Образцов И. В. Социология войны и мира: теоретико
advertisement
И.В. Образцов СОЦИОЛОГИЯ ВОЙНЫ И МИРА: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ АНАЛИЗА Хотя интерес социологов к анализу проблем диалектики войны и мира существовал практически с момента возникновения этой отрасли научных знаний1, за точку отсчета этого направления все же можно принять октябрь 1930 года, когда в Женеве под эгидой Международного института социологии (L’Institut International de Sociologie) состоялся X международный социологический конгресс с повесткой дня: «Социология войны и мира». На конгрессе было заслушано 44 доклада, при этом «многие ораторы говорили о демографических факторах, например, о миграциях населения и проблеме национальных меньшинств, некоторые выступающие обращали внимание на психологические, этические и другие факторы. Но одним из главных стал вопрос экономического детерминизма войны и мира» 2. Кроме того, помимо широкого плюрализма подходов к анализу войны конгресс продемонстрировал также в целом пессимистический настрой большинства ученых относительно перспектив исследований в этой области: «если война неразрывно связана с психикой народов и является фатальной неизбежностью, то нужно признать, что наши социологические собрания совершенно не нужны…»3. Интересна в этой связи оценка направленности прочитанных докладов, данная русским военным ученым Н.Н. Головиным: «Социологи подходят со всех сторон к войне, стремятся изучить все явления, которые ей предшествуют, ее окружают, но не изучают только одного – саму войну. …До сей поры, сама война остается для социологии «La Granda Inconnue» [фр. - “великой незнакомкой”]»4. Как нам представляется, и в настоящее время эта оценка является более чем актуальной. Конечно, сейчас нельзя исследователей этой про1 блемы разделять по признаку отношения к войне на апологетов, пацифистов или плюралистов, как в 1920-1930-е гг. Война – зло, и с этим никто не спорит. Но ряд вопросов требует разрешения, как и раньше. Действительно, что же такое война? В чем состоит социологический подход к анализу войны? Что кардинально отличает его от политического, экономического или собственно военного анализа? Почему проблему войны необходимо рассматривать в комплексе с проблемой мира? И где проходит грань между войной и миром, между войной (пусть и локальной) и вооруженным конфликтом? Что такое «социология войны и мира» – отраслевая социологическая теория или междисциплинарный подход? Как соотносятся социология войны и мира и военная социология. Попытаемся последовательно ответить на поставленные вопросы. Война и мир Прежде всего, необходимо развести понятия «война», «военный конфликт» и «вооруженный конфликт», часто используемые в качестве синонимов. Итак, война в современном ее понимании обычно рассматривается как «социально-политическое явление, представляющее собой одну из форм разрешения социально-политических, экономических, идеологических, а также национальных, религиозных территориальных и других противоречий между государствами, народами, нациями, классами и социальными группами средствами военного насилия. …Влияет на все сферы общественной жизни и судьбы цивилизации. …Выступает продолжением внутренней и внешней политики»5 [выделено нами – И.О.]. Военный конфликт, рассматриваемый в широком смысле, как «форма разрешения межгосударственных или внутригосударственных противоречий с двусторонним использованием военного насилия. …Охватывает все виды вооруженного противоборства в социально2 политических целях, включая войны»6. В узком смысле – это «вид вооруженного противоборства между государствами или социальными общностями внутри них в целях разрешения экономических, политических и других противоречий посредством ограниченного применения у каждой из сторон военной силы. …В качестве синонима также употребляется «вооруженный конфликт»7. Следовательно, самое широкое по содержанию понятие военный конфликт, который включает войны и вооруженные конфликты. Все три термина в качестве сущностного признака имеют военную силу (вооруженные силы и другие вооруженные формирования), применяющие специальные средства – боевое оружие, как средство поражения противника в вооруженной борьбе. Войны отличаются от вооруженных конфликтов характером и масштабами применения военной силы. Таков узкоутилитарной подход к рассмотрению данной проблемы с точки зрения военной науки. Но здесь остается нерешенной важная проблема, связанная с определением сущностных отличительных признаков войны от вооруженного конфликта. Часто эти понятия разводят по масштабу (мировые и локальные войны, пограничные и внутренние вооруженные конфликты и т.п.), характеру применяемых средств вооруженного насилия (войны обычные и ядерные, вооруженные конфликты с применением стрелкового оружия и тяжелой техники и т.п.), качественным характеристики участвующих в них сторон (регулярные вооруженные силы, воинские формирования, незаконные вооруженные формирования, бандгруппы и т.п.). Но, возможно, более продуктивным является их подразделение по характеру влияния на общество в целом, на все или некоторые сферы его жизнедеятельности? Эта важная теоретико-методологическая проблема требует своей дальнейшей разработки. 3 Но рассмотрение войны в отрыве от мира представляется непродуктивным. Только сопоставление войны как сложного социально- политического явления с таким не менее сложным явлением, как мир, позволит более рельефно выделить ее свойства и особенности. Не случайно даже этимологически «война» является парной категорией и антонимом понятию «мир». Война как «вооруженная борьба двух или нескольких племен, народов, государств»8 и мир как «отсутствие (или прекращение) вражды, ссоры, войны и т.п., согласие, спокойствие, покой, тишина»9. Следовательно, отсутствие вооруженной борьбы, использования оружия и военного насилия во взаимоотношениях двух или нескольких субъектов социальных или политических отношений (социальных групп, общностей, народов, государств) можно охарактеризовать как мир. Здесь необходимо сделать следующее замечание. В последние годы термин «война» начал трактоваться очень широко, без учета его сущностных признаков и первоначального значения. Он получил широкое распространение в публицистической и научно-популярной литературе: «холодная война», «информационная война», «экономическая война», «психологическая война», «война компроматов», «спиртовая война», «война за передел собственности» и т.п. На наш взгляд, в большинстве случаев подобные сочетания все же имеют аллегорический и/или метафорический характер, и без особого труда вполне могли бы быть заменены такими терминами, как «борьба», «противоборство», «противостояние», «битва» и т.п. Социологический подход к анализу войны и мира В чем же состоит социологический подход к анализу войны, а точнее дихотомии войны и мира? Здесь уместно вспомнить оригинальное определение войны, данное русским военным ученым Н.А. Корфом в 1897 году: «…Война есть вооруженная борьба сил социальных групп»10 [выделено нами – И.О.]. То есть, 4 рассмотрение в качестве субъектов вооруженного противоборства социальных групп (общностей) – одна из сторон социологического подхода. Другие аспекты социологического анализа войны можно обнаружить фундаментальной двухтомной работе «Исследование войны» (1942), принадлежащей перу американского ученого Квинси Райта (Quncy Wright). Рассматривая специфику анализа войны, свойственную различным научным дисциплинам (исходя из особенностей их предметных областей и методов), собственно социологический подход он увидел в «изучении социальных функций и отношений, порождающих войну, характера ее взаимосвязи с окружающей социальной средой…» [выделено нами – И.О.]. При этом частота и характер войн, по его мнению, «изменяются с изменением обычаев, идеологий, технологий и институтов, т.е. имеют объективный характер»11. Исходя из вышеизложенного, можно заключить, следующее. Во-первых, социология должна рассматривать войну и мир как соответствующие состояния общества, во всем многообразии его структуры, социальных связей и характера взаимодействия социальных общностей, направленности социальных процессов. При этом не только «пограничные» состояния – войну и мир, но и их переходные варианты: «от мира к войне» и «от войны к миру». Здесь и проблемы перестройки общественного сознания, и изменений в потребностно-мотивационной, ценностнонормативной и статусно-ролевой подсистемах личности и социальных групп, и адаптации к экстремальным условиям боевой деятельности и к мирной жизни (проблема социальных последствий, в т.ч. «потерянного поколения» и т.п.). Во-вторых, если социология – это «наука о современном обществе», то о каком его объективном анализе может идти речь, если часть этого самого общества – вооруженные силы и другие силовые структуры, на протяжении последнего десятилетия непрерывно участвует в боевых действи5 ях (Приднестровье, Таджикистан, Абхазия, Северный Кавказ), но из ракурса социологического анализа постоянно выпадает? О какой репрезентативности и достоверности данных, получаемых различными институтами и службами изучения общественного мнения, может идти речь, если «воюющая» часть общества там никогда не бывает представлена? Что на самом деле происходит в этом «черном ящике» скрытом от глаз социологов? Вооруженные силы, безусловно, должны являться постоянным объектом социологического анализа, как и другие социальные институты общества. Проблемы гражданско-военных отношений и гражданского контроля над армией не должны ускользать из поля зрения социологов. Военная социология и/или социология войны и мира Не смотря на достаточно продолжительный исторический период возникновения и развития военной социологии (с момента введения в научный обиход этого термина еще в 1897 году) до сих пор наблюдается различие точек зрения как на определение объектно-предметной области военной социологии, так и на структуру военно-социологического знания. Условно говоря, во всем многообразии публикаций можно выделить «расширенный» и «зауженный» подходы. С одной стороны, само по себе это – нормальное явление, свидетельствующее о наличии научных поисков, тем более, что и в социологической науке в целом также отсутствует единый подход к определению ее предметного поля. С другой же, – некоторые из существующих точек зрения способствуют неоправданному, на наш взгляд, расширению объектно-предметной области военной социологии, и лишению ее собственного предмета исследования. Так, представителями «расширенной» трактовки в объектную область изучения военно-социологической науки включается достаточно широкий круг проблем: «война и мир как глобальная система самых разнообразных взаимосвязанных социальных отношений, военная организация 6 общества как глобальное военно-социальное образование, вооруженные силы как глобальный военно-социальный институт, а также система многообразных, характеризующих их военно-социальных явлений и процессов… [выделено нами – И.О.]. Научное постижение законов и закономерностей функционирования и развития этих объектов…» и составляет предмет военной социологии12. На наш взгляд, при данном подходе происходит определенное смешение понятий: вооруженные силы выступают в качестве компонента (хотя и одного из главных) военной организации, и поэтому не могут рассматриваться наряду с последней в виде полноправных составных частей как объектной, так и предметной областей. С другой стороны, совместное использование здесь в качестве однородных категорий, при этом отобранных по различным основаниям: война и мир (как различные состояния общества) и военная организация (выступающая в качестве одного из структурных элементов общества), создает серьезные проблемы в ходе их дальнейшей операционализации. Здесь правильнее вести речь, по меньшей мере, о двух или даже трех областях научных знаний: о «социологии войны и мира» или «социологии войны», как полагают некоторые исследователи13 и «социологии военной организации» (структурно включающей в себя и социологические проблемы армии). Сущность «зауженного» подхода, прежде всего, заключается, вопервых, в преимущественном рассмотрении в качестве объекта исследования «армии», «вооруженных сил» или «военной организации», (впрочем, иногда данные термины используются и как синонимы, что, конечно же, не правильно). И, во-вторых, в использовании при определении предметной области военной социологии социологических категорий более низкого уровня обобщения: «военно-социальные отношения» и «процессы»14, «социальный институт» и «социальные аспекты, последствия войн»15, «военно7 социальные явления и процессы» и «военно-социальная сфера», «социальные общности и отношения»16. Кстати, близкой к вышеизложенным точки зрения (наука «о военно-социальных явлениях») придерживался и один из родоначальников отечественной военной социологии Н.А. Корф. Таким образом, более «узкий» подход к рассмотрению объектнопредметной области военной социологии представляется более конструктивным. Однако и он нуждается в некоторых уточнениях. Прежде всего, на наш взгляд, необходимо однозначно определить в качестве объекта изучения не армию и не вооруженные силы, как это, например, сделано в недавно вышедшем «Военном энциклопедическом словаре»17, а военную организацию, под которой в настоящее время обычно понимают совокупность вооруженных сил и других войск, военно-политических, военно-экономических, военно-научных, военно- промышленных и других органов, организаций и учреждений, занимающихся военной деятельностью, которая направлена, в первую очередь, на решение задач обеспечения военной безопасности государства и защиты жизненно важных интересов страны военными средствами. В «Военной доктрине РФ» изложено более узкое определение «военной организации», но и оно отражает ее цель и основные структурные компоненты: «В Российской Федерации военная организация включает в себя Вооруженные Силы РФ, другие войска, воинские формирования и органы, предназначенные для выполнения задач военной безопасности военными методами, а также органы управления ими. В военную организацию государства также входит часть промышленного и военного комплекса страны, предназначенная для обеспечения задач военной безопасности»18. Таким образом, армия (вооруженные силы) являясь основным, но не единственным (!) компонентом военной организации, из объектнопредметной области не исключается, но наряду с ней здесь также присут- 8 ствуют и другие важные составные части системы обеспечения военной безопасности государства. Именно военная организация, рассматриваемая в качестве социального института общества, составляет объект военной социологии, а ее отношения и взаимосвязи, как внешние – с обществом и его социальными институтами, так и внутренние – между компонентами самой военной организации: социальными общностями, группами, индивидами – предмет данной науки. Таким образом, военная социология по существу является социологией военной организации и должна иметь статус специальной социологической теории. Считается, что для возникновения и становления таких отраслевых теорий обычно необходимо наличие, по крайней мере, двух условий: а) нужно, чтобы данное явление могло быть предметом социологического анализа и чтобы между этим явлением и обществом объективно существовали специфические связи; б) необходимо, чтобы имелась общественная потребность в рассмотрении этого явления с социологической точки зрения, т.е. в изучении специфических связей между этими явлениями и обществом как совокупностью всех общественных отношений19. Таким образом, в самом общем виде специальные социологические теории раскрывают два вида основных социальных связей: между общественной системой в целом и данной сферой общественной жизни, а также присущие последней взаимосвязи. Очевидно, что военная социология отвечает всем этим требованиям. А исходя из общепринятого подразделения специальных социологических теорий на: а) теории социальных институтов, изучающие сложные социальные зависимости и отношения; б) теории социальных общностей, рассматривающие структурные единицы общества – от малой группы до социального класса; в) теории социальных процессов, изучающие социаль9 ные изменения и процессы20, военная социология может быть отнесена к теориям социальных институтов. В пользу этого говорит соответствие ее объекта – военной организации всем сущностным признакам социального института, как исторически сложившейся формы организации и регулирования общественной жизни, обеспечивающей выполнение жизненно важных для общества функций (обеспечение военной безопасности), включающей совокупность норм, ролей, предписаний, образцов поведения, специальных учреждений и систему контроля21. Рассматривая вопрос о предметной области военной социологии, следует отметить то значение, которое имеет его решение для важной составляющей процесса институционализации этой отрасли научных знаний – ее названия. Одна из первых попыток, предпринятая в этом направлении в 1897 году, упомянутым выше Н.А. Корфом, неизбежно вывела его на проблему названия новой науки, адекватно отражающего содержание ее предмета. «Наука о военно-социальных явлениях, [которая] в параллель с военной психологией может быть названа военной социологией» 22. Это название оказалось связанным как с предметом («военно-социальные явления»), так, во многом, и с методологией («специальное изучение социальных явлений с военной точки зрения») новой отрасли. Данный научный факт был введен в научный обиход только в середине 1980-х годов23, и, поэтому, увы, не мог повлиять на выбор обозначения этой науки в период ее возрождения в нашей стране в 1960-е гг. Тем не менее, термин «военная социология» вновь был выбран и использован новым поколением военных социологов. Прежде всего, данная отрасль, как мы могли убедиться из содержания первых трех глав, первоначально развивалась в виде эмпирических исследований сугубо прикладного характера, получивших в середине 1960-х годов наименование «воен- 10 но-социологических». Сочетание терминов «военный» и «социологический» прочно вошло в научный обиход того времени24. Однако, когда в конце 1960-х – начале 1970-х годов в связи с развернувшейся в стране дискуссиями по поводу целесообразности «отпочкования» от философской науки социологии и обретения последней статуса самостоятельной научной отрасли, стал подниматься вопрос и об относительном обособлении социологической составляющей «марксистсколенинского учения о войне и армии», предлагались различные наименования этой отрасли. В частности, достаточно популярным являлось название «социология армии». И здесь большую роль сыграла позиция некоторых военных обществоведов, сумевших доказать целесообразность названия этой отрасли «военной социологией». Одна из первых попыток продвижения к этому, по-видимому, была предпринята уже упоминавшемуся нами выше Н.Д. Табунову. Во введении к своей диссертации, защищенной в 1969 г. он, в частности, привел аргументированное обоснование этой позиции. «Название «военная социология» находится в русле традиции, установившейся в нашей стране. Такие названия, как «военная педагогика», «военная психология» и т.д. стали общепринятыми и не вызывают никаких возражений. Нет никаких оснований возражать и против наименования «военная социология»25. Итак, если военная социология по существу является социологией военной организации, то возникает вопрос, а как же быть со второй составляющей объектной (войн и военных конфликтов) и предметной (их «социального аспекта» или «социальных последствий») области, указываемой целым рядом авторов? Коль основное предназначение военной организации заключается в «обеспечении обороны страны и безопасности государства военными методами», то они неизбежно вынуждены будут решать эти задачи посредством ведения войн и вооруженных конфликтов. 11 Следовательно, если последние исключить из предметной области военной социологии, она не сможет адекватно анализировать социальные отношения и процессы, складывающиеся при функционировании военной организации. Однако, с другой стороны, «социальный» срез войн и военных конфликтов охватывает практически все стороны жизнедеятельности всего общества, а не только военной организации. В состоянии ли наука, специализирующаяся исключительно на анализе только одной части общества (пусть и тесно связанной с его другими частями – социальными институтами и организациями) – военной организации, охватить весь огромный комплекс социальных проблем (от воздействия, оказываемого войной на ценностно-мотивационную сферу самых различных социальных общностей и групп населения до особенностей функционирования в ходе войны основных социальных институтов общества: семьи, образования, культуры, искусства, политики и т.п.) и представить объективные данные о состоянии общества в период войны, а также в переходные периоды от мира к войне и от войны к миру и т.п.? Думается, что для решения подобного рода задач потребуется арсенал всей социологической науки, привлечение потенциала большинства (если не всех) специальных социологический теорий: социологии семьи, образования, науки, культуры, труда, социальных, профессиональных территориальных и др. общностей и групп и т.п., каждая из которых сможет представить адекватный анализ объекта своих исследований, как в состоянии мира, так и в состоянии войны. Военной социологии при этом достанется анализ состояния и особенностей функционирования военной организации (а не всего общества) как в мирный период, так и во время войны. Тем более, что в военное время военная организация имеет объективное свойство к значительному расширению (отмобилизование и развертывание воинских формирований, перевод экономики на военный лад и т.д.). 12 Подтверждением справедливости подобной точки зрения являются попытки создания произведений по проблемам «социологии войны»26, которые по своему содержанию оказываются анализом функционирования военной организации общества в период войны. Конечно, не стоит отрицать самой возможности существования и развития специальной социологической теории в виде «социологии войны», хотя, по нашему мнению, правильнее вести речь о «социологии войны и мира», тем более что подобного рода попытки, и надо сказать весьма успешные, уже предпринимались П.А. Сорокиным в его фундаментальном труде «Социальная и культурная динамика»27. Но этот пример скорее служит лишь подтверждением вышесказанного, поскольку к созданию этой работы Сорокин сумел привлечь специалистов из самых различных областей знаний28, что позволило ему проанализировать характер влияния войн на основные сферы жизни общества, как и обратное влияние этих сфер на характер, и содержание войн в истории человечества. Развивавшемуся в рамках исторического материализма «марксистско-ленинскому учению о войне и армии», в значительной степени состоявшему из абстрактно-теоретических догм, была отведена роль теоретической базы военной социологии. Отсюда по аналогии и появление «социологии войны и армии». Следует констатировать, что и к началу 2000-х годов военно-социологическая теория во многом продолжает оставаться в плену прежних теоретико-методологических подходов, а серьезные прикладные исследования в основном охватывают армейскую проблематику. Военные конфликты (войны и вооруженные конфликты) не смотря на реальный опыт участия силовых структур во внутреннем вооруженном противостоянии с бандформированиями на Северном Кавказе, по-прежнему остаются за рамками социологического анализа. Возможно, в дальнейшем, когда военная социология сформирует собственную фундаментальную теоретическую базу, можно будет с пол13 ным основанием включить в предмет ее рассмотрения помимо военной организации и военный конфликт (войну). Ибо предметная область социологии развивается, видоизменяясь и совершенствуясь по мере развития самой науки, поэтому следует, прежде всего, уяснить, «не каков предмет вообще, но каков в частности на данном уровне развития... общественной науки в данных конкретно-исторических условиях»29. Поэтому перед военной социологией должны ставиться реальные задачи, соответствующие ее возможностям, а они в настоящее время таковы, что позволяют осуществить анализ функционирования военной организации общества, как в мирное, так и в военное время, акцентируя свое внимание на характере ее взаимодействия как социального института с другими социальными институтами и обществом в целом, а также на социальных процессах и отношениях между социальными общностями и группами внутри самой военной организации. По нашему мнению, данное определение достаточно условно и далеко от совершенства, но дальнейшая дискуссия о предмете военной социологии все же должна учитывать приведенную здесь аргументацию в пользу того положения, что военная социология в настоящее время по существу является социологией военной организации. Большинством зарубежных исследователей предметная область военной социологии также рассматривается преимущественно в рамках «зауженного» подхода и предполагает изучение: «армии как социального института, ее роли и влияния на другие стороны жизни общества и, вместе с тем, характера влияния общественных отношений на функционирование самой армии и социальных отношений внутри нее»30; «структуры и функций военных институтов и характер взаимоотношений между военными и гражданскими институтами государства»31; «военных структур государства как легитимных «тотальных институтов» угрозы и применения 14 организованного насилия»32; «вооруженных сил как специального типа организации со специфическими общественными функциями»33 и др. Гораздо реже встречается расширительное толкование, при котором предметом исследований данной отрасли становятся «социальные феномены, связанные с войной или напрямую вызванные ею в отношениях, как между военными, так и гражданскими лицами; типы коллективного поведения, которые проявляются в зонах военных действий …или в оккупированных вражескими силами районах; эффективность своей и вражеской пропаганды; типы преступлений, совершаемых военными и гражданскими лицами во время или сразу же после окончания военных действий; процессы социальной дезорганизации; социальные последствия войны, такие как различного рода социальные движения, которые появляются сразу же после войны и выражают чаяния слоев и классов, подвергшихся разрушительному воздействию войны; …революционные движения, вызванные проигранной войной; процессы социальных и культурных мутаций»34. То есть рассмотрение военной социологии в качестве «социологии войны». В связи с чем, в адрес военной социологии все чаще высказываются критические замечания за ограничение ее предметной области только проблемами вооруженных сил, поднимается вопрос о включении в ее предмет войны. Например, по мнению немецкого исследователя Вольфганга Фогта, эта наука «выродилась в «социологию только для служебного пользования», то есть во что-то вроде «вспомогательной науки командования и управления». …К жизненно важным проблемам войны и мира – подлинным источникам взглядов военных, военная социология обращается лишь от случая к случаю; суть этих проблем чаще всего вообще не попадает в ее поле зрения и не рассматривается»35. В связи с чем, в качестве одного из перспективных направлений развития военной социологии предлагается ее трансформация в «социологию 15 мирного времени». Данная концепция (Р.Кёнинг, В.Р.Фогт) основывается на смене «парадигмы совместимости» военного насилия и социального развития на «парадигму несовместимости» – сокращения и трансформации вооруженных сил в институты «ненасильственного разрешения конфликтов» между отдельными государствами и обществами. Согласно этим взглядам, «военная социология нового типа, с ориентированными на будущее исследованиями, могла бы стать частью эволюционного процесса трансформации вооруженных сил в систему функциональных эквивалентов с целью ненасильственного разрешения конфликтов между отдельными государствами и обществами»36. Таким образом, по нашему мнению, современная социология войны и мира – это, отнюдь, не отраслевая социологическая теория, а как общесоциологическое, так и междисциплинарное направление исследовательской деятельности, в котором военная социология должна играть важную роль. Гейсман П.А. Война, ее значение в жизни народа и государства. – СПб.: Тип. А.А. Пороховщикова, 1898; Steinmetz R.S. Der Krieg als sociologisches Problem. – Amsterdam: Versluys, 1899; Simmel G. The Sociology of Conflict //American Journal of Sociology. – 1904. – № IX; Constantin A. Le role sociologique de la guerre. – Paris: Felix Alcan, 1907; Sumner W.G. War and Other Essays. – New Heaven, 1911; Гуревич Б.А Социологический анализ проблемы мира и Первый конгресс. – Киев: Тип. С.В. Культенко, 1912; Sombart W. Krieg und Kapitalismus. – Munchen, 1913; Marshall H.R. War and the Ideal of Peace. – N.Y., 1915; Сорокин П.А. Причины войны и пути к миру. – Пг.: Н.Н. Кабареников, 1917;Keller A. G. Trough War to Peace. – N.Y., 1918 и др.. 2 Salomon G. A propos des sociologies de la guerre //Revue internationale de sociologie. – Paris. – 1938. – №IX-X. – p.434. 3 Sociologie de la guerra et de la paix //Les annales de l’Institut International de Sociologie. – Paris. – 1932. – T.XVI. – p.143. 4 Головин Н.Н. Наука о войне. О социологическом изучении войны. – Париж: Изд-во газеты «Сигнал», 1938. – С.36-37. 5 Волкогонов Д.А., Тюшкевич С.А. Война //Военная энциклопедия. – М.: Воениздат, 1994. – Т. 2. – С.233235. 6 Шинев С.Б. Конфликт военный //Военная энциклопедия. – М.: Воениздат, 1999. – Т. 4. – С. 165. 7 Там же. – С. 165-166. 8 Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. 13560 слов. 4-е изд. – М. Издательство «Русский язык», 2001. –Т.1. – С.162. 9 Там же. – С.534. 10 Корф Н.А. Общее введение в стратегию, понимаемую в обширном смысле. (Этюды военных наук). – СПб.: Типография штаба Отдельного корпуса жандармов, 1897. – С.114. 11 Wright Q. A Study of War. 2 vols. – Chicago: The University of Chicago Press, 1942. – V.1. – P.716. 12 Ведерников В.Н. Военная социология: Вопросы теории, методологии, истории и практики. – М.: ГА ВС, 1994. – С.46-47. См. также прежнее определение данного автора: «предметом военной социологии являются общественные отношения по вопросам войны и мира во всей многообразной совокупности военно-экономических, политических, общечеловеческих и т.д. аспектов» (Ведерников В.Н. Обществен1 16 ные отношения как основа предметной диалектически целостной социологической науки //Актуальные проблемы развития военной социологии в условиях перестройки армии и флота. – М.: ВПА, 1990. – С.103). 13 См.: Серебрянников В.В. Социология войны. – М.: Изд-во «Ось-89», 1998. 14 См., например, следующие определения: «Совокупность социологических знаний о военно-социальных отношениях, развертывающихся в процессе функционирования и развития армии (в неразрывной связи с проблемами войны и мира как особыми состояниями общества) и составляет... предмет военной социологии» (Слесарев Н.А. К определению предмета, структуры и функций военной социологии //Актуальные проблемы развития военной социологии в свете решений июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС. – М.: ВПА, 1985. – С.61). «Основной предмет социологии военной – военно-социальные отношения и процессы, складывающиеся в армии как в относительно целостном организме и вместе с тем как в неотъемлемой части общества» (Воробьев В.Я. Социология военная //Социологический словарь. – 2-е изд., перераб. и доп. – Минск: Университетское, 1991. – С.379). 15 «Предметом военной социологии является функционирование и развитие вооруженных сил, всей военной организации как социального института, а также социальных аспектов войн и вооруженных конфликтов; их социальных последствий и социальных процессов в них» (Егоров Л.Г. Военная социология и управление социальными процессами в СА и ВМФ //Актуальные проблемы развития военной социологии в условиях перестройки армии и флота. – М.: ВПА, 1990. – С.52). «Военная социология исследует законы и механизмы отношений между социальными общностями (классами, группами, организациями) по поводу защиты завоеваний социализма, между обществом и армией, а также внутренние отношения в вооруженных силах между их структурными элементами и военнослужащими. Это, по существу, содержание военно-социальной сферы общества, охватывающее военно-социальные явления и процессы (отношения)» (Серебрянников В.В. Социология и перестройка в Советских Вооруженных Силах //Актуальные проблемы развития военной социологии в условиях перестройки армии и флота. – М.: ВПА, 1990. – С.14). 16 «В настоящее время под военной социологией понимается наука, исследующая законы и механизмы взаимодействия между социальными общностями (классами, группами, общественными организациями, коллективами) в социальной сфере по поводу вооруженной защиты Отечества, а также между их структурными элементами и военнослужащими» (Серебрянников В.В., Дерюгин Ю.И. Социология армии. – М.: ИСПИ РАН, 1996. – С.286). «Военная социология – отрасль социологического знания, изучающая военно-социальные отношения людей, социальных групп, военно-социальные явления и процессы, складывающиеся как результат их совместной военно-социальной жизнедеятельности, а также закономерности функционирования и развития подсистемы общества, обеспечивающей его военную безопасность и воспроизводство необходимых для этого структур, субъектов и институтов. (Беляев А.М. Генезис метода военной социологии на рубеже XIX-XX веков: Монография. – М.: Военный университет, 2002. – С.4142). 17 «Военная социология изучает военно-социальные отношения и процессы, складывающиеся в вооруженных силах как относительно самостоятельном организме (!) и, вместе с тем, как в части общества» (Социология военная //Военный энциклопедический словарь. В 2-х т. – М., 2001. – Т.2. – С.578). 18 Военная доктрина Российской Федерации. (Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 21 апреля 2000 г.). 19 Маркович Д. Социология труда /Пер. с сербохорв. – М., 1988. – С.25. 20 Фролов С.Ф. Социология: Учебник для вузов. –2-е изд., перераб. дополн. – М.: Издательская корпорация «Логос», 1996. – С.40-41. 21 Социологический энциклопедический словарь. На рус., англ., нем., фр. и чешск. языках /Под ред. Г.В.Осипова. –М.: Норма, 1998. –С.105. 22 Корф Н.А. Общее введение в стратегию, понимаемую в обширном смысле. (Этюды военных наук). – СПб.: Тип. штаба Отд. корп. жандармов, 1897. – С.66. 23 Ведерников В.Н., Регентов Г.П. К вопросу о развитии русской военной социологии //Социологические исследования. –1985. –№4. –С.98-101. 24 См., например: Волкогонов Д. Проблемы, которые выдвигает жизнь. О конкретных военносоциологических исследованиях //Красная звезда. –1964. – 21 июля; Больше внимания конкретным военно-социологическим исследованиям //Красная звезда. – 1965. – 22 октября; Коноплев В. Методологические основы и проблемы военно-социологических исследований //Военная мысль. – 1971. – №2. – С.3847; Пузик В.М. Предмет и методы конкретных военно-социологических исследований. – М.: ВПА, 1971 и др. 25 Табунов Н.Д. Личность и воинский коллектив. Дис. … д-ра филос. наук /Военно-политическая академия им. В.И.Ленина. В 2-х частях. – М., 1969. – Ч.1. – С.20. 26 Серебрянников В.В. Социология войны. – М.: Изд-во «Ось-89», 1998. 17 См.: Sorokin P.A. Social and cultural dynamics. 4 vols. –New York, 1937-1941. Vol.3: Fluctuation of Social Relationships, War, and Revolution. 28 «Он создал небывалый коллектив, включающий в себя серию исследовательских групп, осуществивших под его руководством работу по статистическому сбору и сравнению колоссальных исходных данных. В них входили русские ученые, проживающие в Париже, Праге и различных местах США: известные философы Н.Лосский и И.Лапшин, один из лидеров «евразийцев» экономист П.Савицкий, историк С.Пушкарев, специалисты по военной истории генералы А.Зайцов и Н.Головин, специалист по искусству Византии и южных славян Н.Окунев, социолог Н.Тимашев, культуролог Д.Болдырев…» (Голосенко И.А. Питирим Сорокин: судьба и труды. – Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1991. – С.199). 29 Ядов В.А. Размышления о предмете социологии //Социологические исследования. – 1990. – №2. – С.14. 30 Wiatr J.J. Socjologia wojska. – Warszawa: Wydawnictwo MON, 1964. – С.10. 31 Segal D.R. Military sociology. //Encyclopedia of sociology. - Guilford (Conn.): The Dushkin Publishing Group, Inc., 1974. – P.186-287. 32 Hartfiel G. Militarsoziologie //Worterbuch der Soziologie. –2., uberarb.u.erg. Aufl. – Stuttgart: Kröner, 1976. – S.448-449. 33 Bredow W. von Military sociology // The Social Science Encyclopedia /Ed. by A.Kuper and J.Kuper. – Lnd.N.Y.: Routzedge, 1996. – P.541. 34 Gallino L. Guerra sociogia //Dizionario di sociologia. –Torino: Unione Tipografico-Editrice Torinese corso raffaello, 1978. – S.351-352. 35 Фогт В.Р. Военная социология как исследование мира! Слово в защиту и концепция смены парадигм в военной социологии: Материалы первой конференции Европейской группы исследований проблем армии и общества (ERGOMAS). Вена, Австрия, 19-22 марта 1988 г. /Отдел военно-полит. информации. Пер. с англ. З.О. Шуровой. – М., ВПА, 1988. – ПО №1781. – С.4. 36 Там же. – С.10. 27 18