Полный текст

НРАВСТВЕННОЕ САМОСОЗНАНИЕ ЛИЧНОСТИ И ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ
ИНТЕЛЛЕКТ В ПРЕОДОЛЕНИИ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ
Корнилова Т.В.
Среди множества составляющих саморегуляции уровень личностных
ценностей может рассматриваться в качестве ведущего. Наше понимание
принятия неопределенности как общего модуса функционирования
интеллектуально-личностного
потенциала
человека,
который
самостоятельно принимает (если не образует) ориентиры как
интеллектуального, так и личностного планов [5], привело нас к
следующему пониманию психологической регуляции так называемого
морального выбора, связанного с предпочтениями в системах личностных
ценностей. Незаданность решения, к которому придет человек после
«взвешивания» альтернатив и определения личностной цены за тот или
иной выбор, означает, что системы интеллектуальной и нравственной
ориентировки в проблемной ситуации также должны рассматриваться не в
качестве заданных (теми или иными личностными координатами), а
опосредоваться латентной переменной принятия неопределенности [3].
Из видов интеллекта наиболее близко стоящих к системам регуляции
решений, включающих ориентировку на роль другого человека, следует
назвать эмоциональный интеллект (ЭИ). Проблемой, однако, остаются
разночтения в понимании этого конструкта как представляющего
интеллектуальную или личностную «оси». В определенной степени это
понимание диктуется типом методических средств, апеллирующих к
когнитивным составляющим решений или самопрезентациям человека.
Согласно нашей общей гипотезе, ЭИ может включаться в регуляцию
решений, предполагающих актуалгенез верхних уровней саморегуляции –
со стороны нравственного самосознания личности. К таковым относятся
ситуации морального выбора. Именно по отношению к так называемым
моральным дилеммам в зарубежной психологии разрабатывались модели
соотнесения разума и эмоций. Укажем основные прослеживаемые в них
дихотомии.
Разум-эмоции
По этой линии проходит демаркация психологических моделей,
подчиняющих уровни нравственной регуляции выбора, с одной стороны,
уровням интеллектуального развития и разумного освоения моральных
норм («моральный человек» по И. Канту, стадии развития морали по Л.
Колбергу – доличностной, конвенциональной и собственно личностной –
постконвенциональной морали) и, с другой стороны, эмоциональной
составляющей в восприятии себя, других людей и регуляции поступков.
Ж. Пиаже в работе 1932 г. представил стадии нравственного развития
как проявления специфики моральных суждений ребенка, т.е.
интеллектуальному уровню была отдана роль ведущего в вынесении
моральных суждений [8]. Его позиция и легла в основу исследований
морального выбора Л. Колбергом [14].
При анализе личностного выбора в так называемых моральных
дилеммах традиционно остаются представлены позиции, отдающие
первенствующую роль как размышлению, разуму, так и эмоциям. Эмпатия
и симпатия как эмоциональные составляющие в принятии решений сегодня
выступают в качестве ведущих в концепциях морального развития Н.
Айзенберг и А. Морриса, модели взаимосвязи эмпатии и моральных
принципов разработаны М. Хофманом, Дж. Рестом и др.. Современные
гибриды обсуждаются в книге М. Хаузера [10].
Нативизм-эмпиризм
Врожденный характер моральной способности – закономерная
характеристика функционирования ее по аналогии с языковой
способностью, понятой как порождение грамматик, по Хаузеру. Казалось
бы ушедшая в далекое прошлое из психологии нативисткая позиция вновь
вернулась к концу ХХ века с современным трендом психофизиологических
работ (в трактовке основ работы разума) и когнитивными исследованиями
антиципирующих схем как проявляющихся в социальном познании у
ребенка.
Процесс освоения моральных норм как присвоения социального опыта
– прямо противоположная методологическая позиция. Она известна по
основополагающим работам отечественных психологов, развивающих
культурно-исторический, деятельностный и субъектно-деятельностный
подходы (А.Г. Асмолов, Л.И. Божович, А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн,
А.В. Брушлинский и т.д.). Однако следует отметить, что она более
основательно подкреплена онтогенетическими исследованиями [1 и др.],
чем анализом актуалгенеза моральной регуляции решений и действий
взрослого человека, владеющего иным уровнем средств саморегуляции.
Автономная область регуляции – целостность саморегуляции
Множество
исследований
демонстрируют
относительную
независимость уровней нравственного развития личности от других
процессов и личностных свойств. Например, при исследовании
манипулятивного поведения показано, что люди с антисоциальными
расстройствами личности, несмотря на недостатки в областях
эмоционального функционирования, успешно применяют навыки, которые
им позволяют использовать окружающих [13].
Д. Кребс и К. Дентон показали, что чем выше общее личностное
развитие человека, тем более гибким становится его поведение и мышление и
тем более гибкими (структурно) и инконсистентными становятся его
моральные суждения [15].
Эмоциональный интеллект как новый конструкт в раскрытии старой
темы (разума и эмоций)
Новый аспект трактовки индивидуальной морали можно было бы видеть
в раскрытии связей разных уровней нравственной регуляции и уровнями
эмоционального интеллекта (ЭИ). Популяризации этого понятия в 90-е годы
Д. Гоулманом1 [2] пришли на смену серьезные квазиэкспериментальные
исследования составляющих ЭИ и его функций [12, 16 и др.].
Конкретные модели ЭИ полагают первенство интеллектуальной
способности, эмоций или являются смешанными [9, 12]. Двойственное
положение ЭИ – с одной стороны, отнесенность к видам интеллекта, а с
другой, к сфере межличностных отношений и интересом человека к своему
внутреннему миру, – вполне подкреплено, во-первых, устанавливаемыми
связями с психометрическим интеллектом, и во-вторых, его близостью к
эмоциональной сфере личности.
Однако само по себе обсуждение связей ЭИ с интеллектом и аффектом
(в сферах самоотношения и отношений к другим людям) не раскрывает
взаимоотношений его с уровнями нравственного самосознания личности.
При автономизации его роли возможна позиция, которую Уотерхаус выразил
так: «Ничто – при любом понимании конструкта эмоционального интеллекта
– не мешает кому-то с высоким эмоциональным интеллектом быть
безнравственным человеком» [17, с.253].
Новым аспектом в постановке проблемы нравственной регуляции
выбора выступило бы решение вопроса о том, в какой степени ЭИ влияет на
достигаемые субъектом уровни морального развития, или же речь должна
идти о другом – о влиянии уровней морального развития личности на
показатели ЭИ.
В контексте решения названной проблемы нами была выдвинута
гипотеза о связях развития ЭИ с развитием личности на уровнях ее
нравственного самосознания. Ее проверка была проведена на основе метода
структурного моделирования, позволяющего прояснять направленные связи
между переменными, с которыми мы связывали функционирование таких
психологичексих образований как уровни нравственного самосознания
личности (стадии индивидуальной морали), ЭИ и принятие
неопределнности, роль которой – опосредствование связей между ними.
Целью
работы
стало
эмпирическое
обоснование
модели,
представляющей уровневые аспекты взаимосвязи развития нравственного
самосознания личности, личностных свойств саморегуляции, связанных с
преодолением неопределенности, и показателей ЭИ.
В качестве общих гипотез нами были выдвинуты следующие:
1. В актуалгенезе морального выбора человек каждый раз заново
строит систему его опосредствования, преодолевая неопределенность как
неоднозначность в соотнесении моральных норм и приемлемости
альтернатив с точки зрения собственных ценностей и интересов других
людей. Поэтому следует полагать конструктивную функцию принятия
неопределенности как фактора (и акта), опосредствующего влияния со
стороны высшего уровня нравственного самосознания на проявление ЭИ (и
отнесенность его к личностным уровням саморегуляции).
1
Сам Гоулман отдавал первенство эмоциям и включил в дополнение к модели Салоуэя-Майера
личностные черты.
2. Эмоциональная составляющая отношения к себе и другим, включая
уровни понимания эмоций и управления ими, выступает аспектом
проявления не только ЭИ, но и влияющего на него уровня морального
развития личности. И при недостаточной сформированности ориентировки
на Другого, т.е. при превалировании ориентации на собственные интересы
и комфорт, не следует ожидать влияний со стороны высших уровней
нравственного самосознания на МЭИ, но можно ожидать связи более
низких («доличностных») уровней нравственного самосознания с
внутриличностным ЭИ (ВЭИ).
При этом мы полагались на такое понимание психологической
саморегуляции как определяемую самим человеком функциональную
реализацию всего интеллектуально-личностного потенциала, оформляемую
в качестве новообразований, за которыми стоят динамически
складывающиеся
иерархии
разноуровневых
процессов.
Общая
направленность связей между латентными переменными, структурные
связи между которыми могут объяснять выход разных процессов на
верхние уровни нравственной регуляции решений и действий, представлена
на рис.1.
Верификация модели проходила по следующей схеме.
Испытуемые. В исследовании приняли участие 240 человек – студенты
факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова. Из них 207 жен. и 33
муж. в возрасте от 17 до 26 лет, средний возраст в обеих выборках М=21.3 и
SD=5.4.
Данные специально проведенного дисперсионного анализа показали
отсутствие значимых различий в измеренных показателях ЭИ. Это
соответствует тому, что гендерные влияния на показатели эмоционального
интеллекта в литературе обсуждаются как не первостепенные
и
неоднозначные, по крайней мере для методик, основанных на самоотчете [12,
с.295]. Исходя также из несущественности влияний пола на индексы
используемого в этой работе опросника ЭИ [6], мы могли предполагать
общность модели для всей студенческой популяции.
Испытуемые тестировались по следующим четырем методиками:
1. Опросник «Справедливость-забота» [7].
Он позволяет измерять шесть переменных, характеризующих нравственное
развитие; три соответствуют модели Колберга, раскрывая стадии
индивидуальной морали – доконвенциональной, конвенциональной и
постконвенциональной,
и
три
модели
Айзенберг-Гиллиган
–
самоозабоченность, самопожертвование и самоуважение.
Отталкиваясь от работы Колберга, Гиллиган предложила модель
морального развития, дополнив уровневый подход учетом «принципа заботы»:
Самоозабоченность: 1) ориентация на себя, на свои интересы; 2) ориентация
на интересы других людей и на их хорошее мнение о себе.
Самопожертвование: 3) рефлексивная эмпатическая ориентация; 4) учет
интериоризированных ценностей, защита прав других.
Самоуважение: 5) сознательный учет интериоризированных ценностей.
2. Шкала толерантности к неопределенности Д. Маклейна в адаптации
Е.Г. Луковицкой, известная под названием MSTAT-I. Опросник измеряет
толерантность
к
неопределенности
и
интолерантность
к
неопределенности как полюса одной шкалы.
3. Опросник Личностные факторы принятия решений ЛФР Т.В.
Корниловой [4]. Диагностирует свойства личностной саморегуляции: 1)
рациональность как готовности обдумывать свои решения и действовать при
возможно более полной ориентировке в ситуации и 2) готовность к риску
как действиям и решениям при неполноте (недоступности) необходимых
ориентиров и готовности полагаться на свой потенциал.
4. Опросник «ЭИ» [6], который измеряет эмоциональный интеллект как
два вида способности к пониманию своих и чужих эмоций и управлению
ими. В структуре ЭИ выделяется межличностный ЭИ (МЭИ) и
внутриличностный ЭИ (ВЭИ). Шесть субшкал задают следующие
переменные:
М1. Интуитивное понимание чужих эмоций.
М2. Понимание чужих эмоций через экспрессию.
М3. Управление чужими эмоциями.
В1. Осознание своих эмоций.
В2. Управление своими эмоциями.
ВЗ. Контроль экспрессии.
Общие показатели МЭИ и ВЭИ получаются суммированием баллов по
субшкалам. Но на рис. 1 это обозначения двух латентных переменных
способностей (а не баллы).
Обработка данных
Полученные данные обрабатывались с помощью: 1) Статистического
пакета SPSS v. 13: корреляционный анализ, и 2) Программы EQS 6.1 for
Windows [38]: построение модели.
РЕЗУЛЬТАТЫ
На рис. 1 представлена верифицированная структурная модель,
включившая взаимосвязи между латентными переменными2.
Модель была первоначально разработана в системе LISRELL в выполненной под нашим руководством
дипломной работе Е.В. Новотоцкой-Власовой. В данном сообщении мы даем ее версию в пересчете в
системе EQS, позволяющей работать с пропущенными данными.
2
Постконвенционал
ьный уровень
Самопожертвован
ие
.37
.65
Ориентация на
личностные
ценности
Личностный уровень
.47
Самоуважение
.51
.84
Возраст
.41
.36
Рациональность
МЭИ
. .71
Опыт
.61
Понимание
чужих эмоций
через
экспрессию
.33
.45
-.61
Готовность к
риску
.17
Управление
чужими
эмоциями
-.48
.55
Принятие
неопределенно
сти
Толерантность к
неопределенности
Доконвенциональн
ый уровень
уровеньРациональ
ность
Конвенциональны
й уровень
.22
.66
.67
Доличностный уровень
Интуитивное
понимание
чужих эмоций
.29
.40
.28
ВЭИ
Управление
своими
эмоциями
.48
-.24
.73
.76
.59
.56
Самоозабоченност
ь
Ориентация на
собственный
комфорт и на
индивидуально
е Я или
удовлетворени
е собственных
потребностей
-.17
Понимание
своих эмоций
..84
Контроль
экспрессии
Рис. 1. Структурная модель.
Примечание:
- на стрелках между экзогенными и эндогенными латентными переменными указаны
коэффициенты регрессии, на стрелках между наблюдаемыми и латентными переменными
даны факторные нагрузки;
– двунаправленные стрелки – корреляции между факторами;
– между МЭИ и ВЭИ обозначена связь их ошибок (уникальных дисперсий, не
объясняемых выделенными в модели независимыми факторами).
Проверка пригодности модели. Анализ пригодности модели выявил
удовлетворительное
соответствие
модели
эмпирическим
данным:
2
χ (89)=109.22, p = .07; сравнительный индекс пригодности CFI =.95, корень
из среднеквадратичной ошибки аппроксимации RMSEA = .04 (95% интервал
от .026 до .056). Можно сказать, что для каждого из видов ЭИ (МЭИ и ВЭИ)
наша модель объясняет 59% дисперсии в этих латентных переменных. Для
обоих переменных КМД R2 = .59, т.е. для МЭИ ориентация на личностные
ценности, опыт и принятие неопределенности объясняют 59%, а для ВЭИ
тот же охват дисперсии объясняется другими латентными переменными на
схеме – ориентацией на собственный комфорт, опытом и принятием
неопределенности.
Как и предполагалось, шкалы доконвенциональной, конвенциональной
стадии и самоозабоченности выступили показателями единой латентной
переменной, названной нами «ориентация на комфорт» (см. рис.1). Ее мы
отнесли к «доличностному» уровню нравственного самосознания (на
основании интерпретации шкал в теории Л. Колберга). Она определяет
латентную переменную ВЭИ И она же отрицательно детерминирует индексы
измеряемой толерантности к неопределенности (т.е. чем выше ориентация
на индивидуальные интересы, тем ниже толерантность, т.е. выше
неустойчивость личности, связанная с неприятием нового и неясного). Этому
соответствуют установленные отрицательные связитолерантности к
неопределенности с самоозабоченностью и доконвенциональным уровнем
морали.
Вторая группа измеренных переменных – постконвенциональной стадии,
самопожертвования и самоуважения, – которые характеризуют в модели
уровень сформированности личностных ценностей (в ориентации на
Другого) определяет только МЭИ. И регрессионный коэффициент здесь
максимален ( .51).
Две другие латентные переменные – «принятие неопределенности» и
«опыт», – как и предполагалось, определяют оба вида ЭИ (стрелки на
рисунке к обеим латентным переменным – ВЭИ и МЭИ). Причем
регрессионные коэффициенты вполне сопоставимы по своей величине.
Согласно полученным результатам, индивидуальный
резерв
саморегуляции,
идентифицируемый
шкалами
толерантности
к
неопределенности и готовности к риску, положительно связан со шкалами
как МЭИ, так и ВЭИ. В модели фокусируемая ими латентная переменная
«принятие неопределенности» оказывается связанной с латентной
переменной «личностные ценности» и не связанной с «ориентацией на
комфорт» (рис.1).
Отрицательная
факторная
нагрузка
свойства
рациональности
соответствует эмпирически установленным отрицательным корреляциям и
теоретической интерпретации его противоположного влияния (по
отношению к готовности к риску и толерантности). Эмпирическая
корреляция рациональности и возраста в модели оформляется в латентную
переменную «опыт», коррелирующую с латентной переменной «принятие
неопределенности». Это позволяет рассматривать обе латентные переменных
как функционирующие в единой связи с личностным уровнем, определяемым
сформированностью личностных ценностей.
Связи латентных переменных «опыта» и «комфорта» не обнаружено3.
Шкалы интуитивного понимания чужих эмоций (М1) и понимания их
через экспрессию (М2) оказались связаны как с конвенциональной, так и
постконвенциональной стадиями. Но в модели хорошо интерпретируется
3
Их простановка ухудшает показатели модели.
только последняя (самые большие коэффициенты регрессии и факторные
нагрузки – на пути от высшего уровня нравственного самосознания – к МЭИ
и далее к М1 и М2). Первая связь в системе путей от независимых к
зависимым латентным переменным не нашла.
Отметим отрицательную нагрузку управления своими эмоциями (В1) на
фактор МЭИ. Она свидетельствует о том, что меньше усилий для управления
своими эмоциями прилагают люди с более высоким МЭИ.
Обсуждение результатов
В целом характер взаимосвязей психодиагностических показателей и
возраста позволил выделить в них предполагавшиеся четыре группы,
соответствующие на рис. 1 экзогенным латентным переменным,
обозначенным как «принятие неопределенности», «ориентация на
личностные ценности», на «ориентации на собственный комфорт, а также
«опыта», и рассматривать МЭИ и ВЭИ как зависимые латентные
переменные. Тем самым можно считать, что выдержала эмпирическую
проверку общая гипотеза о влиянии на ЭИ уровней нравственного
самосознания личности. Две латентные переменные – «ориентация на
личностные ценности, включающие Другого» и «ориентация на
индивидуальное Я и собственный комфорт» – могут быть рассмотрены как
сравнительно автономно направляющие системы регуляции ЭИ. Причем
первая определяет МЭИ, а вторая ВЭИ.
Связи измеренных переменных и латентных в модели позволяют
принять гипотезы о сравнительно автономных (и лишь динамически
складывающихся) регулятивных системах – ДРС, в центре которых могут
находиться разные основания возможного структурирования разноуровневых
процессов регуляции морального выбора.
Хотя латентных переменных в модели четыре, но глобальных уровней
моральной регуляции, как и предполагалось, можно выделить два –
«доличностный» (стадии морали по Колбергу) и собственно личностный,
поскольку первые две из трех латентных переменных функционируют в
связях друг с другом. Интегрирующей при этом выступает латентная
переменная «принятия неопределенности», которая связана определяет оба
вида ЭИ.
Исходя из установленных коэффициентов корреляции и регрессии,
можно утверждать следующее. «Ориентация на комфорт» (как
нравственный эгоцентризм) не связана с освоением личностных ценностей
(как ориентации на интересы других людей). Не связан этот
«доличностный» уровень нравственной регуляции решений и поступков и с
«принятием
неопределенности».
Таким
образом,
личностные
характеристики на стадиях, предшествующих децентрации собственной
позиции, не требуют принятия неопределенности.
Подтверждается наше предположение о том, что принятие
неопределенности должно рассматриваться в качестве личностной
предпосылки субъективно переживаемой «работы по примериванию»
заданных моральных норм к личностному Я. С этой точки зрения нельзя
предполагать некоторой «нравственной надежности» как стабильной
латентной переменной, но можно возлагать ответственность на человека за
неиспользование ресурсов своего личностного Я в моральной регуляции
поступков. Наши результаты демонстрирую несводимость проблемы
морального выбора к стадиям автономной морали в моделях Колберга (с
его интеллектуалистской трактовкой) и Гиллиган-Айсенберг (с их
вниманием к эмпатии и чувству справедливости) и необходимость учета
переменных, отражающих готовность человека отвечать вызовам
неопределенности.
По отношению к ЭИ «принятие неопределенности» в ее регулятивной
функции выступило примерно равным образом по отношению к
межличностному и внутриличностному интеллекту. Специального
обсуждения требовала бы установленная отрицательная направленная связь
«доличностного» уровня с ВЭИ. В попытке ответа вопрос о том, каким
образом снижение показателей ориентации на комфорт и индивидуальные
интересы ведет к росту внутриличностного интеллекта, мы ограничиваемся
указанием на правдоподобие этого отношения с точки зрения гипотезы о
том, что более тонкая эмоциональная регуляция должна ожидаться именно
у тех, кто способен ориентироваться на интересы других.
На основании полученных данных можно также утверждать, что
переход к личностному уровню нравственного самосознания положительно
связан с возрастом или направленностью на сбор информации (как
разумными основаниями возможного выбора). И эта рациональная
(«разумная») составляющая, во-первых, также может квалифицироваться
как определяющая переход к личностным уровням саморегуляции и вовторых, влияет на МЭИ так же, как и уровень принятия личностных
ценностей, что вполне соответствует рационалистической трактовке
морали. Но отсутствие прямых влияний на ВЭИ соответствует
предположениям о достаточной автономности системы его регуляции,
отличающейся от регуляции МЭИ. Об этом свидетельствует и
регрессионный коэффициент к ВЭИ от латентной переменной
«доличностного уровня».
Рациональность как личностное свойство саморегуляции помогает
заботе о себе, но не переходу на личностный уровень регуляции. Этот
полученный нами результат должен еще быть осмыслен в контекстах
изменения отношения к рациональной составляющей морального выбора.
Учитывая, что соответствующая личностная переменная означала
ориентированность на сбор информации для ПР, можно пока только
отметить, что применительно к решению этических проблем люди не
склонны расширять свою информированность и полагаться на получаемые
извне ориентиры.
Как и ожидалось в соответствии с данными других авторов,
межличностный интеллект довольно высоко связан с внутриличностным
[6]. Но нами показано, что в качестве латентных переменных они структурно
соподчинены разным уровням нравственного самосознания.
Таким образом, нами принимаются все общие и частные гипотезы.
Уточнения, последовавшие при верификации модели, коснулись двух
частных аспектов: 1) включения в нее связи уникальных дисперсий МЭИ и
ВЭИ (как не объясняемыми факторами модели) и 2) перекрестного влияния
ВЭИ – на управление чужими эмоциями, а МЭИ – на управление своими
эмоциями.
Наша исходная гипотеза о месте ЭИ в системе личностной
саморегуляции претерпела изменения в сторону усиления позиции «единства
интеллекта и аффекта» именно применительно к связи с верхним уровнем
моральной регуляции. Идея же ведущей роли эмоций в системе
саморегуляции, связанной моральным выбором, противоречит нашей
модели. Таким образом, положение единства интеллекта и аффекта требует
переформулирования в свете выделения в качестве ведущих уровней
морального развития, регулятивная роль которых проявляется в становлении
этого единства.
Регулятивная роль принятия неопределенности означает, что уровни
нравственного самосознания выступают лишь предпосылками регуляции
личностного выбора, но необходим еще его актуалгенез, предполагающий
динамическое связывание разноуровневых личностных образований в
структуры,
взаимосвязанные с процессами самостоятельной –
психотехнической – активность личности. Для доопределения своих
ценностей и целей личность должна иметь достаточный «люфт», чтобы
иметь возможность примеривать к себе моральные нормы и опосредствовать
моральный выбор в конкретных ситуациях. Здесь не может быть
детерминации внешними факторами или внутренними, но жестко заданными
эталонами. Свобода в отношении к усвоенным нормам морали предполагает
акты принятия неопределенности, а не только их рациональной и
эмоциональной оценки.
Выводы
1) Следует предполагать многоуровневость связей в процессуальной
(динамической) регуляции морального выбора, выделяя как минимум два
уровня нравственного самосознания: личностного (с ориентировкой на
личностные ценности и Других) и «доличностного» (с ориентировкой на
комфорт и собственные интересы).
2) Необходимо использовать представление о роли принятия
неопределенности как звена перехода к «вершинному» представлению
саморегуляции, включая уровни нравственного самосознания личности.
3)
Процессы,
актуализируемые
при
принятия
условий
неопределенности, необходимо связаны с ответственностью и
возможностью в децентрации собственной позиции.
4) Переменные, отражающие сформированность стадий нравственного
самосознания – наряду с указанной ролью принятия неопределенности и
опыта – выступают предикторами ЭИ.
5) Межличностный и внутриличностный интеллект обусловливаются
включением в разные ДРС и зависят от уровневых переходов между
разными стадиями морального развития.
Литература
1 7. Воловикова М.И. Интеллектуальное развитие и моральные суждения
младших школьников // Вопросы психологии, 1986. С. 40-47.
2 10. Гоулман Д. Эмоциональный интеллект. – М.: АКТ Москва: Хранитель,
2008.
3
Корнилова Т.В. Новый опросник толерантностиинтолерантности к неопределенности // Психологический журнал,
2009. Т.30. №6. С.140–152.
4
17. Корнилова Т.В. Психология риска и принятия решений. –
М.: Аспект Пресс, 2003.
5
Корнилова Т.В. Саморегуляция и личностно-мотивационная
регуляция / Субъект и личность в психологии саморегуляции / Под.
ред. В.И. Моросановой. – М., Севастополь: Изд-во ПИ РАО,
СевКавГТУ, 2007. С.181–194.
6
22. Люсин Д.В. Новая методика для измерения эмоционального
интеллекта: опросник ЭмИн // Психологическая диагностика. 2006. № 4. С. 3
– 22.
7
25. Молчанов С.В. Структура морального поведения в концепции Дж.
Реста
// Психология и школа, 2005. №1. С. 111–132.
8
26. Пиаже Ж. Моральное суждение у ребенка. – М.:
Академический проект, 2006.
9
28. Социальный интеллект: теория, измерения, исследования //Под
ред. Ушакова Д.В.и Люсина Д.В. М.: Изд-во ИП РАН, 2004.
10
34. Хаузер М. Мораль и разум: Как природа создавала наше
универсальное чувство добра и зла. – М.: Дрофа, 2008.
11
38. Bentler P. M. EQS structural equations program manual. – Inc, Encino,
CA: Multivariate Software, 1995.
12
42. Emotional intelligence: An international handbook / R. Schulze, R.
D. Roberts (Eds.) Hogrefe & Huber Publishing; 1 ed., 2005.
13
46. Harpur, T.J., Hart, S.D., Hare, R.D. Personality of the psychopath /
P.T.Costa, Jr., T.A.Widiger (Eds.). Personality disorders and the five-factor model
of personality. 2nd ed., Washington, APA, 2002. PP. 299–324.
14
47. Kohlberg, L. Essays on moral development: The philosophy of
moral development. New York: Harper & Row, 1981. V. 1, 2.
15
48. Krebs, D.L., Denton, K. Toward a more pragmatic approach to
morality: a critical evaluation of Kohlberg’s model // Psychological Review, 2005.
V. 112. PP. 629–649.
16
49. Mayer, J.D., Roberts, R.D., Barsade, S.G. Human Abilities:
Emotional Intelligence // Annual Review of Psychology, 2008. Vol. 59. PP. 507–
536.
17
53. Waterhouse L. 2006. Inadequate evidence for multiple intelligences,
Mozart effect, and emotional intelligence theories/ Educational Psychologist, 2006.
Vol. 41. PP. 247–255.