Шлак хрустел в низине у Лососинки, возле Онежского

Фрагмент из статьи Виктора Пулькина «Прелюдия для кантеле
с оркестром» (беседа с первой кантелисткой ансамбля Кертту Вильянен)
//«Северный курьер» №88 (24156) от 16 мая 2002 г.
<...>
Шлак хрустел в низине у Лососинки, возле Онежского завода. Школьники засадили
места, где и трава не росла, кустами, деревьями. И Кертту орудовала лопатой там, где теперь
парк. Школьная подруга подошла, пригласила на репетицию музыкального кружка. Нет, не на
скрипке играют. И не на рояле. «Калевалу» читала? Есть такой инструмент: кантеле...
Руководил кружком Виктор Пантелеймонович Гудков, сотрудник фольклорной секции
научно-исследовательского института культуры Карелии.
Ему чуть за тридцать. Невысокий, худощавый. На коротко стриженой голове тюбетейка.
Зеленоватая блуза подпоясана кавказским ремешком. Уроженец южной России. Его семья
приехала на строительство Мурманской железной дороги еще в предреволюционные годы.
Гудков изучил карельский язык. Увлекся простыми мелодиями кантелистов Южной Карелии.
С одним из таких музыкантов, крестьянином деревни Чуккойла, что близ Пряжи, Иваном
Лебедевым Виктор Гудков познакомил кружковцев, поделясь мечтой: усовершенствовать
инструмент, ныне звучащий лишь на сельских вечеринках. Обогатить его музыкальный ряд.
Обновить облик «короба песен». Так в начале тридцатых закладывалась основа будущего
знаменитого коллектива.
В маленьком домике на улице Луначарского в Петрозаводске пожилой заонежский
мастер-краснодеревец Евдоким Ефимович Клюхин творил многострунный, с хроматическим –
обогащенным – ладом инструмент. Работал над современной формой концертного кантеле.
Воронежец и заонежанин творили будущую славу карельского коллектива. Так веком раньше
Великий Финн склонялся над записями рун, услышанных им в Карелии, творя «Калевалу».
Помнит Гертруда Арновна: в далеком 1932 году было создано в Петрозаводске несколько
кружков кантелистов. В.П.Гудков разработал приемы владения инструментом. То в Доме
пионеров возникнет кружок, то в педучилище. Звучало кантеле и в руках красноармейцев
петрозаводского гарнизона. Школьники, студенты вырастали. Красноармейцы уходили в
запас. Основой коллектива кантелистов остались Кертту Вильянен, Милдред Лингстрем и их
учитель Виктор Гудков.
Потом пришли Н.Кондратьева, А.Ходакова, Н.Федорова, А.Гапукова, А.Хямяляйнен,
Н.Чернояров, Л.Каргулев, М.Гаврилов. У всякой, даже самой большой реки есть исток,
неброское начало. Иной раз у великой поилицы-кормилицы народов это – маленький
родничок. Путем-дорогою к нему присоседятся тысячи источников – и полнится, морем
разливается поток. Гертруда Арновна, как и все наши кантелисты, чтит память В.П.Гудкова.
Ее память особенная: артистка была, как уже говорилось, одной из самых первых учениц
мастера.
«Подумайте, – говорила мне старая петрозаводчанка, – в каких условиях проходило
становление коллектива! Постоянного помещения поначалу не было. Собирались в
однокомнатной квартирке Виктора Пантелеймоновича. Репетиции порой продолжались
заполночь». Слипались глаза у троих ребятишек Гудковых. Ольга Николаевна, жена Виктора
Пантелеймоновича, готовила чай, бутерброды. Была первым слушателем, ценителем
нарождающегося ансамбля. Можно подивиться энергии, разносторонней талантливости
В.П.Гудкова. Незаслуженно мало о нем знаем. А ведь он – поэт, автор стихотворных
сборников и либретто опер «Три брата», «Сампо», член Союза писателей и Союза
композиторов СССР. «Одухотворенный человек! – говорит о Гудкове Гертруда Арновна. –
Проявлял себя в различных сферах.
Изучил не только карельский, упорно занимался финским, французским языками. Учился
у всех: у деревенских музыкантов, у признанных композиторов. Близок был с Леопольдом
Яковлевичем Теплицким, который приехал в Петрозаводск в 1933 и написал для гудковского
коллектива «Прелюдию для кантеле с оркестром». Гудков играл на кантеле, на балалайке, был
неплохим пианистом. В часы досуга, для души, брал в руки фарфоровую дудочку-окарину.
Профессор-фольклорист Виктор Яковлевич Евсеев с удовольствием вспоминал
совместные с Гудковым велосипедные выезды в Олонецкий и Пряжинский районы для встреч
со сказителями и народными музыкантами-кантелистами, рожечниками. Виктор
Пантелеймонович всячески поощрял творческий подход к исполнительству, самобытность
учеников выявлял, берег. Коллеги, насколько я знаю, и теперь высоко ценят
импровизаторский дар Гертруды Арновны, воспитанный в ней ее учителем.
Он привил ученикам любовь не только к фольклору, но и к литературе. Случалось, за
чаем наизусть читал роман А.Пушкина «Евгений Онегин»...
<...>