Моя матушка не раз называла меня толстолобым. В это понятие
реклама
Записки рядового человека. - 3 - В.Бурдин ВЛАДИМИР БУРДИН ЗАПИСКИ РЯДОВОГО ЧЕЛОВЕКА АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ Издание второе исправленное и дополненное КИМРЫ 2010 3 Записки рядового человека. - 4 - В.Бурдин Побудительным мотивом взяться за перо явилось не тщеславие, а желание донести до тебя, мой читатель, отдельные капельки нашего уходящего мира. Автор записок. В. Н. Бурдин «Записки рядового человека» Кимры, 2010. 118 с. Текст отпечатан с макета автора Дизайн обложки Сергея Беляева и Натальи Бурдиной На лицевой стороне обложки фотография с портрета автора работы художника Константина Пака В.Н. Бурдин Кимрская типография 4 Записки рядового человека. - 5 - В.Бурдин К ЧИТАТЕЛЮ Автор «Записок рядового человека» - Бурдин Владимир, русский морской офицер, капитан 1 ранга прослужил в рядах Военно-морского флота более 30 л около, двадцати из которых в соединениях атомных подводных лодок. С присущим ему оптимизмом и юмором он даёт красочное описание деревенской жизни и быта середины ХХ века. Он убедительно показывает, как в простых, близких и аскетических условиях послевоенной жизни формируется личность сельского мальчишки, мечтой которого была служба во флоте. Чертами характера подростков той поры были патриотизм, любознательность, настойчивость в достижении поставленных целей. ОНИ БЫЛИ РОМАНТИКАМИ. Много интересного можно узнать из публикуемых записок о становлении морского офицера, учёбе в военно-морском училище и службе на атомных подводных лодок. Морские учения, океанские походы, длительные автономные плавания – всё это рельефно выделено автором. Особое место отводится воспоминаниям о людях, с которыми бок о бок довелось служить и дружить Владимиру Николаевичу. Все они были влюблены в море и флотскую службу и отдавались ей без остатка. Как они гордились тем, что осваивали самые современные боевые корабли, самое грозное и мощное оружие, которое было создано отечественным военно-промышленным комплексом. Они гордились и тем, что прокладывали новые подводные трассы вокруг земного шара. Здесь автор продолжает флотскую тему, которую начал развивать в сборнике рассказов «Ниже ватерлинии». Значительное место в «Записках..» уделено партийно- политической работе среди подводников, службе в качестве инспектора Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота. Эта грань военной службы мало известна читателям, тем интереснее узнать её подробности и даже некоторые тонкости из первых рук. «Записки рядового человека» воспринимаются легко и увлекательно. Думается, что они будут понятны не только флотским читателям, но и тем, кому интересна судьба мужчин, рождённых в суровые годы Великой Отечественной войны. Ровесники Победы, дух которой они впитали вместе с молоком матери, остаются по-прежнему энергичными, стойкими рядовыми людьми нашей Родины. Надежда Перетятько, кандидат филологических наук, член Союза журналистов России 5 Записки рядового человека. - 6 - В.Бурдин Глава 1. Ново-Никитские рассветы . Почти каждому человеку интересно знать, кто его предки, прародители, чем они занимались, о чём мечтали, какие страсти их трогали, одним словом, как они жили. Мне этого узнать о своих предках в подробностях не удалось. Их время было другое. Читать и писать они не умели, а устные предания быстро тускнеют и пропадают почти бесследно. Эти записки адресованы тем, кому будут интересны "наших дней потёмки". Я буду писать о тех, с кем мы были вместе долгие годы и, конечно, о себе. Не претендуя на истину в последней инстанции (как это принято сейчас говорить), буду писать о том, что выстрадал сам, чему радовался и огорчался. И как бы ни была горька правда, я буду писать о ней. Эти записки - плод моих раздумий в зрелые годы жизни, когда мозгу дана возможность устойчиво отличать желаемое от действительного. Побудительным мотивов взяться за перо явилось не тщеславие, а желание донести до тебя, мой читатель, отдельные капельки нашего уходящего мира. * * * Зима в том году выдалась снежная. Сугробы доходили почти до макушек тына, колодец засыпало снегом доверху. Вдоль деревни пролегла накатанная дровнями узенькая дорожка, по которой колхозник вёз сено на скотный двор. Буян, ещё не старый конь, шёл не спеша, помахивая своей большой головой то вверх, то вниз. Я сидел в избе у бокового окна и через узоры замёрзшего стекла выглядывал на улицу. Скучно. В доме одна бабушка, все ушли в колхозный коровник. Семья наша большая, вернее мы жили вместе тремя семьями. Три сестры со своими детьми уживались под одной крышей. Мужиков в доме не было, поэтому возглавляла нашу жизнь бабушка Авдотья Андреевна, душевная скромная старушка. О своих предках по материнской линии мне хоть что-то известно. Семейные предания хранили память о моём прадеде Фёдоре Павловиче. По моим подсчётам (со слов родственников и знакомых) он родился около 1855 года, прожил чуть больше 84 лет и умер перед войной. О нём говорили, что он рано, в 57 лет, ослеп, и помнили его сидящим на завалинке, подставив лицо солнечным лучам. Прабабушка моя, Пелагея Михайловна, родилась в деревне Сорокино в 1859 году, прожила 85 лет. Девичья фамилия прабабушки - Вишнякова. О своём прапрадеде могу сказать лишь то, что звали его Павлом, был 6 Записки рядового человека. - 7 - В.Бурдин он не из местных. Что и откуда занесло его в эти тверские земли, уже никогда узнать не удастся. Не знаю даже, где он похоронен. Кроме сына Фёдора, были у него ещё сын Михаил и дочери Екатерина, Александра и Надежда. Ветвь по линии Михаила (1860 г.р.) привела меня к троюродному дяде Бурдину Василию Михайловичу. Василия Михайловича я никогда не любил и даже не уважал. Родился он в 1923 году, детей не имел, жену постоянно колотил, ленивый и вздорный человек. Всю жизнь пил и умер в 1995 году. Деда своего, Фёдора Фёдоровича, я глубоко уважал, хотя лично его не помнил. В нашем доме висела его фотография. Это был крепкий, широкоплечий, выше среднего роста, с окладистой чёрной бородой, мужчина. Характером отличался строгим, семьёй управлял твёрдо, был вспыльчив. В хозяйстве держал валялку. Валенки, выделанные руками деда, хвалили многие люди. Дед Фёдор любил лошадей и до колхозов имел пару резвых лошадок. На них он и ездил по окрестным деревням и сёлам с торговлей. Мою бабушку дед любил и всю жизнь относился к ней с большим уважением, жили они дружно, в согласии. Через два года Авдотья Андреевна приносила по ребёнку, дети в их семье были желанны. Их первенец Николай родился в 1904 году, прожил короткую жизнь (31 год) и детей не оставил. А вот жена его пережила многих и дожила в деревне Соловьёве до 1994 года. Вторым ребёнком была дочь Наталья, характером похожая на свою мать, такая же кроткая и приветливая. Замуж вышла в деревню Никитское за Косарева Александра Васильевича, который прошёл три войны, был председателем колхоза "Доброволец". А последние годы возил колхозное молоко в Горицы на молокозавод. Там, в чайной, выпивал стакан водки, ложился в повозку, и лошадь сама привозила его спящего домой. Наталья распрягала лошадь, отводила её в конюшню, а потом прибирала и мужа. Мне часто приходилось бывать у тёти Наташи в гостях. Она очень приветливо встречала нас с матерью. Обязательно накормит, да ещё и с собой даст чего-нибудь вкусненького. В 1908 году родилась Евдокия, хладнокровная и спокойная женщина. Замужем не была, в двадцать девять лет родила дочь Валентину. Первую часть своей жизни проработала в колхозе на скотном дворе, вторую, с 1960 года, жила в городе Инта, куда переехала её дочь. Там тихо и скончалась в возрасте 86 лет. Тётя Маня жива и здорова, родилась давно, в далёком 1910 году. С ней связаны мои детские годы. По дороге в лес и из леса она любила рассказывать нам длинные сказки, которые всегда заканчи7 Записки рядового человека. - 8 - В.Бурдин вались торжеством добра. Рассказчицей она была превосходной. Любовь к сказкам проявилась у неё с тех пор, когда она жила в людях, была няней у богатых в Ленинграде. С её дочерью Галиной, моей двоюродной сестрой, мы дружили. В те годы она была весёлая, жизнерадостная девчонка. Два моих родных дяди Михаил (1914 г.р.) и Александр (1918г.р.) не вернулись с войны. По рассказам один из них служил в войсках НКВД, был младшим командиром, а о втором ничего не известно, пропал без вести, как тогда нам сообщили. О матери моей я могу долго рассказывать. Она была неординарным человеком. Родилась 6 декабря 1916 года. В двадцать лет вышла замуж за кимрского сапожника Торопова Николая, в этом же 1936 году угодила в тюрьму за растрату. В магазине, где работала продавщицей, её подставили за кражу, совершённую директором магазина и посадили на два года. Освободилась досрочно в связи с рождением сына Юрия. С мужем с тех пор не жила, он бросил её и спился. Кем только матери в жизни не пришлось работать! Продавщицей в хозяйственном магазине, валяла валенки, сушила картошку, ухаживала за телятами, работала в колхозе, косила, брала лён, стряпала рабочим. Во время войны работала наборщицей в Горицкой типографии, окончила четыре класса школы, считалась грамотной. На этой работе в военные годы её чуть не расстреляли. В одном из номеров газеты нужно было на полосе набрать приказ Верховного Главнокомандующего и дать его портрет. Клише портрета в вёрстке плохо держалось. Тогда мать взяла и прибила его гвоздиком. Только гвоздь вбила через лоб Сталина. И ведь лоб то узкий, надо же было так угодить! Как только были отпечатаны первые номера уполномоченный НКВД тут же выяснил кто совершил "диверсию". Начальник типографии еле отстоял матушку, объяснил, что она бестолковая, без всякого умысла сделала это. Страху натерпелась вдоволь. О своём отце я, практически, ничего не знаю. Мать о нём никогда не говорила. Она стеснялась рассказывать о внебрачной связи с моим отцом. Отрывочные сведения я получал от других людей. Известно, что звали его Павлом Николаевичем Николаевым, был он офицером, вроде бы старшим лейтенантом или капитаном. Встретились мои родители во время войны в 1943 году в Калинине. Брак, естественно, не регистрировали. Да и встречались-то очень не продолжительное время, война помешала проверить глубину их чувств. 8 Записки рядового человека. - 9 - В.Бурдин Вернёмся снова в 1950 год. Зима, скучно, беру единственный в доме карандаш (кажется, химический) и зарисовываю квадратики кроссворда в какой-то газете, которая вместо обоев наклеена на простенок возле лежанки. Скоро придут взрослые со двора, в доме станет тесно и тепло. После ужина сядут играть в карты, в "дурака" или "козла". Зима долгая, голодная, радости приносит мало. Из дошкольных впечатлений в памяти осталось немногое, большей частью летние воспоминания. Кузница на берегу пруда, где колхозный кузнец из деревни Марфино дядя Викентий Чегузнёв ковал лошадей, ремонтировал колёса к телегам, плуги, бороны, дровни. Иногда он давал нам пустые спичечные коробки, на которых были картинки яркие, но совершенно не понятные нам, детям. Дядя Викентий кузнечному делу научился в плену у немцев. Ему пришлось воевать в первую мировую войну и во вторую. И оба раза провел лихие годы в кузницах Германии. Совсем недавно я узнал, что он был призван в 260-ю стрелковую дивизию, сформированную в городе Кимры. Эта дивизия вела бои с фашистами две недели и была полностью уничтожена, прикрывая продвижение врага к Москве. Хорошо помню, как я проходил матерные "университеты" Иван Акимович Акулов, невысокий, с чёрной бородкой клинышком, мужичок поднимал меня на телегу и говорил: - А ну-ка, Вовка, скажи матом, как ты умеешь! Я с удовольствием загибал в два-три этажа. Мужики и бабы, стоявшие рядом, хохотали, а Акимыч подзадоривал: - А вот это ты ещё не сказал и вот это. Память у меня была цепкая, запоминал сразу и к пяти годам своим мог выдавать такие матерные тирады, что, наверное, позавидовали бы одесские биндюжники. Однажды, в конце лета 1951 года, после очередных моих проделок, мать, наделив меня несколькими подзатыльниками, отвела к местной учительнице Фёдоровой Анне Васильевне. - Анна Васильевна, примите моего в школу, чего он болтается, может и пойдёт у него учёба, - взмолилась она. Та без особой охоты согласилась взять меня в школу, рассчитывала, что через месяц-другой можно будет отправить меня домой за неуспеваемость. На меня даже не были заведены какие-либо документы. Однако учёба давалась мне легко, схватывал всё, что называется, на лету, поэтому учительница была вынуждена меня оставить. Так начал я школу, когда мне не исполнилось ещё и семи лет. Школа находилась на другом конце деревни. Это был обык9 Записки рядового человека. - 10 - В.Бурдин новенный деревенский дом, в котором раньше жил дьякон. В первом ряду занимались первоклассники и третьеклассники, во втором ряду ребята второго и четвёртого класса. Всего нас было человек 14-16. В маленьком прирубе жила уборщица тётя Клава Графова со своим сыном. В этой школе я научился читать и писать, читал наизусть стихи, умел складывать и вычитать на счетах, узнал таблицу умножения. Запомнился такой эпизод. Новогодняя ёлка, кажется, это была встреча 1953 года, украшена самодельными флажками, серебряными рыбками, петушками и другими незамысловатыми игрушками. Мы сидим за партами, Анна Васильевна подводит итоги учёбы в первом полугодии. Отличников в классе двое - Артемьев Толик и я, Бурдин Вова. За успехи в учебе учительница награждает Толика коробкой цветных карандашей "Спартак". У меня за полугодие было больше пятёрок, но заветные карандаши мне не достались. Анна Васильевна хорошо понимала, что её сосед, лейтенант милиции, более важная птица, чем моя мать, простая крестьянка, а тот может и оштрафовать за что-либо или придумать массу других неприятностей. А что может сделать мать-одиночка? Это была моя первая встреча с социальной несправедливостью. На зимних каникулах мы пропадали на Барском пруду, бегали по льду с утра до вечера. Мать, как умела, предостерегала от того, чтобы я не провалился под лёд. - Вовка, смотри, утонешь, лучше домой не приходи, - кричала она. У Женьки Волкова были коньки. У нас с Вовкой Куликовым их никогда не было. Зато мы умели прокладывать в сугробах целые лабиринты подснежных ходов, по которым бегали, играя в войну. Летом впечатлений было больше. Играли в городки, в лапту, гоняли "попа", лазили по деревьям. Однажды, возле дома Галкиных, я забрался на высокий тополь, с макушки которого была видна вся деревня. Спрыгнув с него, почувствовал острую боль в левой ноге, на ступне. Нагнувшись, увидел, что половинка битого стакана впилась в ногу. Испугался, побежал вприпрыжку домой, оставляя на земле пятна крови. Обрадовался, что дома была одна бабушка, от матери тут же попало бы. Бабушка вытащила стекло, достала "чёртов палец", поскребла его ножом и засыпала рану соскобленным белым порошком, потом "заговорила", пошептав что-то. Зажила рана быстро, но шрам на ноге остался до сих пор. Особое место в моих воспоминаниях занимает лес. Слово лес 10 Записки рядового человека. - 11 - В.Бурдин надо было бы писать с большой буквы. Лес не только радовал нас своей неотразимой красотой, но и в полном смысле кормил, поил и согревал. Сколько ягод растёт в нашем лесу, сколько грибов водится, сколько птиц поёт летом! А сколько красивых изящных змей ползает между деревьями, греется на кочках, где спеет брусника. Ранней весной ходили за сморчками и строчками, собирали щавель и песты. Главный пир начинался, когда созревала черника, голубика, брусника и малина. Эти ягоды мы набирали вёдрами. За два-три дня всей семьёй набирали два больших чемодана черники, и мать с ними ехала в Калинин на базар. Там продавала её стаканами и привозила нам мороженое и яблоки. А однажды привезла груши, мы не знали, что это такое и удивлялись, где только этакая диковина расти может. Да, летом мы отъедались, набирались сил, росли. Особую роль в нашей жизни играла клюква. Кто собирал её, тот знает, что такое зной в болоте, жажда, порезанные осокой до крови пальцы и вечерняя усталость возвращения домой. Голова только касалась подушки (правда подушек как таковых не было, вместо них свёрнутая старая фуфайка), как тут же засыпал, даже поесть не хватало сил. Утром, чуть свет мать будила нас и снова по росе босыми ногами за клюквой. К первому сентября её сдавали на заготпункт по бросовым ценам. Вырученных денег хватало только на новые резиновые сапоги, валенки, рубашку и штаны и, самое главное, на школьные учебники. На продукты денег, практически, не оставалось. Лес кормил даже в марте, в это самое голодное время в нашей семье. Мы ломали берёзовые ветки, приносили по насту домой и собирали с них почки. Набрав литровую банку почек, несли их сдавать в аптеку в Горицы. За это платили нам три рубля, которых как раз хватало на одну буханку хлеба. В лесу я научился легко ориентироваться по солнцу, по деревьям, по пням, заблудиться не боялся. Мать знала чуть ли не каждое дерево в лесу. А вот тётю Маню приходилось не раз искать. Солнце садится, а её всё нет из леса. Поздним вечером идём искать тётю Маню, кричать на весь лес, аукать. Результаты поиска всегда были не утешительными, домой возвращались глубокой ночью одни, без неё. На другой день часам к десяти-одиннадцати она приходит сама и совсем с другой стороны, иной раз до Гориц на автобусе доезжала. Бывало, к Сутокам за ночь уходила, считай 15-20 вёрст лесом отмашет, не заметит как каменку (автодорогу) перейдёт. В оправдание скажет, « бес попутал, всю ночь водил». Потом уж и пускать-то одну её в лес не стали. 11 Записки рядового человека. - 12 - В.Бурдин Наша деревня, точнее, село Ново-Никитское небольшое. В лучшие времена здесь насчитывалось около двадцати дворов. Первые письменные упоминания о нём относятся к 1783 году. В то время здесь уже была выстроена деревянная церковь в память святого великомученика Никиты. В Ново-Никитском насчитывалось двенадцать дворов, в которых проживали тридцать четыре мужика и тридцать семь женщин. В те годы в Марфине было девять дворов (48 крестьян), в Татищеве семь дворов (31 крестьянин). Все эти крестьяне принадлежали помещикам Борковым: Сергею, Фёдору, Василию, Петру и Анне. В 1848 году они продали своё поместье немцу Денису Ивановичу Генике. В 1852 году была построена кирпичная церковь, закрытая в первые годы советской власти. Последний сельский священник Каменский Александр Алексеевич отрёкся от христовой веры и стал работать почтальоном, поэтому и не был сослан в Сибирь. Здание церкви переоборудовали под цех по производству сушёного картофеля. Многие женщины из окрестных деревень работали в сушилке. За смену нужно было почистить и порезать ломтиками сто килограммов картофеля. Справиться с такой нормой одному человеку было не под силу, поэтому работать приходили всей семьёй. Я до сих пор сохранил навыки быстро чистить и резать картошку. За своё детство её немало прошло через мои руки. Заведующей сушилкой работала Анна Захарьевна Маркова, старая еврейка, человек строгий и, как мне казалось, справедливый. С моей матерью у неё были тёплые отношения, она, чем могла, поддерживала нас. То денег взаймы даст, то что-то из продуктов принесёт, то закроет глаза на вынос нескольких килограммов картошки из сушилки. Работа в сушилке была значительным событием в жизни многих односельчан. Это то место работы, где платили хотя и небольшие, но реальные деньги, а не трудодни. Во всём селе после войны осталось пять мужиков, до войны их было более трёх десятков. Наши соседи - Тарасов Александр Иванович и Галкин Виктор Фёдорович. Тарасов, все звали его Шугура, был бессменным колхозным бригадиром. Пьяница, по характеру властолюбивый, горячий, невыдержанный, в порыве гнева заикался даже тогда, когда крыл матом. К нам он относился высокомерно, ругался с матерью постоянно, дело порой доходило до драки. От Галкина мне нередко попадало палкой, уж очень он защищал своих сыновей Сашку и Славку, которым иной раз в драке я наставлял синяки. Виктор Фёдорович жив и сейчас, ныне ко мне он относится с подчёркнутым уважением, 12 Записки рядового человека. - 13 - В.Бурдин при встрече даже шапку снимает. О дяде Ване Лепёшкине сказать почти нечего, хитрый и зажимистый мужичок. Жена ему досталась слишком простоватая, звали её Манёкой. Она могла по своей простоте рассказать всё, что в их доме творилось, за что её муж постоянно колотил, но это ничего не меняло. С дядей Мишей Волковым последний раз я встретился в 1988 году, за три месяца до его смерти. Я поинтересовался у него, был ли он счастлив в жизни. Он с горечью сказал: - Какое на хрен счастье, все свои восемьдесят лет прожил в нищете, работал как вол, с двенадцати лет плотничал. Хоть бы смерть быстрей пришла. Примечательным человеком был Данов Василий Иванович, прямодушный, отважный, чуть хвастливый мужик. Во время войны был танкистом, награждён семью орденами, весь изранен, некоторые раны не заживали и кровоточили до самой смерти... Трудились селяне много, труд в колхозе был не в радость, так как практически не вознаграждался. Наш колхоз "Борьба за новую жизнь" объединял пять деревень. Это Ново-Никитское, Марфино, Татищево, Авделиха, Лопатино. Председатели назначались районным начальством. Истинная правда об этом периоде жизни наших сельчан ещё не написана, об этом и фильмы ещё не сняты. А я лишь подчеркну поразительную схожесть судеб наших деревенских мужиков. Изнурительный труд, безбрежное пьянство, искалеченные духовно и, нередко, физически их дети, преждевременная старость и смерть, недостойная человека. Характерна в этом отношении судьба семьи Тарасовых. Шугура на старости лет продал свой дом и уехал в Москву с какой-то женщиной, которая очень скоро сдала его в дом престарелых, а вырученные за дом деньги забрала себе. Единственный сын Шугуры - Сашка, в детстве мы его дразнили Татаном, после службы в армии уехал в Москву и там быстро умер от пьянства. Сын Татана, внук Шугуры, Димка - бездомный, скитается по вокзалам и в свои двадцать четыре года стал беспробудным пьяницей. Не завиднее судьба и у тех, кто оставался в деревне. Условия жизни, созданные советской властью, не могли способствовать воспитанию доброты и высокой нравственности. Сердца некоторых людей покрылись шерстью. Позади моей усадьбы я подготовил грунтовую дорогу к Марфину, а дальше можно проехать к Вереинке и выехать на автостраду. Другого выезда нет, распутица мешает. Но вот приехали колхозные трактористы и перепахали дорогу плугами, не взирая на мою просьбу не делать этого. В глазах некоторых трактористов я видел ожесточение и гадливое торжество сильного. 13 Записки рядового человека. - 14 - В.Бурдин Один из них, Лобанов Анатолий, с пеной у рта кричал: - Нечего колхозную землю занимать под дорогу. Ты и так живёшь лучше нас! В то же время сотни гектаров колхозной земли уже не обрабатывались, колхозу не под силу это. Дети Шариковых стали породистыми, они уже не могут, да и не хотят реально взглянуть на себя, на своё прошлое. Да, судьбу наших сельчан нельзя назвать счастливой. Сегодня в нашей деревне коренных жителей нет, они или вымерли, или разъехались от невыносимой жизни. Деревенские дома по дешёвке раскуплены москвичами. В Марфине, Татищеве и Авделихе всего двадцать четыре человека. Вот и все местные жители. Восемь семей по два-три человека и шесть одиноких старух. Детей нет, наши деревни вымирают, лишаются коренных жителей. Разорение русской деревни - это одно из тягчайших преступлений советской власти. Огромное впечатление на меня в детстве произвели сельские праздники. В каждой деревне свой праздник. В нашей деревне 21 июля отмечали день Иконы Казанской божьей матери. В Марфине Ильин день (2-го августа), в Татищеве - Иванов день (7-го июля), в Авделихе -Успенье (28-го августа). В день праздника с утра группами со всех деревень собирались парни, заходили в каждый дом, из которого в ватаге был парень, усаживались за большой стол. При нашей нищете, помню, мать на стол ставила самогонку, тушёную картошку, хлеб, огурцы и что-то ещё. В нашем доме был парень Юрка, ему исполнилось 16 лет и поэтому он пил наравне со всеми. Парни выпивали по два-три стограммовых стакана самогона, закусывали, о чём-то перекидывались словами, в основном матом, и шли курить на улицу. Курили, играли на гармошке, пели частушки, куражились, и через некоторое время заходили в следующий дом, к Нюшке Воронихиной. У неё был приёмный сын Виталька Бурдин. Пьянка продолжалась в том же порядке. Когда обходили всю деревню, парни становились невменяемы. И тут начинались драки, поводом к которым могло быть любое слово или даже косой взгляд. Кто-то выхватывал из забора кол и норовил угодить в своего соседа, другой хватал полено и трескал им по голове первого попавшегося под руку, а некоторые имели "перчатки" - самодельные кастеты, их умели отливать из свинца. Особо отчаянные носили финки. В одной из таких драк был до полусмерти забит парень из Татищева (фамилию не помню). В этой драке участвовал и Юрка, мой брат. На него завели уголовное дело, осудили и приговорили за мелкое хулиганство к шести месяцам тюрьмы. Помню, как мать заставляла меня идти в милицию и упрашивать начальника отделения майора Ястребкова не возбуждать дело против Юрки. Мне было 14 Записки рядового человека. - 15 - В.Бурдин стыдно это делать, где-то в глубине души я понимал всю унизительность положения. Вообще-то мать нередко именно меня посылала что-то просить, то денег взаймы, то аванс с её работы получить досрочно, то молока в долг попросить. Я даже не мог понять, почему чаще всех меня она посылала. Наверное, я производил жалкое впечатление, и мне не отказывали, а может, слишком застенчивым был. В душе я всегда противился этому, неосознанная внутренняя гордость не позволяла унижаться. Посадили тогда Юрку за мелкое хулиганство на полгода. В его жизни это была первая "ходка", но не последняя. Началом же столь исковерканной судьбы было участие в сельских пьяных праздниках. В 1995 году я последний раз виделся с ним. Через две недели Юрий умер от цирроза печени. В ту короткую встречу брат вспоминал, как в юности любил драться, как много пил, каким смелым был в драках. Горько всё это было мне слышать! Нечего и говорить, деревенские пьяные праздники мне были глубоко противны. С детства я не любил плясать под гармошку это ассоциировалось у меня с пьяной ватагой, петь матерные частушки - в них сквозила беспроглядная пошлятина. Одним словом, веселиться как все, мне не хотелось. Зимой водились беседы. Парни и девки собирались в одном из домов по очереди, в домах, где были девки. У нас подросла Валентина. В их доме, а они с тётей Дуней жили уже в другом доме, в котором потом жила моя мать и собирались на беседу. Рассаживались вдоль стен, образуя кружок. В этом кружке под гармонь четверо плясали, две девки и два парня. Минут через пять-семь их сменяла другая четвёрка и так весь вечер. Пляски были всегда с частушками. Вот одна из них: Мы к Татищеву подходим, Телеграмму подаём: Убирайте ваших девок, А то всех пере...м! Подобное веселье было мне не интересно. Я оставался дома наедине с книгой, читал я тогда запоем. Книги создали в моём воображении мужественный образ военного. Заканчивая НовоНикитскую начальную школу, я уже видел себя будущим лётчиком. Разговоры о войне между селянами велись часто, воспоминания о ней были слишком свежими. В то время я знал, как геройски воевали советские солдаты и даже дети - Лёня Голиков, Володя Дубинин, молодогвардейцы. Немцы, я считал, были не очень храбрыми сол15 Записки рядового человека. - 16 - В.Бурдин датами, они слишком часто кричали "Гитлер капут". К победе нас привёл гениальный вождь товарищ Сталин, именно он выиграл войну с немцами. Страстно хотелось, чтобы новой войны не было ещё лет восемь-десять, пока я не вырасту и стану таким же отважным, как Иван Кожедуб или Александр Покрышкин. В марте 1953 года, когда умер Сталин, все стали говорить, что начнётся новая война, потому что Сталина нет и нашим врагам бояться теперь некого, нас обязательно захватят американцы. Горе нам! Прошло время, у власти встал Георгий Максимилианович Маленков. Правда, у него, как нам объяснили, не хватило сталинской мудрости управлять страной, слишком тяжела ноша и он добровольно сдал пост вождя другому сталинцу. Но главное, война-то не началась! Я искренне этому радовался, так как учиться ещё предстояло долго. В 1955 году я был зачислен в Горицкую среднюю школу в пятый класс. Сколько впереди было радости и сколько огорчений! Учёба давалась легко, троек практически не было. Расстояние до школы четыре километра, дорога проходила через лес, который зимой укрывал от холодного ветра. За шесть лет, казалось, я выучил в этом лесу каждое дерево. В пятом классе заболел свинкой и шесть недель пролежал в больнице. Когда вернулся в школу, заметил, что сильно отстал от программы. Стал срочно навёрстывать, вот в этот период у меня и испортился почерк, писать старался быстрее, буквы получались всё хуже и хуже. Запомнился седьмой класс. Мы уже были взрослыми, в конце учебного года предстояло сдать семь экзаменов, чтобы получить незаконченное среднее образование. Я гордился этой формулировкой, как же, "незаконченное среднее"! Тогда впервые почувствовал, что стали нравиться девочки. Моей самой первой и безответной любовью была Ира Иванова, неказистая девчушка, но отличница. За это я и полюбил её, но сказать ей об этом стеснялся. Так она никогда и не узнала о моей пылкой любви. Всё-таки, тема любви в мои школьные годы для меня не была заглавной, я готовился к геройской жизни. Летом после окончания седьмого класса, имея почти среднее образование, меня поставили пасти колхозных телят. Вот когда пришлось долго бывать наедине самому с собой. Сколько было фантазий, какие дерзкие мечты возникали в моей голове! Точно помню, что именно тогда я уже захотел стать моряком, а не лётчиком, как собирался в четвёртом классе. Не раз видел себя в мыслях в красивой флотской форме на мостике большого военного корабля. Про подводные лодки что-то мне ничего не грезилось, наверное, о 16 Записки рядового человека. - 17 - В.Бурдин них я тогда ничего не читал. Перед тем, как вечером гнать телят в деревню, мне всё время приходила в голову одна и та же мысль. Вот сейчас приду домой, а там сидит мой отец. Он, наконец-то, пришёл с войны и хочет меня видеть. Однако дома всё было попрежнему, встречала меня бабушка и давала что-нибудь поесть. Мысли о встрече с отцом преследовали меня долгие годы, вплоть до поступления в училище. Наверное, в те далёкие детские годы, когда был пастухом, у меня появился вкус побыть одному. Это давало возможность обо всём не спеша подумать, проанализировать минувшее, наметить, хотя бы контурно, планы наперёд. Мои огорчения в то время были связаны, в основном, с плохой одеждой и изношенной обувью. Однажды летом наш преподаватель физкультуры Осетров Фёдор Фёдорович решил организовать поездку школьников в Конаково на стекольный завод и на плотину, что возле Дубны на Волге. Фёдор Фёдорович предупредил, что поездка будет трехдневная, сказал надеть прочные добротные штаны и рубаху. У меня были всего лишь одни штаны, в которых я ходил в школу. Они уже хорошенько истрепались на заднем месте, протёр за партой. И вот при выходе из автобуса на заднице образовалась хорошая дыра. Учитель только и сказал, что надо было надеть прочные штаны. Он, конечно, не представлял, что у меня нет других брюк. Так я и ходил в самом конце нашей группы, стесняясь показать протёртую на штанах дыру. Весной и в начале лета, когда мы сдавали экзамены, в резиновых сапогах уже никто из ребят не ходил, а ботинок у меня с роду не было. Первые ботинки мать купила, когда надо было ехать в Ленинград поступать в училище. Добрая тётя Маня отдала мне свои поношенные женские туфли, коричневые на среднем каблучке. Чтобы никто не заметил, что они женские, я их намазал чёрным кремом. Когда прошёл через поле по просёлочной дороге, то росой крем смыло, и к школе я подходил в туфлях черно-коричневых. Теперь уже всем было видно, что это женские туфли. Как я страдал от этого! Уж, какие тут девчонки, подойди – засмеют. Многие мои одноклассники были на год раньше меня приняты в комсомол, мне ещё не было четырнадцати лет. Меня это тоже огорчало. Но вот, наконец, и мне в райкоме ВЛКСМ вручили комсомольский билет и значок с изображением Ленина. Потом, будучи взрослым, я с меньшим трепетом получал правительственные награды, чем комсомольский билет. Это было в 1959 году весной. Пять орденов в билете пред17 Записки рядового человека. - 18 - В.Бурдин ставлялись мне чуть ли не моими личными наградами. В девятом классе меня избрали секретарём комсомольской организации школы, так я им и оставался до самого выпуска. Почему меня избрали? Ребят городских (горицких мы называли городскими) было много и учились ребята неплохо. Среди них Витя Комаров, Володя Купрейчик, Витя Табулов, Юра Козлов и другие, кому я во многом хотел подражать. Они уже галстуки носили, о чём я и представления не имел. Сказалось, скорее всего, хорошее отношение ко мне Осетрова Ф.Ф. Он уже был директором школы. Фёдор Фёдорович пришёл в школу после сокращения решением Хрущёва Вооружённых Сил на один миллион двести тысяч человек в 1957г. В своё время Осетров окончил Военно-морское училище, затем служил на Черноморском флоте, возглавлял на корабле радиотехническую службу, дослужился до капитанлейтенанта и был по сокращению штатов уволен в запас. Поступил в Калининский педагогический институт на заочное отделение и пока учился там, вёл у нас физкультуру. Я тянулся к нему, с удовольствием занимался лыжным спортом. Тогда мы бегали на дистанцию пять километров. Мой лучший результат был в пределах восемнадцати-девятнадцати минут. В один из лыжных сезонов стал даже чемпионом Горицкого района среди юношей. Со школьной лыжной командой мне удалось побывать на областных соревнованиях в Калинине и на межрайонных в Кашине. Фёдор Фёдорович, как я потом понял, приглядывался ко мне, видимо, я ему чем-то нравился. Именно он и посоветовал мне поступать в Дзержинку. - Уж коли ты решил, идти во флот, будешь хоть инженером, эта специальность и на "гражданке" пригодится, - напутствовал он меня. Я думаю, что по его рекомендации меня и избрали комсомольским секретарём. Видимо, угадал он во мне организаторские задатки. Занятия спортом придали уверенности в себе. Стал меньше обращать внимания на отдельные насмешливые взгляды в мою сторону. летом увлёкся гирями, где-то раздобыл пудовую, а затем и двухпудовую гирю, принёс пятикилограммовые гантели из школы и каждый день с ними занимался. Через некоторое время заметил, что прибавил в силе, стал легко поднимать мешок с картошкой, двумя пальцами ведро с водой. В это время я вёл целенаправленную физическую подготовку для поступления в училище. А вот плавать не умел, негде было учиться. Конечно, ни о каком курении табака и 18 Записки рядового человека. - 19 - В.Бурдин употреблении спиртного не могло быть и речи. В то время я не позволял себе выражаться матом не только вслух, но даже мысленно, про себя. Рассказ о моей жизни в детстве, пожалуй, не будет полным без отдельных отрывков, которые наиболее ярко высвечиваются в моей памяти. Они будут изложены бессистемно, просто по мере перелистывания страниц моей жизни. ...Осенью, когда поля уже были убраны, мы любили ходить к опушке леса и разжигать там грудок (местное название костра). В этом грудке запекали картошку, собранную нами с полей после уборки колхозниками. Учился я, кажется, тогда в четвёртом классе, дело было к вечеру. Присели у костра, напекли картошки и там мне впервые предложили закурить, мол уже взрослым пора становиться. Папирос и сигарет, безусловно, не было, а самокрутку я делать не умел. Но всё же оторвал клок газеты, кто-то постарше дал самосада или махорки. Табак я завернул в несколько слоев газеты и стал от головешки прикуривать. Слёзы, кашель, позывы рвоты, ужас какойто испытал от этой самокрутки. Взрослым мне не удалось себя в тот день почувствовать. Однако утром в школе учительница Анна Васильевна строго наказала меня и поделом. Откуда уж она узнала о моей "пробе на взросление", я до сих пор не знаю. Знакомство со спиртным состоялось чуть позднее. Как-то летом, на каникулах после пятого класса меня послала мать в подвал за картошкой или за чем-то другим, не помню. Там я увидел бочку литров на пятьдесят, прикрытую фанерой. Приоткрыл я эту фанерку и понял, что в бочке брага, "кумушка", как её у нас называли. Это было сырьё для самогонки, дело шло к празднику, поэтому мать и затворила "кумушку". Рядом с бочкой оказалась кружка, видимо, здесь уже пробовали брагу до меня. Я зачерпнул полкружки и залпом выпил. Вышел из подвала, поставил чугунок с картошкой на крыльцо и лёг под яблоньку, что росла перед домом. Как уходила из-под меня земля, как я хватался за траву, чтобы не свалиться с земли! Наконец меня вырвало, и я уснул под этой яблоней. Проснулся к вечеру, хорошо, что никто не искал. Голова болела, и почему-то жгло ноги. С головой всё понятно, но почему ноги болели? Оказывается, спал лёжа на животе, и штанины высоко задрались. А день был солнечный, вот икры ног и сгорели на солнце. Это был первый и последний в моей школьной жизни случай знакомства с "зелёным змием". Второй раз я уже выпил водку в училище после приезда с кандидатской практики с Северного флота. Ощущение было аналогичное, но это был 19 Записки рядового человека. - 20 - В.Бурдин уже не последний случай. По характеру я не был забияка, первым драться не лез. Но с Толиком Артемьевым был не в ладах все десять лет совместной школьной учёбы. Однажды на берегу Барского пруда мы хорошенько подрались. У него была удочка, купленная в магазине, а у меня длинный самодельный прут. Он решил посмеяться над моей удочкой, а заодно и надо мной, голытьбой сраной. Ну, слово за слово и подрались. Я ему разбил нос и подбил глаз, он мне расцарапал плечо и сильно ударил по коленке. Поздно вечером разошлись по своим домам. Спать я лёг в сенях, где обычно летом и располагался. Вдруг утром с меня слетает одеяло, и конские вожжи, несколько раз прошедшие по моему телу, надёжно разбудили меня. Вскочив с постели, увидел разгневанную мать, которая ещё несколько раз огрела меня вожжами. На вопрос "за что?", последовал ответ: - Это тебя надо спросить за что! Вон Ленка Артемьева пришла и жалуется мне, что ты чуть её сына не убил. Я, конечно, меньше всего ожидал, что «Кулебяка» (такое прозвище было у Толика) пожалуется о нашей драке своим родителям. После этого я невзлюбил его ещё больше. Последняя встреча у нас была забавной. Я учился на втором курсе военно-морского училища, на зимние каникулы ехал к матери домой. В Калинине при посадке в автобус увидел Артемьева. Сдержанно поздоровались. Он тоже был в курсантской форме, причём на погонах у него были прикреплены "крылышки" лётного состава. Я знал, что он поступил в интендантское училище, поэтому выразил некоторое удивление по поводу его формы одежды. "Кулебяка" сконфузился и как-то заискивающе попросил никому не рассказывать о том, что форму он надел не свою. В своей, интендантской, он постеснялся приехать на родину. С тех пор мы не встречались. Рассказывали, что так в тыловых частях, специалистом по вещевому и продовольственному снабжению, он и прослужил, уволился в запас майором интендантской службы. Моя матушка не раз называла меня толстолобым. В это понятие входили и моё упрямство, и моя настырность. В сердцах за это мне от неё не раз влетало. Однажды я готовил уроки, а Юрка занимался какими-то поделками, кажется, обтачивал очередную "перчатку". Мать мне говорит: - Вовка, иди дров к печке принеси. Я видел, что Юрка не ахти как занят, а учёбу он забросил ещё в начале пятого класса, поэтому сказал, что не пойду, мне уроки 20 Записки рядового человека. - 21 - В.Бурдин надо делать. Мать, видимо, была в плохом настроении, схватила в сенях верёвку и несколько раз отхлестала меня ей. Я, чтобы досадить матери, даже не шелохнулся, удары верёвкой переносил стойко, не увёртываясь и совсем без слёз. Мать видит, что за дровами я не иду и не реагирую на верёвку, в гневе схватила полено и ударила меня несколько раз этим поленом по плечам. Боль, конечно, была острой, но и после этого я сделал вид, что мне не больно, лишь проговорил: - Бей, бей, сколько хочешь, но я всё равно не пойду за дровами. Мать бросила полено и зарыдала от своего бессилия. В семье её воля была законом, ей все безоговорочно подчинялись, я же не вписывался в её нрав, поэтому и числился у неё толстолобым. Колхозных лошадей тогда в селе было немало. Позади нашего дома стоял конный двор. Но, несмотря на это, верховой езде я так и не научился. Охота ездить верхом отпала после того, как я испытал полёт через голову лошади и за этим сразу же полёт лошади надо мной. Как-то раз велели мне привести на поводе с привязи лошадь по кличке Зорька. А мне уж очень хотелось прокатиться на ней верхом! Уздечки не было, запрыгнул на спину лошади, ухватился руками за гриву и полем поскакал в деревню. На краю поля была большая осушительная канава. Зорька перед этой канавой резко остановилась, я не удержался и птицей полетел через голову лошади на другую сторону канавы. Лежу на спине, дыхание сбито, в глазах синее небо, затем ноги лошади, её живот, хвост, задние ноги и снова синее небо. Дыхание ещё не восстановилось, так пролежал несколько минут, потом вспомнил где-то вычитанную мысль, что лошади не наступают на людей. Это очень обрадовало меня, наконец, дыхание восстановилось, и от канавы Зорьку я вёл за верёвку. Однако этот случай ничему не научил. Следующий раз я сел на лошадь, которая вообще не позволяла на себе ездить, я этого не знал. На этой лошади по кличке Ночка хомут уже был надет, шлея заправлена, уздечка тоже надета. Желание прокатиться верхом одолело меня и, ухватившись за хомут, поставив ноги на шлею, я решил погарцевать вдоль деревни. Ночка пошла галопом, а в переулке возле Тарасовых вздыбилась, высоко задрав голову и передние ноги. Я кубарем скатился на землю. Правая нога запуталась в шлее, и Ночка поволокла меня по дороге, как раньше татарин тащил своего пленника. Наконец нога высвободилась из сбруи и я, лёжа в дорожной пыли, соображал, что делать. Попытался встать и бежать, но 21 Записки рядового человека. - 22 - В.Бурдин острая боль в ноге не позволила этого сделать, тогда пополз на четвереньках к дому. На улице уже кричали: - Вовка Катькин убился, Вовка убился! Откуда-то мать появилась, убедилась, что я ещё жив и тут же отвесила мне несколько хороших тумаков, чтобы башкой своей думал, что делать. На этом мои попытки стать лихим наездником кончились. В памяти отчётливо сохранился день, когда я сопровождал мать в роддом в Горицы. Шли лесом, долго, с остановками, практически не разговаривая. Мне десять лет, нас уже было трое братьев Юра, Толя и я. Появление ещё одного ребёнка не было для меня радостью. Я не знал, что мы будем делать в больнице, когда подойдём к ней. Всё оказалось просто, мать приняли, а мне велели идти домой, причём ничего не объяснив. На другой день тётя Маня спрашивает: - Вовка, кого бы ты хотел получить из роддома, брата или сестру? Я никого не хотел, передо мной стоял вопрос, чем кормить-то их, ведь дома никакой пищи нет, кроме картошки. И вдруг сногсшибательная новость: мать родила двойню, мальчика и девочку. Это был ужас. Кажется, я тогда впервые подумал о боге, умоляя помочь выжить этим детям - Сергею и Татьяне, так их назвали вскоре. Родились они первого апреля, это теперь мы воспринимаем первое апреля как день юмора, смеха и шуток. А в 1954 году мне этот день не казался весёлым. Понимая, что матери одной с двойняшками не справиться, тётя Маня взяла на себя обязанности матери по уходу за Таней. Так она её и растила, Татьяна до сих пор называет её мамой. Сегодня навестил Сергея в больнице, ему исполнилось сорок два года. Врачи признают злокачественные образования в лимфатической системе. Ситуация кажется безнадёжной. Татьяна живёт в городе Инте, три года назад у неё умер муж - Михаил Николаевич Павлов, остались двое детей. Сын Павел служит сейчас в армии, дочь Наташа приехала в Москву учиться на какихто современных курсах. Таня очень добрый человек, исключительно лёгкого характера, готова в любом споре скорее уступить, чем настоять на своём. Однако поступает так, как считает нужным. Я бы назвал Татьяну эталоном человеческой доброты. Мои дети её очень сильно любят, называют её не тётей Таней, а просто по имени. В летнее время в свободные часы мы, дети, больше всего лю22 Записки рядового человека. - 23 - В.Бурдин били играть в войну. К оружию у меня было особое пристрастие. В то время я хорошо владел луком, ловко стрелял из рогатки, умел метать перочинный нож. Мой лук был изготовлен из можжевельника, стрелы выстругивал старательно, наконечник для них делал из тонких драночных гвоздей. Рогатки тоже были у всех мальчишек, а вот специальные "пули" были только у меня. Маленькие камушки различной формы, совсем даже не круглой, я обмазывал глиной, затем сушил эти кругляшки на солнце. Когда такие шарики высыхали, то становились гладкими, прочными и, самое главное, очень точно летели в цель. С расстояния пятнадцать- двадцать метров я ими запросто попадал в воробья. В четырнадцать лет увлёкся моделированием самоходных кораблей и даже подводных лодок, это дело в наших местах было новым, раньше здесь никто не занимался моделированием. К нашему соседу по деревне Тарасову Шугуре летом приезжала из Москвы его сестра Клавдия Ивановна Горячева. С ней приезжал и её сын Слава, с которым мы тогда очень крепко подружились. Слава показал мне, как делать модели, как вырезать из консервной банки винты кораблей, как их крепить к корпусу. Кроме того, он привозил с собой модельную резину, которой у нас никогда не было. Именно она служила двигателем наших кораблей. В средине шестидесятых годов у нас впервые появилось кино. Это были настоящие праздники, как для детей, так и для взрослых. Фильмы демонстрировались (тогда говорили "казали") один раз в неделю. Конечно никакого кинотеатра у нас не было. Его заменял большой сарай, амбар или гумно. Там на чурбаках были разложены шестиметровые байдачины (доски пятисантиметровой толщины), рядов этак шесть или семь. Местный киномеханик Борков Виктор заранее развёртывал экран - несколько сшитых простыней, устанавливал киноаппарат, протягивал провода к звуковым колонкам. Затем пускал и опробовал киноагрегат, совмещённый бензиновый двигатель с электрогенератором, от которого и питалась аппаратура. Электроэнергии у нас тогда ещё не было. Пока Витька готовил всё необходимое к сеансу, мы с большим вниманием наблюдали за всеми этими премудростями, но так и не могли понять, почему на экране двигаются люди. Иногда нам удавалось завладеть обрывками киноленты. Рассматривая их на свет, мы видели одни и те же кадры, совсем не так, как на фотоплёнке. Одним словом в фильмах для нас было что-то загадочное и непонятное. Наступал вечер, за пятнадцать минут до начала сеанса Витька начинал продавать билеты. Стоили они пятьдесят копеек, это до реформы 1961 года. Затем 23 Записки рядового человека. - 24 - В.Бурдин изнутри сарая он закрывал ворота на засов и начинал крутить фильм, и хотя обрывы были частыми, это никого не раздражало, такое считалось в порядке вещей. Мне на всю жизнь заполнились фильмы "Мы советские люди", "Подвиг разведчика», "Весна на Заречной улице", "Кубанские казаки", "Дом, в котором я живу" и другие. Главной в этих фильмах была мысль о том, что мы живём в самой лучшей стране, что советские люди лучше других народов, что мы самые, самые счастливые люди в мире. Демонстрировались и зарубежные фильмы, такие как "Фанфан тюльпан", "Тарзан", индийские и китайские фильмы, названия которых я уже не помню. Это были цветные красивые картины, но они ничего не говорили о нашей стране, как будто СССР не существовал. Значит, как мы считали, это не настоящие фильмы, не про жизнь. Зимой, конечно, фильмов не было. Не помню по какой причине, но через три-четыре года демонстрировать фильмы совсем прекратили, то ли доход был очень мал, то ли киномеханик спился. Тогда я уже начал ходить в кино в деревню Вереинка, что расположена в трёх километрах от нас. Вереинка! Сегодня это синоним пьянства, разврата, уголовщины, упадка культуры до самого низкого уровня, почти до нулевой отметки. А в те, мои юношеские годы, Вереинка была преддверием города, близко к Горицам, на автотрассе. В Вереинке был клуб, переоборудованная большая изба, в котором и демонстрировались фильмы. Воспоминания о Вереинке связаны у меня ещё и с тем, что впервые целовался с девчонкой именно там. Сейчас уже и не помню, как звали ту девушку, поцелуи которой приводили меня в неописуемый восторг. Помню, что была она светловолосой, старше меня года на три и из богатой (по деревенским понятиям) семьи. Мать откуда-то узнала, что я бегаю к ней в Вереинку, и одобрила мой выбор. Её очень радовала перспектива иметь богатую невестку. Время подходило к выпускным экзаменам в школе. Я уже твёрдо знал, что буду поступать в Высшее Военно-Морское инженерное училище имени Феликса Эдмундовича Дзержинского. Мне прислали условия приёма и вызов на экзамены. Стало не до любовных переживаний! Усидчивости и настырности хватало вполне, да и знания кое-какие были. Школьные экзамены сдал на четвёрки и пятёрки. Труднее всего давалась химия. В ней, как нигде, надо было запоминать бессмысленные формулы, за которыми, как мне казалось, не стоит ни какой смысл. По истории тоже не был отличником. Зато по математике и физике пятёрки стояли твёрдые. Послед24 Записки рядового человека. - 25 - В.Бурдин ний школьный звонок и выпускной вечер не очень запомнились. Итак, в руках аттестат зрелости и безграничный полёт фантазии в голове. Дело за паспортом. В деревне паспортов у крестьян не было, их не выдавали. В те годы собаку можно было в самолёте провезти, а колхозника нельзя, паспорта нет, билет не купишь. Власть крепко привязала оставшихся после войны живых колхозников к земле. За разрешением получить паспорт иду на приём к председателю исполкома Совета народных депутатов Горицкого района товарищу Скворцову Дмитрию Антоновичу. Вижу в кабинете на втором этаже крупного мужчину с неприятным лицом. - Ну что, бежишь из деревни? - слышу вместо приветствия. - В военное училище хочу поступать, - говорю с долей отчаяния. - Ну, беги, е... твою мать, х... с тобой! И он со злостью подписал мне разрешение на выдачу паспорта. Система беспокоилась о том, чтобы вооружённые силы были всегда укомплектованы, ведь это одна из главных опор советского государства. Даже местный царёк, у которого я был на приёме, не имел права запретить выдачу паспорта человеку, который решил идти служить в армию. С этим разрешением и дубликатом свидетельства о рождении иду в паспортный стол. Там и получаю заветный документ. В паспорте дата рождения 22 декабря 1943 года. Фактически мой год рождения 1944. А вот истинный день рождения уже никто не знает, мать забыла, свидетельство о рождении было утеряно. С её слов я родился то ли четырнадцатого, то ли шестнадцатого, а может и восемнадцатого декабря. Двадцать второе декабря я выбрал сам, как самый короткий день в году. А вот год 1943 пришлось записать по той причине, что по окончанию школы мне более полугода не хватало до семнадцати лет. В условиях приёма в училище было написано, что принимают юношей, достигших возраста семнадцати лет. Очень уж боялся, что по возрасту откажут в приёме. Получая копию свидетельства о рождении, так и сказал, что родился двадцать второго декабря 1943 года. Поверили на слово, без всякого сомнения. С тех пор и числюсь на год старше своего возраста. А день рождения можно отмечать в любой день средины декабря под знаком Стрельца. Первая половина июня 1961 года. Сейчас, когда пишу эти строки, начало июня 1996 года. Ровно тридцать пять лет отделяет меня от того дня, когда мать собрала тридцать рублей, купила новые ботинки, и я поехал в Ленинград. Мог ли я тогда представить, 25 Записки рядового человека. - 26 - В.Бурдин что снова окажусь в своей деревне. За эти тридцать пять лет многое повидал, выстрадал, кое-чего добился. Да вот только сейчас остро, до спазм в горле, ощущаю, как медленно меняется сознание. Сколько нужно было прожить, чтобы понять, нет, не понять, а лишь смутно нащупать, ради чего живёшь. Заложенный природой эгоизм стал давать трещину, он уже не выдерживает натиска иных чувств. Всё отчётливее понимаешь, что надо было больше уделять внимания и времени жене, детям, да и детей-то надо было иметь больше. ...В доме сегодня, когда я пишу эти строки, двое, внучка Наташа и я. Эту неделю мы домовничаем вдвоём. Наблюдаю, как формируется её мысль. Ей восемь лет, а уже сколько лукавства, сколько упрямства, сколько доброты и сострадания. Утром просыпается с улыбкой на устах, завтракать рано не любит. Тут же предлагает сыграть в шашки. Проигрывая, огорчается, тускнеет, но утешает себя тем, что она ещё только учится играть. Несколько отвлёкся, вернёмся к июню 1961 года. Навсегда заканчивается, как я считал, моя деревенская жизнь. Прощайте НовоНикитские рассветы. Я ухожу в новую жизнь, впереди подвиги, признание и награды! Примечание: 31 января 2005 года случайно узнал из записи в классном журнале за четвёртый класс, который бережно сохранила Анна Васильевна, что я записан там как Бурдин Владимир Павлович, рождённый 12 декабря 1944 года. 26 Записки рядового человека. Глава 2. - 27 - В.Бурдин Двадцать лет ниже ватерлинии. К инженерным молоткам на погонах. Здравствуй Ленинград! Любимый город моей юности! Года, проведённые в Ленинграде, ярким лучом прожектора светили все тридцать лет моей военно-морской карьеры. Пареньку из глухой деревушки Ленинград казался сказочным царством, в котором, конечно, живут необыкновенные люди. Восторг, охвативший меня в первые же дни нахождения в северной столице, наполнял мою душу всю жизнь. Потом мне много раз приходилось бывать в Ленинграде в командировках, и это были особые чувства, как будто каждый раз там проходила желанная встреча с моей юностью. По приезде сдал все положенные документы в приёмное отделение училища, затем нас разместили в огромной казарме на двухъярусных койках. Выдали постельное бельё - для меня это была новость, я даже не знал, как его заправлять. Однако старшина роты научил этому быстро. Началась подготовка к вступительным экзаменам. Первый - сочинение. На нём многие срезались, я написал на четвёрку. Затем физика, математика, немецкий язык и химия. После успешной сдачи каждого экзамена нас отпускали в город в увольнение, а после неуспешной - сразу домой. Мне идти было некуда, денег кот наплакал, остались от дороги копейки, поэтому я гулял возле училища в Александровском садике. Фонтан перед зданием Главного Адмиралтейства, бюсты знаменитых людей, величественный Медный всадник, красивые цветы, набережная Невы - всё это просто завораживало! Думалось, неужели я буду в этом городе учиться, неужели такая красивая форма, которую носили курсанты, будет и на мне? Но вот сдан последний экзамен и нас по одному вызывают на мандатную комиссию. В большом кабинете за столом сидят морские офицеры, их много и все в больших званиях. Запомнился один вопрос, который мне там задали: -А где всё-таки ваш отец? Говорите правду, ведь у нас сын за отца не отвечает. - Видимо, вопрос задал офицер особого отдела КГБ. - Погиб на войне, - вот и всё, что я мог сказать в ответ. В своей автобиографии я тогда писал, да и потом ничего не менял в этом отношении, что мой отец Бурдин Николай Иванович погиб на войне в 1944 году. Здесь всё было неправдой. Я тогда не 27 Записки рядового человека. - 28 - В.Бурдин знал ни фамилии, ни имени своего отца, не знал, жив он или нет. Таково было время, я опасался писать, что являюсь "безотцовщиной", могли не принять в училище. И вот с замиранием сердца слушаю приказ начальника училища о зачислении меня (естественно, среди других) кандидатом в курсанты. Конкурс был пять или шесть человек на место. Меня приняли! Ура! Это был первый мой "подвиг" в жизни! Это стало началом морской судьбы. Нас переодели в долгожданную морскую форму, правда, пока только в рабочую (робу). В то время начала входить в норму вещевого снабжения темно-синяя рабочая одежда, а не белая, как было раньше. Мы уже знали, что из нас будут готовить инженеров-подводников. Мы - первый факультет, основной, главный. Мы будем обслуживать ядерные энергетические установки на атомных подводных лодках. Какая гордость вселилась в мою неокрепшую юношескую душу! А пока - на Северный флот на дизельные подводные лодки для практической проверки в течение года нашей моральной стойкости. Это называлось пройти практику кандидатом в курсанты. Кому не понравится морская служба, пусть дослуживает срочную службу - четыре года и увольняется в запас, раздумав стать офицером советского Военно-Морского Флота. У меня колебаний не было. После месячного пребывания в летнем курсантском лагере в Зеленцове (под Зеленоградом) нас отправили в Архангельск. Сегодня уже не помню, как нас доставили в учебный отряд в Соломбало. Обучали там три месяца, там я принял Военную присягу и верен ей до конца. Был 1961 год. Любой матрос вам скажет, что хуже, чем в учебном отряде, ему нигде не приходилось служить. Вот когда пригодилась мне моя деревенская неприхотливость. Строевая подготовка по пять-шесть часов в сутки выматывала. После неё изучение автомата Калашникова было просто отдыхом. А самое приятное это политические занятия. Сидеть в тепле и потихоньку дремать, но так, чтобы политработник не заметил, было большим наслаждением. Не помню, чтобы нас о чём-то на этих занятиях спрашивали, жаль только, что политподготовка проводилась лишь раз в неделю. В учебном отряде подъём и отбой это не просто уставные слова. Старшина роты мичман Михаил Иванович Бородулько сумел из этих понятий сделать ритуал, который мы запомнили на всю жизнь! По команде "подъём" я с верхней койки (кровати двухъярусные) впрыгивал на лету в штаны, а ноги автоматически влезали в рабочие ботинки. Спичка в руках мичмана Бородулько не успевала догореть, а мы уже стояли в строю. Если кто-то не успевал, то 28 Записки рядового человека. - 29 - В.Бурдин неумолимый Бородулько заставлял всю роту снова ложиться в постель, заправлять обмундирование как положено перед отбоем, а потом снова командовал "подъём" и зажигал спичку. Но вот пришла радостная весть: нас после принятия присяги отправляют на корабли. Я попал служить в Ура-губу (ныне Видяево) на подводную лодку "С-285" в боевую часть пять в команду электриков. Мой боевой номер 5-65-1 . Это означало следующее: цифра пять - номер боевой части корабля, в данном случае это электромеханическая боевая часть. На кораблях Военно-Морского флота первый номер присваивается штурманской боевой части, второй - артиллерийской, а позднее - ракетной, третий - минно-торпедной, четвёртый - службе связи, пятый - нам, шестой - службе управления. Мой боевой пост 65 означает шестой отсек подводной лодки, (а на "С-285" всего было семь отсеков, это 613 проект подводных лодок). Шестьдесят пятый боевой пост обслуживал управление главным гребным электродвигателем правого борта. Боевая смена обозначалась последней цифрой номера, в моём случае это первая боевая смена. Началась подводная служба, жизнь ниже ватерлинии. Гоняли нас, кандидатов в курсанты, все, кому не лень. Ибо мы не простомолодые матросы, мы будущие офицеры. Каждый подводник считал вполне нормальным дать нам какое-либо поручение, заставить сделать что-либо вместо себя. Старшина команды мичман Новиков, требовательный, уравновешенный человек, учил меня специальности по-доброму. Потом, лет через пятнадцать, я встретился с ним в кафе у железнодорожного вокзала в городе Мурманске. Я уже был капитаном 3 ранга, беседа была короткой, но свою признательность за учёбу я ему выразил искренне. Командиром отделения электриков был старшина I статьи Смирнов Николай, а непосредственным опекуном оказался старший матрос Иванов Владимир, ленинградец - недисциплинированный моряк, нередко напивался, однако устройство своего заведования, да и всей подводной лодки знал превосходно. Хорошее знание устройства лодки в то время было нормой для каждого подводника. К нам, кандидатам в курсанты, Иванов был чрезвычайно неравнодушен. Однажды своими придирками он довёл меня до слёз. Моё место приборки - средний трюм шестого отсека, это между станциями управления главными гребными электродвигателями. Там надо четыре раза в сутки вычерпывать конденсат. А забраться в этот трюм можно было лишь строго вертикально, причём головой вниз. Зацепившись ногами за трубо29 Записки рядового человека. - 30 - В.Бурдин провод, ветошью убираешь воду. Иванов, когда был в плохом настроении, старался не только лишний раз послать меня в трюм, но и сделать за него приборку. Правда, старшина I статьи Смирнов заметил это и вскоре прекратил издевательства. По прибытии на лодку мне был выдан зачётный лист и поставлена задача за месяц сдать зачёты по устройству подводной лодки. Сколько было у меня изумления, когда я узнавал, как погружается подводная лодка, как она всплывает, как дифферентуется, какие системы предусмотрены для борьбы с пожаром, как действует фановая система (речь идёт о туалете в общепринятом понимании). Особый интерес вызывали правила борьбы за живучесть, взрыво-пожаро-газобезопасность, регенерация воздуха и многое другое. Все установленные зачёты сдал в срок, научился управлять гребными электродвигателями, стал наравне со штатными подводниками нести корабельную вахту и даже ходовую. Однажды во время швартовки подводной лодки, а это особо опасный маневр, меня старшина команды поставил на станцию управления гребным электродвигателем. Ответственное дело, хотя я и волновался, но справился успешно и по корабельной трансляции командир лодки объявил мне благодарность. Это было первое служебное поощрение в моей жизни. Когда не были в море, жили в казарме, несли береговые наряда. В один из таких дней мне вручили автомат Калашникова и послали охранять какой-то склад. Ночь, пурга, темень непроглядная, любой шорох приводит в трепет. Какой уж из меня часовой, самого бы надо было охранять. Но всё же выдержал, ничего не случилось. Другой раз поставили охранять в штабе бригады какуюто решётку, которая была на замке. Спать хотелось жутко, как ни терпел, а присел на корточки спиной к батарее, автомат между ног, пригрелся и заснул. Проснулся, когда дежурный офицер по бригаде снял с меня шапку. Вскочил, но было поздно. Утром вызвали меня к старпому, капитану 3 ранга Новичкову. Оправдываться не стал. Старпом посмотрел на меня, зелёного салагу, и укоризненно сказал, чтобы я больше так не поступал, ведь в офицеры готовлюсь, надо терпеть трудности, Этот урок доброжелательной взыскательности я запомнил на всю свою жизнь. Дело шло к весне, практика заканчивалась. За неделю до отъезда приказом командира подводной лодки мне присвоили очередное воинское звание "старший матрос". Одна узенькая лычка на погоне, казалось, излучает свет большом адмиральской звезды. Итак, кандидатская практика подошла к концу. Нас собрали в одной из 30 Записки рядового человека. - 31 - В.Бурдин казарм и велели ожидать отъезда в Ленинград. Радости было много. Вместе с тем вспомнили нашего товарища курсанта Яблокова, который был на практике в городе Полярном. Там в январе 1962 года произошёл страшный взрыв торпеды на подводной лодке "Б-37" прямо у пирса. Вот в этой аварии и погиб Яблоков. Трое или четверо из нашего курсантского состава раздумали учиться в училище, остались служить срочную службу. В этот момент ко мне подошёл Васька Логинов - однокурсник, сибиряк, таёжный охотник. Он предложил мне сигарету. Я закурил, немного закашлялся, вдруг сильно закружилась голова. Через полчаса выкурил ещё одну, ощущение повторилось, так и пристрастился к курению, двадцать два года курил. Наверное, и дальше продолжал бы курить, да инфаркт миокарда подоспел, пришлось бросить "любимое" занятие. … Первые занятия в училище! Я помню их отчётливо и сейчас. Были вдохновение, радость, боязнь не усвоить программу. Была усталость от физической подготовки и спортивных тренировок. Почти постоянно хотелось есть. После флота курсантский паёк казался нам слишком скудным. Однако преобладающим было чувство радостного ожидания встречи с прекрасным будущим, когда станешь настоящим морским офицером. Учились много и долго, как правило, четыре-шесть учебных часов до обеда и два-четыре часа после обеда. После ужина - самоподготовка. Обязательная самоподготовка бывает только у курсантов военных училищ. Тридцать молодых парней вечером сидят в одном помещении (учебном классе) и "грызут гранит науки". Чего только не было в эти вечерние часы! Письма домой и анекдоты, сон выбившегося из сил "жаворонка" и борьба на изгиб руки молодых "совят", нудная зубрёжка тугодумов и чтение художественной литературы теми, кто хватал всё на лету. Именно в те годы я научился мгновенно засыпать и высыпаться за десять-пятнадцать минут. Это мне потом не раз помогало сутками быть в строю в море, особенно на различных учениях. Вообще, об учёбе можно написать коротко, а можно расписать чуть ли не каждый семестр. Я выбираю золотую середину. Учиться мне нравилось всегда, видно, жажда знаний во мне заложена генетически. Другое дело - чему учиться. Математика, физика, сопромат, иностранный язык, теория автоматического регулирования, ядерная физика давались мне совершенно свободно. Химия, теория механизмов и машин, электротехника, двигатели внутреннего сгорания вызывали скуку. Однако к экзаменам прихо31 Записки рядового человека. - 32 - В.Бурдин дилось готовиться по всем предметам. Как мы сдавали экзамены? По-всякому. Вспоминается такой случай. Сопромат у нас преподавали в течение двух семестров. Первый экзамен я сдал на "отлично". Преподаватель оценил мой ответ как лучший в классе. Время шло, мы уже приобрели навыки шпаргалить. Перед экзаменом готовили шпаргалки всем классом, сдавали их одному человеку, это был, как правило, слабачек в учёбе. Он их и выдавал всем нуждавшимся на экзамене. Тактика сдачи экзаменов была продуманной. В первой четвёрке курсантов идут самые подготовленные, они задают своими ответами оптимистичное настроение экзаменаторам. Затем идут "середнячки", потом слабаки и в конце опять хорошо подготовленные ребята. И вот меня назначили идти в первом броске. Дежурный по классу Валерка Бирулин сумел перед самым началом экзамена "засветить", т.е. подглядеть несколько экзаменационных билетов. Мне он сказал, что в левом заднем углу билет номер три. Я срочно перелистал конспект по этому билету и вперёд на "баррикаду". Решительно поднимаю "засвеченный" билет, смотрю на номер, и в груди обрывается сердце. Это был не третий билет, а тридцать первый! Валерка единицу не разглядел. Тут я про него подумал то же самое, что известный маляр из анекдота, на голову которого вылили ведро краски. Вторым желанием было сдаться, сказать, что я к экзамену не готов. Это автоматически зачисляло в "академию". Что понималось нами под красивым словом "академия", скажу позднее, когда буду зачислен в неё вопреки моему желанию. Уныло иду к доске и начинаю вспоминать всё, что знал по тридцать первому билету, а в голове прочно застрял материал из третьего. Наконец начал вытягивать из себя мыслишку за мыслишкой, слушать ответы ребят, может, хоть что-то почерпну и для своего ответа. Я простоял у доски шесть часов, экзамен подходил к концу, в коридоре шумок: - Володька Бурдин вроде засыпается! Наконец, я собрался с мыслями и начал отвечать, задачу решил успешно, дело пошло. Выложился весь, до последней капли. Преподаватель говорит: - Ваш ответ я оцениваю как отличный, правда …,- и тут он замялся. Я, с присущей мне "скромностью", подсказываю: - Правда, не с таким блеском, как в прошлый раз. - Да, да именно не с таким блеском, но всё же "отлично". Радости не было конца. После этого экзамена я поверил в се32 Записки рядового человека. - 33 - В.Бурдин бя, поверил в то, что в нужный момент смогу собраться. Один раз за пять лет обучения пришлось мне побывать в "академии". Так мы называли занятия после сессии для тех, кто получил двойки на экзаменах. Был экзамен по физике, подготовился я к нему как будто бы не плохо. На два вопроса ответил вполне успешно, а вот задачу решил нетрадиционным способом, т.е. не так, как было предусмотрено учебником. Преподаватель едко заметил, что из Ленинграда в Москву через Владивосток не ездят. Я ответил, что в задаче главная идея попасть в Москву, а каким путём не оговорено. Он мне в оскорбительном тоне: - Уж очень Вы умный, даже чересчур. Я в ответ: - А что в этом плохого? - Вот я выставлю Вам два балла, тогда узнаете, что плохого! Я в запале: - Ну и ставьте! Он, естественно, и поставил мне двойку. Так я стал "академиком". После экзаменов все едут в отпуск, а я сижу в училище, готовлюсь к пересдаче физики. Повторную сдачу разрешают лишь через четыре-пять дней, таким образом, они из отпуска вылетают. Досадно! Пересдавал другому преподавателю, прежнего не оказалось на месте, получил оценку "отлично" и с гордо поднятой головой вышел из стен училища для следования в отпуск, правда, уже немного урезанный. На пятом курсе преподаватели с нами разговаривали уже совсем по-другому, уважительно. Мы обращались к ним по имени и отчеству, а не по воинскому званию, как прежде. Учебные годы разделяла летняя практика на флотах. Некоторые из них помню отчётливо. После второго курса нас направили на дизельные подводные лодки 613-го проекта в Кронштадт. Я эти лодки уже не плохо знал по Северному флоту, поэтому нового для себя ничего не почерпнул. После одного из выходов в море пришли уставшие, отдыхать, практически, было негде, т.к. на лодку назначили по десятьпятнадцать курсантов и отправили в море, чтобы засчитать это за практику несения ходовой вахты. Вернувшись в базу, решил лечь отдохнуть и не стал записываться в увольнение, а была суббота, увольняемый день. Полежал полчасика, все ребята собираются в город, а я нет. Сашка Батавин спрашивает: - Володя, ты что, не собираешься в город? - Да я не записался, - отвечаю ему. - Я тебе свою старую увольнительную записку дам, их всё 33 Записки рядового человека. - 34 - В.Бурдин равно не проверяют как следует, - с готовностью предложил он мне свою услугу. Я быстро умылся, переоделся, взял его увольнительную записку и пошёл в город. Делать там, в общем-то, было нечего, да и денег даже на кино не было. Поболтался, поболтался по улицам, да и возвращаюсь в казарму. А в бригаде прошла информация, что многие курсанты ушли в самоволку. На КПП стали тщательно проверять документы. Я этого не ожидал, небрежным жестом подаю военный билет и батавинскую увольнительную записку. Их берёт в руки вахтенный матрос и начинает внимательно изучать. Я выхватил из его рук документ, рванул через турникет за пределы проходной КПП. Дежурный мичман схватил меня за форменку, я прижал его руку и профессиональным движением второразрядника по вольной борьбе перебросил мичмана через бедро. Помню, как из его рук выпал транзисторный радиоприёмник, а тогда он был большой редкостью, и отлетел далеко в сторону. Из приёмника продолжала звучать музыка. Путь в казарму был свободен, от мичмана я вырвался. Но в этой схватке у меня из рук вылетел комсомольский билет. Дальнейшая борьба за свободу стала бессмысленной, потому что комсомольский билет тут же успел поднять вахтенный матрос. Подошёл дежурный по бригаде и задал самый правильный с его точки зрения вопрос: -Почему Вы пьяный? Я ответил: -Трезв, как бутылка … боржоми. -Вы ещё и хамите! Следуйте за мной! Разобрались! На утро командир БЧ-5 объявил пять суток ареста и старшина команды отвёл меня на знаменитую Кронштадтскую гауптвахту. Именно на эту гауптвахту во время войны командир подводной лодки "С-13" капитан 3 ранга Маринеско А.И. наводил носовое орудие, требуя отпустить пьяных матросов с его подводной лодки. Пять суток, проведённых на гауптвахте, показались мне значительным сроком. Там я научился пилить дрова обратной стороной двуручной пилы, спать на нарах без подушки и одеяла, есть хлеб вприглядку на маленький кусочек сливочного масла, пить несладкий чай и многому другому. Отсидел свои пять суток, добавки не получил, так закончилась "борьба груздей с рыжиками". Конечно, не каждая практика проходила для меня с такими приключениями. На третьем курсе вместо корабельной практики мы участвовали в юбилейном параде в Москве на Красной площади в честь 20-летия Победы в Великой Отечественной войне. Сначала 34 Записки рядового человека. - 35 - В.Бурдин нас тренировали ходить парадным строем в училище. Занятия проводились по четыре часа, нам казалось, что мы ходим отлично. За месяц до парада прибыли в Москву, в Тушино. Вот там-то нам показали, как надо ходить парадным строем! Приехавший генерал привёз с собой роту кремлёвских курсантов и провёл их перед нашим строем. Мы не могли поверить, что это живые люди. Перед нами прошёл, точнее, проехал какой-то механизм, автомат, в котором все движения обусловлены математическим расчётом. Генерал сказал: - На фоне прошедшей перед вами роты вы ходите как стадо баранов на пастбище, - помолчав чуть-чуть, добавил, - без пастуха. С сегодняшнего дня тренировки проводить по шесть часов в день. Начать с индивидуальной подготовки. Тренировались мы ходить до седьмого пота. Бескозырка одета на голову с наклоном на левый бок, чтобы с трибуны Мавзолея были хорошо видны наши улыбающиеся лица. Улыбки было приказано "приклеить" на все шесть часов занятий. Левая ладонь крепко держит приклад карабина с пристёгнутым штыком. Карабин буквально слился с плечом, нога поднята на сорок пять сантиметров от земли, носок вытянут как у балерины, голова повёрнута направо, глаза видят грудь четвёртого человека, скорость 120 шагов в минуту. Да, ходить нас тогда научили, я и сейчас могу пройти строевым шагом по дорожке в своём имении. На генеральной репетиции удалось увидеть легендарного разведчика Мелитона Кантария, который водрузил Знамя Победы над поверженным Рейхстагом в мае 1945 года. Знамя Победы было вынесено на парад в этот день в первый раз. Его несли полковник Самсонов, сержант Егоров и младший сержант Кантария. Парад прошёл великолепно, нашему училищу поставили за прохождение четыре балла. Каждого курсанта наградили юбилейной медалью "20 лет Победы в Великой Отечественной войне" и каждому объявили благодарность от имени министра обороны СССР Маршала Советского Союза Малиновского Р.Я. После четвёртого курса я проходил практику в Северодвинске на заводе, где строились атомные подводные лодки. Завод официально назывался "Северное машиностроительное предприятие" (СМП). Конечно, посмотреть, как создаётся гигантское чудо технической мысли периода "развитого социализма" удаётся в жизни не каждому. Впечатление незабываемое, удивляться было чему. Я видел уникальные картины: в корпусе подводной лодки рабочие уста35 Записки рядового человека. - 36 - В.Бурдин навливали турбозубчатый агрегат. Каково же было моё изумление, когда я узнал, что это был деревянный макет, выполненный точь-вточь по размерам настоящей установки. Оказалось, прежде чем разместить в корпусе подводной лодки настоящий агрегат, туда примеряют деревянный макет. Если он хорошо размещается, то приступают к монтажу боевой техники. Впервые на заводе я увидел, как проводится сварка титана. Этот металл вообще плохо поддаётся сварке. На заводе эта операция проводилась под давлением фреона. Многое меня тогда поражало и помогало значительно расширить технический кругозор. В свободное время мы готовили концерт художественной самодеятельности для рабочих завода. Там я написал простенькие стихи, которые Валерка Никандров положил на незамысловатую музыку и сам же исполнил на концерте. Это была песня о Северодвинске. Несколько строк из этой песни я помню и сейчас. Шагаю я, волнуясь, к проходной, Любуясь заводскою стороной. Я молодостью города горжусь, И рад, что в этом городе тружусь. Город молод, красив и свеж, И не зря морским называется. Город самых больших надежд, И мечты людей здесь сбываются. Наивная песенка с наивными словами. Однако через несколько дней она прозвучала в записи по местному радио, меня назвали автором слов. Вот уж птица тщеславия распустила свои крылья во всю ширину моей грудной клетки! Хотелось кричать, что это я написал слова песни, это я! Слава богу, что однокурсники, не посчитали меня поэтическим талантом. Это заставило задуматься, видно гения из меня не выйдет! На преддипломной практике был в Гаджиеве. Там мне всё нравилось: и новые атомные подводные лодки, и база, и казармы, и жильё, Я мечтал попасть служить именно в Гаджиево. Стажироваться мне тогда пришлось на подводной лодке "К-33", которой командовал капитан I ранга Коробов Вадим Константинович. Тогда я не предполагал, что судьба сведёт меня с ним ещё не один раз. Не могу обойти молчанием тот факт, что, начиная с третьего курса, мне приходилось осваивать командные должности. На треть36 Записки рядового человека. - 37 - В.Бурдин ем курсе я был командиром отделения первокурсников, на четвёртом - заместителем командира взвода, а затем и старшиной роты второкурсников. Одному из первых на нашем курсе мне присвоили воинское звание "мичман". Это давало право вместо бескозырки носить офицерскую фуражку, я очень тогда этим гордился. Командир роты долго и тяжело болел, поэтому его обязанности приходилось выполнять мне. На учёбе это не сказалось, а вот отношения со многими однокурсниками стали портиться. Из стеснительного деревенского паренька я постепенно стал превращаться в твёрдого независимого человека, который уже мог позволить себе иметь отличные от других суждения. Кое-где проскакивало и высокомерие, хотя оно скорее являлось защитной маской, нежели было чертой характера. Мне это не прошло даром. Как-то я убрал свой комсомольский билет, чтобы не потерять его где-нибудь вне помещения. А потом начисто забыл, куда положил. Искал, искал, не нашёл. Доложил по команде о потере своего комсомольского билета. Тут же было заведено персональное дело, вопрос вынесен на комсомольское собрание роты. Вот уж где мне досталось! Попало, как говорится, по первое число. Москвичи и ленинградцы, требовали исключить меня из комсомола. Их меньше всего волновал сам случай утери билета, их не устраивало моё независимое поведение, оно их раздражало. Кто знал меня ближе, говорили, что со мной они готовы пойти в разведку, т.е. выступили в защиту. Объявили мне тогда строгий выговор с занесением в учётную карточку, выдали новый билет, а через неделю я случайно нашёл свой старый, который хранился под бумагой в выдвижном ящике стола. Однако корректировку своего поведения я всё же сделал. Все мы тогда были молодыми и здоровыми парнями. А здоровой молодости свойственно всё: и спорт, и нормальная учёба, и девушки, и танцы, да и водка. Среда, суббота, воскресенье - увольняемые дни. Кто успешно справлялся с учебной программой, тот мог в любой из этих дней пойти в город, отдохнуть. Куда мы ходили? Куда нас только не носило! В кино, на танцы, в театры, в музеи, к знакомым, да и к незнакомым девушкам. К ним я равнодушен никогда не был, но деревенская стеснительность в то время ещё не покинула меня. Да и тем для разговора было маловато. Что я знал? О чём мог говорить с ленинградками, которые с пелёнок вкусили плоды цивилизации? В нашем училище был превосходный танцевальный зал, в котором в субботу и воскресенье устраивались танцевальные вечера. Мне как плохому танцору всегда что-то мешало. Поэтому излюбленным танцем было танго, в котором не так замет37 Записки рядового человека. - 38 - В.Бурдин но как я "ловко" танцую. На всю жизнь запомнилось Албанское танго, в котором звучали такие слова: Вдали погас последний луч заката, И снова тишина на землю пала. Прости меня, но я не виновата, Что я любить и ждать тебя устала. Смотрю я в темневшую аллею, И отчего так грустно я не знаю. Я о тебе ничуть не сожалею, И о тебе я больше не мечтаю. Позднее получил широкое распространение фокстрот "Чарльстон". Мы лихо топали под эту музыку и напевали такие слова: Бабушка, отложи-ка вязанье, Старый свой заведи граммофон, И моё ты исполни желанье – Научи танцевать «чарльстон». К третьему курсу начал свободнее вести себя с девушками, появилась некоторая раскованность, но не развязанность. Сейчас уже и не вспомнить тех девушек, с которыми мимолётно встречался. С первого курса подружились мы с Петром Чебановым. Весёлый, находчивый, добродушный парень. Его, как члена КПСС, сразу же назначили старшиной нашего класса. В нём меня подкупала открытость, жизнерадостность, умение легко находить общий язык со многими людьми. Ко мне в то время он хорошо относился, я искренне восхищался им. Мы вместе ходили на тренировки по вольной борьбе. Наша дружба продлилась практически весь период обучения в училище, да и потом многое связывало нас друг с другом. Летним отпуском я ездил к нему в гости домой. Его родители жили в посёлке Аргун Чечено-Ингушской АССР. Я впервые тогда побывал на Кавказе, впечатлений осталось много. Зимой мы приезжали ко мне в нашу деревню. Однажды на втором курсе Пётр получил письмо от своего товарища Ивана Тричева. Когда-то они вместе на целине работали. Иван сообщил, что у них в посёлке Сенной отдыхала соседская дочка, которая сейчас учится в Ленинграде в Технологическом институте. Так вот с ней он передаёт Петру пару бутылок вина и спирта. В одно из увольнений идём в общежитие на улице Гривцова, где 38 Записки рядового человека. - 39 - В.Бурдин живёт эта студентка Плачкова Валентина. Заходим в комнату номер двадцать пять, а её там нет, подруги сказали, что ещё не вернулась из института. Подождали малость и пошли, не солоно хлебавши, вниз с пятого этажа. На лестничной площадке встретились. Как сейчас помню её голубые как небо глаза, смотрящие на нас снизу вверх. - Ребята, вы не ко мне за посылкой, - дружелюбно спросила она. Мы с радостью кивнули бескозырками. - Пойдёмте, я вам её отдам, - продолжила Валентина. Но мы не были остолопами, чтобы забрать у девушки вино и самим выпить. Конечно же, мы предложили его распить всем вместе в этой самой двадцать пятой комнате, где ютились аж целых шесть студенток, причём все не замужем. Пятнадцать минут, и немудрёная студенческая закуска уже стояла на столе. Итак, за столом шесть девушек и двое курсантов. Выбор для нас большой, глаза разбегаются! Я понял, что Валентину Иван Тричев пророчил Петру. Мне приглянулась яркая девушка по имени Софья. Но с ней у меня как-то не сложились отношения, Почему? Да не помню, не понравился я ей, вот и всё. А может она уже была в кого-то влюблена. Так что мы начали встречаться втроём: Пётр, Валя и я в придачу. Постепенно Валентина нравилась мне всё больше и больше. Импонировала такая же однозначность мышления, как и у меня, такая же наивность в восприятии мира. Нашим девизом было известное тогда понятие "кто не с нами, тот против нас". Объективно нас объединяло многое. Все мы не ленинградцы, все хотели получить высшее образование, всем нужно было не последнее место в жизни, и добиваться всего нужно было собственным трудом. Поддержать нас было некому. А вот была ли у нас способность диалектически представить себе мир и наше собственное развитие, мне тогда оценить не удалось. Так мы втроём и гуляли по паркам, садам и скверам. Вскоре среди нас с Петром появилось соперничество, каждый хотел выглядеть в глазах Валентины лучше, чем он был на самом деле. Петру это удавалось лучше. Как мои дружеские отношения перешли в любовь - это нужно писать в отдельной книге, у меня, видимо, не хватит таланта искренне описать всё это. Скажу лишь, что Валентине я не раз предлагал выйти за меня замуж. Она говорила, что не любит меня, что я не в её вкусе, слишком юн для неё, да и вообще не представляет своего мужа таким, как я. Однако я был настойчив, а, как известно, вода камень точит, её же сердце, конечно, не было мраморным, и в 1965 году после совместно проведён39 Записки рядового человека. - 40 - В.Бурдин ных зимних каникул в нашей деревне мы двадцать седьмого марта отпраздновали нашу свадьбу. Регистрация брака проходила во дворце бракосочетания на набережной Красного флота. Красный уголок в общежитии Технологического института имени Ленсовета свободно вместил наш класс, а это двадцать семь курсантов и учебную группу Валентины. Девушек было поменьше. Это была первая комсомольская свадьба в нашем учебном классе. По аналогичной схеме в течение четвёртого курса отпраздновали свадьбы Петра Чебанова с Леной Клименко, Юры Безверхого с Эммой-Анной и другие. На долгие года мы сохранили дружеские отношения со многими моими училищными товарищами и студенческими подругами жены. В памяти остались имена Валерки Шевченко, Антона Бурьяна, Генки Чернышёва, Васьки Логинова, Юрки Гусева, Мишки Лосева и многих других. Забегая вперёд, скажу, через 25 лет на нашей серебряной свадьбе у нас в Крылатском в московской квартире встретились наши свидетели Софья Константиновна Суслова и Александр Иванович Батавин. Тамадой, как и на свадьбе в Ленинграде, был Пётр Чебанов. Незабываемые минуты встречи с нашей юностью! Через несколько дней после свадьбы убыл в Москву готовиться к параду на Красной площади. Первая разлука с женой, а сколько их предстояло потом, сосчитать трудно. Курсантские годы, как они быстро пролетели! Какими радостными и счастливыми я их вижу с вершины прожитых лет. Слишком торопились мы надеть форму морского офицера! Последние полгода работал над дипломным проектом. Стояла задача сделать расчет ядерной энергетической установки для ракетной подводной лодки. Четыре месяца корпел над чертежами и расчетами. На шести ватманских листах изобразил схематичный разрез атомной подводной лодки. Две общие тетради испещрены цифрами. Компьютеров тогда не было, поэтому на логарифмической линейке работал как заяц на барабане. Подошло время защищать свой дипломный проект. Председателем Государственной экзаменационной комиссии был контрадмирал Осипенко Л.И., Герой Советского Союза, первый командир атомной подводной лодки "К-3" "Ленинский комсомол". Он выслушал мой доклад и задал несколько вопросов по эксплуатации ядерной энергетической установки. Защитился на четыре балла. Всё, инженерные молотки на погоны обеспечены (эмблема инженеров-механиков). Через несколько дней торжественное построение училища. Нас приказом министра обороны СССР производят в морские офи40 Записки рядового человека. - 41 - В.Бурдин церы. Вместе с лейтенантскими погонами получаю настоящий морской кортик, диплом инженера-механика и "поплавок" - вузовский нагрудный знак. А офицерская форма уже сшита каждому из нас на заказ. После переодевания в новую с иголочки лейтенантскую форму вижу в зеркале, кажется, не себя, а совсем другого человека, да ещё какого красивого! Так и хочется выразиться пушкинскими словами: "Ай да Бурдин, ай да сукин сын"! Известно, что Александр Сергеевич после окончания поэмы "Борис Годунов" пустился в пляс, приговаривая: "Ай да Пушкин, ай да сукин сын!" А вот и радостное назначение - на любимый Северный флот! Выпускной бал! Музыка, танцы, шампанское, веселье, радостные томные голоса красивых женщин - всё смешалось в подвыпившей голове молодого лейтенанта. Но вот окончен бал, погасли лампы, получены отпускные деньги за два месяца вперёд, это целое состояние - целых 360 рублей. В жизни не держал таких денег! В первые же дни отпуска отправили багажом в Мурманск накопленный за два года семейной жизни скарб, взяли билеты и втроём, дочери Танечке шёл уже второй год, полетели на юг, в Сенной, где жили родители жены. Начался отпуск, первый офицерский отпуск. Нечего и говорить, обошли всех знакомых и малознакомых, всем представились, всем вручили подарки. В ответ все нас поздравляли, желали счастья и здоровья на долгие годы службы во флоте. * * * ...Поезд "Арктика" прибыл в Мурманск утром часов в девять. Сразу же едем в Североморск, удачно разместились в гостинице "Ваенга". Вид из окна на сопки Кольского полуострова, слышен прибой Баренцева моря. Всё в стальном цвете, и морская вода, и сопки, и даже воздух. Что сделаешь, сентябрь, иного цвета нет у природы Севера в такое время года. Пришёл в отдел кадров Северного флота, жду назначения. К вечеру вручили командировочное предписание в Гаджиево на атомную ракетную подводную лодку "К-149" командиром группы дистанционного управления первого дивизиона боевой части пять. Трое суток переходили с квартиры на квартиру, по две-три семьи жили в комнате. А вот через трое суток случилось чудо, мне выделили однокомнатную квартиру. Это первая своя незабываемая отдельная квартира! Однако обустроиться не успел, лодка находилась в доке в Гремихе, надо было ехать туда. Но душа спокойна, жена и ребёнок в квартире, под крышей. Далёкая суровая Гремиха! Не думал, что здесь мне предстоит 41 Записки рядового человека. - 42 - В.Бурдин потом прослужить целых девять лет, не предполагал, что она оставит глубокий след не только в служебной биографии, но и в моей душе. Командир подводной лодки капитан 2 ранга Бух Борис Аронович, замполит капитан 3 ранга Власов Вячеслав Прокопьевич. До сих пор у меня самое хорошее впечатление от службы под их командованием. Непосредственный начальник, командир первого дивизиона капитан 3 ранга Коротков Михаил Васильевич, вручил мне зачётный лист и сказал: - О тебе как офицере подводной лодки будут говорить лишь тогда, когда сдашь все зачёты. Через два месяца уходим в автономку, не сдашь - останешься на берегу, а это позор на всю жизнь. Слова немудрёные, но запомнились мне крепко. Лет через двадцать сидели мы с ним в баньке в Севастопольском военноморском училище, он был тогда начальником этого училища, пили розовое шампанское и вспоминали годы совместной службы. - Я верил в вас с Билашенко, вы отличались от других молодых офицеров какой-то большей целеустремлённостью и настойчивостью, - тешил Михаил Васильевич моё самолюбие и тщеславие. А тогда, в лейтенантские годы, гонял нас нещадно. Кажется, никогда так усердно я не пичкал свою голову техническими знаниями, как в ту пору. Учёба в училище казалась мне детской забавой дошкольника. Там с нами просто нянчились, уговаривали, убеждали в необходимости хорошо учиться. А здесь всё сам. Сам во время просыпайся утром, сам становись в строй, сам учи корабельные системы и своё заведование, сам сдавай зачёты. Всё сам, сам, сам и сам! Никакой опеки и помощи, ведь не инвалид, нечего тебе помогать. Такие отговорки как "мне не сказали, меня не предупредили, меня не разбудили" и им подобные вызывали у командира дивизиона жгучее раздражение. Лицо Короткова становилось сморщенным как после ложки уксуса, и он с сарказмом внушал: - Ну, забудь ты эти курсантские привычки, ты ведь уже лейтенант! Через месяц прибыли в Гаджиево, свою основную базу. В базовом матросском клубе нас, молодых офицеров, собрал начальник гарнизона контр-адмирал Кичёв. Обмен опытом сдачи зачётов - основная тема встречи. Я к тому времени сдал 55-60% всех установленных зачётов. Это считалось не плохо. На трибуну вызвали выпускника Севастопольского училища. Мы, "дзержинцы" заносчиво называли это училище севастопольской "ремеслухой". Перед нами 42 Записки рядового человека. - 43 - В.Бурдин появился лейтенант Билашенко, худощавый, среднего роста, энергичные движения. Не очень высокий, но широкий лоб, таким мне увиделся в тот раз Слава Билашенко. Кичёв объявил, что это передовой офицер, он уже сдал 70% зачётов. - Ничего себе, - подумал я про себя, - сейчас, наверно, начнёт говорить о своей системе подготовки и сдачи зачётов. Однако я ошибся, Билашенко начал говорить не о своих успехах (как потом оказалось, о своих успехах он обычно умалчивает), а о том, что надо решить начальству, чтобы нам помочь в сдаче зачётов. Это и квартирный вопрос, и излишние наряды на службу, и отсутствие консультаций для офицеров. В тот день я не подошёл к Билашенко, как-то заела гордыня, не смог умерить самолюбие. А через пару недель командир БЧ-5 капитан 2 ранга Устинов Евгений Дмитриевич представляет нам нового офицера лейтенанта Билашенко В.П. Наша подводная лодка, как я уже говорил, готовилась на боевую службу, и не хватало управленца, вот и назначили к нам Билашенко. Не думал я, что судьба сведёт нас надолго. Но об этом отдельное повествование. А тогда был октябрь 1967 года. Первое автономное плавание, первая боевая служба на атомной подводной лодке. В течение двух недель мы со Славой закончили сдачу зачётов и были допущены к самостоятельному несению вахты на пульте управления ГЭУ - главной энергетической установкой. Нас скоро посадили в одну смену, я на правом борту, Слава на левом. Конечно, поначалу было сильное внутреннее напряжение, мы были собранными и очень бдительными. Вместе с тем за долгие часы вахт мы переговорили, кажется, обо всём. По многим вопросам взгляды поразительно совпадали. Невзирая на то, что все зачёты мы сдали, учиться продолжали и дальше, углубляли свои знания по специальности. Было и такое, что по очереди дремали на вахте. Один, как теперь говорят, уходил в себя, а другой внимательно следил за обоими бортами установки. И чтобы никто не засёк столь серьёзного нарушения, страховались карандашом. Пульт ГЭУ герметизировали, а на головку рукоятки кремальеры клали карандаш. Если кто-то снаружи отдраивал люк пульта, то карандаш падал с рукоятки кремальеры, раздавался характерный звук, и мы уже были в полной боевой готовности. Нарушали дисциплину вахты не только мы, но и многие другие офицеры. Недаром на лодках ходила частушка: Как подплавил я подшипник, Повели меня на суд. 43 Записки рядового человека. - 44 - В.Бурдин Впереди идёт механик, Сзади вкладыши несут. В одном только мы никак не могли со Славой найти общий язык. Он любил, чтобы на пульте было прохладно, а мне больше импонировало тепло. Он включал вентилятор, а я останавливал и говорил ему: «Лучше умереть от туберкулёза, чем от воспаления лёгких». Он считал наоборот. Но это разногласие не было принципиальным. Два с половиной месяца были мы на боевой службе, бороздили глубины Атлантики вдоль побережья США. Радость возвращения в базу была неимоверной. Во-первых, автономка закончилась вполне успешно: не горели, не тонули, не болели, да и продуктов хватило на весь период, А во-вторых, конечно, соскучился я по семье. Наша однокомнатная квартира стала уголком счастья для молодых людей, не только долго не видевшихся, но даже не имевших более двух месяцев сведений друг о друге. Четыре года служил я на подводной лодке "К-149". В этот период всё складывалось удачно. Через год стал старшим лейтенантом, еще через два года капитан-лейтенантом. Кроме служебных обязанностей пришлось вести общественную работу. Был секретарём комсомольской организации подводной лодки. Вскоре меня приняли в партию, из училища-то я выпустился комсомольцем, да ещё со строгим выговором. На флоте на это даже не обратили внимания. В 1969 году послали в Москву делегатом Торжественного Пленума ЦК ВЛКСМ в честь 50-летия комсомола. Об этом я подробно написал в рассказе "Комсомольский юбилей". Следующие два года избирался секретарём партийной организации лодки. Всё шло нормально. Но вот ушёл с лодки командир БЧ-5 Устинов Е.Д. Вместо него назначили Диму Панарина. Человек неотесанный, грубый, с людьми работать совсем не умел. Из воспитательных мер признавал лишь наказания и пользовался этим без разбору. Экипаж его невзлюбил, а куда денешься, начальников не выбирают, служить пришлось вместе. Тут как раз нас направили в город Полярный в ремонт, месяца на два или три. Панарин был очень неразборчив в отношении женщин и вскоре заразился гонореей. Слёг в госпиталь. Мы настойчиво просили замполита Чекуреева объяснить нам причину госпитализации механика. Тот всячески отнекивался, ссылался на цистит. Однако наша "разведка" донесла, что дело в другом. Замполит не хотел выносить мусор из избы - хотел скрыть это происшествие. Командиру лодки капитану 2 ранга 44 Записки рядового человека. - 45 - В.Бурдин Шелютте И.В. тоже не хотелось портить дисциплинарную статистику. Но мы, молодые и независимые, пригрозили доложить о поведении коммуниста Панарина в политотдел флотилии. Делать нечего, после выхода из госпиталя собрали партийное собрание и исключили Панарина из партии. Правда, не столько за моральное разложение, как записали в протоколе собрания, а за его бездушное отношение к подчинённым. Парткомиссия не утвердила это решение, ограничилась строгим выговором с занесением в учётную карточку. Панарин остался на лодке, но так ничего и не понял из этого случая. А мы поняли тогда другое, важно быть преданным партии, а не своей жене, в политотделе именно так считали. Это уже был урок для нас, урок здорового цинизма. В те времена с офицерами раз в неделю проводилась марксистско-ленинская подготовка. Как правило, это были скучные занятия, но посещать их нужно было обязательно, да ещё с утра в понедельник. И вот мы с Билашенко отпросились учиться в университет марксизма-ленинизма при Доме офицеров флотилии. Занятия там проводились два раза в неделю, в понедельник утром и в четверг вечером. Для нас учеба не составляла особого труда, поэтому зачастую вместо занятий мы либо отсыпались после бурно проведенных выходных дней, либо ходили в сопки за грибами и ягодами. Зачёты и экзамены сдавали на «отлично», я даже по окончании этого университета получил диплом с отличием (с красными корочкам). Тогда мы со Славой выработали общие взгляды по всем основным вопросам жизни и службы. Постепенно стали задавать свой тон поведения в экипаже. Это был независимый, неподобострастный тон, нас отличало обострённое чувство собственного достоинства. В отличие от многих, мы перестали употреблять ненормативную лексику, проще говоря, мат, на всех зачётах по специальности отвечали уверенно и грамотно. Вскоре стали специалистами первого класса, а затем и мастерами военного дела. За формой одежды следили особенно тщательно, носили всегда чистые рубашки и отглаженные брюки. А вот галстуки мы носили неуставные, несколько укороченные и завязанные узлом, а не застегивающиеся на крючок. Одним словом любили мы по молодости выпендриться. В семейной жизни тоже был порядок. Валя очень скоро устроилась работать по специальности инженером-радиохимиком в службе радиационной безопасности флотилии. Эта работа считалась престижной, да ещё и высокооплачиваемой. Тогда мы впервые 45 Записки рядового человека. - 46 - В.Бурдин в жизни не страдали от безденежья. Общая сумма семейного бюджета в те семидесятые годы у нас превышала 600 рублей в месяц. А тогда средняя зарплата по стране составляла девяносто семь рублей. Тратили деньги без сожаления, особенно в отпусках, при этом не забывали ежемесячно посылать родителям. Ездили на Кубань, в Ставрополь, в Крым, по его южному берегу. Конечно, не забывали свой любимый город Ленинград, заезжали и в нашу деревню, навестить мать, много было интересных встреч, много выпито вина и спето песен. Тогда я близко познакомился с семьёй Ломовских Петром и Ларисой, милыми, обаятельными, гостеприимными и добрыми людьми. Это знакомство переросло в большую и нежную дружбу на всю жизнь. Каждым год в отпуске мы их навещали в Керчи. Да и они приезжали к нам на север в Гремиху. Их сын Юра вырос и возмужал на наших глазах. Я помог ему потом попасть служить на Северный флот, долгие годы мы служили с ним в одном соединении, на 41-ой дивизии атомных подводных лодок, мне даже пришлось встречать и забирать из роддома его жену Наташу с дочерью Мариной, когда Юра был на боевой службе далеко в океане. Подрастала моя дочь Таня, она уже стала ходить в детский садик, впервые в свои три года выговорила букву "р". Как-то выходим мы с ней во двор погулять, она смотрит на новостройку, где возвышался подъёмный кран, показывает на него своей ручкой и говорит: "кран", причем букву "р" произносит очень звучно. Валя ежегодно устраивала ей новогодний праздник, каждый раз шила новый костюм, делала корону Снегурочки. В доме устанавливали настоящую зелёную ёлку, которую посылкой из деревни присылала нам моя мать. Известно, что в тундре у нас ели не росли. У нас остались сотни фотографий того периода жизни и даже некоторые кадры кинохроники. Сегодня двадцатое января 1997 года, Татьяне исполнился тридцать один год. К сожалению, телефон здесь в деревне сейчас не в строю, поэтому не могу лично поздравить её с днём рождения. Правда, передал с мамой свои стихи... Там есть такие строчки: Тебя сравнить я мог бы с розой По красоте и острию шипов, В твоих глазах заметна синь морозов, Нет, это всё ж голубизна снегов. 46 Записки рядового человека. - 47 - В.Бурдин Сегодня я в доме один, пишу, слышен лай собак - Джека и Рэя. В деревне никого нет, кроме глухого соседа. Мысленно передаю дочери пожелание счастья и хорошего здоровья, если бы знать что будет дальше… ... Я с любовью относился к нашему экипажу подводной лодки "К-149". Это была единая дружная семья. Но вот постепенно стали уходить на повышение один за другим друзья и товарищи. Перевёлся в Москву Слава Билашенко. Там жила его жена Люся, которая не мыслила себя вне столицы. Зато в Москве гостеприимнее её я никого не знал. Мы почти каждый год в отпусках заезжали к ним на Щербаковку. А теперь по воле судьбы вместе живём в Крылатском и с радостью ходим друг к другу в гости. Потом ушли с корабля Виктор Мишин, Толя Сливко, Петя Филь, Игорь Морозов, Женя Семёнов, Валентин Ермаков, Виктор Мусатов, Валерий и Андрей Алексеевы. Поступил в академию командир лодки Бух, с большим повышением ушёл замполит Власов, его назначили заместителем командира дивизии по политчасти, причём дивизии новейших подводных ракетоносцев 667-А проекта. Много лет спустя с некоторыми из них мне посчастливилось встретиться. Надо сказать, что и они меня помнили. Как-то раз мне в кабинет звонит капитан I ранга Бух Б. А. Я был в то время начальником политотдела 6-ой дивизии. - Владимир Николаевич, помните ли Вы меня, это Бух Вас беспокоит, - слышу в телефонной трубке голос своего первого командира лодки. - Рад слышать Вас, Борис Аронович, - отвечаю ему. - У меня к Вам просьба, помогите по старой памяти, - просит он и излагает суть проблемы по поводу одного офицера, которому хотел помочь поступить в академию. Конечно, я сделал всё, чтобы отпустить офицера учиться. Служить на лодке стало не столь интересно, пришло много новых офицеров, с которыми уже прежних отношений не получалось. Нового в профессии не появилось. Наступило некоторое разочарование, активная жизнь сменилась скукой и однообразием. Судьба заметила это и протянула мне свою лёгкую и уверенную руку. Вячеслав Прокофъевич Власов при одной из встреч предложил мне перейти к нему в дивизию на совершенно новую работу, партийно-политическую. Колебался я в принятии решения не долго. Всё! Прощайте молотки на погонах инженер-капитана-лейтенанта! Будем осваивать новую профессию, как я тогда шутил "профессионального революционера". До чего она меня доведёт? Удастся ли 47 Записки рядового человека. - 48 - В.Бурдин реализовать себя на новой стезе? Ответа пока не было. Итак, приказом командующего Северным флотом меня назначили старшим инструктором по комсомольской работе 19-ой дивизии атомных подводных лодок, т.е., как раньше считалось, младшим политруком. Вот до чего докатился мастер военного дела выпускник высшего военно-морского инженерного училища инженер-капитанлейтенант Бурдин Владимир Николаевич! Никто не ожидал такого поворота событий. 48 Записки рядового человека. - 49 - В.Бурдин Крутой поворот к человеку Если Вячеслав Прокопьевич знал меня хорошо, то командиру дивизии я был совсем не известен. Девятнадцатой дивизией подводных ракетоносцев в то время командовал контр-адмирал Чернавин Владимир Николаевич. Он никак не хотел понять, зачем я с большего оклада перехожу на меньшую зарплату, да ещё на категорию капитан-лейтенанта, когда я уже год ходил в этом звании. -Зачем Вы переходите на политработу, может Вам квартира нужна? –спокойным голосом начал со мной беседу Чернавин. -У меня есть двухкомнатная, отвечаю ему - А в море не укачиваетесь, может, не хотите в море ходить? продолжил комдив. - Я к качке равнодушен, правда чуть аппетит усиливается, поэтому в море набираю вес, - докладываю я. - Так зачем же Вы идёте на политработу, вроде бы нормальный человек, да и выгоды, видимо, не ищите, - под конец сорокаминутной беседы заметил Чернавин. - Товарищ контр-адмирал! Мне больше по душе работа с людьми, а не с техникой, и это главное, ради чего я иду на политработу в таком уже не юном возрасте, - совершенно искренне ответил я командиру дивизии. То, что мне эта беседа запомнилась на всю жизнь понятно. Но то, что на протяжении всей моей последующей службы Чернавин меня поддерживал - это удивительно. Видно, тогда, в 1970 году, я ему показался не совсем нормальным. Правда, все полтора года, пока я служил в дивизии под его командованием, он следил за моей работой. Потом при встрече всегда называл меня по имени и отчеству, благо мы были тёзками. А встреч у меня с ним состоялось несколько, причём все запоминающиеся. В те годы он командовал Северным флотом, а затем был Главнокомандующим ВМФ. Вспоминаю заседание Военного совета Северного флота, на котором меня рассматривали на должность начальника политотдела дивизии. Перед строем из двадцати-двадцати пяти офицеров, кан49 Записки рядового человека. - 50 - В.Бурдин дидатов на повышение по должности, проходит командующий флотом адмирал Чернавин В.Н. Вдруг оп останавливается напротив меня и, как всегда, спокойно и отчетливо произносит: - Очень рад, Владимир Николаевич, увидеть Вашу фамилию в списках на повышение, очень рад, - и пошёл в зал заседаний. После такой демонстрации расположения ко мне командующего флотом окружающие смотрели на меня уважительно и даже в некоторой степени подобострастно. На заседании Военного совета были зачитаны мои документы. Чернавин сказал: - Я товарища Бурдина хорошо знаю, у меня к нему вопросов нет. Будут ли у кого из членов Военного совета вопросы? За столом Военного совета сидели понятливые люди, вопросов не последовало. Комсомольская работа получалась, благо опыт службы с Власовым научил немалому. Я быстро освоил состав дивизии, комсомольский актив, хорошо познакомился с политработниками, командирами лодок, офицерами штаба. Именно тогда научился свободно входить в контакт с любым человеком, будь то матрос или капитан I ранга. Естественно, особое внимание уделял подготовке комсомольского актива к работе на боевой службе. Систематически выходил в море, как бывший инженер немало занимался обучением актива новым формам политической работы с подводниками в вопросах борьбы за живучесть. Находил приёмы активного вовлечения в это дело молодых матросов. Одним словом, службе я отдавался всей душой. На втором году комсомольской работы мне разрешили поступить в Военно-политическую академию имени Ленина на факультет заочного обучения. Для меня это было суровой необходимостью. За спиной не раз слышал, что мол не "чистый" он политработник, без политического образования. И хотя академия ума не даёт, пришлось поступать и учиться. Закончил я академию вместо положенных пяти лет за четыре года, так как экзамены и зачёты за первые два курса сдал одним махом. Нас таких на курсе было двое - Селиванов Александр и я. Много прекрасных офицеров служило в то время на 19-ой дивизии. Запомнились командиры лодок Леонид Задорин, Эдуард Балтин, Анатолий Павлов, Иван Коньков, Геннадий Косинцев, Гарри Лойконнен. Со всеми из них судьба флотская меня не раз сводила. Балтин и Павлов стали Героями Советского Союза. Балтин командовал Черноморским флотом, а Павлов 2-ой флотилией подвод50 Записки рядового человека. - 51 - В.Бурдин ных лодок на Камчатке. Среди политработников хорошо помню Виктора Захарцева, Анатолия Литвинова, Евгения Сушко, Виктора Сабельникова, Николая Капустина, Юрия Гнатенко, Анатолия Гнатченко. А с Николаем Масленниковым мы начинали политработниками в этой дивизии, да и потом вместе пришлось служить. Пролетели два года комсомольской работы. Мне предложили должность пропагандиста ещё более новой дивизии, 41-ой. Условие одно: надо ехать из обжитого Гаджиева в суровую Гремиху. К тому времени у нас родилась вторая дочь - Наталья. Переезд - дело нелёгкое. Сначала поехал в Гремиху один, потом уже забрал семью. В пути, а шли на какой-то барже, в Северном Ледовитом океане волной чуть не смыло с палубы коляску с Натальей. Вот уж перепугался до смерти. Однако всё закончилось благополучно. Правду говорят, кому суждено сгореть, тот не утонет. Но лучше дожить до старости. Поселились в новом доме в 3-х комнатной квартире с тройными рамами. Гремиха - стык двух морей, Баренцева и Белого, ветры там дуют постоянно и с очень большой скоростью. Порой напором ветра стекла выдавливало из оконных рам, вот почему там тройные рамы. От старожилов услышал про Гремиху такие слова: Говорят, что центр земли Европа В этом, безусловно, что-то есть. Но если у Земли бывает жопа, То она, конечно, где-то здесь. Гремиху с большой землёй связывал лишь теплоход. Рассказывали, что Сталин собирался туда провести железную дорогу, было кому строить, но война помешала. На линии Мурманск - Гремиха два раза в неделю ходил теплоход "Вацлав Воровский". По нашим понятиям, вполне комфортабельное судно. Сначала всё казалось необычным, особенно оторванность от материка. Потом привыкли, а порой и радовались. На "Вацлаве Воровском" за восемнадцать часов хода до Мурманска успевали хорошенько отметить поездку, благо там были ресторан и бары. Перед приходом в Мурманск принимали душ в своей каюте и были как огурчики. Много переговорено с друзьями и знакомыми в этих "круизах" и по трезвости, да и на весёлую голову. Но всё это было потом, когда уже хорошенько освоились в Гремихе. Служба на новом месте началась с того, что на меня возложили обязанности заместителя командира дивизии по политчасти. 51 Записки рядового человека. - 52 - В.Бурдин Назначенный на эту должность капитан 2 ранга Стеблянко А.Г. был срочно отправлен на боевую службу с экипажем командира Травкина Ю.А. Замполит в этом, экипаже Вадим Донченко оказался недостаточно подготовленным к работе на боевой службе, приказано было его подстраховать. Делать нечего, молодой капитан 3 ранга, вчерашний комсомольский работник стал руководить политработой на дивизии. Каких только не возникало проблем! Это и подготовка экипажей к боевой службе, и организация политподготовки, отчеты и выборы в партийных и комсомольских организациях, и борьба за высокую воинскую дисциплину. Наиболее сложным делом было распределение жилья. Его всегда не хватало, всегда и все были недовольны. Это дело можно сравнить со стрижкой свиней: шерсти мало, а грязи и визга много. Рабочий день у меня пролетал как один час. Только в вечернее время удавалось осмыслить всё, что происходило, наметить план на другой день, изучить все поступавшие документы, да еще принять решения в соответствии с ними. Одним словом, вечером работал до 22-23 часов ежедневно. В штабном помещении после рабочего дня оставались двое - начальник штаба Шауров Александр Алексеевич и я. Он недолюбливал политработников, но, замечая, сколько и как я работаю, стал относиться ко мне с уважением. Домой мы всегда шли вместе, благо до квартир надо было идти пять-семь минут. С политработниками дивизии я был в хороших отношениях, но службу требовал по полной схеме, как настоящий замкомдив. Даже пришлось однажды использовать предоставленную власть для наказания Башира Нуховича Сокурова. Я о нём был всегда хорошего мнения. Он заботливый политработник, однако отличался кавказской хитринкой. Она его и подвела как-то раз. Доложил он в политотдел флотилии один срок проведения отчётно-выборного собрания, а провёл раньше, чтобы никто из начальников не пришёл на собрание с проверкой. Начальник политотдела флотилии Петров Игорь Николаевич потребовал от меня наказать Башира за перенос даты проведения собрания. Пришлось объявить Баширу выговор. Он, правда, всё понял, не обиделся. В то время, мне думается, стали формироваться во мне организаторские качества. Жизнь заставляла меня крутиться, как ерша на сковородке. Любое дело я продумывал до мелочей, определял реальный срок выполнения, ответственного за выполнение и твёрдый контроль за исполнением. Со временем этот алгоритм вошёл в 52 Записки рядового человека. - 53 - В.Бурдин привычку. Заметно повысилась работоспособность и результативность в делах. Но вот прибыл с боевой службы Стеблянко А.Г. и я спокойно вздохнул. А он некоторое время нервничал, порой раздражался. Ему в кабинет звонили и спрашивали меня. Он отвечал, что его тут нет. - А Вы что, за Бурдина работаете, - интересовались люди. Стеблянко буйно возмущался: - Да не я за Бурдина, а он всего лишь два месяца за меня был! Видно, здорово привык ко мне за это время народ. Итак, у меня появилось время заняться подготовкой к экзаменам в академию. Нам задавали изучить, а самое главное, законспектировать больше сотни ленинских работ. Вот уж когда я начитался Ленина. До двух-трёх часов ночи занимался. Моя рабочая тетрадь была признана в учебной группе образцовой. Долго она хранилась, по ней даже дочь Татьяна сдавала зачеты в педагогическом институте. Однако по личному плану долго позаниматься не пришлось. Получаю новое задание: убыть на боевую службу с экипажем Зубкова Дмитрия Петровича. Замполитом там был Богданов Вячеслав Михайлович, не очень организованный человек, но спокойный, добрый, отзывчивый. А Зубков, наоборот, волевой, энергичный, но с солидной долей самодурства. Меня послали в качестве старшего политработника на борту, быть этаким буфером между командиром и замполитом. Интересный состоялся поход, за два с половиной месяца удалось хорошенько узнать каждого члена экипажа. Вот уж сколько нового в проблемах психологии личности я тогда почерпнул, поистине каждый человек неповторимый мир. За время боевой службы подробно познакомился с устройством современных атомных лодок 667-Б проекта, двенадцатиракетных субмарин. Каждый из командиров боевых частей и начальников служб с охотой рассказывал мне о своём заведовании, благо я был примерным слушателем, чего от политработника они никак не ожидали. Впоследствии, когда я стал замполитом на такой же лодке, мне эти знания очень пригодились, я вёл разговор с подводниками на понятном им языке. Вернувшись с боевой службы, узнал интересную новость. Оказалось, что в дивизиях решением ЦК КПСС созданы политические отделы и я уже стал не пропагандистом дивизии, а пропагандистом политотдела дивизии, считай козырной картой в штабной 53 Записки рядового человека. - 54 - В.Бурдин колоде. Это решение ЦК партии предполагало также создание партийной комиссии при политотделе, и меня, практически не спрашивая моего согласия, избирают её секретарём. А это ещё одна нагрузка, два-три заседания в неделю надо проводить, по сто с лишним человек приём в партию ежегодно, да масса персональных дел. А самое главное, это то, что много уходило времени на оформление протоколов заседаний парткомиссии. Спокойной службы опять не получилось. Единственной отдушиной были отпуска да поездки на сессию в Москву. Вспоминается приятный эпизод. Я был в академии на очередной сессии, кажется, за третий курс. Вдруг к нам в аудиторию заходит начальник факультета (явление крайне редкое), называет мою фамилию (тут я насторожился, мол за что же влетит) и объявляет: - Указом Президиума Верховного Совета СССР капитан третьего ранга Бурдин Владимир Николаевич награждён медалью "За боевые заслуги" - помолчав добавил, - за успешное выполнение важного правительственного задания. Речь шла о последней боевой службе. Оказывается, отдел кадров Северного флота прислал в адрес академии телеграмму с таким вот сообщением. Обмывали медаль всей учебной группой целую неделю, поэтому, наверное, она и не заржавела до сих пор! За три года работы в политотделе я уже хорошенько пообтёрся, стал в полном смысле профессиональным политработником. Особую роль в моём становлении сыграл начальник политотдела 41-ой дивизии Стеблянко Анатолий Григорьевич. Вначале я его недолюбливал, считал московским выскочкой. Однако со временем разглядел много в нём хороших человеческих черт. Всегда собранный, умеющий точно и своевременно выразить свою мысль, энергичный, трудолюбивый офицер. Ко всему же отличный фотограф, дипломант всесоюзного конкурса фотографов. Не чурался застолья, умел хорошо петь. Слух и голос у него были замечательные. Как-то раз провожали мы его в отпуск. По заведённой традиции приехали на теплоход "Вацлав Воровский", собрались в его каюте, чтобы там "обмытъ" отпуск. На столе была разложена различная снедь и стояло несколько бутылок коньяка. Я изумился, когда прочитал на этикетке "Коньяк Гремиха". От неожиданности мы все остолбенели, сроду такого коньяка не видывали. Оказалось, что Анатолий Григорьевич исключительно профессионально дорисовал к слову "Греми" буквы "ха". Подделка оказалась почти незаметной. По этому поводу потом я написал такие строки: 54 Записки рядового человека. - 55 - В.Бурдин На бутылках с этикеткою» Греми», Где Вы буквы «ха» дорисовали лихо Даже мы не верили глазам своим, Разливая марочный коньяк «Гремиха» Изредка выдавались свободные выходные деньки. Летом ходили за грибами в сопки, а иногда выезжали на речку Йоканьга. Вода в ней даже летом исключительно холодная, на минуту прыгнешь в речку и выходишь трезвым как стёклышко. Были и застолья, каждый считал необходимым хорошенько отметить свой день рождения. У нас в квартире собиралось человек двадцать-двадцать пять. В большой комнате составляли все имеющиеся в квартире столы, стулья же занимали у соседей Ларионовых и Звонарёвых. Веселье длилось часов пять-шесть, а иногда и всю ночь. Танцы, песни, пляски, шутки, прибаутки, анекдоты - всё тогда было. Любили песню "Городская баллада", которая начиналась словами "окрасился месяц багрянцем". Часто мы её тогда пели. Иногда после застолья приходилось сразу же идти на службу. Отмечали мы как-то раз день рождения Жени Матвеевой, инструктора партучёта. День был рабочий, её с работы Стеблянко отпустил пораньше, чтобы стол успела накрыть. А вечерком мы всем политотделом к ней и зашли. Пока то да сё, пока выпили да закусили, пока попели да поплясали, уже пять часов утра. Хотели расходиться по домам, хоть пару часов вздремнуть. Но Стеблянко мужик заводной, небрежно так нам объявляет: - Да чего там домой идти, через час пойдём на службу. И, действительно, с утра пораньше притащились в политотдел. Дежурный по штабу (а политотдел и штаб располагались в одном здании) очень удивился: - Видно, политотдел проверять кого-то с утра вздумал. День отработали без передыху, а вечером, часов в девятнадцать, Стеблянко говорит: - Ну, давайте сегодня пораньше заканчивать службу, через час можете идти домой. Здоровья тогда на всё хватало. А кто чаще всего бывал у нас в гостях? Сначала Сердюки, Ларионовы, Малаховы, Горбачёвы, Белоглазовы, Богачёвы, Федецовы, Ивановы, Козловы, Штурманов, а позднее к ним прибавились Журавлёвы, Зорины, Носачи, Косяки, Овчаренко, Криницкие, Щербаки, Якушевы да и другие. Со всеми мы долгое время поддерживали тёплые отношения. К большому сожалению сегодня уже нет в 55 Записки рядового человека. - 56 - В.Бурдин живых Николая Зорина, Володи Белоглазова, Эрнеста Ларионова, Лёни Иванова, Ани Сердюк, Юлии Журавлёвой. А 11-го февраля 2008 года ушёл из жизни и Анатолий Григорьевич Стеблянко. Прошлое для них ушло, а будущее так и не наступило. Но жизнь как океан, она не убывает. Растут новые поколения, да и у нас ещё в груди продолжает биться сердце, правда, уже немного утомлённое прожитыми годами. А тогда годы летели быстрее, чем сейчас недели. Меня назначили заместителем командира ракетного подводного крейсера стратегического назначения (РПК СН) "К-279", которым командовал контр-адмирал Фролов Виктор Павлович, депутат Верховного Совета СССР. Подробнее о службе с ним я написал в рассказе "Сенатор". Здесь скажу лишь, что в статье, публикованной в то время в газете "На страже Заполярья", Виктор Павлович отзывался обо мне вполне благосклонно. Скоро Фролов стал нашим командиром дивизии, а лодкой назначили командовать Журавлёва Виктора Алексеевича. Отношения с ним складывались нормальные. Прежде, чем рассказать о своей работе в этот период, сделаю небольшое отступление. Помню, среди политработников нет-нет, да и возникала дискуссия на тему партийно-политической работы. Одни называли её наукой, считая, что речь идёт о воспитании человека. Другие говорили: какая же это наука, если она является работой, работа наукой не бывает. В официальных учебниках под редакцией Комарова, в мемуарах Епишева, Крайнюкова, Гришанова, Усенко определение политработы не давалось. Там речь шла о проведении политики партии в вооружённых силах. Оружием особого рода называли политработу в период Великой Отечественной войны. Портрет же политработника оставался схематичным. Ему должны быть присущи такие качества, как беспредельная преданность партии и правительству, простота, доступность, организованность и некоторые другие. Но нигде речь не шла о высокой и всесторонней образованности, эрудиции политработника. Не говорилось и о том, что политработник должен быть незаурядным психологом, уметь точно определить моральный климат в коллективе и тонко воздействовать, на него. Во главу угла был поставлен должностной, служебный авторитет. Моральный истинный, настоящий авторитет, мало кого беспокоил. Высшим пилотажем считалось наличие у политработника чувства такта, самостоятельности в суждениях и действиях. Системе меньше всего нужны были политработники с чувством собственного достоинства, умеющие глубоко анализировать состояние дел по служ56 Записки рядового человека. - 57 - В.Бурдин бе и реально прогнозировать будущее, тем более умело воздействовать на происходящие события. Нетерпимы были те, кто интересовался жизнью партийной элиты. Однажды я спросил у члена военного совета флотилии Варгина С.П., как Брежнев будет размещать на груди пять звёзд Героя, в один ряд или два. Реакция Варгина на мой вопрос была такой, как будто ему кипяток между ног налили. Он вскочил, замахал руками на меня и закричал: - Не твоего ума дело, сиди и помалкивай, пока цел! Где уж тут было в чём-то сомневаться. Вот потому много политработников оказалось безликих, серых, не умеющих повести за собой людей. В их среде чаще всего бытовали разговоры о карьере, обсуждались рассказы о том, кто, где и почему продвинулся, кому удалось лучше обмануть проверяющих, "втереть очки", скрыть истинное" положение дел в части. Нередко продвигались по службе подхалимажем и изворотливостью, в результате удачного выступления на партактиве, а так же те, кто имел наверху, как говорили в народе "волосатую лапу". Мне думается, что значительная концентрация лицемерия была присуща многим политработникам. Были и такие, которые пьянствовали, тащили с кораблей продукты, а личный состав призывали к дисциплине, моральной чистоте, честности и порядочности. Обо всём этом я узнал позднее, но догадываться стал, будучи заместителем командира подводной лодки. Примеров я мог бы приводить много, начиная от замполита Сабельникова и заканчивая членом военного совета 1-ой флотилии Сергадеевым. Оба были пьяницами и нечистоплотными людьми. Оба брали взятки с офицеров за выдвижение по службе, у обоих жёны занимались фарцовкой. И ведь догадывалось начальство обо всём, но так и не выгнало со службы этих "комиссаров", ибо они были преданы партии и правительству, по крайней мере, заявляли об этом при каждом удобном случае. Вернёмся к 1976 году, когда я был назначен замполитом на лодку. Начал с глубокого изучения экипажа. Картина открылась безрадостная. На фоне письма Брежнева в адрес нашего экипажа командование скрывало грубые проступки среди старшин и матросов, пьянство и прогулы офицеров и мичманов, воровство продуктов и вещевого имущества. Пришлось принимать решительные меры, в том числе уволить нескольких мичманов, которые были уже отчаянными пьяницами, всячески способствовать продвижению по службе офицеров "фроловской" закваски. Вместе с командиром убедили около десятка наиболее достойных старшин остаться на 57 Записки рядового человека. - 58 - В.Бурдин службе в качестве мичманов. Создали все условия для молодых офицеров в освоении специальности. Пользуясь своим положением в политотделе, "выбивал" лишние метры жилплощади для экипажа. Отремонтировали казарменное помещение, облагородили его. Из части служебных кабинетов сделали каюты для проживания холостых офицеров и мичманов. В одном из кубриков установили бильярд, возле него всегда было тесно, да и я нередко играл с матросами на бильярде. Создали тактический кабинет и кабинет живучести для занятий офицеров и мичманов. Принципиально по-новому я оформил ленинскую комнату. Такой не бы ни в одном экипаже флотилии. Экипаж заметил, что многое стало меняться в лучшую сторону, к тому же, я потребовал от офицеров улучшить качество политической подготовки. Сам инструктировал и обучал политгрупповодов, брал на личный контроль марксистско-ленинскую подготовку офицеров. С мичманами, как наиболее трудной частью экипажа, занятия стал проводить лично. Экипаж сделался вполне управляемым, и первый год боевой учёбы закончился с хорошими и отличными оценками. На втором году службы нас назначили инициатором социалистического соревнования на Северном флоте. Пройдёт время, и это словосочетание будет известно лишь узкому кругу историков, архивистов. А тогда мы хорошо понимали, что за этим стоит огромное количество различных проверок и разносов. В официальном разговоре это называлось "оказание помощи инициатору соревнования". Занимались, тренировались мы немало, поэтому все курсовые задачи и боевые упражнения выполнили с отличными оценками. После этого нас направили на боевую службу. В этом походе по моему сценарию было организовано соревнование по борьбе за живучесть. В результате этих состязаний между отсеками в экипаже утвердилась прочная уверенность в способности подводников справиться с любой нештатной ситуацией. Натренированность экипажа вести борьбу за живучесть поражала потом даже флагманских специалистов. Назову некоторые результаты. Среднее время самостоятельного включения подводников в снаряжение ИСП-60 (индивидуальный спасательный комбинезон) с подключением аппарата ИДА-59 (индивидуального дыхательного аппарата) составляло две минуты. А лучший результат показывал старший лейтенант Сергей Номеров - пятьдесят семь секунд. Думается, что теперь, будучи заместителем начальника военно-морской академии, он об этом даже не помнит. Подобное соревнование ни на одной лодке не проводилось. Это снаряжение обычно рядовой 58 Записки рядового человека. - 59 - В.Бурдин подводник мог одеть не менее, чем за десять минут. Было и такое. Я знал, что в конце второго месяца плавания экипаж утомляется, теряет бдительность на вахте. Одна из причин психологической усталости кроется в цветоголоде. На подводной лодке всё покрашено в один-два цвета, глазу не хватает отдыха. На берегу перед выходом в море я запасся старыми цветными почтовыми открытками, благо тогда на каждый праздник посылали не меньше двадцати открыток. На четырёх ватманских листах я наклеил около сотни открыток, на которых были изображены различные цветы. И всё это подписал: "Цветы нашей Родины". И эти листы с открытками вывесил в четвёртом отсеке на средней палубе, где больше всего собиралось моряков. Подводников было не оторвать от этой витрины! Глаза радовались цветному изображению, наступала значительная психологическая разгрузка. Кроме этого, договорился с командиром лодки давать возможность победителю соревнования за сутки похода в процессе сеанса связи на подвсплытии в течение пятнадцати секунд посмотреть в перископ. Хорошо помню, находились мы возле архипелага Шпицберген, я встал у перископа, посмотрел на волны, взглянул на небо, увидел вдали берег архипелага. Радость наполняла меня всего! Незабываемое ощущение осталось после этого. Особое внимание уделял я тогда информации с берега по каналам сверхбыстродействующей связи (СБД). Обычно на лодках вывешивали полученные строки прямо с печатной ленты. Там были пропуски, повторы, опечатки, читались такие новости плохо. Я посчитал, что лучше будет, если подать поступающую информацию с комментариями, как по корабельной трансляции, так и в специальной витрине. Разделил её по частям, каждому сообщению был дан соответствующий заголовок. Подводники стали живее воспринимать поступающие новости, стало меньше апатии. Без юмора жить трудно, а на боевой службе, по моему убеждению, невозможно. С первого дня похода я коллекционировал всякие неординарные случаи, находил в них юмористическую сторону. Моторист мичман Сергей Тетерин очень хорошо умел рисовать, особенно карикатуры. Я писал на листе бумаги, что нужно изобразить, описывал всё в деталях, а он рисовал на листочке ватмана размером девять на тринадцать сантиметров. Получалось что-то вроде своеобразной фотографии. К концу похода таких карточек собралось порядочно, штук тридцать-сорок. Из них я оформил стенгазету. В том или ином виде на этих "снимках" был изображён 59 Записки рядового человека. - 60 - В.Бурдин каждый член экипажа. Смеялись все! Подводники от этой газеты не отходили в течение длительного времени. Этой газете более двадцати лет, она жива и сейчас, хранится у бывшего командира БЧ-5 Николая Якушова в Москве. Думаю, что ей нашлось бы место в музее холодной войны на море, если такой когда-нибудь будет создан. Вот я и рассказал о некоторых эпизодах партполитработы на подводной лодке. При этом я специально не останавливаюсь на обязательных формах и методах политработы, таких как партийные и комсомольские собрания, заседания партбюро и комитета ВЛКСМ, политическая подготовка и другие. Всё это было. К концу второго года службы мой авторитет в экипаже был непререкаемым. Это заметили даже командиры соседних подводных лодок. Они стали приглашать меня к себе в гости, сами ко мне не раз заходили. Среди них Михаил Толоконников, Геннадий Лыков, Юрий Травкин, Вячеслав Батаев, Игорь Костюченко, Алексей Овчаренко и другие. Михаил Григорьевич Толоконников, в свои неполные сорок лет ставший контр-адмиралом, не раз говорил, что хотел бы служить со мной в "одной упряжке". Однако этого не случилось, а вот дружим мы с ним семьями до сих пор. После боевой службы экипажу предоставили очередной отпуск, а мне вместо отпуска разрешили закончить академию. Я и этому был рад, целых два месяца в Москве. Денежная заначка собралась порядочная, так что средств хватало не только на билеты в кино. По ресторанам тогда мы ходили нередко. Особенно нравились рестораны "Прага", "София", "Центральный" и "Арбат", В те времена на пятнадцать-двадцать рублей можно было хорошенько посидеть в ресторане. Но больше всего было выпито у нас в общежитии на улице Большая Пироговская. Отмечали каждый успешно сданный экзамен и даже зачёт. Были и такие случаи. Перед экзаменом группа слабаков, т.е. тех, кто тройку считал достаточной оценкой, просила ребят посильнее сводить в ресторан преподавателя, чтобы он как-то смягчился на экзамене. И вот мне выпала доля вести в ресторан преподавателя военной педагогики и психологии. Зашли в "Софию", выпили, я вёл себя несколько вызывающе, настроение, видно, было такое. Преподаватель мне говорит: - Завтра Вы у меня на экзамене получите два балла. Я в ответ: - Меньше чем на пятёрку не согласен, причём возьму билет первым и пойду отвечать без подготовки. 60 Записки рядового человека. - 61 - В.Бурдин Весь вечер преподаватель мне грозил двойкой, а я находил лишний повод произнести тост, чтобы он назавтра был, мягко говоря, не в комфорте. Настало утро, пора сдавать экзамен. Самочувствие у меня в пределах нормы, а преподаватель зелёный как трехрублёвая банкнота, сказался возраст. Он слабеньким голосом спросил: - Кто желает отвечать без подготовки? Я тут же сделал из строя шаг вперёд. Подошёл к столу, взял билет и попросил разрешения налить глоток воды из графина. Преподаватель кивнул головой. Я знал, что в графине не вода, а водка для похмелки преподавателя. Тем не менее, налил четверть стакана, выпил, тут же налил ещё столько и предложил преподавателю: - Товарищ капитан первого ранга, не желаете холодненькой водички? Тот по запаху и моим заблестевшим глазам догадался, что это водка и выпил её с удовольствием. После этого я стал отвечать по билету. Через пару минут он предложил мне перейти ко второму вопросу. Затем сам плеснул в стакан водки и выпил. Задал мне несколько дополнительных вопросов уже довольно бодрым голосом и поставил в зачетную книжку "отлично". Когда я вышел из аудитории, то ребята принялись меня ругать за то, что я первый выпил водку. А вдруг преподаватель возмутился бы, как тогда пошёл бы экзамен? Видимо, я неплохо освоил основы психологии личности, если догадался, как поступит в этой ситуации преподаватель коммунистической академии. Сдали государственные экзамены, готовились к выпуску. В это время ко мне приехала жена. Я снял хороший номер в гостинице "Москва", и мы с великим удовольствием в нём разместились. Выпускной бал провели в ресторане "Прага" в ореховом зале. Валентина, как всегда, была в новом красивом платье. Мои однокурсники нарасхват приглашали её танцевать, а некоторые даже успели объясниться ей в своей любви. Ну что взять с морского офицера, когда он гуляет в ресторане! Итак, диплом политработника с академическим образованием в кармане. Кто теперь покажет пальцем на меня и скажет, что он без политического образования? Пожалуй, никто. Единственным человеком, который меня и после академии пытался «подколоть», был Варгин. На семинаре политработников он как-то раз предложил мне выступить, причём язвительно подчеркнул: - Владимир Николаевич теперь с академические образованием, он нам что-нибудь новое расскажет о своей работе. 61 Записки рядового человека. - 62 - В.Бурдин Я тогда без всякого предчувствия ответил ему: - Вот если буду служить в Главном политическом управлении армии и флота, Сергей Павлович, расскажу новое о политработе. Не думал, что действительно через семь лет буду работать в ГЛАВПУРе и делиться с ним своими наблюдениями по специальности. Позднее я нашёл возможность подшутить над Варгиным. Был он первым заместителем начальника политуправления ВМФ, а я инспектором ГЛАВПУРа. - Сергей Павлович, а Вы знаете, что Вами руководит начальник, который по вашему критерию является не "чистым" политработником, - говорю ему при встрече. - Не может быть, таких у нас не назначают большими руководителями, - с присущим ему высокомерием парирует Варгин. - А вот Алексей Дмитриевич Лизичев, начальник ГЛАВПУРа не "чистый" политработник. Он в своё время был командиром взвода в Сухопутных войсках, а затем перешёл на политработу. Это сообщение шокировало Варгина. В последствии он ни разу не говорил о "чистых" и "нечистых" политработниках, по крайней мере, при мне. Все предыдущие годы службы проходили у меня на новейших подводных лодках своего времени. А тут, вдруг, мне предложили должность заместителя начальника политотдела 17-ой дивизии. Это была дивизия первых атомных подводных лодок 627-го проекта, типа "Ленинский Комсомол". Мы их тогда высокомерно называли "вторчерметом". Делать нечего, откажись - больше никуда не назначат. Согласился на "вторчермет". Экипаж проводил меня очень тепло, офицеры подарили на память фотоаппарат "Зенит-ТТЛ". Я нередко вспоминаю своих сослуживцев по экипажу. Старпомы Володя Агапитов и Миша Киселёв, механик Николай Якушов, ракетчик Юра Чурилов, связист Слава Есин, торпедист Сергей Войлоков, начальник РТС Николай Исаков, командиры дивизионов БЧ-5 Сергей Хижняк, Сергей Чернявский, Михаил Рассыльнов, химик Женя Тихомиров, командиры групп Володя Рубцов, Сергей Номеров, Биктор Колычев, Сергей Жестков да и многие другие офицеры подводной лодки запомнились мне на всю жизнь. Все эти ребята пришли на корабль со мной вместе или несколько позднее, каждому из них я отдал частицу своей души. Каждый одарил меня своей неповторимой теплотой и глубоким искренним пониманием. И вот я стал заместителем начальника политического отдела 62 Записки рядового человека. - 63 - В.Бурдин дивизии. Конечно, нагрузка на меня пришлась уже не та, служить стало полегче. Практически каждый день дома, в море выходы были редки, всё же лодки эти имели солидный возраст. На меня легла ответственность за все виды политической подготовки, в том числе и за марксистско-ленинскую офицеров штаба, за наглядную агитацию, художественную самодеятельность, работу с женсоветом, помощь школе. Ну и, само собой, за организацию деятельности политического отдела. Начальник политотдела Дмитрий Антонович Иванов больше любил представительствовать на различных совещаниях и заседаниях, разбирать все случаи нарушения дисциплины, вручать партийные билеты. Очень любил всякие сплетни, выслушивал их с повышенным вниманием. Справедливости ради надо отметить, что из них он вполне реально оценивал политикоморальное состояние личного состава дивизии. Был косноязычен, не любил писать документы, доклады и выступать перед аудиторией на любые темы, кроме дисциплины. Всё это сваливал на меня, а я и рад стараться, оправдывал оказанное доверие. Ко всему же мне добавили шефскую работу в средней школе. Там я был "главкомом" всех видов, родов и сил от первого до десятого классов подшефной школы нашего гарнизона в посёлке Островной. Организовывал учения под кодовым названием "Зарница", принимал парады "боевых" отрядов, вручал пионерские галстуки и комсомольские билеты. Выступал не только перед школьниками, но и перед учителями, которым читал лекции о международном положении. А уж на родительских-то собраниях я присутствовал постоянно, всё время избирался членом родительского комитета в двух классах, в которых учились дочери. Вспоминаю, как мы с Ларисой Фёдоровной Толстовой сидели за одним столом и воспитывали её сына Вадима. Вадим умело вёл двойную "бухгалтерию": один дневник для школы, другой для родителей. В школьном дневнике двойки, а в родительском четвёрки и пятёрки. В школе его ругают, а Лариса Фёдоровна возмущается: - Ведь у него же хорошие оценки, как же так, Владимир Николаевич? Не стал я выдавать ей секреты Вадима, не думал же я, что он через пять лет станет моим зятем! Да, жизнь занимательнее, чем самые смелые представления о ней. В моей работе на новом месте много времени уходило на подготовку концертов художественной самодеятельности. Надо сказать, что я начисто лишён музыкального слуха. Про таких, как я, 63 Записки рядового человека. - 64 - В.Бурдин говорят: ему медведь на ухо наступил и долго стоял на нём. Как следствие, я не умею играть ни на одном музыкальном инструменте. Когда пою даже самые популярные песни (а петь очень люблю), и то в мотив чаще всего не попадаю. Зато когда остаюсь один, вот уж вдоволь напеваю всё, что когда-либо слышал, причём, как правило, на свой собственный мотив. И вот мне с такими музыкальными данными пришлось организовывать концерты художественной самодеятельности. Ничего, получалось неплохо. Концерты 17-ой дивизии неизменно занимали призовые места на флотилии. Видно, главное было уметь организовать тех, кого господь бог наградил талантами. Помнится, жена одного мичмана очень хорошо исполняла русские народные песни. Голос изумительный, звали эту женщину Катей. Пару раз она пришла на репетицию, а потом пропала, не стала ходить. Срывался прекрасный номер. Я к ней иду домой, выясняю, в чем дело. Оказывается, её не пускает муж, велит дома сидеть. Я вызываю в кабинет её мужа, он у нас на одной из лодок служил. - Борис Иванович, почему Катю не пускаешь на репетиции? спрашиваю его. - Да она дома не успевает дела переделать, - лукавит мичман. После долгого разговора убедил я его всё же отпускать жену на репетиции. Неделю Катя ходила нормально и вдруг приходит вся в слезах. В чём дело? Молчит, ничего не говорит. Потом всё же рассказала, что муж ножницами обстриг все комнатные цветы. А на Севере их очень трудно выращивать. Вызываю этого мичмана на беседу: - В чём дело, цветы-то чем тебе помешали? - спрашиваю этого варвара. - Я уходил утром на службу и велел ей полить цветы, а то засохнут. Через два часа пришёл домой и проверил. Земля сухая, а жена на репетицию ушла. Вот, чтобы проучить её, я и обрезал цветы. У нас в деревне я не стал бы с ней так чичкаться. Бывало, отведу её к отцу ейному, тот быстро научит как надобно себя вести законной жене с мужем. И смех, и грех! На концерте Катя всё же выступила, успех был полный. А я организовал всё необходимое, чтобы ей прямо на сцене подарили несколько горшков различных комнатных цветов. Катя улыбалась весьма сдержанно, боялась прогневать своего сурового мужа. 64 Записки рядового человека. - 65 - В.Бурдин Через полтора года моей службы на 17-ой дивизии ушёл на повышение Иванов. Начальником политотдела назначили Белоусова Александра Германовича. Такого проходимца я ещё не встречал на своём веку. Сказать, что он политработой не занимался - это ничего не сказать. Мало того, что Белоусов был постоянно в разъездах, где-то что-то добывал, менял, ремонтировал свой "УАЗ"ик, строил парилку, теплицу, занимался изыском различных сувениров для проверяющих, длительное время пропадал в Мурманске, так ещё и мешал нам с комдивом Леонидом Ивановичем Ждановым наводить порядок в дивизии. Бывало, отберёт бригаду человек в десять на какую-нибудь стройку, сам возле этой бригады днём крутится, а вечером матросы из этой бригады напьются и попадут в комендатуру. Я утром начинаю выяснять, почему всё это произошло, а Белоусов приходит и снова забирает их на стройку, мол, сам разберусь. Однако мер никаких не принимал. На другой день картина повторяется. Командир дивизии махнул на Белоусова рукой и на все служебные мероприятия приглашал меня. Таким образом, мне выпала участь трудиться за начальника политического отдела 17-ой дивизии. Эта дивизия запомнилась мне ещё и тем, что командиры лодок, офицеры штаба отличались какой-то особенной искренностью в общении. Им меньше, чем другим были присущи карьеризм, высокомерие и чванливость. Среди них господствовало уважительное отношение друг к другу. Сначала они восприняли меня настороженно, как выходца с "дикой" 41-ой дивизии, но потом мы быстро нашли общий язык. Командиры лодок Николай Мрыхин, Анатолий Каминский, Станислав Козинцев, Анатолий Затылкин, Альберт Петухов не редко заходили ко мне в кабинет по делу, да и просто так, "потравить" в свободную минуту. Как-то раз я попенял Анатолию Ивановичу Гриценко за его излишнюю приверженность к спиртному. А он мне в ответ: - Знаешь, Владимир Николаевич, я же всю жизнь хожу в холостяках, была когда-то у меня жена красавица, да и та ушла к Лёньке Горбачёву. Так что ни кола, ни двора и ни кожи с рожей, у меня нет ни хера, да и быть не может. Сегодня у меня день рождения, загляни в каюту вечерком, посидим, выпьем. Я, конечно, зашёл к нему, поздравил, вместе выпили. Там были и другие командиры, душевно поговорили о жизни. Не помню случая, чтобы я обратился к командирам лодок за 65 Записки рядового человека. - 66 - В.Бурдин какой-либо помощью, а они мне отказали. А политотделу вечно всего не хватало. То краска нужна наглядную агитацию оформить, то спирт, чтобы жесть в домоуправлении выторговать, а то и матросов - металлом собирать. И так без конца и края. В штабе служили, на первый взгляд, неброские офицеры. Валера Кондратьев, Володя Ярыловец, Лёня Артёмов, Георгий Микаэлян, Николай Терлецкий, Володя Силуянов, Николай Рыжман и другие. Долгое время штаб возглавлял Валерий Владимирович Гаврилов, спокойный уравновешенный человек, имеющий на всё своё личное мнение. Однако эти офицеры - флагманские специалисты, своё дело знали хорошо, все проверки выдерживали вполне успешно. Я, как мог, помогал им сгладить те шероховатости, которые у них порой возникали. Одним из признаков доверия ко мне с их стороны было то, что они приглашали меня на различные "междусобойчики"; знали, что я не выдам их нехитрые тайны. В память о совместной службе они подарили мне охотничье ружьё, двустволку ИЖ-58МА двенадцатого калибра. На Северном флоте всего три базы атомных подводных лодок. Мне выпала честь послужить в каждой из них. Про Гаджиево и Гремиху я уже писал, там базировались 3-я и 11-я флотилии атомных подводных лодок. А в 1982 году меня назначают начальником политотдела 6-ой дивизии атомных подводных лодок 705-го проекта. Нас одновременно назначили начальниками политорганов Смыслова Анатолия и меня. Он очень хотел попасть в Западную Лицу на 6-ю дивизию, а я хотел остаться в Гремихе на 41-ой, к которой я прикипел душой. Но в отделе кадров меньше всего учитывали наши желания, и я поехал в Западную Лицу. Её тогда называли столицей подводников Северного флота. Командовал ею в то время Герой Советского Союза вице-адмирал Чернов Евгений Дмитриевич. Твёрдый, волевой, знающий своё дело адмирал, но, вместе с тем, властный, жестокий человек, с тяжёлым характером. А членом военного совета был уже упомянутый мною Сергадеев, которого вскоре за его "художества" перевели служить в Ленинград. Семью из Гремихи я перевёз перед самым новым 1983-им годом, Татьяна заканчивала десятилетку, а Наталья училась во втором классе. Вообще, ей за свою школьную жизнь пришлось ходить в семь разных школ. Пожалуй, только скорпионовская настырность позволила Наталье отлично закончить среднюю школу. Валентина переводом пошла работать по своей любимой специальности - ра66 Записки рядового человека. - 67 - В.Бурдин диохимиком в службу радиационной безопасности. 6-ая дивизия подводных лодок отличалась от всех существовавших в ВМФ дивизий. На подводных лодках этого 705-го проекта не было штатной должности замполита. Кому не скажи - не верят. А это чистая правда. Экипаж лодки - тридцать человек, все офицеры, лишь коком был мичман. Вот где мне пригодился мой опыт общения и работы с командирами подводных лодок. Но сначала немного о другом. Я ещё не успел вникнуть в дела, как меня неприятно поразила моральная атмосфера, царящая в верхнем звене власти на этой Первой Краснознамённой флотилии. Веденичев Андрей Нилович пригласил начальников политотделов дивизий, как мы говорили, на "отходную". Он сдавал свои дела мне. Кроме начальников политорганов был приглашён и первый заместитель начальника политотдела флотилии Масленников Николай Семёнович, а чуть позднее подошёл и командующий флотилией Чернов. Я ожидал почувствовать обстановку дружелюбия, открытости, солидарности. А тут сквозило ужасное лицемерие, дикий подхалимаж в адрес Чернова, неприятие друг друга. Я попытался сказать что-нибудь хорошее в адрес своего предшественника Веденичева, но меня грубо перебил Масленников: - Ты ещё молодой, помолчи! - Я в ответ: - Молодой, но не лишний в этом составе, у меня аналогичная должность, как и у всех присутствующих. И ведь, главное, я был знаком со многими из них раньше. С Масленниковым вместе служили на 19-ой дивизии, с Дмитриевым в одной группе учились в академии, с Якубовским вместе были комсомольскими работниками. Однако тут я встретил какую-то внутреннюю отчуждённость, полное отталкивание от меня. Им претила моя раскованность, свободное обращение с вышестоящим руководством. Не понятным для них было то, что я мог иной раз "поддеть" начальника, пошутить над ним. В Гремихе уважительное отношение старшего к младшему и безбоязненное отношение подчинённого к начальнику считалось нормой. Там говорили, что меньше группы не дадут, дальше Гремихи не пошлют. Под группой подразумевалась самая низкая офицерская должность - командир группы. Здесь же боялись всего, а главное, что могут отправить служить куда-нибудь подальше, к примеру, в Гремиху. Общаться со своими коллегами - начальниками политорганов, мне стало не только не интересно, но и неприятно, всю свою энергию сосредоточил на службе в дивизии. 67 Записки рядового человека. - 68 - В.Бурдин Мне повезло! Командир дивизии капитан первого ранга Фалеев Олег Михайлович являлся человеком исключительной порядочности, честности, добросовестности, скромности и трудолюбия. Все служебные дела мы с ним решали дружно, у нас не было никаких противоречий и кривотолков. Поскольку мы с ним почти одновременно были назначены на дивизию, то вместе обратили внимание на ряд проблем, которые не позволяли дальше, повышать боевую готовность подводных лодок. Первая проблема - это, отсутствие замены для командного звена. Командиры лодок были "переростками", собирались не сегодня-завтра уходить с лодок по возрасту и состоянию здоровья, а замена не подготовлена, назначить на их место некого. Мы детально разговаривали с каждым офицером, рассматривали перспективу их роста на соответствующие должности. Одних будущими командирами, других старпомами, третьих помощниками командиров. Составили строгий, можно даже сказать жёсткий график сдачи ими зачётов на допуск к самостоятельному выполнению вышестоящих обязанностей. В штабе дивизии на видном месте я вывесил "Экран сдачи зачётов", чтобы развить у офицеров дух состязательности, с другой стороны, поручил партийным бюро раз в две-три недели заслушивать кандидатов на продвижение на своих заседаниях. Через пару месяцев появился реальный результат, дело сдвинулось с места. В первом полугодии мы заменили почти половину командного состава лодок. Мы хорошо понимали, что к теоретической подготовке нужна отменная морская практика, поэтому Олег Михайлович не вылезал из прочных корпусов наших титановых лодок. Только придёт с моря, обучая одного нового командира, тут же пересаживается на другую лодку. Надо сказать, что педагог он замечательный, любил и умел всё разложить по полочкам, объясняя доходчиво все сложности морского дела. В перерывах между выходами в море он делал разбор походов и учений. Я поражался тому, как он логично, чётко, лаконичным языком показывал удачи и промахи командиров лодок. Пожалуй, нигде до этого я так глубоко не понимал сути боевой готовности, как в шестой дивизии. Мне стали понятны её составляющие компоненты, чётко стал представлять от кого, как и насколько зависит боевая готовность. Это мне помогало в работе с командирами. Однажды проверяли одну из лодок, которой командовал Прусаков Владимир Тимофеевич. Олег Михайлович строго указал ему на некоторый недогляд, причём его личный. Тот стал оправ68 Записки рядового человека. - 69 - В.Бурдин дываться, ссылаясь на объективные причины. А я как раз присутствовал при этом разговоре и вмешался в него: - Владимир Тимофеевич, Вы - командир лодки, и боевая готовность для Вас должна быть святым делом. Ничто не должно Вас беспокоить, пока Вы командир, больше, чем состояние корабля и экипажа! Кто же другой будет за боеготовность отвечать? Если Вы этого не понимаете, то пишите рапорт с просьбой освободить Вас от должности командира лодки. Прусаков как-то оторопел от моих слов, да ещё высказанных с большой экспрессией. Как оказалось потом, запомнил он их надолго. Когда я уже был инспектором, я приезжал из Москвы и заходил в свою 6-ю дивизию. Владимир Тимофеевич был уже командиром дивизии. Всегда встречал меня исключительно уважительно. Как-то за обедом сказал мне: - Вы знаете, Владимир Николаевич, я своим командирам лодок всегда рассказывал, как Вы меня за боевую готовность воспитывали. Постоянно ставлю им в пример Вашу принципиальность. Теперь Прусаков командует флотилией, я очень за него рад, Мимоходом замечу, что позднее мы встретились с ним в гостях у Билашенко, тёплая была встреча. Если морская часть службы у нас стала выправляться, то вопросы технического состояния и ремонта одолевали всё больше и больше. Один технический экипаж обслуживал три корпуса лодок, при этом ответственность за качество подготовки лодок к выходу в море размывалась. По инициативе Фалеева О.М. технические экипажи были структурно перестроены. Теперь за каждой подводной лодкой закрепили свой технический экипаж. Мне пришлось налаживать новые партийные и комсомольские организации. Принял решение посылать на боевую службу с экипажем лодки замполита технического экипажа. Это вынуждало политработников очень серьёзно относиться к организации политической работы на техническом экипаже. В комплексе все эти меры себя оправдали, у нас не было ни одного срыва боевой службы. Подводные лодки 705-го проекта, оснащённые ядерными реакторами на жидкометаллическом теплоносителе (единственный проект лодок во всём военно-морском флоте СССР). Это позволяло лодкам развивать скорость под водой с той же динамикой, что и легковому автомобилю на автостраде. А вот автоматика на них была установлена старая, как мы говорили, первобытная. Это требовало от экипажей хороших навыков и в экс69 Записки рядового человека. - 70 - В.Бурдин плуатации, и в профилактике средств автоматизации. Поэтому немалое внимание мы уделяли обучению экипажей в учебном центре, а поскольку комдив не вылезал из моря, то береговая часть службы ложилась на мои плечи. А это, кроме организации боевой подготовки в базе, ещё и дисциплина личного состава, повседневная служба нарядов, дежурства, караулы, питание, отдых, да и тысячи других вопросов. Начальник штаба Пётр Матвеевич Маргулис больше занимался документами, картами, схемами, планированием боевой подготовки, да и в море тоже часто выходил с экипажами лодок. Подавляющую часть береговых проблем мне приходилось решать самостоятельно. Приходит комдив с моря, докладываю ему, что сделано и что планирую предпринять. Он утверждает, корректирует, нацеливает на некоторые другие проблемы, а назавтра снова уходит в море. Подружились мы с ним крепко, праздники отмечали всегда семьями. Его жена Тамара Фёдоровна и моя Валентина очень хорошо сошлись, поддерживают самые тёплые отношения до сих пор. Тамара была у нас в деревне в гостях ещё в те времена, когда Олег Михайлович служил во Владивостоке начальником штаба Тихоокеанского флота. Политотдел 6-ой дивизии я обновил полностью. Моим заместителем был сначала Геннадий Губарев, а затем Георгий Галавацкий. Пропагандистом - Миша Молчанов, оргработником - Володя Посессор, комсомольским работником - Абыт Тукменов. После ухода с дивизии я со всеми политотдельцами не раз встречался, каждому помог подняться по служебной лестнице, Геннадий Губарев стал начальником политотдела 30-ой дивизии в Видяеве. Потом помог ему перевестись в Ленинград в военно-морскую академию. Володя Посессор живёт в Керчи, мы не редко с ним встречались. Миша Молчанов частенько забегал ко мне домой в Москве, переписываемся, созваниваемся. А вот Туркменова давно не видел, Абыт Толаевич после окончания военно-политической академии попал служить в Севастополь в военно-морское училище и пока от него нет известий. Трудились мы тогда беззаветно, выходных практически не было. Домой я приходил поздно вечером, суббота - полный рабочий день, а в воскресенье работали до обеда. День за днём пролетели два года. По итогам боевой и политической подготовки 6-ю дивизию приказом Главнокомандующего ВМФ объявили лучшей в Военно-морском флоте. Это произошло на втором году службы в За70 Записки рядового человека. - 71 - В.Бурдин падной Лице. Некоторые мои коллеги не могли взять в толк, как же так, они здесь в этом гарнизоне всю жизнь служат, а этот "выскочка из Гремихи" попал уже в приказ Главкома, да ещё, говорят, к ордену его представили. Но больше всего их задело другое. Месяца два назад до этих событий мне позвонил Стеблянко А.Г. и спросил, согласен ли я пойти служить в Москву инспектором ГЛАВПУРа. Он там служил в это время старшим инспектором. Я, безусловно, согласился. Поступила команда прислать в Москву необходимые для назначения документы. Это стало сразу же всем известно. ...Вы видели когда-нибудь, какой цвет имеет зависть? Вот тогда я насмотрелся на это в избытке. Зависть, как мне казалось, имеет зелёный с желтизной оттенок, дрожащие губы, самые скверные слова, слетающие с них, которые никак не могут оформиться в мысль. Зависть приводит в дрожь пальцы рук, наполняет ненавистью сердце. Всё это в концентрированном виде заметил я у моего однокашника по академии Николая Дмитриева. Через некоторое время после моего представления в ГАВПУР стало известно, что в ЦК КПСС назначают Анатолия Воронина - начальника политотдела 18-ой дивизии. Это ещё больше усугубило душевное состояние Дмитриева. А когда отвальную давал Николай Масленников (он уходил в Ленинград) Дмитриев за столом взорвался от приступа зависти, кажется, он после этого запил не на шутку. Года через тричетыре я встретился с ним в военно-морской академии. Разговор не состоялся, ограничились самыми общими словами. Он сослался на плохое самочувствие и отпросился домой. Заканчивалась моя почти двадцатилетняя служба на Северном Флоте. Как много событий произошло за эти годы! Я смог описать лишь малую толику всего того, что пережил, прочувствовал и вынес на суд читателя. Начались сборы в Москву. Главной была задача подыскать жильё и перевезти семью. Об этом позднее, в новой главе, которую назову "Последний инспектор ГЛАВПУРа". 71 Записки рядового человека. Глава 3. - 72 - В.Бурдин Последний инспектор ГЛАВПУРа. Конец 1984 года стал для меня принципиально новой точкой отсчёта жизненного пути. Как я уже писал, состоялось моё назначение инспектором "Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота. Проще - инспектором ГЛАВПУРа. ГЛАВПУР - организация в высшей степени иерархичная, я даже сказал бы элитная. Во-первых, ГЛАВПУР работал на правах отдела ЦК КПСС, во-вторых, в ней служили люди, проверенные со всех сторон, идейно преданные партии, блестяще усвоившие марксистско-ленинскую идеологию. В третьих, каждый офицер, генерал и адмирал имел твёрдо очерченную перспективу службы. Практически каждый из них через три-четыре года службы уходил на повышение. Это было неписаным законом внутренней жизни ГЛАВПУРа. Постепенно я разобрался в структуре этого организма и том месте, которое занимала наша инспекция в нем. ГЛАВПУР насчитывал в своём составе около трехсот офицеров и генералов, более ста служащих. Организационно он состоял из четырех основных управлений и одиннадцати отделов. Ведущим считалось наше управление - управление организационно-партийной работы. Длительное время его возглавлял генерал-лейтенант Лукиных Вадим Дмитриевич. Наиболее многочисленным управлением было управление пропаганды и агитации. Во главе его в то время был генераллейтенант Волкогонов Дмитрий Антонович, автор трилогии "Вожди: Ленин, Сталин, Троцкий". Управлением специальной пропаганды руководил генерал-лейтенант Смориго Николай Иванович, управлением кадров - генерал-лейтенант Маслов Александр Иванович. Ядром нашего управления по праву считалась инспекция (двенадцать генералов и двадцать два полковника). Нас, флотских офицеров было трое: контр-адмирал Стеблянко Анатолий Григорьевич - старший инспектор и мы инспекторы: капитаны первого ранга Григорьев Станислав Васильевич и я. После перегруженной службы во флоте работа в инспекции показалась мне упорядоченной и равномерной. Отношения между офицерами и генералам были демократичными, все обращались друг к другу по имени и отчеству, без пресловутых "разрешите вой72 Записки рядового человека. - 73 - В.Бурдин ти" и "разрешите выйти". К каждому генералу можно было подойти с любым вопросом, который новичку казался непонятным. Ответ следовал основательный, а порой выражалась готовность практической помощи. Уважительное отношение друг к другу культивировал начальник инспекции генерал Стефановский Геннадий Александрович. За время всей моей службы под его началом я ни разу не слышал от него не только грубого слова, но даже повышенного тона в разговоре, а его выдержке я просто завидовал. В самых критических ситуациях он был спокоен и уравновешен. Многое в то время поражало моё воображение. После рабочего дня, например, ни у кого не надо было спрашивать разрешения убыть домой. На партийных собраниях никто никого не критиковал. На флоте подобное считалось непростительным либерализмом. В нашей первичной парторганизации состоял на учёте начальник ГЛАВПУРа генерал армии Епишев Алексей Алексеевич. Его неизменно избирали в президиум собрания, где он откровенно дремал. Старенький и больной был уже в то время. Недолго мне пришлось служить под его руководством. В 1985 году он умер и был похоронен на Новодевичьем кладбище, недалеко от могилы Хрущёва Н.С. Начальником ГЛАВПУРа назначили генерал-полковника Лизичева Алексея Дмитриевича. Когда-то он у Епишева служил комсомольским работником. В ГЛАВПУРе хорошо была налажена военно-техническая подготовка. Перед нами выступали с докладами Главкомы видов Вооружённых Сил, начальники управлений Генерального штаба, академические специалисты, видные международные обозреватели и политологи. Нас часто приглашали в учебные центры видов Вооружённых Сил, мы посещали различные учебные полигоны. Мне удалось побывать на ракетодромах, в пунктах управления баллистическими ракетами, в авиацентрах, на танкодромах, в научноисследовательских институтах. Нам показывали образцы новой оборонной техники. Вот уж когда мне удалось расширить свой военно-технический кругозор, всё было исключительно интересно. Руководство и партком ГЛАВПУРа всячески поощряли наше культурное развитие. Мы могли у себя в киоске купить любые книги и журналы, конечно не запрещённые властью. Билеты в московские театры нам приносили в ГЛАВПУР еженедельно. Перед каждым официальным советским праздником проводились торжественные собрания с награждением сотрудников грамотами, ценными подарками, орденами и медалями. Затем был концерт с уча73 Записки рядового человека. - 74 - В.Бурдин стием звёзд московской эстрады. Перед нами выступали Иосиф Кобзон, Людмила Гурченко, Лев Лещенко, Владимир Винокур, Валентина Толкунова, Александр Розенбаум и многие, многие другие. Часто в нашем конференц-зале демонстрировались самые новые фильмы, которые не шли ещё на экранах кинотеатров столицы. Таким запомнился мне фильм Абуладзе "Покаяние". Довольно быстро решалась жилищная проблема для работников ГЛАВПУРа. 17 октября 1985 года моя семья въехала в прекрасную трёхкомнатную квартиру в Крылатском. Это был верх моих мечтаний о жилье. К нашей общей радости, очень скоро в квартире установили телефон. Нельзя обойти молчанием суть той работы, которую мне пришлось выполнять в течение восьми лет. Без этого не будет понятной трансформация моих представлений о власти, структуре советского общества, месте компартии в нём и решительном крушении всей системы, в которой мне пришлось жить и служить которой. Отмечу, инспекция являлась глазами и ушами ГЛАВПУРа. Всё, что делалось в войсках и во флотах, не ускользало от пристального взгляда инспектора. Каждый раз, когда случалось какоелибо ЧП (чрезвычайное происшествие) в воинской части, туда немедленно выезжал инспектор. Поэтому начальник ГЛАВПУРа всегда обладал самой свежей и достоверной информацией. Не зря он во всеуслышание заявлял, что инспектор - главная фигура ГЛАВПУРа. За свою инспекторскую службу мне пришлось порядочно поездить, полетать самолётами и походить морем. В этот период я побывал в сорока различных гарнизонах, а в такие города, как Севастополь и Ленинград, ездил по десятку раз. По семь раз был во Владивостоке и Калининграде, пять раз в Североморске. Мне пришлось побывать и поработать в Баку, Тбилиси, Кутаиси, Одессе, Киеве, Львове, Таллинне, Архангельске, Минске, Хабаровске, Северодвинске, Казани, Ульяновске, Луганске, Обнинске. В бухтах Советская Гавань, Ольга, Разбойники, Владимир. Бывал во Вьетнаме (Камрань, Хошимин, Ханой). Шестьдесят пять раз выезжал я из Москвы в командировки, 550 суток работал в эти годы там. Самой тяжёлой и объемной задачей являлось инспектирование флотов, флотилий, военно-морских баз, высших военноучебных заведений и военных комиссариатов. Подробнее об этом расскажу на примере инспектирования Тихоокеанского флота в ок74 Записки рядового человека. - 75 - В.Бурдин тябре 1988 года. Представьте себе, что в один памятный для флота день в его главных базах Владивостоке и Петропавловске-Камчатском приземляются два самолёта ТУ-154, которые высаживают около 250 генералов, адмиралов и полковников. Морских офицеров среди них было меньше всего. Это Главная инспекция министерства обороны и инспекция ГЛАВПУРа с приданными им офицерами из различных центральных управлений. Мне поручили инспектировать политорганы 2-ой флотилии атомных подводных лодок на Камчатке. На работу отводилось десять суток, в течение которых нужно было изучить состояние партийно-политической работы в трех политических отделах и пятнадцати первичных партийных организациях. Кроме того, мне персонально вменялось проанализировать деятельность Военного совета флотилии. В состав моей группы были назначены двенадцать политработников. Работы хватало до поздней ночи. Днём шли живые беседы с людьми, вечером изучение документов. Далее читателю будет едва ли интересно, но для полноты картины я должен рассказать о некоторых выводах, которые были сделаны в ходе этого инспектирования. На флотилии насчитывалось около сотни политработников, которые прикладывали немалые усилия к тому, чтобы вооружить подводников умением политически зрело мыслить и действовать. Система идейной закалки на этой флотилии действовала пока ещё исправно. В то время ЦК КПСС требовал перестройки по всей стране, конечно же, и во флоте, а в политорганах в первую очередь. Вместе с тем в глаза мне бросилась невосприимчивость очень многих политработников к новому, выжидание времени, самодовольство, не самокритичность в оценке сделанного, боязнь свернуть с наезженной колеи. Стал падать авторитет начальников политорганов. В сознании многих руководителей укоренилось мнение, что убеждать подчинённых незачем, они просто должны безоговорочно слушаться. В стиле работы политорганов акцент всё больше приходился на голое администрирование. Я ещё не до конца понимал, в чем дело. Не верилось, что идеи коммунизма обветшали, больше думалось, что политработники не могут их как следует преподнести. Притягательность членства партии стала всё меньше и меньше. Как следствие во флотилии значительно сократился приём в КПСС, а коммунисты в лучшую сторону не отличались от беспартийных. Лишь один из троих коммунистов сдавал курсовые задачи на "отлично", т.е. мог в 75 Записки рядового человека. - 76 - В.Бурдин этом деле быть примером для других. Острой для армии и флота оставалась проблема преступности. И какие бы меры ни принимались, сколько бы ни издавалось приказов, это "вечнозелёное" дерево нарушений воинской дисциплины обильно плодоносило во все времена года. Существовало мнение, что во всём и всегда виновны командир и политработник. Качество человеческого материала в расчёт не принималось, а ведь законопослушность советского человека далеко не была образцовой. Естественной реакцией командиров было сокрытие истинного положения дел на кораблях и в частях. Убедиться в этом не составляло труда. Я проверил, сколько же человек за девять месяцев 1988 года отбывало наказание в виде ареста с содержанием на гарнизонной гауптвахте. Таких насчитывалось 806 случаев, однако в официальной статистике было указано лишь пятьдесят процентов грубых нарушений дисциплины. То есть взыскивали за поступки с каждого, арестовывали всех нарушителей, а в отчетности указывали лишь каждого второго. Обстановка жёсткого отношения к офицерскому составу и, в частности, к командирам подводных лодок сказывалась негативно на их здоровье. За последние два года девятнадцать командиров атомных подводных, лодок были лишены годности к службе на подводных лодках. Двадцать один офицер уволен с флота, и это всё по состоянию здоровья. Более двухсот офицеров имели первичные заболевания. Впечатление такое, как будто подводники шли в атаку во весь рост на пулемёты противника. Достаточно, нет смысла дальше пересказывать все те недостатки, которые были выявлены в ходе инспектирования. Это не интересно даже самому дотошному читателю. На двенадцатые сутки вылетел во Владивосток. Мне была поставлена задача проверить политуправление флота и обобщить материал за весь Тихоокеанский флот, который в общей, сложности проверялся двадцать суток. Всё, что изучили и написали в своих докладах двести пятьдесят проверяющих, обобщается штабом Главной инспекции на двадцати-двадцати пяти машинописных листах. Отсеивается всё случайное, все эмоции, все восклицания и порицания. В итоговом документе сконцентрированы лишь основные выводы и предложения по повышению боевой готовности флота. Затем проводится разбор инспектирования, на котором с этими выводами и предложениями выступает заместитель министра обороны СССР главный инспектор генерал армии Сорокин М.И. Мне пришлось несколько лет тесно сотрудничать с адмира76 Записки рядового человека. - 77 - В.Бурдин лами и офицерами морской группы Главной инспекции. Руководили этой группой в разное время адмиралы-инспекторы Ямковой Б.Е., Коробов В.К., Мочалов В.В. С адмиралом Ямковым мне пришлось работать в Севастопольском высшем военно-морском училище имени П.С. Нахимова. Он тепло и заботливо отнёсся тогда ко мне, молодому инспектору, помогал среди частностей выделить суть, главную проблему. Человек он был немолодой, свои суждения основывал на богатом жизненном и служебном опыте. Во время Великой Отечественной войны командовал на Балтике торпедным катером. Однажды в бою его корабль был потоплен фашистами, сам он спасся чудом, но службу не бросил и после войны. Пятьдесят календарных лет служил Борис Ефимович в военно-морском флоте. В тот раз, когда мы инспектировали училище в Севастополе, а это был конец декабря 1984года, умер министр обороны СССР маршал Устинов Д.Ф.. Нам пришлось срочно закончить работу и вылететь на похороны. Мне поручили явиться на Красную площадь и принять участие в траурном митинге. Холод стоял суровый, ох и намёрзся же я тогда. Тем и запомнились эти похороны. С Коробовым, как я уже писал, познакомился ещё курсантом на преддипломной практике. Потом я служил под его командованием на Севере, тогда он был командиром 19-ой, а затем 41-ой дивизии, командующим 11-ой флотилией и начальником штаба Северного флота. И вот судьба свела нас в Москве, в инспекции. Правда, я уже не был его подчинённым, но относился к нему по-прежнему с глубоким уважением. По характеру он человек мягкий, очень добродушный, но вместе с тем настойчивый и обязательный. 14 марта 1997 года ему исполнилось 70 лет. Я позвонил Вадиму Константиновичу домой и поздравил его с юбилеем, а 16 апреля 1998 года мне пришлось проводить адмирала в последний путь. В Главной инспекции служили толковые офицеры, прекрасно знающие своё дело. Не забыть мне вице-адмирала Лапенкова В.А. При составлении общего доклада от меня, инспектора ГЛАВПУРа, требовались материалы о состоянии политиковоспитательной работы, воинской дисциплины, политической подготовки, о работе с кадрами и другие. А инспектировали мы тогда Черноморский флот, это был март 1986 года. Я принёс Владимиру Александровичу свои материалы, при этом был весьма доволен собой. Во-первых, уложился в срок (сроки были очень сжаты). Вовторых, как я считал, написал документы хорошо, даже отлично, как мне думалось. Часа через два меня приглашают к Лапенкову. 77 Записки рядового человека. - 78 - В.Бурдин Он вежливо так мне говорит: - Владимир Николаевич, Вы не будете возражать, я несколько подредактировал Ваш материал. Вот возьмите, посмотрите внимательно. Я в душе вспылил. Что, мол, он мой материал редактирует, кто лучше в политработе разбирается? Он - командир, или я - политработник! Бывший начальник политотдела дивизии. Забрал я свои листы, все испещрённые красными чернилами Лапенкова, ушёл к себе и с негодованием стал смотреть, что же там отредактировано. Боже мой! Это был удар грома среди ясного неба. Владимир Александрович вычеркнул все слова, которые несли лишь эмоциональную нагрузку, соединил в одно предложение несколько других, практически одинаковых по смыслу, вычеркнул все лишние предлоги, местоимения и разные соединительные слова, грамотно поставил подлежащие и сказуемые, заменил синонимами часто встречавшиеся одни и те же слова и выражения. Текст по объёму сократился в два раза. Содержание моих документов стало понятно сразу, а не после длительного раздумья, смысл написанного текста стал вполне очевиден, краска стыда залила моё лицо. Вот это да! Вот это строгость в подходе к русскому языку, вот это настоящая любовь к слову! Всю мою спесь как рукой сняло. Кроме громадного уважения к старому адмиралу у меня ничего не осталось. Я пошёл к нему и очень искренне поблагодарил Владимира Александровича за науку. К сожалению, он скоро ушёл на пенсию и встретился я с ним потом случайно в санатории "Майори" на Рижском взморье, где вместе отдыхали. (А 14 марта 2006 года мне позвонил контрадмирал Всеволод Никифоров и сообщил печальную весть о кончине Владимира Александровича Лапенкова) Немало интересного я узнавал при общении с адмиралами Проскуновыл М.Г., Никифоровым В.В., Зембовским Е.И. Хорошие, я бы сказал, доверительные отношения сложились с вицеадмиралом Приходько Б.О. Он был назначен в Главную инспекцию в 1990 году, а в июне 1991 года мы с ним возглавляли инспектирование Киевского высшего военно-морского политического училища. Знал я его ещё по Тихоокеанскому флоту, он руководил управлением боевой подготовки, а ближе познакомились по дороге в Киев в поезде. Борис Фёдорович негативно высказался о руководстве вооружёнными силами в области дисциплины. Я в решительном и категоричном тоне поддержал эту мысль. Слово за слово, и оказалось, что наши позиции и взгляды на политику поразительно совла78 Записки рядового человека. - 79 - В.Бурдин дают. Мы после этого почти каждый вечер говорили "за жизнь". Борис Фёдорович пессимистичнее меня смотрел на перестройку. Он уже тогда говорил, что она захлебнётся, а в идеях социализма, даже с "человеческим лицом", разуверился окончательно. Вслух при подчинённых говорить тогда об этом мы ещё не решались, а вот друг другу доверяли безоговорочно. В Киеве жил его старый знакомый по флоту генераллейтенант Хрустицкий, который на Тихоокеанском флоте возглавлял Дальвоенморстрой. Борис познакомил меня с ним, вместе ездили на экскурсии, вместе ходили на катере по Днепру. Как-то раз мы поехали за город, где вблизи Лютежского плацдарма в отдельном служебном домике располагался Приходько. Попарились в бане, покупались в реке, сели поужинать, выпили. И как обычно среди мужиков, речь зашла о политике. Мы-то с Борисом уже имели общие позиции, а генерал-лейтенант жил ещё старыми представлениями о жизни. Я пытался его разубедить в чём-то, и вот в запале ему говорю: - В нашей армии генералом или адмиралом нельзя стать, не совершив хотя бы однажды какую-нибудь подлость. Без этого ни за что не выйти в генералы. Приходько воспринял это спокойно, он вообще уравновешенный человек, а генерал стал буйно возмущаться, мол, это ты говоришь потому, что сам не дослужился до адмирала. Выпили ещё, перешли на другие темы, а генерал поскучнел, стал каким-то задумчивы, и вскоре ушёл спать. Утром я ещё не проснулся, он заходит ко мне в комнату и говорит: - Ты знаешь, Володя, я всю ночь не спал, не мог уснуть от твоих слов, разбередили они меня. Всю службу перебрал день за днем. А ты всё же прав, и у меня было не всё благополучно. Борис Фёдорович тяготился службой в Москве, ему снова хотелось на флот. И он добился этого, назначили его капитаномнаставником в Тихоокеанское морское пароходство. Читатель может спросить, что это ты всё об адмиралах да генералах пишешь, а об офицерах инспекции ни слова, небось, тщеславие своё тешишь? Дело в другом, мне по долгу службы приходилось возглавлять инспекторские группы ГЛАВПУРа, обобщать весь материал о политработе и докладывать старшему из Главной инспекций. А это были как раз те люди, о которых я и пишу. Конечно, я хорошо помню многих офицеров морской группы. Это Геннадий Свистельников, Вячеслав Фиошкин, Дима Бабич, Георгий 79 Записки рядового человека. - 80 - В.Бурдин Гришко, Борис Калистратов, Юрий Леушин, Иван Ковалёв и другие. Все они обладали высокими человеческими качествами, были добросовестными инспекторами. Однако расширять свой служебный кругозор не очень стремились. В отличие от нас, инспекторов ГЛАВПУРа, в продвижении по службе им было отказано. Им так и говорили, вот тебе квартира в Москве, вот тебе высокий должностной оклад, вот тебе регламентированный рабочий день, а о продвижении по службе забудь. Нам в Главной инспекции нужна стабильность. Кто был согласен с этими условиями, тех и назначали в ГИМО (Главную инспекцию Министерства обороны). Нас, работников ГЛАВПУРа, нередко посылали с различными проверками в войска и на флоты совместно с офицерами Генерального штаба Вооружённых Сил СССР, иногда с офицерами Главного штаба Объединённых Вооружённых Сил Варшавского договора. Мне пришлось поработать вместе с ними на Балтийском флоте, в Уральско-Приволжском военном округе, в гарнизонах Казани, Ульяновска, Луганска, Одну из таких проверок возглавлял Маршал Советского Союза Куликов В.Г.. Он тогда был Главкомом Вооружённых Сил Варшавского договора. Моё знакомство состоялось с ним в его рабочем кабинете на Арбатской площади. Я прибыл к нему в назначенное время на инструктаж перед выездом на Балтику. Виктор Георгиевич стал знакомиться с прибывшими офицерами и генералами. Когда очередь дошла до меня, то он спросил: - А кто у нас от ГЛАВПУРа? - Я чётко ответил : капитан первого ранга Бурдин. Маршал с любопытством взглянул на меня и сказал: - Раньше от ГЛАВПУРа мне генерал-полковника давали, кажется, Нечаева, а теперь... - А теперь ограничились капитаном первого ранга, - ответил я. - Ну ладно, посмотрим, - вздохнул Куликов и продолжил знакомство с другими офицерами. Был январь 1988 года. Основной задачей стояла проверка боеготовности Балтийского флота. Но тут, как назло, разморозили несколько улиц в главной базе флота в городе Балтийске. Куликов вызвал офицеров Генштаба, включил и меня в эту группу и послал разбираться с аварийной обстановкой. По прибытии в Балтийск я выяснил, сколько домов разморожено, какая температура в квартирах, в чём причины такого положения. Сходил в котельную, посмотрел, кто и как там работает. Причин провала с теплом было не80 Записки рядового человека. - 81 - В.Бурдин сколько, но главная в том, что своевременно не завезли уголь в кочегарки, да и обслуживающий персонал был бесконтролен, а некоторые работники откровенно пьянствовали. Проблемы накапливались не один день, а выплеснулись в ходе нашей проверки. Как было приказано, через сутки маршал Куликов заслушал доклады проверявших офицеров. Те, по своему положению и опыту не были инспекторами, они служили управленцами, операторами. В ходе этой работы ограничились выслушиванием докладов местных начальников, которые, выгораживая себя, приукрасили положение дел. Свели всё к тому, что квартиросъёмщики виноваты, форточки держат открытыми, вот и выстудили квартиры. Куликов В.Г. старый служака, опытный человек, войну прошёл. Не поверил он в эти байки. И вдруг обращается ко мне: - Ну, а ГЛАВПУР что скажет? Я подробно доложил обо всём, что видел своими глазами. Кое-кто из присутствующих пытался перебить мой доклад, но маршал быстро поставил их на место. Затем выразил своё неудовольствие группе проверявших офицеров и приказал всё снова перепроверить. В это время командование флота начало принимать экстренные меры, и дело поправилось, тепло в дома было подано. С того дня на каждом ежедневном совещании Куликов, выступая перед группой, обращался ко мне с такими словами: - Ну, правильно ведь я говорю? Я, конечно, понимал, что это не желание маршала советоваться со мной, а лишь подначка офицеров Генштаба. Перед отъездом с флота маршал сказал мне, что Лизичеву А.Д. он выскажется обо мне вполне положительно (Лизичев был тогда начальником ГЛАВПУРа). Особенно напряжённой для меня была работа в период проведения крупномасштабных учений Вооружённых сил СССР. К примеру, такие учения, обозначенные как "Осень-88", проводились под руководством Министра обороны Язова с десятого по двадцать третье сентября 1988 года. Штаб учений размещался в учебном центре Сухопутных войск в пятидесяти километрах от города Львова под Трускавцом. В этих учениях принимали участие Черноморский и Балтийский флоты. На Черноморье "воевали" двадцать корабельных соединений, десять авиационных полков и 810-я бригада морской пехоты. В отработке практических действий участвовали пятьдесят три надводных корабля, пять подводных лодок, двадцать боевых катеров, двадцать пять судов обеспечения, семьдесят два 81 Записки рядового человека. - 82 - В.Бурдин самолёта и четырнадцать вертолётов, более двух тысяч морских пехотинцев, триста семьдесят танков и БТРов. В ходе учений выполнялись десятки противолодочных, торпедных, артиллерийских стрельб и глубинных бомбометаний. Главной задачей была высадка морского десанта. Черноморский флот был условно разделён на две противоборствующие стороны, так называемые "южные" и "северные". Замысел учений предусматривал для "южных" посадку десанта, формирование сил высадки, переход морем в район высадки и непосредственную высадку морского десанта. Для "северных" замысел состоял в том, чтобы ударами развёрнутых в центральной части Чёрного моря подводных лодок, корабельных ударных групп и морской ракетоносной авиации разгромить десант на переходе морем. Потрясающие по своей насыщенности и мощи были эти учения. Мне довелось за время службы в ГЛАВПУРе наблюдать высадку морского десанта на Балтийском, Тихоокеанском и Северном флотах. Здесь же моё воображение поражали такие факты: - Средний темп высадки для техники составил 16,7 секунды. - Для одного морского пехотинца 3,1 секунды. Весь десант, повторюсь, более 2000 человек и 370 единиц техники, был высажен за I час 45 минут. Следует иметь в виду, что техника и пехотинцы высаживались одновременно, а не последовательно, как может подумать читатель. На Балтийском флоте в это время приводилась в боевую готовность 16-я дивизия подводных лодок и части морской авиации. Мне пришлось из учебного центра Трускавец летать самолётом АН26 с группой проверки сначала в Севастополь, затем в Лиепаю (Балтика), потом снова в штаб учений. В Крыму из Севастополя в Донузлав и Гвардейское летал на "кукурузнике" ПО-2. Я уже думал, что их нет на вооружении флота, так надо же - летают! Мне предписывалось изучить организацию политической работы на этих учениях и дать оценку действий начальников политуправлений флотов, сформулировать эту оценку для доклада руководству учений. Задача непростая, с одной стороны, нельзя незаслуженно обидеть флотских политработников вице-адмиралов Некрасова В.П. и Корниенко А.И. С другой стороны, надо дать серьёзный материал для разбора учений министру обороны и начальнику ГЛАВПУРа. С задачей справился. Ночью 23-го сентября прилетел в Москву и утром этого же дня поехал на похороны моей мамы. Самочувствие 82 Записки рядового человека. - 83 - В.Бурдин отвратительное, сказывалась усталость на учениях и моральная травма, связанная со смертью матери. Водка не помогала, стенокардия преследовала постоянно, нужен был хотя бы небольшой отдых. После похорон трое суток отлёживался дома в постели. * * * Осенью 1988 года пришлось слетать на Камчатку, пару раз во Владивосток, разбирать жалобы жителей Советской Гавани, посёлков Заветы Ильича, Ольга и Владимир. Были командировки в Ленинград и в Кронштадт. Одним словом, насыщенным вышел этот год для меня. Не очень интересной была моя работа в Главном штабе ВМФ. В следующем году пришлось мне проверять политуправление военно-морского флота, парткомы Главного штаба ВМФ, органов кораблестроения и вооружения, центрального командного пункта, авиации и тыла флота. Трудность заключалась в том, что многие флотские чиновники были излишне амбициозны, высокомерны и, вместе с тем, упрямы и зашорены. Я не раз говорил им, что вы можете соглашаться или не соглашаться со мной и моими выводами, можете предлагать лучшие варианты решения задач. Это всё можно. Единственное, чего не следует делать, это всё отметать без обсуждения. Сколько у меня состоялось бесед с ними, сколько пустых слов я вынужден был выслушать, скольких офицеров мне удавалось убедить в своей правоте, однако, на другой день они вновь возвращались к своим мнениям. Невосприимчивость была уже в крови этих специалистов. Сошлюсь на пример в работе с руководителями главного управления кораблестроения. Этой организацией в 1987-1988 годах на оплату работ по проектированию новой техники было истрачено свыше 33-х миллионов рублей. В середине 1989 года эти разработки потеряли свою актуальность и были прекращены. Однако у капитана первого ранга Полянского В.А. начальника управления, даже тени сожаления по этому поводу не возникло. А ведь речь должна идти о профессиональной некомпетентности, отсутствии научного предвидения его подчинённых да и его самого лично. В те самые 90-е годы возникла насущная потребность построить для Балтики серию новых малых дизельных лодок типа "Лада" проекта 677, водоизмещение которых не превышало тысячу тонн. 83 Записки рядового человека. - 84 - В.Бурдин Для этих лодок нужны были специальные комплексы: гидроакустический, торпедный, связи, навигации, живучести и другие. Однако руководство органов кораблестроения и вооружения не было заинтересовано в этих разработках. Ссылки адмирала Новосёлова сводились к отсутствию прямой финансовой линии, а другие пути оплаты его не устраивали лично. Такая же атмосфера затхлости царила и в политуправлении флота. Проблем было много, но ни на одной не было сосредоточено ключевое внимание. Политуправленцы не задумывались над тем, почему неуклонно падал уровень дисциплины на кораблях боевой службы, почему больше матросов стало бежать с этих кораблей заграницу, почему бурным потоком растёт суицидность. Дело в том, что руководство политорганов не могло понять нарождающихся новых глубинных процессов в недрах флотского организма, который вместе со своей страной испытывал глубокий и обширный кризис. Пытаясь удержаться на плаву, руководители ВМФ забрасывали командиров соединений и частей массой телеграмм с разносами и угрозами о снятии с должностей. А порой посылали такие шифровки, понять и выполнить требования которых не могли даже самые старательные и одарённые офицеры. 14 марта 1989 года начальник политуправления ВМФ телеграфировал флотским политработникам «Организуйте работу по повышению жизненного оптимизма военнослужащих». По мнению этого, руководителя, у военных моряков всё было, не хватало лишь жизненного оптимизма. Тут даже Козьма Прутков развел бы руками, едва нашёлся бы у него афоризм, достойнее этого. Офицерские кадры для военно-морского флота СССР готовили десять высших военно-морских училищ, военно-морская академия и военно-морские классы, т.е. двенадцать офицерских "кузниц". Есть ещё военно-морской факультет в военно-медицинской академии. С 1984 по 1991 годы во всех из них мне довелось участвовать в инспектировании или проверках. Я в то время знал всех начальников училищ лично, с каждым из них приходилось беседовать. Они искренне болели за подготовку хороших офицеров для флота. Когда-то, в первые годы офицерской службы, высшей точкой своей карьеры я считал преподавательскую должность в училище, конечно же, в своей любимой Дзержинке. Меня и теперь тянет преподавать, обучать, рассказывать. Однако служба складывалась иначе, пришлось проверять работу командования и профессорско-преподавательского состава военно-морских учебных 84 Записки рядового человека. - 85 - В.Бурдин заведений. Много, очень много интересного удалось почерпнуть в ходе этих проверок. Моё представление о флотской службе было бы явно неполным без детального ознакомления с учебновоспитательным процессом в училищах. Требования к подготовке курсантов были высокими, руководство училищ не стояло перед проблемой отчисления курсантов. Ежегодно пять ленинградских училищ отчисляли из своих рядов более пятисот курсантов. В родном училище имени Дзержинского в 1988-1989 учебном году были отчислены 117 человек, причём большая часть по причине недисциплинированности и неуспеваемости. В целом же картина была такая, что один раз в пять лет ленинградские училища работали в холостую, т.е. за пятилетку отчисляли курсантов столько же, сколько в год выпускали молодых лейтенантов. Безусловно, строгость в подходе к подготовке офицеров давала положительные результаты. Кораблями и частями флота руководили грамотные специалисты, умелые волевые командиры. Каждое училище имело свой неповторимый колорит, свою "изюминку" в подготовке офицеров. Мое первое знакомство в качестве инспектора ГЛАВПУРа началось с Севастопольского училища имени Нахимова. Оно отличалось высоким уровнем физической закалки курсантов. Расположенное непосредственно на берегу Чёрного моря, училище имело отличную спортивную базу. Другое, инженерное училище, расположенное также в Севастополе, возглавлял контр-адмирал Коротков М.В., бывший мой начальник, командир первого дивизиона на подводной лодке "К-149". Встречи с ним проходили очень тепло, в воспоминаниях о совместной службе на Севере. В этом училище царила мысль рационализатора и изобретателя. Там мне один преподаватель, сделавший открытие в области химии, подарил пакет изготовленного им лично удивительного порошка. Если его добавить в краску, то ею можно красить любую ржавую поверхность, краска в таком составе устойчива даже к морской воде. Талантливым организатором научной работы был заместитель начальника училища по учебно-научной работе капитан первого ранга Старочкин А.А. С ним мы довольно долго беседовали о перспективах научных разработок, ведущихся в училище. Я, конечно, больше слушал да задавал вопросы, он с увлечением рассказывал. Училище имени М.В. Фрунзе поражало моё воображение своей историей, которой по праву гордятся все выпускники училища. Я с большим волнением ходил по коридорам училища, где на 85 Записки рядового человека. - 86 - В.Бурдин стенах висели портреты выпускников училища великих флотоводцев Ушакова Ф.Ф., Сенявина Д.Н., Лазарева М.П., Корнилова В.А., Нахимова П.С., Макарова С.О. и многих других. Сергей Колбасьев, выпускник училища, автор увлекательной книги из жизни гардемаринов под названием "Арсен Люпен". А кто не знает имён Римского-Корсакова и Владимира Даля? Они также заканчивали этот морской корпус. Это училище заканчивали советские адмиралы Горшков С.Г., Лобов С.М., Егоров Г.М. Чернавин В.Н., Сергеев В.Д. … Всех не перечислишь. В училище радиоэлектроники имени А.С. Попова мне пришлось работать дважды. Первый раз, когда я служил в должности заместителя начальника политотдела 17-ой дивизии. Тогда, весной 1981 года меня назначили в состав государственной экзаменационной комиссии по приёму выпускных экзаменов. Две недели всей семьёй мы жили в гостинице "Советская". В училище работал до обеда, а затем экскурсии по Ленинграду, Петергофу, Пушкину и другим историческим местам. Об этой поездке у нас сохранились даже некоторые кадры кинохроники. Другой раз был в училище в качестве инспектора. В памяти не осталось ничего интересного. Училище подводного плавания имени Ленинского Комсомола возглавлял контр-адмирал Томко Егор Андреевич, Герой Советского Союза. В Западной Лице мы с ним служили бок о бок, он командовал 11-ой дивизией, а я был начальником политотдела соседней дивизии. Егор Андреевич держал училище в особой строгости, его энергии хватало, как мне казалось, не только на наведение строгого уставного порядка, но и на хорошую организацию учебного процесса. Тихоокеанское военно-морское училище имени С.С. Макарова и Каспийское военно-морское училище имени С.М. Кирова располагались вдали от центра России, во Владивостоке и Баку. Но и там учебно-воспитательный процесс шёл нормально. В этом мне приходилось убеждаться в ходе инспектирования и проверок. В строю наших флотских училищ Киевское политическое занимало особое место, и не потому, что там готовились выдающиеся специалисты. Флотские политработники оттуда выходили, в основном, заурядные, А вот подчинялось это училище не флоту, а управлению кадров ГЛАВПУРа, тем самым было выведено из-под надлежащего флотского контроля. В июне 1991 года, как я уже отмечал раньше, мы инспектировали это училище. Весьма неожиданным оказался вывод о том, что в едином комплексе учебно86 Записки рядового человека. - 87 - В.Бурдин воспитательного процесса, воспитательный аспект работы отставал от процесса обучения. Знания-то курсанты получали вполне приличные, а вот личностные качества выпускников оставляли желать, лучшего. Лицемерие прививалось с юных лет. Все сто процентов курсантов до окончания училища должны были быть приняты в партию. Раз ты становишься политработником - вот тебе партийный билет с пламенными словами на первой странице: "Партия ум, честь и совесть пашей эпохи". Такой подход развращал души молодёжи. На занятиях курсантов учили строгости при персональном отборе в партию, а на их личном примере получалось всё не так. 12 июня 1991 года в середине моей командировки в Киев пришло трагическое известие - умер мой тесть Плачков Пётр Иванович. С глубокой скорбью воспринял я это сообщение. К тестю, которого я всегда называл отцом, относился с большим уважением. Человек он был очень добрый, любил детей и гордился их успехами. На производстве считался прекрасным мастером по любым двигателям и механизмам. Не было такого устройства, которое он не смог бы починить. Любил море, любил небо, всю жизнь мечтал полетать на самолёте за штурвалом. Но ему так и не удалось реализовать свою мечту, время было такое тяжёлое, да и уж очень коротка человеческая жизнь. В училище, в Киеве в это время находился Главный военный инспектор генерал армии Шуралёв В.П. Он мне и подписал отпускной билет для поездки на похороны тестя. В военно-морском флоте нет такого офицера, который бы без благоговения говорил об академии имени Н.Г. Кузнецова. Главное военно-морское учебное заведение - настоящая кузница командных и инженерных кадров. Академия располагала колоссальным научно-техническим потенциалом и в высшей степени подготовленным профессорско-преподавательским составом. Было бы длинно описывать все свои впечатления об академии. Скажу лишь, что начальник академии адмирал Паникаровский В.Н. был талантливым руководителем, но он уже заканчивал службу. На смену ему планировали назначить адмирала Иванова В.П.. С Виталием Павловичем мне посчастливилось служить ещё в Гремихе. В академии со мной произошёл забавный случай. На кафедре автоматики разработали систему тестов, состоящую более чем из 400 вопросов и завели всё это в ЭВМ. Начальник кафедры мне предложил проверить себя на профессиональную пригодность. Для этого нужно было ответить на эти 400 вопросов, машина затем формулировала и выдавала в распечатке результаты тестирования. 87 Записки рядового человека. - 88 - В.Бурдин Около четырех часов я сидел и отвечал на эти вопросы. В конце проверки начальник кафедры сказал: «Владимир Николаевич, у Вас идеально совпали рекомендации ЭВМ с Вашей служебной деятельностью». Оказалось, что машина мне рекомендовала заниматься инспекторской и административной деятельностью, а также научной работой и совершенно противопоказана работа в сфере услуг и канцелярская деятельность. Я уже писал, что ГЛАВПУР работал на правах отдела ЦК КПСС, нас проверять было некому. А вот отдел административных органов ЦК, который в те годы возглавлял генерал-полковник Сошников А.Н., неоднократно приглашал нас, инспекторов ГЛАВПУРа, для проверки тех или иных соединений. Инструкторами этого отдела на моей памяти работали Панин В.И., Захарцев В.И. Селиванов А.Г., Воронин А.А., Кондрашов А.В., Камчатный В.М. Всех я их знал ещё раньше, по службе на флотах. С Александром Селивановым учились в одной группе в академии имени Ленина. С Виктором Захарцевым вместе служили на 19-й и 41-и дивизиях атомных подводных лодок. Кондрашова Александра мне довелось рекомендовать в ЦК КПСС, когда он был вместе со мной инспектором ГЛАВПУРа. С Анатолием Ворониным одновременно служили на первой флотилии начальниками политотделов дивизий. Его жена Татьяна Фёдоровна в то время преподавала музыку моей дочери Наталье. Вот вместе с ними мне приходилось работать в командировках. Группы возглавлял Сошников или его заместитель генераллейтенант Чукардин Н.Г. Все они ездили в гражданской одежде и представлялись как ответственные работники ЦК КПСС. В ходе проверок их интересовали кадровые проблемы команднополитического состава. И в первую очередь их преданность Коммунистической партии, национальность, родственные связи, умение руководить, управлять силами флота. Мне приходилось работать вместе с ними на Кольской флотилии, на Тихоокеанском флоте, в Ленинградской военно-морской базе, в Советской Гавани и других гарнизонах. Измены нигде не находили, синдрома Саблина не встречалось (на Балтике был такой политработник, который пытался угнать корабль за границу). Все клялись в своей верности идеалам партии. Был один случай, когда члена военного совета Кольской флотилии контр-адмирала Смирнова С.А. снимали с должности, но и то за его "моральное разложение", на женщинах погорел. 88 Записки рядового человека. - 89 - В.Бурдин Раскаты далёкой грозы августа 1991 года впервые почувствовал я в июне 1988 года. Тогда мне пришлось работать в Видяеве. Проверял я там, как организован отбор в КПСС в 7-ой дивизии атомных подводных лодок. Скорее не разумом, а каким-то необъяснимым чувством я понял, что авторитет партии в глазах подводников стал падать, прямо-таки катиться под гору. За год в партию в дивизии вступили лишь 22 подводника, а база роста была значительной. Настораживало то, что моряки срочной службы, чрезвычайно тщательно отобранные для службы на атомных подводных лодках, не хотели вступать в КПСС. Из офицеров вступили шесть человек, и то им были поставлены условия: или вступаешь в партию, или не получишь более высокую должность. Среди мичманов двое стали коммунистами, оба из службы снабжения. Они рассчитывали при неудачном раскладе дел в ходе ревизии расплатиться партийными билетами. А старшины и матросы в партию вступали лишь те, кто собирался после службы идти в ВУЗы. Все понимали, что партийный билет давал лишний зачётный бал при поступлении. Я был потрясён результатами этой проверки, что-то расстроилось в моём мозгу, по иному стали восприниматься многие другие события. Я заметил, что в политотделы люди идут в основном по бытовым вопросам, а не с предложениями, как улучшить партийную работу. Некоторые офицеры прямо заявляли, что если у политорганов отнять распределение квартир да различных дефицитных товаров, то они останутся "голыми", без работы. Мой доклад на эту тему в ГЛАВПУРе не был воспринят с тревогой, как нечто необычное. Посчитали, что в порыве служебного рвения инспектор сгустил краски и выводы получились чересчур чёрными, а не реальными. А до развала КПСС оставалось лишь три года! Заканчивается моё повествование о деятельности в ГЛАВПУРе. Август 1991 года положил конец в жизни этого учреждения. 21 августа с утра нас собрал на совещание начальник орготдела генерал-майор Лаштабега В.П. Он вкратце сказал о том, что в стране введено чрезвычайное положение, создан государственный комитет во главе с Янаевым, в комитет входит также министр обороны Язов. Наша задача быть "на высоте" и выполнять все поручения ГКЧП. Президент СССР тяжело болен. В ГЛАВПУРе создаётся особая группа по реализации указаний ГКЧП. Вводится постоянный дежурный по ГЛАВПУРу. И меня тут же назначили постоянным дежурным, памятуя о том, что советская власть всегда доверяла в трудную минуту свою участь революционный морякам. 89 Записки рядового человека. - 90 - В.Бурдин На душе было тоскливо, делать нечего, вынужден заступить дежурным по ГЛАВПУРу. Это с 21 на 22 августа. Начальник ГЛАВПУРа Шляга в эту ночь домой не поехал, а остался в своём кабинете. Он без конца требовал от меня доклада о том, что делается возле Белого дома (здание Верховного Совета РСФСР). Откуда я мог знать? В коридоре я встретил Олега Шатрова, он был помощником начальника ГЛАВПУРа, спросил: - Олег, что ожидается возле Белого дома? Шляга меня всё время тормошит с информацией. А я не знаю, что там делается, кто меня проинформирует? - Ты знаешь, Володя, мы с вечера отправили большую группу офицеров ГЛАВПУРа, переодетых в гражданскую одежду собирать информацию. Они будут звонить в комендатуру, и докладывать об изменении обстановки. Эта ночь должна всё решить, всё прояснить, Ельцина должны арестовать и посадить в тюрягу. Вот этой информации и ждет Шляга. Из округов неоднократно звонили начальники политуправлений и спрашивали, арестован ли Ельцин. Я лаконично отвечал, что подобной информации не имею. К утру стало ясно, что путч провалился. Я сменился с дежурства и уехал домой. А потом были разные комиссии, которые проверяли, кто какую позицию занимал во время путча. Нам старым офицерам ГЛАВПУРа, было предложено заканчивать свою деятельность, так как вместо ГЛАВПУРа создана новая структура комитет по работе с личным составом. Этот комитет возглавил генерал-майор авиации Столяров Н. Новости следовали одна за другой. Мой бывший начальник генерал-полковник Стефановский, которого я глубоко уважал за профессионализм и высокие человеческие качества, вызвал меня и приказал создать группу по проверке, уничтожению и сдаче в архив секретных документов ГЛАВПУРа. Два месяца мы проверяли всю секретную документацию, часть которой сдали в архив, а основную массу (пять грузовиков) я лично отвёз и сжёг в топке спецпечи. Десять солдат, выделенные для перетаскивания мешков с документами в течение недели выполняли эту работу. В конце я поставил свою подпись под актом о проделанной работе и доложил рапортом о том, что секретных документов в ведении ГЛАВПУРа нет, да и самого ГЛАВПУРа уже не было. Так я оказался последним инспектором Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота. 90 Записки рядового человека. - 91 - В.Бурдин А далее лёг я в госпиталь в Купавну на обследование, где мне поставили диагноз: хроническая ишемическая болезнь сердца, и комиссия приняла решение о моей непригодности к воинской службе в мирное время по состоянию здоровья. Затем очередной отпуск с последующим увольнением в запас. В августе 1992 года я, в возрасте неполных 49 лет, стал военным пенсионером. Служба в ГЛАВПУРе была для меня исключительно знаменательной вехой. Я вспоминаю об этом периоде, как о чем-то большом и радостном. Сколько поездок, сколько встреч с различными людьми, сколько довелось увидеть и узнать нового. Я бесконечно благодарен судьбе за то, что именно этой стороной она повернула мою жизнь и военную карьеру на завершающем этапе. 91 Записки рядового человека. - 92 - В.Бурдин ВМЕСТО ЭПИЛОГА. Десять лет отделяет меня от того дня, когда я поселился в своём «родовом имении" Правда тогда, это имение означало лишь кусок земли в деревне да четыре могилы на заброшенном кладбище. Главной составляющей "имения" была память о детских годах, проведённых на этой моей малой родине. Десять лет прошло очень быстро. Многое сделано, со многими друзьями и знакомыми встречались мы здесь. Северяне Фалеевы, Толоконниковы, Якубовские, Щербаки, Черновы, Зарубины, Кондрашины не скрывали своей радости от воспоминаний о совместной службе на подводных лодках. "Главпуровцы" Рязанцев, Чайка, Сметанин, Коломиец не раз подтверждали правильность моего жизненного выбора после службы. Редкий праздник проходил без участия наших друзей Билашенко Вячеслава и Людмилы. В их присутствии я всегда чувствовал себя молодым старшим лейтенантом флота российского. Конечно, бывали у нас в гостях родственники: Ломовских Пётр и Лариса, Плачковы Иван, Павел, Лёня, их жёны и дети. Вот уже несколько лет подряд в дачный сезон приезжают мой брат Анатолий и сестра Татьяна. Всегда тёплые встречи бывали со Щугаревыми и Симоновыми. Обо всех и не скажешь. Однако всех объединяет одна мысль: жить в деревне лучше, чем в городе. Спокойнее, размереннее и стабильнее, меньше негатива, стрессов, лучше экология. Это я сейчас уже сформулировал мысли о том, почему я живу здесь, в деревне. А тогда … В конце 80-х-начале 90-х годов прошлого века мне становилась понятной политическая и экономическая ситуация в стране. Было ясно, что родная социалистическая система скоро рухнет. И всё же путч 1991 года отозвался в моём мозгу болью. ГЛАВПУР подвергался одной реорганизации за другой. Надо делать выбор, жизненный выбор. У меня выслуги лет хватало вполне, все же 31 календарный год и 43 в льготном исчислении давали право спокойно уйти в запас, на пенсию. Это решение я принял без колебаний. Как бы решительно и сознательно я не поступил, в душе, безусловно, было не спокойно. Вся жизнь отдана службе, привык к военному порядку основательно. А, дослужившись до должности инспектора ГЛАВПУРа, я знал себе цену, да и другие её тоже знали. Не сбросить со счётов и гарантированную зарплату (денежное и вещевое содержание), позволявшую вполне сносно жить в Москве Да в душе было неспокойно, ощущалась моральная пробоина, 92 Записки рядового человека. - 93 - В.Бурдин намечалась утечка духа, терзал пессимизм, грызло самолюбие. Надвигалась ломка души. Я понимал, что никто в этом не виноват и не позволил себе озлобиться на жизнь и конкретно на тех, кто повлиял на расстановку сил внутри страны. Нужно было найти новое и вместе с тем перспективное занятие. Конечно, не такое, что бы увлечься гербарием, консервировать овощи иди смахивать пыль с книжных полок. Понимал, что и на гражданской службе я не найду утешения. Быть на побегушках у новоявленных демократов или тихим служащим в какой-нибудь конторе не вдохновляло меня. В бизнес нет ни опыта, ни начального капитала. Скорее интуитивно, в подсознании родилась идея затеять большую стройку. И если бы речь зашла о садовом домике на 6-ти сотках, то это тоже мне не приглянулось бы. Важно было создать такое, что переживёт меня и пригодится детям и внукам. Я весь отдался строительству дома. Сам проектировал его, сам подыскивал строителей и строительные материалы, сам организовывал и контролировал ход работ. Я вёл бухгалтерию, записывал все расходы до рубля, стремился заглянуть в перспективу. Особая трудность заключалась в крайнем недостатке финансовых средств, денег не было всё это время. (Да ни у кого по другому-то и не бывает). Брал в долг в кассе взаимопомощи, продал бриллиантовое кольцо жены, экономил на всём. Мне удалось уложиться в тридцать четыре тысячи рублей по ценам 1991 года. Это весьма скромная сумма для такого объёма работ и стройматериалов. Одним словом вся моя энергия выплеснулась в этом направлении, времени для копания в душе, для самоистязания не оставалось. Вхождение в новую жизнь осуществлялось как бы под наркозом, безболезненно. Со временем увлёкся стройкой, дел было на несколько лет вперёд. Стал ценить другую сторону своего бытия. Надо мной нет насилия ни с какого бока, сам себе начальник. Движет моими делами и поступками только моя воля и моя совесть. Живу на своей родине, где б ни остановился взгляд, всё знакомо с детских лет, всё до боли памятно. Особо радует то, что смысл бытия открывается всё больше и больше, есть время и условия подумать о вечном, об истине, о душе. Итак, живу в деревне, в имении, даю возможность внукам назвать его родовым. В те годы опыта жизни пенсионером, а точнее опыта гражданской жизни практически не было. Подспудно ютится мысль, что средств на житьё не хватит. Берусь за любую возможность где-либо заработать дополнительно. Через Александра Селиванова познакомился с Иваном Савельевичем Ивановым, который 93 Записки рядового человека. - 94 - В.Бурдин занят в Москве строительным бизнесом. Я помогал ему организовывать закупку леса, распиловку и отгрузку пиломатериалов в Москву. Нанимал строителей рубить срубы домов и бань. Постепенно сам стал лучше разбираться в строительных делах. Такая работа давала дополнительный заработок. На первых порах, кроме того, занимались с Валентиной развитием своего крестьянского хозяйства. Держали двоих телят, 150 кроликов, около 80 кур и цыплят, пытались даже развести уток. Это нас, конечно, сильно утомляло, постепенно пришли к выводу, что для нас достаточно одних кур. С развитием рынка стало проще купить любые продукты, пенсии хватает вполне. Я прекрасно осознаю, что мой жизненный потенциал исчерпан для службы в госучреждениях. Я уже никогда не пойду работать ни в какие властные структуры. Организаторская работа являлась моим основным стержнем, именно в ней сполна проявился мой характер. Теперь мной овладевают другие мысли, будоражат другие идеи. Становится интересным созидательный вектор бытия. Беру на вооружение мысль – жить, чтобы созидать, созидать, чтоб жить. Вот это меня и вдохновляет в сегодняшней жизни. Ради этого буду строить, развивать, выращивать, одним словом, создавать материальную базу для новых поколений. В деревне чаще стал задумываться о себе, каков я человек? Каков у меня характер? Хочется высказать то, что думаю о себе. Жена говорит, что у меня плохой характер, тяжёлый. Может быть с её точки зрения так и есть. Я сангвиник, неисправимый оптимист. Я требователен к себе и к людям. Я не могу жить, не имея перед собой чётко очерченной цели, я обязан постоянно ставить себе какиелибо задачи и решать их, добиваться положительного результата. В своих запросах я не выхожу за границы общепринятого. Мне достаточно сносных условий жизни: рядовое питание, нормальный отдых в своей же деревне, связь с миром, личный транспорт. Вот, пожалуй, и всё. Но буду чувствовать себя отвратительно, если не смогу читать, писать, беседовать с людьми. Жажда знаний, стремление познать новое наполняют меня до сих пор. Это касается в первую очередь истории, литературы, философии, психологии. В характере есть такая черта как вспыльчивость, нетерпимость к насилию надо мной в какой бы форме оно не возникало. Что касается моей требовательности к другим, то это не деспотизм, не стремление всё и всех подчинять себе. Глубоко уважаю и ценю людей, которые творчески мыслят, инициативны, всячески уходят от стереотипов и догм в видении взаимоотношений между людьми. 94 Записки рядового человека. - 95 - В.Бурдин Я легко таким людям прощаю бытовые слабости, но у меня вызывают отчаянный протест ханжество и лживость, чёрствость и нежелание прийти на помощь человеку в трудный для него час. Мне не симпатичны люди, патологически склонные к боязни сказать правду о себе, сочиняющие легенды о своём прошлом. С подобными людьми мне очень неинтересно быть вместе. Я готов выслушать любую точку зрения, но не приемлю навязывание её мне, если думаю иначе. Заканчивая свои записки о рядовом человеке, хотел бы подчеркнуть мысль о том, что далеко не обо всём удалось вспомнить и написать. Однако есть мысль и она, по-видимому, является главной во всём этом повествовании. Мысль о том, что во второй половине 20-го века в нашей стране должны были быть и оказались востребованными люди, стремившиеся всеми своими силами вылезти из материальной к духовной нищеты. Это были, прежде всего, выходцы из деревни. Природа их наградила хорошим здоровьем, одарила незаурядным интеллектом, а властный режим подталкивал двигаться вверх. Прошло шесть лет с того момента, когда я начал писать эти заметки. Недавно перечитал их и не стал ничего исправлять. Пусть останется всё так, как хотелось высказаться моей наболевшей душе. Деревня Ново-Никитское 14 ноября 2002 года. 95 Записки рядового человека. - 96 - В.Бурдин Глава 4 В гармонии с малой Родиной. Около восьми лет отделяет меня от того времени, когда была поставлена последняя точка в моих воспоминаниях. Что же произошло за это время? Ведь жизнь не стоит на месте. Пожалуй, главное, чем была насыщена моя устоявшаяся жизнь в родной деревне – это общение со многими интересными людьми, которые обогатили и обогащают мою душу самыми различными гранями своего таланта. В эти годы я познакомился и стал общаться с творческими людьми, писателями, поэтами, художниками, хореографами, великолепными артистами, исполнителями песен, работниками краеведческого музея, организаторами культурно-массовой работы. Особенно признателен я судьбе за то, что удалось встретиться с одарённым, исключительно талантливым человеком, великолепным музыкантом и композитором Владимиром Борисовым. Наше знакомство состоялось на празднике, посвящённом Пушкинскому юбилею, которое вскоре переросло в деятельное сотрудничество, а затем в настоящую дружбу. Первым нашим совместным творческим порывом стало создание баллады «Комсомолец», которая посвящена экипажу атомной подводной лодки «К-289». Эта баллада была направлена нами на Московский международный литературно-музыкальный конкурс, проводимый в честь 100-летия подводного флота России. Конкурс проходил под эгидой Российского Государственного военного историкокультурного центра при Правительстве Российской федерации. Баллада заняла в своей номинации первое место и нам вручили Дипломы лауреатов этого конкурса. Кроме того организаторы конкурса выпустили диск с записями песен всех лауреатов конкурса, среди них оказалась и наша баллада, диск был оформлен в подарочном варианте. Следующими нашими совместными произведениями стали «Марш подводников России», «Океанское танго», «Северное сияние», «Ветераны холодной войны». К концу 2005 года Борисов написал музыку более чем к двадцати моим стихотворениям. К этому времени я уже был знаком с журналистом и художником Алексеем Васильевичем Орловым. Это знакомство также переросло в большую дружбу, мне посчастливилось не раз бывать на выставках его работ, на его творческих вечерах, да и дома в гостях. На одной из наших встреч с Борисовым и Орловым мы решили подготовить и издать красочный сборник этих песен. Специально для сборника Орлов написал много интересных картин. Он проявил себя не просто талантливым живописцем, а все96 Записки рядового человека. - 97 - В.Бурдин сторонне образованным художником, певцом русского леса. Его картины пронизаны удивительным теплом и особой душевностью. Алексею Васильевичу удалось глубоко вникнуть в содержание каждой песни, понять её истинный смысл и отразить всё это в восхитительных красках и тонах. Вскоре нами был выпущен сборник песен под названием «В мире поэзии, музыки, живописи». 4-го января 2005 года в Выставочном зале состоялась презентация этого сборника, где собрались гости, люди неравнодушные к прекрасному. Среди них художники, поэты, представители прессы, музыканты, а также наши семьи. Вечер-встречу прекрасно провела Надежда Ищенко, о ней и её семье речь пойдёт ниже. Песни из представленного сборника исполняли Елена Круглова, Евгений Прохоров, Надежда Борисова и сам автор музыки композитор Владимир Борисов. Наша совместная творческая деятельность продолжилась и дальше. Ровно через два года был издан второй выпуск сборника новых песен «В мире поэзии, музыки, живописи». Мы, как и прежде, неуклонно придерживались патриотической тематики и лирики. Сборник открывает «Туполевский марш», созданный нами под впечатлением празднования 110-летнего юбилея нашего знаменитого земляка, гениального авиаконструктора Алексея Николаевича Туполева. Как и в предыдущем, в новом сборнике, мы хотели показать глубокую взаимосвязь музыки поэзии и живописи. Музыке Борисова, многие считают, присущи как бравурные маршевые, так и лирические задушевные мелодии. Также как и в первом случае была проведена презентация второго выпуска сборника. В этих двух сборниках собрано более сорока песен и около ста репродукций с картин Алексея Орлов. 17 марта 2006 года в Краснознамённом зале Центрального дома Российской армии в честь 100-летия подводного флота состоялся торжественный приём ветеранов-подводников Президентом Союза моряков-подводников адмиралом флота Владимиром Николаевичем Чернавиным. На эту встречу, мы с Борисовым были приглашены как авторы слов и музыки «Марша подводников России». Там состоялся большой праздничный концерт, одним из участников которого был Борисов. Он, под дружные аплодисменты ветеранов, исполнил наш марш. В конце встречи все присутствующие и, мы в том числе, были награждены Почётным знаком Союза моряков-подводников ВМФ в честь 100летия Отечественного подводного флота. Рассказывая о нашем совместном творчестве с Борисовым, хочу подчеркнуть, что оно не ограничивалось только созданием литературно-музыкальных произведений. Нас не раз приглашала в Дубну Ольга 97 Записки рядового человека. - 98 - В.Бурдин Трифонова для проведения творческих вечеров. В библиотеке Объединённого института ядерных исследований, где Ольга Михайловна работает методистом, мы исполняли наши произведения, я что-то рассказывал, а Борисов играл на фортепьяно и пел. Зрители встречали приветливо и, как нам виделось, с большой теплотой. Ольга Трифонова сама хорошо поёт, сочиняет музыку, рисует картины и, кроме всего прочего, великолепный организатор культурных мероприятий. Выступали мы с Борисовым также перед жителями села Быково, на многих творческих вечерах поэтов и писателей, в школе искусств и других школах города Кимры. Специально для моей родной Горицкой школы нами был создан школьный гимн, который теперь исполняется школьниками и учителями на каждом торжественном мероприятии. На многих совместных мероприятиях присутствуют наши жёны, и ведь аплодируют вместе со всеми. Валентина Петровна вообще любит музыкальные мероприятия, а Татьяна Павловна сама умеет их организовывать. Она обаятельная и общительная женщина, с большим достоинством умеет вести себя в любой обстановке. К её юбилею я написал небольшое стихотворение, а Володя музыку. Эту песенку хорошо исполнил на юбилейном вечере певец Игорь Орлов. Благодаря Борисову и Орлову мне посчастливилось познакомиться и подружиться с Владимиром Фёдоровичем Суковатициным, его супругой Ольгой Карловной и двумя сыновьями, капитанами малого бизнеса Игорем и Юрием. Со временем наши семьи сблизились, стали общаться не только на общих мероприятиях, но и в личном плане. Мы с женой бывали у них в гостях, они у нас в деревне. О Владимире Фёдоровиче очень хорошо написал Алексей Орлов в своей книге «На изломе». Там рельефно представлен весь его жизненный путь. Это путь хлебороба, земледельца, организатора сельскохозяйственного производства, умеющего на каждом возглавляемом им участке внедрять научную организацию труда. Мне же Владимир Фёдорович раскрылся и многими другими своими гранями. Это, в первую очередь, очень добрый, бескорыстный человек, готовый в любой момент придти на помощь своему товарищу, и это не просто штампованные слова. В трудное зимнее время, когда из нашей деревни не всегда можно выехать в Горицы за продуктами из-за снежных заносов, Владимир Фёдорович без всякой просьбы с моей стороны, садится в свой внедорожник и привозит из Кимр целый набор самых разнообразных продуктов. Был и такой случай. Пробил я на своей машине при езде по нашей ухабистой дороге поддон картера. Масло вытекло, до станции техобслуживания не доедешь. Я поделился своей незадачей с Володей 98 Записки рядового человека. - 99 - В.Бурдин и он, не раздумывая, привозит запасные части и своего знакомого автослесаря , который в течении нескольких часов ремонтирует машину и вводит её в строй. Я мог бы приводить и другие примеры его бескорыстной доброты и человечности. Но остановлюсь ещё на одном случае. Нам с ним хорошо знаком Алексей Юрков, автор многих стихов и поэтического сборника «Я слышу звон колоколов России», который проживает ещё в более глухой глубинке, чем я, в селе Печетово. В жизни Юркова наступили не лучшие времена, тогда он неважно себя чувствовал, ухудшились отношения с литературной группой «Вдохновение», членом которой он был и которую некоторое время даже возглавлял. Стал реже бывать в Кимрах, вел затворнический образ жизни. И вот однажды Владимир Фёдорович мне предлагает. -Владимир Николаевич, давай съездим в Печетово, навестим Юркова, что-то захандрил человек. Я тут же согласился. Мы пригласили в эту поездку наших жён, захватили некоторые сувениры и отправились на родину Берендея, как иногда в шутку называют Печетовские места. Встреча получилась тёплой, Юрков от радости не знал, куда нас посадить и чем угостить, читал свои новые стихи, которые мы с удовольствием слушали. Перед нашим отъездом он спустился в подвал и вынес нам по банке свежей брусники, которую сам собирал в лесу. Не могу умолчать о том, как Владимир Фёдорович, основная часть трудового стажа которого приходилась на советские годы, сумел понять и принять происходившую трансформацию политической и экономической ситуации в стране. Всей душой переживая за упадок села, за сокращение сельскохозяйственного производства, Суковатицин не ратует за возврат к прежней командной системе хозяйствования. Он глубоко осознал, что безвозвратно наступило время рыночной экономики, произошёл окончательный слом тоталитарной идеологии. Хочу заметить, что Ольга Карловна и Владимир Фёдорович неутомимые путешественники. Несколько лет назад была создана группа таких же «непосед» как они, избрали «предводителя», который каждый год разрабатывает план новой туристической поездки и всем дружным составом отправляются в путешествие. Познают мир, набираются ярких впечатлений от новых картин природы, а по возвращении не забывают рассказать об этом своим друзьям. Владимир Фёдорович человек с большим чувством юмора, умеет, не обидев человека, предложить ему посмеяться над самим собой. Мне не раз приходилось воспринимать его «подколки», и это вызывало у меня вполне адекватную реакцию, без какой либо тени обиды. Я тоже 99 Записки рядового человека. - 100 - В.Бурдин не оставался перед ним в долгу. Ольга Карловна всегда внимательно слушает собеседника, может точно и ёмко развить его мысль или спросить о чём-то новом, неожиданном. Как врач по образованию, имея большой стаж работы в медицине, с большим удовольствием приходит на помощь своим друзьям. А как она умеет искренне и заразительно смеяться! Каждый раз после этого так и хочется рассказать ей чтонибудь смешное или какой-то забавный случай. Считаю, что нам с женой повезло, мы имеем честь дружить с этой прекрасной семьей. Отдельного повествования требует моя внештатная журналистская работа в газете «Кимрский вестник», редактором которой в течении многих лет является Зоя Леонидовна Кораблина. Моё знакомство с ней состоялось в далёком уже 1998 году, когда я зашёл в редакцию и предложил ей напечатать свой первый деревенский рассказ «Служба в Сутоках» -Зоя Леонидовна, тема моего рассказа может Вас и не заинтересовать, может не совпадает с Вашими взглядами, но я, все же, решил показать его Вам. Зоя Леонидовна посмотрела на совершенно незнакомого ей человека пристально, я бы сказал изучающим взглядом. Я почувствовал это, но рассказывать в тот раз о себе ничего не стал. -Оставляйте, я посмотрю. Независимо от моего решения будем рады Вас видеть в нашей редакции. Мой коротенький и далеко не безупречный рассказ был всё же напечатан. После этого я стал приносить другие, которые были изданы в сборнике «Ниже ватерлинии». Ну а дальше, больше, Зоя Леонидовна человек прямой, откровенный, камень за пазухой не держит, слово своё держать умеет твёрдо. Она член Союза журналистов России, награждена медалью ВДНХ, почётным знаком «За заслуги перед профессиональным сообществом» и другими наградами. За годы нашего сотрудничества газета «Кимрский вестник» опубликовала несколько десятков моих материалов. Среди них рассказы, очерки, стихи, отрывки из повестей, заметки под рубрикой «Напиши о хорошем человеке», полемические стать и другие. Каждый раз, когда я приезжал из какой-нибудь интересной поездки, готовил для газеты подробный отчёт. Назову лишь такие: «Встреча в стенах Адмиралтейской академии», «Конференция ветеранов войны и военной службы», «На выставке мастеров Патриарших мастерских» и другие. Всё это скрепляло наши отношения, которые переросли в хорошую дружбу, мы стали вполне доверительно относиться друг к другу. Зоя Леонидовна вместе со своими сотрудниками была у нас в гостях в деревне, а я неоднократно присутствовал в редакции на различных торжественных мероприятиях. Там и познако100 Записки рядового человека. - 101 - В.Бурдин мился с очень интересными людьми. Мне хочется рассказать о замечательной женщине Иде Михайловне Айдиновой. Подробно о ней я написал в статье «Живой родник доброты», опубликованной в газете 28 марта 2009 года. Я тогда писал о ней: «можно говорить об Идее Михайловне как о хорошем враче, и это будет правда. А можно как о талантливом внештатном корреспонденте газеты «Кимрский вестник», и это тоже верно. А уж какой она была поклонницей Кимрского драматического театра знает весь город». И далее: «главным талантом её был талант безмерной любви к людям и восхищение человеком. Это невозможно без доброты, без чистой и светлой души, без всего того, что в любые времена называется простыми русскими словами – хороший человек!» При первой же встрече с ней меня до глубины души тронула её теплота и желание доброго общения. Ида Михайловна очень быстро и безошибочно определяла характер человека, его лучшие стороны и отношение к окружающим. Она всегда следовала правилу видеть в человеке высокие качества, и умела чисто по-детски восхищаться ими. Мне порой казалось, что все, кто с ней встречались, стремились выглядеть в её глазах лучше и чище. Именно так действовала сама аура этого человека. Именно такое впечатление производила эта мудрая женщина. И вот 1го апреля 2008 года её не стало, она ушла от нас, как говорится, в одночасье. В память о ней редакция учредила лучшему внештатному журналисту газеты приз имени Иды Айдиновой. Горжусь, что я первым был удостоен этого приза, который мне вручила Валентина Михайловна Белоусова, именно в её коллективе долгое время работала Ида Михайловна. С Валентиной Белоусовой я познакомился на одном из праздников, посвящённых дню рождения Иды Михайловны. Валентина Михайловна с отличием окончила медицинское училище в Кимрах, затем также с отличием медицинский институт в Твери, и вот уже более тридцати лет работает в стоматологической поликлинике, двенадцать из которых возглавляет её. Валентина Белоусова заслуженный врач Российской федерации, известный не только в Кимрах человек, но и в соседних городах, в которых ей по долгу службы приходится бывать. Красивая, живая, общительная, готовая всегда оказать не только профессиональную помощь, но и одарить душевным теплом, она обладает высоким безукоризненным авторитетом. В личном общении Валентина Михайловна исключительно обаятельная, женщина, с ней легко вести разговор на любые темы. Она мне близка ещё и тем, что её мама родом из нашей соседней деревни – Татищево, а это значит, мы имеем общие деревенские корни. Возглавляемые ею сотрудники поликлиники являют собой, как 101 Записки рядового человека. - 102 - В.Бурдин мне кажется, образец медицинских работников. В этом пришлось убедиться, когда я вынужден был обращаться к ним за помощью. Одной из них является женщина, о которой просто нельзя говорить без восхищения – это Тамара Васильевна Новожилова. Мы как-то раз с женой посетовали Валентине Михайловне на нашу плохую рассаду помидоров, ну не выросла она у нас той весной. Валентина Михайловна и говорит. -Не огорчайтесь, я попрошу нашу сотрудницу Тамару Васильевну выделить для вас десятка два корней помидоров. -Спасибо большое, мы обязательно ей заплатим, - сказала моя Валентина Петровна. -Что Вы! Что Вы! Она никакие деньги не возьмёт. Она совершенно бескорыстно приносит в поликлинику для наших сотрудников всё, что выращивает у себя. Когда я ближе познакомился с Тамарой Васильевной, побывал в её огороде, то был в неописуемом восторге от этого человека. Вот уж поистине «народный академик садово-огородных наук», не хуже Андрея Туманова. У неё на участке нет ни единой сорной травинки, и это не метафора, не преувеличение. С небольшого по размерам парника она собирает более сорока вёдер помидором разных сортов, а жёлтые и оранжевые я до этого даже нигде не видывал. С одной примерно сотки земли у неё вырастает не менее десяти мешков картошки. Огурцы, морковь, свёкла, капуста как будто с ВДНХ перекочевали в её огород. Однажды на её участке мы побывали вместе с дочерь Натальей. Она, как и я, была поражена увиденным. Тамара Васильевна угощала нас, то есть с собой дала, несколько банок консервированных особым способом помидоров и огурцов и даже закатанным в банки борщом. Мне перепали несколько бутылок прекрасных крепких самодельных спиртных напитков. Долго они у меня простоять просто не могли. Тогда я подумал, что надо почаще заглядывать к Новожиловым на огонёк. А Наталья заметила, вот что значит человек живёт в полном согласии с природой. Валентину Петровну больше интересовали различные красивые цветы, которые выращивала Тамара Васильевна. Какая же Тамара Васильевна энергичная женщина! Ей ничего не стоит отправиться за несколько десятков километров за грибами, или на мотоцикле со своим мужем Василием Андреевичем рвануть на рыбалку. У Василия Андреевича золотые руки, то что мне и во век не сделать с электропроводкой, он сумел очень быстро и надёжно заменить. У них растёт чудо-внучка, не по годам сообразительная, живая, энергичная, с обострённым чувством справедливости. Эвелина учится во втором классе, занимается гимнастикой и танцами. Мы с ней уже 102 Записки рядового человека. - 103 - В.Бурдин успели объясниться друг дружке в нашей большой дружбе и даже любви, по характеру точь-в точь бабушка Тамара, такая же настойчивая и самостоятельная. Валентину Михайловну Белоусову вообще окружают очень хорошие люди и среди них Геннадий Дюличев, который работает в поликлинике водителем. При весёлом и общительном характере его отличают серьёзные суждения по всем возникающим служебным и бытовым вопросам, исключительная исполнительность и ответственность. Поручения, данные Геннадию Тимофеевичу, можно не проверять, они будут выполнены безукоризненно. Вернёмся снова к редакции нашей газеты, с сотрудниками которой я почти со всеми знаком. Это Вера Хапаева, Виталий Шутиков, Ирина Кораблина, Валерий Базанов – бессменный водитель служебной машины и закоренелый мастер игры в городки. Мне с удовольствием удалось побывать на персональной выставке фотохудожника Александра Николаевича Петрова, огромное удовольствие доставляет побеседовать с Германом Александровичем Андреевым, автором учебника для студентов по немецкому языку и прекрасных книг о Дальневосточной тайге, певцом той удивительной природы. Его «Таёжная повесть» поистине является энциклопедией Дальневосточной тайги. С недавнего времени в газете работает молодой поэт журналист Владимир Коркунов. Его статьи отличаются глубоким содержанием и чистотой русского языка. В редакции я подружился с молодой обаятельной журналисткой Надеждой Перетятько. Забегая вперёд скажу, что в дальнейшем нам с Валентиной Петровной удалось познакомиться с её хорошей семьёй, узнать её мужа Сергея Ищенко, дочь Леночку, а позднее и второго ребёнка сына Ванечку. Тёплые воспоминания остались о бабушке Надежды Анне Николаевне. А тогда в 2002 году я попросил Надю прочитать рукопись моих «Записок» и высказать своё мнение о них. При всей своей загруженности работой в газете и домашними делами, она нашла время не только прочитать рукопись, но и фактически отредактировать её, а при подготовке к печати даже написала вступление к ней. Позднее Надя стала работать заместителем редактора «Кимрской независимой газеты», одновременно училась в аспирантуре на журфаке МГУ. Мне приходилось удивляться тому, как она находила на всё это необходимое время. И ведь везде успевала, успешно защитила диссертацию, стала кандидатом филологических наук, родила и растит второго ребёнка и совмещает основную работу с дополнительной, в Выставочном зале. 103 Записки рядового человека. - 104 - В.Бурдин Восхищения достойно её умение вести творческие мероприятия в этом зале. Вместе со Светланой Шурлиной , директором Выставочного зала, им удавалось и удаётся проводить презентации книг, выставки картин наших художников, тематические и творческие вечера, встречи с интересными людьми и многие другие мероприятия. В моей памяти ярко запечатлелись такие, как чествование ветеранов Великой Отечественной войны и военной службы, пушкинские и есенинские праздники, творческие вечера писателей и поэтов, выставки картин мастеров кисти Орлова А.В, Карташова, В.Н, Пака К.А, Ростова В.А, а уж о своих творческих и юбилейных вечерах, которые с блеском Надежда проводила, и говорить нечего. На них собирались мои гости не только из Кимр, но и из Москвы, Дубны, а также из некоторых наших сельских поселений. Обмениваясь мнениями об этих встречах, они всегда восхищались умением Надежды Владимировны интересно построить мероприятие, найти точные и ёмкие слова, чтобы сосредоточить внимание на основных, главных чертах человека. Особое удовольствие доставляли людям презентации сборника «Всем сердцем с вами», а также наших совместных с Борисовым и Орловым сборников новых песен «В мире поэзии, музыки, живописи». Тёплые слова хочется сказать о Сергее Ищенко, главе их дружной семьи. Серёжа около двадцати лет служит в органах МВД, о его служебной деятельности я знаю не так уж и много, но начальство отзывается о майоре Ищенко Сергее Вениаминовиче вполне положительно и благосклонно. Меня же поражает в нём глубокая эрудированность во многих областях знаний и великолепная память. Вдумчивость, с которой он читает книги, меня не раз приводила в восторг, он подмечает такие, казалось бы мелкие детали, которые не каждый и заметит. После прочтения моей повести «Дарья» он сказал мне: -Владимир Николаевич, вот Вы пишете о детях Дарьи, но у Вас не всё там сходится, число детей не соответствует данным им именам, один остался за рамками описания. Я потом действительно увидел эту несуразность и был очень признателен Сергею за добрую подсказку. Очень мне понравилась его оценка книжки «Дневник солдата Первой мировой войны». Сергей хорошо разбирается в истории, и в частности в военной истории. Он не просто прочитал дневниковые записи солдата Александра Субботина, но и детально разобрался в них. -Этот «Дневник солдата…», - потом заметил он мне, заслуживает особой оценки, подобных документов нашей истории того времени немного можно отыскать. Вам это удалось. И, правда, отрывки из этой книжки были опубликованы не толь104 Записки рядового человека. - 105 - В.Бурдин ко в нашей кимрской прессе, но и в некоторых тверских газетах. А на днях директор Кимрского краеведческого музея Владимир Петрович Покудин рассказал мне о таком факте. Недавно в Кимрах была с дружественным визитом немецкая делегация. И вот работники музея подарили немецким гостям несколько экземпляров моей книжки. Они не только поблагодарили за этот, как они выразились «интересный исторический документ», но и передали один из экземпляров в Берлинский музей в отдел истории Первой мировой войны. А в нашем музее, как мне сказали его сотрудники, «Дневник солдата…» одна из самых востребованных посетителями книжек. Всё это только подтверждает моё мнение о Сергее Ищенко как о весьма проницательном человеке. Не могу промолчать о бабушке Надежды Анне Николаевне. Какой она отзывчивый человек! В трудные времена, когда на свет появился Ванечка, Анна Николаевна приехала в Кимры и, что называется, вырастила и поставила правнука на ноги. Это была большая, неоценимая помощь внучке. Недавно Сергей и Надя переехали на работу в Дмитров, продали свою квартиру в Савёлове на улице Чапаева, в которой мы не раз бывали с женой у них в гостях, и купили квартиру в ближнем Подмосковье. Надя работает в Правительстве Московской области, а Серёжа продолжает службу в милиции. Счастья вам, дорогие молодые друзья! Всегда рады вас видеть у нас в деревне. Очень рада видеть вас, я это точно знаю, и наша дочь Наталья, которая с большой теплотой и уважением относится к вам. Редакции газеты «Кимрский вестник» я благодарен за знакомство ещё с одними интересными людьми. На одной из встреч, кажется по поводу очередной годовщины её учреждения, я увидел высокого молодого мужчину и красивую миниатюрную девушку с улыбающимися глазами. Зоя Леонидовна так представила их присутствующим. -Знакомьтесь, Дима Ступин, наш кимрский предприниматель и большой друг газеты, а рядом его супруга Светлана. Дима и Света помогают нашей газете как могут материально и вносят немало хороших предложений, чтобы газета была для читателей ещё более интересной. Дима иногда предлагает даже целые страницы для газеты. А Светлана владеет небольшим магазином, что расположен на нашей же улице возле моста через Волгу. Магазин так и называется «У моста». Я уверена, что вам непременно понравится общение с этими умными, образованными и добрыми ребятами. Дима встал и произнёс тост за успехи в дальнейшей работе сотрудников редакции. Меня тогда заинтересовал Дима Ступин своей манерой спокойно и уверенно аргументировать тезисы своего выступ105 Записки рядового человека. - 106 - В.Бурдин ления. В перерыве я подошёл к Диме и Свете и задал такой вопрос. -А слабо будет вам приехать за пятьдесят километров от Кимр в деревню Ново-Никитское ко мне в гости? Дима посмотрел на Свету, та незаметно кивнула ему головой и он ответил. -Не слабо. Рассказывайте, как Вас найти и давайте согласуем день, когда Вам будет удобно, чтобы мы приехали. Я тут же предложил. - Жду вас в следующую субботу. -Суббота у нас слишком занятый день, давайте в воскресенье. Честно говоря, я не очень- то поверил, что они приедут. Далеко, глушь, дорога не важная, да ещё три километра по просёлочной. Однако дома сказал жене, что в следующее воскресенье к нам могут приехать новые гости. Слово своё ребята сдержали, приехали, так началось наше знакомство, со временем переросшее в дружбу. Мне импонирует то, что Дима Ступин неравнодушный человек, у него возникает много различных идей, которые, на мой взгляд, не дают ему никаких преференций. Однажды, за месяц до Нового года (кажется, это был 2004 год) у Димы возникла мысль установить на площади в центре города большую Новогоднюю елку. Ему захотелось сделать хороший, светлый подарок всем кимрякам, и особенно детворе. Он попросил меня организовать заготовку и доставку елки к нашей просёлочной дороге. Подогнал сюда из города грузовик, и мы погрузили большую, наверно восьми или десяти метровую ёлку на машину и хорошенько закрепили. Он перевёз ёлку в город и на другой день установил её на Октябрьской площади, а рядом построил детскую горку. В истории Кимр это была первая большая Новогодняя ёлка в центре города, не далеко от памятника Ленину. Кстати сказать, всё финансовое обеспечение он взял на себя. Однажды в редакции Дима предложил ввести в газете новую рубрику «Напиши о хорошем человеке». Идея понравилась всем, весь Кимрский район принял самое активное участие в этом конкурсе. В течении года газета публиковала рассказы читателей из сёл и деревень о своих лучших людях. За год мы узнали о жизни и делах многих, очень многих достойных людей. Это была поистине талантливая находка, как будто открылась во всю ширину огромная, забытая нынче доска почёта. Через год в краеведческом музее состоялось подведение ито106 Записки рядового человека. - 107 - В.Бурдин гов этого конкурса. И снова Дима Ступин за свой счёт закупил ценные призы (главным призом был телевизор), которые были вручены тем, кто стал победителем конкурса, героем рассказа под рубрикой «Напиши о хорошем человеке». А всем автора этих статей редактор газеты вручила Дипломы участника конкурса. Это мероприятие состоялось 30 сентября 2005 года. На подведении итогов конкурса присутствовал заместитель главы администрации района Вадим Батишев, который принял решение объявить этот день новым праздником и назвать его «День хорошего человека». Так и было сделано. Празднование «Дня хорошего человека» вылилось в последствии в ежегодное торжественное чествование хороших людей. Им вручались от имени администрации района ценные подарки, а в заключении отдел культуры под руководством Маргариты Аркадьевны Пучковой организовывал великолепный концерт. Так в нашем районе возникла новая традиция. Дмитрию Ступину, как мне казалось, были тесны рамки предпринимательской деятельности, обладая пытливой мыслью и хорошим словом, его больше тянуло к живой работе с людьми. Он принял предложение мэра города Максима Литвинова и стал редактором газеты «Кимры сегодня». Под его руководством эта газета приобрела новый интересный формат, стала более информативной, значительно улучшен её дизайн. О Светлане Ступиной можно с лёгким сердцем сказать, что она открытый, добрый, заботливый человек. Какую постоянную трогательную заботу Света проявляла о своей маме Александре Васильевне в течении всей жизни и особенно когда она тяжело заболела. Сколько материнской заботы и ласки получал и получает от неё их сын Егор, которого мы знали ещё мальчишкой, а теперь он успешно учится на четвёртом курсе Дубнинского института на факультете физики. Правда забота о сыне у неё всегда сочеталась с разумной требовательностью. Светлана очень общительная женщина, я не раз замечал с каким живым интересом моя жена, и она ведут между собой беседу, как при личной встрече, так и по телефону. У них всегда есть что рассказать друг другу, их взгляды во многом удивительно точно совпадают. Нам с Валентиной Петровной всегда было приятно принимать Диму, Светлану и Егора у нас в гостях. С ними подружились не только мы, но и наши дети, дочь и внучка - обе наши Натальи. Теперь нам реже удаётся встречаться, ребята купили дом в Дубне и переехали туда жить. Свободного времени стало всё меньше и 107 Записки рядового человека. - 108 - В.Бурдин меньше, к напряжённой ежедневной работе прибавились садовоогородные дела, да ещё дорога из дома в Кимры и обратно чего стоит. Но мы, надеюсь и наши молодые друзья Ступины, попрежнему сохраним добрые тёплые отношения. Когда я писал повесть «Опрокинутое время», то создавая образы Николая и Светланы Спириных, во многом наделил их чертами характера и жизненной позицией Димы и Светы Ступиных. Да и саму повесть посвятил моим друзьям Ступиным. Знакомые и друзья давно знают, что я живу в глухой тверской деревеньке, как я иногда в шутку говорю «на самом краю света». И то дело, по прямой от моей деревни на восток, на расстоянии почти тридцати километров, нет ни одного населённого пункта, сплошные леса и болота. Это, однако, не означает, что я здесь живу замшелым отшельником и никуда не выбираюсь. Наоборот, ездить приходится не мало. В предыдущей главе я писал, что когда служил в ГЛАВПУРе, то побывал более чем в сорока городах и гарнизонах. поэтому мне сняться с места и поехать в другое, увидеть что-то новое не составляет труда. Как-то раз мне позвонил давний сослуживец по флоту Александр Штурманов и предложил побывать у него в гостях на родине Николая Рубцова в Вологде. Он там поселился после увольнения в запас, возглавил Вологодское морское собрание и устроился на работу в правительстве области помощником губернатора Вячеслава Позгалёва. Я согласился и в январе 2004 года оказался в Вологде. В это время там решался вопрос о создании военно-морского музея «Океанская подводная лодка Б-440». Штурманов раньше служил на дизельных подводных лодках данного проекта, ему и было поручено организовать переход лодки из Полярного в Вологодскую область, чтобы поставить её на вечную стоянку. Александр Александрович немного слукавил, когда приглашал в гости от имени Морского собрания, он ни словом не обмолвился о создании музея. А когда я приехал, то обратился с такой просьбой. -Владимир Николаевич, я хочу попросить Вашей помощи в создании концепции нашего военно-морского музея. И он рассказал мне о задумке руководства области в этом деле. -Саша, а чего ты по телефону-то меня не проинформировал заранее, я ведь мог как следует подготовиться. -Честно говоря, боялся, что Вы из своей деревни не выберетесь к нам. Я, конечно, помог чем мог. Внёс предложения по организа108 Записки рядового человека. - 109 - В.Бурдин ционно-штатной структуре, наметил в общих чертах перечень технических мероприятий по обеспечению безаварийности базирования, предложил примерную тематику экскурсий по лодке, а также использование технических и художественных средств для показа героической службы подводников. Как мне потом рассказали, все эти предложения были в той или иной степени учтены при открытии музея «Океанская подводная лодка Б-440». Кстати сказать, такая же подводная лодка была позднее установлена и в Москве. В благодарность за оказанную помощь Штурманов познакомил меня с одним из красивейших городов России – Вологдой. Мы посетили Вологодский Кремль, Софийский собор, выставку картин «Россия поднимает паруса», поклонились бронзовому Николаю Рубцову, прошли по красивым улицам города и набережной реки. Он познакомил меня с поэтом и живописцем Леонидом Юдниковым, некоторые стихи его мне очень понравились. Понравились его картины «Штормит», «Февраль», «Великий Устюг» и другие. На память Леонид подарил мне свой сборник «Марина и другие жанры». Поездка в Вологду оставила в моей душе незабываемые впечатления. За эти годы я два раза побывал в городе моей юности Ленинграде, всё никак не могу привыкнуть называть его СанктПетербургом. В октябре 2006 года я там был делегатом 3-его съезда Международной ассоциации общественных организаций ветеранов подводного флота и моряков- подводников. На этом съезде мы обсуждали работу руководителей ассоциации, принимали решения на будущее, которые касались осуществления новых мер по защите ветеранов подводного флота. По всем этим вопросам было много выступлений, в том числе и моего хорошего друга вице-адмирала Олега Фалеева. В перерывах фотографировались на память, делились своими тёплыми воспоминаниями о службе на подводных лодках. Мне удалось повстречаться со своими бывшими сослуживцами по 6-ой дивизии, ветеранами особых подводных лодок - истребителей ракетных лодок противника. На второй день посетили Никольский морской собор, где состоялся молебен по погибшим подводникам, а также отдали дань уважения и скорби морякам подводной лодки «Комсомолец». В 2008 году в преддверии Дня Военно-морского флота я снова был в Санкт-Петербурге. Выпускники факультета ядерных энергетических установок нашего инженерного военно-морского училища имени Ф.Э. Дзержинского решили в стенах Главного Адмиралтейства отметить 210-ю годовщину основания училища. Мы 109 Записки рядового человека. - 110 - В.Бурдин посетили кубрики и учебные аудитории, в которых жили и учились пять лет. А после окончания училища были на «Вы» с ядром атома урана, прошли десятки и сотни тысяч подводных миль, покоряя Мировой океан из глубины. Мои однокашники, управляя атомной энергетикой подводных лодок, не раз опоясали земной шар подводными трассами. Все мы были причастны к научно-технической революции в области атомного кораблестроения. И этим мы гордимся! В конце встречи все единогласно выразили свою глубокую признательность нашему общему другу капитану 1 ранга Виктору Сычикову, профессору, доктору технических наук за прекрасную организацию этой незабываемой встречи через сорок один год после выпуска. Как ни странно, но в моей судьбе Тверь не занимала скольнибудь заметного места. Не приходилось мне бывать частым гостем этого старинного русского города. В давние времена, когда я приезжал в отпуск и навещал маму, бывал в Калинине всего лишь проездом, а вот познакомиться с его историческими местами и другими достопримечательностями никак не удавалось. А вот за эти годы, о которых я сейчас рассказываю, мне повезло больше. В 2006 году я присутствовал в Доме офицеров на конференции, посвящённой 50-летию Российской общественной организации ветеранов войны и военной службы. В состав нашей делегации входили ветеран Великой Отечественной войны Владимир Петрович Чуприн и ветеран боевых действий в Афганистане полковник Владимир Ильич Кривобоков. С ними у меня сложились теплые душевные отношения. Сын Владимира Петровича - Константин автор очень интересных книг, в том числе справочников по вооружённым силам стран СНГ и Китая. С большой гордостью пишу сейчас о том, что Константин был у меня в гостях и подарил мне эти великолепные книги. Владимир Ильич Кривобоков умеет интересно рассказать о своей большой и насыщенной службе в Вооружённых силах СССР и об участии в афганской войне. Жаль, что свои воспоминания об этом он не хочет изложить рукописно. А вот мне с готовностью помогает финансами в издании моих произведений. Владимир Петрович и Владимир Ильич не раз бывали у нас в деревне, встречи всегда получались весёлыми ещё и потому, что Владимир Ильич прекрасно исполняет русские романсы и многие советские песни. В эти годы приходилось мне бывать и в областной филармонии, там состоялась научно-практическая конференция о роли Военно-морского флота в защите Отечества. Там же отмечался 200110 Записки рядового человека. - 111 - В.Бурдин летний юбилей нашего знаменитого земляка вице-адмирала Владимира Алексеевича Корнилова, организатора Севастопольской обороны, героя Наваринского сражения. Некоторые поездки в Тверь были связаны с политическими мероприятиями, а именно с заседанием по поводу послания губернатора области Дмитрия Зеленина Законодательному собранию. Там же, в областном драматическом театре было проведено торжественное собрание в связи с 70-летием образования Тверской области. В дни празднования 60- летия Победы меня пригласили принять участие в телепередаче ТВЦ под рубрикой «Когда поют солдаты». Там я читал своё стихотворение «Мы дети поколенья победителей». Вот, пожалуй, и всё моё знакомство с городом Тверью. Радостные и счастливые встречи были у меня в Обнинске у Олега Михайловича Фалеева. Особенно ярким событием получилась Золотая свадьба Тамары Фёдоровны и Олега Михайловича, на праздновании которой нам удалось побывать вместе с женой, благо Наталья отвезла нас из Москвы на своей машине. Я и до этой встречи знал его брата-близнеца Игоря. Мы с ним знакомы ещё с Севера, когда он приезжал в Олегу в гости. И в этот раз встреча получилась необыкновенно тёплой. Игорь и Олег похожи как две капли воды. Внешний вид, тембр голоса, манера жестикулировать, движения – всё едино. Моя дочь Наталья при виде их вместе чуть «в осадок не выпала». Олега Михайловича она давно знала, но чтобы рядом появился второй такой человек, она этого никак не предполагала. О своих регулярных поездках в Москву говорить не приходится. Надо получить пенсию, сходить в военную поликлинику, да и иногда встретиться со своими прежними сослуживцами. С особым удовольствием почти при каждом посещении Москвы бываю в гостях у Славы и Люси Билашенко. И выпьем, и закусим, как следует, и хорошо пообщаемся. Всё это так и нужно. Однако, где бы мне ни приходилось бывать, а в деревню душа рвётся постоянно, вот что значит малая Родина, любимый сердцу уголок! За эти годы близким и родным мне стал наш Кимрский район, в котором проживает теперь всего лишь около пятнадцати тысяч жителей. Я с радостью познакомился и побывал во многих селениях нашего района. В Быкове, Красном, Лосеве, Яковлевском, Печетове, Паскино, Устинове, Малом Василёве, Стоянцах, Белом городке мне пришлось выступать перед жителями в связи с проведением выборов как в местные органы самоуправления, так и в законодательное собрание области. Я тогда был доверенным лицом Кямиля 111 Записки рядового человека. - 112 - В.Бурдин Фаизова и Андрея Епишина. А о Горицах, Неклюдове, Ильинском писал даже в песне «Родина моя», там есть такие слова: Надменным блеском славится столица, Но мало в ней душевной теплоты. Неклюдово, Ильинское, Горицы – Источники природной красоты. Песню о Кимрском крае теперь стали петь со сцены на каждом празднике Дня района. Особенно хорошо она звучит в исполнении вокальной группы «Струны души», создателем и бессменным руководителем которой является Лариса Михайловна Стрельникова, человек необыкновенно талантливый, увлечённый, великолепная певица и столь же великолепный организатор музыкального творчества. Она сумела подобрать в свои «Струны» таких исполнителей песен, что каждая из вокалисток являет собой личность высочайшего мастерства. Не случайно слава этого коллектива давно перешагнула за пределы города Кимры и с триумфом покоряет зрителей многих городов нашей Родины. И всегда на творческих конкурсах наши мастера вокала занимают призовые места. О Ларисе Михайловне, мне думается, можно написать целую книгу, описание её личности, её работоспособности, энергичности не укладывается в размеры одного рассказа. Столь же талантливым человеком является и её супруг Александр Викторович Стрельников. Это фотохудожник с большой буквы. Что ни фото, то шедевр! И где только он находит и подсматривает великолепные виды живой природы, и как только умеет уловить самый неожиданный ракурс, чтобы запечатлеть наиболее характерные черты человека! Наш Кимрский район богат хорошими людьми. Взять, к примеру, наше Горицкое поселение, главой которого является Людмила Ивановна Пономарёва. О её профессиональных качествах объективно может судить районное руководство, я лишь хочу отметить её тактичность, исключительную вежливость по отношению к жителям поселения, умение их внимательно выслушать. Она очень заботливо относится к своим близким, безгранично любит детей и внучку Виолетту. В Горицах живёт талантливый поэт Геннадий Александрович Тихомиров. Я с большим удовольствием читаю его стихи, особенно те, в которых он пишет о нашей природе. Они великолепны! Хочется добрые слова сказать о Евгении Анисимове. С ним я, можно сказать, подружился на почве наших отношений к службе в вооружённых силах. Его сын Роман в начале своей офицерской 112 Записки рядового человека. - 113 - В.Бурдин карьеры несколько колебался по поводу её продолжении. Это было то время, когда к армии отношение у государства было не лучшее. С годами армия вновь становится востребованной, как я и говорил Евгению об этом. Роман принял правильное решение и продолжил свою службу в зенитно-ракетных войсках. И вот теперь он стал уже подполковником и удостоен высокой правительственной награды медали Суворова. С Евгением Александровичем мы не часто, но всё же встречаемся, правда, теперь больше общаемся через интернет в скайпе. Он мне продолжает оказывать незаменимую помощь в освоении интернета. По характеру целеустремлённый, настойчивый, даже упрямый, тем не менее может согласиться с оппонентом, если его аргументы будут вполне обоснованными. А уж в его откровенности, честности и порядочности мне никогда не пришлось усомниться. В своё время большую помощь мне оказал бывший военный моряк, а затем начальник горицкого узла связи Николай Фёдоров. Я навсегда останусь ему признателен и благодарен за установку в моём доме надёжной телефонной связи. Чтобы позвонить детям в Москву когда-то приходилось идти на почту в Горицы, только там можно было воспользоваться услугами междугородней связи. А благодаря бескорыстной помощи Николая я мог в любой момент позвонит куда захочется. В трудные зимние времена, когда снегом занесены все наши просёлочные дороги, я обращаюсь к Евгению Сергеевичу Белову за помощью по расчистке подъездного пути, и он мне никогда не отказывал в этом вопросе, посылал свой трактор с опытным водителем Сергеем Максименковым. Справедливости ради надо сказать, что иногда по просьбе Людмилы Ивановны Пономарёвой помогал расчищать дорогу и Дмитрий Николаевич Кокарев. Недавно Евгения Сергеевича избрали Главой кимрского района, и мы его поздравляли с новой высокой должностью. Вот уже около двадцати лет нашу семью связывают добрые тёплые отношения с Татьяной Александровной Игнатьевой. Мы с ней познакомились в те годы, когда она ещё работала главой администрации Кошкинского сельского округа. После слияния этого округа с Горицким, Татьяна Александровна работает в новой администрации. Нам с Валентиной глубоко симпатичны её доброта, отзывчивость, преданность нашей дружбе. Мы вместе отмечаем многие общие праздники, часто бываем в её доме, и она тоже приезжает к нам. Татьяна безупречная заботливая мать, она вырастила практически одна без мужа (к сожалению её муж Валерий рано ушёл из 113 Записки рядового человека. - 114 - В.Бурдин жизни) двоих прекрасных сыновей, работящих, заботливых ребят Александра и Дмитрия. Чуть ли не каждую субботу и воскресенье они приезжают домой, и помогают матери по хозяйству. Обработка земли, сенокос, уборка урожая, заготовка дров, ремонтные работы по дому – всё это они делают без всякого напоминания. Татьяне я посвятил несколько стихотворных строчек, среди них есть такие: Твоя краса – немеркнущая совесть, Для нас, друзей, ты светлый идеал. Своей судьбой ты пишешь повесть, В которой никого никто не предавал. У меня нет никаких сомнений в том, что наша дружба будет и впредь продолжаться, и не будет ничем омрачена. Не могу обойти молчанием нашу Горицкую школу. Теперь это муниципальное общеобразовательное учреждение. Меня попрежнему связывают с ней те самые чувства, которые возникли ещё в детстве. Все эти годы я постоянно участвовал во всех праздничных мероприятиях, не раз выступал перед детьми. Однако мне до сих пор не удаётся убедить некоторых учителей выступить с предложением присвоить школе имя Осетрова Фёдора Фёдоровича. Утешаюсь тем, что «ещё не вечер», и что Главой района теперь стал наш выпускник Евгений Белов. Большая и нежная дружба нас связывает с Тамарой Ивановной Фёдоровой, моей любимой учительницей. Она проявляет попрежнему ко мне нежную заботу и высокую требовательность, ненавязчиво интересуется моими делами и успехами, очень тепло относится и к Валентине Петровне. А мы стараемся почаще заезжать к ней, поинтересоваться её здоровьем, и настроением. В отличии от Твери Кимры для меня близкий, понятный и радостный город. О его достопримечательностях хорошо и подробно пишет краевед Владимир Иванович Коркунов. Я лишь хочу сказать, что в Кимрах живут многие мои друзья и знакомые, о которых я уже писал. Сейчас же я хочу высказать добрые слова в адрес Нинели Михайловны Бархатовой, Валентины Александровны Палионис, Людмилы Васильевны Громовой, Татьяны Алексеевны Лапшиной, Марии Александровны Яковлевой, Маргариты Аркадьевны Пучковой, Надежды Алесандровны Борисовой, Владимира Лебедева, Каграмана Ханбекова, Сергея Евнукова, Сергея Лизина. Все они достойны глубокого уважения и признательности по крайней мере с моей стороны. Все они доставляют мне огромную радость обще114 Записки рядового человека. - 115 - В.Бурдин ния не только в Кимрах, но и у нас в деревне. Здесь мы все вместе не раз собирались на празднование юбилейных дат. Такими датами были наши с Валентиной Петровной рубиновая и сапфировая свадьбы, 150-летие со дня рождения моего прадеда Фёдора Павловича, мои юбилейные даты, Дни Военно-морского флота и другие. И все эти праздники до краёв заполнены музыкой, песнями, танцами плясками. Во дворе я устанавливаю стол человек на тридцать, за которым свободно без тесноты размещаются все приехавшие гости. Тосты, песни, шутки, анекдоты – всё плещется безудержным радостным фонтаном! Любить, дружить и жить хочется! У пытливого читателя может возникнуть вопрос: когда же он за гулянками да различными поездками ещё и писать успевает? Известно, что творчество – процесс не управляемый, вдохновение может придти в любое, самое неожиданное время, а может и вовсе не придти. Чаще всего полёт фантазии наступает в тот момент, когда занят огородом, копаешь землю, окучиваешь картошку, поливаешь овощи, а особенно хорошо думается, когда колешь дрова. Вместе с приливом энергии к мышцам тела, в голову приходят самые разнообразные, порой совершенно отвлечённые мысли. Чаще всего в эти часы и минуты складываются первые контуры моих произведений, которые я в шутку называю «нетленками». Однажды дочь Наташа занималась в Ленинке, (Российская Государственная библиотека) и нашла там книгу о Горицкой волости местного писателя Большакова Анатолия Михайловича. Она справедливо посчитала, что мне будут интересны исследования о моих родных местах и сняла ксерокопию основных частей труда нашего краеведа. Я с удовольствием всё это прочитал, интересно же узнать историю своих мест. В одной главе Большаков мельком упомянул о таком факте. В 1919 году между деревней Вереинка и Горицами произошло вооружённое столкновение местных дезертиров с отрядом чекистов. Дезертиры, местные крестьяне, призванные в ряды новой, Красной армии, не хотели воевать и подняли мятеж. Отряд чекистов из Твери подавил это выступление, а организаторы мятежа были расстреляны. Этот эпизод меня заинтересовал, и я решил написать маленькую повесть, которую так и назвал «Вереинский мятеж». Фамилии героев повести вымышлены, кроме тех, кто был расстрелян. Однако многие односельчане и теперь имеют такие же фамилии, которые даны были мною героям повести. Замысел повести «Макарыч» появился тогда, когда я был знаком с одним дачником, имя которого мне не хочется приводить в этих записках. Этот, на первый взгляд, вполне благополучный и не 115 Записки рядового человека. - 116 - В.Бурдин без способностей человек, являл собой образчик необузданного эгоизма, поэтому закономерным результатом в старости стало его полное одиночество. Мой герой Макарыч никого не любил, да и его не жаловали люди своим вниманием и любовью. В том же 2004 году я написал повесть «Дарья». В соседней деревне Марфино и сейчас живёт женщина, которая стала прототипом главной героини повести – это Орлова Анисья Алексеевна. Неиссякаемая любовь к жизни, к своим и приёмным детям, к мужчинам и вообще к окружающему миру, подарили ей долгие годы жизни и счастье быть любимой другими. В канун 60-летия Великой Победы зав отделом культуры Маргаритой Пучковой совместно с литературной группой «Вдохновение» было принято решение подготовить и издать сборник стихов и рассказов местных авторов, посвящённый этой знаменательной дате. При финансовой поддержке администрации района, а именно Вадима Батишева, сборник вскоре увидел свет и получил название «Мужество». В дни празднования юбилея каждому ветерану Великой Отечественной войны такой сборник был вручён с подписью главы района. В этот период я написал несколько очерков о моих земляках, воевавших на фронте. Так появились рассказы о боевом пути Ивана Алексеевича Графова, Александра Ивановича Фёдорова, Ивана Дмитриевича Попова. Я с гордостью пишу о том, что мне удалось привлечь внимание военкома Сергея Черняева к поиску ордена Славы, которым был награждён разведчик Иван Алексеевич Иванов, и который ему не пришлось получить во время войны. Очерк о полковом разведчике был мною написан ещё в 2005 году, а орден Славы разыскали только через пять лет и вручили герою в дни празднования 65-летия Победы. Мне не забыть светящиеся радостью глаза старого солдата, мне он тихо сказал спасибо и пожал руку. По мотивам некоторых очерков были подготовлены телесюжеты и показаны по тверскому телевидению. Рассказывая о своих земляках, я никогда не забывал, да и не могу забыть службу во флоте. Поэмы в стихах «Автономка», «Комсомолец», цикл стихов под рубрикой «Океанские мотивы», рассказы в сборнике «Ниже ватерлинии» стали отражением ярких впечатлений об этом главном периоде моей жизни. Позднее пришла в голову мысль рассказать, каким ударом в судьбе целого поколения подводников стал распад Советского Союза и образование нового государства – Российской Федерации. Так появился роман о подводниках «На закате Великого флота». Как он будет встречен чита116 Записки рядового человека. - 117 - В.Бурдин телями, покажет время, а пока мне поступила лишь малая толика откликов на это произведение. Заканчивая четвёртую, и думаю, последнюю, главу «Записок рядового человека» ещё раз подчеркну мысль о том, что нет больше радости и счастья чем иметь хорошую семью, много друзей и товарищей, черпать жизненные силы из общения с ними, восхищаться их талантами, их яркой индивидуальностью. Радоваться их малым и большим успехам и желанием поделиться друг с другом и со мной лучшими порывами своего сердца и души. 8 ноября 2010 года Дер. Ново-Никитское 117 Записки рядового человека. - 118 - В.Бурдин Содержание Глава 1. Ново-Никитские рассветы. Глава 2. Двадцать лет ниже ватерлинии. К инженерным молоткам на погонах. Крутой поворот к человеку. Глава 3. последний инспектор ГЛАВПУРа. Вместо эпилога. Глава 4. В гармонии с малой Родиной. 118
