Юлия Еремеева

1
Юлия Еремеева
Мозги, покореженные глянцем
(Трубадурши гламура)
Действующие лица:
Журналистка
Лара (редактор №1)
Ленка, выпред. (редактор №2)
Верка (редактор №3)
И другие
2011
Мозги, покореженные глянцем
2
КАРЬЕРА - ПЕРФЕКЦИОНИЗМ
ЕКАТ. РЕДАКЦИЯ ГЛЯНЦЕВОГО ЖУРНАЛА. РЕДАКЦИОННОН УТРО, НА
САМОМ ДЕЛЕ, ГЛУБОКИЙ ДЕНЬ.
Редакция в запарке. Сдают номер. Фотографы снимают. Дизайнеры верстают.
Менеджеры все еще продают рекламу. А авторы строчат тексты. Журналистка
вернулась с интервью.
Ленка, выпред. Ну, че? Как он?
Журналистка. Не мужик, а сахар. Шуга мен.
Ленка, выпред. Правда?
Журналистка. Ага?
Ленка, выпред. А когда текст готов будет?
Журналистка. К вечеру согласую?
Фотограф заливает отснятый материал. Журналистка открывает ноут, пока с
диктофона копируется запись разговора, просматривает кадры. Одевает наушники.
Включает звук.
Журналистка. Ровно пять лет назад я брала у тебя интервью. Перечитала этот журнал, и
надо сказать, что темы для разговора как-то не сильно поменялись — ты и тогда говорил,
что воздуха не хватает и все такое прочее. Вот только десять лет назад мы пили водку в
процессе беседы, а сейчас кофе.
Звезда. Пять лет назад ты разгуливала в кружевной юбке с утра пораньше.
Журналистка. Скорее всего, вечером по плану числилась вечеринка, а мне лениво было
ехать домой переодеваться. Наверное, мужики думали: вот бабы с ума посходили с утра
пораньше в кринолинах.
Звезда. Нулевые были диким временем с гипертрофированным акцентом на потребление
и роскошь, тогда героями стали вещи. Bentley, бриллианты, жизнь в Сан-Тропе, которая
советскому человеку казалась космической. Советы провозгласили наше поколение
детьми галактики, но мы скорее были пасынками дефицита, поистине космического. А тут
вдруг бац! и все запретное приблизилась: дотянись рукой — и счастье рядом.
Журналистка. Чтоб в сортире все — бачок, толчок, рукомойник и даже кафель под
сливной трубой были покрыты вкусным бархатистым кокосовым слоем. Чтоб бармен
поутру складывал в конверт для находок четыре выпавших откуда-то трехкаратника, а в
карман — €1000 евро чаевых. Да, это выглядело вульгарным, новорусским, но в те годы жить
так — было настоящим, дистиллированным счастьем.
Звезда. Нету больше такого. Все выпито, все поглощено, упаковано и отправлено. Какойто унылой дипломатической почтой в будущее. «Бл..ям 2050-го от бл…ей 2000-го.
Глядите, девки, и корчитесь в завистливых коликах. Никогда не будут больше дарить вам
колье на следующее утро и континенталь через месяц». Весь этот сказочный мир глэма
превратился в скучную Европку.
Журналистка. Знаешь. Я до сих пор гадаю, взяли ли меня в Happy за мой писательский
талант, или потому что я пришла на собеседование в симпатичных штанишках из жопок
питона и тишотке с лого D&G. А еще я красила губы такой же помадой, как Лариса.
Звезда. Как она?
Журналистка. Все как всегда. Две недели адской работы, сменяет неделя релакса, потом
настает черед самообразования и поиска новых тем. Сначала сама напишет, потом сама в
это и поверит. Попутно введет в обиход пару модных словечек, через пару номеров
категорически их разлюбит и предаст анафеме. Десять черных водолазок в гардеробе и
Мозги, покореженные глянцем
3
только по биркам можно отличить одну от другой. И все это по атомной цене. В общем…
Чудная женщина, если бы не этот болезненный перфекционизм.
Звезда (со смешком). Кто на этот раз пал жертвой приступа совершенства?
Журналистка. Секретарь. Уже нашли новую звездулетку. Но, похоже, сценарий
повторяется. Сейчас новенькая вступила в стадию обожания. Лара таскает за собой эту
услужливую провинциальную девочку по всем тусовкам, учит красиво одеваться, сладко
улыбаться, пользоваться столовыми приборами, говорить. А через три месяца она
прозреет…
Лара не прозрела.
Через полгода. Лариса с Веркой (уже личной ассистенткой) вернулись со съемок.
Внимание всей редакции сразу же переключается на них. Они обсуждают книгу. Вернее
Лара пытается.
Лара. Я как главный герой, тоже верю в честность. Я считаю, у каждого должен быть
шанс реализовать весь свой потенциал, все свои амбиции. Справедливость - она внутри
моей ДНК, в крови, у меня в душе. Ты почитай. Почитай.
Верка. А фильма по этой книге нет? Ты же знаешь я не люблю читать. Хорошо, что
сейчас стало модным снимать фильмы по культовым романам. Это очень удобно.
Лара. В-Е-Р-А…. Ничего хорошего в этом нет. Как правило экранизация хуже.
Ленка, выпред. Да, так с Бегбедером получилось.
Верка. Как?
Ленка, выпред. На первый взгляд лажа, но там есть двойное дно. Ты смотрела?
Верка. Да.
Ленка, выпред. И что ты скажешь про это кино?
Верка. «99 франков» это какой-то французский роман о рекламе и кокаине, а Бегбедер —
какой-то модный пиар-писатель, любящий Рашку и кокаин. Как раз недавно его за одну
из этих любовей и арестовали. Он снюхивал дорожку с капота собственной машины.
Ленка, выпред. Что за полуподростковый эпатаж? Кокс на капоте — не бодрый вызов
обществу, а просто кокаин на капоте. Старомодно и глупо.
Верка. А по мне, так лучшей рекламы фильму и представить себе невозможно.
Ленка, выпред. Ну и как? Понравилось?
Верка. Забавное кино, в бодром клиповом стиле. Ясно и понятно, что реклама — дерьмо,
ничто не вечно, все покупается и продается.
Лара. А как же любовь, честь, дружба? Базовые ценности наконец возвращаются в моду.
Верка. Я тебя умаляю….
Лара. А что?
Верка. Люби себя, чихай на всех. И все будет гуд.
Ленка, выпред. А меня торкнула тема революции. Иногда хочется послать всех нах
и сделать свою маленькую революцию.
Верка. Живи весело и вкусно. А! Еще фильм изумляет «отфотошопленой картинкой».
Лара. Это Ян Кунен, режиссера мозгодробительного «Добермана» и психотропного «Блуберри».
Его картинка всегда выверена до миллиметра и прогрессивна до последнего предсмертного крика
моды.
Ленка, выпред. А какой из финалов тебе понравился больше?
Верка. А их, что несколько было?.... Я после титров ушла.
Ленка, выпред. Два. И если бы ты прочла книгу, то прониклась циничным романтизмом
автора. Его накокаиненный сарказм заставил бы тебя задуматься о рекламном
тоталитаризме, войне, революции, любви и смерти. Остановил, и ты…
Мозги, покореженные глянцем
4
Лара. Фильм совсем не такой, как книжка: философии меньше, мельтешения больше,
трах, бах, цитата из «Матрицы» сменяется цитатой из Вонга Кар-Вая, дальше идет Стэнли
Кубрик, потом выдернутый разворот модного журнала, кровавый мультик, кто-нибудь,
позовите Тарантино!
Ленка, выпред. Ты что! Альтернативная концовка с мелкой революцией как фига в
кармане! Он о том, что реклама проникла в нашу плоть. И сами мы — продукты. И
революция делается по правилам рекламы. И даже рай у нас фотошоповый.
Верка. Да, кто сейчас читает?!
Ленка, выпред. Стыдно не читать, Вера.
Лара. Все приличные девушки читают. А то, вот, так и останешься безродной дворнягой,
пытающейся корчить из себя породистую псину. Смотри дело твое. Умение красиво
одеваться тоже важно.
Редакция смеется. Лара довольная своим триумфом усаживается на свой трон,
эргономичное кресло из белой кожи. Остальные трубадурши гламура спешат
ретироваться в свои убежища.
Журналистка. Что-то Лара, слишком Верку приложила.
Ленка, выпред. Переживет.
Журналистка. По-моему, она в осадок выпала. Да, и ты масла подлила.
Ленка, выпред. Не парься. Что нового?
Журналистка. В последнее время вопрос «Что нового?» стал дико популярным. В аську
зайду — «Что нового?». Имэйл начинается с этого же оборота. При встрече вместо
«здрасьте» опять. Надо бы его запретить.
Ленка, выпред. Помнишь, как в миллениум мы открыли для себя эксклюзив и
лайфстайлинг?
Журналистка. Аха, долго приучали к ним клиентов. Ох уж это обаяние красивых
иностранных слов! Сказать бы прямо:
Ленка, выпред. К тому моменту, когда народ распробовал новые словца на вкус, и начал
активно использовать их в обиходе, нас от них тошнило.
Журналистка. Листок А4 с запрещенными словами на входной двери повесили. Тогда
все как с цепи сорвались. Гуччемания. Прадофолия. Даже взрослые дяди прыгнули в
моду, как в омут, с визгом восторга, опьяненные вседозволенностью. Живи быстро и умри
молодым. Логотипы. Брендбуки.
Ленка, выпред. Ну, кто-то и сейчас за бренд на жопе маму родную продаст.
Журналистка. Ты про Лару или про Веру?
Ленка, выпред. Про обеих.
Журналистка. Старая гвардия.
Ленка, выпред. Ммм, Верун-то, старая. Детство голодное.
Журналистка. Помнишь, как Дапкунайте в «Интердевочке» говорит, что вам коренным
кусок хлеба с маслом всегда будет, а нам, провинциалкам, ох, как покрутиться надо будет.
Ленка, выпред. …
Журналистка. Кто у нас самые модные девушки в редакции?
Ленка, выпред.?
Журналистка. Анжелича с Верунцом.
Ленка, выпред. А ты в курсе, что они берут вещи на съемки, а потом прутся в них
эвентиться.
Журналистка. Иди ты!
Ленка, выпред. Да-да
Журналистка. А я думала, что это им чуваки на букву Ё помогают…. Хороший понт
дороже доллара.
Мозги, покореженные глянцем
5
В редакцию с кучей пакетов запархивают Анжелика и Катя. Подсаживаются к Верке.
Начинают щебетать.
Верка. Эта стерва опять меня достала.
Анжелика. Не парься.
Катя. Забей.
Верка. Не могу. Обидно. Почему я к людям со всей душой, а они со мной так.
Анжелика. Она со всеми так.
Верка. Ага, а Таня с Машей?... Если бы у меня был такой Сережа, как у Маши… она бы
совсем по-другому со мной разговаривала. А я вся в журнале. Он моя жизнь, моя семья. У
меня же ничего другого нет.
Анжелика. Надо тебе мужика найти.
Верка. Лёнчик в пятницу звал. Анжелича, пойдешь?
Анжелика. Да, ну его. Жадный он. Только на тряпки и можно рассчитывать.
Верка. Надо составить список женихов, олигархов. Кать, поможешь?
Катя. Аха. Все джокеры расхватаны. Только полуджокеры остались.
Верка. А че делать?
Катя. Пиши!
Беготня Веры по городу со списком олигархов. Заканчивалась фиаско. После очередного
свидания кандидат в генеральные спонсоры сбегал. Неудачи в личной жизни, стали
подпорчивать ей характер.
ДРУЖБА
О том, что Ларина песенка спета, в тусовке поговаривали давно. Но при этом до конца в
близкое свержение никто не верил — на кого менять, звезд-то нет! Малахов даже за
бабки не согласился стать лицом журнала. Поэтому на арт-директора пришлось ставить
безымянного труженика пера.
Лариса своими же руками привела смерть свою Веру в журнал. До этого она немножко
поучилась в вузе, где-то поработала и случайно, чуть ли не на бытовой почве,
познакомилась с Ларой. В результате, та взяла ее секретарем.
Подчиненный, подсидевший благодетеля, — это тоже вечный сюжет. Лара как
отъехавший гроссмейстер, сама себе готовила мат. Почему она вовремя не заметила
смертельную опасность? Предположу, что причина — самоупоение и, как следствие,
неумение разбираться в людях и незнание элементарной человеческой природы. У Лары
был такой пламенный роман с самой собой, что глядеть в оба и вовремя заметить
неладное она была не способна.
ЕКАТ. ПОСЛЕДНЕЕ РЕДАКЦИОННОЕ СОБРАНИЕ В ЭТОМ ГОДУ.
Издатель. Мы решили сделать новогодний подарок для всей редакции. Нас покидает
Лариса. Она много сделала для журнала, но в последнее время с ней было очень сложно
работать. Новым главным редактором назначается ваша коллега, ваш выпускающий
редактор Лена. Вера назначается Арт-директором. Им слово.
Ленка, выпред. Ну, что вы рады?
Журналистка. А ты?
Мозги, покореженные глянцем
6
Ленка, выпред. Посмотрим….. А сейчас предлагаю перейти к планированию номера.
Верка. Я хочу, чтобы мы стали более современными.
Ленка, выпред. Больше новых проектов. Свежих идей.
Верка. Будем более гламурными. Более красивыми
Журналистка. Куда более?
Верка. Более и более…
Издатель. И не забывайте, что скоро корпоратив, по случаю мальчукового праздника.
Журналистка. Алексей, это вы не забудьте прислать официальные приглашения. Мы
девушки приличные. Без официоза не пойдем.
Ленка, выпред. Да-да. Пусть все будет этикетно. Красоту в массы.
Издатель. Так и до звездной болезни недалеко.
Через год, аналогичная партия не только повторилась у нас снова, но и разыгралась в
главных форпостах роскоши и цитаделях тщеты — Vogue и L'Officiele. Стало понятно,
что отечественный глянец взял курс на безликих, безымянных и безъязыких. А пока у нас
перемирье. Все счастливы и довольны собой.
23 февраля совпало с очередной сдачей номера. Последний день перед отправкой.
Генеральная вычитка материалов. Закончив собирать книгу. Редакция ждет
приглашения на корпоратив от коммерческого отдела. Не дождавшись, накрывает стол.
Ленка, выпред. Ну, что ж будем праздновать самостоятельно. Тем более, что у Аньки ДР.
Аня. Выпьем чисто символически за менов из коммерческого отдела, а за наших
фотографов и дизайнер от души.
Ленка, выпред. А может кто-нибудь из них сможет присоединиться.
Таня. Неа, они после отправки журнала в типографию отсыпаются.
Журналистка. Может пиарщиков позовем. Будет хоть кому нас с восьмым мартом
поздравлять.
Верка. Аха, эти гоблины поздравят. Только весь шампусик вылакают да мясо сожрут.
Аня. Шампанское закончилось, а домой неохота.
Таня. А у комерсов клоуны в программе.
Журналистка. А давайте, я как главный по тарелочкам в «Дольчу» позвоню, закажем
бутылочку недорогой шампаньолки тыщи за две, сырную и мясную тарелку. А запишем
все эти излишества на счет коммерческого директора. В качестве презента. Должны же мы
их хоть как-то поздравить.
Ленка, выпред. Да не поверят.
Журналистка. Мне или Веруну поверят.
Верка. (Достает телефон, звонит издателю). Лёш, ты ничего не хочешь сказать?
Издатель. … Я все сказал. Не ломайтесь.
Верка. Ну, ладно. Тогда мы хотим поздравить тебя с праздником, и пожелать тебе всего
самого хорошего. Еще мы сюрприз приготовили, утром узнаешь.
Журналистка. Вер, дешевый шампусик закончился, остался по пять. Берем?
Верка. Бери две и еще фрукты. А кто там обслуживает, Сережа? Дай мне.
… Сереж, а что ты нам можешь порекомендовать поесть?
Журналистка. Эх, гулять так гулять, бери мясо кобо.
Вносят заказ. Народ оживляется. Танцует. Вечеринка продолжается.
Ленка, выпред. Верун, ты че пригорюнилась?
Верка. А если он обозлиться?
Журналистка. Ну, что, Вер, сбросимся и заплатим.
Верка. Только, что ползарплаты просадили.
Мозги, покореженные глянцем
7
Журналистка. Ой! Не шлите нам деньги в конверте — мы богаты.
Ленка, выпред. Вместе гуляли. Я тоже если, что в доле.
Аня. И я.
Таня. И я.
Маня. И я.
Платить не пришлось. Алексей списал нашу пьяную выходку на представительские
расходы, но на 8-е Марта отыгрался. В редакцию прислали отдельное приглашение.
Повторили трюк с клоунами, угощением и мыльными пузырями, а под конец вручили нам
специальные подарки. Календарики с сертификатом в «Золотое яблоко». После чего мы
дружно ломанулись отовариваться. Каково же было наше удивление, когда консультант
на кассе объяснил нам, что это всего лишь календарь. А сертификат: ну, мало ли что
можно напечатать!
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
МОСКВА. ЯРМАРКА МИЛЛИОНЕРОВ.
Вера с Алексеем ходят по ярмарке. Глазеют. Глаза горят. Голова кругом. Жизнь удалась!
Варюшка до ушей — мы в теме! Нас заметили. Нас позвали….
Подруга. О, Вера! Какими судьбами? Таки оторвал себе кусочек счастья?
Верка. Нет, нас устроители пригласили.
Подруга. Тоже неплохо.
МОСКВА. РЕДАКЦИЯ VOGUE.
Вера с Лешей, ходят по редакции, глазеют. К ним подходит одна из ассистенток
Долецкой.
Ассистентка. Вы из Ё-бурга?
Издатель. Из Екатеринбурга.
Ассистентка. В чем разница?
Издатель. ….
Ассистентка. Алена может уделить вам несколько минут.
Заходят в кабинет. Рассаживаются. Алена включает всю свою харизму. Наши слегка
конфузятся.
Алена. Как вам?
Ассистентка начинает причитать над ней. Последний номер прекрасен. Простите за
откровенность, но главред L'Officiele Эвелина, вам и в подметки не годится.
Алена. А что гости молчат?
Верка. Я ваш фанат. Покупаю все номера.
Издатель. Российское издание не уступает европейским собратьям.
Верка Очень и очень.
Алена. Да что не уступает? Лучше! Спрашивайте. Спрашивайте!
Издатель. …. А у вас бывают авралы?
Алена. Конечно.
Издатель. И у нас ежемесячно….
Мозги, покореженные глянцем
8
Алена. Ну, раз у вас больше нет вопросов, то более не задерживаю. Можете походить по
редакции.
Вера с Алексеем ходят по редакции. Ассистентка куда-то улетучилась. На них особо не
обращают внимания. Тут распахивается дверь, шествует Алена в окружении свиты. На
прощание царственно машет им рукой.
Издатель. Ну и как, тебе?
Верка. Вауууууууу-ч!
Издатель. Да?
Верка. Ты что! Как ты не понимаешь? Это же «Вауг»!!!
Издатель. А по мне так, редакция этого самого «Вау-гэ» — рай для девиц,
примечательных ровно тем, что уродились они абсолютно ничем не примечательными. Он
держится на девочках, чей смысл жизни заключался в визитке «Даша Иванова — журнал
Vogue», потому что без Vogue Даша Иванова — никто.
Верка. А что ты хочешь? На постоянных придыханиях «Самая прекрасная-распрекрасная
ненаглядная Аленочка!» в «Вау-гэ» карьеры делались. На этом принципе ассистентки
вырастали до замглавреда. Это все вообще свойственно корпоративным ценностям,
особенно в женском глянце.
Издатель. Это не правда, а полуправда.
Верка. Да, брось. Не только Алена, Лара тоже это любила. Сколько я всего пережила. Как
выкладывалась.
Издатель. А где она сейчас? Говорили, что Москву подалась, а оттуда в вояж.
Верка. Да, кинули ее. Позвали в Грецию пиарить. Она квартиру продала, а
испытательный срок не прошла. За два месяца цены взлетели так, что она вместо трешки
смогла только вшивую однушку на окраине Волгограда купить.
Издатель. … Жаль.
Верка. Да, сука она. Че жалеть-то. Не пропадет. Всегда поднимается.
Издатель. А я вот равнодушен к лизато. В нашем издании нет оголтелой готовности
минетить у начальства.
Верка. …. Конечно, Леша. Ты как всегда прав (со смешком). Слышал прикол? Наши
тусовщицы научили Наоми пить водку и говорить чо.
ЕКАТ. НАША РЕДАКЦИЯ. ПЛАНЕРКА.
Верка. Теперь все делаем как Vogue!
Ленка, выпред. Вер, ну а свои мысли-то должны быть?
Верка. Ты ничего не понимаешь. Отныне. Меньше текста. Больше картинок. Больше лиц.
Где наши it-girls?
Ленка, выпред. Ты че, дура? Наверное, я слишком отстала от жизни, но как-то не
догоняю — в чем шарм современных it-girls? По мне что Дума с подружками, что Жукова,
какие-то пресные, как маца. Даже самые интересные прикиды на них живут какой-то
своей, абсолютно самостоятельной жизнью.
Верка. Просто они тебя к себе не зовут.
Ленка, выпред. Для издания достаточно, что ты с ними тусуешься. Кто-то должен
журнал делать.
Верка. Да, он весь на мне!
Ленка, выпред. Вера, если тебя допустили до стола — это не значит, что ты своя.
Верка. Да, ты знаешь, сколько я к ним подбиралась?
Ленка, выпред. Зачем?
Верка. Дура!
Мозги, покореженные глянцем
9
Ленка, выпред. Если ты такая умная, почему ты не редактор?
Верка. ….
Ленка, выпред. То-то же!
Лето выдалось особенно жарким. Все плавилось, в том числе и мозги. Обстановка в
редакции накалилась и Ленка с Веркой вступили в жесткую конфронтацию.
Верка. Журнал делается для модной идиотки. Зачем ей твои тексты? Кроме редакции их
никто не читает. Я его снимаю, а вместо этого ставлю фото-сессию.
Журналистка. Пардон, но снимать материалы может только главред.
Верка. Ставлю фото-сессию. Она красива. А то, что ты сделала это колхоз!
Журналистка. Но!
Верка. И вообще, мне не нравиться стиль. Я беру картинку под личный контроль. Теперь
все будем делать как федералы.
Ленка, выпред. Вер, я, конечно, понимаю, что ты денег больше хочешь, но так нельзя.
Верка. Мне не нравиться этот материал.
Ленка, выпред. А мне нравится. И конечное слово за мной.
Верка. То, что ты ставишь — колхоз!
Ленка, выпред. Леше тоже нравится.
Верка. Леша — колхозник!
Ленка, выпред. А ты что ли с серебряной ложкой в зубах родилась? Позорно снимать
кальку у федералов.
Верка. Лара говорила, что все давно придумано. Зачем выдумывать велосипед?
Ленка, выпред. Лара если и заимствовала, то только идею. А ты тупо копируешь!
Верка. А ты умно?
Журналистка. Девочки, брейк.
ЕКАТ. ПОСЛЕДНЕЕ РЕДАКЦИОННОЕ СОБРАНИЕ В ЭТОМ ГОДУ.
Похоже, Верун изначально метила в главреды. Но прямого способа сесть в это кресло не
было. Поэтому путь прошел через стильную многоходовку с заходом в арт-директорство.
И пока самовлюбленный нарцисс упивался собой, цепкая тихая трудяга налаживала связи
с головным начальством.
Ленка и Веркой даже стилистически были разными. Лена — чарующий интерфейс. Вера
— косноязычний упорный железобетонный пахарь. Самоупоенный нарцисс и крепкая
тихая рабочая женщина с широкой костью, большими руками и ногами. Она аккуратно
вела свою партию. Пока Лена хотела быть звездой, а не частью механизма, Верка
находила возможность перенаправить свет на себя. И вдруг начальство очень точно
поняло, что она отличный баланс.
Издатель. Мы решили сделать новогодний подарок для всей редакции. Нас покинула
Лена. Она много сделала для журнала, но в последнее время с ней было очень сложно
работать. Новым главным редактором назначается ваша коллега, арт-директор Вера. Ей
слово.
Верка. Теперь все будем делать как федеральная пресса.
Журналистка. Над нами итак весь город смеется, что мы на съемки приносим L'Officiele,
Vouge, Icons, … открываем и заставляем героев копировать чужие позы.
Мозги, покореженные глянцем
10
Верка. Они ничего не понимают. Они — колхоз!
Журналистка. А это ничего, что, как правило, это люди чего-то добившиеся в жизни?
Личности как минимум.
Верка. Все равно колхоз.
Светлана. Наши планерки стали похожи на черт знает что. Если раньше Ленка
предлагала главную идею, то сейчас все набрасывают идеи, а Верка только говорит мне
это нравиться, а это нет.
Журналистка. Что же ты вслед за Ленкой не ушла?
Светлана. …. У меня кредит.
Журналистка. Вот то-то! И я осталась. Каждый имеет то, что заслуживает.
Аня. Да, в последнем номере я сама героев себе искала. Она самоустранилась.
Светлана. Работать негры — солнце еще не село.
Журналистка. А в Африке дети голодают!
Верка. О чем вы там шепчетесь?
Журналистка. О гуманизме. Я говорю, что в Африке дети голодают.
Верка. Че за колхоз?
Журналистка. Ну, почему. Благотворительствовать нынче модно. Иконс, специальную
рубрику под это дело завели. Вера, чем мы-то хуже?
ЕКАТ. СКОРО НОВЫЙ ГОД. ЖУРНАЛ ДАЕТ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ БАЛ.
Верка. Разрешите поприветствовать Вас на нашем благотворительном вечере. В канун
Нового года, хотелось бы подвести некоторые итоги. Все вы знаете, что за несколько лет,
я сделала головокружительный карьеру. Многие из вас тоже. Не всем повезло, так как
нам. В последнее время, стало модным проявлять социальную ответственность. Давайте,
примкнем к этому тренду! Не просто отметим Новый год, а поможем детям. Мне все
нравится. Очень и очень.
Верка греется в лучах софитов. Вокруг веселая круговерть. Жизнь кипит. Все круто.
Голос за кадром. В следующее десятилетие в новый год мы идем как по минному полю.
Взорвемся или нет? Никто не хочет подрыва, никто не хочет умирать, но мины ловушки
расставлены на каждом шагу. И мы идем потому, что не можем не идти и потому, что
больше нам идти некуда.
ЕКАТ. УЛИЦА. ПРОМОЗГЛЫЙ ДЕНЬ.
Светлана. Привет, дружище. Ты как?
Журналистка. Нормуль? На москвичей перекинулась. Другие деньги — высокие
отношения. Гонорары перечислят, потом сами перезванивают и уточняют, получила ли?
А ты как?
Светлана. Тоже гуд.
Журналистка. А я слышала ты тоже покинула стройные ряды нашего издания? Что,
после меня она принялась за тебя?
Светлана. Дык, ты же знаешь Веру. Ей постоянно нужен образ врага. Без него она жить
не может. После того как ты ушла, она принялась за меня. Тексты стала зарезать. Знаешь,
придумаешь проект, а она его Ане отдает.
Журналистка. ….
Мозги, покореженные глянцем
11
Светлана. Помнишь, была у неё подружка Катя, с которой они дружили обычной
женской дружбой — как самка тарантула и самка каракурта. Так и ту съела.
Журналистка. А я думала, что Наташка следующей будет? А она сильных убирает?
Грамотно. Двух редакторов подсидела. Знает.
Светлана. Да. Только жалко ее. Пока эта трубадурша гламура отдают жизнь глянцу в
стремени водрузиться на самую верхушку социального торта, происходит самое серьезное
и невозвратное. Личная жизнь совсем не складывается. Все бегает по городу со списком
местных олигархов.
Журналистка. Не знаю, а я бы порадовалась если бы ее подсидела ейное же протеже.
Рядом с нами слушает разговор Аня, она …
Аня. Пока вы тут негодуете, в ожидании возмездия, Верка замуж выходит.
Светлана. Неужели нашелся японский летчик?
Аня. Почему-то вспомнился анекдот. Потерялся питбуль. Молодой. Злой. Нашедшему —
царствие небесное.
Журналистка. Абсолютно хороших или плохих людей не бывает. В каждом из нас
понамешано и хорошего, и плохого. Все ждут расплаты за ее злодеяния, но, видно у Бога
процесс возмездия поставлен на поток. И в этой чехарде, что-то ускользает. Поэтому
грешник, под маской позитива просачивается в рай.
Грустно, девушки….
Мозги, покореженные глянцем