УДК 316.74

УДК 316.74
«ДЕЛО О ТАНГЕЙЗЕРЕ»: СЕКУЛЯРНЫЙ ПАРАДОКС?
Л.В.Савинов, Е.А. Дорожинская, С.В. Сигарев
10 марта 2015 г. мировой судья Центрального района г. Новосибирска
Е. Сорокина прекратила административное дело по ч. 2 ст. 5.26 КоАП РФ
«Нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о
религиозных объединениях» в отношении директора Новосибирского
государственного академического театра оперы и балета (НГАТОиБ) Бориса
Мездрича и режиссера Тимофея Кулябина, связанное с резонансной постановкой
оперы Рихарда Вагнера «Тангейзер», за отсутствием события правонарушения.
Дело было возбуждено по инициативе Митрополита Новосибирского и
Бердского Тихона, обнаружившего в постановке осквернение предметов
религиозного культа и обратившегося по этому поводу в правоохранительные
органы. В частности, его возмутило то, что Иисус Христос был представлен в
качестве героя эротического фильма «Грот Венеры», который по ходу сюжетной
линии оперы в современной ее интерпретации снимает Тангейзер.
О крайне остром характере конфликта вокруг новосибирской постановки
«Тангейзера» свидетельствовал градус публичной дискуссии, развернувшейся в
региональных и федеральных российских СМИ, главным образом, в сети
Интернет.
Ситуация с «Делом о Тангейзере» – на наш взгляд, случай из разряда
«кесарю – кесарево, а Богу – Богово». В конфликте вокруг постановки
«Тангейзера» видна ситуация, когда «Божье» вторгается в сферу «кесарева» (в
широком смысле внерелигиозного и внецерковного пространства) и пытается
под сенью духовно-нравственного диктовать правила и образцы дозволенного.
Отметим, что жесткая линия Новосибирской Метрополии РПЦ не
совпадает с официальной позицией самого Московского Патриархата,
озвученной главой синодального Информационного отдела Владимиром
Легойдой: «РПЦ как никто другой заинтересована в том, чтобы по статьям,
защищающим чувства верующих, не было уголовных дел, и призвана находить
общий язык с творческими людьми, с журналистами «в мире и
взаимопонимании»» [1]. При этом еще в 2011 году Архиерейским собором РПЦ
был принят документ «Отношение Русской православной церкви к намеренному
публичному богохульству и клевете в адрес Церкви», гласящий: «В случаях
оскорбления Бога или святыни в публичном пространстве важно, чтобы
уполномоченные синодальные или епархиальные церковные органы давали
квалифицированную оценку данному акту и определяли способы
противодействия богохульству в конкретном случае» [1]. Из этого, очевидно, не
следует, что любой верующий или священнослужитель, увидев в публичном
пространстве нечто, кажущееся ему богохульством, оскорбляющим его чувства,
должен по собственной инициативе бежать в прокуратуру, заключил
официальный представитель РПЦ.
«Дело о Тангейзере» показало, насколько высок потенциал политизации
«массированной включенности» Церкви в социальные процессы, в том числе
культурные. Вообще политизация религии в постсоветских государствах имеет
амбивалентный характер, проявляющийся в консолидации/деконсолидации
общества и сопровождающийся трансформацией традиционного института
религии как закономерной реакцией на реализацию национальной модели
модернизации [2].
В этом аспекте важную проблему поднимает Д. Петров, говоря о том, что
сегодня для преодоления неэффективных моделей классификации
государственно-конфессиональных отношений и их изучения, а также для
формирования новых философских и юридических принципов построения
нового типа взаимосвязей между государством и религиозным сознанием
граждан необходимо научное изучение разрыва, с одной стороны, между
религиозным сознанием и остальными компонентами структуры религиозного
комплекса, с другой стороны, между религиозным сознанием и юридическоправовой практикой отношений государства и религий [3]. В качестве объекта
для изучения можно поднять ситуации, возникшие в 2014 году в связи с отменой
по причине требований православных активистов концертов Мерилина Мэнсона
[4], группы Behemot [5] и т. д.
Вполне определенно выразил свое отношение к роли РПЦ в современном
российском государстве Е. Намли: «Фактически Церковь могла бы служить даже
лучшей поддержкой устойчивой российской государственности, если бы
отказалась от националистической риторики и начала работать над социальными
проблемами российского общества, не испытывая иррационального страха
оказаться в колониальной зависимости от иноземной культуры» [6]. Здесь,
конечно, не уйти от проблемы идеологии, происходит она от государства или же
от Церкви. И то, и другое крайне опасно в своих политических последствиях.
Однако в социальной повседневности постсоветской России все чаще
наблюдается идеологизация государства и Церкви, прежде всего православной,
как нечто «государствообразующее» в политике государства и некоторых
политических элит. Но, по словам Архимандрита Кирилла Говоруна, «идеология
сужает отношения человека с Богом до моральных и гражданских ценностей, и
когда Церкви редуцируют себя до того, что может быть лишь частью церковной
жизни, они изменяют самим себе» [7].
Безусловно, вопросы толкования и оценки ситуаций, складывающихся в
современном обществе и связанных с религиозным восприятием мира, всегда
будут спорными из-за непреодолимого субъективизма отношения (как
индивидуального, так и коллективного характера), а также из-за
неопределенности границ «частного» религиозного права. Исходя из
складывающейся практики, логично предполагать, что религиозные
представители не могут обходиться без протестных возражений против
определенных общественных мероприятий. Именно так складываются
отношения на современном этапе развития российского общества. Но в
конфликтах процесс не должен иметь смысловое преобладание над результатом,
а результатом подобных конфликтов неизбежно должен стать компромисс.
Поэтому настало время сформировать механизм достижения компромиссного
решения между общественными и религиозными институтами без
«автоматического» обращения к государству и его органам.
Представляется возможным пойти по пути применения в данных
ситуациях механизма медиации как альтернативной процедуры урегулирования
споров с участием в качестве посредника независимого лица. Медиация, как
известно, сегодня применяется в принципиально иных (предпринимательских)
отношениях, что и отражено в федеральном законе «Об альтернативной
процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре
медиации)» [8]. К слову, в сфере предпринимательства институт медиации не
получил широкого распространения именно из-за того, что сторонам проще
обращаться в суд, причиной чему является определенность и однозначность
нарушений прав контрагентов. Зато в сфере «религиозно-светских» конфликтов
медиация, безусловно, даст возможность сторонам определиться с существом
взаимных требований и претензий, обсудить аргументы «за» и «против» и,
возможно, урегулировать конфликт без обращения в государственные
(муниципальные) органы. Остается нерешенным один вопрос: кого стоит
избрать в качестве посредника? Возможно, инициативным общественникам
стоит подумать над формированием коллегиального органа, включающего
специалистов и сторонников разных уровней интересов и компетенций. Именно
такой подход позволит «светскому» государству хотя бы частично устраниться
из сферы религиозных споров.
Но вышеназванный подход стоит реализовывать с учетом принципа
свободы вероисповедания, а также наличия множества конфессий на территории
российского государства, что делает неприемлемым главенство РПЦ среди
других церквей России. То, что это преобладание существует на сегодняшний
день, – бесспорно, и носит оно не столько духовный, сколько политикосоциальный характер. Фактически наблюдаются процессы «сакрализации
политики» и «политизации РПЦ». К примеру, федеральной целевой программой
«Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов
России (2014-2020 годы)» предусмотрено государственное финансирование
«Некоммерческих организаций (НКО) в сфере духовно-просветительской
деятельности». В 2014-2015 гг. духовно-просветительские НКО получают более
2 млрд руб., при этом в 2014 году практически все организации, получившие
финансирование (1,158 млрд руб.), были учреждены православными епархиями
различных регионов России [9].
На фоне этих фактов голословными выглядят утверждения представителей
РПЦ о том, что православные христиане фактически дискриминированы из-за
усиления на территории России представительства иных конфессий, что
подтверждается фактами строительства мечетей, буддистских дацанов и т.д. В
результате наблюдается деление религий на «традиционные» и
«нетрадиционные».
Вспоминается нашумевшая в свое время теория «Окна Овертона»,
разработанная социологом Джозефом Овертоном, вице-президентом
Макинского центра публичной политики (США) в конце девяностых годов
прошлого века [10], которая изначально позиционировалась как исключительно
политическая. В дальнейшем она преобразовалась в технологию изменения
отношения общества к явлениям, ранее считающимся абсолютно
неприемлемыми, путем постепенного их продвижения в глубину общественного
сознания (с активным участием средств массовой информации). Любопытно, что
эту технологию активно афишируют именно религиозные деятели, говоря о
внедрении в массовое сознание россиян «греховных» ценностей [11]. Но в ключе
исследуемой темы интересно наблюдать процесс явного применения технологии
«Окна Овертона» с целью нивелирования значения «светского» характера
российского государства через допущение радикального вмешательства
представителей церкви в общественные, политические и правовые процессы. В
результате такое свойство личности, как «толерантность», изначально
трактуемое как «терпимость», постепенно и незаметно в умах россиян
трансформируется в «попустительство» и «равнодушие», порождающее
нейтральное восприятие крайне неблагоприятных и недопустимых по сути
фактов.
В результате системной оценки поведения представителей общества и
государства складывается комплексное впечатление, что в современной России
происходит постепенное смешение социальных и политических институтов на
фоне повышения значимости религиозной морали. Ни для кого не секрет, что
данный процесс фактически противоречит нормам Конституции РФ, делая их
все более декларативными. Принцип секуляризации привел к тому, что
российское государство как политический институт до сих пор не имеет четко
определенной позиции, что именно стоит считать «частным» религиозным
правом, а что «публичным», и что важнее для современной России.
Ошибочная идея о мировоззренческом и даже идеологическом
доминировании русского православия как социального института и РПЦ попрежнему поддерживает иллюзию возможности построения самой
государственности на основаниях какой-то универсальной и даже единственной
религиозной модели.
Конфликт вокруг новосибирской постановки «Тангейзера» заставил
общественность в очередной раз обратить внимание на сложную проблему
взаимодействия церкви и государства, а также на влияние религиозных
организацией и верующих на культурную политику и искусство в условиях
современного общества. В своем исследовании мы предприняли попытку
раскрытия на примере так называемого «Дела о Тангейзере» судебно-правовых,
а также теологических, философско-этических и социально-политических
аспектов взаимоотношений по осям «церковь – государство», «церковь –
общество» и «церковь – искусство».
Список литературы
1.
РПЦ призвала разрешить конфликт вокруг «Тангейзера» без
судебных приговоров // Интерфакс. 05.03.2015. – Режим доступа:
http://www.interfax.ru/russia/428203.
2.
Дринова Е.М. Политизация религии в контексте модернизационных
преобразований: опыт постсоветских государств // Вестник Московского
государственного областного университета. Серия: История и политические
науки. – 2014. – № 5. – С. 193.
3.
Петров Д.Б. Государство и религия: историко-философский анализ //
Вестник Поволжской академии государственной службы. – 2014. – № 6 (45). – С.
95.
4.
Арефьев А. В Новосибирске концерт Мерилина Мэнсова
окончательно отменен // Рос. газ., 2014, 27 июня. – Режим доступа:
http://www.rg.ru/2014/06/27/reg-sibfo/manson-anons.html, доступ от 06.04.2015.
5.
Во Владивостоке и Хабаровске православные активисты сорвали
концерт польской группы Behemoth // – Росбалт. 14.05.2014. – Режим доступа:
http://www.rosbalt.ru/federal/2014/05/14/1268101.html, доступ от 06.04.2015.
6.
Намли Е. Православное богословие и искушение властью //
Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. – 2014. – №3. – С. 40.
7.
Говорун К. Церковь и идеология: разделения и редукции //
Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. – 2014. – №3. – С. 244.
8.
Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием
посредника (процедуре медиации): федеральный закон от 27.07.2010 № 193-ФЗ
(ред. от 23.07.2013) // Рос. газ. – 2010. – 30 июля.
9.
Об утверждении распределения субсидий, предоставляемых в 2014
году из федерального бюджета некоммерческим организациям в рамках
федеральной целевой программы «Укрепление единства российской нации и
этнокультурное развитие народов России (2014-2020 годы)»: распоряжение
Правительства РФ от 28.05.2014 № 901-р // Собр. законодательства РФ. 2014. №
23. Ст. 3012; О распределении субсидий, предоставляемых в 2015 году из
федерального бюджета бюджетам субъектов РФ на реализацию мероприятий
федеральной целевой программы «Укрепление единства российской нации и
этнокультурное развитие народов России (2014-2020 годы)»: распоряжение
Правительства РФ от 28.03.2015 № 536-р // Официальный интернет-портал
правовой информации. – Режим доступа: http://www.pravo.gov.ru.
10. Lehman, J. (2004) A Brief Explanation of the Overton Window. Mackinac
Center for Public Policy. – Режим доступа: http://www.mackinac.org/12887.
11. Постолов И. Окно возможностей Овертона и легализация греха //
Интернет-журнал
«Православие.ру».
–
Режим
доступа:
http://www.pravoslavie.ru/jurnal/67684.htm.