ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ НА

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ НА АРИДНЫХ
ТЕРРИТОРИЯХ (НА ПРИМЕРЕ КАЛМЫКИИ)
Г.М. Борликов, В.Г. Позняк
В
современном
мире
сложились
потребительско-технократические стереотипы
в отношении человека и природы, ставшие
причиной экологических кризисов. Особенно
остро эти кризисы выражены на аридных и
семиаридных территориях, природа которых
чрезвычайно уязвима и быстро деградирует при
антропогенном
воздействии,
превышающем
экологически допустимые пределы.
Примером аридно-семиаридной территории,
где к концу XX столетия рельефно проявились
негативные тенденции нерационального природопользования, может служить Республика Калмыкия, являющаяся самым засушливым регионом
на юго-востоке европейской части Российской
Федерации. Среди многих причин, послуживших
основанием для объявления Калмыкии уже в 1988
г. зоной экологического бедствия [1], не
последнюю роль сыграло игнорирование традиционных форм хозяйства. Поэтому сейчас возникла настоятельная необходимость в анализе
исторического опыта природопользования у народов аридных зон и его разумного применения с
учетом современных природных и социальноэкономических условий.
Каждая этническая культура по своей сути
экологична, ибо она сформировалась во взаимодействии человека с определенной природноландшафтной средой путем адаптации к ней [2].
Такая адаптация предполагает соизмерение воздействий на природу с ее возможностями к самовосстановлению, превышение которых и есть
переход грани экологичности.
Так, уже в первобытных обществах собирателей, охотников и рыболовов выработались
экологические традиции, выражавшиеся в соблюдении сезонов охоты и рыбной ловли, в
запретах на отлов зверей определенного пола и
возраста, в регулировании объемов добычи и т.п.
У охотничьих и скотоводческих народов Центральной Азии существовало множество запретов и
правил, служивших охране природы вообще и
животных, в частности:
- дифференцированное и ограниченное
изъятие охотничьих животных, причем изымались преимущественно самцы, но не беремен
ные самки;
- при облавной коллективной охоте часть
животных оставлялась на расплод;
- не существовало деления на полезных и
вредных зверей - все они считались необходимыми
для нормального существования животного мира;
- хищные звери не истреблялись поголовно,
что позволяло им выполнять «санитарные
функции», оздоровляя популяции путем преимущественного изъятия больных и ослабевших животных;
- запрещалось рубить живые деревья;
- при сборе плодов с деревьев часть их
оставлялась для подкормки птиц;
- в водоемы, особенно питьевые, запрещалось сливать бытовые отходы и нечистоты, в них
нельзя было мыться и стирать белье.
Аналогичные запреты существовали в отношении деревьев и участков, изобиловавших
зеленой травой. В Древнемонгольском государстве
были созданы запретные места - «хориг», к
которым относились жизненно важные природные
географические объекты. Можно сказать,
Позняк Владимир Григорьевич кандидат биологических наук, доцент, заведующий кафедрой биологии и общей экологии Калмыцкого
государственного университета.
что это своеобразный аналог существующих в
настоящее время особо охраняемых природных
территорий (ООПТ).
Суть адаптивного мировоззрения наших
предков выражалась в религиозно оформленном
признании примата природы, перед лицом которой
человек чувствовал себя как бы младшим
партнером взаимодействия. Люди жили с чувством целесообразности и соразмерности природы и
ощущали себя ее составной частью. Поэтому они
не брали из окружающей среды сверх того, что
обеспечивало их биологические потребности.
Некоторые животные и растения были тотемными и служили объектами религиозного почитания. Считалось, например, что многие калмыцкие роды ведут свое происхождение от различных животных: волка, собаки и других. Позднее к их числу добавились домашние животные:
лошадь, бык и др. Это нашло свое отражение в
фамилиях, названиях населенных пунктов и т.д.
Монументальные памятники древних народов (курганы, ограды, стелы, «каменные бабы»),
имевшие в основном ритуальное значение,
сооружались, как правило, в наиболее живописных
местах и, кажется, были призваны дополнять и
защищать красоту данного уголка природы. Они
гармонично
вписывались
в
окружающий
ландшафт и как бы символизировали единство
природы и цивилизации. Выбор участков для
захоронений, по-видимому, во многом объяснялся
почитанием этих мест, желанием сохранить их в
неприкосновенности,
ибо
хозяйственная
деятельность
в
них
выглядела
просто
кощунственной.
У многих народов существовало такое понятие как «священная родовая гора», являвшаяся
центром сакральной территории. Такие горы есть в
Забайкалье. Сибири, Казахстане. У калмыков тоже
есть своя священная гора Богдо, находящаяся в
настоящее время на территории Астраханской
области вблизи соленого озера Баскунчак.
Существование человека в аридных зонах
всегда было сопряжено со значительными трудностями, вызванными недостатком влаги, резко
континентальным климатом и, как следствие,
низкой продуктивностью и уязвимостью экосистем. Поэтому судьба природы таких зон наиболее
драматична, и главным персонажем последних
актов этой драмы является человек, не-
смотря на то, что коренные обитатели сухих
степей и полупустынь - кочевники, или номады,
— создали хорошо приспособленную и тонко
сбалансированную с природными условиями
своеобразную культуру - кочевую цивилизацию.
Еще сравнительно недавно считалось, что
кочевое скотоводство является показателем слабого развития производительных сил, однако сейчас стало ясно: на аридных территориях кочевое и
полукочевое скотоводство было экологичным и
адаптивным, поскольку являлось способом
существования и освоения конкретной природноландшафтной
среды
оптимальным
видом
хозяйственной деятельности. Кочевья номадов
представляли собой хорошо освоенную землю,
используемую весьма рационально, а их перемещения были упорядоченными.
Каждое племя и даже отдельный семейнородовой коллектив (род) имели ясное представление о границах своих кочевий, нарушать которые можно было лишь в исключительных случаях
и только с согласия соседей.
В результате многовековой стихийной селекции скотоводы аридных зон вывели значительное число пород сельскохозяйственных животных, адаптированных к экстремальным условиям сухих степей и полупустынь и способных
круглогодично обходиться подножным кормом.
Когда в начале XVII в. из Центральной Азии в
Нижнее Поволжье пришли калмыки, они привели
с собой калмыцкие породы крупного рогатого
скота, лошадей, курдючных грубошерстных овец
и верблюдов [3]. Будучи хорошо адаптированными к засушливым условиям Центральной
Азии, эти породы без труда приспособились к
новым условиям, которые оказались даже более
комфортными, чем на прежней родине - в Джунгарии. Мало того, по мнению ведущих специалистов сельского хозяйства Калмыкии [4], новые
кормовые условия и породная селекция способствовали улучшению калмыцких пород скота.
Особую ценность представлял крупный рогатый скот калмыцкой породы, отличающийся
неприхотливостью, выносливостью и высоким
качеством мяса с характерным чередованием прослоек мышечной и жировой ткани, в связи с чем
его называют «мраморным». Русские скотопромышленники скупали его большими партиями и отправляли на рынки Москвы и Петербурга.
Туда же в основном поставлялись мясо и
шерсть калмыцких курдючных овец. Торговые
связи не ограничивались Россией. Калмыки поставляли свою продукцию на рынки Персии,
Хивы, Бухары, а также дарили скот, в основном
лошадей, важным особам, как, например, маньчжуро-китайским послам, посетившим берега Волги в 1714 и 1731 годах [5].
Лошади калмыцкой породы хорошо переносили летнюю жару и зимнюю стужу, недоедание и длительную нагрузку. Они имели большую,
по сравнению с другими породами лошадей,
устойчивость к паразитарным заболеваниям.
Хорошая способность к тебеневке (добыванию
корма из-под снега) позволяла им не только
добывать подножный корм в снежные зимы, но и
облегчать добывание корма овцам, выпасающимся
на той же территории. Калмыцкие лошади,
благодаря своей выносливости, пользовались
большим спросом при комплектовании кавалерийских частей.
Верблюды также составляли весьма ценную
отрасль традиционного калмыцкого скотоводства.
Среди крупных животных они обладают
наибольшей приспособленностью к обитанию в
условиях пустынь и полупустынь. Калмыцкие
двугорбые верблюды являются самой крупной
породой бактрианов в мире [6].
Несмотря на некоторую противоречивость
данных, касающихся численности сельскохозяйственных животных в дореволюционный период,
можно принять, что на протяжении XIX в. в
Калмыцкой степи содержалось ежегодно в среднем более 200 тысяч голов крупного рогатого
скота, 100 тысяч лошадей, около 1 миллиона
курдючных овец и 20 тысяч верблюдов. Эти
животные были представлены почти исключительно аборигенными калмыцкими породами.
До последней четверти XIX в., когда земледелие в Калмыкии находилось в зачаточном
состоянии, традиционное пастбищное животноводство базировалось исключительно на естественных кормах, которых хватало не только
многочисленным стадам домашних животных, но
и поголовью сайгаков, численность которого достигала порой 1 миллиона голов. Номадные животные - сайгаки - постоянно перемещались в
пределах своего ареала и, словно следуя их
тактике, скотоводы, перегоняя скот с пастбища на
пастбище, не допускали чрезмерного стравливания пастбищных угодий.
Традиции бережного отношения к пастбищам у народов Центральной Азии сформировались
уже в период возникновения кочевого и
полукочевого скотоводства. Особого внимания
заслуживали зимние пастбища. Г.Е. Марков [7]
отмечает, что в тех местах, где зимних пастбищ
было мало, пастьба на них скота строго распределялась по месяцам, неделям и даже дням, чтобы
корма хватило до весны. Зимой стада разбивались
на небольшие группы, овец пасли не более 50
голов вместе. Продолжительность, дальность и
число летних перекочевок зависели от погоды,
состояния пастбищ, количества скота.
Значительная часть территории Калмыкии,
так называемые Черные земли, в течение длительного времени использовалась тоже только в
качестве зимних пастбищ. Это связано с тем, что
из-за солонцеватости на Черных землях почти не
бывает сплошных покровов снега (отсюда и
название), поэтому животные даже зимой без
труда добывают себе пищу. В то же время Черные
земли чрезвычайно уязвимы, ибо они представляют собой старые дюны и аллювиальные
речные отложения, непокрытые глиной, сплошь
заросшие травой. Летом, чтобы сохранить пастбища для зимы, скот с Черных земель выводили на
сопредельные территории, что способствовало не
только восстановлению растительности, но и
созданию в почве запаса семян для следующего
сезона вегетации [8].
При всей разумности такого использования
пастбищ не следует идеализировать состояние
калмыцкого животноводства в конце XIX -начале
XX веков. Периодические природные катаклизмы,
будь то сильная засуха летом или джут
(гололедица) зимой, приводили к резкому
снижению поголовья скота, зависевшего только от
подножного корма. Так, в 1891-1892 гг. в
Калмыцкой степи погибло от погодных условий
свыше 20 % всего поголовья, а в зиму 1896— 1897
гг. в Харахусовском улусе от гололедицы и
метелей пало 90 % поголовья животных [9].
И все же животноводство дореволюционной
России и первых десятилетий советской власти
было экологически более сбалансированным по
численности, видовому и породному составу
животных. Достаточно сказать, что на состоянии
хрупкого почвенного покрова отражается не
только численность поголовья, но даже
особенности строения копыт выращиваемых
животных. Плоские копыта аборигенных курдючных овец меньше разрушают почвенный покров, чем острые копытца тонкорунных овец,
пого-ловье которых стало увеличиваться в конце
20-х годов прошлого столетия, когда в связи с
проводившейся индустриализацией резко возросла
потребность в сырье для текстильной промышленности. Тем не менее, вплоть до начала
Великой Отечественной войны в Калмыкии преобладали овцы местной курдючной породы. Их
численность к началу 40-х годов прошлого века
составляла около одного миллиона голов. Однако
в начале войны 943 тыс. курдючных овец
калмыцкой породы было отогнано в Казахстан, а
поскольку в 1943 г. последовала депортация
калмыцкого народа и ликвидация республики как
территориального объединения, то это поголовье
на исконную территорию не было возвращено, и
калмыцкая
порода
курдючных
овец
на
правобережье Волги прекратила свое существование.
В период депортации коренных жителей
(1943-1956) территория республики была разделена между соседними субъектами Российской
Федерации, население которых имело иной уклад
жизни и другие способы ведения сельского
хозяйства. Здесь стали в широких масштабах вести
распашку земель, выращивать нерайони-рованные
сорта сельхозкультур и слабо адаптированные к
местным условиям породы животных. Так,
поголовье овец стало практически полностью
тонкорунным; утратили свои породные качества
калмыцкие
лошади;
резко
сократилась
численность калмыцких пород крупного рогатого
скота и верблюдов.
В первый год после восстановления республики (1957) поголовье скота насчитывало: овец
- 1 524 тыс. голов (местных пород не было);
крупный рогатый скот - 137,2 (в том числе 102,9
калмыцкой породы); лошадей - 11,9 (в том числе
2,0 тыс. голов с признаками калмыцкой породы);
верблюдов - 2,0 тыс. голов (все калмыцкие
бактрианы). В 1960-е - 1970-е годы происходило
быстрое наращивание поголовья, причем в
основном за счет одного вида (и типа) животных тонкорунных овец. К середине 1980-х годов их
суммарная численность в республике составила
почти 3,5 млн голов. Это происходило на фоне
изменения режима использования пастбищ,
которые, в том числе и Чер-
ные земли, стали использоваться круглогодично в
связи с организацией на отгонных пастбищах сети
стационарных совхозов.
В результате игнорирования исторически
оправданных традиционных форм ведения животноводства в зоне сухих степей и полупустынь
хрупкий баланс взаимосвязей природы и человека
оказался нарушенным. Чрезмерная нагрузка на
пастбища
привела
к
сильному
сбою
растительности, разрушению почвенного покрова
и в конечном итоге - к образованию первой
антропогенной пустыни в Европе площадью около 1 млн га [10].
На пороге XXI в. стало достаточно очевидно, что для Калмыкии одним из основных
путей выхода из сложившейся ситуации является
использование исторического опыта землепользования, заключающегося в восстановлении
пастбищного животноводства на основе комплексного, сбалансированного по видовому и породному составу, разведения четырех видов сельскохозяйственных животных аборигенных пород,
наиболее адаптированных к природно-климатическим условиям аридной зоны. Эта идея заложена в основу целевой президентской программы
«Восстановление традиционного пастбищного
животноводства», реализация которой намечена в
2001-2010 гг. [11].
Полный возврат к кочевому образу жизни
наших предков в настоящее время безусловно
нереален, да и мало оправдан, но разумное сочетание многовековых традиций пастбищного
животноводства и современных технологий выращивания животных и переработки животноводческого сырья могут существенно улучшить
социально-экономическое положение республики
и оздоровить экологическую обстановку в
регионе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Зонн И.С. Республика Калмыкия - Хальмг Тангч европейский регион экологической напряженности
// Биота и природная среда Калмыкии. М., 1995. С.
6-18.
2. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М.,
2002.
3. Бугдаев И.Э. Сельское хозяйство Калмыкии и перспективы его развития. Элиста, 1996.
4. Хегай В.Е., Зулаев М.С., Дурдусов С.Д. Черные
земли. Овцеводство и проблемы экологии. Элиста,
1995.
5. Борисенко И.В. Времен минувших отраженье. Элиста, 1990.
6. Тайшин В.А., Лхасаранов Б.Б., Джеймс Р. Атлас
номадных животных. Новосибирск, 1999.
7. Марков Г.Е. Кочевники Азии. М., 1976.
8. Казаков В.Г. Черные земли // Прикаспий для нас и
внуков. М., 1989. С. 358-383.
9. Команджаев А.Н. Хозяйство и социальные отно-
шения в Калмыкии в конце XIX - начале XX века.
Элиста, 1999.
10. Зауко Т., 2опп I. Еигора'з Риге! ОезеП // Оео§гар1пса1. 1995. V. 67. № 4. Р. 24-26.
11. Президентская целевая программа «Возрождение
традиционного пастбищного животноводства» (20012010 гг.) Элиста, 2001.
Научная мысль Кавказа. Северо-Кавказский
научный центр высшей школы. № 3, 2004.