Н. Е. Бекмаханова (Москва). Янис Зутис и Ермухан Бекмаханов
advertisement
ЯНИС ЗУТИС И ЕРМУХАН БЕКМАХАНОВ (30-60-е годы XX века) Н.Е. Бекмаханова (Москва) От редколлегии сборника: Янис (Ян Яковлевич) Зутис – один из наиболее крупных историков советского времени по истории Латвии, разрабатывал ключевые проблемы истории Восточнобалтийского региона в разные хронологические периоды. Особенно известны его работы по истории присоединения Остзейского региона к Российской империи в XVIII в. и его экономической интеграции в общероссийское пространство в XVIII – первой половине XIX в.1 Я. Зутис родился в Латвии 16 августа 1893 г. в семье батраков2. Несмотря на огромное желание учиться, он не смог из-за нехватки средств получить среднее образование. В 1915 г. Зутис был призван в армию, воевал на фронтах Первой мировой войны, после тяжелого ранения оказался в госпитале в Москве, где его и застали события революции 1917 г. По состоянию здоровья он не мог участвовать в Гражданской войне, но полностью разделял лозунги большевиков о всеобщем социальном и национальном равенстве. Возможность бесплатно продолжить образование, поступить в университет решила его выбор в пользу того, чтобы остаться в Советской России. На факультете общественных наук МГУ, а затем в аспирантуре Зутис слушал лекции и занимался в семинарах известных ученых, сложившихся как историки еще в предреволюционное время – Д.М. Петрушевского, М.М. Богословского, Н.А. Рожкова, А.Е. Преснякова и др. Научным руководителем Зутиса был В.П. Волгин – крупнейший в то время исследователь истории социальных движений и социалистических учений домарксова периода, приверженец коммунистических идей. Окончив аспирантуру, Я. Зутис в 1929 г. поехал работать в Воронежский университет, с 1930 г. участвовал в создании исторического факультета вновь отрытого Воронежского педагогического института, где преподавал до 1937 г. Затем он работал в Москве – в Институте философии, литературы и истории и в Институте истории АН СССР, был членом редколлегии первого издания БСЭ и автором многих ее статей. К концу 30-х годов Зутис стал уже признанным авторитетом в советской медиевистике, а кроме того, он постоянно занимался изучением латышской истории. В годы Великой Отечественной войны Я. Зутис вместе со многими ведущими историками страны оказался в эвакуации в Алма-Ате и участвовал Полный список трудов Я. Зутиса см. в издании: Akadēmiķis Jānis Zutis / Академик Ян Яковлевич Зутис / Red. А. Drizuls un Т. Zeids. Rīga, 1964. 187.-218. lpp. 2 Подробный биографический очерк о Я.Зутисе. см.: Zeids T. Zinātnieka dzīve// Akadēmiķis Jānis Zutis / Академик Ян Яковлевич Зутис. 5.-34., 167.-169. lpp. 1 в написании фундаментального труда «История Казахской ССР», работа над которым по значимости намного превзошла региональные рамки и заставила исследователей вновь обратиться к оценке проблем взаимоотношений имперского центра с национальными окраинами страны. После возвращения в Москву вплоть до 1948 г. В. Зутис преподавал в Москве в Областном Педагогическом институте и одновременно с 1946 г. участвовал в восстановлении и дальнейшем развитии латвийской исторической науки, в создании научного коллектива, подготовке новых специалистов и написании важных работ по истории Латвии. С конца 40-х годов Зутис окончательно перебрался на Родину, жил в самом центре Риги, недалеко от университета. Я. Зутис умер в Риге в 1962 г. В отличие от многих других его соотечественников и коллег Я. Зутису повезло – сталинские репрессии обошли его стороной. Но в тот тяжелый период он всегда помогал, как мог, попавшим в тяжелое положение своим ученикам, коллегам и их семьям. У учеников и коллег – представителей разных народов СССР, Зутис неизменно пользовался уважением и за его знания, и за гражданскую позицию. О Я. Зутисе –как человеке и о его научной деятельности – написано много работ3, тем не менее ряд важных эпизодов его жизни остаются неизвестными или малоизвестными. Одна из таких малоизвестных страниц в биографии Зутиса раскрывается в публикуемом ниже очерке Н.Е. Бекмахановой. Очерк написан на ее собственных воспоминаниях, на рассказах самого Е.Б. Бекмаханова и историка М.П. Вяткина, а также на опубликованных и неопубликованных воспоминаниях и письмах А.М. Панкратовой. *** Историков Я.Я. Зутиса и Е.Б. Бекмаханова связывала многолетняя дружба. Они познакомились в начале 30-х годов – в очень сложный период для судеб миллионов людей в СССР. В 1929 г. в казахских степях руководством страны проводилась целенаправленная работа по переводу кочевников на оседлую жизнь. Из юрт – традиционного жилища кочевников, организовывали стационарные поселки городского типа с центральной площадью и улицами; вокруг размещались многотысячные стада. Zeids Т. Jāņa Zūša nozīme Latvijas historiogrāfijā// Akadēmiķis Jānis Zūtis /Академик Ян Яковлевич Зутис. 35.-140., 169.-178. lpp.; Čerepnins Ļ. J. Zūša darbs «Baltijas jautājums XVIII gadsimtā» nozīme Krievijas vēstures pētniecība // Akadēmiķis Jānis Zūtis / Академик Ян Яковлевич Зутис. 141.-150, 178.-180. lpp.; Pašuto V. Baltijas jautājums (līdz XVI gs. ) J. Zūša darbos // Akadēmiķis Jānis Zūtis / Академик Ян Яковлевич Зутис. 151.-156., I 180.181. lpp.; Kahks J. Akadēmiķa Jāņa Zūša darbu nozīme Igaunijas XVIII gs. un XIX gs. pirmās pusēs vēstures petīšanā // Akadēmiķis Jānis Zūtis / Академик Ян Яковлевич Зутис. 157.-166., 181. lpp.; Бирон А.К. Вклад академика Я.Я. Зутиса в развитие латышской советской историографии (к 75-летию со дня рождения) // Latvijas PSR Zinātņu Akadēmijas Vēstis. 1968. N 8. 18. lpp.; Zeids T. Jāņa Zūša nozīme Latvijas PSR vēstures zinātnes attistībā // Ibid. 1973. N 10. 49.-60. lpp.; Šnore E. Latvijas senākā vēstures problēmas akadēmiķa Jāņa Zūša darbos // Ibid. 61. 64. lpp.; Greitjāne R. Par Rīgas latviešu kultūras biedrībam un to izglītības darbību XIX. gs. pusē // Ibid. 66.-78. lpp. 3 Прекратилась сезонная перегонка скота по вековым маршрутам с севера на юг и обратно в течение года, что давало возможность использовать сезонные пастбища и водопои. Перевод кочевников в поселки городского типа, где не было заготовлено продовольствие для населения и не было корма для скота, а также не были предусмотрены в достаточном количестве естественные водоемы и колодцы, привел сначала к массовой гибели скота от бескормицы и жажды, а затем к гибели и смерти более миллиона человек. Е.Б. Бекмаханов потерял родителей и большую часть семьи. Несмотря на трудности, он в 14 лет добрался до Семипалатинска, сам зарабатывал себе на хлеб. Продолжил учебу в школе и в 1933 г. поступил в Воронежский педагогический институт. Здесь и произошла его встреча с преподавателем истории Я.Я. Зутисом, который пользовался большим авторитетом у студентов. Многих из них он сумел увлечь историей, исследовательской работой. Е. Бекмаханов занимался у Зутиса в семинарах по истории России и истории Западной Европы. Под его влиянием Е. Бекмаханов начал собирать библиотеку по всеобщей истории Х1Х-ХХ вв. Зутис ориентировал его и на занятия историей Востока, всячески поощрял его интерес к разработке истории казахского народа. В конце 30-х годов, когда Е.Б. Бекмаханов учился уже в Москве в ИФЛИ, он и там занимался в семинаре у Я. Зутиса. Позже Зутис был постоянно в курсе его научных дел. Е.Б. Бекмаханов советовался с ним, работая над кандидатской, позже – докторской диссертацией. С ним, по воспоминаниям моей матери, А.З. Губеевой, Бекмаханов согласовывал тему кандидатской диссертации – об установлении советской власти в Казахстане. Дружеские узы связывали Я.Я. Зутиса со многими выпускниками Воронежского пединститута. Вплоть до его смерти в 1962 г. происходили встречи бывших воронежских студентов с Зутисом в Москве. Устраивались совместные завтраки в гостинице «Националь», где в кафе беседы длились часами. Традиционно заказывались фирменные блюда: судак по-польски, яблочный пай, кофе. Иногда собирались в номере Ермухана Бекмаханова – в «Гранд-отеле» или в гостинице «Москва». Мне, его дочери, поручалось купить все необходимое в «Елисеевском» гастрономе и накрыть на стол. Но присутствовать мне отец разрешал только в самом начале. Засиживались за полночь. Вспоминали прошлое; многие из воронежцев были репрессированы, кого-то уже не было в живых. Обсуждали актуальнейшие проблемы истории, повороты во взглядах советской историографии; искали выход из сложнейших жизненных ситуаций; возникали глубокие научные дискуссии. Обсуждались и последние литературные новинки времени «хрущевской оттепели», например в последнюю встречу читали и долго говорили о только что появившемся «Одном дне Ивана Денисовича» А.И. Солженицына. Но это было уже после войны, когда Я.Я. Зутис приезжал на встречу с бывшими учениками из Риги. А ранее, в 1941-1943 гг., учитель и ученик встретились и работали вместе на Родине Е. Бекмаханова – в Казахстане, в Алма-Ате. С началом Великой Отечественной войны решено было эвакуировать часть сотрудников Академии наук СССР на восток страны. Из Москвы выезжали небольшими группами. Я.Я. Зутис оказался в группе из шести историков – специалистов по истории СССР: А.М. Панкратовой, Н.М. Дружинина, М.П. Вяткина, А.И. Кучкина, Д.А. Баевского, и пяти – по всеобщей истории: Ф.В. Потёмкина, А.Ф. Миллера, С.И. Ленчнера, Ф.И. Нотовича, Р.А. Авербуха. Целый месяц ехали в теплушках, в тесноте по Туркестано-Сибирской железной дороге; только на больших станциях могли купить продукты и набрать в чайники кипяток, постоянно испытывали недостаток в пище и воде. В казахскую столицу Алма-Ату прибыли поздней осенью, когда уже установились сильные морозы. Встречал московских, ленинградских и других ученых Е.Б. Бекмаханов, бывший тогда заместителем наркома просвещения Казахской ССР. Кроме Зутиса, он был знаком со многими из прибывших еще со времени учебы в ИФЛИ. Вначале всех поселили в Казахском филиале Академии наук СССР, по 20 человек в комнате. Это здание на улице Кирова сохранилось и сегодня. Постепенно условия становились более сносными: многие из приехавших ученых получили отдельные комнаты в гостинице «Алатау». Там же размещались коллектив Большого театра СССР и сотрудники Мосфильма. К сожалению, этого здания на улице Фурманова уже не существует. Эвакуированные ученые и деятели культуры были прикреплены для питания к столовой. Здесь ученые встречались с писателями А. Толстым, К. Паустовским, М. Зощенко, балериной Г. Улановой, с кинорежиссером С. Эйзенштейном и многими другими. Ученые чувствовали необходимость хоть как-то помогать армии. Чтобы поддерживать боевой дух в расположенных на территории Казахстана войсках, и местные, и эвакуированные историки – Я.Я. Зутис в том числе – начали читать лекции о героическом прошлом народов России в частях Алма-Аатинского и Семиреченского гарнизонов – в пехотных полках, военных училищах, авиационных эскадрильях. Это был посильный вклад в общее дело победы. Моя мама, Амина Зарифовна Губеева, вспоминала, как ученые отправлялись на лошадях в лекционные поездки. Зима 1941/42 г. в Заилийском Алатау была суровой, снежной, морозы достигали -25° С, световой день был коротким, поэтому лекторы продвигались в степных и горных районах в сумерках или в ночное время. Занимались также научной и преподавательской работой. В республиканской библиотеке для научной работы был выделен специальный зал. Такой же зал был открыт и при Казахском Государственном архиве. Быт ученых, конечно, оставался трудным. Моя мама, преподаватель биологии, вечерами помогала копировать архивные документы. Она вспомнила, что все работали в залах в пальто и валенках, углы помещений библиотеки и архива постоянно были покрыты льдом, хотя и топили печи. Но все работали с большим душевным подъемом. Кроме того, знакомились с культурным наследием народов Востока, посещали оперный театр, где смотрели балеты и слушали оперы Большого театра СССР и подготовленной им национальной оперной труппы. Композиторы Москвы и Ленинграда помогали местным композиторам в работе над созданием национальных опер на основе казахской музыки и эпоса. Началась подготовка и национальной балетной труппы. «Мосфильм» вел съемки фильмов С. Эйзенштейна «Иван Грозный», «Александр Невский» и других. На киностудии готовили также кадры режиссеров и актеров для будущего «Казахфильма». Новости культурной жизни живо обсуждались во время вечерних чаепитий в домах и у казахских историков, и у приезжих – в гостинице «Алатау»; слушали классическую, народную русскую и казахскую музыку; многие прекрасно пели арии из опер, романсы, русские и казахские народные песни под аккомпанемент скрипки, баяна, мандолины, гитары, домбры. Возникла идея подготовки методического пособия для учителей истории республики. Мой отец, Зутис, Вяткин, Дружинин и Панкратова вместе составили докладную записку правительству Казахской ССР о политической и культурной целесообразности задуманного учебного пособия. Эта работа проходила в помещении Наркомата просвещения Казахской ССР. Обсуждали задачи, структуру, содержание первого в истории республики пособия. Докладная записка была утверждена, редакторы распределили работу между членами группы и в тесной комнате Казахского филиала АН СССР началась работа над текстами книги4. Методическое пособие было быстро закончено, сдано в печать и уже через 4 недели была готова корректура. Первая часть книги охватывала историю России и Казахстана до 1917 г. Часть материала освещала борьбу народов России и Казахстана за свою независимость. Вторая часть была посвящена советскому периоду до 1941 г. Над первой частью работали Я.Я. Зутис, М.П. Вяткин, Е.Б. Бекмаханов. Двое первых уже работали над документами по участию народов России в Крестьянской войне 1773-1775 гг. под предводительством Е.И. Пугачева. В Казахстане они продолжили начатые ранее исследования об участии в этой войне разных народов Российской империи (в том числе и казахов), читали по данной теме лекции для населения. В Казахстане продолжением восстания Пугачева стало движение батыра Срыми Датова в 80-90-х годах XVIII в. В результате данных событий начались политико-административные реформы в Казахстане, было ликвидировано, затем вновь восстановлено ханское правление, а в 1801 г. образовано по указу императора Павла I Букеевское ханство в междуречье Урала и Волги. Я.Я. Зутис и М.П. Вяткин подготовили на основании стенограммы лекций и издали две брошюры о Крестьянской войне 1773-1775 гг. Издание методического пособия для учителей истории, брошюр о восстании Е.И. Пугачева помогли А.М. Панкратовой и Е.Б.Бекмаханову Бекмаханова Н.Е. Михаил Порфирьевич Вяткин – мой научный руководитель // М.П. Вяткин: Ученый, Человек, Учитель. К столетию со дня рождения (В серии «Историки Петербурга»). СПб., 1996. С. 53 63; Дружинин Н.М. Воспоминания о Е.Б. Бекмаханове // Дружинин Н.М. Избр. труды: Воспоминания, мысли, опыт историка. М., 1990. С. 254-259. 4 поставить вопрос о подготовке «Истории Казахской ССР» перед руководством республики. Предложение было одобрено, поскольку создание такой книги входило в планы Наркомата просвещения Казахской ССР. Это был первый опыт подготовки академического издания в Казахстане и Средней Азии, в котором приняли участие эвакуированные и местные, казахские историки. Я.Я. Зутис, М.П. Вяткин, Е.Б. Бекмаханов привлекли к обсуждению проекта книги также писателей, правоведов, филологов (и местных, и эвакуированных); вместе с историками они участвовали в обсуждении отдельных глав «Истории Казахской ССР». Ученые из институтов АН СССР окунулись с головой в изучение восточной литературы, архивных документов. Знакомство с казахской национальной культурой, с бытом местного населения также помогало войти в работу над историей Казахстана. Уже с самого начала работы над книгой авторы столкнулись с рядом трудностей методологического плана. Нужно было выработать единую концепцию написания «Истории Казахской ССР». Остановились на той концепции, которая была предложена ответственным редактором А.М. Панкратовой. Чрезвычайно сложной и даже опасной оказалась работа над проблемой национально-освободительных движений в царской России. В 30-е годы XX в. в исторической науке утвердились взгляды М.Н. Покровского, согласно которым присоединение народов к Российской империи рассматривалось исходя из критической оценки колонизаторской сущности политики царизма. На этом основании как мирные, так и военные формы присоединения считались «абсолютным злом». Главным двигателем процесса присоединения считались экономический фактор, торговый капитал, поиск новых рынков сбыта и источников сырья. Проблема присоединения также рассматривалась и во взаимосвязи с изучением национальноосвободительных движений народов Российской империи. В связи с этим первоначально предполагалось включить в первый том «Истории Казахской ССР» главу о восстании Пугачева на территории Казахстана и в прилегающих районах, а к ее написанию привлечь Я. Зутиса, уже работавшего над этим материалом. В условиях войны весь коллектив готовящейся книги был убежден, что в основе ее должны были лежать примеры героического прошлого казахского народа. В Казахстане лучше всего было изучено восстание Кенесары Касымова в 20-40-е годы XIX в. Когда в 1941 г. начали формировать национальные воинские соединения, встал вопрос и о национальных героях. Известно, что казахские воины поднимались в атаку с традиционным боевым призывом (ураном): «За Родину! За Кенесары!» Вместе с тем перед войной и в первые ее годы в советской историографии наметился новый подход в оценке присоединения народов к России, которое было признано теперь как «наименьшее зло» для них, в сравнении с перспективой быть завоеванными или присоединенными к более отсталым государствам, например Хиве, Бухаре, Коканду и др. Признавалась колониальная политика царизма, но ей противопоставлялись благоприятные условия для развития присоединенных народов в советский период. Вместе с тем ученые, работавшие над «Истории Казахской ССР», зная об отношении казахских воинов, в том числе и героически оборонявших Москву в составе Панфиловской дивизии, к Касымову, не могли не включить в книгу главу о нем и оценить Кенисары как героя казахского народа, боровшегося за его свободу. В 1943 г. «История Казахской ССР» вышла в свет и была выдвинута на получение Государственной премии5. На первом заседании Комитета по премиям книга получила положительную оценку. Но на втором заседании под сомнение были поставлены оценки колониальной политики царизма и национально-освободительных движений. В результате первый том «Истории Казахской ССР» был запрещен. В том же 1943 г. в Москве в Институте истории АН СССР прошла научная дискуссия о местных национальных движениях. В основном точка зрения редколлегии и авторов «Истории Казахской ССР» была признана правильной6. Поэтому при подготовке второго издания первого тома «Истории Казахской ССР» концепция присоединения Казахстана к России и оценки движения Кенисары Касымова остались неизменными. Эта книга была опубликована. В I том «Истории Казахской ССР» вошли две главы, написанные Я. Зутисом: гл. VI «Раздробленность Казахского ханства и попытки его объединения» и гл. VII «Общественно-политический строй Казахского ханства в XIV-XVII веках». Но глава об участии казахов в восстании Пугачева, над которой он работал, в книге отсутствовала. Причину этого, вероятно, следует искать в наличии в историографии того времени разногласий в научных оценках Крестьянской войны 1773-1775 гг., которая отчетливо проявилась в дискуссии на совещании историков в ЦК ВКП(б) 29 мая 1944 г. На совещании высказывались разные взгляды по данной проблеме. От членов Союза писателей СССР выступил Аджемян, который «подчеркивал, что Пугачев и другие вожди народных движений реакционны, так как разрушают государство, а Екатерина II и другие цари более прогрессивны, так как они укрепляли и расширяли государство»7. Членкорреспондент АН СССР А.В. Ефимов по поводу восстания Пугачева сказал, «что при всей своей незрелости и отсутствии марксистской идеологии крестьянские восстания при переходе от средних веков к буржуазному строю прогрессивны»8. Профессор К.В. Базилевич, анализируя проблему История Казахской ССР. Алма-Ата, 1943. Т. I / под ред. Абдыкалыкова и А. Панкратовой. 6 Козыбаев И.М. Историография Казахстана: уроки истории. Алма-Ата, 1990. С. 103-105; Брежнева С.Н. Проблема присоединения Средней Азии к России в отечественной историографии 1920-1950-х годов // Отечественная история. 2005. № 1. С. 150-154. 7 Письма Анны Михайловны Панкратовой / Подгот. к печати Ю.Ф. Иванов // Вопросы истории. 1988. № 11. С. 59, 62-63, 72; Архив РАН. Ф. 697. Оп. 2. Д. 146. С. 65. 8 Архив РАН. Ф. 697. Оп. 2. Д. 146. С. 65. 5 колониальной политики Российской империи в советской историографии 20х – начала 30-х годов XX в., отмечал схематизм в описании крестьянских восстаний: «Все они – восстания Болотникова, Разина, Булавина, Пугачева, различные по существу, изображаются по общей схеме и совершенно одинаково. Отсюда и тот антиисторизм, который в нашей литературе наблюдается за последнее время в оценке разных исторических событий»9. Я. Зутис в совещании участия не принимал. Но известна его концепция по поводу восстания Пугачева: движения нерусских народов в годы Крестьянской войны он оценивал как антиколониальные. Вероятно, существование разных взглядов по данному поводу и то, что точку зрения Зутиса разделяли не все, привело к тому, что глава вообще не вошла в книгу. Глава о Крестьянской войне 1773-1775 гг. в Казахстане, в которой поддерживалась концепция Зутиса, была впервые включена в «Историю Казахской ССР» только в 1979 г.10 По воспоминаниям моей матери, позиция Зутиса в значительной мере повлияла на оценку Е. Бекмахановым национально-освободительного движения Кенисары Касымова в 20-40-е годы XIX в., к изучению которого он обратился в годы войны. Ему была поручена работа над соответствующей главой в «Истории Казахской ССР», после того как прежний автор отказался от ее написания. Зутис поддерживал концепцию Бекмаханова при обсуждении материалов в авторском коллективе, а также в партийных органах Казахской ССР. Продолжая работу над историей событий начала XIX в., Е.Б. Бекмаханов в 1947 г. подготовил и опубликовал книгу «Казахстан в 20-40-е годы XIX века» (под редакцией М.П. Вяткина), которая в 1948 г. была защищена им в Институте истории АН СССР в качестве докторской диссертации. Бекмаханов стал самым молодым доктором исторических наук в Казахстане и Средней Азии. После окончания Великой Отечественной войны постепенно в исторической науке начали пересматриваться установившиеся характеристики национальных движений: Шамиля на Кавказе, Касымова в Казахстане. Имена руководителей этих движений стали связываться с англорусским соперничеством. Также была пересмотрена проблема присоединения различных регионов и народов к России. Анализ официальной точки зрения на упомянутую монографию Е.Б. Бекмаханова показывает, что судьба книги и ее автора была предрешена задолго до ее выхода. Союзные и республиканские партийные постановления 1944-1945 гг., декларация первой научной сессии Института истории, археологии и этнографии Академии наук Казахской ССР в 1947 г. ставили вопрос об искоренении буржуазного национализма в общественных науках. По Е.Б. Бекмаханову был принят специальный документ «За марксистскоПисьма Анны Михайловны Панкратовой. С. 71. Автор главы - Н.Е. Бекмаханова (см.: История Казахской ССР. С древнейших времен до наших дней: В 5-ти т. Алма-Ата, 1979. Т. 3. С. 83-111. 9 10 ленинское освещение вопросов истории Казахстана», опубликованный в газете «Правда». Последовавший вердикт ЦК КП(б) Казахстана состоял в том, что движение Кенесары Касымова признавалось не народным, не массовым, не освободительным, а только реакционным, антироссийским. Часть народных движений, в том числе Срыми Датова, Исатая Тайманова и участие казахов вместе с народами России в восстании Е.И. Пугачева, были признаны прогрессивными. Стенограммы дискуссий, полемик, заседаний партийных органов, Ученых советов, собраний, конференций по книге Бекмаханова показывают, что обсуждение работы шло около четырех лет, но нового решения сложнейших проблем, связанных с оценкой национально-освободительного движения, не было найдено11 . Е.Б. Бекмаханов был обвинен в том, что он якобы показал значение присоединения Казахстана к России с буржуазно-националистических позиций. Его дело было передано в суд. В декабре 1952 г. Коллегия Верховного суда Казахской ССР на основании параграфа 10 статьи 58 УК РСФСР приговорила Бекмаханова к 25 годам лишения свободы. Он был отправлен по этапу на Колыму. После XX съезда КПСС отец был реабилитирован, но не восстановлен в научных званиях, его нигде не принимали на работу, ему не вернули конфискованную при аресте рукопись новой книги (800 страниц машинописи), оставалась запрещенной почти 40 лет его монография «Казахстан в 20-40-е годы XIX века». Но несмотря на все невзгоды судьбы, с помощью близких друзей, среди которых оставались Я.Я. Зутис, А.М. Панкратова, М.П. Вяткин, И.У. Будовниц12, а также его многочисленные ученики, Е.Б. Бекмаханов не прекратил научной работы. Написал новую монографию «Присоединение Казахстана к России», которую издал в Москве в 1957 г. в издательстве «Наука». Он второй раз защитил докторскую диссертацию – уже по другой теме. Только после этого он приступил к преподавательской деятельности на историческом факультете Казахского государственного университета в Алма-Ате, стал автором первых учебников по истории Казахстана для средней школы и вузов республики, написал и опубликовал ряд новых монографий. Хотя общение с семьей заключенного могло иметь пагубные для него Сегодня исторической наукой Республики Казахстан признается мнение Бекмаханова о том, что стержнем освободительного процесса у казахов в 30-40-е годы XIX в. была идея создания на их землях политической автономии, объединившая в борьбе с царизмом широкие слои народных масс. 12 ЦА АН PК. Ф. 23. Оп. 1. Д. 341. Л. 32, 339-340, 479; РГБ. Отдел рукописей. Ф. 602 (И.У. Будовниц). К. 6. Л. 16-18; Правда. 1950, 26 дек.; До конца вскрыть буржуазнонационалистические извращения в вопросах истории Казахстана // Вестник АН Казахской ССР. Алма-Ата. 1951. № 4. С. 7-12; Мажитов С.Ф., Кусаинова Ж.Д. Книга, испытанная временем. Алма-Ата, 1998. С. 3-21; Такенов А.С. Ермухан Бекмаханович Бекмаханов // Предисловие к книге: Бекмаханов Е.Б. Казахстан в 20-40-е годы XIX века. 2-е изд. АлмаАта, 1998. 11 последствия, Я.Я. Зутис не прерывал связи с родственниками Бекмаханова, поддерживал их морально, по мере возможности принимал участие в судьбе бывшего ученика и после возвращения Е.Б. Бекмаханова из Колымских лагерей. Изучая историю национально-освободительных движений в разных регионах Российской империи, Зутис хорошо понимал причины, положенные официальными властями в основу обвинений ученых историков и филологов Казахстана, Кавказа, Поволжья и буржуазном национализме. Зутис консультировал Бекмаханова по теме и концепции книги «Присоединение Казахстана к России»; под его влиянием Бекмаханов приступил к созданию учебных пособий для школ и вузов. Учитель радовался научным удачам своего ученика, избранию его членомкорреспондентом АН Каз. ССР. Многие годы продолжалась их переписка. После возвращения Я.Я. Зутиса в Латвию Е.Б. Бекмаханов неоднократно гостил у него и в Риге, и на Взморье. Из Латвии он всегда возвращался окрыленным, с новыми идеями, планами, много и тепло рассказывал о Я.Я. Зутисе...
