Ю.А.Ротенфельд 1. Какофония рассудка или голос разума?..……………………….……1 ДЕФИЦИТ РАЗУМА КАК ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА
реклама
Ю.А.Ротенфельд ДЕФИЦИТ РАЗУМА КАК ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА ГУМАНИТАРНОЙ КУЛЬТУРЫ Оглавление 1. Какофония рассудка или голос разума?..……………………….……1 2. Новый метод мышления – трилогия ума……………………………..5 3. Формационная модель: два потока истории…………....…..……….12 4. Новое философское мышление в действии…………………..……...18 Литература……………………………………………….……………... 27 1. Какофония рассудка или голос разума? «Философия и изучение действительного мира относятся друг к другу как онанизм и половая любовь». Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3, С. 225. Одной из актуальных проблем современности стала проблема кризиса культуры и его первопричин. Однако среди философов, культурологов, социологов нет единства в оценке причин кризиса культуры. Как правило, она дается на основе анализа науки и техники, морали, массовой культуры, религии, искусства и т.д. Причем, одним из подтверждений кризиса цивилизации является то, что стремительно растущий энергетический потенциал опережает возможности культурной регуляции, которая перестала соответствовать новым инструментальным возможностям человечества. То есть, нарушился баланс между технико-технологическим потенциалом общества и нравственной зрелостью человека. В результате в руках недоразвитых в интеллектуальном и нравственном отношении людей, в руках проходимцев и жуликов, в руках авторитарно ориентированных личностей сосредоточились огромные материальные, административные, политические и другие ресурсы, которыми они распоряжаются в своих личных интересах, выдаваемых за интересы всего общества, что таит в себе угрозу гибели человечества. В итоге, философы приходят к выводу, что кризис культуры есть кризис современного человека вообще. Отмечают падение его веры в рациональное постижение мира, в науку, утрату смысла жизни и другие черты кризисного состояния, породившие упадок традиционных ценностей. На мой взгляд, человек в массе своей, так и не пришел к пониманию мира, в котором он живет. Он не понимает, как этот мир устроен, как к нему надо относиться, что такое хорошо, а что такое плохо. Особенно это касается социальной среды обитания человека. И в этом плане прав был основатель феноменологии Эдмунд Гуссерль, полагавший, что корни европейского кризиса следует искать в сбившемся с пути рационализме. Поддерживая эту мысль, хочу на конкретных историко-философских примерах показать роковую связь современного положения в культуре, с тысячелетиями складывавшейся ситуации во всем социально-гуманитарном знании. Сегодня это проявилось в резком отставании гуманитарного мышления от естественно-технического мышления, а в итоге – в пропасти между научно-технической и гуманитарной культурой, в вопиющем несоответствии между интеллектуальным и нравственным развитием человека. Таким образом, целью написания данной статьи является изучение главных причин кризиса современной культуры, выразившегося в резком отставании гуманитарного мышления от естественно-технического мышления. Тогда как поставленной задачей является поиск пути выхода из затянувшегося на века кризиса культуры. Теоретико-методологической основой предлагаемой концепции является разработанный мной философский метод умственного развития – три- 2 логия ума. Этот метод сближает естественнонаучное и гуманитарное мышление на основе выделенных еще в древности сравнительных понятий, общих для осмысления природного и социального мира. Он позволяет не только осмысливать прошлое и настоящее, но и предвидеть будущее. На материале конкретных наук был исследован тип мышления представителей естественнонаучного знания в сравнении его с мышлением гуманитариев в течение последних двадцати пяти веков. В результате я пришел к выводу, что на сегодняшний день в человеческой культуре существует как минимум четыре различных типа мышления — «дологическое», «формально-логическое, т.е. рассудочное», и две формы разумного мышления. Причем развитие естественных наук, техники и технологий было обусловлено становлением именно разумного мышления, отражающего природные причинно-следственные связи. Тогда как доминирующий сегодня в социальногуманитарном знании тип мышления, можно охарактеризовать не иначе, как рассудочное мышление, обусловленное формально-логическими связями. Осмысление того, что есть ум, а что такое рассудок и разум, как происходит у людей мыслительный процесс, позволило мне по-новому взглянуть на первопричины кризиса, обусловленные, на мой взгляд, затянувшимся на века спором между Платоном и Аристотелем: каким должно быть философское мышление? Является ли оно проявлением какофонии1 рассудка или же оно должно отражать голос разума? В зависимости от того, чью сторону принять в споре величайших древнегреческих философов, мы приходим к двум, совершенно разным способам осмысления мира: к абстрактно-всеобщему платоновскому и конкретновсеобщему аристотелевскому мышлению. 1 Какофо́ния – сочетание беспорядочного нагромождения звуков. 3 У Платона философское мышление обитало в царстве вечных и неизменных идей, которые образуют соподчинение, или иерархию, на вершине которой стоит знание об «идее» блага. Поэтому специфику мышления Платон видит в ступенчатом переходе от одного общего понятия к другому, более общему, и даже предельно общему. С легкой руки Платона философия как любовь к мудрости стала «системой наиболее общих понятий о мире и человеке». Такой подход превратил ее в рассудочную, абстрактновсеобщую дефинитивную философию, а вместе с ней и все социальногуманитарное знание стало использовать рассудочное мышление. Аристотель кардинально расходится со своим оппонентом в понимании того, каким должно быть философское мышление. Ссылаясь на досократовскую традицию, для которой философское осмысление мира было наукой о первых причинах и началах, Аристотель выделяет четыре вида противолежания: противоречащее, противоположное, соотнесенное, лишенность и обладание, а также первое «откуда» и последнее «куда», которые обусловлены разного рода возникновением и уничтожением» [1, С. 121 – 168]. Когда люди осмысливают мир при помощи этих сравнительных понятий, между ними возникает взаимопонимание, поскольку лежащие в основе этих абстракций объективные законы, носят принудительный характер. Отсюда следует диктатура разума (голос разума), которая нас объединяет. Иное дело «новаторский» подход Сократа и Платона. Лежащее в его основе рассудочное мышление позволяет одному человеку понимать под предельно общими классификационными понятиями, например, понятиями «свобода», «справедливость», «мужество» – одно, а другому человеку – другое. Это препятствует взаимопониманию между людьми, ибо в отличие от разума, призванного однозначно понимать природные и социальные законы, рассудок допускает плюрализм мнений (какофония рассудка). Поэтому он зачастую разделяет людей. Осмысляя учения предшественников, Аристотель приходит к выводу о том, что для объяснения всего круга природных и социальных явлений надо 4 исходить из найденных досократовской философией объективных начал. Не случайно многие его произведения, например, «Метафизика», «Категории», «Физика», а также его произведения по логике и этике, строятся с учетом все тех же начал – видов противолежания. Не ставя перед собой цель, которую поставил Аристотель — противодействие распространению платоновских идей, считаю, что аристотелевское понимание философии и способ, каким он осмысливал реальность, имеет такое же право на жизнь, как и платоновское. Поэтому возродить мышление Аристотеля – святой долг не только им же прославленных македонцев и греков, но и всех философов, которые считают Аристотеля великим и ратуют за создание философии как объективной науки. 2. Новый метод мышления – трилогия ума В древности не случайно считалось, что познание связано с операцией «сравнение», позволяющей выявлять исходные начала бытия, которые Аристотель называл видами «противолежания». У Аристотеля их четыре: «противоречащее, противоположное, соотнесенное, лишенность и обладание. Удивительным является то, что Аристотелю удалось однозначно определить эти исходные для науки понятия, привязать их к опыту, установить однозначное соответствие между каждым из них и множеством объектов действительности, подпадающих под определение этих понятий. Каждое из четырех понятий – логосов отражает объективную реальность вне зависимости от ее природной или социальной обусловленности, что важно при создании междисциплинарного научного метода. При этом оказалось, что «лишенность и обладание» — является частным случаем «соотнесенного», когда одна из соотносимых его сторон, вырождается до состояния «лишенности». Примером может служить отношение, например, между «большим» и «меньшим». В том случае когда, «меньшее» уменьшается до нуля, тогда «соотнесенное» превращается в «лишенность и обладание». 5 Поэтому речь у нас должна идти не о четырех, а о трех видах противолежания, представленных на Схеме 1, где понятия «Тождественное» и «Различное», разведенные по разные стороны Схемы, обусловливают «противоречащее» — один из видов аристотелевского противолежания. Схема 1. Аристотелевские начала бытия в новой интерпретации Беда философии и всех других направлений социально-гуманитарного знания в том, что понятие «противоположности» стали использовать в предельно широком (Платоновском) смысле — как абстрактно - всеобщее понятие, включающее в себя бесконечное множество конкретно - всеобщих смыслов. Это главный недостаток претендующей на разумность не только классической диалектики, но и всего социально-гуманитарного знания. В этом отношении наиболее обоснованную позицию занимал Аристотель, который за понятием «противоположности» закрепил один и только один смысл, понимая противоположности не иначе как «избыток» и «недостаток» какого-либо субстрата относительно «промежуточного». Примером могут служить «большое» и «малое», которые по отношению друг к другу будут «соотнесенными» понятиями, тогда как по отношению к «промежуточному» положению они же будут «противоположностями» [2, С. 79 – 86]. Так понимали противоположности многие досократики, которые осмысливали это отношение при помощи широко известного в древности «образа весов». Причем с их учениями мы знакомы благодаря Аристотелю. Другой древний образ — образ натягиваемого лука, давал наглядное представление о другом противопоставлении — об ортогональной диспози- 6 ции [3, С. 86-88], раскрывающей взаимодействие не одной, а двух неразрывно связанных между собой пар противоположностей (дике и адике)2. Одна из них, сходящаяся пара (дике) связана с концами натягиваемого лука, тогда как другая, расходящаяся пара (адике) располагается на участке стрелы, заключенной между тетивой и древком лука. Пропагандистом этой мыслительной формы в древней Греции был Гераклит, предлагавший для осмысления циклических, т.е. обменных процессов использовать понятие «сходяшееся-расходящееся» обусловленное «гармонией лука и лиры». Платон приводит слова Гераклита [DK, Fr. 51 ], который «говорит, что единое, “расходясь [~ враждуя], само с собою сходится [~ ладит]”, примером чего служит “гармония лука и лиры”» [4, С. 113]. Но все попытки, направленные на введение в социально-гуманитарное знание ортогональной диспозиции, отражающей энергетику природных и социальных обменов (ритмов, циклов, колебаний, волн) оказались абсолютно не востребованными. «Они не понимают, сокрушается Гераклит, как «расходящееся» само с собой согласуется: возвращающаяся (к себе) гармония, как у лука и лиры» [5, DK, Fr. 51 ]. Рассудочное мышление современных гуманитариев также отторгает эту абстракцию, показывая, тем самым свою неспособность стать разумным. Отсюда же следует неспособность наших современников поразмыслить над тем, как протекал мыслительный процесс у ионийских философов, а позже – и у Аристотеля. Вместе с тем, для разумного осмысления общества, понимаемого как процесс обмена ресурсами, недостаточно пользоваться аристотелевским понятием «противоположное», поскольку в обменном процессе, как учил еще Гераклит, участвует не одна, а две пары противоположностей (дике и адике). В поэме Гесиода «Труды и дни» находим осмысление двух диаметрально противоположных процессов – уничтожения и возникновения, характеризующихся понятиями «дике» и «адике». 2 7 Совместно они образуют более сложное понятие – «сходящееся- расходящееся», связывающее два процесса в один, более сложный процесс (ортогональное), — как ту «клеточку», которая позволяет осмысливать любые обменные процессы и их совокупность с позиций науки. Если предшественники Гераклита и Аристотель для осмысления процессов возникновения и уничтожения использовали то одно (адике), то другое (дике) начало, то Гераклит нашел более сложную мыслительную форму, благодаря которой осмысливал мироустройство как совокупность обменов. «Все обменивается на огонь и огонь – на все, как товары на золото и золото на товары» [DK, Fr. 90]. Поэтому мудрость, по определению Гераклита, заключается «в том, чтобы знать все, как одно», т.е. как некий совокупный обмен, как гармонию лука и лиры. Однако учение Гераклита не было понято его современниками, а ко времени Платона и Аристотеля было основательно забыто. Дополняя Схему 1 известными в древности категориями, отражающими причинно-следственные связи, общие для природного и социального мира мы получаем универсальную парадигму познания (метапарадигму), наглядно раскрывающую суть рассудочного и разумного мышления, их сходство и различие, их естественную взаимную связь. Причем, каждая из последующих категорий представляет собой все более общее сравнительное понятие (идею). Как по ступеням будем подниматься от познания тождественности вещей к постижению все более далекого их родства, а, значит, — к созданию все более полных теоретических моделей, отражающих гармонию и разумность мироздания. При этом сравнительные понятия оказываются в одинаковой мере пригодными для осмысления природных и социальных процессов, что обусловливает собой единство естественнонаучного и гуманитарного знания [6, С. 146 - 164]. 8 Схема 2. Универсальная парадигма познания (метапарадигма) Верхний ряд универсальной парадигмы познания через понятия «Соотнесенное» и «Ортогональное 1 Пифагора» дает возможность осмысливать количественное многообразие мира, поскольку для осмысления «большего» мы научились брать «меньшее» в качестве единицы измерения (статика – метафизика). Тогда как нижний ряд через понятия «Противоположное» и «Ортогональное 2 Гераклита» дает возможность осмысливать природные и социальные процессы (динамика – диалектика). Каждое из сравнительных понятий является мыслительной формой, отражающей упорядоченность реальности, гармонию той или иной ее структуры. Поэтому все сравнительные понятия можно отразить в понятиях симметрии и антисимметрии, усложнение которых характеризует ступенчатое восхождение разума, чего с помощью классификационных понятий не сумел добиться Платон в своем учении. При этом точки на Схемах 1,2,3 обозначают возможность дальнейшего восхождения разума. Схема 3. Универсальная парадигма познания, выраженная в симметрийных категориях Использование понятий верхнего и нижнего ряда характеризует разумное мышление, которое подразумевает два равнозначных его вида: конкретно-всеобщее (метафизическое) разумное мышление и конкретно-всеобщее (диалектическое) разумное мышление. В итоге все мышление можно подразделить на три взаимосвязанные логические части, каждая из которых обу9 словлена преимущественным использованием одного из трех типов понятийных средств. — Рассудочное (филологическое) мышление, как любовь к слову — это мышление классификационными понятиями на основе законов формальной логики, исходной мыслительной парадигмой которой является понятие «противоречащее». Его стороны выражают абстрактное, бесконечное различие А и не-А, поэтому в универсальной парадигме познания они отстоят друг от друга на максимальном расстоянии. — Разумное конкретно - всеобщее (метафизическое) мышление как любовь к точному слову — это мышление классификационными (рассудок), количественными и сравнительными понятиями. Его исходной мыслительной парадигмой является понятие «соотнесенное», за которым следуют другие сравнительные понятия верхнего ряда, а также огромное множество математических абстракций разной сложности. — Разумное конкретно - всеобщее (диалектическое) мышление как любовь к мудрому слову — это мышление классификационными (рассудок) и сравнительными понятиями, исходной мыслительной парадигмой которого является понятие «противоположное», на основе которого базируются другие, следующие за ним понятия. Первый тип мышления отражает качественное многообразие мира и характеризует описательные науки. Второй тип – связан с естественнонаучным знанием и дает точное количественное описание действительности. Третий, пока недостаточно задействованный тип мышления неразрывно связан со вторым и первым, что позволяет осмысливать качественное и структурное многообразие мира не только с конкретно-научных, но и с диалектико-логических позиций, и обуславливает создание современной философии как конкретно-всеобщей теоретической науки. 10 Показанные выше Схемы 1, 2, 3 наглядно раскрывают трилогию ума как единство рассудочного и двух форм разумного мышления, их сходство и различие, их естественную взаимную связь в рамках формальной логики, логики конкретных наук и диалектической логики, понимаемой как конкретно-всеобщий метод познания [7, С. 70 - 91]. Каждая логика определяется своим, только ей присущим началом, а, значит, и языком, задающим объективные точки зрения для осмысления реальности. При этом рассудок разводит абстрактные различия А и не-А, не допуская их совмещения в одном и том же отношении: либо А, либо не-А. Разум же, напротив, схватывает конкретные различия в единстве, поскольку одна сторона «соотнесенного» или «противоположного» как и других конкретных различий не может существовать без другой стороны. Из сказанного видно, что борьба между Аристотелем и Платоном развернулась не по поводу логики или математики, здесь они находят взаимопонимание. Спорным был вопрос о том, какой быть философии, которую в отличие от платоновского понимания как системы наиболее общих понятий о мире и человеке Аристотель понимал как науку о причинах и началах. Выходит, что операция «сравнение» — это главная операция мышления. Она задает восходящее движение всему познанию, обусловливая собой существование некой универсальной парадигмы – трилогии ума как совокупности трех логических направлений, объединенных общей идеей сравнения [8, С. 26-41]. Спустя 25 веков проявление гераклитовской мудрости в гуманитарных науках, мы находим лишь в учении К.Маркса и Ф.Энгельса, которые, взяв обмен товаров в качестве «клеточки» буржуазного общества, привнесли методы естествознания в сферу общественных наук. Тем самым они добились того, что их рассудочное мышление поднялось на более высокую, ра- 11 зумную ступень, отражающую не только логические, но и причинноследственные природные и социальные связи. И в этом отношении мышление К.Маркса и Ф.Энгельса остается непревзойденным научно-философским достижением. К сожалению, воспользоваться их диалектическим методом сегодня нельзя, поскольку последующие поколения философов так и не смогли довести его до логического конца, до совершенства. 3. Формационная модель: два потока истории Одним из главных достоинств формационной модели истории, является взгляд на общество как на естественноисторический процесс перехода с одного его уровня на другой, более высокий. У К.Маркса основу формации составляет способ производства, который характеризуется определенным уровнем развития производительных сил и соответствующими этому уровню производственными отношениями. Но в отличие от К.Маркса, мы отделим производственные отношения от производительных сил для независимого осмысления каждой из этих сторон. И это не ново, поскольку сторонники концепции постиндустриального общества уже давно осуществили это разделение, выдвинув в качестве основной движущей силы общественного развития технический фактор, различив в истории три типа обществ: традиционное, индустриальное, постиндустриальное (информационное) общество. И в этом отношении все современные монистические теории постиндустриального и информационного общества, объясняющие общественный прогресс на основе научно-технического развития, не так уж отличаются от взглядов К.Маркса на роль производительных сил общества. Нам же остается рассмотреть вторую сторону способа производства, и показать, как изменяются производственные отношения по мере перехода от одной формации к другой, выделив при этом конкретные формы общественных отношений, соответствующие каждой ступени. Разделив способ производства на две части, мы уже не можем употреблять в отношении частей понятие «общественно-экономическая формация», 12 поэтому назовем одни части «технико-технологическими формациями», тогда как другие – «гуманитарными формациями». Технико-технологические формации: у Д.Белла – доиндустриальное, индустриальное, постиндустриальное общество; у Э.Тоффлера – общество Первой, Второй и Третьей волны. И т.п. Что же касается гуманитарных формаций, без учета которых ни одна социологическая теория не может претендовать на полноту, то каждая из них обусловлена теми или иными общественными отношениями, их конкретной формой. У К.Маркса общественно-экономических формаций пять и их названия акцентируют внимание на отношения между людьми, которые преобладают на той или иной ступени развития, т.е. на производственных отношениях. А поскольку в родо-племенных условиях господствуют не социальные, а скорее семейные или даже биологические отношения, постольку в нашу номенклатуру они не входят. Поэтому в список гуманитарных формаций мы включили тиранические, крепостнические, либеральные и постлиберальные отношения. У К.Маркса же, соединившего производительные силы с производственными отношениями в рамках способа производства, речь идет об общественно-экономических формациях. Вопрос лишь в том, какова степень корреляции между технико-технологическими и гуманитарными формациями и как их правильно объединить. В учении К.Маркса эта связь обусловлена законом соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил, который носит объективный характер [9. С. 442 ]. Здесь надо заметить, что понятия «производственные отношения» и «общественные отношения» мы используем как синонимы, поскольку сами классики марксизма по существу отождествляли их. Об этом свидетельствует высказывание К.Маркса, который подчеркивал, что «производственные отношения в своей совокупности образуют то, что называют общественными отношениями, обществом, и при том образуют общество, находящееся на 13 определенной ступени исторического развития, общество с своеобразным отличительным характером» [9. С. 442 ]. Причем, все формации – гуманитарные и технико-технологические отражают единство человеческой истории, а их прогрессивное движение характеризуется переходом от одной ступени развития к другой более высокой. И каждый из двух формационных потоков строится на своем едином основании. Поэтому формационный подход называют монистическим. Тогда как в основе цивилизационного подхода лежит отрицание единства человеческой истории, и ее прогрессирующего развития. Этот подход выделяет множество цивилизаций, которые или слабо или вообще не связаны друг с другом. Все эти концепции строятся на разных основаниях, поэтому цивилизационный подход называют плюралистическим. Выделяя производственные отношения, мы вслед за К.Марксом видим в них основу – базис общества, над которым надстраиваются политические, правовые, моральные и все другие отношения [9, Т. 13, С. 6]. Причем не только базис влияет на надстройку, но и надстройка в свою очередь оказывает на базис активное влияние. Основная задача предлагаемого подхода – вскрыть невидимые глазу движущие силы общественного развития (найти «скрытые пружины истории»), обнаружить глубинные основания социальной реальности, одной из главных сторон которой выступают отношения между людьми. Заметим, что по Марксу «человек есть совокупность всех общественных отношений». Тогда как общество в целом «не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу» [9, Т. 46, Ч. I, С. 214]. Вот эти связи и отношения мы собираемся рассмотреть вслед за К.Марксом. Как и другие мыслители его времени К.Маркс понимал, что для того чтобы открыть законы истории, способные давать предсказания относительно общества, нужно в сферу общественных наук привнести методы естествознания. Но реальностью это стало лишь тогда, когда для анализа буржу14 азного общества К.Маркс использовал категорию «обмена», что явилось ключом не только к научному осмыслению капиталистических (либеральных) общественных отношений, но и к осмыслению всех других ступеней в развитии общества. При этом обмен К.Маркс понимал не иначе, как отношение меновой и потребительной стоимостей [9, Т. 13, С. 13], каждая из которых представляет собой пару противоположностей, обусловливающих двигательную силу социального процесса, его энергетику. Это первый, самый важный момент учения К.Маркса. Вторым важным моментом учения о формациях было понимание общества как единого исторического процесса, как циклического движения по спирали от одной общественно-экономической формации к другой, более высокой. И, наконец, третьим важным моментом было то, что в учении К.Маркса была установлена причинно-следственная связь между отношениями межличностного обмена как «клеточки» буржуазного общества и взаимодействием буржуа и пролетариев – двух противоположных классов капиталистической общественно-экономической формации. Поставив гуманитарные и социальные науки в один ряд с другими науками, устанавливающими закономерности природы, К.Маркс и Ф.Энгельс добились того, что их рассудочное мышление поднялось на более высокую, разумную ступень, отражающую не только логические, но и причинноследственные природные и социальные связи. И в этом отношении мышление К.Маркса и Ф.Энгельса остается непревзойденным научно-философским достижением. При этом хотелось бы напомнить, что и современные естественные науки начинались с того же – с изучения средневековыми философами Ж.Буриданом и Н.Орезмом отношения обмена, связывающего в едином физическом процессе потенциальную и кинетическую энергию маятника. Дальнейшее развитие науки привело ученых к пониманию электромагнитных об- 15 менных процессов, как отношения двух пар противоположностей — электрических (+ и -) и магнитных (N и S). Точно так же, только к осмыслению не физических, а социальных процессов подходят К.Маркс и Ф.Энгельс. Поэтому не случайно в «Капитале» четко указано, что при обмене «товары уходят как меновые стоимости» (одна, сходящаяся пара противоположностей Ю.Р.), «а приходят как потребительные стоимости» (другая, расходящаяся пара противоположностей Ю.Р). Этот циклический процесс не только напоминает энергетику механических и электромагнитных ритмов, но и подпадает с ними под действие одного и того же объективного общенаучного закона, вне которого невозможны никакие природные или социальные процессы. По этому поводу можно привести слова К.Маркса, который при помощи ортогональных тенденций осмысливает обмен не только в обществе, но и в природе, не видя между этими процессами принципиальных различий. Таков, заявляет К.Маркс, должен быть «тот метод, при помощи которого разрешаются действительные противоречия. Так, например, в том, что одно тело непрерывно падает на другое и непрерывно же удаляется от последнего (отношение ортогональных тенденций Ю.Р.), заключается противоречие. Эллипсис есть одна из форм движения, в которой это противоречие одновременно и осуществляется и разрешается. Поскольку процесс обмена перемещает товары из рук, где они являются непотребительными (меновыми Ю.Р.) стоимостями, в руки, где они являются потребительными стоимостями, постольку этот процесс есть общественный обмен веществ» [9, Т. 23, С. 113]. На межличностном (микро) уровне речь у К.Маркса идет об обменах стоимостями, удовлетворяющих индивидуальные потребности огромной массы людей, тогда как на уровне всего общества (макро уровень) обмен проявляет себя как взаимодействие противоположных классов, обусловливающих движение гуманитарных формаций. 16 Выходит, что К.Маркс и Ф.Энгельс, осознавая это или нет, вплотную подошли к осмыслению общества с позиций коперниканской модели Солнечной системы, в которой суточные обороты Земли и других планет вокруг своих осей, включены в их сезонные обороты вокруг Солнца. Тогда как совокупность всех планет и их взаимодействий дают наглядное представление об отношениях между различными земными цивилизациями. Причем если быть более точным, то аналогию социальным (микро- и макро-) обменам следует искать не в коперниканской модели Солнечной системы, а в агрегатных состояниях веществ, для которых частота колебаний атомов и молекул, обусловливая микро-уровень вещества, его температуру, на макро-уровне проявляет себя в виде четырех его агрегатных состояний, формируемых силами взаимного притяжения и отталкивания. Рисунок 1. Коперниканская фигура истории Каждая последующая ступень, на которую должно было переходить или переходило общество, характеризовалась более высоким, чем у предыдущей ступени уровнем развития производительных сил, новыми противоположными классами и, соответственно, более совершенными производственными отношениями, т.е. господствующими в обществе отношениями обмена. Тем не менее, до сих пор непонятой оставалась диалектика конкретно-научной мысли пролетарских вождей, хотя то, что «Капитал» К.Маркса имеет «особую» логику отмечали практически все его сторонники. 17 И хотя использованный К.Марксом метод до сих пор незавершен, все же он открывает принципиально новые, сугубо научные возможности для анализа социальных изменений. Это происходит потому, что в общественные науки впервые он вносит методы естественных наук, понимая не только природную, но и социальную среду обитания человека как сочетание обменов, как колебания, как ритмы и волны. В Предисловие к третьему немецкому изданию работы К. Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» Ф.Энгельс пишет: «Именно Маркс впервые открыл великий закон движения истории, закон, по которому всякая историческая борьба — совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области — в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов. А существование этих классов и вместе с тем и их столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена». Этот закон, приходит к заключению Ф.Энгельс, имеет «для истории такое же значение, как закон превращения энергии для естествознания…» [9, Т. 21, С. 259]. 4. Без революционной теории нет и революционной практики После К.Маркса стало очевидным, что если в обществе на межличностном уровне господствуют либеральные отношения обмена, то на уровне всего общества проявляют себя два противоположных класса – буржуа и пролетарии (предприниматели и работники Ю.Р.). Если же идти от противоположных классов, например, от рабов и рабовладельцев или от феодалов и крепостных, то непременно обнаружат себя и соответствующие им формы межличностного обмена. В итоге нам удалось выделить не одну, как это сделал К.Маркс, а четыре формы социального обмена, каждая из которых соответствует той или иной гуманитарной формации, той или иной паре противоположных классов. 18 Первая форма социального обмена самая примитивная – тираническая. И она же самая безнравственная, поскольку основана на личном эгоистическом интересе, на угрозе жесточайшего насилия и безжалостной эксплуатации, а, значит, на формуле ненависти: «Не как ты хочешь, а как хочу Я». Она возникает на обломках первобытной общины и определяется тем, что продукты человеческой деятельности или любые другие стоимости передаются в обмен на сохранение жизни – самой значительной ценности для людей. Поэтому основанную на данной форме обмена систему хозяйства – рабовладельческую форму, можно назвать архаической или криминальной экономикой. Вторая форма меновых отношений – крепостническая – связана с ограничением, но не с исключением насилия и его угрозы. Поэтому и здесь, правда не в такой ужасающей форме, проявляет себе все та же формула вражды: «Не как ты хочешь, а как хочу Я». Однако уже здесь лишение человека жизни считается недопустимым. Она определяет бюрократическую экономику феодального типа и основана на менее явственном (разумном) эгоизме. Третья форма обмена – либеральная – отражает изменение направления социальных взаимодействий, при котором силы социального отталкивания, характерные для первых двух форм обмена, сменяются силами социального притяжения, консолидирующими народ. Это объясняется переходом от эгоистических общественных отношений к начальной ступени альтруизма, утверждающей ненасильственный, свободный и взаимовыгодный обмен. На смену силовой, авторитарной формы организации общества приходит самоорганизация, основанная на свободе, ненасилии, на взаимном личном интересе и получении прибыли. Она характеризует рыночную экономику индустриального общества и определяется формулой: «Не только как Я хочу, но и как хочешь Ты». Сущность либеральных отношений определяется свободным и всеобщим обменом результатами человеческой деятельности, приобретающими форму товара. При этом отношения личной зависимости и полу19 чение пользы одной стороной уходят в прошлое и уступают свою роль взаимопользованию. Четвертая форма обмена – сервистическая (от английского слова service – служба) обусловливает наиболее полное единство личного и общественного интереса. Она возникает на основе отношений взаимного служения, а ее особенность в том, что человек добивается своих личных целей не через господство над людьми при помощи первых двух форм обмена, и даже не посредством либеральных отношений. Он добивается успеха через служение обществу или конкретным людям. Поэтому сервистические отношения характеризуются зрелым альтруизмом, обусловливающим формулу истинной любви: «Не как я хочу, а как хочешь Ты». Зачатки или даже сами эти отношения мы можем увидеть, например, в служении бизнесменов своим покупателям, политиков – в служении народу, ученых – науке, верующих – Богу. При этом сервистические отношения ни коим образом не означают, что в обществе исчезают противоположные классы. Однако из-за зачаточного состояния сервистических отношений, формируемые ими социальные классы до сих пор не получили названия. Используемый К.Марксом и Ф.Энгельсом подход к анализу общественного развития, его движения от прошлого к будущему позволяет, не меняя по существу предложенной ими абстрактной схемы, несколько уточнить периодизацию мировой истории. Кроме того, в отличие от разработанной К.Марксом спирально-восходящей фигуры социальной истории, дающей образ бесконечного прогрессивного развития, мы вынуждены ограничить формационную модель одним спиральным витком, обусловленным четырьмя формами обмена. Причиной такого ограничения является четвертая, сервистическия форма общественных отношений, которая никогда не сможет завершиться по причине невозможности достичь человеком нравственного идеала, тем более, если речь идет о моральном совершенстве огромной массы людей. 20 К сервистическому состоянию общества, приняв его за образец, можно только стремиться. Именно по этой причине гуманитарный формационный ритм не может претендовать на бесконечное движение по спирали, а подобно агрегатным состояниям веществ, ограничен четырьмя фазами или ступенями. Этот вывод подпадает под вывод Ф.Фукуяма, который в своей популярной книге «Конец истории» пишет: «я настаивал, что либеральная демократия может представлять собой "конечный пункт идеологической эволюции че- ловечества" и "окончательную форму правления в человеческом обществе", являясь тем самым "концом истории"» [10]. Здесь важно отметить, что отношения обмена в обществе протекают не совсем так, как это происходит в природе. Различие заключается в том, что действие побудительных сил – противоположностей, обусловливающих самодвижение в природе, диаметральным образом отличается от взаимодействия противоположных сил в обществе, в котором отсутствует самодвижение. Так, в любых обменных, т.е. колебательных природных процессах, движущей силой, обусловливающей энергетику процесса, выступает сходящаяся пара противоположностей, которые стремятся уничтожить друг друга. В результате в колебательной системе возникает другая пара противоположностей – расходящаяся пара, ортогонально расположенная по отношению к первой паре. Примером может служить взаимосвязь между электрической и магнитной энергиями в любом электромагнитном колебательном процессе. Тогда как в обществе, наоборот, движущей силой циклического процесса будет не сходящаяся, как в неживой природе, а расходящаяся пара противоположностей, направленная на удовлетворение разнообразных, и всевозрастающих человеческих потребностей. Это различие обусловлено тем, что в обществе люди встречаются не для того, чтобы удовлетворить чью-либо потребность, а для того, чтобы удовлетворить свою собственную. Но для того, чтобы что-то получить, надо что- 21 то отдать взамен. Именно поэтому движущей силой обменного процесса в обществе является не сходящаяся, а расходящаяся пара противоположностей. Выходит, что главная ошибка К.Маркса, касающаяся вопросов классовой борьбы, революции, диктатуры пролетариата проистекает как раз из-за игнорирования различий между направлением природных и социальных взаимодействий, которая привела к тому, что теория К.Маркса сталкивала во взаимной борьбе дружественные классы, призывала рабочих к революционной борьбе против капиталистов. «Что толку от цепи, замечают люди, если одно звено в ней пришло в негодность?». Так и с марксистской теорией познания, с ее претензией на научность. Поэтому здесь наша позиция полностью расходится не только с позицией К.Маркса, но и с пониманием классовой борьбы другими мыслителями прошлого и настоящего, ибо борьба происходит не между противоположными классами той или иной формации: рабами и рабовладельцами, крепостными и феодалами, рабочими и капиталистами. Борьба происходит между новой (рождающейся) и старой (отмирающей) парами противоположных классов. Подчеркиваю, не между противоположными классами, а между их парами. Противоположные классы не враги, сходящиеся в братоубийственной войне, в результате которой один из них выходит победителем. Напротив, противоположные классы — это «дружественные» классы, которые не могут существовать друг без друга. Совместно побеждая, именно они утверждают новую форму общественных отношений, т.е. ту или иную господствующую на данной ступени развития форму обмена. И они же, как дружественная, но отмирающая пара классов, тормозят прогресс, когда удерживают старую форму обмена в борьбе с рождающейся, более прогрессивной парой классов. Становится понятным, что изучение социальных ритмов нужно не только для понимания причин и механизмов общественных явлений в прошлом и в настоящем. Оно необходимо для выработки подходов к научному 22 прогнозированию будущего, поскольку социальная история движется не только своей ориентацией на задуманные конкретными людьми и конкретными социальными группами конечные цели, но и в соответствии с объективными историческими законами, вне действия которых задуманное людьми не может произойти. Тогда как следование этим законам обусловливает переход от безнравственных или менее нравственных форм организации общества, к более высоким общественно-экономическим формациям и, в конечном счете, к идеально самоорганизованному, высоконравственному обществу, которое К. Маркс ошибочно считал бесклассовым (коммунистическим) обществом. Вместе с тем, понимание общества как естественноисторического процесса, не означает неизбежного его движения только в одном направлении – по пути нравственного прогресса. Общество может пойти и в обратном направлении. Однако колея, по которой оно совершает свое движение, неизменна — либо гуманизация, либо дегуманизация общественных отношений. Примером попятного движения может служить опыт построения коммунизма в Советском Союзе, когда в результате Октябрьской революции общественные отношения в стране очень быстро деградировали, т.е. перешли с более высокой ступени на самый низ. Затем, после смерти Сталина, началось противоположное движение, которое до сего дня так и не смогло достичь нормы – либерального уровня. Это как путешествие на автомобиле. В нашей власти выбрать маршрут, увеличивать или уменьшать скорость движения. Мы можем остановить или даже развернуть машину. Но чего делать нельзя, так это покидать дорогу. Дорога – это объективный закон нашего движения, который носит принудительный характер. Точно так же ведет себя любое химическое вещество, которое может переходить из одного агрегатного состояния в другое, как в одном, так и в противоположном направлении. Поэтому историю нужно понимать как результат деятельности людей направленной на определенные, сформулиро23 ванные ими самими цели и ценности, но обязательно происходящей в рамках естественноисторических законов, доступных нашему пониманию. До сих пор наши размышления касались одного из двух потоков формационной парадигмы истории – гуманитарного потока, пролагающего путь по которому поднимается общество в своем нравственном развитии. Вопрос лишь в том, сопрягается ли этот поток с другим, технико-технологическим формационным потоком, характеризующем научно-технический и технологический прогресс? К.Маркс был уверен, что между ними существует непосредственная связь, обусловленная действием естественноисторического закона «соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил». А эти законы, как писал К.Маркс во втором предисловии к «Капиталу», не только не находятся в зависимости от воли, сознания и намерения человека, но и сами еще определяют его волю, сознание и намерения. В итоге, все сторонники коммунистической идеи согласились с тем, что найденные К.Марксом законы общественного развития действуют так же неотвратимо, как и объективные законы природы. Различие в том, что в основе законов природы лежит самодвижение, тогда как естественноисторические законы прокладывают себе дорогу через деятельность людей. Однако реальность свидетельствует об ином3. Это выражается не только в значительном и повсеместном отставании общественных отношений от темпов мирового технического прогресса, но и в том, что всегда существует возможность их попятного движения (октябрьская революция 1917 года, фашизм в Германии). Это значит, что естественноисторические законы не имеют обязательного характера, принуждающего человечество двигаться только в одном направлении – по пути интеллектуального и нравственного прогресса. Они показывают лишь наличие возможности – того, чего человек может добиться, а уже от него самого зависит, воспользуется ли он ею или 3 А.Тойнби приходит к выводу об отрицательной зависимости между технологическим и социально-духовным ростом. 24 нет. Отсюда следует, что социальная история напрямую зависит от воли, сознания и намерения людей, т.е. развивается в соответствии с тем, что задумали конкретные люди, социальные группы, партии. Поэтому обязательность закона соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил в том, что в процессе развития производительных сил человек сознательно обязан совершенствовать свои производственные отношения, поскольку две эти стороны способа производства в одинаковой мере важны для характеристики глобального исторического процесса. Ибо без должного развития общественных отношений, даже бурный рост производительных сил не способен перевести общество на более высокую общественно-экономическую ступень. Маркс же, напротив, считал, что именно развитие производительных сил подталкивает общество к революции, устанавливающей соответствие производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил. Здесь надо отметить, что до сих пор, среди ученых четко не прояснился вопрос о том, сколько революционных переворотов сопровождает общечеловеческую цивилизацию. По К.Марксу революций должно быть четыре, поскольку каждая из них обусловливала переход от одной из пяти общественно-экономической формации к другой. По Э.Тоффлеру их три, что соответствует количеству волн [11]. У авторов книги «Насилие и социальные порядки» Дугласа Норта, Джона Уоллиса и Барри Вайнгаста описаны две революции [12]. У других авторов словом «революция» обозначено множество самых разнообразных событий: перевороты, мятежи, гражданские войны, восстания и т.п. Кто же из этих авторов прав и как изменить этот выхолащивающий сущность данного понятия подход и придать теории революции наиболее общий и сугубо научный характер? Исходить, видимо, надо из того, что в своем движении из прошлого в будущее история описывает круговую или спиральную линию, поэтому следует говорить либо о четырех, либо о двух переворотах. На мой взгляд, сов25 падающий со взглядами Дугласа Норта, Джона Уоллиса и Барри Вайнгаста , ритм общечеловеческой истории предусматривает две социальные революции. Первая революция – тираническая. В жесточайшей борьбе она уничтожает доклассовые родоплеменные отношения и доклассовую мораль, превращает человека в раба, устанавливая тем самым классовую рабовладельческую формацию. Тогда как вторая революция – либеральная, наоборот, освобождает человека от рабства, обусловливает переход от авторитарных, эгоистических отношений феодального общества к начальному этапу альтруизма, присущего сознанию либеральных классов. Причем, и первая и вторая гуманитарные революции способствовали бурному развитию производительных сил, получившему наименование «аграрной» и «промышленной» революции. Получается так, что развитие до какого-то определенного уровня производительных сил открывает перед человеком возможность осуществить и первую, и вторую гуманитарную революцию. Тогда как сама гуманитарная революция запускает механизм ускоренного экономического развития, движущими силами которого в первом случае были рабовладелец и раб, а втором – буржуа и пролетарий. Что же касается перехода от рабства к крепостничеству и от либеральной к сервистической ступени развития (по К.Марксу – к коммунизму, а по Э.Тоффлеру – к Третьей волне), протекающих в результате классовой борьбы, то я не стал бы называть эти переходы социальной революцией, поскольку они не вызывают радикального изменения общественных отношений. Поэтому больше двух революций между четырьмя гуманитарными формациями быть не может. Это как дни зимнего и летнего солнцестояния, когда на поверхности Земли наблюдается самый короткий и самый длинный световые дни, каждый из которых фиксирует поворот (революцию Ю.Р.) от зимы к лету и от лета к зиме. В то же время и годовой и суточный ритмы мы делим не на две, а на четыре части. Таким же образом – на четыре гуманитарные формации следует делить и непрерывный социальный ритм. 26 Уроки марксизма, последующие работы ученых, а также мое собственное осмысление общества с позиции двух формационных потоков приводит к пониманию того, что согласованное движение по пути технического и нравственного прогресса, должно формироваться высокообразованными специалистами – «физиками» и «лириками». Люди с технико-технологическими знаниями должны управлять одним формационным потоком, тогда как люди с социально-гуманитарными знаниями – другим потоком. Однако реальность такова, что разумно мыслящих гуманитариев сегодня нет, поэтому обществом управляют неподготовленные в этом вопросе люди, опираясь при этом на голоса большинства избирателей. Это как раз подметил Иван Андреевич Крылов, который в своей басне «Щука и кот» написал: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник: и дело не пойдет на лад…». Общество должно находить решения, позволяющие устранять возникающие проблемы и главную роль при этом должны сыграть социальные и гуманитарные науки, представляющие их ученые, классовые политические партии. Их основная миссия – направлять гуманитарный формационный поток истории по пути нравственного прогресса, что в свою очередь стимулирует научный, технический и технологический поток. И никакого права голоса непросвещенной и безответственной толпе. Поэтому не такой уж утопической представляется мне мысль Платона о том, что государством призваны управлять философы как наиболее подготовленные для этой цели граждане. Конечно же, я имею в виду только тот случай, если философия станет объективной и общепризнанной наукой, а не ее имитацией, каковой она является сегодня. Литература 1. Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 1. Ред. В. Ф. Асмус. – М., «Мысль», 1975.— 550 с. 27 2. Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 2. Ред. З. Н. Микеладзе. – М., «Мысль», 1978. — 688 с. 3. Ротенфельд Ю.А.. Неклассическая диалектика. – М.: «Луч», 1991. — 184 с. 4. Платон. Сочинения. В 3-х т. Перевод с древнегреч. Под общей редакцией А.Ф.Лосева и В.Ф.Асмуса. – М., «Мысль», 1970. — 611 с. 5. Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. Подг. А.В. Лебедев. – М.: «Наука», 1989. — 576 с. 6. Ротенфельд Ю.А. Возродить школу разума: к истории становления понятийного мышления в науках. // Неизбежность нелинейного мира: прил. к журналу «Философские науки»: [монография] / [А.Л.Андреев и др.; ред. кол.: В.Н.Шевченко (отв. ред.) и др.]. – М.: Гуманитарий, 2012. – 472 с. 7. Ротенфельд Ю.А. Философия в школе: трилогия ума. О новом методе умственного развития детей. // Детство как антропологический, культурологический, психолого-педагогический феномен, Самара, «Издательство Ас Гард», 2012. – 546 с. 8. Ротенфельд Ю.А. Восхождение от рассудка к разуму // Философия и общество. – 2012. – № 1 (65) . – С. 26-41. 9. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд., Т. 6, С. 442. 9. Там же, Т. 13. 9. Там же, Т. 46, Ч. I. 9. Там же, Т. 13. 9. Там же, Т. 23. 9. Там же, Т. 21. 10. Ф.Фукуяма. Конец истории и последний человек. Перевод с английского М.Б. Левина. Публикуется по изданию ООО «Издательство АСТ», 2004. 11. Тоффлер, Э. Третья волна: [пер. с англ.] / Элвин Тоффлер - М.: АСТ: АСТ: Москва, 2010. – 795 с. 28 12. Дуглас Норт, Джон Уоллис, Барри Вайнгаст. Насилие и социальные порядки. М, Издательство Института Гайдара, 2011. Пер. с англ.: Д. Узланер, М. Марков, Д. и А. Расковы. 29
