К 80-летию со дня

80 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ПРОФ. А.А. БОЧКАРЁВОЙ (1924 - 1997).
Об Антонине Афанасьевне трудно говорить или писать в юбилейных статье
или спиче, выстраивая сухой событийно-биографический ряд. Трудно так же, как
описывать скупой цифирью гидродинамику красивого водопада, искрящего перед
вами в лучах восхода. Как описать жизнь человека, постоянно сеявшего умное
добро и заставлявшего думать коллег, и молодых, и старых, постоянного донора
созидающей энергии, донора, от которого не убывало….?
Начать с родителей? Родилась в 1924 г.: похмелье земли после I мировой и
гражданской, крутой излом в умах и жизни, жизни страны и человека. Отец –
провинциальный интеллигент. Каким он был? Сатирический чеховский или
тускло-грустный тургеневский персонаж, или крепыш-опора вересаевского типа?
Доподлинно уже не узнаем – скупа была А.А. на рассказы о родителях («…дети
часто субъективны, как в ту, так и в другую сторону…»). Но, судя по её всегда
уважительной об отце интонации в редких воспоминаниях, и по безусловной для
неё честности и точности в оценках всех и вся, а, также помня, что яблочко от
яблоньки…., – можно думать, что папа её был цельной и неординарной личностью.
В орбиту её жизни, в поле её надёжного тепла и всегда доброжелательного
или, как минимум, осторожного внимания попадали разные личности. Прежде
всего – коллеги.
Это и старый добрый друг-земляк А.П. Нестеров, для неё – «Аркаша», «наш
самарский умница», «поволжский Сократ». Или как-то услышал редкое: «Гиляй от
глаукомы». Гиляровского уважала: как тот досконально, «до донышка» о Москве,
так и А.П. – о глаукоме.
Или: «штаб гвардейской когорты» – это о питерцах – Волкове, Горбане,
Джалиашвили. Отношения с ними, неизменно добрые, – это очень отдельная
история.
Ещё: «блестящий фейерверк типа «Аля» (или «марки Аля»?)», – о
А.Ф.Бровкиной, – с восторгом, взахлёб, вспоминая какой-то эпизод общения с ней.
Или: «самые красивые, умные и проницательные глаза советской
офтальмологии» (о Е.С. Либман)
И всегда с теплом в словах и в голосе, безусловно любя их или, реже,
«условно прощая». За что? Не знаю. Никогда не жаловалась, камней за пазухой не
носила: «у умных мелкие обиды даже укрепляют настоящую пожизненную
дружбу»
О Святославе Николаевиче (под впечатлением от песни В.Высоцкого):…
«настоящий буйный Слава – разве нету вожаков?!» – он то ссорился с ней, ибо
когда-то поступив свысока и наткнувшись на ответный холод (мгновенный
остужающий лёд-ответ – ох, как она это умела!), сначала не понял её. Потом
мирился. И это тоже отдельная история.
А «АМН-интеллектище – молодой Мих. Мих.» как-то удивлённовнимательно созерцал её издалека (как смотрят на незнакомую ткань в витрине: и
хотелось бы поближе рассмотреть, помять-пощупать, но она за стеклом, в другом
пространстве). Но и для него, очень далёкого от неё и по фенотипу, и по стилю
общения и жизни, она всегда находила тёплые слова (конечно – за глаза, в общении
с ближними), и он, кажется, чувствовал это…
Не пропускала в своих лапидарно-объективных и неизменно
доброжелательных оценочных «обзорах научной жизни для узкого круга своих и
тех, кто понимает» и других наших «офтальмологических умниц и умников» (её
термин): Абрамова, Аветисова, Акопяна, Беляева, Гундорову, Каспарова,
Кацнельсона, Кроля, Либман, Пивоварова, Преображенского, Семёнова, Сидорова,
Трояновского, Трутневу, Ушакова, Шиляева – всех не перечесть, – многие из нас
прежде чем узнали их лично, сначала увидели её глазами.
Сентенции Антонины Афанасьевны о её ростовчанах в разные годы –
отдельная песня. И весьма-весьма отдельные истории. Ошибалась ли она в своих
оценках? Очень редко. Дар разбираться в людях – одна из сильнейших сторон её
богатой личности. Но если ошибалась, то всегда в лучшую сторону, считая
человека достойнее, чем он того заслуживал.
Были ли у неё враги и недоброжелатели? Безусловно. Ведь активная доброта
и талант плодят вокруг не только друзей: «завистников, скряг, лентяев и просто
серых в обществе статистически достоверное большинство, в медицине – ситуация
получше, но не забывай, что и она – лишь часть этого общества». И ещё: «держи
свою скорлупу всегда готовой к прессингу, но не забывай, что это всего лишь
скорлупа, а не камень». «Помогай всем, но умные операции всё-таки лучше делать
умным людям». «Офтальмология – не узкая специальность, таковых вообще нет, а
есть узкомыслящие специалисты».
Её высказываниями и советами можно было бы покрыть ещё много строк. Её
мыслями. Или не всегда её? Может, что-то из самарских стен, от её учителя Т.И.
Ерошевского? Что-то от друзей-коллег? Так или иначе – спасибо, что они дошли до
нас, и дошли из её уст. И повторяя эти слова уже нашим молодым, мы вспоминаем
её. Помним. А пока помним – она среди нас. И не только в портрете на стене……
Ю. Иванишко.