Нижегородская правовая академия
реклама
1 Нижегородская правовая академия (институт) На правах рукописи Грубова Екатерина Игоревна ПРОБЛЕМЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА УБИЙСТВО МАТЕРЬЮ НОВОРОЖДЕННОГО РЕБЕНКА В РОССИЙСКОМ И ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ Специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата юридических наук Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный юрист РФ Кузнецов Александр Павлович Москва 2009 2 ОГЛАВЛЕНИЕ Введение................................................................................................ 4 ГЛАВА I. Эволюция российского уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка................................................................................................................ 13 § 1. Ретроспективный анализ дореволюционного российского уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка............................................................................... 13 § 2. Ретроспективный анализ советского уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорожденного ребен- ка................................................................................................................. 35 ГЛАВА II. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка в зарубежном уголовном законодательстве.............. 55 § 1. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка по уголовному законодательству стран дальнего зарубежья…...... 60 § 2. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка по уголовному законодательству стран ближнего зарубежья......... 99 ГЛАВА III. Критический анализ нормы об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка и меры его предупреждения....................................................................................................... 114 § 1. Критический анализ объективных признаков состава преступления, предусмотренного статьей 106 УК РФ.................................. 119 3 § 2. Критический анализ субъективных признаков состава преступления, предусмотренного статьей 106 УК РФ.................................. 160 § 3. Меры предупреждения убийства матерью новорожденного ребенка............................................................................................................. 194 Заключение.......................................................................................... 213 Библиография...................................................................................... 215 Приложения......................................................................................... 243 4 ВВЕДЕНИЕ Актуальность темы диссертационного исследования. История развития уголовного законодательства показывает, что жизнь и здоровье человека всегда занимали особое место в системе уголовно-правовой охраны. Преступления против жизни и здоровья – это особая группа преступлений. Исходя из этого законодатель при структурировании статей об ответственности за преступления против жизни и здоровья (глава 16 УК РФ) поставил их на первое место в Особенной части. В данном случае провозглашенная ст. 2 Конституции РФ концепция приоритета защиты человека, его прав и свобод как высшей ценности нашла реальное воплощение в нормах уголовного закона. Следует отметить, что жизнь человека охраняется уголовным законом независимо от возраста, морального и физического облика и состояния. В связи с этим представляет определенный интерес уголовно-правовая норма, предусматривающая ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка. Несмотря на многие положительные стороны конструирования уголовно-правовых норм об ответственности за посягательства на жизнь человека (приближение к мировым стандартам в виде установления уголовной ответственности за преступления против жизни в первой главе Особенной части УК РФ, наличие законодательного закрепления убийства, увеличение верхнего предела и расширение диапазона санкций), законодательство в этой сфере, по справедливому мнению специалистов, нуждается в реформировании. Реализация мер, направленных на повышение уровня материального благосостояния женщин, находящихся в отпуске по беременности и родам, в области социальной политики обеспечивающей бесплатное ведение беременности, а также ее бесплатное прерывание, возможность оформления юридического отказа от ребенка, не дает абсолютного результата в минимизации 5 случаев совершения убийства новорожденных детей их матерями. Так, в 1997 году было зарегистрировано 220 преступлений, в 1998 – 216, 1999 – 251, в 2000 – 231, 2001 – 203, в 2002 – 204, в 2003 – 195, в 2004 – 212, в 2005 – 219, в 2006 – 172, в 2007 – 148, в 2008 – 149. Некоторые исследователи полагают, что представленная статистическая картина этого вида убийств неполно отражает современную криминальную ситуацию, так как следует учитывать высокую степень его латентности. Так, в 2001 году выявлено 130 лиц, совершивших указанное деяние, в 2002 – 103, в 2003 – 129, в 2004 – 130, в 2005 – 127, в 2006 – 118, в 2007 – 104, в 2008 – 100 . В связи с этим масштабы скрытых насильственных преступлений, совершаемых в отношении новорожденных детей и направленных на прерывание их жизни, в точности неизвестны. Однако если законодатель счел возможным выделить насильственное лишение новорожденного жизни в отдельный состав, то следовало бы сформулировать и рекомендации правоприменителю по квалификации соответствующих деяний. Анализ приемов юридической техники, создающих теоретическую базу для нормотворчества, позволил выявить недостатки в конструировании норм УК РФ о преступлениях против жизни, как законотворческого, так и содержательного плана. Все это предопределяет необходимость совершенствования положений уголовного закона, объектом которых выступает охрана жизни личности. Актуальность выбранной темы подтверждается тем, что некоторые положения в настоящее время исчерпали превентивный потенциал, так как были основаны на нормативно-правовых решениях, отмененных или утративших свою юридическую силу, а ученые не предложили конкретных мер по совершенствованию уголовного законодательства. Степень научной разработанности проблемы. Вопросы ответственности за убийство новорожденного ребенка матерью стали предметом научных исследований практически сразу же после его выделения законодателем в от- 6 дельную уголовно-правовую норму. Некоторые аспекты, связанные с уголовно-правовой оценкой данных деяний, анализировались в работах Ю.М. Антоняна, С.В. Бородина, Г.Н. Борзенкова, А.Н. Красикова, О.В. Лукичева, Н.В. Лысака, С.Ф. Милюкова, А.Н. Попова, Э.Ф. Побегайло, Ф.С. Сафуанова, Л.В. Сердюка, Н.А. Соловьевой и др. Вместе с тем, многие проблемы, возникающие при их квалификации, лишь констатировались в научных исследованиях и не сопоставлялись с уже имеющимися наработками, более того, некоторые положения продолжают носить спорный и дискуссионный характер и требуют научного переосмысления. Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере охраны жизни новорожденного ребенка. Предметом исследования выступают нормы международного права и законодательства зарубежных стран; ранее действовавшее и современное российское уголовное законодательство; положения Конституции РФ, гражданского, налогового и иного отраслевого законодательства, регламентирующего охрану прав новорожденного ребенка; судебно-следственная практика применения ст. 106 УК РФ, статистические данные, результаты анкетирования специалистов по исследуемым вопросам, научные разработки по проблемам ответственности за преступление, посягающее на жизнь новорожденного ребенка. Цель исследования заключается в изучении теоретико-прикладных проблем ответственности за преступление, посягающее на жизнь новорожденного, в разработке рекомендаций и предложений по совершенствованию уголовного законодательства и мер по предупреждению данного вида убийства. Содержание указанных целей послужило основанием для решения следующих задач: – выявить тенденции и закономерности развития российского уголовного законодательства в сфере охраны жизни новорожденных детей; 7 – провести анализ международно-правовых норм, регулирующих отношения в сфере охраны жизни новорожденного ребенка; – осуществить систематизированный анализ зарубежного уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка; – рассмотреть проблемы квалификации убийства матерью новорожденного ребенка; – внести научно обоснованные предложения по совершенствованию анализируемой уголовно-правовой нормы и улучшению практики ее применения; – разработать рекомендации по квалификации деяний, предусмотренных ст. 106 УК РФ, дополняющие положения Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»; – предложить меры по предупреждению преступлений, предусмотренных ст. 106 УК РФ. Методологической основой исследования послужили базовые положения диалектического метода познания, позволяющие отразить взаимосвязь теории и практики, формы и содержания предмета исследования, процессы развития и качественных изменений рассматриваемых уголовно-правовых явлений, а также совокупность специальных методов исследования: формально-логического, системно-структурного, исторического, сравнительноправового, социологического, статистического. Теоретической основой исследования явились научные труды отечественных и зарубежных ученых в области общей теории права, уголовного права, криминологии, медицины, психологии, истории: Ю.М. Антоняна, Л.С. Белогриц-Котляревского, И.Н. Боковой, Г.Н. Борзенкова, С.В. Бородина, Б.В. Волженкина, М.Н. Гернета, А.Э. Жалинского, Г.Н. Загородникова, Н.В. Иванцовой, Л.В. Иногамовой-Хегай, В.С. Комисcарова, Ю.А. Красикова, Л.Л. Кругликова, А.А. Конева, В.Н. Кудрявцева, А.П. Кузнецова, Н.Ф. Куз- 8 нецовой, Е.Б. Кургузкиной, В.В. Лунеева, С.Ф. Милюкова, А.А. Малиновского, Г.М. Миньковского, А.В. Наумова, Н.А. Неклюдова, А.С. Никифорова, П.Н. Панченко, А.А. Пионтковского, С.В. Познышева, Э.Ф. Побегайло, А.Н. Попова, А.И. Рарога, Ш.С. Рашковской, Н.Д. Сергиевского, Л.В. Сердюка, Б.В. Сидорова, Н.С. Таганцева, С.С. Тихоновой, И.Я. Фойницкого, А.И. Чучаева, М.Д. Шаргородского и др. Важным источников явились труды зарубежных авторов и тех, кто рассматривает проблемы зарубежного уголовного права: М. Анселя, Я.М. Бельсона, Ч. Беккариа, Г.А. Есакова, К. Кенни, И.Д. Козочкина, К.Е. Ливанцева, Н.Е. Крыловой, Н.Н. Полянского, А.К. Романова, А.В. Серебренниковой, К. Хорни, Т. Шибутани. Нормативно-правовую основу исследования составили: международно-правовые акты, Конституция РФ, российское и зарубежное уголовное законодательство, нормативно-правовые акты федеральных, региональных органов власти; научная литература, в которой анализируются и комментируются законодательство и законопроекты, правоохранительная деятельность. Эмпирическая основа исследования включает данные статистической отчетности ГАИЦ МВД России, ГУСБ МВД России, характеризующие состояние, структуру и динамику преступлений по ст. 106 УК РФ, материалы 120 уголовных дел и приговоров, рассмотренных судами Приволжского федерального округа, в том числе и районными судами Нижнего Новгорода и Нижегородской области в 1997 – 2009 годах, опубликованную и неопубликованную судебную практику, результаты анкетирования 255 беременных женщин, стоящих на учете по беременности в консультациях и частных медицинских центрах Нижнего Новгорода, и 155 медицинских работников, периодическую печать, посвященную исследуемой проблематике, эмпирические исследования других авторов. Научная новизна исследования заключается в том, что оно представляет собой выполненную в современных социально-правовых условиях и учи- 9 тывающую актуальные потребности уголовно-правовой регламентации убийства матерью новорожденного ребенка теоретическую разработку, в которой реализован системный подход к изучению и разрешению проблем ответственности за преступления, посягающие на жизнь новорожденного ребенка. Проведенный анализ позволил сформулировать комплекс положений, дополняющих Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», а также разработать рекомендации по предупреждению данного преступного деяния. Основные выводы и положения, выносимые на защиту: 1. Изучение норм дореволюционного уголовного законодательства об ответственности за насильственное лишение жизни новорожденных детей показало, что термины «детоубийство» и «убийство новорожденного» отождествлялись и использовались как синонимы; тенденции оценки степени тяжести убийства новорожденного менялись от его отнесения к греху до тяжкого родственного убийства; критерий законнорожденности – незаконнорожденности ребенка имел определяющее влияние на квалификацию. В советском уголовном законодательстве отсутствовала единая позиция на квалификацию убийства матерью новорожденного ребенка, что ставило в зависимость правовое положение граждан от места совершения преступления. 2. Компаративистский анализ норм об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка в современном зарубежном уголовном законодательстве позволил выявить специфические особенности, которые могут быть трансформированы в российское уголовное законодательство (время формирования умысла, закрепление темпорального периода «после родов», уточнение принадлежности ребенка (то есть «своего»)). 3. Предлагается установить временной интервал, начиная с которого действия, направленные на прерывание беременности с целью недопущения рождения ребенка, признаются убийством новорожденного (покушением на убийство новорожденного ребенка), – срок 22 недели беременности. 10 4. Применение различных критериев новорожденности (судебномедицинский, педиатрический, акушерский) для определения объективных признаков состава убийства матерью новорожденного ребенка способствует расширительному толкованию нормы. В целях единообразного применения нормы считаем целесообразным в качестве единого темпорального показателя объективных признаков считать окончанием раннего послеродового периода – 2 часовой интервал после рождения плаценты. 5. Предлагаем исключить психотравмирующую ситуацию из криминообразующих признаков состава убийства матерью новорожденного ребенка, так как она не может служить самостоятельным обстоятельством, позволяющим отнести деяние к убийству, совершенному при смягчающих обстоятельствах. 6. Убийство матерью новорожденного ребенка может совершаться лишь с внезапно возникшим умыслом. Наличие состояния психического расстройства, не исключающего вменяемости, на момент совершения преступления логически исключает заранее возникший умысел. В случае же неосторожного причинения смерти новорожденному в течение установленного законодателем периода мать должна отвечать по ст. 109 УК РФ. 7. Субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, может признаваться только женщина, родившая ребенка, вменяемая, достигшая 14-ти лет. 8. Предлагается следующая редакция ст. 106 УК РФ: «Статья 106. Убийство новорожденного ребенка 1. Убийство женщиной рождаемого ею ребенка во время родов, а равно и рожденного ею ребенка сразу же после родов, совершенное в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, – наказывается лишением свободы сроком до трех лет. 2. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные в отношении двух и более рождающихся либо рожденных детей, – 11 наказываются лишением свободы на срок до пяти лет». 9. В целях устранения противоречий, возникающих при назначении несовершеннолетнему наказания в виде лишения свободы на определенный срок, считаем возможным внести предложения об изменении части 6 ст. 88 УК РФ: «…Наказание в виде лишения свободы не может быть назначено несовершеннолетнему осужденному, совершившему преступление небольшой тяжести впервые. Несовершеннолетнему осужденному, совершившему впервые преступление средней тяжести, наказание в виде лишения свободы может быть признано условным». 10. Вносятся предложения по изменению и дополнению Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». 11. Предлагается комплекс организационно-практических мер общего и специального характера, направленных на предупреждение преступлений, связанных с посягательством на жизнь новорожденного ребенка (см. подробнее основное содержание автореферата). Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов в процессе дальнейшего совершенствования Уголовного кодекса РФ, при подготовке соответствующих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, преподавания курса Особенной части уголовного права по теме «Преступления против личности». Прикладная значимость проведенного исследования обусловлена его направленностью на обеспечение правильного и единообразного применения уголовно-правовой нормы, устанавливающей ответственность за убийство новорожденного ребенка, исключение из следственно-судебной практики ошибок, связанных с неверным применением указанной нормы. Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии Нижегородской правовой академии (института). Рукопись диссертации обсуждалась на заседаниях кафедры 12 уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России. Основные положения и выводы нашли отражение в 12 опубликованных автором работах общим объемом 6,69 п. л. Теоретические и практические рекомендации, высказанные автором в диссертационном исследовании, докладывались на различных научных форумах: межвузовской научной конференции аспирантов и соискателей «Актуальные проблемы юридической науки» (г. Н. Новгород, 21 ноября 2007 г.); научном семинаре «Актуальные проблемы философии права и государства» (г. Н. Новгород, 29 апреля 2008 г.), межвузовской научной конференции аспирантов и соискателей «Актуальные проблемы юридической науки» (г. Н. Новгород, 28 октября 2008 г.), международной научно-практической конференции «Нравственные основы уголовного права (г. Москва, 28 января 2009 г.), научном семинаре «Актуальные проблемы философии права и государства» (г. Н. Новгород, 23 апреля 2009 г.). Некоторые выводы диссертационного исследования используются в учебном процессе при преподавании курса «Уголовное право» в Нижегородской правовой академии (институте), Нижегородской академии МВД России; внедрены в практическую деятельность Главного управления МВД России по Приволжскому федеральному округу; обсуждались на теоретических семинарах преподавателями, аспирантами Нижегородской правовой академии (института), а также на заседаниях Ученого совета Нижегородской правовой академии (института), кафедры уголовного права и криминологии Нижегородской правовой академии (института), кафедры уголовного права Казанского государственного университета им. В.И. Ульянова-Ленина, кафедры уголовного права Государственного университета Высшая школа экономики. Структура диссертационного исследования соответствует логике построения научного исследования, определяется целями и задачами и включает в себя введение, три главы, содержащие семь параграфов, заключение, библиографию и приложения. 13 ГЛАВА I ЭВОЛЮЦИЯ РОССИЙСКОГО УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА УБИЙСТВО МАТЕРЬЮ НОВОРОЖДЕННОГО РЕБЕНКА § 1. Ретроспективный анализ дореволюционного российского уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка Необходимость историко-правового исследования объясняется возможностью понять логику развития юридической мысли об ответственности за детоубийство на протяжении длительного периода развития отечественного уголовного права. Так, Н.С. Таганцев в «Курсе уголовного права» писал: «Известно то важное значение, которое имеет историческое толкование в сфере действующего законодательства. Если мы, например, желаем изучить какой-нибудь юридический институт, существующий в данное время, то для правильного его уяснения себе мы должны проследить историческую судьбу его, то есть те доводы, в силу которых появилось данное учреждение, и те видоизменения, которым подверглось оно в своем историческом развитии… Задачей положительной должно быть не только догматическое выяснение и изложение начал действующего права, но и критическая их оценка на основании опыта других народов и отечественной истории права»1. Первоначально в Древней Руси детоубийство, то есть убийство младенца родителями, в частности, матерью, не признавалось преступлением. Н.М. Карамзин в своем труде «История государства Российского» отмечал, что любая мать имела у языческих славян «право умертвить новорожденную дочь, когда семейство было уже слишком многочисленно, но обязывалась хранить жизнь сына, рожденного служить отечеству»2. Подтверждением распространенности детоубийства у наших предков могут служить факты, обна- 1 2 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. – Тула, 2001. – Т. 1. – С. 30. Карамзин Н.М. История государства Российского. – М., 2002. – С. 125. 14 руженные раскопками старинных могил, которые указывают на существование обычая убивать маленьких детей в случае смерти кормящей их матери. В таких случаях оба трупа хоронили вместе. Профессор Д.Я. Самоквасов при раскопках русских могил не раз находил вместе останки женщины и ребенка: в августе 1909 года при вскрытии кургана при с. Горечево Обоянского уезда Курской губернии им были найдены лежащие рядом кости женщины и ребенка с одним молочным зубом, относящиеся к концу Х или началу XI века1. Анализ первых законодательных актов Древней Руси дает основание для вывода о том, что ответственность за избавление матери от младенца предусматривалась еще в ранние периоды истории. Православный церковный закон требовал сурово наказывать тех женщин, которые пытались самостоятельно регулировать число деторождений, избегали нежелательных беременностей, прерывали их, – отлучением от причастия, постами, поклонами, покаянием перед священником. Причем осуждались не только сами поступки, но и «помыслы» о них, пусть даже вызванные неличными обстоятельствами – бедностью, невозможностью прокормить ребенка. В борьбе за жизнь ребенка древнерусские церковнослужители настаивали на том, чтобы мать, «блюдя дитя во чреве», не делала в церкви земных поклонов: «не велите еи кланятиеся на коленях, ни рукою до земли, ни в велики пост: от того бо вережаются и изметают младенца»2. Об ответственности матери за избавление от ребенка говорилось в ст. 9 Устава князя Владимира Святославовича в его Синодальной редакции: «Или девка детя повьржеть». Данная фраза понимается И.И. Срезневским как девка дитя родит, но слово повьржеть может означать, согласно словарю И.И. Срезневского, также «бросит, покинет, оставит». Такое понимание См.: Гернет М.М. Детоубийство в русском праве // «А ее грехи злые, смертные...»: Русская семейная и сексуальная культура глазами историков, этнографов, литераторов, фольклористов, правоведов и богословов XIX – начала XX в.: В 3 кн. / Изд. подгот. Н.Л. Пушкарева, Л.В. Бессмертных. – М., 2004. – Кн. 1. – С. 731. 2 Пушкарева Н. Культ предков // Материнство. – 1998. – № 6. – С. 77. 1 15 слова повьржеть вытекает из летописного сказания: «и поведаши Володимиру яко повьржеть есть на торговищи и посла тысячького, и приеха, види повержена Игоря мртвого» (Ипатьевская летопись под 665 г.). Очевидно, что фраза может означать также случаи, когда «девка» избавится от младенца, а если толковать фразу расширительно, то речь может, вероятно, идти об избавлении от плода. В пользу расширительного толкования фразы можно сослаться на следующие древнерусские документы: «Поучение новгородского архиепископа Ильи-Иоанна», в котором содержится недвусмысленная фраза: «Егда жена носит в утробе, не велите еи кланятиеся на коленях, ни рукою до земли, ни в великы и пост: от того бо вережаются и изметают младенца», а также «Заповедь святых отець ко исповедающимся сыном и дщерем», предусматривающую наказание женщине, которая свой плод «зелья ради извережет». Кстати, вероятно, именно за это занятие зелейники подвергались гонениям со стороны церкви. Не оставались безнаказанными и обращавшиеся к ним женщины. Согласно постановлению Трульского собора избавление от плода приравнивалось к убийству и виновная подвергалась десятилетнему церковному отлучению. Развивая основные идеи, заложенные в Уставе князя Владимира Святого, Устав князя Ярослава Мудрого, возникший приблизительно в 1051–1054 годах, расширил круг регулируемых церковным правом отношений. Статьи 5 и 6 Устава подтвердили негативное отношение церкви к случаям не только избавления от плода или младенца, в частности, незаконнорожденного, но и к случаям рождения внебрачного ребенка. За все эти деяния мать помещалась в церковный дом1. Согласно заповедям митрополита Георгия за это налагалась эпитимия – трехлетний пост2. См.: Устав Князя Владимира Святославовича // Российское законодательство Х–ХХ вв.: В 9 т.– М., 1984. – Т. 1: Законодательство Древней Руси. – С. 149. 2 См. там же. – С. 168. 1 16 Общеизвестно, что Устав князя Ярослава имел несколько редакций – Пространную, Краткую, Румянцевкую, Устюжскую. Относительно детоубийств норма Краткой редакции дополнялась ст. 6 Пространной редакции Устава и включала расширенный перечень видов детоубийства, совершаемого замужней женщиной. Согласно данной норме, если «женка без своего мужа или при межи детяти добудет, да погубить, или в свиньи ввержеть, или утопить», ее надлежало «пояти в дом церковный»1, то есть монастырь. Итак, в Древней Руси детоубийство долгое время считалось грехом, а не преступлением. Отраженное в уставах русских князей каноническое византийское право видело в детоубийстве, скорее, посягательство на христианские устои семьи и нравственности, а не на жизнь. По мнению, С.В. Юшкова, «применение византийского права церковными учреждениями и должностными лицами, как по уголовным, так и по гражданским делам, тем более было необходимо, что Русская Правда и другие древнерусские законы имели заметные пробелы»2. Однако в сравнении с жесточайшими наказаниями уголовных кодексов средневековой Европы, как мы увидим ниже, древнерусские церковные уставы предусматривали лишь церковное покаяние – эпитимию за умерщвление младенца, независимо от того, был ребенок рожден в браке или нет. Хотя, по нашему мнению, это не свидетельствует о более снисходительном отношении к детоубийству на Руси, а объясняется не характерной для русской, но обычной для европейской правовой системы суровых уголовных наказаний. В Номоканоне в первом киевском издании, датированном 1620 годом, специального постановления о детоубийстве не найдено. Содержание его статей, относящихся к вольному и невольному убийству, заимствовано у Василия Великого. Истребление плода предусмотрено в ст. 72 и 73, и в послед- Устав Князя Владимира Святославовича // Российское законодательство Х–ХХ вв.: В 9 томах. – М., 1984. – Т. 1: Законодательство Древней Руси. – С. 168. 2 Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. – М., 1949. – С. 35. 1 17 ней виновные названы «блудницами», а оставление новорожденного без помощи и подкидывание его – в ст. 70 и 74. Первая из названных статей говорит о родах на дороге и смерти оставленного без помощи новорожденного, а вторая приравнивает к убийцам тех, кто подкидывает детей своих на распутье у городских ворот, если никто не берет этих детей к себе на воспитание. Номоканон делает ссылки на Иоанна Постника, в Уставе которого предусматривалось подкидывание детей к церковным дверям и виновные также приравнивались к убийцам. Влияние византийских правовых идей на развитие русского уголовного права, начавшись еще со времен принятия христианства, во всех памятниках законодательства до Соборного уложения прослеживалось достаточно фрагментарно и только в последнем приобретает некую законченную систему. Именно в Уложении 1649 года впервые встречается преобладание формального взгляда на преступление, свойственного развитому законодательству Византии, по которому всякое преступное деяние есть нарушение закона, над материальным, господствующим на Руси продолжительное время, по которому преступным является только то, что причиняет обиду и вред. Из Соборного уложения 1649 года видно, что законодательство уже более дифференцированно подходит к определению наказуемости детоубийства. Здесь убийство родителями своих детей, рожденных в брачных отношениях, рассматривалось как менее опасное деяние по сравнению с убийством матерью внебрачного ребенка. Так, в ст. 3 главы ХХII указывалось: «А будет отец или мать сына или дочь убиет до смерти, и их за то посадить в тюрьму на год, а отсидев в тюрьме год, приходити им к церкви божии, и у церкви божии объявляти тот свой грех всем людям вслух. А смертию отце и матери за сына и за дочь не казнити»1. Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. // Российское законодательство Х–ХХ вв.: В 9 т. – М., 1984. – Т. 3: Акты Земских соборов. – С. 150. 1 18 И напротив, наказание ужесточалось, если имело место убийство матерью незаконнорожденного ребенка. «А будет которая жена учнет житии блудно и скверно, и в блуде приживет с кем детей и тех детей сама, или иной кто по ея велению погубит, а сыщется про то допряма: и таких беззаконных жен, и кто по ея велению детей ея погубит, казнити смертию безо всякия пощады, чтобы на то смотря, иные такова беззаконного и скверного дела не делали, и от блуда унялися»1. Таким образом, в первом случае родители обладали широкими правами в отношении своих детей, которые, по словам П.Д. Колосовского, носили характер «властительства». Обычной карой за убийство по Уложению являлась смертная казнь. Наказание за убийство законнорожденного ребенка в виде заключения в тюрьму на год и объявления впоследствии совершенного деяния «грехом всем людям вслух»2 – один из немногих случаев, когда Уложение допускало для преступников такую дешевую расплату за совершенное деяние. Во втором случае предпочтение отдавалось охране нравственности в обществе, и суровое наказание определялось тем, что «детоубийца посягал на две заповеди: «не убий» и «не прелюбосотвори»…»3. Здесь Уложение исходило из принципа устрашения и боролось не только с детоубийством, но и с блудом. В Литовском статуте, оказавшем, как известно, большое влияние на составителей Уложения 1649 года, проведено между убийством законных детей и внебрачного ребенка такое же различие, как и в Уложении Алексея Михайловича: «Если бы случилось родителям убить свое дитя не случайно и не за вину, но с умыслом, тогда таковой отец или мать должны быть за то наказаны на год и шесть недель в башню. А, выдержав такое заключение, должны Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. // Российское законодательство Х–ХХ вв.: В 9 т. – М., 1984. – Т. 3: Акты Земских соборов. – С. 150. 2 Гернет М.Н. Детоубийство в русском праве. – С. 733. 3 Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. // Российское законодательство Х–ХХ вв.: В 9 т. – М., 1984. – Т. 3: Акты Земских соборов. – С. 150. 1 19 сверх того четырехкратно в году при церкви своего исповедания приносить покаяние и публично исповедовать свой грех пред всеми людьми христианской веры. По таковому делу должен суд градский доискиваться и, по точном открытии преступления, наказывать виновных по вышесказанному» 1. Помещенная в том же разделе статья о детоубийстве назначает смертную казнь: «Желая, дабы в христианском нашем государстве соблюдено было благочестие и надлежащее благоговение к христианскому закону, а нарушители оного подвергались праведному наказанию, чтоб другие могли воздерживаться от беззаконий узаконяем: что если бы какая женщина, не будучи в супружестве, но, ведя жизнь непорядочную и распутную и, так очреватев, потом от стыда или боясь наказания оный свой плод умертвила сама или чрез кого инаго и на самом таком преступлении была поймана сама, или тот, кому она сие поручила, пойман был или бы о том доказано было точными достоверными и явными признаками, тогда как тот, кто принял на себя умертвить такой плод, равно и та, которая дала свой плод для умерщвления, сами должны быть казнены смертью. А по таким делам суды наши градские и городовые должны накрепко разведывать и за сим смотреть, а преступивших и в том законном порядке изоблеченных казнить»2. Уложение по названной статье не определяет способа смертной казни. Судебная практика остановилась, по словам Г.К. Котошихина, на «окопании виновных живыми в землю»3. Представляется затруднительным выяснить, насколько часто совершались детоубийства в России времени составления Уложения 1649 года Условия затворнической жизни русской женщины не могли способствовать ее внебрачным половым сношениям и особенно половым сношениям девиц. Однако в действительности такие связи и сношения имели место не так ред- Гернет М.Н. Детоубийство в русском праве. – С. 733. Там же. – С. 734. 3 См. там же. 1 2 20 ко, как можно было бы предполагать. Профессор Н.И. Костомаров в своем «Очерке домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях», изданном в 1847 году, приводит различные примеры нарушения супружеской верности женами зажиточных домовитых людей, половых сношений русских женщин с иностранцами, несмотря на особые взгляды общества того времени на это «басурманство». Запертая в своем тереме женщина, занималась от скуки «пустошними» речами со служанками, вела с ними «пересмешные, скоромыские и безлепичные (нелепые, плохие – Е.Г.)» разговоры; к ним в дом проникали «потворенные бабы», «что молодыя жены с чужи мужи сваживают», и искусно соблазняли или госпожу, или девку-служанку. В свое оправдение сношений с иностранцами русские женщины создали особое объяснение: «Женщине соблудить с иностранцем простительно; дитя от иностранца родится – крещенное будет; а вот как мужчина с иноверкою согрешит, так дитя будет некрещеное, оно и грешнее; некрещеная вера множится»1. Можно сделать вывод, что отнесение убийства незаконнорожденного ребенка к квалифицированному виду в России имело главной целью преследование незаконного сожительства и блуда и лишь затем самого факта лишения жизни младенца. Именно поэтому, например, российский законодатель из общего понятия детоубийства выделял особый вид – убийство незаконнорожденного, стремясь добиться общепревентивной цели, «чтоб на то смотря иные такова беззаконного и скверного дела не делали, и от блуда унялися». «В самом таком рождении, – полагал И.Я. Фойницкий, – видели уклонение от брачного союза и к случаям убийства незаконнорожденного начали относится весьма строго»2. Как показал анализ, постановления Уложения царя Алексея Михайловича показывают суровое отношение законодателя к этому преступлению. 1 2 Гернет М.Н. Детоубийство в русском праве. – С. 735. Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. – Пг., 1916. – С. 46. 21 По словам М.Н. Гернета, «на фоне мрачной жестокости Уложения 1649 г., не знавшего жалости к детоубийцам и видевшего в смертной казни для них средство восстановить чистоту нравов и унять блуд, особенно знаменательными являются два указа Петра I: указ № 2856 от 4 ноября 1714 г. и № 2953 от 4 ноября 1715 г.»1. Борясь со злом во всех проявлениях русской жизни широкими реформами, изменяя условия государственной и общественной жизни, Петр I «понял главнейшую причину, которая толкала внебрачных матерей на убийства их детей: это были их позор и страх перед осуждением общественным мнением»2. Оба указа предписывали в целях борьбы с детоубийством создать особые дома для воспитания внебрачных детей. Второй из названных указов является особенно интересным, так как дает мотивировку принимаемой меры и развивает ее основания. Устройство означенных домов («гошпиталей», как называет их указ) предписывается в городах и в столицах (в столицах – «мазанок», а в других городах – деревянных) «для сохранения зазорных младенцев, которых жены и девки рождают беззаконно, и стыда ради отметывают в разные места, от чего оные младенцы безгодно помирают, а иные от тех же, кои рождают, и умерщвляются». Внебрачные матери могли приносить своих детей в эти дома. От них не только не спрашивали никаких документов, но и не спрашивали их имени – им дозволялось приносить детей тайно, с закрытыми лицами. «Но ежели такие незаконно рождающие, – добавлял Указ 1715 года, – явятся во умерщвленье тех младенцев, и оные за такие злодейственные дела сами казнены будут смертью» 3. Петр I следовал в данном случае примеру новгородского митрополита Иова, который открыл в 1706 году первый воспитательный дом для зазорных младенцев. Впоследствии воспитанники этих домов при императрице Анне Иоановне все, а при Елизавете лишь годные к военной службе отдавались в Гернет М.Н. Детоубийство в русском праве. – С. 739. Там же. 3 Там же. 1 2 22 гарнизонные школы и по достижении совершеннолетия определялись в военную службу. Постановление Уложения царя Алексея Михайловича оставалось в силе в продолжение почти двухсот лет лишь с изменениями относительно наказания детоубийц. Петр I не отменял действия данного Уложения. Понимая несовершенство действовавшего законодательства, необходимость его изменения и новой систематизации, он распорядился, чтобы во всех приказах составили выписки из статей, которые могли бы дополнить Соборное уложение. Одним из правовых актов, дополняющих Уложение, явился Артикул воинский 1715 года, подготовленный и принятый в период проведения военной реформы и содержащий большое количество норм общеуголовного характера, который отнес детоубийство законнорожденного ребенка к тяжкому квалифицированному виду убийства. Изданию Свода законов предшествовали попытки составления проектов уголовных уложений. Последние не обходили вопрос о детоубийстве молчанием и в некоторых случаях останавливались на нем очень подробно. Проекты 1754–1766 годов отвели детоубийству место среди преступлений против жизни в 29 главе: «...о таковых отцах и матерях, которые детей своих убьют, также ежели жена мужа или муж жену убьют или беззаконно прижитаго младенца вытравят»1. Но обе редакции проектов ничего не говорят о лишении внебрачного ребенка жизни его матерью посредством положительного действия. Соответствующая статья Уложения 1649 года оказалась выключенной, несмотря на то, что большинство статей этого Уложения или Воинских артикулов перешло в проекты. Проекты лишь говорят о вытравлении плода незаконно зачавшей женщины и о подкидывании или оставлении в опасных местах таких младенцев. Различие в постановлениях обеих редакций весьма существенно лишь относительно наказаний. Первая редак- 1 Гернет М.Н. Детоубийство в русском праве. – С. 740. 23 ция определяет самой «беззаконно беременной» за вытравление плода наказание кнутом и пожизненную каторгу, а вторая различает сословное положение виновных и предписывает женщин привилегированного класса «отсылать в дальние женские монастыри на два года, где их употреблять во всякие монастырские тяжкие работы»; возлагать на них обязанность посещения церковной службы («во всякие дни в церковь Божию ходить им как к вечерне, заутрени, так и к святой литургии»); по прошествии этих двух лет они должны были подлежать публичному церковному покаянию в продолжение двух месяцев. Женщины же непривилегированных сословий, кроме всего этого, подлежали наказанию плетьми. Об оставлении ребенка обе редакции говорят неодинаково. Статья 4 первой редакции ничего не говорит, что ребенок должен быть «беззаконно прижит», как об этом говорит ст. 8 второй редакции. Но так как обе редакции называют мать «беззаконной», то, очевидно, в обоих случаях имелись в виду внебрачные дети. Если такой подкинутый или оставленный ребенок умирал, первая редакция проекта назначала матери отсечение головы, а вторая отсылала привилегированных, как и за истребление плода, в монастыри, но на три года с продлением публичного покаяния до 6 месяцев, а непривилегированных, по наказании плетьми, приказывала «ссылать вечно в казенную работу»1. Постановления обеих редакций, как считает М.Н. Гернет, «заставляют весьма многого желать относительно их ясности. Остается неизвестным, какие кары должно было влечь убийство матерью ее внебрачного ребенка, совершенное посредством положительного действия или посредством упущения, как, например, неперевязание пуповины, лишение пищи и пр. Относительно второй редакции, еще более неудачной, чем первая, возникает вопрос: См.: Проекты Уголовного Уложения 1754–1766 годов Новоуложенной книги, часть вторая: О розыскных делах и какие за разные злодейства и преступления казни, наказания и штрафы положены / Текст под ред. А.А. Востокова; Предисл. Н.Д. Сергеевского. – СПб., 1882. – С. 105. 1 24 является ли преступным вытравление плода или подкидывание и оставление ребенка со смертельным исходом для последнего, если эти действия совершены лицами нехристианского исповедания, но привилегированного сословия (сюда проект относил жен и дочерей лиц первых рангов, дворян неслужащих и купцов первой гильдии). Так как ссылка в монастыри к ним не могла быть применена, так же как и церковное покаяние, то они или должны были оставаться безнаказанными, или наказываться телесно, как непривилегированные, но то и другое противоречило бы тексту статей проекта»1. Различие между обеими редакциями заключалось не только в смягчении наказания по второму проекту, но также и в том, что последний назначал женщинам-матерям за истребление их плода и подкинутие ребенка несравненно меньшие наказания, чем посторонним лицам, которые подлежали смертной казни. Первая же редакция не отличала посторонних от самой беременной и роженицы. Чрезвычайно подробно рассматривал анализируемое преступное деяние проект Уложения 1813 года. В его пятом отделении рассматривается детоубийство в девяти статьях: 381–389. Статьи проникнуты, как считает М.Н. Гернет, «казуистичностью и очень неудовлетворительны в отношении формулировки выраженных в них понятий»2. Хотя названные статьи не дают ясного указания, почему детоубийство отнесено к числу привилегированных преступлений, но с достаточною вероятностью можно предполагать, что основание привилегированности лежало в чувстве стыда или страха роженицы. Так заставляют думать выражения ст. 381: «...ежели мать, утаив беременность свою, родит в скрытом месте...» и т. д. Убийство же законных детей было предусмотрено в п. 2 ст. 337. Наказания, назначавшиеся ст. 381 матери, лишившей жизни внебрачного ребенка, были ниже, чем за убийство законных детей, и ниже, чем за обык1 2 Гернет М.Н. Детоубийство в русском праве. – С. 741. Там же. – С. 739. 25 новенное убийство. Высшим наказанием могло быть для привилегированных назначение им жительства в отдаленных губерниях, а для остальных сословий – телесное наказание кнутом и ссылка на вечное поселение. Между тем обыкновенное убийство наказывалось вечной ссылкой на поселение (для привилегированных) и менее тяжкой работой (для прочих), а убийство законных детей – пожизненной каторгой, вырезанием ноздрей и клеймением. Неосторожное лишение младенца жизни его матерью при условии сокрытия беременности и при родах в скрытом месте также влекло за собою наказание, но значительно меньшее. Сокрытие беременности и родов наказывалось в том случае, если ребенок родился мертвым. За укрывательство умышленного детоубийства соучастники и отец незаконнорожденного ребенка подлежали тому же наказанию, как виновная мать, но в высшем размере. Субъектом преступления подкидывания младенца, как со смертельным исходом для последнего, так и в случае его спасения, могло быть всякое лицо. Три статьи, посвященные этому преступлению (387–389), ничего не говорят о законном или внебрачном происхождении ребенка. Оба рассмотренных проекта свидетельствуют о сознании неудовлетворительного состояния действовавших тогда постановлений о детоубийстве. Предположенное смягчение ответственности является тем более знаменательным, что проекты были проникнуты очень большой жестокостью в борьбе с преступностью1. Свод законов уголовных 1832 года отказался от особой наказуемости детоубийства. «Родители – говорит статья 118. т. Х, ч. 1 - не имеют права на жизнь детей и за убийство оных отвечают перед судом наравне с посторонними»2. При этом термин «детоубийство» употребляется для обозначения «убийства детей в утробе матери». Такое «детоубийство» наряду с «чадо- См.: Гернет М.Н. Детоубийство в русском праве. – С. 742. Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям: Часть особенная / Отв. ред. И.В. Лукьянова, А.И. Чучаев. – Калуга, 2008. – С. 83. 1 2 26 убийством», убийством отца или матери и некоторыми другими преступлениями отнесено к «особенным видам смертоубийства» (ст. 341), но все они «подлежат тем же наказаниям, какие положены за смертоубийство вообще» (ст. 342), то есть ни в каком случае уже не подлежат смертной казни. 1 января 1835 года в России вступил в действие Свод законов Российской империи, в том числе уголовных, ставший фактически первым уголовным кодексом, в котором были системно изложены положения Общей и Особенной части. К умышленному убийству при отягчающих обстоятельствах законодатель, наряду с убийством отца или матери, братоубийством (брата или сестры) и других родственных убийств, относил чадоубийство (сына или дочери) и детоубийство (малолетнего). Убийство при отягчающих обстоятельствах наказывалось бессрочными каторжными работами. Таким образом, Свод законов не выделял в качестве привилегированного убийство незаконнорожденного ребенка. Умышленное причинение смерти малолетнему ребенку независимо от его возраста и законности рождения признавалось тяжким преступлением. Принятое в 1845 году Уложение о наказаниях уголовных и исправительных различало два вида детоубийства. Предумышленное убийство сына или дочери, рожденных в законном браке, признавалось согласно ст. 1451 Уложения тяжким родственным убийством, наряду с убийством жены или мужа, родных деда или бабки и других родственников по восходящей или нисходящей прямой линии1. Такое преступление наказывалось лишением всех прав состояния и пожизненными каторжными работами. Наказание смягчалось «тремя степенями в случае, когда убийство внебрачных сына или дочери совершено матерью от страха или стыда, при самом рождении младенца, если, однако же, при этом не будет доказано, что См.: Таганцев Н.С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. – СПб., 1912. – С. 823. 1 27 она была уже прежде виновата в том же преступлении»1. В сравнении с наказанием за убийство законнорожденного ребенка, лишение жизни внебрачного влекло лишение всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, заключение в тюрьму на срок от четырех до шести лет. Субъектом преступления могла быть только мать. При этом не имело значения, была виновная замужем или вдовой. Учитывалось лишь то, что была ли она прежде виновна в том же преступлении. В противном случае она наказывалась за простое убийство. По мнению И.Я. Фойницкого, данное «положение, введенное Государственным Советом в весьма неясной редакции представляется неправильным»2. Объектом преступления признавался: «а) ребенок; б) внебрачный; в) новорожденный». Ученый проводит следующие различия указанных выше категорий. Ребенок, в отличие от плода, – пишет он, – предполагается вне утробы матери и живой; мертворожденный ребенок убит быть не может, и потому определение жизненности его в момент деяния составляет весьма важный вопрос экспертизы, решаемый на основании исследования легких и других органов. От жизненности ребенка отличается его жизнеспособность, которая для состава детоубийства не требуется; но лишение жизни урода, в силу специального правила, выделяется из понятия детоубийства3. Незаконнорожденными признавались дети, «родившиеся от внебрачного сожития, добровольного или насильственного, с каким бы то ни было лицом либо зачатые от прелюбодейственного сожития, то есть не от мужа, а также родившиеся в незаконном браке, рожденные по истечении более 306 дней после смерти мужа матери, по расторжении брака разводом или после признания брака недействительным»4. Там же. – С. 824. Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. – Пг., 1916. – С. 49. 3 См. там же. 4 Там же. 1 2 28 Понятие новорожденности, по мнению И.Я. Фойницкого, охватывает, с одной стороны, «детей рождающихся, частью отделившихся от утробы матери, а с другой – детей, родившихся незадолго до лишения их жизни». Основной вопрос здесь состоит в том, считает ученый, до какого возраста своей жизни после рождения ребенок может быть предметом детоубийства. Он приводит «верное замечание Таганцева, что в данном случае важен вопрос не о возрасте ребенка, а о том промежутке времени, в течение которого родильница продолжает находиться в особом соматическом состоянии, так как именно наличностью его главным образом объясняются специальные постановления о детоубийстве»1. Н.А. Неклюдов весьма существенным считал вопрос о том, «как проверить незаконность рождения от женщины замужней. Незаконность ребенка, зачатого до брака, – рассуждает он в своей работе, – доказывается вообще весьма нетрудно самим фактом рождения его по естественному порядку слишком рано, считая со дня брака; тоже самое имеет место и по отношению ко вдове, родившей по естественному порядку слишком поздно со времени смерти мужа, и по отношению к жене, родившей во время продолжительного отсутствия своего супруга. Поэтому во всех остальных случаях остается полагаться на показания матери, ибо никто кроме нее не может быть судьею в этом деле»2. Еще менее строго наказывалось непредумышленное убийство ребенка. Согласно ч. 2 ст. 1451 Уложения: «...когда же детоубийство сего рода было непредумышленное, то виновная в оном женщина, особенно если она незамужняя и разрешилась от бремени в первый раз», подвергалась только «лишению всех прав состояния и ссылке на поселение в отдаленнейшие или менее отдаленные места Сибири»3. Особо смягчающим обстоятельством, позволяющим Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. – Пг., 1916. – С. 314. Неклюдов Н.А. Руководство к особенной части русского уголовного права. – СПб., 1876. – Т. 1. – С. 314. 3 Цит. по: Таганцев Н.С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. – СПб., 1912. – С. 824. 1 2 29 максимально снижать наказание в рамках этой санкции, был тот факт, что женщина была не замужем и «разрешалась от бремени в первый раз». Статья 1460 Уложения говорит об оставлении женщиною от стыда или страха ее незаконнорожденного младенца без помощи, отчего младенец и лишился жизни. Здесь виновная приговаривалась: «...к лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и к ссылке в Сибирь с работами в исправительных арестантских отделениях на срок от полутора до двух с половиной лет»1. В статье 1469 Уложения выделяли и такой привилегированный вид убийства, как убийство новорожденного ребенка – урода. Вопрос о том, является ли младенец уродом, решался присяжными заседателями. При этом суд исходил не столько «из физиологического значения ненормальностей строения ребенка», сколько должен был оценивать его внешний вид («…чудовищного вида или даже не имеющий человеческого образа»2, «монстр»3). По мнению И.Я. Фойницкого, для выделения этого преступления в качестве привилегированного имели значения обстоятельства, «лежащие в субъективной стороне деятельности, и особенности побуждений»4. Н.А. Неклюдов соглашается с этим: «Выделяя убийство урода из числа обыкновенных смертоубийств, законодательство имеет в виду не столько уродливость ребенка, сколько обыкновенную нежизнеспособность монстров, проживающих часто не более нескольких минут или часов»5. Относительно субъекта преступления мнения двух ученых расходятся. Если И.Я. Фойницкий считал, что субъектом в данном случае могли быть не Цит. по: Таганцев Н.С.Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. – СПб., 1912. – С. 832. 2 Там же. – С. 840. 3 Неклюдов Н.А. Руководство к особенной части русского уголовного права. – СПб., 1876. – Т. 1. – С. 320; Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям: Часть особенная / Отв. ред. И.В. Лукьянова, А.И. Чучаев. – Калуга, 2008. – С. 86. 4 Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. – Пг., 1916. – С. 47. 5 Неклюдов Н.А. Руководство к особенной части русского уголовного права. – СПб., 1876. – Т. 1. – С. 321. 1 30 только родители, но и другие лица, то Н.А. Неклюдов отмечает, что «когда родится странный и необыкновенный урод или младенец чудовищного вида или даже не имеющий человеческого образа, то бабка, бывшая при родах, не должна лишать сего урода жизни, но об этом немедленно и обстоятельно доносить городскому акушеру»1. Итак, в рассмотренном нормативном акте впервые в России на законодательном уровне было выделено убийство матерью новорожденного внебрачного ребенка в качестве привилегированного преступления, в основе смягчения наказания за которое лежали мотив стыда и страха внебрачной роженицы. Еще одним смягчающим обстоятельством за детоубийство, по мнению большинства российских ученых того времени, было особое душевное состояние роженицы, связанное с «ослаблением способности рассуждения и вследствие физических страданий, причиняемых родами»2. Такие изменения в трактовке привилегирующих признаков были обусловлены, по-видимому, влиянием на российскую правовую доктрину классической школы уголовного права. Классическое направление уголовной науки связывало менее суровую ответственность за детоубийство с «ненормальным состоянием матери, вызванным причинами физическими и моральными, затмевающими рассудок родильницы»3. Как писал Н.А. Неклюдов, «положение женщины есть необыкновенное, и она, терзаемая стыдом, страхом, угрызениями совести и изнуренная телесными страданиями, почти лишается рассудка, следовательно, покушается на ужасное преступление без ясного об этом перед собой сознания»4. Неклюдов Н.А. Руководство к особенной части русского уголовного права. – СПб., 1876. – Т. 1. – С. 321. 2 Гернет М.Н. Детоубийство в русском праве. – С. 740. 3 Таганцев Н.С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. – СПб., 1912. – С. 824. 4 Неклюдов Н.А. Руководство к особенной части русского уголовного права. – СПБ., 1876. – Т. 1. – С. 316. 1 31 С.В. Познышев полагал, что «на первом плане здесь следует поставить особое положение родильницы, нарушающее душевное равновесие женщины и ослабляющее ее способность обдумывания и самообладания». Более того, ученый считал недопустимым связывать ответственность за убийство матерью с наличием или отсутствием у матери брачных отношений с отцом. «Нет оснований, – писал С.В. Познышев, – считать привилегированным лишь убийство родильницей ее незаконнорожденного ребенка… Несомненно, однако, что и лишение жизни законного ребенка заслуживает выделения из общего понятия убийства» 1. Так же, как и С.В. Познышев, И.Я. Фойницкий придерживался позиции, что на ответственность матери влияет ее особое душевное состояние, обусловленное родовым процессом. Он признавал, что «сам акт родов на организм родильницы оказывает глубокое влияние, и эти особенности соматического состояния должны быть приняты во внимание при оценке ее деяния, так как они отражаются на самой волевой деятельности»2. В конце XIX века редакционная комиссия, подготовившая проект Уголовного уложения, сочла необходимым допустить уменьшение ответственности в случаях убийства матерью незаконнорожденного ребенка при самих родах. Основанием такого выделения должно служить исключительно ненормальное психическое состояние родильницы, обусловленное отчасти патологическим состоянием ее организма во время или тотчас после родов, расстройством ее нервной системы, а отчасти стыдом и страхом за будущее как самой виновной, так и ее ребенка. Однако необходимо отметить, что в предлагаемой редакции статьи не говорилось об основаниях выделения привилегированного состава. В ней было сказано: «Статья 391. Мать, виновная в убийстве своего незаконно прижитого ребенка при его рождении, наказывается: исправительным домом. Покушение наказуемо». 1 2 Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. – М., 1912. – С. 58. Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. – Пг., 1916. – С. 48. 32 Взгляд на убийство новорожденного ребенка как на преступление со смягчающими обстоятельствами был признан правильным также и составителями Уголовного уложения 1903 года, которые лишь отказались от системы различения способов умерщвления ребенка: согласно ст. 461 причинение смерти может быть выполнено или при посредстве положительных действий, или путем бездействия, то есть неоказания новорожденному необходимой помощи. В качестве субъекта преступления указывалась лишь мать; ребенок должен быть прижит вне брака; момент убийства определялся словами «при рождении»; о мотивах ничего не говорилось. Это убийство также рассматривалось как менее опасное, так как женщина в период родов испытывает особого рода физические и моральные страдания, которые выводят ее из нормального психического состояния, и в силу этого она не способна в полной мере осознавать свои действия и руководить ими, а также стыдом и страхом за будущее как самой виновной, так и ее внебрачного ребенка. Наказание за данное деяние было понижено до заключения в исправительном доме от 1 года 6 месяцев до 6 лет. Знаменательно, что Уголовное уложение 1903 года, как и европейские кодексы того времени, отказалось от специальной нормы, предусматривающей ответственность за убийство матерью новорожденного урода. Ответственность за такое убийство наступала на общих основаниях в зависимости от наличия или отсутствия обстоятельств, указанных в ст. 461 Уголовного уложения 1903 года. По нашему мнению, при анализе возраста, как признака субъекта состава убийства новорожденного ребенка, не следует исходить из закрепленного законодателем его нижнего предела, так как последний не совпадает с детородным возрастом1, который наступает значительно позже. Возраст привлечения к уголовной ответственности в различные исторические периоды располагался в пределах от 7 до 14 лет (см.: Кистяковский А.Ф. Уголовное право: Общая часть. – Киев, 1882. – С. 479; Очерк истории наказаний малолетних преступников и разви1 33 Обобщая проанализированный материал, мы приходим к выводу, что развитие данной нормы шло неравномерно. На представленном графике (см. ниже), отражающем динамику изменений взглядов на убийство новорожденного, исходной точкой мы взяли Соборное уложение 1649 года. Так, до издания данного нормативно-правового акта убийство детей в Древней Руси считалось грехом, а не преступлением, в нем виделось посягательство на христианские устои семьи, а не на жизнь, и наказывалось оно, как правило, Квалифицированное церковным покаянием – эпитимией. Смертная казнь Пожизненная каторга От 8 до 10 лет До 5 лет Ссылка Тюрьма от 4 до 6 лет Тюрьма не более 2-х лет 1845 г. 1903 г. Уголовное Уложение 1835 г. Уложение о наказаниях угол. и испр. 1832 г. Свод законов Российской империи 1813 г. Свод законов уголовных 1715 г. Проект Уложения Соборное уложение 1649 г. Указ Петра I Привилегированное Простое убийство – незаконнорожденные дети – законнорожденные дети – совпадают Как видно из разработанного нами графика, существовало две линии развития – норма о лишении жизни ребенка, рожденного в браке, и норма об убийстве внебрачного ребенка. Причем если первая на определенном исто- тие исправительных колоний для малолетних во Франции. – СПб., 1863. – С. 18). 34 рическом этапе относилась к преступлениям со смягчающими обстоятельствами, за которые назначалось не самое суровое наказание, то вторая – к диаметрально противоположным преступлениям, которые карались смертной казнью или пожизненной каторгой. На следующем эволюционном этапе происходила смена – то, что считалось привилегированным, становилось квалифицированным. Можно сделать вывод, что на тех исторических этапах, когда убийство незаконнорожденного ребенка относилось к квалифицированному виду, законодатель своей целью имел преследование незаконного сожительства и блуда, а уже затем факта лишения жизни. На коротком временном промежутке (с момента принятия Свода законов уголовных в 1832 г. до вступления в силу Свода законов Российской империи 1835 г.) данные нормы развиваются параллельно – детоубийство не выделяется как таковое в отдельный состав и приравнивается к «смертоубийству», также не акцентируется внимание на факте законности рождения ребенка. Причинение смерти малолетнему признавалось тяжким преступлением. Таким образом, на первое место выходит не охрана нравственности, а приоритетом становится защита жизни. Значительный перелом происходит после принятия в 1845 году Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. В указанном нормативном акте впервые на законодательном уровне было выделено убийство матерью новорожденного внебрачного ребенка в качестве привилегированного преступления, в основе смягчения наказания за которое стали указывать, помимо мотива стыда и страха, влияние процесса родов на соматическое и психическое состояние матери. Соглашаясь с подходами к проблеме отдельных исследователей, считаем важным добавить, что на изменения в трактовке привилегирующих признаков повлияло также и развитие медицины, в частности, более полное исследование не только самого процесса родов, но и его влияние на психику роженицы. 35 Однако в то же время убийство законнорожденного ребенка продолжает считаться тяжким родственным убийством, влекущим за собой пожизненные каторжные работы и лишение всех прав состояния. Здесь, по нашему мнению, можно обнаружить некоторую коллизию – влияние процесса родов на психику матери учитывалось в качестве смягчающего обстоятельства при убийстве ее внебрачного ребенка и не бралось во внимание при совершении данного деяния относительно законнорожденного. Однако, тем не менее, подобный подход сохранялся до принятия УК РСФСР 1922 года1. § 2. Ретроспективный анализ советского уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка В советском уголовном законодательстве не было специальной нормы, которой бы предусматривалась ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка. Данное преступное деяние относилось к преступлению, совершенному при отягчающих обстоятельствах. Так, женщина, виновная в насильственном лишении жизни своего родившегося младенца, привлекалась к уголовной ответственности по п. «д» и «е» ст. 142 УК РСФСР 1922 года2, в соответствии с которой ей инкриминировались два отягчающих обстоятельства: убийство лицом, в обязанности которого входила забота об убитом, и убийство с использованием беспомощного состояния убитого. Санкция предусматривала лишение свободы на срок не ниже 8 лет со строгой изоляцией от общества. Это наказание не применялось к малолетним матерям до 14 лет, а также ко всем несовершеннолетним, в отношении которых судом было признано возможным ограничиться методами медико-педагогического См.: Грубова Е.И. Ретроспективный анализ дореволюционного российского уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка // История государства и права. – 2008. – №13. – С. 20-22. 2 См.: СУ РСФСР. – 1922. – № 5. 1 36 воздействия. Таким образом, несовершеннолетних матерей в возрасте 16–17 лет стало возможным привлекать к уголовной ответственности. В отношении 14–15-летних вопрос о вынесении обвинительного приговора и назначении наказания либо о направлении дела в комиссию по делам несовершеннолетних для принятия медико-педагогических мер воздействия решался судом. Вскоре в ст. 18 были внесены изменения, согласно которым дела в отношении несовершеннолетних 14–15-летнего возраста во всех случаях направлялись в комиссию, которая определяла необходимость передачи дела в суд или принятия мер медико-психологического характера. Аналогичный порядок закреплялся и в Уголовном кодексе РСФСР 1926 года. Тем самым возраст уголовной ответственности устанавливался в 16 лет. В этот период ученые все-таки обращали внимание законодателя, что мать-убийца могла во время родов находиться в аффектированном состоянии, которое следовало бы, по их мнению, учитывать как смягчающее обстоятельство, однако последнее не предусматривалось в законе в качестве такового. Данные пункты вошли без изменений в п. «д» и «е» ст. 136 УК РСФСР в редакции 1926 года1. Изменилась лишь санкция: вместо «не ниже 8 лет» стало «до 10 лет». Эти пункты были восприняты буквально соответствующими статьями всех союзных республик, кроме УК УССР, где, кроме соответствующей статьи, имелась и специальная ст. 142, гласящая: «Убийство матерью своего новорожденного ребенка тотчас же после родов влечет за собой лишение свободы на срок до 3 лет». Таким образом, УК УССР это деяние квалифицировал как преступление со смягчающими вину обстоятельствами, в то время как законодательства других союзных республик не предусматривали его как особый вид преступления. 1 См.: СУ РСФСР. – 1926. – № 80. 37 В юридической литературе анализируемого исторического этапа многие ученые категорически возражали против отнесения убийства матерью своего новорожденного ребенка к менее опасному преступлению. Ш.С. Рашковская писала, что «в СССР, где созданы все условия для счастливого материнства и воспитания здорового поколения, будущих строителей коммунистического общества, нет никакой почвы для совершения подобных преступлений»1. Однако судебные органы по этим делам, как правило, назначали виновной значительно пониженное наказание, учитывая часто особое состояние роженицы или исключительные обстоятельства, толкнувшие женщину на совершение этого преступления. Таким образом, кроме УССР, советское законодательство рассматривало убийство новорожденного как квалифицированное преступление. Однако судебная практика широко применяла к виновным матерям условное осуждение и краткие сроки лишения свободы, то есть фактически рассматривала это преступление как убийство со смягчающими вину обстоятельствами. Получался разрыв между законодательством и правоприменительной практикой. Указанный вопрос широко обсуждался практическими работниками юстиции на страницах юридической печати. Были предложения выделить указанное деяние в специальную статью уголовного закона. На запросы судебной практики Уголовно-кассационная коллегия Верховного Суда РСФСР (далее – УКК) ответила инструктивным письмом от 22 ноября 1926 года за № 2 (что по существу санкционировало судебную практику), в котором «убийство матерью своего ребенка при рождении» указывалось как «особый вид убийства», происходящий в огромном большинстве случаев вследствие трех непосредственных причин: Цит. по: Лысак Н.В. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка (историко-правовой анализ) // История государства и права. – 2005. – № 1. – С. 23. 1 38 «1) острой материальной нужды матери, обрекающей ее и ребенка на голодное существование; 2) остроты чувства стыда под давлением невежественной среды, создающей в будущем невозможную жизнь матери и ребенку; 3) болезненной психики, безусловно расшатанной как самими родами, так в особенности обычной в таких случаях обстановкой (роды без посторонней помощи, в одиночестве, часто в сарае или где-либо в этом роде и т. п.)»1. Эти причины, как указывает УКК, «в весьма значительном числе случаев целиком подойдут под то «тяжелое стечение обстоятельств», которое указано как необходимое условие применения ст. 36 УК, а совершение этого преступления впервые вместе с отсутствием опасности осужденного для общежития в подавляющем большинстве случаев дополняет собою все остальные признаки, допускающие применение условного осуждения». «Сущность этого преступления и степень его социальной опасности, – указывалось там же, – резко расходятся со всеми остальными преступлениями, назначение суровых мер социальной защиты за это преступление не может дать никаких результатов. Борьба с этими явлениями должна идти по пути улучшения материальной обеспеченности женщин-одиночек и изживания вековых предрассудков, еще глубоко коренящихся в особенности в крестьянских массах. Если подобное преступление совершено впервые, следует назначить меру социальной защиты в виде лишения свободы на минимальные сроки и ставить вопрос о применении условного осуждения… если, однако, преступление совершено достаточно культурной матерью и притом в сравнительно благоприятных материальных условиях, то УКК не видит никаких оснований для применения указанных выше мягких мер социальной Цит. по: Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность. – 1937. – № 8. – С. 66. 1 39 защиты»1. В дальнейшем Верховный Суд РСФСР вновь указывал на необходимость более мягкой уголовной репрессии в отношении матерей-детоубийц. «Из проходящих через Уголовно-кассационную коллегию Верховного Суда РСФСР дел о так называемом «бытовом убийстве» усматривается следующий основной и существенный дефект расследования и разрешения этих дел, – писал профессор Г.М. Миньковский, – подавляющим большинством этих дел является убийство матерями новорожденных детей в момент родов или через короткое время за родами, по мотивам невозможности содержать ребенка ввиду тяжелого материального положения, ложного стыда, боязни преследования со стороны окружающей ее темной среды за рождение ребенка вне юридического брака… Линия карательной политики судов в отношении матерей-детоубийц в бытовой обстановке должна проводиться с учетом всех смягчающих обстоятельств, при которых совершено убийство, а также и с учетом обстоятельства, что борьба с этим явлением должна вестись не столько путем судебных репрессий, сколько мерами экономического и культурного порядка»2. М.Д. Шаргородский отмечал, что «ни феодальные представления о чести Канта, ни благородные мысли Беккариа, ни экономические соображения и социально-политические условия… не могут убедить нас в необходимости снижения наказания за детоубийство, но в самом состоянии женщины в родовой период заключаются те обстоятельства, которые требуют при определенных условиях снижения для нее меры наказания»3. И он приводит слова В.И. Ленина о том, что «рождение ребенка связано с таким актом, который превращает женщину в измученный, истерзанный, обезумевший от боли, окровавленный, полумертвый кусок мяса»4. Цит. по: Пионтковский А.А. Преступления против личности. – М., 1938. – С. 28. Шаргородский М. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1947. – С. 87. 3 Там же. 4 Там же. – С. 88. 1 2 40 В 1928 году УКК разослала судам второе инструктивное письмо за № 1. В этом письме основное внимание уделено вопросу о выяснении личности и роли отцов в случаях покушения на жизнь новорожденного. УКК отмечает, что эта роль «часто исследуется недостаточно», «а между тем практика знает случаи, когда убийство ребенка матерью явилось результатом отказа отца оказать материальную поддержку находящейся в нужде матери, что по своему существу должно рассматриваться как явление социально опасное». УКК предлагала при возникновении дела об убийстве матерью ребенка выяснять, не было ли со стороны отца подстрекательства матери к убийству или его пособничества, выяснять, знал ли отец о предстоящих родах и убийстве, не было ли со стороны отца отказа матери в помощи. УКК указывала, что в случаях прямого соучастия отца «в убийстве ребенка (подстрекательства или пособничества)» к отцу «надлежит применять ст. 136 УК применительно к ст. 18», причем меры наказания должны быть «достаточно жесткие», так как в этих случаях «главная тяжесть социальной опасности» лежит в действиях отца. Если же подстрекательство или пособничество отца не установлено, но установлено, что он знал о предстоящем рождении от него ребенка и о беспомощном материальном положении матери, что эта мать обращалась к нему за помощью, и он отказал в помощи, хотя по имущественному состоянию мог оказать ее, и результатом явилось убийство ребенка матерью, отца ребенка следует привлекать к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 158 УК. В отношении матерей-убийц УКК считает правильной карательную политику «с учетом всех смягчающих обстоятельств», то есть рассматривает убийство матерью своего новорожденного ребенка по-прежнему как преступление привилегированное. За 1929–1934 годы специально вопрос о насильственном лишении новорожденного жизни почти не затрагивался на страницах периодических юридических изданий, хотя уделялось достаточно внимания усилению рабо- 41 ты судебных органов в области защиты, детей в области борьбы с их подкидыванием. Это объясняется отчасти тем, что миновала острота положения в смысле неувязки законодательства и судебной практики. Советской медициной 30-х годов ХХ столетия было установлено, что женщина в процессе родов не может рассматриваться как полностью отдающая себе отчет в своих действиях, как полностью владеющая собой. Так, И. Фейгель в Большой медицинской энциклопедии пишет: «Сам родовой акт, сопряженный с сильными физическим и душевным потрясением, благодаря не столько жестоким, сколько длительным и повторным болям, исключительному физическому напряжению, иногда значительным кровопотерям предъявляет к организму женщины большие требования и таит в себе значительные опасности», и далее, «кроме описанных выше патологических отклонений от нормальных родов, родовой акт в той или другой степени может отражаться на нервной системе женщины, как центральной, так и периферической, а также на состоянии родовых путей», «в результате родовой травмы могут развиваться: 1) психозы, 2) параличи, невралгии… в течение самих родов, иногда, сравнительно редко наблюдаются скоро проходящие психические расстройства, выражающиеся в галлюцинаторном бреде, насильственных поступках (покушении на самоубийство, детоубийство), в возбуждении или угнетении сознания»1. Исходя из этого состояния женщины в момент родов, полагал М.Д. Шаргородский, необходимо выделить в особый состав со сниженной ответственностью убийство новорожденного ребенка при наличии определенных условий, то есть сделать его составом со смягчающими обстоятельствами по всему Союзу2. Особенное усиление репрессии происходит с 1935 года в полном соответствии с директивой Верховного Суда РСФСР от 27 августа 1935 года об усилении репрессии за убийство. 1 2 Цит. по: Большая медицинская энциклопедия / Отв. ред. Е. Хачетян. – М., 2002. – С. 563 См.: Шаргородский М. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1947. – С. 88. 42 В 1935 году в циркуляре ВС И НКЮ (Наркомата юстиции) РСФСР указывалось, что «в новых условиях быта, возросшей материальной обеспеченности и культурности всех трудящихся СССР является неправильным применение за детоубийство условного осуждения или иных мягких мер наказания по мотивам материальной нужды, низкого культурного уровня, нападок и издевательства со стороны родных и окружающих и т. п.», и было рекомендовано идти «по линии общего усиления репрессии, то есть применения безусловного лишения свободы (не исключая и матери-детоубийцы)».1 Из тех же мотивов и А. Тадевосян делает вывод, что «возникла необходимость усиления репрессии по этого рода преступлениям, ибо теперь уже нет оснований находить в поведении матери, убившей своего ребенка, смягчающие вину обстоятельства в виде ссылки на тяжелые материальные условия ее существования, на стыд перед окружающими за рождение внебрачного ребенка»2. Таким образом, указание Верховного Суда сыграло свою роль. Это видно также из того, что удлинились сроки лишения свободы: если в 1935 году по СССР на срок 5 лет и выше было осуждено только 34% всех осужденных за детоубийство, то за 1 полугодие 1939 года этот процент повысился до 423. Анализируя сроки лишения свободы, к которым осуждались убийцы новорожденных детей, М. Шаргородский придерживался позиции, что наказание за данное преступление назначалось более мягкое, чем за убийство вообще. Так, среди осужденных за убийство по ст. 136 УК РСФСР на срок свыше 5 лет за первую половину 1939 года было осуждено 73%, а за детоубийство только 42%. А. Тадевосян пишет: «Особенно важно выявление не физических убийц (это самое легкое дело; обычно это матери, которые сами сознаются), а Цит. по: Лысак Н.В. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка (историко-правовой анализ) // История государства и права. – 2005. – № 1. – С. 23. 2 Тадевосян А. Об уголовной ответственности за преступления против детей // Советское государство. – 1940. – № 8–9. – С. 158. 3 См.: Шаргородский М. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1947. – С. 92. 1 43 подстрекателей и пособников, мужчин, которые не желают нести ответственность за свои действия, бросая обманутых ими девушек»1. М. Шаргородский, соглашаясь с А. Тадевосяном, считает, что именно на роль отца должно быть обращено сугубое внимание. Отцы, подстрекающие матерей прямо или косвенно к причинению новорожденному смерти по любым мотивам, вот те категории, на которые должно быть обращено острие репрессий за детоубийство2. Он ссылается на предложение, выдвинутое УКК в третьем инструктивном письме Верховного Суда РСФСР за № 03/58 по вопросу о детоубийстве от 27 августа 1935 года. В этом письме Верховный Суд снова подчеркивает обязанность суда «проверить роль, личность и причастность к совершенному преступлению другого родителя (отца или матери), а также посторонних лиц (в случаях убийств по мотивам преследований и издевательства со стороны окружающих)». Письмо указывает, что отца ребенка следует привлекать к ответственности «по ст. 136 УК через ст. 17 УК» не только в случае прямого соучастия в убийстве (подстрекательства, пособничества), но и в случае причинной связи убийства с отказом отца материальной помощи матери, за что по письму 1928 года отца следовало привлекать к ответственности по ч. 2 ст. 158 УК. М. Шаргородский высказывал предположение о том, что «в связи с указом от 8 июля 1944 г. и в связи с отменой права «обращения матери в суд с иском об установлении отцовства и о взыскании алиментов на содержание ребенка, родившегося от лица, с которым она не состоит в браке», случаи подстрекательства к убийству со стороны фактического отца ребенка резко сократятся».3 Тадевосян А. Об уголовной ответственности за преступления против детей // Советское государство. – 1940. – № 8–9. – С. 158. 2 См.: Шаргородский М. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1947. – С. 92. 3 Шаргородский М. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1947. – С. 93. 1 44 Вопрос о возрасте привлечения к уголовной ответственности за убийство новорожденного ребенка в научной литературе специально не выделялся, а рассматривался в общих рамках. Анализ источников показал, что указанный признак многократно подвергался реформированию1 и колебался в пределах от 12 до 16-летнего возраста. Таким образом, несмотря на противоречивость судебной практики и взятое ею направление на ужесточение уголовной репрессии в отношении матерей, насильственно лишавших жизни своих новорожденных детей, теоретики уголовного права все настойчивее ставили вопрос перед законодателем о дополнении УК РСФСР специальной нормой, регулирующей эти отношения, поскольку ее отсутствие создавало определенные проблемы для правоприменителя. Ученые, анализируя советское довоенное уголовное законодательство, не раз высказывали свое мнение относительно того, что отсутствие в УК специальной нормы, предусматривающей наступление уголовной ответственности за убийство новорожденного матерью, создает ненужные затруднения для работы суда; ее выделение как с пониженной санкцией, сравнительно с другими видами лишения жизни, не изменило бы линии общего усиления репрессии по делам данной категории, а только внесло бы необходимую четкость в законодательство2. История развития уголовного законодательства бывших союзных республик показывает, что оно формировалось на основе союзного уголовного законодательства3. Одним из приоритетных направлений уголовной политики советского периода являлась защита общественных отношений, обеспечи- См.: СЗ СССР. – 1935. – № 19. – С. 155; Ведомости Верховного Совета СССР. – 1941. – № 25; Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. – М., 1961. – С. 290; Спасенников Б.А. Возраст человека и уголовная ответственность // Экология человека. – 2000. – № 3. – С. 63. 2 См.: Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность. – 1937. – № 8. – С. 68. 3 См.: Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. – М., 1982. – С. 275. 1 45 вающих нормальные условия жизнедеятельности личности. Особое место в системе уголовно-правовой охраны занимала защита жизни и здоровья. Нормативное закрепление ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка в каждой союзной республике решалось по-своему. Это объяснялось тем, что среди ученых не сложилось единого мнения по решению данной проблемы. Продолжаемые дискуссии о целесообразности введения ответственности за указанное противоправное деяние и отнесения его к менее опасным видам убийства не давали конкретных результатов. Весьма остро встал вопрос о целесообразности включения данной нормы и при обсуждении проектов уголовных кодексов союзных республик 1959–1961 годов. В юридической литературе шло активное обсуждение вопроса об обоснованности отнесения этого состава преступления к менее опасным видам убийства. Сторонники положительного его решения считали оправданным включение в УК РФ специальной нормы, предусматривающей уголовную ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка, в основание смягчения вины за которое было бы положено состояние субъекта преступления. Итогом этого процесса стало включение в уголовные кодексы большинства союзных республик специальной нормы об убийстве матерью новорожденного ребенка. Рассматриваемые статьи, закрепляющие деяние, совершенное при смягчающих обстоятельствах, появились в десяти уголовных кодексах республик Советского Союза (ст. 96 УК Украинской ССР, ст. 96 УК Азербайджанской ССР, ст. 92 УК Молдавской ССР, ст. 83 УК Узбекской ССР, ст. 106 УК Таджикской ССР, ст. 110 УК Туркменской ССР, ст. 106 УК Литовской ССР, ст. 100 УК Латвийской ССР, ст. 102 Эстонской ССР, ст. 97 Киргизской ССР) и формулировались как «умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка во время или непосредственно после ро- 46 дов»1. Глава «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности», в которой формулировалась норма об ответственности за насильственное лишение жизни новорожденного ребенка, структурно располагалась после главы о преступлениях против государства и государственной собственности. В основу такой структуризации уголовных законов, действовавших на территории Союза ССР, был положен подход преобладания государственных интересов над интересами граждан2. Конструкции диспозиций норм об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка не имели существенных отличий, то есть были однотипными. Вместе с тем, в санкциях наблюдались значительные различия: по УК Литовской, Латвийской, Таджикской, Туркменской ССР предусматривалось наказание в виде лишения свободы до пяти лет; по УК Киргизской, Азербайджанской, Молдавской, Узбекской и Украинской республик – до трех дет; по УК Эстонской ССР – до четырех лет; в качестве альтернативного вида наказания законодатель Литовской ССР и Молдавской ССР закреплял исправительно-трудовые работы сроком до одного года. На основании изложенного можно сделать вывод, что законодатель поразному определял степень общественной опасности убийств данного вида и соответственно устанавливал различные пределы наказаний – минимальный срок наказания за это преступление в одних республиках оказался максимальным предельным сроком в других (например, в Армянской ССР при назначении наказания в виде лишения свободы за совершение данного деяния нижняя граница была установлена сроком пять лет, в то время как в Латвийской ССР, Литовской ССР данный предел считался высшей границей; УК См.: Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. – М., 1977. – С. 117. В УК Молдавской ССР, УК Эстонской ССР законодатель формулировал название статьи как «Убийство матерью новорожденного ребенка». В УК Армянской ССР, УК Белорусской ССР, УК Грузинской ССР, УК Казахской ССР, УК РСФСР ответственности за указанное выше деяние не предусматривалось. 2 В приложении 1 представлены основные элементы норм, содержащих анализируемый состав преступления и закрепленных законодателем в УК союзных республик ССР. 1 47 РСФСР за совершение данного преступления предусматривал наказание в виде лишения свободы сроком от трех до 10 лет, одновременно с этим УК Узбекской ССР – аналогичный вид наказания, но сроком до трех лет). В то же время Уголовные кодексы Белорусской ССР, Грузинской ССР, Армянской ССР, Казахской ССР в оценке общественной опасности убийства матерью новорожденного ребенка остались на прежних позициях, то есть указанные деяния квалифицировались по статьям, предусматривающим ответственность за умышленное убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств. В УК РСФСР также не устанавливалась ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка. Данное преступное деяние относилось к преступлению, совершенному при отягчающих обстоятельствах. В УК РСФСР 1960 года такое обстоятельство, как совершение лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом (убийство новорожденного в УК РСФСР 1926 года оценивалось с учетом именно этого квалифицирующего признака), не было предусмотрено1. В связи с этим судебноследственная практика вынуждена была квалифицировать данные случаи по ст. 103 УК РСФСР. УК РСФСР 1960 года также установил две более высокие возрастные границы уголовной ответственности, отменив тем самым закон от 7 апреля 1935 года. Общее правило было таковым: к уголовной ответственности могли быть привлечены только те несовершеннолетние, которым до момента совершения преступления исполнилось 16 лет. И лишь за отдельные преступления, к которым относилось и убийство, уголовной ответственности подлежали подростки меньшего возраста – с 14 лет. После принятия УК РСФСР обозначилась тенденция назначения женщинам, виновным в убийстве своего новорожденного ребенка, наказания либо в размере минимума санкции по ст. 103 УК РСФСР, то есть 3–4 года ли1 См.: Уголовный кодекс РСФСР. // Ведомости ВС РСФСР. – 1960. – № 40. – Ст. 591. 48 шения свободы, либо еще мягче. Почти по каждому четвертому делу суды при вынесении приговора ссылались на положение ст. 43 «Назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено законом», ст. 44 «Условное осуждение», ст. 461 «Отсрочка исполнения приговора» УК РСФСР, что соответственно представляло возможность назначать детоубийцам наказание более мягкое, чем было предусмотрено санкцией ст. 103 УК РСФСР1. Абсолютное большинство приговоров, определяющих наказание детоубийцам, колебалось в пределах, не превышающих пяти лет лишения свободы. Кроме того, длительные сроки лишения свободы, назначаемые лицам, виновным в детоубийстве, оказывались совершенно нереальными, поскольку в связи с широким применением условно-досрочного освобождения и помилования к этой категории осужденных «женщины-детоубийцы, приговоренные к шести-семи голам лишения свободы, отбывают наказание фактически на протяжении одного, максимум двух лет. Так, из 100 матерей-детоубийц, осужденных судами РСФСР в 1963 г. на сроки свыше трех лет лишения свободы, 64 были освобождены уже на первом году отбывания наказания, остальные 36 – на втором»2. Однако применение указанных уголовно-правовых норм было ограничено рядом условий. Так, Пленум Верховного Суда СССР рекомендовал судам применять условное осуждение только в случаях совершения лицом преступления, не представляющего большой общественной опасности, и, как правило, не применять его, за некоторым исключением, к виновным в тяжких См.: Глухарева Л.И. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за детоубийство как способ предупреждения для борьбы с этим преступлением // XXVI съезд КПСС и задачи органов правосудия по предупреждению в борьбе с преступлениями: Сборник научных трудов / Отв. ред. П.А. Лупинская. – М., 1983. – С. 102. 2 Слепичев С.С. Ответственность за умышленное убийство в свете криминологических исследований / С.С. Слепичев, Г.Н. Мудьюгин, М.Ф. Комаров // Советское государство и право. – 1968. – № 3. – С. 86. 1 49 преступлениях1. Однако в 12,8% случаев наблюдалось назначение именно этого вида наказания2. Пленум Верховного Суда СССР рекомендовал судам «с особо осторожностью» подходить к предоставлению отсрочки исполнения приговора несовершеннолетним, виновным в совершении тяжких преступлений или преступлений, повлекших тяжкие последствия3. Тем не менее, отсрочка исполнения приговора осужденным за детоубийство предоставлялась (1,52%)4. Статья 24 УК РСФСР прямо запрещала применять подобные виды наказания к лицам, совершившим умышленное убийство без смягчающих обстоятельств, то есть к лицам, действия которых квалифицировались по ст. 103 УК РСФСР. Однако такая практика была в 5,3% случаев. Наказание убийцам новорожденных ниже низшего предела в порядке ст. 43 УК РСФСР, по сравнению с другими видами умышленных убийств, также назначалось несколько чаще (5,3%)5. Характерен в этом отношении следующий пример: «Приговор изменен в силу суровости назначенного наказания. Рулько осуждена по ст. 103 УК РСФСР к лишению свободы сроком на 8 лет в исправительно-трудовой колонии общего режима. Она признана виновной в умышленном убийстве новорожденного ребенка при следующих обстоятельствах. Родив доношенного ребенка, Рулько не оказывала ему никакой помощи, а потом завернула его в простыню и халат и положила в платяной шкаф, где и умер вследствие закрытия верхних дыхательных путей. Заместитель председателя Вер- См. пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1961 года «О судебной практике по применению условного осуждения» // Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1961. – № 3. 2 См.: Глухарева Л.И. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за детоубийство как способ предупреждения для борьбы с этим преступлением // XXVI съезд КПСС и задачи органов правосудия по предупреждению в борьбе с преступлениями: Сборник научных трудов / Отв. ред. П.А. Лупинская. – М., 1983. – С. 103. 3 См. пункт 1 постановления Пленума Верховного Суда от 31 марта 1978 года «О практике применения судами ст. 391 Основ» // Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1978. – № 3. 4 См.: Глухарева Л.И. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за детоубийство как способ предупреждения для борьбы с этим преступлением. – С. 103. 5 См.: Глухарева Л.И. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за детоубийство как способ предупреждения для борьбы с этим преступлением. – С.103. 1 50 ховного Суда РСФСР внес протест в Судебную коллегию ВС РСФСР о снижении Рулько наказания до трех лет лишения свободы. Судебная коллегия протест удовлетворила. Вина Рулько материалами дела доказана и действия ее квалифицированы правильно. В части меры наказания приговор суда и кассационное определение подлежат изменению. Назначая Рулько наказание, суд в приговоре сослался на смягчающие ответственность обстоятельства: признание вины, чистосердечное раскаяние, совершение преступления впервые. Однако учел их не в достаточной степени. Не было учтено судом и исключительное болезненное состояние осужденной, вызванное родами, и оставление ее отцом родившегося ребенка, т. е. совершение преступления вследствие стечения тяжелых личных семейных обстоятельств. С учетом этого назначенное Рулько наказание следует признать несправедливым вследствие его суровости, а потому оно подлежит снижению. Кроме того, коллегия, учитывая обстоятельства, при которых совершено преступление, и личность виновной, находит возможным в данном конкретном случае применить в отношении Рулько ст. 44 УК»1. Изучение работ ученых, анализировавших соответствующую судебную практику, показывает, что субъекты убийства уголовных дел – это лица довольно молодого возраста, с недостаточным жизненным опытом, что, несомненно, по мнению Л.И. Глухаревой, сказывается на причине совершения ими преступления как неправильно избранной формы урегулирования конфликтной обстановки. Основная масса детоубийц – это преимущественно женщины в возрасте до 25 лет (66,7%), не состоявшие в браке (77%) и не имевшие ранее детей (57%), с невысоким общеобразовательным уровнем (95%). Для большинства детоубийц совершенное преступление явилось первым правонарушением в жизни (92%)2. Таким образом, для основной массы таких женщин преступное поведение не вытекает из их предшествующей жизни, для них совершение преступления представляет собой «жизненную катастрофу», являющуюся следствием тяжело сложившихся неблагоприятных личностных или семейных обстоятельств. Но были и противника такого Постановления и определения по уголовным делам ВС РСФСР (1981–1988 гг.) / Под ред. Е.А. Смоленцева. – М., 1989. – С. 58. 2 См.: Глухарева Л.И. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за детоубийство как способ предупреждения для борьбы с этим преступлением. – С.105. 1 51 подхода в решении этого вопроса. Так, С.В. Бородин отрицал необходимость выделения самостоятельного состава преступления – убийства новорожденного ребенка, не опровергая мнения о наличии у женщины особого состояния, сопровождающего данное деяние, однако считая, что далеко не каждое из них совершается при данных смягчающих обстоятельствах. Поэтому относить заранее все такие убийства к совершенным при смягчающих обстоятельствах неправильно1. Как следствие, в рассмотренный период сложилось расхождение в оценке степени общественной опасности детоубийства в уголовном законодательстве союзных республик – минимальный срок наказания за это преступление в одних республиках оказался максимальным предельным сроком в других; существование специальной нормы об убийстве новорожденного в одних республиках и отсутствие ее в УК других, что обусловливало «ничем не оправданные существенные различия в карательной деятельности… судов»2. Такая законодательная регламентация ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка вступала в противоречие с положением Конституции СССР, которое не допускало существенных различий в законодательных актах союзных республик, не оправданных национальными особенностями, а также спецификой социальной, культурной и экономической жизни3. По мнению А.И. Иванова, в уголовном законодательстве союзных республик наблюдалось множество подходов, которые «в подавляющем большинстве случаев не могут быть объяснены необходимостью различного регулирования, не всегда оправданы» и приводили к осложнению в практике См.: Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. – М., 1994. – С. 65. 2 Глухарева Л.И. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за детоубийство как способ предупреждения для борьбы с этим преступлением. – С.102. 3 См.: Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических республик. – М., 1989. 1 52 применения законодательства1. Расхождения в наказании за одно и то же преступление на территории республик в рамках единого государства ставило граждан в неравное правовое положение, которое зависело от такого обстоятельства, как место совершения преступления. Постсоветский период развития уголовного законодательства России проходил в условиях кардинальных социально-экономических преобразований и формирования основ правового государства. Конституция Российской Федерации в ст. 2 закрепила, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, важнейшей из которых является жизнь человека. Указанные нормативные новообразования вызвали необходимость комплексной реконструкции всей системы норм уголовного законодательства. Реформа уголовного права России началась с разработки и принятия Концепции уголовного законодательства Российской Федерации2. Дальнейшее реформирование уголовного законодательства России проходило в соответствии с приоритетом прав и свобод личности. Впервые установление ответственности за убийство новорожденного матерью в качестве преступления со смягчающими вину обстоятельствами предлагалось в проекте УК РФ, опубликованном 19 октября 1992 года, разработанным учеными и практиками при Министерстве юстиции РФ. В качестве смягчающего обстоятельства в предложенной статье назывался кратковременный промежуток «во время родом или непосредственно после них» и предусматривалось наказание в виде исправительных работ на срок до двух лет или ограничения свободы на срок до трех лет, либо лишения свободы до четырех лет (ст. 195)3. См.: Проблемы сравнительного анализа исследования законодательства союзных республик / Под ред. А.И. Иванова. – Ташкент, 1974. – С. 64. 2 См.: Концепция уголовного законодательства Российской Федерации // Советское уголовное государство и право. – 1992. – № 8. – С. 44. 3 См.: Преступление и наказание. Комментарий к проекту Уголовного кодекса России / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, А.В. Наумова. – М., 1993. – С. 109. 1 53 Разработчики другого проекта УК, представленного в январе 1995 года, не включили в систему преступлений со смягчающими обстоятельствами убийство матерью новорожденного ребенка. Ответственность за данное преступное деяние должна наступать на общих основаниях. На основании изложенного можно сделать вывод о том, что особенностью развития советского законодательства об ответственности за насильственное лишение жизни новорожденного ребенка является то, что оно развивалось в отрыве от общемировых тенденций в уголовно-правовой оценке этого посягательства. Убийство матерью новорожденного ребенка в Советском государстве долгое время расценивалось как пережиток буржуазного общества и каралось сурово. В то же время правоприменительная практика относилась к таким убийствам снисходительно. Противоречия между действовавшим законодательством и судебно-следственной практикой послужили причиной изменений в уголовных законах ряда союзных республик СССР в период реформирования уголовного законодательства 1956–1961 годов. В большинстве союзных республик были введены специальные нормы об убийстве новорожденного, рассматривающие его как состав со смягчающими обстоятельствами. Подводя итог, сделаем некоторые выводы. Рассмотрев в первом параграфе настоящей главы динамику развития анализируемой нормы, сложившуюся в дореволюционный период, мы увидели ее скачкообразное развитие от привилегированного к квалифицированному составу и наоборот1. Однако, Мы не согласны с Е.В. Серегиной в отношении «исторически устоявшихся традиций», взглядов на уголовно-правовую охрану жизни новорожденного ребенка (см.: Серегина Е.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты охраны жизни новорожденного ребенка: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 7). Исследования показывают, что развитие данной нормы шло неравномерно. Если в дореволюционный период основным вопросом был момент отнесения данного преступного деяния, выделенного при этом в отдельную норму, к квалифицированному или привилегированному составу, на решение которого влияли приоритеты либо главенства нравственности, либо охраны жизни, то в советское время данное преступное деяние, так и не получившее свое единое самостоятельное правовое закрепление, на одном и том же историческом этапе развития, на терри1 54 несмотря на свое циклическое развитие, она была выделена в специальную норму, что было нехарактерным для советского законодательства, не предусматривающего данное деяние как особый вид преступления. Убийство матерью новорожденного ребенка квалифицировалось как убийство при отягчающих обстоятельствах в рамках ст. 142 и 136 УК РСФСР 1922 и 1926 годов соответственно, незначительно отличаясь между собой лишь санкциями. Уголовно-кассационная коллегия Верховного Суда РСФСР определила судебную практику, рекомендовав судам рассматривать убийство матерью своего ребенка при рождении как особый вид убийства, произошедший под влиянием стечения тяжелых жизненных обстоятельств (материальная нужда, чувство стыда, состояние психики, обусловленное родами). Таким образом, отсутствие в УК специальной нормы о детоубийстве создавало ненужные затруднения в работе судов. Начиная с принятия первого УК РСФСР в 1922 году до конца 50-х годов шла активная полемика о целесообразности такой статьи, итогом которой стало включение в большинство кодексов союзных республик специальной нормы о причинении смерти новорожденному ребенку. Однако в результате этого сложилась коллизия, которая, во-первых, противоречила нормам Конституции СССР и, во-вторых, не могла быть объяснена никакими национальными особенностями, спецификой культурной, социальной и экономической жизни того или иного народа, когда максимальный предел наказания в одних союзных республиках оказывался минимальным пределом в других. Имеющееся резкое расхождение наказания за одно и то же преступление на территории республик в рамках единого государства ставило в зависимость правовое положение граждан от места совершения преступления. тории одного и того же государства, не только не имело единой системы наказания, но и характеризовалось отсутствием единого мнения на квалификацию, что приводило к безусловному противоречию законодательства и судебно-следственной практики. 55 ГЛАВА II ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА УБИЙСТВО МАТЕРЬЮ НОВОРОЖДЕННОГО РЕБЕНКА В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ Французский юрист М. Ансель справедливо отмечал, что изучение зарубежного права открывает перед юристом новые горизонты, «позволяет ему лучше узнать право своей страны, ибо специфические черты этого права особенно отчетливо выявляются в сравнении с другими системами. Сравнение способно вооружить юриста идеями и аргументами, которые нельзя получить при очень хорошем знании только собственного права»1. В представленной главе анализу будет подвергнут процесс эволюции уголовного законодательства об ответственности за убийство новорожденного ребенка, характерного для зарубежных стран как доправового периода, так и получившего свое развитие при разделении права на англосаксонскую и романо-германскую системы. Появлению уголовно-правовых норм об ответственности за указанное деяние предшествовала длительная история развития религиозных, нравственных и правовых обычаев; это одно из тех преступлений, которое не только в различные исторические эпохи, но и в одно и то же время как законами, так и моралью расценивалось различно. В древности у народов, живших на территории современной Европы, насильственное лишение жизни ребенка было не наказуемо, оставаясь за пределами как юридического, так и нравственного морального внимания, расценивалось как проявление неограниченной родительской власти. М.Н. Гернет в своей работе пишет: «Убийство ребенка очень распространено у народов, стоящих на низших ступенях культуры, и не вызывает у них ни нрав- Ансель М. Методологические проблемы сравнительного права // Очерки сравнительного права. – М., 1991. – С.38. 1 56 ственного, ни юридического осуждения»1. На его распространенность у тех или иных древних народов влияли самые различные факторы, прежде всего, экономического и социокультурного порядка. В период матриархата решение вопроса о жизни и смерти ребенка принадлежало матери. При рождении ребенка нежелательного пола или при рождении у матери двойни мать убивала своих детей, объясняя их рождение проявлением злой силы2. Особенно было распространено убийство новорожденных девочек. В силу экономических соображений убивали детей-уродов и слабых, нежизнеспособных, а также родившихся при наличии у матери еще не научившегося ходить ребенка или в случае, если мать ребенка умерла. Некоторые кочевые племена убивали детей, родившихся в пути, чтобы не усложнять свою походную жизнь. Постоянные войны, трудности в добывании пищи являлись естественными причинами убийства своих новорожденных детей у первобытных народов. У гуанасов Парагвая женщины живьем закапывали своих детей женского пола тотчас после их рождения, а женщины майя в Парагвае воспитывали только одного сына, а всех остальных умерщвляли. У туземцев Канарских островов женщина должна была воспитывать только двух дочерей, остальных же можно было умертвить. В Померании до введения христианства отец обязан был убить лишнюю дочь, чтобы расходы на ее содержание не уменьшали наследства сыновей. Жители Полинезийских остовов совершенно безразлично относились к убийству новорожденных. Каждый мог убить своего ребенка так же, как «свою собаку и свинью, потому что – это его собственность»3. Такое же отношение к детоубийству было и у народов Древнего Египта, Древней Греции и Рима, стоявших на более высоких ступеГернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 1. 2 См.: Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность. – 1937. – № 8. – С. 55. 3 Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 3. 1 57 нях политического, экономического и культурного развития. Так, древние египтяне полагали, что родители, давшие детям жизнь, не подлежат наказанию за убийство своих детей. Однако убийца должен был три дня и три ночи держать в объятьях труп ребенка, и за выполнением этого наказания следила специальная стража, мотивируя данное наказание тем, что кто дал жизнь не может быть наказан смертью за ее отнятие. У древних греков при Ликурге вопрос о жизни и смерти новорожденного решали старейшие члены трибы. Аристотель, Платон, Цицерон, Сенека, Тацит, Плутарх не только не считали причинение смерти новорожденному ребенку преступным, но в некоторых случаях считали его необходимым. Платон в своем идеальном государстве допускал убийство детей, зачатых вне закона или женщиной старше 40 лет. Аристотель считал необходимым убийство слабых и уродливых детей в целях сохранения равновесия между населением страны и количеством средств в ней для пропитания1. В уголовном праве раннего феодального общества точно так же убийство родителями детей не каралось. Гернет, полагая, что это произошло под влиянием римского нападения на Галлию, пишет: «Завоевание Галлии римлянами привело страну к нищете; разрушение селений, истребление посевов на полях вызвали все ужасы голодной нужды. Как последствие всего этого развились продажа детей и убийство их» 2. По законам вестготов за данное убийство угрожала смертная казнь, а при наличии смягчающих обстоятельств – ослепление. В Древней Спарте новорожденные подвергались тщательному осмотру, и слабые или с физическими недостатками дети сбрасывались с Фивейской скалы в море. Наиболее четко для того времени институт отцовства при решении вопроса о жизни и смерти детей был урегулирован в Древнем Риме. Первоначально власть римского домовладыки была безгра- См.: Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 5. 2 Цит. по: Шаргородский М. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1947. – С. 81. 1 58 нична. Отец семейства имел в отношении своих детей право жизни и смерти, право их продажи. Новорожденному ребенку жизнь оставлялась лишь в том случае, если ее «даровал» отец. В противном случае детей, особенно девочек, предавали смерти1. С течением времени древнее право родителей на жизнь своих детей постепенно сводилось к праву их наказания в интересах воспитания, становясь не только правом, но и обязанностью. Так, широкие права pater familias были существенно ограничены законом Ромула, вошедшим позднее в Законы XII таблиц. В нем разрешалось убийство только ребенка и только до трехлетнего возраста, причем пять соседей должны были удостоверить, что ребенок слаб или уродлив2. Недозволенное покушение на жизнь новорожденного каралось как простое до Константина Великого, который в 319 году отнес убийство родителями их детей к квалифицированному убийству, караемому квалифицированной смертной казнью по Lex Pompeia de parricidiis посредством утопления в мешке вместе с петухами, кошкой, змеей и обезьяной. В 374 году Валентиниан, Валент и Грациан подтвердили применение этого наказания к родителям за убийство их детей, придав запрету детоубийства характер безусловного3. Римское право убийство новорожденного урода не только не считало преступным, но и вменяло даже в обязанность родителям; это положение перешло в средние века и нашло свое подтверждение в мистическом воззрении на урода «как на плод связи с дьяволом»4. Таким образом, поглощение правового статуса ребенка правовым статусом родителей было закреплено в обычаях и нормах римского права. Древнесемитское язычество отличалось чрезмерной жестокостью. Судя по сохранившимся историческим источникам о культе Ваала, родителями на См.: Римское частное право: Учебник / Авт. И.С. Перетерский, В.А. Краснокутский, И.В. Новицкий и др.; Под ред. И.В. Новицкого и И.С. Перетерского. – М., 2001. – С. 238. 2 См.: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. – М., 1996. – Т. 1. – С. 254. 3 См.: Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность. – 1937. – № 8. – С. 55. 4 См.: Белогриц-Котляревский Л.С. Очерки курса русского уголовного права. Общая и особенная части. – Киев; Харьков, 1896. – С. 346. 1 59 жертвенник доставлялся новорожденный ребенок, первенец в семье, которого предполагалось сжечь живьем1. У древних галлов, германцев, франков государство только в том случае преследовало убийцу, когда этого требовали родители новорожденного. Поэтому убийство ребенка посторонними лицами было предусмотрено, в частности, Салической правдой и влекло за собой обязанность уплаты компенсации2. В дальнейшем законодательные установления об убийстве младенцев определялись отношением христианской религии к этому деянию. Для христианина лишение жизни другого человека являлось тяжким нарушением заповеди «не убий», которая не знала никаких исключений. Именно с появлением христианства в ребенке начинают видеть человека, обладающего душой. Женщины-христианки, виновные в убийстве своих новорожденных детей, подлежали пожизненному церковному наказанию. Наиболее тяжким по каноническому праву считалось убийство незаконнорожденного младенца его матерью. Только, если убийство совершалось матерью из-за бедности, наказание могло быть менее суровым – не более десяти лет заточения (этипимии). Каноническое право выдвинуло противоположный взгляд на убийство урода, исходя из мысли, что всякое существо, рожденное от человека, имеет человеческую душу, почему и относило убийство урода к видам убийства вообще3. На основании изложенного можно сделать выводы о том, что в древности причинение смерти новорожденному ребенку рассматривалось сквозь призму отношения религии к данному деянию либо же считалось правом, а в некоторых случаях вменялось в обязанность родителей. См.: Аверичев И.А. Историко-правовые характеристики детоубийства // История государства и права. – 2007. – № 22. – С. 6. 2 См.: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. – Т. 1. – С. 256. 3 См.: Белогриц-Котляревский Л.С. Очерки курса русского уголовного права. Общая и особенная части. – Киев; Харьков, 1896. – С. 346. 1 60 § 1. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка по уголовному законодательству стран дальнего зарубежья 1. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка в странах англосаксонской правовой системы. Особый интерес для научного исследования представляет собой вопрос о регулировании ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка с позиции англосаксонской правовой системы, ее уникальных понятий и источников, отличительной чертой которой является то, что она была сформирована судьями, разрешавшими юридические споры между отдельными лицами. Однажды созданное судебное решение становилось правилом для последующего разрешения аналогичных вопросов. Постепенно сложилась определенная система решений, которыми руководствовались судьи, и появилось правило прецедента, в соответствии с которым сходные дела рассматривались аналогичным образом1. Признание судебных решений по конкретным делам источником права наряду со статутами и научной доктриной принципиально отличает уголовно-правовую систему общего права от континентальной. Несмотря на возрастание роли статута, многие вопросы уголовной ответственности по прежнему регламентируются общим правом. Например, тяжкое и простое убийство являются преступлениями по общему праву. Их определения нельзя встертить ни в одном правовом акте, однако наказания за них предусмотрены в Законе об уголовном правосудии 2003 г. (Criminal Justice Act), Законе о преступлениях против личности 1861 г. (Offencess against the Person Act) и некоторых других актах2. На сегодняшний день прецедентное право и прецедент остаются значимыми регуляторами общественных отношений в странах См.: Есаков Г.А. Уголовное право зарубежных стран / Г.А. Есаков, Н.Е. Крылова, А.В. Серебренникова. – М., 2008. – С. 84–93. 2 См.: Малешина А.В. Ответственность за преступные деяния против жизни в странах общего права (на примере Англии, США и Канады): Автореф. дис… канд. наук. – Москва, 2009. – С.12. 1 61 с англосаксонской правовой системой. Другой особенностью указанной системы продолжает оставаться ее некодифицированность. В Англии в проекте Уголовного уложения 1880 года, выдвигая в качестве основания для уменьшения наказания «частичную утрату свободы воли под влиянием физических и психических мук»1, была сделана попытка отнести убийство новорожденного ребенка к составу со смягчающими вину обстоятельствами, однако данный проект так не получил силы закона, и вплоть до 1922 года оно считалось умышленным, то есть совершенным со злым предвидением, тяжким убийством (murder) и каралось смертной казнью2. Однако практика относилась к лицам, совершившим указанное деяние, более чем снисходительно и фактически выделяла это преступление из числа тяжких убийств в зависимости от конкретной ситуации. Прецедентная система права позволяла выносить различные и прямо противоположные решения в случае убийства матерью своего новорожденного ребенка. Так, в течение 17 лет с 1905 по 1921 год 60 женщинам, приговоренным к смертной казни за убийство, в 59 случаях наказание было смягчено. Смертный приговор, вынесенный присяжными заседателями в порядке помилования, заменялся тюремным заключением3. Такая установившаяся практика нашла свое законодательное закрепление. Для того чтобы устранить расхождение между теорией и практикой, Закон 1922 года установил: «Если женщина путем умышленного действия или бездействия причинит смерть своему новорожденному ребенку и если она в это время... еще не вполне оправилась от родов и поэтому ее душевное равновесие было нарушено, она... виновна в детоубийстве (infanticide)» и может быть наказана как за простое убийство (Manslaughter)4, хотя, не будь Полянский Н.Н. Уголовное право и уголовный суд Англии. – М., 1969. – С. 132. Следует отметить, что смертная казнь как наказание за убийство новорожденного ребенка дольше всех продержалась именно в Англии и была отменена лишь в 1922 году. 3 См.: Кенни К. Основы уголовного права. – М., 1949. – С. 134. 4 Наказанием за совершение простого убийства являются пожизненные каторжные работы 1 2 62 этого закона, она была бы виновна в тяжком убийстве (Murder). Если она судится по обвинению в тяжком убийстве, присяжные вправе признать ее вместо этого виновной в детоубийстве, действовавшей в состоянии умоисступления, а при обвинении в детоубийстве могут осудить ее либо за сокрытие рождения ребенка, либо, если обвиняемой больше 16 лет, за жестокое обращение с ним. Таким образом, обвиняемая в момент совершения ею деяния предполагается до известной степени ответственной за свои действия, хотя ее душевное равновесие было нарушено настолько, что она, подобно человеку, совершающему убийство под влиянием тяжкой «провокации», не в полной мере могла руководить своими поступками. В более серьезном случае, когда было установлено, что женщина намеревалась убить своего ребенка, судья Эйвори приговорил виновную к 9 месяцам тюремного заключения1. Однако закон не содержит определения возраста новорожденности. Медицинский критерий ограничивает это понятие детьми до 16-го дня жизни. Это привело к тому, что практика в каждой конкретной ситуации стала оценивать возраст родившегося ребенка по-разному. Английские медики ограничивали это понятие шестнадцатью днями. Так, по делу Rex v. O'Donoghue в 1927 году уголовно-аппеляционный суд решил, что не существует таких доказательств, на основании которых присяжные могли бы признать ребенка, достигшего одного месяца, новорожденным. В результате суд признал виновной в убийстве, а не убийстве новорожденного мать, которая лишила жизни ребенка в возрасте 35 дней. В другом случае 21 июля 1936 года в Лондоне, в центральном уголовном суде слушалось дело об убийстве ребенка по истечении трех недель после его дня рождения. Было установлено, что убийство мать совершила в послеродовом состоянии, поэтому совершенное жен- или каторжные работы на срок не менее трех лет, или тюремное заключение на срок до двух лет, или штраф. 1 См.: Кенни К. Основы уголовного права. – С. 135. 63 щиной преступление было признано привилегированным. При рассмотрении дела председательствующий судья указал на возможность сохранения особого послеродового состояния матери и по истечении периода новорожденности1. Законодатель в данном случае пошел дальше такого пожелания, которое было высказано судьей; слова «новорожденного ребенка» новый закон заменил словами «ребенка, не достигшего двенадцати месяцев», а субъективное состояние матери, делающее детоубийство привилегированным преступлением, характеризовал следующими словами: «если во время совершения действия или упущения равновесие ее рассудка было нарушено вследствие того, что она не вполне оправилась после рождения ребенка, или вследствие неправильностей в выделении молока после рождения ребенка»2. До 1929 года убийство еще «не существующего человека» (child destruction), то есть неродившегося ребенка, совершенное матерью, не наказывалось ни как тяжкое убийство, ни как детоубийство. Тяжкое убийство ребенка, умершего до или во время родов, – невозможно, возможно лишь убийство родившегося ребенка, более того, ребенка, родившегося живым. С точки зрения уголовного, а также и гражданского права, например, в смысле возможности для новорожденного стать собственником и, следовательно, передать собственность новым наследникам или дать своему отцу возможность пользоваться недвижимым имуществом матери (curtesy), роды состоят в высвобождении ребенка из утробы матери, то есть в «появлении его на свет»3. Если хотя бы нога осталась неизвлеченной, не может быть речи о тяжком убийстве; высвобождение из утробы матери должно быть полным, все тело ребенка должно появиться на свет. Однако для того, чтобы признать ребенка родившимся, необязательно, чтобы была перерезана пуповина. Чтобы считаться родившимся живым, ребенок должен оставаться таким после См.: Полянский Н.Н. Уголовное право и уголовный суд Англии. – М., 1969. – С. 164. Там же. 3 См.: Кенни К. Основы уголовного права. – С. 141. 1 2 64 того, как он полностью отделился от тела матери. Поэтому должны быть представлены доказательства того, что жизнь ребенка еще продолжалась после его отделения от тела матери. Такими доказательствами могут быть крик ребенка, его дыхание, наличие у него пульса, его движения, если эти явления имели место после высвобождения ребенка из утробы матери. Но необязательно, чтобы ребенок оставался жив до того, как была перерезана пуповина, или хотя бы до того, как он начал дышать1, так как бывает, что ребенок не дышит некоторое время после его высвобождения из утробы матери (хотя, с другой стороны, бывает, что дети дышат и даже кричат еще до того, как они полностью высвободились из утробы матери). Парламентская комиссия 1893 года отметила «мудрый» вердикт одного коронерского жюри: о «ребенке, который был найден мертвым в возрасте около 3 месяцев; но нет доказательств того, родился ли он живым или нет». Таким образом, для наличия тяжкого убийства необходимо, чтобы рождение ребенка предшествовало его смерти, но не необходимо, чтобы рождение предшествовало причинению ему вреда. Так, действие, вызывающее преждевременные роды, в результате чего ребенок рождается значительно менее жизнеспособным, чем это было бы, если бы он родился в надлежащее время, и поэтому скоро умирает, может само по себе быть признано тяжким убийством. Правило о том, что обвинение в убийстве новорожденного не может иметь места, если ребенок только частично был извлечен из тела матери, способствовало увеличению количества детоубийств. Поэтому в 1929 году был издан Закон об охране жизни детей. По этому закону всякое лицо, которое, имея намерение лишить жизни ребенка, способного родиться живым, посредством умышленного действия лишит его жизни до того, как он получит самостоятельНе обязательно также, чтобы ребенок был жизнеспособным. В 1812 году на Йоркских ассизах была осуждена за тяжкое убийство повивальная бабка, утопившая новорожденного ребенка, который, ввиду того, что у него отсутствовала часть черепа, не был жизнеспособным. Судья Бейлн рекомендовал, однако, смягчить ей наказание, поскольку она добросовестно предполагала, что действует правомерно. 1 65 ное от матери существование, виновно в фелонии вытравления плода и подлежит наказанию пожизненной каторгой. Тот факт, что беременность женщины достигла 28-й недели или более, является доказательством prima facie того, что она была беременна ребенком, способным родиться живым. Никто не может быть осужден за совершение этой фелонии, если будет доказано, что действие, явившееся причиной смерти ребенка, было совершено с одной только целью – спасти жизнь матери. При рассмотрении дела по обвинению в убийстве только что родившегося ребенка присяжные могут оправдать обвиняемого по предъявленному ему обвинению, и, если они признают, что обстоятельства дела указывают на совершение им фелонии вытравления плода, они могут осудить его без составления нового обвинительного акта и без нового рассмотрения дела. Точно так же при рассмотрении дела о вытравлении плода присяжные могут осудить обвиняемую за применение абортивных средств. Уместно здесь же упомянуть еще об одном преступлении, а именно о сокрытии рождения. Присяжные могут признать, что по делу нет достаточных доказательств, подтверждающих обвинение в тяжком убийстве новорожденного или в умерщвлении плода, но могут, без нового рассмотрения дела, осудить обвиняемую в предусмотренном статутным правом мисдиминоре – «попытке тайно поместить где-либо труп ребенка с целью скрыть его рождение». Это преступление (которое, конечно, само по себе может составить содержание обвинительного акта) может быть наказано 2 годами тюремного заключения с тяжкими работами. В преступное намерение должно входить сокрытие рождения от всех окружающих, сокрытие рождения от какого-либо определенного лица не является преступлением. «Было бы жестоко подвергать женщину наказанию за то, что она скрыла рождение ребенка от своего хозяина, если она не скрыла этого от своей матери». Но сокрытие может иметь место, несмотря на то, что о факте рождения кому-либо было сообщено по секрету. Если имеются только слабые доказательства сокрытия рождения, преследование иногда возбуждается по обвинению в совершении 66 мисдиминора по общему праву, заключающегося в предотвращении коронерского расследования, когда оно должно было иметь место; но в этих случаях должны быть доказаны как обязанность коронера произвести расследование, так и намерение предотвратить его. Несмотря на то, что как преступное деяние убийство новорожденного ребенка не выделялось в качестве самостоятельного деяния, наказывалось преступление как простое умышленное убийство (manslaughter), отнесенное Законом об уголовном праве 1967 года к так называемым «арестным» преступлениям. Диапазон наказаний колебался от двухлетнего тюремного заключения до пожизненной каторги и смертной казни, и из наказаний за детоубийство как привилегированное преступление исключалась только смертная казнь, таким образом, репрессия за лишение жизни новорожденного ребенка была достаточно тяжелой. После отмены в 1948 году каторжных работ за детоубийство возможно назначение лишь одного вида наказания – тюремного заключения. Более же строго оно наказывалось в случае, если суд не установил в матери расстройства «душевного равновесия». Убийство новорожденного, совершенное со «злым предумышлением», приравнивалось к тяжкому убийству. По мнению К. Кенни, «речь идет о таком злостном предумышлении, которое, не будучи «явно выраженным», тем не менее, предполагает в порядке умозаключения из обстоятельств дела»1. Пример такого тяжкого убийства приводит Блэкстон. Обвиняемая, «публичная женщина оставила своего новорожденного ребенка, прикрыв его только листьями в саду. В то время в Англии было много хищных птиц, и коршун своими когтями причинил ребенку ранения, повлекшие смерть. Мать ребенка была признана виновной в совершении тяжкого убийства и казнена»2. В настоящее время насильственное прекращение жизни новорожденного ребенка карается как manslaughter. В английском уголовном праве ответ1 2 Кении К. Основы уголовного права. – М., 1949 . – С. 138. Там же. – С. 139. 67 ственность за данное преступление может наступать и по правилам об ответственности за «невольное» простое убийство в случае нарушения матерью определенной обязанности. Так, родители обязаны заботиться о своих детях с момента их рождения, и поэтому если смерть ребенка наступила или была ускорена вследствие грубой небрежности кого-либо из родителей, которые не обеспечили своего ребенка достаточной заботой, то ответственность наступает за совершение простого убийства. Для субъективной стороны этого преступления характерно наличие неосторожной формы вины в виде легкомыслия, которое выражается пренебрежительным отношением к возможным последствиям – смерти ребенка. В Англии нижняя возрастная граница уголовной ответственности – 10 лет. Считается, что лица, не достигшие этого возраста, не в состоянии понимать характер и значение своих действий. Следовательно, являются уголовно недееспособными. Интересно, что при этом никакие ссылки на необычно раннее развитие ребенка моложе 10 лет к рассмотрению даже не принимаются. Также следует затронуть вопрос отношения к убийству новорожденных детей в Соединенных Штатах Америки. Американская уголовноправовая доктрина сформировалась под значительным влиянием английского права, и классификация преступлений против жизни, принятая в отдельных штатах США и федеральном законодательстве, во многом напоминает соответствующие институты английского права, но отношение к данному преступному деянию отличается от регламентации ответственности за данное деяние в Англии. Несмотря на то, что признаки, указывающие на необходимость его отнесения к тому или иному виду и степени, в различных штатах определяются по-разному, принципиальных отличий в ответственности нет. В зависимости от способа совершения преступления, характера вины и других обстоятельств действия матери, направленные на лишение жизни рож- 68 денного ею ребенка, могут быть отнесены к тяжкому (фелония1 первого класса) или простому убийству (фелония второго класса). В США право на жизнь признается и защищается с момента зачатия. Данное решение было принято в рамках Американской конвенции о правах человека2. 2 апреля 2004 года Дж. Буш подписал указ о том, что если совершено убийство беременной женщины, то преступник будет осужден за убийство двух человек3. Это нашло свое преломление и в законодательстве штатов, некоторые из которых предусматривают самостоятельную уголовноправовую норму, предусматривающую достаточно суровые наказания за совершенное убийство новорожденного ребенка. Так, только за простое убийство максимальный размер санкции обычно составляет не менее 10 лет тюремного заключения. В штате Иллинойс простым умышленное убийство может быть признано только в случае умерщвления неродившегося жизнеспособного ребенка (в отличие от плода, еще не способного жить вне чрева матери). Дополнительными условиями ответственности по этой норме являются отсутствие обстоятельств, оправдывающих лиц по закону, либо если в момент умерщвления субъект действует под влиянием внезапно возникшего сильного аффекта вследствие серьезной провокации со стороны другого лица, либо если смерть неродившемуся ребенку причиняется по небрежности или случайно4. Также здесь УК предусматривает и другой случай простого умышленного убийства – если субъект намеренно или, по крайней мере, за- Фелония (англ. felony) в уголовном праве США – категория тяжких преступлений, по степени опасности находящихся между государственной изменой и мисдиминором, за которое может быть назначено наказание в виде тюремного заключения на срок свыше одного года. Мисдиминор (англ. misdemeanor) – категория менее опасных преступлений, граничащих с административными правонарушениями. 2 См.: Права человека: Сборник универсальных и региональных международных документов. – М., 1990. – С. 143. 3 См.: Лозанович Л.А. Незаконное производство аборта: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – Ставрополь, 2004. – С. 71. 4 См.: Никифоров А.С. Ответственность за убийство в современном уголовном праве. – М., 2000. – С. 22. 1 69 ведомо умерщвляет неродившегося ребенка и во время умерщвления необоснованно предполагает наличие обстоятельств, оправдывающих умерщвление. Подобная норма существует и в УК штата Пенсильвания. В обоих штатах простое умышленное убийство неродившегося ребенка является фелонией первого класса, за которое суд может назначить тюремное заключение от четырех до пятнадцати лет. В уголовном законе штата Нью-Йорк нет специального параграфа о причинении смерти новорожденному, однако закреплено две нормы за «сокрытие» рождения1. УК штата Калифорния также не выделяет убийство новорожденного в отдельную правовую норму, относя его к тяжким убийствам, которые определяются как противоправное умерщвление человеческого существа или зародыша (имеется в виду fetus – неродившийся жизнеспособный зародыш от трех месяцев беременности) с заранее обдуманным злым умыслом2, аналогично деянию, но совершенное под влиянием внезапно возникшего аффекта, и которое влечет наказание в виде заключения в тюрьме штата на срок в три года, шесть или одиннадцать лет3. В США в некоторых штатах вообще отсутствуют формально закрепленные границы возраста, с которого возможна уголовная ответственность. Вопрос о возможности привлечения к ответственности решается в каждом конкретном случае. Подводя итог, сделаем некоторые выводы. Как мы увидели выше, прецедентная структура англосаксонской правовой системы сама по себе не позволяет четко и однозначно урегулировать вопрос о регламентации ответ§ 461. «Наказание женщины за сокрытие последствий родов. Женщина в случае осуждения ее за попытку скрыть рождение мертвого ребенка, который был бы внебрачным, если бы родился живым, или за сокрытие смерти внебрачного ребенка до того, как ему исполнилось два года, наказывается тюремным заключением в государственной тюрьме на срок от 2 до 5 лет». § 492. «Сокрытие рождения ребенка. Лицо, которое сделает попытку сокрыть рождение ребенка посредством сокрытия его трупа, независимо от того, умер ли ребенок до или после его рождения, виновно в проступке». 2 См.: West’s California Penal Code. – 1995. – P. 51–53. 3 См.: California Penal Code. – 1994. – P. 60. 1 70 ственности за убийство матерью новорожденного ребенка. Отсутствие однозначного определения границ временного промежутка, в течение которого сохраняется особое психофизиологическое состояние, обусловленное родовым и послеродовым процессами, а также незакрепленность возрастного критерия периода новорожденности позволяет квалифицировать данное деяние либо как простое умышленное убийство (manslaughter), либо как «невольное» простое убийство. По законодательству США, несмотря на отсутствие принципиальных отличий в привлечении к ответственности за лишение новорожденного жизни, наказание за его совершение находится в большом диапазоне от двух до десяти лет вплоть до пожизненного заключения и зависит от принадлежности территории тому или иному штату, на которой было совершено данное преступное деяние1. 2. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка в странах романо-германской правовой системы. В законодательных памятниках XVI века анализируемому виду умышленного лишения жизни уделялось большое внимание: оно рассматривалось как особое преступление против жизни, отличное от обыкновенного убийства. Когда христианство стало ведущей европейской религией, духовенство выступило сторонником более жестоких мер по отношению к лицам, посягнувшим на жизнь новорожденного ребенка. Каноническое право быстро воспринялось светским законодательством. В европейских кодексах, принадлежащих периоду господства церкви (средние века и примерно конец XVII в.), убийство детей родителями относилось к одному из самых тяжких преступлений. Суровые наказания за убийство матерью новорожденных предусматривали Бамбергское уложение 1507 года, а вслед за ним Уложение Карла V Аналогичная ситуация наблюдалась и относительно регламентации ответственности за детоубийство по законодательству СССР и союзных республик. 1 71 1532 года, Каролина, в точности повторяла запреты на убийство младенцев первого Уголовного кодекса Германии. Так, в Германии Бамбергское уголовное уложение 1507 года допускало пытку при допросах по делам данной категории и назначало смертную казнь, допуская лишь замену более тяжкого способа казни менее тяжким. Обычаем было принято погребение осужденных живыми и пробитие колом, однако, принимая во внимание «отчаяние, в которое повергает это наказание осужденных», допускалась замена этого способа утоплением, если в месте суда имелось достаточное количество воды и если детоубийства были редки. В местах, где они совершались часто, в случае применения утопления ему должно было предшествовать предварительное рванье тела раскаленными щипцами, «чтобы внушить более страху этим злодейкам». Согласно ст. XXXI Каролины «…женщина, которая злоумышленно, тайно и по своей воле убьет своего ребенка, уже получившего жизнь и сформировавшиеся члены, …да будет заживо погребена и пробита колом»1. Тем не менее, убийство рожденного урода признавалось ненаказуемым. Как и Бамбергское уложение, Каролина допускала альтернативное наказание за это преступление2. В средневековой Франции законодательное решение вопроса об убийстве новорожденного ребенка принадлежало эдикту короля Генриха II 1556 года3, содержание которого свидетельствует о том, что данный документ главным образом являлся средством борьбы не столько с убийствами внебрачных детей, сколько с нарушениями церковных заповедей о необходимости крещения младенцев. «Всякая женщина, которая будет достаточно уличена в том, что скрыла, как свою беременность, так и роды, не заявив ни о Каролина. Уголовно-судебное уложение Карла V. – Алма-Ата, 1967. – С. 130. См.: Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 33. 3 Данный эдикт оставался в силе около двух с половиной столетий до издания Уголовного кодекса 1791 года. 1 2 72 том, ни о другом, не запасшись достаточными свидетелями и о том и другом, ни относительно смерти, ни относительно жизни ее ребенка в момент его выхода из живота, должна считаться его убийцей, если будет найдено, что ребенок был лишен таинства крещения, так и публичного погребения»1. Очевидно, что документ имел в виду лишь женщин-христианок, поскольку только на них лежала обязанность крещения своих детей и исполнения других церковных обрядов. Поэтому случаи лишения жизни младенцев женщинами, исповедовавшими другие религии, находились за рамками уголовноправового регулирования этим законом. Таким образом, в этих случаях ответственность наступала на общих основаниях. Из изложенного можно сделать вывод, что данные законодательные источники были еще далеки от принятия установленного позднее положения: вина обвиняемого должна быть доказана. Эдикт 1556 года устанавливал обратное: считал преступление, совершенное при наличии указанных в нем (Эдикте. – Е.Г.) условий. Требования, возлагавшиеся им на внебрачных матерей, М.Н. Гернет признает суровыми и весьма трудно исполнимыми. «Требуя от девушки, чтобы она заявила представителям надлежащей судебной власти о ее беременности, эдикт совершенно не считался с мотивом преступления: желание избежать огласки рождения вне брака и скрыть свою беременность приводило к детоубийству. Требования заявления относительно своей беременности было тем более трудно исполнимым, что не было установлено никаких гарантий сохранения в тайне такого заявления»2. Баварский кодекс 1756 года за убийство матерью новорожденного ребенка из страха или стыда в качестве наказания устанавливал смертную казнь Цит. по: Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 79. 2 Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 32. 1 73 путем отсечения головы с предварительным рванием тела раскаленными щипцами. Особенно строго относился закон к тем случаям, когда находили мертвого ребенка незамужней женщины, которая родила его тайно. Однако в дальнейшем законодатель уже рассматривал данное преступное деяние с позиции смягчения ответственности1. Данное положение оставалось в силе до 60-х годов ХХ века, но редакция статьи претерпевала значительные изменения. Привилегированность детоубийства требовала, чтобы субъектом преступления была мать, а объектом – ее внебрачный ребенок. Точно указано и время совершения деяния: «во время или непосредственно после родов». Причем, согласно германской правовой доктрине, указанная норма была применима только к матерям, которые ни в момент зачатия ребенка, ни в момент его рождения не состояли в браке с отцом ребенка, то есть сознавали внебрачность родившегося ребенка. В этом прослеживалась связь норм УК с правовыми предписаниями гражданского права. Если мать ребенка состояла в браке, то, как правило, уголовной ответственности по § 217 УК ФРГ она нести не могла. Неотъемлемым признаком данного состава являлось то обстоятельство, что убийство ребенка было совершено в процессе родов или сразу после них. Однако грани временного отрезка здесь законодателем не определены. В санкции закреплялся единственный вид наказания – лишение свободы на срок от шести месяцев до пяти лет2. В процессе объединения Германии в 1990 году возникло немало проблем, обусловленных различием в правовых системах двух государств. Не стала исключением и норма об ответственности за убийство новорожден- Статья 217 «Детоубийство» Общегерманского Уголовного уложения 1871 года: «I. Мать, которая умышленно убьет своего внебрачного ребенка во время родов или непосредственно после родов, наказывается каторжной тюрьмой на срок не ниже 3 лет. II. При наличии смягчающих обстоятельств наказанием является тюрьма на срок не ниже 2 лет». 2 См.: Серебренникова А.В. Преступные деяния против жизни по УК ФРГ // Вестник Московского университета. – Серия 11: Право. – 1997. – № 3. – С. 60. 1 74 ного ребенка. Так же, как и в Западной Германии, этот состав был предусмотрен в УК ГДР 1948 года. Однако в отличие от УК ФРГ, в основе смягчения ответственности лежал не социальный, а медико-психологический критерий. Законодатель ГДР исходил прежде всего из оценки душевного состояния матери-роженицы. В итоге ответственность за привилегированное детоубийство могла наступить только в случае сочетания двух необходимых условий: временной промежуток – во время родов или сразу после них. Причем убийство в этот период времени совершалось в состоянии потрясения, вызванного родами; убийство совершалось под влиянием процесса родов, то есть должно было находится в причинно-следственной связи с тем воздействием, которое оказали роды на психическое состояние роженицы1. Такое неконструктивное совпадение двух одинаковых по своей природе норм в уголовных кодексах Западной и Восточной Германии было устранено последующей ассимиляцией уголовного законодательства этих двух государств. На основе договора об объединении от 31 августа 1990 года с присоединением районов бывшей ГДР к ФРГ уголовное право последней полностью распространяется не все присоединившиеся земли. В Code penal 1791 года во Франции не было квалифицированного состава, закрепляющего наступление уголовной ответственности за убийство новорожденного ребенка. Оно рассматривалось в рамках обычного убийства, за совершение которого назначалось наказание исходя из обстоятельств, как предумышленное (Assassinat) или как умышленное убийство (Meurtre). Кодекс 1791 года оставался в силе очень непродолжительное время. Уже в 1804 году был составлен проект нового уложения, в который была включена соответствующая норма, устанавливающая ответственность за убийство новорожденного ребенка внебрачной матерью или соучастниками. Наказанием для виновных была предложена депортация. Но эти предложения не получили См.: Уголовное право зарубежных социалистических стран. Часть Особенная. – М., 1978. – С. 300. 1 75 силы закона. Против проекта были выдвинуты ряд возражений, правильность которых была признана большинством депутатов. Ораторы большинства указывали, как отмечал М.Н. Гернет, что это всегда предумышленное лишение жизни ребенка и не может быть иным; оно не вызывается ни гневом, ни ненавистью, так как ребенок внушает не эти чувства, а лишь сожаление. Он совершенно беззащитен и беспомощен, и поэтому его убийство – еще более жестокое преступление, чем убийство взрослого. Таким образом, убийство новорожденного ребенка было отнесено к числу квалифицированных, и наказанием за него была назначена смертная казнь. Но судебная практика доказала, что новый закон о детоубийстве не признается присяжными заседателями: «Они находили его слишком суровым и предпочитали оправдывать обвиняемых, чем посылать их на эшафот»1. Значительное число оправдательных приговоров побудило французского законодателя издать Закон 1824 года, предоставивший суду возможность заменить смертную казнь другими наказаниями, если присяжные признали обвиняемых в детоубийстве заслуживающими снисхождения. Данное постановление оставались в силе до издания нового закона в 1901 году, закрепляющего убийство матерью новорожденного ребенка в качестве состава со смягчающими обстоятельствами, принятию которого предшествовала сильная борьба в Сенате, где мнения резко разделились на два полюса – как за сохранение смертной казни виновных, так и за ее полную отмену. В результате долгого обсуждения нескольких проектов нового закона «восторжествовало среднее мнение». Кодекс сохранил определение детоубийства как убийства новорожденного, но в противоположность Уложению 1810 года допустил не только предумышленное, но и умышленное убийство. В первом случае наказанием служила смертная казнь, а во втором – пожизненные каторжные работы. Но совершение этого преступления самой матеСм.: Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 42. 1 76 рью (неважно законною или внебрачною) влекло за собой понижение наказания, так как закон предполагал здесь состояние уменьшенной вменяемости и назначал за предумышленное убийство пожизненные каторжные работы, а за умышленное – временные. Часть 2 ст. 302 Code penal (в редакции 1901 г.) гласила: «Во всяком случае мать, независимо от того, была ли она непосредственной исполнительницей или соучастницей предумышленного или умышленного убийства своего новорожденного ребенка, наказывается: в первом случае пожизненными каторжными работами, а во втором случае – каторжными работами на срок, но это постановление не применяется к лицам, которые совместно с нею совершили убийство или были ее соучастниками»1. Исходя из смыслового содержания указанной уголовно-правовой нормы за убийство рожденного ею ребенка ответственность наступала на пониженных основаниях только в том случае, если субъектом преступления являлась мать, а объектом его – новорожденный ребенок. Все другие лица наказывались смертной казнью, а за умышленное убийство – пожизненными каторжными работами. Сардинское уложение весьма близко по содержанию статей о лишении жизни только что рожденного ребенка к французскому кодексу 1810 года. Данный нормативный акт в ст. 522 определял его как лишение новорожденного жизни всяким лицом и назначал за него смертную казнь (ст. 531), но допускал смягчение наказания на две и три степени, если был убит внебрачный ребенок (ст. 532). Другой итальянский кодекс, Тосканский, также предусматривал более мягкое наказание для матери, виновной в умышленном или неосторожном лишении жизни своего внебрачного ребенка (ст. 316); при этом обращалось внимание на жизнеспособность ребенка и на время зарождения умысла (более наказуемым деянием считалась ситуация, когда умысел возник до начала родовых болей). Закон 1861 года внес в Сардинское уложение два существенных Во французском праве понятие соучастия охватывает только подстрекателей и пособников, но не охватывает лиц, совместно, непосредственно совершивших преступление. 1 77 изменения: во-первых, было разрешено уменьшать наказание лишь в случаях наличия мотива спасения чести при внебрачных родах, и, во-вторых, смягчение ответственности делалось возможным не только по отношению к матери, но и ко всякому другому лицу, которое действовало по указанному мотиву. Когда объединенная Италия приступила к составлению своего уголовного кодекса, то норма об убийстве новорожденного ребенка послужила предметом долгих и сильных дебатов1. Законодательная комиссия не раз меняла ее содержание. Проект первой подкомиссии определил данное деяние как лишение жизни внебрачного ребенка во время родов или в послеродовой период. Затем был добавлен мотив «для спасения чести» и было отброшено прилагательное «внебрачный». На этом изменения не остановились. Вторая комиссия, наоборот, обратила внимание на объект как на обстоятельство, ведущее к увеличению ответственности вследствие беспомощности жертвы. М.Н. Гернет в своей работе не остановился на проектах комиссии 1876 года, Занарделли 1883 года, Пессины, которые, по его мнению, отличаются между собой лишь определениями понятия «новорожденный»2. Последний проект Занарделли 1887 года отказался от попытки некоторых предшествующих проектов считать убийство новорожденного, по примеру французского кодекса, квалифицированным преступлением и, наоборот, отнес его в случае совершения данного деяние для спасения чести в число привилегированных преступлений. В качестве возможных субъектов были признаны не только сама мать, но и ее муж, сын, дочь, родители, братья, сестры, усыновители. Прилагательное «внебрачный» было окончательно отброшено и указан возраст ребенка: пять дней после родов при условии отсутствия в реестре гражданского состояния записи о его рождении. См.: Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 43. 2 См.: Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 44. 1 78 Особый интерес представляют сведения о распределении преступников по полу именно во Франции и Италии, так как в этих странах законодательство допускает возможность совершения убийства новорожденного не только матерью, но и другими лицами, в том числе мужчинами. Процент мужчин, осужденных в Италии за убийство новорожденного, близок по значению к проценту мужчин, обвиняемых в совершении этого преступления во Франции. Так, в 1907 году по Франции за вышеуказанное деяние было осуждено 4,4% мужчин и 95,6 % женщин, в Италии – 8,05% мужчин и 91,95% женщин1. В итальянском Уголовном кодексе 1931 года выделялось убийство в отношении новорожденного «по мотивам чести»2 и «оставление без помощи новорожденного по мотивам чести»3. Наиболее решительную попытку смягчить наказание в борьбе с насильственными действиями матерей по отношению к их новорожденным детям сделал шведский король Густав III, предложивший в 1778 году парламенту отменить смертную казнь за убийство новорожденного, мотивируя это соображениями гуманности и выгодами густоты населения: «Малочисленность страны постоянно напоминает о себе его величеству, а гуманность с ужасом видит, что сегодня мать убивает свого ребенка, а затем сама всходит на эшафот»4. Наиболее решительно против отмены смертной казни высказалось духовенство, используя в качестве аргументов тексты из священного писания о том, что Бог повелевал Ною, чтобы См. там же. Статья 578: «Кто причинит смерть новорожденному ребенку непосредственно после родов или смерть плода во время родов, чтобы спасти свою честь или ближайшего родственника, наказывается исправительным домом от 3 до 10 лет. Тому же наказанию подлежит тот, кто участвует в действии единственно с целью оказать помощь одному из вышеуказанных лиц. Во всяком другом случае к участвующим в действии применяется исправительный дом ниже 10 лет. Не применяются отягчающие обстоятельства, указанные в ст. 61». 3 Статья 592: «Кто покинет новорожденного тот час после рождения, чтобы спасти свою честь или ближайшего родственника, наказывается исправительным домом от 3 месяцев до одного года. Назначается исправительный дом от 6 месяцев до 2 лет, если действие повлекло за собой телесное повреждение, и от 2 до 5 лет, если последовала смерть новорожденного». 4 Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 78. 1 2 79 кровь убийцы была пролита людьми, а так как Ной – второй прародитель человеческого рода, то все, что было приказано ему, относится также и к его потомкам. Однако дворянство поддержало предложение короля и, отвечая духовенству, ссылалось также на священное писание: первый убийца Каин не был казнен. Проект об отмене смертной казни за убийство новорожденного ребенка был принят. В Австрийском Уголовном кодексе Марии-Терезии 1768 года за убийство незаконнорожденного ребенка устанавливалось наказание более мягкое, чем за убийство родителями своих законных детей. Статья 86 Терезианы, предусматривавшая за родственное убийство колесование или четвертование, «менее сурово» наказывала лишь женщин, виновных в убийстве своего внебрачного ребенка – простым отсечением головы. Смертная казнь отягчалась разрыванием тела раскаленными щипцами, если убитый ребенок был не крещен или был убит с особой жестокостью или если осужденная и раньше совершала детоубийства. Что же касается убийства внебрачного новорожденного ребенка, то ст. 87 Терезианы различала два случая: убийство ребенка посредством упущения и действия. Мать, которая умышленно убила своего ребенка, наказывалась отсечением головы, ее труп после обезглавливания опускался в могилу, в сердце забивался кол, потом могила закапывалась. Если же мать не совершила никакого насилия, а причинила смерть своему ребенку «лишь упущениями, не перевязав пуповину, отчего ребенок истек кровью, или оставила его без пищи… то она наказывалась отсечением головы, но без пробития колом тела»1. Наибольшая часть ст. 87 Терезианы посвящена процессуальным правилам по данной категории дел. Ни один законодательный памятник не останавливался так подробно, как она на обозначении улик, достаточных для начала следствия, для привлечения обвиняемой и для применения к ней пытГернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 37. 1 80 ки. Особый интерес представляет § 8 «Устранение причин, часто приводящих к детоубийству». «Закон сводит их к трем группам и ссылается при этом на наблюдения: боязнь позора; покинутые вероломно любовниками; убеждение, что их беременность неизвестна и может остаться скрытой, если будут уничтожены плод и ребенок»1. Признавая главной причиной убийства страх позора, Терезиана рекомендовала властям не подвергать публичным наказаниям «особь женского пола». Предложения о смягчении ответственности за анализируемое убийство были сделаны в 70-х годах XVIII века, когда была образована особая комиссия по вопросу об отмене смертной казни. В комиссии «раздавались голоса»2 против смертной казни в случаях убийства матерью ее ребенка при родах или вскоре после них. На отмене этого наказания настаивали, указывая на значение мотива стыда и страха и психическое потрясение роженицы. Но большинство членов комиссии примкнуло к старому «воззрению, требовавшему суровевшего наказания в защиту жизни невинного младенца»3. На основании трудов комиссии был разработан проект, который, однако, допустил возможность применения к виновной временного тяжкого заточения или назначения каторжных работ, если «она убила ребенка, чтобы скрыть тайну внебрачных родов, не имея возможности достичь этого другими средствами»4. Комиссия, рассматривающая проект, исключила эту статью об убийстве новорожденного ребенка, но «находя много верного» в данном предложении, постановила уведомить о нем уголовные суды особым секретным циркуляром, чтобы уменьшить число обвинительных приговоров. Однако в 1784 году статья была вновь введена в проект, а затем снова вычеркнута. Там же. – С. 39. См. там же. – С. 46 3 Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 47. 4 Там же. – С. 47. 1 2 81 Кодекс императора Иосифа 1787 года аналогичной самостоятельной уголовно-правовой нормы не содержал. Вскоре после издания Уложения 1787 года вновь начались попытки пересмотра уголовного законодательства. В 1793 году новый проект поступил на рассмотрение особой комиссии, которая решила ввести статью об убийстве матерью ее внебрачного новорожденного ребенка с пониженным наказанием. В последующем в данную статью были внесены изменения, касающиеся субъекта преступления – им признавалась также законная мать, убившая своего ребенка при родах. В таком виде статья вошла в Уложение 1803 года: «Мать, умертвившая своего ребенка при родах или умышленно лишившая его необходимой при родах помощи, подлежит, если таким образом убит законный ребенок, пожизненному заключению. Если же ребенок был внебрачный, то в случае его убийства виновная приговаривается на срок 10– 20 лет; если же смерть ребенка наступила вследствие умышленного неоказания помощи, то виновная подлежит тяжкому заточению на 5–10 лет»1. Данная статья перешла и в Кодекс 1852 года. Австрийский Уголовный кодекс 1852 года содержал следующий параграф, предусматривающий неотвратимость наступления уголовной ответственности женщине, убившей своего новорожденного ребенка: «§ 139. Мать, умертвившая своего ребенка при родах или умышленно лишившая его необходимой при родах помощи, подлежит, если таким образом убит законный ребенок, пожизненному тяжкому заключению; если же ребенок был внебрачный, то в случае его убийства виновная приговаривается к тяжкому заключению на срок от 10 до 20 лет; если же смерть ребенка наступила вследствие умышленного неоказания необходимой помощи, то виновная подлежит тяжкому заточению на срок от 5 до 10 лет». Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 47. 1 82 Постановления французского Кодекса 1810 года имели юридическую силу в Бельгии до своей отмены в 1867 году. По принятому в ст. 396: убийство ребенка, совершенное во время или непосредственно после родов, наказывается, в зависимости от обстоятельств, как умышленное (Meurtre) или как предумышленное (Assassinat) убийство. Если субъектом преступления являлась внебрачная мать, то она наказывалась каторжными работами на срок от 10 до 15 лет. Если она совершила это преступление с заранее обдуманным намерением, ей назначаются каторжные работы на срок от 15 до 20 лет. При пересмотре Кодекса 1810 года большинство палаты депутатов и сената решило, что наказание смертью матери противоречит совести судей, старающихся по этому оправдать обвиняемую, чтобы не подвергать ее жестокому наказанию. Уголовный кодекс Испании 1870 года под убийством рожденного ребенка понимал случаи, когда согласно ст. 416 Кодекса «мать… для сокрытия своего бесчестия убьет своего новорожденного ребенка». Каралось такое преступление тюрьмой низшей и средней степени1. При этом субъектами могли быть наряду с матерью еще и родственники матери по восходящей линии, которые совершили это преступлении для сокрытия бесчестия матери. Таким образом, обстоятельством, позволяющим менее сурово наказывать мотив преступления, а именно «сокрытие своего бесчестия» или «бесчестия» дочери, матери и т. д. Закон не указывал на законность или незаконность происхождения ребенка, однако логическое толкование нормы позволяет сделать вывод о том, что ответственность по этой статье могла наступить только за убийство внебрачного ребенка. В конце XVIII и начале XIX века большое количество авторов, исходя из самых разнообразных мотивов, возвысили свой голос против жестоких наказаний за детоубийство. Насколько этот вопрос актуален, можно судить по тому, что на тему о средствах предупреждения убийства младенцев в 1 См.: Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность. – 1937. – № 8. – С. 58. 83 восьмидесятых годах XVIII века появилось до 400 сочинений1. Классическая школа выдвинула мотив как обоснование смягчения ответственности. Профессор Н.С. Таганцев, не исключая возможности применения к виновным суровых наказаний вплоть до каторжной тюрьмы до 6 лет, считал в то же время возможным в некоторых случаях ограничиться выговором или внушением со стороны суда. Основатель антропологической школы Цезаре Ломброзо провел антропологические, биологические и психологические исследования в отношении таких матерей и на основании этих исследований пришел к убеждению, что детоубийца – преступница чаще случайная, чем прирожденная, что в большинстве случаев она – жертва соблазна и нищеты, преждевременно созревшая в половом отношении. Антропологическая школа считает возможным наказанием – удаление ее из места совершения преступления. Сторонник антропологической школы Сигеле (Sighele) считал, что убийство внебрачного ребенка – не особо опасное деяние; наоборот, оно ведет к очищению расы и является как бы предохранительным клапаном, спасающим будущее поколение от грозящих ему бед. Социологической школой уголовного права данный вопрос изучался в связи с влиянием разного рода «факторов»: семейного положения, профессии, возраста, места жительства, места совершения преступления и т. д. Беккариа писал: «Детоубийство является также следствием неизбежного противоречия, в которое поставлена женщина, ставшая жертвой своей слабости или насилия. Ей нужно выбрать позор или смерть существа, не способного чувствовать свое несчастье. Как ей не предпочесть эту смерть неизбежным страданиям, ожидающим ее и ее несчастный плод? Лучшим средством предупредить это преступление были бы законы, действительно охраняющие слабость от тирании, ополчающейся против пороков, если их нельзя прикрывать плащом добродетели. Я не хочу ослаблять справедливый ужас, которого заслуживают эти преступления. 1 См.: Шаргородский М. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1947. – С. 83. 84 Но, указывая на их причины, я считаю себя вправе сделать следующий общий вывод: наказание за преступление не может быть признано справедливым (или что тоже, необходимым), пока для предотвращения последнего закон не употребил наилучшие средства, доступные нации при данных условиях»1. Совсем иные мотивы выдвигал Кант, который, требуя наказания за убийство в виде талиона и настаивая на обязательном применении к убийце смертной казни, в то же время полагал, что два вида убийства – убийство на дуэли и убийство новорожденного ребенка – не должны влечь за собой вышеуказанного наказания. Он писал: «Есть, однако, два достойных казни преступления, относительно которых есть еще сомнение – вправе ли законодательство их наказывать смертной казнью. К обоим преступлениям побуждает чувство чести. В одном случае – это вопрос половой чести, в другом случае – военной чести, и именно, настоящей чести, которая является для обоих этих человеческих классов долгом. Одно преступление это – убийство матерью ребенка…. Так как законодательство не может устранить позора внебрачных родов… то кажется, что в этих случаях люди находятся в естественном состоянии и убиение, которое тогда даже не должно бы называться убийством, в том случае, правда, подлежит наказанию, но не может быть верховной властью наказано смертной казнью. Внебрачный, появившийся на свет ребенок, родится вне закона (ибо это и значит брак), а потому и вне защиты последнего. Он как будто (словно запрещенный товар) прокрался в общество, так что последнее может игнорировать и его существование (так как он по справедливости и не должен был бы существовать), а следовательно, может игнорировать и его унижение и никакой декрет не может устранить позора матери, если станет известным то, что она вне брака разрешилась от беременности»2. Многие законодательства, по мнению М. Шаргородского, считались с этим состоянием матери только в том случае, если ребенок был незаконный, 1 2 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. – М., 1995. Цит. по: Шаргородский М. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1947. – С. 84. 85 и таким образом психическое состояние матери усугублялось опасением о будущей судьбе младенца и ее самой. Некоторые законодательства склонны в последнем случае видеть состояние, родственное крайней необходимости. Принятие в качестве основания для снижения репрессии особого состояния матери влечет за собой распространение этого положения только на нее, напротив, признание таким основанием «спасения чести» должно влечь за собой снижения наказания и для ряда других лиц. При таком подходе законодательства основное значение имеет не субъект этого преступления, а то, что ребенок «незаконный», что мотивом убийства является «спасение чести», не требуется при этом также, чтобы убийство было совершено во время или непосредственно после родов, важно лишь, чтобы оно было совершено в таких условиях, что имело целью скрыть роды. Резюмируя изложенное, надо отметить, что и в Западной Европе, и в дореволюционной России развитие уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за причинение смерти новорожденному ребенку, прошло через одни и те же этапы: непреследование его законом, признание его квалифицированным преступлением или приравнение его к обыкновенному убийству и, наконец, отнесение к числу составов со смягчающими вину обстоятельствами. Такие переходы сопровождались усиленной борьбой между теоретиками-юристами и духовенством против смягчения наказаний за детоубийство. Сторонники признания убийства матерью новорожденного ребенка квалифицированным преступлением выдвигали следующие основания: лишение ребенка крещения, нарушение матерью заповеди, запрещающей внебрачную половую связь, близость кровного родства между матерью и ребенком, необходимость усиленной уголовной защиты «слабого существа», неизбежную предумышленность преступления (лишь немногие считали возможным совершение детоубийства и по внезапному умыслу), наконец, «бес- 86 причинную злобу к невинной жертве», свидетельствующую о «большей развращенности убийцы». В настоящее время в законодательствах зарубежных стран разобщенность в мнениях об общественной опасности насильственного лишения новорожденного ребенка жизни сохраняется. Польский Уголовный кодекс 1932 года предусматривал ответственность за совершение подобного деяния ст. 226: «Мать, которая убила новорожденного ребенка под влиянием родов, наказывается тюремным заключением на срок до 5 лет». В первоначальной редакции УК Республики Польша, принятом в 1997 году, в ст. 149 были подробно перечислены условия, влекущие пониженное наказание за убийство матерью новорожденного ребенка. К ним относились сильное переживание, связанное с течением родов, значительные физические недостатки ребенка или общая трудная личная ситуация1. Законом от 8 июля 1999 года польский законодатель, по-видимому, под влиянием практики, как считают А. Лукашев и Э. Саркисова, требовавшей точности законодательного описания преступного поведения, вернулся к редакции статьи, имевшейся в Уголовном кодексе 1969 года, и вновь пересмотрел ответственность за данное преступление2. В настоящее время норма, по которой наступает ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка, выглядит следующим образом: «Мать, которая совершает убийство своего ребенка во время родов под влиянием процесса родов, подлежит наказанию лишением свободы на срок от 3 месяцев до 5 лет»3. Законодатель тем самым исключил понятие «новорожденный ребенок», чтобы избежать недоразумений в той части, когда убийство совершается во время родов, а ребенок еще не считается новорожденным. Считаем верным мнение М.А. Трясоумова, что данная форму- См.: Уголовный кодекс Польши. – Мн., 1998. – С. 58. См.: Уголовный кодекс Польши (вступительная статья). – СПб., 2001. – С. 32. 3 Там же. – С. 125. 1 2 87 лировка имеет свои преимущества, так как в «доходчивой форме» имеется указание на тот факт, что убийство было совершено при родах и сужается круг деяний, попадающих под действие этой нормы1. По мнению польского законодателя, роды выступают сами по себе как психотравмирующая ситуация, длительность которой ограничена продолжительностью самих родов и не более. Данное преступное деяние относится к категории менее тяжких преступлений. Различный и прямо противоположный подход в законодательстве и праве можно найти и в других странах. Среди государств, относящих убийство матерью новорожденного к составу со смягчающими обстоятельствами, можно назвать, в частности, Финляндию, Швейцарию, Нидерланды, Данию, Аргентину, Грецию, Индию, Болгарию, Румынию, некоторые франкоязычные страны Африки, Ливан и другие. Условием отнесения этого преступления к привилегированному виду уголовные законы этих стран называют самые различные обстоятельства2. Так, по УК Дании, Аргентины и Греции, действие данной уголовноправовой нормы ограничено небольшим промежутком времени – процессом родов и несколькими часами или днями после них. В УК Болгарии в ст. 120 сказано, что за убийство матерью своего ребенка, совершенное во время родов или непосредственно после них, наступает наказание в виде лишения свободы до трех лет. Другим обязательным основанием признания этого преступления привилегированным в законодательстве этих стран являются мотивы и цели пре- См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. 2 Для обобщения представленного выше материала и аналитической работы с ним нами была разработана таблица (см. приложение), в которой структурно разложены нормы об убийстве новорожденного ребенка на следующие составные части: диспозиция уголовноправовой нормы; санкция уголовно-правовой нормы; возраст привлечения к уголовной ответственности. 1 88 ступления. В Нидерландах – «влияние страха раскрытия того, что мать родила ребенка»1. В УК Дании – это «боязнь позора» и «бедственное положение матери». Здесь же наряду с обязательными мотивами говорится и о влиянии «слабости, смятения или беспомощности», вызванных родами2. «Ненормальное состояние», вызванное родами, отмечается и в УК Финляндии3. Греческий законодатель связывает более мягкую оценку убийства матерью новорожденного ребенка с двумя обстоятельствами: во-первых, если убийство происходит во время или тотчас после родов, во-вторых, совершается под влиянием органического возбуждения, которое наступает после родов4. Существуют и другие особенности в установлении ответственности за данное преступление в уголовном законодательстве отдельных зарубежных стран. Законодатель Голландии5 дифференцирует ответственность за преступление еще более детально. В УК Голландии существует две нормы за детоубийство, одна из которых устанавливает ответственность за простое убийство новорожденного ребенка (ст. 290), а другая (ст. 291) усиливает наказание за преступление в случае, если убийство было совершено матерью предумышленно, то есть «осуществляя решение, принятое перед родами»6. В сравнении с общими нормами о простом и тяжком убийстве наказание за это преступлении значительно мягче. В первом случае наказание в соответствии со ст. 290 УК не превышает шести лет заключения, во втором за предумышленное детоубийство (ст. 291 УК) – девяти лет тюремного заключения. В санкциях указанных статей в качестве альтернативы лишению свободы предусмотрен штраф. Уголовный кодекс Голландии. – СПб., 2000. – С. 185. См.: Уголовный кодекс Дании // Современное уголовное право.– М., 1957. – Т. 1. – С. 238. 3 См.: Уголовный кодекс Финляндии – СПб., 2000. – С. 132. 4 См.: Уголовный кодекс Греции – СПб., 2000. – С. 217. 5 См.: Уголовный кодекс Голландии. – СПб., 2000. – С. 185. 6 Статья 291. Мать, которая, осуществляя решение, принятое перед родами под влиянием страха их раскрытия, умышленно лишает жизни ребенка во время рождения и сразу после него, виновна в тяжком убийстве ребенка или подлежит сроку тюремного заключения не более девяти лет или штрафу пятой категории. 1 2 89 Особое психофизическое состояние женщины, связанное с родами, в качестве смягчающего обстоятельства выделяет УК Швейцарии в ст. 116: «Если мать убивает своего ребенка во время родов или в период того времени, когда она находится под влиянием процесса родов, то она наказывается тюремным заключением»1. Данная конструкция является типичной для уголовных кодексов современных зарубежных европейских стран. Отнесение данного состава к особо привилегированным составам убийства по швейцарскому УК вызвано прежде всего специфическим состоянием матери, связанным с родами. Конкретный промежуток времени, когда мать находится под влияние процесса родов, в законе не указан. Судебная практика подходит к оценке этого с учетом конкретных обстоятельств дела2. Несколько иначе формулирует привилегированный характер ответственности за детоубийство законодатель Швеции: «Женщина, которая убивает своего ребенка в момент рождения или во время родов, когда нарушено ее душевное состояние или если она сильно нуждается, должна быть приговорена за детоубийство к тюремному заключению на срок не более шести лет»3. В УК Болгарии также предусмотрено несколько норм за данное преступное деяние. В статье 120 предусматривается уже ответственность за убийство матерью своего ребенка, совершенное во время родов или непосредственно после родов, и наказанием за данное деяния является лишение свободы до трех лет. В данном нормативном акте закреплена также и норма, регулирующая убийство «новорожденного уродливого ребенка»4, влекущая за собой наказание в виде лишения свободы сроком до одного года или исправительных работ. Как мы видим, данные составы отнесены к привилегированным. Обстоятельством, смягчающим наказание, законодатель здесь вы- Уголовный кодекс Швейцарии. – СПб., 2002. – С. 161. См.: Уголовный кодекс Швейцарии (вступительная статья). – СПб., 2002. – С. 48. 3 Уголовный кодекс Швеции. – СПб., 2001. – С. 36. 4 Уголовный кодекс Республики Болгарии. – Мн., 2000. – С. 61. 1 2 90 деляет состояние матери, обусловленное родами, и фактор физического аномального развития ребенка. Не подлежит наказанию мать, которая по неосторожности причинит смерть своему ребенку в процессе родов или сразу же после его рождения (ст. 125 УК Болгарии). Определенный интерес представляет собой действующий УК Норвегии, который, во-первых, содержит три нормы, содержащие состав данного преступного деяния (§ 234, 241, 244), и, во-вторых, по которому, к ответственности за убийство новорожденного может привлекаться не только мать, но и отец ребенка. Диспозиции норм, закрепленных в УК Норвегии, в большинстве своем, имеют ссылочный характер, и, как мы сможем наблюдать ниже, это характерно и для исследуемой нами нормы. Так, «мать, которая в течение суток после рождения совершает преступление, описанное в § 242 или 243, против своего ребенка, в любом случае подлежит наказанию не строже, чем определено в § 234»1. Последняя закрепляет, что если убийство осуществлено матерью в отношении ее собственного ребенка при рождении или в течение суток после родов, то ей назначается наказание в виде тюремного заключения. Если в результате не наступила смерть или не нанесены значительные телесные повреждения или ущерб здоровью данное преступление может быть ненаказуемым. Таким образом, норвежским уголовным законодательством отрегулировано как убийство матерью новорожденного ребенка, так и оставление его в беспомощном состоянии, повлекшее смерть либо ущерб здоровью. Отдельной нормой предусмотрена и ответственность отца (§ 241): «Мужчина, который знает о том, что забеременевшая от него женщина замышляет какое-либо преступление, направленное против… жизни ребенка, или которое ставит под угрозу его жизнь, и не предусматривает никаких дей- 1 Уголовный кодекс Норвегии. – СПб., 2003. – С. 210. 91 ствий, чтобы предотвратить преступление, подлежит наказанию в виде тюремного заключения сроком до трех лет. Если преступление привело к смерти ребенка, может назначаться наказание в виде тюремного заключения сроком до четырех лет»1. Норвежский кодекс допускает безнаказанность покушения, если оно не принесло вреда ребенку. В то же время ряд европейских стран не выделяют убийство матерью новорожденного ребенка из числа других видов убийства. Как говорилось выше, в настоящее время на всей территории объединенной Германии действует УК ФРГ. 6-й Закон о реформе уголовного права отменил смягчение ответственности матери внебрачного ребенка при его убийстве во время родов или сразу после них («Убийство ребенка» – § 217, старая ред.), так как для этого отпало основание в результате изменения общественного статуса матери внебрачного ребенка, в то время как вторичная причина – душевное состояние рожающей женщины – может быть учтена путем применения § 2132, значимого и для матерей, состоящих в браке3. Положенная в основу современного уголовного законодательства Франции концепция человека нашла свое отражение в регламентации ответственности за убийство матерью своего новорожденного ребенка. Французский законодатель отказался от смягчения ответственности и выделения обозначенного состава в отдельную норму и, наряду с прежними видами квалифицированных убийств, усилил наказание за убийство, совершенное в отношении определенных групп потерпевших. Так, пожизненным заключением наказывается умышленное убийство несовершеннолетнего до 15 лет (п. 1 ст. 221-4) и лица, особая уязвимость которого в силу его возраста, болезни, увечья, физического или с психического недостатка или состояния беременности очевидна или известна исполнителю (п. 3 ст. 221-4). Следует согласиться с мне- Там же. – С. 209. См. § 213. Менее тяжкий случай убийства. 3 См.: Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии. – СПб., 2003. – С. 70. 1 2 92 нием Н.Е. Крыловой, что отказ от признания смягчения ответственности за лишение новорожденного жизни и введение новых отягчающих обстоятельств привели к физическому усилению ответственности за преступление по сравнению с прежним УК1. Действующий новый Уголовный кодекс Испании, вступивший в силу в 1995 году, являющийся итогом длительного развития испанского законодательства на протяжении столетий, – непосредственный результат вступления страны на путь глубоких демократических социально-экономических и политических преобразований после кончины в 1975 году диктатора Франко и крушения фашистского режима. Уголовно-правовая охрана жизни в новом уголовном законе Испании осуществляется в русле общемировой тенденции гуманизации и усиления защиты основных прав и свобод личности. Как отмечают Н.Ф. Кузнецова и Ф.М. Решетников, указанная тенденция «...предопределила появление в УК новых положений об ответственности за различные посягательства на основные права человека и гражданина»2. Уголовный кодекс не предусматривает особые, привилегированные условия для ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка. Ответственность за данное преступление наступает на общих основания в соответствии со ст. 138, предусматривающей наказание в виде лишения свободы на срок от десяти до двенадцати лет3. Развитие уголовного законодательства в различных странах и в различные исторические периоды свидетельствует о противоречивости законодательной регламентации ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка. Установление ответственности за данное преступное деяние в светском праве было обусловлено огромным влиянием христианской рели- См.: Крылова Н.Е. Уголовное право зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии): Учебное пособие / Н.Е. Крылова, А.В. Серебренникова. – М., 1998. – С. 86. 2 Кузнецова Н.Ф. Основные черты нового Уголовного кодекса Испании / Н.Ф. Кузнецова, Ф.М. Решетников // Вестник Московского университета. – Серия 11: Право. – 1998. – № 2. – С. 65. 3 См.: Уголовный кодекс Испании. – М., 1998. – С. 51. 1 93 гии на законодательную политику государства в области охраны жизни, нравственности и семьи. При проведении сравнительного анализа автор считает необходимым выделить особенности уголовно-правовой регламентации ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка в западноевропейских странах, которые имеют свою сформировавшуюся систему уголовного права, а в этой связи и свою специфику, и обратить внимание на имеющиеся характерные юридико-технические приемы конструирования нормы1. К первой особенности действующего законодательства стран дальнего зарубежья следует отнести то, что регламентация ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка носит неоднозначный характер. Так, например, в УК Австрии, Польши, Швейцарии законодатель относит данное деяние к преступлениям со смягчающими обстоятельствами, рассматривая в качестве последних влияние родов на психическое и физиологическое состояние матери, ограничивая время совершения преступления жесткими рамками – во время родов или непосредственно после них. Для законодательств отдельных стран (Нидерланды, Норвегия, Болгария) характерно наличие двух либо трех норм, закрепляющих ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка. Государства, которые имели исторический опыт применения указанной нормы (Германия, Испания, Франция), в настоящее время отказались от нее, и указанное деяние (причинение смерти новорожденному) отнесли к «простому» виду убийства без смягчающих и отягчающих обстоятельств. Второй особенностью действующего уголовного законодательства стран романо-германской правовой системы является то, что конструкция диспозиции данных статей2 (УК Польши3, УК Швейцарии1, УК Норвегии2, В приложении 2 представлены соответствующие нормы, закрепленные в европейских уголовных кодексах. 2 Имеются в виду лишь те страны, в которых убийство матерью новорожденного ребенка выведено в отдельную уголовно-правовую норму. 3 См.: Уголовный кодекс Польши. – СПб., 2001. – С. 125. 1 94 УК Болгарии3) сформулирована по типу простых, а именно в них только назван вариант противоправного поведения без раскрытия и разъяснения его характера. В то же время в других странах (УК Дании4, УК Норвегии) конструкции аналогичных норм имеют развернутый, описательный характер, в них законодатель не только называет признаки преступного деяния, но и раскрывает их сущностные признаки. Примером этому может служить сформулированная норвежским законодателем конструкция нормы об ответственности за убийство новорожденного ребенка, которая носит нетипичный характер: во-первых, ответственность за данное преступное деяние закреплена в четырех статьях; во-вторых, законодательно закреплен темпоральный признак5, получивший название периода «после родов» или «непосредственно после них»; в-третьих, в качестве субъекта преступления помимо матери выделен и отец. В данном случае норвежский законодатель пошел по пути закрепления ответственности за совершение убийства в отношении новорожденного не только матери ребенка, но и его отца. Более того, ответственность отца наступает и за бездействие, то есть несовершение действий, направленных на предотвращение преступления матерью, повлекших не только смерть ребенка, но также и при постановке его жизни под угрозу. Третьей особенностью законодательного конструирования норм об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка может служить установление возрастного критерия новорожденности. Так, в УК Израиля в норме об убийстве матерью новорожденного ребенка, во-первых, непосредственно в тексте диспозиции устанавливается и законодательно закрепляется возрастной критерий новорожденности. Согласно ст. 303 УК Израиля потерпевшим считается рожденный ребенок, которому не исполнилось двенадцати См.: Уголовный кодекс Швейцарии. – СПб., 2002. – С. 161. См.: Уголовный кодекс Норвегии. – СПб., 2003. – С. 210. 3 См.: Уголовный кодекс Республики Болгарии. – Мн., 2000. – С. 61. 4 См.: Уголовный кодекс Дании // Современное уголовное право. – М., 1957. – Т. 1. – С. 238. 5 В § 234 УК Норвегии данный временной промежуток равен одним суткам. 1 2 95 месяцев1. Во-вторых, конструкция нормы позволяет при наличии всех признаков, указанных в тексте статьи, привлечь к ответственности за убийство без смягчающих обстоятельств. К четвертой особенности регламентации ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка следует отнести время формирования умысла. В частности, уголовное законодательство Нидерландов относит данное деяние к совершенным с умышленной формой вины, устанавливает этапы формирования умысла на убийство исходя из времени2. Так, в ст. 290 УК предусматривается ответственность матери за убийство новорожденного ребенка, умысел у которой возник как во время родов, так и сразу после них, а в ст. 291 УК – перед родами. Пятой особенностью является многовариантность установления нижней возрастной границы привлечения к уголовной ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка. Возрастной критерий находится в континууме3 от 12 (УК Израиля)-13 лет (УК Франции) до 18 лет (УК Испании). По УК Швеции ответственность за насильственное лишение жизни новорожденного его матерью наступает с пятнадцати лет. Статья 6 гласит: «Ни одно наказание не может быть назначено в отношении лица, которое совершило преступление до достижения пятнадцатилетнего возраста»4. Большое значение для характеристики признаков субъекта преступного деяния по УК Швейцарии имеют нормы о его возрастных границах. Так, Так, например, в Республике Казахстан возрастной предел новорожденности определяется не в тексте уголовно-правовой нормы, а в Нормативном постановлении Верховного Суда Республики (п. 25 Нормативного постановления №1 Верховного Суда Республики Казахстан устанавливает, что новорожденным следует признавать ребенка в соответствии с педиатрическим критерием (28 дней)). 2 См.: Уголовный кодекс Голландии. – СПб., 2000. – С. 185. 3 См.: Захаренко Е.Н. Новый словарь иностранных слов / Е.Н. Захаренко, Л.Н. Комарова, И.В. Нечаева. – М., 2003. – С. 314; Булыко А.Н. Большой словарь иностранных слов. – М., 2006. – С. 288. 4 Уголовный кодекс Швеции. – СПб., 2001. – С. 25. 1 96 ст. 82 устанавливает, что дети моложе семи лет не подлежат уголовной ответственности; дети от семи до пятнадцати лет, совершившие деяния, которое наказывается по УК, подлежат ответственности по нормам так называемого молодежного уголовного права (подростки попадают под особое наблюдение компетентных органов, к ним применяются также воспитательные меры, дисциплинарные взыскания, в особенных случаях происходит помещение в исправительный дом для трудных подростков). Если лицо к моменту совершения деяния достигло 18, но не достигло 25 лет, то оно направляется в воспитательно-трудовое учреждение1. В отличие от многих государств Польша пошла на повышение общего возраста уголовной ответственности. Лицам, совершившим менее тяжкие преступления по достижению 17 лет, но до наступления 18-летнего возраста, суд вместо наказания применяет воспитательные меры, лечение либо исправительные меры, предусмотренные для несовершеннолетних. Однако в этих условиях учитываются обстоятельства дела, уровень развития виновного, его особенности и условия жизни2. В Германии нижняя граница наступления уголовной ответственности определена в 14 лет. Лицо в возрасте от 14 до 18 лет имеет статус «подростка» и может быть привлечено к уголовной ответственности только в случае, когда по своему моральному и духовному развитию обладает достаточной зрелостью, чтобы понимать неправомерность содеянного и действовать в соответствии с этим пониманием. К «подросткам» могут быть приравнены лица от 18 лет до 21 года по двум основаниям: если в результате общей оценки личности правонарушителя с учетом его социального окружения будет установлено, что уровень его духовного и морального развития аналогичен под- 1 2 См.: Уголовный кодекс Швейцарии. – СПб., 2002. См.: Уголовный кодекс Польши. – СПб., 2001. – С. 16. 97 ростковому; если само совершенное им деяние обусловлено поведением, свойственным подростковому возрасту1. По УК Болгарии уголовно ответственным является совершеннолетнее лицо, достигшее 18-летнего возраста, которое во вменяемом состоянии совершило преступление. Несовершеннолетнее лицо, достигшее 14 лет, но не достигшее 18 лет, является уголовно ответственным, если оно могло понимать характер и значение деяния и руководить своими поступками 2. В данном случае нам представляется, что при привлечении к ответственности за совершение убийства матерью новорожденного ребенка имеет смысл применять 14-летний возрастной порог. Достаточно неординарно возраст привлечения к уголовной ответственности закреплен в Уголовном кодексе Австрии. Так, если в большинстве западных стран данный момент указывается в статьях, носящих название «Невменяемость», то здесь – в параграфе «Особые смягчающие обстоятельства», где указывается, что «смягчающим обстоятельством является в особенности то, что исполнитель преступления совершал деяния после исполнения восемнадцати лет и до исполнения двадцати одного года….»3. То есть полноценная уголовная ответственность за совершенное преступление наступает лишь по достижении 21 года. До достижения данного возрастного предела привлечение к ответственности возможно, но преступление считается совершенным при смягчающих обстоятельствах, то есть возраст в данной случае выступает основанием снижения наказания. Психологи считают, что понимание запретности и наказуемости преступлений, а также способность к сознательно-волевому контролю своих поступков формируется у ребенка значительно раньше 14 лет, что соб- См.: Исаева Л.М. Возрастные признаки субъекта преступления и понятие возрастной невменяемости // Экология человека. – 2004. – № 8. – С. 26. 2 См.: Уголовный кодекс Республики Болгарии. – Мн., 2000. 3 Уголовный кодекс Австрии. – СПб., 2004. 1 98 ственно было учтено законодательством ряда стран (Англия, США, Германия и др.). К шестой особенности можно отнести различную оценку степени общественной опасности убийства матерью новорожденного ребенка. Это проявляется в видах и размерах наказаний, предусмотренных в санкциях соответствующих норм. Так, самый низкий предел закреплен законодателем Швейцарии – тюремное заключение сроком на три дня, самый высокий – во Франции – пожизненное заключение. Однако следует иметь в виду, что УК Франции не выделяет данное преступное деяние в отдельный состав. Из стран, включивших его в самостоятельную уголовно-правовую норму, самое строгое наказание установлено в УК Норвегии – лишение свободы на срок до двенадцати лет. Обращает на себя внимание то, что в некоторых странах предусмотрено помимо лишения свободы альтернативное наказание. Так, по уголовному закону Болгарии виновное лицо может быть привлечено к лишению свободы сроком на один год или исправительным работам, а по УК Нидерландов – к тюремному заключению на срок не более шести лет или штрафу пятой категории – ст. 290; тюремному заключению на срок не более девяти лет или штрафу пятой категории – ст. 291. В качестве седьмой особенности можно выделить закрепление в ряде уголовных кодексов оснований освобождения от уголовной ответственности или наказания. Так, попытка совершить преступление может оставаться без уголовно-правового реагирования по УК Норвегии (§ 234), если ребенку не нанесены сильные телесные повреждения и не причинен значительный ущерб здоровью. Другими словами, лицо, выполнившее объективную сторону деяния, но не достигшее запланированной цели с учетом указанных в статье наступивших последствий, остается безнаказанным. Законодатель Болгарии (ст. 125) в свою очередь не подвергает наказанию мать, которая по неосторожности причинит смерть своему ребенку в процессе родов или сразу 99 же после его рождения. Также отменяется наказание за покушение на данное преступление уголовным законом Дании (§ 238). На основании изложенного можно сделать вывод, что в настоящее время нет единого подхода в регламентации ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка. Каждый европейский законодатель при конструировании данной нормы заостряет внимание либо на объективных, либо на субъективных признаках, которые, по его мнению, носят определяющий характер при квалификации данного деяния, наказание же колеблется от трех дней заключения в тюрьме до пожизненного лишения свободы. Положение, относительно которого наблюдается единство в уголовном законодательстве европейских стран, – это отказ от деления новорожденных детей на рожденных в браке и незаконнорожденных. Проведенный анализ уголовно-правовых норм об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка в современном зарубежном уголовном законодательстве позволил выделить его специфические особенности, позитивные элементы, которые могут быть трансформированы в российское уголовное законодательство. Такое закрепление позволит качественно улучшить норму об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка1. § 2. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка по уголовному законодательству стран ближнего зарубежья После распада СССР каждая союзная республика стала самостоятельно определять уголовную политику в сфере защиты жизни и здоровья человека, в том числе и установление ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка. См.: Грубова Е.И. Особенности регламентации ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка в странах с романо-германской системой права // Международное уголовное право и международная юстиция. – 2008. – №3. – С. 38–40. 1 100 Для того чтобы облегчить прохождение этапа становления новых государственных образований, был сделан беспрецедентный шаг для мировой практики – принятие Модельного Уголовного кодекса для нескольких государств. Хорошо известен Примерный Уголовный кодекс США, который служит моделью для разработки уголовных кодексов каждого из штатов США. Однако данный рекомендательный акт – это все-таки модельный кодекс для штатов одного государства, имеющего к тому же единое федеральное законодательство. В случае же с Модельным УК для государств – участников СНГ стояла задача подготовки модельного уголовного закона для нескольких суверенных государств. Модельный закон – это не нормативный акт в буквальном смысле данного понятия, он не имеет обязательной силы, а является лишь научно аргументированной рекомендацией законодателям государств рассматривать положения модельного закона в качестве образца при разработке своего собственного законодательства. Разработка Модельного Уголовного кодекса была осуществлена во исполнение постановления Межпарламентской Ассамблеи государств – участников Содружества Независимых Государств от 28 октября 1994 года «О правовом обеспечении интеграционного развития Содружества Независимых Государств» и в соответствии с постановлением Совета Межпарламентской Ассамблеи от 14 февраля 1995 года № 4 «О программном комитете и рабочих группах по созданию модельных Уголовного и Уголовнопроцессуального кодексов для государств – участников СНГ»1. Была создана рабочая группа, в состав которой вошли научные работники и должностные лица Азербайджанской Республики, Республики Армении, Республики См.: Волженкин Б.В. Модельный Уголовный кодекс и его влияние на формирование уголовного законодательства государств – участников Содружества Независимых Государств // Новое уголовное законодательство стран СНГ и Балтии: Сборник научных статей / Под ред. Л.Л. Кругликова, Н.Ф. Кузнецовой. – М., 2002. – С. 7. 1 101 Беларусь, Республики Казахстан, Кыргызской Республики, Республики Молдова, Российской Федерации, Республики Таджикистан, Республики Узбекистан, Украины. Подготовленный рабочей группой проект Модельного УК был единогласно одобрен Ассамблеей 17 февраля 1996 года. К этому времени только одно из постсоветских государств, а именно Республика Узбекистан ввела в действие новый Уголовный кодекс; активные законопроектные работы велись в Российской Федерации, Республике Беларусь, в Украине. Для нас наиболее интересной является нормативная форма исследуемой нами нормы в данном документе и ее последующее законодательное закрепление в уголовном законе той или иной республики. В данном акте признаки убийства матерью новорожденного ребенка закреплены в ст. 113 главы «Преступления против жизни и здоровья», где подчеркивается, что это убийство совершается во время родов или непосредственно после них и обязательно в условиях психотравмирующей ситуации, вызванной родами1. Ответственность за насильственное лишение жизни новорожденного в принятых уголовных кодексах предусматривается как за деяние, совершенное при смягчающих обстоятельствах2. В настоящее время законодатель указанную норму размещает в разделе «Преступления против личности»3 (Республики Азербайджанская, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан) в главе «Преступления против жизни и здоровья» (Республики Азербайджанская, Беларусь, Кыргызстан, Молдова, Таджикистан, Туркменистан)4. На основании этого можно сделать вывод о См. там же. – С. 25. См. приложение 3. 3 В Грузии, Республиках Армении, Беларусь данный раздел законодатель назвал «Преступление против человека»; на Украине – «Преступления против жизни и здоровья человека». 4 Республика Казахстан, не имея в структуре УК такой единицы, как раздел, закрепила ис1 2 102 повсеместном признании убийства матерью новорожденного ребенка деянием, посягающим на жизнь. Сходство в решении вопросов уголовной ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка объясняется: общей правовой школой; единством правовых традиций. В то же время новые уголовные законы стран бывших союзных республик обладают определенным своеобразием в регламентации ответственности за убийство новорожденного ребенка. Так, например, в соответствии со ст. 117 УК Украины составом со смягчающими вину обстоятельствами признается убийство матерью новорожденного ребенка во время или тотчас же после родов (курсив мой. – Е.Г.)1. При этом в законе не уточняется, какие именно обстоятельства позволяют снижать наказание для матери при совершении преступления в этот промежуток времени. Наказание за такое преступление возможно в виде ограничения или лишения свободы на срок до пяти лет. Аналогично конструирует норму об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка и законодатель УК Азербайджанской Республики (ст. 121)2, УК Республики Узбекистан (ст. 99)3, Пенитенциарный кодекс Эстонии (ст. 116)4. Законодатель Литовской и Латвийской республик в конструкцию уголовно-правовых норм включает дополнительные смягчающие обстоятельства. Так, в основу смягчения наказания в УК Латвийской Республики были положены особые факторы психического или физиологического характера, вызванные родами. В соответствии со ст. 119 УК убийство матерью своего новорожденного ребенка, совершенное во время родов или следуемый состав в главе «Преступления против личности», а законодатель Республики Эстонии поместил данное деяния в главе «Виновные деяние против личности» в разделе «Виновные деяния против жизни». 1 См.: Уголовный кодекс Украины. – СПб., 2001. – С. 111. 2 См.: Уголовный кодекс Азербайджанской Республики. – СПб., 2001. – С. 148. 3 См.: Уголовный кодекс Республики Узбекистан. – СПб., 2001. – С. 138. 4 См.: Пенитенциарный кодекс Республики Эстонии от 26 июля 2001 г. // http://m-olgab.narod.ru/10.html. 103 непосредственно после них и обусловленное указанными обстоятельствами, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет 1. Определенное сходство содержит формулировка ст. 131 УК Литовской республики: «Мать, совершившая убийство своего новорожденного ребенка под влиянием вызванного родами состояния, наказывается арестом или лишением свободы на срок до пяти лет» 2. Согласно ст. 140 УК Республики Беларусь убийство матерью новорожденного ребенка образует состав со смягчающими обстоятельствами в случае, если убийство произошло во время родов или после них, в условиях психотравмирующей ситуации, связанной с родами3. Подобная трактовка содержится в УК Республики Армении (ст. 106)4 и УК Республики Таджикистан (ст. 105)5. В статье 97 УК Республики Казахстан говорится об убийстве матерью новорожденного ребенка, как во время родов, так и в последующий период. При этом снижение наказания законодатель связывает со сложившейся к этому периоду времени психотравмирующей ситуацией либо с психическим расстройством матери, не исключающим вменяемости6. УК Республики Молдова в ст. 147 в качестве смягчающего обстоятельства выделяет «помрачение сознания» – «убийство матерью новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после них в состоянии вызванного родами физического и психического расстройства с помрачнением сознания»7. См.: Уголовный кодекс Латвийской Республики. С изменениями и дополнениями на 1 августа 2001 г. – СПб., 2001. – С. 145. 2 Уголовный кодекс Литовской Республики. – СПб., 2002. – С. 243. 3 См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь. – СПб., 2001. – С. 214. 4 См.: Уголовный кодекс Республики Армении. – СПб., 2004. – С 159. 5 См.: Уголовный кодекс Республики Таджикистан. – СПб., 2001. – С. 126. 6 См.: Уголовный кодекс Республики Казахстан. – СПб., 2001. – С. 129. 7 Уголовный кодекс Республики Молдова. – СПб., 2003. – С. 226. 1 104 Субъект рассматриваемого нами состава преступления – специальный, им может признаваться только мать новорожденного ребенка, то есть находящаяся во вменяемом состоянии женщина, родившая ребенка и достигшая возраста привлечения к уголовной ответственности. По УК республик Армении, Азербайджан, Таджикистан, Грузии, Украины, Литвы и Эстонии ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления 14-летнего возраста. В остальных странах ближнего зарубежья законодатель закрепил 16-летний возрастной рубеж1. Обобщая проанализированный материал, автор приходит к выводу, что по своему существу норма, закрепляющая ответственность за убийство новорожденного ребенка, во всех странах ближнего зарубежья является бланкетной. В качестве криминоообразующих признаков законодатель включает оценочные понятия, требующие дополнительного разъяснения и обращения к многочисленным источникам различных областей науки. Их содержание, по мнению С.С. Тихоновой, определяется исключительно сознанием правоприменителя исходя из конкретных обстоятельств дела, что предопределяет доминирующее значение субъективной оценки, позволяет привносить в них разные суждения в зависимости от личной позиции правоприменителя2. К таковым можно отнести такие понятия, как «сознание», являющееся психологическим термином3; «психическое расстройство, не исключающее вменяемости», заставляющее нас обратиться к понятийному аппарату психиатрии4; См.: Грубова Е.И. Регламентация уголовной ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка в странах ближнего зарубежья / Правотворческий и правоприменительный процессы: теория, практика, проблемы : сборник статей участников межвузовского круглого стола / под ред. доцента, к.ю.н. Т.К. Зарубицкой. – Нижний Новгород, 2008. – С. 40-44. 2 См.: Тихонова С.С. Юридическая техника в уголовном праве: Курс лекций. – Н.Новгород, 2008. – С.98. 3 См.: Козлов Н.И. Формула личности. – СПб., 1999; Хьелл Л. Теория личности / Л. Хьелл, Д. Зиглер. – СПб., 1997; Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. – СПб., 2004; Гиппентрейтер Ю.Б. Введение в общую психологию. – М., 2005; Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. – М., 1997. 4 См.: Коркина М.В. Психиатрия / М.В. Коркина, Н.Д. Лакосина, А.Е. Личко. – М., 1995; 1 105 «роды», «новорожденный», относящиеся к медицинской терминологии1; «психотравмирующая ситуация», выступающая пограничным понятием между психиатрией и психологией2. В уголовно-правовой науке в условиях современной действительности проблеме системного анализа зарубежного законодательства уделяется особое внимание. Это объясняется тем, что с его помощью можно установить этапы развития уголовного законодательства зарубежных стран, полно и всесторонне изучить их, выявить достоинства и недостатки, определить приоритетные объекты уголовно-правовой охраны, выработать единые подходы правовой регламентации, исследовать конкретные уголовно-правовые институты и в итоге найти правильные, приемлемые решения и сформулировать аргументированные предложения по совершенствованию действующих норм российского уголовного законодательства. В этой связи автор считает необходимым использовать компаративистский метод при исследовании уголовного законодательства бывших союзных республик3. Основным объектом анализа выступают нормы об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка, особенности их юридико-техни- Справочник врача-психиатра / Под ред. Г.Л. Воронков, А.Е. Видрена, И.Д. Шевчук. – К., 1990; Блейхер В.М. Толковый словарь психиатрических терминов / В.М. Блейхер, И.В. Крук; Под ред. С.Н. Бокова. – Ростов-на-Дону, 1996. 1 См.: Большая медицинская энциклопедия: В 30 т. / Гл. ред. Б.В. Петровский. – М., 1989; Малая медицинская энциклопедия / Под ред. В.Х. Василенко. – М., 1967; Педиатрия: Новейший справочник. – М., 2005. – С. 9; Справочник по акушерству и гинекологии / Е.М. Вихляева, В.И. Кулаков, Н.В. Серов; Под ред. Г.М. Савельевой. – М., 1996. – С. 173. 2 См.: Пере М. Клиническая и медицинская психология / М. Пере, У. Бауман. – СПб., 2000; Менделевич В.Д. Клиническая и медицинская психология. – М., 1998; Соколова Е.Т. Самосознание и самооценка при аномалиях личности. – М., 1989; Рубинштейн С. Экспериментальные методики патопсихологии и опыт их применения в клинике (практическое руководство). – М., 1970; Зейгарник Б.В. Основы патопсихологии. – М., 1973. 3 Для систематизации данных и более наглядного сравнения и выявления особенностей технико-юридического конструирования анализируемой нами нормы мы прибегли к графическому способу отображения материала (см. приложение 4). 106 ческого конструирования, выявление позитивных положений и возможное их использование в российском уголовном законодательстве. Как показало изучение, в ряде союзных республик (УК Армянской ССР, УК Белорусской ССР, УК Грузинской ССР, УК Казахской ССР), ранее не выделявших данное деяние в отдельный состав, руководствуясь принципом гуманизма, вывели норму об ответственности за убийство новорожденного из ранга «простого» убийства, отнеся к составам со смягчающими обстоятельствами. Глава «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности», в которой формулировалась норма об ответственности за насильственное лишение жизни новорожденного ребенка, структурно располагалась после главы о преступлениях против государства и государственной собственности. В основу такой структуризации уголовных законов, действовавших на территории Союза ССР, был положен подход приоритета государственных интересов над интересами личности. В настоящее время законодатель указанную норму размещает в разделе «Преступления против личности»1 (УК Азербайджанской Республики, УК Республики Кыргызстан, УК Республики Таджикистана, УК Туркменистана) в главе «Преступления против жизни и здоровья» (УК Азербайджанской Республики, УК Республики Беларусь, УК Республики Кыргызстан, УК Республики Молдова, УК Республики Таджикистан, УК Туркменистана)2. Исходя из этого можно сделать вывод, что законодатель повсеместно признает, что убийство матерью новорожденного ребенка относится к деяниям, посягающим на жизнь. В УК Грузии, УК Республики Армении, УК Республики Беларусь данный раздел законодатель назвал «Преступление против человека»; на Украине – «Преступления против жизни и здоровья человека». 2 УК Эстонской Республики и УК Республики Казахстан, не имея в своей структуре такой единицы, как раздел, закрепили исследуемый состав в главе «Преступления против личности». 1 107 В названии нормы об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка были использованы два варианта: убийство матерью новорожденного ребенка1 либо умышленное убийство матерью новорожденного2, которые ранее имели свое законодательное закрепление в прежних УК. В УК Молдавской ССР законодатель анализируемую норму выделял в отдельную статью «Убийство матерью новорожденного ребенка». Впоследствии она была подвергнута реформированию и получила новое название «Детоубийство». Представляется, что понятие «детоубийство» более широкое по своему смысловому значению, включает ряд оценочных признаков и в связи с этим, исходя из ее смысла, требует расширительного толкования: в отношении потерпевшего и субъекта преступления. В данном случае трудно определить возрастные границы потерпевшего, а также установить субъекта преступления. Следует отметить, что законодатель в диспозиции анализируемой статьи говорит только об убийстве новорожденного ребенка, причем «совершенного во время родов или непосредственно после них в состоянии вызванного родами физического и психического расстройства с помрачением сознания». Очевидно, что данное условие не может быть использовано при привлечении к уголовной ответственности за преступление против ребенка, вышедшего из возраста новорожденности3. По мнению автора, здесь имеет место логическая ошибка, связанная с использованием понятий не в соответствии с их общепринятым значением. При описании признаков объективной стороны законодатели практически всех бывших союзных республик, за исключением Литовской, делающей акцент лишь на эмоциональной составляющей субъективной стороны, закрепи- Статья 100 УК Латвийской ССР; ст. 92 УК Молдавской ССР; ст. 102 УК Эстонской ССР. Статья 96 УК Азербайджанской ССР; ст. 97 УК Киргизской ССР; ст. 106 УК Литовской ССР; ст. 106 УК Таджикской ССР; ст. 110 УК Туркменской ССР; ст. 96 УК Украинской ССР; ст. 83 Узбекской ССР. 3 В данном случае ответственность наступает по п. «а» – убийство близкого родственника либо п. «d» – убийство заведомо несовершеннолетнего. 1 2 108 ли рекомендуемое в рамках Модельного Уголовного кодекса указание на время совершения преступления («во время родов или непосредственно после них»). Законодатели Украины, Туркменистана, Республики Узбекистан, Азербайджанской Республики и Эстонии оставили конструкцию диспозиции без изменений, выделяя лишь один криминообразующий признак – время совершения деяние, ограниченное родовым процессом и промежутком времени после него. При конструировании субъективной стороны законодатель (УК Республики Армении, УК Республики Беларусь, УК Республики Казахстан, УК Республики Кыргызстан, УК Республики Таджикистан) использует термины, рекомендованные Модельным Уголовным кодексом («психотравмирующая ситуация», «психическое расстройство, не исключающее вменяемости»). В свою очередь законодатели других республик в качестве смягчающего обстоятельства приводят вероятность изменения психического и физического состояния матери, вызванного процессом родов (УК Латвийской Республики, УК Литовской Республики, УК Республики Молдова). Обращают на себя внимание особенности закрепления признаков субъекта преступления. Их можно проследить с помощью разработанной автором сравнительной гистограммы (см. приложение 4). Республики либо оставили без изменения возрастной ценз (14 лет) (Республики Армения, Азербайджан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, Грузия и Украина), либо повысили его до 16 лет (Беларусь, Казахстан, Туркменистан, Литовская Республика). И лишь две республики (Молдова и Эстония) пошли на снижение возраста наступления уголовной ответственности, снизив его до четырнадцати лет. В процессе анализа было установлено, что законодатель республик, ранее не выделявших убийство матерью новорожденного ребенка в отдельную уголовно-правовую норму и квалифицирующих данное преступное деяние как убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств1, при разработке 1 Республика Армения, Беларусь, Кыргызстан, Грузия. 109 новых УК использовал рекомендованную Модельным кодексом структуру статьи и придал обязательное значение как объективному признаку (время совершение преступления), так и субъективному (наличие психотравмирующей ситуации и (или) состояния психического расстройства, не исключающего вменяемости). Исключение составил лишь уголовный закон Грузии, по которому за основу квалификации деяния убийства матерью новорожденного ребенка был взят единственный обязательный признак – время его совершения – «во время или сразу же после родов». Если Литовская Республика в ранее действовавшем УК в качестве криминообразующего признака выделяла лишь время совершения преступления, то сейчас прерогативное положение получила субъективная составляющая, а именно состояние, обусловленное родами. Особого внимания заслуживают конструкции санкций, с точки зрения изменения их вида и размера, и их сравнительная характеристика относительно двух рассматриваемых исторических периодов – советского и настоящего периода. В своем большинстве санкции в УК союзных республик были относительно определенными, указывающими границы неблагоприятных последствий от минимальных до максимальных (Армянская ССР, Белорусская ССР, Грузинская ССР, Казахская ССР) либо же содержали указание лишь на максимальный предел наказания (Азербайджанская ССР, Киргизская ССР, Латвийская ССР, Литовская ССР, Таджикская ССР, Туркменская ССР, Украинская ССР, Узбекская ССР, Эстонская ССР). После принятия в каждой уже независимой республике новых уголовных кодексов практически все санкции стали указывать лишь верхний предел наказания, за исключением Республики Молдовы и Таджикистана, в которых законодатель также закрепил и нижнюю границу. Санкции УК бывших союзных республик ССР предусматривали один вид наказания за лишение жизни новорожденного – лишение свободы (Армянская 110 ССР, Азербайджанская ССР, Казахская ССР, Киргизская ССР, Латвийская ССР, Таджикская ССР, Туркменская ССР, Украинская ССР, Узбекская ССР, Эстонская ССР). Белорусская ССР в качестве наказания закрепила также единственную меру пресечения, но в виде ограничения свободы. Нормы Грузинской ССР, Литовской ССР и Молдавской ССР носили альтернативный характер, предоставив на выбор правоприменителя две санкции (лишение свободы с высылкой или без таковой либо лишение свободы на определенный срок либо исправительные работы соответственно). В настоящее время, как уже указывалось выше, все бывшие союзные республики закрепили норму, регламентирующую ответственность за убийство новорожденного. В большинстве из них санкции сконструированы по типу относительно определенных с указанием лишь верхней границы наказания, и лишь две республики (Таджикистан и Молдова) закрепили и нижний, и верхний предел. Однако в основном республики, которые образовались после распада СССР, имеющие ранее в составе своих уголовных кодексов норму об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка, оставили размер санкции без каких-либо изменений (Республика Кыргызстан, Республика Таджикистан, Туркменистан, Республика Узбекистан, Азербайджанская Республика, Латвийская Республика, Литовская Республика). Те же государственные образования, которые ранее не выделяли данную норму в отдельный состав, отнеся теперь ее к составу со смягчающими обстоятельствами, снизили верхние пределы санкции с 10–12 лет, установив в пределах 3–5 лет, то есть наиболее «предпочитаемых» странами ближнего зарубежья (см. приложение 4). Проведенное исследование показало, что при разработке новых уголовных кодексов законодатели бывших союзных республик в основном использовали рекомендации, предлагаемые Модельным кодексом. Это объясняется их исторической общностью, длительным совместным нахождением в 111 составе одного государства, единством идеологии, что оказало несомненное влияние на формирование и становление законодательства, в том числе и уголовного1. Таким образом, рассмотрение законодательных положений, относящихся к норме об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка в странах как ближнего, так и дальнего зарубежья, позволяет сделать ряд выводов. История регламентации ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка свидетельствует о прямо противоположном законодательном отношении к ответственности за это преступление в различных странах и в различные периоды развития государства и права. Установление ответственности за данное преступное деяние светским правом было обусловлено огромным влиянием христианской религии на законодательную политику государства в области охраны жизни, нравственности и семьи. Следует отметить, что с развитием науки в XVIII–XIX веках начинает перестраиваться и законодательство многих зарубежных стран. В этот период почти все уголовные законодательства отказываются от применения смертной казни за насильственное лишение жизни новорожденного. В ряде стран, таких как Бельгия, Германия, Норвегия, происходит процесс отнесения этого преступления к привилегированным составам. Привилегированный характер в данном случае обосновывался особой мотивацией этого преступления наряду с возможными психическими нарушениями, вызванными процессами родов. Мы считаем необходимым обратить внимание на те структурные элементы уголовно-правовых норм, применяемых в современном уголовном праве, которые, по нашему мнению, требуют закрепления в российском УК для качественного улучшения законодательства в отношении особенностей См.: Грубова Е.И. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка в странах ближнего зарубежья: сравнительно-правовой анализ // Международное уголовное право и международная юстиция. – 2008. – №2. – С. 33-36. 1 112 привлечении к ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка. Уголовно-правовая норма, уголовный закон находят эффективное применение тогда, когда они соответствуют наличным условиям, обеспечивающим развитие общества. 1. В данном случае, как нам представляется, определенным «эталоном» является норма, закрепленная в Уголовном кодексе Израиля. Во-первых, это одна из немногих стран, которая устанавливает и законодательно закрепляет возрастной критерий новорожденности1. Причем следует отметить, что сделано это непосредственно в тексте самой нормы. Подобный признак закреплен и законодателем Казахстана, однако возрастной предел определен не в самом тексте статьи, а в Нормативном постановлении Верховного Суда Республики Казахстан2. Во-вторых, УК Израиля предусматривает возможность при наличии всех признаков, указанных в тексте статьи, привлечь к ответственности за убийство без смягчающих обстоятельств. 2. Особенностью законодательства Норвегии является законодательное закрепление периода3, получившего название в большинстве стран как периода «после родов» или «непосредственно после них». 3. Норвежский законодатель пошел по пути закрепления ответственности за совершение убийства в отношении новорожденного не только матери ребенка, но и его отца. Ответственность наступает за отсутствие действий, направленных на предотвращение преступления матерью не только в результате смерти ребенка, но и также при постановке его жизни под угрозу. Потерпевшим по ст. 303 УК Израиля считается рожденный ребенок, которому не исполнилось двенадцати месяцев. 2 Пункт 25 Нормативного постановления №1 Верховного суда Республики Казахстан гласит, что новорожденность ребенка определяется в соответствии с педиатрическим критерием (28 дней). 3 В § 234 УК Норвегии данный временной промежуток равен одним суткам. 1 113 4. Отличительным моментом уголовного закона, действующего на территории Нидерландов, является акцент на времени формирования умысла1. На основании изложенного можно сделать вывод, что в настоящее время нет единого подхода в регламентации ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка. Каждый европейский законодатель при конструировании данной нормы заостряет внимание либо на объективных, либо на субъективных признаках, которые, по его мнению, носят определяющий характер при квалификации этого деяния. Единственное положение, которое принято в уголовном законодательстве как европейских стран и стран ближнего зарубежья, – это отказ от деления новорожденных детей на рожденных в браке и незаконнорожденных. Статья 291 предусматривает ответственность матери за убийство, умысел на совершение которого возник «перед родами». 1 114 ГЛАВА III КРИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ НОРМЫ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА УБИЙСТВО МАТЕРЬЮ НОВОРОЖДЕННОГО РЕБЕНКА И МЕРЫ ЕГО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ Конституция Российской Федерации провозгласила приоритет права на жизнь личности перед всеми остальными правами. Законодатель, исходя из конституционного положения, в уголовном законе в качестве объекта уголовно-правовой охраны личность поставил на первое место. Одновременно с этим свое законодательное закрепление получила уголовно-правовая норма, в которой непосредственным объектом выступают общественные отношения, охраняющие жизнь новорожденного ребенка, – ст. 106 УК РФ «Убийство матерью новорожденного ребенка». В уголовно-правовой литературе, рассматривая указанное деяние, некоторые ученые отнесли его к группе так называемых «привилегированных преступлений». В данном случае с этим согласиться нельзя, так как, по нашему мнению, во-первых, само словосочетание «привилегированное убийство» является некорректным исходя из этических соображений по отношению к потерпевшему. Более того, этимологический анализ показывает, что употребление данного термина расходится с тем значением, в котором его употребляют ученые 1. И, во-вторых, необходимо использовать только те дефиниции, которые получили свое законодательное закрепление. Как нам представляется, более логичным бы было употреблять словосочетание преступление со смягчающими обстоятельствами. Привилегированный – лучший, более выгодный по сравнению с другими; пользующийся преимуществами, то есть обладающий превосходством, качеством, каким-либо исключительным правом, дающими перевес над другими (см.: Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. – М., 1993. – С. 606; Словарь современного русского литературного языка. – М.; Л., 1961. – Т. 11. – С. 378; Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. – М., 2000. – Т. III. – С. 732, 775). Исходя из этого убийство новорожденного ребенка своей матерью является более выгодным по сравнению с другими убийствами, дающим матери превосходство и перевес над другими лицами, совершившими деяние, направленное на насильственное лишение жизни другого человека. 1 115 О необходимости выделения в самостоятельный состав такого преступления, как убийство матерью новорожденного ребенка, существовали различные точки зрения. Большинство из них основывались на влиянии процесса родов на психику и то что, женщина в этот период испытывает «особо психофизиологические страдания»1, однако встречаются и протестующие мнения на этот счет. Некоторые ученые считают, что ст. 106 УК РФ вообще не имеет право на существование, так как ссылки на болезненное состояние матерей, на стыд за рождение ребенка вне брака, на материальные трудности и прочее не могут служить оправданием убийства и являются нарушением принципа равенства граждан перед законом2. В современной юридической литературе широко используется термин «детоубийство»3, который охватывает, если его понимать буквально, убийство любого ребенка любым лицом. Как нам представляется, необходимо отказаться от указанной дефиниции относительно характеристики ст. 106 УК РФ, так как при анализе данного состава требуется максимальная ясность и четкость формулировок без их деления на узкое и широкое понимание. В научных работах ученые при использовании указанного понятия вынуждены расшифровывать во избежание путаницы, что следует понимать под дето- Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву – Саратов, 1999. – С. 98. 2 См.: Антонян Ю.М. Преступность среди женщин. – М., 1992. – С.35; Пушкина Н.И. Компоненты ювенальной юстиции / Н.И. Пушкина, Г.И. Грицай // Власть: криминальные и правовые проблемы. – М., 2000. – С. 217. 3 См.: Лукичев О.В. Детоубийство: уголовно-правовая и криминалистическая характеристика. – СПб., 2000; Куралаева А.А. Детоубийство: проблемы квалификации // Инновации в государстве и праве России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Н. Новгород, 19–20 апреля 2007 г.: В 2 ч. – Н. Новгород, 2007. – Ч. II. – С. 474–478; Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – № 8. – С. 11–13; Сердюк Л. Детоубийство: вопросы правовой оценки // Российская юстиция – 2003. – № 11. – С. 43–45; Попов А. Проблемы соучастия в детоубийстве / А. Попов, В. Прохоров // Правоведение. – 2002. – № 11. – С. 125–130; Погодин О. Детоубийство: вопросы правовой оценки / О. Погодин, А. Тайбаков // Российская юстиция. – 2003. – № 11. – С. 18–21; и др. 1 116 убийством1. Также неоправданным является и использование указанной терминологии в качестве синонима дефиниции «убийство матерью новорожденного ребенка». Анализируя ст. 106 УК РФ, убийство матерью новорожденного ребенка можно определить как общественно опасное, виновно совершенное причинение смерти новорожденному ребенку во время или сразу же после родов, а равно в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости. В законе употребляется понятие «а равно». Это означает, что признак «состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости» употребляется наряду с другими признаками. Таким образом, убийство в состоянии психического расстройства предусмотрено как альтернатива убийству во время или сразу же после родов. Следовательно, никакого особого состояния психики матери в момент родов или сразу же после них не требуется. В этом случае достаточно установить, что женщина совершила убийство новорожденного в определенный и закрепленный законодателем временной промежуток 2. В первом официальном проекте Уголовного кодекса 1992 года формулировка соответствующей нормы была более краткой: «Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после них». Это совпадало с текстом аналогичных статей, имеющихся в большинстве других стран3. В проекте УК РФ, принятом Государствен- Так, И.С. Федоров понимает под детоубийством умышленное лишение жизни ребенка в возрасте до 14-ти лет, совершенное любым членом семьи или родственником (см.: Федоров И.С. Типичные модели механизма детоубийств // Следователь. – 2002. – № 10. – С. 19); С.В. Бородин же использует этот термин для характеристики убийства матерью своего новорожденного ребенка (см.: Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 2000. – С. 173). 2 В данном положении автор полностью разделяет мнение А.Н. Попова (см.: Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 39). 3 Статья 121 УК Азербайджанской Республики; ст. 112 УК Грузии; ст. 104 УК Туркменистана; ст. 117 УК Украины; ст. 99 УК Республики Узбекистан; ст. 116 ПК Эстонии; ст. 120 УК Болгарии; ст. 149 УК Польши; ст. 116 УК Швейцарии; § 79 УК Австрии. 1 117 ной Думой в первом чтении (декабрь 1994 г.), данное деяние не было предусмотрено. Модельный Уголовный кодекс уточнил условия ее применения, добавив: «совершенное в условиях психотравмирующей ситуации, вызванной родами». Это дополнение соответствовало существующему в науке уголовного права представлению о смягчающей роли данного обстоятельства. Изменения, внесенные в окончательную редакцию статьи при последнем голосовании проекта (были добавлены слова «а равно» перед второй частью фразы), существенно расширили содержании нормы, что, по мнению некоторых ученых, «нельзя признать удачным»1. Конструкция данного состава, по мнению А.Л. Карасовой, носит неоднозначный характер2. Некоторые авторы считают, что ст. 106 УК РФ предусматривает три ситуации выполнения объективной стороны данного преступления (убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов; убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации; убийство в состоянии психического расстройства, на исключающего вменяемости)3, другие – две (убийство матерью новорожденного ребенка во время или тотчас же после родов; убийство мате- См.: Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика: Учебно-практическое пособие. – М., 2008. – С. 130. 2 См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 65. 3 См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 2000. – С. 173; Комментарий в Уголовному кодексу РФ / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. – М., 1997. – С. 238; Лукичев О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – СПб., 1997. – С. 23; Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ) – СПб., 2001. – С. 8; Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003 – С. 124; Кузнецов А.П., Краснов Д.Г., Маршакова Н.Н., Паршин С.М. Уголовное право (в схемах и определениях): учебное пособие / Под ред. проф. А.П. Кузнецова. – Н.Новгород, 2008. – С. 9; Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – С. 19; Научнопрактическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. – М., 2005. – С. 276. 1 118 рью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, на исключающего вменяемости)1. С.В. Тасаков говорит о том, что ст. 106 УК РФ предусматривает один состав преступления2. Однако если быть точным и исходить из теоретических положений уголовного права, то скорее законодатель предусмотрел четыре альтернативных обстоятельства, обусловливающих снижение наказания за убийство матерью своего новорожденного ребенка. Наличие хотя бы одного из них требует квалификации именно по ст. 106 УК РФ. В то же время эти обстоятельства нельзя отнести лишь к признакам объективной стороны, как полагают некоторые ученые3. А.Л. Карасова придерживается мнения, что если такие признаки, которые характеризуют убийство «во время или сразу же после родов» и в «условиях психотравмирующей ситуации», отражают специфику объективной стороны преступления, то психическое состояние, не исключающее вменяемости, является признаком субъекта совершенного деяния. В остальном, по ее мнению, рассматриваемое преступление по своим объективным и субъективным элементам состава ничем не отличается от общей нормы, предусматривающей ответственность за «простое» убийство (ч.1 ст. 105 УК РФ). И при оценке признаков состава следует ориентироваться на общие положения об ответственности за убийство4. Относительно выдвинутого положения мы соглашается с А.Л. Карасовой и придерживаемся такого же мнения. См.: Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – № 8. – С. 11; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации // Отв. ред. В.И. Радченко; Науч. ред. А.С. Михлин. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2004. – С. 237. 2 См.: Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 59. 3 См. там же. – С. 61. 4 См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 66. 1 119 Таким образом, диспозиция ст. 106 УК РФ имеет сложную конструкцию, состоящую из четырех самостоятельных условий, три из которых образуют объективную сторону рассматриваемого состава преступления, и одно – субъективную: убийство матерью своего новорожденного ребенка во время родов; убийство матерью своего новорожденного ребенка сразу же после родов; убийство матерью своего новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации; убийство матерью своего новорожденного ребенка в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости. Убийство матерью новорожденного ребенка во время родов сразу же после родов в условиях психотравмирующей ситуации в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости § 1. Критический анализ объективных признаков состава преступления, предусмотренного статьей 106 УК РФ Объект как элемент состава преступления. Обязательным элементом каждого предусмотренного в уголовном законе состава преступления является его объект. Любое деяние может быть признано преступлением только тогда, когда оно причиняет вред или способно его причинить какой-либо социально значимой ценности, интересу, благу. Придерживаясь той же позиции, 120 что и многие ученые1, согласно которой объектом преступления, являются общественные отношения, под непосредственным объектом посягательства данного преступления мы будем понимать совокупность общественных отношений, обеспечивающих безопасность жизни новорожденного ребенка. Жизнь новорожденного ребенка подлежит уголовно-правовой охране в равной мере, как и жизнь другого взрослого человека. «Ребенку от рождения принадлежат и гарантируются государством права и свободы человека и гражданина в соответствии с Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, настоящим Федеральным законом, Семейным кодексом Российской Федерации и другими нормативными правовыми актами Российской Федерации»2. Следует заметить, что много разногласий существует в вопросе определения начала уголовно-правовой охраны жизни, этой проблематике всегда уделялось пристальное внимание. Дискуссия о начале жизни получила новое развитие с появлением в Уголовном кодексе РФ состава преступления, предусматривающего неотвратимость уголовной ответственности за убийство новорожденного своей матерью (ст. 106). Отсутствие конкретного минимального возрастного рубежа затрудняет определение и нижней возрастной границы правового статуса ребенка, а это, в свою очередь, ущемляет его интересы и ряд прав (право на жизнь, здоровое развитие, охрану здоровья и медицинскую помощь) на начальном этапе индивидуального развития. Правомерность подобной постановки вопроса обусловлена содержанием международных нормативно-правовых актов, которые не закрепляют См.: Константинов П. Объект убийства. Проблемы теории и практики // Уголовное право. – 2005. – № 32. – С. 37–40; Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву. – М., 1960; Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. – М., 1997; Уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н. Петрешова. – М., 1999. 2 Закон Российской Федерации от 24 июля 1998 года № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. – 1998. – № 8. 1 121 однозначную позицию, позволяя апеллировать к тем или другим сторонником той или иной позиции. В текстах Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года (ст. 16) и Всеобщей декларации прав человека (ст. 6) закрепляется общий принцип: «Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности» 1. Однако, исходя из общих правил толкования, можно сделать вывод, что приведенные документы признают правосубъектным только уже родившегося человека. Эмбрион не является человеком в правовом смысле: обязательных положений о праве эмбриона на признание его обладателем каких-либо прав не закрепляется2. Региональные международные документы имеют практически идентичное содержание. Исключением является Американская конвенция о правах человека, где в ст. 4, устанавливающей право на жизнь, прямо указывается, что «это право защищается законом, как правило, с момента зачатия»3. Декларация прав ребенка, принятая резолюцией 1386 (XVI) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 года, гласит: «Ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту как до, так и после рождения»4. Аналогичную формулировку использует и Конвенция о правах ребенка 1989 года в своей преамбуле. В статье 6 говорится, что государстваучастники признают, что каждый ребенок имеет неотъемлемое право на жизнь. В статье 1 указывается, что ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста5. Это между тем означает, что Международный пакт о гражданских и политических правах // Международные акты о правах человека: Сборник документов. – М., 1998. – С. 58; Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 года // Международные акты о правах человека: Сборник документов. – М., 1998. – С. 40. 2 См.: Романовский Г.Б. Юридическое определение момента возникновения права на жизнь // Государство и право. – 2007. – № 11. – С. 74. 3 Американская конвенция о правах человека // Международные акты о правах человека: Сборник документов. – М., 1998. – С. 721. 4 Декларация прав ребенка // www.memo.ru /prawo/child/591120. htm 5 См.: Конвенция о правах ребенка // Международные акты о правах человека: Сборник 1 122 международно-правовое акты направлены на установление обязательств по надлежащей защите эмбриона, что не является тождественным признанию правосубъектности с момента зачатия. Именно на такой довод наталкивает Европейская конвенция о правах человека и биомедицине1, ст. 18 которой закрепляет, «если закон разрешает проводить исследования на эмбрионах in vitro, он же должен предусматривать надлежащую защиту эмбриона». В конституционном праве юридическая норма и доктрина имеют крайне противоположные примеры регулирования. Конституции большинства государств идут по пути краткого закрепления права на жизнь. В то же время Конституция Словацкой Республики (ст. 15)2 и Конституция Чешской Республики (ст. 6)3 дополнительно выделяют положение, что человеческая жизнь достойна охраны еще до рождения. Конституция Ирландии закрепляет более четкие обязательства: «Государство гарантирует право на жизнь нерожденного и, имея в виду равное право на жизнь матери, гарантирует в своих законах уважение и, насколько это возможно, защищает и поддерживает законом это право»4. Началом жизни человека в уголовно-правовом значении по господствующему в немецкой доктрине мнению является начало родов, а при оперативном вмешательстве – применение врачебных средств для начала родов. Профессор А.Эзер это определяет так: «Человек в смысле предписаний УК появляется сначала акта рождения (родов), а не с осуществлением родов. Чтобы быть объектом деликта умерщвления, необходимо лишь, чтобы ребенок в момент родов был действительно жив, при том не зависела от жизни матери»5. Конституция РФ фиксирует как одно из приоритетных право на жизнь документов. – М., 1998. – С. 306–308. 1 www.imbp.ru /BioEtika/Principles/Convention.htm 2 См.: www.clin.iantp.by/constitution/vost_europe/slovak-r.htm 3 См.: www.clin.iantp.by/constitution/vost_europe/czech--r.htm 4 Цит. по: Романовский Г.Б. Юридическое определение момента возникновения права на жизнь // Государство и право. – 2007. – № 11. – С. 74. 5 Цит по: Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. – М., 2006. – С. 364. 123 (связывая его при этом с юридическим фактом рождения). Однако данное право вовсе не означает, что государство тем самым дозволяет, разрешает жизнь собственных граждан. Жизнь возникает вне государственных велений, и биологическое рождение ребенка не связано напрямую с наличием государственных институтов1. «Юридическая норма не обладает способностью производить на свет живые существа» 2. Таким образом следует различать право на жизнь и саму жизнь. В данной связи возникает проблема определения момента возникновения субъективного права на жизнь и «самой жизни»3. Юристы, медики, философы традиционно определяют саму жизнь как эмбриогенез, то есть биологическое существование. Соответственно общий вывод должен сводиться к тому, что как только возникает жизнь, появляется и соответствующее субъективное право, между тем он не находит своего подтверждения в силу того, что на протяжении тысячелетий не умолкают дискуссии о моменте возникновения жизни. Довольно значительный временной «разрыв» между зачатием и рождением порождает споры о том, в какой момент можно говорить о появлении самостоятельной развивающейся жизни, а значит, и о новом субъекте права 4. «Сущность проблемы состоит в том, что жизнь многих физиологически сформировавшихся в утробе матери жизнеспособных детей насильственным образом прекращается путем операции прерывания беременности на поздних ее сроках, и это деяние не признается посягательством на жизнь. Правовое обоснование таких актов производится только в документах ведомственного значения»5. См.: Антипова Н.Д. О правовой защите плода человека // Человек. – 2007. С. 111. 2 Алексеев Н.Н. Основы философии права. – СПб., 1998. – С. 79. 3 См.: Антипова Н.Д. О правовой защите плода человека // Человек. – 2007. С. 111. 4 См.: Романовский Г.Б. Юридическое определение момента возникновения жизнь // Государство и право. – 2007. – № 11. – С. 71. 5 Волкова Т. Правовая защита права на жизнь новорожденного // Законность. 1 – № 2. – – № 2. – права на – 2004. – 124 До становления физиологии как науки объективной точкой отсчета было зачатие (Восток) или рождение (античная Европа), позже – шевеление плода1. Только становление физиологии как науки позволило подойти к данному вопросу объективно, увязав человеческий статус с функционированием того или иного органа или системы. По этому поводу высказываются многочисленные суждения: началом человеческой жизни служит формирование дыхательной системы плода (это происходит на 20-й неделе внутриутробного развития); формирование сердечнососудистой системы (сердце впервые начинает биться на 4-й неделе внутриутробного развития); начало функционирования ствола головного мозга (7–8-я недели); формирование первичной полоски предшественника первичной ткани (14-й день); момент имплантации бластоцисты в стенку матки (2-я неделя); образование генома, то есть момент слияния гамет2. В настоящее время Гражданский кодекс РФ признает гражданина правоспособным (то есть имеющим в том числе и право на охрану жизни) только с момента рождения3, хотя в 1993 году Верховный Суд в законопроекте «О защите семьи» попытался наделить зародыш гражданскими правами под тем предлогом, что это – предоставление правовой защиты будущей матери, но закон не был принят4. Долгие годы в юридической науке существовала позиция, которая заключалась в том, что мерилом начала новорожденности № 4. – С. 6–10. 1 См.: Лозанович Л.А. Незаконное производство аборта: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – Ставрополь, 2004. – С. 70. 2 См.: Акушерство и гинекология / Под общ. ред. Г.М. Савельевой, Л.Г. Сичинова. – М., 1997; Кретова Н.Е. Акушерство и гинекология / Н.Е. Кретова, Л.М. Смирнова. – М., 1993; Полный справочник акушера-гинеколога. – М., 2005; Справочник по акушерству и гинекологии / Е.М. Вихляева, В.И. Кулаков, Н.В. Серов; Под ред. Г.М. Савельевой. – М., 1996; Большая медицинская энциклопедия / Отв. ред. Е. Хачетян. – М., 2002; http://www. akusherstvo.ru/ 3 См.: Ст. 17 (ч.2): Гражданский кодекс Российской Федерации (часть Первая) // Собрание законодаетльства. – 1994. – №32. – Ст. 3301. 4 См.: Лозанович Л.А. Незаконное производство аборта: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – Ставрополь, 2004. – С. 55. 125 является появление части ребенка из утробы женщины, а конца – окончание особого психофизического состояния женщины-роженицы, вызванного родами, о чем свидетельствуют действия по ее уходу за ребенком и сохранению его жизни1. А.А. Пионтковский считал, что «следует рассматривать как детоубийство не только убийство новорожденного после отделения плода от утробы матери и начала самостоятельной жизни ребенка, но и убийство, совершенное во время родов, когда рождающийся ребенок еще не начал самостоятельной внеутробной жизни (например, нанесение смертельной раны в голову рождающемуся ребенку до того момента, когда он начнет дышать)»2. В уголовно-правовой доктрине высказывалась и другая позиция, согласно которой жизнь человека начинается с первого вздоха ребенка3. Статья 17 Конституции РФ предусматривает, что «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения»4, то есть Конституция связывает возникновение прав и свобод человека и гражданина с достаточно определенным юридическим фактом – фактом рождения. Однако иные способы нормативного регулирования данного вопроса можно найти в других нормативно-правовых актах. Часть 2 НК РФ в ст. 218 закрепляет, что право на получение налоговых вычетов имеют дети, которые в момент эвакуации из населенных пунктов, подвергшихся радиоактивному загрязнению вследствие аварии в 1957 году на производственном объединении «Маяк» и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча, находились в состоянии внутриутробного развития5. Данный пример показывает, что речь См.: Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – С. 18. 2 Курс уголовного права. – М., 1971. – Т. V. – С. 22. 3 См.: Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому головному праву. – Саратов, 1996. – С. 10; Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. – Екатеринбург, 2000. – С. 12–15. 4 Конституция Российской Федерации // Собрание законодательства. – 1993. -№237 5 См.: Собрание законодательства РФ. – 2000. – № 32. – Ст. 3340. 1 126 идет о признании срока внутриутробного развития как срока, порождающего определенные последствия. Законодательство обеспечивает правосубъектность человеческого эмбриона при условии, что он родился живым. Гражданские кодексы Венгрии и Чехословакии конца 90-х годов предусматривали, что зачатый ребенок обладает правосубъектностью1. Гражданское законодательство РФ содержит аналогичные положения – ст. 1116 устанавливает, что к наследованию могут призываться граждане, …зачатые при жизни наследователя; в соответствии со ст. 1088 ГК в случае смерти потерпевшего (кормильца) правом на возмещение вреда обладает ребенок умершего, родившийся после его смерти; Закон «О порядке наследования», защищая права нерожденного ребенка, предусматривает его в числе наследников умершего. Согласно медицинским воззрениям, которых поддерживаются некоторые ученые-юристы, если ребенок не родился, то есть не освободился полностью от утробы матери и не приобрел признаков жизни, то он в этот момент является плодом, и, следовательно, посягательство на него не может являться убийством2. По мнению Л.А. Лозанович, такая трактовка понятий «ребенок» и «плод» судебными медиками имеет глубокие корни в российском уголовном праве. Критерий рождения как основной для их различия существует в течение многих веков. По мнению В.Д. Набокова, рождение – весьма важный признак, устанавливающий границу между убийством (и неосторожным причинением смерти) и умерщвлением плода3. Трансформация: эмбрион – плод – См.: Антипова Н.Д. О правовой защите плода человека // Человек. – 2007. – № 2. – С. 113. См.: Жижиленко А.А. Преступления против личности. – М., 1927. – С. 7; Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. – М., 1961. – С. 35; Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-наДону, 2003. – С. 75; Сарыев Б.С. Преступление против жизни (квалификация и предупреждение). – Ашхабад, 1978. – С. 14; Судебная медицина: руководство для врача / Под ред. А.А. Малышева, А.Р. Деньковского. – М., 1985. – С. 389; Рашковская Ш.С. Преступления против жизни, здоровья, свободы, чести и достоинства личности. – М., 1959. – С. 9. 3 Цит. по: Лозанович Л.А. Незаконное производство аборта: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – Ставрополь, 2004. – С. 70. 1 2 127 ребенок определена объективными критериями: временем гестационного (внутриутробного) развития и моментом появления новорожденного на свет. По медицинской терминологии плод (fetus) – это человеческий зародыш с девятой недели внутриутробного развития до момента рождения. Гестационный период до восьмой недели внутриутробного развития включительно расценивается как эмбриональный1. В 1986 году в СССР был утвержден критерий новорожденности и доношенности (зрелости) плода. За критерий живорожденности принимался срок беременности 28 недель и больше. Рост жизнеспособного плода должен был составлять величину не менее 35 см, масса – 1000 г и больше2. Помимо ростово-весовых показателей был принят еще один критерий – новорожденный после отделения от тела матери должен был сделать самостоятельно хотя бы один вдох. С 1 января 1993 года данная Инструкция была отменена. В соответствии с приказом Министерства здравоохранения РФ № 318 и принятым постановлением Государственного комитета РФ по статистике № 190 от 4 декабря 1992 года «О переходе на рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения и мертворождения» под живорождением стали понимать «полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения дышит или проявляет другие признаки жизни, такие как, сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перерезана пуповина и См.: Медицинский словарь (Oxford). – М., 1998. – Т. 2 (Н–Я). – С. 142; Популярная медицинская энциклопедия / Гл. ред. В.И. Покровский. – М., 1991. – С. 461; Энциклопедический словарь медицинских терминов. – М., 1982. – Т. 2. – С. 335. 2 См.: Приказ Минздрава СССР от 12 июня 1986 года № 848 «Об утверждении методических документов по определению понятий, относящихся к перинатальному периоду, и по ведению первичной медицинской документации в учреждениях родовспоможения» (с приложениями). 1 128 отделилась ли плацента. Каждый продукт такого рождения рассматривается как живорожденный»1. Такое определение дефиниции «живорождение», по мнению Л.А. Лозанович, является «революционным» 2: во-первых, рожденный субъект именуется ни ребенком, ни новорожденным, ни плодом, а «продуктом зачатия»; во-вторых, продолжительность беременности перестала играть существенное значение и не влияет на критерий новорожденности; в-третьих, наличие внеутробного дыхания перестало быть единственным критерием и признаком возникновения жизни; в-четвертых, продукт зачатия может появиться на свет в результате самопроизвольного прерывания беременности, искусственного прерывания беременности (как легального, так и незаконного), операции кесарево сечение3. А.Л. Карасова в своем диссертационном исследовании критикует ученых, опирающихся на это постановление в качестве определения начала уго- См. пункт 1 приложения 1 к приказу Минздрава Российской Федерации от 4 декабря 1992 года № 318 «Инструкция об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода». 2 См.: Лозанович Л.А. Незаконное производство аборта: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – Ставрополь, 2004. – С. 76. 3 В настоящее время критерии «живорожденности» раздвинулись до 19 недель. Практически весь мир знает Келли Кинг, родившейся на сроке 19 недель весом 510 гр. Во многих странах детей, родившихся при сроке 21–22 недели беременности можно спасти. Однако гинекологи, детские врачи и неонатологи из Швейцарской Конфедерации считают, что медицинское обслуживание ранорожденных, появившихся на свет перед 25-й неделей беременности, должно, как правило, ограничиваться паллиативными мероприятиями, то есть полумерами, дающими лишь временное облегчение. Швейцарские врачи приводят и экономическую составляющую – интенсивная терапия одного ранорожденного ребенка обходится в 15 тысяч евро. В России каждый год появляется на свет 20 тысяч детей, вес которых от 500 до 1000 гр., но спасают их лишь в тех случаях, когда есть необходимые средства у родителей или у спонсоров (один день выхаживания такого младенца обходится в тысячу долларов США). Лишь вес 1000 гр. попадает под действие медицинского страхования (см.: Головистикова А.Н. Философское содержание категории «жизнь» и ее реализации в праве // Государство и право. – 2005. – № 6. – С. 32). По словам главного акушера-гинеколога Минздрава РФ, директора Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН, академика РАМН В. Кулакова, бюджет России пока не позволяет расширить сеть учреждений, в которых бы выхаживались такие дети, а спонсоров нет (см.: Краснопольская И. Убийство по диагнозу / И. Краснопольская, И. Соколова // Российская газета. – 2002. – 30 августа). 1 129 ловно-правовой охраны жизни1, полагая, что они не учитывают назначение вышеупомянутой инструкции, которая рассчитана на медицинских работников, для которых процесс рождения очевиден, поскольку они обладают специальными знаниями, позволяющими определить, есть ли у отделившегося плода признаки жизни. Несмотря на несомненную ценность, которую такая инструкция представляет, – пишет она, – так как позволяет констатировать факт живорожденности (а не жизнеспособности, который не имеет значения в уголовно-правовом смысле), иными словами, дает возможность установить начало внеутробной самостоятельной жизни уже родившегося ребенка, ее назначение следует признать узкоспециальным2. Критерий временного продолжения беременности влияет лишь на регистрацию в органах ЗАГС, в которых регистрации подлежат лишь «родившиеся живыми или мертвыми с массой тела 1000 г и более (или, если масса при рождении неизвестна, длиной тела 35 см и более, или сроком беременности 28 недель и более), включая новорожденных с массой тела менее 1000 г – при многоплодных родах; новорожденные же родившиеся с массой тела с 500 до 999 г также подлежат регистрации в органах ЗАГС в тех случаях, если они прожили более 168 часов после рождения (7 суток)». Исходя из смысла данного определения можно констатировать, что при наличии данных антропологических показателях ребенок юридически остается «невидимкой» в течение семи суток. Законное, зафиксированное на бумаге «право называться человеком» младенец получает только через семь суток3. Позиции начала жизни человека после полного отделения от утробы матери придерживались М.Д. Шаргородский и М.М. Гродзинский, Н.И. ЗаСм.: Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. – Екатеринбург, 2000. – С. 12–15; Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному законодательству. – Саратов, 1999. – С. 19. 2 См. Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ. – С. 74. 3 См.: Рузанова Н. Гражданин на полкило // Российская газета. – 2008. – 10 января. 1 130 городников, М.А. Трясоумов1. Аналогичного мнения придерживается П.Н. Панченко с небольшим уточнением – «при условии констатации врачами его жизнеспособности)»2. Следует заметить, что данная точка зрения является общепризнанной в Англии, где судебная практика исходит из того, что живой ребенок становится человеческим существом лишь с момента полного освобождения из тела матери, при этом не имеют значения обстоятельства, что ребенок не дышал, и не была перевязана пуповина, то есть «английский законодатель прибегает к формальному признаку определения человеческой жизни и серьезно сужает область уголовно-правовой охраны такого блага человека, как жизнь» 3. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстой считают, что «определение момента начала человеческой жизни вообще не составляет предмета юридической науки, поскольку речь идет о чисто физиологическом понятии. Для права важен момент, когда гражданин считается родившимся, а медицина, как правило, руководствуется в этом случае критерием начала самостоятельного дыхания»4. Согласно другому подходу, началом уголовно-правовой охраны жизни должен признаваться момент, когда какая-либо часть тела ребенка появилась из утробы матери в процессе физиологических родов5, и если лишение жизни См.: Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1974. – С. 59; Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. – М., 1961. – С. 33–35; Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 37. 2 Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу российской Федерации в двух томах. – Том первый. – Н.Новгород, 1996. – С. 261. 3 Цит. по: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 37. 4 Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – 6-е изд., перераб. и доп. – М., 2005. – Т. 1 – С. 116. 5 См.: Лукичев О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – СПб., 1997. – С. 12; Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: Уголовно-правовые и криминологические проблемы: по материа1 131 младенца происходит вне утробы матери, то это убийство, если внутриутробно – это аборт1. Полагаем, что такие искусственно созданные критерии создают лишь новые проблемы в квалификации. М.А. Трясоумов придерживается позиции, что до полного отделения плода от утробы матери какойлибо части тела он составляет единое целое с ее организмом и не может назваться человеком, а поскольку уголовным законодательством признается объектом убийства жизнь другого человека, то, следовательно, убийство плода в момент появления какой-либо его части из утробы матери нельзя квалифицировать как убийство2. С точки зрения Л.Л. Кругликова, «начальный момент жизни человека традиционно определяется началом процесса физиологических родов, что необязательно связывается с отделением плода от утробы матери, с началом самостоятельного дыхания»3. Н.В. Лысак предложил использовать в уголовном законодательстве следующие критерии определения начала человеческой жизни: «Начальным моментом жизни человека следует считать полное отделение ребенка от утробы матери, независимо от того, перерезана пуповина или отделилась ли плацента, и установление наличия в его организме дыхания либо других признаков жизни: сердцебиения, пульсации или произвольного движения мускулатуры»4. Некоторые ученые, связывают начало уголовно-правовой охраны лам Республики Дагестан: Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – С. 31; Куралаева А.А. Детоубийство: проблемы квалификации // Инновации в государстве и праве России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Н. Новгород, 19–20 апреля 2007 г.: В 2 ч. – Н. Новгород, 2007. – Ч. II – С. 475; Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. А.И. Чучаева. – М., 2004. – С. 257. 1 См.: Лукичев О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства. – С. 14–16. 2 См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – С. 38. 3 Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Под ред. Л.Л. Кругликова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2004. – С. 456. 4 Лысак Н.В. Ответственность за убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения: уголовно-правовые и виктимологические аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1995; Он же. Некоторые спорные вопросы квалификации убийства матерью новорожденного ребенка // Российский следователь. – 2008. – № 18. – С. 17; Он же. Проблемы 132 жизни со степенью развития плода и считают, что такой рубеж наступает при сроке беременности 22 недели1 либо 28 недель2. Исходя из вышеизложенного можно сказать, что «революционная» по своему содержанию Инструкция, многочисленные точки зрения, опирающиеся на нее либо ее опровергающие, все же не позволяют установить, с какого момента начинается уголовно-правовая охрана жизни. Решение этой проблемы может быть правильным лишь при использовании юристами положений современной медицинской науки. При попытке решения этого вопроса обратимся к смежному с убийством матерью новорожденного составу преступного деяния и также получившему законодательно закрепление в рамках Уголовного кодекса 1996 года в ст. 123 «Незаконное производство аборта», в отношении темпоральных показателей разрешения либо запрещения производства аборта3. В соответствии со ст. 36 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан каждая женщина имеет право самостоятельно решать вопрос о материнстве4. Однако свобода ее выбора ограничена сроками, обозначенными в постановлении Правительства РФ от 11 августа 2003 года № 485 «О Перечне социальных показаний для искусственного прерывания беременности». Так, искусственное прерывание беременности проводится по желанию женщины при сроке до 12 недель, по социальным определения начального момента охраны жизни человека в уголовном праве // Российский следователь. – 2002. – № 2. – С. 38–42. 1 См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 78; Серегина Е.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты охраны жизни новорожденного ребенка: Дис … канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 8; Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 30. 2 См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 37; Плаксина Т.А. Уголовная ответственность за убийство. – Барнаул, 1998. – Ч. 1: Общие вопросы ответственности за убийство. – С. 12–13. 3 Аборт (abortus; от лат. abortion) – самопроизвольное (spontaneous abortion) или искусственное (indused abortion) прерывание беременности в первые 22 недели, когда плод еще нежизнеспосбен. 4 Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 года № 5487-1. 133 показаниям1 – при сроке беременности до 22 недель, а при наличии медицинских показаний2 и согласия женщины – независимо от срока беременности. То есть законодатель установил и закрепил временной параметр, начиная с которого запрещено причинять какой-либо вред плоду, – это срок 22 недели беременности3. В настоящее время приложение 2 к приказу Минздрава Российской Федерации от 4 декабря 1992 года № 318 «Ведение преждевременных родов при сроке беременности 22 недели и более» уже в самом названии установило временную границу между абортом и преждевременными родами – 22 недели, то есть тот срок, с которого действия, направленные на прекращение беременности, начинают считаться родами, а не абортом. Необходимо добавить, что мы не ставим в исследовании вопрос об определении начального момента уголовно-правовой охраны жизни. Нам представляется более правильным определить ту отправную точку, с которой начинает действовать анализируемая нами норма. Таким образом, автор предлагает под этим моментом действия уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за убийство новорожденного ребенка матерью, считать срок 22 недели беременности, беря за основу положения ведомственных актов Министерства здравоохранения РФ. Расхождение медицинских и юридических критериев может породить серьезные проблемы нормативно-правовой регламентации. Юриспруденция в этом случае станет теоретической наукой, оторванной от реНаличие решения суда о лишении или об ограничении родительских прав; беременность в результате изнасилования; пребывание женщины в местах лишения свободы; наличие инвалидности I–II группы у мужа или смерть мужа во время беременности. 2 В перечень медицинских показаний включены: некоторые инфекционные и паразитарные показания, новообразования, болезни эндокринной системы, врожденные аномалии, физиологические состояния (приказ Минздравсоцразвития России от 3 декабря 2007 года № 736 «Об утверждении Перечня медицинских показаний для искусственного прерывания беременности»). 3 Следует заметить, что в Великобритании момент, с которого плод следует взять под особую охрану, исчисляется в 24 недели внутриутробного развития, во Франции – с 10 недель от момента зачатия, в Дании – с 12 недель, в Швеции – с 20 недель. В США жизнь ребенка охраняется законом после первой декады беременности. 1 134 альной жизни, «от медицинского аспекта юридических коллизий» 1. «Правовые нормы должны опираться на реальные основания. Если рассматривать правовые нормы вне связи с их истинными основаниями и делать на этой основе выводы, то справедливое и научное решение правовых вопросов окажется проблематичным»2. Что касается выработки авторской позиции в отношении определения начального момента уголовно-правой охраны жизни, следует согласиться с мнением судей Верховного суда США по делу Roe v Wade (1973): «Мы не должны здесь принимать решение по столь трудному вопросу, когда начинается жизнь. Поскольку по этому вопросу не могли прийти к одному мнению даже специалисты соответствующих областей – медицины, философии и теологии, то на настоящем этапе развития знаний… рассуждения на эту тему не укладываются в компетенцию судебной практики»3. Основной характеристикой потерпевшего является его возраст, то есть состояние новорожденности. Потерпевший и его признаки имеют важное уголовно-правовое значение. Включенные в содержание различных элементов состава преступления они позволяют правильно устанавливать и более оптимально дифференцировать уголовную ответственность4. Однако, Уголовный кодекс не содержит определения «новорожденности», и обращение к медицинским критериям не дает нам жестких границ, определяющих это состояние ребенка. В общемедицинском смысле новорожденность можно определить как начальный период существования ребенка и адаптации его к условиям Лозанович Л.А. Незаконное производство аборта: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – Ставрополь, 2004. – С. 60. 2 Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. – Саратов, 1991. – С. 48. 3 Цит. по: Романовский Г.Б. Юридическое определение момента возникновения права на жизнь // Государство и право. – 2007. – № 11. – С. 77. 4 См.: Сидоров Б.В. Поведение потерпевших от преступления и уголовная ответственность. – Елабуга, 1998. – С.172. 1 135 внеутробной жизни. Акушеры и педиатры (неонатологи) исчисляют этот период 28 днями, подразделяя на ранний неонатальный период, длящийся от момента перевязки пуповины до конца 7 суток (168 часов жизни), и на поздний – с 8-го по 28-й день жизни1. Судебно-медицинское определение периода новорожденности отличается от принятого клиницистами – это достаточно короткий промежуток времени, длящийся первые 24 часа после рождения и определяемый в спорных случаях по ряду признаков (отсутствие демаркационного кольца на пуповине, наличие родовой опухоли, меконии, сыровидной смазки)2. Медицинская энциклопедия новорожденным считает ребенка с момента рождения, первого вздоха и перевязки пуповины до четырехнедельного возраста3. Имеет место позиция, согласно которой период новорожденности зависит от фактора доношенности-недоношенности, и считается, что у доношенных младенцев период новорожденности короче, чем у недоношенных4. Юридическая литература изобилует различными иными толкованиями возраста новорожденного (3–6 недели – время первичной адаптации ребенка к окружающему миру)5. В комментариях к Уголовному кодексу РФ к новорожденным относят младенцев до достижения месячного возСм.: Белопольский Ю.А. Педиатрия: Новейший справочник / Ю.А. Белопольский, В.Б. Оленич. – М., 2005. – С. 9; Справочник по акушерству и гинекологии / Е.М. Вихляева, В.И. Кулаков, Н.В. Серов; Под ред. Г.М. Савельевой. – М., 1996. – С. 173; Приказ МЗ РФ № 318 от 4 декабря 1992 года. 2 См.: Акопов В.И. Судебная медицина в вопросах и ответах: Справочник-пособие для юристов и врачей. – Ростов-на-Дону, 1998. – С. 182; Судебная медицина: Руководство для врача / Под ред. А.А. Матышева и А.Р. Деньковского. – Л., 1985. – С. 386; Судебная медицина: Учебник / В.Н. Крюков, Л.М. Бедрин и др.; Под ред. В.Н. Крюкова. – М., 1998. – С. 117; Судебная медицина: Учебник / Под ред. В.В. Томилина. – М., 1987. – С. 216. 3 См.: Большая медицинская энциклопедия: В 30 т. / Гл. ред. Б.В. Петровский. – М., 1989. – Т. 17. – С. 87; Малая медицинская энциклопедия / Под ред. В.Х. Василенко. – М., 1967. – Т. 6. – С. 635. 4 См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога. – М., 2004.– С. 27. 5 См.: Комментарий к УК РФ / Под ред. М.В. Лебедева. – М., 2004. – С. 269; Комментарий к УК РФ / Под ред. В.И. Радченко, А.С. Михлина. – СПб., 2007. – С. 194; Научно-практическое пособие по применению УК / Под ред. В.М. Лебедева. – М., 2005. – С. 276; Серегина Е.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты охраны жизни новорожденного ребенка: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 84. 1 136 раста1. Однако следует учитывать и то, что календарные месяцы имеют неодинаковое количество дней, и, следовательно, ребенок, рожденный, предположим, 1 февраля високосного года, на 1 марта будет считаться вышедшим из периода новорожденности в возрасте 29 дней, в то время как ребенок, появившийся на свет первого марта, перестанет относиться к данной возрастной группе спустя 31 день после рождения. Понятно, что столь размытые границы установления возраста потерпевшего дают возможность весьма вольного применения УК и в определенной мере нарушают принцип справедливости. А.Н. Попов, В.Ю. Касторнова предлагают считать новорожденным ребенка в возрасте от момента рождения до 28 дней жизни2. Н. Соловьева полагает, что в случае убийства матерью новорожденного ребенка не во время родов, а спустя какое-то время, необходимо учитывать акушерский критерий новорожденности, равный семи суткам с момента родов, ориентируясь на отнесение в течение этого время акушерством и гинекологией женщины к категории рожениц-родильниц, а детей – к новорожденным3. Ф. Сафуанову представляется логичнее использовать судебно-медицинский критерий определения длительности периода новорожденности, равный 24 часам4. В соответствии со ст. 54 Семейного кодекса РФ «ребенком признается лицо, не достигшее возраста 18 лет (совершеннолетия)». С. Милюков при- См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.И. Радченко, А.С. Михлина. – СПб., 2007. – С. 194; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. – М., 2005. – С. 271; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; Науч. ред. А.С. Михлин. – М., 2008. – С. 176; Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. А.И. Чучаева. – М., 2004. – С. 257; Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу российской Федерации в двух томах. – Том первый. – Н.Новгород, 1996. – С. 261. 2 См.: Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С.33; Касторнова В.Ю. Уголовно-правовая характеристика и криминологический анализ убийства матерью новорожденного ребенка: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 7. 3 См.: Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – № 8. – С. 11–13. 4 См.: Сафуанов Ф. Экспертиза психического состояния матери, обвиняемой в убийстве новорожденного ребенка // Российская юстиция – 1998. – № 3. – С. 30. 1 137 держивается мнения, что понятием «несовершеннолетний» охватывается период от момента зачатия нового человеческого организма до 18 лет, что не противоречит такому же взгляду на термин «ребенок», раскрываемый в Конвенции о правах ребенка: «Ребенком является каждое человеческое существо до 18-летнего возраста…»1. Мы вынуждены не согласиться с данным аспектом, так как в данном случае имеется в виду достаточно широкий временной интервал, а медицинская практика не дает основания называть эмбрион и плод ребенком. Мы считаем, что таким образом весьма сложно установить какой-либо единый критерий периода новорожденности, другими словами, выбрать из существующих один «правильный» и наиболее точный и использовать его при квалификации деяний, попадающих под действие ст. 106 УК РФ, и видим несколько выходов из противоречивой ситуации: 1. Обоснование, а не просто предложение (чем и ограничивается большинство ученых) применения того или иного критерия новорожденности (например, применение судебно-медицинского критерия при квалификации убийства новорожденного ребенка во время родов2, акушерского – в случае убийства сразу же после родов3, либо педиатрического при убийстве матерью новорожденного в условиях действия психотравмирующей ситуации либо в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости4). По нашему мнению, такое искусственное «растягивание» действия данной нормы во времени ставит под сомнение справедливость уголовного закона в отношении ценности жизни новорожденного ребенка. Каждая наука (судеб- См.: Милюков С. О криминологической обоснованности уголовно-правовых норм, охраняющих интересы несовершеннолетних // Уголовное право. – 2002. – № 1. – С. 94–96. 2 См.: Сафуанов Ф. Экспертиза психического состояния матери, обвиняемой в убийстве новорожденного ребенка // Российская юстиция – 1998. – № 3. – С. 30. 3 См.: Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – № 8. – С. 13. 4 См.: Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – М., 2002. – С. 139. 1 138 ная медицина, педиатрия, акушерство, психология), применяющая этот критерий, делает это в своих локальных, присущих только ей целях, которые в силу своей специфики отличаются от задач уголовного закона. Использование же того или иного темпорального промежутка относительно криминообразующих признаков может повлечь противоречия и трудности при квалификации и является неоправданным и трудно объяснимым. 2. Полная реконструкция диспозиции ст. 106 УК РФ «Убийство матерью новорожденного ребенка». Солидарность среди ученых присутствует в необходимости дополнения нормы квалифицированным составом1 либо дополнение ее еще одним основным составом2, так как имеют место случаи, касающиеся лишения жизни одновременно двух новорожденных детей. Приведем следующий пример: 32-летняя жительница г. Кстово Нижегородской области обвиняется по ст. 106 УК РФ по факту убийства двух новорожденных дочерей. Согласно материалам уголовного дела, в 2004–2005 годах Т. проживала вместе со своим находящимся в розыске сожителем и двумя детьми в квартире у отчима сожителя. После задержания сожителя в апреле 2005 года Т. осталась проживать в той же квартире вместе со своими детьми. Забеременев осенью 2005 года от своего знакомого, личность которого не установлена следствием, обвиняемая, опасаясь, что ее прогонят из квартиры, пыталась прервать беременность, но за медицинской помощью не обращалась. После родов, произошедших днем 26 апреля в квартире, Т. решила убить двух новорожденных девочек с целью сокрытия от матери и отчима своего сожителя факт своей беременности и родов. Сначала она поместила детей в кастрюлю с водой, а затем, что- См.: Лукичев О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – СПб., 1997; Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан: Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – С. 11. 2 См.: Касторнова В.Ю. Уголовно-правовая характеристика и криминологический анализ убийства матерью новорожденного ребенка: Автореф. дис… канд. наук. – Ростов-наДону, 2004. – С. 7; Милюков С.Ф. О криминологической обусловленности уголовноправовых норм, охраняющих интересы несовершеннолетних // Уголовно право. – 2002. – № 1. – С. 95. 1 139 бы добиться смерти новорожденных, положила их в полиэтиленовый пакет и плотно завязала его. Оба ребенка скончались от асфиксии1. Действующая редакция ст. 106 УК РФ «Убийство матерью новорожденного ребенка» не выделяет в качестве квалифицирующего признака количество потерпевших новорожденных, что, предположим, получило бы законодательное закрепление в п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ «Убийство двух и более лиц». В данном случае привлечь женщину, лишившую жизни двух новорожденных детей, по ст. 105 УК РФ невозможно, так как ст. 106 УК РФ является специальной нормой по отношению к ст. 105 УК РФ. Более того, квалификация таких действий по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ будет неправильной, хотя бы потому, что санкция ч. 2 ст. 105 УК РФ – от 8 до 20 лет лишения свободы либо смертная казнь или пожизненное лишение свободы, слишком отличается от санкции ст. 106 УК РФ – до 5 лет лишения свободы. Согласно принципу вины, по которому лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина, для того чтобы действия женщины классифицировать по ст. 106 УК РФ (исходя из содержания данной уголовно-правовой нормы), необходимо доказать убийство хотя бы одного новорожденного. Если же исходить из того, что факт убийства двух новорожденных может быть учтен судом при назначении наказания, то санкция (лишение свободы на срок до пяти лет) не позволяет объективно и справедливо назначить наказания за убийство одного либо двух и более новорожденных. Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, выражается, во-первых, в причинении смерти новорожденному ребенку путем действия (нанесение травм, удушение, утопление): Федеральный суд общей юрисдикции Барабинского района вынес обвинительный приговор в отношении проводницы вагона К., признанной виновной в совершении преступления, 1 См.: www. izvestia.ru; www. regnum. ru /news/640179.html 140 предусмотренного ст. 106 Уголовного кодекса РФ (убийство матерью новорожденного ребенка сразу же после родов) и назначил наказание в виде лишения свободы сроком в 1,5 года с отбыванием наказания в колонии-поселении. Суд установил, что К., будучи беременной, 10 сентября 2007 года следовала в качестве проводника вагона пассажирского поезда № 244 сообщением «Анапа – Новокузнецк». На отрезке пути «Татарская – Барабинск», скрывавшая свою беременность 34-летняя проводница родила в вагоне № 7 живого и жизнеспособного мальчика весом 3 400 г и ростом 52 см. Желая убить своего сына, она надела на шею ребенка жгут из материи и задушила его. Труп ребенка К. завернула в имевшееся у нее собой полотенце, принесла в служебное купе и спрятала в свою дорожную сумку1; или бездействия (оставление новорожденного без помощи и кормления, то есть сознательными действиями матери, направленными на лишение жизни младенца): 9 марта 2008 года у 20-летней В., жительницы г. Кировграда Свердловской области, на девятом месяце беременности при нахождении в гостях внезапно начались схватки. Отказавшись от совета знакомых обратиться в родильный дом, В. села на унитаз и начала рожать самостоятельно. После родов женщина оставила новорожденную девочку в унитазе, перерезала пуповину, а затем, убедившись, что ребенок мертв, выкинула тело на помойку2. Во-вторых, преступным результатом в виде смерти новорожденного и, в-третьих, причинно-следственной связью между деянием и наступившими последствиями. Автозаводский районный суд установил прямую причинную связь между действиями К. и смертью ее новорожденного ребенка. К., 1962 г. р., находясь в состоянии невменяемости в помещении туалета психиатрического отделения реабилитации Автозаводского дома-интерната для престарелых и инвалидов смешанного типа, расположенного на третьем этаже, родила ребенка женского пола. После чего совершила убийство своего новорожденного живорожденного ребенка сразу же после родов, выбросив его из окна указанного помещения. Смерть новорожденной и живорожденной девочки при сроке ге- 1 2 См.: www.regnum.ru/news/1018264.html. См.: www.regnum.ru/news/972161.html. 141 стации 33 недели наступила на месте происшествия от закрытой тупой черепномозговой травмы1. Новопокровский районный суд Краснодарского края, не обнаружив причинноследственной связи между деянием и последствием, вынес обвинительный приговор в отношении 40-летней Л., обвинявшейся в покушении на убийство своего новорожденного ребенка. В декабре 2007 года Л., вызвав у себя преждевременные роды, родила мальчика. Желая наступления смерти ребенка, она оставила его в неотапливаемой хозяйственной постройке, где температура воздуха составляла минус два градуса. Через шесть часов ребенок был обнаружен работниками милиции и доставлен в больницу, где впоследствии умер. По заключению судебно-медицинского эксперта, смерть новорожденного наступила от внутриутробной инфекции, при этом холодовая травма прямой связи со смертью не имеет, но по своему характеру способствовала развитию осложнений, явившихся непосредственной причиной смерти ребенка2. Время совершения преступления как один из обязательных объективных признаков состава убийства матерью новорожденного ребенка. Обязательным элементом объективной стороны является время совершения преступления. Исходя из проанализированного нами материала можно сделать вывод, что в диспозиции ст. 106 УК РФ идет речь о трех разных промежутках времени, в которые может произойти убийство матерью новорожденного ребенка: – период родов – начинается с первой схваткой и заканчивается рождением плаценты; – сразу же после родов (ранний послеродовый период) – началом является окончание рождения плаценты, окончанием – истечение двухчасового периода после рождения плаценты3; – период новорожденности. См.: Архив Автозаводского районного суда г. Н. Новгорода, 2006, д. № 94334/331. См.: www.regnum.ru/news/1000571.html 3 См.: Акушерство и гинекология / Под общ. ред. Г.М. Савельевой, Л.Г. Сичинова. – М., 1997. – С. 247. 1 2 142 Если основополагающие временные и процедурные моменты первого указанного периода не вызывают разногласия, так как данная область относится к медицине, а в частности к области акушерства, и регламентируется только ей, и в данном случае юристы полностью опираются на медицинские показатели, то относительно решения вопроса о временных рамках второго промежутка в юридической и медицинской литературе не существует единого мнения1. В акушерстве принято считать, что послеродовый период начинается сразу после окончания родов (с момента изгнания плаценты) и длится от четырех до шести недель по одним данным2 и от шести до восьми недель по другим3. В течение этого периода репродуктивная система возвращается к тому состоянию, которое было до беременности. Также выделяют ранний послеродовый период, включающий два часа после окончания родов. А.Н. Красиков, Н. Соловьева считают, что в судебной медицине понятие новорожденности определяется одними сутками после рождения, поэтому период «сразу же после родов», учитывая особо тяжелое состояние женщины, должен охватывать одни сутки4. По мнению А.Л. Карасовой, время «сразу же после родов» не может быть значительно отдалено от момента рождения ребенка. Поэтому промежуток времени в сутки представляется излишне большим и не может соответствовать критерию «сразу же после ро- Следует заметить, что законодатель Норвегии исключил аналогичные противоречия путем закрепления момента окончания такого темпорального интервала, как период «после родов», установив его в рамках одних суток после родов (§ 234). Как нам представляется, законодательное установление указанного временного промежутка должно иметь место в рамках соответствующего постановления Пленума Верховного Суда РФ. 2 См.: Акушерство и гинекология / Под общ. ред. Г.М. Савельевой, Л.Г. Сичинова. – М., 1997. – С. 273. 3 См.: Кретова Н.Е. Акушерство и гинекология / Н.Е. Кретова, Л.М. Смирнова. – М., 1993. – С. 164; Полный справочник акушера-гинеколога. – М., 2005. – С. 233. 4 См.: Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. – Саратов, 1999. – С. 98; Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – №8. – С.11. 1 143 дов»1. С.В. Бородин предлагает, что период «сразу же после родов» должен определяться в каждом конкретном случае2. Однако если же мать начала кормить ребенка, этот период следует считать завершившимся3. Позиция Е.Б. Кургузкиной заключается в отрицании попытки однозначно определить временной интервал «сразу же после родов», так как он является индивидуальным у каждой женщины, и, следовательно, данную категорию следует относить к оценочным4. В.Н. Кудрявцев уверен, что установление какого-либо заранее определенного срока вряд ли приемлемо. Когда мать приняла меры к сохранению жизни ребенка, начала кормить, а затем совершила убийство, последнее нельзя признать совершенным непосредственно, тотчас, сразу же после родов, поэтому и не следует относить это деяние к убийству матерью новорожденного ребенка. Например, Свердловский областной суд осудил Ж. совершившую убийство восьмидневного ребенка. Ее действия попадают под признаки п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В таком случае нельзя считать, что виновная в момент совершения убийства находилась в том исключительном состоянии, которое вызывается родами. При убийстве в подобных случаях используется беспомощное положение потерпевшего, которое не может быть отнесено к признаку, характеризующему убийство матерью новорожденного ребенка5. Под периодом «сразу же после родов» О. Погодина и А. Тайбакова подразу- См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 88. 2 См.: Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому уголовному праву. – М., 1994. – С. 90. 3 См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 2000. – С. 178; Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – № 8. – С. 11; Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 77. 4 См.: Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – С. 25. 5 См.: Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – М., 2002. – С. 138. 1 144 мевают краткий промежуток времени после рождения ребенка и до выделения плаценты (детского места). В то же время выделение плаценты относится еще к периоду родов, поэтому такая позиция представляется небесспорной1. Б.В. Волженкин придерживается точки зрения, что данный временной промежуток не может превышать четырех недель с момента окончания родов2. Несколько по иному подходит к решению указанной проблемы А.Н. Попов: «В медицине выделяют послеродовой (пуэрперальный) период, начинающийся после отделения плаценты и продолжающийся 6–8 недель. В течение этого времени происходит обратное развитие (инволюция) всех органов и систем, которые подверглись изменению в связи с беременностью и родами. Темп инволюционных изменений максимально выражен в первые 8–12 суток. Ближайшие 2 часа после родоразрешения выделяют особо и обозначают как ранний послеродовой период. Поэтому наиболее правильно под термином «сразу же после родов» понимать промежуток времени, совпадающий с ранним послеродовым периодом – два часа после выделения плаценты»3. Такая позиция по определению временного периода «сразу же после родов» наиболее обоснована с позиции медицины. М.А. Махмудова количественным критерием рассматриваемого промежутка времени предлагает считать время «в течение примерно одного часа после рождения ребенка и не более»4, разделяя тем самым позицию О. Погодина и А. Тайбакова5. См.: Погодин О. Убийство матерью новорожденного ребенка / О. Погодин, А. Тайбаков // Законность. – 1997. – № 5. – С. 16. 2 См.: Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. – М., 2005. – С. 42. 3 Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 32. 4 Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан: Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – С. 41. 5 См.: Погодин О. Убийство матерью новорожденного ребенка / О. Погодин, А. Тайбаков // Законность. – 1997. – № 5. – С. 16–17. 1 145 И.Б. Степанова для устранения вышеназванных изъянов представляет необходимым заменить словосочетание «во время родов или сразу же после родов» на выражение «под влиянием сильного душевного волнения», основываясь на том, что определяющим в характеристике убийства матерью новорожденного ребенка является не объективный, а субъективный признак. Причиной отнесения данного преступления к числу менее опасных, по сравнению с другими, является особое психофизическое состояние виновной, влекущее резкое сужение сознания и уменьшение волевой возможности по управлению поведением1. По нашему мнению, данная замена не только не разрешит противоречия, но и породит новые, так как предложенное терминологическое значение является весьма обобщающим и требует дополнительных разъяснений. Также, уголовно-правовая норма не должна включать в себя такую сравнительную характеристику, как «сильный», так как сразу же возникает спорная ситуация при определении критерия подразделения душевного волнения на «сильное» и «слабое». Еще более размытое представление об исследуемом временном интервале дает Е.В. Серегина, полагая, что критерий «сразу же после родов» не может исчисляться часами, а тем более сутками и означает: «вслед, тут же, вскоре же»2. С.В. Тасаков при исчислении периода «сразу же после родов» предлагает учитывать рекомендацию постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2000 года «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», согласно которому лицо считается достигшим определенного возраста не в день рождения, а по истечении суток, на ко- См.: Степанова И.Б. Проблемы законодательного конструирования состава преступления // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы Второй Международной научно-практической конференции. – М., 2005 – С. 164. 2 Серегина Е.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты охраны жизни новорожденного ребенка: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 99. 1 146 торые приходится этот день, то есть с ноля часов следующих суток1. Данная позиция, по нашему мнению, является неверной. В анализируемой норме определяющим фактором служит физиологическое состояние роженицы или родильницы, а не момент достижения ребенком определенного возраста. Использование предложенного критерия может вызвать затруднения на практике. Так, период после родов у женщины, родившей ребенка, например, в 11 часов, заканчивается по истечении данных суток, то есть через 13 часов, а у женщины, родившей в 23 часа, данный период заканчивается через 60 минут. При характеристике объективных признаков практически все ученые в качестве криминообразующего признака выделяют время совершения преступления – во время или сразу же после родов, не меняя трактовки, данной законодателем2. Многие первый временной промежуток заменяют на «во время (момент) рождения»3, второй – «послеродовый период», в некоторых случаях уточняя последний 4. А.Н. Попов вводит такой темпоральный промежуток как «до» родов5, что является не вполне логичным – каким образом может быть причинена смерть ребенку до родов? Заслуживает отдельного внимания редакция статьи, предлагаемая С.В. Тасаковым, в частности, его неординарный подход в формулировке обозначенного признака: «Убийство матерью рождающегося ребенка во время родов или новорожСм.: Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 61. 2 См.: Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 63; Касторнова В.Ю. Уголовно-правовая характеристика и криминологический анализ убийства матерью новорожденного ребенка: Автореф. дис… канд. наук. – Ростовна-Дону, 2004. – С. 7. 3 См.: Лысак Н.В. Некоторые спорные вопросы квалификации убийства матерью новорожденного ребенка // Российский следователь. – 2008. – № 18. – С. 18; Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан: Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – С. 11; Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 62. 4 См.: Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. СПб., 2000. – С. 221. 5 См.: Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 63. 1 147 денного ребенка…»1. В данном случае автором были сняты многочисленные споры о времени окончания периода «после родов» 2. О.В. Лукичев уточняет, что временем окончания послеродового периода является предпринятие мер к сохранению жизни ребенка 3, что тоже в данном случае ставит логическую точку в обозначении окончания послеродового периода. Здесь ученый вводит немедицинский критерий определения окончания физиологической фазы родов. Таким образом ученые, критически анализируя действующую норму ст. 106 УК РФ, предлагают свою редакцию объективных признаков. Однако, проанализировав их, можно сделать вывод о том, что многие из предложений не решают проблем, а лишь заменяют один термин на другой – «во время родов» на «момент рождения» либо «во время его рождения», что не содержит новой смысловой нагрузки, являясь скорее синонимами законодательно закрепленной дефиниции. Более того, введение термина «рождение», точно так же как, и внедрение такого темпорального интервала, как «послеродовый период» вместо «после родов», все равно позволяет относить диспозицию ст. 106 УК РФ к бланкетным, так как их разъяснение требует обращения в медицинской науке. Такие нормы, по мнению ученых, не отличаются высоким уровнем законодательной техники. Они нередко не совершенны, противоречивы и не соответствуют основным положениям, закрепленным в том или ином отраслевом законе. Практика использования в законодательстве бланкетных норм Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 57. 2 См.: Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому уголовному праву. – М., 1994. – С. 90; Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. – Саратов, 1999. – С. 98; Погодин О. Убийство матерью новорожденного ребенка / О. Погодин, А. Тайбаков // Законность. – 1997. – № 5. – С. 16; Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – № 8. – С.11; и др. 3 См.: Лукичев О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства: Автореф. дис…. канд. юрид. наук. – СПб., 1997. 1 148 всегда чревата возможностью неопределенности произвола в правовом регулировании1. Для того чтобы избежать ошибок при квалификации рассматриваемого преступления, необходимо точное определение временного промежутка «сразу же после родов», причем он должен быть установлен медиками и юристами совместно. Представляется, что для определения такого промежутка необходимо использовать время, в течение которого может продолжаться ранний послеродовой период – два часа после рождения плаценты, поскольку при отсутствии патологии в этот период родильницу следует считать здоровой. Определенный интерес представляет позиция М. Бавсуна и П.Попова, согласно которой оценка убийства во время родов относится к аналогии уголовного закона, когда происходит выбор наиболее подходящей к конкретной ситуации нормы. Причинить смерть можно только человеку, а не плоду, и таким образом складывается парадоксальная ситуация, в которой должно происходить доказывание вины лица по отношению к несуществующему последствию в виде смерти. Некорректно сформулированное положение в данном случае заставляет правоприменителя домысливать, искать внешнюю схожесть совершенного и законодательно закрепленного2. По мнению С.В. Тасакова, редакция состава ст. 106 УК РФ сформулирована «неудачно» относительно периода родов в том аспекте, что можно ли считать ребенка новорожденным во время родов3? Мы соглашаемся с ним, что для устранения противоречий при квалификации деяний необходимо уточнить редакцию диспозиции ст. 106 УК РФ См.: Бокова И.Н. Юридическая техника в современном российском уголовном законодательстве: теоретический анализ главы 22 УК РФ: Монография / Под ред. А.П. Кузнецова. – Н. Новгород, 2004. – С. 67. 2 Бавсун М., Попов П. Проблемы квалификации убийства во время родов // Уголовное право. – 2009. - № 3. – С. 12-16. 3 См.: Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 57. 1 149 и ее часть, касающуюся времени совершения преступления, и предлагаем дополнить ее следующим образом: «Убийство… рождаемого… ребенка во время родов, а равно и …рожденного… ребенка сразу же после родов…»1. Психотравмирующая ситуация. Кроме такого криминообразующего признака, как время совершения преступления, в ст. 106 УК РФ предусмотрен и другой, отсроченный во времени относительно момента родов. Термин «психотравмирующая ситуация» не имеет «однозначного и ясного толкования»2 и во многих комментариях либо обходится стороной3, либо характеризуется весьма поверхностно4. Психотравмирующая ситуация – это оценочное понятие, содержание которого не всегда можно раскрыть. В литературе отмечается, что именно неопределенность правовых норм, эластичность их содержания является универсальным приемом, позволяющим превратить нормы права в инструменты реализации интересов правоприменителей 5. Юридическая оценка психотравмирующей ситуации – сложная проблема. Дело в том, что ни одна ситуация сама по себе не может выступать как оказывающая негативное воздействие на психику человека – ее можно расценивать как психотравми- См.: Грубова Е.И. Проблема определения темпорального промежутка как одного из криминообразующих признаков состава убийства матерью новорожденного ребенка / Актуальные проблемы юридической науки: итоги научных исследований аспирантов и соискателей : сборник научных трудов. – Н.Новгород, 2008 – С. 31–37. 2 Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 39. 3 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; Науч. ред. А.С. Михлин. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2004. – С. 237–238; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.А. Чекалин; Под ред. В.Т. Томина, В.С. Устинова, В.В. Сверчкова. – М., 2002. – С. 272–274; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.А. Чекалин; Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. – М., 2006. – С. 327–329. 4 См.: Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. – М., 2005. – С. 42; Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. А.И. Чучаева. – М., 2004. – С. 258. 5 См.: Тихонова С.С. Юридическая техника в уголовном праве: Курс лекций. – Н.Новгород, 2008. – С.98. 1 150 рующую только после тщательного анализа личности и ситуации. Психологическое содержание психотравмирующей ситуации чрезвычайно разнообразно, но во многом определяется общей системой ценностей личности, реакцией на неблагоприятные воздействия либо зависит от многих внешних обстоятельств: условий, в которых происходят роды, условий для проживания ребенка1. Ученые достаточно широко трактуют содержание психотравмирующей ситуации. Так, стрессовая ситуация может формироваться у женщины задолго до родов и связана, как правило, с определенными жизненными событиями (беременность, отказ отца будущего ребенка признать его своим либо поддерживать отношения с будущей матерью). Другими стрессовыми или травмирующими факторами принято считать длительные труднопереносимые роды – травматический стресс2, внутриутробные патологии плода, бытовую неустроенность3, травлю женщины родственниками4, открытую демонстрацию супружеской неверности5. По мнению А.Н. Попова, ситуация может быть отнесена к психотравмирующей при наличии таких обязательных условий, как: ее присутствие на момент совершения преступления; наличие непосредственной связи с беременностью, родами, судьбой матери и ребенка; воздействие именно данной ситуации на принятие решения о лишении ново- См.: Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – М., 2002. – С. 138. 2 См.: Преступление и наказание в РФ / Под ред. А.Л. Цветикова, А.С. Горелика. – М., 1997. – С. 205; Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. В.И. Радченко. – М., 2000. – С. 224. 3 См.: Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. А.И. Чучаева. – М., 2004. – С. 258. 4 См.: Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. М.П. Журавлева, Е.И. Никулина. – М., 1998. – С. 38. 5 См.: Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу российской Федерации в двух томах. Том первый. – Н.Новгород, 1996. – С. 262. 1 151 рожденного жизни1, также необходимо отталкиваться не только от восприятия ситуации обвиняемой, но и опираться на общечеловеческие ценности2. Никакая ситуация не может быть оценена как психотравмирующая без психологического анализа взаимодействия личности обвиняемой в убийстве своего новорожденного ребенка с динамикой развития ситуации ее жизнедеятельности в «юридической ситуации»3. Профессор Л.В. Иногамова-Хегай считает психотравмирующую ситуацию обязательным признаком данного состава, порожденную психотравмирующими факторами (беременность как результат изнасилования, пропуск срока беременности, отказ отца ребенка зарегистрировать брак и т. д.)4. Р.А. Базаров под условием психотравмирующей ситуации понимает психически отягощенную, хотя и не вызывающую истинного расстройства ситуацию, связанную с психоэмоциональной напряженностью, чувством длительного времени беспокойства, страха, неуверенности, которая на фоне психических перегрузок, имеющих место в период беременности, рождения ребенка, принимает для женщины особо значимый, обостренный характер. Изложенное в сочетании с психической неуравновешенностью личности может выступать причиной, обусловливающей совершение женщиной убийства своего новорожденного ребенка5. М.А. Махмудова, разделяя мнение О. Погодина и А. Тайбакова, определяет психотравмирующую ситуацию как «своеобразный срыв высшей нервной деятельности» и считает, что дать точное определение этого феномена См.: Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – С. 41. Так, А.Н. Попов считает невозможным признавать убийство матерью новорожденного ребенка совершенным в условиях психотравмирующей ситуации, если оно было связано с болезненным состоянием ребенка, который постоянно кричал и не давал матери спокойно спать по ночам с того момента, как появился на свет. 3 См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 85. 4 См.: Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть: Учебник. – 2-е изд., перераб. и доп. / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай. – М., 2006. – С. 28. 5 См.: Базаров Р.А. Уголовно-правовая характеристика преступлений против жизни. – Челябинск, 1998. – С. 44. 1 2 152 с точки зрения права и психиатрии в общем смысле вряд ли возможно1. С.В. Тасаков под психотравмирующей ситуацией понимает более или менее продолжительное дискомфортное пребывание лица, совершившего убийство, которое порождено и поддерживается систематически противоправным или аморальным поведением потерпевшего в семейно-бытовых, интимных или служебных отношениях. Применительно к исследуемому составу преступления речь идет о таких фактах негативного воздействия на психику матери, которые приводят к аккумуляции отрицательных эмоций и к аффективному убийству новорожденного (отказ фактического отца признать свое отцовство, зарегистрировать брачные отношения, отказ родителей роженицы от всякой помощи ей и поддержки и т. п.). Напряженная психотравмирующая ситуация может сложиться не только после родов, но и в период течения беременности2. С точки зрения Н.Г. Иванова и Ю.И. Ляпунова, психотравмирующая ситуация представляет собой эмоциональную напряженность, которая в сочетании с беременностью и послеродовыми психическими процессами способна обусловить неадекватные реакции, образуя необходимое условие совершения убийства новорожденного. Они утверждают, что такая эмоциональная напряженность может быть следствием семейных конфликтов, супружеской измены, а также иных ситуаций социально-бытового характера, способных оказать психотравмирующее воздействие3. Мы солидарны с мнением А.Н. Попова, что в данном случае указанные авторы неоправданно расширяют спектр применения ст. 106 УК РФ. См.: Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан. – С. 42; Погодин О. Убийство матерью новорожденного ребенка / О. Погодин, А. Тайбаков // Законность. – 1997. – № 5. – С. 16–17. 2 См.: Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 62. 3 См.: Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Отв. ред. Н.И. Ветров и Ю.И. Ляпунов. – М., 1998. – С. 71. 1 153 Отдельные авторы придерживается мнения, что психотравмирующая ситуация, будучи признаком объективной стороны, отражает обстановку совершения преступления1. С другой стороны, данный признак тесно связан с психическим состоянием субъекта матери и входит в содержание субъективной стороны исследуемого состава2. При оценке такой ситуации необходимо учитывать не только последствия восприятия той или иной ситуации женщиной, но и содержание самой ситуации. В каждом конкретном случае следует выяснить содержание фактора, оказывающего влияние на психику женщины и «подтолкнувшего» ее к убийству3. Многие ученые отмечают, что используемые в тексте УК понятия «психотравмирующая ситуация» (ст. 106 УК РФ) и «тяжелые жизненные обстоятельства» (п. «д» ч. 1 ст. 61 УК РФ) по своему смысловому значению идентичны. Поэтому законодателя критикуют за нарушение принципа единства терминологии, согласно которому при обозначении в нормативном тексте определенного понятия должен последовательно употребляться один и тот же термин. Например, Ю.М. Антонян отмечает, что ст. 61 УК РФ среди обстоятельств, смягчающих наказание, называет совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств. Этого, как можно полагать, вполне достаточно для того, чтобы вынести адекватное наказание женщине, которая убила своего новорожденного ребенка вследствие тяжелых жизненных обстоятельств или, что одно и то же, в условиях психотравмирующей ситуации4. См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 95; Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовноправовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан: Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – С. 41–42. 2 См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – С. 95. 3 См. там же. – С. 142. 4 См.: Антонян Ю.М. Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм. – М., 2003. – С. 136–144. 1 154 Как нам представляется, смысловая сущность указанных понятий не совпадает. Так, не всякое тяжелое жизненное обстоятельство может приобрести травмирующий для психики характер и не каждая психотравмирующая ситуация обусловлена тяжелыми жизненными обстоятельствами. Они могут, с одной стороны, существовать параллельно и не пересекаться, а с другой – взаимно обусловливать и дополнять друг друга. И.Б. Степанова и С.В. Тасаков разделяют идею, высказанную А.Н. Красиковым, о том, что «необходимо, учитывая различие обстоятельств, указанных в ст. 106 УК, обусловливающих убийство и влияющих на степень его опасности для общества, предусмотреть ответственность в разных частях одной статьи». При совершении убийства матерью своего новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации, несмотря на привмешивающиеся со стороны отрицательные факторы, виновная все же отдает полностью себе отчет в своих действиях и руководит ими, тогда как лишение жизни ребенка под влиянием сильного душевного волнения, вызванного родами, и в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, совершается женщиной, не способной адекватно оценивать и контролировать свои поступки. Поэтому убийство в условиях психотравмирующей ситуации опаснее и ответственность за него следует предусмотреть в ч. 2 ст. 106 УК с увеличенной санкцией1. Некоторые ученые придерживаются мнения, что наличие психотравмирующих факторов само по себе не может служить основанием для квалификации содеянного по ст. 106 УК РФ. Эта ситуация будет иметь значение См.: Степанова И.Б. Проблемы законодательного конструирования состава преступления // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы Второй Международной научно-практической конференции. – М., 2005. – С. 165; Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 63. 1 155 только тогда, когда она проявилась в возникновении психического расстройства, не исключающего вменяемости1. Автозаводским судом г. Н. Новгорода М., 1971 г. р., была признана виновной в убийстве новорожденном ребенка, совершенном в условиях психотравмирующей ситуации . 14 марта 2001 года М. в роддоме родила ребенка мужского пола. После выписки из роддома Морозова проживала в квартире своей матери. Сожитель М. К. в связи с рождением ребенка отказался продолжать совместное проживание с М., по причине того, что он не являлся его отцом. Из-за сложившихся отношений с К. М. оказалась в состоянии психотравмирующей ситуации. Чтобы продолжить сожительствовать с К., решила убить своего новорожденного ребенка. Для этого М. принесла его в спальню, положила на кровать, закрыла голову ребенка подушкой и, перекрыв доступ к дыхательных путям ребенка, удушила его. После чего завернула ребенка в одеяло, попросила у сестры бинт, сказала, что поедет к сожителю. Собрала бутылочку, белье и отвезла труп ребенка в камеру хранения Московского вокзала. Около 20 часов 23 марта 2001 года она приехала к сожителю, которому рассказала, что ребенок умер в больнице. 27 марта 2001 года она забрала труп ребенка из камеры хранения и поехала домой к родителям, где сказала сестре, что привезла кости, которые надо сварить и скормить собаке. В большую кастрюлю она положила ребенка целиком, налила воды, зажгла газ, хотела поставить варить, но сестра подняла крышку и увидела ребенка. М. забрала труп ребенка и поехала к сожителю. Сумку с трупом ребенка она повесила на балкон, сожителю сказала, что это мясо на холодец, думала, что потом выбросит в мусор, но утром 28 марта 2001 года ее задержали сотрудники милиции. Согласно судебно-психологической экспертизе в момент совершения инкриминируемого деяния М. не находилась в состоянии физиологического аффекта. Она находилась в состоянии психического напряжения. В момент инкриминируемого ей деяния М. могла в полной мере осознавать противоправный характер и значение совершаемых ею действий и руководить ими. На поведение М. в исследуемой ситуации существенным образом повлияла предшествующая психотравмирующая ситуация, вызвавшая у нее состояние депрессии. Учитывая конкретные обстоятельства дела, особо циничное поведение подсудимой после совершения преступления, суд пришел к выводу о назначении наказания и ви- См.: Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – № 8. – С. 11. 1 156 де реального отбытия лишения свободы на срок ближе к максимальному – 4 года 6 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима1. Между тем в теории и практике не выработано единого критерия, на основании которого можно судить о времени окончания действия психотравмирующей ситуации. В Комментариях к УК РФ предлагается в данном случае использовать педиатрический критерий новорожденности, равный месяцу. За пределами этого срока убийство ребенка, по мнению авторов, должно квалифицироваться по ст. 105 УК РФ2. Аналогичной позиции придерживаются и некоторые другие ученые3. По мнению М.А. Трясоумова, психотравмирующая ситуация отнесена законодателем к самостоятельному признаку анализируемого преступления. Обоснованность такого выделения в том, что особое психофизиологическое состояние, в котором обычно находятся роженицы в момент или сразу же после родов, ограничено временным промежутком, как правило, одни сутки, а поэтому совершение убийства младенца по прошествии этого времени, хоть и в условиях психотравмирующей ситуации, необходимо было бы квалифицировать по ст. 105 УК РФ, и при назначении наказания учитывать психотравмирующую ситуацию как обстоятельство, смягчающее наказание (ч. 2 ст. 61 УК РФ)4. На наш взгляд, данное предложение по квалификации анализируемого деяния является неполным, так как необходимо уточнение, по какой части и См.: Архив Автозаводского районного суда г. Н. Новгород, 2001, д. № 1394. См.: Есаков Г.А., Рарог А.И., Чучаев А.И. Настольная книга судьи по уголовным делам / отв. ред. А.И. Рарог. – М., 2010. – С. 155; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.И. Радченко, А.С. Михлина. – СПб., 2007. – С. 194; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. – М., 2005. – С. 270; Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – М., 2002. – С. 139. 3 См.: Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 63; Сафуанов Ф. Экспертиза психического состояния матери, обвиняемой в убийстве новорожденного ребенка // Российская юстиция. – 1998. – № 3. – С. 29. 4 См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 86. 1 2 157 пункту должна происходить квалификации: либо по части первой, как «простое убийство», либо по одному из пунктов части второй. Н. Соловьева высказывает точку зрения, согласно которой если по истечении недели1 женщина находится в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, или повышенного нервного возбуждения, вызванного действием психотравмирующей ситуации, то это может быть впоследствии учтено как смягчающее обстоятельство, но квалификации по ст. 106 УК РФ не подлежит2. Проанализировав мнения ученых и учитывая криминоообразующие признаки объективной стороны анализируемого состава преступления, мы считаем необходимым высказать свою позицию. В большинстве работ делается упор лишь на причины, вызывающие психотравмирующую ситуацию. Неоспоримо то, что законодательное закрепление данной дефиниции позволяет сконцентрировать внимание правоприменителя не только на установлении тяжелых жизненных (объективных) обстоятельств, в связи с которыми совершается преступление, но и на выяснении характера воздействия этих обстоятельств на психику виновной. Однако, по нашему мнению, это не вполне логично. Названное явление не находит своей логической связи с периодом новорожденности, так как конструктивным признаком анализируемого деяния является психологическое состояние матери, вызванное родами или наличием психотравмирующих факторов, а не критерии первичной адаптации ребенка к окружающему миру3. Обстоятельства, оказывающие травмирующее влияние на психику, в результате которых новорожденный лиша- В данном случае Н.А. Соловьева за основу берет акушерский критерий новорожденности, равный семи суткам с момента родов, в течение которых в акушерстве и гинекологии женщина признается роженицей, а ребенок новорожденным. 2 См.: Соловьева Н.А. Методика расследования детоубийств: Учебное пособие / Под общ. ред. А.А. Закатова. – Волгоград, 2004. – С. 14. 3 Связывание новорожденности с психотравмирующей ситуацией, в которую попала будущая убийца, или с состоянием психического расстройства, не исключающего вменяемости, является достаточно спорным и по мнению Е.Б. Кургузскиной (см.: Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – С. 18). 1 158 ется жизни, могут возникнуть с одинаковой степенью вероятности, как до родов, так и в течение периода новорожденности, а также после него, и существовать сколь угодно. Применение при этом педиатрического критерия новорожденности (один месяц) является неоправданным. Более того, по мнению автора, закрепление психотравмирующей ситуации в качестве одного из признаков объективной стороны является ошибочным. Психотравмирующая ситуация как таковая не может служить основанием, позволяющим отнести это деяние к убийству, совершенному при смягчающих обстоятельствах, так как является лишь одним из условий, приводящих женщину-роженицу в состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости. При отсутствии же наступления такого состояния наличие психотравмирующих факторов может признаваться лишь смягчающим обстоятельством1. Следующим элементом объективной стороны состава убийства матерью новорожденного ребенка является причинно-следственная связь между действием или бездействием виновной и наступившими общественно опасными последствиями в виде смерти новорожденного. При определении причинной связи, как представляется, следует руководствоваться общими положениями теории причинной связи в уголовном праве. Мы соглашаемся с со сложившимся мнением ряда ученых относительно требований, предъявляемых к причинной связи: – деяние виновной должно во времени предшествовать наступлению смерти; – деяние виновной должно быть необходимым обстоятельством, с внутренней закономерностью обусловливающим смерть; – деяние виновной должно в момент совершения создавать реальную угрозу наступления смерти2. См.: Грубова Е.И. Психотравмирующая ситуация: проблема трактовки признака ст. 106 УК РФ // Следователь. – 2008. – № 11(127). – С.2-5. 2 См.: Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико1 159 Общественно опасным последствием в данном случае следует считать смерть новорожденного ребенка. Убийство следует считать оконченным, если наступила биологическая смерть ребенка1. Если в результате преступного посягательства новорожденный остался жив, то в этих случаях имеет место покушение на убийство. Кыштымский городской суд признал С. виновной в покушении на убийство новорожденного ребенка сразу же после родов при следующих обстоятельствах. В июле 2008 года С. в лесу недалеко от Кыштыма (Челябинская область) родила живорожденного ребенка мужского пола, а затем завернула его в полотенце и, надев на него полиэтиленовый пакет, закопала в земле. Новорожденного, имеющего признаки жизни, нашли отдыхающие с базы отдыха «Урал», которая находится рядом2. Спорным является предложение о закреплении в качестве квалифицирующего признака особой жестокости3. Вряд ли можно согласиться с идентичностью смысла данного квалифицирующего признака п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ с предлагаемым. Пленум Верховного Суда в постановлении № 1 от 27 января 1999 года разъяснил, что «для признания убийства совершенным с особой жестокостью необходимо установить, что умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью»4. Не оспаривая указанное положение Пленума, выразим несогласие с предложением ученых. На наш взгляд, наличие указанного обстоятельства противоречит сути самой нормы убийства матерью новорожденного ребенка как деяния, смягчающим обстоятельством инструментальный анализ. – М., 2009. – С. 383–394; Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – С. 24. 1 По Инструкции Минздрава СССР, вышедшей в 1985 году, смерть констатируется в результате полного и необратимого прекращения функций головного мозга. 2 См.: www.regnum.ru/news/1074772.html 3 См.: Лукичев О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства: Автореф. дис... канд. юрид. наук. – СПб., 1997; Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан: Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – С. 11. 4 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999. – № 3. – С. 3. 160 которого, по мнению О.В. Лукичева, служат «особые психофизические страдания» в период физиологических родов, в результате которых женщина не может в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими1. Последнее логически исключает умышленное причинение потерпевшему особых страданий. Обобщая проанализированный материал, считаем необходимым высказать свое мнение. Как нам представляется, к криминообразующим признакам объективной стороны деяния, предусмотренного ст. 106 УК РФ, следует относить лишь время совершения преступления (во время родов или сразу же после них). При этом под временем начала родов следует понимать начальный момент наступления физиологических родов. Под периодом сразу же после родов – завершение раннего послеродового периода, по окончании которого родильница при отсутствии патологий считается здоровой. Психотравмирующая ситуация как криминообразующий признак неоправданно включена в данный состав, так как ее наличие искусственно и несправедливо расширяет временные рамки смягчающих действия матери, убившей новорожденного ребенка, обстоятельств. Окончание ее действия одновременно с выходом ребенка из периода новорожденности, согласно педиатрическому критерию, не нашло логического объяснения в имеющихся научных трудах и не получило законодательного разъяснения. Психотравмирующая ситуация, с одной стороны, может включать достаточно широкий круг действий, которые могут оказать негативное влияние на психику, с другой – одна и та же ситуация (например, отказ отца ребенка его признавать своим) одну женщину может подтолкнуть на совершение убийства ребенка, действия же другой в аналогичной ситуации не будут приобретать уголовного характера. То есть наличие психотравмирующей ситу- См.: Лукичев О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства: Автореф. дис... канд. юрид. наук. – СПб., 1997; Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан: Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – С. 11. 1 161 ации не должно служить основанием смягчения ответственности, ее влияние необходимо учитывать только в совокупности с изменениями психики. § 2. Критический анализ субъективных признаков состава преступления, предусмотренного статьей 106 УК РФ Состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости. Наряду с убийством матерью новорожденного во время или сразу же после родов в перечень альтернативных криминообразующих признаков включено состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости. Данная дефиниция не является чисто юридической и стоит на стыке, прежде всего, медицины, психологии, психиатрии и юриспруденции. Ее правовые последствия являются сложными, состоящими, по меньшей мере, из двух следующих элементов: учет данного состояния при назначении наказания и сочетание применения наказания с принудительными мерами медицинского характера1. Изучению психических расстройств всегда уделялось большое внимание. Однако психиатры относительно редко изучают психику матерей, лишивших жизни своих новорожденных детей 2. Еще в позапрошлом веке отмечалось, что психологическая характеристика состояний, названных моральным тупоумием и слабоумием, будет состоять в том, что в них не достает способности человека приобретать и усваивать нравственные чувства, этические и правовые правила, вследствие чего возникают эгоистические побуждения, существующие в каждом человеке, но обыкновенно См.: Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе: Научно-практическое пособие. – М., 1998. – С. 141. 2 В отечественной научной литературе последней крупной психиатрической работой, специально посвященной этой проблеме, была кандидатская диссертация В.П. Мартыненко «Общественно опасные действия женщин, больных шизофренией, направленные против детей» в 1974 году. 1 162 ограничиваемые в их проявлении 1. В истории отечественного уголовного права был такой момент, когда появление и обоснование термина «особое психофизическое состояние роженицы» послужило поводом для группы ученых высказать предположение, что в это время она не может в полной мере отдавать отчет в своих действиях или руководить ими, что это состояние ослабляет ее способность руководить своими действиями 2. Юристы отмечают, что «расстройство, вызванное родами, есть изменение душевного состояния, которое имеет своим источником физиологические процессы, вызванные родами, которые ослабляют волю роженицы и ее сопротивление в отношении внешних и внутренних побуждений и тормозят полное проявление материнского инстинкта» 3. Однако оно не связано с психическим заболеванием, так как в этом случае встал бы вопрос о невменяемости матери. Особое психофизическое состояние является результатом лишь некоторых отклонений в психической деятельности субъекта, однако, в рамках ее4. У большинства беременных наблюдаются незначительные изменения со стороны настроения, обычно связанные с соматическими нарушениями. В некоторых случаях появляются ипохондрические идеи, импульсивность, навязчивые состояния5. Также у женщин, особенно во второй половине беременности, происходят характерные психологические изменения, связанные с динамикой физиологических процессов в организме. Смена гормонального фона, повышение уровня прогестерона и спад уровня эстрогена ведет к понижению общего иммунитета и эмоционального состояния будуСм.: Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – № 8. – С. 13. 2 См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 90. 3 Там же. – С. 80. 4 См. там же. 5 См.: Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. – М., 1961. – С. 158–159. 1 163 щей матери. Женщины становятся более раздражительными, часто плачут. Отмечаются резкие перепады настроения, меняются вкусы и желания. Женщина принимает решения импульсивно, способность трезво мыслить у нее явно снижается1. Мы поддерживаем мнение М.А. Трясоумова в том, что в основе убийства матерью новорожденного ребенка, совершенного в условиях психического расстройства, не исключающего вменяемости, находятся определенные процессы, которые, в отличие от невменяемости, не являются болезнью2. Такое толкование логично вытекает из принятой законодателем дефиниции: если невменяемость – это такое состояние психики, при котором лицо не может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими вследствие хронического либо временного психического расстройства, либо иного болезненного (курсив мой. – Е.Г.) состояния психики, то, следовательно, расстройства, не исключающие вменяемость, относятся к психическим процессам, не являющимся болезненными, но одновременно не характеризующимся субъекта как психически нормального, однако позволяющего привлечь его к уголовной ответственности. А.Н. Попов отмечает, что «обстоятельства, вызвавшие состояние расстройства, не исключающего вменяемости, могут быть не сопряжены с беременностью и родами»3. В таком случае может возникнуть вопрос, почему составы с смягчающими обстоятельствами распространяются только на ст. 106 УК РФ, а не на все преступления, совершаемые женщинами? Е.В. Серегина, См.: Брутман В.И. Динамика психологического состояния женщин во время беременности и после родов / В.И. Брутман, Г.Г. Филиппова, И.Ю. Хамитова // Вопросы психологии. – 2002. – № 1. – С. 65; Брутман В.И. Влияние семейных факторов на формирование девиантного поведения матери / В.И. Брутман, А.Я. Варга, И.Ю. Хамитова // Психологический журнал. – 2000. – № 2. – С. 79. 2 См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 92. 3 Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 45. 1 164 не соглашаясь с коллегой, цитирует М.Н. Гернета: «Считаем в высшей степени непоследовательным применение к матери, убивающей в состоянии уменьшенной вменяемости ее ребенка, смягченных мер ответственности и обычных, если она в этом же состоянии совершает кражу, чтобы заплатить украденными деньгами за воспитание дитяти. Такая непоследовательность может быть устранена только внесением рассматриваемого нами психического состояния в число обстоятельств, ведущих к уменьшенной вменяемости при совершении какого-то ни было преступления»1. На первый взгляд логичность мысли великого ученого не вызывает сомнения. Однако безоговорочно, без учета произошедших в обществе, сознании и законодательстве изменений нельзя апеллировать этой фразой и приводить ее в качестве довода. Так, если лицо действительно совершает кражу в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости (имеется в виду именно расстройство, а не мотив совершения преступления – накормить ребенка), то на каком основании оно должно нести одинаковую ответственность с лицом, совершающим данное преступление при отсутствии каких-либо значимых изменений в психической деятельности, пусть и по этому же мотиву? Более того, ст. 60 УК РФ указывает, что лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается наказание с учетом положений Общей части уголовного закона, а также всех смягчающих обстоятельств. Д.В. Сирожидиновым высказана мысль о том, что постановления Общей части действующего УК об уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, универсальны, в связи с чем конструирование отдельных составов преступления с признаками субъекта, указанными в ст. 22 УК РФ, излишне, и существование в уголовном законе такого состава, как убийство матерью новорожденного ребенка в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, предЦит. по: Серегина Е.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты охраны жизни новорожденного ребенка: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 126. 1 165 ставляется неоправданным1. Однако если следовать логике указанных авторов, то из Особенной части УК следует убрать все составы преступлений, совершенных в состоянии аффекта, при превышении пределов необходимой обороны, так как в Общей части УК есть нормы, посвященные этим правовым институтам. По мнению И.Б. Степановой, вполне допустимо использовать категории Общей части при конструировании специальных составов преступлений в Особенной части УК, если законодатель считает, что эта степень общественной опасности преступления определенного вида и ответственность лиц, виновных в их совершении, не может быть определена в рамках санкций других (основных) составов преступлений2. А.Л. Карасова считает неоправданным включение признака ограниченной вменяемости в конструкцию ст. 106 УК РФ, полагая, «что его использование было бы оправданным только в том случае, если бы указанное состояние носило иное содержание, отличное от состояния, предусмотренного ст. 22 УК РФ. Поэтому такое ограниченное дублирование может вызвать лишь трудности и ошибки в правоприменительной практике, а кроме того оно не соответствует принципу равенства граждан перед законом, провозглашенному в УК РФ (статья 4 закона), поскольку ставит в неравное положение лиц, обладающих одинаковыми свойствами (изъянами) психики, но совершившими различные по своему характеру посягательства»3. Автор разделяет позицию идентичности состояния психического расстройства, не исключающего вменяемости, получившего свое законодательное закрепление в ст. 106 УК РФ и обозначенного в ст. 22 УК РФ, которой Цит. по: Степанова И.Б. Проблемы законодательного конструирования состава преступления // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы Второй Международной научно-практической конференции. – М., 2005 – С. 164. 2 См.: Степанова И.Б. Проблемы законодательного конструирования состава преступления. – С. 165. 3 Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 113. 1 166 придерживается ряд ученых, считающих, что по делам данной категории в таких случаях наказание назначается на общих основаниях, но суд вправе при наличии признаков, указанных в ст. 22 УК РФ, назначить одновременно и принудительное лечение1. Более того, такое состояние психики является основанием, относящим этот состав преступления к составам со смягчающими обстоятельствами. Мы соглашаемся с М.А. Трясоумовым в том, что в любом случае диагностика состояний, попадающих под совершение убийства матерью новорожденного ребенка в условиях психического расстройства, не исключающего вменяемости, должна основываться на заключении экспертов, психиатра и психолога2. Судебно-психиатрическая и судебно-психологическая экспертизы в общей классификации экспертных наук относятся к одному классу и рассматриваются в качестве пограничных родовых экспертных дисциплин. Это определено единой направленностью указанных наук на исследование особенностей психического функционирования человека. Поэтому предметом класса этих экспертиз является установление влияния особенностей психического состояния личности на качество отражения и регуляции поведения субъекта преступления3. Причем, по мнению автора, судебно-психиатрическая экспертиза должна предшествовать судебно-психологической. Последняя См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 2000. – С. 174; Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.П. Кашепов. – М., 2005. – С. 336; Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – М., 2002. – С. 139; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова и др.; Отв. ред. А.И. Рарог. – М., 2004. – С. 176; Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 97. 2 См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 97–98. 3 См.: Аврамцев В.В. Судебно-психологическая экспертиза физиологического аффекта: Практическое пособие / В.В. Аврамцев, Е.В. Васкэ. – Н. Новгород, 1998. – С. 11. 1 167 может проводиться только в тех случаях, когда первой установлено отсутствие у субъекта преступления психического заболевания1. М.А. Трясоумов считает, что временные промежутки, присущие указанному расстройству, должны являться обязательными признаками и не связываться с педиатрическим критерием окончания новорожденности. И, следовательно, совершение убийства новорожденного ребенка в условиях психического расстройства, не исключающего вменяемости, должно квалифицироваться по ст. 106 УК РФ в течение двух месяцев со дня родов 2. Однако законодатель уже в самом названии анализируемой нормы «убийство матерью новорожденного ребенка» закрепил, что данное преступное деяние может совершаться лишь в отношении новорожденного (курсив мой. – Е.Г.). Период в два месяца, предложенный М.А. Трясоумовым, не попадает ни под один из критериев новорожденности. И более того, неясно, почему ученый решил выбрать именно промежуток времени, равный двум месяцам? Умысел, его виды и формы применительно к ст. 106 УК РФ. В уголовно-правовой литературе сложилось мнение о том, что убийство матерью новорожденного ребенка может совершаться с прямым или косвенным умыслом3. Л.В. Сердюк считает, что умысел при убийстве матерью новорожденного ребенка всегда прямой1. Существует достаточное количество психологических методик, способствующих выявлению у личности тех или иных изменений в психике и зарекомендовавших себя в судебнопсихологических исследованиях – опросник MМPI, психодинамический тест, патохарактерологический диагностический опросник (ПДО) А.Е. Личко, тематический апперцептивный тест (ТАГ), тест Розенцвейга («метод рисуночной ассоциации»), опросник Айзенка и др. 2 См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 101. 3 См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 127; Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовноправовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан: Дис…канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – С. 54; Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и 1 168 При совершении убийства новорожденного ребенка с прямым умыслом мать осознает, что своими действиями (бездействием) создает опасность для жизни ребенка, предвидит возможность или неизбежность наступления его смерти и желает этого. Канавинским районным судом г. Н. Новгорода Р. признана виновной в убийстве новорожденного ребенка сразу же после родов и ей назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года с отбыванием в колонии. 7 мая 2005 года около 9 часов Р., находясь на 37 неделе беременности в процессе распития спиртных напитков с неустановленными следствием лицами, родила жизнеспособного ребенка женского пола. Имея преступный умысел на убийство своего новорожденного ребенка, предвидя, что в результате ее действий может наступить смерть ребенка и желая ее наступления., Р. засунула в ротовую полость ребенка вату, а нос зажала пальцами. Затем удостоверившись в смерти новорожденного ребенка, высунула вату изо рта, положила труп в полиэтиленовый пакет и выбросила его в мусорный контейнер. Р. не находилась в шоковом или психотравмирующем состоянии, ее действия были направлены на убийство ребенка, а затем на избавления от трупа. Как показали следственные действия, ситуация беременности не принимала у Р. психотравмирующий характер задолго до родов, так как она знала примерный срок родов2. При косвенном умысле мать предвидит лишь возможность причинения смерти, не желает этого, но сознательно допускает либо относится к этому безразлично. То есть в первом случае преступный результат является единственной целью либо необходимым средством для достижения какой-либо другой цели, в то время как во втором мать лишь допускает наступление смерти либо относится к данному исходу безразлично. Убийство новорожденного с косвенным умыслом характерно, по мнению М.А. Трясоумова, для криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 104–105; Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – С. 29; Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 67. 1 См.: Сердюк Л.В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование. – М., 2002. – С. 191. 2 См.: Архив Канавинского районного суда г. Н. Новгорода, 2005, д. № 121994. 169 тех случаев, когда мать, с целью избавиться от ребенка, оставляет его в местах, где его обнаружение и спасение мало вероятно, а также при неоказании первой медицинской помощи новорожденному при родах, когда возможность оказать такую помощь реально существует1. По нашему мнению, в данном аспекте следует затронуть вопрос о разграничении деяния, предусмотренного ст. 106 УК РФ со смежным составом – ст. 125 УК РФ «Оставление в опасности». Важно отличать убийство новорожденного, совершенное пассивным способом, от заведомого оставления без помощи лица в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению. Спорные вопросы возникают при так называемом подкидывании детей. Иногда подкидыши погибают, или их жизни угрожает реальная опасность. Так же как и убийство новорожденного матерью, которое в некоторых случаях может выполняться пассивным способом, данное преступное деяние характеризуется бездействием. Более того, отличие убийства при преступном бездействии от оставления в опасности по объективной стороне можно увидеть и в том, что в первом случае лицо использует неблагоприятные факторы для достижения преступного результата, а во втором виновная сознательно допускает их действие, безразлично относясь к возможным последствиям2. А.Н. Попов считает, что различия рассматриваемых составов необходимо искать в субъективной стороне3, в умысле. Сложность выявления субъективной стороны в преступном бездействии заключается в том, что субъект причиняет вред не своими активными действиями, а использует для дости- См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 103. 2 См.: Власов Ю. Отграничение убийства и умышленного вреда здоровью, совершенных путем бездействия, от оставления в опасности // Уголовное право. – 2008. – № 2. – С. 21. 3 См.: Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 54. 1 170 жения третьи силы. Такое обстоятельство делает проблематичным установление прямого умысла по отношению к наступлению вредных последствий, который позволяет определить непосредственный объект посягательства. При убийстве новорожденного возможен как прямой, так и косвенный умысел по отношению к последствиям. Его направленность можно определить исходя из объективной вероятности предвидения субъектом наступления определенных последствий. Это может показать анализ окружающей обстановки, фактор времени и наличие у субъекта возможности действовать для устранения грозящей опасности. Окружающая обстановка показывает характер опасности для жизни и здоровья потерпевшего и позволяет предвидеть естественное развитие неблагоприятных факторов, а также последствия, которые могут закономерно наступить при естественном развитии событий. Если обстановка совершения деяния позволяет конкретно предвидеть наступление смерти или вреда здоровью (как правило, в течение небольшого отрезка времени), то бездействие субъекта следует рассматривать как посягательство на жизнь или здоровье. В отличие от убийства, субъективная сторона которого подразумевает осознание возможности и(или) неизбежности наступления общественно опасных последствий и желание этого, при оставлении в опасности прямой умысел наличествует только по отношению к невыполнению обязанности заботы или оказанию помощи и отсутствию желания наступления вредных последствий1. Таким образом, при оставлении в опасности умысел направлен на то, чтобы «отделаться» от ребенка, не лишая его жизни. Более того, женщина в этом случае надеется, что кто-то позаботится о ребенке, оставляя его в таком месте, где его найдут с большой вероятностью. При убийстве же, во-первых, единственный выход из ситуации – это прекращение жизни рожденного ее ребенка, а во-вторых – при совершении преступного деяния пассивным способом у матери нет стремления «подСм.: Власов Ю. Отграничение убийства и умышленного вреда здоровью, совершенных путем бездействия, от оставления в опасности // Уголовное право. – 2008. – № 2. – С. 22. 1 171 бросить ребенка», и, как правило, жертву оставляют в таком месте либо помещают в такие условия, в которых вероятность остаться живым либо быть обнаруженным минимальна. В настоящее время, как представляется, наиболее спорным является вопрос о моменте возникновения умысла на убийство новорожденного ребенка и влиянии этого момента на квалификацию деяния1. В теории и судебной практике различают умысел, заранее обдуманный, и умысел внезапно возникший. При этом считается, что заранее обдуманный умысел может возникнуть задолго до непосредственного совершения преступления, а внезапно возникший умысел формируется в ситуации совершения преступления в условиях конфликта и иных обстоятельств, способствующих совершению преступления2. В октябре 2008 года В., жительница села Сурулово Сосновского района Нижегородской области узнала о своей беременности, о чем рассказала своему супругу Н. В октябре 2008 г. В. узнала о своей беременности, о чем рассказала своему супругу Н. Поскольку беременность не была запланированной, учитывая, что у них уже есть четверо детей, и в связи с затруднительным материальным положением, В. и Н. посчитали, что очередной ребенок им не нужен, и решили избавиться от ребенка путем его убийства сразу после родов. В ночь с 04 на 05 декабря 2008 г., В. в туалете своей квартиры родила живого младенца женского пола. Во время родов позвала Н.,, который помог ей перерезать пуповину ножницами. После этого, убедившись, что новорожденный ребенок является жизнеспособным, Н. умышленно, с целью убийства, завернул ребенка в одеяло, сначала положил его на полу в ванной комнате, а затем отнес в неотапливаемый подпол квартиры, где оставил его. Осознавая, что ребенок находится в неотапливаемом подполе квартиры в холодное время года, от чего может наступить его смерть ,Н. стал ожидать наступления смерти новорожденного, при этом периодически спускался в подпол и Подтверждением необходимости законодательного разрешения этой проблемы является зарубежный опыт, в частности Нидерландов (см. приложение 2). 2 См.: Лунеев В.В. Субъективное вменение. – М., 2000. – С. 39–40; Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. – М., 2005. – С. 43. 1 172 проверял наступление смерти ребенка. Убедившись в смерти ребенка, Н. переложил его в картонную коробку, после чего оставил в подполе с целью дальнейшего захоронения1. Ю.М. Антонян на этот счет пишет: «Если ребенка убивают сразу после рождения, это почти во всех случаях (и автоматически) считается для матери смягчающим обстоятельством. А то, что она иногда готовится к этому за много дней до родов, не всегда получает адекватную оценку» 2. Данный аспект не нашел своего законодательного закрепления, и не существует однозначной для правоприменителя позиции при разграничении деяний по времени возникновения умысла. Так, В.И. Ткаченко, С.В. Бородин считают, что если убийство новорожденного – результат заранее обдуманных действий, то оно должно квалифицироваться как убийство без смягчающих обстоятельств3. 8 августа Сахалинский областной суд в закрытом судебном заседании вынес обвинительный приговор в отношении 20-летней Г. и 24-летнего С., проживающих совместно в гражданском браке и имеющих общего двухлетнего ребенка, признав их виновными в совершении умышленного убийства своего новорожденного сына и назначив наказание в виде лишения свободы на срок девять и двенадцать лет соответственно с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Ночью 9 декабря 2007 года Г., находясь в своей квартире, родив доношенного, жизнеспособного, зрелого мальчика без каких-либо уродств и пороков развития, совместно со С. решили избавиться от ребенка, поскольку, по их мнению, содержание двоих детей явится тяжким бременем для финансового благосостояния семьи. С этой целью С. при помощи полотенца и шнурка от обуви удушил мальчика, а труп закопал во дворе дома. Орган предварительного следствия инкриминировал указанным лицам совершение особо тяжкого преступления, а именно отцу – убийство ребенка, находящегося в беспо- См.: Архив Нижегородского областного суда. 2009, д. № 265226. Цит. по: Сердюк Л.В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование. – М., 2002. – С. 181. 3 См.: Ткаченко В.И. Квалификация преступлений против жизни и здоровья по советскому уголовному праву. – М., 1977. – С. 59. 1 2 173 мощном состоянии, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса РФ, матери – ч. 5 ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ1. Аналогичной позиции придерживается В.Ю. Касторнова, полагая, что убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов позволяет относить к ст. 106 УК РФ убийство, к которому мать не готовится заранее, то есть умысел должен быть только внезапно возникший 2. Если мать заранее готовится к убийству, то данное условие не может служить основанием к отнесению данного преступного деяния к составу со смягчающими обстоятельствами3. По мнению Э.Ф. Побегайло, оценка такой предумышленности должна быть дифференцированной4. В тех случаях, когда она свидетельствует о низменности мотивов, особой расчетливости, хладнокровии женщины, совершающей убийство новорожденного ребенка, о стойкости ее антиобщественной направленности, ответственность должна наступать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Такое решение проблемы представляется наиболее актуальным в случаях квалификации посягательства на жизнь новорожденного по признаку во время или сразу же после родов. В противном случае, все без исключения посягательства будут квалифицироваться как привилегированные5. М.А. Трясоумов и Л.В. Сердюк придерживаются позиции, что обнаружение умысла еще до родов не должно повышать общественную опасность данного преступления, а значит, изменять квалификацию содеянного. При заранее обдуманном умысле между возникновением намере- См.: www.regnum.ru/news/1038116.html См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. – М., 2005. – С. 270. 3 См.: Касторнова В.Ю. Уголовно-правовая характеристика и криминологический анализ убийства матерью новорожденного ребенка: Автореф. дис… канд. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 16; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; Науч. ред. А.С. Михлин. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2004. – С. 237. 4 См.: Побегайло Э.Ф. Проблемы уголовной политики в сфере обеспечения безопасности жизни граждан (законотворческий аспект) // Уголовное право. – 2001. – № 1. – С. 38. 5 См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 127. 1 2 174 ния совершить убийство новорожденного и его реализацией есть определенный продолжительный промежуток времени, который, однако, «свидетельствует о сомнениях и терзаниях беременной женщины». При объяснении своей точки зрения они опираются на присутствие эндокринно-соматических и психофизиологических изменений в организме беременной женщины. Учитывая это, совершенно недопустимо считать, что заранее возникший умысел на убийство новорожденного обладает большой общественной опасностью и должен влиять на квалификацию содеянного1. Имеет место и мнение, что возникновение замысла на лишение жизни ребенка до родов, не влияя на квалификацию, должно сказываться на избрании судом наказания2. Так, А.Л. Карасова3 считает, что проявившееся и длительное время существовавшее намерение совершить убийство новорожденного ребенка в ряде случае свидетельствует о большой общественной опасности по сравнению с совершением аналогичного преступления с внезапно возникшим умыслом4. Действующая редакция ст. 106 УК РФ ставит в один ряд женщин, лишивших жизни новорожденных детей, которые заранее готовились к совершению данного деяния, продумывали условия, приискивали средства и ору- См.: Сердюк Л.В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование. – М., 2002. – С. 191; Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 104–105. 2 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.А. Чекалин; Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова – М., 2006. – С. 329; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. – М., 2005. – С. 292; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. – М., 2005. – С. 272. 3 См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 127. 4 Это обстоятельство учтено в уголовном законе Голландии, который разграничивает убийство матерью новорожденного при наличии умысла на убийство, возникшего в момент родов или сразу же после них, и убийство ребенка матерью с умыслом, сформировавшимся задолго до родов. Квалификация происходит по двум разным составам (ст. 290 и 291УК Голландии) со сроками наказания соответственно до 6 и до 9 лет тюремного заключения. 1 175 дия совершения преступления, и тех, кто совершил его в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости. Принцип справедливости гласит, что наказание должно быть справедливым и при его назначении необходимо учитывать все обстоятельства совершения преступления. Так почему же при квалификации данных преступных деяний не учитывается то обстоятельство, что женщина заранее готовится к совершению данного преступления, хотя Пленум Верховного Суда разъяснил, что при назначении наказания за убийство необходимо учитывать вид умысла1? В г. Тольятти суд приговорил женщину, убившую своего новорожденного ребенка, к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком два года. Местная жительница, будучи беременной, приняла решение избавиться от новорожденного, поскольку не желала содержать и воспитывать его. В результате 27 мая 2007 года она родила мальчика, которого практически сразу после рождения бросила в лесу, в полиэтиленовом пакете. Эксперты, исследовавшие обнаруженное тело ребенка, выяснили, что он умер от переохлаждения2. Автор придерживается позиции, согласно которой время возникновения умысла имеет значение и является основанием разграничения состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, от убийства (ст. 105 УК РФ). С учетом высказанной авторской позиции относительно некорректности включения в состав уголовно-правовой нормы такого криминообразующего признака, как психотравмирующая ситуация, и закрепления в качестве элемента объективной стороны лишь времени совершения преступления (во время или сразу же после родов) в обязательной совокупности с субъективным – состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости, следует, что убийство матерью новорожденного ребенка может совершаться лишь с внезапно возникшим умыслом. Наличие состояния психи- См.: Постановление № 1 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 февраля 1999 года «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999. – № 3. – С. 5. 2 См.: http://top.rbc.ru/ 1 176 ческого расстройства, не исключающего вменяемости, на момент совершения преступления логически исключает заранее возникший умысел. Применительно к субъективной стороне состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ определенный интерес представляет вопрос о квалификации данного общественно опасного деяния, при котором смерть новорожденному ребенку причинена по неосторожности1. Разграничительным критерием в данном случае должна выступать форма вины. Труп двухнедельного мальчика с признаками насильственной смерти был обнаружен в одном из домов в селе Волынщино вечером 3 августа 2008 года. Как выяснено в ходе следствия, родители ребенка не работали, злоупотребляли спиртным. После употребления спиртных напитков женщина положила рядом с собой на кровать новорожденного и после кормления его грудью заснула. Будучи в состоянии опьянения, она вследствие преступной самонадеянности не предприняла мер к избежанию трагедии и, неосторожно повернувшись во сне, сдавила сына своим телом. В связи с установленными обстоятельствами Е., 1978 года рождения, предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 109 (причинение смерти по неосторожности) УК РФ, предусматривающей наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет. Расследование данного уголовного дела завершено, и оно направлено в суд для рассмотрения2. По мнению А.Н. Попова, уголовная ответственность в подобных случаях должна быть исключена3, поскольку женщина во время или сразу же после родов находится исключительно в ненормальном психическом состоянии, обусловленном состоянием ее организма и расстройством нервной системы, что мешает ей адекватно воспринимать и оценивать действительность4. Аналогичную позицию занимает М.А. Трясоумов и ряд других уче- Статья 125 УК Болгарии непосредственно в самой норме содержит указание на безнаказанность матери, которая по неосторожности причинила смерть своему ребенку в процессе родов или сразу же после его рождения (см. приложение 2). 2 См.: www.regnum.ru/news/1088767.html 3 В УК Болгарии имеется специальная норма, устанавливающая ненаказуемость матери, которая по неосторожности причинит смерть своему недоношенному или только что родившемуся ребенку (ст. 132). 4 См.: Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 53. 1 177 ных1. Н.И. Загородников предлагает неосторожное причинение смерти матерью своему новорожденному ребенку рассматривать как неосторожное убийство вообще, отмечая при этом, что данные деяния обладают низкой степенью общественной опасности, и поэтому, «учитывая все обстоятельства дела, может оказаться более правильным ограничиваться условным осуждением»2. Причинение смерти новорожденному ребенку матерью во время родов или вскоре после них, особенно если роды наступают преждевременно и без посторонней помощи, представляет собой деяние, которое может быть обусловлено неопытностью матери, ее особым состоянием. Все это свидетельствует о низкой степени общественной опасности подобного рода поступков. Как считает Л.В. Сердюк, убийство роженицей своего ребенка по неосторожности не должно охватываться ст. 106 УК РФ. Здесь должно иметь место лишь «моральное осуждение»3, по причине того, что иногда роженица не может предотвратить смерть ребенка, так как сама находится в обморочном состоянии. Некоторые ученые ставят также и вопрос о наличии у матери знаний и умений оказать помощь ребенку, так как меры по оживлению ребенка требуют специальной подготовки4. Однако, по нашему мнению, такой подход и «моральное осуждение» не способствуют и, более того, противоречат решению одной из основных задач уголовного закона – охрана прав человека (в данном случае права новорожденного ребенка на жизнь). Норма, предусматривающая причинения смерти по неосторожности, и так дает основания, исходя из своей См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 107–108; Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – М., 2002. – С. 140; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; Науч. ред. А.С. Михлин. – М., 2008. – С. 177. 2 Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному законодательству. – М., 1961. – С. 160–161. 3 Сердюк Л.В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование. – М., 2002. – С. 191. 4 См.: Сердюков М.Г. Судебная гинекология и судебное акушерство. – М., 1964. – С. 155; Бодяжина В.И. Акушерство. – М., 1975. – С. 430. 1 178 логической сущности, привлекать к уголовной ответственности на смягченных основаниях. Полное же освобождение от уголовной ответственности при неосторожном причинении смерти новорожденному матерью ставит под сомнение принцип гуманизма, обеспечивающий безопасность человека (ст. 7 УК РФ). Автор соглашается с Н.И. Загородниковым, А.Н. Красиковым, Е.В. Серегиной1 в том отношении, что в случае неосторожного причинения смерти новорожденному мать должна отвечать по ст. 109 УК РФ2. Следует отметить, что законодатели ряда стран ближнего зарубежья разрешили данную ситуацию с помощью конструкции самого названия уголовно-правовой нормы, сформулировав ее как «Умышленное убийство матерью…»3. Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал указание судам при назначении наказания за убийство (и в частности, совершенное в отношении новорожденного ребенка) учитывать мотивы и цели4. Приговором Южно-Сахалинского городского суда за убийство своего новорожденного ребенка 19-летняя жительница Сахалинской области Д. осуждена к одному году лишения свободы. 3 апреля в областном роддоме Д. рожден доношенный и жизнеспособный ребенок, без патологий, женского пола, весом 3 300 г. 6 апреля в палате, где мать находилась с ребенком, после его кормления был обнаружен труп девочки. В ходе судебномедицинского вскрытия эксперт пришел к выводу, что смерть ребенка являлась насильственной, причиной ее стала асфиксия от сдавления грудной клетки и живота. Мать ре- См.: Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. – Саратов, 1999. – С. 46; Серегина Е.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты охраны жизни новорожденного ребенка: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 113. 2 См.: Грубова Е.И. Субъективная сторона убийства матерью новорожденного ребенка // Следователь. – 2008. – № 12(128). – С. 2–5. 3 См.: Уголовный кодекс Азербайджанской Республики. – ст. 121; Уголовный кодекс Грузии. – ст. 112; Уголовный кодекс Туркменистана – ст. 104; Уголовный кодекс Республики Узбекистан. – ст. 99; Уголовный кодекс Украины. – ст. 117. 4 См.: Постановление № 1 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 февраля 1999 года «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999. – № 3. – С. 5–6. 1 179 бенка признала факт совершения убийства, мотивом которого, по ее словам, стало рождение не мальчика, как ожидала она и ее гражданский супруг, а девочки1. Некоторые авторы в своих научных работах делают попытки анализировать «особую природу, основу мотивов» убийств новорожденных 2. В частности, цитируются утверждения Л.И. Тиминой: «….мотивы специфичны, и особенностью их является то, что они не лишены низменного характера, и многие из них можно охарактеризовать как мотивы морального порядка»3. Москаленским районным судом Омской области вынесен приговор в отношении 30-летней Ю., признанной виновной по ст. 106 УК РФ, и назначено наказание виде 1 года 8 месяцев лишения свободы в колонии-поселении. В июле 2008 года беременная Ю., находясь в туалете своего дома, родила там здорового жизнеспособного ребенка, после чего выбросила его в выгребную яму, что повлекло смерть новорожденного. В судебном заседании Ю. вину в совершении преступления признала полностью, пояснив, что на данный поступок ее толкнула боязнь осуждения со стороны родителей и близких за рождение ребенка вне брака4. Безусловно мотивы совершения любого преступления должны выясняться, однако необходимо принимать во внимание и изменившиеся социальные условия, когда женщина имеет право на бесплатное ведение беременности либо ее бесплатной прерывание, и отказ от ребенка в родильном доме уже не является столь морально осуждаемым, как это было в конце прошлого столетия. Вопрос о мотивах является смежным с рассуждениями о причинах совершения преступного деяния, что дает основания затронуть данный аспект в главе, посвященной криминологической составляющей. См.: www.regnum.ru/news/811312.html Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 108. 3 Тимина Л.И. Спорные вопросы квалификации детоубийства // Труды ВЮЗИ. – М., 1972. – Т. 60. – С. 143. См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 109. 4 См.: www.regnum.ru/news/1096847.html 1 2 180 Исходя из вышеизложенного и проанализировав научные изыскания в данной области, мы соглашаемся с тем, что процесс родов, безусловно, оказывает на психику особое влияние и предъявляет к ней повышенные требования. Психотравмирующие ситуации, тяжелые жизненные обстоятельства, возникающие в период беременности, могут спровоцировать в совокупности с родовым процессом и психические расстройства различной тяжести, в том числе расстройства, не исключающие вменяемости. Этот факт и является смягчающим вину обстоятельством и поводом отнесения состава убийства матерью новорожденного ребенка к составам со смягчающими обстоятельствами. Однако, по мнению автора, указанные обстоятельства необходимо учитывать лишь в ранний послеродовый период. Причем необходимо задействовать (что представляется вполне логичным) темпоральные интервалы, применяемые в акушерстве. Применение нескольких критериев, определяющих период новорожденности1 в различных областях науки (судебная медицина, акушерство, педиатрия, психология, юриспруденция), позволяет достаточно вольно толковать временные интервалы, под которые могут попадать насильственные действия матери, причиняющие смерть ее новорожденному ребенку. Также следует заметить, что ученые, говоря об «особом психофизиологическом состоянии матери в момент беременности и родов»2 либо считая роды «исключительной катастрофой и революцией для организма женщины»3, не указывают тот факт, что и беременность, и роды, и послеродовый процесс являются естественными физиологическими процессами, заложенными природой и сопровождающими человека (в нашем случае – женСудебно-медицинский – 1 сутки с момента рождения, акушерский – 7 суток, педиатрический – 28 дней. 2 См.: Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – С. 101; Кругликов Л.Л. Преступления против личности. – Ярославль, 1998. – С. 29; Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1974. – С. 88. 3 Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 56. 1 181 щину) на протяжении всей истории существования человечества. И относить убийство новорожденного матерью к составу со смягчающими обстоятельствами только из-за того, что женщина находится в родовом процессе или под его влиянием, противоречит логике, так как этот процесс является заложенным природой в организм женщины. По мнению автора, под квалификацию по данной статье должно попадать лишь деяние, совершенное женщиной, находившейся в родовом процессе или в раннем послеродовом периоде, в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, которая в силу этого не могла в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими1. Субъект. Одним из обязательных элементов состава преступления является субъект преступления, которым признается лицо, совершившее запрещенное уголовным законом деяние и способное нести за него ответственность. Согласно ст. 19 УК РФ лицо, подлежащее уголовной ответственности, должно обладать тремя юридическими признаками: быть вменяемым физическим лицом, достигшим возраста привлечения к уголовной ответственности. Данные признаки являются обязательными, причем отсутствие любого из них делает лицо неподлежащим уголовной ответственности. Так, Канавинский районный суд г. Н. Новгорода признал В. невменяемой в отношении совершенного ей общественно опасного деяния, квалифицированного по ст. 106 УК РФ как убийство матерью новорожденного ребенка сразу же после родов, и постановил назначить В. принудительные меры медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением. 8 декабря 2004 года около 13 ч. В. 1982 г. р., будучи на 37 неделе беременности, находилась у себя дома, когда почувствовала начало физиологического процесса родов и Так, УК Дании (§ 238), УК Израиля (ст. 303) рассматривают как единый криминообразующий признак время совершения преступления (в течение или сразу же после родов) и состояние, вызванное как внешними, так и внутренними обстоятельствами (см. приложение 2). 1 182 у нее начали отходить воды. В. зашла в ванную данной квартиры, где самостоятельно без посторонней помощи родила живорожденного и жизнеспособного ребенка мужского пола. После окончания родов В., поместив кричащего ребенка в унитаз, набрала в ведро холодной воды, куда положила своего новорожденного таким образом, что он оказался целиком в холодной воде, и держала его под водой около 10 мин., после чего, удостоверившись в смерти мальчика, положила тело новорожденного ребенка в черный полиэтиленовый пакет из-под мусора. Далее с целью сокрытия следов совершенного деяния, запрещенного уголовным законом – убийства, В. замыла следы крови в ванной, оделась и вынесла пакет с находившимся в нем трупом своего новорожденного ребенка к мусорным контейнерам. Согласно заключению стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, проведенной в ходе предварительного расследования, В. обнаруживает признаки психического расстройства в форме шизофрении непрерывного течения с выраженными расстройствами в эмоционально-волевой сфере, что лишает ее способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В период совершения инкриминируемого ей деяния она обнаруживала признаки вышеуказанного психического расстройства, не могла осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими1. Нижегородский районный суд г. Н. Новгорода определил освободить Ч. от уголовной ответственности и применить к ней принудительные меры медицинского характера в виде помещения в психиатрическую больницу общего типа с обычным наблюдением, основываясь на заключении акта судебно-психиатрической экспертизы № 54 от 18 февраля 2007 года, признавшего Ч. невменяемой и неспособной осознавать в момент совершения преступления фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. 13 января 2000 года у Ч,. будучи беременной и находившейся у себя дома, начался родоразрешительный процесс, закончившийся рождением жизнеспособного ребенка мужского пола. Оборвав руками пуповину, Ч., имея цель – убийство новорожденного ребенка, считая для себя его рождение нежелательным, завернула ребенка в предмет одежды, положила его в полиэтиленовый пакет. Затем выйдя на лестничную площадку своего этажа, выбросила пакет с новорожденным младенцем в мусоропровод. От полученных в результате действий Ч. телесных повреждений, вызвавших причинение тяжкого вре- 1 См.: Архив Канавинского районного суда г. Н. Новгорода, 2005, д. № 88898. 183 да здоровью по признаку опасности для жизни, новорожденный ребенок скончался в больнице1. Исходя из логического толкования диспозиции ст. 106 УК РФ субъектом данного преступления является мать ребенка. Понятие «мать» ассоциируется обычно с фактом рождения женщиной ребенка, его вскармливания и воспитания. Однако в современных условиях все большее распространение получает институт суррогатного материнства (лат. ventrem locare – сдача чрева внаем), дающий возможность, женщине, которая сама не может выносить беременность и родить ребенка в силу физических особенностей или медицинских показателей, с помощью вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ)2 стать матерью3. Разделяют два вида суррогатного материнства – традиционное, когда яйцеклетка суррогатной матери оплодотворяется спермой биологического отца, и гестационное – когда суррогатная мать не имеет биологической связи с вынашиваемым ею ребенком. Первый вид в России практически нереализуем, так как в ст. 163 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» говорится только о процедуре экстракорпорального оплодотворения (ЭКО); согласно положению ч. 4 ст. 51 Семейного кодекса РФ суррогатной матерью является женщина, которой имплантирован эмбрион другой женщины в целях его вынашивания. Генетические родители при этом могут претендовать на юридический статус родителя лишь в том случае, если суррогатная мать дала согласие на их запись в таком качестве. При этом, следуя букве закона (ч. 4 ст. 51 Семейного кодекса), согласие на запись См.: Архив Нижегородского районного суда г. Н. Новгорода, 2000, определение № 1-634/200. 2 ВРТ – это методы терапии бесплодия, при котором отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне организма. 3 В Российской Федерации суррогатное материнство регламентируется Семейным кодексом (ст. 51–52); Основами законодательства РФ об охране граждан от 22 июня 1993 года № 5487-1 (ст. 35 «Искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона»); Законом РФ «Об актах гражданского состояния» от 15 ноября 1997 года № 143-ФЗ (ст. 16); приказом Минздрава РФ от 26 февраля 2003 года № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» (зарегистрировано в Минюсте 24 апреля 2003 г. № 4452). 1 184 генетических родителей суррогатная мать должна подтвердить после рождения ребенка. Если она отказывается передать генетическим родителям ребенка, тогда ее могут записать в качестве матери рожденного ее ребенка. Таким образом, в семейном законодательстве России закрепляется (при суррогатном материнстве) принцип признания в противовес принципу происхождения. Суррогатная мать, как правило, не имеет желания стать матерью в обычном смысле, а соглашается вынашивать ребенка в своем организме по соображениям материального или иного порядка. Для оказания услуг по поводу проведения репродуктивных операций заключается договор между медицинским учреждением и родителями-«заказчиками», поскольку такая операция является платной. Заключение письменного договора между суррогатной матерью и генетическими родителями также возможно, хотя и не обязательно. Если договор заключен, тогда его предметом должны быть отношения по поводу вынашивания ребенка с целью его последующей передачи генетическим родителям, обеспечения материальных интересов суррогатной матери. Нюансы семейно-правовых и гражданско-правовых отношений по поводу суррогатного материнства имеют принципиальное отношение к вопросам суррогатного материнства при убийстве матерью новорожденного ребенка. Существующая в Уголовном кодексе нормативная ситуация, по мнению Н.Г. Иванова, порождает лишь вопросы, нуждающиеся в оперативном анализе1. Так, он находит коллизию между семейным законодательством и уголовным в том отношении, что фактически женщина считается матерью с момента рождения, а юридически, согласно ч. 1 ст. 48 Семейного кодекса РФ, с момента установления рождения ребенка от матери органом записи актов гражданского состояния. Если женщина до записи ее в качестве матери совершает деяние, объективная сторона которого по своим признакам См.: Иванов Н.Г. Убийство суррогатной матерью новорожденного ребенка // Уголовное право . – 2005. – № 12. – С. 17. 1 185 попадает под действие ст. 106 УК РФ, то ее действия все равно необходимо квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как юридически женщина не имеет статус специального субъекта преступления (хотя имеет его фактически), следовательно квалификация по признакам либеральной нормы исключена. Статья 48 и ч. 4 ст. 51 Семейного кодекса РФ, как считает ученый, имеют принципиальное значение для установления уголовной ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка, представляют собой бланкетную основу определения материнства. Поэтому фактическое рождение ребенка еще не делает женщину матерью и, следовательно, исключает уголовную ответственность по признакам преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, за отсутствием специального субъекта преступления. А.Н. Красиков высказывает мнение, что по буквальному смыслу ст. 106 УК РФ суррогатная мать не может быть признана субъектом такого преступного деяния. Однако так как в диспозиции данной уголовноправовой нормы ничего не говорится об убийстве матерью своего1 новорожденного ребенка, то и суррогатная мать может быть субъектом этого преступления. Следует согласиться с предложениями некоторых ученых о том, что использование для определения субъектов в диспозиции несколько терминов («роженица», «родильница») 2 не будет способствовать единообраз- Подобная характеристика получила свое законодательное закрепление в уголовных законах ряда стран ближнего и дальнего зарубежья как непосредственно в названии уголовно-правовой нормы (Азербайджанская Республика, Республика Таджикистан, Эстонская Республика) либо в тесте диспозиции (Республика Казахстан, Литовская Республика, Латвийская Республика, Туркменистан, Республика Узбекистан, § 79 УК Австрии, ст. 120, 125 УК Болгарии, § 238 УК Дании, § 234 УК Норвегии, ст. 149 УК Польши, ст. 116 УК Швейцарии, ст. 3 УК Швеции). 2 См.: Касторнова В.Ю. Уголовно-правовая характеристика и криминологический анализ убийства матерью новорожденного ребенка: Автореф. дис… канд. наук. – Ростов-наДону, 2004. – С. 7; Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь. – Саратов, 1999. – С. 130; Шарапов Р. К вопросу о начале уголовно-правовой охраны жизни человека // Уголовное право. – 2005. – № 1. – С. 77. 1 186 ному пониманию таких терминов и, как следствие, однозначному применению этой нормы1. Исходя из вышеизложенного предлагаем заменить термин мать на термин женщина и изложить название статьи в следующей редакции «Убийство новорожденного ребенка». Анализ научных исследований по исследуемому вопросу позволил выявить, что в ряде случаев авторы, внося изменения в диспозицию статьи, характеризующую субъекта, оставляют без изменения название соответствующей нормы. Так, В.Ю. Касторнова, обосновывая мнение о замене термина «мать» на термин «роженица (родильница)», в новой редакции указывает название «Убийство матерью своего новорожденного ребенка»2, что вступает в логическое несоответствие с представленными доводами. На наш взгляд, субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, должна признаваться женщина, которая находится непосредственно в процессе родов или в послеродовом состоянии, независимо от того, является ли она генетической матерью и получила ли она юридический статус матери, так как основанием смягчения ответственности за совершение убийства новорожденного ребенка в обозначенный промежуток времени является ее психическое состояние. Н.Г. Иванов косвенно поднял вопрос о том, что развитие уголовного законодательства, его изменения должны учитывать достижения в области других наук. Так, при принятии Уголовного кодекса законодатель должен был спроецировать положения в соответствующий закон, касающиеся определения родительства при суррогатном материнстве, и дать соответствующие пояснения, что позволило бы более четко выполнять задачу Уголовного кодекса по охране прав человека (в нашем случае – права новорожСм.: Лысак Н.В. Некоторые спорные вопросы квалификации убийства матерью новорожденного ребенка // Российский следователь. – 2008. – № 18. – С. 17. 2 См.: Касторнова В.Ю. Уголовно-правовая характеристика и криминологический анализ убийства матерью новорожденного ребенка: Автореф. дис… канд. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 16–18. 1 187 денного ребенка на жизнь). Если развитие института суррогатного материнства параллельно затрагивает и вопросы квалификации деяний по ст. 106 УК РФ применительно к такому признаку состава, как субъект преступления, то для устранении возможных противоречий, которые могут породить трудности в практическом применении нормы, и с учетом сделанных выше выводов1 автор предлагает следующую редакцию соответствующей части диспозиции ст. 106 УК РФ: «Убийство женщиной рождаемого ею ребенка во время родов, а равно и рожденного ею ребенка сразу же после родов, совершенное в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, – наказывается….». Возраст. В науке уголовного права установлено, что главными признаками субъекта преступления являются возраст и вменяемость. Необходимость законодательного закрепления минимального возраста уголовной ответственности объясняется прежде всего тем, что возраст человека неразрывно связан с его способностью осознавать свои поступки и их последствия и руководить ими. Психологи считают, что понимание запретности и наказуемости преступлений, а также способность к сознательно-волевому контролю своих поступков формируется у ребенка значительно раньше 14 лет, что было учтено, например, законодательством ряда стран. Так, в Англии нижняя возрастная граница уголовной ответственности фиксирует возраст 10 лет2. Установление российским законодательством несколько завышенного возраста наступления уголовной ответственности в сравнении с тем, когда у человека уже появляется осознанность и регулирование поведения, объясняется соображениями гуманности. В основе этого лежит оценка интеллектуВ частности о том, что весьма спорным является действующая редакция статьи об убийстве новорожденного ребенка во время родов, так как в этот временной интервал потерпевшего нельзя относить к новорожденным. 2 См.: Спасенников Б.А. Возраст человека и уголовная ответственность // Экология человека. – 2000. – № 3. – С. 63. 1 188 ального и волевого моментов. Законодатель полагает, что по достижению 16-летнего возраста человек уже достигает такой степени формирования личности, при которой он способен осознавать фактический характер и общественную опасность своего поведения (интеллектуальный фактор) и осознанно принимать решения, выбирать вариант поведения и в достаточной мере руководить им (волевой компонент). Действующим Уголовным кодексом РФ определено два минимальных возрастных предела уголовной ответственности: общий – с 16 лет и особый (пониженный) – с 14 лет. Содержательная сторона данного шага понятна – это сделано в отношении преступлений, общественная опасность которых осознается гораздо раньше, чем в 14-летнем возрасте. Однако на особом положении находятся составы преступлений со смягчающими обстоятельствами, к которым относится и интересующая нас норма. Проблема здесь заключается в том, что уголовная ответственность за преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, возможна только с 16-летнего возраста, а фактически способность к зачатию и соответственно рождению ребенка уже имеется и у 11–13-летних девочек по причине быстрого полового созревания и более раннего начала половой жизни, чем, например, их ровесниц прошлых десятилетий. В случае если роженица не достигла возраста 14 лет, проблем, с точки зрения уголовной ответственности, нет. Она не подлежит уголовной ответственности в силу недостижения необходимого для этого возраста. Но как быть, если мать, убившая своего ребенка, старше 14-ти, но младше 16-ти лет? Рассматриваемый нами состав преступления предусмотрен в специальном предписании по отношению к общей норме, которой в нашем случае является ст. 105 УК РФ «Убийство». Поэтому в соответствии с положениями, сформулированными законодателем в ч. 3 ст. 17 УК РФ, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, то ответственность наступает по специальной норме. Исходя из этого несовершеннолетние, не достигшие шестнадцатилетнего возраста, могут быть субъектами убийства (105 УК РФ), 189 ответственность же за деяния, предусмотренные ст. 106 УК РФ, исключается. По мнению ряда ученых, пятнадцатилетние лица могут подлежать уголовной ответственности в случае совершения ими деяний, содержащих признаки преступлений со смягчающими составами, по общей норме, поскольку отсутствие признаков специальной нормы влечет применения общей1. Здесь, как представляется, имеет место законодательный пробел, так как в этом случае несовершеннолетний будет подвергаться более строгому наказанию, чем взрослый. Так, 14-летней женщине, лишившей жизни своего новорожденного ребенка грозит лишение свободы от восьми до двадцати лет, а 16-летней – лишь до пяти лет. В этом случае, нарушается принцип справедливости, так как исходя из смысла главы 14 УК РФ «Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» ясно, что за совершение подобных деяний несовершеннолетние не могут подвергаться более строгим мерам ответственности, чем взрослые. Так, А.Н. Красиков прямо указал: «Согласно закону субъектом рассматриваемого состава преступления может быть мать-роженица, родильница, достигшая 16-летнего возраста. Совершение убийства новорожденного роженицей (родильницей), не достигшей 16летнего возраста, не содержит состава названного преступления»2. Аналогичного мнения придерживается и С.В. Тасаков3. И, следовательно, если лицо не может быть привлечено к ответственности за преступление со смягчающими обстоятельствами в силу недостижения необходимого для этого возраста, то тем более оно не может быть привлечено к уголовной ответственности за квалифицированный состав преступления. Выход из создавшейся См.: Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – С. 29; Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. – СПб., 2000. – С. 218. 2 Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. – Саратов, 1999. – С. 157. 3 См.: Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – С. 70. 1 190 ситуации предлагает Е.Б. Кургузкина – либо дополнением ч. 2 ст. 20 новым составом преступления, либо исключением из Уголовного кодекса ст. 106, и к ответственности привлекать по ст. 105 УК РФ с учетом всех смягчающих и отягчающих обстоятельств1. В связи с закреплением указанной нормы в уголовном законе возникли проблемы ее применения. В частности, не был решен вопрос квалификации деяния (убийство матерью новорожденного ребенка), совершенного в соисполнительстве, и установления возраста привлечения лица к ответственности (законодательное закрепление возраста, на взгляд автора, нарушает основной уголовно-правовой принцип – принцип справедливости). Так, в соответствии с ч. 2 ст. 34 УК РФ соисполнители отвечают по статье Особенной части УК РФ за преступление, совершенное ими совместно, без ссылки на ст. 33 УК РФ. В нашем случае это невозможно, так как субъект преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, – специальный. Им может быть только женщина, родившая ребенка. Следовательно, соисполнитель несет ответственность по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ «Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии». Таким образом, если соисполнителем и исполнителем преступления являются лица, достигшие 14-летнего, но не достигшие 16-летнего возраста, то первый (соисполнитель) отвечает за совершение особо тяжкого преступления, а вопрос привлечения в уголовной ответственности второго (исполнителя) спорный, не однозначный для квалификации и точно не урегулированный уголовным законом. Если же участниками названного деяния являются лица, достигшие 16 лет, то исполнитель привлекается к ответственности по ст. 106 УК РФ за преступление средней тяжести, а соисполнитель за выше указанное особо тяжкое преступление – по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Принцип справедливости, закрепленный в ст. 6 УК РФ, гласит, что наказание, применяемое к лицу, совершившему преступление, должно быть См.: Кургузкина Е.Б. Убийство матерью новорожденного ребенка: природа, причины, предупреждение. – Воронеж, 1999. – С. 23. 1 191 справедливым, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления. Другими словами, исходя из логического толкования степень общественной опасности деяния, совершенного соисполнителем, превышает аналогичную степень опасности действий, совершенных матерью новорожденного. По нашему мнению, такое противоречие может быть устранено путем дополнения ч. 2 ст. 20 УК РФ новым составом преступления «Убийство матерью новорожденного ребенка». С точки зрения некоторых ученых, предложения о снижении возраста уголовной ответственности в связи с акселерацией неприемлемы1. Для других представляется нежелательной и противоположная позиция об инфантильности россиян. Установление возрастных пределов субъектов преступлений само по себе играет роль фактора, влияющего на формирование правосознания подростков, на их способность оценивать собственное поведение с позиции недопустимости причинения существенного вреда интересам личности, общества и государства, и «золотой серединой» представляется закрепление единого минимального возраста уголовной ответственности, определяемого пятнадцатью годами2. Санкция. В научных исследованиях, посвященных анализу уголовноправовой нормы, предусматривающей наступление ответственности в случаях убийства новорожденного ребенка матерью, не последнее место должно быть отведено вопросу о содержании санкции за совершение указанного деяния. Особенно остро этот вопрос встает в свете изменений, внесенных Федеральным законом № 162 –ФЗ в ч. 6 ст. 88 УК РФ «Виды, наказаний, со- См.: Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному законодательству. – М., 1961. – С.33. 2 См.: Иванцова Н.В. Уголовно наказуемое насилие и признаки, его характеризующие // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. – Серия: Право. – 2003. – Вып. 1(6): Идея конституционализма в РФ и за рубежом и практика ее реализации. – С. 127–128. 1 192 вершаемых несовершеннолетними»1, закрепивших положение, согласно которому «наказание в виде лишения свободы не может быть назначено несовершеннолетнему осужденному, совершившему в возрасте до шестнадцати лет преступление небольшой или средней тяжести впервые…». Названная новелла УК «блокирует» предложения тех ученых, которые, одновременно предлагая установить возраст субъекта 14 лет, в качестве санкции закрепляют единственный вид наказания – лишение свободы сроком на пять лет и не учитывают вышеуказанные положения2. Таким образом, данная норма не позволяет сделать уголовно наказуемым насильственное лишение жизни новорожденного ребенка, совершенное женщиной в возрасте от 14 до 16 лет3. Некоторые из заявленных редакций не раскрывают санкцию уголовноправовой нормы, видимо соглашаясь с предложенной законодателем4. Таким образом, исходя их вышеизложенного мы предлагает изменить второе предложение ч. 6 ст. 88 УК РФ следующим образом: «…Наказание в виде лишения свободы не может быть назначено несовершеннолетнему осужденному, совершившему преступление небольшой тяжести впервые. Несовершеннолетнему осужденному, совершившему впервые преступление средней тяжести наказание в виде лишения свободы может быть признано условным». С учетом предложения о необходимости единовременного учета объективного (время совершения преступления) и субъективного (эмоциональное состояние) криминообразующих признаков при квалификации деяний по ст. 106 УК считаем вполне логичным смягчение наказания за деяние, предуСм.: Собрание законодательства РФ. – 2003. – № 50. – Ст. 4848. См.: Касторнова В.Ю. Уголовно-правовая характеристика и криминологический анализ убийства матерью новорожденного ребенка: Автореф. дис… канд. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – С. 7–8. 3 Аналогично в противоречие с положениями Общей части УК вступают ст. 112 УК РФ, ч. 2 ст. 214 УК РФ. 4 См.: Лысак Н.В. Некоторые спорные вопросы квалификации убийства матерью новорожденного ребенка // Российский следователь. – 2008. – № 18. – С. 18; Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 62. 1 2 193 смотренное основным составом, до трех лет лишения свободы, с одновременным установлением санкции за убийство двух и более рождающихся (рожденных детей) в виде лишения свободы сроком до пяти лет. Анализ изучения материалов как опубликованной, так и неопубликованной судебной практики позволил выявить некоторую тенденцию учета смягчающих обстоятельств при назначении наказания женщинам, лишившим жизни своих новорожденных детей. В июне 2008 года 22-летняя Н., жительница Республики Мордовии, без помощи врачей родила ребенка женского пола. Затем нанесла новорожденной несколько ножевых ранений, тело спрятав в сарае. Приговором суда женщина была признана виновной. Ей определено наказание в виде трех лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении. Суд учел наличие у обвиняемой несовершеннолетней дочери. В результате женщина получила отсрочку приговора до достижения ребенком 14 лет. Барабинский районный суд Новосибирской области признал виновной в убийстве новорожденного ребенка сразу же после родов 35-летнюю проводницу поезда «Анапа – Новокузнецк» О., которая во время рейса задушила скрученной из наволочки удавкой своего новорожденного ребенка, назначив наказание в виде лишения свободы сроком на 1,5 года с отбыванием в колонии-поселении. Приговор был смягчен ввиду наличия у виновной двух несовершеннолетних детей1. Законодатель указал как на смягчающее обстоятельство наличие детей у виновных, исходя из того, что последние нуждаются в постоянном уходе, который включает в себя физическое и (или) материальное обеспечение жизнедеятельности, воспитание. Если женщина не осуществляет должного ухода за своими малолетними детьми, то при назначении наказания нет необходимости учитывать данный факт как смягчающее обстоятельство. Для применения такого смягчающего обстоятельства, как наличие малолетних детей у виновного, исходя из буквального толкования п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ «Обстоятельства, смягчающие наказание», необходимо, чтобы у женщины было как минимум двое детей, не достигших 14-летнего возрас- 1 По материалам сайтов www.klopp.ru; www.regnum.ru/news/ 194 та, что в некоторых случаях игнорируется. Как нам представляется, следует в каждом конкретном случае подвергать внимательному изучению материалы дела и давать дополнительную аргументацию, обосновывать применение или неприменение к женщине, совершившей убийство новорожденного ребенка, этого смягчающего обстоятельства. Таким образом, на основании вышеизложенного мы предлагаем следующую редакцию ст. 106 УК РФ: «Статья 106. Убийство новорожденного ребенка 1. Убийство женщиной рождаемого ею ребенка во время родов, а равно и рожденного ею ребенка сразу же после родов, совершенное в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, – наказывается лишением свободы сроком до трех лет. 2. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные в отношении двух и более рождающихся либо рожденных детей, – наказываются лишением свободы сроком до пяти лет»1. В целях единообразного применения судами анализируемой нормы предлагается дополнить положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» рекомендациями по квалификации деяний, предусмотренных ст. 106 УК РФ; название Постановления изложить в следующей редакции «О судебной практике по делам об убийстве». В данном случае мы опираемся и основываемся на санкциях, установленных законодателем в ст. 107 УК РФ «Убийство, совершенное в состоянии аффекта», так как, по нашему мнению, данные составы схожи в субъективной составляющей состава – особом психическом состоянии субъекта. 1 195 § 3. Меры предупреждения убийства матерью новорожденного ребенка В структуре женской преступности убийство новорожденного ребенка занимает традиционно значительную долю, продолжая оставаться специфическим преступлением женщин. В целом доля совершаемых женщинами убийств новорожденных составляет в среднем 21,1% от числа преступлений, совершаемой этой категорией лиц1. Первые статистические данные датируются 1874 годом и касаются соотношения обвиняемых и осужденных за названное деяние женщин. Причем в 1874 году эти сведения были собраны всего по 51 окружному суду, а в 1906 году – по 98 окружным судам. Если в 1874 году на каждый окружной суд приходилось в среднем по 1,3 женщин обвиняемых и по 0,6 осужденных за детоубийство и оставление новорожденного без помощи, то в 1906 году при 98 окружных судах, даже игнорируя рост населения, мы должны получить 127 обвиняемых и 59 осужденных за эти преступления. В действительности же число обвиняемых 159, а цифра осужденных 35, то есть по 1,6 обвиняемых и по 0,3 осужденных на каждый окружной суд2. См.: Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировой криминологический анализ. – М., 1997. – С. 206. 2 См.: Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением в 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 68. 1 196 Таблица 1 Соотношение обвиняемых и осужденных женщин за детоубийство и оставление новорожденного без помощи Годы Обвиняемые Осужденные Годы Обвиняемые Осужденные 1874 65 29 1891 226 72 1875 78 30 1892 235 82 1876 75 22 1893 215 89 1877 77 21 1894 213 83 1878 59 22 1895 244 91 1879 106 36 1896 245 90 1880 125 44 1897 245 94 1881 117 25 1898 248 78 1882 124 24 1899 128 68 1883 136 36 1900 182 66 1884 166 55 1901 241 96 1885 135 36 1902 224 74 1886 190 60 1903 220 66 1887 202 83 1904 206 40 1888 180 48 1905 188 44 1889 211 75 1906 159 35 1890 194 71 1907 220 66 М.Н. Гернет приводит статистику, отражающую число женщин, обвиняемых, оправданных и осужденных за детоубийство в 1897 –1906 годах в России. Он отмечал, что «детоубийство и оставление без помощи новорожденного совершаются женщинами в России чаще, чем супругоубийства, род- 197 ственные убийства, и уступают по численности лишь оставлению в опасности, неоказанию помощи и сокрытию трупа»1. Таблица 2 Соотношение обвиняемых, оправданных и осужденных женщин за детоубийство и оставление новорожденного без помощи 1897 1898 1899 1900 1901 1902 1903 1904 1905 1906 245 248 128 182 241 224 220 206 188 159 за покушение 6 3 15 7 8 6 6 13 7 5 Оправданные за оконченное преступление, 151 170 60 116 145 150 154 166 144 124 за покушение 5 1 8 5 5 3 6 10 6 5 Осужденные за оконченное преступление, 94 78 68 66 96 74 66 40 44 35 за покушение 1 2 7 2 3 3 – 3 1 – Обвиняемые за оконченное преступление, Количество осужденных за детоубийство женщин в конце XIX – начале XX века не превышало ежегодно 100 человек и преимущественно сокращалось. Однако в России в это время действовал суд присяжных, который в большинстве случаев оправдывал женщин, и к ответственности привлекались только те из них, которые совершили убийство незаконнорожденного ребенка, то есть рожденного вне брака2. Появившаяся в середине 20-х годов судебная практика по данной категории уголовных дел показала, что количество осужденных в 1925 году составило См.: Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование. – М., 1911. – С. 53. 2 См.: Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование с приложением в 12 диаграмм. – М., 1911. – С. 54. 1 198 60 человек только в Московской губернии, в 1926 – 57, а в 1927 – 68. Удельный вес осужденных составил соответственно 12% в 1925 году, 14,5% – в 1926 и 16% – в 1927 году от общего количества числа осужденных за убийство1. С 1931 по 1934 год число осужденных уменьшилось на 41%. Если принять 1931 год за 100%, то можно наблюдать следующую картину: 1932 год – 96,9%, 1933 – 60%, 1934 – 59,4%2. Однако иначе обстояло дело в последующие годы, если принять 1935 год за 100%, то дальше развитие шло уже следующим образом: 1936 год – 193%, 1937 – 175%, 1938 – 140%, 1939 – 153%3. Таким образом, в связи с борьбой с абортами, усиленной в этот временной промежуток, показатели несколько выросли, однако в 1937 –1938 годах рост приостановился, и даже имело место новое снижение. Распределение осужденных по социальному составу отражало только сдвиги в социальной структуре общества: 1931 и 1932 годы давали наибольший процент осужденных единоличников; 1933–1936 годы, когда число единоличников среди населения уменьшилось, а число колхозников увеличилось, наибольший процент осужденных наблюдался среди последних. Процент осужденных рабочих от 18 до 29; процент служащих от 5 до 104. Наказания за него по сравнению с 20-ми годами XX века давались строже. Если в 1925–1927 годах к условному осуждению привлекалось 58,6% осужденных женщин, то наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет – 39,9%, а свыше этого – только 2,2%. В 1931 году четвертая часть осужденных приговаривалась условно, а другие три четверти почти поровну осуждались к лишению свободы и исправительным работам, в 1936 году осуждалось услов- Цит. по: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-наДону, 2003 – С. 161. 2 См.: Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность. – 1937. – № 8. – С. 60. 3 См.: Шаргородский М. Преступление против жизни и здоровья. – М., 1974. – С. 90. 4 См.: Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность. – 1937. – № 8. – С. 61. 1 199 но только 8%, к исправительным трудовым работам – 6%; основной же мерой наказания являлось лишение свободы – 85% осужденных женщин1. В 1956–1990 годах наибольшие колебания в уровне преступлений анализируемого вида наблюдались в конце 50 – начале 60-х и в конце 80 – начале 90-х годов. Если с 1957 по 1962 год отмечено наибольшее количество убийств новорожденных, то с 1981 по 1982 год их количество снижается2. Таблица 3 Динамика убийств матерью новорожденного ребенка Год 1956 1957 1958 1959 1960 1961 1962 1963 1964 1965 1966 1967 Абс. 724 927 – 887 835 783 731 679 627 575 523 497 Доля 7,5 7,8 – 7,9 5,9 5,3 5,1 5,1 4,8 4,2 3,7 3,7 Год 1968 1969 1970 1971 1972 1973 1974 1975 1976 1977 1978 1979 Абс. 490 494 489 514 438 454 438 432 400 381 328 416 Доля 3,4 3,4 3,2 3,3 2,9 2,9 2,6 2,5 2,2 2 1,6 2 Год 1980 1981 1982 1983 1984 1985 1986 1987 1988 1989 1990 Абс. 397 376 341 366 355 376 412 283 231 221 191 Доля 1,8 1,8 1,6 1,7 1,7 2 2,8 1,9 1,4 1 0,8 Существенные колебания отмечались и в дальнейшем. С 1991 по 1995 год темп роста убийств новорожденных составил 194%. В 1997 году было зарегистрировано 220 преступлений, в 1998 – 216. В последующие годы количество убийств матерью новорожденного ребенка существенно не увеличилось: в 1999 году – 251, в 2000 – 2313. Можно заметить, что в течение 90-х годов общее количество преступлений не возросло и находилось примерно на уровне середины 80-х годов, а по сравнению с серединой 50–60-х годов их ко- См. там же. – С. 63. См.: Лунеев В.В. Преступность ХХ века: мировые, региональные и российские тенденции. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2005. – С. 423–424. 3 См.: Власть: криминологические и правовые проблемы. – М., 2000. 1 2 200 личество значительно снизилось. Начало XXI столетия показало, что рост преступлений, направленных против новорожденных детей, остался приблизительно на том же уровне: в 2001 году зарегистрировано – 203 убийства, в 2002 – 204, в 2003 – 195, в 2004 – 212, в 2005 – 219, в 2006 – 172, в 2007 – 148. Некоторые ученые полагают, что представленная статистическая картина этого вида убийств неполно отражает современную криминальную ситуацию, так как необходимо учитывать высокую степень его латентности. Так, в 2001 году выявлено 130 лиц, совершивших указанное деяние, в 2002 – 103, в 2003 – 129, в 2004 – 130, в 2005 – 127, в 2006 – 118, в 2007 – 104. Поэтому масштабы скрытых насильственных преступлений, совершаемых в отношении новорожденных детей и направленных на прерывание их жизни, в точности неизвестны1. По мнению автора, для разработки эффективных средств предупреждения исследуемого нами преступного деяния (убийство матерью новорожденного ребенка) первоначально необходимо установить те внутренние убеждения, которые спровоцировали у женщины названный вид преступного поведения, иными словами, определить мотивы и причины. В уголовно-правовой литературе отмечается, что изучение мотивов преступного поведения всегда должно осуществляться в тесной связи с личностью преступника, их понимание всегда должно вытекать из понимания самой личности, ее сущности. Только подобный подход позволит вскрыть, почему данный мотив свойственен данному субъекту. Таким путем может быть осуществлен переход от констатации неспецифичности мотива только преступления к признанию его специфичности и закономерности для определенного конкретного человека. В качестве психологического явления мотивы не могут быть антисоциальными, поскольку это не более чем их внеш- См.: Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 162; Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – С. 3. 1 201 няя оценка, не раскрывающая их сути. При этом в каждом конкретном случае виновный знает, что конфликт его личных интересов и общества имеется и своими поступками он нарушает уголовно-правовые запреты, поэтому мотив в этом случае надо искать в том, в чем именно заключен для преступника смысл противоправных действий, что психологически он выигрывает, совершая их. Именно поэтому мотивом для преступного поведения субъекта является не ложно понятый интерес группы, общества, а определенная польза для себя. Следовательно, для виновного нет ложно понятых интересов, выступающих в качестве псевдосоциальных мотивов. Другими словами, преступник не ошибается в правовой и нравственной оценке указанных выше интересов, однако у него есть потребность утверждения, улучшения своего социального статуса, подтверждения своего социального бытия, наконец, страх быть низвергнутым или уничтоженным сложившейся в обществе системой. Последнее обстоятельство может в какой-то степени объяснить, почему определенная часть виновниц, подпадая под влияние окружающих их людей (в нашем случае – родителей, мужа), преступает закон, хотя по своим личностным характеристикам эти лица изначально не собирались становиться преступниками1. Причины, подтолкнувшие мать на совершение такого деяния условно можно разделить на общие и частные. К общим причинам можно отнести экономическую нестабильность в государстве, неопределенность в завтрашнем дне и прочее, к частным – психическое нездоровье родителей или родственников будущей матери, их низкий социальный или образовательный уровень и т. д. Совершение подобных преступлений свойственно женщинам, утратившим способность сознательного выбора и сознательной деятельности, потерявшим власть над своими См.: Эминов В.Е. Коррупционная преступность и борьба с ней: Учебное пособие / В.Е. Эминов, С.В. Максимов, И.М. Мацкевич. – М.., 2001. – С. 32. 1 202 страстями, отдавшимся на волю причинного детерминизма внутренней психики, исключив отсюда психическое влечение к будущему ребенку1. И.С. Федоров сделал попытку создать перечень необходимых для выяснения причин и условий, которые могли бы сыграть существенную роль в вопросе предотвращения убийств новорожденных своими матерями: – опасение огласки внебрачной беременности и сокрытие в связи с этим беременности и родов; – подстрекательство со стороны отца ребенка, родственников и других лиц: 28-летняя К. проживала в пустующем доме хутора Атамановка вместе с сожителем и двумя малолетними детьми – двух и трех лет. В сентябре 2006 года она забеременела от сожителя. О ее беременности узнали мать и сестра, которые потребовали сделать аборт, вследствие трудного материального положения. Понимая, что родственники не окажут помощи в воспитании ребенка, а сама она не сможет содержать троих детей и в то же время уже не может сделать аборт, К. решила родить ребенка, а затем совершить его убийство. В связи с этим обвиняемая не встала на учет в женской консультации, скрывая беременность от окружающих. В конце мая 2007 года, находясь дома, в туалете она тайно родила мальчика, который упал в выгребную яму, затем достала его и задушила, прикрыв ему рукой рот и нос. Родственникам и сожителю К. объявила, что ребенок родился уже мертвым. Впоследствии сожитель обвиняемой захоронил тело мальчика в огороде их домовладения2; – низкий культурный уровень и отсутствие необходимых медикосанитарных знаний, относящихся к предупреждению беременности, возможности производства аборта в лечебных учреждениях; – отсутствие необходимых правовых знаний о возможности получения социально-правовой помощи беременным женщинам и одиноким матерям, например, о праве поместить внебрачного ребенка в дом ребенка; См.: Аверичев И.А. К вопросу о типологии несовершеннолетних насильственных преступниц, совершивших детоубийство // Российский следователь. – 2007. – № 9. – С. 27–29. 2 См.: www.regnum.ru/news/886840.html 1 203 – недостатки в деятельности отдельных звеньев органов здравоохранения, выражающиеся в неоказании своевременной медицинской помощи и социально-правовой помощи по предупреждению беременности, производству аборта. Пример: В конце октября 2007 года в акватории Нижнетагильского городского пруда обнаружили пакет синего цвета, внутри которого находился труп новорожденной девочки со следами насильственной смерти в виде нескольких колото-резаных ран. В ходе проведения оперативно-разыскных мероприятий была установлена личность подозреваемой в этом преступлении. Ею оказалась 17-летняя мать новорожденной Наталья К., которая нигде не учится и не работает. Прокуратура Тагилстроевского района Нижнего Тагила провела проверку причин и условий, побудивших 17-летнюю мать убить новорожденную дочь, в ходе которой выяснилось, что поведение несовершеннолетней девушки никак не контролировалось матерью. Также зональный инспектор подразделения по делам несовершеннолетних Тагилстроевского РОВД Нижнего Тагила, обслуживающий школу, где обучалась Наталья, своевременно не проинформировал орган опеки и попечительства о ребенке, находящемся в социально опасном положении, не решил вопрос о постановке ее на профилактический учет. Такую же безучастность к судьбе подростка проявил и зональный участковый инспектор милиции, который не располагал сведениями о том, что на его территории проживает неблагополучная семья. По результатам проверки прокуратурой Тагилстроевского района Нижнего Тагила поставлен вопрос о привлечении к дисциплинарной ответственности сотрудников подразделения по делам несовершеннолетних и участкового уполномоченного1. Проведенный рядом психологов анализ субъективных переживаний у женщин, вынашивающих нежелательную беременность, показал, что их физические симптомы и эмоциональные реакции имеют целый ряд существенных отличий от тех же симптомов и реакций женщин, вынашивающих желательную беременность2. По материалам сайта http: //www.news.mail.ru См.: Брутман В.И. Динамика психологического состояния женщин во время беременности и после родов / В.И. Брутман, Г.Г. Филиппова, И.Ю. Хамитова // Вопросы психологии. – 2002. – № 1. – С. 59–68; Брутман В.И. Некоторые результаты обследования женщин, отказывающихся от своих новорожденных детей / В.И. Брутман, М.Г. Панкратова, С.Н. Ениколопов // Вопросы психологии. – 1994. – № 5. – С. 31–40; Скобло Г.В. Система «мать – 1 2 204 Удалось выделить общие черты и два основных варианта психологического статуса при нежелательной беременности. При первом варианте всю беременность эти женщины чувствуют себя довольно хорошо. У них отмечается пониженная чувствительность к шевелению плода, общая слабая эмоциональная реакция на факт беременности и искажение представления о сроках беременности. Они всячески стараются избежать официальной медицинской диагностики своего состояния. У таких женщин отмечается особое психологическое состояние, называемое атиофориогнозией (отрицание беременности). При втором варианте психологическое состояние в случае нежелательной беременности характеризуется выраженной ригидностью негативного аффекта – страхом, депрессией. Сознание таких женщин, иногда вплоть до родов, заполнено поисками путей плодоизгнания. У некоторых из них нежелательная беременность на всем протяжении сопровождается глубоким чувством отвращения, брезгливости и даже ненависти к будущему ребенку, что порождает особо яркие, мучительные «инфантицидные фантазии», в которых они терзают и даже убивают своего будущего ребенка. Соответственно этому телесные симптомы данных женщин имеют негативную окраску. С самого начала толчки и шевеления плода бывают неприятными, слишком болезненными. Их возникновение сопровождается углублением общего психического напряжения, угнетающими фантазиями и воспоминаниями, связанными с беременностью и обстоятельствами вокруг нее. Другими словами, при вынашивании нежелательной беременности эмоциональные проявления женщин резко поляризованы. В одних случаях это устойчивый негативный, депрессивный фон настроения, в других – эмо- дитя» в раннем возрасте как объект психопрофилактики / Г.В. Скобло, О.Ю. Дубовик // Социальная и клиническая психиатрия. – 1992. – № 2. – С. 75–78; Хорни К. Женская психология. – СПб., 1993; Щукина Е.Г. Психосоциальные основы формирования материнства на современном этапе // Мир психологии. – 2002. – № 5. – С. 206–216. 205 циональная невключенность, безразличие и даже определенная эйфория. Поэтому у женщин с нежелательной беременностью в силу монополярности аффекта – его сдвига в сторону негативных переживаний – характерное для желательной беременности «особое состояние сознания», способствующее образованию глубокой привязанности матери к ребенку, не формируется. Это приводит к тому, что «образ ребенка» психологически отвергается. На этом фоне зачастую женщина решается на уничтожение объекта, вызывающего фрустрацию, лишает жизни своего новорожденного ребенка1. Как показывают исследования психологов, беспокойство у женщины происходит от внутренних желаний, а не от внешних событий. В криминологической литературе для обозначения деятельности, направленной на причины и условия преступлений, используется несколько терминов: «предупреждение», «предотвращение», «пресечение», «превенция» и другие. В ряде случаев эти понятия различают, выделяя их специфическое содержание, в других – отождествляют. Мы соглашаемся с мнениями отечественных исследователей – криминологов Ю.М. Антоняна, А.И. Алексеева, С.И. Герасимова, А.Я. Сухарева, считающих, что перечисленные термины мало чем отличаются друг от друга, так как несут взаимодополняющую функцию и означают предупреждение преступности и преступления; пресечение преступной деятельности на стадии обнаружения умысла, приготовления и покушения; профилактику преступлений, под которой понимается деятельность, направленная на выявление, устранение и нейтрализацию причин и условий преступлений на всех уровнях2. Таким образом, предупреждение и профилактика являются идентичными понятиями. В своем большинстве в диссертационных исследованиях ученые, анализируя меры профилактики изучаемого нами преступного деяния, вели свои См.: Федотов И.С. Вопросы комплексности в расследовании детоубийств // Следователь. – 2002. – № 6(50). – С. 21. 2 См.: Кудрявцев В.Н. Стратегия борьбы с преступностью. – М., 2003. 1 206 научные изыскания от общих мер к индивидуальным1. Однако, вероятно, для разработки и определения направления государственной политики в сфере защиты материнства и детства в наших рассуждениях логичнее будет исходить из следующей формулы: индивидуальная – специальная – общая профилактика2. Для того чтобы меры общей профилактики действительно работали и были действенными, необходимо знать, какие факторы подталкивают на совершение преступления каждую конкретную женщину. Вполне возможно, что необходимая база мер профилактики уже создана, но требует небольшой корректировки. Так как в основе смягчения уголовной ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка лежит особое психическое состояние матери, обусловленное процессом беременности, родовым и послеродовым состоянием, то, по мнению автора, одним из способов предотвращения должна являться регуляция внутреннего психического и психологического состояния женщины на этом этапе. Автор предлагает следующий способ контроля за См.: Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – С. 95–163; Касторнова В.Ю. Уголовно-правовая характеристика и криминологический анализ убийства матерью новорожденного ребенка: Автореф. дис. … канд. наук. – Ростовна-Дону, 2004. – С. 21–23; Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан: Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – С. 153–188. 2 Общая профилактика – форма деятельности, направленная на такое управление общественными процессами, которая исключает, уменьшает или нейтрализует возможное проявление их материальных и социально-психологических предпосылок; получателями мер которой является все население России, социальные общности, коллективы и демографические группы. Специальная профилактика – меры, предпринимаемые районными, городскими, окружными правоохранительными органами, специально направленные на искоренение отрицательных факторов, которые действуют в микросреде и формируют антиобщественные черты личности. Индивидуальная профилактика – комплексная система государственных и общественных мероприятий по убеждению (воспитанию, перевоспитанию), принуждению (волевому воздействию, наказанию) и помощи в отношении лиц с антиобщественными установками и ориентациями (а также в отношении их окружения), направленных на выявление, устранение, нейтрализацию или ослабление объективных и субъективных факторов, которые могут привести их к совершению преступления (см.: Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовноправовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – С. 95–163). 1 207 таким аспектом. Психологические факультеты российских вузов в последние годы готовят большое количество специалистов этого профиля. В процессе обучения студентам преподаются курсы психологии личности, семейной, возрастной, медицинской и клинической психологии, проводятся различные тренинговые занятия, изучение основ психодиагностики позволяет правильно составлять и обрабатывать результаты различных психологических методик. То есть теоретически специалист обладает достаточным набором знаний, умений и навыков, способствующих выявлению и нейтрализации психических изменений и отклонений у беременной женщины. Предлагается одним из способов предупреждения совершения насильственных преступлений матерьми в отношении их новорожденных детей рассматривать обязательно открытие в каждой женской консультации приема психолога, причем на бесплатной основе, где любая женщина может получить квалифицированную психологическую помощь, принять участие в различных тренинговых программах. В настоящее время не во всех муниципальных лечебных учреждениях функционирует данная служба. Ее открытие исходит из усмотрения заведующих консультаций либо соответствующих отделений. В то же время в частных медицинских центрах открыты кабинеты психологической помощи, где будущие родители (не только матери, но и отцы) могут пройти психологическую подготовку к родам и рождению ребенка. Так, по опросу беременных женщин1, стоящих на учете в консультациях и частных медицинских центрах Нижнего Новгорода и области, 78% опрошенных желали бы обратиться к психологу в период беременности, 10% из них не испытывают подобного желания, так как не верят в действенность этой консультативной помощи, и лишь 12% из 255 респонденток прибегли в процессе вынашивания беременности к обращению к психологу. Причем в основном этот вид услуг был получен в частных медицинских клиниках и центрах. На вопрос о том, го- 1 См. приложение 6 208 товы ли они оплачивать данную услугу, 47% из них дали отрицательный ответ, 26% – положительный, остальные 27% опрошенных согласны оплачивать, но пожелали, чтобы такая услуга все-таки имела бесплатный характер наравне с бесплатным ведением беременности. Определенный интерес в этом отношении приобретает практика германского законодателя. §219 УК содержит норму о консультации беременных женщин в бедственной конфликтной ситуации. Данная услуга в соответствии с Законом о конфликтах в связи с беременностью проводится признанным законом учреждением и нацелена на придание женщине сил для продолжения беременности и открытие перспективе ее жизни с ребенком. Консультационное учреждение выдает беременной после окончания консультации справку или удостоверение с упоминанием даты последней консультационной беседы и имени беременной, составленное с соблюдением предписаний закона. Указанное положение было принято после решения конституционного суда ФРГ и явилось компромиссом, значение которого можно оценить в контексте социальной жизни в Германии1. Таким образом, необходимо обеспечить грамотную и профессиональную психологическую помощь «на местах», то есть в каждой женской консультации. Причем эта услуга должна осуществляться на бесплатной основе. Безусловно, что любой частный медицинский центр или клиника оставляют за собой право создания кабинетов психологической помощи. Указанные услуги широко представлены в большинстве частных центров, однако все они осуществляются на коммерческой основе. Следовательно, и труд специалистов, задействованных в них, оплачивается выше, чем в муниципальных лечебных учреждениях соответствующего профиля. Логично предположить, что психолог при выборе между женской консультацией и частным медицинским центром выберет последний 2. Для уравнивания шан- См.: Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. – М., 2006. - С. 378. Данное предположение было подтверждено результатами анкетирования психологов, работающих в женских консультациях Нижнего Новгорода и частных медицинских кли1 2 209 сов на возможность получения грамотной психологической помощи необходимо выровнять либо сделать разницу в оплате труда лиц, занимающихся психологической практикой в этой области, минимальной. В целях популяризации названной сферы деятельности среди лиц, получающих соответствующее профильное образование, следует прибегнуть к активному сотрудничеству медицинских и образовательных учреждений; привлекать для прохождения учебной либо преддипломной практики студентов, с одной стороны, а с другой – приглашать практикующих психологов для их участия в образовательном процессе в качестве преподавателей. По нашему мнению, еще одна необходимая составляющая в деятельности по предупреждения и профилактике убийства матерью новорожденного ребенка – это юридический аспект беременности. Так, далеко не каждая женщина, готовящаяся стать матерью, знает о своих правах и обязанностях как беременной женщины и будущей матери. Из 255 опрошенных беременных женщин лишь 163 человека осведомлены о том, как изменится их статус в ближайшее время. 68 человек вообще не задумывались об этом, 40 респондентов нашли ответы на интересующие их вопросы непосредственно у работодателя. 72% опрошенных женщин не знают, что в консультации, где они стоят на учете по беременности, ведется прием юриста. Всего 5% из них воспользовались его услугами. Остальные не имели такой возможности, так как время юриста не совпадало с моментом посещения медицинских специалистов. На основании полученных и проанализированных данных можно сделать следующий вывод. Статья 23 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан гарантирует каждой женщине в период беременности, во время и после родов обеспечение специализированной медицинской помощью в учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения в рамках Программы государственных гарантий никах. Так, для 92% респондентов решающим фактором при выборе места работы является уровень заработной платы. 210 оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи. Необходимо дополнить эту сферу следующими услугами: психологическая и юридическая поддержка в указанный период. Особого внимания и своеобразного примера при разработке направления в профилактике убийств матерями новорожденных детей заслуживает политика Челябинской области1, где региональные министерства здравоохранения и социального развития договорились о создании специального патронажа для беременных женщин из неблагополучных семей. В каждой женской консультации решено открыть особые медико-социальные кабинеты и ввести в штат специального социального работника; женщинам из асоциальных семей бесплатно раздаются средства контрацепции; оказывается разовая материальная помощь. В определенной степени к группе риска относятся и представители молодежной среды, те юноши и девушки, которые в силу своего физиологического созревания могут становиться родителями. Резюмируя вышеизложенное, к общим мерам предупреждения можно отнести: 1. Реализация программы государственной поддержки семей, имеющих детей. За последние два года в этом направлении предприняты некоторые шаги (Федеральный закон от 25 декабря 2008 года № 288 «О внесении изменений в Федеральный закон «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» 2, Федеральный закон от 29 декабря В 2007 году жертвами преступлений на Южном Урале стали 5 490 несовершеннолетних. Убиты 37. Почти треть их них (11 детей) – собственными родителями. Пятнадцать младенцев были найдены мертвыми в мусорных баках (см.: Пинкус М. Семь нянек для мамы // Российская газета. – 2008. – 27 марта). 2 С 1 января 2009 года в случае необходимости использования средств материнского капитала на погашение основного долга уплаты процентов по кредитам (в том числе по ипотечным кредитам) и займам на приобретение (строительство) жилого помещения заявление о распоряжении такими средствами может быть подано в любое время, то есть независимо от срока, истекшего со дня рождения (усыновления) второго, третьего или после1 211 2006 года № 255-ФЗ «Об обеспечении пособиями по временной нетрудоспособности, по беременности и родам граждан, подлежащих обязательному социальному страхованию» изменили в сторону увеличения выплаты женщинам денежных пособий по беременности и родам 1; Федеральный закон от 29 декабря 2006 года № 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» закрепил право на получение государственного сертификата на материнский (семейный) капитал при рождении второго ребенка2). 2. Повышение культурного уровня молодежи и их правосознания (по мнению ученых, уровень убийств напрямую связан не только с экономическим благополучием государства, но и зависит о духовного и нравственного развития нации, народа и каждой личности в отдельности3). В настоящее время Законодательным Собранием Нижегородской области уже осуществляется ряд мероприятий в целях повышения правосознания населения области в целом, среди них: регулярный мониторинг законов Нижегородской области, личный прием граждан депутатами и их помощниками, бесплатные юридические консультации в районах области, Дни муниципального района, освещение в средствах массовой информации деятельности Законодательного Собрания, выпуск «Информационно-аналитического вестника», развитие официального сайта Законодательного Собрания Нижегородской области. дующих детей. 1 Если в 2002 году максимальный размер ежемесячного пособия за полный календарный месяц составлял 11 700 рублей, то с 1 сентября – уже 23 400 рублей (п. 1, 2 ст. 12 Федерального закона от 21 июля 2007 г. № 183-ФЗ «О бюджете фонда социального страхования Российский Федерации на 2008 год и на плановый период 2009 и 2010 годов»). 2 Согласно Федеральному закону № 256-ФЗ (в ред. от 25.12.2008) право на материнский капитал(312 тысяч рублей) возникает при рождении (усыновлении) второго, третьего или последующего ребенка. Данные средства могут быть направлены: на улучшение жилищных условий; получение образования ребенком (детьми); формирование накопительной части трудовой пенсии, только по достижению ребенком трехлетнего возраста. 3 См.: Конев А.А. Уровень убийств и их проявления во времени и пространстве (поисковопилотажное исследование) // Актуальные проблемы борьбы с преступностью (избранные труды). – 2008. – С. 79; Конев А.А. Учение о преступности: Понятие. Признаки. Свойства: Монография. – Н. Новгород, 2006. – С. 149. 212 Аналогичные мероприятия в рамках своей компетенции осуществляют Правительство, прокуратура Нижегородской области, ГУВД, Управление Министерства юстиции по Нижегородской области, Уполномоченный по правам человека в Нижегородской области1. 3. Комплексное использование средств массовой информации для пропаганды института семьи, материнства и детства. Так, 2008 год Президентом РФ был объявлен годом семьи. В течение прошедшего года в средствах массовой информации был запущена программа, в которой были задействованы политики, актеры, спортсмены, призывающие к созданию и укрепления межличностных и детско-родительских отношений. В качестве мер специального предупреждения, носящих социальный, правовой и экономический характер, предлагается предпринять следующие действия: 1. Внедрение и реализация программы по работе с семьями из группы риска. 2. Укрепление материально-технической базы органов здравоохранения и образования, занимающихся профилактикой преступлений, предусмотренных ст. 106 УК РФ. 3. Формирование единого информационного банка данных правоохранительных и контролирующих органов, содержащего полные сведения о преступлениях, связанных с убийством матерью новорожденного ребенка. 4. Организация работы по пропаганде эффективных форм противодействия преступлениям, связанным с убийством матерью новорожденного ребенка, по разъяснению их антисоциальной сущности, освещение противоправного характера различных способов их совершения. См.: Постановление Законодательного Собрания по Нижегородской области «О рекомендациях участников депутатских слушаний в законодательном собрании Нижегородской области по вопросу «Проблемы повышения уровня правосознания населения» от 26 марта 2009 года № 1480-IV. 1 213 5. Налаживание взаимодействия и координации деятельности всех правоохранительных и государственных органов по следующим направлениям: постановка единой задачи всем органам и организациям, занимающимся противодействием преступлениям, предусмотренным ст. 106 УК РФ, анализ и планирование мер по предупреждению преступлений, предусмотренных ст. 106 УК РФ. 6. Обеспечение максимального взаимодействия в работе социальных, медицинских и правоохранительных ведомств, которое бы позволили контролировать семьи из группы риска, и проводить с ними дополнительную работу по информированию об их правах и обязанностях (например, о возможности отказаться от ребенка в родильном доме, передав его на попечение государства1). 7. Внедрение программ сексуального просвещения для подростков и одновременное обеспечение доступности получения такой информации (телефоны доверия, сайты Интернета). Так, процедура отказа от ребенка в родильном доме заключается в подписании в пяти экземплярах соответствующего акта, составленного администрацией учреждения, в котором он был оставлен. При этом в документе, удостоверяющем личность женщины, не будет фигурировать запись о ребенке (см. п. 2 Правил передачи детей на усыновление (удочерение) и осуществления контроля за условиями их жизни и воспитания в семьях усыновителей на территории Российской Федерации (в ред. постановления Правительства РФ от 11 апреля 2006 г. № 210). 1 214 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Политика государства в области защиты жизни уголовно-правовыми средствами и законодательная практика, являясь сложными процессами целенаправленного, конструированного и нормативно-правового преобразования, должны отражать изменения внешней среды. В свою очередь законы воздействуют на те общественные отношения, которые привели к их появлению, что является гарантом эффективности уголовно-правовых норм и правоприменительной практики, непременным условием оптимального достижения целей и задач правового регулирования1. В целях исследования теоретико-прикладных проблем ответственности за преступление, посягающее на жизнь новорожденного, был проведен эволюционный анализ соответствующей нормы, выявлены особенности ее регламентации в странах дальнего и ближнего зарубежья, а также проведен критический анализ объективных и субъективных признаков состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, и сформулирована новая редакция ст. 106 УК РФ: «Статья 106. Убийство новорожденного ребенка 1. Убийство женщиной рождаемого ею ребенка во время родов, а равно и рожденного ею ребенка сразу же после родов, совершенное в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, – наказывается лишением свободы сроком на три года. 2. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные в отношении двух и более рождающихся либо рожденных детей, – наказываются лишением свободы на срок до пяти лет». См.: Общая теория государства и права: В 2 т. / Под ред. М.Н. Марченко. – М., 1998. – Т. 2. – С. 175–176. 1 215 Итогом аналитической работы послужил проект постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьей 106 УК РФ». Предупреждения убийств новорожденных детей своими матерями – проблема, стоящая на стыке различных наук: социологии, криминологии, психологии, психиатрии. На основании социологических опросов, имеющихся статистических данных и материалов судебной практики разработаны меры по предупреждению данного вида убийства, носящие в своей совокупности правовой, социальный и экономический характер. Важным условием их эффективности является наличие слаженного взаимодействия сотрудниками медицинских организаций, психологических служб и правоохранительных органов. 216 БИБЛИОГРАФИЯ Международно-правовые и нормативно-правовые акты 1. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 года // Международные акты о правах человека: Сборник документов. – М., 1998. – С. 39–43. 2. Декларация прав ребенка // www.memo.ru /prawo/child/591120. htm 3 Европейская конвенция о правах человека и биомедицине // www. imbp.ru / BioEtika/Principles/Convention.htm 4. Конвенция о правах ребенка. Ратифицирована Верховным Советом СССР 13 июля 1990 года // Международные акты о правах человека: Сборник документов. – М., 1998. – С. 306–323. 5. Американская конвенция о правах человека // Международные акты о правах человека: Сборник документов. – М., 1998. – С. 720–747. 6. Конституция Российской Федерации // Собрание законодательства. – 1993. - № 237. 7. Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик. – М., 1989. – 48 с. 8. Конституция Словацкой Республики // www.clin.iantp.by/constitution/ vost_europe/ slovak-r.htm. 9. Конституция Чешской Республики // www. clin. iantp.by/constitution/ vost_europe/czech--r.htm. 10. Налоговый кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства РФ. – 2000. – № 32. – Ст. 3340. 11. Семейный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства. – 1996. – № 1. –Ст.16. 12. Уголовный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства. – 1996. – №25. – Ст. 2954. 13. Уголовный кодекс РСФСР // СУ – 1922. – № 5. 217 14. Уголовный кодекс РСФСР // СУ – 1926. – № 80. 15. Уголовный кодекс РСФСР. // Ведомости ВС РСФСР. – 1960. – № 40. – Ст. 591. 16. Пенитенциарный кодекс Республики Эстонии от 26 июля 2001 года // http://m-olga-b.narod.ru/10.html. 17. Примерный Уголовный кодекс (США). Официальный проект Института американского права. – М., 1969. – 304 с. 18. Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы ГДР. – М., 1972. – 252 с. 19. Уголовный кодекс Австрии. – СПб., 2004. – 350 с. 20. Уголовный кодекс Азербайджанской Республики. – СПб., 2001. – 325с 21. Уголовный кодекс Азербайджанской ССР. – Баку, 1968. – 228 с. 22. Уголовный кодекс Белорусской ССР. – Минск, 1963. – 278 с. 23. Уголовный кодекс Голландии. – СПб., 2001. – 510 с. 24. Уголовный кодекс Греции. – СПб., 2000. – 316 с. 25. Уголовный кодекс Грузинской ССР. – Тбилиси, 1963. – 216 с. 26. Уголовный кодекс Дании. – СПб., 2001. – 230 с. 27. Уголовный кодекс Испании. – М., 1998 – 218 с. 28. Уголовный кодекс Латвийской Республики. С изменениями и дополнениями на 1 августа 2001 года. – СПб., 2001. – 403 с. 29. Уголовный кодекс Литовской Республики. – СПб., 2002. – 470 с. 30. Уголовный кодекс Литовской ССР. – Вильнюс, 1962. – 200 с. 31. Уголовный кодекс Норвегии. – СПб., 2003. – 375 с. 32. Уголовный кодекс Польши. – Минск, 1998. –128 с. 33. Уголовный кодекс Польши. – СПб., 2001. – 234 с. 34. Уголовный кодекс Республики Армении. – СПб., 2004. – 450 с. 35. Уголовный кодекс Республики Беларусь. – Минск, 2001. – 307 с. 36. Уголовный кодекс Республики Болгарии // www.law.edu.ru/norm/norm 218 37. Уголовный кодекс Республики Казахстан. – СПб., 2001. – 466 с. 38. Уголовный кодекс Республики Молдова. – СПб., 2003. – 408 с. 39. Уголовный кодекс Республики Таджикистан. – СПб., 2001. – 410 с. 40. Уголовный кодекса Турции. – СПб., 2003. – 374 с. 41. Уголовный кодекс Республики Узбекистан. – СПб., 2001. – 338 с. 42. Уголовный кодекс Таджикской ССР. С изменениями и дополнениями на 1 июня 1975 года. – Душанбе, 1975. – 172 с. 43. Уголовный кодекс Туркменской ССР. – Ашхабад, 1972. – 276 с. 44. Уголовный кодекс Узбекской ССР (с изменениями и дополнениями на 1 января 1963 г.). – Ташкент, 1963. – 176 с. 45. Уголовный кодекс Украинской ССР (официальный текст с изменениями и дополнениями на 1 января 1975 г.). – Киев, 1975. – 367 с. 46. Уголовный кодекс Украины. – СПб., 2001. – 393 с. 47. Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии. – СПб., 2003. – 524 с. 48. Уголовный кодекс Финляндии. – СПб., 2000. – 438 с. 49. Уголовный кодекс Франции. – СПб., 2002. – 650 с. 50. Уголовный кодекс Швейцарии. – СПб., 2002. – 350 с. 51. Уголовный кодекс Швеции. – СПб., 2001. – 320 с. 52. Уголовный кодекс Эстонской Республики. – СПб., 2001. – 262 с. 53. Уголовный кодекс Эстонской ССР (официальный текст с изменениями и дополнениями на 29 апреля 1970 г.). – Таллинн, 1970. – 211 с. 54. Уголовный кодекс Японии. – СПб., 2002. – 226 с. 55. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. – М., 1982. – 275 с. 56. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 года № 5487-1 // Российские вести. – 1993. – № 174. 57. Федеральный закон от 25 декабря 2008 года № 288-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О дополнительных мерах государственной 219 поддержки семей, имеющих детей”» // Собрание законодательства РФ. – 2008. – № 52. – Ч. 1. – Ст. 6243. 58. Федеральный закон от 29 декабря 2006 года № 255-ФЗ «Об обеспечении пособиями по временной нетрудоспособности, беременности и родам граждан, подлежащих обязательному социальному страхованию» // Собрание законодательства РФ. – 2007. – № 1. – Ч. 1. – Ст. 18. 59. Федеральный закон от 29 декабря 2006 года № 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» // Собрание законодательства РФ. – 2007. – № 1. – Ч. 1. – Ст. 19. 60. Федеральный закон от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. – 2003. – № 50. – Ст. 4848. 61. Федеральный закон от 24 июля 1998 года № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. – 1998. – № 31. – Ст. 3802. 62. Федеральный закон от 21 июля 2007 года № 183-ФЗ «О бюджете фонда социального страхования Российский Федерации на 2008 год и на плановый период 2009 и 2010 годов» // Собрание законодательства РФ. – 2007. – № 30. – Ст. 3797. 63. Ведомости Верховного Совета СССР. – 1941. – № 25. 64. Федеральный закон «Об актах гражданского состояния» от 15 ноября 1997 года № 143-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 1994. – № 47. – Ст. 5340. 65. Постановление Правительства Российской Федерации от 29 декабря 2007 года № 987 «О порядке финансового обеспечения в 2008–2009 годах расходов на оплату государственным и муниципальным учреждениям здравоохранения услуг по медицинской помощи, оказанных женщинам в период беременности в период родов и в послеродовой период, а также диспансерному (профилактическому) наблюдению детей, поставленных в течение пер- 220 вого года жизни в возрасте до трех месяцев на диспансерный учет» // Собрание законодательства РФ. – 2008. – № 2. – Ст. 111. 66. Постановление Правительства Российской Федерации от 15 июня 2007 года № 375 «Об утверждении положения об особенностях порядка исчисления пособий по временной нетрудоспособности, по беременности и родам гражданам, подлежащим обязательному социальному страхованию» // Собрание законодательства РФ. – 2007. – № 25. – Ст. 3042. 67. Постановление Правительства РФ от 11 августа 2003 года № 485 «О перечне социальных показаний для искусственного прерывания беременности» // Собрание законодательства РФ. – 2003. – № 33. – Ст. 3275. 68. Постановление Правительства РФ от 22 сентября 2008 года № 709 «О внесении изменений в правила подачи заявлений о выдаче государственного сертификата на материнский (семейный) капитал и выдачи государственного сертификата на материнский (семейный) капитал» // Собрание законодательства РФ. – 2008. – № 39. – Ст. 4447. 69. Постановление Правительства РФ от 28 марта 2008 года № 216 «О правительственной комиссии по профилактике правонарушений» // Собрание законодательства РФ. – 2008. – № 14. – Ст. 1410. 70. Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 11 мая 2007 года № 1 «О квалификации некоторых преступлений против жизни и здоровья человека» // www.base.spin lorm.ru 71. Приказ Минздрава РФ № 318, Постановление Госкомстата РФ № 190 от 4 декабря 1992 года «О переходе на рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения критерии живорождении и мертворождения (вместе с Инструкцией «Об определении живорождения, мертворождения, перинатального периода») (с Приложениями)// КонсультантПлюс 72. Приложение к Приказу Минздрава Российской Федерации от 4 декабря 1992 года № 318 «Ведение преждевременных родов при сроке беременности 22 недели и более» // КонсультантПлюс 221 73. Приказ Минздрава РФ от 26 февраля 2003 года № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» (зарегистрировано в Минюсте 24 апреля 2003 года № 4452) // Российская газета. – 2003. – № 84. 74. Приказ Минздрава СССР от 12 июня 1986 года № 848 «Об утверждении методических документов по определению понятий, относящихся к перинатальному периоду, и по ведению первичной медицинской документации в учреждениях родовспоможения» (с приложениями) // www. lawmix.ru/med 75. Приложение к приказу Минздрава СССР № 848 от 12 июня 1986 года «Инструкция об определении критериев живорожденности и доношенности (зрелости) плода (новорожденного)» // www.rudoctor.net 76. Приказ Минздравсоцразвития России от 3 декабря 2007 № 736 «Об утверждении Перечня медицинских показаний для искусственного прерывания беременности» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. – 2008. – № 9. 77. Приказ Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации (Минзравсоцразвития России) от 16 января 2008 года № 1 «О порядке и условиях оплаты государственными и муниципальными учреждениями здравоохранения (а при их отсутствии – медицинскими организациями, в которых в установленном законодательством Российской Федерации порядке размещен государственный и (или) муниципальный заказ) услуг по медицинской помощи, оказанных женщинам в период беременности, в период родов и в после родовой период, а также диспансерному (профилактическому) наблюдению детей, поставленных в течение первого года жизни в возрасте до трех месяцев на диспансерный учет, и выдаче женщинам родовых сертификатов» // Российская газета. – 2008. – № 28. 78. Письмо Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10 марта 1993 года № 06-16/3-16 «Некоторые уточнения и разъяснения к 222 приказу от 04.12.1992 № 318 “О переходе на рекомендованные ВОЗ критерии живорождения и мертворождения”» // www.law7.ru/base45/part9/d45ru9881.htm 79. Постановление Законодательного Собрания по Нижегородской области «О рекомендациях участников депутатских слушаний в законодательном собрании Нижегородской области по вопросу «Проблемы повышения уровня правосознания населения» от 26 марта 2009 года № 1480-IV. Книги, монографии, сборники научных трудов 80. «А ее грехи злые, смертные...»: Русская семейная и сексуальная культура глазами историков, этнографов, литераторов, фольклористов, правоведов и богословов XIX – начала XX в.: В 3 кн. / Изд. подгот. Н.Л. Пушкарева, Л.В. Бессмертных. – М., 2004. – Кн. 1– 746 с. 81. Аврамцев В.В. Судебно-психологическая экспертиза физиологического аффекта: Практическое пособие / В.В. Аврамцев, Е.В. Васкэ. – Н. Новгород, 1998. – 55 с. 82. Акопов В.И. Судебная медицина в вопросах и ответах: Справочникпособие для юристов и врачей. – Ростов-на-Дону, 1998. – 448 с. 83. Акушерство: Учебник / Г.М. Савельева, В.И. Кулаков, А.Н. Стрижаков и др.; Под ред. Г.М. Савельевой. – М., 2000. – 816 с. 84. Акушерство и гинекология / Под общ. ред. Г.М. Савельевой, Л.Г. Сичинова. – М., 1997. – 721 с. 85. Алексеев Н.Н. Основы философии права. – СПб., 1998. – 215 с. 86. Антонян Ю.М. Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм. – М., 2003. – 256 с. 87. Ансель М. Методологические проблемы сравнительного права // Очерки сравнительного права. – М., 1991. – 256 с. 88. Базаров Р.А. Уголовно-правовая характеристика преступлений против жизни. – Челябинск, 1998. – 76 с. 223 89. Белопольский Ю.А. Педиатрия: Новейший справочник / Ю.А. Белопольский, В.Б. Оленич. – М., 2005. – 592 с. 90. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. – М., 1995. – 304 с. 91. Белогриц-Котляревский Л.С. Очерки курса русского уголовного права. Общая и Особенная части. – Киев; Харьков, 1896. – 671 с. 92. Бодяжина В.И. Акушерство. – М., 1975. – 456 с. 93. Бодяжина В.И. Акушерство / В.И. Бодяжина, К.Н. Жмакин, А.И. Кирюшенков. – М., 1998. – 495 с. 94. Бокова И.Н. Юридическая техника в современном российском уголовном законодательстве: теоретический анализ главы 22 УК РФ: Монография / Под ред. А.П. Кузнецова. – Н. Новгород, 2004. – 127 с. 95. Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика: Учебно-практическое пособие. – М., 2008. – 256 с. 96. Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. – М., 1977. – 240 с. 97. Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. – М., 1994. – 216 с. 98. Бородин С.В. Преступления против жизни – СПб., 2003. – 467 с. 99. Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 2000. – 356 с. 100. Власть: криминологические и правовые проблемы. – М., 2000. – 399 с. 101. Волженкин Б.В. Модельный Уголовный кодекс и его влияние на формирование уголовного законодательства государств – участников Содружества Независимых Государств // Новое уголовное законодательство стран СНГ и Балтии: Сборник научных статей / Под ред. Л.Л. Кругликова, Н.Ф. Кузнецовой. – М., 2002. – С. 7–31. 102. Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительноправовое исследование с приложением 12 диаграмм. – М., 1911. – 315 с. 224 103. Глухарева Л.И. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за детоубийство как способ предупреждения для борьбы с этим преступлением // XXVI съезд КПСС и задачи органов правосудия по предупреждению в борьбе с преступлениями: Сборник научных трудов / Отв. ред. П.А. Лупинская. – М., 1983. – 112 с. 104. Государственное учреждение Приволжский региональный центр судебной экспертизы: Справочник для судей и следователей / Под общ. ред Ю.А. Барбосова. – Н. Новгород, 2008. – 127 с. 105. Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – 6-е изд., перераб. и доп. – М., 2005. – Т. 1. – 776 с. 106. Грубова Е.И. Проблема определения темпорального промежутка как одного из криминообразующих признаков состава убийства матерью новорожденного ребенка / Актуальные проблемы юридической науки: итоги научных исследований аспирантов и соискателей : сборник научных трудов. – Н.Новгород, 2008 – С. 31–37. 107. Грубова Е.И. Регламентация уголовной ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка в странах ближнего зарубежья / Правотворческий и правоприменительный процессы: теория, практика, проблемы : сборник статей участников межвузовского круглого стола / под ред. доцента, к.ю.н. Т.К. Зарубицкой. – Нижний Новгород, 2008. – С. 40-44. 108. Есаков Г.А. Уголовное право зарубежных стран / Г.А. Есаков, Н.Е. Крылова, А.В. Серебренникова. – М., 2008. – 336 с. 109. Есаков Г.А., Рарог А.И., Чучаев А.И. Настольная книга судьи по уголовным делам / отв. ред. А.И. Рарог. – М., 2010. – 576 с. 110. Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. – М., 2006. – 560 с. 111. Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретикоинструментальный анализ. – М., 2009. – 400 с. 225 112. Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному законодательству. – М., 1961. – 279 с. 114. Зейгарник Б.В. Основы патопсихологии. – М., 1973. – 152 с. 114. Иванцова Н.В. Уголовно наказуемое насилие и признаки, его характеризующие // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. – Серия: Право. – 2003. – Вып. 1 (6): Идея конституционализма в РФ и за рубежом и практика ее реализации. – С. 123–128. 115. Карамзин Н.М. История государства Российского. – М., 2002. – 828 с. 116. Каролина. Уголовно-судебное уложение Карла V. – Алма-Ата, 1967. – 152 с. 117. Кенни К. Основы уголовного права. – М., 1949. – 600 с. 118. Комментарий к Уголовному кодексу Молдавской ССР / Под ред. А.И. Цулимова. – Кишинев, 1964. – 404 с. 119. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. – М., 1992. – 656 с. 120. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова; Отв. ред. А.И. Рарог. – М., 2004. – 640 с. 121. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.А. Чекалин; Под ред. В.Т. Томина, В.С. Устинова, В.В. Сверчкова. – М., 2002. – 1015 с. 122. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.А. Чекалин; Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. – М., 2006. – 1228 с. 123. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. – М., 2002. – 760 с. 124. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. – М., 2004. – 896 с. 125. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации // Отв. ред. В.И. Радченко. – М., 2000. – 870 с. 226 126. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; Науч. ред. А.С. Михлин. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2004. – 943 с. 127. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; Науч. ред. А.С. Михлин. – М., 2008. – 704 с. 128. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: (постатейный) / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. – М., 2005. – 1104 с. 129. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. – М., 2005. – 912 с. 130. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.И. Бойко. – Ростов-на-Дону, 1996. – 760 с. 131. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.И. Радченко, А.С. Михлина. – СПб., 2007. – 784 с. 132. Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. – Екатеринбург, 2000. – 146 с. 133. Конев А.А. Уровень убийств и их проявления во времени и пространстве (поисково-пилотажное исследование) // Актуальные проблемы борьбы с преступностью (избранные труды). – Н. Новгород, 2008. – С. 79–93. 134. Конев А.А. Учение о преступности: Понятие. Признаки. Свойства: Монография. – Н. Новгород, 2006. – 194 с. 135. Конституция Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под ред. Б.Н. Топорнина. – М., 1997. – 716 с. 136. Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. – Саратов, 1999. – 260 с. 137. Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь. – Саратов, 1999. – 219 с. 138. Кретова Н.Е. Акушерство и гинекология / Н.Е. Кретова, Л.М. Смирнова. – М., 1993. – 352 с. 227 139. Криминологические основы уголовного права. – Томск, 1981. – 214 с. 140. Криминология / Под ред. А.И. Долговой. – М., 1999. – 768 с. 141. Криминология: Учебное пособие / Г.И. Богуш; Под. ред. Н.Ф. Кузнецовой. – М., 2007. – 328 с. 142. Крылова Н.Е. Уголовное право зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии): Учебное пособие / Н.Е. Крылова, А.В. Серебренникова. – М., 1998. – 201 с. 143. Криминальная ситуация на рубеже веков в России. – М., 1998. – 94 с. 144. Кругликов Л.Л. Преступления против личности: Текст лекций. – Ярославль, 1998. – 76 с. 145. Кудрявцев В.Н. Стратегия борьбы с преступностью. – М., 2003. – 352 с. 146. Кузнецов А.П., Краснов Д.Г., Маршакова Н.Н., Паршин С.М. Уголовное право (в схемах и определениях): учебное пособие / Под ред. проф. А.П. Кузнецова. – Н.Новгород, 2008. – 408 с. 147. Куралаева А.А. Детоубийство: проблемы квалификации // Инновации в государстве и праве России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Н. Новгород, 19–20 апреля 2007 года: В 2 ч. – Н. Новгород, 2007. – Ч. II – С. 474–478. 148. Кургузкина Е.Б. Убийство матерью новорожденного ребенка: природа, причины, предупреждение. – Воронеж, 1999. – 90 с. 149. Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – М., 2002. – 1040 с. 150. Личность преступника и предупреждение преступлений: Сборник научных трудов. – М., 1974. – 102 с. 151. Лукичев О.В. Детоубийство: уголовно-правовая и криминалистическая характеристика. – СПб., 2000. – 83 с. 152. Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировой криминологический анализ. – М., 1997. – 497 с. 228 153. Лунеев В.В. Преступность ХХ века: мировые, региональные и российские тенденции. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2005. – 912 с. 154. Лунеев В.В. Субъективное вменение. – М., 2000. – 70 с. 155. Медков В.М. Демография: Учебное пособие. – Ростов-на-Дону, 2002. – 448 с. 156. Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. – СПб., 2000. – 279 с. 157. Миньковский Г.М. Права и долг молодого гражданина / Г.М. Миньковский, М.М. Бабаев. – М., 1974. – 42 с. 158. Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование. – М., 2005. – 387 с. 159. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации в двух томах. Том первый. – Н.Новгород, 1996. – 624 с. 160. Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. – М., 2005. – 928 с. 161. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.П. Кашепов. – М., 2005. – 752 с. 162. Неклюдов Н.А. Руководство к Особенной части русского уголовного права. – СПБ., 1876. – Т. 1. – 540 с. 163. Никифоров А.С. Ответственность за убийство в современном уголовном праве. – М., 2000. – 60 с. 164. Общая теория государства и права: В 2 т. / Под ред. М.Н. Марченко. – М., 1998. – Т. 2. – 620 с. 165. Очерк истории наказаний малолетних преступников и развитие исправительных колоний для малолетних во Франции. – СПб., 1863. – 18 с. 166. Пионтковский А.А. Преступления против личности. – М., 1938. – 135 с. 229 167. Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. – М., 1961. – 666 с. 168. Плаксина Т.А. Уголовная ответственность за убийство. – Барнаул, 1998. – Ч. 1: Общие вопросы ответственности за убийство. – 190 с. 169. Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. – М., 1912. – 569 с 170. Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. – СПб., 2008. – Т. I: Преступление и наказание. – 1133 с. 171. Полянский Н.Н. Уголовное право и уголовный суд Англии. – М., 1969. – 399 с. 172. Попов А.Н. Убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). – СПб., 2001. – 68 с. 173. Постановления и определения по уголовным делам Верховного Суда РСФСР (1981–1988 гг.) / Под ред. Е.А. Смоленцева. – М., 1989. – 448 с. 174. Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. А.И. Чучаева. – М., 2004. – 819 с. 175. Права человека: Сборник универсальных и региональных международных документов. – М., 1990. – 202 с. 176. Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ и Японии: Общая часть уголовного права. – М., 1991. – 288 с. 177. Преступление и наказание в РФ / Под ред. А.Л. Цветикова, А.С. Горелика. – М., 1997. – 694 с. 178. Преступность и правонарушения. 1991: Статистический сборник Министерства внутренних дел Российской Федерации, Министерства юстиции Российской Федерации. – М., 1992. – 176 с. 179. Проблемы сравнительного анализа исследования законодательства союзных республик / Под ред. А.И. Иванова. – Ташкент, 1974. – 236 с. 180. Проекты Уголовного Уложения 1754–1766 годов Новоуложенной книги, часть вторая: О розыскных делах и какие за разные злодейства и пре- 230 ступления казни, наказания и штрафы положены / Текст под ред. А.А. Востокова; Предисл. Н.Д. Сергеевского. – СПб., 1882. – 532 с. 181. Рашковская Ш.С. Преступления против жизни, здоровья, свободы, чести и достоинства личности. – М., 1956. – 87 с. 182. Римское частное право: Учебник / Авт. И.С. Перетерский, В.А. Краснокутский, И.В. Новицкий; Под ред. И.В. Новицкого и И.С. Перетерского. – М., 2001. – С. 238. 183. Романов А.К. Правовая система Англии. – М., 2000. – 378 с. 184. Российское законодательство Х–ХХ веков: В 9 т. – М., 1984. – Т. 1:Законодательство Древней Руси. – 426 с. 185. Российское законодательство Х–ХХ веков: В 9 т. – М., 1984. – Т. 3: Акты Земских соборов. – 430 с. 186. Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. М.П. Журавлева, Е.И. Никулина. – М., 1998. – 486 с. 187. Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе: Научно-практическое пособие. – М., 1998. – 192 с. 188. Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям: Часть особенная / Отв. ред. И.В. Лукьянова, А.И. Чучаев. – Калуга, 2008. – 196 с. 189. Сердюк Л.В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование. – М., 2002. – 384 с. 190. Сердюков М.Г. Судебная гинекология и судебное акушерство. – М., 1964. – 302 с. 191. Сидоров Б.В. Поведение потерпевших от преступления и уголовная ответственность. – Елабуга, 1998. – 312 с. 192. Скуратов Ю.И. Комментарий к Уголовному кодексу РФ. – М., 2000. – 892 с. 193. Соловьева Н.А. Методика расследования детоубийств: Учебное пособие / Под общ. ред. А.А. Закатова. – Волгоград, 2004. – 142 с. 231 194. Справочник по акушерству и гинекологии / Е.М. Вихляева, В.И. Кулаков, Н.В. Серов; Под ред. Г.М. Савельевой. – М., 1996. – 384 с. 195. Сравнительная таблица статей общесоюзных уголовных законов и уголовных кодексов союзных республик. – М., 1973. – 32 с. 196. Степанова И.Б. Проблемы законодательного конструирования состава преступления // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы Второй Международной научно-практической конференции. – М., 2005. – С. 163–166. 197. Судебная медицина: Руководство для врача / Под ред. А.А. Матышева и А.Р. Деньковского. – Л. 1985. – 488 с. 198. Судебная медицина: Учебник / В.Н. Крюков, Л.М. Бедрин; Под ред. В.Н. Крюкова. – М., 1998. – 464 с. 199. Судебная медицина: Учебник / Под ред. В.В. Томилина. – М., 1987. – 336 с. 200. Судебная практика по уголовным делам. – М., 2004. – 512 с. 201. Судебная практика по уголовным делам / Сост. Г.А. Есаков. – М., 2005. – 768 с. 202. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. – Тула, 2001. – Т. 1.– 800 с. 203. Таганцев Н.С. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. – СПб., 1912. – 1215 с. 204. Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. – 2-е изд., перераб. и доп.. – М., 2006. – 637 с. 205. Тимина Л.И. Спорные вопросы квалификации детоубийства // Труды ВЮЗИ. – М., 1972. – Т. 60.– 345 с. 206. Тихонова С.С. Юридическая техника в уголовном праве: Курс лекций. – Н.Новгород, 2008. – 244 с. 207. Ткаченко В.И. Квалификация преступлений против жизни и здоровья по советскому уголовному праву. – М., 1977. 232 208. Уголовный закон Латвийской Республики / Адапт. пер. с латв., науч. ред. и вступит. ст. А.И. Лукашова и Э.А. Саркисовой. – Мн., 1999. – 176 с. 209. Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии): Сборник законодательных материалов / Под ред. И.Д. Козочкина. – М., 1998. – 352 с. 210. Уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик: В 2 т. – М., 1963. – Т. 1. – 656 с. 211. Уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик: В 2 т. – М., 1963. – Т. 2. – 610 с. 212. Уголовное законодательство Норвегии / Науч. ред. и вступ. ст. Ю.В. Голика. – СПб., 2004. – 375 с. 213. Уголовное законодательство Российской Федерации со сравнительный анализом статей УК РФ (1996) и УК РСФСР (1960). – СПб., 1996. – 372 с. 214. Уголовное законодательство Украинской ССР. – М., 1971. – 544 с. 215. Уголовный кодекс Украинской ССР: Научно-практический комментарий / Под ред. В.И. Зайчука. – Киев, 1969. – 544 с. 216. Уголовное право: Учебник: В 2 т. / Отв. ред. Б.В. Здравомыслов. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 1999. – Т. 1: Общая часть. – 480 с. 217. Уголовное право: Учебник: В 2 т. / Под. ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. –2-е изд., перераб. и доп. – М., 2000. – Т. 2: Особенная часть. – 492 с. 218. Уголовное право зарубежных государств. Особенная часть: Учебное пособие / Под ред. и предисл. И.Д. Козочкина. – М., 2004. – 528 с. 219. Уголовное право: Общая часть / Под ред. И.Я. Казаченко, З.А. Незнамова. – Екатеринбург, 1997. – 503 с. 220. Уголовное право: Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова, Ю.А. Красикова, А.И. Рарога. – М., 1992. – 550 с. 233 221. Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. – М., 1996. – 559 с. 222. Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Отв. ред. Н.И. Ветров и Ю.И. Ляпунов. – М., 1998. – 584 с. 223. Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная: Учебник / Под общ. ред. Л.М. Гаухмана, Л.М. Колодкина и С.В. Максимова. – М., 1999. – 784 с. 224. Уголовное право России в вопросах и ответах: Учебное пособие / Под ред. В.С. Комисарова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2006. – 384 с. 225. Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. И.Э. Звечаровского. – М., 2004. – 590 с. 226. Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Под ред. Л.Л. Кругликова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2004. – 838 с. 227. Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2004. – 492 c. 228. Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. – М., 2005. – 880 с. 229. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога. – М., 2004. – 742 с. 230. Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть: Учебник. – 2-е изд., перераб. и доп. / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай. – М., 2006. – 448 с. 231. Уголовное право Соединенных Штатов Америки: Сборник нормативных актов / Сост., отв. ред. и автор вступ. ст. И.Д. Козочкин. – М., 1985. – 160 с. 232. Улицкий С.Я. Убийство матерью новорожденного ребенка // Актуальные проблемы государства и права на рубеже веков: Материалы конференции, посвященной 40-летию юридического факультета ДВГУ. – Владивосток, 1998. – Ч. 1. – 140 с. 233. Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. – Пг., 1916. – С. 438 с. 234 234. Хорни К. Женская психология. – СПб., 1993. – 220 с. 235. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права: В 2 т. / Под ред. К.И. Батыра, Е.В. Поликарповой. – М., 1996. – 390 с. 236. Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период / Под ред. Ю.И. Титова, О.И. Чистякова. – М., 1990. – 478 с. 237. Шатилов В.Н. Проблемы квалификации детоубийств во действующему УК // Проблемы возраста и пола в праве: Материалы I междисциплинарной конференции. – Ставрополь, 2001. – С. 91–95. 238. Шаргородский М.Д. Ответственность за преступления против личности. – Ленинград, 1953. – 108 с. 239. Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. – М., 1974. – 511 с. 240. Шибутани Т. Социальная психология. – М., 1969. – 535 с. 241. Эминов В.Е. Коррупционная преступность и борьба с ней: Учебное пособие / В.Е. Эминов, С.В. Максимов, И.М. Мацкевич. – М., 2001. – 128 с. 242. Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. – М., 1949. – 544 с. Статьи из периодических изданий 243. Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность. – 1937. – № 8. – С. 53–70. 244. Аверичев И.А. Историко-правовые характеристики детоубийства // История государства и права. – 2007. – № 22. – С. 6–7. 245. Аверичев И.А. К вопросу о типологии несовершеннолетних насильственных преступниц, совершивших детоубийство // Российский следователь. – 2007. – № 20. – С. 27–29. 246. Аветисян С.С. Ответственность за соучастие в убийстве матерью новорожденного ребенка // Современное право. – 2004. – № 6. – С. 36–37. 235 247. Антипова Н.Д. О правовой защите плода человека // Человек. – 2007. – № 2. – С. 109–113. 248. Бавсун М., Попов П. Проблемы квалификации убийства во время родов // Уголовное право. – 2009. - № 3. – С. 12-16. 249. Брутман В.И. Влияние семейных факторов на формирование девиантного поведения матери / В.И. Брутман, А.Я. Варга, И.Ю. Хамитова // Психологический журнал. – 2000. – № 2. – С. 79–87. 250. Брутман В.И. Некоторые результаты обследования женщин, отказывающихся от своих новорожденных детей / В.И. Брутман, М.Г. Панкратова, С.Н. Ениколопов // Вопросы психологии. – 1994. – № 5. – С. 31–40. 251. Брутман В.И. Динамика психологического состояния женщин во время беременности и после родов / В.И. Брутман, Г.Г. Филиппова, И.Ю. Хамитова // Вопросы психологии. – 2002. – № 1. – С. 59 –68. 252. Брутман В.И. Методики изучения психологического состояния женщин во время беременности и после родов / В.И. Брутман, Г.Г. Филиппова, И.Ю. Хамитова // Вопросы психологии. – 2002. – № 3. – С. 110–117. 253. Власов Ю. Отграничение убийства и умышленного вреда здоровью, совершенных путем бездействия, от оставления в опасности // Уголовное право. – 2008. – № 2. – С. 19–23. 254. Волженкин Б.В. Некоторые проблемы соучастия в преступлениях, совершаемых специальными субъектами // Уголовное право Российской Федерации. – 2000. – №1. – С. 12–16. 255. Волкова Т. Правовая защита права на жизнь новорожденного // Законность. – 2004. – № 4. –С. 6–10. 256. Галиакбаров Р. Особенности квалификации многосубъектных преступлений // Российская юстиция. – 2002. – № 10. – С. 45–46. 257. Головистикова А.Н. Философское содержание категории «жизнь» и ее реализации в праве // Государство и право. – 2005. – № 6. – С. 30–39. 258. Грубова Е.И. Особенности регламентации ответственности за 236 убийство матерью новорожденного ребенка в странах с романо-германской системой права // Международное уголовное право и международная юстиция. – 2008. – №3. – С. 38–40. 259. Грубова Е.И. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка в странах ближнего зарубежья: сравнительно-правовой анализ // Международное уголовное право и международная юстиция. – 2008. – №2. – С. 33-36. 260. Грубова Е.И. Психотравмирующая ситуация: проблема трактовки признака ст. 106 УК РФ // Следователь. – 2008. – № 11(127). – С.2-5. 261. Грубова Е.И. Ретроспективный анализ дореволюционного российского уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка // История государства и права. – 2008. – №13. – С. 20-22. 262. См.: Грубова Е.И. Субъективная сторона убийства матерью новорожденного ребенка // Следователь. – 2008. – № 12(128). – С. 2–5. 263. Иванов Н.Г. Убийство суррогатной матерью новорожденного ребенка // Уголовное право. – 2005. – № 12. – С. 17–20. 264. Изотов И. Подстрекательница // Российская газета. – 2007. – 27 декабря. 265. Исаева Л.М. Возрастные признаки субъекта преступления и понятие возрастной невменяемости // Экология человека. – 2004. – № 8. – С. 26–29. 266. Киселева М. Уголовная ответственность за незаконное прерывание беременности // Уголовное право. – 2008. – № 4. – С. 31–35. 267. Ковалевская Е. Выбросили как мусор // Российская газета. – 2008. – 14 марта. 268. Козловская А.Э. Правовые аспекты суррогатного материнства // Гражданское право. – 2006. – № 2. – С. 27–28. 269. Константинов П. Объект убийства. Проблемы теории и практики // Уголовное право. – 2005. – № 32. – С. 37–40. 237 270. Концепция уголовного законодательства Российской Федерации // Советское уголовное государство и право. – 1992. – № 8. – С. 39–55. 271. Кошелева А.Ю. Общефилософское понимание причинности и специально правовая конструкция причинной связи в уголовном праве // Российский юридический журнал. – 2005. – № 4. – С. 96–101. 272. Кравчук В. Понятие «вина» в уголовном праве // Закон и право. – 2005. – № 5. – С. 15–17. 273. Краснопольская И. Убийство по диагнозу / И. Краснопольская, И. Соколова // Российская газета. – 2002. – 30 августа. 274. Кривошеин П. Убийство матерью новорожденного ребенка // Уголовное право. – 2005. – № 3. – С. 38 –41. 275. Кузнецова Н.Ф. Основные черты нового Уголовного кодекса Испании / Н.Ф. Кузнецова, Ф.М. Решетников // Вестник Московского университета. – Серия 11: Право. – 1998. – № 2. – С. 65–74. 276. Лысак Н.В. Некоторые спорные вопросы квалификации убийства матерью новорожденного ребенка // Российский следователь. – 2008. – № 18. – С. 16–19. 277. Лысак Н.В. Проблемы определения начального момента охраны жизни человека в уголовном праве // Российский следователь. – 2002. – № 2. – С. 38–42. 278. Лысак Н.В. Ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка // История государства и права России. – 2005. – № 1. – С. 21–24. 279. Милюков С. О криминологической обоснованности уголовноправовых норм, охраняющих интересы несовершеннолетних // Уголовное право. – 2002. – № 1. – С. 94–96. 280. Нуркаева В. О совершенствовании законодательной конструкции состава убийства матерью новорожденного ребенка // «Черные дыры» в Российском Законодательстве». – 2005. – № 1. – С. 121–123. 238 281. Пинкус М. Семь нянек для мамы // Российская газета. – 2008. – 27 марта. 282. Побегайло Э.Ф. Проблемы уголовной политики в сфере обеспечения безопасности жизни граждан (законотворческий аспект) // Уголовное право. – 2001. – № 1. – С. 35–39. 283. Погодин О. Детоубийство: вопросы правовой оценки / О. Погодин, А. Тайбаков // Российская юстиция. – 2003. – № 11. – С. 18–21. 284. Погодин О. Убийство матерью новорожденного ребенка / О. Погодин, А. Тайбаков // Законность. – 1997. – № 5. – С. 16–17. 285. Попов А. Проблемы соучастия в детоубийстве / А. Попов, В. Прохоров // Правоведение. – 2002. – № 11. – С. 125–130. 286. Пушкарева Н. Культ предков // Материнство. – 1998. – № 6. – С.76–79. 287. Романовский Г.Б. Юридическое определение момента возникновения права на жизнь // Государство и право. – 2007. – № 11. – С. 71–78. 288. Романовский Г.Б. Право на жизнь (общетеоретический аспект) // Правоведение. – 2003. – № 4. – С. 180–191. 289. Рузанова Н. Гражданин на полкило // Российская газета. – 2008. – 10 января. 290. Сафуанов Ф. Экспертиза психического состояния матери, обвиняемой в убийстве новорожденного ребенка // Российская юстиция – 1998. – № 3. – С. 29–30. 291. Святенюк Н.И. Квалификация некоторых видов убийств // Уголовное право. – 2004. – № 1. – С. 48–50. 292. Святенюк Н.И. Убийство матерью новорожденного ребенка, совершенное совместно с другими лицами // Российский следователь – 2005. – № 9. – С. 31–34. 293. Сердюк Л. Детоубийство: вопросы правовой оценки // Российская юстиция – 2003. – № 11. – С. 43–45. 239 294. Серебренникова А.В. Преступные деяния против жизни по УК ФРГ // Вестник Московского университета. – Серия 11: Право. – 1997. – № 3. – С. 57–92. 295. Скобло Г.В. Система «мать – дитя» в раннем возрасте как объект психопрофилактики / Г.В. Скобло, О.Ю. Дубовик // Социальная и Клиническая психиатрия. – 1992. – № 2. – С. 75–78. 296. Слепичев С.С. Ответственность за умышленное убийство в свете криминологических исследований / С.С. Слепичев, Г.Н. Мудьюгин, М.Ф. Комаров // Советское государство и право. – 1968. – № 3. – С. 81–86. 297. Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. – 2006. – № 8. – С. 11–13. 298. Спасенников Б.А. Возраст человека и уголовная ответственность // Экология человека. – 2000. – № 3. – С. 61–66. 299. Спасенников Б.А. Криминологический аспект личности виновного // Экология человека. – 2000. – № 2. – С. 51–55. 300. Тадевосян А. Об уголовной ответственности за преступления против детей // Советское государство. – 1940. – № 8–9. – С. 151–163. 301. Федотов И.С. Вопросы комплексности в расследовании детоубийств // Следователь. – 2002. – № 6. – С. 19–22. 302. Федоров И.С. Типичные модели механизма детоубийств // Следователь. – 2002. – № 10. – С. 19–23. 303. Шарапов Р. К вопросу о начале уголовно-правовой охраны жизни человека // Уголовное право. – 1999. – № 4. – С. 21–24. 304. Шарапов Р. Начало уголовно-правовой охраны жизни человека: опыт юридического анализа // Уголовное право. – 2005. – № 1. – С. 75–77. 305. Щукина Е.Г. Психосоциальные основы формирования материнства на современном этапе // Мир психологии. – 2002. – № 5. – С. 206–216. 240 Диссертации и авторефераты 306. Карасова А.Л. Убийство матерью новорожденного ребенка: теоретико-прикладные аспекты ответственности по ст. 106 УК РФ: Дис… канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 2003 – 225 с. 307. Касторнова В.Ю. Уголовно-правовая характеристика и криминологический анализ убийства матерью новорожденного ребенка: Автореф. дис… канд. наук. – Ростов-на-Дону, 2004. – 23 с. 308. Кургузкина Е.Б. Предупреждение убийства матерью новорожденного ребенка: Криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1999. – 219 с. 309. Лозанович Л.А. Незаконное производство аборта: уголовноправовой и криминологический аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – Ставрополь, 2004. – 189 с. 310. Лукичев О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика детоубийства: Дис… канд. юрид. наук. – СПб., 1997. – 179 с. 311. Лысак Н.В. Ответственность за убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения: уголовно-правовые и виктимологические аспекты: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1995. – 192 с. 312. Малешина А.В. Ответственность за преступные деяния против жизни в странах общего права (на примере Англии, США и Канады): Автореф. дис… канд. наук. – Москва, 2009. – 30 с. 313. Махмудова М.А. Убийство матерью новорожденного ребенка: уголовно-правовые и криминологические проблемы: по материалам Республики Дагестан: Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала, 2006. – 218 с. 314. Серегина Е.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты охраны жизни новорожденного ребенка: Дис… канд. юрид. наук. – Ростовна-Дону, 2004. – 2004. – 219 с. 241 315. Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: Дис… канд. юрид. наук. – Чебоксары, 2000. – 210 с. 316. Трясоумов М.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): Дис… канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2000. – 218 с. 317. Федотов И.С. Расследование детоубийств: Дис… канд. юрид. наук. – М., 2003. – 217 с. Словари и энциклопедии 318. Афанасьев А.С. Словарь юридических терминов. – М., 1999. – 780 с. 319. Булыко А.Н. Большой словарь иностранных слов. – М., 2006. – 704 с. 320. Бусленко Н.И. Юридический словарь-справочник. – Ростов-наДону, 1996. – 420 с. 321. Большая медицинская энциклопедия: В 30 т. / Гл. ред. Б.В. Петровский. – М., 1989. – Т. 17. – 512 с. 322. Большая медицинская энциклопедия / Отв. ред. Е. Хачетян. – М., 2002. – 734 с. 323. Захаренко Е.Н. Новый словарь иностранных слов / Е.Н. Захаренко, Л.Н. Комарова, И.В. Нечаева. – М., 2003.– 784 с. 324. Краткая медицинская энциклопедия: В 2 т. / Под ред. В.И. Покровского. – М., 1994. – Т. 2. – 266 с. 325. Малая медицинская энциклопедия / Под ред. В.Х. Василенко. – М., 1967. – Т. 6. – 1120 с. 326. Медицинский словарь (Oxford). – М., 1998. – Т. 2. – 608 с. 327. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. – М., 1993. – 960 с. 328. Полный справочник акушера-гинеколога. – М., 2005. – 736 с. 242 329. Популярная медицинская энциклопедия / Гл. ред. В.И. Покровский. – М., 1991. – 688 с. 330. Словарь современного русского литературного языка. – М.; Л., 1961. – Т. 11. – 1842 с. 331. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. – М., 2000. – Т. III. – 720 с. 332. Энциклопедический словарь медицинских терминов. – М., 1982. – Т. 2. – 447с. 333. Энциклопедический юридический словарь / Под общ. ред. В.Е. Крутских. – 2-е изд. – М., 1998. – 368 с. Источники на иностранном языке 334. California Penal Code, 1994. 335. Crim and Disorder Act, 1998. 336. Criminal Damage Act, 1971. 337. Criminal Justice Act, 1988. 338. Criminal Law Act, 1977. 339. Carol, Cross and Jones. Criminal law, 2001. 340. Carol, Cross and Jones. Introduction to criminal law, 1998. 341. Crime in the United States, 2000. 342. Dressler J. Understanding criminal law, Matter Bender and Co, 2001. 343. Levine J., Musheno M., Palumbo D. Criminal justice in America: law in action. – N.-Y., 1986. 344. Perkins R. Criminal law, 1957. 345. Smith Hogan. Criminal law, 2001. 346. West’s California Penal Code, 1995. 243 Информационные ресурсы 347. www.akusherstvo.ru/ 348. www. izvestia.ru / «Ребенок – Россия – мусорный бак» 349. www. glavred.info.ru / Новости 350. www.herpes.ru/abort/ob/noaborts.htm 351. www.mvd.ru 352. www.news.mail.ru 353. www. Newsru.com 354. www. regnum.ru/news / Новости 355. www.proknadzor.ru 356. http://top.rbc.ru/ 357. www. topural.ru/news / Новости 358. www.vipdisser.com Судебная практика 359. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1961 года «О судебной практике по применению условного осуждения» // Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1961. – № 3. 360. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 года «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» // Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1975. – № 4. 361. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 31 марта 1978 года «О практике применения судами статьи 391 Основ» // Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1978. – № 3. 362. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 года № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УКРФ)» // Бюллетень Верховного Суда. – 1999. - №3. 244 363. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 года «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2000. – № 4. 364. Архив Автозаводского районного суда г. Н. Новгород, 2001, д. № 1394. 365. Архив Автозаводского районного суда г. Н. Новгорода, 2006, д. № 94334/331. 366. Архив Дзержинского городского суда Нижегородской области, 2002. 367. Архив Канавинского районного суда г. Н. Новгорода, 2005, д. № 88898. 368. Архив Канавинского районного суда г. Н. Новгорода, 2005, д. № 121994. 369. Архив Нижегородского областного суда. 2009, д. № 265226. 370. Архив Нижегородского районного суда г. Н. Новгорода 634/6: определение №1-634/200. Приложение 1 Нормы, предусматривающие ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка, характерные для уголовных законов Союзных республик Республика Глава Армянская ССР 3. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности 3. Преступления против личности Азербайджанская ССР Белорусская ССР Грузинская ССР Казахская ССР Киргизская ССР 8. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности 3. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности III. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности 3. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности № ст. Название 100 Умышленное убийство 96 Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка 101 Умышленное убийство Умышленное убийство 105 88 97 Умышленное убийство Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка Диспозиция уголовно-правовой нормы Умышленное убийство, совершенное без отягчающих обстоятельств, указанных в ст. 99 настоящего Кодекса Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка во время или непосредственно после родов Умышленное убийство, совершенное без отягчающих обстоятельств, указанных в ст. 100 настоящего Кодекса Умышленное убийство, совершенное без указанных в ст. 104 отягчающих обстоятельств Умышленное убийство, совершенное без признаков, указанных в части первой настоящей статьи Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка во время или непосредственно после родов Санкция уголовноправовой нормы Лишение свободы на срок от пяти до десяти лет Лишение свободы на срок до трех лет Ограничение свободы на срок от трех до десяти лет Лишение свободы на срок от пяти лет до двенадцати лет с высылкой на срок до пяти лет или без таковой Лишение свободы на срок от пяти до 10 лет Лишение свободы на срок до трех лет Возраст 14 лет 14 лет 14 лет 14 лет 14 лет 16 лет Республика Глава Латвийская ССР 3. Преступления против личности Литовская ССР 3. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности Молдавская ССР РСФСР Таджикская ССР Туркменская ССР Украинская ССР 2. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности 3. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности 3. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности 3. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности III. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности № ст. 100 106 Название Убийство матерью своего новорожденного ребенка Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка 92 Убийство матерью новорожденного ребенка 103 Умышленное убийство 106 110 96 Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка Умышленное убийство матерью новорожденного ребенка Умышленное убийство матерью новорожденного ребенка Продолжение таблицы Санкция Диспозиция Возуголовноуголовно-правовой нормы раст правовой нормы Умышленное убийство матерью своего Лишение свободы 14 ребенка во время родов или непосредна срок до пяти лет ственно после родов лет Умышленное убийство матерью своего Лишение свободы новорожденного ребенка во время родов на срок до пяти или непосредственно после них лет или исправи14 тельные работы на лет срок до одного года Умышленное убийство матерью своего Лишение свободы новорожденного ребенка во время родов до трех лет или 16 или сразу же после его рождения исправительные лет работы на срок до одного года Умышленное убийство без отягчающих Лишение свободы 14 обстоятельств, указанных в ст. 102 от трех до десяти лет настоящего Кодекса лет Умышленное убийство матерью своего Лишение свободы ребенка во время родов или непосредна срок до пяти 14 ственно после родов лет лет Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после родов Умышленное убийство матерью своего ребенка во время родов или тотчас же после родов Лишение свободы на срок до пяти лет Лишение свободы на срок до трех лет 14 лет 14 лет Республика Глава Узбекская ССР 2. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности 3. Преступления против личности Эстонская ССР № ст. 83 102 Название Умышленное убийство матерью новорожденного ребенка Убийство матерью своего новорожденного ребенка Продолжение таблицы Санкция Диспозиция Возуголовноуголовно-правовой нормы раст правовой нормы Умышленное убийство матерью новоЛишение свободы 16 рожденного ребенка во время родов или на срок до трех лет непосредственно после его рождения лет Умышленное убийство матерью своего Лишение свободы 16 новорожденного ребенка во время родов на срок до четылет или непосредственно после родов рех лет * а) из корыстных побуждений; б) из хулиганских побуждений; в) совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга; г) совершенное с особой жестокостью; д) совершенное способом, опасным для жизни многих людей; е) с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием; ж) женщины, заведомо для лица находившейся в состоянии беременности; з) двух и более лиц; и) совершенное лицом, ранее совершившим умышленное убийство, за исключением убийства, совершенного в состоянии сильного душевного волнения, и убийства при превышении пределов необходимой обороны; к) совершенное на почве кровной мести; л) совершенное особо опасным рецидивистом; м) совершенное на почве национальной или расовой вражды или розни; н) совершенное по предварительному сговору группой лиц. Приложение 2 Нормы, предусматривающие ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка, закрепленные в уголовных законах стран дальнего зарубежья Страна Структурные единицы Австрия § 79. Убийство ребенка при рождении Ст. 120 Болгария Ст. 121 Ст. 125 § 212 Германия § 213 Диспозиция уголовно-правовой нормы Санкция уголовно-правовой нормы Мать, которая убивает своего ребенка в процессе родов или когда она находится еще под воздействием родов Лишение свободы на срок от одного года до пяти лет Лишение свободы на срок до трех лет Лишение свободы сроком до одного года или исправительные работы Не подлежит наказанию мать, которая по неосторожности причинит смерть своему ребенку в процессе родов или сразу же после его рождения Кто убивает человека, не будучи злостным убийцей, Лишение свободы на срок не наказывается как убийца менее пяти лет – если обычный убийца посредством осуществленного Лишение свободы на срок от без его собственной вины против него или близкого ему одного до десяти лет лица жестокого обращения или тяжкого обращения или тяжкого оскорбления со стороны убитого человека приведен в ярость или посредством этого сразу вовлечен в деяние; – или имеет место иной менее тяжкий случай убийства Возраст привлечения к уголовной ответственности 18 лет Убийство матерью своего ребенка, совершенное во время родов или непосредственно после родов Убийство новорожденного уродливого ребенка 14 лет 14 лет Страна Структурные единицы Диспозиция уголовно-правовой нормы – если мать убивает своего ребенка в течение или сразу Дания Израиль Испания же после родов и если она действовала, находясь в бедствии, из страха о позоре или испытывая страдания § 238 вследствие слабости, смятения или паники, вызванной родами; – если на преступление было совершено лишь покушение, то наказание может быть отменено – женщина, которая злонамеренно причинила своим действием / бездействием смерть рожденному ребенку, которому не исполнилось двенадцати месяцев и во время такого действия/ бездействия она находилась в состоянии помутнения рассудка из-за того, что не оправилась от последствий родов либо от последствий кормления грудью, и несмотря на то, что такое преСт. 303. Умерщ- ступление по своим обстоятельствам попадает в рамки вление новорож- непреднамеренного убийства; денного ребенка – предусмотренное настоящей статьей не ущемляет полномочий лица признать виновным лицо, обвиняемое в преднамеренном убийстве новорожденного ребенка, которому не исполнилось двенадцати месяцев, по статье за убийство или по статье за сокрытие родов, либо установить, что такое лицо не подлежит уголовной ответственности из-за невменяемости или дефекта умственной деятельности Причинивший смерть другому человеку наказывается Ст. 138 как виновный в убийстве Продолжение таблицы Возраст Санкция привлечения уголовно-правовой к уголовной нормы ответственности Тюремное заключение на любой срок, не превышаю15 лет щий четырех лет Тюремное заключение сроком на пять лет 12 лет Лишение свободы на срок от десяти до двенадцати лет 18 лет Страна Структурные единицы Диспозиция уголовно-правовой нормы – преступление, описанное в ст. § 233 (убийство. – Е.Г.), § 234 Норвегия § 241 § 242 Продолжение таблицы Возраст Санкция привлечения уголовно-правовой к уголовной нормы ответственности Тюремное заключение сроком от 1 года до 8 лет осуществлено матерью в отношении ее собственного ребенка при рождении или в течение суток после этого – если имеет место случай повторения или особо отяг- Тюремное заключение сроком до 12 лет чающие обстоятельства – попытка совершить преступление может остаться безнаказанной, если ребенку не нанесены сильные телесные повреждения и не причинен значительный ущерб здоровью Тюремное заключение сро– мужчина, который знает о том, что забеременевшая от него женщина замышляет какое-либо преступление, ком до трех лет направленное против плода или жизни ребенка, или которое ставит под угрозу его жизнь, и не предпринимает никаких действий, чтобы предотвратить преступление Тюремное заключение сро– если преступление привело к смерти ребенка ком до четырех лет – лицо, делающее другое лицо беспомощным или спо- Тюремное заключение сроком до трех лет собствующее этому; – лицо, которое покидает в беспомощном состоянии кого-либо, находящегося на его попечении, кого он обязан сопровождать, транспортировать, принимать или каким-либо образом заботиться о нем, или позволяет этому лицу прибывать в беспомощном состоянии, а также тот, кто введением в заблуждение или, провоцируя, способствует этому 15 лет Страна Структурные единицы Диспозиция уголовно-правовой нормы – если жизнь или здоровье явно оказываются под угроНорвегия § 243 Ст. 290 Нидерланды Ст. 291 Польша Ст. 149 Ст. 221-4 п.1 Франция Ст. 221-4 п.3 Швейцария Швеция Ст. 116. Детоубийство Ст. 3 зой в результате действий, описанных § 242; – если в результате наступила смерть или имели место значительные телесные повреждения или ущерб здоровью Мать, которая под влиянием страха раскрытия того, что она родила ребенка, умышленно лишает его жизни во время рождения или сразу после него, виновна в простом убийстве ребенка Мать, которая, осуществляя решение, принятое перед родами под влиянием страха их раскрытия, умышленно лишает жизни ребенка во время рождения или сразу после него, виновна в тяжком убийстве ребенка Мать, которая совершает убийство своего ребенка во время родов под влиянием процесса родов Умышленное убийство (meaurtre) несовершеннолетнего, не достигшего пятнадцатилетнего возраста Умышленное убийство лица, особая уязвимость которого в силу его возраста, болезни, увечья, физического или психического недостатка либо состояния беременности очевидна или известна исполнителю Если мать убивает своего ребенка во время родов или в период того времени, когда она находится под влиянием процесса родов Женщина, которая убивает своего ребенка в момент его рождения или во время родов, когда нарушено ее душевное состояние или если она сильно нуждается, должна быть приговорена к детоубийству Продолжение таблицы Возраст Санкция привлечения уголовно-правовой к уголовной нормы ответственности Тюремное заключение от 15 лет трех до восьми лет Тюремное заключение на срок не более шести лет или штраф пятой категории 16 лет Тюремное заключение на срок не более девяти лет или штраф пятой категории Лишение свободы на срок от 3 месяцев до 5 лет Пожизненное заключение 17 лет Пожизненное заключение 13 лет Тюремное заключение от трех дней до трех лет 15 лет Тюремное заключение на срок не менее шести лет 15 лет Приложение 3 Нормы, предусматривающие ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка, характерные для уголовных законов стран ближнего зарубежья Страна Раздел Глава Республика Армения 7. Преступления против человека 16. Преступления против жизни № ст. Убийство матерью новорожденного ребенка 106 Азербайджанская Республика VIII. Преступления против личности 18. Преступления против жизни и здоровья Республика Беларусь VII. Преступления против человека 19. Преступления против жизни и здоровья Название Диспозиция уголовно-правовой нормы 121 Убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов, а также убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости Умышленное Умышленное убийство матеубийство матерью рью своего новорожденного своего новорожребенка во время или сразу же денного ребенка после родов Убийство матерью новорожденного ребенка 140 Убийство матерью новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после них, совершенное в условиях психотравмирующей ситуации, вызванной родами Санкция уголовноправовой нормы Лишение свободы на срок не свыше пяти лет Лишение свободы на срок до трех лет Ограничение свободы на срок до пяти лет или лишение свободы на тот же срок Категория Преступление средней тяжести Менее тяжкое преступление Менее тяжкое преступление Возраст 14 лет 14 лет 16 лет № ст. Раздел Глава Грузия 7. Преступления против человека XIX. Преступления против жизни 112 Умышленное убийство матерью новорожденного ребенка Умышленное убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов 1. Преступления против личности 97 Убийство матерью новорожденного ребенка 16. Преступления против жизни и здоровья 100 Убийство матерью новорожденного ребенка Убийство матерью своего новорожденного ребенка как во время родов, так и в последующий период, совершенное в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости Убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов, а равно убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости Республика Казахстан Республика Кыргызстан VII. Преступления против личности Название Диспозиция уголовно-правовой нормы Страна Продолжение таблицы Санкция уголовноКатеВозраст правовой гория нормы Лишение Менее свободы на тяжкое срок до пя- пре14 лет ти лет ступление ОграничеПрение свобо- ступледы на срок ние до четырех средней 16 лет лет или тяжести лишение свободы на тот же срок Лишение Менее свободы на тяжкое срок до претрех лет ступление 16 лет Страна Раздел Глава № ст. Название Латвийская Республика 119 Литовская Республика 131 II. Преступления против жизни и здоровья Республика Молдова Республика Таджикистан VII. Преступления против личности 16. Преступления против жизни и здоровья Убийство новорожденного ребенка Убийство новорожденного ребенка Детоубийство 147 105 Убийство матерью своего новорожденного ребенка Диспозиция уголовно-правовой нормы Убийство матерью новорожденного своего ребенка, совершенного во время родов или непосредственно после них под влиянием вызванного ими психического и физиологического состояния Мать, совершившая убийство своего новорожденного ребенка под влиянием вызванного родами состояния Убийство матерью новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после них в состоянии вызванного родами физического и психического расстройства с помрачением сознания Убийство матерью своего ребенка во время родов или непосредственно после них, совершенное в условиях психотравмирующей ситуации, вызванной родами, или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости Продолжение таблицы Санкция уголовноКатеВозраст правовой гория нормы Лишение Менее свободы на тяжкое срок до пя- прети лет ступле14 лет ние Арест или лишение свободы на срок до пяти лет Лишение свободы от трех до семи лет Преступление средней тяжести Тяжкое преступление Лишение свободы на срок от двух до пяти лет Преступление средней тяжести 16 лет 14 лет 14 лет Страна Российская Федерация Раздел VII. Преступления против личности Глава № ст. 16. Преступления против жизни и здоровья Убийство матерью новорожденного ребенка 106 Туркменистан VII. Преступления против личности Украина II. Преступления против жизни и здоровья человека 16. Преступления против жизни и здоровья Название 104 117 Диспозиция уголовно-правовой нормы Убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов, а равно убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости Умышленное Умышленное убийство матеубийство матерью рью своего новорожденного новорожденного ребенка, совершенное во вреребенка мя родов или непосредственно после родов Умышленное Умышленное убийство матеубийство матерью рью новорожденного ребенка новорожденного при родах или тотчас после ребенка родов Продолжение таблицы Санкция уголовноКатеВозраст правовой гория нормы Лишение Пресвободы на ступлесрок до пя- ние ти лет средней тяжести 16 лет Лишение свободы на срок до пяти лет Ограничение свободы на срок до пяти лет либо лишение свободы на тот же срок Преступление средней тяжести Преступление средней тяжести 16 лет 14 лет Страна Раздел Глава № ст. Республика Узбекистан 99 Эстония I. Виновные деяния против жизни 9. Виновные деяния против личности 116 Название Диспозиция уголовно-правовой нормы Умышленное убийство матерью новорожденного ребенка Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка, совершенное во время родов или непосредственно после них Убийство ребенка Убийство матерью своего новорожденного ребенка во время родов или сразу же после родов Продолжение таблицы Санкция уголовноКатеВозраст правовой гория нормы Лишение Менее свободы до тяжкое трех лет умышленное 16 лет преступление Тюремное Вторая заключение степень 14 лет до пяти лет тяжести 14 Эстония 16 Эстонская ССР 16 Республика Узбекистан 14 Узбекская ССР 16 Украина 16 Украинская ССР 14 Туркменистан 14 Туркменская ССР 14 Республика Таджикистан 16 Таджикская ССР 16 Российская Федерация 14 РСФСР 7 Республика Молдова 16 Молдавская ССР 16 14 Литовская Республика 14 14 Литовская ССР 14 Латвийская Республика 14 Латвийская ССР 4 Республика Кыргызстан 14, 16 Кыргызская ССР 14 Республика Казахстан 11 Казахская ССР 16 Грузия 12 Грузинская ССР 14 Республика Беларусь 14 Белорусская ССР 14 Республика Азербайджан 3 Азербайджанская ССР 5 Республика Армения 10 Армянская ССР Сроки наказания в виде лишения свободы в годах Приложение 4 союзные республики, не выделявшие норму об убийстве матерью новорожденного ребенка в отдельный состав 14 возраст привлечения к уголовной ответственности 14 9 8 14 6 14 16 16 2 1 258 Приложение 5 Проект Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «Об изменении и дополнении постановления Пленума Верховного суда ‘‘О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)’’ » 1. Из названия Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» исключить «(ст. 105 УК РФ)». 2. Абзац второй пункта первого после слов «форма вины,» дополнить словами «время возникновения умысла,». 3. Пункт пятый после слов «части 2 данной статьи» дополнить словами «либо по части второй статьи 106 УК РФ, если имеет место убийство двух и более рождающихся или рожденных детей»; словосочетание «виновный ранее не был осужден» заменить словосочетанием «виновное лицо ранее не было осуждено». 4. Дополнить Постановление следующими пунктами: «20. Под временем совершения преступления, предусмотренного статьей 106 УК РФ, считать интервал «во время родов», под которым следует понимать промежуток времени от первой родовой схватки, завершающийся рождением плаценты, при сроке беременности свыше 22 недель включительно, или «сразу же после родов» – период, длящийся два часа после рождения плаценты. 21. Потерпевшим от преступления, предусмотренного статьей 106 УК РФ, надлежит считать ребенка, рождающегося или родившегося при сроке беременности 22 недели и более. 22. Если установлено, что умысел на убийство ребенка возник до родов, то есть женщина осуществляет решение, принятое перед родами, то данное обстоятельство не позволяет квалифицировать это деяние по статье 106 УК РФ. 259 23. Квалифицировать по статье 106 УК РФ надлежит лишь действие лица, которое в момент его совершения (во время родов либо сразу же после родов) находилось в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости. 24. Судам необходимо отграничивать умышленное убийство рождающегося либо рожденного ребенка от причинения ему смерти по неосторожности, имея в виду то, что при убийстве умысел направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного статьей 109 УК РФ, отношение виновной к последствиям выражается в легкомыслии или небрежности. 25. Субъектом деяния по статье 106 УК РФ является женщина, родившая ребенка, признанная вменяемой и достигшая четырнадцатилетнего возраста на момент совершения преступления. 26. Убийство женщиной рожденного ее ребенка может быть совершено путем бездействия, которое необходимо отграничивать от оставления в опасности. По смыслу закона, квалификация по статье 125 УК РФ «Оставление в опасности» исключает направленность умысла у виновной на лишение потерпевшего жизни». 5. Пункты двадцатый, двадцать первый и двадцать второй считать пунктами двадцать шестым, двадцать седьмым и двадцать восьмым соответственно». 260 Приложение 6 Бланк листа опроса 1. Имя. 2. Возраст. 3. Срок беременности. 4. Возникало ли у Вас желание обратиться за психологической консультацией во время беременности? 5. Если «да», то обращались ли Вы к психологу в течение беременности? Остались ли Вы довольны результатом визита? 6. Считаете ли Вы необходимым подобный тип консультации беременным женщинам? 7. Знаете ли Вы о правах беременной женщины (например, в отношениях с работодателем)? Если «да», то из какого источника получена подобная информация? 8. Обращались ли Вы за юридической консультацией во время беременности? Если «да», то куда? 9. Считаете ли Вы необходимым предоставление услуг юриста непосредственно в учреждении, осуществляющем ведение беременности? 10. Готовы ли Вы оплачивать услуги психолога и юриста? 11. На какой основе, по Вашему мнению, они должны предоставляться (платная /бесплатная)? Почему?
