Международный опыт решения острых социально-экономических проблем в условиях повышенной этноконфессиональной
реклама
Международный опыт решения острых социально-экономических проблем в условиях повышенной этноконфессиональной напряженности Москва - 2012 Фонд перспективных исследований «Бастион» Содержание Раздел I. ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ И МЕЖКОНФССИОНАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ ............................................... 3 1.1. Определение и характеристика современных этнополитических и этноконфессиональных конфликтов ................................................. 3 1.2. Причины возникновения этнополитической и межконфессиональной напряженности в различных регионах мира21 1.3. Социальные и политические проблемы, порождаемые этнополитическими конфликтами и региональным сепаратизмом... 37 1.4. Факторы, препятствующие стабилизации политической ситуации и содействующие росту этнополитической напряжённости в обществе .............................................................................................. 50 1.5. Угрозы региональной и международной безопасности, возникающие на почве этноконфессиональной напряженности ...... 69 Раздел II. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОПЫТ УПРАВЛЕНИЯ РЕГИОНОМ В УСЛОВИЯХ ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНОЙ НАПРЯЖЕННОСТИ ....... 97 2.1. Задачи управления регионом в условиях нарастающей политической нестабильности ............................................................ 97 2.2. Роль и функции государства в этнополитическом процессе и стабилизации этнополитической ситуации ...................................... 105 2.3. Модернизация экономической и социальной сфер региона в условиях нарастающей этнополитической нестабильности ........... 113 2.4. Политические и социально-экономические методы урегулирования этнополитических конфликтов в современном мире ............................................................................................................ 120 2.5. Особенности урегулирования этнополитических конфликтов на Южном Кавказе .................................................................................. 131 2.6. Сравнительный анализ эффективности решения социальноэкономических проблем в зонах этнополитических конфликтов в современном мире ............................................................................ 166 ЗАКЛЮЧЕНИЕ ...................................................................................... 187 2 Фонд перспективных исследований «Бастион» Раздел I. ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ И МЕЖКОНФССИОНАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ 1.1. Определение и характеристика современных этнополитических и этноконфессиональных конфликтов Сегодня этнополитические противоречия и конфликты все чаще возникают не только в странах «третьего мира», но и в вполне благополучных унитарных и федеративных государствах Европы: Великобритании, Франции, Германии, Бельгии и др. Даже в странах с развитыми демократическими институтами и многолетним позитивным опытом межэтнического взаимодействия остается открытым вопрос о необратимости процессов межэтнической интеграции. Поэтому на сегодняшний день важно понять, чем определяется жизнеспособность полиэтнических федераций, в силу каких причин происходит в каждой из них трансформация политических границ и какую роль в этих процессах играет этнополитический фактор. Идея полного устранения этнополитических конфликтов из жизни государств, отличающихся своей многонациональностью и региональными особенностями, бессмысленна и недостижима. Вопрос заключается в том, чтобы государство взяло на себя роль своеобразного модератора, инициируя процедуры, дающие этническим группам возможность решать этнополитические противоречия мирными средствами, не допуская их перерастания в конфликт. Этнополитический анализ природы конфликтов и опыта их решения в различных государствах мира не только содействует возможности прогнозирования и предупреждения негативных процессов в полиэтнических государствах, но и позволяет извлечь полезные рекомендации относительно их дальнейшего устойчивого развития, что является важнейшей задачей для современной политической науки, исследующей механизмы предупреждения этнополитических конфликтов в Российской Федерации и, в первую очередь, на Северном Кавказе. В этой связи особый интерес представляет рассмотрение Швейцарской конфедерации, являющейся наиболее устойчивым с точки зрения этнополитической стабильности государством. Путем сравнительного анализа этнополитических процессов в различных полиэтнических государствах возможно вычленение общих и специфических черт этнополитических противоречий и конфликтов, позитивного опыта их регулирования с целью совершенствования, прежде всего, российского федерализма, выработки методологии 3 Фонд перспективных исследований «Бастион» предотвращения, разрешения конфликтов и управления ими с учетом национальных и региональных особенностей нашей страны. Этнические особенности российского федерализма отчетливо выражены в полиэтническом регионе Северного Кавказа. Однако на сегодняшний день пока не исследованы эффективные механизмы осуществления этнической правосубъектности. Федерализм в этом регионе объединяет в себе способ обустройства народов и территорий в едином государстве и обеспечивает политико-правовую природу регулирования межнациональных отношений. Модернизация федеративных отношений на Северном Кавказе, идущая в настоящее время, призвана не только снизить остроту протекающих в этом регионе этнополитических конфликтов, но и заметно сократить их базу. На современном этапе все больше актуализируется проблема соотношения политической и этнорегиональной идентичности, особенно во время социально-политических кризисов. Она не теряет своей актуальности и в периоды стабильного развития общества. Источником этнополитических конфликтов могут быть многие проблемы: социальные, политические, этнокультурные, лингвистические и др. Недооценка этнической дифференциации населения неизбежно ведет к возникновению ситуаций, угрожающих миру и стабильности в федеративных государствах. Следует отметить, что в этнонациональных проблемах, возникающих в разных странах, не так уж много отличающихся друг от друга элементов. И все же при этом важно понять, почему национальная проблема проявляется в обостренной форме в определенное время, и предупредить ее нарастание. Подобная постановка вопроса актуальна и для Российской Федерации, где процессы модернизации и демократизации государства, региональной политики в условиях многонациональности и многоконфессиональности, протекают по «линиям этнокультурного разделения». В отечественной и зарубежной литературе существует широкий спектр понятий, характеризующих социальные и политические проблемы, связанные с этническими и межконфессиональными различиями. В зависимости от авторского подхода и угла зрения, выделяют этнические, этнонациональные, этносоциальные, межэтнические, межконфессиональные, этноэкономические, ирредентистские, сепаратистские, сецессионные, межклановые, национальные, межнациональные и, собственно, этнополитические конфликты. Наиболее классическими в данной сфере стали определения следующих российских ученых. Так, В.А. Тишков, подчеркивает следующие наиболее характерные черты этнополитического конфликта: «Этнополитический конфликт – это конфликт с 4 Фонд перспективных исследований «Бастион» определенным уровнем организованного политического действия, общественных движений, массовых беспорядков, сепаратистских выступлений и даже гражданской войны, в которых противостояние проходит по линии этнической общности»1. А.-Х. А. Султыгов считает, что этнополитический конфликт обусловлен политическим, экономическим, социальным, территориальным неравенством этносов, отдельной разновидностью этнического конфликта либо стадией его развития, которая характеризуется столкновением между этносами, с одной стороны, и государством, с другой стороны, по поводу повышения политического статуса данного этноса, предоставления ему права формирования органов государственной власти или получения (завоевания) полного суверенитета2. Р.Г. Абдулатипов определяет этнополитический конфликт как агрессивное столкновение различий, интересов и противоречий, взглядов, прежде всего в восприятии, интерпретации и участии в социально-экономических и политических процессах; их отражение в сфере этнонациональных отношений, использование разногласий и различий в данной сфере для решения политических задач3. Наиболее широкая и объемная трактовка этнополитических конфликтов принадлежит В.А. Тишкову, который пишет, что «этнополитический конфликт – это конфликт, который происходит между двумя или более сторонами, когда хотя бы одна из сторон организована на этнической основе или действует от имени этнической группы»4. То есть можно говорить об этнополитическом конфликте, как продолжении специфических этнических отношений по поводу власти, ресурсов, возможности сецессии и др. Обилие терминов и широкий спектр конфликтов, так или иначе подпадающих под понятие «этнополитического конфликта» обусловлен сложностью выделения «чистых» этнополитических конфликтов. Зачастую приходится анализировать конфликты, прошедшие историческое вызревание, где проблема переходит из сугубо социальной в этническую, доходя, со временем, до стадии межнационального столкновения, а порой и до кризиса всего государственного устройства (к такой модели с разными поправками можно отнести основные конфликты на постсоветском пространстве армяно-азербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха, грузино-осетинский и грузино-абхазский конфликты, осетиноТишков В.А. О природе этнополитического конфликта //Свободная мысль.1993. №4. С. 8. 2 См.: Султыгов А.-Х.А. Опыт урегулирования этнополитических конфликтов в современных условиях. М., 2005. С. 11. 3 См.: Абдулатипов Р.Г. Этнополитология. СПб., 2004. С. 236. 4 Тишков В. А. Конфликт в сложных обществах. Этнополитический конфликт: пути трансформации. М., 2007 г. С.12. 1 5 Фонд перспективных исследований «Бастион» ингушский и российско-чеченский конфликты). Важно сказать, что непосредственно этнополитическому конфликту часто предшествует период скрытого накопления конфликтного потенциала, национального самосознания и сравнения своего национального статуса с другими и – в случае недовольства этим статусом – этнополитические разногласия переходят в открытую конфликтную форму. Именно по причине сложности и многофакторности задействованных в этнополитическом конфликте социальных процессов их урегулирование является длительным и индивидуальным. Межконфессиональный конфликт, все реже встречающийся в чистом виде и все чаще замешанный больше на политических и этнических противоречиях, можно лаконично охарактеризовать как попытку представителей одной конфессии навязать людям, принадлежащим другой конфессии, свою систему догм, а если это не удается - поставить их в символически, в том числе политически подчиненное положение или даже уничтожить. И этнические и межконфессиональные конфликты можно обобщить по принципу стремления этнически или конфессионально ангажированного актора пролоббировать политически окрашенные интересы своей группы, отстоять свои культурные интересы на фоне агрессивного противостояния им или защитить свои ущемляемые интересы. Природу этнополитических и межконфессиональных конфликтов трудно адекватно проанализировать используя инструментарий только одной или двух наук. В исследовании сущности конфликтов и формировании программы решения конкретных случаев огромную роль играет сочетание знаний, почерпнутых из разных, преимущественно, гуманитарных наук – философии, социологии, этнологии, политологии, экономики и психологии. Так, в отсутствие целостной модели исследования этнополитических конфликтов, в науке выделились два наиболее классических подхода к их изучению. Политологический – ставит во главу угла вопросы власти, ее перераспределения внутри этнических или конфессиональных элит, высоко оценивают значение ресурсов. Политологический подход наиболее эффективен при анализе социально-психологических факторов, повлиявших на возникновение и эскалацию конфликта, его изначальный конфликтогенный потенциал, эмоциональную напряженность и пр. Социологический (в настоящий момент более востребованный) подход – центральное значение в исследованиях уделяется анализу этнических параметров основных социальных слоев, групп и группировок, а также изучению взаимосвязи и взаимовлияния социальной стратификации общества и разделения труда с этническими характеристиками рассматриваемого региона, находящегося в ситуации этнополитической напряженности. 6 Фонд перспективных исследований «Бастион» Одним из центральных вопросов этноконфликтологии, наравне с вопросами о способах предотвращения и разрешения этнических и межконфессиональных конфликтов, является вопрос о причинах возникновения конфликтов. В науке существуют традиционные авторские подходы, предлагающие следующие трактовки: - Э. Блэк считает, что процесс модернизации протекающий неравномерно (модернизация общественной структуры, национальногосударственного устройства, экономики и т.д.) в этнически разнообразных регионах порождает конфликты между притязаниями групп и реальными возможностями государства гарантировать обеспечение прав своих граждан. Такая модель конфликта носит универсальный характер – за последние столетия такие конфликты имели место в европейских странах, а в прошедшие полтора столетия модернизации России эта модель реализуется на отечественном пространстве. - Близкой точки зрения придерживается А. Дейч, считающий, что модернизация неизбежно актуализирует этническое сознание и приводит к появлению политических устремлений к необходимости национальной автономии. В результате учащения таких национальных конфликтов все регулярнее происходит распад многонациональных государств на отдельные регионы. - М. Гектер, в свою очередь, выдвигает концепцию «внутреннего колониализма». Существует «триадная модель» активизации этнополитического конфликта, в которую включены следующие факторы: во-первых, изначально конфликтогенная объективная обделенность этнических периферийных групп многонационального государства в процессе его неравномерной модернизации; во-вторых, осознание этой обделенности членами этнической группы как образа коллективных центро-периферийных взаимоотношений угнетения; втретьих, формирование этнонационализма как реакции угнетаемого коллектива на «внутренний колониализм» Центра. Важным пластом причин, становящихся катализаторами конфликтных этнических процессов можно назвать: история этноса и его всестороннего взаимодействия, основанного на национальном складе ума; национальное сознание, психология, традиции, идеологические стереотипы, переходящие из поколения в поколение и т.д. Говоря о природе этнополитических конфликтов важно определится с субъектами конфликта, к которым относятся этносы, этнические движения, государство, этнические элиты. Этнические элиты стремятся оказать влияние на политический процесс и принятие политических решений в собственных интересах. Формируются они из представителей коренных этносов, которые заняты в сферах административно-государственного управления в национальногосударственных образованиях, в сферах культуры и искусства, 7 Фонд перспективных исследований «Бастион» торговле и производстве - то есть в престижных отраслях, с возможностью оказывать влияние на разнообразные социальные процессы. Именно элитам принадлежит главная роль в инициировании этнополитического конфликта, его идеологическом оформлении и мобилизации этнического сообщества на его реализацию. Этнические элиты осуществляют управление и координирование деятельности других этнических групп (диаспор, групп интересов) по финансовому, политическому, экономическому, военно-техническому обеспечению националистических движений, а так же образуют политические партии и группы интересов в системе органов государственной власти, если борьба за реализацию своих интересов ведется мирным путем. Этнические движения являются разновидностью социально-политических движений, которые выступают с требованиями автономии, притязаниями на государственный суверенитет для собственного народа, а также изменения системы управления, которая соответствующей культурной модели этнического меньшинства. Другой субъект в отношениях этнического конфликта – государство, реализующее ряд своих функций, напрямую связанных с этническими и межконфессиональными процессами. Основные функции: политическая - осуществление власти, взаимодействие с политическими акторами (этносами и конфессиями), формирование государственной стратегии; социальная – обеспечение уровня и условий жизни всех граждан; функция безопасности – защита населения от внешних угроз и внутренних конфликтов; правовая – нормотворчество и регулирование межэтнических процессов; образовательная и культурная функции – деятельность государства по созданию комфортной культурно-языковой среды для каждого этноса в государстве. Возможность получать образование и пр.; организаторская функция государства заключается в формировании и поддержании функционирования всех внутригосударственных механизмов – исполнение законов, национальная политика, принятие и исполнение решений, кадровая политика и др. В ходе изучения конкретного конфликта интересным всегда выглядит то, как номинированы его участники в информационном пространстве, делается ли акцент на этническую принадлежность одной из сторон. Зачастую идеологические причины заставляют официальную сторону (государство) избегать этнических категорий – чтобы конфликт не выглядел как борьба государства с одной из своих наций. В подобных же целях конфликты стараются обозначать через одно только название этноса (абхазский, баскский и др.), а не через формулировку, обнажающую противостояние (грузино-абхазский конфликт). Обозначение субъекта конфликта как малой группы экстремистов, а не как большого этнического сообщества – также свидетельствует о попытке изменить восприятие субъекта в глазах 8 Фонд перспективных исследований «Бастион» общественности. Объектом этнического конфликта чаще всего выступают такие единицы как территория, суверенитет, статус территории или этноса, ресурсы и т.д. В то же время объектом конфликта может быть и не этническая единица, становящаяся при этом причиной противоречий этнических групп (например: экономические интересы, которые удобнее решать в этническом контексте). «Понимание природы, логики и закономерностей возникновения этнических и межконфессиональных противоречий, условий и механизмов их локализации и разрешения, является одной из наиболее важных предпосылок успешного управления современными этнополитическими процессами… Для России вышеназванный процесс вовлечения в новое геополитическое пространство цивилизованного развития усугубляется радикальной трансформацией ее собственного геополитического пространства в условиях распада СССР и поисками нового качества институализации базисных структур своей общественной жизнедеятельности. Сохранявшееся на протяжении почти двадцати лет пореформенное состояние экономики, политики, социально-гуманитарной сферы, новые стратификационные линии распределения ролей и статусов в жизненно важных областях функционирования российского социума, существенно обостряют весь спектр социальных противоречий современного российского общества. Наиболее острое и аккумулированное выражение эти противоречия находят, прежде всего, в сфере политики и, в наиболее острых конфликтных проявлениях, окрашенных, к тому же, этническим и этноконфессиональным содержанием. Наиболее явно, свое выражение эти противоречия современной российской истории с этнической окраской, как известно, получили в конфликтах на Северном Кавказе, частично, в Татарстане, Башкортостане, в отношениях России с Грузией, Украиной, Молдовой»5. С уверенностью можно сказать, что причины возникновения и эскалации современных этнополитических конфликтов разнообразны, но в тоже время тесно переплетены между собой. Выделение одной исключительной причины возникновения этнополитического или межконфессионально конфликта является фактически не решаемой задачей, так как, к проявлению конфликтного противостояния приводит актуализация сразу нескольких предпосылок, влекущих за собой открытое недовольство конфликтующих сторон. В этой связи, одним из эффективных механизмов предупреждения этнических и межконфессиональных конфликтов Безуглый В.Ф. Этническая идентичность и этнополитический конфликт в современной России : автореферат дис. … кандидата политических наук : 23.00.03 – Санкт-Петербург, 2009. 5 9 Фонд перспективных исследований «Бастион» представляется ведение мониторинга политического и социальноэкономического состояния социума. Под мониторингом мы понимаем специально организованную и постоянно действующую систему сбора необходимых статистических данных, их анализа, проведения дополнительных информационно-аналитических обследований (опросы населения и т.д.) и оценки (диагностики) состояния, тенденций развития и остроты политической ситуации. Главная задача такого мониторинга состоит в создании эффективной практики предупреждения этнополитических конфликтов и выработке действенной методики для конфликтного регулирования. В современной политической мысли существуют три ключевые парадигмы урегулирования этнополитических и межконфессиональных конфликтов - традиционная, марксистская и модернистская модели. Традиционная или охранительная парадигма предполагает урегулирование этнополитических конфликтов через диалог с умеренными оппонентами или путем подавления этнических элит и движений как основных субъектов протеста или восстания. Можно сказать, что такая модель направлена на сохранение таких базовых вещей как государственная и территориальная целостность, сохранение суверенитета и отсутствие взаимодействия с антисистемными, агрессивно настроенными силами как с равными. Главным недостатком такого подхода можно называть переход конфликта в латентную стадию с последующей актуализацией в новых формах. Марксистская парадигма базируется на представлениях о равенстве наций в государстве, возможности создания бесклассового общества, необходимости обеспечения равных культурных, языковых и политических возможностей всем нациям. Основным недостатком, проявившим себя в политической практике, можно считать утопичное представление сторонников марксистской модели о том, что всем нациям необходимо предоставлять право на самоопределение, что предоставление прав и суверенитета этническим образованиям может привести к формированию равного и целостного унитарного государства и др. Модернистская модель, в свою очередь, ориентирована на применение в ходе урегулирования конфликтов широкого массива знаний, почерпнутых из конфликтологических исследований, психологии, этнологии и теории переговоров. Ставка здесь делается на снижение насилия посредством медиации в ходе взаимодействия сторон, политику мультикультурализма, асимметрии в социальных и политических процессах и индивидуальный подход к каждой конфликтной ситуации. Современные авторы говорят о необходимости объединения положительных черт всех трех подходов, для создания наиболее гибкой и злободневной модели урегулирования конфликтов. В общих 10 Фонд перспективных исследований «Бастион» чертах, такая модель должна включать в себя: понимание приоритета мирных и конструктивных форм урегулирования конфликтов – проведения переговоров, медиации, вовлечения общественных организаций и сторонних государств в проведение мероприятий по предотвращению эскалации конфликта. Важным является понимание не только права этноса на культурную и политическую самобытность, но и значения государственной целостности и стабильность, стремление к снижению насилия и межэлитному взаимодействию. Существует понятие «функции конфликта», которое помогает более объемно представить значение конфликтов и специфику собственно этнических и межконфессиональных конфликтов. Смысл заключается в том, что в политологии и конфликтологии принято понимать конфликт как процесс конструктивный, включающий элемент созидания, снятия напряжения, перехода в новую стадию социальных, экономических или иных отношений. Однако этнические конфликты, которые нередко ставят в один ряд с другими видами конфликтов, чаще всего не несут никаких позитивных изменений. Более того, процесс и последствия именно этнических конфликтов практически всегда несут только деструктивные изменения, дисфункции системы, вследствие чего их необходимо жестко предотвращать и стараться минимизировать. Рассматривая функции этнических конфликтов более сегментировано, можно говорить о том, что одна из основных функций конфликта – та, благодаря которой достигается интегрирующий эффект. Интеграция выигрывает в тех конкретных ситуациях, когда конфликт приводит к объединению совместных усилий на основе согласования взаимных интересов, и проигрывает, если конфликтное столкновение наносит трудно восполнимый ущерб организованности и единству. Важнейшая функция конфликта – активизация социальных связей, придание взаимодействию сторон и их отношениям большей динамичности и мобильности. Соответствующим получается и расклад последствий конкретного конфликта. Он может способствовать социальной мобильности, ускорять или замедлять процесс социальноэкономического и духовно-нравственного развития. К существенным функциям конфликта относится сигнализация об очагах социальной напряженности. Конфликтное столкновение позволяет не только обнаружить нерешенные проблемы и серьезные промахи в ведении дела, но и предоставляет возможность для открытого выражения потребностей, интересов и устремлений субъектов, их неудовлетворенности или протеста. Важно, уяснив причину конфликта, оценить его функциональную направленность. Весьма значима и такая функция конфликта, как трансформация (преобразование) отношений. Конфликт, поляризуя противоположные силы, одновременно создает предпосылки для их объединения и 11 Фонд перспективных исследований «Бастион» сплоченности на новой основе, способствует укреплению взаимного уважения и доверия. Если же в конфликте преобладают негативные начала, такой конфликт отвращает противоборствующие стороны от сотрудничества, воздвигает искусственные преграды на пути к взаимопониманию, подогреваемые стремлением продолжить противостояние и, не считаясь ни с чем, любой ценой настоять на своем. В результате ухудшается морально-психологическая атмосфера, осложняются отношения между соучастниками общего дела. Более полная информированность, достигаемая благодаря развертыванию конфликта, способствует установлению нормального общения, выявлению общих представлений об истинном положении вещей, согласованию взаимных интересов и обязательств сторон. А это в свою очередь может дать выход доброжелательным отношениям, равноправному диалогу, открытости в обмене расходящимися по смыслу мнениями, что необходимо и практически всегда полезно для того, чтобы каждый лучше понимал других участников конфликта, мотивы их поведения, те потенциальные способности, которыми они располагают. И еще на одну немаловажную функцию конфликта следует обратить внимание – на профилактику (предотвращение) разрушительных противоборств. Достигая разрядки напряженности между участниками конфликта, улаживая возникшие и обострившиеся разногласия, удается избежать столкновений со значительным материальным ущербом и нравственными потерями. Но только тщательное осмысление конфликтного процесса, его результатов может с большей точностью указать ведущий вектор происходящих изменений. Лишь через призму тщательного анализа и осознание последствий определяется преобладающая функция конкретного конфликта. Тем более что последствия конфликта зависят от многих факторов объективного и субъективного порядка, характера поведения сторон, методов преодоления расхождений, умения тех, кто управлял конфликтом6. Очевидно, что поддержание политической и, в частности, этнополитической стабильности в государстве является одной из основных задач действующей власти. Под политической стабильностей здесь традиционно понимается устойчивость и одновременная гибкость государственной системы, способной сохранять свои институты и эффективно воспроизводить необходимые процессы даже под влиянием внешних и внутренних вызовов. В контексте этнополитической конфликтологии можно говорить о таких необходимых действиях по поддержанию стабильности в стране как формирование федеративных 6 См.: Громова О.Н. Конфликтология. Курс лекций. М.: ЭКСМО. 2001. С. 156-157. 12 Фонд перспективных исследований «Бастион» взаимоотношений, где этнические регионы включены в полноценные взаимоотношения с центром. Важным фактором поддержания стабильности можно назвать межэтническое распределение власти, что позволяет добиться более эффективного и включающего всех заинтересованных акторов процесса принятия государственных решений. Нельзя не согласиться с мнением тех исследователей, которые считают, что в полиэтническом обществе стабильность, возможно, обеспечивать путем построения демократических политических институтов с функцией этнического представительства с целью артикуляции их интересов и предупреждения конфликтов легитимными средствами. Неразвитость таких институтов ведет к неустойчивости демократии в многонациональном обществе, к отсутствию диалога и понимания интересов этносов, а значит - к этноконфликтной ситуации7. Другими не менее важными механизмами формирования стабильной этнополитической ситуации в регионах этнической напряженности можно считать культурно-просветительные мероприятия, межкультурное сотрудничество, создание центров коммуникации, СМИ, разнообразных мероприятий и пр., ставящих своей целью как ознакомление широких кругов населения с культурами и традициями проживающих рядом этносов, так и удовлетворение потребностей в общении и самоидентификации самих представителей этнических групп. Важно понимать, что мероприятия, ориентированные на поддержание стабильности, создание здорового и позитивного этнического климата и комфортной для разных конфессий среды – это задача не только федеральной или региональной власти, но и самих этносов. Создание общественных организаций, разнообразные инициативы, внимание к этническим вопросам в ходе образовательных процессов и формирование позитивного диалога культур и этносов должны осуществляться двунаправлено, тем самым упреждая потенциальные конфликты и разломы. Важным фактором в построение этнически уравновешенного и неконфликтного общества является научная поддержка, позволяющая осмыслять существующие практики упреждения и урегулирования конфликтов и прогнозировать зоны напряжения. Сюда же можно отнести и научное изучение технологий переговоров, являющихся сегодня наиболее востребованным цивилизованным механизмом коммуникации заинтересованных сторон. Исследователь Э.А. Паин в своих работах делает акцент на необходимости определенной кадровой политики, способной обеспечить равномерное представительство этнических меньшинств в См.: Архипова Г.Г. Этнический фактор в формировании органов государственной власти в полиэтнических государствах: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук. М., 2006. С.11. 7 13 Фонд перспективных исследований «Бастион» органах федеральной, региональной и местной власти. Причем такая кадровая мобильность должна проводиться как в «горизонтальном», так и в вертикальном смысле. Такая структура позволит снять ряд предпосылок конфликта, связанных с оторванностью этнических или конфессиональных элит от реальных политических процессов, с ощущением притеснения, с проблемой идентификации группы населения с изгоями, чужими и т.д. Не менее важным, по мнению Э.А. Паина, является адекватное освещение этнических процессов в СМИ, позволяющее расширять знания о традициях и культуре других этносов, а не обострять существующие точки напряжения. Особенно актуальной становится эта проблема в контексте популяризации Интернета, где потоки агрессивной, необоснованной, разжигающей межнациональную рознь информации являются фактически неконтролируемыми, но способными вызывать большой информационный резонанс. Перспективным в этом смысле видится учет такого важного фактора в этнополитических процессах и создание, с одной стороны, благоприятного информационного фона, а с другой – системы минимальной модерации деструктивных процессов в Интернете. Одним из наиболее опасных источников этнополитических конфликтов в современном мире является этнический и религиозный сепаратизм. Сепаратистские движения набирают силу по всему земному шару. В настоящее время они представляют собой глобальную этнополитическую проблему. Основные вехи развития сепаратизма пришлись на вторую половину XX столетия – тогда же, когда силу набирали антиколониальные и национально-освободительные движения. Причем сепаратистский настрой бытовал не только в странах третьего мира, где границы между государствами и племенами были весьма спорными, но и в развитых странах: Англии, Франции, США и ряде других стран. Сепаратизм ставит своей основной задачей отделение определенной территории от многонационального государства и создания на ней самостоятельного национально-государственного образования. В современности деструктивное влияние сепаратизма распространяется практически на все государства в мире. Он выступает в нескольких ипостасях: как явление, присущее многонациональным и поликонфессиональным государствам, так и как способ воплощения в реальность геополитических интересов ведущих мировых держав. В последнем случае, целью является структурная трансформация существующего мирового порядка. Последние события в некоторых регионах мира показали, что сепаратизм приобретает солидный политический вес. Этот феномен все сильнее влияет на определение места и роли суверенных государств в существующих глобальных политических процессах. 14 Фонд перспективных исследований «Бастион» Также сепаратистские движения оказывают давление на целостность и национальную безопасность. Сепаратизм как политический конфликт проявляется в столкновении противоборствующих сил и интересов. Объектом конфликта в этой ситуации становится как «фрагмент материальной, социально-политической или духовной реальности, так и территория, земля, ее недра, социальный статус, распределение власти, язык и культурные особенности»8. Исходя из подобного определения, можно сделать вывод, что сепаратизм как конфликт может принимать две разновидности: как социальный конфликт, так и территориальный. Сепаратизм, паразитирующий на культурных различиях и социальнополитическом неравенстве, а также играющий на разнице в этнической или конфессиональной идентичности, представляет собой движение, направленное на выделение определенной территории из границ существующего государства. Любой сепаратистский конфликт основан на кризисе идентичности. Он, как правило, заключается в изменении существующих установок: этнических, конфессиональных или политических. В этот же момент усиливается влияние националистических группировок, их политическая активность растет. Общегрупповая идентичность единого прежде государства превращается в совокупность локальных идентичностей различных групп. В некоторых случаях сепаратистами рассматривается не выделение из состава государства, а возможность вхождения в состав другой страны. Эти явления называются сецессия и ирредентизм соответственно. Сепаратизм представляет собой позднюю стадию процесса политической дезинтеграции. На этой стадии можно отметить высокую активность и динамизм происходящих изменений. Более ранними стадиями этого процесса являются регионализм и автономизм. Но они, как правило, не приводят к отделению территории9. Регионализм предстает стадией развития политической дезинтеграции, которая предполагает, что неудовлетворенные существующим порядком этнические и региональные объединения выступают за необходимость реформирования в рамках существующего государственного устройства. В этот период главными требованиями являются признание культурной самобытности региона или увеличение экономической независимости. Автономизм, в свою очередь, - движение, борющееся за Алаев Р. Самоопределение без сепаратизма. // Вестник аналитики. М.,2007. №2. - 50-63с 9 Барышников, Д.Н. Конфликты и мировая политика: учебное пособие / Д.Н. Барышников. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Восток – Запад, 2008. – С. 189-191 8 15 Фонд перспективных исследований «Бастион» самоопределение этнических групп и регионов на базе автономии. Другими словами, они требуют реализации права на автономное управление какой-либо территорией в составе государства, которое в ряде случаев закреплено в Конституции или других законодательных и правовых актах. Отличительная черта автономизма в сравнении с регионализмом – более широкий набор требований самостоятельности, включающий в себя политические, культурные и экономические аспекты. В отличие от сепаратизма, автономизм не стремится к отделению от государства; борцы за автономию просто сражаются за право на самоуправление. Исследуя сепаратизм, необходимо затронуть феномен экстремизма. Отчасти последний может выступать как прикладная часть сепаратистского противостояния. По своей сути экстремизм – деятельность, которая имеет своей целью насильственный захват власти либо её удержание. Отдельно нужно отметить, что действия экстремистов направлены на изменение конституционного строя государства. Это прямое посягательство на общественную безопасность, в рамках которого создаются незаконные вооруженные формирования. Важно заметить, что сепаратистские движения обладают региональной спецификой. Это отражается на особенностях ведения борьбы, которые могут принимать характер экстремистских и террористических. Географически близкие районы, как правило, обладают схожими чертами сепаратистских настроений. Это объясняется тем, что движения базируются на одном цивилизационном фундаменте, имеют общее историческое развитие и политические связи. Исходя из этого, ученые выделяют шесть разновидностей регионального сепаратизма, в которых можно отдельно выявить террористический компонент10: Западноевропейский сепаратизм (регионы Северной Ирландии, Страна Басков, Каталония, Корсика). Основная характеристика – ведущая роль этноконфессионального и социальноэкономического факторов. Принято думать, что очаги сепаратизма в регионах Западной Европы находятся в состоянии устойчивого баланса. На этом фоне требования сепаратистов кажутся ограниченными. Но в последние десятилетия влияние сепаратистских движений приобрели экстремистский характер. Так, в Стране Басков и на Корсике выросло количество терактов, что вынудило правительства Испании и Франции пойти на определенные уступки во избежание ухудшения обстановки в этих регионах. Кофман Б.И., Миронов С.Н. Терроризм: история и современность. – Казань, 2002. С. 344-346 10 16 Фонд перспективных исследований «Бастион» Восточноевропейский сепаратизм (регионы Чечни, Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии и Косово). В современной форме сепаратистские движения здесь возникли сравнительно недавно. Отличительной чертой является то, что требования сепаратистов имеют четкую направленность на обретение независимости. По сравнению с ситуацией в Западной Европе можно отметить повышенный уровень этнической и конфессиональной нетерпимости. Крайне высока связь с криминальными структурами. Терроризм здесь обладает масштабным характером, хотя его распространение ограничено ближайшими регионами и границами государств. Ближневосточный сепаратизм (регионы Алжира, Палестины, Турецкого Курдистана, Ирака, Пакистана и Афганистана). Большинство противоборствующих групп придерживаются исламского вероисповедания. В этом регионе активно развивается деятельность исламских экстремистских групп. Они вмешиваются в сепаратистские конфликты, преследуя свои собственные цели. Террористические акты носят системный характер и охватывают практически весь регион. Из-за довольно большого количества существующих группировок представляется затруднительным выяснить действительных заказчиков терактов и их настоящие цели. Дополнительное значение имеет то, что в регионе этнические меньшинства обладают высоким самосознанием. Это зачастую ведет к выбору радикального варианта борьбы за этническое самоопределение. Примерами являются борьба курдов в Турции и Ираке, берберы в Алжире, узбеки в Афганистане. Азиатский сепаратизм (регионы Джамму и Кашмир, ШриЛанка, Южные Филиппины, Восточный Тимор). Движения здесь обусловлены этноконфессиональными противоречиями, которые назревали еще в доколониальную эпоху. После распада колоний, конфликты обострились, и теперь в этом регионе терроризм носит масштабный характер. Африканский сепаратизм (регионы Южного Судана, Анголы, Сомали и т.д.) очень похож на азиатский сепаратизм, но группы менее институционализированы и не имеют сплоченного характера. Движения проявляют жестокость к своим противникам, методы борьбы кровавые, поэтому мирное урегулирование без вмешательства со стороны мирового сообщества исключено. Американский сепаратизм (провинция Квебек, Канада, штат Чьяпос, Мексика, провинция Гренландия, остров Невис). По сравнению с вышеперечисленными регионами, наиболее спокойный. Коренное население разобщено и малочисленно. Насилие применяется крайне редко, либо не применяется вообще. В международных юридических документах, таких, как Устав 17 Фонд перспективных исследований «Бастион» ООН, Декларация Генеральной Ассамблеи ООН11, зафиксировано право народов на самоопределение. Оно предусматривает свободное определение народом своего пути развития, политической, социальноэкономической системы и международного статуса на основе демократических процедур12. Таким образом, большинство современных государств взяли на себя обязательство по выполнению данных принципов, подписав документы Организации Объединенных Наций. Однако разработанность конкретных механизмов действия данного права оставляет желать лучшего, поэтому его реализация заключается только в политической декларации. На самом деле это ведет к разжиганию конфликтных ситуаций. В общих чертах можно констатировать, что характер целей, преследуемых сепаратистами, позволяют разделить этот феномен на два подвида: региональный и этнический. В связи с этим, можно выделить сравнительный ряд общих и отдельных черт. Сепаратизм – следствие строго централизованного характера власти в государстве. При этом центральный государственный аппарат не желает или не имеет возможности решать проблемы на местах. Возникает социально-экономический кризис и нарушение баланса сил в обществе, что ведет к появлению сепаратистских настроений. Региональный сепаратизм преследует цели создания оптимального политико-территориального устройства, этносепаратизм борется за создание отдельного государства. Последний, как правило, основывается на проявлениях первого. Идеологической подоплекой этносепаратизма является национализм. Некоторые исследователи считают, что сепаратизм, каков он есть в настоящее время, суть возрождение национализма13. Сепаратисты выдвигают вполне логичный аргумент, обосновывая свои действия, ссылаясь на право наций на самоопределение, которое гласит, что все нации имеют право на собственное государство, при этом политические и культурные границы должны совпадать. Играя на этом, сепаратисты считают данное право возможностью притязать на полный политический суверенитет. Впрочем, многие исследователи указывают на то, что неясность термина нация вносит искажения в чистое понимание данного права14. В истории этот термин трактовался по-разному различными авторами, Официальный сайт ООН / http://www.un.org/russian/ Устав ООН, статья 1 / http://www.un.org/russian/documen/basicdoc/charter.htm#chapt1 13 В.П. Макаренко Теория сецессии: посылки, аргументы и следствия // Вестник Московского Университета. Серия. 18. Социология и политология. - 2006. № 2. 17-23с. 14 Алаев Р. Самоопределение без сепаратизма. // Вестник аналитики. М.,2007. №2. - 50-63с 11 12 18 Фонд перспективных исследований «Бастион» поэтому его легитимность находится под сомнением. Очевидно только одно: если нацию рассматривать в политическом смысле, тогда большинство современных государств должны признать свою нелегитимность. Ученые по всему миру фиксируют кризис доктрины самоопределения15. Э. Геллнер показал, что данный принцип ведет к национализму и вызывает нестабильность в обществе и огромное количество государственных расходов. К тому же, в мире существует довольно большое число различных наций, которое превышает число возможных жизнеспособных государств. Удовлетворить все притязания сепаратистов представляется крайне сложным. Необходимо отметить, что большая часть потенциальных наций не проживает на фиксированной территории, а смешивается с другими народами, населяющими государство. Попытки отделиться и создать собственное национальное государство будут приводить к дискриминации и геноциду. Все это может привести к глобальным социальным, политическим и экономическим последствиям. Критики права наций на самоопределения указывают именно на неприемлемость подобной реализации данного положения, однако не отрицают посылку о самоопределении. Однако, по сути, требование самоопределения16 — это подмена общей воли населения волей этнических элит. В этом случае, данный принцип вступает в противоречие с суверенитетом государств. Возникают проблемы правового обеспечения реализации принципа на самоопределение, поскольку существует целый ряд сомнительных положений: точно не ясно, относится ли этот принцип к основным правам человека и обеспечивает ли он его действительные потребности. Также в мировой практике нет однозначных норм, которые позволили бы толковать и реализовывать это право в полном объеме. Строгие критерии определения субъектов права на самоопределение отсутствуют; проблематичным представляется его осуществление в рамках действующих правовых норм. Существует множество различных форм независимости у различных групп, что затрудняет четкую трактовку самоопределения. Многообразие условий подразумевает разные комбинации конкретных прав, которые включают в себя право на политическую автономию. Одним из них является право сецессии, притом оно «не есть универсальное право любой группы людей, а особая привилегия, В.П. Макаренко Теория сецессии: посылки, аргументы и следствия // Вестник Московского Университета. Серия. 18. Социология и политология. - 2006. № 2. 17-23с. 16 Колосов Ю.М. Международное право: учебник. – М.: международные отношения, 2002. С. 765 15 19 Фонд перспективных исследований «Бастион» которая дается только при определенных условиях».17 Сецессия – это отказ от прежних политических обязательств и переход территории под власть нового государства. Аргументы за реализацию права на сецессию: -уничтожение прошлых аннексий (другими словами, право возврата отнятой территории, но только при условии, что данная территория принадлежала тем же индивидам или их легитимным наследникам); -самооборона от агрессора (признаваемое всеми право, с условием, что ответная реакция на агрессию не должна превышать пределы необходимости18); -дискриминация при распределении территорий (определяется формами колонизации; в случае, если государство реализует экономику, которая наносит урон одним территориям ради процветания других). Все это позволяет сепаратистам обосновывать свое право на самоопределение и сецессию. Как правило, государства выдвигают свои аргументы против сецессии19. Выделяют два основных положения: преодоление анархии и уход от политических торгов. Первый аргумент используется чаще всего, поскольку власти борются с сепаратизмом, считая его причиной нестабильности государства. Разумеется, если считать право на сецессию универсальным, это приведет к разрушению границ государства и его распаду. Однако его применение должно быть обоснованным, и если отделяющиеся территории способны опровергнуть обвинения в разжигании анархии, оно должно быть реализовано. Необходима норма обоснования необходимости сецессии, которая не вступала бы в противоречие с существующими международными правовыми нормами. В этом случае, признание права отдельных конкретных государств на отделение может быть оправдано. Впрочем, так или иначе, сецессия – процесс крайне болезненный для государств и может привести к конфликтам разного масштаба. Стабильность системы национальной безопасности и сохранение границ составляет основу для сопротивления сецессии. На данный момент не имеет смысла говорить об эволюции этнического сепаратизма в силу его относительно недолгой истории20. Барышников, Д.Н. Конфликты и мировая политика: учебное пособие / Д.Н. Барышников. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Восток – Запад, 2008. – С. 189-191 18 Алаев Р. Самоопределение без сепаратизма. // Вестник аналитики. М.,2007. №2. - 50-63с 19 В.П. Макаренко Теория сецессии: посылки, аргументы и следствия // Вестник Московского Университета. Серия. 18. Социология и политология. - 2006. № 2. 17-23с. 17 20 Сепаратизм: конфликты и контакты / 20 Фонд перспективных исследований «Бастион» Основные черты сепаратизма остаются неизменными на протяжении всего периода его существования: радикальность и эгоцентричность, склонность к силовому противодействию. С течением времени сепаратизм все больше сближался с терроризмом и в настоящее время эти два явления глубоко взаимосвязаны. Они возникают на одной и той же почве – нестабильность, противопоставление “своих” и “чужих”. Наиболее агрессивные формы сепаратизма всегда используют террористические акты как метод борьбы против властей. Однако нельзя однозначно заявить, что этносепаратизм осуждается во всех странах. Политика “двойных стандартов”, о которой писал Сэмюэл Хантингтон в своем труде “Столкновение цивилизаций”, подразумевает поддержку сепаратизма правительствами разных государств, если подобные движения зарождаются на территориях, представляющих геополитический интерес. Послевоенный мир и принятие основных международных документов, в том числе декларации прав ООН, привело к тому, что к концу XX века на земном шаре существовало около 200 независимых государств. Однако существует несколько тысяч этнических групп, которые потенциально могут претендовать на свою собственную независимую территорию в рамках существующих стран21. Такие намерения могут возникнуть, если диспропорции в развитии различных регионов никак не будут регулироваться. Это приводит к росту недовольства проводимой политикой и может стать причиной роста сепаратистских настроений. В рамках глобальных процессов, которые связывают все теснее государства по всему миру, вспыхивание очага сепаратизма в одном из них приводит к усилению напряженности во всех остальных странах. Это приводит к всплескам политического экстремизма и обоюдному насилию со стороны государства и сепаратистов, что отрицательно сказывается на состоянии политики и общества в целом. 1.2. Причины возникновения этнополитической и межконфессиональной напряженности в различных регионах мира Для четкого понимания сущности и причин этнополитических и межконфессиональных конфликтов необходимо обратиться к существующим классификациям конфликтов, которые демонстрируют http://www.archipelag.ru/geopolitics/limitroff /bord/separatisme/ 21 Барышников, Д.Н. Конфликты и мировая политика: учебное пособие / Д.Н. Барышников. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Восток – Запад, 2008. – С. 189-191 21 Фонд перспективных исследований «Бастион» широкий спектр проблем, порождающих в итоге столкновения на этнической почве. В политической науке существуют различные более подробные классификации этнических и межнациональных конфликтов. С точки зрения И.Г. Медведева, можно говорить о следующих основных типах: По сферам проявления: - политико-правовые – ущемление наций и конфессий с помощью дискриминационных законов; - культурно-языковые – попытки сохранения нацией своих культурных и языковых особенностей; - социально-экономические – борьба за ресурсы и экономические возможности; - территориально-статусные – отстаивание национальными меньшинствами необходимости повышения своего территориального статуса; - сепаратистские – стремление этноса или конфессии выйти из состава государства. Имеет научный смысл классифицировать конфликты по целям, разделяя их на реалистичные – конфликты, в рамках которых стороны ставят выполнимые задачи и выдвигают выполнимые требования; и нереалистичные – где стороны претендуют на нереализуемые изменения. Так же можно говорить о мирных (без применения вооруженных сил) и военных конфликтах (здесь можно говорить об однократном, эпизодическом применении силы или о постоянном, затяжном военном противостоянии). Справедливо разделять конфликты по структуре взаимоотношений сторон. Здесь можно выделять «горизонтальные» конфликты: между группами населения или на личностном уровне; и «вертикальные» конфликты: между центром и отдельными территориями или между региональными и местными органами власти22. А.П. Садохин выделят: - социально-экономические конфликты, которые возникают в связи с требованиями социального равенства и представительства в элитных группах общества и являются следствием неудовлетворенности этнической группы своим статусом; этнотерриториальные конфликты основываются на требованиях пересмотра существующих этнических границ, присоединения этноса к близкому по культурно-историческим основаниям государству или этническому административному См.: Медведев И.Г. Политическая стабильность как фактор национальной безопасности России: диссертация… кандидата политических наук: 23.00.02 – Кемерово, 2003. 22 22 Фонд перспективных исследований «Бастион» образованию, создания собственного суверенного государства; - этнодемографические конфликты возникают в связи с опасениями ассимиляции этноса, характеризуются выдвижением требований по защите прав коренного народа, его социокультурного статуса, введения ограничений для мигрантов. По форме проявления им различаются латентные (отличаются невысокой, но перманентной социально-психологической напряженностью, могут длиться десятилетиями, проявляясь при определенных социально-политических условиях) и актуализированные конфликты – насильственные и ненасильственные столкновения23. Наиболее полный вариант типологии этнополитических конфликтов предложил Я. Этингер: - территориальные конфликты, источником которых является внутреннее, политическое, нередко вооруженное столкновение между стоящими у власти правительством и каким-либо национальноосвободительным движением, сепаратистской группировкой (Нагорный Карабах, Южная Осетия); - конфликты, возникшие из-за стремления этнического меньшинства реализовать право на самоопределение в форме создания независимого государственного образования (Абхазия, Приднестровье); - конфликты в основе которых лежат притязания того или иного государства на часть территории соседнего государства (стремление Эстонии и Латвии присоединить к себе ряд районов Псковской области); - конфликты, источниками которых служат последствия произвольных территориальных изменений (проблема Крыма); - конфликты, в основе которых лежат исторические факторы: происходившие в прошлом войны, произвольно установленные границы между национально-территориальными образованиями, дискриминации, обиды, унижения, нанесенные народам (конфронтация между Конфедерацией народов Кавказа и российскими властями); конфликты, порожденные многолетним пребыванием депортированных народов на территориях других республик (проблемы месхетинских турок в Узбекистане)24. Можно говорить о видах этнополитических и межконфессиональных конфликтов, свойственных именно для России. Среди них следующие: - конфликты Центра и регионов или «статусные» конфликты – См.: Садохин А. П. Этнология. М., 2004. С. 320 -321 См.: Этингер Я. Межнациональные конфликты в СНГ и международный опыт // Свободная мысль. 1993. №3. С. 89. 23 24 23 Фонд перспективных исследований «Бастион» борьба субъектов за увеличение своих прав; - конфликты между субъектами федерации; - конфликты внутри субъектов - чаще всего в формате противостояния между титульными нациями и русскоязычным населением или нетитульным населением внутри национальных республик. Безусловно, каждый конкретный конфликт является сложной системой, включающей в себя разные элементы и вызванной комплексом социально-политических причин. Изучать такую многокомпонентную систему эффективнее всего в рамках подхода, получившего название «case study» - изучение конкретного случая (конфликта) с помощью инструментария различных наук. Спектр причин, способных обострить этническое или межконфессиональное противостояние в регионе до стадии конфликта можно наиболее обобщенно поделить на две группы: - Политические причины – желания национальных элитных групп, связанные с изменение статуса, приобретением или лишением суверенитета, попытки расширить влияние, борьба за власть и др. - Экономические причины – желания национальных элит, связанные с попытками увеличить контроль над распределением ресурсов, формированием бюджетов и др. Российский исследователь А.В. Дмитриев называет следующий ряд предпосылок возникновения и эскалации этнополитических конфликтов: - неравенство этносов по численности; - неравенство этносов по политическому статусу в государственно-территориальной системе страны; - этногенетические различия этносов (их принадлежность к различным расовым и этническим группам, большим языковым семьям, разным религиозным, культурным зонам и традициям); - асимметрия экономических возможностей регионов России (большая часть из которых - дотационные субъекты Федерации); - разный этнический состав регионов РФ с преобладанием титульной нации или русских; - значительные социокультурные различия, разная степень квалификации и образованности работающего населения, насыщенность территории учреждениями образования и науки, интегрированность народов в русскую культуру в регионах РФ; - широкое распространение в конфликтных ареалах установок этнических групп на столкновение, обусловленных национальным составом населения региона, растущей инонациональной миграцией в индустриальные центры, этнонегативизмом молодежи и лиц пенсионного возраста, маргинализацией населения, ростом числа лиц социопатического склада, с низким уровнем образования. - погранично- территориальные проблемы, глобализация и 24 Фонд перспективных исследований «Бастион» столкновение цивилизаций25. Значительное место в объяснении причин этнополитических конфликтов занимает политологический подход и существующие на этой основе концепции. Одной из самых распространенных является концепция, рассматривающая взаимоотношения этнической группы и государства в качестве конфликтогенной этнополитической проблемы. В этой связи подчеркивается роль этнонационализма в мобилизации этнических чувств, межэтнической напряженности и эскалации ее до уровня открытого конфликта. В политологических концепциях этнонационализм определяется как идеологическое течение, направленное на достижение и сохранение автономии, единства и самобытности социальной группы, которая самоосознает себя как этническая общность. Этнонационализм является как идеологией, так и политическим движением этнического меньшинства. Она преследует три основные цели: – обеспечение автономии и самоуправления; – право на территорию; – признание статуса своей культуры как равного с общегосударственной. Основное политическое содержание этнонационализма – это стремление к созданию собственной государственности. Межнациональные конфликты (и даже войны) связанные с государственным устройством, то есть конфликты правительства с оппозицией, требующей автономии для отдельной этнической общности или региона в современной истории происходят довольно часто. Например, конфликт Северная Ирландия – Англия, тамилосингальский конфликт и др. Одна из наиболее популярных классификаций причин возникновения этнополитических конфликтов предполагает деление всех вариантов конфликтов на три типа – «конфликты интересов», «конфликты ценностей» и «конфликты идентичности»26. Предполагается, что конфликт интересов может быть разрешен путем удовлетворения экономических, территориальных или иных притязаний сторон. Конфликт идентичности заключается чаще всего в болезненном переходном процессе самосознания этноса в условиях меняющейся государственной, административной или территориальной структуры. Самым же сложным для преодоления является конфликт ценностей – одни культурные, религиозные и иные традиции, формирующие мировоззрение широких групп, здесь входят в противоречие с другими. Классическим примером такого См.: Дмитриев А.В. Конфликтология. М., 2000. С. 155. См.: Общая и прикладная политология: Учебное пособие / Под общей редакцией В.И. Жукова, Б.И. Краснов. М.: МГСУ; Изд-во “Союз”, 1997. С. 393. 25 26 25 Фонд перспективных исследований «Бастион» многовекового и все обостряющегося противоречия можно назвать конфликт Севера и Юга, где богатый Север представлен демократическими христианскими странами, а бедный Юг – мусульманскими государствами. На фоне низкой рождаемости в первой группе стран и постоянно растущего бедного населения во второй, еще большую остроту приобретает конфликт между религиозными ценностями аскетичных и строгих мусульман и менее обремененных жесткой моралью жителей Европы и Америки. Усиление экстремизма и терроризма, сложный и агрессивный диалог демонстрируют классический конфликт ценностей, преодоление которого должно начаться с принятия и понимания «другого». Вряд ли возможно построение глобального конструктивного и созидательного общества до создания коммуникации между этими частями мира. Сегодня можно говорить об одновременном существовании ряда сложных этнополитических конфликтов, находящихся в разных фазах, но регулярно напоминающих о неразрешенных этнических проблемах в мире. Среди них следующие. В Закавказье: - Грузино-южноосетинский конфликт, длящийся с конца 1980-х годов по настоящее время. Причиной конфликта являются сложные отношения между Грузией и республикой Южная Осетия, которая многие годы пытается выйти из состава Грузии и стать суверенным государством. В 2008 году в Южной Осетии имел место вооруженный конфликт, в котором Россия поддержала Осетию, а также объявила о признании Южной Осетии самостоятельным государством. - Карабахский конфликт – конфликт между Арменией и Азербайджаном за контроль над территорией Нагорного Карабаха (на территории НКАО проживают этнические армяне) и прилегающими территориями, обострившийся во время «перестройки». Вооруженные столкновения происходят на территории Нагорного Карабаха и по сей день, несмотря на включенность в конфликт международных организаций и других стран. В сущности, главная сложность решения этого конфликта заключается в том, что в противоречие входят понятие о территориальной целостности и неделимости суверенного государства (Азербайджан) и понятие о праве наций на самоопределение. На Ближнем Востоке: - Турецко-курдский конфликт - вооружённый конфликт между правительством Турции и бойцами Рабочей партии Курдистана, ведущими борьбу за создание курдской автономии в составе Турции, продолжающийся с 1984 года до настоящего времени. Конфликт обострился после окончательной отмены решения о создании суверенного государства Курдов. А в начале 1990-х годов курды стали подвергаться гонениям, на государственном уровне был отменен их язык и вообще факт существования курдской национальности. До 26 Фонд перспективных исследований «Бастион» настоящего времени турецкие власти регулярно проводят военные операции, цель которых – искоренение курдских партизан, укрывающихся на севере Ирака. - Арабо-израильский конфликт - противостояние между рядом арабских стран, а также арабскими военизированными радикальными группировками, поддерживаемыми частью коренного арабского населения подконтрольных (оккупированных) Израилем палестинских территорий, с одной стороны, и сионистским движением, а затем и Государством Израиль, с другой. Хотя Государство Израиль было создано только в 1948 году, фактически история конфликта охватывает около столетия, начиная с конца XIX века, когда было создано политическое сионистское движение, положившее начало борьбе евреев за собственное государство. В рамках крупномасштабного арабо-израильского конфликта принято выделять региональный Палестино-израильский конфликт, обусловленный, в первую очередь, столкновением территориальных интересов евреев и арабов, проживающих в Палестине. В последние годы именно этот конфликт является источником политической напряжённости и открытых вооружённых столкновений в регионе. В Европе: - Приднестровский конфликт - конфликт между Молдавией и непризнанной Приднестровской Молдавской Республикой, претендующими на контроль над рядом территорий, прилегающих к реке Днестр (Приднестровье), население которых составляют молдаване, русские и украинцы (примерно в равной пропорции). В настоящее время безопасность в зоне конфликта обеспечивают Совместные миротворческие силы России, Молдавии, Приднестровской Молдавской Республики и военные наблюдатели от Украины. В ходе многочисленных переговоров при посредничестве России, Украины и ОБСЕ достигнуть соглашения по поводу статуса Приднестровья не удалось. Отношения между сторонами конфликта остаются напряжёнными и полноценный выход из конфликта, на данный момент, не видится возможным. Важно также отметить, что в большинстве случаев между простыми гражданами Молдавии и Приднестровья нет межнациональных, этнических, религиозных или других форм вражды. - Молдавско-гагаузский конфликт - конфликт между гагаузским населением Молдавской ССР и кишинёвским правительством, возникший в конце 1980-х в процессе распада СССР. В 1990 году военный конфликт был предотвращён, была образована Республика Гагаузия, в конце 1994 года Гагаузия вошла в состав Молдавии в качестве автономии. Летом 2011 года конфликт разразился с новой силой в связи с массовым получением выпускниками школ неудовлетворительных оценок по румынскому языку. В фокусе гагаузского конфликта – давнее желание Республики Гагаузия 27 Фонд перспективных исследований «Бастион» приобрести полноценный суверенитет. - Республика Косово и Метохия – частично признанное государство на Балканском полуострове. В результате Балканских войн начала XX века часть албанцев отделилась в самостоятельное государство Албания, а часть оказалась в составе Сербии. Ряд конфликтов на территории Косово в течение XX века привел к тому, что в 2008 году Косово было объявлено самостоятельным государством, постепенно признаваемым и другими странами. В настоящий момент конфликт находится в латентной форме, так как по законам Сербии Косово все еще остается частью страны. По мнениям многих исследователей, полное признание Косова суверенным государством может стать прецедентом, способным быть катализатором для повышения сепаратистских настроений в самых разных регионах мира. - Фламандско-валлонский конфликт в Бельгии: Королевство Бельгия обрело независимость в 1830 г. и первые десятилетия развивалось по унитарному пути с доминированием в политической и социальной жизни франкоязычного населения. Однако уже с середины XIX в. этнополитическая ситуация в Бельгии начала накаляться: доминирование во всех сферах жизни франкоязычной элиты ущемляло лингвистические, культурные и политические права Фламандского (нидерландоязычного) сообщества. В результате, неизбежно возникла организация по борьбе за права фламандцев — Фламандское движение. В конце XIX в. Фламандское движение окрепло и смогло добиться расширения своих прав, например, в использовании своего языка в разных сферах жизнедеятельности. Это был первый шаг к дальнейшей попытки консоционального разрешения вопросов в Бельгии и одновременно к этнополитическому разделу страны. Фактически наметившиеся противостояние стало признанием того, что единой бельгийской нации не существует. Таким образом, это подтверждает утверждение об изначальной искусственности образования единого бельгийского государства. Де-факто на месте единой бельгийской нации, объединенной против общего врага, образовались две самостоятельные силы – валлоны и фламандцы, которые не чувствовали себя единой нацией изначально. В Бельгии на протяжении всей истории ее независимого существования сохранялось разделение и по социальноэкономическому принципу: в XIX в. локомотивом экономики страны была Валлония, Фландрия считалась бедным регионом и жила на дотации. Политическая, социальная и культурная дискриминация Фландрии была связана именно с экономической отсталостью региона. В XX в. ситуация зеркально поменялась: место экономически отсталого региона заняла Валлония, так как не смогла модернизировать свою экономику и приспособиться к новым реалиям, напротив, Фландрия совершила экономический и технологический 28 Фонд перспективных исследований «Бастион» рывок, в результате чего превратилась в инвестиционно привлекательный регион, а Валлония стала дотационным. Теперь уже нынешнее доминирование Фландрии в общественно-политической жизни Бельгии объясняют экономической отсталостью Валлонии. В ходе конфликта Бельгия была вынуждена пойти на ряд решительных мер с целью снижения напряженности между этническими сообществами. Процесс масштабных государственных реформ 1960-1990 гг., который фактически не завершен до сих пор, привел к превращению страны в федерацию с консоциативной моделью управления. В исследовании подробно рассматривается уникальная двухуровневая модель построения Бельгии, которая возникла в результате данных преобразований: возникновение территориальных субъектов (регионы — Фландрия, Валлония и Брюссель) и экстерриториальных (языковые сообщества — фламандское, валлонское и немецкое). При этом за основу был взят принцип пропорциональности в процессе принятия решений, коалиционный принцип формирования правительств всех уровней, парность партийной системы, привязка юстиции к федеральному уровню и особый статус столицы — Брюсселя. Теоретически данная модель уникального федерализма должна была привести к разрешению этнополитического конфликта. Однако данные принципы не привели к урегулированию противоречий. Особое внимание в разрешении этнополитического конфликта в Бельгии придается современному характеру международных связей регионов бельгийского государства. Особых успехов в этом добилась Фландрия, которая на протяжении десятилетий стремится осуществлять самостоятельную внешнюю политику. Фландрия сегодня обладает международной правосубъектностью, правда, в пределах четко очерченного круга вопросов. Регион на данный момент имеет право осуществлять дипломатию, налаживать международные связи, заключать международные договоры. Фландрия входит в различные международные и межправительственные организации, открывает в них свои представительства. В данном случае регионализация проявляется более ярко, до такой степени, что в случае усиления сепаратистских движений, подобная степень регионализации и децентрализации могут привести к распаду государства. Однако подобные многоступенчатые вертикальные и горизонтальные согласования делают бельгийскую систему сложной для функционирования, что заметно замедляет скорость принятия политических решений. Наглядным доказательством этого может служить долговременный политический кризис, который последнее время сотрясает Бельгию. Многие решения из-за отсутствия необходимых механизмов согласования до сих не могут быть приняты. Страна по причине сложного механизма взаимоотношений своих регионов находится в данный момент в политическом тупике. Таким 29 Фонд перспективных исследований «Бастион» образом, из-за «асимметричности» Бельгии, там активно растут националистические настроения и стремление к сепаратизму. Сегодня многие силы во Фландрии не готовы к компромиссу и стремятся всячески расшатать государство. Например, фламандцы усиленно добиваются отдельного членства Фландрии в ЕС. Усиление позиций националистических партий на выборах усложняет ситуацию. Всё это в будущем может вполне привести к распаду государства, что позволяет констатировать: попытка соединения различных по этническому составу, социально-экономическому положению и культурно-лингвистическим характеристикам регионов в одно государство не удалась. Возникла символическая ситуация, когда во времена глобализации и интеграционных процессов усиливается взаимосвязанные с ними тенденции фрагментации, регионализации и локализации. - Корсиканский конфликт во Франции: если бельгийский конфликт носит ненасильственный характер, то корсиканский можно вполне отнести к вооруженному противостоянию. Причину корсиканской обособленности и исключительности можно объяснить исторически. В составе Франции Корсика находится с конца XVIII в., при этом Французская республика строилась как жестко централизованное и унитарное государство. Корсиканцы всегда отличались стремлением к свободе и независимости и постоянно вели национальноосвободительную войну, поэтому они всячески противились унификации их жизни в составе Франции. Между тем государство забросило этот регион и отодвинуло решение его проблем. «Центр всегда проявлял колебания в выборе политического статуса для Корсики…»27. В итоге, остров оставался глубоко архаичным регионом, чуждым представительной демократии, которая укоренялась в остальной Франции. В результате «островное сообщество» на протяжении почти двух веков находилось на периферии общефранцузской жизни, поэтому корсиканцы вплоть до сегодняшнего дня так и не сформировали своей островной идентичности. Клановая система управления островом, идеология инсуляризма (островной самобытности), сохранение различных архаичных обрядов (например, вендетты) предопределили особый путь развития этого региона Франции. Между центральной властью и островом фактически традиционно отсутствовала обратная связь. Такое положение дел, безусловно, отразилось на социально-экономическом положении Корсики. В то время как соседние Тунис и Греция наращивали ВВП, экономика острова деградировала и оставалась дотационной. К середине XX в. остров оставался одной из наименее развитых в экономическом отношении территорий республики. Даже 27 Казанская Г.В. «Особый случай» корсиканской http://www.infrance.ru/tourisme/art-regions/corse-cas/corse-cas.html автономии. 30 Фонд перспективных исследований «Бастион» попытки модернизации Корсики со стороны государства в 1960-е гг. не принесли существенных успехов и даже, напротив, выступили катализатором негативных процессов. Рост протестных настроений в корсиканском обществе стал неизбежной реакцией на скандалы, вызванные тяжелым экономическим положением и устраненной политикой Франции, что послужило отправной точкой корсиканского национализма. Недовольные разделились на несколько категорий. Сепаратисты выступали за полное отделение острова от Франции, за независимость Корсики. Им предшествовали автономисты, которые требовали широкой автономии острова в составе Франции, выступали за особый земельный, налоговый и туристический статус, двуязычие и т.д. Таким образом, нерешительная политика французского правительства в вопросах административного реформирования на острове привела к росту сепаратистских и националистических настроений на Корсике. В результате их критический подъем заставил центральные власти впервые обратить внимание на проблемы острова. Перед французским обществом проявилась проблема вызванная мультикультурным характером территории страны и поиском компромиссов для смягчения того напряжения, которое создается в результате общественного регулирования, необходимости поддерживать территориальное единство межрегиональной координации. В результате, это положение дел привело к тому, что унитарная Франция начала двигаться к децентрализации, то есть пошла на уступки этнополитическим силам. Реформы были постепенными и растянулись на десятилетия, в результате Корсика получила статус «особого региона» во Франции, органы местного самоуправления значительно расширили свои полномочия, а корсиканский народ был в шаге от конституционного признания. Однако, несмотря на центробежные тенденции в 2003 г. корсиканцы на региональном референдуме сами высказались против предоставления еще большей автономии острову. Тогдашний премьер-министр Ж.-П. Рафаррен в рамках «второй волны децентрализации» решил предоставить Корсике еще большую автономию (фискальную и административную), но при условии сохранения в составе Франции. Остановка процесса децентрализации привела к тому, что корсиканская проблема до сих пор не снята с повестки дня, а террористические и бандитские группировки действуют на острове и продолжают совершать преступления. Принять широкую автономию для корсиканцев, по сути, означало отказ от посягательств на суверенность. Известны попытки Корсики, независимо от Франции (также как и Фландрия в Бельгии) вести независимую внешнюю политику. И хотя, таких же успехов, как той же Фландрии, Корсика пока не добилась, 31 Фонд перспективных исследований «Бастион» местные националисты также попытались внести свой вклад в развитие идеи регионализации Евросоюза, в котором в то время набирала популярность идея «Европы регионов». С 1991 по 1999 гг. Еврокомиссия приняла 838 разного рода документов в отношении средиземноморских островов, из которых 184 были посвящены Корсике28. В целом, Корсика сыграла в процессе французской децентрализации определяющую роль – все законы о децентрализации второй половины XX в. принимались во Франции, по большей части, под влиянием националистических корсиканских сил и нестабильного социально-политического положения Корсики. Отныне «территориальный коллектив Корсика» во всех официальных документах Франции упоминается отдельно от других регионов. Однако нет сомнений в том, что проблематика корсиканского вопроса далеко не исчерпана. На острове до сих пор действуют регионалисты и националисты, сращение местных правоохранительных органов с криминалом там стало повсеместным и привычным делом, процветают теневая экономика, рэкет и наркоторговля, а с острова уходят практически все деньги туристов. «Во Франции отход от векового центризма к регионализму и признанию «локальных культур» в сочетании с категорическим отрицанием сепаратизма оказался достаточным, чтобы снять накал этнического протеста в Бретани, Эльзасе и некоторых других районах. Но выполнить в той же мере эту задачу на Корсике не удалось, несмотря на предоставление ей особого автономного статуса»29. Один из авторитетнейших французских политологов Р. Арон говорил о независимости Алжира, что она была одновременно абсурдной и необходимой. «Независимость Корсики остается не менее абсурдной, но, кто знает, неизбежной или роковой…»30. На Северном Кавказе: - Чеченский конфликт - серия столкновений на Северном Кавказе, начиная со времён Кавказской войны XIX века, когда Российская империя, расширяя территории на юге, натолкнулась на ожесточённое сопротивление горских народов Кавказа, до конфликтов постсоветского периода, в основном происходивших на территории Чечни, субъекта Российской Федерации. К настоящему моменту спецоперация в Чечне закончена, однако регулярные террористические акты и «охота» на боевиков свидетельствует об окончании острой стадии, но скрытом продолжении противостояния. 28 29 30 Зуева К. Корсиканская проблема: генезис и пути решения. // Мировая экономика и международные отношения. № 12. М., 2007. С 70. Нарочницкая Е.А. Терроризм и демократия. (На примере этнического терроризма в странах Запада. // Европа и США перед вызовом терроризма. Сборник научных трудов. №1, М., 2003. С.57. Цит. по: Ле Руа Ладюри Э. История регионов Франции. М., 2005. С.235. 32 Фонд перспективных исследований «Бастион» Как видно из приведенного выше списка конфликтов, ключевыми причинами противоречий этносов и конфессий на сегодняшний можно назвать проблему регионального сепаратизма (этнического и религиозного) - желания отдельных регионов получить суверенитет (Приднестровье, Абхазия). При этом степень этнической окраски конфликта варьируется от жесткого противостояния, замешанного на религиозной, культурной и других почвах до минимального внимания к собственно этническим вопросам. Другая причина – попытка воссоединения раздробленных в ходе истории этносов (Южная Осетия, Нагорный Карабах). Так же можно говорить о ряде конфликтов, находящихся в последнее в латентной стадии и не обнажающих острых противоречий или агрессивных проявлений. Это конфликты в Канаде и Испании, Индии, Пакистане и Ираке, а также в государствах Африки. Причинами этих конфликтов чаще всего является религиозный и этнический сепаратизм. Существуют и иные, относительно новые точки этнического напряжения, основанные не на конфликтах двух территорий, а на неприятии коренным населением определенных этнических групп, чаще всего беженцев или трудовых мигрантов. Названия Кондопога и Сагра стали в России нарицательными и подразумевают ситуативные вспышки агрессии между жителями русских регионов и представителями диаспор. Важно понимать, что такой кратковременный конфликт основанный отнюдь не на разнице культур, а на эпизодическом агрессивном поведении (чаще всего столкновения происходят между русскоязычным населением и членами чеченских или дагестанских преступных группировок, наркоторговцами). Однако последствия таких конфликтов неизменно закладывают базу для всплеска национализма, неприятия всех представителей этноса. Еще одной формой проявления неудовлетворенности отдельных этнических групп политической ситуацией в стране или регионе может быть политический экстремизм и терроризм. Экстремизм в целом – это приверженность отдельных групп или организаций к крайним мерам проявления своих политических, религиозных или иных взглядов. В современных условиях политический экстремизм на этнической почве приобрел особую частоту и остроту. Наиболее частая форма проявления экстремизма – насильственные действия разной степени тяжести: провоцирование беспорядков, террористические акты, партизанская война и т.п. Терроризм является наиболее крайней формой экстремизма и предполагает насилие в адрес любых групп населения – как сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих, так и против мирного населения (всех, находящихся в точки террористического акта, включая женщин и детей). Еще одной причиной обострения межконфессиональной и 33 Фонд перспективных исследований «Бастион» этнополитической розни можно назвать религиозный радикализм. Религиозный радикализм – бескомпромиссная приверженность ортодоксальным религиозным взглядам и желание на их основе влиять на социальные и политические процессы. Религиозный радикализм традиционно актуализируется в кризисные, переломные моменты, помогая структурировать мир с помощью неоспоримых, с точки зрения верующих, религиозных конструктов. Наиболее часто встречающийся тип радикализма в современном мире базируется на мусульманской вере, позволяющей, в трактовках радикалов, наказывать неверных и вести священную войну – джихад. Справедливости ради стоит заметить, что исламский фундаментализм (радикализм, постулирующий необходимость возвращения к истокам, изменения общества посредством религиозного обновления), привлекающий внимание мировой общественности, куда более известен, чем серьезные радикальные настроения, например, в Индии. Также проблемой, обостряющей этнические и конфессиональные отношения сегодня можно считать распространение национализма. Основной тезис национализма заключается в том, что понятие «нация», с точки зрения приверженцев таких взглядов, первично по отношению к понятию государства. Изначально национализм проповедует не вражду и агрессию по отношению к другим народам, нациям или вероисповеданиям, а первоочередное значение работы и служения на благо собственного народа. Однако, на практике идеи национализма склонны вырождаться в деструктивно настроенные течения – великодержавный шовинизм у государствообразующих наций или сепаратизм у национальных меньшинств, радикальный национализм же способен постепенно превращаться в фашизм. То есть можно говорить о национализме как первоначально позитивном взгляде на важность этноса, при этом чаще всего порождающем именно этнические конфликты. Здесь «наиболее мощным средством мобилизации масс в свою поддержку становится национальная идея. Национальный фактор используется в политических целях либо стоящими у власти политическими группировками, либо их оппозиционерами, рвущимися к власти. Национальный фактор становится главным оружием для достижения политических целей. Для этого все чаще предпринимаются попытки разыграть “национальную карту”, перебросить десятилетиями копившееся недовольство людей в сферу межнациональных отношений», культивируя понятия «нации» и «национальной идеи», которые надо охранять от идеологического «врага»31. См.: Общая и прикладная политология: Учебное пособие / Под общей редакцией В.И. Жукова, Б.И. Краснов. М.: МГСУ; Изд-во “Союз”, 1997. С. 404. 31 34 Фонд перспективных исследований «Бастион» Безусловную роль в обострении этнических и межконфессиональных конфликтов играют этнические элиты, от специфики и реальных целей которых зависят и накал, и исход большинства конфликтов. «Замечено, что не все члены этнической группы в равной мере участвуют в этнополитическом конфликте. Обычно этнические притязания предъявляются национальной элитой, еще даже до того, как рядовые члены группы станут осведомленными о них, не говоря уж о том, чтобы принять эти формулировки как свои собственные. Элита, в свою очередь, может раскалываться на различные фракции не только по вопросам стратегии и тактики, но часто и по целям самого конфликта. Подобное происходит с басками, тамилами, курдами, ирландскими республиканцами, палестинцами и многими другими. Это же имеет место в Грузии, Северной Осетии, Молдове. Выражают ли национальные элиты основные требования и стремления народов, коих они претендуют представлять, или они навязывают свою идеологию массам, а также политическим противникам и соперникам? На этот вопрос трудно ответить, поскольку в ситуациях этнополитического конфликта – по самой его природе – вряд ли может иметь место процесс демократического принятия решений в экстремальных условиях»32. Таким образом, можно говорить о существовании целого ряда разных по важности и политическому потенциалу факторов, так или иначе влияющих на обострение этнических и межконфессиональных конфликтов. Что же может ответить государство как система, призванная обеспечивать политическую стабильность, соблюдение прав человека и рост экономики, на такое обилие вызовов или разломов в социальном пространстве? На данный момент ответом выглядит только создание этнополитической модели государственной власти. Говоря о России необходимо учитывать, что в ней, как в большинстве многонациональных государств этнополитический процесс протекает в прямой зависимости от специфики сложившихся социокультурных и социально-экономических регионов страны. Можно выделить четыре региона активного проявления этнополитического процесса: российский север (территория расселения финно-угорских народов), южно-сибирский район (зона политической активности якутов, тувинцев, бурят), татаро-башкирский район и северокавказский. Современные ученые говорят о нарастающей необходимости сознательного построения сегментирования этнополитического пространства, т.к. создание целостной этнополитической системы в России возможным пока не видится. См.: Общая и прикладная политология: Учебное пособие / Под общей редакцией В.И. Жукова, Б.И. Краснов. М.: МГСУ; Изд-во “Союз”, 1997. С. 403. 32 35 Фонд перспективных исследований «Бастион» Здесь вполне «определенно встает вопрос о построении нескольких этнополитических пространств, которые бы плавно сменяли друг друга согласно географическому признаку. Моделями таких пространств, для начала, можно избрать федеральные округа, так как они объединяют в себе субъекты федерации, которые позволяют выработать единый стандарт в межнациональных отношениях. Естественно, что модели этнополитических систем в рамках таких пространств не могут быть идентичными, потому что ситуация даже в двух соседних регионах может значительно отличаться. Но этнополитическое пространство должно строиться с учетом исторического, религиозного, социальнокультурного и других факторов. Поэтому такие этнополитические пространства должны иметь своеобразный культурно-исторический код, например, как Поволжье, Кавказ, Западная Сибирь»33. То есть каждый отдельно взятый регион (возможно - федеральный округ) будет отдельной этнополитической системой - сложившейся в регионе системой регулирования межэтнических коммуникаций, сформированной на базе господствующей политической идеологии, государственной национальной политики, а также на базе действующего законодательства (правоприменительной практики) и сложившейся политической культуры34. В рамках системы этнополитических моделей предполагается максимальное включение этнического представительства в принятие политических решений, формирование системы консультаций с этническими элитами при принятии решений. Важным фактором успеха здесь является формирование равноправных отношений этносов в регионе, то есть уход от традиционного доминирования этнического большинства35. «Для сохранения стабильной демократии полиэтническое сообщество должно оперировать широком набором институтов и социальных практик политического представительства, и этнического в том числе. Для каждой страны свой набор, предложить универсальный невозможно, более того для каждой политической ситуации так же необходимо применение и различное комбинирование институтов. Это дает возможность проведения гибкой политики не допуская эскалации насилия в сложносоставных государствах»36. Важной особенностью современной специфики взаимодействия Рябков И.Ю. Исламский фактор в построении этнополитических систем Башкортостана и Татарстана // Ислам в современном мире №9-10 (2007). С. 3. 34 См.: Рябков И.Ю. Исламский фактор в построении этнополитических систем Башкортостана и Татарстана // Ислам в современном мире №9-10 (2007). С. 5. 35 См.: Архипова Г.Г. Этнический фактор в формировании органов государственной власти в полиэтнических государствах : диссертация … кандидата политических наук : 23.00.02 – Москва, 2006. 36 Архипова Г.Г. Этнический фактор в формировании органов государственной власти в полиэтнических государствах : диссертация … кандидата политических наук : 23.00.02 – Москва, 2006. 33 36 Фонд перспективных исследований «Бастион» государства и этнических групп является использование манипуляции как вида общения. Данная стратегия направлена на искусственное ограничение и вытеснение этнических форм общественной жизни, на отказ в конечном счете от этнотерриториальной формы государственности, отказ от группового и введение индивидуального принципа защиты этнических прав (сохранение самобытности, развитие языка, образования, культуры). Широкое распространение получает применение различных социальных технологий, особенно обостряющееся на фоне популяризации Интернета, во многом формирующего сознание молодежи и преуспевающей части населения. Необходимо отметить, что манипулирование общественным сознанием является продуктивным инструментом политики, поскольку позволяет регулировать межгрупповые отношения, менять иерархию самоидентификации личности в заданном направлении, индуктировать установку на лояльное поведение. Социальные технологии, созданные на основе этой стратегии общения, позволяют снижать конфликтогенный потенциал в обществе и канализировать агрессию, но они не в состоянии разрешать проблемы и противоречия. Надо принимать во внимание тот факт, что часть этнических групп негативно воспринимает такую форму воздействия, что в конечном счете ведет к акциям протеста в той или иной форме. К тому же постоянное поддержание социального баланса путем применения манипулятивных технологий является прямым путем к управляемом обществу, которое при потере контроля может серьезно дестабилизироваться37. 1.3. Социальные и политические проблемы, порождаемые этнополитическими конфликтами и региональным сепаратизмом Рассмотрев причины возникновения этнополитических и межконфессиональных конфликтов имеет смысл перейти к обзору социальных и политических проблем, возникающих в зонах конфликтного взаимодействия и усугубляющих дальнейшую ситуацию. - существование и стабильность государства. Можно говорить о том, что рост этнизации политических и международных процессов и интенсификация деятельности разнообразных антисистемных сил ставят под угрозу государство и его стабильность как основы миропорядка. Прецеденты отделения Косово, Южной Осетии, См.: Архипова Г.Г. Этнический фактор в формировании органов государственной власти в полиэтнических государствах : диссертация … кандидата политических наук : 23.00.02 – Москва, 2006. 37 37 Фонд перспективных исследований «Бастион» Приднестровья и т.д., в случае их полного признания, потенциального повлекут за собой уже оправданное желание других государств получить суверенитет. Нарастание таких процессов способно «сдвинуть земную кору», повлечь за собой обострение старых конфликтов и появление ряда новых (например – Южная Буковина в Румынии и другие в ходе истории разделенные территории). В целом можно говорить о том, что такие прецеденты ставят под вопрос постулат о целостности и неделимости государства и, более того, подталкивают к вопросу об иных более эффективных формах существования этносов и конфессий. По мнению ряда политиков, социологов и конфликтологов, существующие границы государств будут терять свое значение, если они не соответствуют языковым и территориальным границам проживающих там этносов. Результатом этой тенденции может стать увеличение числа независимых государств со 194 до 300 (в ближайшие 25-30 лет)38. Такое изменение количества суверенных государств способно сильно изменить картину как в регионах мира, так и в мире в целом. Важно понимать, что целостность государства является необходимой и непреложной по ряду причин. Первой из них является необходимость поддержания государственного единства, т.к. отделение одной из территорий (особенно если речь идет о федерациях, включающих большое количество разных по экономическими и географическими параметрам территорий) логично влечет за собой желание сепарации в других территориях. Таким образом, послабление в одном регионе может вызвать развал государства, его традиционных культурных, торговых и других систем. Не менее важной является экономическая составляющая проблемы. В постперестроечный период в Российской Федерации об отделении мечтал целый ряд регионов, в том числе несколько регионов Урала (в первую очередь состоятельные Свердловская и Тюменская область). Однако, отделение от России Урала, находящегося в центре Евразии, богатого нефтью и другими ресурсами, лежащего на пути в Сибирь и на Дальний Восток могло бы создать прецедент, способный «обескровить» страну, сильно подорвав экономику и традиционную инфраструктуру. Примерно такие же последствие могли бы иметь отделение Чечни или Татарстана. В то время как отделение Бурятии (а такой проект тоже озвучивался) вероятнее всего отбросил на десятилетия жителей Бурятии в экономическом плане, но мало повлиял на состояние Российской Федерации. Пример Квебека, уже несколько десятков лет изъявляющего См.: Лигинчук Г.Г. Конфликтология [Электронный ресурс] : Сайт Московского университета им. С.Ю. Витте. 2010. URL: http://www.ecollege.ru/xbooks/xbook058/book/index/index.html?go=part-010*page.htm. 38 38 Фонд перспективных исследований «Бастион» желание отделиться от Канады, также демонстрирует принципиальную невозможность сепарации, при том, что отделение большой, но не центральной территории Квебека не только не стало бы настоящим ударом для экономики, но и позволили бы гомогенизировать языковую и культурную структуру государства. - усложнение процессов глобализации. Этнополитические и этноконфессиональные процессы дестабилизируют международные отношения в целом, тем самым усугубляя издержки и сложности процессов глобализации. Становление глобализирующегося мира, политические процессы в условиях открытого общества, Интернета, мировых стандартов прав и свобод по-прежнему находятся в стадии формирования. На этом фоне этнические противоречия усложняют картину мира, его изучения и создания эффективных механизмов политического и экономического управления. - распространение экстремизма и терроризма. Этнополитические и межконфессиональные конфликты являются катализатором появления в регионе конфликта экстремистских организаций, террористических актов как на территории конфликта (взрывы в Испании, организованные организацией ЭТА, представляющей интересы басков), так и за его пределами (столкновение самолетов с башнями-близнецами в США, организованные исламскими экстремистами). Параллельными процессами чаще всего являются распространение нелегальной торговли оружием, наркоторговли, работорговли и т.д. Наиболее яркий пример – Северный Кавказ, где Чеченский конфликт повлек за собой всплеск этих процессов, превратив весь регион в опасный и кризисный. вмешательство в дела суверенных государств. Этнополитический конфликт на территории государства всегда становится поводом для вмешательства других государств, осуществления гуманитарной интервенции (включение в ход конфликта миссии ООН или других стран – например, в Косово, Боснии и Герцеговине) и реализации собственных политических интересов. Однако, помимо официального вмешательства, существует практика иного, нелегитимного вмешательства в конфликт. Примером таких действий может служить финансирование экстремистской деятельности, провокации на территории конфликта, осуществляемые в интересах внешнего актора. Так, в дополнительном подогревании и без того взрывоопасной ситуации на Северном Кавказе нередко обвиняют США и Турцию, имеющие свои интересы на Кавказе и не заинтересованных в поступлении каспийской нефти на мировые рынки. - ограничение гражданских прав населения конфликтных зон. Запреты на адекватное политическое представительство нетитульных наций, дискриминация при приеме на работу и реализации экономических возможностей, запрет на занятие постов внутри 39 Фонд перспективных исследований «Бастион» судебной власти, полиции, ограничение возможностей в сфере образования, запрет на использование родного языка, притеснения в религиозной сфере и многое другое – типичный признак существования в государстве этнократии (агрессивного доминирования большей этнической группы). Характерным примером осуществления этнократии можно назвать страны Балтии – Эстонию, Литву и Латвию. В этих странах помимо прибалтийских народов серьезный процент населения составляют русские, украинцы и белорусы, не имеющие при этом возможности для полноценного использования своих гражданских прав. Например, подавляющая часть безработных в этих странах состоит из русскоязычного населения. Конфликт вокруг сноса «Бронзового солдата» (памятника русским войнам-освободителям) в Эстонии, на данный момент, является фактически единственным открытым и насильственным проявлением этих противоречий в Прибалтике. Однако продолжение такой политики, особенно на фоне экономических проблем в данном регионе, практически с неизбежностью приведет к новым обострениям, к тому же подогреваемым антироссийскими силами за рубежом. - возможность неконституционной смены власти. Как уже не раз говорилось выше – этнополитические и межконфессиональные конфликты сложно рассматривать в «чистом» виде, так как и их причины всегда представляют собой сложную смесь исторических событий, социального и экономического положения, внешней и внутренней политики, менталитета и культурных особенностей. При этом и последствия конфликта тоже складываются из ряда разнообразных параметров. Так, череда «арабских революций» на Ближнем Востоке, безусловно, «подогрета» дополнительными этническими факторами. Ключевой проблемой, ставшей катализатором народных восстаний и гражданских войн в Египте, Тунисе, Ливии и Сирии, было долгое нахождение у власти авторитарных режимов и информационная «помощь» заинтересованных международных акторов. Но в то же время, нельзя не обращать внимания и на этнические факторы. Например, «согласно некоторым экспертам, сирийское восстание имеет этно-религиозные корни, поскольку правящая элита принадлежит малочисленной шиитской общине алавитов, тогда как большинство населения Сирии принадлежит суннитскому толку ислама39. Косвенным подтверждением этой версии служит тот факт, что волны насилия накатывались на Сирию после пятничных проповедей в мечетях. Таким образом, можно говорить о том, что потенциально Весна в Дамаске [Электронный ресурс] : The new times. 04.04.2011. URL: http://newtimes.ru/articles/detail/37256/. 39 40 Фонд перспективных исследований «Бастион» этнополитические конфликты могут вести не только к отделению от государства части, претендующей на суверенитет, но и о смене всего политического режима, элит и лидеров. Что в дальнейшем влияет на экономическую ситуацию в регионе и перераспределение политических преференций в мире. - экономические последствия. этнополитические конфликты являются тяжелым экономическим и административным бременем на бюджет соответствующих государств и граждан, а также международного сообщества в целом. «Последние десятилетия доказывают, что прогнозы западных исследователей о неизбежности снижения роли локальных этнических разногласий в рамках процессов европейской интеграции и глобализации оказались, по меньшей мере, преждевременными. В мире и, в частности, в Европе, напротив, наблюдаются процессы мощного возрождения этнического самосознания и всплеска этнорегиональных конфликтов. Среди наиболее существенных можно перечислить косовский, баскский, ольстерский, корсиканский, валлоно-фламандский, карабахский, грузино-абхазский и грузино-осетинский кризисы и т.д. Огромное количество этнополитических конфликтов продолжает дестабилизировать ситуацию в странах Африки, Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки. В мире появляются новые государства (Восточный Тимор, Косово, Абхазия, Южная Осетия), на пути к независимости находятся еще несколько регионов (Провинция Дарфур)»40. Важно понимать, что обилие конфликтов на и так экономически сильно разнящихся пространствах влекут за собой нестабильность экономики, безработицу (проблема внешне благополучной Европы), низкий уровень жизни, деградацию и обнищание не только в материальном, но и в культурном, образовательном плане. Разрешение конфликтов требует материальных затрат, мешает здоровым экономическим отношениям и снижает инвестиционную привлекательность региона, отвлекают внимание действующей власти от других, не менее важных, процессов в стране. - этнополитические конфликты как «бизнес». Этнополитические конфликты (как и другие конфликты и политические процессы в целом) имеют свойство превращаться в специфический бизнес, выгодный представителям власти на разных уровнях, криминальным группировкам и соседним регионами или странам. Печальным примером обогащения за счет поддержания угрозы дестабилизации в регионе является Чеченская республика. Увеличивающиеся год от года дотации на реконструкцию городов республики и поддержание Катаев Д.С. Международно-политические последствия этнополитических конфликтов в ЕС: опыт Бельгии и Франции : диссертация … кандидата политических наук : 23.00.04 – Москва, 2011. 40 41 Фонд перспективных исследований «Бастион» стабильности реально выливаются в постоянное обогащение элиты, что только увеличивает экономический разрыв населения и представителей власти и «подливает мало в огонь» конфликта. Причем контролировать денежные средства, выделенные на достаточно абстрактное «поддержание стабильности» объективно очень сложно, так же как и отчитываться в ведении стабилизационных работ. В итоге этнополитическая нестабильность становится выгодным бизнесом, требующим только некоторых затрат на поддержание экстремистских настроений среди радикальных организаций и молодежи. На этом фоне фактически благом (для неконструктивных представителей элит) выглядит проникновение на территорию Чечни ваххабизма – радикального течения внутри ислама, не являющегося характерным для Северного Кавказа. Как известно, традиционными для Кавказа являются суннитская и шиитская версии ислама и суфизм41. Ваххабиты, по мнению некоторых исследователей являющиеся не представителями религии, а скорее сектой, основывают свою деятельность на таких догматах как очищение исламской религии от примесей, основанных на этническом и культурном разнообразии разных регионов. Ставят во главу угла возможность экстремистских методов в своей борьбе и возможность создания единого мусульманского государства на Северном Кавказе. Справедливости ради стоит сказать, что ваххабизм встречает на территории кавказских республик сопротивление среди мирного населения, которое, в свою очередь, дополнительно усиливает сложнейшую этнополитическую и этноконфессиональную ситуацию. Но именно существование этого дополнительного вызова, позволяет политическим игрокам, наживающимся на раздувании конфликта, подчеркивать шаткость положения дел и необходимость все новых дотаций для поддержания стабильности и национальной безопасности. - психологический стресс и агрессия. Безусловно, обсуждая экономически и политические последствия этнических процессов нельзя не принимать во внимание психологический фон, создаваемый атмосферой угрозы, противостояния и агрессии. Межконфессиональные и этнополитические конфликты являются психологическим стрессом, источником агрессии и дисгармонии для всего общества и отдельных этнических групп – непосредственных участников конфликта42. См.: Современная общественно-политическая обстановка на Северном Кавказе и перспективы ее развития [Электронный ресурс] :Центр содействия военноспортивным патриотическим молодежным объединениям. URL: http://www.centrpatriot.ru/2011-09-21-14-30-33/60-2010-04-28-07-20-57/141-2010-0509-12-46-16.html. 42 См.: Бердников А.Е. Этнополитический субрегиональный конфликт в 41 42 Фонд перспективных исследований «Бастион» Примерами здесь могут служить разные формы конфликтного противостояния. Вне сомнения, наибольший стресс, отражающийся на психологическом состоянии широчайших групп населения может вызвать военный конфликт или террористический акт. Осетиноингушский конфликт и война в Южной Осетии стали огромным психологическим стрессом для людей, увидевших войну и смерть, для тех, кто вынужден был стать беженцем или принимать беженцев на своей территории. Теракт в Мадриде 11 сентября 2004 года стали одним из самых кровавых событий не только в истории Испании, но даже в новейшей истории Европы. Причем если изначально акт насилия приписывали организации баскских сепаратистов ЭТА, что сильно повысило градус конфликтного напряжения между испанцами и сепаратистами Страны Басков, давно «мечтающих» об отделении, то впоследствии была установлена причастность к взрывам подпольной исламистской организации, таким образом «отпраздновавшей» 911 дней со дня теракта в США. Это в свою очередь повлекло повышение усиление агрессии в адрес мусульман. В сущности, террористический акт, в своем изначальном понимании, и является мерой по запугиванию людей, созданию неконструктивных отношений между этносами в стране или регионе, доказательством того, что силы, осуществляющие его готовы к любым действиям во имя своих целей. Так, например, события в Беслане, теракт 11 сентября в США, теракт в Москве на Дубровке, взрывы в Лондоне 7 июля 2005 года, взрывы на Филиппинах (2002-2006) и на Бали в 2002 году, а также многочисленные взрывы в московском метро43 стали не только актом запугивания людей тем, какими сильными и всепроникающими являются исламские подпольные организации. Эти же насильственные акции поднимают каждый раз новую войну ненависти и страха перед мусульманами, делая их изгоями в регионах и даже странах. - разрушение и замещение традиционных ценностей. Упоминавшаяся выше «арабская весна» и схожие с ней по принципам организации и целям «оранжевые революции» являются типичной ареной разрушения традиционных ценностей в государстве. Процесс разрушения ценностей основан на постепенном введении в сознание населения новых представлений и взглядов, потенциально способных поддерживать интересы «заказчика» такого разрушения. Важно понимать, что традиционные ценности содержат мысли, знания, понимание жизни в единстве с народным опытом, настроем, чаяниями, целевыми устремлениями. Отличительной чертой трансформирующейся международной системе: взаимосвязи и взаимовлияния : диссертация … кандидата политических наук : 23.00.04 – Москва, 2011. 43 Самые громкие теракты мира. [Электронный ресурс] : Частный корреспондент. 27.11.2008. URL: http://www.chaskor.ru/article/samye_gromkie_terakty_mira_1401. 43 Фонд перспективных исследований «Бастион» этнической культуры как механизма, осуществляющего процесс накопления и воспроизводства общечеловеческих ценностей, является то, что она опирается не на силу закона, а на общественное мнение, массовые привычки, общепринятый вкус. Традиционная культура предлагает нам важнейшие нравственноэтические, эстетические и даже политико-правовые нормы и ценности, могущие служить регуляторами повседневного поведения народа. Бесспорно, что изменяются конкретно-исторические условия жизнедеятельности, меняется традиционная экономическая основа, сформировавшая традиционные представления, но сохраняется их регламентирующая сила. Задумки и действия наших современников во многом определяются именно традиционными представлениями о таких важнейших ценностях как долг и честь, старшинство и молодость, благородство и справедливость, добро и зло, добродетель и порок, красота и безобразие, комическое и трагическое, должное и неприемлемое и т.д. Традиционные этнические и конфессиональные ценности также закладывают базовое понимание ключевых понятий, с той лишь разницей, что на их формирование повлияли этнические и религиозные особенности. Несложно догадаться, что подрыв веры в справедливость, родину, религиозные постулаты, значение семьи и предков, конструктивные моральные и нравственные установки влечет за собой маргинализацию сознания целого этноса. Насаждение таких ценностных суррогатов как: правовой и культурный нигилизм, экстремистские взгляды на иноверцев и иные национальности, ценность потребления и удовольствий вместо созидания и помощи, позитивное преподнесение аморального поведения и пр. влекут за собой потерю контроля над социальными и политическими процессами на определенной территории. Здесь главной мишенью традиционно является молодежь, легко впитывающая пропагандируемые ценности и подвергающаяся влиянию извне. Именно поэтому эта возрастная и социальная категория должна находиться под особенно пристальным вниманием. Тем более в зоне жестких этнических противоречий. Сегодня проблема подрыва ценностей усугубляется появлением Интернета, который в «умелых» руках становится не только инструментом свободы слова и доступной информации, но рупором экстремистских, фундаменталистских и националистических организаций, распространяющих призывы, образы мысли и действия на самую широкую аудиторию. Что касается оценки последствий этнополитических конфликтов в Европе, то последние десятилетия доказывают, что прогнозы западных исследователей о неизбежности снижения роли локальных этнических разногласий в рамках процессов европейской интеграции и глобализации оказались, по меньшей мере, преждевременными. В 44 Фонд перспективных исследований «Бастион» мире и, в частности, в Европе, напротив, наблюдаются процессы мощного возрождения этнического самосознания и всплеска этнорегиональных конфликтов. Среди наиболее существенных можно перечислить косовский, баскский, ольстерский, корсиканский, валлонофламандский, карабахский, грузино-абхазский и грузино-осетинский кризисы и т.д. Огромное количество этнополитических конфликтов продолжает дестабилизировать ситуацию в странах Африки, Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки. В мире появляются новые государства (Восточный Тимор, Косово, Абхазия, Южная Осетия), на пути к независимости находятся еще несколько регионов (Дарфур, Южный Судан). Если в начале XX в. в большинстве стран Европы не было одного доминирующего этноса, то в 2007 г. таких стран осталось только две, при этом одна из них – Бельгия – находится на грани раскола по этническому признаку. В 2010 г. страна из-за долговременных противоречий между фламандцами и валлонами побила рекорд, установленный Нидерландами в 1977 году – 208 дней без национального правительства44. В Европе, исключая Швейцарию, этнополитические конфликты не просто не исчезли, а торжествуют. В этом контексте изучение этнополитических конфликтов в ЕС, в частности, в Бельгии и во Франции, имеет большое значение. В этих двух государствах старой Европы существуют очаги этнополитических конфликтов, которые затрагивают интересы многих европейских государств. Вплоть до последнего времени попытки построить административное деление по этническим границам сталкивались с сопротивлением, вызванным стремительно усиливающимися интеграцией, глобализацией и ассимиляцией людей разных национальностей, а также переплетением хозяйственных связей, расширяющимся укоренением общедемократических гражданских норм. Поэтому пока нельзя говорить о том, что принцип права наций на самоопределение вошел в арсенал государственной политики. Однако попытки продвижения в этом направлении делаются. Косово, Южная Осетия и Абхазия – последние примеры торжества этнонациональных групп. Этнополитические конфликты во Франции и в Бельгии также являются элементами этой тенденции. Их разрешение в интересах той или иной противоборствующей стороны может существенно повлиять на развитие интеграционных процессов в ЕС, а также на другие регионы, например, на постсоветское пространство. В России, несмотря на то, что режим «контртеррористической операции» на Северном Кавказе отменен, до сих пор продолжаются 44 Бельгия побила “рекорд” по продолжительности политического кризиса // РИАН от 08.01.2011. - http://www.rian.ru/politics/20110108/318766959.html 45 Фонд перспективных исследований «Бастион» военные действия в Чеченской республике. «Горячие точки» раскиданы по всему Северному Кавказу — в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и чреваты возникновением опасных для всего региона и Европы очагов напряженности, о чем лишний раз свидетельствуют вызвавший широкий международный резонанс события осени 2008 г. При этом стоит отметить, что урегулирование затянувшихся противоречий вряд ли возможно силовыми методами. В XXI в. представление о том, что этнополитические конфликты являются сугубо внутренним делом государств осталось в прошлом. События последних десятилетий продемонстрировали, что подобные противоречия в различных частях мира выходят за рамки внутригосударственных и даже региональных. В научный оборот вошло представление о том, что этнополитические конфликты непосредственно вплетены в ткань глобализационных процессов и играют далеко не последнюю роль в формировании общих очертаний миропорядка. Глобализация и фрагментация, трансформирующие государственные границы, актуализируют проблему сохранения границ межгрупповых, в частности, этнических. «Это, в свою очередь, порождает проблему быстрой подгонки того культурного материала, из которого, собственно, возводятся и поддерживаются межэтнические границы и который также в условиях глобализации подвергается девальвации в результате процессов унификации и 45 стандартизации» . К решению этой проблемы приковано внимание международного сообщества, еще и потому что регионы этнической нестабильности все чаще ассоциируются с потенциальными субъектами международного терроризма и нестабильности. Что касается оценки воздействия этнополитических конфликтов на интеграционные процессы в Европейском союзе и будущее концепции «Европы регионов», то, проанализировав разные по характеру, но потенциально одинаково разрушительные по результату конфликты в Бельгии и Франции, можно утверждать, что в течение предстоящих десятилетий в Европе может произойти перераспределение границ, а право наций на самоопределение восторжествует. Ведь показанные выше этнополитические конфликты, внутри данных государств, способствуют именно такому развитию событий. При их сопоставлении удалось обнаружить некоторые закономерности развития конфликтных отношений. Даже в условиях стабильного политического режима и применения эффективных и адекватных технологий этнические конфликты могут быть только урегулированы, но не разрешены. Таким образом, бельгийское и корсиканское 45 Чагилов В.Р. Этническая идентичность перед лицом глобальных вызовов: теоретико-методологические проблемы // Россия в условиях глобализации: философские, социокультурные и политические проблемы: Сб. ст. и тез. межрегиональной научно-практической конференции НГТИ, 2004. С.289. 46 Фонд перспективных исследований «Бастион» противоречия могут дать старт переменам в административнотерриториальном устройстве объединенной Европы. «Европа страдает раковой опухолью идентичности, метастазы которой покрывают весь континент»46, – это изречение исследователя У. Альтерматта очень актуально сегодня. Возможный раскол какой-либо из рассматриваемых стран не в интересах ведущих держав Евросоюза. Ведь, если это случится в сердце Европы – в Бельгии – или в одном из лидирующих европейских унитарных государств – во Франции – то неизбежно, так или иначе, заденет остальных членов Евросоюза. Бельгия своим возможным расколом демонстрирует негативный пример наиболее регионализированным странам Союза – например, федеративным Германии и Испании. Серьезную опасность для прочности Европы представляют конфликты во Франции. Если прецедент будет создан в столь сильно централизованной стране, веками охраняющей свой суверенитет, то может иметь место «эффект домино», как это наблюдалось в бывших социалистических федерациях в 1990-е гг. В научной печати в обоснование данной гипотезы приводятся результаты одного из последних британских исследований, которое предполагает какой будет карта Старого Света к 2020 г. К этому времени, по этим данным, на пространстве Евросоюза могут появиться 11 новых государств47. Их потенциальное появление ученые также связывают с возможной эскалацией этнорегиональных конфликтов. Существенное влияние на этнополитические процессы оказывается глобализация. Этнорегиональные политики, добившиеся путем борьбы решения основных проблем культурно-национальной автономии, увидели в глобализации прямую угрозу унификации лингвистической общности, стандартизации своего культурного уклада, чему не могут, да, возможно и не хотят противостоять надгосударственные чиновники ЕС. Корсиканский или фламандский национализмы – яркий пример данной тенденции. Разрешение данных конфликтов в пользу региональных элит неизбежно приводит к постепенному торжеству концепции «Европы регионов». Ведь именно благодаря этой концепции регионы получили возможность решать свои интересы самостоятельно (парадипломатия Фландрии), снижая роль централизованных государств. Участие регионов в международных отношениях, подтверждая теорию Розенау, стало устойчивой тенденцией мировой политики, одним из ярких проявлений ее разделения на «два мира», государственных и негосударственных 46 47 Альтерматт У. Этнонационализм в Европе. М., 2000. С.68. Microstate Madness – Europe in 2020. http://cominganarchy.com/2009/07/03/microstate-madness-europe-in-2020/ 47 Фонд перспективных исследований «Бастион» игроков48. Однако о торжестве этнополюрализма говорить пока преждевременно. Несмотря на возрастание роли субъектов федерации в международных отношениях, признание региональных правительств как акторов мировой политики и многосторонних переговоров является далеко не очевидным. Главным образом, это связно с недостаточной разработанностью в международном и национальном праве механизма выхода субнациональных актров на международную арену. Таким образом, несмотря на увеличение роли регионов в ЕС, отсутствие правовых возможностей участия этих акторов на международной арене, а также предубежденность сторонников государство-центристского подхода представляет собой проблему, решение которой в ближайшем будущем имеет не только узко теоретическую, но и непосредственную практическую значимость для развития международных отношений. Правда, при этом в исследовании отмечается, что способность регионов более оперативно и эффективно, чем центр, отвечать на вызовы современного мира, а также урегулировать политические и экономические расхождения, делают позицию регионалистовсепаратистов более весомой в глазах общества. Не подлежит сомнению, что действия любого из государств, имеющих на своей территории, компактно проживающие этнические общности, с сильно мифологизированным сознанием, дающие данным территориям надежду на создание отдельного государства, являются основой для усиления сепаратизма как общемирового явления. Но, безусловно, следует быть очень осторожным в оценках. В той же Бельгии между протестующими сторонами сохраняется довольно много точек соприкосновения. В частности, это относится к общим европейским ценностям. Корсика также интегрирована во французскую систему властных отношений, а большинство жителей острова выступают против отделения от материка. Тем не менее, напряженность остается, что и обуславливает пристальное внимание к развитию ситуацию в Западной Европе. По сути эти два конфликта – бельгийский и корсиканский – включают не только этническую, но и геополитическую, культурную и экономическую составляющие. Современное развитие данных конфликтов показывает, что европейские интеграционные процессы, призванные уменьшить значение государственных границ, изменив условия формирования и развития этничности, не означают автоматического прекращения межэтнических конфликтов и не обеспечивают предотвращения конфликтов с этнической составляющей. 48 Rosenau J. Pattened chaos in global life structure and process in the two worlds ofworld politics // International Political Science Review, №9, 1988. P.327. 48 Фонд перспективных исследований «Бастион» В Западной Европе развиваются конфликты, в которых этническая компонента является более декларативной, чем первостепенной и существенной, а этнические лозунги, как правило, используются для достижения политических целей и мобилизации масс. По сути, такие конфликты являются политическими. В основе подобных противостояний лежит, как правило, стремление — получение различных выгод и льгот конкурирующими группами политической элиты. По сути, этнополитические конфликты представляют собой один из способов институционализации проявляющихся социальных противоречий. Доминирующий в современной западной политической науке тезис, согласно которому демократия и либерализация политической жизни ведут к затуханию этнополитических конфликтов, не соответствует реальности. Конфликты такого рода до сих пор актуальны даже для старых классических европейских демократий. В этих государствах развитие демократии строилось на том, что нация и народ однородны. При этом этнополитические отношения фактически оставались вне повестки дня. Идея этнокультурной однородности, отрицающая легитимность многонациональной государственности до сих пор отодвигает на второй план идею европейского эгалитаризма, то есть соблюдение равных прав народов на политическое самоопредление и культурное развитие. Так называемые «особые национальные права» - право на участие в принятии решений или право на осуществление территориального самоуправления по сей день не до конца реализованы в этих государствах. Конфликт между валлонами и фламандцами в федеративной Бельгии и противостояние между Корсикой и унитарной Францией являются примерами двух различных по характеру и процессу протекания этнополитических конфликтов в Европейском союзе, которые, тем не менее, могут быть одинаково разрушительными по последствиям. Они представляют собой угрозу для единой Европы и оказывают негативное влияние на интеграционные процессы в ЕС. Разрешение этнополитического конфликта в Бельгии в пользу региональных сил грозит стать символическим явлением для всего Европейского союза и примером того, что полиэтнические государства являются нежизнеспособным механизмом, а переход к моноэтничным государствам для этнорегиональных элит может быть не только желательным, но и возможным. Еще большая децентрализация унитарной Франции может стать толчком к необратимым процессам в других подобных государствах ЕС, в частности в Италии. Этнополитические процессы в разных уголках Евросоюза взаимосвязаны. Они влияют на различные этнорегиональные противоречия на других территориях. Поэтому развитие конфликтов в Западной Европе оказывает влияние на протекание конфликтов в Восточной Европе, в России, в республиках бывшего СССР. Сегодня 49 Фонд перспективных исследований «Бастион» этнополитические конфликты не приводят к массовой гибели людей и масштабным вооруженным столкновениям в Западной Европе, однако если тенденция нарастания противостояния будет усиливаться, то вероятно обострение подобных конфликтов, в той или иной мере характерных для всех континентов. Неравномерная степень регионализации в странах ЕС определяет сложность построения целостной системы многоуровневого европейского управления. Региональный уровень власти до сих пор не оформился окончательно. Его становление требует протяжения принципов пропорциональности и субсидиарности на региональный уровень для создания единого правового поля политического диалога между разными властными уровнями. Многоуровневое управление как метод решения региональных проблем требует широкого институционального оформления участия регионов в интеграционной политике в рамках ЕС, более репрезентативного и влиятельного, чем Комитет Регионов, который имеет лишь консультативные функции. 1.4. Факторы, препятствующие стабилизации политической ситуации и содействующие росту этнополитической напряжённости в обществе Среди факторов, препятствующих стабилизации этнополитической ситуации можно выделять ряд, так или иначе пересекающийся с названными выше причинами обострения конфликтов и проблемами, вызываемыми этими конфликтами. - неэффективность центральной власти. С уверенностью можно говорить о том, что сознательно не обращать внимание на этнополитические процессы может только очень однородное, целостное, а то и авторитарное государство. В это же время, государства осознающие разнородность этносов и конфессий на своей территории, изучающие текущее положение дел в каждом отдельно взятом регионе должны понимать насколько от этих процессов, в конечном итоге, зависит общее благополучие во всех сферах. Беспечность и недальновидность государственных элит, закрывающих глаза на очевидные предпосылки конфликтов (языковые, культурные и религиозные противоречия, напряжение отношений в регионе и др.) трудно переоценить. Большинство федеративных государств, имеющих этнические проблемы, и Российская Федерация в том числе, априори строят свои взаимоотношения с регионами не по принципу конструктивного диалога, а по принципу эпизодических обращений к региональным элитам в ситуации уже сложившейся этнополитической 50 Фонд перспективных исследований «Бастион» напряженности. Безусловно, позитивным решением здесь могли бы выглядеть регулярные консультации, совместное формирование национальной политики в отдельности с каждым регионом, а также создание целостных концептов этнической политики в стране. отсутствие внятно сформулированных приоритетов национально-государственной политики, стратегий развития проблемных регионов. В современной этнополитологии существуют две базовые концепции формирования этнически разнородного государства. Ассимиляторская (интеграционная) модель предполагает формирование внутри страны единой нации, постепенное стирание этнических, языковых и культурных различий и избегание тем самым каких-либо внутристрановых противоречий. Классическим примером такой модели можно считать «плавильный котел» в США или некоторые страны Европы, например, Швецию или Францию. Другим вариантом является мультикультурная модель, предполагающая самобытность каждого этноса внутри страны. Здесь можно говорить о разнообразии культурных, языковых и религиозных форм, при этом включенных в единую государственную систему. Несмотря на то, что умозрительно эта модель выглядит позитивной, направленной не на сглаживание, а на эффективное использование различий. Однако, большое количество негативных примеров (Канада и франкоязычный Квебек, Россия и Кавказ, Азербайджан и Нагорный Карабах и др.) говорит о сложности формирования такой модели. В рамках каждой из этих моделей государственная власть должна определить приоритеты и стратегические цели своей национальной политики, четко сформулировать то какие насущные государственные задачи решает этническая политика, какое общество помогает построить и др. Отсутствие стратегических, идеализированных представлений о том, какие процессы и какая общая атмосфера должна господствовать в многонациональном государстве ведут к тем самым несистемным и неконструктивным решениям центра. - невовлеченность основной массы населения в управление государством и в местное самоуправление. Этот фактор напрямую связан с предыдущим. Неэффективность управленческих моделей в государствах влечет за собой ряд политических последствий: от мелких противоречий между этносами на территориях до крупных конфликтов этнических элит, не имеющих механизмов решения проблем в рамках культурных политических процессов. От неизбежных споров между представителями разных организаций до формирования оппозиции, ориентированной на жесткое отстаивание интересов меньшинства, чаще всего – нелегитимными методами. От периодических вызовов, исходящих от невключенных в принятие решений и осуществление власти малых групп до поддержки «оранжевых революций». 51 Фонд перспективных исследований «Бастион» Включение и равномерное представительство этносов на местах является не менее важным, чем формирования диалога центральной и региональной властей. Причем речь здесь не только о включении представителей этноса в управление, но и построении механизмов влияния на властные процессы самых широких слоев населения и формировании «обратной связи». - центробежные тенденции. «Еще в 19 веке обществоведами выявлены две основные тенденции развития национальной жизни. Первая, возникающая в эпоху восходящего капитализма, называется центростремительной. Она означает процесс консолидации народностей, проживающих на определенной территории, в единую нацию, обретения ею национального суверенитета, образования и укрепления национальных государств (этноцентризм). Далее в жизни наций, завершивших этот процесс, начинает действовать другая, противоположная тенденция – центробежная. Она означает ломку национальных границ, установление всесторонних связей с другими нациями, становление регионального, а затем и мирового рынка и проявляется во взаимозависимости и всестороннем сотрудничестве народов, интернационализации общественной жизни. Поскольку на планете сосуществуют нации, находящиеся на разных ступенях своего исторического развития, то названные тенденции действуют одновременно, параллельно, образуя единство и многообразие национальной жизни, а также то внутреннее противоречие, которое ею движет»49. То есть теоретически регионы, страдающие от этноконфессиональных противоречий в дальнейшем должны переходить из стадии замкнутости и сосредоточенности на своих проблемах в стадию открытости своим соседям, эффективного взаимодействия и пр. Однако, такие процессы опять-таки вряд ли возможны без серьезной организационной и духовной поддержки центральной власти. - проблемы вытеснения коренного населения пришлыми мигрантами, создающими очаги этнополитической напряженности. Говоря об этнополитических конфликтах нельзя замыкать внимание на проблемах, сконцентрированных внутри этнически разнообразного региона. Миграция, обусловленная разными причинами (чаще всего – трудовая или вынужденная), влечет за собой появление целых зон обитания этносов этнически однородных регионах. Классическим можно считать пример Москвы и некоторых других регионов России, в которой дагестанцы, чеченцы, ингуши занимают целые «экономические» ниши, причем речь не только о рынках, но и о Национальная политика как одно из основных направлений внутренней политики. [Электронный ресурс] : Социальная работа: сборник статей. 2012. URL: http://soc-work.ru/article/559. 49 52 Фонд перспективных исследований «Бастион» наркоторговле, криминале и др. Нередко национальная нетерпимость или агрессивное поведение мигрантов приводит к конфликтам, столкновениям и применению насилия. Таким путем формируется этническая нетерпимость вне этнической территории. Другой пример – нетерпимость к арабам во Франции, выливающаяся на мусульманство в целом. Решением такой проблемы может выглядеть формирование не только этнической политики, направленной на регионы с высоким конфликтным потенциалом, но и систематическая работа с проблемами миграции и положением мигрантов в местах временного проживания. Здесь предполагается решение как бытовых (расселение, поддержание достойного уровня существования и пр.), так и духовных (социализация, образование) проблем мигрантов. идеологические проблемы: вакуум и излишняя идеологизированность. Еще одним фактором обострения этничности можно назвать идеологический вакуум – состояние отсутствия консолидирующей и умиротворяющей государственной идеологии, итогом которого становится появление национальной идеологии. Неизбежность таких процессов обусловлена духовной необходимостью людей в скрепляющих и направляющих идейных конструкциях, способных ориентировать население на определенные взгляды и оценки своей родины, структурировать картину мира, создавать конструктивные представления. Отсутствие такого духовного «цемента» чаще всего ведет к появлению его деструктивных форм – национальных и, как продолжение, националистических идеологий, радикальных взглядов на любые соседние группы, проявлений шовинизма и пр. Типичным примером здесь может служить до и послеперестроечная Россия, где исчезновение коммунистической идеологии (но не только оно) привело к обострению националистических процессов в целом ряде субъектов. Примерно ту же картину можно наблюдать в бывших советских республиках: в Азербайджане и его проблемном регионе – Нагорном Карабахе, в Молдавии и Приднестровье и др. Полярной по содержанию, но близкой по результату является излишняя идеологизированность населения проблемного региона. Слепая приверженность политической линии национальной группировки, ортодоксальность религиозных взглядов, культивирование исторических обид повышают конфликтный градус до такого уровня, на котором речь идет уже не о решении, а хотя бы о спасении мирного населения и поддержании экономики. Качественным примером здесь можно считать арабо-израильский конфликт, где территориальные и религиозные претензии Израиля и Палестины вошли во все сферы жизни, десятилетиями создавая массу сложностей для жителей обоих государств. 53 Фонд перспективных исследований «Бастион» С точки зрения безопасности личности, общества и государства в мире основными факторами, препятствующими стабилизации политической ситуации и содействующие росту этнополитической напряжённости в современном обществе, является политический, религиозный экстремизм и сепаратизм. Безусловно, оба этих фактора не являются исходными причинами этноконфессиональной напряженности и сами являются производной от более глубоких причин и противоречий социального, экономического, ментального характера. Однако, в современных условиях именно рост уровня политического, религиозного экстремизма в обществе обостряет противоречия, лежащие в основе как активно действующих, так и замороженных этнополитических конфликтов; в свою очередь, этнополитический и религиозный сепаратизм придает конфликтам в этнической среде идейный, идеологический, революционный характер, подводя под их течение ту самую идеологическую базу, без которой любой этнополитический конфликт так и останется серией стычек этнических групп за обладание теми или иными частными правами. Политические реформы в любом государстве, переживающем кризис или переходный период, оказываются столь сложными и противоречивыми, что порождают и в ходе своей эволюции сопровождаются ростом националистических настроений и установок, политической и этнической нетерпимости, расширением поля социальной конфликтности, которая является прямым следствием глубокой дифференциации социальных и этнических групп, поляризации их интересов, маргинализации значительной части населения, - в целом нарастания кризисности во всех сферах жизни общества. И в такой палитре политических реалий не последнюю роль начинает играть идеология экстремизма, востребованная самыми различными слоями населения и политическими силами как действенное средство достижения вполне конкретных целей. То, что идеология и практика экстремизма получают достаточно широкое развитие в современных политических процессах, является вовсе не случайным, особенно для стран, избирающих самостоятельный путь развития, каковыми и являются государства, сформировавшиеся на постсоветском пространстве. Распространение экстремистских настроений становится вполне закономерным в условиях неразвитости и слабости вновь создаваемых социальнополитических институтов, не способных обеспечить эффективное и устойчивое социальное и этническое развитие и реализовать общенациональные и этнонациональные ожидания. Политический экстремизм наиболее ярко обнаруживает свою сложную и противоречивую природу именно в переходные периоды, когда происходят глубинные общественные трансформации. Привычные типы политических, культурных, социальных, этнических взаимодействий, их устойчивость, функциональная согласованность 54 Фонд перспективных исследований «Бастион» подвергаются сильному воздействию дезинтегрирующих процессов, которые являются следствием центробежности социальных связей и отношений. Политический экстремизм вырастает, в том числе и на почве парадокса, связанного с процессом становления нации-государства (или автономного образования), имея целью всеобъемлющую защиту этнонациональных интересов, они зачастую оказываются не способными или недостаточно способными ее осуществить в полной мере. Особая опасность таких политических процессов заключается в том, что они элиминируют столь важные для межнациональной коэволюции традиции взаимной открытости и солидарности, принципы интернационализма, коллективизма и патриотизма. Их изъятие из политического контекста сопровождается ростом этнополяризации, индивидуализма, эгоизма, прагматизма, подменой национального религиозным, во многом способствует взращиванию в нем националистического, конфликтогенного, а значит, и экстремистского. Термин «экстремизм» был введен в научный оборот в начале ХХ века французским юристом М. Лероем, который основным отличительным признаком экстремизма назвал требование от его приверженцев абсолютной веры в исповедываемые политические идеалы. Если М. Вебер считает насилие легитимной монополией государства, то К. Гейнцен обосновывает неизбежность насилия и со стороны политических акторов за достижение политических целей, что исключает моральные ценности из политической жизни. На Западе широкое распространение получило рассмотрение политического экстремизма в рамках конфликтологии, поэтому многие исследователи изучают его именно с этих позиций. Широкой известностью пользуется школа так называемых «политических реалистов». В основе концепции представителей «политического реализма» лежит идея борьбы за власть, которую они считают обязательным условием исторической эволюции общества. Исходя из этого один из основоположников «политического реализма» Г. Моргентау именно в борьбе за власть видит сущность социальных конфликтов. Поддерживая данный тезис, другой представитель этого учения Р. Нирбут полагает, что она - в воле к власти, произрастающей из воли к жизни. Поэтому для «политических реалистов» в центре общественного развития находится не экономика, а политика. Более того, важное значение в политической борьбе они придают использованию насильственных приемов и методов, применение которых возможно на территории как своей страны, так и других государств. В отличие от «политических реалистов», «политические идеалисты» убеждены, что в основе общественного развития должна находиться не борьба, а реализация заложенных в людях с момента 55 Фонд перспективных исследований «Бастион» их рождения морально-этических идеалов. Нужно отметить, что представители этой школы находятся в значительном меньшинстве и в современной западной научной мысли возобладала точка зрения, согласно которой насилие, авторитаризм есть неизбежный атрибут политического процесса. В отечественных концепциях политического экстремизма (А.К. Верховский, В. Н. Прибыловский, Г. Ю. Семигин и др.) взгляды на природу политического экстремизма сводятся к следующему: 1) это определенная линия или позиция в политике, отвергающая возможность компромиссов (сотрудничества) с противоборствующей стороной - или отдающая предпочтение такой тактике ведения политической борьбы - и выдвигающая на первый план методы силового воздействия в целях принуждения или уничтожения противоборствующей стороны; 2) это и разновидность существующих политических течений, находящихся на крайних (левых или правых, ультранационалистических, расистских, религиозно-фанатических и т.п.) флангах и ориентирующихся в своей деятельности на достижение таких целей либо на использование таких сил и средств, методов и форм, которые не соответствуют общепризнанным правилам ведения политической борьбы, обязательным или широко распространенным политическим и правовым нормам. В силу того, что для политического экстремизма определяющим моментом является борьба за власть с использованием насилия, он обладает таким характерным свойством, как агрессивность его субъектов, в чем заключается серьезный потенциал опасности. Кроме того, основными сущностными характеристиками экстремизма на современном этапе являются: нетерпимость к сторонникам иных взглядов (политических, экономических, конфессиональных и др.); попытки идеологически обосновать применения насилия по отношению как к противникам, так и к тем, кто не разделяет убеждения экстремистов; не только апелляция к известным идеологическим или религиозным учениям, но и претензии на их истинное толкование при фактическом отрицании многих основных положений этих учений; доминирование эмоциональных способов воздействия в процессе пропаганды экстремистских идей; создание харизматического образа лидеров экстремистских движений, стремление представить этих лиц «непогрешимыми», а все их распоряжения не подлежащими обсуждению. Для политического экстремизма характерно и отсутствие компромиссов, нежелание идти на уступки противной стороне. Нередко ему присущ и фанатизм, слепая вера, именно они и делают адептов политического экстремизма несговорчивыми в отношениях с политическими оппонентами. Поэтому он имеет и сильное деструктивное воздействие. История развития человеческих отношений убедительно 56 Фонд перспективных исследований «Бастион» доказала, что экстремизм как выражение крайних взглядов и установок определенных социальных сил обладает способностью проникать во все сферы социума и социальных отношений. В каждой из них экстремизм имеет определенную направленность, формы проявления, степень остроты. Классификация экстремизма в зависимости от того, в какой области социальной жизни он проявляется, дает следующий результат: 1) экономический экстремизм выражается в теневизации легальной экономики; 2) «культурный» экстремизм проповедует неуважение, нигилизм, цинизм к иным культурам, жестокость и насилие к их носителям; 3) этнический экстремизм находит выражение в разжигании этнической вражды и ненависти, в этнических конфликтах, столкновениях, войнах, в актах геноцида, этнических чистках; 4) религиозный экстремизм культивирует нетерпимое отношение к представителям других религиозных конфессий, разжигание религиозно-националистических настроений. Что касается политического экстремизма, то его следующим отличительным признаков является способность синтезировать экстремистские проявления, происходящие в других областях жизни общества и придавать им политическую направленность. Это его качество вполне объяснимо: во-первых, активная борьба за обладание властью предполагает тотальное воздействие на все социальные сферы; во-вторых, свойственная нашему времени политизация всех форм общественных отношений способствует проникновению политики во все области деятельности государственных и общественных структур. Действие обоих этих факторов значительно усилилось в условиях современной России, что и придало политическому экстремизму системный характер. Политический экстремизм отличает и организационный и организованный характер его деятельности. Наличие системы политических организаций, находящихся на различной идейнополитической платформе, способствует широкомасштабности и целенаправленности экстремистской деятельности. Такая сплоченность субъектов политического экстремизма придает их действиям массовый, единый характер. Таким образом, политический экстремизм как способ разрешения политических противоречий, сложившихся в тех или иных областях политической жизни, оказывает деформирующее влияние на государственность, состояние общественных отношений, порождая политическую и социальную нестабильность, усиление криминогенности, рост хаоса, повышенную социальную возбудимость масс. Политический терроризм является наиболее выраженной формой политического экстремизма. Политический экстремизм и политический терроризм неразрывно связаны и неотделимы друг от 57 Фонд перспективных исследований «Бастион» друга, это схожие, но не тождественные явления. Понятие политического экстремизма значительно шире. В политической сфере экстремизм выступает против сложившихся государственных, общественных институтов и структур, стремясь подорвать их стабильность, расшатать и низвергнуть ради достижения своих целей, как правило, силовыми, в том числе и террористическими методами. Политический терроризм есть политический экстремизм, который прибегает к систематическому использованию крайнего насилия (или угрозы насилием) для достижения политических целей. Поэтому политический терроризм есть специфические методы достижения экстремистских целей. Если исходить из того, что политический терроризм есть теория и практика оказания политического поведения, а также целенаправленная деятельность, в которых выражена устойчивая невозможность или нежелание противоборствующих сторон прийти к соглашению на основе взаимных уступок, учета интересов друг друга и которые исходят из ложной перспективы достижения политических целей путем одностороннего насилия или угрозы его применения (в том числе путем осуществления террористических актов, рассчитанных на запугивание населения, шантаж и дискредитацию власти), то видно, что политический экстремизм и политический терроризм очень близки по сути и различаются степенью проявления неуступчивости и насилия (именно крайняя степень их выраженности и есть атрибут терроризма). Политический терроризм является практическим выражением экстремистского мировоззрения, его крайним выражением, можно сказать, продолжением. Представляется, что политический терроризм отражает собой практический аспект политического экстремизма и его следует понимать как один из методов политической борьбы, имеющий не тотальный, массовый, а наоборот, локальный характер. Основной сутью и целью современного политического терроризма как крайней формы политического экстремизма является создание обстановки страха как средства достижения определенных политических целей, а основным его признаком – публичный характер применения насилия, рассчитанный на широкий общественный резонанс. Политический терроризм, с некоторым допущением, можно представить как составную, хотя и не обязательную, часть политического экстремизма, как одно из его проявлений - наиболее выраженное и действенное. Как правило, любой этнонациональный конфликт в современных условиях неизбежно обретает этнополитический характер, в нем участвуют различные силы, преследующие свои политические интересы. Сами по себе различия культур, языков, этносов, формирующиеся исторически, не являются причиной конфликтов, но этнокультурные различия могут быть использованы как повод для 58 Фонд перспективных исследований «Бастион» обозначения конфликтов. Этническую мозаику в той или иной модели взаимоотношения народов определяют политика, политические режимы. Многие этнополитические конфликты имеют собственный исторический генезис, и из-за отсутствия эффективных механизмов их своевременного разрешения они застаревают, формируя вокруг целых народов атмосферу враждебности на долгие годы. Этнополитические конфликты в течение длительного периода могут носить латентный характер. Отсюда и насильственный или ненасильственный характер конфликтов. Этнополитические конфликты могут быть как между этнонациональными общностями, так между ними и властью, между нацией-этносом и нацией-государством. Среди причин, вызывающих обострение этнополитических конфликтов, чаще всего называют: 1) всплеск этничности, ее политизацию (феномен политизированной этничности); 2) социальную поляризацию и социально-экономическую дифференциацию, нарушение этнического разделения труда, обострение межэтнической и межгрупповой конкуренции в борьбе за власть, ресурсы; 3) страх перед возможной ассимиляцией и потерей национальных идентификаторов; 4) массовые миграционные процессы, размывающие выраженность национальной специфики; 5) вызовы современной глобализации, нивелирующей национальное. Указанные причины являются мощным катализатором для появления этнополитических конфликтов и проявления политического экстремизма. Этнополитический конфликт приобретает черты политического экстремизма, когда достигают своего апогея идеи и практика национализма, расизма, шовинизма, фашизма. Политический экстремизм как аспект этнополитических конфликтов становится реальностью в условиях переходного общества, переживающего острые социальные кризисы, сопровождающиеся дезинтеграцией, сепаратизмом, - он превращается в механизм использования кризисного состояния этнонациональных отношений для насильственного утверждения исключительности национального «Я». Способствует распространению этнополитического экстремизма и наличие своего рода иерархии народов, различающихся по объему предоставленных прав и степени участия в управлении, что напрямую оказывается в зависимости от положения, которое занимают народы в структуре национально-государственных образований. Этнополитические процессы в современных условиях проходят в условиях всеобщего противоречия между процессами глобализации и этнизации, противостоящими друг другу, как по содержанию, так и по направленности развития. Поэтому этнополитическая деструктивность и агрессивность могут выступать и как выражение конфликта между глобализацией и этнизацией, который находит выход, в том числе, и в проявлениях этнонационального и политического экстремизма. В 59 Фонд перспективных исследований «Бастион» эпоху глобализации особую агрессивность обнаруживают этнонациональные меньшинства, которые оказываются слабо защищенными перед угрозами и вызовами глобализации. Считается, что наиболее разрушительными и деструктивными для общественной безопасности и стабильности (с политической и психологической точек зрения) являются конфликты на этнорелигиозной почве. Конфликтные ситуации в современных этноконфессиональных отношениях вызываются кризисностью целого комплекса взаимодействующих между собой факторов от экономических, политико-правовых до идеологических и социокультурных. Роль политического аспекта при возникновении и развитии экстремизма в межэтнических и межконфессиональных конфликтах очевидна. Тем более в полиэтнических и поликонфессиональных сообществах, где всегда существует более или менее выраженная этноконфессиональная иерархия. Непосредственно для развертывания конфликта необходимо такое изменение взаимодействия этнорелигиозных групп, при котором существующий политический статус одной из них будет восприниматься ее членами как в дальнейшем неприемлемый. Обычно это происходит вследствие изменений в экономической, социальной, культурной стратификации общества. Когда экономический, социальный или культурный статус одной из групп изменяется, при этом изменение может иметь разный вектор - как в сторону повышения статуса, так и снижения. С изменением этнорелигиозного статуса напрямую связана политическая борьба (в том числе и с помощью политического экстремизма) национальных элит за такую долю политической власти, которая, по их мнению, соответствует новому статусу этнической группы. Проникнув в этническую и (или) конфессиональную сферу, экстремизм порождает новые конфликты, тем самым, усложняя и осложняя уже существующие. Обладая несомненным сходством проявлений, религиозный экстремизм почти всегда обнаруживает политическое содержание, порой ярко выраженное (хотя не исключено, что религиозный экстремизм может нести не столько политическое, сколько религиозное содержание). В свою очередь политический экстремизм часто использует в своих целях лозунг борьбы за веру. Проявления политического экстремизма, выступающего в современных политических конфликтах в религиозном обличии, многочисленны и обусловлены многими факторами, в числе которых особый динамизм этнополитических процессов, важность геополитического положения региона, чрезвычайная сложность этноконфессионального состава населения, особенности этнорегионального развития, территориальные аспекты межэтнических взаимоотношений. Роль религиозного фактора в этнополитических конфликтах 60 Фонд перспективных исследований «Бастион» нельзя недооценивать. В одних регионах (например, в Чеченской Республике, Дагестане), где ислам сильно укоренен, религия может играть, и играет значительную роль, и с ней считаются как с реальной силой, в других, где она не столь влиятельна и не столь укоренена, религиозный фактор нередко используется политическими силами в манипулятивных целях. Вспыхнувший с началом перестройки процесс самоидентификации этнических групп в составе России естественным образом привел к религиозному ренессансу, более того, религиозное стало ассоциироваться с этнонациональным. Последнее делает крайне опасным использование религиозного фактора как средства достижения политических целей. Эксплуатация религиозных чувств в этнических конфликтах - весьма распространенное явление: она выполняет мобилизационную функцию, особенно в тех случаях, когда конфессиональный фактор целенаправленно внедряется в пространство этнического конфликта, имеющего, по сути, иную природу. Как и политический, религиозный экстремизм проявляется в нарушении законов, неповиновении органам власти, в агрессивности, в насаждении и отстаивании своих верований. Однако в большей мере ему свойственны религиозное рвение, стремление к максимальной изоляции других религий, религиозный фанатизм и нетерпимость. Что касается этнополитического и религиозного сепаратизма, то следует отметить, что причины, ведущие к возникновению сепаратизма, весьма многочисленны50. Существует ряд основных предпосылок, выделяемых различными исследователями. В него входят: диспропорции регионального развития, политическая и национальная дискриминация, нетерпимость, демографические изменения, социально-экономические изменения и исторические особенности региона. Основными причинами ученые называют существование государства, разделенного на множество регионов, централизованный характер власти, слабое местное самоуправление, политический кризис, острые социально-экономические проблемы. Высокую вероятность зарождения сепаратизма обусловливают миграции населения и различный национальный состав регионов. Развитие сепаратизма обусловлено следующими факторами: этноконфессиональный: очаги сепаратизма развиваются в основном по этнокультурным границам; социально-экономический: диспропорции в социальной и экономической политике государства в разных регионах. Семин А.В.Государство, этносы, сепаратизм и проблемы человека. «круглый стол»: проблемы, дискуссии, предложения: учебное пособие / институт международного права и экономики им. А.С. Грибоедова, М., 2000. – С. 34-38 50 61 Фонд перспективных исследований «Бастион» природные границы: большинство очагов сепаратизма имеют природные рубежи, которые отделяют регионы с сепаратистскими тенденциями от остальной территории государства. геополитика: интерес внешних сил к определенной территории и желание вмешаться в конфликт; общественная мобилизация: активность населения в общественно-политических вопросах; проведение митингов, пикетов, террористических актов; существование потенциального лидера: наличие политической организации или структур, которые поддерживают сецессию и сепаратистские настроения исторический опыт: существование в истории отдельных государственных образований на данной территории. Также следует отметить различные географические типы сепаратизма. Очаги сепаратизма складываются в региональные блоки по следующим параметрам: географическая близость этнокультурная общность общность культурного базиса сходная история актуальная политическая стабильность наличие конфликтов и уровень их напряженности Стоит отметить, что, даже опираясь на общие предпосылки, исследование сепаратизма носит довольно сложный характер. Проблема заключается в том, что обоснование изучения сепаратистских движений и подходы к пониманию происхождения и сущности данного феномена весьма многообразны и неоднозначны. Как правило, исследование сепаратизма зависит от политических и научных установок самого исследователя. Прежде всего, феномен сепаратизма связан с понятием суверенитета, которое сформулировал Ж. Боден. В его понимании, суверенитет – это «инструмент для формирования единого политического пространства, единой и неделимой власти»51. Гоббс отдельно подчеркивал значимость государственного суверенитета. Он указывал на то, что именно суверенитет не дает разразиться войне всех против всех52. В его изначальном смысле, суверенитет – это согласие всех, проживающих в данном политическом пространстве, поддерживать единую власть. Таким образом, фактор этнической принадлежности в данной трактовке не играет роли. Напротив, он расценивался как угрожающий суверенитету, поскольку традиции Ж. Боден. Шесть книг о Республике. — «Антология мировой правовой мысли». М., 1999. Т. 2. Кн. I (Гл. 1, 8); Кн. II (Гл. 1); Он же. Метод легкого познания истории. М., 2000. 52 Т. Гоббс. Левиафан. — Он же. Избранные произведения. М., 1964. Т. 2. 51 62 Фонд перспективных исследований «Бастион» кланов порой мешали установлению и осуществлению единой власти. Исходя из этого, Хобсбаум и Геллнер писали о гражданском национализме, рассматривая нацию сквозь призму политики53. Сам процесс строительства нации, впрочем, позволял сохранять этничности: титульная нация получала максимальные права и возможности в государственном управлении и экономической политике. Однако это вело к обострению этнорегиональных различий и разделению труда между регионами в одном государстве. Только нации, которые могли обеспечить свое существование, получали право образовать свое национальное государство. С целью повышения эффективности управления государством формировалась единая нация, которая основывалась на титульной этничности. Все остальные этнические группы собирались вокруг нее. С такой позиции нация рассматривается как политикотерриториальный организм. Он неоднороден в культурном плане, но состоит из этнических групп, признающих свою общность, лояльность власти и общие интересы в ведении хозяйства и государственном управлении. Это поддерживает стабильность и ясность функционирования государственных структур и экономики. Примордиалисты отмечают, что важность этнической идентичности не может быть переоценена, поскольку сам факт ее наличия признается изначальным и общим для всех членов этнического сообщества54. Благодаря этому этнические особенности в разных регионах удалось сохранить. Этнические группы, как правило, осторожно относятся к своему языку, культуре и религии. Впрочем, нельзя утверждать, что только изначальная установка на сохранение этнической идентичности позволяет сохранить ее и постоянно к ней обращаться. Конструктивисты и инструменталисты выдвинули гипотезу, что существует еще общественно-политическое восприятие этничности55. Современная политическая обстановка и вопросы справедливого перераспределения все чаще рассматриваются в контексте этнической идентичности. Современная Европа – это множество этнических сообществ, проживающих на исторически-исконных территориях или регионах в границах существующих государственных образований. «Скученность» проживания позволяет этническим группам обращать на себя внимание властей и поддерживать культурные установки. Чем больше влияния уделяет центральный государственный аппарат, тем менее вероятно, что наступит момент радикализации политических 53 E. Gellner. Nations and Nationalism. Oxford, 2006; E. Hobsbawm. Nations and Nationalism since 1780. Programme, Myth, Reality. Cambridge, 2005. 54 Е. Р. Harvey. Primordialism. Evolutionary Theory and Ethnic Violence in the Balkans: Opportunities and Constraints for Theory and Policy. — «Canadian Journal of Political Science». 2000. Vol. 33. № 1. P. 37—38. 55 «Nationalism». — «Dictionary of Sociology». Oxford, 1998. 63 Фонд перспективных исследований «Бастион» взглядов среди этнических групп. Преодоление сепаратизма заключается в построении и понимании межкультурного диалога. Он является сутью взаимного мирного существования и возможности установления сотрудничества и получения совместной выгоды. А.С.Панарин отмечал, что существует необходимость признания множественности культур и желание строить с ними уникальные отношения, а не по одному строгому западному образцу56. Впрочем, история показывает, что центральным аппаратом особенности различных этнических сообществ учитывались редко, ибо противоречили задачам консолидации государства и удержания его стабильности. Фактически, право наций на самоопределение начинает обсуждаться только после Первой мировой войны. Существуют различные точки зрения на право самоопределения. А. Эйде считал, что это право играет важную роль в регуляции мировых политических процессов и свидетельствует об уровне развития прав человека в целом.57 В. Бэйджхот указывает на то, что любая общность обладает правом на образование государства как выразителя его собственных интересов.58 Другие ученые, в частности, Л.И. Волова, подчеркивают, что необходимо соблюдать принцип территориальной целостности. В этом случае возможность выделения этнической общности в нацию и ее отделение практически сводится к нулю59. Однако подавляющее большинство ученых согласно с мнением, что существование права на самоопределение в мировой юридической практике создает совершенно конкретные основания для возникновения и развития сепаратизма на местах. Сам феномен сепаратизма может быть изучен посредством множества существующих концепций общественного развития. Одна из них – «теория открытого общества». Опираясь на неё, можно сделать вывод, что в процессе роста и развития социума происходит сокращение этнической специфики, на ее место приходит общее для всех граждан самосознание. Другая теория – «теория групп», предполагает, что коллективный голос влияет на принятие решений. «Теория рационального выбора» позволяет раскрыть статус и роль элиты в построении общества. Каждая из теорий показывает, каким образом осуществляется воздействие на властный аппарат. Акцент «В поисках Большой идеи. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI в.» М., 1998. 57 С. В. Черниченко. Принцип самоопределения народов (современная интерпретация). — «Московский журнал международного права». 1996. № 4. C. 15. 58 W. Bagehot. The English Constitution. L., 1963. Р. 262—263. 59 Л. И. Волова. Принципы территориальной целостности государств и нерушимости границ: нормативное содержание и соотношение. — «Правоведение». 1984. №1. С. 30—37. 56 64 Фонд перспективных исследований «Бастион» этого влияния сделан на настоящем, текущем положений этнических групп. На самом деле формирование этнической идентичности весьма длительный по времени процесс, в рамках которого происходит объединение людей и рождение коллектива, основой которого являются традиции, характерные для рода или клана. Именно поэтому данные сообщества сумели выжить, пройдя через смену веков, культур и различных государственных образований. Разумеется, сама этничность также подверглась трансформации в течение времени; однако, несмотря на внушительные потери, этническим группам удалось не распасться. Рост сепаратизма и этнического сознания во второй половине XX века был обусловлен попытками государства унифицировать народы, входящие в его состав и обострением на этом фоне политических и социально-экономических факторов. Практическое осуществление сепаратизма исследуется на базе структурно-функциональной модели в теории конфликтов. Бихевиористские модели используются при изучении этого феномена в рамках теории фрустрации агрессии. Теории урегулирования конфликтов (о разделении ответственности), коллективного действия (о роли элиты) и «электоральной геополитики» (о политических предпочтениях населения в зависимости от территории) пытаются объяснить сепаратизм на основе эмпирических материалов. Полезной может оказаться теория войн малой и средней интенсивности, однако, ее применение указывает на то, что националистические настроения становятся все более выраженными. При этом все теории указывают на разрушительный потенциал сепаратизма, его дестабилизирующее воздействие на государство и его границы. Т. Гурр разработал теорию трех групп по роду зависимости от требований этнического региона: голос: требование культурной автономии; лояльность: отказ от конфликта в случае, если будет оказано внимание со стороны государства; выход: решительные требования исполнения права на самоопределение (может быть связано с федерализацией). Гурр предполагает, что сепаратизм – стандартный аспект государственного развития60. Однако не всегда он заканчивается сецессией. Большинство исследователей указывают, что федерализация государств приводит, как правило, к разрешению сепаратистских настроений отдельного этнического сообщества61. Сепаратизм логически вытекает из национализма, поэтому восприятие сепаратизма как одной из форм идеологии национализма 60 T. R. Gurr. Minorities at Risk. A Global View of Ethnopolitical Conflicts. Wash., 1993. 61 D. J. Elazar. Exploracion del Federalismo. Barcelona, 1990. P. 45. 65 Фонд перспективных исследований «Бастион» вполне оправдано. Теории национализма, которые указывают на политические и социально-экономические детерминанты его развития, стали классическими. Э.Геллнер предложил концепцию национализма, который возникает вместе с попытками различных групп добиться соответствия географических, политических и этнических границ, что, по сути, является стремлением радикального сепаратизма62. Концепция политических поколений была разработана А.Хитом и Дж. Келлас. Она отражает собой зависимость политического мировоззрения от конкретного поколения63. Концепция «национально-политического разлома» позволяет объяснить сразу и теоретический, и практический аспекты: как возникла идеология сепаратизма и каким образом она воплощается на практике. Сепаратизм – движение, появляющееся на месте соприкосновения центростремительных и центробежных направлений. Он всегда возникает там, где центральный аппарат пытается сохранить власть, а регионы стремятся получить больше автономии. Таким образом, сепаратизм – явление двоякое. С одной стороны это этнический феномен, с другой – он обусловлен политическими и социально-экономическими трудностями. Э.А. Паин предложил рассматривать по большей части политическую составляющую конфликтов, поскольку именно здесь стратегия власти способна в корне изменить ситуацию64. Этнополитический и религиозный сепаратизм в качестве основного элемента национальной идеологии различных этнорегиональных партий может оцениваться населением той или иной территории как положительно, так и отрицательно. Это зависит от того, насколько сильно поддерживаются в обществе радикальные варианты решения проблемы и дальнейшие перспективы развития государства. По итогам проведения анализа данных на этом срезе, можно достаточно точно выявить настроение региона. Здесь сепаратизм выступает не как абстрактная теория, а как повседневная практика, влияющая на этнорегиональное развитие. Особым вопросом для рассмотрения остается проблема противодействия финансированию экстремистских организаций из-за рубежа. В этом плане характерным примером является Кавказ, причем как его российская часть, так и страны Закавказья. Деятельность по дестабилизации политической ситуации на Кавказе активно поддерживается иностранными государствами из числа государств 62 E. Gellner. Nations and Nationalism. A. Heath, J. Kellas. Nationalisms and Constitutional Questions. — «Scottish Affairs. Special Issue: Understanding Constitutional Change». Edinburgh, 1998. P. 110—128. 64 Э. А. Паин. Этнополитический маятник: динамика и механизмы этнополитических процессов в постсоветской России. М., 2004. 63 66 Фонд перспективных исследований «Бастион» исламского мира, которые видят в Северном Кавказе широкое поле деятельности для исламизации региона и естественное направление развития своей внешнеполитической экспансии. К числу таких государств принадлежат исламские государства Персидского залива – Королевство Саудовская Аравия, Катар, а также их геополитический соперник – Турция, являющаяся светским государством, но также стремительно исламизирующаяся. Благодаря различным схемам, финансовые потоки от этих стран идут в регион для поддержки деятельности исламистских организаций, бандитского подполья, культурной экспансии. Так, только одна Турецкая республика, по некоторым оценкам, потратила на «исламское просвещение» Дагестана, Ингушетии и других республик Северного Кавказа 392 млн. долларов, из которых на 2010-2011 гг. пришлось почти 170 млн., а на истекший период 2012 года – уже 190,5 млн. долл. В отличие от Турции, КСА потратила в 2012 году на усиление своего влияния на Северном Кавказе несколько меньшую сумму – 80-85 млн. долл., в которую не вошли вливания в республики Закавказья, составившие в 2010-2012 гг. сумму, даже превышающую объемы их вливаний в Северный Кавказ за аналогичный период, и поддержка зарубежных центров, служащих буферной зоной для проникновения исламистских организаций в северокавказский регион. Важным перевалочным пунктом в связи с финансированием экстремистской деятельности в СКФО является Азербайджанская Республика. По многочисленным проверенным данным некоторые каналы и источники финансирования были из Азербайджана. Руководство Чеченской Республики также располагает сведениями о нахождении участников организованных преступных формирований в Азербайджане. Зафиксированы поступления потоков финансовых средств на Северный Кавказ из мусульманских стран. В частности, только в период с 2008 по 2012 год арабские шейхи из стран Персидского залива (КСА, Катар и др.) направили главарям бандформирований около 480 млн. долл., и еще какая-то часть собирается в настоящее время через возможности неправительственных гуманитарных организаций. Основными каналами переправки финансов в СКФО являются Грузия и Азербайджан. По имеющимся сведениям, в Азербайджане находится около 40 млн. долл. США, в Грузии - 24,5 млн. долл., предназначенных для бандподполья Дагестана. Во многом именно благодаря непрекращающимся финансовым вливаниям из-за рубежа главарям бандформирований удается поддерживать "тлеющий конфликт" в Дагестане и Ингушетии. В Азербайджане продолжается оказание всесторонней поддержки исламистским боевикам с Северного Кавказа. Отмечены случаи, когда заботу о боевиках брали на себя арабы, проживающие в Азербайджанской Республике. Территория Азербайджанской Республики используется 67 Фонд перспективных исследований «Бастион» экстремистами в качестве транзитной для переброски на Северный Кавказ боевиков, оружия, боеприпасов, финансовых средств, других грузов. В Баку были эмиссары из стран арабского мира: гражданин Судана Аль-Хайра Мухди Аль-Хаир Судани и араб Абу Якуб (бывший финансист Хаттаба). Последний доставил около 200 тыс. долл. США, выделенных "исламским фондом развития" для организации вооруженного сопротивления федеральным силам в СКФО. Руководство бандформирований пыталось «прибрать к рукам» часть дохода от нефтяного бизнеса в Баку. Для получения финансовой помощи, вербовки новых наемников представители бандформирований налаживали и закрепляли контакты с представителями стран, поддерживающих экстремистов в северокавказских республиках. В Баку находились представители руководства террористического бандподполья, где они вели работу по установлению и закреплению связей и контактов с заинтересованными кругами из стран исламского мира (Саудовская Аравия, Тунис, Пакистан, Турция). Основной задачей этих представителей являлось ведение переговоров о предоставлении финансовой и материальной помощи для поддержки сетевой террористической войны против России. Основными внешними источниками поступления финансовых средств для бандформирований остаются международные экстремистские исламские организации, а также помощь чеченских диаспор, находящихся в России и за рубежом. Например, чеченским бизнесменом Х-А. Нухаевым переправлено для боевиков бандподполья Дагестана около 30 тыс. долл. США. Основной сложностью при выявлении каналов и источников финансирования является сложная многоступенчатая и глубоко законспирированная система как самих организованных преступных формирований на Северном Кавказе, так и международных террористических организаций. В систему финансирования посвящена лишь узкая группа особо доверенных лиц, которые, как правило, живыми не сдаются и правоохранительными органами не задерживаются. В каждом случае уничтожения руководителей банд или эмиссаров международных террористических организаций, через которых проходило финансирование, схемы, суммы и системы дальнейшего финансирования, изменяются. Поэтому так мало возбуждается и расследуется уголовных дел по факту финансирования террористической и экстремистской деятельности. Таким образом, выявление и перекрытие каналов и источников финансирования, по-прежнему, остается главнейшей задачей и проблемой правоохранительных органов и спецслужб России. 68 Фонд перспективных исследований «Бастион» 1.5. Угрозы региональной и международной безопасности, возникающие на почве этноконфессиональной напряженности Говоря об угрозах, возникающих в местах этнополитической или межконфессиональной напряженности, важно ввести понятия угрозы региональной и международной безопасности, на которые, в конечно итоге, воздействуют локальные конфликты. Региональная безопасность – это система соотношений между странами разных регионов мира, при которой государства имеют возможность суверенного определения форм и путей своего экономического, политического и культурного развития. Такие государства свободны от угрозы войн, экономических и политических диверсий, а также вмешательства в их внутренние дела. Важно понимать, что региональная безопасность является органической частью международной безопасности и формой реализации национальной безопасности. В свою очередь, международная безопасность – это система международных отношений, основанная на соблюдении всеми государствами общепризнанных принципов и норм международного права, которая исключает решение спорных вопросов и разногласий между ними с помощью угроз или применения силы. Принципы международной безопасности предусматривают утверждение мирного сосуществования в качестве ключевого и универсального принципа межгосударственных отношений. Также базовыми принципами международной безопасности являются: - во-первых, обеспечение равной безопасности для всех государств, вне зависимости от экономических или культурных показателей; - во-вторых, создание реальных гарантий в военной и политической областях - недопущение гонки вооружений в космосе, полная ликвидация ядерного оружия и прекращение всех его испытаний, разгон военных группировок, безусловное уважение суверенных прав каждого народа, справедливое политическое урегулирование международных кризисов и региональных конфликтов, укрепление доверия между государствами; выработка эффективных методов предотвращения международного терроризма и экстремизма, искоренение геноцида; - в-третьих, обеспечение экономических гарантий – исключение из международной практики всех форм экономической дискриминации, отказ от экономических блокад и санкций (без объективной необходимости, подтвержденной мировым сообществом), установление нового экономического порядка, обеспечивающего равную экономическую безопасность всех 69 Фонд перспективных исследований «Бастион» государств и др. На фоне очевидной сложности обеспечения и поддержания многофакторной и многоаспектной региональной и международной безопасности этнополитические и межконфессиональные конфликты выглядят одной из ключевых причин расшатывания стабильности мировой системы. Сегодня можно говорить о ряде ключевых угроз, прямо или косвенно связанных с этноконфессиональными проблемами на территориях. Важно понимать, что угрозы, во-первых, так или иначе взаимосвязаны между собой, а во-вторых, воспроизводят друг друга – наличие этноконфессиональных конфликтов влияет на международную безопасность, а международная нестабильность подогревает существующие и латентные конфликты. Одним из таких факторов можно считать нестабильность самого института государства в современном мире. С одной стороны, традиционное понимание и воспроизведение государства все сложнее соотносится с глобализационным процессами, происходящими во всем мире. Государствам, вне зависимости от политического устройства и экономического положения, все труднее отвечать на такие сложные вызовы как экологические проблемы, терроризм, перенаселенность территорий или напротив демографические спады и пр. Не менее сложными в открытом мире становятся и механизмы решения этнополитических и межконфессиональных проблем. В то же время, именно очаги этих конфликтов и являются зачастую очагами наркоторговли, незаконной продажи оружия, проявлений экстремизма, работорговли и стимулирования «оранжевых переворотов». Очевидно, что такой замкнутый круг проблем, не последнее место в которых занимает постоянное расшатывание государственных режимов этническими конфликтами, нуждается в качественно новом решении. В том числе, в приведении института государства в соответствие с новейшими трендами 21 века. Традиционные государственные системы должны становится более гибкими в решении внутренних и внешних проблем, надгосударственным организациям необходимо формировать все более адекватные механизмы регулирования мировых процессов. Не менее важную роль должно играть международное право, отвечающее нуждам всех транснациональных процессов, в том числе и этнических. Помимо мировой безопасности важно осознание воздействия региональных дестабилизационных процессов на общую картину мира и формирование ответов на все этнические вызовы, обостряющиеся в индивидуализированном, постиндустриальном обществе. Другой не менее важной угрозой можно считать процесс фактически противоположный глобализации – взрыв этничности, произошедший на рубеже 20 и 21 веков. Многие как западные, так и отечественные политологи (Дж. Розенау, Э.И. Скакунов, В.Е. 70 Фонд перспективных исследований «Бастион» Насиновский), считают, что модельным конфликтом наших дней стал этнический, этноконфессиональный, или как его стали называть в последнее время, «идентичностный» конфликт, через который этнические, религиозные, племенные или лингвистические группы реализуют свои социокультурные ценности, идентифицируют себя, свое видение мира в период утверждения «постсовременной» цивилизации. Острая необходимость самоопределения в глобализирующемся мире, желание обособить культуру, язык и традиции чаще всего переходят в более острую и серьезную форму. Так, с этническим конфликтом тесно связан политический, так как подавляющее большинство этнических конфликтов в мире разворачивалось под лозунгом политического самоопределения. В некоторых работах указывается, что этнический конфликт является разновидностью политико-правового конфликта (В. Иванов, В. Овчинников). Этнополитолог Д. Ротшильд писал: «… в определенных обстоятельствах происходит «политизация этничности». Происходит превращение этничности из психологического, культурного и социально-экономического фактора в политическую силу, когда целью этнических групп становится изменение или стабилизация существующих в обществе систем неравенства этнических групп. Этнополитический конфликт подразумевает «конфликт, характеризующийся определенным уровнем организованного политического действия, участием общественных движений, наличием массовых беспорядков, сепаратистских выступлений и даже гражданской войны, в которых противостояние происходит по линии этнической общности»65. То есть можно говорить о том, что на фоне процессов глобализации этнические группы активизируются и начинают энергичнее отстаивать свою «самость». При этом продолжением этих процессов самосознания становятся конфликты, влияющие уже на серьезные государственные и межгосударственные проблемы. То есть в процессе того, как внешние силы вмешиваются в ход идущего внутри государства этнополитического конфликта, происходит его интернационализация. В ситуациях, когда конфликт производит впечатление неуправляемого или же представляется, что по отношению к нему применяются неадекватные средства, в его ход могут вмешаться другие государства, т.к. встает вопрос об угрозе международной безопасности. Угроза международной безопасности исходит от таких последствий этнополитического конфликта как подъем сепаратистских движений, претензии на изменение См.: Медведева М.А. Этнополитический конфликт как фактор угрозы международной безопасности // Философия XX века: школы и концепции: Научная конференция к 60-летию философского факультета СПбГУ, 21 ноября 2000 г. Материалы работы секции молодых учёных «Философия и жизнь». СПб.: СанктПетербургское философское общество, 2001. С. 156-157. 65 71 Фонд перспективных исследований «Бастион» государственного устройства и др66. Таким образом, локальный внутристрановый конфликт превращается в угрозу международной безопасности в целом. А эскалация такого конфликта от расшатывания государственной стабильности легко может превратиться в ситуацию противостояния государств. Например, конфликт Грузии и Южной Осетии в 2008 году нес в себе подспудную угрозу столкновения интересов США и России. Многие авторы говорят даже о потенциале переходе этнического конфликта в ядерный. Между тем большая часть современных вызовов и угроз международной безопасности требует для своего решения новых, прежде всего не военных или иных силовых, радикальных подходов. Это относится к разрешению противоречия между стремлением к самоуправлению и групповой самоидентификации и сохранением целостности государств, между ростом сепаратизма и нерушимостью границ, между стремлением субнациональных групп и регионов к суверенитету и суверенитетом нации-государства, частью которого они являются. В этом отношении нельзя не согласится с выводом о том, что «война создает больше проблем, чем она может решить. Спорный триумф НАТО в Косово создает больше проблем, чем решает их»67. Здесь можно упомянуть о уже описанных выше новых государственных конструкциях, а также о необходимости формирования норм международного права, способных адекватно, своевременно и конструктивно отвечать на этнополитические вызовы. Одним им очевидных последствий этнополитического напряжения в регионах является неконтролируемая миграция. Ее вызывает ряд факторов: экономическая нестабильность и безработица в зоне конфликта, необходимость удаления мирных жителей от зоны конфликта, этнические и конфессиональные разногласия, ведущие к появлению беженцев и др. В итоге региональная и международная миграция может вызывать ряд проблем: бесконтрольность людских потоков, нарушение прав человека, ксенофобия, расовая дискриминация, насилие и работорговля. Примером деструктивных миграционных потоков можно считать российский Кавказ, где жители республик покидают места проживания как с целью заработков (легальных и криминальных), так и желая избежать насилия и притеснения своих семей. Сложным и опасным для международной стабильности и безопасности выглядит комплекс экономических угроз. В частности вызовы международной безопасности неотделимо связаны с См.: Медведева М.А. Этнополитический конфликт как фактор угрозы международной безопасности // Философия XX века: школы и концепции: Научная конференция к 60-летию философского факультета СПбГУ, 21 ноября 2000 г. Материалы работы секции молодых учёных «Философия и жизнь». СПб.: СанктПетербургское философское общество, 2001. С. 157. 67 Цыганков П. А. Теории международных отношений. М.: Гардарики. 2002.С.143. 66 72 Фонд перспективных исследований «Бастион» нарастанием экономического разрыва и социальной разобщенности между странами, народами и социальными группами. Завоевание транснациональными компаниями все новых рынков сопровождается разрушениями целых отраслей промышленности во всех регионах мира с такими социальными последствиями, как безработица, неполная занятость, упомянутая выше вынужденная миграция. Наличие очевидной и непреодолимой экономической разницы подогревает этнические конфликты в том случае, если в них включены бедные или находящиеся в изоляции этносы, пытающиеся не только сохранить свою культуру, но и выйти на другой экономический уровень. Основная агрессия направляется либо на соседние этносы и конфессии, либо на государство, не способное обеспечить должный уровень существования. Таким образом, объективные экономические проблемы становятся не только источником преступности и насилия, но фактором, усугубляющим этнические конфликты. В свою очередь глобализирующийся мир несет в себе не только угрозу традиционного института государства, как уже говорилось выше. Техническое развитие, повсеместное проникновение электронных СМИ, Интернета ведет к стиранию рамок между географически удаленными группами, позволяет транслировать агрессивные и деструктивные позиции на любые расстояния, разжигать этническую и конфессиональную рознь, формировать медийные представления о нациях и религиях. С точки зрения обывателя – пользователя Интернета, мусульманин любой страны (а не только ваххабит и член террористической организации) может выглядеть потенциальным экстремистом, угрозой и врагом. Проблема в целом позитивного, но совершенно бесконтрольного распространения Интернет имеет, таким образом, и этноконфессиональное преломление. Исследователи новых медиа, манипулирования информацией и государственной информационной политики приходят к выводу о том, что продолжающееся крайне динамичными темпами развитие электронных технологий (Интернет, электронные деньги, передача видео и пр.) могут привести к потере контроля уже не только над информационными, но и над государственными процессами. Государственная власть, которая сегодня не займется изучением новых технологий и закономерностей процессов в глобальной сети – завтра может оказаться перед фактом формирования новых, уже не управляемых систем. Особую угрозу должны в этой ситуации осознать государства, имеющие очаги этнических конфликтов. Особую угрозу государствам, их союзам и коалициям, а также всей системе международных отношений и мировой политической стабильности несет идеология современного исламского радикализма, присутствующая в этнополитических конфликтах на Востоке и в центре ЕС (Косово; беспорядки арабских общин во Франции и т.д.); ее 73 Фонд перспективных исследований «Бастион» распространение, влияние и возможности по дестабилизации мировой политической ситуации. Доктринальные истоки исламизма, его идейная эволюция выстраиваются вокруг построения исламского общества и концепта «джихад». Все вышеперечисленные идеи являются фундаментальными для исламского радикализма. Они, так или иначе, воплощаются в жизнь различными исламистскими организациями как умеренного толка, так и ультрарадикального, которые разделяются в соответствии с методами и средствами68, используемые в собственной практике. У исламистов на вооружении есть богатый набор методов и средств, посредством которых они распространяют идеологию повсюду, где проживают мусульмане, и с помощью которых они утверждают свое присутствие практически во всех странах мира, если не в каждом городе, тем самым дестабилизируя мировую политическую ситуацию. Рассмотрим более детально методы и средства, которые используют так называемые умеренные исламисты для распространения идеологии, отвергая практики политического террора. Они существуют во многих исламских государствах в виде легально действующих политических партий, вбирают в себя элементы гражданского общества, такие как благотворительные организации, гранты на обучение и получение высшего образования, стипендии, социальная работа с незащищенными слоями населения и пр. Цели создания подобных организаций, фондов иногда носят исключительно позитивный характер – поддержание исламской солидарности и взаимоподдержки внутри сообщества верующих (уммы), а также стремление воздействовать на общественность с целью сохранения исламской идентичности и ценностей. Как отмечает исламовед А. Малашенко: не все «исламисты циничные прагматики, для которых религия есть, прежде всего, инструмент достижения конкретных целей или средство удовлетворения своего самолюбия. Нет, они на самом деле служат своим идеалам, во имя которых готовы идти на немалые личные жертвы, в том числе сознательно рисковать своим благополучием и жизнью».69 Борьба за сохранность и целостность своей уммы – это социально-значимая цель для умеренных исламистов, но, а потом уже образ жизни и способ заработка денег. Необходимо отметить, что такого рода позитивные цели ведут к Метод - это совокупность шагов для достижения поставленной цели. Средство способ действий. Приведенные ниже средства и методы по сути своей являются как способами действий, так и шагами по достижению цели – реализации исламистского проекта с помощью различных действий и акторов. 69 Малашенко А. Исламская альтернатива и исламистский проект / Алексей Малашенко; Моск. Центр Карнеги. – М., 2006. - С.54-55. 68 74 Фонд перспективных исследований «Бастион» созданию огромной социальной базы, обладающей серьезной социальной мощью и высокими человеческими ресурсами, используются исламистами в политических целях, вызывая тем самым радикальные настроения. В начале XXI в. мусульмане всё более осознают себя единым массивом с общей (несмотря на разночтения) конфессиональной традицией, схожей историей, общими целями и общим противником. Понятие «ульумма аль-ислямийя» - «исламская нация» - умма – сообщество верующих - укоренено в сознании мирового мусульманства и не ставится под сомнение ни одним политиком, какого бы направления он не придерживался. Точно так же востребован постоянный призыв к исламской солидарности, проявление которой, правда, чаще заметно «на мусульманской улице», чем среди правящих элит.70 В понятие «уммы» вкладывается единство мировоззрений и действий всех мусульман, основанное на братской любви, терпимости, взаимном уважении и способности понимать других. Принцип такого братства положен в основу исламской концепции мирового порядка,71 суть которой, по Жданову Н.В., заключается в создании единого мусульманского государства, с уникальными международными институтами, повторяющие по функционалу уже имеющиеся в современном мире (ООН, НАТО, МАГАТЭ, ВТО и пр.), которые позволят эффективно и в интересах уммы решать проблемы мусульманского государства, действовать в едином информационном, экономическом, и, естественно, политическом пространстве. А, между тем, особую роль в распространении и влиянии идеологии исламского радикализма в мусульманских странах играет создание высшими руководителями этих стран политических, военных и пропагандистских организаций для укрепления своей политической и идеологической опоры. Совершенно очевидно, что при той силе, которой обладает сообщество верующих, образуя часть мирового сообщества, умма способна влиять на характер принятия решения в той или иной стране, поддерживать или байкотировать тот или иной политический процесс. Безусловным является наличие в умме лидеров общественного мнения, людей, которые являются выразителями идей социума, среди которых есть исламисты, призывающие к радикальным методам борьбы с угнетателями верующих. А также последователей радикальных идей, как и в любом человеческом сообществе: люди действуют как разнонаправленные заряды, имеют различные позиции 70См.: Малашенко А. Исламская альтернатива и исламистский проект / Алексей Малашенко; Моск. Центр Карнеги. – М., 2006. - С. 37. 71 Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. – М., 2003. – С.434. 75 Фонд перспективных исследований «Бастион» и взгляды на те или иные вопросы, но тем самым еще больше укрепляют сообщество. Исламские радикалы вкладывают серьезные деньги в образовательную сферу в мусульманских странах, считая образование самым эффективным способом в стратегии распространения исламизма. В исламских странах, как правило, существует обязательное религиозное образование на начальной стадии обучения. Многие пособия для этого обучения, используемые в различных исламских странах, написаны исламистами, если не ими непосредственно, то под их влиянием, и содержат их идеи. Исламисты также непосредственно контролируют большое число школ, медресе и университетов (или, по крайней мере, религиозных факультетов) и каждый год предоставляют тысячи грантов на исследования и стипендии для студентов, которые соглашаются заниматься угодными им вопросами. Oбществeнная оргaнизaция Center for Monitoring the Impact of Peace (CMIP)72 пpoaнализировала 92 шкoльных учeбника, одoбрeнных министepством обpaзования Саудoвской Apaвии и обнapужила, чтo христиaнe и евpeи в саудoвских учeбникaх пocтоянно называютcя "невepными". Чacто oни пpeдставлены вpaгами ислaма и муcульмaн. Цитaта из учeбникa "Монoтеизм" для учaщихся 5 клacca: “Нeт сoмнений, чтo силa муcульман вoзмущaeт нeверных и вoзбуждaeт зaвисть в сepдцах вpaгов ислaма - хpистиан, евpeeв и дpугих... Злoбный христиaнско-eврeйский aльянс стpeмится уничтoжить ислaм нa всeх континентaх”73. Зaпад прeдставлен кaк истoчник бoльшинства нecчастий ислaмского миpa в пpoшлом и нacтоящем. Влияниeм Запaда oбъясняeтся распрocтранение в муcульманских стpaнах aлкоголя, нapкотиков, гомоceксуализма, СПИДa, нациoнализма, кoммунизма, сeкуляризма и компьютepных игр. Опacность предстaвляют такжe литеpaтура, мoда, музыкa, искуccтво, cредства мaccoвой инфopмации, запaдная гуманитapная и медицинскaя пoмощь и т.д. Саудoвские учeбники утвepждают, чтo ислaм – единствeнная истиннaя peлигия, остaльные peлигии миpa объявлeны лoжными. Тoлько ислaм спoсобен обeспечить свoим послeдовaтелям paйское блaженство, ocтальные peлигии гapантируют вepующим мecто в aду.74 В учебнике грамматики для 7 класса предлагается сделать ряд упражнений со следующим предложением "Мусульмане - вожди Информация о работе и проектах общественной организации Center for Monitoring the Impact of Peace была получена с сайтов: en.wikipedia.org, sourcewatch.org, newsru.co.il, atheism.ru, uk.ask.com. Дата обращения: 08.06.2011 г. 73 Исламистов воспитывают в школах. [Электронный ресурс]: Центральный еврейский ресурс. – Режим доступа: http://www.sem40.ru/index.php?newsid=192924. Дата обращения: 24.12.2011 г. 74 См.: Там же. 72 76 Фонд перспективных исследований «Бастион» мира". Приветствуется джихад и мученичество во имя веры. Учебник арабского языка для 9 класса содержит следующие утверждения: "Джихад против врагов - религиозная обязанность", "Как прекрасен джихад во имя Аллаха". Учебник литературы 10 класса: "Существуют два счастливых результата джихада - победа и мученичество", "Есть ли другой путь для мусульманина стать ближе к Аллаху, кроме джихада?" Нeсмотря на тo, чтo сaудовcкие учeбники нe привeтствуют тeppoр, они отмeчают, чтo некотopые eго фopмы впoлне дoпустимы.75 CMIP пoдчеркивaет, чтo сaудовcкие учeбники прeдлaгaют искaженную кaртину мирa и вocпитывают у шкoльников нeнaвисть к иным рeлигиям, гocударствам и культуpaм. Нo вeдь нeчтo пoдoбнoe cлышат учaщиecя Акaдемии кoроля Фaхда в Бoнне, ислaмcкой шкoлы вo Фрaнкфуртe. Крoме тoго, oбратимся к этимoлогии cловa «тaлиб» этo cтудент муcульмaнской шкoлы, чтo cooтветствует прoисхoждению пepвых тaлибов – дeтей бeженцев и сиpoт opганизованно обучaли в Пaкистанe в мусульмaнских шкoлах. Кстати, школы были созданы на основе принципов, провозглашенных в работах А. Маудуди «Исламская система воспитания» и «Исламская система воспитания и активные меры по ее внедрению в Пакистане». Согласно этим принципам дети обучались по двойной системе – их образовательная программа была разделена на основную и вспомогательную части, причем основной частью было богословие – дети должны были учиться исследовать Коран, толковать его, читать нараспев стихи Корана, изучать Сунну, шариат, труды исламских теоретиков. Вспомогательная часть включала в себя все, что связано со светским воспитанием – дети обучались грамоте, строительному делу и многому другому. Стоить отметить, что ввел в обиход слово «талиб» именно А. Маудуди подразумевая, что «талиб» - это человек, стремящийся к совершенству, к подлинно исламскому государству, и готовый бороться за свой идеал – именно в таком духе обучались будущие члены организации «Талибан», и именно в таком смысле они изначально присвоили себе название.76 Жалования и стипендии выплачиваются и исламистским шейхам, которые читают проповеди в действующей мечети где-либо в мире, и преподавателям университетов и медресе, которые собирают вокруг себя молодежные аудитории и способны влиять на воспитание и формирование ценностного поля молодого человека в соответствии с идейными положениями исламистской доктрины. Многие политические активисты и кадровые члены также получают такого рода жалование. Целый ряд местных политических деятелей и Кочанов Е. Ислам, исламизм и терроризм. [Электронный ресурс]:.Журнал «Партнер». – Режим доступа: http://www.partnerinform.de/news.php?ids=1552_84_1_1 . Дата обращения: 24.12.2011 г. 76 Maududi A.A. Islamic law and constitution. – Lahore, 1960. – P. 13. 75 77 Фонд перспективных исследований «Бастион» предводителей племен, не являющихся исламистами, также получают денежные вливания в качестве платы за молчание или, по крайней мере, за нейтралитет. В тех странах, где исламисты прочно утвердились, они накапливают средства путем сбора закята (обязательный налог для мусульман и представляет собой одну сороковую часть от имущества и доходов в год)77. Подразумевается, что эти деньги будут распределены среди нуждающихся. Зачастую это оказывается весьма прибыльным для исламистов делом и обеспечивает потенциально безграничные поступления для их деятельности. Исламисты используют хадж и умру (исламское паломничество)78, чтобы популяризировать свои идеи и доктрину. Миллионы мусульман ежегодно приезжают к святым местам, и исламисты используют свой контроль над Меккой и Мединой, чтобы навязать паломникам свой образ мысли и жизни. Они это делают посредством проповедей, распространения бесплатно брошюр, обучая своим традициям. Спекулируя на том, что они контролируют святые места, исламисты утверждают, что именно их версия ислама является правильной и основополагающей. Исламисты также раздают разрешения на паломничество (квота на въезд в Саудовскую Аравию для паломничества ограничена, поскольку желающих прибыть в страну гораздо больше, нежели она может их принять), получая за это денежные средства. Кроме того, саудовское правительство и религиозные организации дают такие разрешения из-под полы в качестве вознаграждения своих последователей и для привлечения новых. Это весьма эффективное средство, поскольку каждый взрослый мусульманин, если он имеет средства, обязан совершить, по крайней мере, раз в жизни паломничество к святым местам. Основным источником доходов исламистов является нефть. Т.к. спонсирование исламистов осуществляется именно на деньги, вырученные с экспорта и транспортировки углеводородов. Нефть остается инструментом гипотетической общемусульманской политики по отношению к Западу, хотя эффективность нефти как такого орудия в начале нашего века несравнима с ситуацией в начале 1970-х гг, когда арабским шейхам удалось одержать победу в знаменитой «войне цен». Нефтедобывающие страны используют прибыль от нефти для См.: Саадуев М.Р. Закят в исламе и его значение для общества. [Электронный ресурс]: АС-САЛАМ. Духовно-просветительская газета. – Режим доступа: http://www.assalam.ru/content/story/701. Дата обращения: 25.12.2011 г. 78 См.: Фильм National Geographic о совершении хаджа в Мекке. [Электронный ресурс]: Хадж и умра. – Режим доступа: http://ru.gomakkah.com/russian/dossier/v/764/%D0%A5%D0%B0%D0%B4%D0%B6-%D0%B2%D0%9C%D0%B5%D0%BA%D0%BA%D0%B5.html. Дата обращения: 25.12.2011 г. 77 78 Фонд перспективных исследований «Бастион» сплочения мусульманского сообщества, для внедрения в его сознание идеи религиозного единства.79 Исламисты держат в поле своего влияния широкую сеть СМИ – газеты, журналы, радиостанции, телевидение, информационные агентства (в т.ч. и спутниковые телеканалы), а даже киностудии, тем самым контролируют информационные потоки внутри государств и формулируют собственную медийную повестку дня. Они внедрились в Интернет, их исламистские идеи насыщают добрую половину социальных сетей. Свободно появляются и численно растет количество экстремистских сайтов.80 Все эти каналы приспособлены ими для своих целей, используют для распространения своих взглядов, всячески проводят через них свою идеологию. Помимо СМИ, в собственности у исламистов находится большое число крупных издательских домов, библиотек, книжных магазинов, исследовательских институтов и мозговых центров повсюду в мире. Распространение прекрасно изданных книг бесплатно – весьма эффективная тактика, чтобы подсадить на крючок читателей, особенно молодых студентов, которые легче поддаются внешнему влиянию, не очень начитаны и которые так или иначе не могут позволить себе купить иное. Исламисты также публикуют и повсюду бесплатно раздают свои собственные пропагандистские материалы, плакаты, диски. Подобный вид пропаганды имеет особенно большой успех среди неграмотного населения или среди тех, кто ленив или слишком занят, чтобы читать. В последнее время исламисты овладели новыми информационными технологиями: нанимают IT-специалистов, чтобы нападать, портить, заражать вирусами сайты своих ортодоксальных мусульманских оппонентов. Стратегия исламистов заключается в том, чтобы продолжать и расширять эту деятельность с баз в таких странах, как Саудовская Аравия, прикрывающая их своими огромными финансовыми 79См.: Малашенко А. Исламская альтернатива и исламистский проект / Алексей Малашенко; Моск. Центр Карнеги. – М., 2006. - С. 36. 80 Примечание: блокатором распространения исламистской идеологии на территории нашей страны и в умах российской молодежи, то, что множество экстремистских сайтов заблокировано. Например, сайт группировки сторонников «Аль-Каиды» www.azzam.com, нельзя зайти по электронному адресу; в поисковиках не найдешь ссылки на сайт, позиционирующий себя как «чеченское независимое международное исламское интернет-агентство», которое с момента создания занимается пропагандистским обеспечением чеченского сепаратизма, исламского фундаментализма, экстремизма – сайт Кавказ-центр (http://kavkazcenter.com/russ/) и др. Но, если в адресную строку любого из браузеров добавить такие адресаты, как http://www.salafi.net, http://muslims.net/salaf/, http://www.city.ac.uk/~eg135/sal.htm, http://salafipublications.com/ и http://members.tripod.com/~Sunayb и др., которые содержат салафитскую мысль и отвечают за ее глобальное распространение. 79 Фонд перспективных исследований «Бастион» ресурсами, до тех пор, пока их оппоненты не выдохнутся нравственно и материально, и в интернете не останется в конечном счете ни одного слова по исламу, написанного не ими. Исключительно важным инструментом распространения исламистской идеологии является мечеть, поскольку каждый мусульманин должен, по крайней мере, один раз в неделю (по пятницам) присутствовать там, на общей молитве и слушать проповедь. Это главная форма религиозного наставничества и общинных контактов для обычного мусульманина. Контролируя мечети, а под их наблюдением тысячи людей повсюду в мире, исламисты получают аудиторию для доктринальной обработки. Например, известно, что алжирские исламисты, имеющие связи с «Аль-Каидой»,81 подчиняет своему влиянию прежде всего мечети на окраинах, так как главные и крупные мечети находятся под надзором правительства, где имамы назначаются государством, а еженедельные проповеди присылаются министерством религиозных связей. На периферии же во многих мечетях исламисты назначили своих имамов, проповедь которых здесь настроены на исламистский лад. Для идеологической обработки адептов исламисты используют разные методы, один из них – «муджадаля» (диспут). Специфика его заключается в том, что собравшиеся в мечети могут свободно высказывать свое мнение относительно той или иной установки исламистской морали. Среди адептов, как правило, находится несколько имеющих опыт инструкторов, которые ненавязчиво, используя положения шариата, объясняют преимущества истинно исламского образа жизни. За счет критического подхода к проповеди, а главное, свободного высказывания своих личных взглядов на ту или иную проблему новичка постепенно приводят к тому, чтобы он якобы самостоятельно пришел к пониманию преимуществ исламской морали. Потенциальному исламисту, если необходимо, дадут понять, что данная идеология – это не только «меч, отсекающий человеческие головы». В дополнение к этому может быть использован метод «аддаава би-ль-халь», цель которого – показать великолепие истинной исламской морали и единство мусульманской уммы. Эффект достигается за счет демонстрации видеофильмов о подвигах моджахедов – показываются кадры с убитыми воинами неверных, разбитой техникой и т.п.82 Следует отметить тот факт, что исламисты используют методы запугивания и угроз при мечетях и научных заведениях, еще не Информация взята с международного новостного канала на арабском языке «Аль-Джазира». Выпуск от 17 января 2010 г. [Электронный ресурс]: - Аль-Джазира. - Режим доступа: http://www.aljazeera.net/portal. Дата обращения: 25 марта 2010 г. 82 См.: Нечитайло Д.А. Идейный арсенал и методы исламистской пропаганды. // Ближний Восток и современность. – М., 2003., Вып. 17. – С. 45-46. 81 80 Фонд перспективных исследований «Бастион» попавших под их полный контроль. Например, исламисты держат боевиков из своих единомышленников, хорошо организованных и, как правило, владеющих военным искусством. Их задача заключается в преследовании и избиении всякого, кто выступает против их шейхов, затевает с ними споры или ставит их в затруднительное положение по отдельным аспектам той доктрины, которая им внушается. Основными жертвами становятся суфийские шейхи, которых исламисты рассматривают как главных конкурентов в борьбе за симпатии населения в силу их харизматической природы и располагающих к ним методов общения.83 Исламисты финансируют и содержат весьма значительное число домов сирот в разных исламских странах. Всемирной исламской лиге принадлежит множество бюро и приютов для сирот в 55 странах. Даже в такой небольшой стране, как Иордания, бюджет этой организации составляет 3 млн долларов США, под их опекой находится 10 тыс. детей.84 Это благодеяние имеет свою оборотную сторону, так как дети в этих домах превращаются в стойких исламистов. Следует учитывать, что дети из приютов особенно уязвимы и легко поддаются идеологической обработке: они растут без семьи, у них нет никого кроме их наставников (исламистов) и они признательны своим благодетелям. Также исламисты обеспечивают жильем бедняков, временное пристанище для странников и даже беженцев. Например, «Братья-мусульмане» создают исламские больницы, исламские банки, исламские бюро по оказанию чрезвычайной помощи, не говоря уже об Исламском фонде развития при Организации Исламской конференции. Существует ряд исламских государств, правительства которых официально или полуофициально являются исламистскими (в частности, Саудовская Аравия, Катар, Афганистан во время правления Талибан в 1996-2001 гг.); после 1980 г. их идеям стал симпатизировать Пакистан. Исламисты в этих странах оказывают международным экстремистам существенную политическую поддержку, а также склоняют другие мусульманские страны к тому, чтобы и там не препятствовали их деятельности. Исламисты используют в своих целях проблемы мусульман разного порядка как социально-экономические, так национальнополитические. Во многих странах мусульмане подвергаются преследованиям и, естественно, существует целый ряд проблем, См.: Роль суфизма в Исламе. [Электронный ресурс]: Информационное агентство. Чеченская республика сегодня. – Режим доступа: http://www.chechnyatoday.com/content/view/10438/550/ . Дата обращения: 25.12.2011 г. 84 Ковальчук А. Международные исламские организации. [Электронный ресурс]: Отечественные записки. – Режим доступа: http://www.stranaoz.ru/?numid=14&article=664 . Дата обращения: 24.12.2011 г. 83 81 Фонд перспективных исследований «Бастион» которыми они озабочены и встревожены. Исламисты стремятся использовать такие ситуации в своих целях (зачастую после того, как они уже урегулированы), завоевывая тем самым широкую поддержку исламских масс, повышая свой престиж и подправляя свой имидж. Например, во время афганской войны талибы также использовали в своих целях борьбу за освобождение от советских войск. Основным идейно-пропагандистским оружием умеренных радикалов для распространения идей исламского радикализма являются фетвы. Дело в том, что исламисты игнорируют традиционные положения и условия для объявления фетвы, или религиозного суждения. Соответственно, исламистское руководство имеет самую мягкую систему в истории ислама для издания фетв. Они могут издавать эдикты по любому вопросу по своему желанию, не уделяя особого желания тому, что в действительности говорится в священных книгах и о чем мусульмане договорились на протяжении всей своей истории. Примером может служить фетва85 Усамы бен Ладена 1998 г. Это так называемая фетва не имеет никакой основы в исламской юриспруденции, писаниях и традиции, в ней приводятся цитаты из Корана совершенно не в контексте, искажаются политические факты, она идет в разрез с логикой, и все это для того, чтобы призвать мусульман нападать и убивать американских граждан повсюду, где представляется возможность (даже не проводя грань между военными и гражданскими целями, не делая исключения для женщин, детей, стариков и инвалидов). Однако пестрота жизненных примеров в тексте является убедительной и ясной для восприятия и осознания мусульманами. В тех исламских странах, где исламистам это выгодно и разрешено, они создают легальные партии для продвижения своих целей или в качестве легального фронта для политической и религиозной активности. Это, однако, всего лишь временная тактика для захвата власти. Исламисты не признают и не уважают многопартийную систему как таковую. Как только они чувствуют себя достаточно сильными, они сразу начинают вести борьбу иными средствами. Типичные примеры этого – ФИС в Алжире, партия Гульбеддина Хекматьяра «Хизб-и-ислами» в Афганистане до прихода движения Талибан, ливанская Хезболла и палестинский ХАМАС.86 Они См.: Приложение №1. См.: Фронт исламского спасения. ПП Алжира. [Электронный ресурс]: Slon. – Режим доступа: http://slon.ru/tag/30417/. Дата обращения: 25.12.2011 г.; Лидер «Хизб-и-Ислами» обвинил Исламабад в пособничестве интересам США в Афганистане. [Электронный ресурс]: Afghanistan.ru. – Режим доступа: http://www.afghanistan.ru/doc/21335.html. Дата обращения: 25.12.2011 г.; Ахмедов В.А. Ливанская «Хезболла» как «центр силы» на Ближнем Востоке. [Электронный ресурс]: Ближний Восток. Информационный центр. – Режим доступа: http://www.middleeast.org.ua/research/livan.htm. Дата обращения: 25.12.2011 г.; 85 86 82 Фонд перспективных исследований «Бастион» сразу прибегали к насилию, как только их политические амбиции были удовлетворены. Особую роль в распространении и влиянии исламизма в мусульманских странах играет создание высшими руководителями этих стран политических, военных и пропагандистских организаций для укрепления своей политической и идеологической опоры. Примером является известная Организация Исламской конференции (ныне переименована в «Организацию Исламской солидарности или сотрудничества (дословно)» - The Organisation of Islamic Cooperation (OIC) аббревиатура осталась прежней), созданная в 1969 году, но активно развернувшая свою деятельность, практически, в последнее время. Сейчас ОИК87 объединяет 57 государств постоянных членов (почти треть всех государств мира) и 9 — в статусе наблюдателей. Особенность ОИК в том, что это закрытая организация в том смысле, что ее постоянными членами могут быть только страны, имеющие более 50% мусульманского населения, либо президента страны — мусульманина. При ОИК действует ряд самостоятельных организаций, деятельность, которых координируется генеральным секретарем ОИК. В их числе: Исламский банк развития, Исламское агентство новостей, Исламская торгово-промышленная палата и другие, менее афишируемые структуры. Десятый саммит ОИК, состоявшийся в октябре 2003 г. наглядно продемонстрировал современное сознание исламского мира — агрессивное и бескомпромиссное по отношению к своим врагам. Об этом свидетельствуют и основной доклад на саммите, а так же развернувшиеся по нему прения, в том числе относительно целей организации и средств их достижения. В основном докладе Махатхира Магомада (бывший премьерминистр Малайзии) заключались три основных тезиса: главные враги мусульман — евреи, потому что они правят миром; неужели исламский мир, насчитывающий более одного миллиарда трехсот миллионов человек не справится с несколькими миллионами евреев; исламский мир должен дать отпор так же всем другим внешним врагам (то есть по существу всему остальному человечеству, поскольку им якобы правят евреи).88 Мирский Г. Палестинское государство и ХАМАС. [Электронный ресурс]: Мнения. Zahav.ru. – Режим доступа: http://mnenia.zahav.ru/Articles/50/palestinskoe_gosudarstvo_hamas . Дата обращения: 24.12.2011 г. 87Примечание: Нормативная база ОИК, регулирующая миссию, цели и задачи организации «Каирская декларация прав человека» Каир, 14 мухаррама 1411 года хиджры, 5 августа 1990 года, Документ A/45/421 Генеральной Ассамблеи ООН. Приложение № 4. 88 См.: Крук Д.М. Исламистский терроризм в свете отношений Запад-Восток. – М., 83 Фонд перспективных исследований «Бастион» Заслуживает внимания и еще одно, можно сказать знаковое заявление Махатхира: «Мы не можем создать настоящее оружие. Но нам нужны пушки, ракеты, танки, бомбы. И мы вынуждены покупать все это у наших врагов». Поскольку оружие закупается не в исламском мире, и конечно не в Израиле, а в странах остального мира, и прежде всего на Западе — вот и вполне четкое определение круга остальных врагов исламского мира.89 После такого выступления последовали ряд террористических актов в Турции, точнее в Стамбуле, 15 и 21 ноября 2003 г. На тот момент, Турция, с ее прозападным настроем давно была раздражающим фактором в глазах мировых мусульманских лидеров. Исполнителем выступила «Аль-Каида». В СМИ практически не было сообщений о происшедшем. Выбор даты нападения связан, повидимому, с проведенным во второй половине октября 2003 г. десятым саммитом ОИК и заявлениями, сделанными на нем его лидерами. Саммит дал понять всему миру, что мусульманские страны готовы бороться со своими врагами и победить их. Фактически это первое публичное признание такого рода, сделанное одной из самых авторитетных политических организаций мусульманского миpa. Обратим внимание на то, что в документах ОИК «джихад» употреблялся применительно к проблеме освобождения Иерусалима и к советскому вторжению в Афганистан.90 Именно на III Конференции глав государств и правительств государств-членов ОИК (25-28 января 1981 г., Мекка) был принят единственный официальный документ за историю ОИК, специально посвященный «джихаду» - резолюция №5/3-Р (IS) «Декларация священного ”джихада”». Текст предельно ясен. Кроме его политического смысла у текста есть и историко-богословское значение: авторы декларации закрепили положение о том, что «джихад» является «долгом каждого мусульманина», а не мусульманской общины (государства). Институт «джихада» получил организованную финансовую поддержку со стороны ОИК. Еще на IV Конференции министров иностранных дел государств-членов ОИК (24-26 марта 1973 г., Бенгази) принята специальная резолюция №14/4 «Утверждение Фонда 2006. – С. 11. 89 См.: Там же. 90 Примечание: А в заключительной декларации, принятой III Конференцией глав государств и правительств государств-членов (Мекка, 25-28 января 1981 г.), говорится: «Мы обязуемся вести «джихад» всеми средствами, находящимися в нашем распоряжении, для освобождения Иерусалима и оккупированных территорий», а также: «Мы заявляем о своей полной солидарности с народом Афганистана, который ведет «джихад», чтобы обрести свободу и независимость». Эта Декларация не была опровергнута за всю историю существования OIC. Доступ к официальному сайту ОIC: http://www.oic-oci.org/home.asp 84 Фонд перспективных исследований «Бастион» ”джихада”». Создание этого фонда объяснялось целями Устава ОИК, которые направлены на укрепление мусульманской солидарности между государствами-членами и для того, чтобы предоставить необходимое финансирование для достижения этих целей. Конференция решила: 1. Учредить Фонд под эгидой Секретариата ОИК, который будет называться «Фонд ”джихада”»; 2. Создать филиалы Фонда во всех государствах-членах; 3. Использовать Фонд для поддержки исламских освободительных движений, для оказания помощи исламским центрам и обществам за рубежом, также использовать средства Фонда в случаях природных катастроф, а также для строительства школ и больниц.91 Это решение создало возможности для любого исламского государства, да и государства, где проживают значительные мусульманские диаспоры, через механизм Фонда финансировать исламские организации и движения любого профиля, а также мусульманские общины, культурные общества и т.д., в том числе ультрарадикальной направленности. На наш взгляд существует определенная связь между этой декларацией и появлением таких организаций, как ХАМАС, Исламский джихад (Аль-джихад аль-исламий), Хезболла и ряда других организаций в зоне Ближневосточного конфликта, практикующих среди своих методов борьбы форму индивидуального террора, в том числе использование боевиков-смертников (камикадзе). Также, серьезную роль в распространении исламистской идеологии играет саудовская организация «Всемирная исламская лига» (создана в 1962 г.), которая формально имеет статус неправительственной, штаб-квартира находится в Мекке. Ее пример – наглядное подтверждение того, что неправительственные исламские организации создавались и направлялись правительствами некоторых стран для определенных целей и причастность которых на уровне государства чревата международными скандалами. В соответствии с уставом ее целями являются: пропаганда исламского учения; борьба с враждебными исламу идейными и сектанскими течениями; укрепление политических позиций мусульманского духовенства; объединение молодежи «под знаменами ислама». Несмотря на декларировавшийся неправительственный характер, она субсидировалась Саудовской Аравией. Высший руководящий орган Лиги – Всеобщий исламский конгресс. В его состав входят 500 исламских авторитетов из большинства мусульманских стран. Он созывается в Мекке один раз в пять лет. Консультативный совет состоит из 53 человек, представляющих 29 91 См.: Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. – М., 2003. – C. 90-100. 85 Фонд перспективных исследований «Бастион» стран. Генеральный секретарь – доктор Абдалла бин Абдель Мохсен ат-Турки. Отдел прессы и публикаций Всемирной исламской лиги издает еженедельную газету «Ахбар аль-алям аль-ислами» («Новости исламского мира») и ежемесячные журналы «Лига исламского мира» (на арабском языке) и «Journal» (на английском языке). Всемирная исламская лига располагает крупнейшими издательствами на Ближнем Востоке, а также является пайщиком Международной организации свободы печати и информации в Каире, активно использует издательские возможности Исламской информационной службы и других отделов ОИК. В качестве составных частей Всемирной исламской лиги функционируют Высший комитет по координации работы исламских организаций мира, Специальная комиссия по опровержению нападок на ислам, Всемирный совет мечетей, Высший комитет по исламским делам, организации исламской помощи. Ряд мусульманских культурных центров, созданных в свое время в европейских странах, республиках Средней Азии и России, также функционируют под эгидой Всемирной исламской лиги.92 При финансовой и организационной поддержке Лиги действует ряд образовательных учреждений, где, например, в международном исламском университете в Исламабаде учились чеченские студенты, которые оказались в числе боевиков захвативших заложников в Буденновске в июне 1995 г., которыми руководил террорист Шамиль Басаев. Или, например, в Брюсселе с помощью саудовских денег обосновался исламский культурный центр, ставший ключевым звеном по созданию ваххабитской сети во всех странах Европы. Под опекой этого центра в Бельгии находились 209 мечетей и контролировались они ассоциациями исламистского толка.93 Крайне важным и особенно актуальным для европейских стран является такой метод распространения исламистской идеологии как эмигранты и иммигранты. Почти каждый год в одной только Саудовской Аравии (не говоря уже о других странах Персидского залива) находится по меньшей мере 5 млн. эмигрантов.94 Большинство прибыло из других исламских стран. В финансовом плане они довольно хорошо устраиваются в королевстве. Они обустраиваются в Саудовской Аравии, она им нравится, они перенимают ее традиции и увозят их с собой домой при возвращении на родину. Получается, что эмигранты и их дети (многие См.: Куделев В.В. Аль-Каида: структуры, покровители и союзники. – М., 2008. – С. 74-80. 93 См.: Информация в разделе новости, блоги о Всемирной исламской лиге. [Электронный ресурс]: Wiki-Linki. – Режим доступа: http://wikilinki.ru/Page/1025641.Дата обращения: 24.12.2011 г. 94 См.: Густерин П.В. Города Арабского Востока. - М., 2007. – С.114. 92 86 Фонд перспективных исследований «Бастион» выросли в Саудовской Аравии, ходили там в школу) оказываются дефакто пропагандистами исламизма и его модели поведения у себя дома. Чтобы оценить степень этого влияния, достаточно пройтись по столичной улице какого-либо исламского государства от Нигерии до Египта и Индонезии и увидеть, как много женщин облачены в черные покрывала в стиле салафитов сверху донизу (закрыты и лица, и руки – многие в перчатках); это скорее всего те, кто побывал в Саудовской Аравии. Увеличение числа мусульман в Европе способствует росту напряженности между европейцами и мусульманами, появляется радикальный исламизм, который выражается, в частности, в виде протеста молодежи. Компактно проживающие мусульманские общины, как правило, не интегрируются в социально-культурное пространство страны проживания и не ассимилируются. Они не воспринимают европейские демократические и правовые нормы и живут по законам шариата, придерживаясь своей системы ценностей. Тенденция к концентрации иммигрантов в отдельных районах усиливается, так как легче сохранять мусульманскую идентичность при заселении чужой территории анклавными вкраплениями. Не исключено, что в будущем такие образования будут претендовать на получение определенной автономии. Уже сейчас мусульманские сообщества в европейских странах являются «государством в государстве». Их политическая активность растет. Несомненно, они все более настойчиво будут добиваться повышения своей роли в социально-экономической и политической жизни страны пребывания. Главным фактором укоренения мусульманской общины становится их мусульманская сущность, «исламское лицо», ведь большинство иммигрантов-мусульман прибывает в Европу из стран, где ислам является либо государственной религией, либо религией большинства населения. Интеграцию мусульман в европейское общество затрудняют два обстоятельства. Первое – ориентация на Дар аль-ислам (пространство, регулируемое законами ислама); второе – особенности законодательства страны проживания, что нашло отражение в войне с «исламским платком» во Франции, маргинализации мусульманских иммигрантов в Германии, их «геттоизации» в Великобритании и США. В Западной Европе с ее светскими обычаями и продвинутым менталитетом признание ислама наталкивается на серьезные проблемы. Центральная проблема – это отношение государства к различным вероисповеданиям, так как в большинстве своем мусульмане отвергают принцип разделения религии и политики. Тем не менее европейская культура оказывает воздействие на ценности ислама: его форма сохраняется, но постепенно меняется сознание мусульман, что безусловно вызывает к жизни два феномена – радикальную активность или принятие европейских ценностей. 87 Фонд перспективных исследований «Бастион» Следует отметить, что именно после 70-х гг. XX в. мусульманское присутствие в Европе стало значительным. Однако социальноэкономические проблемы (плохие жилищные условия, высокий уровень безработицы, трудности в получении образования и пр.), дискриминация по признакам вероисповедания – все это способствовало радикализации мусульман и усилению исламского экстремизма. Увеличивается число мечетей в Европе, возникают школы по изучению ислама, различные мусульманские организации и исламистские политические партии. Пока они малочисленны и слабо представлены во власти. Но с учетом роста мусульманского населения их значение может усилиться. Особенно это касается второго и третьего поколения иммигрантов, которые говорят на европейских языках, получают европейское образование. В отличие от предыдущего поколения они не пытаются полностью интегрироваться в общество и приобщаться к культурным ценностям Европы. Правда, принявший их социум не помогает им в этом. Оказавшись в неблагоприятной социальной среде (уровень безработицы во Франции и Бельгии достигает 40%)95 имея негативный имидж от рождения, новые поколения чувствуют отторжение и даже дискриминацию со стороны коренного населения. В качестве примеров влияния на разрастание исламистской идеологии и в целом радикализаци мусульман следует привести ситуации в отдельно взятых странах. Например, во Франции «спрос» на ислам возник еще в конце 70-х – начале 80-х годов. В этот период происходило воссоединение семей, появились мусульманские диаспоры. Ha общественную сцену вышло молодое поколение, частично ассимилированное в европейское общество и постоянно сталкивающееся с трудностями в отстаивании своих прав. Тяга к исламской религиозной практике стала выражением мусульманской идентичности, компенсацией за неспособность интегрироваться во французское общество. Во Франции возникли первые объединения: Союз мусульманских организаций в составе 15 ассоциаций из больших городов Франции (1983 г.), Национальная федерация мусульман Франции (1985 г.), Организация исламского союза во Франции, Алжирское братство во Франции96 – чьей основной задачей являлась исламистская пропаганда и сбор средств. Все эти организации базируются и зависят от Саудовской Аравии, а также имеют тайную поддержку со стороны, например, Алжира, Марокко. За последние 20 лет в стране было создано более 2000 исламских ассоциаций, религиозных и культурных центров. В это время также См.: Курбанов Р. Фикх мусульманских меньшинств. [Электронный ресурс]: Информационно-аналитический портал IslamRF.ru. – Режим доступа: http://www.islamrf.ru/news/faith/traditions/19366. Дата обращения: 22.12.2011 г. 96 См.: Понкин И.В. Ислам во Франции. – М., 2005. – С. 4-24. 95 88 Фонд перспективных исследований «Бастион» сформировались инициативные группы, добивавшиеся от французских властей создания минимальных условий для отправления мусульманами религиозного культа. Надо отметить, что французские власти не раз прибегали к широкомасштабным арестам в среде исламистов, но что они могут сделать реально, когда в стране действует такое число исламских организаций, объединенных в Союз исламских организаций Франции. Ведь понятно, что в любой момент недовольство со стороны мусульман может привести к самым тяжелым в социальнореволюционном отношении действиям. В основе радикальной активности и в целом исламизации Франции лежат четыре основных фактора: высокие темпы роста численности французских мусульман; их отчуждение от культурной и социально-экономической жизни французского общества; отстаивание своих религиозных традиций и ценностей; возрастающее воздействие исламистов на немусульман. Что же касается ситуации в Германии: несовершенный механизм интеграции мусульман в немецкое общество, плохие социальноэкономические условия (отсутствие жилья, безработица), с одной стороны, и проводимая федеральным правительством сегрегационная политика в отношении мусульман, особенно при получении гражданства – с другой, создают почву для роста исламистских настроений. Нередко внутриобщинная жизнь мусульман выстраивается согласно законам шариата (многоженство), используются знаки религиозной атрибутики (хиджабы). Компактное проживание мусульман часто приводит к тому, что коренные немцы стараются покинуть места, в которых возникают подобные общины. To есть наблюдается тенденция к появлению самоизолирующихся мусульманских анклавов. Под воздействием определенных сил, в частности Союза исламских организаций Европы, растет политическая активность мусульман Германии. Ее цель – добиться усиления влияния иммигрантов на страну пребывания.97 Великобритания же в конце XX века приютила столько исламистских организаций, что можно даже было говорить о необходимости проведения антитеррористической операции не в Афганистане или Ираке, а в первую очередь на берегах «туманного Альбиона». Так, в Ноттингеме базировалась организация «Молодые мусульмане», которая в 90-е годы XX столетия финансировала поездки молодых мусульман в Судан и Иран, где они подвергались соответствующему идеологическому воздействию. В Лондоне базировалась «Аль-Мунтад аль-ислами», представлявшая салафистскую ветвь. Эта организация объединяла главным образом выходцев из Алжира. Основная часть собиравшихся средств См.: Трофимова О. Мусульмане и ислам в Западной Европе. // Мировая экономика и международные отношения. – 2010, №10. - С. 59. 97 89 Фонд перспективных исследований «Бастион» направлялась на осуществление «зарубежных операций». Там же обосновалась организация «Муслим велфае хаус». Она вела сбор средств для алжирских исламистов. Кроме того, в Великобритании действовали организации «Мурабитун», «Солдаты освобождения», Исламский фонд, Центр исламских исследований, «Исламское наблюдение» и другие. В Лондоне базировался еще один крупный международный центр исламизма, который в 90-е годы XX столетия был сравним по своей значимости и влиянию с «Зеленым интернационалом» Хасана атТураби. Речь идет об Исламской лиге последователей (священной) книги и Сунны. В эту организацию входил ряд экстремистских группировок.98 Кроме того, печально известный имам из Иордании Омар Махмуд Абу Омар (Абу Катада), арестованный в октябре 2002 г. полицией Великобритании, приговоренный к смерти у себя на родине и разыскиваемый США по обвинению в связях с «Аль-Каидой», долгое время читал проповеди в одной из самых больших мечетей Лондона, а также неоднократно издавал фетвы в поддержку организации бен Ладена. В целом, следует сказать, что экономическая стагнация в Европе, продолжающийся приток иммигрантов способствуют радикализации настроений среди мусульман. Идеологи исламизма всячески поддерживают недовольство выходцев из мусульманских стран своим социально-экономическим положением. Европейским странам с каждым годом становится все сложнее обеспечивать социальными пособиями уже сформировавшийся класс безработных из Марокко, Алжира, Индии, Пакистана, Турции и пр. В перспективе это может привести к кризису всей системы социальной защиты, которая пока еще обеспечивается за счет высокой производительности труда в приоритетных отраслях экономики. Крайне важным является тот факт, что исламская молодежь заметно отличается от сверстников в странах происхождения своих родителей, как впрочем, и от самих родителей. Отличается, в том числе, меньшей склонностью к культивированию внутриисламских различий и куда большей готовностью откликаться на общемусульманские проблемы и вызовы (дело Салмана Рушди, палестинский вопрос, оккупация Ирана, Чечня). Именно они становятся важным фактором не только социализации молодых людей, но и их радикализации. Опираясь на анализ английских исследований, Т.С. Кондратьева считает, что возрастание интереса к религии не связано со стремлением молодежи следовать культурным традициям своих родителей. Их обращение к религии носит скорее Куделев В.В. Аль-Каида: структуры, союзники и покровители. – М., 2008. – С. 6768. 98 90 Фонд перспективных исследований «Бастион» политический характер.99 Растущие радикально-исламистские настроения уже привели к волнениям, бунтам и терактам и могут ускорить кризис экономической системы и всей западной цивилизации. Исламский радикализм предлагает идеи, доступные для понимания малообразованных масс и постепенно становится идеологией социального протеста, которая ведет к дестабилизации мировой политической ситуации. Метод социальных революций был введен в социальнополитическую практику исламизма зимой 2011 года. Разгорелся так называемый «социальный пожар» на Ближнем Востоке, где вслед за Тунисом и Египтом «пожар» всполохнул в Ливии, Алжире, Йемене, Бахрейне, т.е. по сути захватил Северную Африку и ринулся в Азию. Эти события в очередной раз заставили задуматься о том, что влияние исламистов на население мусульманских стран можно оценить как крайне серьезное. Ведь именно ими были подготовлены религиозные лозунги, именно они мотивируют простых мусульман после пятничной молитвы бежать на площади и митинговать, не жалея собственные жизни, именно в их документах и пропагандистских материалах содержится призыв о свержении существующих режимов в мусульманских странах. И все это может привести к смене нашей истории и достижению основной цели исламистов – во всеобщем хаосе и разрухе создание истинно мусульманского государства Халифата, политико-юридической платформой которого станет Шариат. Как подчеркивает академик Е. Примаков100 в каждой стране, будь то Египет, Тунис, Ливия и Сирия отмечались разные содержания революций. Если в Египте и Тунисе – это, действительно, самобытные революции против авторитарных коррумпированных режимов, то вот в Сирии и Ливии – другие сценарии. Он убежден, что исламисты напротив не являются главной силой этих революций на Ближнем Востоке, т.к. на улицы выходили не под исламскими знаменами, но сбрасывать со счетов их не следует, потому влияние их очевидно. И еще больше становится понятно, что с исламскими радикалами нужно иметь дело и постоянно взаимодействовать, а не пренебрежительно относится, не замечая их деятельность. То, что началось в Северной Африке в ночь на 20 марта 2011 г.101 Михайлов С.В. Ислам и Западная Европа: тенденции и их интерпретации. // Полития - 2007. №4. - С. 214-215. 100 Материалы лекции Е.Примакова на факультете политологии МГУ имени М.В. Ломоносова от 27 апреля 2011 г. 101 Жириновский В.В.: События в Ливии – международная провокация. [Электронный ресурс]: Официальный сайт ЛДПР. – Режим доступа: http://www.ldpr.ru/events/Vladimir_Zhirinovsky_Events_in_Libya_international_provocati on_. Дата обращения: 06.04.2011; Сообщения по сюжету «Отравленный пояс» Ближнего Востока. – [Электронный ресурс]: Интерфакс. – Режим доступа: 99 91 Фонд перспективных исследований «Бастион» сейчас можно расценивать, как пролог к Третьей мировой войне. С молчаливого согласия почти всего мирового сообщества, США кинули европейские режимы в войну с Ливией. При этом, во всех средствах массовой информации это преступление американского режима преподносилось, как операция по спасению мирного населения Ливии. В действительности, Соединенные Штаты, заявляя о своих демократических процедурах, первыми взялись за оружие. Совершенно очевидно, что спецназ НАТО участвовал во время операции взятия Триполи. Число жертв гражданского населения в Ливийской Джамахирии после начала агрессии Запада составило десятки тысяч человек. Французы, американцы, и англичане бомбили в Ливии что хотели, отстаивая так называемые «национальные интересы» в борьбе за энергетические ресурсы. Это была полномасштабная агрессивная война и геноцид ливийского народа. Пример этому - убийство двухсот человек, которые были застрелены в затылок в день убийства Каддафи. Что касается гибели М. Каддафи, то как и в случае с С. Хусейном, заинтересованным сторонам важно было прекратить его физическое состояние. Например, за ряд нарушений лидер ливийской революции Муаммар Каддафи вынудил французскую нефтяную компанию "Total" выплатить 500 млн. долларов США компенсации. Также, хоть и будучи исламским государством, Ливия пресекала все радикальные формы ислама на своей территории. Муаммар Каддафи, переживший не одно покушение со стороны исламистов, вёл бескомпромиссную борьбу с ними на территории Ливии, называя их не иначе, как «бродячими псами из Ирана и Афганистана». Также Каддафи был одним из первых глав государств, который обвинил США в негласной поддержке исламистов. М. Каддафи владел серьезной информацией, так же как С. Хусейн, так же как еще действующий Б. аль-Асад.102 Так что причин http://interfax.ru/news.asp?id=182033. Дата обращения: 06.04.2011; Кафала Т. Ливия: деспотичный режим Каддафи близится к концу? [Электронный ресурс]: BBC Russian. – Режим доступа: http://www.bbc.co.uk/russian/international/2011/02/110222_gaddafi_political_obituary.sh tml. Дата обращения: 06.04.2011; Паршев А. Ливийский уровень жизни в среднем был выше чем в России. [Режим доступа]: Портал Newsland. – Режим доступа: http://www.newsland.ru/news/detail/id/662182/cat/94/. Дата обращения: 06.04.2011; Подборка статей, радиопередач по событиям Ливии. [Электронный ресурс]: Официальный сайт Радиостанции «Эхо Москвы».Режим доступа: http://echo.msk.ru/search.html?search[q]=%D0%9B%D0%B8%D0%B2%D0%B8%D1% 8F&=%C2%BB. Дата обращения: мониторинг 1-9.04.2011; Аль-Каида грабит военные склады Ливии. [Электронный ресурс]: Новостной портал NEWS BCM. – Режим доступа: http://news.bcm.ru/doc/54306. Дата обращения: 06.04.2011; Нестеров Э. Кто выигрывает ливийскую войну? Аль-Каида?! [Электронный ресурс]: LJTimes. - Режим доступа: http://eduard-nesterov.livejournal.com/45754.html. Дата обращения: 06.04.2011. 102 См.: Там же. 92 Фонд перспективных исследований «Бастион» для недовольства со стороны Запада, а также врагов, в том числе и в арабском мире эти персоны нажили себе не мало. Представляется, что многое выясниться в ближайшее время. Обратим внимание на тот факт, что «влиятельная» Организация Исламской конференции остается в стороне и никоим образом не влияет на ситуацию в Ливии, так же как и не повлияла на ситуацию в Ираке, хотя в принятой XXVIII Конференцией министров иностранных дел государств-членов ОИК (Бамако, 25-27 июня, 2001 г.) была сформулирована концепция безопасности исламских государств, в которой утверждается: безопасность каждой мусульманской страны является предметом заботы всех мусульманских стран; подтверждение постоянного и полного суверенитета исламских стран и народов над своими национальными ресурсами и экономической деятельностью, а также подтверждение необходимости уважения принципов международного права, касающихся суверенитета, политической независимости и территориальной целостности государств, неприменения силы в международных отношениях, мирного урегулирования споров, запрета интервенции и вмешательства во внутренние дела государств как важнейших предпосылок безопасности исламских государств.103 Это в очередной раз подтверждает влияние на ОИК ООН и НАТО, а также нефтяной игры стран Большой восьмерки. Но, необходимо акцентировать внимание, что процесс региональной интеграции может резко активизироваться в ближайшие годы, в том случае если успешно завершится разворачивающаяся сейчас в мусульманских странах смена элит и будет принята общая идеологическая платформа, которой, в принципе, и может явиться преломленная к современным процессам исламистская политическая доктрина. Безусловно, массовые акции на Ближнем Востоке, которые являются каждодневным мировым информационным поводом, очень выгодны исламистам в их активной деятельности по распространению собственной доктрины. Эти политические конфликты сплачивают мусульманское сообщество (умму). Но важно другое, ноябрьские беспорядки 2011 года в Египте доказали силу исламистов, которые готовы управлять государством («Братья-мусульмане»). Кстати, и в Египте «Братья мусульмане» оказались в результате краха светского режима в парламенте (в результате выборов в январе 2012 года), более того, нынешний президент Египта Мурси – член этой организации. Даже в Сирии влияние «Братьев-мусульман» довольно значительно. Именно поэтому Соединенные Штаты пытаются выстроить с ними отношения, т.к. понимают их силу. России также имеет смысл преуспеть в этом вопросе. См.: Резолюция № 28/28-Р XXVIII Конференции министров иностранных дел государств-членов ОИК (Бамако, 25-27 июня 2001 г.) – С.1-2. 103 93 Фонд перспективных исследований «Бастион» Помимо роли исламистских организаций в конфликтах на Ближнем Востоке, активную роль играют Иран и Турция, претендующие на роль стержневых государств для новых интеграционных процессов. Особенно серьезный характер все это приобретает в свете налаживающегося сотрудничества Анкары с Египтом, желанием Израиля нанести удар по Ирану. Надо полагать, израильтяне отчетливо понимают, что выживание их государства напрямую зависит от того, будет ли мир и стабильность на Ближнем Востоке, и от того, пойдут ли Соединенные Штаты на мирное урегулирование палестинского вопроса, конфликта в Сирии. Для более подробного изучения методов и средств распространения исламистской идеологии и ее дестабилизационного потенциала, важно рассмотреть деятельность исламистов ультрарадикального крыла. Ими создаются наиболее организованные террористические группы и ячейки, которые состоят из отдельных подразделений, или элементов (таких как руководство, финансы, военная подготовка и тренировка, религиозное и идеологическое отделение, транспорт и снабжение, СМИ и пропаганда, разведка и информация). Цель террористов и показатель их эффективной работы – распространение страха. Взрывается все, что может быть взорвано: самолеты, детские сады, ясли, больницы, школы, жилые дома, увеселительные и спортивные заведения, рынки, рестораны, деловые офисы, производственные здания, аэропорты и т.д. Действия ультрарадикальных исламистов переходят все мыслимые границы моральных и нравственных норм человеческих отношений. Наибольшие потери от международного исламистского терроризма, пока что понесли три страны: Израиль, Россия и США. Исламистский терроризм давно перешел в разряд глобальных проблем, т.к. касается всего человечества, затрагивая интересы и судьбы всех стран, народов и социальных слоев; приводят к значительным экономическим и социальным потерям, а в случаях обострения могут угрожать существованию человеческой цивилизации; требуют для своего решения сотрудничества в общепланетарном масштабе, совместных действий всех стран и народов. Одним из методов, которое в последние годы ультрарадикальные исламисты поставили на службу такое адское оружие как массовое использование боевиков-смертников, с которым у Запада вообще нет эффективных средств борьбы. На очереди — угроза использования террористами оружия массового уничтожения людей, поскольку мировое сообщество не располагает сегодня надежным механизмом контроля за его нераспространением. Серьезной силой исламистов является всеобщая поддержка террористов населением стран их происхождения, а так же 94 Фонд перспективных исследований «Бастион» единоверцами в других государствах. Террористы — камикадзе во всех этих странах подняты на щит, их прославляют как героев, а их семьям выплачивают крупные денежные вознаграждения. Достаточно вспомнить, что на другой день после варварского акта террористовсмертников 11 сентября 2001 года в США, унесшего жизни тысяч ни в чем неповинных людей, на улицы городов по всей Индонезии высыпали сотни тысяч ликующих исламистов в поддержку проведенного убийцами бесчеловечного акта. Аналогичные массовые демонстрации прошли в арабских странах. Даже в отдельных странах Запада, в том числе во Франции, Великобритании и самих США местные исламисты демонстрировали (с разной степенью активности) свою поддержку этого акта. По оценкам на сегодняшний день, после 1989 г. (окончания советской оккупации Афганистана) насчитывается не менее 20 тыс. обученных профессиональных солдат и бойцов104, кочующих из одной зоны конфликта в другую, сражающихся за дело исламистов (например, в Боснии, Косово, Кашмире, Чечне, Сомали), которые и наполняют международную исламистскую армию. Это стало их образом жизни и получило в научной литературе название «афганский синдром». Эти исламисты – первое поколение муджахидинов, как можно их уже назвать исторические фигуры. Вторым поколением являются боевики, подготовленные в тренировочных лагерях Афганистана, в период, когда у власти в этой стране находилось движение «Талибан». Они часто в террористических ячейках принимают решения. Третье поколение служит «пехотой», это новоиспеченные джихадисты, ставшие таковыми под влиянием событий в Ираке. Вполне вероятно, что четвертым поколением станут повстанцы, сыгравшие важную роль в социальных революциях на Ближнем Востоке (ливийские, йеменские, египетские, тунисские, и пр.), для которых война и вооруженный бунт станет профессией. Кроме того, мелкие исламистские ячейки и группировки существуют обособленно от мусульманских государств, причем формально эти государства отказываются признавать какую-либо связь с террористами, хотя на деле оказывают им всемерную поддержку: моральную, финансовую и военную. Получается, что Запад ведет борьбу не с реальным противником, а с фантомом. Так называемые участники или сторонники джихада владеют самым главным – инициативой. Им больше не требуется ни организация, ни ее руководитель. Им необходимы лишь вера, миссия и образцы для подражания – именно это им в изобилии поставляют «раскрученные» террористические организации, например, «Аль-Каида». В результате чего возникает парадокс «Аль-Каиды», с которым постоянно См.: Жаккар Р. Именем Усамы бен Ладена: Секретное досье на террориста, которого разыскивает весь мир. – М., 2002. – С. 46. 104 95 Фонд перспективных исследований «Бастион» сталкиваются спецслужбы всего мира. Они регулярно пресекают акции этой организации и захватывают все больше ее руководителей, однако число терактов только растет. Лидеров становится все меньше, а их последователей все больше, что чревато только одним – ростом террористической угрозы по всему миру. Таким образом, для утверждения собственного присутствия во всех странах мира и для реализации политических целей исламисты используют двухуровневую систему распространения своей идеологии. Первый уровень составили всевозможные общественные организации, фонды, легально действующие политические партии. Это – умеренные методы и средства распространения идеологии исламского радикализма, которые охватили все сферы жизнедеятельности мусульман, от религиозной социализации, образовательной среды, до решения политических и экономических проблем. Второй уровень – это ультрарадикальные методы и средства распространения идеологии исламского радикализма, которыми оперируют террористические группы, боевики-смертники, международная исламистская армия, тактической методикой которых является способность вести боевые действия разобщено, но вместе с тем бить в одну цель, дестабилизируя мировую политическую ситуацию и влияя на безопасность мирового сообщества и его устойчивое развитие. Терроризм давно перешел в разряд глобальных проблем, т.к. затрагивает интересы и судьбы всех стран, народов и социальных слоев, приводит к значительным экономическим и социальным потерям, а в случае обострения может угрожать существованию человеческой цивилизации. 96 Фонд перспективных исследований «Бастион» Раздел II. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОПЫТ УПРАВЛЕНИЯ РЕГИОНОМ В УСЛОВИЯХ ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНОЙ НАПРЯЖЕННОСТИ 2.1. Задачи управления регионом в условиях нарастающей политической нестабильности В современных политических условиях, характеризующихся наличием множества межэтнических и межконфессиональных разломов на территории государств, актуальной становится проблема формирования принципов управления проблемным регионом. Перед современными исследователями встает задача формирования гибких и эффективных базовых принципов регионального управления в условиях политической нестабильности, обусловленной существованием точек этноконфессионального напряжения, скрытых и явных угроз политической системе в целом и т.п. Управление, в самом широком смысле - это различные способы воздействия субъекта (ряда субъектов) на объект (ряд объектов), изменяющих положение, свойства, поведение, качества этого объекта. В свою очередь, управление регионом предполагает регулирование поведения управляемого объекта (государственного, негосударственного, надгосударственного) региональными органами, организациями, должностными лицами в целях, определяемых государством и регионом, направление деятельности объекта путем применения самых различных средств: экономических, административных, идеологических, правовых и не правовых, путем стимулирования, поощрений, требований, запретов, репрессий и т.д. То есть в общем понимании можно говорить о том, что управление регионом есть многоплановое руководство и развитие определенной территории (как региона внутри страны, так региона, состоящего из нескольких стран). При этом традиционными задачами такого управления является сохранение его целостности и конкурентоспособности, а также создание позитивных условий для его населения. Наиболее общими целями управления регионом в современных условиях являются следующие: - безопасность (населения, экологии и пр.); - жизнеобеспечение (все сферы человеческой деятельности); - целостность (суверенитет, взаимосвязь с центром и властью); - упорядоченность экономической системы (обеспечение экономических процессов, их защищенность, конкурентность региона 97 Фонд перспективных исследований «Бастион» в целом); - упорядоченность социальных процессов (формирование эффективной социальной системы, предотвращение внешних и внутренних конфликтов и кризисов) и др. При этом эти цели всегда должны согласовываться с общечеловеческими ценностями: - улучшением качества жизни; - обеспечением прав, свобод человека и развития личности; - обеспечением демократии; - социальной справедливостью; - социальным прогрессом общества; - формированием комфортной среды обитания для всех жителей региона. По мнению исследователей-регионалистов, стабильность системы регионального управления важное, но не доминирующее ее качество. Значительно более важным качеством системы управления регионом является возможность адаптации управленческого механизма к изменению условий управления, динамике общества, региона, потребностей людей. В контексте тематики данного исследования можно говорить о важности адаптивного потенциала системы в условиях этноконфессиональной напряженности. Безусловно, важным при оценке гибкости и эффективности системы является то, какова сложность и временные рамки конфликта на территории региона. Так очевидно, что вновь появившийся конфликт чаще застает систему «врасплох», инициирует ее перестроение, в то время как затяжной, исторически обусловленный конфликт заставляет ожидать того, что государственная система будет поступательно вырабатывать механизмы работы с конфликтующими сторонами и вынужденными участниками. Фактор внутрирегиональной политической нестабильности, в сущности, является ключевым при выстраивании системы регионального управления. Необходимость обеспечения порядка, баланса интересов всех групп населения, формирования диалога между элитами (в том числе этническими), соблюдения прав человека и интересов общности – все это значительно усложняет практику управления регионом, вводит дополнительные переменные при построении управленческих моделей. Примером трудностей построения такой политики может служить ряд конфликтов на территории Российской Федерации, в первую очередь – Чечня, Дагестан, Ингушетия. Сегодня серьезной критике подвергается политика «затопления деньгами» Чеченской республики, где при этом соседствуют нищета обычных жителей и богатство элит. С уверенностью можно говорить, что такой подход создает поверхностное спокойствие, и формируют «бомбу замедленного 98 Фонд перспективных исследований «Бастион» действия» – как и любой сильный социальный разрыв. В то же время, обделенной должным административным вниманием можно смело назвать республику Дагестан, где на фоне природного богатства и ресурсов острой проблемой является нищета, безработица, трудовая миграция и постоянная угроза экстремистских акций. В целом можно говорить о том, что несмотря на протяженность попыток выстраивания позитивных и конструктивных взаимоотношений российского Центра с кавказскими республиками, к настоящему моменту управление регионом можно считать низкоэффективным и на уровне федерального и на уровне регионального руководства. Безусловным успехом является окончание Чеченской кампании и осетиноингушского конфликта, однако формирование диалога, снижение рисков, построение экономических систем и общая политическая стабильность все еще остаются важнейшими и приоритетными задачами власти. Необходимо понимать и то, что существование внутри государства субъекта с этнической или конфессиональной напряженностью ведет к снижению эффективности управления в целом, умаляет доверие к неконструктивной или непоследовательной власти, вносит элемент неуправляемости при восприятии государственной политики населением. Этнический конфликт, наличие разделенных этносов, культурных, языковых или религиозных противоречий является благодатной почвой для внешнего расшатывания политической стабильности. Примером этому служат «оранжевые революции» на постсоветском пространстве (Украина и Грузия). Таким образом, можно говорить о ряде ключевых задач в управлении регионом, находящемся в условиях этнополитической и межконфессиональной нестабильности. Исходя из того, что для обеспечения социальной целостности региона необходимо поддерживать и развивать деятельность четырех основных типов: материальное производство, духовное производство, коммуникативная и управленческая деятельность, социальная деятельность – можно говорить о следующих базовых задачах для регионов с этнополитической напряженностью: 1. Материальное производство: развитие промышленности, сельскохозяйственного производства, лесного хозяйства, топливно-энергетического комплекса, строительства и т.д.; формирование комфортной экономической среды, исключающей жесткий материальный разрыв по горизонтали (между этническими или конфессиональными группами и другими общностями) и по вертикали (между рядовыми жителями и элитой, властью); - создание экономических возможностей, таких как равный 99 Фонд перспективных исследований «Бастион» доступ к рабочим местам, возможность реализации экономических интересов (например, создание малого бизнеса), независящая от этнической или религиозной принадлежности; - государственная поддержка разных слоев населения, исключающая необходимость трудовой миграции, нищету, криминализацию населения (в первую очередь в молодежной среде), необходимость обращения к незаконным формам заработка (наркоторговля и работорговля, нагнетания опасности в целях наживы, торговля оружием, участие в бандформированиях и пр.). Создание и поддержание всех вышеперечисленных аспектов позволяет региональной власти стабилизировать ситуацию на управляемой территории, снизить социальное недовольство, переориентировать деструктивные запросы (насилие, санкции, свержение и пр.) в конструктивное и позитивное русло. 2. Духовное производство: - поддержка образования, повышение общего образовательного уровня населения как в общенаучных сферах, так и в сфере знаний о соседствующих культурах и религиях, политических и экономических перспективах мирного сотрудничества и пр. Инвестирование в школьников и студенческую молодежь как потенциальную элиту, будущую власть, формирование максимально широкого пласта населения, свободного от этнических и конфессиональных предрассудков, ориентированных на международные ценности и глобальный мир при сохранении культурных различий; - инициирование научной деятельности в разных областях знания, формирование научной и национально ориентированной элиты, способной действовать во всех сферах (важнее всего - в политике и экономике), создание научных школы и центров, проведение и финансирование перспективных научных исследований в приоритетных сферах экономики, инноваций и культуры; развитие сферы искусства и культуры, создание мультикультурной среды внутри региона, формирование позитивных и адекватных представлений о разных культурах и конфессиях у населения. Инвестирование в разные сферы культурной и духовной жизни – музыку, театр и кинематограф, литературу и прикладное творчество. Создание позитивной духовной среды, способной канализировать общественную энергию в конструктивные направления деятельности; - создание объединяющей государственной и региональной идеологии, основанной на патриотизме, единстве жителей территории, равенстве представителей разных общественных групп, ориентации на развитие и благополучие региона. Существование интегративной идеологии способно снимать общественный протест, противостоять агрессии, насилию, сепаратистским настроениям. Разумная оценка важности административных и финансовых 100 Фонд перспективных исследований «Бастион» затрат на работу с духовной сферой населения является непременным залогом стабилизации ситуации в регионе. Адекватная социальная и политическая идентичность населения, пребывающего в психологическом стрессе на фоне проявлений экстремизма, ксенофобии, насилия – важный фундамент для решения всего комплекса этнополитических проблем, равная экономическим и политическим задачам. 3. Коммуникативная и управленческая деятельность: - поддержание на должном уровне инфраструктурных элементов, необходимых для полноценного функционирования региона. Сюда входят: транспорт, связь, торговую и финансовую деятельность и др. Такие ключевые в инфраструктуре сферы и их бесперебойное и эффективное функционирование даже в ситуации сильного этнополитического напряжения являются показателем зрелости и власти и общества, демонстрируют четкость и управляемость административных процессов, адекватность власти ключевым территориальным задачам; - осуществление политической деятельности, поддержание имиджа власти конкретными решениями, внятным номинированием происходящих процессов. Важной задачей для исполнительной и представительной власти в регионе является системная работа, наличие очевидной для всех сторон конфликта политической линии. Создание площадок и форматов для диалога представителей разных интересов – одна из сложнейших задач, решение которой обеспечивает возможность выхода из конфликта без применения крайних мер и потери «лица». создание действенной системы государственного и регионального администрирования, способной гибко реагировать на любые вызовы конфликта. Упреждающие формирование механизмов выхода из конфликта в случае его обострения, поддержание готовности всей административно-командной системы к обострению конфликта, наличие реальных механизмов «обратной связи» между населением, сторонами - участниками конфликта и властью. Можно говорить о необходимости поддержания крепких, взаимосвязанных систем, как в инфраструктуре региона, так и в сфере взаимодействия институтов и групп. Такая работа должна основываться на практических и теоретических знаниях о территории и её специфике, не быть ориентированной только на унифицирующую политику центра, рассматривать регион как самобытную систему, склонную к изменениям, кризисам и затишьям и т.д. 4. Социальная деятельность: - подготовка современных, адекватных, просвещенных и регионально ориентированных кадров (на основе упомянутых выше систем образования, науки, просветительской деятельности и пр.). Создание собственной кадровой политики региона, способной в 101 Фонд перспективных исследований «Бастион» конечном итоге сформировать не только управленческий аппарат, но резерв специалистов, экспертов и консультантов, выросших в регионе и понимающих специфику и проблематику территории (в противовес классическим «столичным» и иностранным консультантам, имеющим якобы объективную точку зрения и рекомендации). - развитие и облагораживание сфер здравоохранения, физкультуры и спорта, как базовых социальных оснований. Создание сетей больниц, спортивных центров, социальных и досуговых учреждений, направленных на формирование достойных социальных условий для всего населения, вне зависимости от социальных же показателей. Так же как и работа в духовной сфере, социальная работа способна канализировать агрессию и протест, снимать ощущение страха и бессилия у населения и т.д. Все перечисленные выше задачи, ориентированы на стабилизацию ситуации в регионе, где имеет место этнополитический или межконфессиональный конфликт. Важно понимать, что такие меры должны быть системными и осуществляться не только в момент разгорающегося конфликта, но в любое время. Именно это позволит минимизировать социальную базу протеста, максимально выхолостить агрессивно настроенные группы, переориентировать традиционную экстремистскую аудиторию – молодежь, социально неустроенные группы и пр. – на занятие конструктивной деятельностью. Очевидной является необходимость применения этих мер в комплексе, а не оторвано друг от друга. Нельзя недооценивать возможности изучения региона, мониторинга настроений, экономических показателей, социальных волнений. Регулярная экспертиза всех региональных процессов, работа с социологическими исследованиями, научное прогнозирование ситуации в регионе так же позволяют реагировать и предупреждать неблагоприятное развитие событий, направляя усилия региональной власти в конструктивное русло и минимизируя последствия этнических и конфессиональных разногласий. Важно понимать, что в ситуации дестабилизации региональной системы, вызванной этнополитическими или межконфессиональными конфликтами, на первый план выходят заранее подготовленные решения и пути. Более того, вся система управления регионом на территории, имеющей этнополитические вызовы, должна строиться вокруг целей и механизмов стабилизации. Такие механизмы не могут быть эффективными без выстроенной и продуманной системы диалога власти и населения, где оба актора осознают и разделяют необходимость управляемости, надежности, эффективности, ответственности за происходящее в регионе. Иными словами управление регионом ложиться не только на плечи региональной власти, но и на население территории. В ситуации, когда стабильность становится базовой целью всех конструктивных членов 102 Фонд перспективных исследований «Бастион» взаимодействия возможно осуществление действительно рациональной политики, направленной в перспективе и на сведение конфликтогенного потенциала к минимуму. Можно говорить о ряде принципов, на которых должна основываться политика управления регионом в условиях этноконфессиональной нестабильности. Ключевыми являются следующие: - отказ от «торга» и политических позиций в пользу принятия рациональных и обоснованных решений; - разработка действительно взаимовыгодных вариантов выхода из конфликта; - прекращение отождествления проблем с участниками переговоров; - пресечение использования крайних мер в пользу конструктивных, ненасильственных и других способов урегулирования; - локализация конфликта и недопущение включения новых территорий и новых акторов в его зону; - формирование решений на основе принципов демократии, прав человека и общечеловеческих ценностей, а не на основе экономических или иных выгод, идеологических позиций и пр.; - при необходимости – подключение третьей стороны (посредника, переговорщиков, межгосударственную организацию и пр.); Наличие в регионе этнополитических угроз становится также помехой для модернизационных процессов политического и экономического характера. Если понимать политическую модернизацию как процесс возрастания способности политической системы адаптироваться к новым образцам социальных целей и создавать новые виды институтов, обеспечивающих развитие социальной системы, то этнополитический конфликт является фактором торможения модернизации. Основные направления модернизации в современном мире сводятся к следующему перечню: – процессы индустриализации и информатизации общества; – формирование экологического общества, внедрение природосберегающих технологий; – демократизация общества, расширение участия населения в управлении общественными делами, ответственность власти перед обществом; – направленность социальной сферы в сторону повышения благосостояния основной массы населения, преодоления социального разрыва между членами общества; – обеспечение доступности образования и его высокого качества, гарантирующего возможность активной деятельности и успеха в новой, меняющейся системе социальных отношений; – расширение сферы свободы человека, рост возможности 103 Фонд перспективных исследований «Бастион» выбора и независимости от давления традиций, среды, места проживания. В условиях зависимости региона от действий внесистемных сил и постоянной ориентации на поддержание хрупкой политической стабильности сложно говорить о возможности развития перечисленных направлений. В то же время именно интенсивная модернизация, «не взирая на лица» и угрозы способна стать фактором предотвращения эскалации конфликтов и свертывания уже существующих противоречий. Важнейшую роль в модернизационных процессах играет не только политическое, но и экономическое усовершенствование. Уже упоминавшееся ранее сокращение экономического разрыва, вывод региона на новый, лучший экономический уровень способны быть цементирующим фактором для общности, переориентировать элиты и население. В то же время, обездвиженность экономических и политических процессов на территории, происходящая на фоне глобальных процессов развития – верный залог дестабилизации в духовной, а следом и в политической сфере. Глобальный мир, электронные технологии, прозрачность процессов и ментальная неразделенность географически удаленного населения, достигаемая посредством Интернета, усугубляет ощущение отсталости, периферийности и безвыходности. Отдельно взятые религиозные или этнические группы больше не существуют в вакууме собственных ценностей, они так или иначе ориентируются на меняющийся мир. Помимо опасности конфликтов, насилия и агрессии можно говорить о параллельной опасности затяжных этнических и межконфессиональных конфликтов, постепенно пронизывающих все сферы общественной жизни. Такая опасность – раскол и отдаление разных групп внутри региона. Раскол усугубляет невозможность совместного решения проблем, снижает эффективность власти, делает невозможным построение действующего гражданского общества и т.д. Раскол по религиозному признаку предполагает разделение населения всех возрастов и социальных возможностей на разные, неспособные к взаимодействию группы. В безусловно более выгодной ситуации здесь оказывается преобладающая этническая группа, большинство, однако в ситуации появления внешней угрозы (экологической или техногенной катастрофы, внешней агрессии, природных катаклизмов и др.) решение проблемы силами одной группы не возможно. Резюмируя, стоит говорить о необходимости постоянного поиска механизмов стабилизации, новых управленческих решений, способов конструктивной, а не насажденной, модернизации и других технологий, которые могут укрепить регионы с этническими или конфессиональными проблемами. На фоне взрыва этничности и обилия латентных и действующих конфликтов, эта задача выглядит 104 Фонд перспективных исследований «Бастион» общемировой. 2.2. Роль и функции государства в этнополитическом процессе и стабилизации этнополитической ситуации В современном мире, как уже говорилось выше, произошел «взрыв этничности» - процесс, в ходе которого все большее количество отдельных этнических групп стало акцентировать свою культурную, а следом и политическую самобытность. На фоне глобализационных процессов, «открытия» мира и стирания многих привычных рамок (культурных, экономических, политических, языковых, информационных и др.) этнические группы по всему миру предъявляют свои права на независимость, суверенитет и культурную автономность. Отчасти этот феномен можно объяснить особенностями постиндустриального общества, где отличия выходят на первый план по сравнению с уравнительностью общества индустриального. Ситуация с этносами «помножена» на конфессиональные различия: там, где этническая группа исповедует другую, по отношению к большинству, религию, либо специфическую религиозную форму возможность зарождения или развития конфликта становится все более реальной. Очевидно, что глобализация неоднозначна. Она содержит как позитивный потенциал, описанный выше, так и негативный, который проявляется в цивилизационных противоречиях, размывании государственного суверенитета, кризисах государств, трансформации моделей территориально-государственного устройства и др. Особенно противоречиво глобализационные процессы протекают в современных полиэтнических государствах, нередко проявляясь в этнополитических конфликтах, в стремлении к сохранению этнонациональной, региональной идентичности, политическому самоопределению. Глобализация, обращают внимание многие исследователи, сопровождается процессами регионализации или локализации (что отражает термин «глокализация»). Поэтому исследование природы этнополитических конфликтов в полиэтнических государствах, а также роль и возможности в сфере сохранения стабильности таких государств в условиях глобализации являются важнейшими вопросами. Причиной серьезной части этнополитических и межконфессиональных конфликтов, имеющих место в современном мире, является историческое разделение наций и этносов. Классическими примерами внутригосударственных конфликтов являются Турция и Курдистан, Азербайджан и Нагорный Карабах, 105 Фонд перспективных исследований «Бастион» конфликты между Грузией и Южной Осетией, Россией и Чечней, Молдавией и Приднестровьем и другие. Разрешение каждого из названных конфликтов является необходимым, причем разрешение мирное, предполагающие удовлетворенность исходом обоими акторами, ненасильственные методы и конструктивность. Это связано с тем, что каждый отдельно взятый конфликт и его течение становится примером для других пораженных конфликтом территорий. Так ситуация в Косово и Абхазии подспудно является примером реальной возможности отделения от государства, воспроизвести которую желают все недовольные своим положением этносы. Один из классиков изучения этнополитических конфликтов В. Тишков пишет: «Основной формой внутригосударственного противостояния в современном мире оказался не межгрупповой конфликт, а конфликт по типу «группа против государства» – выступление против статус-кво или нового порядка со стороны или от имени этнических меньшинств, которые пожелали выйти из общего пространства и получить собственную государственность, или соединиться с другим государством. Именно эти конфликты чаще всего и называют этнополитическими конфликтами – наиболее изощренными по своей идеологии, массовыми и жестокими по своим масштабам и методам, разрушительными по своим последствиям. Такой этнический конфликт совсем не означает обязательно «один народ против другого народа», но этническое противостояние здесь также налицо, и, как минимум, одна из конфликтующих сторон организуется от имени той или иной этнической общности. Однако «враги», «бойцы» и «жертвы» в этих конфликтах выбираются не только по этническому принципу, а одну из сторон, как правило, вообще представляет государственная машина и, прежде всего, армия. Это своего рода классический этнополитический конфликт – от Ольстера и Квебека до Шри-Ланки и индийского Кашмира». Еще одна связанная с вышесказанным особенность современных этнополитических конфликтов — стирание грани между их внутренними и международными аспектами. Росту этой особенности также способствовали глубинные тенденции мирового развития (глобализация и автономизация), и заинтересованность «мирового сообщества» в «интернационализации» конфликта. Главным проявлением «интернационализации» считается вмешательство «третьей стороны», имеющей в регионе геополитические и экономические интересы, преследующей различные цели: от стремления воспользоваться ослаблением участников конфликта до стремления предотвратить возникшую угрозу международной безопасности. Рост международного вмешательства в ход внутреннего конфликта носит чаще всего неоднозначный и противоречивый характер. Очевидно, что на фоне вышеперечисленных факторов 106 Фонд перспективных исследований «Бастион» важнейшую роль в любом виде этнополитического конфликта имеет адекватность государственного и регионального управления, эффективное выполнение властью своих функций в процессе каждодневного управления территорией и в ходе осуществления политики стабилизации. То есть одним из главных подходов была и остается стратегия предотвращения конфликта через эффективное управление этнически сложными обществами. Это имеет отношение к конституционному устройству государств, структурам и процессам разделения власти, равно как и к настроениям, применимым в вопросах культурного и религиозного многообразия в политике государства и в других сферах общественной жизни. Роль государства в таких процессах заключается в выполнении функций своеобразного модератора, способного инициировать процедуры, дающие этническим группам возможность решать этнополитические противоречия мирными средствами, не допуская их перерастания в конфликт. Возможность инициирования таких процедур предполагает наличие соответственных институтов способных осуществлять консультации и переговоры, изучать интересы, искать взаимоприемлемые решения. Для этого в регионах – носителях этнических конфликтов создаются комитеты, комиссии, союзы и другие организации, призванные создавать атмосферу позитивного диалога, теоретическую и практическую готовность власти к новым виткам конфликта. Важным фактором также является адекватное аналитическое понимание причин и динамичного развития этнополитических конфликтов, равно как и множественности акторов, ведомств и инструментов, вовлеченных в конфликт, которые должны использоваться в контексте конструктивного ответа на этнополитические конфликты. Обобщая можно говорить о государстве как о роли хорошо подкованного посредника, способного осуществлять разумное, ненасильственное руководство, ориентированное не на краткосрочные (экстренные и популистские) меры, а на конструктивные и стратегические решения и действия. Ключевыми функциями государства в современном этнополитическом процессе, характеризующемся нарастанием этнополитической и межконфессиональной напряженности можно назвать осуществление базовых функций государства, но с «поправкой» на этнополитические вызовы и потребности разобщенного общества. Среди них следующие внутренние функции: - функция финансового регулирования и экономического контроля. Ранее мы описывали важность и позитивное влияние осуществления модернизационных процессов на территориях с этнополитическими конфликтами. Экономический рост, увеличение рабочих мест, подъем уровня жизни и т.п. становятся фактором, стабилизирующим политическую ситуацию, позволяющим канализировать общественную энергию в конструктивное русло. 107 Фонд перспективных исследований «Бастион» - экологическая функция. Бережное отношение к территории проживания фактически равнозначно бережному отношению к проживающим на ней гражданам. Здесь кроме традиционной экологической безопасности значение приобретает сбережение региона в целом. К тому же военизированные конфликты, территории, на которых укрываются беженцы чаще всего находятся в зоне экологической угрозы. - функция социальной защиты граждан. Так же как и экономическая функция социальной защиты является важной в плане снижения конфликтного потенциала, сдерживания проявлений агрессии, связанной с неудовлетворенностью условиями жизни. Под исполнением социальной функции подразумевается поддержание адекватного уровня жизни, здравоохранения, работа с разными слоями населения, защита наиболее уязвимых групп и т.д. Социальная защита граждан государством сильно актуализируется в ходе этнополитических конфликтов, ее исполнение в зоне военных конфликтов, регулярных столкновений враждующих групп или при угрозе терроризма заметно усложняется. - культурно-воспитательная функция. Предполагает поддержание уровня образования, воспитание населения, сохранение культурного наследия, языка и традиций. Выполнение государством культурновоспитательной функции в условиях этнической и межконфессиональной нестабильности в первую очередь связано с равномерным поддержанием всех этнических групп в их стремлении сохранить свою самобытности и в их желании идентифицировать себя со своей культурой. Качественное осуществление государством этой функции позволяет избежать маргинализации населения из-за снижения уровня образования и воспитания, обеспечивает позитивное духовное и психологическое состояние граждан, проживающих в зоне этнического напряжения. - функция защиты прав и свобод человека и гражданина, обеспечения безопасного и комфортного сосуществования людей. Вне зависимости от внутренних этнических и конфессиональных разногласий государство обязано обеспечивать своим гражданам правовую защиту, возможность реализации своих прав, справедливость и непредвзятость судебной системы. Выполнение этой функции всегда осложнено в ходе противодействия различных групп, усложняется ангажированностью элит и судебной власти. Однако организация комфортного существования людей в экономическом и социальном ключе невозможна без подобающей поддержки со стороны судебных органов и общественных организаций, обеспечивающих права и равные возможности всех граждан. информационно-идеологическая функция. Выше уже упоминалось значение интегративной идеологии в управлении 108 Фонд перспективных исследований «Бастион» регионом. Выполнение информационно-идеологической функции предполагает не только информирование населения о действиях представителей власти, создание «обратной связи» между государством и гражданами, но и формирование ценностной базы общности. Основаниями конструктивной идеологии в демократическом обществе традиционно являются патриотизм, общенациональные цели, история и культура и др. Наличие и поддержание идеологических конструкций на фоне этнополитических проблем являются возможностью удерживать ситуацию под контролем, не терять диалога с гражданами, формировать новые цели и актуализировать старые. - функция сохранения и укрепления государственной власти, обеспечение надлежащего государственно-правового порядка. Безусловно, именно выполнение функции поддержания эффективности и действенности государственной власти является важно и наиболее трудновыполнимой в ходе этнополитического или межконфессионального конфликта. В первую очередь это связано с тем, что внутренний конфликт практически всегда ориентирован на разрушение существующей системы, смены элиты или нарушение целостности государства – сепарацию. В этой ситуации государственной власти не только необходимо продолжать рационально функционировать, но и уметь поддерживать собственный имидж, как конкретными действиями, так и их информационным освещением. Качественное выполнение политических функций и сохранение своего статуса для государственной и региональной власти невозможно без постоянного мониторинга ситуации в зоне конфликта, принятия своевременных решений, ориентированных на выгоду всего сообщества, а не его частей, поддержки позитивной коммуникации населения и власти и пр. - функция обеспечения безопасности. Выходит на передний план вместе с актуализацией проблемы мирового и регионального терроризма, формирования глобальных и локальных экстремистских организаций, а также по причине обостряющегося противостояния Севера и Юга. Помимо обеспечения «традиционной» безопасности от чрезвычайных ситуаций, экологических катастроф, стихийных бедствий и преступности, важной задачей государства находящегося в состоянии внутренних этнических или конфессиональных противоречий становится обеспечение безопасности граждан от неконструктивных политических или религиозных сил. Также существует ряд внешних функций, которые необходимо выполнять государству, в особенности государству, переживающему кризис стабильности системы, вызванный внутренними этнополитическими и межконфессиональными конфликтами: - функция обороны страны. Этнополитический конфликт подразумевает не только нарастание внутренних деструктивных 109 Фонд перспективных исследований «Бастион» процессов (примеры – конфликт в Чечне, Приднестровье), но и возможную агрессию, исходящую от другого государства (Нагорный Карабах, курды в Турции). В этой ситуации способность государством эффективно исполнять свои функции становится предельно и жизненно важно. Значение в ходе исполнения такой функции имеют не только военная мощь или авторитет государства в регионе, но и уровень развития в регионе гуманистических ценностей, демократичность режима, что отразится в конечном итоге на ходе любых военных действий и миротворческих операций. - функция обеспечения мира и поддержания мирового порядка. Функция напрямую связана с предыдущей, подразумевает не только обеспечение порядка в стране и на ее границах, но и обеспечение мирового порядка, не провоцирование других стран, демонстрация собственной государственной зрелости, способность принимать и исполнять конструктивные решения вместе с другими акторами и транснациональными организациями. - функция интеграции государства в мировое экономическое, культурное и правовое пространство. Государства, на территории которых происходят этнополитические и межконфессиональные конфликты, часто попадают в определенную изоляцию, в первую очередь в политическом и экономическом плане. Таким образом, исполнение данной функции, необходимое для каждого государства, в ходе этнополитического конфликта приобретает особое значение. Именно включенность в мировые процессы и соответствие современным правовым и культурным нормам позволяют государству избежать состояния политического и экономического «изгоя», примера неконструктивной политики, а в перспективе избежать гуманитарных интервенций и внешнего вмешательства. - функция сотрудничества с другими государствами в решении глобальных проблем современности. Ключевыми глобальными проблемами традиционно считаются следующие: Проблема разрыва между богатыми и бедными странами (Север-Юг) Проблема ядерной войны и обеспечение мира для всего человечества Проблема загрязнения окружающей среды Проблема перерасхода конечных ресурсов Проблема глобального потепления и озоновых дыр Проблема терроризма Проблема демографической неравномерности (демографический спад в богатых странах и демографический взрыв в бедных) Проблема онкологических заболеваний, СПИДа и пр. Решение таких проблем является задачей всего современного 110 Фонд перспективных исследований «Бастион» мира, с включением в процесс разных стран и наднациональных организаций. Безусловно, государство, находящееся в процесс решения этнополитических проблем, сотрясаемое проявлениями агрессии, насилия, в меньшей степени способно эффективно принимать участие в борьбе с глобальными вызовами. В этом смысле особенно важным становится понимание любыми этническими и конфессиональными группами наличия реальных мировых угроз, более значительных и роковых, нежели проблемы идентичности малых групп. Не умаляя значения культур и языков этносов, верований и традиций конфессий, государство должно не только заботиться об этих группах в экономическом и социальном плане, но и включать их в решение более сложных мировых проблем. Резюмируя все сказанное выше, можно говорить и о том, что ключевой функцией государства является поддержание целостной стабильности в своем регионе. В сущности, прогрессирующий этнический конфликт способен стать помехой выполнению всех остальных функций государства, подорвать возможность развития государства, как во внутреннем плане, так и на мировой арене. Примером может служить затяжной (около 100 лет) конфликт между Израилем и Палестиной, где жители государства десятилетиями проживают в атмосфере угрозы террористического акта или военных действий, что, безусловно, влияет на эффективность прочих процессов. Наличие этнических противоречий в прибалтийских государствах – Латвии, Литве и Эстонии – мешает реализации конструктивной экономической политики, выводя за рамки государственных процессов практически всех этнических русских. Российский Кавказ является негативной «визитной карточкой» России, отпугивающей внешних туристов и инвесторов, создающей внутри страны образ нестабильности, неконструктивной государственной политики, угрозы со стороны кавказцев в любом регионе. В сущности, стабильность политической ситуации является основной функцией государства, так как только в ситуации стабильности режима политическая система способна отвечать на внешние и глобальные вызовы, модернизировать экономику, сохранять и приумножать культурное достояние, включаться в мировые тренды. Необходимость формирования собственной национальной стратегии, проведение интегративной работы внутри мультикультурного государства, формирование эффективных и адекватных элит, действующая правовая база – все это обязательные элементы эффективной политической системы, способной поддерживать собственную стабильность. Работа с этническими и конфессиональными элитами, а также создание условий для их равного и конструктивного представительства – еще одна задача государства. Несмотря на постулирование отстаивания культурных и национальных ценностей, 111 Фонд перспективных исследований «Бастион» практически любой этнических конфликт в равной степени основан на удовлетворении разнообразных потребностей элит – экономических, властных и иных. В этом ключе значение приобретает недопущение реализации экономических интересов этнических элит за счет поддержания конфликтного уровня и нестабильности. Частым примером подобного этнически и политически окрашенного «бизнеса» является торговля оружием и людьми, завышение уровня опасности конфликта, расшатывание системы с требованием повышения субсидий на обеспечение стабильности, формирование коалиций местных элит с зарубежными заинтересованными группами и т.д. Налаживание такого выгодного, но деструктивного взаимодействия может приводить к бесконечному воспроизведению конфликтных ситуаций во имя частных выгод. Реальная заинтересованность этнических и конфессиональных элит в разрешении конфликта, свобода участников диалога от частных интересов напрямую зависят от пресечения государством всех форм наживы на существующем конфликте. Более того, воспитание необходимых государственнических качеств в элитах, позволяющих рассматривать политические процесс с позиций объективности, гуманизма, общего блага и толерантности – также является важной задачей, решение которой ложится на государство. Поддержание образовательного и духовного уровня является одной из составляющих регионального управления и должны быть направлены, в том числе и на взращивание будущих элит – патриотичных, регионально ориентированных, знакомых с мировыми и зарубежными практиками и трендами. Здесь важно сказать также и о необходимости формирования конструктивного диалога между сторонами и властью. Такой диалог условно должен протекать в двух плоскостях. Во-первых, необходимым является включение разных этнических групп в управление государством на разных уровнях. Причем представительство это обязательно должно быть равным и обеспечивать все необходимые возможности воздействия на осуществление власти. Во-вторых, важным является создание негосударственных организаций и комиссий, способных к построению диалога, формированию собственных предложений, созданию площадок для конструктивных дискуссий, а также предложению аналитических материалов и прогностических сводок. Опираясь на включение представителей всех этнических групп и в государственный и в независимый общественный аппараты позволяют создавать прочную систему, основанную на максимальном количестве предложений и взглядов. Обобщая можно говорить о государстве как охранителе стабильности региона. Важным в проведении его адекватного управления являются: 112 Фонд перспективных исследований «Бастион» - комплексность перечисленных мер и разносторонность политики власти; - мониторинг их действенности и эффективности, анализ существующей ситуации, ее причин и истоков, а также прогнозирование развития событий; - злободневность и одновременно долгосрочность принимаемых решений; - заинтересованность в обоюдном примирении и урегулировании конфликта, а не в исполнении частных потребностей отдельных акторов; введение в процесс максимального широкого представительства региональных элит; - развитие всех сфер общественной жизни, работа с разными социальными и возрастными группами; решение существующих экономических проблем и модернизация региональной экономической и политической систем; - включенность региона в международные и глобальные процессы и соответствие международным нормам права. Эти и другие меры являются залогом укрепления стабильности региона на фоне этнополитических и межконфессиональных конфликтов, а их качественное исполнение – залогом решения таких конфликтов с минимальными взаимными потерями. 2.3. Модернизация экономической и социальной сфер региона в условиях нарастающей этнополитической нестабильности Процесс модернизации – усовершенствования, обновления, приведения в соответствие с современными нормами, введения инноваций – возможен и необходим во всех сферах жизни. В контексте нашего исследования важно говорить о процессах экономической и социальной модернизации, в тех или иных темпах происходящих в большинстве стран мира. Экономическая модернизация – это достаточно сложный процесс, включающий в себя целый спектр изменений. В частности: - интенсификация процесса экономического воспроизводства. Такая интенсификация достигается благодаря росту дифференциации труда, энергетического оборудования производства, превращения науки в производственную (экономическую) силу и развития рационального управления производством. - замена силы человека или животного неодушевленными источниками энергии: когда-то паром, теперь – электричеством, атомной энергией, используемыми в производстве, распределении, 113 Фонд перспективных исследований «Бастион» транспорте и коммуникации; отделение экономической деятельности от традиционалистского окружения; - прогрессирующая замена орудий труда машинами и сложными технологиями; - рост в количественном и качественном отношении вторичного (промышленность и торговля) и третичного (обслуживание) секторов экономики при одновременном сокращении первичного (добыча); - возрастающая специализация экономических ролей и кластеров экономической деятельности — производства, потребления и распределения; - обеспечение самоподдержки в росте экономики — как минимум, обеспечение роста, достаточного для одновременного регулярного расширения производства и потребления; - растущая индустриализация; - создание экономических форм и институтов, способствующих развитию и доминированию товарно-денежных отношений в производстве и потреблении и принуждении к труду. Именно использование достижений науки в бизнесе способствовало научно-технической революции и превращению науки сегодня в одну из важных производственных сил. Также экономическая модернизация предполагает постоянное совершенствование методов управления экономикой и производственных технологий, что способствовало появлению рациональной бюрократии, менеджмента и экономической науки. Все эти сферы постоянно развиваются, в разных темпах и с разной эффективностью в зависимости от специфики региона, задействуя смежные сферы жизни. Социальная модернизация, в свою очередь, предполагает формирование открытого общества с динамичной, открытой и гибкой социальной системой. Демократия в таком социуме необходима так как именно такое политическое устройство дает возможность быстро вносить изменения в правила игры в меняющейся обстановке и следить за их выполнением. Составляющими социальной модернизации можно назвать: - создание общества с открытой стратификационной системой и высокой мобильностью; - ролевой характер взаимодействия (ожидания и поведение людей обусловлены их общественным статусом и социальными функциями); - формальную систему регулирования отношений (на основе письменного права, законов, положений, договоров); - сложную систему социального управления (отделение института управления, социальных органов управления и самоуправления); 114 Фонд перспективных исследований «Бастион» - выделение различных социальных институтов; - формирование и развитие массового и гражданского общества, социального государства. Сегодня процессы экономической и социальной модернизации являются актуальными для всего мира, так как позволяют отдельным государствам и регионам не только развиваться, но «идти в ногу» с мировым сообществом, не становиться политическими аутсайдерами, вынужденными постоянно догонять передовые страны. К тому же отставание в этих сферах жизни общества неизбежно влечет за собой нарастающее недовольство населения, ориентирующегося на образцы других стран. В первую очередь это касается различий в уровне жизни, социальном обеспечении и здравоохранении и др. В условиях этнополитических и межконфессиональных конфликтов процесс модернизации в экономической и социальной сферах приобретает отдельное решающее значение. Модернизационные процессы позволяют политической системе быть более гибкой и восприимчивой, снижать риски и недовольство граждан в стратегически важных сферах, динамично и конструктивно отвечать на конфликтные вызовы. Пример арабских государств, в течение долгого времени находившихся в политической и социальной консервации, показал, что статичность системы и нежелание развивать существующие институты и практики, так или иначе приводит к взрыву, которым смело можно назвать «арабские революции» в Египте, Сирии, Ливии, Тунисе. Несмотря на сложное переплетение экономических и политических интересов групп и стран, в большинстве этих конфликтов присутствовала и этноконфессиональная составляющая. Однако, говоря об этих двух типах модернизации нельзя не описать не менее важные процессы модернизации политической, так же происходящей во многих государствах и очевидно необходимой для остальных. Политическая модернизация - это создание определенных политических институтов, которые должны способствовать реальному участию населения во властных структурах и влиянию народных масс на принятие конкретных решений. К составляющим процесса политической модернизации принято относить: - приближение к дифференцированной политической структуре с высокой специализацией политических ролей и институтов; - эволюция политической системы в направлении создания современного суверенного государства; - усиление роли государства; расширение сферы действия и усиление роли законодательного поля, объединяющее государство и граждан; - рост численности граждан (лиц с политическими и гражданскими правами), расширение привлечения к политической 115 Фонд перспективных исследований «Бастион» жизни социальных групп и индивидов; - ослабление традиционных элит и их легитимности, усиление модернизаторских элит. В современном мире демократизация и перенимания западного, а чаще просто американского образа жизни, стали фактически синонимом политической модернизации. Однако как мы видим из перечисленных выше пунктов, процесс политической модернизации значительно шире и предполагает создание более правовой, гибкой политической системы, ориентированной на взаимодействие с гражданским обществом, эффективные, а не привычные, элиты и лидеров. Как уже не раз говорилось выше, именно создание такой динамичной системы, способной отвечать на вызовы, строить конструктивный диалог и работать на опережение этнополитическим кризисов, а не догонять уже сложившуюся ситуацию, является наиболее перспективным механизмом поддержания политической стабильности. Международный опыт модернизации демонстрирует определенный ряд сложностей, проявляющихся в ходе процессов преобразования. Так, в Европе и Северной Америке модернизацию принято называть органичной и спонтанной, так как ее начало стало логичным продолжением изменения общественного сознания, приведя затем к трансформации социально-экономических и политических отношений. Равномерное протекание модернизационных процессов в США к тому же позволило, во-первых, сформировать известный «котел наций», внутри которого отдельные этносы сливаются в единую американскую нацию, обладающую общими ценностями, что позволяет в настоящее время практически исключить возможность этнополитических конфликтов. Во-вторых, планомерная американская модель модернизации практически сразу стала образцом «правильной» модернизации экономических, политических и социальных систем для всего современного мира. Процесс перенесения американского опыта государственного развития, включающего демократию, американский образ жизни и пр., сегодня стал определенной моделью, транслируемой на остальной мир и охотно поглощаемой одними странами (например, некоторыми странами бывшего СССР) и совершенно не принимаемой другими (исламский мир). При этом, восхваляя конструктивность этнической политики США, не стоит забывать о наличии негритянского, мексиканского и индейского вопросов, а также о затяжном напряжении а канадском Квебеке. Модернизация в Западной Европе также превратилась в определенный образец, соответствовать которому хотят страны Восточной Европы и отчасти Россия, наблюдающие планомерность выстраивания эффективных государственных институтов, сохранение 116 Фонд перспективных исследований «Бастион» культурных и исторических традиций и, в том числе – низкий уровень этнополитической и конфессиональной разрозненности. Исключение здесь составляют Испания и баски, а также арабское население Франции, с их периодически обостряющимися кризисами. Менее ровно происходила и происходит модернизация в странах «второго» и «третьего» мира (часть Европы, Латинская Америка, Азия, Африка). Модернизацию всех сфер жизни в этих странах принято называть догоняющей и неорганичной, так как они являются отстающими в социально-экономическом развитии от стран Запада. Модернизация в них осуществляется путем заимствования у Запада преимущественно технических и культурных достижений, распространяемых на чуждой им «почве». Догоняющая и неорганичная модернизация часто является авторитарной: из-за отсутствия прочной поддержки модернизационных процессов в обществе инициаторами радикальных преобразований выступают чаще всего само государство и правящая элита, вынужденная преодолевать сопротивление противников реформ, которыми нередко являются этнически меньшинства. В масштабах страны выделяются периферия и центры (столица и крупные города), распространяющие нововведения. Часто сопровождается внутренними конфликтами и социальным расколом, способным привести к «сворачиванию реформ». Наглядным примером этому стала серия революций Северной Африке (Египет, Ливия, Тунис). Нерешенным и кровопролитным остается межконфессиональный конфликт в западноафриканской Нигерии, где столкновения мусульман и христиан по-прежнему не поддаются государственному регулированию. Только в последние годы государственная власть Нигерии всерьез взялась за проведение модернизационной политики: отход от исключительно сырьевой экономики, отмена государственного регулирования цен на нефть, поддержка развития инфраструктуры и попытки поддержания стабильности и социального благополучия в регионе. В Восточной Африке бурно протекают процессы межклановых войн в Сомали, в которых принимает участие соседняя Эфиопия. Межконфессиональный конфликт, наложенный на наличие мелких этнических групп длится более двух десятков лет и в сущности вообще не позволяет стране войти в стадию модернизирования социальных и экономических процессов. Наличие этих и многих других этнополитических и межконфессиональных конфликтов наглядно свидетельствует о несостоятельности политической системы, не способной не только разрешить конфликт, но даже перевести его в мирное и конструктивное русло. При этом, например, Индия, традиционно относимая к станам третьего мира (в первую очередь – за счет неравномерности экономического и социального развития территорий), в последние десятилетия сумела серьезно модернизировать собственную 117 Фонд перспективных исследований «Бастион» экономику и выйти в первую десятку стран по показателям ВВП, серьезно развить промышленность и другие сектора. В то же время в Индии, несмотря на большое культурное и религиозное разнообразие, сохранилась традиционная культура, и отсутствуют острые этнические или конфессиональные противоречия. На этом фоне Россия, относимая ко второму миру и пережившая сложный процесс модернизации системы, включающий советские рывки и периоды застоя, «шоковую терапию» в экономике, а также огульное насаждение западных ценностей во время перестройки, сегодня не является образцом качественных модернизационных процессов. Об этом говорит как сложность экономических процессов, опирающихся на продажу природных ресурсов, неравномерность социального устройства, «недостроенность» гражданского общества, так и наличие ряда этнополитических конфликтов, серьезно подрывающих и внутренний и внешний имидж страны. Конфликты на Северном Кавказе и догоняющий тип их разрешения сегодня являются символом незавершенности процессов модернизации, в то же время, демонстрируя власти необходимость перемен. Еще один тип осуществления модернизации – форсированная, в первую очередь в экономическом смысле модернизация. К странам, переживающим такой тип изменений и улучшений, принято относить страны Юго-Восточной Азии - Южная Корея, Тайвань, Сингапур и др. Модернизация в таких странах характеризуется сохранением «узкого характера» внутреннего рынка и преимущественно традиционных (авторитарно-патриархальных) политических отношений. Страны с жесткой политической системой, определенным уровнем закрытости от внешнего мира и высокой гражданской культурой (вплоть до дисциплины) демонстрируют процесс модернизации в чрезмерно быстрых, но эффективных темпах. Важно и то, что в отличие от второй группы (страны второго и третьего мира) форсированная модернизация авторитарных обществ характеризуется также и политической стабильностью. Анализируя историю 20 века, исследователи говорят также и о существовании частичной и тупиковой модернизации сфер жизни. Говоря об экономической, социальной и политической модернизации и их роли в развитии обществ и стабилизации государств, имеющих этнополитические противоречия на своей территории, нельзя обойти вниманием процесс модернизации культурной или культурно-цивилизационной. Практика зарубежных стран демонстрирует возможность влияния такого типа модернизации на процессы развития общества и стабилизации этнополитических и межконфессиональных отношений. Культурная модернизация предполагает формирование высокодифференцированной и в то же время унифицированной культуры, базирующейся на комплексной парадигме прогресса, 118 Фонд перспективных исследований «Бастион» совершенствования, эффективности, счастья и природного выражения личных возможностей и чувств, а также на развитии индивидуализма. Составляющими культурной модернизации являются: - дифференциация главных элементов культурных систем; - поддержание и развитие уровня грамотности и образования; - инвестирование в науку и технологии; создание сложной, интеллектуальной и институционализированной системы для подготовки к осуществлению специализированных ролей; - появление новых индивидуальных ориентаций, привычек, характеристик, обнаруживающих себя в большей возможности приспосабливаться к все более широким социальным горизонтам; - расширение сфер интересов; - осознание того, что вознаграждение должно соответствовать вкладу индивидуума, а не каким-нибудь другим его особенностям; - возможность развивать гибкую институциональную структуру, способную приспосабливаться к постоянно меняющимся проблемам и потребностям. - формирование новых культурных образцов и ориентиров и сохранение максимального спектра старых и др. Важность культурной модернизации в постиндустриальном информационном обществе, где культура давно стала и производительной силой, и ресурсом трудно переоценить. Именно культурная модернизация, включающая в себя повышение уровня толерантности, принятия «другого» во всех сферах, в итоге будет способствовать развитию модернизационных процессов в остальных сферах. А, следовательно, – стабилизированию не только экономической и социальной среды, но среды этнополитической, напрямую связанной с духовной сферой. Безусловно, необходимым в процессе культурной модернизации обществ является избегание догоняющей культурной модернизации – вестернизации. Наложение заимствованной американской культуры не принесет «утоления» этнополитическим конфликтам, так как идеи «котла наций» далеки от идей бережного сохранения и сосуществования этносов и конфессий. То есть можно говорить о необходимости заострения внимания на культурно-цивилизационной модернизации как предпосылке становления более гибкого и способного к диалогу и толерантности общества. Что в свою очередь позволит регионам, разрешающим на своей территории этноконфессиональные конфликты, активизировать не только социально-экономические способы, но и духовные. Подводя итоги можно говорить о взаимозависимости в современном мире двух важных процессов. Один из них – модернизация – предполагает переход от традиционных обществ к современным, оптимизацию разноплановых процессов, повышение 119 Фонд перспективных исследований «Бастион» конструктивности процессов в разных сферах жизни и т.д. Эффективное протекание таких процессов позитивно влияет на те регионы, которые исторически решают проблемы сосуществования этнических и конфессиональных групп, подавляют конфликтный потенциал настроенных на сепарацию территорий, сдерживают агрессию экстремистских групп, так как модернизация экономики и социальной сферы способна снять ряд базовых проблем населения, канализировать негативную энергию конфликта в конструктивное русло из русла дестабилизации. Такую же функцию играет и политическая модернизация – привносящая большую рациональность политических процессов и решений, и культурная – призванная выстраивать современную, гибкую и в то же время основанную на традициях духовную сферу. Со своей стороны, этнополитические конфликты, в зависимости от региона протекания, исторических и географических особенностей, способны стимулировать модернизационные процессы – по причине их острой необходимости, общественного запроса на изменения (в первую очередь - улучшения), наличия проблем, от решения которых зависит положение государства в мире или сам факт его существования. С другой стороны, этнополитические конфликты способны затормаживать процесс модернизации, оттягивая внимание власти от зон развития к зонам военных конфликтов и социальных потрясений. 2.4. Политические и социально-экономические методы урегулирования этнополитических конфликтов в современном мире Разумное и эффективное урегулирование этнополитических и межконфессиональных конфликтов – одна из центральных проблем современного мира, требующая научного и практического решения. От того, смогут ли государства выработать гибкие и рациональные стратегии работы с этническими и конфессиональными группами зависят перспективы политических отношений всего глобального мира. Не раз упоминавшийся «взрыв этничности», представляет собой комплексную угрозу разделения государств, разрушения традиционных экономических систем, культурных связей и др. Конструктивное преодоление существующих конфликтов и предотвращение потенциально возможных – задачи руководства государств, самих этнических групп, а также общественности, заинтересованной в мирный процессах внутри региона и его развитии. Прежде, чем говорить о ряде конкретных политических и социально-экономических методов урегулирования этнополитических 120 Фонд перспективных исследований «Бастион» и межконфессиональных конфликтов в мире, стоит кратко обозначить три основных подхода к урегулированию конфликтов. Итак, в социально-политической теории и практике урегулирования этнополитических конфликтов можно выделить три основные парадигмы урегулирования этнополитических конфликтов. Это базовые модели, основанные на определенной политической идеологии или концепции, и прошедшие апробацию на практике. Все они содержат собственные представления о природе этнополитического конфликта и путях его нейтрализации или разрешения. Это традиционная, марксистская и модернистская модели управления и урегулирования этнополитических столкновений. - Традиционная (охранительная) парадигма предусматривает урегулирование этнополитических конфликтов либо в диалоге с умеренными оппонентами, либо путем подавления радикально настроенных этнических элит и движений как основных субъектов протеста или восстания, наряду с уступками основной массе этнической группы. Традиционная парадигма направлена на: сохранение основ государственного строя; сохранение территориальной целостности и неделимости страны вне зависимости от цены достижения данной цели; правовое закрепление в законодательстве государства непризнания права наций на самоопределение; непризнание государством радикально настроенных оппонентов в этнополитическом конфликте как равных партнеров по урегулированию столкновения; опору на концепцию государсвообразующей нации в деятельности по обеспечению этнополитической стабильности в стране. Данная концепция обладает одним серьезным недостатком: подавление одной из сторон этнополитического конфликта исторически приносило лишь временное прекращение столкновений или переход к скрытым формам противоборства (партизанской войне или террористическим формам борьбы этнических движений за свои интересы). - Марксистский подход предполагает: признание права наций на полное самоопределение и специфические потребности этнических групп в той или иной сфере общественных отношений; равенство всех народов, которые проживают в стране; отношение к политическим потребностям народов в оформлении своего государственного статуса как к промежуточному шагу на пути к единому унитарному государству или бесклассовому обществу; предоставление права на удовлетворение специфических 121 Фонд перспективных исследований «Бастион» национальных потребностей – в области культуры, образования, самоуправления в рамках института национально-территориальной автономии. Марксистская теория также не свободна от серьезных недостатков. Так, сторонники марксистского подхода ставили задачей полное слияние наций в единую бесклассовую общность, что является заранее утопичной идеей – это доказал, например, Советский Союз. «Злую шутку» здесь сыграл недостаточный учет устойчивости фактора этнической идентичности в политике межэтнической интеграции СССР и других стран социалистической ориентации. - Модернистская парадигма (наиболее современная) включает систему принципов разрешения и управления конфликтами, скорректированную и измененную под влиянием современных конфликтологических исследований, концепции прав человека и политической практики западных государств. Принципами этого подхода являются: приоритет переговорного, дипломатического пути при урегулировании конфликтов по сравнению с силовым; признание в оппоненте полноправного партнера по процессу урегулирования, широкое применение медиации в разрешении и нейтрализации конфликтов; недоверие к государственным органам и учреждениям как посредникам и арбитрам в урегулировании внутренних этнических конфликтов (за исключением иностранных держав и их организаций); общая направленность на снижение насилия в конфликтах; неукоснительное соблюдение прав человека; совместное решение проблем на базе консенсуса и взаимного выигрыша. Модернистский подход делает упор на такие меры, как политика мультикультурализма и политическая корректность по отношению к этническим меньшинствам, уступки этнического большинства меньшинствам в сфере политических, экономических и иных преимуществ, широкое вовлечение меньшинств в социальнопрестижные сферы деятельности. Также важными элементами модернистского подхода к разрешению этнополитических и межконфессиональных конфликтов являются: неформальное межэтническое разделение власти и представительство этнических групп в государственной системе, допустимость изменения унитарного устройства государства в сторону большей автономии этно-регионов, а федеративного - в сторону асимметрии, превращения его в этнотерриториальное образование. Можно говорить об очевидной необходимости корректировки данных подходов с учетом требований сохранения государственнотерриториальной целостности, решения социально-экономических, 122 Фонд перспективных исследований «Бастион» политических и культурных проблем этнических групп, снижения насилия и соблюдения прав человека для всех этнических групп. То есть перспективной является разработка комплексной модели, соединяющей положительные качества всех трех вышеперечисленных. Говоря о конкретных методах урегулирования этнополитических конфликтов важно учитывать многоаспектный, сложный характер каждого отдельного конфликта. Это предполагает наличие таких методов урегулирования, которые позволят воздействовать на разные сферы жизни региона, этноса или группы, предупреждая конфликт или снижая риск выхода конфликта из латентной в открытую стадию. Технология урегулирования межнациональных конфликтов представляет собой алгоритм деятельности в этом направлении. В ходе работы по разрешению конфликта, прежде всего, должны быть проанализированы источники конфликта, биография конфликта, стороны конфликта, позиция и отношения сторон, конечное отношение к конфликту. В ходе истории стало очевидно, что согласие редко достижимо без участия посредников, которые, как правило, выполняют роль арбитража, уравнителей баланса интересов, миротворцев. В переговорном процессе могут участвовать как официальные представители сторон, так и общественные силы по методу народной дипломатии. Совершенствование практики разрешения конфликтов дает толчок к появлению новых методов, основанных на резком изменении качественного состояния ситуации, чаще всего с использованием третьей стороны или каких-либо иных форм внешнего воздействия. Исследователи выделяют ряд наиболее конструктивных методов урегулирования конфликтов, так или иначе упоминавшихся нами ранее. Среди них: - Переговоры. В самых общих понятиях: особый тип дискуссии, ориентированной на разрешение противоречий интересов ее участников в случае, когда противоречие рассматривается участниками как проблема, подлежащая решению путем договоренности или соглашения между сторонами. Одно из старейших средств урегулирования конфликтов, в том числе и этноконфессиональных, применяемое практически во всех современных конфликтах с разной степенью эффективности. Показательным можно считать тот факт, что новые институциональные формы – организации, консультационные центры и пр. - появляются регулярно и с завидной динамикой. Однако на практике далеко не всегда поиск компромисса ради решения конкретной проблемы лежит в основе мотивации переговорного процесса. Например, в силу длительного периода неразрешенности конфликта, мотив достижения компромисса бывает упущен, что нередко обусловлено как трансформацией внешней 123 Фонд перспективных исследований «Бастион» околоконфликтной внешней конъюнктуры, так и изменениями внутренних факторов. В таких ситуациях сторонами имитируются переговоры, а целью последних становятся выигрыш времени, либо дискредитация другой стороны. - Информационная политика. В общих чертах задача государственной информационной политики состоит в том, чтобы на основе артикуляции и агрегации интересов этнических и межконфессиональны групп, а также достижения консенсуса между ними по основным проблемам дальнейшего развития обеспечить такое функционирование информационной сферы, которое удовлетворяло бы потребностям общества и государства. Формирование и проведение адекватной и эффективной информационной политики позволяет предотвращать, разрешать конфликты, а также поддерживать необходимый «мирный» информационный фон. Для того, чтобы информационная политика государства становилась полноценным инструментом урегулирования конфликтов она должна включать следующий перечень функций: Развитие информационных ресурсов государства, общества, отдельных территориальных образований Регулирование информационных отношений, в том числе, обеспечение информационной безопасности государства или регионам Оптимизация процессов управления информационным взаимодействием Развитие информационной культуры современного общества Информационное обеспечение, т.е. осуществление информационного сопровождения деятельности органов государственной власти, общественно-политических объединений, коммерческих организаций Развитие человеческих ресурсов и производственных сил общества Функция артикуляции и интеграции Мобилизационная функция. Важно также понимать, что разумная информационная политика государства и сопровождение этнополитических конфликтов способны предотвратить откровенное политическое манипулирование, формирование «конфликтного» дискурса, создавать необходимый информационный фон при использование других названных методов. - Миротворчество. Деятельность по урегулированию конфликтов с помощью вмешательства третьей стороны. Миротворчество базируется на целой системе дипломатических способов урегулирования конфликтов, международно-правовых средствах, 124 Фонд перспективных исследований «Бастион» договорно-правовой базе. Сегодня миротворчество выступает одновременно и как политический процесс по согласованию и взаимодействию интересов политических субъектов, и как дипломатическая деятельность, и как форма вмешательства в дела отдельных государств, и даже как разновидность военных действий, форм вооруженной борьбы, гуманитарной интервенции и пр. Распространенным методом воздействия третьей стороны на участников конфликта является применение санкций. В основном применяемые санкции делятся на торговые, финансовые, политические. Введение их не зависит от воли конфликтующих сторон и в классическом варианте должно происходить по решению специально уполномоченных международных институтов в случаях угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии. На практике же санкции нередко применяются по решению только одного государства или группы государств и в ситуациях, в которых вероятность развития вооруженного сценария ничтожно мала. Нередко санкции маскируются под видом применения к конфликтующим сторонам или к одной из сторон неких ограничительных мер или новых режимов (таможенного, пограничного и др.). По объему последствий, в том числе негативных, многие ограничительные меры могут стоять в одном ряду с санкциями. При этом санкции редко являются конструктивной мерой и чаще ведут к изоляции стран от внешнего мира, что ограничивает возможности поиска разрешения конфликта мирными средствами, либо усложняют внутренние социальные и политические последствия. - Построение национальной политики. Одним из важных методов предотвращения и урегулирования конфликтов является планомерное построение государственной стратегии относительно этносов и формирование необходимых институтов для их взаимодействия (советы, комиссии, общественные организации, дискуссионные клубы и пр.). Такие меры с необходимостью должны обладать качественной теоретической базой, применяться регулярно и обдуманно. Существуют, однако, и эпизодические меры, вызванные срочной необходимостью предотвращения эскалации конфликта. Среди таких мер - изменение статуса национально-государственного образования или получение его этносом, ранее такого статуса не имевшего. Так, по оценкам экспертов, на начальном этапе карабахского конфликта повышение статуса Нагорно-Карабахской области до уровня автономной республики в значительной степени могло сгладить обострение, перевести ситуацию в более мягкие формы разрешения. Подобные примеры на территории Российской Федерации – Татарстан и Якутия, где градус этнических настроений в начале 1990-ых годов был серьезно снижен за счет предоставления республикам особых условий. Можно говорить о необходимости постоянного мониторинга внутренней ситуации в регионе – для своевременного осуществления 125 Фонд перспективных исследований «Бастион» наиболее адекватных и эффективных мер, внешних конфликтов – для перенимания позитивного опыта и предотвращения ошибок национальной политики других стран. Страны, на территории которых происходят этнополитические или межконфессиональные конфликты или имеется потенциал к их появлению, должны особенно ответственно относиться к формулированию собственной национальной политики как целостной стратегии работы как с этническими группами, так и с доминирующим этносом. - Военные методы. Применение силы государством чаще всего является крайней мерой, не редко – ответом на экстремистские действия второй стороны. Однако, даже, в современном глобальном мире именно применение военной мощи является наиболее жестким, но действенным методом, способным временно приостановить конфликт, «напугать» оппонента, продемонстрировать внешним наблюдателям свою готовность к самым решительным мерам и пр. Целесообразность применения силы в первую очередь зависит от того, какие задачи преследуются той или иной стороной конфликта, и, главное, имеется ли у нее достаточно возможностей для осуществления данной задачи с помощью силы. Также стоит помнить, что при военном сценарии нельзя останавливаться на полпути необходимо идти до конца и либо окончательно и жестко подавлять противодействие федеральным властям и законам либо изолировать данную территорию от свободного проникновения как на нее, так и из нее. Более того, далеко не все этнополитические конфликты имеют возможность силового их разрешения. Военные методы должны быть исключением. Для полноценного урегулирования конфликта необходимо его оптимизировать, свести к минимизации потерь от него и максимизации выигрыша сторон, являющихся субъектами конфликтного взаимодействия. Разрешение конфликта это, прежде всего разрешение противоречия, его вызвавшего, а также установление гармоничных отношений, а не подавление и истребление источника агрессии. Военная форма разрешения конфликта подвергнута максимальному осуждению со стороны мирового сообщества, отвергается нормами международного права и является причиной возникновения более глобальных противоречий на межстрановом уровне. Ярким примером этому является вмешательство в войну Южной Осетии и Грузии России, несмотря на опасения стать противником не только для Грузии, но и для поддерживающих ее Соединенных Штатов. Разрастание такого конфликта могло иметь куда более сложные последствия для целых регионов мира. Здесь важно понимать, что опыт этнополитических конфликтов доказывает грустную истину о том, что разрешить конфликт фактически невозможно – можно лишь минимизировать напряжение, отвести 126 Фонд перспективных исследований «Бастион» внимание сторон и отойти от острой фазы. Однако применение насилия чаще всего ведет к остановке конфликта с тем, чтобы дальше он перешел в еще более жесткую форму. Также можно говорить и о более общих мерах урегулирования и предотвращения конфликта. Одной из ключевых здесь является внимание к социальному и экономическому благополучию региона, а соответственно его населения. Так, территории, на которых население низко оценивает эффективность власти, проявляется оправданное недовольство относительно социальных условий и экономических возможностей, чаще всего подвержены риску возникновения или обострения этноконфессиональных конфликтов или «оранжевых революций». В целом важно понимание того, что качественный и эффективный метод разрешения этнополитического и межконфессионального конфликта предполагает поступательную и продуманную работу, а не эпизодическое внимание к проблеме и спонтанные, недальновидные решения. Одним из таких гибких подходов к урегулированию этнополитических и межконфессиональных конфликтов реализуется сегодня в Дагестане. Мир на российском Северном Кавказе зависит от того, насколько федеральной власти удастся в ходе реформы выстроить в республиках Северного Кавказа концессионную демократию, аналогичную швейцарской, бельгийской или ливанской модели. То есть демократию, основанную на уступках – причем не на очередных уступках правящим элитам и кланам со стороны федерального Центра, а на взаимных уступках этнических и конфессиональных групп, населяющих Северный Кавказ. Только в этом случае федеративные отношения, которые также необходимо решительно и безотлагательно реформировать, обретут на Северном Кавказе устойчивость и способность сопротивляться многочисленным угрозам и рискам. При этом модернизация системы государственного и муниципального управления в рамках властной вертикали, построенной в СКФО, должна осуществляться на базе принципов федерализма, а внутри северокавказских республик – по принципу концессионализма. Однако вероятность такого исхода – формирования в республиках Северного Кавказа собственной модели консоциональной демократии, аналогичной швейцарской или ливанской, остается пока что довольно низкой. В системе формирования органов власти Дагестана и Швейцарии есть сходства: по неписанным правилам обеспечивается представительство разных этнических групп. Однако существует и разница: в Швейцарии реально существуют два этноса (немцы и французы, а остальных очень мало), а в Дагестане - 14, плюс еще 14 этнических групп, приписанных к аварцам. То есть первая система фактически биполярная, а вторая - многополярная, чем-то 127 Фонд перспективных исследований «Бастион» похожая на ливанскую, но построенная не по религиозному, а по этническому принципу. Конечно, есть разница и в практике работы этих систем: в Швейцарии все изменения происходят через референдумы, а в Дагестане - через указания из Кремля, взятки и силовое воздействие. Ливанская модель консоциональной демократии сегодня находится в фокусе внимания потому, что именно благодаря этой модели в стране на протяжении десятилетий поддерживается мир. Ливан когда-то считался одним из райских мест на восточном побережье Средиземного моря. Это продолжалось до 1975 года, когда здесь началась вторая гражданская война, в результате которой эту страну не без веских причин называли «Ближневосточной Швейцарией». Главным основанием для сравнения было то, что Ливан, как и Швейцария, славился развитой и надежной банковской системой. Банки же развивались и богатели, в частности, благодаря стабильной (по ближневосточным меркам) внутриполитической ситуации. Но Ливан и Швейцария схожи не только тем, что первый когда-то был крупным финансовым центром, а вторая им остается по сей день. Еще в обеих странах очень сложный состав населения и редкие, почти не применяемые в других государствах, системы госуправления. Хотя 90% населения Ливана – арабы, в стране сосуществуют 18 конституционно признанных религиозных общин. По данным ЦРУ, около 60% населения исповедуют ислам (шиитов немного больше, чем суннитов). Более трети ливанцев – христиане (примерно 25% от всего населения - марониты, около 8% - православные, и 9% принадлежат к другим христианским конфессиям). Такая религиозная пестрота породила идею конфессионализма – организации государственной власти в соответствии с делением общества на религиозные общины. В 1943 году, когда Ливан официально приобрел независимость от Франции, здесь был принят так называемый «национальный пакт». Согласно этому неписанному закону, президентом страны избирается маронит, премьер-министром – суннит, а спикером парламента – шиит. Портфели в правительстве Ливана также раздаются по конфессиональным квотам, а политические партии преимущественно формируются из сторонников той или иной религиозной общины. Места в парламенте тоже распределены между представителями конфессий, официально признанных в стране. В смысле формирования органов государственной власти Ливан – уникальная страна. Подобная система действовала только на Кипре с 1960 по 1974 год, но закончилась расколом государства. Конфликт вокруг так называемой Турецкой Республики Северного Кипра, созданной в результате высадки на острове большого контингента турецких войск и исхода греческого населения в южную часть страны, 128 Фонд перспективных исследований «Бастион» не разрешен по сей день. Не обеспечил конфессионализм постоянной стабильности и в Ливане. Первая гражданская война между христианами и мусульманами началась здесь еще в 1958 году, но продолжалась она недолго. Прекратили ее американские военные, которые оставались на территории Ливана до нормализации обстановки. Вторая гражданская война, начавшаяся в 1975 году, продолжалась 15 лет. Она почти полностью разрушила сильную экономику Ливана. Более 150 тысяч человек погибли. В эту войну ввязывались Сирия и Израиль, причем сирийские войска оставались в Ливане до 2006 года, а израильские – до 2000-го. С окончанием войны межконфессиональные конфликты в стране не прекратились. Причем борются не только мусульмане с христианами, но и сунниты с шиитами, не утихает борьба внутри «конфессиональных» политических партий. Ситуация усугубляется присутствием на территории Ливана множества беженцев. Только из Сирии после начала гражданской войны в этой стране в Ливан переместились более 100 тысяч человек. Палестинских беженцев примерно столько же. Текущий политический кризис в Ливане обострился 19 октября этого года после того, как в результате террористического акта в Бейруте погиб высокопоставленный сотрудник ливанской разведки Виссам аль-Хасан и еще несколько человек. Влиятельная политическая сила - «Коалиция 14 марта», выступающая против воздействия Сирии на ситуацию в Ливане, обвиняет правительство в соучастии в организации теракта совместно с сирийскими властями и требует его отставки. Требования сопровождаются перестрелками. В отличие от Ливана Швейцария не только многоконфессиональная, но и полиэтническая страна. Католиков и протестантов здесь почти поровну, расселены они смешанно, не изолировано друг от друга. Религиозные конфликты здесь продолжались до середины XIX века, что, наряду с другими внутренними и внешними причинами, не позволяло сформировать единое государство, формально основанное еще в 1291 году. (Официальное название государства – Швейцарская Конфедерация, но на деле оно является федеративным). Органы государственного управления Швейцарии формируются по принципу «баланса регионов». Коллективным главой государства является Федеральный совет, каждый из семи членов которого возглавляет какой-либо департамент. До принятия новой редакции конституции в 1999 году любой из кантонов мог делегировать в Федеральный совет не более одного представителя. Теперь в стране такого закона нет, но, как правило, освобождающееся в Совете место занимает член той же партии, к которой принадлежит уходящий член совета из того же языкового региона. Каждый из членов Совета один 129 Фонд перспективных исследований «Бастион» раз в семь лет избирается вице-президентом, а на следующий год президентом. Парламент также формируется из представителей кантонов. Официальными языками Швейцарии являются немецкий, французский, итальянский и романшский. На территории страны есть два анклава, принадлежащие Германии и Италии. Взаимоотношения между двумя наиболее многочисленными этническими группами швейцарскими «немцами» и «французами» - по сей день натянуты. Однако конфликты протекают бескровно, в основном в форме публичной полемики и референдумов на региональном и федеральном уровнях. Последний острый конфликт, в ходе которого применялись такие «террористические акты», как нападения на дворы крестьян, поддерживающих политического противника, успешно закончился в 1979 году. Тогда по результатам ряда референдумов был образован кантон Юра. Этот франкоговорящий отсталый сельский регион был насильственно присоединен к немецкоговорящему Берну еще в XIV веке, и с тех пор его население упорно боролось за независимость. Теперь противостояние ограничивается в основном бытовым уровнем: в Берне не принято говорить по-французски, а в Женеве – по-немецки. Центральным остается вопрос о том, возможен ли демократический рай в разоренном и неспокойном ныне Ливане и способна ли политическая система, чем-то подобная швейцарской, примирить людей разных вероисповеданий или, по меньшей мере, перевести их противостояние от вооруженных столкновений к содержательному диалогу. Уподобить Ливан Швейцарии и, соответственно, прогнозировать для него светлое демократическое будущее, мешают как исторические, так и современные различия между этими странами. Главное различие проходит по границе «война-мир». Последняя вона в Швейцарии закончилась в 1847 году: пятью годами ранее взбунтовались клерикалы, недовольные либеральными реформами. Они проиграли, а Швейцария обрела конституцию, в соответствии с которой фактически стала федеративным государством. В Ливане до сих пор продолжается вооруженное противостояние, на его границах идет гражданская война, неспокойно и во всем ближневосточном регионе. Важно и конфессиональное различие. Католики и протестанты, в той же Швейцарии, уже давно мирно уживаются друг с другом, о новой Варфоломеевской ночи никто и не помышляет. Воинствующие исламисты, напротив, становятся еще воинственнее, что мы, в частности, видим на примере «постреволюционного» Египта. Не исключено подобное обострение и в Ливане. 130 Фонд перспективных исследований «Бастион» 2.5. Особенности урегулирования этнополитических конфликтов на Южном Кавказе Во внешней политике России Южный Кавказ занимает одно из приоритетных мест. Важность всестороннего изучения этого ключевого региона становится все более очевидной, учитывая то обстоятельство, что без глубокого анализа целого ряда вопросов невозможно понять происходящие в нем процессы, определяющие как основными тенденциями развития южнокавказских стран, так и характером народов, населяющих эту обширную территорию. Особые условия исторического и политического развития Кавказа обусловили исключительную степень этнического и конфессионального многообразия, которое на протяжении всей его истории оказывала и продолжает оказывать значительное влияние на его этнонациональное и культурно-историческое развитие. Кроме того, в современных условиях все большую актуальность и важность приобретает региональный фактор, который играет возрастающую роль в политической деятельности различных стран и народов, а также в международных отношениях в целом. Кавказ вновь превращается в эпицентр широкомасштабных процессов мирового значения. Южный Кавказ всегда входил в сферу геополитических и военных интересов Турции, выступающей сегодня в этом регионе в роли великой региональной державы: именно в этом направлении (на север) исторически развивался один из наиболее активных векторов турецкой экспансии. Российская Империя, а затем и Советский Союз стали для развивающейся турецкой экспансии мощным сдерживающим фактором, установившим естественные границы расширения турецкого влияния в направлении Южного Кавказа. Внешняя политика и военная мощь СССР вынудили турецкую политическую элиту временно приостановить реализацию своих планов по расширению влияния на Кавказе, но не смогли заставить окончательно отказаться от экспансионистской политики: все годы холодной войны Турция сохраняла свои амбиции великой региональной державы, была активным участником НАТО и, обладая второй по численности (после США) армией, выступала активным участником противостояния СССР и США. Военно-политическая мощь СССР не мешала Турции идти на политические провокации, выражающиеся в попытках вмешательства во внутренние дела СССР в 1935, 1947, 1960, 1968 гг., когда Политбюро ЦК КПСС рассматривало вопрос о воссоединении Нахичеванской области к Советской Армении. Позднее Турция предпринимала неоднократные попытки вмешательства в конфликт в Нагорном Карабахе, а затем и в конфликт 2004 года между Грузией и 131 Фонд перспективных исследований «Бастион» Аджарией, опираясь на положения все того же Карского договора. Распад Советского Союза не только дал независимость бывшим республикам Южного Кавказа, но и устранил тот барьер, который стоял на пути расширения турецкой экспансии. С этого момента начинается новый этап во внешней политике Турции на Южном Кавказе: теперь ее амбиции никто уже не сдерживает. В результате в современной политике Турции Южный Кавказ занимает одно из приоритетных мест. Это связано еще и с тем, что для Турции кавказское направление является единственным, где турецкое влияние может практически неограниченно расширятся. Естественным противовесом этой политики является Россия, имеющая свои интересы на Южном Кавказе и укрепляющая сотрудничество с южнокавказскими государствами, но пока ее влияние в этом регионе еще относительно слабо, а формированию единого фронта сопротивления нарастающей турецкой экспансии мешает разобщенность государств Южного Кавказа и существующие между ними серьезные противоречия, «замороженные» конфликты. Турецкая модель «нового мирового порядка», основанная на идеологии пантюркизма, является глобальной проблемой и оказывает серьезное влияние на современный мир. Конец XX — начало XXI в. ознаменовались хаосом и войнами в мире. В этой ситуации Турция стремится стать сверхдержавой, создать «Великий Туран» — новую версию Османской империи и влиять на мировую политику. Турция с момента своего образования является одной из самых конфликтных зон мировой политики. Турция по всем геополитическим векторам окружена государствами, с которыми веками находится в конфронтационных отношениях. В первую очередь столкнулись с угрозой турецкого экспансионизма Европа и Азия. Бывший президент Турции Тургут Озал в свое время провозгласил: «XXI век станет веком Турции»105. Турция в своей внешней политике придерживается двойного правового и морального стандарта. С одной стороны, она выступает против государственной независимости Нагорно-Карабахской Республики, Республики Сербской в Боснии, Курдистана, с другой — поддерживает так называемые «Турецкую Республику Северный Кипр», «Чеченскую Республику Ичкерия», выступает за независимость Кашмира106. Начиная с 1453 г., то есть с момента падения Константинополя, Россия противостоит турецкому экспансионизму. Пять веков Россия и Турция являлись непримиримыми противниками. Ни с одним Заргарян Р. Доктрина геополитики современной восточносредиземноморской цивилизации.- М.: Алтея, 2007. -С. 13 106 Мехтиев А. Переговоры по Кипру вновь обречены/ Мехтиев А.//Независимая газета.-2000.-12 сентября. 105 132 Фонд перспективных исследований «Бастион» государством мира Россия не вела столько войн, сколько с Турцией. Русско-турецкие войны происходили 240 лет почти непрерывно. Примечательным фактом является то, что Турция всегда вступает в союз с теми, кто пытается развалить и завоевать Россию. Практически в каждой из войн Турцию поддерживали европейские государства: в первую очередь Британия и Австрия. Русско- турецкие войны во многом предопределили распад Османской империи. В 1923 Турция объявляется республикой. Пантюркистскую программу в отношении России и стран СНГ откровенно огласил министр Турции по связям с тюркоязычными странами СНГ Абдулхалук Чей. Он заявил, что «Турецкая Республика — преемница великой Османской империи» и должна создать союзное объединение с Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном, Киргизией и Туркменией даже ценой резкой конфронтации с Россией107. По мнению пантюркистов, российское государство является «исторической ошибкой»108. Турецкие спецслужбы в той или иной форме участвовали в необъявленной войне против России в Чечне, поддерживая тем самым международный терроризм. Террористические организации в Чечне откровенно заявляли, что готовы превратить Чечню в «турецкую крепость на Северном Кавказе». В годы конфликта в Чечне в Турции было подготовлено и затем переброшено в Чечню до 5 тыс. наемников. Около 60% наемников являются кадровыми офицерами спецподразделений турецкой армии и спецслужб 109. Член НАТО и интегрирующаяся в Европу Турция считается самым прозападным государством в исламском мире. Однако с началом иракской кампании Анкара отказалась открывать «турецкий фронт» в военной операции против Ирака, поскольку образование Курдистана для официальной Анкары остается вполне реальной опасностью. Одним из самых многочисленных национальных меньшинств в Турции являются курды. Но во всей стране нет ни одной школы, где преподавание велось бы на курдском языке, нет ни одной курдской газеты, радиостанции. Правительство Турции, недавно разрешившее пользоваться курдским языком в частном порядке, считает даже это чрезмерной уступкой110. В течение многих лет Анкара осуществляла курс, направленный на ассимиляцию курдского населения. Курдов даже назвали «горными турками», лишали их самобытности. Анкара, выступая против каких-либо форм автономии курдов, отстаивает не Джилавян А. Турция бросила вызов России/Джилавян А.//Независимая газета.-2000.-21 января. 108 Комсомольская правда,-1997.-15 января 109Заргарян Р. Доктрина геополитики современной восточно-средиземноморской цивилизации,- М.: Алтея, 2007. -С. 30 110 Заргарян Р. Доктрина геополитики современной восточно-средиземноморской цивилизации.- М.: Алтея, 2007.-С. 15 107 133 Фонд перспективных исследований «Бастион» только принцип территориальной целостности страны, но и унитарный характер турецкого государства. Один из выдвигаемых при этом аргументов - опасения того, что предоставление автономии подтолкнет курдов к отделению. Интересы и проблемы Турции в Ираке довольно ясны. До вторжения США в Ирак в марте 2003 года Турция опасалась, что результатом будет распад Ирака и создание независимого курдского государства на севере страны, разрушение приграничной торговли и массовые потоки беженцев. Юго-восточная часть Турции частично зависит от торговли с Ираком, и Анкара уже потеряла приблизительно 30 миллиардов долларов от санкций США, введенных на торговлю с Ираком после Войны в заливе и от прекращения иракского нефтяного экспорта через Средиземноморский порт Турции Джейхан. Широко известно, что иракские курды в течение многих десятилетий вели борьбу за национальное самоопределение. Но до американской интервенции в Ирак превалировала формула, которая находила поддержку в мире: укрепление автономии курдов в составе Ирака. Теперь положение меняется. Чаша весов склоняется в сторону создания самостоятельного курдского государства, в которое могут войти не только курды Ирака, но и их соплеменники, населяющие Турцию, Иран, Сирию. Хотя внешне на уровне слов Анкара поддерживает политику США по демократизации на Ближнем Востоке и в Евразии, внутри есть серьёзное беспокойство, что марш администрации Буша за «свободу и самоопределение» неизбежно приведет к независимости иракского Курдистана. Так как Турция имеет приблизительно 15 миллионов граждан курдского происхождения и 5 миллионов курдов живут в Ираке. Вооруженные силы Рабочей партии Курдистана (РПК), курдской сепаратистской организации обеспечены и обучены американским спецназом «Дельта форс». Еще в декабре 2003 г. США дали 125 млн. долл. и ракеты «Стингер» Масуду Барзани для борьбы против Турции. Надо подчеркнуть, что контроль США в Северном Ираке угрожает не только Турции, но также и пространству от Западной Европы до Восточной Азии, потому что Северный Ирак станет не только опорой США для контроля энергоресурсов, но еще и плацдармом военной операции против Евразии111. В марте 2007 г. мировые агентства цитировали интервью, данное общеарабской газете «Аль-Хаят» Масудом Барзани, лидером Демократической партии Курдистана. Потомственный борец за курдскую государственность в который раз заявил: «В подходящий момент курды провозгласят независимость, учитывая, что границы, 111 Перинчек М. Вы будете жить по-новому/Информационно-анапитический портал ,lEBPAЗИЯ.org".-18.04.2008//http://www.evrazia.org/article.php?id=427 134 Фонд перспективных исследований «Бастион» которые их разделяют, являются искусственными»112. Он имеет в виду не только Иракский Курдистан, но и курдов Турции, Ирана и Сирии. Представитель Рабочей партии Курдистана во Франции Сейван Барзани заявил, что в случае ввода турецкой армии в Северный Ирак курды перенесут боевые действия на территорию Азербайджана. В то же время прием в НАТО Болгарии и Румынии привел к появлению военных объектов США на Черном море, и значительно снизил значимость Турции как стратегического партнера. Что же касается турецко- европейских отношений, то крайне негативную роль сыграл прием в ЕС Кипра и провал референдума по объединению разделенного острова. Оба этих события завели постконфликтное урегулирование в тупик, поскольку непризнанную Турецкую Республику Северного Кипра «европеизировать» намного сложнее, когда признанный международным сообществом Кипр уже находится в ЕС и не имеет более мотивации к объединению. Евроскептицизм турок усилился и после того, как Франция и Нидерланды продемонстрировали неприятие форсированной интеграции Анкары в Единую Европу. Напомним, что в опубликованном 8 ноября в Брюсселе последнем докладе Еврокомиссии о прогрессе Турции в вопросе реформ на пути ее вступления в Европейский Союз официальная Анкара подвергается критике, в частности, по вопросу о религиозных и национальных меньшинствах, проживающих в стране. ЕС настаивал на принятии указанного закона и требует от Турции обеспечения прав и свобод этих категорий граждан. За прошедшие годы в Турции, как свидетельствуют последние социологические опросы, отмечено резкое падение проевропейских настроений. Президент Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу подверг критике Турцию за медлительность в проведении реформ, предусмотренных процессом евроинтеграции, касающихся, в частности, процесса демократизации внутреннего законодательства, защиты прав человека, свободы слова и решения проблемы Кипра. На прошедшем в октябре 2006 года в Люксембурге совместном заседании главы МИД стран-членов ЕС подвергли критике Турцию за неуступчивость в кипрском вопросе, в частности, за отказ открыть до конца текущего года Республике Кипр свои морские и воздушные порты, что предусматривает дополнительный протокол о Таможенном союзе. Турция не намерена идти на уступки в вопросе урегулирования на Кипре и выступает против увязывания этой проблемы со своим вступлением в Европейский Союз в качестве полноправного члена. В результате создалась парадоксальная ситуация, когда добивающаяся вступления в ЕС Турция не только не признает одного 112 Курды провозгласят свою независимость в подходящий момент// ИТАР-ТАСС. 22.032007. 135 Фонд перспективных исследований «Бастион» из членов союза - Республику Кипр, но и сохраняет против нее экономические санкции. Ряд стран, в том числе Франция, Германия и Греция, считают подобную ситуацию недопустимой. Они готовы приостановить любые переговоры с Анкарой до тех пор, пока этот вопрос не будет урегулирован. Однако другой ключевой член ЕС Великобритания - настаивает на необходимости «особого подхода» к Турции как важнейшему геополитическому союзнику Евросоюза. Отношения между Израилем и Турцией охладели по тем же причинам, что и американо-турецкое партнерство: у Тель-Авива и Анкары сегодня разные взгляды на иракскую кампанию США113. В начале 1990-х гг. у Москвы и Анкары накопился серьезный список противоречий. Россия и Турция по-разному смотрят на армяноазербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха — Турция оказывала содействие Азербайджану, Россия занимала скорее проармянскую позицию. В 1993 г. была перекрыта армяно-турецкая граница. Начиная с 1996 г. в Азербайджане регулярно работают турецкие военные советники, а в Турции проходят обучение и переподготовку азербайджанские военные. Со своей стороны Москва всячески подчеркивает стратегический характер своих взаимоотношений с Ереваном. Для Анкары конфликт из-за Карабаха — это «агрессия армян», для Москвы — этнический конфликт, который нужно урегулировать политически. Разные взгляды у России и Турции были на христианско-мусульманский конфликт в Боснии. Российско-турецкие отношения долгое время существенно обострял «чеченский кризис». Анкара вынуждена учитывать фактор кавказской диаспоры на турецкой территории: по данным Турции — это 7 млн. чел114. Намного больше точек соприкосновения у Москвы и Анкары существует по абхазскому вопросу. Турецкие власти довольно жестко прореагировали на попытки Тбилиси провести блицкриг против Абхазии в 1992 г. Сближению Москвы и Анкары значительно поспособствовал отказ России от поддержки «Курдской рабочей партии», считающейся в Турции террористической организацией. Общей проблемой двух стран становится противостояние радикальному исламу. В этом плане у светски ориентированной Турецкой Республики накоплен значительный опыт115. Крупные изменения в российско-турецких отношениях начались с 2000 года, когда российский Президент Владимир Путин пришел к власти. В этот период Россия и Турция все больше находили общие позиции в экономических делах и внешней политике. Общий торговый 113 Metin Aydogan, Turkiye nereye gidiyor, 2006, s.-268 .//http://www.newsarmenia.ru/world 1/20060720/41576976.html 115 107 Маркедонов С. Турция уходит к России/ Маркедоиов С.// Информационный сайт политических комментариев "Политком.1Ш. -17.10.2006. //http://\WAv.politcom.ru/article.php?id=3561 114 136 Фонд перспективных исследований «Бастион» оборот между этими двумя странами достиг небывало высокого уровня в 10 миллиардов долларов в 2004 году, возрос приблизительно до 15 миллиардов долларов в 2005 году, и, как ожидают, увеличится до 25 миллиардов долларов в 2007 году. Турции намного выгоднее строить свои торговые отношения с Россией, Ираном, Китаем и Индией, чем строить всю свою внешнеторговую политику на основе существующего таможенного союза с ЕС116. За последнее десятилетие отношения между Россией и Турцией претерпели кардинальные изменения. Самыми очевидными факторами сближения являются энергетические отношения и рост торговых и туристических потоков между двумя странами117. В декабре 2004, впервые в истории двусторонних отношений, состоялся визит главы Российского государства в Турцию. Однако в противовес российскому, усиленно развивается военноморской флот Турции. В настоящее время соотношение флотов Турции и ЧФ России по кораблям выглядит как 4:1 (раньше это соотношение было 1:5 в пользу России). Это обстоятельство особенно важно с учетом того, что основной маршрут танкеров из Новороссийска лежит через контролируемые Турцией проливы Босфор и Дарданеллы, проход через которые Анкара намерена твердо регламентировать и уже сейчас под предлогом предотвращения экологических катастроф вводит различные ограничительные меры, нарушая конвенцию в Монтре о режиме Черноморских проливов. Нужно отметить, что на долю черноморско-азовских портов РФ приходится около 30% объема экспортных перевозок нефти и нефтепродуктов из России. Так что Анкара по существу имеет рычаги для блокирования российского нефтеэкспорта, что существенно снижает экономическую эффективность увеличения пропускной способности Новороссийского нефтетерминала и примыкающих к нему железных дорог и нефтепроводов (убытки только Новороссийского морского пароходства из-за турецких санкций достигают миллионов долларов, а сумма совокупных издержек России приближается к 1 млрд. долл.). Такие действия Анкары существенно ограничивают маневр России по экспорту углеводородов, привязав их к транспортным артериям через Украину и страны Балтии110. Наиболее уязвимым местом в российской транспортной политике на турецком направлении является пропускная способность Босфора. Ожидается, что Турция и в дальнейшем будет проводить политику, направленную на закрытие проливов для прохода нефтетанкеров. Унал X. Турции будет лучше не в ЕС./ Унал X.//Financial Times.-2004.-12 февраля 117 Данные по торговле и туризму//Эл. Журнал Turkey-Russia Relations. 116 137 Фонд перспективных исследований «Бастион» Это, с одной стороны, снизит экспортные возможности России, а с другой - подтолкнет Москву к использованию БТД в качестве резервного (а в случае полного перекрытия турецких проливов основного) маршрута транспортировки нефти на южном направлении. Компенсировать потери Россия отчасти сможет за счет нефтепровода Бургас-Александруполис в обход турецких проливов. Однако принимая во внимание факт, что затраты, связанные с добычей и экспортом нефти из России, превышают аналогичные затраты на Каспии, частичное вытеснение с европейского рынка российской нефти становится все более вероятным118. Дебаты вокруг признания геноцида армян в Османской империи в 1915 году вышли за стены исторических институтов и превратились в важный военно-политический фактор в современной Европе. Как и обещало турецкое руководство, решение Национального собрания нижней палаты французского парламента - об уголовной ответственности во Франции за отрицание геноцида армян, грозящее годом тюрьмы и штрафом в 45 тыс. евро, не осталось без последствий. Закон был принят в ответ на нежелание Анкары отменить 301-ю статью уголовного кодекса, предусматривающую наказание за оскорбление турецкой нации, которая вызывает резкую критику европейцев. По этой статье были осуждены видные писатели за упоминание Геноцида армян в Османской Турции, в частности, лауреат Нобелевской премии по литературе Орхан Памук, писательница Элиф Шафак и др., которые неоднократно были судимы и оправданы самим же судом Турции. Зимой 2001 года, после того как парламент Франции признал факт геноцида, некоторые ведущие французские фирмы на пару лет утратили выход на турецкий рынок. Тогда французский концерн «Жиат» так и не поставил туркам танки 4-го поколения «Леклерк», которые могли бы прийти на смену французским легким танкам «Рено35», поставленным в Турцию в прежние годы. Турция также вела переговоры с французской фирмой «Аэроспасьяль» о поставках противотанковых ракет. Турецко-французский конфликт, возможно, сулит выгоды России. Турция прекратила военно-техническое сотрудничество со страной членом НАТО, и освободившееся место может занять Россия. Тем более что вопрос о поставке в Турцию российских вооружений, в частности танков, уже прорабатывался119. Гусейнов В. Эволюция глобального рынка энергоресурсов/ В. Гусейнов, А.П. Денисов, A.B. Гончаренко// Мир вокруг России: 2017. контуры недалекого будущего.- М.-2007.-С 85-86. 119 Кавказ - узел противоречий СНГ. Состояние и перспективы. Сборник материалов международной военно-научной конференции "Предотвращение и урегулирование конфликтов на территории государств-участников Содружества Независимых Государств- военный аспект. Итоги, проблемы, перспективы".- М, 4-5 118 138 Фонд перспективных исследований «Бастион» Кроме того, расширение Евросоюза за счет крупной исламской страны, регионального лидера, слишком сильно изменит облик ЕС и его идеологию. В то же время отказ Турции в приеме в ЕС может иметь непредсказуемые последствия. Евросоюз сегодня встал перед трудностями, поскольку слишком долго держал Турцию на коротком поводке, продолжая давать неопределенные обещания120. В турецком обществе, в политической и интеллектуальной элите страны назревают интересные процессы. Во-первых, растет разочарование в Европе, недовольство и негодование, вызванные политикой Брюсселя. Во-вторых, Турция все в большей и большей степени начинает проводить собственную политику, исходя из собственных национальных интересов, а не из евроатлантической или европейской солидарности121. Сторонники партии Эрдогана, вероятно, поэтому приветствовали приглашение, направленное Анкарой милитаристской палестинской организации ХАМАС. Приглашением для ХАМАС Эрдоган стремится подчеркнуть часто акцентируемую им в последнее время особую роль Турции как региональной державы и ее близость к Ближнему Востоку . И бывшие и настоящие президенты Азербайджана и Турции считали и считают своим долгом публично утверждать, что взаимоотношение Азербайджана и Турции построены по модели «один народ - два государства». Однако сегодня азербайджанотурецкие отношения больше не являются вассальными, какими они были в 1918-1920 годах. В ходе армяно- азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха (1991-1994) Турция закрыла армянотурецкую границу, в начале 2000-х Турция стала лоббистом Азербайджана в НАТО, поддерживала Баку в его спорах с Тегераном по Каспию. Для Азербайджана Турция - образец для подражания в экономическом плане, в плане интегрированности в атлантические структуры. Растет военное и военно-техническое сотрудничество двух стран. Между государствами подписано более ста различных договоров, в том числе Договор о дружбе и партнерстве (1995 г.) и Декларация о стратегическом сотрудничестве (1997 г.). В последние годы все больше и больше возрастает участие турецкого бизнеса, пользующегося покровительством своей страны, в народном хозяйстве Азербайджана. В основном это связано с разработкой месторождений нефти и газа и их транспортировкой на мировые рынки. Некоторое время назад в Азербайджане перешли на латинскую июня 2002 г.// 120 http:/Дvw^v.abkhaziya.org/inteгorg_pub/sI^g_docs/intvvs_conf/kavkaz_perspektiva.html 121 Скаков А. «Подвешенное» состояние на Южном Кавказе не может быть вечным/ Скаков А.- 30.10.2006//http://ww\v.panarmenian.net/interviews/rus/?nid=56 139 Фонд перспективных исследований «Бастион» графику письма взамен кириллицы. Это примеры культурной экспансии Турции в Азербайджан122. Но существуют и расхождения интересов между ними по вопросам роли ислама в обществе и политике, с учётом того, что правительство Азербайджана становится более стеснённым в отношении политического ислама, связанного с Партией справедливости и развития в Турции; по вопросу Ирана, в связи с возможностью возникновения в долгосрочной перспективе приграничного конфликта на суше, или в Каспийском море между Ираном и Азербайджаном, который может легко втянуть также и Турцию; по вопросу отношений с США, когда правительство Азербайджана выглядит проамериканским, на фоне растущих антиамериканских настроений в Турции; и даже в отношении Армении и Нагорного Карабаха, где турецкое правительство чувствует себя все более зажатым в тиски в его собственных двусторонних отношениях с Арменией из-за его поддержки Азербайджану по Нагорному Карабаху123. По данным Мирового Банка, открытие армяно-турецкой и армяноазербайджанской границы увеличит экспорт Армении до 269-342 млн. долларов, ВВП - до 30-38%, а торговый оборот достигнет 300 млн.долларов. Одновременно открытие армяно- азербайджанской границы приведет к резкому увеличению торгового оборота Турции со среднеазиатскими странами, сократив транспортные расходы почти на 35%124. В соответствии с различными оценками объем армянотурецких торговых отношений достигает в год примерно 120-150 млн. долларов, что даже при наличии закрытой границы между двумя странами, в соответствии с данными торгового баланса Армении, занимает 45 место в ее внешнеторговом обороте, а Турция признается важным торговым партнером Армении. При этом многие бизнесмены отмечают, что уровень торговли между двумя странами значительно превышает официальные данные. Есть целый ряд товаров, которые ввозятся в страну только из Турции и объемы этого ввоза достаточно солидны даже для Турции с ее 80 млн. населением. (Следует учитывать, что все показатели армяно-турецкого экономического оборота касаются не прямых, а опосредованных торговых отношений)125. Линденберг С. Турция может отдалиться от Европы/ Линденберг С.// Deutsche Welle.- 08.03.2006.//http://vvvAv.dw-world.de/dvv/article/0,2144,1927701,00.html 123 Хилл Ф. Россия и Турция на Кавказе/ Хилл Ф.,Таспинар 0.//Политика.-2006.№78 124 Арешев А. Турецко-французский скандал и его возможные последствия для армяно-турецких отношений/ Арешев А. // Информационная служба Genocide.ru.-17.10.2006 69 Хилл Ф. Россия и Турция на Кавказе/ Хилл Ф.Даспинар 0.//Политика.-2006.- №78 122 140 Фонд перспективных исследований «Бастион» Как известно, Азербайджан выступает против открытия Турцией границы с Арменией, а президент страны Ильхам Алиев не раз заявлял, что «если Турция откроет границы, карабахскую проблему решить не удастся». Подобными заявлениями Азербайджан наносит ущерб самому себе, ведь несанкционированная ООН блокада какоголибо государства считается серьёзным международно-правовым нарушением. Установление же экономических отношений с Турцией обеспечит Армении значительный рост экономических показателей. Фактически Азербайджан ставит себя в тупик. Ведь если Баку требует от Анкары придерживаться выгодной ему позиции, то взамен должен идти на уступки. Такой «платой за услугу» могло бы стать признание Азербайджаном Северного Кипра, однако, осмелившись на этот шаг, Азербайджан косвенно нашёл бы решение карабахской проблемы, причём, не выгодное для себя. К тому же, Греция и Кипр могли бы ответить на это решение Азербайджана признанием независимости Нагорного Карабаха. По Гюлистанскому договору (Гюлистан — село в Нагорном Карабахе) в 1813 г. Карабах как самостоятельная армянская территория вошел в состав России. Важно отметить, что и Турция в свое время фактически признавала Нагорный Карабах частью Армении. После начала Первой мировой войны турецкое правительство попыталось склонить армян поддержать Турцию против России, обещав им за это создание автономной Армении из Эриванской, Карсской и западной части Елисаветпольской губерний, то есть Нагорного Карабаха, с присоединением к ним прилегающих частей Эрзерумского, Ванского и Битлисского вилайетов. Таким образом, Турция считала Нагорный Карабах, причем, в значительной степени, в его исторических границах, а не в урезанных границах НКАО, армянской землей. Отказ армянского народа выступить против России привел к геноциду против армян в Турции. Армяне организовали добровольческие полки в составе русской армии для войны с Турцией; после русской революции и развала фронта армяне одни сдерживали турецкое наступление на кавказском фронте и тем самым оказали важную услугу странам Антанты126. Впоследствии российские большевики предоставили анкарскому режиму Мустафы Кемаля серьезную военную помощь: 39 тыс. винтовок и пулеметов, 54 артиллерийских орудия, 147 тыс. снарядов, более 63 млн патронов. Кроме этого, большевики передали анкарскому правительству Турции 10 млн рублей золотом, 200,6 килограмм золота в слитках. Вся эта помощь большевиков была использована кемалистами для свержения правительства Турции и для развязывания агрессивной войны против Армении и Греции и продолжения политики геноцида в отношении Заргарян Р. Доктрина геополитики современной восточно-средиземноморской цивилизации.- М.: Алтея, 2007. - С. 147 126 141 Фонд перспективных исследований «Бастион» армян, греков, ассирийцев, а впоследствии и курдов. Кемалисты закупили на это золото 20 самолетов, 200 тыс. винтовок, 1500 пулеметов. Кроме всего прочего, цинизм большевиков характеризует и тот факт, что, когда они щедро давали кемалистскому режиму в Турции деньги и золото, в Поволжье и других регионах России свирепствовал голод, повлекший за собой смерть многих миллионов людей в России. Необходимо развенчать бытующий миф о том, что Советское правительство вроде бы и хотело защитить интересы Армении, но не было сил. Сравним военный потенциал Турции и Советской России в 1920 г.: численность Красной Армия составляла 5 млн., а армия кемалистов насчитывала 80 тыс. человек. Вывод о соотношении сил очевиден . Для Запада в целом Турция всегда была инструментом против России в акватории проливов. Эта объективная геополитическая закономерность полностью проявлялась в XX веке. Благодаря, западным державам Турция, единственная из побежденных в Первой мировой войне держав, не только не утратила территории; но в 1919 году оккупировала земли, что по Берлинскому трактату 1878г. отошли к России - земли, населенные армянами127. Для Армении признание геноцида в первую очередь связано с проблемой обеспечения безопасности государства, национальной, безопасности, поскольку признание геноцида означает и покаяние. Покаяние же является залогом того, что подобная трагедия более не повторится. Для множества армян, греков, курдов и представителей. прочих национальных меньшинств оно означало бы, что Турция потеряла свою геноцидальную сущность, а турецкое общество сформировалось в качестве зрелого гражданского общества, действия которого предсказуемы. По словам ереванского политолога Тиграна Матриросяна, «современные требования армянского народа относительно Западной Армении (территория современной Турции) основаны на признании мировым сообществом в качестве международной нормы положения о «Необходимости ликвидации последствий геноцида». А это, в свою очередь, исходит из уставов международных (военных) трибуналов, резолюций Генеральной Ассамблеи ООН и Конвенции о предотвращении преступления геноцида и наказания за это (9 декабря 1948 г., вступила в силу с 12 января 1951 г.)»128. Между тем у турецких историков и политиков, занимающихся «армянским вопросом», есть своя серьезная контраргументация. По 127 Нарочницкая Н. Исламский мир: геополитическое и цивилизационное соперничество/Нарочницкая Н.//Аналитическое обозрение. -19.03.2003 //http://ww\v.pravoslavie ru/analit/030319174715.htm 128 Там же. 142 Фонд перспективных исследований «Бастион» словам профессора Халила Берктая, «это очень серьезный вопрос. Это ошибка со стороны Турецкой республики. Турция никак не определится по поводу своего политического и правового отношения к Османской империи. Турция не вполне осознала и не до конца усвоила тот факт, что она свергла старый османский порядок и на его месте установила современную республику. Здесь заключается очень серьезное противоречие. Республика не несет ответственности за эти события. Турецкая республика сегодня может сказать одну очень простую вещь: республика была основана в 1923 г. Эти события произошли в 1915 г. Армия Турецкой республики и ее государственные институты не причастны к этим событиям. Турецкая республика — это новое государство. С правовой точки зрения, она не является преемницей ни османского правительства, ни правительства партии «Единение и прогресс» (известная, как «младотурки» )» 129. В сущности, частью переговоров армянского президента Сержа Саркисяна в ходе его визита в Россию и переговоров с российским президентом Д.Медведевым, как и визита главы МИД РФ С.Лаврова в Турцию и его переговоров с турецким коллегой Али Бабаджаном, как раз и был вопрос о нормализации армяно-турецких отношений. По словам министра иностранных дел Турции А.Бабаджана: «Такие контакты необходимы для нормализации отношений. Есть проблемы и несогласие по поводу событий 1915 г., но мы одобряем конструктивный подход и диалог, направленный на преодоление разногласий». При этом Бабаджан подтвердил, что Турция не изменила свои требования по отношению к Армении. Турецкие предусловия по-прежнему «действуют»: открытие армяно-турецкой границы возможно лишь при условии, что Армения «выведет свои войска из Нагорного Карабаха», «прекратит территориальные притязания» и «откажется от обвинений в геноциде»130. Однако некоторые факты говорят об обратном. 16 июля состоялась встреча министра иностранных дел Армении Эдуарда Налбандяна и зам.госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Д.Фрида. Не исключено, что переговоры Э.Налбандяна в США оказали своё воздействие и на то, что Подкомитет по внешним ассигнованиям Палаты представителей Конгресса США одобрил финансовую помощь Армении на 2009 финансовый год в размере $52 млн, а Нагорному Карабаху - $8 млн. И при этом сохранил паритетность в вопросе оказания военной помощи Армении и Азербайджану — она составила по $3 млн. Вместе с тем, была отклонена и поправка, поддержанная Там же. Маркедонов С. Обмен геноцидамн/Маркедонов С.// Информационный сайт политических комментариев "Политком.". 25.05.2006 // //\уту.роП1сот.ги/аг<лс1е.р11р?1'с1=2780 129 130 143 Фонд перспективных исследований «Бастион» протурецким лобби - об урезании помощи Армении на 60% - с $58 млн. до $24 млн. 23 апреля Армения и Турция объявили о нормализации двусторонних отношений. Об этом говорится в совместном заявлении глав МИД Армении, Турции и Швейцарии. В сообщении говорится, что Анкара и Ереван согласовали поэтапный план нормализации двусторонних отношений. Это событие произошло за день до дня памяти жертв геноцида армян 1915 года в Османской империи. В настоящий момент страны рассматривают, в том числе, и возможность восстановления дипломатических отношений и открытия границы. Отмечается, что стороны разработали дорожную карту131. К примеру, в ущерб собственным интересам Турция активно продвигала в рамках сессии Генассамблеи ООН азербайджанскую резолюцию по конфликту в Нагорном Карабахе. Как заявил 17 июля на пресс-конференции в Баку новый посол Франции в Азербайджане Габриель Келлер, страны- сопредседатели МГ ОБСЕ проголосовали против резолюции, вынесенной на обсуждение в Генассамблее ООН по инициативе Азербайджана, в связи с тем, что она идёт вразрез с Мадридскими принципами урегулирования конфликта. По его мнению, принятая резолюция в Генассамблее ООН не продвигает армяноазербайджанские переговоры вперёд. «Это похоже на то, что в целом речь идёт о трёх вопросах, но в резолюции указаны всего два. Именно поэтому страны-сопредседатели выступили против принятия данной резолюции», - подчеркнул Келлер. При этом посол отметил, что этот этап уже остался позади и теперь все процессы в рамках МГ ОБСЕ и ООН будут согласованными. Это не что иное, как превентивное предупреждение Турции и Азербайджану о том, что их намерение осенью внести в повестку дня Генассамблеи ООН обсуждения по очередной азербайджанской резолюции в отношении Карабаха будет обречено на провал. И в этом вопросе между странамисопредседателями (Россией, США и Францией) больше разногласий не будет. Из всего вышесказанного можно сделать определенные выводы: в первую очередь, желание отделить вопрос нормализации армянотурецких отношений от проблемы урегулирования Карабахского вопроса.132 Однако необходимо обратить пристальное внимание и на процессы, происходящие в самой Турции. Вооружённое нападение группы патриотов в Стамбуле на консульство США, приведшее к гибели пяти турецких полицейских и свыше 10 раненых, свидетельствует о том, что в Турции нарастает неприятие всего Армения и Турция договорились - какой ценой ?// 23.04.2009// С. Провалы западной дипломатии в Абхазии и Южной Осетии, будущий провал попытки нормализации армяно-турецких отношений/Шакарянц С.//Геополитика.-2008.- № 25. 131 132 Шакарянц 144 Фонд перспективных исследований «Бастион» американского. На Западе и в Турции всё громче и чаще говорят о возможности очередного обострения внутриполитического кризиса, причиной которого является острый антагонизм между кемалистами и сторонниками умеренных исламистов133. Грузия - один из важнейших партнеров Турции в геополитическом плане. Военное сотрудничество Турции с Грузией началось в 1992-93 гг. Оно стало ещё интенсивнее и теснее где-то с 1995-96 гг., когда впервые власти Грузии заговорили о своей ориентированности на вступление в НАТО. С тех пор Турция фактически «курирует» Грузию в рамках интеграции с НАТО и, следовательно, проявляет наибольшую активность в этой сфере. Турция весьма широко представлена в Грузии - и не в последнюю очередь именно в военном плане. Так, часть командного состава грузинских вооружённых сил проходила обучение в Турции; а турецкие офицеры обучали некоторые подразделения грузинской армии. В том числе части и подразделения специального назначения. На сегодняшний день Грузия предоставляет Азербайджану наилучшие возможности энергоэкспорта на западные рынки в обход России. То же самое относится и к железнодорожным транспортным магистралям, ведущим к Черному морю и Турции. Грузия выигрывает экономически как страна-транзит и сокращает при этом свою энергозависимость от России. Турция политически представлена и в Абхазии. По итогам Кавказской войны, выигранной Россией начался исход абхазовмусульман («мухаджиров») с территории Абхазии. Сейчас число потомков абхаз- муджахиров в Турции насчитывается от 500 до 800 тыс. человек, в то время как в самой Абхазии проживают около 100 тыс. абхазов, большая часть которых - православные христиане. Абхазская диаспора в Турции весьма активна. Во время грузиноабхазской войны «Комитет солидарности Кавказ-Абхазия», который находится в Стамбуле, предоставлял гуманитарную, человеческую и финансовую помощь Абхазии. В октябре 1992 г., во время переговоров о перемирии, в качестве наблюдателя в Москве находился также председатель Комитета. Весьма»активны в Абхазии и турецкие бизнесмены, в основном в сфере добычи угля. Грузия всегда пыталась препятствовать развитию торговых отношений между Абхазией и Турцией. И как следствие, начиная со второй половины 90х годов в позиции Турции начал превалировать геополитический аспект. Вследствие закрытой границы с Арменией Грузия стала связующим звеном между Турцией, Азербайджаном, республиками Средней Азии и Чечней. Этот маршрут очень часто использовался Шакарянц С. Июнь-июль на Кавказе: время провокаций и нарастающей тревожности/ Шакарянц С.//Геополитика.-2008.-№ 23-24 133 145 Фонд перспективных исследований «Бастион» членами незаконных вооружённых формирований, противостоявших федеральным войскам России на Северном Кавказе. Достоин внимания тот факт, что подписанным ещё в 1921 году Карским договором между Турцией и республиками Закавказья, в состав Грузии вошла Аджарская автономия. Согласно Карскому договору, Турция получала право вмешиваться в дела автономии, если статус Батуми будет нарушен. Политика грузинского правительства в Аджарии вызывает беспокойство Анкары. Михаил Саакашвили неоднократно заявлял, что вопрос Аджарии должен быть решён без участия третьих стран, поэтому влияние Турции на территории автономии все менее ощутимо. Для Турции Аджария являла собой «ворота» не только в Грузию, но и весь регион Южного Кавказа. В период с 1992 по 2003 год Турция трижды вмешивалась во внутренние дела Грузии — и все по тому же поводу ущемления прав Аджарии. По мнению экспертов, близких к правящей партии Турции - «Справедливость», необходимо искать новые политические возможности на Востоке, в Евразии и не сосредотачиваться на Западном направлении. В последние годы США пришли к выводу, что без контроля над Черным морем осуществление каких бы то ни было проектов в кавказско-каспийском регионе и в Центральной Азии нереально. Активизация попыток США абсорбировать Черноморский бассейн посредством расширения НАТО, его функций и территориальной ответственности весьма насторожила Турцию. Если регион Черного моря окажется в зоне территориальной ответственности НАТО, то геостратегическая значимость Турции существенно уменьшится. Консолидация различных «османских» этносов вокруг Турции стала частью ее внешней политики. Отстаивая термин «османские этносы», турецкие историки ссылаются на Османскую империю. Возвращение турок- месхетинцев в Южную Грузию - часть государственной политики Турции. Даже возвращение относительно небольшого числа турок-месхетинцев (10 - 30 тысяч) станет мощным фактором турецкого влияния на Грузию и, вероятно, на весь Южный Кавказ. По той же причине в 90-х годах Турция взялась за политическую и общественную активизацию азербайджанского населения Квемо Картли, стратегически важной провинции Грузии, контроль над которой обеспечит контроль над важнейшими коммуникациями Южного Кавказа134. Турция одной из первых признала новые независимые государства, возникшие после распада СССР. И негласно взяла на себя функции включения некоторых из них в мировую экономическую систему. Для Турции, Азербайджана и Грузии характерен согласованный курс в различных организациях, в частности в организации Черноморского 134 Мурадян И. Региональная политика США и Великобритании.- М, 2008 146 Фонд перспективных исследований «Бастион» экономического сотрудничества (ЧЭС). Эти страны практически по всем международным и региональным проблемам выступают с единых позиций. Они заключили достаточно большое число договоров и соглашений (экономических, финансовых, торговых, по линии энергетики, транспортировки углеводородного сырья, образования, культуры, здравоохранения, туризма и др.) и намерены и дальше расширять свои связи. Пятидневная война на Кавказе в августе 2008 года стала кульминацией длительного нагнетания напряженности не только между Россией и Грузией, но и, как многие не без основания считают, между Москвой и Вашингтоном. В результате сложилась новая ситуация, анализ которой невозможен без учета роли остальных региональных акторов, в первую очередь Турции135. Грузино-российская война стала не только поводом для открытого проявления позиционной борьбы между Москвой и Вашингтоном за влияние на Южном Кавказе (достаточно проанализировать заявления российских и американских высокопоставленных лиц во время и сразу после конфликта). Она стала знаковой и с точки зрения пересмотра роли России в мировой политике, практики урегулирования конфликтов и т. д. Исход боевых действий, как ни парадоксально, можно считать выгодным для всех участников событий. Грузия "освободилась" от Абхазии и Южной Осетии, неурегулированность тупиковых конфликтов с которыми мешала, в частности, ее членству в НАТО136. В глазах многих Тбилиси стал символом самопожертвования за интересы Запада и обеспечил себе поддержку как жертва "российского империализма". Как бы в мировых столицах ни относились лично к Михаилу Саакашвили, отказать Грузии в помощи стало невозможно ни по политическим, ни по моральным соображениям. Россия в результате вооруженного конфликта "приобрела" Абхазию и Южную Осетию, сделала заявку на новую роль в мировых процессах, а уничтожение грузинской военной инфраструктуры в значительной степени отсрочило вступление Грузии в Североатлантический альянс. Наконец, Соединенные Штаты "получили", по сути, уже не отягощенную "замороженными конфликтами" Грузию для полноценного утверждения на Южном Кавказе. После августовской войны интенсивное развитие получили отношения России с Азербайджаном, Арменией и Турцией. В этом Тигран Торосян: Возвращение Турции: Анкара на Южном Кавказе после российско-грузинской войны, regnum.ru, 20.08.2009. 136 Тигран Торосян: Возвращение Турции: Анкара на Южном Кавказе после российско-грузинской войны, regnum.ru, 20.08.2009 135 147 Фонд перспективных исследований «Бастион» плане знаковым является интервью министра иностранных дел России Сергея Лаврова "Российской газете" (7.10.2008)137. Сразу после признания независимости Абхазии и Южной Осетии он заявил, что нагорно-карабахский конфликт следует рассматривать отдельно, поскольку в двух первых случаях имели место этнические чистки, военные преступления и попытка геноцида. Министр подчеркивает, что из сложившегося положения существует "не так много географических и политических выходов. Как только урегулирование карабахской проблемы станет фактом, Турция готова помочь Армении в вопросе установления нормальных связей с внешним миром"138. В своем интервью Сергей Лавров также отмечает, что для урегулирования конфликта осталось найти решение двух-трех вопросов, в первую очередь по Лачинскому коридору. В устах опытного дипломата намек более чем понятен: решайте эти два-три вопроса в приемлемой для ваших соседей форме и получите турецкую "дорогу жизни"139. Идея реверансов в сторону Анкары очень проста. У Турции есть нерешенные проблемы с Арменией, на которую Россия имеет большое влияние. У России есть серьезные интересы в Азербайджане, на который имеет большое влияние Турция. Урегулирование проблем Турции не противоречит интересам России, а решение проблем России - интересам Турции. То есть Россия и Турция обладают реальной, основанной на взаимных интересах возможностью найти общий язык. В рамках таких отношений гармонично сочетаются июльская договоренность о продаже России азербайджанского газа, параллельное предложение Анкаре участвовать в российском газовом проекте "Южный поток", а также требование Турции как транзитного государства на справедливую долю газа из проекта "Набукко" (альтернативного "Южному потоку")140. Хотя Анкара в конце концов отказалась от претензий на 15 % газа "Набукко" (это сделало бы проект нерентабельным и вряд ли реализуемым), вопрос о разделе сырья не решен, что сулит трудности в будущем. Очевидно, что реальной угрозой для углубления российско-турецких отношений может быть нарушение создавшегося равновесия в регионе. Например, разрешение в ближайшее время карабахского конфликта, так как одна из сторон (Армения либо Азербайджан) останется неудовлетворенной при любом исходе, что склонит ее к поиску более тесных отношений с Западом (модель Интервью С. Лаврова Российской газете, 7.10.2008 Интервью С.Лаврова Российской газете, 7.10.2008 139 Тигран Торосян: Возвращение Турции: Анкара на Южном Кавказе после российско-грузинской войны, regnum.ru, 20.08.2009 140 Россия и Турция договорились о строительстве газопровода «Южный поток», 06.08.2009 // Первый Капал Новости: сайт. URL: http://www.ltv.ru/news/economic/149177 (дата обращения: 01.04.2010) 137 138 148 Фонд перспективных исследований «Бастион» "Грузия-2"). Не случайно Соединенные Штаты не скрывают большую заинтересованность в урегулировании армяно-турецких отношений и карабахского конфликта. При этом намного важнее будет факт разрешения конфликта или хотя бы вывод из состояния статус-кво, чем механизм либо результат этого процесса. Постоянное присутствие США, беспрецедентная активизация деятельности Европейского союза, очередное российско-турецкое сближение - вот основные составляющие процесса перекройки стратегического ландшафта Южного Кавказа. Турция никогда не скрывала своего стремления к доминирующему положению на Южном Кавказе. Как писал обозреватель турецкой газеты Today'sZaman МюмтазерТюркене (22.05.2009)141, важнейшая роль в формировании нынешних границ Азербайджана принадлежит турецкой армии. В 1918-м, когда сама Турция боролась за сохранение своей государственности, армию во главе с Нури-пашой отправили не только в Баку, но и в Карабах с целью силового подчинения последнего Азербайджану142. В 1921 году Турция сыграла решающую роль при решении в Москве судьбы Нахичевани и Карабаха. Турецкие политики прекрасно понимали значение Нагорного Карабаха для распределения зон влияния143. Сразу после крушения Советского Союза первая попытка Анкары усилить свое геополитическое присутствие в Центральной Азии и на Южном Кавказе быстро потерпела неудачу. Если в Центральной Азии причиной стала ограниченность экономического потенциала Турции, то на Южном Кавказе медвежью услугу оказало применение слишком грубых методов. Так, во время карабахской войны (начало 1990-х) Турция, пытаясь оказать давление, несколько раз выдвигала свои войска к армянской границе. Не добившись результатов, в 1993 году Анкара присоединилась к блокаде Армении со стороны Азербайджана, которая продолжается до сих пор. Вторая попытка "наступления" была подготовлена более тщательно и включала активные действия по нескольким направлениям. Первое направление европейская интеграция. Воспользовавшись новым этапом расширения Евросоюза с привлечением стран Центральной и Восточной Европы, Турция попыталась реализовать мечту 1960-х о сближении с ЕС144. Хотя евроструктуры всячески подчеркивают важность отношений с Анкарой, принципиальная позиция некоторых стран (в первую очередь Франции) стала непреодолимым препятствием, и Турция пока 141 www.todayszaman.com.tr, 22.05.2009 http://www.m.kavkaz-uzel.ru 143 Тигран Торосян: Возвращение Турции: Анкара на Южном Кавказе после российско-грузинской войны, regnum.ru, 20.08.2009 144 Mehmet Ugur, Avrupa Birligi ve Turkiye, Ankara 2004, S-374 142 149 Фонд перспективных исследований «Бастион» остается за пределами процесса расширения Европейского союза. Помимо множества формальных критериев, которые Анкара должна выполнить для вступления, Евросоюз предъявляет очень болезненные требования, связанные с воссоединением Кипра, признанием геноцида армян в Османской империи и закрытостью границы с Арменией145. Второе направление - активное участие Турции во всех значительных региональных экономических проектах. Качественно улучшились ее отношения с Грузией; были приложены большие усилия по разработке и реализации нефтегазовых проектов Баку Тбилиси - Джейхан, Баку - Тбилиси - Эрзеруми и "Набукко"146; Турция сыграла ведущую роль по привлечению денежных средств для финансирования экономически неоправданного проекта железной дороги Карс - Ахалкалаки - Тбилиси147. Армяно-турецкие отношения Присоединившись к блокаде Армении со стороны Азербайджана в 1993 году, Турция выдвинула предварительные условия для установления дипломатических отношений и открытия границы с Арменией. Для этого Ереван должен был: - отказаться от процесса международного признания геноцида; - признать границы Турции; - вывести войска из Нагорного Карабаха и вернуть Азербайджану территории, сопредельные с Нагорно-Карабахской Республикой148. На протяжении 15 лет позиция Армении была непоколебима: дипломатические отношения должны быть установлены, а граница открыта без предварительных условий, после чего можно обсуждать любые проблемы. Несколько попыток сближения позиций на конфиденциальных встречах закончились безрезультатно. Летом 2008го новоизбранный президент Армении Серж Саргсян сделал неординарный шаг - пригласил президента Турции Абдуллу Гюля посетить Армению в связи с проведением футбольного матча Армения - Турция. Приглашение было принято за несколько дней до игры, в конце августа149. Многие аналитики не без основания отмечали, что президент Турции ответил согласием по причине обострения положения на Южном Кавказе, что стало следствием грузино-российской войны, а Там же. Бакыр М. Объективные условия разработки проекта нефтепровода БакуДжейхан и история переговорного процесса по его реализации: диссертация . кандидата экономических паук: 08.00.14. -М., 2003. -218 с. 147 Davutoglu A. Stratejik Derinlik: Ttirkiye'nin Uluslararasi Konumu (Стратегическая глубина: Международное положение Турции). — Istanbul: Küre Yaymlan, 2009. 584 s. 148 www.mfa.gov.tr 149 .Официальное письмо президента РА С.Саркисяна президенту Турции А. Гюлу 145 146 150 Фонд перспективных исследований «Бастион» также из-за желания продвигать вышеупомянутую инициативу Анкары по Пакту региональной безопасности и сотрудничества. Визит привлек внимание и вызвал одобрение международного сообщества, несмотря на скромный результат: принято лишь заявление обоих президентов о необходимости нормализации отношений. Зато визит Гюля на несколько часов в Ереван немедленно превратился в один из главных аргументов Анкары при проведении ею активной внешней политики по всем основным направлениям150. Сложившуюся ситуацию используют для повышения роли Турции в регионе, для укрепления позиций Анкары на мировой арене (выборы непостоянных членов Совбеза ООН, расширение ЕС и т. д.), для улучшения отношений с Россией и США, а также с целью предотвращения новых случаев признания геноцида армян151. Конечно, стало очевидно, что для реального успеха в процессе урегулирования армяно-турецких отношений необходимо было преодолеть очевидное противоречие в позициях сторон. Последовали встречи министров иностранных дел, конфиденциальные обсуждения проблемных вопросов на уровне рабочих групп. При этом официальный Ереван единодушно заявлял, что переговоры ведутся без предварительных условий, а Анкара использовала гибкую тактику с распределением ролей152. Министр иностранных дел Али Бабаджан делал оптимистические заявления, президент Гюль говорил о решительности Анкары в вопросах преодоления региональных разногласий, в том числе и в армяно-турецких отношениях, а премьер Реджеп Тайип Эрдоган периодически заявлял, что они будут урегулированы после разрешения карабахского конфликта. Умелое сочетание такой тактики с периодическими утечками информации, а также организацией общественного беспокойства в Турции и Азербайджане в связи с процессом урегулирования позволяло Анкаре демонстрировать как признаки прогресса на переговорах, так и свою решительность в сохранении "предфутбольных" позиций. На руку Турции играл и тот факт, что Армения практически заморозила усилия по признанию геноцида. Этот процесс продолжался семь месяцев до того момента, когда утром 23 апреля 2009 года министры иностранных дел Армении и Турции, а также представитель Департамента иностранных дел Швейцарии сделали совместное заявление в Женеве153. 150 www.hayastan.com Gurken Zengin, Hoca, Istanbul 2010, s.-487 152 Тигран Торосян: Возвращение Турции: Анкара на Южном Кавказе после российско-грузинской войны, regnum.ru, 20.08.2009 151 153 www.armeniaforeignministr.am 151 Фонд перспективных исследований «Бастион» Этим совместным заявлением закончился первый этап регионального перераспределения ролей154. В течение этого периода Ереван исполнял для Турции функцию незаменимого подыгрывающего (инициирование "футбольной" дипломатии, согласие на участие в обсуждениях бесперспективной турецкой Платформы безопасности и сотрудничества, игнорирование заявлений премьер-министра Эрдогана, явно противоречивших цели урегулирования и т. д.). Но в итоге Армения не получила ничего Для Турции же, которая имеет богатый опыт использования имитационных процессов, этот этап закончился ощутимыми достижениями: - замораживанием процесса признания геноцида; - неиспользованием термина "геноцид" новоизбранным президентом США во время обращения 24 апреля; - небывалым напряжением в отношениях властей Армении с армянской диаспорой; - избранием Турции непостоянным членом Совета Безопасности ООН; - значительным ростом турецкого влияния на региональные процессы; - резким повышением эффективности отношений Турции с Россией, Соединенными Штатами и Евросоюзом. Символическим окончанием первого этапа перераспределения ролей в регионе стало назначение министра иностранных дел Али Бабаджана на пост вице-премьера, а советника премьер-министра по внешним делам Ахмета Давутоглу - министром иностранных дел155. Турция и Армения разработали план нормализации двусторонних отношений, http://news.bigmir.net, 23.04.2009 155 01.05.2009 Ахмет Давутоглу (Ahmet Davutoğlu) был назначен новым министром иностранных дел Турции. А.Давутоглу стал единственным министром, который не является членом парламента и пришел «со стороны». А.Давутоглу родился в 1959 году в Конье. Среднее образование получил в мужском лицее Стамбула. Далее продолжил образование в Университете Богазичи (Boğaziçi Üniversitesi) в области экономики и политических наук. В том же университете закончил докторантуру в области политических наук и международных отношений.В 1990-1995 гг. работал за рубежом, а после в 1996-1999 гг. проработал в Университете Мармара. В 1993 г. А.Давутоглу стал доцентом, а в 1999 г. – профессором. А.Давутоглу стал послом в 2003 г. в период, когда президентом был Ахмет Неждет Сезер, а премьерминистром Абдуллах Гюль. С тех пор имя Давутоглу часто фигурирует в процессе важных международных событий. В частности, о нем часто говорили в прошлом году в период событий в секторе Газа, когда Израиль начал военную операцию против ХАМАС, повлекшую многочисленные жертвы. Ахмет Даутоглу является автором ряда книг, среди которых следует указать такую его работу как «Стратегическая глубина. Международное положение Турции». Последнее время Ахмет Давутоглу являлся советником премьер-министра Турции Р.Т.Эрдогана по внешнеполитическим вопросам. 154 152 Фонд перспективных исследований «Бастион» Сразу стало понятно, что публичные разногласия в заявлениях премьер-министра, президента, министра иностранных дел были необходимы для имитации роли созидателя системы региональной безопасности и сотрудничества. Уже с новых позиций Турция входит во второй этап стратегической перекройки политического ландшафта Южного Кавказа. Анкара отдает себе отчет в том, что этот регион имеет стратегическое значение для турецкой государственности и отсутствие в нем подобного тому, что имело место в советское время, будет серьезным вызовом в будущем. Поэтому целью Турции, сегодня, становится диверсификация и повышение эффективности инструментов влияния на процессы, происходящие как на Южном Кавказе, так и в остальных регионах, где Россия и США имеют доминирующие интересы. Предпосылки для достижения этой цели существуют. Турция сейчас входит в Совет Безопасности ООН, что прибавляет ей политического веса. Наличие разногласий среди стран членов ЕС по вопросу об Анкаре можно использовать для получения крупных "компенсационных" льгот. Участие в конкурирующих проектах транспортировки энергоресурсов ("Набукко" и "Южный поток") дает пространство для маневра. Наконец, попытка посредничества в ближневосточном урегулировании весьма заметна, учитывая судьбоносность этого конфликта для глобальной политики. Однако для эффективного использования накопленного арсенала предстоит решить следующие непростые задачи. Во-первых, Анкаре отнюдь не выгодно излишнее сближение Азербайджана с Россией, поскольку оно чревато снижением турецкой роли во взаимоотношениях этих двух стран. Во-вторых, Турция негласно будет поддерживать усилия, препятствующие быстрому разрешению карабахского конфликта по американскому сценарию, так как нормализация обстановки сужает спектр влияния Анкары. В-третьих, Турция заинтересована как можно дольше сохранять стагнационное состояние процесса "урегулирования" отношений с Арменией, с целью нейтрализации отрицательных компонентов собственного внешнеполитического имиджа. Перед правительством Реджепа Тайипа Эрдогана стоят непростые проблемы вне региона Южного Кавказа. Назревает недовольство турецкой военной верхушки внутренней политикой происламского правительства, по-прежнему не решен курдский вопрос, который усугубляется существованием и развитием прототипа курдской государственности на территории Ирака. Это означает, что перспективы дальнейшего распространения влияния Турции на Южном Кавказе неоднозначны. Многое будет зависеть от позиций двух сверхдержав, имеющих стратегические интересы в регионе, - России и Соединенных Штатов. Пока же и Москва, и Вашингтон поощряют Анкару. Так, российский министр 153 Фонд перспективных исследований «Бастион» иностранных дел Сергей Лавров заявил в начале июля после встречи с турецким коллегой Ахметом Давутоглу: "Турция и Россия играют самые активные роли на Южном Кавказе". В те же дни на призыв кипрских властей оказать давление на Анкару Мэтью Брайза, помощник заместителя госсекретаря США, ответил: "В 1970-е, 80-е, 90-е это было возможно, а сейчас - нет. Сегодня Турция стала сверхсилой в регионе"156. Помимо Турции, в Южно-кавказском регионе активно действуют США и их союзники по НАТО, также считающие регион зоной своих национальных интересов, деятельность которых является наиболее серьезным стратегическим вызовом национальным интересам и безопасности России на этом направлении. В Каспийском регионе разворачивается соперничество великих держав за контроль над нефтегазовыми ресурсами и транзитным потенциалом, в котором США и НАТО выступают прямыми противниками России, толкая регион в новое военно-политическое противостояние, которое имеет все шансы перерасти в глобальный конфликт. Вашингтон концентрирует усилия на осуществлении стратегического проекта установления первенства США в регионе, одна из целей которого обойти существующие пути транспортировки через Россию и Иран и направить энергоносители каспийского региона прямиком на перевалочный пункт в стране НАТО (Турции), обеспечив тем самым гарантированные источники энергетических ресурсов для расширения своей экспансии по всему миру. Это является прямым вызовом национальным интересам России. Каспийский регион рассматривается США центром геометрических и геополитических построений, одним из которых является «Стратегический энергетический эллипс», охватывающий Каспийское море и Персидский залив, т.е. углеводороды стран Аравийского полуострова, Ирака, Ирана, Каспийского региона, Центральной и Средней Азии и даже России. Две войны США против Ирака (в 1991 г. и 2003-2010 гг.), начатая в 2001 г. и продолжающаяся до сих пор война в Афганистане, подготовка Соединенными Штатами Грузии к вооруженной агрессии против Южной Осетии и Абхазии в августе 2008 г. и развернутая Вашингтоном и его ближайшими союзниками кампания морально-психологического давления на Тегеран, запугивания и военных угроз, а также навязывание некоторым государствам Южного Кавказа (в первую очередь, Грузии и Азербайджану) разного рода программ военного сотрудничества – все это подчинено решению задач доминирования США в зоне «Стратегического энергетического эллипса». Для России эта политика США может означать только угрозу превращения Южного Кавказа в пояс политической и военной нестабильности непосредственно у 156 РИА-Новости. www.rian.ru [Электронный ресурс] (обращение 31.03.2012 г.) 154 Фонд перспективных исследований «Бастион» российских границ, с перспективой дальнейшего переноса американской экспансии на российский Северный Кавказ, которая может принимать любые формы, от поддержки сепаратистских движений, выдаваемых в качестве «борцов за демократию», до организации в республиках Северного Кавказа цветных революций по ливийско-сирийскому сценарию. В этой политике США и НАТО на Южном Кавказе Турция выступает в качестве стратегического союзника и партнера, регионального оператора, готового поддержать любые инициативы США не только дипломатически, но и силой своих вооруженных сил. Все это несет в себе угрозу вовлечения Турции в противостояние с Россией, а также угрозу провоцирования Вашингтоном Турции на различные агрессивные шаги по отношению к России и ее интересам, использовании ее в качестве запала для разжигания нового крупного международного конфликта, в который США, как это уже показали недавние события в Ливии, готовы прийти в качестве миротворца и окончательного арбитра. Россия продолжает активно отстаивать свои национальные интересы на Южном Кавказе, используя все доступные средства – дипломатические, экономические, гуманитарные и военные. Несмотря на имеющиеся трудности и проблемы, политическая и дипломатическая активность России в этом направлении многогранна и носит постоянный, конструктивный характер. Вместе с тем, между государствами Южного Кавказа существуют значительные противоречия, имеющие форму в т.ч. и «замороженных» конфликтов. Примером такого конфликта может служить конфликт в Нагорном Карабахе, в который стремятся вмешаться Турция и Иран. Все это делает регион взрывоопасным, хрупкий мир в котором поддерживается колоссальными усилиями ближайших соседей – прежде всего, России. Однако, любое внешнее вмешательство способно разрушить сложившийся баланс сил и погрузить регион в военный и политический хаос. В этом кроется опасность прихода в регион любых внешних сил, как со стороны Турции, США и НАТО, так и со стороны Ирана, стремящихся переформатировать его по своему образцу. В свою очередь, у Турции есть свои противоречия с отдельными государствами региона, наиболее ярким примером которых являются турецко-армянские отношения. Взаимная подозрительность, враждебность и вечное противостояние Армении и Турции имеют давние исторические корни. Они порождены ожесточенной в прошлом борьбой за территории, межнациональной и межконфессиональной неприязнью и агрессивным пантюркизмом поколений ряда турецких политических элит. Тяжелейшим проявлением этой политики турецкой стороны в 1915-1916 гг. стал геноцид армянского населения Турции. Важно отметить, что эти противоречия остаются актуальными, до сих 155 Фонд перспективных исследований «Бастион» пор не преодолены и в любой момент могут стать причиной для нового международного конфликта. Их резкое обострения способно стать причиной для прямого вмешательства великих держав в дела Каспийского региона, в ходе которого столкновение с интересами России неизбежно. Вот почему внешняя политика Турции на Южном Кавказе и ее попытки вмешательства во внутренние дела государств региона, используя в качестве повода исторические противоречия и «замороженные» конфликты, несет прямую угрозу международной безопасности, безопасности России и требует тщательного изучения. Экспансия иностранных государств (США, Турции, государств Персидского залива и др.) на Южном Кавказе несет вполне определенные риски и угрозы национальной безопасности и территориальной целостности российского Северного Кавказа. В геополитическом плане Северный, Южный Кавказ и Закавказье представляют собой единое целое, их трудно разделить. Процессы политической нестабильности, зародившись в Южном Кавказе, обязательно перекинутся на Северный Кавказ, результатом чего уже на российской территории станет всплеск сепаратизма, политического экстремизма и исламизма. Это, по всей видимости, отмечают и турецкие власти, спецслужбы которых активно действовали на Северном Кавказе до и во время контртеррористической операции в Чечне, а сегодня отмечается их активность в Дагестане, особенно в тех районах, где федеральными силами ликвидируется бандподполье. Не исключено, что стратегические планы и концепции укрепления влияния Турции на Кавказе, несомненно, глубже и затрагивают не только территорию СНГ, но и собственно российскую территорию. Внешняя политика иностранных государств на Южном Кавказе не только не устраняет существующие противоречия между государствами этого региона, но напротив, обостряет их и повышает риски перехода к прямому вооруженному противостоянию. Мало того, политика современной Турции, Саудовской Аравии, Катара, а также США и их союзников по НАТО, направленная на экспансию, порождает новые противоречия, которые закрепляются политической практикой и в будущем могут стать причиной возникновения новых конфликтов. Все эти следствия турецкой политики являются тем самым багажом, который достанется России, которая является единственной силой, способной свести враждующие стороны за столом переговоров и направить конфликтные отношения в русло мирного урегулирования и разрешения противоречий. Вот почему уже сегодня необходимо тщательно изучать то деструктивное воздействие, которое оказывают на регион любые стремящиеся в него внешние силы, с тем, чтобы выработать выверенную под конкретные условия внешнюю политику, направленную на поддержание мира и стабильности у российских границ. На постсоветском пространстве, к которому относится Южный 156 Фонд перспективных исследований «Бастион» Кавказ, имеет место ряд этнополитических и межконфессиональных конфликтов, которые в литературе условно называют «отложенными» или «замороженными». Территория Южного Кавказа - место развертывания сразу нескольких этнополитических противоречий, здесь имели место Карабахский конфликт, грузино-осетинский и грузино-абхазский конфликты. Несмотря на потенциальную опасность этих не решенных, а скорее подавленных проблем, примеры того, как были урегулированы конфликты на Южном Кавказе и в Закавказье являются интересными и поучительными. Значение использованных методов урегулирования особенно велико для Российской Федерации, так как, с одной стороны, данные территории граничат с СевероКавказским федеральным округом и оказывают на них разнообразное воздействие. С другой стороны, упомянутые конфликты являются продолжением советских этнополитических противоречий и национальной политики, а значит, имеют прямую связь с положением этнических процессов и групп в России. Изначальной причиной обострения этнических противоречий на Южном Кавказе можно считать как раз распад Советского Союза, проявления националистических настроений на территориях со сложным этническим и конфессиональным устройством с конца 1980-х гг., а также низкие социальные и экономические показатели большинства республик СССР. Ближайшее соседство, а также геополитические, исторические и экономические факторы побуждают Россию принимать непосредственное участие в процессе урегулирования этнополитических конфликтов на Южном Кавказе. Важно сказать, что распад СССР породил множество этнополитических конфликтов на постсоветском пространстве, и Россия, как правопреемница СССР, была заинтересована в урегулировании всех этих конфликтов. Однако начало 1990-х годов характеризовалось глубочайшим социально-экономическим кризисом в Российской Федерации, потерей влияния не только на многие мировые процессы, но даже на региональные геополитические отношения. В тот период, посредничество России в международных конфликтах ограничивалось неким пассивным наблюдением и редкими малоэффективными действиями. В дальнейшем российское руководство постепенно мобилизовывалось и обратило внимание, как на решение внутренних этнических проблем, так и на медиацию во внешних приграничных конфликтах. Конфликт в Нагорном Карабахе – это кульминация продолжительных напряженных отношений между армянами и азербайджанцами, в 1987-1991 гг. вылившийся в затяжное военное противостояние. Главной причиной конфликта является обоюдное желание контролировать и видеть в составе своего государства территорию Нагорного Карабаха. В 1920 г. Советская власть, сообразно своим внешнеполитическим целям, вынесла решение 157 Фонд перспективных исследований «Бастион» включить Нагорный Карабах в состав Азербайджанской ССР, предоставив ему широкую автономию. Вопрос о выходе НКАО из состава Азербайджана и вхождении его в состав Армении ни единожды поднимался еще при советской власти, однако удовлетворен не был. В конце 1980-ых годов необходимость отстаивания территории Нагорного Карабаха как исконно армянской была сильно актуализирована: в поддержку НКАО проходили митинги, обсуждались вопросы этнических прав, культурного взаимодействия азербайджанских армян с Арменией, заявили о себе националистические организации. По мнению исследователей, в эти годы эффективная работа с массовым сознанием, внедрение представления о Нагорном Карабахе как символе свободы и благополучия всей Армении. Противостоять таким технологиям классическими командными методами советской власти Азербайджанская власть не смогла. Нагнетание конфликта привели к нарушениям общественного порядка во время митингов и забастовкам, депортации азербайджанцев из Армении и армянского населения из некоторых районов Азербайджана, а далее – к вооруженным столкновениям на территории и на армяноазербайджанской границе и неконтролируемым военным действиям. К настоящему моменту Нагорный Карабах находится в положении непризнанной республики, по своему статусу напоминая Косово, Абхазию, Южную Осетию, прошедших путь разрешения конфликта и постепенно признания. На границе Армении и Азербайджана по-прежнему имеют место вспышки агрессии – несмотря на вмешательство наднациональных организаций, миротворчество и пр. История карабахского конфликта - это в то же время история многочисленных попыток его урегулирования. Она вобрала в себя как мировой и региональный опыт, так и традиционные методы разрешения конфликта, основанные на инициативах самих конфликтующих сторон. Несмотря на достаточно длительный период существования конфликта, направления его трансформации в основном определялись решениями третьей стороны, при которых конфликт чаще всего из «горячей» стадии переходил в состояние «спячки» и затем вновь пробуждался с грузом неразрешенных проблем, главной из которых был и остается вопрос реализации права народов на самоопределение. В сущности, весь описанный конфликт развивается в классическом для этнополитических конфликтов русле – противостояние права наций на самоопределение и нерушимости суверенитета государства. Обсуждая методы решения конфликта в Нагорном Карабахе можно говорить о следующем: 1. Попытка решения конфликта традиционными советскими 158 Фонд перспективных исследований «Бастион» методами, основанными на примате дружбы народов внутри многонациональной советской семьи. Однако на фоне разнонаправленных проблем советского государства – социальных, экономических, политических – традиционная технология не только не имела успеха, но даже ускорила распад страны и отказ от неэффективной власти. 2. Продолжением советской традиции жесткости в отношении конфликтующих сторон можно назвать попытки именно военного решения конфликта, которым слаженно воспротивилось мировое сообщество. Наиболее простой метод – метод полного подавления одного из противников – удалось отвергнуть и перевести конфликт в русло переговоров, пусть и затянувшихся на годы, зато сокративших кровопролитие. 3. Важнейшей целью переговоров – по сей день остающейся не достигнутой – было принятие решения о статусе Нагорного Карабаха. Совместное управление двумя странами, предоставление автономии и дополнительных прав внутри Азербайджана, переход к Армении или автономное существование самостоятельного государства – все эти варианты обсуждали в качестве альтернатив создавшейся ситуации. В частности, именно в ходе Карабахского конфликта была создана Минская группа ОБСЕ, главной победой которой стало заключение договора о прекращении огня между двумя государствами. Минская группа – пример эффективного института переговоров во время конфликта. 4. По мнению экспертов, принципы международного права, напротив, были максимально проигнорированы. В ходе разрешения конфликта положительную роль (в первую очередь для пострадавшего населения, разрушенных объектов культуры и пр.) могло бы иметь соблюдение таких принципов как в целом права человека, уважение прав и свобод национального меньшинства и его права избирать свою власть. Уважение и содействие национальным меньшинствам в вопросах свободы самоидентификации и развития культуры, языка и религии и др. Однако в контексте интенсивного конфликта основной упор переговоров был фактически сделан просто на прекращение насилия. В целом однозначно оценить эффективность разрешения Карабахского конфликта сложно: с одной стороны, конфликт не решен полностью до сих пор, с другой, принимая во внимание политические и экономические условия возникновения конфликта, можно говорить о его относительной краткости и недолгой военной фазе. В то же время, армяно-азербайджанский конфликт, во многом, порождение эффективных технологий управления массовым сознанием, успешно реализованных и показавших потенциал актуализации националистических настроений и возможности мобилизации населения вокруг значительно «раздутых» проблем. 159 Фонд перспективных исследований «Бастион» Грузино-южноосетинский конфликт – конфликт, вызванный борьбой за право на самоопределение осетинского народа, часть из которого исторически входила в состав России, а часть – в состав Грузии. Южные осетины одновременно стремились и к выходу из состава чуждой им Грузии и к воссоединению с северными осетинами. Ситуация, как и нагорно-карабахский конфликт, начала выходить изпод контроля в преддверии развала Советского Союза, на фоне усиления националистических и сепаратистских настроений в Грузии. Дополнительными факторами стали снижение легитимности власти и ряд социальных и экономических проблем. Точечные конфликты на территориях республик, как уже говорилось выше, стали важнейшим из катализаторов развала Советского Союза. Начиная с 1989 г. в Грузии регулярными становятся митинги, отстаивающие уменьшение прав и свобод осетин, случаются вооруженные противостояния, имеющие жертвы пострадавшими и погибшими, нормой становится притеснение осетин. Важно отметить, что как и в случае с Нагорным Карабахом, конфликт между Грузией и Южной Осетией умело подогревался националистскими организациями, разжигание розни имело место в СМИ и в речах радикальных лидеров. Все это позволило на долгие годы заложить фундамент периодически выходящей из-под контроля взаимной агрессии. Одной из важнейших точек в ходе грузино-осетинской войны 1991-1992 гг. стал политический кризис в Грузии, итогом которого стала смена власти, а, следовательно, и смена курса – от агрессии относительного блокадного Цхинвала до начала мирных переговоров. С конца 1992 г. – после подписания Сочинского договора о перемирии – можно говорить о длительном периоде затишья, который, однако, в сущности, не использовался для построения конструктивных отношений. Грузия продолжала считать формально независимую Южную Осетию своей «нерадивой» территорией, на которой продолжался серьезный экономический кризис и расцвет контрабанды и наркоторговли. С приходом к власти Михаила Саакашвили Грузия объявляет о планах на воссоединение своих территорией, однако вместо попыток цивилизованного решения конфликта вновь обращается к крайним, насильственным методам. Причем с 2005 г. постепенно ухудшаются не только отношения между Грузией и Южной Осетией, но и между Грузией и Россией, широко представленной на конфликтной территории миротворцами. 2008 год – стал драматичным и одновременно поворотным в ходе грузино-югоосетинского конфликта. Резкая эскалация конфликта между Грузией и Южной Осетией привела к короткой войне, в ходе которой Россия выступила на стороне Южной Осетии, сыграв ключевую роль в разрешении военной части конфликта. Среди методов разрешения данного конфликта исследователи 160 Фонд перспективных исследований «Бастион» выделяют основной – медиацию, осуществленную Российской Федерацией. Причем важно понимать, что посредничество России в конфликте между Грузией и Южной Осетией носит многоступенчатый характер и включает и силовое вмешательство, и поддержку в переговорах, и признание Южной Осетии самостоятельным государством. Этот важный факт добавляет еще один прецедент в копилку все-таки отделившихся государств – и, безусловно, рано или поздно, сыграет важную роль в этнополитических процессах в мире. Не менее важным является и то, что Россия оказывала и оказывает не только медиационную, но и консультативную помощь Южной Осетии, качественно выполняя роль «старшего брата», не взирая на мировые оценки происходящего и разного рода неприятности (как например проблемы со вступлением в ВТО, членом которой уже является Грузия). Еще одним показателем, на фоне сотрудничества с наднациональными организациями и их пристальным вниманием к соблюдению норм мирового права, в рамках описываемого конфликта права человека нарушались множество раз, в целом мало принимаясь во внимание. Традиционный конфликт между правом нации на самоопределение и неделимостью государства пытались решить с позиций необходимой и важнейшей целостности Грузии. Важным фактом, во многом определившим поворотные этапы конфликта стало то, что еще во время распада Советского Союза Южная Осетия заявляла о нежелании выходить из него вслед за Грузией. То есть формально всегда оставалась связано с Россией – правопреемницей СССР. Описанный выше конфликт является не только наиболее свежим этнополитическим конфликтом на территории бывшего СССР, но весьма резонансным. В частности второй вооруженный этап конфликта (2008 г.) повлек за собой разнообразные экономические последствия (например, проект Набукко – обходящие Россию газовые пути), политические подвижки (взаимоотношения России и США), а также серьезные изменения в общемировом отношении к регионам, отстаивающим право наций на самоопределение. Грузино-абхазский конфликт также обостряется на фоне процессов распада Советского Союза, являясь последствием неэффективной социальной, экономической и национальной политики. Абхазия вошла в состав Грузинской ССР после революции, уже тогда противясь этом процессу. Уже с 1950 гг. начинаются открытые заявления о необходимости выхода Абхазии из состава Грузии. К моменту перестройки, на фоне притеснения абхазов (паспортный режим, невозможность попадания абхазов в абхазскую же элиту), национализм и т.д. Уже с 1989 г. в Абхазии происходили первые случае насилия на национальной почве, вылившиеся в ряд военных конфликтов: войну 1992-1993 гг., войну 1998 г. и конфликт в Кодорском 161 Фонд перспективных исследований «Бастион» ущелье в 2001 г. Ряд этих конфликтов не только стал причиной волн беженцев, кровопролития и разрушений, но и повлек за собой почти десятилетнюю изоляцию Абхазии как со стороны Грузии, так и со стороны России. В сущности, положение дел в Абхазии меняется только с приходом к власти Владимира Путина, который решает поддерживать «сепартистский режим» Абхазии, усугубляя этим напряженные взаимоотношения с Грузией. Поддержка изначально заключалась в восстановлении хозяйственных связей, налаживании экономических отношений и пр., а итогом ее стало признание Абхазии независимым государством в 2008 г. В ходе урегулирования данного конфликта помимо описанных военных действий практически все время велись переговоры по двум базовым в подобной ситуации позициям: государственный статус Абхазии (на фоне ревностного отношения грузинских элит к абхазским землям) и положение грузинских беженцев. Характерным показателем является крайне низкая степень эффективности данных переговоров. Параллельно с разнообразной российской поддержкой и медиацией происходит значительное сближение Абхазии с Южной Осетией, а с 2008 г., фактически одновременно приобретя статус непризнанных республик, оба региона становятся буквально побратимами, решающими очень близкий по содержанию ряд внутренних и внешних проблем. Обобщая ряд перечисленных выше конфликтов на Южном Кавказе необходимо сказать о существовании также и внешних заинтересованных игроков, так или иначе воздействующих на политическую «игру» в проблемно регионе. Так, по мнению экспертов, обострение этнополитической ситуации вдоль российских границ своей главной целью имеет провокацию России на необдуманные действия, агрессию в адрес США и пр. Важными факторами здесь являются, с одной стороны, параллельное решение косовской проблемы, которую просто невозможно не сравнивать с ситуациями в Южной Осетии и Абхазии. С другой стороны, год обострения сразу двух этнических проблем, в которых задействованы русские жители, это год выборов нового президента, во многих отношениях сложный для России. В целом можно говорить о низкой эффективности невоенных методов урегулирования конфликта по всем трем этнополитическим ситуациям. Южная Осетия и Абхазия находятся в статусе непризнанных государств, Грузия фактически не пересмотрела свою практику взаимоотношений, а Нагорный Карабах находится в стадии, вероятнее всего предваряющей сценарий бывших грузинских автономий. В рамках этих трех этнополитических конфликтов, происходящих на переломе 20 и 21 веков, не удалось избежать многократного применения насилия, переформатировать взаимоотношения «государство – сепаратистский регион», 162 Фонд перспективных исследований «Бастион» сформировать на опыте других регионов эффективной политики взаимодействия. В целом, в отношении этнополитических конфликтов на Южном Кавказе можно сделать следующие основные выводы. Южно-кавказский регион с его транзитными возможностями, с существующей инфраструктурой и выгодным географическим положением является стратегическим связующим звеном между нефтедобывающими государствами Центральной и Средней Азии и Большого Ближнего Востока, Россией, прикаспийскими государствами и странами Среднего Востока. Здесь уже реализованы стратегические транзитные проекты (Каспийский трубопроводный консорциум – КТК, нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан – БТД), а также региональные нефтепроводы Баку-Супса (Грузия), Баку-Новороссийск (Россия). Прорабатываются новые маршруты (газопровод «Набукко» и др.). Создание подобной инфраструктуры ведет к закреплению стратегического присутствия в зоне Каспийского моря ведущих западных стран и к усилению их влияния на политику государств Южного Кавказа. Все это определяет стратегическую значимость региона и притягивает к нему интересы ведущих мировых и региональных держав, стремящихся утвердиться в регионе в качестве решающей политической силы. К числу государств, стремящихся утвердиться на Южном Кавказе, относится Турция, считающая Южный Кавказ исторически сложившейся зоной своих исключительных национальных интересов. Несмотря на принципы кемализма и отказ от «Больших проектов», Турция развивает на Южном Кавказе экспансионистскую внешнюю политику, стремясь не только вовлечь расположенные там государства в сферу своего политического влияния, но и определять характер протекающих там политических процессов, характер национально-государственного строительства, условия разрешения существующих в регионе «замороженных конфликтов». Для закрепления своего военно-политического влияния в регионе Турция использует существующие противоречия между государствами Южного Кавказа (например, армяно-азербайджанский конфликт), рассматривая их как повод для вмешательства во внутренние дела, и политические возможности своих западных союзников по НАТО, ведущих собственную политическую игру на Кавказе и на Большом Ближнем Востоке, нацеливаясь на Иран и российский Северный Кавказ. В этом плане Турция использует и возможности сателлитов НАТО в регионе, доказавших свою приверженность «демократическим ценностям», - таких как Грузия. Между государствами Южного Кавказа существуют многочисленные противоречия, сохраняющиеся в регионе в виде «замороженных конфликтов». Наиболее опасный из них – Нагорнокарабахский. Все эти противоречия создают почву для возникновения 163 Фонд перспективных исследований «Бастион» конфликтных ситуаций между этими странами и для вмешательства в дела каспийского региона как соседних стран (Турция, Иран), так и нерегиональных государств, в первую очередь, США и Евросоюза. Появление в регионе новых военно-политических игроков, использующих противоречия между государствами Южного Кавказа в собственных геополитических целях, создает угрозы безопасности России, границы которой лежат вблизи зон «замороженных конфликтов». Более того, с новой остротой становится вопрос о целостности Северного Кавказа, который также становится для внешних сил новым объектом политической экспансии. Значительную опасность представляет возможное вовлечение стран региона в конфликт между США и Ираном, который может расценить сотрудничество некоторых государств с Турцией, являющейся активным участником НАТО, как оказание помощи американской агрессии. Вместе с тем, скорейшему разрешению существующих противоречий между государствами Южного Кавказа во многом препятствует политика самих государств, придерживающихся принципов «многовекторной дипломатии» и ведущих игру то с Западом, то с Россией, то с Турцией и исламскими странами Ближнего Востока. Для современной Турции Южный Кавказ – единственное направление, в котором Турецкая Республика может не только успешно развивать, но и наращивать темпы и масштабы своей внешнеполитической экспансии. Именно в политике Турции в отношении Южного Кавказа звучат призывы идеологии пантюркизма и единой исторической судьбы народов, входивших ранее в состав Османской империи. Следуя этой идеологии, Турция наращивает военное сотрудничество с Азербайджаном, превращая его в своего основного военно-политического союзника в регионе. Это существенно контрастирует с другими направлениями внешней политики Турции, где она продолжает придерживаться принципов кемализма и отказа от «Больших проектов». Также следует отметить, что планы экспансии Турции на Кавказе не ограничиваются только южной его частью: не исключено, что расширение экспансии предполагает вовлечение в сферу своего влияния и республики российского Северного Кавказа, где наблюдается активизация деятельности радикальных исламистских организаций (в том числе из подполья), получающих турецкую финансовую и военную помощь. Нагорно-Карабахский конфликт является наиболее удобным поводом для проникновения в регион (под видом миротворцев) внешнего военно-политического влияния, будь то НАТО, Иран, Саудовская Аравия или Турция. Для Армении контроль над Нагорным Карабахом и «поясом безопасности» (7 районов Азербайджана вокруг Нагорного Карабаха, занятые Арменией в ходе боевых действий) – это вопрос престижа, национального самосознания и исторической 164 Фонд перспективных исследований «Бастион» памяти. Проблема Нагорного Карабаха и его армянского населения по эмоциональному восприятию ее в Армении фактически ставится на один уровень с геноцидом армян в Турции и в значительной мере определяет ожесточенность этого конфликта и непримиримость сторон. Для Азербайджана проблема Нагорного Карабаха означает утрату почти пятой части его территории, наличие большого числа беженцев из районов боевых действий, экономические потери и уязвленное национальное самосознание. Турция не заинтересована в скорейшем разрешении конфликта, однако, она всячески стремиться принять участие в его урегулировании, используя в качестве оснований для вмешательства как союзнические отношения с Азербайджаном (добиваясь приглашения с его стороны), так и некоторые позиции Карского договора, дающие Турции право «защищать» Нахичевань: в случае резкого обострения ситуации в армяно-азербайджанских отношениях и возобновления боевых действий в зоне Нагорного Карабаха Турция может принять решение на ввод своих войск в Нахичеванскую зону Азербайджана с целью поддержать Баку и оказать военное давление на Ереван. При этом НАТО поощряет и Турцию, и Азербайджан к такому шагу, подчеркивая, что каждая из стран НАТО ведет свою политику, и Альянс не вправе вмешиваться в нее. Не случайно в военную доктрину Азербайджана включен пункт о том, что при необходимости на территории страны могут находиться иностранные воинские контингенты и базы, а сам Азербайджан всерьез рассматривает предложения Вашингтона об организации США и НАТО «зонтичного» военного прикрытия объектов нефтяной промышленности и нефтегазовой инфраструктуры. Сегодня представляется вероятным угроза расширения масштабов конфликта из-за втягивания в него третьих стран по военно-политическим и конфессиональным мотивам: Турции, США, Грузии и ЕС. В этом случае у южных границ России возникнет опасный международный конфликт, который может оказать негативное влияние на общую расстановку сил в регионе, на состояние его безопасности и стабильности. Интересам России отвечает мирное разрешение армяноазербайджанских противоречий. Но достичь этого сегодня крайне сложно, так как в Нагорно-Карабахском конфликте уже замешаны стратегические интересы других государств, рассчитывающих с выгодой для себя использовать сложившуюся ситуацию. Россия, имеющая многосторонние политические и экономические отношения с Азербайджаном и Арменией, а с последней – еще и военные (в том числе в рамках ОДКБ), имеет исключительные возможности для участия в мирном разрешении «замороженных конфликтов» на Южном Кавказе. В этом плане она несет в регион мир и выполняет интегративную функцию, одновременно ограничивая расширение 165 Фонд перспективных исследований «Бастион» экспансии Турции и других игроков, не заинтересованных в мире на Южном Кавказе. В свою очередь, для Турции политика России на южно-кавказском направлении является фактически единственным сдерживающим фактором, ограничивающим ее внешнеполитические амбиции в регионе. Распад СССР дал Турции, Ирану и «заливникам» (из числа государств Персидского залива) возможность изменить свое традиционное внешнеполитическое поведение и сформулировать новые стратегические ориентиры. Так, Турция не преминула подчеркнуть свою этническую, историческую и культурную связь с новообразованными государствами постсоветского Юга: используя как некое моральное основание тот факт, что она является страной с демократическим режимом западного типа, светской государственной системы, рыночной экономикой, стала претендовать на экспорт этих ценностей на Южный Кавказ и в Центральную Азию и на получение поддержки в этом деле со стороны Запада и особенно Соединенных Штатов, что вызывает напряжение в отношениях с Россией и препятствует окончательному мирному разрешению многих этнополитических конфликтов, продолжающих существовать в этом регионе во временно «замороженной» фазе. 2.6. Сравнительный анализ эффективности решения социально-экономических проблем в зонах этнополитических конфликтов в современном мире В завершении нашей работы резонно говорить об эффективности решения этнополитических и межконфессиональных проблем в разных регионах мира – о том, какие последствия в социальном и экономическом плане имеют этноконфессиональные противоречия. Обращаясь к наиболее острым конфликтам, существующим в современном мире, можно оценить степень их разрешенности и перспективы решения, а также то, в каком экономическом и социальном положении находятся жители государства или региона, подверженного конфликту. Так, описанные выше конфликты в Закавказье (нагорно-карабахский, грузино-южноосетинский и грузиноабхазский) перешли в острою форму в условиях социальноэкономического упадка, на фоне распада политически неэффективного Советского Союза. Итогом более чем 20 лет противостояния Грузии с Южной Осетией и Абхазией стал крайне низкий уровень жизни граждан непризнанных республик, неспособных планомерно выстраивать собственную экономику, хозяйственную и политическую систему в атмосфере «выживания». Необходимость экономической модернизации, описанная выше, максимально 166 Фонд перспективных исследований «Бастион» очевидна в непризнанных республиках, однако вряд ли возможна в полной мере как минимум до момента полноценного признания. Так как только государство обладающее возможностями международного экономического сотрудничества и полноценной деятельности на собственной территории (не опасаясь экстремизма, терроризма и внешней военной агрессии) может построить эффективную государственную систему. Фактически близкая по содержанию картина сложилась и в Нагорном Карабахе, где военные столкновения все еще являются регулярным событием. Сложность решения социально-экономических проблем на кавказском пространстве помножается на традиционные уже проблемы: наркоторговлю, работорговлю, трафик оружия и разнообразной контрабанды, формирование банд и экстремистских организаций. Такие проблемы актуальны и для Южного и для Северного Кавказа, задевают не только куда более благополучную Грузию (которая регулярно обвиняет свои бывшие территории в неспособности навести порядок и негативном влиянии на нее), но и Россию, постоянно решающую одну из своих базовых этнополитических проблем – проблему кавказских республик Чечня, Дагестан и Ингушетия. Негативный информационный фон, создаваем вокруг и внутри России нерешенными проблемами с Кавказом, также мешает некоторым социально-экономическим решениям в Российской федерации. Одним из интересных решений в рамках урегулирования внутренних этнополитических проблем на Кавказе было вынесение Северного Кавказа в отдельный федеральный округ. Таким образом, российские власти «отрезали» проблемный регион от остальной страны, в частности – от Сочи и Красной поляны, которые с военной агрессией и терроризмом ассоциироваться не должны. Более эффективным российским властям кажется и централизованное управление только проблемными регионами, «разбавляемыми» мирным Ставропольским краем. Нормализация социальных и экономических процессов, решение базовых для российского Кавказа проблем – безработица, миграция, криминал, низкий уровень жизни и образования – теперь находятся под ведомством главы СевероКавказского федерального округа А. Хлопонина. К слову сказать, ощутимых подвижек в уровне жизни или снижении национальных проблем пока отметить нельзя. Исключение здесь составляет Чеченская республика, получающая в скандальных объемах дотации, призванные снизить экстремистский фон и решить проблемы не только элиты, но и простых граждан Чечни. Борьба за независимость и собственную государственность Курдистана, ведущаяся издревле, является качественным примером замкнутого круга экономических проблем. С одной стороны, формально входящий в состав Турции Курдистан – бедный и 167 Фонд перспективных исследований «Бастион» неразвитый регион, население которого поддерживает экстремистов и сепаратистов как силы, пытающиеся добиться справедливости и экономического подъема в регионе. С другой, агрессия курдов, военные операции и многолетняя вражда с Турецкой властью как раз и создают ситуацию изолированности, упадочности. Решение этнополитического конфликта, агрессивного актора-сепаратиста в котором трудно назвать национальным меньшинством (курды составляют около 40 млн. населения и по разным данным являются самым большим по численности народом, не имеющим собственной государственности), многие годы не имеет ощутимых результатов. Власти Турции жестко и последовательно занимают весьма негативную позицию по проблеме курдской автономии, правящая верхушка курдской оппозиции сама зачастую занимает недальновидную позицию. Призывая к вооруженным действиям, которые сопровождаются многочисленными человеческими жертвами, она забывает об интересах самого народа. В самом курдском движении отсутствует единая позиция по решению главных вопросов данной проблемы. Такому положению дел во многом способствует территориальная раздробленность, несогласованность между политическими организациями в отдельных частях Курдистана. Турецкая проблема, связанная с сепаратизмом курдов также имеет серьезную экономическую подоплеку и распространяется на другие страны. Помимо того, что Турция просто не признает курдскую общность как самостоятельную нацию, имеющую право на автономию даже внутри страны и открыто подавляет любые политические и экономические претензии и инициативы курдов, место имеет интересы США в контроле над их богатыми ресурсам и другими экономическими возможностями землями. Важно понимать, что такую национальную политику подавления и игнорирования проблемы курдов Турция ведет на фоне того, что курдский этнос – один из самых больших в мире, при этом не имеющий собственной государственности и разделенный между несколькими государствами – Турцией, Ираном, Ираком, Сирией, а также вне этнических границ – на Кавказе, в Центральной Азии и Западной Европе. Безусловно, такое произвольное разделение Курдистана государственными границами, без учета интересов и традиций хозяйственной жизни, живущих здесь курдов, турок, арабов и других этносов тяжело отразилось на социально-экономическом положении курдов, затормозило процесс их национальной консолидации, ослабило силы курдского национального движения. Итогом становится то, что Курдистан – богатый и благодатный край – в условиях подавления Турцией и другими заинтересованными государствами, не в силах выстроить собственную экономическую систему, поддерживать традиционные аграрные практики (животноводство), использовать собственные ресурсы и тем более решать социальные проблемы населения. В сущности, на фоне 168 Фонд перспективных исследований «Бастион» общемировой тенденции к демократизации (которая, безусловно, имеет спорные плюсы) политика Турции и Сирии в отношении курдов является классическими примером жесткого подавления этнополитического конфликта вместо каких-либо попыток его преодоления. Что несет с собой одновременно деградацию курдского народа и повышение сепаратистской активности. Дополнительным вызовом многолетней турецко-курдской проблеме можно считать арабские революции, подобравшиеся максимально близко к Турции – свержение режима в соседней Сирии может стать толчком новым курдским выступлениям. В таких условиях сложно говорить о необходимой экономической и социальной модернизации до момента определения статуса и политических возможностей территории. Арабо-израильский конфликт, в центре которого владение исторически и культурно значимой Палестиной, сущностно отличается от конфликтов за право нации на самоопределение, которые мы описывали выше. Специфичность конфликта, в первую очередь, заключается в структурной асимметричности конфликта: в нем участвуют стороны, несопоставимые ни по своей мощи, ни по влиянию, ни по мобилизационным возможностям. Асимметричность конфликта проявилась и в том, что в него втянуты как регулярная армия, так и иррегулярные формирования, представляющие собой военные ответвления тех или иных национальных движений и партий. Естественно, что иррегулярные вооруженные отряды и формирования крайне безответственны. Обладая в силу своей природы ограниченными средствами военного воздействия на ситуацию (лишенные тяжелой техники, мощного оружия и т.д.), они берут на вооружение террористические и диверсионные методы. В то же время участие в израильско-палестинском конфликте на стороне Израиля современной регулярной армии не может не приводить к превышению предела сдерживания и к неоправданным жертвам. Эти же факторы (терроризм, израильские затраты и пр.) обеспечивают максимальную деструктивность конфликта по отношению к мирным жителям Израиля. Важную роль в данном этнополитическом конфликте играет ценностная база, традиции, мифы и история, которая стоит за палестинской землей для обеих сторон. Однако, по мнению некоторых исследователей, сам конфликт также стал определенно традицией и культурной спецификой – не разрешать его для участников стало проще, чем искать выход. Наиболее уязвимой мишенью социальноэкономических проблем, в рамках данного конфликта, являются жители сектора Газа, годами проживающие за чертой бедности и безработицы, при этом, не имея перспектив изменения социальноэкономической ситуации. Сложность в решении проблемы будут также представлять многочисленные беженцы на территории конфликта. 169 Фонд перспективных исследований «Бастион» Для в целом экономически стабильного Израиля одной из наиболее неприятных проблем является терроризм, подвергающий опасности жителей, снижающий активность туристов и в целом дестабилизирующий многие внутригосударственные процессы. Причем в этом противостоянии, как и во многих других конфликтах, формальное разрешение конфликта может долгое время не приводить к снижению уровня терроризма – продолжая традиции тактики запугивания врага. Примером влияния этнополитических проблем на социальноэкономическую ситуацию является Косово, где экономический упадок длится уже не первое десятилетие. В 1990-е годы, из-за постоянных международных санкций и этнических конфликтов, в стране был экономический кризис. В настоящее время экономика края продолжает находиться в плачевном состоянии: большинство шахт и перерабатывающих предприятий не работают, в упадке находится основная отрасль экономики — сельское хозяйство, некогда очень хорошо развитое. Последнее десятилетие принято считать определенным подъемом в косовской экономике, однако такой вывод можно делать, только сравнивая ситуацию с худшими временами. Жесточайшая безработица влечет за собой трудовую миграцию, экстремизм молодежи, рост «серого» экономического сектора и др. При этом на политической арене Косово является важнейшим прецедентом (хотя многие политики пытаются это оспорить): непризнанное Сербией государство признали более 75 стран, ситуация в Косово стала аргументом в этнополитических спорах других стран, поводом для обсуждения и обсуждения недопустимости этнических чисток, давления и санкция государства относительно своей территории. В то же время, Косово, находящееся в сложной экономической ситуации, дополняет собой картину непризнанных государств, с огромным трудом выстраивающих свою экономику и хозяйственные связи. Наведение политического и социального порядка в таких регионах, снижение уровня криминала, повышения уровня образования и др. – сложная задача, возникающая сразу после формального решения конфликта. В данном случае имеется виду признание Косово отдельным государством. На постсоветском пространстве имеет место также конфликт в Приднестровье – в плане решения социально-экономических проблем тут можно проводить параллели с бедным и плохо развивающимся Закавказьем. Приднестровье, отделяющееся от экономически несостоятельной Молдавии, также как и большинство стран бывшего СССР не сумевшей оправиться от распада Союза, с трудом решает внутренние проблемы построения хозяйственных структур. В частности, актуальными остаются проблемы передвижения и паспортного режима для граждан Приднестровья, проблемы образования и внешней экономической деятельности. Впрочем, такие 170 Фонд перспективных исследований «Бастион» проблемы можно назвать, с учетом сказанного выше, типичными для государства изъявившего желание сепарации. Можно говорить о том, что если национальное большинство в государстве и теряет определенные экономические позиции, а также культурные и политические возможности, то национальное меньшинство, покидающее состав государства вынуждено выстраивать с нуля политическую, экономическую и социальную систему. И на эффективность такого построения нужно «закладывать» годы, даже с учетом покровительства сильных развитых стран (США, Россия, в первую очередь). Сложной остается ситуация в Прибалтике, где этнополитический конфликт заключается в ущемлении русских, проживающих на территории Литвы, Эстонии и Латвии. В целом упадочная экономика данных государств очевидно проигрывает за счет не подпускания к вопросам власти и экономики граждан с русскими паспортами – однако менять несправедливую экономическую политику прибалтийские элиты не хотят, а «ремонтировать» шатающуюся экономику, судя по всему, не могут. Примером эффективного урегулирования этнополитического конфликта можно назвать канадский Квебек. Помимо этнического и языкового противоречия между англоговорящими канадцами и франкоговорящими жителями большой провинции Квебек, конфликт усложняет экономическая ситуация. Если в большинстве перечисленных выше конфликтов экономические причины – это причины, связанные с низким экономическим уровнем, то в Квебеке конфликт базируется на доминировании в бизнес-среде франкоязычных и англоязычных квебекцев. То есть в основе мотивации организаторов сепаратистского движения лежит комплекс социально-экономических проблем. Среди них - длительное по времени доминирование англофонов в крупном бизнесе Квебека и начавшееся с 1960-1970-х гг. увеличение влияния франкоканадской буржуазии, которой был бы выгоден полный уход англоканадцев из крупного бизнеса; доминирование франкофонов в мелком и среднем бизнесе, который ориентирован не столько на остальную Канаду, сколько на рынки США. В этом контексте интересными выглядят причины того, что конфликт так и не превратился в военное противостояние с чуждой по многим показателям провинцией. Жители остальных регионов Канады и собственно Квебека хорошо понимают насколько экономически не выгоден выход крупного Квебека из состава федерации. Осознают, что потеряв значительное количество населения, 1/6 часть территории и разрушив устоявшиеся экономические связи в стране, вероятнее всего произойдет развал всей федерации, либо серьезный социальноэкономический откат назад. Стабильности добавляет также высокий уровень демократии, имеющий место в Канаде, и не позволяющий 171 Фонд перспективных исследований «Бастион» ущемлять права или начинать агрессивные действия против сограждан. Таким образом, совокупность факторов стабилизирует ситуацию в Канаде, спасает от экстремизма его население, обнажает факт того, что «конфликт ради конфликта» необходим только узкой группе идейных, но не дальновидных сепаратистов. Пример экономически и социально благополучной Канады выглядит безусловно поучительным для других стран. Некоторые страны с полиэтничным населением выработали собственные рецепты стабилизации политической ситуации и недопущения возникновения и разрастания этнополитических конфликтов. В этом плане для России интересен опыт таких же несимметричных федераций как Индия, сходных с Россией по масштабам государства (большая территория, большое население, полиэтнический и поликонфессиональный состав) и проблем, тем более, что Индия в развитии своей системы государственного и, в особенности, местного самоуправления столкнулась во многом с весьма схожими проблемами, имеющими место быть и в условиях современных российских реалий. Интересно отметить, что конституционный статус местное самоуправление в качестве полноценного политического института демократического государства получило в обеих странах примерно в одно и тоже время. Так, в 1993 г. вступили в силу 73-я и 74-я поправки к Конституции Индии, предметом которых являлись, соответственно, системы сельского и городского самоуправления, а в декабре того же года всенародным голосованием была принята Конституция РФ, содержащая в себе главу 8 «Местное самоуправление» (ст. 130 – ст. 133), которая стала гарантией обеспечения права российских граждан на самостоятельное решение вопросов местного значения, владение, пользование и распоряжение муниципальной собственностью. Таким образом, 1993 г. ознаменовал собой новый этап в развитии муниципализма как в Индии, так и в России. Большое количество муниципальных образований, с которыми приходится работать органам государственной власти, представляет собой проблему, лежащую на поверхности российской и индийской муниципальных практик. Однако предпосылки столь идентичной проблемы разные. Если в России она связана с обширными размерами ее территории, то в Индии – с огромной численностью населения этой страны. Тем не менее, преодоление данной проблемы является принципиальным для того, чтобы не происходило сбоев и «пробуксовок» в системе местного самоуправления, в том числе в распределении финансирования институтам местного самоуправления, в формировании их бюджетов. Индия нашла решение в создании единой системы мониторинга муниципальных образований на своей территории. Информация по количеству, составу и результатам работы индийских 172 Фонд перспективных исследований «Бастион» муниципалитетов и панчаятов, собираемая сразу несколькими министерствами и ведомствами (Министерством по вопросам развития системы Панчаяти Радж – Ministry of Panchayati Raj; Министерством городского развития – Ministry of Rural Development; Министерством по проблемам развития Северо-восточного региона – Ministry of Development North Eastern Region; Министерством по решению жилищных проблем и преодолению бедности в городе – Ministry of Housing and Urban Poverty Alleviation; а также Центральной Избирательной Комиссией, Центральной Финансовой Комиссией и Национальной плановой Комиссией), сопоставляется, анализируется и обнародуется, как минимум, двумя централизованными информационными системами: Информационным Центром по вопросам местного самоуправления (Information Center on Local Governance in India)157 и информационной системой «ИндияСтат» (IndiaStat)158, занимающейся анализом социального, политического и экономического развития Индии. Очень важно, что подобная систематизация осуществляется при помощи использования передовых цифровых технологий. Современная Россия, к сожалению, не имеет подобного единого информационного центра для более точного анализа своей муниципальной системы. В итоге, зачастую данные по количеству муниципальных образований на территории РФ и по их деятельности разнятся и трудно доступны. К примеру, именно по этой причине в мае 2005 г. произошла следующая коллизия: ЦИК РФ и Министерство регионального развития РФ, занимающееся выработкой государственной политики по отношению к российским институтам местного самоуправления, с разницей всего лишь в неделю, 26.05.2005 г. и 19.05.2005 г. соответственно, обнародовали данные по числу российских муниципальных образований, при этом их данные совпали только при подсчете муниципальных образований внутригородских территорий Москвы и Санкт-Петербурга. Таблица 2.6.1. Данные по количеству муниципальных образований в России, обнародованные Министерством регионального развития РФ и ЦИК РФ в мае 2005 г.159 По данным Муниципальные Министерства По данным образования регионального ЦИК РФ (на Разница развития РФ май 2005 г.) (на 30.04.2005) 157 http://www.localgovernmentindia.org/ http://www.indiastat.com/ 159 Источник: Борисов И.Б. Гарантии эффективного местного самоуправления: организационные основы и электоральные процессы//Вестник Национального комитета «Интеллектуальные ресурсы России». 2005. № 3. С. 35. 158 173 Фонд перспективных исследований «Бастион» Муниципальные районы Городские округа Городские поселения Сельские поселения Внутригородские территории Москвы и Санкт Петербурга Всего 1803 1778 25 535 2072 515 1770 20 302 19726 19801 - 75 236 236 0 24372 24100 272 Такое положение дел недопустимо, поскольку для эффективной работы отечественной муниципальной системы необходима максимально объективная информация. Отчасти это связано и с тем, что у российского Госкомстата до сих пор отсутствуют четкие критерии по выделению городских и не городских зон. В Индии подобные критерии были выработаны еще в 1961 г. и остаются неизменными, за исключением небольших дополнений, по сей день. При этом, как уже отмечалось ранее, в этой стране также сформирована система четкого разделения городов по шести классам людности. Полное завершение процесса унификации правовых основ местного самоуправления можно выделить в качестве существенной характеристики современной индийской муниципальной системы, которая позволила построить надежный правовой фундамент для дальнейшего стабильного развития институтов самоуправления в этой стране. Причем после вступления в силу соответствующих конституционных поправок в 1993 г. это произошло в довольно короткие сроки: за 3-4 года. К сожалению, в России данный процесс идет крайне медленно. После 1995 г., когда был принят уже утративший на сегодняшний момент силу Федеральный закон № 154ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»160, одна из главных задач которого состояла в обеспечении местному самоуправлению организационно-правовых основ и гарантий. Конституционный суд РФ был «завален» делами о сознательном затягивании государственными властями субъектов федерации, по-разному трактовавшими нормы закона и неоднозначно применявшими те или иные юридические термины161, процесса правового оформления муниципальных образований. Это было 160 http://nalog.consultant.ru/doc45410.html Бурмистров А.С. Местное сообщество самоуправления//Правоведение. 2000. № 5. С. 38. 161 как субъект 174 Фонд перспективных исследований «Бастион» связано с тем, что органы государственной власти субъектов, памятуя о системе советов и советском опыте управления в целом, всячески старались преобразовать избиравшиеся демократическим путем муниципальные органы в органы государственной власти на местах, лишая тем самым граждан их конституционного права на самоуправление. В Индии эта проблема (отрицательная тенденция по огосударствлению местного самоуправления) имела место очень долгое время, практически с самого начала существования Индии в качестве независимого государства. Однако решена она была быстро, прежде всего, потому, что после обеспечения институтов местного самоуправления конституционным статусом произошло ужесточение системы наказания за сознательный срыв мероприятий по приведению регионального законодательства в соответствии с нормами конституционных поправок. Эти антиконституционные действия карались вплоть до уголовного преследования, причем в индийской судебной практике подобные прецеденты имели место быть неоднократно. И хотя к середине 2000-х гг. в России все-таки произошло приведение региональной нормативной базы по вопросам местного самоуправления в соответствии с нормами Конституции и федерального законодательства, главным образом, благодаря усилиям центра, думается, что такое ужесточение является крайне актуальным для нашей страны, поскольку саботаж самоуправленческих начал на местах, пусть и скрытый, существует до сих пор, что проявилось достаточно ярко при реализации нового Федерального закона от 06.10.2003 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» № 131-ФЗ162. Органы государственной власти субъектов продолжают использовать пробелы в существующем законодательстве в своих корыстных целях. К примеру, это касается вопроса разграничения имущества, находящегося в муниципальной собственности (ст. 50 ФЗ № 131). Многие муниципальные образования до сих пор не могут вступить в права собственности, оговоренные в новом законе, оставаясь при этом без необходимой имущественной базы, в связи с отсутствием нужных для этого документов (свидетельства о государственной регистрации или технической документации) и невозможности их оформить из-за различных бюрократических проволочек, создаваемых, на практике, специально. Это приводит к Федеральный закон Российской Федерации «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 06.10.2003 г. № 131ФЗ//Российская газета. 08.10.2003. № 202. 162 175 Фонд перспективных исследований «Бастион» тому, что в перечни безвозмездно передаваемого имущества включается только то имущество, на которое имеется необходимая документация, а зачастую это банально означает «то, что не жалко», другими словами, налицо пристрастное разграничение собственности. Разве такое положение дел нельзя назвать превышением служебных полномочий со стороны органов государственной власти? Эти действия должны караться, но в России подобной практики пока не существует. И даже наоборот, преследованию за превышение должностных полномочий значительно чаще подвергаются главы органов самоуправления на местах. Итак, с 2003 г., а точнее говоря с 2006 г. (именно тогда вступил в силу ФЗ № 131), в России идет реформа местного самоуправления. Хотя более верным здесь представляется мнение о том, что «реформа не изменяет, а [заново] создает институт местного самоуправления, несмотря на тот факт, что формально законодательно признается наличие данного института в РФ»163. Не вдаваясь во все проблемы развития системы местного самоуправления в Российской Федерации и их подробности, поскольку это не является целью данного исследования, можно выделить две основные и наиболее ключевые из них. Первая проблема – это проблема бюджетной обеспеченности муниципальных образований. И вторая – проблема долгосрочного, или стратегического, социально-экономического планирования при непосредственном участии органов местного самоуправления. Обе эти проблемы взаимообусловливают друг друга. От бюджетной обеспеченности муниципальных образований зависит их финансовая независимость, на которой также базируется и их политическая автономность. Дефицит бюджета из-за постоянных нарушений принципа бюджетной сбалансированности – хроническая болезнь отечественных институтов местного самоуправления. И новый закон не «вылечил» ее, а еще более запустил тем, что расширил перечень обязанностей муниципалитетов (круг вопросов местного значения), не обеспечив их при этом необходимой финансовой поддержкой. То есть получается, что расходные обязательства муниципальных образований ни при каких условиях не могут покрыть их доходную часть. Это усугубляется еще тем, что для российских муниципальных институтов до сих пор четко не определены налоги, на поступления от которых они полностью или частично могли бы рассчитывать. Так, «у муниципалитетов нет налогов, которые зависят от экономической деятельности хозяйствующих субъектов на территории города, следовательно, нет и мотивации создавать условия для развития этой деятельности»164. Андрюшина Е.В. Местное самоуправление в современной России: драматизм становления//Власть. 2006. № 1. С. 21. 164 Там же. С.23. 163 176 Фонд перспективных исследований «Бастион» Столь удручающее положение дел было признано и на совместном заседании Общественного совета при Министерстве регионального развития РФ и Комиссии по вопросам регионального развития и местного самоуправления Общественной палаты РФ, на котором официально было признано, что «ряд законодательных актов, принятых после Закона № 131-ФЗ, содержит правовые нормы, нарушающие важнейший принцип, заложенный в реформу – четкое разграничение полномочий между уровнями государственной власти и местного самоуправления. По целому ряду вопросов местного значения полномочия и ответственность органов местного самоуправления различных типов муниципальных образований оказались размытыми. Предусматривается введение не финансируемых мандатов, т.е. нарушается принцип утверждающий, что государственные полномочия могут делегироваться на уровень муниципальных образований только при условии передачи соответствующего финансирования»165. Опыт Индии в области организации эффективного финансового менеджмента и межбюджетных отношений на местах в условиях российских реалий может пригодиться при разработке на федеральном уровне точной методики и процедуры распределения сетки налоговых поступлений органам местного самоуправления, а также финансовой помощи центра в виде различных субсидий, субвенций, трансфертов и дотаций. Для того, чтобы финансирование муниципальных институтов, поступающее из центра, носило целевой характер, а их собственные доходы, т.е. денежные поступления от различных налогов, платежей и пошлин, объективно соответствовали их нуждам, в том числе для оказания качественных услуг населению в сферах образования, здравоохранения, организации досуга и т.д., было бы целесообразно, по примеру Индии, установить во всех субъектах федерации систему специальных Финансовых комиссий, подотчетных также созданной на федеральном уровне Центральной финансовой комиссии. Основными задачами и целями работы данных комиссий должны быть определение необходимых денежных поступлений в муниципальные образования, достаточных для того, чтобы они функционировали в качестве реально автономных единиц самоуправления; отслеживание денежных потоков, идущих органам самоуправления из центра; а также подготовка рекомендаций правительствам субъектов федерации и федеральному центру по проблеме формирования Рекомендации совместного заседания Общественного совета при Министерстве регионального развития РФ и Комиссии по вопросам регионального развития и местного самоуправления Общественной палаты РФ по вопросу «Анализ ключевых проблем развития МСУ РФ и градостроительства» от 27.11.2007 г./Текст документа/ http://www.minregion.ru/OpenFile.ashx/recomendacii.doc?AttachID=1446 165 177 Фонд перспективных исследований «Бастион» бюджетов муниципальных органов. Деятельность подобных комиссий, которые не должны быть полностью включены в систему органов власти субъектов РФ, позволит максимально объективно учитывать особенности экономического развития той или иной территории, тем самым откроются возможности для наилучшего использования потенциала муниципальных органов. В рамках затронутой темы Финансовых комиссий, нельзя не упомянуть о существующей в современной Индии практики поощрительной системы финансирования сельских и городских органов самоуправления. Она состоит в том, что, на основании рекомендаций Финансовых комиссий штатов, муниципалитеты и панчаяты, ведущие финансовую и социально-экономическую деятельность наиболее эффективно и рационально, получают поощрительные выплаты из федерального бюджета. Тем самым, дается дополнительный стимул для дальнейшего успешного развития этих муниципальных образований. Подобная практика может быть вполне применима к России. Возможно, изначально такие «поощрительные меры» кажутся не совсем реалистичными из-за существующей на сегодняшний день недостачи финансовых средств, в связи со сложной кризисной экономической ситуацией, сложившейся в стране. Однако польза от этих мер, в том числе и экономическая, может оказаться значительно больше, поскольку успешные в финансовых и хозяйственных вопросах муниципальные образования способны эффективно контролировать местные и региональные органы государственной власти, обеспечить достойное социальное обслуживание, и вообще улучшить уровень жизни населения на местах. Кроме того, такие муниципальные образования не будут нуждаться в каких-либо дополнительных дотациях из центра, а ведь эти выплаты зачастую могут, как минимум, вдвое превышать поощрительные. Поэтому экономическая целесообразность здесь налицо. Упомянутый уже неоднократно вопрос бюджетного планирования муниципальных образований напрямую коррелирует с проблемой стратегического социально-экономического планирования при непосредственном участии органов местного самоуправления, которое позволило бы сменить существующую в российской муниципальной системе практику бюджетов выравнивания на более прогрессивную – практику бюджетов развития. «Стратегическое планирование повышает устойчивость развития, потенциал муниципальных образований и регионов, создавая необходимую инженерную, проектную, нормативную, ресурсную определенность и формируя необходимую территориальную базу для повышения конкурентоспособности страны. Программы социальноэкономического развития субъекта федерации дают муниципальным образованиям возможность формировать согласованные цели 178 Фонд перспективных исследований «Бастион» собственного развития, рассчитывать собственные и партнерские ресурсы, создает предпосылки эффективного межмуниципального сотрудничества»166. В России децентрализованное планирование пока что является в большей степени желаемой целью, нежели реальностью, в то время как Индия уже значительно продвинулась в этом направлении. Координация и интеграция программ местного и регионального развития осуществляется в этой стране благодаря отлаженной системе планирования, все звенья которой в своей работе взаимосвязаны друг с другом. На федеральном уровне социальноэкономическим планированием занимаются Национальная плановая комиссия и Национальный Совет по вопросам развития, на уровне штатов – Советы штатов по планированию. А после проведенной конституционной реформы местного самоуправления на базе основных единиц административно-территориального деления Индии (дистриктов) были созданы Комитеты дистриктов по планированию, ключевой функцией которых является создание планов развития дистриктов на основании планов, предоставляемых индийскими панчаятами и муниципалитетами, тем самым достигается максимальная трансляция потребностей развития с местного уровня на более высокие. Стратегическим планированием на местах (подготовкой двадцатилетних планов местного развития) занимаются Государственные департаменты сельского планирования и 167 Федеральные департаменты городского планирования . Социально-экономическое планирование на местном уровне в России, по большому счету, провалено. Главными причинами тому являются низкий уровень квалификации кадров на местах, и как следствие этого практика «написания планов под копирку», а также общая пассивность муниципальных образований, вызванная тем, что они не привыкли действовать и думать самостоятельно, постоянно подвергаясь прессингу со стороны вышестоящих органов власти. Прессинг может быть нивелирован лишь после того, как российские институты местного самоуправления получат финансовоэкономическую автономность, проблема достижения которой уже была проанализирована чуть ранее. Что касается низкой квалификации кадров, то, опыт Индии в этом отношении может быть крайне полезен, поскольку данная проблема, с учетом довольно Рекомендации совместного заседания Общественного совета при Министерстве регионального развития РФ и Комиссии по вопросам регионального развития и местного самоуправления Общественной палаты РФ по вопросу «Анализ ключевых проблем развития МСУ РФ и градостроительства» от 27.11.2007 г./Текст документа/ http://www.minregion.ru/OpenFile.ashx/recomendacii.doc?AttachID=1446 166 167 Собств. прим.: См. Приложение 2. 179 Фонд перспективных исследований «Бастион» большого количества неграмотного либо крайне малообразованного населения, очень остро стоит для этой страны. Решение было найдено в том, чтобы Комитеты дистриктов по планированию (в условиях российских реалий по их примеру могут быть созданы похожие институты под возможным названием «Комиссии/Комитеты по социально-экономическому планированию муниципальных районов, городских округов») формируются из избираемых и назначаемых членов. Выборные члены, более точно зная насущные потребности и проблемы той или иной территории, интересы которой они представляют, способны честно очертить задачи для полноценного местного развития, в то время как назначаемые члены (обычно, выпускники Индийской Академии Службы), обладающие высокой квалификацией в области муниципального планирования, могут на основании предоставленных рекомендаций разработать более подробный и качественный план социально-экономического развития с использованием специальных знаний в области экономики и финансов. В итоге, планирование в Индии реально отражает существующую социально-экономическую ситуацию в стране, что позволяет создавать более эффективные и объективные стратегии развития. Россия же показывает прямо противоположные результаты, когда приоритеты, выделяемые регионами, могут на 80% не совпадать с федеральными приоритетами168. Часто ключ к решению социально-политических проблем в многосоставных (полиэтнических и мультиконфессиональных) обществах видят в построении особой модели государственного и муниципального управления – модели консоциональной демократии, построенной на принципах равного представительства всех социально-политических групп в органах власти и на взаимных уступках. Действительно, в мире наблюдаются процессы мощного возрождения этнического самосознания и всплеск порожденных на этой основе этнорегиональных конфликтов. Среди наиболее существенных можно перечислить косовский, баскский, ольстерский, корсиканский, валлоно-фламандский, карабахский, грузино-абхазский и грузино-осетинский кризисы и т.д. Огромное количество этнополитических конфликтов продолжает дестабилизировать ситуацию в странах Африки, Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки. В мире появляются новые государства (Восточный Тимор, Косово, Абхазия, Южная Осетия), на пути к независимости находятся еще несколько регионов (Южный Судан). Вместе с тем, консоциональная демократия, даже в ее наиболее удачных версиях (швейцарская, ливанскя модели, отчасти – бельгийская) не устраняет все противоречия, приводящие к возникновению конфликтов на Перелыгин Ю.А. Стратегии развития и федеральные целевые программы//ЭКО. 2005. № 10. С.37. 168 180 Фонд перспективных исследований «Бастион» этнополитической и религиозной почве. Ливанская модель консоциональной демократии сегодня находится в фокусе внимания потому, что именно благодаря этой модели в стране на протяжении десятилетий поддерживается мир. Ливан - некогда экономически благополучное государство: до гражданской войны 1975 года, когда рухнула развитая и надежная банковская система, Ливан нередко называли «Ближневосточной Швейцарией», где благодаря спокойной по восточным мерками политической ситуации финансовые потоки находились в максимальной безопасности. Несмотря на то, что 90% населения Ливана – арабы, в стране наличествуют еще 18 конституционно признанных религиозных общин. В это же время, около 60% населения исповедуют ислам (шиитов немного больше, чем суннитов), более 1/3 ливанцев – христиане (примерно 25% от всего населения марониты, около 8% - православные, и 9% принадлежат к другим христианским конфессиям). Такое сложное религиозное устройство повлекло за собой актуализацию идеи конфессионализма, которая заключается в необходимости равного представительства разных общин во власти. Более того, в Ливане в 1943 году, сообразно сложной многоконфессиональной ситуации, был принят так называемый «национальный пакт», суть которого заключалась в том, что по неписанному закону президентом страны всегда избирается маронит, премьер-министром – суннит, а спикером парламента – шиит. Правительство также получает портфели в соответствии с национальными квотами, партии формируются по принципу религиозной принадлежности и места в парламенте также делятся между депутатами по принципу отношения к той или иной конфессии. Важно, что при этом представленными во всех уровнях и ветвях власти оказываются все религиозные течения. Такая система, безусловно, уникальна, ее можно сравнивать только с ситуацией на Кипре, которая недолгое время имела место в середине 20 века, но закончилась расколом и затяжным конфликтом. Однако полной стабильности политика конфессионализма – равного распределения властных полномочий между этносами – не обеспечила и в Ливане. Уже упомянутая сильная банковская система и надежная экономика была разрушена рядом конфликтов между христианами и мусульманами (гражданские войны 1958 и 1975 гг., а также разнообразные конфликты между христианами и мусульманами, суннитами и шиитами, внутри религиознобразованных партий). К тому же, на территории Ливана, в связи с конфликтами, разворачивающимися в Сирии и Палестине, находится более 200 тыс беженцев, также сильно влияющих на внутренние социальные и политические процессы. В 2012 году в Ливане обострился очередной политический 181 Фонд перспективных исследований «Бастион» кризис, связанный с террористическим актом, унесшим жизни сотрудник ливанской разведки Виссам аль-Хасан и еще несколько человек. Ситуация повлекла за собой не только общественное негодование, но и требования отставки власти от радикальных политических сил Продолжая проводить параллели между Швейцарией и Ливаном, можно оговориться и о политэтничности Швейцарии. В стране проживает примерно равное количество протестантов и католиков, которые столетиями конфликтуют между собой на религиозной почве. Одновременно с этим в Швейцарии существует очень уравновешенная система формирования органов государственной власти, основанная на балансе регионов. Швейцарский Федеральный совета – это коллективный глава государства, включающий 7 членов, каждый из которых возглавляет определенный департамент. По неписаным правилам, освобождающееся в Совете место занимает член той же партии, к которой принадлежит уходящий член совета из того же языкового региона. Каждый из членов Совета один раз в семь лет избирается вице-президентом, а на следующий год - президентом. Парламент также формируется из представителей кантонов. Несмотря на такую сбалансированную систему, в стране не прекращаются этнические конфликты между наибольшими группами – немцами и французами, однако, такие конфликты протекают в публичной сфере, ограничиваясь дискуссиями и спорами разной степени напряженности. В сущности, выражение этнической напряженности в Швейцарии можно считать эталоном ненасильственного конфликта, заключающегося в неприемлемости употребления в Берне французского, а в Женеве – немецкого и т.п. Резюмируя, можно говорит в целом об эффективности системы представительства этносов в политэтничных и многоконфессиональных регионах. И в Ливане, и в Швейцарии такая система приносит безусловные плоды, однако, сравнение трудно продолжать без учета исторических и культурных предпосылок. Если для Швейцарии конфликт уже давно стал атрибутом приверженцев политических дискуссий, то в Ливане, к сожалению, в течение 20 века жертвами кровопролитных конфликтов стали более 150 тыс человек. Важна и внешняя ситуация – она, как и в ходе любого другого этнополитического конфликта, обуславливает возможность его эскалации. И здесь опять же конфликт в Швейцарии – части спокойной и чопорной Европы – сильно отличается от Ливана, находящегося в гуще государств ставших участниками «арабской весны» и тех, кому такое развитие событий еще вероятнее всего предстоит. Таким образом, можно говорить о применимости системы представительства этносов и конфессий как об эффективном методе урегулирования конфликтов и снятия экстремистского и сепаратистского потенциала. Однако важным является и 182 Фонд перспективных исследований «Бастион» параллельное формирование либеральной культуры, которое позволяет переводить споры и противоречия в невоенное русло. На этом фоне вероятность построения модели консоциональной демократии в Дагестане, о чем часто и громко заявляют различные политические силы в республике, все-таки остается весьма небольшой. В системе формирования органов власти Дагестана и Швейцарии действительно есть определенные сходства: по неписанным правилам обеспечивается представительство разных этнических групп. Однако существует и разница: в Швейцарии реально существуют два этноса (немцы и французы, а остальных очень мало), а в Дагестане - 14, плюс еще 14 этнических групп, приписанных к аварцам. То есть первая система фактически биполярная, а вторая многополярная, чем-то похожая на ливанскую, но построенная не по религиозному, а по этническому принципу. Конечно, есть разница и в практике работы этих систем: в Швейцарии все изменения происходят через референдумы, а в Дагестане - через указания из Кремля, взятки и силовое воздействие. Другим примером построения консоциональной демократии является Бельгия, в границах которого развивается этнополитический конфликт между фламандцами и валлонами. В Бельгии на протяжении всей истории ее независимого существования сохранялось разделение и по социальноэкономическому принципу: в XIX в. локомотивом экономики страны была Валлония, Фландрия считалась бедным регионом и жила на дотации. Многие исследователи придерживаются мнения, что политическая, социальная и культурная дискриминация Фландрии была связана именно с экономической отсталостью региона. В XX в. ситуация зеркально поменялась: место экономически отсталого региона заняла Валлония, так как не смогла модернизировать свою экономику и приспособиться к новым реалиям, напротив, Фландрия совершила экономический и технологический рывок, в результате чего превратилась в инвестиционно привлекательный регион, а Валлония стала дотационным. Теперь уже нынешнее доминирование Фландрии в общественно-политической жизни Бельгии объясняют экономической отсталостью Валлонии. Ряд решительных мер, на которых вынуждено было пойти государство с целью снижения напряженности между этническими сообществами, в корне изменил ситуацию с этнополитической напряженностью в зоне конфликта. Процесс масштабных государственных реформ 1960-1990 гг., который фактически незавершен до сих пор, привел к превращению страны в федерацию с консоциативной моделью управления. В результате в стране сформировалась уникальная двухуровневая модель, которая возникла в результате данных преобразований: возникновения территориальных субъектов (регионы — Фландрия, Валлония и 183 Фонд перспективных исследований «Бастион» Брюссель) и экстерриториальных (языковые сообщества — фламандское, валлонское и немецкое). За основу был взят принцип пропорциональности в процессе принятия решений, коалиционный принцип формирования правительств всех уровней, парность партийной системы, привязка юстиции к федеральному уровню и особый статус столицы — Брюсселя. Теоретически данная модель уникального федерализма должна была привести к разрешению этнополитического конфликта. Однако в силу различных причин данные принципы пока еще не привели к окончательному урегулированию противоречий. Особое внимание в этой модели консоциональной демократии уделяется развитию международных связей регионов Бельгии. Особых успехов в этом добилась Фландрия, которая на протяжении десятилетий стремится осуществлять самостоятельную внешнюю политику. Фландрия сегодня обладает международной правосубъектностью, правда, в пределах четко очерченного круга вопросов. Регион на данный момент имеет право осуществлять дипломатию, налаживать международные связи, заключать международные договоры. Фландрия входит в различные международные и межправительственные организации, открывает в них свои представительства. В данном случае регионализация проявляется более ярко, до такой степени, что в случае усиления сепаратистских движений, подобная степень регионализации и децентрализации могут привести к распаду государства. Однако подобные многоступенчатые вертикальные и горизонтальные согласования делают бельгийскую систему сложной для функционирования, что заметно замедляет скорость принятия политических решений. Наглядным доказательством этого может служить долговременный политический кризис, который последнее время сотрясает Бельгию. Многие решения из-за необходимых механизмов согласования до сих пор не могут быть приняты. Страна по причине сложного механизма взаимоотношений своих регионов находится в данный момент в политическом тупике. Таким образом, из-за «асимметричности» Бельгии, там активно растут националистические настроения и стремление к сепаратизму. Сегодня многие силы во Фландрии не готовы к компромиссу и стремятся всячески расшатать государство. Например, фламандцы усиленно добиваются отдельного членства Фландрии в ЕС. Усиление позиций националистических партий на выборах усложняет ситуацию. Всё это в будущем может привести к распаду государства, что позволяет констатировать: попытка соединения различных по этническому составу, социально-экономическому положению и культурнолингвистическим характеристикам регионов в одно государство не удалась. Возникла символическая ситуация, когда во времена глобализации и интеграционных процессов усиливается 184 Фонд перспективных исследований «Бастион» взаимосвязанные с ними тенденции фрагментации, регионализации и локализации. Вместе с тем, о торжестве этнополюрализма говорить пока преждевременно. Несмотря на возрастание роли субъектов федерации в международных отношениях, признание региональных правительств как акторов мировой политики и многосторонних переговоров является далеко не очевидным. Главным образом, это связно с недостаточной разработанностью в международном и национальном праве механизма выхода субнациональных актров на международную арену. Таким образом, несмотря на увеличение роли регионов в ЕС, отсутствие правовых возможностей участия этих акторов на международной арене, а также предубежденность сторонников государство-центричного подхода представляет собой проблему, решение которой в ближайшем будущем имеет не только узко теоретическую, но и непосредственную практическую значимость для развития международных отношений. Правда, при этом в исследовании отмечается, что способность регионов более оперативно и эффективно, чем центр, отвечать на вызовы современного мира, а также урегулировать политические и экономические расхождения, делают позицию регионалистовсепартистов более весомой в глазах общества. Не подлежит сомнению, что действия любого из государств, имеющих на своей территории компактно проживающие этнические общности с сильно мифологизированным сознанием, дающие данным территориям надежду на создание отдельного государства, являются основой для усиления сепаратизма как общемирового явления. В Европейском союзе, помимо построения моделей консоциональной демократии в наиболее этнически взрывоопасных регионах, используют инструменты и технологии, позволяющие сдерживать нарастание этнополитических конфликтов: принципы субсидиарности и деволюции. Принцип субсидиарности изначально предполагает распределение полномочий между единой Европой, государствами, входящими в союз, и их регионами. Принцип субсидиарности подразумевает, что управление осуществляется на возможно более низком уровне, когда это целесообразно; при этом европейский уровень выступает как дополнительный по отношению к национальному. Проблема применения принципа субсидиарности сегодня становится весьма актуальной для такой сложной интегрированной структуры, как ЕС. По мере того как сфера полномочий ЕС растет, особое значение приобретают такие аспекты, как четкое разграничение компетенции между ЕС, государствамичленами и регионами. Именно принцип субсидиарности может стать наиболее действенным инструментом в деле поддержания равновесия между полномочиями различных уровней власти, для предотвращения чрезмерной перегрузки европейских институтов и сохранения 185 Фонд перспективных исследований «Бастион» независимости национальных правительств, при решении вопросов местного значения. Однако этот принцип пока не стал главенствующим для политических элит Европы. Тем не менее, многие этнорегиональные силы в ЕС пытаются его использовать в своих интересах. Как и принцип деволюции, который, по сути, является механизмом передачи власти центральным правительством на региональный или иной нижестоящий уровень. В результате процессов деволюции и субсидиарности, возникновения многоуровневого управления на европейской политической арене появился третий уровень власти – региональный. Европейская интеграция стремится сформировать новую систему многоуровневого европейского управления, которая призвана оградить Европейский союз от разрушительного влияния этнополитических конфликтов. Многочисленные этнополитические конфликты, имеющие место на современной мировой карте, подтверждают всестороннюю сложность решения конструктивного решения конфликта, т.к. наличие конфликта на территории само по себе замедляет процессы его развития и модернизации. А необходимая очевидно модернизация наталкивается на административные и ментальные проблемы жителей конфликтных территорий. Разрыв такого порочного круга, непрекращающееся позитивное развитие регионов – важнейший фактор конструктивного преодоления этнополитических конфликтов по всему миру. Очевидным в то же время является и то, насколько трудно построение полноценно функционирующего государства, даже при наличии сильнейшего национального и конфессионального единства. В целом же можно говорить о деструктивной роли этнополитических и межконфессиональных конфликтов, где единственным позитивным механизмом может выступать мобилизация власти и осуществление конструктивных и срочных преобразований. 186 Фонд перспективных исследований «Бастион» ЗАКЛЮЧЕНИЕ Доминирующий в современной западной политической науке тезис, согласно которому демократия и либерализация политической жизни ведут к затуханию этнополитических конфликтов, не соответствует реальности. Конфликты такого рода до сих пор актуальны даже для старых классических европейских демократий. В этих государствах развитие демократии строилось на том, что нация и народ однородны. При этом этнополитические отношения фактически оставались вне повестки дня. Идея этнокультурной однородности, отрицающая легитимность многонациональной государственности до сих пор отодвигает на второй план идею европейского эгалитаризма, то есть соблюдение равных прав народов на политическое самоопредление и культурное развитие. Так называемые «особые национальные права» - право на участие в принятии решений или право на осуществление территориального самоуправления по сей день, не до конца реализованы в этих государствах. В мире наблюдаются процессы мощного возрождения этнического самосознания и всплеск этнорегиональных конфликтов. Среди наиболее существенных можно указать косовский, баскский, ольстерский, корсиканский, валлоно-фламандский, карабахский, грузино-абхазский и грузино-осетинский кризисы и т.д. Огромное количество этнополитических конфликтов продолжает дестабилизировать ситуацию в странах Африки, Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки. В мире появляются новые государства (Восточный Тимор, Косово, Абхазия, Южная Осетия), на пути к независимости находятся еще несколько регионов (Южный Судан). Если в начале XX в. в большинстве стран Европы не было одного доминирующего этноса, то в 2007 г. таких стран осталось только две, при этом одна из них – Бельгия – находится на грани раскола по этническому признаку. В 2010 г. страна из-за долговременных противоречий между фламандцами и валлонами побила рекорд, установленный Нидерландами в 1977 году – 208 дней без национального правительства. В этом и других государствах старой Европы существуют очаги конфликтов, которые затрагивают интересы многих европейских государств. В Европе, исключая Швейцарию, этнополитические конфликты не просто не исчезли, а существуют и, более того, продолжают интенсивно развиваться. Вплоть до последнего времени попытки построить административное деление по этническим границам сталкивались с сопротивлением, вызванным стремительно усиливающимися интеграцией, глобализацией и ассимиляцией людей разных национальностей, а также переплетением хозяйственных связей, расширяющимся укоренением общедемократических гражданских 187 Фонд перспективных исследований «Бастион» норм. Поэтому пока нельзя говорить о том, что принцип права наций на самоопределение вошел в арсенал государственной политики. Однако попытки продвижения в этом направлении делаются. Косово, Южная Осетия и Абхазия – последние примеры торжества этнонациональных групп. Этнополитические конфликты во Франции и в Бельгии также являются элементами этой тенденции. Их разрешение в интересах той или иной противоборствующей стороны может существенно повлиять на развитие интеграционных процессов в ЕС, а также на другие регионы, например, на постсоветское пространство. Разрешение этнополитических конфликтах многие исследователи, ученые и политические деятели видят в сочетании двух основных направлений воздействия на них - стратегии силового подавления конфликтного потенциала и стратегии достижения взаимоприемлемого компромисса между участниками конфликтных отношений, основанного на взаимных уступках. В первом случае центральная власть стремится построить в проблемном регионе систему государственного управления, основанную на жесткой централизации власти, выстраивании ее по вертикальному принципу (демократического централизма) и передаче ей основных функций управления регионом, оставив для этнополитических элит ограниченный набор функций местного значения, социальнокультурные и представительские направления деятельности. Во втором случае в регионе предпринимаются попытки выстроить модель консоциональной демократии. В качестве наиболее удачных моделей консоциональной демократии называют швейцарскую, ливанскую и с, некоторыми оговорками, бельгийскую и корсиканскую. Попытки построить аналогичную форму демократического управления, сходную со швейцарской, предпринимаются сегодня в Дагестане. Еще один вариант разрешения этнополитических противоречий – формирование общегражданской нации с единой системой ценностей и национально-государственной идеологией. Это предполагает переплавку основной массы этнических групп в один суперэтнос. Такой проект реализовывался в Советском Союзе (но не успел завершиться), отчасти реализовывается в США (американская нация) и только начинает реализовываться в объединенной Европе. Однако, конечный успех этого проекта зависит от наличия общей для всех этнических фрагментов системы ценностей (в СССР она была, в США она – с некоторыми оговорками – есть, в ЕС – активно формируется, в России ее нет вообще) и государственной идеологии, которая служила бы основным инструментом распространения этих ценностей в народные массы. Кроме того, рассматривая процесс формирования единой нации (суперэтноса) как плавильный котел, важно отметить, что далеко не все народы способны выступить в роли этого самого котла в отношении других этносов, наций и народностей, то есть 188 Фонд перспективных исследований «Бастион» эффективно их переплавить. На недостатки этой модели указывает провал европейской политики мультикультурализма. В Европейском союзе, помимо построения моделей консоциональной демократии в наиболее этнически взрывоопасных регионах, используют инструменты и технологии, позволяющие сдерживать нарастание этнополитических конфликтов: принципы субсидиарности и деволюции. Эти принципы хорошо работают на практике, не зависимо от того, к какой модели государственного управления (демократическому централизму или консоциональной демократии) склоняется центральная власть. В итоге следует констатировать, что универсальных схем и рецептов по разрешению этнополитических конфликтов, по-видимому, в природе еще не существует. Западный опыт консоциональной демократии в этом плане оставляет нерешенными столько же вопросов, что и восточный опыт жесткого администрирования. Вместе с тем, демократический централизм довольно хорошо работает на верхних уровнях системы государственного управления, на уровне отношений «Центр-регионы»: сильная центральная власть сковывает активность правящих региональных элит, мешает им в полной мере использовать этнополитические противоречия в борьбе за власть. Однако попытки управлять всем на местном уровне встречает острое непонимание и сопротивление со стороны основной массы населения, дифференцированного по этническому, конфессиональному, культурно-цивилизационному уровням. В то же время, консоциональная демократия, хорошо функционирующая на местном и региональном уровне, на котором в процессе выработки компромиссов участвует довольно ограниченное количество субъектов, на федеральном уровне начинает проявлять системную неустойчивость вплоть до потери управляемости конфликтной ситуацией, поскольку при большом количестве количественно и качественно разнородных субъектов политического процесса, имеющих равное или пропорциональное представительство в органах власти, выработать консолидированное решение, учитывающее интересы всех сторон, практически невозможно. Этот вывод подтверждает кризис бельгийской модели консоциональной демократии, предкризисное состояние, в котором сегодня находится Ливан, и довольно острые проблемы, продолжающие возникать в относительно спокойной в этом плане Швейцарской конфедерации. Для России опыт иностранных государств по стабилизации ситуации в зонах этнополитических и межконфессиональных конфликтов применим в довольно значительной мере. Мир на Северном Кавказе действительно зависит от того, насколько федеральной власти удастся в ходе реформы выстроить в республиках Северного Кавказа концессионную демократию, аналогичную швейцарской, бельгийской или ливанской модели. То 189 Фонд перспективных исследований «Бастион» есть демократию, основанную на уступках – причем не на очередных уступках правящим элитам и кланам со стороны федерального Центра, а на взаимных уступках этнических и конфессиональных групп, населяющих Северный Кавказ. Только в этом случае федеративные отношения, которые также необходимо решительно и безотлагательно реформировать, обретут на Северном Кавказе устойчивость и способность сопротивляться многочисленным угрозам и рискам. При этом модернизация системы государственного и муниципального управления в рамках властной вертикали, построенной в СКФО, должна осуществляться на базе принципов федерализма, а внутри северокавказских республик – по принципу концессионализма. При этом модернизация системы государственного и муниципального управления должна включать в себя 2 основных направления: реформирование федеративных отношений (между федеральным Центром и республиками Северного Кавказа) и реформирование местного самоуправления. Первое направление модернизации, касающееся преобразования федеративных отношений, должно развиваться в направлении восстановления всей полноты власти федерального центра в регионе, ограничения самостоятельности правящих элит (вплоть до полной их смены), устранения формулы «дотации в обмен на стабильность и лояльность». Реализовать эти задачи можно только путем жесткого администрирования, для поддержки которого необходимы соотвествющего уровня исполнители и ресурсы, в том числе – властные. Второе направление модернизации, касающееся преобразования местного самоуправления, должно развиваться в направлении формирования органов власти по концессионному принципу, используя ливанский, швейцарский, бельгийский опыт. Причем этот процесс должен начинаться даже не на уровне республик или областей, а на уровне районов, где уже начинает проявляться мультикультурность и полиэтничность населения. На этом уровне – районов, областей, округов – модель консоциональной демократии полиэтнических обществах работает наиболее хорошо, более того, эту модель относительно просто на этом уровне реализовать. Напротив, на уровне такого субъекта как республика модель консоциональной демократии реализовать намного сложнее – примером тому являются противоречия и конфликты, которые постоянно существуют в тлеющем состоянии и периодически потрясают конституционные основы и Швейцарии, и Бельгии, и Ливана. Это указывает на некоторые системные ограничения данной модели, которые проявляются на уровне практической ее реализации: на уровне республики или отдельного государства консоциональная демократия должна уступать место принципу демократического централизма, который хорошо в 190 Фонд перспективных исследований «Бастион» ассиметричных федерациях работает именно на верхних уровнях (эшелонах) системы государственного управления. 191
