Муж на час

Муж на час
Лирическая комедия в восемнадцати картинах
Действующие лица:
Иванова
Петрова - бывшие одноклассники
Сидоров
Стас, муж Петровой
Алекс, сын Петровой
Дедушка, отец Петровой
Ксю, дочь Сидорова
Мужчина из фирмы «Муж на час»
Нурбу, сиделка
Врач
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
1.
Большая кухня, она же прихожая. Входная дверь, две двери в другие
комнаты. С веревок свисают кальсоны, простыни, полотенца. В инвалидном
кресле
-
благообразный
дедушка,
укрытый
клетчатым
пледом.
Всклокоченная Петрова в тренировочных штанах и мужской рубахе
беседует с врачом.
Врач (выписывая рецепт). В общем, молодец ваш папа. Сердце, легкие – все
совершенно здоровое. Крепкий старик. Лет
до ста еще хватит.
Я ему
биодобавки продлю.
Петрова. Зачем опять биодобавки?
Врач. А вы не сомневайтесь. Видите, как
омолаживают – даже волосы
черные в бороде расти стали. И лицо гладкое, розовое – совсем морщины
ушли. Только руки-ноги не действуют, но это бывает. А насчет мозгов – тут
уж ничего не поможет. Смягчим немного – вот этим, и этим. А кардинально
– ничего не поможет.
Дедушка. Сорок первый! Сорок первый! Сорок первый! Сорок пе… рвый…
со… рок…(засыпает)
Петрова. Спасибо большое. Я вам сколько должна - пять тысяч?
Врач. Вас разве не предупредили, что если я своим ходом, то еще такси
оплачиваете?
Петрова. Ааа… Извините, сколько?
Врач. Еще две.
Петрова. Ну да. Извините. (Расплачивается)
Врач. Вы звоните, если надо. До свидания.
Петрова. До свидания.
Петрова перебирает рецепты, пожимает плечами
и лезет на стол.
Балансирует на нем, пытаясь веником снять паутину с люстры. Люстра
отрывается и повисает косо. Входит Стас, на Петрову не смотрит.
Петрова (с отчаяньем в голосе). Ну вот, еще один шаг к разрухе!
Стас. Ммм…
Петрова. Если время будет, посмотри - может, прикрутишь.
Стас. Опять наезжаешь?
Петрова. Я разве наезжаю? Ужинать будешь?
Стас. Ммм… потом… я устал…
Раздевается, изображая крайнее утомление. Просыпается дедушка.
Дедушка. Кхе-кхе… Где я?
Петрова. Дома.
Дедушка. Не ври, дура! Я на русско-японской войне. Совсем с ума сошла.
Внимание! Открыть кингстоны! Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!
Петрова. Папа, ты ужинать хочешь?
Дедушка. Вы все с ума сошли! Какой ужин! Пощады никто не желает!
Стас. О Господи! Дурдом! (Уходит в комнату, садится к компьютеру,
надевает наушники).
Дедушка. А ты молчи, японский шпион! Наверх вы, товарищи, все по
местам!!!
Петрова придвигает ему ему тарелку, дед швыряет ее на пол с криком:
«Иди к черту!» Петрова идет за веником и тряпкой, вытирает пол.
Приносит другую тарелку, начинает кормить
с ложки. Он ест с
аппетитом. Входит Иванова.
Иванова: Привет, Петрова, как жизнь?
Петрова. Нормально. Ничего нового. И вечный бой, покой нам только
снится.
Кидает пустую тарелку в мойку и строит Ивановой рожу.
Иванова: Гал, ты мне давно не нравишься. Депрессия, переходящая в
агрессию. Тебе развеяться надо. Гляди, я статейку полезную в Интернете
нарыла. (Достает листок, читает). «Обращайтесь за помощью к другим
людям. В том, чтобы попросить помощи в тяжелой ситуации, нет ничего
позорного. Помощь бывает самой разной — соседка или подруга может
посидеть с больным, сходить в магазин или аптеку. Когда травмирующая
ситуация продолжается месяцами, особенно важно умение радоваться
мелочам жизни. Учитесь “выключать” поток негативных размышлений.
Дарите себе маленькие подарки, выбирайтесь в гости — это поможет вам
продержаться». А ведь правильно пишут! В аптеку я, кстати, сходила. Вот
витамины. Вот снотворное.
Петрова. Спасибо. И когда ты все успеваешь?
Иванова. Я же объясняла, что теперь хожу на тренинг личностного роста.
Ого-го как энергию поднимает! И за счет чего, знаешь? За счет изменения
внутренних приоритетов. Отдавать себя надо – чем больше отдаешь, тем
больше приобретаешь. Такие вот сложные отношения между милосердием и
эгоизмом. Помогая другим – помогаешь себе. Кстати, Гал, а может, тебе
съездить куда-нибудь на недельку? Ты в зеркало давно смотрела?
Петрова: А деда куда?
Иванова. Неужели мужики неделю сами не поухаживают? Ммм… (нюхает
воздух) это что?
Петрова. Это… угу, памперсы надо менять. Подожди-ка чуть-чуть (увозит
дедушку в комнату).
Иванова. М-да… пора спасать подругу… случай запущенный, зато
отличный повод потренироваться в технике личностного роста.
Входит Алекс с гитарой на плече.
Алекс. Фуу! Амосфера у вас… соответствующая… Здрассьте.
Подходит к окну, распахивает.
Иванова: Привет молодому поколению. Как жизнь?
Алекс. Нормально.
Иванова. Вы бы мать хоть на несколько дней отпустили развеяться. Она ж
устала, скоро на людей кидаться начнет.
Алекс. Я не понимаю, с чего кидаться? Что трудного-то? Это же не шпалы
укладывать – дома сидеть.
Иванова. Вот ты – и посидел бы с дедом.
Алекс. Нууу… Это не согласуется с моим творческим образом жизни.
Иванова. С каким-каким? Творческим?
Алекс. Задолбали
ваще! Нет,
вы не понимаете! Сейчас, чтобы чего-то
достичь, нельзя стоять на месте – надо двигаться, двигаться, двигаться…
осваивать новые способы взаимодействия с действительностью. А на это
нужна прорва свободного времени. Сво-бод-но-го!
Из комнаты появляется Петрова с запачканным бельем,
сует
в
стиральную машину…
Петрова. А, это ты… Привет, ребенок. Что, опять деньги кончились?
Алекс. Не твое дело (уходит в комнату к Стасу - видно, как они
разговаривают).
Петрова подходит к окну, захлопывает его, резко задергивает штору.
Карниз падает с грохотом.
Петрова. Блин! Вот всегда так.
Иванова. Хаос. Энтропия.
Петрова. Она самая.
Иванова. Я чувствую, мне пора вмешаться. Алекс!
Алекс (появляется, пересчитывая деньги). Что такое?
Иванова. Ты можешь карниз повесить?
Алекс. Опять наезд? О, тлетворное влияние феминизма! Тетя Оля, я спешу.
Мы с ребятами в Питер. У нас концерт… нет, пер-фор-манс! Когда будет
время – тогда пожалста.
Уходит.
Иванова. Так и живешь? Сели и ножки свесили? «Замучен тяжелой
неволей…»
Петрова. Все падает, все сыпется… карнизы, люстры… жизнь сыпется… А
что ты предлагаешь?
Иванова. Да встрепенись ты хоть немного, жертва обстоятельств! Начинать
освобождение нужно с малого. Во-первых, причешись. А потом – слышала,
что такое «муж на час»? Фирма такая. Приезжает человек и все чинит. Э-лемен-тар-но! Сейчас вызовем.
Берет телефон и начинает набирать номер.
Дедушкин голос. Врагу не сдается наш гордый варяг!
Петрова (кричит прямо в наушник мужа): Стасик, ужинать будешь?
Стас (отмахиваясь и глядя в компьютер). Ммм… Да-да… Погоди…
2.
Та же кухня. Петрова стоит на подоконнике, моет окно. Стук в дверь.
Входит Сидоров.
Сидоров. Можно? У вас не заперто.
Петрова. У нас никогда не заперто. Замок сломан. Может, и его заодно
почините? Могли бы, между прочим, и поторопиться. Я вас уже полдня жду.
Сидоров. Меня?
Петрова. Вас. «Муж на час» - это вы, верно?
Сидоров. Нуу… не знаю. Посмотрим еще...
Петрова. Что значит посмотрим? Я заказ делала? Люстра, карниз для шторы.
Вот про замок, правда, забыла. Но, может, можно сверх заказа?
Сидоров. Галка, ты чего, меня не узнаешь?
Петрова. Я? Вас? (Слезает с подоконника). Сидоров, ты… вы?! Сережа!
Сидоров. Я. (Достает из-за спины букет). Лет тридцать не виделись? Нет,
больше. А ты все такая же. Красивая.
Петрова. Это мне?
Сидоров. А кому же?
Петрова (пряча лицо в букет). Сто лет цветов никто не дарил. А пахнут!
Слушай, ты откуда взялся?
Сидоров. С луны свалился. Да все просто, Галь… Мне Иванова твой адрес
дала. Она меня на «Одноклассниках» нашла, попросила тебя проведать. А
ты что, кого-то другого ждала?
Петрова. На каких еще одноклассниках?
Сидоров. Ты что, не в курсе? Сайт такой, где можно разыскать человека.
Одноклассники точка ру.
Петрова. Значит, это все Ольга… Подруги крепкое плечо… А я ждала из
фирмы «Муж на час» - видишь, какая разруха.
Сидоров (осматривая кухню): Что сделать-то надо? Это? И это? Раз
плюнуть. Подожди, у меня инструмент в машине. Сейчас сбегаю.
Сидоров уходит. Петрова суетливо снимает фартук, меняет блузку,
причесывается у зеркала. Возвращается Сидоров.
Сидоров. Вот дрель. Вот дюбеля. Начнем, что ли…
Залезает на подоконник, начинает приделывать карниз. Жужжит дрель. В
дверях появляется Стас.
Стас. Это что у нас?
Петрова. Это я вызвала, починить…
Сидоров (Стасу). Здравствуйте. Фирма «Муж на час». Скорость и качество.
Стас. Ммм…
Петрова. Ужинать будешь?
Стас. Ммм… Потом (уходит в комнату, надевает наушники, садится за
компьютер).
Сидоров (тихо). Он у тебя кто? Компьютерщик?
Петрова (тихо). Нет. Писатель. Ну, не то, чтобы очень известный, но почти.
Детективы. Станислав Устинов, слышал? Но роман сейчас пишет, серьезный.
Дедушкин голос. Катя! Галя! Галя!!! Новый год скоро? Да ответьте же ктонибудь! Лююююди!
Петрова (громко). Новый год через шесть месяцев. А что?
Дедушкин голос. Ты уже год твердишь, что через шесть месяцев! А мне
надо сейчас!
Петрова. Папа, зачем сейчас?
Дедушка. Дура! Вот дура же! Потому что в Новый год прилетят
инопланетяне и скажут, сколько осталось.
Петрова. Чего осталось?
Дедушка. Жить осталось этой пропащей цивилизации. Земной. Я вот думаю,
два дня.
Сидоров. Это он часто так?
Петрова. Все время. То одно, то другое.
Сидоров: И давно?
Петрова: Года три. Как мама умерла, так крыша и едет. Он нас иногда
путает – то я у него Галя, то Катя.
Сидоров. А ну-ка, вези его сюда. (Петрова выкатывает дедушку в кресле.)
Здравствуйте!
Дедушка. Ты, например, кто? Чем ты жужжишь?
Сидоров. Я самый главный инопланетянин. Жужжу нуль-передатчиком.
Дедушка. И документы есть?
Сидоров. Есть. В полном порядке. (Дает ему салфетку со стола)
Дедушка (изучая салфетку). Тогда правильно дежурные пропустили.
Выношу благодарность. Так сколько осталось?
Сидоров. Еще веков пять. Или десять.
Дедушка. Здравия желаю, товарищ дружественный инопланетянин. Так я
еще поживу?
Сидоров. Еще как поживете!
Дедушка. Тогда поспать, пожалуй.
Его голова падает на плечо, дедушка засыпает. Сидоров опять жужжит
дрелью, потом спрыгивает с подоконника.
Сидоров. Вот. Карниз в порядке. Теперь что? Люстру?
Петрова. Теперь люстру. (Громко )Стасик, ужинать будешь?
Стас. Мммм…
Стас выходит на кухню, наливает себе чай. Стук в дверь. На пороге
мужчина в вязаной шапке и с чемоданчиком.
Мужчина: Дамочка, «мужа на час» вызывали?
Стас. Дурдом какой-то!
Сидоров. Здесь уже я работаю. Это в фирме, наверное, путаница. Вызов
сдублировали. Вы идите, идите, я разберусь.
Мужчина, ворча, уходит.
Сидоров. Что еще осталось? Замок?
Стас. И звонок. А то шляются кто ни попадя! (Возвращается с чаем за
компьютер).
3.
Петрова за столом кормит дедушку. На ней красивая блузка, уложенные
волосы.
Дедушка. А кто в этой новой комиссии отвечает за мировые катаклизмы? У
них полномочия есть?
Петрова. Есть. Ты кушай, кушай.
Дедушка. Нет, ты им скажи, что они не уполномочены! Чем ты меня
кормишь? Гадость какая!
Петрова. Сосиска венская.
Дедушка. Все меня отравить хотят! Не буду я вашу сосиску! (Бъет ее по
руке).
Петрова. Папа! Не волнуйся, не сосиска, а маринованная медуза с планеты
Альфа Центавра.
Дедушка. И сертификат есть?
Петрова. Есть. Это нас главный инопланетянин угощает.
Дедушка. Который жужжал? Тогда буду (ест с большим аппетитом).
Звонок. Петрова открывает, входит Сидоров.
Сидоров. Галка, привет! Здравствуйте, Евгений Васильевич!
Петрова. Привет, Сидоров, я тебе всегда рада! (Целует в щеку). Есть
хочешь? Садись.
Дедушка. Не мешайте мне кушать! Ам!
Сидоров. Гал, я тебе подарок на день рождения приготовил. Держи!
(Протягивает конверт).
Петрова. Что это?(Открывает) Билет на самолет? В Египет? Зачем?
Сидоров. А помнишь, как мы с тобой в школе Гумилевым упивались? «И
когда, наконец, корабли марсиан у земного окажутся шара, то увидят
сплошной золотой океан и дадут ему имя: Сахара». Ты же всегда мечтала.
Поехали. Тебе понравится. А то у тебя на лице – одна кромешная усталость
и мировая скорбь.
Петрова. А начальника комиссии мировых катаклизмов куда я дену?
(Кивает на деда). Разбежался…
Сидоров. Да нет, я все продумал. На неделю тебя заменит… сиделка!
Петрова. И где же я ее возьму? (придвигает ему тарелку).
Сидоров. В этой роли выступит моя доча Ксю. Она умеет… У меня отец два
года назад умер, а до этого лежал долго, мы за ним по очереди ухаживали.
Умеет, в общем. Ты не волнуйся. Надежная девчонка.
Петрова. Ты, Сереж, бредишь? Какой девчонке такое удовольствие надо?
Сидоров. Я ей объяснил ситуацию… ну и… Ей вообще-то срочно нужен
ноутбук... Я и обещал – куплю, если посидишь. Да нет, она вообще за меня в
огонь и в воду!
Петрова. Хм… высокие отношения… Но это же как-то… неприлично, что
ли…
Сидоров (дирижируя сосиской). Гал, друзья мы или нет?
Дедушка. О женщина, имя твое – вероломство! В отсутствие мужа –
принимать инопланетян!!! Змея подколодная! Уйду я от вас! Врагу не
сдается наш гордый Варяг! Пошли вы все к черту!
Сидоров. Имя твое – вероломство… Это про что?
Петрова. Это Шекспир. Знаешь, у стариков такие странные глюки в голове –
вдруг вспоминает то, что пятьдесят лет назад прочел.
Дедушка (грозно). Корделия, ты больше мне не дочь! Гадюка!
Сидоров (глядя на него). М-да… Гал, ты еще сомневаешься?
Петрова. Наверное, уже нет. И когда?
Сидоров. Через неделю.
Петрова. Ох, ничего себе! Но заманчиво.
Звонок. Входит Иванова
Иванова. Ну, что? Едете? Уговорил? (Обнимает Петрову за плечи).
Петрова. Иванова, опять твои происки?
Иванова. Гыыы… Ну, надо ж тебя как-то оживить, развеять. Да не
комплексуй ты. Все нормально будет. За Сидоровым
как за каменной
стеной.
Петрова. Ой, ребята, спасибо… Но как я мужу объясню? Ведь не отпустит –
и будет прав.
Дедушка (нетерпеливо). Ам! Ам!
Иванова. Галь, ты совсем ку-ку. Обязательно надо говорить? Тут главное –
не раздумывать.
Петрова. Ну, как-то… я не знаю. Положено сказать – разве нет?
Дедушка. АААА! Меня опять голодом морят!!! Хочу маринованную медузу!
Или две. Галя!!! Я что сказал! И пенсию отобрали!
Петрова. Папа, пенсия твоя на том же месте. Где всегда! (принюхиваясь)
Так! Опять памперс меняем! (Увозит).
4.
На кухне Ксю в кокетливом фартучке и дедушка. На дедушке слюнявчик с
детской картинкой. Ксю кормит его из ложки.
Ксю. Дедушка, вы кушайте, кушайте! Ам!
Дедушка. Ам!
Ксю. Ам!
Дедушка. Не ам! Гусары пьют водку! Красавица, есть у нас водка? Галя, дай
отцу водки!!!
Ксю. Гали нет. Галя ушла в аптеку. Давайте лучше чаю…
Дедушка. Как всегда – притворяетесь своими, а сами - чужие. Водки не
дают. Пенсию украли. Ведьма! Ведьма! Куда ты дела Галю? Куда ты дела
пенсию? Уйди! (бьет ее по руке, она роняет чашку с горячим чаем на ногу).
Ксю. Оой! Больно!
Слышен ключ в двери, входит Алекс.
Алекс. Кто здесь? Что с вами?
Ксю. Господи, как больно! Чай… кипяток…
Дедушка. И нечего притворяться! Ведьма!
Алекс. Же-е-есть! Снимайте колготки, срочно! Тут мазь где-то у матери
была от ожогов. Во, нашел! Да не вертитесь, я сам! (намазывает ей ногу).
Вот увидите, через час и не вспомните. Отличная мазь, бельгийская. Ну,
лучше?
Дедушка. Где Галя? Верните мне дочь!!!
Ксю. Ооой! …Ага, спасибо. Лучше. А вы кто?
Алекс. А вы?
Ксю. Ксения, сиделка при вашем дедушке. Если подружимся, то просто Ксю.
Дедушка. Она ведьма!
Алекс. А я Александр, внук этого вредного старикана. Можно просто Алекс.
Погодите, погодите – а маманя-то где?
Ксю. Ваша мама уехала отдыхать. На неделю.
Алекс (присвистнув). Вот те на! Шутите? Когда?
Ксю. Сегодня утром.
Алекс. Ни фига себе! А дед?
Ксю. С ним – я.
Алекс. И вы тут всю неделю жить собираетесь?
Ксю. Ну. А что?
Алекс (разглядывая ее со всех сторон). Хм… А это вариант…
Ксю. Ну что вы на меня так плотоядно уставились?
Алекс: Вам кто-нибудь уже говорил, что вы чудо как хороши?
Ксю. Мне папа это уже двадцать два года повторяет.
Алекс. Я не о родителях вообще-то…
Звонок в дверь. Алекс открывает, входит утомленный Стас.
Стас (оживившись). Ооо! У нас в гостях прелестное создание? Алекс,
неужели это твоя новая девушка?
Алекс. Нет, то есть да, то есть пока нет, но…
Ксю. Глупости. Алекс ни при чем. Я Ксения. Сиделка при вашем дедушке.
Стас. Вы что, шутите? Вы совсем не похожи на сиделку. И зачем ему
сиделка? У меня для этого есть жена. Кстати, где она?
Алекс. Мама в некотором роде взбрыкнула. Отдыхать укатила. Охренеть
можно!
Стас. И… и куда же?
Алекс. Почему ты не интересуешься, с кем?
Дедушка. Корделия, ты больше мне не дочь!
Стас. С кем - это было бы уж слишком! Да ей и не с кем. Кстати, чьи это
колготки?
Ксю. Извините, это я ошпарилась… дедушка вот…
Алекс. Я ее мазью от ожогов…
Дедушка. Так я и думал! В отсутствие мужа принимать инопланетян! Галя,
ты мне не дочь! Куда вы дели Катю?!! Куда вы дели пенсию?!!!
Стас (морщась и принюхиваясь). Пахнет…Бред какой-то. Увезите вы его в
комнату!
Ксю. Сейчас увезу. Вот чай допьет... (наливает еще одну чашку).
Дедушка (Грозя Стасу). А ты вообще чужой! Я тебя вычеркну из комиссии,
дайте только карандаш. Карандаш дайте! Скорее! На вахту опаздываю… на
космической станции…на вахту…а карандаш все-таки не дали…ну прямо
как дети… (засыпает).
Стас. Вы что, ему и памперсы будете менять?
Ксю. Буду. У меня работа такая.
Стас. Бред какой-то! А ужин? Я что-то не понимаю, ужин где? (Наливает
чай, уходит с чашкой к компьютеру, надевает наушники).
Ксю увозит дедушку в комнату.
5.
Ночь. На кухне темно, только свет фонаря из окна. Обе двери в комнаты
закрыты. Из дедушкиной комнаты раздаются стуки и крики.
Голос дедушки. Люди! Люди!!! Есть тут кто?!
Голос Ксю. Я здесь, не волнуйтесь. Вам, может, водички?
Голос дедушки. Пошла ты к черту со своей водичкой! Падаем! Слушай мою
команду! Падаем же! Кризис! Гуд бай, Америка! Зажечь бортовые огни!
Голос Ксю. Дедушка, миленький, все хорошо. Обопритесь на меня! Ну, не
надо кричать!
Голос дедушки. Баба на борту – к несчастью! Падаем же! А-а-а-а!
Раздается грохот, потом Ксюшины причитания. Обе двери распахиваются,
из одной выбегает Ксю в пижаме, из другой Алекс в трусах и майке. Кто-то
из них зажигает свет.
Алекс. Что? Что такое?
Ксю. Упал, упал, я поднять не могу! И стакан разбил, там все в осколках!
Кажется, еще и поранился!
Алекс. Не так бурно! Главное – спокойствие.
Идет в комнату к деду. При свете ночника видно, как поднимает его и
кладет на кровать. Тот стонет.
Ага, порезался немного, но ничего. Сейчас йод найдем. Тебе помочь или
справишься?
Ксю. Да справлюсь я.
Дедушка. Жесткая посадка, я же вам говорил! Идиоты! Кризис! Плановая
экономика всегда надежней.
Алекс. Дед, ты чего вдруг?
Дедушка. Да просто дверь открыл, из автомобиля выйти. Слушайте, меня
кто-нибудь вытащит, наконец, из холодильника?
Алекс. О-фи-геть.
Ксю. Сейчас я ему еще таблеточку успокоительную. Еще бы стакан… Алик,
дайте другой стакан (Алик находит стакан с водой, дают деду лекарство).
Ага, вот так. Сейчас мы ему раны боевые обработаем (мажет йодом,
дедушка бьет ее по рукам, Алик помогает его держать).
Дедушка. Щиплет же! В холодильнике всегда щиплет. Уроды. Вытащите
меня! Пошли вы все к черту! Машина за мной пришла? В консерваторию
пора. Музыка, музыка возвышает дух даже во время кризиса. Где мои ноты?
Это ты, стерва, спрятала ноты?
Алекс. Какие нафиг ноты?
Дедушка. Ну, такие… Для сегодняшнего концерта… Шестая симфония. Ты
думаешь, они без меня справятся?.. без меня… на концерте… да… (зевает и
засыпает).
Ксю. Он у вас еще и музыкант?
Алекс. Сроду инструмента не держал. Даже музыку, вроде,
никогда не
слушал. Охренеть можно!
Ксю. Ну вот, успокоился. Зато у меня руки дрожат.
Алекс. Тогда
попьем чаю, что ли. Или тебе не чаю? Или покурим? (С
изумлением оглядывает себя). Щас штаны только надену. Извини, как-то
сразу не сообразил. (убегает, возвращается в джинсах).У меня, между
прочим, коньячок есть. Самое время, а? (наливает, протягивает ей рюмку)
На, держи! Че-то я на ты перешел ... ну теперь уж можно, а?
Пьют.
Ксю. Да ничего, можно (зажигает сигарету), раз такой экстрим. Хотя
ничего особенного, это я спросонья растерялась. А так – обычная ситуация.
Алекс. И часто у тебя такое?
Ксю. Бывает.
Алекс. Вот не понимаю я такого выбора деятельности. Ты ж красивая деваха,
прямо с обложки – и что? Почему
выбрала такую нестандартную
профессию?
Ксюша. Да просто подрабатываю. Аспирантка.
Алик. Медичка?
Ксю. Не-а. Физика атмосферы.
Алекс. Круто! Дед, кстати, был спец по этой части. Профессор. Воздействие
ядерного взрыва на атмосферную оптику, или что-то в этом роде. У него
даже заветная тетрадочка есть, куда он записывал научные озарения. Хранит
под попой, никому не дает.
Ксю. Ого! Это интересно. Я думала, он космонавт, или летчик.
Слушай, а
ты чем занимаешься?
Алекс. Ну,
как бы это... Типа студент. А реально музыкант. Ударник.
Группу создали, по клубам играем. Приходи послушать, а? У нас скоро
перформанс: симультанная рецитация - поэты читают одновременно свои
стихотворения, а музыканты играют одновременно свои звуковые текстуры.
Ксю. А это зачем?
Алекс. Это очень современно. (Важным голосом). Совместная акция,
символизирующая полифоничность творческого существования в одном
пространстве вербальной поэзии, музыки и видео-арта.
Ксю. Ааа… Может, и приду. И что, удается раскрутиться?
Алекс. Ну, как сказать – репетировать негде. Аренда зала – дофига стоит. Эх,
были б деньги… Слушай, а ты мне нравишься. Давай на брудершафт.
Ксю. Угу. Особенно в пижаме.
Алекс. Я бы предпочел без пижамы. Давай, а? (Обнимает).
Ксю. С ума сошел. А фазер твой услышит?
Алекс. Фазера нет. Пользуется отсутствием мазер.
Ксю. Ничего себе!
Алекс. А что? Имеет право, разве нет? Ну давай, а?
Ксю. Ты мне вообще-то нравишься, но… нельзя же так сразу…
Алекс. Так я и думал. Классический синий чулок.
Ксю. Я не синий…
Дедушкин голос. Катя! Спаси!!! Я боюсь! Я заблудился в метро! Спасите
меня!
Ксю убегает в комнату.
Слышно, как уговаривает дедушку. Алекс
подкидывает монетку.
Алекс. Орел или решка? Решка… значит, сегодня не судьба. Ладно, успеется.
Появляется Ксю.
Ксю. О, Господи! Беспокойный какой у вас дедушка! Слушай, а твоя мама с
ним сама? И давно?
Алекс. Года три. Он вообще-то кремень был, но вот после бабкиной смерти
что-то в маразме… Всё зовет – Катя, Катя!
Ксю. Ого, какая любовь! Сильнее смерти!
Алекс. Какая на фиг любовь? Скажешь тоже! Стариковская привычка.
Патологическая форма зависимости. Ты чо, в любовь веришь, что ли? Но
ничего, мать справляется. Она у нас такая, коня на скаку остановит…
Ксю. А работа?
Алекс. А зачем работа? Тетке пенсионного возраста пора уже и дома сидеть.
А что ей еще делать?
Ксю. М-да, радикальный подход…
Алекс. Ты что, не понимаешь – у них уже все кончилось. А у нас только
начинается.
Ксю. Ты уверен, что кончилось?
6.
Отель в Египте. Свисающие ветви пальм. Петрова и Сидоров в шортах и
майках сидят на лоджии
с бокалами в руках. Дискотечная восточная
музыка.
Сидоров. Петрова, с днем рождения! За тебя!
Петрова. Спасибо, Сидоров. Это фантастика. Это море, эти рыбы, эти
кораллы… Морской бриз… За что мне такой праздник?
Сидоров. Видишь ли, Золушкам вредно не ездить на бал, когда они этого
заслуживают. А ты заслуживаешь. Даже с обгорелым носом.
Петрова.
И все-таки я чувствую себя виноватой. Как они без меня
справятся…
Сидоров. Ты Ксюху не знаешь. Она кремень. Она со всем справится.
Петрова. Слушай, ты мне еще ничего толком о себе и не рассказал. Ты
вообще чем занимаешься?
Сидоров. Так, коммерческий директор одного издательства широкого
профиля. Сильно не разбогател, но…
Петрова. Надо же, деловой – а совсем не изменился. Такой же неистребимо
романтичный.
Сидоров. Но тщательно это скрываю. Вот с тобой – да. С тобой – я могу
быть собой.
А ты?
Петрова. А я… ну ты ж помнишь, я после универа на кафедре осталась.
Потом перестройка эта, нас поувольняли. Кофточками китайскими на рынке
торговала, от милиции бегала – ой, даже вспоминать не хочется. В итоге в
школу пошла, географию преподавать.
Сидоров. Ну да. Это ж твой любимый школьный предмет!
Петрова. Ага, я на этом всегда была чокнутая. Но не думай, не только
уроки… Я еще две книжки по занимательной географии написала.
Сидоров. Издала?
Петрова. Ну что ты! Кому они нужны.
Сидоров. Хочешь, издам?
Петрова. Издай. Но … поезд ушел… все хорошо вовремя. А теперь… какая
разница… вот ушла на пенсию – из-за папы. Знаешь, наверное,
пора
свыкаться с мыслью, что жизнь кончилась. Догорай, моя лучина.
Биологические часы, и все такое.
Сидоров. Ну, Гал, вот это ты зря…
Петрова. Не зря. Это суровая действительность! Сереж, а жена твоя где?
Сидоров. Сбежала в Италию. К искусствоведу-итальянцу. Не то, чтобы
сбежала – в командировке познакомилась. Она тоже искусствовед.
Кватроченто! Пьеро делла Франческа! У нее Италия – мечта жизни. А тут –
случай. Вот и осталась там. Давно уже.
Петрова. Переживал? А как дочка отнеслась?
Сидоров. Ну, обидно было, конечно. Но я ж понимал, где я – и где мечта
жизни. А вот Ксюха обиделась на нее смертельно – даже в гости ездить
отказывается.
Петрова. М-да… Бывает. У нас тоже… где я – и где мечта жизни…
Сидоров. А у твоего какая мечта?
Петрова. Свобода.
Сидоров. Ааа… это бывает… Гал, а ты мужа любишь?
Петрова. Люблю. Ты уж извини.
Сидоров. Да нет, я понимаю. Значит, у меня другая роль. Но меня даже
устраивает. Знаешь, просто приятно сидеть с тобой рядом. Вот просто сидеть
и разговаривать. Между прочим, всю жизнь помню, как ты читала монолог
Катерины из «Грозы»: «Почему люди не летают как птицы?». И еще из
Вознесенского: «Ленку сшибли, как птицу влет. Елена Сергеевна водку пьет»
- когда мы вечер поэзии забабахали.
Петрова. Это у тебя ностальгия по школьным годам. Точно так же и с
Ивановой можно сидеть и вспоминать.
Сидоров. Нет, с Ивановой не то. Гал, к тому же ты здесь потрясающе
выглядишь. Тебе теплый климат к лицу.
Петрова. Ну. И еще выспалась.
Сидоров. Давай танцевать вечером пойдем?
Петрова. У меня платья танцевального нет. И не было никогда.
Сидоров. Мы купим. Пойдем и купим. А?
Петрова. А что? Пойдем. Бал так бал… Принца только нет.
Сидоров. А я?
Петрова. А ты
-
Позвони Ксюшке, а?
7.
добрая фея. Нет, добрый фей! Слушай, я волнуюсь.
Ксю с дедушкой на кухне. Кормит его из ложки.
Дедушка (плюясь кашей). Я курить хочу!
Ксю. Вам же нельзя.
Дедушка. Изверги! Уроды! Вам бы только человека уморить! А ты кто?
Ксю. Я вам уже объясняла. Ксюша. Вместо Гали.
Дедушка. У тебя сигареты есть?
Ксю. Ну, есть.
Дедушка. Одну затяжку боевому офицеру! Никому не нужен, родная дочь
из дому выгнала, бросила подыхать под кустом!(плачет).
Ксю (растерянно). Одну затяжку, ладно.
Зажигает сигарету, дедушка жадно курит, вдруг порывается встать, но
теряет равновесие, у коляски отваливается колесо и он падает.
Дедушка. Немцы подбили! Спасите! Как же я теперь?
Ксю. Сейчас, сейчас, миленький!
Пытается поднять, но не может. Открывается дверь, входит Алекс.
Дедушка. Медсестра! Я живым не дамся!
Алекс. Это что за разгром? И дымом пахнет… Да мы горим! (Затаптывает
сигарету и поднимает дедушку). Куда его?
Ксю. В ко…ко…комнату… Коляска вот сломалась…
Алекс. Починим.
Уносит дедушку, Ксю бежит за ним, слышно, как успокаивает дедушку.
Алекс возвращается, переворачивает коляску, с нее падает подушка и чтото еще. Он поднимает – это толстая дермантиновая тетрадь, в ней синий
конверт. Откладывает тетрадь, открывает конверт.
Алекс. Ничего себе! Заначка!
(быстро пересчитывает деньги и сует в
карман). Почти сто тысяч! Как раз на аренду зала! Хамство, конечно, но
потом отдам.
Достает из шкафа инструменты, принимается чинить коляску. Входит
Ксю.
Алекс. Ну вот, уже почти все. Просто винты разболтались. Сейчас еще
немного отверткой и полный порядок. Ну ты как, ничего? Опять испугалась?
Ксю. Да нет, чего пугаться. Ну что, давай ужин готовить?
Алекс. Это тоже твоя обязанность?
Ксю. Нет. Это шефская помощь. Картошку почистишь? А я салат порежу.
Алекс. Ну, давай, что ли… (Обнимает ее, Ксю не сопротивляется)
Начинают готовить ужин. Входит оживленный Стас.
Стас. О, да тут едой пахнет! Третьим возьмете? Я даже принес кое-что…
(достает бутылку вина и фрукты).
Голос дедушки. Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи! (продолжает
что-то невнятно выкрикивать.)
У Ксю звонит мобильник.
Ксю. Да-да. Нет, все прекрасно. Да, подробности потом. О, это интересно…
Сегодня? Я перезвоню. Целую.
Стас. Заканчивайте, девушка, с поцелуями и обратите внимание на нас.
Думаю, мы прекрасная компания. Сейчас выпьем за…
Ксю. Между прочим, сегодня день рождения вашей жены и матери.
Стас. Надо же! А я и забыл. А вы откуда в курсе?
Ксю. Нуу…она паспорт приносила, когда заказ оформляла – я запомнила.
Стас. Вы, конечно, правы. За жену и мать. Но, кажется, логичнее выпить за
присутствующих. Например, за прелестную девушку в этом доме. Нечасто
такое случается. Алекс своих подруг нам обычно не показывает. Надо же физика атмосфэры… Метафизика атмосфэры… То-то я смотрю, у нас в доме
атмосфэра изменилась… В лучшую сторону… Погодите, музыку поставлю!
Заводит Патрисию Каас .Улыбаются, чокаются. Стас приглашает
девушку на танец.
Алекс (смотрит на часы). Опять опаздываю! Как же репетиция не вовремя!
Но я к вам еще вернусь! Если не затянется до утра. (Уходит.)
Ксю. Ну вот. Завтра сдаю вахту.
Стас. Как, уже? Так быстро неделя прошла?
Ксю. Вы забыли? Супруга ваша завтра приезжает. Рада была познакомиться.
Вы очень милые люди.
Стас. Ммм…. А телефончик не оставите?
Ксю. Зачем это?
Стас. Знаете, я как-то к вам привык. Может, в кино как-нибудь сходим? Или
в кафе? Вы любите французскую кухню?
Ксю (рассеянно): Нет,
я люблю африканскую… Страусы с апельсинами,
крокодилы в сиропе…
Стас. Даже не слышал… У нас, кажется, такого нет… надо в Интернете
поискать.
Голос дедушки. Кто дежурит? Кто дежурит у гроба?!! Две свечи горят, и
никого! Четвертая смена должна заступить, где она? Кто дежурит у гроба, я
вас спрашиваю?!! Нет, опять все с ума посходили!!!
8.
Та же кухня.
На полу раскрытый чемодан. Музыка.
Загорелая и
повеселевшая Петрова танцует в открытом платье.
Голос дедушки. Люди! Люююди! Бросили! Забыли!!!
Петрова бежит в комнату, выкатывает дедушку.
Дедушка. Ты кто?
Петрова. Я Галя.
Дедушка. Не знаю никакой Гали. Где девушка? Девушка где?!
Петрова. Пап, ну успокойся. Девушка ушла, я приехала. Что случилось?
Дедушка. Я выпал из машины! Я выпал из машины времени, теперь не знаю,
как обратно! Видишь цифры?
Петрова. Где?
Дедушка. На внутренней сфере. (Водит рукой в воздухе). Сначала идет
внешняя. А потом внутренняя, и по краю цифры. Ну вот же! Что они значат?
Петрова. Не знаю.
Дедушка. А кто знает? (Сердится). Кто-то ведь должен знать? Совсем
распустились! До чего бестолковая дура! Видишь электрическую цепь?
Петрова. Где?
Дедушка. Совсем рехнулась! Как где? Это вот что?
Петрова. Чашка.
Дедушка. А это?
Петрова. Это булочка.
Дедушка. Вот и цепь – чашка, булочка. Еще реле. И выключатель. Есть тут
выключатель? Начинаем эксперимент. (Нервно кричит). Мне же вернуться
надо! Ты давай записывай, записывай! Я диктую.
Петрова. Я записываю, записываю. Пап, только не волнуйся.
Звонок. Петрова открывает, входит мужчина.
Мужчина. «Муж на час». Вызывали?
Петрова. Вызывала. Коляска инвалидная все время ломается.
Мужчина. Эта? Один момент. Давайте пересадим его.
Дедушка (сопротивляясь). Куууда??? Куда вы меня тащите, идиоты?
Петрова. Папа, спокойно! Обопрись на меня! Ну, вот и все.
Мужчина. Так, вот это лишнее, заберите. И это (отдает Гале подушку и
толстую тетрадь, переворачивает коляску, чинит).
Петрова. Ох! А там больше ничего не лежало? Я же совсем забыла! (Трясет
тетрадь, оттуда выпадает синий конверт – пустой).
Мужчина. Ничего.
Петрова. О Господи, этого еще не хватало! Папа! Папа! Пенсия твоя где?
Дедушка. Вот же дура! Эксперимент срывается, а ей пенсию! Записывай,
записывай! Чашка, булочка, реле. Выключаем булочку – есть ток?
(Стучит ложкой по столу).
Петрова. Есть, не волнуйся.
Дедушка. Что ты все врешь? Не должно здесь быть тока!
Входит Стас. Морщится от шума.
Стас. А, приехала …
Петрова. Утром.
Стас. Ммм… а это еще кто?
Петрова. Это «муж на час». Стасик, можно тебя на минутку?
Стас (раздраженно). Ну что еще, что?
Петрова (тихо). Ты денег не видел? Пенсию его? Конверт пустой…
Дедушка. Воды, дайте мне воды! Я пить хочу!
Мужчина. Ну, все, я починил.
Стас. Сама водишь мужиков каких-то, а с меня спрашиваешь. (Уходит в
комнату, садится к компьютеру, надевает наушники)
Входит Алекс.
Алекс. Ксюша! Ой, блин!... Мать, привет! С возвращением! Платье
офигенное, но тебе не по возрасту. Слушай, мне срочно нужен телефон Ксю!
Петрова. Чей? Я не поняла. Почему не по возрасту?
Алекс. Ну девушки этой, сиделки. Потому что легкомысленное. Дед, да
перестань стучать!
Дедушка (продолжая стучать). Я не стучу, я думаю.
Петрова. У меня телефона нет. А зачем тебе?
Алекс. Ну, не твое дело. Надо и все. Понравилась. Ты скажи, из какой она
фирмы, я сам найду.
Петрова. Думаешь, я помню, где фирму записала? На какой-то бумажке,
бумажку выбросила… Слушай, Алик, ты друзей не приводил без меня?
Алекс. А что?
Мужчина. Ну вот. Вроде все. Крепко теперь.
Петрова. Понимаешь, деньги куда-то пропали. Дедова пенсия за целый год.
Конверт есть, но пустой. Тут чужих не было?
Алекс. Да нет. Мы с отцом и девушка. Ты думаешь, она?
Петрова. Ну, мне не хотелось бы так думать о человеке. Но ведь больше
некому?
Алекс. Тебе что, легче подумать на меня или отца?
Петрова. Ну что ты, что ты…
Мужчина. Ау! Слышите меня? Все, говорю.
Петрова. Да-да, извините.
Достает из чемодана кошелек, рассчитывается, мужчина уходит, дедушка
стучит.
Алекс. Так что, разыскивать ее? Девушку? Или как? Я найду.
Петрова. А…и что я ей скажу?
Алекс. Ну, я не знаю. Придумай что-нибудь.
Петрова. Не может быть, чтобы она. Но спросить надо. Может, переложила
в другое место.
Дедушка. Ну, даст мне кто-нибудь воды?! Что за безобразие, в конце концов!
Я какать хочу!
Петрова. Сейчас! (Поднимает дедушку, пытаясь пересадить в кресло и
падает вместе с ним). Ой, моя спина! Ну помоги же, чего стоишь!
Алекс. Ну вы ваще! Вы прям полтора инвалида… (Неуклюже топчется, не
понимая, с какой стороны зайти, поднимает Петрову, потом деда).
Дедушка. С ума, что ли, все посходили? Остановите машину, я выйти хочу!
Петрова (Ощупывая оторванную лямку платья). Ну вот. Праздники всегда
кончаются слишком быстро.
9.
Кухня. Петрова с несчастным видом моет посуду, Иванова сидит, подперев
голову рукой. Берет со стола коробочку с лекарством, читает надпись,
морщится, кладет обратно.
Иванова. Все то же самое?
Петрова. Все то же самое.
Иванова. Свинюшка неблагодарная. Мы с Сидоровым тебе праздник
устроили, а ты опять антидепрессанты жрешь. Смотри, подсядешь на химию.
Петрова. И подсяду. Кому какое дело.
Иванова. Ну-ну. Давай. Еще посуду побей.
Петрова. И побью. (Бросает на пол тарелку. Тупо на нее смотрит, потом
бросает другую).
Иванова. Гал, ну в самом деле, что случилось?
Петрова. Что-что… Ничего же не изменилось. Ну съездила, ну развеялась.
Сидоров – лапочка. Тоже вроде «муж на час». А вернулась – и что? Сценарий
тот же. Депрессивный сценарий. Пять аптек обегала – папе вальдоксана не
нашла, он ночью опять спать не будет и нам не даст! А муж как сидел, так и
сидит спиной, с затычками в ушах. И ему все до фени.
Иванова. А чего бы ты хотела?
Петрова. А чего хотеть в безвыходном положении?
Иванова. Галя, безвыходных положений не бывает. Надо что-то менять!
Есть еще способ – нарисовать на стене Науд, руну перемен. Давай я тебе
начерчу – вот тут, в уголке, незаметно.
Петрова. Колдовства мне только не хватает!
Петрова. Тогда брось ты своего Стаса. Уйди на фиг.
Петрова. Ты, подруга, совсем опупела? Бросить любимого мужа? И куда я
пойду – старая калоша, без денег и с дедом в инвалидной коляске?
Милостыню в метро просить и ночевать под забором? (Берет веник,
начинает подметать осколки).
Иванова. А представь, если б вдруг к тебе сейчас посватался миллионер –
пошла бы? Ну теоретически?
Петрова. Даже представлять не хочу. У меня семья есть.
Дедушкин голос: Галя! Галя! Война же, черт возьми! Тут бомбить начали –
я под обломками. Спасите! Спасите!!! Я боюсь один!
Галя бежит на крик, выкатывает дедушку в кресле, капает из пузырька в
стакан. Он пьет, долго и надсадно кашляет, мычит.
Дедушка. Невкусно. Уй, гадость какая… Мессершмиты улетели?
Петрова. Улетели.
Дедушка Ты сколько подбила?
Петрова. Два… нет, три.
Дедушка. Выношу вам, медсестра, благодарность. Есть у нас выпить за
победу?
(Галя протягивает ему детскую бутылочку с соком, он пьет медленно и
причмокивая).
Медсестра, вы ангел!
Иванова. Вот не понимаю я, Гал, твоей тупой упертости. Ангел! Ты сама не
хочешь ничего изменить. А изменить надо. Это семья? Муж, который давно
живет в виртуале, ничего вокруг не замечая – это семья? Сын, который
только грубит – это семья?
Петрова. Оля, он не живет в виртуале. Он там работает!
Иванова. Трудоголик?
Петрова. Ну да, а что? Деньги зарабатывает и нас, иждивенцев, кормит. А в
свободное время пишет большой роман. Стасик ведь очень талантливый. А
семья съедает любой талант. Какое я имею право возникать? Я помогать
должна. Всю жизнь завидовала Софье Андреевне Толстой – как она этому
матерому человечищу черновики переписывала.
Иванова. Про про горькую долю Софьи Андревны я тебе как-нибудь
потом… А ты сама вообще на что-нибудь право имеешь?
Петрова. Не поняла.
Дедушка (громко поет, размахивая бутылочкой.) Три танкиста, три веселых
друга, экипаж машины боевой…. Экипаж машины боевой… экипаж…
машины… боевой…
Иванова. Ну, на частную жизнь, на свободное время, на развлечения, на
личностный рост? Имеешь?
Петрова. Оль, ну мы же семья, у нас общие трудности. Папа не в себе. Стасу
сложно работать в этом тарараме – вот и надевает наушники. Ты оцени,
какой он терпеливый. И вообще, музыка стимулирует его умственную
деятельность. У Алика профессиональные финансовые трудности. Кто-то
должен служить амортизатором?
Дедушка. Ох, Катя, Катя… Жди меня и я вернусь…
Иванова. Ха! Ты к компьютеру, Гал, подходишь когда-нибудь?
Петрова. Ну что ты! Стас не разрешает. Говорит, компьютер – как зубная
щетка, вещь личного пользования. Да вдруг еще сломаю, я ведь не очень-то
умею.
Иванова. Давай включу. Много интересного покажу.
Петрова. Ты чего!
Иванова. А ничего! (Идет в комнату, садится к компьютеру, включает).
Петрова (умоляюще). Оль, ну не надо!
Иванова (сурово). Надо!
Дедушка. АААААА!!!!
Петрова. О господи! Папа, ты что?
Дедушка. Дикая боль в колене. Дикая просто. Аааа! Намажь детским
кремом. Наверное, гангрена.
Петрова. Сейчас! (Достает крем, массирует ему коленку, дует.) Лучше?
Дедушка. Лучше. Ты почему меня не кормишь?
Петрова. Пап, ты же обедал. Полчаса назад.
Дедушка. Ааа… опять врешь, дура! Буду жаловаться в комиссию по правам
человека.
Иванова (появляясь на кухне, грозным голосом). Генерал Петров! Комиссию
вызывали?
Дедушка. Так точно!
Иванова. Какие жалобы?
Дедушка. Третируют. Не кормят. Родная дочь из дому выгнала, гадина!
Подыхать под забором!
Иванова. Комиссия вас защитит, генерал Петров. Срочно вызываем машину
- и увозим в в больницу.
Дедушка (испуганно). Неееет! Я так не договаривался! Я не люблю в
больницу!
Иванова. Значит, нет жалоб?
Дедушка. Нет.
Иванова. Даю команду - отправляйтесь спать! Положено по распорядку.
Дедушка. Ну, если комиссия…
по распорядку… (продолжает что-то
бубнить).
Иванова (зовет Петрову к компьютеру). Гал, иди-ка. Погляди, как твой
трудоголик работает.
Петрова. Ну ты взломщица! Это что? Черновики романа?
Иванова. Хм… Я ничего не взламывала. Это сайт «В контакте».
Петрова. И что?
Иванова. Погляди, сколько у него там друзей. То есть, подружек. Девятьсот
тридцать восемь. Вот она, виртуальная жизнь. А теперь вон туда смотри. Да
вон на ту колонку! Сколько он вчера на сайте сидел? Часа три с половиной.
Общался. Трудоголик! Лев Толстой! Лучше бы карниз прибил. Тебе еще чтонибудь интересное поискать? А то найду.
Петрова. Не надо!.. Не хочу я ничего знать! Не подруга, а ехидна! Ну и что
же, что в контакте сидит? У него в планах постоянные встречи с читателями
– вот аудиторию и расширяет. Он творческая личность! У него кризис
среднего возраста, к этому надо объективно. Полоса такая в жизни.
Иванова. А у тебя не кризис? Перманентный и затяжной? Так, дорогая.
Срочно покупай компьютер, заводи виртуальную жизнь. Да и для работы
сгодится. Хочешь, научу любовные романы кропать? Будешь свои деньги
хотя бы иметь.
Петрова. Тьфу на тебя! Любовные романы! Кстати, о деньгах… Оль, тут
такое дело… у нас деньги пропали. Сто тысяч. В общем, эти…на черный
день.
Иванова. Куда пропали? Откуда?
Петрова. Папа пенсию хранит в конверте, под подушкой на кресле. Мне,
собственно, все равно – под подушкой так под подушкой, а то он в истерику
впадает, что украдут и хоронить будет не на что. Ну вот, я приехала – а
конверт пустой. Дед сам не мог. А дома были только кто? Стас, Алик и
Ксения.
Иванова. Очень интересно. И на кого ж ты грешишь?
Петрова. Не знаю... Но не на своих же.
Иванова. На Ксюшу? Ты хорошо подумала?
Петрова. Я ничего не подумала. Я не знаю. Я вообще боюсь об этом думать.
Иванова. М-да. Сюжетец-то, оказывается, не депрессивный, а детективный.
Дедушкин голос: ААААААА!!!!!!! Умираю же! У меня электрический
провод во рту!
Петрова бежит к нему в комнату. В квартиру входит Стас. Видит Иванову
у включенного компьютера.
Стас (истерически) Кто! Разрешил! Прикасаться! К моему! Компьютеру!
Чертовы бабы, совсем обнаглели!
Иванова. Стас, извини, еще пять минут. Тут такое дело… Я сейчас… только
досмотрю аптечную справочную, а то Галка в панике, не
вальдоксан искать. Сейчас-сейчас, мы быстренько…
Дедушкин голос. ААААААА!!!!
10.
Сидоров и Ксю за столиком в кафе.
Сидоров. Ну, ты даешь! Прямо так и сказал?
знает где
Ксю. Ага. Прямо так. Они вообще оба чудные.
Звонит мобильник.
Сидоров. Где ты там? близко? Угу, ждем. (Обращаясь к Ксю). Идет уже. А
ты молодчина. Признайся, ругала меня, наверное, последними словами? Во
что втравил!
Ксю. Пап, ну ты что! Даже интересно было. Во мне дух авантюризма вдруг
проснулся. Я себя чувствовала Матой
Хари. И, по-моему, нигде не
прокололась. Ладно, лучше скажи, как съездили?
Сидоров. Ксюха, ты классная дочь, верная сообщница и заслуживаешь
награды. Ноутбук прямо завтра.
Ксю. Пап, да ладно, я ж не из-за ноута, хотя спасибо, конечно. Просто
принимаю посильное участие в твоей личной жизни. Выкладывай
подробности, донжуан!
Сидоров. Ты меня как-то слишком прямолинейно поняла. Это была шефская
помощь. Подарок старому другу ко дню рождения.
Ксю. Фотки покажешь?
Сидоров (достает фотоаппарат, показывает). Смотри. Это мы в Долине
Мертвых. А вот на рифы ездили.
Ксю.
Тюю!
Шефская
помощь!
Вполне
романтическая
поездка…
(Разглядывает). А ничего, очень милая. Только замороженная какая-то. Пап,
ну я серьезно! Дама, конечно, не первой молодости, но мне показалось, ты…
Сидоров. Не знаю я, что тебе показалось. Просто друзья детства. Захотелось
помочь... Лучше скажи, как тебе эта ситуация, так сказать, изнутри? Семейка
их?
Ксю. Сыночек –такой сексапильный балбес. Коньяком угощал.
Папаша
занудноватый, но еще обаятельный. Стареющий плейбой. Телефончик
просил, между прочим.
Сидоров. Этого еще не хватало. Гнездо разврата. Надеюсь, не дала?
Ксю. Ну пап, я что, ку-ку, что ли? А вообще, послушай. Хочешь помочь
своей Золушке – извлекай ее скорей из этого гнезда.
Сидоров. Ты что, с ума сошла? Куда? Куда я ее извлеку? Я вот ее свозил,
развеял. Порозовела. Танцует. Говорит – ты добрый фей. А что я еще могу?
Ксю. В общем, так. Разведка показала, что она для них пустое место. Нет, ты
послушай свою наблюдательную дочь. Ни разу ведь не поинтересовались –
где она, что… Про день рождения даже и не вспомнили.
Сидоров. Ну, может, просто при тебе не хотели.
Ксю. Папа, ну это же видно сразу! И по тебе тоже все видно! Слушай, раз уж
начал авантюру, не останавливайся! Укради ее!
Сидоров. Не фига себе! Ты, чадо, совсем с ума сошло?
Ксю. А что такого? Она ж скоро свихнется от такой жизни. Пап, я, знаешь,
даже прониклась к этому деду, но ведь всего за неделю – и то устала. А она
… изо дня в день. Годами. И так – до полной деградации личности. Тебе вот
ее жалко. А ее мужики думают, что так и надо. Что так мир устроен – у них
работа, жизнь, а ей зачем? Станешь тут… замороженной. Ясно же, она сама с
этой ситуацией не справится – тут толчок нужен, извне.
Сидоров. Погоди, погоди. Я что, ее вместе с дедом должен красть? Или без
деда? Как ты это вообще себе представляешь?
Появляется Иванова, плюхается за столик.
Иванова. Привет благородному семейству. Вот и я. Плесните шампусика!
Боже, какой сегодня тренинг был! Два часа бабочек рисовали…
Сидоров (наливает ей). Привет, Оль. Заждались. Ксю, знакомься – моя
одноклассница Ольга. Можно сказать, за одной партой… А бабочек-то
зачем?
Иванова. Надо было в каждую бабочку мысленно вдохнуть какую-нибудь
мечту.
Сидоров. И что?
Иванова. А в конце – нарисовать прекрасный фантастический цветок, чтоб
на него все твои бабочки обратно слетелись. Ну, упражнение такое – для
оптимизации ментальности и сбычи мечт.
Ксю. Здравствуйте, Ольга. Вы очень кстати.
Иванова. Здравствуй, Ксюша. Похожа, похожа на отца… Да что это я о
бабочках! Проблемка тут возникла. Пока Галки дома не было, у дедушки
пенсия пропала.
Ксю. Как это?
Иванова. Так это.
Сидоров. Ты на что намекаешь?
Ксю (ехидно). Что главная подозреваемая – я…
Иванова. Да нет, конечно. Но ситуация – сами понимаете. Неприятная.
Сидоров. А… кто тогда?
Иванова. Кто-кто. Конь в пальто. Давайте думать.
Ксю. А где они были, деньги?
Иванова. На кресле под подушкой,
в конверте.
Ксюша, ты подушку
снимала?
Ксю. Нет, но… вспомнила! Кресло перевернулось, колесо отлетело.
Иванова. И что?
Ксю. Алекс чинил. Но конверта не было. Тетрадь толстая была.
Сидоров. А ты рядом стояла, когда он чинил?
Ксю. Нет, в комнате. Дедушку успокаивала.
Иванова. Ну? Задачка решается в одно действие. Сереж, тебе ясно?
Сидоров. Ну да. Как ты, Ксю, о нем сказала – вполне симпатичный балбес?
Ксю. Я сказала – сексапильный балбес… Ха! Еще один аргумент в мою
пользу. Мне кажется, папочке пора уже Галину Евгеньевну из этого
гадюшника украсть. Насовсем. Вы как к этому отнеслись бы?
Сидоров. Слушай, прекрати!
Ксю. А вот не прекращу! Мне кажется, в некоторых ситуациях мужчина
должен быть настойчивым…. «Мы удалимся под сень струй…»
Сидоров. Она же в некотором роде замужем!
Ксю. …и плевать на условности! А?
Иванова. Дитя, это ты матери мстишь, что ли? Нет, теоретически я, конечно,
не против похищения. Но практически…
Сидоров. Нет, вот ты скажи, Оль, с дедом я должен ее красть, или без деда?
Иванова. Офонареть от вас можно…
11.
Кухня в квартире Петровой. Сидоров с чашкой. Петрова гладит. Она опять
непричесанная и в старых трениках. Рядом огромная куча белья. Видно, что
злится.
Сидоров. Ты чего, Гал, такая не в себе?
Петрова. Достали все.
Сидоров. И я достал?
Петрова. Ну нет, я этого не говорила. Устала просто, извини. Опять из бачка
в туалете хлещет, чуть соседей не затопила. Хорошо увидела, таз подставила.
И в самоваре тэн сгорел. Завтра опять этот придет, «муж на час».
Сидоров. К черту бачки и самовары. Я пришел тебя красть.
Петрова. Шуточки у тебя, Сереж...
Сидоров. Я не шучу вообще-то. Я с предложением. Руки и сердца.
Петрова. Опять вы с Ивановой распланировали мою жизнь?
Сидоров. Если б я не любил тебя с пятого класса, я бы обиделся. Вот
Иванову не любил – а оказалось, зря. Хороший она парень. Свой в доску.
Петрова. Ну-ну! Услышала бы она – тебе бы не поздоровилось. Хороший
парень! Про такую красотку!
Сидоров. Галя, хватит про Иванову. Она не красотка. Она, может, рука
судьбы.
Благодаря ей у меня появился шанс тебя романтично похитить..
Петрова. А меня спросили? Кстати, ты уже раз похищал. Может, хватит
уже?
Сидоров. То была репетиция. А теперь всерьез.
Петрова (ехидно). Понятно. Алые паруса. А ты помнишь, какую фразу
говорит Ассоль, дождавшись Грея?
Сидоров. А какую?
Петрова. «Ты возьмешь к себе моего Лонгрена?»
Сидоров. Ты вообще, Петрова, въехала в ситуацию? Я ведь с серьезным
предложением – значит, все продумал. Забираем и Лонгрена. То есть, деда
забираем и отвозим ко мне на дачу. У меня теплая дача, не волнуйся. Я там
все равно не живу, не люблю. Это Ксю любит. Но ничего, там комнат много.
Дальше – нанимаем настоящую сиделку. Круглосуточную.
Петрова. На какие шиши? У нас все деньги похоронные пропали, пока я с
тобой на рыбок смотрела.
Сидоров. Пропали – ну и что? До похорон далеко. А у меня в издательстве
куча редакторской работы. Сиди, трудись. На сиделку заработаешь.
Петрова. О как – бросить папу на чужого человека!
Сидоров. А ты знаешь, что Лев Толстой говорил? Что с лежачими больными
не должны сидеть родственники.
Петрова. Он такое говорил? Откуда ты взял?
Сидоров. В интернете. И в Библии что-то такое было… что дочь не должна
видеть наготу отца…
Петрова. Льву Толстому хорошо было языком болтать – он барин. У него
слуги.
Сидоров. Так ты согласна? (Подходит и обнимает за плечи).
Петрова (уворачиваясь). Слушай, тут что-то хрустит под ногами. (Берет
веник, подметает). Ты что, меня типа замуж берешь?
Сидоров. Вроде того. Временно. «Муж на час». Я ж тебя не в койку зову. Я
тебя зову украшать мою жизнь. Просто сидеть и украшать. Галка, не впадай в
депрессию – обопрись на меня. Сорока минут на сборы хватит?
Петрова. Как, прям вот уже?
Сидоров. А что? Пока не передумала.
Петрова. А разве я надумала?
Сидоров. Поехали. Там разберемся.
Дедушкин голос. ААА!!! Помогите! Помогите! Я обкакался!
Петрова бросает веник, хватает кувшин и бежит в дедушкину комнату.
Сидоров нервничает, ходит туда-сюда, зачем-то плюет на утюг. Петрова
выходит
обратно с полиэтиленовым мешком и в красных резиновых
перчатках. Прыскает вокруг освежителем воздуха.
Петрова (принюхиваясь). Романтично-то как, а, Сидоров? (Плачет)
Дезодорант «Морской бриз»! Морской бриз…
Сидоров. Да не реви, Петрова! (Обнимает ее, она неуклюже отставляет
руку с мешком в сторону). Все будет хорошо… Слушай, а что ты мне тут
про похоронные деньги сказала? Давай подробнее.
Петрова. Погоди,
дай добегу до мусоропровода, потом … (выходит из
квартиры).
Сидоров (звонит по телефону). Такси! Можно заказать? Какую машину? Ну,
не знаю… «Газель», может… Чтоб инвалидное кресло встало…
Ага,
ага…Адрес – Лефортовская, десять, квартира сто четырнадцать. Через час,
хорошо? Спасибо.
Петрова (входя). Уже авто заказал? Что ты спешишь, Сидоров! Что ты все за
меня решаешь! Почему за меня всегда другие решают! Почему я не имею
права голоса? Никуда я не поеду, не поеду, не поеду! И вообще, до свидания!
Предупреждала же – я не в духе сегодня.
Сидоров. Ну, извини... Значит, на этот раз похищение не удалось. Но и
предложение не отменяется, учти. Тогда я это… пошел. Созвонимся. На,
держи деньги, отдашь таксисту за ложный вызов.
Петрова. Нужны мне твои деньги! И вообще, поинтересуйся у своей дочери
насчет синего конвертика!!!
Сидоров (свирепо). Петрова, на эту животрепещущую тему я готов
поговорить в другой раз. Только в спокойной обстановке. Когда будешь в
духе. Мне тоже есть, что по этому поводу сказать. Пока!
Сует ей деньги и уходит, громко хлопнув дверью. Петрова растерянно
смотрит вслед, держа деньги рукой в резиновой перчатке.
Голос дедушки. Чаю! Мне в этом доме дадут чаю?!!
Петрова. Папа! Да заткнись ты ради бога! Не могу я так больше! Аааа!
Пошли все к черту!
Голос дедушки. Я тогда сейчас буду матом! Чаю! Чаю! Чаю! Чаю! Ты дочь
мне или кто?
Петрова. Господи, что это я… раз, два, три, четыре, пять… я спокойна… я
совершенно спокойна… Папочка, я же тебя тебя люблю…
Голос дедушки. Кретинка! Психопатка! Чаю! Чаю! Чаю! (продолжает
выкрикивать что-то несвязное).
Петрова снимает перчатки, моет руки, выкатывает кресло, наливает чай,
начинает поить из чашки. Появляется Стас. Он пьян и взвинчен.
Стас. Что сидишь? Не видишь, муж пришел! А ну, встать!
Петрова. Стас, я занята. Ты чего вообще? Ой, Стасик, да ладно тебе!
Стас. Хватит сюсюкать! Стасик! Терпеть не могу сюсюканья! Что ты вечно
кудахчешь, как курица? Развели тут богадельню! (Пинает ногой стоящее на
полу ведро, вода выливается). Понаставили тут! (шарахается от разлитой
воды, путается в висящих дедовых кальсонах). Понавешали тут! (Срывает в
раздражении веревку).
Петрова. Ого, великий немой заговорил. Но мое терпенье тоже кончилось.
Бери тряпку и вытирай.
Стас. Еще чего!
Петрова. И белье перестирывай (собирает мокрое белье с пола и сует ему).
Стас (бросает белье). Кто, вообще, в доме хозяин?
Петрова (поднимает белье). Да, ты хозяин, а я прислуга! Да, я никто! Со
мной даже можно не разговаривать сутками!
Стас. А что с тобой разговаривать? И так наизусть знаю, что ты скажешь. И о
чем
с
тобой
можно
двадцать
пят
лет
разговаривать?
Я
вообще
неразговорчивый.
Петрова. С другими-то разговариваешь.
Стас. Другие же передо мной не маячат каждый день! У меня с другими
общие интересы! А с тобой нет. Курица! Я вообще перестал чувствовать
себя женатым человеком. Я имею право быть свободным!
Петрова. Имей. Я тоже. Право все имеют.
Дедушка. Ребята, давайте жить дружно! Человек человеку – друг, товарищ и
брат! Уважайте советских женщин – работниц, жен и матерей!
Стас. Но кроме прав я ничего не имею! Личного пространства нет! Жратвы
нормальной нет! Покоя в доме нет! Лишних денег нет! Секса нормального
тоже нет! Ты посмотри, в кого ты превратилась! Рожа обвисла и колени
трясутся! Мне это надо? Я мужчина или кто?
Петрова. Ты мужчина. Ты обеспечиваешь семью. Ты просто устал. Я
понимаю, Стасик.
Но мы все устали. Ситуация такая. У всех бывает. Мы должны…
Стас. Что я должен – слушать ор старого маразматика? Нюхать эту вонь? Я
никому ничего не должен! Я даже друзей в дом не могу привести!
Петрова. Или подружек…
Стас. Дура! Вот же клюшка ревнивая!
Петрова. Я тоже устала!
Стас. Вот и я о том же! Хочешь нормально жить –
сдай его в дом
престарелых! Или в интернат для идиотов! Дурака старого!
Дедушка. Не надо меня сдавать! Я боюсь!
Петрова. Стасик, возьми себя в руки! Стасик, не надо при нем!
Стас. Хватит кудахтать!
Петрова. Ну, ты и козел! (Нахлобучивает на него груду белья)
Стас (выпутываясь из белья). Курица! Надоело все! Надоело! Я ухожу. Пока!
Петрова. И куда же?
Стас. Думаешь, мне переночевать негде? (Звонит по телефону) Заяц, это ты?
Мур-мур, ну конечно люблю… Не будешь против, если я приеду? Ну, жди.
Чмоки-чмоки.
Петрова. Ах ты, предатель! Ну и катись отсюда!
Выхватывает мобильник, давит ногой. Стас дает ей пощечину, хлопает
дверью и уходит. Петрова бросает вслед резиновые перчатки, вытирает
слезы и хватается за телефон.
Дедушка. Партия – наш рулевой!
Петрова (сквозь всхлипы). Сидоров, ты? … Слушай, Сидоров, я согласна!..
Я согласна!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
12.
Утро. Та же кухня. На полу так и валяется белье. На столе
букет и
недопитое шампанское. Входит Стас.
Стас (удивленно глядя на бутылку). Ничего себе! Галя! Галя!!! (распахивает
все двери). Хм, никого… Случилось что ли, с дедом? (Трясет бутылку).
Выпил, что ли, и того, капец? (Пожимает плечами, допивает шампанское из
горла). И что я должен делать? Я вообще должен что-то делать? Или не
должен? (Звонит по телефону.) Алекс! ты не знаешь, что случилось? Гдегде, дома! Я пришел – ее нет… Тоже нет… Кресло? Погоди минуту… и
кресла нет. Слушай, ты это, приезжай… Ага, жду (прячет телефон). Черт,
стекла везде какие-то хрустят… Чаю, что ли… ччерт, самовар сгорел опять!
Вот семейка! Даже чаю у них не попьешь!
Некоторое время стоит растерянно, трогает утюг, ерошит букет, потом
идет в комнату, надевает наушники, садится к компьютеру. Звонок в дверь.
Стас открывает. Входит мужчина.
Мужчина. «Муж на час» – вызывали?
Стас. Я что, баба, что ли, такое вызывать?
Мужчина. Ничего не знаю. У меня наряд-заказ. Вот, читай (тычет ему в нос
какую-то бумажку). Бачок в туалете, кран на кухне, и еще самовар. Тэн
поменять. Зря ехал, или что?
Стас (уныло). Ну, чини.
Мужчина. Тьфу, малохольный какой-то. Кран-то где?
Стас. Не знаю. Этот, наверное. Знаете, вы бы лучше сначала самовар…
Мужчина. Как скажете (чинит). Ну вот, готово. Можешь пить свой чай. А
чего нервный? Случилось что?
Стас. Не знаю. Пришел – жены нет.
Мужчина. Аа, с бабами бывает… По магазинам пошла. Кран-то который?
Стас. Этот, этот кран… Так и деда нашего тоже дома нет. А он не ходячий.
Мужчина
(чиня
кран).
Ааа…
помню-помню,
коляску
инвалидную
ремонтировал… Баба у тебя такая интересная. Ну, может, гулять повезла. На
бульвар – ей ведь и самой хочется пройтись.
Стас. Не гулять! Не повезла! Коляска же в лифт не влезает!
Мужчина. Ну, может помог кто по лестнице стащить?
Стас. Помог кто, помог кто… интересная мысль… да, очень интересная…
Мужчина. У тебя газового ключа нет? Я свой забыл.
Стас. Я вообще в доме такого не держу. Из принципа.
Мужчина. Ааа… принципы… интеллигент, что ли? Ну ладно, и так
справился. С тебя пятьсот.
Стас. Что так много?
Мужчина. По прейскуранту.
Стас. Ну, держи. До свидания.
Мужчина (с порога). А ты за своей… это… гляди в оба. Я тут как-то раз
шел к одной. По вызову. А ей, смотрю, уже какой-то хмырь вместо меня
картины вешает. А мне куда – у меня наряд-заказ? А он мне: «Иди ты!». Но
за вызов заплатил. Интеллигент тоже. Ладно, пошел я. (Уходит).
Стас. Гм… И у нас, вроде, было. Люстру вешал тут один. Уй, блин! Не верю!
Чаю, что ли? (наливает воду в самовар). Не, ну идиотизм какой-то!
Входит Алекс.
Алекс. Привет! Жизнь все интереснее и интереснее. Мать ваще шороху дает!
Седина в голову, бес в ребро?
Стас. Погоди, но какой тут бес, если с дедом? Ну ты сам подумай – она и так
уж по возрасту некондишн, так еще с нагрузкой – и кому такое сокровище
понадобилось? Нет, бес вроде отпадает.
Алекс (потирая руки). Зададим работу серым клеточкам! Неси листочек –
расписываем варианты. Ты же спец по криминальным сюжетам.
Стас (несет бумагу). Так ты не веришь во что-то серьезное? Кофе будешь?
Алекс. Кофе? А покрепче? Коньячку там? По случаю? Ну, так вот…Вариант
первый – если б помер дед. Его б тогда унесли на носилках, а не в кресле.
Стас. А вдруг это ее в кресле – она от горя идти не смогла?
Алекс. Все равно кресло не для стандартной санитарной машины. Так?
Стас (наливая коньяк). Ну, так…
Алекс. Вариант второй – их похитили. Скажем, дед – последний хранитель
страшной тайны. Ядерных секретов государства. Но где следы взлома? Где
перевернутая мебель и выпущенные маменькой метательные снаряды?
Смотри, даже ваза не опрокинута. Остается вариант третий – мать не вынесла
тяжкой участи и сбежала от нас. Ваще пипец!
Стас. А с дедом-то зачем?
Алекс. Ну, если абстрактно, то чтобы сдать в дурку. Но это быстро не
делается, надо справки собирать. А может, заранее собрала? Или никуда не
сдавать, а утопить вместе с креслом. Уронить, например, с моста.
Стас. Мерзавец! Как ты можешь такое говорить про родную мать?
Алекс. Я ж и говорю, что это только абстракция. Мать настолько гуманна,
что решила нас не обременять, а обременить, как обычно, только себя.
Стас. И что, все варианты исчерпаны?
Алекс. Думаю, есть четвертый. Она похитилась добровольно. Сбежала не от
нас, а к кому-то. Чувствуешь разницу? Кто-то же ей помогал тащить кресло
по лестнице! И с кем она распивала шампанское? И букет, гляди, букет! Не
ты же ей дарил?
Стас. Не я. Значит, сбежала? Но зачем, почему? Что у нас не так? Не пью
особо, молчу, деньги выделяю на хозяйство. Устала? Да отчего уставать-то?
Кстати, чего она нервничала? Пенсия какая-то пропала… Не знаешь, что за
история?
Алекс. Ну, дед свои похоронные под подушкой прятал. Она приехала – их
нет. А кто тут оставался – ты, я, да Ксения. Сечешь?
Стас. М-да. Сейчас красотки всякие бывают… Клофелинчик там… А что,
логично – с чего бы ей иначе на такую грязную работу? Понятно теперь,
почему телефон не дала.
Алекс. А ты просил? Ну ты пикапер, папаня… Но ясен пень, девушку надо
найти.
Стас. Где?
Алекс. Сказать по секрету, я уж обзвонил все фирмы по уходу. Результат
нулевой. Похожей девушки нет. Или фирма левая.
Стас. А я вот что подумал… Надо у Ивановой спросить. Наверняка все
знает.
Алекс. Слушай, давай слетаю к ней? Я мигом.
13.
Дача Сидорова. На кровати лежит дедушка, укрытый клетчатым пледом.
Петрова, одетая по-деловому, за письменным столом осваивает ноутбук.
Входит Сидоров.
Сидоров. Ну что, Гал, начинаем новую жизнь? Пора на работу. (Смотрит
на часы) Но уже двенадцать. Сиделка должна приехать.
Странно,
опаздывает… Мне говорили, это надежное агентство. Я просил опытную.
Менеджер обещал. Спросил только, москвичку или не обязательно? Я
говорю, все равно. Лишь бы опытная и с медицинским образованием.
(Выглядывает в окно.) О, девушку вижу. Наверное, она.
Звонок. Сидоров уходит и возвращается с восточной девушкой в джинсах и
майке с блестками, в золотых босоножках, с дешевыми серьгами до плеч.
Девушка (на плохом русском). Здравствуйте. Мне звать Нурбу.
Сидоров. Извините, как? Не расслышал.
Девушка. Нурбу.
Петрова. Очень приятно. Вы откуда?
Нурбу. Я из маленький кишлак. Но медучилище кончал в Ош. Русский плохо
пока.
Петрова. Ну, знакомьтесь – вот ваш подопечный.
Дедушка. ААА!!! Глаза-то косые! Опять японские шпионы! Я вам устрою
Хиросиму! (Приподнимается на подушке, протягивает руку в сторону
Нурбу). Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает!
(Нурбу отшатывается в сторону)
Петрова. Девушка, вы не бойтесь. Он только пошумит – и успокоится.
Нурбу. Он сколько лет?
Петрова. Девяносто. Вам с такими приходилось сидеть?
Нурбу. Неет.
Петрова. А памперсы менять умеете?
Нурбу. Неееет!
Петрова. А кашу манную варить умеете?
Нурбу. Можно я пошла?
Сидоров. Как это ты пошла? Ты работать пришла! Нам уходить пора!
Нурбу. Мне думал, этот молодой. Только укол делать. Я умею укол. А
памперс нет.
Дедушка. АААА! Не люблю укол!
Сидоров. О господи! А ты раньше в медицине работала?
Нурбу. Да-да. Наркология, укол делал, таблетки раздавал.
Сидоров (смотрит на часы.) Петрова, вообще-то
будем?
Петрова. Слушай, я боюсь на нее оставлять.
нас ждут. Что делать
Входит Ксю.
Ксю. Пап, мы скоро поедем?
Сидоров. Доча, тебе обязательно сегодня в город?
Ксю. Ну так, по мелочам, а что?
Сидоров. Знакомься, это Нурбу, сиделка. Нурбу, это моя дочь Ксения.
Слушай, Ксю, может, возьмешь над ней шефство на сегодня? Введешь в курс
дела хотя бы. А то нам пора.
Петрова. Сереж, ну не эксплуатируй ребенка. Лучше я сегодня не поеду.
Сидоров. А в жизни всегда так – стоит раз отступиться, а и дальше все
наперекосяк.
Раз решили сегодня – значит, решили.
Ксю. Галина Евгеньевна, папа прав. Берите судьбу за рога. Да останусь я,
без проблем. Удачи!
Сидоров. Ну все. Мы поехали. (Целует Ксю).
Петрова. Вот просто сердце разрывается!
Уходят, при этом Петрова оборачивается и трагически смотрит на
дедушку.
Ксю. Повтори, пожалуйста, как тебя зовут – я с одного раза не запоминаю.
Нурбу (очень скованно). Нурбу.
Ксю. А лет тебе сколько?
Нурбу. Двадцать два.
Ксю. Здорово! И мне тоже. Да ты не стесняйся. Пошли, я тебе покажу, где у
нас что. (Уводит ее).
Дедушка. Катя, Катя! Вижу сферическое сияние, оно раздваивается – в
одном сферическом образовании ты, в другом я. А как теперь проверять
замкнутый контур через экспериментальный участок? Катя, подскажи, я же
все забыл, старый дурак!
14.
Дача. Дедушка в кресле. Нурбу дает ему таблетки. Дедушка давится и
плюется.
Нурбу. Нельзя этот выплюнуть. Доктор говорил, надо.
Дедушка. Ничего мне не надо! Мне на тот свет надо!
Нурбу. Тот свет потом. Сейчас таблетка.
Дедушка делает вид, что запивает таблетку и, набрав полный рот воды,
прыскает в Нурбу. Она отскакивает, вытираясь рукавом.
Какой непослушник, как ребенка!
Стук в дверь, входит Алекс.
Алекс. О, роза Туркестана! Здравствуй, луноликая! Ага, вот и дед!
Нурбу. Ты кто? Ты как вошел? Калитка запертый.
Алекс. А через забор. Да ты меня не бойтся – я ему родной внук.
Нурбу. Хозяйка мне ничего не говорил про внук.
Алекс. Паспорт показать?
Нурбу. Зачем паспорт, мы спросить будем. Дедушка, этот – внук?
Дедушка. Все вы на одно лицо. Внук, не внук. Толку только от вас нет.
Свиньи, свиньи!
Нурбу. Я не понял.
Алекс. Ну не говорит же, что я чужой? Слушай, девушка я уже месяц его
разыскиваю! А хозяйка кто?
Нурбу. Галина Евгеньевна.
Алекс. Маманя моя. Вот же интригу замутила! Я, собственно, ее и
разыскиваю. А где она?
Нурбу. Она не есть здесь. Она в город. На работа. И Сергей там.
Алекс. Какая работа? Какой еще к черту Сергей? Что ты мне голову
морочишь?
Нурбу. Не надо такой сердитый.
Дедушка. Чти отца своего и матерь свою! И деда тоже чти! И ныне, и
присно, и вовеки веков. Аминь!
Алекс. Да чту я, чту! Так что делать будем?
Нурбу. Зачем делать? Я – на работа. Галина – на работа. Дедушка – хорошо.
Алекс. Дедушке всегда хорошо. Лучше всех. Слушай, а сиделка Ксю,
случайно, не из вашей фирмы? Не знаешь такую?
Нурбу. Ксю сиделка – нет. Ксю дочка – знаешь.
Алекс. При чем тут дочка? Чья дочка?
Нурбу. Сергей дочка.
Алекс. Охренеть можно! Тут что, целый заговор? И где ее искать?
Нурбу. Не надо искать. Приехать скоро. Сюда приехать.
Алекс. Тогда подожду. Я тут с вами разберусь!
Дедушка. Зачем вы Африку сломали?!!
Алекс. Какую Африку??
Дедушка. Ну, нижнюю, узкую часть Африки отломали и повернули на
восток. И теперь радуются! Ну что за люди! Как дети прямо!
Нурбу. Дедушка, мы давай спать пойдем (укладывает его на кровать). Баюбаюшки баю…
Дедушка. …Не ложися на краю.. не ложися на краю… на краю… (засыпает)
Входит Ксю, видит Алекса.
Ксю. Ого! Какой визит! Картина Репина «Не ждали»!
Алекс. А вы, девушка – авантюристка, выходит? Мата Хари?
Ксю. А вы – гениальный сыщик? Эркюль Пуаро?
Нурбу. Вам чаю налить? Я с мятой сделала.
Алекс. Мы, Ксю, вроде, на «ты» переходили?
Ксю. Чаю? Налей. Можно и на «ты». И как же ты взял след?
Нурбу выходит.
Алекс. А догадался. Целый месяц искал. Сперва тетеньку Иванову пытался
расколоть – но куда там! Молчит как партизан на допросе. Потом обзвонил
чуть не сто контор такси,
в сто первой нашел,
по дате и по адресу.
Поговорил с шофером. Тот объяснил. Не задаром, конечно – пришлось
потратиться. И вот – я здесь. Тебя тоже пытался искать – не нашел.
А теперь – надо же! Это знак судьбы!
Ксю. А меня-то зачем искал?
Алекс. Понравилась очень. Без шуток. (Подходит, хочет обнять.) Хочешь,
замуж возьму?
Ксю (уворачиваясь). Польщена. А подставил ты меня тоже без шуток?
Алекс. Как это подставил?
Ксю. А с синим конвертом.
Алекс. А я при чем?
Ксю. А больше некому. Сам расколешься или доказательства нужны?
Алекс. Блин! Да я не хотел, само так вышло. Я же не украл, только одолжил,
я бы потом вернул, после концерта. Очень надо было – думал, никто и не
заметит. Пошутить уж нельзя!
Ксю. А тебе, шутник, в голову не пришло, на кого подумают? Лично я
поимела массу негативных ощущений.
Алекс. Извини, не хотел. Не вьехал что-то. Верну, тебе говорят. Вот ведь
фигня какая!
Входит Нурбу с подносом.
Ксю. Нурбу, миленькая, спасибо. Ммм… как мятой пахнет! (Алексу). Ну и
верни.
Алекс. Кому, куда? Пришел - кресла нет, деда нет, мамаши тоже нет…
Ксю. Ты за этим мать искал? Деньги вернуть?
Алекс. Да нет, не за этим. Отец волнуется, вообще-то…
Ксю. А что ему волноваться? Абсолютно свободен, никто жить не мешает. А
Галина Евгеньевна и с нами прекрасно себя чувствует.
Алекс. С кем это – с нами? Это что, я так понимаю, папаня твой ее увез?
Ксю. Не называй моего отца папаней – неэлегантно. И не увез – осуществил
шефскую помощь. Лучше чаю выпей.
Алекс. Не валяй дурака. Что происходит? У них любофф на старости лет?
Или что?
Ксю. А что ты меня допрашиваешь? Она свободный человек – разве нет?
Алекс. Жена и мать – и вдруг сбежать с любовником!
Ксю. При чем тут с любовником? Вы ее затрахали совсем – надо же и
отдохнуть человеку.
Алекс. Эй, подбирай выражения! Что значит затрахали?
Ксю. А то самое. Когда у человека нет перспектив – он впадает в депрессию.
Алекс. И какие еще перспективы должны быть у пенсионерки? У нее что –
крыши над головой не было? Мужа не было? С голоду умирала? Что?
Нурбу (застенчиво). Можно я сказать? У нас в Киргизстан если беда такой –
все помогать. Такой старый человек – всех забота. Ты помогал? Муж
помогал? У вас в город – все не так.
Алекс. Ого! Еще ты, мармозетка,
со своим патриархатом! Хотел бы я
посмотреть, что у вас было бы, если б восточная жена от законного мужа
сбежала!
Нурбу. А я убегать. Он побил – я убегать.
Алекс. Тьфу! И эта! Ну, прямо феминизм какой-то! Разбегались тут!
Ксю. Ты правда тупой, или что? Вы пытались разрулить ситуацию? Реально
помочь, мать на работу отпустить, хотя бы отпуск ей устраивать изредка?
Цветы подарить? Нет? Ну и закончим разговор.
Алекс. Зачем это? Она что, цветов просила?
Ксю. Бэээ… Замуж он меня возьмет… Кто ж на такого шовиниста
согласится?
Алекс. Да я про замуж просто прикололся! Шуток не понимаешь!
Ксю. Я тоже не всерьез.
Алекс. И что мы время тянем? Решать надо.
Ксю. А что тут решать? Это Галины Евгеньевны решение.
Дедушка. Сорок первый! Сорок первый! Сорок первый! Сорок первый!
Алекс. Почему, интересно, сорок первый?
Нурбу. Этот год война начался.
Алекс. Разве в сорок первом? Кажется, в тридцать девятом…
Ксю. А не в сорок втором?
Нурбу. Ваш война начался в сорок первый.
Алекс: А ты откуда знаешь, дочь степей?
Нурбу. Мой дедушка погиб в сорок первый! Под Москвой!
Алекс. Тем не менее, нечего мне этими анахренизмами в нос тыкать!
Ксю. Помолчи, умник! Нурбу не обижай. И вообще… шел бы ты! Катись
отсюда!
Алекс. Люблю, когда красивые девушки сердятся. Очень сексуально
выглядит!
Ксю. Все! До свидания, Эркюль Пуаро! Давай-давай, выметайся.
Алекс. До свидания, Мата Хари! До скорого! (уходит)
15.
Петрова и Сидоров в кафе.
Сидоров. Чокнемся за маленький праздник. Сегодня ровно два месяца с
момента похищения. Гал, как я рад, что у нас получилось!
Петрова. Что получилось?
Сидоров. Как что? Все. Во-первых, ты свободно и бескорыстно украшаешь
мою жизнь. Во-вторых, я чувствую себя нужным человеком. В третьих, ты
повысила свой социальный и финансовый статус. Ну и вообще…
Петрова. А вообще – я не могу избавиться от чувства неловкости.
Сидоров. Почему? Ты перед кем-то виновата? Сейчас Иванова подойдет –
можешь у нее спросить. Она тебе мозги провентилирует.
Петрова. Такое ощущение, что виновата перед всеми. Будто не свое место
занимаю.
Сидоров. Чье же? Почему же? Смотри – Стас твой добился свободы, да?
Петрова. Допустим.
Сидоров. Алекс пошумел немного – ну, это так, для порядка. Ты ему сильно
нужна?
Петрова. Да нет. Вообще не нужна.
Сидоров. Евгению Васильевичу стало хуже?
Петрова. Не стало. Нурбу молодец девочка.
Сидоров. Девочке заработать дали?
Петрова. Дали.
Сидоров. Теперь главное. Ты оказалась классным редактором – разве нет?
От бога! Особенно в географическом отделе. Ух, как же мне тамошние
безграмотные девки осточертели! А вам, мадам, – респект и уважуха.
Петрова. Тебе виднее.
Сидоров. Думаю, ты кроме денег еще и удовольствие от работы получаешь,
а?
Петрова. Получаю.
Сидоров. Что же не так?
Петрова. Наверное, Сидоров, это мои отсталые представления. О семье. И о
любви. Что она у человека должна быть. А так – я свободна, но у меня вместо
сердца – пустое место.
Сидоров. А я иногда знаешь о чем думаю? Что существуют родственные
отношения, которые даже трудно как-то классифицировать. Ну, скажем, если
муж или любовник – это всем понятно. Приемный ребенок там. А вот
приемных бабушек не бывает, да? Или мы с тобой – я даже название не могу
придумать. «Муж на час»? Тоже не подходит.
Петрова. Почему же нет? В сказках было такое – названный брат.
Сидоров. Наверное… А слушай, неплохой вариант! Мне даже нравится –
«названный брат»!
Петрова. Сереж, а ты о жене часто вспоминаешь?
Сидоров. А ты как думаешь?
Петрова. Думаю, да. Чаще, чем хочется.
Сидоров. Это уж точно. Наблюдательная ты.
Петрова. Мы, наверное, с тобой жалкие несчастные однолюбы?
Сидоров. Но из этого не следует, что, оказавшись нелюбимыми, должны
бездарно провести остаток жизни. Сколько нам еще осталось? Лет десять –
при самом лучшем раскладе. Вот и поможем друг другу осваивать маленькие
радости. Времени мало, но еще есть. Жизнь не кончилась, Петрова! И нефиг
мне тут про биологические часы. Мы прекрасно дополняем друг друга. Как
ты думаешь?
Петрова. Похоже, ты прав… Наверное…
Появляется Иванова.
Иванова. Привет, ребята! Я к вам на минутку, на тренинг опаздываю.
Личностный рост – до чего затягивающее занятие! Столько денег уже
вбухала – и не жалею. Гал, покажись – ну совершенно же другое дело! Ты,
наконец, опять на себя стала похожа. Ну, что я говорила? Нет фатальных
обстоятельств, есть только желание или нежелание изменить свою жизнь.
Изменить обстоятельства, чтобы сохранить себя. Это же аз-бу-ка! И
да
здравствуют психологические рекомендации: «Обращайтесь за помощью к
другим людям. В том, чтобы попросить помощи в тяжелой ситуации, нет
ничего позорного». Сидоров, скажи, я оказалась права?
Сидоров. Правее некуда. Ладно, скажи, что там происходит у покинутых
патриархальных мужчин?
Иванова. Стас дергается, конечно. Налицо уязвленное мужское самолюбие.
Хвост типа прищемили. Обидно же, что без него все решили. Меня даже
сводней обозвал.
Петрова. Ты с ним разговаривала?
Иванова. И не раз.
Петрова (волнуясь). И что? Что говорит?
Иванова. А чего бы ты хотела? Чтоб сказал, что любит тебя безумно и готов
принять в распростертые объятия? Нет, Гал, не надейся. Дуется и молчит.
Петрова (разочарованно). Ну да, он и не скажет. Он такой. Ты у нас… у них
дома была? Он девочек не водит?
Сидоров. Что-то у вас разговоры
не в тему. Водит – не водит… Дело
сделано – и все. О чем тоскуем?
Иванова. Сидоров, мы не тоскуем. Девочек вот не видела, честно. Галь, а
папа как?
Петрова. Да как всегда. Врагу не сдается наш гордый «Варяг»… А что
Алекс?
Иванова. О, с Алексом любопытнее. Я думаю, он у вас еще появится.
Похоже, без ума от вашей Ксю.
Сидоров. Еще не хватало! Надеюсь, не взаимно?
Петрова. А что? Глядишь, Сереж, мы с тобой и правда породнимся… Я не
против.
Сидоров. Хм… Альтернативный вариант.
Иванова. Вот же юмористка-пессимистка... Петрова, ты уже большая
девочка, что ты все придуряешься?
Сидоров. Иванова, как тебе кажется, они могут предпринять решительные
действия?
Иванова. А какие? Выкрасть деда и Галку одновременно – не могут. Одного
деда? И что они с ним будут делать? Нереально же! Да не будет ничего, не
бери в голову.
Петрова. Друзья называется! Опять все за меня решают!
Сидоров. А кто в трубку кричал: «Я согласна! Я согласна!»
Петрова. Ну, я кричала… Ладно, ребята – все в порядке. Минутная слабость.
Изменить обстоятельства, чтобы сохранить себя. Вперед и с песней.
Сидоров. Вот заработаешь премию – съездим куда-нибудь снова. Тебе куда
хочется?
Петрова (веселеет). Мне всюду хочется. В Южную Африку, в Соссуфлей, на
оранжевые дюны. Еще можно в Перу, в Мачу-Пикчу. И в Новую Зеландию
тоже.
Сидоров. Ну и съездим. А хочешь – одна поедешь. Свобода же!
Петрова. Да нет уж, лучше вместе. О, я еще вспомнила – Соляр де Уюни, в
Боливии.
Иванова. А если втроем? Помните, как в пионерском детстве путешествали?
Прочитали Фидлера, «Зов Амазонки», – и ну маршрут повторять! Диван
твой был пароходом, ты маршрут по карте прокладывала, Сидоров судовой
журнал вел, а я зарисовывала тропических бабочек. До сих пор рисую,
остановиться не могу! Слушайте, поехали втроем? Может, в самом деле
дернуть на настоящую Амазонку?
Петрова и Сидоров. Мы согласны! Мы согласны!
Весело хохочут.
16.
Дача Сидорова. Дедушка в кресле, с чашкой в руке. Нурбу измельчает в
ложке таблетки. Она сильно изменилась, выглядит строже и аккуратней.
Дедушка. Я пойду! Я пойду! Пустите меня! пустите!
Нурбу. Куда пойду?
Дедушка. В аптеку! За солью!
Нурбу. Соль зачем? У нас есть.
Дедушка. Надо много соли. Натереться солью – и все пройдет.
Нурбу (подходит с ложкой). Давай лучше лекарство.
Дедушка. Опять травят! Инвалида войны травят! Гадюка!!!
Бьет девушку по руке, та роняет ложку. Швыряет в нее чашку с водой.
Нурбу (вытирая лицо). Дедушка, нельзя драться! Надо лекарство!
Дедушка. Вы все идиоты, все! Вы даже не понимаете, какие вы идиоты!
Солью надо, солью! А солдатам дали соли? Им же много требуется! Выдайте
со склада!
Входит Алекс.
Алекс. Здравствуй, красавица. Почему мокрая?
Нурбу. Облил вода, не страшно… Опять через забор?
Алекс. Привычный маршрут. Дед! Ты меня узнаешь?
Дедушка. Ну, хоть ты-то мне соли принес?
Алекс. Какой еще соли?
Дедушка. Надо же! И этот – идиот! А еще летчик-космонавт французской
армии! И радисты ваши французские – тоже идиоты!
Нурбу. Зачем ты здесь? Опять ругаться?
Алекс. Нет, на этот раз не ругаться, а решительно действовать. Я его
забираю.
Нурбу. Куда забирать?
Алекс. Домой. Если деда заберу – так мать за ним сама прибежит.
Нурбу. Зачем?
Алекс. Для порядка. А то отец начал изрядно за воротник закладывать
(берется за кресло.)
Дедушка. Би-би! Ту-тууу! Поехали! А соль взяли?
Нурбу. Стой! Про воротник – не понял! Но мне хозяйка спасибо не сказать!
Я не дам! (Тянет кресло в другую сторону).
Алекс (дергая на себя). Ну, ты совсем, красавица, фишку не рубишь!
Нурбу (дергая на себя). Какой фишка? Террорист прямо!
Дедушка. Тренировка космонавтов! Не трясите! У меня голова кружится!
Выключайте! АААААА!
Дедушка выпадает из кресла, за ним подушка и тетрадь. Алекс начинает
его поднимать, Входит Ксю.
Ксю. Мама дорогая! Что это у вас тут происходит? Эркюль Пуаро, явление
второе! Что ты людям жить спокойно не даешь? Это тебя, что ли, такси
ждет?
Алекс (металлическим голосом). Такси. Ждет. Меня. Я. За дедом. Приехал.
Понятно?
Поднимает дедушку,
усаживает обратно. Тот невнятно что-то
выкрикивает.
Ксю. Непонятно. То есть понятно, но не отдам! Зачем он вам?
Шантажировать? Совсем обалдели? А это что? (поднимает тетрадь,
листает). Ого!
Алекс. Что «ого»? Дедовы научные озарения? А ты не хватай! Может, они на
нобелевку тянут, а ты хватаешь!
Ксю. Да нет… какие они научные… просто конспекты лекций. Кстати, я бы
их взяла посмотреть на время… А вот это – ого! (вынимает из тетради
фотографию). Кажется, артистка… как ее… Любовь Орлова, что ли? Я их,
прежних, не очень различаю… Кудри из-под пилотки, формы под
гимнастеркой – круто! А глаза, глаза! Это, вроде, из какой-то киноклассики?
Он у нас что, еще и фанат Орловой?
Алекс. Какая Орлова… это бабушка наша. Ну, Катя его. Она медсестра
фронтовая. Всю войну… Это в Берлине снято.
Ксю. Надо же. Красивая какая!
Дедушка. АААА! У меня ток в ушах!
Алекс. Откуда там ток?
Дедушка. Ну, вы прямо как дети! Ток прислали через космос!
Ксю. И ты серьезно хочешь его забрать? Такого? С током в ушах через
космос?
Алекс. И заберу! И заберу! (разворачивает кресло и везет к двери).
Ксю (бросает тетрадь, достает из сумочки маленький дамский пистолет,
целится в Алекса). Стой!!! Стой, кому говорят!
Алекс. Ты что, совсем охренела?! Брось оружие сейчас же! (присев, прячется
за дедушку).
Дедушка. На войне как на войне! А ля гер ком а ля гер!
Нурбу. Аааа!
Ксю. Встал, быстро! Руки за голову. Отпустил кресло. Отходи теперь.
Алекс послушно отходит, но вдруг делает резкое движение, вышибает
пистолет, поднимает и разглядывает с удивлением. За окном сигналит
такси.
Алекс. Ну, блин!.. Ты даешь! Это что, просто зажигалка?
Ксю (болтая ушибленной рукой). Угу. Руку отшиб. Псих ненормальный!
Алекс. Сама не лучше. (Закуривает).
Ксю (достает сигарету). Мне тоже зажги. Нурбу, пепельницу найди нам.
Алекс. Слушай, я от тебя балдею! Тигрица!
Ксю. А я от тебя нет. Кролик.
Дедушка. Мы, советские люди – за мир во всем мире! Нет – войне! Нет –
войне! Нет – войне!
Нурбу. Пепельница вот.
Алекс. Давай нормально поговорим. Без спецэффектов.
Ксю. Ну, говори.
Неразборчивые крики дедушки.
Алекс. Ну… вы это… развалили нам семью…
Ксю. А была семья-то?
Алекс. Была. Но все семьи разные… потому что люди разные. Современный
взгляд допускает много форм…
Ксю. Знаю, грамотная. Традиционный брак, гостевой брак, открытый брак,
сезонный брак… Мы какой, по-твоему, развалили?
Алекс. Традиционный, наверное…
Ксю. Ага… включает совместное проживание, общее хозяйство, единый
бюджет и главу семьи, отвечающего за принятие решений.
Алекс. Ну. Именно.
Ксю. А кто у вас решения принимал?
Алекс. Не знаю… Никто не принимал. Как-то само .
Ксю. Да не само. Мать двигала.
Алекс. Но деньги-то не ее… У женщины своя роль…
Ксю. А что, только в деньгах дело? А чтоб с человеком не разговаривать –
это какой брак?
Алекс. Нет, ты пойми – он страдает. У него самооценка упала. Работать не
может. У нормального мужика вообще психика ломается, если кто-то спит с
его женщиной. Даже убить может. Это инстинкт.
Ксю. Да не спит он с ней. Они в разных комнатах.
Алекс. Ваще пипец. А зачем тогда? Я не понял… У них не роман, что ли?
Ксю. Какой непонятливый! Это, может, еще один тип семьи. Совсем новый
тренд. Основанный на дружбе и уважении. А
у тебя терминология
устаревшая – спит, не спит...
Алекс. Ребенок чувствует дискомфорт, когда родители разводятся, даже если
он сам уже взрослый. Прикинь?
Ксю. Никто и не разводился.
Алекс. Блииин! Короче, верните женщину!
Ксю. Насильно вернуть? Да она сама б вернулась, если бы он попросил.
Нормально так попросил, как человек… Или даже выкрал – но не ты, а он!
Между прочим, она его любит. Видно же.
Алекс. Тогда я вообще не врубаюсь, какой смысл…
Дедушка.
Сорок первый! Сорок первый! Сорок первый! Сорок первый!
Сорок первый!
Нурбу (нюхая воздух). О! Это памперс менять.
За окном долго сигналит такси.
Ксю. Вот Алекс сейчас и поменяет.
Алекс. Кто? Я?!!
Ксю. Ты забыл, зачем сюда явился? А что – пожалуй, отдадим тебе деда, с
памперсами в придачу. Вас, между прочим, такси ждет. Дома и переоденешь.
Алекс. Фууу! Ну нет, это просто фантастическое свинство! (Уходит)
17.
Там же. Нурбу кормит дедушку из ложки. Она уже совсем другая, очень
красивая – вместо майки со стразами белая рубашка, на ногах черные
балетки, волосы стильно подстрижены.
Нурбу. Дедушка, кушать хорошо – я тебе сказку рассказать.
Дедушка. Ам!
Нурбу. Встретился один раз Ястреб и Сова. Полюбил друг другу и решил
вместе жить. Ночь наступил – Сова полетел мышей ловить. Ястреб скучал,
скучал и заснул. Утро пришел – теперь он полетел на охота. Сова вернулся в
дом – нет никого… Пошел искать…
Входит Петрова.
Петрова. Здравствуйте. Папа, как дела?
Дедушка. Ам!
Нурбу. Дедушка хорошо. Кашу ел, сказку слушал.
Петрова. Ну вот, а ты боялась – не справишься.
Нурбу. Теперь хорошо. Только он неприлично говорил (смущенно хихикает).
Петрова. Что же это он мог неприличного говорить?
Нурбу. Он думал, секс занимался. Кричал: «Катя, Катя, я кончил! Катя, мы с
тобой даже на том свете – хоть куда!»
Петрова. Господи! Вот она, любовь…
до гробовой доски и дальше…
бедный мой, бедный папа... (обнимает за плечи, целует в макушку).
Дедушка. Уйди, не мешай! И что Сова сделала? Ам!
Нурбу. Сова увидел, как Ястреб с Вороной вместе летает, рассердил, вцепил
Ворона в хвост… Перья на разны стороны летел…
Входит Сидоров с хозяйственными сумками.
Сидоров. О, да тут полная идиллия! Здравствуйте, Евгений Василич!
Здравствуй, Нурбу, красавица. Не замучил он вас?
Нурбу. Нет, мы с дедушка подружился.
Сидоров. Галь, а ты боялась! Все идет отлично.
Нурбу (вытирая дедушку салфеткой). Теперь пошли гулять. Он любит
гулять. На деревья смотрит. Спокойный будет.
Дедушка (стучит по столу). Идет-гудет зеленый шум! Пионеры, охраняйте
дикую природу! Дружными усилиями предотвратим экологический кризис!
Нурбу увозит дедушку.
Сидоров. Черт, неужели и мы когда-нибудь впадем в маразм?
Петрова. Не обязательно. Это как повезет.
Сидоров. Поэтому я и долдоню, как попугай – давай, Петрова, радоваться
жизни, пока еще не впали. Сейчас забабахаем праздничный ужин. Под
красивые разговоры. При свечах и с музыкой. Мы привезли норвежскую
форель. Ты ее классно запекаешь.
Петрова. Кстати, к ней надо много зелени. Пошукал бы на грядке – Нурбу
уже целый огород развела. Укроп с петрушкой я там точно видела.
Сидоров. Нет проблем. Сейчас добуду (уходит).
Петрова. О-хо-хо… Кажется, я типичная Каштанка. Прям по Чехову. Новый
хозяин лучше, у него теплее и сытнее, а собака все равно по старому скучает.
Это, что ли, оно и есть – психологическая зависимость? Отвратительное,
гадкое чувство! И очень мешает личностному росту. Конечно, это не любовь.
Любовь не может быть унизительной. Но все-таки… если бы он хоть раз
сказал, что любит… Разве можешь стать собой, когда в твоем мире нет
сердцевины?
Входит Стас.
Стас. Галя…
Петрова. Ой!
Стас. Галя, я приехал …
Петрова. Зачем?
Стас. Я дурак. Я дурак. Я понял, что ты мне нужна.
Петрова. Зачем тебе, Стасик, старая клюшка? Разве по хозяйству?
Стас. Не надо ерничать.
Петрова. Я серьезно. Вернусь – а ты опять носом к компу и в наушниках?
Потому что со мной не о чем говорить?
Стас. Галя, я идиот. Я понял – мне необходимо, чтобы меня кто-нибудь
любил!
Петрова. Пусть тебя твои зайки любят.
Стас. Нет у меня никаких заек… Галя, поехали домой. Все будет не так.
Петрова. А как? Стасик, как?
Стас. Ну, по-человечески…
Петрова. Ты уверен? Может, лучше раз в неделю в гости заезжать?
Стас. Нет, мне все время надо. Просто, чтоб ты была в доме. Чтоб я спиной
чувствовал, что ты рядом.
Петрова. Стасик, мне не надо спиной! Мне надо лицом!
Стас. Ну, может, я не очень умею. Может, я вообще плохой муж. Но без тебя
дом пустой.
Петрова. Я не знаю… Стасик, я не знаю! Я не могу! Я не хочу опять…
Стас. Галя, я не понимаю, как тебя просить! Я не умею! Но прошу!
Петрова. Нет, мне не хватает…
Стас. Чего тебе не хватает? Чего? Я сделаю!
Петрова. Слова одного не хватает!
Стас. Я не выдержу! На коленях ее умоляю, а ей не хватает! Я повешусь. Ейбогу!
Петрова. Шантажист!
Стас. Нет, не шантажист! Я правда повешусь! Прямо здесь! На галстуке!
(Ставит стул на стол, залезает и перекидывает галстук через крюк от
люстры)
Петрова. Тебе что, легче повеситься, чем сказать слово?
Стас. Какое еще слово? Я уже сто слов сказал!
Петрова. Одно. Слово.
Стас. Какое? Я не понимаю!
Входит Сидоров с пучком зелени в руке.
Сидоров. Оба-на! Это у нас что? Любительский цирк? Выступление
эквилибристов? Приятель, стоит ли так горячиться!
Стас. А, это ты, интриган! Фирма «Муж на час»! Это ты соблазняешь малых
сих! Это ты привинчиваешь люстры, уводя слабых и падких на развлечения
женщин от домашнего очага!
Сидоров. Погоди, зачем так витиевато? Я никого не соблазнял, просто
оказал шефскую помощь другу детства. Кстати, люстру ты и сам мог бы
привинтить. А Галку никто не держит. Пусть сама решает.
Стас. Она со мной не хочет! Ей надо лицом! Нет, я повешусь!
Сидоров. Эй, ты, трагический герой! Веревку покрепче принести?
Стас. Я не вынесу! Любовник жены надо мной еще и издевается!
Петрова. Стас, ты не понял! Он не любовник! Он мне названный брат!
Стас. Это просто подмена! Наглая подмена термина! (Просовывает голову в
петлю).
Петрова. Он же сейчас…Сережа! Да сделай что-нибудь!!!
Сидоров снимает с ноги тапок и запускает в Стаса, тот теряет
равновесие и с грохотом падает.
Стас. Аааа! Нога! Моя нога! Сломал! Какая боль!
Петрова (кидается к Стасу). Стасик, миленький! Потерпи!
Стас. Галя! Галя… Я тебя… (отключается в объятиях Петровой).
Петрова (отчаянно). Так и не сказал! Так и не сказал!
18.
Кухня Петровой. Стас сидит на стуле, на табуретке загипсованная нога,
рядом костыли, в руках газета. Петрова в деловом костюме за ноутбуком
Стас. Гал, ты когда на работу?
Петрова. Минут через двадцать, а что? Только допишу хвостик.
Стас. Хоть бы посмотрела в мою сторону!
Петрова (подходит, целует в макушку). Стасечка, извини, но мне срочно…
Стас (капризно). Налей мне, пожалуйста, чаю. Зеленого и покрепче.
Петрова. Сейчас-сейчас, дорогой… (наливает и опять садится к ноутбуку)
Стас (читает вслух газету). Слушай, что пишут: «Основная вина за
разрушение семьи в наше время лежит на женщинах. Предоставление
политических и экономических свобод и тотальная феминизация…»
Петрова. Да-да… Стас, можно потише – мне трудно сосредоточиться.
Звонит мобильник.
А, доброе утро! На машине? Очень мило! Минут через десять? Ага, Сереж,
почти готово. Ну давай, жду.
Стас. Алекс, между прочим, вчера звонил.
Петрова. Угу… И что нового сказал?
Стас. Да так, все нормально. Опять извинялся за эту глупую историю с
деньгами.
Петрова. Я не хочу об этом говорить.
Стас. И с Ксюшей помирился.
Петрова. Не испытываю по этому поводу никакого оптимизма.
Голос дедушки. Сорок первый! Сорок первый! Сорок первый! Сорок
первый!
Стас. Слушай, а почему сорок первый?
Петрова. Да он и сам не знает. Его контузило сильно на фронте. Может,
застряло что-то в мозгу. Кстати, тебе гипс когда снимают?
Стас. Через пару недель.
Петрова. Вот и отлично. Когда вернусь – будешь как новенький!
Стас. Откуда вернешься?
Петрова. Как откуда? С Амазонки. Ты забыл? Мы послезавтра уезжаем.
Стас. Все-таки едете? Я думал, это у вас шутка такая… Ну, осторожней
тогда, чтобы вас там пираньи не съели.
Петрова. Уж постараемся. Кстати, сегодня врач зайдет, деда проведать –
деньги вот, я оставила.
Голос дедушки. Я кушать хочу! Я кушать хочу! Опять не кормят, бляди,
идиоты!
Нурбу вывозит из комнаты дедушку в кресле.
Петрова. Папа, доброе утро! Нурбу, деточка, я побежала. Овсянка на плите.
Спокойного вам дня!
Нурбу. Не волнуйтесь, дедушка сегодня лучше.
Дедушка. Какое утро, вечер уже! Дочь моя опять сошла с ума! Какая пытка –
жить среди сумасшедших!
Стас. Придешь как обычно?
Петрова. Нет, попозже. У нас с Ивановой еще бассейн сегодня...
Стас. Ты мне рубашку погладила? Я же просил.
Петрова. Не успела, извини. Нурбу погладит.
Стас (обиженно). Ну да, ну да…
Петрова (обнимает сзади, целует в макушку). Дорогой, ты у меня лучше
всех! (Звонит телефон, Петрова берет трубку). Ага, Сереж… уже бегу,
бегу…
Стас. Уже?
Петрова. Ага. До вечера! (Уходит).
Стас берет костыли, бредет в комнату, садится к компьютеру, надевает
наушники.
Дедушка. Что я тут делаю? Мне уже давно на лекцию пора! Куда вы дели
мои конспекты?... Семья – это ячейка общества. Семья – это оплот
нравственности. Семья – это гармония душ… Катя, Катя! Где ты, Катя?! Я к
тебе хочу!!! Ты жди, я уже скоро…
Нурбу. Дедушка, кушать пора. Каша остынет.
Конец