Недетский вопрос - Уполномоченной по правам ребенка

Недетский вопрос
«Я выступаю за то, чтобы иностранное усыновление ушло в прошлое...
Почему американцы в таком количестве берут себе детей? Китайцев,
эфиопов, россиян? Ответ: они строят будущее своей страны», - говорит
Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов
Российско-американский договор, касающийся вопросов усыновления,
близок к согласованию - в первой половине июня пройдет третий раунд
двусторонних консультаций. По информации МИД РФ, речь идет о
регламентации деятельности агентств по усыновлению, гарантии свободного
консульского доступа в приемные семьи и сохранении первоначального
гражданства детей.
Впрочем, «заграничные» проблемы, с которыми сталкиваются российские
дети, - это лишь верхушка айсберга: на исторической родине их куда больше.
О том, когда этот лед тронется, и тронется ли он вообще, размышляет в
интервью «Итогам» уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка
Павел Астахов.
-Павел Алексеевич, похоже, институт уполномоченного по правам ребенка у
нас сродни МЧС?
- А у нас и есть чрезвычайная ситуация! Каждый год детское население
сокращается на 300 тысяч. И в ближайшие 10 лет тенденция сохранится. По
оптимистичному прогнозу, к 2025 году у нас будет 22 миллиона детей - это
на 5 миллионов меньше, чем сегодня. В прошлом году убито 2000 детей.
Страшно, что больше половины гибнет в семьях - как родных, так и
приемных. Статистику Следственного комитета при прокуратуре РФ жутко
читать: убивают и убивают... Кроме того: 2000 детей в прошлом году
погибли в ДТП, примерно столько же от бытовых травм. Разве это не
чрезвычайная ситуация?
- И что, каждый раз нужно включать "ручное управление"?
- Самая большая проблема нашего общества - неумение быстро находить
эффективные решения. Взять, к примеру, ситуацию с Артемом Савельевым.
Мальчика вернули из Америки, и у нас начались переговоры: Минобрнауки
говорит одно, департамент семейной политики - другое, заместитель
московского мэра по социальным вопросам - третье, прокуратура - четвертое,
МИД - пятое, департамент здравоохранения - шестое, а власти Приморья,
откуда был усыновлен ребенок, - седьмое. Всего этой историей занимались
22 человека из разных структур. Неделю не могли договориться. Я собрал
всех - и за 15 минут мы вопрос решили. А знаете, о чем спорили? Что делать:
мальчика отправить в Приморье или его документы прислать в Москву?..
- В последнее время было сразу несколько громких международных скандалов
с усыновлением. Из-за чего это происходит?
- Есть проблема в системе иностранного усыновления. Тому, как сейчас все
происходит, нет подтверждения в Семейном кодексе. В нем написано, что
иностранное усыновление существует в качестве исключения, как мера
временная. Ведется эта деятельность на основании договора РФ и на основе
принципа взаимности.
- Как раз таких договоров у нас с США и нет...
- Международного договора нет, двухстороннего тоже нет, в конвенциях мы
участвуем разных: Россия - в Конвенции ООН о правах ребенка, а
американцы ее не признают. Зато США присоединились к Гаагской
конвенции по усыновлению, но мы ее не ратифицировали. Принципа
взаимности тоже нет: ни одного американца мы не усыновили. Возникает
вопрос: как вообще мы ведем эту деятельность, передав за 16 лет свыше 50
тысяч детей в Штаты? В 2006 году, когда за океаном погибли трое наших
детей, президент Путин жестко поставил вопрос: надо заключать договор.
Ужесточили условия передачи детей на иностранное усыновление. Но
американцы выкрутились - договора не появилось. Учитывая этот опыт, я
приложил сейчас все усилия, чтобы решить вопрос. Есть договоренность с
министром иностранных дел Сергеем Лавровым, что мы будем эти
международные и двухсторонние договоры с другими странами пробивать и
заключать. Сегодня такой документ подписан только с Италией: о помощи в
вопросах усыновления. Практически нет договоров о юридической помощи
по гражданским и семейным делам. Из-за этого и возникают проблемы
Беленькой, Ранталы, Захаровой. Нет правового механизма, нет оснований
вмешиваться в дела смешанных семей за рубежом.
- В отношениях с Америкой дело удалось сдвинуть с мертвой точки?
- Состоялись две встречи, третья будет в июне. Сначала хотели сделать
договор односторонним: американцы усыновляют, россияне отдают. Мы
сказали: нет, должна быть взаимность. Они взяли паузу, но потом
согласились. Вопрос контроля для них очень тяжелый. Как отказаться от
privacy - это же священно и неприкосновенно... А вдруг кто-то, да еще
русские, приедет их контролировать. Но все-таки согласились. Американцы
говорят, что готовы к договору об усыновлении и к договору о правовой
помощи по семейным делам. Нам нельзя отдавать детей без правовых
гарантий. А некоторые агентства вообще навострились: вывозят их на так
называемые смотрины и не возвращают. Была ситуация: из Брянской области
вывезли детей за рубеж и удерживали несколько месяцев. Просто раздали по
семьям. С нами так поступать не надо. Россия будет требовать исполнения
международных обязательств, заключения договоров. А если кто-то не
захочет и продолжит заниматься обманом, то мы сделаем так, что об этом
узнает весь мир. Например, когда случилась история с Ингой Рантала, мне
пришлось перевернуть и растопить айсберг. Я встречался с помощником
президента Финляндии по правовым вопросам, в результате мы
договорились о подписании договора. А буквально на днях мне пришло
сообщение из МИДа, что финская сторона уклоняется от принятых решений.
Считаю, это нечестно. Когда ситуация была острой - они шли на соглашения,
а когда все успокоилось - передумали.
- Еще с кем-то удалось выйти на договоры?
- В министерстве юстиции Франции мне подтвердили, что есть проект
документа о помощи в семейных и гражданских делах и он передан в
Министерство юстиции России. По усыновлению активно работаем с
Великобританией, Германией, Испанией, Ирландией. Но, знаете, я выступаю
за то, чтобы иностранное усыновление ушло в прошлое. Задайте себе вопрос:
почему американцы последние 16 лет в таком количестве берут себе детей?
Китайцев, эфиопов, россиян? Почему они тратят деньги на это? Ответ: они
строят будущее своей страны. Сегодня в Америке 72 миллиона детей, из них
огромное количество усыновленных. И вот когда к 2025 году у нас будет 22
миллиона детей, у них будет около ста - в том числе и за счет наших. Так что
надо больше помогать нашим семьям, которые хотят взять детей на
воспитание.
Если говорить о приоритетах, то я хочу, чтобы лозунг "чужих детей не
бывает" стал реальностью. Мы договорились с Сергеем Шойгу, что телефоны
спасения, которые действуют по всей стране, будут в том числе и
телефонами спасения детей. Я жил с семьей в Америке полтора года. И вот
стоишь с ребенком, обязательно кто-нибудь подойдет и спросит: а это ваш
сын? Вот что такое неравнодушие общества! Вторая задача - защитить детей,
которые находятся в госучреждениях. Кстати, есть отличные формы социальные деревни. Я видел такие примеры в Иркутской области, в
Красноярском крае. Две-три крепкие семьи объединяются, берут на
воспитание 10-20 детей. Строят несколько домов, обзаводятся скотом,
получают технику, семена. Дети работают на земле, сами создают продукт,
который могут продавать. Они заняты, им в голову не приходит перебираться
в город, пробовать наркотики и заниматься чем-то нехорошим. Эту
инициативу надо всячески поддерживать.
- Что идет третьим пунктом?
- Работа с детьми с ограниченными возможностями. Для меня сначала было
загадкой, когда говорили: "А, это дет-ский интернат второго или восьмого
типа". Этими номерами зашифрованы заболевания, часто тяжелейшие.
Первый тип - слабослышащие и глухие дети, второй - слабовидящие и
слепые, а восьмой - умственная отсталость. Многие заболевания не лечатся,
состояние детей можно только поддерживать на определенном уровне. Но
надо дать им возможность обучаться в школах вместе с обычными детьми.
Это сложно. Я знаю, о чем говорю: у моей старшей сестры четверо детей, и
двое из них - инвалиды детства. И я видел, как мой старший племянник
сначала ходил в школу, потом его перевели в школу для детей с
ограниченными возможностями, потом тихонечко выпихнули на домашнее
обучение, и все. Второго ребенка уже даже не отдавали в школу...
- С чиновниками часто приходится встречаться во время инспекционных
поездок? Наверное, много нового для себя открываете...
- Я создал так называемый детский спецназ, в который входят хорошие
специалисты, по многу лет отработавшие в сфере защиты прав детей. Дватри дня у нас уходит на изучение ситуации. Потом собираем министров,
руководителей регионов и предлагаем решения.
До конца года во всех регионах появятся уполномоченные по правам детей, и
я перед ними поставлю задачу: знать каждого ребенка в регионе в лицо. Это
несложно, начните с тех, которые находятся в учреждениях. Я, например,
помню почти всех, с кем общался в детских домах, а на сегодняшний день
объездил уже около 200. Закон говорит: ребенку в детском учреждении
должны создаваться условия, максимально приближенные к домашним. Вот
в детдоме в Азове я сразу обратил внимание, что дети окружили директора и
все время обращались к ней "мама Лена". Для меня это показатель. При том,
что материальное обеспечение слабое, все чисто, ухожено, организовано по
принципу семьи - более того, на базе детского дома создана школа приемных
родителей. По средам приходят взрослые, желающие усыновить детей. В
результате по 50 детей в год уходят на усыновление. Это колоссальный
показатель! В Новодвинске директор - мужчина. Надо еще понимать, что
Архангельская
область
тяжелейший
регион,
депрессивный,
недофинансирование хроническое. И в этом детдоме очень много детей больше ста. Кстати, оптимальная цифра - не больше 60, как доказывают
ученые. Так вот там дети живут как будто семьями, по 12-14 человек разного
возраста, мальчики и девочки. Помещения перепланированы как квартиры.
Это идеальная организация. Дальше вижу: в каждой кухне - посудомоечные
машины! Спрашиваю у директора: "Спонсоры помогают?" Оказывается, нет,
на бюджетные деньги. Интересуюсь: "И что, хватает?" - "Если честно
расходовать, то хватает". - "А вы почему не воруете?" - "Да я просто не могу
этого делать, потому что сам в детском доме вырос". Меня такие примеры
радуют.
- А детей, которые живут в обычных российских семьях, нужно защищать?
В последнее время участились разводы, после которых родители буквально
похищают своих чад друг у друга.
- Законы требуют уточнений и дополнений. По Семейному кодексу у отца и
матери равные права на ребенка: кто первый взял его, тот и прав. Суды, к
сожалению, не имеют достаточного арсенала средств, чтобы решать такие
вопросы обстоятельно. Сегодня иски о расторжении брака, об имуществе и
об определении места жительства ребенка не связаны между собой. Их
нужно рассматривать в комплексе, так делается во всем цивилизованном
мире. Надо законодательно установить, чтобы судьи сразу решали, с кем
остается ребенок. Об этом мы говорили с председателем Верховного суда РФ
и о том, что нужно проводить пленумы по семейным спорам - последний раз
такой проводился в 90-х годах.
Каждый ребенок имеет право на защиту от злоупотребления родительскими
правами. Я бы не хотел сейчас серьезно разворачивать дискуссию о том,
насколько наши родители злоупотребляют своими правами. Насколько они
имеют право выбирать средства воспитания... Конечно, не должно быть
жестокого обращения. Иногда слышу упреки: вот, Астахов запрещает даже
шлепать детей. Мы не в Великобритании, которая принимает два закона по
поводу того, что считать шлепком, какова должна быть его сила... Мы до
этого уровня еще не доросли.
- Как вы относитесь к введению в России ювенальной юстиции?
- Это спорная тема. К сожалению, она обросла домыслами. Все это идет от
полного непонимания. Западный опыт не всегда приемлем для нас.
Например, американский, когда ребенок подает в суд на родителей за то, что
они не разрешили ему смотреть телевизор. Сегодня многое можно решить
без всякой ювенальной юстиции. И сам ребенок, кстати, с 14 лет может в суд
на родителей подать. А дети любого возраста вправе обратиться в органы
опеки и прокуратуру. Суть ювенальной юстиции - защита малолетних
правонарушителей. То есть не осуждение, не заклеймение как преступников,
а очень сложная, кропотливая работа с ними, дабы предупредить возможный
рецидив. Ведь есть дети, которые не понимают, что совершили
преступление. Такими детьми нужно заниматься. Я предлагаю дать какое-то
время, чтобы общество разобралось в этом явлении. И решить: нужно нам
это или нет. Те же выходцы из детских домов становятся или жертвами
преступлений, или преступниками. Третий путь, к сожалению, редок.
- Особенно когда бывшие дет-домовцы получают от государства
квартиры...
- Да, к сожалению, они оказываются неготовыми к самостоятельной жизни,
ведь до 18 лет о них заботились воспитатели, за них все делали. Проблема
жилья - очень распространенная. Бывают случаи, когда квартиру меняют на
ноутбук, мотоцикл или в лучшем случае на машину. Бывает, когда сдают
свои квартиры в аренду, а сами живут в одной - общиной, как привыкли в
детском доме. В некоторых регионах практикуется постинтернатный
патронат, чтобы адаптировать бывшего воспитанника к жизни, чтобы он не
лишился жилья. Ведь в нашей стране квартира - больше, чем квартира. К
сожалению, когда был бум на строительство жилья, власти не позаботились о
том, чтобы сделать закладку социального жилья. Другой аспект: если
вспомнить времена приватизации, то в первую очередь хватались
социальные объекты: санатории, детские сады и прочее. В одном из детских
садов находятся две так называемые ВИП-сауны. Это нормально? Может, эти
ВИПы в другом месте помоются?
Когда общаюсь с прокурорами, говорю: добивайтесь возврата детских садов,
которых сейчас катастрофически не хватает, а ведь это шаг к детскому
неблагополучию. Вижу заявления матерей, которые отдают своих детей на
содержание в детские дома на полгода, потому что не могут устроить в сад.
Они работают, а детей не с кем оставить.
Семья однозначно имеет главенствующее значение. Сколько крика подняли,
когда у Веры Камкиной в Санкт-Петербурге отобрали четверых детей якобы
из-за бедности! А она два года сама писала заявления: заберите их в детдом.
Это не бедность, это лень! Я просил лично: не лишайте ее родительских прав.
Сейчас ее в правах ограничили. Но я ее предупредил: "Вера, ты тоже должна
постараться". Спрашиваю: что умеешь делать? Ну, говорит, училась на
швею-мотористку. Мои сотрудники купили ей швейную машинку. Я вот,
например, будучи студентом, сшил своему сыну джинсовый костюмчик - мне
было интересно, я и сделал. Почему она не может?
- Говорят, времена такие...
- У нас выросло поколение, которому семейные ценности не привиты. В 90-е
одна часть родителей была занята разборками, другая - работала и детей не
видела. А эта повальная мода менять жен... К сожалению, в 90-е многое было
разрушено. Но с чего-то же надо начинать. Я верю, что все в наших силах.
//Политика и экономика в России, 2010.
- №21/728.
Источник: http://www.itogi.ru/russia/2010/21/152398.html