Дымные миры Дарья Семенова
advertisement
Дымные миры Дарья Семенова От автора: Многое произошло именно так, как описано в этой повести. Однако по мере ее написания события приобрели несколько иные оттенки, чем они имели в реальности. Единственное, с чем у автора серьезные проблемы – это время и место. Возможно, что-то с памятью. Большинство людей существуют на самом деле, хотя, поскольку это все же фантастика, они значительно утрированы и модифицированы. Если ктонибудь узнает себя и пожелает забросать автора помидорами, они принимаются в порядке живой очереди. Если кто-нибудь вдруг узнает себя, даже не будучи знакомым с автором лично, и сделает какие бы то ни было выводы, это, наверное, максимум, чего автор может желать достичь своим произведением. В первую очередь я хочу поблагодарить моего идейного и научного вдохновителя, мою маму, без кого этой книги не было бы. За отлов ошибок и тому подобную правку языка спасибо Андреевым И.Н. и Л.П., также моим близким родственникам. Также я очень признательна всем тем людям, кто помогал мне с созданием терминологии. Я не буду перечислять их по именам, так как не хочу кого-нибудь упустить и обидеть. И, конечно же, я очень благодарна всем прототипам героев данной повести, всем без исключения. Иллюстрации на обложке и в тексте книги талантливо выполнены Анастасией Шкуренко, за что ей тоже большое спасибо. 1 Общественно признанный адвокат здоровья в контроле над табаком – ей теперь казалось, что она может себя таковой считать, по крайней мере, после Эудорийской конференции прошлого года ее определенно кто-то так назвал. Разумеется, она знала, что на самом деле передовой общественности, занятой проблемой, собравшейся тогда на Эудору со всего сектора, да и не только из их сектора, а со всей Вселенной, едва ли было какое-то дело до юной активистки, хотя с некоторыми из достаточно известных специалистов контроля над табаком она познакомилась даже лично. Там у нее были все основания почувствовать себя причастной к этому особому миру. Впрочем, проблемой было вовсе не ее признание или непризнание. В этой тематике она и так была активисткой и здесь, на Юннексесе, чувствовала себя причастной к тому великому, что здесь творилось. Проблемой, заставившей ее вспомнить о той конференции на Эудоре, было сейчас другое. Она, активный адвокат здоровья в контроле над табаком, занимавшаяся проблемой уже несколько лет – правда, в основном потому, что этим занимались ее родители, без них она бы никогда не попала в тематику – оказалась перед дилеммой: все, что выглядит так убедительно и красиво в виде исследований, замечательных, обнадеживающих результатов, казалось, не имело никакого отношения к практике. Что сказать обыкновенному курильщику, за которого она в той или иной мере переживала и которому желала лучшего, она, как теперь стало понятным, не знала. Вернее, с обыкновенным и среднестатистическим человеком у нее никогда не возникло бы проблем – она не знала, что ей сказать вполне конкретному человеку. Элисс сидела перед своей персоналкой и просматривала сообщения ее любимой виртуальной группы. Здесь каким-то образом возникла дискуссия именно по близкой ей тематике, не принять участия в которой она не могла. Ее подруги в связи с чем-то стали обсуждать курение, свое и друг друга, разделились на два лагеря – к счастью, здесь никакие противостояния не были серьезными, участие в виртуальной группе было для всех только чем-то, что позволяло отвлечься – и одна из участниц даже воззвала к ее, Элисс, опыту антиагитации, хотя откуда ее подруге о нем было известно, оставалось тайной, в первую очередь, для Элисс. И вот теперь она поняла, что никакого реального опыта антиагитации на практике у нее и не было. Небольшой сетевой журнальчик, главным редактором которого она была и в котором она пространно рассуждала об окружающей ситуации в этом всеми забытом уголке Вселенной, такого опыта ей не дал. То, что она была осведомлена о перипетиях законодательного процесса Юннексеса, относящегося к тематике, и даже чувствовала какую-то к нему причастность, которая на деле была лишь общением с людьми, им реально занимающимися, - тем более было лишь теоретическими, а не практическими знаниями. Впрочем, за все то время, что она занималась контролем над табаком, она действительно узнала многое по этой проблеме. Окружающие думали о курении как-то по-другому, нежели она, и ее знания приводили ее в противоречие с мнением остальных. Это же так очевидно, что в курении нет никакого смысла! Для нее это стало уже просто само собой разумеющимся, не нуждающимся в поднятии из памяти доказательств каждый раз, когда она думала об этих неоспоримых фактах. Хотя, конечно, дело было в том, что она в той или иной степени когдато имела возможность ознакомиться с многочисленными авторитетными научными исследованиями. Они все доказывают губительное действие табачного дыма на здоровье, каждый день публикуются десятки, если не сотни материалов, доказывающих преимущества прекращения курения, как для отдельных людей, так и для их взаимоотношений, индивидуального бюджета, экономики сообществ. Доказательства были столь внушительными и очевидными, что Элисс в некоторые моменты своей жизни просто не могла себе представить, что современный здравомыслящий человек может вдыхать этот вонючий ядовитый дым. Люди, которые потребляют табак, казались ей в высшей мере странными существами. И чувство, которое она испытывала к ним, по крайней мере, несколько лет назад, было сродни расизму. Она демонстративно удалялась, брезгливо глядя в сторону того, кто мог закурить в ее присутствии. К подругам по сетевой виртуальной группе у Элисс уже возникла некоторая привязанность, они общались давно и много, время способствовало. Она знала их как людей, и к ним у нее уж никак не возникало этого брезгливого чувства. Теперь она вдруг узнала, что среди ее подруг есть курящие. Не то чтобы раньше она напрочь отрицала такую возможность. Но это плохо укладывалось в голове. Все-таки в связи с теми отношениями, которые сложились между ними, Элисс как-то по-особому воспринимала своих подруг. То, что некоторых из них она никогда не видела, создавало иллюзию не до конца реальных людей, потенциально других, лучших, чем те, на чей табачный дым Элисс махала руками. Она также понимала, что будь это люди, с которыми она общалась в реальной жизни, а не в сети, у нее было бы некоторое право выдвигать какие бы то ни было претензии своим подругам. Но даже если они не могли стать для нее лично источником противного табачного дыма, их курение все равно имело для нее значение, ведь они были друзьями, и она заботилась о своих друзьях, как бы далеко они ни были. Как будто бы то, что они разбросаны по разным системам и общаются каждый день посредством сообщений виртуальной группы, а не лично, означало, что у них не может быть дружеских отношений?! Она совершенно не знала, что можно сказать, хотя очень хотела попытаться хоть чуточку повлиять на своих подруг – нет, не отговорить один раз навсегда, она прекрасно знала, что это никогда не выйдет, но, может быть, привнести дополнительный аргумент в их решения. Хотя Элисс и общалась с ними в основном в виде переписки, ей было не все равно. На самом деле не все равно. Она понимала, что из-за своего курения ее подруги непременно испортят свое здоровье, проживут меньше, чем могли бы. Но эти аргументы стары, как останки ихтиохондриев на Каллипии, и потому они просто будут пропущены мимо ушей (или глаз, раз уж речь идет о сетевом общении). Сейчас она не знала, что она может сказать, но она обязательно, обязательно должна придумать! Элисс решила заняться этим позже, а сейчас переключиться на какие-то другие дела. Вдруг ее персоналка пронзительно запищала и высветила информацию о местном контакте, то есть исходящем с территории Юннексеса. Элисс согласилась его принять, и на экране высветилось лицо ее подруги, сильно искаженное передатчиком плохого качества. Опознав, кто это, девушка закатила глаза, а уже потом натянула улыбку и сделала свое изображение также доступным для наблюдения. - А ты все провисаешь в сети? Вылезай, пойдем, проветримся! Или заходи ко мне, мне очень хочется с тобой поговорить, а ты ведь не любишь эту местную связь. У меня есть столько всего, о чем я хочу тебе рассказать! - Риира, я просто всегда принимаю во внимание, что мир не ограничивается Юннексесом. Ты что, опять влюбилась? - Еще как! Элисс, так ты выберешься, наконец, из сети и навестишь подругу? - Может быть, завтра днем я нанесу тебе визит, я буду свободна примерно в 20 часов, - официально сообщила Элисс и отключила связь, после чего скорчила гримасу. Она никогда не была в восторге от того, что ее местные подруги пытались ее растормошить и изображали участие или понимание. Она прекрасно знала, что они вряд ли когда-нибудь друг друга поймут. Она также знала, как все ее знакомые-одноклассники с Юннексеса на самом деле недолюбливали ее – по целому ряду причин. Это было, например, ее обучение в дистанционной школе по сети. Вместе с ними Элисс посещала только отдельные предметы в местном учебном заведении, которые она должна была изучать в силу необходимости покрытия так называемой «академической разницы» и которые в основном отражали местный колорит предметов, изучаемых ею и в дистанционной школе. Многие, особенно Риира, завидовали, что Элисс постоянно путешествует, и перебывала уже, по мнению Рииры, чуть ли не во всех системах, что, разумеется, было далеким от правды. А занятий Элисс контролем над табаком вовсе никто не понимал. Табак, курение и все, что с ними связано, казались ее одноклассникам, как, наверное, и их родителям, совершенно естественным компонентом жизни. Они не видели противоестественности того, что вполне конкретная корпоративная группа - табачная индустрия - навязывает людям путем прямой и косвенной рекламы потребление вещества, которое вызывает смерть половины своих потребителей. Почему-то расходы, связанные с таким потреблением, казались естественными и такими же неизбежными, как и расходы на продукты питания или на жилье, и большинство этих людей не задумывались, что обкрадывают себя и свои семьи, точнее, позволяют табачной индустрии обманывать и обкрадывать себя. Впрочем, разногласия и разное восприятие мира не ограничивались табачной проблематикой. Наблюдая за своими школьными подружками, Элисс могла сделать некоторые выводы о том, чем же все-таки определяется поведение этих непонятных, с точки зрения образа жизни Элисс, людей. *** На следующий день Элисс на самом деле оторвалась от сети и пошла к Риире. На Юннексесе, еще недостаточно хорошо обжитой планете, их поселение теснилось посреди голой в это время года равнины, вырастая ввысь башнями созданных человеческими руками муравейников. Пока Элисс преодолевала то небольшое расстояние, которое отделяло ее дом от жилого блока, где обитала Риира, она почувствовала на себе все то, что жители Юннексеса, особенно равнинных степных территорий, вкладывают в понятие проветриться. Здесь гуляли нешуточные ветры. Это одновременно было и плюсом, и минусом расположения поселений – ведь кроме очевидных недостатков расположения на территории с такими климатическими условиями, вся энергия, используемая здесь, происходила от ветряных электростанций, натыканных тут и там, внизу, на крышах домов и даже на балконах каких-то экспериментаторов & рационализаторов. У Рииры дома был девичник, по прибытии Элисс количество участниц которого достигло трех человек. Все было ничего, они играли в какую-то игру, которой девчонки уже какое-то время назад овладели, а теперь учили Элисс; иными словами, девушки веселились, и это нравилось даже Элисс, до поры до времени. Риира бегала курить на балкон, что она могла себе позволить, пока родителей не было дома. Элисс, зная заранее, что бессмысленно тратить время на эти разговоры, все же попыталась привлечь внимание к проблеме. - Риира, ты мне когда-то говорила, что ты хотела бросить курить и даже пыталась. - Ах, это… Элисс, но ведь это было уже давно, с тех пор уже… - отмахнулась она. - В цивилизованных местах уже давно никто не курит, будто бы ты не знаешь. Сейчас если кто этим и занимается, так только на маленьких отсталых планетках типа нашей. - Ты скажешь, например, на Земле уже никто не курит? – вмешалась другая девушка, Китти, которая сама, насколько Элисс была осведомлена, не курила, но поддерживала преобладающую точку зрения. - Разве что всякие отбросы общества, которые там шляются из-за того, что Земля сейчас центр всего населенного мира. А те, что могут с гордостью назвать себя людьми, – нет. - Ах, это же у нас Элисс меряет все по земным меркам! – взорвалась Риира. – Ну, конечно, она же у нас считает Юннексес отсталым занюханным мирком! Сама, ты сама так только что сказала, не отпирайся, - ответила она на слабые попытки смутившейся Элисс внести какую-то ясность. – Ну, и что, давно ты посещала свою родину, а, как там? Если все так замечательно, какого черта ты сюда возвращаешься? - Девчонки, я не… - Элисс смогла, наконец, взять себя в руки: - Я не считаю Землю лучшим из миров, просто мы можем перенимать передовой опыт. Я рада, что я живу здесь, просто я никогда не считаю, что мир ограничивается Юннексесом. А вообще… да вы никогда ничего не поймете! Чего ради я тут с вами вожусь… Элисс быстро собрала свои вещи и, как пуля, вылетела из дома Рииры. Она была зла на всех, причем больше всего на себя, потому что так и не научилась строить конструктивные диалоги. Никудышный из нее, выходит, адвокат здоровья, раз у нее не получается найти простые убедительные аргументы. Нигде, ни в каких ситуациях, и ни с какими людьми..! На что она вообще после этого годится? Понемногу успокаиваясь, Элисс стала вновь и вновь задавать себе один и тот же вопрос: почему так? Почему они не находят общего языка в самых, казалось бы, очевидных вопросах? Почему ее одноклассницы, с которыми Элисс может вместе играть, может обсуждать какие-то другие темы, совершенно непробиваемы в том, как они живут, о чем думают, к чему стремятся? Почему они относятся к курению как к необходимому элементу своей жизни, даже те, которые не курят? Почему так картинно вздыхают о том, что когда-то пытались бросить курить? Почему им так нравится выглядеть зависимыми курильщиками? Почему они себе нравятся такими? Почему для них это даже престижно – страдать из-за того, что дезодорант не помогает справиться с запахом табачного дыма? Кто внушил им все это? *** Это было уже больше года назад, когда Элисс первый раз столкнулась с этой проблемой. Раньше она имела совсем другой взгляд на проблему, и с тех пор она была даже благодарна, что у нее появилась подруга, изменившая ее взгляд на мир, благодарна кому угодно, судьбе, самой подруге. Девушка с жаркой сине-зеленой Мерсии с необычным именем Дейдре (вернее, сетевым именем, но Элисс привыкла к ней такой и воспринимала ее под этим названием, а настоящим именем это прозвище быть никак не могло, по всем общепринятым правилам), с которой Элисс долго переписывалась до того, как ей повезло попасть на саму Мерсию и повидаться с подругой, оказалась первым таким человеком, по поводу которого у юной активистки возник вопрос: а имеет ли она право вмешиваться в чью-то жизнь или относиться к человеку хуже из-за его курения, если на ее, Элисс, жизнь, это не влияет никак – ни хорошо, ни плохо (хотя первый вариант для Элисс отметался в любом случае, в отличие от многих других, например, Рииры, Китти и им подобных, видящих в сигаретах особый стиль жизни). Тогда Элисс в результате долгих размышлений в перерывах своего общения на Мерсии и после возвращения на Юннексес сделала вывод, что есть просто люди, они вовсе не должны кардинально делиться. Так случилось, что некоторые из них больны своей пагубной зависимостью. В поведении Дейдре не было позерства Рииры или убежденности Китти в престижности курения. О ее курении Элисс и узнала-то как-то случайно, неожиданно, фактически это ее слова спровоцировали Дейдре на откровение. Они договаривались о встрече, и опознавательным признаком Элисс должна была быть антитабачная символика на одежде. Вот уж точно, ни с кем не перепутаешь, такую мало кто носит! А Дейдре то ли в шутку, то ли серьезно ответила: «А как же я буду курить в присутствии твоей футболки?» Для Элисс тогда этот вопрос показался странным, хотя позже она уже имела возможность услышать его в самых разных вариациях и от разных людей, но тогда это было крайне неожиданно. Это теперь юная активистка регулярно замечала неприязненные взгляды людей, мимо которых просто проходила по улице, а потом вспоминала, что на ней надета та самая футболка. А Дейдре… Никаких прецедентов, конечно, не было – она не тот человек, чтобы устраивать прецеденты, но вот задуматься Элисс это заставило… Тогда она поняла, что есть курильщики, для которых курение не является чем-то привлекательным или ритуальным. Для них это просто неизбежность, вызванная, возможно, теми же ритуалами далекого прошлого, но теперь кажущаяся непреодолимой. С тех пор она уже чувствовала себя не вправе вмешиваться. Поэтому теперь происшествие в виртуальной группе вызвало такие бурные эмоции. В виду своего рода деятельности Элисс чувствовала, что она должна хоть что-то сказать (особенно если подруги, по крайней мере, некоторые из них, об этой ее деятельности уже знают и ожидают от нее чего-то). И в данном случае от нее требовалось нечто совершенно особенное. Потому как случай был нестандартный. Информация о вреде курения здесь не годилась. Праведный гнев на загрязнителей воздуха здесь тоже не подходил, да и не хотелось бы Элисс, чтобы ее общение с подругами превращалось в гнев в каком бы то ни было виде, не хотела она так противопоставляться. Требовалось что-то новое, оригинальное, что могло бы заставить задуматься и взглянуть на свою ситуацию по-иному, подвигнуть на действия. Что же это такое может быть? Элисс нужно было хорошенько покопаться в своем воображении. 2 От этих размышлений Элисс отвлек локальный сигнал от Рииры: - Слушай, Элисс, ты так быстро сбежала, я же не успела тебе рассказать то, о чем хотела. Давай поговорим. Элисс, несмотря ни на что, чувствовала некоторое неудобство в связи со своим бегством и решила сгладить разногласие. Она вообще была вовсе не конфликтной. - Хорошо, только я не смогу прийти к тебе. – Ей не хотелось снова попадать в ситуацию, когда Риира курит на балконе, а Элисс сидит одна в квартире своей подруги, потому как на балконе она с ней торчать, конечно, не будет. Все могло пойти по вчерашнему сценарию, даже если Китти не будет присутствовать. – Давай лучше поговорим прямо сейчас. Что-то случилось? Элисс уселась в кресло в позу лотоса и умиротворенно приготовилась слушать. - Только не издевайся, Элисс. Я боюсь, у меня с ним ничего не выйдет. - С кем? - Разве я тебе не рассказывала? Его зовут Потт. - Насколько я помню, в прошлый раз был кто-то другой. - Это уже в прошлом. Мы не подошли друг другу. Тот парень хотел от меня чего-то не того, чего хотела я. Потт совсем другой. Он похож на парня из прошлогодней галакартины, такой же уверенный в себе и надежный. Думаю, что мне нужен именно он. Но что-то не получается. - А ты точно знаешь, что ему нужна именно ты? - Не знаю... Мне хочется, чтобы это было так. Но он относится ко мне только как к другу или младшей сестре. А мне так бы хотелось, чтобы он заметил во мне девушку! Я просто не знаю, что делать… - А что ты хочешь, чтобы вышло? - Хочу, чтобы это был настоящий роман, любовь, понимаешь, все понастоящему, по-взрослому, что ли? - А ты уверена, что он достаточно взрослый, чтобы у него было все повзрослому? - Да ты что! Конечно же, он взрослый. Ему уже 18. Такой сильный, надежный, на него можно положиться, но у меня такое ощущение, что он всегда будет где-то рядом, но не со мной. - И как ты себя чувствуешь? - Плохо. Наверное, у меня депрессия. Понимаешь, меня опять никто не любит, меня никогда никто не любит. Такую, как я, нельзя полюбить… – всхлипывая, призналась Риира, и Элисс пришлось ее успокаивать. - Ну что ты, Риира! Ну конечно, я тебя люблю, и Китти... – Элисс растерянно искала подходящие слова. – Ну и твои родители, конечно. Разве они тебя не любят? Или ты забыла, что у тебя есть родители? - О чем ты говоришь, Элисс? Родители? Они никогда меня не любили, никогда! – Голос Рииры прерывался рыданиями. – Я знаю, я плохая, плохая. Меня никто никогда не сможет полюбить... Элисс лихорадочно вспоминала все, что она когда-либо слышала о психологии и психотерапии. Она собралась с духом, представила себя психотерапевтом на приеме и стала говорить подчеркнуто замедленным и внушающим голосом: - Ты хорошая, Риира, хорошая. И ты достойна любви. Первое, что тебе нужно сделать, это почувствовать, как ты любишь себя. Ты, сама... Ты любишь себя? – спросила Элисс уже другим, более быстрым тоном. - Не знаю, иногда мне кажется, что если никто меня не любит, нужно что-то сделать, чтобы меня не было. - Может быть, поэтому ты куришь? Ты хочешь умереть от какой-нибудь болезни и думаешь, что тогда все сразу поймут, какая ты была хорошая? Риира какое-то время молчала. Потом, будто потрясенная пришедшей в голову мыслью, ответила: - Я… я не знаю, Элисс. Но… может быть… Я подумаю. Спасибо. – И отключила передатчик – почти на полуслове. *** Раньше Элисс в связи со сложившимися убеждениями считала всех курильщиков чуть ли не своими личными врагами. Особенно в последние годы, когда она жила на Юннексесе. Детство, проведенное в разъездах между Землей и Европой – родиной ее матери и родиной ее отца, было, к счастью, почти свободным от табачного дыма, в отличие от ее нового места жительства. Хотя то самое убеждение против курящих сложилось наверняка в тот период, возможно, в связи с созерцанием представителей всех планет известного мира, ютящихся в бедных поселениях Голубой планеты, уже давно, надо сказать, утратившей этот романтический вид, сохранившийся в памяти человечества уже только как эпитет. Это была судьба центра мира. Сюда стекались все, кому не лень, и кто не мог найти себе достойное или недостойное применение у себя дома. И, если уж говорить всю правду, Элисс никогда достаточно сильно не любила свою шумную родину. В этом плане девочке была гораздо больше по душе тихая ледяная Европа с ее искусственной атмосферой и всегда виднеющимся над горизонтом Юпитером. История поселений на Европе уходила в такую седую древность, что о ее истоках уже никто не знал достоверно, но историки считали, что на этой планете появились одни из первых внеземных поселений – ведь из всех планет Солнечной Системы естественное количество воды на Европе уступало только земному. Но для Элисс это все были счастливые времена. С тех пор они всей семьей переместились на Юннексес, тогда едва ставший независимой планетой и сильно гордившийся утратой своего статуса колонии. Такие новые планеты сейчас были основной целью мощных межглобальных корпораций, ищущих новые рынки сбыта. В том числе это были и компании табачной индустрии, давно уже утратившие достаточное влияние на Земле, Европе или других более или менее установившихся планетах Вселенной. Никто не хотел терять свои доходы (особенно когда для этих доходов больше подходит слово прибыли или сверхприбыли), и потому они нуждались в новых рынках. Юннексес, не очень преуспевающий экономически, но богатый ресурсами и имеющий достаточно большой потенциал, был идеальной целью. *** Раздался сигнал локальной связи. На этот раз инициативу проявила Китти. - Я думаю, Элисс, ты зря критикуешь Рииру. И вообще, твои представления о курении несколько оторваны от реальности. Мне кажется, ты нас с кем-то перепутала. - Да, ты права, Китти. Я всегда ожидаю от людей, что они лучше, но иногда ошибаюсь. Элисс решила на этот раз не скандалить, а вести позитивный диалог. - Ну вот, ты опять за свое. Мне кажется, ты переоцениваешь проблему. Ну, сама посмотри вокруг: курят почти все, и раньше почти все курили. Разве что-нибудь изменилось? - Ты права, Китти, очень много людей курит, но очень много людей умирает из-за этого. - Ну, с чего ты взяла, что люди умирают от курения? Ты когда-нибудь видела или слышала, чтобы кто-то умер, и причиной смерти написали «курение». Выдумки все это. - Ты права, Китти, - в третий раз повторила Элисс. - Курение не записывают как причину смерти, люди умирают от болезней, вызванных курением, заболеваний легких, сердечно-сосудистой системы. - Ну ладно. Ты всегда знаешь, что возразить. Ты же знаешь, что я не курю. Честно говоря, не хочу проблем с матерью, ей это не понравится. Понятно, если бы я была парнем, все было бы по-другому. Но мне нравится, когда Риира курит. По-моему, у нее это красиво получается. *** Разговор прервался так же неожиданно, как и начался. Элисс тупо таращилась в окно, невидящим взглядом скользя по стенам домов и стендам, завешанным рекламными плакатами. Ей не нужно было всматриваться в них, чтобы понять, что эта реклама в основном табачная, которая приелась ей давно, если изображения и менялись, то только в пользу других брэндов или новых идей заманивания наивных потребителей. В сети реклама, к счастью, была давно запрещена межглобальными соглашениями. Элисс попыталась отвлечься и вышла в сеть, чтобы просмотреть на предмет обновлений свои знакомые табло. Потом она открыла доступ к сообщениям виртуальной группы и пересмотрела то, на что же собирается реагиро- вать. Ее подруги, конечно, веселились, перекидываясь этими словами, но Элисс показалось, что Волчонок, чью точку зрение в этом вопросе и заявления о ведении здорового образа жизни она очень ценила, все-таки критиковала курение соучастниц виртуальной группы. В это время ей, наконец-то, в голову пришла нужная идея, и Элисс решила вставить свои шесть соток в разговор. Правда, у нее сохранялось подозрение, что до этого разговор шел в немного ином ключе, чем тот, в котором собиралась реагировать она, но… Надо уточнить, что в этой полностью женской виртуальной группе Элисс в свои 15 лет была самой молодой участницей, поэтому, как ей казалось, могла себе позволить какие-нибудь выкрутасы на эту тему. Она решила симулировать истерику, обиду, что угодно – ключевое слово симулировать, ведь на самом деле так думать после истории с Дейдре (которая была одной из участниц виртуальной группы, даже больше чем просто участницей, она была бдительным модератором) она не могла. Теперь осталось только подобрать слова... Так, ...те, кого я с радостью считала сестрами... Нет, это не годится: те, кого я считаю, в настоящем времени, это не должно выглядеть, будто бы я отрекаюсь. Думала, что взрослые и независимые люди, это должно подойти. Так же следуете навязываемому ничтожным меньшинством мнению... – и обязательно указать, что это глубоко личное мнение и кинуть камень в свой огород. Сидит себе вдалеке от всех остальных, на своем Юннексесе, периодически тыкает в кнопочки, что ей до этого. Ах да, чуть не забыла! Простите, что взорвалась! Кажется, все выходило так, как она хотела. Правда, слова не подбирались, и ее всю уже трясло, только не от того, что у нее на самом деле была истерика или что-то в этом роде, а потому, что она намеренно изображала что-то, что еще, к тому же, не вписывалось в нормальные рамки. Ее могут потом считать глупой, ненормальной, эксцентричной и так далее. К тому же, это все никак объективно на целевую группу ее сообщения не повлияет. Разве что заставит чуточку задуматься, самую крохотную чуточку. Даже это стоило ее выступления. Любая игра стоит свеч – ведь иначе ты будешь сидеть в темноте. *** Элисс ждала. Не то чтобы у нее не было дел, конечно, они были, и она ими занималась, но все же, затаив дыхание, проверяла, как отреагировали на ее сообщение другие участницы виртуальной группы. Для нее сейчас это было очень важно. В группе было странное затишье. Первой ответила Джуллс, молодая журналистка с Каллипии. Она появилась в виртуальной группе совсем недавно, поэтому все еще не игнорировала ни одного сообщения, хоть как-то ее касающегося. Элисс, правда, не знала, было это связано с ее недавним пришествием или просто с ее натурой. У них с Джуллс уже сложились неплохие отношения, во многом потому, что Элисс явно видела свою постоянную проблему в том, что ее попытки поддержать дискуссию по уже заявленной тематике оставались без внимания. В общении с Джуллс этого никогда не было. Этот ответ Джуллс был очень положительным. Впрочем, все и всегда отвечали ей положительно. Юная выскочка уже убедилась, что в этой виртуальной группе к ней относятся очень хорошо. Это было одно из немногих мест в сети, где она чувствовала себя уютно, чувствовала, что здесь ее друзья. Джуллс отвечала на реплику Элисс, что она и сама находится далеко от любых центров, но ведь на то и существует сеть, чтобы местоположение не иг- рало роли; что она (Элисс) определенно что-то значит. Элисс всегда чувствовала теплоту и поддержку в этой виртуальной группе, так было и сейчас. Но она также почувствовала, что центральное послание ее письма осталось без ответа. Я сама знаю, что вредно. Нет, на эту банальность Элисс никогда не рассчитывала, это послание и не было ее целью. И курю я редко, просто иногда очень хочется, писала Джуллс. Нет, Элисс не поняли. Хотя письмо Элисс заставило Джуллс ответить, то есть подумать над вопросом, даже заставило оправдываться. Может быть, еще и многослойная упаковка послания Элисс, необходимая для того, чтобы передать непростую мысль, сослужила двойную службу. Каждый мог выбирать, на какой уровень послания ему реагировать: на скромность Элисс, на сообщение о том, что их мнением манипулируют или на тему саморазрушения. Она слабо поддержала тему, боясь переборщить. Возможно, кто-то продолжает переваривать то, что она написала прежде, и этому процессу не хотелось помешать. Еще раз акцентировала внимание на своем основном послании, рассказав, что это хочется, о котором говорит Джуллс, является таковым только потому, что это так выгодно табачным компаниям. Джуллс по-прежнему говорила о значительности Элисс. О том, что благодаря таким, как она, табачная индустрия потеряет парочку клиентов, что не так уж и плохо. Она переводила с конкретного на обобщенное. А может быть, наоборот, переводила разговор с себя на Элисс. Может быть, ей было трудно обсуждать себя, поэтому она и переключилась на мотивы и проблемы Элисс. Почему это будешь не ты, Джуллс? Какая-то другая парочка клиентов? Элисс не стала продолжать обсуждение. Джуллс перевела разговор на обобщенное – то, с чем Элисс знала, что делать, это все разговоры о среднестатистических курильщиках были ей не в новинку. Не в этот раз. Элисс говорила об этих конкретных людях, о ее подругах, о ее сестрах, об этих просто замечательных людях. Но именно о них, а не о среднестатистических клиентах табачной индустрии. То, что Джуллс противопоставила Элисс табачной индустрии, было, конечно, лестной оценкой значимости, но Элисс совсем не понравилось то, что при этом табачная индустрия вместе со всеми посаженными на крючок клиентами оказались по одну сторону барьера, а Элисс - по другую. Смысл был не в этом. Элисс хотелось показать, что она и ее подруги вместе, а табачная индустрия – их враг, потребляющий их жизни для собственного процветания. Но сделать это пока не удалось. Еще некоторое время было тихо, будто бы участницы виртуальной группы боялись всколыхнуть хрупкое эхо, созданное Элисс. Это ей так казалось, хотя, возможно, это было совпадение особой занятости нескольких человек, у которых не было времени выйти в сеть. Потом откликнулась еще одна собеседница. Наверное, в обсуждении этой тематики Элисс больше всего была поражена курением ее, Стригиссы. Мудрая полярная птица была в виртуальной группе модератором, но это только некоторая позиция. Она была старшей сестрой. Не так давно, когда они, путешествуя, собирались пересечься в одном из космопортов, они договорились о встрече, и теперь Элисс за каждой репликой Стригиссы могла видеть реального человека, высказывающего свое мнение. Можно сказать, что и Элисс в своем первом сообщении целилась именно на нее. Было много слов о том, что мнение Элисс ценно и уважаемо… но Элисс видела, что ее не поняла и Стригисса. Если табачная индустрия со всеми ее сигаретами разорится, я не буду плакать, - писала она. - Я курю по ряду других причин. Элисс не ответила на это письмо. Конечно, табачная индустрия своей имиджевой рекламой научилась внушать людям, что они курят вовсе не из-за коварных действий этой самой индустрии, точно рассчитывающей, какое количество никотина должен получать курильщик, чтобы зависимость от курения развивалась и поддерживалась. Они считают, что курят потому, что им не хватает женственности или самостоятельности, уверенности в себе или возможности сделать паузу в напряженном ритме жизни. Каждая из них находит свою причину. Кто-то думает, что курит, чтобы снять стресс. И не понимают, что потому они и испытывают стресс, что курят. Непонятно, что именно имела в виду Стригисса, но все в этом роде... Хрупкое молчание, столь редкое в их виртуальной группе, длилось еще несколько дней. Возможно, у них, на их планетах, начинались рабочие недели. Жизнь Элисс была всегда одинаково пестрой, не имеющей конкретного недельного расписания в связи с ее особым распорядком обучения. Элисс справедливо или несправедливо связывала молчание с ее сообщениями, даже боялась, что она что-то задела - задела то, что делало их виртуальную группу каким-то маленьким единым целым в пятнистой, контрастной и постоянно изменяющейся жизни Сети. Обсуждаемая тематика была чрезвычайно близка Элисс, и именно это делало ее такой сложной для девушки. Возможно, инстинктивно защищаясь от напряженного ожидания, она случайно, сама не замечая этого, отвлеклась. Вернувшись к сообщениям через некоторое время, она вдруг осознала, что она должна была тогда продолжить дискуссию, даже бесплодную, сложную для нее. Возможно, кто-то ждал ответа. Теперь было слишком поздно, и возвратить тему сейчас, когда виртуальная группа нырнула в свои рутинные обсуждения, у нее не хватило бы духу. *** У Элисс возникла необходимость посетить ее школу, нужно было решить кое-какие вопросы с местными учителями в связи с тем, что в ее курсе обучения преподавалось локально. Так как она периодически заглядывала в школу, ей казалось, что там уже более или менее привыкли к ее статусу. Казалось, что Риира и Китти уже подзабыли о произошедшей несколько дней назад ссоре. Впрочем, они редко выносили свои внутренние отношения в класс. Более того, каждая из них, наверное, не хотела показывать другой, что выходила на связь с Элисс отдельно, пытаясь решить свои собственные проблемы. Собственно, разговор с Китти не требовал продолжения. Она просто высказала что-то вроде ультиматума Элисс, и обе теперь могли делать из этого свои собственные выводы. А вот разговор с Риирой, как показалось Элисс, привел ее собеседницу к важному пониманию ее проблем. Теперь Элисс ждала, каким образом это может проявиться в дальнейших высказываниях или поведении Рииры. Но пока результаты были не очевидны. Так или иначе, никому из окружающих не бросалось в глаза, что во взаимоотношениях девушек произошли какие-либо перемены. Риира и Китти, как всегда, шушукались между собой. А Элисс, как всегда, была в гордом одиночестве. Мальчики-одноклассники стали рассказывать про нее очередную историю, выдуманную ими. Элисс бы никому в этом не призналась, но их выдумки порой ей даже нравились, как-то отвлекали от обыденности. Наверное, она была в некоторой степени интересна им, хотя Элисс никак не могла понять, в каком именно аспекте. В любом случае, уж она-то активно поддерживала свой статус загадочной личности. - Представительница дочеловеческих цивилизаций, случайно найденная в младенчестве покорителями на дикой пятой планете системы Саматопфера… история была подхвачена несколькими людьми, и они активно декламировали ее во время перерывов. В начале Элисс как-то не совсем поняла, по какому поводу к ней обращаются. Но потом она стала только улыбаться в ответ. Когда история стала уже достаточно известна, мальчишки стали только периодически и не к месту выкрикивать «Саматопфера-5?!», причем вопрос был адресован именно Элисс. Девушка одобрительно улыбалась им в ответ. Ей, правда, было немного странно, неужели эти ребята только сейчас узнали о последнем выпуске саги, сюжет которой определенно угадывался? Раньше они никогда такого не говорили. Правда, потом кто-то из них подошел к ней и спросил, не обижается ли она на это. Нет, конечно, нет. - Только я бы предпочла, чтобы это была ледяная Ио, - многозначительно ответила Элисс. Ио – место действия одного из выпусков саги, и Ио – маленькая планета-спутник недалеко от Европы. В этом есть какой-то смысл, не правда ли? Во время большого перерыва все ребята по традиции рванули в школьную кантину. Подруги воспользовались неопытностью Элисс в этом деле, снабдили деньгами на покупку еды и отправили ее пробираться сквозь толпу. Она подозревала, что они теперь рады, что есть кто-то, кто купит за них. С полными пригоршнями монеток по несколько соток она пыталась заранее рассчитать, кому и в каком количестве нужно будет возвращать сдачу, и пробивалась вперед. Элисс, в конце концов, с боями, добралась до прилавка, и уже передавала купленную еду через головы других учеников. Порой, когда она находилась в этой обстановке, в этой школьной толкучке, она даже думала, что пожила бы такой жизнью, со всем этим школьным сумасшествием. Правда, это были порывы, Элисс уже поняла, что есть много привлекательных путей, по которым она не пошла и уже не пойдет, потому что пошла по какому-то другому пути. Этот был одним из них. Она училась в дистанционной школе со штаб-квартирой на Земле, регулярно связывалась с ними и таким образом получала и выполняла задания по сети. Это было хорошее образование, которое она получала, даже учитывая то, что она почти ни с кем не общалась не по сети, и так было потому, что она пошла именно по этому пути, а не по другому. После перерыва возвращались накуренные девочки и мальчики. Элисс даже не пыталась представить, куда именно в этих закоулках они ходили прятаться от школьной администрации, но прятались они регулярно и, очевидно, успешно. Элисс вспомнила, что она когда-то давно оказалась свидетельницей беседы, в которой эти самые девочки заявили о своей зависимости и об ее осознании. Но это осознание происходило в каких-то вычурных формах. Они не говорили: «Какой ужас! Я стала зависимой от курения! Я хочу освободиться от этого!» Они несли свою зависимость как знамя: «Видите, какая я опытная и все повидавшая! Вот уже и никотиновая зависимость у меня есть». У нее вдруг появилось неожиданное видение проблемы, под этим углом она на вопрос никогда еще не смотрела. А ведь можно и за ними, в какой-то степени ознакомленными с последствиями (да-да, про вред ведь знают все), признать право именно на саморазрушение, разве нет? С такими мыслями Элисс покинула школу, зная, что попадет сюда еще не скоро, и радуясь, что этот день принес ей во многом плодотворные результаты, в том числе и в аспекте этих мыслей. *** В сети ее ждало письмо вновь объявившейся в виртуальной группе Луксинны, или просто Лукс, той самой, которая поставила вопрос ребром, воззвав к ее опыту (тут же лично Элисс она отвечала, что на самом деле не надеялась ни на какую агитацию, а так...). Лукс, которая по делам моталась по всем системам и то и дело сообщала, участвуя в виртуальной группе, о своем очередном местонахождении, только что вернулась из очередного путешествия и вернула тему к жизни. Элисс, ты прелесть, наконец, кто-то стукнул этих разрушительниц собственного здоровья, да что там здоровья, себя, своей жизни. Вернее, тема еще была далеко не возвращена к жизни, Лукс просто отвечала на произошедшее во время ее отсутствия, а на такие сообщения порой (слишком, слишком часто) никто не реагировал. Элисс, которая уже долгое время сожалела о перебитой теме, теперь ухватилась за это, и так же продолжая приватную беседу внутри виртуальной группы (специально, из расчета на восприятие личного разговора, вроде бы она просто делится впечатлениями только с Лукс, что отчасти так и было, только с некоторым дополнительным расчетом), написала: Стараюсь... Правда, я, боюсь, осталась непонятой, но я не буду навязываться. Ответ был очень скоро и от того, от кого надо – писала Стригисса. Она, что было ей всегда свойственно и ценимо, писала подробно и по существу. Элисс, ты умничка, и тебя поняли, правда! Просто существует еще и некоторая тяга к саморазрушению. И можно утверждаться в собственной свободе выбора. Или делать это из чувства противоречия (кому? не спрашивай - кому угодно!). Это я не оправдываться пытаюсь, это я просто объясняю, что не все так просто. Элисс почти шарахнулась от понимания того, насколько эти слова похожи на ее собственные совсем недавние мысли... И она ответила. Да, она собиралась с чувствами долго, но, в конце концов, Элисс высказалась: Наверное, все правильно. Дело именно в том, что все правильно. И то, что каждый сам решает, каким образом себя разрушать. У меня тоже противоречивые чувства по этому поводу. Да, и это она тоже сказала – то, что она на самом деле чувствовала и даже осознавала, что все ее последние действия этим обусловлены: Но я слишком люблю нашу виртуальную группу, нашу компанию, чтобы спорить... Да, теперь выходило, что она инициативно отказывалась от дальнейшего обсуждения, вновь останавливая тему. Только это не означало, что тема закрыта для Элисс, просто ей нужно было самой прийти к каким-то новым выводам. *** Потом очень много всего происходило, даже слишком. В сети Элисс обменялась несколькими репликами с Лукс уже в привате, на поставленную раньше тему. Луксинна сообщала, что теперь эти саморазрушительницы осведомлены и продолжают портить свое здоровье исключительно по собственной глупости. 3 Эмоции Элисс затихли, сменившись какими-то другими темами. Судя по всему, она более или менее утвердилась в своих новых выводах. Но это была только часть проблемы. В остальном же Элисс порой откровенно не знала, что с темой контроля над табаком делать. Это было для девушки очень странно. Не то чтобы она раньше что-то делала, нет, этим она, по сути, никогда и не занималась. Она ведь не сама пришла в это занятие, это же их семейный бизнес, то есть, не бизнес в привычном значении слова как коммерция, а общее дело, то есть бизнес в прямом смысле. Элисс периодически участвовала, помогая с вывешенным в сети табло организации или другими подобными штучками. Теперь она поняла, что на самом деле вообще ничего и не делала, все время лишь имея мнение. Но она к этому мнению так привыкла, что теперь у нее было очень неоднозначное отношение к сложившейся ситуации. Может быть, дело именно в том, что она не сама пришла в это занятие, и вот теперь занималась поисками своего видения проблемы... *** Элисс регулярно исследовала сеть по разным вопросам, она жила в сети, это был для нее источник всего… Виртуальная, но такая настоящая среда обитания, связывающая далекие друг от друга планеты…. Вот так Элисс один раз наткнулась на откровенно протабачную таблошку с названием типа «Медленная смерть, но с удовольствием». И в сети таких было немало, Элисс это знала, потому что уже не раз сталкивалась с указателями на такие табло. И дело было даже не в этом конкретном табло, Элисс туда и не заглядывала, но в той ситуации, в которой она находилась, то есть в поиске непонятно чего, этот указатель с названием подтолкнул ее к новому пониманию. Ну, конечно же! То, что такие протабачные штуки делаются индустрией, сомнений не вызывало. Элисс вспомнила какое-то художественное произведение, в котором вроде бы стихийное объединение курильщиков умело водилось за нос и направлялось лоббистами табачной индустрии, так что юная активистка была совершенно уверена, откуда дует ветер. По крайней мере, очевидная связь здесь есть. Ведь это табачная индустрия и выдает курение за выбранный самим человеком способ умереть… Фуу, а тут еще Элисс вдруг ни с того ни с сего решила было для себя что-то подобное. Вот оно постоянное влияние среды, в свою очередь подогреваемой пи-ар-щиками! Конечно, официально-то табачная индустрия продолжает отрицать всяческий вред, правда, в некоторых наиболее продвинутых законодательных и судебных системах ее уже раскрутили на некоторые признания, но смысл сейчас не в этом. На самом-то деле, ну где найти такого курильщика, который бы не знал, что курить вредно? Таких курильщиков нет. Дело в том, что табачная реклама сделала этот вред чем-то обыденным, повседневным, поводом для циничных усмешек. Чего стоит восклицание: «И жить вредно. От этого умирают!» Уже получается, что вред есть как аксиома, запугивающие сообщения на всех этапах поступают по одному каналу, от всяких важных дядек и тетек еще в школьные годы, когда для молодежи-себе-науме их мнение не представляет совершенно никакого авторитета, но к таким посланиям привыкают, они становятся совершенно нормальными, привычными. С другой стороны – послания табачной индустрии, которой удалось представить этот способ медленного самоубийства как увлекательную, престижную, порой элитарную приправу к жизни, почти как риск при катании на горных лыжах или восхождении на горы. Опасно, но красиво и захватывающе. Вот как в названии того самого табло – «Смерть с удовольствием». Пи-ар-щики табачной индустрии не говорят в своей рекламе о том, как мало декадентского лоска в последних годах жизни курильщика, умирающего от рака или эмфиземы легкого. И курильщики иногда живут как бы понарошку или как будто имея другую жизнь в запасе: «Попробую вот так, а там посмотрим, может быть, в следующий раз буду жить по-другому». Как же объяснить им, что смерть курильщика не похожа на смерть альпиниста, сорвавшегося с горы? Там красивые горы, потом сразу красивые цветы на могиле. А здесь впереди годы отвратительного кашля или пугающие сердечные приступы. Вот ее подруги по виртуальной группе. Сейчас еще молодые, наверное, относительно здоровые, не испытавшие на себе этих проблем, не успевшие еще бесповоротно испортить себе здоровье. И Элисс… которая странно привязалась к этой маленькой группе, удивительно выделяющейся в окружающей сети. Элисс сама прекрасно знала, что это она идеалистка, сеть не прощает такого, но вот привязалась… И беспокоилась за них. Как же можно дать им понять, что курение не какое-то абстрактное и философски насыщенное саморазрушение, а ежедневный и гадкий способ губить себя. Может быть, стоит задать им простой вопрос: «Когда вы хотите умереть?» Кажется, они уже не девчонкивертихвостки подросткового возраста, которым их жизнь представляется вечной. Может быть, для них это уже имеет значение? Надо будет их когда-нибудь спросить. Это было новое для нее понимание того, о чем, собственно, она завела разговор в виртуальной группе. Но это все будет потом, когда-нибудь, если она уже заведет такую дискуссию, то ей нужно будет находиться в сети, чтобы ловить все мнения, вовремя реагировать… А сейчас у Элисс не было такой возможности, не будет ее в сети в ближайшее время. Потому как они всей семьей собирались………… 4 Новые впечатления на тему Элисс получила, когда через некоторое время семья отправилась в отпуск на загадочную и далекую планету Моссер. Едва только выбравшись из своей берлоги, Элисс поняла, насколько же она засиделась. Этот большой мир встретил ее еще в космопорту Юннексеса табачным дымом, производимым совершенно безразличными к чужим легким курильщиками на фоне стильных рекламных стендов, демонстрирующих опять же какието сигаретные марки. Вот он, этот образ, создаваемый табачными рекламистами – крутой важный человек (те, кого Элисс видела в зале ожидания в космопорту определенно такими старались казаться) в клубах дыма на фоне всей этой чистоты-аккуратности, престижных беспошлинных магазинчиков. Вроде бы человек, который может себе эти дьюти-фри позволить… То, что курение вызывает такие затраты, что этих денег хватило бы на кучу всего другого, имиджевая ре- клама традиционно умалчивает… Образы… Табачные компании делают вид, что продают не только сигареты, но и имиджи, показанные в их рекламе… Элисс знала, что большинству употребляющих табак из всего образа достаются только сигареты. Впечатления от путешествий по различным системам, детские воспоминания, привезенные с Земли, услужливо подсовывали ей колоритные картинки. *** В плане бегства от дыма Элисс смогла почувствовать себя увереннее, только когда они добрались до трансгрессионного зала, в котором, к счастью, курение было запрещено. На самом деле и это было относительно недавним достижением, Элисс могла как-то смутно вспомнить о тех акциях, которые проводились для принятия космопортами решений по введению правил внутреннего распорядка, которые бы обеспечили чистый воздух в этих важных приспособлениях. Но Элисс повезло не испытать это на себе, она даже отдаленно не представляла, как это может быть, чтобы еще и во время трансгрессии приходилось защищаться от дыма. Ведь трансгрессионный зал – это замкнутое пространство! И никуда не денешься, никуда… И как вообще можно защититься в этом случае? Оставалось только тихо страдать от противного запаха и подвергать себя опасности развития смертельных заболеваний. У Элисс от одной мысли о такой вероятности возникала клаустрофобия, которой она – дитя межпланетных перелетов, - к счастью, никогда не страдала. Сейчас для нее момент, когда один из трансгрессионных залов, наконец, освободился для пассажиров, направляющихся на Моссер, был долгожданным спасением. Курящие пассажиры, наконец, потушили свои сигареты и построились в очередь на посадку (а над местом посадки уже висел значок, запрещающий курение). Хотя в большинстве случаев такие знаки не были аргументом для курильщиков, но на этот раз они знали, что у них уже не будет времени курить до попадания в трансгрессионный зал, где требования чистоты воздуха были значительно жестче, чем в космопортах. За недолгое время ожидания дым успел ей серьезно надоесть! Тут же начались какие-то текущие проблемы, суета, вызванная расположением в зале. Здесь решающее значение имел общий объем, вернее то, что во вполне определенный и ограниченный с шести сторон зал должны были разместить максимальное количество людей. Под ногами пассажиров – под полом – ехал плотно утолканный багаж и почта. Суетящийся персонал осуществлял длительный и кропотливый процесс подготовки к трансгрессии, пытаясь, конечно же, сделать все как можно быстрее, ведь в данном случае как никогда верно утверждение «время-деньги», но все выходило с какими-то предусмотренными или непредусмотренными заминками. Элисс ко всему этому относилась спокойно. Она уже привыкла к путешествиям, знала, что в дороге многое случается, даже если вся дорога с сопутствующими приготовлениями занимает считанные часы, хотя преодолеваются световые годы. Световые годы – это не абы что, это только теперь все стало так просто, а когда-то это были внушающие большие сомнения расстояния. Иными словами, у Элисс были причины принимать все происходящее как должное, оно даже не мешало наслаждаться ситуацией и предвкушением отдыха. Все теперь было нормально, несмотря на толкучку, чьих-то маленьких детей, лазающих по всему залу и не обращающих внимания на предупреждения родителей о необходимости находиться на местах, чтобы не перемешаться с кем-нибудь при трансгрессии… Рядом с Элисс сидела девочка лет пяти, восторженная и всем интересующаяся. Аллика – Элисс быстро выяснила, как ее звали, так как малышка была явно расположена к общению, - очевидно, путешествовала впервые и потому засыпала Элисс вопросами и своими впечатлениями. - А мы скоро приедем? - А ты уже раньше была на… туда куда мы едем? - А ты представляешь, мы будем купаться в Море! - А в какой гостинице ты будешь жить? Кто-то из персонала объявил, пытаясь привлечь внимание пассажиров, что сейчас произойдет трансгрессия, поэтому все должны оставаться на местах. Аллика почему-то испугалась и ринулась, было, к своей маме, которая сидела через проход от Элисс в предыдущем ряду – рядом с другим ребенком. Но оратор, находившаяся как раз близко к ним, пресекла ее попытки, да и сама мама Аллики серьезно попросила девочку сидеть на своем месте, а Элисс – присмотреть за малышкой. Потом, внезапно (в любом случае внезапно, несмотря на дополнительные предупреждения персонала) толчок, на некоторые мгновения ощущение полного небытия, потом еще одно резкое проявление… Казалось, не прошло и секунды, но они ясно ощутили, что трансгрессия произошла, вот теперь они уже на другой планете, далеко-далеко от исходной точки. Аллика зажмурила глаза, причем уже после проявления, не успев сделать это вовремя. Элисс стала успокаивать девочку, но та быстро вернулась в свое восхищенно-возбужденное состояние, и отправилась к своей маме – теперь уже в ответ на призыв идти переодеваться в легкую одежду. Для Элисс это было уже куда более привычно – осознавать, что она только что была в одном месте, и тут же оказалась в совершенно другом, - чем когда-то, но все еще заметно. И даже факт, что та доля секунды, которая прошла на ее биологических часах – и даже на наручных! – для всего остального мира заняла несколько часов, уже почти укладывался в голове. А ведь когда-то она и поверить не могла… Вот уж правда – привыкнуть можно ко всему, к чему угодно! Это теперь, в век развития технологий – то есть в принципе новостью в течение ее жизни трансгрессии не были. А ведь когда-то… Элисс с точки зрения современного прогресса стала поднимать из памяти историю… Вот всего несколько столетий назад даже на такие расстояния можно было путешествовать единственным образом – при досветовых скоростях, и в таком случае дорога могла занять месяцы, а то и годы. Кажется, Элисс даже поморщилась, представив себе это, учитывая нормальные тогда ужасные условия досветовых перевозок. Потом появились гиперусилители, которые вначале вызвали недоверие, потом восторг, потом разочарование, связанное с обнаружившимися многочисленными побочными последствиями, далеко не приятными для пассажиров, и вообще относительно малой вероятностью прибытия в место назначения и еще меньшей вероятностью прибытия туда целыми и невредимыми. Какому здравомыслящему человеку захочется рисковать собой, имея возможность оказаться за световые годы от места назначения – и при этом вовсе не обязательно в открытом космосе или другом специально опустошенном пространстве (как трангрессионные залы), а, например, где-нибудь ближе к ядру планеты или внутри звезды – или завязнуть в том самом гиперпространстве на дни, годы, десятилетия, а то и века…? Таким образом, они (здравомыслящие люди) от гиперскачков отказались. До сих пор существуют, правда, некоторые экстремалы, считающие все эти малые вероятности захватывающим риском, но ведь это и вправду не запрещено никаким правилами. Как не запрещены многие другие действия, опасные для жизни совершающего их человека. Как, например, не запрещено курение, которое только среди жителей Юннексеса за одни сутки, за 29 часов 27 минут, уносит жизни в два раза большего количества людей, чем те, кто находится сейчас вместе с Элисс в этом трангрессионном зале. По крайней мере, проблемы с гиперусилителями, хотя, наверное, не было человека, кто не слышал бы об опасностях этого способа передвижения, стоили человечеству куда меньшего количества представителей homo sapiens, чем проблемы с курением. Гиперскачки, тем не менее, давно уже никто не пытается выдавать за атрибуты нормальной жизни. Посредством гиперпространства существует сеть, наверное, это было теперь единственное безопасное применение. В самом деле, что страшного в том, что чья-нибудь информация затеряется, над этим уже хорошо потрудились передовые программисты, организовав систему взаимных подтверждений отдаленными спутниками, обеспечивающими доступ к сети уже на планете. На самом деле, сеть не могла бы существовать без этого, сколько времени заняло бы преодоление волнами световых лет в открытом космосе. …Потом, наконец-то, смогли доработать концепцию трансгрессии. Элисс вспоминала прочитанные ею когда-то художественные произведения о совсем недавних временах, когда идея трансгрессии была еще только некой эфемерной мечтой, над которой бились все передовые ученые Вселенной и которой грезили все романтики с наиболее развитым воображением - все еще вынужденные путешествовать на досветовых скоростях или с риском для жизни пользоваться гиперпространством. Конечно, не все их представления оправдались, но, в общем и целом, люди теперь имели то, что имели – достаточно развитую и удобную систему космопортов с трансгрессионными залами. Прогресс не спал, и дальше работая на пользу пассажирам и улучшая условия путешествий. Никто не пытался спорить с мыслью, что совершенству нет предела в принципе, а концепция трансгрессии могла дорабатываться вечно. Люди все еще пользовались досветовыми перевозками, если речь шла о небольших расстояниях, например, памятные Элисс переезды с Земли на Европу и обратно происходили именно таким образом. Новейшие достижения и в этой области позволяли получать вполне удовлетворительные результаты. Элисс вздохнула, отметив, что что-то слишком долго происходит их влитие, процедура, необходимая после осуществления трансгрессии – не менее важная, чем проявление в нужном месте и в нужное время. По стандартам на это должно уходить минут пятнадцать, но реальность редко им соответствовала, как и в данном случае. Сидеть сложа руки Элисс никогда не любила, потому порылась в близлежащей ручной клади (естественно, собственной!), выудила оттуда чувствительный экранчик и специальную ручку и стала зарисовывать тоскующих пассажиров. Не то чтобы у нее это получалось хорошо. Нет, рисование никогда не было ее сильным местом, но порой она этим увлекалась, вот как сейчас. Правда, ничего сделать ей так и не удалось. Не выходило рисовать пассажиров, то и дело меняющих положение, это ее только раздражало, так что она вскоре это дело бросила. К тому же вернулась на свое место Аллика, жутко заинтересовавшаяся тем, что такое делает Элисс. Предоставлять свои рисунки на расправу пятилетней девочке ей не хотелось, поэтому она быстро спрятала экранчик и ручку в сумку и достала кое-что более привлекательное для малышки – завалявшиеся конфеты. Они лежали в сумке уже давно, с какого-то праздника в школе, а сей- час оказались как нельзя кстати. Аллика обрадовалась и, засунув карамельку в рот, понеслась хвастаться тем, что у нее есть, своему младшему братику. Маленький мальчик хотел тоже попросить у Элисс конфету, но вот их мама, молодая деятельная дама с фиолетовыми волосами, подчеркивающими справедливость ее имени – Левеен, оказалась совсем иного мнения по этому поводу, чем ее дети. - Аля, ты же знаешь, что тебе нельзя есть карамельки! Откуда ты это взяла? - А мне… Элисс дала, - оправдывалась малышка, тыкая пальцем в сторону поставщицы сладостей. Женщина перевела взгляд на Элисс. Той стало неудобно. - Пожалуйста, не давайте моим детям конфеты. У Аллики и так кариес! Элисс почувствовала себя маленькой девочкой, которую отчитывали за провинность, хотя разница в возрасте между ними была явно совсем небольшая. Впрочем, Элисс подумала, что если бы речь шла о ее детях (когда они у нее будут) или чьих-то, но о ком бы она заботилась, она бы тоже отчитывала всех за причинение вреда здоровью детей – оно у них такое хрупкое! За окуривание, например, вот уж что на всех действует негативно, вне зависимости от предрасположенностей… - Простите, я… Вы же понимаете, что я хотела как лучше…? – оправдывалась она. Левеен еще раз посмотрела на нее строго-строго, но потом этот взгляд превратился в какой-то усталый и безнадежный, что ли. - Мы уже чего только не делаем с этим… Творогом и прочими молочными продуктами кормим, и пасты с фтором используем, а ничего не помогает. – Теперь она жаловалась. - Мам, мам, а можно я у тети тоже конфету попрошу? – обратил на себя внимание мальчик. - Нет, Эдиир, конечно, нельзя. - Ну, мам, ну почему Але можно, а мне – нет? – канючил он. - Аллике тоже нельзя, - пресекла его последние попытки строгая родительница. Элисс перевела взгляд на девочку и заметила, что та, пока основной фокус внимания был направлен не на нее, старательно работала челюстями, разжевывая конфету. Может быть, этот разговор продолжился бы, но тут персонал наконец-то объявил о завершении трансгрессии, и все, включая Элисс, занялись более насущными делами. Конечно, Элисс было стыдно. Вот так и получается, что не рассчитала все возможности, хотя и хотела как лучше… Вот она сама почему не ест эти конфеты, хоть и не страдает кариесом, но тоже из-за зубов. Хотела порадовать малышей - у нее бы в сумке определенно хватило на всех окружающих детишек, если бы ее таким образом не поставили на место. Все, теперь она будет всегда спрашивать родителей, прежде чем подкармливать детишек… Неприятно. *** Пассажиры начали хватать свою ручную кладь, выуживать вещи из специальных отсеков под и над сидениями, кто-то завершал переодевание в легкую одежду, уже предвкушая вылазку на жаркой планете, несмотря на то, что в самом зале было достаточно прохладно. Родители как-то пытались утихомирить маленьких детишек, которых в зале было предостаточно и кроме Аллики и Эди- ира, настроить их на примерное поведение и организовать их последовательный выход в окружающую действительность. Шум, гам, толкотня и откуда-то вдруг взявшаяся духота, возгласы попутчиков, уточняющих друг у друга количество собранной ручной клади, - все это сопровождало выход из зала туристов, в каждом движении которых ощущалось предвкушение нескольких недель отдыха. Они выбирались через открывшийся проход, делая все, что было в их силах, чтобы помешать друг другу. Не намеренно, конечно же. Элисс в свою очередь прошла сквозь проем по хлипкому навесному мостику, почему-то напоминающему Элисс резину, соединяющему выход из большего помещения и повисший в середине этого большего помещения трансгрессионный зал. Немного другая конструкция придаточных помещений, чем та, которой пользовались на Юннексесе. Элисс с некоторым опасением заглянула в темноватую пустоту, над которой нависал мостик – наверное, к моменту их проявления это на самом деле была пустота, в которую теперь закачали воздух – и именно с этим аспектом конструкции было связано их промедление после проявления. Но у Элисс не было времени на длительные рассуждения и разглядывания: ее тут же подтолкнул сзади какой-то другой пассажир, по уши нагруженный сумками – неужели нельзя было сдать это все в багаж! – очень торопящийся выбраться в жаркую моссерскую действительность. Элисс разглядела большое светлое помещение – стену по правую руку занимали окна. Около выхода из трансгрессионного зала почти никого не было, все спешили пробраться к паспортному контролю, спешили быстрее расправиться с этими формальностями и отправиться отдыхать. Элисс дожидалась своих родителей, которые сидели чуть дальше от выхода – у них оказались раздельные посадочные талоны – и потому выходили позже, спешить ей было пока что некуда, поэтому у нее было время с некоторым удовлетворением отметить наличие на ближайшей стене нескольких табличек «Не курить!» с, наверное, соответствующей надписью все еще принятыми местными крючками. Она только-только успела порадоваться, что в этом космопорту ситуация обстоит лучше, чем в Юннексесском, как разглядела позади первых будочек паспортного контроля столб, облепленный дымящими курильщиками – прямо под табличкой «Не курить!». *** … Типичные космопортовкие занятия – заполнение всяких бумажек, говор разношерстных людей, создающий общий шумовой фон, окрики, надоедающее таскание за собой ручной клади и лишней на более жаркой планете одежды… Они как раз заполняли какие-то въездные документы, выданные им на первом этапе паспортного контроля, стараясь держаться как можно дальше от облепленного курильщиками столба с пепельницами. Элисс заботливо снабдила всех троих, включая себя, ручками для заполнения документов, когда подошел какой-то молодой мужчина, явно прибывший их же трансгрессией. Турист как турист. Типичный представитель. Юннексесский. И вот ручки у него нет для заполнения документов, и потому он решил попросить у Элисс. А что она – она не жадная, поделится. Облагодетельствованный молодой человек схватил ручку и исчез в неизвестном направлении – ну, Элисс просто не успела заметить, куда именно, в этой толпе. Элисс переключилась на что-то другое, как то перетаскивание сумок к следующему барьеру и пристраивание в очередь. К Элисс примчалась малень- кая Аллика в легкой цветастой одежде, словно маленькая бабочка среди серой обстановки космопорта и погруженных в свои заботы туристов. Она потянула Элисс за рукав, позвала ее по имени, потом прижалась к своей старшей подруге и куда-то упорхнула. Элисс только улыбалась вслед беззаботной счастливой малышке. Когда до них в очереди осталось всего несколько человек, Элисс потихоньку начала понимать, что Юннексесский турист возвращать ей ее пишущие принадлежности не очень-то стремится. Что, придется искать самой? Ну как же так!? Ей, как всегда, больше всех надо, конечно. Да, она давно замечала, что относится ко всяким мелочам куда более трепетно, чем они того стоят, например, ругается с одноклассницами из-за испорченных стирательных резинок. Но если она такая есть, то что с этим поделаешь? Ее ручка – простенькая, но очень удобная, к тому же единственная у нее. Что, ей теперь при зарисовках царапать экранчик всякими недоделками, услужливо предлагаемыми туристам в гостиницах? Ну уж нет. Она вот пойдет и свою добудет. Теперь бы еще только найти того человека… А у нее такая плохая память на лица… Вот беда… Элисс активно всматривалась в толпящихся в помещении туристов, пытаясь хотя бы примерно опознать человека, которому отдала дорогой ее сердцу пишущий предмет. Среди курящих вокруг столба? О нет! Ну почему она должна… То есть, она, конечно, не должна, но… Но так выходит, что ей приходится идти туда, куда ей не хочется. И не просто потому, что не хочется, а потому, что там курят! Потому что никто не считается с ее возможными интересами. То есть в принципе никто даже не думает, что у нее могут быть такие интересы – не подходить к курящему сборищу. Равно как и то, что она может желать вернуть свою ручку, а не отдать в чье-то вечное пользование, в то время как этот кто-то по небрежности готов ее у себя оставить. Все еще не уверенная в том, что она идет к нужному человеку, Элисс уточнила, что до того момента, когда им нужно будет проходить через паспортный контроль, еще осталось несколько человек в очереди, и поспешила к столбу с курильщиками. Так и не опознав лица, она без сомнений опознала свою ручку в руках неуклюже что-то обсуждающего со своим попутчиком юннексесского туриста и потребовала возвращения. К счастью, ручка им, наверное, была уже не нужна, так что Элисс не пришлось дожидаться в такой накуренной толпе. Впрочем, она была бы в любом случае непреклонна и требовала бы возвращения, даже если бы они не дописали. Их проблемы! Элисс не была уверена, чем эти двое там занимались, то есть чего еще они дожидались. Кажется, они обсуждали что-то по поводу заполнения въездных документов (оформленных местными крючками, услужливо запутывающими туристов), но то, в каком виде они это делали… Она вообще скептически относилась к такому виду туристов – эти были все из тех же, которые вызвали ее возмущение в юннексесском космопорту. Эти двое сейчас не курили, хотя, кажется, кто-то из них недавно этим занимался, так как в пепельнице дотлевала выкуренная сигарета. Вот так и выходило, что единственный столб с круговым столом был заставлен пепельницами, вследствие чего оккупирован курильщиками, а тем, кто предпочитал не находиться в такой обстановке, приходилось заполнять документы не на столе, а в руках. Разве это не дискриминация? Впрочем, те, кто больше ценил свое время, здесь и не задерживались, а старались быстрее пройти дальше, вот как Элисс со своими родителями. Элисс вообще удивляло, что в одном и том же помещении находятся знаки, запрещающие курение, и пепельницы. Ведь это вроде бы взаимоисключающие атрибуты. Может быть, курильщики и подождали бы дольше, может, обратили бы внимание на запрещающие знаки, если бы здесь не были выставлены пепельницы, как бы подталкивающие утолить никотиновый голод, накопившийся за время трансгрессии. Элисс еще раз обратила внимание на этот непонятный факт, когда поспешила отойти хоть на сколько-то от курящей толпы и занималась тем, что засовывала трофей в сумку, для пущей сохранности. Вот странная политика космопорта! Элисс уже собиралась умчаться обратно в очередь, но она бросила последний взгляд на этих людей, собравшихся вокруг столба со столом и пепельницами, и заметила там знакомую фиолетовую голову. Левеен курила. Нет, Элисс, конечно, и перед этим видела, что Левеен здесь, обратила на это внимание раньше. Слишком уж она заметна со своим цветом волос. Мнение Элисс об этой молодой женщине резко ухудшилось. Вообще-то она привыкла думать обо всех заведомо хорошо, но факт курения определенно был в ее глазах негативной характеристикой. Просто теперь она поняла, почему Аллика носится по залу, и связала еще два известных ей факта. Это касалось ее новой маленькой знакомой. Элисс немного сомневалась, стоит ли делиться своими соображениями на сей счет. С одной стороны, ей не хотелось возвращаться в место наибольшей концентрации табачного дыма, она переживала, что очередь пройдет, и вообще она никогда не была уверена, когда речь шла о подобных заведомо сложных разговорах, как тот, который она собиралась начать. Но все-таки она, пожалуй, рискнет во имя благого дела… Элисс оглянулась на очередь, перед ее родителями стояло еще несколько человек, причем у того, кто отмечался у контроллера в данный момент, явно были какие-то проблемы, так как контроллер высунулся из будочки и громко кричал что-то на своем наречии кому-то еще в другом конце зала. Элисс было проследила глазами, с кем этот одетый в форму смуглый человек ведет беседу, но тут же одернула себя: у нее было мало времени, хотя можно успеть сделать намеченное, если не пялиться по сторонам. Что же относительно других пунктов, Элисс старательно уговаривала себя, что она собирается сделать благое дело, так что ради этого можно и подойти поближе к дыму, ей будет на некоторое время неприятно, но, может, выйдет что-нибудь хорошее… Элисс подошла ближе к Левеен и нерешительно обратила на себя ее внимание. - Возможно, мне не стоило этого говорить, - начала она, - но все же я поделюсь своими мыслями, поскольку Вы беспокоитесь о своих детях. Я слышала, что дети, чьи родители курят, имеют в среднем в два раза больше кариозных полостей. - Что вы хотите этим сказать? – Левеен задала вопрос Элисс. - Есть данные, подтвержденные многими исследованиями, проведенными на разных планетах, что если родители курят в присутствии своих детей, или даже не в непосредственном присутствии… В общем, дети, подвергающиеся пассивному курению, имеют большую вероятность развития многих болезней, в том числе кариеса… - Элисс, - вдруг она услышала, что ее звали через зал. Это была ее мама. Элисс присмотрелась и увидела, что их очередь уже почти подошла – осталось всего два человека, которые шли вместе. Она заспешила. - Просто я думала, что вам будет интересно знать, что дело может быть не только в конфетах. Вот, - девушка закивала головой. - До свидания, мне пора, - закончила она и побежала к своей очереди. Ее обувь скользила по гладкому полу, и она воспользовалась этим, чтобы не сопротивляться силам скольжения, а увеличить за их счет скорость, желая только ни на что и ни на кого не налететь. Исчезнуть из скопища табачного дыма было тоже приятно. 5 Элисс имела высший балл по глобологии, но ее знания об этой планете в малой степени были почерпнуты из учебных курсов. В основном же то, что она знала, были какие-то дополнительные сведения, которые ей доводилось встречать. Но, исходя из всего известного, по ее мнению, Моссер был одной из тех планет, которые обязательно стоило посетить. Вот и сейчас ее мысли витали как раз вокруг этого вопроса – когда они, наконец, прошли все необходимые инстанции в космопорту, нашли представителя своей турфирмы, загрузились в ховер и на большой скорости, с ветерком, преодолевали расстояние от космопорта до гостиницы, летя над раскаленной под лучами Звезды песчаной поверхностью. Где-то далеко поблескивало серофиолетовыми оттенками Море, а в другой стороне горизонта вздымались горы – все такие же голые и пустынные, как и равнина, не имеющая никакой растительности, кроме искусственно взращенной человеческими руками в оазисах гостиниц на берегу моря, тянущихся на значительное расстояние вдоль берега, с рассыпанными «светлячками», указывающими ховерам дорогу в темное время суток. Элисс была рада, что она сюда попала, и теперь, рассматривая выжженную Звездой пустыню, она надеялась, что за время своего пребывания на Моссере сможет увидеть и узнать как можно больше нового, пополнить свои знания об этом интересном месте и подкрепить их реальными впечатлениями. В связи с некоторой изоляцией, в которой планета находилась в прошлом, здесь развилась уникальная эндемичная культура, только-только затронутая вселенизацией, сделавшей уже многие планеты похожими друг на друга, как близнецы. Хрональные условия Моссера тоже были удачными для туристов с Юннексеса. Продолжительность суток здесь составляла 30 часов 17 минут, то есть очень мало отличалась от привычных условий. А тут еще лишь благодаря везению сложилось так, что во время их прибытия местное время отличалось от того, которое было на часах туристов, на какие-то 19 минут (по центральному времени). Местными достопримечательностями среди песка были останки архитектурных творений дочеловеческих цивилизаций, выкопанные когда-то из того самого песка пришедшими людьми, и совершенно соленое Море, единственный водоем на планете с непригодной для питья водой, с вовсе непонятными обывателям источниками пополнения. Планета была небольшая и совершенно пустынная. Для любителей экзотики - идеальное место, а таких любителей было очень много, судя по тому, как здесь была развита туристическая отрасль, а то, что она была развита, было очевидно хотя бы по тому, сколько здесь было гостиниц. *** Вскоре они уже занимались размещением в гостинице, другими делами, связанными с их прибытием на курорт. Элисс все еще живо переживала неприятные впечатления от космопортов – и юннексесского, и моссерского. Но она была настроена оптимистично и надеялась, что эти приключения в прошлом, теперь уже все стало хорошо. Спустя пару часов после прибытия в гостиницу, которые потратили на расположение, раскладывание вещей по шкафчикам для удобства и тому подобные занятия, они отправились на первый ужин. Только начинало темнеть, с Моря дул влажный теплый ветер. На Моссере это было еще холодное время года, то есть относительно холодное. В теплое Элисс ни за что не хотела бы здесь оказаться. Но этим объяснялся короткий световой день. На самом деле было еще совсем рано, всего-то 19 часов, то есть, по местным понятиям, наступил ранний вечер. К слову сказать, это были еще и высокие широты. В экваториальной зоне здесь, кажется, не обитали даже аборигены. А вблизи от полюса и зимой Моссер представлял собой очень даже милое местечко. А этот ветер… да что этот ветер по сравнению с юннексесским?! И морской. Неплохо, в общем. Что ждало восхищенную Элисс в местной кантине? Приветливые массовики-затейщики у входа. Искусно сервированные столы. Духота, такая тяжелая по сравнению с морским ветром снаружи. И... табачный дым. Да-да, может быть, она и зацикленная, что постоянно обращает внимание только на этот раздражающий фактор, но ее это серьезно доставало. Просто когда знаешь, каким опасностям ты подвергаешься, вдыхая чужой дым, будешь уже инстинктивно сторониться этого дыма. Другие люди… конечно, все подвергаются таким же опасностям при пассивном курении, но многие не считают это чем-то важным. Конечно-конечно, табачные компании над этим очень активно работают. Совсем недавно Элисс слышала о каком-то исследовании, очевидно, устроенном табачной индустрией, которое пришло к выводу, что табачный дым вовсе не опасен для некурящих, а только для самих курильщиков. Еще и под видом независимого и авторитетного мнения. А новостевые ленты растрезвонили обнадеживающую информацию по всей Вселенной. Сколько, наверное, родителей теперь посчитает возможным курить рядом со своими детьми, даже если раньше их что-то сдерживало… Элисс вспомнила о Левеен и ее детях. Ей казалось, что этот случай достаточно типичен, хотя она и не изучала вопрос подробно. А некоторые родители еще и не беспокоятся… Ой-ой. Бедные детишки! И ведь некоторые из них вырастают, даже не предполагая, что можно где-то жить, не вдыхая табачного дыма. Если он сопровождает их всю жизнь, и самые близкие люди постоянно курят, может ли нормальная жизнь как-то представляться им без табачного дыма? Наверное, все они также, вырастая, превращаются из пассивных в активных курильщиков. *** Несмотря на то, что им, в конце концов, удалось найти место в секции для некурящих, это мало что меняло. И секция сама была почти не определена – видимо, не хватило значков, - и ничто не указывало на то, что там нельзя курить. Кроме того, даже если в самой секции не курили, дым все равно попадал со всех сторон. Да и для того, чтобы раздобыть еду (все-таки главной целью пребывания здесь было питание), нужно было пройти немалое расстояние через зону для курящих, что, естественно, было жутко неприятно. После такого выбраться на свежий воздух было особенно здорово. Элисс, конечно, не нравилось, что возможность употребить в пищу множество весьма изысканно приготовленных блюд была связана с необходимостью находиться в таком задымленном помещении. Ну, просто совсем не нравилось. *** Таким образом, постоянная подверженность табачному дыму была, фактически, единственным фактором, омрачающим во всем остальном чудесное времяпровождение на курорте. Были еще некоторые детали, создающие неудобства, но их при желании можно было охарактеризовать как местную специфику, лишь наполняющую отдых особыми впечатлениями о местных условиях. На Моссере, например, в виду очевидных климатических условий были серьезные проблемы с питьевой водой – пригодных поверхностных вод не было, потому ее добывали из глубоких скважин с большой себестоимостью, и это, конечно же, создавало некоторые проблемы для туристов, имеющих иную обстановку на их собственных планетах. А табачный дым едва ли можно было назвать деталью оригинального местного колорита. Созданный пришельцами, туристами, он был точно таким же, как и на любой другой планете Вселенной. 6 Днем позже Элисс загорала на балконе своего номера в полуденном свете. И пусть говорят, что это неполезно, ну что с ней случится за две недели загорания? И выстукивала что-то на своей персоналке, без которой, конечно же, не отправилась бы никуда. Простейший вариант, чтобы не таскать много: на журнальном столике стоит маленький экранчик на округлой ножке, прикрытый сверху панамкой Элисс, чтобы яркий свет не отражался. В руках – простенький буквенный набор, чтобы только можно было настучать что-нибудь. А как же без этого?! Сети, правда, нет, да и пора уже отдохнуть от этого мира виртуальных знакомых. Сама – развалилась в кресле, на голове – журнал, чтобы не напекло, ведь панамка-то занята. Просто ей этим утром пришла в голову одна идея. Изложить свои впечатления от пассивного курения в космопорту и на курорте в письменном виде и поделиться с другими людьми. Вдруг кому-нибудь будет интересно. Она опубликует статью в своем сетевом журнале и сообщит об этом какому-то кругу лиц. Может быть, это привлечет чье-то внимание к проблеме? Нет, серьезнее она займется этим, когда вернется на Юннексес, а сейчас только сделает некоторые заметки. Вдруг с соседнего балкона выглянула чья-то физиономия. - Быстро печатаешь. - Угу, я знаю. Спасибо, - ответила Элисс, которую отвлекли от какой-то важной мысли, которую она теперь пыталась поймать за хвост. Отчаявшись, она обратила внимание на своего собеседника. Это был парень несколькими годами старше, чем она, худой и длинный, в вытянутой футболке непонятного цвета, и с неопределенной стрижкой. - Привет, - поздоровалась она. Ну, можно даже изобразить вежливость, несмотря на то, что этот субъект так нагло вклинился в ее творческий процесс. - Здравствуй. Я Кес, а ты? - Элисс, - представилась она. - Эл? - Нет, Элисс. - Ты откуда? - Юннексес, а… - Тессерлик. Тессерлик… Что она знала об этой планете? Немного, так как в курсе общей глобологии она до своего сектора еще не добралась. То, что она недалеко от Юннексеса. То, что она в союзе с Мерсией. - Понятно. Приятно познакомиться. - Что пишешь? - Сказку. О таинственных могущественных злодеях, заманивающих людей со всей Вселенной, запутывающих их в свои сети и превращающих их в огнедышащих монстров, которые после этого мешают жить всем остальным людям во Вселенной, - сделав круглые глаза, объяснила Элисс. - Да это уже не сказка, а триллер какой-то! - восхитился Кес. - А что с теми монстрами? - Они потом умирают. Не сразу, но когда-нибудь умирают. Быстрее, чем нормальные люди. И те, кому они больше всего мешают жить, тоже умирают быстрее, чем другие. - Ну, ты и фантастка! А зачем это могущественным злодеям? Таинственные которые. - Они просто питаются энергией душ обращенных монстров, и в результате преуспевают. Вот так. - А если все так страшно, - заинтересовался Кес, - неужели все закончится плохо? - Честно говоря, я еще не знаю, чем все закончится. Дело в том, что также есть некоторые люди, которых не пугает мощь таинственных злодеев, и которые противятся их сетям. Я искренне надеюсь, что они победят, Кес. Не люблю истории с плохим концом. А если серьезно, то я пишу статью в журнал. - Да? – разочаровался парень. – А чего не сказку, про которую ты рассказала? - Может, и сказку когда-нибудь напишу. Посмотрим. Когда приложу все усилия для того, чтобы эти некоторые люди хорошо продвинулись в своей борьбе. - Я чего-то не понимаю, - признался Кес. – Ты все-таки о чем? - Да все о том же, что я пишу. Можешь не обращать внимания, я немного ненормальная, - посоветовала Элисс. - Элисс! – раздался голос из комнаты. - Прости, я сейчас не могу больше разговаривать, - объяснила девушка Кесу. – Если ты тут рядом живешь, то, наверное, еще увидимся. Пока, - и на прощание улыбнулась своей самой обещающей улыбкой. - До встречи, - попрощался Кес, наблюдая, как Элисс отложила буквенный набор на столик, поднялась с кресла - журнал не замедлил свалиться ей на руки, - буркнула что-то по этому поводу, собрала журнал, экранчик и набор в одну кучу и со всеми этими вещами в руках удалилась в комнату. *** Оказалось, что Элисс звала ее мама, чтобы уточнить, какие у дочери планы – сидеть на балконе и разговаривать с молодым человеком или поехать вместе с родителями в ближайший городок, чтобы осмотреться, купить питьевой воды и прогуляться. Элисс выбрала второй вариант, и вот уже совсем скоро она в числе многих других пассажиров неслась на ховере над линией светлячков в пустыне вдоль роскошной полосы гостиниц на побережье… На следующий день они поехали в другой находящий недалеко городок. В самом деле, зачем сидеть на одном месте, если можно посмотреть что-то? А за 30 часов в сутках, поверьте мне, можно столько всего успеть сделать! Наверное, Элисс пришлось бы признать, что она все-таки давно уже не общалась с таким большим количеством людей, хотя сидя дома на Юннексесе постоянно находилась в контакте с множеством людей из совершенно разных систем. Экономика Моссера во многом зависела от туристов, это было видно просто невооруженным глазом, именно на туристов была направлена деятельность жителей курортных населенных пунктов. Где-нибудь в торговом месте Элисс то и дело могла услышать комплименты из уст держателей лавочек и прочих местных ребят – от скуки, наверное, или, что более объяснимо, с целью привлечь внимание потенциальной посетительницы, точнее покупательницы. «У тебя красивые глаза»,- запомнила Элисс замечание кого-то из местных, произнесенное с сильным акцентом. Для инопланетянки, - добавила про себя Элисс, - конечно. Для европеянки и по местным меркам, наверное, да. Местные девушки совершенно отличались от того, что принято на большинстве планет, от той же Элисс, привыкшей считать, что она – с Европы, установившейся и не сильно привлекательной для переселения на нее и ассимиляции. Ей делали комплименты и при этом окуривали в различных более или менее публичных местах (а здесь, на курорте, туристы большую часть времени проводят именно в публичных местах), даже если не те же самые люди, то эта же среда. В таком случае это было еще более неприятно. Не желающая вступать ни в какие конфликты и споры по своей натуре, особенно с посторонними людьми, она старалась исчезнуть в таких случаях, а тут вроде бы ее что-то обязывало зайти еще куда-то и что-то посмотреть. Конечно, при откровенном наличии табачного дыма она уходила в любом случае, по привычке помахав руками на накуренную атмосферу. *** На третий день пребывания на Моссере во время второго ужина Элисс поймала себя на том, что ищет глазами Кеса – интересно, а где он тут сидит за ужином? И таки наткнулась на него, когда набирала себе очередную порцию пищи – она очень проголодалась, так как ради поездки пришлось пропустить первый ужин. Они только поздоровались, но тут же разбрелись в этой толкучке, а потом он последовал за свой столик в курящей зоне, а Элисс поторопилась преодолеть препятствие и пробраться к своему столику – в некурящей. Правда, они еще раз увиделись позже, после ужина. Элисс выбралась подышать соленым морским воздухом на свой балкон. Красота-то какая! Просто чудо! Бухта опоясана тысячами огоньков гостиниц, в Море отражается серебряная дорожка от двух Моссерских спутников, пляшущая в спокойных волнах Моря. Где-то недалеко играет музыка, просто надрывается какой-то танцевальный мотив. Совсем близко, прямо под отвесной стеной, уходящей вниз от этого корпуса гостиничного комплекса, звенят в траве местные насекомые, играя свою мелодию Ночи. - Привет, - послышалось на соседнем балконе, справа от Элисс. - Привет, Кес, - ответила она. - Тебя что-то не видно последнее время. - Сегодня в Нээбу ездила. Ты там был? - Да, я тут уже везде был – уже полторы недели здесь живу. - Понятно. А я только приехала, два дня назад, - ответила Элисс. Так и стояли, каждый на своем балконе; Элисс разглядывала пестрящую огнями ночь, а что там ее собеседник делал, она и не знала. - Как здесь красиво… - проговорила она. - Там дискотека, - Кес махнул рукой в неопределенном направлении. - И послезавтра опять будет. Только крутятся там всякие малолетки, 13-14 лет. Даже ходить бессмысленно. Но дискотека неплохая. - Может быть, - отреагировала Элисс на старательную рекламу. – Вполне вероятно. Элисс не имела возможности проводить сравнительную характеристику неплохих и плохих дискотек, так как сроду на них не ходила, за исключением разве что школьных вечеров, проводимых среди учеников одного класса в школе на Юннексесе. Но и они уже не проводились несколько лет, так как детишки подросли и ходили на другие дискотеки. Или она могла вспомнить какие-то школьные дискотеки еще раньше, в далеком детстве, на Европе. - И музончик там хороший ставят. Только я тут со всеми уже перезнакомился, новых людей и нет совсем. Одни малолетки вьются. 13, 14, 15, а все туда же. Элисс улыбнулась про себя и решила, что парень какой-то зацикленный на ощущении своей взрослости, которую тоже можно было поставить под сомнение. Пожалуй, он из тех людей, которые, едва достигнув совершеннолетия, хотят поставить на все ценз «до 18» и излагают собственные теории о жизни, как важные и умудренные годами. Элисс встречала таких людей в сети. На самом деле перед ней стоял совсем юный пацан, вид которого свидетельствовал лишь о тоске и совершеннейшем незнании, куда себя приложить. Ей было жалко таких людей, которые не знали, что делать. У нее-то всегда были занятия, не обязательно рациональные и полезные для кого-нибудь, но она всегда что-то делала. - И что ты предлагаешь сделать с этой проблемой? – Элисс надоели хождения вокруг да около. - Может, ты пойдешь на дискотеку? Послезавтра? - Посмотрим, - неопределенно отмахнулась девушка. – Я не уверена. Чтото холодно. Я лучше пойду в комнату. Элисс на самом деле почувствовала некоторый холод. Это было характерно для пустынного климата, дикая дневная жара сменялась низкими температурами ночью. Относительно низкими, конечно, но Элисс, одетой очень легко, стало холодно. Она отправилась в помещение. Правильно, что, ей больше нечего по ночам делать, кроме как болтать с субъектами противоположенного пола? Например, можно дописать свою статью. Элисс так и села с персоналкой в своей комнате, вдохновляясь изумительной ночью, от которой ее отделял проем балконной двери. *** Утром Элисс разбудил пробивающийся даже сквозь веки и неаккуратно закрытые шторы яркий свет Звезды. Заснуть снова она уже не могла. Элисс встала, отправилась на балкон. Все вокруг было такое свежее и яркое, утреннее. Ее окна выходили прямо на восток, к Морю и недавно вставшему из его пучин дневному светилу. Еще мало кто проснулся, активности не наблюдалось, хотя над искусственно насажденными лужайками уже разбрызгивалась вода, а из каких-то строений ближе к берегу слышалась негромкая активная музыка. Красота! Несомненно, это очень хорошо, что она сюда приехала! Девушка решила пройтись прогуляться, и для этого вернулась в комнату, вернее, проследовала в ванную, чтобы навести марафет. Когда она вышла, она поняла, что в комнату откуда-то снаружи, возможно, с соседних балконов, натянуло табачного дыма. Вот ведь кому-то неймется! Она закрыла балконную дверь, которую вообще-то собиралась оставить открытой, и закрыла поплотнее шторы, чтобы комната не нагрелась за время ее отсутствия. Теперь она с еще большей охотой вылетела за дверь, так как находиться в помещении с табачным дымом ей, как обычно, не хотелось. На улицах, вернее, это скорее можно называть аллеями в гостиничном комплексе, было пустынно, хотя теперь она уже примечала одиноких представителей персонала, гоняющих куда-то по воздуху тележки, или ранних пташектуристов. Сколько там? Девять утра? Это же еще совсем рань. Вон кто-то сидит у еще не работающего бассейна за столиком под большим пляжным зонтом и… курит? Вот нашел чем заниматься! Элисс, между прочим, и раньше видела этого человека где-то здесь и, кажется, всегда за одним и тем же занятием. *** После первого завтрака Элисс отправилась на пляж, развалилась в шезлонге с книжкой и сунула ноги в Море. И создавалось впечатление, будто бы это Море и вся окружающая действительность были у ее ног. Когда какой-то тип – вообще-то, тот же, кого она приметила рано утром, и раньше тоже, - занял место неподалеку и попытался закурить, Элисс решительно попросила его этого не делать, все-таки она первой здесь села. Как ни странно, молодой человек с готовностью убрал сигареты и зажигалку, и это ее приятно удивило. Потом она не выдержала и спросила: - Скажите, вы всегда так много курите? - А что – много? – удивился ее собеседник. - Вообще-то, судя по тому, что я видела, да. Но все-таки… - Нет, обычно меньше. На нашей планете почти нигде нельзя курить, не знаю уж, к сожалению или к счастью. - А где… - Содружество Двелло. 31-я планета, если это имеет значение. Да, для Элисс это имело значение. В ходе деятельности в контроле над табаком она не раз слышала о достижениях адвокатов здоровья именно этой планеты. - А здесь... здесь это никого не волнует, - продолжал двеллиец, смотря куда-то вдаль вдоль пляжа. – Никаких ограничений, вот как-то так и выходит. Может быть, это и неправильно. Но так получается. А потом придется снова сокращать потребление. И денег сейчас уйму на сигареты трачу. - Вы знаете, я тоже думаю, что это неправильно. По своим причинам, конечно. Может быть… вам стоит не гипотетически рассуждать, а как-то действовать по поводу этой проблемы на практике..? – Элисс оборвала фразу, потому как откуда-то прибежала девчонка лет двенадцати или тринадцати, рыжаярыжая и настолько активная, насколько это только можно себе представить. Она что-то вручила собеседнику Элисс на хранение и снова умчалась, получив единственную фразу в руководство: - Насси, только не убегай далеко, будь где-нибудь здесь, пожалуйста. А Элисс приняла это во внимание и добавила: - Вот и вашей дочери наверняка было бы приятнее, если бы вы не курили, не говоря уже о том, что вы ей здоровье портите своим табачным дымом. Наверное, Элисс договорила эту тираду без помех только потому, что ее собеседник был весьма ошарашен. - Дочь? Неужели я выгляжу таким старым хрычом..? - Ага, - старательно закивала Элисс. - … на самом деле она всего лишь моя младшая сестра. Да, у нас большая разница в возрасте, но уж ее отцом я никак быть не могу. Он, казалось, серьезно задумался. - Я, конечно, слышал, что курение влияет на внешний вид, но не настолько же. И думал, что это больше для курящих женщин имеет значение. Так что – обвислая кожа, желтые зубы, и я выгляжу слишком старым братом для своей сводной сестры? - Бросать вам пора. - Что? - Курить, конечно. - Что, прямо здесь, на Моссере? - А почему бы и нет? – удивилась Элисс. - Ну… здесь все вокруг курят, нигде это не запрещено, как же я вдруг брошу, если все курят везде. Может, будет лучше, если я отложу это до возвращения домой? Элисс поняла этот вопрос так, что с ней советуются. - Конечно, дурной пример заразителен, но откладывать любую попытку сделать что-то полезное, вряд ли стоит. Конечно, на своей планете Вы будете находиться в более привычной обстановке, в знакомых условиях, но, с другой стороны, в рутине больше вероятности стрессов и срывов, чем во время отдыха. - Элисс выдавала в переработанном виде всю ту информацию, которую она раньше слышала о прекращении курения. - Вы как-то связаны с этой сферой деятельности? – предположил двеллиец. - А… да, конечно, я занимаюсь контролем над табаком, - объяснила Элисс. – Может, что-нибудь в этом понимаю и могу подсказать… кто знает? - По крайней мере, вы, наверное, понимаете в методиках прекращения курения больше, чем я. Ну, расскажите что-нибудь. - Да? ну хорошо. – Элисс прочистила горло, как будто собралась читать лекцию часа на полтора. – Вообще обычно советуют сначала избавиться от атрибутов курения в быту. Конечно, здесь, когда вы не в своем собственном доме, это будет немного сложнее, но вы все равно можете спрятать сигареты, если вам жалко их просто выбросить, на дно самого большого чемодана, зажигалку – в вещи сестры, пепельницы, обильно расставленные по комнате, засунуть на антресоль. Самое главное – все должно быть в разных местах, чтобы, если вам сильно захочется закурить, вы не могли бы собрать все эти предметы быстро, желание успеет пройти. Можете пересесть за приемами пищи из курящей зоны в некурящую. Правда, туда тоже доходит чужой табачный дым, но все-таки в меньшей степени, и там нет пепельниц на столах. Потом, я вам советую проводить меньше времени во всех этих заведениях, - Элисс махнула рукой на скопление каких-то увеселительных заведений на берегу за полосой пляжа, – потому как там тоже курят и все такое. И даже просто на пляже. Потому что тут тоже не запрещено курение, и все то и дело этим занимаются, а ведь вы говорили, что для вас это имеет значение. Противный тут пляж, - Элисс разгребла ногой песок, перемешанный с огромным количеством окурков. Уж лучше в Море залезть – там, по крайней мере, даже если захочется закурить, такой возможности сразу не будет. Бросающий курить внимательно слушал Элисс. - Правда, был тут один умник на днях, - добавила она. - И что? - Сигарета тут же потухла, как только в воду с мостков спустился. - И это все? - Ах. Ну да, самое главное забыла – перестать таки курить. Принять твердое решение, что предыдущая выкуренная сигарета была последней, и следующую не закуривать. И – удачи. - Спасибо, - ответил он. Откуда-то потянуло табачным дымом. - Фууу, - скривилась Элисс. - Ни минуты покоя. Пойду лучше искупаюсь, не буду этим дышать. Она бросила книжку в раскрытом виде, которую все это время только держала в руках, на шезлонг, схватила полотенце, висевшее на спинке, и удалилась в сторону мостков. Ее собеседник увидел теперь обложку книжки – в оформлении под пачку сигарет было выведено название «Спасибо вам за то, что вы курите». *** Родители Элисс снова поехали в Нээбу, а она отказалась, решив, что еще один вечер голодать не собирается. Так что на первый ужин она отправилась одна. Заняв в углу двухместный столик (меньших не было), она смотрела по сторонам и разглядывала всех людей именно потому, что при отсутствии собеседников за ее столом уделять 100% внимания еде в тарелке не собиралась. Вон Кес - Элисс, встретившись с ним взглядом, улыбнулась и помахала рукой. Вон ту семейку она тоже где-то видела. Ах да, это же на днях, когда они были в рыбном ресторане на берегу, родители Элисс пытались донести до взрослых членов этого семейства, что их курение при восьмилетней девочке плохо отразится на ее здоровье и, возможно, повлечет серьезные проблемы в будущем. А тут… кого она видит… Насси, теперь одетая в длинное зеленое тонкое платье, гармонирующее с ее волосами, была похожа на маленькую леди и возмущалась: - Дюжжон, я не поняла, почему бы нам ни сесть за наш обычный столик, он ведь еще никем не занят, так зачем нам искать другие места? - Не надо искать, Насси, посмотри, вон там, около лестницы есть свободный столик, - переубеждал ее брат. Элисс улыбнулась, услышав эту беседу. Похоже, ее знакомый – Элисс теперь узнала даже, как его зовут, - следует ее советам. *** У Элисс были еще планы на вечер, на то время, когда стало темно. Еще в Нээбе два дня назад она купила карту Моссерского неба, и теперь хотела, наконец, использовать ее на практике, то есть разыскать на небосводе звезды, в системах которых живут ее друзья, или где она бывала раньше. Или, если повезет, - даже Солнце. С Юннексеса она не видела свою родную звездочку, а Моссер был объективно ближе. Солнце бледное по сравнению с другими звездами – всего-то желтый карлик. Не мудрено не разглядеть его на небосводе. Телескопа у Элисс, разумеется, не было, правда, с Юннексеса Солнце все равно можно было рассмотреть только гиперскопом, жутко дорогая штуковина. Да, и какая в этом радость – поймать лучи, затерявшиеся в гиперпространстве, а не в настоящем космосе. Сомнений в том, что Солнце на своем месте, у нее и так нет. У Элисс, правда, была возможность рассмотреть только звездное небо южного полушария Моссера, карту южного неба она и покупала. Она подсчитала время года в соответствии с инструкцией, указанной на оборотной стороне, рассчитала также время суток и расположила карту таким образом, чтобы можно было сверять реальное небо и нарисованное. Когда-то давно, еще во времена Покорения, бытовали мысли о том, что на чужих планетах и небо «чужое», не родное. Нынче-то все знают, какие это глупости. Небо – это же не приложение к планете, а, наоборот, каждая планета лишь кусочек огромной Вселенной, и ту часть его, которую можно ночью увидеть, заполняют другие маленькие, крохотные мирки, заселенные, цивилизованные. Кого нынче напугает глубина Вселенной? Несмотря на то, что все еще покорена небольшая ее часть – а вы что, думали, что Покорение – это дело давно минувших дней? – темное ночное небо мало кому кажется холодным и пустым. Ага. Вот Сириус. Самая яркая звезда на небосводе Моссера и путеводитель в пустынях южного полушария. На седьмой планете его системы у Элисс друг живет. Сетевой, конечно. Что там еще, из менее ярких? Вот Звезда Святого Полиббия, не имеющая названия, только номер: К-1703. В системе этой звезды на планете со странным, непонятно как прижившимся в официальных документах названием «Святой Полиббий» живут Стригисса и Тигра, ее подруги по виртуальной группе. Элисс очень любила астрономию, разве что глобология опережала ее в списке любимых предметов. Впрочем, это были во многом пересекающиеся науки, так что корреляция была объяснимой, в юннексесской школе их даже один и тот же учитель преподавал. Сейчас она припоминала различные истории о звездах, которые находила на небосводе, и планетах их систем. Вот из вод Моря встает Мерсия – с общеизвестной одноименной планетой, называемой точно так же потому, что является единственной пригодной для жизнедеятельности из всех пяти. Там тоже живут ее подруги по виртуальной группе, причем наибольшее количество в процентном отношении, как-то так вышло. Дейдре, Волчонок и еще несколько человек. Кажется, так получалось, что на них двоих Элисс чаще всего, по сравнению с другими, вываливала свои проблемы, в личной переписке или в виртуальной группе. Иногда проблемы разрешались, к счастью. Волчонок… она была одной из тех, кто критиковал курение в той памятной Элисс дискуссии. Элисс вдруг поняла, что, наверное, ничего такого в их виртуальной группе и не было, это она сама представила, что было что-то важное, а на самом деле никто и не заметил. …Нет, Солнце, к сожалению, должно быть видно где-то низко над горизонтом на западе, а туда посмотреть с балкона у нее возможности не было – закрывают соседние корпуса гостиницы. Как жаль. Сложно сказать, какое впечатление лично на нее производили эти расстояния. Они уже ничего не значили с вхождением в быт трансгрессии, но солнечная система была по-прежнему далеко. Руками не дотянешься. С Юннексеса даже не видно. - Чем занимаешься? – вклинился в ее мысли голос с соседнего балкона. - Звезды считаю. - И много? - Очень! Хочешь звезду Тессерлика найду? - А что, ее должно быть видно отсюда? Мы же далеко. - Не знаю, сейчас проверю. Мерсию видно, по крайней мере. - Еще бы! Не мудрено, Мерсия ведь красный гигант. Элисс поискала среди мелких записей на звездной карте. - Смотри, - она ткнула пальцем куда-то в сторону горизонта. – Мерсию ты уже нашел, как я понимаю. Справа Вэррий, судя по карте. А как раз посередине и чуть ниже – бледненькая Звезда Тессерлика. М-5488, так в карте сказано. - Я знаю, конечно же, что это М-5488, - ответил Кес. – Но не вижу, честное слово. У меня со зрением не очень хорошо. - А… понятно. Вижу, ты в астрономии что-то понимаешь. - Не то чтобы я ей увлекался, нет. А ты, видимо, увлекаешься? - Есть такое. Элисс вгляделась в ночное небо. Потом на своей карте соединила три звездочки в треугольник. Мерсия… когда-то она ею так восхищалась, а теперь… Теперь все наиболее ценное для Элисс - это замечательные друзья, которые там обитают. М-5488 – и почему только его еще не назвали?! Впрочем, Элисс знала, почему. На Тессерлике она не была, зато была на Липетте, другой планете системы М-5488. Жители обеих планет хотели бы, чтобы название звезды было связано с названием их планеты, а звезда, тем временем, продолжала числиться во всех справочниках под кодовым номером. Элисс была почти уверена, что и на Тессерлике, и на Липетте называют Звезду своими именами. Вэррий… Эудора, вот что такое система Вэррия для Элисс. Это был спутник планеты Вэррий-5, на котором Элисс побывала уже трижды. Этот спутник, в первую очередь, ассоциировался у нее с конференцией, в которой она принимала участие. Чуть выше треугольника была видна другая, более яркая звезда. Она просто находилась намного ближе, чем те три. На пространственной модели Вселенной это было бы хорошо видно, но для Элисс сейчас имело значение именно то, как эти звезды выглядят с Моссера. С пространственной моделью она и так была знакома достаточно хорошо и без проблем находила все значимые звезды. Каллипия. Вернее, система звезды К-3445, в которой находилась Каллипия. Элисс там не бывала, но теперь эта планета ассоциировалась у нее с Джуллс. Способный автор и просто замечательный человек из виртуальной группы. Еще дальше, вверху справа, был Юннет. Там, где Юннексес, конечно. Эту звезду Элисс уже привыкла видеть с куда более близкого расстояния, чем с Моссера. Она даже раньше была уверена, что это Юннет, а только потом сверилась по звездной карте. Эти юннексесяне совсем недавно его назвали. А то так и был бы И-5743. Теперь уже все планеты системы, мало, впрочем, для чего пригодные, по современным оценкам, принадлежали Юннексесу, за исключением одного спутника планеты Юннет-7, находящегося, по-прежнему, под протекторатом Мерсии. - Чего ты там? – разбудил ее голос. - Неужели все так интересно? Бархатное небо в драгоценных камнях? - Да нет, я бы не сказала. Просто я много путешествую, и у меня там везде друзья. То есть, много где. - Зачем тебе друзья, которые живут так далеко от тебя? С ними же даже поговорить или провести вместе время нельзя. - Почему же? – возразила Элисс. – Общаться можно очень интенсивно. Разумеется, только по сети. Впрочем, с некоторыми из них я встречалась, хотя не со всеми, конечно. - Мне кажется это странным. Все мои друзья живут на Тессерлике. По крайней мере, мы можем вместе собираться, проводить время, ходить на дискотеки, наконец. А друзья где-то далеко во вселенной – это странно, очень странно. - Ну что ты, Кес. Ты просто не пробовал. Общаться по сети иногда намного интереснее. И выбор друзей гораздо шире. Во всяком случае, общаешься с теми, с кем у тебя есть общие интересы. - Скоро второй ужин, - спохватился Кес. – Ты идешь? - Иду, но не на ужин. Мне еще надо встретить родителей, они в Нээбу поехали. – И Элисс скрылась внутри комнаты. *** Правда, это был не первый человек, которого встречала Элисс, высказывавший мнение о невозможности наличия друзей по сети. Чаще всего по этому поводу возражала Риира, мечась от одного мнения к противоположному. Она то просила Элисс найти для нее знакомых с какой-нибудь экзотической планеты, то не желала даже слушать о том, что в сети бывают друзья; то затыкала уши при попытках Элисс рассказать, чему посвящены виртуальные группы или табло, то вдруг сама принималась долго и пространно высказываться по тематике этих табло и групп. Элисс же казалось, что люди, отвергающие реальность такого общения, ограничивают себя, собственноручно обедняют и свой кругозор, и возможность найти подходящих людей. *** Следующим утром Элисс после первого завтрака собралась на пляж и готовила нужные для этого вещи, когда к ней в дверь кто-то постучал. Элисс нехотя протопала к двери и обнаружила за ней Кеса. - Можно войти? – поинтересовался он. - Вообще-то я собиралась на пляж, - ответила она. - Ну, ты же можешь пойти чуть-чуть позже? Сейчас еще совсем рано. – Кес сверился с часами. Элисс пропустила его в комнату. - О, у тебя персоналка! Можно я посмотрю? Незнание, куда себя приложить. Совсем, совсем нечего человеку делать, - так Элисс понимала поведение Кеса и жалела его в некоторой степени, но, с другой стороны, она считала, что он все-таки сам виноват в своей скуке. Кес принялся щелкать кнопками на ее персоналке, проявляя еще и полнейшее незнание технологий. - Ну, и что ты хочешь найти? - Что-нибудь интересное. - Но так же не бывает, - решительно ответила Элисс. – Скажи, что именно ты хочешь найти, тогда я тебе скажу, где это можно найти. - Да нет, я тебе сейчас такого найду на твоей персоналке, чего ты и сама не видела. Самоуверенный. Причем без всяких оснований. Элисс вообще терпеть не могла подобное обращение с техникой, особенно взятое вместе с безосновательной самоуверенностью в своих небывалых способностях. Почему она его просто не выпроводила? Возможно, потому, что наткнулась на стену его самоуверенности. Она бы преуспела, если бы постаралась чуть лучше, но она не старалась. Все равно она очень скоро отправится на пляж, долго он тут не останется. - Пойдешь сегодня на дискотеку? – поинтересовался Кес. - Где это? В нашей гостинице? - Нет, здесь недалеко, но не в нашей. В 27 часов начало. Пойдем. - Нет, Кес, я не пойду, наверное. - Почему? - Просто не хочу. И я занята. - Чем это? - Я же говорила, что пишу статью в журнал. - Все время? И ночью тоже? - Да, конечно. Особенно ночью. Потому что днем загораю, купаюсь и так далее. - Или тебя родители не пускают? - Даже спрашивать не буду, Кес. Я сама не хочу. - Ну почему? Мы же можем, как взрослые люди, сходить на дискотеку. - Может быть, не такие уже и взрослые, Кес. - А сколько тебе лет? - Ты разочаруешься. А сколько бы ты дал? - Шестнадцать или семнадцать. Да, Элисс знала, что выглядит старше своих лет. Наверное, в ее возрасте это еще преимущество, но потом с этим имеет смысл как-то завязывать. - Я же говорила, ты разочаруешься. Мне всего пятнадцать, Кес. Я отношусь к тем самым малолеткам, о которых ты говорил. - Да нет, я же про это ничего не говорил, я про 12-14 летних, - пошел на попятную он. – Пятнадцать – это не страшно, и мне-то всего 19. Это было несложно предположить. - Слушай, я собираюсь на пляж, так что я здесь не остаюсь, - Элисс выключила персоналку и пропускала теперь Кеса к выходу. - Так что, пойдешь? - Ты понимаешь такое слово, как «нет»? Я просто не хочу. Я не хожу на дискотеки. Обиженный Кес скрылся в своей комнате, а Элисс, вертя ключ в руках, направилась к Морю. *** Оказалось, что она пришла на пляж довольно рано, когда свободных мест было еще достаточно. К счастью, она могла выбрать шезлонг с наветренной стороны, по крайней мере, с той, которая была наветренной в данный момент. Таким образом, к ней не будет попадать табачный дым со всего пляжа. Там она и пролежала довольно долго, загорая и читая книгу. Купаться она тоже хотела, но это имело смысл делать только перед уходом с пляжа, потому что загорать с коркой соли на теле - занятие не из приятных, Элисс уже испытала это на себе. Потом, решив, что уже может провести все время, оставшееся до запланированного ухода, в воде, сняла часы и панамку, сложила их и книжку в сумку. Она прошлась вдоль всего пляжа к плавучим мосткам, потом до конца мостков по пляшущей на волнах поверхности. Это Море – замечательная штука. 75 промилле очень хорошо держат на воде, можно просто лежать и лежать, не беспокоясь о том, чтобы поддерживать себя на плаву. Только не делать резких движений и не сталкиваться с другими купальщиками и ныряльщиками. Впрочем, Элисс была уверена, что и в этом случае едва ли можно утонуть, разве что чуточку хлебнуть воды. Море все равно удержит. 75 промилле – это очень соленая вода. Это означает, что на каждый килограмм Моря только 925 граммов воды. И это Море вообще богатая штука. Из-за солености, из-за теплого климата Море кишело жизнью, будучи прямой противоположностью моссерской суши. Если для суши верна одна единственная всеобъемлющая характеристика – «пустыня», то в Море, в противоположность, была сосредоточена почти вся жизнь планеты. Элисс во время посещения Нээбы услышала, что какие-то предприимчивые люди решили устроить туристическую станцию прямо в глубинах Моря, посреди зарослей кораллов и в местах наибольшего скопления рыб. Активистыэкологи направили петиции в адрес властей, чтобы не позволить предприимчивым компаниям организовать этот источник наживы и нарушить уникальные экосистемы Моря. Элисс даже сама подписала одну из таких петиций, в которых туристам также было предложено участвовать. Вот еще один пример, когда корпорации в первую очередь принимают во внимание свои интересы, а все остальное, в данном случае – состояние окружающей среды, их вообще не волнует. Элисс думала об этом, плавая в Море. Пыталась представить в голубой глубине механизированные сооружения, но у нее это не получалось. Потом вынырнула на поверхность и поняла, как же далеко она отплыла. Да, а ветер сегодня сильнее, чем ей казалось. Тут вдруг в ее трубку набралась вода, наверное, захлестнуло волной, пришлось плыть, высунув голову из воды. Теперь она спешила к мосткам, но, кажется, обратный путь занимал куда больше времени, чем в ту сторону. Сдвинутые на шею маска и трубка только мешали, поэтому надо было поднимать голову над поверхностью воды еще выше. Рыбно-коралловая идиллия моментально превратилась в бешенство стихии. Когда Элисс все-таки добралась до мостков, там оказалось много людей, собирающихся кто подняться, кто спуститься, так что ей пришлось бултыхаться среди волн еще дольше. Ей уже хотелось схватиться за что-нибудь, казалось, что сейчас иссякнут силы. Возможно, что это только казалось, что она просто не могла довериться Морю в такой ситуации. Вот, наконец, она пробралась к лестнице, не более и не менее мокрой и облепленной тиной, чем обычно, но у нее соскользнула нога, и она больно ударилась пяткой и локтем. Элисс, наверное, громко выругалась бы, если бы бранные слова были в ее лексиконе. Вдруг ей кто-то протянул руку. Она схватилась покрепче за эту руку, вместо скользких поручней, за которые невозможно удержаться, и быстро вылезла. Это был Дюжжон. - Ага. Спасибо, - пробормотала Элисс. – Это ужас какой-то. Меня почему-то унесло. Ветер сильный. – Элисс вытряхнула воду из трубки и маски, выжала свои длинные волосы, отвязала от мостков полотенце и завернулась в него. Почему-то было холодно на ветру, Элисс раньше здесь такого не замечала. И было приятно оказаться если не на твердом грунте, то, по крайней мере, на твердой поверхности. - Собственно говоря, я вас искал, чтобы спросить кое-что. - Да, я слушаю. - Меня заинтересовала книга, которую вы вчера читали. - «Спасибо вам за то, что вы курите»? И что? - Просто любопытно. - А… Это интересная вещь в деятельности контроля над табаком. О табачном лобби. - Вы ее случайно еще не дочитали? Может быть, мне можно посмотреть? - Да… честно говоря, я ее уже третий раз читаю. Так что да, я могу дать посмотреть. Она у меня с собой. – Элисс махнула рукой в сторону своего шезлонга на краю пляжа. - А сколько вы здесь еще будете, на Моссере, я имею в виду? - Еще… дней десять, - подсчитала она. – Как успехи? - Сложно сказать. То есть, я пытаюсь не курить. Но иногда очень хочется, - пожаловался Дюжжон. - А. В этом случае есть правило «СТОП», - начала объяснять Элисс. Теперь они шли вдоль кромки воды, так как весь остальной пляж был равномерно заставлен шезлонгами и забит людьми. Девушке приходилось то и дело оборачиваться, на пальцах объясняя то, что она хотела сказать, так как они шли друг за другом. – Оно состоит из четырех пунктов. «С» - сдержаться. – Элисс оттопырила один палец и увлеченно продемонстрировала его собеседнику. - Как бы сильно вы ни хотели курить, острое желание пройдет самое большее через несколько минут. «Т», - второй палец, - три раза глубоко вдохнуть и выдохнуть. Нет, выдохнуть тоже три раза. «О», - еще один палец, - отвлечься. На что угодно – на еду в тарелке, на девушек в бикини, подходит все, что на глаза попадется. «П», - четвертый палец, она оттянула его и теперь продемонстрировала все четыре, - пить воду. Ну, здесь, на Моссере, это, конечно, составляет некоторую проблему. Можно сок водных астерогов, наверное. Он же целиком из воды состоит, причем без солей, а только с некоторыми сахарами. Вот так. Они к тому времени уже подошли к краю пляжа, к вещам Элисс. - Вот. Можете читать. Я живу в 308 номере, если что. – Элисс схватила сумку и отправилась прочь. – До встречи. *** …Опять этот дым… Да сколько же можно?! Ей приходится постоянно захлопывать дверь на балкон, когда можно было бы этого не делать. … Уже который день… Кто-то на соседних балконах курит… Нет, она этого так не оставит. Хватит! Пора разобраться! Элисс решительно отложила персоналку в сторону и направилась на балкон. Исследования окружающей местности показали, что… - Кес? – воскликнула она. – Так это ты поставщик всего того дыма, от которого мне приходится прятаться не первый день?! Со вчерашнего дня их общение резко изменилось. Он уже не кивал и не здоровался с Элисс во время приемов пищи и обходил, если они встречались около входов в свои комнаты. - Ты, наверное, сам боишься показаться малолетним? – предположила Элисс. – Показываешь всем, какой ты взрослый, что куришь? - А что, тебе надо, чтобы я это показывал? – как-то не в тему ответил он. - Ах, да, ты же со всякими старыми хрычами общаешься! – Элисс была ошарашена. – Я думал, ты лучше, чем другие девчонки, а все туда же… Как со мной, так ни поговоришь, ни на дискотеку не сходишь, а с этим… Я видел, как ты вчера рассказывала что-то ему так увлеченно про себя, весь пляж вместе обходили… Элисс вдруг стало смешно. И ничего она не могла с этим поделать. - Мне вон ты ничего о себе не рассказывала. Ты еще и смеешься! – негодовал Кес. – Все бы только надо мной смеяться. Сигарета в его руках сгорала и осыпалась пеплом куда-то вниз, он уже, кажется, совершенно про нее забыл. - А ты что, ревнуешь? Я вроде бы не давала поводов строить какие-либо иллюзии. А тот человек, в общении с которым ты меня так активно обвиняешь, знает обо мне меньше твоего. Ни с какой я планеты, ни моего возраста… даже имени не знает, - вдруг поняла Элисс. – Разве что номер комнаты. Кес, кажется, был немного ошарашен. - Знаешь, я тоже думала о тебе лучше. Обо всех людях почему-то думаю лучше, чем они есть. Пора бросать это дело. Думала, ты нормальный человек, а ты… из тех же огнедышащих тварей. Ты только в одном прав – тебе бы не помешало послушать, что я говорила Дюжжону. - Да? - Да, - согласно закивала головой Элисс. – Только я сейчас распинаться не собираюсь. Не думаю, что рассказывать это тебе имеет смысл. Казалось, Кес вообще утратил смысловое зерно разговора: что-то в словах Элисс не соответствовало его представлениям, его предположениям. - Я рассказывала о курении и о том, как избавиться от этой зависимости, - наконец, призналась она. – Пальцы обгорят, - заботливо указала девушка на все еще тлеющую в руках Кеса сигарету и исчезла в темноте своей комнаты. 7 Из предыдущих разговоров Элисс знала, что Кес собирается на днях уезжать, что теперь ее весьма радовало, так как он ей представлялся уже не очень приятным молодым человеком, особенно учитывая его поведение, с тех пор, когда он узнал, что разгонять его скуку Элисс не намерена. А сама Элисс и ее родители тоже собирались на время покинуть курорт – они отправлялись посетить местные достопримечательности. Говорили, что эти сооружения – массивные подземные строения, все тайны которых никто еще и не разгадал – наследие прошлых цивилизаций, оставивших единственные вещественные свидетельства своего пребывания на этой планете – эти многочисленные сооружения, многие уже обветшавшие за тысячелетия и разрушенные, но все еще такие впечатляющие и таинственные. Впрочем, кто теперь мог сказать точно, остатки это нечеловеческих существ или творения сепаратистов из людей, когда-то заселивших эту планету и некоторые другие планеты данного сектора и отделившиеся от всей остальной Вселенной? Элисс, к тому моменту, когда туристы заполняли ховер, чтобы отправиться на эту экскурсию через всю планету, знала о достопримечательностях достаточно много, она когда-то о них читала в различных энциклопедиях и справочниках. Наверное, они не зря считались чудесами Моссера и заслуживали посещения, но вот этот визит все же был скорее похож на просмотр неудачной галакартины по уже прочитанной книге. Чудеса оставались на месте, но вот окружение… Кто-то постоянно лез в кадр, массовка набрана неорганизованная, действующая по своему усмотрению – это то, что Элисс подумала о самих достопримечательностях. А на многочисленных остановках на пути туда и обратно ее раздражало то же самое, что в течение всего этого путешествия на Моссер – табачный дым, испускаемый как туристами-попутчиками, так и моссерцами, оказавшимися рядом. Наверное, во всех остальных аспектах в проездке не было никаких проблем, и именно поэтому Элисс обращала внимание на этот раздражающий фактор. Элисс восхищалась замечательной обстановкой, в которой она находилась, но, к несчастью, всегда обнаруживался кто-нибудь, услужливо готовый испортить ее времяпровождение. Их туристическая группа остановилась на второй завтрак в одной из многочисленных кафешек в плавучем городе на Море, центральном поселении Моссера. О чудесах этого поселения Элисс тоже немало слышала, и там на самом деле было на что посмотреть.. На темно-зеленой непрозрачной, словно масляной, воде, плавали ярко-зеленые водные растения, они выбивались из воды густой порослью, обвивая плавучие мостики, ведущие от приводнившегося ховера к кафе. Внутри загородки, ограждающей воду вокруг строения по периметру, обитали какие-то диковинные водоплавающие животные. Изнутри плавучего кафе, плавно покачивающегося на волнах пролива, открывался вид на причудливые строения, пестрящие всеми цветами радуги. Коротко эта картина могла быть охарактеризована словом «уют». Именно так Элисс чувствовала себя, когда она выбирала себе салаты и причудливые местные блюда, для которых было трудно придумать подходящее название. Выбор происходил под девизом «всего понемножку», и, казалось, можно было никуда не спешить и спокойно попробовать все предложенное разнообразие. Когда Элисс приблизилась к десерту, ее желание продолжать трапезу было неожиданно прервано клубами табачного дыма. Элисс закашлялась и испугалась, что ее сейчас стошнит. Дым исходил от закурившей после приема пищи соседки по столу, которая явно была туристкой с Юннексеса. Но вдруг, к удивлению Элисс, ей на помощь пришел другой участник путешествия. - Мадам, не кажется ли Вам, что воспитанные люди все же спрашивают разрешения, прежде чем закурить в обществе, тем более за столом? - Вы, кажется, уже закончили прием пищи, – отпарировала курильщица. - Возможно, но это не имеет значения, поскольку есть люди, которые уже не могут больше принимать пищу из-за Вашего дыма. Я был бы Вам чрезвычайно признателен, если бы Вы удалились со своей сигаретой, если Вам так уж невтерпеж покурить. Курильщица стушевалась и слегка покраснела. Ее спутник, вероятно, супруг встал из-за стола, схватил ее за руку и сказал: - Пойдем, пойдем отсюда. Вечно тебе надо курить, не только мне это не нравится... И пара удалилась, оставляя за собой шлейф дыма. На последующих остановках Элисс обратила внимание, что мужчина в этой паре не курил, но это почти постоянно делала его жена. «Наверное, правду говорят, что у женщин зависимость от никотина оказывается более выраженной, чем у мужчин», - подумала Элисс. *** Когда Элисс вернулась, то с радостью обнаружила, что Кес уехал, и в комнату по соседству заселились другие люди. При первом же посещении пляжа Элисс увидела Дюжжона, который искал ее, чтобы возвратить прочитанную книгу. Оказывается, и его время отдыха на Моссере заканчивалось, и он уже собирался передавать книгу Элисс через администратора, если бы она сама не появилась в этот день. Элисс были интересны его впечатления от прочтения, и она спросила: - Как Вам книга? То есть, что в ней обратило на себя наибольшее внимание? - Знаете, меня больше всего поразило, что от никотина на самом деле можно умереть, - признался Дюжжон. - Но ведь существует общеизвестная истина, что капля никотина убивает пиктохлореллу, - напомнила Элисс. - А на нашей планете говорят, что колеандра. Но это все так… примитивно, что ли. Это слишком общеизвестно, чтобы что-то означать. Просто слова. А здесь… намного убедительнее. Неизвестно откуда примчался рыжий вихрь. - Дюжжон, ты же обещал, что мы пойдем вместе нырять, - требовательно заявила Насси. – А ты все тут стоишь и болтаешь. – Потом обратила внимание на Элисс: - Здрасте, - вспомнила она, что нужно поздороваться. – Ну, пошли! Сегодня у нас последний день здесь, так что ты будешь делать то, что я сказала. Насси тянула его за руку, и ему ничего другого не оставалось, кроме как передать книгу, которую он все еще держал в руках, Элисс и поплестись за Насси. Элисс улыбалась им вслед. *** Долгим или коротким было время пребывания на Моссере, но оно завершилось, и наступил последний день, точнее, день отъезда. Он казался завершающим аккордом нескольких дней приятной расслабленности и новых ощущений от незнакомой планеты, пока Элисс и ее родители не оказались в космопорту. Это сооружение, не слишком порадовавшее путешественников в день их приезда, на этот раз оказалось почти зловещим. Как обычно в курортный сезон, в этот день множество пассажиров отправлялись трансгрессией на свои планеты. Но с направлением на Юннексес было почему-то хуже, чем с любым другим. В одной очереди оказались люди, которые должны были отправиться тремя разными трансгрессиями, и все они прибыли в космопорт к одному и тому же времени. Но никого из них не приглашали на посадку. Происходило что-то долгое, непонятное и изнуряющее. Несмотря на едва завершившийся отдых, через каких-нибудь пару часов неопределенного ожидания туристы в большинстве своем почувствовали невыносимую усталость. Элисс попыталась прорваться в первые ряды тех, кто осаждал ответственного за их трансгрессию работника космопорта, чтобы получить хоть какую-то информацию. Работник был не слишком расположен отвечать на вопросы туристов. Он предпочитал громко выкрикивать что-то на своем непонятном местном наречии, обращаясь к своим коллегам. А потом достал сигарету и закурил. Это произошло точно под знаком, запрещающим курение, и Элисс решила воспротивиться такому нарушению: - Пожалуйста, обратите внимание, что здесь запрещено курить, – произнесла она на общепринятом межглобальном языке. – Вот здесь даже знак, прямо у Вас над головой, между прочим, в том числе и на вашем местном языке, на котором Вы, наверное, разговариваете. - А, это? – лениво поднял голову нарушитель порядка. – Это не для меня. Я здесь работаю. И, показывая всем своим видом, что Элисс ему чрезвычайно мешает, работник космопорта положил дымящуюся сигарету рядом с документами по Юннексовской трансгрессии, приподнялся на цыпочках и в очередной раз чтото выкрикнул своим коллегам. Элисс стояла совсем рядом, и дым сигареты уже начал обволакивать ее лицо. Она попыталась помахать руками вокруг лица, но, поскольку со всех сторон ее окружали люди, чистому воздуху было просто неоткуда поступить. Так что она, предварительно оглянувшись по сторонам, аккуратно взяла сигарету двумя пальцами и затушила ее. Через несколько секунд работник снова решил затянуться дымом и стал искать руками сигарету, а потом, не найдя ее, взглянул на то место, где прежде дымилась сигарета, и обна- ружил затушенный окурок. Он лукаво посмотрел на Элисс, но больше ничего не сказал. Очередь несколько раз перестраивали, отправляли то к одной стойке, то к другой, и вот, наконец, вся толпа переместилась в накопитель, дверь которого должна была открываться в трансгрессионный зал. Всем казалось, что вот уже все, и через несколько минут их ожидание завершится. Хотя неподалеку было несколько сидений, ими почти никто не воспользовался, поскольку всем хотелось быть как можно ближе к заветной двери. Когда в течение нескольких минут ничего не происходило, некоторые туристы попадали на ближайшие сидения. Другие же стали доставать сигареты и закуривать, нервно щелкая зажигалками и переминая сигареты в руках. Сначала Элисс попыталась сделать внушение мужчине, закурившему неподалеку от нее: - Я Вас очень прошу, не курите в очереди, здесь осталось так мало воздуха. - Конечно, конечно. Извините, – стушевался курильщик и отошел в сторону, прикрыв сигарету рукой. Но как только Элисс вернулась на свое место и наклонилась, чтобы достать салфетку из стоявшей под ногами сумки, как ей в лицо попал другой поток дыма, исходивший уже от девушки, сидящей на ближайшем к Элисс кресле. - Пожалуйста, покурите подальше от очереди. Здесь невозможно дышать, – уже менее душевно попросила Элисс. Девушка не стала ничего отвечать, просто повернулась в другую сторону и стала выдыхать свой дым не в сторону очереди, а в другую сторону. Оглянувшись, Элисс обнаружила еще одного курильщика в двух шагах от себя. Теперь было совершенно непонятно, что делать. - Да прекратите же вы курить, наконец! - А здесь нет никаких запрещающих знаков. И пепельницы стоят. Вот, смотрите! Курили уже везде, со всех сторон. Наверное, все, у кого были сигареты, увидев других курящих или почувствовав запах дыма, тут же вспоминали, что они же тоже могут покурить. Было ли причиной этого поголовного курения особое стрессовое состояние из-за неопределенности перспективы покинуть этот космопорт, поскольку большинство курильщиков наивно считает, что курение помогает им снять стресс, или же причиной было просто ничего не деланье, неизвестно. Во всяком случае, Элисс отчетливо увидела, что большинство этих людей не курили бы, если бы не закурил кто-то первый из них. И, вероятно, ее воззвания в отношении этого первого курильщика могли бы оказаться более действенными. Если бы в этом накопителе были явные знаки, указывающие на то, что курение запрещено. Если бы тут и там не были расположены провокационные урны в виде пепельниц. Если бы персонал требовал соблюдения запрета. На самом деле, подумала Элисс, для этого даже не обязательно везде выставлять специально предназначенных для отслеживания этого запрета должностных лиц. Можно использовать ход, который применяется во многих общественных местах, особенно транспортных вокзалах. Можно использовать аудиопленку, которая, так или иначе, регулярно прокручивается и содержит информацию о рейсах и правилах поведения. На нее записывается также следующее сообщение: «В целях сохранения чистого воздуха в ограниченном пространстве космопорта курение запрещено во всех его помещениях (или во всех, кроме таких-то). Пассажиры, которые обнаруживают нарушение данного правила, могут обратиться к диспетчеру, полицейскому или кому-то другому». Это очень просто. У пассажиров, которые страдают от чужого табачного дыма, сразу появляется право и направление действия. Персоналу теперь даже не нужно предпринимать дополнительных действий. Все начинает регулироваться само собой. Однако вместо таких объявлений, которые Элисс представила себе, с определенной периодичностью звучали объявления о том, что пассажиров Юннексесской трансгрессии просят срочно прибыть в накопитель, или что посадка уже начинается. И всякий раз после такого объявления толпа поднималась, каждый делал несколько шагов вперед, но дверь все не открывалась, и, в конце концов, разгоряченные и пропахшие табачным дымом туристы уплотнились до предела. А потом дверь все же открылась, и пассажиры радостно хлынули в трансгрессионный зал. 8 Проносясь на ховере над аллеей уже разжигающихся светлячков – они реагировали на освещенность окружающей среды – мимо зеленой пышной растительности, Элисс думала о бытии. За все те случаи, когда она проделывала подобный путь от космопорта до дома или в обратную сторону, она уже поняла, что лучше всего в это время думается именно о бытии. Как в этот раз. Весна на Юннексесе наступила неожиданно; когда они уезжали, она позднилась, а теперь вот уже полностью вошла в свои права. Смеркалось. Гдето далеко в той стороне, куда они летели, полоска неба была еще по-дневному светла, но здесь, кажется, уже почти царила ночь. Элисс была очень рада, что возвращается домой. Теперь, именно теперь, она вдруг поняла, что до чертиков любит эту планету. Хотя бы потому, что здесь есть их гнездышко. Мой дом – моя крепость. В первую очередь она сейчас этому так радовалась потому, что знала, что уж в их-то квартире никто, никогда, не посягнет на то, чтобы закурить. Она была защищена их идеологией, что ли. Просто так как-то выходило. Никто и не пытался, честно говоря. Конечно, как и раньше, придется закрывать все окна, как только кто-нибудь вздумает закурить на окружающих балконах или где-нибудь еще, или просто принесет ветер. Это … неприятно, но ничего. Потерпеть можно. И, конечно же, можно будет пить сколько угодно такой доступной на Юннексесе воды. За обоими ужинами и за обоими завтраками в неограниченных количествах. И в перерывах между ними тоже. Она устала. Ездила отдыхать, а умудрилась устать. Нет, конечно, в данный конкретный момент она чувствовала усталость из-за суматохи в Моссерском космопорту, но, более обобщенно, теперь она сможет отдохнуть от всех этих неприятностей с дымом. С таким настроением ей море по колено. Как хорошо возвращаться домой! Только за это она будет любить этот дом, вроде бы совсем недавно такой чужой. Смешанные чувства. А где же иначе ее дом? На Европе? Это замечательное место, но это ведь так далеко. Их поселение с сумбурной застройкой зеленело и встречало их огнями. Теплый весенний воздух, наполненный запахами неведомых трав. Были бы ведомыми, если бы она лучше старалась по флоре и фауне Юннексеса. О, ей теперь придется нагонять пропуски… Но это ничего… Здесь, пожалуй, прошло дней 16. Впрочем, на Моссере столько же. Но это не так много. По дистанционному обучению у нее, наверняка, все конспекты пришли по сети, да и в местной школе догнать проблем не составит... *** Через пару дней после своего возвращения, занятая разбором кипы конспектов и заданий, полученных по сети, и даже чуточку ужаснувшаяся тем, что ей по всему этому нужно отчитываться – сколько всего произошло, пока ее не было! - Элисс получила занятное письмо, которое положительно отвлекло ее от занятий, но это того стоило. Его написала Норрена, одна из участниц их виртуальной группы, у которой по каким-то причинам не было доступа к самим дискуссиям в компании, потому она крутилась где-то рядом. Насколько Элисс была осведомлена, Норрена могла только скачивать содержание переписки автономно из сети, но получала все это в какой-то странной кодировке, а на превращение всего этого в читаемую форму требовалось слишком много времени, поэтому общение «в реальном времени» у Норрены не получалось. Во всяком случае, так понимала проблему Элисс, хотя не исключено, что Норрена просто предпочитала более индивидуальное общение, поэтому она посылала письма не всем, а только отдельным участникам листа. Вроде бы все были относительно довольны. Элисс когда-то перебросилась несколькими сообщениями с Норреной, но их общение не было ни длительным, ни тесным… так вышло. На самом деле, она про нее вообще ничего толком не знала. И тут вдруг… Привет, Элисс! – писала она. Я надеюсь, ты уже вернулась. Если я правильно перекодировала твое сообщение, ты должна была отсутствовать восемь квинтдеций, и теперь я надеюсь, что письмо попадет тебе лично в руки, т.е. на экран, а не сетевому роботу, который скажет, что ты на днях получишь это письмо. – Надо же, какая наблюдательность, удивилась Элисс. Так замечать детали о других людях, хотя бы то, что она собиралась отсутствовать такой промежуток времени, хотя эти детали отношения к Норрене вроде бы не имели. Я тут немножко поразмыслила над тем, что ты перед отъездом говорила, то есть писала. Насколько я понимаю, ты как-то с этой антикурительной деятельностью связана. Я решила, что ты все-таки права. Я имею в виду то, что ты говорила. О деятельности индустрии и так далее. Я, правда, о своем курении и раньше начала размышлять. Думаю, что тебе было бы интересно это узнать. Во-первых, я недавно была на одном концерте местной Ферроугасской певицы, кажется, откровенно заявлявшей о спонсорстве табачников. Там еще детишкам, которых там почемуто много оказалось, сигареты раздавали. Как нам – так нет, а вот детишкам почему-то раздавали. Я имею в виду 10-11-летних и такого рода. Мне тогда сразу показалось, что им (спонсорам, то есть) от них что-то нужно. Потом я прочитала твое сообщение на листе, и я подумала, что это както связано. Манипуляции, я имею в виду. Выходит, что этим табачникам нужно было, чтобы дети, которых еще пустили бесплатно на концерт, в конце концов, стали заядлыми курильщиками, так, что ли? Тогда я поняла, что, наверное, мной тоже когда-то кто-то сманипулировал. Неприятно. Хочется все-таки считать себя взрослой и независимой, тем более, что я это на самом деле изображаю последнее время (мне сейчас 20). Конечно, Элисс была рада. Что ее сообщение так удачно совпало с другими наблюдениями Норрены и повлияло на восприятие ситуации. Чего она еще могла желать от предпринятых усилий? И еще мой брат. Он уже 17 лет курил, и последнее время у него начались серьезные проблемы с дыханием. Его врач возьми да посоветуй, что он должен бросить курить. Я посмотрела-посмотрела на него, и мы решили вместе бросать. Мне не хочется до такого же добраться. Я поняла, что ничего замечательного в курении нет. Если табачники собирают и завлекают детишек, от которых в будущем могут получить большое количество денег (ох, а я уж сколько тратилась на сигареты! У меня внезапно оказалась целая куча денег, которые я могу тратить на булочки с томатным наполнителем – такая редкость на Ферроугасе). А от тех, кто уже курит, они, выходит, только получают деньги. Неприятно. Мне совсем уже не захотелось оставаться в этой компании. Так что я уже неделю как не курю (неделя на Ферроугасе – 3 квинтдеции) Можешь поздравить меня. *** Потянув несколько дней, за которые она разложила по полочкам уроки из дистанционной школы (не так-то много она и пропустила, как оказывалось теперь, но это стало очевидно не сразу), Элисс решила заглянуть и в местную школу, чтобы разобраться еще и со своей индивидуальной программой. Она изучала: глобологию Юннексеса, флору и фауну Юннексеса, историю Юннексеса, литература и культуру Юннексеса, экономику Юннексеса и прочую дребедень. А что делать? Так заведено: все ученики дистанционной школы должны быть закреплены за местным учебным заведением, где они изучали бы академическую разницу. Исключение составляли разве что обитатели каких-нибудь совсем отдаленных диких поселений, не до конца обжитых планет, нецивилизованных планет, маленьких и никому не нужных исследовательских баз и тому подобного. Там, разумеется, еще никто не придумал историю, культуру, литературу и прочее данной исследовательской базы. Да и местных школ там пока нет. С чем-чем, а с этим Элисс не повезло. Даже на Европе ей было где учиться в локальной школе. А хорошая была бы отмазка… Впрочем, не потому, что Элисс не нравилось учиться. Напротив, она занималась с большим интересом. Но вот когда она приходила в школу и ощущала, что скорее теряет время, чем использует его, например, если учитель просто не приходил на урок, или приходил учитель, который только следил за поведением в классе, а вовсе не заполнял пробелы в головах учеников... Возможно, проблема была в том, что порядки в Юннексесской школе были куда более дикими, чем устоявшиеся традиции дистанционной школы на Земле. Конечно, учиться, то есть стараться, надо было в обоих случаях, но в ее основном курсе обучения все было как-то более организовано. Она просто сидела у себя дома за своей персоналкой и грызла гранит науки. А тут еще куда-то надо ходить, отвечать живым людям, а не тестирующим программам. А если у этих людей плохое настроение, или они плохо выспались, и через пару минут уже не помнят, что им только что ответил ученик? Или если учитель сам всего лишь учится преподаванию и предмету и разбирается в преподаваемой дисциплине объективно не намного лучше, чем ученики старших лет, или плавает в теме по другим причинам... Элисс, конечно, отдавала себе отчет в том, что у нее были явные преимущества в смысле получения доступа к информации по сравнению с другими учениками, и может быть даже некоторыми учителями. Конечно, вполне вероятно, что другие ученики не могли заметить ошибок учителя, неправильно назвавшего исторический факт о планете, на которой Элисс когда-то побывала и знакомилась с ее историей специально. Она прилагала усилия, чтобы не тыкать преподавателю пальцем на каждую ошибку, потому что таким образом она бы моментально рассорилась со всем преподавательским коллективом за редким исключением. Но все же ей так хотелось восхищаться теми, кто вызывался учить. Итак, Элисс заявилась в школу, тут же занялась выяснением своей ситуации по определенным предметам, раздала сувениры с Моссера, по поводу которых перед отъездом получила немало просьб, и поделилась впечатлениями с теми, кто был готов выслушать ее. Риира в процессе перемещения по школьным закоулкам (в этих коридорах не составляло никакого труда заблудиться!) схватила Элисс под локоток и завела беседу. - А ты еще не удивляешься, что Китти курит? – Элисс даже не поняла, к чему такое начало беседы, или это окружающие уже считают, что с ней нельзя разговаривать ни на какие иные темы, кроме ее деятельности в контроле над табаком? Для Элисс это было новостью. - Знаешь, меня уже по поводу Китти ничто не удивляет, - честно призналась Элисс. Это тоже было правдой. От Китти, как, впрочем, и от Рииры, можно было ожидать всего, чего угодно. Элисс вспомнила, как Китти еще совсем недавно переживала по поводу своего мальчика, что ей нужно каким-то образом устроить так, чтобы он никогда не начал курить, поскольку он и так низкого роста, а если будет курить, то вообще никогда не вырастет. И переживания Китти тогда были такими яркими, наверное, даже искренними. Теперь она так же искренне изменила свои взгляды и начала курить сама. Юношеский максимализм, называется. Элисс он тоже был присущ, но, конечно же, не в вопросах курения-некурения. Может быть, Риире хотелось что-то доказать Элисс в связи с их хроническими разногласиями на табачные темы. Возможно, Рииру не устраивало то, что она никак не вписывается в стандарты Элисс по поводу отношения к курению. И она использовала всякую возможность, чтобы показать Элисс, что проблема не в ее, Рииры, курении, а в отношении Элисс к нему. Конечно, ее решения принимались скорее подсознательно, исходя из чувства комфорта или дискомфорта в данный момент. Точно так же, исходя из сиюминутного настроения, она то начинала курить, то решала, что она никогда больше курить не будет. Но твердая и определенная позиция Элисс по этому вопросу ей всегда доставляла дискомфорт, и поэтому каждый раз, когда у Рииры появлялся какой-то мнимый аргумент, которым, как ей казалось, она может задеть Элисс, она это делала. С другой стороны, подумала Элисс, возможно, Риира и сама удивлена курением Китти. Хотя чему тут удивляться, если вспомнить отношение Китти к курению. Она всегда была убежденной заочной курильщицей. Все это пришло в голову Элисс не сразу, а когда по пути домой она размышляла над произошедшими в этот день событиями. Когда же она с такими мыслями в голове вернулась домой, ей захотелось ответить Норрене. Да и не стоило тянуть с этим, в любом случае. Норрена, спасибо за твое письмо. Я за тебя очень рада и поздравляю с принятым решением! Конечно, предпринятый тобой шаг требует многого. Когда потребляемое вещество вызывает зависимость, изменить свой взгляд на потребление должно быть сложно, даже решить, что он вообще требует пересмотра. (Я пишу «должно быть» потому, что у меня, конечно, нет опыта курения, зависимости и перерассмотрения, к счастью.) Ты очень удачно заметила, что такие дельцы, как табачная индустрия, начинают с манипуляций на уровне поведения. Они выбирают что- то такое, что для каждого из нас может быть привлекательным, - приключения, романтику, риск, независимость, престижность и тому подобное, - и делают вид, что готовы это дать. Как тем детишкам, которых ты пронаблюдала, казалось, что им больше всего хочется попасть на концерт. А потом для них еще и устроили такое действо, чтобы они запомнили на всю жизнь, какие классные люди устроили концерт и какие классные сигареты они выпускают. Ну конечно, такие сигареты можно курить всю жизнь, выбирать их из всех прочих. Наверное, табачные компании строят свои кампании на этом. Слишком много всякого от человеческой сущности эксплуатирует табачная зависимость. И это действительно шаг большого мужества – взглянуть по-новому на свою жизнь и на место курения в ней. Поздравляю, Норрена. Поздравляю еще раз. Пиши, как идет жизнь, и что и как видится по-новому. Мне это очень интересно. Элисс подготовила письмо к отправке, вписала адрес Норрены, потом стерла его и вписала адрес виртуальной группы. Отправила и тут же бросила оговорку. Присоединяюсь к путающим адреса. Это письмо, конечно, предназначалось лично Норрене. Но даже если вы его и прочитали, ничего страшного там не написано. Поздравляем Норрену! Ура! Такие письма всегда читают – Элисс знала об этом. Прочитать, что личное письмо можно не читать, многие не успевают – главное послать оговорку с достаточным промедлением. Пусть читают. Вдруг прорастет. 9 Через пару дней Элисс услышала, что в одном из галазалов соседних поселений демонстрируют очередную новинку, с которой ей очень хотелось бы познакомиться. И она вылезла в сеть узнать побольше о том, где и когда это можно сделать – к счастью, сугубо юннексесских табло в сети было достаточно, так же, как и относящихся к другим отдельным планетам, наверное. В ее поиски тогда посредством локального контакта вмешалась Китти. Узнав, чем занимается Элисс, она тут же изобразила восторженную физиономию и сообщила, что они с Риирой тоже хотели посетить одну из новинок, демонстрируемых ныне в галазалах. Она попросила узнать время и место демонстрации выбранной ими галакартины, еще и Элисс с собой стала звать. Элисс, правда, и в прошлом уже неоднократно решала, что не будет больше с ними двоими никуда вылезать. Да и сейчас она настраивала себя так, что смоется при первом же намеке на то, что события складываются не так, как ей бы хотелось, она даже могла сесть на ховер в противоположенную сторону, если бы ее одноклассницы решили не появиться вовремя на ховер-станции. За все планирование и своевременное прибытие куда бы то ни было у них, как правило, отвечала Элисс, а ее подруги специализировались на проволочках и затягиваниях. Как ни странно, Элисс, которая жила на этой планете не так уж и долго, разбиралась в том, как куда нужно ехать и сколько это займет времени, не хуже, а то и лучше коренных юннексесянокРииры и Китти. Шел дождь. Промозглый, холодный, такой, какой даже весну и лето превращает в какой-то ужас, особенно когда настроишься уже по-летнему. И юннексесский ветер, который путал погоду еще хуже, хотя считается, что он куда менее сильный в теплое время года – или просто менее неприятный и потому не такой заметный. Объективно это была жуткая погода, но Элисс видела в ней ка- кую-то особую красоту. Раньше у нее не было причин любить подобное состояние атмосферы – на Европе, например, дождей вообще не было, аналогично и положительных эмоций, с ними связанных. На Земле… а какие могут быть в наше время дожди на Земле? Разве что кислотные! Теперь, когда она жила на Юннексесе, она уже полюбила и летние грозы, и эти мокрые буйства… Элисс, нацепившая на голову портативный зонтик и закутанная в более или менее непромокаемую одежду, поднялась по плывущему эскалатору на приподнятую над поверхностью ховер-станцию и заняла позицию в условленном месте. С конструкции из полупрозрачного мети-алена открывался обширный вид на их поселение. Рвущиеся ввысь, немного неестественные и весьма несуразные, но уже такие обжитые блоки… Каждый житель наверняка вносил в общий вид что-то свое, никто, естественно, не волновался о внешнем виде, а оформлял свою жизнь. На чьих-то балконах были развешаны цветастые тряпки, на ветру вырывающиеся из закутка балкона и выплясывающие какой-то сумасшедший танец; где-то торчали ветряные электростанции, работающие, как бешенные, пользующиеся ветреной погодой. Зелеными пятнами тут и там из окон выглядывала обширная растительность. Видимо, много кто интересовался выведением комнатных растений, а флора Юннексеса предоставляла разнообразие и простор для работы! Элисс в некоторой степени тоже занималась этими травками, но весьма любительски. Все жили своей жизнью. Внизу было относительно немного зелени, только клумбы вокруг блоков, взлелеянные заботливыми руками активистов, а большая часть грунта была забетонирована под многоэтажные стоянки личных ховеров, тоже пестреющих сквозь полупрозрачные мети-аленовые перекрытия. Зато вокруг – территория, еще не занятая поселениями, так и билась роскошной зеленью, буйствующей на ветру; горизонт и окрестные поселения терялись гдето в дымке дождя. Вокруг Элисс гудела толпа, на ховер-станции все куда-то спешили, торопились, особенно учитывая всеобщее желание спрятаться от дождя в относительный комфорт летающего транспорта. Внизу предприимчивые люди торговали всем, чем угодно, покупатели толпились вокруг лотков, шумели, торговались. Ховеры гудели, сообщая об отправлении и оглашая маршрут, в воздухе стучал и звенел дождь, а если напрячь слух, то можно было услышать шелестящую песню степных трав и кустарников, празднующих свой праздник. Элисс заметила, что отправилось уже несколько ховеров, которые могли довезти ее до поселения 0564, куда они собирались отправиться втроем. Также отправилось несколько таких, на которых она могла уехать туда, куда собиралась сама. Конечно, это вряд ли была дилемма, но она была готова, если ее подруги не придут в условленное время – она пришла с запасом, как обычно, сесть и улететь в неведомые дали. Для Рииры и Китти неведомые, наверное. Пускай не ищут ее и не мечутся, если придут поздно, а ее уже не будет. - Элисс! – позвал ее кто-то сквозь шум дождя и звуки толпы. Риира. Две девчонки только что поднялись по эскалатору на противоположной стороне ховер-станции и пробирались к ней через толпу. Такие же мокрые, наверное, как и Элисс, стоящая уединенно у края приподнятой станции. Она теперь двинулась вглубь, чтобы встретиться с Китти и Риирой у ховера нужного им маршрута. *** В наполовину заполненном ховере девчонки расселись по разным концам, туда, где еще были свободные места. Риира и Китти, сидящие рядом друг с другом, болтали и хихикали, а Элисс, затесавшаяся в другом уголке, размышляла сама по себе. Где-то играла тихая музыка, делавшая путешествие еще монотоннее. Глаза привычно скользили по пестреющим стенам транспортного средства. Реклама. Табак – в том числе. Опять. Что ж они там нового выдумали? Что? «Почувствуй геройство 13 брумеля»? Ну, они и обобщают. Для всех, кто знал, что такое 13 брумеля, наверное, это должно было что-то важное означать, и они должны были тут же бежать покупать этот брэнд. Ради связи с историей. Что за бред… Может, эти пи-ар-щики перепутали планеты? Кто бы еще знал, что это такое «13 брумеля», на какой планете принято такое летоисчисление и что тогда произошло… Элисс вот не знала. На что, интересно, ориентируются пи-ар-щики? Хотя, может, именно на то, что никто не вспомнит, когда и где это было, иначе сразу же поймет, что никакой связи между днем и сигаретами нет. А так – громкая фраза. Засядет в голову, и не отвертишься. Или вдруг кто-то на самом деле поверит? Ах, да, это же летоисчисление одного из революционных юннексесских режимов… Надо что ли историю лучше учить? Интересно, а сигареты вообще-то тогда уже были известны на Юннексесе, или их завезли сюда значительно позднее? Но это, наверное, для рекламистов вообще не имело никакого значения. Впрочем, теперь Элисс окончательно уверилась, что это полный нонсенс. Чепуха. А интересно было бы узнать, как они прописывают идеологию этого своего нового брэнда, и кого видят в качестве основной целевой группы. Впрочем, рекламу они почти всегда ориентируют на таких, как Риира или Китти, или на их «мальчиков». *** Когда они трое вывалили на искомой ховер-станции в поселении 0564, их ждал все тот же пронизывающий дождь, хлюпающий по мокрому покрытию ховер-станции. Элисс только выскочила из ховера, который теперь громко гудел и объявлял дальнейший маршрут, и потянулась в сумку за зонтиком, как ее волосы уже стали совершенно мокрыми. Это поселение было очень похоже на то, где жили они сами, номер 0647, возможно, незнающий человек перепутал бы их. Конечно, на стене ховерстанции даже сквозь стену дождя светились большие цифры номера поселения, которые не увидел бы только человек с очень плохим зрением, что в современном мире встречалось чрезвычайно редко. Правда, вот знающие люди, типа Элисс, Рииры и Китти, которые всетаки имели неплохую возможность сравнительного анализа этих двух и некоторых других поселений, отчетливо видели, что здесь и архитектура немного другая, чем у них, и зелени побольше – внутри самого поселения, так как оно постарее и времени разрастись было больше. Ховер-станция и рынок под ней были, правда, совершенно такими же, что и создавало ложное впечатление идентичности. У Рииры и Китти были там, на том рынке, свои дела. Они искали бабушек, которые продавали бы сигареты поштучно, потому что у них не было достаточного количества карманных денег на целую упаковку. Не нашли. Все бабушки куда-то испарились, или растаяли от дождя, или произошло еще что-то подобное, что приводило Китти в особенное негодование. О, мне б ваши проблемы, - размышляла Элисс. Насильно оторвала подруг от поисков и потащила в направлении галазала. Просто это направление знала только она, и за своевременное прибытие отвечала тоже по-прежнему она. Вернее, может быть, ее подруги тоже хотели успеть вовремя, но ведь только Элисс могла рассчитать, сколько нужно идти. А Китти и Риира, особенно Китти, не унимались и ломали себе головы над тем, где же они закупятся сигаретами до возвращения домой. Хотя Элисс эти рассуждения успели надоесть, они длились не так уж и долго. Стоило им преодолеть всего какой-то один блок, как за углом под небольшим навесом возле захудалого, возможно, уже и не работающего, магазинчика их взгляду предстала чрезвычайно знакомая и одновременно необычная своей гротескностью картина, Торговки сигаретами скучились здесь так, что создали необычайную плотность табачной торговли на единицу площади. И выглядели они как-то не совсем обычно, по-походному, что ли. Они еще не все успели разложить свои складные стульчики и столики, у большинства выставочный набор сигарет красовался прямо на груди. Но, несмотря на кажущуюся бессмысленность деятельности, когда собрались сплошь продавцы и почти ни одного покупателя, каждая из них была готова к активной торговой деятельности. Лишь бы хоть кто-то появился в поле зрения. Риира кинулась к ближайшей из них: - Эй, бабусь, наконец-то мы вас нашли. Что-то вы все попрятались в такую погоду? Нам четыре дамских. - Торговка начала шарить по карманам: - У меня четыре пачки одинаковых, может, и не найдется, дочка. - Да не пачки, а штуки. То есть четыре сигареты. Вы же торгуете поштучно? Торговка воровато оглянулась вокруг: - Не кричи громко-то. Запрещают нам. А потом, как начнут трясти, ктонибудь и расскажет. Вон какую облаву на станции сегодня устроили. Теперь вот здесь прячемся. Элисс решила принять участие в разговоре. В виду своих убеждений она обычно не испытывала большого желания общаться с такими людьми, да еще и участвовать в процессе покупки сигарет, но сейчас ей стало просто интересно: - То есть что, прогоняют вас со станции? Не разрешают торговать, что ли? - Ну да, лицензии вроде какие-то требуют. Ничего, откупимся. А тебе, детка, какие? – доброжелательно поинтересовалась бабушка. - Да я вообще не курю. И вам не советую продавать девушкам сигареты. Они же несовершеннолетние, а законодательство Юннексеса… – проговорила Элисс и тут же пожалела о своих словах, потому что торговка завопила: - Ага, покупать не хочешь, а выведываешь, вынюхиваешь. Идите отсюда. Ничего не продам, маленькие еще. – Торговка, видимо, испугалась своей откровенности, на которую ее проняли душевные слова Рииры, настрадавшейся из-за отсутствия сигарет. - Да ладно-ладно, не кричи. У других купим. Вон вас тут сколько, – попыталась утихомирить торговку Риира, а затем, обращаясь к Элисс, добавила. – Ну, пожалуйста, Элисс, ну дай мне спокойно купить сигарет. У Элисс не было никакого желания присутствовать при общении с остальными торговками, а проводить беседы с каждой она и вовсе не собиралась – и так ясно, что тут происходит. Она поспешила в сторону галазала, бросив через плечо одноклассницам: - Догоняйте. Только не закуривайте по дороге. Останетесь на улице. *** …Она могла бы оставить их на самом деле. Вполне вероятно, что они нашли бы галазал сами, потом, но, по крайней мере, без участия Элисс. Раствориться в дожде, пока Риира и Китти деятельно отовариваются, - это она могла. Может быть, если очень постараться, могла бы успеть вернуться на ховерстанцию и полететь на сеанс в другой галазал, в тот, куда она планировала попасть. Здесь одной ей делать было нечего. Могла бы, но не стала. Почему? Может быть, хотела дослушать Китти и Рииру. Они догнали ее совсем недалеко, потому как она и не пыталась оторваться от них. - Элисс, ну чего ты? – с участием спросила Риира, будто бы с Элисс чтото случилось. Элисс знала, что сейчас Риира думала: «Обычно никуда не лезет, неконфликтная, с чего бы это она стала вмешиваться…» - Вы хоть знаете, что участвуете в противозаконной деятельности? Думаете, из-за чего их гоняют? Думаете, потому что они заняли место торговцев юннексесскими сувенирными носочками? - Чего ты злишься? – доброжелательно спросила Риира. – Кому какое дело до этих порядков, законов, я имею в виду? Это же все только видимость. - Вы только посмотрите, от кого я это слышу, - со всем сарказмом, который у нее был, проговорила Элисс. – Эта юная леди когда-то собиралась стать представителем органов охраны порядка. - Эл, нам еще долго идти? – перевела тему Китти. - Открой глаза, тогда увидишь, что вон там двухэтажное здание с надписью «Юннексесская старина». И не называй меня «Эл»! – взорвалась девушка. Обиженная… Но где-то внутри такая довольная собой. Это правда, что она обычно ни во что не вмешивается - если нарушают ее права на тот же чистый воздух, скорее уйдет сама, чем попробует что-то изменить. Обычно она даже пропускает мимо ушей попытки Китти окрестить ее по-другому, чем родители при рождении назвали. Просто отвечать каждый раз не хватит сил… …А дождь по-прежнему шелестел в воздухе, бряцал о бетонные дорожки, вился в буйствующей на ветру листве… *** Все прошло без эксцессов. То есть – «к счастью» и «на удивление», без эксцессов. Девушки в своем репертуаре, но такими Элисс знала их давно, и ничего неожиданного в этом не было. Выбравшись из уюта и тепла галазала под все тот же дождь, Риира решила возмутиться отсутствием в этом сооружении места для курения. - Странно, вроде бы современное здание, хотя и «старина», могли бы предусмотреть необходимые вещи, и вдруг негде покурить. - Но ты же, вроде бы, не за этим пришла? – вопросительно возразила Элисс. – Все, кого мучает табачная зависимость, могли покурить до сеанса и после него. - Но ты же нам запретила курить до сеанса. Вот и Китти страдает. - Китти вроде бы пока молчит, – возразила Элисс. - Ну, если бы там была такая симпатичная курилка и приятное общество, я бы, конечно, составила Риире компанию, – вступила в разговор Китти. - А так, курить на улице я, конечно, не буду. У Элисс вдруг возникла исследовательская идея. -Риира, а сколько сигарет ты обычно выкуриваешь в день? - Обычно? Не знаю. Когда как. Сегодня, в основном из-за тебя, Элисс, пока ни одной. А когда дома, и родителей нет, или в хорошей компании, бывает и десять, и пятнадцать. - А в те дни, когда ты куришь много, где ты берешь сигареты? - Ребята угощают. Остальное покупаю, конечно, понемногу, у бабок. - А если бы не было бабок, как тогда? - То есть как, не было бы? Не шути так, - взмолилась Риира. - Ну вот, сегодня, например, бабок вы не нашли ни на нашей, ни на здешней ховер-станции. Допустим, вы не нашли бы их и потом: умерли все бабки, сели в тюрьму, обанкротились или занялись честным бизнесом, что угодно. Что бы вы делали тогда? - Тогда ... тогда бы пришлось покупать в магазине, – после заминки ответила Риира. - Нет, я бы тогда не стала покупать... Зачем мне целая пачка? Мне ее на неделю хватит! И мать найдет, – разоткровенничалась Китти. - Понятно. Риира, а сколько сигарет в день ты обычно покупаешь? - Когда четыре, когда три. По обстоятельствам. Иногда и вовсе не покупаю, если вчерашние еще есть. - Хорошо, в магазине, а если там заявляют, что не продают сигареты несовершеннолетним? Это же закон! - Ну, Элисс, ну разве я похожа на несовершеннолетнюю? – гордо заявила Риира. - Да уж, может, ты не похожа, а у меня как-то попросили паспорт, и я решила в таких местах больше не покупать сигареты, - пожаловалась Китти. - Значит, Китти, ты лучше сохранилась. Ты все же совсем недавно стала регулярно курить. – Элисс решила перевести разговор на позитивную ноту. Тем временем они подошли к ховер-станции и влились в шумную пропитанную дождем толпу. Разговор прервался. Да и на вопросы Элисс девушки уже ответили. Действительно, все подтверждается, - думала Элисс. – Такие, как Риира и Китти, которые курят за компанию, для прикола, экспериментируют, предполагая, что так выглядят круче и взрослее, не станут бросать курить изза того, что поняли что-то важное в жизни, как, например, Норрена. Они еще не доросли до важных выводов. Но на их курение тоже можно влиять! Это понимание для Элисс было чрезвычайно ценным. Если уличная торговля будет запрещена, то есть если с ней будут бороться всерьез, а не для видимости, то девушки не смогут покупать сигареты поштучно. Тогда им придется хорошо подумать, прежде чем покупать сигареты пачками. Если при этом повысятся налоги на сигареты, и цена их возрастет, то накопить денег на пачку таким взбалмошным и плохо организованным девицам, как Риира и Китти, будет непросто. Им придется копить, почти как кому-то на личный ховер. Значит, в отдельные дни у них вообще не будет сигарет, если, конечно, кто-то не угостит. А если в большинстве общественных мест курение будет запрещено, то не исключено, что угоститься сигаретой будет негде. Есть, конечно, кафешки с дискотеками, откуда девушки приходят насквозь прокуренные. Но ведь все больше хозяев таких заведений понимают, что пока у них разрешено курить, к ним ни за что не придут уважающие себя люди и посетители с детьми, какими бы трижды курильщиками они ни были сами. Так Элисс на примере своих подруг поняла, насколько на Юннексесе необходимы сильные антитабачные законы. Забавно, что больше всего они нужны вот таким, малосознательным существам, которые, конечно, не в состоянии оценить важность этих законов. Вот такое противоречие. У Элисс была эта возможность поразмышлять и сформулировать какието выводы, так как Китти и Риира традиционно щебетали между собой, обсуждали каких-то общих знакомых, кого Элисс все равно не знала, хихикали непонятно над чем. А Элисс имела право в этом не участвовать, чем она и занималась. Но ее размышления прервались причалившим к станции ховером, отправляющимся в направлении поселения 0647, и девушки поспешили внутрь летательного аппарата. К счастью, мест на этот раз было побольше, и они втеснились в промежуток между другими сидящими пассажирами, втроем. В салоне громко играла какая-то музыка, которую Элисс не опознала – она просто не успевала, да и не ставила такой цели, следить за всеми новинками. Китти тихонько тащилась, а Риира громко возмущалась: - Что это за щелочь такая!? Выключите кто-нибудь эту гадость. Как люди вообще могут такое слушать? И ты, Китти, туда же! – конечно, никто не внимал ее просьбам, и музыка продолжала играть все так же громко. Элисс уже готова была присоединиться к протестам, но не из-за музыкальных пристрастий, а изза того, что у нее над головой был динамик, и звуки стучали по ушам. Но тут извозчик прикрутил звук, чтобы объявить маршрут, попросить их не высовываться из окон при полете и предупредить, что если они все-таки вывалятся из ховера по собственной неосторожности, то он никакой ответственности не несет. Риира успокоилась, Китти пришла в себя, Элисс тоже обрадовалась относительному затишью и стала вновь внимать окружающей обстановке. - Хотя музыку и неплохо послушать, - встрепенулась деловая Риира. – Играло бы здесь что-нибудь типа Менсоллинов, было бы неплохо. Элисс услышала, что, кажется, извозчик, к которому они сидели совсем близко, хмыкнул, пощелкал переключателем волн, нашел нужную, а потом повел ховер вверх. - О, это совсем другое дело! – воскликнула Риира. – Спасибо! – она улыбнулась молодому мужчине, внимание которого, правда, уже занимала только линия светлячков и возможное появление других ховеров, а вовсе не Риира. - Суперовый музон, правда, Элисс? – поинтересовалась Риира, говоря это подчеркнуто громко, чтобы ее услышала не только Элисс. - Может быть. Наверное, то есть, - пожала плечами Элисс. У нее в плане музыки были очень ограниченные пристрастия, а к таким исполнителям, как Менсоллины, Элисс относилась абсолютно равнодушно: могла слушать, а могла вообще никогда в жизни не услышать и не потерять ничего. Может быть, это и является совершенно нормальным, но по сравнению с ярыми пристрастиями Рииры и Китти она была желтой пиктохлореллой. Китти не была ярой любительницей Менсоллинов и, если и была недовольна пристрастиями подруги, то выражала их куда более деликатно, чем Риира. - А помнишь, мы когда-то были на дискотеке, где выступали и Менсоллины, и Солли Ми, вроде бы тогда ты была не очень против этой певицы. - Да, но тогда ее песни были еще более или менее терпимыми, а сейчас она ударилась в совершеннейшую щелочь, - возмущалась Риира. – А вот Менсоллины очень даже по мне, - прокомментировала она, делая движения плечами в такт музыке и мурлыкая под припев. – А помнишь, Китти, мне после той дискотеки даже удалось стрельнуть сигаретку у их солистки. Сама удивляюсь, как мне так повезло! Представляешь, Элисс, я выхожу в специально оборудованное место, чтобы покурить, а там эта певица! Тогда кто-то другой в это время выступал. Я и теперь иногда покупаю такие сигареты, как она курит, хотя для этого мне приходится долго собирать карманные деньги. Ну-ну, - подумала Элисс. - Кто-то у своих кумиров берет автографы, а кто-то сигареты стреляет! О времена, о нравы! - А тебе нравится, когда на дискотеках курят? – поинтересовалась Элисс. – На танцполе, я имею в виду. - Ну, честно говоря, на танцплощадке и там нельзя было курить, но я там в курилке такого чувака подцепила! - А тебе, Китти? - Знаешь, я как-то не задумывалась над этим, Эл… Элисс сцепила руки в кулаки, сжала зубы и яростно зашипела, как животное, предупреждающее об атаке. - Ну ладно, ладно, не принимай близко к сердцу, Эл… Ой, Элисс, я хотела сказать! – веселилась Китти. – Интересно, а какие сигареты курит Солли Ми? Я что-то ничего об этом не слышала. Может, ты, Риира, знаешь? Риира пожала плечами и бросила что-то типа: «Да кто ее знает». А вот Элисс знала, что ответить на вопрос Китти. - Насколько я знаю, и это должно соответствовать правде, потому как информация получена из надежных источников в сети, - заговорила научным тоном Элисс, но Китти ее слушала, может, ее и правда интересовал этот вопрос, - Солли некурящая, и она даже принимала участие в организации кампании по прекращению курения. Вот так. Элисс могла бы и дальше вещать о кампании, которую устроила любимая и ею когда-то певица, но тут ховер плавно притормозил на их станции, и беседа прервалась. *** Элисс вернулась домой и поспешила к своей персоналке. Ей уже давно хотелось завершить тот текст, который она начала писать еще на балконе своего гостиничного номера на Моссере. С тех пор впечатлений прибавилось, да и сегодняшняя прогулка с одноклассницами принесла новую пищу для размышлений. Вопреки традиционному рассмотрению темы курения через причины, по которым дети и подростки начинают курить, Элисс размышляла над тем, что может быть сделано, но нередко не делается, для того чтобы эти дети не начали курить. Элисс не давало покоя ее новое понимание того, что многие люди, в особенности те, которые еще молоды и не имеют достаточной информации, жизненного опыта, ориентации в пространстве, не могут принимать самостоятельные решения о том, хорош или плох для них табачный дым. Это решение должен за них принять кто-то другой, кто может защитить их от вредного влияния всех тех факторов, о действии которых дети в принципе могут не иметь ни малейшего понятия. Она вспомнила о том, как много решений родители принимают за своих детей, до тех пор, пока дети не приобретут достаточного опыта и знаний, чтобы принимать эти решения самостоятельно. Родители могут оградить своих детей от горячих утюгов, острых ножей или домашней пыли. Но за пределами какихто сфер власти родителей уже не достаточно для того, чтобы дети росли здоровыми. Например, родителям может быть трудно защитить детей от загрязненной или плохого качества воды, если только такая вода подается по водопроводным трубам. Впрочем, они могут покупать для своих детей другую питье- вую воду. Но для этого родители должны быть проинформированы о качестве водопроводной воды и о том, что есть доброкачественная вода в бутылках. Примерно такая же ситуация с продуктами питания: родители могут влиять на эту ситуацию, если у них самих есть выбор. Но есть такие факторы, на воздействие которых повлиять чрезвычайно трудно, как бы хорошо люди ни были информированы об опасности этих факторов. Таким является, например, радиационный фон или качество воздуха. Если воздух загрязняется табачным дымом, то единственный способ защитить себя от этого воздуха – не дышать им. Увы, это невозможно. Вот так Элисс рассуждала о том, как соотносятся права детей и обязанности их родителей, и как это похоже на права жителей планеты и обязанности тех, кто принимает решения о том, как эта жизнь будет организована. Элисс привела еще несколько примеров своих столкновений с табачным дымом в космопортах и поделилась воспоминаниями о заваленных окурками пляжах, а потом добавила отрывок в форме той сказки, которую она когда-то экспромтом рассказала Кесу. Кажется, получилось что-то довольно интересное. Тогда Элисс разместила получившееся произведение на табло своего сетевого журнала и поведала об этом миру. У нее уже был небольшой список адресов людей и информационных табло, которые, как Элисс ожидала, могли бы заинтересоваться проблемой. Элисс написала небольшое обращение к ним и отправила его по сети. 10 Когда на Юннексесе лето начинало вступать в свои права, в один из ярких, но все еще временами прохладных дней был местный праздник. Тогда Элисс и Риира решили выбраться куда-нибудь проветриться, вернее, вполне целенаправленно поехали в центральные поселения, чтобы вместе с другими отметить этот выходной день. Прошло уже довольно много времени с тех пор, когда они вместе кудалибо выбирались, и все негативные впечатления, которые тяготили Элисс после прошлого их совместного выхода в люди, успели улетучиться. Впрочем, Элисс давно заметила, что общение в отдельности с Риирой или в отдельности с Китти - это нечто совсем иное, чем общение с Китти и Риирой одновременно. И именно поэтому она зареклась куда-нибудь отправляться в компании с обеими одноклассницами. Риира была какая-то необычно по-детски восторженная, Элисс за ней такого раньше не замечала. Может быть, дело было в новой, на этот раз удачной любви? Или просто в наступлении лета? В центральных поселениях, когда-то раздельных, но со временем слившихся в одно целое, были сосредоточены не только структуры управления, но и основные увеселительные заведения, торговые комплексы, модные бутики и тому подобное, что, наверное, привлекало известную мотальщицу по Юннексесу Рииру. Во всяком случае, у Элисс сложилось такое впечатление. Риира проводила, или, по крайней мере, сообщала, что проводила, все праздничные дни, когда не нужно было присутствовать на занятиях в школе, где-то в центральных поселениях, общаясь с такими же, как она – как она сама это заявляла – и заводя новые знакомства. На этот раз Риире захотелось поделиться опытом такого времяпровождения с Элисс. Когда они сидели в кафе в недавно построенном подземном комплексе – наверняка только ради престижа и привлекательности, так как недостатка в площади на Юннексесе не было, – Риира восхищенно сообщила Элисс: - Ты представляешь, я его таки нашла. - Кого? – не сразу включилась Элисс. - Кеттерла, конечно. Я же тебе про него говорила. Он зависает в сети и называет себя суицидом. Он со мной так долго не связывался, что я отправилась в то поселение, где он, по моим предположениям, живет, и стала искать его сама. Это совсем недалеко от нас, хотя оно куда старее, это поселение, - объяснила Риира, потому как Элисс была удивлена и не скрывала своего удивления. Элисс подумала, неужели Риира сама по себе моталась по всему Юннексесу? – Он, наверное, совсем завис в сети, раз забыл со мной связаться. Или потерял мои координаты. Я ему даже запись на ближайшем заборе оставила. Представляешь, чем только не пыталась написать – и маркерами, и помадой, не вышло, а вот обычным карандашом надпись видна. Написала: «Суицид, тебя ищет Риира.» И координаты оставила, вдруг в самом деле потерял. Надеюсь, что он увидит. В такие моменты, когда Риира расходилась в выражении своих впечатлений и чувств по поводу похождений, Элисс знала, что ее лучше не перебивать, а только поддакивать и подхмыкивать. Свою реплику Элисс решила оставить на потом. - Поспрашивала у местных детишек, у стариков. Сделала вывод, кстати, что лучше всего выяснять именно у детей или стариков, потому что люди среднего возраста никогда ничего не скажут. Я там выяснила, что какая-то женщина, кажется, сдает комнаты, но, когда я к ней зашла поговорить, она все отпиралась. Наверное, нелегально сдает комнаты. Но я там точно видела, что живут несколько людей, хотя она вроде бы одна. Так что, это именно он там живет. Как же я надеюсь, что он увидит мое сообщение! - Ты молодец, Риира. А ты знаешь, что такое «суицид»? - В смысле? Это его сетевое имя, ну, прозвище такое? - А что оно означает, ты знаешь? - Разве оно что-то означает? - Конечно, ты написала на заборе «Риира ищет самоубийства»! - Ну и ну! Я знала об этом значении, но как-то не подумала о нем. Вообще-то в этом что-то есть. Я и правда нередко думаю о самоубийстве. Вернее, не о самом самоубийстве, конечно, а о том, какие речи будут произноситься на моих похоронах, и как люди будут говорить о том, что я была самой лучшей, самой любимой и дорогой. - Риира, проблема в том, что тогда ты уже обо всем этом не узнаешь, и не услышишь всех этих речей. Тебя тогда уже просто не будет. Бросала бы ты свои суицидальные настроения. - Да нет же, сейчас у меня все классно, никаких суицидальных настроений. Правда же, я классный следак, да? Теперь точно стоит идти в ментуру следователем работать, хотя меня родители и отговаривают. - Ну, попробуй. Я не знаю, что из этого может выйти. Попробуй, - благожелательно посоветовала Элисс. Теперь, когда до окончания их учебы оставалось всего три семестра, для всех них ребром стоял вопрос о выборе профессии, вернее, выборе специальности профессионального образования. - Жалко, что в твоем присутствии нельзя курить, - заметила Риира. Она воспринимает это как должное, - поняла Элисс. Ее такая констатация порадовала. – Но, ты знаешь, мне даже как-то не сильно хочется. Может, ты меня загипнотизировала? – улыбнулась она. - Да нет, знаешь, вот чем я не занимаюсь, так это гипнозом. Но – поздравляю. За такую Рииру Элисс была только рада. Всегда. Может, она и правда не такая отрицательная, просто слишком переменчивая, слишком чувствительная и стремящаяся спрятать свою чувствительность за грубостью, - думала Элисс. И весьма любопытно, как меняется ее курительное поведение. Положительно меняется, конечно. Когда ей вроде бы не о чем переживать, нет горя, от которого она пытается отвлечься курением, и, самое главное, когда у нее нет компании, в которой она курила бы, ей вроде бы и не хочется курить. Ну, правда, какой ей смысл сейчас закуривать, если вся реакция, которую она может получить, это мое недовольство, и, вероятно, я бы вообще ушла отсюда, оставив ее одну, конечно же, и ей придется добираться до дома самостоятельно. Так что Элисс тоже радовалась – и за Рииру, и просто за яркий теплый день. *** Вскоре Элисс получила очередное письмо от одного из своих друзей, жившего на 48-ой планете содружества Двелло, который иногда сообщал ей о различных событиях и датах во Вселенной. На этот раз он, например, написал, что ровно сто лет назад в космосе содружества Двелло ушел в небытие один из крупнейших рейсов, когда-либо путешествовавших гиперпространством. Элисс немало слышала об этой истории, о ней вообще когда-то все только и говорили. Но совсем недавно Элисс читала какой-то материал по контролю над табаком, в котором приводилось сравнение именно с этой катастрофой гиперпространства. Элисс всегда удивляло и возмущало, что люди делают много шума из каких-то катастроф, уносящих жизни, но такое ничтожное количество жизней по сравнению с жертвами табачной эпидемии. Она сейчас об этом сообщила своему другу: А ты знаешь, что Двелло каждый день теряет точно такое же количество людей, как те, кто затерялись в гиперпространстве 100 лет назад? И каждый день это происходит из-за употребления табака. *** Несколькими днями позже у Рииры был день рождения. Она отмечала свое шестнадцатилетие с размахом, пригласив нескольких друзей на пикник на берегу ближайшего озера. Сумки, наполненные по этому случаю едой, Риира повесила на своего очередного парня, который неосмотрительно заглянул на торжество. Так что в празднике участвовали четверо девушек – сама именинница, Элисс, Китти и Мэнни, подруга Рииры из их школы – и всего один молодой человек по имени Абрассар. Разместившись посреди грязного пляжа, гости и именинница потихоньку поглощали еду, говорили о чем-то и ком-то и… нет, на этот раз Элисс была совершенно уверена, что это не она зациклена на табачной тематике, а на самом деле все крутится вокруг сигарет. Курящих в этой компании было трое: Риира, Китти и Абрассар. И они представляли свое курение как какой-то ритуал, священное действо. Хотя ни у кого изначально сигарет не было, они обращались к каждому человеку, проходящему мимо их пикника, с просьбой поделиться сигареткой. Таких благодетелей нашлось человек пятнадцать. То есть на каждого курильщика пришлось по пять сигарет. Разумеется, дело было далеко не в химической зависимости. Это было скорее использование курения для заполнения времени, поскольку присутствующих вряд ли что-то всерьез связывало, кроме демонстративного курения. Они что-то изображали, передавали закуренную сигарету друг другу, когда прохожих удавалось раскрутить только на одну сигарету. Девушки соревновались друг с другом, кому из них удастся раскрутить на сигарету какого-нибудь молодого человека. Что поразило Элисс еще больше – этим занималась и Мэнни, несмотря на то, что заявляла о своем некурении и здоровом образе жизни; очевидно, для нее курение, тем не менее, было совершенно нормальным атрибутом жизни. Очевидно, что у присутствующих возникло некое смещение ощущения реальности. Им даже не приходило в голову, что проходящие мимо люди могут на самом деле оказаться некурящими, Риира, например, возмущалась: - Ну надо же, какая у нас здоровая планета, и какие все жлобы! Обычно Элисс, когда ее товарищи начинали курить, уходила куданибудь погулять вокруг, или следила, что она находится с наветренной стороны, чтобы на нее не попадал табачный дым, а с Юннексесскими ветрами он на самом деле улетал в другую сторону. Вообще-то в другой ситуации, особенно если бы нечто подобное происходило в закрытом помещении, Элисс просто давно бы ушла. Но на этот раз она решила не покидать компанию, чувствуя себя исследователем первобытных племен. Ей хотелось понять поведение этих ребят и мотивацию Мэнни. Для нее стало очевидным, что нередко люди начинают курить от пустоты собственного мира, оттого что им нечем занять себя, не о чем поговорить с себе подобными, нечем показать собственную уникальность. Оказывается, что вокруг курения иногда устраиваются спортивные игры: кто-то соревнуется в способности пускать колечки из дыма, кто-то - в количестве выкуриваемых сигарет, а кто-то - в количестве сигарет, которые можно получить бесплатно. Наверное, эти люди с не меньшим азартом могли бы соревноваться в чем-то другом, но это другое почему-то оказывается менее общепринятым или менее доступным. Наверное, Мэнни стремилась показать себя свойской отчаянной девчонкой, и в данном случае для нее было неважно, в чем она показывает свою отвагу - в добывании халявных сигарет или в спасении человеческих жизней. Наверное, она совсем неплохая по сути, но ей почему-то кажется возможным привлекать к себе внимание столь сомнительным способом. Элисс размышляла таким образом, прогуливаясь вдоль берега озера, и находясь одновременно в этой странной компании и отдельно от них. Но где-то в середине дня рождения Риира вдруг спохватилась: - Я совсем забыла, ты же не любишь, когда рядом с тобой табачный дым. На, возьми, занюхай, - и протянула Элисс какой-то сине-зеленый овощ. *** Близилось завершение семестра, что означало срочную сдачу пропусков по всем предметам. Одним из зачетных занятий стал круглый стол по культуре и литературе Юннексеса. Ученики должны были излагать свои собственные мысли и идеи по предложенным им темам. Элисс нравились такие занятия, поскольку появлялась возможность вставить что-нибудь из своего опыта, провести сравнение Юннексеса с другими планетами, о которых у нее имелась информация. Почти весь класс готовился очень старательно. Китти же выглядела так, будто она только что узнала о занятии. И куда девалась та самоуверенная девушка, которая, казалось, во всем разбирается лучше всех и знает, что хорошо и что плохо. Теперь она уговаривала дать ей почитать чьи-нибудь записи. Даже Риира, и та возразила Китти, что это ее мысли, и никому она их не даст. - Ее интеллектуальная собственность, - добавила Элисс. - А ты, Элисс? Дай, пожалуйста, я только взгляну! – просила Китти. - А это – моя интеллектуальная собственность, - заявила Элисс. Ну правда, почему это Китти, которая изображает, что знает жизнь куда лучше нее, теперь будет эксплуатировать ее заготовки? Это же просто нечестно выходит. Хотя некоторые заготовки, конечно, не помешали бы Китти, так сказать, для общего развития. Но Элисс решила воздействовать на нее другими методами. Когда был задан вопрос о том, как деятели культуры влияют на жизнь простых жителей, Элисс рассказала об участии известной певицы Солли Ми в организации кампаний прекращения курения. Не исключено, что кому-то Элисс в очередной раз показалась зацикленной, не видящей мира кроме одного его аспекта… Но вот в том, что на души и сердца, по меньшей мере, на одну душу и одно сердце, ее слова имели воздействие, она убедилась уже через несколько дней. Но пока что она вела беседу с одноклассником, который оказался рядом с ней за круглым столом. - Элисс, признайся, из какой ты цивилизации? - Если бы я знала, - призналась она… - Мне и самой интересно, но я пока не знаю, - отвечала она, улыбаясь. Инопланетянка? Да, но что в этом необычного? Очень небольшой процент учеников даже их класса были коренными юннексесянами, и многие приехали из не менее отдаленных систем, чем Элисс. Может быть, ее отличный взгляд на мир и был спровоцирован тем, что она не сидела здесь, на этой одной единственной планете, всю свою жизнь. Но другие цивилизации… Элисс не была уверена, почему это ее одноклассники к ней так относятся, но она принимала это весьма положительно. Конечно, эти ребята, как и этот одноклассник, с которым она сейчас говорила, по прозвищу Джеккузя, большие выдумщики. *** Через пару дней после их круглого стола посредством локального контакта с Элисс связалась Китти. Это было для Элисс немного неожиданно, потому что в последнее время Китти с ней связывалась таким образом чрезвычайно редко. Китти произнесла несколько фраз без особого содержания, и Элисс поняла, что главное в ее монологе впереди. - Элисс, ты знаешь, я решила, что я больше не буду курить, наверное, как бы между прочим заметила девушка, но Элисс поняла, что это и есть цель контакта. – Я подумала тут и решила, что никакие уважающие себя и чего-то стоящие люди так не делают. Может быть, мне даже удастся потянуть за собой Рииру в этом деле. Ты ведь мне поможешь, правда? Китти выпалила все это, почти не переводя дыхания и как будто боясь, что Элисс остановит ее или возразит. Теперь, сказав все самое главное, она замолчала в ожидании, что же ответит Элисс. Конечно, Элисс поможет. - Какую помощь ты хочешь получить от меня? – задала Элисс непростой вопрос. Теперь Китти задумалась над ответом. - Ты же знаешь лучше, как это делается. - Что именно ты хочешь, чтобы я помогла тебе сделать? – другими словами задала Элисс тот же вопрос. Но у Китти пока не было ответа, и Элисс решила поинтересоваться другим аспектом проблемы. – И с чем связано твое решение? Китти вряд ли понимала, но это было влиянием Солли Ми, ведь она так восхищалась этой певицей. Вполне вероятно, что убедительная информация о деятельности звезды повлияла на мнение Китти. Элисс это весьма и весьма ра- довало. Но так же, как уже не раз случалось с Риирой, когда она через день не помнила самого главного содержания какого-то их задушевного разговора, Китти тоже не могла вспомнить, что же именно повлияло на ее решение. - Думаю, что мне просто уже пора поменять некоторые вещи в своей жизни. Попробовала, побаловалась, узнала, что это такое. Я уже взрослая. Дети курят, а взрослые люди бросают курить. Вот бы еще и Риира это поняла. - Так тебе нужна моя помощь в отношении Рииры? - Ну да. Я пока не знаю, как уговорить Рииру не курить. - Вообще-то, я уже давно стараюсь в этом направлении. Думаю, что теперь у нас получится лучше. Я очень рада, что ты приняла такое классное решение. *** Вот, наконец, закончился семестр в школе. Это означало, что у Элисс еще оставались занятия в дистанционной школе, но все-таки с особой загруженностью по поводу сдачи всяких зачетов и тестов данного семестра было покончено. Вот еще одно различие между юннексесской школой и дистанционной – во второй у нее не было таких суматох. Как-то все выходило более размеренно. Теперь, когда она стала немного свободней, она подумала о планах на ближайшее будущее и вспомнила, что через некоторое время – в пределах ближайшего года – пройдет очередная конференция на Финните, подобная той, какая была на Эудоре в прошлом году, только в большем масштабе. Вполне вероятно, что Элисс будет принимать в ней участие. Это означало… это очень многое означало. На Эудоре, к примеру, она находилась в обществе всех наиболее деятельных адвокатов контроля над табаком в секторе, некоторых из других частей Вселенной. Помимо того, что она тогда узнала массу нового в этой области, услышала об опыте адвокатов здоровья с разных планет, тогда у нее не было никаких сомнений в своей деятельности в контроле над табаком, в своей позиции, в том, что надо делать. Она была абсолютно уверена в том, что и контроль над табаком в целом преуспеет, и лично она в своих попытках изменить чье-то мнение о курении тоже преуспеет. Конечно, на практике она достаточно часто натыкалась на подводные камни реальности, на то, что некоторые люди просто не имеют намерений изменять свой взгляд на что-либо, просто не готовы оглянуться назад и начать жить по-новому. Впрочем, в этом плане она тоже достигла некоторого успеха. На самом деле она теперь знала и то, как надо разговаривать с отдельными личностями, и то, что в таких случаях ее действия должны быть не единственным фактором, влияющим на их отношение к курению. Но была еще одна важная вещь, которая декларировалась ведущими адвокатами контроля над табаком и подтверждалась реальностью, в которой жила Элисс. То, что во многих случаях эффективнее была бы работа с глобальным законодательством или с местными правилами внутреннего распорядка, а не с отдельными людьми. Сколько она уже наблюдала ситуаций, по поводу которых она была уверена, что отдельные личности вели бы себя совсем по-другому, если бы были установлены здравые правила, которые бы соблюдались на практике. Если бы соблюдались запреты частной поштучной торговли табаком, такие молодые девушки, как Риира и Китти, курили бы со значительно меньшей вероятностью. Если бы к этому добавилось еще и повышение налоговой ставки, то их карманных денег и подавно на сигареты не хватало бы – значит, скорее всего, они бы вообще не курили. Если бы в общественных местах курение было запрещено, это бы тоже снизило уровни курения многих людей, некоторые, наверное, вообще не стали бы курить, так как им было бы негде этим заниматься. Она это отчетливо пронаблюдала на Моссере. Конечно, оптимистические перспективы участия в конференции были связаны также и с тем, что она будет проходить в интересных местах – в озерном крае на Финните, так же, вполне вероятно, они будут туда добираться с пересадкой на Святом Полиббии, планете, которую ей давно хотелось посетить. Она даже похвасталась об этом своей подруге, носящей сетевое имя Тигра и живущей на этой планете, что она, Элисс, возможно, скоро будет мимо них пролетать. Ее собеседница заинтересовалась тем, по каким делам Элисс едет на Финниту, и тогда она рассказала Тигре о своих занятиях контролем над табаком. В ответ Элисс получила немного странное письмо, которое поначалу заставило ее серьезно задуматься, а потом – вновь утвердиться в своих решениях. Удачи тебе в твоем безнадежном деле! Если уж кто хочет закурить себя насмерть, то закурит. Чем трансгрессировать в такую даль, на Финниту, лучше задержись на Святом Полиббии и отучи от курения Стригиссу. Сделай благое дело и докажи, что это вообще возможно - отучить когото курить. Может быть, она и права в каком-то смысле… Но Тигра последнее время не участвовала в общении непосредственно в виртуальной группе и не знала, что Элисс не так давно уже вносила тему курения на обсуждение. И тогда Элисс, наконец, смогла сформулировать идеи, крутящиеся и выстраивавшиеся у нее в голове в течение некоторого времени. Знаешь, я не так давно поняла, что отучивать отдельных личностей, ради идеи только их отучивать, не имеет смысла. Если работать с личностями, то нужно учитывать другие события, которые происходят в их жизни, их степень готовности к изменению поведения, касающегося курения, да и вообще изменения их отношения к жизни и себе. Как я поняла из общения со Стригиссой, она находится не на той стадии. И вообще, работать с личностями гораздо сложнее и менее эффективно, чем с людьми. В этом я и вижу смысл контроля над табаком – ограничивать деятельность табачной индустрии, чтобы это как-то повлияло на людей, помогало им заботиться о себе самих. Личности, конечно, сами решат, закуривать ли себя насмерть или сохранить себя для чего-то лучшего, но вот то, что в действиях людей определяется активностью табачной индустрии, мне кажется, можно как-то регулировать путем введения эффективных правил и законов. При этом, не думай, что я делю общество на две группы, личности и люди – это все те же homo sapiens, разница в подходе. Дискуссия была поддержана и продолжена. Думаю, ограничения не помогут. В истории такое уже делалось, и вспомни, чем оно закончилось. Кто захочет – достанет, а чем труднее достать, тем больше хочется. Но, тем не менее, не оставляй благородное дело, если думаешь, что из него выйдет толк. Элисс радовало, что мнение ее подруги было достаточно гибким, и что она ее хоть как-то поддерживала, а не отрицала из принципа, хотя ее сообщения можно было понимать весьма неоднозначно. Но она также поняла, что, наверное, не до конца ясно сформулировала свою идею. Конечно, она ведь только что ее придумала. Конечно, личности достанут, если им это будет нужно. По-моему, смысл контроля над табаком в том, чтобы ограничить манипуляции инду- стрии людьми, и тогда для каждого из них, как личности, не будет смысла вообще что-либо доставать. Пожелание Тигры было очень полезным. Конечно, Элисс не оставит это дело. Ей даже в голову такое не приходило – оставить, когда еще столько всего нужно сделать, чтобы человечество жило лучше. Относиться к людям с уважением и любовью и помогать им настолько, насколько она может, - разве не в этом смысл? А она ведь столько всего уже знает и умеет. Может быть, благодаря и ее усилиям мир станет хоть чуточку лучше, а люди – счастливее, как бы банально это ни звучало… Вместо послесловия ЭЛИС Вступление. С нами Вовка, с нами Вадим, Оттянуться всей компанией хотим, И гитары взяли мы с собою, чтоб песни пелись. С нами Алла, с нами Филипп, Его никто не звал, он как-то сам прилип. И тут один из нас сказал: "А пойдёмте к Элис!" Припев: А что это за девочка, и где она живёт? А вдруг она не курит, а вдруг она не пьёт? Ну, а мы такой компанией возьмём, да и припрёмся к Элис! (- Элис? Кто такая Элис?) Красиво одевается, красиво говорит, И знает в совершенстве английский и иврит. Ну, а мы, с такими рожами, возьмём, да и припрёмся к Элис... С нами Юра, с нами Борис. Они, когда напьются, всегда поют на бис, А мы им аплодируем, но песни их давно приелись. Но им, попробуй что то возразить! Мордой по асфальту тебя начнут возить... А, да ну их всех, давайте лучше махнём к Элис! Припев: А что это за девочка, и где она живёт? А вдруг она не курит, а вдруг она не пьёт? Ну, а мы такой компанией возьмём, да и припрёмся к Элис! (- Элис? Кто такая Элис?) Красиво одевается, красиво говорит, И знает в совершенстве латинский алфавит. Ну, а мы, с такими рожами, возьмём, да и припрёмся к Элис... С нами Шурик, с нами Сергей, Он отличный парень, не смотря на то, что гей. Да и Боря с Колей, тоже как-то странно оделись. А то, что будет дальше, — это просто Труба!.. Ччшш!.. Это не любовь, это упорная борьба! Но это всё потом, а сейчас давайте всё же к Элис! Припев: А что это за девочка, и где она живёт? А вдруг она не курит, а вдруг она не пьёт? Ну, а мы такой компанией возьмём, да и припрёмся к Элис! (- Элис? Кто такая Элис?) Красиво одевается, красиво говорит, И лечит паранойю, ОРЗ и простатит. Ну, а мы, с такими рожами, возьмём, да и припрёмся к Элис... И все кто с нею были, говорят, что она просто прелесть! Из репертуара Конец Фильма. Совпадение имен обнаружено после завершения повести одним из рецензентов украинского перевода.
