Точка невозврата, или Экология души

К
Александр Толкачёв
Точка невозврата,
или
Экология души
Действующие лица:
Борис Алексеевич – мэр небольшого районного города, 55-60 лет.
Михаил Борисович – его сын.
Галина – его жена, 30 лет.
Илларион Тимофеевич – сосед Михаила.
Светлана – жена Иллариона, 30 лет.
Люба – знакомая Иллариона из деревни.
Лариса – обаятельная девушка лет восемнадцати-двадцати.
Первый акт
Картина первая
Богато, но безвкусно обставленная квартира по моде нуворишей конца ХХ
века. Очень большая прихожая, она же гостиная. В прихожей двери в комнаты
Иллариона, Светланы и на кухню. У дверей вешалка, завешена женской и мужской
одеждой. Рядом большое зеркало и тумбочка под ним.
Раннее утро. На улице светло почти по-дневному. В квартиру заходят
Илларион и Светлана. Оба слегка пьяны. Илларион включает свет, снимает туфли и
надевает домашние тапочки. То же делает и Светлана.
Илларион. Господи! Как всё это надоело! (Зевает.) Одни и те же лица, одни и те же
разговоры. И везде деньги, деньги, деньги!.. Будто ничего другого в жизни нет. Скажи,
зачем мы туда ходим? Зачем? Разве нельзя без всех этих гоголевских свиных рыл
обойтись? (Развязывает галстук и бросает его в кресло.)
Светлана. Можно. Но трудно. Это всё же элита нашего общества. (Аккуратно и неторопливо
снимает с себя перед зеркалом украшения, любуясь каждым из них прежде, чем
положить в общую кучку.)
Илларион. Какая элита? Какого общества? (Снимает пиджак и небрежно вешает его на
спинку кресла.) Торгаши, перекупщики, чистейшей воды мошенники, взяточники и
прохиндеи. Они же ничего нового не придумали, не построили, не открыли. У многих
даже нормального образования нет.
Светлана. Что толку, что у тебя аспирантура за плечами? У них денег всё равно больше, даже у
тех, кто в слове из трёх букв делает три ошибки.
Илларион. И ты туда же? С ними поговорить не о чем, кроме как о них самих, об их дачах,
квартирах и машинах. Обыкновенные эгоисты и подонки! Хомо советикус вульгарис!
1
Светлана. На себя посмотри, потом про других говори. Все у тебя подонки, один ты – чистюля.
Илларион. А что я? Я как все. Правда, вот здесь (бьёт себя в грудь) иногда покалывает.
Совесть, наверное, пытается проснуться. (Снимает рубашку и остаётся в майке.)
Светлана. Сходи к врачу, пропишет какой-нибудь кардинорм, и вся твоя совесть мигом
улетучится. Вот тогда и будешь как все.
Илларион. Как все нормальные люди я уже не буду. Слишком долго общаюсь с избранным
обществом.
Светлана. А я что, тоже ненормальная, по-твоему?
Илларион. Не знаю.
Светлана. Так узнай, попробуй! Если сможешь, конечно.
Илларион. М-да!.. От тебя дождёшься... взаимопонимания.
Светлана. Не говори глупостей, не нарвёшься на комплименты.
Илларион. Эх, скорее бы сдохнуть, что ли, и ничего не видеть, не слышать и ни о чём не
думать.
Светлана. Вряд ли это поможет. Говорят, после физической смерти люди превращаются в
думающие атомы.
Илларион. Час от часу не легче! И кто выдумал эту дурь? (Снимает брюки.)
Светлана. Великий мыслитель Циолковский.
Илларион. Вот гад! Мало ему было космос мусором замусорить, так он ещё и нас в атомы
превратил.
Светлана. Ну, это ведь ещё только предположение. Гипотеза, так сказать. Возможны и
варианты.
Илларион. А если нет? Мечту всей жизни разрушил. Последнюю надежду на покой украл.
Тоже мне, великий мечтатель!
Светлана. Как известно, покой нам только снится. И нам тоже пора спать. Отойти в царство
Морфея, в царство грёз и несбыточных фантазий. (Зевает.) Бай-бай, мой мальчик!
(Собирает украшения в кучку.)
Илларион. Неужели сегодня спать будем вместе?
Светлана. Нет. Я устала. У меня болит голова. И вообще... Гуд бай, мой миленький!
Илларион. И почему это у многих женщин к ночи начинает болеть голова? Почему, интересно?
Светлана. Что ты этим хочешь сказать?
Илларион. Ничего! Как всегда, ни-че-го!
Светлана. Когда нечего говорить, лучше всего держать язык за зубами, а то я, чего доброго,
могу спросить, о каких женщинах ты говоришь.
Илларион. Намёк понял, но если исходить из того…
Светлана (раздражённо). Да мне всё равно, из чего ты будешь исходить. Понял? С тобой
невозможно говорить серьёзно. Дорогой, мне надоел твой дурацкий трёп. (Забрав
украшения, идёт в свою комнату.)
Илларион. А что я сказал?.. Что я сказал, спрашиваю?
Светлана. Ты уже не мальчишка, давно пора взрослеть, милый, и отвечать за свои слова по
полной программе.
Светлана плотно закрывает за собой дверь.
Илларион. Тьфу!
Звонит входной звонок.
Светлана (выглядывает из комнаты). Это что, к нам?
Илларион. А что, здесь есть кто-то ещё?
Светлана. Хм!.. Интересно, кто это так поздно?
Илларион. Скорее, так рано. Пойду посмотрю, кому не спится в ночь глухую.
2
Илларион в трусах и в майке идёт к входной двери. Светлана неплотно
закрывает дверь и выглядывает в щель. Илларион, посмотрев в дверной глазок,
открывает входную дверь. Входит Михаил с пакетом в руке.
Михаил (тихо). Привет!
Илларион. Привет!
Михаил. Извини! Не разбудил?
Илларион. Да нет, мы только пришли.
Светлана (из своей комнаты). Кто там?
Илларион. Свои. Миша пришёл.
Светлана (выглядывает из комнаты). Привет, Мишель!
Михаил. Привет!
Светлана. Прости, но я уже сплю.
Михаил. Это ты меня прости за ранний визит.
Светлана. Прощаю! (Закрывает дверь.)
Михаил (тихо). У тебя ацетон есть?
Илларион. Ацетон? А зачем он тебе?
Михаил. На спрос. Есть или нет?
Илларион. Где-то был, сейчас посмотрю. (Выходит на балкон.)
Михаил. Неси. Я знал, ты запасливая душа, у тебя всё есть. В квартире никого больше нет?
Илларион. Нет. А что?
Михаил. Это хорошо. (Достаёт из непрозрачного полиэтиленового пакета шприц,
резиновый жгут, столовую ложку, зажигалку, маленький пакетик с белым
порошком, небольшую пустую полиэтиленовую бутылочку, и кладёт всё это на
столик рядом с креслом.) А ты не можешь побыстрее искать?
Илларион. Что за спешка?.. Да я уже, собственно, нашёл. Вот! (Заходит в квартиру и отдаёт
Дмитрию почти полную бутылку ацетона.)
Михаил. Отлично! (Берёт бутылку с ацетоном, разворачивает кресло тыльной стороной к
Иллариону и садится в кресло, скрываясь в нём полностью.) Спасибо, выручил. Где
ещё ночью комплект достанешь? Только у тебя.
Илларион. Ты что собираешься делать?
Михаил. Тебе на это лучше не смотреть. (Забирает со стола резиновый жгут и перетягивает
себе руку.)
Илларион. Нет, правда.
Михаил. А ты не догадываешься, наивное дитя?
Илларион. Боже!.. Ты что, колешься?
Михаил (тихо). Не кричи! Светка прибежит. Скандала хочешь?
Илларион (тихо). Ты сдурел? Тебе же не семнадцать лет, что ты творишь?
Михаил. Не видишь? Смотри, учись. Может, пригодится. Или давай вместе ширнёмся, а?
Поделюсь по-братски.
Михаил берёт со стола бутылочку, пакетик, ложку, зажигалку. Некоторое
время работает с зажигалкой, затем берёт шприц. В дальнейшем разговор ведётся
почти шёпотом.
Илларион. Я тебе этого не позволю. В моей квартире... В моём доме…
Михаил. Позволишь, ещё как позволишь. А будешь орать, я скандал устрою, всех соседей
переполошу. Скажу, что ты мне плохую дозу продал.
3
Илларион. Что?.. Я продал тебе дозу? Да ты с ума сошёл!
Михаил. Значит, договорились. Сиди и помалкивай. Я недолго задержу тебя. Скоро... Сейчас...
Уйду... Отъеду.
Илларион. Боже мой! Тебе же тридцать один год. У тебя же всё ещё впереди, у тебя дети есть
и ещё будут. Они же на тебя глядя тоже на иглу подсядут.
Михаил. Убью, если сядут. Хватит дома одного наркомана. Ты только никому не болтай, а то
меня Галина точно из дома выгонит, если узнает. Тогда окончательно сдохну.
Илларион. Тебе лечиться надо, кретин.
Михаил. Где?
Илларион. Ну, я не знаю, где. Где-то же таких лечат. Говорят, на севере монахи приют
содержат для наркоманов.
Михаил. Говорят… Вот именно, говорят. Нет ничего: ни приюта, ни монахов. И вообще ничего в
этой жизни путного и хорошего нет. Меньше в ящик смотри, там и не такие чудеса
иногда показывают… Я в день по сто пятьдесят баксов на дозы отдаю... Посчитай,
сколько это рубликов... Устал… Мне бы отдохнуть, передышку сделать, с делами
разобраться... Бизнес поправить... А с этим... С этим я бы сам справился. Я же сильный,
ты знаешь.
Илларион. Сильный!.. Что с твоими ресторанами будет, если в разнос пойдёшь?
Михаил. Знаешь, по большому счёту мне уже всё по барабану. Если уж совсем хреново будет,
мой родитель дело в свои руки возьмёт. У него хватка волчья, своего не упустит.
Илларион. Как же тебя так угораздило?
Михаил. Дурак потому что. Экстрима захотелось, вот и... Да ладно, чего уж там! (Встаёт.)
Только смотри, моим не проболтайся. Спасибо за помощь, я пойду.
Михаил собирает принесённое с собой в полиэтиленовый пакет.
Илларион. Куда ты?
Михаил. Домой... Немного погодя… Я собаку вышел прогулять.
Илларион. Собаку?
Михаил. Ну да!.. Она меня в вашем подъезде ждёт. Не бойся, я её привязал к батарее.
Конспирация, мой друг, прежде всего… Конспирация – основа успеха в любом деле.
Входит Светлана, на ней хороший домашний халат.
Светлана. Фу!.. Что это у вас так ацетоном воняет? Запах по всей квартире, спать невозможно.
Илларион. А это... (берёт со стола бутылку с ацетоном) Миша брюки где-то гудроном
замазал, я ему дал почистить.
Михаил. Да, брюки… С собакой бегал по кустам, выгуливал её, где-то вляпался ненароком.
Светлана. Форточку бы хоть открыли. Фу!.. Воняет!
Илларион. Я сейчас открою окно на балконе, проветрю. Иди спи.
Михаил. Ну, я пойду. Спасибо за помощь! Ты настоящий друг, Ларик! Настоящий. Извините за
беспокойство, ребята. Пока!
Илларион. До свидания!
Михаил уходит.
Светлана. Пока!.. Зачем он приходил?
Илларион (уходит с бутылкой на балкон и сразу возвращается). Просто так. Увидел – у нас
окна светятся, вот и зашёл. Увидел, что штаны замарал, спросил ацетон.
Светлана. Странный он какой-то сегодня. Припёрся ни свет ни заря.
4
Илларион. Жизнь наша странная, вот и он… странный.
Светлана. Все вы, современные мужики... странные. Не забудь окна открыть.
Илларион. Не забуду. Спокойной ночи, дорогая!
Светлана. Тебе спокойной ночи, дорогой!
Снова звонок в дверь.
Илларион. Да что же сегодня, ночь открытых дверей, что ли? Ну Мишка, подлец, совсем
обнаглел. (Подходит к двери и смотрит в глазок.) Оба-на!.. Какая-то девчонка. Иди ты
открывай, это к тебе.
Илларион хватает брюки и идёт в свою комнату.
Светлана. С чего это ты взял?
Илларион. Я её первый раз вижу. С чего? Говоришь так, будто ко мне каждое утро девки валом
в гости валят. (Скрывается в своей комнате.)
Светлана. Да хоть бы ходили, было бы о чём поговорить. (Открывает дверь.) Здравствуйте!
Входит Люба. На плече у неё вместительная спортивная сумка.
Люба. Здравствуйте!
Светлана. Вы к кому?
Люба. К вам. Точнее, к Иллариону Тимофеевичу.
Светлана. Ну вот, я так и знала. Ларик, это к тебе!
Илларион (выходит уже в брюках, застёгивая на ходу ремень, но всё ещё в майке). Ко мне? В
такую рань?
Люба. Извините, я приехала ещё вечером, но вас не было дома. Я на улице вас ждала. Увидела
свет, и вот решила зайти с утра, пока снова не уехали.
Илларион, отвернувшись, быстро надевает рубашку и заправляет её в брюки.
Илларион. Извините!
Люба. Да ничего. Это вы меня извините. Ворвалась к вам ночью.
Светлана. Простите, а кто вы и зачем вам нужен мой Илларион Тимофеевич?
Люба. Ой, совсем забыла сказать. (Иллариону.) Я Люба. Соседка ваша бывшая. (Светлане.)
Илларион Тимофеевич ещё с моим старшим братом, Колей, вместе в школе учились.
(Иллариону.) Люба я, Шабалина Люба. Из деревни.
Илларион. Ах, Люба!
Светлана. Ну, я пойду. Надеюсь, вы здесь без меня разберётесь. Соседи.
Светлана уходит.
Люба. А вы меня не помните?
Илларион. Помню. Маленькая такая была. Люба-Любочка-Любаня.
Люба (улыбается). Ага!
Илларион. Не думал, что у Шабалиных такая красавица вырастет.
Люба. Я обыкновенная. Видели бы вы наших девчонок в деревне. Там такие фотомодели есть!
Илларион. Верю, но фотомодели мне не нравятся. Я люблю всё естественное, земное и
натуральное.
5
Люба. Мама сказала, что вы как-то обещали помочь мне.
Илларион. Я обещал?.. Ах да, помню. Да-да!.. Когда мою мать хоронили, помню… Было дело.
Вы тогда в восьмом или в девятом классе учились.
Люба. В девятом.
Илларион. Как быстро время летит.
Люба. Я в этом году школу окончила. В институт буду поступать.
Илларион. Это хорошо. Недавно ваша мать мне звонила. Кажется, месяц назад.
Люба. Да, звонила.
Илларион. А что же мы на пороге-то стоим? Проходите.
Люба. Спасибо!
Проходят к столику.
Илларион (громко). Светлана!
Светлана (выходит из комнаты). Что нужно?
Илларион. Знакомься, это Люба.
Светлана. Я поняла, что Люба.
Илларион. Она у нас немного поживёт, не возражаешь?
Светлана. Да?!
Илларион. Да. Я обещал её матери. Давно обещал, между прочим.
Светлана. И где она будет жить? Надеюсь, не в моей комнате?
Илларион. Нет. Пока в моей.
Светлана. А ты где?
Илларион. А я… А я здесь. В этой гостиной. А что? Комната большая, светлая. Главное,
проветриваемая. (Идёт к балкону и настежь открывает балконную дверь.) Вот, в
случае чего можно и на балкон выйти. Всегда свежий воздух за окном. Внизу деревья,
кустарники. Общение с природой, не выходя из дома… А где, Люба, ваши вещи?
Люба. На вокзале, в камере хранения. Да их там немного, только учебники.
Илларион. Ладно, утром заберём. А сейчас всем пора спать. Вы, кстати, есть не хотите?
Люба. Нет, спасибо! У вас тут на каждом углу ночные кафе, магазины круглосуточные. Я поела,
спасибо!
Илларион. Ну, как хотите. Пойдёмте, я вам покажу, где будете жить.
Светлана. Позволь мне это сделать, дорогой. Сейчас уже утро, девочка устала, ей пора спать. А
постель должна стелить женщина, а не наоборот, даже если это постель мужчины.
Илларион. Пожалуйста! Ты хозяйка в доме, тебе и гостей встречать. Кто бы что…
Светлана. Пойдёмте, Люба, я вам всё расскажу и покажу.
Светлана и Люба уходят в комнату Иллариона.
Илларион. Вот и отлично! А я, пожалуй, приготовлю себе лежбище. Что-то слишком много
событий для одной ночи. Пора, и правда, к Морфею.
Илларион раскладывает кресло, убрав с него на стол пиджак и галстук, и
ложится на кресло не раздеваясь. Входит Светлана, плотно закрывает за собой
дверь.
Светлана (тихо). Ну что, и долго ты так спать собираешься?
Илларион. Слушай, дай отдохнуть. Всю ночь гужевали, хоть под утро дай выспаться спокойно.
Будь хотя бы раз в жизни человеком.
Светлана. Уже утро, вставать пора.
Илларион. Мне торопиться некуда, я, может быть, в отгуле.
6
Светлана. Думаешь, я тебя в квартире вдвоём с этой девкой на весь день оставлю? Не
дождёшься!
Илларион. Ты что, ревнуешь?
Светлана. Не твоё дело.
Илларион. Что-то новенькое у нас в семье, а я не в курсе. И давно у тебя это заболевание?
Светлана. Ты знаешь её?
Илларион. Ну да. Она из нашей деревни, сестра Николая. Мы с ним в одном классе все десять
лет отучились.
Светлана. Ты точно её знаешь? Именно её?
Илларион. А что, у тебя есть подозрения?
Светлана. А ты как думаешь? Лично я её первый раз в жизни вижу, и сразу – «проходите,
живите, в постель к мужу ложитесь»? Я тебя спрашиваю: ты её знаешь?
Илларион. Ну-у… Как ручаться, я её последний раз мельком
три года назад видел. Глаза и нос точно шабалинской породы. Вроде она.
Светлана. Вот видишь! А вдруг это аферистка? Вдруг она по наводке к нам пришла?
Илларион. А что у нас брать? В квартире почти ничего ценного нет, кроме твоих брюликов.
Мебель она с собой унести не сможет, силёнок не хватит.
Светлана. Для настоящего жулика и стены немалое сокровище.
Илларион. Да брось ты истерику! Всё, спим! Утро вечера мудренее.
Светлана. Можешь спать, если тебе хочется, а я посижу, подумаю, как дальше жить в такой
обстановке.
Илларион. Молча. Молча нужно жить. Всё! Спокойной ночи! (Накрывается с головой пледом.)
Светлана. Ну-ну!.. Спокойной ночи, муженёк! Спокойной ночи, сосед!
Светлана уходит в свою комнату. Илларион сбрасывает плед и садится в
своей импровизированной постели.
Илларион. Вот дура!.. Дурь городит, а что ей возразить, сразу и не сообразишь. Тьфу! Весь сон
испортила. (Стук в дверь.) Кто там?
Люба. Это я. К вам можно?
Люба выходит с сумкой.
Илларион. Входи. Чего тебе?
Люба. Я это… Я передумала. Я пойду.
Илларион. Что?
Люба. Пойду я. Мне подруга говорила, что сняла комнату, и меня к себе звала.
Илларион. Какая подруга? Какая комната? Ты что, совсем меня за лоха держишь? (Встаёт с
кресла.) Кто-то ей ночью сказал, что где-то запросто на вокзале у бомжей особняк снял.
Марш в комнату! Голос подашь, когда позову. Поняла?
Люба. Но я не могу так.
Илларион (почти грубо). Я спрашиваю, ты меня поняла?
Люба. Поняла… Я всё слышала, Илларион Тимофеевич.
Илларион. Ну и что, что ты слышала? Мало ли кому какие мысли в голову приходят! Особенно
этим, городским. А ты держи наш деревенский фасон. Мы такие простые – и баста! Нас
на понял не возьмёшь! Понятно? Спокойной ночи, красавица!.. Я кому сказал,
спокойной ночи? Или я обижусь.
Люба. Спокойной ночи! (Нехотя возвращается в комнату.)
Илларион (тихо). Господи! Что было бы с нами со всеми, если бы у нас не было нашей милой
наивной деревни.
7
Картина вторая
Квартира Иллариона. Утро. Илларион в повседневной домашней одежде сидит
за компьютером. Звонок в дверь.
Илларион. Входите, открыто!
Михаил. Привет!
Илларион. Опять ты?
Михаил. Собственной персоной. А что?
Илларион. Что-то зачастил, замечаю. И ночью, и утром. Что случилось на сей раз?
Михаил. Ничего. Торопиться некуда, вот и решил проведать друга с утра пораньше.
Илларион. Спасибо за заботу.
Михаил. Пожалуйста! Твоя где?
Илларион. Только что ушла. Ты её не встретил?
Михаил. Слышал, кто-то на лифте спускался, наверное, она. Я всё больше пешком хожу,
здоровье берегу.
Илларион. С твоими увлечениями сбережёшь.
Михаил. Вовремя напомнил. Тащи бутылку.
Илларион. Что? Опять?
Михаил. Последний раз.
Илларион. Ну, знаешь, это просто…
Михаил. Тащи, тащи! Кстати, что это за девчушка у вас объявилась? Смотрю, выходит из твоей
квартиры такой ангелочек весь нетронутый.
Илларион выходит на балкон и сразу возвращается.
Илларион. Соседка из деревни.
Михаил. Понятно.
Илларион. Держи! (Подаёт бутылку с ацетоном.) Ты вот что… Ты на неё глаз-то не клади.
Нельзя… Нельзя чистых людей… Нельзя нам их портить. Пропадём мы, если они
исчезнут.
Михаил. Вот как? Чистый человек, значит, у тебя поселился?
Илларион. Вроде того.
Михаил. Уж не влюбился ли ты в неё?
Илларион. Нет. С её старшей сестрой, признаюсь, дружил, было дело.
Михаил. А девочка не твоя работа, случайно?
Илларион. Побойся бога! Я тогда был святее папы римского. Да и посчитай, сколько лет ей и
сколько мне. Учиться она приехала. Я матери её обещал помочь ей на первых порах.
Михаил. Учиться… Через пару месяцев на дороге будет стоять с «мамочкой». Видел я таких
студенток в борделях.
Илларион. Надеюсь, ты ошибаешься.
Михаил. Надейся… Зачем всем давать знания? Не понимаю. Пусть ими владеют два, три, ну,
пять процентов элиты общества. Зачем пахарю в деревне или рабочему у станка знать
Гюго и Пикассо? Или высшую математику? Подумай сам своей головой. Зачем? Умеет
народ читать и писать – и прекрасно! Владеет калькулятором – высший класс! Чем
меньше знает народ, тем меньше думает, а значит, им легче управлять. Элита будет
думать за него. Элита!
Илларион. Уж не ты ли эта элита?
8
Михаил. А почему бы и нет? Управлять народом должны люди с мозгами. Они у меня пока
ещё есть.
Илларион. Вот именно, пока.
Михаил. Не перебивай!.. Знаешь, сейчас есть такие методы управления толпой – никто даже и
не догадается, что он уже давно под колпаком у спецслужб, что он уже кем-то
управляем. Пришла такому простому человечку какая-то дешёвенькая мыслёнка в
головёнку, он и рад ей, думает, что сам придумал нечто оригинальное, а это,
оказывается, ему некто внушил её в своих личных корыстных целях. Некто.
Понимаешь?
Илларион. Может, и тебя на иглу тоже этот Некто подсадил?
Михаил. А что? Всё может быть. Кстати, интересная мысль. Очень интересная!
Илларион. В столицу не собираешься? В Госдуму или в Совмин?
Михаил. Нет, пока подожду. Мне и здесь хорошо.
Илларион. Особенно когда «ширнёшься».
Михаил. А вот этого не надо. Это никого, кроме меня лично, не касается.
Илларион. Если в твоей элите все такие, как ты, лучше удавиться сразу, чем жить дальше.
Михаил. В случае надобности заходи, верёвка у меня имеется. Вольному, как говорится, воля.
Илларион. А спасённому – рай.
Михаил. Знаем мы вас, святош! Запомни: у каждого из нас свой скелет в шкафу спрятан. И у
тебя он тоже есть, только я пока не знаю, какой.
Илларион. Найдёшь – скажешь.
Михаил. Обязательно. Ладно, пойду. Надеюсь, задарил? (Показывает бутылку.)
Илларион. Да, конечно, бери. Но у меня больше нет. И покупать больше не буду. Запомни это.
Михаил. Знаю. Пока!.. Папа римский! (Уходит.)
Картина третья
Квартира Михаила. Светлана и Галя сидят за журнальным столиком и пьют чай.
Светлана. Думаешь, я ревную? Ни капельки. Я ему давно предлагала найти любовницу. Только
где-нибудь подальше, на стороне, чтобы я не знала.
Галя. Ты что, серьёзно?
Светлана (зло). Нет, шутки ради.
Галя. Неужели всё так плохо?
Светлана. Знаешь, Галя, когда у нас это с ним первый раз случилось, оба мы были телки
телками в сексе. Ну, я-то вообще до третьего курса всё в облаках витала: слезливые
стишки про любовь сочиняла, дневник вела, где описывала свои увлечения, начиная с
детского садика… Короче, та ещё была тургеневская девочка с косой и бантиком. Ну, а
он, хоть и наслушался всякого от уличных ребят и порнухи в общаге насмотрелся, был
ничем не лучше меня, такой же… романтик хренов. Короче, в первую брачную ночь два
взрослых идиота оказались в одной детской кроватке... Можешь представить, что это
была за комедия?
Галя. А почему нет? Могу. У каждого бывает своя первая ночь.
Светлана. Да, своя… Вот мы с ним по-детски и поразвлекались в эту нашу первую ночь на
полную катушку. Противно даже вспоминать.
Галя. Что за чушь, Света? После первой всегда бывает вторая, третья, четвёртая...
Светлана. Бывают. Но вот мы как-то на первой застряли.
Галя. Не поняла. Вы же лет семь женаты… Что, с тех пор… ничего?
Светлана. Да нет, что ты! О чём ты говоришь?.. Мы же не извращенцы. Только, знаешь… Он
как-то так грубо тогда взял меня, что… Господи, ну почему я у него была первой?
9
Галя. И сейчас грубит?
Светлана. Нет, всё уже давно вошло в норму, давно всё устаканилось… Кое-чему и мы
научились, слава богу, но… Вот с той самой первой ночи он стал мне… Как бы это
сказать деликатнее… неприятен. Честно говоря, я стала избегать оставаться с ним
ночью в постели. Сначала говорила, что голова болит…
Галина. Ну, так со многими бывает.
Светлана. Потом просто находила работу по дому и ждала, когда он уснёт. До полуночи,
бывало, ходила по кухне из угла в угол и в ванной по часу мокла. Сейчас вот ночные
вечеринки спасают да пикники на природе.
Галя. А работа как же?
Светлана. Мы с бутылкой отдыхаем по ночам только перед выходными… К понедельнику
успеваем просохнуть… А вот что дальше будет – не знаю.
Галя. Сходи к психологу, к сексологу или сексопатологу – не знаю к кому там, – но сходи.
Может, помогут.
Светлана. А надо ли?
Галя. Решила разбежаться?
Светлана. Ещё нет, но… думаю… Господи, ну почему он у меня был первый?.. (Решительно.)
Нет, пока молодая, пока детей нет…
Галя (перебивает). Стоп! Вот. Сама сказала: пока детей нет. Ребёночка вам надо. Будет
ребёнок – и всё само собой рассосётся.
Светлана. Ты думаешь?
Галя. Не думаю, а знаю. Дети многое ставят на свои места. У нас с Мишкой тоже не всё гладко
было вначале, однако, видишь, всё наладилось. Просто один умный человек вовремя
мне сказал: страданья бывают и без любви, а вот любви без страданий не бывает.
Светлана. Хорошая мысль.
Галя (вздыхает). И хороший человек был.
Светлана. Кто он?
Галя. Так… Очень близкий знакомый.
Светлана. Очень близкий?
Галя. Очень!
Светлана. Счастливая ты! И муж… И близкий человек…
Галя. И ты, если дурковать не будешь, тоже свой кусок счастья получишь. Не всё же дерьмо по
жизни хлебать?
Светлана. Не знаю, может, ты и права.
Галя. На сто процентов права. Займись собой, а не своими глюками. Трать деньги на себя
любимую, а не на вечеринки. Сделай новую причёску, запишись в спортзал, начни
учить английский, пробуй сделать что-нибудь своими руками… и рожай. Рожай!.. А
надо будет… Заведёшь близкого человека. И пусть все, кто не согласен, горят синим
пламенем! Посылай всех далеко-далеко!.. Хоть за Полярный круг, хоть к самому
дьяволу!
Входит Михаил.
Михаил. Привет, уважаемая соседка!
Светлана. Привет, сосед!
Михаил. Кто тут из вас всуе грубые слова произносит?
Галя. Кто тебя не боится.
Михаил. Ну конечно, кто кроме моей милой жёнушки умеет так красиво по-русски
выражаться?
10
Галя (строго, как со школьником). Почему дома? У тебя что, других дел нет, кроме как
подслушивать наши разговоры?
Михаил. Ты с ума сошла? Нужен мне ваш девичий трёп.
Галя. Не знаю, может, и нужен. Почему так рано сегодня? В конторе всё нормально?
Михаил. А что там может быть ненормально? Народ пьёт водку, курит табак, развратничает и
ругает правительство. Драки и милиция будут после десяти вечера. Всё как всегда.
Галя. Устал, что ли? Молотишь, что ни попадя. Тебе выспаться надо, отдохнуть. Поужинай и
ложись спать.
Михаил. Щас, разбежался. Пойду лучше собаку выгуляю.
Галя. Полчаса, не больше. Через полчаса как штык дома.
Михаил. Это уж как она захочет. Единственное живое существо в доме, которое меня любит и
радо приходу хозяина. (Заходит в соседнюю комнату и выводит оттуда на поводке
небольшую собаку.)
Галя. Между прочим, любовь заслужить нужно. (Бросает собаке ломтик колбасы. Собака
ловит колбасу, съедает, и ждёт следующий ломтик.)
Михаил. Я мужик, а мужик не собака, чтобы подачку выпрашивать. Пошли, моя радость,
совершим пробежку по мусорным ящикам и собачьим туалетам. (Галя бросает ещё
кружок колбасы на пол. Собака упирается и не хочет идти за Михаилом, пытаясь
схватить лакомство.) Ах ты предательница!.. Вот наглядный пример женского
непостоянства. Мало того, что нет вечной любви, так её вообще, оказывается, нет.
Одни животные инстинкты. (Взяв собаку на руки, уходит.)
Светлана. Что это с ним?
Галя. Работы много. Переработал, устал. Пора ему в отпуск.
Светлана. Пора. (Встаёт.) Мне тоже пора. Засиделась, заговорилась…
Галя (встаёт). Как хочешь. А с Лариком, подруга, не спеши ломать всё и сразу. До точки
невозврата двум дуракам дойти легко, а вот вернуться назад – практически
невозможно. Кто знает, встретишь ли вообще в жизни своего мужчину.
Светлана. Я подумаю. А может, правы, кто говорит: не стучись в сказку, когда она уже
закрылась?
Галя. Не знаю. Я реалистка и в сказки не верю. А впрочем, тебе видней. Я своё мнение
высказала.
Картина четвёртая
Квартира Иллариона. Звонит входной звонок, и из комнаты Иллариона
выходит Люба.
Люба (подходит к двери). Кто там?
Илларион (из-за двери). Люба, открой, это я.
Люба открывает дверь. Входит Илларион.
Илларион. Извини, ключи дома забыл. (Показывает на связку ключей на вешалке.)
Люба. Бывает. Хорошо хоть голову не потеряли.
Илларион. Да, конечно, хорошо. Иначе чем бы я ел?
Люба. Кстати, есть будете? Я сырники сделала.
Илларион. Нет, спасибо, я сыт. Чем занимаемся?
Люба. Книжки читаю. Поэзию Серебряного века в памяти освежаю. Чем ещё может заниматься
будущий филолог?
11
Илларион. Хорошая специальность: сиди дома, читай книжки, о жизни размышляй… Ты самато стишата, случайно, не пишешь?
Люба. Балуюсь иногда.
Илларион. Почитай. (Садится в кресло.)
Люба. А смеяться не будете?
Илларион. С чего это вдруг?
Люба. Кто вас знает, городских.
Илларион. Это я-то городской?
Люба. Не я же. Вы сколько лет уже в городе живёте? Лет десять?
Илларион. Двенадцать.
Люба. Вот, двенадцать. А сколько раз за эти годы в деревне были?
Илларион. Ох, и не спрашивай!.. Лучше стихи читай, а то скоро Светлана придёт, опять по
углам разбежимся.
Люба. Хорошо. Я эти стихи ещё год назад написала. Вы не подумайте чего…
Илларион. Не бойся. Я вообще в последнее время ничего не думаю. Тихо тупею. Как стихи
называются?
Люба. Без названия. (Читает.)
Брожу одна.
Вокруг – чужие, мимо.
Я жду любви. Дождаться не могу.
А время так летит неумолимо!
Пора остановиться на бегу
И отдышаться. Или оглядеться,
Чего не получалось много лет, –
Ведь, может, рядом бьётся чьё-то сердце,
Которому ответа тоже нет. *
Люба. Ну и как?
Илларион (задумчиво). Хорошие стихи. Очень!.. Правильно сделала, что на филологический
поступаешь.
Люба. А вы какой факультет окончили?
Илларион. Физический. А занимался геофизикой. Слышала о такой науке?
Люба. Конечно, но что это такое – понятия не имею.
Илларион (оживает). Геофизика, если давать ей поверхностное определение, – это целый
комплекс наук, исследующих строение Земли, её физические свойства и процессы, происходящие в её оболочках. В ней много всего: и сейсмология, и гидрофизика, и физика
атмосферы… Но темой моих интересов была экология человека. А если
конкретизировать, то я занимался довольно странным делом… Объяснял людям,
почему дует ветер и текут реки. Да-да!.. Ни больше ни меньше. Мои статьи охотно
печатали. У меня был очень высокий индекс цитируемости не только в стране, но и за
рубежом. Например, несколько лет назад у меня даже вышла статья в журнале
Европейского геофизического союза.
Люба. Интересно! И куда же, по-вашему, и почему текут наши реки?
Илларион. Все наши реки, как это ни удивительно, стекают в океаны – земля-то наклонена,
поэтому они все туда и стекают. Всё довольно просто и примитивно до ужаса.
Люба. А откуда берутся реки? То есть откуда берётся в реках вода?
Илларион. Ну, это элементарно, Ватсон. Круговорот воды в природе. Учебник географии за
шестой класс, кажется.
Люба. И такую школьную истину печатали в специализированном иностранном журнале? Не
верю! Шутите.
12
Илларион. Ну, не совсем такую, конечно… Там была довольно интересная информация. Вот
представь себе: истоки Енисея удалены от океана на тысячи километров. И все эти
громадные запасы влаги с огромной территории стремительно и беспрерывно текут к
океану. Ты сама это не раз видела по телевизору. Подсчитано, что все запасы пресной
воды на Земле могли бы стечь в Мировой океан за четыре года. Понимаешь? Всего
четыре года – и нет никакой пресной воды на суше.
Люба. Но это же тогда наступит глобальная климатическая катастрофа! Конец человеческой
цивилизации.
Илларион. Вроде того. Как думаешь, почему она не происходит?
Люба. Не знаю. Я не геофизик.
Илларион. Да, здесь ты права, геофизик – я. Объясняю. Для того, чтобы этого не произошло,
нужно, чтобы с моря постоянно поступал влажный воздух, тогда на сушу будут выпадать осадки и пресная вода будет попадать в реки. Так происходит круговорот воды
в природе.
Люба. Ну да, мы это уже выяснили. В школе нам примерно так и объясняли.
Илларион (вздыхает). Школа и реальная жизнь в глобальных проблемах, к сожалению, почти
всегда вещи диаметрально противоположные… Но всё же, каков физический механизм
этого самого… водяного круговорота, который ответственен за жизнь на суше? Как ты
думаешь?
Люба. Не знаю.
Илларион. Ведь вот что самое интересное: в пустыне-то ничего похожего не происходит. Да…
Вот возьмём Сахару: она расположена на берегу моря, но ветер там почему-то дует в
обратную сторону – из знойной Сахары в сторону прохладного моря. Он не приносит
влаги – наоборот, всё, что в Сахаре испарит из себя какой-нибудь жалкий кустик
саксаула, ветер уносит в море, которое и без того влажное. Или возьмём холодные
истоки Амазонки. На них постоянно дует ветер с тёплого океана. Почему? Ведь всё
должно быть наоборот. А всё дело в том, оказывается, что общепризнанная модель,
построенная на перепаде «тепло-холодно», работает безупречно только в районе
экватора. Оказывается, в вышеперечисленных местах учитывается не только
температура, но и конденсация влаги, которая обеспечивает перепад давления.
Люба. Господи, как это интересно! Никогда бы не подумала, что так бывает.
Илларион. Ну вот примерно этим я и занимался, об этом и писал. Если говорить вкратце,
конечно. Вдаваться в подробности не будем, там всё слишком просто и вместе с тем
сложно. (Хочет встать, но Люба останавливает его вопросом.)
Люба. Но почему же? Вы так интересно говорите, вас хочется слушать и слушать.
Илларион. Говорить мало, дело надо делать.
Люба. Так делайте. Кто вам не даёт?
Илларион. Наивная ты, Люба, как все деревенские… Тема действительно интересная,
перспективная… А сложная из-за человеческих отношений. Из-за денег.
Люба. При чём здесь деньги?
Илларион (встаёт и начинает ходить по комнате). За вырубленный лес платят деньги. И
деньги большие. Если у нас в России, да и не только в России, вырубят лес до
критической массы, до точки невозврата в его первоначальное состояние, ветер, как и
в пустыне Сахара, будет дуть только в сторону моря. И – что самое страшное – только
тогда наконец людям придёт отрезвление… Повсеместно начнутся массовые посадки
карликовых саженцев вместо спиленных лесных гигантов, по-настоящему заработают
партии «зелёных», примут драконовские законы парламенты всех стран, но… всё будет
напрасно. И тогда начнутся войны за воду, за выживание на Земле. Кровавые, жестокие
войны…
13
Люба. И вы в это верите?
Илларион. Я это знаю. Если суша покрыта лесом, она обеспечивает постоянную зону
пониженного давления и действует как насос, тянущий на себя атмосферную влагу с
океана. Нарушение целостности лесного покрова приводит к изменению направления
ветра: он начинает дуть не с моря на сушу, а с суши на море. Что и приводит к
окончательному опустыниванию территории. Именно так произошло десятки тысяч лет
назад с далёкой Австралией, когда тамошние первобытные люди полностью вырубили
береговую лесополосу, а природные лесные пожары докончили начатое неразумными
аборигенами уже в центре континента. Так будет и с нами, если мы вовремя не
остановимся.
Люба. Неужели люди не понимают этого?
Илларион. Ты думаешь, «чёрные лесорубы» или их хозяева думают об этом? Одни хотят
прокормить свои голодные семьи, другие урвать побольше «бабок». Даже перед
концом света они не перестанут хватать и рушить чужое, бесхозное. Никто не думает о
последствиях. Никто!.. Такова, к сожалению, природа человека: жить одним днём. У
меня порой даже складывается впечатление, что человечество уже давно перешагнуло
границу вседозволенности, невидимую границу бытия и небытия, и свою точку
невозврата в былое эталонное морально-нравственное начало. Если оно вообще было
у нас, конечно.
Люба. Ну да, хотят же некоторые наши высокие начальники повернуть вспять сибирские реки и
потом торговать ими.
Илларион. Вот потому и тяжело, и сложно, что миром правят за грош`и… торгаши. Рифма…
Надо же!.. Ладно, хватит о политике!
Люба. Да мы о ней и не говорили.
Илларион. В России, Любаша, и болотная лягушка – царевна, и бурый мишка в лесу – хозяин.
Так что…
Люба. А почему вы ушли из науки? Из-за денег?
Илларион. И из-за них тоже. Когда у тебя экзамены?
Люба. Через неделю. На филфак столько народу!..
Илларион. Не дрейфь!
Люба. А кто сказал, что я боюсь? Я сильная, но… неуверенная.
Илларион. В чём ты неуверенная?
Люба. Хорошая ли я буду филологиня, вот в чём.
Звонит входной звонок, после чего за дверью нарочито громко начинают
греметь ключами и топать ногами.
Люба. Светлана… Всё. Я пойду к себе. (Быстро уходит в свою комнату.)
Илларион просто падает в кресло.
Картина пятая
Квартира Михаила. Михаил лежит на диване, рядом на журнальном столике
чашка, из которой торчит шприц. Звенят ключи, и в комнату входит Борис
Алексеевич, в руках у него красивый большой портфель, сам он говорит по большому
мобильному телефону с небольшой антенной.
14
Борис Алексеевич. Да, я уже приехал. Остановился у сына, номер в гостинице остаётся за
мной… Да, возможно, сегодня заеду, там все наши соберутся. Нужно встретиться,
переговорить без посторонних… Хорошо... Я ещё позвоню. До встречи!
Пока Борис Алексеевич говорил по телефону, Михаил очнулся, быстро накрыл
чашку со шприцем подушкой и встал с дивана. Михаил явно недавно принял дозу.
Михаил. Привет, батя!
Борис Алексеевич. Здравствуйте, Михаил Борисович!
Борис Алексеевич по-хозяйски бросает ключи от квартиры на журнальный
столик, портфель ставит рядом, разговаривает стоя. Михаил во время
разговора с отцом пытается увести его от столика, но тот каждый раз
упрямо возвращается к нему.
Михаил. Пошто так официально-то, барин? Провинился я нешто?
Борис Алексеевич. Это как посмотреть.
Михаил. А чего смотреть? Вот он я, весь как на ладони.
Борис Алексеевич. Нынче человека не на ладони, а на детекторе лжи изучать надо, и то не
каждого расколешь.
Михаил. Извините, Борис Алексеевич, я свой детектор в милицию отдал, он им нужнее
оказался…
Борис Алексеевич. Хватит паясничать.
Михаил. Хватит так хватит. Есть будешь или сначала в душ?
Борис Алексеевич. Давай вначале поговорим по душам, потом всё остальное.
Михаил. Начало интригует.
Борис Алексеевич. Мне раньше в день рождения подчинённые картины дарили. А в этом году
я своему помощнику прямо сказал: у меня дом не Третьяковская галерея, пусть несут
подарки в конвертах. И чтоб не меньше пяти тысяч в каждом. И что ты думаешь? Они
уже за неделю вперёд все с юбилейными адресами перед моей дверью стояли. У всех
радостная улыбка на лицах и ярко выраженная готовность отдать за любимое
начальство жизнь при случае… А всё почему? Да потому, что основной принцип
развитого социализма был какой? Высший низшего дерёт, низший двигает вперёд.
Этот принцип не изменился и до сих пор. Вот как надо людьми руководить, сынок! Вот
как нужно свой контингент воспитывать!
Михаил. Ну, если абстрагироваться от теории социализма, а сосредоточиться только на
отдельно взятом эпизоде с конвертами, то это классическое вымогательство взятки.
Так, батя, и под статью залететь можно.
Борис Алексеевич. Не смеши людей – взятка!.. Ну да, взятка. Ну и что? Все берут, и я беру. Но я
и сам даю кому надо. Что в этом такого? Это же система, против которой не попрёшь.
Даже «отец народов» не смог её сломать.
Михаил. Вижу, звереешь пуще прежнего, скопидомничаешь. Людей совсем уважать
перестаёшь, а ещё бывший секретарь райкома партии.
Борис Алексеевич. Но-но, звереешь… Поживи с моё в этом мире ворюг и пройдох, не таким
станешь. Не в тундре живём.
Михаил. Лучше жить в тундре, чем в вашем зверинце.
Борис Алексеевич. Лишнее говоришь, сынок. Не всё выпускай наружу, что в тебе должно
умереть навсегда, если жить хочешь. Понял?
15
Михаил. Как не понять? Чай, грамотный… Жениться тебе, однако, надо, батя. Скучно одному,
наверное, в пустой избе, не комфортно.
Борис Алексеевич. С чего это ты взял?
Михаил. Что я, первый день тебя знаю? Без бабы рядом ты – полный отстой.
Борис Алексеевич. А по шее не хочешь?
Михаил. Успокойся, я же не из твоих шавок, могу иногда и правду-матку в глаза сказать
родному отцу. Мы же по душам говорим. Разве не так?
Борис Алексеевич. Мне тут недавно помощник аналогичную идейку подсунул… Взял и
зарегистрировал в Интернете на сайте знакомств под чужим именем и чужой
фотографией. Наверное, как и ты, позавидовал моей свободе, паршивец.
Михаил. Молодец мужик! Не один я, выходит, догадался, что тебе нужно. И чем всё
кончилось?
Борис Алексеевич. Ничем. Вышел я в эфир раз-другой, поначалу даже интересно было. Через
неделю взвыл: столько баб захотели познакомиться – просто ужас! А как красиво пишут
о себе: умею и то, и сё, размеры такие-то, гетеросексуалка и даже бисексуалка… Тьфу!
Все старые, все с детьми и даже с внуками, все ищут мужика с баблом и без вредных
привычек. И все хотят красиво путешествовать по миру на чужие деньги… Венеция,
Ватикан, Париж, Баден-Баден… Кого они ищут, дуры? Мужа или обеспеченный
манекен с большим мужским достоинством?
Михаил. Ничего удивительного, каждый по-своему спасается от одиночества. А вообще-то,
любовь в сети – полный бред. Плохую идею подсунул тебе помощник.
Борис Алексеевич. Ага, спасаются они…
Михаил. Мне кажется, люди не только в молодости тянутся один к другому. Не находишь?
Борис Алексеевич. Слабые – да.
Михаил. А ты, конечно, сильный? Сильный, да?
Борис Алексеевич. Ну хорошо, пусть будет по-твоему… Конечно, хочется иногда чего-нибудь
такого и мне… В этом сейчас проблемы нет. Всё решается в тот же день. Но!.. Они – вот
те, из интернета – обо всём про себя пишут, не стесняясь даже в интимных
подробностях, а вот почему разведены и одиноки – молчат. Отчего это?
Михаил. Это у них спроси. Построй всех у своих дверей и спроси: почему, такие-сякие, с
мужиками разошлись?
Борис Алексеевич. Всё шутишь? А я вот захочу и построю… Шучу. Я и так знаю, почему.
Михаил. А знаешь, так чего спрашиваешь? Женись, коли есть желание, я не возражаю.
Говорят, секс улучшает настроение, повышает работоспособность, и вообще…
омолаживает стариков. Найди только добрую тётку, не жадную. А то опять на
молоденькую секретаршу потянет, дуру с запросами... Что молчишь? Чем выше
возраст, тем больше желание иметь женщину помоложе?
Борис Алексеевич. Мать вспомнил. Хорошим человеком была. Тихушница всю жизнь, а вот в
последние лет пять как с цепи сорвалась.
Михаил. Достал, видно.
Борис Алексеевич. Их достанешь!.. Строже надо быть с людьми, сынок, строже. Особенно с
близкими женщинами. Иначе предадут и продадут с потрохами. Воли им нельзя
давать. Они как почуют в мужике слабину – всё, пиши пропало!
Михаил. Смотря что считать слабиной. Слабость и в силе может оказаться.
Борис Алексеевич. Сила слабой не бывает, по своему опыту знаю. Болтать меньше надо!.. Я
чужими людьми руковожу и, как видишь, справляюсь, а вот ты ни собственную жену,
ни собаку выдрессировать как следует не можешь. Обе зубы показывают. Как же ты
ресторанами-то командуешь? У нас в стране бизнес слабых не терпит, учти это.
Прогоришь опять я выручай?
16
Михаил. А Галина на что? У неё и голос громче, и дрессуру на мне уже отработала до
тонкостей. Руководитель твоей породы в моём собственном доме вырос, цени!
Масштабы только поменьше. Вот я и думаю – зачем мне у неё в ногах мешаться? Пусть
трудится в своё удовольствие, повышает квалификацию. Может, и ты ей со временем
своё мэрское кресло уступишь. Так сказать, по родственному признаку.
Борис Алексеевич. Спасибо, конечно, за выращенный ценный кадр. Я подумаю… Со школы
помню: Алексей Максимович Горький говорил, что русские купцы начинают
разлагаться в третьем поколении, – вспомни его Фому Гордеева, – а мы, выходит,
прямо в первом начинаем загнивать? Так, что ли, сынок? Интересно девки пляшут!
Михаил. Что делать? Раньше корни рода были с высоконравственным религиозным началом,
а сейчас прямо по Марксу – с криминальным душком.
Борис Алексеевич. На меня намекаешь, паршивец?
Михаил. А что, дом в Лондоне нынче можно купить на зарплату мэра заштатного городишки?
Борис Алексеевич. У меня в Англии скромный дом на четыреста квадратов записан на твоего
брата, который там и живёт, между прочим, а у губернаторского сына целый огромный
завод в Германии. Это как?
Михаил. Так ты же только мэр, а он – губернатор. И вообще я не прокурор, у него спроси, как.
Борис Алексеевич. Думаешь, посадит? Не жди. У прокурора у самого рыльце в пушку: свой сын
в Риге шустрит.
Михаил (зло). Зачем приехал? Компроматом на подельников поделиться? Не нужно, оставь
при себе. Мне в федеральных СМИ ежедневных криминальных новостей за глаза
хватает.
Борис Алексеевич (спокойно). Совещание у губернатора завтра. Да и мы с тобой только
перезваниваемся иногда. Могу я с родным сыном и с внуками повидаться хотя бы раз в
месяц?
Михаил. Можешь. Внуки на пятидневке в детсаду, Галина в конторе, я – перед тобой.
Борис Алексеевич. С Галиной я уже виделся.
Михаил. Вот, оказывается, откуда ветер дует.
Борис Алексеевич. Михаил, я не для того тебе эти забегаловки купил, чтобы в них чужая баба
командовала. У них хозяин должен быть, хозяин! И хозяином должен быть ты.
Михаил. Почему я? Через меня легче деньги отмывать?
Борис Алексеевич. Не легче – надёжнее… Живёшь, как биндюжник. Ни в конторе, ни в доме
порядка нет. Это что у тебя? (Сбрасывает подушку с тарелки и видит шприц.)
Картина шестая
Квартира Иллариона. Хозяин сидит в наушниках и слушает музыку, тихонько
отбивая руками и ногами ритм. Входит Люба. По внешнему виду понятно, что у неё
неприятности. Увидев, что Илларион сидит, весь поглощённый музыкой, она
тихонько проходит в его комнату. Из своей комнаты выходит Светлана, в руке у
неё большая сумка. Светлана закрывает свою комнату на ключ.
Илларион (увидев Светлану, встаёт). Ты куда?
Светлана. На кудыкину гору.
Илларион (снимает наушники). Извини, не расслышал. Куда?
Светлана. Тебе какая разница?
Илларион. Интересно просто, куда собралась. Может, я с тобой пойду, сумку помогу нести.
Светлана. Ну уж нет. Хватит с меня! Не мужик попался – дерьмо собачье!
Илларион. Ты что, совсем с катушек съехала? Что я тебе сделал?
Светлана. Ничего. Вот именно – ничего.
17
Илларион. А замок когда успела поставить? (Подходит к двери и трогает замок.) Зачем?
Светлана. Чтобы ни ты, ни твоя шлюха в комнату ко мне не шастали.
Илларион. Господи! Ты больная, что ли? Хорошо, что Любы дома нет. Стыдоба!
Люба открывает дверь и выходит с сумками, едва не столкнувшись со Светланой.
Илларион. Вы что, сговорились? Совсем меня с ума свести хотите?
Люба. Извините, Илларион Тимофеевич, я уезжаю домой.
Илларион. Домой? Что случилось?
Люба. По конкурсу не прошла.
Илларион. Вот беда… Хотя что я говорю? Подумаешь, с первого раза не поступила! На
следующий год приедешь. Не в армию же.
Светлана. И снова в эту комнату?
Илларион. А почему бы и нет? Мы к ней уже привыкли, и она к нам. Свои всё-таки люди.
Светлана. Своими уже стали? Может, вам ключ от моей комнаты отдать, а самой с пятого
этажа вниз головой?
Илларион. Не говори глупостей, Светлана, не позорься! Совсем уже совести нет?
Светлана.
Я сразу её раскусила, с первого раза, как увидела. За мужиком в город она
приехала, а не в институт поступать. За мужиком!
Люба. Я приехала за лучшей жизнью, а у вас здесь не жизнь, людоедство сплошное.
Светлана. Да что ты говоришь? И кого же мы съели, людоеды проклятые?
Люба. Сами себя едите. Страшно жить с вами. Не с вами конкретно, а вообще… Спасибо,
Илларион Тимофеевич, что приютили, глаза на город открыли. Мой вам совет:
уезжайте отсюда.
Илларион. Куда?
Люба. Куда-нибудь. Съедят вас, или сами, ещё того хуже, людоедом станете.
Илларион. Люба, здесь не все такие. Здесь много хороших людей. Поверьте.
Люба. Вот и идите к ним, к хорошим. Прощайте!
Люба уходит.
Илларион. До свидания! (Тихо.) М-да!.. Она, однако, права: кого-то есть в нашей жизни надо.
Это точно.
Светлана. Ну что, ловелас, кинула тебя девчонка? Задурила голову и бросила?
Илларион (всё так же тихо, словно говорит самому себе). Дура! Ни черта не понимаешь в
жизни. Зачем женатому мужику девчонка? Зачем? Лучшая, идеальнейшая любовница –
замужняя женщина. Во-первых, её не надо много времени выгуливать – у неё, как
правило, свободного времени в обрез. Во-вторых, дорогие подарки ей дарить тоже не
нужно – не сможет оправдать перед мужем появление новой вещи в доме. В-третьих,
залетит – не страшно, муж-рогоносец дитя вырастит как своего.
Светлана. Ты смотри, как заговорил! Интересно, откуда такие исчерпывающие познания о
семейной жизни любовниц?
Илларион. Михаил поделился.
Светлана. Ах, Михаил!.. Много твой Михаил понимает в выгуливании особей женского пола.
Илларион. Ты-то откуда знаешь?
Светлана. Наслышана от Галины. И даже сама видела кое-что.
Илларион. Ну конечно, вы все – святые, вы все – непогрешимые. У ста женщин спросили, с кем
поцелуй приятней: с мужем или с любовником? Шестьдесят из них ответили, что с
18
любовником; двадцать пять – с мужем; пятнадцать ответили – одинаково. И хоть бы
одна, блин, сказала "не знаю"!
Светлана. Да пошёл ты!.. (Пытается уйти.)
Илларион. Ну да, вначале – «Я люблю», затем – «Мне всё равно», а в заключение: «Нам не о
чем говорить. Мы чужие люди, мы разные люди». Как это трафаретно, как избито и
пошло, любимая!
Светлана. Ну, не строй из себя убитого горем Ромео. В тебе слишком много оптимизма.
Илларион. Деревенская закваска сказывается.
Светлана. Да, ты как был деревенщина неотёсанная, бездарь, так им и остался.
Илларион (яростно). Да у меня уже курсовые тянули на диплом, диплом на кандидатскую, а
кандидатская на докторскую. Меня педагоги за уши тащили в большую науку. А я
упирался: как же, у меня любовь, молодая жена, скоро дети пойдут... Ну и где наши
дети? И где наша семья? Только квартира, машина, шмотки и куча друзейприхлебателей. Где моя карьера учёного, я тебя спрашиваю? Где?
Светлана. Настоящий талант всегда себе дорогу пробьёт. Всегда и везде.
Илларион. А у меня, значит, талант был не настоящий?
Светлана. Значит, не настоящий. И тебе не нужно было горбатиться, гробить здоровье ради
приставки к имени: доктор, профессор. До академика, естественно, ты никогда не
дошёл бы. Точнее, тебе, с твоими мизерными способностями, пробиться сквозь дебри
таких же бездарей просто невозможно. Но даже если бы ты и достиг всего, чего хотел,
и стал бы доктором наук, что бы ты сейчас имел? Да ничего! Пустоту в кармане и кучу
нищих детей. Давно бы спился от такой жизни.
Илларион. Я бы попросил!..
Светлана. А здесь проси не проси, финал известен. Видно, наша с тобой фортуна, Ларик,
оказалась с дефектом в программном обеспечении. Ауфвидерзейн, дорогой! Я свой
выбор сделала, и не становись у меня на дороге. Раздавлю. (Уходит. Открыв двери,
останавливается.) Брюлики я взяла с собой, а квартиру разменяем пополам.
Документы на развод и раздел имущества я уже подала. Ненавижу! Ничтожество!
(Уходит.)
Илларион спокойно смотрит, как уходит Светлана, затем подходит к
музыкальному центру и включает его. Звучит песня в исполнении Муслима
Магомаева «Ты моя мелодия».
Илларион. Один умный человек сказал: «Если что-то любишь – отпусти это на волю; если оно
твоё, оно вернётся»… А вот хочется ли мне, чтобы это… Оно… возвратилось?.. Это
вопрос. Большой вопрос.
Конец первого акта
Второй акт
Картина первая
Квартира Иллариона, в ней всё без изменений, только в прихожей на вешалке
сиротливо висят мужской плащ и зонтик. Негромко звучит классическая музыка.
Илларион в домашнем халате сидит в кресле, пьёт воду из пластиковой бутылки и,
19
не читая, быстро переворачивает страницу за страницей толстой газеты. Он явно
с большого похмелья.
Илларион. Господи, наконец-то этот многолетний кошмар окончился… Докторская в кармане,
банкеты и поздравления позади… Осталось совсем немного… Через год шеф уйдёт на
пенсию, и – кафедра моя… Что ж, важнейшая в тактическом отношении цель
достигнута, пора и о себе подумать… О себе любимом… О себе, о себе…
(Отбрасывает газету на журнальный столик, встаёт с кресла и начинает ходить
по комнате с бутылкой в руке. Неожиданно останавливается перед зеркалом и
внимательно смотрит на своё отражение в большой раме.) На счастливом до одури
лице молодого профессора пара слишком глубоких морщинок, а в некогда пышной
шевелюре выдающегося учёного – первые седые волоски… (Вздыхает и пьёт воду.)
Итак, с чего начнём думать, уважаемый Илларион Тимофеевич?.. Естественно, с
перспектив на ближайшее будущее… Будущее… Конечно, будущее начнётся не завтра,
оно уже началось вчера, и даже ещё позавчера… И я на него хорошо поработал. А что
же тогда сегодня мы имеем от совсем недавно прошедшего времени, не считая
должностей и званий?.. (Отходит от зеркала.) Развод с женой и развал успешного
бизнеса – раз. Это самые большие потери в битве с бывшей любимой женщиной, не
считая, конечно, потерю самой любви… Любви, которой, наверное, никогда и не было
вовсе. Это два… Хм!.. А что же тогда, собственно, у нас со Светланой было?.. А чёрт его
знает, что было!.. Страсти-мордасти, излишки гормонов, молодость, безумные деньги
девяностых, эйфория вседозволенности в бизнесе… М-да! (Вздыхает и пьёт воду.) Ну
и что получилось в плюсе? Так сказать, в сухом положительном остатке. Из плюсов –
только квартира... оставшаяся в обмен на удачный бизнес… Сделку можно спокойно
квалифицировать как типичный рейдерский захват прибыльного предприятия… до
цинизма прагматичной женщиной, пригретой на моей сердобольной груди… Во как!
Все успехи жизни предыдущей сосредоточились в одной не самой сложной фразе
русского языка. (Вновь подходит к креслу и смотрит на газету.) Так. Стоп!..
(Читает.) «Знакомства»… «Мужчины»… «Женщины»… Не-ет… Нет. Ну нет же!
(Перелистывает страницу.) Этого нам только не хватало. Не успел от одного хомута
отойти, к другому примеряюсь. Тупица!.. Думать надо о большой науке, о хороших
деньгах, о вине, о… Ну да, конечно, и о них, о женщинах… Но не через газету же
знакомиться? Своих баб в универе – пруд пруди! Бери любую хоть на час, хоть на год…
Ан нет, ни с кем из наших, видите ли, вошкаться не хочется. Странное дело, конечно, но
желания действительно нет никакого. (Просматривает объявления.) Чёрт бы побрал
этих баб!.. Ни фотографии, ни биографии… Сплошные НЕ и НИ… Ну и что? Что хорошего
из того, что мы со Светкой три года вместе проучились и восемь лет промучились?..
Выхлоп-то какой? Нулевой… И даже минусовый… Эх, рискнуть, что ли?.. Нет. (Отходит
от столика.) Вернёмся к началу мыслительного процесса… Итак… (Закрыв глаза,
вспоминает начало монолога.) Да. Именно так. Подводим итоги. Сначала поиск
женщины – простой, обыкновенной, мягкой, нежной и уступчивой, затем всё
остальное… Деньги после банкета остались, гормоны ещё бунтуют, значит, «аменины
сердца» по полной программе. Потом за работу, за большущую науку, за… Нет, без них
всё равно не обойтись. (Смотрит в сторону зеркала.) Нужна женщина на постоянной,
но не очень затратной основе, так сказать… Я ещё почти молод, хорош собой, и вообще
всё ещё впереди… На меня студентки иногда обращают внимание, между прочим. Да,
сам замечал, и не раз. Значит, решено. Звоним. Терять мне нечего – вдруг что-нибудь и
получится хорошее. (Возвращается к столику, к газетной странице «Знакомства» и
ищет подходящую кандидатуру. Звонок в дверь.) Кого это принесло в такой день?
20
(Идёт к дверям.) Кто там? (Смотрит в глазок, затем открывает дверь. За дверями
стоит молодая девушка с большой сумкой на плече.) Вам кого?
Девушка. Здравствуйте! Я к Анатолию Петровичу. Он дома?
Илларион. А кто такой Анатолий Петрович?
Лариса. Мой дядя. Что с ним?
Илларион. Не знаю. Он здесь не живёт.
Лариса. Как не живёт? А где он?
Илларион. А я откуда знаю? Здесь живу я, Илларион Тимофеевич. А вас как зовут?
Лариса. Лариса… Вот у меня письмо от дяди. (Торопливо вытаскивает из сумочки скомканное
письмо.) Вот, смотрите, здесь и его обратный адрес есть. Это ваш адрес.
Илларион. Ну и что? Здесь я живу. И уже давно. Лет десять, наверное.
Лариса. Да?
Илларион. Да.
Лариса (растерянно). А что же мне теперь делать?
Илларион. Искать дядю.
Лариса. Где же мне его искать? Я не местная.
Илларион. Вы сами-то откуда, милое дитя?
Лариса. Я из посёлка Выселки, а что?
Илларион. Кого-то вы мне очень сильно напоминаете, Лариса.
Лариса. Кого?
Илларион. Ладно, проходите, вместе поищем вашего дядю.
Лариса. А я вам не помешаю?
Илларион. Нет. Входите. Где ваши вещи?
Лариса. На вокзале, в камере хранения.
Илларион. Да, определённо напоминаете… Есть хотите? Или вы уже поели в кафе?
Лариса. Да, поела. А вы откуда знаете?
Илларион. А подруг у вас здесь, случайно, нет?
Лариса. Нет, только дядя.
Илларион. А вы не в институт поступать приехали?
Лариса. Да нет, куда мне. Я только девять классов сумела окончить, а потом два года маме в
магазине торговать помогала.
Илларион. Вот как, в магазине… Присаживайтесь.
Лариса. Спасибо, я постою. Да у нас не магазин, а так, одно название. Сарай с вывеской. Дядя у
меня богатенький, написал – приезжай, помогу в супермаркет устроиться. Вот я и
приехала.
Илларион. Ну-у… И чем же я могу вам помочь?
Лариса. Да мне ничего не нужно. Вот только на первое время как-то с жильём устроиться, пока
дядю не найду. Не подскажете, где здесь гостиница?
Илларион. Гостиница… Гостиница… А если я вам предложу пока пожить у меня?
Лариса. Ой, как же так, у вас?.. Мне к дяде нужно. Он у меня, между прочим, бывший
милиционер.
Илларион. И что? Он бывший милиционер, я – в настоящем доктор наук, учёный. Живу в
трёхкомнатной квартире один, место, где вам можно на время остановиться, есть. В
чём проблема?
Лариса. Ой, у вас трёхкомнатная квартира?
Илларион. А вы разве не видите по планировке?
Лариса. Да я первый раз в городе.
Илларион. Понятно.
Лариса. И вы один на такой большой жилплощади?
21
Илларион. Значит, так… Оставайтесь и живите пока у меня. А вашего дядю мы обязательно
найдём. Обязательно.
Лариса. А где ваша жена?
Илларион. Мы развелись. Очень давно развелись.
Лариса. Нет, я тогда, пожалуй, пойду. Так нельзя…
Илларион. У вас дядя милиционер?
Лариса. Милиционер. Бывший, правда.
Илларион. Так чего вам бояться? За вас вся милиция города стеной-горой стоять будет, если
что. Ясно?
Лариса. Ясно.
Илларион. Вот та комната будет ваша. Она с замком. Ночью будете закрываться на замок, а
ключ оставлять в замке. (Находит у входных дверей на стене связку ключей и
передаёт их Ларисе.) Вот ключи. Здесь и от квартиры, и от комнаты. Ну, где какой,
надеюсь, разберётесь сами. Договорились?
Лариса. Договорились.
Илларион. Вот и хорошо. Умница.
Лариса. Спасибо вам. Вы очень хороший человек.
Илларион. А вы – приятное воспоминание о молодости. Моя ностальгия.
Картина вторая
Квартира Иллариона. Лариса сидит за компьютером. Илларион готовит на кухне.
Лариса. Ой!.. Ужас-то какой! Вы только посмотрите, что происходит, Илларион Тимофеевич!
Илларион (выходит их кухни в фартуке и с бокалом сока в руке). Что такое?
Лариса (читает). «Ураган «Катарина» в Бразилии… Страшные разрушения, жертвы…». А
фотографии – просто страх!
Илларион (подходит к Ларисе, отдаёт ей бокал, смотрит на монитор). Этого стоило
ожидать.
Лариса. Скажете тоже!.. Кто мог знать, что налетит такой ураганище? Это же стихия. Природное
бедствие. Они же непредсказуемы.
Илларион. Стихия… Но созданная не природой, а человеком.
Лариса. Что, климатическое оружие?
Илларион. Да нет, Лариса… Пока ещё нет.
Лариса. А что же тогда?
Илларион. Вы знаете, в природе нет ничего такого, что нельзя было бы объяснить и
предсказать, хотя бы в неопределённом будущем. Я могу вам объяснить, что такое
ураган, и даже предсказать с большой точностью его появление в любом регионе
земного шара.
Лариса. Вы?
Илларион. Да, я. Понимаете, ураган – это просто обратный взрыв. Вот представьте: вы взяли и
плюхнули воды на раскалённую печку. Что будет? Правильно. Вода испарилась –
пшшш… и всё такое – давление резко увеличилось, и от печки пошла как бы взрывная
волна. А вот когда происходит конденсация – процесс, обратный испарению, –
давление резко понижается, и воздух устремляется не на периферию, а в центр. В
нашем случае к печке. Вот вам и ураган, внутри которого обязательно идут
интенсивнейшие осадки. То есть там идёт мощнейший процесс конденсации. А
закрутка урагана происходит как вторичный результат вращения Земли. Точно так же,
как кружится вода в мойке на кухне… Жаль, очень жаль, что до сих пор ураганы
рассматривают как тепловой цикл.
22
Лариса. А при чём здесь Бразилия?
Илларион. Видите ли, все имеющиеся сегодня модели погоды утверждают, что в Атлантике у
берегов Бразилии ураганов в принципе быть не может. И до сих пор их там
действительно не было – потому, что Бразилия покрыта лесом, что обеспечивает
равномерную циркуляцию воздуха. Но сейчас бразильские леса тотально вырубают. А
это делает ураганы вполне вероятными. И вот вам, пожалуйста, «Катарина». Не ждали,
но дождались. И это только, к сожалению, первая ласточка. Леса-то продолжают
вырубать. И в Бразилии, и у нас? и во всём мире.
Лариса. Вокруг нашей деревни вообще всё вырубили.
Илларион. Вот-вот!.. Значит, в самое ближайшее время ждите смерчей, ураганов, торнадо и
прочих неприятностей.
Лариса. Спасибо, утешили.
Илларион. Да, действительно, что это я?.. Всё о грустном и печальном… Лучше расскажите о
себе, о вашей деревне, о родителях.
Лариса. А что говорить о деревне? Бегут из неё все подряд, бегут… А в семье мы вдвоём с
мамой были. Мать после развода с отцом жила одна. Ей все знакомые говорили:
«Выходи замуж, пока молода, выходи». Но она в молодости так ни за кого и не вышла.
И даже ни с кем не гуляла, как некоторые. Её в деревне монашкой прозвали. В
последние годы всё говорила: «Разве я виновата, что стоящего мужика не встретила?
Все мужики пустозвоны и неумехи, мастера стакана и перекати-поле». А я так думаю,
что это она меня, наверное, боялась как-то стеснить чужим человеком в доме. А вот
сейчас, если говорить начистоту… Сейчас у неё появился мужчина, и я стала лишней в
доме.
Илларион. Всё правильно: дочь выросла, встала на ноги, пора замуж и маме, и дочери.
Лариса. Ой, замуж! Рано мне ещё.
Илларион (берёт Ларису за руку). По-моему в самый раз… Лариса, выходите за меня.
Лариса (удивлённо). За вас?
Илларион. Почему вы так удивились? Я стар для вас?
Лариса (смущённо). Нет, что вы! Вы мужчина ещё молодой, привлекательный, умный… Я…
согласна.
Илларион нежно целует Ларису.
Илларион. Боже, как я люблю тебя, Лариса!
Лариса. И я вас, Илларион Тимофеевич.
Илларион. Не вас, а тебя.
Лариса. Хорошо… Тебя.
Илларион. Я как увидел тебя, сразу понял: ты – моё сокровище.
Лариса. И я, как увидела вас… тебя, сразу поняла – будешь моим мужем. Вот только дядя…
Илларион. Что дядя?
Лариса. Найти его надо.
Илларион. Да нашёл я его, давно нашёл. Крутой мужик оказался, и действительно бывший
мент.
Лариса. Нашёл, а почему молчал?
Илларион. А как ещё тебя можно было целую неделю рядом с собой удержать?
Лариса. Действительно, как?.. Хитрец!
Нежно целуются.
Картина третья
23
Утро. Илларион приходит с улицы, где делал пробежку. Он одет в модный
спортивный костюм и не менее модные кроссовки. В руках у Иллариона белая роза. В
прихожей на пустой вешалке висят две большие теннисные ракетки и мужская
потёртая рокерская куртка. На столике ваза с увядающими розами.
Илларион (прячет цветок за спину). Лара! Ларочка! Смотри, что я тебе принёс.
Лариса выходит из своей комнаты в красивом длиннополом халате.
Лариса. Опять розы?
Илларион. Да. Отгадай, какие?
Лариса. Вчера были красные, позавчера – жёлтые… Три дня назад… кажется, розовые.
Илларион. Ну и?
Лариса. Сегодня должны быть белые.
Илларион. Правильно! Ты просто молодец! Умница! Обожаю! (Отдаёт Ларисе розу.)
Лариса (целует Иллариона). Спасибо, любимый!.. (Капризно.) А почему одна?
Илларион. Лара, запомни, главное в отношениях между мужчиной и женщиной – внимание. А
деньги нам понадобятся на отдыхе. Надеюсь, ты не возражаешь против отдыха на
Кипре? Там море цветов и… Море!.. Обалденное море! Солнце, вода и песок!.. Клёво!
Что ещё нужно молодой и прекрасной паре молодожёнов в медовый месяц?
Лариса. Зачем так тратиться, Ларик? Можно и в деревне хорошо отдохнуть.
Илларион. Можно, но не нужно. Нам статус не позволяет.
Лариса. Что за статус?
Илларион. Ну, как тебе сказать… Статус – это определённое положение в обществе. Понятно?
Лариса. Ну да. Не совсем же я деревня.
Илларион. Не обижайся, милая. Имидж людей успешных и состоятельных надо поддерживать
умело. Не нужно показывать посторонним людям, что мы родом из чернозёма. Нам
надо вживаться в высшее общество нашего провинциального города: изучать его
пошлые нравы, следить за модой, заводить знакомства с художниками, актёрами…
Просто научиться болтать с людьми о всякой ерунде с умным лицом, иначе…
Лариса. Что иначе?
Илларион. Иначе мы потеряем своё общественное лицо, будем не такие, как все, а это
наказуемо в любом стадном сообществе.
Лариса. Почему? Я всегда думала наоборот. Быть таким, чтобы всех зажигать, быть не
похожим на других – это же так здоровски! Так клёво!
Илларион. Понимаю! Но… Серьёзные люди привыкли жить без потрясений и стрессов, они
стремятся к стабильности в отношениях. К устоявшимся и прогнозируемым нормам
поведения. Они боятся перемен. Усекла?
Лариса. Усекла.
Илларион. Вот мы и должны быть стабильно предсказуемы и всем понятны, чтобы от нас не
ожидали каких-нибудь несуразностей. И вот тогда-то мы с тобой, мой котёночек,
всегда будем в обойме востребованных людей.
Лариса. Слушай, а давай сходим сегодня в ночной клуб. Пошалим напоследок. Позажигаем!
Илларион. Давай! Пока это ещё можно, но потом только вдалеке от нашей альма-матер.
Договорились?
Лариса. Ага! А что такое «альма-матер»?
Илларион. Боже, какое же ты беззащитное и наивное создание! Как я тебя люблю, глупенькая
моя!
Лариса. И я тебя люблю, милый! Ты такой умный! Такой!.. Слов моих не хватает!
24
Илларион. Альма-матер – это наш дом.
Лариса. А-а!.. Тундра я, тундра непроходимая! Да?
Илларион. Ну да, моя любимая тундра. (Целует Ларису.) Русская Элиза Дулиттл.
Лариса. А это кто такая?
Звонит входной звонок.
Лариса. Кто это?
Илларион. Понятия не имею. (Идёт к двери и открывает её. Входит Михаил.) Ты?
Михаил. Я. Не ожидал?
Илларион. Признаться, не ожидал. Столько лет прошло.
Михаил. Да, много… (Увидев Ларису.) Вижу, не скучаешь без Светланы.
Илларион. Знакомься, Лариса.
Михаил (Светлане). Михаил.
Лариса. Очень приятно.
Михаил. Мне так же… приятно.
Илларион. Извини! Тебе что-то нужно?
Михаил. Нет, ничего конкретного. Просто решил зайти по старой дружбе.
Илларион. Садись.
Михаил. Спасибо, я своё уже отсидел.
Илларион. Ещё раз извини! Не знал… Присаживайся.
Михаил. Да нет, правда, не хочется.
Илларион. Чай, кофе?
Михаил. Нет, ничего не нужно.
Лариса. Я, пожалуй, пойду к себе. Надо посмотреть чемоданы. (Уходит в комнату с замком,
но до конца дверь не закрывает.)
Илларион. Уезжаете?
Илларион. Да. Свадебное путешествие.
Михаил. Даже так? Молодец!
Илларион. Стараюсь. Есть ещё порох в пороховницах. Ты-то как?
Михаил. Как?.. Да-а… После развода с Галиной весь бизнес остался у неё. Отец кое-что пытался
вырвать, но... Только квартиру и отсудил. Галина всё продала, вышла замуж и уехала с
детьми в Штаты. А меня батя тут же отправил лечиться.
Илларион. Другого ожидать было трудно. После лечения к отцу приехал?
Михаил. Нет. После лечения батя сказал, чтоб я ему на глаза не попадался. Не
дискредитировал успешного чиновника. Ну, меня немножко после этого и закрутило…
Даже пару лет на нарах загорать пришлось.
Илларион. Понятно. А сейчас зачем приехал?
Михаил. Нужда-нуждишка привела в родной городишко… Я живу в монастыре на севере. Нет,
я не монах… Работаю там. Женился на такой же бывшей наркоманке и зечке. Хорошая,
умная женщина, с двумя высшими образованиями… Добрая… Даже очень добрая.
Вместе с ней в церкви подрабатываем. Поём в хоре, по хозяйству вместе управляемся…
Сейчас она должна родить, вот я и приехал к отцу. Хотел, чтобы она первое время
после родов у него пожила… Когда его из мэров втихую попёрли за взятки, он сюда, в
мою квартиру перебрался. Вначале хотел в Англию, к моему брату, а тот ему кукиш
показал. Я-то думал, после всего этого старик переоценку ценностей сделает, другим
станет… Поумнеет, подобреет, что ли…
Илларион. А он не пустил на порог?
Михаил. Не пустил. Не пустил, значит, рассчитывать на него в будущем нечего. Я его знаю.
Илларион. Крепкий мужик.
25
Михаил. Не то слово! Советский старшина в прошлом. Тогда армия была покруче нынешней.
Сказал – люминевая, значит, люминевая.
Илларион. И что ты решил? Что делать будешь?
Михаил. Не знаю. Вернусь в монастырь, там видно будет. Бог не выдаст, свинья не съест… Не
поверишь, я стал в Бога верить.
Илларион. Верю. После таких приключений поверишь не только в Бога.
Михаил. Рад, что у тебя всё хорошо.
Илларион. Ну, не совсем всё хорошо, но… нормально. Извини, нам нужно собираться. Самолёт
завтра. Может, тебе что нужно?
Михаил. Да нет, пожалуй. Совет вам да любовь!
Илларион. Спасибо, Миша! Знаешь, я уже давно расстался с иллюзией о единстве душ и
радости взаимопонимания. И никому не верил. А вот ей, к собственному изумлению,
поверил. И в мою жизнь, как в юности, нечаянно пришла настоящая любовь. Любовь с
большой буквы.
Михаил. Любовь – это Бог. Значит, и ты на пути к Богу. Почувствуешь потребность общения с
Ним в намоленном месте – приезжай в монастырь. Место с ночёвкой всегда найдётся.
Рад был увидеть знакомое лицо.
Илларион. Я тоже. Всего доброго!
Михаил. До свидания!
Михаил уходит. Сразу же появляется Лариса.
Лариса. Ты зачем сказал, что мы завтра улетаем?
Илларион. Не хочу, чтобы он попросился на ночлег.
Лариса. Но он же тебя пригласил к себе.
Илларион. Ну и что? Умирать буду, а в притон к наркоманам и бывшим зекам не пойду.
Лариса. Он что, вор и наркоман?
Илларион. Говорит, завязал. Да ты и так, поди, всё слышала.
Лариса. Слышала. Ну и что? Повторить не можешь?
Илларион. Если хочешь быть успешным человеком, не связывайся со всякой шушерой. Это ещё
одно правило хорошего поведения в нашем обществе. Поняла?
Лариса. Поняла… Чтобы этого Михаила в нашем доме больше никогда не было. Договорились?
Илларион. Вот это другой разговор. Молодец, котёнок!
Лариса. Дядя вчера звонил. Предлагает строить коттедж рядом с его домом. Там хозяин
продаёт развалюху вместе с десятью сотками земли за сущие копейки. Если хочешь,
можно купить и построить коттедж.
Илларион. А деньги откуда?
Лариса. Дядя сказал, что может помочь.
Илларион. У меня даже на покупку земли сейчас нет бабок, не то что на строительство
коттеджа. Последние на отдых ухлопал.
Лариса. Ну давай я попрошу дядю, чтобы он купил землю на свои. Не обеднеет. Его фирма
миллионами ворочает.
Илларион. Тогда другое дело. Но опять же откуда взять деньги на коттедж? Вот вопрос. С моей
нынешней зарплатой большой кредит не дадут, а с маленьким коттедж не потянуть.
Лариса. Не знаю. Но очень хочется свой домик за городом... (Целует Иллариона.) Знаешь, а
если взять ипотеку под строительство?
Илларион. Ага! Последнюю шкуру сдерут. Ни ипотека, ни кредит нам не нужны. А от домика
отказываться… глупо.
Лариса. Глупо. А может…
26
Илларион. Что «может»?
Лариса. Да нет. Мелькнула тут в голове мысль.
Илларион. Ну, если мелькнула, – выкладывай.
Лариса. Ну хорошо… Что если продать эту трёшку и на эти деньги построить дом за городом?
Илларион. А самим где жить?
Лариса. Я могу дядю попросить, чтобы нас на время к себе пустил. У него всё равно столько
места в коттедже пустует. Дядя и квартиру поможет продать, если что. Поедем
отдыхать, оставим ему российские паспорта и доверенности на продажу, он всё
сделает в лучшем виде.
Илларион. Не знаю, не знаю… Это всё нужно хорошенько обдумать. Просто так, сходу такие
вещи не делаются.
Лариса. А кто говорит, что сразу? Ладно, не заморачивайся, у нас ещё пара недель до отпуска и
целых двадцать два дня на раздумья у самого синего моря. (Поёт.) «Ах, синий
пароход, зелёная вода, уносишь ты меня, скажи, куда…».
Картина четвёртая
Квартира Иллариона. В ней всё так же, за исключением нескольких
нераспечатанных коробок, стоящих у вешалки. В квартиру с чемоданом в руке
входит Илларион, и сразу же из его комнаты выходит Люба.
Илларион. Люба?
Люба. Люба. Здравствуйте, Илларион Тимофеевич!
Илларион. Здравствуй, Люба!
Люба. Как отдохнули? Что-то, вижу, совсем не загорели. Погода была плохая?
Илларион. Да нет, погода была хорошая. Мы прекрасно отдохнули, но я больше сидел за
ноутбуком, чем лежал на пляже. Срочно нужно было статью написать для немцев… Тыто как здесь очутилась, не пойму? Откуда?
Люба. А мы с родителями купили вашу квартиру. Нам её Анатолий Петрович продал по вашей
доверенности.
Илларион. Так быстро? Молодец родственник! (Ставит чемодан у вешалки.) Не много он
содрал с вас?
Люба. Да нет, терпимо. Проходите, садитесь.
Илларион. Спасибо! (Садится в кресло.) А как же… вот так… И ты здесь? Удивительно!
Люба. Ну как-как? Окончила в Москве университет в этом году…
Илларион. Да?!
Люба.
Да. Вернулась домой… На работу здесь устроилась, а жить негде. Вот мы
посоветовались дома и решили купить квартиру в городе. Свой дом в деревне и наши
паи земли продали, у брата денег немного заняли, кредит взяли… И купили. Я как
увидела в газете объявление с вашим адресом, сразу позвонила Анатолию Петровичу.
Илларион. Да, дела… Значит, теперь ты здесь хозяйка?
Люба. Выходит, так.
Илларион. Ну и отлично. В хорошие руки квартира перешла. Я только рад. И кто ты теперь по
специальности?
Люба. Физик. Окончила физмат.
Илларион. Физик?.. Ну ты даёшь! Сюрприз за сюрпризом. А стихи-то ещё пишешь?
Люба. Карябаю потихоньку. В прошлом году даже небольшую книжку на свои деньги
выпустила.
Илларион. О-о!.. Поздравляю! Не бросай это дело. У тебя очень хорошие стихи. Они мне тогда
очень понравились.
27
Люба. Спасибо! Я их в книжку поместила, и вот… (Берёт с тумбочки у зеркала небольшую
книжку.) Специально для вас одну сохранила.
Илларион (берёт книжку, рассматривает её). А где автограф?
Люба. Автограф будет в следующей книге.
Илларион. Почему?
Люба. Я так решила: никому и ничего не писать. Первая книжка может быть и последней. Так
часто бывает. Стихи многие пишут, а хороших поэтов мало.
Илларион. Это точно. Ну хорошо, решила так решила. Может, что-нибудь прочитаешь из новых
стихов?
Люба. Из новых?.. Хорошо. Для вас хоть новые, хоть старые.
(Читает.) Мне снился сон.
Такой красивый!
Слушай:
Как будто нам с тобой по двадцать лет.
Мы, за руки держась, бежим по лужам,
Пусть хлещет ливень – нам и горя нет!
Я – в сарафане, ты – в рубашке белой,
Смешной, лохматый… Я – ещё с косой…
Пусть наша юность порознь пролетела, –
Жизнь одарила светлой полосой.
Мы молоды опять: глядим на звёзды,
Любуемся закатом на Томи…
Любить, как видно, никогда не поздно,
Лишь надо душу чистой сохранить.
Когда ты рядом, дорогой, – надёжный,
верный, –
Не тяготят прошедшие года!
Вторая молодость ничуть не хуже первой.
Она ещё счастливей иногда. *
Люба (после большой паузы, с волнением в голосе). Ну как?.. Понравились?
Илларион. Не знаю, как знатокам поэзии, но мне – да, понравились. Мне вообще нравятся
твои стихи. Очень… нравятся. У тебя настоящий талант, Люба. Тебе нужно печататься,
выходить на публику, по-хорошему пиариться, нести своё слово людям.
Люба. Спасибо! Но… Во-первых, если быть откровенной, у меня просто неплохие задатки,
способности от природы. Над ними ещё работать и работать, чтобы они в талант
превратились. Это без позы и не для похвалы сказано. Я так себя вижу в нашем
современном литературном пространстве. Во-вторых, стихи, на мой взгляд, бывают
востребованы в романтические времена, а сейчас время прагматиков и криминала. Так
сказать, время лучших людей эпохи победившего НЭПа. Им деньги нужно успевать
делать, а не стихи читать. И я вот думаю: стоит ли сегодня поэту писать стихи для тех,
кто с восторгом слушает в лучших концертных залах страны тюремный шансон? Стоит
ли тратить своё бесценное время и талант на этих обожравшихся нуворишей и
пресмыкающейся перед ними творческой интеллигенцией, или заняться чем-то более
полезным и нужным настоящим людям? Вот в чём для меня вопрос сегодня.
Илларион. Как ты сказала?.. Время людей эпохи победившего НЭПа?
Люба. Да, а что?
Илларион. Как точно ты определила наше время: победивший НЭП… Так неординарно
мыслить может только настоящий поэт. Я не шучу.
Люба. Это не моё определение, так многие считают.
28
Илларион. Всё равно. Я впервые услышал это от тебя, значит, твоё… (Задумывается.) Теперь о
главном… Мнение, что «когда гремят пушки, музы молчат» – неверное мнение.
Вспомни поэзию военной поры: Отрада, Уткин, Занадворнов…
Когда и в жилах стынет кровь,
Я грелся памятью одной.
Твоя незримая любовь
Всегда была со мной…
Война окончилась, а их поэзия осталась.
Люба. Суворов, Березницкий, Майоров… И сотни других, никому не известных поэтов, не
вернувшихся с войны. Читала всех, кого смогла найти в библиотеках, у кого осталось
хотя бы несколько строчек в дневниках и записных книжках. И эти строчки кто-то когдато нашёл и напечатал. Найдут ли мои строчки? И будут ли вообще в будущем те, кто
захочет искать поэтов нашей поры?
Илларион. Времена не выбирают, Люба. Нам остаётся только надеяться.
Люба. Да, времена не выбирают, Илларион Тимофеевич, выбирают сторону проживания:
солнечную или теневую. Я выбрала солнечную. И давно.
Илларион. Похвально.
Люба. Но, к сожалению, она нынче не в почёте.
Илларион. Спорить не буду. Не люблю полемизировать с порядочными людьми, а с
хорошенькими девушками тем более... Ну, а работаешь-то где?
Люба. Устроилась к вам в университет.
Илларион. К нам?
Люба. Да. Хочу, как и вы, заниматься серьёзной наукой – «экологией человека». Буду бороться
вместе с вами с ураганами.
Илларион. Ну всё, ты меня добила окончательно! Молодчина! Я всегда знал: есть женщины в
русских селеньях! А особенно в нашей деревне.
Люба. Чай пить будете?
Илларион. Да нет, спасибо! Скоро Лариса подойдёт. Она решила по дороге в
продовольственный магазин зайти. В холодильнике-то пусто.
Люба. Да у меня там сейчас всего полно. И всё наше родное, деревенское. Родители пока
живут у брата, как с огорода всё уберут, ближе к зиме сами сюда приедут.
Илларион. Конечно, ближе к зиме оно лучше будет… Позвоню-ка я, пожалуй, своей хозяюшке,
что-то она задерживается. (Набирает номер телефона по сотовому.) Нам ведь ещё
до Анатолия Петровича добираться надо. Мы решили у него пожить, пока свой коттедж
не построим… (Слушает сотовый.) Странно, не отвечает. (Набирает ещё раз.) Тишина.
Хм!
Люба (вспомнив). Ой!.. Анатолий Петрович просил вам документы передать. (Отдаёт
Иллариону большой запечатанный конверт.)
Илларион. А сам он не мог передать? (Берёт конверт и распечатывает его.)
Люба. Не знаю, наверное, мог.
Илларион достаёт из конверта паспорт и документы формата А-4.
Илларион (читает документы). Ничего не понимаю. Что это?.. (Открывает свой российский
паспорт и на мгновение замирает. Затем снова лихорадочно набирает номер на
сотовом. Сотовый молчит.) «Номер в базе данных не значится»… Люба, ты чтонибудь понимаешь?.. Номер Ларисы отключён, а по документам… По документам мы с
нею разведены две недели назад… И вот ещё её заявление нашему участковому…
«Устраивал беспричинные ссоры и скандалы, грубо оскорблял и избивал меня.
29
Лечиться от алкоголизма не хочет»… (Хватается за сердце.) Ты что-нибудь
понимаешь?.. Какая-то фантасмагория!
Люба. Что с вами? Сердце?
Илларион. Ерунда, пройдёт…
Люба. С сердцем шутить нельзя. Я сейчас в аптечке поищу что-нибудь: валидол, валокордин,
нитроглицерин…
Илларион. Не стоит. Вот где болячка. (Протягивает Любе документы.)
Люба берёт документы, быстро просматривает их.
Люба. Кажется, вы правы… Это большая болячка. Очень большая! Нас всех, как сейчас говорят,
кинули. Красиво кинули. Правда, пострадали только одни вы. Все документы по куплепродаже подписаны вашим доверенным лицом, Анатолием Петровичем.
Доверенность я сама видела.
Илларион. Как?.. Как она могла… написать такое? Как?.. И где мне теперь жить?
Люба. Ваша комната, Илларион Тимофеевич, свободна. Располагайтесь…
Илларион. Нет-нет, я пойду.
Люба. Куда?
Илларион. Не знаю… Я не могу здесь оставаться. Мне… стыдно… и противно.
Люба. Не глупите. Вы же умный человек и прекрасно понимаете, что идти вам просто некуда.
Поживите здесь, обдумайте всё хорошенько, наймите хорошего адвоката…
Илларион. Ну да, и если суд выиграю я, то пострадавшей стороной окажетесь вы. Очень
интересная ситуация получается. (Снова хватается за сердце.)
Люба. Ну, мы это ещё просмотрим, кто в какой ситуации окажется. Не паникуйте! Идите к себе
в комнату, я пойду поставлю чай и принесу нитроглицерин. (Уходит на кухню.)
Илларион. Да-да, спасибо, Люба!.. Спасибо!.. Нитроглицерин, чай... Ча-ай… Господи, за что? За
что?.. (Закрывает лицо руками и некоторое время стоит молча.) Кажется, Чехов
сказал: жизнь премерзкая штука, но нужно радоваться тому, что в ней есть, потому что
могло быть ещё хуже… Неужели мне нужно радоваться этому?.. А?
Картина пятая
Квартира Михаила. В ней много новых и красивых вещей. Борис Алексеевич по
телевизору с большим экраном смотрит футбольный матч. На голове у него
фирменная кепка, на шее шарф с расцветкой любимой команды, в руках настоящая
труба (дудка), в которую он трубит, выражая поддержку или неодобрение
действиями любимой команды. У его ног стоит целая батарея бутылок с пивом.
Телевизор работает предельно громко. Идут финальные минуты матча.
Безрезультатные атаки футболистов обеих команд следуют одна за другой,
стадион на экране телевизора бушует, а вместе с ним «болеет» и Борис
Алексеевич. Неожиданно звонят в дверь.
Борис Алексеевич (не отрываясь от телевизора встаёт и быстро, почти спиной, подходит
к двери). Иду, иду! Ну что за народ, что за варварская страна!.. Футбол у себя дома
спокойно посмотреть невозможно. (Громко.) Ну кто там трезвонит? Кто? (Мельком
смотрит в дверной глазок и спрашивает довольно грубо.) Что надо? Что?
Женский голос за дверью. Я к дяде Толе. К Анатолию Петровичу. Он дома?
Борис Алексеевич (ещё раз смотрит в дверной глазок. Говорит очень тихо). Чёрт подери,
симпатичная девчонка! Не вовремя, правда, подошла. Шалава! Откуда взялась, чего ей
30
надо? (Не отрываясь от телевизора, кричит, перекрывая внезапный рёв стадиона.)
Нет здесь никакого Анатолия Петровича. Здесь я живу, Борис Алексеевич.
Женский голос за дверью. А где Анатолий Петрович?
Борис Алексеевич (раздражаясь). А я откуда знаю?.. Кто такой этот Анатолий Петрович?
Женский голос за дверью. Мой дядя. Где он? Что с ним?.. С ним что-то случилось? Откройте!
Откройте, я вам говорю! Или я позову милицию.
Раздаётся сильный стук в дверь. Телевизор показывает очередной прорыв к
воротам любимой команды Бориса Алексеевича.
Борис Алексеевич (рассвирепев). Да не боюсь я твоей милиции-полиции, пигалица заморская.
И вообще я никого не боюсь. Я же тебе ясно сказал: нету здесь твоего Анатолия
Петровича. (На стадионе очередная атака противника отбита. Стук в дверь
продолжается.) Что ещё надо? Зачем пришла? Что надо, спрашиваю?
Борис Алексеевич настежь открывает дверь, и в комнату решительно входит
встревоженная Лариса.
Лариса (кричит). Где мой дядя? Что вы с ним сделали? Где он?
В это время по телевизору показывают, как забивает гол команда хозяина
квартиры. Стадион ревёт, а вместе с ним и обрадованный Борис Алексеевич.
Внезапно, схватив Ларису, он целует её прямо в губы. Лариса вначале ошеломлена и
не сопротивляется, но когда Борис Алексеевич отпускает её, сообразив, что сделал
что-то не то, Лариса сама быстро обнимает Бориса Алексеевича и впивается в
старика страстным поцелуем…
По телевизору звучит финальный свисток, и рёв стадиона усиливается до
оглушительных размеров.
Конец
* Стихи Ирины Сердюк
** Стихи Занадворнова Владислава («Память», 1942 год.)
Январь 2013 года
31