МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ ФГБОУ ВПО «ПЯТИГОРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ
ФГБОУ ВПО «ПЯТИГОРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»
На правах рукописи
Драганов Александр Александрович
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ
СОВРЕМЕННОГО ИРАНА В КАВКАЗСКОМ РЕГИОНЕ
Специальность: 23.00.04 – политические проблемы международных
отношений, глобального и регионального развития (политические науки)
ДИССЕРТАЦИЯ
на соискание ученой степени
кандидата политических наук
Научный руководитель –
кандидат политических наук, доцент
Мишин Виктор Евгеньевич
Пятигорск – 2011
2
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
…………………………………………………………….. 3
ГЛАВА I.
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
ИССЛЕДОВАНИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ
ИНТЕРЕСОВ СОВРЕМЕННОГО
ГОСУДАРСТВА…...........................................................
1.1.
20
Геополитические интересы как категория современной
политической мысли…………………………………….. 20
1.2.
Энергетический фактор в структуре геополитических
интересов………………………......................................... 46
1.3.
Конфессиональная
составляющая
геополитических
интересов…………………………………………………. 73
ГЛАВА II.
КАВКАЗ КАК РЕГИОН ПРИЛОЖЕНИЯ
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ
СОВРЕМЕННОГО ИРАНА…………………………...
2.1.
102
Геополитические интересы Ирана как регионального
центра силы………………………………………………. 102
2.2.
Геополитические интересы Ирана на Кавказе:
сущность, механизмы реализации……………………… 122
2.3.
Взаимовлияние геополитических интересов России и
Ирана в кавказской проекции…………………………… 140
ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………….... 163
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ................................................... 170
3
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Для геополитического освещения
международных отношений значительный интерес представляет анализ концептуального категориального наполнения геополитических интересов Ирана
на Кавказе в контексте общей динамики регионального геополитического
процесса. От того, как будет развиваться политика Ирана в регионе, смогут
ли власти Ирана должным образом реагировать на существующие и вновь
возникающие вызовы и угрозы, в немалой степени зависят перспективы сохранения России в роли одной из ведущих региональных и мировых геополитических держав. Решение этих задач не представляется возможным без детального исследования кавказской региональной политики Ирана в контексте
современных геополитических отношений, поэтому определение ее насущных проблем и перспектив развития является весьма актуальным.
Рост антииранских настроений в мире, вызванный целенаправленным
воздействием мировых СМИ на общественное мнение, происходящее вследствие геополитических трансформаций, перераспределение экономических и
политических центров сил, дестабилизация военно-политической и экономической ситуаций в Кавказском регионе делают исследование отношений
Иран-Кавказ в контексте современной геополитической парадигмы весьма
актуальным.
Скачкообразное развитие процессов нестабильности в рассматриваемых регионах подчеркивает актуальность вопросов корректировки внутри- и
внешнеполитического курсов как Ирана, так и России, осмысления перспектив совместного сотрудничества в системе региональных геополитических
координат на Кавказе.
Степень научной разработанности темы. Геополитические интересы
современного государства представляют собой многоаспектную проблему,
начало изучения которой было связано с Ж. Боденом, Г. С.-Дж. Болинброком,
4
Дж. Ботеро, В. фон Гумбольдтом, Ш. Монтескье, С. Пуфендорфом1.
В XIX-начале ХХ вв. сложилось материалистическое представление об
интересах нации и государства (Ф. Ратцель, А.Т. Мэхэн, Р. Челлен2). Национальные
интересы
как
выражение
духа
нации
рассматривались
Н.Я. Данилевским, И.А. Ильиным, П.Я. Чаадаевым3. В развитие категории
«геополитические интересы» значительный вклад внесли американские учёные:
С. Коэн,
Д. Майнинг,
Х. Маккиндер,
Н. Спайкмен,
Р. Уолтерс,
К. Хаусхофер4.
Анализ видов геополитических интересов (государственные, международные, национальные, региональные) содержится в трудах З.А. Жаде,
Баязитова, Г.И. Политико-правовые воззрения Жана Бодена: Автореф. дис. … канд. ист.
наук 07.00.03. / Г.И. Баязитова. — Тюмень: Тюмен. гос. ун-т., 2006; Грицанов, А.А. Болингброк Генри Сент-Джон (1678-1751) / А.А. Грицанов // Новейший философский словарь - http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/ Philos/fil_dict/83.php; Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию / В. фон Гумбольдт. – М.: Прогресс, 1984; Монтескье, Ш. Избранные произведения. / Ш. Монтескье – М.: Государственное издательство политической
литературы, 1955; Пуфендорф, С. О договоре как источнике права / С. Пуфендорф. http://www.unn.ru/pages/issues/vestnik/9999-0195_West_pravo_2001_1%283%29/ 16.pdf; Botero, G. The Reason of State. / G. Botero. - New Haven, 1956.
2
Мэхэн, А.Т. Влияние морской силы на историю (1660-1783). / А.Т. Мэхэн. – М.: Прогресс, 1940; Ратцель, Ф. Земля и жизнь. Сравнительное землеведение. / Ф. Ратцель. – СП-б:
Прогресс, 1906; Ден, В.Э. Учение Рудольфа Челлена о предмете и задачах геополитики /
В.Э. Ден // Известия Русского географического общества, 1997. – Т. 129. – Вып. 1.
3
Данилевский, Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский // Глава III. Европа ли Россия? http://monarhiya.narod.ru/DNY/dny03.htm; Данилевский, Н.Я. Россия и Европа /
Н.Я. Данилевский // Глава IV. Цивилизация европейская тожественна ли с общечеловеческою? - http://monarhiya.narod.ru/DNY/dny04.htm; Данилевский, Н.Я. Россия и Европа /
Н.Я. Данилевский // Глава V. Культурно-исторические типы и некоторые законы их движения и развития. - http://monarhiya.narod.ru/DNY/dny05.htm; Чаадаев, П.Я. Философические письма / П.Я. Чаадаев.
http://www.vehi.net/chaadaev/filpisma.html; Ильин, И.А.
Главные национальные проблемы России / И.А. Ильин // О русской культуре. Собр. соч. в
10 томах, М.: РУССКАЯ КНИГА, 1996.
4
Коэн, C. Можно ли было реформировать Советскую систему? / С. Коэн. — М.: АИРОXX, 2005; Коэн, C. «Вопрос вопросов»: почему не стало Советского Союза? / С. Коэн. —
М.: АИРО-XXI, 2007; Маккиндер, Х. Географическая ось истории / Х. Маккиндер // Полис,
1995. - № 4. – С. 24-35; Haushofer, K. Geopolitik der Panideen [Text] / K. Haushofer. – Berlin:
Zentral-Verlag, 1931; Haushofer, K. Kontinentalblock. Mitteleuropa – Eurasien – Japan. Kriegsschriften der Reichsstudentenführung [Text] / K. Haushofer. – Munchen, 1941; Meining, D.W.
Heartland and Rimland in Eurasien History / D.W. Meining // Western Humanities Quartely,
1956. - № 9; Spykman, N. The Geography of the Peace. Harcourt Brace / N. Spykman. – N. Y.,
1944; Walters, R.E. The Nuclear Trap / R.E. Walters. – Harmondsworth, 1974.
1
5
А.А. Изгарской, А. Столберга1.
В начале XXI века исследованием теоретических аспектов интересов
государства занимались как западные (Й. Галтунг, К.В. Дойч2), так и российские
(И.М. Бусыгина,
Ю.Н. Гладков,
Д.Н. Замятин,
К.В. Плешаков,
В.Л. Цымбурский, А.Г. Чернышев, А.И. Чистобаев3) ученые.
Кавказский регион, его геополитическое положение исследуется в работах
Р.М. Авакова,
К.С. Гаджиева,
Д.В. Аксенова,
В.А. Захарова,
Р. Аллисона,
Л.Г. Лисова,
В.Н. Панина,
А.Г. Арешева,
Р. Сагдеева,
Д. Тренина, М. Эсенова4.
Жаде, З.А. Национальные интересы и безопасность России в контексте геополитики /
З.А. Жаде // Вестник Адыг. гос. ун-та. Майкоп, 2005. – № 2; Изгарская, А.А. Социальнофилософская реконструкция развития геополитических концепций // Альманах «Время
мира». Вып. 3. Война и геополитика / Под ред. Н. С. Розов. – Новосибирск, НГУ. 2003;
Stolberg, A.J. Crafting national interests in the 21st century: a paper at the International Studies
Association West conference in San Francisco, California, September 28-29, 2007. – Ch.1
2
Galtung, J. The Dynamics of Rank Conflict: An Essay on Single vs. Multiple Social Systems /
J. Galtung. – Oslo, 1977; Galtung, J. Toward Self-reliance and Global Interdependence: Reflections on a New International Order and North-South Cooperation / J. Galtung. – Ottawa, 1978;
Deutsch, K.W. On Nationalism, World Regions and the Nature of the West / K.W. Deutsch //
Mobilization, Center-Periphery Structures and Nation-Building: A Volume in Commemoration
of Stein Rokkan. – Bergen – Oslo – Tromso, 1981.
3
Бусыгина, И.М. Политическая Регионалистика / И.М. Бусыгина. – М.: РОССПЭН, 2006;
Замятин, Д.Н. Моделирование географических образов. Пространство гуманитарной географии / Д.Н. Замятин. – Смоленск, 1999; Замятин, Д.Н. Моделирование геополитических
ситуаций (на примере Центральной Азии во второй половине XIX века) / Д.Н. Замятин //
Политические исследования. – 1998. – № 2; Гладкий, Ю.Н., Чистобаев, А.И. Регионоведение / Ю.Н. Гладкий, А.И. Чистобаев. – М.: Питер, 2002; Плешаков, К.В. Геоидеологическая парадигма. Взаимодействие геополитики и идеологии на примере отношений между
СССР, США и КНР в континентальной Восточной Азии. 1949-1991 гг. / Научные доклады.
N 21. М.: Российский научный фонд, 1994; Цымбурский, В.Л. Народы между цивилизациями / В.Л. Цымбурский // Pro et Contra. – 1997. – T. 2, № 3; Цымбурский, В.Л. Геополитика
как мировидение и род занятий / В.Л. Цымбурский // Политические исследования. – 1999.
– № 4; Чернышов, А.Г. Регион: границы политического пространства / А.Г. Чернышов //
Регион как субъект политики и общественных отношений / ред.: Н.В. Зубаревич. – М.:
Московский общественный научный фонд, 2000.
4
Россия и Закавказье: реалии независимости и новое партнерство / под ред. Р.М. Авакова,
Л.Г. Лисова. – М., 2000; Аксенов, Д.В. Центральноазиатский регион в новой системе международных отношений: дис. … канд. полит. наук / Д.В. Аксенов. – М., 2000; Allison, R.
The Military and Political Security Landscape in Russia and the South / R. Allison // Russia, The
Caucasus, and Central Asia: the 21st Century Security Environment / ed. by R. Menon [et als.]. –
N.Y., 1999; Захаров В. А., Арешев А. Г. Кавказ после 08.08.08: старые игроки в новой расстановке сил / В.А. Захаров, А.Г. Арешев. – М.: Квадрига, 2010; Гаджиев, К.С. Геополитика Кавказа / К.С. Гаджиев. – М., 2001; Панин, В.Н. Политический процесс на Ближнем Востоке: влияние России и США: монография / В.Н. Панин. – Пятигорск: Изд-во ПГЛУ,
1
6
Е.Е. Баврина, А.В. Белый, Э. Ремакль и Н.М. Федоренко исследуют политику Евросоюза на Кавказе1.
Наиболее заметное место в изучении политических процессов в Иране,
внутренней и внешней политики занимают работы С.Л. Агаева, С.М. Алиева,
Х. Ансари, В.М. Баранова, А.М. Вартаняна, Н.А. Кожанова, А.К. Лукоянова,
Н.М. Мамедова2. Среди зарубежных исследователей внутренней и внешней
2003; Рябцев, В.Н. Конфликтологическая работа на Кавказе в аспекте этнонациональных
отношений: проблемы и перспективы / В.Н. Рябцев. – Ростов н/Д, 1999; Эсенов, М. Современный политический процесс в Центральной Азии / М. Эсенов // Центральная Азия. –
1998. – № 14; Thinking Strategically: The Major Powers, Kazakhstan, and the Central Asian
Nexus / ed. by R. Legvold. – Cambridge, 2003; Central Asia. Conflict, Resolution and Change /
ed. by R. Sagdeev and S. Eisenhower. – Chevy Chase, Md., 1995; Commonwealth and Independence in Post-Soviet Eurasia / ed. by B. Coppieters, A. Zverev, D. Trenin. – London; Portland,
OR, 1998.
1
Федоренко, Н.М. Политика внерегиональных стран в зоне Каспийского региона /
Н.М. Федоренко, Е.Е. Баврина / Европа и Россия: проблемы южного направления. Средиземноморье – Черноморье – Каспий. – М., 1999; Белый, А.В. Россия и Западная Европа:
геополитические интересы в Кавказско-Каспийском регионе / А.В. Белый, Э. Ремакль //
Европа и Россия: проблемы южного направления. Средиземноморье – Черноморье – Каспий. – М., 1999.
2
Агаев С.Л. Рухолла Мусави Хомейни // Вопросы истории. 1989, №6; Агаев, С.Л. Иран в
прошлом и настоящем: (Пути и формы рев. процесса) / С.Л. Агаев. - М.: Наука, 1981; Агаев, С.Л. Иранская революция, США и международная безопасность: 444 дня в заложниках
/ С.Л. Аагаев. - М.: Наука, 1984; Агаев, С.Л. Иран: рождение республики / С.Л. Агаев. - М.:
Политиздат, 1984; Проблемы развития стран современного Ближнего и Среднего Востока:
(Иран, Пакистан, Турция) / В.П. Цуканов, С.М. Алиев, С.М. Пазельский и др. - М.: Наука,
1981; Алиев, С.М. Нефть и общественно-политическое развитие Ирана в XX в. / С.М. Алиев. - М.: Наука, 1985; Вартанян, А.М. Рахим Машаи – серый кардинал иранской политики
[Электронный ресурс] /
А.М. Вартанян.
http://nabat.my1.ru/publ/geopolitika/iran/a_vartanjan_rakhim_mashai_seryj_kardinal_iranskoj_p
olitiki/192-1-0-4336; Кожанов Н.А. Продовольственная безопасность как элемент доктрины
национальной безопасности Исламской Республики Иран: автореф. канд. экономич. наук:
08.00.14 / Н.А. Кожанов. – СПб.: СПбГУ, 2009; Лукоянов А.К. Иран как региональная держава / А.К. Лукоянов // Pro et Contra, 2008; Мамедов, Н.М. Иран и СНГ / Н.М. Мамедов. –
М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003; Лукоянов А.К. Ислам в современной политике стран Востока (конец 70-начало 80-х гг. ХХ в.) / А.К. Лукоянов. - М.,
1986; Лукоянов А.К. Исламские концепции общественного развития в современном Иране
/ А.К. Лукоянов // Специальный бюллетень». №7 (264) М., «Наука», 1989; Лукоянов А.К.
Исламизация в Иране (Проблема власти) // Мусульманские страны религия и политика в
(70-80-е гг.) / А.К. Лукоянов. - М., 1991; Лукоянов А.К. Исламская революция. Иран –
опыт первый 1979-2009 / А.К. Лукоянов. - М., 2010; Мамедова Н.М. Иран в ХХ веке. Роль
государства в экономическом развитии / Н.М. Мамедова. - М., 1997;
7
политики Ирана выделяются Х. Баширигех, Р. Годс, С. Забих1.
В 2009 г. Культурным представительством при Посольстве ИРИ в
Москве был издан сборник, посвященный тридцатилетнему юбилею исламской революции в Иране, где в статьях российских и иранских авторов дается
характеристика иранской революции 1979 г., освещаются ее предпосылки,
итоги, проблемы и достижения в социально-экономической, культурной жизни и во внешней политике ИРИ.
А.В. Дмитриев,
П.Л. Карабущенко,
А.А. Вартумян,
А.Н. Кудрявцев,
С.С. Жильцов,
А.Б. Крылов,
И.С. Зонн,
Д.Б. Малышева,
А.К. Магомедов, Р.Х. Усманов, Г.И. Чуфрин, И.Б. Эжиев изучают геополитические процессы в Кавказско-Каспийском регионе2.
Энергетическая составляющая геополитических интересов Ирана на
Кавказе изучена О.Б. Александровым, А.Г. Асланяном, Ю.В. Боровским,
К. Жаном,
1
С.А. Куценко,
А.С. Липиным,
Э.Н. Люттваком,
С. Пеговым,
Reza Ghods M. Iran in the twentieth century. A political history / M. Reza Ghods. - Boulder,
1989; Bashirigeh H. The state & revolution in Iran / H. Bashirigeh, L., 1984; Zabih S. Iran since
the revolution / S. Zabih, L., 1982.
2
Дмитриев, А.В. Геополитика Каспийского региона (взгляд из России) / А.В. Дмитриев,
П.Л. Карабущенко, Р.Х. Усманов. – Астрахань: Изд. дом «Астраханский университет»,
2004; Вартумян, А.А. Региональный политический процесс в современной России: динамика, тенденции, особенности: автореф. дис. … канд. полит. наук / А.А. Вартумян. – М.,
2005; Жильцов, С.С., Ушков, А.М. Политика США в Каспийском регионе: основные итоги
и тенденции (после сентября 2001 г.) / С.С. Жильцов, А.М. Ушков // Вестник Российского
университета дружбы народов. - Сер.: Политология. - 2003. - № 4; Кудрявцев, А.Н. Политические процессы в современном развитии Ирана: тенденции, проблемы, перспективы:
автореф…. канд. полит. наук: 23.00.02 / А.Н. Кудрявцев. – Астрахань, 2010; Крылов, А.Б.
Непризнанные государства в геополитическом контексте / А.Б. Крылов // Непризнанные
государства Южного Кавказа и этнополитические процессы на Юге России / отв. ред.
В.В. Черноус. – Ростов н/Д, 2005; Малышева, Д.Б. Пределы влияния России в Закавказье
[Текст] / Д.Б. Малышева // Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: энергетика и политика / под ред. А.В. Малыгина, М.М. Наринского. – М.: Навона, 2005. – Вып. 2;
Магомедов, А.К. Геополитические интересы США в Закавказье [Текст] / А.К. Магомедов //
Обозреватель-Observer. - №11. – 2009; Магомедов, А.К. Краснодарский край в условиях
геополитической и локальной конкуренции политических сил [Текст] / А.К. Магомедов //
Полис. – 1999. – № 5; Новые тенденции во внешней политике России в Центральной Азии
и на Кавказе / Отв. ред. Г.И. Чуфрин. - М.: ИМЭМО РАН, 2008; Эжиев, И.Б. Геополитические процессы в Каспийском регионе в 90-е гг. XX - начале - XXI в.: дисс. ... канд. полит.
наук: 23.00.02 / И.Б. Эжиев. - Москва, 2005.
8
Б.А. Райзбергом, Е.А. Эльмаром и др.1
Исследования конфессиональных и этнических проблемам на Южном и
Северном
Кавказе
проводились
Е.А. Абуловой,
В.А. Авксентьевым,
Л.А. Воловой, М.М. Гаджимирзаевым, А. Искандаровой, Н.Н. Киреевым,
Р. Курбановым,
С.В. Передерием,
А.А. Пашаяном,
Н. Чиковани,
А. Цуциевым, С.В. Ушаковым2. Значительный вклад в исследование проблем
Александров, О.Б. Внешние связи российских регионов: «Южный вектор» /
О.Б. Александров // Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: энергетика и
политика / под ред. А.В. Мальгина, М.М. Наринского. – Вып. 2. – М.: Навона, 2005; Асланян, Г. Геополитические интересы России в энергетической сфере в начале XXI века /
Г. А. Асланян // Семинар по геополитике энергетики (Ницца, 28-30 ноября 2002 г.). – 2002.
– http://www. stra.teg.ru/lenta/ energy/1123/030606; Боровский, Ю.В. Энерготранспортные
проекты Каспия: интересы России / Ю.В. Боровский // Южный фланг СНГ. Центральная
Азия-Каспий-Кавказ: энергетика и политика / под ред. А.В. Мальгина, М.М. Наринского. –
Вып. 2. – М.: Навона, 2005; Жан, К. Геоэкономика / К. Жан, П. Савона. – М.: Ad Marginem,
1997; Куценко, С.А., Малофеев, С.М. Экологические проблемы развития мировой энергетики
/
С.А. Куценко,
С.М. Малофеев;
ОГТУ.
–
Орёл,
2009.
–
http://www.ecology.ostu.ru/index.php?option=
com_content&task=view&id=203&Itemid=51;
Лазарев, А.Д. Энергетическая безопасность как геополитическая экологическая проблема /
А.Д. Лазарев. – http://www.krorea.kuzstu.ru/Documents2/IV/Lazarev.doc; Липин, А.С. Введение в современную экономическую теорию / А.С. Липин; отв. ред. Г.М. Мкртчян. – Новосибирск:
НГУ,
2007;
Пегов, С.
Экологические
аспекты
геополитики.
–
http://www.ecsocman.edu.ru/ images/ pubs/2004/06/02/0000160267/014Sergej_PEGOV1.pdf;
Райзберг, Б.А. Современный экономический словарь / Б.А. Райзберг, Л.Ш. Лозовский,
Е.Б. Стародубцева. –3-е изд., перераб. и доп. – М.: ИНФРА-М, 2002; Amineh, M.P. Globalization, Geopolitics and Energy Security in Central Eurasia and the Caspian Region: Lecture /
M.P. Amineh.
–
2003.
–
June, 19.
–
http://www.clingendael.nl/
ciep/events/20030619/20030619_amineh.pdf; Berdikeeva, S. Russian Energy Politics /
S. Berdikeeva, E. Mark // Eurasia – 21. – 2006. – http://www.eurasia21.com/ cdidata/document/giles/russian_energy_politics.pdf Elmar, E.A. Geopolitics, strategic resources and
sustainable development / E.A. Elmar // Seminaro Internacional REG GEN: Alternativas Global.
–
Rio
de
Janeiro,
Brasil
UNESCO,
2005.
–
http://www.bibliotecavirtual.clacso.org.ar/ar/libros/reggen/pp10.pdf; Luttwak, E.N. From Geopolitics to Geoeconomics. Logic of Conflict, Grammar of Commerce / E.N. Luttwak // The National Interest. – 1990.
2
Абулова, Е.А. Языковая ситуация в многоязычной и поликультурной среде /
Е.А. Абулова // Вестник ПГЛУ, 2010. - № 3; Авксентьев, В.А. Этническая конфликтология
/ В.А. Авксентьев. – Ставрополь, 1996; Авксентьев В.А. Региональная конфликтология:
экспертное мнение / В.А. Авксентьев, Г.Д. Гриценко, А.В. Дмитриенко. – М., 2001; Волова, Л.А. Диалог культур: теория и реальность: (На примере Сев. Кавказа) / Л.А. Волова. Пятигорск: ПГЛУ, 2003; Гаджимирзаев, М.М. Этноконфессиональная толерантность как
фактор обеспечения мира и безопасности на Северном Кавказе: автореф. дис. … канд. полит. наук / М.М. Гаджимирзаев. – Ставрополь, 2003; Передерий, С.В. Политология: для
студентов вузов / С.В. Передерий. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2007; Передерий, С.В. Политологический анализ американской советологии периода «перестройки» в СССР / С.В. Передерий. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996; Передерий, С.В. К новому пониманию за1
9
Кавказского региона вносят ученые Юга России: М.А. Аствацатурова,
А.А. Вартумян,
Г.В. Косов,
В.Н. Панин,
В.В. Дегоев,
З.А. Жаде,
Ю.Ю. Клычников,
В.Н. Рябцев,
С.И. Линец,
М.В. Савва,
В.А. Захаров,
Н.Н. Миллер,
Р.Х. Усманов,
Б.Г. Койбаев,
В.Е. Мишин,
В.Р. Чагилов,
Т.А. Шебзухова и др.1
падной советологии / С.В. Передерий. - Пятигорск: Изд-во ПГПИИЯ, 1993; Пашаян, А.
Турецко-исламский фактор в Грузии / А. Пашаян // ФОНД НАРАВАНК. – 2009. –
http://www.noravank.am/ru/?page=analitics&nid=1439; Религия и политика на Кавказе / Отв.
ред. А. Искандарова. – Ереван, 2004; Ушаков, С.В. Социокультурный анализ этнополитического конфликта (на примере конфликта в Чеченской республике): автореф. дис. .. канд.
полит. наук / С.В. Ушаков. – Ставрополь, 2004. – 26 с.; Цуциев, А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774-2004 гг.) / А. Цуциев. – М.: Европа, 2007; Чиковани, Н. Религия и культура на Южном Кавказе / Н. Чиковани; на груз. языке. – CCS, 2006; Kireev, N.
Turkey at the dawn of the 21st century: landmarks for political Islam / N. Kireev // CAECC. –
http://www.ca-c.org/online/2003/journal_eng/cac-02/11.kireng.shtml; Kurbanov, R. Interaction
between power and religion in Daghestan: experience, errors, and lessons / R. Kurbanov. –
CAECC Press, 2005. – http://www.ca-c.org/online/2005/journal_eng/cac-03/10.kureng.shtm.
1
Аствацатурова М.А. Причины и факторы межэтнических конфликтов в Ставропольском
крае / М.А. Аствацатурова // Конфликтология – теория и практика. – СПб., 2004. – № 3;
Аствацатурова М.А. Межэтнические и этноконфессиональные отношения в Ставропольском крае в условиях региональной специфики / М.А. Аствацатурова // Социальноэкономическая реальность и политическая власть: Сборник статей. – М.-Ставрополь, 2005.
– Вып. 1; Баранов, А.В. Региональная политическая идентичность: методы исследования /
А.В. Баранов // Социальная идентичность: способы концептуализации и измерения. –
Краснодар, 2004; Вартумян, А.А. Региональный политический процесс в современной России: динамика, тенденции, особенности: автореф. дис. … канд. полит. наук /
А.А. Вартумян. – М., 2005; Дегоев, В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. Статьи, очерки, эссе / В.В. Дегоев. – 2-е изд., расш. и дополн. – М.: SPSL – «Русская
панорама», 2003; Добаев, И.П. Новый терроризм в мире и на Юге России: сущность, эволюция, опыт противодействия / И.П. Добаев, В.И. Немчина. – Ростов н/Д, 2005; Жаде, З.А.
Национальные интересы и безопасность России в контексте геополитики / З.А. Жаде //
Вестник Адыг. гос. ун-та. Майкоп, 2005. – № 2; Захаров, В.А., Лаквитава, А.Б. Правовые
аспекты грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов / В.А. Захаров,
А.Б. Лаквитава. – М.: ЦЕНТРИЗДАТ, 2010; Койбаев Б.Г. Проблемы взаимоотношения региональной элиты и населения в общественно-политической жизни // Гражданское общество.- Владикавказ, 2006.- № 1; Койбаев Б.Г. Теракт в Беслане: Глобальные и региональные аспекты, политические последствия / Б.Г. Койбаев // Кавказ в системе международных
отношений.- Тренчин, 2006; Косов, Г.В. Экологическая составляющая политического процесса: диссертация ... доктора политических наук: 23.00.02 / Г.В. Косов. - Ставрополь,
2005; Клычников, Ю.Ю. К вопросу о российской политике на Северном Кавказе в 30-е годы XVIII в. / Ю.Ю. Клычников // Университетские чтения ПГЛУ, 2008; Линец С.И. История Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны в научных трудах начала
XXI века / С.И. Линец // Университетские чтения, 2009; Миллер, Н.Н. Перспективы политики России в Каспийском регионе / Н.Н. Миллер // Университетские чтения – 2005: материалы научно-методических чтений ПГЛУ. – Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2005. – Ч. VI.;
Мишин, В.Е. Безопасность Северного Кавказа в условиях глобализации: дис. … канд. полит. наук / В.Е. Мишин. – Пятигорск, 2005; Панин, В.Н. Политический процесс на Ближ-
10
Анализ конфессиональной составляющей геополитических интересов
Ирана на Кавказе содержится в работах В.Э. Багдасаряна, Э.М. Багирова,
А.Д. Воскресенского,
А.Ю. Григоренко,
Е.М. Дриновой,
Ч. Кайкэ,
Т.Л. Козлова, Р. Коллинза, И.Ю. Котина, С.А. Модестова, В.В. Наумкина,
Али Шариати, С.Ф. Хантингтона, С.М. Хатами1.
Взаимоотношения Ирана со странами Кавказа, Среднего Востока, Россией изучали такие исследователи как И.В. Добровицкий, А.А. Иллюк,
нем Востоке: влияние России и США: монография / В.Н. Панин. – Пятигорск: Изд-во
ПГЛУ, 2003; Рябцев, В.Н. Конфликтологическая работа на Кавказе в аспекте этнонациональных отношений: проблемы и перспективы / В.Н. Рябцев. – Ростов н/Д, 1999; Савва, М.В. О конфликтологическом потенциале межэтнических отношений на Юге России /
М.В. Савва // Конфликтология – Теория и практика. СПб, 2004. – № 3; Савва, М.В. Этнический статус (Конфликтололигческий анализ социального феномена) / М.В. Савва. –
Краснодар, 1997; Усманов, Р.Х. Геополитика Каспийского региона в контексте региональныъ миграционных проблем и этнополитических конфликтов на Юге России /
Р.Х. Усманов // Каспийский регион: политика, экономика, культура, 2010. - № 2; Чагилов
В.Р. Этничность и постсовременность: политизированная этническая идентичность в условиях глобализации: [Монография] / В.Р. Чагилов. – Невинномысск: НИЭУП, 2002; Черноус, В.В. Кавказ в системе евразийской безопасности: от биполярности через атлантизм к
глобальной безопасности / В.В. Черноус. – Ростов н/Д, 2004.
1
Багдасарян, В.Э. Россия и западный проект / В.Э. Багдасарян // Россия и Запад: Что разделяет? – М.: Научный эксперт, 2009. – Вып. 7 (16); Багиров, Э.М. Приоритеты внешней
политики Ирана и проблемы региональной безопасности на Южном Кавказе на рубеже
XX-XXI вв: дис. … канд. ист. наук / Э.М. Багиров. – М., 2006; Григоренко, А.Ю. Церковно-государственные отношения в современной России и проблема религиозной свободы и
веротерпимости / А.Ю. Григоренко // Вступая в третье тысячелетие: религиозная свобода в
плюралистическом обществе: Материалы международной конференции (Москва, 23-24
марта 1999). – М., 2000; Дринова, Е.М. Практические аспекты конфессиональной геополитики / Е.М. Дринова // Философия права. – 2008. – № 5; Кайкэ, Ч. Конфуцианство и «культура предприятия» в современной Восточной Азии: Автореф. … дис. канд. истор. наук:
0.7.00.03 / Ч. Кайкэ. – М., 2001; Козлов, Т.Л. Религиозная правовая традиция (теоретический аспект): автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.01 / Т.Л. Козлов. – М., 2008; Коллинз, Р. «Балканизация» или «американизация»: геополитическая теория этнических изменений / Р. Коллинз // Логос. – № 1. – 2005; Конфликты на Востоке: Этнические и конфессиональные / под ред. А.Д. Воскресенского. – М.: Аспект Пресс, 2008; Котин, И.Ю. Процессы формирования южноазиатской диаспоры (XIX-XXI вв): автореф. дис. … докт. истор.
наук: 07.00.07 / И.Ю. Котин. – СПб., 2007; Модестов, С.А. Геополитика ислама /
С.А. Модестов. – М.: Молодая гвардия, 2003; Наумкин, В.В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций и подходов / В.В. Наумкин // Стратегия России. – 2007. – № 7; Шариати Али. Базгашт бе хиш [Б. м.]. – 1978; Хантингтон, С.Ф. Столкновение цивилизаций /
С.Ф. Хантингтон / пер. с англ. Т. Велимеева. – М.: АСТ, 2006; Хатами, С.М. Традиция и
мысль во власти авторитаризма / С.М. Хатами. – М, 2001.
11
Д.А. Манукян, С.Н. Саруханян, С.С. Ятимов1. Межународные отношения
Турции
и
Ирана
рассматриваются
в
работах
А.З. Арабаджяняна,
С.Б. Дружиловскиого, С. Мехди, В.В. Хуторской и др.2
Особое место в научных исследованиях отводится изучению ядерной
проблемы Ирана. В этой связи выделим российских (Х.А. Аджиев,
В.В. Евсеев, А.Б. Крылов, А.А. Куртов, Е.М. Примаков, Ю.Г. Романченко,
В.И. Сажин, С.Н. Саруханян, А.С. Юнусов3) и зарубежных (Х. Клавсон,
Добровицкий, И.В. Политическая трансформация государств традиционного типа: теоретические основы и практика политического процесса: На материалах Ирана: дисс. ... канд.
полит. наук: 23.00.02 / И.В. Добровицкий. - Москва, 2006; Иллюк, А.А. Развитие российско-иранских отношений на рубеже XX и XXI вв.: Исторический и политический анализ:
дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.04 / А.А. Иллюк. - Москва, 2004; Манукян, Д.А. Политика
Ирана на Ближнем Востоке в условиях глобализации: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.04
/Д.А. Манукян. - Санкт-Петербург, 2010; Саруханян, С.Н. Политика научно-технического
сотрудничества России и Ирана в ядерной сфере: факторы влияния: дисс. ... канд. полит.
наук: 23.00.02 /С.Н. Саруханян. - Москва, 2006; Ятимов, С.С. Идеологические основы
внешней политики Исламской Республики Иран: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.04 /
С.С. Ятимов. - Душанбе, 2001.
2
См.: Арабаджян, А.З. Сверхдержавы и Исламская Республика Иран / Иран: ислам и
власть / А.З. Арабаджян. – М., 2001; Дружиловский, С.Б. Политика Турции и Ирана в Центральной Азии и Закавказье / С.Б. Дружиловский, В.В. Хуторская // Иран и СНГ. – М.,
2003; Мехди, Санаи. Отношения Ирана с центральноазиатскими странами СНГ: Социально-политические и экономические аспекты / Мехди Санаи. – М., 2002; Хуторская, В.В.
Взаимоотношения Исламской республики Иран и стран Центральной Азии /
В.В. Хуторская // Иран: ислам и власть. – М., 2001.
3
Аджиев, Х.А. Российский федерализм и государственное устройство республик Северного Кавказа: дис. ... канд. полит. наук / Х.А. Аджиев. – М, 1998; Крылов, А.Б. Непризнанные
государства в геополитическом контексте / А.Б. Крылов // Непризнанные государства
Южного Кавказа и этнополитические процессы на Юге России / отв. ред. В.В. Черноус. –
Ростов н/Д, 2005; Куртов, А.А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии А.А. Куртов // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. – М., 2001; Примаков, Е.М. Иран: контрпродуктивная тактика или
нечто большее? / Е.М. Примаков // Московские новости. – М., 2007. – № 9-10; Романченко, Ю.Г. Российско-иранские отношения в контексте обеспечения безопасности в центральной Азии, Закавказье и Каспийском бассейне / Ю.Г. Романченко // АЗИЯИНФОРМ. –
2007; Сажин, В.И. Региональная политика Ирана: «шиитские» рычаги для соседей /
В.И. Сажин // ЦентрАзия. - http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1093845240; Саруханян, С.Н. Политика научно-технического сотрудничества России и Ирана в ядерной сфере:
факторы влияния: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.02 /С.Н. Саруханян. - Москва, 2006;
Юнусов, А.С. Азербайджан между Америкой и Ираном // Россия в глобальной политике. –
М.: АНО РИД «Глобус». – 2006. – Т. 4. - № 3; Юнусов, А.С. Энергетический фактор в политике Азербайджана / А.С. Юнусов // Южный фланг СНГ. Центральная Азия – Каспий –
Кавказ: Энергетика и политика. – М.: Навона, 2005. – Вып. 2.
1
12
А. Кордесман, А. Кох, М. Реза-Пехлеви, К. Тиммерман, М. Фитцпатрик1) исследователей.
В диссертационных исследованиях последнего десятилетия рассмотрены: геополитические интересы РФ в Центральной Азии, Каспийском регионе,
геополитические стратегии России и США, геополитические аспекты транспортных коридоров (А.Т. Абакаров, И.И. Белашов, М.Ю. Богатов, Я.В. Галич,
Ч.К. Пак, Т.Н. Пугиева С.А. Сидоркин, И.Б. Эжиев2).
Несмотря на большое количество исследований геополитической ситуации на Кавказе, геополитических интересов игроков рассматриваемого региона, внутренней и внешней политики Ирана, тема интересов Ирана на Кавказе не является завершенной. В отечественной политической науке на настоящий момент отсутствует исследование основных геополитических интересов
современного Ирана на Кавказе, динамично развивающихся в области энергетики и идеологии, влияющих на политическую ситуацию в регионе, а также
Кордесман, Э. Война в Грузии и век «реальной силы» / Э. Кордесман // Россия в глобальной политике, 2008. - № 5; Кох, А. Как я понимаю чеченцев. Четыре взгляда / А. Кох //
ПОЛИТ.РУ - http://www.polit.ru/article/2005/09/03/4vzglyada/; Иранская революция 19781979. Причины и уроки. М., 1989; Тиммерман, К. Народные волнения в Иране вышли за
рамки оппозиционных протестов – директор Фонда демократии в Иране / К. Тиммерман //
TREND. - http://ru.trend.az/regions/iran/1617751.html; Фитцпатрик, М. Собственная атомная
бомба может появиться у Ирана уже через год – мнение / М. Фитцпатрик // FORBES.RU http://www.forbes.ru/news/13089-sobstvennaya-atomnaya-bomba-mozhet-poyavitsya-u-iranauzhe-cherez-god-mnenie.
2
Абакаров, А.Т. Геополитические интересы Российской Федерации в Каспийском регионе
как фактор политического процесса на Юге России: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.02 /
А.Т. Абакаров. - Махачкала, 2007; Белашов, И.И. Геополитические интересы в структуре
современного политического процесса: автореф… канд. полит. наук: 23.00.02. /
И.И. Белашов. – Ставрополь, 2004; Богатов, М.Ю. Геополитические аспекты формирования международных транспортных коридоров в новой модели мира: дисс. ... канд. полит.
наук: 23.00.02 / М.Ю. Богатов. - Чита, 2006; Галич, Я.В. Геополитическая компонента регионального политического процесса на Северном Кавказе: дисс…. канд. полит. наук:
23.00.02 / Я.В. Галич. – Невинномысск, 2009; Пак, Ч.К. Геополитические проблемы в отношениях Российской Федерации со странами Центральной Азии: дисс. ... канд. полит.
наук : 23.00.04 / Ч.К. Пак. - Москва, 2009; Пугиева, Т.Н. Экологическая безопасность в системе национальных приоритетов современной России: дисс…. канд. полит. наук: 23.00.02
/ Т.Н. Пугиева. – Ставрополь, 2008; Сидоркин, С.А. Геополитические стратегии России и
США. Сравнительный анализ: 1989-2009 гг.: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.04 /
С.А. Сидоркин. - Москва, 2009; Эжиев, И.Б. Геополитические процессы в Каспийском регионе в 90-е гг. XX - начале - XXI в.: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.02 / И.Б. Эжиев. Москва, 2005.
1
13
затрагивающих вопросы региональной и национальной безопасности республик Северного и государств Южного Кавказа.
Объект диссертационного исследования – геополитические интересы
современного государства.
Предметом исследования выступают геополитические интересы современного Ирана на Кавказе.
Цель диссертационного исследования заключается в определении
геополитических интересов современной Исламской Республики Иран на Северном и Южном Кавказе.
Для достижения цели в диссертационном исследовании поставлены
следующие задачи:
– уточнить сущность геополитических интересов и выявить их структуру;
– определить сущность, место энергетического фактора в геополитических интересах современного государства;
– доказать, что в современном мире конфессиональный фактор становится механизмом реализации геополитических интересов государства;
– проанализировать причины эволюции геополитических интересов
Исламской республики Иран на Кавказе как регионального центра силы;
– сформулировать геополитические интересы современного Ирана на
Кавказе и выявить механизмы их реализации;
– рассмотреть особенности взаимовлияния геополитических интересов
современной России и Исламской республики Иран в Кавказском регионе.
Теоретико-методологической основой диссертационного исследования послужили системный анализ, междисциплинарный, проблемноориентированный и структурно-функциональный подходы, которые применялись в соответствии с особенностями объекта и предмета исследования, а
также классические и современные теоретические положения политологии,
социологии, теории международных отношений и мировой политики.
В качестве основного методологического подхода к анализу геополити-
14
ческих интересов современного государства в контексте политики Ирана на
Кавказе использовалось положение о полидетерминистском характере анализируемых процессов и отношений, что предполагало рассмотрение геополитических интересов в регионе с разных точек зрения, не ограниченное отражением данных интересов только в одной области научного знания.
Также теоретическую базу диссертации составили иконографическая
модель мироустройства Ж. Готтманна, сравнительный анализ понятий «национальный интерес» и «национальная безопасность» Р.Р. Улитина, концепция
географического детерминизма И.Г. Гердера, концепция «двух римлендов»
Д.У. Майнинга, концепция становления субъекта российской внешней политики Н.А. Косолапова.
Эмпирическую базу диссертационного исследования образуют основополагающие документы по внутренней и внешней политике России (Концепция внешней политики Российской Федерации в действующей редакции,
Концепция национальной безопасности РФ), а также официальные документы МИД РФ о состоянии отношений России с государствами Южного Кавказа («Российско-Азербайджанские торгово-экономические отношения (Справочная информация)», «Российско-армянские отношения (Справочная информация)».
Среди зарубежных нормативно-правовых актов проанализированы
Конституция Исламской республики Иран, резолюции Совета Безопасности
ООН по иранской ядерной программе (официальные публикации), документы
о заключении договорных отношений Ирана со странами региона (ИраноАзербайджанские отношения (справочная информация, официальные документы), Ирано-Армянские отношения (справочная информация, официальные документы, официальные сайты министерств иностранных дел стран
рассматриваемого региона).
Основными источниками исследования явились работы иранских ученых, специалистов, государственных и политических деятелей, где рассмотрены вопросы идеологии, религии и свободы, внешней политики (Alireza
15
Eghbali. Tafakorate eghtesadi ahzab va goruhhaye siyasi dar iran. ( ‫تفکرات افتصادی‬
‫)احزاب و گروههای سیاسی در ایران‬. Chapkhash, Tehran., 2008. 187 p.; Seyd Mohhamad
Khotami. Mardomsalari (‫)مردم ساالری‬. Tarhe Nov, Tehran, 2009.169 p.), полититической модернизации в Иране (Manuchehr Karimzadeh. Mavane’ye hoghughiye
towsiye siyasi dar iran.(‫)موانع حقوقی توسعه سیاسی در ایران‬. Ghatre, Tehran, 2009. 208
p).
Большой интерес представляют выступления, интервью, статьи, речи
политических лидеров и общественных деятелей Ирана (М. Реза Пехлеви, Р.
Хомейни, М. Маудуди, М. Мусави).
Определенный научно-практический интерес для исследования представляют материалы Центра по изучению современного Ирана, Культурного
центра при посольстве ИРИ в РФ, российского информационного агентства
IRAN.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в
следующем:
– на основе анализа теоретических подходов уточнено понятие «геополитические интересы» как совокупности взаимосвязанных ценностноориентированных составляющих, отражающих национальные, государственные, региональные/международные потребности отдельного государства,
сформулирована их теоретическая структура и доказано, что реализация геополитических интересов возможна при комплексном использовании как
внутренних, так и внешних ресурсов;
– доказано, что в условиях нарастающей нехватки углеводородных ресурсов наличие/отсутствие энергетической составляющей национальной безопасности детерминирует переформатирование иерархии геополитических
интересов и выступает в качестве фактора активизации политики государства
на мировой арене;
– в контексте анализа механизмов реализации геополитических интересов выявлено возрастание роли конфессионального фактора в распространении, усилении/снижении геополитического влияния как на своей территории,
16
так и за ее пределами;
– доказано, что результатом «оборонной модернизации» (Р. Бендикс),
при сохранении приоритетности духовной и религиозной составляющих, использовании энергетического и конфессионального факторов явилась способность Исламской Республики Иран реализовывать свои геополитические
интересы с позиции регионального центра силы;
– выявлено, что приоритетными геополитическими интересами Ирана
на Кавказе являются торгово-экономические и духовно-цивилизационные и
доказано, что механизмы их реализации связаны с основной доктриной
внешней и внутренней политики Ирана «Велаят-э-факих»;
– раскрыты особенности взаимовлияния геополитических интересов
России и Ирана, проявляющиеся в трех плоскостях: противостояние, двустороннее сотрудничество, сотрудничество с третьими странами.
Основные положения, выносимые на защиту:
1.
Геополитические интересы как категория современной политиче-
ской мысли представляет собой комплексное образование взаимосвязанных
ценностно-ориентированных
составляющих
–
пространственно-
региональной, энергетической, конфессиональной, – которые отражают
национальные, государственные, региональные/международные потребности
отдельного государства и обладают рядом дихотомических функциональных
признаков: устойчивость/изменчивость, объективность /субъективность, гомогенность /гетерогенность, осознанность /неосознанность, эксплицитность/
имплицитность. Реализация геополитических интересов возможна при комплексном использовании как внутренних, так и внешних ресурсов любого отдельно взятого государства.
2.
Энергетический фактор в структуре геополитических интересов
современного государства представляет собой совокупность экономических
(наличие/отсутствие энергоресурсов, степень освоенности углеводородных
месторождений, прямой/опосредованный доступ на мировой рынок, логистическое районирование месторождений полезных ископаемых) и иных (гра-
17
мотное использование человеческого ресурса, общенациональное согласие по
владению, управлению и распоряжению энергоресурсами) характеристик и
выступает в качестве пускового механизма активизации политики государства на международном уровне, определяя изменение формата иерархии геополитических интересов.
3.
Конфессиональная составляющая геополитических интересов со-
временного государства проявляется в стремлении реализовать в рамках регионального/глобального социокультурного пространства свой геополитический проект, используя религиозную риторику, миссионерское подвижничество, внутри- и межконфессиональные различия/сходства, нестабильную экономическую, политическую ситуацию, опираясь на специфические состояния общества (например, состояние аномии).
4.
Геостратегическое положение, модернизация экономики с опорой
на внутренние ресурсы, развитие нанотехнологий, освоение космоса, атомная
энергетика, религиозная основа государственного устройства позволило Исламской Республике Иран стать региональным центром силы, реализующим
свои геополитические интересы посредством энергетического и конфессионального ресурсов внешней политики.
5.
Проект «Великая Персия» как концентрированное выражение
геополитических интересов Ирана на Кавказе реализуется посредством геоэкономической и геокультурной экспансии Ирана в страны Большого Кавказа
посредством продвижения идей исламской революции в русле доктрины «Велаят-э-факих», регионального присутствия в ряде государств Южного Кавказа и в ряде субъектов Российской Федерации на Северном Кавказе через создание и расширение торговых каналов, создание, восстановление и расширение культурных связей и в закреплении их путем организации учебных
центров и развития туризма в республиках Северного Кавказа и государствах
Южного Кавказа.
6.
Взаимовлияние геополитических интересов Тегерана и Москвы в
Кавказском регионе прослеживается в трех векторах: одностороннее «гаше-
18
ние импульсов» с целью получения геополитических/геоэкономических преимуществ, «усиление импульсов» для реализации обоюдовыгодных интересов, «перенаправление импульсов» на третьи страны для реализации собственных геополитических интересов.
Теоретическая значимость результатов исследования. Представленные в работе теоретические положения, сформулированные в процессе анализа Кавказа и Ирана как геополитических феноменов, могут внести определенный вклад в развитие теории региональных геополитических исследований, в
концептуальные основы теории международных отношений, а также в стратегии внутренней региональной политики России на Кавказе. Сделанные на
основе геополитических исследований выводы о состоянии и перспективах
политики Ирана в Кавказском регионе могут стать теоретической основой
будущих исследований в данной области. Они могут найти применение при
разработке тактики принятия политических решений, ставящих своей целью
модернизацию политики России как в мировом масштабе, так и повышение
эффективности присутствия Российской Федерации на Кавказе.
Практическая значимость исследования. Выведенные в диссертации
положения и выводы смогут найти применение со стороны органов государственной и местной власти приграничных субъектов Южного и СевероКавказского федеральных округов, а также региональными отделениями политических партий России и т.п. Результаты проведенного исследования могут быть использованы при разработке программных и элективных лекционных курсов по международным отношениям, регионоведению, политологии и
геополитике, по проблемам безопасности Кавказа.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования, теоретические подходы и результаты были представлены на V Международном конгрессе «Мир на Северном Кавказе через
языки, образование и культуру» (Пятигорск, 2007 г.), VI Международном
конгрессе «Мир через языки, образование, культуру: Россия – Кавказ – Мировое сообщество» (Пятигорск, 2010 г.), III Международной научной конфе-
19
ренции «Россия и современный мир: проблемы политического развития
(Москва, 2007 г.), Международной научно-практической конференции «Южный Федеральный Округ: динамика межэтнических отношений в меняющемся этнополитическом пространстве» (Пятигорск, 2008 г.), Международной
научно-практической конференции «Ислам на Юге России. Вопросы возрождения и развития» (Пятигорск, 2008 г.), на ежегодных Университетских научно-методических чтениях Пятигорского государственного лингвистического
университета (Пятигорск, 2007, 2008, 2009, 2011 гг.). По теме диссертации
опубликовано 13 работ общим объемом 5,2 п.л., в том числе три работы
опубликованы в ведущих рецензируемых научных журналах, состоящих в
перечне рекомендованных научных журналов и изданий ВАК РФ.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры международных отношений, мировой экономики и международного права
ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет»
по специальности 23.00.04 - «Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития» (политические науки).
Структура диссертационной работы соответствует цели и задачам
исследования, отражает ход аргументированного рассуждения. Работа состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы, состоящего из 399
наименований, включающих 116 источников на иностранных языках. Общий
объем работы составляет 169 страниц.
20
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
ИССЛЕДОВАНИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ
СОВРЕМЕННОГО ГОСУДАРСТВА
1.1.
Геополитические интересы как категория современной
политической мысли
Категория «интерес/ы» является наименее разработанной в теории
международных отношений, хотя ни одно описание региональных и международных отношений, политики государств не обходится без упоминания интересов сторон. Цель данного раздела – проследить становление категории
«интерес» как категории геополитики, раскрыть её сущность через набор
признаков, выявить составляющие и параметры их функционирования, отметить перемещение акцентов в трактовках данного понятия.
Среди небольшого количества категорий геополитики (пространство,
субъекты, границы и др.) наиболее разработанной является категория пространства. При этом пространство понимается и как географическое пространство, и как поле, и как регион в широком смысле1. Понятийный аппарат
геополитики, базирующийся на термине «пространство», которое обладает
своим положением, границами, никогда не исключал из своей парадигмы
«интерес/ы», однако до недавнего времени термин интересы употреблялся
лишь косвенно, и не выводился на категориальный уровень.
Следует особо оговорить, что понятие «интерес» имеет в геополитике
См.: Бусыгина, И.М. Политическая Регионалистика / И.М. Бусыгина. – М.: РОССПЭН,
2006. – С. 7; Геополитика. Популярная энциклопедия / под общ. ред. В. Манилова. – М.:
ТЕРРА – Книжный клуб, 2002. – С. 485; Гладкий, Ю.Н., Чистобаев, А.И. Регионоведение /
Ю.Н. Гладкий, А.И. Чистобаев. – М.: Питер, 2002. – С. 32-33; Плешаков, К.В. Геоидеологическая парадигма. Взаимодействие геополитики и идеологии на примере отношений между СССР, США и КНР в континентальной Восточной Азии. 1949-1991 гг. / Научные доклады. N 21. М.: Российский научный фонд, 1994. – С. 35; Чернышов, А.Г. Регион:
границы политического пространства / А.Г. Чернышов // Регион как субъект политики и
общественных отношений / ред.: Н.В. Зубаревич. – М.: Московский общественный научный фонд, 2000. – Серия: Научные доклады.
–
http://www.ecsocman.edu.ru/db/msg/277972/007.TCHERNYSHOV. pdf.html.
1
21
категориальное значение, однако в подавляющем большинстве российских
концепций до начала XXI века к категориальным понятиям относили только
пространство и государство и связанные с ними мощь, баланс сил, сферы
влияния1. Интерес связывался с потребностями, при этом под потребностями
понималось «состояние неудовлетворенности социального субъекта из-за отсутствия каких либо предметов»2, а «интерес (от лат. interest) – причина действий социальных субъектов»3.
Вначале нового века озвучиваются новые категории геополитики:
национальные интересы, равновесие интересов и процессы интеграции/дезинтеграции, геостратегия и граница, которые опять же вытекают из
пространства4. Категория «граница», на наш взгляд, тесно связана с категорией «пространство», а потому не может считаться новой. В конце 90-х о границе как категории писали Э.А. Поздняков и А.А. Нартов5. Отметим, что
Нартовым категориальным считается также и механизм реализации государственных интересов, национальные интересы при этом не затрагиваются.
Не можем согласиться с существующим мнением о том, что у теории
должна быть замкнутая система понятий6, любая теория, тем более такая динамичная, как геополитика, развивается. В парадигму вовлекаются новые понятия, а её составляющие пересматриваются, наполняясь новым смыслом,
интегрируясь или, напротив, подвергаются дифференцировке7. Последнее в
немалой степени относится к категории «геополитические интересы», котоТихонравов, Ю.В. Геополитика. / Ю.В. Тихонравов. – М.: Бизнес шк. «Интел-синтез»,
1998. – С. 33.
2
Мельник, В.А. Современный словарь по политологии / В.А. Мельник. – Мн.: Книжный
Дом, 2004. – С. 403.
3
Там же. – С. 404.
4
Тихонравов, Ю.В. Геополитика. / Ю.В. Тихонравов. – М.: ИНФРА-М, 2000. – С. 44.
5
Поздняков, Э.А. Геополитика. — М.: Прогресс. Культура, 1995. – С. 28-35; Нартов, Н.А.
Геополитика. – М.:ЮНИТИ, 1999. - С. 24-30.
6
Изгарская, А.А. Социально-философская реконструкция развития геополитических концепций // Альманах «Время мира». Вып. 3. Война и геополитика / Под ред. Н. С. Розов. –
Новосибирск, НГУ. 2003. С. 265 – 287.
7
См. об этом: Волынчук, А.Б. Теоретические основы геополитических исследований –
Старые и новые правила / А.Б. Волынчук // Вестник ТОГУ. – Томск: ТОГУ, 2009. № 4(15). – С. 245-252.
1
22
рая прошла путь от формулировки «национальные интересы» (как государственные) до конгломерата самых разных интересов: государственные, национальные, коалиционные1. В результате в современной геополитике выделяются следующие основные типы интересов:
1. национальные (как общие интересы нации, её воли);
2. государственные (как общественно-политические);
3. региональные;
4. коалиционные (международные).
Кроме того, интересы могут быть: иконографическими (термин
Ж. Готтманна2, сюда входят этнические и конфессиональные интересы самоидентифицирующегося региона или нации), политическими (внутриполитическими и внешнеполитическими), экономическими (энергетическими, торговыми), культурными, информационными3. С точки зрения ясности выражения интересов они могут быть осознанными/неосознанными (вкупе с целью) 4,
явными/имплицитными5.
Считаем необходимым оговорить, что определения, сами формулировки, некоторых типов интересов требуют разъяснения, поскольку они не совсем точны концептуально. Так, наиболее частотным является понятие
«национальный интерес/национальные интересы». Это понятие сформировалось в западной и российской философской и политической мысли очень
давно (более подробно об истории становления термина будет сказано ниже).
Под национальными интересами в западной геополитике понимают интересы
государственные, что происходит от английского: nation – государство, в свяКраткий политический словарь. – М.: Наука,1989. – С. 234; Советский энциклопедический словарь. – М.: Наука, 1989. – С. 356.
2
Gottmann, J. La politique des Etats et leur geographie / J. Gottmann. – P.: A. Colin, 1952. –
P. 30–32.
3
Улитин, Р.Р. Соотношение понятий «национальный интерес» и «национальная безопасность» в трудах западных и отечественных исследователей / Р.Р. Улитин. http://www.unn.ru/pages/issues/vestnik/9999-0200_West_MO_2003_1/16.pdf
4
Цымбурский, В.Л. Геополитика как мировидение и род занятий / В.Л. Цымбурский // Политические исследования. – 1999. – № 4. – С. 32-41.
5
Sadjadpour, Karim. Guidelines for Approaching Iran / Karim Sadjadpour // Carnegie Endowment for International Peace. - http://carnegieendowment.org/files/sadjadpour_iran_final1.pdf
1
23
зи с чем в русской трактовке – национальные интересы чаще всего связываются с этническими, этнокультурными и психологическими аспектами1, тогда
как интересы нации, или государства, именуются государственными. В свою
очередь государственные интересы связаны с понятием национальной безопасности, сохранением и преумножением мощи страны. Однако оба термина
можно свести в один, как это сделал Р.Дж. Арт (на него ссылается американский политолог А. Столберг: nation’s national interests2 – что означает «национальные интересы нации, или государства». При этом государственные интересы в этой же статье иногда именуются с помощью слова state, что не снимает проблему различения национальных и государственных интересов.
Понимаемые изначально как интересы людей, их устремления (см. об
этом: В. фон Гумбольдт, Ж. Боден, Ш. Монтескье3), интересы связывались с
духовными потребностями человека, в той или иной мере различаемыми в зависимости от языка, на котором они говорили, принадлежности той или иной
вере, территории. Это была гуманитарно-идеальная категория, материальный
вес был придан ей в эпоху территориальных экспансий, колониализма, когда
новые завоеванные территории, с одной стороны, расширяли границы государства, укрепляя его мощь, а с другой, – заставляли иметь дело с иноязычной общностью, имеющей, естественно, свои интересы. Недаром долгое время геополитика в России (особенно, в советскую эпоху) ассоциировалась исключительно с завоевательными войнами, гитлеровскими идеями третьего
рейха и т.п.4
С другой стороны, понятия национального и государственного интересов рассматривались в контексте воли Бога и отражения её в действиях людей
Политический словарь // ВСловаре.Ру. - http://vslovare.ru/slovo/politicheskiijslovar/natzionalnjye-interesjy/29749
2
Stolberg, A.J. Crafting national interests in the 21st century: a paper at the International Studies
Association West conference in San Francisco, California, September 28-29, 2007. – Ch.1.
3
См.: Монтескье, Ш. Избранные произведения. / Ш. Монтескье – М.: Наука, 1955. – С. 97;
Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию /В. фон Гумбольдт. – М.: Прогресс, 1984.
–С. 37-46; Баязитова, Г. И. Политико-правовые воззрения Жана Бодена: автореф. дисс. …
канд. ист. наук / Г. И. Баязитова. — Тюмень: Тюмен. гос. ун-т, 2006. – С. 12-14.
4
Дугин, А.Г. Основы геополитики / А.Г. Дугин. – М.: Арктогея, 1997. – С. 110.
1
24
и их целях, соотносились с идеями исторического прогресса, у которого подразумевалась некая движущая сила: Дж. Ботеро, С. Пуфендорф, Г. С.Дж. Болинброк, А.Р.Ж. Тюрго и др.
Итальянец Дж. Ботеро в своей работе «Причина государства»1 находил
причину развития государства и его интересов в согласованности общественных отношений, на тот момент это были отношения между князьями и их
подданными. Он не соглашается с мыслью Бодена о государственном суверенитете как основе государства2 и считает, что роль правителей не ограничивается управлением, они должны участвовать в торговле. Идеи Ботеро оказали большое влияние на формирование стратегий многих европейских государств, в частности, Испании и Англии.
Представитель немецкого Просвещения С. Пуфендорф считал объединяющим людей фактором само общество, поскольку «человеческая натура
устроена таким образом, что вне общества мы не можем ни жить, ни сохранять наш род»3. Общество, по мнению С. Пуфендорфа, изначально естественно в том смысле, что оно не враждебно другим обществам, война не входит в
его интересы. Только с ростом народонаселения возникает проблема государства как средства защиты общественных интересов, а также войн для завоевания других территорий. В интересы государства входит забота о спокойствии людей, защита их от внешних врагов.
Г. С.-Дж. Болинброк, сторонник сенсуализма и эмпиризма, считал, что
все личные и общественные несчастья зависят от того, что поведение людей
определяется представлением о ближайшем благе, что вступает в противоречия с истинно историческим благом, о котором впоследствии много писал
Вольтер (см. о взглядах Г.С.-Дж. Болинброка у А.А. Грицанова4). ИсторичеBotero, G. The Reason of State. - New Haven, 1956. – P. 123.
Политология: хрестоматия / Сост. проф. М.А. Василик, доц. М.С. Вершинин. — М.: Гардарики, 2000. – С. 721-723.
3
Пуфендорф, С. О договоре как источнике права / С. Пуфендорф. http://www.unn.ru/pages/issues/vestnik/9999-0195_West_pravo_2001_1%283%29/16.pdf
4
Грицанов, А.А. Болингброк Генри Сент-Джон (1678-1751) / А.А. Грицанов // Новейший
философский словарь - http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/fil_dict/83.php
1
2
25
ское благо есть истинный прогресс, значение которого недооценивается
людьми.
Проблемы универсальных исторических процессов волновали умы
XVIII века, сюда относятся проблемы свободы экономической деятельности,
взаимосвязь политических и экономических интересов, интересов разных сословий. Следует выделить работы А.Р.Ж. Тюрго, наметившими задачи политической географии: связывать пространственные характеристики региона
(протяженность) с формами правления и религии, а также Ш. Монтескье и
И.Г. Гердера, яркими представителями так называемого географического детерминизма. На этом этапе понятие «государственные интересы» пополнилось идеей связи климата, народного характера и законодательства, однако,
по мнению И.Г. Гердера, «климат не принуждает, а благоприятствует»1.
Окончательно перевес в сторону более рациональной, материалистической интерпретации основ интересов государства произошел в XIX веке благодаря исследованиям Ф. Ратцеля, А.Т. Мэхэна, Р. Челлена, П.Я.Чаадаева,
Н.Я. Данилевского, И.А. Ильина и др. Одновременно, особенно, в русской
традиции происходит разграничение интересов национальных и интересов
государственных.
Ф. Ратцель был сторонником биогеографической концепции: в его терминологический аппарат входят понятия пространства, моря и суши. Одновременно, увлекшись идеями дарвинизма, он выдвигает идею государства как
формы жизни на земле. У народа есть своё жизненное пространство, или Lebensraum, которое должно увеличиваться, если нация хочет сохраниться как
таковая. Впоследствии этот тезис стал лозунгом германского фашизма2. Не
говоря об интересах напрямую, Ф. Ратцель, тем не менее, явно проповедует
идею об интересах государства как пространственной экспансии.
Р. Челлен и А.Т. Мэхэн сосредотачивают свое внимание на важности
Гулыга, А.В. Гердер И.Г. /А.В. Гулыга. Изд. 2-е, доработ. - М.: Мысль, 1975. — С. 94.
Ратцель, Ф. Земля и жизнь. Сравнительное землеведение. / Ф. Ратцель. – СП-б: Прогресс,
1906. – Т. 2. – С. 148.
1
2
26
моря, морской силы для государства. Так, Р. Челлен включал в государственные интересы России выход к морям и океанам. Отметим, что ему принадлежит авторство самого термина «геополитика», которая понималась как часть
науки о государстве1.
В отечественной философской мысли понятие интереса народа рассматривается и как его воля, и как уготованная Богом судьба, выделяется
особая роль России в исторических процессах, связанная, в том числе, и с
особенностями географического положения. Современная «Евразийность»
ещё только намечается в работах П.Я. Чаадаева, Н.Я. Данилевского и
И.А. Ильина.
П.Я. Чаадаев в своих «Философических письмах» ратует за осознание
народом своего прошлого и будущего, что даст возможность появиться «истинному национальному сознанию, которое слагалось бы из нескольких положительных идей … Тогда национальности… станут сочетаться одни с другими таким образом, чтобы произвести гармонический всемирный результат»2, суть которого в осознании «общего интереса человечества». В таком
космополитическом единении людей общий интерес людей «был бы тогда
ничем иным, как верно понятым интересом отдельного народа»3. Чаадаев говорит об общих интересах народов, исповедующих христианство, «истинный
характер … общества надо изучать не в той или иной отдельной стране, но во
всем этом громадном обществе, составляющем европейскую семью; в нем
находится истинный элемент устойчивости и прогресса»4. Таким образом,
национальный интерес понимается им как часть европейского интереса.
В учении другого русского историка-философа – Н.Я. Данилевского
понятие
национальный
интерес
описывается
в
теории
культурно-
Мэхэн, А.Т. Влияние морской силы на историю (1660-1783). / А.Т. Мэхэн. – М., Л., 1940.
– С. 122; Ден, В.Э. Учение Рудольфа Челлена о предмете и задачах геополитики / В.Э. Ден
// Известия Русского географического общества, 1997. – Т. 129. – Вып. 1. – С. 134-138.
2
Чаадаев, П.Я. Философические письма / П.Я. Чаадаев.
–
http://www.vehi.net/chaadaev/filpisma.html
3
Там же. - http://www.vehi.net/chaadaev/filpisma.html
4
Там же.
- http://www.vehi.net/chaadaev/filpisma.html
1
27
исторических типов – систем, определяемых этнокультурными, конфессиональными и психологическими факторами. В отличие от космополита Чаадаева Данилевский считает, история не есть всеобщий процесс, она состоит из
историй отдельных культурно-исторических типов. Миссия России – развивать и сохранять славянский культурно-исторический тип, который только
формируется (в отличие от греческого, ассиро-вавилонского, еврейского и
др.).
Н.Я. Данилевский не противопоставляет сушу и море как пространства,
имеющие разные интересы: «водным пространством разделяются весьма часто такие части суши, которые составляют по всем признакам одно физическое целое, и наоборот, - части совершенно разнородные часто спаиваются
материковой непрерывностью»1. Как яркий пример тому им приводится Россия, которой чтобы стать европейским государством, придется пойти «наперекор внутреннему сознанию и стремлениям своего народа, ... отказаться от
самого политического патриотизма, от мысли о крепости, цельности и единстве своего государственного организма»2. Запад и Европа как «полюс прогресса» есть историко-географическая аксиома. Однако, государства с разными интересами могут сосуществовать, выполняя при этом совершенно разные
роли: «положительная деятельность самобытного культурно-исторического
типа, или разрушительная деятельность так называемых бичей Божьих, предающих смерти дряхлые … цивилизации, или служение чужим целям в качестве этнографического материала»3.
Приведем ещё одну пространную цитату: «где же проходит настоящая
пограничная черта между требованиями национальной самобытности, обеспечивающей свободное выражение всех особенностей направления и разнообразие в жизненных проявлениях культурно-исторического типа, так скаПолитические труды Н.Я. Данилевского. - http://monarhiya.narod.ru/DNY/dny-list.htm
Данилевский, Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский // Глава III. Европа ли Россия? http://monarhiya.narod.ru/DNY/dny03.htm
3
Данилевский, Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский // Глава IV. Цивилизация европейская тожественна ли с общечеловеческою? - http://monarhiya.narod.ru/DNY/dny04.htm
1
2
28
зать, его внутреннюю независимость, и между требованиями национального
единства, обеспечивающего политическую силу и независимость внешнюю»1.
Ученый задается вопросом «но что же такое интерес человечества?» Ответ
сформулирован следующим образом: есть интересы низшие, частные, тогда
как высшие интересы – это интересы осознанные и целенаправленные народом в соответствии с культурно-историческим типом. Таким образом, национальные интересы должны быть подчинены неким интересам человечества в
целом.
В определении национальных и государственных интересов И.А. Ильин
исходит из интересов отдельного человека и интересов России как уникального социального образования. Для России важно «единство в социальном
плане (классово-сословное и гражданский мир)»2. Не соглашаясь с
П.Я. Чаадаевым, он четко определяет национальные интересы России (в его
терминологии - главные национальные задачи России): осознанный правовой
порядок, народное образование, развитие творческой идеи русского народа.
Важным моментом являются для него и международные отношения. Исходя
из того, что православная церковь стала «могучей силой в жизни России»3,
ученый во главу угла ставит религиозное и национальное самосознание. Прослеживая интересы России на разных этапах её истории, замечает, что русская история есть «упорная борьба между порывом к свободе и жесткой государственной необходимостью, между склонностью в анархии и инстинктом
национального самосохранения»4. В свою очередь национальное самосохранение трактуется им как «единство через множество и своеобразие, невзирая
на единство; ценность малого в большом, самопожертвование личным ради
Данилевский, Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский // Глава V. Культурноисторические типы и некоторые законы их движения и развития. http://monarhiya.narod.ru/DNY/dny05.htm
2
Ильин, И.А.. Главные национальные проблемы России / И.А. Ильин // О русской культуре. Собр. соч. в 10 томах, М.: РУССКАЯ КНИГА, 1996. - Т.6. Кн. 2. – С. 520.
3
Там же. - С. 537.
4
Там же. – С. 564.
1
29
общего»1. При этом Россию считает великой империей, расширение её границ
оценивает как колонизацию, но видит в ней не завоевательные интересы, а
миссионерство2.
Определяя роль государства в жизни людей, И.А.Ильин исходит из того, что государство, мыслимое как «живое нравственное сообщество, организм солидарности, совместной жизни людей, вольной и справедливой» 3, реализует творческую идею России, создание культуры, в которую входят и
верная политика, и право, и экономика.4 Они все по форме и сути должны
быть русскими, национальными.
В статьях «Наши задачи» И.А.Ильин даёт негативную оценку «чужим
отвлеченным сверхнациональным формам жизни»5, для него есть две великие
реальности, с которыми надо считаться: «с исторически данной Россией, с ее
целями и интересами; с верно понятыми и усвоенными аксиомами правосознания и государственности»6. Это глубоко патриотичные, национальные и
гуманные цели. Таким образом, можно заключить, что интересы государства
и национальные интересы понимаются, во-первых, как тесно взаимосвязанные, а во-вторых, - как эндогенные, присущие только одной стране и направленные «вглубь» страны, в формирование её мощи, в большей степени, культурной мощи, которая послужит основанием всего остального.
Взгляды на интересы государств американских и западных ученых гораздо более прагматичны. Так, Х. Маккиндер, развивая мысль о роли суши и
моря в политике государств, утверждает положение о неизбежной конфронтации континентальных и океанических держав. Х. Маккиндеру принадлежит
и знаменитая идея хартленда (heartland) – осевой геополитической террито-
Ильин, И.А.. Главные национальные проблемы России / И.А. Ильин // О русской культуре. Собр. соч. в 10 томах, М.: РУССКАЯ КНИГА, 1996. - Т.6. Кн. 2. – С. 569.
2
Там же. - С. 554-555.
3
Там же. – С. 579.
4
Там же. - С. 616-617.
5
Ильин, И.А. Наши задачи / И.А. Ильин, М.: РУССКАЯ КНИГА, 1993. – Кн. 2. –Собр. соч.
- Т.2. – С.72.
6
Там же. – С.73
1
30
рии, включающей в себя значительную часть Евразии. Интересы хартленда и
ситуация в нём зависят от мировой ситуации в целом, но в силе остаётся заинтересованность континентальных стран в новом геополитическом статусе.
Заметим, что государства Кавказа находятся в модели Х. Маккиндера в разных сферах, а, значит, имеют разные интересы: Армения, Азербайджан и
страны Северного Кавказа принадлежит хартленду, Турция и Иран – так
называемому внутреннему полумесяцу, защищающему хартленд1.
Немецкая политология внесла в геополитику идею «больших пространств», формировавшихся вдоль меридианов (К. Хаусхофер), а не параллелей (Х. Маккиндер). При этом образуется своеобразное «силовое поле»2.
Маккиндеровское понимание геополитических интересов как широтной экспансии сменилось панрегионализмом, где Большой Кавказ входит в один из
трех панрегионов - в первой модели, затем, во второй модели, Большой Кавказ входит в четвертый панрегион, Пан-Россия, с её геостратегическими интересами в Иране, Афганистане и Индостане3. Таким образом, произошло изменение не только направления силовых линий геополитических интересов,
но и их смысловое (пространственное, экономическое, национальное) наполнение.
Идею немецких политологов о больших пространствах как жизнестойких поддерживал К. Шмитт, и хотя он подчеркивал важность прав человека, а
не прав (интересов) народов и государства, как у его предшественников, в его
теории номоса4 организация земного устройства и социального взаимосвязаны, оставляя мало места для интересов и прав отдельной личности.
Теории
больших
пространств
противопоставлена
точка
зрения
Ж. Готтманна. Он считает, что размеры территории государства не определяют его мощи, главное – положение государства и его организация. ГеограМаккиндер, Х. Географическая ось истории / Х. Маккиндер // Полис, 1995. - № 4. – С. 24.
Hausshofer, K. Geopolitik der Panideen / K. Hausshofer. – Berlin, 1931. – S. 128.
3
Hausshofer, K. Kontinentalblock. Mitteleuropa – Eurasien – Japan. Kriegsschriften der Reichsstudentenführung / K. Hausshofer. – Munchen, 1941. – S. 234.
4
Шмитт, К. Планетарная напряженность между Востоком и Западом и противостояние
Земли и Моря / К. Шмитт // Элементы, 1997. - № 8. – С. 35.
1
2
31
фическое положение государства определяется его участием в циркуляции,
отношением к различного вида коммуникациям (трубопроводам, железной
дороге и т.п.). Сфера интересов народа и государства описывается
Ж. Готтманом посредством иконографии пространства, иными словами,
представлением нации о действительности, возникшем в контексте этнической, конфессиональной и иной самоидентификации. Иконография подвержена циркуляции, т.е. может передаваться от одного народа к другому1, в связи с этим – изменяться. Полагаем, что циркуляция иконографических представлений об интересах Ирана, равно как и Кавказа в целом, в настоящее
время значительна, активна и должна быть отслежена и изучена.
Роль личности в истории государств, связи их интересов приобрела вес
в теориях французских политиков и социологов: В. де ля Бланша, Ж. Анселя,
А. Деманжона.
Видаль де ля Бланш критиковал Ратцеля за его преувеличение роли
пространственного фактора, он предлагает новый подход – поссибилизм (от
англ. possible - возможный): географическое положение может обрести политический статус, но только по воле человека, иными словами, интересы человека выходят на первый план, они являются основой взаимодействия государств. Отношения между государствами видятся Бланшу как общий цивилизационный процесс между отдельными ячейками мирового пространства. Он
говорил также об универсальности процесса взаимопроникновения Суши и
Моря2, т.е. преодолении противоречия интересов морских и континентальных
держав.
Ж. Ансель видел в пространственных притязаниях государства не экспансию, а цивилизационную миссию3. Более того, границы государств, по его
мнению, не являются константными, это изменяющиеся изобары. Полагаем,
что Иран вполне осознает свою миссию и как региональный субъект, и как
Gottmann, J. La politique des Etats et leur geographie / J. Gottmann. – P.: A. Colin, 1952. –
P. 30–32.
2
Февр, Л. Бои за историю / Л. Февр. – М.: Прогресс, 1991. – С. 160.
3
Ancel, J. Geographie des Frontiers / J. Ancel. – Paris, 1938. – P. 34.
1
32
важный персонаж мусульманского мира. Именно миссионерский аспект интересов становится сейчас ведущим в мусульманском мире. Однако нельзя
забывать о милитаризации ислама, о котором говорил ещё А. Деманжон в
своей работе «Упадок Европы»1.
В развитие парадигмы категории «геополитические интересы» значительный вклад внесли американские учёные ХХ века: Н. Спайкмен,
Д. Майнинг, Р. Уолтерс, С. Коэн2.
Ставя во главу угла интересы безопасности США, Н. Спайкмен объединил теорию Мэхэна о морской мощи и Маккиндеровский хартленд, т.е.
порвал с изоляционизмом США. Ключевой зоной у него становится Римленд,
который объединяет государства внутреннего полумесяца. Осуществление
контроля над Римлендом означает контроль всей Евразии, а затем и мира3.
Таким образом, интересы Ирана и Кавказа (вкупе с другими странами) попадают в стратегические интересы США.
Д. Майнинг развивает идеи Спайкмена и предлагает говорить о двух
римлендах: континентальном и морском4, но континентальность им определяется не столько по пространственным параметрам, сколько по типу культуры, поэтому и Турция, и Иран, и Армения относятся у него к талассократическому блоку, не у всех стран этого блока есть береговые зоны, в которых заинтересованы все континентальные государства.
Проблема деления мира на пространства, различающиеся своими интересами, получает свое развитие и после второй мировой войны. Так благодаря
Деманжон, А. Экономический упадок Европы / А. Деманжон. - М.: Берег, 1922. – С. 12.
См.: Spykman, N. The Geography of the Peace. Harcourt Brace / N. Spykman. – N. Y., 1944;
Meining, D.W. Heartland and Rimland in Eurasien History / D.W. Meining // Western Humanities Quartely, 1956. - № 9; Walters, R.E. The Nuclear Trap / R.E. Walters. – Harmondsworth,
1974; Коэн, C. Можно ли было реформировать Советскую систему? / С. Коэн. — М.:
АИРО-XX, 2005; Коэн, C. «Вопрос вопросов»: почему не стало Советского Союза? /
С. Коэн. — М.: АИРО-XXI, 2007.
3
Spykman, N. America’s Strategy in World Politics: The United States and the Balance of Power
/ N. Spykman. – N. Y., 1942. – P. 24.
4
Meining, D.W. Heartland and Rimland in Eurasien History / D.W. Meining // Western Humanities Quartely, 1956. - № 9. – P. 24-35.
1
2
33
Р. Уолтерсу1 мир стали делить не на Запад-Восток, а на Север-Юг. Произошло смещение мировых геополитических интересов к южным странам, в число которых входят Иран и государства Кавказа. Появление нового объекта,
естественно, потребовало более детального, дробного его описания, введения
новой терминологии, что и осуществил С. Коэн.
С. Коэн обратил внимание на рост силы регионов, предложил называть
их геополитическими регионами. Идеи двуполярного мира, хартленда и римлендов устарели. В его теории мировое пространство предстает как полицентричная, иерархичная структура, состоящая из пяти уровней геостратегических сфер со своими геополитическими кодами, т.е. со своими интересами.
Объект нашего исследования Иран в его классификации относится к особому,
разделенному поясу, дополняющему второй уровень иерархии, вместе с Ираком, Турцией, АРЕ (Средний Восток).
Следующей характеристикой региона, по мнению С. Коэна, является
уровень энтропии, или меры неопределенности, понимаемой как возможность
непредсказуемых событий, нарушающих равновесие региона. Иран, по Коэну, является регионом со средней степенью энтропии, что позволяет его относить к «асимметричным» территориям, могущим повлиять на остальные
регионы за счет нежелательной энтропии2. Это территории с нечетко выраженными интересами, особенно, внешнеполитическими. По Коэну, страны
разделенного пояса влияют на другие посредством торговли, что мы и
наблюдаем со стороны Ирана.
Мощь государства, которая всеми включается в его государственные
интересы, считает С. Коэн, зависит от степени взаимосвязанности наций,
уровня влияния идеологии, национальной цели, менталитета, цели и стратегии, обеспечивающих международное влияние, а также способность к обновлению. Наш анализ документов Правительства ИРИ и прессы дают основаWalters, R.E. The Nuclear Trap / R.E. Walters. – Harmondsworth, 1974. – P. 28-32.
Коэн, C. «Вопрос вопросов»: почему не стало Советского Союза? / С. Коэн. — М.: АИРОXXI, 2007. – С. 24.
1
2
34
ния утверждать, что инновации и модернизация входят в сферу интересов
страны. Однако прослеживается заинтересованность в противостоянии информативному влиянию извне1, которое занимает видное место в развитии
современных геополитических процессов.2
Интересы и политика государств необъединенного Третьего мира противопоставляются западной и восточной (Й. Галтунг3) как эндогенные, т.е.
внутренние, обладающие исключительными национальными и конфессиональными чертами. При этом по нашему мнению, ученым игнорируются
внутриисламские различия, в связи с чем не арабская часть Западной Азии –
Турция, Азербайджан и другие бывшие советские мусульманские республики, а также Иран, Пакистан и Афганистан считаются им приверженцами фундаментализма. Как показало наше исследование, геополитические интересы
региона, тем более, теократического государства, каковым является Иран,
непосредственно детерминируются не исламом вообще, а одним из его
направлений – шиизмом, в то время как во многих названных выше странах
популярен суннизм, что порождает иные интересы, иные цели.
Таким образом, завершая описание процесса формирования категории
«геополитические интересы» к началу ХХI века, приходим к выводу о том,
что интересы государств и наций, народов, рассмотренные с разных позиций,
измеряемые разными мерками, в конечном итоге образуют в системе научных
См. об этом: Tutan, M.U. Bazaaris’ Interests on the Iranian economy: a Coalition with Ulama /
M.U. Tutan. - http://eab.ege.edu.tr/pdf/8_1/C8-S1-M14.pdf; Ben-Meir, A. Nuclear Iran is Not an
Option: A New Negotiating Strategy to Prevent Iran from Developing Nuclear Weapons /
A. Ben-Meir. - http://www.icj-cij.org/docket/files/141/15646.pdf; Mohsenin, M.M. The evolving
security role of Iran in the Caspian region / Mehrdad M. Mohsenin. http://books.sipri.org/files/books/SIPRI01Chufrin/SIPRI01Chufrin09.pdf; Reexport Ensures Iran,
UAE Interests // Iran Daily. – 5.07.2011; Ehteshami, Anoushiravan. Iranian Political Influence on
the Euro-Mediterranean Region / Anoushiravan Ehteshami.
http://www.iemed.org/anuari/2010/aarticles/Ehteshami_Iranian_en.pdf.
2
См. об этом: Gallous, P.M. Geopolitique. Les voies de la paissance / P.M. Gallous. – Paris,
1994; Lacoste, Y. Une mode qui n’est pas futile / Y. Lacoste // V.-F., Durand, J. Levy, D. Retaile.
Le monde: espaces et systèmes. – Paris, 1993.
3
См.: Galtung, J. The Dynamics of Rank Conflict: An Essay on Single vs. Multiple Social Systems / J. Galtung. – Oslo, 1977; Galtung, J. Toward Self-reliance and Global Interdependence:
Reflections on a New International Order and North-South Cooperation / J. Galtung. – Ottawa,
1978.
1
35
знаний категориальное образование, с доказанной функциональностью и закономерностями. Закономерности проявляются по линиям базовых составляющих – пространственной, национальной, экономической, конфессиональной
и др. – что свидетельствует о комплексности категории, её многоуровневом
характере1.
Считаем уместным обосновать статус геополитических интересов как
категории, а не некоего терминологического понятия, до недавнего времени
бытовавшего в геополитике и теории международных отношений.
Категория обычно определяется как «специальное, априорное понятие,
используемое при построении теорий»2 или «общее понятие, отражающее
наиболее существенные свойства и связи явлений материального мира»3, философские словари дают следующее определение: «высшее родовое понятие,
обозначающее какой-н. наиболее общий, отвлеченный разряд явлений, предметов или их признаков»4.
Наиболее отвечающим условиям нашего исследования является определение категории, данное Л.П. Крысиным: категория в науке – это «родовое
понятие, отражающее разряд предметов, отношений или наиболее общий их
признак»5. Ещё Аристотель говорил о категориях как родовых понятиях6. Для
нас геополитические интересы - это родовое понятие, объединяющее виды
интересов, которые обладают набором признаков, представленных в виде дихотомий. Такое определение категории «геополитические интересы» соответствует требованиям современной методологии и теории.
Рассмотрим виды геополитических интересов как проявления самой каКосолапов, Н.А. Становление субъекта российской внешней политики / Н.А. Косолапов //
Pro et Contra. - 2000. - Т. 6. - № 1—2. С. 22.
2
Сайт Википедия. - ru.wikipedia.org/wiki/Категория_(философия)
3
Сводобная Энциклопедия Викисловарь.
ru.wiktionary.org/wiki/%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B5%…
4
Сайт РУДН // Глоссарий. http://imp.rudn.ru/psychology/psychology_of_marketing/glossary.html
5
Крысин, Л.П. Толковый словарь иноязычных слов / Л.П. Крысин. – М.: Эксмо, 2008. –
С. 346.
6
Аристотель. Категории / Аристотель // Аристотель. Сочинения в четырех томах. – Т.2 /
Ред. З.Н. Микеладзе. – М.: Мысль, 1978. – С. 52.
1
36
тегории. Национальные интересы исторически есть первый вид интересов,
идентифицированный в политике. Нельзя согласиться с утверждениями о
том, что национальный интерес есть утопия1 или абстракция2. Весь ход развития философской и политической мысли, а также исторические факты
(экспансии, завоевательные войны ХХ века, гонка вооружений, борьба за суверенитет и самоидентификацию) доказывают приоритетность национальных
интересов как для самого государства и региона, так и в международных отношениях.
Наиболее разработанное понятие национального интереса существует в
американской политологии. Здесь подход к национальным интересам с позиций геополитики есть, по крайней мере, один из трёх существующих в американской политологии. Национальные интересы могут мыслиться как идеологические, т.е. направленные на сохранение некоего национального духа страны, как правовые – в этом случае на первое место выходит государственное и
международное право. Геополитическое понимание национальных интересов
связывается с борьбой за власть в мире и регионе, образует «стабильную основу международной политики государства»3.
Национальные интересы рассматриваются также и в контексте личных
амбиций политиков, не всегда совпадающих с общенациональными задачами4.
Национальные интересы отражают ключевые потребности государства:
национальная безопасность, благосостояние народа, развитие международных взаимовыгодных экономических и культурных отношений. Следует подКапустин, Б.Г. «Национальный интерес» как консервативная утопия / Б.Г. Капустин //
Свободная мысль. - 1996. - № 3. - С. 13—38; Красин, Ю.А. Национальные интересы: миф
или реальность? / Ю.А. Красин // Свободная мысль. - 1996. - № 3. - С. 3—12.
2
См. об этом: Арин, А. Азиатско-Тихоокеанский регион: мифы, иллюзии и реальность /
А. Арин. – М.: Флинта, 1997. – С.216.
3
Моргентау, Г. Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир /
Г. Моргенау // Социально-политический журнал. – 1997. - №2. – С. 189-201.
4
См. об этом: Mesquito, B.B., Ray, J.L. The National Interest Versus Individual Political Ambition / B.B. Mesquito, J.L. Ray. - http://press.umich.edu/pdf/047211395X-ch4.pdf; Milani, A.
Ahmadinejad vs the Ayatollah / A. Milani // National Interst. – July-August, 2011.
1
37
черкнуть, что национальные интересы понимаются по-разному. Так, для
А.Пасса национальные интересы и национально-государственные интересы
есть синонимы общегражданских интересов. Главной составляющей общегражданских интересов в его понимании является «императив самосохранения государства, а его конкретное (вербальное и осознанное) выражение зависит от идеалов и ценностей данного общества»1. Несколько иначе понимает
национально-государственные интересы П. Кандель2
Национальная безопасность приобретает в эпоху глобализации особое
звучание. С одной стороны, государства стремятся объединиться в союзы, с
другой, - опасаются за сохранность национальных ценностей своего государства3. Понятие национальной безопасности включает в себя: «физическое существование личности и социума, территориальную целостность и неприкосновенность границ, противодействие чужому вмешательству во внутренние
дела, предотвращение реальных и потенциальных угроз принятому образу
жизни»4. Как отмечает А.В. Макеев, «основы политики национальной безопасности определяются системой социальных констант, закрепленных в политическом архетипе, совокупностью переменных величин, выраженных в их
функциональном инварианте»5, т.е. национальная безопасность детерминирована политическим типом общества, по-разному проявляющимся в разных
государствах.
Так, национальная безопасность России определяется Концепцией
национальной безопасности РФ (от 10 января 2000 г.), в ней прописаны цели
и стратегии экономики, социальной и политической жизни, экологии и др.
Пасс, А. Понятия и категории геополитики / А. Пасс // Вестн. Челяб. ун-та. Сер. 10, Востоковедение. Евразийство. Геополитика. – 2003. – № 2. – С. 312–326.
2
Кандель, П. Российские национально-государственные интересы и заурядные отечественные парадоксы / П. Кандель // Pro et Contra. – 2001. – Т. 6 - № 4. – С.7-22.
3
См.: Возженников, А.В. Национальная безопасность России / А.В. Возженников. - М.:
Аспект-Пресс, 2002. - С. 76; Молчанов, М.А. «Дискуссионные аспекты проблемы “национальный интерес”» / М.А. Молчанов // Сетевой портал журнала «Полис». –
http://www.polisportal.ru/index.php?page_id=77
4
См. об этом: Там же. - С. 77; Там же. – http://www.polisportal.ru/index.php?page_id=77.
5
См.: Макеев, А.В. Основы политики национальной безопасности: структурогенез и механизм реализации / А.В. Макеев: дисс. ... докт. полит. наук. - Москва, 1999. – 317 с.
1
38
сфер. Исследователями выделяются три уровня национальной безопасности:
личности, государства и общества1. При этом в полной мере учитываются и
нормы международного права. Как отмечает З.А. Жаде, «практически неразработанной остается проблема оценки геополитических притязаний государств с позиций международного права»2.
Понятие национальной безопасности сопряжено с понятием региональной безопасности, которое, во-первых, звучит более демократично, а вовторых, - полнее отражает картину современного состояния многонациональных государств и различных их объединений (политических, конфессиональных, культурных и др.). Региональная безопасность разработана также как
информационная безопасность3.
Государственные интересы, будучи противопоставлены интересам
национальным, можно определить как интересы государства, обладающего
конкретной формой правления, политической системой. По другому определению, государственные интересы – это очень «широкое понятие, применяемое для обозначения интересов общества, реализуемых политикой правительства»4. В литературе наблюдается противопоставление государственных
интересов праву или их объединение в одно понятие5, понимание государственных
интересов
как
обобщения
интересов
национальных.
Так,
К.Э. Сорокин считает, что термин «национальные интересы» был «запущен в
оборот» перестроечными, а затем и российскими политиками» вместо устоявшегося термина «государственные интересы»6, которому он отдает предпоСм. об этом: Зубков, А.И. Геополитика и проблемы национальной безопасности России /
А.И. Зубков. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. - С. 100.
2
Жаде, З.А. Национальные интересы и безопасность России в контексте геополитики /
З.А. Жаде // Вестник Адыг. гос. ун-та. Майкоп, 2005. – № 2. – С. 61.
3
См.: Керашев, А.Т. Информационная безопасность в системе национальной безопасности
на Северном Кавказе / А.Т. Керашев. - Майкоп : Адыг. гос. ун-т, 1999. – 55 с.
4
Философский словарь // Мир словарей. - http://mirslovarei.com/content_fil/gosudarstvennyjinteres-18014.html
5
Бураншин, Т.Ш. Государственные интересы. :Конституционно-правовой аспект /
Т.Ш. Бураншин: Автореф. дисс. …канд. юрид. наук. 12.00.02. - Челябинск, 2006. -26 с.
6
Сорокин, К.Э. Государственные интересы как обобщение национальных / К.Э. Сорокин //
Полис.- №1.- 1995. – С.114.
1
39
чтение как исторически сложившемуся после Великой Французской революции.
В
эпоху
нарастания
кризиса
полиэтнической
модели
«нация-
государство» говорить об интересах какой-то одной национальности нельзя.
Ученый полагает, что надо говорить «не о национальных, а о государственных интересах. Тогда сразу исчезает много вопросов, связанных с использованием концепции национальных интересов, не остается основы для
бесконечных и взрывоопасных дискуссий о соотношении «национального» и
«государственного»1. При этом «базовые, универсальные государственные
интересы выражены в источниках международного права (таких как Устав
ООН, Заключительный акт Совещании в Хельсинки и т.д.)… у каждой страны имеется набор уникальных государственных интересов, определяемых
спецификой
её
географического
положения,
внутренней
социально-
экономической и политической ситуацией, позицией данной страны в мировой экономике и политике, её национально- культурными и цивилизационными особенностями»2. Цитируемая статья была написана в 1995 году, и
практика показала, что прогнозы К.Э. Сорокина не оправдались: термин
«национальные интересы» активно используется как эквивалент термина
«государственные интересы», в ряде случаев ему отдается предпочтение.
А.Г. Задохин
предложил
составной
термин
-
«национально-
государственные интересы», мотивируя это тем, что под воздействием прежних стереотипов термин «национальный интерес» может интерпретироваться
прежде всего как интерес того или иного этноса… точно также и использование термина «интерес государства!» малоприемлемо по причине сохранившегося до сих пор со времени советского периода представления о превосходстве интересов власти над интересами общества»3. Поэтому в формулировке
национально-государственных интересов им даже не используется слово
Сорокин, К.Э. Государственные интересы как обобщение национальных / К.Э. Сорокин //
Полис.- №1.- 1995. - C.113
2
Там же. - С. 118
3
Задохин, А.Г. Формирование национально-государственных интересов РФ: необходимые предпосылки и возможные приоритеты / А.Г. Задохин // Полис.- №1.- 1995. –
С. 102.
1
40
«государственный»: «интересы определенной социально-политической общности, отражающие исторический баланс интересов личности, общественных
групп и социума в целом в соотношении с интересами других социальнополитических образований»1.
Национально-государственные интересы мыслятся А.Г. Задохиным как
затрагивающие межгосударственные отношения, не утрачивающие своего
значения в эпоху глобализации, когда остаются некоторые различия интересов, что будет поддерживать «культурное многообразие, необходимое для
прогрессивного развития мировой социальной системы»2.
В продолжение терминологического спора В.Б.Пастухов заявляет, что
«государство и нация – это не два социальных субъекта, а один. Современное
государство не существует без нации, нет и современной нации без государства»3. По его мнению, «нация и государство являются парными социальнымикатегориями, относящимися друг к другу как содержание и форма»4. Во
всех других смыслах противопоставление нации и государства, а, соответственно, и интересов есть не что иное, как игра слов. Защита государственных интересов как политических, территориальных – это «усеянный лаврами
военных побед путь в никуда»5, необходимо сначала закрепить экономический суверенитет в подверженных сепаратизму регионах, а потом закрепить
результат правовыми средствами.
Термин «государственные интересы» иногда ассоциируется только с
внешними интересами, а потому заменяется на политический «внешняя политика». В таком случае правомерно употребление терминов «геополитические
Задохин, А.Г. Формирование национально-государственных интересов РФ: необходимые
предпосылки и возможные приоритеты / А.Г. Задохин // Полис.- №1.- 1995. - С.103.
2
Там же. - С.104.
3
Пастухов, В.Б. Национальный и государственный интересы России: игра слов или игра в
слова? Реплика / В.Б. Пастухов // Полис. - №1. – 2001. – С. 92.
4
Там же. – С. 93.
5
Там же. – С. 95.
1
41
коды или кодексы»1. Это некие законы, которые объединяют политические и
территориальные предположения отдельного государства. В них, во-первых,
сформулированы государственные интересы, а во-вторых, названы основные
угрозы стране, возможные реакции на эти угрозы. В некотором смысле это
кодекс безопасности страны.
Региональные интересы есть интересы какого-то региона внутри государства, либо интересы нескольких государств, объединенных в один геополитический регион. В контексте нашего исследования затрагиваются региональные интересы государств Среднего Востока (Иран, Афганистан, Пакистан), Южного Кавказа (Армения, Азербайджан, Грузия) и Ближнего Востока.
При этом региональные интересы находятся в точке пересечения как международных интересов, так и интересов отдельных государств (США, Россия,
Китай)2.
Международные интересы считаются четвертым основным видом геополитических интересов. В их основе лежат потребности современных государств, которые нельзя удовлетворить, опираясь на свои внутренние ресурсы
и силы. У государств формируются международные, или интернациональные
интересы как способ удовлетворения своих и одновременно чужих интересов:
«интернационализация означает, что у национальных экономик появляются
1
Gaddis, J. Strategies of Containment: a Critical Appraisal of Postwar American National Security Policy. – N.Y.: OUP, 1982. – P. 9-13.
2
См. об этом: Магомедов, А. Геополитические интересы США в Закавказье /
А. Магомедов // Обозреватель-Observer. - №11. - 2009. – С. 89-93; Лукоянов, А. Иран как
региональная держава / А. Лукьянов // Pro et Contra 2008 июль — август. С. 57 – 69; Никеров, Р.Н. Каспийские энергоресурсы и региональные интересы мятежных территорий Кавказа на этапах пост-коммунизма / Р.Н. Никеров // Известия Саратовского университета. –
Саратов, 2010. - Т. 10. - Сер. Социология. Политология. - вып. 2. – С.108-112; Ehteshami, E.
Iranian Political Influence on the Euro-Mediterranean Region / E. Ehteshami // Med, 2010. –
P.28-32;
Turkey,
Russia
and
Iran
Common
Interests.
http://csm.org.pl/fileadmin/files/Biblioteka_CSM/Raporty_i_analizy/2010/Reports%20and%20A
nalyses_Turkey_Russia_Iran.pdf; Gardner, D. Turkey, Iran and Israel in a three-sided competition. 18 June 2010 / D. Gardner // Norwegian peace-building centre http://www.peacebuilding.no/var/ezflow_site/storage/original/application/765688ad131c83f7499
86e9be2647ed6.pdf; Усубов, Ф.Дж. Политика НАТО в Южнокавказском регионе в условия
глобализирующегося мира / Ф.Дж. Усубов: Автореф. дисс. … канд полит. наук.23.00.04. –
С.-Петербург, 2010. – 21 с.
42
международные интересы, требующие многостороннего сотрудничества»1.
Только на уровне межгосударственных отношений в настоящее время возможно разрешение таких экономических задач, как: транспортировка углеводородов, производство и использование экологически неопасных продуктов,
освоение космоса, разработка вакцин и лекарств и др. Вместе с тем есть и
значимые на международном уровне политические задачи: борьба с терроризмом, распространением радикализма разного толка, сдерживание некоторых игроков (таких, как Иран, например), поддерживание стабильности в неспокойных зонах (например, Северный Кавказ, Нагорный Карабах и др. 2). В
связи с этим возникает заинтересованность государств в участии в международных проектах, корпорациях, саммитах и проч.
Значительное место в международных интересах занимают информационные факторы, поскольку владение информацией позволяет формировать
«экономическую политику страны на глобальных рынках»3, прогнозировать
события, выстраивать стратегии государства.
Анализ истории категории «геополитические интересы» и её современного наполнения позволяют выделить в ней ряд крупных категориальных образований, которые можно назвать составляющими категории. Базовыми из
них являются: пространственно-региональная составляющая, экономическая
составляющая, культурно-идеологическая составляющая. Для теократического государства, находящегося в зоне разделенного пояса, обладающего значительными углеводородными ресурсами – таковым предстает Иран в геополитической проекции - решающими оказываются две составляющие интересов –
энергетическая и конфессиональная. Они будут рассмотрены ниже в этой
главе.
Последствия терроризма для глобального развития социально-экономических и политических институтов мирового сообщества // НИИКИС, 2009 http://www.crisisdata.info/arch/article4.pdf
2
См. об этом: Гаспарян, Д.М. Южный Кавказ как перекресток международных интересов /
Д.М. Гаспарян. - ftp://lib.herzen.spb.ru/text/gasparyan_93_61_67.pdf.
3
Савельева, М.А. Эволюция применения термина «интерес» в теории международных отношений / М.А. Савельева. - http://www.vestnik.mgimo.ru/fileserver/16/03_savelieva.pdf
1
43
Как составляющие категории «геополитические интересы», так и категория в целом, во всех её проявлениях (национальные, государственные, региональные, международные), имеют ряд парных, дихотомических, функциональных признаков, проявление которых в зависимости от вида интересов детерминируется политической ситуацией, состоянием экономики и идеологии
внутри государства, в регионе или мире в целом.
Этими признаками являются:
1. Устойчивость/изменчивость;
2. Объективность/субъективность;
3. Гомогенность/гетерогенность;
4. Осознанность/неосознанность;
5. Эксплицитность/имплицитность.
Устойчивость и изменчивость неразрывно связаны: геополитические
интересы, обусловленные пространством, расположением на карте мира (континентальность, береговая зона и т.п.), являются относительно устойчивыми,
однако с течением времени и национальные, и государственные интересы меняются, трансформируются. Положение об изменчивости национальных интересов восходит к теории Г. Моргентау, согласно которой в национальном
интересе есть постоянный (центральный) компонент и изменяющийся (второстепенный)1.
Так, например, с приходом к власти Ахмадинежада наряду с внутригосударственными интересами в эпоху глобализации, расширения влияния западных сил и США на Кавказе, в сферу интересов Ирана стали входить и
другие государства, в том числе и немусульманские, произошло усиление
внешнеполитического курса ИРИ. Трансформация национальных интересов
России также мотивирована внутриполитическими изменениями, модерниза-
Моргентау, Г. Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир /
Г. Моргентау // Социально-политический журнал. – 1997. - №2. – С. 189-201.
1
44
цией1, изменениями в международном праве2 и глобализацией3. В некотором
смысле возможно также назвать эти изменения деформацией4.
Принято считать, что в настоящее время геополитические интересы вытесняются геоэкономическими5, полагаем, что это верно лишь в том случае,
если под геополитическими интересами понимать территориальные притязания.
Объективность и субъективность геополитических интересов можно
представить как противопоставление общего и частного, или реально существующего (пространство, ресурсы) и привнесенного, личностного (политика
конкретного человека или партии). Приведем слова Ж.-Б. Дюрозеля, который
считал, что любая попытка представить какие-то интересы как объективные
оказывается субъективно окрашенной, поскольку артикулируется тем или
иным политиком, партией и т.п. Он писал, что если было бы возможно определить объективный национальный интерес, то «было бы довольно просто
исследовать международные отношения путем сравнения между национальным интересом, предлагаемым лидерами, и объективным национальным интересом. Беда, однако, состоит в том, что любое размышление об объективном национальном интересе является субъективным»6. Тем не менее, на том
или ином этапе формирования отношений между странами, выстраивании
стратегии и тактики политики может одерживать верх объективность или
Шмелев, Н. Модернизация и международные интересы России / Н. Шмелев. http://library.vscc.ac.ru/Files/articles/1295518639SMELEV%20MODERNIZATIY%20I%20ME
ZDUNARODNIE%20INTERESI%20ROSSII.PDF
2
Ковалев, А. Международно-правовой режим Арктики и интересы России / А. Ковалев. http://www.pircenter.org/data/publications/sirus3-09/115-124_Analiz-Kovalev.pdf
3
Трухачев, В.В. Трансформация национальных интересов России: факторы, условия, классификация / В.В. Трухачев. - http://e-conf.nkras.ru/konferencii/2010/Truxachev.pdf
4
Мусихин, Г.И. Деформация механизма формирования национального интереса // Полис. 2000. - № 1. - С. 77—78; Савельев, А., Маруев, А. Геополитические ориентиры новой России: внутренние угрозы и ресурсы / А. Савельве, А. Маруев // Обозреватель-Observer. №12. - 2009. – http://www.rau.su/observer/N12_2009/006_015.pdf.
5
См.: Кочетов, Э.Г. Геоэкономика (Освоение мирового экономического пространства) /
Э.Г. Кочетов. – М.: БЕК, 1999. – 461 с.
6
Duroselle, J-B. Tout Empire périra. Une vision théorique des relations internationals /
J.B. Duroselle.– Paris: Sorbonne, 1982. – P. 148.
1
45
субъективность геополитических интересов. Так, например, в период войн
чаще задействованы интересы субъективные.
Гомогенность/гетерогенность интересов понимается нами как однородность и однонаправленность интересов или их неоднородность и многовекторность. Однородными интересы могут быть лишь на ранних этапах развития отношений между государствами или регионами, либо в кризисные моменты. Как правило, геополитические интересы охватывают несколько областей жизнедеятельности общества: это и защита границ, наращивание мощи
государства, развитие торговых и иных отношений.
Осознанность/неосознанность включена нами в список признаков геополитических интересов, поскольку политику осуществляют люди, со своим
пониманием положения дел, порой весьма субъективным, что приводит к не
только тактическим, но и стратегическим ошибкам. Так, например, в осознанном стремлении СССР и компартии к всеобщему равенству, увеличению
территории социалистического лагеря, неосознанно претворялись в жизнь
интересы экспансии, борьба со всем буржуазным неосознанно приводила к
стагнации в обществе. В.Л. Цымбурский называет реализацию неосознанных
интересов «геополитикой post factum»1 и приводит в качестве примера ввод
советских войск в Афганистан в 1979, усматривая в нём неосознанный интерес выхода к Персидскому заливу. Другим примером может служить так
называемая «гонка вооружений», которая по сути не вписывалась в осознанные интересы ни одного из государств, в ней участвующих.
Эксплицитность/имплицитность выражения национальных, региональных и иных интересов играет большую роль в процессе международных отношений и связана с проблемой артикулируемости интересов: «любой политический процесс начинается с выражения определенных интересов, т.е. с их
Цымбурский, В.Л. Геополитика как мировидение и род занятий / В.Л. Цымбурский. http://www.polisportal.ru/files/File/puvlication/Starie_publikacii_Polisa/C/1999-4-2Cimburskiy_Geopolitika_kak_mirovidenie_i_rod_zanya
1
46
артикуляции»1. Причём озвучиваться интересы должны быть публично, т.е.
явно, открыто, или эксплицитно. Нечетко сформулированные интересы государства влекут за собой расхождение в интересах как внутри нации, так и на
международном уровне2. Эксплицитные геополитические интересы озвучиваются как в нормативных правительственных документах, так и в дипломатических документах, средствах массовой информации.
В завершение раздела выведем следующее определение: «геополитические интересы» как категория есть комплексное образование взаимосвязанных
ценностно-ориентированных
составляющих
–
пространственно-
региональной, энергетической, конфессиональной, - которые отражают национальные, государственные, региональные или международные потребности
и обладают рядом дихотомических функциональных признаков: устойчивость/изменчивость,
объективность/субъективность,
гомоген-
ность/гетерогенность, осознанность/неосознанность, эксплицитность/ имплицитность.
Такое представление о геополитических интересах сформировалось в
результате эволюции понятия с изменением международных отношений на
рубеже XX-XXI вв. характеризуемых как процессами глобализации, так и
формированием новых региональных центров силы.
1.2. Энергетический фактор в структуре геополитических интересов
Принято считать, что структуру экономики образуют производство и
распределение, обмен и потребление3. Отношения между ними образуют специфическую систему, собственно и являющейся экономикой. Отметим, что в
Ровдо, В. Сравнительная политология: В 3 ч. / В. Ровдо. – Ч.1.- Вильнюс: ЕГУ – Москва:
ООО «Вариант», 2007. – С. 162.
2
Савельев, А., Маруев, А. Геополитические ориентиры новой России: внутренние угрозы
и ресурсы / А. Савельев, А. Маруев // Обозреватель-Observer. - №12. - 2009. –
http://www.rau.su/observer/N12_2009/006_015.pdf.
3
Липин, А.С. Введение в современную экономическую теорию / А.С. Липин; отв. ред.
Г.М. Мкртчян. – Новосибирск: НГУ, 2007. – С. 4.
1
47
этимологии слова «экономика» от греч. oiconomia заложено понятие «дом,
хозяйство» – oicos- в его соединении с правилами, законами – «nomos»1, что,
на наш взгляд, ещё раз подтверждает изначальную связь понятий геополитики и экономики.
Объектом четырех составляющих систему экономики могут быть и
природные ресурсы, и созданные людьми артефакты. Среди них особое место
занимают энергетические ресурсы и информация. В контексте нашей работы
следует отметить, что экономика региональная выделяется как отдельная область исследования2, что заставляет нас скорректировать определение составляющих экономик, а также энергетических составляющих, таких регионов,
как Кавказ и Ближний Восток с отмеченным в нем специфическим актором –
Ираном.
Увеличение производства и потребления энергии в том виде, как он
осуществляется в наше время, влечет за собой, как показывают исследования
российских и зарубежных экономистов и политиков, к экологической катастрофе и будет сопряжено с межрегиональными конфликтами3. Такая прогнозируемая ситуация в равной степени представляет опасность для всех стран,
процветающих и бедных. Назрела необходимость, с одной стороны, осмысления происходящих глобальных процессов в области энергоресурсов, определения внятных, оправданных принципов производства и потребления энергоресурсов с тем, чтобы, с другой стороны, – выявить и сформулировать роль
энергетического фактора в региональных геополитических процессах. Подобный дедуктивный подход к региональным проблемам, на наш взгляд, явРайзберг, Б.А. Современный экономический словарь / Б.А. Райзберг, Л.Ш. Лозовский,
Е.Б. Стародубцева. –3-е изд., перераб. и доп. – М.: ИНФРА-М, 2002. – С. 350.
2
Там же. – С. 325.
3
Куценко, С.А. Экологические проблемы развития мировой энергетики / С.А. Куценко,
С.М. Малофеев; ОГТУ. – Орёл, 2009. – http://www.ecology.ostu.ru/index.php?option=
com_content&task=view&id=203&Itemid=51; Экология энергетики. Энергетика, экономика
и экология. 05.06.2006 // Водород: Международный информационный научный портал. –
http://www.hydrogen.ru/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid
=256&mode=threadℴ
Пегов, С.
Экологические
аспекты
геополитики.
–
http://www.ecsocman.edu.ru/ images/ pubs/2004/06/02/0000160267/014Sergej_PEGOV1.pdf
1
48
ляется наиболее плодотворным. Как подчеркивал основатель британской
школы геополитики Х. Макиндер: таким образом «мы можем нащупать некоторые реальные пропорции в соотношении событий, происходящих на мировой арене, и выяснить формулу, которая, так или иначе, выразит определенные аспекты географической (или региональной – А.Д.) обусловленности мировой истории»1. Х. Макиндер говорил о приоритете геополитики, однако в
последнее время все чаще звучит мысль о том, что геополитика вытесняется
геоэкономикой: на данном этапе геоэкономика в некоторой степени превзошла «своего предшественника» — геополитику, хотя во многих аспектах, и
особенно с точки зрения пространства, они смыкаются в одном направлении.
В некоторой степени с этим положением можно согласиться, с допущением
того, что геополитика должна иметь геоэкономическую составляющую или
даже, что геополитика и геоэкономика должны объединить «свои усилия» и
создать геополитическую экономику, или геоэкономическую политику, или
геоэкономполитику.
Геоэкономика – теория, рассматривающая пространство в прикладном
экономическом плане; это одно из важных течений талассократического анализа. Данную теорию можно рассматривать как «новую прикладную науку,
исследующую поведение государства в конкретной ситуации, формулирующую его экономическую стратегию и тактику на международной арене. Геоэкономика изучает широкий спектр политико-экономико-географических
проблем, анализирует действие различных экономических, демографических
и экологических факторов в тесной увязке с пространственным положением
страны или региона, их природными ресурсами, климатическими условиями.
Таким образом, геоэкономический фактор служит основой при формулировании такой стратегической политики, которая отвечала бы национально-государственным интересам и потребностям развития страны. Так, например, для Ирана существенным моментом в этой проблеме является поиск
Дугин, А. Основы геополитики – геополитическое будущее России / А. Дугин. – М.: Арктогея, 1997. – С. 492.
1
49
надежного потребителя и надежной страны-транспортера; для государств
Южного Кавказа (Армении, Грузии) – гарантированное поступление энергоносителей; для стран Ближнего Востока, таких как: Саудовская Аравия, Ирак,
Объединенные Арабские Эмираты и ряда других основной заботой является
цена на энергоносители. Отсюда следует, что главное в геоэкономической
политике – заинтересованность государства в создании условий, позволяющих повысить конкурентоспособность национальной экономики на мировых
рынках.
В генезисе современного понимания геоэкономики, сформировавшегося к концу ХХ в., просматривается определенная преемственность с подходами и инструментарием геополитики, что не в последнюю очередь связано с
господствующими умонастроениями рубежа 80-90-х гг. В этот период некоторые исследователи прогнозировали смещение силовых игр наступающей
эпохи из военно-политической сферы в экономическую и возникновение эскалации нового типа конфликтов – геоэкономических коллизий, развивающихся в контексте международных отношений1. Как видим, прогнозы сбылись. Наблюдается интенсивное противостояние, обусловленное стремлением
комфортно распоряжаться энергоресурсами в тех регионах, где они являются
избыточными.
Как известно, с окончанием «холодной войны», распадом СССР в начале 1990-х гг. XX в. кардинально изменилась конфигурация геоэкономических
сил. И хотя США все еще остаются самой могущественной в экономическом,
политическом и военном отношении державой, главная тенденция мирового
экономического развития состоит в формировании множества экономических
центров, переходе мировой экономической системы к полицентризму. Одними из таких центров являются Кавказ, включающий Южный Кавказ (Азербайджан, Грузия, Армения, Абхазия, Южная Осетия, НКР), или в старой терминологии – Закавказье, и Северный Кавказ, а также и соседствующий с Кав-
1
См.: Жан, К. Геоэкономика / К. Жан, П. Савона. – М.: Ad Marginem, 1997. – С. 156-177.
50
казом Ближневосточный регион.
На примере региона Ближнего Востока ещё в 1990 году американский
ученый Э. Люттвак противопоставил геополитику, акцентирующую использование военной мощи для достижения внешнеполитических целей, геоэкономике как особой политике, нацеленной на экономическое преимущество1.
Геоэкономика выходит сегодня на ведущие позиции в геополитическом
пространстве. Россия со своей сырьевой экономикой оказалась одним из ведущих акторов в этом геоэкономическом пространстве благодаря наличию
огромных запасов углеводородного сырья. В тоже время в России разработка
геоэкономического инструментария исследователями и освоение геоэкономического подхода государственными учреждениями начались непосредственно после распада СССР. Российская концепция геоэкономики при этом
в значительной мере отошла от прочтения предмета в русле идей геополитики
и конфликтологии. Она понимается скорее как пространственная локализация
типов экономической деятельности в глобальном контексте и связанная с
этим феноменом новая формула мирового разделения труда, а также как слияние политики и экономики в сфере международных отношений, формирование на этой основе системы стратегических (глобальных) взаимодействий.
Состояние современного мира, охарактеризованное мировым кризисом,
показало, что политические интересы и проблемы государственной безопасности в некоторой степени отходят на второй план. На повестке дня оказалась
энергетическая безопасность как база регионального равновесия и глобального баланса.
По распространённому определению, основными составляющими региональных геополитических процессов являются:
1) акторы (в основном страны определенного региона);
2) энергетический фактор (базовая составляющая экономического фактора);
1
Luttwak, E.N. From Geopolitics to Geoeconomics. Logic of Conflict, Grammar of Commerce /
E.N. Luttwak // The National Interest. – 1990. – Summer. – P. 17-23.
51
3) социальный фактор (население, этнический его состав, религиозный
аспект);
4) политико-правовой фактор (система устройства государств стран
региона)1.
Принято считать, что энергетический фактор стал значимым для мировой политики с того момента, как началась индустриальная эра. До неё государства сражались за территории (пригодные для скотоводства и землепашества), а также различные месторождения (соль, руда и т.д.). Значимым было и
соперничество за приоритет в торговле. Совершенствование производства в
ХХ веке, появление новых энергоёмких отраслей сместило акцент в геополитических процессах: во главу угла встали энергоресурсы. Борьба за них проводилась военными, экономическими и дипломатическими способами. Большинство международных конфликтов ХХ, а затем и ХХI века, «замешаны» на
стремлении завладеть энергетическими ресурсами, такими как: природный
газ, нефть, альтернативные источники энергии (гидроэнергетика, атомная
энергия и т.п.).
За неполные первые десять лет XXI века энергетический фактор приобрёл невероятную остроту. Страны так называемого «золотого миллиарда»
сейчас потребляют почти 80 процентов всех добываемых мировых природных ресурсов. Развивающиеся страны в свою очередь стремятся достичь
уровня развитых стран. Лидерами в этой гонке поначалу были «азиатские
тигры», за ними последовали Китай и Индия, затем Бразилия. И развивающиеся, и развитые экономики требуют все больше энергоресурсов, а потому развитые и развивающиеся страны приобретают статус антагонистов. Как отмечают некоторые учёные, имеющихся на планете запасов нефти хватит в лучшем случае на несколько десятилетий2.
См.: Бусыгина, И.М. Политическая Регионалистика / И.М. Бусыгина. – М.: РОССПЭН,
2006. – С. 167-169.
2
Elmar, E.A. Geopolitics, strategic resources and sustainable development / E.A. Elmar // Seminaro Internacional REG GEN: Alternativas Global. – Rio de Janeiro, Brasil UNESCO, 2005. –
http://www.bibliotecavirtual.clacso.org.ar/ar/libros/reggen/pp10.pdf
1
52
В современной геополитической обстановке, не только в рассматриваемых нами регионах, но и в целом, в мире, энергетический фактор по значимости в решении геополитических проблем вышел на первое место. Это вызвано естественными причинами – истощением традиционных углеводородных источников энергии, а также разразившимся в 2008 году мировым кризисом, затронувшем всех акторов, все социальные, политические и прочие составляющие. Стратегии государств во многом стали определяться не получением прибыли, а сохранением собственного капитала и экономики.
Энергетический фактор превратился в своеобразный спусковой крючок,
переключатель, или триггер мировых политических процессов: любое нарушение привычного стабильного хода поставок нефти и газа в кратчайшие
сроки запускает механизм дезорганизации экономической и политической
жизни тех государств, которые их экспортируют.
Мировой кризис, с одной стороны, подчеркнул различия в расстановке
сил на энергетической арене, а с другой, – выявил беззащитность перед глобальными кризисными процессами, заставляя государства искать пути совместного выхода из создавшегося угрожающего положения. В этом направлении буквально за последний год предприняты следующие шаги: поддержание производства энергоресурсов, укрепление безопасных систем их транспортировки, проведение международных консультаций по выходу из кризиса,
выработка новых международных правовых документов, что должно привести к установлению баланса геополитических интересов разных стран.
Как отмечает Ф. Мюллер, надёжность «снабжения энергоресурсами
становится важнейшей в повестке дня мировой политики; многие, если не
большинство современных государств, связывают с этой проблемой перспективы своего физического выживания»1.
Эксперты называют энергоресурсы и доступ к ним «важнейшей состав-
Мюллер, Ф. Надежность снабжения. Риски международного энергоснабжения
Ф. Мюллер // International Politik. – 2003. – № 2. – C. 5.
1
/
53
ляющей национальной экономической безопасности»1 А.Д. Лазарев корректирует это утверждение следующим образом: «энергетическая безопасность –
важнейшая составляющая геополитической безопасности»2. Об этом же говорит и С. Бердикеева: энергоресурсы определяют отношения между страной и
её непосредственными соседями, а также внешнеполитическими акторами, «в
терминах политической системы рычагов и международной безопасности» 3.
Тем самым расширяется понятие энергетической безопасности, понимаемой
теперь не только как безопасность энергоснабжения самой страны, но и стабилизация положения со странами-производителями энергии, их комфортного, бесконфликтного существования. Г. Асланян отмечает, что в создании и
развитии систем коллективной энергетической безопасности на глобальном и
региональном уровнях большую роль играет «развитие глобальных энергетических рынков»4.
Однако, и в условиях глобализации роли стран в энергосистеме различаются: стрáны разделяются на продавцов, покупателей, и транспортеров
энергоресурсов. Среди групп государств идет стабильное противостояние за
доступность рынков и контроля над ними, а также за обеспечение наиболее
безопасных путей доставки и транспортировки энергетических ресурсов.
Так, у России, претендующей на ключевую роль в энергетическом пространстве Евразии, наличествуют геополитические интересы в Европе, на
постсоветском пространстве, в первую очередь, на субрегиональном уровне
Каспия, а также Персидском заливе. По словам Г. Асланяна, «в России имеются обширные интересы, в первую очередь связанные с выходом на ресурсСм. об этом: Матвеев, В. Энергетическая безопасность России: политика и экономика /
В. Матвеев, Ф. Литвинов // Мировая экономика и международные отношения. – М., 2000. –
№ 7. – С. 99.
2
Лазарев, А.Д. Энергетическая безопасность как геополитическая экологическая проблема
/ А.Д. Лазарев. – http://www.krorea.kuzstu.ru/Documents2/IV/Lazarev.doc
3
Berdikeeva, S. Russian Energy Politics / S. Berdikeeva, E. Mark // Eurasia – 21. – 2006. –
http://www.eurasia21.com/ cdi-data/document/giles/russian_energy_politics.pdf
4
Асланян, Г. Геополитические интересы России в энергетической сфере в начале XXI века
/ Г. А. Асланян // Семинар по геополитике энергетики (Ницца, 28-30 ноября 2002 г.). –
2002. – http://www. stra.teg.ru/lenta/ energy/1123/030606
1
54
но-сырьевую базу Ирана и Ирака (где уже работают российские компании)»1.
Г. Асланян приходит к логичному выводу о том, что «развитие сотрудничества в энергетической сфере со странами региона будет содействовать укреплению геополитических позиций России в зоне Персидского залива»2.
В свою очередь, у стран Южного Кавказа (Азербайджана, Армении,
Грузии), стран Каспийского региона (включая Иран), стран зоны Персидского
залива и Ближнего Востока, в том числе Турции и Ирана, существуют свои
геополитические стратегии в области энергетики.
Как правило, описание энергетического фактора Южного Кавказа и
Ближнего Востока сосредотачивается вокруг интерпретации ситуации в Каспийском регионе. Каспийский регион играет важнейшую роль в мировой
энергосистеме, здесь сосредоточено значительное количество традиционных
углеводородных энергоресурсов: нефть и природный газ, разработаны и
находятся в стадии разработки альтернативные источники энергии, среди которых выделяется – ядерная энергия (Армения, Иран). Для Европы «крупнейшими источниками энергии могут стать Азербайджан, Иран, Туркменистан и Ирак»3.
Покупателями нефти и газа выступают как Европа в целом, так и страны Южного Кавказа (Армения, Грузия, Турция). В роли транспортировщиков
выступают Россия, Армения, Турция и Грузия, а также частично Иран с его
газопроводом из Средней Азии.
А. Блохина полагает, что «Для Ирана и Турции, после распада СССР,
открылась возможность укрепить свои позиции и утвердиться в качестве доминирующего лидера в регионе. Москва же, в свою очередь, не желает терять
регион, рассматриваемый ею как зона своих стратегических интересов»4.
Асланян, Г. Геополитические интересы России в энергетической сфере в начале XXI века
/ Г. А. Асланян // Семинар по геополитике энергетики (Ницца, 28-30 ноября 2002 г.). –
2002. – http://www.stra.teg.ru/lenta/energy/1123/030606
2
Там же. – http://www.stra.teg.ru/lenta/energy/1123/030606
3
Escaping from Russia’s energy control. – Stratford, 2006. – February, 7. –
http://www.arabiabusiness.com/492569?tmpl=print&page
4
Блохина, А. Геополитическая ситуация в Каспийском регионе: проблемы энергетической
1
55
Именно Ближний Восток переместился сегодня в центр мировых политики и
экономики, став геополитической осью мировых углеводородных энергоресурсов.
Однако позволим себе не согласиться с А. Блохиной в том, что один из
объектов геополитических интересов – ресурсы Каспия – для Ирана «вообще
не представляют никаких интересов. Он не в состоянии реализовать даже те
нефтяные запасы, которыми владеет потенциально, поэтому он выступает в
этом вопросе в тандеме с Россией (для достижения стратегического преимущества в Каспийском бассейне)»1. Исконная географическая близость Ирана
и Каспийского моря, отработанная тактика добычи каспийских углеводородов не просто привлекают Иран, Иранское правительство/власть считает Каспий своим по праву. Активные иранские действия в этой области – дело времени.
В некоторых вопросах Иран солидарен с Россией: Каспий должен находиться в общем пользовании по принципу кондоминиума (осуществление
государственного управления какой-либо территорией совместно двумя или
несколькими государствами2.
Однако транспортировка каспийских энергоресурсов осуществляется в
пользу западных стран и трубопроводы, построенные и проектируемые, по
большому счету обходят территории России и Ирана. На роль транспортеров
каспийской нефти претендуют также Грузия, Армения, Афганистан, Болгария, Греция, Украина, Турция, Румыния. Ведущая роль здесь отводится Турции. Трубопровод через Иран был бы весьма удобным географически, но чисто политические причины, внутренние и внешние (отношение США к этому
проекту), делают этот проект невозможным. А в целом – опасным как для самого Ирана (может возникнуть недовольство внутри страны, т.е. появление
сепаратистских настроений и как следствие расшатывание внутриполитичебезопасности / А. Блохина. – 2006. – http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1166432160
1
Блохина, А. Геополитическая ситуация в Каспийском регионе: проблемы энергетической
безопасности / А. Блохина. – 2006. – http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1166432160
2
Там же. – http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1166432160
56
ской ситуации), так и для соседей по региону. Во всем этом заключается сегодня актуальная региональная геополитика с акцентом на энергоресурсах в
геополитическом пространстве, в результате чего здесь энергоресурсы превращаются в энергетический фактор, – как пусковая категория геополитического пространства и актуальной геополитики.
Мехди Парвизи Амине предложил говорить о нео-геополитике (после
распада СССР и конца холодной войны) как о синтезе ортодоксальной геополитики и геоэкономики, где невозможно делить мир на «мы» и «они». В
нео-геополитических условиях сильна роль транснациональных проблем,
ключевой из которых является транспортировка энергоресурсов на мировые
рынки.
Согласно имеющейся геополитической фактологии, контроль над Каспием от двух стран – СССР и Ирана – перешел к пяти странам: к России и
Ирану добавились Туркменистан, Казахстан и Азербайджан1. Такой же подход к энергетическому фактору в геополитике данного региона представлен и
в докладе на конференции в университете Беркли в 1998 году: «Геополитика
нефти, газа и экология на Кавказе и в Каспийском бассейне»2. Участник этой
конференции Р. Эбель отмечает, что «производственный потенциал Каспийского бассейна привлекает взгляд ведущих нефтяных компаний по нескольким причинам. Во-первых, ничто так не привлекательно, как то, что ранее
было недоступно, а теперь разрешено. Во-вторых, каспийский потенциал
имеет мировое значение. В-третьих, этот потенциал не может быть освоен в
обозримом будущем без внешнего участия. В-четвертых, каспийской нефти
так много, что нужен не только внутренний потребитель, большая часть производимой нефти пойдет на экспорт».3 Р. Эбель предсказывал падение цен на
1
Amineh, M.P. Globalization, Geopolitics and Energy Security in Central Eurasia and the Caspian Region: Lecture / M.P. Amineh. – 2003. – June, 19. – http://www.clingendael.nl/
ciep/events/20030619/20030619_amineh.pdf
2
Berkeley Program in Soviet and Post-Soviet Studies Center for Slavic and East European Studies. The Geopolitics of Oil, Gas, and Ecology in the Caucasus and Caspian Basin. – 1998. – May,
16. – 97 p. – http://www.socrates.berkeley.edu/~bsp/
3
Ebel, R. The Geopolitics of Oil in the Caucasus / R. Ebel // Berkeley Program in Soviet and
57
нефть и как следствие – «региональная стабильность станет важнее планетарной»1. Им также предсказывалась роль Ирана как страны-транспортера нефти
в период до 2007 года, региональная роль России.
Любопытно, что на семинаре европейской организации Madariaga «An
Energy Community for the South Caspian Region – New Benefits for Regional
Actors», состоявшейся в 2007 году, данные предсказания озвучены как состоявшийся факт2. В целом, рассматриваемая нами ситуация на Кавказе и Иране
показательна в том смысле, что условным критерием соприкосновения геоэкономики с геополитикой («осмысление мировой конфигурации с точки зрения глобальной и национальной безопасности»3) являются энергоресурсы, такие как нефть, и связанные с ними политические реалии.
Ведущая роль энергетического фактора в решении геополитических
проблем в Каспийском регионе отмечена и авторами монографии “Oil and
Geopolitics in the Caspian Sea Region”4. А.Франк в предисловии к этой книге
дает свою расстановку сил в регионе: прибрежные игроки – Азербайджан,
Россия, Иран, Казахстан и Туркменистан и внешние игроки – США, Турция и
Грузия5.Российские ученые посвятили ряд исследований этой проблеме,
назовем
лишь
некоторые
имена:
О.Б. Александров,
Ю.В. Боровский,
Д.Б. Малышева, Н.Н. Миллер, В.Н. Панин6и др.
Post-Soviet Studies. Center for Slavic and East European Studies. The Geopolitics of Oil, Gas,
and Ecology in the Caucasus and Caspian Basin: Conference Report (May 16, 1998). – P. 15-44.
1
Ebel, R. The Geopolitics of Oil in the Caucasus / R. Ebel // Berkeley Program in Soviet and
Post-Soviet Studies. Center for Slavic and East European Studies. The Geopolitics of Oil, Gas,
and Ecology in the Caucasus and Caspian Basin: Conference Report (May 16, 1998). – P. 23.
2
An Energy Community for the South Caspian Region – New Benefits for Regional Actors. –
2007. – http://www.madariaga.org
3
Minix D. Global Politics / D. Minix, S. Hawley. – Wadsworth Publishing Company, 1998. –
P. 564-565.
4
Oil and Geopolitics in the Caspian Sea Region / ed. by M.P. Groissant and B. Aras. – Westport,
Conn. & London: Praeger, 1999. – 328 p.
5
Frank, A.G. Caspian Sea Oil – Still the Great Game for Central Eurasia / A.G. Frank // Journal
of world-system research. – 2001. – VII, I, spring. – P. 101-108.
6
Александров, О.Б. Внешние связи российских регионов: «Южный вектор» /
О.Б. Александров // Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: энергетика и
политика / под ред. А.В. Мальгина, М.М. Наринского. – Вып. 2. – М.: Навона, 2005. –
С. 281-290; Боровский, Ю.В. Энерготранспортные проекты Каспия: интересы России /
58
Экономические перспективы Юга Каспийского региона связываются с
задачей объединения усилий Турции и других региональных игроков в режиме взаимоприемлемых условий1. Однако экономические интересы и стратегические приоритеты игроков разнятся: Турция озабочена безопасностью
энергоснабжения, Азербайджан стремится увеличить свои доходы от продажи углеводородных ресурсов, Грузия хочет сохранить транзитные цены за
счет использования территории своей страны.
Россия имеет ряд стратегических интересов в южнокаспийском регионе: во-первых, газ из Средней Азии дешевле сибирского, во-вторых, – Каспийский газ необходим также и для роста внутреннего потребления. Иран, в
свою очередь, характеризуется, по крайней мере, двумя аспектами: Иран – это
экспортер газа в будущем, и Иран страна-транзитер для поставок газа из
Средней Азии. Однако амбиции Ирана всё ещё блокируются ЕС и США.
Каспийский бассейн прочно занял свое место в парадигме Большой игры XXI века, этот регион представляет значительный интерес для Китая,
находящегося в процессе модернизации, а также быстро развивающейся Индии. Намечен совместный проект строительства газопровода из Ирана и
Туркменистана в Китай.
Процесс интеграции энергоресурсов Каспийского региона может быть
осуществим либо на географической, либо функциональной основе и войти в
Ю.В. Боровский // Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: энергетика и
политика / под ред. А.В. Мальгина, М.М. Наринского. – Вып. 2. – М.: Навона, 2005. –
С. 141-155. – 456 с.; Малышева, Д.Б. Пределы влияния России в Закавказье /
Д.Б. Малышева // Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: энергетика и политика / под ред. А.В. Мальгина, М.М. Наринского. – Вып. 2. – М.: Навона, 2005. – С. 296315; Миллер, Н.Н. Каспийская региональная система политических отношений и перспективы политики России: дис. … канд. полит. наук / Н.Н. Миллер. – Пятигорск, 2004. – С. 22;
Панин, В.Н. «Большая геополитическая игра» вокруг Кавказа / В.Н. Панин // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: материалы IV международного конгресса. – М: Изд-во Государственной Думы РФ, 2005; Панин, В.Н. Актуальные экономические проблемы Юга России / В.Н. Панин // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: материалы V Международного конгресса (8-12 октября 2007 г.). – Симпозиум XIV. – Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2007.
1
An Energy Community for the South Caspian Region – New Benefits for Regional Actors. –
2007. – http://www.madariaga.org
59
международную энергетическую газотранспортную сеть под эгидой Energy
Charter Treaty (Устав Энергетической Конвенции). Динамика региональной
энергетики в значительной степени зависит от запасов промышленного газа в
регионе, взаимодействия между внешними мощными игроками и готовности
региональных акторов играть по установленным правилам игры.
В докризисный период набирающий силу национализм в области энергетики, подпитываемый высокими ценами на нефть, стал одной из доминант в
Каспийской «игре за энергию». Соглашения по распределению готового продукта стали рассматриваться как несправедливые колониальные формы деловых отношений и механизмы ухода от налогов.
Следует отметить, что законодательное право в области энергетики
широко используется правительствами как политико-экономический рычаг в
отношениях с зарубежными компаниями. Так, Кашаганское месторождение в
Казахстане может иметь такой же путь развития, как Сахалин-2, где западные
инвесторы отказались от контроля над проектом и решили выставлять претензии российскому правительству по законам России, вместо этого решено
прибегнуть к европейскому Международному арбитражному суду. Вместе с
тем, казахское правительство недавно изменило законодательство в сторону
ограничения доступа иностранных компаний к стратегическим углеводородным ресурсам и оставило за собой право отзывать контракты по разведывательным работам и производству в том случае, если они противоречат, по их
мнению, интересам национальной безопасности. Иностранные инвестиции
все ещё приветствуются, но все чаще на более жестких условиях, защищающих интересы страны-производителя.
Следует отметить, что сотрудничество осложняется отсутствием региональной экономической интеграции Западной Азии и Каспийского региона, а
также приостановленными этническими конфликтами и недоверием друг к
другу ведущих региональных акторов. Тем не менее, энергетика может стать
катализатором транснационального сотрудничества, например, для Армении
и Азербайджана и изменить конфигурацию геополитического пространства в
60
этом регионе.
По образному выражению З. Купера, регионы Каспийского и Черного
морей образуют «хрупкие новые государства, находящиеся на пути к демократии и этническому плюрализму»1, эта политическая ситуация и является
причиной нестабильности, поскольку именно этническое многообразие на
территории данных регионов влияет на их конфликтный потенциал. Кроме
того, в регионе Каспийского и Черного морей бок о бок живут мусульмане и
христиане, где первые из них представлены суннитами и шиитами, между которыми существует многовековая вражда на религиозной почве. Таким образом, создается зыбкий этнический и религиозный плюрализм, которые, взаимодействуя друг с другом, в сочетании с процессом становления и развития
демократического государства, создают нестабильную политическую ситуацию в рамках вышеуказанных регионов.
Обеспечение энергетической безопасности остается главной движущей
силой основных региональных проектов. Многие аналитики, в частности,
Ф. Мамедов, Г. Турашвили, В. Гулузаде считают, что нефтепроводы БТК
представляют собой классический пример проекта, контролируемого политиками, тогда как назрела необходимость деполитизирования региональных
энергетических факторов. В этом случае частные инвесторы могли бы проявить инициативу и настаивать на региональной интеграции, в том числе и на
основе вливаний частного капитала без геополитической составляющей. «Евросоюз, Россия и государства Каспийского региона должны достичь взаимопонимания на принципах взаимовыгоды отношений в области энергетики,
обновить существующие законодательные механизмы и преодолеть разногласия путем создания механизмов регионального сотрудничества»2, то есть уйти от противостояния и перейти к сотрудничеству на основе международного
права, к чему так настоятельно призывает Россия.
Cooper, R. Post-Modern States and the World-Order / R. Cooper. – London: Demos, 1996. –
P. 56.
2
An Energy Community for the South Caspian Region – New Benefits for Regional Actors.
2007. – http://www.madariaga.org
1
61
Доклад завершается словами о том, что плодотворное региональное сотрудничество в Каспийском регионе в будущем будет зависеть от следующих
факторов: «окончания изоляции Ирана, развития региональной энергетической инфраструктуры, количества готовых к освоению углеводородных ресурсов в Каспии, внешней и внутренней политики стран Каспийского региона
и позитивного участия России»1. Этой точке зрения противостоит противоречивая позиция А.Г. Олейнова, с одной стороны, уверенного в том, что «для
России и Ирана добыча нефти и газа на Каспии не имеет первостепенного
значения», что, на наш взгляд, является умозрительным утверждением, а с
другой, – констатирующего, что этим странам «небезразлично направление
транспортировки углеводородов, не говоря уже об очевидной заинтересованности в осуществлении части транзита через свою территорию»2.
В связи с этим считаем необходимым проанализировать амбиции некоторых активных акторов региона, опирающихся на энергетический фактор
как категорию в геополитическом пространстве и строящие на этой основе
свою актуальную геополитику.
По мнению Дж. Эрколани Азербайджан, обладатель старейших нефтегазовых месторождений, находится в изоляции от европейских стран. Данное
государство (как и Казахстан с Туркменистаном) может лишь экспортировать
энергию, преодолевая при этом огромную пропасть между производителем и
рынками сбыта посредством транзита через соседние страны3. В связи с чем
этот регион можно назвать «дугой нестабильности»4, так как нужно договариваться и идти на компромиссы со странами-транспортерами.
Н. Нассибили, отмечает, что второй нефтяной бум начался в АзербайAn Energy Community for the South Caspian Region – New Benefits for Regional Actors.
2007. – http://www.madariaga.org
2
Олейнов, А.Г. Нефтегазовые ресурсы Каспия: значение для прибрежных государств /
А.Г. Олейнов // Южный фланг СНГ. Центральная Азия – Каспий – Кавказ: Энергетика и
политика. – Вып. 2. – М.: Навона, 2005. – С.169 -175.
3
Ercolani, J. Economic Stability & Security in the Black Sea / J. Ercolani // Conflict Studies Research Centre. – 2001. – March. – P. 34-37.
4
Lesser, I.O. NATO Looks South: New Challenge and New Strategies in the Mediterranian /
I.O. Lesser // RAND. – 2000. – http://www.rand.org./publications/MR/MR1126/
1
62
джане в конце 90-х. Состоялось два важных события по вопросу нефти: Бакинский саммит Шелкового пути (7-8 сент. 1998 г.) и принятие Декларации о
трубопроводе Баку-Тбилиси-Джейхан (окт. 1998)1. Этот трубопровод стал
альтернативой другим нефтепроводам: Баку-Новороссийск и Баку-Супса. Однако заявления Азербайджана о баснословных запасах нефти оказались неоправданными, некоторые иностранные проекты провалились, что не входило, естественно, в планы страны2. По уточненным данным запасы нефти
Азербайджана составляют 1,7 млрд т, тогда как сам Азербайджан декларирует объемы в два раза большие – 3,4 млрд т. По оценке аналитического центра
«Минерал» (Москва) – «добыча больше 25 млн т нереальна», азербайджанская сторона говорит о 40-50 млн. т.3 По мнению А. Юнусова, «нефть не стала фактором стабильности и расцвета экономики … почти 30% населения покинула страну в поисках средств к существованию»4.
Оценивая значимость Азербайджана в регионе, И.О. Лессер отмечает,
что Азербайджан стал логической отправной точкой «прогнозирования энергетики региона Персидского залива и Каспия»5. Тогда как бóльшую часть
второй половины ХХ века велась борьба за контроль над нефтью региона
Персидского залива, «в ближайшие годы от освоения Каспийских энергоресурсов будет зависеть стабильность и безопасность региона»6. Заметим попутно, что у Азербайджана есть проблемы, смежные с Ираном: вмешательство Ирана во внутренние дела Азербайджана и проазербайджанское сепара1
Nassibli, N. Azerbaijan’s Geopolitics and Oil Pipeline Issue N. Nassibli // Perceptions. Journal
of International Affairs (December, 1999 – February 2000). – Vol. IV, No 4.
2
Азербайджан: портрет нефтяными красками // Континент. – 2001. – № 19. – http://www.
continent.kz/2001/19; Нефть и капитал. – 2002. – № 5. – С. 77.
3
Экономическое и политическое пространство Южного Кавказа: угрозы, вызовы, перспективы: научная конференция / МГИМО. – 2005. – Февраль, 25. – М., 2005.
4
Юнусов, А. Энергетический фактор в политике Азербайджана / А. Юнусов // Южный
фланг СНГ. Центральная Азия – Каспий – Кавказ: Энергетика и политика. – М.: Навона,
2005. – Вып. 2. – С. 360.
5
Lesser, I.O. NATO Looks South: New Challenge and New Strategies in the Mediterranian /
I.O. Lesser. – RAND, 2000. – http://www.rand.org./publications/MR/MR1126/
6
Director of Central Intelligence//Global Trends 2015: A Dialogue аbout the Future with NonGovernment Experts. – Dec., 2000. – http://www.odci.gov/cia/publications/globaltrends2015/
index.html
63
тистское движение в Иранском Азербайджане, то есть наблюдается проявление этно-конфессионального аспекта как категории в геополитическом пространстве.
По мнению армянской стороны, сама азербайджанская безопасность
является многоаспектной. C одной стороны, Азербайджан хочет иметь свободу действий в отношениях с Россией, Ираном и Турцией, с другой, – не
препятствует сотрудничеству в рамках CIS, BSEC и ECO. Но геополитический вопрос Нагорного Карабаха является камнем преткновения в отношениях. Учитывая заигрывания с Турцией и Евросоюзом, Азербайджан, как и Грузия, ориентирован на Запад1.
Следующим актором рассматриваемого нами комплексного региона является Армения. Она не относится к региону Каспия, но тесно с ним связана,
входит в состав региона Южного Кавказа, вместе с Азербайджаном и Грузией. Весьма существенной особенностью Армении в связи с энергетической
геополитической категорией является то что, в Армении нет ни газовых, ни
нефтяных месторождений, нет у неё и выхода ни к Каспийскому, ни к Черному морям. Следовательно, Армения в связи с энергетическим фактором может быть только потребителем, наотрез отказываясь стать странойтранспортером азербайджанской нефти, причиной чему является этнический
антагонизм. В периоды правления Тер-Петросяна и Р.Кочаряна Армения вела
переговорные процессы только с Россией и Ираном. Некоторые экстремистски настроенные политики утверждали, что нет смысла тянуть нефтепровод
Баку-Джейхан через территорию Армении, поскольку в Баку осталось совсем
немного нефти.2 Вполне понятно, что подобная изоляция только вредит
стране. Однако подписание Документа на Бакинской конференции по восстановлению Шелкового пути вызвало волну возмущения армянских политиков
и населения. По мнению азербайджанской стороны, Армения используется
Vasilyan, S. The Policy of ‘Regional Cooperation in the South Caucasus’ / S. Vasilyan // Centro
Argentino de Estudious Internationales Área CEI y Países Bálticos. – http://www.caeri.com.ar
2
Максименко, О. Новый нефтяной порядок неминуемо приведет к геополитическим изменениям / O. Максименко // Содружество CНГ. – № 10. – 1998. – С. 9-10.
1
64
США как средство давления на Азербайджан и Россию. Решающую роль при
этом играет нерешенный вопрос Нагорного Карабаха.
В некоторой степени, на наш взгляд, держаться в стороне от азербайджанской нефти Армении позволяет её ядерная энергетика. Однако атомная
электростанция в Медзаморе не работает на полную мощность и обеспечивает лишь 37% необходимой электроэнергии. По соглашению между Арменией
и Ираном (1995) в январе 1997 года было завершено строительство гидроэлектростанции на реке Аракс, и теперь Армения импортирует 1 млн квтчасов ежедневно из Ирана.
Следует отметить, что Армения входит в Венскую конвенцию по ядерной энергии, а потому осознает всю ответственность за возможные последствия нарушений на АЭС. Топливо для АЭС поставляется Россией (соглашение авг. 1996 г.). Отработанное топливо утилизируется с помощью России и
Франции.
Третья страна Южного Кавказа, Грузия, – единственная странатранспортер нефти в регионе Южного Кавказа, которая имеет выход к стратегически значимому Черному морю. Эта часть региона Черного моря, по общему признанию, весьма нестабильна: нерешенными, на грани военных, являются проблемы в Аджарии и Джавахети, а также Абхазии, которая недавно
стала независимым государством.
В Джавахетии положение осложнилось после расформирования российских военных баз в 1999 году. А потому протянутые через Джавахетию по
соглашениям нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) и газопровод БакуЭрзурум, с российской точки зрения, находятся в зоне постоянного риска.
Грузинская сторона, напротив, считает эти и другие, проектируемые, путепроводы мощным рычагом давления на Россию и Запад, эти трубопроводы
«значительно изменят геополитическую и геоэкономическую ситуацию в Восточной Европе, Ближнем Востоке, Южном Кавказе … Гражданская и энер-
65
гетическая безопасность Азербайджана и Грузии поразительно улучшится»1.
В 2003 году полагали, что резко снизится уровень безработицы в Грузии – до 33,3%, возрастут доходы владельцев недвижимости – до 7%2, но всего через два года стало ясно, что «реалии…сильно отличаются от того, что
изначально закладывалось»3. Положение ещё значительнее ухудшилось после
Грузино-югоосетинского военного конфликта в августе 2008 года. Политическая нестабильность весны 2009 года, выступления оппозиции ставят под сомнение энергетическую безопасность Грузии как страны-транспортера.
Значимость Турции возросла после распада СССР, именно Турция стала оказывать экономическое и геополитическое влияние на постсоветскую
Евразию4. Сначала Турцию в равной степени интересовали Грузия и Армения,
но затем, после заявлений Армении по поводу геноцида 1915 года и оккупации Нагорного Карабаха, Турция закрыла границу и переключила свое внимание на Грузию и Азербайджан. Будучи членом НАТО, Турция стала выполнять политическую роль регионального координатора НАТО.
Стратегические интересы Турции, а также её географическое положение, предрасполагают к участию в борьбе за природные ресурсы Каспия.
Кроме того, выгодное географическое положение Турции и относительная
политическая стабильность привлекают страны Европы. Сначала, в 2000 году
состоялась трехсторонняя встреча ЕС, Турции и Греции. Согласно принятому
«заключительному соглашению», техническая группа разработала все вопросы строительства газопровода как части Газового Кольца Южной Европы и
18 января 2001 года был принят Меморандум о Сотрудничестве, который
1
Tvarcherelidze, A.G. International Economic Projects in the Southern Caucasus and Trends of
Sustainable Economic Development / A.G. Tvarcherelidze // The International Research Workshop (May 28-31, 2003) / Washington University in St. Lois. – Missouri: St. Lois, 2003. –
http://www.cniss.wustl/edu/internationalresearchworkshoppapers/santo.pdf
2
Там же. – http://www.cniss.wustl/edu/internationalresearchworkshoppapers/santo.pdf
3
Данилин, И.В. Нефтепровод БТД: экономические и политические проблемы /
И.В. Данилин, Н.В. Павлинова // Южный фланг СНГ. Центральная Азия – Каспий – Кавказ: Энергетика и политика. – М.: Навона, 2005. – Вып. 2. – С. 198.
4
Ruseckas, L. Turkey and Eurasia: Opportunities and risks in the Caspian Derby / L. Ruseckas //
Journal of International Affairs. – 2000. – Vol. 54, № 1. – P. 217.
66
подписали BOTAS (турецкая трубопроводная компания) и Общественная газовая корпорация Греции (DEPA).
Факт подписания «Контракта Века» и образования международного
консорциума, распоряжающегося азербайджанской нефтью и имеющего право на ее транспортировку, а также прокачку ее небольшими квотами, вызвал у
Турции желание стать участником этих организаций. Но поскольку, по мнению ряда нетурецких аналитиков1, у Турции невелики финансовые и технологические возможности, она может претендовать только на роль странытранспортера нефти. Сами турецкие политологи оценивают ситуацию более
оптимистично: «с помощью региональных проектов (особенно, по транспортировке нефти и газа) Турция стала абсолютной региональной силой», находящейся в одной связке с другими региональными акторами2.
Начало было положено проектом БТД: «БТД является демонстрацией
того, как правительства могут объединить свои усилия ради одной цели»3.
Однако Турция пытается доказать свою исключительную значимость в Каспийско-черноморском регионе: несмотря на все усилия партнеров-участников
трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан (США, Азербайджан, Грузия, Узбекистан и Казахстан) принятие решений по проблеме встретило немало серьёзных препятствий со стороны Турции, которая настаивала на том, что транспортировка нефти по нефтепроводу БТД вызовет перегрузку Босфорского
пролива судами. Отношение к другому стратегически важному для Турции
проекту – строительству железной дороги Карс-Тбилиси-Баку является более
положительным.
Во многих исследованиях говорится о том, что эта железная дорога реАнкара. Состояние финансов не дает Турции заключить соглашение с МВФ. – http://
www.k2kapital.com 15.05.2009; Стародубцева, И. Новая энергетическая стратегия Турции.
– http://www.siteresources.worldbank.org/INTTURKEY/Resources/ TR-Econ_Ref_Acc_EU_
Chapter8.pdf
2
Dikkaya, D. Developing Regional Cooperation among Turkey, Georgia and Azerbajan: Importance of Regional Projects / D. Dikkaya, D. Öyakişir // Perceptions. – Spring-Summer, 2008.
– P. 93-118.
3
Balat, M. The Case of Baku-Tbilisi-Ceyhan Oil Pipeline System: A Rеwiew / M. Balat // Energy Sources. – 2006. – Part B, No. 1. – P. 119.
1
67
шит проблемы на постсоветском пространстве1, что, однако, не коснется Армении, имеющей проблемные этнополитические моменты, уходящие корнями
в давний конфликт Турции и Ирана и недавний конфликт с Азербайджаном.
После долгого противостояния Армения заявила о своей готовности
участвовать в проекте, если Турция откроет границу (она была закрыта в
1993 году во время Нагорно-Карабахского кризиса). При этом США и Евросоюз оказывают давление на Турцию, и они отказываются принимать участие
в проекте до тех пор, пока в него не будет включена Армения. Данные по
проекту свидетельствует о его значительности: 5 млн. тонн в первый год эксплуатации, 30 млн. тонн через 20 лет работы. Эти цифры резко отличаются от
показателей грузоперевозок до проекта. Параллельно планируется трансформировать исторический Шелковый путь в «Железный шелковый путь». Эта
железная дорога превратит Карс, один из беднейших городов Турции, и близлежащие населенные пункты в естественный мост между двумя географическими зонами – Турцией и Кавказом.
Всего несколько лет назад турецкое правительство считало нефтепровод из Туркменистана проектом первостепенной важности, сейчас же, они
вряд ли возражают против газопровода «Голубой поток», а также поставок
газа из Ирана и, особенно, Азербайджана, однако, по мнению аналитиков, несмотря на заверения Турции, её якобы растущие потребности в газе смогут
быть удовлетворены всего лишь одним из газопроводов (Голубой поток, TCP
и Шах-Дениз).
Однако другие страны, в частности, Греция и Италия напрямую зависят
от проектируемого газопровода Анкара – Комотини (Греция) – Италия. Проектируемая мощность газопровода – 750 млн. куб.м. (18.01.2008)2. В этом
проекте заинтересован, в первую очередь Евросоюз, который намерен его
финансировать.
Pomfret, R. Central Asia Turns South? Trade Relations in Transition / R. Pomfret. – London:
The Royal Institute of International Affairs, 1999. – P. 12-14.
2
BOTAS (Petroleum Pipeline Corporation). – http://www.gov.tr/projeler|projeler.asp02
1
68
Турция поставляет газ из Ирана: по газопроводу Табриз-Анкара ежегодно поставляется до 13 млрд. куб. м. Есть основания считать, что Турция не
в состоянии освоить весь поставляемый газ, однако данные о реальных или
проектируемых поставках части этого газа в Европу отсутствуют1.
Следующим по значимости проектом является Nabucco, стоимость которого оценивается в 150 млрд. дол. Он протянется через территорию Турции
как продолжение трубопровода БТД, через Болгарию, Румынию и Венгрию.
США заявили, что не будут налагать никакого вето на проект даже в случае
возможного участия в проекте Ирана. По последним данным, ключевым
дольщиком Nabucco будет Азербайджан, имеющий 1.2.триллиона куб.м. запасов природного газа2.
Некоторые аналитики полагают, что Турция взяла на себя роль инициатора регионального сотрудничества3, другие настаивают на её участии в проекте BSEC (Черноморское экономическое сотрудничество), который становится специфическим суб-регионом4. Мы полагаем, что в силу и политических обстоятельств (с одной стороны, политика Армении, направленная против Турции и Азербайджана, обратила внимание этих стран на Грузию и сделала Грузию страной-транзитом, с другой, – изоляции Армении способствовало и закрытие границы с Турцией в 1993 и введение эмбарго со стороны
Турции в связи с Нагорным Карабахом) геополитическая значимость Турции
переросла в геоэкономическую: она стала гео-экономическим двигателем в
регионе, не имея своих энергоресурсов.
В целом, для стран-продавцов энергоресурсов сложилась интересная
геополитическая ситуация: они территориально «замкнуты» другими странами, с которыми не всегда налажены дружественные отношения, но стремле1
Ozturk, H.K. Natural gas Implementation in Turkey / H.K. Ozturk, A. Hepbasi // Energy
Sources. – 2004. – Vol. 26, No. 3, Part 2: Natural gas pipeline projects. – P. 293- 294.
2
The Budapest Sun. – September 20-26. – 2007. – P. 4.
3
Hunter, S. Turkey, Central Asia and the Caucasus: Ten Years after Independence / S. Hunter //
Southeast European and Black Sea Studies. – May, 2001. – Vol. 1, No. 2. – P. 14.
4
Aras, B. Turkey’s policy in the former Soviet South: Assets and Options / B. Aras // Turkish
Studies. – Spring, 2000. – Vol. 1. – P. 52-54.
69
ние поднять свою экономику (как правило, страны-владельцы энергоресурсов
не отличаются высоким уровнем экономического развития) заставляет их искать выход. Региональные планы, уже осуществленные и намеченные, стимулируют
дальнейшую
региональную
интеграцию.
Мы
согласны
с
М. Айдиным, который считает, что когда будут завершены указанные выше
проекты, появится новый, не зависящий от России, суб-регион, объединяющий Турцию, Грузию и Азербайджан1. Отметим, явное стремление Турции
исключить из внешних влияющих на неё акторов Россию2.
Следующий актор рассматриваемого макрорегиона – Иран – играет
двойную роль: продавца и транспортера энергоресурсов. В этом отношении
его позиция сходна с российской. Являясь одним из крупнейших в мире экспортеров углеводородов, Иран и Россия столкнулись с аналогичными проблемами в Каспийском регионе: обе страны обеспокоены западным присутствием в энергетической сфере, иностранными инвестициями. До недавнего
времени справедливым было утверждение Н. Нассибили о том, что ни Россия,
ни Иран «не способны состязаться на равных с высокотехнологичным и лишенным финансовых рисков капиталом стран Европы и США»3. Кризис, по
нашему мнению, несколько уравнял шансы всех игроков.
Иран с заинтересованностью следил за распадом СССР, поскольку в
самом Иране есть районы компактного проживания азербайджанцев и туркмен. Жители этих районов с удовлетворением встретили известие о появлении суверенных государств Азербайджана и Туркменистана. И таким образом
«завязался» ещё один геополитический узел. Одновременно Иран принял
участие в консорциуме по освоению запасов Каспийского моря, даже критиковал позицию России по отношению к Казахстану в деле раздела зон влия-
1
Aydin, M. Foucault’s Pendulum: Turkey in Central Asia and the Caucasus / M. Aydin // Turkish Studies. – 2004. – Vol. 5, No. 2. – P. 12.
2
Ниязбаев, Я. Турция и Россия: соперники или партнеры / Я. Ниязбаев. – http://
www.yerkramas.org/news/2009-08-06-8692
3
Nassibli, N. Azerbaijan’s Geopolitics and Oil Pipeline Issue / N. Nassibli // Perceptions: Journal
of International Affairs. – December, 1999 – February, 2000. – Vol. IV, No. 4.
70
ния на море1. Но потом он поменял свою позицию в Москве на встрече прибрежных государств: по мнению ИРИ, воды Каспия должны быть поделены
на 5 равных частей2.
Одним из волнующих Иран вопросов была проблема главного трубопровода. Иран считал, что договоренности по трубопроводу БТД представляют опасность для страны и пошел в контрнаступление, дабы трубопровод
не состоялся. Правительство ИРИ заявляло, что этот трубопровод неоправданно дорог и заявлял, что сооружение газонефтепровода, доставляющего
нефть из Тенгизского месторождения и Туркменского газа до Баку, повлечет
за собой экологическую катастрофу для Каспийского моря, в том числе и сейсмическую3. Главной целью Ирана было убедить мировое сообщество в том,
что Азербайджан не обладает значительными запасами нефти4.
По мере того, как возникали напряженности в связи с трубопроводом
БТК (Баку – Тбилиси – Карс), Иран выдвинул несколько альтернативных
предложений. Одним из предложений была закупка азербайджанской нефти и
транспортировка её разумными порциями через Персидский залив (1998)5.
Тем самым Иран пытался восстановить свой прежний авторитет в Каспийском регионе, включая экспорт Азербайджанской нефти. Таким образом, вопреки своей идеологии и пропаганде Иран решил действовать прагматически
и не потерять то, что было получено с такими трудностями.
Спустя 10 лет, когда США стали постепенно втягиваться в кризис, появились заявления о том, что на Ближнем Востоке может разразиться война, а
это повлияет на мировые цены на нефть и дестабилизирует западную эконоSodrujеstvo NG. – 1998. – No. 10. – P. 2.
The New York Times. – 1998. –December, 18. – P. 8; Sodrujestvo NG. – 1998. – No. 10. –
P. 2.
3
W.J.H. Van Groenendaa. Iran`s Domestic Fuel Policy Revised [‫] ص فحه اي ن ب ه داي مي ل ي نک‬. http://echemica.com/modules.php?name=PaperSearch&op=Abs&topic=08IIES&n=08IIES_14
4
IRNA. – 28 April, 1998; Azeri Times. – 11-17 December, 1998; Yenu Musavat. – 24 December, 1998.
5
Europe Information Service. – 20 May 1998. – No. 514; San Francisco Chronicle. – 11 August
1998. – P. A1; Middle east Economic Diagest, 30 October, 1998. – P. 9; Azadliq. – 9 December,
1998.
1
2
71
мику. При этом у западных политологов и экономистов вызывал недоумение
тот факт, что Иран не принимает во внимание совместные угрозы США и Израиля. Так считали ещё в августе 20081. В ответ иранцы заявляли, что в случае атаки они перекроют пятидесятикилометровый Ормузский пролив, являющийся основными нефтяными воротами Персидского залива: через него
проходит пятая часть мирового экспорта нефти. Такая блокировка способна
вызвать настоящий нефтяной кризис в западном мире. Подобные угрозы неоднократно звучали в иранских СМИ. Так в речи на местном телевидении в
2006 году Главнокомандующий вооруженными силами Ирана Яхия Рахим
Сафауи заявлял, что Америка должна увидеть в Иране «мощную региональную силу», что его страна может использовать Ормузский пролив для того,
чтобы оказать давление на иностранные державы2.
Состояние мировой экономики в первой половине 2009 года в полной
мере демонстрирует доминирование энергетического фактора. Мировой финансовый кризис, повлекший за собой мировой экономический кризис, привели к падению производства и потребления во всех секторах мировой экономики, что, естественно, вызвало падение цен на нефть и создало условия
также и для обострения геополитических региональных ситуаций, связанных
с производством и транспортировкой энергоресурсов.
Проведенный выше анализ положения дел в энергетической сфере Кавказского, Каспийского и Иранского субрегионов четко показал, что актуальная региональная геополитика строится главным образом на основе экономико-географических факторов: наличие или отсутствие энергоресурсов, достаточность данных ресурсов только для внутреннего обеспечения или же наличествуют значительные излишки, наличие или же отсутствие прямого выхода
на мировые рынки.
На наш взгляд, данные экономико-географические факторы, связанные
Davies, G. Why doesn’t Iran back down? Iraq, Oil and Deterrence / G. Davies. – August 22,
2008. – http://www.e-ir.info/?p=556
2
См. об этом сайт MIGnews. Реактивные новости. – http://www.mignews.com
1
72
с углеводородными энергоресурсами, служащие основой актуальных геополитических процессов, в пространстве геополитики следует рассматривать
как энергетическую категорию, как основную смысловую составляющую региональных геополитических процессов на современном этапе хозяйствования. Следует также заметить, что энергетический фактор как геополитическая
категория в пространстве геополитики имеет двойное значение и толкование
подобно геополитической категории «регион» согласно нашему теоретическому осмыслению. Иными словами, энергетический фактор в пространстве
экономической географии – это наличие/отсутствие материально-физической
данности в виде полезного ископаемого, сырья, носителя энергетических
свойств, задействованное в пространстве геополитики – это своеобразный переключатель современных геополитических процессов, актуальных международных отношений; это – суть геополитической категории.
Энергетический фактор, в структуре геополитических интересов, занимает ведущее место и играет наиважнейшую роль в современных геополитических процессах в рассмотренных трех субрегионах (Кавказ, Каспий и
Иран): энергетический региональный геополитический фактор рассмотренных нами трех субрегионов представляет собой также и значительный интерес для внерегиональных акторов: США, ЕС, России, Индии, Китая, Японии
и других стран, тем самым оказывая сильное влияние на процессы и конфигурацию мировой политики на современном этапе. Это особенно важно в
условиях глобализации мирового хозяйствования, попытках «глобализации
мировой энергетики, жесткой конкуренции за рынки, инвестиции, технологии, политическое и экономическое влияние в мире»1.
Энергетический фактор в структуре геополитических интересов – это
совокупность определенных экономических (наличие/отсутствие энергоресурсов,
степень
освоенности
углеводородных
месторождений,
пря-
Асланян, Г. Геополитические интересы России в энергетической сфере в начале XXI века
/ Г. Асланян // Семинар по геополитике энергетики. (Ницца, 28-30 ноября 2002 г.). – 2002.
– http://www. stra.teg.ru/lenta/energy/1123/030606
1
73
мой/опосредованный доступ на мировой рынок, логистическое районирование месторождений полезных ископаемых) и иных характеристик (грамотное
использование человеческих ресурсов, общенациональное согласие по владению, управлению и распоряжению энергоресурсами), которая является пусковым механизмом, определяющим поведение и действия, как внутриполитических, так и внешнеполитических акторов в условиях острой нехватки углеводородных ресурсов (нефти в частности) в современном мире.
Проведенный анализ геополитических процессов и отношений позволяет утверждать о том, что на смену геополитики, свойственной эпохе завоевания земель, колонизации территорий, богатых природными ресурсами, пришла геополитика, основывающаяся на гео-полит-экономии. Геоэкономический компонент становится ведущим и занимает доминирующую позицию
как в расстановке политических сил внутри тех или иных стран-владельцев
энергоресурсами, так и образования региональных агломераций, определения
совместных экономических стратегий тех или иных геополитических акторов.
Составные гетерогенные компоненты энергетического фактора могут
относиться ко всем регионам, или же носить ярко выраженный региональный
аспект. Отсюда следует, что полирегиональные гетерогенные составляющие
энергетического фактора в геополитическом пространстве могут быть охарактеризованы и теоретически осмыслены как константные составляющие.
Тогда специфические для каждого региона гетерогенные составляющие следует трактовать и понимать как переменные компоненты энергетической категории в геополитическом пространстве.
1.3. Конфессиональная составляющая геополитических интересов
Конфессиональный фактор наряду с фактором этническим занимает
видное место в структуре геополитических интересов, без учета данного фактора понятие «геополитические интересы» представляется неполным. В по-
74
следние десятилетия, отмеченные процессами дезинтеграции фактор конфессиональной наполняемости интересов приобретает решающую значимость1.
Религиозные убеждения в той или иной мере составляют неотъемлемую
часть интеллектуальной жизни каждого современного общества, составляя
его уходящую в глубь веков основу, как бы оно ни было продвинуто в материальном отношении.
По устоявшемуся мнению, подлинная вера является величайшим залогом нравственной устойчивости и здоровья, а также высочайшей охранительной силой каждого человека при столкновении его с большими и малыми
проблемами и трудностями жизни и в то же время выступает в роли защитника интеллектуального достояния каждого современного общества2. Ни одно
сообщество не может, ссылаясь на какой-либо идеологический принцип как
на предлог, отрицать наличие «осознанной необходимости» в данном основополагающем факторе существования и жизнедеятельности современного человеческого общества. Подобное отрицание являлось до сих пор, в основном,
безрезультатным и приводило к национальному расслоению и разобщению
(пример – СССР).
Проблемы значимости конфессионального фактора в региональной
геополитике, находясь в поле зрения исследователей, нередко рассматриваются совместно с фактором этнической и национальной идентификации человеческих общностей, фактором взаимодействия этнических составляющих
в самых разных регионах мира. При этом на наш взгляд, наблюдаются два
крайних подхода. Первый подход состоит в том, что значимость конфессионального фактора в геополитике либо отрицается, либо умалчивается. Вариантом данного подхода можно считать замену термина «конфессиональный»
на «этнический» или «национальный», причём этническому явно отдается
Дринова, Е.М. Практические аспекты конфессиональной геополитики / Е.М. Дринова //
Философия права. – 2008. – № 5. – С. 83-86; Конфликты на Востоке: Этнические и конфессиональные / под ред. А.Д. Воскресенского. – М.: Аспект Пресс, 2008.
2
Хатами, С.М. Традиция и мысль во власти авторитаризма / С.М. Хатами. – М, 2001. –
С. 44, 46.
1
75
предпочтение1. Назовем этот вариант подхода эвфемистическим (от греч. euphēmismos – «хорошо говорю»: использование более мягкого слова вместо
грубого). Иногда в стремлении избежать прямого рассмотрения межконфессиональных проблем говорят о мультикультурализме. Этот термин появился
на рубеже XX-XXI веков2.
Второй подход характеризуется гипертрофированным вниманием к религиозной стороне жизни социума, возведением религии в ранг политической
силы, превращением религии в основу государства, как, например, в Иране. В
подавляющем большинстве случаев теократия проявляется в том числе и в
ориентации на агрессивное неприятие иноверцев. Здесь выделяются такие
направления ислама, как ваххабизм и суннизм.
Намеренное отрицание конфессионального фактора в жизни общества
вообще применялось при тоталитарных режимах (СССР, Китай времен Мао
Дзэдуна), настойчиво проводилось уничтожение всего связанного с религией
(священнослужителей, храмов), преследовалось само упоминание о церкви до
90х гг. ХХ века.
И в политике, и в научных исследованиях по социологии, психологии,
политике эвфемистический вариант был применим всегда. И в настоящее
время большинство работ, связанных по сути дела с проблемами конфессионального сосуществования, толерантности, конфликтности, отправной точкой
считают этнические или национальные признаки3.
Обращает на себя внимание тот факт, что хотя в исследованиях ситуаКоллинз, Р. «Балканизация» или «американизация»: геополитическая теория этнических
изменений / Р. Коллинз // Логос. – № 1. – 2005. – С. 19- 64; Багиров, Э.М. Приоритеты
внешней политики Ирана и проблемы региональной безопасности на Южном Кавказе на
рубеже XX-XXI вв: дис. … канд. ист. наук / Э.М. Багиров. – М., 2006. – 301 с.; Birgerson, S.M. After the Breakup of a Multi-Ethnic Empire: Russia, Successor States and Eurasian Security / S.M. Birgerson // Political Science Quarterly. –Winter, 2002-2003 – Vol. 117, No. 4. –
P. 702-703.
2
Малахов, В. Ностальгия по идентичности / В. Малахов // Логос. – 1999. – № 3. – М., 1999.
– С. 9.
3
Ноздрин, Г.А.Взаимоотношения русского и еврейского населения Сибири во второй половине XIX – начале ХХ в. / Г.А. Ноздрин. – http://www.history.nsc.ru/kapital/project/
modern/019.html
1
76
ции в XIX-XX веках в СССР советскими учеными затрагивались проблемы
взаимодействия христианства и иудаизма,1 христианства и ислама, разработка
данных тем считалась закрытой, литература и результаты исследований не
были общедоступны. Причиной считали возможность разжигания межнациональной и межрелигиозной розни. В зарубежной литературе конфессиональный фактор рассматривался чаще всего в рамках миссионерства2, или же в
геостратегическом пространстве столкновения и противостояния различных
цивилизационных моделей мироустройства3.
Роль конфессий, занимающих, наряду с их институтами, значимое место в системе духовной и социально-политической составляющей жизни общества, определяет возможные способы реализации конфессиями своего потенциала. Здесь достаточно исследованными представляются условия их
функционирования, в новое время регулируемые политическими институтами. Подходы к конфессиональной политике определяются целым рядом факторов, среди которых ведущим можно считать общеполитическую ситуацию,
взаимоотношения между основными конфессиями, отношениями элит, прежде всего правящих, к вопросу религии.
Выстраивание системы государственно-конфессиональных отношений
в эпохи становления гражданских обществ может выходить на первый план и
принимать разнообразные формы конституционного и правого регулирования, при этом переходные этапы развития действующей практики взаимодействия конфессий и государства включают те или иные элементы конфронтации, борьбы, вплоть до противостояния на общественно-политическом
уровне. Так, принятие в условиях бурной общественной дискуссии на феде-
Там же. – – http://www.history.nsc.ru/kapital/project/modern/019.html.
Даниелу, Ж. Христианское миссионерство / Ж. Даниелу // Символ. – 1983. – № 9. – С. 6176; Rogers, J.B. Much is required: Religious mission and university / Community partnerships in
urban settings (January 1, 2005) / Electronic Dissertations – Paper AAI3168041; Univ. of Pennsylvania. –– http://www.repository.upenn.edu/dissertations/AAI3168041; Robert, D.L. Christian
mission: How Christianity became a World Religion. – Wiley-Blackwell, 2009. – 232 p.
3
См. об этом: Хантингтон, С.Ф. Столкновение цивилизаций / С.Ф. Хантингтон / пер. с
англ. Т. Велимеева. – М.: АСТ, 2006.
1
2
77
ральном и республиканском уровнях ряда законодательных актов в Российской Федерации и Республике Татарстан в 1990-е годы можно считать ярким
подтверждения этой закономерности.
Последнее десятилетие ХХ в. связано с новыми условиями развития
государственно-конфессиональных отношений, которые испытывают значительные изменения. С появлением новых субъектов этих отношений смена
вектора государственной политики от разнообразия мер подавления религии
до многообразия форм взаимодействия, вплоть до конкретной государственной поддержки, имеет длительную и непростую историю развития, которая
представляется значимой в определении предмета исследования – так как в
этот период в России и бывших республиках сложились контуры тех моделей
государственно-конфессиональных отношений, которые в действительности
функционируют и по настоящее время.
Тенденции, в перспективе приобретающие характер долговременных и
определяющих форм функционирования доминирующих в мировом масштабе конфессий начала ХХI века, специфика государственно-конфессиональных
отношений – всё это требует пристального рассмотрения, осложняемого рядом факторов, прежде всего наличием целого ряда неизученных и малоизученных фактов и событий.
Сложными для рассмотрения оказываются не только история, но и современное состояние конфессиональных отношений, которые во многом продолжают своё развитие. Влияние негативных тенденций прошлого, связанное
с излишней идеологизацией в целом, и, в частности, преимущественно репрессивной в первой половине ХХ в., оказывает и в более благоприятный период для развития конфессий (конец ХХ – начало ХХI) определенное отрицательное воздействие. Это равно относимо как к сфере государственноконфессиональных отношений, так и ко всей религиозной сфере в целом.
Сюда можно отнести, по мнению современных ученых, и низкий уровень религиозных знаний у значительной части верующих, и парадоксальную ситуацию с низким уровнем и статусом священнослужителей различного ранга,
78
сложное и тяжелое экономическое положение большинства приходов и духовенства на местах, определение оптимальных границ контроля государством
религиозной сферы, и участия конфессиональных организаций в социальнополитической жизни общества и т.д.1
Христианство в рамках геополитики, на наш взгляд, мало исследовано
или не исследовано вовсе, тогда как так называемый исламский фактор стал
обязательным термином во всех работах, посвященных современному Кавказу, Ближнему Востоку, но далеко не всегда он рассматривается именно как
явление религии, конфессиональное2. Вместе с тем, появился целый ряд работ, содержащих в заглавиях термин «политический ислам», т.е. данный конфессиональный тип мыслится как собственно политический, государственный3.
Под определение «конфессиональный фактор» подпадают наиболее
распространенные религиозные течения, такие как христианство, ислам,
иудаизм, буддизм и их направления (православие, католицизм, шиитство,
суннитство, вахаббизм, салафизм и др.). Все эти составляющие по-разному
проявляются в политической деятельности различных стран. Некоторые из
них, как говорилось выше, руководствуются основополагающими признакаСм. об этом: Григоренко, А.Ю. Церковно-государственные отношения в современной
России и проблема религиозной свободы и веротерпимости / А.Ю. Григоренко // Вступая в
третье тысячелетие: религиозная свобода в плюралистическом обществе: Материалы международной конференции (Москва, 23-24 марта 1999). – М., 2000. – С. 106-118.
2
Мусиенко, Т. Демократические и религиозные ценности: проблемы конфликтности и нетолерантности / Т. Мусиенко // Религия и гражданское общество: проблема толерантности:
Материалы Круглого стола (16 ноября 2002). – СПб.: Санкт-Петербургское философское
общество, 2003. – С. 27- 36; Sarkissian, A. Religious Competition in Armenia and Georgia:
Shifting Power and Tradition in the Orthodox Christian World // Armenia & the South Caucasus /
A. Sarkissian // Caucasian knot (11/29/08). – http://www.allacademic.com//meta/p_apa_
reseach_citation/; Конфессиональные проблемы в современной Европе: международная
научно-практическая конференция (май, 2002 г.) / ННГУ. – Н. Новгород, 2002.
3
Nazirov, D. Political Islam in Central Asia: its sources and development stages / D. Nazirov //
CAECC. – http://www.ca-c.org/online/2003/journal_eng/cac-04/21.nazeng.shtml; Fuller, G.E.
The Future of Political Islam / G.E. Fuller. – New York: Palgrave Macmillan, 2003; Джемаль, Г.
Россия и политический ислам / Г. Джемаль // Сообщение. Эксперт. – 2003. – http://www.
soob.ru/n/2003/3/concept/5; Henze, P. Islam in the North Caucasus. The Example of Chechnia /
P. Henze. – http://www.circassianworld.com; Wiktor-Mach, D. Сompeting Islamic traditions in
the Caucasus / D. Wiktor-Mach // Caucasian Review in International affairs. – 2009. – Vol. 3(1),
winter. – P. 63-69.
1
79
ми религии, как в управлении государством, так и в распространении их за
его пределы.
Так, по мнению американских исследователей, религия оказывает серьёзное влияние на внутриполитические отношения и внешнюю политику страны. В частности, К. Волд полагает, что причина политической конфликтности
в США кроется в противостоянии религиозного консерватизма и религиозного либерализма1. На наш взгляд, это есть проявление политического отношения к конфессиональному аспекту, а никак ни конфессиональный антагонизм,
поскольку отношения между двумя направлениями в ведущей конфессии –
христианстве – католицизмом и протестантизмом практически нивелированы2.
С точки зрения другого американского политолога С. Хантигтона, в целом политика, политическая культура в зависимости от её религиозной релевантности может быть завершенной или инструментальной. Завершенный тип
более консервативен, характеризуется нетолерантностью по отношению к нерелигиозным, ценностям. С. Хантигтон называет их демократическими. Инструментальный тип более открыт, толерантен к инакомыслию3.
Экстраполируя терминологию С. Хантигтона на конфессиональный аспект геополитики, получаем следующее: католицизм, ислам, иудаизм, конфуцианство, православие становятся базой закрытой геополитики, тогда как
протестантизм, индуизм, синтоизм формируют инструментальную, или открытую геополитику.
История показывает, что на протяжении веков завоевание земель сопровождалось и насаждением иной конфессии, причем в некоторых случаях
Wald, K. Religion and Politics in the United States / K. Wald. – 2nd ed. – Washington, DC:
Congressional Quarterly, 1992. – P. 45.
2
Guth, J. Faith and Politics: Religion and Ideology Among Political Contributors. American
Politics Quarterly / J. Guth, J. Green. – 1986. – Vol. 14. – P. 186-199; Guth, J. The Moralizing
Minority: Christian Right Support Among Political Contributors / J. Guth, J. Green // Social Science Quarterly. – 1987. – Vol. 68. – P. 598-610.
3
Huntington, S. Will More Countries Become Democratic? / S. Huntington // Political Science
Quarterly. – 1984. – Vol. 99. – № 2. – P. 208- 209; Huntington, S. How Countries Demodratize /
S. Huntington // Political Science Quarterly. – Spring 2009. – Vol. 124, No. 1. – P.31-69.
1
80
чисто территориальные интересы отодвигались на второй план, как, например, во времена крестовых походов Средневековья. Колониальная политика
Великобритании, Испании, Португалии осуществлялась параллельно с навязыванием католицизма, борьбой с местными религиями, прикрываемой так
называемым «миссионерством».
Завоевание земель Российской империей не имело целью насильственное распространение православия, однако повсеместно происходило и обращение в православие местного населения (Сибирь, Дальний Восток, Казахстан и Средняя Азия). В целом можно сказать, что сталкивались следующие
конфессиональные направления: язычество (в его разнообразных этнических
проявлениях), пантеизм с монотеизмом, т.е. с христианством и исламом.
В Китае отмечается соперничество конфуцианства и даосизма1, в Индии – индуизма и ислама2, для региона Юго-Восточной Азии характерно соперничество привнесенных ислама, христианства, буддизма и местных религий3.
В настоящее время всё значимее становится влияние самой молодой
мировой религии – ислама, используется термин «исламский фактор», по сути дела, замещающий все остальные типы конфессионального фактора. Исследования специфики проявления конфессионального фактора в Северной
Африке и Ближнем Востоке (Египет, Алжир, Марокко, Ливия, Палестина,
Ливан, Саудовская Аравия), Среднем Востоке (Иран, Афганистан), Кавказе и
Ближнем Востоке, Средней Азии свидетельствуют о том, что ислам оказывает
большое влияние на внутреннюю, внешнюю и международную сферы полиКайкэ, Ч. Конфуцианство и «культура предприятия» в современной Восточной Азии: Автореф. … дис. канд. истор. наук: 0.7.00.03 / Ч. Кайкэ. – М., 2001. – 27 с.; Сидорейко, И.
Конфуцианство и современная политическая система Китая / И. Сидорейко // Журнал
международного права и международных отношений. – 2008. – № 3. – С. 16-26.
2
Нарбаев, Б. Современное состояние кашмирского вопроса в пакистанско-индийском
конфликте / Б. Нарбаев. – http://www.kisi.kz/img/docs/1086.pdf
3
Котин, И.Ю. Процессы формирования южноазиатской диаспоры (XIX-XXI вв): автореф.
дис. … докт. истор. наук: 07.00.07 / И.Ю. Котин. – СПб., 2007. – 48 с.; Козлов, Т.Л. Религиозная правовая традиция (теоретический аспект): автореф. дис. … канд. юрид. наук:
12.00.01 / Т.Л. Козлов. – М., 2008. – 24 с.
1
81
тики. Происходит активная «реполитизация» мусульманской религии, возникают и развиваются неофициальные исламские религиозно-политические организации и движения, ислам используется государством в целях легитимации власти и консолидации общества, а также для артикуляции интересов и
идентичности группы в гетерогенном политическом сообществе.
В рассматриваемых нами отношениях Ирана и Кавказа конфессиональный фактор геополитики образует различные проявления закрытых систем:
ислама (Ближний Восток, республики Северного Кавказа, Азербайджан,
Иран), православия (русскоязычное население республик Северного Кавказа,
Грузия, Северная Осетия, Ставропольский и Краснодарский край, Ростовская
область)1. Естественно, что взаимодействие закрытых систем изначально
осложнено, требует значительных усилий с обеих сторон, готовности к диалогу и компромиссу, в противном случае, неизбежна конфронтация, на которую, по нашему мнению, некоторые страны не только готовы, но и используют как козырную карту в геополитических отношениях2.
Принято считать, что российский опыт интегративного религиозного
существования «диссонирует с западной практикой монистического миростроительства»3, при этом геополитически Россия противостоит атлантистскому вектору сил, но многонациональный и поликонфессиональный Северный Кавказ вносит некоторый разлад в этот вектор. Баланс конфессиональных сил в ряде ситуаций нарушается и находится на грани превалирования
ислама, что не может не сближать бывшие советские республики на Кавказе
как между собой, так и с исторически мусульманскими странами, такими как
Турция и Ближневосточные страны, где распространен суннитский вариант
ислама. Однако весьма привлекательным для мусульман Кавказа оказывается
1
Ethnic and Religious Communities in the Caucasus. Proceedings of the Conference (2728 March, 2006) / Warburg Institute. – London, 2006. – http://www.ucl.ac.uk/hebrew-jewish/
ijs/caucasus-conference/about.php
2
Религия и конфликт / под ред. А. Малашенко и С. Филатова. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. – С. 112.
3
Багдасарян, В.Э. Россия и западный проект / В.Э. Багдасарян // Россия и Запад: Что разделяет? – М.: Научный эксперт, 2009. – Вып. 7 (16). – С. 139-150.
82
и ислам в ИРИ, или шиитский, более жесткий по отношению к светскому поведению исповедующих данную религию, поскольку в Иране ислам является
государственной основой, имеет государственный статус. Таким образом, все
экономические и геополитические амбиции Ирана могут быть реализованы на
Кавказе, в том числе, и «на плечах» ислама, импортируемого на Кавказ в качестве имиджа правильного мусульманского государства, правоверного подхода к религии.
Существующие различия в направлениях ислама – шиитство, суннитство, салафизм и др., не дает возможность рассматривать исламский мир как
консолидированный субъект международной политики. В регионах распространения ислама, пожалуй, как ни в каких иных, процветают противоречия
и конфликты, как между государствами, так и внутри каждого из них, в основе которых лежат разные течения одной и той же конфессии.
Однако в качестве доказательства существования консолидированного
субъекта ислама можно привести существование международных организаций исламского мира. Международными исламскими организациями являются – Исламский банк развития (ИБР), аналог Международного банка развития; Исламская комиссия Международного Красного Полумесяца, исламский
аналог Международного Красного Креста; Исламская федерация спортивной
солидарности – аналог Всемирного олимпийского комитета, Исламская организация по образованию, науке и культуре (ИСЕСКО), аналог ЮНЕСКО; и
др. Самой влиятельной и активно действующей из исламских организаций –
Организация Исламская конференция (ОИК).
Нелишним было бы подчеркнуть, что ещё в 1996 г. Неджметтином
Эрбаканом – премьером Турции – была предложена своеобразная альтернатива активно действующей «семерке» индустриально развитых стран Запада,
которая предлагалась среди других мер разработанной им стратегии «справедливого исламского порядка» – «исламская восьмерка» (в составе Турции,
Ирана, Пакистана, Египта, Бангладеш, Малайзии, Индонезии и Нигерии). В
ситуации отсутствия иных организаций международного уровня, созданных
83
на основе конфессиональной общности, исламские международные организации имеют (достаточно ясно очерченную) возможность стать системой организаций, которые были бы аналогами международных организаций глобального масштаба (или альтернативных глобальным международным организациям).
Существует целый ряд подобных альтернативных документов: Всеобщая Декларация прав человека – Исламская Декларация прав человека; дополнения, разработанные в соответствии с шариатом, к комплексу международно-правовых актов, направленных на борьбу против международного терроризма в рамках ОИК. К этому договору о борьбе против международного
терроризма, в числе первых подписанному Королевством Саудовская Аравия
в мае 2000 г, начали присоединяться и другие государства.
Также следует обратить внимание на организацию – Народная исламская конференция (другое название в русском литературном языке – Исламский народный конгресс). Из более чем 50 ти стран – представителей исламских организаций в ней оказались задействованы в качестве участников представители исламских организаций из полусотни стран. Участники конгресса
официально провозгласили создание ИАНК. Учрежденные в качестве руководящих органов ИАНК – Постоянный совет и Временный генеральный секретариат – имели соответствующее представительство: Постоянный совет –
по числу представленных в ИАНК стран – 50 человек, а «Временный генеральный секретариат» составила группа 15 человек (с предоставленными Суданом дипломатическими паспортами). При ИАНК Было организовано и
своеобразное альтернативное агентству при ОИК, которое дублировало его не
столько своим названием, сколько функциями – Международное исламское
агентство новостей (МИАН).
В 1991, 1993 и 1995 гг. проведены 3 конференции ИАНК. На 1-м конгрессе Генеральным секретарем ИАНК был избран известный исламистский
лидер Хасан ат-Тураби. В работе последней конференции приняли участие
делегаты из 80 стран мира. Тогда же организация была переименована в
84
Народную Идея создать НИК как своеобразную народную альтернативу ОИК
была заложена уже и в само название организации, представленное своеобразной антитезой названию ненародной, но созданной на межгосударственном уровне ОИК.)
Поэтому НИК противопоставляет себя всем наиболее крупным арабским и исламским международным организациям, Подчеркнем, что страны –
участники в количестве 80 государств, представленые на конгрессе организации в 1995 г., в большинстве, а скорее и исключительно, являлись членами
организаций и групп, выступающих в роли оппозиционных правительствам в
соответствующих странах, экстремистских, автономных, сепаратистских, ирредентистских и т.п. Структура стран-участниц определяется этническоконфессиональными характеристиками, т.е. в её работе могут принять и другие страны, имеющие в составе населения граждан, исповедующих ислам.
Так, в НИК приняли участие и представители России – из Москвы и Чечни.)
Еще один объект противостояния для НИК – саудовская Лига исламского мира1.
Глобальный план противостояния «Западу» как политическая цель
НИК сформулирован в рамках её основных направлений: освобождение
Иерусалима (включая и его западную часть) и оккупированных Израилем
территорий, поддержка освободительных движений мусульман в различных
странах мира. Так, в лице НИК так называемая «освободительная борьба мусульман» в Боснии, Косово, Кашмире и Чечне находит действенное (реальное) идейное и политическое одобрение и поддержку.
Иран и Судан, на территории которого находились и структуры международной сети «афганцев», ветеранов войны в Афганистане, ассоциирующейся с именем Усамы бен Ладена, активно поддерживали Народный исламский
конгресс. Так, правительство Судана в феврале 2000г, начинает проводить
курс на пресечение деятельности экстремистских исламистских организаций
Модестов, С.А. Геополитика ислама / С.А. Модестов. – М.: Молодая гвардия, 2003. –
С. 120-122.
1
85
на своей территории, и объявляет о денонсации соглашения о пребывании на
территории этой страны штаб-квартиры НИК1.
Представляется неслучайным повод для возникновения ОИК – невозможность разрешения инструментами международного права и существовавших международных организаций проблемы Иерусалима в форме, отвечающей интересам и духу арабских исламских государств. Можно отметить
также и относительную альтернативность – в силу предполагаемой неприемлемости для исламского мира всей системы международных норм отношений
и международного права в целом.
Формирование устойчивых, нацеленных на перспективу систем целей,
приоритетов и интересов, могут быть определены как исламская солидарность, провозглашенная как знак принадлежности к одной религии – здесь
именно ислам является важнейшей характеристикой исследуемых стран как
консолидируемого субъекта международных отношений. Примером этого
может служить процесс, предполагавший огромные риски, если бы участники
его не были поддержаны собственной осознаваемой консолидированностью.
Это процесс создания и развития ядерного потенциала, т.е. исламских ядерных бомб и ракет. Пакистан, часто заявляющий о необходимости практической реализации концепции «единого исламского мира» всеми исламскими
государствами в целях коллективной защиты их интересов, обладает и ракетами, и бомбами. Укрепление оборонного потенциала всей совокупности исламских государств должно служить, на базе создаваемого Пакистаном новейшего ядерного и ракетного вооружения, основой предоставления экономической, научной и преимущественно негуманитарной помощи для этих
ядерных технологических и промышленных разработок вооружения. При
этом недавно прошедшее испытания ракет малой и средней дальности на полигоне Пакистана освещалось в средствах массовой информации в качестве
определенного акта по защите границ государства и не более того. Не так
Мелкумян, Е. Иран и Арабские государства Персидского залива: Новые тенденции в развитии отношений / Е. Мелкумян // Азия и Африка сегодня. – М., 2001. – No 11. – С. 18-22.
1
86
давно прошедшая в Пакистане смена государственного лидера и усиление
влияния талибов, приведшее к хаосу и террористическим акциям в приграничных с Афганистаном областях, говорит о том, что данная страна не способна реализовать и даже поддерживать реализацию на практике концепции
«единого исламского мира» в силу своих внутренних проблем, которые требуют срочного разрешения.
Исламский мир в качестве в определенной мере нереализованного проекта на рубеже ХХ-ХХI вв., т.е. в настоящее время уже представляется, по
мнению политологов, неким консолидированным субъектом международной
политики. Различные уровни социально-экономического развития, разные
геостратегические интересы, которые могут быть отягощены личной конкуренцией элит и их лидеров, тем более наличием унаследованных и возникающих конфликтов. Существованию и развитию альтернативных проектов
формирования исламского мира может способствовать также особая форма и
степень исламизации жизни общества, в том числе наличие/отсутствие процессов секуляризации, проходящей по различным моделям и наблюдаемым в
синхронии и диахронии. Перечисленные и многие другие факторы вызывает
появление альтернативных проектов формирования единства исламского мира. Альтернативные проекты могут предполагаться и в наличии разнообразных, исходно «страновых» организаций, которые могут развиться в дальнейшей до глобального охвата.
В качестве еще одного примера исламских организаций, следует привести «лигу исламского мира» (в русскоязычных публикациях иногда называется Всемирная исламская лига – «Рабита алъ-алям аль-ислами») является организацией, организацией, созданной Саудовским королевством как инструмент проведения внешней политики государства. Созданная в 1962 г. Лига
исламского мира (далее – ЛИМ) объявлена «народной международной исламской и неправительственной организацией, в которой представлены мусульмане всего мира» в характеристике, данной ее руководством. Следует остановится на провозглашаемых целях Лиги, среди которых: исламская пропаганда
87
и исламское просвещение; защита исламского дела; реализация интересов и
устремлений мусульман, решение их проблем; борьба против ложных обвинений в адрес ислама; опровержение утверждений врагов ислама, стремящихся уничтожить единство мусульман и посеять сомнение в мусульманском
1
.
Через региональные координационные советы Практическая деятельность ЛИМ, в которой представлены исламские организации более сотни
стран мира, может осуществляется для стран Европы, Азии, Африки, Северной и Южной Америк. Объектом контактов и воздействия ЛИМ по преимуществу становятся местные неправительственные организации (общины,
учебные заведения, мечети и т.п. ЛИМ имеет официальные представительства в более чем 30 странах, где большинство населения исповедует ислам.
ЛИМ оказывает содействие в создании конституируемых исламских организаций, а также выступает координатором деятельности большого числа исламских благотворительных фондов, которые создаются в Саудовской Аравии или при активнейшем участии этого государства. Указанные благотворительные фонды теперь действуют по всему миру. Фонды «Аль-Харамейн»,
«Ибрахим Аль Ибрахим» и др. занимают в их ряду важное место. Указанные
фонды действуют в России (на Северном Кавказе и в других российских регионах). Лига исламского мира стоит за распространением ваххабизма как
формы ислама, представляющей государственную идеологию Саудовской
Аравии. Лига используется как инструмент вмешательства во внутренние дела ряда государств, среди граждан которых есть мусульмане.
Дестабилизирующим фактором как в исламской мире, так и во всем
геополитическом пространстве, является расположенный в Великобритании
совершенно специфический форпост ваххабитско-талибского альянса. Это
частично выведенное из-под юрисдикции британской Короны объединение
приверженцев исламизма из разных стран, которые представлены в таких орСм. об этом подробнее: Muslim World League: Сайт. – http://www.muslimworldleague.org/
mwlwbsite_eng/index.htm
1
88
ганизациях, как «Исламская партия освобождения», «Международный исламский фронт», «Мухаджиры» и т.п. На первый взгляд, эта лишь зона, территориально ограниченная отдельными мечетями Великобритании, но это также и
ряд предприятий, которые представляют собой своеобразные «охранные
структуры» для их нелегальной деятельности. Находясь в дисперсионной
форме расселения, люди, тем не менее, оказываются включенными в эту зону,
которая характеризуется изоляционизмом. Они продолжают жить или включаются в зону, живущую по исламскому праву (для этой национальноконфессиональной группы людей решающей инстанцией в идеологии и судебной практике является так называемый «шариатский суд Великобритании»). Не скрывая своей явной связи с сетью террориста Усамы бен Ладена,
они проводят вербовку добровольцев, в том числе и на британской территории, их переправку в лагеря альянса на территории Афганистана для подготовки и проведения террористических актов в стране и за её пределами, для
осуществления джихада на стороне ваххабитско-талибского альянса (например, в Кашмире). Новые информационно-воздействующие возможности Интернета, которые широко использует этот исламистский анклав, помогают организовывать оперативную связь террористов и их идейное руководство,
поддерживать в рабочем состоянии форпосты, которые созданы или создаются в разных странах мира.
Часто фигурирующее слово «народный» в названиях и программах указанных выше организаций, приведенных в качестве примеров «страновых»
организаций, которые действуют как международные и реализуют определенные проекты исламского мира, требует более пристального рассмотрения.
Народными, по традиции, могут быть названы организации – политические и
гуманитарные – связанные с демократическими или даже социалистическими
компонентами идеологической направленности. Ложная знаковая переориентация на якобы интересы народных масс позволяет через провозглашенный
статус данных организаций исламским государствам и их организациям прямо или опосредованно проводить определенную политику на международной
89
арене, при этом часто нарушая нормы международного права и всё-таки уходить от ответственности за вмешательство во внутренние дела других государств.
Внутренняя борьба трех проектов – либерального (модернизаторского),
джихадистского (фундаменталистского) и традиционалистского – определяет
отношения с внешним миром, а в настоящее время и судьбы и характер исламского мира, который не является единым в этом отношении, но и в смысле
различий в уровне социально-экономического развития, политической ориентации и т.п.
Либеральные (модернизаторские, вестернизированные и т.п.) проекты
характерны, прежде всего, для части правящих режимов в странах распространения ислама (в качестве примера можно привести королевство Саудовская Аравия). Декларируя теоретический и практический перенос в политическую и социальную жизнь исламских стран так называемых общечеловеческих (западных по своему происхождению и сути) форм социальной жизни,
включающих парламенты, возможно изменение демографической политики
(с возможными ограничениями рождаемости), при изменении самого ислама,
трансформацией его в идеологию, способную мобилизовать подданных или
граждан на реализацию этих реформ.
Во многом как ответ на либеральный исламский проект, реализуемый
правящими режимами стран, а также и как альтернатива всему Западу как таковому формируется джихадистский (фундаменталистский и т.п.) проект.
Этот проект оппозиционен. Он опирается на жесткое толкование предписаний ислама. Для джихадистского ислама характерна экспансия – экспансия
политическая – прежде всего как стремление в странах распространения ислама к установлению истинно исламской власти и экспансия территориальная
(характерное продвижение этой формы ислама на новые территории). Однако, эта экспансия нередко может трактоваться в форме возвращения к исламу
тех исторических территорий, которые в прошлом представлялись исламскими, что может трактоваться исламскими лидерами как восстановление некой
90
«исторической справедливости». Однако тезис об «исторической справедливостью» оказывается в современном мире очень уязвимым и небезопасным в
будущей перспективе. Он часто совершенно не связан с современными реалиями – полиэтничности и поликонфессиональности – рассматриваемых территорий. В качестве убедительного примера можно рассмотреть проблемы
современного Иерусалима, в котором сосуществуют представители трех религий, а не одного ислама. Существует мнение, что Джихадистский проект –
это своеобразное отступление от ислама. Таковым его пытаются представить
его противники. Джихадистский проект корректнее представить одним из вариантов ислама, черпающим «право на существование в тех источниках, которые одни только и могут быть авторитетами для мусульманина – Коран,
Сунна Пророка Мухаммада, опыт Праведных Халифов».1
Таким образом, на общем фоне традиционалистского (традиционного)
ислама, который является оправданием сложившегося на нынешний день статус-кво и не предполагает никаких резких трансформаций, в ходе взаимной
борьбы реализуются оба эти проекта.
Для судеб исламского мира в целом и отдельных исламских государств
в частности чрезвычайно важным оказывается возможный исход борьбы
между рассматриваемыми исламскими проектами. Самоопределение исламского мира как относительно консолидированного субъекта международных
отношений – и это актуально для современного состояния и проходит и проходило в значительной степени через конфронтацию. Эта конфронтация может охватывать – в качестве гипотетического противника – страны, территории которых имеют общие с исламскими государствами границы и общие
«страновые» исламские организации, которые, действуя на международном
уровне, позволяют целиком или частично включать их в границы «исламского мира». Конфронтация может возникнуть и с реальными противниками, которые совершили акт агрессии против какого-либо исламского государства
Наумкин, В.В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций и подходов /
В.В. Наумкин // Стратегия России. – 2007. – № 7. – С. 23-42.
1
91
или всего исламского мира. «Расширительное» территориальное представление об исламском мире отражают и географические карты, издаваемые Лигой
исламского мира.
На международной арене можно если не открытое сотрудничество, то
хотя бы явное совпадение векторов действий двух проектов – либерального
(модернизированного) и джихадистского (фундаменталистского) ислама. Так
в Косово, при решающей поддержке НАТО, борьбу против югославских
войск и законных органов власти вели «не только албанские сепаратисты из
Освободительной армии Косово (OAK), но и исламские добровольцымуджахеды из разных оппозиционных режимам джихадистских организаций,
а также офицеры, состоящие на действительной военной службе в армиях ряда исламских государств – Объединенных Арабских Эмиратов, Кувейта, Катара, Омана. Благотворительные фонды из Саудовской Аравии, Кувейта, других исламских арабских стран финансировали подготовку, вооружение и
обеспечение боевых групп OAK».1
Все вышесказанное говорит о том, что ислам, как составляющая конфессионального фактора, играет не последнюю роль в определении места последнего в региональных геополитических отношениях. В силу ускоренного
распространения данной религии, ее привлекательности для населения, а
также ее официальном использовании в качестве идеологии определенных
мусульманских стран, ее государственный статус (например, Исламская Республика Иран), влияние ислама на геополитические процессы, как региональные, так и мировые, очевидно.
Уместно привести здесь точку зрения В. Наумкина, выделяющего три
подхода к исламу как субъекту международных отношений. Как единый коллективный субъект исламский мир рассматривается в рамках первого подхода. На такую роль претендуют всемирные исламские организации. При втором подходе самостоятельными акторами являются мусульманские государСм.: Исаев, М. Наземная война против Югославии уже давно идет / М. Исаев // Независимая газета. – 1999. – 22.05.
1
92
ства и транснациональные структуры. В этом случае исламский актор есть
«контр-актор» Западу. При третьем подходе «ислам выступает именно как
религия, как «цивилизация»1. На наш взгляд, исламский компонент политики
ИРИ может быть определен как объединяющий второй и третий выделенные
В. Наумкиным
подходы:
Иран
является
мусульманским
актором-
государством, активно практикующим ислам как жизненно необходимую религию.
Говоря о современном состоянии в исламском мире и конкретно в
Иране, достаточно напомнить, что шиитское духовенство одним из положений ислама считает постулат: «вера неотделима от политики». В развернутой
форме, предложенной еще в 20-х годах XX века аятоллой Модарресом, он
звучит так: «Наша вера и есть наша политика, а наша политика и есть наша
вера». Хорошо известна жесткая борьба между шиитским духовенством и Реза-шахом, закончившаяся поражением духовенства, крахом его претензий на
контроль над властью Реза-шаха. Еще лучше известен тот реванш, взятый аятоллой Хомейни над династией Пехлеви, когда после падения монархии в результате антишахской революции 1978-1979 гг. он сумел создать исламский
режим, в котором вся полнота политической власти сосредоточилась в руках
шиитских богословов. Теоретической основой этого был сделан принцип
«велаяте
факих»,
означающий
правление
мусульманского
богослова-
правоведа.
Беспрецедентное возрастание социально-политических движений под
исламскими лозунгами стало одним из важнейших феноменов на рубеже 80-х
годов. Наиболее характерной в этом смысле представляется антимонархическая революция 1978-1979 гг. в Иране. Прозападный шахский режим в стране
пал. В результате была основана Исламская республика Иран (ИРИ). Верховная власть, согласно новой Конституции, стала прерогативой духовного лидера. Сформулированное «на базе концепции Аятоллы Хомейни относительНаумкин, В. Ислам как коллективный игрок / В. Наумкин. – http://www.intertrends.
ru/tenth/004.htm
1
93
но политических полномочий факиха», это положение Конституции ИРИ
определило изменение самой структуры взаимоотношений государства и религии.1.
Начавшись в иранском городе Куме в январе 1978 г., это первое открытое выступление против шахских властей проходило при самом активном
участии и под руководством религиозных деятелей. Дальнейшее разрастание
протеста в феврале того же года в Тебризе представляло собой уже массовое
антишахское восстание, которое также было организовано шиитскими оппозиционерами и близкими к ним радикальными политическими группами. В
это движение быстро втягивались всё новые социальные и политические силы. В ходе оппозиционных выступлений движение постепенно переросло в
подлинную народную революцию.
Включение в конституцию Исламской Республики Иран в декабре
1979г. принципа «Велаят-э-факих» (правление мусульманского богословаправоведа) по настоянию имама Хомейни (и вопреки возражениям ряда других богословов страны) означало, по существу, что принцип неотделимости
религии от политики стал руководством к действию на общегосударственном
уровне. Тем не менее, история политической жизни ИРИ дает основание сказать, что как открытое, так и подспудное несогласие с этим принципом со
стороны различных общественных и политических сил страны проявлялось и
продолжает проявляться в настоящее время. В качестве примера подобной
ситуации следует привести события ноября 2002 года в Иране, которые, с одной стороны, дали яркий пример открытого несогласия с позицией правящих
богословов, а с другой – предельно жесткий отпор этому несогласию со стороны правящих богословов.
В этих условиях удалось значительно восстановить свою позицию многим ранее разгромленным шахской службой безопасности (САВАК) и другиТахери, А. Данное выступление Хомейни будто было направлено против «великого аятоллы» Хо’и (См.: Amir Taheri The Spirit of Allah, Khomeini and the Islamic Revolution. –
London, 1985. – P. 162).
1
94
ми репрессивными службами радикальным левым и крайне левым организациям. Они смогли вступить в открытую борьбу против властей. Все эти леводемократические и либеральные группировки (в том числе и буржуазные организации) также приложили свои силы к тому, чтобы добиться признания
себя со стороны прежде всего аятоллы Рухолла Хомейни, аятоллы Сеид Казыма Шариатмадари и других ведущих религиозно-политических деятелей.
«Движение за освобождение Ирана», возглавляемое инженером Мехди
Базарганом, имело, безусловно, большие шансы на сближение с популярными
религиозно-политическими лидерами имело. Основанием этого служило то,
что эта организация имела большой опыт, а в числе её руководителей был известный богослов аятолла Сейид Махмуд Талегани. Кроме того, сам М. Базарган был известен как видный знаток ислама и являлся автором ярких оригинальных публикаций по исламской тематике.
В исследованиях исламской революции в Иране отмечаются два значимых обстоятельства. Известно, что в общественно-политической жизни Ирана в 70-е годы произошли новые сдвиги. Так, первым из них можно считать
появление среди представителей иранской интеллигенции таких ярких фигур
как Али Шариати и Джалал Ал Ахмед. Они оба выступали «с происламскинационалистическими концепциями, имеющим явную антимонархическую и
антизападную направленность» 1. Но одновременно «они, особенно Шариати,
были настроены против традиционного шиитского духовенства» 2. Вторым по
значимости в этот период можно считать выход на арену левацких марксистских молодежных организаций: «моджахидин-е халк» («народные моджахеды») и «Федаян-е халк» («Федаи народа»), «которые выступали за вооруженную партизанскую войну против режима. В своих теоретических публикациях они апеллировали также к «революционным» идеям шиитского ислама (о
Алиев, С.М. Мусульманские левые накануне революции / С.М. Алиев // Ислам в современной политике стран Востока. – М.: ГРВЛ, 2002. – С. 147.
2
Шариати Али. Базгашт бе хиш [Б. м.]. – 1978. – С. 18.
1
95
необходимости восстания против тирании) и т.д.» 1
Можно быть уверенным в том, что исламско-шиитский компонент в
воззрениях выдающихся иранских интеллектуалов, которых принято называть «светскими исламистами», а также в идеологии революционных леворадикальных молодежных организаций (их в Иране называли исламскими
марксистами) оказались в этот период наиболее востребованными и привлекательными для значительной части традиционного общества. Именно на
этой почве происходит консолидация не только близких, но и различных по
своим социальным запросам и политическим устремлениям групп населения.
Под сильным влиянием авторитета религиозно-политических деятелей их
общими требованиями становятся лозунги об освобождении Ирана от политико-экономического засилия сверхдержав, об упразднении монархии и о
возрождении статуса ислама.
Неожиданная для многих аналитиков победа исламской революции
1978-1979 гг. в Иране «привела как академические, так и правительственные,
финансово-деловые круги США и других ведущих держав в состояние шока.» 2 Причиной шока явились тяжелые последствие крушения иранской монархии для Вашингтона и его военно-политических союзников в Европе, которые понесли огромные потери, как в политическом, так и в экономическом
плане. В результате иранской драмы был разрушен форпост США в важнейшем регионе, позволявший им в прошлом устанавливать свой контроль на
Среднем Востоке, и прежде всего – над крупнейшими центрами добычи и
экспорта нефти.
Осуществляемая пришедшими к власти в Иране исламскими деятелями
«новая политика» в области экспорта нефти вызвала большие потрясения на
мировом рынке нефти. Эта политика «оказала сильное влияние на деятель-
Шариати Али. Базгашт бе хиш [Б. м.]. – 1978. – С. 148.
Orientalism, Islam and Islamists // Amana books / ed. by Asaf Hussain, Robert Olson, Jamil
Qureshi. – Vermont, 1984. – P. 19.
1
2
96
ность ОПЕК».1 Заметное влияние на действия даже таких прозападных исламских государств как Саудовская Аравия, Кувейт и других также оказывает
открытая конфронтация Ирана с ведущими нефтяными монополиями Запада.
Вышеприведенные факты четко говорят нам о том, что региональные
геополитические отношения невозможно представить без определяющей в
них роли конфессионального фактора, по мере развития которого меняется и
региональная геополитическая картина мира.
В рамках вышеизложенного следует дать определение конфессионального фактора в условиях региональных геополитических отношений, тем самым определить его значение в данных отношениях.
Конфессиональный фактор как составляющая геополитических интересов – это совокупность определенных субъективных религиозных составляющих любой веры, определяющая поведение и действия, как внутриполитических, так и внешнеполитических акторов, их взаимосвязи и взаимоотношения в рамках геополитических интересов современного государства.
Ислам, как составляющая конфессионального фактора, «контролирует»
и «ведет» все геополитические процессы в мусульманских странах. Данный
тезис вполне закономерен, если учитывать тот факт, что в исламском мире, в
основном, религия не отделена от государства. Так, Иран официально имеет
статус исламской республики, где духовенство управляет государством, а не
политическая элита страны.
На примере государств, которые провозгласили себя исламской республикой (Иран, Пакистан), можно утверждать, что ислам занимает далеко не
последнее место в региональных геополитических отношениях. Быстрое и
повсеместное распространение мусульманства, как института религии, чрезвычайная привлекательность данного института, говорит о том, что роль и
место ислама, как составляющей конфессионального фактора в региональных
Schneider S.A. The Oil Revolution / S.A. Schneider. – Baltimore, 1982; Documents from the
U.S. Espionage Den (57). The International Oil Industry through 1980. – Tehran, 1986; Fesharaki, Fereidun. Revolution and Energy Policy in Iran / Fesharaki Fereidun. – London, 1980.
1
97
геополитических отношениях, будет возрастать с течением времени до тех
пор, пока не достигнет своего апогея, т.е. социального взрыва. На данный
момент наблюдается резкое возрастание числа, как военных, так и дипломатических конфликтов с участием мусульманских стран. Возникает конфессиональный конфликт на почве неприятия религии, в данном случае ислама, поскольку участники подобного рода конфликтов действуют, руководствуясь
принципами Джихада (священной войны с «неверными»), которые являются
составляющей данной религии и т.д. и т.п.
Итак, исламский фактор продолжает сохранять свой динамизм в мусульманском мире и в странах, где существуют мусульманские общины, и
оказывает (часто неоднозначное) воздействие на формирование и развитие
политической ситуации в названных регионах. Политикообразующее влияние
указанного фактора при этом в некоторых регионах способно приобретать
более интенсивный характер. Сам характер внутриполитического развития в
таких странах как Судан, Алжир, Турция, Афганистан, Пакистан, Малайзия,
Индонезия и др. указывает на растущую в последние годы значимость этого
явления. Показателем может служить современная география распространения ислама и происламских движений, границы которой продолжают расширяться – особенно в центральной и южной частях африканского континента.
Докатившаяся до стран Западной Европы, США и Канады «исламская волна»
является следствием политики открытых дверей. Она занесена в эти регионы
всё возрастающими потоками мигрантов из арабских стран, Турции, Ирана,
Пакистана и Афганистана. Свое возрождение исламская вера и связанные с
ней традиции как важные элементы национальной идентичности переживают
во многом светские до сих пор территории на Северном Кавказе, в Азербайджанской Республике, в Крыму, регионах Поволжья, прежде всего, в Татарстане и Башкортостане, а также обширные и неоднородные в отношении к
исламу Казахстан и страны Средней Азии, Балканы и многие другие регионы.
Международные исламские организации (см. выше в тексте) представляют
собой те триггерные образования в геополитическом пространстве в связи с
98
конфессиональным фактором.
Исходя из вышесказанного, можно с большой долей уверенности прогнозировать значительный рост влияния исламского фактора на межобщинные, межнациональные и международные отношения. Такие выводы опираются на факты «появления и расширения деятельности нескольких десятков
межгосударственных исламских организаций различного направления»1. Исследователи отмечают также, что «значительно увеличилась численность неправительственных воинствующих исламских организаций»2. Все эти факторы позволяют политологам «предсказать высокую вероятность продолжения
«исламского бума» в XXI столетии.
Отмечаемая активность деятельности представителей всех конфессиональных направлений в эпоху глобализации значительно повышает удельный
вес конфессионального фактора в геополитических процессах. Его идеологизирующая сущность становится основой поведения людей, их социальнополитической деятельности. Это конфессионально-духовная категория в геополитическом пространстве рассматриваемого региона. В совокупности с
иными геополитическими факторами (собственно территориальным и энергетическим, этнокультурным и национальным) конфессиональный фактор обретает силу стратегического свойства.
Подводя итоги проведенного анализа теоретико-методологических основ исследования категории «геополитические интересы», приходим к выводу, в современной политической мысли геополитические интересы есть комплекс взаимосвязанных ценностно-ориентированных составляющих, а именно: пространственно-региональной, энергетической и конфессиональной. Эти
составляющие в той или иной степени отражают национальные, государственные, региональные или международные потребности и характеризуются
рядом
дихотомических
функциональных
признаков:
устойчи-
Наджип Э.Э. Международные мусульманские организации / Э.Э. Наджип // Ислам: краткий справочник. – М.: Наука, 1983. – С. 127-131.
2
Игнатенко А. Зеленый Интернационал // НГ-Религии. – 7.04.99. – С. 4.
1
99
вость/изменчивость,
объективность
/субъективность,
гомогенность
/гетерогенность, осознанность /неосознанность, эксплицитность/ имплицитность.
Национальные и государственные интересы, употребляемые как синонимы, в большей степени приложимы к моноэтническим государствам, каковыми не являются ни Иран, ни страны Кавказа. Государственные интересы,
понимаемые как политико-экономические, непосредственно связаны с проблемами внутренней и внешней политики и международными отношениями.
Ведущую роль в современных государственных интересах играет энергетический фактор как основа мощи страны, гарант её развития и процветания.
Национальные интересы есть интересы, связанные с этнической и конфессиональной идентичностью, социальной структурой общества и правом.
Для многонационального Кавказа остро стоят проблемы соблюдения интересов отдельных народностей, поддержание этнополитического баланса, предупреждение конфликтов на национальной и религиозной почве, которые могут
использоваться внешними акторами, преследующими свои территориальные
и конфессиональные интересы.
Энергетическая составляющая категории геополитических интересов
определена как совокупность таких экономических характеристик, как: наличие или отсутствие энергоресурсов, избыток энергоресурсов, а также прямого
или опосредованного доступа на мировой рынок. Большое значение имеют
общенациональное, этноконфессиональное согласие по владению, управлению и распоряжению энергоресурсами, а также консолидация региональных
и международных сил, направленных на целевое использование энергии.
В энергетической составляющей выделяются гетерогенные и гомогенные компоненты, обладающие разным статусом в структуре категории. Гетерогенные компоненты энергетической составляющей категории «геополитические интересы» могут относиться ко всем регионам или же носить ярко выраженный региональный характер. При таком подходе полирегиональные гетерогенные аспекты энергетической составляющей могут быть охарактеризо-
100
ваны и теоретически осмыслены как константные составляющие. Специфические для каждого региона гетерогенные аспекты следует трактовать и понимать как переменные компоненты энергетической составляющей категории
«геополитические интересы».
В условиях острого истощения мировых запасов углеводородных ресурсов, их наличие у Ирана является своеобразным пусковым механизмом,
определяющим поведение Ирана и его внешнеполитические действия, в том
числе, и на Кавказе.
При определении аспектов конфессионального фактора геополитических интересов следует учитывать тот факт, что под определение данного понятия можно поставить наиболее распространенные религиозные течения, такие как христианство, ислам, иудаизм, буддизм и их направления, такие как:
православие, католицизм, шиитство, суннитство, вахаббизм, салафизм и др.
Данные составляющие по-разному проявляются в политической деятельности
разных стран. В странах кавказского региона религия всегда занимала видное
место в жизни социума, с распадом СССР религиозные интересы населения
получают более весомую поддержку как священнослужителей, так и государства. Иран является по определению исламской республикой, что означает
примарность конфессиональной составляющей в его государственных интересах, как внутри страны, так и за её пределами, особенно, в отношениях с
мусульманскими государствами Ближнего и Среднего Востока, а также Кавказа.
Вместе с тем, следует говорить о том, что конфессиональный фактор в
соприкосновении геополитических интересов Ирана и Кавказа образует различные проявления закрытых систем, А взаимодействие закрытых систем изначально осложнено, требует значительных усилий с обеих сторон, готовности к диалогу и компромиссу, в противном случае, неизбежна конфронтация,
на которую, по нашему мнению, некоторые страны описываемого региона не
только готовы, но и используют как козырную карту в геополитических отношениях.
101
В приложении к отношениям между рассматриваемыми субъектами
международных отношений, необходимо отметить, что конфессиональный
фактор можно считать детерминирующим в геополитических интересах теократического государства Иран, что проявляется как многовекторное духовно-идеологическое воздействие, направленное на обеспечение не только
национальной безопасности и целостности нации, но и установление религиозного влияния в мусульманском мире. Данное обстоятельство заставляет
Иран идти на идеологические и культурные контакты не только с государствами шиитского толка, но и другими странами и регионами Кавказа с преимущественно суннитским населением.
Таким образом, при определении геополитических интересов Ирана на
Кавказе следует, в первую очередь, исходить из приоритета энергетического
и конфессионального факторов.
102
ГЛАВА II. КАВКАЗ КАК РЕГИОН ПРИЛОЖЕНИЯ
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ СОВРЕМЕННОГО ИРАНА
2.1. Геополитические интересы Ирана как регионального центра силы
Географически Иран относится к Среднему Востоку. Он граничит с
Афганистаном (936 км.), Азербайджаном (432 км.), Ираком (1458 км.), Пакистаном (909 км.), Турцией (499 км.) и Туркменистаном (992 км.). Общая площадь территории Исламской Республики Иран составляет 1648 тыс. км2. Территория Ирана богата природными ресурсами, в частности: нефтью, природным газом, углем, железной рудой, медью, цинком и др.
Производство нефти составляет 4174 млн. баррелей в день, потребление
составляет 1755 млн. баррелей в день, экспорт – 2719 млн. баррелей в день, а
импорт – 212200 баррелей в день. Производство природного газа, в свою очередь, составляет 1163 млрд. м3, потребление составляет 119 млрд. м3, экспорт
– 4246 млрд. м3, а импорт – 69 млрд. м3. Здесь необходимо отметить, что Тегеран является одним из крупных поставщиков нефти на мировой рынок. При
этом природный газ данное государство только импортирует.
Население Ирана составляет около 67 млн. человек1. По этническому
составу населения в Иране преобладают персы – 51%, на втором месте идут
азербайджанцы – 24%, на третьем – гиляки и мазендеране – 8%, затем – курды – 7%, после идут арабы – 3%, лары, белучи и туркмены – по 2%2. По религиозной принадлежности народонаселение делится на мусульман – 98% (из
них 89% – шииты, 9% – сунниты), зороастрийцев, евреев, христиан и других
– 2%.
Исходя из вышеприведенных данных, можно сделать вывод о том, что
Иран, на сегодняшний день, является одним из главных игроков в энергетиСм.: The World Factbook. – http://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/ geos/ir.html
2
См.: Там же.
1
103
ческой сфере. Без Тегерана невозможно представить энергетическую сеть
Ближнего Востока и Кавказа. Так как, в силу своего уникального географического положения Иран имеет выход, и на Каспийский бассейн, и на Ближний
Восток. Тегеран выступает в роли связующего звена между двумя регионами,
одновременно соприкасаясь с Южным Кавказом.
Изменения в расстановке правящих сил Ирана связаны с существующей
ситуацией нестабильности на Ближнем Востоке, которая, в свою очередь, вызвана присутствием военного контингента США в Ираке и Афганистане и с
изменением внешнеполитического курса Тегерана относительно Кавказа. При
этом наблюдается обострение межклановых отношений влиятельных группировок: конфликт между Ахмадинежадом, его сподвижниками и оппозицией,
между духовными лидерами Ирана и Корпусом Стражей Исламской Революции вынудил представителей консервативных сил Ирана переформулировать
внешнюю и внутреннюю политику страны с целью ее ужесточения и перейти
к более активным политическим действиям как внутри страны, так и за ее
пределами.
В качестве подтверждения противостояния внутри страны следует привести выборы президента Ирана, которые состоялись 12 июня 2009 года. В
них участвовало 4 кандидата: Мир-Хосейн Мусави, Мехди Карруби, Мохсен
Резайи и действовавший президент, Махмуд Ахмадинежад. Эти выборы стали
одними из самых напряжённых в современной истории Ирана. Это были первые выборы, на которых кандидаты участвовали в теледебатах в прямом эфире. Явка избирателей в 85 % стала абсолютным рекордом. После официального объявления ЦИК победы Ахмадинежада в Иране начались массовые выступления сторонников Мир-Хосейна Мусави. В Тегеране несколько тысяч
человек вышли на демонстрации. Мусави объявил, что не поддастся этой манипуляции и предупредил, что поведение некоторых политиков во время выборов сотрясает политические устои страны. В ходе подавления акций протеста было убито несколько человек. 19 июня аятолла Али Хаменеи впервые
после президентских выборов и начала беспорядков выступил с обращением
104
к нации, призывая к спокойствию. Оппозиция отказалась признавать официальные итоги выборов. В Тегеране и других городах Ирана начались демонстрации и столкновения с полицией. Члены некоторых оппозиционных партий были арестованы. Аятолла Али Хаменеи, духовный лидер Ирана, призвал
проигравших на президентских выборах кандидатов воздержаться от провокаций и поддержать действующего президента Махмуда Ахмадинежада,
одержавшего уверенную победу. Министр иностранных дел Ирана Манучехр
Моттаки назвал выборы самыми громкими и честными в мире. По словам
министра, весь иранский народ является победителем на этих выборах1.
В знак протеста против итогов выборов влиятельный государственный
деятель, бывший президент Ирана Акбар Хашеми ушёл в отставку со всех
постов. Также Исламская Ассоциация Воинов-Проповедников, поддерживающая бывшего президента Мохаммада Хатами, опубликовала заявление, призывающее отменить мошеннические с их точки зрения выборы и провести
новые в более спокойной, законной и справедливой атмосфере2.
Приведенный пример указывает на значительные политические проблемы внутри страны, имеющие тенденцию к усугублению. Следует отметить, что после оглашения результатов выборов по стране прокатилась волна
беспорядков в форме протеста. Подобное волеизъявление народа говорит о
недовольстве существующим режимом государственного устройства. На
среднесрочную перспективу не представляется возможным говорить о смене
режима власти, поскольку данная форма государственности будет существовать до тех пор, пока у нее будет поддержка высших государственных деятелей в лице духовных лидеров Ирана.
Согласно конституции Ирана, президент, несмотря на свою политическую важность, весьма ограничен в своих полномочиях. У него нет права
единоличного принятия решения по основным моментам внешней и внутренГлава МИД Ирана: «Сегодняшние выборы в Иране – самые громкие и честные выборы в
мире» // 1 NEWS AZ. – http://www.1news.az/world/20090612011935193.html
2
Иран: Духовенство призывает аннулировать результаты выборов. – http://www.mignews.
com/news/politic/world/130609_222249_15621.html
1
105
ней политики. «В соответствии с конституцией все основные полномочия
принадлежат духовному лидеру страны. Ему подчиняются Наблюдательный
совет, который контролирует все важнейшие принимаемые государственные
акты исламской республики Иран»1. Под его влиянием находятся также
меджлис и судебная система. Все законодательные инициативы президента,
все предлагаемые реформы проходят экспертный анализ консервативными
исламскими лидерами страны и зачастую отвергаются.
Избрание президентом Ирана представителя консервативного крыла
иранского духовенства, можно рассматривать как ответную реакцию страны
на строительство военных баз США в регионе Южного Кавказа, в частности в
Азербайджане. Вновь избранный президент страны, 49- летний Махмуд Ахмадинежад — выходец из простой семьи, участник борьбы с шахским режимом. Он придерживается взглядов радикальных консерваторов, считается политическим деятелем, близким к духовному лидеру страны аятоллы
А. Хаменеи. В годы ирано-иракской войны был офицером Корпуса Стражей
Исламской Революции (КСИР)2. Возвращение исламской республики к более
агрессивной внешней политике времен имама Хомейни на сегодняшний день
стало возможным благодаря победе на президентских выборах представителя
радикального консерваторского крыла и активного участника исламской революции в Иране 1 апреля 1979 г. При изучении истории Ирана в моменты
нестабильности политической ситуации в стране, следует отметить, что правительство, как правило, ужесточает внутреннюю политику в целях поддержки действий руководства народом и сплочения масс вокруг него.
Внешнюю политику действующего президента Ирана можно охарактеризовать как жесткую и прямолинейную. Иными словами, руководство страны всегда отстаивает свои интересы на международной арене, развивая отношения только с ближними соседями Ирана. Между тем в своих выступлеКуприянов, Л. Иран: проблема власти в исламе / Л. Куприянов // Бюллетень международных договоров. – М., 2002. – № 11. – С. 63.
2
Официальный сайт президента Исламской республики Иран. http://www.president.ir/en/?ArtID=3446
1
106
ниях Махмуд Ахмадинежад предлагает сотрудничать с государствами, которые не проповедуют агрессию и силовые методы в своей политике. Таким образом, возникает противоречие между высказываемыми им идеями о сотрудничестве с другими государствами и проводимой политикой. Вместе с этим,
приоритет во внешней политике отдается контактам с мусульманскими и соседними странами с целью их объединения в противостоянии с Израилем и
США. Ахмадинежад отмечал, что путь к восстановлению отношений с руководством США является на сегодняшний день закрытым, несмотря на то, что
США готовы пойти на уступки в этом вопросе. В частности, президент США
Барак Обама в своих поздравлениях с мусульманским праздником науруз обратился непосредственно к иранскому народу, минуя руководство страны.
Внешняя политика Ахмадинежада также направлена на развитие и
укрепление более тесных отношений с Туркменистаном и государствами
Южного Кавказа, где немаловажную роль Тегеран отводит сложившейся
внутриполитической обстановке в вышеупомянутых странах1.
На сегодняшний день Туркменистан является одним из крупнейших поставщиков природного газа на мировой рынок. После смерти Ниязова у многих аналитиков возникал вопрос по поводу надежности дальнейшего стратегического партнерства Туркмении с Российской Федерацией, Ираном и другими странами Каспийского бассейна. Официальные власти Ашхабада заявили, что приоритеты в энергетической политике останутся без изменения, тем
более, что туркменский газ поставляется на внешний рынок через территорию Российской Федерации.
Также следует учитывать геополитические интересы Ирана в Туркменистане, где Иран является одним из самых важных торговых партнеров, поскольку является вторым после России покупателем туркменского экспортного газа (согласно контракту 1995 г., Туркменистан должен регулярно поставлять на север Ирана по газопроводу Корпедже – Курдкут до 8 млрд. куб. м.
Iranian Review of Foreign Affairs [‫ سال ان گ ل ي سي زب ان ب ه ف ص ل نامه‬،‫ شماره اول‬3، fall 2010]. http://www.magiran.com/magtoc.asp?mgID=6002&Number=3&Appendix=0
1
107
газа в год1). Однако при установлении партнерских отношений между Вашингтоном и Ашхабадом, а вследствие этого, возможного присутствия США
в Туркменистане, правительство Тегерана будет стараться препятствовать
развитию между данными сторонами полноценных международных контактов.
Отношения между Тегераном и Ашхабадом являются тесными и прочными. Влияние Ирана на Туркменистан всегда было ощутимо, кроме того
первая сторона положительно влияет на внутриполитическую ситуацию в
Туркмении, поскольку при поддержке Ирана построена автомагистраль и железная дорога. Также осуществлялись поставки зерна и муки в неурожайные
годы, и были построены мосты через реку Теджен2.
При рассмотрении Туркменистана в качестве значимого регионального
игрока не следует забывать о том, что смена власти в данном государстве является сдерживающим фактором в его развитии, поскольку при новой власти
происходит поиск геостратегической ниши. Следовательно, в ближайшей
перспективе Туркменистан будет занят внутренними государственными проблемами и в силу этого, он не может рассматриваться как региональный геополитический центр силы.
На сегодняшний день Иран все больше и больше проявляет качества
главной силы и центра во всех процессах на Кавказе. Можно с уверенностью
утверждать, что Тегеран своими действиями стремится занять ключевое положение в анализируемом нами регионе. Данное предположение основывается на ряде объективных нижеследующих фактов, которые позволяют нам говорить об Иране как об одной из ключевых стран не только на Кавказе, но и
на Ближнем Востоке.
Немаловажную роль в позиционировании Ирана в качестве регионального центра силы играют его отношения со странами, непосредственно соВ борьбе за центральноазиатский газ // Понедельник: еженедельное издание ЮжноКавказского института региональной безопасности. – Тбилиси, 2007. – № 34 (84). – С. 2.
2
Уткин, А.И. Удар американских богов / А.И. Уткин. – М.: Юристь, 2006. – С. 293.
1
108
седствующими с ним: Азербайджаном, Арменией и Грузией.
Азербайджан – единственное государство на Южном Кавказе, в котором явное преобладание мусульманского населения. Данное государство обладает огромными запасами нефти (добыча нефти – 1.099 тыс. баррелей в
день за 2009 г.) и природного газа (добыча газа – 10.22 млрд. куб. м., потребление – 9.77 млрд. куб. м. за 2008 г.)1.
Исходя из приведенных статистических данных, следует отметить, что
на сегодняшний день, Азербайджан не является поставщиком природного газа на мировой рынок (в данном случае это государство выступает только в
качестве его потребителя). Баку только обеспечивает свои внутренние потребности. Однако наличие подобного запаса полезных ископаемых привлекает иностранных инвесторов, что, в свою очередь, можно рассматривать как
положительное воздействие на развитие всей экономики страны.
По мнению А. Дугина, на Южном Кавказе действуют две геополитические стратегии – евразийская и атлантистская, которые применительно к Кавказу являются взаимоисключающими. Если сравнивать подобную ситуацию с
шахматами, то здесь, нельзя играть одновременно и «за белых», и «за черных»2. Поэтому наличие двух векторов внешнеполитического взаимодействия представляет Азербайджану определенную свободу выбора.
Из этого следует, что это государство не обладает достаточным геополитическим потенциалом, чтобы в новых условиях претендовать на собственную геополитическую игру, поскольку Баку может выбрать соучастие в той
или иной стратегии и не имеет достаточного экономического и политического
потенциала для проведения наиболее выгодного курса внешней политики.
Именно поэтому данная страна и выбрала стратегическое партнерство с Турцией, не отказываясь от сотрудничества с другими государствами, в том числе с Россией и Ираном.
См. об этом подробнее сайт The World Fact Book. – https://www.cia.gov/library/
ublications/e-world-factbook/geos/aj.html
2
Дугин, А.Г. Азербайджан в новой геополитической картине Кавказа / А.Г. Дугин // Русская цивилизация. – 2006. – 19.12.
1
109
Под сомнение можно поставить возможность дальнейшего финансирования экономики Азербайджана со стороны иностранных инвесторов. Согласно утверждениям В.Н. Рябцева, подобная ситуация может возникнуть в
случае эскалации военных действий на Южном Кавказе и в Прикаспии. При
таких условиях инвесторов в большей степени будут интересовать вопросы
безопасности уже вложенных финансовых ресурсов в экономический сектор
Азербайджана, чем его развитие1. Не стоит упускать из внимания и тот факт,
что азербайджанская экономика сильно зависит от Азербайджанской международной операционной компании. Данный факт в равной степени с предыдущими тезисами также свидетельствует о возможном свертывании всякого
рода инвестиций на территории этой республики, что способствует торможению развития экономики данной страны и отрицательно влияет на проведение национальных интересов страны на мировой арене.
Баку также заинтересован в установлении и развитии добрососедских
отношений с Тегераном, поскольку исторически, северная часть территории
современного Ирана принадлежала Азербайджану, где на сегодняшний день
проживают
преимущественно
азербайджанцы.
Развитие
ирано-
азербайджанских отношений наблюдается по средствам экономического сотрудничества, то есть происходит налаживание торгово-экономических связей между Тегераном и Баку.
В силу своего географического положения Грузия также старается занять ключевую позицию на Южном Кавказе. Отличительной особенностью
внутриполитической динамики Грузии является ее исключительная сложность, обусловленная рядом неразрешенных проблем развития страны. Примером такой проблемы могут служить ситуации с Абхазией и Южной Осетией где официальные грузинские власти потеряли какой-либо контроль над
этими территориями в результате пятидневной военной агрессии в августе
Рябцев, В.Н. Современный иранский кризис как объект геополитического анализа: региональный и глобальный контекст / В.Н. Рябцев. – Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2008. –
С. 200-201.
1
110
2008 г. Нельзя упускать из внимания и ситуацию в Мегрелии, которая находится в непосредственной географической близости от нестабильного Гальского района в Абхазии. Также вызывает опасения растущий конфликтный
потенциал в Квемо-Картли. На юго-востоке страны в вышеуказанном районе
проживает азербайджанское меньшинство, которое выражает свое крайне
негативное отношение к существующему механизму распределения земельных участков, и к ужесточению режима челночной торговли и т.п.1
Можно предположить, что Мингрелия и Квемо-Картли могут последовать примеру Абхазии и Южной Осетии. Тем более историческая память этих
народов знает, что истинная территория Грузии – это Тифлис и окружающая
его небольшая областью, все остальное относилось к княжествам названных
народов. Только лишь добровольное вхождение Грузии с зависимыми вассальными княжествами в состав России согласно Георгиевскому трактату
позволило Грузии сохраниться как единому государству.
Территория данного государства богата углеводородными ресурсами.
Согласно статистическим данным зарубежных источников: в Грузии нефти
производится 9791 млрд. баррелей в день, потребляется данного ресурса
12980 млрд. баррелей в день, а экспортируется – 2492 млрд. баррелей в день;
природного газа производится 10 млн. куб. м., потребляется – 149 млрд. куб.
м., а экспорт данного природного ископаемого в этой стране не предусмотрен2. Несмотря на уникальность географического положения, наличие богатых энергоресурсов, Грузия не может претендовать на ведущую роль во всех
региональных геополитических процессах Кавказа. Поскольку об этом говорилось выше, на территории данного государства есть замороженные и еще
не потухшие межэтнические и внутриполитические конфликты. В данном
контексте также встает вопрос о целостности суверенных территорий: грузинское руководство не собирается идти ни на какие компромиссы в вопросах
Шакарянц, С. Что же происходит в азербайджано-населенных районах Грузии? /
С. Шакарянц // Северный Кавказ. – 2006. – № 20 (май).
2
См. об этом подробнее сайт CIA – The World Fact Book. – https://www.cia.gov/library/ publications/the-world-factbook/geos/gg.html#Econ
1
111
статуса Абхазии и Южной Осетии, которые вышли из состава Грузии. Намерения первой стороны не вызывают сомнения. Подтверждением тому служат
августовские события 2008 года (военная акция против Южной Осетии) показавшие, что Тбилиси будет твердо отстаивать свои позиции по данному вопросу любыми доступными способами. В экономическом плане данное государство не может рассматриваться как ведущий региональный центр силы,
поскольку Грузия не является поставщиком углеводородных ресурсов. Здесь
она выступает только в качестве импортера нефти и природного газа, так как
импорт у нее превышает экспорт.
Следует отметить и то, что Грузия в настоящее время является государством, дестабилизирующим геополитическую обстановку на Кавказе. Стремление проамериканского руководства Грузии влиться в ряды стран-членов
НАТО – это, по сути, замаскированные претензии грузинского руководства
на ведущую роль в кавказском геополитическом пространстве, активно поддерживаемое США. Необходимо прямо отметить, что у Грузии, как независимого суверенного государства, на сегодняшний день, да и в ближайшей
перспективе, нет никаких объективных факторов стать ведущим региональным актором: у этой страны отсутствуют практически все возможные характеристики ведущего регионального игрока и центра силы.
По мнению грузинского руководства, вступление Грузии в НАТО дает
этой стране все: новые технологии, огромные инвестиции, хорошо вооруженную армию, безопасность страны. В случае положительного решения вопроса
о вступлении Грузии в НАТО, руководство государства первой стороны получает возможность реализации националистского тезиса Звиада Гамсахурдиа, что Грузия должна быть только для грузин. А это повлечет за собой потерю Грузией в значительной степени своего государственного суверенитета
с одной стороны, во внутриполитическом аспекте, превратится в силу своего
уникального географического положения, в «троянского коня США», который активизирует свою геополитическую деятельность в рамках внешнеполитических устремлений Соединенных Штатов на Кавказе и в ближневосточ-
112
ном регионе.
Несмотря на отсутствие общих границ, Иран и Грузия устанавливают
взаимовыгодные экономические отношения. Выступая на грузино-иранском
бизнес форуме председатель Торгово-промышленной палаты Ирана Сеид
Хамуши заявил, что Грузия всегда играла роль экономического моста между
Ираном и Европой. В ходе форума было принято решение о создании грузино-иранского бизнес-совета, который на данном этапе будет решать вопросы,
касающиеся установления между странами определенных льгот, а также активизации транспортного сообщения1. На инвестиционные программы в Грузии Иранский Банк развития принял решение выделить 20 млн. евро. Примечательно, что во время зимнего энергетического кризиса в Грузии Иран оказал помощь грузинскому народу и в течение месяца обеспечивал Грузию газом. Иными словами, ирано-грузинские отношения будут в дальнейшем развиваться, поскольку, как уже говорилось выше, Тбилиси выступает в роли
экономического моста между Ираном и Европой. Осознавая всю важность
данных отношений, иранская сторона будет искать подходы к дальнейшему
сотрудничеству с Грузией, несмотря на сложившуюся политику внутри государства.
Следующее государство постсоветского пространства, которое необходимо рассмотреть в рамках нашего анализа – Армения. Современные региональные геополитические процессы в вышеупомянутой республике сложны и
многогранны. Так же как и Грузия, политическая элита Армении все больше
и больше тяготеет к Западу. Однако поползновения в эту сторону сейчас еще
малозаметны. Армения, на данный момент, сотрудничает с Исламской Республикой Иран: не так давно был открыт газопровод Армения-Иран, с появлением которого Армения обеспечила себя природным газом на 20 лет вперед
В ходе следующего визита президента Грузии в Иран будут подписаны четыре документа
по вопросам торгово-экономического и культурного сотрудничества. – 2004. – 08.07. –
http://www.iran.ru/rus/print_news.php?news_id=21961&PHPSESSID=d2fd084a7667835f14afc1
ac1
1
113
взамен на альтернативные источники энергии1. Следует заметить, что отношения между вышеупомянутыми странами выносятся на второй план после
России, поскольку Тегеран для Еревана является вторым по значимости торговым партнером2.
В Армении существует определенный запас углеводородных ресурсов.
Согласно статистическим данным на территории Армении добыча нефти ведется, но в недостаточных для экспорта объемах, поэтому она выступает
только в качестве потребителя природного газа и нефти. Армения импортирует и газ, и нефть – добыча природного газа составляет 2,05 млрд. куб. м. (за
2009 г.), а нефти – 41,090 баррелей в день. Импорт энергетических ресурсов
составляет 2,05 млрд. куб. м. и 44,670 баррелей в день соответственно3.
Принимая во внимание статистические данные по энергоресурсам в
республике Армения, можно сделать вывод о том, что эффективная экономическая система со здоровой конкуренцией и полностью функционирующей
промышленности пока еще не сформирована. В стране нет необходимого количества ресурсов, а также импорт явно превышает экспорт. В основном экономика Еревана поддерживается с помощью переводов диаспоры, а также
граждан страны, которые вынуждены работать за рубежом. Более важную
роль в развитии экономики Армении может сыграть подписанный в Швейцарии (2004 г.) договор об установлении дипломатических отношений между
Арменией и Турцией. Правда, этот договор требует еще одобрения парламентами двух стран. Таким образом при наличии несформировавшейся эффективной экономической системы, а также при наличии дефицита углеводородных ресурсов, данное государство также не может рассматриваться как ведущий региональный центр силы.
Все вышеприведенные факты говорят о том, что Иран коренным обраХрусталев, М.А. Ближневосточный конфликт: динамика и перспективы / М.А. Хрусталев
// Международные процессы. – М., 2006. – Т. 4, № 2. – С. 4-19.
2
Мартиросян, А. Армяно-иранские отношения: прошлое и настоящее / А. Мартиросян //
Центральная Азия и Кавказ. – М., 2000. – № 2.
3
См. об этом подробнее сайт CIA – The World Fact Book. – http://www.cia.gov/library/ publications/ the-world-factbook/geos/am.html#Econ
1
114
зом заинтересован в развитии добрососедских отношений с Арменией и
Азербайджаном, так как они являются ближайшими соседями. Проблема
Нагорного Карабаха, обостряющая отношения между Арменией и Азербайджаном, не способствует на сегодняшний день налаживанию полномасштабных двусторонних отношений. Поэтому наблюдается активизация устремлений Ирана принять участие в снятии и разрешении существующей проблемы
нагорно-карабахского конфликта между Арменией и Азербайджаном.
Военные действия на территории Южной Осетии качественно изменили геополитическое строение Большого Кавказа. В условиях, когда старые
схемы безопасности и регионального сотрудничества показали свою неэффективность, стали предлагаться новые проекты. В августе 2008 года Турция
предложила свой план для Кавказа под названием «Платформа мира и стабильности»1. Фактически речь шла о формировании общего «Кавказского дома», который объединил бы три страны Южного Кавказа, Россию, а также
Турцию. Место Ирану в новом стратегическом плане Турции по Кавказу не
отводится. Также в этом плане львиная доля уделяется предложениям по
нагорно-карабахскому конфликту.
С
особым
вниманием
иранцы
следят
за
развитием
Нагорно-
Карабахского конфликта. Согласно иранским аналитикам, конфликт перерос
в ту стадию, когда его можно остановить только решительным вмешательством третьих стран, таких как Россия. Следует отметь, что Тегеран в данной
ситуации поддерживает как Армению, так и Азербайджан, где с последним
руководители исламской республики не стремятся еще больше усугубить существующие разногласия.
По мнению А. Мартиросяна, «Тегеран оказывает постоянное политическое и дипломатическое давление на Армению в части ее отношений с Западом, прежде всего с США и особенно с Израилем. Иранцы, признавая необходимость отношений Армении с США, считают, что эти отношения должны
Реальная платформа мира и стабильности на Кавказе // ИА ОСинформ. –
http://www.osinform.ru/analitic/9250-realnaja-glatforma-mira-i-stabilnosti-na-kavkaze.html
1
115
носить ограниченный характер»1. Однако, несмотря на это, все же сотрудничество между Ираном и Арменией успешно развивается по нарастающей
(примером может служить, как отмечалось выше, ныне действующий газопровод Иран-Армения, где первая сторона договорилась о поставках природного газа в течение 20 лет взамен на альтернативные источники энергии последней стороны).
Значительное влияние на позитивное развитие армяно-иранских отношений оказывает армянская диаспора Ирана (имеющая влияние и в Ереване).
Иранские армяне – лояльное этническое меньшинство традиционно пользующееся покровительством властей Ирана. Несмотря на исламский характер
своей государственности и перманентные апелляции к солидарности всех мусульман в «карабахском» вопросе, Иран занял благожелательную для армянской (христианской) стороны позицию. Тегеран провозгласил принципы
«равноудаленности» и приверженности политическому урегулированию проблемы Нагорного Карабаха. В 1992-1994 гг. Иран сыграл значительную роль
как посредник в урегулировании армяно-азербайджанского вооруженного
конфликта. В результате чего, Армения фактически получила коридор во
внешний мир в условиях блокады со стороны Азербайджана и Турции.
В середине декабря 2008 года, как сообщил посол Ирана в Азербайджане Насир Гамири Заде на пресс-конференции в Баку, «Иран сделал большие предложения по решению Нагорно-Карабахской проблемы»2. В вопросе
урегулирования карабахского конфликта для Ирана ключевым моментом является возможное размещение в зоне конфликта международных миротворцев, поскольку для Тегерана неприемлемо размещение там американских миротворцев.
Множество аналитических работ, касающихся «карабахского вопроса»,
рассматривают данный вопрос только в рамках армяно-азербайджанского
См. об этом: Мартиросян, А. Армяно-иранские отношения: прошлое и настоящее /
А. Мартиросян // Центральная Азия и Кавказ. – М., 2005. – № 2. – С. 115-125.
2
Иран сделал Азербайджану предложения по решению проблемы Нагорного Карабаха //
Кавказ Мемо.ру. – http://www.kavkaz-uzel.ru/newstext/news/id/1235095.html
1
116
конфликта. Упоминание о Нагорно-Карабахской республике в данном случае
не наблюдается. Однако исключение из состава геополитических игроков такого значительного, позиционирующего себя как абсолютно самостоятельного, субъекта недопустимо, поскольку искажает объективную картину возможного политического развития и разрешения вопроса Нагорного Карабаха.
Это способствует консервации устаревших в определенной степени представлений о международных отношениях в связи с активными процессами внутри
стран-субъектов данных отношений. Следует подчеркнуть, что принятие
Нагорно-Карабахской республики в качестве политического игрока не означает автоматического присвоения ему статуса официального субъекта международного права, поскольку нормативные международные документы в силу стремительности развития событий, с одной стороны, и невозможности
скорого разрешения конфликтов, с другой, – не могут учитывать все не устоявшиеся политические реалии.
Полагаем, что НКР на всем постсоветском пространстве является одним из сильнейших и закрепивших свою самостоятельность непризнанных
государств, поскольку осуществляет достаточно гибкую, диверсифицированную политику. В этом Нагорно-Карабахская республика значительно отличается от уже признанных некоторыми мировыми субъектами республик Южной Осетии и Абхазии, находящихся в более тесном территориальном и политическом контакте с Россией. Карабах не имеет с Россией прочных политических и экономических связей, тем не менее, отношение к России в Карабахе
едва ли не более позитивное, чем у официального Еревана.
Со стороны США НКР получает мощную поддержку, тогда как к Абхазии и Южной Осетии отношение более прохладное. Весьма интересным является тот факт, что некоторые американские политики настолько положительно относятся к Карабаху, что поздравляют власти республики с установленными в НКР государственными праздниками, в частности, 2 сентября
2005 года, в День провозглашения НКР, 40 конгрессменов США направили
свое поздравление НКР. Этим поддержка не ограничивается, она имеет и ма-
117
териальную сторону. Так, Конгресс США регулярно отправляет финансовые
средства в республику1. Немаловажным фактором международной поддержки
Карабаха является существование сильных армянских диаспор во многих
странах, а потому республика имеет свои представительства в США, Австралии, Франции, Ливане и, конечно же, России и Армении. Таким образом, несмотря на не устоявшийся юридический статус, НКР вошла в международное
сообщество, политику и бизнес.
Следует отметить, что Нагорный Карабах не имеет статус признанного
независимого государства мировым сообществом. Данный факт идет в разрез
с представлениями о позиционировании Нагорного Карабаха в качестве регионального центра силы в рамках кавказского региона, поскольку только официально закрепленный за страной статус независимости является одним из
основных условий для ее развития (экономического, политического), развития различных межгосударственных, межрегиональных связей.
Говоря
об
ирано-армянских,
ирано-азербайджанских
и
ирано-
грузинских отношениях, необходимо отметить, что наиболее развиты ираноармянские и ирано-азербайджанские. Этот факт говорит о том, что Тегеран
все больше и больше активизирует свое влияние на Южном Кавказе. Происходит укрепление позиций Ирана на кавказском геополитическом массиве
через государства на постсоветском пространстве. Данный факт позволяет
нам говорить о том, что Тегеран имеет определенные устремления стать региональным центром силы.
Геополитическая ситуация на Южном Кавказе сложна и многогранна. У
всех трех государств (Грузия, Армения, Азербайджан) есть свои, присущие
только им, геополитические особенности и интересы.
Подводя итоги проделанного анализа непосредственно соседствующих
с Исламской Республикой Иран государств, можно с уверенностью утверКрылов, А.Б. Непризнанные государства в геополитическом контексте / А.Б. Крылов //
Непризнанные государства Южного Кавказа и этнополитические процессы на Юге России
/ отв. ред. В.В. Черноус. – Ростов н/Д, 2005. – С. 123.
1
118
ждать, что данные страны, в силу определенных нами обстоятельств, в ближайшем будущем не смогут выступать в качестве региональных геополитических центров силы на Кавказе.
Ключевое положение Ирана заключается в том, что он имеет уникальное географическое расположение, а также обладает большим экономическим
потенциалом (углеводородные ресурсы, наличие развивающихся высоких
технологий). Иран активно взаимодействует с государствами Южного Кавказа, где интересы современного Азербайджана и Армении отвечают внешнеполитическим интересам ИРИ. Азербайджан и Армения, в свою очередь, являясь странами Южного Кавказа, заслуживающие особого внимания, попадают в сферу интересов США и Российской Федерации. Иран также активно
сотрудничает с Турцией.
Турция и Иран усилили сближение с 2008 г., когда президент Ирана
Махмуд Ахмадинежад получил приглашение от своего турецкого коллеги
Абдуллы Гюля посетить с визитом Анкару. В марте 2009 г. Абдулла Гюль
нанес ответный визит в Иран. В центре сближения — многие общие интересы, в частности, экономические, главным образом связанные с газовым сектором. Ежегодно Иран экспортирует в Турцию 10 млрд. кубометров газа.
Турции нужен иранский газ и для растущего внутреннего потребления, и чтобы усилить свои стратегические позиции на пути в Евросоюз. Для Ирана экспорт газа — одна из основных статей дохода. В настоящее время торговый
оборот между Турцией и Ираном составляет около $13 млрд. И в течение
двух лет эту цифру планируется довести до 20 млрд. долларов.
Господин Эрдоган сообщил о решении перейти к торговле с Ираном и
Китаем в национальных валютах и вывести около 20% внешнеторгового оборота Турции из зависимости от доллара и евро. До Ирана и Китая Турция уже
перешла к аналогичным взаиморасчетам с Россией. Турецкий премьер сообщил, что обе страны подготовили правовую основу для перехода к расчетам в
национальных валютах и приняли необходимый законодательный акт и готовы к переходу.
119
Турцию и Иран сближает отношение к курдскому вопросу и связанная с
ним проблема Ирака. И в Турции, и в Иране на своих этнических землях проживает огромное число курдов, которые желают национальной независимости. Обе страны все более тесно сотрудничают в борьбе с курдским сепаратизмом. Ни одна, ни другая страна не заинтересованы ни в появлении независимого Курдистана, ни в разделении Ирака. Согласно заявлению президента
Ирана Махмуда Ахмадинежада на встрече с премьером Турции в Тегеране,
Иран и Турция имеют общие интересы и сталкиваются с аналогичными угрозами. Если они укрепят свое единство, они преодолеют серьезные угрозы и
извлекут пользу для собственных народов.
В течение многих лет Турция и Иран занимали противоположные стратегические позиции. Турция, которая в 1952 г. вступила в НАТО, поддерживает близкие отношения с США и Израилем. Однако в последнее время Турция оказывает иранским властям всестороннюю поддержку. В то время как в
Тегеране проходили массовые демонстрации против фальсификаций на президентских выборах, турецкие президент и премьер первыми поздравили Ахмадинежада с новым избранием. А недавно турецкие власти заблокировали
участие Израиля в планируемых учениях НАТО в знак протеста против бомбардировок Газы. Турецкий премьер также обвинил министра иностранных
дел Израиля Авигдора Либермана в том, что он якобы грозил сбросить атомную бомбу на сектор Газа.
В последнее время Турция активно усиливает свои позиции на Ближнем и Среднем Востоке. Среди них — налаживание контактов с арабскими и
исламскими странами, развитие экономических связей, посреднические услуги турецкой дипломатии в урегулировании кризисных ситуаций на Ближнем
Востоке. Турецкий премьер посетил Исламабад, где заявил о недопустимости
разрастания противоречий между Ираном и Пакистаном, которое вызвано активизацией вооруженных вылазок со стороны экстремистов в пограничной
провинции Систан-Белуджистан. Авторитет Турции в исламском мире в
настоящее время необычайно высок. Необходимо отметить, что новый курс
120
Турции в отношении Ирана может стать барьером в отношениях ТурцияНАТО. Предполагается, что Турция все больше проявляет заинтересованность в Западе.
В заключение следует отметить, что Иран и Турция были и остаются
региональными соперниками. Курс внешней политики, который ведет Турция
в последнее время, недостаточно эффективно решает проблемы внешней политики связанные с Ираном и Россией. Многомиллиардные инвестиции и,
особенно, новые технологии, в которых так нуждается Турция, она не может
получить ни от России, ни от Ирана в силу выше приведенных данных.
Сближение этих трех стран будет ограниченным, поскольку и для Турции, и
для Ирана, и для России поле для конкуренции остается прежним – Южный
Кавказ и Средняя Азия. В связи с этим целесообразно предположить столкновение их интересов.
При стремлении Тегерана играть главную роль во всех политических
процессах в данном регионе, с одной стороны, полным самостоятельным
субъектом в региональных геополитических отношениях ему пока не стать,
поскольку противостояние с Западом в вопросах иранского ядерного досье
является своего рода изоляцией или политикой регионального сдерживания
Ирана на Кавказе. Причем эта политика, в основном, исходит от Соединенных Штатов, которые не желают видеть Тегеран во главе геополитических
процессов в анализируемом нами регионе. Также в силу сложившейся ситуации внутри страны: на территории современной Исламской Республики Иран
проживает много народностей. В связи с этим внутри данного государства
есть много нерешенных проблем. Здесь, иранский Курдистан является на сегодняшний день одной из острых проблемных территорий самого Ирана, поскольку внутри страны происходит притеснение курдского населения с помощью внутренней политики руководства государства, где курдам, например,
иранские власти не дают возможность преподавать родной язык. При этом
численность курдов в Иране занимает третье место после азербайджанцев. В
данном контексте существует опасность объединения иракских и иранских
121
курдов в единое государство, а также возможности возникновения гражданской войны между населением страны с новой силой. Проблема Иранского
Азербайджана (численность азербайджанцев занимает второе место после
персов в Иране, которое превышает народонаселение самого Азербайджана).
После исламской революции Иран приобрел статус мусульманского
государства, стремящегося стать региональной державой. И вполне естественно, что страны мусульманского мира находятся в сфере стратегических
интересов Тегерана. Естественно, что к мнению Ирана будут прислушиваться
все геополитические игроки данного региона.
С другой стороны, принимая во внимание последнее, можно сделать
вывод о том, что Исламская Республика Иран возможно рассматривать в качестве регионального центра силы, поскольку Иран находится в стадии уверенного внутреннего развития государственного устройства (экономические
реформы, реформы в производстве, промышленности и т.д.). Доказательством в пользу Ирана следует считать недавний запуск иранского спутника на
околоземную орбиту1. Это обстоятельство позволяет говорить о Тегеране как
о первой исламской космической державе. Иными словами, региональный
геополитический центр силы в лице Ирана только начинает проявляться и
этот статус еще за Тегераном не закреплен. Об этом утверждает генеральный
директор Центра по изучению современного Ирана Раджаб Сафаров, который
в пользу своей точки зрения приводит пример успешно и динамично развивающихся нанотехнологий, с помощью которых данная страна вышла на 10-е
место в мире, а также запуск иранского космического спутника «Омид»2.
Иными словами можно сделать вывод о том, что Иран способен позиционировать себя в качестве регионального центра силы в рамках Кавказского региона на среднесрочную перспективу и на данный момент. Подобный
тезис представляется возможным высказывать в силу высокого экономичеИран стал первой исламской космической державой // Iran.ru. – http://www.iran.ru/rus/news_iran.php?act=news_by_id&news_id=55694
2
Иран в результате исламской революции стал крупной региональной державой // Iran.ru.
– http://www.iran.ru/rus/news_iran.php?act=news_by_id&news_id=55926
1
122
ского потенциала Ирана, возможностей его военно-административных ресурсов, наличие развивающихся высоких технологий. Ключевым фактом в пользу становления Тегерана как регионального центра силы на Кавказе может и
должно стать создание или, по крайней мере, готовность к созданию атомного
оружия. Предпосылки к подобного рода геополитическому сценарию имеются: строящаяся АЭС в Бушере, завод по обогащению урана в Натанзе, где количество центрифуг по обработке урановой руды уже превысило необходимое для промышленных нужд. Также в пользу возможности создания Ираном
ядерного оружия, косвенно, может служить тот факт, что от предложения
Москвы вывозить на территорию России ядерные отходы от Бушерской АЭС
Тегеран отказался.
2.2. Геополитические интересы Ирана на Кавказе:
сущность, механизмы реализации
В качестве базовых составляющих геополитических интересов Ирана
на Кавказе можно выделить: экономическую, военно-стратегическую и духовно-цивилизационную.
В отличие от других, Иран строит свою политику на Южном Кавказе,
исходя из экономической составляющей, в которой важную роль играют совместные энергетические и транспортные проекты.
На сегодняшний день Иран является одним из крупных инвесторов Армении. Объем коммерческих вложений Ирана в экономику республики составляет 26% от общего объема зарубежных инвестиций1. В двусторонних
армяно-иранских отношениях особую роль играют энергетические и транспортные проекты, имеющие стратегическое значение не только для двух государств, но и для всего региона. Будучи блокирована с запада Турцией, а с
востока Азербайджаном, Армения через иранскую территорию получила выКазарян, Э. К вопросу об армяно-иранских отношениях / Э. Казарян. – http://www.
spectrum.am/eng/book_6.htm
1
123
ход в Центральную Азию, Китай, на Ближний Восток и к прибрежным государствам Индийского океана, таких как Австралия, Индонезия, Малайзия,
Таиланд, Мьянма Сомали, Кения, Танзания, Мозамбик, ЮАР и т.д. Помимо
этих проектов, участие Армении предполагается и в международном транспортном коридоре «Север-Юг», на что Иран уже дал свое согласие1. Посредством этого транспортного коридора Армения получит не только дополнительную дорогу ведущую в Россию по маршруту Армения-Энзели-Астрахань,
но и выход в Центральную Азию и Таиланд, Мьянма Сомали, Кения, Танзания, Мозамбик, ЮАР, Австралия, Индонезия, Малайзия.
Осуществление ирано-армянских проектов вызывает перманентное
недовольство Баку, который при этом апеллирует к фактору общей с Ираном
конфессиональной принадлежности, однако исламский фундаментализм Ирана не исключает добрососедских отношений с христианскими странами –
ирано-армянские отношения служат наглядным примером взаимосотрудничества двух народов, исповедующих различные религии.
В экономической и, в частности, энергетической и транспортной сферах Иран активно развивает свои отношения не только с Арменией, но и с
Азербайджаном. Между двумя странами достигнуто соглашение о ежегодной
поставке 350 млн. куб.м. иранского газа в Нахичевань, взамен чего Азербайджан поставит в Иран эквивалентный объем собственного газа2. В связи с подорожанием российского топлива Баку заявил о своем намерении в ближайшие годы закупить у Ирана около 1 млрд. куб.м. газа.
Фундаментом для установления и развития, как ирано-армянских, так и
ирано-азербайджанских отношений явился сбалансированный подход Тегерана по отношению к урегулированию Карабахской проблемы3. И в 1992 г.,
когда Иран осуществлял посредническую миссию в переговорном процессе, и
Тегеран предложил Астане и Еревану вступить в проект «СЕВЕР-ЮГ». – 01.08.2001. –
http://www.news.ng.ru/2001/08/01/996656501.html
2
Regnum ИА, 21.01.2006 – http://www.regnum.ru
3
Казарян, Э. К вопросу об армяно-иранских отношениях / Э. Казарян. – http://www.
spectrum.am/eng/ book_6.htm
1
124
после того, когда этим вопросом стала заниматься Минская группа ОБСЕ, Тегеран не раз заявлял, что является сторонником исключительно мирного урегулирования конфликта. Тегеран считает, что проблема Нагорного Карабаха
должна быть урегулирована только усилиями государств региона, ибо, по
мнению Ирана, столкновение интересов великих держав может привести к
дестабилизации региона, что поставит под угрозу его собственную национальную безопасность.
При рассмотрении геополитической активности Ирана на Северном
Кавказе необходимо отметить, что Тегеран здесь строит свой внешнеполитический курс исходя из духовно-цивилизационной составляющей геополитических основ политики Ирана на Кавказе.
Основные геополитические параметры Северного Кавказа большей частью детерминируются ландшафтно-географической, ресурсной, климатической спецификой, на протяжении всей истории существования региона влияющими на этнические и национальные аспекты, историю проживающих здесь
народов. Специфические условия бытования и богатая событиями история на
разных этапах «перекраивала» политическую карту региона. У каждого кавказского народа свои условия ведения сельского хозяйства, территориальнопространственные показатели, богатства недр, наличие или отсутствие выхода к морю или океану. Комплекс перечисленных параметров создает потенциально возможные и реальные характеристики как составляющих кавказский регион, так и всего региона в целом, позволяя ему занимать определенное место в мировом сообществе. Ведущим ресурсом, как убедительно доказывает ход истории, является сама территория, или земля. Её географическое
положение заставляет принимать присущие именно этому государству, народу экономические и внутриполитические решения, наряду с решениями
внешнеполитическими.
В этой связи, Северный Кавказ всегда был и остается сложным регионом как по разнообразию естественно-географических условий, так и по многонациональному и многоконфессиональному составу населения. Причем ис-
125
торию каждого кавказского народа невозможно рассматривать изолированно,
вне рамок общекавказского исторического процесса и того социокультурного
народов Северного Кавказа.
Не менее важную роль продолжает играть Северный Кавказ в геополитике мировых держав в XX веке. Так, в период гражданской войны и иностранной интервенции (1918-1922) Закавказье и Дагестан были оккупированы
англо-турецкими войсками. Фашистская Германия хотела захватить Кавказ и
выйти к берегам Персидского залива и Индии1. Збигнев Бжезинский называет
Кавказ «евразийскими Балканами», имеющими «важное значение с точки
зрения исторических амбиций и амбиций безопасности, по крайней мере, трех
самых непосредственных и наиболее мощных соседей, а именно России, Турции и Ирана»2. Преследуя «масштабные стратегические цели в Евразии, США
заинтересованы не только в разработке ресурсов «Евразийских Балкан», но и
в предотвращении того, чтобы только Россия доминировала в геополитическом пространстве региона»3.
Региональный фактор на настоящий момент становится весомым и актуальным. Прослеживается четкая прогностическая линия становления регионализма общемировой тенденцией, которая состоит в том, что различные регионы выдвигаются на первый план как на своей территории, так и в мировом масштабе. Данное положение совершенно справедливо и в отношении
Северного Кавказа.
Северный Кавказ связан единой энергетической системой, которая сохранилась даже в условиях фактического ее разрыва на чеченской территории. Следует напомнить, что через Чечню пролегали не только нефтепроводы, но и линии электропередач, связывающие гидроэлектростанции Дагестана с остальным Северным Кавказом.
Одной из ключевых проблем экономики Северного Кавказа является
Бжезинский, З. Великая шахматная доска / З. Бжезинский. – М., 1999. – С. 150.
Там же. – С. 151.
3
Там же. – С. 168.
1
2
126
относительно слабое развитие транспортной системы, как общефедерального,
так и международного значения. Регион Северного Кавказа с другими регионами Российской Федерации, а также закавказскими государствами-соседями
связывают такие коммуникации, как: автомобильные и железные дороги,
трубопроводы, речные и морские пути. Северный Кавказ, обладающий выходом к двум морям – Каспийскому и Черному, имеющий сухопутные границы
с несколькими государствами, способен укрепить существующую транспортно-коммуникационную систему, а также расширить её.
В начале XXI века мир оказался на пороге стремительно развивающегося нового этапа исторического развития. Практически все значимые процессы – рост национально-этнических конфликтов, укрепление националистически-религиозных тенденций, набирающий силу экстремизм и одновременно – глобализация – проявляют себя как полновластные хозяева истории,
действующие решительно и быстро. Для российской государственности и
национальной безопасности данная ситуация является сложной и выдвигает
все новые проблемы.
Поддержание военно-политической стабильности на Кавказе является
одним из ключевых моментов стратегических интересов Ирана, поскольку в
этом регионе тесно переплетаются духовно-цивилизационные и культурные
составляющие основ политики Тегерана в рамках кавказского геополитического массива. Только при условии решения проблем безопасности, на наш
взгляд, возможно развитие тесных межрегиональных и межгосударственных
связей, особенно на Кавказе.
Северный Кавказ представляет собой наиболее сложный регион в плане
сложившейся неоднозначной социально-экономической и конфессиональной
ситуации, а также государственного управления. Очень сложно поддерживать
национальную безопасность, как России, так и государств постсоветского
пространства. В этом регионе произошли вооруженные конфликты, один из
которых – война в Чечне, ставшая самой разрушительной на территории
бывшего СССР.
127
Внутриконфессиональный конфликт развивается в основном среди
приверженцев ислама: между ортодоксальным, или традиционным, направлением и исламскими радикалами. Последние характеризуются экстремистскими, разрушительными тенденциями. Наиболее остро проблема противоборствующего сосуществования двух направлений в исламе стоит в Республике Дагестан, Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской Республиках1.
В Республике Дагестан показателем межэтнической напряженности является разделение исламской уммы по этническому признаку. Напряженность
создается и внутри традиционалистов, где официальный ислам в лице духовных управлений мусульман (ДУМ) стремительно радикализуется. Мощная
поддержка зарубежного ислама, подготовка кадров для мусульманских учреждений осуществляется странами, где сильны позиции радикального ислама
или ваххабизма2. По приезде на Кавказ вновь обученные служители культа
занимают руководящие посты, естественно, проповедуя идеи, с которыми они
ознакомились в зарубежных религиозных учреждениях.
Ваххабизм проповедует идеи братства и равенства, справедливости, но
не в обществе в целом, а лишь в закрытых от внешнего мира общинах, объединенных сильной идеологией религиозно-политического экстремизма.
Мнимое благородство идей вдохновляет молодежь и интеллигенцию, причем,
чаще всего, тех, кто лишился работы или попал в иную затруднительную
жизненную ситуацию, подвержено ваххабизму и студенчество как уже имеющее свои организационные структуры.
Затянувшийся экономический кризис, растущее материальное и социальное расслоение населения Чечни, Ингушетии, Дагестана и других республик Северного Кавказа создает благоприятную почву для ваххабизма. Зафиксированы многочисленные ваххабитские джамааты во всех субъектах СевероАджиев, Х.А. Российский федерализм и государственное устройство республик Северного Кавказа: дис. ... канд. полит. наук / Х.А. Аджиев. – М, 1998. – С. 134.
2
Волков, Ю.Г. Этничность как фактор устойчивого развития в условиях модернизации /
Ю.Г. Волков, В.В. Черноус // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. – М., 2003. – № 2.
1
128
Кавказского Федерального округа, а также Южного Федерального округа, в
частности, в республике Адыгея. Есть мощные мусульманские общины и на
территориях с преимущественно русским населением1.
Cобственно кавказские предпосылки конфликтов, уже существующие и
перешедшие в разряд перманентных конфликтные ситуации многократно
усиливаются за счет внешних факторов: близкое соседство с нестабильными
геополитическими регионами, а также заинтересованность удаленных от
Большого Ближнего Востока государств в поддержании нестабильности в
кавказском регионе и установлении своих порядков. Крупные экстремистские
группировки международного уровня ведут активную разрушительную работу, направленную не только на дестабилизацию ситуации, но и на распад федеративных отношений на Кавказе, предоставление этническим регионам самостоятельности. Однако совершенно очевидно, что выход из состава РФ
неизбежно открывает пути заинтересованных держав к богатым ресурсам
Кавказа, земле, транспортным путям. Следует оговорить, что в Западном проекте вытеснения России с Кавказа объективно заинтересованы не одни лишь
религиозные фанатики, а, в большей степени, – мощные нерелигиозные силы,
к числу которых можно отнести и США, и другие амбициозно настроенные
государства. Стратегия и тактика геополитической войны включает в себя
приемы инициации и поддержки межэтнических конфликтов, прямую помощь местным экстремистским организациям, оказываемую под прикрытием
экономической и гуманитарной помощи. Перед геополитиками, аналитиками
в Северо-Кавказском и Южном федеральных округах стоит задача номер
один – объективная оценка целей субъектов политики как ближайших регионов, так и весьма удаленных, разработка верной стратегии и тактики укрепления единства Российской Федерации2.
В настоящее время, уже в течение более чем двух десятилетий, на КавСм. об этом: Зубаревич, Н. Южный федеральный округ / Н. Зубаревич // Федеральная реформа 2000-2003. – Федеральные округа. – М., 2003. – Т. 1. – С. 112.
2
См. об этом: Попов, А.В. Конституционные основы регионального управления на Северном Кавказе / А.В. Попов // Научная мысль Кавказа. – 2000. – № 2. – С. 22-25.
1
129
казе усиленно муссируется и развивается образ униженных сначала царской
Россией, а затем – Советской властью народов. Одновременно путем вбрасывания в народ вполне объективных сведений исторического порядка, а также
результатов изысканий некоторых псевдоучёных о генетическом первенстве
того или иного этноса, создается комплекс превосходства одного этноса, одного народа над другим или другими. Причем в этой иерархии превосходств
любой народ может оказаться как на вершине, так и в подчиненном положении. Единственное, что объединяет все эти теории, – резко отрицательное отношение к русскому населению и всему России. В такой ситуации необходимо развивать идеи правового плюрализма.
Как отмечает А.В. Попов, правовой плюрализм, который существует и
развивается во многих странах, на Северном Кавказе «может оказаться более
эффективным, чем единое правовое пространство»1. Необходимо модернизировать структуры местного управления, совершенствовать их качество, не сосредотачивать внимание на вопросе истинных границ исторического проживания народа.
Укрепление позиций федерального присутствия на Северном Кавказе
должно быть спланированным на долгосрочную перспективу процессом, не
возникать спонтанно в моменты возгорания конфликтов или военных действий, поскольку существует большая опасность совершения неверных шагов
в экстренных кризисных ситуациях. Главной проблемой в разрешении ситуации на Северном Кавказе является как неразработанность стратегии, так и несогласованность силовых и иных структур, непонимание местных обычаев2,
уклада жизни, традиций управления и межличностных отношений, гендерных
и по возрастному признаку3.
Попов, А.В. Конституционные основы регионального управления на Северном Кавказе /
А.В. Попов // Научная мысль Кавказа. – 2000. – № 2. – С. 25.
2
См. об этом: Багиров, Э.М. Приоритеты внешней политики Ирана и проблемы региональной безопасности на Южном Кавказе на рубеже XX-XXI вв.: дис. … канд. ист. наук:
07.00.15 / Э.М. Багиров. – М., 2006. – С. 122-127.
1
130
Многообразие и противоречивость интересов, как самих региональных
участников, так и внешних сил до сих пор не позволяет выработать эффективные подходы к урегулированию конфликтов и решению других проблем
безопасности, как Южного, так и Северного Кавказа, что затрудняет, в свою
очередь, развитие экономики и становление демократии в странах региона.
Кавказ остается в большей мере зоной соперничества, нежели сотрудничества
внешних сил.
По определению В. Цымбурского, Кавказ – «это Великий Лимитроф,
образованный переходящими друг в друга перифериями всех цивилизаций
Старого Света, и именно здесь будут разыграны важнейшие военностратегические»1 и геоэкономические сценарии начала ХХI столетия.
По мнению В.П. Петрова, основными силовыми центрами в Кавказском
регионе являются следующие: северо-кавказский, состоящий из дагестанского, чеченского и адыго-черкесо-карачаевского территориальных сегментов и
южно-кавказский,
который
включает,
соответственно
азербайджано-
грузинский, по нашему мнению, армянский и нагорно-карабахский территориальные сегменты2.
В.А. Дергачев считает, что при разграничении Евразии на Европу и
Азию, по природным признакам, условную границу следует проводить на Северном Кавказе по Манычу, а в геоэкономическом пространстве — по северным границам Краснодарского и Ставропольского краев. В геоэтническом
пространстве рубежи проходят по Кубани и Тереку, к северу от этой границы
проживают преимущественно русские, а к югу – многочисленные горские
народы Северного Кавказа3.
Из всех вышеизложенных мнений экспертов по поводу разграничения
территории Кавказа по территориальному, геоэкономическому, этнополитиЦымбурский, В.Л. Геополитика для «евразийской Атлантиды» / В.Л. Цымбурский // Pro
et Contra. – 1999. – Т. 4, № 4. – С. 142.
2
Петров, В.П. Система взаимосвязей основных «силовых центров» в Кавказском регионе /
В.П. Петров // Русский Вестник. – 2001. – 19.12. – С. 13-14.
3
Дергачев, В.А. Раскаленные рубежи / В.А. Дергачев. – Одесса: Астропринт, 1998. –
С. 123.
1
131
ческому, этногеографическому и другим признакам, четко прослеживается
наличие стратегических и иных интересов близлежащих и отдаленных стран
в данном регионе, поскольку, как уже говорилось выше, Кавказ представляет
собой уникальную геополитическую и этногеографическую территорию, на
которой переплелись интересы региональных и внерегиональных геополитических игроков.
На сегодняшний день Иран является одним из активных игроков на
Кавказе. Тегеран продолжает активно укреплять свои позиции в регионе.
Кавказ важен для Ирана как регион, имеющий немалое значение для обеспечения торгово-экономических интересов, а также интересов национальной
безопасности. Нельзя забывать о том, что до начала XIX века отдельные территории Кавказа входили в состав Ирана, и имеют с ним исторические и
культурные связи1.
Сегодня Тегеран находится в фокусе внимания политиков и экспертов
всего мира. Ядерная программа Ирана наряду с косовской проблемой, признанием Абхазии и Южной Осетии, энергетической безопасностью являются
ключевыми моментами современной мировой политики. Вторая ливанская
война 2006 года показала возросший потенциал Ирана как участника ближневосточной «Большой игры». Крупный военно-политический успех Ирана
продемонстрировал всему миру умение Тегерана вести «посредническую
войну»2.
Иран одним из первых признал государственную независимость Азербайджана. О необходимости такого шага иранские политики высказывались
еще до распада СССР. В 1990-е гг. МИД Ирана оказал определенное содействие становлению дипломатической службы нового государства, а также
вхождению Азербайджана в Организацию Исламская Конференция (ОИК).
Дебрский, А. Кавказ в системе геополитических интересов/ А. Дебрский // Дипломатия и
международные отношения. – http://www.kavkazweb.net/view.cgi?m=1&name=ana/geo
2
У ядерного порога: уроки кризисов Северной Кореи и Ирана для режима нераспространения / под ред. А. Арбатова // Разоружение и безопасность. 2004-2005: новые подходы к
международной безопасности: сборник / Российская акад. наук, Ин-т мировой экономики и
междунар. отношений, Центр междунар. безопасности. – М.: Наука, 2007. – С. 34-37.
1
132
Иран вместе с Азербайджаном участвовали в создании Организации прикаспийских государств. Иран сегодня является одним из ведущих экономических партнеров Азербайджана. В последние несколько лет фактор эскалации
американо-иранского противостояния заставил Баку занимать в отношении
Тегерана более взвешенную позицию. В ноябре 2004-г. (после десятилетних
бесплодных переговоров) в Тебризе открылось генеральное консульство
Азербайджанской республики. В январе 2005 года Тегеран посетил президент
Азербайджана Ильхам Алиев. Результатом визита стали договоренности об
упрощенном порядке пересечения государственной границы, а также решение Ирана предоставить беспроцентный кредит на развитие экономики Азербайджана. В 2006 году состоялся визит президента Ирана Махмуда Ахмадинежада в Баку1.
Согласно статистическим данным, Иран является одним из крупнейших
государств Среднего Востока, его население насчитывает свыше 66 млн. чел.2
Подобно России, Иран также является многонациональным и поликонфессиональным государством. В его этно-национальном составе можно выделить три больших группы: ираноязычные народы, включая собственно персов, тюркоязычные народы и арабы. Уровень социально-экономического развития различных народов, проживающих в Иране, настолько не одинаков, что
общая социальная картина представляет собой мозаику кочевья, полукочевья,
оседлости, при этом большинство народов сохраняют и чтят родовые отношения, курды и туркмены имеют племенные отношения. Конфессиональная
картина Ирана также неоднородна: мусульмане-шииты составляют большинство, арабское население исповедует иное направление ислама – суннизм3.
Иные пропорции конфессионального состава кавказского постсоветского
Добаев, И.П. Кавказский макрорегион в фокусе геополитических интересов мирных держав: история и современность / И.П. Добаев. – Ростов н/Д, 2007. – С. 16-24.
2
См. об этом сайт: The World Fact Book. – https://www.cia.gov/library/publications/the-worldfactbook/geos/ir.html#People
3
Bos, Ed. [et. al.]. World Population Projections, 1994-95 ed.: Estimates and Projections with
Related Demographic Statistics / Ed. Bos, My, T.Wu, Ernest, Massiah, Rodolfo, A. Bulatao. –
Baltimore, University Press for the World Bank, 1994. – P. 32.
1
133
пространства: большинство сунниты и только в Дагестане исповедуют шиизм, затрагивают интересы Ирана, поскольку любое нарушение стабильного
состояния тут же затронет и Иран.
При президентстве Ахмадинежада наблюдается полная активизация
кавказского направления иранской политики. В нем также нельзя не увидеть
противоречий между идеологией и прагматизмом. С одной стороны, Иран,
официально ведущий борьбу с антииранской деятельностью США и его союзником Израилем, продолжает эту линию и на Южном Кавказе. С другой
стороны, нельзя не увидеть, что национальные интересы Ирана зачастую ставятся выше, чем интересы религии.
В этом плане показательна реакция Тегерана на визит в Баку израильского президента Шимона Переса. При достижении информации о данном
событии иранской столицы, начальник иранского генштаба Хасан Фирузабади заявил, что визит Переса создаст проблемы во взаимоотношениях Ирана и
Азербайджана и высказался о необходимости закрыть посольство Израиля в
Баку. Азербайджан – государство, где, как и в Иране, доминирует шиитское
исламское вероучение. Тем не менее, партнерство Баку с США, Турцией
(многовековым оппонентом Персии, а затем и Ирана на Кавказе и Ближнем
Востоке) и Израилем заставляет Тегеран отложить в сторону идеи «религиозного братства».
При президенте Ахмадинежаде, который придерживается радикальных
взглядов, Тегеран и Баку не оставили без внимания потепление отношений,
которое в 2004 году началась еще при предшественнике нынешнего президента Сейеде Мохаммеде Хатами. Напомним, что в период президентства
Хаттами в Тебризе было открыто азербайджанское консульство, состоялся
официальный визит в Тегеран Ильхама Алиева, обеспечены уступки в вопросе о статусе Каспия, и Тегераном была озвучена критика Армении за Нагорный Карабах. После 2005 года между странами не раз возникали сложности.
Но нельзя не отметить и позитивной динамики. В мае 2006 года Ахмадинежад побывал в Баку в рамках форума Организации экономического сотруд-
134
ничества, а в августе 2007 года он прибыл туда по приглашению Ильхама
Алиева. В ходе визита 2007 года Ираном и Азербайджаном были подписаны
двусторонние соглашения в энергетической и транспортной сфере. После того, как Турция предложила свой проект кавказской региональной безопасности, иранские дипломаты выдвинули свою альтернативу – формат «3+3» (три
закавказские республики, а также Иран, Турция и России). Обсуждение этого
формата Иран начал именно с Азербайджана, куда 13 сентября 2008 года
прибыл глава МИД Ирана Манучер Моттаки1.
Наибольшей интенсивностью отличались в последние четыре года армяно-иранские отношения. Здесь, религиозный фактор не играет определяющей роли, поэтому армянское направление внешней политики Ирана можно
рассматривать, в качестве наиболее прагматичного. Армения оказывается
важным партнером Исламской Республики Иран, обеспокоенной усилением в
регионе Турции. В этом плане мы можем говорить о некоторой игре на опережение. Пока «дорожная карта», подписанная Анкарой и Ереваном, не привела к реальным результатам (граница не открыта, дипломатические отношения не установлены), Иран объективно работает на вывод Армении из изоляции.
14 мая 2009 года Иран приступил к поставкам газа в Армению по газопроводу Иран-Армения, строительство второй очереди которого было завершено в конце 2008 года. При этом рассматриваются возможности для дальнейшего увеличения объемов поставок газа. Помимо этого проекта, планируется реализация проекта строительства нефтепровода Тебриз (Иран) Ерасх
(Армения) стоимостью в 250 млн. долларов. В апреле 2009 года в столице
Армении был подписан «Меморандум о сотрудничестве в реализации проекта
строительства железной дороги Армения – Иран». Реализация проекта рассчитана на 5 лет. В определенной мере это будет ответом на проект «БакуАхалкалаки-Тбилиси-Карс», идущий в обход Армении, поддерживаемый
См. об этом: Юнусов, А.С. Азербайджан между Америкой и Ираном // Россия в глобальной политике. – М.: АНО РИД «Глобус». – 2006. – Т. 4. - № 3. – С. 172.
1
135
Турцией и Азербайджаном.
Грузия, несмотря на все антиамериканские выступления Махмуда Ахмадинежада и последовательную проамериканскую политику президента
Михаила Саакашвили, не ушла из поля зрения Тегерана полностью. По сравнению с Арменией и Азербайджаном контакты между Грузией и Ираном в
2005-2009 гг. были минимальны. И, тем не менее, во время топливного кризиса, возникшего в Грузии в феврале 2006 года, Иран оказал этой кавказской
республике определенную помощь. В августе 2006 года президент Саакашвили через заместителя главы иранского МИД Мехди Сафари даже передавал
приглашение своему иранскому коллеге посетить Тбилиси. Когда же в июне
2007 года официальный Тбилиси принимал решение об увеличении грузинского военного контингента в Ираке, то с иранской стороной были также
проведены определенные консультации, что позитивно восприняли в Тегеране. Но самое главное – это практически единодушное понимание грузинским политическим классом необходимости установления партнерских отношений с Ираном. По словам бывшего министра иностранных дел и влиятельного эксперта Ираклия Менагаришвили, «мы, естественно, учитываем
тот момент деликатности, который характерен отношениям Ирана с международным содружеством, наличие нерешенных проблем в связи с ядерными
вопросами и т.д., но, вместе с этим, режим диалога с этой страной никогда не
должен прекращаться»1.
Анализируя геополитическую активность Ирана на Кавказе, следует
отметить, что большую активность Иран, на современном этапе развития отношений между ними, проявляет на Южном Кавказе. Здесь Тегеран руководствуется экономической составляющей своей политики, а также налаживает
тесные связи, как в культуре, так и в религии. Иными словами, четко прослеживается экономическая и духовно-цивилизационная составляющая геополитических основ политики Тегерана в рамках кавказского региона.
Иранская политика на Кавказе: между прагматизмом и идеологией // Analitika. – http://
www.analitika.at.ua/news/2009-07-07-10293
1
136
При анализе деятельности Ирана на Северном Кавказе необходимо обратить внимание на то, что здесь отношения только начинают устанавливаться. Их развитие проходит через налаживание контактов в культурной сфере:
проведение конференций, выставок искусства народов Ирана в Дагестане1 и
т.д. Более тесные контакты наблюдаются в основном с республикой Дагестан.
Реализация экономических интересов четко не прослеживается, поскольку,
как уже говорилось выше, отношения только начинают восстанавливаться.
Тегеран налаживает контакты в основном с Дагестаном, поскольку в данном
государстве исламский фактор играет не последнюю роль в развитии и жизнедеятельности страны. Ислам в Махачкале определяет уклад жизни народа
Дагестана, является его неотъемлемой частью. В связи с этим, Ирану проще
договориться с государством мусульманского толка, хотя на территории Дагестана проживают сунниты, а не шииты, это не является сдерживающим
фактором развития двусторонних отношений, поскольку ислам для всех един.
Кроме того, на территории Дагестана периодически вспыхивают межэтнические конфликты правящих группировок, что, в свою очередь, ослабляет административное устройство данной республики. Подобная ситуация способствует реализации интересов Тегерана в Махачкале. Здесь также следует обратить внимание на тот факт, что отношения между Ираном и Дагестаном
начинают переходить на новый уровень, поскольку известны факты заключения торгово-экономических договорных отношения Махачкалы с провинциями Ирана 6 октября 2010 г2.
Принимая во внимание вышеизложенное, следует отметить, что присутствие Ирана на Кавказе весьма ощутимо. Здесь идет процесс закрепления
позиций Тегерана на Южном Кавказе, который проявляется в реализации
экономических интересов в данном регионе с помощью обмена энергоноси1
Ethnic and Religious Communities in the Caucasus. Proceedings of the Conference (27-28
March, 2006) / Warburg Institute. – London, 2006. – http://www.ucl.ac.uk/hebrew-jewish/
ijs/caucasus-conference/about.php
2
Правительство Дагестана и губернаторство иранской провинции Гилян подписали Соглашение о сотрудничестве // сайт Министерства по национальной политике, делам религий и внешним связям Республики Дагестан. - http://www.minnaz.ru/news_open.php?id=117
137
телями, укрепление культурных связей и т.п. Иными словами, правительство
Ирана налаживает межправительственные контакты с республиками постсоветского пространства. Связи между Тегераном и кавказским геополитическим массивом будут только укрепляться и совершенствоваться, как в ближайшее время, так и на среднесрочную перспективу в силу исторических связей Ирана и Кавказа, их географического положения, в частности, общих границ и заинтересованности обеих сторон в развитии межгосударственных контактов.
Сходство по этно-политическим и конфессиональным параметрам,
налаженные контакты между Ираном и Кавказом сблизили данные регионы, а
потому малейшие подвижки в сторону нестабильности на территории Кавказа
могут эхом отозваться в самом Иране, разрушить и без того сложную этноконфессиональную обстановку, повлечет за собой передел земли между
народами и племенами. В качестве сильного партнера здесь может выступить
Россия, в которой, не смотря ни на что, сепаратистские настроения терпят
фиаско. Россия также не утратила своего влияния на бывшие республики
СССР, в частности, Грузию, Армению, Азербайджан.
Исламская Республика Иран укрепляет свой вес в регионе, разрабатывает нефтяные и газовые месторождения совместно со своими соседями по
региону и зарубежными странами, в частности с Китаем, Россией, Арменией
и Турцией. Также имеет место сотрудничество Ирана и Российской Федерации в области ядерной энергетики: в Бушере ведется совместное строительство атомной электростанции для Тегерана, что ведет к укреплению позиций
России в этом регионе, с одной стороны, и повышение стратегического геополитического статуса Ирана на данной территории, с другой стороны.
Однако всецело Тегерану развиваться в ядерной области не позволяет
постоянно нарастающий конфликт с Соединенными Штатами Америки, которые утверждают, что ядерная программа Ирана не носит только мирный
характер. По заверению стран атлантического альянса, Исламская Республика
Иран разрабатывает ядерное оружие, что идет в разрез с договором о нерас-
138
пространении ядерного оружия (ДНЯО)1.
Кавказ рассматривается как важный геостратегический регион, на территории которого сталкиваются интересы разных государств, в том числе
Ирана и России. На протяжении всей его истории здесь происходило смешение различных племен и этносов. В политическом и духовном менталитете
народов Кавказа веками оформлялись и кристаллизировались пространственно-территориальные критерии социальной организации и самоидентификации. Пространство Кавказа осознавалось как способное, объединившись, самостоятельно защититься от внешнего врага и, вместе с тем, трудное для
освоения. К тому же горы способствовали сохранению в этнических характеристиках наиболее архаических качеств.
Сегодня регион утратил свою политико-правовую и социальноэкономическую целостность. Северный Кавказ находится в составе Российской Федерации. Из трех закавказских республик, получивших политическую
независимость, две – Азербайджан и Грузия ориентируются на Запад. Армения же, являясь фактически союзником России, продолжает проводить ее политику на Кавказе.
Кавказ является своеобразным ключом к доступу в Центральную Азию,
закрепление позиций на Кавказе означает также обретение силы в соперничестве с США в их геополитических устремлениях, потенциальный плацдарм
силы, нацеленный против всё возрастающей геоэкономической мощи Китая,
и, конечно же, России. Занимая территорию между востоком и западом, севером и югом, Кавказ может послужить центральным пультом управления существующими и будущими потоками углеводородов с Каспия, трубопроводами, всеми транспортными и торговыми путями, а также социокультурными
и конфессиональными связями. Данные обстоятельства предопределили развертывание на Кавказе так называемой «Большой геополитической игры»,
Мирский, Г. Иран и США: Противостояние на фоне «ядерного кризиса» / Г. Мирский //
Мировая экономика и международные отношения. – М., 2006. – № 7. – С. 9.
1
139
которая дирижируется в настоящее время, по большей части, из-за океана1.
Не случайно еще в 90-е гг. XX столетия весь Кавказ был обозначен как имеющий ключевую ценность для США. Стратегические установки по отношению к Кавказу были сформулированы в так называемых «Стратегиях национальной безопасности Соединенных Штатов», имеющих своей конечной целью овладение приоритетными позициями мирового масштаба, что и является сутью американской внешней политики2.
Российские приоритеты в рамках кавказского геополитического массива заключаются в том, чтобы обеспечить здесь стабильность, содействовать
становлению экономически развитых и демократических соседей, отстаивать
здесь свои национально-государственные интересы. Однако ситуация осложняется процессами, происходящими в массовом сознании народов этого геополитического региона. В условиях постсоветской реальности на людей обрушился поток исторической информации, обнажившей давние противоречия
и проблемы, когда чуть ли не каждый экскурс в историю содержит в себе потенциал конфликтности, сопровождается новым мифотворчеством, предельной героизацией прошлого. Каждый из народов «начинает замыкаться на
своих «приватных» этно-национальных интересах, не всегда считаясь с интересами соседей»3. Крушение господствующих многие десятилетия порядка и
социальных гарантий, разрушение всей системы социокультурных символов,
составлявших основу самоидентификации, вызывает негативную психологическую реакцию. Нежелание жить по-старому причудливо сочетается в массовом сознании с неумением жить по-новому и разочарованием в новых социальных идеалах. Все это является условием для того, чтобы манипулиро-
Панин, В.Н. Актуальные экономические проблемы Юга России / В.Н. Панин. – Мир на
Северном Кавказе через языки, образование, культуру: материалы V Международного
конгресса (8-12 октября 2007 г.). – Симпозиум XIV. – Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2007. –
С. 124.
2
Панин, В.Н. «Большая геополитическая игра» вокруг Кавказа / В.Н. Панин // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: материалы IV международного конгресса. – М: Издание Государственной Думы РФ, 2005. – С. 24.
3
Гатагова, Л. Чему мы учим? / Л. Гатагова // Родина. – 2000. – № 12. – С. 206.
1
140
вать массовым сознанием в различных конъюнктурных целях.
2.3. Взаимовлияние геополитических интересов России и Ирана
в кавказской проекции
Как известно, еще в конце XIX века Западная Европа и США начали
борьбу за бакинскую нефть. После развала Советского Союза началось активное вытеснение России из бывших советских республик Южного Кавказа.
Иностранный капитал в первую очередь двинулся в регионы, богатые
нефтью, золотом, цветными металлами1. Страны Запада рассматривают Кавказ не только как стратегически значимый рынок энергоносителей, но и как
плацдарм, позволяющий в обход России выйти к богатствам Каспийского моря. Возрастает влияние на Кавказе Турции, Ирана, арабских стран. Этот регион стал «составной частью дуги нестабильности»2, в которой столкнулись
континентальная и атлантическая линии развития (геополитический аспект), а
в культурно-цивилизационном плане происходит соперничество евроамериканской, исламской и православной цивилизаций.
Россия географически, исторически, экономически и политически всегда была тесно связана с Южным Кавказом. Здесь – сфера ее национальных
интересов. Уже в 1993 году для многих отечественных независимых экспертов стало очевидно, что российская дипломатия должна оставить претензии
на возможность полного совпадения наших интересов и интересов западных
держав, более четко обозначить свои приоритеты в сфере международной политики. Один из постулатов геополитики заключается в том, что географическое пространство является не просто территорией государства и одним из
атрибутов его силы. Пространство само есть политическая сила. И хотя после
Чернявская, С. Западная активность в Закавказье / С. Чернявская // Международная
жизнь. – М., 1998. – № 6. – С. 68.
2
Черноус, В.В. Кавказский вопрос как геополитическая проблема: история и современность / В.В. Черноус, С.Э. Цихоцкий // Кавказ: проблемы геополитики и национальногосударственные интересы России. – Ростов н/Д., 1999. – С. 16.
1
141
распада Советского Союза Россия потеряла в сравнении с ним почти половину населения и немалую часть территории, многие ее интересы по-прежнему
имеют глобальное звучание. Что же касается интересов на постсоветском
пространстве и в зонах традиционного присутствия, то значение их возрастает еще больше, поскольку здесь вызревают новые вызовы и даже угрозы российской безопасности. При этом не последнюю роль играет здесь и Иран.
Полномасштабное сотрудничество соседствующих государств может
способствовать созданию обстановки стабильности в макрорегионе, что положительным образом скажется на развитии и самих стран, и их дальнейших
политических, экономических и культурных отношений. Сильный геополитический партнерский блок создаст заслон другим заинтересованным политическим силам и объединениям, как соседним, так и находящимся далеко за
пределами Большого Ближнего Востока. Таким образом, российско-иранское
партнерство имеет все основания для своего существования и продвижения
вперед.
Российская Федерация и Исламская республика Иран являются государствами, обладающими сходными потенциалами в геополитическом плане,
стратегическим потенциалом полезных ископаемых, возможностью их добычи, переработки и транспортировки. Велики также перспективы укрепления и
развития военной мощи.
Иран является самым большим по территории государством на Ближнем и Среднем Востоке, богатым нефтью, природным газом, медными рудами
кобальтом и никелем, хромитами, являющимися стратегически важным сырьем. По некоторым источникам запасы нефти в Иранских недрах достигают 8
млрд. тонн1.
Россия и Иран – наиболее сильные в экономическом и военном отношении государства каспийского и кавказского регионов. Существует объективная заинтересованность обеих стран во взаимных поставках товаров и
См. об этом: Crawford, B. The New Security Dilemma under International Economic Interdependence / B. Crawford // Millennium. – 1994. – Vol. 23, № 1. – P. 25-55.
1
142
технологий, укреплении мира и стабильности на Кавказе и Центральной
Азии. Оба государства также заинтересованы в сохранении своего влияния в
каспийском регионе, который стал объектом соперничества многих государств. Объединяет вышеуказанные страны и стремление не допустить доминирования других государств, которые могут, в ближайшей перспективе, использовать свою силу и влияние для увеличения конфликтного потенциала на
Среднем Востоке. Россию и Иран сближает обоюдное стремление не допустить включения стран региона в блоки и союзы, недружественные этим государствам.
На сегодняшний день Российская Федерация, пожалуй, единственный
член «большой восьмерки», который сотрудничает с Ираном в области энергии мирного атома. По мнению А. Макаркина, иранская политика России носит «маневренный» характер1. Западу направляются сигналы о том, что сотрудничество в атомной сфере с Ираном будет прекращено в том случае, если
иранцы не согласятся с жестким контролем МАГАТЭ за их ядерной программой. Официальная же позиция остается иной – Россия лишь предлагает Ирану присоединиться к соответствующему протоколу к Договору о нераспространении ядерного оружия, не заявляя при этом о возможности прекращения
партнерства в области энергии мирного атома.
Иран большинством западных экспертов считается одним из главных
вызовов международной безопасности XXI века2. Здесь, в первую очередь
следует упомянуть о неразрешенном «ядерном кризисе»3 в Иране, где официально Тегеран утверждает о мирном характере своих ядерных исследований.
В действительности, предъявлять претензии к Ирану было бы неправомерно,
поскольку ИРИ не вышла из ДНЯО. Однако на часть интересующих МАМакаркин, А. Иранские маневры России / А. Макаркин. – http://www.vmeste.org/prime/
prime_politkom3.htm
2
Суслов, Д.В. «Иранский вопрос» в мировой политике XXI века и его возможное решение
/ Д.В. Суслов // Иранский мир и Юг России: прошлое и современные перспективы. – М.,
2004. – Вып. 22. – С. 21-25.
3
Рябцев, В.Н. Современный иранский кризис и глобальный контекст / В.Н. Рябцев. – Ростов н/Д: Издательство ЮНЦ РАН, 2008. – С. 9-11.
1
143
ГАТЭ положений по ядерной программе официальные представители Тегерана уклоняются от ответа, а также категорически отказываются от моратория на обогащение урана и т.д.1
Здесь, термин «ядерный кризис» выступает в качестве оценки отношений Ирана с мировым сообществом, в частности ИРИ и Международного
агентства по атомной энергии. Принимая во внимание факт наличия нерешенных вопросов у сторон, особенно у МАГАТЭ, можно утверждать о том,
что данная обстановка может накалиться и разногласия между вышеуказанными сторонами могут перерасти в нечто большее, чем просто выполнение
или невыполнение резолюций ООН со стороны Тегерана.
По мнению В.Н. Рябцева, следует говорить о трех временных промежутках в иранском кризисе. В первом случае акцент делается на момент совершения в Иране исламской революции и прихода к власти аятоллы Хомейни (1979 г.). Точкой отсчета второго периода считается11 сентября 2001, когда иранскому руководству было предъявлено обвинение в пособничестве
международному терроризму, экспорте религиозного экстремизма и т.д.
Здесь же произошло причисление Ирана к так называемой «оси зла». Третьим
временным периодом представляется возможным считать вторжение США на
территорию Ирака и размещением ими военной инфраструктуры в непосредственной близости от границ Ирана. Данная акция, по мнению автора, была
направлена не только на свержение режима Саддама Хусейна, но и на определенное предупреждение иранского руководства о том, что в вопросах ядерной программы Ирана следует быть более лояльным. Именно в рамках последнего временного периода следует рассматривать понятие «современный
иранский кризис»2.
Предлагаемое выше разделение ядерного кризиса на этапы вполне применимо в рамках анализа Ирана как самостоятельного регионального геопоПримаков, Е.М. Иран: контрпродуктивная тактика или нечто большее? / Е.М. Примаков //
Московские новости. – М., 2007. – № 9-10.
2
Рябцев, В.Н. Современный иранский кризис и глобальный контекст / В.Н. Рябцев. – Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2008. – С. 11.
1
144
литического субъекта. Наиболее интересным представляется последний период, поскольку только в рамках данного временного промежутка необходимо оценивать современную геополитическую активность Тегерана и дать
адекватную оценку ее деятельности, как на современной международной
арене, так и в масштабах кавказского региона. Представляется целесообразным говорить о региональной и внерегиональной геополитике Ирана после
начала военных действий на территории Ирака, поскольку наличие конфликта в непосредственной близи от границ государства является предпосылками
для корректировки внешней политики Тегерана правительством страны. В
этом случае руководство страны будет жестко отстаивать свои национальные
интересы и обеспечивать национальную безопасность Ирана.
Необходимо отметить, что новым толчком в развитии двусторонних
отношений Ирана и России следует считать ряд последних ключевых событий. Одним из них представляется целесообразным считать разработку «Газпромом» проекта договора с Тегераном о создании предприятия по строительству газопровода Иран – Пакистан – Индия протяженностью 2,7 тыс. км.
Постройка подобного энергетического коридора позволила бы осуществлять
поставки российского газа на рынки стран Юго-Восточной Азии. Как следствие этому следует рассматривать возможное создание «газового ОПЕК»,
которая будет контролировать не только ценовую политику на углеводородные ресурсы, в частности на газ, но и выставлять геополитические условия
потребителям данного энергоресурса на Западе и Востоке1.
В феврале 2005 г. главами железнодорожных ведомств обеих стран, с
участием Азербайджана, было подписано соглашение о создании международного консорциума по строительству и эксплуатации железнодорожной
линии Казвин – Решт – Астара в рамках международного транспортного коридора Север – Юг по маршруту Мумбаи – Бендер-Аббас – Энзели – Астрахань – Санкт-Петербург. Договоренности по этому поводу между Индией,
Гриб, Н. «Газпром» тянет трубу в Индию из Ирана / Н. Гриб // Коммерсантъ. – 2006. –
17 июня.
1
145
Ираном и Россией имели место еще в 2002 г.1 Предложения о создании подобного рода транспортного коридора имели место и раньше, но острая необходимость в такого рода проекте возникла сейчас потому, что объем перевозок многократно возрос, а данное железнодорожное сообщение позволит сократить время и затраты на доставку различного рода энергетических ресурсов и материалов.
Ю.Г. Романченко утверждает, что в настоящее время наибольшую значимость для национальных интересов России и Ирана будут иметь противоречия глобального характера2. Эти противоречия связаны с истощением энергетических ресурсов и возникновением различного рода межгосударственных
конфликтов вследствие борьбы за контроль над источниками энергии.
Усилению «национального эгоизма» и обострению межгосударственных противоречий, разрешение которых предполагает применение разнообразных, в том числе военно-силовых средств, способствуют неравномерность
распределения природных ресурсов, растущий разрыв между богатыми и
бедными странами, которому, в свою очередь, свойственны большие различия в потреблении сырья и материалов. В этой связи необходимо отметить,
что среди наиболее богатых по запасам нефти и природного газа стран выделяются Россия и Иран, доля которых в общемировом балансе составляет соответственно 6 и 9 %3.
Интересы России и Исламской Республики Иран совпадают только в
торгово-экономической сфере (нефть и газ), а в рамках вопроса об атомной
энергетике, мнения сторон значительно расходятся. Причем Иран стремится
стать региональной ядерной державой, а Россия ограничивается сотрудничеством только в рамках энергии «мирного атома».
Наджафов, А. Консорциум на троих / А. Наджафов // Северный Кавказ. – 2005. – № 6. –
С. 7.
2
Романченко, Ю.Г. Российско-иранские отношения в контексте обеспечения безопасности
в центральной Азии, Закавказье и Каспийском бассейне / Ю.Г. Романченко // АЗИЯИНФОРМ. – 2007. – 7.03.
3
См. об этом подробнее сайт The World Fact book. – https://www.cia.gov/cia/publications/
factbook/geos/ir.html
1
146
По мнению А.Г. Дугина, Иран «дозрел», чтобы продвинуться в сотрудничестве с Россией и ее друзьями как угодно далеко1. Логично было бы предположить подобное развитие событий, поскольку в современных условиях по
многим позициям интересы Ирана и России совпадают, поскольку они отражаются на все ключевые для РФ регионы: Кавказ, Ближний / Средний Восток
и Центральную Азию.
В качестве доказательства последнего тезиса о готовности Ирана к сотрудничеству с Россией следует привести удачно проведенный Второй саммит прикаспийских государств в 2007 г., где во время рабочего визита
В.В. Путина в Иран президенты двух стран сделали совместное заявление, в
котором Российская Федерация выступала за урегулирование ситуации вокруг иранской ядерной программы в кратчайшие сроки, при условии, что
процесс урегулирования будет проходить политико-дипломатическим путем2.
Нельзя не согласиться с мнением В.Н. Рябцева о том, что укреплять
взаимоотношения с Ираном, руководствуясь только противодействием США,
было бы непродуктивно3. Здесь автор говорит о том, что при наличии бесхитростного стремления иранского руководства к долговременному партнерству
с Москвой, нельзя забывать о суровом «уроке Грибоедова». Иными словами
рассчитывать на кристально чистые отношения между Россией и Ираном не
следует, поскольку, в конечном счете, любая сторона будет преследовать
только свои национальные интересы. В таком случае возможны столкновения
государственных стратегий, и как следствие – переход их на иной, более приемлемый для обеих сторон уровень, либо переориентация интересов, как РосДугин, А.Г. Великий Ближний Восток в планах США как «Глобальный враг» /
А.Г. Дугин // Северный Кавказ. – 2006. – № 28, июль. – С. 10.
2
Полный текст совместного заявления президентов России и Ирана, сделанного ими в Тегеране 16 октября 2007 г. во время рабочего визита Президента РФ в ИРИ. –
http://www.rian.ru/world/20071016/84194722.html; См. также выступление Президента РФ
В.В. Путина на открытии Второго Каспийского саммита. – http://www.kremlin.ru/
text/appears/2007/10/148422.shtml
3
Рябцев, В.Н. Современный иранский кризис как объект геополитического анализа: региональный и глобальный контекст / В.Н. Рябцев / отв. ред. В.А. Авксентьев. – Ростов н/Д:
Изд-во ЮНЦ РАН, 2008. – С. 242.
1
147
сии, так и Ирана на новое направление внешней политики вышеуказанных
государств.
В
доказательство
данного
тезиса
необходимо
привести
слова
А.А. Куртова, который говорил о возможности пересмотра Ираном ряда кардинальных положений своей внешней политики, которые сегодня кажутся
незыблемыми. Нельзя забывать о возможности перемен в антиамериканской
направленности внешнеполитического курса иранского руководства, которое
может заключаться в его смягчении по отношению к США, поскольку Иран
также как и Россия заинтересован в США. Данное умозаключение подкрепляется тем, что в американских банках находятся замороженные иранские авуары на суммы, многократно превышающие торговый оборот между Москвой и
Тегераном. При стремлении российского руководства проводить свою внешнюю политику на Южном Кавказе и Среднем Востоке только в рамках тандема Россия – Иран, Российская Федерация может попасть в рискованную ситуацию, где существующий конфликт между Тегераном и Вашингтоном может перейти в стадию затухания при активизации продуктивного внешнеполитического курса последней стороны. Уже известны попытки США предложить Сирии и Ирану участие в разрешении иракского конфликта, а конкретнее не только в послевоенном обустройстве Ирака, когда американский военный контингент покинет иракскую территорию, а и в условиях фактической
оккупации США данного государства.
По мнению А.А. Куртова, России необходимо руководствоваться только собственными национальными интересами, отстаивать их, не обращая
внимание на различного рода соблазны, которые сулят на разные геополитические и политические комбинации, а также прекратить идти им навстречу в
ущерб собственным интересам1. Иными словами во внешней политике Российской Федерации необходимо действовать более жестко, быть более прагКуртов, А.А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии
А.А. Куртов // Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность,
перспективы. – М., 2001. – С. 150-151.
1
148
матичными, чем сегодня.
Суммируя вышесказанное, необходимо сделать вывод о том, что для
современной России Иран является одним из важных направлений во внешней политике. Здесь российскому руководству есть что терять. Именно поэтому прослеживается подобная заинтересованность в Тегеране Москвой.
Надо сказать, что Российской Федерации не безразлично, будет ли в непосредственной близости от границ Южного федерального округа существовать
зона мира и стабильности, или зона региональных конфликтов и кризисов,
которая будет стыковаться с неспокойным по своей природе и геополитически весьма уязвимым Северным Кавказом.
Представляется целесообразным в рамках российско-иранского сотрудничества в атомной сфере говорить о необходимости руководствоваться
только интересами нераспространения ядерного оружия, поскольку и появление к югу от России новых обладателей военных ядерных технологий, и возрастание связанной с таким появлением опасности возникновения военных
действий не отвечают долгосрочным интересам безопасности Российской
Федерации.
Сотрудничество Ирана с Россией следует считать выгодным для последней стороны, поскольку у Российской Федерации появится дополнительный выход на Ближний Восток, где уже возникли и могут появиться в будущем новые вызовы и угрозы российским интересам. До выборов 2005 г. российские эксперты считали Иран единственным демократическим государством в регионе Большого Ближнего Востока, которое не несет угрозы международной безопасности1. После того как президентом Исламской Республики Иран стал Махмуд Ахмадинежад, ситуация внутри страны резко изменилась и иранским руководством был объявлен курс на жесткие реформы и
на возвращение к разработке программы «мирного атома» и обогащения ураИз выступления президента Российского еврейского конгресса и президента Института
изучения Израиля и Ближнего Востока Е.Я. Сатановского (21 февраля 2005 г.). – 2005. –
http://www.pircenter.org/cgi-bin/pirnews/getinfo.cgi?ID=1601&L=0
1
149
на. Данный факт не мог не беспокоить мировое сообщество, поскольку постройка завода по обогащению урана в Натанзе, отсутствие прозрачности в
отношениях с МАГАТЭ может представлять угрозу национальной безопасности для окружения ИРИ, в частности Израиля и России.
Исламская Республика Иран для Российской Федерации, на сегодняшний день, представляет собой одно из наиболее важных партнеров в геоэкономической сфере. При сплочении вышеуказанных сторон может произойти
усиление позиций Тегерана и Москвы на современном рынке энергоносителей, поскольку Россия имеет на данный момент 32 % мировых запасов газа, а
также является крупнейшим в мире экспортером этого сырья. Нельзя упускать из внимания и тот факт, что на сегодня нет аналога ОПЕК в сфере добычи газа. Однако наличие определенного рода договоренностей между ИРИ и
РФ не следует рассматривать как процесс становления нового полного монополиста на мировом рынке газа, поскольку Иран стремится не только к стратегическому партнерству с Россией, но и принимает осторожные шаги по
лоббированию своих национальных интересов на территориях, на которых
недавно закрепилась последняя сторона1.
Иран явно заинтересован в том, чтобы на Северном Кавказе не разразились конфликты, подобные событиям в Чечне в 90х годах. Более того, по
мнению некоторых неиранских аналитиков, Иран начинает играть ведущую
роль в регионе в процессе «уменьшении негативного отношения мусульманского мира к Москве за ее военные кампании в Чечне»2, иными словами, идет
на некоторый компромисс. Однако следует заметить, что мнения правительственных кругов и общенациональной прессы не всегда совпадают в этом вопросе. Так, правительственные источники утверждают, что присутствие в
Чечне российской армии было ошибкой, вместе с тем, в это же время в широкой общенациональной прессе были озвучены иные заявления, в которых
Томберг, И. Южный поток пополнился Словенией / И. Томберг. – http://www.fondsk.ru/
article.php?id=1340
2
Шаффер, Б. Америке нужна Россия, чтобы сдерживать Иран / Б. Шафер // Los Angeles
Times / пер. В. Федотова. – 2002. – 22 февраля. – http://www.idsa-iran.org/full/143167.html
1
150
прозвучала мысль о том, что предпринятые со стороны центра России попытки военным путем подавить экстремистские выпады Чечни вполне оправданы, и этот конфликт есть внутреннее дело России, в связи с чем не следует в
той или иной степени поддерживать сепаратистов.
Несмотря на разногласия, естественные для неоднородных регионов,
вполне понятно, что и Россия, и Иран, и другие смежные с ними государства,
и Средняя Азия стремятся объединить свои действия в деле борьбы с религиозным и этнонациональным экстремизмом, который переходит границы отдельно взятого государства и давно уже стал трансграничным. Второй важной проблемой мирового масштаба является незаконный оборот наркотиков,
трафик которых осуществляется не без участия перечисленных выше государств.
На региональном уровне, на реализацию национальных интересов России и Ирана оказывает влияние тот факт, что для обоих государств, страны
Ближнего Востока и Южного Кавказа – историческая, этнокультурная и религиозная общность, расположенная географически близко от собственной территории, где наблюдается экспансия не только США, но и других стран.
Предотвращение доминирования других сил в постсоветском пространстве,
сохранение мира и стабильности в регионе входят в число приоритетных задач политики России и Ирана.
Особое воздействие на положение в регионе в целом способна оказывать политика Турции и Азербайджана. Турция – член НАТО и проводник
американских интересов в регионе, одновременно стремится добиться реализации собственных интересов, связанных с расширением влияния и проведения под своей эгидой идей пантюркизма. Сдерживать продвижение Турции
на Южный Кавказ, не допускать ее к Каспийскому морю и сохранять в этих
регионах влияние России и Ирана, с тем, чтобы обеспечить контроль над трубопроводами для транспортировки каспийской нефти – все это соответствует
интересам России и Ирана.
Что же касается Азербайджана, то в этой стране заметно влияние уль-
151
транационалистических политиков, которые выступают за объединение южных районов Азербайджана и северных Ирана. Очевидно, что попытки реализации этих замыслов возможны только при поддержке со стороны государств,
которые в этом могут быть заинтересованы.
Вместе с тем азербайджанское руководство выступило одним из активных проводников геполитических интересов США и американских нефтяных
компаний, объявив о присвоении самой перспективной части Каспия в несогласованных с другими прикаспийскими странами границах в качестве своей
государственной территории. С точки зрения международного права необходимо согласие всех пяти прибрежных стран на раздел Каспийского моря или
раздел его дна на зоны функциональной ресурсной юрисдикции. В противном
случае возможны острые противоречия между прикаспийскими государствами, которые могут привести к возникновению острого противостояния, в том
числе с применением военной силы некаспийских государств.
Кавказ и Ближний Восток – это регионы, где имеют место межэтнические конфликты, где получил распространение религиозный экстремизм и
агрессивный национализм. Нагорно-карабахский и грузино-абхазский конфликты все еще далеки от своего окончательного разрешения. В случае если
будет урегулирован карабахский конфликт, у США и НАТО не останется
формального повода для военно-политического проникновения в Азербайджан. Активизация усилий России и Ирана в урегулировании этого конфликта смогла бы способствовать укреплению геополитических и геостратегических позиций двух стран.
Усилению иностранного военного присутствия на Южном Кавказе способствует расширение взаимодействия Грузии с НАТО. Поэтому состоявшееся признание Российской Федерацией независимости Абхазии и Южной Осетии и дальнейшее урегулирование абхазского и югоосетинского конфликтов,
в рамках имеющихся реалий, способствовало бы стабильности в регионе.
При формировании политического курса России и Ирана на Кавказе,
необходимо иметь в виду, что наступивший век – это не только эпоха глоба-
152
лизации, но и вместе с тем и эра регионализации, которая предполагает более
тесное единение государств, расположенных в непосредственной близости
друг от друга.
Средний Восток, не исключая Иран, и Южный Кавказ по оценкам МАГАТЭ являются районами, в которых ожидается динамичное развитие атомной энергетики. По оценкам экспертов Международного агентства по атомной энергетике к 2020 г. может произойти рост доли атомной энергии в общем производстве электроэнергии – от 1,6% против, соответственно, 3% и
2,7%, где Южный Кавказ уступал Латинской Америке и Африке, до 7,2 –
7,8% против 2,5 – 3,4% для Латинской Америки и 2,1 – 2,3% для Африки1.
Детальное обоснование иранским руководством необходимости создания в стране атомной энергетики было представлено вице-президентом страны Реза Агазаде еще 6 мая 2003 г. В своем обращении Агазаде говорил об
ограниченности нефтегазовых ресурсов и принадлежности их к дальнейшим
поколениям народа, при этом он подчеркивает, что необдуманное использование углеводородов является, по крайней мере, неэкономным, значительно
большую прибавочную стоимость даст переакцентуация данных ресурсов на
нефтехимические обрабатывающие предприятия. «уменьшении негативного
отношения мусульманского мира к Москве за ее военные кампании в
Чечне»2.
Также вице-президент Ирана отметил, что нерачительное использование углеводородов лишь в качестве топлива в самом Иране значительно снизит прибыль, получаемую от экспорта газа и нефти, поскольку постоянное
использование данной энергии в современных условиях в Тегеране приведет
к критическому истощению нефти, что повлечет за собой риск превратиться
из экспортера в импортера углеводородных ресурсов и ряда продуктов ее пе-
См. об этом: официальный сайт МАГАТЭ: IAEA. – http://www.iaea.org/OrWork/ST/NE/
Pess/assets/RDS1-24%20AG.pdf
2
Шаффер, Б. Америке нужна Россия, чтобы сдерживать Иран / Б. Шафер // Los Angeles
Times / пер. В. Федотова. – 2002. – 22 февраля. – http://www.idsa-iran.org/full/143167.html
1
153
реработки уже в ближайшие десятилетия1.
Иранская программа по энергии мирного атома получило свое развитие
задолго до исламской революции 1979 г. при активном содействии США, которые считали режим шаха Реза Пехлеви наиболее подходящим для укрепления партнерских отношений между обеими странами. Данный тезис подтверждается участием ИРИ в Багдадском пакте от 24 февраля 1955 г., который затем был переименован в Средневосточную оборонительную организацию –
СЕНТО2.
Позднее, в 1957 г., между Тегераном и Вашингтоном было заключено
соглашение о мирном использовании атомной энергии, на основе которого
стороны приступили к активному сотрудничеству. Одновременно с подписанием вышеуказанного договора между странами, функционировавший под
эгидой СЕНТО Институт ядерной науки переехал из Багдада в Тегеран3. Данное обстоятельство говорит о максимальной активации двусторонних отношений в области энергии «мирного атома» между Ираном и США, поскольку
Институт ядерной науки является одним из крупнейших научных центров
Ближнего Востока и его переезд в Тегеран свидетельствовал о полном доверии к иранскому руководству в области ядерной энергетики.
В период 1970-х гг. определенную роль в возрастании интереса Ирана к
атомной энергетике сыграли заниженные представления о запасах нефти в
недрах Ирана, исчерпание которых предсказывалось к 2042 г.4 Рост цен на
нефть в 1970-е годы усилил стремление ИРИ сохранить экспорт нефти на выСм. об этом подробнее: Iran’s Nuclear Policy (Peaceful, Transparent, Independent). Speech by
H.E. Mr. Reza Aghazadeh, Vice-President of the Islamic Republic of Iran, IAEA Headquarters /
H.E. Mr. Reza Aghazadeh / на русском яз. – Vienna, 2003. – May, 6 // Ядерный контроль. –
№ 4 (70). – Т. 9. – С. 59.
2
Energy Policy and Sustainable Development in Iran [‫]اي ران در پ اي دار ت و س عۀ و ان رژی م شی خط‬. http://www.raissiyan.com/Files/Energy%20Policy%20and%20Sustainable%20Development%20i
n%20IRAN.pdf
3
Mohammed Reza Shah Pahlavi Shahanshah of Iran. Mission for My Country / Mohammed Reza Shah Pahlavi. – London, 1961. – P. 307-308. – http://www.nti.org/e_research/e_iran_nch_
1957-1985.html
4
Хлопков, А.В. Иранская ядерная программа в российско-американских отношениях /
А.В. Хлопков. – http://www.nti.org/e_research/el_iran_nch_1957-1985.html
1
154
соком уровне. Логично было бы предположить, что рост цен на энергоносители повысил рентабельность альтернативных видов энергетики. Группа специалистов Стэнфордского университета оценила потребность Ирана в атомной энергетике и рекомендовала строительство 20 блоков АЭС в течение 20
лет.
Предложение ученых Стэнфордского университета было рассмотрено
иранским руководством и было запланировано к 1974 г. строительство 23
блоков АЭС суммарной мощностью 20 МВт1. Тогда же была создана ОАЭИ
(Организация по атомной энергии Ирана), руководитель которой непосредственно подчинялся шаху. Наиболее значимой частью плана по развитию
энергии мирного атома следует считать в те годы подготовку большого количества специалистов в области ядерной физики в ведущих центрах США,
Италии, Швейцарии, Бельгии, Великобритании, Франции и ФРГ.
На основании вышеприведенных данных можно сделать вывод о том,
что в середине ХХ века не только страны Европы, Великобритания, но и
США проявляли интерес к ядерной программе Ирана до исламской революции 1979 г. Данное обстоятельство объясняется тем, что шахский режим был
лоялен к Западу и более предсказуем, что не могло не привлекать внерегиональных геополитических игроков и, соответственно, разного рода инвестиции в эту страну.
При рассмотрении российско-иранских отношений не следует упускать
из внимания и историческое развитие сотрудничества между Россией и Ираном, которое берет начало со времен Советского Союза, когда 22 июня 1989
г. стороны, в лице СССР и ИРИ, подписали долгосрочную программу торгово-экономического и научно-технического сотрудничества между Тегераном
и Москвой на период до 2000 г. По данному соглашению предполагалось участие специалистов Советского Союза в обновлении мощностей Ирана2. В поХлопков, А.В. Иранская ядерная программа в российско-американских отношениях /
А.В. Хлопков. – http://www.nti.org/e_research/el_iran_nch_1957-1985.html
2
Там же. - http://www.nti.org/e_research/el_iran_nch_1957-1985.html
1
155
следствии от обсуждения использования скромных возможностей гидроресурсов юга страны стороны перешли к обсуждению сотрудничества в области
атомной энергетики.
Сотрудничество между Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран в области энергии мирного атома основывается на двух соглашениях, которые были подписаны 25 августа 1992 г.1 Первый документ определял общие рамки взаимодействия двух сторон. Согласно межправительственному соглашению о сотрудничестве в постройке на территории Ирана атомной электростанции, стороны обязались соорудить АЭС, состоящую из двух
энергоблоков средней мощности.
Нельзя упускать из внимания основные положения соглашения, которые детально отражают суть сотрудничества РФ и ИРИ в области ядерных
технологий. В частности надо отметить ст. 9 данного документа о договорных
отношениях2, в которой говорится о том, иранская сторона заверяет, что
ядерные материалы, а также оборудование и все установки, поставляемые из
России, будут использованы в мирных целях, без переориентации всех разработок на производство ядерного оружия и на другие ядерные взрывные
устройства. Также в ст. 9 говорится о том, что иранское руководство обязуется препятствовать обеспечению какой-либо военной цели с помощью данных
технологий, которые, в свою очередь, должны «находиться под контролем
МАГАТЭ в течение всего срока их фактического использования»3.
Согласно документу, отрицается любая возможность какого-либо обогащения ядерных материалов или их переработки, равно как и изменения поставляемого оборудования. Экспорт или переход в иную собственность без
См. об этом: Соглашение между правительством Российской Федерации и правительством Исламской Республики Иран о сотрудничестве в сооружении на территории Ирана
атомной электростанции (заключено 25.08.1992). – http://www.bestpravo.ru/fed1992/
data02/tex12203.htm
2
Соглашение между правительством Российской Федерации и правительством Исламской
Республики Иран о сотрудничестве в сооружении на территории Ирана атомной электростанции (заключено 25.08.1992). – http://www.bestpravo.ru/fed1992/ data02/tex12203.htm
3
Там же. – http://www.bestpravo.ru/fed1992/data02/tex12203.htm.
1
156
согласия установленных сторон также недопустим. При поставках материалов, оборудования или установки из Российской Федерации, они «будут
обеспечены мерами физической защиты в соответствии с национальным законодательством ИРИ не ниже уровня, предусмотренного рекомендациями
МАГАТЭ»1.
В результате заключения соглашения о двусторонних отношениях в области ядерных технологий, имеющих мирный характер, был подписан российско-иранский контракт на завершение строительства блока № 1 атомной
электростанции «Бушер» 8 января 1995 г. Для исключения опасений относительно возможности злоупотребления отработанным ядерным топливом
(ОЯТ), которое окажется в распоряжении Ирана в результате работы энергоблока в Бушере, российская и иранская стороны провели переговоры и подписали соглашение о возвращении ОЯТ в Россию 27 февраля 2005 г.2
На данный момент 1-й блок АЭС «Бушер» запущен в сентябре 2009 г.
Из-за противостояния Ирана с США происходит торможение строительства и
реализации программы мирного атома в Бушере, поскольку существует ряд
сдерживающих факторов, таких как экономические санкции Совета Безопасности ООН, резолюции и т.п. На наш взгляд, строительство атомной электростанции в Иране не будет вызывать серьезных вопросов в части ядерного нераспространения при условии соблюдения требований МАГАТЭ и реализации его гарантий, а также добросовестного выполнения подписанных соглашений в течение всего срока эксплуатации энергоблоков.
В пользу возможности соблюдения Ираном ДНЯО говорит не только
его партнерство с Россией в области атомной энергетики, но и подписанное
16 июля 1998 г. российско-иранское совместное заявление о зоне, свободной
от ядерного оружия на Ближнем Востоке. В рамках данного заявления со стороны Тегерана и Москвы предлагалось всем странам данного региона до соМеждународное право: база данных // Консультант Плюс: система.
В Иран из России будет поставлено 100 тонн ядерного топлива – урана с низким уровнем
обогащения (порядка 3%). – http://www.vip.lenta.ru/news/2005/04/06/iranatom
1
2
157
здания свободной зоны не разрабатывать, не производить, не испытывать и не
приобретать ядерное оружие, а также не разрешать размещать на их территориях или на территориях, находящихся под их контролем, ядерное оружие
или ядерные взрывные устройства1.
В качестве доказательства серьезности намерений Ирана в области нераспространения ядерного оружия, также следует привести тот факт, что 18
декабря 2003 г. представителями Ирана и МАГАТЭ был подписан дополнительный протокол к соглашению о гарантиях, разработанного для усиления
международных гарантий. Данный документ остается нератифицированным,
что отвечает официальной позиции иранского руководства2. Стороны договорились о применении дополнительного протокола с момента его подписания3.
Последнее условие не было соблюдено, поскольку данный договор был
подписан менее чем половиной государств – участников ДНЯО, а введен в
действие лишь 65 государствами, среди которых мало стран, являющихся
проблемными с точки зрения ядерного нераспространения4. В сложившихся
условиях все большее значение приобретает подписание данного документа
иранской стороной, которая до сих пор его не одобрила.
Иран не посчитал целесообразным ратифицировать данный договор,
поскольку его подписали менее чем половина государств, которые являются
странами-участниками ДНЯО. При этом вышеупомянутый документ был
введен в действие государствами, которые не являются проблемными с точки
зрения ядерного нераспространения, что позволяет Тегерану усомниться в
надежности данного договора и, следовательно, в его эффективности.
В приведенных выше примерах наблюдается противоречие, которое заключается в том, что руководство Ирана использует политику двойных стандартов. Можно предположить, что подобные действия Тегерана связаны с
Дипломатический вестник. – 1998. – № 8. – С. 16-17.
См. об этом подробнее: Iran’s Nuclear Policy (Peaceful, Transparent, Independent). – P. 55.
3
См. об
этом
подробнее:
IAEA:
сайт
МАГАТЭ.
–
http://www.iaea.org/OurWork/SV/Safeguards/sg_protocol.html
4
IAEA: сайт МАГАТЭ. – http://www.iaea.org/OurWork/SV/Safeguards/sg_protocol.html
1
2
158
намерением руководства страны целенаправленно идти к созданию, или, по
крайней мере, стоять на пороге создания ядерного оружия.
Принимая во внимание последний факт, можно с уверенностью утверждать о том, что поведение Ирана в отношении ядерного нераспространения
заметно отличается от действий других стран, которые подозреваются в разработке ядерных вооружений, например, КНДР. Иранское руководство
настаивает на том, что их действия не выходят за рамки программы по энергии мирного атома, не допуская при этом политической игры вокруг ядерного
оружия, характерной для Северной Кореи. В свое время США сочли возможным заключить соглашение о строительстве легководяных реакторов в КНДР
(октябрь 1994 г.) с целью заинтересовать руководство этой страны мирной
альтернативой. Действия России позволяют ей пристально следить за развитием событий в Иране и поддерживать серьезную заинтересованность Тегерана в сохранении партнерских отношений.
Современная Россия, развивая свои отношения с Ираном, действует в
рамках Договора об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества
от 12 марта 2001 г. Кроме совместной постройки АЭС в Бушере, РФ и ИРИ
совместно разрабатывают богатейшее газовое месторождение в Южном Парсе, к которому привлекается все больше сил и ресурсов. Иными словами развитию разработки данного газового месторождения дан новый толчок не
только в данном вопросе, но и в двустороннем сотрудничестве в целом. Одновременно с этим прослеживается активизация борьбы за иранский рынок, в
которой помимо России принимают участие и новые геополитические игроки
(например, Китай, ЕС), ранее не проявлявшие какой либо интерес в этом регионе1.
Россия, выступая в качестве обладателя ядерного оружия и участвуя в
клубе ядерных держав, имеет четкое представление о создании ядерного оружия и наличии у страны порогового потенциала, то есть возможностей исСказание об Александре и Махмуде // Понедельник: еженедельное издание ЮжноКавказского института региональной безопасности.– Тбилиси, 2007. – № 70. – С. 2.
1
159
пользования ядерных технологий в мирных целях, а также способности к
производству ядерных вооружений с использованием потенциала невоенного
ядерного сектора. С целью сгладить противоречия между Ираном и мировым
сообществом в вопросе о ядерной программе первой стороны Российская Федерация в декабре 2005 г. предложила ИРИ создать совместными усилиями,
на своей территории, центр обогащения урана, предназначенного для мирного использования соответствующего сырья в данной стране1. Россия предложила поставлять топливо для АЭС в Бушере с условием, что ядерные отходы
будут отправляться назад в РФ. На первое предложение российского руководства Тегеран не ответил однозначно, а со вторым условием иранская сторона полностью согласилась2.
Энергетика – одна из тех областей, в которой России есть что предложить Ирану на уровне требований XXI века. Логика расширения сотрудничества со временем откроет новые направления взаимодействия, и для России
важно не оказаться вне игры на растущем иранском рынке.
Российско-иранское сотрудничество сопровождается необходимыми
гарантиями МАГАТЭ, в связи с чем присутствие Агентства в Иране расширяется. Иран уже пошел на подписание и применение условий дополнительного
протокола, то есть принял на себя обязательства, выходящие за рамки устоявшейся системы гарантий МАГАТЭ. Сотрудничество России и Ирана могло
бы создать еще один важный прецедент в плане гарантированности поставок
российского топлива для АЭС в странах третьего мира. Подобного рода гарантия устранила бы объективную основу для рассуждений о необходимости
производить собственное ядерное топливо в каждой стране, имеющей АЭС.
Строительство двух и более энергетических реакторов АЭС не несет
угрозы нарушения режима ядерного нераспространения при условии четкого
Рябцев, В.Н. Современный иранский кризис как объект геополитического анализа: региональный и глобальный контекст / В.Н. Рябцев / отв. ред. В.А. Авксентьев. – Ростов н/Д:
Издательство ЮНЦ РАН, 2008. – С. 237.
2
Примаков, Е.М. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина ХХ – начало XXI века) / Е.М. Примаков. – М., 2006. – С. 361.
1
160
соблюдения сторонами зафиксированных обязательств, включая возврат отработанного топлива. Растущий интерес европейских держав к атомному
строительству в Иране может побудить Росатом вновь обратиться к предложениям о различных формах сотрудничества со странами Евросоюза, уже
имеющими опыт присутствия на иранском рынке.
Отметим, что российско-иранские отношения переживают время выбора: Москва стремится поддерживать контакты с Тегераном, но при этом она
выполняет обязательства перед мировым сообществом в рамках подписанного ею ДНЯО, поэтому Россия сотрудничает с Ираном только в рамках атомной энергетики и углеводородных ресурсов. Запад в лице своих наиболее развитых государств наращивает давление на Иран с целью побудить руководство Тегерана пойти на уступки в ядерном вопросе. Также Россия не заинтересована в становлении Ирана как ядерной державы, поскольку Иран находится в непосредственной близости от России, что, в свою очередь, может
представлять угрозу ее национальной безопасности.
Завершая анализ взаимовлияния геополитических интересов России и
современного Ирана в кавказской проекции, необходимо отметить, что, на
среднесрочную перспективу, двусторонние взаимодействия Ирана и России
на Кавказе будут развиваться по нарастающей. Для Российской Федерации
сотрудничество с Тегераном в области атомной энергетики – это способ
наладить партнерские отношения, чтобы, в дальнейшем, иметь более тесные
контакты. В ходе развития российско-иранских отношений возможно создание независимых международных организаций и союзов, в частности предложение стран Каспийского региона по созданию газового ОПЕК, где России
и Ирану отводится одна из центральных ролей и т.д.
На сегодняшний день Иран для России, в силу своего уникального географического положения, – это транспортный коридор на Ближний Восток и
Каспий. Именно географическое расположение определяет значимость данной страны, как для Каспийского, так и для Кавказского регионов. В рамках
Кавказа также следует отметить, что возможно объединение внешнеполити-
161
ческих курсов обеих стран по урегулированию проблем Кавказского региона,
в частности, по вопросам снижения уровня локальных конфликтов в регионе.
Укрепление и расширение связей будут способствовать урегулированию и
стабилизации ситуации на кавказском геополитическом массиве.
Подводя итоги проделанного анализа Кавказа как региона приложения
геополитических интересов современного Ирана, следует подчеркнуть, что
Иран способен позиционировать себя в качестве регионального центра силы в
рамках кавказского региона в ближайшем будущем, на среднесрочную перспективу, но не на данный момент. Подобный тезис представляется возможным высказывать в силу высокого экономического потенциала Ирана, возможностей его военно-административных ресурсов, наличия развивающихся
высоких технологий. Ключевым фактом в пользу становления Тегерана как
регионального центра силы на Кавказе является создание или, по крайней мере, готовность к созданию атомного оружия. Имеются предпосылки к разработкам ядерного оружия: строящаяся АЭС в Бушере, завод по обогащению
урана в Натанзе, где количество центрифуг по обработке урановой руды уже
превысило необходимое для промышленных нужд. Также в пользу возможности создания Ираном ядерного оружия, косвенно, может служить тот факт,
что от предложения Москвы вывозить на территорию России ядерные отходы
от Бушерской АЭС Тегеран отказался.
На сегодняшний день мощно активизировалось присутствие Ирана на
Кавказе. Идет процесс закрепления позиций Тегерана на Южном Кавказе, который проявляется в реализации экономических интересов в данном регионе
с помощью обмена энергоносителями, укрепление культурных связей и т.п.
Правительство Ирана налаживает межправительственные контакты с республиками постсоветского пространства. Связи между Тегераном и кавказским
геополитическим массивом будут только укрепляться и совершенствоваться,
как в ближайшее время, так и на среднесрочную перспективу в силу исторических связей Ирана и Кавказа, их географического положения, в частности,
общих границ и заинтересованности обеих сторон в развитии межгосудар-
162
ственных контактов.
Развитие двустороннего взаимодействия Ирана и России на Кавказе
следует рассматривать на среднесрочную перспективу. Для Российской Федерации сотрудничество с Тегераном в области атомной энергетики – это
способ наладить партнерские отношения, чтобы, в дальнейшем, иметь более
тесные контакты. В ходе развития российско-иранских отношений возможно
создание независимых международных организаций и союзов.
Иран для России, в силу своего уникального географического положения, – это транспортный коридор на Ближний Восток и Каспий. Именно географическое расположение определяет значимость данной страны, как для
Каспийского, так и для Кавказского регионов. Здесь возможно объединение
внешнеполитических курсов обеих стран по урегулированию проблем Кавказа, в частности, по вопросам снижения уровня локальных конфликтов в регионе и разработка проектных документов с целью укрепления мира и стабильности на кавказском геополитическом массиве.
163
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Исследование геополитических интересов современного Ирана на Кавказе обусловлено все возрастающей ролью Ирана, стремящегося к позиционированию себя в качестве регионального центра силы. Ситуация, в которой
более значимым в протекании геополитических процессов в регионе оказывается традиционно определяемый как суб-региональный актор – Иран, сложилась в результате значимых изменений как внутри самого Ирана (приход к
власти радикалов, выгодных духовным лидерам страны), так и в государствах
и регионах, представляющих для Ирана несомненный геополитический интерес – Азербайджан, Армения, Грузия, Турция, Россия. Тот факт, что геополитические процессы в составляющих Кавказский регион государствах, проходили по разным «сценариям», следствием чего явились точки соприкосновения геополитики, а также явные расхождения (Россия и Грузия, Армения и
Азербайджан), заставляет Иран искать новые пути решения своих геополитических интересов.
Геополитические интересы определяются как в широком смысле – когда акторами является группа стран, территориально близкорасположенных,
обладающих сходной/различной политической и др. структурой, и в узком
смысле (что не исключает амбициозных стратегических целей) – когда одним
из акторов является суб-регион.
В диссертации установлено, что существующие определения термина
«геополитические интересы» неполно отражают его категориальное наполнение. В результате проведенного анализа существующих точек зрения отечественных и зарубежных исследователей, а также фактов стратегии и тактики
ИРИ на Кавказе, отраженных в официальных документах правительства Ирана, иранской прессе предложена следующая интерпретация категории «геополитические интересы». Это есть комплексное понятие, образованное несколькими
взаимосвязанными
ценностно-ориентированными
аспектами,
названными в работе, составляющими, - пространственно-региональной,
164
энергетической, конфессиональной. Геополитические интересы представлены
несколькими разновидностями, основными из которых являются: национальные, государственные, региональные или международные. Эти интересы отражают разнопорядковые потребности, при актуализации которых проявляются
парные
функциональные
вость/изменчивость,
объективность
признаки,
такие
/субъективность,
как:
устойчи-
гомогенность
/гетерогенность, осознанность /неосознанность, эксплицитность/ имплицитность, которые отражают потребности и обладают рядом дихотомических
функциональных признаков.
Данное представление о геополитических интересах следует считать
сформировавшимся в результате эволюции понятия в политической и философской мысли, а также под влиянием изменений в международных отношениях на рубеже XX-XXI вв., характеризуемых как процессами глобализации,
так и формированием новых региональных центров силы.
Рассматриваемый вектор геополитических интересов от суб-региона
(Иран) к региону, значительно превышающему субрегион по параметрам территории, энергетическому потенциалу, социальному устройству (Кавказ), характеризуется нестабильностью, агрессивностью, ощущением силы, поддержкой мусульманского мира.
Иран и Кавказ совпадают по параметру региональной идентичности, но
Иран есть административный субрегион, а Кавказ – структурный регион, т.к.
включает в себя несколько разных территорий и государственных образований, объединенных по этно-конфессиональному признаку. Расхождения в
геополитическом статусе проявляются и по национальному параметру: Иран
следует считать субнациональным регионом (в связи с проблемой внутригосударственного статуса азербайджанцев и курдов), тогда как Кавказ, несомненно, есть межгосударственный и транснациональный регион, а потому
Иран считает, что его амбиции на Кавказе могут быть приняты и удовлетворены.
При установлении международных связей между Ираном и Кавказом
165
решающее значение имеет экономический фактор как отвечающий геополитическим интересам обоих сторон. Базовым для Ирана здесь является его
энергетическая составляющая.
К специфическим иранским аспектам энергетического фактора следует
отнести: географическое районирование углеводородных ресурсов на Севере
Ирана, наличие единственного открытого непосредственного доступа на мировой рынок (Персидский залив), стремление Тегерана стать страной не только экспортером, но и страной-транспортером. Значимыми являются также:
персидская направленность, т.е. попытка решить вопросы в энергетической
области самостоятельно, тюрко-оппозиционность – противостояние Турции,
стремящейся стать ведущим актором на Кавказе, в то время как Иран стремится занять место ведущего игрока в Ирано-Кавказской агломерации (регионе), разработка альтернативных источников энергии на основе энергетики
«мирного атома», избирательная взаимозависимость продавцов и покупателей: нежелание Ирана напрямую торговать с США.
В настоящее время в условиях интеграции и глобализации Иран, обладая высоким экономическим потенциалом, планирует свои стратегии по линии углеводородных ресурсов и альтернативных источников энергии – атомной энергии. Не обладая достаточными запасами природного газа и будучи
лишь страной-транспортером этого вида энергоресурса, Иран является одним
из инициаторов создания газового ОПЕК, цель которого обозначена как контролирование рынка природного газа на выгодных для Ирана и России условиях. Другой проект – Набукко – для Тегерана представляет интерес как
надежный и безопасный способ транспортировки нефти в обход потенциально конфликтной территории Грузии. Заключенные соглашения по проекту
Набукко позволяют сделать вывод о том, что в ближайшее время Иран может
получить статус более чем на данный момент весомого экспортера нефти. В
целях диверсификации нефтегазопотоков Иран пытается присоединиться к
проекту трубопровода «Туркменистан-Китай» и в результате не упустить Китай как выгодного покупателя углеводородов.
166
Следует отметить, что, несмотря на обладание сильным ядерным энергоресурсным потенциалом, Иран ограничен в своих действиях рядом санкций
и не способен действовать как самостоятельный региональный актор, что заставляет его идти на двусторонние договорные отношения в целях создания
агломеративного регионального образования.
Анализ геополитической ситуации Иран-Кавказ позволяет сделать вывод о том, что на региональном уровне происходит возрастание роли странтранспортеров и соответствующая зависимость стран-экспортеров от первых.
Четко прослеживается российско-американское противостояние, реализуемое
через Грузию и атомный проект в Бушере, вынужденность компромиссов со
странами-транзитерами. Для ИРИ энергетический фактор является тем пусковым моментом, который способен запустить ситуацию по выгодному для
Ирана направлению.
Вторым по значимости фактором, формирующим геополитические интересы Ирана на Кавказе, является конфессиональный фактор. Растущее влияние ислама в рассматриваемом геополитическом пространстве осуществляется по трем направлениям ислама: модернизационного, радикального (суннизм) и традиционного (шиизм).
Иран, являющийся исламской республикой по государственному
устройству, базирующейся исключительно на шиитстве, в первую очередь,
проявляет интерес к государству Южного Кавказа и республике Северного
Кавказа с таким же направлением ислама: ближайшему соседу Азербайджану
и Дагестану. Однако его влияние на них не выдерживает конкуренции с модернизационным направлением Саудовской Аравии, спонсирующей исламские центры, школы, принимающей молодежь на учебу. Полагаем, что в ближайшее время Иран выработает более гибкую конфессиональную внешнюю
политику и сформирует приемлемую для себя программу действий, о чем
свидетельствуют первые попытки установления культурных контактов,
например, создание Иранского культурного центра на базе Дагестанского
государственного Университета. Государства с суннитским исламом (Тур-
167
ция), а также субъекты Российской Федерации (республики Северного Кавказа) менее привлекательны для Ирана, однако и здесь можно прогнозировать
подвижки в сторону установления конфессиональных отношений на базе
экономического сближения.
Представляется целесообразным говорить об Иране как о региональном
центре силы в рамках кавказского региона на среднесрочную перспективу,
поскольку данная страна соблюдает три из четырех условий, необходимых
для позиционирования страны в качестве регионального центра силы на Кавказе, таких как: обладание высоким экономическим потенциалом; статус исламской республики; жесткая (отвечающая национальным интересам) внешняя и внутренняя политика. Последнее условие признания страны центром
силы – развитие высоких технологий, в том числе, атомной энергетики, Ираном не соблюдается в силу противостояния с Западом в лице США и Израиля.
Противостояние России и Ирана в своей основе имеет соперничество в
нефтяной промышленности. Российско-турецкие отношения находятся в состоянии упадка по причине вступления Турции в НАТО. С другой стороны,
покровительство со стороны США Турции препятствует объединению интересов Турции и Ирана в рамках кавказского геополитического массива.
Несмотря на противостояние со стороны США, развитие российскоиранских отношений выгодно обеим сторонам. В результате такого взаимодействия Россия получит выход на Ближний Восток и Центральную Азию для
транспортировки энергоресурсов. Заручившись таким союзником, Россия
обеспечит защищенность границ на территории Кавказского региона.
Иран получит выгоду в виде инвестиций со стороны России в атомную
энергетику. Однако такое сотрудничество возможно только при полном соблюдении российских условий об утилизации ядерных отходов на территории Российской Федерации иранской стороной. Данное условие идет в разрез
с представлениями Ирана о развитии иранской ядерной программы. Таким
образом, в настоящее время не представляется возможным говорить о плодо-
168
творном взаимодействии этих стран.
В политике Тегерана на кавказском геополитическом массиве превалируют две составляющие геополитических основ активности Ирана на Кавказе: экономическая и духовно-цивилизационная. Именно поэтому в качестве
геополитических интересов современного Ирана в Кавказском регионе следует рассматривать в первую очередь экономические интересы (договорные отношения с Арменией), а также духовно-цивилизационные интересы (республики Северного Кавказа, в частности Дагестан). Также следует отметить тот
факт, что в настоящее время стали развиваться торгово-экономические отношения Дагестана и Ирана, которые подкреплены соглашением от 6 октября
2010 г. Данный факт позволяет говорить о том, что Тегеран предпринимает
первые шаги по установлению конфессиональных отношений с Северным
Кавказом на базе экономического сближения.
Проведенный анализ геополитических интересов современного Ирана
на Кавказе позволяет сделать ряд рекомендаций органам государственной и
местной власти приграничных субъектов Южного и Северо-Кавказского федеральных округов.
Представляется целесообразным провести корректировку внешне и
внутри политических курсов России в Кавказском регионе, поскольку слабый
контроль над развитием ситуации как на Северном, так и на Южном Кавказе
создает реальную угрозу национальной безопасности страны. Необходим мониторинг и своевременное вмешательство в сложившуюся нестабильную
экономическую ситуацию в Дагестане, Ингушетии, Карачаево-Черкессии,
Кабардино-Балкарии, Чеченской Республике, Северной Осетии. Рекомендуется создать кризисные центры (как по экономическим, так и по этноконфессиональным вопросам), улучшить условия рынка труда в республиках
Северного Кавказа используя местное квалифицированное население с меньшим привлечением иностранной рабочей силы. Необходимо отслеживание
экономической и политической ситуации в государствах Южного Кавказа и
переформатирование принципов политики России на Южном Кавказе. В эко-
169
номическом плане необходимо предлагать для Азербайджана, Армении и
Грузии более выгодные условия торгово-экономических отношений: при покупке и транспортировке природного газа и нефти следует осуществлять данные операции по ценам ниже мирового аналога, что оптимизирует сотрудничество стран Южного Кавказа и РФ.
170
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абакаров, А.Т. Геополитические интересы Российской Федерации в Каспийском регионе как фактор политического процесса на Юге России
[Текст]: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.02 / А.Т. Абакаров. - Махачкала,
2007. - 158 с.
2. Абаренков В.П. [и др.]. Краткий политический словарь [Текст] / Абаренков В.П. [и др.]. – 6-е изд., доп. – М.: Политиздат, 1989. – 623 с.
3. Абулова, Е.А. Языковая ситуация в многоязычной и поликультурной среде
/ Е.А. Абулова // Вестник ПГЛУ, 2010. - № 3. – С. 415-416.
4. Авксентьев, В.А. Этническая конфликтология [Текст] / В.А. Авксентьев. –
Ставрополь, 1996. – 345 с.
5. Агаев, С.Л. Иран в прошлом и настоящем: (Пути и формы рев. процесса)
[Текст] / С.Л. Агаев. - М.: Наука, 1981. - 271 с.
6. Агаев, С.Л. Иранская революция, США и международная безопасность:
444 дня в заложниках [Текст] / С.Л. Аагаев. - М.: Наука, 1984. – 278 с.
7. Агаев, С.Л. Иран: рождение республики [Текст] / С.Л. Агаев; [Предисл. и
общ. ред. Р. А. Ульяновского]. - М.: Политиздат, 1984. – 336 с.
8. Агаев, С.Л. Рухолла Мусави Хомейни [Текст] / С.Л. Агаев // Вопросы истории. 1989, №6. – С. 12-24.
9. Азербайджан: портрет нефтяными красками [Электронный ресурс] // Континент. – 2001. – № 19. – http://www.continent.kz/2001/19
10.Александров, О.Б. Внешние связи российских регионов: «Южный вектор»
[Текст] / О.Б. Александров // Южный фланг СНГ. Центральная АзияКаспий-Кавказ: энергетика и политика / под ред. А.В. Малыгина,
М.М. Наринского. – М.: Навона, 2005. – Вып. 2. – 456 с.
11.Алиев, С.М. Нефть и общественно-политическое развитие Ирана в XX в.
[Текст] / С.М. Алиев. - М.: Наука, 1985. – 302 с.
12.Алиев, С.М. Рухолла ал-Мусави ал-Хомейни [Текст] / С.М. Алиев // Азия и
171
Африка сегодня, 1988, № 10. – С. 34-45.
13.Анкара. Состояние финансов не дает Турции заключить соглашение с
МВФ [Электронный ресурс]. – http://www.k2kapital.com 15.05.2009
14.Арабаджян, А.З. Сверхдержавы и Исламская Республика Иран (точка зрения) [Текст] / А.З. Арабаджян // Иран: ислам и власть. – М.: «Крафт +»,
2001. – 280 с.
15.Арин, А. Азиатско-Тихоокеанский регион: мифы, иллюзии и реальность
[Текст] / А. Арин. – М.: Флинта, 1997. – 435 с.
16.Аристотель. Категории [Текст] / Аристотель. – М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1939. – 120 с.
17.Арутюнов, С.А. [и др.]. Этнологический словарь [Текст] / С.А. Арутюнов
[и др.]. – М.: Виттан, 1996. – 201 с.
18.Асланян, Г. Геополитические интересы России в энергетической сфере в
начале XXI века [Электронный ресурс] / Г. Асланян // Семинар по геополитике энергетики (Ницца, 28-30 ноября 2002 г.). – 2002. – http://www.
stra.teg.ru/lenta/energy/1123/030606
19.Аствацатурова, М.А. Межэтнические и этноконфессиональные отношения
в Ставропольском крае в условиях региональной специфики [Текст] /
М.А. Аствацатурова // Социально-экономическая реальность и политическая власть: Сборник статей. – М.-Ставрополь, 2005. – Вып. 1. – С. 28-38.
20.Ахмедханов, Б. Смертельная дорога к храму. Следы событий вокруг Красной мечети могут вести в пакистанские верхи [Текст] / Б. Ахмедханов //
Московские новости. – М., 2007. – № 27. – С. 3.
21.Ахметова, Ш.К. [и др.]. Изучение динамики этнических процессов как необходимое условие прогнозирования и программирования устойчивого
развития народов Сибири [Текст] / Ш.К. Ахметова, Д.Г. Коровушкин,
И.В. Лоткин, Г.М, Патрушева, В.В. Реммлер, Н.А. Томилов // Россия и Сибирь: поиск путей устойчивого развития. – Новосибирск, 1994. – С. 1-11.
22.Багиров, Э.М. Приоритеты внешней политики Ирана и проблемы региональной безопасности на Южном Кавказе на рубеже XX-XXI вв. [Текст]:
172
дис. … канд. ист. наук / Э.М. Багиров. – М., 2006. – 301 с.
23.Баранов, А.В. Региональная политическая идентичность: методы исследования [Текст] / А.В. Баранов // Социальная идентичность: способы концептуализации и измерения. – Краснодар, 2004. – 124 с.
24.Барзилов, С.И. Политическая структура современной российской провинции [Текст]: коллективная монография / С.И. Бразилов, А.Г. Чернышов /
Ин-т «Открытое о-во». – М.: Магистр, 1997. – 31 с.
25.Барыгин, И.Н. Международное регионоведение [Текст] / И.Н. Барыгин. –
СПб.: Питер, 2009. – 384 с.
26.Баязитова, Г.И. Политико-правовые воззрения Жана Бодена [Текст]: автореф. дисс. … канд. ист. наук 07.00.03. / Г.И. Баязитова. — Тюмень: Тюмен.
гос. ун-т., 2006. – 24 с.
27.Белашов, И.И. Геополитические интересы в структуре современного политического процесса [Текст]: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.02 /
И.И. Белашов. - Ставрополь, 2004. - 178 с.
28.Беликова, Н.Ю. Религиозные конфессии Украины (конец 80-х – 90-е гг.
ХХ века) [Текст]: автореф. дис. … канд. ист. наук / Н.Ю. Беликова. – Донецк, 2001. – 19 с.
29.Белый, А.В., Ремакль, Э. Россия и Западная Европа: геополитические интересы в Кавказско-Каспийском регионе [Текст] / А.В. Белый, Э. Ремакль
// Европа и Россия: проблемы южного направления. Средиземноморье –
Черноморье – Каспий. – М.: Интердиалект+, 1999. – С. 215-220.
30.Блохина, А. Геополитическая ситуация в Каспийском регионе: проблемы
энергетической безопасности [Электронный ресурс] / А. Блохина. – http://
www.centrasia.ru/ newsA.php?st=1166432160
31.Богатов, М.Ю. Геополитические аспекты формирования международных
транспортных коридоров в новой модели мира [Текст]: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.02 / М.Ю. Богатов. - Чита, 2006. - 170 с.
32.Боровский, Ю.В. Энерготранспортные проекты Каспия: интересы России
[Текст] / Ю.В. Боровский // Южный фланг СНГ. Центральная Азия-
173
Каспий-Кавказ: энергетика и политика / под. ред. А.В. Малыгина,
М.М. Наринского. – М.: Навона, 2005. – Вып. 2. – 456 с.
33.Брутенц, К. Иракский «подход» президента Буша: предварительные итоги
[Текст] / К. Брутенц // Международная жизнь. – 2006. – № 12. – С. 3-21.
34.Бураншин, Т.Ш. Государственные интересы. :Конституционно-правовой
аспект [Текст]: Автореф. дисс. …канд. юрид. наук. 12.00.02. /
Т.Ш. Бураншин. - Челябинск, 2006. - 26 с.
35.Бусыгина, И.М. Политическая Регионалистика [Текст] / И.М. Бусыгина. –
М.: РОССПЭН, 2006. – 278 с.
36.Бусыгина, И.М. Территориальный фактор в европейском сознании [Текст]
/ И.М. Бусыгина // Космополис. – М., 2002/2003. – № 2. – С. 61-67.
37.В борьбе за центральноазиатский газ [Текст] // Понедельник: еженедельное издание Южно-Кавказского института региональной безопасности. –
Тбилиси, 2007. – № 34 (84). – С. 2-12.
38.В Иран из России будет поставлено 100 тонн ядерного топлива – урана с
низким уровнем обогащения (порядка 3%) [Электронный ресурс]. –
http://www.vip.lenta.ru/news/2005/04/06/iranatom
39.Вардапетян, А. Так можно и Европу догнать … [Текст] / А. Вардапетян //
Северный Кавказ. – 2006. – № 36 (сент.). – С. 9.
40.Вартанян, А.М. Рахим Машаи – серый кардинал иранской политики
[Электронный ресурс] /
А.М. Вартанян. -
http://nabat.my1.ru/publ/geopolitika/iran/a_vartanjan_rakhim_mashai_seryj_kar
dinal_iranskoj_politiki/192-1-0-4336
41.Вартумян, А.А. Региональный политический процесс в современной России: динамика, тенденции, особенности [Текст] / А.А. Вартумян. – М.:
РГСУ, 2004. – 179 с.
42.Винер, Б.Е. К построению качественной регрессионной модели этнической
идентичности [Текст] / Б.Е. Винер // Журнал социологии и антропологии. –
1998. – Вып. 3, т. 1. – 35 с.
43.Виноградова, С.М. Пространство и время в современных информационно-
174
комуникационных процессах // Философия и будущее цивилизации:
IV Российский философский конгресс (24-28 мая 2005 г.). – М.: Изд-во
МГУ, 2005. – 250 с.
44.Влияние зарубежных концепций на развитие российского регионализма:
возможности и пределы заимствования [Электронный ресурс]: круглый
стол. – http://www.prof.msu.ru/publ/book/round3.htm
45.Возжеников, А.В. Национальная безопасность России. Методология исследования и политика обеспечения. [Текст] / А.В. Возжеников. - М.: Издво РАГС, 2002. – 424 с.
46.Волова, Л.А. Диалог культур: теория и реальность: (На примере Сев. Кавказа) [Текст] / Л.А. Волова. - Пятигорск: ПГЛУ, 2003. - 380 с.
47.Волынчук, А.Б. Теоретические основы геополитических исследований –
Старые и новые правила [Текст] / А.Б. Волынчук // Вестник ТОГУ. –
Томск: ТОГУ, 2009. - № 4(15). – С. 245-252.
48.Выступление Президента РФ В.В. Путина на открытии Второго Каспийского саммита [Электронный ресурс]. – http://www.kremlin.ru/text/appears/
2007/10/148422.shtml
49.Гаджимирзаев, М.М. Этноконфессиональная толерантность как фактор
обеспечения мира и безопасности на Северном Кавказе [Текст]: автореф.
дис. … канд. полит. наук. / М.М. Гаджимирзаев. – Ставрополь, 2003. –
25 с.
50.Галич, Я.В. Геополитическая компонента регионального политического
процесса на Северном Кавказе [Текст]: дисс…. канд. полит. наук: 23.00.02
/ Я.В. Галич. – Невинномысск, 2009. – 173 с.
51.Гасанов, Р.М. Ислам в общественно-политической жизни современного
Азербайджана [Электронный ресурс] / Р.М. Гасанов. – http://www.isras.ru/
files/File/ Socis/2003-03/GasanovRM.pdf
52.Гаспарян, Д.М. Южный Кавказ как перекресток международных интересов
[Электронный ресурс] / Д.М. Гаспарян.
-
ftp://lib.herzen.spb.ru/text/gasparyan_93_61_67.pdf
175
53.Гатагова, Л. Чему мы учим? [Электронный ресурс] / Л. Гаталова // Родина.
– 2000. – № 1-2. – http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=140&n=7
54.Гельман, В.Я. Политическая регионалистика России: история и современное развитие [Текст] / В.Я. Гельман, С.И. Рыженков // Политическая наука.
– М.: ИНИОН, 1999. – № 3. – С. 172-255.
55.Геополитика. Популярная энциклопедия [Текст] / Под общ. ред.
В. Манилова. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2002. – 623 с.
56.Гладкий, Ю.Н., Чистобаев, А.И. Основы региональной политики [Текст] /
Ю.Н. Гладкий, А.И. Чистобаев. – СПб.: Изд-во Михайлова А.М., 1998. –
659 с.
57.Гладкий, Ю.Н., Чистобаев, А.И. Регионоведение [Текст] / Ю.Н. Гладкий,
А.И. Чистобаев. – М.: Гардарики, 2002. – 382 с.
58.Голунов, С.В. Этнический фактор в контексте безопасности границы между Россией и Казахстаном [Текст] / С.В. Голунов // Вестник Нижегородского ун-та им.Н.И. Лобачевского. – 2007. – № 1. – С. 247-253.
59.Горбатов, А.В. Государственно-конфессиональные отношения в Сибири
(1947-1974 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Вестник Бурятского ун-та. –
Сер. 4. – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та, 2004. – Вып. 8. – С. 8598.
60.Гриб, Н. «Газпром» тянет трубу в Индию из Ирана [Текст] / Н. Гриб //
Коммерсантъ. – 2006. – 17 июня.
61.Григоренко, А.Ю. Церковно-государственные отношения в современной
России и проблема религиозной свободы и веротерпимости [Текст] /
А.Ю. Григоренко // Вступая в третье тысячелетие: религиозная свобода в
плюралистическом обществе: материалы международной конференции.
(Москва, 23-24 марта 1999 г.). – М., 2000. – С. 106-118.
62.Грицанов, А.А. Болингброк Генри Сент-Джон (1678-1751) [Электронный
ресурс]
/
А.А. Грицанов
//
Новейший
философский
словарь
-
http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/fil_dict/83.php
63.Гулыга, А.В. Гердер И.Г. [Текст] /А.В. Гулыга. Изд. 2-е, доработ. - М.:
176
Мысль, 1975. — 181 с.
64.Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию [Текст] / В. фон Гумбольдт. – М.: Прогресс, 1984. –397 с.
65.Давыдов, В.Н. Этнополитические конфликты на Северном Кавказе: региональный фактор [Текст] / В.Н. Давыдов // Вестник Российского ун-та
дружбы народов. – Сер.: Политология. – М., 2004. – № 1(5). – С. 39-48.
66.Даниелу, Ж. Христианское миссионерство [Текст] / Ж. Даниелу // Символ.
– 1983. – № 9. – С. 61-76.
67.Данилин, И.В. Нефтепровод БТД: экономические и политические проблемы [Текст] / И.В. Данилин, Н.В. Павлинова // Южный фланг СНГ. Центральная Азия – Каспий – Кавказ: Энергетика и политика. – М.: Навона,
2005. – Вып. 2. – С. 192-205.
68.Дебрский, А. Кавказ в системе геополитических интересов [Электронный
ресурс] / А. Дебрский. // Дипломатия и международные отношения. –
http://www.kavkazweb.net/view.cgi?m=1&name=ana/geo
69.Дегоев, В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. Статьи,
очерки, эссе. – 2-е изд., расш. и дополн. – М.: SPSL – «Русская панорама»,
2003. – 512 с.
70.Деманжон, А. Экономический упадок Европы [Текст] / А. Деманжон. - М.:
Берег, 1922. – 83 с.
71.Ден, В.Э. Учение Рудольфа Челлена о предмете и задачах геополитики
[Текст] / В.Э. Ден // Известия Русского географического общества, 1997. –
Т. 129. – Вып. 1. – С. 134-138.
72.Дергачев, В.А. Раскаленные рубежи [Текст] / В.А. Дергачев. – Одесса:
Астропринт, 1998. – 104 с.
73.Дипломатический вестник [Текст]. – 1998. – № 8. – С. 16-17.
74.Добаев И.П. Кавказский макрорегион в фокусе геополитических интересов
мирных держав: история и современность [Текст] / И.П. Добаев. – Ростов
н/Д: ЮНЦ РАН, 2007. – 208 с.
75.Добаев, И.П. Новый терроризм в мире и на Юге России: сущность, эволю-
177
ция, опыт противодействия. – Ростов н/Д, 2005. – 215 с.
76.Добровицкий, И.В. Политическая трансформация государств традиционного типа: теоретические основы и практика политического процесса
[Текст]: На материалах Ирана: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.02 /
И.В. Добровицкий. – М., 2006. - 265 с.
77.Дринова, Е.М. Практические аспекты конфессиональной геополитики
[Текст] / Е.М. Дринова // Философия права. – 2008. – № 5. – С. 83-86.
78.Дружиловский, С.Б. Политика Турции и Ирана в Центральной Азии и Закавказье [Текст] / С.Б. Дружиловский, В.В. Хуторская / Иран и СНГ. – М.:
ИИИиБВ, 2003. – 220 с.
79.Дугин, А.Г. Азербайджан в новой геополитической картине Кавказа
[Электронный ресурс] / А.Г. Дугин. – http://www.rustrana.ru/print.php?nid=
30135
80.Дугин, А.Г. Великий Ближний Восток в планах США как «Глобальный
враг» [Текст] / А.Г. Дугин // Северный Кавказ. – 2006. – № 28 (июль). –
С. 10.
81.Дугин, А.Г. Основы геополитики – геополитическое будущее России
[Текст] / А.Г. Дугин. –М.: Арктогея, 1997. – 492 с.
82.Дударенок, С.М. Религиозная ситуация на российском Дальнем Востоке:
история и современность [Текст] / С.М. Дударенок // Россия и АТР. – М.,
2004. – № 2. – С. 130-140.
83.Егорин, А.З. Объединенные Арабские Эмираты [Текст] / А.З. Егорин,
В.А. Исаев. – М.: Научное изд-во Ин-та Востоковедения РАН, 1997. –
С. 34-38.
84.Жаде, З.А. Национальные интересы и безопасность России в контексте
геополитики [Текст] / З.А. Жаде // Вестник Адыг. гос. ун-та. Майкоп, 2005.
– № 2. – С. 61-72.
85.Жаловага, А.С. Антропологические основы христианского проповедования [Текст]: автореф. дис. … канд. филос. наук / А.С. Жаловага. – Киев:
Институт философии им. Г.С. Сковороды НАН Украины; Отделение рели-
178
гиоведения, 2002. – 21 с.
86.Жильцов, С.С., Ушков, А.М. Политика США в Каспийском регионе: основные итоги и тенденции (после сентября 2001 г.) [Текст] / С.С. Жильцов,
А.М. Ушков // Вестник Российского университета дружбы народов. - Сер.:
Политология. - 2003. - № 4 - С. 76-82.
87.Задохин, А.Г. Формирование национально-государственных интересов
РФ: необходимые предпосылки и возможные приоритеты [Текст] /
А.Г. Задохин // Полис.- №1.- 1995. – С. 102-110.
88.Захаров, В.А., Лаквитава, А.Б. Правовые аспекты грузино-абхазского и
грузино-осетинского конфликтов [Текст] / В.А. Захаров, А.Б. Лаквитава. –
М.: ИД «ЦЕНТРИЗДАТ», 2010. – 40 с.
89.Захаров, В.А., Арешев, А.Г. Кавказ после 08.08.08: старые игроки в новой
расстановке сил [Текст] / В.А. Захаров, А.Г. Арешев. – М.: Квадрига, 2010.
– 272 с.
90.Зубков, А.И. Геополитика и проблемы национальной безопасности России
[Текст] / А.И. Зубков. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. – 197 с.
91.Зуев, C. Культурно-политические горизонты конфессиональной политики
[Электронный ресурс] / С. Зуев. – http://www.archipelag.ru/ru_mir/religio/
gko/conception/horizon/
92.Из выступления президента Российского еврейского конгресса и президента Института изучения Израиля и Ближнего Востока Е.Я. Сатановского
(21 февраля 2005 г.) [Электронный ресурс]. – 2005. – http://www. pircenter.org/cgi-bin/pirnews/getinfo.cgi?ID=1601&L=0
93.Изгарская, А.А. Социально-философская реконструкция развития геополитических концепций [Текст] / А.А. Изгарская // Альманах «Время мира».
Вып. 3. Война и геополитика / Под ред. Н. С. Розов. – Новосибирск: НГУ,
2003. - С. 265 – 287.
94.Иллюк, А.А. Развитие российско-иранских отношений на рубеже XX и
XXI вв.: Исторический и политический анализ [Текст]: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.04 / А.А. Иллюк. – М., 2004. - 186 с.
179
95.Ильин, И.А. Наши задачи [Текст] / И.А. Ильин, М.: РУССКАЯ КНИГА,
1993. – Кн. 2. –Собр. соч. - Т.2. – 480 с.
96.Ильин, И.А..
Главные
национальные
проблемы
России
[Текст]
/
И.А. Ильин // О русской культуре. Собр. соч. в 10 томах, М.: РУССКАЯ
КНИГА, 1996. - Т.6. Кн. 2. – 672 с.
97.Иран в результате исламской революции стал крупной региональной державой [Электронный ресурс].
– http://www.iran.ru/rus/news_iran.php?act=
news_by_id&news_id=55926
98.Иран сделал Азербайджану предложения по решению проблемы Нагорного Карабаха [Электронный ресурс] // Кавказ Мемо.ру. – http://www.kavkazuzel.ru/newstext/news/id/1235095.html
99.Иран стал первой исламской космической державой [Электронный ресурс].
–
http://www.iran.ru/rus/news_iran.php?act=news_by_id&news_id=
55694
100. Кайкэ, Ч. Конфуцианство и «культура предприятия» в современной Восточной Азии [Текст]: автореф. дис. … канд. истор. наук / Ч. Кайкэ. – М.,
2001. – 27 с.
101. Кандель, П. Российские национально-государственные интересы и заурядные отечественные парадоксы [Текст] / П. Кандель // Pro et Contra. - Т.
6. - № 4. - Осень 2001. – С.7-22.
102. Капустин, Б.Г. «Национальный интерес» как консервативная утопия
[Текст] / Б.Г. Капустин // Свободная мысль. - 1996. - № 3. - С. 13—30
103. Керашев, А.Т. Информационная безопасность в системе национальной
безопасности на Северном Кавказе [Текст] / А.Т. Керашев. - Майкоп:
Адыг. гос. ун-т, 1999. – 55 с.
104. Китай наведет порядок в туркменских делах. В следующем году КНР
начнет поставки военной и обмундирования в Туркменистан [Текст] //
Эксперт – Казахстан. – 2007. – № 46. – С. 12-28.
105. Клычников, Ю.Ю. К вопросу о российской политике на Северном Кавказе в 30-е годы XVIII в. [Текст] / Ю.Ю. Клычников // Университетские
180
чтения ПГЛУ, 2008. – С. 107-112.
106. Кожанов, Н.А. Продовольственная безопасность как элемент доктрины
национальной безопасности Исламской Республики Иран [Текст]: автореф.
канд. экономич. наук: 08.00.14 / Н.А. Кожанов. – СПб.: СПбГУ, 2009. –
31 с.
107. Ковалев, А. Международно-правовой режим Арктики и интересы России
[Электронный
ресурс]
/
А. Ковалев.
-
http://www.pircenter.org/data/publications/sirus3-09/115-124_AnalizKovalev.pdf
108. Ковалев, В.А.
Методист
–
значит,
и
исследователь
[Текст]
/
В.А. Ковалев // Полис. – М., 2005. – № 5. – С. 181-186.
109. Коллинз, Р. «Балканизация» или «американизация»: геополитическая
теория этнических изменений [Текст] / Р. Коллинз // Логос. – М., 2005. –
№ 1. – С. 19-64.
110. Колосов, В.А. Геополитическое положение России на пороге XXI века:
реалии и перспективы [Текст] / В.А. Колосов, Р.Ф. Ту-ровский // Полис. –
М., 2000. – № 3. – С. 40-60.
111. Колосов, В.А. Социально-территориальная динамика и этнические отношения на Северном Кавказе [Текст] / В.А. Колосов, Дж. О’Локлин, //
Полис. – М., 2008. – № 4. – С. 48-54.
112. Конфессиональная геополитика на Северном Кавказе: дайджест [Текст]
/ сост. В.И. Белик, Т.А. Мишукова. – Ставрополь: Изд-во Ставроп. гос. кр.
УНБ им. М.Ю. Лермонтова, 2006. – 67 с.
113. Конфликты на Востоке: Этнические и конфессиональные [Текст] / под
ред. А.Д. Воскресенского. – М.: Аспект Пресс, 2008. – 511 с.
114. Конышев, В.Н. Проблемы мировой политики в концепциях и политической практике американского неореализма [Текст]: автореф. … докт. полит. наук / В.Н. Конышев. – Нижний Новгород, 2005. – 45 с.
115. Кордесман, Э. Война в Грузии и век «реальной силы» [Текст] /
Э. Кордесман // Россия в глобальной политике, 2008. - № 5. – С. 117-128.
181
116. Косов, Г.В.
Экологическая
составляющая
политического
процесса
[Текст]: диссертация ... доктора политических наук: 23.00.02 / Г.В. Косов.
- Ставрополь, 2005. – 337 с.
117. Косов, Ю.В. Безопасность: геополитический аспект [Электронный ресурс] / Ю.В. Косов.
–
http://www.nationalsecurity.ru/library/00008/
index.htm
118. Косолапов, Н.А. Становление субъекта российской внешней политики
[Текст] / Н.А. Косолапов // Pro et Contra. - 2000. - Т. 6. - № 1—2. С. 22-35.
119. Котин, И.Ю. Процессы формирования южноазиатской диаспоры (XIXXXI вв) [Текст]: автореф. дис. … докт. истор. наук: 07.00.07. /
И.Ю. Котин:. – СПб., 2007. – 48 с.
120. Койбаев, Б.Г. Теракт в Беслане: Глобальные и региональные аспекты, политические последствия [Текст] / Б.Г. Койбаев // Кавказ в системе международных отношений.- Тренчин, 2006. – С. 122-148.
121. Кочетов, Э.Г. Геоэкономика (Освоение мирового экономического пространства) [Текст] / Э.Г. Кочетов. – М.: БЕК, 1999. – 461 с.
122. Кох, А. Как я понимаю чеченцев. Четыре взгляда [Электронный ресурс] /
А. Кох // ПОЛИТ.РУ - http://www.polit.ru/article/2005/09/03/4vzglyada/
123. Коэн, C. «Вопрос вопросов»: почему не стало Советского Союза? [Текст]
/ С. Коэн. — М.: АИРО-XXI, 2007. – 200 с.
124. Коэн, C. Можно ли было реформировать Советскую систему? [Текст] /
С. Коэн. — М.: АИРО-XX, 2005. – 64 с.
125. Красин, Ю.А. Национальные интересы: миф или реальность? [Текст] /
Ю.А. Красин // Свободная мысль. - 1996. - № 3. - С. 3—12.
126. Крылов, А.Б. Непризнанные государства в геополитическом контексте
[Текст] / А.Б. Крылов // Непризнанные государства Южного Кавказа и
этнополитические процессы на Юге России. – Ростов н/Д, 2005. – С. 3651.
127. Крысин, Л.П.
Толковый
словарь
Л.П. Крысин. – М.: Эксмо, 2008. – 863 с.
иноязычных
слов
[Текст]
/
182
128. Кудрявцев, А.Н. Политические процессы в современном развитии Ирана:
тенденции, проблемы, перспективы [Текст]: автореф…. канд. полит.
наук: 23.00.02 / А.Н. Кудрявцев. – Астрахань, 2010. – 31 с.
129. Кузьмин, А.С. [и др.]. Региональные политические режимы в постсоветской России: опыт типологизации [Текст] / А.С. Кузьмин, Н.Дж. Мелвин,
В.Д. Нечаев // Полис. – М., 2002. – № 3. – С. 24-32.
130. Куприянов, Л. Иран: проблема власти в исламе [Текст] / Л. Куприянов //
Бюллетень международных договоров. – М., 2002. – № 1. – С. 1-67.
131. Куртов, А.А. Государства Южного Кавказа и Иран: новые геополитические реалии [Текст] А.А. Куртов // Социально-политическая ситуация на
Кавказе: история, современность, перспективы. – М., 2001. – С. 150-151.
132. Куртов, А.А. Топливно-энергетический комплекс Туркменистана: проблемы и перспективы [Электронный ресурс] / А.А. Куртов. – http://www.
ca-c.org/journal/rus-03-2001/07.kurprimru.shtml
133. Куценко, С.А. Экологические проблемы развития мировой энергетики
[Электронный ресурс] / С.А. Куценко, С.М. Малофеев; ОГТУ. – Орёл,
2009.
–
http://www.ecology.ostu.ru/index.php?option=com_content&task=
view&id=203&Itemid=51.
134. Кушкумбаев, С. Центральноазиатская интеграция в контексте истории и
геополитики [Электронный ресурс] / С. Кушкумбаев // CAECC. – 1998. –
№ 16. – http://www.ca-c.org/journal/16-1998/st_04_kushkumb.shtml
135. Лазарев, А.Д. Энергетическая безопасность как геополитическая экологическая проблема [Электронный ресурс] / А.Д. Лазарев. – http://www.
krorea.kuzstu.ru/Documents2/IV/Lazarev.doc
136. Лапин, Н.И. Регион, его статус и функции в российском обществе: теоретико-методологические основы исследования [Текст] / Н.И. Лапин // Социологические исследования. – М., 2006. – № 8. – С. 25-34.
137. Лапин, Н.И. Статус регионов России и разбалансированность их социокультурных функций [Текст] / Н.И. Лапин // Мир России. 2006. – Т. XV,
№ 2. – С. 3-41.
183
138. Линец С.И. История Северного Кавказа в годы Великой Отечественной
войны в научных трудах начала XXI века [Текст] / С.И. Линец // Университетские чтения, 2009. – С. 114-122.
139. Липин, А.С. Введение в современную экономическую теорию [Текст] /
А.С. Липин / отв. ред. Г.М. Мкртчян. – Новосибирск: Изд-во НГУ, 2007.
– 283 с.
140. Лукоянов, А.К. Иран как региональная держава [Текст] / А.К. Лукьянов //
Pro et Contra 2008 июль — август. С. 57 – 69.
141. Лукоянов, А.К. Ислам в современной политике стран Востока (конец 70начало 80-х гг. ХХ в.) [Текст] / А.К. Лукоянов. - М.: Наука, 1986. – 256 с.
142. Лукоянов, А.К. Исламские концепции общественного развития в современном Иране [Текст] / А.К. Лукоянов // Специальный бюллетень». –
1989. - №7 (264). – С. 54-69.
143. Лукоянов, А.К. Исламская революция. Иран – опыт первый 1979-2009
[Текст] / А.К. Лукоянов. - М.: Прогресс, 2010. - 396 с.
144. МАГАТЭ (IAEA) [Электронный ресурс]: сайт – http://www.iaea.org/
OurWork/SV/ Safeguards/sg_protocol.html
145. Магомедов, А.К. Геополитические интересы США в Закавказье [Текст] /
А.К. Магомедов // Обозреватель-Observer. - №11. - 2009. – С. 89-93.
146. Магомедов, А.К. Краснодарский край в условиях геополитической и локальной конкуренции политических сил [Текст] / А.К. Магомедов // Полис. – 1999. – № 5. – С. 141-154.
147. Макаркин, А. Иранские маневры России [Электронный ресурс] /
А. Макаркин. – http://www.vmeste.org/prime/prime_politkom3.htm
148. Макеев, А.В. Основы политики национальной безопасности: структурогенез и механизм реализации [Текст]: дисс. ... доктора полит. наук:
23.00.02. / А.В. Макеев. - Москва, 1999. – 317 с.
149. Маккиндер, Х. Географическая ось истории [Текст] / Х. Маккиндер //
Полис, 1995. - № 4. – С. 24-35.
150. Максименко, О. Новый нефтяной порядок неминуемо приведет к геопо-
184
литическим изменениям [Текст] / О. Максименко // Содружество СНГ. ––
1998. – № 10. – С. 9-10.
151. Малышева, Д.Б. Пределы влияния России в Закавказье [Текст] /
Д.Б. Малышева // Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ:
энергетика и политика / под ред. А.В. Малыгина, М.М. Наринского. – М.:
Навона, 2005. – Вып. 2. – С. 296-315.
152. Мамедов, Н.М. Иран и СНГ [Текст] / Н.М. Мамедов. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003. – 220 с.
153. Манукян, Д.А. Политика Ирана на Ближнем Востоке в условиях глобализации [Текст]: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.04 / Д.А. Манукян. – СПб.,
2010. - 216 с.
154. Маркедонов, С.
Уроки
Афганистана
[Электронный
ресурс]
/
С. Маркедонов. – http://www.afghanistan.ru/doc/8209. html
155. Мартиросян, А. Армяно-иранские отношения: прошлое и настоящее
[Текст] / А. Мартиросян // Центральная Азия и Кавказ. – 2005. – № 2. –
С. 115-125.
156. Матвеев, В. Энергетическая безопасность России: политика и экономика
[Текст] / В. Матвеев, Ф. Литвинов // Мировая экономика и международные отношения. – М., 2000. – № 7. – С. 99-105.
157. Мацузато, К. Тарикат, этничность и политика в Дагестане [Текст] /
К. Мацузато // Этнографическое обозрение. – 2006. – № 2. – С. 25-38.
158. Медведев, Н.П. Концептуальные основы анализа и оценки угроз безопасности Россию [Текст] / Н.П. Медведев. – Ставрополь, 2004. – 125 с.
159. Международное право [Электронный ресурс]: база данных // Консультант Плюс: система.
160. Мелешкина, Е.Ю. Формирование государств и наций на постсоветском
пространстве: непризнанные государства [Текст] / Е.Ю. Мелешкина //
Государство и его соперники в мировой политике: материалы конференции. – М.: Изд-во МГИМО, 2008. – С. 24-33.
161. Мельник, В.А.
Современный
словарь
по
политологии
[Текст]
/
185
В.А. Мельник. – Мн.: Книжный Дом, 2004. – 640 с.
162. Мехди Санаи. Отношения Ирана с центральноазиатскими странами СНГ:
Социально-политические и экономические аспекты [Текст] / Санаи Мехди. – М.: Муравей, 2002. – 136 с.
163. Миллер, Н.Н. Каспийская региональная система политических отношений и перспективы политики России [Текст]: дисс. ... канд. полит. наук:
23.00.02 / Н.Н. Миллер. – Пятигорск, 2004. – 204 с.
164. Миллер, Н.Н. Перспективы политики России в Каспийском регионе
[Текст] / Н.Н. Миллер // Университетские чтения – 2005: материалы
научно-методических чтений ПГЛУ. – Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2005. –
Ч. VI.
165. Мир политической науки [Текст] / отв. ред. А.Ю. Мельвиль; МГИМО
МИД РФ. – М.: Просвещение, 2004. – 796 с.
166. Мирский, Г. Иран и США: Противостояние на фоне «ядерного кризиса»
[Текст] / Г. Мирский // Мировая экономика и международные отношения. – 2006. – № 7. – С. 3-14.
167. Мишин, В.Е. Безопасность Северного Кавказа в условиях глобализации
[Текст]: дисс. … канд. полит. наук / В.Е. Мишин. – Пятигорск, 2005. –
184 с.
168. Молчанов, М.А. «Дискуссионные аспекты проблемы “национальный интерес”» [Электронный ресурс] / М.А. Молчанов // Сетевой портал журнала «Полис». – http://www.polisportal.ru/index.php?page_id=77
169. Монтескье, Ш. Избранные произведения. [Текст] / Ш. Монтескье – М.:
Государственное издательство политической литературы, 1955. – 800 с.
170. Моргентау, Г. Политические отношения между нациями. Борьба за
власть и мир [Текст] / Г. Моргенау // Социально-политический журнал. –
1997. - №2. – С. 189-201.
171. Морозова, Е.В. Региональная политическая культура [Текст]: автореф.
дисс. … канд. филос. наук / Е.В. Морозова. – М.: Ин-т молодежи, 1998.–
40 с.
186
172. Мусиенко, Т. Демократические и религиозные ценности: проблемы конфликтности и нетолерантности [Текст] / Т. Мусиенко // Религия и гражданское общество: проблема толерантности: материалы Круглого стола
(16 ноября 2002 г.). – СПб.: Санкт-Петербургское философское общество,
2003. – С. 27-36.
173. Мусихин, Г.И. Деформация механизма формирования национального интереса [Текст] / Г.И. Мусихин // Полис. - 2000. - № 1. - С. 77—83.
174. Мэхэн, А.Т. Влияние морской силы на историю (1660-1783). [Текст] /
А.Т. Мэхэн. – М.: АСТ, 2002. – 634 с.
175. Мюллер, Ф. Надежность снабжения. Риски международного энергоснабжения [Текст] / Ф. Мюллер // International Politik. – 2003. – № 2. – C. 5-12.
176. Наджафов, А. Консорциум на троих [Текст] / А. Наджафов // Северный
Кавказ. – 2005. – № 6. – С. 7.
177. Нарбаев, Б. Современное состояние кашмирского вопроса в пакистанскоиндийском конфликте [Электронный ресурс] / Б. Нарбаев. – http://www.
kisi. kz/img/docs/1086.pdf
178. Нартов, Н.А. Геополитика [Текст] / Н.А. Нартов. – М.:ЮНИТИ, 1999. –
359 с.
179. Наумкин, В.В. Ислам как коллективный игрок [Электронный ресурс] /
В.В. Наумкин. – http://www.intertrends.ru/tenth/004.htm
180. Наумкин, В.В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций и подходов [Текст] / В.В. Наумкин // Восток: Афро-азиатские общества: история и современность. – 2006. – № 1. – С. 5-25.
181. Новые тенденции во внешней политике России в Центральной Азии и на
Кавказе [Текст] / Отв. ред. Г.И. Чуфрин. - М.: ИМЭМО РАН, 2008. –
235 с.
182. Никеров, Р.Н. Каспийские энергоресурсы и региональные интересы мятежных территорий Кавказа на этапах пост-коммунизма [Текст] /
Р.Н. Никеров // Известия Саратовского университета. – Саратов, 2010. Т. 10. - Сер. Социология. Политология. - вып. 2. – С. 108-112.
187
183. Олейнов, А.Г. Нефтегазовые ресурсы Каспия: значение для прибрежных
государств [Текст] / А.Г. Олейнов // Южный фланг СНГ. Центральная
Азия – Каспий – Кавказ: Энергетика и политика. – М.: Навона, 2005. –
Вып. 2. – 456 с.
184. Омаров, О.М. Пантюркизм на Кавказе в условиях геополитической
трансформации: философско-культурологический анализ [Текст]: дисс. ...
канд. филос. наук / О.М. Омаров. – Ростов-на-Дону, 2006. – 167 с.
185. Официальный
сайт
президента
Исламской
республики
Иран.
-
http://www.president.ir/en/?ArtID=3446
186. Пак, Ч.К. Геополитические проблемы в отношениях Российской Федерации со странами Центральной Азии [Текст]: дисс. ... канд. полит. наук :
23.00.04 / Ч.К. Пак. – М., 2009. - 186 с.
187. Панин, В.Н. «Большая геополитическая игра» вокруг Кавказа // Мир на
Северном Кавказе через языки, образование, культуру: материалы IV
международного конгресса [Текст] / В.Н. Панин. – М: Изд-во Государственной Думы РФ, 2005. – С. 53-59.
188. Панин, В.Н. Актуальные экономические проблемы Юга России. [Текст] /
В.Н. Панин // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: материалы V Международного конгресса (8-12 октября 2007 г.). –
Симпозиум XIV. – Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2007. – С. 45-47.
189. Панин, В.Н. Политический процесс на Ближнем Востоке: влияние России
и США [Текст]: монография / В.Н. Панин; ПГЛУ. – Пятигорск, 2003. –
302 с.
190. Пасс, А. Понятия и категории геополитики [Текст] / А. Пасс // Вестник
Челяб. ун-та. Сер. 10, Востоковедение. Евразийство. Геополитика. – 2003.
– № 2. – С. 312–326.
191. Пастухов, В.Б. Национальный и государственный интересы России: игра
слов или игра в слова? Реплика [Текст] / В.Б. Пастухов // Полис. - №1. –
2001. – С. 91-116.
192. Пахомов, Е. Пакистан успешно испытал ракету, способную нести ядер-
188
ные боеголовки [Электронный ресурс] / Е. Пахомов // РИА-Новости. –
http://www.rian.ru/society/20070223/61149557.html
193. Пашаян, А. Турецко-исламский фактор в Грузии [Электронный ресурс] /
А. Пашанян // ФОНД НАРАВАНК – http://www.noravank.am/ru/?page=
analitics&nid=1439
194. Пегов, С. Экологические аспекты геополитики [Электронный ресурс] /
С. Пегов. – http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2004/06/02/0000160
267/014Sergej_PEGOV1.pdf
195. Передерий, С.В.
Политология:
для
студентов
вузов
[Текст]
/
С.В. Передерий. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. – 170 с.
196. Передерий, С.В. Политологический анализ американской советологии
периода «перестройки» в СССР [Текст] / С.В. Передерий. - СПб.: Изд-во
С.-Петерб. ун-та, 1996. - 63 с.
197. Передерий, С.В. К новому пониманию западной советологии [Текст] /
С.В. Передерий. - Пятигорск: Изд-во ПГПИИЯ, 1993. – 133 с.
198. Петров, В.П. Система взаимосвязей основных «силовых центров» в Кавказском регионе [Текст] / В.П. Петров // Русский вестник. – 2001. – 19.12.
– С. 13-14.
199. Петров, Н.В. Что такое полиэтнизм? (Территориально-этнические притязания и конфликты в бывшем СССР) [Текст] / Н.В. Петров // Полис. – М.,
1993. – № 6. – С. 6-15.
200. Плешаков, К.В. Геоидеологическая парадигма. Взаимодействие геополитики и идеологии на примере отношений между СССР, США и КНР в
континентальной Восточной Азии. 1949-1991 гг. [Текст] / К.В. Плешаков
// Научные доклады. № 21. - М.: Российский научный фонд, 1994. – 108 с.
201. Поздняков, Э.А. Геополитика [Текст] / Э.А. Поздняков. — М.: ПрогрессКультура, 1995. – 96 с.
202. Политические труды
Н.Я. Данилевского. [Электронный
ресурс]
-
ВСловаре.Ру.
-
http://monarhiya.narod.ru/DNY/dny-list.htm
203. Политический
словарь
[Электронный
ресурс]
//
189
http://vslovare.ru/slovo/politicheskiij-slovar/natzionalnjye-interesjy/29749
204. Политология: хрестоматия [Текст] / Сост. проф. М.А. Василик, доц. М.С.
Вершинин. — М.: Гардарики, 2000. – 843 с.
205. Полный текст совместного заявления президентов России и Ирана, сделанного ими в Тегеране 16 октября 2007 г. во время рабочего визита Президента РФ в ИРИ [Электронный ресурс]. – http://www.rian.ru/
world/20071016/84194722.html
206. Последствия
терроризма
для
глобального
развития
социально-
экономических и политических институтов мирового сообщества [Электронный ресурс] // НИИКИС, 2009 http://www.crisisdata.info/arch/article4.pdf
207. Правительство Дагестана и губернаторство иранской провинции Гилян
подписали Соглашение о сотрудничестве [Электронный ресурс] // сайт
министерства по национальной политике, делам религий и внешним связям Республики Дагестан. - http://www.minnaz.ru/news_open.php?id=117
208. Примаков, Е.М. Иран: контрпродуктивная тактика или нечто большее?
[Текст] / Е.М. Примаков // Московские новости. – М., 2007. – № 9-10.
209. Примаков, Е.М. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина ХХ – начало XXI века) [Текст] / Е.М. Примаков. –
М.: ИИК «Российская газета», 2006. – 384 с.
210. Пугиева, Т.Н. Экологическая безопасность в системе национальных приоритетов современной России [Текст]: дисс…. канд. полит. наук: 23.00.02
/ Т.Н. Пугиева. – Ставрополь, 2008. – 198 с.
211. Пуфендорф, С. О договоре как источнике права [Текст] / С. Пуфендорф. http://www.unn.ru/pages/issues/vestnik/99990195_West_pravo_2001_1%283%29/16.pdf
212. Райзберг, Б.А. [и др.]. Современный экономический словарь [Текст] /
Б.А. Райзберг, Л.Ш. Лозовский, Е.Б. Стародубцева. –3-е изд., перераб. и
доп. – М.: ИНФРА-М, 2002. – 480 с.
213. Ратцель, Ф. Земля и жизнь. Сравнительное землеведение. [Текст] /
190
Ф. Ратцель. – СП-б.: Просвещение, 1906. – Т. 2. – 736 с.
214. Реальная платформа мира и стабильности на Кавказе [Электронный ресурс] // ИА ОСинформ. – http://www.osinform.ru/analitic/9250-realnajaglatforma-mira-i-stabilnosti-na-kavkaze.html
215. Религия и конфликт [Текст] / под ред. А. Малашенко и С. Филатова. –
М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. – 289 с.
216. Религия и политика на Кавказе [Текст] / под ред. А. Искандарова. – Ереван: ИК, 2004. – 120 с.
217. Ровдо, В.В. Сравнительная политология: В 3 ч. [Текст] / В.В. Ровдо. –
Ч.1.- Вильнюс: ЕГУ – Москва: ООО «Вариант», 2007. – 294 с.
218. Романченко, Ю.Г. Российско-иранские отношения в контексте обеспечения безопасности в центральной Азии, Закавказье и Каспийском бассейне [Электронный ресурс] / Ю.Г. Романченко // Евразийский вестник. –
http://www.e-journal.ru/besop-st3-18.html
219. Рябцев В.Н. Особенности международного посредничества в урегулировании замороженных сецессионистских конфликтов: Нагорный Карабах
[Текст] / В.Н. Рябцев. – Ростов н/Д: ЮНЦ РАН, 2007. – 167 с.
220. Рябцев, В.Н. Конфликтологическая работа на Кавказе в аспекте этнонациональных отношений: проблемы и перспективы. – Ростов н/Д, 1999. –
47 с.
221. Рябцев, В.Н. Современный иранский кризис как объект геополитического анализа: региональный и глобальный контекст [Текст] / В.Н. Рябцев. –
Ростов н/Д: ЮНЦ РАН, 2008. – 576 с.
222. Савва М.В. Этнический статус (Конфликтологический анализ социального феномена) [Текст] / М.В. Савва. – Краснодар, 1997. – 235 с.
223. Савельев, А., Маруев, А. Геополитические ориентиры новой России:
внутренние угрозы и ресурсы [Электронный ресурс] / А. Савельве,
А. Маруев
//
Обозреватель-Observer.
-
№12.
-
2009.
–
http://www.rau.su/observer/N12_2009/006_015.pdf
224. Савельева, М.А. Эволюция применения термина «интерес» в теории
191
международных отношений [Электронный ресурс] / М.А. Савельева. http://www.vestnik.mgimo.ru/fileserver/16/03_savelieva.pdf
225. Сайт Википедия [Электронный ресурс].
-
ru.wikipedia.org/wiki/Категория_(философия)
226. Сайт РУДН [Электронный ресурс] // Глоссарий.
-
http://imp.rudn.ru/psychology/psychology_of_marketing/glossary.html
227. Саруханян, С.Н. Политика научно-технического сотрудничества России
и Ирана в ядерной сфере: факторы влияния [Текст]: дисс. ... канд. полит.
наук: 23.00.02 /С.Н. Саруханян. – М., 2006. - 169 с.
228. Саудовская Аравия не намерена снижать объемы поставки нефти [Текст]
// Финнам. – 2006. – 11.10.
229. Северный Кавказ: симфония языков: [Сборник] / М-во образования Рос.
Федерации. Пятиг. гос. лингвист. ун-т; Рук. авт. коллектива Абулова Е.А.
- Пятигорск : Изд-во Пятиг. гос. лингвист. ун-та, 2001. - 172 с.
230. Свободная Энциклопедия Викисловарь. [Электронный ресурс]
-
ru.wiktionary.org/wiki/%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B5%…
231. Серебрянников, А. Геополитические интересы новой России и пути их
реализации [Текст] / А. Серебрянников // Россия в геополитическом пространстве. – М., 1994. – С.43-48.
232. Сидоркин, С.А. Геополитические стратегии России и США. Сравнительный анализ: 1989-2009 гг. [Текст]: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.04 /
С.А. Сидоркин. - Москва, 2009. – 203 с.
233. Советский энциклопедический словарь [Текст] / гл. ред. А.М. Прохоров,
М.: Советская энциклопедия, 1989. – 1632 с.
234. Сорокин, К.Э. Государственные интересы как обобщение национальных
[Текст] / К.Э. Сорокин // Полис.- №1.- 1995. – С.114-120.
235. Стародубцева, И. Новая энергетическая стратегия Турции [Электронный
ресурс] / И. Стародубцева. – http://www.siteresources.worldbank.org/
INTTURKEY/Resources/TR-Econ_Ref_Acc_EU_Chapter8.pdf
236. Суслов, Д.В. «Иранский вопрос» в мировой политике XXI века и его
192
возможное решение [Текст] / Д.В. Суслов // Иранский мир и Юг России:
прошлое и современные перспективы. – 2004. – Вып. 22. – С. 21-25.
237. Сыздыков, М.З. Геополитические коллизии центральной Азии: эволюция
интересов внешних сил и вопросы региональной безопасности региона
[Электронный ресурс] / М.З. Сыздыков. – http://www.postsoviet.ru/page.
php?pid=324
238. Тавадзе, Д. В ожидании турецкого шторма [Текст] / Д. Тавадзе // Понедельник: еженедельное издание Южно-Кавказского института региональной безопасности. – Тбилиси, 2006. – № 8.
239. Тарик, А. Столкновение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность [Текст] / А. Тарик; пер. с англ. – М., 2006. – 528 c.
240. Тиммерман, К. Народные волнения в Иране вышли за рамки оппозиционных протестов – директор Фонда демократии в Иране [Электронный
ресурс]
/
К. Тиммерман
//
TREND.
-
http://ru.trend.az/regions/iran/1617751.html
241. Тихонравов, Ю.В. Геополитика. [Текст] / Ю.В. Тихонравов. – М.: ИНФРА-М, 2000. – 269 с.
242. Томберг, И. Южный поток пополнился Словенией [Электронный ресурс]
/ И. Томберг. – http://www.fondsk.ru/article.php?id= 1340
243. Трухачев, В.В. Трансформация национальных интересов России: факторы, условия, классификация [Электронный ресурс] / В.В. Трухачев. http://e-conf.nkras.ru/konferencii/2010/Truxachev.pdf
244. Туровский, Р.Ф. Основы и перспективы региональных политических исследований // Полис. – М., 2001. – № 1. – С. 138-156.
245. У ядерного порога: уроки кризисов Северной Кореи и Ирана для режима
нераспространения [Текст] / под ред. А. Арбатова // Разоружение и безопасность. 2004-2005: новые подходы к международной безопасности:
[сборник] / Российская акад. наук, Ин-т мировой экономики и междунар.
отношений, Центр междунар. безопасности. – М.: Наука, 2007. – 183 с.
246. Улитин, Р.Р. Соотношение понятий «национальный интерес» и «нацио-
193
нальная безопасность» в трудах западных и отечественных исследователей
[Электронный
ресурс]
/
Р.Р. Улитин.
-
http://www.unn.ru/pages/issues/vestnik/9999-0200_West_MO_2003_1/16.pdf
247. Усманов, Р.Х. Геополитика Каспийского региона в контексте региональныъ миграционных проблем и этнополитических конфликтов на Юге
России [Текст] / Р.Х. Усманов // Каспийский регион: политика, экономика, культура, 2010. - № 2. – С. 37-42.
248. Усубов, Ф.Дж. Политика НАТО в Южнокавказском регионе в условиях
глобализирующегося мира [Текст]: автореф. дисс. … канд полит.
наук.23.00.04. / Ф.Дж. Усубов. – СПб., 2010. – 21 с.
249. Уткин, А.И. Удар американских богов [Текст] / А.И. Уткин. – М.: Алгоритм, 2006. – 416 с.
250. Ушаков, С.В. Социокультурный анализ этнополитического конфликта
(на примере конфликта в Чеченской республике) [Текст] / С.В. Ушаков:
автореф. дис. … канд. полит. наук. – Ставрополь, 2004. – 26 с.
251. Фадеева, А. Федералистская модель Европейского Союза / А. Фадеева //
Мировая экономика и международные отношения. – М., 2000. – № 6. –
С. 26-28.
252. Февр, Л. Бои за историю [Текст] / Л. Февр. – М.: Наука, 1990. – 627 с.
253. Федоренко, Н.М. Политика внерегиональных стран в зоне Каспийского
региона [Текст] / Н.М. Федоренко, Е.Е. Баврина // Европа и Россия: проблемы южного направления. Средиземноморье – Черноморье – Каспий. –
М.: Юристь, 1999. – 250 с.
254. Философский словарь [Электронный ресурс] // Мир словарей. http://mirslovarei.com/content_fil/gosudarstvennyj-interes-18014.html
255. Фитцпатрик, М. Собственная атомная бомба может появиться у Ирана
уже через год – мнение [Электронный ресурс] / М. Фитцпатрик //
FORBES.RU
-
http://www.forbes.ru/news/13089-sobstvennaya-atomnaya-
bomba-mozhet-poyavitsya-u-irana-uzhe-cherez-god-mnenie
256. Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон; пер. с англ.
194
Т. Велимеева. – М.: АСТ, 2006. – 571 с.
257. Хлопков, А.В. Иранская ядерная программа в российско-американских
отношениях. [Электронный ресурс] / А.В. Хлопков. – http://www.nti.org/
e_research/ el_iran_nch_1957-1985.html
258. Хрусталев, М.А. Ближневосточный конфликт: динамика и перспективы
[Текст] / М.А. Хрусталев // Международные процессы. – М., 2006. – Т. 4,
№ 2. – С. 4-19.
259. Хуторская, В.В. Взаимоотношения Исламской республики Иран и стран
Центральной Азии [Текст] / В.В. Хуторская / Иран: ислам и власть. – М.:
Крафт+, 2001. – 280 с.
260. Цуциев, А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774-2004 гг.)
[Текст] / А. Цуциев. – М.: Европа, 2006. – 345 с.
261. Цымбурский В.Л. Народы между цивилизациями // Pro et Contra. – 1997.
– T. 2, № 3. – С. 154-184.
262. Цымбурский, В.Л. Геополитика для «евразийской Атлантиды» [Текст] /
В.Л. Цымбурский // Pro et Contra. – 1999. – Т. 4, № 4. – С. 150-167.
263. Цымбурский, В.Л. Геополитика как мировидение и род занятий [Текст] /
В.Л. Цымбурский // Политические исследования. – 1999. – № 4. – С. 7-27.
264. Чаадаев,
П.Я.
Философические
письма
[Электронный
ресурс]
/
П.Я. Чаадаев. – http://www.vehi.net/chaadaev/filpisma.html
265. Чагилов В.Р. Этничность и постсовременность: политизированная этническая
идентичность
в
условиях
глобализации:
[Монография]
/
В.Р. Чагилов. – Невинномысск: НИЭУП, 2002. – 182 с.
266. Черноус, В.В. Кавказ в системе евразийской безопасности: от биполярности через атлантизм к глобальной безопасности [Текст] / В.В. Черноус. –
Ростов н/Д, 2004. – 203 с.
267. Черноус, В.В. Кавказский вопрос как геополитическая проблема: история
и современность [Текст] / В.В. Черноус, С.Э. Цихоцкий // Кавказ: проблемы геополитики и национально-государственные интересы России. –
Ростов н/Д., 1999. – С. 16-22.
195
268. Чернышев, А.Г. Региональное политическое пространство и вызовы глобализации [Текст] / А.Г. Чернышев // Пространство власти: исторический
опыт России и вызовы современности. – М.: Изд-во Московского общественного научного фонда, 2001. – С. 47-63.
269. Чернышов, А.Г. Регион: границы политического пространства [Электронный ресурс] / А.Г. Чернышов // Регион как субъект политики и общественных отношений / ред.: Н.В. Зубаревич. – М.: Московский общественный научный фонд, 2000. – Серия: Научные доклады. –
http://www.ecsocman.edu.ru/db/msg/277972/007.TCHERNYSHOV. pdf.html.
270. Чернявская, С. Западная активность в Закавказье [Текст] / С. Чернявская
// Международная жизнь. – М., 1998. – № 6. – С. 61-70.
271. Шакарянц, С. Что же происходит в азербайджано-населенных районах
Грузии? [Текст] / А. Шакарянц // Северный Кавказ. – 2006. – № 20 (май).
272. Шаффер, Б. Америке нужна Россия, чтобы сдерживать Иран [Электронный ресурс] / Б. Шаффер // Los Angeles Times / пер. В. Федотова. – 2002.
– 22 февраля. – http://www.idsa-iran.org/full/143167.html
273. Шилз, Э. Общество и общества: макросоциологический подход [Текст] /
Э. Шилз / Американская социология: Перспективы, проблемы, методы:
сб. ст. – М.: Прогресс, 1992. – С. 16-28.
274. Шмелев, Н. Модернизация и международные интересы России [Электронный ресурс] / Н. Шмелев. http://library.vscc.ac.ru/Files/articles/1295518639SMELEV%20MODERNIZ
ATIY%20I%20MEZDUNARODNIE%20INTERESI%20ROSSII.PDF
275. Шмитт, К. Планетарная напряженность между Востоком и Западом и
противостояние Земли и Моря [Текст] / К. Шмитт // Элементы, 1997. - №
8. – С. 35-44.
276. Эжиев, И.Б. Геополитические процессы в Каспийском регионе в 90-е гг.
XX - начале - XXI в. [Текст]: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.02 /
И.Б. Эжиев. - Москва, 2005. - 171 с.
277. Экология энергетики. Энергетика, экономика и экология. 05.06.2006 //
196
Водород. Международный информационный научный портал.
278. Экономическое и политическое пространство Южного Кавказа: угрозы,
вызовы, перспективы [Текст]: научная конференция (25 февраля 2005 г.) /
МГИМО. – М., 2005. – 125 с.
279. Энциклопедический
словарь
Ставропольского
края
[Текст]
/
[Е.А Абулова и др.]. - Ставрополь: СГУ, 2006. – 457 с.
280. Юнусов, А.С. Азербайджан между Америкой и Ираном // Россия в глобальной политике. – М.: АНО РИД «Глобус». – 2006. – Т. 4. - № 3. – С.
167-180.
281. Юнусов, А.С. Энергетический фактор в политике Азербайджана [Текст] /
А. Юнусов // Южный фланг СНГ. Центральная Азия – Каспий – Кавказ:
Энергетика и политика. – М.: Навона, 2005. – Вып. 2. – 456 с.
282. Юрченко В.М. Юг России как объект комплексного социальнополитического анализа // Полис. – М., 2007. – № 5. – С. 28-36.
283. Ятимов, С.С. Идеологические основы внешней политики Исламской Республики Иран [Текст]: дисс. ... канд. полит. наук: 23.00.04 / С.С. Ятимов.
- Душанбе, 2001. - 146 с.
284. Amineh, M.P. Globalization, Geopolitics and Energy Security in Central Eurasia and the Caspian Region. Lecture [Electronic resource] / M.P. Aminaeh. –
2003.
–
June, 19.
–
http://www.clingendael.nl/
ciep/events/
20030619/20030619_amineh.pdf
285. An Energy Community for the South Caspian Region – New Benefits for Regional Actors [Electronic resource]. – 2007. – http://www.madariaga.org
286. Ancel, J. Geographie des Frontiers [Text] / J. Ancel. – Paris, 1938. – 210 p.
287. Ansari, H. Muslims in Britain [Text] / H. Ansari. London: MRG, 2002. –
212 p.
288. Aras, B. Turkey’s Policy in the Former Soviet South: Assets and Options
[Text] / B. Aras // Turkish Studies. – 2000. – Vol. 1, spring. – P. 52-54.
289. Aydin, M. Foucault’s Pendulum: Turkey in Central Asia and the Caucasus
[Text] / M. Aydin // Turkish Studies. – 2004. – Vol. 5, No. 2. – P. 1-23.
197
290. Balat, M. The Case of Baku-Tbilisi-Ceyhan Oil Pipeline System: A Review
[Text] / M. Balat // Energy Sources. – 2006. – Part B, No. 1. – P. 117-126.
291. Bashirigeh H. The state & revolution in Iran [Text] / H. Bashirigeh, L., 1984124 p.
292. Ben-Meir, A. Nuclear Iran is Not an Option: A New Negotiating Strategy to
Prevent Iran from Developing Nuclear Weapons. [Electronic source] / A. BenMeir. - http://www.icj-cij.org/docket/files/141/15646.pdf
293. Berdikeeva, S. Russian Energy Politics [Electronic resource] / S. Berdikeeva,
E. Mark
//
Eurasia – 21.
–
2006
–
http://www.eurasia21.com/cdi-
data/document/giles/russian_energy_politics.pdf
294. Birgerson, S.M. After the Breakup of a Multi-Ethnic Empire: Russia, Successor States and Eurasian Security [Text] / S.M. Birgerson // Political Science
Quarterly. – 2002-2003. – Vol. 117, No. 4, winter. – P. 702-703.
295. Bos, Ed. [et. al.]. World Population Projections, 1994-95 ed.: Estimates and
Projections with Related Demographic Statistics / Ed. Bos, My, T.Wu, Ernest, Massiah, Rodolfo, A. Bulatao. – Baltimore, University Press for the World
Bank, 1994. – 248 p.
296. BOTAS (Petroleum Pipeline Corporation) [Electronic resource]. – http://www.
gov.tr/projeler|projeler.asp02
297. Botero, G. The Reason of State. [Text] / G. Botero. - New Haven, 1956. –
298 p.
298. Cases in Comparative Politics: Asia [Text] / ed. by L.W. Lye. – Boston, 1970.
– 306 p.
299. Contemporary Analytical Theory [Text] / ed. by D.E. Adapter and
C.F. Andarian. – N.J.: Englewood Cliffs, 1972. – 688 p.
300. Cooper, R. Post-Modern States and the World-Order [Text] / R. Cooper. –
London: Demos, 2000. – 44 p.
301. Crawford, B. The New Security Dilemma under International Economic Interdependence [Text] / B. Crawford // Millennium. – 1994. – Vol. 23, No 1. –
P. 25-55.
198
302. Davies, G. Why doesn’t Iran Back Down? Iraq, Oil and Deterrence (August
22, 2008) [Electronic resource] / G. Davies. – 2008. – http://www.e-ir.info/
?p=556
303. Dikkaya, D. Developing Regional Cooperation among Turkey, Georgia and
Azerbajan: Importance of Regional Projects [Text] / D. Dikkaya, D. Öyakişir
// Perceptions. – 2008. – Spring-Summer. – P. 93-118.
304. Director of Central Intelligence [Electronic resource] // Global Trends 2015: A
Dialogue about the Future with Non-Government Experts. – 2000. – Dec. –
http://www.odci.gov/cia/publications/globaltrends2015/index.html
305. Duroselle, J-B. Tout Empire périra. Une vision théorique des relations internationals [Text] / J.B. Duroselle.– Paris: Sorbonne, 1982. – 346 p.
306. Easton, D. A System Analysis of Political Life [Text] / D. Easton. – N.Y.,
1965. – 237 p.
307. Ebel, R. The Geopolitics of Oil in the Caucasus [Text] / R. Ebel // Berkeley
Program in Soviet and Post-Soviet Studies. Center for Slavic and East European Studies. The Geopolitics of Oil, Gas, and Ecology in the Caucasus and
Caspian Basin. Conference Report. – 1998. – May, 16. – P. 15-44.
308. Eghbali, A. Tafakorate eghtesadi ahzab va goruhhaye siyasi dar iran. ( ‫تفکرات‬
‫[ )افتصادی احزاب و گروههای سیاسی در ایران‬Text] / A. Eghbali // Chapkhash, Tehran, 2008. - 187 p.
309. Ehteshami, Anoushiravan.
Iranian
Political
Influence
on
the
Euro-
Mediterranean Region [Electronic source] / Anoushiravan Ehteshami. http://www.iemed.org/anuari/2010/aarticles/Ehteshami_Iranian_en.pdf.
310. Ehteshami, E. Iranian Political Influence on the Euro-Mediterranean Region
[Electronic source] / E. Ehteshami // Med, 2010. – P.28-32
311. Eisenstadt, S. Revolution and the Transformation of Society: Comparative
Study of Civilizations [Text] / S. Eisenstadt. – N.Y.; L., 1978. – P. 86-93.
312. Elmar, E.A. Geopolitics, Strategic Resources and Sustainable Development
[Electronic resource] / E.A. Elmar // Seminaro Internacional REG GEN: Alternativas Global); Rio de Janeiro, Brasil UNESCO, Organizaciуn de las
199
Naciones Unidas para la Educaciуn, la Ciencia y la Cultura. – 2005. –
http://www.bibliotecavirtual.clacso.org.ar/ar/libros/reggen/pp10.pdf
313. Energy Policy and Sustainable Development in Iran [‫ت و س عۀ و ان رژی م شی خط‬
‫]اي ران در پ اي دار‬.
-
http://www.raissiyan.com/Files/Energy%20Policy%20and%20Sustainable%20
Development%20in%20IRAN.pdf
314. Ercolani, J. Economic Stability & Security in the Black Sea [Text] / J. Ercolani
// Conflict Studies Research Centre. – 2001. – March. – P. 34 -37.
315. Escaping from Russia’s Energy Control [Electronic resource]. – Stratford,
2006. – February, 7. – http://www.arabiabusiness.com/492569?tmpl=print
&page=
316. Ethnic and Religious Communities in the Caucasus. Proceedings of the Conference [Electronic resource]. – London: Warburg Institute, 2006. – March,
27-28. – http://www.ucl.ac.uk/hebrew-jewish/ijs/caucasus-conference/about.
php
317. Europe Information Service [Text]. – 1998. – No. 514, May, 20.
318. Frank, A.G. Caspian Sea Oil – Still the Great Game for Central Eurasia [Text]
/ A.G. Frank // Journal of World-system Research. – 2001. – VII, I. – P. 101108.
319. Freidman, J. World City formation: An Agenda for Research and Action
[Text] / J. Freidman, G. Wolff // International Journal of Urban and Regional
Research. – 1982. – No 6. – P. 309-344.
320. Fuller, G.E. The Future of Political Islam [Text] / G.E. Fuller. – NY: Palgrave
Macmillan, 2003. – 243 p.
321. Gaddis, J. Strategies of Containment: a Critical Appraisal of Postwar American National Security Policy. [Text] / J. Gaddis. – N.Y.: OUP, 1982. – P. 9-13.
322. Gallous, P.M. Geopolitique. Les voies de la puissance [Texte] / P.M. Gallous.
– Paris, 1994. – 160 p.
323. Galtung, J. The Dynamics of Rank Conflict: An Essay on Single vs. Multiple
Social Systems [Text] / J. Galtung. – Oslo, 1977. – 67 p.
200
324. Galtung, J. The Dynamics of Rank Conflict: An Essay on Single vs. Multiple
Social Systems [Text] / J. Galtung. – Oslo, 1977. – 415 p.
325. Galtung, J. Toward Self-reliance and Global Interdependence: Reflections on a
New International Order and North-South Cooperation [Text] / J. Galtung. –
Ottawa: Environment Canada: Canadian International Development Agency,
1978. – 78 p.
326. Galtung, J. Toward Self-reliance and Global Interdependence: Reflections on a
New International Order and North-South Cooperation. – Ottawa, 1978. –
348 p.
327. Gardner, D. Turkey, Iran and Israel in a three-sided competition. 18 June 2010
[Electronic source] / D. Gardner // Norwegian peace-building centre http://www.peacebuilding.no/var/ezflow_site/storage/original/application/7656
88ad131c83f749986e9be2647ed6.pdf
328. Gottmann, J. La politique des Etats et leur geographie [Texte] / J. Gottmann. –
P.: A. Colin, 1952. – P. 30–32.
329. Guth, J. Faith and Politics: Religion and Ideology among Political Contributors American Politics Quarterly [Text] / J. Guth, J. Faith. – 1986. – Vol. 14. –
P. 186-199.
330. Guth, J.. The Moralizing Minority: Christian Right Support Among Political
Contributors [Text] / J. Guth, J. Green // Social Science Quarterly. – 1987. –
Vol. 68. – P. 598-610.
331. Haushofer, K. Geopolitik der Panideen [Text] / K. Haushofer. – Berlin: Zentral-Verlag, 1931. – 89 s.
332. Haushofer, K. Kontinentalblock. Mitteleuropa – Eurasien – Japan. Kriegsschriften der Reichsstudentenführung [Text] / K. Haushofer. – Munchen,
1941. – 326 s.
333. Henze, P. Islam in the North Caucasus. The Example of Chechnya [Electronic
resource] / P. Henze. – http://www.circassianworld.com/pdf/Henze_Islam_
NorthCaucasus.pdf
334. Hettne, B. «Developmental Regionalism» in New Directions [Text] /
201
B. Hettne / Development Economics: Growth, Environmental Concerns and
Government in the 1990s; ed. by M. Lundahl and B.J. Ndulu. – N.Y., 1996. –
P. 142-156.
335. Hettne, B. Development, Security and World Order: A Regionalist Approach ,
[Text] / B. Hettne // European Journal of Development Research. – 1997. – 9.
– P. 83-106.
336. Hooson, D. Politics and Environment in the Caucasus and Caspian Littoral
[Text] / D. Hooson // Berkeley Program in Soviet and Post-Soviet Studies.
Center for Slavic and East European Studies. The Geopolitics of Oil, Gas, and
Ecology in the Caucasus and Caspian Basin. Conference Report. – 1998. –
May, 16. – P. 9-15.
337. Hunter, S. Turkey, Central Asia and the Caucasus: Ten Years after Independence [Text] / S. Hunter // Southeast European and Black Sea Studies. – 2001. –
Vol. 1, No. 2. – P. 14.
338. Huntington, S. How Countries Democratize [Text] / S. Huntington // Political
Science Quarterly. – 2009. – Vol. 124, No. 1. – P. 31-69.
339. Huntington, S. Will More Countries Become Democratic? [Text] /
S. Huntington // Political Science Quarterly. – 1984. – Vol. 99, No 2. – P. 208209.
340. Hurrell, A. Explaining the Resurgence of Regionalism in World Politics [Text]
/ A. Hurrell // Review of International Studies. – 1995. – Vol. 21, October. –
Р. 331-358.
341. IAEA [Electronic resource]: официальный сайт МАГАТЭ. – http://www.
iaea.org/OrWork/ST/NE/Pess/assets/RDS1-24%20AG.pdf (P. 21).
342. International and Regional Conflict: Analytic Approaches [Text] / ed. by
W. Isard and Y. Nagao. – Cambridge, Mass., 1983. – 236 p.
343. Iran’s Nuclear Policy (Peaceful, Transparent, Independent). Speech by
H.E. Mr. Reza Aghazadeh, Vice-President of the Islamic Republic of Iran,
IAEA Headquarters [Text] / H.E. Mr. Reza Aghazadeh. – Vienna, 2003. –
May, 6.
202
344. Iranian Review of Foreign Affairs [‫ سال ان گ ل ي سي زب ان ب ه ف ص ل نامه‬،‫اول‬
‫ شماره‬3، fall 2010]. http://www.magiran.com/magtoc.asp?mgID=6002&Number=3&Appendix=0
345. Isard, W. Introduction to Regional Science [Text] / W. Isard. – N.J., Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1975. – 506 p.
346. Isseman, A. Lost in Space? On the History, Status, and Future of Regional
Science [Text] / A. Isseman // The Review of Regional Studies. – 1993. –
Vol. 23, No 1. – P. 22-34.
347. Karimzadeh, M.. Mavane’ye hoghughiye towsiye siyasi dar iran.( ‫موانع حقوقی‬
‫[ )توسعه سیاسی در ایران‬Text] / M. Karimzadeh // Ghatre. - Tehran, 2009. - 208 p.
348. Khotami, S.M. Mardomsalari (‫[ )مردم ساالری‬Text] / S.M. Khotami // Tarhe
Nov, Tehran, 2009. - 169 p.
349. Kireev, N. Turkey at the Dawn of the 21st Century: Landmarks for Political Islam [Electronic resource] / N. Kireev // CAECC – http://www.ca-c.org/
online/2003/journal_eng/cac-02/11.kireng.shtml
350. Krasner, S.D. Sovereignty. An Institutional Perspective [Text] / S.D. Krasner
// Comparative Political Studies. – 1988. – Vol. 21, № 1. – P. 66-94.
351. Kurbanov, R. Interaction between Power and Religion in Daghestan: Experience, Errors, and Lessons CAECC Press, 2005 [Electronic resource] /
R. Kurbanov. – http://www.ca-c.org/online/2005/journal_eng/cac-03/10.kureng.shtml
352. Lacoste, Y. Une mode qui n’est pas futile [Texte] / Y. Lacoste // V.-F., Durand, J. Levy, D. Retaile. Le monde: espaces et systèmes. – Paris, 1993. – P.
12-24.
353. Lesser, I.O. NATO Looks South: New Challenge and New Strategies in the
Mediterranian [Electronic resource] / I.O. Lesser // RAND. – 2000. – http://
www.rand.org./publications/MR/MR1126/
354. Lijphart, A. Politics in Europe: Comparisons and Interpretations [Text] /
A. Lijphart. –N.J., Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1969. – P. 46-80.
355. Luttwak, E.N. Civil War: The Only Way to Bring Peace to Iraq [Electronic re-
203
source] / E.N. Luttwak // Sunday Telegraph. – 2006. – May, 7. – http://www.
quickreading.blogspot.com/2006/05/edward-luttwak-civil-war-only-way-to.
html
356. Luttwak, E.N. From Geopolitics to Geoeconomics. Logic of Conflict, Grammar of Commerce [Text] / E.N. Luttwak // The National Interest. – 1990. –
Summer. – P. 17-23.
357. Markusen, A. [et. al.]. From defense to development?: Intern. Perspectives on
Realizing the Peace Dividend [Text] / A. Markusen, S. Digiovanna,
M.C. Leary. – New York: Routledge, 2003. – 272 p.
358. Meining, D.W. Heartland and Rimland in Eurasien History [Text] /
D.W. Meining // Western Humanities Quartely, 1956. - № 9. – P. 24-35.
359. Mesquito, B.B., Ray, J.L. The National Interest Versus Individual Political
Ambition [electronic source] / B.B. Mesquito, J.L. Ray.
-
http://press.umich.edu/pdf/047211395X-ch4.pdf
360. Middle East Economic Digest [Text]. – 1998. –October, 30. – P. 9.
361. Milani, A. Ahmadinejad vs the Ayatollah [Text] / A. Milani // National Interst.
– July-August, 2011.
362. Minix, D., Hawley, S. Global Politics [Text] / D. Minix, S. Hawley. –
Wadsworth Publishing Company, 1998. – P. 564-565.
363. Mirkasymov, B. Salafism in Central Asia and the Northern Caucasus [Electronic resource] / B. Mirkasymov // CAECC. – Sweden, 2003. – http://www.
ca-c.org/ online/2003/journal_eng/cac-03/04.mireng.shtml
364. Mohammed Reza Shah Pahlavi Shahanshah of Iran. Mission for My Country
[Electronic resource] / Mohammed Reza Shah Pahlavi. – London, 1961. –
http://www.nti.org/e_research/e_iran_nch_1957-1985.html
365. Mohsenin, M.M. The evolving security role of Iran in the Caspian region
[Electronic source] / Mehrdad M. Mohsenin. http://books.sipri.org/files/books/SIPRI01Chufrin/SIPRI01Chufrin09.pdf
366. Nassibli, N. Azerbaijan’s Geopolitics and Oil Pipeline Issue [Electronic resource] / N.N. Nassibli // Perceptions. Journal of International Affairs. – 1999-
204
2000. – Vol. IV, No. 4, December-February. – http://www.sam.gov.tr/ perceptions/Volume4/December/1999-February2000/nassibili.pdf
367. Nazirov, D. Political Islam in Central Asia: its sources and development stages
[Electronic resource] / D. Nazirov. // CAECC – http://www.ca-c.org/online/
2003/journal_eng/cac-04/21.nazeng.shtml
368. Oil and Geopolitics in the Caspian Sea Region [Text] / ed. by M.P. Groissant
and B. Aras. – Westport, Conn. & London: Praeger, 1999. – 328 p.
369. Ozturk, H.K. Natural Gas Implementation in Turkey [Text] / H.K. Ozturk,
A. Hepbasi // Energy Sources. – 2004. – Vol. 26, No. 3. – P. 2: Natural gas
pipeline projects. – P. 293-294.
370. Political Science and Area Studies, Rivals or Partners? [Text] / ed. by
L.W. Pye. – Bloomington, 1975. – 245 p.
371. Pomfret, R. Central Asia Turns South? Trade Relations in Transition [Text] /
R. Pomfret. – London: The Royal Institute of International Affairs, 1999. –
P. 12-14.
372. Reexport Ensures Iran, UAE Interests [Text] // Iran Daily. – 5.07.2011
373. Reza Ghods M. Iran in the twentieth century. A political history [Text] /
M. Reza Ghods. - Boulder, 1989. – 325 p.
374. Robert, D.L. Christian Mission: How Christianity became a World Religion
[Text] / D.L. Robert. – Wiley-Blackwell, 2009. – 232 p.
375. Rogers, J.B. Much is Required: Religious Mission and University // Community Partnerships in Urban Settings (January 1, 2005). Univ. of Pennsylvania –
Electronic
Dissertations.
Paper
AAI3168041
[Electronic
resource]
/
J.B. Rogers. – http://www.repository.upenn.edu/dissertations/AAI3168041
376. Rostow, W.W. Regionalism in a Global System [Text] / W.W. Rostow // From
Globalism to Regionalism. New Perspectives on U.S. Foreign and Defense
Policies / ed. by P.M. Cronin. – Washington, D.C., 1993. – 215 p.
377. Ruseckas, L. Turkey and Eurasia: Opportunities and Risks in the Caspian Derby [Text] / L. Ruseckas // Journal of International Affairs. – 2000. – Vol. 54,
No. 1. – P. 223-224.
205
378. RUSSIA: St Petersburg G8 Summit will Stress Energy, Ox Research [Text]. –
Oxford, 2005. – July, 13. – P. 1.
379. Sadjadpour, Karim. Guidelines for Approaching Iran [Electronic source] / Karim Sadjadpour
//
Carnegie
Endowment
for
International
Peace.
-
http://carnegieendowment.org/files/sadjadpour_iran_final1.pdf
380. San Francisco Chronicle. – 1998. – August, 11. – P. 1.
381. Shafee, F. Inspired from Abroad: The External Sources of Separatism in Azerbaijan [Electronic resource] / F. Shaffe // Caucasian Review of International
Affairs. – 2008. – Vol. 2 (4), autumn. – http://www.cria-online.org
382. Socor, V. Gas from Iran to break Gazprom’s monopoly in Armenia [Electronic
resource] / V. Socor // Eurasia Daily Monitor. – Jamestown Foundation, 2006.
– January, 30.
–
http://www.jamestown.org/edm/article.php?
arti-
cle_id=2370687
383. Spykman, N. America’s Strategy in World Politics: The United States and the
Balance of Power [Text] / N. Spykman. – N. Y.: Harcourt, Brace and Co,
1942. – 503 p.
384. Spykman, N. The Geography of the Peace. [Text] / N. Spykman. – N. Y.: Harcourt, Brace and Co, 1944. – 66 p.
385. Stolberg, A.J. Crafting national interests in the 21st century: a paper at the International Studies Association West conference in San Francisco [Text] /
A.J. Stolberg. - California, September 28-29, 2007. – Ch.1.
386. The Future of the North Caucasus. Panel II: “Islamic Movements in the North
Caucasus” [Text]. – 2006. – September, 14. – P. 13.
387. The United States and the Regional Organization of Asia and the Pacific,
1965-1985 / ed. by W.W. Rostow. – Austin, 1986. – 265 p.
388. The World Fact book [Electronic resource]: site. – https://www.cia.gov/
cia/publications/ factbook/geos/ir.html
389. Turkey, Russia and Iran Common Interests. [Electronic source] http://csm.org.pl/fileadmin/files/Biblioteka_CSM/Raporty_i_analizy/2010/Rep
orts%20and%20Analyses_Turkey_Russia_Iran.pdf
206
390. Tutan, M.U. Bazaaris’ Interests on the Iranian economy: a Coalition with
Ulama [Electronic source] / M.U. Tutan. - http://eab.ege.edu.tr/pdf/8_1/C8-S1M14.pdf
391. Tvarcherelidze, A.G. International Economic Projects in the Southern Caucasus and Trends of Sustainable Economic Development [Electronic resource] /
A.G. Tvarcherelidze // The International Research Workshop; Washington
University in St. Lois. – St. Lois, Missouri, 2003. – May, 28 – June, 1.–
http://www.cniss.wustl/edu/internationalresearchworkshoppapers/santo.pdf
392. Vasilyan, S. The Policy of “Regional Cooperation in the South Caucasus”
[Electronic resource] / S. Vasilyan // Centro Argentino de Estudious Internationales Área CEI y Países Bálticos. – http://www.caeri.com.ar
393. W.J.H. Van Groenendaa. Iran`s Domestic Fuel Policy Revised [‫داي مي ل ي نک‬
‫] ص فحه اي ن ب ه‬.
-
http://echemica.com/modules.php?name=PaperSearch&op=Abs&topic=08IIE
S&n=08IIES_14
394. Wallerstein, I. The West, Capitalism, and the Modern World-System [Text] /
L. Wallerstein // Review. – 1992. – Vol. XV, 4. – P. 561-619.
395. Walters, R.E. The Nuclear Trap. [Text] / R.E. Walters. – Harmondsworth,
1974. – 215 p.
396. Wiener, M.J. English Culture and the Decline of the Industrial Spirit, 18501980 [Text] / M.J. Wiener. – Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2004. –
217 p.
397. Wiktor-Mach, D. Competing Islamic Traditions in the Caucasus [Electronic
resource] / D. Wiktor-Mach // Caucasian Review of International Affairs. –
2009. – Vol. 3 (1), winter. – http://www.cria-online.org
398. Williams, D. G8 to Try to ‘Tame’ Russia on Energy [Electronic resource] /
D. Williams. – 2006. – February, 11.
–
http://www.business.iafrica.com/worldnews/893540.htm
399. Zabih S. Iran since the revolution [Text] / S. Zabih, L., 1982. – 325 p.