9.Особенности склонения имен существительных ж.р. ед.ч. а

9.Особенности склонения имен существительных ж.р. ед.ч.
I склонение – им.п. –а, в.п. – у. Твердый и мягкий варианты. Большая часть существительных – ж.р.
–е: д.п., .п.п. В р.п. – во многих говорах. –ы/-и в р.п. повсеместно, а в д.п. и п.п. в Арх, Волог.,
Яросл., Новг, Карелии. Причины возникновения падежного синкретизма (совп. двух или трех
падежных форм в одной): Шахматов – влияние прилагательных и местоимений, в которых формы
р.п., д.п. и п.п. в ж.р. одинаковы. Обнорский – кроме этого – аналогии с едиными формами р.п., д.п.,
п.п. в III склонении (нет ночи, в ночи, о ночи). Т.п. – односложные окончания –ой/-ей и двусложные
типа –ою/-ею. В целом различия между –ой и –ою территориальные, севернорусск. – кратк.,
южнорусск – равное употребление. На разных тер-риях наряду с –ой употребляется –
уй,(среднерусск. и южнорусск.) -эй,(Онежск, владимирск.) –ый (часть С-З говоров, напр, новг.) III
склонение – сущ. ж.р. с нулевым окончанием в и.п. ед.ч. при основе на мягкий или шипящий. Р.п. –е
псков., новг, волог. Д.п., п.п. в вост. говорах южнорусск. и в нек-ых севернорусск. Во многих
говорах –и и –е в д.п. и п.п. находятся в рамках одной системы, сосуществуют друг с другом. В.п.
–у в южнорусск. Т.п.: -ей/-ой или –ейу/-ойу – верхнеднепр., вост. среднерусск., воронежск., рязанск.,
арх, вологодск. –йей/-йой - зап. говоры южнорусск. –уй верхнеднепр., вост. среднерусск., рязанск,
там же - -йуй. –йу – повсеместно, выступает как постоянный и при этом частотный вариант всех
вышеназванных окончаний.
10. Особенности склонения имён существительных м.р. и ср.р. ед.ч.
2 склонение – сущ. м.р. с нулевым окончанием в исходной форме и слова мужского и среднего рода
на –о/-е.
Окончание –у/-ю в Р. и П. в современных диалектах распространено значительно шире, чем в
литературном языке (особенно в южнорусских говорах).
В говорах значительно больше, чем в лит.языке, параллельных форм, причем для отдельных лексем
не исключено преобладание старых окончаний: волог. в лесе, в прошлом годе.
Окончание –у в говорах функционально слабо дифференцировано. Возможно и у одушевленных
существительных. В Р. – не только выразитель количестенно-выделительного значения, но и
местного: до лесу, временного: до маю, целевого: для саду, причинного от жару, при отрицании: я
не мою мосту, в сочетании с числительными: три году. В П. не выразитель только местного и
временного значений, употребляется не только с предлогами в и на: о мужу, при помещику.
Употребление –у в П. не ограничено только односложными словами или словами с полногласием,
т.е. в говорах это окончание возможно у большого количества слов. В говорах нет той связи между
употреблением –у и ударением, которая свойственна лит.языку. Наблюдается употребление –у с
словах среднего рода. Типичный южнорусизм. Общие закономерности распространения –у: в Р.
реже, чем в П.; в южнорусских шире, чем в севернорусских.
Окончание –и встречается в части говоров Северо-запада в П. имен мужского и среднего рода. На
кони, на сараи, в озери. В этих говорах оно обычно соотносится с –е, но не соотносится с –у. Это
окончание известно и южнорусским говорам, хотя в них его не всегда можно признать
морфологическим явлением: на покОси, но на столЕ. Ударное –и в южнорусских говорах
соотносится с –е, -у; оно употребляется у некоторых существительных с основой на мягкий
согласный, а также на шипящий и –ц.
11.Особенности склонения существительных во множественном числе.
В И. представлен тремя окончаниями. Для всех трех родов –ы/-и (повсеместно); -а/-я (повсеместно
для м.р. и ср.р. и территориально ограничено для слов ж.р. – свойственно южнорусским, некоторым
среднерусским, а также северо-западным севернорусским говорам, -а прежде всего свойственно III
склонению, нек-ым словам I склонения; в сущ. м.р. употребляется при ударении на основе – безуд. –
а у сущ. на –ин, -анин.).
В Р. нулевое повсеместно в I и во II, но в словах м.р. II встречается редко. –ов/-ев повсеместно в I
и во II. В III практически отсутствует. –ав повсеместно в I; в онежских, лачских и белозерских во II;
-ей повсеместно в II и III, в I в словах ж.р. в смоленских, брянских, костромских, владимирских,
поволжских; -ох у существительных разных склонений в южнорусских и среднерусских говорах.
В Д, Т, П. Д. –ам повсеместно, -ом южнорусские и смешанные говоры, прилегающие к тер-рии
распространения белорусского языка (в т.ч. смоленские), для сущ. I склонения не хар-но. Т. –ами
повсеместно, -ама говоры Архангельской области, Карелии, некоторые говоры Пермской и
Кировской областей, -амы говоры Севера и Северо-Запада, прежде всего говоры вокруг Онежского
озера. П. –ах повсеместно, -ав белозерские, восточные среднерусские говоры и др., -ох
южнорусские (в т.ч. орловские, курские) и смешанные говоры, прилегающие к тер-рии
распространения белорусского языка, для сущ. I склонения не хар-но.
Парадигмы мн.ч. в говорах характеризуются возможным синкретизмом не только форм Д.-Т., но и
форм Р.-П., и при совпадении форм И.-В. могут стать трехчленными.
13. Диалектные формы местоимений.
Совпадают с литературной нормой, но есть диалектные различия. В осн. на р, в, д, п падеж. На
севере формы личных местоимений 1ого и 2ого лица в р.п. оконч. на –а – меня, себя. В южных
говорах - -е – у мене, у тебе, у себе. Это окончание более архаичное. Но в некоторых южных
говорах форма «мене» возможны в дательном падеже. В ряде говоров д.п. и п.п. имеют формы
«тобе», «собе» (в основном южные). В р.п. и в.п. – «тобя». В некоторых говорах звонкий переходит
в «и» неслоговое: сеiа=себя. Мя, тя, ся – в в.п. и в р.п. возможны. 3 лицо. Важная диалектная
особенность – йотация. Особенность западной диалектной зоны. 3 лицо принято относить к
неличным местоимениям. Тенденция к обобщению основ. И.п. jona -> в.п. jonu. В ед.ч /н/, во мн.ч.
/н’/ - в лит.языке и большинстве говоров. Но: в ряде западных говоров /н/ не смягчается. И.п. мн.ч.
оны ‘они’. /т’и/ - старая форма м.р. /ты/ - женский род -> /т’е/ - новоформы под влиянием косвенных
падежей. Добавочный элемент – тая девка, тое, тоё, тее/теи. Этот добавочный элемент – старое
указательное местоимение. Вопросительно-отрицат. Что -> што, ште, чо, ц’о, це, що, шо, шчо.
Парадигма склонения местоимений кто, что устойчива по говорам и мало отличается от той,
которую имеет литературный язык. Яркая диалектная черта – употребление кто в отношении
неодушевленных предметов. Кто, что входят в состав отрицательных и неопределенных
местоимений. Отрицат – формы Р. никох, ничох (в говорах Великолукской и Смоленской областей).
У неопр может варьироваться вторая часть (-ко, -йко, -ли, -ле, -нито). Указательные Чаще
противопоставляются две стадии удаленности предмета. Севернорусск.: ближайшие – тот, нутот,
тот вот, сей, дальние – тот там. Южнорусск.: как и в лит-ном языке противопоставление
реализуется преимущественно с помощью тот-этот. Этот выступает в вариантах энтот, эвтот,
эстот, эхтот. Результат вклинивания предлога. Притяжательные 1 и 2 лицо – почти полное
сходство с лит.языком. В бол-ве севернорусск. Представлена форма на –ма: со своима детьми. 3
лицо. Егов, егова, егов (в полной форме – еговый, еговая, еговое), возникшие под воздействием
притяжательных прилагательных с суффиксом –ов, и производные с суффиксом –н-: еговный,
евонный, ейный, ихний. Иногда воздействие оказывают прилагательные с суффиксом –ин-, -> ихин.
Ещё более сложная структура, приближающаяся к прилагательным – нашенский, вашенский.
14. Особенности спряжений глаголов н.вр. и б.вр.
Н.вр. Отличия от литературной нормы незначительны и лишь в единичных случаях имеют
морфологический характер и качаются состава и набора окончаний. Глаголы, имеющие в основе j:
знать – знаю, делать – делаю. В этих глаголах происходит утрата [j] с последующим
уподоблением и стяжением гласных: играйеш->играэш->играаш->играш. Это характерно для
севернорусск. и для вост. части среднерусск. В севернорусск. стяженные формы могут выступать
наряду с нестяженными, также может быть утрата j, но отсутствие стяжения (играэш). Отсутствие
перехода заднеязычных в шипящие – характерно для периферии, для центра – наоборот. Лечь в
южных говорах все время основа на «ж». На севере – ляг, на юге – ляж. Выравнивание основы.
Копю - копишь, сидю – сидишь. Это в севернорусск, но более хар-но для южнорусск. В 1 лице у
глаголов с основой на –j- в нек-ых севернорусск. и в вост. части среднерусск. –у опускается-> знай,
умей. Нетематическое спряжение – дать, есть. Различаются только формой 3 лица ед.ч. В нек-ых ЮЗ говорах имеют единую парадигму, оканч. на –уть во мн.ч. дадуть, едуть=едят. Зап. Говоры 2 л.
ед.ч. форма «даси,» «еси» = дашь, ешь. Гдовская норма: дастят, естишь, дастит, естит, дастят.
Брянская – дадИшь, едишь. Калужская – едишь, дадишь. 3 лицо. Твердость конечного «т» - главное
диалектное различие. Происхождение твердого «т»: фонетическое объяснение: «ть» отвердело, т.к.
не было подкреплено другими формами; морфологическое – сев «т» и южн «ть» - позднее
новообразование, восходит к указательным местоимениям. Северо-запад: отсутствие «т» для 3 лица
ед.ч. 1 спр. и мн.ч. 2 спр. Он несе, они гляди, они сидя.
Будущее сложное состоит из спрягаемой формы вспомогательного глагола и инфинитива. В осн.
вспомогательный глагол – быть. В нек-ых севернорусск. могут быть и другие. Глагол имать: иму
курить, имём играть. Глагол стать: стану спать, стану косить.
15. Описательные формы перфекта и плюсквамперфекта. Образование императива и
инфинитива.
Перфект. Остаток перфектной формы – единичные диалектные формы пришёл есть, ушёл есть.
Значение отнесенности результата прошлого действия к настоящему у этих конструкций обычно
нет.
Плюсквамперфект. Остаток этого времени – диалектные конструкции, включающие формы на –л
глаголов как сов.в., так и несов.в. и формы пр.вр. вспомогательного глагола быть. Эти реликты
плюсквамперфекта, как правило, означают состояние, отнесенное к прошлому, но являющееся
результатом раннее совершенного действия. Также могут передавать значение действия в прошлом,
предшествующего другому действию в прошлом. В севернорусск. употр. частица было.
Императив. Норма для лит.языка и для бол-ва говоров форма 2ого лица ед.ч. на –и, или нулевое
окончание при мягком конечном согласном основы. Специфика говоров: Севернорусск. –и в безуд.
положении и после одного согласного: удАри, сЯди. Южнорусск. Нулевое окончание в соответствии
с ударным –и лит.языка и других говоров. Подь, пакажь, положь. Также такие формы могут быть и
в севернорусск. (Лен.обл., Новг.обл.). У глаголов, которые в лит.языке имеют основу н.вр. на –г, в
говорах – формы императива с основой на шипящий: ляжь – ляжьте, трожь – трожьте. Форма 2
лица мн.ч. – прибавление форманта –те к форме 2ого лица ед.ч.
Инфинитив. Диалектный язык сохранил форму на –чи: печи, мочи. Инфинитив глаголов с основой
на заднеязычный ещё в ряде вариантов: пекчи, пекти, печчи, петчи, печти. Формы, осложненные
добавочным элементом -ть, лишь у нек-ых глаголов известны в повсеместном употреблении,
главным образом, это глаголы с корнем –ид: идтить, найтить, взойтить, разойтиться.
Инфинитив с несмягченным /т/ на конце встречается редко.
16. Диалектные особенности выражения сказуемого. Деепричастие в роли сказуемого.
Особенность диалектного синтаксиса – употребление деепричастия пр.вр. на –ши в ф-ции
сказуемого. Псковско-новгородский тип – на Северо-Западе. Очень ограниченный лексический
состав – непереходные глаголы совершенного вида, в т.ч. и возвратные, утрачивающие в формах
данного деепричастия частицу –ся. Эти деепричастия образуются в основном от глаголов,
способных выражать осуществленное изменение в состоянии или пространственном положении
предмета, обозначенного подлежащим. ->некоторая лексико-семантическая ограниченность
деепричастия на –ши в псковских и новгородских говорах. Селигеро-торжковский тип –
конструкция с предикативным деепричастием страдательного залога. Деепричастия в этих
конструкциях – образования от переходных глаголов. Семантически полностью соответствуют
общерусским формам кратких страдательных причастий.
17. Страдательные причастия в роли сказуемого. Особенности согласования подлежащего и
сказуемого.
Страдательно-безличный оборот с причастием на –но(сь), -то(сь) от непереходного глагола. Эта
форма выражает состояние деятеля в момент высказывания, возникшее в результате действия,
совершенного им в прошлом. Значение деятеля господствующее и абсолютно необходимое в
семантике сочетания «у+Р.», поэтому оно очень близко по функциональному значению к
подлежащему. Этому типу близок другой, в котором переходность формы на –но, -то не
утрачивается благодаря наличию родительного части. Северо-Западные говоры. Лексический состав
этого оборота ограничен. Наиболее значительна группа глаголов сов.в. с приставкой на –на,
обозначающей распространение действия на часть вещества или на неопределенное число
конкретных предметов. Ещё один тип оборота – с причастием, сохраняющим переходное значение
(винительный прямого объекта). Представлен диалектной конструкцией, включающей прямое
дополнение (обычно при причастии совершенного вида). Некоторые севернорусск. Заметная
особенность ряда говоров – предикативное употребление полной формы страдательного причастия
в перфектном значении. Специфична и общерусская двусоставная конструкция, в которой краткое
страдательное причастие координирует с подлежащим в роде и числе. В средней полосе России –
ряд говоров, где данный тип предложения почти отсутствует. Его почти полностью вытеснила
конструкция страдательного значения с формой –ши.
18. Диалектные особенности в употреблении падежей и предлогов.
Предлоги. Заметная особенность ряда южнорусских говоров – употребление в.п. с предлогом на
при обозначении объекта речи, мысли или аффекта: говорит на его (‘ему’). Употребление формы
р.п. с предлогом против (обычно в значении ‘накануне’), форма п.п. с предлогом о (об) для
обозначения временного ориентира совершенного действия: об святой ходил в церкву. Для
выражения временных отношений широко используется форма д.п. ед.ч. с предлогом по: по всей
ночи гуляли. В ряде южнорусск. – р.п. с до, обозн. объект, к которому направлено движение: схожу
до речки. Для обозначения предмета, прямо перед которым находится кто-то или что-то,
используется форма р.п. с супротив, супроти, насупротив. Смоленск. и Брянск. говоры – р.п. + з
для обозначения места, откуда начинается движение; в других говорах – с. Заметная особенность
многих говоров – объектно-пространственные конструкции с двойными предлогами,
указывающими одновременно и место и направление действия, например формы т.п. и в.п. с
предлогами по-за, по-под, по-над.
Падежи. Русский Север - употребление и.п. существительного на –а в значении прямого объекта
при независимом или зависимом инфинитиве переходного глагола. Широко встречается оборот,
содержащий именительный объекта при безлично-предикативном наречии надо: надо шапка.
Смоленская и Брянская области – употребление в ф-ции прямого объекта формы. И.п. мн.ч.
одушевленных существительных: надо волы кормить. Словоформы волы, кони, козы, помимо
случаев употребления в ф-ции подлежащего, могут выступать только в ф-ции прямого дополнения,
в других случаях в.п. совпадает с р.п.: смотреть на волов, садиться на коней. В некоторых говорах
западной части южнорусского наречия для выражения объектных отношений употребляются
беспредложные конструкции с р.п.: взял ножа. В ряде говоров – в объектной ф-ции дательный
беспредложный используется при непереходных глаголах движения пошла сестре, телевизор ей
пошли смотреть.
19. Безличные предложения и их типы.
В некоторых говорах Северо-Запада употребительна безличная конструкция, главный член которого
выражается личной формой бытийного глагола, сочетающейся с р.п. субъекта: и ф той деревне есь
парней молодых. В ф-ции дополнения при глаголе в данном случае – существительные в форме ед.ч.
или мн.ч. Диалектная особенность – употребление в псковских, новгородских говорах и зап. части
южнорусских говоров безличного оборота, главный член которого выражен инфинитивом быть,
сочетающимся с инфинитивом другого глагола: быть опоздать, быть пропасть.
20. Особенности употребления союзов и частиц в русских народных говорах.
Частицы. Чрезвычайно употребительна в севернорусских и в некоторых среднерусских говорах
постпозитивная частица –то. Произошла из соответствующего указательно-выделительного
местоимения (как и реже встречаемые от, та, ту, те, ти, ты). В ряде говоров наблюдается
согласование частицы с предшествующим именем в роде, реже числе и падеже дом-от, гумно-то,
лошади-ти, реку-ту. Эта частица в некоторых говорах, например, в поморских, может членить
высказывание, вступая в соотносительную связь с частицей дак. Очень употребительна, особенно в
говорах Севера, частица а, близкая по значению к союзу. Частица да (да и) не только в начале
предложения, но и в конце: жила со снохой да и, с сыном да и. Дак: в говорах Севера – один из
наиболее выразительных актуализаторов высказывания. В севернорусск. – вводит наиболее важную
в коммуникативном отношении часть высказывания. Поморск., олонецк. – употребляется в конце
предложения, где имеет усилительно-заключительное значения. Очень употребительны союзычастицы и, ведь, тоже; указательно-усилительные частицы вот (во, эво, от), вон (он), эвон (эвоно),
это; выделительно-усилительная частица тах-то (в ряде южнорусск.). В нек-ых севернорусск.
особый тип отрицательных оборотов – с непарным отрицанием. При отрицательном местоимении
или наречии отсутствует частица не: никто не тронет, дома-то никто есть.
Союзы. В сложносочиненном – соединительные и, да, разделительные – или, али, ли…ли (чаще в
севернорусск.); сопоставительно-противительные – но (малая употребительность), а, ано. В
сложноподчиненном – в придаточном времени как: как зайдеш на колокольню да посмотриш внис,
дак страх боязно; в нек-ых говорах Северо-Запада и южнорусск. В этой ф-ции – коли. В
придаточном условии – как: как гребень большой, красный как петух. Очень продуктивен в
южнорусск. союз ежели. В придаточных причины – для того что, что, как: ево-то угости, как он
хорошый мужык. Кроме того, используются просторечно-диалектные союзы потому, через того и
собственно диалектные из того что, для того.