Без суда последствия

Без суда последствия
Журнал «Деньги» № 29 (786) от 26.07.201
В начале июля Дума одобрила в третьем чтении законопроект о внесудебном
урегулировании споров — медиации. Закон не делает медиацию обязательной досудебной
процедурой, и скептики сомневаются, что он повлияет на сложившуюся практику
решения споров в судах. Ведь внесудебное решение споров в России вряд ли окажется
менее дорогим, чем судебное разбирательство.
МАРИЯ ГЛУШЕНКОВА
Закон по понятиям
7 июля на заседании Государственной думы депутаты одобрили в третьем чтении закон
"Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре
медиации)". Этот законопроект и проект соответствующих поправок к процессуальному
законодательству внес на рассмотрение в Госдуму президент Дмитрий Медведев 11 марта
2010 года. Закон вступит в силу 1 января 2011 года и не предполагает, что медиация
становится обязательной досудебной процедурой. В то же время он создает правовую базу
для процедуры, которая де-факто существует на российском рынке не первый год.
Медиацией называется процедура урегулирования конфликтов и споров при помощи
независимого посредника и при условии добровольности участия в этом сторон. Согласно
закону, медиация может быть применена при урегулировании гражданских, трудовых и
семейных споров, а также споров, возникающих в связи с осуществлением
предпринимательской и иной экономической деятельности, если они не затрагивают
интересы третьих лиц или публичные интересы. Это значит, что к медиации нельзя будет
прибегнуть, в частности, в спорах по делам о банкротстве. Медиация также не коснется
административных и налоговых дел.
Уже несколько лет услуги медиации для бизнеса на российском рынке энергично
продвигают крупные юридические консалтинговые компании. У самого бизнеса тоже есть
авторитетные посредники, правда, если некоторым из них сказать, что они медиаторы,
они сильно удивятся. Теперь же закон расставил все точки над i. Согласно закону,
посредником может быть несудимое и дееспособное физическое лицо, которое не
является госслужащим. "Здесь надо разграничивать юриста и медиатора, потому как
последний не обязательно юрист,— говорит руководитель практики досудебных споров и
медиации "Пепеляев Групп" Денис Быков.— Медиатор — это человек, который помогает
сторонам в рамках примирительной процедуры добиться решения вопросов мирным
путем". По словам участников рынка, около десяти российских вузов сейчас учат на
медиатора и ведут реестры тех, кто получил такую специальность. Кто-то получает
сертификат медиатора через учебу на специализированных курсах.
Закон прямо указывает на возможность прибегать к медиации на любой стадии судебного
процесса. Но смысл этой процедуры существенно разнится в зависимости от того, когда
она проводится — до суда и во время судебного процесса. "Если медиативное соглашение
заключено не в рамках суда, оно приравнивается к обычному договору,— поясняет
старший юрист практики по разрешению споров компании Vegas Lex Кирилл Труханов.—
Если спор уже решается в суде, но по каким-то причинам стороны готовы прибегнуть к
услугам медиатора, то медиативное соглашение по статусу приравнивается к мировому.
Как и в случае с мировым соглашением, на основании решения медиативного договора
судом будет выдан исполнительный лист. Это значит, что в случае неисполнения
медиативного договора он будет подлежать принудительному исполнению".
Практика, принятая во всем мире, подразумевает, что медиация — внесудебное решение
спора. Этому есть вполне понятные причины: суд — процедура публичная, каковое
обстоятельство может быть критично для компании, чьи бумаги торгуются на открытых
рынках. А медиация — процедура конфиденциальная, кроме того, судиться на Западе
дорого и долго.
В США единый закон о медиации (Uniform Mediation Act), который вступил в силу в 2001
году, по факту объединил 2,5 тыс. различных законов, регулировавших посредническую
деятельность в разных штатах. Европейский кодекс о медиации (European Code of Conduct
for Mediators), принятый в июне 2004 года и впоследствии подкрепленный директивой о
медиации в гражданских и коммерческих делах, принятой 21 мая 2008 года, стал базовым
документом для законов, разработанных во многих странах Европы.
Российский закон о медиации тоже имеет своеобразный шаблон. И такой закон в РФ мог
быть принят гораздо раньше. В конце 2006 года в Госдуму был внесен законопроект "О
примирительной процедуре с участием посредника (медиации)", подготовленный
Торгово-промышленной палатой РФ. Однако документ не прошел тогда даже первого
чтения и был отправлен на доработку. "Принятый закон о медиации в целом не сильно
разнится с первоначальной редакцией закона, которую мы предлагали еще несколько лет
назад,— рассказывает замдиректора Центра арбитража и посредничества ТПП РФ,
Михаил Савранский.— Дело в том, что за основу здесь принят типовой закон о медиации
— UNICITRAL, опубликованный в свое время ООН. Однако в первом законопроекте
саморегулирования медиаторов не предусматривалось. Поскольку к идее
саморегулирования в целом и СРО для медиаторов в частности мы относимся крайне
скептически".
Послабление суду
Главное, что теперь волнует всех заинтересованных лиц,— заработает ли в России такой
инструмент, как медиация. Тем более что проблема назрела давно. Бизнес и граждане,
несмотря на все заявления о дискредитации российской правовой системы, иных путей
решения конфликтов, кроме как через суд, просто не видят. А государственный бюджет, в
свою очередь, не справляется с ростом расходов в связи с лавинообразным увеличением
количества судебных разбирательств.
Согласно статистике ВАС, количество дел, сопряженных с гражданскими
правоотношениями, в 2009 году увеличилось на 76% по сравнению с 2008 годом.
Количество дел по спорам, вытекающим из административных правоотношений, выросло
более чем на 20%. Общее количество дел, рассмотренных российскими арбитражными
судами в 2009 году, колоссально — более 1,4 млн. По словам экспертов, таких
показателей нет ни в одной стране мира.
При этом известно, что один день рассмотрения гражданского дела обходится государству
в 7 тыс. руб., уголовного — в 27 тыс. руб. и 170 тыс. руб. тратится на один день процесса
в случае, если дело рассматривается судом присяжных. При этом еще в 2008 году
российскими судами было прекращено 350 тыс. дел, в том числе за примирением сторон.
Это значит, что в подавляющем большинстве случаев все эти дела можно было бы и не
заводить и решать конфликт во внесудебном или досудебном порядке.
Правда, порядка четверти этих исков инициировалось налоговыми органами к гражданам,
претензии к которым не превышали 50 руб. А закон о медиации неприменим в отношении
административных и налоговых дел. Об этой проблеме неоднократно говорили
представители Верховного суда, которые еще в 2009 году предлагали внести поправки в
Налоговый кодекс о внесудебном взыскании налоговых долгов с россиян, но не сошлись в
этом вопросе с администрацией президента, а затем и с налоговым комитетом Госдумы.
Тем не менее в марте этого года президент РФ Дмитрий Медведев, "налоговый"
законопроект все-таки поддержал, хотя он еще и не принят.
Естественным заменителем судебного разбирательства для бизнеса можно считать
третейские суды. Они создавались в качестве альтернативы арбитражному суду, и
процедура судопроизводства там предельно упрощена и ускорена. "Количество дел,
рассматриваемых в третейских судах, растет, причем последние несколько лет —
довольно резко,— рассказывает Максим Савранский.— В частности, это касается одной
из разновидностей третейского суда — Международного коммерческого арбитражного
суда (МКАС): в прошлом году туда на рассмотрение было подано 250 исков. Конечно, в
первую очередь к таким альтернативным инструментам прибегают зарубежные компании,
поскольку они в большей степени склонны не доводить дело до суда. То есть в принципе
этот инструмент работает. Другой вопрос, что закон о третейских судах позволил создать
на рынке чрезмерно большое количество третейских судов, и бизнес оказался вынужден
максимально тщательно подходить к вопросу выбора. Это стало, конечно, проблемой".
Насколько серьезной оказалась эта проблема, можно судить все по той же статистике
ВАС: количество дел об оспаривании решений третейских судов и о выдаче
исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов в 2009
году увеличилось на 78,4% по сравнению с 2008 годом. Статистика ВАС, правда, не
уточняет, какова в этой цифре доля неисполнений решений третейских судов.
Что же касается конфликтов между компаниями и физическими лицами, российский суд
— наилучший для компаний вариант. Американские и европейские корпорации с
помощью медиации могут сэкономить миллионы долларов и евро. В России же компании
выгодно настаивать на судебном разбирательстве, поскольку процесс этот долгий и
муторный, и даже если потребитель или работник выиграет, то компенсация ему будет
мизерной.
По оценкам юриста Общества защиты прав потребителей Марии Свиридовой, из десяти
случаев обращений в ОЗПП потребители готовы довести дело до суда лишь в двух-трех.
Но не потому, что спор решается в досудебном порядке, а потому что люди не готовы
тратить деньги, время и нервы, понимая, какого результата они в итоге добьются.
Конечно, помочь делу могла бы относительно невысокая стоимость услуг медиации. Но
сами участники рынка сомневаются, что цена будет меньше судебных издержек. "У нас
судебные издержки не столь велики, как на Западе",— аккуратно замечает Кирилл
Труханов. В гражданских спорах стоимость услуг профессиональных медиаторов
начинается от €150 за час. Примерно столько же стоят услуги профессионального юриста
за день представительства в суде.
Получается, что предпосылки для распространения практики медиации в России есть, но
толку здесь, похоже, все равно будет мало. И дело вовсе не в российской особенности, на
которую так любят кивать скептики,— любви граждан к судам (в связи с которой те
оказались завалены делами по ерундовым и вздорным поводам). На Западе, где судиться
любят не меньше, народ пошел к медиаторам из соображений экономии. У нас же таких
соображений пока не возникает.
Впрочем, закон есть, начало положено, и остается вопрос: к каким мерам будет готово
прибегнуть государство, если идею внесудебного урегулирования споров у нас так и не
оценят? "Такие стимулы, конечно, есть, и они сейчас рассматриваются,— говорит Михаил
Савранский.— В частности, одним из них может стать решение об отказе в компенсации
судебных издержек даже выигравшей стороне, если вначале спорщики не пытались
уладить дело во внесудебном порядке, с помощью медиации".
"Если медиация заработает, года через два-три мы сможем снизить
нагрузку на суды на 20-30%"
// Инструкция по примирению
Председатель комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному
законодательству Государственной думы РФ Павел Крашенинников рассказал
корреспонденту "Денег" Марии Глушенковой о пользе решения споров вне суда.
В чем смысл принятого закона "Об альтернативной процедуре урегулирования
споров с участием посредника (процедуре медиации)", ведь медиация носит
необязательный
характер?
— В законе предлагается возможность выбора — каким способом разрешать свой
конфликт. Причем как в экономической сфере, так и в бытовой — жилищной, семейной и
т. д. То есть либо пойти в суд, написать исковое заявление, нанять адвоката, участвовать в
процессах, либо найти посредника-медиатора, который сможет уладить спор без
хождения по судам, без неявки сторон и всей прочей сопутствующей судебному процессу
нервотрепки.
Конечно, здесь есть условие: обе стороны должны согласиться на одного
соответствующего медиатора. И уже тогда он выслушает обе стороны, предложит
решение и, получив от обеих сторон согласие, оформит его в виде медиативного
соглашения. Это соглашение подписывается сторонами, после чего оно вступает в силу, и
люди
расходятся.
В России уже не первый год действуют третейские суды, которые создавались как
альтернатива арбитражу, но большой их практика так и не стала.
— Да, действительно, третейские суды у нас существуют и там есть установленные
процедуры. И все-таки это суды. То есть опять же речь идет о решении конфликта в
судебном порядке. А закон предлагает решить спор вне суда. За рубежом ведь тоже есть
третейские суды. Но в Европе медиация развивалась с 70-х годов, и люди там чаще идут к
медиатору, чем в третейский суд. Медиация там сняла больше трети нагрузки с судов.
Причем нагрузка снимается как с судов общей юрисдикции, так и с арбитражных.
Естественно,
уголовная
плоскость
здесь
не
рассматривается.
В Великобритании медиация была введена как обязательная досудебная процедура,
и
только
после
этого
получила
там
широкое
распространение...
— У нас такого нет и не будет. В договоре такая оговорка возможна — что обращение к
медиатору до обращения в суд является обязательным. Но тогда это будет обязательным в
силу
договора,
а
не
в
силу
закона.
Закон должен вступить в силу 1 января 2011 года, предполагается создание СРО
медиаторов. Будет ли обязательным вступление медиатора в СРО?
— Нет. И сейчас нет, и когда СРО появится, обязательным это не будет. Я думаю, что
здесь все сложится само собой. Вряд ли стоит предполагать, что человек, который
профессионально занимается медиацией, проигнорирует вступление в профессиональное
СРО. Более того, в законе говорится, что медиатор может осуществлять свою
деятельность и на непрофессиональной основе. Например, у супругов, которые
конфликтуют и подчас видеть друг друга не могут, есть человек, которому они оба
доверяют. И такой человек на непрофессиональной основе может стать для них
медиатором. С его помощью они могут договориться, расписать все в медиативном
соглашении, которое будет иметь статус гражданско-правового договора.
А что с ответственностью медиаторов? В законе отдельно упоминается лишь
ответственность
за
неразглашение
конфиденциальной
информации.
— Здесь все вытекает из гражданско-правового характера медиативного договора.
Поскольку медиация направляется в режим гражданско-правового договора, то и вопрос
ответственности — это вопрос ГК, где на этот счет имеется целая глава. В ГК
предусмотрен и порядок признания договора недействительным, и все остальное.
Вы сами верите, что медиация получит у нас широкое распространение?
— Мы бились за этот закон несколько лет. И мне кажется, что если медиация заработает,
то года через два-три мы сможем снизить нагрузку на суды на 20-30%. Но дело не только
в нагрузке. Нагрузка — это вторая цель, главное было найти эффективный инструмент,
которым бизнес и граждане могли бы защищать свои права. И я уверен, что у нас это
заработает.