a dosage of 10 ml per animal.
- 3rd Group – 7 calves were vaccinated only dry-live vaccine against
ringworms of cattle production of JSC "Belvitunifarm" according to the
instruction for use of this biological product.
- 4th Group – 5 calves served as a control, treatments were not subjected.
The probiotic veterinary drug "Baсinillum" – is a liquid of non-cellular
preparation, on the base of metabolic products of spore-forming bacteria
Bacillus subtilis BIM B-454 D, obtained by the submergence cultivation of
bacteria and subsequently of cells and spores separation.
The immune stimulatory veterinary drug "Alveosanum" is a sterile
colorless liquid with specific odor, containing 1cm3 400,0 µg of dry matter
from lipopolysaccharides derived from bacterial masses of rottenness causative
agent of European bees Bacillus alvei (strain КМИЭВ-11). The drug is
intended for the correction of immunity with age and acquired immunedeficiencies resulting from viral, bacterial and parasitical diseases of animals
and birds having complex regimen treatments, for relieving the immunedepressive effect of chemotherapeutic drugs.
In calves, we took blood and faeces samples prior to immunization, 10
days after the 1st vaccination and, on the 30th day after the 2nd vaccination
which had been determined the hematological and biochemical parameters
using analyzers Medonic CA-620 and Cormay Lumen, as well as determining,
the micro-flora of the gastrointestinal tract of animals bactericidal (BASK),
lysozyme (LACK), phagocyte activity and phagocyte index of blood serum.
The Research Results:
The research has established that, in studying the micro-biocenosis in all
groups , have noted a similar picture of the composition of the micro-flora in
the intestine. The contents of the obligate micro-flora in all calves were
reduced, which have been observed by the growth of facultative and pathogenic
microorganisms. Thus, the number of bifidobacteria in calves, taken in the
experiment didn’t exceed 4 – 5 lg CFU/g of faeces, and lactobacilli – 4 – 6 lg
CFU/g of feces.
Calves that were orally given the probiotic drug "Bacinillum" during
vaccination within three days, hindered the development of a population of
staphylococci, yeast-like fungi and opportunistic enterobacteria.Moreover,
contributing to the increase in the number of E. coli with normal enzymatic
activity, inhibiting the appearance of the hemolytic strains and strains with
altered enzymatic activity, therefore stimulating the growth of bifidobacteria
and lactobacilli from the levels of 9.66 ± 0,33 – 9,9 ± 0,1 lg CFU/g to, 9,84 ±
0,5 – 10,86 ± 0,12 lg CFU/g in feces, respectively.
In studying the factors of nonspecific resistance of calves, vaccinated by
dry-live vaccine against ringworms produced by the JSC "Belvitunifarm" with
the application of "Alveosanum" and "Bacinillum", caused an increase in the
76
bactericidal and lysozyme activity of blood serum of calves, compared to the of
animal groups vaccinated only with ringworms vaccine.
So, bactericidal activity indicator, in vaccinated calves, that were
immunized by the immune stimulatory drug "Alveosanum" showed – 43,25 
1,08%, after the 2nd immunization was – 48,62  0,38%, and 30 days after the
2nd immunization reached – 59,45  0,32%, and within 60 days – 57,25 
0,34%. While the use of probiotic preparation "Bacinillum" showed an increase
in the BASK indicator respectively – 44,18  1,14%, – 50,3  0,34%, – 65,55 
0,21%, – 60,64  0,05%. The rate in the control group was higher in
immunized animals, than in animals without provocation showing a 9,59 –
15,69% authenticity showing (P< 0.001).While the figures of animals
immunized by "Bacinillum" and with the vaccine; were higher from the 1st
group that were immunized by "Alveosanum", authenticity showing (P<
0.001).
When studying lysozyme activity, calves of all experimented groups, had
been realized with an intensify raise by the second immunization, on the other
hand significant difference compared with the data before the experiment was
not observed. In immunized calves of the 1st group (vaccine + Alveosanum)
was recorded within – 4,34  0.16%, also in the 2nd group (vaccine +
Bacinillum) was – 4,16  0.23%, and 3rd group (vaccine) – 4,16  0,11%.
Indicators before the 2nd immunization were respectively – 5,33  0,27%, –
5,26  0,2%, – 4,34  0,2%, without an authenticity (P≥ 0,05).
On the 30th day after the 2nd vaccination, rates of (LASK) in animals of
experimental groups were significantly enhanced relatively up to in the 1 st
group – 5,76  0.1%, and 2nd group an increase – 5,73  0.15%, with an
authenticity (P≤ 0.001), but there had be a difference in the 3rd group – 4,62 
0,26 without authenticity (P≥ 0,05). Then after 60 days of the 2 nd immunization
(LASK) in animals of all groups decreases reaching, respectively – 5,22 
0,16%, – 5,36  0,11%, – 4,28  0,05. It should be noted that differences in
rates of (LASK) in calves of 1st and 2nd groups weren’t showing significant
authenticity (P≥ 0,05).
In addition, the relations of phagocyte activity, with respect to the
leukocyte and phagocyte indexes have been observed in the experimented
groups of calves. The FA of blood leukocytes in calves under the influence of
the immune stimulatory veterinary drug "Alveosanum" and the probiotic
"Bacinillum" were respectively, before provocation in the 1st , 2nd and 3rd
groups showed – 58,33  1,76, – 59,66  1,76, – 57,33  0,66 as well as, after
the 1st immunization registered respectively, 61,33  1,76, – 61,66  0,66, –
59,0  1,15 and with respect to the 30th day after the 2nd vaccination showing an
increase at – 68,2  1,08, 68,82  1,4, – 61,33  0,66, and at last, on the 60th
day after the 2nd vaccination levels FA were decreased to – 67,6  1,1, – 66,6 
0,4, – 57,32  0,6.
77
Whereas, phagocytic index FI of blood leukocytes in calves though the
influence of the immune stimulatory drug "Alveosanum" and probiotic drug
"Bacinillum" before immunization period registered accordingly to the 1 st, 2nd
and 3rd groups – 1,82  0,03, – 1,94  0,09, – 1,81  0,05 respectively. While,
after the 1st immunization period showed a slight increase in the fractions in the
3 groups as a whole, showing respectively 2,13  0,11, 2,15  0,11, 2,03 
0,27. After 30 days of the second immunization there was an increase in the
figures to 2,85  0,3, 2,87  0,11, 2,18  0,12.On the other hand, by the 60th
day of the second immunization a realized slight increase to 2,92  0,3, 2,85 
0,15, 2,06  0,16. However, the difference in the performance of animals of 1 st
and 2nd groups in this case weren’t showing any authenticity (P≥ 0,05).
On the contrary, there hasn’t been a change in the indicators of control
groups in calves which had registered a difference in the experiment in the
levels of BASK –43,35  0,38% , – 44,23  1,1%, also with the respect to
LASK– 4,12  0,12%, – 4,36  0,3%, also FA –58,33  0,46, – 61,24  1,16
and last FI results showing –1,72  0,13, – 1,96  0,2
Conclusion:
Immunization of calves with a dry-live vaccine against ringworms of
cattle, together with the probiotic drug "Bacinillum", as similar to the
immunization with, the immune stimulatory drug "Alveosanum", contribute to
the activation of specific and nonspecific, cellular and hormonal factors in the
organism of animals.
Literature
1. Aznabaeva, L.F. Functional activity of neutrophils in patients with
zooantroponoznyh ringworms in children with complex treatment with the use
of the probiotic, Bactisporine / L.F. Aznabaeva, O.R. Mukhamadeev,
Khismatulin Z.R., T.N. Kuznetsova, A.I. Bulgakov // Immunopathology,
Allergology, Infectology. –M., 2004 -№4 -Ps.53-64.
2. Immunity and its correction / Krasochko P. A. [and others]; scientific.
by P.A. Krasochko. – Smolensk, 2001 – P.340
3. Stimulation of post-vaccination immunity in calves after vaccination
against Trichophytosis / N.I. Labusov, V.N. Aleshkevich, V.S. Prudnikov, P.A.
Krasochko //scientific papers/ the Institution of education "Vitebsk State
Academy of Veterinary Medicine" - Vitebsk, 2003. - Vol. 39, P. 1. - Ps. 69-71.
4. Tarakanov, B.V. Mechanism of action of probiotics on the microflora
of the digestive tract and the body of animals // veterinary medicine. – 2000№1 - Ps.47-55.
78
Section VIII. Historical Sciences (Исторические науки)
Akylbayeva I. M.
Сandidate of historical sciences, PhD, Associate professor
«KAZGUU University», Astana, Kazakhstan
E - mail: indakylbaeva@mail.ru
THE PROBLEM OF ETHNIC CONFLICTS
AT THE MODERN STAGE
One of the global challenges is the inter-ethnic relations in modern
countries, which represent the ambiguous paradigm, on the one hand is
peaceful coexistence of ethnic groups and on the other side are interethnic
conflicts.
There are various theories in the research on the issue of the inter-ethnic
conflicts, which reflect the objective processes and exist in the world
community. So the theory of "relative deprivation» (Gurr, 1970), highlights the
difference between the expectations of the group and real access to welfare and
power, which is close to the explanation offered by the theory of "group
privileges" or the right group (group lutitle meut) (Horowitz, 1985) in which
ethnic factors are of great importance in terms of economic and political
development (Gurr, 1995) [1, p.120].
Certainly the problem of inter-ethnic conflict, much attention is paid to the
multi-ethnicity of the population because of the vast majority of states in the
modern multiethnic world. However multi-ethnicity does not serve the cause of
war and turned to the most prone to war turned out to be the most multinational
countries that do not match the realities (Smith, 1997. P. 30), on the contrary,
ethnic and religious diversity can reduce the risk of violent conflict (Collier,
1999), because it teaches different groups to coexist despite their differences.
However, if this process of "self education" is defeated, the ethnic diversity
may exacerbate the conflict and lead to a serious escalation because of its
capacity for political mobilization [1, p.120].
Transformation of ethnic processes clearly could be seen in the postSoviet countries, which were formed as a result of the collapse of the multiethnic country of the USSR, which was accompanied by the growth of ethnic
consciousness, when the citizens of sovereign states began to look for its
historical and ethno-genetic roots. It is especially difficult that this process was
for those people who, due to certain historical - political reasons, were out of
their historical homeland, and for individuals it had a dramatic content.
Ethnic identity of the people of the former Soviet Union was quite a difficult
period of history under the totalitarian regime of the Soviet period, planting a
single supranational community of "Soviet people" when power was artificially
rolled up in socio-cultural institutions that were ethnogenetical such as the
native language, national history, national culture, religion.
79
It should be noted that the post-Soviet space as noted by some scholars at the
heart of inter-ethnic "clashes" were precisely the national feelings. And the vast
majority of ethnic groups have to participate in such incidents, to protect their
national identity. Interethnic conflicts and complexities of the international
relations had failures and distortions in the national policy of the Soviet
period, when was the domination of a single Soviet nation as a supranational
community, a formal approach to the sovereignty of the people in the former
Soviet Union countries, and in its term disregard for democracy and freedom in
their development.
However, some scientists point out that in the rise of ethnicity, ethnic
identity is a process of increasing the number of sovereign countries, and thus
the complexity of inter-ethnic relations and the emergence of potential threats
to ethnic conflicts. It should also be noted that inter-ethnic conflicts do not
occur as a one-time step, mature, fairly long historical period and are the most
intractable.
Therefore, an important aspect in the prevention of conflicts is the ethnic
policy pursued by the country. The threat arises when ethnic identity is
politicized.
According to Dan Smith, what is called ethnic conflict; it is essentially a
conflict for power or access to economic resources, which covers an ethnic
mask and a tool for political mobilization. A sense of collective identity using
anger and resentment, to rally the people, especially in case of crisis and war,
and thus generates a seemingly implacable hatred, which becomes a source of
protracted, often cyclical conflicts [1, p.128].
Today on conflict transformation, the following approaches exist:
The approach "do no harm", developed by Mary Anderson (Anderson, 1999),
is that aid agencies do not need to bring more harm than good, that is, reduction
of unintended negative impact of their aid;
The second approach "local capacity of the world» (Anderson, 1999;
Heinrich 1999) aims to identify potential areas of intervention for the purpose
of conflict transformation through the implementation of aid development,
namely the fact that foreign donor agencies should focus on supporting local
capacity to establish and maintain peace. Peace cannot be imposed from
outside,
it
must
be
built
within
society
itself;
A third approach is to assess the impact of the situation of peace and conflict
(Bush, 1998; Ross, Rothman 1999) with a clear analysis of the context of the
conflict, based on which methodology is developed for assessing the impact of
the situation of peace and conflict in a given society, and proposed the concept
of peace-building [2, p.391 ].
Analyzing ethno-political processes in 1991-2001 in Kazakhstan, Kazakh
scientist E.S. Makashev notes that, in terms of cardinal transformations in the
socio-economic and political life of the country, the state of inter-ethnic
situation affected, each ethnic group had its specific relation to the Kazakh
national-state identity. Kazakhs identified themselves with Kazakhstan; saw
80
him as the only country where they can achieve national state and selfdetermination [3, p.15].
In today's multi-ethnic society, which include Kazakhstan there are
representatives of 140 ethnic groups and 17 faiths can observe new ways of
regulation of inter-ethnic relations. One of these is multiculturalism aimed at
providing equal access to social, primarily cultural resources of society for all
those living there in ethnic groups. In 2015 the share of the Kazakh population
from the total population in Kazakhstan was up to 75.0%, Russian - 15.6%,
others - 9.2% [4, p.4].
The complexity and ambiguity of the processes of global development is
reflected in our country, on the one hand is the desire to be in the mainstream
of the world's global processes related to the balancing of ethnic policy in a
poly-ethnic structure of the population, on the other hand the manifestation and
defending the identity of ethnic development among nations, preserving
peaceful relations between Asia and Europe, Muslim and European world.
Kazakhstan in conditions of historically multi-ethnic composition of the
population is characterized at present as a «peaceful relations" between the
main ethnic groups living in the country.
Today, scientific research on the problems of inter-ethnic conflicts
should provide new strategies in order to diagnose conflicts on the basis of
monitoring, social auditing and forecasting, development of methods for the
prevention, containment, resolution of contentious trends, identify ways of
civilized resolution, which would promote a sustainable development
parameters of modern countries.
References
1. Dan Smith. Causes and trends in armed conflicts. - p.120, 128.
2. Christine Bigdon, Benedikt Korf. The role of the development assistance in
conflict transformation: the empowerment of citizens and strengthening
communities.- p.391.
3. Kurgan V.D., V.U. Dunayev, Zhusupov S.E., Ethno-political processes in
modern Kazakhstan. - Almaty, 2001. - p. 15.
4. The Ministry of the National Economy of Kazakhstan, the Committee
statistics. The population of the Republic of Kazakhstan on certain ethnic
groups at the beginning of 2015. Demographics. - Astana. 2015 - Series № 14.
- p. 4.
81
Еришева Т.А.
Магистр истории, Костанайский государственный педагогический институт
Еришева А.А.
Назарбаев Интеллектуальная школа физико-математического направления
города Костанай
КЕЙКИ – БАТЫР КАЗАХСКОГО НАРОДА
Указ царя о призыве казахов на тыловые работы был получен в
Оренбурге 28 июня 1916 года. Администрация Торгайской области
провела съезд волостных управителей и аульных страшин совместно с
«почетными аксакалами», на которых было принято решение о
немедленном и неуклонном выполнении царского указа. Однако
недовольство казахов росло с каждым днем.
В аулах Костанайского, Иргизского, Актюбинского уездов начались
стихийные выступления крестьян. Губернатору Торгайской области стали
поступать тревожные сведения о вооруженных выступлениях казахского
населения. Один из уездных начальников сообщал, что повстанцы
концентрируются в ущельях гор, и нападают на почту, разбирают полотно
железной дороги, громят волостные правления, убивают волостных
управителей. Администрация в тревоге отмечала, что восстание
охватывает всю область [1, с. 245]
В истории национально-освободительного движения 1916 г. особое
место занимает Тургайское восстание. Оно отличалось от других
восстаний
организованностью
и
масштабностью,
количеством
участников, решительностью и смелыми действиями против карателей,
сравнительно хорошей вооруженностью, военной подготовкой к боевым
действиям. Повстанческие отряды Кустанайского, Актюбинского,
Иргизского и других уездов этой области подчинялись Тургайскому
центру восстания. В разгар восстания численность его участников
достигла 50 тыс.
В ходе освободительного движения 1916 года сардарбеком в
Тургайском центре был избран Амангельды Иманов. Амангельды изобрёл
успешную тактику ведения боя с карателями. Вопросами военной учёбы
сарбазов в Тургайском центре занимался Кенес (военный совет). Ужас на
карателей в Тургайском центре наводили лихие конные отряды джигитов
прославленного снайпера и батыра Кейки.
Настоящее имя Кейки батыра – Нурмагамбет Кокембайулы.
Родился он в 1871 году в местности Байтума нынешней Костанайской
области и происходил из рода кыпчак Среднего жуза. В преданиях
говорится, что дед и отец мальчика были охотниками. Гены предков
сработали хорошо, и уже подростком Нурмагамбет начинает
самостоятельно охотиться. Слава о нем шла по всей бескрайней степи как
о великолепном стрелке. Из старого дедова фитильного ружья он с
нескольких
сот
метров
попадает
лисице
в
глаз.
82
Позже он становится известен не только как отличный стрелок, но и как
бесстрашный воин. И все чаще к его имени добавляют приставку
«батыр». Но старики, ходившие еще в походы с ханом Кенесары и
помнящие лихие набеги кокандской конницы, справедливо замечали, что
у Кейки батыра нет должной рассудительности и осторожности, столь
необходимой для полководца. Он лихой и бесстрашный удалец,
безрассудно ввязывающийся в бой с противником, в несколько раз
превосходящим его. Вполне возможно, и сложил бы Кейки батыр свою
буйную голову в какой-либо из многочисленных стычек, если бы судьба
не свела его с другим героем казахского народа – Амангельды
Имановым.Они познакомились в детстве в школе-медресе. Несмотря на
то, что Амангельды был на два года младше, он имел на Кейки
несомненное влияние. В 1906 году, когда Иманов возглавил выступление
казахских шаруа против захвата их земель царской администрацией,
рядом с ним был и Кейки батыр. Они громили земельные конторы,
дрались с байскими прислужниками и казаками. Оба попали в тюрьму,
оба прославились как поборники народной свободы и противники
колониального режима [2].
Кейки батыр отличился в Догалском сражении, в сражении на
местности Куйик, в блокаде города Торгай. В конце октября 1916 года 15
тысяч повстанцев под командованием Амангельды осадили город Тургай.
Отряд Кейки батыра воевал на самых сложных участках.
22 февраля 1917 года группу карательных войск, возглавляемых
Тургеневым, направлявшихся в ставку хана с целью уничтожить войска
Абдигапара и потушить огонь восстания встречают под Догалом.
Абдигапар и Аманкельды давали бои: выждав в одном из переходов через
пески, дробят царское войско, прибыв в местность Камысбай неподалеку
от Батпаккары, неожиданно обманным путем сбегают по низменностям.
Обозленное царское войско расстреливает десять невинных людей в
Камысбае. Выследив начальника первой сотни, Кейки батыр точным
выстрелом его убивает. Разгневанный Кейки батыр расстреливает одного
из солдат на месте. В отместку последние убивают путеводителя
Молдахметулы Идириса и, минуя Торгай, направляются в Догал.
Попавшего под руку казаха не щадят. В этом последнем сражении под
Догалом Аманкельды ранее расположил 200 снайперов Кейки и Омена в
густых камышах вдоль дороги и в тугаях. В одном из первых крупных
перестрелок под огнем снайперов, находившихся в укрытии, погибает
около десяти противников. После этого солдаты, отстреливаясь,
отступают, затем дают ответный огонь. Бой шел до полудня. Противник,
усилив огонь стал окружать снайперов. Аманкельды приказывает
отступать [3].
Революцию Кейки батыр не признал и к советской власти относился
настороженно. Но поскольку слыл человеком храбрым и умным, то не
стеснялся высказывать своего мнения. Поэтому власти невзлюбили его.
83
После гибели Амангельды 18 мая 1919 года и смерти хана Абдигапара
Кейки батыр был вынужден уйти в Улытау и Кызылкумы.
22 апреля 1923 года провокаторы выдали дом, где скрывался Кейки
батыр. Здание окружили. Кейки до последнего отстреливался, жена
перезаряжала винтовки. Именно этот исторический эпизод отображен в
фильме «Амангельды», только там вместо Кейки батыра показан
Амангельды Иманов со своей женой [4]. Видимо, в доказательство того,
что суд над батыром свершился, убийцы обезглавили тело, отрубили обе
руки и увезли с собой, а останки оставили лежать рядом с телами убитых
родственников батыра – жены, не успевшей родить ребенка, и брата.
Напуганные зверствами, местные жители бежали в степь, не похоронив
убитых. Кто и в каком месте предал их земле – неизвестно и поныне.
Долгое время о Кейки-батыре вообще запрещалось говорить.
Пришло время, и имя Кейки-батыра вышло из забвения. В честь 125летия со дня рождения в Аркалыке ему был установлен бюст, на родине, в
селе Амангельды, провели богатый той. Известный историк Манаш
Козыбаев выяснил, что в 1926 году в связи с переездом столицы
Казахстана из Оренбурга в Кызыл-Орду череп предводителя племени
кулан-кипчаков Кейки-батыра был передан в Кунсткамеру Ленинграда
(Санкт-Петербурга).
Подтверждением этому стал официальный ответ на запрос
профессора М.Козыбаева и посольства Республики Казахстан в Москве в
январе 1995 года из Министерства иностранных дел Российской
Федерации. В нем сказано, что «передача черепа Кейки Кокембайулы
может быть рассмотрена российской стороной в случае, если просьба
поступит от близких родственников (потомков), намеревающихся предать
останки захоронению». Его немногочисленные родственники отправили
свою просьбу в Россию, проявили интерес и историки... На сегодняшний
день останки Кейки батыра так и хранятся в антропологическом фонде в
Кунсткамере Санкт-Петербурга.
В документах музея череп батыра прономерован за № 3383. В этих
документах записано следующее: «3383. Череп знаменитого бандита
казаха – Кейки, уроженца Кайдаульской вол., Тургайского у., казненного
в советский период. От Д. Д. Букинича в дар в 1926 г. документы: Записка
собирателя. 3/11-33. В другом документе пишется следующее: «Инв. №
3383. 45 лет. Череп знаменитого киргизского бандита Кейки Тургайского
уезда, Кайдаульской волости, свирепствовавшего в Степи в 22 и 23 гг.
Наводил ужас своими зверствами на местное население и на переселенцев
двигавшихся из Актюбинска в Атбасар. Был очень набожен и всегда в
молитвах раскаивался в преступлениях. Его бандиты участвовали в
отрядах красных и в отрядах белых. Участвовал в осаде киргизами города
Тургая, в 1916 году. Он почитается киргизами за свою храбрость и
считается «батыром», несмотря на свой невзрачный вид (низкого роста,
худощавый). Был неоднократно арестован, но всякий раз бежал. При
84
поимке голову отрубили китменем и доставили в г. Тургай, где она была
вывешена на площади. Д. Букинич».
За последние годы о его подвигах, храбрости и стремлении сделать
свой народ счастливым и независимым написано немало книг, повестей,
поэм и документальных рассказов. Образ Кейки батыра был использован
в романе «Құланның ажалы» А.Нурмакова и в пьесе «Амангелді»
Г.Мусрепова [5, с. 198].
Земляки радовались, что наконец-то все расставлено по своим
местам и Кейки батыр теперь в одном ряду с историческими личностями
края. Лишь одно огорчало: что нет у национального героя могилы.
Как свидетельствует история, Кейки батыр был сподвижником хана
Абдигапара и всей душой поддерживал его идеи о единстве и
независимости казахского народа. Это был умный, проницательный и
авторитетный человек.
Будучи соратником и сподвижником Амангельды, Кейки-батыр
впоследствии по идейным соображениям идет против Советской власти.
Не присоединяется он и к белогвардейским войскам. Ему претит
геополитика, его интересует мир и покой граждан, а также его отвращает
захватническая стратегия и красных, и белых. Кейки-батыр становится,
словно Робин Гуд, защитником своих земляков и сородичей и от красных,
и от белых войск. Он уходит в ополчение с горсткой своих родных и
оказывает сопротивление всем без разбору интервентам, кто пришел на
его землю с мечом.
Подвиги героических личностей, таких как Бекболат, Амангельды,
Кейки, Сырым Датов, Кенесары, Исатай, Махамбет, которые в разное
время поднимали народ на борьбу, призывали к свободе и протесту,
погибали во имя высокой идеи, не были напрасны.
Литература
1. Кузембайулы А., Абиль Е.А. История Казахстана: учебник для
вузов. 8-е изд. перераб. и доп.- Костанай, 2006. -350 с.
2. Аубакиров Э. Череп батыра. //Экспресс К. – 2010.- 26-ноября.
3. Еримбетова К. Торгайское восстание. Репрессии поколении. «Mangi el». - 01.02.2015. – с. 108-115.
4. Шипунов В. Казахский Вильгельм Телль. //Индустриальная
Караганда.-2015.-13-июня.
5. «Казахстан» Национальная энциклопедия, том 3./ Гл. ред. Б.
Аяган. – Алматы: Главная редакция Қазақ энциклопедиясы, 2005.-506 с.
85
Section IX. Economics (Экономические науки)
Зубарева Татьяна Николаевна
магистрант 2 курса факультета экономики и менеджмента
ФГБОУ ВО «Вятский государственный университет», г. Киров
РАЗВИТИЕ ФИНАНСОВОЙ ГРАМОТНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ:
РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
В настоящее время во многих странах мира приходят к пониманию
того, что финансовая сфера серьезно отличается от других сегментов
потребительского рынка, при этом ее роль постоянно растет.
Существенно усложнившаяся в последнее время финансовая система,
ускорение процесса глобализации и появление широкого спектра новых
продуктов и услуг ставят перед людьми сложные задачи, к решению
которых они оказываются зачастую неподготовленными. Актуальность
проблемы недостаточности финансовой грамотности населения
проявилась в условиях развернувшегося глобального финансовоэкономического кризиса, когда непосильная долговая нагрузка,
отсутствие сбережений, неспособность предпринять рациональные
действия, направленные на защиту своих сбережений, многократно
обострились и усилились [4].
В связи с возникшей ситуацией правительствами многих стран, в
т.ч. и Российской Федерации, вводятся специальные программы,
предусматривающие проведение комплекса мероприятий, направленных
на повышение уровня финансовой грамотности населения.
Реализация мероприятий, направленных на развитие финансового
образования в России, осуществляется в рамках проекта «Содействие
повышению уровня финансовой грамотности населения и развитию
финансового образования в Российской Федерации», разработанного
Министерством финансов РФ.
Целью Проекта является повышение финансовой грамотности
российских граждан (особенно учащихся школ и высших учебных
заведений, а также взрослого населения с низким и средним уровнями
доходов), содействие формированию у российских граждан разумного
финансового поведения, обоснованных решений и ответственного
отношения к личным финансам, повышение эффективности в сфере
защиты прав потребителей финансовых услуг.
Одним из ключевых направлений Проекта является реализация
региональных программ повышения финансовой грамотности. Цель
работы по этому направлению - формирование институционального и
кадрового потенциала на региональном уровне, создание сети
региональных центров финансовой грамотности, проведение апробации и
реализации образовательных программ и информационных продуктов,
86
разработанных в рамках Проекта на федеральном уровне, а также
привлечение региональных и муниципальных администраций к участию в
Проекте.
Основной задачей регионов - участников Проекта является
разработка и реализация комплекса мероприятий по широкому
распространению финансовой грамотности для всех целевых групп
Проекта. В результате в регионах будет сформирован кадровый,
технологический, инфраструктурный и информационный потенциал,
способный эффективно реализовывать задачи повышения финансовой
грамотности населения, а также будут заложены условия для его
последующего устойчивого развития и тиражирования результатов на
другие регионы России после окончания Проекта.
В регионах, при участии Минфина России, готовятся и
утверждаются Региональные программы повышения финансовой
грамотности, а также проводятся установочные семинары по запуску
мероприятий Проекта и Региональных программ [6].
Одним из итогов реализации региональных программ проекта
является подведение итогов первой в России Недели финансовой
грамотности для детей и молодежи, которая прошла с 9 по 17 марта 2015
года. Подведение итогов состоялось 17 марта 2015 года в Москве, в
Финансовом университете при Правительстве Российской Федерации.
Организатором Недели финансовой грамотности выступил проект
Министерства финансов Российской Федерации «Содействие повышению
уровня финансовой грамотности населения и развитию финансового
образования в Российской Федерации». Само мероприятие было
приурочено к Всемирной неделе денег. Целью мероприятий Недели было
привлечь внимание молодежи к необходимости задумываться о своих
финансовых знаниях и финансовых решениях с юного возраста.
За время проведения недели финансовой грамотности более 15
тысяч студентов и школьников приняли участие в 300 бесплатных
образовательных мероприятиях в 17 регионах страны: Москве,
Алтайском,
Красноярском,
Краснодарском,
Ставропольском,
Забайкальском краях, Архангельской, Волгоградской, Калининградской,
Иркутской, Томской, Самарской, Саратовской, Ульяновской областях,
Татарстане, Тыве и Хакасии. В каждом регионе проводились
разнообразные по формату мероприятия – мастер-классы, деловые игры,
экскурсии, тематические праздники, конкурсы, телемосты, на которых
школьникам и студентам было полезно, а также интересно постигать
основы финансовой грамотности. Например, в Волгоградской области
прошел конкурс по «Финансовому биатлону» – игре, построенной на
принципах реального биатлона, в которой учащиеся попадали в
виртуальные мишени с помощью своих финансовых знаний, а за
неправильные ответы получали «штрафные круги». Студенты
Саратовского аграрного университета готовили театральные постановки о
пользе, которую приносит финансовая грамотность. Школьники по всей
87
России писали эссе на тему «Зачем мне финансовая грамотность». В
рамках Недели финансовой грамотности многие из учащихся впервые
познакомились с такими понятиями, как «финансовое планирование»,
«личный и семейный бюджет», «сбережения», «финансовая грамотность»,
«подушка» финансовой безопасности». С помощью преподавателей и
специалистов финансовых учреждений школьники и студенты учились
планировать свой бюджет и ставить финансовые цели, узнавали о
существующих финансовых рисках и о том, как защитить себя от них.
Во многих регионах учащиеся посетили отделения Пенсионного
фонда России, налоговые органы, смогли узнать о том, как работают
система пенсионного обеспечения, налоговая система и система
страхования. Важной частью прошедших мероприятий стало знакомство
молодежи с финансовой системой и бюджетной политикой своих
регионов. Студенты и школьники побывали в региональных Минфинах и
узнали, как формируется бюджет региона. В свою очередь, региональные
музеи Банка России, Сбербанк и компания «Ингосстрах» провели
экскурсии и открытые уроки для школьников.
Актуальность финансовых знаний подтвердили и вопросы, которые
задали школьники и студенты финансовым экспертам. Ребята
интересовались, должен ли размер карманных денег зависеть от
успеваемости в школе или вузе, должны ли родители контролировать, на
что дети тратят свои карманные деньги, правильно ли брать деньги у
родителей после 18 лет безвозмездно? Учащиеся отметили, что знания,
которые они получили в рамках Недели, помогли им не только лучше
понять, как работает финансовая система страны, но и как выстраивается
финансовая жизнь их семьи, а также – почему финансовые знания
являются таким же важным жизненным умением, как умение читать и
писать [2].
Помимо программ, реализуемых Министерством финансов РФ, в
настоящее время учебными и деловыми центрами разрабатываются
собственные программы по повышению финансовой грамотности
населения. Примером может служить Программа повышения финансовой
грамотности в России, организованная Международным форумом
лидеров бизнеса (IBLF) [7].
Однако процесс развития финансового образования в России
сталкивается с определенными трудностями, такими как:
- низкий уровень информированности населения о проводимых
программах повышения финансовой грамотности;
- недостаточный охват населения в проводимых мероприятиях в
регионах РФ;
- необходимость разработки дифференцированных программ для
различных групп населения.
Указанные проблемы в совокупности с небольшим сроком
реализации федеральных программ содействия развитию финансового
образования формируют актуальность разработки новых мероприятий,
88
направленных на повышение финансовой грамотности населения.
Необходимо сегментировать направления обучения для отдельных групп
населения. Это позволит повысить интерес к изучению и позволит
гражданам принимать индивидуальные, взвешенные финансовые
решения.
Таким образом, развитие финансового образования в регионах
Российской Федерации, в частности, в Кировской области имеют
первоочередное и важное значение.
Список использованных источников
1. Федеральный закон от 2 июля 2010 г. N 151-ФЗ "О
микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях", ред.
от 28.06.2014
2. Азбука финансов [Электронный ресурс] – Электрон. текстовые
данные. Режим доступа: http://www.azbukafinansov.ru/about/
3. Горяев А. Финансовая грамота / А. Горяев, В. Чумаченко. – М.:
Баккара-Принт, 2009. –122 с.
4. Евразийское Экономическое Сообщество [Электронный
ресурс]
–
Электрон.
текстовые
данные.
Режим
доступа:
http://evrazes.com/docs/view/615
5. Кузина О.Е. Финансовая грамотность россиян (динамика и
перспективы) / О.Е. Кузина // Деньги и кредит. – 2012. - №1
6. Официальный сайт Министерства финансов РФ [Электронный
ресурс]
–
Электрон.
текстовые
данные.
Режим
доступа:
http://www.minfin.ru/ru/om/fingram/directions/strategy/
7. Экономический клуб "OECONOMICUS" МГИМО (У) МИД РФ
[Электронный ресурс] – Электрон. текстовые данные. Режим доступа:
http://mgimoeclub.com/
8. Эксперт РА, рейтинговое агентство [Электронный ресурс] –
Электрон. текстовые данные. Режим доступа: www.raexpert.ru
89
Каранина Елена Валерьевна
д.э.н, профессор, зав. кафедрой Финансов и экономической безопасности,
Вятский государственный университет, г. Киров, Российская Федерация
Логинов Дмитрий Алексеевич
д.э.н., профессор кафедры Финансов и экономической безопасности, Вятский
государственный университет, г. Киров, Российская Федерация
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АНАЛИЗА
РИСК-СИСТЕМЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ1
В современных нестабильных рыночных условиях развития
экономики становится необходимым формирование взвешенного подхода
к формированию системы анализа рисков на уровне региональной
экономики. Отсутствие риск-анализа в деятельности региональных
органов власти усугубляет негативное воздействие рисков на результаты
экономического развития, как на микроэкономическом, так и
мезоэкономическом (региональном) уровне.
В экономической литературе приводятся два базовых подхода к
исследованию комплекса экономических рисков. В рамках первого
подхода прослеживается достаточно сильная тенденция к селективному
анализу рисков с рассмотрением воздействия на них всех факторов.
Однако
при
этом
комплексное
воздействие
интегральных
рискообразующих факторов на целые группы рисков игнорируется, что в
значительной
степени
понижает
эффективность
формируемых
рекомендаций по оптимизации исследуемых рисков. Авторы второго
подхода пытаются выявлять интегральные рискообразующие факторы для
конкретных видов рисков, при этом не выделяют обобщенное воздействие
таких факторов на группы ассоциируемых с ними рисков [1]. При этом
назрела необходимость внедрения комплексного подхода к исследованию
рисков, в основе которого должна лежать идея «рассматривать… риски
интегрировано, а не по отдельности, как было ранее» [1].
Региональные риски, включая экономические, экологические и
социальные – это комплексное явление, требующее систематического
исследования на уровне региональных правительств [3]. При этом
комплекс рисков в процессе управления возможно сочетать с позиции
формирования и анализа риск-системы региональной экономики с учетом
рисков финансовой системы как основы любой экономической системы,
подтвержденных оценкой влияния факторов региональной статистики.
Данное нами понятие «риск-система региональной экономики» в
отличие от системного риска как результата влияния всех рыночных
Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта №15-1243008 «Формирование концепции и системы аналитического и стратегического
обеспечения финансово-экономической безопасности региона на основе критериев
риск-системы»
1
90
факторов неустойчивости экономики представляет собой в большей
степени аналитически управляемую оптимизированную совокупность
взаимосвязанных рисковых факторов [4,5].
В целях повышения эффективности внешней оценки позиции
региона и конкретного предприятия той или иной сферы промышленной
деятельности в каждой отрасли промышленности необходимо выделить
на основе регрессионного анализа несколько параметров значимых
рисков, которые характеризуют комплексный экономический риск
предприятия отрасли, и в целом, могут послужить основой оценки рисков
экономики региона: в результате нашего исследования определены
следующие риски: риск финансовой устойчивости, кредитный риск,
валютный риск, риск банкротства и региональный риск (выявлены из
комплекса факторов, влияющим на объем промышленной продукции).
Комплекс факторов может изменяться как в пространстве, так и во
времени. То есть тот или иной хозяйствующий субъект (регион), в
определенное время может получить определенный набор значимых
факторов риска
Последний риск (региональный) будет внешним по отношению ко
всем предприятиям региона, так как он показывает обобщенный риск
инвестирования в предприятия региона. Этот внешний риск и будет
описываться взвешенным показателем, рассчитанным по методике
рейтингового агентства «Эксперт».
Таким образом, по каждой отрасли можно определить массив
данных, в котором для каждого региона рассчитан показатель всех пяти
исследуемых значимых экономических рисков для отраслей
промышленности. Важными условиями включения региона в модель
выступают: наличие риска по трем из пяти компонент, соразмерность
экономических условий деятельности предприятий различных отраслей
промышленности. Работать с такой пятимерной характеристикой риска
очень сложно. Существуют специальные методики, которые позволяют
снизить размерность исследуемого показателя (в данном случае, это риск
деятельности предприятий определенной отрасли) без видимых потерь в
его информативности.
Следует отметить, что особая значимость методики в сочетании
результатов оценок 5-мерной риск-системы факторов конкретного
предприятия и среднеотраслевой риск-системы, которая формируется с
учетом
статистических данных по регионам и отраслям
промышленности1.
На рисунке 1 определены основные этапы применения методики
оценки
регионально-отраслевой
риск-системы
(по
отраслям
промышленности и регионам РФ), которая также может применяться для
оценки региональной-отраслевой риск-системы [4,5].
1
Используются данные статистического сборника «Регионы России»
91
АНАЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕДУРЫ И ПОКАЗАТЕЛИ
1 ЭТАП
1. Переход к унифицированным 10-бальным шкалам
| x  xmax |
~
xi  (1  i
)  10
xmax  xmin
Постановка задачи
снижения
соразмерности
5-мерной
региональноотраслевой рисксистемы на основе
метода
главных
2 ЭТАП
компонент
Выбор из пяти
главных компонент
столько компонент,
которые будут
обеспечивать
небольшую потерю
информативности по
сравнению с
исходной
пятимерной
3 ЭТАП
системой
xi – уровень риска для i-го региона.
2. Использование метода главных компонент
z
( j)
p
  c j ( x ( )  a ( ) ), j  1,2... p
 1
Dz(1)  ...  Dz( p )
– среднее
I p  ( Z ( X )) 
(1)
( p)
значение υ-го показателя риска,
– коэффициенты,
которые
Dx  ... 
Dx требуется найти.
– номер унифицированного показателя риска (от 1 до 5, то есть p=5),
Критерий информативности p'-мерной системы показателей Z(1),...Z(p')
Dz ( j )
где
– дисперсия j-й главной компоненты,
показателя риска.
Dx ( p )
– дисперсия изначального p-го
z ( p ) ( X ) (p = 2, 3, ...) исследуемой системы показателей
p-й главной компонентой ~
X ( x(1) ,..., x( p ) )T является такая нормированно-центрированная линейная комбинация этих
показателей, которая не коррелирована с p – 1 предыдущими главными компонентами и среди
всех прочих нормированно-центрированных и некоррелированных с предыдущими p – 1
Аналитические показатели
главными компонентами линейных комбинаций переменных
наибольшей дисперсией.
обладает
  I  0 .
Σ – ковариационная матрица исходного преобразованного массива данных, I – единичная
Определение
главных компонент,
сводящееся к поиску
собственных чисел
ковариационной
матрицы исходных
унифицированных
матрица, λ – неизвестное значение в данном уравнении. Каждому корню этого уравнения л
соответствует один собственный вектор матрицы Σ:
с  с
Из теории многомерного статистического анализа известно, что первая главная компонента
z (1)
представлена линейной комбинацией, в которой коэффициенты
сij
являются
компонентами собственного вектора матрицы Σ, соответствующего максимальному
собственному значению λ. Во второй главной компоненте
z ( 2)
коэффициенты в линейной
комбинации являются компонентами собственного вектора, соответствующего второму
показателей x
4 ЭТАП
величине собственному значению матрицы Σ и так далее.
При этом информационный критерий будет наибольшим, только если в качестве z будут
выступать главные компоненты, а не любые
другие линейные
Основные
условиякомбинации.
1. Все компоненты риск-системы соответствуют компонентам риск-системы в региональноотраслевом разрезе (в нашем исследовании принимаются риски: региональный, кредитный,
валютный, риск финансовой устойчивости, риск банкротства, выявлены на основе
Применение
регрессионного анализа степени влияния региональных факторов рисков на объем
промышленной продукции). Если в систему будут вводиться новые факторы и риски, эти
методики
же компоненты вводятся в базовую систему по отраслям.
соответствия риск2. Для определения базовой системы (среднестатистических показателей рисков базы
системы
сравнения) выбраны компоненты риска по 79 регионам России, в результате получены
базовые кластеры. На них могут накладываться кластеры конкретных предприятий той или
конкретного
иной отрасли промышленности, построенные по периодам деятельности. В результате
предприятия
будут выявлены периоды оптимизационного соответствия риск-систем и охарактеризована
региональнос позиции
рисковости методики
на регионально-отраслевом
уровне деятельность предприятия
Рис. 1. Основные этапы
применения
оценки регионально-отраслевой
любой
отрасли
промышленности.
отраслевым
риск-системы
факторам
92
Представленную модель оценки регионально-отраслевой рисксистемы целесообразно использовать в любой отрасли и сфере
деятельности. Кроме того, возможно прогнозирование показателей с
учетом отраслевых и региональных факторов и условий. Автоматизация
данной системы поможет решить задачи адекватного реагирования на
изменяющиеся условия внутренней и внешней среды и комплексного
эффективного управления крупными и малыми предприятиями, а также
отраслевыми региональными комплексами [4].
Развитие региональной экономики сегодня значительно зависит от
рисков. Риски управления развитием региона возникают в ходе
реализации
региональной
стратегии
и
являются
следствием
недостаточного риск-анализа на начальных этапах стратегирования. В
исследованиях
рисков
управления
территорией
преобладают
представления о рисках как угрозах неудачи вложения инвестиций в
территорию, зависящих от правильного выбора компании-инвестора
региональным правительством [6], или неудачи реализации проекта
самого иностранного инвестора [7]. Риск развития территории в
значительной степени ассоциируется с угрозами устойчивого развития
ведущих отраслей экономики [8] и непосредственными ценовыми и
прочими хозяйственными рисками отраслей-лидеров регионального
хозяйства [9, 10, 11]. Большое внимание в риск-анализе экономического
развития региона уделяется геополитическому, пространственному и
политическому факторам [12]. Устойчивость развития территории тесно
увязывается с внутриполитическими процессами и общественным
диалогом [13], с историческим опытом управления развитием территории
[14] и особенностями системы государственного управления.
Внешнеэкономические связи территории тоже признаются серьезным
фактором обеспечения безрискового управления экономическим
развитием [16]. Более близкой к экономическим аспектам позицией
относительно учета рисков в управлении развитием территории является
признание и доказательства факта влияния инновационного развития
территории на ее экономический рост [16].
Оценка взглядов ученых на риски экономического развития
территории характеризуется разнородностью взглядов, полярностью
приоритетов относительно главного фактора устойчивого развития
территории и недостаточным вниманием к аспектам качества
планирования развития территории и государственного стратегического
управления. В этой необходимо рассматривать результативность и
эффективность управления развитием территории с позиции учета
факторов
риска.
Для
этого
предлагается
проанализировать
концептуальные представления о риске в управлении социальноэкономическим развитием территории.
В настоящее время публичная власть уделяет недостаточно
внимания учету рисков в управлении экономическим развитием
территории. Для преодоления этого недостатка мы предлагаем
93
рассматривать стратегирование
развития региона с
позиций
представления о риске.
Соответственно,
риск-ориентированным
государственным
регулированием экономики следует считать проведение такой
экономической
политики,
которая
предполагает
проявление
разнообразных
макроэкономических
рисков,
как
факторов,
сдерживающих развитие хозяйства, так и факторов, преодоление которых
в настоящем или будущем становится самостоятельной задачей
государственного регулирования экономики, игнорирование которой явно
отрицательно
сказывается
на
результативности
управления
экономическим развитием.
Стабильность экономического развития регионов и проявления
рисков в управлении территориальным развитием исследованы нами
путем анализа ежегодных индексов физического объема валового
регионального продукта в целом по Российской Федерации и в разрезе ее
субъектов. Для оценки результативности безрискового управления
территориальным развитием и влияния рисков на итоги долгосрочного
экономического развития может быть использован такой расчётный
показатель, как сводный индекс физического объема валового
регионального продукта за ряд лет, рассчитанный на основе ежегодных
индексов.
Анализ длинных рядов данных позволяет оценить показатели
вариации исследуемого признака. Так, проанализировано стандартное
отклонение индекса физического объема валового регионального
продукта субъектов Российской Федерации за год в пределах 16-летней
ретроспективы. Колебания стандартного отклонения составили от 3,49
(Красноярский край) до 21,21 (Республика Калмыкия). Данный анализ
позволяет определить связь между степенью вариации годового
экономического роста как характеристикой стабильности экономического
развития региона и результативностью управления развитием территории
за длительный период, что, в свою очередь, может быть оценено через
сводный индекс физического объёма валового регионального продукта за
ряд лет [9].
В рамках проводимого исследования все регионы России были
разделены на две равночисленные группы: с относительно стабильным
экономическим развитием (амплитуда колебаний стандартного
отклонения годового индекса физического объёма ВРП 3,49-5,98) и с
относительно
неустойчивым
развитием
(амплитуда
колебаний
стандартного отклонения годового индекса физического объёма ВРП
6,02-21,21). Отдельно для каждой группы был рассчитан средний сводный
индекс физического объёма ВРП за 1996-2012 гг. В группе устойчиво
развивающихся регионов среднее значение данного показателя составило
184,80 %, в группе нестабильно развивающихся регионов – 198,42 %.
Такой результат говорит о том, что проявления нестабильности, среди
которых есть как отрицательные (спады), так и положительные
94
проявления (ускорения), в развитии регионов, в конечном итоге приводят
к более высоким результатам долгосрочного экономического развития,
устойчивость же годовых темпов экономического роста говорит, скорее, о
застое в развитии территории, чем о больших ее перспективах. Таким
образом, в управлении экономическим развитием региона с позиций
ориентации на результативность долгосрочного экономического роста
более значимым является не риск нестабильности экономики, а риск
замедления её роста в долгосрочной перспективе.
Литература
1. Бутуханов А., Романов В. Рискообразующие факторы: характеристика
и влияние на риски - Сборник научных работ: «Моделирование и Анализ
Безопасности, Риска и Качества в Сложных Системах», СПб. - НПО
«Омега», 2001.
2. H. Felix Kloman. Integrated Risk Assesment. Current Views Of Risk
Management. -www.garp.com
3. Colomenares N.F., 1999. Hazard mitigation in South Florida: evaluation the
risks to regional sustainable development, M.S. thesis. Degree: PhD. University
of Colorado at Boulder.
4. Каранина Е.В., Теоретико-методологические основы анализа и оценки
риск-системы промышленного
предприятия: Монография. М.:
Издательский дом «ФИНАНСЫ и КРЕДИТ», 2011. – 177 с.
5. Каранина Е.В., Риск-система предпринимательства: концептуальные
основы формирования и факторной оценки // Управление
экономическими системами: электронный научный журнал, 2011. - № 1
(25). − № гос. рег. статьи 0421000034/. − Режим доступа к журн.:
http://uecs.mcnip.ru. –123 с.
6. Zutshi Ravinder K., Tan Wee Liang, Allampalli Dattatreya G., Gibbon
Patrick G. Singapure venture capitalistst (VCS) investment evaluation criteria:
a re-examination // Small business economics. – 1999. − T.13. − № 1. – P.9-26
7. He Canfei. Entry mode and location of foreign manufacturing enterprises in
China // Eurasian geography and economics. – 2003. − T.44. − № 6. – P. 443.
8. Peterson D.J., Bielke Eric K. Russian’s industrial infrastructure: a risk
assessment // Post-soviet geography and economics. – 2002. – T.43. − № 1. –
P. 13-25.
9. Gaddy C.G., Ickes B.W. Russia’s declining oil production: managing price
risk and rent addiction // Eurasian geography and economics. – 2009. − T.50. −
№ 1. – P. 1-13.
10. Alexeev M., Conrad R. The Russian oil tax regime: a comparative
perspective // Eurasian geography and economics. – 2009. − T.50. − № 1. – P.
93-114.
11. Moe A., Kryukov V. Oil exploration in Russia: prospects for reforming a
crucial sector // Eurasian geography and economics. – 2010. − T.51. − № 3. –
P.312-329.
95
12. Peyrouse S. Is there any unity to the trans-caspian region? The economic
relations between Central Asia and Caucaus // Asia Europe journal. – 2009. −
T.7. − № 3-4. – P.543-557.
13. Granville B., Leonard C.S. Do informal institutions matter for technological
change in Russia? The impact of communist norms and conventions, 19982001 // World development. – 2010. − T.38. − № 2. – P.155-169.
14. Malle S. Soviet legacies in post-soviet Russia: insights from crisis
management // Post-communist economies. – 2009. − T.21. − № 3. – P.249282.
15. Kazantsev A. Policy networks in European-Russian gas relations: function
and dysfunction from a perspective of EU energy security // Communist and
Post-Communist Studies. – 2012. − T.45. − № 3-4. – P.305-313.
16. Starostina A., Kravchenko V. Usage of the intellectual property of the
university scientists within the concept of open innovation: opportunities and
risks for Ukraine // Вiсник Киiвського нацiонального унiверситету iм
Тараса Шевченка. Серiя Економiка. – 2013. − № 144. – С.47-51.
Кашкарева Е.А.
к.э.н., Сибирский федеральный университет,
кафедра Международных экономических отношений, г. Красноярск
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ СИСТЕМЫ НАДЗОРА
В БАНКОВСКОЙ СФЕРЕ
Эффективный надзор за банковскими организациями является
обязательным компонентом устойчивой экономики, в которой банковская
система играет центральную роль в осуществлении платежей,
привлечении и распределении сбережений. Задача надзора – добиться,
чтобы банки функционировали безопасно и надежно, и чтобы они
обладали достаточными капиталом и резервами для покрытия рисков,
которые возникают в их деятельности. Строгий и эффективный
банковский надзор обеспечивает общественное благо, которое не может
быть в полной мере предоставлено рынком, и наряду с эффективной
макроэкономической политикой важен для финансовой стабильности в
любой стране. Хотя стоимость банковского надзора действительно
высока, издержки от плохого надзора оказываются еще больше.
При разработке основополагающих принципов эффективного
банковского надзора следующие правила являются основными:
 основной целью надзора является поддержание стабильности и
доверия к финансовой системе и тем самым снижение риска потерь
для вкладчиков и других кредиторов;
96
 органам надзора следует поощрять и поддерживать рыночную
дисциплину, стимулируя хорошее корпоративное управление
(посредством соответствующей структуры и перечня обязанностей для
Совета директоров и высшего менеджмента), а также усиливая
прозрачность рынка и контроль;
 для эффективного выполнения своих задач орган надзора должен
обладать
оперативной
самостоятельностью,
средствами
и
полномочиями для сбора информации как на месте, так и путем
проверки от четности, а также полномочиями по приведению в
исполнение принимаемых им решений;
 надзорные органы должны понимать характер деятельности,
осуществляемой банками, и обеспечивать, насколько это возможно,
управление должным образом рисками, которым подвергаются банки;
 эффективный банковский надзор требует, чтобы оценивался уровень
риска отдельных банков и соответствующим образом распределялись
ресурсы органов надзора;
 органы надзора должны добиваться того, чтобы у банков были
ресурсы, необходимые для принятия на себя рисков, включая
достаточный капитал, надежное управление и эффективные системы
контроля и бухгалтерского учета;
 необходимо тесное сотрудничество с другими органами надзора,
особенно тогда, когда банковские организации осуществляют
операции за рубежом [2].
Банковский надзор должен способствовать развитию эффективной и
конкурентной банковской системы, которая отвечает общественной
потребности в финансовых услугах хорошего качества по разумной цене.
Вообще, необходимо признать, что существует компромисс между
уровнем защиты, который обеспечивает надзор, и стоимостью
финансового посредничества. Чем ниже допустимый уровень риска для
банков и финансовой системы, тем более глубоким и дорогостоящим,
скорее всего, будет надзор, в конечном счете, оказывая обратное
воздействие на нововведения и распределение ресурсов.
Надзор не может и не должен гарантировать, что банки не потерпят
банкротства. В рыночной экономике банкротства являются составляющей
принятия на себя риска. То, каким образом осуществляются банкротства,
убытки, которые при этом приходится нести, является в большой мере
политическим вопросом, предполагающим принятие решений о том,
следует ли и в какой степени направлять государственные средства на
поддержку банковской системы. Поэтому такие вопросы не могут всегда
находиться только в ведении органов банковского надзора, хотя
надзорные органы должны располагать адекватным средствами для
разрешения ситуаций с проблемными банками.
Существуют
определенные
компоненты
инфраструктуры,
необходимые для осуществления эффективного надзора. Там, где таких
97
компонентов нет, органы надзора должны стараться убедить
правительство их ввести (и должны участвовать в разработке и создании
их).
В некоторых странах лицензирование банков отделено от процесса
постоянного надзора. Вполне очевидно, что независимо от того, кто за это
отвечает, процесс лицензирования предусматривает установление таких
же высоких стандартов, как и процесс постоянного надзора, обсуждаются
некоторые вопросы и принципы, которые должны применяться в
процессе лицензирования [3].
Система надзора должна принимать во внимание характер рисков,
присущих местному банковскому рынку, а также местную
инфраструктуру. Таким образом, каждая страна должна определить,
насколько необходимо дополнить стандарты надзора дополнительными
требованиями для учета конкретных рисков и общих условий,
превалирующих на ее собственном рынке.
Более того, банковский надзор – динамичная деятельность, которая
должна реагировать на изменения на рынке. Следовательно, органы
надзора должны быть готовы периодически пересматривать политику и
практику надзора в свете новых тенденций или событий. Для того чтобы
они могли это делать, нужна достаточно гибкая законодательная система
[1].
Наряду с этим, надзор за банками является лишь частью более
широкого круга мероприятий, которые требуются для поддержания
стабильности на финансовых рынках. Эти меры включают:
1) надежную и последовательную макроэкономическую политику;
2) развитую государственную инфраструктуру;
3) эффективную рыночную дисциплину;
4) процедуры эффективного разрешения проблем в банках;
5) механизм обеспечения соответствующего уровня защиты
системы (или сеть государственной безопасности).
1. Обеспечение надежной и последовательной макроэкономической
политики не входит в компетенцию органов банковского надзора. Тем не
менее органы банковского надзора будут вынуждены реагировать, если
почувствуют, что проводимая политика подрывает безопасность и
надежность
банковской
системы.
При
отсутствии
разумной
макроэкономической политики органы банковского надзора окажутся
перед лицом практически невыполнимой задачи.
Поэтому надежная макроэкономическая политика должна быть основой
стабильной финансовой системы.
2. Xорошо развитая государственная инфраструктура должна
предусматривать следующие средства, неадекватное предоставление
которых может сыграть значительную роль в дестабилизации финансовых
систем:
98
 систему законов, регулирующих предпринимательскую деятельность,
включающую корпоративное законодательство, законы о банкротстве,
контрактное право, законы о защите прав потребите лей и
регулирующие права частной собственности, которая последовательно
применяется и обеспечивает механизм справедливого разрешения
споров;
 подробные и четко определенные принципы и правила бухгалтерского
учета, которые имеют широкое международное признание;
 систему независимого аудита для крупных компаний, с тем чтобы
пользователи финансовых отчетов, включая банки, имели независимое
подтверждение со стороны несущих ответственность за свою работу
аудиторов того, что отчеты предоставляют правдивую и ясную
картину финансового положения компании и подготовлены в
соответствии с установленными принципами бухгалтерского учета;
 эффективный банковский надзор;
 четко определенные правила регулирования и адекватного надзора за
другими финансовыми рынками и в случае необходимости – за их
участниками;
 безопасную и эффективную систему платежей и клиринговых расчетов
по финансовым сделкам там, где осуществляется контроль за рисками
контрагентов [1].
3. Эффективная рыночная дисциплина зависит от адекватного
поступления информации участникам рынка, соответствующих
финансовых стимулов для поощрения хорошо управляемых институтов и
мероприятий, гарантирующих несение инвесторами ответственности за
последствия принимаемых ими решений [4]. Необходимо также
учитывать такие вопросы, как корпоративное управление и обеспечение
предоставления заемщиками инвесторам и кредиторам точной,
существенной, ясной и своевременной информации. Сигналы рынка
могут быть искажены и дисциплина подорвана, если правительства для
достижения целей государственной политики не принимают во внимание
или пытаются повлиять на коммерческие решения, особенно решения по
вопросам кредитования. В таких обстоятельствах важно, чтобы при
выдаче гарантий по подобным кредитам информация о них была
раскрыта и были приняты меры по предоставлению компенсации этим
финансовым институтам, если платежи по политическим кредитам
прекратятся.
4. Необходимы достаточно гибкие полномочия для эффективного
разрешения проблем в банках. В тех случаях, когда проблемы могут быть
решены, органы надзора обычно будут стремиться найти и претворить в
жизнь решения, которые полностью отвечают их требованиям; там, где
это невозможно, необходимой частью эффективной финансовой системы
является быстрая и организованная ликвидация институтов, которые
больше не соответствуют надзорным требованиям. Терпимость, будь она
99
результатом политического давления или нет, как правило, приводит к
усугублению проблем и увеличению расходов на их разрешение.
Надзорный орган должен отвечать за организованный вывод проблемных
банков с рынка или принимать в нем участие, для того чтобы обеспечить
как можно более полное и приоритетное перед акционерами, держателями
субординированного долга и другими связанными сторонами
возвращение средств вкладчикам из ресурсов банка (дополненное любым
подходящим страхованием депозитов) [2].
В некоторых случаях интересы вкладчиков могут быть
удовлетворены наилучшим образом путем реструктуризации в той или
иной форме, возможно, через поглощение более сильным институтом или
вливания нового капитала, или привлечения новых акционеров. Органы
надзора могут способствовать такому исходу дела. Важно, чтобы
окончательный результат полностью отвечал всем надзорным
требованиям, был практически достижим за короткий и определенный
промежуток времени, и чтобы вкладчики в то же время были защищены
[1].
5. Принятие решения о приемлемом уровне защиты системы
является в целом политическим вопросом, который должен находиться в
компетенции соответствующих органов (включая центральный банк),
особенно если это может привести к расходованию государственных
средств. Органы надзора, как правило, будут также играть здесь
определенную роль в силу своего глубокого знания имеющих к этому
отношение институтов. Для того чтобы со хранить оперативную
самостоятельность надзорных органов, необходимо провести четкое
разграничение между ролью по защите системы и повседневным
надзором за платежеспособными институтами. При разрешении
системных вопросов нужно учитывать, с одной стороны, риски утраты
доверия к финансовой системе и распространения недоверия на
институты, которые в противном случае были бы платежеспособными, и с
другой – необходимость минимизировать искажение сигналов рынка и
рыночной дисциплины. Могут также быть задействованы соглашения о
страховании депозитов там, где они существуют [3].
В эффективной системе банковского надзора должен быть четко
определен круг обязанностей и целей каждого органа, участвующего в
надзоре за банковскими организациями [3]. Каждый такой орган должен
обладать оперативной самостоятельностью и достаточными ресурсами.
Необходимо также соответствующее правовое обеспечение банковского
надзора, включающее положения, касающиеся регистрации и
лицензирования банковских организаций и постоянного надзора за ними;
полномочия по проверке соблюдения законов, равно как и требований по
безопасности и надежности, а также правовую защиту тех, кто
осуществляет надзор. Между надзорными органами должны быть
заключены соглашения о взаимном обмене информацией и сохранении ее
конфиденциальности.
100
Каждый орган, участвующий в надзоре за банковскими
организациями обязан иметь следующие компоненты:
 четкую, достижимую и последовательную систему обязанностей и
целей, установленных законодательством для каждого из участвующих
в надзоре за банками органа надзора, но с оперативной
самостоятельностью для реализации их независимо от по литического
давления и с несением ответственности за их выполнение;
 достаточное количество ресурсов (включая персонал, финансы и
техническое обеспечение) для достижения поставленных целей при
условии, что это не подрывает автономии, целостности и
независимости надзорного органа;
 систему
банковского
законодательства,
которая
определяет
минимальные стандарты, которым должны отвечать банки;
предоставляет органам надзора достаточную гибкость в установлении
в административном порядке пруденциальных требований там, где это
необходимо, в достижении поставленных целей, а также в
использовании экспертных оценок; наделяет полномочиями собирать и
самостоятельно проверять информацию и даст органам надзора право
вводить ряд наказаний, которые могут быть применены при
невыполнении пруденциальных требований (включая полномочия на
снятие с должностей отдельных лиц, введение санкций и отзыв
лицензий);
 защиту (обычно правовую) от личной и институциональной
ответственности
за
надзорные
действия,
добросовестно
осуществленные в ходе выполнения обязанностей по надзору;
 систему сотрудничества между органами надзора и обмена
необходимой информацией между различными официальными
организациями как национальными, так и зарубежными, отвечающими
за безопасность и надежность финансовой системы; это
сотрудничество должно быть подкреплено соглашениями о
сохранении
конфиденциальности
надзорной
информации
и
обеспечении ее использования только в целях эффективного надзора за
имеющими к этому отношение институтами.
Учитывая современные темпы развития, как банковской индустрии,
так и сопряженных с ней областей, можно говорить о том, что система
банковского надзора во всем мире находится в состоянии непрерывного
развития.
Список используемых источников
1. Банковский надзор. Европейский опыт и российская практика :
пособие / под ред. М. Олсена. – Москва, 2005. – 357 с.
2. Гаврилюк О. Ю. Банковский надзор в России: применение
зарубежного опыта с целью повышения его эффективности / О. Ю.
Гаврилюк // Аудит и финансовый анализ. – 2008. - №4. С. 1-4.
101
3. Мурычева, А. В. Банковский надзор: каким ему быть? / А. В.
Мурычева // Деньги и кредит. - 2007. - № 4. – С. 7-19.
4. Худякова Л. С. Реформа регулирования финансового сектора в
Европейском союзе / Л. С. Худякова // Деньги и кредит. – 2014. - №4. С.
28-34.
Osipov V. S.
Dr. in Economics, Institute of Economics of RAS, Moscow, Russia
The State Research Institute of System Analysis of the Account Chamber
of the Russian Federation, Moscow, Russia
PUBLIC ADMINISTRATION SYSTEM OF RUSSIA:
DYSFUNCTIONS AND INSTITUTIONAL REFORMS
In his lecture during the Nobel Prize in Economics receipt Joseph
Stiglitz considered the interconnection of state, market and non-market
institutions and emphasized that several reasons were given against state
interference in market relations after the growing theoretical understanding of
ineffectiveness of markets with imperfect information [Stiglitz, 1977].
However, the analysis revealed that incentives and constraints related to state
activities differ from those operating in the private sector. Therefore, even if the
state and the private sector confront the same information constraints, in the
first case welfare can be increased. Based on this analysis the speaker
concluded that market mechanism can be efficient only under very certain
circumstances. Thus it is possible to avoid dysfunctions in sustainable
economic system development if state institutions, market and non-market
institutions are combined.
In general it should be emphasized that mistakes of development model
choice, current system of governance and its impact on the control object, lack
of professional skills in social and economic processes management are the
grassroots of all dysfunctions. Management failures in the development process
lead to dissatisfaction of public demands and consequently to the aggravation
of social problems. As Robert Merton pointed out, "tensions accumulated in the
social structure as a result of dysfunction ... will eventually lead to the
institutional collapse and profound social changes" [Merton, 1949].
From the evolution theory perspective dysfunctional tendencies are an
integral part of development process. It is essential to minimize the time gap
between the dysfunction detection and the solution of system unbalance.
Dysfunction can be avoided through timely cause-and-effect analysis of
economic system unbalance. Dysfunctions inherent in the real economic system
of Russia are currently determined by a number of factors.
102
We have already attempted to classify public administration dysfunctions
by areas of government bodies activity and types of government services
[Silvestrov, Zeldner, Osipov, 2015]. However the current economic situation in
the country and external factors resulted in the necessity to add another
classification - by decision-making horizons. Thus, the administrative reform of
2004 was designed to divide the functions of ministries and to separate
legislative functions (remaining by the ministries), state functions execution
(agencies) and supervision functions (service and supervisions). The major idea
was not only to get rid of redundant and excessive functions, but also to
transform the ministries into strategic decision-making bodies and make those
responsible for reforms in the relevant areas of public administration and
economic system. Over the time some agencies were eliminated (i.g. the
Federal Agency for Agriculture), new ministries and departments were created.
As a result, the number of government bodies increased greatly rater than
declined, which had led to bureaucracy growth, its effectiveness reduction and
increase of its maintenance costs. Economic crisis and unfavorable external
environment require more efficient fund spending, and hence optimization of
the public administration system. International practices should be considered,
for example, the experience of the USA which has also faced the problem of
economy bureaucratization. The scope of US economy allows to level major
bureaucratic problems, thus the increase of public administration economic
efficiency is directly related to the reduction of redundant functions and the
following decline of excessive number of public employees and government
bodies.
In addition, it has currently become the problem for ministries to have no
opportunities for bearing responsibility for strategic decisions aimed at
overcoming economic crisis and external negative effects. It becomes clear that
the regime of "manual economy management" despite its effectiveness during
rapid economic growth does not work under economic crisis, when expectation
of commands and short-term issues solution in expense of strategic action leads
to aggravation of negative consequences for the economy.
Now it has become obvious that there is no body in the country which
could be responsible for coordinating government actions on development and
implementation of necessary reforms. The ministries are overloaded with
current issues and that has resulted in reluctance to elaborate and enforce
necessary structural economic reforms. Previously the Center of Reforms under
the Government of the Russian Federation was this strategic body. Currently
there is no such body in Russia and the President has to gather officials in the
Kremlin, who were ministers once (namely, A. Kudrin, G. Gref and others) to
understand what needs to be done to launch the anti-crisis government plan
under falling oil prices and strengthening of economic sanctions.
It is obvious that such occasional consultations will not lead to serious
elaboration of reform projects, therefore it is necessary to reestablish the
permanent state body under the President of the Russian Federation, constantly
and systematically engaged in development and coordination of structural
103
reforms implementation. Currently, the most common public administration
dysfunctions are premature reforms and steps that lead to degradation
compared to the base period. For example, severe increase in tax burden (social
expenditures) for individual entrepreneurs has led to closure of 1.5 million
enterprises or their transfer to the shadow economy.
Now the Parliament considers reduction of social expenditures from 30%
to 14% and the Russian Government develops new programs to support small
and medium-sized business. Why undertake actions which lead to the closure
of every third individual entrepreneur, and then design programs to save the
remaining ones by budget funding? Obviously the reason is the lack of
elaboration of these change and its consequences forecast, as well as
departmental interests. Systematic development of structural reforms and their
implementation coordination as well as immediate adjustment in the case of
system errors are needed today. It had become more typical for modern reforms
that the burden of economic disasters is put on vulnerable groups and small
business. As F. Fukuyama notes it is typical not only for Russia, “…heavier tax
burden will be laid on those who could oppose it the least” [Fukuyama, 2011].
It is necessary to refer here to the IMF report, which empirically proves that
economy grows when the income of the poor is growing. If the income of the
wealthiest 20% of the population increases by 1%, the GDP reduces by 0.1%,
but when the revenues of the least affluent 20% of the population grow by the
same 1%, the country’s GDP increases by 0.4%. The report was based on
results of four years of observations in 150 countries.
What are the costs and consequences of such false actions? These are
reduction of tax revenues and suppression of entrepreneurial initiative during
economic crisis, as well as decline of effective demand, because the least
wealthy citizens and small business tend to spend money quickly.
The second important systemic dysfunction which has surfaced during
economic crisis is personnel policy in the public administration bodies. Manual
economy management does not need creative initiative and innovative-minded
employees, only executors are needed.
Competent executors are certainly necessary, however development of
solutions is an equally or even more important task as external environment
requires immediate reaction to changes and it will not wait for the bureaucratic
machine to turn towards it. The consequence of such personnel policy is an
obvious delay in decision-making and aggravation of decision-making
dysfunctions. The Government intends to change the education policy and to
start educating a new class of public servants who can elaborate and make
strategic decisions. However, under monopolization of civil servants training
system on the basis of RANEPA under the President of the Russian Federation
the result is unlikely to be reached (RANEPA and HSE support the antimonopolies fight only in unimportant areas, but severely reject it in the areas of
their direct interest).
104
The next strategic dysfunction is the creation of financial system in
which there is no place for the real economy as a recipient of financial
resources; it acts only as a donor.
(see Exhibit 1, 2).
The chart clearly shows that in the current economic model financial
mediators accumulate financial resources not only from the Central Bank
(credits) from the population (deposits) but also from the real sector
(investments in the charter capital). Instead of financing real economy the
financial sector withdraws funds and directs them either into currency
speculations, or to the offshores. After that the funds are partially re-exported to
the country, but already as foreign investments.
This economic system is typical not only for Russia but also for China.
To prove this statement it is sufficient to look at the Russia's largest
corporations system of financing, including those with state participation.
The main problem is that the actions of state corporations distort the
principles of market economy in many areas where they are the key players,
which results in systemic dysfunctions. Unlike private companies that
maximize profit, state corporations maximize performance indicators which
they receive from the government above.
For example, "Gazprom" is building economically inefficient gas
pipelines rather than establishing customer relations. The funds spent on
construction of the "Northern" and "Southern Stream" could be used for
creation of gas liquefaction plants network and for supplies diversification.
105
"Rosneft" demands from RUB 300 bln to 2.4 trl from the National Welfare
Fund and other funds for development of new deposits. However, if deposits
are profitable resources for their development can be attracted on the market. If
deposits are unprofitable then it makes no sense to develop them until new
production technologies appear. The same applies to many infrastructure
projects of the Russian Railways, Olympic and football construction projects,
etc. Management which maximizes cost for shareholders would have never
invested in such projects.
When companies do not maximize profit but rather natural indices (i.g.
linear meters, developed deposits, energy security, tons of iron and steel and so
on) imposed by the state it may gradually degrade to a full-fledged revival of
the planned economy and further suppression of entrepreneurial initiative.
We argue that corporations are not to blame for this situation. It is a
dysfunction of public administration which has led to such a system where
funds withdrawal from the country is more profitable than investment. Here we
face an important state administration system dysfunction - institutional
dysfunction of public administration system.
Finally, the decision-making strategy in the public administration system
should be changed from "patching holes model" to management by objectives,
which results in identification of priority issues and tools for solution with
account of strategic decision-making. The development of priority areas should
be entrusted to the body responsible for elaboration and implementation of
structural reforms.
R. Higgs proves that a certain internal or external, real or imaginary
"crisis", which may even be caused or provoked by the actions of the state is
used to launch new programs designed to mitigate or eliminate its effects.
These always include expansion of state authority and its interference into areas
that have previously been out of its competence [Higgs, 1987].
The Government constantly faces a dilemma: either to admit to its
citizens that it is ineffective or to continue the economic policy of state
regulation strengthening for "overcoming crisis consequences" which has been
generated by the government regulation itself. The Italian scientist Vilfredo
Pareto wrote: "In October 1921 the government can choose one of the two
ways to cope with the current crisis: to leave it all to the laws of economy or to
intervene and start managing social and economic processes. It chose the
second path" [Pareto, 1984].
Pareto further says that this choice "ultimately only exacerbates evil". As
it can be seen, it is not the first time the government decides to take the "second
way". Obviously, the choice is determined by the desire to win parliamentary
or presidential elections. Instinctively people understand that if the economy
resides into crisis, it is necessary to begin manual management of economic
processes. People are unable to understand that this could be a false path,
despite examples of social and economic history of the developed countries.
Let us now consider a very special product - public services. A lot of
research has been devoted to this issue. The most notable one is made by the
106
Nobel Prize in Economics winner, American professor Joseph Stiglitz. He
poses a question: "How the economic role of the state has grown over the last
50 years?" [Stiglitz, 1977]. The fact of the state's role increase is not even
disputed. Arguing with some Russian economists who believe that the state has
distanced itself from problem solving and insufficiently regulates economic
relations, Stiglitz writes: "In the former Soviet Union and the Soviet bloc ... the
major share of economic activity accounted for the state" [Stiglitz, 1977]. J. Le
Grand advocates a more liberal way and proves the need to introduce
competitive market mechanisms in the sphere of public services [Le Grand,
2007].
It turns out that while economists disagree in assessing the state role in
the economy, they agree that the state has increased its role in economic
relations by complication and strengthening of government regulation.
However, this has not lead to overcoming crisis effects in the economy or to
increasing consumer satisfaction level in public goods. Nevertheless the latter
has happened more as a result of competition for markets rather than or even in
spite of the state actions. To sum it up, state regulation in certain moments of
history (as during the Great Depression in the United States) contributes to
neutralization of negative consequences for the broader population, but in the
same time restrains economic development and leads to economic crisis (i.g.
1960-70’s in the US and Western Europe, the economic crisis of 2008-2009).
Thus it is possible the appeal to the state intervention, but its long-term effects
are not so pleasant as could have been expected. Moreover, not all economists
saw government intervention in the economy, especially in the United States
during the Great Depression, as salvation. Some sources claim that the US
recovery from deep recession has occurred not because of the government
actions but rather in spite of it [Rothbard, 2000].
The latter is particularly important in healthcare and education, which are
traditionally under broad state regulation (from strict criteria and licensing in
the US to almost complete nationalization in Russia). Does this mean that
nationalization leads to better quality of consumer needs satisfaction? Judging
by the state of healthcare and education sectors in Russia it obviously does not.
Therefore, to satisfy consumer demands there needs to be a balance between
state regulation and free market. Consequently both sides of this "conflict of
interests" should be balanced in influence or participation in the economy.
The role of the state in the past 50 years has increased however
economic crises are becoming deeper and longer. We believe that the time has
come to change this stereotype and to stop encouraging the government to
strengthen its already extensive interference in the economy, to provide an
opportunity for competition as a basic market relations mechanism to operate in
full. If business wants to overcome crisis then it should participate rather than
expect help from the government. The cost of state interference will be
increased government regulation and taxation in the period of prosperity which
will put pressure on business. Business should be more responsive to consumer
needs, to improve service quality and try to maximize consumer satisfaction
107
level. However, this recommendation is totally inapplicable to large state
corporations, since their only interest is to strengthen influence on decisionmakers and to receive additional budget allocations for megaprojects.
A prominent economist Friedrich von Hayek in his famous article
"Competition as a Discovery Procedure" wrote the following on the necessity
to change the government role: "... strange as it may seem at first glance, the
high growth rate sometimes speaks not so much of good policy now rather than
of bad policy in the past. Consequently, in the countries with already high
development level there is no reason to expect an equally significant growth,
comparable with the countries where effective resources use have been
hampered by legal and institutional barriers for a long time” [Hayek, 2002].
Thus, high economic growth achieved by favorable external environment
(first and foremost due to high prices for natural resources) do not testify the
success of state economic policy, but rather a deterrence of economic
development by state economic management.
The change of state role in economic relations can occur in several
directions. Some of them are already at the preliminary stage in our country,
namely, the launch of anti-corruption actions, the continuation of a difficult and
long-lasting reform to reduce administrative barriers in economy, the
introduction of financial ombudsman institute for protection of business against
illegal actions of public authorities.
It is necessary to continue reforms aimed at changing the role of the
state, to abandon direct intervention in economic processes and the so-called
"manual control" of economic relations.
The American specialist in the study of competition and competitiveness
of national economies, M. Porter distinguishes the following factors as
determinants of modern national economy competitiveness. On the one hand, it
is the quality of national producers, on the other hand the quality of political
and economic environment in a country [Porter, 1998].
Therefore the value of such comparative advantages as natural resources,
climate conditions, as well as benefits acquired during previous development,
such as technology level, production experience, reduces significantly under
modern conditions. However, the importance of such competitiveness factor as
institutional structure of the state increases greatly.
It seems obvious that a satisfied customer is the basis of prosperity of
any business. However, in business practice standardization of procedures,
clichés have substituted the contents. Business becomes mechanistic, inanimate
and customers feel it, as it is often uncomfortable to buy products in the way
established by the seller (methods of selling goods are uncomfortable for the
customer).
The consumer suffers the consequences of this shift of importance, as he
lacks high quality food, housing, healthcare, education, roads, etc., as well as
qualitative public services. In such system opinion of the consumer does not
matter. It results in growth of social discontent with authorities of all levels,
increase of dissent and unrest, social appeals to the government to "rein in the
108
overweening business".
The faster the federal authorities will understand the need to change the
state role in economic processes regulation, the greater the chances that Russia
will be able to build a competitive economy based on innovation and
knowledge, and the faster will the Russian citizens - consumers - have the
opportunity and access to qualitative products and public services.
In addition, the result of such government role alteration is the mutual
antagonism of business and state which will not allow either of the parties to
aggravate negative consequences of a new economic crisis, and might even
help to level these consequences for the weakest side of the "triangle" - citizen
and consumer. Not to give the reader the impression that we reject the state as
an institution, we will quote a prominent libertarian economist Ludwig von
Mises: "The state itself is not evil, it is a necessary and wholesome institution
which is essential for development and preservation of sustainable social
cooperation and civilization" [von Mises, 1978]. At the same time, public
authorities should change their interaction with business and society for the
benefit of all the three communities, since the state can be either a strong
partner of business and society, or the oppressor of the latter [Zeldner, 2010].
Let us consider the problem of business taxation. Firstly, tax is a
statutory way of partial income takeoff from business and people in favor of the
state. Taxes as costs slightly harm the economy of large companies, but are
deadly for small business. Therefore, in competitive struggle large corporations
are interested in state policy of tax increase, since it eliminates competition
from small business.
This is another argument for reducing the state role in economy in
general and in cluster policy in particular. Government regulation leads to
industry monopolization and cartelization, which results in higher prices and
limited production, competition and progress, as can be seen on the case of rail
and air transport regulation, oil and gas extraction and public services
[Rothbard, 2006]. It should be noted that Finland, Sweden and some other
countries have achieved leadership in competitiveness through clustering.
Formation of market-oriented clusters in Russia will allow public authorities
and local governments to promote innovative development of business entities"
[Osipov, 2013]. Why state authorities should encourage innovative
development? Why not to assign this to the market? And how public authorities
will do it without commitment? The state is often considered a genius which is
able to solve all problems, while the state is a group of ordinary people, worried
only about keeping their position. It is not an insult to public officials, it is a
fact. This activity motivation is the most typical for the current stage of the
Russian economy and Russian democracy development. Lack of responsibility
for decisions made, rigid power vertical, low level of education and culture of
public officials undermine the possibilities of the state to regulate and,
moreover to stimulate anything. It is necessary to give business an opportunity
at last to decide whom to encourage, where to invest and what to produce under
market rules. When the state creates various barriers and obstacles for business,
109
it gives root to corruption. After all, corruption is in its essence simply a
method to overcome barriers of the state authorities. A simple and effective
way to fight corruption is to remove excessive state economic processes
regulation. The degree of construction process over-regulation in Moscow has
led to the exile of small business from construction in the city, as it takes about
5 years to only conform initial permits. No small business will survive such
conditions. In addition, no bureaucrat is interested in development,
improvement or promotion. These factors together prove the need to reduce
government involvement in economic relations.
Radical reduction of regulation is likely to bring the dismissal of officials
at all levels, and hence the cost of public administration will be curtailed
(including salaries of fired officials, office buildings, equipment and other
expenses). Reduction of government spendings will allow to significantly cut
tax levies. This reduction of tax levies will stop the flawed practice of wealth
redistribution in favor of inefficient administration and will guarantee money
for an efficient private entrepreneur.
Reduction of
administrative
functions
Reduction of
administrative
personnel
Reduction of
taxation
Scheme 1. Logical succession of economic stimulation measures
Undoubtedly, the implementation of this program will require the revival
of administrative reform of 2004, when the study of public functions has started
and sunk into oblivion.
Mass redistribution of national income through taxation system leads to
decrease of resource use efficiency (from simple negligence and
mismanagement to corruption), while the entrepreneur will find a more
effective application of taxes levied as his actions are guided by the invisible
hand of the market.
Increase of budget efficiency will automatically lead to expansion of
business activity, job creation and finally to economic growth. In addition,
reduction of taxes and simplification of tax administration results in significant
improvement of investment climate. Taxation reduction is possible under
budget balance maintenance, i.e. at least the lack of budget deficit.
This is possible only under conditions of planned reduction of budget
spendings, we suppose it means reduction of public administration
expenditures, administrative apparatus, transfer of the majority of state
functions to private commercial organizations. This will not only create new
areas of business activity, but will also expand the ground for economic growth
through deregulation. Here the sphere for B-2-B services business will appear,
which will effectively function exactly on the basis of value chain management.
110
The development of cluster system as a system-forming factor in
innovation and technology involves modernization of the real sector of
economy and increase of its competitiveness at different levels. With such
approach clusters become the leading economic growth points.
One of the most effective mechanism for creating models of public
service delivery is a "model of voice", which A.Hirschman characterized as: "a
model of voice is an attempt to change an undesirable state of affairs by means
of individual or collective call to the immediate management, or to higher
authorities able to influence the management; or by different types of actions
and protest, including mobilization of public opinion [Hirschman, 1970].
We are convinced that distribution of powers should happen not only on
industry and competencies basis, but also on the basis of macroeconomic
planning horizon - tactical and strategic management. To execute the second
task, we consider it necessary to call upon a new management body as an overministerial institution in management system.
References
1.
Fukuyama F. (2011). The Origins of Political Order. New York:
Farrar, Straus and Giroux.
2.
Hayek, F.A. (2002). Competition as a Discovery Procedure. The
Quarterly Journal of Austrian Economics. #5-3.
3.
Higgs R. (1987). Crisis and Leviathan. Critical Episodes in the
Growth of American Government. New York: Oxford University Press.
4.
Hirschman A.O. (1970). Exit, Voice, and Loyalty. Responses to
Decline in Firms, Organizations, and States. Cambridge & London: Harvard
University Press
5.
Le Grand J. (2007). The Other Invisible Hand: Delivering Public
Services through Choice and Competition. Princeton University Press.
6.
Merton R.K. (1949). Social Theory and Social Structure. New
York: Free Press.
7.
Osipov V.S. (2013). The Wheel Of Coompetition As A New
Instrument Of Strategic Management. World Applied Sciences Journal. 2013.
Part 27. # 8. P. 1083-1086.
8.
Pareto V. (1984). The Transformation of Democracy. New
Brunswick. New Jersey: Transaction Books.
9.
Porter M. (1998). On Competition. Harvard: Harvard Business
Press.
10. Rothbard M.N. (2000). America’s Great Depression. Auburn,
Alabama: Ludwig von Mises Institute.
11. Rothbard M.N. (2006). For a New Liberty. The Libertarian
Manifesto. Auburn, Alabama: Ludwig von Mises Institute.
12. Silvestrov S.N., Zeldner A.G., Osipov V.S. (2015). Introduction
To The Theory Of Economic Dysfunction. Mediterranean Journal of Social
Sciences. 2015. Part 6. # 3. P. 394-399.
111
13. Stiglitz J.E. (1977). The Theory of Local Public Goods, in The
Economics of Public Services, M.S. Feldstein and R.P. Inman (eds), London:
Macmillan
14. von Mises L. (1978). The Ultimate Foundation of Economic
Science: An Assay on Method. Kansas City: Sheed Andrews and McMeel.
15. Zeldner A.G. (2010). Partnership Relations of State, Business and
Society in Conditions of Mixed Economy. Moscow: Economic Sciences.
Павлишевская А.Р.
Магистр 6 курса, ВолгГТУ
КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТЬ ПРЕДПРИЯТИЯ:
ПОДХОДЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ
В современных условиях становления рыночных отношений,
формирования конкурентной среды, непосредственного взаимодействия
российских
и
зарубежных
производителей
проблема
конкурентоспособности
отечественных
предприятий
стала
стратегическим ресурсом экономики России.
Оценка
конкурентоспособности
предприятий
важна
для
региональных органов управления при разработке целевых программ
поддержки конкурентоспособных предприятий, оценки инвестиционного
климата, привлечения деловых партнеров путем создания банка данных о
конкурентоспособных предприятиях.
На уровне отраслевых и государственных органов управления такая
оценка важна для распространения передового опыта, обеспечения
дифференцированных режимов государственного регулирования.
Оценка конкурентоспособности необходима самому предприятию
для разработки и корректировки стратегии, оценки возможностей выхода
на новые рынки, перспективности организации нового производства,
выявлении конкурентных преимуществ, привлечения инвесторов и тд.
В этой ситуации, очевидно, требуется более глубокое осмысление
такой категории, как «конкурентоспособность предприятия».
Для
начала
определим,
что
же
такое
в
целом
конкурентоспособность,
рассмотрев
наиболее
распространенные
определения данной категории.
Переведенный в 1995 г. на русский язык «Бизнес. Оксфордский
толковый
словарь»
(англ.
издание,
1990
г.)
определяет
конкурентоспособность как «способность экономики удовлетворять
возрастающий совокупный спрос и поддерживать экспорт». Об утрате
конкурентоспособности, - пишут авторы словаря, - обычно говорят такие
признаки, как увеличение импорта и падение экспорта.
112
По определению, данному в Законе РФ «О конкуренции и
ограничении монополистической деятельности на товарных рынках»
«конкуренция – состязательность хозяйствующих субъектов, когда их
самостоятельные действия эффективно ограничивают возможность
каждого из них односторонне воздействовать на общие условия
обращения товаров на соответствующем товарном рынке» [1, с.104].
Исходя из приведённого выше определения, можно предположить, что
конкурентоспособность – это наличие потенциала (предпосылок) для
победы в состязании.
Эксперт Совета Федерации РФ по экономической политике и
предпринимательству Р.А. Фатхутдинов дает следующее определение
конкурентоспособности – это способность объекта выдерживать
конкуренцию в сравнении с аналогичными объектами на данном рынке
[4, с.337]. Из данного определения можно сделать вывод о том, что само
понятие конкурентоспособности является сравнительной величиной,
которую можно измерить. Но на практике оказывается сделать это
нелегко, т.к. до сих пор нет единого мнения по поводу перечня
показателей, которые подлежат исчислению. И это, на наш взгляд,
неудивительно, ведь в зависимости от объекта, подлежащего оценке,
измерению и управлению, данные показатели могут быть различны.
Обобщая определения конкурентоспособности по отношению к
различным
экономическим
объектам,
можно
сказать,
что
«конкурентоспособность конкретного объекта – это экономическая
категория, позволяющая оценить положение данного объекта
относительно сходных объектов-конкурентов на рынке, выраженная через
определенный набор показателей (индикаторов)».
Конкурентоспособность формируется на различных уровнях: товара
(услуги), предприятия, отрасли, региона, страны. В связи с этим, следует
различать
соответственно:
конкурентоспособность
товара,
конкурентоспособность предприятия, конкурентоспособность отрасли,
конкурентоспособность региона, конкурентоспособность страны.
Особую
важность
изучения
приобретает
категория
«конкурентоспособность предприятия» как основное звено экономики.
Проведенное исследование показывает неоднозначность в толковании
понятия «конкурентоспособность предприятия». Чтобы раскрыть
экономическую сущность данного понятия приведем некоторые его
определения в таблице 1.
113
Таблица 1 - Определения категории «конкурентоспособность
предприятия» [2, с.205-208]
Автор
Определение
1. Блинов А.О., Конкурентоспособность предприятия - способность
Захаров В.Я. создавать такое превосходство над конкурентами,
которое позволяет достичь поставленных целей
2. Калашникова Конкурентоспособность предприятия – комплексное
Л.М.
понятие, которое обусловлено системой и качеством
управления, качеством продукции, широтой и
глубиной ассортимента, востребованного обществом
или отдельными его членами, стабильным
финансовым состоянием, способностью к
инновациям, эффективным использованием ресурсов,
целенаправленной работой с персоналом, уровнем
системы товародвижения и сервиса, имиджем фирмы
3. Конно Т.
Конкурентоспособность предприятия – совокупность
характеристик, включающих захваченную
предприятием долю рынка, способность предприятия
к производству, сбыту и развитию, способность
высшего звена руководства к реализации
поставленной цели
4. Фигурнов
Конкурентоспособность предприятия –
Э.Б., Донец
эффективность использования его производственного
Ю.Ю.
потенциала
5. Яшин Н.С.
Конкурентоспособность предприятия – это
возможность и динамика приспособления его к
условиям рыночной конкуренции
6. Завьялов П.С. Конкурентоспособность предприятия – это
возможность эффективной хозяйственной
деятельности и ее практической прибыльной
реализации в условиях конкурентного рынка
7. Емельянова
Конкурентоспособность производителя – это его
С.
потенциальная или реализованная способность
обеспечить вовлечение в хозяйственный оборот
собственных или привлеченных активов, могущих
стать конкурентными преимуществами
8. Миронов
Конкурентоспособность предприятия – способность
М.Г.
прибыльно производить и реализовывать продукцию
по цене не выше и по качеству не хуже, чем у любых
других контрагентов в своей рыночной нише
Исследование конкурентоспособности предприятия, предлагаемое в
экономической литературе, позволило нам прийти к выводу о том, что
чаще всего понятие «конкурентоспособность предприятия» сводят к
114
«способности предприятия производить конкурентоспособный товар». В
известных определениях, если даже упоминается товар, не производится
его конкретизация. На наш взгляд, конкурентоспособность организации
целесообразно оценить по отношению к конкретному товару.
В большинстве определений не учитывается специфика «запросов»
субъектов рынка. Известно, что любая организация функционирует среди
субъектов рыночной экономики внутренней и внешней среды. И у
каждого
из
этих
субъектов
свои
требования
к
уровню
конкурентоспособности предприятия. Ни в одном известном определении
не указывается, кто же оценивает конкурентоспособность предприятия.
Однозначно, что для внешнего пользования она должна оцениваться
субъектами внешней среды по определённым значимым для них
критериям. Для управленческих целей фирма сама должна оценить
уровень своей конкурентоспособности, но по той же методике, по
которой ее оценивают другие субъекты [3]. Таким образом, различие
требований, предъявляемых к организации этими субъектами рынка,
меняет и перечень показателей, используемых для оценки уровня
конкурентоспособности, что должно, в свою очередь, найти, по нашему
мнению, отражение в понятийном аппарате.
Лишь в некоторых определениях, приведенных в таблице 1,
подчеркивается,
что
конкурентоспособность
предприятия
устанавливается на определенном рынке (определения № 3, 8).
Предприятие, во-первых, не может одновременно присутствовать на всех
рынках, во-вторых, оно может быть конкурентоспособным на одних и
неконкурентоспособным на других рынках, где присутствует. Даже на
одном и том же рынке, на различных сегментах конкурентные позиции
предприятия могут существенно различаться. На наш взгляд, в
определении должно быть указано, на каких рынках предприятие
конкурентоспособно, а точнее, на каких сегментах рынка.
Ни в одном из исследованных определений не упоминается о том,
что конкурентоспособность должна быть достигнута без ущерба для
окружающих.
Предприятие
может
повысить
свою
конкурентоспособность, например, путем уклонения от налогов, экономя
средства на природоохранные мероприятия, снижая заработную плату
работникам и т. д. По мнению Фасхиева Х.А., конкурентоспособность,
достигнутая с ущербом внешней и внутренней среде, недолговечна,
так как рано или поздно приходит «час расплаты» [3, c.80].
В известных определениях не указывается временной фактор
конкурентоспособности. Конкуренция на рынке – процесс непрерывный,
поэтому «победитель» в конкурентной борьбе определяется на
конкретный момент времени. На каждый момент времени может быть
составлен ранг конкурентоспособности предприятий, и он динамичен.
С
учетом
вышеприведенных
замечаний
нами
было
сформулировано
следующее
определение: «конкурентоспособность
предприятия – это оцененное субъектами внутренней и внешней среды
115
превосходство организации по определенному товару на выбранных
сегментах рынка над конкурентами в данный момент времени,
достигнутое без ущерба окружающим, по отдельно значимым для
субъектов внутренней и внешней среды критериям».
Таким
образом,
критический
обзор
понятия
«конкурентоспособность предприятия» позволил выявить недостатки
известных определений и с учетом их сформулировать новое
определение, которое расширяет горизонт дальнейших исследований в
области управления конкурентоспособностью хозяйствующих субъектов.
Литература
1. Литягин Н.Н. Предпринимательское право: Учебное пособие; 4е изд., стереотип.- М.:МГИУ, 2008. - 139 с.
2. Плотицина
Т.М.
Определение
конкурентоспособности
предприятия. «Вестник Тамбовского государственного технического
университета». Том 16, №1, 2010. - 1031 с.
3. Фасхиев Х.А. Определение конкурентоспособности предприятия
/ Х. А. Фасхиев. - // Маркетинг в России и за рубежом. - 2009. - № : 4. с.75-83.
4. Фатхутдинов Р.А. Инновационный менеджмент: Учебник для
вузов. Стандарт третьего поколения. 6-е изд.- СПб.: Питер, 2014. - 448 с.
Kęstutis Peleckis
Vilnius Gediminas technical university,
Saulėtekio av. 11, LT-10223 Vilnius, Lithuania
CONDITIONS OF COMMUNICATION IN BUSINESS
NEGOTIATIONS AND BUSINESS MEETINGS
In the international business communication can take place
misunderstandings of different cultural symbols. Since the negotiation process
is not possible without communication, therefore intercultural impact for
international business negotiations is significant. Consequently, we shall
review in more detail the research of communication conditions in the
negotiations. The language barrier is the biggest problem in intercultural
negotiations. Cross-cultural communication is relevant in the international trade
negotiations and it is very important the understanding and evaluation of
cultural, ethical, emotional, and other differences (Suvanto 2000). In order to
form properly the own bargaining power it is appropriate to take into
consideration the other negotiating side, to share information and to create a
free flow of information. Efforts should be made to speak in other side
language as can be different mutual understanding. Further we shall review the
116
research of scientific literature, dealing with communication in negotiations.
The research in this area mainly analyzes the use of e-mail and other interactive
media in negotiations, touching intercultural aspect and language barriers. It
also examines the possibility to use the bargaining power through electronic
means in comparison with face-to-face negotiations.
Computer technology and networks have significantly affected the
communication today (Birnholtz, Dixon, and Hancock 2012). Over the past 20
years, the biggest change in the electronic communication was the massive use
of the mailing in business (Phillips and Reddie 2007) and in the private sector
(Utz 2007). In an increasingly globalizing world email transcend time zones,
cultures (Rosette, Brett, Barsness, and Lytle 2012) and facilitates
communication in an internal and external environment of companies. The
negotiation is one of the main tasks of communication both in business and in
the private sector (Lewicki, Barry and Saunders 2010). Today, due to a number
of international travel costs and staff time costs, an email is a great alternative
for negotiating more economically and faster (Geiger and Parlamis 2014). The
authors Cooper and Johnson (2014) have studied the perception of self-worth,
which was exposed by communication of negotiators through email and audio
tools, and how that affects the perception of negotiations. Managers spend a
fifth of their time resolving conflicts and negotiating (Schoop et al. 2003). They
are negotiating through email, electronic assembly and electronic negotiations
systems (Srnka and Koeszegi 2007). Gettinger et al. (2012) analyzed the
information in various forms (tables, graphs, and diagrams) on the conduct of
the negotiation and the outcome of the negotiations. The ways on how
information is presented, how it affects decision-making of people are very
important for the electronic negotiation support systems (Gettinger et al. 2012).
The research results Gettinger et al. (2012) show that the graphical presentation
of information helps to achieve cooperating behavior. Information on the
preferences of other side encourages better performance, but reduces the postnegotiation satisfaction of negotiators (Gettinger et al. 2012). Geiger and
Parlamis (2014) investigated the influence of e-mail negotiating to the outcome
of negotiations. Specifically has been studied satisfaction on e-mail usage,
clarity of letters, and priority for e-mail in the negotiations. Compared the
negotiations that take place face-to-face with negotiations in which the
computer is a medium of communication, the latter is considered presenting
less confidence, less chance of further negotiations, is less suitable for
cooperative solutions, less adequate to ensure the effectiveness of persuasion,
and presenting difficulties to carry out an effective message (Morris, Nadler,
Kurtzberg, and Thompson 2002; Naquin and Paulson 2003). Of course there
are some studies where it is established that the computer talks gave better
economic results than face-to-face (eg Citera, Beauregard, and Mitsuya 2005),
other studies did not find such effects (Galin, Gross, and Gosalker 2007;
Mennecke, Valacich and Wheeler 2000; Purdy, Nye, and Balakrishnan 2000).
Also has been examined satisfaction with negotiations where communicating
was by email (Purdy et al. 2000). Some authors have analyzed and how the
117
emails influence the outcome of the negotiations: Citera et al. (2005); Moore et
al. (1999); Naquin and Paulson (2003); Parlamis and Ames (2010). The
analyzis indicated that in further research should be investigated in more detail
submission of the additional information to another side of the negotiations
(Gettinger et al. 2012). Study of the authors indicates that information
submission to the negotiators leads for greater cooperating treatment. In further
research it should be done the investigation of the impact on different types of
information and submissions impact on a dynamic decision support in different
decision-making stages (Gettinger et al. 2012). As well it should be
investigation of mailing features, operating among the participants of
negotiations hving intercultural differences (Geiger and Parlamis 2014).
Researchers in international business negotiation communication mainly
analyze the use of mail and other interactive media, cross-cultural aspects and
language barriers in the negotiations. They also analyze the possibilities to
exploit the bargaining power through email and the measures by comparing
with face-to-face negotiations.
In future studies it should be examined the possibilities of the use of
bargaining power through electronic means. The growing importance of crosscultural business negotiations, which greatly depends on email communication
have a significant impact to the cultural and linguistic interaction. Email is
relevant aspect in the context of the present day globalization. The important
aspects on the ethics of cross-cultural negotiations we are going to examine.
References
1. Birnholtz, J.; Dixon, G.; and Hancock, J. 2012. Distance, ambiguity and
appropriation: Structures affording impression management in a collocated
organization. Computers in Human Behavior, 283: 1028–1035.
2. Citera, M.; Beauregard, R.; and Mitsuya, T. 2005. An experimental study of
credibility in e–negotiations. Psychology and Marketing, 222: 163–179.
3. Cooper, R. B.; Johnson, N. A. 2014. So close yet no agreement: The effects
of threats to self–esteem when using instant messaging and audio during
seller–buyer negotiations, Decision Support Systems, 57: 115–126, ISSN
0167–9236, http://dx.doi.org/10.1016/j.dss.2013.08.005.
4. Galin, A.; Gross, M.; and Gosalker, G. 2007. E–negotiation versus face–to–
face negotiation what has changed – If anything? Computers in Human
Behavior, 231: 787–797.
5. Geiger, I.; Parlamis, J. 2014. Is there more to email negotiation than email?
The role of email affinity, Computers in Human Behavior, 32: 67–78, ISSN
0747–5632, http://dx.doi.org/10.1016/j.chb.2013.11.016.
6. Gettinger, J.; Koeszegi, S. T.; Schoop, M. 2012. Shall we dance? — The
effect of information presentations on negotiation processes and outcomes,
Decision Support Systems, 53 (1): 161–174, ISSN 0167–9236,
http://dx.doi.org/10.1016/j.dss.2012.01.001.
7. Lewicki, R. J.; Barry, B.; and Saunders, D. M. 2010. Negotiation 6th ed..
New York.
118
8. Mennecke, B. E.; Valacich, J. S.;, and Wheeler, B. C. 2000. The effects of
media and task on user performance: A test of the task–media fit
hypothesis. Group Decision and Negotiation, 96: 507–529.
9. Moore, D. A. 2004. Myopic prediction, self–destructive secrecy, and the
unexpected benefits of revealing final deadlines in negotiation,
Organizational Behavior and Human Decision Processes, 94 (2): 125–139,
ISSN 0749–5978, http://dx.doi.org/10.1016/j.obhdp.2004.04.001.
10. Morris, M.; Nadler, J.; Kurtzberg, T.; and Thompson, L. 2002. Schmooze
or lose: Social friction and lubrication in e–mail negotiations. Group
Dynamics: Theory, Research, and Practice, 61: 89–100.
11. Naquin, C. E.; and Paulson, G. D. 2003. Online bargaining and
interpersonal trust. Journal of Applied Psychology, 881: 113–120.
12. Phillips, J. G.; and Reddie, L. 2007. Decisional style and self–reported
Email use in the workplace. Computers in Human Behavior, 235: 2414–
2428.
13. Purdy, J. M.; Nye, P.; and Balakrishnan, P. V. 2000. The impact of
communication media on negotiation outcomes. International Journal of
Conflict Management, 112: 162–187.
14. Rosette, A. S.; Brett, J. M.; Barsness, Z.; and Lytle, A. L. 2012. When
cultures clash electronically: The impact of email and social norms on
negotiation behavior and outcomes. Journal of Cross–Cultural Psychology,
434: 628–643.
15. Schoop, M.; Jertila, A.; List, T. 2003. Negoisst: a negotiation support
system for electronic business–to–business negotiations in e–commerce,
Data and Knowledge Engineering 47 (3): 371–401.
16. Srnka, K.J.; Koeszegi, S.T. 2007. From words to numbers — how to
transform rich qualitative data into meaningful quantitative results:
guidelines and exemplary study, Schmalenbach's Business Review 59 (1):
29–57.
17. Suvanto, S. 2013. Negotiating International Business Transactions – A
Scandinavian
Approach.
http://www.dundee.ac.uk/cepmlp/car/html/car7_article19.pdf
18. Utz, S. 2007. Media use in long–distance friendships. Information,
Communication and Society, 105: 694–713.
119
Kęstutis Peleckis
Vilnius Gediminas technical university,
Saulėtekio av. 11, LT-10223 Vilnius, Lithuania
PREPARATION FOR BUSINESS NEGOTIATIONS
AND BUSINESS MEETINGS
This paper analyze the results of existing studies in the field of
international business negotiations and the correlation between these works. It
also provides insights for further research in the field of international business
negotiations. This work will reveal a systematic approach to international
business negotiations as a whole and will enable to highlight the achievements
and weaknesses of the scientific researchers in this field, to which scientists can
direct further researches of international business negotiations.
In developing negotiation strategy of international business is important
to understand and evaluate the key elements of its determinants. Knowing that
the negotiating power of the negotiations strategy formulation is needed a
better understanding of the key elements, shaping the negotiating power. This
is especially important in international negotiations, where are negotiating the
different cultures and appear a number of hardly compatible issues.
Therefore, the research of world scientific literature is examined
through the prism of the negotiating strategy - through the core elements of
negotiating power: preparation for negotiations, communication conditions,
ethics, emotion management, time management, expectation management
(Figure 1). In Fig.1 are presented the elements of formation the powers of
negotiation from which depends negotiation strategy and tactics.
Preparation
Communication
terms
Expectation
management
Negotiation
power
formation
Negotiation ethics
Time
management
Emotion
management
Fig. 1. Elemens of formation negotiation power (source: compiled by author)
120
Preparation, as the element of formation negotiation power is most
frequently mentioned in scientific literature. Preparation involves learning,
knowledge and competencies, ambitious exodus, various compromises
predictions. It is very important to know own resources and the other side of
negotiation, to know your limits and strengthes. This can be achieved by
looking at the situation from outside and finding solutions that are acceptable
for both sides. Preparation also includes the search of objective criteria and
setting priority parameters for the other side. Equally important are the
anticipation of different bargaining situations and preparation of relevant
responses in order to achieve smoother interaction and better performance.
Therefore, in this part of the article we will review the scientific literature,
which deals with preparation for international negotiations. Research in this
field mainly examines e-support of negotiations, cross-cultural differences in
cross-cultural context, the use of negotiation strategies by taking into account
the behavior of the other side of the negotiation.
In the scientific literature, the preparation process of the negotiations so
far was investigated by Lewicki et al. (2001), Rivers et al. (2003), Christopher
(2005), Goldwich (2009), Mandel (2012), Foster (2003), Suvanto (2013),
Lynch (2003) Pathways (2013), Novak and Hall (2001), Fisher and Shapiro
(2005); Delrojo (2007) Kosecka et al. (2012), Escape (2004); Easypola (2008),
Dawson (2010); Iragorri (2003) and others. In examining the preparation for
negotiations the researches observed strategy on negotiation, adaptation types
of negotiation behavior and uses of specific negotiating tactics. Among the
researchers that examine negotiation strategies (Herbst et al. 2011, MintWimsatt and Graham 2004; Ganesan 1993), thought-Wimsatt and Graham
(2004) are dominating the use of a few general negotiation strategies in the
context of the four cultures (America, China, Japan and Korea). Analysis of
research about the types of behavior in negotiations (Brooks and Rose 2004;
Dabholkar et al. 1994, Herbst et al. 2011, Hill and Watkins 2007) stated that
the authors distinguish competitive behavior and cooperating behavior
depending on the orientation to profits of negotiation parties. Dabholkar et al.
(1994) presents the differences between competing and cooperating behaviors,
depending from each party of negotiations orientation to profits, the duration of
the business relationship, according to which the type of behavior is being
determined. In studies dealing with tactics (Reid et al. 2002; Herbst et al.
2011), Reid et al. (2002) are presented results, illustrating the use of aggressive
tactics by dealers. The authors found that the dealers commonly used tactic,
creating an atmosphere of “aggressive competition” (among potential buyers),
followed by the "time pressure" (as a mean to get a discount from the seller),
“the threat to apply elsewhere” (another tool to simulate the competition). Reid
et al. (2002) analyzed the different communication tactics in different buying
situations. The authors found that more complicated the purchase situation is,
the more the negotiating parties are trying to get more information to reduce
uncertainties. However, the bargaining situation becomes more complex less
information the negotiating parties are trying to give to another side. In several
121
studies, the authors examined the electronic support systems that can help in
pre-negotiation phase (Herbst et al. 2011). Good preparation for negotiations
has extensive influence on the outcome (Keeney and Raiffe 2001). It should be
noted that researches of an electronic negotiations support systems carried out
in 1970 and 1980 can not deal with the technical challenges of these days
(Herbst et al. 2011).
Intercultural context of negotiations can be an important in process of
preparing for the international business negotiations. Intercultural context of
negotiations can be conditioned by the legal environment, organizational
values, and cultural values. It is necessary to take into account the following
variables, because otherwise it would be difficult to understand the objectives,
strategies, tactics, and relationship of the other side of the negotiations.
However, negotiations between representatives of different cultures and
international context of the negotiations have been insufficiently tested.
Specialized literature of intercultural dimensions have studied Hofstede
and his colleagues (2010), Hall and Hall (1994), Tsang (2011), House et al.
(2004), Javidan and House (2001); Ashkanasy et al. (2004), Gelfand et al.
(2004) and Healy et al. (2004) and Javidan (2004), Emrich et al. (2004),
Schwartz (2006), Smith et al. (1996), Steenkamp (2001) Pruskus (2012, 2004),
and others. In an overview of the literature we noticed that a lot of studies are
conducted about the cross-cultural differences and the use of of various tactics
in negotiations.
During the negotiations can occur the numerous misunderstandings
among the parties of the same culture. In the case of cross-cultural negotiations
it is necessary to know the basic elements of the incompatibility of the
negotiating parties. In further research it is appropriate to investigate in more
detail the differences of preparation for negotiations among different and
nearby cultural representatives. It should also be appropriate to investigate the
integration of online search engines into negotiation support systems.
Preparing for negotiations is one of the most important elements of the
negotiating power in international negotiations. Research on the preparation for
negotiations mainly deals with electronic negotiation support, cross-cultural
differences, cross-cultural context, the use of negotiation strategies depending
on the negotiation behavior.
References
1. Ashkanasy, N.; Gupta, V.; Mayfield, M. S.; Trevor–Roberts. 2004. Future
orientation. In R. J. House, P. J. Hanges, M. Javidan, P. W. Dorfman, V.
Gupta Eds., Culture, leadership, and organizations: The GLOBE study of 62
societies: 282–343. Thousand Oaks, CA: Sage Publications.
2. Christopher, H.; Maria, P.; Syed, R. 2005. Cross–Cultural Communication
and Negotiation. MANA. 20.
3. Dabholkar, P.; Johnston, W.; and Cathey, A. 1994. The dynamics of long–
term business–to–business exchange relationships. Journal of the Academy
of Marketing Science, 222: 130–145.
122
4. Dawson, R. 2010. Secrets of Power Negotiating, 15th Anniversary Edition:
Inside Secrets from a Master Negotiator. Career Press. 320 p. ISBN–10:
1601631391
5.
Delrojo,
J.
2007.
The
principles
of
Negotiations.
http://www.abcarticledirectory.com/Article/The–Twelve–Basic–Principles–
Of–Negotiation–––Numbers–7–to–12/31439
6. EASYPol. 2008. Negotiation Theory and Practice: A Review of the
Literature: Section 3. 32 p.
7. Emrich, C. G.; Denmark, F. L.; and den Hartog, D. 2004. Cross– cultural
differences in gender egalitarianism. In R. J. House, P. J. Hanges, M.
Javidan, P. W. Dorfman, and V. Gupta Eds., Culture, leadership, and
organization: The GLOBE study of 62 societies: 343–394. Thousand Oaks,
CA: Sage Publications.
8. ESCAP. 2004. Least developed countries in trade negotiations: policy
process and information needs. Bangkok. p. 24
9. Fisher, R.; Shapiro, D. 2005. Beyond Reason: using emotions as you
negotiate. New York, NY: Viking Penguin.
10. Foster, J. 2003. 27 Principles of Negotiating with a Meeting Facility. RCM
Staff Report. http://meetingsnet.com/negotiatingcontracts/27–principles–
negotiating–meeting–facility
11. Ganesan, S. 1993. Negotiation strategies and the nature of channel
relationships. Journal of Marketing Research, 302: 183–203.
12. Gelfand, M. J.; Bhawuk, D. P. S.; Nishii, L. H.; and Bechtold, D. J. 2004.
Individualism and collectivism. In R. J. House, P. J. Hanges, M. Javidan, P.
W. Dorfman, and V. Gupta Eds., Culture, leadership, and organization: The
GLOBE study of 62 societies: 438–512. Thousand Oaks, CA: Sage
Publications.
13. Goldwich, D. 2009. Be an effective negotiator. The New Straits Times.
14. Hall, E. T.; Hall M. R. 1994. How Cultures Collide. In G. R.Weavet Ed,
Culture, Communication, and Conflict:Readings in International Relations.
Needham Heights, MA: Ginn Press.
15. Herbst, U.; Voeth, M.; Meister, C. 2011. What do we know about buyer–
seller negotiations in marketing research? A status quo analysis, Industrial
Marketing Management, 40 (6):
967–978, ISSN 0019–8501,
http://dx.doi.org/10.1016/j.indmarman.2011.07.004.
16. Hill, R.; and Watkins, A. 2007. A simulation of moral behavior within
marketing exchange relationships. Journal of the Academy of Marketing
Science, 353: 417–429.
17. Hofstede, G.; Hofstede, G.J.; Minkov, M. 2010. Cultures and
Organizations: Software of the Mind, 3 ed. McGraw–Hill, USA.
18. House, R. J.; Hanges, P. J.; Javidan, M.; Dorfman, P. W.; and Gupta, V.
2004. Culture, leadership, and organizations: The GLOBE study of 62
societies. Thousand Oaks, CA: Sage Publications.
19. Iragorri, A. G. 2003. Negotiation In International Relations. Revista De
Derecho, Univer:;Idad Del Norte, 19: 91–102.
123
20. Javidan, M. 2004. Performance orientation. In R. J. House, P. J. Hanges, M.
Javidan, P. W. Dorfman, and V. Gupta Eds., Culture, leadership, and
organization: The GLOBE study of 62 societies pp. 239–281. Thousand
Oaks, CA: Sage Publications.
21. Javidan, M.; House, R. J. 2001. Cultural acumen for the global manager:
Lessons from Project GLOBE. Organizational Dynamics, 294: 289–305.
22. Keeney, R. L., and Raiffa, H. 2001. Structuring and analyzing values for
multiple–issue negotiations. In H. P. Young Ed., Negotiation analysis. Ann
Arbor: The University of Michigan Press.
23. Kosecka, E.; Batkoska, L.; Arnaudov, K. 2012. Negotiation Skills – A
Factor for Insurance Development in Conditions of a Changeable
Surrounding. Procedia – Social and Behavioral Sciences 44: 193 – 199.
24. Lewicki, R. J.; Saunders, D. M.; Minton J. W. 2001. Essentials of
Negotiation: 2nd Edition. New York: McGraw–Hill/Irwin.
25. Lynch, R. P. 2003. Negotiations guide. The Warren Company. 22 p.
26.
Mandel,
J.
R.
2012.
Top
10
Negotiation
Tips.
http://meetingsnet.com/negotiatingcontracts/top–10–negotiation–tips
27. Mint–Wimsatt, A.; and Graham, J. 2004. Testing a negotiation model on
Canadian anglophone and Mexican exporters. Journal of the Academy of
Marketing Science, 323: 345–356.
28. Novak, K.; Hall, C. 2001. Conflict Negotiation Guidelines. 47 p.
29. Pathways. 2013. The Phases of a Negotiation.
http://www.pathways.cu.edu.eg/subpages/training_courses/Negotiation%20Skil
ls7/Chapter3.htm
30. Pruskus, V. 2004. Multikultūrinė komunikacija and vadyba. Vilnius,
Vilniaus verslo and teisės kolegija. 240 p. ISBN 9955–9655–1–7.
31. Pruskus, V. 2012. Tarpkultūrinė komunikacija and vadyba: vadovėlis.
Vilnius:Technika: 216. doi:10.3846/1405–S
32. Reid, D.; Pullins, E.; and Plank, R. 2002. The impact of purchase situation
on salesperson communication behaviors in business markets. Industrial
Marketing Management, 313: 205–213.
33. Rivers, C.; Lytle, A. L.; Hudson, M. 2003. Identifying Exogenous Cultural
Variables In Ethical Decision Making In Negotiation: A Qualitative Study
Of Differences Between Australia And China. 16th Annual IACM
Conference Melbourne, Australia. 12.
34. Schwartz, S. H. 2006. A Theory of Cultural Value Orientations: Explication
and Applications. Comparative Sociology 5: 137–182.
35. Smith, P.; Dugan, S.; Trompenaars, F. 1996. National culture and the
values of organizational employees—a dimensional analysis across 43
nations. J Cross–Cult Psychol, 272: 231–264.
36. Steenkamp, J. 2001. The role of national culture in international marketing
research. Int Mark Rev.,181: 30–44.
37. Suvanto, S. 2013. Negotiating International Business Transactions – A
Scandinavian
Approach.
http://www.dundee.ac.uk/cepmlp/car/html/car7_article19.pdf
124
38. Tsang, N. K. F. 2011. Dimensions of Chinese culture values in relation to
service provision in hospitality and tourism industry. International Journal
of Hospitality Management 30: 670–679.
Section X. Philosophy of Science (Философские науки)
Bushman I.
PhD, Institute of Higher Education
NEW PARADIGMS AS A GROUND
FOR EDUCATIONAL POLICY
The Information Age is changing social life very rapidly, adding new
types of human activity. They are different in terms of the specifics of the
environment, defining features of the new division of labor and the way of
meeting the social needs of humanity. Study of the scientific problem of
forming social policy and its implementation mechanism is determined by the
latest transformation and socialization processes in the social economy,
education etc. This, in its turn, allows forming and implementing the
philosophy of socially oriented concepts of reforms and proclaiming European
integration course of reform.
The attitudinal problem analysis of determining the policy of
modernization of Ukrainian education system and review of some of its aspects
are presented in the work of such researchers as V.Andruschenko [1],
V.Halpyerina [2], M.Zubrytska [7], V.Kremen [8], M .Myhalchenko [9] and
others.
The system of doctrines of the social policy is related to the development
of scientific systems by J.Mill, K.Marx, C.Menger, J.Keynes, P.Samuelson.
Social doctrines by E.Durheim, M.Weber and many other scientists draw
attention to the problems of social policy. In Ukraine, the interest of scientific
thought to the problems of analysis of social policy is integral in nature, it is
interdisciplinary. This is supported with work of leading scientists - V.Heytsya,
O.Kiliyevycha, E.Libanova, S.Pyrozhkova, Y.Sayenka, V.Tertychky,
S.Bandury, Y.Boyka, S.Dorohuntsova, O.Kuzmina, S.Pysarenka, L.Shevchuka
and others.
The article address the challenges of public administration of education
system and the state of development of the activities aimed to create a new state
strategy in higher education in order to optimize the management of higher
education.
125
The problem of the meaning and content of the spiritual and
philosophical foundations of education policy is not researched enough, but
they determine the extent of its effectiveness and the method of getting the
specified strategy and direction of reform. The authors examine the
phenomenon of educational policy, defining it as "the sphere of relations
between different social groups and individuals concerning the use of
government agencies in order to realize their interests and needs in one of the
most important areas of public life - education" [3, 10-11]; formulate the basic
principles of humanitarian policy of the Ukrainian state [2; 5]; justify the
political aspects and priorities of modernization of educational system [6; 7].
For Western experts in the field of higher education, the development of
international academic cooperation is a strategic goal, the achievement of
which provides the country with competitive nationals. In domestic science the
issues of international academic cooperation and management of the process by
state have not been formed as an independent scientific field of public
administration theory yet, and therefore they require special research and
establishment of appropriate terminology.
The radical changes in the international community in recent decades are
important for understanding the system of international activities of higher
education institutions, and they could not fail to affect the field of higher
education. Globalization of professional knowledge, internationalization
process of higher education, regionalization of higher education institutions,
democratization and increasing the autonomy of higher education institutions,
diversification of species and types of higher education programs,
technologization of processes of higher education can be mentioned among
these changes. International cooperation promotes of the development of higher
education and affects the nature of international activities of higher education.
The effectiveness of international activities of high school depends on a
clear definition of objectives, strategies and tactics of the higher education
system in general, including international activities of an institution, its
activities, resources and experience. International cooperation with leading
international partners can be used for further enhancement of the experience of
higher educational institutions in the current market conditions. This is the
most important task as the national system of higher education institutions
requires modernization and continuous improvement.
Changing education paradigm is a historical phenomenon, and it cannot
be the result of subjective preferences, and even more, of the administrative
pressure, even with the best intentions and the most eloquent concepts and
doctrines. The legal framework of education policy alone is insufficient,
ineffective, and even harmful in the absence of spiritual prerequisites for proper
identification of strategies of educational policy.
Formation of these assumptions is a big governmental and public work
that is related, firstly, to the formulation of spiritual and philosophical
foundations of this development, which is reflected in the system of ideas and
concepts of a positive vision of a new society paradigm that captures
126
axiological position relating directions of education. Secondly, it deals with
respect for the fundamental achievements of national pedagogy and of the
Ukrainian cultural tradition in general. It is in light of this tradition, which
implies caring and tolerant attitude to every community and every individual,
opposing the total abstraction of law and voluntarism of identification of areas
of change, the efficient and effective development of the education system is
possible, including its integration into the globalizing world. Thirdly, the
ideological basis of educational policy strategy should include the proliferation
of subjects of educational policy. To involve many subjects, education policy
should not only be based on national mechanisms, but also on the social
mechanisms governing education, take into account regional and local
characteristics of the schools, thus creating conditions for freedom of choice of
educational technologies, methods and practices - conditions for full
development of every human being, every citizen of Ukraine [10].
First of all, the content of education as the primary means of purposeful
learning needs improvement and changes. This is a historical category, because
the content of learning is a kind of model of society's demands concerning the
preparation of people for life. In the content of education, not only the current
and future needs of society are taken into account, but the educational needs of
individuals, too. The content of education serves as one of the components of
the educational process. It is a system of knowledge and skills, mastering of
which provides young people with comprehensive development of mental and
physical abilities, formation of ideology, morality and behavior, preparation for
social life and work. The content of education encompasses all the elements of
social experience accumulated by mankind [8].
The purpose of any education system is to build a practical outlook of a
person that combines their professional career with general philosophical
values underlying the system. Philosophy since its inception has always
functioned as a theoretical and reflective analysis of ideology and its further
development; therefore it has become important in the formation of new
educational systems.
An essential component of educational content are subjects or courses
focused on educational influence (familiarization with the environment,
ethnology, Ukrainian valeology, and ethics) that are aimed to help to equip
young people with qualities of citizens, the foundations of a healthy lifestyle,
culture and behavior.
Multicomponent content is the condition for implementation of three
purposes in the process of teaching: educational, developmental and
disciplinary. The content of education is specified in the regulations, curricula,
programs and textbooks.
Theoretical, methodological and applied researches of social policy cover
a wide range of issues. The key element of their organization is the information
about the ideology of the welfare of the social state. Indeed, depending on the
interpretation of the essence of well-being (as a moving cause of social
cohesion, the principle of distribution, investment, network security systems of
127
encouraging labor, and law), the approaches to determining the structure of
typological forms, mechanisms for implementing this policy become different.
Currently, the study of problems of welfare is, primarily, an interdisciplinary
discourse concerning the development of the concept of social "inclusion" of
people, their economic and non-economic interests in the sphere of public life.
Through targeted communication activities, individuals shape material,
information, energy channels of social interactions, forming a stable
combination of socio-economic relations, care for the organization of the
environment where they live and work.
An important place in social policy research belongs to the study of
patterns and regional peculiarities of implementing the concept of protection of
human rights, improving territorial organization and institutional set up
mechanisms for the implementation of state social guarantees to the population
in the labor market, productive employment and support at a reasonable level
of income and development of democracy. Addressing these issues is an
important prerequisite for approval of principle of social responsibility of the
individual, group, and state, to the family, community, and society.
Education, as a basic way of entering human existence in a holistic
culture, as a complex social organism designed to reproduce the accumulated in
culture experience, pass it on from generation to generation, undergoes
significant testing at the time when society is experiencing a stormy period of
change, when traditional mechanisms of socialization and acculturation of the
individual change within the lifetime of one generation. Reformation of the
education system, bringing it into line with today's globalizing world, is
therefore becoming an urgent task not just among other aspects of human life
and society, but a global problem of mankind as a whole.
Modernization of educational system is in progress in most countries
now. It is widely recognized that in the information-technology society of the
XXI century the level of education of the nation and the ability the country and
the individual to produce and implement innovative technology are becoming
the determining factor in the competition of countries.
One of the first steps towards addressing these issues is associated with
the problem of the development of education policy and, in particular, with the
formation of the legal framework of this policy. In its turn, the appropriate
solution for the abovementioned problem requires philosophical and
ideological analysis of the preconditions of determining strategies and pursuing
the policy of reforming the educational system of Ukraine to ensure real
efficiency and effectiveness of the modernization of the system.
References
1. Andruschenko V.P. Humanitarian Policy of Ukraine during the
establishment of independence / Andruschenko V.P. // Political Philosophy:
[reader] vol. 4.] - C.: Knowledge Ukraine, 2003. - Vol 4. - P. 317-335.
2. Halpyerina V.A. Education Policy in transformation societies: social
and philosophical analysis: abstract. dis. for the degree of cand. philosophy.
128
sciences specials. 09.00.03 / Halpyerina V.A.; Sciences of Ukraine, Institute of
Higher Education. - K., 2003. - 17 p.
3. Gershunsky B.S. Philosophy of Education for the twenty-first century
/ Gershunsky B. C.. - Moscow: Russia pedagogical Society, 2002.- 512 p.
4. Gulyaev N.M. European Higher Education in Ukraine / Gulyaev N.M.
// Education of Ukraine. - № 3. - P. 12. - 9 - 16 February.
5. Zhuravskii V.S. national education policy: concepts, system, political
aspects / Zhuravskii V.S. // The rule of law, yearbook publications. - Kyiv:
Institute of State and Law. Koretsky V.M. NAS, 2003. - Vol. 14. - P. 20-30.
6. Law of Ukraine "On Higher Education" (as amended on 10.02.2010)
[electronic resource]. - Mode of access: http: //zakon.rada.gov.ua/cgibin/laws/main.cgi? Nreg = 2984-14.
7. Zubrytska M. Ukraine and Russia - two views on education policy /
Zubrytska M. // Weekly Mirror. - 8-14 вересня 2001 р. - № 35 (359)
[electronic resource]. - Mode of access: http: // www.dt.ua/3000/3300/32121/.
8. Kremen V.G. Education Modernisation - an important factor of social,
economic and political development of Ukraine / Kremen V.G. // Bulletin of
National Academy of Sciences of Ukraine. - 2001. - № 3. - P. 22-25.
9. Mihalchenko M.I. Socio-political transformation of Ukraine: reality,
the myths, the problem of choosing / Mihalchenko M.I., Zhuravskii V.S.,
Tancher V.. - K: Logos, 1997. - 178 p.
10. Pinchuk E.A. Social and philosophical foundations need to reform
education in modern society / Pinchuk E.A. // Practical Philosophy. - 2009. - №
2 (32). - P. 211-217.
Полякова О.О.
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия
Директор научно-исследовательского центра ООО «Астроис»
oleniya@mail.ru
БАЗОВАЯ АРХЕОАСТРОНОМИЧЕСКАЯ МЕТОДИКА
ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ
В РАЗЛИЧНЫХ АСТРОНОМИЧЕСКИХ КООРДИНАТАХ
Аннотация
Необходимость исследования исторических памятников в
различных астрономических координатах очень актуальна в наши дни,
т.к. в последнее время уже не отрицается идея того, что древние люди
очень хорошо знали звездное небо из-за их поклонения небесным силам.
Вот почему не только вновь обнаруженные, но и давно изученные
памятники
должны
подлежать
полным
археоастрономическим
исследованиям с точки зрения наличия в памятниках астрономических
129
координат. Обычно археоастрономические исследования сводятся к
изучению объектов в Горизонтальных астрономических координатах,
когда анализируются положения небесных тел над горизонтом. Однако
этого не достаточно для полного астрономического анализа исторических
памятников. Некоторые объекты остаются необъясненными, ввиду своей
принадлежности
к
другим
астрономическим
координатам:
Экваториальным, Эклиптическим, Галактическим.
1.
Вступление
Научное сообщество пока еще избегает астрономических понятий в
древних мировоззрениях, подозревая в них необоснованные суеверия. Но
у нас есть доступные астрономические программы для облегчения
исследований и доказательства хорошего знания астрономии древними
людьми, которое явилось существенным вкладом в сокровищницу
человеческого познания.
В настоящее время прослеживается несколько направлений
археоастрономических (палеоастрономических) исследований древних
памятников: астроархеология, астромифология, астротеология,
астроэтнология,
астрохронология,
астропиктография,
астротопография.
Астроархеология
исследует
расположение
объектов
на
археологических памятниках (святилищах, обсерваториях, городищах,
поселениях) и их взаимосвязь с небесными объектами.
Астромифология исследует смысловой контекст поведения героев
мифов, взаимосвязанный с движением небесных объектов.
Астротеология исследует влияние изменения картины звездного
неба на религиозные концепции.
Астроэтнология исследует древний орнамент на керамике и
одежде во взаимосвязи с небесными явлениями.
Астрохронология исследует календарные системы в их
взаимосвязи с движением небесных объектов.
Астрография должна заниматься исследованием астрономического
смысла наскальных рисунков (петроглифов) и другого типа пиктографов
(рисуночного письма).
Астротопография
должна
заниматься
исследованием
астрономического смысла в топонимических названиях географических
мест.
Во всех этих случаях мы, в основе своей, всегда имеем дело с одним
и тем же небом, с его четырьмя основными астрономическими системами
координат: Горизонтальными, Экваториальными, Эклиптическими,
Галактическими. Каждая из астрономических систем имеет свои
определенные характеристики и задача археоастронома выявить их на
исследуемом объекте.
130
2.
История вопроса
Хороший тон астроархеологическим исследованиям задали, Дж.
Хокинс и Дж. Уайт в 1966 году в книге "Разгадка тайны Стоунхенджа"
[1], которые по методу Локкьера на компьютере рассчитывали восходы и
заходы над горизонтом Солнца и Луны (объекты эклиптики) в
астрономических
Горизонтальных
координатах,
что
явилось
традиционным
астроархеологическим
методом
исследования
исторических памятников. Тем не менее, такие исследования не в полной
мере раскрывают астрономическую идею исторических памятников, и,
как правило, нуждаются в дополнительных астрономических
исследованиях.
Попытки описать сложное астрономическое мировоззрение древних
народов были сделаны Г. де Сантильяна и Г. фон Дехенд в "Мельница
Гамлета" в 1969 г. [2], где на примере древних германских мифов, где в
качестве модели «мельницы» представлены наклон оси Земли (в
Экваториальных координатах) к плоскости эклиптики (в Эклиптических
координатах). Но тогда научное сообщество не было готово принять эти
астромифологические исследования из-за отсутствия астрономических
знаний среди гуманитарного научного большинства.
Некоторые частичные исследования были проведены в различных
астрономических координатах, но, как правило, в них не определяется
принадлежность к определенной системе небесных координат, или
небесные координаты были неправильно определены из-за отсутствия
общей методологии археоастрономических исследований.
Например:
В России В.Е. Ларичев, исследуя палеолит, стал находить следы
поклонения древних людей Солнцу и Луне, календари на костях и камнях,
о чем написал в книге «Колесо времени: Солнце, Луна и древние люди»
[3]. Но в то время он пока еще не определял принадлежность находок к
различным астрономическим координатам.
В Америке У. Салливан в 1996 г. верно исследует меняющееся
мировоззрение в мифах инков под влиянием изменения положения
облаков Млечного Пути относительно горизонта [4], что с
археоастрономической точки зрения происходит в осевой проекции
Горизонтально-галактических координат.
В России Э.Н. Кауров в 1997 г. верно исследовал Полюс Эклиптики
в созвездии Дракон и движение относительно него Полюса Мира, изучая
китайские исторические хроники [5], что с археоастрономической точки
зрения, относится к полярным проекциям Эклиптических и
Экваториальных координат.
В России Л.С. Марсадолов в 1998 г. на Западном Алтае исследовал
астрономический комплекс на горе Очаровательной [6, Рис. 8, 9, 22] и
верно показал свои исследования в том виде, который с
археоастрономической точки зрения относится к полярно-осевым
проекциям в Горизонтально-эклиптических координатах.
131
В России Т.М. Потемкина и В.А. Юревич в 1998 г. создали
надежный археоастрономический метод для российских исследователей,
который, с археоастрономической точки зрения, традиционно
осуществляется в Горизонтальнщ-эклиптических координатах [7]. Но в
том же пособии представлен памятник Савин (Курганская область,
Россия) [Там же, с. 30-31], где древними людьми были сделаны два круга,
которые, с археастрономической точки зрения, следует отнести к
полярным проекциям Экваториальных координат (левый круг) и
Эклиптических координат (правый круг).
Р. Франк в сборнике «Астрономия древних обществ» 2002 г., в
некоторых случаях верно говорит об Экваториальной перспективе в
легендах славянских и финно-угорских народов [8, Рис. 4, 5], но в одном
случае, вместо проекции Экваториальная нужно говорить о
Горизонтальной проекции с археоастрономической точки зрения [Там
же, Рис. 6]. Но, возможно, в сборнике опечатка.
В России К.К. Быструшкин в 2003 г. подробно и верно изучил
археологические и мифологические исторические памятники на предмет
движения Полюса Мира по отношению к Полюсу Эклиптики, и
предложил назвать Зодиакальные Созвездия - Вечный Зодиак а Знаки
Зодиака от точки весеннего равноденствия - Подвижный Зодиак [9]. Но
всегда будет неоконченным спор, что считать вечным - Зодиакальные
Созвездия относительно Полюса Эклиптики, который миллионы лет
находится в созвездии Дракон, но все-таки постепенно смещается
относительно центра Галактики (в Эклиптических координатах), или
вечно повторяющайся «крест» равноденствий и солнцестояний - смена
времен года на фоне Знаков Зодиака (в Экваториальных координатах),
которые в догреческой традиции имели наименования месяцев
соответственно погоде по временам года. Поэтому, на мой взгляд, лучше
придерживаться общепринятых астрономических названий. В этой книге
К.К. Быструшкин очень широко и подробно рассмотрел различные
примеры, которые с археоастрономической точки зрения, могут быть
отнесены к исследованиям в полярных проекциях Горизонтальных,
Экваториальных, Эклиптических и Галактических координат.
В Дагестане М.И. Исрапилов в 2003 г., несмотря на спорные выводы
о движении географического полюса, справедливо говорит Зенитных
координатах, в которых наблюдали сутки и годы по солнечным теням от
объектов среди гор в конкретной местности [10, с. 16-21]. Но с
археоастрономической точки зрения такие наблюдения можно отнести к
осевым проекциям Горизонтально-эклиптических координат, т.к.
Солнце является объектом Эклиптики, а объекты на местности
рассматриваются в Горизонтальных координатах.
Автор в методическом пособии «Типы астрономических
планировок в археологических памятниках (методологические аспекты)"
в 2003 г. [11], а затем на конференции 2004 г. [12] предложила
рассматривать археологические памятники в комплексе астрономических
132
координат - Горизонтальных, Экваториальных, Эклиптических,
Галактических. С помощью этого метода, автор, наряду с другими
исследователями изучила археологические объекты: на Алтае с Л.С.
Марсадоловым – в Ак-Бауре в 2005 г. [13, 14] и в Семисарте в 2005 г. [15];
на Украине с Т.М. Потемкиной и С.И. Ивановой - в Ревова 3 в 2005 г. [16,
17]; на Южном Урале с А.И. Maцына - в Новокондуровке в 2005, 2006 гг.
[18, 19], с И.А. Русановым, К.А. Денисовой, Ю.A. Никитоновой, Д.Г.
Емченко - в Аркаиме в 2006-2009 гг. [20]; на Алтае с Н.В. Дмитриевой – в
Ак-Бауре в 2007 г. [21, 22] с В.Е. Ларичевым - в Сибири в 2007 г. [23, 24,
25]; с Ишангали Сагындык – в Теректы-Аулие (Северный Казахстан) в
2007 г. [26, 27]. В результате указанных совместных исследований
появилась работа автора "Археоастрономия в зеркале эволюционного
познания" в 2007 г. [28], которая улучшает предыдущий опыт
астроархеологического
исследования,
и
предлагает
общую
археоастрономическую
методику
исследования
древних
археологических, мифологических и религиозных объектов в
астрономических полярных и осевых координатах: Горизонтальных,
Экваториальных, Эклиптических, Галактических. Этот метод
позволяет воссоздать полную космологическую картину восприятия мира
древними людьми. Также, этот метод был предложен автором для
обсуждения на Международной конференции SEAC в 2008 г. в Испании
[29].
Суть исследований по археоастрономическому методу заключается
в том, что изменяющееся звездное небо отразилось в познании людей, что
мы можем обнаружить в различных следах культуры. Звездное небо со
временем меняется и если знания передаются потомкам в течение
нескольких поколений, то эти изменения становятся заметными, что мы
наблюдаем в исторических памятниках. В частности, таковыми
заметными изменениями является смещение Полюса Мира – точки на
небе, куда указывает ось вращения Земли. Такая точка становится
заметной, когда на нее попадает какая-нибудь звезда, которая, на тот
момент времени, становится неподвижной точкой неба – Полярной
звездой – центром, вокруг которого вращается все небо. Осознание такого
необычайного события заставляло людей искать объяснения на
доступном для каждого исторического периода уровне. Центру неба
приписывались божественные силы, создавались законы мироздания в
мифологическом и религиозном контекстах, строились обсерватории,
уточнялись календарные системы, развивалось аналитическое и
радиантно-ассоциативное мышление, приведшее, в конечном итоге, к
современному знанию астрономии. Предлагаемый для исследования
познания метод позволит раскрыть некоторые «белые пятна» в истории
человечества.
133
3.
Астрономические основы
в
археоастрономической
методике
На
основе
общих
астрономических
категорий
на
археоастрономическом памятнике можно выделить полярно-осевые
составляющие четырех основных систем координат: Горизонтальных,
Экваториальных, Эклиптических и Галактических.
Полярные характеристики проявляются там, где фиксация
происходит в полярных координатах с круговыми характеристиками
относительно
Полюса
системы.
Таковые
характеристики
просматриваются как в мифах и изобразительном творчестве (образы
Колеса, Миргарда, символы Полюсов в виде Дракона, Змеи, Матери
Мира, Мировых Деревьев, Мировых гор), в религиях (Небесный Рай), так
и в планировках археологических памятников (круговые конструкции). В
современных астрономических системах координат устанавливаются
полярные радиальные характеристики: в Горизонтальных координатах азимут 0 градусов до 360 градусов на севере; в Экваториальных
координатах - звездная долгота от 0 градусов до 360 градусов, или
часовое склонение от 0 до 24 часов от точки весеннего равноденствия
вдоль небесного экватора по Знакам Зодиака; в Эклиптических
координатах - долгота от 0 до 360 градусов от точки весеннего
равноденствия вдоль Эклиптики по Зодиакальным созвездиям; в
Галактических координатах - долгота от 0 до 360 градусов вдоль
Галактического Экватора – Млечного Пути.
Осевые характеристики видны на древних объектах, которые
делятся на уровни в соответствии с их высотами, по принципу, который
применяется в современных астрономических системах координат: ось
делится по широтам от уровня большого круга (экватора
рассматриваемой системы) 0 градусов к полюсу системы - 90 градусов.
Такое деление в памятниках обычно наблюдается в вертикальных
символических конструкциях: (лестница в небо, поэтажное деление
божественных миров).
Особенность Горизонтальных координат заключается в том, что на
линии горизонта их пересекают другие астрономические координаты с
другими астрономическими свойствами. Вот почему нужна подробная
археоастрономическая классификация.
Классификация Горизонтальных координат, основанных на базе
других астрономических систем, пересекающих Горизонтальные
координаты:
1. Горизонтальная (местная),
2. Горизонтально - экваториальная,
3. Горизонтально- эклиптическая,
4. Горизонтально-галактическая.
1. Горизонтальные (местные) координаты проявляются в тех
памятниках, которые указывают на конкретные местные географические
направления. Типичным примером проявления Горизонтальных
134
(местных) координат является направление положения тела усопшего в
захоронении, которое указывает в сторону прародины. Расчеты ведутся
по азимутам от 0 до 360 градусов, с началом отсчета на Севере.
2. Горизонтально-экваториальные координаты проявляются в
тех памятниках, в которых есть признаки фиксации некоторых созвездий
и звезд, пересекающих горизонт. Если памятник содержит точку-полюс,
тогда планировка является полярной. Примером является памятник Савин
(Сибирь, Россия), исследованный Т.М. Потемкиной, где на Полюс Мира
указывает след от столба №1 в левой окружности памятника [7, с. 30-31]
(Рис. 1). Если в планировке нет точки полюса, тогда планировка может
быть осевой, как, например линия пирамид в Древнем Египте
ориентирована на подъем созвездия Орион и звезды Сириус [30] (Рис 2).
Также, примером являются бубны Саамов, представленные Р. Франк [8, с.
246, Рис. 8] (Рис. 3).Скорость вращения звезд в Экваториальных
координатах зависит от скорости вращения Полюса Мира вокруг Полюса
Эклиптики, в результате Прецессии: 50,3 секунд / год [31].
3. Горизонтально-эклиптические координаты основаны на
принципе наблюдения в небе объектов Эклиптики при пересечении ими
линии горизонта. Примерами являются те археологические памятники, на
которых наблюдались восходы и заходы Солнца, Луны и планет над
горизонтом. Горизонтально-эклиптические исследования в осевом виде
широко используются в археоастрономических исследованиях. Но есть
один нюанс, который не всегда учитывается исследователями: это то, что
высота линии горизонта влияет на расчетный астрономический азимут
события, особенно, если местность гористая. Надо обязательно
показывать астрономические события с учетом высоты линии горизонта,
как например, в исследованиях Дж. Хокинса и Дж. Уайта в Сотунхендже
(Англия) [1, Рис. 13] (Рис. 4),
или Л.С. Марсадолова на горе
Очаровательной (Алтай) [6, Рис, 8, 9, 22] (Рис.5), или автора данной
статьи при исследованиях на Кондуровском кургане с «усами» [28, Рис.
42] (Рис. 6). Оригинально представлены Горизонтально-эклиптические
исследования Л.С. Марсадоловым на горе Очаровательной (Алтай) в
полярно-осевом виде, где на одном плане представлены и осевые, и
полярные проекции. Горизонтально-эклиптическими координатами в
полярном виде представлен Р. Франк шаманский бубен, который,
возможно, использовался в качестве компаса [8, Рис. 7; 32, с. 71, Рис. 56]
(Рис. 7). На бубне показаны линия горизонта, точки восхода и захода
Солнца (объект Эклиптики), есть, также, точки на юге и на севере – эти
точки соединяют меридиан в Горизонтальных координатах. Частным
случаем Горизонтально-эклиптических координат в осевой проекции
являются Зенитные координаты, как их назвал М.И. Исрапилов - среди
многочисленных петроглифов на стенах пещер могут быть выделены
рисунки, служившие в качестве средства измерения времени в
определенной местности (местные Горизонтальные координаты) на
основе слежения тени от Солнца (объект Эклиптики) в различные сезоны
135
года, по тому же принципу, как устроены гномоны - Солнечные часы.
Чтобы проводить расчеты в Эклиптических координатах, надо
учитывать угол оси вращения Земли к плоскости солнечной эклиптики,
который изменяется в пределах 63.5-68.5-63.5 градусов с циклом около 80
000 лет [33, с. 21], т.е. со скоростью около 0,43 секунд / год – это,
примерно, в 100 раз меньше скорости смещения звезд в Экваториальных
координатах.
4. Горизонтальное-галактические координаты могут наблюдаться
в исторических памятниках, если в них есть признаки различных
событий, связанных с пересечением горизонта объектами Млечного Пути.
Расчеты производятся со скоростями смещения звезд в Экваториальных
координатах – 50,3 секунды/год, но фиксируются на местности в
Горизонтальных координатах. Примером использования осевых
Горизонтально-Галактических
координат
могут
служить
зафиксированные в древнем сказания наблюдения инками в Южной
Америке изменений позиции облаков Млечного Пути над горизонтом.
Есть легенда, согласно которой инки трагически погибнут во время
Потопа и только нескольких животных спасутся на вершине горы, при
этом, лиса замочит свой хвост. Легенда символически показывает
расположение облака Лисички после 650 года, когда «хвост» Лисички
больше не появляется над горизонтом в дни зимнего солнцестояния. [4, с.
432] (Рис 8). Также, объектами Млечного Пути являются созвездия
Южный крест и Центавр, которые иносказательно участвуют в мифах
многих древних народов, и, в частности, у древних греков - паромщик
Кентавр (Центавр) перевозит души умерших по реке Стикс (Млечный
путь) в подземное царство Аида, которое охраняет трехглавый пес,
вероятно, верхние три звезды созвездия Южный крест из Южного
полушария неба. Созвездие Южный крест появлялось в Северном небе
осенью, как бы, показывая Нижний Мир Южного неба, обычно скрытый
от глаз жителей Северного полушария Земли [34].
Экваториальные координаты описывают картину звездного неба,
вращающегося вокруг оси Земли, то есть около Полюса Мира. Примером
проявления Экваториальных координат в полярной проекции может
служить изображение лошади на горизонтальной плите в Теректы Аулие
(Центральный Казахстан), которое простирается с востока (от головы
лошади) на запад. Там же на каменной плите есть отдельно стоящий
«крест» над изображением лошади, с северной стороны. Совмещение
Полюса Мира с «крестом» и созвездия Большая Медведица с контуром
лошади дает нам дату около 1 400 г. до н.э. Тогда Полярной Звезды в
Полюсе Мира не было и Полюс Мир, по-видимому, приходилось искать
перпендикулярно к верхнему контуру линии Большой Медведицы,
изображенного на каменной плите в виде выбитых лунок вдоль спины
лошади [26, с. 32; 27, с. 128] (Рис. 9). Так же, созвездие Большая
Медведица прослеживается во внешнем круге на плане городища Аркаим
(Южный Урал), который состоит из 4-х больших секторов по 85 градусов
136
и небольшого сектора в 15 градусов. Большие сектора совпадают с
очертаниями созвездия Большая Медведица, причем, это созвездие
занимало сектор в 85 градусов примерно в 1600 гг. до н.э., после
последних перестроек городища [35, с. 32, Рис. 6; 28, с. 90, Рис. 28] (Рис.
10). Интерпретируя созвездие Большая Медведица с образом Коня в
индоиранской традиции, понятными становятся слова из Авесты о Варе,
который построил Йима: «И вот Йима сделал Вар размером в бег (коня)
на все четыре стороны…» [36, с. 79-80]. Очевидно, древнее понятие «бег
(коня) на все четыре стороны» обозначало не простой бег Коня, а бег по
кругу (на все четыре стороны) созвездия Коня (Большой Медведицы) с
радиусом этого созвездия. По-видимому, в эпоху создания мифа,
математическое понятие «радиус круга» еще не было изобретено и
древние люди подбирали образные описания, подходящие к смыслу
математической функции.
Эклиптические координаты в полярной проекции присутствуют в
местах наблюдений за Полюсом Эклиптики в созвездии Дракона, как
правило, на очень древних памятниках, когда не была видна Полярная
звезда и астрономические расчеты велись в Эклиптической системе
координат. В качестве примера можно рассмотреть план Стоунхенджа I,
когда были построены только земляные круговые валы и установлены
несколько реперных камней [1, с. 63, Рис. 3; 28, с. 102, Рис. 33] (Рис. 11).
Если в центр планировки поместить Полюс Эклиптики, то камни 92 и 94,
вокруг которых выкопаны небольшие рвы, будут показывать положение
звезды Альфа Большой Медведицы в дни равноденствий, весеннего и
осеннего соответственно. Размеры отдельных рвов во внешнем круге
соответствуют габаритам созвездия Большая Медведица – по-видимому,
созвездие Большая Медведица было своеобразным геометрическим
мерилом в Эклиптических координатах. Чередующиеся белые и черные
лунки внутри круга в количестве 56 соответствуют 28 парам (началоконец) лунных стоянок, известных в системах древних лунных
календарей. Также интересным примером является могильник
Большекараганский 25 недалеко от Аркаима (Россия, Южный Урал) [37,
с. 44, Рис. 1; 28, с. 63, Рис. 22] (Рис. 12). Могильник окружен круговым
рвом, состоящим из 12 маленьких канав различной длины, как и
двенадцать Зодиакальных созвездий в Западной традиции. Подбор длин
Зодиакальных созвездий показали время создания памятника около 2 000
г. до н.э. Еще одним интересным примером движения времени в
Эклиптических координатах является Календарь Майя, в котором
эпохально прослеживается движение Полюса Мира вокруг Полюса
Эклиптики по закону Прецессии, видимо давно открытому древними
народами Майя. Пять ярких Полярных звезд на пути Прецессии в
Северном полушарии были взяты за начала пяти Эпох создания в
календаре Цолькин: Первая (23615 г. до н.э. и 2012 г. н.э.) – альфа Малой
Медведицы, Вторая (18489 г. до н.э. и 7138 г. н.э.) – альфа Цефея, Третья
(12263 г. н.э. и 13364 г. до н.э.) – альфа Лиры, Четвертая (8239 г. до н.э.)
137
– тау Геркулеса, Пятая (3114 г. до н.э.) – альфа Дракона [38; 39] (Рис. 13).
Другая часть календаря – годичный календарь Хааб, связанный с Цолькин
20-тидневным знаками-кинами на Эклиптике, которые наблюдались на
восходе или заходе, или в зените, в любое время года, благодаря
тому, что шли не друг за другом, как принято в старом свете, а через
10 знаков на 11-й знак [40, с. 52] (Рис. 17). Обнаруживается знание
явления Прецессии (движения Полюса Мира вокруг Полюса Эклиптики)
и другими народами. Например, в древнегреческом астромифе о
двенадцатом подвиге Геракла, созданном задолго до Гиппарха, которого
считают открывателем Прецессии, рассказывается о том, как Геракл
временно держал небо вместо Атласа. Здесь иносказательно описывается
астрономическая ситуация Северного звездного неба на границе VII тыс.
до н.э., когда тау Геркулеса (рука в созвездии Геркулес) (Геркулес римский аналог Геракла) проходила около Полюса Мира (точка, в
которой Атлас держит небо). Ясно, что миф был создан позже этого
явления, т.к. в мифе рассказывается о том, что Геракл ушел, оставив
Атласа держать небо. Также, на территории России, есть свидетельства
астрографии - древние наскальные рисунки, показывающие движение
Полюса Мира вокруг Полюса Эклиптики в образах мифических героев.
Например, на исследованных В.Е. Ларичевым астрорисунках Четвертых
Сундуков в Хакассии (Южная Сибирь) есть изображения, по-видимому,
круга Прецессии, на котором передаются божественные символы некими
Героями (очевидно, Божественными представителями Полярных звезд и
Полюса Мира), при этом в центре круга, там, где должен быть Полюс
Эклиптики, видны некие Сущности, относящиеся, по свидетельству В.Е.
Ларичева, к процессу шаманизма (шаман с котлом и змееподобная
сущность – Дракон?) [23, с. 220-221, Рис. 3, 4; 28, с. 35-36] (Рис. 14). На
Алтае, в гроте Ак-баур, есть наскальный рисунок, срисованный сначала
местными исследователями, а, впоследствии, интерпретированный с
астрономической точки зрения по рисункам местных исследователей,
доктором культурологии из Эрмитажа Л.С. Марсадоловым (СанктПетербург), автором этой статьи (Челябинск) и руководителем детского
космического кружка Н.В. Дмитриевой (Москва). На древнем рисунке,
среди разного рода значков, изображены два значка «крест в квадрате»,
при этом, «крест в квадрате» с точками находится в центре композиции и
вокруг него ломаная линия напоминает очертания созвездия Дракон, т.е.
там, где находится Полюс Эклиптики. А другой значок «крест в квадрате»
находится на периферии справа, при этом, между обоими значками «крест
в квадрате» видно изображение «повозки». Небесной повозкой во многих
культурах считался «ковш» Малой Медведицы [42, с. 301-303]. «Ковш»
Малой Медведицы находился между двумя полюсами около 1100 гг. до
н.э. (Рис. 15).
Галактические координаты наблюдаются на памятниках,
используемых для наблюдения объектов Млечного Пути, таких как
облака и пустоты Млечного пути, центр Галактики (в месте схождения
138
трех созвездий - Скорпиона, Стрельца и Змееносец, причем, у Змееносца
там находится только «пятка»), два Галактических узла в местах
пересечения Галактического экватора с эклиптикой в местах пересечения
созвездий Телец - Овен и Скорпион - Стрелец; Галактические полюса: в
Северном полушарии Галактический полюс находится в созвездии
Волосы Вероник, в Южном полушарии Галактический полюс находится в
созвездии Скульптор. Пример полярной проекции Галактических
координат может служить исследование К.К. Быструшкина в Синташте
(Россия, Челябинская область) и его предположение о проекции
Галактического узла на жертвенном комплексе ЖК [9, с. 49, Рис. 38] (Рис.
16). Известно, что места пересечения Эклиптики и Млечного Пути были
отмечены пифагорейцами, которые предполагали, что семена душ
спускались в человеческие тела через один из Галактических узлов
Млечного пути [43, с. 184].
4.
Заключение
Чаще
всего
на
памятниках
встречаются
смешанные
астрономические координаты, т.к. астрономическое восприятие неба
древними людьми было целостным. Но у разных народов и в разные
времена выделялись центры различных координат, в зависимости от
мировоззрения местного населения, при том, что остальные системы
координат, так или иначе, тоже присутствовали на памятнике. Задача
археоастрономии разобраться в основах древнего мировоззрения
исследуемых эпох. В этом помогут археоастрономическая методика и
астрономические программы. Автор использует программу StarCalk.52.
Литература
1.
Hawkins, G.S., Whitee, J.B. Stonehenge Decoded. Souvenir Press,
London, 1966; Хокинс, Дж., Уайт, Дж. Разгадка тайны Стоунхенджа. М:
Издательство «Мир». 1973. – 256 с.
2.
Santillana, G., Dechend, H. Hamlet’s Mill. Gambit, Boston, 1969.
3.
Ларичев В.Е. Колесо времени: Солнце, Луна и древние люди.
Новосибирск: Наука. 1986. – 175 с.
4.
Sullivan W. The secret of the Incas. Myth, Astronomy, and the
War against Time. Crown Publishers, Inc, New York, 1996; Салливан, У.
Тайны инков. М: Издательство «Вече». 2000. – 512 с.
5.
Кауров, Э.Н. Дракон и Зодиак. М., 1997. – 100 с.
6.
Марсадолов Л.С. Исследования на Западном Алтае (около
поселка Колывань). Спб: Государственный Эрмитаж, 1998. 48 с.
7.
Потемкина,
Т.М.,
Юревич,
В.А.
Из
опыта
археоастрономического исследования археологических памятников
(методический аспект). М., 1998.
8.
Франк, Р. Охота на европейских небесных медведей: Следы
небесной системы координат в славянской и угро-финской фольклорной
традиции // Астрономия древних обществ. М., 2000. С. 237-259.
139
9.
Быструшкин, К.К. Феномен Аркаима. – М. : Белые Альвы,
2003.
10. Исрапилов, М.И. Наскальные рисунки Дагестана и изменения
полюсов и наклона оси земли в голоцене. – Махачкала: Юпитер, 2003. –
432 с.
11. Полякова, O.O. Типы астрономических планировок в
археологических памятниках (методологические аспекты). - Челябинск:
АТОКСО, 2003. - 25 с.
12. Полякова, O.O. Типы астрономических планировок в
археологических памятниках (методологические аспекты) // Комплексные
исследования древних и традиционных обществ Евразии: Сборник
научных трудов. Барнаул: Изд-во Алтайского университета, 2004. С. 197203.
13.
Марсадолов, Л.С. Астрономический аспект грота Акбаур на
Западном Алтае // Астрономия древних обществ. М., 2000. С. 228-233.
14.
Полякова, O.O. Звездное небо грота Акбаур // Западная и
Южная Сибирь в древности: сборник научных трудов. Барнаул: Изд-во
Алтайского университета, 2005. С. 197-201.
15.
Полякова, O.O., Марсадолов Л.С. Дополнительное
археоастрономическое изучение курганов в Семисарте на Алтае //
Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. Материалы
региональной научно-практической конференции. Выпуск XIV. Барнаул:
Изд-во Алтайского университета, 2005. С. 155-159. Работа выполнена при
поддержке гранта РГНФ, проект №403-01-00468а.2005.
16.
Потемкина,
Т.М.
Археоастрономический
аспект
исследования ранних сооружений кургана 3 у села Ревова // Иванова,
С.В., Петренко, В.Г., Ветчинникова, Н.Е. Курганы древних скотоводов
междуречья Южного Буга и Днестра. Приложение 1. Одесса, 2005.
Приложение.
17.
Полякова, O.O. Археоастрономический аспект исследования
кургана 3 у села Ревова в Полярных координатах // Discource of
civilizations, Stratum+, 2003-2004, №2. Saint-Petersburg-Kishinev-OdessaBucharest: Изд-во университета Высшая антропологическая школа в
Кишиневе. 2005. P. 163-170.
18.
Мацына,А.И., Полякова, O.O. Полярные и горизонтальные
координаты в археологических памятниках на примере Кондуровского
кургана с «усами» // Тезисы докладов Восьмого съезда астрономического
общества им. П.К. Штернберга. Т. 78. М.: ГАИШ МГУ, 2005. С. 94.
19.
Мацына,А.И., Полякова, O.O. Полярные и горизонтальные
координаты в археологических памятниках на примере Кондуровского
кургана с «усами» //Астрономическое и мировоззренческое содержание
археологических памятников Южного Урала: Тезисы докладов полевого
семинара, Аркаим, 19-25 июня 2006 г. Челябинск: Челябинский
госуниверситет, 2006. С. 16-18.
140
20.
Emchenko, D., Polyakova, O., Cosmic symbolism in cultures of
the epoch of bronze // Cosmology across cultures. J. A. Rubino-Martin, J.A.
Belmonte, F. Prada and A. Alberdi, eds. ASP Conference Series, Vol. 409,
2009. P. 475-480.
21.
Полякова, O.O. Звездное небо грота Ак-Баур // Ак-Баур –
древнее святилище на Западном Алтае (факты, наблюдения, объяснения).
Усть-Каменогорск: Типография Рекламный Дайджест, 2007. С. 34-36.
22.
Полякова, O.O., Символика звездного неба грота Ак-Баур //
Древнее святилище Ак-Баур на Западном Алтае (сб. научно-методических
работ по археоастрономическим и космическим исследованиям). Вып. 1.
М.: МГДД(Ю)Т, 2007. С. 69-75.
23.
Ларичев, В.Е. Структуры Мироздания и обитатели его в
мировоззрении тагарского жречества Южной Сибири [Текст] //
Астрономия древних обществ. - М. : Наука, 2002. С. 217-225.
24.
Ларичев, В.Е. Вооружение и защитное снаряжение
персонажей героического эпоса тагарской эпохи (по материалам
наскальных изображений Северной Хакасии) // Теория и практика
археологических исследований: сб. науч. тр. Вып. 1. - Барнаул : Изд-во
Алт. ун-та, 2005. С. 133-140.
25.
Полякова, O.O., Предполагаемая космогоническая концепция
мирового порядка в тагарской культуре // Мировоззрение населения
Южной Сибири и Центральной Азии в исторической ретроспективе: сб.
статей. Барнаул: Азбука, 2007.- Вып. 1. С. 134-147.
26.
Ишангали Сагындык. Изображение коня в петроглифах
Теректы Аулие // Историко-культурное наследие Северной Азии: Сб.
науч. тр. под ред. А.А. Тишкина. Барнаул, 2001. с. 29-32.
27.
Полякова,
O.O.,
Астрономическая
интерпретация
изображения коня в петроглифах Теректы Аулие (Центральный
Казахстан) // Экология древних и традиционных обществ. Доклады
конференции. Вып. 3. Тюмень: Вектор Бук, 2007. С. 125-128.
28.
Полякова, O.O. 2007. Aрхеоастрономия в зеркале
эволюционного познания. M: Компания Спутник+, 2007. - 160 с.
29.
Polyakova, O. The General Archaeoastronomical Technique of
the Research of Historical Sites in the Astronomical Coordinates // Cosmology
across cultures. J. A. Rubino-Martin, J.A. Belmonte, F. Prada and A. Alberdi,
eds. ASP Conference Series, Vol. 409, 2009. P. 469-474.
30.
Орион // Астральные мифы. [Электронный ресурс:
http://myfhology.narod.ru/stella-myth/orion.html]
31.
Прецессия //БСЭ, Т. 20. – M: Издательство Советская
энциклопедия, 1974. С. 543.
32.
Васильев, Ю.М., Мильничук, В.С., Арабаджи, М.С. Общая и
историческая геология. – M: Недра, 1977.
33.
Иванов, С.В. Материалы по изобразительному искусству
народов Сибири XIX-начала XX в. - Ленинград, 1954. 838 с. (Сборник
Музея антропологии и этнографии; Т. 22).
141
34.
Polyakova, O. New Archaeo-astronomical research in Arkaim //
The European Society for Astronomy in Culture 17th Annual Meeting – SEAC
2009 (Alexandria, Egypt): Astronomy and Culture in the Ancient
Mediterranean and beyond / Abstract Book Mosalam A.M. Shaltout &
Amanda-Alice Maravelia, 25-31 Octoube, 2009. - Alexandria: Biblioteca
Alexandrina, 2009. P. 73.
35.
Зданович, Г.Б. Аркаим: Арии на Урале или несостоявшаяся
цивилизация // Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия / Науч. ред. Г.Б.
Зданович; Сост. Н.О. Иванова. – Челябинск: Творч. об-ние «Каменный
пояс», 1995. С. 21-42.
36.
Видевдат // Авеста в русских переводах. - СПб.: Журнал
Нева, Летний сад, 1998. – 480 с.
37.
Зданович, Д.Г. Могильник Большекараганский (Аркаим) и
мир древних индоевропейцев Урало-казахстанских степей // Аркаим:
Исследования. Поиски. Открытия / Науч. ред. Г.Б. Зданович; Сост. Н.О.
Иванова. – Челябинск: Творч. об-ние «Каменный пояс», 1995. С. 43-53.
38.
Полякова, О.О. Календарь майя - почему 13, 20 и 360? //
Климат и природа. №1. Октябрь, 2011. М.: ООО «Приятная компания». С.
38-47.
39.
Polyakova, O. The Maya calendar: why 13, 20 and 260?
//Astronomical and Astrophysical Transactions (AApTr), 2012, Vol. 27, Issue
4, pp. 655-664, ISSN 1055-6796, Photocopying permitted by license only, ©
Cambridge Scientic Publishers.
40.
Полякова, О.О. Двадцать знаков длинного счета Майя среди
созвездий // Archaeoastronomy and Ancient Technologies 2013, 1(1), 26-52
[Электронный ресурс: http://aaatec.org/documents/article/po1r.pdf].
41.
Звездное небо // БСЭ. Т. 9. – М.: Издательство Советская
Энциклопедия, 1972. С. 224-225.
42.
Куртик, Г.Е. Звездное небо Месопотамии. – СПб:
Алетейя,2007. - 744 с.
43.
Холл, М.П. Энциклопедическое изложение масонской,
герметической, каббалистической и розенкрейцеровской философии. СПб: СПИКС, 1994. - 793 с.
142
Рис. 1. Археоастрономическое исследование памятника Савин (Сибирь, Россия)
По материалам Т.М. Потемкиной, В.А. Юревича [7, p. 30-31]. Полярные
проекции Горизонтально-экваториальных координат (слева) и Горизонтальноэклиптических координат (справа).
Рис. 2. Ориентация линии пирамид в Египте
на восходы созвездия Орион и звезды Сириус [28].
Осевая проекция Горизонтально-экваториальных координат.
143
Рис. 3. Два саамских бубна
(по материалоам Р. Франк and Pentikӓinen [8, с. 246, Рис. 8; ]
Рис. 4. Видимая линия горизонта, учитываемая при расчетах в Стоунхендже в
осевой проекции Горизонтально-эклиптических координат (по материалам
Дж. Хоккинс и Дж. Уайт [1, Рис. 13]).
144
Рис. 5. Полярно-осевая проекция Горизонтально-эклиптической планировки
в археоастрономических исследованиях Л.С. Марсадолова на горе
Очаровательная около поселка Колывань (Алтай, Россия) (по материалам Л.С.
Марсадолова [6, Рис. 8, 9, 22]).
Рис. 6. Осевая проекция Горизонтально-эклиптических координат. Смещение
азимута восходов Солнца и Луны в зависимости от высоты линии горизонта
на Кондуровском кургане «с усами» (Южный Урал, Россия) [28, с. 127, Рис. 42].
145
Рис. 7. Полярная проекция Горизонтально-эклиптической планировки
шаманского бубна селькупов
(по материалам Р. Франк [8, Рис. 7; 32, с. 71, Рис. 56].
Рис. 8. Осевая проекция Горизонтально-галактических координат при
наблюдении облаков Млечного пути, восходящих над горизонтом
[4, с. 432, Рис. 2.9а].
146
Рис. 9. Полярная проекция Экваториальных координат в виде вращения
лошади (созвездия Большая Медведица) вокруг Полюса Мира
(по материалам Ишангали Сагындык и автора) [26, с. 32; 27, с. 128].
Рис. 10. Полярная проекция Экваториальных координат в виде вращения
вокруг Полюса Мира созвездий Большая Медведица и Малая Медведица
(по материалам Г.Б. Здановича и автора) [35, с. 32, Рис. 6; 28, с. 90].
147
Рис. 11. Стоунхендж-I в 2800 гг. до н.э. [1, с. 63, Рис. 3; 28, с. 102, Рис. 33].
Полярная проекция Эклиптических координат - Лунный календарь.
148
Рис. 12. Полярная Эклиптическая планировка. Два камня в центре
показывают два полюса – Экваториальный и Эклиптический. Относительно
Эклиптического полюса рассчитана длина 12 рвов, примерно соответствующих
длинам Знакам Зодиака, принятым в западной астрономии [28, с. 63, Рис. 22].
149
Рис. 13. Пять Эпох создания Календаря Майя, расположены вдоль Прецессии
соответственно пяти ярким Полярным звездам северного полушария неба.
Полярная проекция Эклиптических координат [33; 34].
Рис. 14. Астропиктография с Прецессией на наскальных рисунках в Четвертых
Сундуках (Хакассия) [23, с. 220-221, Рис. 3,4]
150
Рис. 15. Значок «повозка» №7 между двумя полюсами в виде значков: «крест в
квадрате» с точками №1 (Полюс Эклиптики) и «крест в квадрате» №4 (Полюс
Мира) соответствуют астрономической ситуации около 1100 гг. до н.э. [28, с.
134, Рис. 46]
151
Рис. 16. Горизонтально-галактические координаты в Синташте - в ЖК I показан
Галактический узел - точка пересечения Млечного пути и Эклиптики [9, с. 49,
Рис. 38].
152
Рис. 17. Распределение 20-ти знаков-кинов майя вдоль Эклиптики (на основе чертежа из статьи БСЭ «Звездное небо»)
[41, с. 224-225].
153
Fidchenko E. V.
PhD in Philosophy, Associate Professor, Moscow State Pedagogical University
COMMUNICATION STRATEGIES AND THE STUDY
OF CONTEMPORARY SOCIAL REALITY
(PHILOSOPHICAL ANALYSIS)
Among the problems of contemporary philosophy of science stands a
large group of issues related to the renewal and improvement of
communication strategies. This group of questions directly related to two major
areas: philosophy and methodology of social ontology. An important role is
played by social philosophy, through which anthropological and axiological
parameters of the study opportunity to acquire adequate methodological
implementation.
The well-known communications strategy for coordination of social
reality as follows: "The new philosophy makes man, including in human
nature as a basis, in the only universal and highest object of philosophy" [1,
p.102]. Much later, M. Horkheimer and Adorno, strategies which were close to
the young J. Habermas, similar to the proof of the contrary, formulated this
idea in the form of a declaration against the claims of rationalism on the
dominant role in world culture. As a result, the strategy of instrumental
understanding of the mind helped sprognizirovat deadlock in the moral
evolution of humanity. These are two great position to allow a strategic
problem of the confrontation of the objective, social and subjective worlds in
favor of the latter, and thus provides the transition from the philosophy of preconventional policy began to agreement and consent.
Turning to the subjective and social worlds met in the approval of the
strategy, as opposed to the actual chimera, necessary and useful - as opposed
to unnecessary and useless, obvious and full-time - as opposed to vague
organized - as opposed to the informal. The emerging project of modernity,
which for J. Habermas is a strategy closer to the man and the science carried
out by the positive category. Rational design is balanced by its nature
subjective and social orientation. This focus in the highest strategic sense is
expressed in action.
According to M. Weber, leystviem called human behavior in the event
and to the extent that if acting as an individual or individuals acting associate
with it subjective meaning [3, p.14]. Expressed in activity-subjective
interpretation of practice and social orientation of individuals has led to the
fact that Weber regarding the sociology provided the following typology of
action: "1) more or less achieved approximately the correct type; 2)
(subjectively) tseleratsionalno oriented type; 3) action, more or less
consciously and more or less clearly tseleratsionalno oriented; 4) actionoriented not tseleratsionalno but clear in its conception; 5) action in its
conception more or less clearly motivated, but broken - more or less strongly invasion confusing features, and finally, 6) the action, which is completely
154
incomprehensible mental and physical facts associated "with" person or "in"
man imperceptibly".
It can be said that the types of activities presented in one degree or
another are related to the establishment and functioning of communicative
action as communicative action becomes more common type of social action
[1, p.81]. In this crucial moment in the establishment of objective and social
guidelines for the actor-subject in interactional interaction plays a goalrational type of action.
In recent studies of social reality are actively used by E. Durkheim
developed and included in modern social philosophy and sociology, the
concept of "social function", "collective consciousness" and the key concept
of "anomie", the content of which echoes the critical aspect of the social
theories of the philosopher himself. Durkheim, it indicates the state of values
and normative vacuum, characteristic of periods of transition and crisis in the
state where the old norms and values no longer apply and the new ones have
not yet been established.
Its peculiarity is that it is based not only on analytical logical-deductive
theory of human action as a tool and a practical framework for the resolution
of certain specific problems, in particular relating to social actions and
behavior of the individual, but is supplemented by development of
methodological problems and categorical system in which the contradiction
between "action" and "system" are smoothed out or removed. This expresses
the fundamental importance of the project of modernity, not realized until now
in its basic principles.
Thus, the latest time was able to open in the resolution of the current
problems of the relation of objective, subjective and social targets new
content-functional aspects, which could not ultimately bring to the procedure
of the provisions of the paradigmatic rationale rationalism new
methodological trends. Hoping to attract the faithful and weed out
unnecessary, it is necessary to follow the path, seeking, in the words of B.
Russell, is not to ensure that the refuse - without sufficient reason - from
knowledge, but by then, to consider each piece of apparent knowledge on
merit and retain what It will seem knowledge and at the end of this review. [2,
p.112]
Project communicative rationality as a field of one balance rational irrational contains a number of principles of Kant's philosophy as, first, a
critical and anti-metaphysical tendencies, and secondly, as a global and highly
successful version of the synthetic fusion principles of rationality and
sensuality in the concept of so-called " transcendental communications "and,
thirdly, as a fundamental moral theory to the ethical-philosophical foundation.
I. Kant in the critical period of his life divides sanity and reason, the latter of
which is represented by a pure and practical reason, as well as the faculty of
judgment (philosophical reason).
Practical reason (which in this case is particularly important), there is a
"condition of possibility" of the human mind to moral action. The source of
155
moral action lies in the law that requires the will itself. The moral is, or
normoreguliruyuschee action is the culmination of the concept of J. Habermas
when prekonventsionalnaya conventional stage and dialogical relations are
overcome and enter into a fresh phase of interpersonal interactions.
Thinking - a purely rational activity. Understanding of communicative
rationality on the one hand, close to such a position as to her contradictions in
aspects of knowledge, thought and action are also seen as irrational. However,
there is a time within which, in my opinion, the system of communicative
rationality clearly insists on the advantage.
The original method of knowledge in the context of non-classical
rationality deduction, which is accompanied by a few basic rules: evidence,
analysis and control. In this situation, it seems an interesting idea, that if in the
context of Interactional claims to truth, accuracy and veracity correlate with
the above rules, the interaction of the subject with the objective world would
be defined clearly, and with the social world - the analysis and control; With
regard to the subjective world, it is clear that for him there is no such
corresponding rule.
It is necessary to reiterate that the proper understanding of the
communication were not peculiar to philosophers to modern times, but the
positions and bases of knowledge, thinking, subject-object and moral relations
already formed and disclosed in the dialogic communication, communication
and information exchange. And because of that, eventually, it became possible
to speak of communicative rationality, in this case, and represents the theory
of communicative action Habermas.
Modernization of rationality has greatly contributed to this, whether it is
implemented before the creation of the theory of communicative action. Since
it does not, describe the concept of one of his problems seen holding such
epistemological reformation by referring to the field of knowledge, the main
subject is a person.
In general, a pragmatic interactionism generate interest as the quintessence of
the principles of classical social theory and methodology. The semantic
interpretation and understanding of the issues of intersubjectivity in the field
of interpersonal communication are the main subject of the social and
philosophical research.
Therefore, it was made a strategic shift from the signaling
communication for interpersonal interaction. This approach is based on an
analysis of the symbolic aspects of social interaction, orient, like hermeneutic
concepts of understanding on the theory of modernity and reflect the specifics
of social coordination in contrast to them. There is an assumption on the
search strategy for the proclamation of a new paradigm in social cognition.
References
1. Habermas J. On the logic of the social sciences.- Cambridge,1988. P. 81,
102.
156
2. Russell B. Human Knowledge: Its Scope and Limits. - Moscow, 2001. P.
112.
3. Weber M. Economy and Society. - Moscow, 2010. P. 14.
Хасанов М.Ш.
профессор Казахского национального университета имени аль-Фараби,
доктор философских наук
Петрова В.Ф.
профессор Казахского национального университета имени аль-Фараби,
доктор философских наук
ГЕНЕЗИС И РАЗВИТИЕ ДЕМОКРАТИИ В КАЗАХСТАНЕ
Вопросы специфики и сущности развития демократии республики
стали особенно актуальны после развала СССР. Все бывшие советские
республики не только провозгласили свою независимость и суверенитет,
но и взяли курс на трансформацию тоталитаризма в демократию,
плановой экономики в рыночную. Демократия и рыночная экономика при
этом рассматривались не только как векторы и характеры направленности
социокультурной трансформации общества, но и в качестве инструментов
противопоставления
негативным
явлениям,
как
тоталитаризм,
бюрократия, анархия, государственная монополия. Это было
продвижение этих республик в сторону демократии, права и рынка, т.е.
современного общества. В основе этого продвижения лежал базовый
постулат либерализма – идея о прирожденных, неотчуждаемых правах
человека на жизнь, свободу и собственность. Частная собственность
является основой свободы человека, а она, в свою очередь, выступает
необходимым условием его самореализации. Потому переход от плановой
к рыночной экономике был призван создать условия для утверждения и
институционализации демократии. В свою очередь демократическое
государство должно было гарантировать существование и нормальное
функционирование рыночных отношений и свободной конкуренции.
Исторический опыт Европы свидетельствовал о том, что демократия
создает оптимальные условия для экономической свободы человека. Этот
опыт убеждал в том, что большее участие людей в принятии
правительственных решений будет способствовать их свободе, равенству
и справедливости. Такие представления о демократии основывались на
определенных знаниях о природе человека, рациональности и
демократических ценностях.
16 декабря 1990 года в Казахстане случилось самое крупное
событие в истории страны. В этот день Верховный совет Казахстана XXII
созыва принял Декларацию о государственном суверенитете. Через год
157
Нурсултан Назарбаев подписал указ о государственном суверенитете
Казахстана и с этого времени он стал самостоятельной страной. Поэтому
День независимости Казахстана стал главным праздником страны. 15
июля 1992 года было принято Постановление Президента РК «О мерах по
реализации Стратегии становления и развития Казахстана как
суверенного государства» [1].
В этот период Казахстан, как и остальные бывшие советские
республики, провозгласил свою независимость и суверенитет, и взял курс
на трансформацию тоталитаризма в демократию, плановой экономики в
рыночную. Демократия и рыночная экономика при этом рассматривались
не только как векторы и характеры направленности социокультурной
трансформации
общества,
но
и
в
качестве
инструментов
противопоставления
негативным
явлениям,
как
тоталитаризм,
бюрократия, анархия, государственная монополия. Это было
продвижение республик в сторону демократии, права и рынка, т.е.
открытого общества.
В основе этого продвижения лежал базовый постулат либерализма –
идея о прирожденных, неотчуждаемых правах человека на жизнь, свободу
и собственность. Частная собственность рассматривалась как основа
свободы человека, необходимое условие его самореализации. Потому
переход от плановой к рыночной экономике был призван создать условия
для утверждения институционализации демократии. В свою очередь
демократическое государство должно было гарантировать существование
и нормальное функционирование рыночных отношений и свободной
конкуренции [2].
Исторический опыт Европы свидетельствовал о том, что демократия
создает оптимальные условия для экономической свободы человека. Этот
опыт убеждал в том, что большее участие людей в принятии
правительственных решений должен способствовать их свободе,
равенству и справедливости. Такие представления о демократии
основывались на определенных знаниях о природе человека,
рациональности и демократических ценностях. Это социокультурное
измерение демократии приобрело особое значение в переходном
обществе. Данное измерение демократии предполагало не только
процедуры демократического управления, но и укрепление свободы
слова, собраний, выбора вида деятельности, верховенство закона,
открытость общества и т.д. [3].
На первом этапе трансформации переход к рынку в нашей стране не
создал ни экономической, ни социальной базы для политической
демократии. Оказалось, что все это всего лишь мифологема
постперестроечного периода. Более того, и сама идея демократии в
идеологии демократического движения в массовом сознании изначально
выступала как некий аморфный миф, символизирующий обобщенный
идеальный образ желанного будущего. Потому на ранних этапах развития
демократического движения в Казахстане, как и в других постсоветских
158
республиках, сформировался симбиоз двух мифологем — демократии и
рынка. Обещания демократии и рынка воспринимались людьми как
наиболее эффективные средства разрешения экономических проблем и
достижения западного уровня благосостояния. Идеализация этих
мифологем в массовом сознании длилась до начал 90-х годов прошлого
века, пока не стали проявляться разрушительные социальные
последствиями первых шоковых экономических реформ на постсоветском
пространстве.
Однако по мере преодоления этих кризисных явлений в
казахстанском обществе начинает демифологизироваться общественное
сознание в отношении демократии и рынка, повышается политикоправовая культура людей. Этот процесс напрямую был связан с
социально- политическими переменами, которые стали происходит за
годы суверенитета и независимости республики. За это время
казахстанцы не только восприняли новые стандарты жизни, политический
плюрализм, но и максимально к ним адаптировались. Активное
включение людей в новые общественно-политические условия жизни
началось с коренного пересмотра и отказа от стереотипов марксистской
идеологии, норм коммунистической морали и атеизма. На смену им стали
приходить новые ценности - мир, порядок, стабильность, развитие
свобода, равенство, право. Были востребованы, умение управлять, решать,
исполнять и договариваться. Высоко стали цениться активность,
целеустремленность, деловитость, исполнительность.
Востребованность демократических ценностей в переходный
период в Казахстане можно рассматривать как составную часть т.н.
современной глобальной демократической волны [4]. Эта стадия перехода
общества к рынку и демократии предполагает конкурентную демократию,
рыночное хозяйство, социальное государство и массовое потребление.
Неотъемлемым элементом такого перехода явились либеральные
реформы. И, прежде всего - делегитимизация классического правого и
посткоммунистического авторитаризма, более справедливая социальная
политика, расширение политических свобод, усиление контроля
общественности за исполнительной властью, налаживание продуктивного
диалога власти и оппозиции, осознанный выбор цивилизационного
развития.
Весьма примечательным в социокультурной трансформации страны
был 1994 год, когда Н. А. Назарбаев провозгласил концепцию
Евразийского Союза, выступая перед профессорско-преподавательским
составом и студентами Московского государственного университета
имени М.В.Ломоносова. Российский ученый А.Дугин отмечает, что
Президент огромного независимого государства выступил с официальным
провозглашением евразийской доктрины как исторического императива,
как универсального призыва, как приглашения не только к мысли, но и к
действию, к конкретной реализации евразийского проекта.
159
По его мнению, это был поворотный пункт в истории идеи
евразийства, так как проекты стали обретать плоть, система интуиций,
обобщений и философских теорий начала воплощаться в конкретную
жизнь [5]. Он считает, что суть теории евразийства содержательная,
предельно нагруженная конкретным смыслом философия, стратегия,
геополитическая платформа. Действительно, это так, ибо о
необходимости создания Евразийского Союза начали писать в 20-30-х гг.
XX века классические евразийцы: Н.С.Трубецкой, П.Н.Савицкий и
Г.В.Вернадский, которые надеялись постепенно превратить Советский
Союз в Евразийский Союз путем смены коммунистической идеологии на
евразийскую [5].
Можно согласиться с тем, что интеграционная инициатива
Н.А.Назарбаева мобилизовала усилия страны СНГ к воссозданию единой
зоны - мира, безопасности, экономического процветания, духовного и
культурного единения. 3 июня 1994 г. Президент Казахстана Н. А.
Назарбаев направил всем главам государств СНГ документ исторического
значения – «Проект о формировании Евразийского союза государств».
Именно с этого момента стало возможно говорить о превращении
евразийства из чистой теории в конкретную политическую практику. Этот
проект предполагал объединение всех бывших республик СССР в единое
экономическое пространство при сохранении ими своего политического
суверенитета, что вызвало мощный резонанс в сознании политических
элит и народов стран СНГ [6].
Казахстанский ученый Ольга Видова отмечает, что Н.Назарбаев
быстрее всех понял: для того, чтобы стать процветающей страной,
необходима интеграция прежде всего внутри СНГ, нужен внутренний
рынок сбыта производимых товаров. Высказанная Президентом
Казахстана идея Евразийского союза явилась важным шагом на пути
осуществления интеграции бывших республик СССР. Она указывает, что
в марте 1994 г., когда была провозглашена идея Евразийского союза,
Нурсултан Назарбаев, еще не говоря о ней, ратовал за экономический
союз, проект которого был разработан в Казахстане. Проект
предусматривал заключение Таможенного союза, Валютного союза,
создание
общего
экономического
пространства,
согласование
внешнеэкономической политики, подчеркивал необходимость соблюдать
законодательство - таможенное, валютное, налоговое. Но сама идея
создания Евразийского союза, говорит она, даже теми, кто ее не в полной
мере понял, была справедливо воспринята как «глобальная и
неожиданная». Но не потому, что евразийские идеи впервые были
озвучены в Казахстане [7].
В условиях нынешней волны демократизации вектор и характер
социально-политической трансформации Казахстана был направлен на
устойчивое развитие в условиях глобального диктата высоко
модернизированных стран.
160
Литература
1. О Декларации о государственном суверенитете Республики
Казахстан / Постановление Верховного Совета Казахской ССР от 25
октября 1990 г.
2. Петрова В.Ф. Демократия посттоталитарного мира: история и
современность. - Алматы, Атамура, 1990.
3. Мизес Л. Либерализм в классической традиции: Пер. с англ. - М.:
Начала-Пресс, 1994.
4. Берлин И. Философия свободы. Европа. - М.: Новое литер. обозр.,
2001.
5. Савицкий П.Н.Континент Евразия. - М.: 1997. Трубецкой Н.С.
История. Культура. Язык. - М.: 1995. Вернадский, Г. В.Русская история.
пер. с англ.– М.: Аграф, 2001.
6. Дугин А.Г. Евразийская миссия Нурсултана Назарбаева. - М.:
Евразия, 2004.
7. Видова О. Нурсултан Назарбаев. Портрет человека и политика. М.: 2014, изд. 2-е, доп.
Khitruk E.B.
Ph.D., assistant professor of ontology, epistemology and social philosophy.
Tomsk State University
THE «DENATURALIZATION» AS AN EFFECTIVE STRATEGY
OF PHILOSOPHIZING
Never before ontology and closely related to it categories of “real”,
“natural”, “material” underwent such a major change and rethinking as
nowadays. Problematization of reality became one of the main intrigues of
modernity. The “Death of God”, so desperately claimed in the philosophy of
Nietzsche, meant the loss of trust to supernatural perfect world of beauty, truth
and goodness, which was a base for classical western philosophy’s ideas. The
“Death of God” made man understand and describe the world as it is
represented by our experience, abstracting from possible, suggested or desired,
transcendental foundations.
But the awakened one, the knowing one, saith: “Body am I entirely, and
nothing more; and soul is only the name of something in the body.” [1.P.33], Zarathustra exclaims. By the passage, F.Nietzsche shows that the main mistake
of classical philosophy is neglect of material, feelable world, of human body.
However, this viewpoint detects the absolute certainty that the body itself, the
material world, available for our perception, are inviolable, undeniable realities.
With this ontological status embodiment gets a lot of focused attention in the
philosophy of XX century, where physiology, biology, naturalness open all the
ambiguity of their definitions.
161
The philosophy of Michel Foucault became the turning point in
understanding of embodiment. Following the genealogical methodology of
F.Nietzsche, he poses a problem of body concept as ontological and biological
constant. Essentially human body in culture never can be only a fact or
biological substance. Human embodiment is an integral part of great meaning
tandem of power-knowledge: “Body is loaded directly in the political sphere.
Power relations hold it with death grip” [2.P.39]. “Pure”, biologically funded
anatomy is illusion. What really has attitude to reality, Foucault calls political
anatomy, “investigation of political body” as a complex of material elements
and technics, acting as weapon, means of translation, communication channels
and purchases for relationships of power and knowledge, which invade and
subdue human bodies, transforming them into perception object” [2.P.43].
Tortured and executed body, drilled and disciplined body, human body in
common is a cultural construct, shot through with power relations, discursive
practices. It is always a political body, which is understood, interpreted, marked
by certain way.
However, the dynamics of power is such that marking of the body and its
political capture, for the first time putting it in the cultural front row, making
the body visible, are realised with practice of expulsion. So the way is that the
body, created by discourse, appears to be non-discursive or natural, what
generates an illusion of ontological rootedness of embodiment, opposing
artificial cultural field.
The philosophy of M.Foucault poses a problem of ontology of
embodiment in two aspects:
1.
A "Visible" body is proclaimed as a cultural construct, embodying
the mechanisms of power - knowledge.
2.
Predetermination by discourse and the body political markedness
are veiled by power discourse, creating the effect of naturalness.
The principles of modern post-feminist and gender philosophy are
perceived as a fundamental methodological base. They are used to explain the
phenomenon of Natural today, which includes not only "natural" body and
"natural" sex, "natural" opposition of the sexes, "natural" sexuality and
"natural" methods of its expression. In other words, understanding of the body
within the framework of the discourse, which had been proposed and developed
by Michel Foucault, put the category of natural into question and that helped to
formulate and solve basic issues of feminism and gender studies anew.
Leading American gender philosopher Judith Butler is regarded as
the leading theorist, adopted and developed the issues of M.Foucault applying
to a wider range of problems. Butler specifies her approach as a strategy of
“denaturalization” of gender and sexual differences, which is connected mostly
with denaturalization of body and deconstruction of subject in Foucault’s
critical ontology. From this perspective, the main issues of the philosophy of
Judith Butler can be explicated in the following basic aspects.
1.
Denaturalization of body/sex.
162
Theoretical feminism, which origin is probably connected with wellknown book of Simone de Beauvoir “The Second Sex”, originally proceeds
from the difference of biological substance of sex (chromosomal, hormonal
compound, human anatomy structure) and socio-cultural aspect of sexual
identity, which is commonly called gender since 1970s. As opposed to natural
sex, gender is deemed as artificial and culturally-based superstructure. So, as
G.Lerner said, gender is “a costume, a mask, a straightjacket, wearing which
men and women play their unequal roles” [3. P. 209].
Obviously it is deemed that the “straightjacket” of gender subdues
objectively and independently from culture, language, stereotypes of existing
biological men and women. Establishment of sex as non-discursive ontological
fundamental base is one of attributes of modernism of feminist theory,
determining so called ontology of naturalness. Postfeminist interpretation of
this establishment, represented in philosophy of Judith Butler, opens all the
doubtfulness of traditional distinction on sex and gender. First of all, analysing
de Beauvoir’s work, Butler takes notice of contradictions in explication of
gendering the certain body. On the one hand, gender is deemed as certain social
superstructure relatively to sex, kind of expression of biological signature. On
the other hand, actual gendering is connected with rude repressive cultural
influence, without any available alternative variants or free will. “The human
does not become an expression of certain gender by free choice, because
gender identity is ruled by certain set of strict taboos, conventions and laws.
Inconsistent gender expression is punishable: a man in Maine walked down a
street wearing a dress like woman: the next day his body was found in ravine”.
[4.P.296]. Lots of examples of negative attitude to transgender people only
approves repressive strategies of intrusion of gender identity. If gender
conformed sex, than mechanism of cultural enforcement would even not exist.
From the point of view of Judith Butler, this gendering contradiction allows to
formulate very important conclusion that is: “Causal relationships between sex
and gender do not exist, but also biological reality, which we call sex, itself is
historical construction and really is political category “[4.P.302]. Gender
naturalization is really only one of lots of methods for intrusion of certain
gender identity. The human must behave oneself, dress, speak, and think quite
like a man/woman, because of being a male/female person, so because this
person is a man/woman. Appellation to ontology in this case is repressive
mechanism, with which help the individual agrees to wear the straightjacket of
gender. Nevertheless, in most cases this straightjacket is put on much earlier
than the individual gets an ability to choose, for example, by putting a
blue/pink ribbon on a newborn. Somehow lots of examples of keen
(transgender people) or slacken (masculine women or feminine men)
opposition to definite gender identity denies essentialist / interpretation of sex.
“There is no body retreat which have not been interpreted in meanings of
certain culture, therefore, sex could not be evaluate as pre-discursive
anatomical fact. Actually by definition sex has always been cultural product”
[5.P.308]. Therefore, it is impossible to approve the existence of male and
163
female bodies outside of cultural context. Human body, sex-possessing body is
“tainted” by discourse and it possess "real" and visible existence only due to
this fact.
2.
Deconstruction of the female subject.
So, body in general, and, therefore, female/male body in particular
represents the cultural construct. This establishment unexpectedly brings into a
question this substantial “we”, on which classical feminism is based. If it is
very complicated to speak about the existence of human body as such, in what
meaning and on what ground female explication as subject of feminist
discourse is possible? What is ontological status of woman in situation of
female body denaturalization?
Feminist theory developed following exact purpose of describing and
representation of female experience, which is often forced or understood in the
wrong way, specific compared with male one. Androcentrism, which appeared
to be having no alternative style of mind and language of west-european
culture, produced many female conceptions, included in common binary
paradigm and formulated without participation of women themselves.
Representation of woman in different sociocultural and political aspects
became the main purpose of feminism. In other words, female subject,
requiring adequate representation in language, culture and politics , funds the
existence of feminism itself.
But what does this female subject appears to be? How non-contradictory
and “naturally” is its existence “before” and “beyond” the discourse, requiring
the representation in it? J.Butler answers these questions, explicating several
problematic aspects.
Firstly, female concept is an object of discussion and disagreement even
within feminism itself, because all the attempts to formulate contents of
feminist “we” necessitate an expulsion of certain category of people who think
they are women from descriptive borders of female subject. Therefore, for
example, classical feminism, describing and representing the problems of
european women, deals with criticism from coloured women. Feminism,
describing female substance in maternity, ignores interests of women who are
not able or do not want to become mothers.
Secondly, female concept is also driven by context of specific historical
era, depending on which the content of this term is constituted in different
ways.
Thirdly, the category of woman unavoidably exists in close connection
with categories, which mean other types of identity – race, class, ethnic, sexual,
regional. “As the result – J.Butler notices, - it is impossible to single out “sex”
from interwoven political and cultural layers, where it is consistently
reproduced and supported” [5.P.302].
From the point of view of Judith Butler, all this incompliance and
extreme contradictory of explication of female subject approves that this
subject itself is a discursive construct, not preceeding condition, but the result
of feminist discourse. Here, essentially, Foucault’s methodology is used, by
164
which a woman is denounced as discursive establishment and constituted as
pre-discursive natural substance: “actually the law generates and then conceals
the substance “subject before law” to refer to this discursive construction as to
naturalized basic supposition, which legitimates its own regulative hegemony
later. “Female” category – the subject of feminism studies – generates and
regulates by the same power structure, with which help they fight for
emancipation” [5.P.301].
Moreover, aspiration to operate feminist subject as stable and noncontradictory fact, as “natural” reason of political movement and cultural
representation, acts as repressive mechanism, with which help individual or
group of individuals acquire status, which is put in rude binary opposition.
Specific, unique and united “female” opposes to “male”, thereby supporting
traditional “forced hierarchy” and fundamental dualism of classical mind. In
other words, calling myself a woman and relating my individuality to particular
group identity, I accept also common context, in other words, a set of culturalhistorical interpretations and connotations of female, confirmed by westeuropian tradition.
So it is not surprising that feminism, representing really strong political
force, which changed accents setting in political and cultural life of modern
humanity, also caused and causes negative attitude among this part of
“electorate”, which it is supposed to represent. It is also significantly that the
word ”feminist” often is used and understood in really dismissive meaning by
people who owe not only their rights to have vote, property and education, but
also quality of their life, opportunity to realize themselves completely in
modern society, to feminism. This understanding of feminism is paradoxical,
but it is caused by real reason, which is, as Judith Butler notices, a low level of
feminist self-criticism, which cannot admit constructive power of their own
discourse. “The opinion that feminism can achieve wider representation of
subject which it constructs, ironically can cause a failure because feminism
refuses to take into consideration the constitutive power of their own claims for
representation” [5.P.303].
Deconstruction of the female subject, nevertheless, does not cause “the
death of woman” and “the death of feminism”. In the opposite, understanding
of use of these terms is an important step to emancipation, because it is first to
open female substance for redefinition, liberating it from fixation on traditional
subordination positions. “To deconstruct the subject of feminism is not, then, to
censure its usage, but, on the contrary, to release the term into a future of
multiple significations, to emancipate it from the maternal or racialist
ontologies to which it has been restricted, and to give it play as a site where
unanticipated meanings might come to bear. Paradoxically, it may be that only
through releasing the category of women from a fixed referent that something
like “agency” becomes possible.” [6.P.251].
So Judith Butler admits that declarations on behalf of women are
completely excused within legislation, demonstrations, radical feminist actions
and other political initiatives. But everything does not make sense if it is not
165
based on deep understanding of contradictory and relativity of any definition of
female subject. Moreover, without this understanding any appellation to female
substance as to “matter of course” substance represents a mechanism, which
supports traditional subordination of female/male in culture, so the result,
which is directly opposed to feminism purposes and objectives, is reached.
From J.Butler’s point of view, to deconstruct female substance means to break
out this term to that et cetera, which underlied it originally, but earlier, was
understood as something, which should be overcome in fixed referent.
Actually, it is a way to detecting of multiple meaning of being a female, getting
freedom of being female.
Aspects of denaturalization strategy, represented in philosophy of Judith
Butler, show effectiveness of using Foucault’s methodology relatively to
fundamental problems of modern feminist and postfeminist discourse.
Explication of discursive causation of “natural” male/female body, female and
homosexual subjects opens new opportunities of overcoming binary
oppositions of western culture, cramming in “straightjacket” of gender, sexual
and other fixed identities. Nevertheless overcoming one problem unavoidably
detects a perspective of others, also serious ones. What or who will stay under
this straightjacket after putting off all the discursive constructs? If I am not a
woman, a sexual object, an epistemological subject, a body, so who am I? Is it
possible in this case to talk about someone, who is repressed by traditional
binaries and ontology of naturalness, and waits for liberation through
fundamental deconstruction? Or someone – is already a subject, that means
fiction, constituted by subjection mechanisms? “To be dominated by a power
external to oneself is a familiar and agonizing form power takes. To find,
however, that what "one" is, one's very formation as a subject, is dependent
upon that very power is quite another. Subjection consists precisely in this
fundamental dependency on a discourse we never chose but that, paradoxically,
initiates and sustains our agency” [M. P. 15-16].
The perspective of deconstruction may be either revealing the emptiness
of nothing or, according to J. Butler, a liberating breakthrough that will finally
become the door to the unknown, but positive society of mobile definitions. In
any case, the natural, material, corporeal cannot be perceived irrespective of the
language, power and discourse any longer. The ontological status of these
categories can no longer be considered a certain one.
References
1.
Nietzsche F. Thus Spoke Zarathustra: A Book for All and None.
Tr. from Germ. –Y.Antonovsky. - M.: OOO “AST Press”. Kharkov: “Folio”,
2004. – 395p.
2.
Michel Foucault. Discipline and Punish: The Birth of the Prison. /
Tr. from Fr. – V.Naumov. - М.: Ad Marginem, 1999. – 478p.
3.
Sociology: Encyclopaedia /
Editors: A.A.Gritsanov,
V.L.Abushenko, G.M.Evolkin, G.N.Sokolov, O.V.Tereschenko. – Mn.:
Knizhny Dom, 2003. – 1312p.
166
4.
Butler Judith. Gendering the Body: Beauvoir's Philosophical
Contribution // Women, Knowledge, and Reality: Explorartions in Feminist
Philosophy / editors: Ann Garry, Marilyn Pearsall; tr. from English – M.:
Russian Political Encyclopadia (RUSSPEN), 2005. – P.292 – 303.
5.
Butler Judith. Gender trouble // Gender Theory Anthology. Editor
– E.Gapova. – Minsk: Propilei, 2000. – P.297-346.
6.
Butler Judith. Contingent Foundations: Feminism and the
Question of 'Postmodernism' // Introduction to Gender Studies. P.II.:
Chrestomathy / editor: S.V.Zherebkin – Kharkov: KCGS, 2001; StP.: Aleteia,
2001. – P.235-257
7.
Butler Judith. The Psychic Life of Power: Theories in Subjection /
Tr. by Zaven Babloyan – Kharkov: KCGS; StP.: Aleteia, 2002. – 168p.
Section XI. Philology (Филологические науки)
N.V. Stepanova
Saint-Petersburg State Electrotechnical University, Department of Foreign
Languages, PhD, senior lecturer
CONCEPTUALIZATION OF THE RECESSION.
ORGANIZING FRAME «CRISIS»
All changes and processes happening in public life, including the crisis
phenomena are reflected in a media discourse. Various mass media constantly
touch upon a subject of the economic recession, describing problems and
prospects in details, offering ways of recovery from the crisis.
The problem of crisis image development in English-language economic
media texts appears to be essentially important along with the cognitive units
involved in a crisis discourse studying.
The material of our research is represented by English-language financial
and economic periodicals "The Economist", "The Financial Times", "The Wall
Street Journal" issued in the period of crisis 2008-2009. [4].
Various ways of representation of the crisis are found in the considered
media texts. Recession can be shown as the disease affecting physical aspects.
In this case the economy, the market or the particular organizations are
conceptualized as a body or its parts and organs (stomach, brains, head).
Indigestion and paralysis belong to metaphorical judgment of this kind.
Crisis can also be conceptualized as the mental disease affecting mental
processes. Thus, the market and economy are conceptualized as mind, and
recession acts as various forms of mental disorders.
167
It should be mentioned that that sort of interpretation of the crisis is not
new. The metaphor “the Great Depression” or simply “the Depression” has
existed for a long time in the economic press, participating in conceptualization
of one of the strongest financial shocks in the world economy.
Crisis is generally represented as an unhealthy body, or organ opposed,
respectively, to a healthy organism (stomach, brains, head). In other words, in
an economic discourse of the crisis period we see the scheme "body" projected
onto the blended space and generating the emergent structure [3] in which the
crisis is conceptualized as a particular disease.
This scheme opposes crisis state of the economy to the “no crisis state”.
Any metaphor in a crisis discourse of economy including the scheme of a body
can participate in realization of the referential strategy. The metaphorical
judgment of the market and crisis through body is not necessarily related to the
conceptual metaphor of an illness, there can be any other kind of metaphor
found. [4].
Various ways of crisis conceptualization give reason to speak not only
about separate concepts of a crisis discourse, but also about an organizing
frame “CRISIS” which can be presented as follows:
1.
Dynamic structure: actions of certain people (investors, borrowers,
bankers, officials) and organizations (companies, the government) on
prevention of the crisis and smoothing of its consequences, and also ordinary
economic activity (investment, purchase and sale of shares, trade relations,
etc.);
2.
Image schemas: 1) source-way-purpose where the human body or
its organs become a source, and a final point (i.e. the purpose) is any aspect of
the recession, in particular, decrease of the activity of a bond market,
pessimism of the investors or crisis in general; 2) "container", which is a vessel
itself (a bottle, a lamp), and the crisis which represents the contents of the
vessel. In this case the recession could be compared to the substance which
flowed out (or was released in a different way) from a vessel. Another kind of
the "container" scheme option is "surface" scheme where the market is
conceptualized as a surface (for example, bread) on which the substance (the
butter representing investments, for instance) extends. [1];
3.
Temporal parameters: during crisis Time is crucial as everyone
looks forward to the ending of the recession. Particular time span is necessary
for the recovery of the economy as well. Here an important role is played by
concepts (in particular FEAR and FAILURE) and their temporal organization.
[4, с. 92, 101].
4.
The vital relations characterizing the organizing frame “CRISIS”
are generally the following: 1) relationships of cause and effect (the reasons
and consequences of the recession and diverse actions in the course of the
crisis); 2) time (the crisis duration, time necessary to overcome it); 3) change
(the changes happening in the economy under direct or indirect impact of the
crisis); 4) a role (roles of particular persons and organizations in generation and
elimination of the crisis and its consequences, agent-patient, agent-action
168
relations); 5) similarity (metaphorical similarity of the crisis in general and its
separate aspects with the person, human body, human diseases, the natural
phenomena, chemical compounds, lessons learnt). [2], [4, с. 161-163].
It is important to note that in blending of metaphors an important role is
played by the topos of quantity, activated in the emergent structure [3; с. 5]
through conceptualization of concrete nouns as abstract ones, transformation
of singular nouns in plural ones.
References
1. An appetizing spread [Text] // The Economist. - November 15th-21st,
2008. - p. 79.
2. Fauconnier, G. Mental Spaces [Text]. - Cambridge: Cambridge Univ.
Press, 2004. – 240 pp.
3. Hart, C. Critical Discourse Analysis and Metaphor: Toward a Theoretical
Framework. – 2007 [Electronic resource]. - Mode access:
http://northumbria.academia.edu/ChristopherHart/Papers/8809/Critical_
Discourse_Analysis_and_Metaphor_Toward_a_Theoretical_Framework
4. Stepanova, N. English economical mediatexts of the crisis period:
cognitive discourse analysis. Ph.D. dissertation. 10.02.04. – SaintPetersburg, 2014. – 215 pp.
Юнаева Е.Г.
кандидат филологических наук, доцент
Дипломатическая академия МИД России
ЭВОЛЮЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КОНТЕКСТА
КАК ДЕТЕРМИНИРУЮЩИЙ ФАКТОР РАЗВИТИЯ
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
В СИНХРОНИИ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА
В средне- и ранненовоанглийский периоды начинается
переструктурация
социальных
отношений,
сопровождаемая
формированием профессиональных групп населения. То же самое
наблюдалось и в отношении церкви. Первые ордена составляют рыцари,
которые строго ограждают свои ряды от проникновения других сословий,
затем в ордена доминиканцев, францисканцев и прочих проникают
“разночинцы” и на последнем этапе братства низших слоев. Это особенно
заметно в эпоху Уиклиффа и лоллардов.
Понятно, что все социальные изменения находят отражение в
уставах, грамотах, приказах и прочих текстах, число и разнообразие
которых резко возрастает. При этом импульсом такого возрастания
является всплеск идеологической борьбы и расширение ее социальной
базы. Особых масштабов эти события достигают в средние века. Развитие
169
социокультурного контекста неизбежно приводит к расширению спектра
тематических полей, охватывающих терминологию, «обслуживающую»
интересы тех или иных социальных групп.
Среди других эволюционных изменений социокультурного
контекста немаловажную роль играла централизация власти
нормандскими королями. Этот процесс сопровождался еще одним
важным социальным фактором - развитием профессионально-групповых
союзов и организаций, в результате чего центральная законодательная
деятельность и трудовое законодательство сформировали две отдельные
сферы. Со времен Хартии Вольности начался процесс выделения
тематических
единиц,
регламентирующих
профессиональную
деятельность в отдельных жанрах профессиональной регламентации.
Таким образом, синтетической эволюционной тенденции сопутствовала
аналитическая тенденция, которая проявилась в том, что под влиянием
объективных исторических причин в XIII-XIV вв. выделились сферы
профессионально ориентированной лексики.
В XII в. жанры деловой документации составляли ассизы (Assizes),
конституции (Constitutions), постановления (Provisions) [2, с.8], хартии
(Charters). Полностью законодательная структура сложилась при Генрихе
III, когда, в конце XIII в. вышел трактат Брэктона “A Treatise on the Laws
and Customs of England”. Более раннее аналогичное издание
приписывается известному политическому деятелю Глэнвиллу (1187),
однако оно было не столь исчерпывающее, как труд Брэктона. [2, с.4].
На
формирование
терминосистем
оказало
влияние
усовершенствование отношений законодательной и исполнительной
власти.
До Генриха I исполнительная власть была сосредоточена в рамках
местных судов (local courts), состоявших из феодала и его приближенных.
Они творили свои законы, независимые от королевских указов. Их
существование было полностью автономно по отношению к
центральному исполнительному органу Curia Regis, в состав которого
входили крупные феодалы и король - главная фигура древнего
законодательства. Попытка провести централизацию института судебной
власти была предпринята еще Вильгельмом Завоевателем. При его
правлении были собраны в единый свод законов все значимые англосаксонские законодательные тексты (Laws and Institutes, V.2), однако
ничего кардинально нового, кроме этой компиляции, в законодательство
внесено не было. Реформы Генриха II направляются на преодоление
изолированности местного законодательства, на создание иерархически
подчиненной законодательной системы, во главе с центральной властью
(данный процесс проходил в русле общей политической линии,
направленной на централизацию власти, на организацию государства по
нормандскому образцу).
Изменения, вызванные реформами Генриха II, затронули тематику
деловой документации. Напомним, что в ранних текстах тематика
170
сводилась в основном к наказаниям за телесные повреждения и к
назначению вергильдов, начиная с XII в. тексты направлены на
регулирование социальных, в том числе имущественных отношений
между различными слоями общества.
В конце XIV - начале XV вв. начал активно развиваться еще один
аспект законодательной деятельности - экономическое законодательство.
Оно было инициировано городскими общинами, которые отстаивали свои
интересы в отношении субсидий в казну. Ранее (XIII в.) в процессе
формирования сословно-представительской монархии борьба шла в
основном за политические прерогативы суверенитета в лице короля и его
администрации с одной стороны, и сословной группы - с другой. С
середины XIV в. представители городов начинают выдвигать
“законопроекты, призванные обеспечить их хозяйственное процветание в
той или иной сфере ремесла и торговли” [2, с.17].
В раннекапиталистическую эпоху баланс в тематическом
репертуаре
сдвигается в область политических и экономических
отношений. Как отмечает В.Б.Романовская, при использовании модного
термина “социальный заказ”, можно сказать, что английские
парламентарии, принимая тот или иной статут, выполняют определенный
социальный заказ, т.е. заказ тех социальных слоев, процветание которых
было связано с укреплением английского промышленного производства
[1]. Эти слои называются ранне-, или квазибуржуазными (купцы,
суконщики и пр.), напр., 5. Eliz. For artificers, labourers, apprentices (Сap.
4).
И, наконец, в середине XIV в. стало развиваться “рабочее
законодательство”. Парламентский статут 1350-51 гг. включил в число
профессий “рабочего” и “служащего” с установлением фиксированных
заработных плат. В эпоху правления Елизаветы и Якова I (revolutionary
epoch of the Long Parliament and the Commonwealth) был принят целый ряд
законодательных мер, учитывающих интересы беднейших слоев
населения: 5. Eliz. For the relief of the poor (Cap. 3), 7&8 Jac. For the
execution of laws of rogues, vagabonds, & c. (Cap. 4).
Таким образом, эволюционные изменения в содержании и
прагматике текстов обнаруживают тенденции к расширению тематики и
фиксации терминологической системы политической и экономической
коммуникации.
В новоанглийский период терминологическая лексика фиксируется
и в других документах - хартиях, уставах, указах.
Признаки профессиональной и социально-групповой коммуникации
утрачивают ассоциативные связи с прескриптором как лицом верховной
законодательной или исполнительной власти и формируют доминанты
коммуникативного текста уставов гильдий.
Такие тексты реализуют свое прагматическое назначение в рамках
более или менее ограниченного социального пространства: локального
(напр.,
firth-guilds),
социального
(напр.,
гильдии
сословий),
171
профессионального (напр., гильдии моряков) или имущественного (напр.,
гильдии бедняков).
Расширяя сферы заинтересованных слоев населения в свободной от
социальной зависимости городах, гильдии могли объединять
подавляющую часть их населения. Поэтому гильдии городов (или
народные - firth gilds) были прямыми предшественниками городских
сводов законов (town constitutions).
В англо-романский период широкое распространение получает еще
одна жанровая разновидность текстов, а именно, письменных
распоряжений (указов). Впоследствии (с XV в.) в рамках данной
подгруппы регистрируется множество текстов кратких королевских
указов (или приказов).
WRITS TO THE SHERIFF OF EVERY SHIRE IN ENGLAND, TO
MAKE PROCLAMATION THAT RETURNS SHALL BE SENT UP BY ALL
THE GILDS
(a) The Writ for Returns from the Social Gilds.
Richard, by the grace of God, King of England and France and Lord of
Ire-land, to the Sheriffs of London, greeting. (1)For certain good and
reasonable causes brought and made known before us and our council in our
last Parliament, held at Cambridge, We, strictly enjoining, command you that
you do (2) at once, on sight of these presents, in the city aforesaid and the
suburbs thereof, where it shall seem to you best, (3) let proclamation be made,
openly and publicly, that all and every the Masters and Wardens of all gilds and
brotherhoods whatsoever within the said city and the suburbs thereof, shall
send up returns to us and our council, in our Chancery, fully, plainly, and
openly, in writing, before the feast of the Purification of the blessed Virgin
Mary now next, wheresoever it may be, as to the manner and form and
authority of the foundation and beginning and continuance and governance of
the gilds and brotherhoods aforesaid.
Первой частью текста является интродукция, где происходит
заполнение переменных коммуникативного контекста “адресат адресант” 1. Адресантом в базовой коммуникативной рамке (адресант 1)
является король, адресатом - шерифы.
Конкретизация составляющих модели адресата приводит к
специализации коммуникативного контекста, что, в свою очередь
способствует
жанровой
специализации,
и
соответственно
терминологизации лексических единиц.
Эволюция социогенных потребностей и дифференциация социопрагматических контекстов приводят к появлению значительного числа
документов, направленных на профессиональные или социальногрупповые интересы.. Все профессионально- или социально-групповые
объединения, создаются уставами, которые обнаруживаются в источниках
исследуемого периода.
Самые ранние уставы принадлежат гильдиям купцов. Так, известна
“Gild Merchant” Престона (1175-1185), аналогичная гильдия в Винчестере
172
ведет свое начало со времен Ричарда I (1189), во время правления Иоанна
(Джона) 1199-1216 гг. подобная гильдия возникла в городе Yarmoth,
также при Генрихе III (1227) (Guilds: xxiv).
Фундаментальной идеей гильдий было объединение ради взаимной
помощи на основе “братских чувств” (“feeling of brotherhood”, “brotherly
aid and social charity”) (ibid: xxvi). Как известно, гильдии можно
подразделить на два больших класса - социальные и профессиональные
гильдии (the Social Gilds; the Gilds of Crafts). В особенности социальный
фактор проявляется в социальных гильдиях, в отношении которых
отмечается следующее: “The Social Gilds were founded upon the wide basis
of brotherly aid and moral comeliness, without distinction (unless expressly
specified) of calling or class, and comprehended a great variety of objects”
(ibid: xxvii).
Прагматический контекст социальных гильдий включает такие
компоненты, как групповые интересы “коллективного адресанта”,
которые противопоставляются интересам, установкам и предпочтениям
личного и общественного характера. Релевантным является в ряде
случаев имущественный ценз (низкий) и социальный уровень
коллективного адресанта.
В модели адресата отчетливо выделяются две подструктуры,
образованные в результате противопоставления групповых интересов
коллективного автора установкам всех остальных слоев общества. Первая
подструктура плана адресата включает социальные институты
исполнительной и законодательной власти, в адрес которых
декларируется устав гильдии. В этом случае текст устава выступает как
декларативный документ, не содержащий идеи необходимости
выполнения предписываемого, а лишь констатирующий
факт
регистрации гильдии.
Второй план модели адресата составляют конкретные личности,
принадлежащие к данной гильдии, а терминология несет значительную
функциональную нагрузку. Специализация модели адресата, как
представляется,
определяет
процессы
терминологизации
в
среднеанглийский и ранненовоанглийский периоды.
Подобные тексты изобилуют наименованиями лиц экономической
терминологии. В заглавии текста производится указание социально групповых или профессиональных признаков адресата. Подзаголовок
конкретизирует локальные границы действия устава, уточняя его
социальное пространство (как правило, пространственный модификатор это топоним): The “Gild of the Holy Cross” of Birmingham; the Joiners and
Carpenters of Worcester; the Fullers and the Ringers of Bristol; the Tailors, the
Cordwainers and the Bakers of Exeter; the “Shephirdes Gild” of Holbech; the
“Young Scholars” of Lynn; the “Shipmanes Gild” of the same place; the
“Peltyers” and others of Norwich; the “Poor Men” of Norwich; the “Tailors” of
Lincoln; the “Gild of the Palmers”of Ludlow.
173
В целом, как показывает изучение текстов англо-романского
периода, английский язык обогатился следующими наиболее частотными
терминологическими единицами.
Abaten > abate (аннулировать) от старофр. Abatre (сбивать),
восходящего к латинскому abbattere.
Accepten>accept от старофр. Accepter от лат. Acceptare.
Accioun>action от старофр. accion, лат action.
Acte>act от старофр. Acte, восходящего к латинскому перфектному
причастию actum от глагола agere (делать).
Armes>arms от латинского arma (оснащение, оружие, вооружение).
Assise>assize (заседание, судебное разбирательство, суждение,
положение).
Benefice> benefice (доброта, милость), а также его производные
(beneficiant, benefactor) от старофр. benefice, лат. Beneficium (милость,
дарование поместья).
Cost>cost от старофр. coster, лат.constare (стоять крепко, состоять,
сохраняться, длиться, стоить).
Dette>debt от старофр. Dettre, восходящего к латинскому
перфектному причастию debita от debere (быть должным).
Moneye из старофр. moneie от латинского moneta, откуда также >
mint (монетный двор). Слово moneta раньше имело значение
«напоминание» и употреблялось в этом значении как прозвище Юноны, в
храме которой чеканились монеты.
Taxatioun>taxation (обложение налогом, взимание налога) от
старофр. taxation, восходящего к латинскому taxare (оценивать, ценить,
торговать), позднее лат. taxa, которое через старофр. taxe дало две
лексемы – tax и task. Интересно отметить, что первая является термином,
а вторая относится к общеупотребительной лексике.
Validity (законопослушный, основательный) от франц. validite,
восходящего к лат. validus (крепкий, здоровый), откуда > valid (имеющий
силу, веский, здоровый).
На материале приведенных примеров видно, что одна лексическая
единица реализует, как правило, несколько значений, ряд из которых
попадают в специальный коммуникативный контекст и подвергаются
терминологизации, а другие являются консубстанциональными
терминами или обычными номинативными единицами. Данные типичные
примеры
(наиболее
частотные
лексические
единицы
с
терминологическим значением) иллюстрируют основной способ
заимствования изначально латинского понятия через старофранцузский
язык.
В сфере лексики кредитных отношений вплоть до 16 века
эмерджентных сдвигов не наблюдается. Во второй половине XVI в. в
обществе возникла серьезная проблема ростовщичества, которая вызвала
вспышку ожесточенных протестов. Помимо жизненной практики,
требовавшей качественно новой кредитно-финансовой деятельности,
174
интерес к данной проблеме в Англии стимулировался проводимой
Тюдорами экономической политикой. Акт 1545 г. Генриха VIII сильно
урезал интересы ростовщиков, разрешив взимать не более 10% прибыли,
но тем самым фактически легализовал само ростовщичество. В 1552 г.
при Эдуарде VI этот статут отменили, значительно затруднив финансовые
отношения, но при Елизавете Тюдор вновь была разрешена 10% ставка
кредитов.
После легализации 10% ставки продолжалась борьба за запрет
ростовщичества. В борьбу включались и проповедники. Особую роль
сыграли проповеди М. Мосса, в частности “Обвинение и изобличение
ростовщичества” (1595 г). Но при этом прагматический ракурс в
отношении этих понятий смещается, наполняя их новым (как правило,
меркантилистским) содержанием.
Дальнейший импульс эволюционные изменения экзогенного и
эндогенного характера формирующиеся терминосистемы получили в
период перехода от господства двуязычия к монолингвизму. Как
известно, в рамках юридической и научной коммуникации доминировала
латынь при наличии эндогенных субстратов. Кроме того, латынь и
английский дифференцировались по признаку формы актуализации
дискурса (письменный-устный). В институциональной коммуникации
доминировал французский язык того времени. В терминах синергетики
можно охарактеризовать период двуязычия (при доминантном положении
одного из языков) как период хаоса, стремящегося к порядку. Признаки
хаоса видятся, прежде всего, в самом явлении, а также в
этноспецифическом характере языковой ситуации того времени. В силу
исторических причин существовало не только по сути дела три
государственных языка, но и целый ряд диалектов, которые при переходе
к «точке» становления национального языка вносили существенную долю
информационной неупорядоченности.
В таком прагматическом контексте аттрактором, определяющим
важные эволюционные процессы, явился синергизм на уровне
текстопостроения, когда традиции, например, латинских документов,
заимствовались для вербализации национальных реалий. В результате
сформировался целый пласт терминологических единиц не только
номинативного, но и предикативного характера.
Следует акцентировать внимание на том, что период двуязычия при
доминантной роли латинского языка и традиций текстопорождения
являет собой закономерный этап развития терминосистем, который
можно охарактеризовать в терминах бифуркации и как стремление
хаотических систем к структурации и упорядоченности. Однако важно
отметить, что данная тенденция не является регрессивной, так как в русле
ее в средне- и ранненовоанглийский периоды формируются новые
традиции терминообразования.
175
Литература
1. Романовская В.Б. Законодательство английского парламента ХIII
– XV веков: Автореф.дис…канд.юр.наук. – М., 1990. – 22 с.
2. Smith K., Keenan D. English Law. – London, 1976. – 730 p.
Section XII. Jurisprudence (Юридические науки)
Laurita R. Didigova
Master's Degree Student, department of administrative and financial law
at institute of law at Peoples' Friendship Universiry of Russia
DEVELOPMENT OF ELECTRONIC DECLARATION
IN CUSTOM AFFAIRS IN RUSSIA
Federal Customs Service of Russia has led transfer on electronic
declaration of customs transit. The transition to paperless technology for
declaring the goods placed under the customs procedure of customs transit and
will allow to reduce the terms of customs operations. Significantly raising the
level of information interaction of customs bodies and participants of foreign
economic activity, is able to provide automatic processing of data contained in
the submitted documents. It is making increase efficiency of making decisions.
The first electronic customs declaration was submitted in Russian Federation
in 2002. But this form of declaration did not become common at that time
because it had no relevant legal basis and the customs offices were not
adequately equipped. Electronic declaration and the submission of documents
in electronic form for customs clearance were legally enshrined when the
Customs Code was adopted in 2003. [1] In 2004, the Federal Customs Service
adopted several legal acts determining the procedure for electronic declaration,
then it gradually began to be used by the customs authorities, and certain
participants in foreign trade switched to that form of declaration. In 2008,
electronic declaration received a new impetus when the Federal Customs
Service developed the means for electronically declaring goods through the
Internet.
There are two methods used by The Federal Customs Service, first is
getting declaration through the Internet where the declarant submits documents
attached to the electronic declaration to the customs authorities, filling in the
special electronic forms, inter alia order electronic declaration, the documents
go through the scanner in unfrozmlized form.
For these purposes, the FCS of Russia issued an order on February 18,
2015 № 62-r, [2] in which the customs authorities in the pilot area the
experiment is conducted for the declaration of goods placed under the customs
176
procedure of customs transit, in electronic form (hereinafter - the experiment).
As part of the experiment realized the possibility of submission of the transit
declaration and the documents on which it is filled in the form of electronic
documents.
During the period from July 2015 more than 100 electronic transit
declarations have been successfully registered with the customs authorities
included in the pilot zone of the experiment. Electronic information exchange
between the declarant and the customs authorities is carried out in real time,
using the means of ensuring the integrity, availability and confidentiality of
information.
Interaction of declarants and customs authorities of the declaration of
goods placed under the customs procedure of customs transit, in electronic
form is carried out with the use of electronic signatures issued by certification
centers in the Russian Federation. Before submitting the data to the customs
authorities all the documents previously placed in an electronic document
archive of the declarant. The information system of customs authorities
processing the data and assigns a unique identification number for each
downloaded document. Electronic transit declaration (hereinafter - ECD) can
be submitted to the customs authority within 30 days of receipt of the unique
identification number.
Of customs operations at the Customs transit declaration in electronic
form provides the ability to remotely ensure the necessary documents and
information. Basically the declaration of transit procedures in advance, that is,
before the actual arrival of the vehicle at a checkpoint that contributes to a
significant reduction in terms of placement of goods under the customs
procedure of customs transit.
In addition, as part of the experiment the information contained in ECD
can also be used as a pre-information to be granted at the arrival of the goods
and vehicles, thereby increasing the capacity of border crossing points.
Electronic declaration will provide a single representation of participants of
foreign trade documents required for customs operations, as well as the use of
the documents submitted at all stages of customs clearance.
All we know it is new stage for Russian customs system, meanwhile EU
has been used electronic form most of the union. The need for electronic
declaration arose in consequence of the mass movement of counterfeit goods
through the territory of the Customs Union (EU), at the end of the last century.
Customs authorities puzzled questions on the fight against trafficking in illegal
shipments of goods have implemented an electronic system for the inspection
of incoming goods at the customs border. Electronic process took several
years. It was unified customs laws, including the order of electronic document
on the basis of international principles and standards. According to the
principles of the International Convention on 05.17.73 "On the Simplification
and Harmonization of Customs Procedures" (Kyoto Convention, 1999), [3] can
be achieved by simplification and harmonization of customs procedures at the
maximum practical use of information technology. In accordance with the
177
Kyoto Convention 7.4 "Application of Information Technologies" law provides
a way to exchange electronic business information, as an alternative to the
requirements of the relevant documents on paper. [4]
Today electronic declaration it is one of the main ways to speed up the
process of customs operations in which the customs authorities concerned.
Using the technology of electronic declaration contributes significantly
facilitate the work of the declarants, minimizing the number of paper
documents, and most importantly, to make rapid and transparent exchange of
documents and information.
References
1. Roman Parfenov – E-declaration URL
http://www.themoscowtimes.com/sitemap/free/2009/12/article/electronic
-customs-declaration/390614.html
2. Order of the Federal Customs Service of Russia on February 18, 2015 N
62 - p " On Experimental commit customs authorities of customs
operations for customs declaration of goods placed under the customs
procedure of customs transit, in electronic form " URL
http://www.alta.ru / tamdoc / 15a00062 /
3. 3 "On the Simplification and Harmonization of Customs Procedures"
(Kyoto Convention, Brussels, 26 June 1999) URL
http://www.ifrc.org/Docs/idrl/I273EN.pdf
4. 4 REGIONAL INTEGRATION TRANSIT HANDBOOK URL
http://www.wcoomd.org/en/topics/facilitation/resources/permanenttechnicalcommittee/~/media/B84AD920703C4BDDBB7087E30142B398.ashx
Кожухова Мадина Муратовна
магистр юриспруденции, старший преподаватель
Жиенбаев Мирас Бахытханович
студент
Карагандинский Государственный Технический Университет, г. Караганда
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РЕСПУБЛИКЕ КАЗАХСТАН
В начале 90-х гг. прошлого столетия с распадом СССР началось
становление новых суверенных государств, которое несло за собой
бурное развитие хозяйственной деятельности. Нужно отметить, что
становление и развитие предпринимательской деятельности как эволюция
экономических отношений, сопровождались правовым регулированием.
Сферой правового регулирования являются нормы, регулирующие
предпринимательские отношения с потребителями, государством и между
178
собой при производстве товаров и оказании услуг. Для обозначения
совокупности таких норм используются термины «торговое право»,
«хозяйственное право», «предпринимательское право». Стоит
отметить
что
нормы
правового
регулирования
предпринимательской деятельности формируются исторически.
Так, бурное развитие предпринимательской деятельности
предопределило принятие Закона Казахской ССР «О свободе
хозяйственной деятельности и развитии предпринимательства в
Казахской ССР» от 11 декабря 1990 года, который впервые
определил основные правовые, экономические и социальные
условия и гарантии, обеспечивавшие свободу предпринимательской
деятельности граждан и юридических лиц при осуществлении ими
прав собственности и предпринимательства [1]. При этом этот
Закон допускает к участию в предпринимательской деятельности
граждан Казахской ССР, лиц без гражданства, юридических лиц РК,
иностранных физических и юридических лиц. Таким образом, в
этом Законе определялся субъектный состав участников
предпринимательской деятельности, раскрывались вопросы по
организации своего дела, закрепились права и обязанности
предпринимателя, и как следствие, закреплена ответственность за
нарушение
установленных
обязанностей,
а
так
же,
предусматривался механизм защиты законных интересов и прав
предпринимателя. Закон образовал фундаментальную правовую
основу предпринимательства в республике [1].
Практически с нуля создавалась правовая база для
осуществления деятельности субъектами предпринимательства.
Одним из первых был принят Закон Казахской ССР «Об
иностранных инвестициях в Казахской ССР» от 7 декабря 1990
года. Данный Закон был направлен на формирование в республике
экономики открытого типа и должен был способствовать
скорейшему переходу страны на общепринятые в мировой практике
принципы хозяйствования.
С обретением независимости Республика Казахстан
продолжила переход к рыночной экономике и развитию правового
регулирования предпринимательской деятельности. Так, одним из
первых принятых законов о хозяйственной деятельности в
Республики Казахстан стал Закон РК «О налоговой системе в
Республике Казахстан» от 25 декабря 1991 года. Закон определял
общие принципы построения налоговой системы в пределах страны,
порядок взимания налогов, сборов и пошлин, зачисления их в
бюджеты различного уровня, а также права и обязанности
плательщиков [2].
Существенное
влияние
на
процесс
развития
предпринимательской деятельности оказал Закон РК «О защите и
поддержке частного предпринимательства» от 4 июля 1992 года №
179
1543-XII [3]. Данный Закон определил основные формы и способы
защиты частного предпринимательства и его поддержки, закрепил
политику отказа от прямого вмешательства государства в частную
предпринимательскую деятельность, максимальную свободу частных
предпринимателей, охрану коммерческой тайны и ответственность
государственных органов и должностных лиц за нарушение прав частных
предпринимателей.
В свою очередь, кодификация гражданского законодательства
имела важную роль в становлении национальной системы
законодательства. Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая
часть) был принят 27 декабря 1994 года. Данный период является
начальным этапом развития рыночных отношений в Республике
Казахстан, создания совершенно новой законодательной системы
независимого
и
суверенного
государства
в
системе
предпринимательского законодательства страны.
Введение в действие законов Республики Казахстан «О
государственной поддержке малого предпринимательства» от 19 июня
1997 года № 131-I и «Об индивидуальном предпринимательстве» от 19
июня 1997 года № 135-I стало началом следующего этапа в развитии
предпринимательского законодательства. Современный (третий) этап в
развитии национального предпринимательского законодательства берет
свое начало с введения в действие Закона Республики Казахстан «О
частном
предпринимательстве»
от
31
января
2006
года,
систематизировавшем нормы, регулирующие предпринимательскую
деятельность, и объедившем их в едином законодательном акте. На смену
многочисленным
актам,
регулировавшим
предпринимательские
отношения, был принят один законодательный акт, установивший общие
начала осуществления частного предпринимательства в Республике
Казахстан.
В настоящее время возрождение предпринимательства в Казахстане
состоялось,
предпринимательское
законодательство
Республики
Казахстан представляет собой одну из самых развитых отраслей
законодательства, которую наряду с Конституцией Республики Казахстан,
ГК РК, законом о частном предпринимательстве составляют и другие
нормативные правовые акты. При этом темпы совершенствования
законодательства
о
различных
сторонах
предпринимательской
деятельности не всегда соответствуют реальным потребностям экономики
и права. Как результат, экономика развивается и изменяется значительно
более высокими темпами, нежели нормативно-правовая основа
предпринимательства.
Законодательство
о
предпринимательской
деятельности представляет собой огромный массив нормативных
правовых актов различной отраслевой принадлежности.
До сих пор важной задачей является систематизация этого
огромного массива, формирование единой базы для всех нормативных
правовых актов, которыми регулируются предпринимательская
180
деятельность и предпринимательские отношения. Гражданский
кодекс, призванный быть основой для всех частно-правовых
отношений, в том числе предпринимательского законодательства,
не в состоянии отразить все многообразие базовых правоотношений
в современной экономике, и тем более регламентировать публичные
отношения в сфере предпринимательства.
Решение во многом зависит от верного определения
предпринимательской деятельности и раскрытия ее характерных
признаков. После распада Советского союза в Казахстане, как и в
других странах СНГ, не только в теории и науке, но и на практике
очень большое внимание уделяется понятию предпринимательской
деятельности. Это связано с тем, что для субъектов
предпринимательской деятельности создается особый правовой
режим.
При этом следует отметить, что в отечественной и зарубежной
юридической науке нет единого общепринятого определения
понятия предпринимательства. Объясняется это тем, что
предпринимательство представляет из себя сложную категорию и
неоднозначную сферу деятельности. Как отмечает Петер Верхан,
предпринимательство реализуется на перекрестке экономики,
политики, техники, юриспруденции, психологии и этики [4, с. 5].
Так ст. 10 ГК РК гласит: «Предпринимательство – это
инициативная деятельность граждан и юридических лиц,
независимо от формы собственности, направленная на получение
чистого дохода путем удовлетворения спроса на товары (работы,
услуги), основанная на праве частной собственности (частное
предпринимательство) либо на праве хозяйственного ведения или
оперативного
управления
государственного
предприятия
(государственное 19 предпринимательство). Предпринимательская
деятельность осуществляется от имени, за риск и под
имущественную ответственность предпринимателя» [5]. На сегодня
предпринимательская деятельность в Казахстане уже давно стала
одной из основных сфер деятельности граждан и юридических лиц
[6, с. 5].
Научные определения понятий «предпринимательство»,
«предпринимательская
деятельность»
содержатся
как
в
юридической, так и в экономической литературе, однако имеют
существенные расхождения. Считается, что предпринимательство –
это деятельность, направленная на максимизацию прибыли, ее
содержание заключается в нахождении или формировании спроса
на продукты, работу, услуги и в удовлетворении его путем продажи
соответствующих продуктов, работ, услуг в качестве товара. По
определениям российских ученых, предпринимательство – особый
тип экономического мышления, характеризующийся совокупностью
оригинальных взглядов и подходов к принятию решений.
181
Центральное место здесь принадлежит личности предпринимателя [7, с.
219–221].
В научной юридической литературе, в отличие от экономической,
большее внимание уделено определению признаков предпринимательства
и его отличиям от других видов деятельности, в то время как определения
этого понятия встречаются нечасто. Примером таких определений,
отражающих юридические аспекты предпринимательства можно назвать
определение В. Ф. Попондопуло, которое говорит о том что
«предпринимательская деятельность – это совокупность правомерных
волевых действий, совершаемых профессионально, систематически и на
свой риск лицом, зарегистрированным в качестве предпринимателя, в
целях получения прибыли» [8, с. 20].
Не менее важным является вопрос формулировки определений
таких понятий, как «коммерция (коммерческая деятельность)» и
«торговля (торговая деятельность)». В большинстве словарей коммерция
определяется как деятельность по продаже или содействию продаже
товаров и услуг [9, с. 285]. Толковый словарь живого великорусского
языка В. И. Даля определяет коммерцию как «торг, торговлю, торговые
обороты, купеческие промыслы» [10, с. 147].
Для четкого определения понятия "предпринимательская
деятельность" необходимо рассмотреть признаки предпринимательской
деятельности, определенные законодательством Казахстана и в научной
среде. Согласно законодательству Казахстана, предпринимательской
деятельности присущ ряд признаков, закрепленных в ст. 10 Гражданского
кодекса РК и в Законе РК «О частном предпринимательстве».
Вопрос о методе предпринимательского права является одним из
самых дискуссионных в науке, так как разными учеными предлагается
различное понимание методов предпринимательского права, а иногда
даже имеет место отрицание метода в предпринимательском праве.
В работах по предпринимательскому праву чаще всего называют
несколько методов правового регулирования:
– обязательных предписаний;
– автономных решений (метод согласования);
– рекомендаций.
Однако все методы базируются на двух принципах. Первый –
общедозволительный, то есть разрешено все, что не запрещено законом.
Второй – обязывающий, то есть разрешено то, что предписано законом.
В широком значении речь идет о методах публичного и частного
права как суперотраслях с выделением двух методов: императивного и
дозволительного. В узком (отраслевом) значении понятие «правовой
метод» наполняется конкретным содержанием с учетом специфики и
характера регулируемых отношений. Так, в сфере гражданского права
применяется такой метод правового регулирования, как юридическое
равенство, в области административного – метод подчинения.
182
Государственное регулирование процессов обеспечения
конкуренции на рынке и ограничения монополистической
деятельности в сфере предпринимательства является основным
инструментом достижения целей социально-экономического
развития государства. В связи с этим государство принимает
различные меры по стимулированию конкуренции и сдерживанию
процессов монополизации, например, законодательные. К целям
политики в области конкуренции государства можно отнести:
ограничение негативного влияния деятельности монополий на
национальную экономику и предпринимательство; обеспечение
условий функционирования малого предпринимательства; усиление
контроля над отдельными монополиями. Политика любого
государства
в
сфере
конкуренции
и
ограничения
монополистической деятельности играет очень важную роль в
системе государственного регулирования, поскольку система
государственного управления диктует качество экономических и
социальных норм и обуславливает применение законов, в том числе
защищающих конкуренцию.
Механизм государственного регулирования воздействует на
многие стороны предпринимательской деятельности, в том числе
оказывает непосредственное воздействие на условия конкуренции.
Наиболее действенным средством является антимонопольное
(антитрестовское) законодательство, которое определяет правовые
основы защиты прав субъектов рынка и потребителей от
монополистической деятельности, антиконкурентных действий
государственных органов и недобросовестной конкуренции.
Законодательство направлено на поддержание и создание
благоприятных условий для добросовестной конкуренции на
товарных рынках Республики Казахстан.
Ограничивая
предпринимательскую
свободу,
антимонопольное
регулирование
препятствует
увеличению
прибыли и доли на рынке субъектов предпринимательской
деятельности, но при этом данное ограничение направлено на
достижение более важных задач, таких как развитие и процветание
национальной экономики и благосостояния потребителей.
Как отмечал австрийский экономист Ф. Хайек, «действие
конкуренции требует не только правильной организации таких
институтов, как деньги, рынок и каналы информации... но и прежде
всего соответствующей правовой системы. Законодательство
должно быть специально сконструировано для охраны и развития
конкуренции» [11, с. 35].
Ограничения свободы осуществления предпринимательской
деятельности могут быть правовыми и внеправовыми. Внеправовые
ограничения, как правило, обусловлены действием экономических
183
законов, психологическими и интеллектуальными особенностями и т. п.
Это ограничение является одним из мощнейших средств
государственного регулирования предпринимательской деятельности, так
как эффективное государственное регулирование предпринимательской
деятельности гарантирует решение публичных задач и обеспечивает
публичные интересы, а с другой стороны способствует развитию не
только предпринимательской деятельности, но и экономики государства в
целом.
Подводя итог, стоит отметить что одним из условий, необходимых
для
эффективного
развития
предпринимательства,
выступает
государственное регулирование, основными задачами которого являются
формирование
законодательной
базы
для
функционирования
предпринимательства,
обеспечивающей
защиту
конкуренции,
ограничение монополизма и защиту прав потребителей, развитие
предпринимательской инфраструктуры, государственную поддержку
отдельных видов предпринимательской деятельности в общественнозначимых сферах экономики. Государственное регулирование является
основным инструментом преодоления неэффективности рынка в
большинстве сфер экономической деятельности. И в то же время, в
последние годы предпринимательское сообщество демонстрирует
высокую степень самоорганизации - создана Национальная палата
предпринимателей
Республики
Казахстан.
Предпринимательское
сообщество через данное объединение принимает самое активное участие
в выработке государственной политики и формирует тем самым запрос на
саморегулирование.
Национальной
палатой
предпринимателей,
государственными
органами
предпринимаются
законодательные
инициативы для внедрения института саморегулирования.
Литература
1. Закон Казахской Советской Социалистической Республики от 11
декабpя 1990 года. «О свободе хозяйственной деятельности и
развитии предпринимательства в Казахской ССР» Утратил силу –
Законом РК от 20 декабря 2004 года № 12 (вводится в действие с 1
января 2005 года) //Информационно-правовая система нормативных
правовых актов Республики Казахстан «Әділет». URL:
http://adilet.zan.kz/rus/docs/Z900001600_
2. Закон Республики Казахстан "О налоговой системе в Республике
Казахстан" от 25 декабpя 1991 года. Утpатил силу Указом
Пpезидента Республики Казахстан, имеющим силу Закона, от 18
июля 1995 года № 2367 ~U952367 //Информационно-правовая
система нормативных правовых актов Республики Казахстан
«Әдiлет». URL: http://adilet.zan.kz/rus/docs/Z910002300_
3. Закон Республики Казахстан от 4 июля 1992 года № 1543-XII «О
защите и поддержке частного предпринимательства» // Ведомости
Верховного Совета Республики Казахстан. – 1992. – № 16. – Ст. 424.
184
Утратил силу в соответствии с Законом Республики Казахстан от 31
января 2006 года № 124 //САПП РК. – 2006. – № 3. – Ст. 21
//Информационно-правовая система нормативных правовых актов
«ПАРАГРАФ». URL: http://adilet.zan.kz/rus/docs/Z920002500_
4. Werhahn, Peter H. Der unternehmer. Seine ökonomische funktion und
gesellschaftspolitische erantwortung /Editor: ordo socialis PaulinusVerlag, Trier, 2.- Auflage, 1990. – С. 5.
5. Гражданский кодекс Республики Казахстан, принят Верховным
Советом Республики Казахстан 27 декабря 1994 года (с
изменениями и дополнениями по состоянию на 02.08.2015 г.).
//URL: http://adilet.zan.kz/rus/docs/K940001000_
6. Балкен М.Т. Правовое регулирование банкротства индивидуальных
предпринимателей: автореф. канд. юрид. наук. - Алматы, 2001. – 28
С.
7. Курс экономической теории: учеб. пособие /под ред. М.Н.
Чепурина, Е.А. Киселевой. – Киров: АСА, 1995. – 832 С.
8. Попондопуло В. Ф. Правовой режим предпринимательства. – СПб.:
Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 1994. – 208 С.
9. Большой юридический словарь /под ред. А.Я. Сухарева, В.Д.
Зорькина, В.Е. Крутских. – М.: Изд-во ИНФРА-М, 1999. – 858 С.
10.Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. - М.:
Изд-во «Русский язык – Медиа», 1989. – Т. 2. – 1101 С.
11.Хайек Ф.А. фон, Дорога к рабству: пер. с англ. /предисл. Н.Я.
Петракова. - М.: «Экономика», 1992. - 176 С.
Section XIII.
Educational Sciences (Педагогические науки)
1
Anna Agureeva, 2Elena Kolyada, 3Olga Novikova
Methodist of the school № 2048, Moscow
educator of the school № 2048, Moscow
3
therapist of the school № 2048, Moscow
1
2
CONDITIONS OF ENSURING HEALTH PRESERVATION
ACTIVITIES IN THE KINDERGARTEN
Агуреева Анна Станиславовна
методист ГБОУ школы № 2048, г. Москва
Коляда Елена Николаевна
воспитатель ГБОУ школы № 2048, г. Москва
185
Новикова Ольга Викторовна
логопед ГБОУ школы № 2048, г. Москва
УСЛОВИЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЗДОРОВЬЕСБЕРЕГАЮЩЕЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ДЕТСКОМ САДУ
The system of physical improvement of children is aimed at
comprehensive personality development in the process of individual physical
education of the child based on child's psychophysical features and genetic
disposition towards movement.
The aim of the course is to teach each child to improve his or her health
without assistance, using developed need for movement , favourite physical
exercises and sports.
In the preschool educational establishment conditions for preserving and
improving physical and mental health of pupils should be provided ,
contemporary educational technologies should be effectively used in
pedagogical process .
Activities on preserving children's health starts from analysis of
children's state of health and development . Monitoring is carried out in
accordance with the content of diagnostic system , that analyses the efficiency
health-preserving educational environment . Monitoring also serves as the main
control method of efficiency of child's development , education and health
improvement .
Diagnostic system includes substantial number of participants : medical
workers , teachers and other specialist .
Diagnostic data is included into a set of documents, that enables efficient
tracking of child's health state dynamic. The set includes three types of health
passport:
–
health passport of preschool children
–
health passport of children's age group
–
health passport of kindergarten's pupils
Based on pupil's actual health condition a strategy to improve child's
health is developed , considering his age-related and individual features .
Individual health improvement program is developed an executed for “risk
group” children , group plan is developed for intensive preventive measures
and rehabilitation . Psychological , medical and pedagogical tracking in the
kindergarten enables kindergarten's employees to consolidate to achieve the
goal of improving children's health , accelerating their development .
To achieve this goal special amenities with functional equipment are
created .
–
a gymnasium
–
a sports ground on kindergarten's property
–
a football field
–
playgrounds with roofs for each age group
186
There are following distinctive structural components of physical
education and health improvement .
1.
general activities;
2.
preventive measures against diseases during influenza epidemic;
3.
health improving activities
4.
preventive measures against deviations of physical development
5.
creating a favorable psychological climate
6.
improving the organization of educational process , considering agerelated features of the children
7.
early education on importance of health and healthy lifestyle
8.
educating parents on the subject
General activities focus on organization of physical education, in
accordance with principal of orientation on health improvement.
Activities are varied: lessons (thematic ; integrated) ; sports games ( role
playing games, contests) ; additional education ; leisure activities; rhythmics.
These activities are held according to timetable.
General activities in the form of physical education holiday games ( such
as “ Further , higher , faster “ , “ Lessons of health “ , “ Our happy stadium “ , “
In the kingdom of the Toothbrush “ and so on ) contribute to teaching children
the right way of distributing muscle load and to improvement of physical
capabilities , coordination , development of basic types of movement .
These activities not only solve health-related problems , but also
contribute to improvement of spatial orientation and to ability to use acquired
technical skill in organization of games with peers .
Game activities are held by teachers on regular basis . They contribute to
strengthening of the body and creating a steady interest in the games with rules.
Children's physical education , the daily routine and the sanitary
condition is controlled primarily by the nurse . The important part of the
supervision is to ensure favorable hygienic microclimate and sanitary condition
of kindergarten's backyard .
The nurse periodically checks in various age groups the accordance of
physical activity with physiological capabilities of the children on their PE
classes, morning exercises and in other organized forms of activity. This
accordance values through determination of dynamic of some functional
organism's data, heart beat rate, for instance. Based on the acquired data the
nurse can draw a pulse curve of an observed child. This allows us to observe
the child's reaction to the physical exercises and set up a correspondence of
these exercises to his body.
A very important issue of our work, which requires control, is carrying
out out medical measures according to all the recommendation. Under the
control of a nurse hardening water procedures and water-bathes are held . She
is responsible for the quality of the procedure and it's conditions; controls the
contra-indication that some of the children have and checks correctness and
succession of sinking of water temperature used for hardening procedures
considering age, children's health condition, existence or lack of hardening.
187
Our company conducts the following types of hardening : rubbing with a dry
terry towel, throat rinsing with the room-temperature water, walking on the
moist strip.
The process of hardening is a number of arrangements aimed to
strengthen the health, to prevent other illnesses and to help a child develop
physically.
1
Анисимова Т.И., 2Павлова П.А.
1доцент, канд. пед. наук, 2старший преподаватель
Казанский (Приволжский) федеральный университет
Елабужский институт (филиал), г. Елабуга, Республика Татарстан
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОЦЕНОЧНЫХ СРЕДСТВ
В ПРОЦЕССЕ ПОДГОТОВКИ БАКАЛАВРОВ
ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
В Федеральном государственном образовательном стандарте
высшего образования (ФГОС ВО) по направлению подготовки 44.03.05
Педагогическое образование (с двумя профилями образования)
сформулированы требования к результатам освоения основных
образовательных программ. Выпускник вуза должен обладать
общекультурными, общепрофессиональными, профессиональными или
профессионально-прикладными компетенциями [1]. Поэтому актуальным
является разработка новых оценочных средств, позволяющих измерить и
оценить уровень сформированности данных компетенций.
Оценочные средства должны:
 учитывать требования ФГОС;
 быть максимально приближенными к условиям профессиональной
деятельности;
 иметь высокую надежность (объективность);
 состоять из различных количественных и качественных измерителей;
 разрабатываться
на
основе
интеграции
качественных
и
количественных оценок.
Рассмотрим опыт использования оценочных средств в процессе
подготовки бакалавров педагогического образования на примере
дисциплины «Математика и основы математической обработки
информации» (МиОМОИ). Данная дисциплина осваивается в первом
семестре и направлена на овладение студентами приемами поиска и
критической оценки естественнонаучной информации, выполнение
математической обработки результатов педагогической деятельности по
предоставленным данным, представление полученных данных в виде
188
таблиц, графиков, диаграмм и интерпретация их в практике сетевого
взаимодействия вуз-школа.
Дисциплина состоит из двух модулей: 1) элементы теории
множеств, теории графов, алгебры логики при работе с информацией; 2)
элементы комбинаторики, теории вероятностей и математической
статистики при работе с информацией; и отвечает за формирование двух
компетенций: ОК-1 (способность использовать основы философских и
социогуманитарных знаний для формирования научного мировоззрения)
и ОК-3 (способность использовать естественнонаучные и математические
знания для ориентирования в современном информационном
пространстве) [1].
В таблице 1 представлено соответствие между компетенциями,
соответствующими образовательными результатами, формами и
методами обучения.
Таблица. 1. Компетенции, формируемые в рамках дисциплины
МиОМОИ
Компетенции
Образовательный результат
ОК-3
Готовность
осваивать
и
применять
прикладные
программы,
в
том
числе,
образовательного назначения в
общепедагогической
деятельности.
Применять
математический
аппарат, средства ИКТ при
решении педагогических задач.
Готовность
самостоятельно
получать
естественнонаучные
знания
в
информационном
пространстве;
анализировать
естественнонаучную
информацию
и
создавать
естественнонаучные тексты в
рамках
профессиональной
деятельности педагога.
ОК-1
Формы
и
методы
обучения,
способствующие формированию и
развитию компетенции
Практикумы.
Обработка
педагогического
эксперимента в школе
Практикумы.
Представление собственных продуктов (реферат по
истории математики) для
публичного обсуждения,
самостоятельная работа в
дистанционном режиме.
Интерактивная
лекция,
работа в малых группах,
участие в дискуссиях и
обсуждениях
В ходе освоения дисциплины, кроме традиционных оценочных
средств (выполнение контрольных работ, написания реферата,
тестирования), нами были использованы и инновационные средства:
189
1.
Ролевая игра “Математика в жизни одного школьного дня”. В
качестве оценочных средств выступали следующие задания:

Составить отчет по посещаемости учащихся класса.

Представить отчет по успеваемости учащихся за 1, 2 четверть.
Провести мониторинг.

Внести изменения в расписание на один день по заданным данным
от учителей-предметников.

Составить дежурство в классе (по два человека, рассмотреть
несколько вариантов).
Каждое задание оценивалось от 0 до 2 баллов (0 баллов – задание
выполнено неверно; 1 балл – допущены незначительные ошибки; 2 балла
– задание выполнено в полном объеме).
2.
Защита е-портфолио. Технология е-портфолио используется
для накопления, хранения, развития, презентации индивидуально
значимых результатов (академических, научных, личностных). Оформляя
е-портфолио, студенты целенаправленно собирают работы, которые
демонстрируют образовательные достижения в процессе освоения
дисциплины [2].
В состав е-портфолио вошли: реферат по истории математики;
итоги контрольных работ по обработке экспериментальных данных;
результаты ролевой игры.
Таким образом, после освоения дисциплины студент демонстрирует
образовательные
результаты,
соответствующие
заявленным
компетенциям:
– проводит практические расчеты по имеющимся данным
(осуществляет математическую обработку результатов педагогической
деятельности);
– представляет полученные данные в виде таблиц, графиков,
диаграмм и др.;
– формирует е-портфолио.
Следовательно, использование инновационных оценочных средств,
наряду с традиционными, при подготовке бакалавров педагогического
образования позволяет измерить и оценить уровень сформированности
заявленных в программе компетенций бакалавров.
Литература
1.
Об утверждении федерального государственного образовательного
стандарта высшего образования по направлению подготовки 44.03.05
Педагогическое образование (с двумя профилями образования) (уровень
бакалавриата). (2013). Retrieved from
http://www.docme.ru/doc/722176/federal._nyj-gosudarstvennyj
(дата
обращения 06.11.2015).
190
2.
Anisimova T.I. Forming Bachelors Labor Actions in Teacher Training
When Studying Disciplines of Mathematical and Natural Science Cycle/ T.I.
Anisimova // Mathematics Education, 2015, 10(3), 157-165.
Муртазина Э. И.
старший преподаватель, Казанский национальный исследовательский
технологический университет
ОПРЕДЕЛЕНИЕ КОГНИТИВНОГО КОМПОНЕНТА
ТОЛЕРАНТНОСТИ СТУДЕНТОВ НА КОНСТАТИРУЮЩЕМ
ЭТАПЕ ОПЫТНО-ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ РАБОТЫ
В условиях глобальной информатизации общества и стирания
межкультурных
границ
качество
коммуникации
зависит
от
целенаправленного воспитания межкультурной компетентности и
толерантности как ее составляющей будущих специалистов. В связи с
этим, развитию толерантности в системе высшего образования должно
быть уделено особое внимание.
Для реализации модели развития толерантности студентовбакалавров средствами иностранного языка в учебном процессе КНИТУ
(Казанского национального исследовательского технологического
университета) на констатирующем этапе эксперимента был определен
изначальный уровень когнитивного компонента толерантности 150
студентов 1 и 2 курса: 50 студентов института нефти, химии и
нанотехнологий (направление подготовки 131000 «Нефтегазовое дело»),
50 студентов института полимеров (направление подготовки 240100
«Химическая технология») и 50 студентов института управления
инновациями (направление подготовки 080200 «Менеджмент»),
разделенных на контрольные группы (КГ) и экспериментальные группы
(ЭГ) по 25 человек в каждой.
Когнитивный компонент толерантности подразумевает следующие
навыки и умения: гибкость мышления; отсутствие стереотипов;
признание ценности толерантных качеств: эмпатия, адекватная
самооценка, активная жизненная позиция, ответственность, альтруизм,
сдержанность, уступчивость, терпимость, самоуважение, чувство юмора;
знание о ценностях собственной и иноязычной культуры, осознание
собственной культурной идентичности и уважения к другой культуре.
191
Констатирующий срез с целью диагностики и анализа исходного
уровня когнитивного компонента толерантности студентов КНИТУ
проводился с помощью метода интервью - индивидуальной беседы со
студентами. Содержание когнитивного компонента мы разделили на
такие составляющие как «наличие или отсутствие понятия
«толерантность» у студентов и «уровень преодоления стереотипов в
отношении других наций», задавая следующие вопросы:
1.
What definition would you give to the word “tolerance” (“Tolerance
is…/means…/is seen when…”)
(Как бы Вы определили слово «толерантность»? («Толерантность –
это…)
2.
How would you describe the following nations: British, Americans,
Russians, Tatars, Turkmens, Tadzhiks, Azerbaijanians (if you were acquainted
with some of them).
(Как бы вы охарактеризовали следующие нации: англичан, американцев,
русских, татар, туркмен, таджиков, азербайджанцев?)
Определение толерантности студенты сначала формулировали на
русском, затем на английском языке; характерные черты народов
студенты описывали с использованием русско-английского словаря.
Неспособность дать определение слову «толерантность» показало
56 % студентов в КГ и 64 % студентов в ЭГ института нефти, химии и
нанотехнологий. Процентное соотношение студентов института
полимеров, не способных дать определение толерантности, таково: КГ –
44 %, ЭГ – 48%. Интервью, проведенное со студентами института
управления инновациями выявило отсутствие понятия «толерантность» у
60 % студентов в КГ и 72% студентов в ЭГ.
Способность
ассоциировать
понятие
«толерантность»
с
терпимостью, терпением выявлено у студентов КГ (36%) и ЭГ (28%)
института нефти, химии и нанотехнологий; у студентов института
полимеров: КГ - 32%, ЭГ - 44%; у студентов института управления
инновациями: КГ - 36% и ЭГ - 12%.
При глубоком понимании термина «толерантность» студенты
отмечают глубокое, а не поверхностное отношение к другим людям и
культурам, небезразличие, предоставление другим права жить в
соответствии с собственным мировоззрением. Подобные ответы
присутствуют в следующих группах: институт нефти, химии и
нанотехнологий: в КГ и ЭГ одинаковое количество студентов - 8%,
институт полимеров: КГ - 24%, ЭГ - 8%, институт управления
инновациями: КГ - 4%, ЭГ - 16%.
Таким образом, интервью выявило больший процент студентов
(44% - 72%), не способных дать определение термину «толерантность»
как в контрольных, так и в экспериментальных группах трех
институтов.
Для выявления уровня составляющей когнитивного компонента
«преодоление стереотипов» мы разработали следующую шкалу:
192
а) Низкий уровень характеризуется отсутствием каких-либо знаний
и опыта общения с другими народами и неумением дать какое-либо
определение нациям;
б) Средний уровень характеризуется наличием положительных и
отрицательных стереотипов в отношении разных наций, имеются
некоторые знания и опыт поверхностного общения, имевший место в
вузе, в зарубежных поездках;
в) Высокий уровень отмечается у студентов, в основе суждений
которых лежат знания, почерпнутые из книг, кино и опыта
межкультурного общения; студенты отмечают как отрицательные, так и
положительные черты разных народов, то есть это уровень преодоления
стереотипов.
Интервью показало низкий уровень когнитивного компонента
толерантности в виде «преодоления стереотипов» в контрольных и в
экспериментальных группах всех институтов: институт нефти, химии и
нанотехнологий: КГ – 64%, ЭГ - 60%; институт полимеров: КГ - 48%, ЭГ 52%; институт управления инновациями: КГ - 56%, ЭГ - 52%. Сводные
данные интервьюирования трех институтов, отражающие уровень
когнитивного компонента толерантности студентов-бакалавров в виде
«преодоления стереотипов» представлены на рис 1.
% от общего количества студентов
(25 чел.)
70%
64%
60%
60%
48%
50%
36%
40%
30%
36%
40%
52%
36%
40%
28%
16%
20%
10%
56%
52%
8%
8%
4%
8%
8%
0%
КГ
ЭГ
КГ
Институт нефти, химии
и нанотехнологий
низкий уровень
Институт
полимеров
средний уровень
ЭГ
КГ
ЭГ
Институт управления
инновациями
высокий уровень
Рис. 1. Уровни когнитивного компонента толерантности студентов в виде
«преодоления стереотипов» в контрольных и экспериментальных группах трех
институтов на начало эксперимента
193
Из приведенных данных видно, что на начало эксперимента, в
первые месяцы обучения в КНИТУ, студенты первого курса
экспериментальной и контрольной групп трех институтов имели
одинаково низкий уровень когнитивного компонента толерантности.
Следовательно, задачами формирующего эксперимента должны стать:
- повышение уровня знаний о толерантности через развитие критичности
мышления студентов, формирование знаний о ценностях западной и
восточной цивилизаций, родной и англоязычной культуры;
- развитие способности видеть культурные сходства и различия через
сравнение культур и осознание своих стереотипов с использованием
активных методов обучения: дискуссия в группе, кросс-культурные
дебаты, ролевая игра в парных и групповых видах работы на занятиях,
биографическая рефлексия, одновременно развивая языковые навыки
студентов - монологическую и диалогическую речь.
УДК: 371.134:7
Шачкова Эльвира Вадимовна
кандидат педагогических наук., доцент Гуманитарно-педагогической
академии (филиал) ФГА ОУ ВО «Крымский гуманитарный университет
им. В. И. Вернадского» в г. Ялта
ЭВОЛЮЦИЯ НАНОТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ
БУДУЩИХ УЧИТЕЛЕЙ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ИСКУССТВА
КАК ПОКАЗАТЕЛЬ ИХ ВЫСОКОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ
Постановка проблемы. Нанотехнологии задают новую стратегию
развития культуры и поэтому нуждаются во всестороннем осмыслении. В
качестве перспективы дальнейшего изучения нанотехнологии следует
обратить внимание на сферу теории и методики обучения
изобразительному
искусству.
В
настоящее
время
феномен
нанотехнологий
рассматривается
как
новая,
философскокультурологическая концепция Нанотехнологии становятся важным
фактором развития сфер культуры. В современном обществе повышается
роль высоких технологий. Высокие технологии обладают культурогенной
силой. Философско-культурологический анализ нанотехнологий вызван
тем, что новое мировоззрение в науке и в культуре создают
инновационные требования к будущим учителям изобразительного
искусства.
Научный
интерес
к
нанотехнологиям
побуждает
исследователей изучать природу данного явления. Несмотря на
неоднозначное восприятие в обществе, эволюция нанотехнологического
мышления как естественный процесс является установленным
194
научным фактом. Оно уже не вызывает сомнений в научном сообществе,
а отдельные аспекты её теории являются предметом научных дискуссий.
Цель статьи: проанализировать сущность нанотехнологий и их
влияние на теорию и методику обучения изобразительного искусства.
Осуществление поставленной цели сопряжено с решением следующих
задач:
- раскрыть значение и специфику понимания нанотехнологии на
современном этапе развития;
- определить перспективы и влияние нанотехнологий на культуру
человечества,
в частности на теорию и методику обучения
изобразительному искусству.
Анализ последних исследований и публикаций. Формирование
компетентности
становится
одной
из
ключевых
проблем
отечественного образования. Феномен компетентности занимает
значительную часть исследований современных зарубежных и
отечественных ученых: В.А. Антипова, Н.В. Бачманова, Е.В.
Бережнова, Б.Л. Вульфсон, С.И. Григорьев, М.П. Громкова, Л.Г.
Егорова, И.А. Зимняя, В.П. Зинченко, В.И. Загвязинский, О.Ю.
Ипатьева, М.С. Каган, Д.Ф. Карева, В.М. Ковалева, С.Ю.
Ключников, О.А. Козырева, В.А. Кузнецов, Н.В. Кузьмина, В.К.
Лебедко, Р. Лалле, Ж.М. Леклерк, Р.А. Лозовская, В.М. Рогинский,
С.С. Савончик, В.А. Сластенин, В.Д. Шадриков
С XVIII века появляются описания отдельных исследований,
связанных
с
данной
проблемой.
К
ним
относят
работы М.В.Ломоносова по кристаллизации, получению цветных стёкол с
применением дисперсии металлов (1745-1755 гг.).
Технические стратегии развития нанотехнологии и вопросы их
возможного
применения
в
различных
конкретных
областях
рассматриваются в работах таких зарубежных ученых как У. Адамса, П.
Аливисатоса, Н. Кобаяси, Д. Ратнера и М. Ратнера, Л. Уильямса, Л.
Фостера. Перспективы развития нанотехнологии в области биотехнологии
приведены в работах Э. Агацци, Н. Вита.-Мор, А. Грунвальда, Б. Джоя, Э.
Дрекслера, Ф. Фукуямы. Первые научные статьи о безопасности
наночастиц появились только в 2001 г.
В 2004 г. в эстонском Институте физической химии создана научноисследовательская группа по исследованиям нанооксидов металлов,
которая уже получила международное признание.
В 2011 г. присуждена Государственная премия Эстонии доктору
наук Анне Кахру за цикл работ по нанотоксикологии. Последствия в
процессе развития нанотехнологий становятся объектом философских
исследований. О перспективах развития нанотехнологий говорилось на
прошедшей в 2007 году международной футурологической конференции
Transvision, организованной WTA.
26 апреля 2007 года президент России Владимир Путин в послании
Федеральному
Собранию
назвал
нанотехнологии
«наиболее
195
приоритетным направлением развития науки и техники». 6 октября 2009
года президент Дмитрий Медведев на открытии Международного форума
по нанотехнологиям в Москве заявил: «Главное, чтобы не произошло по
известному сценарию — мировая экономика начинает расти, экспортный
потенциал возрастает, и никакие нанотехнологии не нужны и можно
дальше продавать энергоносители. Этот сценарий был бы для нашей
страны просто губительным». Д. Медведев подчеркнул, что Роснано
до2015 года на эти цели будет выделено 318 млрд рублей.
Изложение
основного
материала.
История
развития
нанотехнологии включает в себя:
- период, когда она существовала в виде ремесла;
- когда нанотехнологические процессы стали предметом научного
анализа;
- период окончательного формирования нанотехнологии;
- период постнеклассического типа рациональности;
- период внедрения основ нанонауки и нанотехнологии в
программы школ и вузов.
Квантовый мир – это мир вероятностный относительно не просто
размеров, пространственных масштабов, а структурных свойств,
характерных для микромира.
В трудах философов Древней Греции были сформированы понятия об
атомах и элементах как о «первичных» частицах вещества и материи.
Демокрит впервые использовал слово «атом» для описания самой малой
частицы. Швейцарский физик Альберт Эйнштейн доказал, что размер
молекулы сахара составляет примерно 1 нанометр. Нанотехнологическое
мышление – это способ вернуться к цельному ощущению реальной
действительност,. ведь возможности нано очень велики.
XVII-XVIII века были насыщены экспериментальными результатами,
а на рубеже XVIII и ХIХ веков уже были достигнуты важные успехи в
области физики: учение о теплоте, об электричестве. Происходило
становление молекулярной физики. Интенсивное развитие химии и
физики способствовало развитию нанотехнологии, которая стала
отдельным предметом изучения.
Во второй половине XIX и в первой четверти XX веков был получен
обширный экспериментальный материал, который продвинул данные
исследования вперёд, но не позволил создать условия к появлению
нанотехнологии как специфической культурной среды. Впервые оценил
перспективы миниатюризации американский физик Ричард Фейнман.
Неоклассическая междисциплинарная философия подразумевает в
своём фокусе самоорганизуюищийся субьект. Она видит свою главную
задачу в открытии новых способов коммуникации и сохранение древних
практик. Безусловно, нанотехнологии являются инновацией.
Первые попытки определить значение нанотехнологий наталкиваются
либо на слишком узкое, либо слишком широкое определение.
196
Например: «Нанотехнологии – совокупность методов и приёмов,
обеспечивающих возможность контролируемым образам создавать и
модифицировать обьекты, включающие компоненты с размерами менее
100 нм, хотя бы в одном измерении, и в результате этого получившие
принципиально новые качества, позволяющие осуществить их
интеграцию в полноценно функционирующие системы большого
масштаба; в более широком смысле этот термин охватывает также методы
диагностики, характерологии и исследований таких объектов» [8].
Различные учёные примерно с 1930-х годов и до настоящего времени
внесли огромный вклад в область нанотехнологий (М. Кнолл, Э. Руска, Г.
Бинниг, Г. Роррер, Р. Керл, и другие).
Выявлен эффект самопроизвольной организации наночастиц,
стабилизированных смешанными монослоями, в упорядоченные
кристаллоподобные планарные структуры. Они обладают высоким
коэффициентом отражения. Будущее за наукой, ведь если найдена
актуальная концепция, значит, будут осуществлены и художественные, и
педагогические, и культурологические аспекты образования.
На физическом факультете МГУ им. М.В.Ломоносова существует
отделение, занимающееся использованием наночастиц. Великий русский
учёный и художник М.В.Ломоносов является первым мозаичистом,
основавший мозаичное дело в России. Мозаичный портрет Ломоносова
имеет ряд ценностей. Это необычная светоцветовая игра микрообъёмов,
отдельных капелек эмали и в целом весь многотрудный ручной набор
мозаики, в котором использовано 13.650 фрагментов. Не зря в 2005 году
праздновали 250- летие основания Московского государственного
университета, носящего имя Ломоносова,
Наталья Гурова поместила информацию о нанореальности
следующего характера: «Как рассказал «ТД» Павел Кашкаров, кислород,
которым мы дышим, существует в двух формах: активной и пассивной.
Мы дышим кислородом, который находится в пассивной форме, потому
что, когда кислород активен, он превращается в ядовитый газ. Его
химическая активность увеличивается в 100 раз, это означает, что газ
быстро окисляется и может убить все внутри организма. «Нужен ли такой
кислород?» – задаем мы вопрос ученым. «Нужен», – отвечают они.
Прежде всего для того, чтобы обеззаразить воду». Художника тоже
интересует вопрос воды, так как мы пишем акварелью и смешиваем её с
водой. Возможно, что сказочное изречение о живой и мёртвой воде
далеко не сказка. Всё имеет значение: каким составом воды (пресной,
морской, содовой) и по какой основе (торшон, акварельная или
мелованная бумага) работает художник.
В рамках обучения на художественно-графических факультетах
по специальности «Изобразительное искусство» рационально было бы
включить решение задач формирования специальной компетентности
будущего учителя изобразительного искусства в курс дисциплины
«Миниатюрная живопись и графика».
197
Во-первых,
данная
дисциплина
располагает
широкой
исследовательской базой, в рамках которой каждый студент может вести
исследование
на
актуальные
в
художественно-педагогическом
образовании темы. Она помогает реализовать такой творческий вид
деятельности для студентов, как научно-исследовательская работа.
Во-вторых, с внедрением дисциплины «Миниатюрная живопись и
графика»
мы
получили
острую
необходимость
в
высококвалифицированных,
компетентных кадрах, знающих и
понимающих не только историю миниатюрной живописи, а такое
явление как взаимосвязь светской и народной миниатюр и их места в
поликультурном пространстве.
В-третьих, миниатюрная живопись как дисциплина позволяет
производить такие нетрадиционные формы контроля усвоения знаний
и умений, как коллективный творческий процесс, представление
индивидуальной творческой работы , курсовой проект и многие
другие.
Следует вспомнить высказывание русского философа П.К.
Энгельмейера: «Техника вместе с искусством есть объективизирующая
деятельность, то есть такая, которая воплощает идею, осуществляет
замысел» [4].
В арсенале современных методов развития нестандартного
мышления появились совершенно новые средства. Термины
«нанотехнология», «наночастица», «наноматериал» получили широкое
распространение только в последние годы. «Нано» означает одну
миллиардную часть целого (метр и нанометр сопоставимы с копеечной
монетой). Нанотехнологии включают использование материалов и
технических систем, функционирование которых определяется
наноструктурой. Реальные объекты наномира являются инструментом
современных нанохудожников. Сегодня создаются выставки, конкурсы
нанокартин. Цветовая гамма нанообъектов определяется их размером.
Чтобы раскрасить невидимые структуры используют полупроводниковые
наночастицы.
Нанотехнологическое мышление представляет собой «взгляд внутрь
самого себя», то есть в свой собственный микромир. Это стиль
мышления, который больше относится к малым формам, состоящим из
атомов и малекул, клеток и т.п. Основными особенностями
нанотехнологического мышления являются:
- интуитивный характер мышления;
- эмоционально-оценочная характеристика.
Интуитивный характер мышления всё чаще проявляется, ведь
современные люди мыслят рационально: их решения имеют
определённые основания, которые они могут аргументировать. Однако,
практически все свои решения художник принимает под действием
интуитивных впечатлений. Даже в научных теориях интуитивные
впечатления и даже воображение зачастую играют ведущую роль.
198
Нанотехнологическая характеристика и оценка у художника
наблюдается через следующую последовательность: разобраться в сути
вопроса и вынести оценку. К мастерам аналитического искусства
относятся Павел Филонов, Татьяна Глебова, Алиса Порет, Михаил
Цибасов, Софья Заклиновская, Павел Зальцман, Павел Кондратьев, Борис
Гурвич, Николай Евграфов, Всеволод Сулимо-Самуйлло, Юрий
Хржановский.
П.Филонов верил, что созданное по его методу искусство приведет
к «Мировому Расцвету», так как основано оно на гармоничном
взаимодействии человека и природы.
Художник как бы предлагает зрителю «быть фактором эволюции
интеллекта». Своим ученикам он оставил следующий завет: «Упорно и
точно рисуй каждый атом». Художник «строит» свою картину, как
природа «творит» её из атомов и молекул. Внутреннее видение предмета
художник
отображает
в
живописно-графические
конструкции,
базирующиеся на «законе органического развития формы», где они
заимствованны у природы.
Однако художник предлагает подражать не формам, которые она
создает, а методам, которыми «действует», при этом противопоставлять
их «канону» (искусственно построенных формам). Филонов убеждает нас
в том, что всё многообразие свойств может быть пластически выражено в
живописи: видимые и невидимые явления, реакции, генезис, известные
или тайные свойства.
Аналитическое искусство – это художественный метод Павла
Филонова, который разработан им в теоретических работах «Канон и
закон», «Сделанные картины», «Декларация «Мирового расцвета»» и в
собственном творчестве.
Выводы. Феномен «специальной компетентности» мы трактуем как
интегрированное качество личности будущего учителя изобразительного
искусства. Он охарактеризован высоким уровнем научно-теоретической и
художественно-творческой подготовки, готовностью к выполнению таких
видов деятельности как педагогическая, культурно-просветительская,
изобразительная, аналитическая, методическая, в том числе и
инновационные и нанотехнологические.
Нанотехнологии оказывать воздействие на культуру, они
трансформируют её. Закономерностью такого развития является NBICконвергенция (М. Роко, У. Бейнбридж), конвергенция N-нано, В-био, Iинфо, С-когно технологий. Исследовательские работы последних лет
открыли важную роль нанотехнологии в различных областях науки и
искусства. Нанотехнологии являются результатом зарождения и
эволюции
нанотехнологического
мышления.
Они
привнесут
колоссальные изменения в сфере технологий. Современные высокие
технологии весьма изменили формы мышления современного человека.
Обычными стали такие понятия как «технологизация мышления», «новые
199
технологии
в
образовании»,
«технологии
коммуникации»,
«нанотехнологическая инициатива» и т. д.
«Наука и порожденный с ее помощью мир – это сегодня главное
проблемное поле философских исследований» – предупреждает В.
А. Лекторский.
Литература
1. Зимняя И.А. Ключевые компетентности как результативноцелевая основа компетентностного подхода в образовании. Авторская
версия // И.А. Зимняя. М.: Исследовательский центр проблем
качества подготовки специалистов. 2004. 42 с.
2. Ипатьева О.Ю. Руководство опытно-экспериментальной
работой как фактор повышения профессиональной компетентности
учителя [Текст]. Дис ..... канд. пед. наук: 13.00.01 / Ипатьева Ольга
Юрьевна. Якутск. 2004. 163 с.
3. Козырева О.А. Условия развития профессиональной
компетентности педагога в процессе повышения квалификации
[Текст]. Дис . канд. пед. наук: 13.00.01 / Козырева Ольга
Анатольевна. Томск. 2004. 216 с.
4. Лекторский В. А. Философия, общество знания и перспективы
человека // Вопросы философии 2010 –№ 8. С. 34.
5. Прайд В. Упорядоченный вихрь технологий или что такое № 31Сконвергенция? // Реальность фантастики. – 2007. – № 11 (51) С. 173-179.
6. Юдин Б Г. Об этосе технонауки // Философские науки. 2010. – №
12. С. 60.
7.Энгельмейер П.К. Философия техники. М., 1910// Аль-Ани Н.М.
Философия техники: очерки истории и теории: Учеб. пособие. СПб.:
Санкт - Петербург, 2004. С. 45.
8. Что такое нанотехнологии? // ЦКЬ; http; //\vww. naлonewsnet.
ru/bIog/kllг/chto-lakoe-naIlotekhnologí^. 2007.
Section XIV. Social sciences (Социологические науки)
Riabkova E.S.
Candidate of Philological Science, Associate Professor of Povolzhskiy State
University of Telecommunications and Informatics
Kireeva N.S.
3-d year student of Information Systems and Technologies Faculty of Povolzhskiy
State University of Telecommunications and Informatics
200
PR. DIFFERENCE IN APPROACHES
Public Relations Society of America (PRSA) was the first to define the
concept of PR in 1988: «PR helps the mutual adaptation of the organization and
its customers." [Маркони, 2006]
Edward Lewis Bernes and Ivy Lee, the authors of the basic theory of PR,
in the early 90's determined PR as a management aimed to coordinating the
relationship with the audience, the choice of the company's policy and its
concrete actions, and to identify interest companies and achieving public
recognition and trust.
PR (Public Relations) are considered as actions aimed to creating a
positive opinion about the object or subject.
PR solve the following tasks:
1.
Management of the future.
In this area, we can identify the following types of PR:

Corporate PR - the using of different communication channels
(except the media) to create an attractive image of the company.

Crisis management - reducing the negative impact on the
reputation of the company because of environmental disasters, defective
products, social disasters, unfair actions of competitors, etc.

Investment relations - creation of favorable information space for
attracting additional investments or informing investors.

The strategic challenges in the business - expansion of market
boundaries, the formation of certain reactions and behaviors of society, etc.
2.
Formation of consumer demand.
3.
The employees’ motivation.[Мамонтов, 2002]
Before turning to the various courses of PR prevailing in our world, we
need to understand why these differences have arisen. There are two reasons.
Firstly, technological PR resource PR is almost exhausted at the moment.
While the potential of PR is infinite, the technological resources are limited.
One can rarely see something creative and memorable because professionals
use standard and well-known methods. But it is possible to find new ideas, if
we could identify national differences in time. The second important reason is
globalization. Entrepreneurs who go beyond national borders, want to know
what the consumers want from them, how to minimize the efforts, and, if it is
possible, to find the complex ways of impact on all users at once, domestic and
foreign.
PR is divided into three distinct courses: the East Asian, Western and
Russian. Of course, this division is conditional, because between the American
PR and, for example, the New Zealand PR we also can find many differences.

Western PR is technological and the evolutive, academical and
sufficiently formalized, considered to be "standard".

East Asia PR is sanctified by traditions, sometimes not reluctant
to understanding and classification.
201

Russian PR is spontaneous and situational, including other
methods of PR, from the Soviet to the Western.[Глазырин, 2009]
Now let us consider all the methods in detail.
Western PR
Its feature is free and evolutionary formation. It was forming step by
step. The very early formation of PR, as a profession, has allowed Western
theorists to create a huge database of knowledge in the discipline and develop
some fundamental schools of PR.
Note, that the role of the state in the development of PR and attention to
it is very great. In the West, they do not spare any financial or intellectual
(which is a major factor in the development) resources. It should be noted that
the technology of the West (Europe and America) is precise and
straightforward. Actually, no one is outraged and shocked because it is already
accepted, and it always works out. Perhaps due to this guideline the western PR
is easy to convert into a functional algorithm. Let us consider another feature of
the Western market of public relations, which is gathering pace in the Russian
PR. It is large and effective influence on organizations of the so-called
"pressure groups": environmental, trade union and other public organizations
and foundations.
East Asian PR
This direction of PR is older and more sophisticated than Western one.
This type of PR is literally built on traditions, religious beliefs and secular
foundations, which together with the closure, severe restrictions and high
controllability of distribution channels gives it some stability, sustainability
throughout its lifetime.
Certainly, the development of the new technologies and western school
have an influence on the formation of the East Asian School of PR, but this
impact affects the development of the methodology, but not on the affective
nature. Another important factor is the strict state control of the media. For
example, the Chinese journalists have arisen a tendency to self-censorship,
because they are to be punished for the lack of clarity and coverage of
forbidden issues. This trend turned into advertising and PR activities.
Censorship affects not only the traditional media (press, radio, TV) but also
modern types of media (Internet, advertising in- and outdoors).
Russian PR
Modern Russian PR is very perspective. It was formed nearly 20 years
ago as a profession and as business. So far, it hasn’t been formed as a separate
school. It has its own drawbacks and problems. However, undoubtly, it has its
own features, good achievements, which reflect on its competitiveness. Unlike
the East Asian PR in Russia, it is constantly changing. If the USSR restricted
everything, which contradicted the official opinion, nowadays the law limits it
but not completely regulates the freedom of PR activity. One of the major
problems of PR in Russia is in commitment to the West. Frequently, private
202
and public PR borrow technologies from the west, while losing their
individuality and, in fact, the content of the messages intended for the public.
It is important to note, that businessmen and politicians underestimate
PR opportunities as well as mistrust to the media, except the Internet which is
a new distribution channel of information. Due to the novelty and simplicity of
the Internet, it attracts Russian users and makes them trust it. Of course, this
will not last forever, as one day the consumer will understand that he or she is
being manipulated. Therefore, in Russia it is so important to know the specifics
of the target audience.
After analyzing all three approaches of PR, we can come to the
following conclusions:
1) On different continents PR have their own distinctive features, at the
legislative, cultural and historical levels. It is not enough to know the laws of a
particular country, it is necessary to analyze its history, traditions and culture.
2)
Status of PR in different regions of the world is also not the same.
For example, in the West it is a separate sector, while in Russia it is a part of
other disciplines.
3)
In practice, PR technology also has different properties. In the East
and in Asia it would not be enough to write a good press release, as we need to
find an appropriate approach to the presentation of the material. We also need
to decide what we want to get at the end and after that we have to select the
appropriate technology. We can focus on the efficiency of the technology or its
efficiency.
4)
Finally, we should turn our attention to the fact that different levels
of technological development also affect on the specifics and formation of PR
in any region of the world.
Литература
1. Глазырин А. «Найди десять отличий» статья /Лаборатория
рекламы, маркетинга и PR, 2009 .
2. Мамонтов А. «7 проблем PR» статья /Лаборатория рекламы,
маркетинга и PR, 2002.
3. Маркони Д. «PR. Полное руководство» - НТ Пресс , 2006.
Section XV. Political science (Политические науки)
Наумов Д.И.1, Лотменцев А.М.2
кандидат социологических наук, доцент,
Белорусский государственный экономический университет
2
кандидат исторических наук, доцент,
Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет
1
203
ПАРТИЙНЫЕ ИДЕОЛОГИИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ
РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ: РЕЛИГИОЗНЫЙ АСПЕКТ
В трансформационных процессах на постсоветском пространстве
особый интерес вызывает становление и развитие партийных систем,
характеризующих как политическую организацию социума, так и
сложившийся порядок отношений между политическими акторами по
вопросу завоевания государственной власти или участия в ее легальном
осуществлении. Структурным компонентом данной системы является
обладающая особым правовым статусом политическая организация,
представляющая собой добровольный союз индивидов с общими
политическими взглядами, целями и интересами. Кроме того, партию
характеризует не только выявление и выражение политической воли
граждан, легальное участие в общественно-политической жизни страны,
но и конструирование и репрезентация определенных мировоззренческих
и политико-идеологических систем – партийных идеологий.
Под партийной идеологией Котляров И.В. понимает социально
значимую, теоретически оформленную систему идей и ценностей,
идеалов и традиций, формализованных и неписанных норм и правил
поведения, а также деятельности по реализации цели, задач и функций
партии, отражающих интересы и потребности поддерживающих
политическую партию социальных слоев и групп и содействующих
закреплению или изменению общественных отношений в рамках
партийной программы [1, с. 138]. В функциональном аспекте программа
детерминирует идейную и политическую общность партии, служит
основой ее агитационно-пропагандистской деятельности, осуществляет
ориентирующе-мобилизационную функцию [1, с. 165].
Партийная идеология репрезентирует как фундаментальные идеи
определенной классической системы (либерализм, консерватизм,
марксизм и т.д.), так и совокупность разнородных убеждений, установок,
идей, мифов светской или религиозной природы. Именно генетическая
связь партийной идеологии, как и любой другой политикоидеологической системы, с религией актуализирует выявление роли
религиозных ценностей и представлений в генезисе партийноидеологических комплексов современных белорусских политических
партий.
В настоящее время в Министерстве юстиции Республики Беларусь
зарегистрировано 15 политических партий, которые в соответствии со
своими
уставными документами осуществляют политическую
деятельность на территории страны [2]. Соответственно, их партийные
программы стали объектом качественного анализа, нацеленного на
выявление роли религиозных ценностей и представлений в генезисе
партийно-идеологических комплексов [3, с. 210 – 405].
204
В рамках национальной партийной системы белорусские
политические партии могут быть классифицированы по отношению к
политическому курсу государства, по характеру членства и принципами
организации, по характеру их деятельности и т.д.
Однако в данном контексте наиболее эвристичным является
классификация по идеологической направленности партийных доктрин.
По данному критерию политические партии страны можно разделить на
следующие группы:
«левые» партии: Коммунистическая партия Беларуси, Белорусская
партия левых «Справедливый мир», Белорусская аграрная партия,
Республиканская партия труда и справедливости, Белорусская
патриотическая партия;
левоцентристские социал-демократические партии: Белорусская
социал-демократическая партия («Грамада»), Партия «Белорусская
социал-демократическая Грамада», Социал-демократическая партия
Народного Согласия, Республиканская партия, Белорусская социальноспортивная партия;
экологические партии: Белорусская партия «Зеленые»;
либеральные партии: Объединенная гражданская партия (ОГП),
Либерально-демократическая партия;
«правые»
националистические
партии:
Партия
БНФ,
Консервативно-Христианская Партия – БНФ.
Соответственно, степень артикуляции религиозных ценностей и
представлений в их партийных программах будет существенно
различаться. Так, партийные программы Коммунистической партии
Беларуси, Белорусской аграрной партии, Белорусской партии «Зеленые»,
Белорусской социал-демократической партии («Грамада»), Объединенной
гражданской партии, Социал-демократической партии Народного
Согласия и Республиканской партии не содержат каких-либо
эксплицитных религиозных или конфессиональных отсылок и
реминисценций.
В целом, в партийных программах белорусских «левых» партий
религиозный компонент представлен в минимальной степени и либо в
контексте проблематики индивидуальных прав и свобод человека, либо в
аспекте сохранения историко-культурного наследия и этнокультурной
идентичности граждан страны. Так, партийная программа Белорусской
партии левых «Справедливый мир» постулирует уважение к религиозным
чувствам верующих и запрет на использование религии в политических
целях, Республиканской партии труда и справедливости – уважение и
защиту моральных и религиозных ценностей, исходящих из исторических
корней народа Беларуси. В партийной программе Белорусской
патриотической партии церковь рассматривается как хранитель духовной
культуры народа, его исторической памяти и народной нравственности,
что определяет поддержку со стороны данной партии подвижнической
патриотической деятельности Православной церкви, а также других
205
традиционных для Белоруссии конфессий, направленную на духовное
возрождение страны и нравственное оздоровление общества.
Одновременно в программе постулируется необходимость пресечения
религиозной экспансии в Беларусь извне, а так называемые
«нетрадиционные религии» оцениваются как деструктивные факторы,
угрожающие традиционным религиозным конфессиям, национальной
культуре и межнациональному и межрелигиозному согласию в
современном белорусском обществе.
В партийных программах белорусских левоцентристских социалдемократических партий религиозный компонент представлен поразному. Так, в программе Белорусской социально-спортивной партии,
поддерживающей проводимый властью политический курс, весь
религиозный компонент сводится только к признанию права человека на
свободу вероисповедания и к требованию обеспечения самоопределения
человека в духовной сфере. Однако в программе оппозиционной партии
«Белорусская социал-демократическая Грамада» религиозный компонент
представлен в более развернутом и концептуально обоснованном виде. В
ней признается большая роль религии в исторической и культурной
жизни белорусского народа, а христианство провозглашается в качестве
одного из мировоззренческих базисов белорусской социал-демократии.
Традиции христианской морали, лежащие в основе личностного
самосовершенствования индивида, рассматриваются в качестве
обязательного условия для построения общества социальной демократии.
Более того, постулируется сакральная природа прав и свобод человека, что
обусловливает невозможность их элиминирования из общественнополитической жизни. Принципы и нормы христианской этики в
программе рассматриваются как обязательные регулятивы повседневной
деятельности членов данной партии.
В партийной программе Либерально-демократической партии
признается тот факт, что религия является важнейшей частью
духовного наследия человечества. В ней артикулируется высокий статус
нравственных идеалов традиционных религий Беларуси (православие,
католицизм, ислам и иудаизм) и открытость к сотрудничеству с
церковью и верующими. Но, одновременно, акцентируется опасность
сектанства
и
религиозного
экстремизма,
что
обусловливает
необходимость борьбы с этими опасными явлениями силами государства
и общества.
Наиболее идеологически мотивирована и исторически обоснована
апелляция к религии в партийных программах белорусских «правых»
националистических партий – Партии БНФ и КонсервативноХристианской Партии – БНФ. Более того, в качестве программной цели
Консервативно-Христианской Партии – БНФ заявлено увеличение роли
религии в обществе при сохранении свободы совести и вероисповедания,
а также создание автокефальных белорусских церквей (под этим
понимается искусственная реанимация униатства на Беларуси).
206
Немногочисленные сторонники данных взглядов, преимущественно из
членов данной партии, как подчеркивает Л.Е. Криштапович, пытаясь
выставить униатство в качестве национальной религии белорусов
«заботятся на самом деле не о возрождении белорусской национальной
культуры, а ставят своей целью осуществить латинофикацию и
западнизацию общественного сознания, что неминуемо приведет к
денационализации нашего народа» [4, с. 81]. В программах данных
партий провозглашается сакральная природа нации и религии,
экстраполируется этот фундаментальный онтологический принцип на
Беларусь как страну и белорусов как этнонациональную общность.
Утверждается, что Беларусь является страной христианской веры и
христианской культуры, христианские ценности являются неотъемлемой
частью белорусского менталитета, мировоззрения и культуры. В
политическом аспекте религиозный фактор объективируется, согласно
партийным программам, в правах и свободах человека. Однако
постулируется, что нация, но не религия, является основой белорусского
государства, поэтому возникает требование безусловной лояльности со
стороны иных этнических сообществ и институционализированных групп
по отношению к белорусской нации, как обязательное условие сохранения
гипотетического белорусского национально-культурного единства.
Следует отметить, что в белорусском обществе подобная партийная
идеология, представленная как в партийных программах, так и в
различных публицистических материалах, встречает серьезную и
обоснованную критику. Внимание акцентируется на архаичном характере
политических структур моноэтнического государства в условиях
глобального миропорядка, деструктивным последствиям реализации
политики этноцида в национальном и международном масштабах,
невозможности обеспечить социальный порядок на подобной
идеологической основе. «В идеологии национализма заложена
потенциальная возможность превращения национального государства в
тоталитарное, стремление построить этнократическое «белорусское»
государство. Она, безусловно, носит антигосударственный, антинародный
характер и в случае реализации ее установок сопряжена с социальными
потрясениями» [5, с. 80].
Таким образом, партийно-идеологические комплексы части
современных белорусских политических партий содержат совокупность
разнородных религиозных ценностей, установок и представлений. Это
обусловлено
как
причинами
мировоззренческого
характера
(конструирование и объективации определенной картины мира на
этнокультурных основаниях), так и инструментального характера
(необходимость легитимации партии, мобилизации и мотивации
партийного электората, конвертации символического капитала партии в
политический и т.д.).
Литература
207
1. Котляров, И.В. Социология политических партий / И.В. Котляров.
– Минск: Беларус. Навука, 2011. – 388 с.
2. Сведения о политических партиях, зарегистрированных в
Республике Беларусь / Министерство юстиции Республики Беларусь
[Электронный
ресурс].
–
Режим
доступа:
http://minjust.gov.by/ru/registr/politpart/?print=ipp.
–
Дата
доступа:
05.08.2015.
3. Политические партии: Беларусь и современный мир / М.Ф.
Чудаков [и др.]. 2-е изд., исправ. и доп. – Мн.: Тесей, 2005. – 416 с.
4. Криштапович, Л.Е. Беларусь как русская святыня / Л.Е.
Криштапович . – Минск: Ковчег, 2013. – 136 с.
5. Философия и идеология жизнедеятельности Беларуси:
теоретические основы антикризисной модели и механизмы ее реализации
/ П.Г. Никитенко [и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т экономики. –
Минск: Беларус. навука, 2009. – 621 с.
Section VI. Cultural Studies (Культурология)
Ha D. J.
postgraduate, Komsomolsk-on-Amur State Technical University
Chibisova O. V.
PhD in Cultural Studies, Associate Professor,
Komsomolsk-on-Amur State Technical University
SOUTH KOREAN “NEW GENERATION” OF THE 1990S
AS A YOUTH SUBCULTURE
The future development of each culture in the latent form is in its present
state. From this perspective, of a significant interest are those ideological
paradigms, with which the youth connects its existence. The examination of the
specificity of the formation and development of South Korean youth
subcultures can promote a better understanding of South Korean culture’s
current state.
Considering the conditions of subcultural formations’ appearance and
development in South Korea, one should note that the power of the dominant
national culture has long been an authoritarian integrating beginning of the
society. The historical experience of South Korea (a position of Japan’s colony,
division of the country into North and South, military dictatorship, rapid
industrialization, and etc.) defined the origination of a common social and
cultural space with specific geographic and demographic conditions. At the
208
same time a unique system of education, the possibility of entering a
prestigious university, the current legal basis for conscription allowed
authorities to recognize the existence of the society’s cultural unity.
In the South Korean society, mass communication media has long been
under the control of the power of the dominant culture and has been used as
political, social and cultural levers of uniting people (military diktat from 1963
to 1993). Therefore it was difficult for subculture groups to realize themselves
in society. According to Lee Jae-Hyun [4], “the dominant culture in South
Korea, on the one hand, controlled the youth leisure-time space through the
media, and on the other it widened the gap between subculture and basic
culture.” The young people suffered from the impossibility to get a prestigious
education, joined the criminal youth gangs, created anti-culture, directed
against the norms and values contained in the dominant culture.
Professor Kim Soohan [3] thinks that “movement against the regime
during the 70s, 80s, and 90s can be explained as subculture that embodied
generational conflict and identified new social identity.” Nevertheless Korean
subculture was mainly evaluated as limited because it had a lot of entertaining
factors that reflected young people’ consumerist behavior. It should be added
that it was the mass media that had strong influence in creating a symbolic
image of Korean youth culture.
The youth subculture of the 1970s was an escape from the corrupt reality
into elitism by distinguishing themselves not only from the older generation but
also from the youth laborers, who were deprived of materialistic privileges. The
youth subculture of the 80s redirected its energies into creating their positive
personalities and taking responsibility for the assumed freedoms. The youth
subculture of the 1990s represented the new generation culture which
emphasized the individuality and free spirit of the youth.
One stream of the new generation culture was club culture which was
music and entertainment at its core as it included regularly held thematicallyoriented events. Club culture was determined by the leisure space where young
people danced; by the cultural and entertainment space where rock concerts in
the style of the underground took place; by the social and cultural space where
the youth listened to music and talked about rock music; by the closed space
where homosexual young people gathered [1]. Club culture was a means of
gaining independence: it helped young people join adult forms of active leisure
practices; maintain the awareness of their independence. In most cases the
interest in the club lifestyle was driven by a process of alienation of young
people from the parental home as in its space the youth avoided family control.
It offered them not only entertainment from “another world”, but also a cultural
space for creative development and self-realization.
In the early 1990s, there emerged experimental underground rock bands
“Sinawe”, “Boowhal”, “Baekdoosan”, “Next” and others. They performed their
songs in nightclubs, concerts and venues of the city, though they didn’t have a
commercial success, they gained popularity among the club youth, as their
songs were critical of society and the state. In the mid-1990s, the
209
commercialization of the music industry affected the popularity of rock music
in the youth subcultures. The most known are such commercial rock bands as
“Jaurim”, “Huckleberry Finn”, “Novasonik”, “Crying Nut”, “No Brain”, “The
Geeks”.
Another stream of the new generation culture was hip-hop. Together
with rap-singers, in the mid-1990s on the stage appeared break-dancers, which
eventually caused a growing interest among young people as they showed the
bearing and patterns of famous American stars. But soon South Korean rap
found its own specifics because the rappers began to recite texts of the
problems familiar to Korean teenagers in the language they understood. The
early hip-hop groups included “Seo Taiji and Boys”, “Deux”, and “DJ DOC”,
the first hip-hop song was “Gim-sat-gat”. Soon hip-hop became not only a
youth subculture but popular Korean music; as such it caused many disputes
between mainstream and underground young people. At the same time a part of
South Korean young people began to learn and practice graffiti. The first South
Korean writers were engaged in the application of graffiti only on the walls of
the music club, but since the mid-1990s, they began to show their art on the
walls of buildings, fences, vehicles and other surfaces. Over time, the style of
graffiti incorporated itself in the structure of pop culture, transformed the
computer design, became widely used on the Internet and advertising.
The third stream of the new generation culture was assimilation of the
Japanese culture, namely otaku, which became possible due to the fact that in
1998, the South Korean government lifted the ban on the sale of Japanese
publications and video products as part of a gradual opening of the domestic
market for Japanese goods [2]. Otaku represented fans of Japanese animation
and comics, most of whom were high school and undergraduate students.
Otaku lived in their world, which was far from reality: they are closed and
unsociable; they care only about their hobbies with all other aspects of life
fading into the background. The otaku were addicted to artistic creativity: drew
manga (comics with a specific storyline and style); made anime (animated
productions); wrote stories; organized “Cosplay” (costume play) festivals,
created web pages dedicated to the Japanese mass culture, and so on. The first
cosplay festival – The Seoul International Cartoon and Animation Festival –
was organized in 1995. In cosplay festival and in everyday life otaku sought to
mimic the appearance of the anime and manga’s characters: clothing, hairstyle,
makeup, accessories, and others. They included in their speech the words
borrowed from Japanese and listened to j-rock (Japanese rock).
The last stream that symbolized new generation culture was the network
generation, the generation that grew up with a developing digital and computer
technology and, consequently, formed a new subculture suitable for them. The
young people learnt faster than their parents and introduced new methods of
communication. They met in the network, on the forums of like-minded people,
discussed what they cared about. They liked to use digital ways of expressing
themselves: for instance, shooting a video instead of writing an essay [6].
210
Thus, youth subculture in South Korea arose because young people had
different values and norms which, accumulated, created a new subculture
deviating from the dominant culture. That, nevertheless, does not imply that it
was inferior to main culture. We agree that the mainstream has lost its
centrality: in fact, there is no main stream; there are many streams [5]. The
single South Korean culture of the twentieth century was made up of some
dissimilar subcultures that obviously contributed to it. The youth subcultures
perceived the concepts that were transmitted to them via the media, took them
over through a creative process and generated a new product. And vice versa,
the dominant culture adopted some peculiar features of youth subcultures (for
example their music and clothing) for using them in commercial purposes. So,
cultural diversity was indispensable for a well-functioning South Korean
society.
References
1. Ahn, Y. R. Club Culture as Cultural Text －Textual Structure of
Hongdae Club Culture and Cultural Practice. [Online] Available:
https://www.happycampus.com/doc/13022148/?ad_type=special&advertiseSeq
=(September 11, 2015)
2. Iwabuchi, K. Recentering Globalization: Popular Culture and Japanese
Transnationalism. – Durham and London: Duke University Press, 2002. – 288
p.
3. Lee Dawoon, Song You Jin A Deeper Look Beneath Subculture.
[Online]
Available:
http://www.thegranitetower.com/news/articleView.
html?idxno=1048 (September 18, 2015)
4. Lee, J. H. Subcultural Style and Identity. [Online] Available:
http://www.pdjournal.com/news/quickViewArticleView.html?idxno=493.
=
(September 23, 2015)
5. Чибисова О.В. Молодежные субкультуры в меняющемся мире //
Знание. Понимание. Умение. 2012. № 3. С. 198-201.
6. Шунейко А.А., Авдеенко И.А. Стереотипы речевого поведения //
Русская речь. 2011. № 1. С. 70-73.
Шеин Валерия Вячеславовна
магистрант второго года Академии Архитектуры и Искусств
Южного Федерального Университета, г. Ростов- на- Дону
ДИАЛОГИЗМ В КУЛЬТУРОЛОГИИ БРАКА
Аннотация. Сформулирована социокультурная и философская проблема
брака как предмета диалога в постмодернистском аспекте.
Ключевые слова: культурология брака; диалог; постмодернизм.
211
Shein Valeriya
second year master ofAcademy of Architecture and Arts
of Southern Federal University, Rostov- on- Don
DIALOGISM IN CULTURAL SIENCE OF MARRIAGE
Abstract: The problem of the philosophy and cultere science of marriage had
beem formulated in aspect of postmodern culture .
В современной культурологии вопросы брака настолько изучены,
насколько размыта их экзистенциальная суть. Так или иначе,
рассматривая проблему брака с социокультурной точки зрения, мы не
можем не касаться таких аспектов, как некий диалогизм и все его
подосновы, сентенции и их роль в рефлекторности структуры брака как
синергетической системы.
Проблема диалогизма как такового всячески изучалась идеологами и
критиками философии и культурологии постмодернизма в аспекте
социальной плюральности и в итоге сочлась утопичной вследствие
бесконтрольной рефлекторности Другого относительно рефлекторности
автора т. е. инициатора или субъекта предполагаемого диалога.
Что или что есть субъект, а что,соответственно, объект диалога, т. е.
рефлексирующий в системе ячейки брака? Существует ли диалогизм как
таковой в системе социокультурной группы? Утопичность самого
понятия диалога в современной культурологии говорит,скорее, о
глобальных противоречиях в самих исследованиях, о необходимости
выведения более общих классификатов коммуникации.
Проблема узаконивания присутствия Другого, к примеру в
искусстве, не была отделена от утопической трактовки, и если считать
искусство неким хронотопом т. е. Пространственно-временной
материальной координатой, то сверхплюральность его- это, по сути,
зеркало культурологии в настоящей системе координат. Любой
социальный институт как архетипический субстрат есть рефлекс к
пространственно-временной
системе
координат.
Индивидуальная
восприимчивость к хаотично изменяющимся сентенциям не дает
возможности исследователю классифицировать вербальный диалог в
социальном институте как основной фактор коммуникации, несмотря на
безусловную потребность в нем.
Архетипичность диалога дуальна и по своей сущности, и по своему
метахарактеру, и как антипод ему- строгой сентенциальности.
Последствия посткантовского мышления- в метапроявлениях и
метапоисках симбиотируют и синкретируют опять же дуально- в любой
группе, в любом институте, скажем так, в любой культурологии. Если,
опять таки, вспомнить, не слишком относящегося к вопросу, Эразма
Роттердамского , в его воззрениях определенно присутствует на фоне
212
общей схоластики образ Другого со всей плюральностью к нему.
Диалогизм дуален по природе. Полиморфность системы восприятия в
одной группе, в сознании одной личности , как правило, бесконтрольна и
неосознанна, что делает невозможным существование Другого в
контексте онтологии брака. Насколько корректно понятие института
брака? Насколько корректно понятие института вообще? Социальные
классификаты в аспекте социального устройства имеют смысл лишь в
теории, между тем, изучение теоретических основ природы таких
отношений, как субъект- объект в синкретическом и синергетическом
планах, может способствовать некоторому сдвигу в коммуникативном
развитии хотя бы в сфере бихевиористской эстетики, однако сущность
проблемы в том, что глубинный индивидуализм и поверхностная
сентенциальность либо наоборот, что подробно рассматривается в
литературе, делает невозможным с точки зрения практики процесс
диалога в транссоциальной ячейке, в транскультурологической дуальной
общности. Сентенции как психофизический катализатор имеют опять же
дуальную суть и, так или иначе, не дают ответа на вопрос- что есть смысл
совместного существования, этого со- или в нашем случае — ди-? Что из
себя представляет иллюзорная система рефлексов в составе структуры
искусственного или нет, константного или нет- диалога?
В любом случае, паралигмальная культурология есть и бремя, и
свобода от бремени, как и суть брака, в общем и в частном и утопична, и
иллюзорна, и сентенциальна, но архетипична, а значит, как архетип существует.
Section XVII. Technology design (Технологии дизайна)
Таваркуль Альжановна Баскимбаева - к.т.н., доцент
Kyong Hwa Yi - PhD., профессор
Сауле Корабаевна Киябаева - докторант
Алматинский Технологический Университет
Республика Казахстан, 050012. г. Алматы. ул.Толе би 100
ПОСТРОЕНИЕ БАЗОВОЙ ОСНОВЫ ПЛЕЧЕВЫХ ИЗДЕЛИЙ
В настоящее время занятие спортом стало неотъемлемой частью
населения. Под влиянием занятий различными видами спорта,
происходит увеличение мышечной массы, в частности в области обхвата
плеча и соответственно повышается потребность определённой части
213
потребителей к соразмерной одежде, которая в настоящее время
изготавливается на условно-типовые фигуры.
Для повышения эффективности процесса проектирования плечевых
изделий на фигуры с развитой мышечной массой в области обхвата плеча
при проектировании проймы, соответствие ширины проймы и ширины
рукава в готовом виде обеспечивается за счёт применения размерного
признака «обхват плеча» (Оп).
По методике ЕМКО построения чертежа основы плечевого изделия,
где принцип определения ширины проймы основан на размерном
признаке d – передне-задний диаметр руки плюс припуск к ширине
проймы - Ппр [1,2].
В методике Мис, исходные данные, значительно отличаются от
других методик конструирования, как отличается и общая схема
построения. Например, измерение таких важных размерных признаков,
как Ширина спины - Шс, Ширина груди - Шг, и Ширина проймы - Шпр не
производятся, а рассчитываются формулами [3].
Недостатком данных способов является то, что требуются все
обмеры фигур и используются громоздкие расчётные формулы для
построения чертежа основы.
Прототипом изобретения является метод конструирования одежды
ЦОТШЛ построения конструкции плечевых изделий, основанный на
измерении необходимых размерных признаках, в выборе величин
конструктивных прибавок к размерным признакам и конструктивным
отрезкам, построении базисной сетки из горизонтальных и вертикальных
линий. При построении базовой основы находят общую ширину базовой
конструкции (БК) - основываясь на размерном признаке обхват груди
третий и прибавка к обхвату груди третьему: Ог3+Пог3 [4].
Пог3 распределяют по ширине БК следующим образом:
Пог3 = Пшс + Пшпр + Пшг, т.е. 100% Пог3= 30% + 50% + 20%, затем
находят ширину спинки и полочки используя следующие размерные
признаки: ширина спинки и припуск к ширине спинки - Шс+Пшс; ширина
груди - Шг+(СгII- СгI) + Пшг, где СгII – полуобхват груди второй, СгI –
полуобхват груди первый, Пшг - припуск к ширине груди. Ширину
проймы (Шпр) находят простым вычитанием из общей ширины БК. Шпр
определяется без учёта размерного признака «Обхват плеча» (Оп), и при
недостаточной ширине проймы производится ряд конструктивных
манипуляций с разработанными чертежами: дополнительно расширяется
ширина проймы за счёт уменьшения прибавок к ширине спинки и
полочки, либо увеличивается общая прибавка по линии груди Пг, что
отрицательно влияет на посадку плечевого изделия [4].
Недостатком данного способа конструирования, является то, что
расчёт и построение ширины проймы (Шпр) осуществляется без учёта
обхвата плеча (Оп), что не обеспечивает соразмерной одеждой на фигуры
с развитой мышечной массой в области Оп.
214
Для улучшения качества посадки предлагается при проектировании
проймы, использовать размерный признак обхват плеча (Оп) и расчёт
ширины проймы вычислять по формуле Шпр = (Оп/3) + Пшпр.
Способ построения базовой основы плечевых изделий
осуществляют по Единой методике конструирования одежды (ЦОТШЛ
рис. 1), со следующими параметрами: ширина спинки - А0а = Шс + Пшс;
ширина полочки а1а2 = Шг+(СгII- СгI) + Пшг
Ширина проймы определяется по следующей формуле
а1а2 = (Оп/3) +Пшпр
где Оп- размерный признак «обхват плеча», припуск к ширине
проймы (Пшпр) зависит от силуэтной формы плечевого изделия: плотно
облегающий – от 0-0,5 см; полуприлегающий – от 0,5-1,0 см.; прямой и
расширенный - от 1,0-1,5 см.
Контрольным этапом в расчёте ширины базисной основы является
сопоставление фактической ширины сетки с размерными признаком
Ог3+Пог3.
Рисунок 1 - Базовая основа плечевого изделия
по методике конструирования ЦОТШЛ
Анализ расчётных формул для построения конструктивных
параметров ширины проймы - по различным методикам конструирования
плечевых изделий рассматривается в таблице 1.
Таблица 1 – Анализ расчётных формул для построения
конструктивных параметров ширины проймы
№ Методика
Шс
Шпр
Шг
конструирования
одежды
1 ЕМКО СЭВ
0,5 Т47+П d+Ппр
0,5 (Т45+Т15- 1,2 215
2
3
«Мюллер и сын» (1/8 Ог +
5,5)+ Пшс
ЦОТШЛ
Шс +Пшс
Т14)+П
(1/4 Ог -4)+Пшс
(1/8 Ог - 1,5)+
Ппр
Шпр находят из ((Шг+(СгII- СгI) +
рекомендуемых Пшг)
таблиц
Как видно из приведённых в таблице 2 данных, расчётные формулы
определения Шс, Шпр и Шг – разные. Следует ожидать, что для одной и
той типовой фигуры 164-96-104 абсолютные значения величин
конструктивных параметров также будут различаться (таблица 2).
Таблица 2 – Анализ расчётов конструктивного параметра Шпр на
типовую фигуру 164-96-104
№ Методика Шс
Шпр
Шг
Величин
КО
а, см
1 ЕМКО
0,5
*36,6+ 11,0+2,75= 0,5*(34,6+10 55,6
СЭВ
1,15=19,65
13,90
0,8-1,2-91,8)
+0,85=22,05
2 «Мюллер 96/8+5,5)+1,0 (96/8-1,5)
(96/4-4)
52,0
и сын»
=18,5
+1,5=
+1,5=21,5
12,0
3 ЦОТШЛ 18,25+0,5=18, Шпр
(17,3+(100,8- 56,15
75
находят из 91,8)=26,3
рекомендуе
мых таблиц
- 11,0 cм
Рекомен4
18,25+0,5=18, Шпр = (Оп/3) (17,3+(100,8- 56,2
дуемый
75
+Пшпр=30,4/3 91,8)=26,3
способ
+1,0=11, 1 cм.
Примечание: В графе рекомендуемого способа величина размерного
признака Оп типовой фигуры.
Как видно из таблицы 2, параметры базовой конструкции плечевых
изделий для фигур с типовым значением Оп – не меняются, хотя методы
определения
ширины базовой конструкции и ширины проймы
кардинально отличаются.
Результаты прототипа изобретения и
рекомендуемого способа, рассчитанные для фигур с развитой мышечной
массой на примере значения Оп=32 см. свидетельствуют, что в прототипе
Шпр остается без изменения. В то время как, по предлагаемой формуле
расчета Шпр
при изменении ширины рукава ширина проймы
соответственно меняется. Следовательно, при проектировании плечевого
изделия на фигуры с развитой мышечной массой в области обхвата плеча,
разработанная формула приемлема и адекватна.
216
Разработанный способ построения плечевых изделий, основанный
на измерении необходимых размерных признаках, в выборе величин
конструктивных прибавок к размерным признакам и конструктивным
отрезкам, построении базисной сетки из горизонтальных и вертикальных
линий, отличающийся тем, что построение ширины базовой основы,
кроме традиционного расчёта ширины спинки и полочки, ширину проймы
вычисляют по формуле:
Шпр=(Оп/3)+Пшпр, обеспечивающей
соответствие ширины проймы и ширины рукава в готовом виде для фигур
с развитой мышечной массой в области обхвата плеча за счёт применения
размерного признака Оп и определённых величин припуска к Шпр
посредством Пшпр.
Предложенный способ расчёта ширины проймы позволяет
определить рациональные параметры конструкции ширины проймы и
ширины рукава на фигуры с развитой мышечной массой.
Литература
1. Единая методика конструирования одежды ЕМКО СЭВ Теоретические основы. - М.: Том 1, 1982г.
2. Единая методика конструирования одежды СЭВ (ЕМКО СЭВ). - М.:
Том 2, 1982г.
3. Штиглер М., «М. Мюллер и сын» - М.: Эдипресс-Конлига, 2014 г.
4. Сакулин Б. С. Конструирование мужской и женской одежды /
Б.С.Сакулин, Э.К. Амирова. - М.: Академия, 1998 г.
217
218
CreateSpace
4900 LaCross Road,
219
North Charleston, SC, USA 29406
2015
220