doc - Европейский центр защиты прав человека

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ВТОРАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
(Жалоба № 7975/06)
РЕШЕНИЕ
СТРАСБУРГ
2 февраля 2010 г.
Окончательное
02/05/2010
Это решение становится окончательным в условиях, определенных пунктом
2 статьи 44 Конвенции.
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 1
В деле Клаус и Юрий Киладзе против Грузии,
Европейский Суд по правам человека (Вторая Секция), заседая Палатой
в следующем составе:
Франсуаза Тюлькенс (Françoise Tulkens), Председатель Палаты,
Иренеу Кабрал Баррето (Ireneu Cabral Barreto),
Владимиро Загребельский (Vladimiro Zagrebelsky),
Дануте Йочене (Danutė Jočienė),
Андраш Сайо (András Sajó),
Нона Цоцория (Nona Tsotsoria),
Ишил Каракаш (Işıl Karakaş), судей,
а также с участием Салли Долле (Sally Dollé), Секретаря Секции Суда,
проведя совещание при закрытых дверях 15 декабря 2009 г.,
вынес в тот же день следующее решение:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой № 7975/06, поданной против
Грузии 22 февраля 2006 г. в Европейский Суд по правам человека
гражданами Клаусом и Юрием Киладзе (далее - заявители) в соответствии
со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее
- Конвенция).
2. Заявители были представлены г-жой Софией Джапаридзе, адвокатом
Ассоциации молодых юристов Грузии («GYLA») и господами Филипом
Личем и Биллом Баурингом, адвокатами Европейского центра защиты прав
человека в Лондоне («EHRAC»). Грузинское правительство (далее —
Правительство) было представлено Уполномоченным агентом Бессарионом
Бохашвили.
3. Заявители
жаловались,
в
частности,
на
невозможность
воспользоваться своим правом на получение компенсации, вытекающее из
их статуса жертв политических репрессий.
4. Решением от 21 марта 2006 г. в соответствии со статьей 41 Регламента,
Европейский Суд принял жалобу к рассмотрению в приоритетном порядке
и 6 июля 2006 г. коммуницировал государству-ответчику жалобу заявителей
по ст. 1 Протокола № 1 и ст. 13 Конвенции (коммуникация жалобы пункт 2б статьи 54 Регламента). В соответствии с п. 3 ст. 29 Конвенции, Суд
решил рассмотреть вопрос приемлемости и существа жалобы
одновременно.
5. Заявители и правительство направили в Суд письменные объяснения
(ст. 54А Регламента).
2
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
6. Заявители, два брата, родились соответственно в 1926 и в 1928 годах.
Они проживают в г. Тбилиси.
7. 2 октября 1937 г. отец заявителей, осужденный за саботаж и террор,
был расстрелян.
8. 7 ноября 1938 г., мать заявителей была приговорена к 8 годам лишения
свободы за пропаганду и агитацию, содержащую призыв к свержению
советской власти, и была сослана в лагерь ГУЛАГ (Генеральное Управление
Лагерей) на Крайний Север СССР.
9. В ту эпоху заявителям было соответственно 12 и 10 лет. В самом
начале заявители оставались одни в квартире своих родителей в Тбилиси.
Ни один сосед или родственник не отваживался приближаться к ним из-за
страха быть арестованным. Потом в течение полутора месяцев заявители
находились в центре временного содержания в Тбилиси. Там их плохо
кормили; они также заболели брюшным тифом из-за антисанитарных
условий. После этого они были направлены из Грузии в Ставропольский
край (Россия), где, в соответствии с Оперативным приказом народного
комиссара внутренних дел Союза ССР 15 августа 1937 г. (далее - Приказ 15
августа 1937 г.), они были направлены в детский дом. Там они оставались
на протяжении двух лет. Находясь под контролем «наблюдения за
политическими настроениями», заявители постоянно подвергались
унижениям и побоям по причине их родственной связи с «изменником
Родины» со стороны персонала детдома, а также со стороны других детейсирот, выходцев из Грузии (родины Сталина). Кроме этого, заявители
содержались в ужасных условиях. 60 детей спали в одном зале на большом
мате, деля одно покрывало на 5 человек. Деревянная бочка в том же зале
использовалась как туалет, отсутствовала сточная вода. У заявителей были
вши; они болели чесоткой.
10. Сразу после ареста матери заявителей их семейная квартира в
Тбилиси площадью 90 кв. м была конфискована вместе со всем движимым
имуществом и вещами личного и семейного пользования.
11. В 1940 г. бабушка заявителей сумела добиться опеки над ними.
Вернувшись в Грузию, заявители, будучи детьми, были вынуждены
заниматься физическим трудом, чтобы зарабатывать себе на жизнь.
Впоследствии в течение своей жизни при СССР они подвергались
сильному социальному давлению из-за их родственной связи с
«предателем».
12. В 1945 г., мать заявителей была освобождена. Когда она вернулась в
Тбилиси, она болела цингой (на тот момент ей было 42 года и у нее уже не
было ни одного зуба), плевритом и гастроэнтеритом.
4 мая 1956 г. Южнокавказский военный суд отменил приговор,
вынесенный в отношении матери заявителей 7 ноября 1938 г., по причине
отсутствия состава преступления и вынес решение о ее реабилитации.
30 августа 1957 г. Военная коллегия Верховного суда СССР также
отменила приговор от 2 октября 1937 г. в отношении их отца по тем же
причинам и вынесла решение о реабилитации отца заявителей.
13. 16 марта 1991 г. умерла мать заявителей.
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 3
14. 6 марта 1998 г., заявители обратились в Министерство безопасности
Грузии с запросом о предоставлении информации об уголовных
преследованиях своих родителей, о конфискации их имущества, а также о
своем содержании в детском доме.
1 июля 1998 г. заявители получили ответ, в котором указывалось на
отсутствие какой либо информации об их содержании в детском доме. Что
касается информации о родителях заявителей, то архивы Министерства
были сожжены во время гражданской войны 1991-1992 гг. Заявителям
посоветовали собрать показания свидетелей, нотариально их заверить и
подать запрос об установлении юридического факта в суд по месту их
проживания.
15. 16 марта 1998 г., заявители обратились в Сабурталинский суд первой
инстанции в Тбилиси с заявлением о признании их родителей и их самих
жертвами политических репрессий.
16. 19 августа 1998 г. их запрос был полностью удовлетворен.
17. На основании этого решения, вступившего в силу с 12 сентября
1998 г., 15 марта 2005 г. заявители обратились в Тбилисский региональный
суд с иском об истребовании компенсации за моральный и имущественный
ущерб в соответствии со ст. 9 Закона «О признании жертв политических
репрессий и социальной защите репрессированных» от 11 декабря 1997 г.
(далее - Закон от 11 декабря 1997 г.), вступившего в силу 1 января 1998 г.
В соответствии с вышеупомянутой ст. 9 и ссылаясь на обстоятельства их
дела (умерщвление их отца, отдаление заявителей от своей матери, условия
их содержания в центре содержания и в детском доме, урон здоровью,
унижения, конфискация имущества) заявители предъявили требование о
выплате денежной компенсации в размере 515 000 Грузинских ларей
(примерно 208 000 евро) каждому в качестве компенсации за понесенный
моральный и материальный вред.
18. Представитель Президента Грузии, будучи ответчиком в деле,
полагал, что иск заявителей не должен быть удовлетворен с учетом того,
что до 1997 г. у заявителей не было никакого права на компенсацию и
правовая норма, на которую отсылает Закон от 11 декабря 1997 г., еще не
принята.
19. 9 июня 2005 г. Тбилисский областной суд признал установленными
изложенные выше факты о прошлом заявителей, за исключением
конфискации имущества. Что касается последнего пункта, региональный
суд, в частности, постановил, основываясь на п. 3 ст. 102 Гражданского
процессуального кодекса Грузии, что факт конфискации имущества не
установлен ввиду отсутствия соответствующих документальных
подтверждений, сочтя недостаточными представленные письменные
показания свидетелей. Кроме того, суд посчитал, что иск заявителей
утратил свою силу ввиду истечения сроков исковой давности, при этом он
рассматривался судом в целом, без указания какой именно срок исковой
давности был применен к иску и с какого момента этот срок начал течь.
Наконец, областной суд пришел к выводу, что в любом случае иск
заявителей не может быть принят к производству в связи с тем, что
«законы», на которые ссылались статьи 8 и 9 Закона от 11 декабря 1997 г.,
еще не приняты.
20. Заявители подали кассационную жалобу, ссылаясь на то, что в
соответствии с Приказом от 15 августа 1937 г. (см. п. 26 ниже), супруга
4
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
осужденного «изменника Родины» в обязательном порядке должна была, в
свою очередь, быть осуждена к лишению свободы на срок не менее 5 - 8
лет, несовершеннолетние дети супругов должны были быть направлены в
детские дома, находящиеся за пределами территории Грузии, а движимое и
недвижимое имущество подлежало обязательной конфискации. Принимая
во внимание обвинительный приговор отца заявителей, который
автоматически привел эти меры в исполнение, а также обстоятельства, при
которых имели место события, отсутствие возможности в предоставления
письменных доказательств конфискации имущества не могло быть вменено
в вину заявителям. Что касается срока исковой давности, заявители
указывали на то, что свой иск о компенсации основывали на Законе от
11 декабря 1997 г. и, следовательно, иск не мог утратить силу в момент
вынесения решения. В любом случае, заявители считали, что имели право
на компенсацию в соответствии с п. 3 ст. 1005 Гражданского кодекса. Кроме
того, заявители жаловались на то, что прошло около восьми лет с момента
вступления в силу Закона от 11 декабря 1997 г., однако Правительство так и
не предприняло необходимых мер для принятия законов и выдачи
компенсаций жертвам политических репрессий в соответствии с п. 3 ст. 8 и
ст. 9 in fine вышеупомянутого закона. Они утверждали, что количество
жертв всех возрастов уменьшилось и что на их взгляд, государство
рассчитывало на то, что со смертью этих людей проблема компенсации
сама собой разрешится. Согласно пояснительной записке к законопроекту,
которую представила в парламент неправительственная организация в
2001 г., с целью обсудить бессодержательное, спорное законодательство,
количество жертв политических репрессий, имеющих отношение к
вышеупомянутой статье 9, варьировалось, в зависимости от категорий, от
600 до 16 тыс. человек.
21. 2 ноября 2005 г., согласившись с выводами областного суда о
недостаточности письменных показаний по поводу конфискации
имущества, Верховный Суд Грузии отклонил кассационную жалобу
заявителей, а также иск о компенсации за материальный ущерб. Что
касается морального вреда, Верховный суд принял во внимание факты
относительно репрессий, изложенные выше в параграфах 7-9 и 11. По
решению Суда «закон», упомянутый в пункте 1 статьи 413 Гражданского
кодекса, являлся в данном случае ст. 9 Закона от 11 декабря 1997 г., которая
представляет собой lex specialis в связи с данным делом. Суд заключил, что
по смыслу вышеупомянутой ст. 9 понятие «денежной компенсации»
включает в себя, среди прочего, компенсацию за моральный вред. Однако,
так как нормативный акт о выплате упомянутой компенсации, на которую
ссылалась ст. 9, не был принят и иск заявителей о компенсации за
моральный вред в тот момент был не обоснован, он не мог быть принят к
производству. Верховный Суд, как представляется, не принял доводы
регионального суда относительно применения исковой давности по иску
заявителей.
22. Заявители продолжали искать доказательства конфискации
имущества своих родителей. В письме от 4 декабря 2006 г. отдел реестра
недвижимого имущества сообщил им о том, что спорная квартира
упоминалась в первый раз в архивах в 1940 г. как собственность
государства. С тех пор никакой информации о ней найдено не было.
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 5
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
23. Гражданский кодекс
Статья 147
«В соответствии с настоящим Кодексом имуществом является любая вещь и
нематериальное имущественное благо, владеть, пользоваться и распоряжаться
которыми могут физические и юридические лица и приобретение которых возможно
без ограничений, если это не запрещено законом или не противоречит нормам
морали»
Статья 152
«Нематериальным имущественным благом являются требования и права, которые
могут быть переданы другим лицам или предназначены для того, чтобы
предоставлять их владельцу материальную выгоду или право ее потребовать у других
лиц»
Статья 413 - 1
«Денежное вознаграждение за неимущественный вред может быть потребовано
только в точно установленных законом случаях в виде разумного и справедливого
возмещения»
Статья 1005 - 3
«Вред, причиненный реабилитированному гражданину вследствие незаконного
осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного
применения в качестве меры пресечения содержания под стражей или подписки о
невыезде, применения в качестве административного взыскания ареста или
исправительных работ, возмещается государством независимо от вины должностных
лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и судов. При
умысле или грубой неосторожности эти лица несут ответственность солидарно
вместе с государством»
24. Гражданский процессуальный кодекс
Статья 102 - 3
«Обстоятельства дела, которые согласно закону должны быть подтверждены
определенными видами доказательств, не могут быть подтверждены другими видами
доказательств»
25. Закон от 11 декабря 1997 года о признании жертв политических
репрессий и социальной защите репрессированных.
Раздел I – «Общие положения»
Статья 1 - 2
«Настоящий закон применяется к гражданам Грузии, которые подвергались
политическим репрессиям на территории бывшего СССР с февраля 1921 г. по октябрь
1990 г. (...)»
6
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
Раздел II – «Порядок признания жертв политических репрессий и последствия
признания»
Статья 6
«На основании критериев, определенных в настоящем законе, лица признаются
жертвами политических репрессий, а их нарушенные права восстанавливаются
юридическим путем».
Статья 8 - 1 и 3
«Лица, подвергшиеся политическим репрессиям, восстанавливаются в утраченных
ими в связи с репрессиями политических, гражданских и других правах (...).
Порядок восстановления
дополнительном законе».
прав
реабилитированного
лица
определяется
в
Статья 9
«Лицу, подвергшемуся репрессиям в виде заключения под стражу, ссылки (…)
размещения в спец.поселении или в психиатрическом учреждении, а также лицу,
умершему в результате таких репрессий и впоследствии признанному жертвой
политических репрессий, а также его наследнику первой степени может быть
выплачена денежная компенсация, размер и правило выплаты которой устанавливает
закон»
Раздел III – «Социальная защита жертв политических репрессий»
Согласно п. 1 и 2 ст. 12, жертвы политических репрессий или, в случае
смерти, их наследники первой степени, получают месячную пенсию,
размер и порядок выплаты которой устанавливаются законом. Эти лица
освобождены от уплаты разных налогов и пользуются льготными тарифами
на газ, электричество и телефон.
Раздел V – «Заключительные положения»
Статья 14
«Настоящий закон вступает в силу 1 января 1998 г.»
Ни переходные положения, ни какие-либо другие положения этого
закона не определяют срок принятия законов, предусмотренных в п. 3 ст. 8
и в ст. 9 in fine, приведенных выше. Эти законы до сих пор не существуют.
26. Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР
от 15 августа 1937 г. (соответствующие извлечения)
«С получением настоящего приказа приступите к репрессированию жен изменников
родины, членов право-троцкистских шпионско-диверсионных организаций,
осужденных военной коллегией и военными трибуналами по первой и второй
категории, начиная с 1 августа 1936 г. (...) При проведении этой операции
руководствуйтесь следующим: (...)
3.Намеченные к репрессированию арестовываются. (...)
7.Все имущество, лично принадлежащее арестованным, конфискуется. Квартиры
арестованных опечатываются.
8.После производства ареста и обыска арестованные жены осужденных конвоируются
в тюрьму. Одновременно, порядком, указанным ниже, вывозятся и дети.(...).
12.Жены осужденных изменников родины подлежат заключению в лагеря на сроки, в
зависимости от степени социальной опасности (...)
19.Всех оставшихся после осуждения детей-сирот размещать в приюты (...).
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 7
24.В каждом городе, в котором будет проводиться операция, специально оборудуются:
а) приемно-распределительные пункты, в которые будут доставляться дети сразу
после ареста их матерей и откуда дети будут направляться далее по детским домам
(...).»
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. О НАРУШЕНИИ СТ. 3 КОНВЕНЦИИ
27. Заявители жалуются на то, что, затягивая предоставление
разъяснений и содержание их прав, гарантированных ст. 8 и 9 Закона от 11
декабря 1997 г., государство тем самым держало их в ситуации
неопределенности и тревоги, что причиняло им муки и может
рассматриваться как унижающее достоинство человека обращение.
28. Статья 3 Конвенции гласит, что:
«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему
достоинство обращению или наказанию».
29. Не отрицая, что вышеупомянутая неопределенность по своей
природе представляет собой аспекты, которые ощущаются заявителем как
болезненные и несправедливые, Суд, однако не считает, что через
неопределенность государство выражает презрение или неуважение со к
личностям заявителей или пытается тем самым их оскорбить или унизить
(см. в том числе D.H. и другие против Чехии № 57325/00, 1 марта 2005 г.;
Ранинен против Финляндии, решение от 16 декабря 1997 г., Сборник
судебных постановлений и решений 1997-VIII, § 55). Таким образом, данная
ситуация, по мнению Суда, не может рассматриваться как унижающая
достоинство человека по смыслу ст. 3 Конвенции.
30. В связи с этим данная часть жалобы признана явно необоснованной и
должна быть отклонена в силу п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.
II. НАРУШЕНИЕ СТ. 1 ПРОТОКОЛА № 1 И СТ. 13 КОНВЕНЦИИ
31. Заявители считают, что, в связи с тем, что законы, на которые
ссылаются ст. 8 и 9 Закона от 11 декабря 1997 г., так и не были приняты, в
то время как они необходимы для эффективного осуществления права
заявителей, отраженного в положениях этих законов, такая ситуация
привела к нарушению прав заявителей, закрепленных в статьей 1
Протокола № 1:
« Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей
собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах
общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами
международного права.
Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение
таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля
за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для
обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов».
8
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
32. Кроме того, заявители считают, что национальный суд, отказывая в
кассационной жалобе по причине вышеупомянутого правового вакуума, не
дал возможности заявителям воспользоваться своим правом на
эффективное обжалование по смыслу ст. 13 Конвенции:
« Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены,
имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе,
даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном
качестве».
A. О приемлемости жалобы
1. Возражения правительства о несоответствии жалобы требованию
ratione temporis
a) Доводы государства-ответчика
33. Государство-ответчик считает, что рассмотрение Судом спорного
судебного процесса, который, по мнению правительства, тесно связан с
фактами, предшествующими вступлению в силу Конвенции и Протокола
№ 1 в отношении Грузии (20 мая 1999 г. и 7 июня 2002 г.), придает этим
инструментам обратную силу (Стамулакатос (Stamoulakatos) против
Греции (№ 1), решение от 26 октября 1993 г., серия A N 271, с. 14, п. 33 ;
Мультиплекс (Multiplex) против Хорватии (решение о приемлемости),
№ 58112/00, 26 сентября 2002 г.).
34. Более того, в данном деле государство-ответчик также считает, что не
существует никакой «длящейся ситуации», и что «существенные различия
и большое количество факторов» отличают данную жалобу от дела Алмейда
Гарретт, Маскаренас Фалкао (Almeida Garrett, Mascarenhas Falcão) и др.
против Португалии (№№ 29813/96 и 30229/96, ECHR 2000-I).
35. Во-первых, заявители не представили доказательств того, что они
являлись собственниками какого-либо имущества более 60 лет назад, и что
данное имущество было экспроприировано. Государство-ответчик
напоминает, что заявители были признаны жертвами политических
репрессий только по той причине, что их родители были осуждены, их мать
содержалась под стражей, а также по причине их собственного заключения
и ссылки в соответствии со ст. 9 Закона от 11 декабря 1997 г. Таким
образом, у государства-ответчика не было обязательства выплачивать
компенсацию за экспроприацию, о которой утверждали заявители, в
отличие от вышеупомянутого дела Алмейда Гарретт и др. Право на
компенсацию в соответствии с вышеупомянутой ст. 9 было предоставлено
заявителям пятью годами ранее, до 7 июня 2002 г., при условии принятия
последующего закона, определяющего правила и порядок применения этого
права.
36. Во-вторых, в отличие от вышеупомянутого дела Алмейда Гарретт и
др., грузинские исполнительные и законодательные власти с 7 июня 2002 г.,
так и не приняли никакого закона по вопросу о компенсации (см. a
contrario, вышеупомянутое дело Алмейда Гарретт и др., § 43), потому что
такой закон имел бы серьезные политические и экономические
последствия. Наконец, коммуникация настоящей жалобы государству
произошла лишь спустя несколько лет после 7 июня 2002 г., в то время как
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 9
в вышеупомянутом португальском деле срок между ратификацией
Протокола № 1 Португалией и рассмотрением дела в Суде превысил 20 лет.
37. При таких обстоятельствах государство-ответчик призвало Суд
последовать выводам, сделанным в деле Ачимович (Aćimović против
Хорватии (решение о приемлемости), № 61237/00, 7 ноября 2002 г.) и
признать данную жалобу неприемлемой, так как она не соответствует
требованию Конвенции ratione temporis.
b) Доводы заявителей
38. Заявители указывают, что они не жаловались на факты репрессий,
ссылки и незаконную экспроприацию имущества, которые имели место в
советский период, но жалуются на то, что грузинское правительство до сих
пор не приняло положений о выплате компенсаций, а также порядок
осуществления прав заявителей на компенсацию, гарантированную ст. 8 и 9
Закона от 11 декабря 1997 г.
39. Заявители считают, что их жалоба сходна с делом Бронёвски
(Broniowski) против Польши [GC], № 31443/96, ECHR, 2004-V). Кроме того,
в отличие от государства-ответчика, они считают, что жалоба не отличается
от вышеупомянутого дела Алмейда Гарретт и др. По мнению заявителей,
им не может вменяться в вину то, что они не представили документы,
свидетельствующие о конфискации имущества, так как арест и высылка их
матери автоматически повлекли за собой конфискацию всего имущества в
соответствии с Приказом от 15 августа 1937 г. По мнению заявителей, этот
Приказ и свидетельства очевидцев должны были быть приняты и
рассмотрены судьями национальных судов как достаточные доказательства
по делу. Требование о предоставлении документов, свидетельствующих о
конфискации имущества, возложило бы на заявителей чрезмерное бремя
доказывания. В случае необходимости проводить различия между их
ситуацией и делом Алмейда Гарретт и др., заявители напоминают, что в
данном деле португальское государство выплатило, по крайней мере,
предварительную компенсацию (вышеупомянутое дело Алмейда Гарретт и
др.§§ 9 и 23).
40. Однако каковы бы ни были доводы государства и национальных
инстанций о конфискации имущества, заявители напоминают, что в
соответствии со ст. 9 Закона от 11 декабря 1997 г., у них есть право на
получение компенсации в общем порядке вследствие нанесения им
морального вреда по причине ссылки и незаконного содержания под
стражей. Впрочем, Верховный суд в своем Постановлении подтвердил
obiter dictum (в мотивировочной части) существование этого права.
41. В заключение заявители подчеркивают, что они ставят под сомнение
причины отклонения жалобы внутренними инстанциями, которые
основывались лишь на отсутствии «закона», указанного в ст. 9 in fine Закона
от 11 декабря 1997 г., так как отсутствие закона является результатом
бездействия государства-ответчика. В отличие от государства-ответчика,
заявители не считают, что срок с 7 июня 2002 г., недостаточно долог, чтобы
испытывать чувства несправедливости, вызванные неопределенностью.
10
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
c) Оценка Суда
42. Суд отмечает, что в его задачу не входит рассматривать вопросы,
связанные с конфискацией имущества родителей заявителей, которая
произошла в 1937 г. в соответствии с Приказом народного комиссара
внутренних дел СССР (см. пп. 38 выше и 50 ниже). Предмет же данной
жалобы - определение того, наделяются ли заявители имущественными
правами, являясь детьми преследуемых родителей и, как следствие,
жертвами политических репрессий, и если такие права имеются, были ли
эти права соблюдены в соответствии с п. 3 ст. 8 (о восстановлении
имущественных прав) и ст. 9 (о моральном вреде в результате заключения
под стражу или ссылке) Закона от 11 декабря 1997 г.
43. В связи с этим Суд отмечает, что Закон от 11 декабря 1997 г. вступил
в силу с 1 января 1998 г. С тех пор, как подтверждает государство-ответчик,
ни один закон, предусмотренный п. 3 ст. 8 и ст. 9, не был принят.
Отсутствие каких-либо законодательных мер после 7 июня 2002 г., даты
вступления в силу Протокола № 1 в отношении Грузии, не придает Закону
от 11 декабря 1997 г. «мгновенного» характера по смыслу статьи 1
Протокола № 1 (см., например, Блечич (Blečić) против Хорватии [GC],
№ 59532/00, § 86, ECHR 2006-III). По мнению Суда, права, которыми были
наделены заявители в соответствии с п. 3 ст. 8 и ст. 9 Закона от 11 декабря
1997 г., продолжали существовать до ратификации Грузией Протокола № 1
и в момент ратификации, а также 22 февраля 2006 г., даты подачи
заявителями жалобы в Суд (вышеупомянутое дело Бронёвски (Broniowski),
§ 125 ; Фон Малтзан (von Maltzan) и др. против Германии (решение о
приемлемости [GC] № 71916/01, 71917/01 и 10260/02, § 74 d) in fine, ECHR
2005-V ; Бешири (Beshiri) и другие против Албании, № 7352/03, § 82, 22
августа 2006 г.). В виду этого, Суд может приступить к оценке ситуации, с
учетом ст. 1 Протокола № 1, когда длительное непринятие законов, которое
продолжалось и после 7 июня 2002 г., является препятствием, с которым
заявители до сих пор сталкиваются. Даже если Суд не уполномочен по
смыслу требования ratione temporis, принимать во внимание часть дела,
предшествующего 7 июня 2002 г., Суд должен учитывать этот период в
процессе изучения жалобы, поданной на рассмотрение (см., среди прочего,
Бронёвски (Broniowski) против Польши, (dec.) [GC], № 31443/96, §§ 74-77,
ECHR 2002-X ; Совтрансавтохолдинг против Украины, № 48553/99, § 58,
ECHR 2002-VII).
44. На основании вышеизложенного Суд не может в данном деле
следовать тем же выводам, что в делах, упомянутых выше в пп. 33 и 37.
Возражение государства-ответчика относительно отсутствия у Суда
компетенции на основании ratione temporis должно быть отклонено.
2. Возражение государства-ответчика о несоответствии жалобы
требованию ratione materiae
a) Доводы государства
45. Прежде всего, государство призывает Суд принять во внимание тот
факт, что новое независимое грузинское государство приняло Закон от
11 декабря 1997 г. в качестве акта признания и осуждения акта жестокости,
совершенного советским режимом. По мнению государства-ответчика,
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 11
нынешнее грузинское государство не может считаться ответственным за те
злодеяния и ему не может вменяться обязанность выплаты заявителям
компенсаций за вред, причиненный им в 1937 и 1938 годах. Государствоответчик задается вопросом, были ли бы заявители удовлетворены в
большей степени, если бы грузинское государство, в ожидании
экономического подъема страны, не признавало бы заявителей жертвами
репрессий предшествующего режима.
46. По мнению государства-ответчика, пока законы, предусмотренные
п. 3 ст. 8 и ст. 9 in fine Закона от 11 декабря 1997 г. не приняты, право
заявителей на компенсацию не образует достаточно обоснованного
имущественного права по смыслу ст. 1 Протокола № 1. Государствоответчик считает, что вышеупомянутая ст. 9 «только признает статус
жертвы» заявителей и «косвенно» предписывает, что последующий закон,
необходимый для эффективного осуществления права заявителей на
компенсацию, будет принят только тогда, когда государство будет готово
понести соответствующие финансовые расходы. Вышеизложенное должно
позволить Суду сделать вывод о том, что принцип соразмерности в данном
деле не был нарушен.
47. Что касается отсутствия перспективы определения даты принятия
вышеупомянутых законов, то оно, по мнению государства-ответчика, не
является
нарушением
прав
заявителей,
поскольку
на
него
распространяются достаточно широкие дискреционные полномочия,
которыми обладают договаривающиеся стороны в этом вопросе.
48. Подводя итог вышесказанному и учитывая отсутствие законов,
упомянутых в п. 3 ст. 8 и ст. 9 in fine Закона от 11 декабря 1997 г., а также
отказ внутренних инстанций в рассмотрении жалоб заявителей, право на
компенсацию
не
является,
по
мнению
государства-ответчика,
определенным,
реальным
и
применимым
правом
(Греческие
нефтеперегонные заводы Стран (Stran) и Стратис Андреадис (Stratis
Andreadis) против Греции, решение от 9 декабря 1994 г., серия A № 301-B,
§§ 59-61 ; Бурдов (Bourdov) против России, № 59498/00, § 40, ECHR
2002-III). Следовательно, жалоба не соответствует требованиям Конвенции
ratione materiae.
b) Доводы заявителей
49. Заявители считают, что право на компенсацию, гарантированную
законом, представляет собой «имущество», которое является независимым
понятием по смыслу ст. 1 Протокола № 1 (Прессос Компания Навьера А.О.
и другие против Бельгии, решение от 20 ноября 1995 г., серия A № 332, § 31;
Копецки (Kopecký) против Словакии [GC], № 44912/98, § 47, ECHR
2004-IX; вышеупомянутое дело Бронёвски, §§ 125, 133 и 146). Кроме того,
такое право, если оно гарантировано законом, представляет собой их
имущество в соответствии со статьями 147 и 152 ГК.
50. Заявители утверждают, что их целью не является объявление
нынешнего грузинского государства ответственным за зверства,
совершенные при коммунистическом режиме. Однако заявители не
считают, что Закон от 11 декабря 1997 г. – лишь проявление доброй воли с
целью признания их статуса жертв. Напротив, этот закон предоставил им
некоторые конкретные права и защиту, многие из которых, кстати,
соблюдаются. Например, в соответствии со ст. 12 рассматриваемого закона
12
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
заявители с 1998 г. получают месячную пенсию в размере примерно 23 евро
на человека и пользуются некоторыми дополнительными услугами
социальной помощи. Предоставляя доказательства соответствующих
выплат, заявители не считают, что государство выплачивает эту месячную
пенсию исключительно как жест доброй воли.
51. Заявители не соглашаются с доводом государства-ответчика о том,
что ст. 9 Закона от 11 декабря 1997 г. предусматривает, судя по смыслу,
вступление в силу только с принятием последующего закона. Кроме того,
заявители напоминают, что такие причины, как отсутствие денежных
средств, не оправдывают пренебрежение правовыми обязательствами
(вышеупомянутое дело Бурдов, § 35). По мнению заявителей, денежные
средства существуют, но отсутствует политическая воля.
52. Наконец, заявители подчеркивают, что в отличие от п. 3 ст. 8 Закона
от 11 декабря 1997 г., согласно которому порядок восстановления
имущественных прав «будет определяться другим законом», ст. 9 этого же
Закона безусловно утверждает существование права, относительно
которого необходимо установить только порядок осуществления.
c) Оценка Суда
53. Прежде всего, Суд вновь подчеркивает, что Конвенция не возлагает
на государства-участники специального обязательства восстановить
справедливость или возместить ущерб, нанесенный их предшественниками
(Эрневайн (Ernewein) и другие против Германии (дек.), № 14849/08, 12 мая
2009 г.). Также стю 1 Протокола № 1 не применяет к государствамучастникам никаких ограничений по свободе выбора приемлемых условий,
для того, чтобы восстановить отнятое имущественное право или
определить порядок, на основании которого они согласны возмещать вред
или выплачивать компенсации (Фон Малтзан (von Maltzan) и другие,
вышеупомянутое Постановление, § 77).
54. В данном деле Суд считает, что его задача заключается в определении
того, установлено ли во внутреннем законодательстве Грузии с достаточной
четкостью право на восстановление прав на имущество (п. 3 ст. 8 Закона
11 декабря 1997 г.) и право на возмещение морального вреда (ст. 9 того же
закона), что предоставило бы заявителям право на обладание имуществом
по смыслу ст. 1 Протокола № 1, и, в случае положительного ответа, в
оценке соблюдения этого права в настоящем деле. Достаточно вспомнить,
что в соответствии с устойчивой судебной практикой Суда по данному
вопросу, понятие «имущества» охватывает как «имущество, находящееся в
собственности», так и финансовое его выражение, в том числе
обязательства, в соответствии с которыми заявитель может претендовать,
по крайней мере, на «законное ожидание» и получить фактически
пользование правом собственности (Малхоус (Malhous) против Чешской
Республики, (дек.) [GC], N 33071/96, 13 декабря 2000 г.; Пайн Вэлли
Девелопментс Лтд. (Pine Valley Developments Ltd) и другие против
Ирландии, 29 ноября 1991 г., § 51, серия A N 222).
i) Право на восстановление имущественных прав (пункт 3 статьи 8 Закона
11 декабря 1997 г.)
55. Суд отмечает, что заявители, как дети жертв политических репрессий
1930-ых годов, сами признанные судом жертвами этих репрессий,
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 13
обратились в национальные суды с иском о моральной и материальной
компенсации на основе ст. 9 Закона от 11 декабря 1997 г. (см. п. 17 выше).
Таким образом, даже если в требованиях заявителей указывались просьбы
относительно причиненного ущерба в связи с конфискацией имущества,
принадлежащего матери заявителей (их отец умер до конфискации),
изначально заявители не ссылались непосредствено на п. 3 ст. 8
вышеупомянутого закона о реализации своего права «на возвращение
имущества». Однако, принимая во внимание то, что и региональный
грузинский суд, и Верховный Суд Грузии рассматривали вопрос о праве
заявителей, возникающем из п. 3 ст. 8, и что заявители не возражали против
этого, можно предположить, что заявители действительно ожидали
получить также и денежную компенсацию с применением этой нормы.
56. Учитывая материалы дела и положение заявителей по отношению к
внутренним судебным инстанциям, Суд отмечает, что заявители, реализуя
свои права на имущество, не добились возвращения движимого и
недвижимого имущества, которое был конфисковано у матери заявителей.
В любом случае, надежда возродить уже давно погашенное право на
собственность, не может быть рассмотрено как право на «имущество» по
смыслу ст. 1 Протокола № 1 (Гратцингер и Гратцингерова (Gratzinger et
Gratzingerova) против Чехии (дек.) [GC], № 39794/98, § 69 in fine, ECHR
2002-VII). В действительности, целью заявителей являлось получение
компенсации за ущерб в результате вышеупомянутой конфискации (см.
Соколовский (Sokolowski) против Польши (дек.), № 39590/04, 7 июля 2009
г.).
57. При изучении п. 3 ст. 8 Закона от 11 декабря 1997 г. Суд отмечает, что
законодатель посчитал необходимым разработку «дополнительного закона»,
чтобы определить порядок восстановления имущественных прав жертв
политических репрессий. Заявители соглашаются с Судом, что в отличие от
ст. 9 этого закона, касающейся морального вреда, спорный п. 3 ст. 8 не
является в такой же степени «императивным» в отношении
устанавливаемого им права (см. п. 52 выше).
58. Действительно, единственная норма п. 3 ст. 8 Закона от 11 декабря
1997 г.
не
позволяет
определить
какие
виды
имущества
(национализированные, проданные третьему лицу - добросовестными
приобретателями, и пр.) будут потом признаны подлежащими
использованию для «восстановления» права, если такое восстановление
приобретет форму возврата имущества, там, где это будет возможно, в виде
предоставления равноценного имущества или денежной компенсации;
какая категория людей сможет отстаивать эти права (бывшие собственники
и следовательно непосредственно жертвы, их родственники по нисходящей
линии и т.д.) и в каком размере; а также каким властям поручат определять
относящееся к делу имущество, его ценность, и т.д. Таким образом, среди
многих других критериев, эти критерии еще должны быть определены. И
для того, чтобы это сделать государства пользуются широкой свободой
выбора средств (Вон Малтзан (von Maltzan) и другие, вышеупомянутое
решение, §§ 74 d) и 111).
59. Следовательно, по мнению Суда, только принятие дополнительного
закона позволит заявителям определить имеют ли они право как
наследники первой очереди на утраченное право собственности на
восстановление прав, указанных в п. 3 ст. 8 Закона от 11 декабря 1997 г.
14
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
(см., mutatis mutandis, Гратцингер и Гратцингерова против Чехии
(Gratzinger et Gratzingerova v. the Czech Republic), вышеупомянутое
решение, §§ 72-75), и если да, то в какой степени. Тем временем вопрос о
том, будут ли они, с наступлением момента, отвечать требованиям, в
соответствии с законом, чтобы получить требуемую компенсацию, остается
открытым. Данное положение не позволяет сделать вывод, что в момент
обращения в национальные суды в 2005 г. о принятии дела к производству,
на основании вышеупомянутого п. 3 ст. 8, существовал имущественный
интерес в пользу заявителей, установленный в достаточной мере и
подлежащий исполнению (см. mutatis mutandis, Копецки (Kopecký),
вышеупомянутое, § 58, ECHR 2004-IX).
60. В заключение, Суд считает, что п. 3 ст. 8 Закона от 11 декабря 1997 г.
с момента вступления его в силу 1 января 1998 г, сам по себе не дает
оснований для вещного обязательства, подлежащего исполнению, на
которое может распространяться «законное ожидание» (см. a contrario,
вышеупомянутое решение по делу Прессос Компания Навьера А.О. и
другие, § 31)
61. Следовательно, эта часть жалобы на основании статьи 1 Протокола
№ 1 противоречит требованию ratione materiae, совместно с нормами
Конвенции и должна быть отклонена на основании пунктов 3 и 4 статьи 35
Конвенции.
62. Принимая во внимание отсутствие «обоснованной жалобы» в этой
части, жалоба заявителей на нарушение статьи 13 Конвенции также должна
быть отклонена, на основании пунктов 3 и 4 статьи 35 Конвенции (см. в том
числе Зегналова и Зегнал (Zehnalová et Zehnal) п. Чехии (решение о
приемлемости), № 38621/97, ECHR 2002-V).
ii) Право на компенсацию морального вреда, причиненного содержанием под
стражей и ссылкой (статья 9 Закона 11 декабря 1997)
63. Суд напоминает, что в случае, когда имущественным интересом, на
который ссылаются заявители, является долговое обязательство, то оно не
может считаться их «имуществом» по смыслу ст. 1 Протокола № 1 до
появления достаточных оснований в национальном законодательстве,
например, когда это подтверждается сложившейся прецедентной судебной
практикой (см., в том числе Роуч против Соединенного Королевства [GC],
№ 32555/96, § 129, ECHR 2005-X; Славов и др. против Болгарии (решение о
приемлемости), № 20612/02, 2 декабря 2008 г.)
64. В данном деле из содержания Закона от 11 декабря 1997 г. следует,
что любой грузинский гражданин, признанный жертвой политических
репрессий, совершенных на территории бывшего СССР с февраля 1921 г.
по октябрь 1990 г., может получить денежную компенсацию в соответствии
со статьей 9 этого закона. Это право действует, если лицо представит
доказательства того, что оно был задержано, сослано и отправлено в
спецпоселение, или что оно скончалось вследствие применения таких мер.
Наследники первой линий такой жертвы также наделены этим правом.
65. Суд отмечает, что заявители отвечают каждому из вышеупомянутых
требований. Действительно, суд их признал жертвами вышеупомянутых
политических репрессий. Кроме того, они являются детьми
репрессированных родителей, которых суд также признал жертвами в
соответствии с Законом от 11 декабря 1997 г. Тот факт, что и заявители, и
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 15
их родители подверглись репрессиям, упомянутым выше в п. 7-9 и 11 , не
подвергается никаким сомнениям ни в национальных судах и ни
Европейским Судом (см. выше п. 35). Напротив, эти факты следует считать
установленными Верховным Судом Грузии в его окончательном решении от
2 декабря 2005 г. (см. п. 21 ниже)
66. Таким образом, право на компенсацию морального вреда, которой
требуют заявители, имеет законное основание в национальном праве.
Следовательно, они соответствуют условиям процедуры (см., a contrario,
Эрневайн (Ernewein) и другие, вышеупомянутое решение, и Эпстейн
(Epstein) и другие против Бельгии (решение о приемлемости), № 9717/05,
ECHR 2008-... (извлечения), а также, mutatis mutandis, Янтнер (Jantner)
против Словакии, № 39050/97, §§ 29-33, 4 марта 2003 г.)
67. Кроме того, тот факт, что таким правом были наделены заявители,
подтвердил Верховный суд Грузии. Согласно этой судебной инстанции,
компенсацию материального вреда заявители могли требовать на основании
ст. 9 Закона от 11 декабря 1997 г. Эта статья являлась в данном деле
«законом», упоминавшемся в п. 1 ст. 413 ГК, который предусматривает
возмещение неимущественного вреда только в случаях, специально
предусмотренных в законе. Верховный Суд решил отклонить просьбу
заявителей о компенсации морального вреда только из-за отсутствия на
«тот момент» соответствующих нормативных актов (см. п. 21 выше). В
отличие от права на восстановление имущественных прав, Верховный суд
не ставил под сомнение то, что когда нормы будут приняты, интересы
заявителей будут соблюдены и они смогут пользоваться правом на
компенсацию морального вреда на основании вышеупомянутой статьи 9.
Для этого только остается определение «размеров» и «порядка» выплаты
этой компенсации, из расчета степени вреда, причиненной каждому из
заявителей. По этой причине Суд не разделяет мнение государстваответчика, согласно которому заявители будут наделены правом на
компенсацию морального вреда только тогда, когда последующий закон,
предусмотренный ст. 9 in fine, будет принят (см. п. 46 выше). Такая
интерпретация не является мнением высшей внутренней судебной
инстанции и, кроме того, не вытекает из содержания рассматриваемой ст. 9
или другой нормы Закона от 11 декабря 1997 г.
68. На основании вышеизложенного Суд считает, что в момент
обращения во внутренние судебные инстанции о принятии дела к
производству, заявители обладали, в силу статьи 9 Закона от 11 декабря
1997 г., в достаточной степени установленным обязательством,
подлежащим уплате, и таким образом могли по закону претендовать на
возмещения государством морального вреда. Из вышесказанного можно
заключить, что в этой части жалобы заявителей ст. 1 Протокола № 1
применима. На этом основании возражение государства-ответчика
относительно несоответствия жалобы требованию ratione materiaе не
может быть принято.
69. Следовательно, жалобы заявителей на основании ст. 1 Протокола № 1
и ст. 13 Конвенции, в отношении их прав, гарантированных ст. 9 Закона от
11 декабря 1997 г., должны быть признаны приемлемыми.
16
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
B. По существу жалобы
1. Доводы сторон
70. Государство-ответчик не представило замечаний по существу жалоб.
Что касается заявителей, то они только ограничились утверждением, что
вышеизложенные возражения государства-ответчика необоснованны и
имеет место нарушение их прав, гарантированных ст. 1 Протокола № 1 и ст.
13 Конвенции.
2. Мнение Европейского Суда
71. Суд отмечает, что в данном деле именно отсутствие принятия
необходимых текстов законов для определения размера и порядка выплаты
компенсаций
морального
вреда
препятствует
эффективному
осуществлению права, гарантированного ст. 1 Протокола № 1. Таким
образом, спорное положение относится к первой фразе первого п.а ст. 1
Протокола № 1, которая, в целом, определяет принцип уважения права
собственности (Бронёвски (Broniowski), вышеупомянутое решение, § 136).
72. Суд исходит из принципа, что, поскольку бездействие грузинского
государства основывается на Законе от 11 декабря 1997 г., который
переносит принятие закона, предусмотренного в его ст. 9 in fine, на более
позднее время, ограничение права заявителей на уважение их права
собственности допускается, в каком-то смысле, самим законом. По мнению
Суда, для того, чтобы определить, обеспечили ли грузинские власти
справедливый баланс между затронутыми интересами (см. п. 75 ниже),
необходимо принять во внимание природу этого бездействия и ее
последствия на предмет соответствия положениям, закрепленными в
статье 1 Протокола № 1.
73. Таким образом, исходя из этого, Суд должен внимательно
исследовать положения первой фразы первого параграфа ст. 1 Протокола
№ 1, а именно был ли сохранен справедливый баланс между
общественными интересами и требованиями о защиты основополагающих
прав личности. В частности, Суд должен проверить, понесли ли заявители
непропорциональный и чрезмерный ущерь по причине бездействия
государства-ответчика (Хуттен-Чапска против Польши [Hutten-Czapska v.
Poland] [GC], жалоба № 35014/97, § 167 in fine, ECHR 2006-VIII). В этом
отношении Суд напоминает, что для определения общественного интереса
государства пользуются широкой свободой усмотрения. Однако эта свобода
не безгранична и ее применение контролируется органами Конвенции (см.,
среди прочих, Алмейда Гарретт и др., вышеупомянутое решение, §§ 49 и
52).
74. При отсутствии замечаний сторон по этому пункту (см. п. 70 выше),
Суд не может предположить, замещая власти, что общественный интерес
проявлялся в «важных политических и финансовых последствиях» (см. п.
36 и 46 выше), и какие последствия повлекло бы за собой определение
размера компенсации морального вреда, причитающегося заявителям.
Государство не представило ни одного аргумента о природе упомянутых
политических последствий или дополнительных пояснений о финансовых
последствиях для бюджета страны, к которым могла бы привести выплата
этой компенсации заявителям. К примеру, правительство не предоставило
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 17
никаких точных сведений о своих экономических возможностях, о бюджете
или об исследованиях по изысканию нужных средств для выплат
компенсаций заявителям и другим лицам, находящимся в таком же
положении.
75. В любом случае, даже предполагая, что в данном деле бездействие
государства, выступающее как вмешательство или невмешательство
(Бронёвски (Broniowski), вышеупомянутое, § 146), преследовало законную
цель, ничто не позволяет Суду сделать вывод, что справедливое равновесие
сохранялось между конкурирующими интересами индивидуумов и
общества в целом. Особенно, Суд не видит причин, по которым государству
не удалось в течение 11 лет предпринять малейшие шаги к началу процесса
принятия закона, упомянутого в статье 9 in fine Закона от 11 декабря 1997 г.,
т.е. определить количество заинтересованных лиц, осуществить
экономические, финансовые и социальные исследования о заработках и
убытках разных членов общества, затрагиваемые этим процессом, оценить
причиненный ущерб каждой категории жертв, т.д. Государство само не
предоставляет никаких убедительных и мотивированных аргументов, чтобы
объяснить такую тотальную пассивность. Однако, когда существует вопрос
общественной пользы, власти должны действовать своевременно,
правильно и связанно (Бронёвски (Broniowski), вышеупомянутое решение,
§ 151 ; mutatis mutandis, Бейелер (Beyeler) против Италии [GC], N 33202/96,
§§ 110 in fine и 120 in fine, ECHR 2000-I). Таким образом, по мнению Суда,
как только грузинское государство сделало моральный и финансовый выбор
в пользу своих граждан, преследуемых советским режимом, грузинскому
государству надлежало, по меньшей мере, с момента вступления в силу
Протокола № 1 в отношении Грузии, провести анализ и работу для того,
чтобы заявители не пребывали в состоянии неизвестности в течение
неопределенного периода времени, против чего у них нет эффективного
внутреннего механизма. В дополнение к этому, государство, вероятно не
готово начать такую работу, лишая, таким образом, заявителей пожилого
возраста перспектив воспользоваться при жизни своим правом, которым их
наделяет ст. 9 Закона от 11 декабря 1997 г.
76. При таких обстоятельствах Суд делает вывод, что вменяемое
государству в вину многолетнее, тотальное бездействие, мешающее
заявителям эффективно воспользоваться в разумный срок правом на
компенсацию морального вреда, накладывает несоразмерное и чрезмерно
тяжелое бремя на заявителей, которое не может быть оправдано
предполагаемым законным общезначимым интересом, о котором заявляют
власти (см. п. 74 выше).
77. Следовательно, имеет место нарушение ст. 1 Протокола № 1.
78. В свете вышеизложенного Суд не считает нужным высказываться
относительно жалобы заявителей на нарушение статьи 13 Конвенции (см.
п. 32 выше), а также исследовать жалобу в свете данной статьи.
III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЕЙ 41 И 46 КОНВЕНЦИИ
18
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
79. В соответствии со статьей 41 Конвенции:
«Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны
допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения,
Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию
потерпевшей стороне».
В соответствии со статьей 46 Конвенции:
«1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные
постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами.
2.Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который
осуществляет надзор за его исполнением».
A. Статья 46 Конвенции
80.
До вынесения решения по жалобе заявителей на предоставления им
справедливой компенсации Суд считает нужным рассмотреть последствия,
которые могут вытекать для государства-ответчика из данного решения в
свете статьи 46 Конвенции.
81. Согласно этой норме Высокие Договаривающиеся Стороны
обязуются исполнять окончательные решения Суда по делам, в которых они
являются сторонами, а Комитет министров обязуется осуществлять надзор
за исполнением этих решений. Из данной нормы также вытекает, что, когда
Суд устанавливает нарушение, государство-ответчик юридически обязано
не только выплатить потерпевшим, где это потребуется, суммы,
присужденные в порядке справедливой компенсации по ст. 41, но и
определить, под контролем Комитета министров, общие меры и/или в
случае невозможности определения общих мер, индивидуальные меры,
которые должны быть включены в национальную правовую систему с
целью устранения нарушений, установленных Судом, и насколько это
возможно, последствий этих нарушений.
82. В принципе, под контролем Комитета министров государствуответчику предоставляется свобода выбора средств исполнения своих
правовых обязательств по ст. 46 Конвенции, при условии, что размер
денежных средств соответствуют выводам, содержащимся в решении Суда
(Скоццари и Джиунта (Scozzari and Giunta) против Италии [GC],
№ 39221/98 и № 41963/98, § 249, ECHR 2000-VIII ; Ассанидзе (Assanidzé)
против Грузии [GC], № 71503/01, п.198 и 202, ECHR 2004-II). Однако после
определения недостатков структурного характера на власти накладывается
обязательство под надзором Комитета министров, принимать в случае
необходимости ретроспективные меры, направленные на возмещение
ущерба, в соответствии с принципом субсидиарности, заложенным в
Конвенции (см., например, Бронёвски (Broniowski), вышеупомянутое
решение, п. 192 и 193; Ксенидес-Арестис (Xenides-Arestis) против Турции,
жалоба № 46347/99, п. 39 и 40, 22 декабря 2005 г.; Гиго (Ghigo) против
Мальты (cправедливая компенсация), жалоба № 31122/05, п. 25-28, 17 июля
2008 г.; Лукенда (Lukenda) против Словении, жалоба № 23032/02, п. 89 и
далее, ECHR 2005-X ; Скордино против Италии (№ 1) [Scordino v. Italy (N
1)], [GC] N 36813/97, § 233, ECHR 2006) с тем, чтобы Суд в дальнейшем не
дублировал свое решение по факту нарушения права в череде подобных дел
(Дриза против Албании [Driza v. Albania], жалоба № 33771/02, п. 123 in fine,
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 19
EСHR 2007-... (извлечения); Рамази и другие против Албании [Ramadhi
Others v. Albania], жалоба № 38222/02, п. 93 и 94, 13 ноября 2007 г.; Гюлмез
(Gülmez) против Турции, жалоба № 16330/02, п. 62 и далее, 20 мая 2008 г.;
Дыбеку против Албании [Dybeku v. Albania], жалоба № 41153/06, п. 63 и 64,
18 декабря 2007 г.).
83. По этому поводу Суд напоминает формулировку Резолюции
Комитета министров Совета Европы 12 мая 2004 г. (Res(2004)3), в которой
Комитет подчеркивает свой интерес в оказании помощи государствуответчику в определении скрытых проблем и необходимых
исполнительных мер (седьмой п. преамбулы). Комитет призывает Суд
«давать определение в Постановлениях, в которых он констатирует
нарушение Конвенции, и в которых, по его мнению, проявляется скрытая
структурная проблема, а также указывать на источник этой проблемы,
особенно когда это может дать повод для многих жалоб». Суд, таким
образом помогает государствам найти соответствующее решение, а
Комитету министров осуществлять надзор за исполнением постановлений
Суда.» (п. I Резолюции).
84. Что касается настоящей жалобы, приходится констатировать, что
проблема, связанная с отсутствием законодательства, касается не только
заявителей. По подсчетам самих заявителей, количество людей,
пострадавших в результате нарушения прав, может варьироваться от 600 до
16 тыс., в зависимости от категорий (см. п. 20 in fine выше). Такая ситуация
явно может привести к подаче большого количества жалоб в Суд, что может
представлять собой угрозу эффективности механизмов Конвенции.
85. При таких обстоятельствах Суд считает, что общие меры на
национальном уровне, без сомнения, обязательны в рамках исполнения
данного
решения.
Необходимо
в
срочном
порядке
принять
законодательные, административные и бюджетные меры к тому, чтобы
лица, подпадающие под положения ст. 9 Закона от 11 декабря 1997 г., могли
эффективно пользоваться своими правами, гарантированными данной
нормой.
B. Статья 41 Конвенции
1. Ущерб
86. Заявители настаивают на выплате государством суммы в размере
61 600 евро («EUR») в качестве возмещения имущественного вреда, так как
бездействие властей не позволило им полностью воспользоваться правами,
гарантированными ст. 8 и 9 Закона от 11 декабря 1997 г. Основываясь на
отчетах по оценке ущерба проведенного специалистами, заявители в
частности утверждают, что квартира площадью 90 квадратных метров,
находившаяся по адресу проживания родителей, оценивалась в 70 000
американских долларов (47 446 евро), по состоянию на 20 ноября 2006 г., а
приблизительная стоимость движимого имущества, находящегося в
конфискованной квартире, составляла 7 030 евро.
87. Кроме того, заявители предъявили требование о возмещении
морального вреда в размере 15 тыс. евро каждому из них, причиненного
состоянием неопределенности и разочарования, которое они переживали
20
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
уже несколько лет по причине отсутствия возможности отстаивать свои
права, гарантированные Законом от 11 декабря 1997 г.
Заявители утверждают, что никаким размером денежной компенсации
невозможно возместить страдания, испытываемые ими с раннего детства,
но, тем не менее, получение вышеупомянутые суммы, предъявленные к
оплате, принесут им некое моральное утешение.
88. Утверждая, что заявителям так и не удалось доказать существование
своих прав на спорное имущество, принадлежащее родителям, государство
считает, что их претензия по этому вопросу должна быть отклонена. Что
касается остальных претензий, государство их никак не комментирует.
89. Так как материальный ущерб не является прямым следствием выше
устанавливаемого нарушения (Комингерзолл (Comingersoll) против
Португалии [GC], N 35382/97, § 29, ECHR 2000-IV), то Суд считает, что не
имеется оснований присуждать заявителям сумму, которую они затребовали
в этой части.
90. Что касается морального вреда, Суд не сомневается в том, что по
причине длительного состояния неопределенности вследствие упомянутого
нарушения прав заявители, жертвы политических репрессий, которым
соответственно 83 года и 81 год, несомненно испытывали моральный
ущерб, и простого признания факта нарушения их прав, фигурирующего в
данном решении, недостаточно для устранения последствий ущерба.
Вследствие чего Суд считает, что если необходимые меры (законодательные
и другие), упомянутые в п. 85, не будут приняты, то государство-ответчик
должно выплатить 4 тыс. евро в качестве возмещения за моральный вред
каждому из заявителей в течение шести месяцев с момента вступления
решения в силу в соответствии с п. 2 статьи 44 Конвенции.
2. Расходы и издержки
91. Заявители предъявили требование о возмещении 2 125 евро, расходы
на представительство в Суде г-жой С. Джапаридзе исходя из расчета 50
евро в час, и возмещении 950 фунтов стерлингов (1 050 евро), расходы на
представительство в Суде господином Ф. Личем исходя из расчета 100
фунтов стерлингов (110 евро) в час. Заявители представили даты и
количество часов, в течение которых адвокаты работали над подготовкой
жалоб и ответов на замечания государства-ответчика.
92. Кроме того, заявители предъявили требование о возмещении 75 евро
и 90 фунтов стерлингов (99 евро) за издержки, понесенные
административным персоналом GYLA и EHRAC в ходе организации
перевода документов, отправки факсов, почтовых отправлений и т.д. Они
также предъявили требование о возмещении 328,56 фунтов стерлингов
(363 евро) в отношении расходов и издержек, понесенных ими в связи с
переводом документов с грузинского на английский язык (подтверждающий
документ в приложении). Другие расходы, понесенные заявителями и
предъявляемые к оплате: приблизительно 56 евро - расходы на исходящую
корреспонденцию из Тбилиси в Страсбург курьерской службой Хронопост
(Chronopost) (однако представленные документы не соответствуют фактуре
Хронопоста, полученной Судом вместе с указанной корреспонденцией), 2,8
евро - налог на получение информации по реестру недвижимости, 80 евро гонорар экспертов, которые определили рыночную стоимость спорной
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ 21
квартиры.
Заявители
также
потребовали
возмещения
разных
административных издержек (международных телефонных звонков и др.) в
размере
70 фунтов
стерлингов
(77 евро)
без
предоставления
соответствующих счетов.
93. Государство-ответчик не прокомментировало эти требования.
94. Согласно прецедентной практике Европейского Суда (см., среди
прочего, Гавтадзе (Ghavtadze) против Грузии, N 23204/07, §§ 118 и 120, 3
марта 2009 г.), и в той мере, в какой вышеупомянутые требования о
возмещении расходов, понесенных по необходимости в связи с
установленным нарушением, были подкреплены доказательствами, Суд,
оценивая по справедливости, назначает заявителям суммы в 1950 евро и
1050 евро на оплату расходов по представительству в Суде г-жой С.
Джапаридзе и господином Ф. Личем, а также 537 евро на возмещение
других расходов.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
95. Европейский Суд считает, что процентная ставка при просрочке
платежей должна быть установлена в размере предельной годовой
процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три
процента.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД :
1. Признает шестью голосами против одного, что по жалобам заявителей
на нарушение ст. 1 Протокола № 1 и ст. 13 Конвенции жалоба
заявителей признана приемлемой в связи с их правом, гарантированным
статьей 9 Закона от 11 декабря 1997 г., а остальная часть жалобы –
неприемлемой;
2. Постановил шестью голосами против одного, что имело место
нарушение ст. 1 Протокола № 1;
3. Постановил шестью голосами против одного, что нет необходимости
рассматривать жалобу заявителей по ст. 13 Конвенции;
4. Постановил шестью голосами против одного,
(a) что в случае, если необходимые (законодательные и другие) меры,
упомянутые в п.е 85 Постановления, не будут приняты, государствоответчик должно выплатить каждому заявителю в течение шести
месяцев со дня вступления постановления в законную силу в
соответствии с п. 2 ст. 44 Конвенции, следующие суммы,
конвертированные в грузинские лари по валютному курсу на день
выплаты:
i. 4 тыс. евро (четыре тысячи евро) на возмещение морального
вреда;
ii. любой налог, начисляемый на вышеуказанные суммы;
b) что одновременно государство-ответчик обязано в течение трех
месяцев со дня вступления постановления в законную силу в
соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям
22
Решение по делу КЛАУС И ЮРИЙ КИЛАДЗЕ против ГРУЗИИ
следующие суммы, подлежащие конвертации в грузинские лари по
курсу на день выплаты:
i. 3 537 евро (три тысячи пятьсот тридцать семь евро) на
возмещение издержек и расходов;
ii. любой налог, начисляемый на вышеуказанные суммы;
c) что начиная со дня истечения вышеуказанных сроков и до дня выплат,
размер пени по выплате компенсации должен быть установлен в размере
предельной годовой процентной ставки по займам Европейского
центрального банка плюс три процента;
5. Отклонил шестью голосами против одного часть жалобы заявителя о
справедливом возмещении других дополнительных расходов.
Составлено на французском языке, уведомление о решении направлено в
письменном виде 2 февраля 2010 г. в соответствии с п. 2 и 3 Правила 77
Регламента Суда.
С. Долле,
Секретарь Секции Суда
Франсуаза Тюлькенс,
Председатель Палаты
В соответствии с п. 2 Статьи 45 Конвенции и п. 2 Правила 74 Регламента
Суда к настоящему решению прилагается особое мнение судьи Кабрал
Баррето.
Ф.T.
С.Ж.Д.
ARRÊT KLAUS ET IOURI KILADZE c. GÉORGIE - OPINION SEPAREE 23
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ КАБРАЛА БАРРЕТО
К моему сожалению, я не могу согласиться с мнением большинства
судей, что имеет место нарушение ст. 1 Протокола № 1 в отношении
права, гарантированного ст. 9 Закона от 11 декабря 1997 г.
1. Большинство отличает ст. 8 (восстановление имущественных
прав) от ст. 9 (о денежной компенсации лицу, подвергшемуся
репрессиям) Закона от 11 декабря 1997 г.
В первом случае не существовало реального обязательства,
подлежащего исполнению, к которому можно было бы прибавить
«законное ожидание» (п. 60 данного решения), тогда как во втором
случае существуют «достаточно сложившееся и подлежащее
исполнению обязательство, для того, чтобы заявлять свое право на
взыскание задолженности» (п. 68).
Со своей стороны, я не наблюдаю разницы между этими двумя
положениями в тексте Закона от 11 декабря 1997 г.
Что касается восстановления имущественных прав, ст. 8 требует
«дополнительного закона», а что касается денежной компенсации, ст. 9
гласит, что размер и порядок выплат денежной компенсации
устанавливает закон.
В этих двух гипотетических случаях необходимо последующее
юридическое вмешательство для определения и конкретизация
указанных норм права.
На основании отсутствия таковых норм и выстроена жалоба
заявителей, которые «жалуются на то, что государство затягивало с
определением содержания прав, гарантированных ст. 8 и 9 Закона от
11 декабря 1997 г., сохраняло состояние неопределенности и тревоги
(...)» (п. 27), и считают, что «непринятие законов, на которые
ссылаются статьи 8 и 9 Закона от 11 декабря 1997 г., необходимых для
эффективной реализации прав заявителей, порождает нарушение их
прав, гарантированных статьей 1 Протокола № 1» (п. 31).
2. С моей точки зрения, можно критиковать поведение государства и
в одной и в другой ситуации. С 1997 г. прошло достаточно времени для
того, чтобы ожидать, что заявители будут испытывать сильное чувство
тревоги и разочарования.
Однако этого не достаточно для признания нарушения ст. 1
Протокола № 1.
Для признания нарушения необходимо признать, что заявители
являются обладателями имущества, являющегося предметом долга,
подлежащего уплате государством.
Практика Суда о понятии «подлежащего уплате» долга может быть
кратко изложена следующим образом: «(...) когда имущественный
интерес выражен в форме требования о возмещении ущерба, то его
можно считать «имуществом» только тогда, когда у него имеется
достаточное основание в национальном праве, например, когда оно
утверждается сложившейся судебной практикой судов» (Копецки
(Kopecký) п. Словакии [GC], № 44912/98, § 52, ECHR 2004-IX).
24 ARRÊT KLAUS ET IOURI KILADZE c. GÉORGIE - OPINION SEPAREE
Однако в данном случае национальные суды, в частности
Верховный Суд Грузии, сочли, что, «так как нормативный акт о
выплате упомянутой компенсации, на которую ссылалась ст. 9, не был
принят, иск заявителей о моральной компенсации был в тот момент
необоснован и не мог быть принят к рассмотрению» (п. 21).
Являясь безосновательным на внутреннем уровне до принятия
закона, который определяет размер и порядок выплаты, денежная
компенсация, указанная в ст. 9 Закона 11 декабря 1997 г. не подлежит
выплате. Именно это утверждали национальные суды, и я под этим
подписываюсь.
В таком контексте и в свете нашей практики я прихожу к выводу, что
существование обязательства, подлежащего уплате, не закреплено ни в
законе, ни в практике грузинских судов. Таким образом, у заявителей
нет «реального имущества», так как они не являются обладателями
долга, подлежащего уплате государством.
Как признают сами заявители, нужны дополнительные законы для
вступления в силу их прав.
3. Следовательно, я считаю, что нарушения ст. 1 Протокола № 1 не
было.