Наталья Ворожбит САША, ВЫНЕСИ МУСОР

Наталья Ворожбит
САША, ВЫНЕСИ МУСОР
КАТЯ – 55 лет.
Черниговская.
Владелица двух продуктовых палаток возле метро
ОКСАНА – 30 лет. Дочь Кати. До 7-го месяца беременности
работала менеджером в салоне штор на Горького.
САША – 55 лет. Муж Кати. Отчим Оксаны. Полковник украинской
армии. До смерти служил в Военной академии начальником кафедры
физической подготовки.
Дом Кати под Киевом.
Катя и Оксана, обе в черном, делают начинки для пирожков.
Оксана на седьмом месяце.
Портрет Саши в форме полковника украинской армии.
Саша.
Кастрюля с тестом.
Катя и Оксана говорят спокойно, чтобы не мешать тесту
подходить.
КАТЯ. Наливаешь подсолнечное масло на сковороду. Мелко-мелко
крошишь цибульку, сало… Как раз масло нагрелось, зашкварчало, бросаешь в нагретую сковороду цибульку с салом, поджариваешь до
прозрачности, а потом добавляешь муку. Опять обжариваешь.
Подсаливаешь. Оно такое однородное получается. Выключаешь.
Начинка готова. Хоть для пирогов, хоть для вареников.
ОКСАНА. М-м-м-м… С детства как вспомню. Давай и на завтра такие
сделаем.
КАТЯ. Нет. На завтра надо обычные, без выкрутасов. С мясом,
капустой.
ОКСАНА. А сколько человек будет?
КАТЯ. Ну где-то 60-т.
ОКСАНА. А если больше придет?
КАТЯ. Сказали, можно дозаказ.
ОКСАНА. Что можно?
КАТЯ. Дозакажем еще.
ОКСАНА. Я еще селедку съем.
КАТЯ. Тебе не поплохеет?
ОКСАНА. Кажется, умру если не съем.
КАТЯ. Ешь, не умирай.
На столе конфеты восьми сортов
Мясной фарш в миске
Батарейки
Нашинкованная капуста, подсвечник и черный хлеб
Корзинка с печеньем, cкотч, ваза
Старая луковица на четыре части.
Ножницы
Тарелка с грубо порезанной селедкой
Счета за коммунальные услуги.
Оксана жадно ест селедку, лук и хлеб.
КАТЯ. Я на еду смотреть не могу.
ОКСАНА. Больше всего жалко, что он не увидит Колю. Он так хотел
увидеть Колю.
КАТЯ. Хотел бы – не ушел.
ОКСАНА. Ну, мама…
КАТЯ (с вызовом). Хотел бы увидеть внука – не ушел бы.
ОКСАНА. Я вспоминаю его реакцию, когда он узнал. Что мальчик.
Все, говорит, бабье царство кончилось. Теперь нас будет поровну.
КАТЯ. А вот и нет, а вот и не кончилось бабье царство.
ОКСАНА. У Коли не будет дедушки. Ни папы, ни дедушки.
КАТЯ. Ну папа-то есть.
ОКСАНА. Почти что нет.
КАТЯ. Ну, поговори с ним. Может, он вернется. Он только тебя и
может послушать.
ОКСАНА. Олег?!
КАТЯ. Саша. Поговори с Сашей.
ОКСАНА (Саше). Саша, ну правда. Ты нам очень нужен. Чего тебе не
хватало?
САША. Та ладно, все было нормально.
КАТЯ. Когда нормально, так не делают.
САША. Что я такого сделал?
ОКСАНА. Еще спрашивает.
КАТЯ. Слышу - проснулся. В пять тридцать, как всегда. Я вставать
не собиралась, с вечера ему все собрала. Слышу - пошел в
ванную. А оттуда почти сразу такой грохот страшный. Я захожу, а
он такой лежит на полу. Головой вот так… Еще что-то шепчет.
САША. Вот этого я не помню…
КАТЯ. Шепчет что-то. Еще шептал. (про Оксану) А этой волноваться
нельзя. Кому мне звонить? Как вспомню… Приехала бригада из
морга, в ковер его завернули, чтобы вынести… Ковер так и не
вернули… (Оксане) Убери селедку, воняет, не могу. (Саше) Как ты
мог так со мной поступить?!
ОКСАНА. Не кричи, тесто.
Смотрят на тесто. Говорят тише.
КАТЯ. Мы перед тем даже не ругались. Все было мирно. Легли
спать.
ОКСАНА. Каждый день ругались.
КАТЯ. Я виновата, да?
ОКСАНА. Оба всегда виноваты.
САША. Ну да.
КАТЯ. Ты всегда на его стороне была.
ОКСАНА (дошинковывает капусту). Капуста готова. Что теперь?
КАТЯ. Нужно конфеты по кулечках разложить. 60 кулечков. Ложи
всех конфет по одной, тут восемь видов.
Оксана начинает раскладывать восемь видов конфет. Белочка,
дарницкая, каракум, рачки, коровка, желейная, школьная,
ромашка
САША. Белочка, дарницкая, каракум, рачки, коровка, желейная,
школьная, ромашка…
ОКСАНА (заплакав неожиданно). Ты прятала от него всегда…
Сладкое.
КАТЯ. Он съедал все. Понимаешь, ничего не оставлял, как будто он
один. Сколько не поставишь. Как семечки. Бесит.
ОКСАНА. Пусть бы съедал.
КАТЯ (Саше). На-на! Вернешься – хоть подавись!
САША. Да при чем тут?!
ОКСАНА. Он же простые карамельки любил.
САША. Что, не заработал я на карамельки?
КАТЯ. На карамельки только и заработал. Это ты точно сказал.
Такая у тебя зарплата, карамельная была.
САША. Теперь пенсию будешь получать за меня. Тыщи две.
КАТЯ. Даже сейчас огрызается. Тяжелый характер.
САША. Обидно.
ОКСАНА. Ты же его зашила. Ему только сладкое и можно было.
КАТЯ. Не рыдай, тебе нельзя нервничать.
ОКСАНА. Суп прокиснет, ты вместо того, чтобы выбросить, кипятила
и ему на обед.
КАТЯ. Бессовестная, зачем ты тут сейчас.
САША. Это правда?
КАТЯ. Не правда.
ОКСАНА. Нам свежее мясо, ему позавчерашнее.
КАТЯ. Так что, выбрасывать?!
САША. Эх, Катька. Со мной, как c собакой. А была ли любовь?
КАТЯ (Оксане). Ну теперь он точно вернется, молодец.
ОКСАНА. Саша. Вернись.
САША. Ну куда я вернусь? В собачью будку?
ОКСАНА. Я пошутила про суп. Она не ест уже девять дней.
САША. Катя, надо есть.
КАТЯ. Я не могу. Мне плохо.
САША. Катечка.
КАТЯ. Сашечка.
САША. Я не могу.
КАТЯ. Вот скотина. Эгоист с детства.
ОКСАНА. Мама. Тесто.
Смотрят на тесто. Затихают.
КАТЯ. Хобби, а не работа. Ничего же не зарабатывал в этой армии.
Ездил туда к своим пацанчикам. Шуточки пошутить.
ОКСАНА. Он служил вообще-то. Он офицер. Полковник.
САША (робко). Я офицер.
КАТЯ (передразнивает). Офицер. Вас там все унижали.
САША. Где?
КАТЯ. Да везде. Начальство. Никому вы не нужны.
САША. Зато теперь не унижают.
КАТЯ. Ну и…
Не находит злых слов
САША. Что?! Что?!
КАТЯ. Молчи. Умер – молчи уже.
САША. Молчу. Замолчал уже. Все.
КАТЯ (Оксане). Давай стол подвинем.
ОКСАНА. Зачем?
КАТЯ. Видишь как стоит.
Начинают двигать тяжелый стол. Саша чувствует себя виноватым.
САША. Девочки, ну не надо.
КАТЯ (Оксане). Ты сильно не напрягайся. Просто тащи.
ОКСАНА (хватается за живот). Ой.
КАТЯ. Ну, хватит. (Саше) Видишь?
САША. Ну что я могу.
КАТЯ. Та ясно. Ничего ты не можешь. Никогда ничего не мог.
Никогда.
САША. Обидно.
КАТЯ. А мне не обидно? Что хорошего было? Первые десять лет
пил. Вторые десять злой был. Ты и не жил. Вспомнить нечего.
САША. А Евпатория?
Катя отмахивается.
КАТЯ. За границу ни разу, из-за подписки.
САША. Я чемпион советского союза по вольной борьбе. Гордилась
бы.
КАТЯ. Ой. И что? Уши вон поломанные. И все.
САША. Все так все. Ты меня никогда не хвалила.
ОКСАНА. Тут не будет на 60 кульков.
КАТЯ. Значит, ложи не по восемь, ложи по шесть.
ОКСАНА. Может, докупить?
КАТЯ. И так уже влетели. Двадцать две тысячи. А еще памятник
ставить.
САША. Да не ставьте вы ничего. Крест поставьте.
КАТЯ. Ага, щас. Тебя забыла спросить.
ОКСАНА. Всего пару кило конфет.
КАТЯ. Нет. Ложи по шесть. Хватит.
ОКСАНА. Какая мне разница..
САША. Куда ты дела мои медали?
КАТЯ. А разве их можно куда-то деть?!
ОКСАНА. В шкафу они, не волнуйся.
КАТЯ. Ты и не жил, Саша. Доживи вернись. Что там хорошего? А
тут на пенсию уйдешь, не будешь ездить на эту проклятую службу.
Конфет - сколько влезет. В село будем ездить. Зимой – в
Египет. Я почему была против пенсии – боялась, от безделья
забухаешь. Ну, хочешь – разошьем тебя. Будешь пить. Понемногу,
для радости. Сухое вино там… Да что захочешь будешь пить. Хоть
Нинкин самогон.
САША. Зачем я вам?
КАТЯ. Ну, как же без тебя?..
САША. Никто зато не раздражает.
КАТЯ. Ты меня никогда не раздражал.
Саша даже рассмеялся.
САША.
КАТЯ.
САША.
КАТЯ.
САША.
КАТЯ.
САША.
КАТЯ.
Когда тебе что-то надо – ты готова на все.
Что я такого сказала.
Отсюда нельзя назад, ты пойми.
Вот в это я не верю. Тебе так удобно говорить.
Это тебе не командировка, Катя
Я все поняла.
Ну, что ты поняла?
Говорила мне Танька, что ты меня бросишь. Сбылося.
Молчат, шмыгают носами. В наступившей тишине поднимается тесто и
убегает из посуды. Женщины его ловят.
КАТЯ. Ой-ой, как хорошо подошло! Саша любил мои пироги.
ОКСАНА. Когда ты пекла в последний раз?
КАТЯ. А когда было печь? То ремонт, то кредит.
все на мне. Жена полковника. Да, Саш?
И все на мне,
Но Саша не отвечает.
КАТЯ. Не могу привыкнуть, что его нет. Все время кажется, что он
тут, с нами. Разговариваю с ним. Попрекаю.
ОКСАНА. И я.
КАТЯ. Как думаешь, такси лучше сегодня заказать?
ОКСАНА. Да нет, завтра вызовем. За полчаса. И за бабушкой
заедем.
КАТЯ. Бабушку Толик привезет на кладбище.
ОКСАНА. Ну, ладно.
Катя собирает и выбрасывает в ведро часть убежавшего на пол
теста.
КАТЯ. О, черт, полное ведро.
КАТЯ И ОКСАНА (одновременно). Саша, вынеси мусор.
Но Саши нету.
Эпитафии на любой вкус
Как много нашего ушло с тобой,
Как много твоего осталось с нами
Как трудно подобрать слова,
Чтоб ими нашу боль измерить,
Не можем в смерть твою поверить,
Ты с нами будешь навсегда
Прожил ты жизнь свою в заботах,
Теперь заснул ты навсегда,
Так спи спокойно, беззаботно,
С тобой всегда твоя семья
Склонившись, стоим над твоею могилой,
Горячей слезой поливая цветы.
Не хочется верить муж мой любимый,
Что в этой могиле находишься ты
САША. Для всех солнце светит, а для меня нет
Я лежу в могиле и не вижу свет
Прости, что нам под небом звездным
К твоей плите носить цветы
Прости, что нам остался воздух
Каким не надышался ты
Ты ангелов любил и детский смех
Не смял звезды сирени белоснежной
Хоть и желал Владыку побороть…
Во всех грехах ты был ребенок нежный
И потому – прости ему, Господь
2
Прошел год.
Катя и Оксана пришли на Северное кладбище. Оксана уже не
беременна, раз прошел год. Северное кладбище – это такое новое
кладбище за городом. Бывают кладбища загадочные, старые,
веселые, бывают грустные, а это честное новое кладбище где
понимаешь, что смерть не жребий избранных, а косит всех
старательно и обязательно придет за тобой.
На могиле новый каменный памятник. На нем выгравирован Сашин
портрет, тот, что стоял на кухне на подоконнике.
Под портретом эпитафия любая из вышеперечисленных.
Рядом - место для Кати.
Цветы, венки. От родных, друзей и сослуживцев.
Катя и Оксана распаковывают сумку. Выставляют на столик еду.
Катя накладывает в пластиковую тарелку буженину, пирожки, горку
конфет, сало, сыр, овощи. Наливает рюмку водки и все это ставит
на могилку, возле портрета-памятника.
КАТЯ. Ешь, Саша, ешь…
ОКСАНА. Конфеты положила?
КАТЯ. Конечно, обязательно.
Поджигает лампадку
у памятника.
КАТЯ. Они обалдели когда памятник увидели.
ОКСАНА. Я представляю.
КАТЯ. А потом я сказала, сколько я за него заплатила. Они
обалдели. Они не ожидали. Я так рада. Боже, ты не представляешь.
Мне прямо легче стало. Впервые за год стало легче.
Катя крестится. Оксана смотрит, как сильно расширилось кладбище
за год.
ОКСАНА. Год назад мы были крайние. С ума сойти сколько людей за
год. Вон девушка лежит совсем молодая. И вот еще ребенок.
Господи, 10-го года рождения… Какое горе…
КАТЯ. Да… Рано уходят… Ты знаешь, мне тут Куценко признался,
выпил и признался… Оказывается Сашу за день до того к себе
Леонтович вызывал…
ОКСАНА. Это кто?
КАТЯ. Кто… Ректор академии.
ОКСАНА. А.
КАТЯ. Куценко говорит, что Саша зеленый после него вышел. А
утром все, нет человека. Убили. Морально убили. Куценко
говорит, многие теперь увольняться стали, испугались.
ОКСАНА. Куда идут?
КАТЯ. В охрану. Кто куда. Да что, он себе работы бы не нашел?
Да его бы с руками оторвали куда угодно. Ничего, Бог все видит,
за все заплатит.
ОКСАНА. Кто?
КАТЯ. Они все.
Звонит мобильный у Оксаны.
ОКСАНА. Анна Андреевна (отвечает). Да, Анна Андреевна… Ничего,
другой поставьте. Что угодно. Выплевывает? Не давайте,
пожалуйста… Ну я же говорила… Вы вспомните, перед уходом… Ну
ничего страшного… Эспумизан. Дайте эспумизан.
(отключается)
КАТЯ (автоматически сюсюкает). Сто там нас маленький?
ОКСАНА. Соску выплевывает. Колики.
КАТЯ. Так пусть даст эспумизан.
ОКСАНА. Я сказала.
КАТЯ. Она же с детьми не умеет обращаться.
ОКСАНА. Хватит уже.
КАТЯ. Был бы дедушка живой, все бы было по-другому. И Олег бы
никуда не делся.
ОКСАНА. А это как связано?
КАТЯ. Я на курсах вождения с одной вдовой познакомилась. Так она
говорит, что после смерти ее мужа от дочки сразу муж ушел.
Мужская солидарность что ли у них.
ОКСАНА. Надо было мне Колю Сашей назвать. Я теперь жалею.
КАТЯ. Ну следующего назовешь.
ОКСАНА. А если девочка?
КАТЯ. Какая разница?
ОКСАНА. Ну, да, точно. Сашей назову.
КАТЯ. Давай помянем
Оксана наливает вино. Они стоят с пластиковыми стаканчиками.
Смотрят на портрет Саши.
КАТЯ. Саша… Муж мой родной. Вот уже год прошел с того страшного
дня… Как ты ушел, не попрощавшись. Ну… Раз ты так решил, значит,
что-то знал, значит, тебя позвали на небесную службу… Пусть
земля тебе будет прахом.
ОКСАНА. Пухом.
КАТЯ. Пухом, конечно. Язык не слушается. Весь этот год… Мы
помним и скорбим каждую минуту. Мальчик Коля не дал умереть мне
с горя. Внук твой. Такой потешный. На тебя похож. В следующем
году приедем с ним вместе. А сегодня с няней оставили, все таки
здесь сыро. Посмотри, какой у тебя памятник, надеюсь, ты
доволен, я очень старалась. А вот видишь рядом - это мне
местечко. Сколько Бог даст, тогда и встретимся. А пока работаю,
взяла еще один ларек. Еле тяну. Олег не помогает. Но не будем о
грустном. Нам без тебя очень трудно. Не было дня, чтобы мы с
Оксанкой не вспоминали тебя. Но надо дальше жить. Покойся с
миром, а мы пока тут.
Целует в губы каменный портрет. Выпивают не чокаясь.
Закусывают.
КАТЯ. Ой, Саше икры не положили!
Оксана бегом подает бутерброд, Катя кладет на
тарелку.
пластиковую
ОКСАНА. Я отчество поменяю.
КАТЯ. Какое?
ОКСАНА. Перепишу Колю. Будет не Олегович, а Александрович. В
честь Саши.
КАТЯ. А фамилию Олега оставишь?
ОКСАНА. Не хочу. Свою дам.
КАТЯ. Сашину тогда дай.
ОКСАНА. Ну, это все-таки странно. Он же не отец.
Катя пожимает плечами.
КАТЯ. Странно, да.
ОКСАНА. Вон за той могилкой совсем не ухаживают. Давай хоть
старые цветы выбросим.
Собирают в пакет старые цветы с Сашиной и с чужой могилки.
КАТЯ. Хотя, знаешь, ничего и странного. Мальчик должен
гордиться своей фамилией. Папина фамилия ему ничего не прибавит.
Что хорошего ты сможешь рассказать ему про папу? А про Сашу.
Про дедушку можно будет многое рассказать. Медали покажешь.
Помнишь, как он заступился за тебя, когда дядя Юра на тебя
кричал.
ОКСАНА. Не помню.
КАТЯ. Дядя Юра кричал на тебя, что ты курила в 13 лет. Кричал,
что ты ранняя. А Саша сказал не твое дело, следи за своими
детьми. Мы со своими сами разберемся. А он говорит – она же не
твоя. А Саша взял тебя так за руку и говорит «моя. Понял?». Ну
и потом дядя Юра долго извинялся, пока мы не переехали.
ОКСАНА. Давай еще выпьем.
Разливают еще.
КАТЯ. Скажешь?
ОКСАНА. Я про себя.
Молча смотрит на Сашу. Бормочет губами. Выпивает.
КАТЯ. Ну, хоть вспомни что-нибудь. Надо вспоминать.
ОКСАНА. Ерунда в голову лезет. Как тебе в ухо жук залез, а Саша
его самогоном залил.
КАТЯ. Ерунда. А помнишь, как на Троещине на какую-то женщину
собачья стая напала, а Саша ее спас.
ОКСАНА. Потом эта женщина ему нож подарила.
КАТЯ. Валя, кажется, c Бальзака.
ОКСАНА. Валя, точно.
КАТЯ. Эх, какой мужик был. Помнишь, как на него все
оглядывались. Офицер! Сейчас таких не делают.
ОКСАНА. А как его студенты любили.
КАТЯ. И подчиненные. Он жесткий мог быть вообще. Но они его
уважали.
ОКСАНА. У него чувство юмора потому что было.
КАТЯ. Он любил всякие розыгрыши.
Улыбаются
КАТЯ. Никогда ни в чем мне не отказывал. Говорю, Саша, надо
туда. Он молча встает и едет. Бабушка заболела или ты, никаких
вопросов, в любое время суток.
ОКСАНА. Не хватает его сильно.
КАТЯ. В Евпатории с москвичами подрался. Ты же знаешь как они
себя ведут там. Ну то есть что значит дрался. Порвал как Тузик
тряпку. Все, не было их. С землей сровнял. Один на троих – я
боялась, что поубивает.
ОКСАНА. Ну, мастер спорта.
КАТЯ. И умер как… Достойно. В койке не лежал, под себя не ходил.
ОКСАНА. Мне сон приснился, я тебе не хотела говорить.
КАТЯ. Какой?
ОКСАНА. Что он не умер на самом деле. Инсценировали смерть,
что-то типа боевого спецзадания на службе. Вместо него другой
труп положили, похожий. И вот он через год вернулся и говорит,
простите, девочки, выполнял задание. Так было надо. Не имел
права разглашать. Я стала ругать его, как ты мог, мы так
страдали, а сама плачу от счастья. Проснулась в слезах, а это
все оказалось сон. Снова расплакалась. Так обидно.
КАТЯ. Представляешь, если бы это была правда.
ОКСАНА. В кино же бывает.
Катя замечталась на мгновение.
КАТЯ. Да нет. Я же в морге помогала его одевать… Этого не может
быть.
Мимо проходит мужчина, наверное, работает там копальщиком или
сторожем.
КАТЯ. Здравствуйте. Подойдите за царствие небесное.
Мужчина подходит. Кивает памятнику. Катя наливает ему водки.
Протягивает. Готовит конфеты и бутерброд.
МУЖЧИНА. Царствие небесное и вечная память.
КАТЯ. Александр.
МУЖЧИНА. Александру
Крестится, выпивает.
МУЖЧИНА. Молодой.
КАТЯ. Cердце. Спасибо. Возьмите.
МУЖЧИНА. Дай вам Бог здоровья.
Закусывает, уходит недалеко.
ОКСАНА. На Сашу чем-то похож.
КАТЯ. Да что ты. Посмотри какой Саша. А этот.
отмахивается) Выживают слабейшие.
ОКСАНА. Будем собираться?
(презрительно
Женщины собирают еду со стола. Что-то докладывают в тарелку
Саше. Поджигают потухшую лампадку. Целуют по очереди в губы
каменный портрет.
КАТЯ. Мне он только один раз приснился. Говорит, переведи пенсию
в другой банк. Я перевела, конечно. Но так обидно. Говорю, что,
тебе и сказать мне больше нечего?
Идут на автобус, чуть пошатываясь от сумок и выпитого.
Тот, Что Похож На Сашу, возвращается, берет стаканчик с водкой,
бутерброд с икрой, конфеты. Садится рядом с памятником Саше,
пьет, закусывает.
Мы вместе с Тем, Что Похож на Сашу смотрим фрески c разными
сюжетами из жизни Саши. На всех фресках Саша в военной форме и с
медалями.
Саша побеждает наглых зажравшихся москвичей в Крыму, которые
приставали к его девушке Кате. Один лежит поверженный на
набережной, другой в испуге бежит прочь, третий просит о пощаде.
Саша сворачивает шею бешеной собаке. Собачья стая разбегается в
разные стороны. Женщина с кравчучкой, в которой она везла кости
на бульон для своей семьи, и которую укусила убиваемая собака,
протягивает руки cвоему спасителю. Из ее ноги течет кровь.
Саша держит на плечах маленькую Оксану перед входом в цирк.
Cлоны и тигры почтительно расступаются.
Саша держит на руках свою старую тещу перед входом в больницу.
Смерть с косой почтительно отступает, ангелы разлетаются.
Навстречу бежит доктор и медсестры с пустыми носилками.
Саша выливает кричащей Кате в ухо из бутылки самогон.
разные стороны разбегаются черные жучки.
От нее в
Сашу внимательно слушают 12 учеников в спортзале военной
академии, где Саша преподавал физподготовку.
Cаша трагически падает в ванной, держась за сердце. Может даже
показаться, что от пули. Но не от пули. От сердечной
недостаточности. Но Тому Что Похож На Сашу хочется думать, что
от пули.
3.
Cентябрь 2014 года.
Дом Кати под Киевом.
Посреди кухни стоит новый твердотопливный котел.
Еще там стоят мешки с картошкой, мешок с луком. Много
консервации и круп.
Заходит Оксана. Она снова беременна.
Удивленно смотрит на котел.
Вслед за ней заходит Катя c дровами. Она удивленно смотрит на
Оксану.
КАТЯ. Ты чего не позвонила.
ОКСАНА. Я звонила.
Катя смотрит на свой мобильный телефон.
КАТЯ. Точно. Пропущенные.
ОКСАНА. Что это?
КАТЯ. Котел.
ОКСАНА. Зачем.
КАТЯ. Сейчас я тебе покажу.
Катя забрасывает в котел дрова. Поджигает их.
КАТЯ. Когда вырубят электричество или если не будет газа – можно
топить дровами. Обогрев всего дома, плюс горячая вода, плюс на
нем можно готовить еду, что угодно.
ОКСАНА. Фантастика.
КАТЯ. Все соседи себе такие установили. Ты не представляешь,
какая на них очередь, на эти котлы. В шесть тысяч мне обошелся
с установкой. Мне легче прямо стало, когда я его установила.
Слава Богу.
Катя крестится.
Заказала еще машину дров. Завтра привезут.
ОКСАНА. Ты молодец.
КАТЯ. Вызвала мастера старый колодец почистить.
ОКСАНА. Я и забыла, что у нас есть колодец.
КАТЯ. Четыре мешка картошки купила. Два лука. Пятнадцать
киллограм гречки, макароны. Сахара мешок. Так что нормально.
Переедете с Колей. Перезимуем.
ОКСАНА. Перезимуем.
КАТЯ. Cто литров бензина в гараже стоит. До Варшавы хватит если
что.
ОКСАНА. Если что?
КАТЯ. Если заправок например не будет, а надо будет бежать.
ОКСАНА. А если больниц не будет, а надо будет рожать?
КАТЯ. Я все узнала. Тетя Галя, которая в церкви на свечках, –
раньше акушеркой работала. Примет.
ОКСАНА. А если бомбить будут.
КАТЯ. Ну, если бомбить…
ОКСАНА. Тогда это все не пригодится.
КАТЯ. Ну почему. Есть же погреб. Спрячемся там.
ОКСАНА. А потом?
КАТЯ. Ну, может не будут все-таки бомбить. Давай верить в
лучшее.
ОКСАНА. Давай. У тебя есть селедка?
КАТЯ. Есть.
Катя достает селедку. Оксана ее ест.
Вдруг плачет.
КАТЯ. Ты чего?
ОКСАНА. Ничего.
КАТЯ. Господи, опять новостей насмотрелась? Тебе же врач
запретил.
ОКСАНА. Да ничего я не смотрю.
КАТЯ (утешает бодро, без драматизма). Все, все, не бойся.
Смотри, как горит. Как бабушкина печка. Как в детстве. Как ты
спала на ней. Баю-баюшки баю, не ложися на краю… А-а-а-а!
А
печка горячая, семечками пахнет, мелом пачкает! А бабушка пироги
достала, а борщ поставила! А наша бабушка такое страшное
пережила, что нам и не снилось!
Катя подбрасывает еще дров в котел. Он сильнее разгорается,
краснеет, дрова весело трещат. Оксана успокаивается.
Заходит Саша. Становится рядом и тоже смотрит на огонь. Оксана и
Катя напрягаются, какое-то время делают вид, что его не видят,
хотя на самом деле прекрасно видят.
КАТЯ. Так какие новости, Оксан? Я целый день телевизор не
смотрела.
ОКСАНА. Мне врач запретил смотреть.
КАТЯ. Ну да, и правильно.
ОКСАНА. У меня угроза снова… Мне нервничать вообще нельзя.
КАТЯ. Не нервничай. Витамины пьешь?
ОКСАНА. Пью.
КАТЯ. И у меня давление скачет. Сегодня померяла, а там страшно
сказать…
ОКСАНА. Мам…
Кивает на Сашу.
КАТЯ (раздраженно). Я знаю.
ОКСАНА. Давно?
КАТЯ. С утра.
ОКСАНА. Чего?
КАТЯ. Ох… Хочет вернуться.
ОКСАНА. То есть?
КАТЯ. Саш, объясни ей сам. Чего я должна.
САША. Так у вас это.. война.. Мы с хлопцами перетерли… Надо
возвращаться.
ОКСАНА. Чтобы что?
КАТЯ. Я тоже самое спросила.
САША. Ну как. Я офицер. Я не могу лежать.
КАТЯ. Чем ты раньше думал, офицер?
САША. Я ж не знал. Если б я знал.
КАТЯ (устало передразнивает). «Если бы я знал».
ОКСАНА. Мама права. Надо было раньше думать.
КАТЯ. А кто говорил, что оттуда нельзя вернуться?
CАША. Не, ну понимаешь..
КАТЯ. Понимаю. Когда я просила, то конечно нельзя
САША. Вообще нельзя. Но если шестая мобилизация – то можно.
ОКСАНА. Ну и как ты себе это представляешь?! Что мы сейчас тут
всем… Опа, вернулся… Типа что?! Что я Коле скажу? Знакомься,
дедушка вернулся. Откуда?!
САША. Нормально. Сейчас многие вернуться. И Лешка Чалый. И
Серега. И Вовчик. Да весь офицерский состав. Что было жить
тогда? А сейчас – другое дело.
КАТЯ (заводится). Да кому вы тут нужны?!
САША. Как? Всем.
КАТЯ. Не знаю.
Катя подбрасывает дров в котел.
ОКСАНА. Я против. Вот честно.
САША. Почему?
ОКСАНА. Ну… Я не хочу, чтобы тебя убили.
САША. Какая уже разница?
КАТЯ. Вот именно.
ОКСАНА (Кате). Ты хочешь?!..
КАТЯ. Я?! Что?
ОКСАНА. На войну провожать.
КАТЯ. Да это какие деньги нужны. Берцы, форма, каска кевларовая
говорят 500 баксов у перекупщиков, мы тут собирали на одного. Не
потянем. Саша. А снова хоронить? Мы не потянем просто. Оксана
права. Хорошо, что ты тогда умер и все, тема закрыта.
САША. Девочки, вы что?!… Я же присягу давал. Я, Вовчик, Серега,
Лешка Чалый. Помнишь Чалого Лешку? Умер передо мной от рака…
Вступаем на военную службу и торжественно клянемся народу
Украины, всегда быть верными и преданными ему, добросовестно и
честно выполнять воинскую обязанность, приказы командиров,
неукоснительно придерживаться Конституции законов Украину,
сохранять государственную и военную тайну.
Я, Вовчик… Вовчик когда-то до смерти спился, Серега, Лешка
Чалый клянемся защищать украинское государство, нерушимо стоять
на страже ее свободы и независимости.
Я, Вовчик, Серега… тоже полковник, тоже умер от остановки
сердца, Лешка Чалый присягаем никогда не предавать народ
Украины. Девочки, я ж присягал народу…
КАТЯ. Ну так идите сразу в военкомат. Зачем вам девочки?
САША. Без девочек все не имеет смысла. Я хочу, чтобы меня
провожали.
КАТЯ. Мы уже провожали. У тебя нет сердца.
CАША. Для шестой мобилизации нужно принципиальное согласие живых
родных.
КАТЯ. Я принципиально не согласная.
САША. А чего? Я вам письма буду писать, смски с фронта. Вы мне
рисунки от внуков, передачки, волноваться за меня… А я вас
защищать.
КАТЯ. Саша, да мы сами… Мы тут как-то сами. А ты отдыхай. Пусть
другие.
ОКСАНА. У тебя уважительная причина.
САША. Шестая мобилизация. Когда нет никаких причин.
КАТЯ. Я не даю своего согласия.
САША. Хорошо. Тогда я пойду к Элеоноре
КАТЯ. Куда?
САША. Это женщина
КАТЯ. С работы?
САША. Какая разница
КАТЯ. Кто это?! Я ее знаю?
САША. Конечно нет
ОКСАНА. Саша, я в шоке. Ну зачем нам эта информация.
КАТЯ. Это что типа любовница твоя? А я смотрю, кто-то тебе
цветочки носит…
CАША. Как хочешь так и думай. Но если я вам не нужен. Тогда она
будет вдова героя. А ты никто.
КАТЯ. Саша… Шантаж какой-то
САША. Я пошел.
КАТЯ. Стой. Ты что, мне изменял?
САША. Да нет. Нет, не изменял я тебе. Ну то есть ничего такого.
КАТЯ. Ты мне сейчас так больно сделал. Так больно.
САША. Я специально так, чтобы вернуться. Катя, ну можно
вернуться домой? Я тут места себе не нахожу.
КАТЯ. Ты уже дома, Саша. И у тебя хорошее место. Отдыхай. Мы
тут сами перемучаемся..
CАША. Ох. Елки. Говорила – вернись. Вернись. Эх, бабы.
КАТЯ. Не психуй. Тебе что-то с собой дать?
САША. Ничего. У вас есть деньги, визы, если что?
КАТЯ. Мы справимся.
САША. Поставь на прощанье нашу песню.
Катя и Оксана переглядываются. Оксана находит в телефоне их
песню. Включает.
Звучит их песня.
Она рождает воспоминание про то лето в Крыму
Как они жарят шашлык с его сослуживцами
Купаются голышом ночью
У нее большая грудь и длинные волосы
Она ведет его пьяного в номер
Он ведет ее пьяную в номер
Маленькая Оксана прыгает на железной койке
Он рассказывает про группу «Deep Purple»
Вино «Черный доктор» на завтрак
Жемчужные ванны
Санаторно-курортные карты
Выброшенные на песок медузы
В столовой суп из консервов и пшеная каша
В кафе играет шансон, чудовищный и прекрасный
Изобрели раптор от комаров
Катя и Оксана еще долго боятся повернуться.
Оксана наконец оглядывается. Саши нету.
ОКСАНА (с облегчением). Нету.
КАТЯ. Какое-то такое чувство нехорошее… Опять я его не
похвалила.
ОКСАНА. Ну, хочешь, догони его.
КАТЯ. Не хочу. (зовет) Саша!
Саша не отвечает. Катя выбегает из дома. Слышно как зовет
«Саша! Саша!» Возвращается одна, опустошенная.
Оксана подбрасывает дров в огонь.
ОКСАНА. Лучше потрогай какие батареи горячие.
Трогают батареи. Они горячие.
КАТЯ. Как хорошо, что у нас есть твердотопливный котел.
ОКСАНА. Это очень хорошо.
КАТЯ. И старый колодец.
ОКСАНА. А где мы поставим столик для Коли?
КАТЯ. Ну, где-то здесь. Подальше от котла.
ОКСАНА. Тут не станет.
КАТЯ. Здесь можно, если подвинуть сервант.
Катя и Оксана двигают сервант.
Находят за ним какой-то пакет.
КАТЯ. Смотри-ка. Что тут.
Разворачивают, а там конфеты, рассыпаютcя по полу. Белочка,
дарницкая, каракум, рачки, коровка, желейная, школьная,
ромашка
ОКСАНА. Кто-то спрятал конфеты.
КАТЯ. Странно.
ОКСАНА. Ужасно странно.
КАТЯ. Я не прятала.
ОКСАНА. Я их вообще не ем. Просроченные. Дай я выброшу.
КАТЯ. Ведро полное.
ОКСАНА. Пойду вынесу мусор.
КАТЯ. Отнесу в погреб картошку.
Катя взваливает мешок. Оксана берет мусор. Дрова трещат, огонь
горит.
А где-то там, где-то там, новое старое войско проводит учения.
На случай, если девочки передумают.
Звучат команды:
Отделение в одну шеренгу становись
Смирно вольно заправиться головные уборы снять
Рядовой Ткаченко кругом
Грудь приподнять, живот подобрать, плечи развернуть, корпус тела
подать вперед, делай раз
Направо по разделениям делай раз делай два делай три
На боевую позицию становись
Автоматы на грудь, по разделениям делай раз делай два делай три
Пулеметы на ремень
Огонь
Отставить