– Русские пришли и взорвали, когда нас освободили севонни, нет война ещё с Германией ещё была. Нас освободили, ето самое, и они взорвали. – А немце здесь много было? – Много. У нас карательный отряд стоял. – А убивали часто? – У нас в Панове никого – одного только убили. А ето самое, у нас такие немцы стояли… бляхи с такими бляхами сти… были… карательный отряд был. У нас в Панове не убивали, а ети полицаи, полицаи, наши полицаи знали даже вот, они даже наши же… рус… − немцы здесь не причем, немцы я немцам никак это не могу сказать, что немцы плохие были – нет. Почём немцы знали то, что моих два брата в армии? Или они партизаны…партизаны или им даю поку… они их не знали. А вот я придут, вот я приду скажу немцам, что во – у них брат в партизанах или он партейц, они же, немцы же ничего не знали. Они сами лично нам говорили: «Мы враги». Нам пришли сказали – мы можем расстрелять или там что-то сделать… А ваши те говорят – сами же русские приходят и говорят… Здесь Муся была, Муся и ето самое, и Маня такая. Они в Артюхово сходили (соседняя деревня), узнали, что там партизаны. Взяли всех собрали в сарай и сожгли всех живьем. – Партизанов? – Не партизанов, всю деревню сожгли. Во, где сти памятники. – Своих же сами и сожгли? – Немцы приехали и сожгли, а они сказали что там партизаны. И все. Они приехали в деревню – собрали всех – малых и старых и один только остался живой. И всех в сарае, и всех сожгли и всё. Один как-то только выполз… Вот так, наши русские. Так а что нам немцам надо говорить? – А немцы заставляли вас что-нибудь делать? – Нет. А! Что заставляли. Дорогу ремонтировать, ето самое, просили. Здесь вот бункера были, они там жили в бункерах, ну и, ето самое, заставляли, ето, чашки вымыть, эту, пол подмести. Вот так. А когда уже дорогу надо было ремонтировать – снег зимой надо было убирать. А как же? Заставляли, заставляли. – А у вас в доме были немцы? – Нет, нет, нет.