Диссертация Ю.С.Бузыкиной - Саратовский государственный
реклама
ФГБОУ ВПО «Пензенский государственный университет» На правах рукописи БУЗЫКИНА ЮЛИЯ СЕРГЕЕВНА ВЗАИМОСВЯЗЬ ПЕРЕЖИВАНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКО-ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ УГРОЗЫ И СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ХАРАКТЕРИСТИК ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ РАЗНЫХ ПОКОЛЕНИЙ (НА МАТЕРИАЛАХ ПЕНЗЕНСКОЙ И ВОЛГОГРАДСКОЙ ОБЛАСТЕЙ) Специальность: 19.00.05 – социальная психология (психологические науки) Диссертация на соискание ученой степени кандидата психологических наук Научный руководитель: кандидат психологических наук, доцент Константинов В.В. Пенза – 2015 ОГЛАВЛЕНИЕ Введение…………………………………………………………………………….......3 Глава 1. Теоретический анализ проблемы социально-психологических детерминант переживания представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы.……………………….........................16 1.1. Социально-психологическая сущность экстремистско-террористической угрозы.…………………………………………………………………………………16 1.2. Переживание экстремистско-террористической угрозы, как предмет психологического исследования……………………………………………………..40 1.3. Социально-психологические факторы переживания представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы................................................61 Выводы по главе 1………………………………………………………………….....86 Глава 2. Эмпирическое исследование взаимосвязи переживания экстремистско-террористической угрозы и социально-психологических характеристик представителей разных поколений с учетом террористической активности в регионах...……………………………………89 2.1. Организация и методы исследования……………………………………….......89 2.2. Специфика переживания представителями младшего и старшего поколений экстремистско-террористической угрозы в регионах с разной террористической активностью……………………………….............................................................94 2.3. Сравнительный анализ социально-психологических характеристик представителей младшего и старшего поколений в регионах с разной террористической активностью……..................................................................99 2.4. Социально-психологические детерминанты переживания представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы.................................113 2.5. Типы переживания экстремистско-террористической угрозы представителями разных поколений ………………………………………………………….............120 Выводы по главе 2...…………………………………………………………………125 Заключение……………………………………………………………………….......129 Библиографический список……………………………………………………........138 Приложения…………………………………………………………………………..157 2 ВВЕДЕНИЕ Актуальность темы исследования. Проблема активизации экстремизма и терроризма в настоящее время несет в себе серьезную угрозу для общества, которое характеризуется глубинными преобразованиями и быстрой динамикой социально-политических процессов. Понимания феноменов экстремизма и терроризма нельзя достичь без использования междисциплинарного подхода. Экстремизм и терроризм по своему содержанию и последствиям направлен на угрозу общественной безопасности. Определяющую роль в переживании человеком травматической ситуации играет его личностная, а также эмоциональная включенность в нее. Ведущими переживаниями здесь являются страх, тревога, депрессия, гнев, ощущения бессилия и беспомощности. Переживать угрозу экстремизма и терроризма можно по-разному. Выражается это либо в протестных формах, в основе которых лежит агрессия, либо в форме самоотчуждения. Но, так или иначе, как протест, так и самоотчуждение, являясь проявлениями экстремального сознания, в различных жизненных ситуациях могут приобретать крайние формы, порождая экстремистские наклонности среди молодежи. Сталкиваясь с трудностями, представители разных поколений вынуждены приспосабливаться к социальной среде, искать выход из стрессовой ситуации, используя при этом разные способы преодолевающего поведения. Для больших масс населения психолого-политическая нестабильность в условиях кризисных изменений выражается в потере жизненной перспективы, надежд, смысла жизни, в чувстве отчаяния, осознании роста социальной несправедливости и психологической готовности к психическому заражению и внушаемости [135, c. 37]. Таким образом, социально-экономические и политические факторы выступают в качестве пускового механизма психологических факторов, которые, в свою очередь, приводят к усилению действия социально-политических причин и непосредственно создают благоприятную почву для агрессивности и восприятия массовым сознанием экстремистско-террористической идеологии. 3 Выявление роли социально-психологических характеристик в переживании представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы является актуальной и наиболее значимой проблемой для современного общества. Степень научной разработанности проблемы. Проблемой терроризма и экстремизма занимались многие исследователи, как отечественные, так и зарубежные. При изучении феноменов экстремизма и терроризма активное внимание исследователей уделяется рассмотрению причин их возникновения и развития (В.И. Власов [41], В.В. Витюк [39, 40], А.А. Козлов [72, 73, 163], Д.В. Ольшанский [105, 106], Э.А. Паин [110, 111], В.А. Соснин [135], В.Н. Томалинцев [145], О.Е. Хухлаев [161], С.А. Эфиров [40], W. Laquer [193], G. Maschke [194] и др.), а также аспектам формирования определенного отношения к данным явлениям (С.Н. Ениколопов [69], А.А. Мкртычян [95, 96], В.С. Собкин [132] и др.) Разработкой проблемы психологии переживания занимались Ф.В. Бассин, Ф.Е. Василюк [31] и др.; переживание террористической угрозы, а также психологические последствия террористических актов отражены в работах Ю.В. Быховец [26], С.Н. Ениколопова [59], В.В. Знакова [63], А.А. Мкртычяна [95, 96], Т.А. Нестик [137], Д.В. Ольшанского [105], А.А. Портновой [116], В.А. Соснина, Н.В. Тарабриной [26, 139], Е.М. Турок [147], J.L. Goldenberg [188], C. McCauley [196] и др. Феномен «антиципации», как процесс, позволяющий предвосхищать события будущего в реальном настоящем, раскрывают работы Н.А. Бернштейна [15], С.В. Горбатова, Б.Ф. Ломова [89], Б.Д. Лыскова, Е.А. Сергиенко [129], Е.Н. Суркова и др. Проблеме социального самочувствия с точки зрения психологического подхода посвящены работы А.В. Юревича [179], Г.В. Осипова, Г.М. Зараковского и др. (в контексте субъективного благополучия личности) и ее удовлетворенности жизнью (Е.В. Балацкий [27], А.А. Русалинова, Р.М. Шамионов [168] и др.), Н.В. Паниной [44] (рассматривает социальное самочувствие как индикатор реакции населения на социальные преобразования), Л.Е. Петровой [112] (как 4 соотношения уровня притязания и степени удовлетворения актуальных потребностей) и др. Процесс адаптации личности в условиях кризисной ситуации с точки зрения преодолевающего поведения исследовали Л.И. Анцыферова, Ф.Е. Василюк, Л.Г. Дикая [169], А.А. Налчаджян [76], H. Thomae и др. Проблемой психологической адаптации занимались Г.М. Андреева [4], Ф.Б. Березин [76], В.Г. Крысько, А.А. Налчаджян, В.А. Петровский [113], А.А. Реан, Г. Селье (в контексте психологического стресса), О.А. Тихомандрицкая [143], Ю.В. Чуфаровский [167] и др. Проблеме изучения М.И. Постниковой, поколений Н.В. Сивриковой в Т.А. психологии посвящены Семенихиной [130] работы и др. Распространением экстремистско-террористической угрозы среди молодого поколения занимались Ю.М. Антонян [6], А.А. Козлов [72], Ю.А. Зубок, В.И. Чупров [64], Н.П. Фетискин [153], С.В. Шепелева [152] и др. Большое количество исследований посвящено изучению индивидуальнопсихологических характеристик, играющих значимую роль в возникновении феноменов терроризма и экстремизма: подверженность антидемократической идеологии (авторитарные личностные черты) – Т. Адорно [3], В. Райх [124] и др., этнические стереотипы (С.И. Баляев [9, 10], Н.Е. Лобанова [88], В.Ю. Хотинец [119, 159]), В.В. Васина, И.М. Юсупов [32] и др.), толерантность и интолерантность (Н.В. Андронова [5], Д.В. Ефимова [60], Н.М. Лебедева [82, 83, 119], А.Н. Татарко [83] и др.), эмоциональные факторы, а также фанатизм, играющие значимую роль в развитии экстремистского сознания (В.А. Соснин, Hudson Rex A. [190]; П.Б. Ганнушкин [42], В.В. Ким [67, 68], Э. Эриксон, Brian M. Jenkins [191] и др.). Г.М. Андреева, Л.М. Дробижева [57], Г.У. Солдатова [134], С.Н. Ениколопов [59], А.А. Козлов, С.К. Рощин [118, 126], Э. Фромм [155, 156] и др. рассматривают ксенофобию и агрессивность, как одни из доминирующих факторов в распространении экстремистско-террористической угрозы. 5 Проблему исследования составляет поиск путей разрешения противоречий, заключающихся в потребности выявления роли социально-психологических характеристик отсутствием в переживании разработанной экстремистско-террористической для этого методической базы. угрозы, и Проведенные исследования, посвященные проблеме социально-экономических, политических факторов терроризма и экстремизма, не в полной мере раскрывают данные феномены, в силу чего нерешенным остается вопрос о роли социальнопсихологических факторов в переживании представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы. Разрешение указанных противоречий необходимо для разработки практических рекомендаций, способствующих снятию эмоционального стресса у людей, переживающих экстремистскотеррористическую угрозу. Цель исследования: изучение взаимосвязи переживания экстремистскотеррористической угрозы и социально-психологических характеристик представителей разных поколений (на материалах Пензенской и Волгоградской областей). Объект исследования: социально-психологические характеристики представителей разных поколений в контексте переживания экстремистскотеррористической угрозы. Предмет исследования: террористической угрозы взаимосвязь и переживания экстремистско- социально-психологических характеристик представителей разных поколений с учетом террористической активности в регионах. Основная террористической представителей гипотеза: угрозы разных взаимосвязи и переживания экстремистско- социально-психологических поколений имеют характеристик качественную специфику, обусловленную террористической активностью в регионах. Частные представителями гипотезы: младшего 1) и наблюдается старшего 6 специфика поколений переживания экстремистско- террористической угрозы в зависимости от террористической активности в регионе проживания; 2) переживание экстремистско-террористической угрозы определяется степенью выраженности таких социально-психологических характеристик, как агрессивность, приверженность антидемократической идеологии, осмысленность жизни, эмпатия, альтруизм, ожидание положительного отношения от других. Для достижения цели исследования и проверки выдвинутых гипотез были поставлены следующие задачи: Теоретическая задача – провести теоретический анализ проблемы социально-психологических детерминант переживания представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы. Методическая задача – разработать программу эмпирического исследования и авторскую анкету для выявления субъективных характеристик когнитивного и эмоционального компонентов переживания экстремистско-террористической угрозы. Эмпирические задачи: 1. Исследовать специфику переживания представителями младшего и старшего поколений экстремистско-террористической угрозы в регионах с разной террористической активностью; 2. Провести сравнительный анализ социально-психологических характеристик представителей младшего и старшего поколений в регионах с разной террористической активностью; 3. Выявить социально-психологические детерминанты переживания представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы; 4. Представить социально-психологическую характеристику типов переживания экстремистско-террористической угрозы представителями разных поколений. Теоретико-методологическая основа исследования: – методологические подходы: системный (Б.Г. Ананьев, А.А. Богданов, В.А. Ганзен, А.Л. Журавлев, А.В. Карпов, Б.Ф. Ломов и др.), комплексный (Б.Г. Ананьев, Е.С. Кузьмин, В.А. Ядов и др.), субъектный (К.А. Абульханова7 Славская, А.В. Брушлинский, А.Л. Журавлев, В.В. Знаков, З.И. Рябикина, Е.А. Сергиенко и др.) подходы к изучению социально-психологических процессов и явлений; – социально-психологические теории личности (Г.М. Андреева, Л.И. Божович, А.Н. Леонтьев, В.Н. Мясищев, К.К. Платонов и др.); – теоретические подходы к изучению социально-психологических аспектов терроризма и его последствий (С.Н. Ениколопов, М. Креншо, А.А. Мкртычян, Д.В. Ольшанский, В.А. Соснин и др.), феномена экстремизма, как социального явления (Н.Н. Афанасьев, А.М. Верховский, А.С. Грачев, А.А. Козлов, Д.В. Ольшанский, В.Н. Томалинцев и др.); – концепции социально-психологических механизмов восприятия общественных явлений (социально-перцептивные процессы, межличностное восприятие – этнические стереотипы (С.И. Баляев, В.В. Васина, В.Ю. Хотинец и др.), механизмы идентификации (Н.М. Лебедева, Н.Е. Лобанова, И.М. Юсупов и др.), толерантность (Н.В. Андронова, Д.В. Ефимова, А.Н. Татарко, В.Ю. Хотинец и др.), массовые социально-психологические состояния (Л.В. Куликов, Н.Д. Левитов, Б.Д. Парыгин, В.Н. Мясищев и др.) и переживания (Ф.Е. Василюк); – подходы к исследованию переживания террористической угрозы (Ю.В. Быховец, В.В. Знаков, В.Н. Краснов, А.А. Портнова, Н.В. Тарабрина, Е.М. Турок и др.) и ее составляющих (научные представления о феномене антиципации – Н.А. Бернштейн, С.В. Горбатов, Б.Ф. Ломов, Б.Д. Лысков, Е.А. Сергиенко, Е.Н. Сурков и др., эмоциональной устойчивости личности – Л.М. Аболин, М.И. Дьяченко, П.Б. Зильберман, Р. Кетелл, Е.А. Милерян, О.А. Черникова и др.) Методы исследования: - теоретический анализ литературы по проблеме исследования, обобщение, интерпретация; – анкетирование, опрос, тестирование (эмпирические методы); – методы математической статистики (корреляционный анализ по rs Спирмену, критерий Манна-Уитни, критерий χ2 Пирсона, критерий Крускала-Уоллиса, множественный регрессионный анализ, кластерный анализ). 8 Эмпирическое исследование проведено с использованием следующих методик: «Опросник переживания террористической угрозы (ОПТУ-21)» (Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина, Н.Н. Бакусева), «Методика диагностики показателей и форм агрессии» А. Басса и А. Дарки (адаптация А.К. Осницкого), «Шкала фашизма» (Т. Адорно, Э. Френкель-Брунсвик, Д. Левинсон, Р. Сэнфорд) (адаптация Г.У. Солдатовой), «Тест смысложизненных ориентаций» Д.А. Леонтьева, авторская анкета для выявления субъективных характеристик когнитивного и эмоционального компонентов переживания экстремистскотеррористической угрозы. Опросник «Шкала эмоционального отклика» А. Меграбяна и Н. Эпштейна, «Опросник самоотношения личности» (В.В. Столин, С.Р. Пантелеев), «Методика диагностики социально-психологических установок личности в мотивационнопотребностной сфере (О.Ф. Потёмкина). Для удобства процедуры проведения исследования данные методики были объединены в отдельный (второй) блок анкеты. Этапы и эмпирическая база исследования. Эмпирическое исследование проводилось в период с 2010 по 2014 гг. На первом этапе был произведен теоретический анализ разработанности проблемы социально-психологических детерминант переживания представителями разных поколений экстремистскотеррористической угрозы в регионах с разной террористической активностью. На втором этапе определены проблема исследования, цель и задачи, сформулированы гипотезы, подобраны методики для проведения эмпирического исследования. На третьем этапе проведено обобщение и интерпретация результатов, сформулированы выводы, осуществлена проверка достоверности полученных данных. Выборку исследования составили 260 человек, проживающих в г. Пензе и г. Волгограде. Из них 130 студентов ВУЗов Волгограда и Пензы в возрасте от 20 до 22 лет (M1=21) (младшее поколение – 66 девушек и 64 юноши); 130 человек в возрасте от 43 до 45 лет (M2=44) (старшее поколение – 65 женщин и 65 мужчин). 9 Данная выборка репрезентативна в отношении основных социально- демографических показателей генеральной совокупности. Достоверность данных, полученных в работе, обеспечивалась четкостью теоретико-методологических основ, выступающих научно-теоретическими и практическими предпосылками осуществления комплекса методов, логически ориентированных на цель, объект, предмет, задачи и гипотезы исследования. Научная новизна исследования состоит в том, что: В отличие от существующих исследований переживания террористической угрозы и ее психологических последствий (Н.В. Тарабрина, Ю.В. Быховец, В.А. Соснин, С.Н. Ениколопов, А.А. Мкртычян, Н.Н. Казымова, Д.В. Ольшанский, А.А. Портнова, L.E. Delisi, C. McCauley и др.), а также исследований понимания террористической угрозы В.В. Знакова, Е.М. Турок, Е.Б. Батуевой, Ю.В. Быховец и др. конкретизировано научное представление о содержании понятия «переживание экстремистско-террористической угрозы», заключающееся в его рассмотрении, как субъективно значимой оценки возможности применения различных форм насилия, формируемой после совершенных экстремистских и террористических действий, выражающейся в возникновении когнитивных и эмоциональных компонентов переживания, проявляющихся в поведении человека, а также предполагающей учет взаимосвязанных социально-психологических характеристик личности. Реализован авторский подход к изучению переживания экстремистскотеррористической угрозы в контексте взаимосвязанных между собой социальнопсихологических характеристик представителей разных поколений с учетом региональных аспектов, детерминированных террористической активностью (в качестве критерия выбора регионов выступил объективный показатель – наличие инцидентов террористической направленности на территории г. Волгограда и г. Пензы). Выявлено, что переживание представителями младшего и старшего поколений экстремистско-террористической угрозы имеет качественную специфику в зависимости от террористической активности в регионах. 10 Установлены социально-психологические факторы переживания представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы – эмпатия, ожидание положительного отношения от других, осмысленность жизни, агрессивность, приверженность антидемократической идеологии, переживание террористической угрозы и альтруизм. Выделены и описаны типы переживания экстремистско-террористической угрозы представителями разных поколений («деструктивный», «принимающий» «адаптивный», «отрицающий», «дискомфортный» типы). Теоретическая значимость исследования заключается в том, что результаты проведенного исследования вносят вклад в область социальной психологии по проблеме социального познания и социальной психологии личности и группы. В исследовании реализованы системный и комплексный подходы к изучению социально-психологических экстремистско-террористической характеристик переживания угрозы, а также факторов переживания анализ взаимосвязей экстремистско-террористической угрозы и социально-психологических характеристик представителей разных поколений. Полученные результаты обосновывают специфику переживания экстремистскотеррористической угрозы с учетом террористической активности в регионах. Практическая значимость исследования. Полученные результаты (типы переживания экстремистско-террористической угрозы) используются в работе УФМС по Пензенской области, а также в учебном процессе по дисциплине «Психология экстремизма» при подготовке бакалавров по направлению «Психология» ФГБОУ ВПО «Пензенский государственный университет». Описанная типология может способствовать повышению теоретического уровня подготовки психологов в работе с населением по снижению эмоционального стресса и интенсивности переживания экстремистско-террористической угрозы. Результаты проведенного анализа позволят оптимизировать решение проблемы по профилактике и предупреждению негативных последствий экстремизма и терроризма при работе с населением с учетом социально-психологических характеристик. 11 Положения, выносимые на защиту: 1. Переживание экстремистско-террористической угрозы – это субъективно значимая оценка формирующаяся возможности применения различных после совершенных экстремистских и форм насилия, террористических действий, выражающаяся в возникновении когнитивных и эмоциональных компонентов переживания, проявляющихся в поведении человека, а также предполагающая учет взаимосвязанных социально-психологических характеристик личности. 2. Переживание экстремистско-террористической угрозы представителями разных поколений имеет качественную специфику, обусловленную террористической активностью в регионе проживания. У младшего и старшего поколений в регионе с низкой террористической активностью (г. Пенза) терроризм преимущественно ассоциируется с конкретными действиями, непосредственно связанными с терактами – «взрыв», «захват заложников», «жертвы, массовое уничтожение людей», а у представителей региона с высокой террористической активностью (г. Волгоград) преобладают ассоциации, связанные с эмоциональными переживаниями – «страх», «страдания», «горе». В регионе с низкой террористической активностью представители младшего поколения в качестве основных мотивов совершения терактов называют самореализацию и материальные мотивы, а представители старшего поколения – мотив устрашения; в регионе с высокой террористической активностью не зависимо от поколения в качестве основных мотивов совершения терактов называются идейные мотивы (воплощение религиозных идей, фанатизм) и устрашение. Представители младшего и старшего поколений, не зависимо от террористической активности в регионах, испытывают страх, когда слышат о совершении терактов. Не зависимо от поколения и региона проживания преобладает доброжелательное отношение к людям другой национальности. Но при этом у 12 младшего поколения Волгограда преобладает мнение, что «отношение к человеку другой национальности зависит от самого человека». В Пензе представители младшего поколения считают, что национальность играет существенную роль в проявлении определенного отношения и предпочитают не общаться с представителями «кавказских национальностей». В Волгограде преобладает мнение, что основными причинами национальной неприязни выступают стереотипы в отношении других национальностей и «высокий уровень криминализации ряда национальностей» (характерно для младшего поколения); пренебрежением к культуре и традициям других национальностей, а также низким уровнем культуры (характерно для старшего поколения) объясняют национальную неприязнь в г. Пензе. В регионе с высокой террористической активностью большинство считают недопустимым использование любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа даже за счет собственных интересов, в то время, как в регионе с низкой террористической активностью 31,5% «до некоторой степени» допускают такую возможность (преобладает у представителей младшего поколения Пензы). Около половины опрошенных считают, что большинство важных событий в их жизни является результатом их собственных действий (преобладает у старшего поколения в обоих регионах, а также у младшего поколения в регионе с высокой террористической активностью). Везением и удачами объясняют события своей жизни 35,4% респондентов (преобладает среди младшего поколения г. Пенза). Остальные связывают их с результатом действий других людей. 3. Социально-психологические характеристики представителей младшего и старшего поколений имеют различия по степени выраженности в зависимости от террористической активности в регионах. У представителей младшего поколения в регионе с низкой террористической активностью, в большей степени выражены негативизм, агрессивность, приверженность антидемократической идеологии, эгоизм. У 13 представителей старшего поколения выше устойчивость к воздействию информации о терактах. В регионе с высокой террористической активностью у младшего поколения выше осмысленность жизни, в частности постановки целей на будущее и в удовлетворенности самореализацией. Они отличаются высокой эмпатией, альтруизмом, ожиданием положительного отношения от других, а также высокой антиципацией и низкой устойчивостью к информации об экстремистскотеррористической угрозе. У представителей старшего поколения наблюдаются еще более высокие показатели по эмпатии, альтруизму и антиципации, а также в минимальной степени выражена приверженность антидемократической идеологии. 4. Основными социально-психологическими факторами (предикторами) переживания представителями террористической отношения от переживание угрозы других, разных выступают эмпатия, осмысленность террористической поколений угрозы экстремистско- ожидание положительного жизни, альтруизм, (интегральный агрессивность, показатель) и приверженность антидемократической идеологии. 5. Типы переживания экстремистско-террористической угрозы представителями разных поколений – «деструктивный», «принимающий» «адаптивный», «отрицающий», «дискомфортный» характеризуются различной степенью выраженности эмпатии, ожидания положительного отношения от других, осмысленности жизни, альтруизма, агрессивности, переживания террористической угрозы и приверженности антидемократической идеологии. Соответствие диссертации паспорту научной специальности. Научные положения, отраженные в диссертации, соответствуют паспорту научной специальности 19.00.05 – «Социальная психология»: п. 3 «Методологические проблемы изучения больших социальных групп», «Психология межгрупповых отношений»; п. 4 «Подходы к изучению установки», «Личностные и ситуативные детерминанты социального поведения»; п. 5 «Основные направления прикладных 14 исследований и практической работы в социальной психологии (сфера общественного сознания)». Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедр «Прикладная психология» и «Общая психология» Пензенского государственного университета, а также на Всероссийской научно-практической конференции Осовские педагогические чтения «Образование в современном мире: новое время – новые решения» (Саранск, 2011), Международной научно-практической конференции «48-е Евсевьевские чтения» (Саранск, 2012), Всероссийской конференции по юридической психологии с международным участием Коченовские чтения «Психология и право в современной России» (Москва, 2012), на заседании Общественно-консультативного совета при УФМС России по Пензенской области (2013, 2014 гг.), на Конгрессе «Flensburg-Pensa» (Пенза, 2013), на 2-ой Международной научно-практической конференции «Социально- психологическая адаптация мигрантов в современном мире» (Пенза, 2014), на Международной научно-практической конференции «Наука и образование в XXI веке» (Тамбов, 2014), 2-ой Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы исследования массового сознания» (Пенза, 2015) и Международной научно-практической конференции «Социально- психологические аспекты адаптации в современных социокультурных условиях» (Пенза, 2015). Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложений. Работа изложена на 156 страницах, содержит 7 таблиц, 3 рисунка. Библиографический список содержит 201 источник, из них 22 на иностранном языке. 15 Глава 1. Теоретический анализ проблемы социально-психологических детерминант переживания представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы 1.1. Социально-психологическая сущность экстремистско- террористической угрозы В конце 1990-х годов XX века различные проявления экстремизма, такие, как националистический экстремизм, терроризм, ксенофобия, стали наиболее ярко выражены в политической и социальной жизни российского общества. В период реформ этого времени активизировались различные кризисные процессы, затрагивающие различные сферы жизнедеятельности общества. Социологи и психологи обращают пристальное внимание на усиление в нашем обществе чувства тревоги, страха, раздражения, неуверенности, незащищенности и т.д. По словам премьер-министра Российской Федерации Д.А. Медведева, к одной из основных задач государства относится жесткое противодействие экстремизму. Любая пропаганда сепаратизма, национализма, религиозной нетерпимости являются вызовами стабильности и единству многонационального государства России. В связи с этим нужна эффективная работа, направленная на борьбу с последствиями проявлений экстремизма, а также профилактическая работа и взаимодействие с институтами гражданского общества [49]. Экстремизм представляет собой явление, от которого практически нельзя избавиться полностью. Так или иначе, но он присутствует даже в благополучных странах. Это явление не угрожает политической системе, в целом, и гражданскому согласию, если локализовано только в маргинальных слоях. Но если экстремизм распространяется на другие сферы общественной жизни, затрагивая другие социальные слои населения, то возникает угроза целостности государства, суверенитету страны и демократии [46]. Признавая трудности содержательного определения экстремизма, можно дать такое определение. Экстремизм - это термин, используемый для описания действий или идеологических представлений индивидов или групп, выходящих за 16 пределы принятых в обществе правовых и этических норм. Это идеология, ориентированная на нарушение общественных стандартов этики и взаимодействия. Этот термин традиционно используется для обозначения политических или социальных идеологий, считающихся иррациональными, контрпродуктивными, несправедливыми или, по меньшей мере, неприемлемыми в гражданском обществе, и имеет скрытое значение незаконности конкретных идей или методов. В целом в экстремистском стиле поведения присутствует три общих момента: стремление искажать реальность в угоду своим идеологическим представлениям; уходить в сторону от критического рассмотрения своих убеждений, используя фальшивую логику рассуждений, стремление взаимодействовать, исходя из личного недоброжелательства к оппонентам и рационализации своих специфических интересов под предлогом общественного благополучия [135, c. 27]. Близким понятием является концепция радикализма. Так, один из исследователей экстремизма и радикализма А.Н. Тарасов считает, что радикализм представляет собой способность вглядываться в саму суть и основу, а также выявлять те причины произошедших событий, которые остались скрытыми [141]. Специфика употребления термина «радикализм» охарактеризована Г.И. Авциновой, которая подчеркивает пропагандистский характер радикализма в силу того, что данный термин достаточно широко используется в СМИ [2]. Нередко понятия «радикализм» и «экстремизм» употребляются как синонимы, однако между ними есть различия. По словам В.А. Соснина, радикализм представляет собой социальнополитические идеи и действия, которые направлены на решительное изменение существующих институтов общества, проявляются они в кризисные исторические периоды при возникновении угрозы существованию традициям и укладу тех или иных слоев и групп. Этим термином обозначается стремление доводить политическое или религиозное мнение до его конечных логических и практических выводов, не идя ни на какие компромиссы [135, с. 27]. 17 Отметим, что понятие «радикализм» означает решительное намерение. При этом речь не идет о совершении каких-либо действий. В то же время, понятие «экстремизм» характеризуется своей крайностью и решительностью, а также систематическим совершением таких действий [48]. Следующим близким понятием является концепт фундаментализма. Фундаментализм — это общественное идеологическое, религиозное или политическое принципам, движение, идеалам провозглашающее определенных учений приверженность или доктрин, исходным выдвигающее требования преодоления появившихся в ходе их развития извращений, уклонов, ересей и «возвращения к истокам», возрождению ритуалов и обычаев. Данный феномен имеет место тогда, когда происходит кризис какого-либо движения и выражается в противостоянии модернизации. Сторонники данного движения могут прибегать к насильственным средствам и действиям [135, c. 28]. В последние годы ведутся активные научные дискуссии относительно сущности экстремизма. Само слово «экстремизм» было введено в 17 веке. Происходит оно от лат. «extremus», что в переводе означает «крайний» [97, с. 16]. В 70-х годах XX века политический экстремизм начали изучать в качестве объекта научного исследования. Политический фактор, как правило, лежит в основе социально- политического и экономического подхода к понятию «экстремизм». Здесь «экстремизм» (от лат. «крайний») выступает, как «приверженность к крайним взглядам и мерам (обычно в политике)» [19]. Пропаганду, использование насилия и других крайних средств для достижения любых политических целей можно отнести к специфическим чертам политического экстремизма. Однако предлагаемое понимание данного явления не раскрывает всей сущности экстремизма. Согласно ст. 1 Федерального закона Российской Федерации «О противодействии экстремистской деятельности», «экстремистская организация – это общественное или религиозное объединение либо иная организация, в отношении которых по основаниям, предусмотренным настоящим 18 Федеральным законом, судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности» [149]. Наиболее четкое правовое определение экстремизма было дано В.И. Власовым. Он подчеркивает, что «…это негативное явление, исходящее из крайних взглядов, приверженности к крайним мерам, проявляющееся в деятельности радикальных субъектов по планированию, организации, подготовке и совершению запрещенных законом общественно опасных действий или в деяниях аморальных, совершаемых с политическими, националистическими целями или на почве расовой, религиозной вражды (ненависти)» [41]. С точки зрения психологического подхода к определению экстремизма следует обратить внимание на роль именно эмоционального компонента в политическом поведении индивида [43, c. 141]. Обратим внимание на то обстоятельство, что в те периоды, когда в обществе происходит культурный, нравственный и моральный упадок, возрастает число проявлений экстремизма [47, c. 78-82]. Значит проблемы, связанные с экстремизмом, связаны не только с социально-политическими и экономическими обстоятельствами, но и с культурными. Традиционно культура несет в себе определенные традиции, обычаи, нравственные, моральные и духовные знания, умения и навыки. Все это способствует развитию личности и ее творческому самовыражению. Через усвоение культурных традиций человек находится в поиске путей решения неординарных и новых для него задач [146, c. 117]. Когда мы наблюдаем различные рассогласования в культурных нормах и не видим их единства в обществе, то может произойти отчуждение от культурных и общечеловеческих ценностей, что, так или иначе, ведет к всплеску экстремизма [145, c. 4]. О.С. Осипова подчеркивает, что основным критерием противопоставления творческого (созидательного) и агрессивного (деструктивного) вида девиации должен быть уровень справедливости перераспределения источников пополнения жизненной энергии [107]. Политическая проекция деструктивного вида девиации 19 может лежать в основе феномена политического экстремизма. По словам О.С. Осиповой, деструктивная девиация нацелена на преодоление состояния фрустрации. Происходит это через попытки достичь цели, не учитывая интересы людей, через неадекватные и несправедливые решения проблем. При этом неизбежно усложняется процесс приспособления личности к новой, изменившейся ситуации [107]. Психологическим стимулом на пути к экстремизму выступает страх перед чужим, который основан на неуверенности в своих собственных силах. Побудительным мотивом и одновременно закрепляющимся стереотипом поведения, направленным на противодействие чужим влияниям и на их изоляцию, выступает отсутствие доверия и взаимопонимания [50, с. 381-382]. К психологическим причинам, играющим большую роль в формировании экстремизма, относятся: чувства и настроения, поведенческие установки, непосредственно мотивирующие экстремистские действия. Экстремистские установки поведения характеризуются убеждением, что только насильственными жестокими мерами и действиями возможно радикальное исправление нестерпимой ситуации, критического положения, в котором оказалась социальная группа в результате социального кризиса [50, с. 397]. Склонные к невосприимчивости экстремизму и личности нечувствительности. обладают высоким Специфическая порогом экстремистская убежденность личности складывается на почве различного рода отклонений от нормальной логики рассуждения познания реальности. Действительность относится большей частью ко лжи, а экстремистская идея – к истине. Это упрощенное видение мира не способно отразить сложность и противоречивость действительности. Этим объясняется враждебность экстремистской идеологии по отношению к любой критике. По словам А.М. Верховского, обращает на себя внимание определение экстремизма через его агрессивное поведение [34, с. 12]. Среди эмоциональных переживаний экстремиста преобладают страх, отвращение, презрение, гнев и извращенная радость. Страх, как базовая эмоция экстремиста, вызван несоответствием действительности его представлениям и 20 желанием. По мнению экстремистов, агрессивная борьба людей против навязывания им экстремистских идеалов и изменения мира в соответствии с ними происходит из-за враждебности мира экстремистским представлениям в целом. Извращенную радость и наслаждение приносит экстремисту его ненависть к миру. В системе чувств экстремиста можно выделить четыре основных: любовь к своей идее, которой экстремист предан безраздельно; любовь к самому себе как носителю и исповеднику высшей истины; ненависть к людям, не разделяющим экстремистской идеи, выступающие как принципиальные враги; ненависть к существующему испорченному миру, поскольку он противоречит экстремистским идеалам [50, с. 408-410]. Экстремистские эмоциональные переживания формируются у личности в условиях неблагоприятной социальной среды экстремистской направленности и, прежде всего, экстремистских убеждений, а не сводятся к порокам нервной системы и органическим поражениям высшей нервной деятельности. Говоря о различных формах экстремизма, целесообразно использовать подходы, описанные в работах Н.Н. Афанасьева и В.Н. Томалинцева. В зависимости от сфер жизнедеятельности общества Н.Н. Афанасьев выделяет следующие формы экстремизма: политический (объективный показатель высокой политической напряженности в обществе), экономический, национальный, религиозный, духовный и экологический [8]. Эти формы экстремизма являются идеальными типами. В социальной реальности они практически не встречаются в чистом виде, а как бы дополняют друг друга, сплетаются, образуя причудливую картину проявлений экстремизма [8]. Одним из проявлений экстремизма в современном обществе является национализм (правый экстремизм), к которому относятся фашистские, националистические движения и т.п. [115, c. 388-389]. Термин «фашизм», который является характерным примером праворадикальной идеологии в XX в. употребляется в трех значениях: 1) для 21 обозначения одного из видов праворадикального движения и присущей ему идеологии; 2) для обозначения конкретной формы такого движения и идеологии в Италии; 3) как название одного из основных типов тоталитарного политического режима [80, 81, 125]. По определению, данному в 1995 г., РАН в соответствии в указом Президента Р.Ф.: «фашизм – это идеология и практика, утверждающая превосходство и исключительность определенной нации и расы, и направленная на разжигание национальной нетерпимости, обоснование дискриминации в отношении представителей иных народов, отрицание демократии, установление культа вождя, применение насилия и террора, для подавления политических противников и любых форм инакомыслия, оправдание войны, как средства решения межгосударственных проблем» [33, с. 10]. Социальной базой фашистского движения в 20-30-е гг. XX века был низший слой среднего класса, который, в свою очередь, отличался низким уровнем образования, характеризовался верой в различные суеверия, предрассудки, предубеждения, ненавидел крупный капитал и организованное рабочее движение. Фашистские лидеры активно пользовались политическим опытом своих противников. У европейских социал-демократов и коммунистов они заимствовали практику создания массовых партий и движений, у русских большевиков – технологию захвата власти и создания однопартийной диктатуры [81, 113]. Всего было три варианта фашизма, находившегося у власти: итальянский «нормальный» фашизм, немецкий «радикальный» фашизм и фашизм «сверху» в балтийских странах, Польше, Венгрии, Румынии, а также в Испании и Португалии [37]. Фашизм можно представить как совокупность различных характерологических реакций простого человека. В. Райх, говоря о расовых предрассудках, обращает внимание на то, что их можно связать с иррациональной составляющей характера человека [124]. В настоящее время существенно меняются угрозы и вызовы реальности, которые уже не такие, как были, например в 1990-х гг. Не маловажную роль в этом процессе сыграло появление интернета. Все это способствует процессу 22 модернизации феномена экстремизма и терроризма во всем мире, во многих преступлениях экстремистского толка можно проследить признаки терроризма. Согласно ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (п. 1 ст. 1) «публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность» является одним из признаков экстремизма [149]. В силу того, что терроризм представляет собой наиболее опасное проявление экстремизма, а также является практическим, крайним выражением экстремистского мировоззрения [55, 66], можно говорить о том, что это взаимопроникающие явления современного общества. Исходя из этого, целесообразно рассмотрение феноменов экстремизма и терроризма в едином предметном поле, в связи с чем оправдано введение нового конструкта «переживание экстремистско-террористической угрозы», которое дает возможность нового видения данной проблемы. В отечественном законодательстве терроризм определяется следующим образом [150]: «терроризм – идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий». Социально-психологическая сущность экстремистско-террористической угрозы не может быть раскрыта без учета социально-перцептивных процессов. Социальное восприятие, или социальная перцепция представляет собой одну из основных проблем социальной психологии. Термин «социальная перцепция» был предложен в 1947 году Дж. Брунером, который так обозначал социальную детерминацию перцептивного процесса. Социальная перцепция представляет собой процесс, возникающий при взаимоотношении людей, и включающий восприятие, изучение, понимание и оценку людьми социальных объектов, в качестве которых могут выступать другие люди, группы, социальные общности. В свою очередь, в рамках исследований социального восприятия была поставлена проблема понимания социальных объектов. Социально-перцептивные процессы включают в себя широкий класс социальных объектов (если субъектом восприятия выступает индивид, то он 23 может воспринимать другого индивида, принадлежащего к своей группе, к «чужой» группе, свою группу, а также «чужую» группу). Каждый из них обладает своими специфическими особенностями. Специфика познания человеком другого человека заключается в том, что субъект и объект воспринимают не только физические характеристики друг друга, но и поведенческие, а также в процессе взаимодействия происходит формирование суждений о намерениях, способностях, эмоциях и мыслях другого человека. Кроме того возникают отношения, которые связывают субъекта и объект восприятия. Таким образом, социальная перцепция включает не только все когнитивные процессы, но и отдельные сферы – эмоции, мотивацию, личность. Когнитивные, мотивационные и эмоциональные аспекты выступают как необходимые содержательные характеристики любых социально-перцептивных процессов. При восприятии социальных объектов задача социальной перцепции состоит в том, чтобы дать одновременную оценку и объективно, и субъективно значимых характеристик этих объектов. В социальной психологии перцепция включена в спектр познавательных процессов, а также непосредственно связана с широким кругом социальных проблем. Существенными особенностями построения образа социального мира в условии нестабильности, в качестве экстремистско-террористическая угроза, которой может являются быть изменения рассмотрена некоторых психологических механизмов социального познания, а также изменение роли социальных институтов и формы социального контроля в этом процессе. С потерей позитивного представления о прошлом типе общества связано восприятие утраты всякого идеала общественного устройства. Кроме того, начинают болезненно восприниматься параметры временного существования (прошлое, настоящее, будущее). Восприятие прошлого принимает крайние формы – светлое прошлое, или темное прошлое. Относительно будущего также не ясно, каким оно будет или должно быть. Сложность ответа на этот вопрос может 24 рассматриваться как помеха личной активности человека [4, c. 270-271]. Все это оказывает существенное воздействие на поведение людей, которое может быть агрессивным, или же, как вариант другой крайности, апатичным и безразличным ко всему происходящему вокруг. Характеристиками социального самочувствия, выступающего интегрирующим показателем адаптированности, являются: проявление его в чувствах и эмоциональной реакции человека на воздействия окружения, а также его зависимость от образа жизни и социальных отношений между людьми. В свою очередь психологическую адаптацию следует понимать, как процесс установления оптимального соответствия личности и окружения, позволяющий реализовывать цели и удовлетворять существующие потребности (Ф Б. Березин) [76]. Исследования социальной перцепции близки к исследованиям области социального познания, где акцент смещается на такие механизмы межличностного восприятия, как социальные установки, стереотипы, механизмы идентификации, рефлексии, каузальной атрибуции, эмпатии. Описывая диспозиционную концепцию регуляции социального поведения личности, как образований, регулирующих поведение и деятельность индивида, В.А. Ядов (1975) выделяет следующие уровни диспозиций: 1) установки, регулирующие поведение личности на бытовом уровне; 2) социальные установки, выступающие на уровне малой группы; 3) базовые социальные установки, общая направленность интересов личности, которые отражают ее отношение к основным сферам жизнедеятельности; 4) система ценностных ориентаций личности, представляющая собой высший уровень диспозиций [136, c. 63]. Социальные установки личности, а именно их система, регулируют социальное поведения в целом, а также взаимодействие личности с социальной средой. В социальной психологии чаще используют определение социальной установки, которое дал Г. Олпорт (1924): «… социальная установка – это состояние психологической готовности личности вести себя определенным 25 образом в отношении объекта, детерминированное ее прошлым опытом» [121, с. 351; 136, c. 60-61]. Также следует обратиться к видам социальных установок. Часто выделяют особый вид социальной установки – каузальную атрибуцию, которая как механизм социальной перцепции, представляет собой «приписывание» причин поведения партнера по взаимодействию через выдвижения предположений о его мотивах, личностных качествах и т.п. Чем больше недостаток информации о партнере взаимодействия, тем больше каузальная атрибуция определяет социальную перцепцию. Результатом многочисленных приписываний могут стать социальные стереотипы и предрассудки, которые представляют собой относительно закрытые от влияния нового опыта формы существования социальной установки. Стереотипизация является самым значительным механизмом социальной перцепции. Она представляет собой построение образа на основе уже имеющихся устойчивых представлений о какой-либо социальной группе. Отметим, что с одной стороны, стереотипизация упрощает процесс построения образа другого человека, с другой — при включении данного механизма может произойти сдвиг в сторону какой-либо оценки воспринимаемого человека. В этом случае может сформироваться предубеждение [4]. По словам С.И. Баляева, исследования социальных стереотипов часто основываются на экспериментальном изучении этнических стереотипов. Такие стереотипы могут долгое время передаваться из поколения в поколение. Изменению этнических стереотипов способствуют культурные, политические, экономические и др. трансформации в обществе. Стереотипы, как правило, служат отражением происходящих изменений [10]. В.Ю. Хотинец отмечает, что при напряженных межэтнических отношениях негативные стереотипы и установки без всякого объективного основания распространяются на различные этнические группы. Такие устойчивые этнические стереотипы оказывают значимое влияние на общество. В результате у 26 его представителей формируется этническая картина мира с негативными установками на взаимоотношения с «другими» [159, с. 310-311]. Стереотипы отличаются ограниченностью когнитивного компонента. Стереотипное мышление подразумевает упрощенность и поверхностность представлений человека об окружающей реальности, а также о способах взаимодействия с ней. Стереотипы нужны в случае экономии действий в простых и стабильных ситуациях. Адекватное взаимодействие с объектами окружающей реальности и различными ситуациями возможно на основе привычных и подтверждаемых опытом представлений. Стереотип может стать тормозом в процессах взаимодействия личности с действительностью там, где объект по каким-либо причинам изменился, а представления о нем остались прежними. В качестве причин возникновения стереотипов можно назвать недостаток знаний, либо неразвитость личности по каким-либо причинам [136, c. 64]. Гендерные стереотипы являются частным случаем стереотипа и обнаруживают все его свойства. Гедерные стереотипы выполняют обобщающую функцию, которая состоит в упорядочивании информации [35]. Можно назвать аффективную функцию, заключающуюся в противопоставлении своего и чужого, и социальную функцию – разграничение внутригруппового и внегруппового, что ведет к образованию социальных категорий и структур, на которые люди ориентируются в обыденной жизни [25]. Гендерные стереотипы являются устойчивыми и общепринятыми, обобщенными убеждениями, которые сформировались в культуре. Это убеждения о исполняемых ролях того или иного пола в обществе, а также о личности людей той или иной гендерной принадлежности [71]. Социокультурная обусловленность пола и его институционализация делают правомерным изучение гендерных стереотипов [85]. Каждому из полов в определенной культуре приписывается ряд обязательных норм и оценок. Однако гендерные стереотипы и cформировавшиеся в культуре убеждения о поведении женщин или мужчин, отличаются от термина «гендерная роль» [14]. Предрассудок следует рассматривать, как социальную установку, отличающуюся искаженностью когнитивного компонента. Достаточно часто с 27 этим когнитивным компонентом бывает связан эмоционально насыщенный аффективный компонент. Предрассудки обусловливают не только искаженное восприятие отдельных элементов окружающей действительности, но и неадекватные действия по отношению к ним, проявляющиеся при определенных условиях. Наиболее распространенным видом таких извращенных социальных установок являются расовые и национальные предрассудки. В неразвитости когнитивной сферы личности лежит основная причина формирования предрассудков. Благодаря неразвитой познавательной сфере индивид некритично воспринимает влияния соответствующей среды. В детстве у ребенка еще нет адекватных знаний о социальных объектах и явлениях, поэтому предрассудки зачастую возникают именно в детском возрасте. Определенное эмоционально-оценочное отношение к объектам социальной реальности формируется под воздействием родителей и ближайшего окружения ребенка. Эмоционально пережитый жизненный опыт индивида, если он недостаточно критично интерпретирован, может также повлиять на формирование или закрепление предрассудка [136, c. 65]. Идентификация – это процесс межличностной перцепции, при котором происходит отождествление себя с другим человеком, уподобление ему. Однако, в отдельных случаях понять другого человека означает эмоционально сочувственно отнестись к нему, к его переживаниям (обозначается термином «эмпатия») и принять его таким, какой он есть [4]. Но часто в реальных жизненных ситуациях понять другого человека не означает полностью принять его позицию. Понимание при этом означает учесть объяснения, выслушать аргументы, т.е. более относится к когнитивному процессу, чем эмоциональному. Как отмечают В.В. Васина, И.М. Юсупов, при социальном взаимодействии у субъектов проявляется персональная и социальная идентичность одновременно, но доминирует какая-то одна из них в зависимости от ситуации. При этом несоответствующая идентификация может привести к психосоциальному диссонансу: несовпадению представлений и возникновению психического 28 напряжения, которая взаимодействия. включающая может развиться Предложенная идентификацию, в концепция конфликт между механизма психосоциальный субъектами взаимодействия, диссонанс, психическое напряжение (конфликт), могут играть существенную роль при регулировании социальных взаимодействий субъектов: личности, социальных групп, общества [32]. Еще одним механизмом социальной перцепции выступает рефлексия, под которой понимается осознание индивидом того, как он воспринимается партнером по общению. Чем больше круг общения человека и разнообразные представления о том, как он воспринимается другими людьми, тем больше человек знает не только о себе, но и о других. Под экстремистско-террористической угрозой в широком смысле нами понимается социально-психологическое явление, направленное на возможность применения различных форм насилия, осуществляемых для устрашения населения, общества в целом, или оказание воздействия на органы власти, целями которого является изменение государственного строя, а также разжигание национальной, религиозной и социальной вражды через социально-перцептивные процессы, массовые социально-психологические состояния и переживания. В силу того, что экстремистско-террористическая угроза является и социально-политическим явлением, она включает в себя целую систему организаций, идеологические установки, а также практические действия общественных групп и отдельных граждан. Понятия «экстремизм» и «терроризм» трактуются и как действие, и как идеология различными исследователями [142, c. 24]. В целом терроризм как явление содержит в себе неожиданные насильственные действия или угрозу использования насилия с целью вызвать состояние массового террора у населения и «заставить» руководство страны – объект терроризма выполнить условия террористов [1; 135, c. 118]. В.В. Витюк, а также С.А. Эфиров отмечают, что левый экстремизм (терроризм) появился в результате студенческой революции, когда при попытке 29 установления справедливого общественного порядка были необходимы быстрые и радикальные средства [48; 40, c. 146]. К.Г. Мяло отмечает, что для психологического состояния, способствующего обращению к терроризму, основными компонентами является совокупность экономических, политических, социальных, правовых, этнических и культурных аспектов. Т.е. терроризм представляет собой ответ на системный террор [100, c. 201; 101, c. 202]. Обратимся к тезису Г.Й. Шнайдера о том, что основной целью террористических актов является воздействие на «целевые группы», ради достижения от них нужной реакции. Г.Й. Шнайдер, говоря о причинах терроризма, отмечает ошибочность мнения о том, что терроризм возникает внезапно, без подготовки. Терроризм возникает из социальных и личностных процессов. Причины феномена терроризма следует искать в общественном развитии [171, c. 442]. Уолтер Лакер (Laquer W.), представитель англо-американского направления, в своей статье «Двенадцать тезисов о герилье» [193] отмечает, что городской терроризм может привести к подрыву только слабых правительств или ускорить этот процесс, но он не может быть инструментом непосредственного захвата власти. По мнению У. Лакера и Б. Крозье, терроризм представляет собой мотивированное насилие с политическими целями. В.Н. Томалинцев подчеркивает различие явных и скрытых форм экстремизма. «От явных форм экстремизма, подобных открытому террору, действия которого прямолинейны и однообразны (взрывы, поджоги, захваты заложников и т.д.), скрытые формы экстремизма отличаются особой изощренностью и, в первую очередь, в области манипуляции индивидуальным и общественным сознанием. Они предполагают не только скрытность и неожиданность действия, но и подставку фактов, мнимую случайность, подстрекательство». Латентные (скрытые) формы существования политического экстремизма могут проявляться в виде растущего потенциала массового недовольства, способного переходить в акты неповиновения и прямого насилия с 30 неопределенной политической мотивацией. Примером могут послужить факты коррупции в органах государственной власти, скрытная продажность ряда решений, полномочий и должностей, не получающая соответствующей правовой оценки государства и морального осуждения в обществе [142, c. 27]. Злой умысел выступает, как существенный признак экстремизма. Экстремизм характеризуется наличием крайних, неоправданных форм насилия. Лишь те действия, которые превышают необходимую степень воздействия, независимо от того, какие средства используются – физическое насилие, моральное принуждение, экономическое давление, можно назвать экстремистскими [146, c. 86]. В настоящее время мы наблюдаем изменения, происходящие в структуре ценностей. На первый план выходят материальные ценности, отмечается рост насилия, в то время, как человеческая жизнь обесценивается, не говоря уже о правах человека на личное особое мнение, право на собственный взгляд на мир, на защищенность и т.п. Следствием смены ценностных ориентиров в общественном сознании явился духовно-нравственный кризис общества, выражающийся в отсутствии духовных и нравственных идеалов. Своеобразной чертой периода радикальных преобразований является рост межгрупповой напряженности, которая проявляет себя не только между разными национальностями, ориентациями. но и между группами Социально-психологические с разными механизмы политическими поведения в ходе массовых мероприятий больших социальных групп достаточно хорошо известны и описаны как законы толпы, массы, публики [4, c. 270]. Собравшись в толпу, люди с легкостью совершают преступления разной степени тяжести. С. Московичи говорит о естественной природе толпы: «Толпа – это все: Вы, Я, каждый из нас. Как только люди собираются вместе, они становятся толпой» [98, с. 109]. Основная заслуга С. Московичи состоит в том, что он сформулировал новый закон: все, что является коллективным, бессознательно; все, что бессознательно, является коллективным. Первая часть этого постулата принадлежит Г. Ле Бону, вторая часть – З. Фрейду. Таким образом, толпа, являясь 31 коллективной формой поведения, побуждает в человеке бессознательное. Прорыв бессознательного в сознание пробуждает человека к коллективным формам поведения. Наиболее ярко феноменология толпы проявляется при совершении экстремистских и террористических актов. В поведении террориста эмоциональный компонент преобладает над логическим и рациональным до такой степени, что становится аффективным, поэтому психика террориста приближена к психике человека в толпе. Сознание экстремиста отличается своей неразвитостью. Конфликтность, деструктивность, импульсивность, внутренняя напряженность, нетерпимость к критике способствуют формированию сознания экстремиста [163, с. 18]. Личность, обладающую экстремистским сознанием и мировоззрением, отличают недостаточно сформированные моральные, эстетические, нравственные представления, а также эмоциональная нечувствительность и инфантильность. Это объясняет основную установку мировоззрения террористов на поиск упрощенных, более легких, даже примитивных путей к достижению своих собственных целей, на постоянное желание форсировать процессы и события. В идеологии террориста заложено убеждение в том, что социальная среда может быть преобразована только насильственными действиями, поэтому идеологическая мотивация экстремистского поведения молодежи всегда связана с доминирующим мотивом агрессии [50, с. 418]. По словам В.А. Соснина, большинство исследователей мотивации терроризма на индивидуальном уровне отмечают, что явная психопатология среди террористов достаточно редкое явление. Вместе с тем можно выделить ряд личностных предрасположенностей, которые часто становятся побудительными мотивами вступления индивидов на путь терроризма. Это сосредоточенность на защите своего «Я» с постоянной агрессивно-оборонительной готовностью; неадекватная личностная идентичность, низкая самооценка; неудовлетворенная потребность в присоединении к группе, т.е. в групповой идентификации или принадлежности; социальная изолированность и отчужденность, потеря жизненной перспективы. При этом нельзя сказать, что приведенный набор этих 32 характеристик является каким-то обобщенным психологическим профилем личности террориста. Важное значение в ряде случаев имеют политикоидеологические мотивы вступления в террористическую группу. Но нельзя исключать, что они могут являться формой рационализации более глубинных личностных мотивов, стремления к укреплению личностной идентичности и, что особенно важно, потребности принадлежности к группе [135, c. 66]. Как отмечает С.Н. Ениколопов, для людей, склонных к терроризму, характерны высокая агрессивность, постоянная готовность защитить свое «Я», стремление самоутвердиться, чрезмерная поглощенность собой, незначительное внимание к чувствам и желаниям других людей, фанатизм [118]. Необходимым элементом экстремистской ценностно-мотивационной системы является нетерпимость к чужим взглядам и стремлениям, а важнейшими компонентами – отказ от общечеловеческих ценностей, крайняя агрессивность, а также идея обращения инакомыслящих в единственно истинную веру [166, с. 54]. Крайняя степень приверженности к каким-либо идеям, верованиям или воззрениям, особенно в религиозно-философской, национальной или политической области, обозначается термином «фанатизм» (от лат. fanum – жертвенник) [135, c. 28]. При рассмотрении феномена фанатизма в контексте психоаналитической теории совести, функцию которой выполняет Сверх-я (З. Фрейд), следует отметить, что видение односторонностью, фанатика результатом характеризуется чего является своей фанатическое радикальной сужение и ужесточение совести. Джон Крейтон рассматривает терроризм в контексте психологической травмы, полученной в детстве, которая проявляется в виде нарциссического гнева [184, с. 37]. По мнению Джона Крейтона, терроризм представляет собой попытку приобретения или сохранения власти и контроля путем запугивания. Гайнц Когут (1973) отмечает, что там, где люди не чувствуют себя принятыми окружением, считают себя оскорбленными в своих убеждениях и верованиях, из-за чего часто возникает грандиозное нарциссическое озлобление, 33 которое в экстремальных случаях выливается в фанатическую войну с обидчиком и его уничтожение [60, с. 45]. P. Conzen [186, с. 25-26] рассматривает фанатизм через призму психологии идентичности. В каждом человеке есть место для предубежденности, радикализма, готовности проявить ненависть, каждый готов выдать фанатические эмоциональные реакции или фанатические временные состояния. Но существует маленькая, но экстремальная группа людей, у которых фанатизм является их свойством, ядром их идентичности. В структуру анализа социального феномена фанатизма включаются такие социально-психологические элементы, как страсть, нетерпимость и крайняя приверженность, что создает определенные трудности в его изучении. Такие исследователи, как П.Б. Ганнушкин [42], А.Г. Асмолов [7], М. Тейлор [201] и др. рассматривали феномен фанатизма с точки зрения социально-психологического аспекта. При этом они отмечали пограничность положения фанатизма между нормой и патологией. П.Б. Ганнушкин отмечает, что фанатики, как и параноики, – люди «сверхценных идей», крайне односторонние и субъективные. Отличает их от параноиков то, что они не выдвигают на передний план свою личность и подчиняют свою деятельность тем или другим идеям общего характера. Деятельность интеллекта чаще всего отступает у них на второй план по сравнению с движимой глубоким, неистощимым аффектом волей. Их мировоззрение ограничено и состоит из небольшого количества идей, чаще всего заимствованных, но благодаря глубоко сросшихся со всей их личностью. Фанатики редко способны проявлять душевную теплоту по отношению к людям, которые являются для них лишь орудием, при помощи которого они стремятся достигнуть свои цели. Главная сила фанатиков – в их несокрушимой воле, которая помогает им без колебания проводить то, что они считают нужным [42]. Психолог Конрад Келлен [192, с. 43], исследовавший большое количество западногерманских террористов, сделал вывод, что большинство из них 34 «…страдают от глубоких психологических травм…», которые движут ими при убийстве людей, которые заставляет их видеть мир, в том числе свои собственные действия и ожидаемые последствия этих действий, в грубом нереальном свете. А.Г. Асмолов в своей книге «Психология личности» говорит о том, что фанатик воспринимает себя как орудие неких высших сил в борьбе с инакомыслящими. Личность фанатика (авторитарная личность) отличается тревожностью, враждебностью к представителям иных этнических, религиозных или политических групп. Она склонна приписывать собственную жестокость и агрессию представителям этих групп. Фанатики всегда готовы последовать за лидерами, которые, пользуясь суженностью их сознания, направляют их ненависть на других людей [7]. М. Тейлор (1988) считает, что распространенное предположение о связи между фанатизмом и психическими заболеваниями не совсем уместно. Фанатик смотрит на мир с точки зрения крайностей. Тейлор говорит о том, что фанатизм опирается на предрассудки и авторитаризм, которые имеют общие когнитивные процессы, такие, как нежелание идти на компромисс, презрение к представлениям других групп, тенденция видеть вещи в черно-белом цвете, жесткость веры, и ограниченное восприятие мира. В понимании природы фанатизма необходимо признать роль культурных (религиозных и социальных) контекстов. Одной из главных проблем фанатизма является социальное влияние. Через него существенно облегчается возможность манипулировать людьми (Г.М. Андреева, А. Бандура и др.) Так, Б. Дженкинс (1975) [191, с. 15] и Д. Гутман (1979) полагают, что террористические акты в большей степени направлены на аудиторию, чем на непосредственных жертв. Их основной целью является устрашение людей ради получения власти над ними. А. Бандура [180] описывает четыре способа рационализации террористическими группами своих действий: 1) с помощью морального обоснования террористы представляют себя как спасителей; 2) через перекладывание ответственности на лидера, террористы считают себя простыми исполнителями; 3) через минимизацию или игнорирование фактических 35 страданий жертв; 4) дегуманизирование жертв или ссылка на них, как «неверных». Также Джерролд Пост (1990) говорит о том, что рассуждения террористов имеют свою «террористическую психологику», которая рационализирует те действия, которые совершаются ими [199, с. 25]. Однако, данное предположение не совсем убедительно, т.к. во внимание не берутся другие факторы, в том числе их идеологические убеждения. Психолог Кен Хескин [189], изучавший психологию терроризма в Северной Ирландии, отмечает, что на самом деле не существует доказательств того, что террористы имеют психопатические или иные клинические нарушения. Хотя, возможно, были случаи, когда психически больные люди входили в террористическую группу. Так, К. Хескин (1984), М. Креншо (1985) [183], Е. Сегал (1987), C. McCauley (2001) [196] и др. считают, что террористы крайне отчуждены от общества, но отчуждение не обязательно означает, что они психически больные. Обратимся к фанатизму с точки зрения разновидности социального чувства. В науке его часто связывают со страстями и аффектами. К фанатизму наиболее близки такие социальные чувства, как враждебность, ксенофобия, патриотизм. Источником ксенофобии является недоверие, поскольку именно оно ослабляет социальные связи между людьми. Ненависть направлена против незнакомых групп населения, от которых неизвестно, что можно ожидать, и поэтому страх перерастает в ненависть, в ксенофобию [68, с. 73]. Патриотизм, как феномен, связан с чувствами гордости и любви к своей стране. Однако, становясь фанатическим, он может приобретать черты национализма. Очевидно, что, патриотизм может перерасти в национализм, если человек полностью поглощается чувством гордости за свою страну, смешивая его с чувством превосходства над другими. О.Е. Хухлаев говорит о том, что главным направлением изучения национализма в психологических исследованиях является рассмотрение его соотношения с патриотизмом [161]. 36 В исследованиях Э. Эриксона отчетливо показано, что всецелая фиксация человека на какой-либо точке зрения и его поведенческая активность являются производными от внутриличностной организации по принципу тотальности. Он говорит о том, что индивид с базисным недоверием к миру, заложенным в детстве, будучи уже взрослой личностью, периодически переходит в состояние детской беспомощности. Тем самым он ищет способы справиться с возникшей тревогой, связанной с чувством собственной беззащитности в опасном мире. Как отмечает Э. Эриксон, такое патологическое состояние особенно обостряется в переходных периодах, ситуациях резких исторических и экономических перемен. Для «идейных» террористов, политических и религиозных фанатиков характерно полное пренебрежение к человеческой жизни, как окружающих (в том числе близких), так и к своей собственной [75]. В.Ф. Чиж в своей статье «Психология фанатизма» (1905) [164], описывает автобиографию фанатика, где отмечены яркие характеристики его личности: уединенность, сосредоточенность на своем «Я», отсутствие друзей, всецелая поглащенность одной руководящей идеей своего спасения, крайняя самоуверенность, нетерпимость к взглядам других людей, узкое и одностороннее понимание религии, безучастность к страданиям людей, необоснованные страхи, идеи собственного величия сочетались у него с идеями преследования и др. В настоящее время все более широкое распространение получают «бытовые» проявления фанатизма – спортивные и музыкальные фанаты и т. п., склонные к асоциальному поведению. Не случайно многие из представителей спортивных фанатов одновременно входят в экстремистские группировки националистического толка. Франко Ферракути, профессор Римского Университета, говорит о том, что террористы также живут в своей собственной субкультуре, с их собственной системой ценностей [186, с. 19]. Мотивы отрыва человека от реальности и ухода в группу (религиозную, спортивных или музыкальных фанатов) могут быть различными: 1) психологические проблемы, с которыми индивид справиться самостоятельно не 37 способен или считает, что не способен. Данный мотив основывается на психопатологических симптомах и синдромах, патологии характера или внутриличностном невротическом конфликте. Его уход в группу фанатиков обусловлен снятием с себя ответственности за принятие решений по многим жизненным проблемам, желанием стать ведомым, искоренить в себе сомнения и неуверенность; 2) стремление уйти от однообразной, не вызывающей радости и эмоционального отклика реальности. Основу мировоззрения фанатика составляют сверхценные и сверхзначимые для него идеи, во власти которых он находится. Эти идеи придают ему смысл жизни, являясь стержнем общения с другими людьми. Фанатиков отличает повышенная эмоциональность, отсутствие критической оценки любой информации, которая подтверждает их взгляды. Различают политический, патриотический, религиозный и идейный фанатизм [106, c. 48]. С психологической точки зрения фанатизм часто опирается на радикализм и экстремизм. В основе терроризма часто заложен «идейный» фанатизм, который основывается на готовности принести себя в жертву, руководствуясь какой-либо целью [106, c. 49]. Не всякий фанатик является террористом, но большинство террористов – это фанатики. Наиболее распространенным и чаще всего встречающимся вариантом фанатизма является стремление в утверждении собственных убеждений ценой собственной жизни. Психологической основой религиозного фанатизма является вера, которая представляет собой чувство, создающее иллюзию познания и реальности того, что создано фантазией с участием этого же чувства. Психологически вера всегда предполагает готовность к заражению, внушению и подражанию. Вера легко образует массу верующих. И, наоборот, в массе легко распространяется и укрепляется вера. Между фанатизмом и религией можно проследить тесную связь. В настоящее время ислам, как более молодая религия по сравнению с христианством, переживает период бурного развития, в силу чего очень силен фанатизм, как основа современного исламского фундаментализма. 38 В криминалистическом плане большое значение придают тому факту, что преступления экстремистского характера имеют нетрадиционную структуру [62]. Исследования показали, что преступления, имеющие традиционную структуру, представляют собой конфликт, в котором участвуют только две стороны: потерпевший (лицо, которому причинен вред) и виноватый (субъект преступления). Если же рассматривать структуру конфликта при совершении преступлений экстремистского характера, то сторон конфликта всегда три. Самостоятельную сторону конфликта составляют представители тех групп, на которые преступниками оказывается воздействие. Средством воздействия на третью сторону конфликта выступают посягательства на потерпевшего, его права и законные интересы. Именно такое воздействие и выступает в качестве основной цели преступлений экстремистского характера. Третья сторона может быть образована лицами, которых объединяет принадлежность к той или иной религии, социальной группе и т.п., т.е. могут представлять лица определенной национальности и расы [77, с. 163-165]. На наш взгляд, феномены экстремизма и терроризма являются сложными социально-психологическими явлениями, требующие глубокого анализа. При рассмотрении предпосылок экстремистско-террористической направленности поведения личности необходим учет как социально-культурных и нравственнопсихологических, так и психофизиологических факторов, среди которых следует особо выделить эмоционально-чувственные. Психологическими механизмами экстремизма выступают страх перед чужим, основанный на неуверенности в своих силах, а также недоверие и отсутствие взаимопонимания с другими людьми, что является основой для проявления агрессивности. Кроме того, обращаясь к проблеме экстремистскотеррористической угрозы, следует учитывать конкретные социальные причины, способствующие возникновению различных форм экстремизма и терроризма. 39 1.2. Переживание экстремистско-террористической угрозы, как предмет психологического исследования Экстремистско-террористическая угроза представляет собой особую форму травмирующего воздействия. По мнению Ф.Е. Василюка [31], переживание данной угрозы следует рассматривать, как субъективно значимое отражение отношения личности к окружающим явлениям с точки зрения возможностей удовлетворения ею актуальных и наиболее значимых потребностей. Переживая какое-либо событие или явление, человек глубоко и точно осознает то, что произошло в его жизни, а также что значит для него это событие, т. е. осознает личностный смысл события. Переживание критических ситуаций связано с невозможностью реализации потребностей, мотивов, ценностей человека. Кризис возникает в результате средовых воздействий и приводит к нарушению внутреннего баланса личности. Он является следствием чувственного восприятия различных внешних средовых факторов, которые создают препятствия, вызывающие переживания личности [99]. Переживание в этом случае выступает как стремление к созданию ситуации, при которой возможно реализовать жизненные потребности. По сути, речь идет о переживании, как продуктивном процессе, направленном на установление смыслового соответствия между реальностью и сознанием личности, целью которого является поиск смысла (осмысленность жизни). Примером такого процесса могут выступать процессы самоактуализации личности (разрешение внутриличностных конфликтов) [31]. По мнению некоторых исследователей смысл жизни основывается на чемто бесконечном, пронизывающим всю человеческую жизнь. Психологи определяют смысл жизни, как содержательную характеристику обобщенной смысловой системы, сущность которой состоит в динамике. Смысловая система несет ответственность за общую направленность жизни субъекта [85]. В теории В. Франкла понятие смысла жизни занимает центральное место. В. Франкл говорит о том, что врожденной мотивационной тенденцией, характерной для каждого человека, является стремление к поиску, а также 40 реализация человеком смысла своей жизни. Смысл жизни выступает основой поведения и развития человека [154, c. 14]. В свою очередь, отсутствие смысла выступает причиной девиантного поведения и многих психических заболеваний, к которым также относятся неврозы. Хотя смысл жизни для каждого человека уникален, следует сказать о существовании смысловых универсалий – ценностей, которые выполняют две взаимосвязанные функции – жизнеутверждающую и мотивирующую [154]. Формирование динамической и смысловой систем у субъекта, по мнению Л.С. Выготского, обеспечивают становление личностного смысла, как единства аффективных и интеллектуальных процессов личности. Личностный смысл определяется не только возрастными характеристиками человека, но и местом, которое он занимает в системе общественных отношений, а также социальной позицией и общей направленностью личности [54, c. 86]. А.Н. Леонтьев, раскрывая содержание понятия смысла, трактует его как «отношение мотива деятельности и ее цели» [84]. Здесь ключевое слово – отношение – имеет предельно широкое толкование. А.Н. Леонтьев говорит о том, что отражающееся у человека объективное отношение того, что побуждает его действовать, к тому, на что его действие направлено (непосредственный результат) создает конкретно-психологический сознательный смысл. Личностный смысл не совпадает с жизненным смыслом. Жизненный смысл представляет собой объективную характеристику отношений объектов и явлений действительности к жизнедеятельности субъекта, в свою очередь, личностный смысл выступает как форма субъективного отражения этого отношения в сознании субъекта. Специфическая эмоциональная окраска значимых образов восприятия и представления иллюстрирует понятие личностного смысла. Мы замечаем что-то, вспоминаем или думаем о чем-то с радостью, грустью, с отвращением и т.д.; эмоции сообщают нам непосредственную оценку значимости сопровождаемых ими образцов, т.е. оценку соответствующих объектов и явлений к реализации потребностей субъекта. Эмоции представляют собой своеобразную форму отражения. Но это отражение тех характеристик чувственного образа, которые определяются личностным смыслом. 41 Значимая функция переживаний состоит в том, что они «сообщают» человеку о личностном смысле событий, происходящих в его жизни, наводя его на действительный источник возникновения этих переживаний [57, c. 68-69]. Смыслообразование связано с формами психологической презентации жизни в самом человеке. По этому критерию можно выделить прошлую, настоящую и будущую жизнь. Каждая из них может придавать жизни смысл, что подчеркивает Д.А. Леонтьев. Проживается только настоящая жизнь. Но для человека существует и прошлое, и будущее. Прошлое таится в памяти, накопленном жизненном опыте. Человек живет будущим в силу того, что в смыслообразовании большую роль играют ожидаемые ценности и, в первую очередь надежда на счастливое будущее, что является главным источником интереса к жизни [85]. Таким образом, можно сказать, что смысл жизни оказывает положительное влияние на становление личности и жизнь человека. Говоря о лично-смысловой трансформации образа, Д.А. Леонтьев дополняет и уточняет ее ролью мотивов и установок личности при восприятии определенного образа. Д.А. Леонтьев подчеркивает, что само содержание образа характеризуется личностным представляющие собой смыслом. При этом смысловые установки, другой вид смысловых структур, соответствуют процессам познавательной деятельности, участвующим в построении образа. Поэтому личностный смысл объектов и явлений окружающей действительности представляет собой составляющую образов восприятия и представления соответствующих объектов и явлений, отражающую их жизненный смысл для субъекта и преподносящую его субъекту посредством эмоциональной окраски образов и их трансформаций [57, c. 75]. Рассматривая функциональный аспект смысла, следует отметить, что под личностным смыслом понимаются конкретные ценности, помогающие повышению и сохранению привлекательности жизни для данного человека, его привязанности к ней. А смысл жизни – это целостное отношение человека к ней как к привлекательной ценности [57, c. 93]. 42 Таким образом, именно личностный характер восприятия человеком объектов реального мира и его отношения к ним выделяется А.Н. Леонтьевым в понятии личностного смысла. Переживания личности и ее отношения представляют собой взаимосвязанные категории. Там, где есть субъект и объект отношения, возникает и само понятие отношения. Только у человека такой характер связи выступает с полной отчетливостью. А.Ф. Лазурский, первым обративший внимание на проблему отношений, выделяет такие группы психологических качеств, как: эндопсихические (внутренний психический механизм, основанный на нервнофизиологической организации) и экзопсихические свойства (основанные преимущественно на приобретенном опыте отношения человека к окружающему, включая его отношение к самому себе) [104, c. 49]. Согласно концепции В.Н. Мясищева, который рассматривает психические отношения, как внутреннюю связь человека с окружающей действительностью, характеризующую активность личности, акцент делается на избирательности личностных (внутренних) переживаний и действий, направленных на различные аспекты объективной действительности. С этой точки зрения теракты следует рассматривать в качестве условий, вызывающих различные нарушения в отношении человека к происходящим событиям и самому себе. Именно отношения обеспечивают связь человека с различными сторонами окружающей действительности. При всем многообразии сторон объективной действительности можно выделить следующие категории: 1) природные явления, мир вещей, 2) общественные явления, люди, 3) сама личность как субъект деятельности [103; 104, c. 88]. Деятельность и поведение одной и той же личности в каждый данный момент определяются ее отношениями, вытекающими, из истории развития личности, т.е. из всей объективной общественно-исторической действительности, выражая ее личный опыт и внутренне определяя ее действия и переживания [104, c. 48-49; 120]. В связи с отрицательными или положительными свойствами объекта могут выявляться разные стороны отношения к предмету или человеку. В силу того, что 43 источник особенностей переживания и действий лежит в самом человеке, как субъекте отношений, и связан с особенностями его индивидуального опыта, свойства объекта существуют для всех людей, а действия и переживания, вызываемые этим объектом для каждого человека избирательны. Таким образом, индивидуально избирательный характер связей и является наиболее существенным [102; 104, c. 71]. У многих исследователей присутствует идея выявления особых состояний личности, предшествующих ее реальному поведению. В.Н. Мясищев обращал внимание на то, что отношение представляет собой системообразующий элемент личности, который предстает как система отношений. Можно назвать ряд признаков, которыми определяется отношение: избирательность, активность, целостно-личностный характер, сознательность. В.Н. Мясищев выделяет в отношении следующие стороны: «эмоциональная», «оценочная» (когнитивная, познавательная) и «конативная» (поведенческая). Характер жизненного взаимодействия личности с окружающей средой и людьми определяет каждую сторону отношений. Эмоция представляет собой обязательный компонент отношения. Если нет эмоций, значит нет и отношений. В данном случае можно говорить о безразличии и равнодушии [104, c. 47]. Осуществлению выбора стратегий и тактик поведения личности по отношению к значимым для нее объектам внешней среды, другим людям и самому себе способствует компонент поведенческий. Виды отношений, прежде всего, разделяются на положительные и отрицательные как с точки зрения эмоциональной, так и рациональной оценок. Доминирующим отношением, который подчиняет себе другие и определяет жизненный путь человека, является направленность. Через уровень сознательного отношения к окружающему и самосознание определяется высшая степень развития личности и ее отношения [122]. В специфической теоретической схеме процессы усвоения социального опыта анализируются в работах Л.И. Божович. При исследовании формирования личности в детском возрасте ею было установлено, что направленность 44 складывается как внутренняя позиция личности по отношению к социальному окружению, к отдельным объектам социальной среды. Даже если учесть, что эти позиции могут быть совершенно разными в отношении многообразных ситуаций и объектов, тем не менее, в них можно зафиксировать некоторую общую доминирующую тенденцию, что дает возможность прогнозировать поведение в неизвестных до этого ситуациях по отношению к неизвестным ранее объектам. Л.И. Божович (1968) считает, что личность человека представляет собой относительно устойчивую психологическую систему, которая имеет логику развития и свои закономерности. Неразвитость волевых качеств, к которым можно отнести нерешительность, неустойчивость поведения, зависимость от ценностей и др., приводит к блокировке развития личности, внутренним конфликтам. Внутренний конфликт переживается как конфликт с самим собой. По ее мнению, психологически зрелую личность можно описать, как человека, достигшего определенного уровня развития, основной чертой которого является способность вести себя независимо от непосредственно воздействующих на него событий и обстоятельств, и даже против них, руководствуясь своими собственными сознательно поставленными целями [19]. Направленность личности также можно рассмотреть, как особую предрасположенность личности действовать определенным образом, которая охватывает всю сферу жизнедеятельности личности, вплоть до самых сложных социальных объектов и ситуаций. Концепция В.Н. Мясищева, понятие личностного смысла у А.Н. Леонтьева и направленность личности в работах Л.И. Божович, хотя и возникли вне рамок этой проблемы, являются близкими концепциями и понятиями к идее социальной установки в отечественной психологии [136, c. 61]. В свою очередь, и отношения, и установки В. Н. Мясищев рассматривает как интегральные психические образования, возникающие в процессе индивидуального опыта. Установка по сравнению с отношением бессознательна, а отношение, напротив, сознательно, хотя, по словам В. Н. Мясищева, мотивы или источники его могут не осознаваться. Еще одно отличие отношения от установки 45 заключается в том, что установка характеризуется готовностью, а отношение – избирательностью [104, c. 47]. Террористическая угроза, выступая серьезным стрессором, способна вызвать психическую дезадаптацию в разных формах, охватывая не только жертв терактов, но и косвенных свидетелей произошедшего [26, 59]. Терроризм сам по себе, какой формы и окраски он бы не был, приводит к моральной деградации не только отдельной личности, но и общества в целом [20]. Раскол общества, его дестабилизация, формирование атмосферы страха, неуверенности и уязвимости, все это является основной целью современного терроризма. Несмотря на то, что террористические акты происходят значительно реже, нежели крупные авиакатастрофы или аварии на угольных шахтах, степень субъективного восприятия риска, вероятности стать следующей жертвой террористического акта у обывателя чрезвычайно высока, особенно в первое время после совершения преступления. Сцены, транслируемые современными СМИ с места совершения террористических актов, рассказы очевидцев надолго и прочно запечатлеваются в памяти обывателя, вызывая тем самым стойкие изменения в поведении не только отдельного человека, но и целых групп [95, 96]. Исследуя причины терроризма, К. Маккоули предполагает, что решение о возможности совершения преступления, связанного с терактами, проходит через определенные этапы, которые он назвал кризисами: 1) «Кризис секретности». Здесь группа людей скрыто критикует, не одобряет сложившуюся систему, характерно отрицательное отношение к ней, но при этом принимает правила этой системы и живет по ним; 2) «Кризис столкновения идеологий». Представляет собой конфликт между идеологиями группы и государства. На данной стадии он переходит в открытую форму протеста; 3) «Кризис законности». Характерна открытая конфронтация с обществом, переход к насильственным действиям, как со стороны групп, так и государства [196, c. 118]. Теракты несут в себе очень сильное отрицательное эмоциональное воздействие на психику людей. Что сказывается, как на физиологическом, так и 46 на эмоциональном, систематического личностном и использования социальном уровнях. террористами В результате насилия запускается психологический механизм, заключающийся в возникновении у населения опасения относительно того, что теракты могут произойти где и с кем угодно. Так возникает массовая угроза стабильности и безопасности [26, c. 27; 151]. К настоящему В.В. Знаков, времени проведены Н.В. Тарабрина), в исследования которых (Ю.В. переживание Быховец, личностью террористической угрозы определяется, как субъективная оценка риска стать жертвой теракта непосредственного [26, c. 30-32; жизненного 63]. В.В. опыта Знаков личности в подчеркивает переживании роль ею террористической угрозы. Структурными компонентами этого опыта становятся убеждения, отношения, направленность и избирательность, а также моральные представления. Все это способствует формированию установок в понимании террористической угрозы и, как следствие, появлению субъективного чувства возможности стать жертвой теракта [63]. Выделяют три компонента переживания террористической угрозы [26], отличающихся по своему психологическому содержанию: когнитивный, структуры переживания эмоциональный, поведенческий. Первый компонент психологической террористической угрозы – когнитивный. Представляет собой осознание реальности угрозы, ее вероятности и возможных последствий. Он также содержит антиципирующие представления об угрозе и сопряженных с ней эмоциях. Экстремистско-террористическая угроза может быть описана как критическая жизненная ситуация, при которой субъективное появление объектаугрозы воспринимается (с помощью механизмов антиципации) как неотвратимое событие и нет собственных ресурсов для отстранения объекта-угрозы. Ведущими переживаниями здесь являются страх, тревога, депрессия, гнев, ощущения бессилия и беспомощности. Антиципация как универсальная психологическая категория, обеспечивающая полноценное отражение окружающей действительности, имеет 47 поливариантную функциональную структуру. Каждая из функций нацелена на выполнение специфической задачи, однако можно отметить наличие целостной взаимосвязи между всеми функциями антиципации, что придает синхронность активизации у человека процессов восприятия, переработки информации и построения вероятностного прогноза. По словам Е.А. Сергиенко [129], регулятивная функция антиципации реализуется посредством выдвижения субъектом целей и планирования стратегий поведения. Когнитивная функция антиципации взаимосвязана с осуществлением познавательной активности субъекта социального взаимодействия. Антиципация участвует в процессе восприятия, который включает в себя предвосхищение событий. Коммуникативная функция выявляет эмоциональный настрой человека, его готовность к тому или иному ценностному выбору в ситуации неопределенности. По мнению Б.Ф. Ломова и Е.Н. Суркова [89], словесно оформленный процесс предвидения является существенным компонентом непреднамеренного запоминания. Коммуникативная функция антиципации позволяет человеку учитывать социокультурные нормы, быстро прогнозировать эмоциональные состояния других людей, а также индивидуально оценивать социальный контекст. Эмоциональное когнитивной регулирование матрицей того или поведения иного человека переживания, детерминируется обусловленного субъективной интерпретацией возможности преодолеть преграду. Отечественный исследователь Д.П. Горский (1973), рассматривая когнитивный аспект теории опережающего отражения, указывает, что субъект в процессе научного познания не просто регистрирует непосредственно наблюдаемые события, но и строит опережающие гипотезы относительно будущих события, изменяющихся в зависимости от условий и относительно того, что дано в настоящем [45, c. 10]. Когнитивная (познавательная) оценка ситуации является сильным фактором, влияющим на инициацию того или иного типа поведения, способного преодолеть возникшую трудность. 48 Второй компонент – эмоциональный, может быть как осознаваемым, так и неосознаваемым. Психологическая толерантность к террористической угрозе связана с эмоциональной устойчивостью личности, под которой понимают свойство личности, обеспечивающее стабильность эмоций при воздействии различных стрессоров, в данном случае информации об угрозе терактов, а также умение справляться со своими переживаниями данной угрозе. Эмоциональная устойчивость представляет собой свойство личности, интегрирующее в интеллектуальных, себе а такое также взаимодействие мотивационных эмоционально-волевых, компонентов психической деятельности личности, при котором происходит оптимальное и наиболее успешное достижение цели деятельности в сложной эмоциональной обстановке [120, с. 346]. Такое понимание эмоциональной устойчивости одним их первых представил П.И. Зильберман. Однако, говоря об эмоциональной устойчивости, как интегральном свойстве личности (или свойстве психики), нельзя допустить ее отождествления с волевой и психической устойчивостью. Таким образом, важно уделить внимание собственно эмоциональному компоненту эмоциональной устойчивости. При соотнесении результатов деятельности с эмоциональной устойчивостью необходим учет того факта, что успешность выполнения действий в сложной обстановке может быть обеспечена не только эмоциональной устойчивостью, но и многими личностными качествами, а также опытом человека. По мнению психолога О.А. Черниковой эмоциональная устойчивость, с одной стороны, представляет собой относительную устойчивость оптимальной интенсивности эмоциональных реакций, а с другой – устойчивость эмоциональных состояний, т.е. стабильность в направленности содержания эмоциональных переживаний на положительное решение стоящих задач. По мнению Л.М. Аболина, важнейшим показателем, обуславливающим эмоциональную устойчивость, является знак и интенсивность эмоций. Преобладание положительных и интенсивных эмоций способствует преодолению отрицательных переживаний. 49 М.И. Дьяченко [58] на основании результатов проведенных исследований сделал вывод, что эмоциональная оценка ситуации, эмоциональная антиципация процесса и результатов деятельности, эмоции и чувства, которые личность испытывает в конкретной ситуации, а также эмоциональный опыт человека (его эмоциональные установки, переживания примерно в таких же ситуациях) обусловливают его эмоциональную устойчивость. Третий компонент – поведенческий, к нему относятся те особенности поведения, которые субъективно оцениваются человеком как реакции на теракт. Формы поведения в свою очередь могут быть активными (объединение людей в общественные организации по борьбе с терроризмом) и неактивные (активный поиск информации для снижения неопределенности ситуации). Следует отметить, что структура переживания террористической угрозы схожа с компонентами структуры отношений личности В.Н. Мясищева. Он говорил о том, что с самого момента рождения каждый человек уже включен в систему общественных отношений. От того, как сложатся эти отношения, будут зависеть субъективные отношения человека ко всем сторонам действительности. С этой точки зрения теракты можно рассматривать в качестве условий, вызывающих нарушения системы отношений человека к себе и событиям [26, c. 33], при этом формируя определенные переживания. Травматические события в жизни людей приводят к тому, что человек пытается не допустить в сознание тяжелых мыслей и переживаний, что приводит к задержке динамического проживания отрицательных эмоций. Такое действие неэффективных механизмов психологической защиты приводит к неконструктивным формам поведения. На ситуацию угрозы человек может реагировать нападением, чтобы изменить ситуацию, а если защитная форма поведения по тем или иным когнитивным оценкам невозможна, то для человека характерно поведение, связанное с бегством (уходом) от проблемной ситуации. Переживание экстремистско-террористической угрозы, вызывающее эмоциональный стресс, связано с субъективными переживаниями и изменением поведения. Сталкиваясь с трудностями, человек вынужден приспосабливаться к 50 социальной среде, овладевать новыми социальными ролями, искать выход из стрессовой ситуации. У каждого свой индивидуальный тип реагирования на изменившиеся условия окружающей действительности, т.е. каждый по-разному преодолевает напряжение. Преодолевающее поведение (совладание) рассматривается, как возможность справиться с угрозой и тревожным состоянием (по К. Хорни). К неадаптивным реакциям на жизненные трудности можно отнести: подавленность, избегание эмоционально тяжелых ситуаций, депрессию, подавление мыслей о причине трудностей, психологические защиты (H. Thomae), а также агрессию и фиксацию (по А. Маслоу). К конструктивным реакциям представители гуманистической психологии относят направленность на решение проблем, четкое представление о целях, осознанность поведения, учет требований социальной среды. По мнению А.А. Налчаджян [76], адаптация через преобразование (или устранение) проблемной ситуации осуществляется с помощью сознательно принятых решений и рассматривается, как социально-психологическая адаптация, в процессе которой появляются новые способы и планы действий. Адаптация с сохранением проблемной ситуации происходит через активизацию механизмов защиты. Таким образом, под «переживанием экстремистско-террористической угрозы» мы понимаем субъективно значимую оценку возможности применения различных форм насилия, формируемую после совершенных экстремистских и террористических действий, выражающуюся в возникновении когнитивных и эмоциональных человека, а компонентов также переживания, предполагающую учет проявляющихся в взаимосвязанных поведении социально- психологических характеристик личности. В представленном нами определении, подчеркиваются структурные компоненты переживания когнитивный компонент экстремистско-террористической (представления), поведение. 51 эмоциональные угрозы – переживания, При этом одним из факторов развития переживания экстремистскотеррористической угрозы выступает малодифференцированный образ врага в общественном сознании, позволяющий приписывать угрозу любому лицу. Значимую роль в этом процессе играет социально-психологический механизм – этноцентризм, направленный на сохранение и укрепление в сознании «ингруппы» позитивной этнической идентичности, позволяющей ей осознавать себя в качестве самостоятельного субъекта межэтнического взаимодействия. Эгоцентристу свойственно считать свои взгляды и свой образ жизни единственно верными; он осуждает, может быть агрессивен по отношению к тем, кто живет иначе, он не желает принимать их точки зрения, менять собственные утверждения [60, с. 34]. В социально-перцептивном плане этноцентризм характеризуется наличием негативных гетеростереотипов и сверхпозитивного автостереотипа. Возникновение негативных гетеростереотипов связано для этнической группы с поиском «виновника» их неблагополучного положения. В результате формируется образ «врага» [9, с. 56]. В основе психологического механизма «поиска врага» лежит механизм, заключающийся в том, что на образ врага можно сместить все причины социальных неудач [4, c. 268]. Рост агрессии и агрессивных образцов поведения отдельных личностей, является печальным следствием этого социальнопсихологического механизма, которым оперирует массовое сознание. Здесь можно наблюдать проявление доминирующего настроения, прежде всего связанного с настороженностью и враждебностью (обвинение в недостатках представителей других национальностей, свойственное населению России и людям, оказавшимся в пределах союза независимых государств) [4, c. 269]. В многонациональных обществах, к каковым принадлежит и Россия, в условиях системных кризисов происходит смена идентификационных критериев при регуляции межгрупповых отношений [135, c. 37]. Идентичность выступает базовым психологическим конструктом, выражающим сущность человека. Компонентами идентичности выступают 52 представления, эмоции, мотивы, знания, ценности, стереотипы, поведенческие схемы, нормы и стандарты, а также бессознательные образования. Это единство опыта поколений, которые живут в настоящее время, и всего человечества в целом, преломленного через собственный опыт существования в группе. Человек осознает свою групповую принадлежность и свое положение в обществе в процессе формирования идентичности. Кроме того, происходит осознание непрерывности своего существования в системе поколений, принятие определенного образа жизни и подчинение ему, человек учится соотносить свою индивидуальность с групповой системой ценностей и норм. Индивид почти всегда находит свое «Я» в какой-нибудь группе. На первый план в соответствии с социально-психологическими закономерностями выдвигается социокультурный, этнический, религиозный фактор, который, как наиболее древний в процессе исторического развития служит целям группового выживания [135, c. 37]. В связи с этим идентичность, с одной стороны, выступает как объединение, тождественность и общность, а с другой – отделение, противопоставление и конфронтация: «Я и Другой», «Мы и Они» [134]. В настоящее время экономическая и политическая ситуация в России переживает кризис [82]. Л.М. Дробижева и ее коллектив, проводя социологические исследования, говорят о росте этнического самосознания практически всех этнических общностей России. В росте этнического самосознания, как такового, нет ничего отрицательного, но наиболее ярко проявляют себя эмоционально выраженные формы этнической саморефлексии, заключающиеся в резких выражениях в отношении людей других национальностей [56]. «Кризис идентичности» предполагает объединение этнических и религиозных групп по принципу «против». Как особая ситуация сознания, это выражается в том, что большая часть социальных категорий кажется утратившей свою ценность. Следует отметить, что с помощью этих социальных категорий личность определяет себя и свое место в обществе. В проблеме идентичности важен тот факт, с какой группой себя отождествляет человек, а не то, к какой социальной группе он принадлежит. Здесь важно то 53 обстоятельство, что человеку необходимо наделить позитивными чертами ту групп, с которой он себя идентифицирует. В связи с этим кризис идентичности может быть также определен, как утрата положительных представлений о своей группе, а не только как трудность в обозначении своего места в обществе. Затруднения с определением идентичности или ее утрату, переживает все население, но особо остро этот кризис переживают определенные социальные группы общества, к которым, прежде всего, следует отнести группы молодежи и пожилых людей. Что касается пожилых людей, то они характеризуются утратой идентичности. Связано это с различными сильными и болезненными переживаниями бессмысленности прожитого участка жизни, с ломкой идеалов и утратой привычных ориентиров в жизни [4, c. 262; 98]. Многими исследователями (Е. Бендек (1984), Н.Б. Михайлова (2000), В.Н. Павленко (2001)), признается тот факт, что у лиц старше сорока лет, а тем более у пожилых людей протекает гораздо болезненнее процесс социально-психологической адаптации, чем у более молодых людей [4, c. 262; 76, с. 61]. В поле зрения проблемы идентичности молодежи находится трудность выбора социальной группы, с которой молодой человек готов себя идентифицировать. Ф.Е. Василюк [31] указывает на то, что жизненные события можно квалифицировать, как кризисные в том случае, если они создают угрозу (потенциальную или актуальную) удовлетворения наиболее важных потребностей, а также создают проблему, от которой человек не может уйти и разрешить ее привычным способом. При этом он выделяет следующие виды ситуаций кризиса: 1) кризис, затрудняющий реализацию жизненного замысла, но при этом сохраняющий возможность восстановления нормального хода жизни; 2) более сложный кризис, оказывающий влияние на жизненный замысел человека и препятствующий его реализации. При этом Ф.Е. Василюк описывает основные типы переживаний: 1) гедонистические (предполагают отрицание человеком произошедших событий. При этом формируется иллюзия благополучия. переживания соотносится с инфантильным сознанием); 54 Данный тип 2) реалистическое переживание соотносится с принятием случившегося и попытками поиска вариантов для удовлетворения потребностей (через совладающее поведение). При этом человек нацелен на настоящее и будущее, не уделяя особого внимания своему прошлому; 3) ценностное переживание предполагает полное признание случившейся кризисной ситуации. Человек, учитывая прошлый негативный опыт, продолжает двигаться вперед, опираясь на сложившуюся систему ценностей, которые становятся мотивами поведения такой личности, выполняя функцию смыслообразования; 4) творческое переживание (характерно для волевых людей) – акцент на волевые усилия личности. В сложных ситуациях такой человек сохраняет способность сознательно искать выход из сложившейся критической ситуации в силу того, что у него есть опыт волевого поведения. Развитое творческое сознание всегда стремится к поиску новых переживаний, решений, нуждается в новых впечатлениях и ярких переживаниях. Большинство преступлений экстремистско-террористической направленности совершается лицами молодого возраста, на сознание которых воздействуют националистической пропагандой. Кроме того, в современном обществе наблюдается значительное увеличение молодежных неформальных движений экстремистско-националистической направленности. В отличие от творческого сознания инфантильное и экстремистское сознание роднит стремление к острым ощущениям. Юношеский максимализм, лежащий в основе этого, с определенного момента начинает тормозить личностное развитие человека, толкает индивида к крайним формам поведения. Среди основных черт агрессивной личности можно назвать бедность ценностных ориентаций, их примитивность, отсутствие увлечений, узость и неустойчивость интересов, сочетающиеся, как правило, с низким уровнем интеллектуального развития и недоразвитостью нравственных представлений. Им присуща эмоциональная грубость и озлобленность против окружающих людей [128]. 55 Ю.М. Антонян указывает на то, что глубокий анализ и правильная оценка поступков человека может быть достигнута только с учетом психических состояний личности, которые оказывают серьезное влияние на восприятие ситуаций и образ действий [6]. Действительно, эмоции – необходимый атрибут мотивации, а мотивы и потребности личности тесно связаны с ее ценностными ориентациями, которые и определяют процесс возникновения целей и намерений личности. Н.И. Рейнвальд отмечает, что ценностные ориентации являются «зеркальным» отражением мотивов и потребностей личности. Необходимость рассмотрения ценностных ориентаций связывают с тем, что направленность, находящаяся в тесной связи с мотивами, является «социальным регулятором поведения» [6]. С точки зрения социальной и личностной значимости, различные социальные установки образуют иерархическую структуру, занимая в ней неравноправное положение. В реальной жизни у каждого индивида существуют собственные, психологически значимые, иерархии социальных установок, которые не всегда совпадают с социально значимой иерархией. В концепции личностных смыслов социальных объектов А.Н. Леонтьева (1972) можно найти объяснение и подтверждение подходу к проблеме иерархии социальных установок. Из этой концепции видно, что одни и те же социальные объекты, которыми могут выступать какие-либо события, процессы или явления, имеющие однозначную интерпретацию с позиций норм и ценностей общества, приобретают различный личностный смысл для отдельных индивидов. Социальная установка формируется на основе собственного жизненного опыта индивида и опыта, получаемого от других людей. Словесная (вербальная) форма является главным путем передачи установок. Когда индивид в своем личном опыте имеет дело с отдельным объектом, такие установки называют частными (парциальными). Установки на совокупность однородных объектов называют обобщенными. По модальности социальные установки делятся на положительные («за» объект), нейтральные и отрицательные. 56 В качестве одного из факторов изменения установок, а также переживания экстремистско-террористической угрозы, следует рассматривать воздействие средств массовой коммуникации. Под влиянием новой информации и рациональной аргументации в ней могут произойти изменения, как по модальности, так и по интенсивности. Так, оценка в отношении объекта может измениться с положительной на отрицательную, и вместе с ней меняется поведение индивида [121, c. 353]. Переживать угрозу экстремизма и терроризма можно по-разному. Этим объясняется неоднозначность в отношении людей к терроризму. Некоторые психологические последствия терроризма носят отсроченный характер, другие проявляются непосредственно после террористического акта или в ближайшее время. По характеру направленности их можно отнести к последствиям, результатом которых будут изменения в личностной, эмоциональной и моральной сферах человека, ведущие к изменению в обществе в целом [195]. Терроризм различного уровня является орудием слабых, в силу чего он часто опирался на определенное сочувствие со стороны тех, кто не был его жертвами. Отсюда ответ на вопрос, откуда появляется все большее число террористов. Террор представляет собой суровый метод борьбы, имеющий под собой психологическую почву. Значит, пока существует борьба, будет и террор, и, следовательно, кроме негативного отношения к нему, будет и достаточно позитивное [105, c. 64]. С.Н. Ениколопов, А.А. Мкртычян в своем исследовании психологических последствий терроризма говорят о том, что одним из опасных для общества социально-психологическим последствием терроризма является процесс легитимизации насилия. Частое наблюдение сцен насилия через СМИ приводит к изменению установок человека в отношении агрессии, снижается чувствительность к проявлениям насилия в жизни. Все это может выражаться в допустимости насилия для достижения своих целей [59, c. 74]. Экстремистами для пропаганды своих идей широко используются различные средства коммуникации, прежде всего Интернет. Запрет экстремистской 57 литературы, закрытие экстремистских интернет-ресурсов не приносят ощутимых результатов. А подчас грубое, подчас немотивированно жесткое использование мер противодействия терроризму и экстремизму, так же как отсутствие морально-этического противовеса исламистским идеологам лишь множит число недовольных существующим положением вещей [176]. Особую ставку идеологи экстремизма делают на молодежь как на наиболее мобильную, легко подверженную внешним влияниям среду [176, с. 220]. Группы обывателей, которые в своих оценках не столь однозначны и радикальны, являются референтными группами, чрезвычайно важными для террористов, так как потенциально являются своего рода базой для формирования сопереживающей позиции. Эти группы выступают в качестве благоприятной среды для формирования новых членов террористических организаций. Хотя численность группы, воспринимающей идеи террористов, небольшая, для них ее численность не является главным. Намного важнее факт ее наличия в обществе, т.к. приоритет отдается цепной реакции, возникающей в ней и распространяющейся на очень большое число людей, включая и крайне отрицательно настроенных по отношению к террористам. Формирования положительного отношения к экстремизму и терроризму является наиболее радикальным и в свою очередь угрожающим обществу результатом. Люди, желающие стать частью какой-либо террористической группы для того, чтобы перенять способы и методы борьбы за собственные интересы, оправдывают свое действие ссылкой на террористов [59, c. 76]. Экстремистское поведение в индивидуально-психологическом аспекте рассматривается как некий личностный феномен и исследуется в русле жизненных целей, идеалов, установок, отношений личности, а также ее индивидуальных состояний и свойств, таких как самочувствие, настроение, активность, самооценка, самоконтроль [163, c. 97]. Как показывают исследования, значительная часть аморальных поступков, которые совершаются подростками и молодыми людьми, связана с их ориентациями на групповые нормы, 58 вступающими в противоречия с общественными. При этом личная ответственность снимается в сознании молодого человека тем, что «так принято» и «это вызывает одобрение» [162]. Следует обратить внимание на то, что воспринимают экстремистские стереотипы и особенно переводят их в свое поведение далеко не все молодые люди. Только 2-3% опрошенных в результате исследований представляют собой носителей агрессии. Но тревожность вызывает тот факт, что в ситуации сложных социальных условий к ним могут присоединяться 10-15% молодежи, которые обладают повышенной психологической внушаемостью [72, c. 119]. Для кризисных групп, которые могут стать источником реальных экстремистских движений, характерны идейное наполнение их деятельности и агрессивность. Можно описать основные характеристики молодых людей этих групп, которые связаны либо с их психологической составляющей, либо с проблемами воспитания. Сюда относится стремление достигать цели самым простым путем, не разбираясь в средствах их достижения, ориентация на силовое решение проблем, низкий уровень эмпатии к переживаниям и потерям других людей. Кроме того, это демонстрация пренебрежения к правам человека, крайний эгоизм и выраженный социальный маргинализм. Все эти характеристики следует учитывать в совокупности. В устойчивых, стабильных обществах и системах у представителей этих кризисных групп нет возможности проявить свои наклонности в полной мере. Однако, в переломные и нестабильные периоды для них открываются большие перспективы в различных сферах деятельности [72, c. 120]. По словам В.С. Собкина, исследование отношения к экстремизму предполагает следующие аспекты предполагает определенную [132]: степень 1) отношение к информированности экстремизму о подобных организациях и личный опыт взаимодействия с ними (в том числе через знакомых); 2) отношение к экстремизму может проявляться на уровне личностного принятия или отвержения экстремизма как специфической идеологии и способа решения социальных проблем, на уровне социальных оценок, когда экстремистские действия 59 оцениваются относительно их легитимности и существующей государственной политики в отношении экстремистских организаций. Это, в свою очередь, показывает отношение человека к проблеме легитимизации насилия в целом; 3) отношение к экстремизму выражается в предпочитаемых способах разрешения конфликтных ситуаций и выражении своих протестных взглядов. Результаты исследования, проведенного А.А. Козловым [163, c. 101-110], показывают, что внешние эмоционально-отрицательные образцы поведения (например, «не хочу считаться с мнением другого человека», «могу принести страдание, страх, боль другому человеку» и др.) способствуют формированию экстремистского состояния, нарастанию раздражительности, что отражается на форме взаимодействия между людьми. Неумение контролировать себя и управлять собой является одним из факторов, повышающих вероятность силовых действий в решении конфликтов. Таким образом, готовность причинять страдания другим людям в сочетании с недостаточно развитой способностью владеть собой, выступают предпосылками экстремистского поведения. А.А. Козлов выделяет три социально-психологических типа, характерные для учащейся молодежи: 1. «Агрессивно-непредсказуемый», которому присуща устойчивая эмоциональная напряженность и внутренне осознанное экстремистское поведение (около 20%). Этот тип молодых людей характеризуется повышенным внутриличностным и межличностным конфликтами, непредсказуем в поведении. 2. «Традиционно-нейтральный», ему присуще умеренно- нейтральное отношение во взаимодействии людей с заметными навыками коррекции собственного поведения (примерно 10-20%). 3. «Гуманный» – характеризуется устойчивой гуманистической направленностью, желанием гуманизировать существующую напряженность в молодежной среде (около 5055%). Подводя итог, следует подчеркнуть, что переживание экстремистскотеррористической угрозы представляет собой сложное образование. В его структуре можно выделить три основных компонента – когнитивный, эмоциональный и поведенческий, которые схожи с компонентами отношения и 60 установки. Как переживания, так и отношения определяются личным опытом человека и характеризуются избирательностью. В силу того, что терроризм представляет собой крайнее и наиболее опасное проявление экстремизма, а также его практическое выражение, можно говорить о том, что это взаимопроникающие явления современного общества. Исходя из этого, мы рассматриваем экстремизм и терроризм в едином предметном поле. На наш взгляд, переживание экстремистско-террористической угрозы, вызывающее эмоциональный стресс, может негативно воздействовать на оценку представителями разных поколений своих ресурсов, способствующих преодолению кризисной ситуации. У каждого свой индивидуальный тип реагирования на изменившиеся условия окружающей действительности, поэтому используются разные стратегии преодолевающего поведения. 1.3. Социально-психологические факторы переживания представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы В научных изысканиях по-разному расставляются акценты в отношении природы экстремистско-террористической направленности поведения личности. Одни исследователи связывают ее с отклонениями в развитии психики, такими как, генетически обусловленные пороки нервной системы (например, повышенная агрессивность), или органические поражения высшей нервной деятельности. Другие – анализируют психологические предпосылки, рассматривая поведение с точки зрения детерминирующих его специфических установок, мотивов, ценностей, представлений. В частности, к предпосылкам молодежного экстремизма можно отнести достаточно ригидное агрессивное поведение. Для экстремиста реализация его убеждений становится единственным содержанием личной жизни. Обращаясь к концепции П. Штомпки, следует сказать, что, по его мнению, истоки психологических проблем, имеющих место среди российских граждан, следует искать, прежде всего, в пережитых и переживаемых социальных травмах, представляющих серьезную социальную проблему [172]. Травму в социальной 61 сфере П. Штомпка связывает с деструктивным воздействием на человека. В этом случае травма представляет собой некую патологию того или иного социального организма, которая проявляет себя в виде ситуаций, названных З. Фрейдом «социальным неврозом»: возвращение религиозного фанатизма, усиление ненависти, национализма, расизм и антисемитизм, также как отклоняющееся поведение, наркомания и насилие [93]. В психологических исследованиях Н.В. Паниной [44] говорится о том, что индикатором реакции населения на социальные преобразования выступает социальное самочувствие, которое зависит от целого ряда макромасштабных и личностных факторов, таких как удовлетворенность человека своей жизнью, положением в обществе, уверенность в завтрашнем дне (А.А. Русалинова). По мнению Л.Е. Петровой, социальное самочувствие следует определять через соотношение уровня притязаний и степени удовлетворения актуальных потребностей [112]. В психологии под «самочувствием» человека понимают социальнопсихологическое состояние, которое возникает у него под влиянием, как объективных обстоятельств, так и индивидуальных характеристик личности, и которое может быть субъективно оценено как благополучие (Н.В. Панина, Н.Е. Симонович, П.М. Якобсон). Р.М. Шамионов говорит о том, что субъективное благополучие выражает собственное отношение человека к своей личности, а также процессам, которые имеют важное для него значение с точки зрения усвоения представлений о благополучной среде, через переживание удовлетворенности [168]. Устремления, присущие людям, всегда выступают не только стимулом, но и вектором их движения в будущее. Во все времена стремление человека к осмысленной жизни в настоящем приводило его к осознанию необходимости планирования будущего, к прогнозированию отдаленных последствий своих действий, поступков. Однако поскольку мысли и желания людей нередко изменчивы и противоречивы, им бывает трудно со всей полнотой и ясностью предвидеть последствия своих выборов и жизненные перспективы [71, с. 4]. 62 Временную перспективу человека и способность его сознания к построению прогнозов относительно образа будущего исследовал Н.А. Бернштейн. Согласно его позиции, образ будущего представляет динамическую модель, способную к различного рода трансформациям в связи с тем, что человек подвергает анализу опыт прошлого и резервы актуальной реальности в процессе поиска наиболее эффективных и успешных стратегий достижения цели [15]. У человека, имеющего травматический опыт пребывания в неблагоприятной, кризисной ситуации ограничена возможность построения реалистичной временной перспективы. Деформация временного поля сознания, в котором утрачены перспективы собственного будущего, влечет дефицит способности к антиципации. У людей, переживших социальную травму, может присутствовать ориентация на события прошлого, т.к. не отработана психологическая травма. Если же человек ориентирован на отдаленную перспективу, то образ будущего будет играть регулирующую роль по отношению к восприятию настоящего. Таким образом, личность, пребывая в настоящем, испытывает на себе различные трудности, претерпевает изменения – позитивные или негативные, которые способствуют построению жизненной перспективы. В. Франкл говорит о том, что если человек, реализовал все свои первичные, базовые потребности, то ему может быть свойственен поиск смысла своего существования. Смысложизненные ориентации индивидуальны для каждого человека и представляют собой набор целей и ценностей конкретной личности, которые являются основополагающими для ее существования. Понимание данной потребности уникально для каждого человека, что создаёт трудности их изучения и развития. Больше всего подрывает смысл жизни утрата привычных ценностей. В этом проявляется стабилизирующая тенденция: организм настойчиво стремится сохранить и закрепить достигнутое. Именно поэтому самые большие человеческие трагедии связаны с утратой привычных ценностей, а огромные радости – с их возвращением [57, c. 92]. 63 Обычно обыватель не думает о смысле своего существования, он просто живет. Проблема возникает тогда, когда он начинает терять смысл жизни, погружается в тяжелые переживания: хроническую тоску, низкий эмоциональный тонус, апатию, депрессию, тревоги и страхи, чувство отчаяния, т.е. в предельно подавленное настроение, что вызывает равнодушие к жизни [57, c. 91]. С точки зрения Э. Фромма, субъективно переживаемое человеком благополучие выражает его позитивную связь с другими людьми, а также преодоление им отчужденности. Личностная, а также эмоциональная включенность в травматическую ситуацию, в частности, опыт пребывания на месте совершения теракта, территориальная близость к источнику стресса, играют ведущую роль в возникновении психической травмы. Низкая устойчивость к стрессу, экстернальность, инфантильность, ригидность мышления и др. личностные особенности могут способствовать высокому уровню переживания экстремистско-террористической угрозы. «Социальная» парадигма природы экстремизма включает в себя самые многообразные подходы [28, c. 36]. Все они по-разному оценивают роль социальных факторов в возникновении экстремизма. Изначально по своей природе человек доброе существо. Он стремится к коллективному способу жизни через сотрудничество и взаимопомощь. Следствием же несправедливых общественных условий и выступает экстремизм. В силу того, что человек при таких обстоятельствах становится пассивным пленником, он начинает проявлять агрессию, стремясь выжить. Но при этом не следует забывать, что в одной и той же ситуации различные люди могут вести себя по-разному. Многое, так или иначе, говорит о том, что природа экстремистского поведения кроется внутри самого человека. Здесь необходимо учитывать как психические, так и физиологические особенности [163, c. 16]. Как не странно это слышать, но нередко для экстремиста уничтожение и разрушение становятся не только самоценностью, но и наиболее приятным и необходимым психологическим состоянием [145, c. 15]. Экстремизм можно рассматривать как 64 некую способность человека, истоки которой лежат в особенностях нервной системы, его природных свойствах, в психике, а также особенностях эмоционально-волевой сферы личности. Готовность к террористическому насилию, как и к любому насилию, корениться в органической склонности человека к агрессивности и разрушительным инстинктам. У разных людей эти качества могут быть выражены с разной силой и в той или иной мере изменены существующими правовыми и нравственными нормами, воспитанием и культурой, но не в одинаковой мере и не одинаково эффективно [38]. Можно сказать, что насилие представляет собой способ принуждения субъекта поступать наперекор не только его собственным интересам, воле, целям, ценностям, но и в конечном итоге действовать в ущерб себе [78]. Главная опасность инстинкта борьбы, который, согласно К. Лоренцу, присущ всем животным, в том числе и человеку, заключается в его непредсказуемости [90]. Инстинкт борьбы не следует рассматривать только как реакцию на внешние условия, в своих крайних формах он находит реализацию в феномене экстремизма. Но экстремизм не сводится к природной агрессивности, которая в виде инстинктов представлена в людях. Экстремизм в большинстве случаев связан с актом сознательной воли, с поиском оправдывающих оснований, аппелированием к справедливости, праву, нравственности. Но при этом, человека агрессивным делает лишь наличие определенных условий. Любые способности, как экстремистские, так и творческие, экстремальные даются в задатках. Если человек настолько ограничен в своих представлениях, что не в состоянии отличить истинно творческое от малозначимых новаций, то это может способствовать формированию «внутренней опустошенности». При таком состоянии человек потенциально становится нигилистом. У него формируются ложные идеалы на фоне цинизма и чувства вседозволенности. Такие антисоциальные проявления, как вандализм, хулиганский инфантилизм, а также удовлетворение потребности в самовыражении через немотивированное насилие, выступают яркими примерами происходящего с личностью [163, c. 16]. 65 На протяжении всей жизни на человека действует огромное количество разнообразных факторов, как социальных, так и психофизиологических. Те задатки, которые даны ему с рождения, в зависимости от социокультурных условий могут быть раскрыты, реализованы, либо нет. Когда мы говорим об изучении экстремума существования человека, мы должны учитывать значимую роль как социальных, так и психофизиологических факторов [163, c. 18]. Тяжелые экономические проблемы, затяжные насильственные этнополитические конфликты, быстрые социально-культурные изменения или совокупность этих факторов имеют колоссальное фрустрирующее психологическое воздействие – они блокируют удовлетворение жизненно важных базовых потребностей людей [135, c. 16]. А.В. Юревич подчеркивает, что по данным экспертного опроса (2011 г.) Института психологии РАН, направленного на выявление динамики психологического состояния российского общества, наблюдается выраженный рост конфликтности, алчности, агрессивности, ксенофобии, насилия, наглости, эгоизма и др. [179, c. 25]. В.А. Соснин обращает внимание на рост миграционных потоков населения, создающих условия для возникновения межэтнических конфликтов, что является благоприятной почвой роста экстремизма и террористических тенденций внутри страны [135]. Экстремизм как специфическая направленность личности, может проявляться в ответ на происходящие в обществе серьезные социокультурные изменения. В этом случае экстремизм выражается в социальной дезадаптации, связанной с невозможностью социальной самореализации и социального творчества. Анализ экстремистского типа поведения позволяет большинству ученых сойтись во взглядах на том, что рост экстремистских тенденций – это, в первую очередь, социально детерминированное явление, что находит свое выражение в нарушении социальных связей и отношений [28, c. 41]. С одной стороны, такого рода нарушения отношений личности с социальной средой, характеризующиеся ее неудовлетворенностью социальным 66 статусом, низкой готовностью или неспособностью конструктивно и социально полезным образом реализовать собственные потребности, цели и ценности посредством взаимодействия с другими людьми, социальными группами, общностями и социальными институтами, является социальной болезнью. С другой стороны, экстремизм, как приверженность к крайним мерам и взглядам, реализуемых в насильственных проявлениях, совершаемых отдельными лицами и специально организованными противоправными группами и сообществами, отражает нарастание патологических явлений в современном обществе [28, c. 41], «… является одним из проявлений больного общества и способен, как вирус, меняться в зависимости от возникающей обстановки» [175]. По мнению В.В. Знакова, Е.М. Турок изучение переживания и понимания людьми террористической угрозы является одним из важнейших направлений современных исследований. В своих работах [63, 147] они подчеркивают стереотипность понимания террористической угрозы. Наиболее распространенными являются представления о террористах как необразованных, психически неуравновешенных агрессивных фанатиках, для которых чужая жизнь ничего не стоит, а также подчеркиваются мотивы материальной выгоды. Так, Е.М. Турок было установлено, что характер понимания и переживания террористической угрозы у людей, проживающих там, где не было терактов, связан с такими личностными характеристиками как уровень макиавеллизма, личностная, тревожность, способность контролировать ситуацию. В результате исследования понимания и переживания террористической угрозы жителями российских городов В.В. Знаковым было показано, что наиболее распространенными являются представления о террористах, как необразованных, психически неуравновешенных агрессивных фанатиках, для которых чужая жизнь ничего не стоит, а также подчеркиваются мотивы материальной выгоды. Говоря о переживаниях человека, следует обратить свое внимание на способность к эмпатии или эмпатическому пониманию. Эмпатию определяют, как 67 понимание эмоционального состояния другого человека через сопереживание и проникновение в его субъективный мир. Эмпатию можно рассматривать как один из важнейших факторов межличностного взаимодействия. Эмпатия, как способность к эмоциональному отклику на переживания другого, присуще каждому человеку, но развито оно у всех не одинаково. Следует предположить, что чем больше у человека развита способность к эмпатии, тем сильнее его переживание кризисной ситуации. В свою очередь, от представления не только о качестве переживания, но и об его интенсивности (количестве), зависит оценка значимости переживания для человека. Однако, D.A. Houston и Н.А. Сирота говорят о том, что эмпатия способна оказывать и антистрессовый эффект. Заключается он в способности принять «соучастие» от другого человека и направить его на кого-то еще, а не только в получении участия от другого. Поэтому высокий уровень эмпатии способствует преодолению собственного стресса, а также стресса партнера по общению. Интенсивное развитие эмпатических качеств человека зависит от того, насколько разнообразны его представления о других людях. По мнению Н.В. Козиной, понимание других людей обязательно связано с пониманием самого себя, а также мотивов своих собственных поступков и потребностей. Эмпатия включает в себя такие специфические навыки, как восприятие и коммуникацию, а также (в отличие от непосредственной перцепции) чувства и мысли. Следует различать эмоциональную и когнитивную эмпатию. По словам Т.П. Гавриловой, эмоциональная эмпатия основана на проекции и идентификации, а когнитивная – на интеллектуальном понимании переживаний другого человека. Таким образом, эмпатия представляет собой сложное образование в структуре личности. эмоциональной Оно активности. характеризуется, Следствием с этого одной стороны, является степенью способность к дифференцируемости оттенков переживаний чувств, а также состояний другого 68 человека и самого себя. С другой стороны, эмпатия – это итог положительного эмоционального опыта человека (А.А. Бодалев, И.А. Кузьмичева). Преступления террористического характера, которые совершаются посредством взрывов, катастроф и крушений на транспорте, механических повреждений зданий и др., имеют постоянное медийное сопровождение (заявления, требования террористов и др.), а люди, проживающие как в регионе совершения террористических актов, так и в других регионах, нуждаются в объективной информации о случившемся. Для проведения эмпирического исследования основным критерием выбора нами регионов выступил объективный показатель наличия террористических инцидентов на их территории. Так, согласно правовой статистике преступности за 2013 год на территории России был зафиксирован 31 террористический акт, из которых 3 самых разрушительных и наиболее резонансных произошли на территории Волгограда. Это взрыв в рейсовом автобусе 21 октября, приведение в действие самодельной бомбы террористом-смертником на железнодорожном вокзале Волгограда 29 декабря и взрыв в троллейбусе 30 декабря. В свою очередь на территории Пензенской области было зафиксировано 1 преступление террористического характера, представляющее собой заведомо ложное сообщение о теракте [65]. Как правило, через СМИ и другие средства коммуникации говорят о террористических актах, имеющих серьезные разрушительные последствия. Информация о них вызывает не только сочувствие к пострадавшим, но также способствует оказанию психотравмирующего влияния на уязвимую к данной угрозе категорию лиц. Знания человека о случившихся ранее терактах, а также последствиях, которые они за собой влекут, информация, периодически поступающая из средств массовой информации, выступают в качестве механизма, способствующего нарастанию интенсивности переживания экстремистско-террористической угрозы у человека [26, c. 37; 143, с. 183-184]. 69 В свою очередь, к психологическим последствиям терроризма, которые проявляются не сразу, а через определенное время, следует отнести признаки посттравматического стресса, которые могут достигать уровня посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), возникающего, как у людей, переживших психотравмирующие события, так и у тех, кто был лишь внешним наблюдателем, косвенным свидетелем (с помощью средств массовой информации) произошедших «страшных» событий. Реагирование человека на экстремальное травмирующее событие включает сильный аффективный компонент интенсивного страха и беспомощности. Результатом ПТСР могут стать депрессия, раздражительность, агрессивность, отчужденность [59, c. 77; 137]. К предпосылкам возникновения ПТСР можно отнести наличие в жизненном опыте человека более двух ситуаций, связанных с травматическими событиями, а также проживание в регионе, находящемся в непосредственной близости к месту совершения терактов. Развитие ПТСР связано с полом, возрастом, а также с высоким уровнем переживания экстремистско-террористической угрозы. Так, у женщин и представителей молодого поколения чаще встречаются посттравматические симптомы. В психологической террористических актов, литературе, особо посвященной выделяются работы последствиям Дж. Голдберга (Goldenberg J.L.) и его соавторов, объединенные в единую теорию, в которой рассматриваются психологические последствия ситуаций, связанных с переживанием страха смерти (в частности теракты). Страх смерти нарушает нормальное течение жизни человека, напоминая о его уязвимости. Если личность не сможет побороть этот страх в себе, то этот страх может перерасти в ужас. Такая реакция возникает на угрозу уничтожения [188]. Низкая устойчивость к стрессам, а также недостаточная степень толерантности к состоянию фрустрации, характерные для молодежи, мешают найти выход из сложившейся кризисной ситуации, на что возникает агрессивность, как ответная реакция. Агрессивность, превращаясь в убеждения, 70 может приобретать крайние формы фанатизма, если получает поддержку со стороны ближайшего окружения. Проявления фанатизма встречаются в различных видах деятельности молодых людей – в учебе, в досуге, в спорте, религии, в межнациональных отношениях, в политической жизни. Категоричность взглядов и суждений фанатиков сочетается с нетерпимостью к инакомыслящим, пренебрежением критики, даже доброжелательной. Другой способ выхода из состояния фрустрации может быть в виде самоотчуждения личности, проявляется в индивидуальном и групповом сознании в форме нигилизма, когда человек отрицает любые идеи, мнения, разделяемые общественным сознанием, представляя собой принятые общественные нормы. Нигилизм, форму самоутверждения молодого человека, также встречается во всех сферах его жизнедеятельности. Но не следует сводить фанатизм исключительно к агрессивным проявления, а нигилизм к пассивная саморефлексии. Как агрессивность, так и самоотчуждение, являясь проявлениями экстремального сознания, в различных жизненных ситуациях могут приобретать крайние формы [64], порождая экстремистские наклонности молодежи. Этому также способствует сдвиг в их структуре ценностей и изменение ценностных ориентаций, правовая безответственность, проявления нравственной распущенности и нетерпимости. Истоком экстремизма является экстремальность, которая рассматривается как феномен, способный (при определенных условиях) трансформироваться в экстремизм (который становится разновидностью предельных состояний действительности) и служить механизмом реализации нестандартных действий для быстрого принятия решений с целью выхода из кризисной ситуации. Не следует забывать, что экстремальность не всегда представляет собой кризис или конфликт. Так, например, если речь идет о развитии личности в творческом процессе. В свою очередь экстремизм обостряет ситуацию, доводит ее до крайности, в силу чего спокойное конструктивное правило, становится невозможным [72, c. 119]. 71 решение проблемы, как Конкретная позиция каждого человека определяется многими объективными факторами непсихологического порядка: материальным уровнем, социально-экономическим благосостоянием, адаптированностью к изменившимся по каким-либо причинам условиям жизни и др. Что же касается периодов политической, экономической, социальной нестабильности, психологически это очень тяжело переживается большинством людей, не зависимо от их социальных характеристик [53, c. 22]. Трудности, связанные с социальной приспособленностью человека к изменившимся условиям жизни, неудачи в определенном виде деятельности, эгоизм приводят к отчуждению от нормальных связей и отношений с обществом, что сопровождается негативными изменениями в нравственном сознании и способствуют становлению человека на преступный путь [140, c. 40]. Ценностные ориентации такой личности, которые являются следствием неправильного воспитания или непосредственного воздействия неблагоприятной среды (например, преступной группы), составляют нежелание соотносить свои примитивные потребности и интересы с требованиями общества, неуважительное отношение к труду, искаженное восприятие социально значимых элементов жизни общества [140, c. 41]. Эгоизм представляет собой неотъемлемое и важнейшее свойство природы человека. Эгоизм выступает одной из основных движущих сил нравственных поступков, которые управляют поведением человека. Кроме того, выступает способом самоутверждения. Для осознания и реализации ценностей личности, для исполнения моральных принципов, совершенствования задатков и способностей человеку также необходим эгоизм. Для каждого поступка человека характерна личная заинтересованность. Людой выбор всегда совершается самим человеком, независимо от того, какие бы обстоятельства и принуждения действовали на него извне. Однако, забота человека о себе и реализация себя, как личности, естественна и оправдана до того момента, пока она не идет в ущерб другим людям. 72 Помимо положительного момента, эгоизм имеет и весьма негативные проявления. Он выступает, как одна из форм индивидуализма, в отношении которого можно говорить об эгоцентризме личности. Он, в свою очередь, утверждает абсолютное превосходство своего «Я» над другими. В этом смысле можно говорить об антигуманном характере эгоизма. Эгоизм человека состоит в том, что он заставляет жить по своим принципам других людей. Кроме того, эгоизм проявляется в честолюбии, как стремлении к первенству и признанию, пренебрежении к интересам людей, а также отношении к ним, как к объектам и средствам для достижения личных (корыстных) целей. В зрелом возрасте сосредоточенность на своем «Я» и равнодушие к внутреннему миру других людей может привести к отчуждению, которое выступает, как переживание человеком одиночества в обществе, которое ему враждебно. При изучении динамики социальных изменений следует обратить внимание на понятие «поколение». Н.В. Сиврикова говорит о том, что на сегодняшний день нет единой концепции поколений. Но наибольшего внимания заслуживает социокультурный подход к анализу поколений [130]. Поколение представляет собой группу людей, которая ограничена по возрасту, живет в конкретный исторический период и в определенном социокультурном пространстве, объединенная общими ценностями. М.И. Постникова отмечает, что возраст поколения представляет собой период, в течение которого в определенных социокультурных условиях оформляется поколение. В настоящее время в России снижается возраст поколений в силу быстрых общественный изменений. В рамках данного исследования разница между младшим и старшим поколением составила 23 года. Говоря о социально-психологических характеристиках разных поколений, следует сделать акцент на менталитете, ценностных ориентациях, социальных установках различных поколений, а также на том, как они воспринимают и взаимодействуют с другими поколениями. 73 Так, младшее поколение (молодежь), являясь самой динамичной социальнодемографической группой, характеризуется специфической ролью и местом в системе общественных отношений [21, c. 101]. Сложность и противоречивость социокультурной ситуации в современной России, максимализм и подражание, эгоцентризм, прагматизм и неуважение к старшему поколению, свойственные молодежи, являются почвой для агрессивности и способствуют проявлениям экстремизма и террористической угрозы [24, c. 11]. По определению, которое дает И.С. Кон, молодежь представляет собой социально-демографическую группу, которая может быть выделена на основе совокупности возрастных характеристик, особенностей социального положения и обусловленная социально-психологическими свойствами выше перечисленных характеристик [74]. Молодежная социальная группа не только выполняет интегративные функции, объединяя и развивая опыт предыдущих поколений, но и выступает своего рода «социальным индикатором» тех трансформаций, которые всегда постепенно, зачастую незаметно для общей массы происходят в глубинах общественной жизни, ускользая от внимания большинства. Важно подчеркнуть, что именно в среде молодежи вырабатываются определенные нормы и ценности, которые через определенный исторический промежуток времени (через пятнадцать – двадцать лет) становятся нормами и ценностями для всего общества. Вместе с тем, молодежь – это не только наше будущее, но и настоящее. За последнее десятилетие возникают противоречия между стремительно обогащающейся небольшой прослойки людей и находящимися ниже черты бедности большинства граждан. В группах людей, недовольных социальным устройством, появляется ненависть по отношению к материально обеспеченной категории. Молодые люди сильнее, чем зрелая часть населения, ощущают противоречия между обещанными правами и реальными возможностями для их реализации. Чем сильнее расслоение общества, тем больше мы наблюдаем всплеск терроризма и экстремизма, в том числе и молодежного. Это подтверждают исследования А.М. Халмухамедова, который считает, что 74 студенчество составляет среду, из которой появилась идеология террористов [157, c. 9-46]. Молодое поколение в большинстве своем оказалось без надежных социальных ориентиров. Конкретные обстоятельства вносят существенный вклад в реализацию жизненных замыслов молодежи, а их собственные интересы и способности в этом вопросе уходят на второй план. Особую общественную опасность молодежному экстремизму придают, спонтанность и непредсказуемость, а также преимущественно групповой характер его проявления [153]. Мотивы присоединения к группе могут быть различными. Новые члены террористических групп часто изолированные и отчужденные молодые люди, мотивом присоединения которых выступает желание принадлежности к группе для чувства собственной важности, самоутверждения и общения [190, с. 13]. Недостаточный уровень зрелости мышления и сознания молодежи, а также повышенная возбудимость и чувствительность к несправедливости, которые могут переходить в агрессию, а также возможность показать себя в сочетании с несформированностью нравственных норм выступают мотивами терроризма и экстремистского поведения представителей младшего поколения. Н.П. Фетискиным, С.В. Шепелевой была предложена типология «преддевиантного» поведения молодых людей, где они выделяют пассивносоциальный, асоциальный и антисоциальный типы. При этом два последних типа преддевиантного поведения носят открытый характер, что проявляется в игнорировании норм и правил, конфликтности, эгоцентризме, агрессивности, готовности к риску. Молодые люди, относящиеся к пассивно-социальному типу, отличаются конформизмом, инфантилизмом, капризностью, слабо выраженным негативизмом. При своевременном обнаружении данных симптомов преддевиантное поведение не переходит в девиантное [152]. Среди причин возникновения терроризма в молодежной среде следует также отметить проблемы уровня и качества образования (в настоящее время школа не заинтересована в сохранении и вовлечении в активный учебный процесс учащихся), досуговая самореализация представителей младшего поколения 75 осуществляется вне учреждений культуры, ограничивается телевидением, дискотеками и ночными клубами. Школьники вне школы предоставлены сами себе, в силу чего возникают различные молодежные группы, в том числе и асоциальные, которые потенциально могут перерастать в экстремистские группировки. Включение молодого человека в деятельность подобного рода групп формирует его ориентацию на асоциальные стратегии адаптации, порождает в нем ложное ощущение превосходства над другими и тем самым притупляет его «комплекс неполноценности». Известный современный итальянский философ Умберто Эко в своей книге «Пять эссе на темы этики» выражает озабоченность неофашистскими движениями, «возникающими повсеместно по Европе и, в частности, в России». В статье «Вечный фашизм» [173] У. Эко выделяет ряд признаков фашистской идеологии, которые падают на благодатную почву в среде социально незащищенной молодежи. Социально-экономический кризис начала 90-х годов XX века, породивший рост социального неравенства, неконтролируемые миграционные процессы, развал системы внешкольного образования и воспитания детей и молодежи, их досуга, создание агрессивной информационной среды (в ряде СМИ, ТВ), вызвали и в России выступления в молодежной среде, носившие ксенофобский, националистический, экстремистский характер. Носителем этих идей явилось российское скин-движение [108, c. 7]. Скинхедов можно определить, как фашистскую молодежную субкультуру, которая, зародившись в Великобритании, нашла благоприятную почву в России. Россия – многонациональное государство с тысячелетней историей, и это позволяет надеяться на то, что благодаря участию каждого из нас такое явление, как фашизм, получит достойный отпор и не будет отравлять сознание вступающих в жизнь молодых людей [108, с. 8]. Отметим, что все выше сказанное не относится исключительно ко всем представителям молодежной группы. Это характерно для личности, попавшей в неблагоприятные жизненные условия, связанные как с воспитанием в семье, так и 76 с отрицательными воздействиями на личность в социуме. А в силу возрастной специфики молодежь, как социально-демографическая группа, является наиболее восприимчивой к неблагоприятным условиям и социальным потрясениям. Индивидуально-психологические особенности личности в сочетании с социальными условиями ее развития оказывают значимое влияние на формирование социальной и личностной зрелости. Личностные характеристики с течением времени могут изменяться в силу того обстоятельства, что соотношение личностных и социальных факторов также может претерпевать изменения в силу объективных причин. Именно поэтому можно заметить, что имеющиеся экстремистские наклонности человека вполне могут сочетаться с хорошим материальным положением, образованием, благоприятными природными задатками. У такой личности агрессивность выступает средством поднятия престижа, демонстрации своей самостоятельности и взрослости. При всем многообразии инфантильных проявлений, можно представить их, как в форме конформизма, так и в форме экстремизма, выступающего в этом случае в виде «не подлинного романтизма». В этом случае экстремизм представляет собой инфантилизм в агрессивной форме проявления [163, c. 19]. Говоря о роли социально-демографических характеристик в формировании экстремистского поведения, можно отметить, низкий уровень образования. Сама по себе экстремистская идеология представляет собой неразвитую, упрощенную, логически не выстроенную форму представления и изложения информации. В ней нет места логичным и последовательным доказательствам и выстроенному теоретическому обоснованию фактов. В экстремистской идеологии присутствует лишь ограниченный и легкий для понимания набор понятий. Идеология легко переходит в экстремистскую форму тогда, когда меньше всего связана с рациональным познанием. По мнению Д.В. Ольшанского, большинство террористов не способно к решению сложных моральных проблем. Для них характерна невротическая структура личности, где существует конфликт между стремлением к острым 77 ощущениям – с одной стороны, и переживаниями вины, тревоги, стыда – с другой [105, c. 19]. Кроме того, экстремистское поведение молодежи может быть рассмотрено как поведение, направленное на изменение своего социального положения, демографического, экономического или психологического статуса. При этом экстремистское поведение может иметь как экстернальную обусловленность, т.е. иметь реактивный, ответный характер на внешнее негативное воздействие, так и интернальную обусловленность как следствие несоциализированной энергетической активности. Экстремальные формы реакции на окружающую действительность (переживание экстремистско-террористической угрозы) связаны с завышенными ожиданиями, присущими молодому поколению. Для них характерно постоянное стремление превзойти окружающих – родителей, сверстников, из чего и формируются индивидуальные проявления группового инновационного потенциала молодежи. При таком стремлении молодые люди, часто начинают предъявлять нереальные требования, как к окружающей их действительности, так и к себе. Все это находит свое отражение в жизненных планах, интересах, потребностях, а также формирует у молодежи неадекватные ролевые представления [64]. У молодого человека возникает состояния фрустрации, когда он сталкивается с непреодолимыми трудностями. Не находя возможностей для ее преодоления, появляется раздражение, недовольство и гнев. Рефлексия в отношении этих состояний дает осознание того, что все причины нереализованных целей находятся в других людях, что ведет к утрате доверия. Недоверие к другим, в свою очередь, может приводить к враждебности и даже ненависти. Одной из базовых особенностей природы человека является стремление делить мир на «мы» и «они», что лежит в основе психологического механизма ксенофобии. Понятие ксенофобии обычно заключает в себе различные проявления интолерантности по отношению к группам, воспринимающимся массовым сознанием как «чужие» [178]. Термин «ксенофобия» и означает страхи, 78 настороженность и недоброжелательство (или по другому, фобии) к чужим людям [133; 144, c. 112]. В современном обществе ксенофобия распространяется на довольно широкий круг объектов, в связи с чем выделяют следующие виды ксенофобии: 1) этнофобии (расовые и этнические фобии), которые определяют предубеждения и дискриминации в отношении лиц другой этнической группы или расы (например, белый и черный расизм, антисемитизм, фобия по отношению к китайцам (синофобия) и др.); 2) религиозные фобии, которые определяют страх и предубеждение в отношении приверженцев различных религиозных конфессий (например, фобии по отношению к представителям различных религиозных культов, исламофобия); 3) фобии в отношении групп, которые отличаются по культурным, социальным, материальным и физическим признакам [79, 134]. Ксенофобия является одной из черт психологии массового сознания, которая преимущественно носит стихийный характер, даже тогда, когда развивается под воздействием целенаправленных информационных и пропагандистских усилий, в то время, когда экстремизм представляет собой более или менее оформленную идеологию и целенаправленную деятельность организованных групп, значительно реже – отдельных лиц. Ксенофобия выступает как важнейший источник экстремизма и терроризма по нескольким основаниям: во-первых, экстремистские организации формируются из носителей ксенофобии; во-вторых, стереотипы ксенофобии чаще всего служат основой для экстремистских идей. Очень важно учитывать, что ксенофобия, будучи направленной на разжигание деятельности экстремистских сил, представляет собой один из «конечных продуктов», результатов экстремизма, она и есть выражение той самой розни. Не следует забывать, что поскольку массовые стереотипы ксенофобии, обладающие внутренней инерцией, могут существовать какое-то время даже без пропагандистского воздействия экстремистских сил, поэтому именно ксенофобия больше всего ограничивает возможности всех форм противодействия экстремизму и терроризму [110, 111]. В связи с этим Н.В. Андронова отмечает, что одним из значимых направлений работы с молодежью является создание условий для приобретения 79 ими навыков и опыта межкультурного общения, и, как следствие, развитие толерантности [5]. Основу экстремистско-террористической угрозы составляет агрессивность. При таких обстоятельствах она всегда воплощает какую-либо радикальную идею [72, c. 119]. Существуют теории агрессии, исходящие их разных истоков агрессивности личности [163, c. 98]. Это теория инстинктивной агрессии, где агрессивность рассматривается как врожденная саморазрушительная энергия (психоаналитическая теория – З. Фрейд, социальная этология (агрессия не столько саморазрушительная, сколько адаптивная – К. Лоренц). Агрессия, как реакция на фрустрацию (Д. Доллард, С. Фишбах), согласно которой, агрессия – следствие фрустрации, т.е. препятствий, возникающих на пути достижения цели. Фрустрация выступает мотивацией для возникновения агрессии. Фрустрация представляет собой следствие разрыва между ожиданиями и реальными достижениями, а не является следствием депривации, как таковой. Наконец, агрессия, как приобретенный социальный навык, т.е. теория социального научения (А. Бандура). Человек может убедиться в том, что агрессия приносит полезные плоды, наблюдая за успехами окружающих или на собственном опыте. Под влиянием семьи, средств массовой информации, субкультуры происходит социальное научение агрессии. В происхождении агрессивности теоретическая психология все большую роль отводит социальной среде. Карен Хорни, занимаясь описанием противоречий, которые лежат в основе западной культуры, говорит о том, что экономически современная культура основывается на принципе индивидуального соперничества, которое в свою очередь порождает напряженность и враждебность между людьми. Человек осознает потенциальную враждебность как отрицательное качество, связанное и усиливающееся страхом мести со стороны других за собственную враждебность [158, 163]. В основе экономики общества лежат рыночные отношения, а значит, соперничество и конкуренция могут способствовать росту агрессивности. 80 При возникновении агрессивной толпы всегда можно заметить ее специфическое поведение. Здесь можно отметить гендерные различия в агрессивном поведении, которые в большинстве случаев зависят от пола участников конфликта, ситуационных факторов, типа агрессии и гендерных норм. Согласно теории социальных ролей из-за различий в требованиях к мужской и женской роли появляются различия между мужчинами и женщинами. К примеру, женские социальные роли больше нуждаются в эмпатии, отзывчивости, тогда как мужские роли предписывают мужчинам стремиться к власти и соревнованию, быть сильными. Таким образом, благодаря гендерным ролям проявление агрессии у женщин не поощряется, в то время, как у мужчин, проявление некоторых форм агрессии наоборот стимулируется [14, c. 65; 69]. С точки зрения Э. Фромма, действия экстремистского и террористического характера можно рассматривать с учетом тех реакций, которые испытывает человек при нарушении устойчивых социальных взаимоотношений в кризисные периоды. В своей книге «Бегство от свободы» в качестве таких реакций он приводит: различные стремления и страхи, которые есть у каждого человека, представляют собой реакции на конкретные условия жизни. К таким реакциям можно отнести враждебность или дружелюбие, стремление к власти или подчинению, отчуждение, стремление к наслаждению и др. Однако эти склонности не характерны для человека изначально. Особенности экономической жизни становятся основным фактором, который определяет характер человека в силу того обстоятельства, что потребность в самосохранении является ведущей потребностью [156, c. 20-22]. Рассмотрим одну из этих реакций – «разрушительность», когда человек пытается уничтожить мир, в котором он чувствует себя одиноким и униженным. Такой экстремизм иррационален и не спрогнозирован на перспективу, поэтому носит непредсказуемые последствия. Это страх, проявляющий себя в виде протестной силы. Э. Фромм говорит о том, что как отдельные личности, так и целые группы могут иметь такие черты характера, они ждут ситуации, в которых 81 смогут разрядить свою деструктивную энергию, а если такая ситуация не наступает, они могут искусственно создавать ее [155, с. 163]. Реакция «автоматизирующего конформизма», которую выделяет Э. Фромм, также может быть соотнесена с феноменом экстремизма. По сути, эта реакция выступает как процесс превращения человека в машину с определенной программой, которая действует по общепринятым стандартам, по предписанным нормам, но сохраняя иллюзию самостоятельности при принятии решений. Как результат – подавление способности к критическому мышлению, а одиночество и бессилие вытесняются ценой растворения личности в массе. Преобладание пассивности в самореализации человека может привести к тяжким психологическим состояниям, выражающимся в безучастности. Такие состояния являются основой для скрытой формы экстремизма, такой, как асоциальные настроения (конформизм, инфантилизм, откровенный патриотизм). В настоящее время особенно часто такие настроения присущи представителям молодого поколения. Психология фашизма представляет собой гипертрофированное стремление к власти. Люди, стремящиеся к власти, совершают нормальные действия только до тех пор, когда их цель заключается в благополучии в рамках класса или социального слоя, выступающих в качестве основных естественных социальных подструктур. За рамками социального слоя власть становится самоцелью для отдельных личностей, которые организуют специальные объединения, предназначенные для достижения этой цели. Стремление к власти, выступающее как самоцель, должно квалифицироваться как расстройство эмоциональной сферы, которое выражается в чрезмерном возбуждении такой эмоции, как влечение к власти [16, 127]. Еще одна из реакций – реакция самоотречения, которую Э. Фромм обозначил как «авторитарная», также соотносится с феноменом экстремизма. Он говорит о том, что личность с авторитарным характером обладает одновременно такими чертами, неограниченную которые власть над проявляются, людьми 82 и во-первых, в агрессии в по желании иметь отношению к подчинившимся этой личности людям. Во-вторых, в готовности подчиняться указаниям как внутренней, так и внешней власти. По сути, речь идет о людях одновременно обладающих садистскими и мазохистскими чертами. В результате фундаментального эмпирического исследования «авторитарной личности», выполненного в США во время Второй мировой войны (1940-х годах) под руководством одного из основоположников неофрейдизма Т. Адорно (Т. Адорно, Э. Френкель-Брунсвик, Д. Левинсон и Н. Сэнфорд) [3] была установлена системная взаимосвязь между различными психологическими чертами и взглядами «потенциальных фашистов». преобладающими антисемитизмом людей, которых группа Наиболее очевидна примитивно-стереотипными и этноцентризмом. ученых Под определила взаимосвязь способами этноцентризмом как между восприятия, понимается воинствующий национализм или «псевдопатриотизм», который выражается во враждебном отношении к другим этническим группам. Также характерной для этого типа является приверженность к такому принципу социальных отношений, как подчинение «чужой» группы «своей» группе [52]. По результатам данных, полученных в ходе этого исследования, можно сказать, что авторитарная личность отличается не только определенными этнонациональными и социально-политическими взглядами, но и личностными чертами, такими как приверженность принятым нормам, авторитарная агрессия, готовность к подчинению и иерархии, суеверность и стереотипное мышление, стремление к разрушению и цинизму, гипертрофированный интерес к сексуальной жизни, проекция собственных порочных склонностей на других людей, поиск других людей для разрядки своей агрессии. Демократическая личность, по мнению Т. Адорно и его сотрудников, является противоположной для авторитарной личности. Для демократической личности характерны полярно противоположные черты. Авторитарные черты чаще проявляются у людей менее образованных, которые, очевидно, понимают авторитарную идеологию более упрощенно, 83 используя подмену понятий, в более бедных социальных слоях, а в буржуазной среде чаще у мелких собственников с небольшими доходами. Обобщая все эти наблюдения, можно предположить, что одной из главных предпосылкой формирования авторитарных черт личности является либо психологическое неблагополучие личности, заложенное еще детстве, либо материальное и социальное, которое человек начинает испытывать значительно позже. Именно социально-экономический фактор объясняет возрастные характеристики авторитарных личностей. Так, в молодом возрасте люди надеются на будущее, строят планы на перспективу, а достигнув среднего возраста, приходит осознание, что далеко не все получается реализовать. Кроме того, именно в кризисные времена происходит увеличение числа «авторитарных личностей», что связано с ситуационными факторами, связанными со снижением социально-экономического уровня [51]. А. Маслоу в работе «Структура авторитарного характера», которая появляется в 1943 году, говорит о том, что в становлении авторитарных черт личности большую роль играют не только психологические (внутренние) факторы, но и ситуация, или «поле», в котором происходит становление индивида. А. Маслоу считает, что авторитарный человек, как и все психологически незащищенные люди, воспринимает мир в виде «опасных джунглей», несущих в себе потенциальную угрозу. Этот мир населен людьми, подобным животным, которые либо едят других, либо будут съедены ими, и, соответственно, их надо либо бояться, либо презирать. А. Маслоу обращает внимание на то, что нужно проявлять осторожность и не идентифицировать всех незащищенных и зависимых индивидов с авторитарными личностями. Но при этом он также подчеркивает, что население как демократических, так и авторитарных или фашистских стран, составляют зачастую именно покорные и пассивные граждане [170]. Подводя итог, следует сказать, что переживание экстремистско- террористической угрозы у каждого человека выражено по-разному. Это связано с опытом человека, в жизни которого были (или не было) травматические 84 события, а также с различными личностными особенностями, стратегиями преодолевающего поведения, социально-демографическими факторами (проживание в регионе совершения террористических актов, возраст, пол и др.) Переживание экстремистско-террористической угрозы может выражаться в протестных формах, в основе которых лежит агрессия, а также в форме самоотчуждения. Но, так или иначе, они могут приводить к экстремистским наклонностям молодежи. Кроме того, важную роль в переживании представителями разных поколений травматических событий играют СМИ, которые обостряют психические процессы и активизируют воспоминания психотравмирующих событий. 85 Выводы по главе 1 На основании проведенного теоретического анализа литературы, можно сделать следующие выводы: 1. Анализ литературных социально-психологических источников, механизмов посвященных рассмотрению экстремистско-террористической угрозы, показывает, что существенную роль в этом явлении играют социальноперцептивные процессы (социальные установки, стереотипы, механизмы идентификации, рефлексии, каузальной атрибуции, эмпатии), а также массовые социально-психологические состояния и переживания. 2. На наш взгляд, при рассмотрении предпосылок экстремистскотеррористической направленности поведения необходим учет как социальнокультурных и нравственно-психологических, так и психофизиологических факторов, среди которых следует особо выделить эмоционально-чувственные. Кроме того, обращаясь к проблеме экстремистско-террористической угрозы, следует учитывать конкретные социальные причины, способствующие возникновению различных форм экстремизма и терроризма. 3. Мы придерживаемся той точки зрения, что терроризм представляет собой наиболее опасное проявление экстремизма в современном обществе, являясь практическим выражением и продолжением экстремистского мировоззрения. Исходя из этого, мы рассматриваем экстремизм и терроризм в едином предметном поле. 4. В качестве источников экстремизма и терроризма выступают: заложенное в детстве стремление к экстремальности; «кризис идентичности», а также ксенофобия, в основе которой лежит недоверие и интолерантное отношение к «чужим» группам. Экстремальность рассматривается как феномен, способный при критических, чрезвычайных социальных ситуациях трансформироваться в экстремистско-террористическую угрозу, выступая механизмом реализации действий, ориентированных на быстрое решение проблем с целью выхода из кризисной ситуации. 86 5. Психологическими механизмами экстремизма выступают страх перед чужим, основанный на неуверенности в своих силах, а также недоверие и отсутствие взаимопонимания с другими людьми, что является основой для проявления агрессивности. 6. Под экстремистско-террористической угрозой в широком смысле нами понимается социально-психологическое явление, направленное на возможность применения различных форм насилия, осуществляемых для устрашения населения, общества в целом, или оказание воздействия на органы власти, целями которого является изменение государственного строя, а также разжигание национальной, религиозной и социальной вражды через социально-перцептивные процессы, массовые социально-психологические состояния и переживания. 7. Переживание экстремистско-террористической угрозы представляет собой сложное образование, особую форму травмирующего воздействия. В его структуре можно выделить три основных компонента – когнитивный, эмоциональный и поведенческий, которые схожи с компонентами отношения и установки. Как переживания, так и отношения определяются личным опытом человека и характеризуются избирательностью. Кроме того, важную роль в переживании представителями разных поколений травматических событий играют СМИ, которые обостряют психические процессы и активизируют воспоминания психотравмирующих событий. 8. Переживание экстремистско-террористической угрозы – это субъективно значимая оценка формирующаяся возможности применения различных после совершенных экстремистских и форм насилия, террористических действий, выражающаяся в возникновении когнитивных и эмоциональных компонентов переживания, проявляющихся в поведении человека, а также предполагающая учет взаимосвязанных социально-психологических характеристик личности. 9. Переживание имеющимся опытом особенностями, экстремистско-террористической человека, стратегиями а также с преодолевающего 87 угрозы различными поведения, связано с личностными социально- демографическими факторами (проживание в регионе совершения террористических актов, возраст, пол и др.) 10. При изучении динамики социальных изменений следует обратить внимание на понятие «поколение», представляющее собой группу людей, ограниченную по возрасту, проживающую в конкретный исторический период и в определенном социокультурном пространстве, объединенную общими ценностями. Говоря о социально-психологических характеристиках разных поколений, следует учитывать менталитет, ценностные ориентации и социальные установки. Так, младшее поколение (молодежь) является самой динамичной социально-демографической группой и характеризуется специфической ролью и местом в системе общественных отношений. 11. Как агрессивность, так и самоотчуждение, являясь проявлениями экстремального сознания, в различных жизненных ситуациях могут приобретать крайние формы, порождая экстремистские наклонности среди представителей младшего поколения. Этому также способствует сдвиг в их структуре ценностей и изменение ценностных ориентаций, правовая безответственность, проявления нравственной распущенности и нетерпимости. 12. На наш взгляд, переживание экстремистско-террористической угрозы, вызывающее эмоциональный стресс, может негативно воздействовать на оценку представителями разных поколений своих ресурсов, способствующих преодолению кризисной ситуации. У каждого свой индивидуальный тип реагирования на изменившиеся условия окружающей действительности, поэтому используются разные стратегии преодолевающего поведения. 88 Глава 2. Эмпирическое исследование экстремистско-террористической характеристик угрозы представителей взаимосвязи и разных переживания социально-психологических поколений с учетом террористической активности в регионах 2.1. Организация и методы исследования Выборку исследования составили 260 человек, проживающих в г. Пензе и г. Волгограде. Из них 130 студентов ВУЗов Волгограда и Пензы в возрасте от 20 до 22 лет (M1=21) (младшее поколение – 66 девушек и 64 юноши); 130 человек в возрасте от 43 до 45 лет (M2=44) (старшее поколение – 65 женщин и 65 мужчин). Данная выборка репрезентативна в отношении основных социальнодемографических показателей генеральной совокупности. В основе проведения эмпирического исследования, а также обработки полученных субъектный данных подход лежат такие общеметодологические (К.А. Абульханова-Славская, А.В. подходы, как: Брушлинский, А.Л. Журавлев, В.В. Знаков, З.И. Рябикина, Е.А. Сергиенко и др.); комплексный подход (Б.Г. Ананьев, В.А. Ядов и др.); системный подход к изучению психических явлений (В.А. Ганзен, А.Л. Журавлев, А.В. Карпов, Б.Ф. Ломов и др. Использование субъектного и комплексного подходов связано с гипотезой о том, что переживание экстремистско-террористической угрозы определяется степенью выраженности таких социально-психологических характеристик, как агрессивность, приверженность антидемократической идеологии, осмысленность жизни, эмпатия, альтруизм, ожидание положительного отношения от других. Наиболее целостному раскрытию объекта исследования и выявлению многообразных связей в нем способствует системный подход. В качестве методов статистической обработки данных, полученных в исследовании, были использованы корреляционный анализ rs Спирмена, критерий Манна-Уитни, критерий χ2 Пирсона, критерий множественный регрессионный анализ, кластерный анализ. 89 Крускала-Уоллиса, Методики исследования. В качестве диагностического инструментария эмпирического исследования были использованы террористической следующие угрозы методики (ОПТУ-21)» «Опросник (Ю.В. Быховец, переживания Н.В. Тарабрина, Н.Н. Бакусева) [26, c. 80-82], «Методика диагностики показателей и форм агрессии» А. Басса и А. Дарки (адаптация А.К. Осницкого) [123], «Шкала фашизма» (Т. Адорно, Э. Френкель-Брунсвик, Д. Левинсон, Р. Сэнфорд) (адаптация Г.У. Солдатовой) [117, c. 114], «Тест смысложизненных ориентаций» Д.А. Леонтьева [86], авторская анкета для выявления субъективных характеристик когнитивного и эмоционального компонентов переживания экстремистско-террористической угрозы. Опросник «Шкала эмоционального отклика» А. Меграбяна и Н. Эпштейна, «Опросник самоотношения личности» (В.В. Столин, С.Р. Пантелеев), «Методика диагностики социально-психологических установок личности в мотивационнопотребностной сфере (О.Ф. Потёмкина). Для удобства процедуры проведения исследования данные методики были объединены в отдельный (второй) блок анкеты. Для диагностики уровня агрессивности представителей разных поколений была использована «Методика диагностики показателей и форм агрессии» А. Басса и А. Дарки в адаптации А.К. Осницкого (прил. 2), с помощью которой можно выявить преобладающие показатели и формы агрессии: физическая агрессия, вербальная агрессия, косвенная агрессия, негативизм, раздражение, подозрительность, обида, аутоагрессия или чувство вины. Данный опросник выявляет суммарные показатели – индекс агрессивности и индекс враждебности (реакция, развивающая негативные чувства и негативные оценки людей и событий). Для определения осмысленности жизни, а также ее параметров применялся «Тест смысложизненных ориентаций» Д.А. Леонтьева (прил. 4). Включает в себя 20 пар высказываний. Обработка результатов сводится к суммированию числовых значений для всех 20 утверждений и переводу суммарного балла в стандартные 90 значения. Восходящая последовательность градаций (от 1 до 7) чередуется в случайном порядке с нисходящей (от 7 до 1). Общий показатель осмысленности жизни выводится из суммирования всех 20 пунктов теста. В данной методике выделены следующие субшкалы: 1) цели; 2) процесс; 3) результат; 4) локус контроля – Я; 5) локус контроля – жизнь. Для оценки степени переживания террористической угрозы, состоящей из отдельных факторов (признаки посттравматического стресса, устойчивость, антиципация) был использован «Опросник переживания террористической угрозы (ОПТУ-21)» (Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина, Н.Н. Бакусева) (прил. 3). Бланк методики представляет собой список из 21 утверждения. Респонденту необходимо выразить степень своего согласия или несогласия с тем или иным утверждением, поставив отметку на шкале от 1 до 5, где «1» соответствует ответу «Совершенно верно», а «5» - «Совершенно неверно». Обработка результатов заключается в подсчете набранных баллов и их суммировании по трем шкалам опросника: «Признаки ПТС» (входящие в эту шкалу пункты по своему содержанию соотносятся с критериями расстройства), «Устойчивость» и посттравматического стрессового «Антиципация» (мысли о возможности повторения новых террористических актов). Сумма набранных баллов по всем трем шкалам опросника образует общий индекс переживания террористической угрозы. Выявление параметров авторитарной личности, а также степени подверженности антидемократической идеологии осуществлялось с помощью «Шкалы фашизма» (Т. Адорно, Э. Френкель-Брунсвик, Д. Левинсон, Р. Сэнфорд) в адаптации Г.У. Солдатовой (прил. 5). Шкала представляет собой набор переменных, каждая из которых рассматривается как важная черта индивида, проявляющаяся не только в этноцентризме, но и в системе мнений и поведении в целом. Эти переменные взаимодополняют друг друга и образуют единый синдром, единую более или менее устойчивую структуру авторитарной личности, которая делает индивида восприимчивым к антидемократической пропаганде. Параметры авторитарной личности: консерватизм; авторитарное подчинение; 91 авторитарная агрессия; анти-интрацепция (неприятие всего субъективного, творческого, обесценивание человека и придание особой значимости объективной реальности); суеверность и стереотипия; «комплекс власти»; деструктивность и цинизм (общая враждебность, очернение человеческой природы); проективность (предрасположение верить в то, что мир зол и опасен; проекция неосознанных, инстинктивных импульсов на внешний мир); преувеличенная озабоченность сексуальной жизнью. В результате подсчитываются баллы по каждой шкале, на основании чего выводится степень подверженности антидемократической идеологии (низкая, средняя, высокая). С целью выявления субъективных характеристик когнитивного и эмоционального компонентов переживания экстремистско-террористической угрозы применялась авторская анкета (прил. 1). В основу разработки анкеты были положены теоретические представления о категории «переживания», близкой по своей структуре с категорией «отношения» в концепции В.Н. Мясищева [102, 103, 104, 122], где выделяются три основных компонента отношения – познавательный, эмоциональный и поведенческий, а также исследования отношений к экстремизму и терроризму С.Н. Ениколопова [59], А.А. Козлова [72, 163], А.А. Мкртычяна [95, 96], В.С. Собкина [132], переживания террористической угрозы Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабриной [26, 139]. Для сбора информации о личностных характеристиках респондентов были использованы научные разработки А. Мехрабиана, Н. Эпштейна по исследованию эмпатических тенденций, В.В. Столина, С.Р. Пантелеева – компонентов самоотношения, О.Ф. Потемкиной на степень выраженности социальнопсихологических установок личности на эгоизм-альтруизм, Дж. Роттера, Е.Ф. Бажина, С.А. Галынкиной, А.М. Эткинда по исследованию уровня субъективного контроля. В процессе сопоставления результатов, полученных в ходе диссертационного исследования, с результатами эмпирических исследований С.Н. Ениколопова, А.А. Козлова, А.А. Мкртычяна, В.С. Собкина, Ю.В. Быховец, В.В. Знакова, Е.М. Турок, Н.В. Тарабриной были получены схожие данные. 92 Основными разделами анкеты с. [92, 31-33] являются введение, содержательная часть, заключительная часть. Во введении указана цель проведения опроса, дана инструкция по заполнению анкеты. Содержательная (основная) часть анкеты состоит из двух смысловых блоков. В первом блоке представлены вопросы, направленные на исследование когнитивного и эмоционального компонентов переживания экстремистскотеррористической угрозы – конкретизацию переживания террористической угрозы (воспоминания терактов, территориальная близость к месту совершения терактов, эмоции, ассоциации со словом «терроризм») и выявление степени информированности о терроризме (определение терроризма, мотивы совершения терактов). Кроме того, представлены вопросы, направленные на определение степени выраженности собственного экстремизма личности (чувства при встрече с представителями других национальностей; реакции при встрече с людьми, отличающимися своим поведением, внешностью, национальностью; допустимость использования любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа даже за счет собственных интересов; влияние на личное отношение к другому человеку его национальной принадлежности; существование национальностей, с представителями которых человек предпочитает не общаться), а также понимание респондентами феномена экстремизма (определение экстремизма, причины национальной неприязни). Второй блок вопросов анкеты ориентирован на сбор информации о личностных характеристиках респондентов, таких как: эмпатия, компоненты самоотношения (аутосимпатия, ожидание положительного отношения о других, самопринятие, самообвинение), степень выраженности социально- психологических установок личности на эгоизм-альтруизм. Последний раздел анкеты направлен на сбор информации о социальнодемографических характеристиках респондентов: возраст, пол, место проживания. Анкета содержит открытые, закрытые и полузакрытые вопросы, что позволяет собрать более полную информацию. В ходе «пилотажа» анкеты [92, с. 35-37] были апробированы варианты ответов на некоторые вопросы анкеты, например «Какие 93 чувства, эмоциональные переживания возникают у Вас при встрече с представителями других национальностей»? (добавлены варианты ответов – интерес и удивление). Кроме того, в анкету были добавлены вопросы: «Какие у Вас возникают ассоциации со словом «терроризм»? «Большинство важных событий в моей жизни…» В процессе обработки результатов все полученные данные были распределены по категориям в соответствии с ключом обработки данных анкеты. 2.2. Специфика переживания представителями младшего и старшего поколений экстремистско-террористической угрозы в регионах с разной террористической активностью Изучение когнитивного компонента переживания экстремистско- террористической угрозы показало (прил. 4), что большинство опрошенных представляют феномен «терроризм», как метод политической борьбы, направленный на устрашение общества через насильственные действия (24,5%), совершаемые психически больными людьми или фанатиками (33,4%). Воспоминания о терактах связаны со следующими событиями: захват заложников в школе г. Беслана (70%) и зрителей мюзикла «Норд-Ост» (65,4%); теракты в г. Волгограде (взрывы на вокзале и в троллейбусе – 63,5%); взрывы в аэропорту «Домодедово» (59,5%) и в московском метро (61,2%); теракт в Америке («башни-близнецы») – атака Всемирного торгового центра (53%); взрывы в жилых домах на Каширском шоссе в Москве, теракты в г. Пятигорске, взрыв «Невского экспресса». Большинство испытуемых представляют «экстремизм», как склонность личности (группы) к крайним взглядам и идеям, которые воплощаются в реальных действиях» (40,5%); либо, как социальное явление, в основе которого лежит пренебрежение личности (группы) к нормам поведения в обществе, а также готовность к использованию крайних насильственных мер для удовлетворения своих (национальных или религиозных) интересов и потребностей (34,5%). 94 Как видно из представленных данных, с точки зрения испытуемых оба определения характеризуются насильственными действиями и мерами, но понятие «экстремизм» шире, чем «терроризм» в силу того, что экстремизм – это социальное явление, а терроризм – один из методов политической борьбы. Кроме того, информированность о терроризме и событиях, связанных с ним, существенно выше, чем о затруднились охарактеризовать феномене данное «экстремизма» явление), хотя (4% с испытуемых проявлениями экстремизма сталкивались почти все (изображения фашистской свастики, акты вандализма, призывы к национальному превосходству со стороны скинхедов и др.) Здесь существенную роль играют СМИ. В них достаточно ярко и длительно преподносят информацию о терактах, тем самым воздействуя на психику людей, которые не были непосредственными свидетелями произошедших событий. Образы, преподносимые из СМИ, способны к «маскированию» под реальный опыт. Тем самым происходит интериоризация информации о террористической угрозе, что способствует возникновению эмоционального стресса. Как возможное следствие этого – ожидание негативных последствий терактов, психологическим последствием чего может стать избегающее поведение. Об экстремизме, как явлении, в СМИ говорится существенно меньше, тем самым не так сильно подчеркиваются его проявления. Анализ данных анкеты с помощью критерия χ2 Пирсона показал, что переменные регион проживания и степень близости к месту совершения терактов связаны между собой (χ2 = 184,273, при p = 0,001), существует связь между проживанием и воспоминаниями о террористических актах (χ2 = 97,558, при p = 0,001), ассоциациями со словом «терроризм» (χ2 = 122,375, при p = 0,001), а также эмоциями (χ2 = 93,326, при p = 0,001) и названными мотивами совершения терактов (χ2 = 37,507, при p = 0,001). Исходя из ответов было выявлено, что в г. Пензе 69,2% опрошенных далеко находились от места совершения терактов и не были свидетелями его совершения. В Волгограде же (не зависимо от возраста) преобладает процент респондентов, которые были достаточно близко от места совершения терактов, но 95 сами теракты не видели (54,6%). Кроме того, в Волгограде около 30% респондентов были свидетелями последствий терактов. Названные отличаются у события, связанные представителей двух с террористической поколений в активностью, регионах с разной террористической активностью. В регионе с низкой террористической активностью (г. Пенза) испытуемые ассоциируют «терроризм» непосредственно с связанными конкретными с терактами действиями – «взрыв» и событиями, (41,5%), «захват заложников» (16,9%), «жертвы, массовое уничтожение людей» (15,4%). При этом, как у младшего (44,6%), так и старшего (38,5%) поколений преобладают ассоциации, связанные со «взрывом». Не зависимо от поколения ассоциации, связанные с эмоциональными переживаниями – «страх» (53,8%), «страдания» (23,8%), «горе» (15,4%), преимущественно характерны для региона с высокой террористической активностью (г. Волгоград). Так, терроризм со «страхом» ассоциируют 47,7%, со «страданиями» 30,8%, с «горем» 20% представителей молодого поколения (прил. 7). Говоря о мотивах совершения терактов, представителями разных поколений выделены следующие мотивы: самореализация (26,2%), материальные мотивы (29,2%), устрашение (24,6%) – в Пензе (регионе с низкой террористической активностью); идейные мотивы (воплощение религиозных идей, фанатизм) – 40,8%, а также мотив устрашения (30,8%) - в Волгограде (регионе с высокой террористической активностью). При этом в регионе с низкой террористической активностью среди младшего поколения преобладают названные мотивы самореализации и материальные мотивы, а среди старшего поколения – мотив устрашения. Что касается эмоционального компонента переживания экстремистскотеррористической угрозы, большинство представителей младшего и старшего поколений (29,6%), не зависимо от террористической активности в регионах, испытывают страх, когда слышат о совершении терактов. 96 По полученным результатам можно сказать, что в зависимости от степени террористической активности в регионе проживания существенно меняется переживание экстремистско-террористической угрозы. Так, в регионе, близком к террористической активности, жители получают реальный опыт пребывания в травматической ситуации, их переживания закрепляются, прежде всего, на эмоциональном уровне. В регионе, отдаленном от террористической активности, жители получают информацию об угрозе преимущественно из СМИ, где видят непосредственные события, связанные с терроризмом. Этим объясняются различия в их ассоциациях и названных мотивах. Переменные регион проживания и отношение к другим национальностям также связаны друг с другом (χ2 = 21,065, при p = 0,001), выявлена связь между регионом проживания и названными причинами национальной неприязни (χ2 = 25,135, при p = 0,001), с реакциями в отношении людей другой национальности (χ2 = 13,524, при p = 0,002), а также между проживанием и возможностью использования любых средств для достижения целей (χ2 = 28,552, при p = 0,001). По категории «отношения к представителям других национальностей», можно сказать, что не зависимо от поколения и региона проживания для большинства характерно доброжелательное отношение к людям другой национальности (51,9%) и возможность скрывать свои чувства в отношении тех, кто им не нравится (29,6%) (данное мнение преобладает у представителей младшего поколения в регионе с низкой террористической активностью). Большинство испытуемых (32,7%) считают, что отношение к другому человеку не зависит от его национальности. Но при этом у младшего поколения Волгограда преобладает мнение, что «отношение к человеку другой национальности зависит от самого человека» (33,8%), а представители младшего поколения Пензы (33,8%) считают, что национальность человека может играть роль в проявлении определенного отношения к нему. При этом они (58,4%) предпочитают не общаться с лицами «кавказских национальностей». В регионе с высокой террористической активностью преобладает мнение, что основными причинами национальной неприязни выступают стереотипы в отношении 97 других национальностей (31,5%). Однако 33,8% представителей младшего поколения г. Волгограда в качестве причин национальной неприязни называют «высокий уровень криминализации ряда национальностей». Пренебрежением к культуре и традициям других национальностей (33,1%), а также низким уровнем культуры (характерно для 40% старшего поколения г. Пенза) объясняют национальную неприязнь в регионе с низкой террористической активностью. В регионе с высокой террористической активностью 40% опрошенных считают недопустимым использование любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа даже за счет собственных интересов, в то время, как в регионе с низкой террористической активностью 31,5% «до некоторой степени» допускают такую возможность. Такое мнение преобладает у 33,8% молодых людей Пензы. Кроме того, 48,8% опрошенных считают, что большинство важных событий в их жизни является результатом их собственных действий (преобладает у представителей старшего поколения в обоих регионах, а также у младшего поколения в регионе с высокой террористической активностью – 52,3%). Везением и удачами объясняют события своей жизни 35,4% испытуемых (преобладает среди младшего поколения г. Пенза). Остальные 15,8% опрошенных связывают их с результатом действий других людей. Таким образом, полученные результаты позволяют подтвердить гипотезу о том, что наблюдается специфика переживания представителями младшего и старшего поколений экстремистско-террористической угрозы в зависимости от террористической активности в регионе проживания. Делая вывод по результатам анкеты, можно сказать, что большинство опрошенных при определении терроризма акцентируют свое внимание на устрашении и запугивании общества через насильственные действия, совершаемые фанатиками, а также подчеркивают, национальные и религиозные основания терроризма. О достаточной информированности населения о сути феномена терроризма также говорят и яркие воспоминания терактов, а также 98 названные мотивы, эмоции и ассоциации, в которых подчеркиваются и конкретные действия террористов, и собственные негативные эмоции (страх, отчаяние, беспомощность). Мы предполагаем, что эмоции «раздражения» и «гнева», которые испытывают четверть опрошенных, связаны с механизмом психологической защиты от террористической угрозы, «нежеланием пропускать» через себя сильные негативные переживания. В целом для опрошенных характерно доброжелательное отношение к людям другой национальности (51,9%) и возможность скрывать свои чувства в отношении тех, кто им не нравится (29,6%). В свою очередь, среди главных причин национальной неприязни в основном называют низкий уровень культуры общества в целом (27,3%), неуважение к традициям других национальностей (25,4%), стереотипы в их отношении (24,6%), а также высокий уровень криминализации некоторых национальностей (16,9%). Несмотря на небольшой процент (5%) респондентов, которые придерживаются достаточно радикальных взглядов в отношении людей другой национальности (прежде всего, кавказских), данный факт вызывает настороженность тем, что есть люди, которые не просто воспринимают представителей другой национальности, как «не похожих на себя», но и готовы к проявлению радикальных действий в отношении них. Нельзя не учитывать и те негативные последствия, к которым это может привести, что само по себе является серьезным поводом для беспокойства со стороны общества. 2.3. Сравнительный анализ социально-психологических характеристик представителей младшего и старшего поколений в регионах с разной террористической активностью По итогам диагностики уровня агрессивности, показателей и форм агрессии, степени переживания террористической угрозы, исследования осмысленности жизни и ее параметров, диагностики уровня приверженности антидемократической идеологии получены следующие результаты (рисунок 2.1). 99 100 80 60 40 Высокий уровень 20 Средний уровень Низкий уровень 0 Уровень агрессивности Осмысленность жизни Рис. 2.1. Результаты диагностики социально-психологических характеристик Как видно из рисунка 2.1, по выборке преобладает средний уровень агрессивности (показатель уровня агрессивности взят из суммарного показателя индекса агрессивности) – 81,5%, высокий уровень характерен для 11,2%, а низкий – для 7,3% респондентов. При этом у респондентов с высоким уровнем агрессивности преобладает вербальная агрессия, которая проявляется в словесных обращениях к другим лицам в виде угроз, крика, большого количества ссор, а также выражен негативизм, что свидетельствует о склонности личности к оппозиционной форме поведения. Это может проявляться, как в виде пассивного сопротивления руководству, так и в активных действиях против требований, правил и законов. По итогам диагностики уровня переживания террористической угрозы было установлено, что для преобладающего числа респондентов характерен средний уровень переживания террористической угрозы – 74,2%. Низкий уровень был выявлен у 11,9%, а высокий – у 13,8% человек. При этом по выборке преобладает высокий уровень (у 73,8% респондентов) посттравматического стресса (ПТС) – оценка степени травматического воздействия информации о терактах. По таким факторам, как устойчивость (касается эмоциональной составляющей переживания террористической угрозы) и антиципация (касается возникающих у человека мыслей о возможности совершения новых терактов) по выборке преобладает средний уровень их проявления – 41,9% и 49,2% человек. У 70% опрошенных преобладает средний уровень осмысленности жизни, высокий уровень характерен для 8,5%, низкий уровень был выявлен у 21,5% 100 человек. Полученные данные говорят о том, что в целом жизнь респондентов осмысленна, они удовлетворены происходящими событиями в их жизни, самостоятельно ставят перед собой цели и стремятся к их достижению. В ходе диагностики уровня приверженности антидемократической идеологии было выявлено, что 83,5% респондентов имеют средний уровень приверженности, высокий уровень характерен для 9,2% и для 7,3% опрошенных характерен низкий уровень приверженности антидемократической идеологии. Полученные данные указывают на то, что респонденты с высокой степенью приверженности антидемократической идеологии, прежде всего, склонны к авторитарной агрессии, т.е. осуждению и наказанию людей, которые, по их мнению, не уважают ценности их социальной группы, к преувеличению собственной значимости и склонности к перенесению ответственности за собственные поступки на других, а также на внешние обстоятельства. Кроме того, по итогам диагностики личностных характеристик респондентов с помощью анкеты, содержащей вопросы методики А. Мехрабиана, Н. Эпштейна по исследованию эмпатических тенденций, В.В. Столина, С.Р. Пантелеева по исследованию компонентов самоотношения, методики О.Ф. Потемкиной, направленной на выявление степени выраженности социальнопсихологических установок личности на эгоизм-альтруизм, были получены следующие результаты (рисунок 2.2). 70 60 50 40 30 20 10 0 Высокий уровень Средний уровень Эмпатия СамообвинениеСамопринятие Ожидание положител. отношения от других Низкий уровень Рис. 2.2. Результаты диагностики эмпатии и компонентов самоотношения личности (самообвинение, самопринятие, ожидаемое отношение от других) 101 Из рисунка 2.2. видно, что по выборке преобладает высокий уровень эмпатии (44,6% - выше среднего и 1,9% - высокий), средний уровень был выявлен у 23,8%, а низкий – у 29,7% респондентов. Представленные результаты свидетельствуют о том, что у большинства респондентов достаточно ярко выражена способность к эмоциональному отклику на переживания других людей, а также они хорошо контролируют собственные эмоциональные проявления и склонны судить о других по поступкам, а не доверять своим личным впечатлениям. В отношении таких показателей самоотношения, как самообвинение, самопринятие и ожидаемое отношение от других следует сказать, что среди респондентов преобладает низкий уровень готовности к самообвинению (66,2%), достаточно ярко выражено одобрение себя, доверие к себе и позитивная самооценка (63,4%), а также ожидание положительного отношения от других (способность вызвать у других людей уважение и симпатию) – 60,4%. Что касается степени выраженности социально-психологических установок личности на эгоизм-альтруизм, были получены следующие результаты (рисунок 2.3). 60 50 40 Высокий уровень 30 Средний уровень 20 Низкий уровень 10 0 Альтруизм Эгоизм Рис. 2.3. Результаты диагностики степени выраженности психологических установок личности на эгоизм-альтруизм социально- Как видно из рисунка 2.3, для 59,2% опрошенных характерен средний уровень выраженности альтруизма, низкий уровень выявлен у 30,4% респондентов. Такие люди, ориентируясь на ценности других, часто поступают в ущерб себе. По выборке также преобладает средний уровень эгоизма (48,9%), 102 высокий уровень характерен для 39,6% респондентов. Они в большей степени озадачены собственными интересами и ценностями, чем состоянием и интересами других людей. Дальнейший анализ полученных данных показал, что в зависимости от террористической активности в регионе наблюдаются значимые различия по степени выраженности социально-психологических характеристик у представителей младшего и старшего поколений (табл. 2.1, 2.2). Таблица 2.1 Результаты сравнения респондентов по возрасту (критерий Манна-Уитни) Параметры Индекс агрессивности Физич. агрессия Вербал. агрессия Косвен. агрессия Негативизм Раздражение Подозрительность Обида Аутоагрессия (чувство вины) Индекс враждебности Цели в жизни Процесс жизни Результат жизни Локус контроля – Я Локус контроля – жизнь Осмысленность жизни Приверженность антидемократической идеологии Эмпатия Самопринятие Ожидание положительного отношения от других Самообвинение Альтруизм Эгоизм Посттравматический стресс (ПТС) Устойчивость Антиципация Переживание террористической угрозы (ПТУ) Возраст Младшее Старшее поколение поколение Средний ранг Средний ранг 150,83 110,17 141,27 119,73 143,07 117,93 142,99 118,01 141,35 119,65 Значимых различий нет 143,89 117,11 140,06 120,94 Значимых различий нет 145,16 115,84 106,85 154,15 117,44 143,56 108,05 152,95 115,18 145,82 116,60 144,40 107,19 153,81 Значение по критерию U – Манна-Уитни U = 5,806; при p = 0,001 U = 7,049; при p = 0,019 U = 6,816; при p = 0,007 U = 6,826; при p = 0,005 U = 7,040; при p = 0,017 U = 6,709; при p = 0,003 U = 7,207; при p = 0,037 U = 6,544; при p = 0,002 U = 11,524; при p = 0,001 U = 10,147; при p = 0,005 U = 11,368; при p = 0,001 U = 10,441; при p = 0,001 U = 10,257; при p = 0,003 U = 11,480; при p = 0,001 153,54 107,46 U = 5,455; при p = 0,001 119,64 116,97 141,36 144,03 U = 9,861; при p = 0,020 U = 10,208; при p = 0,003 110,17 150,83 U = 11,093; при p = 0,001 Значимых различий нет 110,65 150,35 Значимых различий нет U = 11,031; при p = 0,001 - Значимых различий нет - Значимых различий нет Значимых различий нет - Значимых различий нет - 103 Таблица 2.2 Результаты сравнения представителей разных поколений с учетом террористической активности в регионах Младшее поколение Параметры Индекс агрессивности Физич. агрессия Вербал. агрессия Косвен. агрессия Негативизм Раздражение Подозрительн-ть Обида Аутоагрессия Индекс враждебности Цели в жизни Процесс жизни Результат жизни Локус контроля – Я Локус контроля – жизнь Осмысленность жизни Привержен. антидемократ. идеологии Эмпатия Самопринятие Ожидание положител. отношения от др Самообвинение г. Волгоград г. Пенза Средний ранг Средний ранг 56,23 74,77 Значимых различий нет Значимых различий нет Значимых различий нет Значимых различий нет U = 2,715; при p = 0,005 U = 2,753; при p = 0,003 U = 2,948; при p = 0,001 - Значимых различий нет - Значимых различий нет 55,64 75,36 Значимых различий нет 52,65 72,70 78,35 58,30 Значимых различий нет 72,78 58,22 73,18 57,82 Значимых различий нет - Значимых различий нет - Значимых различий нет - Значимых различий нет Значимых различий нет Значимых различий нет Значимых различий нет - Значимых различий нет - Значимых различий нет - Значимых различий нет - Значимых различий нет - Значимых различий нет - - Значимых различий нет - Значимых различий нет - U = 1,644; при p = 0,029 U = 1,639; при p = 0,027 U = 1,613; при p = 0,020 U = 2,602; при p = 0,022 76,51 54,49 78,48 52,52 Эгоизм 48,56 82,44 Значимых различий нет Устойчивость 57,21 73,79 Антиципация 75,12 55,88 ПТУ Значимых различий нет 73,04 Значимых различий нет Значимых различий нет Средний ранг - 57,96 51,88 Средний ранг Значение по критерию U – МаннаУитни Значимых различий нет U = 1,491; при p = 0,004 79,12 г. Пенза - 55,95 Значимых различий нет Старшее поколение г. Волгоград Значимых различий нет 75,05 Альтруизм ПТС Значение по критерию U – МаннаУитни U = 1,397; при p = 0,001 U = 1,227; при p = 0,001 U = 1,268; при p = 0,001 U = 3,213; при p = 0,001 U = 2,651; при p = 0,011 U = 1,487; при p = 0,003 - 104 58,54 72,46 72,79 58,21 U = 2,565; при p = 0,035 Значимых различий нет U = 1,638; при p = 0,027 - Значимых различий нет - Значимых различий нет U = 1,700; при p = 0,043 U = 2,871; при p = 0,001 U = 2,706; при p = 0,005 U = 1,389; при p = 0,001 - 71,85 59,15 53,83 77,17 Значимых различий нет 56,36 74,64 76,62 54,38 Значимых различий нет Так, у представителей младшего поколения в регионе с низкой террористической активностью в большей степени, чем в регионе с высокой террористической активностью, выражены негативизм, агрессивность (преимущественно в вербальной форме), приверженность антидемократической идеологии, эгоизм. У представителей старшего поколения в регионе с низкой террористической активностью выше эгоизм и устойчивость к воздействию информации о терактах. В регионе с высокой террористической активностью у младшего поколения выше осмысленность жизни, в частности постановки целей на будущее, в удовлетворенности самореализацией и уверенности в том, что, все события жизни являются результатом их собственных действий. Кроме того, у них больше развита эмпатия, альтруизм, ожидание положительного отношения от других, выше антиципация и ниже устойчивость к информации об экстремистскотеррористической угрозе. У старшего поколения в регионе с высокой террористической активностью различия выявлены по параметрам «приверженность антидемократической идеологии», «устойчивость к информации о терактах», «антиципация», «эмпатия», «эгоизм», «альтруизм». Так, у них по сравнению с представителями старшего поколения в регионе с низкой террористической активностью, повышается антиципация, снижается устойчивость к воздействию информации из СМИ о терактах и приверженность антидемократической идеологии, а также повышаются показатели по эмпатии и альтруизму. Можно предположить, что полученные результаты являются следствием некоторой специфики сравниваемых регионов. В Волгограде наличие фактического взаимодействия с лицами, пострадавшими от террористических актов, может стимулировать более выраженную эмпатию и альтруизм. Именно субъективный опыт переживания экстремистско-террористической угрозы является пусковым механизмом для роста эмпатии и снижения 105 эгоистических тенденций, чего не наблюдается в Пензе, где терактов зафиксировано не было. Кроме того, в Волгограде довольно продолжителен период существования кросскультурного диалога. Как отмечает исследователь Е.О. Беликова, Волгоградская область традиционно характеризуется этническим и религиозным многообразием [11, с. 99]. Историческое и географическое положение области, ее потенциальные экономические возможности, большая территория создают особые условия для распространения миграционных потоков. Все это может способствовать повышению толерантности и, как следствие, снижению авторитарных тенденций (низкому уровню приверженности антидемократической идеологии). Также было выявлено, что у младшего поколения г. Пенза по сравнению с Волгоградом выше негативизм, агрессивность и приверженность антидемократической идеологии. Это может быть связано с невысоким уровнем доходов населения Пензы, где на первый план выдвигаются материальные мотивы и забота, прежде всего, о собственном благополучии. Сталкиваясь с трудностями удовлетворения базовых потребностей, растет негативизм (у младшего поколения показатель выше, чем у старшего – U=7,040 при p=0,017), а также возрастает и приверженность антидемократической идеологии (преимущественно у молодежи – U=5,846 при p=0,001). Все это выражается в перенесении ответственности за собственные неудачи и трудности на других людей, руководство, а также в потребности разрядить свои агрессивные импульсы. Кроме того, установлено, что, не зависимо от возраста, в Волгограде, ниже уровень устойчивости к воздействию информации о террористических актах при (U=10,740 p=0,001) и выше антиципация (мысли о предстоящей террористической угрозе) (U=5,788 при p=0,001). Полученные данные свидетельствуют о том, что люди, проживающие в регионе с достаточно высоким уровнем террористической активности, непосредственно сталкивались в своей жизни с травматическими событиями, 106 связанными с терактами. Антиципация, как механизм установления причинноследственных связей между настоящим и будущим, является показателем качества взаимодействия человека с обществом, а также его восприятия жизни в целом. Приобретение человеком травматического опыта, связанного с террористической угрозой, способствует накоплению у него прямых и косвенных последствий негативных переживаний, которые определяют его социальное самочувствие. Таким образом, в результате полученных данных было установлено, что существуют значимые различия по степени выраженности социально- психологических характеристик представителей младшего и старшего поколений в зависимости от уровня террористической активности в регионах. В результате корреляционного анализа полученных данных (критерий rs Спирмена (прил. 6)) были обнаружены взаимосвязи (p ≤ 0,01) между некоторыми социально-психологическими характеристиками: - переживания террористической угрозы и эмпатии (rs=0,479), а также альтруизма (rs=0,245); - отрицательной взаимосвязи с агрессивностью (rs=–0,378). Эмпатия положительно связана (p ≤ 0,01) с альтруизмом (rs=0,667), самопринятием (rs=0,421) и ожиданием положительного отношения от других (rs=0,592); отрицательно (p ≤ 0,01) – с агрессивностью (rs=–0,695). Такие связи свидетельствуют о том, что у испытуемых, обладающих выделенными характеристиками, в большей мере развита способность к пониманию эмоционального состояния других людей в сочетании с желанием помогать им и ставить их интересы выше своих. В этом они находят способ самореализации и при этом ожидают такого же отношения и к себе. В свою очередь, понимание других может означать, что человек прислушивается к себе, хорошо осознает мотивы собственных поступков и потребностей. Кроме того, можно предположить, что высокий уровень агрессивности в переживании террористической угрозы играет роль механизма психологической защиты. 107 Таким образом, высокие показатели по эмпатии и альтруизму, а также низкие по агрессивности соответствуют высокому уровню переживания террористической угрозы. Кроме того, приверженность антидемократической идеологии имеет отрицательную взаимосвязь (p ≤ 0,01) с эмпатией (rs=–0,668), самопринятием (rs=– 0,195), альтруизмом (rs=–0,562), ожиданием положительного отношения от других (rs=–0,446), а также положительную связь (p ≤ 0,01) с агрессивностью (rs=0,620) и эгоизмом (rs=0,194). Так, высокие показатели по агрессивности и эгоизму, а также низкие по эмпатии, самопринятию, альтруизму и ожиданию положительного отношения от других соответствуют высокой степени приверженности антидемократической идеологии. Такие люди достаточно радикальны в своих взглядах и поступках, агрессивны, думают, прежде всего, о собственных интересах и мотивах, считают, что вызывают у других людей осуждение и порицание. Также установлено, что агрессивность взаимосвязана (p ≤ 0,01) с осмысленностью жизни (rs=–0,337), самопринятием (rs=–0,293), ожиданием положительного отношения от других (rs=–0,556) и альтруизмом (rs=–0,642). Существует взаимосвязь (p ≤ 0,01) между осмысленностью жизни и эмпатией (rs=0,399), ожиданием положительного отношения от других (rs=0,575) и альтруизмом (rs=0,369), а также с самообвинением (rs=–0,569) и аутоагрессией (чувством вины) (rs=–0,295). Очевидно, это связано с тем, что агрессивно настроенный человек не только нечувствителен к переживаниям других людей, но и недоволен самим собой, не принимает себя таким, какой он есть, а также и не ждет этого и от других. В целом он негативистичен (rs=0,412), «обижен» (rs=0,141 при p ≤ 0,05), недоволен кем-то за действительные или мнимые страдания, поэтому может проявлять зависть и ненависть к окружающим. Чем больше он себя в чем-то обвиняет, тем больше его неудовлетворенность своей жизнью в целом. Если же человек открыт для окружающих, готов помочь им даже за счет собственных интересов, тем больше его жизнь наполняется смыслом. 108 Таким образом, высокие показатели по агрессивности соответствуют низкому уровню осмысленности жизни, эмпатии, самопринятия, ожидания положительного отношения от других и, в целом, низкому уровню переживания террористической угрозы, а также высокой степени приверженности антидемократической идеологии и эгоизма. В основе любого насилия лежит агрессия, не находящая социальноприемлемые пути для своей разрядки. Что касается авторитарных черт личности, а также поддержания авторитарной идеологии в целом, можно сказать, что «авторитарные личности» так или иначе применяют насилие и проявляют агрессию (не обязательно физическую). При этом они не чувствительны к страданиям других людей и достаточно эгоистичны. Террор, в основе которого лежит насилие, представляет собой один из способов эффективного воздействия на людей, целью которого является устрашение. В свою очередь смысл жизни выступает основой поведения и развития человека [154, c. 14] и хотя смысл жизни для каждой личности уникален, следует сказать о существовании ценностей, как смысловых универсалий, которые выполняют две взаимосвязанные функции – жизнеутверждающую и мотивирующую [154]. Личностный смысл, в свою очередь, представляет собой единство аффективных и интеллектуальных процессов личности. Личностный смысл определяется не только возрастными характеристиками человека, но и местом, которое он занимает в системе общественных отношений, а также социальной позицией и общей направленностью личности [54, c. 86]. Всем выше сказанным объясняется то, что у людей с высоким уровнем агрессивности и высокой степенью поддержания авторитарной идеологии, а также при наличии низкого уровня эмпатии и самопринятия, невысокая степень переживания террористической угрозы и достаточно низкий уровень осмысленности жизни, а также выражен эгоизм. В результате корреляционного анализа также было выявлено, что устойчивость личности положительно коррелирует с наличием у человека ясных 109 целей на будущее (rs = 0,198, при p ≤ 0,01), с эгоизмом (rs = 0,342, при p ≤ 0,01), а также отрицательно коррелирует с самообвинением (rs = –0,182, при p ≤ 0,01). В свою очередь, антиципация положительно коррелирует с переживанием террористической угрозы (интегральный показатель) (rs = 0,602, при p ≤ 0,01), подозрительностью (rs = 0,246, при p ≤ 0,01), с удовлетворенностью достигнутыми результатами в прошлом (rs = 0,228, при p ≤ 0,01), убежденностью в том, что человек не может сам сознательно контролировать свою жизнь (rs = 0,160, при p ≤ 0,01), осмысленностью жизни (rs = 0,136, при p ≤ 0,05); отрицательно коррелирует с агрессивностью (rs = –0,486, при p ≤ 0,01), негативизмом (rs = –0,273, при p ≤ 0,01) и проективностью (rs = –0,192, при p ≤ 0,01). На наш взгляд, такие результаты можно объяснить тем, что в результате травматического опыта, связанного с произошедшими терактами, люди могут стать более подозрительным, склонными к недоверию и осторожному отношению к другим, считая, что окружающие намерены причинить вред. Кроме того, людей, много достигших в прошлом, часто могут беспокоить мысли о возможности повторения терактов, т.к. есть опасение все потерять. Здесь же присутствует сомнение в том, что они сами могут контролировать свою жизнь. Негативизм и проекция агрессивных импульсов во вне в данном случае могут выступать в качестве механизмов защиты от мыслей о возможности повторения террористических актов. Следует обратить внимание на то, что переживание террористической угрозы связано с высоким уровнем эмпатии и альтруизмом, а также низкой агрессивностью и приверженностью антидемократической идеологии. При этом высокая антиципация связана с высокой подозрительностью, проективностью, нацеленностью на прошлое и уверенностью в том, что все происходящие события не всегда поддаются сознательному контролю человека, а также с низким уровнем агрессивности и негативизма. Кроме того, существуют различия по степени выраженности социальнопсихологических характеристик в зависимости от пола (табл. 2.3). 110 Таблица 2.3 Результаты сравнения респондентов по полу (критерий Манна-Уитни) Пол Параметры Индекс агрессивности Физич. агрессия Вербал. агрессия Косвен. агрессия Женский Средний ранг 148,66 112,61 U = 6,106; при p = 0,001 148,90 112,38 U = 6,076; при p = 0,001 Значимых различий нет 142,98 118,21 Негативизм 148,36 112,91 Раздражение 141,24 119,92 Подозрительность Обида Аутоагрессия (чувство вины) Индекс враждебности Цели в жизни Процесс жизни Результат жизни Локус контроля – Я Локус контроля – жизнь Осмысленность жизни Подвержен. антидемократ. идеологии Эмпатия Самопринятие Ожидание положител. отношения от других Самообвинение Альтруизм Эгоизм ПТС Устойчивость Антиципация ПТУ Значение по критерию U – Манна-Уитни Мужской Средний ранг - U = 6,839; при p = 0,006 U = 6,145; при p = 0,001 U = 7,063; при p = 0,020 Значимых различий нет - Значимых различий нет - Значимых различий нет - Значимых различий нет - 150,93 110,38 Значимых различий нет U = 5,813; при p = 0,001 - Значимых различий нет - 145,69 115,54 U = 6,490; при p = 0,001 141,55 119,62 U = 7,024; при p = 0,019 147,92 113,35 U = 6,202; при p = 0,001 186,58 75,27 U = 1,215; при p = 0,001 123,20 137,69 Значимых различий нет U = 9,391; при p = 0,118 - Значимых различий нет - Значимых различий нет 117,78 143,03 Значимых различий нет 108,03 152,63 139,94 120,92 Значимых различий нет 108,37 152,29 U = 10,090; при p = 0,005 U = 11,348; при p = 0,001 U = 9,685; при p = 0,040 U = 11,304; при p = 0,001 Из табл. 2.3 видно, что мужчины по сравнению с женщинами более агрессивны, в частности, в проявлении физической агрессии, выражении 111 негативных чувств через словесные обращения к другим лицам, в проявлении ненаправленных и неупорядоченных взрывов ярости. У них выше осмысленность жизни и степень приверженности антидемократической идеологии, а также ниже уровень переживания террористической угрозы. Это выражается в том, что женщины более восприимчивы к террористической угрозе, хотя, как у женщин, так и у мужчин в равной степени могут возникать мысли о возможности совершения новых терактов. Факт того, что женщины в большей степени переживают террористическую угрозу, согласуется с результатами как отечественных (В.В. Знаков, Е.М. Турок) [63, 147], так и зарубежных исследований. Так, по данным американских исследователей, симптомы посттравматического стрессового расстройства вследствие переживания угрозы терактов чаще проявляются именно у женщин [185, 197, 200]. Кроме того, женщины по сравнению с мужчинами более альтруистичны и эмпатийны. Мужчины по сравнению с женщинами воспринимают свою жизнь более осмысленной, интересной и эмоционально насыщенной. Причем, существенные различия наблюдаются в процессе планирования своего будущего. Мужчины в большей степени убеждены в том, что могут сами контролировать свою жизнь, свободно принимать решения и реализовывать их, что способствует осмысленному процессу постановки ими целей на будущее, которые придают мотивирующую силу движения вперед. Кроме того, представители женского пола в меньшей степени, чем мужчины склонны к перенесению ответственности за собственные неудачи и трудности на других людей, руководство, власть, а также не нуждаются в разрядке своей агрессии. На наш взгляд, полученные данные можно объяснить с точки зрения социокультурных и гендерных особенностей, а также теми нормами и ролями, которые выполняют и играют представители того или иного пола в обществе. 112 Социально-психологические 2.4. представителями разных детерминанты поколений переживания экстремистско-террористической угрозы Множественный регрессионный анализ (критерий шагового метода), в котором в качестве зависимой переменной выбран интегральный показатель переживания террористической угрозы, а независимыми: эмпатия, ожидание положительного отношения от других, агрессивность, альтруизм, позволил определить какие из независимых переменных дают больший вклад в предсказание предиктора, связанного с переживанием террористической угрозы. Наиболее сильной предикцией обладают ожидание положительного отношения от других (79,3% дисперсии), эмпатия (65,5%), альтруизм (24,6% дисперсии) и агрессивность (20,9%) (табл. 2.4.) Таблица 2.4 Воздействие регрессионных переменных на переживание террористической угрозы Регрессионные переменные Эмпатия Ожидание положительного отношения от других Агрессивность Альтруизм Нестандартизованные Стандартизованные коэффициенты коэффициенты ß B Стд. ошибка 0,547 0,058 0,655 t Знч. 9,455 0,001 -2,247 0,225 -0,793 -10,003 0,001 -0,152 1,911 0,049 0,657 -0,209 0,246 -3,086 2,911 0,002 0,004 Исходя из результатов регрессионного анализа, основными предикторами переживания террористической угрозы являются четыре основных фактора, оказывающих комплексное влияние на интенсивность переживания террористической угрозы. Полученная модель объясняет 46,9% дисперсии переживания террористической угрозы, обусловленного влиянием эмпатии, ожидания положительного отношения от других, агрессивности и альтруизма (F = 56,224, при p = 0,001) (прил. 8, табл. 2). При этом регрессионный коэффициент для эмпатии (ß=0,655) и альтруизма (ß=0,246) положителен, а для ожидания положительного отношения от других 113 (ß=-0,793) и агрессивности (ß=-0,209) отрицателен, т.е. чем больше у представителей разных поколений развиты эмпатия и альтруизм и, чем меньше его ожидание одобрения от других и ниже уровень агрессивности, тем выше переживание террористической угрозы. Кроме того, в результате проведения регрессионного анализа также были выявлены факторы, влияющие на приверженность представителей разных поколений антидемократической идеологии (прил. 9). В качестве независимых переменных были выбраны, как социально-психологические – агрессивность, враждебность, характеристики осмысленность жизни, так и социально-демографические – пол, возраст, регион проживания. Наиболее сильной предикцией обладают пол (56,8% дисперсии) и агрессивность (40,8% дисперсии) (табл. 2.5). Таблица 2.5 Воздействие регрессионных переменных на приверженность антидемократической идеологии Регрессионные переменные Пол Агрессивность Возраст Проживание Враждебность Осмысленность жизни Исходя из Нестандартизованные Стандартизованные коэффициенты коэффициенты ß B Стд. ошибка -20,245 1,154 -0,568 0,633 0,051 0,408 -7,235 1,139 -0,203 5,247 1,061 0,147 0,104 -0,083 полученных 0,038 0,039 результатов, 0,084 -0,071 основными t Знч. -17,536 12,436 -6,351 4,945 0,001 0,001 0,001 0,001 2,719 -2,116 0,007 0,035 предикторами приверженности антидемократической идеологии являются: агрессивность, враждебность, осмысленность жизни, а также пол, возраст и место проживания (F = 151,422, при p = 0,001). Полученная модель объясняет 78,2% дисперсии приверженности антидемократической идеологии (прил. 9, табл. 1, 2). При этом регрессионный коэффициент для агрессивности (ß=0,408) и враждебности (ß=0,084) положителен, а для осмысленности жизни (ß=-0,071) отрицателен, т.е. чем больше люди испытывают негативные чувства в отношении 114 других людей и событий в сочетании с высоким уровнем агрессивности и низкой осмысленностью жизни, тем выше их приверженность антидемократической идеологии. Кроме того, существенную роль в этом играет пол, возраст и проживание. Приверженность антидемократической идеологии выше у представителей младшего поколения мужского пола, проживающих в регионе с низкой террористической активностью. В результате последующего анализа по критерию Крускала-Уоллиса (табл. 2.6) было установлено, что агрессивность имеет значимые различия в контексте ассоциаций, связанных с феноменом терроризма (Н =16,538 при p = 0,005), различия по мотивам совершения терактов (Н = 80,546 при p = 0,001), различия в отношении эмоций, возникающих при получении информации о терактах (Н = 30,645 при p = 0,001), по чувствам и эмоциональным переживаниям, возникающим у респондентов при встрече с представителями других национальностей (Н = 29,211 при p = 0,001). Таблица 2.6 Различия в переживании экстремистско-террористической угрозы в зависимости от социально-психологических характеристик Эмпатия Ожид. положит. отнош. от других Осмысл. жизни Альтруизм Агресси вность ПТУ Приверен. антидемократич. идеологии Ассоциации со словом «терроризм» Н=31,358 при p = 0,001 Н=25,808 при p = 0,001 Нет различий Н =30,312 при p = 0,001 Н =16,538 при p = 0,005 Н=23,898 при p = 0,001 Н =35,996 при p = 0,001 Страх 153,45 147,09 - 149,73 152,41 106,42 Горе 116,25 114,05 - 103,07 100,51 149,55 Страдания 154,85 116,70 128,29 124,73 - 148,45 122,96 147,24 112,80 109,51 141,24 113,75 166,67 - 140,45 90,57 137,85 68,68 69,43 - 67,64 Не значимы Не значимы 103,33 Не значимы Не значимы 169,91 140,34 203,45 Н=106,211 при p = 0,001 Н=48,821 при p = 0,001 Н=20,992 при p = 0,001 Н =70,686 при p = 0,001 Н =80,546 при p = 0,001 Н=59,257 при p = 0,001 Н =94,107 при p = 0,001 71,17 116,88 85,16 108,03 119,77 102,05 81,29 113,68 175,98 148,03 91,87 140,52 202,56 127,82 Взрыв Захват Заложников Жертвы, массовое уничтожение людей, смерть Мотивы совершения терактов Материальные Самореализация 115 Идейные мотивы (религиозные идеи, фанатизм) Устрашение, запугивание Затруднились ответить Эмоции, когда слышат о терактах 202,59 169,95 145,93 184,64 65,07 183,33 74,58 123,95 145,35 150,68 133,38 140,02 110,54 126,63 96,41 125,56 80,32 107,41 161,56 92,86 130,09 Н=28,858 при p = 0,001 Н=10,233 при p = 0,005 Н=27,444 при p = 0,001 Н =10,733 при p = 0,001 Н =30,645 при p = 0,001 Н=65,757 при p = 0,001 Н =18,910 при p = 0,005 Страх 158,45 136,65 187,86 148,45 154,53 Не значимы 115,32 110,25 Отчаяние 186,81 146,21 Не значимы 158,24 134,20 Беспомощность Не значимы Не значимы 117,18 139,34 183,80 Раздражение 108,34 113,17 146,60 224,85 153,34 199,33 Гнев Не значимы 121,45 Не значимы 125,67 128,46 163,86 161,93 Н=32,922 при p = 0,001 Н=38,443 при p = 0,001 Н=42,347 при p = 0,001 Н =29,140 при p = 0,001 Н =29,211 при p = 0,001 Н=33,783 при p = 0,001 Н =33,882 при p = 0,001 138,53 22,62 150,37 22,17 160,62 46,04 140,65 28,04 113,91 236,08 120,42 251,17 Не значимы 163,22 Не значимы 154,28 Не значимы 161,82 Не значимы 148,50 Не значимы 119,52 138,79 115,20 118,19 137,14 110,74 Не значимы 136,73 120,08 129,66 140,08 121,81 Не значимы Не значимы Не значимы 163,69 89,15 Н=90,572 при p = 0,001 Н=87,582 при p = 0,001 Н=151,808 при p = 0,001 Н =72,895 при p = 0,001 Н =58,814 при p = 0,001 Н=40,876 при p = 0,001 Н =40,842 при p = 0,001 161,54 171,38 189,27 156,33 108,26 127,25 123,70 70,66 75,79 75,46 78,92 178,24 105,98 164,10 168,61 126,63 71,96 166,21 92,26 195,59 76,16 Чувства при встрече с представителями других национальностей Интерес Раздражение Страх Удивление Напряженность Никакие События жизни Результат моих действий Связаны с везением и удачами Результат действий других людей Сравнение выраженности 160,29 167,30 Не значимы 96,45 агрессивности у представителей Не значимы 114,18 126,63 131,60 разных поколений с различным отношением к событиям жизни также показало, что имеются значимые отличия (Н =58,814 при p = 0,001). Так, наибольший уровень 116 агрессивности проявляется у респондентов, считающих, что большинство важных событий в их жизни связано с везением и удачами (178,24), а наименьшая степень выраженности агрессивности характерна для респондентов, которые считают, что важные события в их жизни являются результатом действий других людей (92,26). Уровень агрессивности различается и в контексте возможности использования любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа даже за счет собственных интересов (U = 14,959 при p = 0,001). Кроме того, есть различия в ассоциациях, в названных мотивах совершения терактов, в эмоциях, которые возникают в ответ на получение информации об этом, в чувствах в отношении представителей национальностей, отличных от их собственных, также существуют значимые различия в отношении событий жизни в зависимости от степени выраженности эмпатии, доверия к людям, осмысленности жизни, установки на альтруизм, агрессивности, переживания террористической угрозы и приверженности антидемократической идеологии. Так, эмпатия и альтруизм наиболее развиты у тех, для кого ассоциациями с терроризмом выступают «страх» и «страдания», в качестве мотивов совершения терактов называются «идейные» мотивы. Респонденты с наиболее развитой эмпатией испытывают страх, когда слышат о совершении террактов. Представители других национальностей вызывают у них интерес и удивление. Двухэтапный кластерный анализ позволил проверить выдвинутую гипотезу, согласно которой определяется характеристик, переживание степенью как экстремистско-террористической выраженности агрессивность, таких угрозы социально-психологических приверженность антидемократической идеологии, осмысленность жизни, эмпатия, альтруизм, ожидание положительного отношения от других. В качестве факторов для проведения кластерного анализа были выбраны эмпатия, ожидание положительного отношения от других, осмысленность жизни, агрессивность, интегральный показатель приверженности антидемократической идеологии и переживания террористической угрозы, альтруизм, которые наиболее 117 полно отражают переживание представителями разных поколений экстремистскотеррористической угрозы (в комплексе оказывают влияние на его интенсивность). В результате проведенного кластерного анализа были выделены 5 кластеров (типов) – табл. 2.7. Так, третий кластер является наибольшим (38,8%), а первый – наименьшим кластером и включает 9,6%. В полученной модели оценивалась важность каждого параметра, и было установлено, что наиболее важными параметрами для выделения типов переживания экстремистско-террористической угрозы являются: эмпатия (важность равна 1), ожидание положительного отношения от других (важность 0,95), осмысленность жизни (важность 0,8), альтруизм (важность 0,76), агрессивность (важность 0,75), а также уровень переживания террористической угрозы (важность 0,71) и степень подверженности антидемократической идеологии (важность 0,5). Таблица 2.7 Типы переживания экстремистско-террористической угрозы Кластер (тип) Размер Показатели 1 Деструктивный 9,6% Эмпатия 11,12 Ожидание положител. отношения 15,24 Осмысленность жизни 81,84 Альтруизм 0,64 Агрессивность 74,28 Переживание террор. угрозы 55,40 Привержен. антидемократич. идеологии 153,72 2 Принимающий 30,8% Эмпатия 22,80 Ожидание положител. отношения 18,56 Осмысленность жизни 91,70 Альтруизм 1,42 Агрессивность 58,84 Переживание террор. угрозы 55,26 Привержен. антидемократич. идеологии 128,56 3 Адаптивный 38,8% Эмпатия 34,78 Ожидание положител. отношения 23,01 Осмысленность жизни 111,50 Альтруизм 2,86 Агрессивность 51,75 Переживание террор. угрозы 55,92 Привержен. антидемократич. идеологии 117,90 118 4 Отрицающий 10,4% Эмпатия 14,93 Ожидание положител. отношения 21,85 Осмысленность жизни 89,37 Альтруизм 2,30 Агрессивность 64,19 Переживание террор. угрозы 36,30 Привержен. антидемократич. идеологии 128,89 5 Дискомфортный 10,4% Эмпатия 36,56 Ожидание положител. отношения 21,85 Осмысленность жизни 76,70 Альтруизм 3,59 Агрессивность 36,02 Переживание террор. угрозы 64,59 Привержен. антидемократич. идеологии 99,56 Таким образом, исходя и данных, представленных в табл. 2.7, следует, что в результате проведенного кластерного анализа респонденты были объединены в типы (кластеры) по следующим критериям: первый тип – респонденты, для которых характерны наименьшие показатели (исходя из среднего значения внутри кластеров) по уровню эмпатии, ожиданию положительного отношения от других, альтруизму и низкая осмысленность жизни, а также высокая агрессивность и приверженность антидемократической идеологии. Самым высоким значением в данном кластере обладает показатель приверженность антидемократической идеологии, самым низким – альтруизм и эмпатия. Назовем его «деструктивным» типом. Второй тип – «принимающий», для него характерны средний уровень эмпатии, агрессивности, приверженности антидемократической идеологии и переживания террористической угрозы. Также у респондентов, вошедших в данный тип, наблюдается достаточно низкий уровень альтруизма и восприятие себя, как не принятого окружающими, но при этом более высокий уровень осмысленности жизни по сравнению с другими типами. В третий тип – «адаптивный», включены респонденты, у которых значения по показателям осмысленности жизни и ожидания положительного отношения от других выше, чем у представителей других типов. Кроме того, у них средний уровень (близкий к высокому) эмпатии и альтруизма, а также средняя степень приверженности антидемократической идеологии и агрессивности. При этом наблюдается средний уровень переживания террористической угрозы с тенденцией к высокому уровню. В четвертый тип – «отрицающий», вошли респонденты, для которых характерны средние значения по большинству параметров – осмысленность жизни, доверие к людям, альтруизм, приверженность антидемократической идеологии, но при этом достаточно высокий уровень агрессивности. Эмпатия близка к низкому уровню по сравнению с другими типами. Кроме того, здесь наблюдается низкая степень переживания террористической угрозы. 119 Пятый тип – «дискомфортный» включает в себя респондентов с высоким уровнем эмпатии, альтруизма и переживания террористической угрозы (что не проявлялось в других типах), а также избирательным восприятием отношения окружающих к себе (средняя степень выраженности ожидания положительного отношения от других). Для них характерны низкая осмысленность жизни, низкая агрессивность и приверженность антидемократической идеологии. Кроме того, была выявлена различная степень выраженности определенного типа в зависимости от региона проживания (χ2 = 48,604, при p = 0,001). Так, для жителей региона с высокой террористической активностью наиболее характерны «Адаптивный» и «Дискомфортный» типы, а для региона с низкой террористической активностью – «Принимающий» и «Деструктивный» типы. «Отрицающий» тип является общим для обоих регионов. Таким образом, полученные данные свидетельствуют о том, что гипотеза, согласно которой определяется переживание степенью характеристик, как экстремистско-террористической выраженности агрессивность, таких угрозы социально-психологических приверженность антидемократической идеологии, осмысленность жизни, эмпатия, альтруизм, ожидание положительного отношения от других, нашла свое подтверждение. Типы 2.5. переживания экстремистско-террористической угрозы представителями разных поколений В основу построения типологии были положены полученные результаты математико-статистической обработки данных – корреляционный анализ, множественный регрессионный анализ и кластерный анализ. Переживание экстремистско-террористической угрозы, обусловленное различной степенью выраженности социально-психологических характеристик, таких как эмпатия, ожидание положительного отношения от других, осмысленность жизни, альтруизм, агрессивность, переживание террористической угрозы и приверженность антидемократической идеологии, можно представить в виде типов, под которыми понимается комплекс 120 социально-психологических характеристик, взаимосвязанных между собой и проявляющихся у представителей младшего и старшего поколений, проживающих в регионах с разной террористической активностью [23, с. 3774-3776]. Так, «деструктивный» тип переживания экстремистско-террористической угрозы характеризуется наличием у представителей данного типа (младшее поколение мужского пола) низкого уровня эмпатии, альтруизма, отношения к себе, как к неспособному вызвать уважение и одобрение от других, недоверия к окружающим. Жизнь воспринимается ими, как однообразная и не вызывающая эмоционально отклика, реальность. В целом, они не удовлетворены самореализацией и не строят четких планов на будущее. Характеризуются высокой агрессивностью и приверженностью антидемократической идеологии. Молодые люди, вошедшие в данный тип, агрессивно настроены в отношении других людей, нечувствительны к их переживаниям, и при этом не ждут положительного отношения к себе. При этом наблюдается достаточно низкая устойчивость к воздействию информации о терактах и средний уровень выраженности мыслей о возможности из повторения. В представлении о мотивах совершения терактов основным выступает «материальный» мотив. При этом сам феномен «терроризма» ассоциируется у них с «жертвами и массовым уничтожением людей», а информация о терактах и встреча с представителями других национальностей (отличных от их собственной) вызывает чувство «раздражения» с их стороны. В силу данного обстоятельства они допускают возможность использования любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа даже за счет своих собственных интересов. Большинство важных событий своей жизни молодые люди связывают с везением и удачами. «Принимающий» тип (преобладает у представителей женского пола младшего поколения и представителей мужского пола старшего поколения) характеризуется средним уровнем эмпатии, агрессивности, приверженности антидемократической идеологии и переживания террористической угрозы (достаточно высокая устойчивость к информации о терактах и отсутствие мыслей 121 об их повторении). Также у представителей данного типа наблюдается относительно низкий уровень альтруизма и восприятие себя, как не принятого окружающими, но при этом более высокий уровень осмысленности жизни по сравнению с другими типами. Так, они предпочитают жить настоящим и будущим, не оглядываясь на негативные события прошлого. Основными мотивами терроризма они считают «самореализацию» личности террориста, а также «устрашение и запугивание» общества. При этом феномен «терроризма» ассоциируется у них со «взрывами» и «горем» людей. Когда представители данного типа слышат о совершенных террористических актах, то испытывают «страх», «беспомощность» (молодежь) и «отчаяние» (зрелый возраст). Встреча с представителями других национальностей вызывает у молодежи «напряженность», а у людей зрелого возраста – «интерес» по отношению к ним. По мнению представителей данного типа, использование насилия для достижения целей и отстаивания интересов своего народа не допустимо. Считают, что большинство важных событий в жизни является результатом их собственных действий. «Адаптивный» тип (преобладает у молодежи и представителей старшего поколения мужского пола) представляет собой не только принятие произошедших событий, связанных с экстремистско-террористической угрозой, но и активное движение вперед. Данный тип является самым многочисленным. Для его представителей характерны более высокие, по сравнению с другими типами, осмысленность жизни и ожидание положительного отношения от других (восприятие себя принятыми окружающими людьми). Так, при «адаптации» к новым условиям представители данного типа, стараются жить полноценной жизнью в настоящем, учитывая при этом свой прошлый опыт, и ставят перед собой конкретные цели на будущее. Кроме того, у них достаточно высоко развита эмпатия и установка на альтруизм, а также умеренная степень выраженности приверженности антидемократической идеологии и агрессивности. Также наблюдается средний уровень (с тенденцией к высокому) переживания террористической угрозы, характеризующаяся высокой антиципацией и средней 122 устойчивостью к воздействию информации о экстремистско-террористической угрозе из СМИ. «Терроризм» ассоциируется у них со «страданиями» и «страхом», а в качестве основного мотива совершения терактов выступает «устрашение и запугивание». Информация о терактах вызывает у них «страх», а встреча с представителями других национальностей сопровождается чувствами «удивления» (младшее поколение) и «интереса» (старшее поколение). Также, как представители «принимающего» типа, они считают не допустимым использование любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа, а также считают, что большинство важных событий в жизни является результатом их собственных действий. «Отрицающий» тип (характерен для представителей младшего и старшего поколений, не зависимо от пола) характеризуется установкой на то, что «ничего не произошло», не изменилось. Эмпатия представителей данного типа близка к низкому уровню, т.е. у них недостаточно развита способность к пониманию эмоционального состояния людей. При этом другие социально-психологические характеристики, составляющие данный тип, – осмысленность жизни, где акцент смещен на события настоящего и низкая степень целеполагания, отраженное самоотношение, альтруизм и приверженность антидемократической идеологии, преимущественно имеют среднюю степень выраженности. Представители данного типа считают, что положительное отношение от других распространяется лишь на определенные качества и поступки. Также для них характерна достаточно высокая агрессивность, которая в данном случае рассматривается, как механизм психологической защиты от переживания кризиса. Таким образом, наблюдается низкая степень переживания террористической угрозы с низкой антиципацией и средней устойчивостью к информации о ней. Многие представители данного типа затруднились назвать мотивы терроризма, либо назвали «материальные». Здесь преобладают такие ассоциации с «терроризмом», как «захват заложников» и «смерть». «Страх» выступает ведущей эмоцией при получении информации 123 о терактах. Встреча с представителями других национальностей не вызывает у них никаких реакций. При этом они до некоторой степени допускают возможность применения насилия для достижения целей и отстаивания интересов своего народа даже за счет своих собственных интересов. Большинство важных событий своей жизни представители данного типа связывают с везением и удачами. «Дискомфортный» тип (преобладает у представителей младшего и старшего поколений женского пола) характеризуется самой высокой эмпатией и альтруизмом по сравнению с другими типами. Наблюдается избирательное восприятие человеком отношения окружающих к себе, низкая осмысленность жизни, низкая агрессивность и приверженность антидемократической идеологии. Но при этом высокое переживание террористической угрозы (что не проявлялось в других типах). Для представителей данного типа характерны низкая устойчивость к воздействию информации о терактах, а также высокий уровень выраженности мыслей о возможности из повторения. «Терроризм» ассоциируется у них со «страхом», а в качестве основных мотивов совершения терактов выступают «идейные мотивы» (воплощение религиозных идей, национальностей фанатизм). сопровождается Встреча чувствами с представителями «напряженности» других (младшее поколение) и «интереса» (старшее поколение). Они считают не допустимым использование любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа, а также считают, что большинство важных событий в жизни является результатом действий других людей. 124 Выводы по главе 2 На основании проведенного эмпирического исследования, можно сделать следующие выводы: 1. В зависимости от террористической активности в регионе проживания наблюдается специфика переживания представителями младшего и старшего поколений экстремистско-террористической угрозы. Изучение когнитивного компонента переживания экстремистско- террористической угрозы показало, что в регионе с низкой террористической активностью (г. Пенза), испытуемые ассоциируют «терроризм» с конкретными действиями и событиями, непосредственно связанными с терактами – «взрыв», «захват заложников», «жертвы, массовое уничтожение людей». При этом, как у младшего, так и старшего поколений преобладают ассоциации, связанные со «взрывом». Не зависимо от поколения ассоциации, связанные с эмоциональными переживаниями – «страх», «страдания», «горе», преимущественно характерны для региона с высокой террористической активностью (г. Волгоград). В регионе с низкой террористической активностью в качестве мотивов совершения терактов выделены следующие: самореализация, материальные мотивы, устрашение. Идейные мотивы (воплощение религиозных идей, фанатизм), а также мотив устрашения преимущественно называют в регионе с высокой террористической активностью. При этом в регионе с низкой террористической активностью среди младшего поколения преобладают названные мотивы самореализации и материальные мотивы, а среди старшего поколения – мотив устрашения. Что касается эмоционального компонента переживания экстремистскотеррористической угрозы, большинство представителей младшего и старшего поколений (29,6%), не зависимо от террористической активности в регионе, испытывают страх, когда слышат о совершении терактов. 125 По категории «отношения к представителям других национальностей», можно сказать, что не зависимо от поколения и региона проживания для большинства характерно доброжелательное отношение к людям другой национальности (51,9%) и возможность скрывать свои чувства в отношении тех, кто им не нравится (29,6%) (данное мнение преобладает у представителей младшего поколения в регионе с низкой террористической активностью). Большинство испытуемых (32,7%) считают, что отношение к другому человеку не зависит от его национальности. Но при этом у младшего поколения Волгограда преобладает мнение, что «отношение к человеку другой национальности зависит от самого человека», а представители младшего поколения Пензы считают, что национальность человека может играть роль в проявлении определенного отношения к нему. При этом они предпочитают не общаться с лицами «кавказских национальностей». В регионе с высокой террористической активностью преобладает мнение, что основными причинами национальной неприязни выступают стереотипы в отношении других национальностей. Однако 33,8% представителей младшего поколения г. Волгограда в качестве причин национальной неприязни называют «высокий уровень криминализации ряда национальностей». Пренебрежением к культуре и традициям других национальностей, а также низким уровнем культуры (характерно для 40% старшего поколения г. Пенза) объясняют национальную неприязнь в регионе с низкой террористической активностью. В регионе с высокой террористической активностью 40% опрошенных считают недопустимым использование любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа даже за счет собственных интересов, в то время, как в регионе с низкой террористической активностью 31,5% «до некоторой степени» допускают такую возможность. Такое мнение преобладает у 33,8% молодых людей Пензы. Около половины опрошенных считают, что большинство важных событий в их жизни является результатом их собственных действий (преобладает у 126 представителей старшего поколения в обоих регионах, а также у младшего поколения в регионе с высокой террористической активностью). Везением и удачами объясняют события своей жизни 35,4% испытуемых (преобладает среди младшего поколения г. Пенза). Остальные 15,8% опрошенных связывают их с результатом действий других людей. 2. В зависимости от террористической активности в регионе наблюдаются различия по степени выраженности социально-психологических характеристик у представителей младшего и старшего поколений. У представителей младшего поколения в регионе с низкой террористической активностью в большей степени, чем в регионе с высокой террористической активностью, выражены негативизм, агрессивность (преимущественно в вербальной форме), приверженность антидемократической идеологии, эгоизм. У представителей старшего поколения в регионе с низкой террористической активностью выше эгоизм и устойчивость к воздействию информации о терактах. В регионе с высокой террористической активностью у младшего поколения выше осмысленность жизни, в частности постановки целей на будущее, в удовлетворенности самореализацией и уверенности в том, что, все события жизни являются результатом их собственных действий, у них больше развита эмпатия, альтруизм, ожидание положительного отношения от других, выше антиципация и ниже устойчивость к информации об экстремистско-террористической угрозе. У старшего поколения г. Волгограда по сравнению с г. Пензой, выше показатели по антиципации, эмпатии и альтруизму, а также ниже по устойчивости к воздействию информации из СМИ о терактах и приверженности предикторами переживания антидемократической идеологии. 3. Социально-психологическими террористической угрозы являются: «ожидание положительного отношения от других», «эмпатия», «альтруизм» и «агрессивность», охватывающие 46,9% дисперсии. Предикторами приверженности антидемократической идеологии являются социально-психологические 127 (агрессивность, враждебность, осмысленность жизни) и социально-демографические характеристики (пол, возраст, регион проживания). Полученная модель объясняет 78,2% дисперсии приверженности антидемократической идеологии. 4. Проведенное исследование показало, что переживание представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы обусловлено степенью выраженности таких социально-психологических характеристик, как эмпатия, ожидание положительного отношения от других, осмысленность жизни, альтруизм, агрессивность, переживание террористической угрозы и приверженность антидемократической идеологии. 5. Основанием для типологии переживания экстремистско- террористической угрозы («деструктивный», «принимающий» «адаптивный», «отрицающий», «дискомфортный» типы, под которыми понимается комплекс социально-психологических характеристик, взаимосвязанных между собой и проявляющихся у представителей младшего и старшего поколений, проживающих в регионах с разной террористической активностью) является различная степень выраженности эмпатии, ожидания положительного отношения от других, осмысленности жизни, альтруизма, агрессивности, переживания террористической угрозы и приверженности антидемократической идеологии. 128 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Диссертационная работа посвящена актуальной проблеме взаимосвязи переживания экстремистско-террористической угрозы и социально- психологических характеристик представителей разных поколений с учетом террористической активности в регионах. Актуальность проблемы диссертационного исследования определяется потребностью современного общества в практическом изучении данной предметной области и отсутствием для этого разработанной теоретической и методической базы. Научная новизна работы состоит в том, что в отличие от существующих исследований переживания террористической угрозы и ее психологических последствий, а также исследований понимания террористической угрозы конкретизировано научное представление о содержании понятия «переживание экстремистско-террористической угрозы», заключающееся в его рассмотрении, как субъективно значимой оценки возможности применения различных форм насилия, формируемой после совершенных экстремистских и террористических действий, выражающейся в возникновении когнитивных и эмоциональных компонентов переживания, проявляющихся в поведении человека, а также предполагающей учет взаимосвязанных социально-психологических характеристик личности. Реализован авторский подход к изучению переживания экстремистскотеррористической угрозы в контексте взаимосвязанных между собой социальнопсихологических характеристик представителей разных поколений с учетом региональных аспектов, детерминированных террористической активностью (в качестве критерия выбора регионов выступил объективный показатель – наличие инцидентов террористической направленности на территории г. Волгограда и г. Пензы). Выявлено, что переживание представителями младшего и старшего поколений экстремистско-террористической угрозы имеет качественную специфику в зависимости от террористической активности в регионе. 129 Установлены социально-психологические факторы переживания представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы – эмпатия, ожидание положительного отношения от других, осмысленность жизни, агрессивность, приверженность антидемократической идеологии, переживание террористической угрозы и альтруизм, на основании которых выделены и описаны типы представителями переживания разных экстремистско-террористической поколений («деструктивный», угрозы «принимающий» «адаптивный», «отрицающий», «дискомфортный» типы). Теоретическая значимость исследования заключается в том, что результаты проведенного исследования вносят вклад в область социальной психологии по проблеме социального познания и социальной психологии личности и группы. В исследовании реализованы системный и комплексный подходы к изучению социально-психологических террористической переживания угрозы, факторов а также переживания анализ экстремистско- взаимосвязей экстремистско-террористической угрозы характеристик и социально- психологических характеристик представителей разных поколений. Полученные результаты обосновывают специфику переживания экстремистско- террористической угрозы с учетом террористической активности в регионах. В диссертации обоснована практическая значимость проведенного исследования, заключающаяся в том, описанная типология может способствовать повышению теоретического уровня подготовки психологов в работе с населением по снижению эмоционального экстремистско-террористической стресса угрозы. и интенсивности Полученные переживания результаты (типы переживания экстремистско-террористической угрозы) используются в работе УФМС по Пензенской области, а также в учебном процессе по дисциплине «Психология экстремизма» для подготовки бакалавров по направлению «Психология» ФГБОУ ВПО «Пензенский государственный университет». В теоретической психологической переживании части сущности работы даны представления о экстремистско-террористической экстремистско-террористической 130 угрозы как социальноугрозы, о предмете психологического исследования, описываются социально-психологические факторы переживания представителями разных поколений экстремистскотеррористической угрозы. В эмпирической части представлены и описаны основные результаты проведенного эмпирического исследования. Применительно к проблематике диссертации результативно использованы методики, позволяющие определить социально-психологические характеристики переживания представителями разных поколений экстремистско- террористической угрозы, представленные в виде типов переживания. Результаты проведенного анализа позволят оптимизировать решение проблемы по профилактике и предупреждению негативных последствий экстремизма и терроризма при работе с населением с учетом социально-психологических характеристик. Подводятся итоги диссертационного исследования, можно сделать основные выводы: 1. Анализ литературных социально-психологических источников, механизмов посвященных рассмотрению экстремистско-террористической угрозы, показывает, что существенную роль в этом явлении играют социальноперцептивные процессы (социальные установки, стереотипы, механизмы идентификации, рефлексии, каузальной атрибуции, эмпатии), а также массовые социально-психологические состояния и переживания. 2. На наш взгляд, при рассмотрении предпосылок экстремистскотеррористической направленности поведения необходим учет как социальнокультурных и нравственно-психологических, так и психофизиологических факторов, среди которых следует особо выделить эмоционально-чувственные. Кроме того, обращаясь к проблеме экстремистско-террористической угрозы, следует учитывать конкретные социальные причины, способствующие возникновению различных форм экстремизма и терроризма. 3. Мы придерживаемся той точки зрения, что терроризм представляет собой наиболее опасное проявление экстремизма в современном обществе, являясь практическим выражением и продолжением экстремистского мировоззрения. 131 Исходя из этого, мы рассматриваем экстремизм и терроризм в едином предметном поле. 4. В качестве источников экстремизма и терроризма выступают: заложенное в детстве стремление к экстремальности; «кризис идентичности», а также ксенофобия, в основе которой лежит недоверие и интолерантное отношение к «чужим» группам. Экстремальность рассматривается как феномен, способный при критических, чрезвычайных социальных ситуациях трансформироваться в экстремистско-террористическую угрозу, выступая механизмом реализации действий, ориентированных на быстрое решение проблем с целью выхода из кризисной ситуации. Психологическими механизмами экстремизма выступают страх перед чужим, основанный на неуверенности в своих силах, а также недоверие и отсутствие взаимопонимания с другими людьми, что является основой для проявления агрессивности. 5. Под экстремистско-террористической угрозой в широком смысле нами понимается социально-психологическое явление, направленное на возможность применения различных форм насилия, осуществляемых для устрашения населения, общества в целом, или оказание воздействия на органы власти, целями которого является изменение государственного строя, а также разжигание национальной, религиозной и социальной вражды через социально-перцептивные процессы, массовые социально-психологические состояния и переживания. 6. Переживание экстремистско-террористической угрозы представляет собой сложное образование, особую форму травмирующего воздействия. В его структуре можно выделить три основных компонента – когнитивный, эмоциональный и поведенческий, которые схожи с компонентами отношения и установки. Как переживания, так и отношения определяются личным опытом человека и характеризуются избирательностью. Кроме того, важную роль в переживании представителями разных поколений травматических событий играют СМИ, которые обостряют психические процессы и активизируют воспоминания психотравмирующих событий. 132 7. Переживание экстремистско-террористической угрозы – это субъективно значимая оценка формирующаяся возможности применения различных после совершенных экстремистских и форм насилия, террористических действий, выражающаяся в возникновении когнитивных и эмоциональных компонентов переживания, проявляющихся в поведении человека, а также предполагающая учет взаимосвязанных социально-психологических характеристик личности. При этом одним из факторов развития переживания экстремистско-террористической угрозы выступает малодифференцированный образ врага в общественном сознании, позволяющий приписывать угрозу любому лицу. 8. Переживание имеющимся опытом особенностями, экстремистско-террористической человека, стратегиями демографическими а также с различными преодолевающего факторами угрозы (проживание в связано с личностными поведения, социально- регионе совершения террористических актов, возраст, пол и др.) Основываясь на исследованиях Ф.Е. Василюка по категории «переживания», мы придерживаемся той точки зрения, что переживание экстремистско-террористической угрозы, вызывающее эмоциональный представителями стресс, разных может негативно поколений воздействовать своих ресурсов, на оценку способствующих преодолению кризисной ситуации. У каждого свой индивидуальный тип реагирования на изменившиеся условия окружающей действительности, поэтому используются разные стратегии преодолевающего поведения. 9. При изучении динамики социальных изменений следует обратить внимание на понятие «поколение», представляющее собой группу людей, ограниченную по возрасту, проживающую в конкретный исторический период и в определенном социокультурном пространстве, объединенную общими ценностями. Говоря о социально-психологических характеристиках разных поколений, следует учитывать менталитет, ценностные ориентации и социальные установки. Так, младшее поколение (молодежь) является самой динамичной социально-демографической группой и характеризуется специфической ролью и 133 местом в системе общественных отношений. Как агрессивность, так и самоотчуждение, являясь проявлениями экстремального сознания, в различных жизненных ситуациях могут приобретать крайние формы, порождая экстремистские наклонности среди представителей младшего поколения. Этому также способствует сдвиг в их структуре ценностей и изменение ценностных ориентаций, правовая безответственность, проявления нравственной распущенности и нетерпимости. 10. В зависимости от террористической активности в регионе проживания наблюдается специфика переживания представителями младшего и старшего поколений экстремистско-террористической угрозы. Изучение когнитивного компонента переживания экстремистско- террористической угрозы показало, что в регионе с низкой террористической активностью (г. Пенза), испытуемые ассоциируют «терроризм» с конкретными действиями и событиями, непосредственно связанными с терактами – «взрыв», «захват заложников», «жертвы, массовое уничтожение людей». При этом, как у младшего, так и старшего поколений преобладают ассоциации, связанные со «взрывом». Не зависимо от поколения ассоциации, связанные с эмоциональными переживаниями – «страх», «страдания», «горе», преимущественно характерны для региона с высокой террористической активностью (г. Волгоград). В регионе с низкой террористической активностью в качестве мотивов совершения терактов выделены следующие: самореализация, материальные мотивы, устрашение. Идейные мотивы (воплощение религиозных идей, фанатизм), а также мотив устрашения преимущественно называют в регионе с высокой террористической активностью. При этом в регионе с низкой террористической активностью среди младшего поколения преобладают названные мотивы самореализации и материальные мотивы, а среди старшего поколения – мотив устрашения. Что касается эмоционального компонента переживания экстремистскотеррористической угрозы, большинство представителей младшего и старшего 134 поколений (29,6%), не зависимо от террористической активности в регионе, испытывают страх, когда слышат о совершении терактов. По категории «отношения к представителям других национальностей», можно сказать, что не зависимо от поколения и региона проживания для большинства характерно доброжелательное отношение к людям другой национальности и возможность скрывать свои чувства в отношении тех, кто им не нравится (данное мнение преобладает у представителей младшего поколения в регионе с низкой террористической активностью). Большинство испытуемых считают, что отношение к другому человеку не зависит от его национальности. Но при этом у младшего поколения Волгограда преобладает мнение, что «отношение к человеку другой национальности зависит от самого человека», а представители младшего поколения Пензы считают, что национальность человека может играть роль в проявлении определенного отношения к нему. При этом они предпочитают не общаться с лицами «кавказских национальностей». В регионе с высокой террористической активностью преобладает мнение, что основными причинами национальной неприязни выступают стереотипы в отношении других национальностей. Однако 33,8% представителей младшего поколения г. Волгограда в качестве причин национальной неприязни называют «высокий уровень криминализации ряда национальностей». Пренебрежением к культуре и традициям других национальностей, а также низким уровнем культуры (характерно для 40% старшего поколения г. Пенза) объясняют национальную неприязнь в регионе с низкой террористической активностью. В регионе с высокой террористической активностью 40% опрошенных считают недопустимым использование любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа даже за счет собственных интересов, в то время, как в регионе с низкой террористической активностью 31,5% «до некоторой степени» допускают такую возможность. Такое мнение преобладает у 33,8% молодых людей Пензы. 135 Около половины опрошенных считают, что большинство важных событий в их жизни является результатом их собственных действий (преобладает у представителей старшего поколения в обоих регионах, а также у младшего поколения в регионе с высокой террористической активностью). Везением и удачами объясняют события своей жизни 35,4% испытуемых (преобладает среди младшего поколения г. Пенза). Остальные 15,8% опрошенных связывают их с результатом действий других людей. 11. В зависимости от террористической активности в регионе наблюдаются различия по степени выраженности социально-психологических характеристик у представителей младшего и старшего поколений. У представителей младшего поколения в регионе с низкой террористической активностью в большей степени, чем в регионе с высокой террористической активностью, выражены негативизм, агрессивность (преимущественно в вербальной форме), приверженность антидемократической идеологии, эгоизм. У представителей старшего поколения в регионе с низкой террористической активностью выше эгоизм и устойчивость к воздействию информации о терактах. В регионе с высокой террористической активностью у младшего поколения выше осмысленность жизни, в частности постановки целей на будущее, в удовлетворенности самореализацией и уверенности в том, что, все события жизни являются результатом их собственных действий, у них больше развита эмпатия, альтруизм, ожидание положительного отношения от других, выше антиципация и ниже устойчивость к информации об экстремистско-террористической угрозе. У старшего поколения г. Волгограда по сравнению с г. Пензой, выше показатели по антиципации, эмпатии и альтруизму, а также ниже по устойчивости к воздействию информации из СМИ о терактах и приверженности антидемократической идеологии. 12. Социально-психологическими предикторами переживания террористической угрозы являются: «ожидание положительного отношения от других», «эмпатия», «альтруизм» и «агрессивность», охватывающие 46,9% 136 дисперсии. Предикторами приверженности антидемократической идеологии являются социально-психологические (агрессивность, враждебность, осмысленность жизни) и социально-демографические характеристики (пол, возраст, регион проживания). Полученная модель объясняет 78,2% дисперсии приверженности антидемократической идеологии. 13. Проведенное исследование показало, что переживание представителями разных поколений экстремистско-террористической угрозы обусловлено степенью выраженности таких социально-психологических характеристик, как эмпатия, ожидание положительного отношения от других, осмысленность жизни, альтруизм, агрессивность, переживание террористической угрозы и приверженность антидемократической идеологии. 14. Основанием для типологии переживания экстремистско- террористической угрозы («деструктивный», «принимающий» «адаптивный», «отрицающий», «дискомфортный» типы, под которыми понимается комплекс социально-психологических характеристик, взаимосвязанных между собой и проявляющихся у представителей младшего и старшего поколений, проживающих в регионах с разной террористической активностью) является различная степень выраженности эмпатии, ожидания положительного отношения от других, осмысленности жизни, альтруизма, агрессивности, переживания террористической угрозы и приверженности антидемократической идеологии. 137 БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 1. Авдеев Ю.И. Основные тенденции современного терроризма / Ю.И. Авдеев // Современный терроризм: состояние и тенденции / под ред. Е.И. Степанова. – М., 2000. 2. Авцинова Г.И. Политический радикализм в России; концептуальные подходы к понятию и пути нейтрализации / Г.И. Авцинова // Вестник МГУ. Политические науки. – 1995. – № 3. – С. 45. 3. Адорно Т. Исследования авторитарной личности / Т. Адорно и др. – М.: Академия исследований культуры, 2001. – 411 с. 4. Андреева Г.М. Психология социального познания: учебное пособие / Г.М. Андреева. – М.: Изд-во Аспект Пресс, 2004. – 288 с. 5. Андронова Н.В. Особенности толерантных установок студентов / Н.В. Андронова, И.А. Жогина // Формирование этнических и религиозных отношений как одна из важнейших проблем современности: материалы международ. науч.-практ. конференции. – Прага: Изд-во НИЦ «Социосфера», 2014. – №6. – С. 10–13. 6. Антонян Ю.М. Экстремистское и террористическое поведение с позиций глубинной психологии / Ю.М. Антонян, Е.Н. Юрасова // Научный портал МВД России. – 2010. – № 2 (10). – С. 3–10. 7. Асмолов А.Г. Психология личности: культурно-историческое понимание развития человека. [Электронный ресурс]. – 3-е изд., испр. и доп. – Изд-во «Смысл», 2007. – 528 с. – lib.rus/ec/b/441031/read #t39. (Дата обращения: 18. 10. 2013). 8. Афанасьев Н.Н. Идеология терроризма / Н.Н. Афанасьев // Социально- гуманитарные знания. – 2002. – № 1. – С. 233–234. 9. Баляев С.И. Социально-перцептивные механизмы межэтнического взаимодействия / С.И. Баляев // Психология XXI века: теория, практика, перспектива: материалы международной науч.-практ. конференции. – Прага: Издво НИЦ «Социосфера», 2012. – №7. – С. 55–57. 138 10. Баляев С.И. Этнический стереотип как социально-перцептивный феномен группового самосознания / С.И. Баляев // Предотвращение межэтнических и межконфессиональных столкновений как одна из важнейших задач современной цивилизации: материалы международной науч.-практ. конференции. – Прага: Изд-во НИЦ «Социосфера», 2012. – №4. – С. 9–11. 11. Беликова Е.О. Некоторые аспекты межкультурного диалога в Волгоградской области / Е.О. Беликова // Межкультурный диалог в современном российском регионе: историческая ретроспектива и проблема построения. – Волгоград / сост. А.Г. Нестерова; Волгоград. гос. ун-т. – Волгоград, 2013. – С. 97106. 12. Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. Социальная психология личности: учеб. пособ. для вузов / Е.П. Белинская, О.А. Тихомандрицкая. – М.: АспектПресс, 2001. – 301 с. 13. Бердяев Н.А. Философия свободного духа / Н. А. Бердяев. – М., 1994. 14. Берн Ш. Гендерная психология / Ш. Берн. – СПб.: Изд-во «Прайм- Еврознак», 2001. – 320 с. 15. Бернштейн Н.А. Очерки по физиологии движений и физиологии активности / Н.А. Бернштейн // Биомеханика и физиология движений. – М.: Издательство «Институт практической психологии»; Воронеж: НПО «Модэк», 1997. – С. 342–458. 16. Бессонов Б.Н. Фашизм: идеология и политика / Б.Н. Бессонов. – М., 1985. – 71 с. 17. Бокарев С.Н. Экстремизм в современной России: социально-правовой аспект / С.Н. Бокарев // Труды Академии управления МВД России. – 2008. – № 2(6). – С. 61– 66. 18. Большая советская энциклопедия: в 30 т. [Электронный ресурс]. – М.: «Советская энциклопедия», 1969 –1978. – http://slovari.yandex.ru. (Дата обращения: 12. 02. 2014). 19. Божович Л.И. Личность и ее формирование в детском возрасте / Л.И. Божович. – М.: Просвещение, 1968. – 464 с. 139 20. Бояр-Созонович Т.С. Международный терроризм: Политико-правовые аспекты / Т.С. Бояр-Созонович. – Киев; Одесса, 1991. – 214 с. 21. Бузыкина Ю.С. Изучение смысложизненных ориентаций и уровня переживания террористической угрозы у представителей трех поколений [Электронный ресурс] / Ю.С. Бузыкина, В.В. Константинов // Психология и право. – 2013. – № 1. – http: // psyjournals.ru/psyandlaw/2013/n1/58311.shtml. (Дата обращения: 10.05.2014). – 0,4 п.л. 22. Бузыкина Ю.С. К вопросу детерминации отношения к проявлениям экстремизма / Ю.С. Бузыкина, В.В. Константинов // Перспективы науки. – 2013. – № 4(43). – С. 14–16. – 0,2 п.л. 23. Бузыкина переживании Ю.С. Роль личностью социально-психологических характеристик экстремистско-террористической угрозы в / Ю.С. Бузыкина // В мире научных открытий. – 2015. – №3.8 (63). – С. 3766-3781. 24. Бузыкина Ю.С. Экстремизм как социально-психологическое явление и представление Ю.С. Бузыкина современной // молодежи Формирование о проявлениях культурно-продуктивной экстремизма / личности в меняющейся социокультурной ситуации: материалы Всероссийской научнопрактической конференции с международным участием – Осовских педагогических чтениях «Образование в современном мире: новое время – новые решения». – Саранск / редкол.: Т.И. Шукшина; Мордов. гос. пед. ин-т. – Саранск, 2011. – С. 11–16. – 0,4 п.л. 25. Бутаева М.А. Исследование гендерных стереотипов в современном обществе / М.А. Бутаева // Теория и практика гендерных исследований в мировой науке: материалы Международ. науч.-практ. конференции. – Пенза; Ереван; Прага: ООО Научно-издательский центр «Социосфера», 2010. – С. 155–164. 26. Быховец Ю.В., Тарабрина Н.В. Психологическая оценка переживания террористической угрозы: Руководство / Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010. – 85 c. 140 27. Вайзер Г.А. Смысл жизни и возраст // Психолого-педагогические и философские аспекты проблемы смысла жизни / Под ред. В. Э. Чудновского, А. А. Бодалева, Н. Л. Карповой. – М.: Психол. Ин-т РАО. – 1997. – С. 91–190. 28. Вангородская С.А. Перспективы исследования молодежного экстремизма как социальной болезни: клинический аспект / С.А. Вангородская, Л.В. Колпина // Социокультурная среда молодежного экстремизма и ксенофобии: сб. материалов Междунар. науч. - практ. конф. – Белгород: Константа, 2008. – 257 с. 29. Васильев В.Л. Юридическая психология / В.Л. Васильев. – СПб., 2005. – 655 с. 30. Васильев Ф.П. Природа современного экстремизма / Ф.П. Васильев // Труды Академии управления МВД России. – М., 2009. – № 1(9). – С. 25–30. 31. Василюк Ф.Е. Психология переживания: анализ преодоления критических ситуаций / Ф.Е. Василюк. – М.: Изд-во МГУ, 1984. – 200 с. 32. Васина В.В. Проблема идентичности в социальном взаимодействии / В.В. Васина, Р.Г. Халитов, И.М. Юсупов // Азимут научных исследований: педагогика и психология. – 2014. – №3. – С. 19-22. 33. Верховский А.М. Государство против радикального национализма. Что делать и чего не делать / А.М. Верховский. – М.: Центр «Панорама». – 2002. – 220 с. 34. Верховский А. Политический экстремизм в России / А. Верховский, А. Папп, В. Прибыловский. – М.: Ин-т экспериментальной социологии, 1996. – 356 с. 35. Вещева Н.С. Гендерные стереотипы и гендерные представления. Теория и практика гендерных исследований в мировой науке: материалы Международ. науч.- практ. конференции. – Пенза; Ереван; Прага: ООО Научно-издательский центр «Социосфера», 2010. – С. 151–155. 36. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека / В.К. Вилюнас. – М.: МГУ, 1990. – 288 с. 37. Випперман В. Европейский фашизм в сравнении 1922–1982 / В. Випперман; пер. с нем. А.И. Федорова. – Новосибирск, 2000. – 131 с. 141 38. Витюк В.В. Некоторые проблемы терроризма в аспекте современных конфликтных ситуаций (соображения террологов) / В.В. Витюк // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технология разрешения: сб. науч. тр. – М., 1993. – Вып. 4. – С. 53. 39. Витюк В.В. Под чужими знаменами. Лицемерие и самообман «левого» терроризма / В.В. Витюк. – М.: Мысль, 1985. – 206 с. 40. Витюк В.В. «Левый» терроризм на Западе: история и современность / В.В. Витюк, С.А. Эфиров. – М.: Наука, 1987. – 318 с. 41. Власов В.И. Экстремизм: сущность, виды, профилактика / Под общ. ред. Р.Г. Абдулатипова. – М.: Изд-во РАГС. – 2003. – 112 с. 42. Ганнушкин П.Б. Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика // сб.: Психология индивидуальных различий / под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В.Я. Романова. – М.: «ЧеРо», 2000. – С. 566–568. 43. Гозман Л.Я. Политическая психология / Л.Я. Гозман, Е.Б. Шестопал. – Ростов н/Д: Феникс, 1996. – 448 с. 44. Головаха Е.И. Интегральный индекс социального самочувствия: конструирование и применение социологического теста в массовых опросах/Е.И. Головаха, Н.В. Панина. – Киев: Изд-во ИСНАНУ, 1997. – 64 с. 45. Горский Д.П. Человеческое познание как отражение действительности / Д.П. Горский // Ленинская теория отражения и современная наука. – София: Наука и искусство, 1973. – С. 168. 46. Грызлов Б. Экстремизм как угроза суверенной демократии / Б. Грызлов // Российская газета. – 2006. – 15 декабря. – Федерал. вып. № 4249. 47. Гуськов Д.В. Молодежный экстремизм, как социокультурный феномен. Социокультурная среда молодежного экстремизма и ксенофобии // сб. материалов Междунар. науч.- практ.конф. – Белгород: Константа, 2008. – 257 с. 48. Демидов А.И. Политический радикализм как источник правового нигилизма / А.И. Демидов // Государство и право. – 1992. – № 4. – С. 108. 49. Дибиров А. – Н.З. Современный политический экстремизм: взгляд ученых / А. – Н.З. Дибиров // Дагестанская правда. – 2009. – № 355–356. 142 50. Дибиров А. – Н.З. Современный политический экстремизм: понятие, истоки, причины, идеология, организация, практика, профилактика и противодействие / А.– Н.З. Дибиров, Г.К. Сафаралиев. – Махачкала, 2009. – 512 с. 51. Дилигенский Г.Г. Российский горожанин конца девяностых: генезис постсоветского сознания (социально-психологическое исследование) / Г.Г. Дилигенский.– М.,1998. 52. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология: учеб. пособие для высш. учеб. заведений / Г.Г. Дилигенский. – Ин-т «Открытое о-во». – М.: Наука, 1994. – 304 с. 53. Добаев И.П. Современные подходы к определению «нового терроризма» / И.П. Добаев // Социально-гуманитарные знания. – 2005. – № 4. – С. 145–155. 54. Добрынина В.И. Ментальные, социокультурные и возрастные факторы отклоняющегося поведения. Социокультурная среда молодежного экстремизма и ксенофобии // сб. материалов Междунар. науч. - практ. конф. – Белгород: Константа, 2008. – С. 83–87. 55. Долгова А.И. Экстремизм и терроризм, террористические и иные экстремистские преступления: понятие, анализ, динамика / А.И. Долгова // Экстремизм и другие криминальные явления. М., 2008. 56. Дробижева Л.М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. – М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2003. – 376 с. 57. Дубовый Л.М. Введение в психологию смысла / Л.М. Дубовый. – Пенза: ПГПУ им. В.Г. Белинского, 2006. – 136 с. 58. Дьяченко М.И. О подходах к изучению эмоциональной устойчивости / М.И. Дьяченко, В.А. Пономаренко // Вопросы психологии. 1990. № 1. – С. 106112. 59. Ениколопов С.Н. Психологические последствия терроризма / С.Н. Ениколопов, А.А. Мкртычян // Вопросы психологии. – 2008. – № 3. – С. 71– 80. 143 60. Ефимова Д.В. Исследование аспектов интолерантного поведения молодежи XXI века / Д.В. Ефимова, С. В. Кибакин, С. М. Сафронов // НИЦ «Социосфера». – 2010. – №1. – С. 33-37. 61. Залевский Г.В. Фанатизм как проблема духовного здоровья личности и общества. Индивидуально-личностные диспозиции фанатизма / Г.В. Залевский // Сибирский психологический журнал. – 2008. – № 28. – С. 49–53. 62. Залиханова Л.И. Национальный и религиозный экстремизм: уголовно- правовые и криминологические аспекты: учебное пособие / Л.И. Залиханова. – Нальчик: Каб-Балк. ун-т., 2003. – 52 с. 63. Знаков В.В. Понимание и переживание террористической угрозы / В.В. Знаков, Е.М. Турок // Вестник московского университета. – 2010. – № 1. – С. 58–69. 64. Зубок Ю.А. Молодежный экстремизм. Сущность и особенности проявления / Ю.А. Зубок, В.И. Чупров // Социологические исследования. – 2008. – № 5. – С. 37–47. 65. Информационно-аналитический портал правовой статистики Генеральной прокуратуры Российской Федерации. [Электронный ресурс]. – http://crimestat.ru/regions_table_total. (Дата обращения: 15.09.2015). 66. Казберов П.Н. О необходимости противодействия экстремистско- террористическим проявлениям в обществе и в пенитенциарной системе [Электронный ресурс] / П.Н. Казберов // Психология и право. – 2013. – № 2. – http: // psyjournals.ru/psyandlaw/2013/n2/61045.shtml. (Дата обращения: 03.08.2014). 67. Ким В.В. Социальные противоречия в «зеркале» миграции как фактор возникновения фанатизма / В.В. Ким // Вестник томского государственного педагогического университета. – 2013. – № 5 (133). – С. 122–129. 68. Ким В.В. Фанатизм как социальное чувство: социально-философский анализ. [Электронный ресурс] / В.В. Ким. – http://www.gramota.net/materials/3/2012/4-1/20.html. (Дата обращения: 19.10.2013). 69. Кирилина А.В. Гендер: лингвистические аспекты / А. В. Кирилина. – М.: Институт социологии РАН, 1999. – 189 с. 144 70. Киселева М.А. Антиципация жизненного пути и социальное самочувствие молодого поколения / М.А. Киселева, Г.Н. Малюченко, О.В. Карина, Н.Е. Шустова. – Саратов: Изд-во «Саратовский источник», 2009. – 123 с. 71. Клецина И.С. Гендерная психология / И. С. Клецина.– СПб., 2009. – 496 с. 72. Козлов А.А. О проблемах профилактики экстремизма и терроризма в сознании молодежи / А.А. Козлов // Социокультурная среда молодежного экстремизма и ксенофобии //Сб. Матер. Межд. науч.- пр. конф. – Белгород: Константа, 2008. – 257 с. 73. Козлов А.А. Проблемы экстремизма в молодежной среде / А.А. Козлов // Серия «Система воспитания в высшей школе». – М., 1994. – Вып. 4. 74. Кон И.С. Молодежь // Большая Советская Энциклопедия: в 30 т. / Гл. ред. А.М. Прохоров. – 3-е изд. – М.: Сов. энцикл., 1969–1978. 75. Кондратьев М.Ю. Азбука социального психолога-практика / М.Ю. Кондратьев, В.А. Ильин. – М.: ПЕР СЭ, 2007. – 464 с. 76. Константинов В.В. Психологическая адаптация: опыт исследования и диагностика: учебное пособие / В.В. Константинов, И.А. Красильников. – Пенза: ПГПУ им. В.Г. Белинского, 2008. – 160 с. 77. Коршунова О.Н. Преступления экстремистского характера: теория и практика противодействия / О.Н. Коршунова. – СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. – 325 с. 78. Косолапов Н. Сила, насилие, безопасность: современная диалектика взаимосвязей / Н. Косолапов //Мировая экономика и международные отношения. – 1999. № 11. 79. Лабунская В.А. Социально-психологические причины интолерантного общения / В.А. Лабунская // Век толерантности. – 2001. – № 3-4. – С. 100–112. 80. Лакер У. Чёрная сотня. Происхождение русского фашизма / У. Лакер; пер. с англ. В. Меникера. – М., 1994. – 432 с. 81. Ланцов С.А. Террор и террористы: словарь / С.А. Ланцов. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. – 187 с. 145 82. Лебедева Н.М. Социальная идентичность на постсоветском пространстве: от поиска самоуважения к поискам смысла / Н.М. Лебедева // Психологический журнал. – 1999. Т. 20. № 3. – С. 48–58. 83. Лебедева Н.М. Этническая идентичность, статус группы и тип расселения как факторы межгрупповой интолерантности/ Н.М. Лебедева, А.Н. Татарко // Психологический журнал. – 2005. – № 3. – С. 51–64. 84. Леонтьев А.Н. Проблема развития психики / А.Н. Леонтьев. – М: АПН РСФСР, 1959. – 584 с. 85. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности / Д.А. Леонтьев. 2-е изд. испр.– М.: Смысл, 2003. – 487 с. 86. Леонтьев Д.А. Тест смысложизненных ориентаций (СЖО) / Д.А. Леонтьев. – 2-е изд. – М.: Смысл, 2000. – 18 с. 87. Лихтарников А.Л. Социально-психологическая реабилитация осужденных подростков / А.Л. Лихтарников, Е.Н. Чеснокова. – СПб., Мемориал, PRI, 2001. – 175 с. 88. науке Лобанова Н.Е. Представление об этнической идентичности в современной / Н.Е. Лобанова // Предотвращение межэтнических и межконфессиональных столкновений как одна из важнейших задач современной цивилизации: материалы международной науч.-практ. конференции. – Прага: Изд-во НИЦ «Социосфера», 2012. – №4. – С. 7–8. 89. Ломов Б.Ф. Антиципация в структуре деятельности / Б.Ф. Ломов, Е.Н. Сурков. – М.: Наука, 1980. – 280 с. 90. Лоренц К. Так называемое зло / К. Лоренц // Оборотная сторона зеркала. – М., 1998. – С. 96. 91. Максимова С.Г. Социально-психологические особенности личности позднего возраста / С.Г. Максимова. – Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1998. – 98 с. 92. Марковская И.М. Программа и методы социально-психологического исследования: учебное пособие / И.М. Марковская. – Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2002. – 52 с. 146 93. Масалков И.К. Социокультурная травма как объект социологии / И.К. Масалков. [Электронный ресурс]. – http://lib.socio.msu.ru. (Дата обращения: 3.12.2012). 94. Михайлова Н.Б. Психологическое исследование ситуации эмиграции / Н.Б. Михайлова // Психологический журнал. – 2000. – Т. 21, № 1. – С. 26–38. 95. Мкртычян А.А. Психологические последствия терроризма и СМИ / А.А. Мкртычян // Социология обр-ния / под ред. В.С. Собкина. – М.: Институт соц-гии обр-ния РАО, 2009. – Т. XIII. – Вып. XXII. – 256 с. 96. Мкртычян А.А. Психологические характеристики формирования отношения к терроризму / А.А. Мкртычян. [Электронный ресурс]. – http://portalus.ru. (Дата обращения: 17.07.2013). 97. Морозов И.Л. Политический экстремизм – леворадикальные течения: учебное пособие для студентов и аспирантов / И.Л. Морозов. – Волжский: Изд-во ВФ МЭИ, 2002. – 70 с. 98. Московичи С. Век толп / С. Московичи. – М., 1996. – 478 с. 99. Мягких Н.И., Ларина Н.И. Теория и практика психологии кризисных ситуаций [Электронный ресурс] / Н.И. Мягких, Н.И. Ларина // Психология и право. – 2011. - №2. - http://psyjournals.ru/psyandlaw/2011/n2/40903_full.shtml . (Дата обращения: 15.06.2015). 100. Мяло К.Г. На путях бунта: от протеста к террору / К.Г. Мяло // Иностранная литература. – 1984. – №3. – С. 201. 101. Мяло К.Г. Под знаменем бунта (очерки истории и психологии молодежного протеста 1950 -1970 гг.) / К.Г. Мяло. – М., 1985. – 290 с. 102. Мясищев В. Н. Основные проблемы и современное состояние психологии отношений человека / В.Н. Мясищев // Психологическая наука в СССР: кн. – М.: Изд-во АПН РСФСР, 1960. – Т. 2. – С. 110–125. 103. Мясищев В.Н. Проблема отношений человека и ее место в психологии / В.Н. Мясищев // Вопросы психологии. – 1957. – №5. – С. 142–156. 104. Мясищев В.Н. Психология отношений: Избранные психологические труды / В.Н. Мясищев. – М., Воронеж: Ин-т практич. психологии, 1995. – 150 с. 147 105. Ольшанский Д.В. Психология террора / Д.В. Ольшанский. – Екатеринбург; М.: Академический Проект, ОППЛ, 2002. – 320 с. 106. Ольшанский Д.В. Психология терроризма / Д.В. Ольшанский. – СПб: Питер, 2002. – 288 с. 107. Осипова О.С. Девиантное поведение: благо или зло? / О.С. Осипова // Социс. – 1998. – № 9. – С. 107. 108. Отвергая фашизм: Молодежь России и проблемы ксенофобии, экстремизма, фашизма: инф.-библ. материалы / сост.: Т.М. Гурина, Н.А. Макарова, С.Г. Миронова, Г.О. Монастырева, М.Н. Рузаева. – М., 2006. – 152 с. 109. Павленко В.Н. Аккультурационные стратегии и модели трансформации идентичности у мигрантов / В.Н. Павленко // Психология беженцев и вынужденных переселенцев: опыт исследовательской работы / под ред. Г.У. Солдатовой. – М.: Смысл, 2001. – С. 25–39. 110. Паин Э.А. Социальная природа экстремизма и терроризма / Э.А. Паин // Общественные науки и современность. – 2002. – № 4. – С. 113–124. 111. Паин Э.А. Этнополитический экстремизм в России: социально-культурные истоки и причины неэффективности принимаемых мер противодействия. Этническая ситуация и конфликты в государствах СНГ и Балтии. Ежегодный доклад Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов / Э.А. Паин; под ред. В. Тишкова, Е. Филипповой. – М.: УОП ИЭА РАН, 2005. [Электронный http://www.demoscope.ru/weekly/2006/0231/analit01.php. ресурс]. – С. 19–30. – (Дата обращения: 23.04.2013). 112. Петрова Л.Е. Социальное самочувствие молодежи / Л.И. Петрова / Социологические исследования. – 2000. - № 12. – С. 50-55. 113. Петровский А.В. Основы теоретической психологии / А.В. Петровский, М.Г. Ярошевский. – М.: ИНФРА-М, 1998. – 528 с. 114. Политическая конфликтология: учебное пособие / под ред. С. Ланцова. – СПб.: Питер, 2008. – 319 с. 148 115. Политическая психология: учебное пособие для вузов / под общ. ред. А.А. Деркача, В.И. Жукова, Л.Г. Лаптева. – М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003. – 858 с. 116. Портнова А.А. Индигенный конфликт: неблагоприятный тип отсроченного массового реагирования на тяжелый эмоциональный стресс / А. А. Портнова // Журнал неврологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. – 2006. – № 2. – С. 13-16. 117. Психодиагностика толерантности личности / под ред. Г.У. Солдатовой, Л.А. Шайгеровой. – М.: Смысл, 2008. – 172 с. 118. Психологи о терроризме: круглый стол // Психологический журнал. – 1995. – Т. 16, № 4. 119. Психологические исследования этнической толерантности / Н.М. Лебедева, В.Ю. Хотинец [и д.р.] – Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2003. – 240 с. 120. Психологический словарь / Под ред. В.П. Зинченко, Б.Г. Мещерякова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Педагогика Пресс, 1997. – 440 с. 121. Психология: учебник для гуманитарных вузов. – 2-е изд. / под общ. ред. В.Н. Дружинина. – СПб., 2009. – 656 с. 122. Психология личности: словарь-справочник / под. ред. П.П. Горностай, Т.М. Титаренко. – К.: Рута, 2001. – 320 с. 123. Райгородский Д.Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты: учебное пособие / Д.Я. Райгородский. – Самара: Издательский Дом «БАХРАХМ», 2001. – 672 с. 124. Райх В. Психология масс и фашизм / В. Райх. – М. – 1997. – 380 с. 125. Рахшмир П.Ю. Происхождение фашизма / П.Ю. Рахшмир. – М.: Наука, 1981. – 184 с. 126. Рощин С.К. Психологическая безопасность: новый подход к безопасности человека, общества и государства / С.К. Рощин, В.А. Соснин // Российский монитор. – 1995. – № 6. 127. Самойлов Э.В. Фюреры. Книга III: Общая теория фашизма / Э.В. Самойлов. – Калуга, 1993. – 186 с. 149 128. Семенюк Л.М. Психологические особенности агрессивного поведения подростков и условия его коррекции / Л.М. Семенюк. – Москва, 1996. – С. 50. 129. Сергиенко Е.А. Антиципация в раннем онтогенезе человека: Дисс. в виде научного доклада … д-ра психол. наук / Е.А. Сергиенко. – М., 1997. – 118 с. 130. Сиврикова Н.В. Проблемы изучения поколений в психологии / Н.В. Сиврикова // Культурно-историческая психология. – М.: ГБОУ ВПО МГППУ, 2015. – Т.1, №2. – С. 100-107. 131. Сидоренко Е.В. Методы математической обработки в психологии / Е.В. Сидоренко. – СПб.: ООО «Речь», 2007. – 350 с., ил. 132. Собкин В.С., Федотова А.В. Отношение учащихся школ и студентов вузов к экстремизму // Толерантность в подростковой и молодежной среде: сб. науч. ст. подгот. в рамках Федер. целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском об-ве (20012005)». – М.: Центр социологии образования РАО, 2004. – С. 92–114. 133. Солдатова Г.У. Практикум по психодиагностике и исследованию толерантности личности / Г.У. Солдатова. – МГУ им. М.В. Ломоносова, 2003.– 112 с. 134. Солдатова Г.У. Может ли другой стать другом? Тренинг по профилактике ксенофобии / Г.У. Солдатова, А.В. Макарчук. – М.: Генезис, 2006. – 256 с. 135. Соснин В.А. Психология современного терроризма: учебное пособие / В.А. Соснин. – М.: ФОРУМ, 2010. – 160 с. 136. Соснин В.А. Социальная психология: учебник / В.А. Соснин, Е.А. Красникова. – 2 изд. – М.: ФОРУМ: ИНФРА-М, 2007. – 336 с. 137. Соснин В.А., Нестик Т.А. Психология современного терроризма: социально-психологический анализ / В.А. Соснин, Т.А. Нестик. – М.: Институт психологии РАН, 2008. 138. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология: учебник для вузов / Т.Г. Стефаненко. – 4-е изд. – М.: Аспект Пресс, 2009. – 368 с. 150 139. Тарабрина Н.В. Основные итоги и перспективные направления исследований посттравматического стресса / Н.В. Тарабрина // Психологический журнал. – 2003. – Т. 24. – № 4. – С. 5–18. 140. Тарарухин С.А. Преступное поведение. Социальные и психологические черты / С.А. Тарарухин. – М., «Юрид. лит.» – 1974. – 224 с. 141. Тарасов А.Н. Что такое политический радикализм. [Электронный ресурс] / А.Н. Тарасов. – http://saint-juste.narod.ru/radicalism.htm. (Дата обращения:18.04.11). 142. Терроризм: психологические корни и правовые оценки // Государство и право. – 1995. – № 4. – С. 24–25. 143. Тихомандрицкая О.А. Информация о терроризме в СМИ и изменение социальных установок международной / научной О.А. Тихомандрицкая: конференции по материалы проблемам Четвертой безопасности и противодействия терроризму. Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова. 30–31 октября 2008 г. Том 1. Материалы пленарных заседаний. Материалы Первой «Формирование всероссийской устойчивой научно-практической антитеррористической позиции конференции гражданского общества как основы профилактики терроризма». – М.: МЦНМО, 2009. – 512 с. 144. Толерантность против ксенофобий / под ред. В.И. Мукомеля, Э.А. Паина. – М.: Институт социологии РАН, 2005. – 188 с. 145. Томалинцев В.Н. Человек в XXI веке: Поиск на грани творчества и экстремизма / В.Н. Томалинцев. – СПб., 2001. – 72 с. 146. Томалинцев В.Н. Введение в социальную экстремологию: учеб. пособие / В.Н. Томалинцев, А.А. Козлов. – СПб., 2005. – 218 с. 147. Турок Е.М. Возрастные и половые различия в понимании и переживании террористической угрозы военными и гражданскими людьми: Автореф. дис. … канд. психол. наук. М.: ИП РАН, 2011. 148. Уголовный кодекс РФ (УК РФ) от 13. 06. 1996 № 63 – ФЗ. 149. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. №114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (с изменениями и дополнениями). [Электронный ресурс]. – http://base.garant.ru/12127578/text. (Дата обращения: 12.02.2014). 151 150. Федеральный закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» (с изменениями и дополнениями). [Электронный ресурс]. – http://base.garant.ru/12145408/#text. (Дата обращения: 12.02.2014). 151. Феномен экстремизма / под ред. А.А. Козлова. – СПб., 2000. – 285 с. 152. Фетискин Н.П. Катебология девиантного поведения / Н.П. Фетискин, С.В. Шепелева // Научный поиск. – 2013. – №3. – С. 50-51. 153. Фетискин Н.П. Психология молодежного экстремизма в российской ментальности / Н.П. Фетискин, Е.Н. Кондрат, Т.И. Миронова, С.В. Шепелева. – СПб.; Кострома, 2007. 154. Франкл В. Человек в поисках смысла / В. Франкл. – СПб.: Ювента, 1997. 155. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. – М., 1994. – С. 163. 156. Фромм Э. Бегство от свободы / Э. Фромм; пер. с англ. А. Лактионова. – М.: АСТ; АСТ Москва, 2009. – 288 с. 157. Халмухамедов А.М. Молодежь ФРГ: от политического нигилизма к движениям протеста: дис. … канд. философ. наук. – М., 1986. – 180 с. 158. Хорни К. Невротическая личность нашего времени / К. Хорни. – М., 1993. – 480 с. 159. Хотинец В.Ю. Когнитивная сложность в преобразовании этнической картины мира / В.Ю. Хотинец, Е.А. Молчанова // Филология и культура – 2013. – №1(31). – С. 310-313. 160. Хоффман Б. Терроризм – взгляд изнутри / Б. Хоффман. – М.: Ультра. Культура, 2003. – С. 11. 161. Хухлаев О.Е. Психология национализма в зарубежных исследованиях / О.Е. Хухлаев // Социальная психология и общество. – 2012. – №4. – C. 15–29. 162. Целуева Н.В. Психологические аспекты изучения проблемы молодежного экстремизма / Н.В. Целуева // СОЦИС. – 2007. – № 3. 163. Человек и общество. – СПб.: Изд-во С.-петерб. ун-та, 1996. – Вып. 28: Молодежный экстремизм / А.А. Козлов, В.Н. Томалинцев, Т.Э. Петрова и др; под ред. А.А. Козлова. – 1996. – 140 с. 152 164. Чиж В.Ф. Психология фанатизма (Фотий Спасский) / В.Ф. Чиж // Вопросы философии и психологии. – 1905. – № 1 (76). – 36 с. 165. Чикер В.А. 18 программ тренингов: руководство для профессионалов / В.А. Чикер, А.Н. Капустина, А.М. Захарова. – Изд-во: Речь, 2007. – 191 с. 166. Чурков Б.Г. Мотивационные и идейные основы современного терроризма / Б.Г. Чурков // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. – 1993. – № 4. – С. 45–63. 167. Чуфаровский Ю.В. Психология общения в становлении и формировании личности / Ю.В. Чуфаровский. – М.: Изд-во МЗ – Пресс, 2002. – 232 с. 168. Шамионов Р.М. Психология субъективного благополучия личности / Р.М. Шамионов. – Саратов, 2004. – 180 с. 169. Шапкин С.А. Деятельность в особых условиях: компонентный анализ структуры и стратегий адаптации / С.А. Шапкин, Л.Г. Дикая // Психологический журнал. – Т. 17. – 1996. - № 1. С. 19-34. 170. Шестопал Е.Б. Политическая психология: учебник для вузов / Е.Б. Шестопал. – М.: ИНФРА-М, 2002. – 448 с. 171. Шнайдер Г.Й. Криминология / Г.Й. Шнайдер. – М., 1994. – С. 440. 172. Штомпка П. Социальные изменения как травма / П. Штомпка // Социологические исследования. – 2001. – № 1. – С. 6–16. 173. Эко У. Вечный фашизм. Пять эссе на темы этики / У. Эко. – СанктПетербург: Симпозиум, 2000. – С. 49–80. 174. Экстремизм в молодежной среде. [Электронный http://www.ozmo.ru/bezopasnost/extremizm/1771-i-#_ftn2. (Дата ресурс]. – обращения: 20. 10. 2013). 175. Экстремизм в России: миф и реальность // РФ сегодня. [Электронный ресурс]. – 2006. – № 2. – http://www.russia-today.ru. (Дата обращения: 28.09.2012). 176. Эммануилов Р.Я. Террор во имя веры: религия и политическое насилие: монография / Р.Я. Эммануилов, А.Э. Яшлавский. – Изд-во: Мосты культуры. 2011. – 344 с. 153 177. Юрасова Е.Н. Некоторые особенности личности респондентов, склонных к ксенофобии / Е.Н. Юрасова // под общ. ред. Ю.М. Антоняна: сб. науч. тр. – М.: РИПО ИГУМО, 2007. – Вып. 9. – 192 с. 178. Юрасова Е.Н. Психологические особенности лиц, склонных к экстремизму, терроризму и ксенофобии / Е.Н. Юрасова // Юридическая психология. – 2008. – №4. – С. 27–35. 179. Юревич А.В., Юревич М.А. Динамика психологического состояния российского общества: экспертная оценка / А.В. Юревич, М.А. Юревич. Нравственность современного российского общества: психологический анализ / Отв. ред. А.Л. Журавлев, А.В. Юревич. – М.: Издательство «Институт психологии РАН», 2012. – С. 21-41. 180. Bandura A. Mechanisms of Moral Disengagement / Walter Reich, ed. // Origins of Terrorism: Psychologies. Ideologies. Theologies. States of Mind. – Cambridge: Cambridge University Press. – 1990. – P. 161–91. 181. Conzen P. Fanatismus / P. Conzen. – Stuttgart: Kohlhammer. – 2005. 182. Сovell K. National and differences in adolescent,s war attitudes / K. Сovell // International journal of behavioral development. – 1996. – № 4. 183. Crenshaw Martha. The Psychology of Political Terrorism / Margaret Hermann, ed. // Handbook of Political Psychology. – San Francisco: Jossey–Bass. – 1985. – P. 379–413. 184. Crayton, John W. Terrorism and the Psychology of the Self / Lawrence Zelic Freedman, Yonah Alexander, eds. // Perspectives on Terrorism. – Wilmington, Delaware: Scholarly Resources. – 1983. – P. 33–41. 185. Delisi L.E., Maurizio A., Yost M., Papparozzi C.F., Fulchino C. A survey of New Yorkers after the Sept. 11, 2001 terrorists attacks // American Journal of Psychiatry. – 2003. – P. 780–783. 186. Ferracuti F. A sociopsychiatric interpretation of terrorism. The Annals of the American Academy of Political and Social Science. – 1982. – Р. 129–140. 187. Flory M., Higgins R. Terrorism and International Law. – L.; N.Y. – 1997. 154 188. Goldenberg J.L. In the wake of 9/11: The psychology of terror. – Washington DC: Am. Psychol. Ass. – 2003. 189. Heskin K. The Psychology of Terrorism in Ireland / Yonah Alexander., eds. // Terrorism in Ireland. – New York: St. Martin Press. – 1984. – P. 88–105. 190. Hudson Rex A. The sociology and psychology of terrorism: who becomes a terrorist and why. Library of Congress. – Washington, D. C., 1999. – 178 p. 191. Jenkins Brian M. International Terrorism: A New Mode of Conflict / David Carlton, Carolo Schaerf, eds. // International Terrorism and World Security. – London: Croom Helm, 1975. 192. Kellen K. Ideology and Rebellion: Terrorism in West Germany / Walter Reich, ed. // Origins of Terrorism: Psychologies. Ideologies. Theologies. States of Mind. – Washington: Woodrow Wilson Center, 1998. – P. 43–58. 193. Laquer W. The new terrorism: Fanatism and the arms of mass destruction / W. Laquer. – L., 1999. 194. Maschke G. Kritik des Guerillero. Zur Theorie des Volkskrieges / S. Fischer Verlag GmbH. – Frankfurt am Mein. – 1973. 195. Mathewson J. The psychology impact of terrorist attacks: Lessons learned for future threats // Ritz M.W., Hensley R.G. // The Homeland security papers: Stemming the tide of terrorism. 2004. – P. 191–216. 196. McCauley C. Psychological issues in understanding terrorism and response to terrorism / C. McCauley // University of Pennsylvania. – 2001. – P. 2–40. 197. McCormick G.H. Terrorist decision making / G.H. McCormick // Ann. Rev. Polit. Sci. – V. 6. – P. 473–507. 198. Moghaddam F. From the terrorists’ point of view: What they experience and why they come to destroy. – Westport, CT: Praeger Security International. – 2006. 199. Post J. Current Understanding of Terrorist Motivation and Psychology: Implications for a Differentiated Antiterrorist Policy / J. Post // Terrorism. 13. – 1990. – No 1. – P. 65–71. 200. Schmitt C. Theorie des Partisanen. Zwischenbemerkung zum Begriff des Politischen / C. Schmitt. – Berlin, 1963. 155 201. Taylor M. Fanaticism. Political Suicide and Terrorism / M. Taylor, R. Helen // Terrorism. 11. – 1988. – No. 2. – P. 91–111. 156 Приложение 1 Анкета Уважаемый респондент! Данный социально-психологический опрос направлен на сбор информации о степени переживания экстремистско-террористической угрозы, а также информированности о терроризме и экстремизме. Надеемся на Вашу помощь в его проведении. Перед Вами анкета, заполнение которой не займет много времени. Опрос проводится анонимно, Вам не нужно называть своего имени. Внимательно прочитайте вопросы и варианты ответов на них. Обведите номер того варианта ответа, который соответствуют Вашему мнению. Если у Вас другие суждения, то впишите их в соответствующие пункты анкеты. Блок 1. 1. Как Вы считаете, что такое «терроризм»? а) метод политической борьбы, используемый для реализации своих интересов террор, направленный на устрашение людей б) действия, направленные на запугивание людей; терроризм порождает недоверие и ненависть между социальными и национальными группами в) насильственные действия против людей, совершаемые психически больными людьми или фанатиками г) способ решения политических проблем, а также способ реализации религиозных и национальных интересов д) мотивированное насилие, направленное на устрашение общества с помощью самых жестких методов е) затрудняюсь ответить 2. Какие теракты Вы помните? (перечислите их) _______________________________ ____________________________________________________________________________ __________________________________________________________________________ 3. На сколько близко Вы находились от места совершения теракта? а) далеко и не был(а) на месте теракта на момент его совершения б) достаточно далеко, но потом был(а) на месте его совершения в) достаточно близко, но сам теракт не видел(а) г) близко и видел(а) последствия теракта 4. Какие у Вас возникают ассоциации со словом «терроризм»? а) страх б) горе в) страдания г) взрыв д) захват заложников е) жертвы ж) массовое уничтожение людей з) смерть и) свой вариант ответа ___________________________________________________________ 157 5. Для чего, по Вашему мнению, совершаются теракты (какие мотивы Вы бы выделили?) а) материальные мотивы б) мотивы самореализации в) идейные мотивы (воплощение религиозных идей, фанатизм) г) устрашение, запугивание д) затрудняюсь ответить е) свой вариант ответа ____________________________________________________________ 6. Какие Вы испытываете эмоции, когда слышите о террористических актах? а) страх б) отчаяние в) беспомощность г) раздражение д) гнев 7. Как Вы считаете, что такое «экстремизм»? а) склонность личности (группы) к крайним взглядам и идеям, которые воплощаются в реальных действиях б) явление, свидетельствующее о пренебрежении к нормам поведения общества, а также о готовности к использованию насильственных мер для удовлетворения своих (национальных, религиозных) интересов и потребностей в) радикальные методы и способы достижения поставленных целей г) общественно опасное явление, или насилие, совершаемое людьми для достижения своих целей д) затрудняюсь ответить 8. Какие чувства, эмоциональные переживания возникают у Вас при встрече с представителями других национальностей? а) интерес б) раздражение в) страх г) удивление д) напряженность е) никакие ж) свой вариант ответа __________________________________________________________ 9. Какая у Вас обычно реакция при встрече с людьми, отличающимися от Вас своим поведением, внешностью, национальностью? а) замечаю их, но отношусь спокойно б) стараюсь скрывать свои чувства, хотя они мне не нравятся в) высказываюсь о том, что воспринимаю их негативно г) проявляю в их отношении агрессию д) не обращаю на них внимания е) свой вариант ответа ____________________________________________________________ 158 10. Считаете ли Вы возможным использование любых средств для достижения целей и отстаивания интересов своего народа даже за счет собственных интересов? а) безусловно, да б) скорее да в) до некоторой степени да г) скорее нет д) безусловно, нет е) затрудняюсь ответить 11. Влияет ли на ваше личное отношение к другому человеку его национальная принадлежность? а) да, всегда влияет б) все зависит от конкретной ситуации в) все зависит от того, какая именно национальность у человека г) все зависит от самого человека д) не влияет е) затрудняюсь ответить 12. Что, по Вашему мнению, является главными причинами национальной неприязни? а) низкая культура б) высокий уровень криминализации ряда национальностей в) пренебрежение к культуре и традициям других национальностей г) стереотипы в отношении представителей других национальностей д) затрудняюсь ответить е) свой вариант ответа ____________________________________________________________ 13. Есть ли такие национальности, с представителями которых Вы предпочитаете не общаться? а) да б) нет в) затрудняюсь ответить 14. Если да, то какие это национальности? _____________________________________ ____________________________________________________________________________ __________________________________________________________________________ 15. Большинство важных событий в моей жизни… а) является результатом моих собственных действий б) связано с везением и удачами в) является результатом действий других людей г) свой вариант ответа ____________________________________________________________ 159 Блок 2. 1) Инструкция. Прочитайте приведенные ниже утверждения и оцените степень своего согласия или несогласия с каждым из них (поставьте отметку в соответствующей графе бланка для ответов), ориентируясь на то, как вы обычно ведете себя в подобных ситуациях. Ответ № п/п Утверждение 1 Меня огорчает, когда вижу, что незнакомый человек чувствует себя среди других людей одиноко 2 Мне неприятно, когда люди не умеют сдерживаться и открыто проявляют свои чувства 3 Когда кто-то рядом со мной нервничает, я тоже начинаю нервничать 4 Я считаю, что плакать от счастья глупо 5 Я близко к сердцу проблемы своих друзей 6 Иногда песни о любви вызывают у меня много чувств 7 Я бы сильно волновался (волновалась), если бы должен был (должна была) сообщить человеку неприятное для него известие 8 На мое настроение очень влияют окружающие люди 9 Мне хотелось бы получить профессию, связанную с общением с людьми 10 Мне очень нравится наблюдать, как люди принимают подарки 11 Когда я вижу плачущего человека, то и сам (сама) расстраиваюсь Согласен (всегда) принимаю Слушая некоторые песни, я порой 12 чувствую себя счастливым (счастливой) Когда я читаю книгу (роман, повесть и т. п.), то так переживаю, как будто 13 все, о чем читаю, происходит на самом деле 160 Скорее согласен (часто) Скорее не согласен (редко) Не согласен (никогда) 14 Когда я вижу, что с кем-то плохо обращаются, то всегда сержусь Я могу оставаться спокойным 15 (спокойной), даже если все вокруг волнуются Мне неприятно, когда люди при 16 просмотре кинофильма вздыхают и плачут Когда я принимаю решение, 17 отношение других людей к нему, как правило, роли не играет 18 Я теряю душевное спокойствие, когда окружающие чем-то угнетены 19 Я переживаю, если вижу людей, легко расстраивающихся из-за пустяков 20 Я очень расстраиваюсь, когда вижу страдания животных Глупо переживать по поводу того, что 21 происходит в кино или о чем читаешь в книге 22 Я очень расстраиваюсь, когда вижу беспомощных старых людей 23 Я очень переживаю, когда смотрю фильм Я могу остаться равнодушным 24 (равнодушной) к любому волнению вокруг 25 Маленькие дети плачут без причины 161 2) Инструкция: Вам предлагается ответить на следующие 27 утверждений. Если Вы согласны с данным утверждением ставьте знак «+», если не согласны то знак «–». 1. Думаю, что большинство моих знакомых относятся ко мне с симпатией. 2. Думаю, что многие видят во мне что-то сходное с собой. 3. Когда я пытаюсь себя оценить, я прежде всего вижу свои недостатки. 4. Думаю, что как личность я вполне могу быть притягательным для других. 5. В моей жизни есть или по крайней мере были люди, с которыми я был чрезвычайно близок. 6. Собственное уважение мне еще надо заслужить. 7. Бывало, и не раз, что я сам себя остро ненавидел. 8. Я вполне доверяю своим внезапно возникшим желаниям. 9. Я искренне хочу, чтобы у меня было все хорошо в жизни. 10. Если я и отношусь к кому-нибудь с укоризной, то прежде всего к самому себе. 11. Чаще всего я одобряю свои планы и поступки. 12. Некоторые свои качества я ощущаю как посторонние, чужие мне. 13. Часто я не без издевки подшучиваю над собой. 14. Посторонний человек, на первый взгляд, найдет во мне много отталкивающего. 15. Свое отношение к самому себе можно назвать дружеским. 16. У меня не получается быть для любимого человека интересным длительное время. 17. Вряд ли я вызываю симпатию у большинства моих знакомых. 18. Думаю, что другие в целом оценивают меня достаточно высоко. 19. В моей личности есть, наверное, что-то такое, что способно вызывать у других острую неприязнь. 20. Большинство моих знакомых не принимает меня уж так всерьез. 21. Сам у себя я довольно часто вызываю чувство раздражения. 22. Даже мои негативные черты не кажутся мне чужими. 23. В целом меня устраивает то, какой я есть. 24. Вряд ли меня можно любить по-настоящему. 25. Мои достоинства вполне перевешивают мои недостатки. 26. Вряд ли найдется много людей, которые обвинят меня в отсутствии совести. 27. Когда со мной случаются неприятности, как правило, я говорю «И по делом тебе». 3) Инструкция. Ответьте на каждый вопрос «да», если он верно описывает ваше поведение и «нет», если ваше поведение не соответствует тому, о чем говорится в вопросе. 1. Вам часто говорят, что Вы больше думаете о других, чем о себе? 2. Вы обычно много времени уделяете своей особе? 3. Вам легче просить за других, чем за себя? 4. Вы считаете, что человек сначала должен думать о себе, а потом уже о других? 5. Вам трудно отказать людям, когда они Вас о чем-либо просят? 6. Для себя Вы делаете что-либо с большим удовольствием, чем для других? 7. Вы часто стараетесь оказать людям услугу, если у них случилась беда или неприятности? 8. Вы убеждены, что не нужно для кого-либо сильно напрягаться? 9. Для себя у Вас обычно не хватает ни времени, ни сил? 10. Вам трудно заставить себя сделать что-то для других? 162 11. Вы стремитесь, как можно больше сделать для других людей? 12. Вы убеждены, что забота о других часто идет в ущерб себе? 13. Вы убеждены, что самая большая ценность в жизни жить интересами других людей? 14. Вы можете назвать себя эгоистом? 15. Ваша отличительная черта бескорыстие? 16. Свободное время Вы используете для своих увлечений? 17. Вам трудно решиться использовать усилия человека в своих интересах? 18. Вы часто просите людей сделать что-либо из корыстных побуждений? 19. Ваша отличительная черта умение помочь другим людям? 20. Вы способны сделать максимальные усилия лишь за хорошее вознаграждение? Ваш возраст ________ Ваш пол: а) Муж. б) Жен. В каком городе Вы проживаете? ________________ 163 КЛЮЧИ ДЛЯ ОБРАБОТКИ РЕЗУЛЬТАТОВ ПО АНКЕТЕ (БЛОК 2) 1) Опросник «Шкала эмоционального отклика» А. Меграбяна и Н. Эпштейна (сокращенный вариант) Источник: [Электронный ресурс]. – http://www.vashpsixolog.ru/psychodiagnostic-schoolpsychologist/69-diagnosis-emotional-and-the-personal-sphere/564-diagnosis-of-empathy. (Дата обращения: 24.01.2014). Методика «Шкала эмоционального отклика» позволяет проанализировать общие эмпатические тенденции испытуемого, такие ее параметры, как уровень выраженности способности к эмоциональному отклику на переживания другого и степень соответствия/несоответствия знака переживаний объекта и субъекта эмпатии. Объектами эмпатии выступают социальные ситуации и люди, которым испытуемый мог сопереживать в повседневной жизни. Обработка результатов проводится в соответствии с ключом (бланк подсчета результатов). За каждый ответ начисляется от 1 до 4 баллов. Бланк подсчета результатов Номер утверждения Ответ (в баллах) Согласен (всегда) Скорее согласен (часто) Скорее не согласен (редко) Не согласен (никогда) 1 4 3 2 1 2 1 2 3 4 3 4 3 2 1 4 1 2 3 4 5 4 3 2 1 6 4 3 2 1 7 4 3 2 1 8 4 3 2 1 9 4 3 2 1 10 4 3 2 1 11 4 3 2 1 12 4 3 2 1 13 4 3 2 1 14 4 3 2 1 15 1 2 3 4 16 1 2 3 4 17 1 2 3 4 18 4 3 2 1 164 Номер утверждения Согласен (всегда) Скорее согласен (часто) Скорее не согласен (редко) Не согласен (никогда) 19 4 3 2 1 20 4 3 2 1 21 1 2 3 4 22 4 3 2 1 23 4 3 2 1 24 1 2 3 4 25 1 2 3 4 Интерпретация результатов. Выделяют следующие уровни выраженности способности личности к эмоциональному отклику на переживания других людей (эмпатии): 82–90 баллов — очень высокий уровень; 63–81 балл — высокий уровень; 37–62 балла — нормальный уровень; 36–12 баллов — низкий уровень; 11 баллов и менее — очень низкий уровень. Люди со средним (нормальным) уровнем развития эмпатии в межличностных отношениях более склонны судить о других по поступкам, чем доверять своим личным впечатлениям. Как правило, они хорошо контролируют собственные эмоциональные проявления, но при этом часто затрудняются прогнозировать развитие отношений между людьми. Люди с низким уровнем развития эмпатии в межличностных отношениях испытывают затруднения в установлении контактов с людьми, некомфортно чувствуют себя в большой компании, не понимают эмоциональных проявлений и поступков, часто не находят взаимопонимания с окружающими. Они гораздо более продуктивны при индивидуальной работе, чем при групповой, склонны к рациональным решениям, больше ценят других за деловые качества и ясный ум, чем за чуткость и отзывчивость. 165 2) Опросник самоотношения личности (В.В. Столин, С.Р. Пантелеев) (сокращенный вариант) Источник: [Электронный ресурс]. – Psylab.info - энциклопедии психодиагностики. – http://testplayer.org/Player/Passport.aspx?TestId=1173. (Дата обращения: 24.01.2014). Опросник самоотношения направлен на выявление уровня самоотношения испытуемого к самому себе. Опросник включает следующие основные шкалы: Шкала S. Измеряет интегральное чувство «за» или «против» собственного «Я» испытуемого. Шкала I. Самоуважение. Шкала II. Аутосимпатия. Шкала III. Ожидание положительного отношения от других. Шкала IV. Самоинтерес. Опросник содержит также семь дополнительных шкал, направленных на измерение выраженности установки на те или иные внутренние действия в адрес «Я» испытуемого: Шкала 1. Самоуверенность. Шкала 2. Отношение других. Шкала 3. Самопринятие. Шкала 4. Саморуководство, самопоследовательность. Шкала 5. Самообвинение. Шкала 6. Самоинтерес. Шкала 7. Самопонимание. В данном варианте опросника исследуются показатели по шкале «Ожидаемое отношение от других» и по двум дополнительным шкалам – шкала «Самопринятие» и шкала «Самообвинение». Обработка результатов. Данный ключ содержит номера пунктов и знак, с которым пункт входит в соответствующий фактор. Показатель по каждому фактору подсчитывается путем суммирования утверждений, с которыми испытуемый согласен, если они входят в фактор с положительным знаком; и утверждения, с которыми испытуемый не согласен, если они входят в фактор с отрицательным знаком. За каждое совпадение начисляется один балл. Полученный «сырой балл» по каждому фактору переводится по таблицам перевода «сырого балла» в накопленные частоты (%). Шкала ожидаемого отношения от других (отражает ожидание позитивного или негативного отношения к себе окружающих): + (положительные ответы): 1, 4, 6, 9, 18, 26. - (отрицательные ответы): 2, 14, 16, 17, 19, 20, 24. Шкала самопринятия (выявляет одобрение себя в целом и в существенных частностях, доверие к себе и позитивную самооценку): + (положительные ответы): 8, 11, 15, 22, 23, 25. - (отрицательные ответы): 12. 166 Шкала самообвинения (выявляет видение в себе по преимуществу недостатков, низкую самооценку, готовность к самообвинению): + (положительные ответы): 2, 3, 5, 7, 10, 13, 21, 27. - (отрицательные ответы): нет. Таблица перевода «сырого балла» в накопленные частоты (%) Шкала «ожидаемое отношение от других» Шкала «самопринятие» Шкала «самообвинение» «Сырой балл» Накопленные частоты (в %) «Сырой балл» Накопленные частоты (в %) «Сырой балл» Накопленные частоты (в %) 0 0 0 2,67 0 1,67 1 0 1 7,67 1 4,67 2 0,67 2 16,67 2 15,00 3 1,00 3 34,33 3 27,67 4 3,33 4 50,67 4 43,33 5 6,00 5 70,67 5 60,77 6 9,00 6 89,67 6 81,67 7 17,67 7 100 7 96,67 8 27,33 8 100 9 39,67 10 53,00 11 72,33 12 91,33 13 100 Интерпретация результатов. После перевода полученных «сырых баллов» в накопленные частоты (по таблицам, приведённым выше), показатели каждой из шкал оцениваются следующим образом: меньше 50 - признак не выражен; 50-74 - признак выражен; больше 74 - признак ярко выражен. 167 3) Методика диагностики социально-психологических установок личности в мотивационно-потребностной сфере (О.Ф. Потёмкина) Источник: Райгородский Д.Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты: учебное пособие. – Самара: Издательский Дом «БАХРАХ-М», 2001. – С.641-648. Методика используется для выявления степени выраженности социальнопсихологических установок. Методика состоит из вопросов, направленных на выявление степени выраженности социально-психологических установок на «альтруизм – эгоизм», «процесс – результат», и вопросов, направленных на выявление степени выраженности социально-психологических установок «свобода – власть», «труд – деньги». В данном исследовании нами выявлялась степень выраженности социальнопсихологических установок на «альтруизм – эгоизм». Ключ к методике выявления установок на «альтруизм – эгоизм». За каждый ответ «Да» начисляется 1 балл. «Ориентация на альтруизм»: 1, 3, 5, 7, 9, 11, 13, 15, 17, 19. «Ориентация на эгоизм»: 2, 4, 6, 8, 10, 12, 14, 16, 18, 20. Интерпретация результатов. Ориентация на альтруизм. Люди, ориентирующиеся на альтруистические ценности, часто в ущерб себе, заслуживают всяческого уважения. Это люди, о которых стоит позаботиться. Альтруизм наиболее ценная общественная мотивация, наличие которой отличает зрелого человека. Если же альтруизм чрезмерно вредит, он, хотя и может казаться неразумным, но приносит счастье. Ориентация на эгоизм. Люди с чрезмерно выраженным эгоизмом встречаются довольно редко. Известная доля «разумного эгоизма» не может навредить человеку. Скорее более вредит его отсутствие, причем это среди людей «интеллигентных профессий» встречается довольно часто. 168 Приложение 2 Методика диагностики показателей и форм агрессии А. Басса и А. Дарки (адаптация А.К. Осницкого) Источник: Райгородский Д.Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты. Учебное пособие. – Самара: Издательский Дом «БАХРАХ-М», 2001. – С. 174. Прочитывая или прослушивая зачитываемые утверждения, примеряйте, насколько они соответствуют вашему стилю поведения, вашему образу жизни, и отвечайте одним из четырех возможных ответов: «ДА», «ПОЖАЛУЙ, ДА», «ПОЖАЛУЙ, НЕТ», «НЕТ». 1. Временами не могу справиться с желанием навредить кому-либо. 2. Иногда могу посплетничать о людях, которых не люблю. 3. Легко раздражаюсь, но легко и успокаиваюсь. 4. Если меня не попросить по-хорошему, просьбу не выполню. 5. Не всегда получаю то, что мне положено. 6. Знаю, что люди говорят обо мне за моей спиной. 7. Если не одобряю поступки других людей, даю им это почувствовать. 8. Если случается обмануть кого-либо, испытываю угрызения совести. 9. Мне кажется, что я не способен ударить человека. 10. Никогда не раздражаюсь настолько, чтобы разбрасывать вещи. 11. Всегда снисходителен к чужим недостаткам. 12. Когда установленное правило не нравится мне, хочется нарушить его. 13. Другие почти всегда умеют использовать благоприятные обстоятельства. 14. Меня настораживают люди, которые относятся ко мне более дружелюбно, чем я этого ожидаю. 15. Часто бываю не согласен с людьми. 16. Иногда на ум приходят мысли, которых я стыжусь. 17. Если кто-нибудь ударит меня, я не отвечу ему тем же. 18. В раздражении хлопаю дверьми. 19. Я более раздражителен, чем кажется со стороны. 20. Если кто-то корчит из себя начальника, я поступаю ему наперекор. 21. Меня немного огорчает моя судьба. 22. Думаю, что многие люди не любят меня. 23. Не могу удержаться от спора, если люди не согласны со мной. 24. Увиливающие от работы должны испытывать чувство вины. 25. Кто оскорбляет меня или мою семью, напрашивается на драку. 26. Я не способен на грубые шутки. 27. Меня охватывает ярость, когда надо мной насмехаются. 28. Когда люди строят из себя начальников, я делаю все чтобы они не зазнавались. 29. Почти каждую неделю вижу кого-нибудь из тех, кто мне не нравится. 30. Довольно многие завидуют мне. 31. Требую, чтобы люди уважали мои права. 32. Меня огорчает, что я мало делаю для своих родителей. 33. Люди, которые постоянно изводят вас, стоят того, чтобы их щелкнули по носу. 34. От злости иногда бываю мрачным. 35. Если ко мне относятся хуже, чем я того заслуживаю, я не огорчаюсь. 36. Если кто-то пытается вывести меня из себя, я не обращаю на него внимания. 169 37. Хотя я и не показываю этого, иногда меня гложет зависть. 38. Иногда мне кажется, что надо мной смеются. 39. Даже если злюсь, не прибегаю к сильным выражениям. 40. Хочется, чтобы мои грехи были прощены. 41. Редко даю сдачи, даже если кто-нибудь ударит меня. 42. Обижаюсь, когда иногда получается не по-моему. 43. Иногда люди раздражают меня своим присутствием. 44. Нет людей, которых бы я по-настоящему ненавидел. 45. Мой принцип: «Никогда не доверять чужакам». 46. Если кто-то раздражает меня, готов сказать ему все, что о нем думаю. 47. Делаю много такого, о чем впоследствии сожалею. 48. Если разозлюсь, могу ударить кого-нибудь. 49. С десяти лет у меня не было вспышек гнева. 50. Часто чувствую себя, как пороховая бочка, готовая взорваться. 51. Если бы знали, что я чувствую, меня бы считали человеком, с которым нелегко ладить. 52. Всегда думаю о том, какие тайные причины заставляют людей делать что-нибудь приятное для меня. 53. Когда кричат на меня, кричу в ответ. 54. Неудачи огорчают меня. 55. Дерусь не реже и не чаще других. 56. Могу вспомнить случаи, когда был настолько зол, что хватал первую попавшуюся под руку вещь и ломал ее. 57. Иногда чувствую, что готов первым начать драку. 58. Иногда чувствую, что жизнь со мной поступает несправедливо. 59. Раньше думал, что большинство людей говорит правду, но теперь этому не верю. 60. Ругаюсь только от злости. 61. Когда поступаю неправильно, меня мучает совесть. 62. Если для защиты своих прав нужно применить физическую силу, я применяю ее. 63. Иногда выражаю свой гнев тем, что стучу по столу. 64. Бываю грубоват по отношению к людям, которые мне не нравятся. 65. У меня нет врагов, которые хотели бы мне навредить. 66. Не умею поставить человека на место, даже если он этого заслуживает. 67. Часто думаю, что живу неправильно. 68. Знаю людей, которые способны довести меня до драки. 69. Не огорчаюсь из-за мелочей. 70. Мне редко приходит в голову мысль о том, что люди пытаются разозлить или оскорбить меня. 71. Часто просто угрожаю людям, не собираясь приводить угрозы в исполнение. 72. В последнее время я стал занудой. 73. В споре часто повышаю голос. 74. Стараюсь скрывать плохое отношение к людям. 75. Лучше соглашусь с чем-либо, чем стану спорить. При обработке данных в обычных условиях ответы «ДА» и «ПОЖАЛУЙ, ДА» объединяются (суммируются как ответы «да»), так же как и ответы «НЕТ» и «ПОЖАЛУЙ, НЕТ» (суммируются как ответы «нет»). КЛЮЧ Для обработки результатов испытания по опроснику 170 «1». ФИЗИЧЕСКАЯ АГРЕССИЯ (к=11): 1+, 9-, 17-, 25+, 33+, 41+, 48+, 55+, 62+, 68+. «2». ВЕРБАЛЬНАЯ АГРЕССИЯ (к=8): 7+, 15+, 23+, 31+, 39-, 46+, 53+, 60+, 66-, 71+, 73+, 74-, 75-. «3». КОСВЕННАЯ АГРЕССИЯ (к=13): 2+, 10+, 18+, 26-, 34+, 42+, 49-, 56+, 63+. «4». НЕГАТИВИЗМ (к=20): 4+, 12+, 20+, 28+, 36-. «5». РАЗДРАЖЕНИЕ (к=9): 3+, 11-, 19+, 27+, 35-, 43+, 50+, 57+, 64+, 69-, 72+. «6». ПОДОЗРИТЕЛЬНОСТЬ (к=11): 6+, 14+, 22+, 30+, 38+, 45+, 52+, 59+, 65-, 70-. «7». ОБИДА (к=13): 5+, 13+, 21+, 29+, 37+, 44+, 51+, 58+. «8». ЧУВСТВО ВИНЫ (к=11): 8+, 16+, 24+, 32+, 40+, 47+, 54+, 61+, 67+. Номера вопросов со знаком «-» требуют и регистрации ответа с противоположным знаком: если был ответ «ДА», то мы его регистрируем как ответ «Нет», если был ответ «Нет», регистрируем как ответ «ДА». Сумма баллов, умноженная на коэффициент, указанный в скобках при каждом параметре агрессивности, позволяет получить удобные для сопоставления – нормированные показатели, характеризующие индивидуальные и групповые результаты (нулевые значения не просчитываются). Суммарные показатели: («1» + «2» + «3») : 3 = ИА – индекс агрессивности; («6» + «7») : 2 = ИВ – индекс враждебности. А. Басс и А. Дарки предложили опросник для выявления важных, по их мнению, показателей и форм агрессии: 1. Использование физической силы против другого лица – ФИЗИЧЕСКАЯ АГРЕССИЯ. 2. Выражение негативных чувств как через форму (ссора, крик, визг), так и через содержание словесных обращений к другим лицам (угроза, проклятия, ругань) – ВЕРБАЛЬНАЯ АГРЕССИЯ. 3. Использование окольным путем направленных против других лиц сплетен, шуток и проявление ненаправленных, неупорядоченных, взрывов ярости (в крике, топаний ногами и т. п.) – КОСВЕННАЯ АГРЕССИЯ. 4. Оппозиционная форма поведения, направленная обычно против авторитета и руководства, которая может нарастать от пассивного сопротивления до активных действий против требований, правил, законов – НЕГАТИВИЗМ. 5. Склонность к раздражению, готовность при малейшем возбуждении излиться во вспыльчивости, резкости, грубости – РАЗДРАЖЕНИЕ. 6. Склонность к недоверию и осторожному отношению к людям, проистекающим из убеждения, что окружающие намерены причинить вред – ПОДОЗРИТЕЛЬНОСТЬ. 7. Проявления зависти и ненависти к окружающим, обусловленные чувством гнева, недовольства кем-то именно или всем миром за действительные или мнимые страдания – ОБИДА. 8. Отношение и действия по отношению к себе и окружающим, проистекающие из возможного убеждения самого обследуемого в том, что он является плохим человеком, поступает нехорошо: вредно, злобно или бессовестно - АУТОАГРЕССИЯ или ЧУВСТВО ВИНЫ. 171 Приложение 3 «Опросник переживания террористической угрозы (ОПТУ-21)» (Ю.В. Быховец, Н.В. Тарабрина, Н.Н. Бакусева) Источник: Быховец Ю.В., Тарабрина Н.В. Психологическая оценка переживания террористической угрозы: Руководство. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010. – С. 80-82. Уважаемый (ая)……………… Ниже приведены утверждения о том, как разные люди могут воспринимать и переживать угрозу терактов. Пожалуйста, читайте каждый пункт внимательно. Обведите кружком номер того ответа, который наиболее точно соответствует тому, как Вы лично переживаете террористическую угрозу. Выделяйте только один из номеров в каждом пункте. Не пропускайте ни одного пункта. Исследование анонимно, а его результаты будут использоваться исключительно в целях разработки наиболее эффективных способов психологической помощи жертвам терактов. Благодарим за участие! 3 4 5 6 7 8 Громкие неожиданные звуки (например, звуки сирен, летящих самолетов, автомобильные выхлопы, пиротехнические эффекты и пр.) наводят меня на мысли о теракте В любых ситуациях, связанных с угрозой теракта, я сохраняю спокойствие Я спокойно отношусь к возможности повторения терактов Я сам (а) легко справляюсь со всеми своими переживаниями Я чувствую уверенность в своих силах У меня возникает беспокойство, когда я вижу в общественных местах бесхозные вещи У меня появляются различные физиологические реакции ( учащенное сердцебиение, мышечное напряжение, дрожь в руках, потливость, головная боль и пр.) при мысли о том, что теракты могут повториться 172 Совершенно неверно 2 У меня появилось желание не выходить из дома, потому что в общественных местах я подвергаюсь опасности теракта Неверно 1 Оцените, пожалуйста, насколько верны для Вас следующие утверждения: Совершенно верно Верно До некоторой степени верно № вопроса Возраст________ Пол_______ Профессия ___________ Семейное положение ____ Дата заполнения ___________________ 5 4 3 2 1 5 4 3 2 1 1 2 3 4 5 1 1 2 2 3 3 4 4 5 5 1 5 2 4 3 3 4 2 5 1 5 4 3 2 1 У меня появился страх из-за того, что я могу стать жертвой теракта Выходя из дома, я всегда обращаю внимание на двери подвалов и чердаков 5 4 3 2 1 5 4 3 2 1 11 Ночью я просыпаюсь от того, что мне снятся страшные сны о возможных терактах 5 4 3 2 1 12 Иногда мне хочется позвонить в службу психологической помощи из-за моих переживаний угрозы терактов У меня появилось желание застраховать свое имущество из-за угрозы его потерять в результате теракта Я теряю самообладание и взрываюсь, когда слышу о террористической угрозе Каждый человек должен высказать свой протест против существующей угрозы теракта В общественных местах я стараюсь обращать внимание на подозрительных лиц, похожих на террористов Угроза теракта не снижает мою уверенность в себе Угроза теракта не влияет на моё эмоциональное состояние В общественных местах я обращаю внимание на поведение окружающих меня людей У меня возникают мысли о том, что теракты будут повторяться Из-за угрозы терактов лучше не строить планы на будущее 5 4 3 2 1 5 4 3 2 1 5 4 3 2 1 5 4 3 2 1 5 4 3 2 1 1 1 2 2 3 3 4 4 5 5 5 4 3 2 1 5 4 3 2 1 5 4 3 2 1 9 10 13 14 15 16 17 18 19 20 21 В первый фактор вошло 10 утверждений опросника. Входящие в шкалу пункты по своему содержанию соотносятся с критериями посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), в связи с этим данный фактор был назван «Признаки ПТС». Второй фактор образован 5 пунктами опросника и назван «Устойчивость». В третий фактор «Антиципация» вошли 6 пунктов, касающихся возникающих у субъекта мыслей о возможности совершения новых терактов. Средние значения и стандартные отклонения показателей ОПТУ-21 (N = 245) Признаки Устойчивость Антиципация Общий индекс ПТС М Std. М Std. dev. М Std. М Std. dev. dev. dev. 20,92 7,27 13,00 3,72 20,88 3,94 54,80 12,38 Женщины 4,04 44,23 8,96 4,90 10,22 3,01 18,40 Мужчины 15.62 173 Приложение 4 Тест смысложизненных ориентаций Д.А. Леонтьева Источник: Леонтьев Д.А. Тест смысложизненных ориентаций (СЖО). 2-е изд. – М.: Смысл, 2000. – 18 с. Шкала Инструкция: Вам будут предложены пары противоположных утверждений. Ваша задача – выбрать одно из двух утверждений, которое, по Вашему мнению, больше соответствует действительности, и отметить одну из цифр 1, 2, 3 в зависимости от того, насколько Вы уверены в выборе (или 0, если оба утверждения, на Ваш взгляд, одинаково верны). Обработка результатов сводится к суммированию числовых значений для всех 20 шкал и переводу суммарного балла в стандартные значения. Восходящая последовательность градаций (от 1 до 7) чередуется в случайном порядке с нисходящей (от 7 до 1). В восходящую шкалу 1234567 переводятся пункты 1, 3, 4, 8, 9, 11, 12, 16, 17. В нисходящую шкалу 7654321 переводятся пункты 2, 5, 6, 7, 10, 13, 14, 15, 18, 19, 20. После этого суммируются баллы ассимитричных шкал, соответствующие позициям, отмеченным испытуемым. Общий показатель ОЖ – все 20 пунктов теста. Субшкала 1 (Цели) – пп. 3, 4, 10, 16, 17, 18. Субшкала 2 (Процесс) – пп. 1, 2, 4, 5, 7, 9. Субшкала 3 (Результат) – пп. 8, 9, 10, 12, 20. Субшкала 4 (Локус Контроля - Я) – пп. 1, 15, 16, 19. Субшкала 5 (Локус Контроля - жизнь) – пп. 7, 10, 11, 14, 18, 19. 1 - Цели 2 - Процесс 3 - Результат 4 – ЛК - Я 5 – ЛК - жизнь Общий показатель ОЖ 174 Мужчины Среднее Станд. знач. откл. 32, 90 5, 92 31, 09 4, 44 25, 46 4, 30 21, 13 3, 85 30, 14 5, 80 103, 10 15, 03 Женщины Среднее Станд. знач. откл. 29, 38 6, 24 28, 80 6, 14 23, 30 4, 95 18, 58 4, 30 28, 70 6, 10 95, 76 16, 54 1. Обычно мне очень скучно 2. Жизнь кажется мне всегда волнующей и захватывающей 3. В жизни я не имею определенных целей и намерений 4. Моя жизнь представляется мне крайне бессмысленной и бесцельной 5. Каждый день кажется мне всегда новым и непохожим на другие 6. Когда я уйду на пенсию, я займусь интересными вещами, которыми всегда мечтал заняться 7. Моя жизнь сложилась именно так, как я мечтал 8. Я не добился успехов в осуществлении своих жизненных планов 9. Моя жизнь пуста и неинтересна 10. Если бы мне пришлось сегодня подводить итог моей жизни, то я бы сказал, что она была вполне осмысленной 3210123 3210123 3210123 3210123 3210123 3210123 3210123 3210123 3210123 3210123 11. Если бы я мог выбирать, то я бы построил свою жизнь совершенно иначе 12. Когда я смотрю на окружающий меня мир, он часто приводит меня в растерянность и беспокойство 13. Я человек очень обязательный 14. Я полагаю, что человек имеет возможность осуществить свой жизненный выбор по своему желанию 15. Я определенно могу назвать себя целеустремленным человеком 16. В жизни я еще не нашел своего призвания и ясных целей 17. Мои жизненные взгляды еще не определились 18. Я считаю, что мне удалось найти призвание и интересные цели в жизни 19. Моя жизнь в моих руках и я сам управляю ею Обычно я полон энергии Жизнь кажется мне совершенно спокойной и рутинной В жизни я имею очень ясные цели и намерения Моя жизнь представляется мне вполне осмысленной и целеустремленной Каждый день кажется мне совершенно похожим на все другие Когда я уйду на пенсию, я постараюсь не обременять себя никакими заботами Моя жизнь сложилась совсем не так, как я мечтал Я осуществил многое из того, что было мною запланировано Моя жизнь наполнена интересными делами Если бы мне пришлось сегодня подводить итог моей жизни, то я бы сказал, что она не имела смысла 20. Мои повседневные дела приносят мне удовольствие и удовлетворение 175 3210123 3210123 3210123 3210123 3210123 Если бы я мог выбирать, то я бы прожил еще раз так же, как живу сейчас Когда я смотрю на окружающий меня мир, он совсем не вызывает у меня беспокойства и растерянности Я человек совсем не обязательный Я полагаю, что человек лишен возможности выбирать из-за влияния природных способностей и обстоятельств Я не могу назвать себя целеустремленным человеком 3210123 В жизни я нашел свое призвание и цели 3210123 Мои жизненные взгляды вполне определились 3210123 3210123 3210123 Я едва ли способен найти призвание и интересные цели в жизни Моя жизнь не подвластна мне, и она управляется внешними событиями Мои повседневные дела приносят мне сплошные неприятности и переживания D. Анти-интрацепция. Неприятие всего субъективного, творческого, подавление фантазии и воображения, страх проявления подлинных чувств и потери самоконтроля, обесценивание человека и придание особой значимости объективной реальности (6, 18, 22, 25). Е. Суеверность и стереотипия. Вера в мистическое предначертание судьбы; склонность к суевериям, перенесение ответственности на внешние силы, ригидность мышления (3, 5, 9, 15, 17, 19). F. «Комплекс власти». Мышление в таки х категориях, как господство — подчинение, сильный — слабый, вождь — последователи; идентификация себя с образами, воплощающими силу; выпячивание конвенционализированных атрибутов собственного Я; преувеличение значимости силы и твердости характера (2, 8, 9, 15, 17, 19). G. Деструктивность и цинизм. Общая враждебность, очернение человеческой природы, оценка враждебности по отношению к чужакам как естественной (4, 27). H. Проективность. Предрасположение верить в то, что мир зол и опасен; проекция неосознанных, инстинктивных импульсов на внешний мир (10, 18, 21, 23). I. Преувеличенная озабоченность сексуальной жизнью, как своей, так и чужой. Чрезмерный интерес к сексуальным «происшествиям» (14, 21, 24). Степень подверженности антидемократической идеологии: 28-70 баллов – низкая степень подверженности антидемократической идеологии; 71-154 балла – средняя степень подверженности антидемократической идеологии; 155196 баллов – сильная степень подверженности антидемократической идеологии. Приложение 5 Шкала фашизма (Т. Адорно, Э. Френкель-Брунсвик, Д. Левинсон, Р. Сэнфорд) (адаптация Г.У. Солдатовой) Источник: Психодиагностика толерантности личности. Под ред. Г.У. Солдатовой, Л.А. Шайгеровой. – М.: Смысл, 2008. – С. 114. Инструкция. Мы пытаемся установить, что думает и испытывает общественность по ряду социальных вопросов. Ответы не подразделяются на «правильные» и «неправильные». Самый лучший ответ – это Ваше личное мнение. Внимательно прочтите высказывания и отметьте тот вариант ответа, который соответствует Вашей реакции. Нет необходимости долго задерживаться на каждом вопросе. Отвечайте на каждый вопрос. Исследование анонимно. Обработка результатов. Шкала представляет собой набор переменных, каждая из которых рассматривается как важная черта индивида, проявляющаяся не только в этноцентризме, но и в системе мнений и поведении в целом. Эти переменные взаимнодополняют друг друга и образуют единый синдром, единую более или менее устойчивую структуру авторитарной личности, которая делает индивида восприимчивым к антидемократической пропаганде. Параметры авторитарной личности: A. Консерватизм. Сильная приверженность ценностям среднего класса (1,7, 22, 25). B. Авторитарное подчинение. Некритическое стремление к подчинению авторитетам (родителям, старшим, вождям, сверхъестественной силе), потребность в сильном лидере, раболепие перед государственной властью (1,3, 5, 12, 13, 26, 28). C. Авторитарная агрессия. Склонность к осуждению, отвержению и наказанию людей, не уважающих традиционные ценности, потребность во внешнем объекте для разрядки подавленных в «мы-группе» агрессивных импульсов (7, 8, 11, 14, 16, 20, 22, 24). 176 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Послушание и уважение к авторитету — важнейшие добродетели, которым должны научиться дети Слабость и трудности не остановят нас, если у нас достаточно силы воли Науки оправдывают себя, но есть много важных вещей, которые человеческий ум никогда не поймет Всегда будут войны и конфликты — такова человеческая природа Каждый человек должен твердо верить в сверхъестественную силу, в действии, которой он не сомневается Если у кого-то проблемы или заботы, то ему лучше об этом не думать, а заняться более приятными вещами Тот, у кого плохие манеры, дурные привычки и плохое воспитание, вряд ли может рассчитывать на то, что он будет принят порядочными людьми Молодежи больше всего нужна строгая дисциплина, твердая решимость и воля работать и бороться ради семьи и отечества У некоторых людей врожденное стремление катиться вниз Сегодня, когда так много разных людей путешествуют и общаются друг с другом, нужно особо тщательно защищаться от. инфекций и болезней Тот, кто оскорбляет нашу честь, в любом случае должен быть наказан У молодых людей бывают порой бунтарские идеи; но когда они взрослеют, они должны это преодолеть и успокоиться Нашей стране больше, чем законы и программы, нужны самоотверженные вожди, которым народ может доверять 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 177 Сексуальные преступления - такие, как изнасилование и насилие над детьми, заслуживают большего, чем просто тюрьма; таких преступников надо публично бить плетью или наказывать еще суровей Людей можно подразделить на два класса: слабых и сильных Пожалуй, нет никого более подлого, чем человек, не испытывающий большую любовь, благодарность и уважение к своим родителям Вероятно, однажды выяснится, что астрология в состоянии многое объяснить Сегодня люди все больше вмешиваются в чужие личные дела, которые должны оставаться частными Войнам и социальным волнениям, вероятно, однажды положит конец землетрясение или наводнение, которое уничтожит мир Большинство наших общественных проблем было бы решено, если бы мы избавились от антисоциальных элементов, мошенников и слабоумных Сексуальная распущенность древних греков и римлян — детские шалости по сравнению с тем, что у нас творится даже в тех кругах, где этого меньше всего следовало ожидать Если люди будут меньше говорить и больше работать, у всех нас лучше пойдут дела Большинство людей не осознают, в какой мере наша жизнь определяется тайно вынашиваемыми заговорами Гомосексуалисты ничем не лучше, чем другие преступники, и должны строго наказываться Бизнесмен и фабрикант намного важнее для общества, чем деятель искусств и профессор Ни один нормальный порядочный человек не способен даже подумать о том, чтобы оскорбить близкого друга или родственника Доверительность в отношениях оборачивается неуважением Важные жизненные уроки всегда приходится оплачивать страданиями Совершенно согласен Согласен Скорее согласен Скорее не согласен Затрудняюсь ответить Не согласен Утверждение Совершенно не согласен Совершенно согласен Согласен Скорее согласен Скорее не согласен Затрудняюсь ответить Не согласен Утверждение Совершенно не согласен № Приложение 6 Посттравматич. стресс Устойчивость Антиципация Общ. инд. пережив. террорист. угрозы Консерватизм Авторитарное подчинение Авторитар. агрессия Антиинтрацепция Суеверность и стереотипия Комплекс власти Деструктив. и цинизм Проективность Антидемократ. идеология Взаимосвязь социально-психологических характеристик (по критерию rs Спирмена) -0,226** 0,004 -0,273** -0,242** 0,203** 0,358** 0,318** 0,126* 0,318** 0,292** 0,165** 0,312** 0,452** -0,108 0,159* -0,322** -0,212** 0,192** 0,271** 0,304** 0,193** 0,245** 0,276** 0,255** 0,194** 0,365** -0,107 -0,025 -0,160** -0,185** 0,168** 0,217** 0,329** 0,163** 0,213** 0,242** 0,245** 0,279** 0,335** -0,103 0,114 -0,273** -0,177** 0,317** 0,344** 0,336** 0,168** 0,300** 0,330** 0,228** 0,265** 0,424** -0,031 0,066 -0,100 -0,057 0,083 0,206** 0,171** 0,151* 0,230** 0,188** 0,258** 0,155* 0,283** 0,217** -0,009 0,246** 0,283** 0,153* 0,094 0,118 0,122* 0,086 0,042 0,203** 0,024 0,106 -0,015 0,013 0,004 -0,021 0,057 0,074 0,111 0,131* 0,165** 0,099 0,350** 0,072 0,154* 0,122* 0,048 0,001 0,187** -0,005 0,005 0,015 0,094 0,019 0,022 0,111 0,024 0,049 -0,276** 0,118 -0,486** -0,378** 0,240** 0,470** 0,501** 0,232** 0,404** 0,426** 0,375** 0,410** 0,620** 0,088 -0,012 0,125* 0,111 0,115 0,104 0,152* 0,179** 0,171** 0,105 0,375** 0,083 0,180** -0,083 0,198** 0,046 -0,173** 0,084 0,013 0,041 0,007 0,001 0,013 -0,042 0,024 0,025 -0,021 0,061 0,147* -0,076 0,047 -0,139* -0,129* -0,067 -0,150* -0,093 -0,233** -0,117 -0,181** Результат 0,077 0,006 0,228** -0,031 -0,005 -0,159* -0,154* -0,036 -0,129* -0,100 -0,163** -0,136* -0,207** Локус контроля-Я -0,062 0,066 0,055 -0,164** 0,097 -0,017 -0,014 0,023 -0,038 -0,011 -0,085 -0,018 -0,023 Физич. агрессия Вербал. агрессия Косвен. агрессия Негативизм Раздражение Подозрительность Обида Вина (аутоагрес) Агрессивность Враждебность Цели Процесс 178 Локус контроляжизнь Осмысленность жизни 0,108 0,188** 0,160** 0,030 0,111 -0,076 -0,081 -0,056 -0,100 -0,063 -0,152* -0,077 -0,113 -0,019 0,097 0,136* -0,127* 0,074 -0,096 -0,080 -0,037 -0,093 -0,032 -0,177** -0,092 -0,118 0,459** -0,023 0,503** 0,479** -0,261** -0,474** -0,520** -0,303** -0,481** -0,516** -0,500** -0,355** -0,668** 0,044 -0,182** -0,007 0,158* -0,005 0,074 0,037 0,137* 0,069 0,053 0,161** 0,059 0,110 -0,003 0,049 0,110 -0,116 0,015 -0,119 -0,121 -0,082 -0,118 -0,116 -0,163** -0,116 -0,195** 0,000 -0,283** 0,272** -0,037 -0,213** -0,304** -0,370** -0,156* -0,297** -0,325** -0,284** -0,285** -0,446** Альтруизм 0,195** -0,315** 0,426** 0,245** -0,275** -0,402** -0,447** -0,186** -0,428** -0,445** -0,337** -0,332** -0,562** Эгоизм -0,242** 0,342** -0,520** -0,278** 0,076 0,100 0,187** -0,047 0,109 0,107 0,093 0,119 0,194** Эмпатия Самообвинение Самопринятие Ожидание положит. отношения Условные обозначения: * – уровень значимости <0,05; ** – уровень значимости <0,01 179 Приложение 7 Результаты по анкете, направленной на выявление субъективных характеристик когнитивного и эмоционального компонентов переживания экстремистско-террористической угрозы (конкретизация переживания) Вопросы анкеты Понятие «терроризм» Конкретизация переживания террористической угрозы Воспоминания терактов Волгоград Младшее Старшее поколение поколение Ответы Метод политической борьбы, используемый для реализации своих интересов террор, направленный на устрашение людей Действия, направленные на запугивание людей; терроризм порождает недоверие и ненависть между социальными и национальными группами Насильственные действия против людей, совершаемые психически больными людьми или фанатиками Способ решения политических проблем, а также способ реализации религиозных и национальных интересов Мотивированное насилие, направленное на устрашение общества с помощью самых жестких методов Захват заложников в школе г. Беслан Захват заложников из числа зрителей мюзикла «Норд-Ост» Теракты в г. Волгограде (взрывы на вокзале и в троллейбусе) Взрыв в аэропорту «Домодедово» Взрывы в московском метро Теракт в Америке («башни-близнецы») атака Всемирного торгового центра 180 Пенза Младшее Старшее поколение поколение По выборке 10,8% 31,8% 29,2% 21,5% 24,5% 30,8% 13,6% 4,6% 23,2% 16% 36,9% 32,3% 30,8% 33,8% 33,4% 12,3% 11,5% 4,6% 21,5% 13,6% 9,2% 10,8% 30,8% - 12,5% 36,9% 52,3% 56,9% 95,4% 70% 34,7% 50,2% 52,4% 90,4% 65,4% 81,5% 90,8% 47,7% 46,2% 63,5% 35% 40,1% 45,2% 51,8% 59,5% 40% 43,1% 47,7% 53,8% 61,2% 52,3% 58,5% 56,9% 36,9% 53% Близость от места совершения теракта Конкретизация переживания террористической угрозы Ассоциации со словом «терроризм» Мотивы совершения терактов Эмоции, когда слышат о терактах Взрывы в жилых домах на Каширском шоссе в Москве, теракты в г. Пятигорск, взрыв «Невского экспресса» и др. Далеко и не был(а) на месте теракта на момент его совершения Достаточно далеко, но потом был(а) на месте его совершения Достаточно близко, но сам теракт не видел(а) Близко и видел(а) последствия теракта Страх Горе Страдания Взрыв Захват заложников Жертвы Массовое уничтожение людей Смерть Материальные Самореализация Идейные мотивы (воплощение религиозных идей, фанатизм) Устрашение, запугивание Затруднились ответить Страх Отчаяние Беспомощность Раздражение Гнев 181 - 9,2% 6,2% 30,8% 13% 12,3% 20% 72,3% 66,2% 42,7% 3,1% - 27,7% 33,8% 16,2% 55,4% 53,8% - - 27,3% 29,2% 47,7% 20% 30,8% 1,5% 21,5% 18,5% 26,2% 60% 10,8% 16,9% 9,2% 3,1% 12,3% 1,5% 23,1% 12,3% 44,6% 9,2% 5,5% 5,3% 32,3% 33,8% 4,6% 12,3% 38,5% 24,6% 7,6% 7,4% 5% 26,2% 18,5% 13,8% 33,8% 10,8% 15% 23,5% 8,5% 3,2% 3% 2,3% 23,1% 18,1% 32,3% 49,2% 10,8% 15,4% 26,9% 24,6% 36,9% 12,3% 27,7% 3,1% - 10,8% 36,9% 3,1% 46,4% 10,6% 12,8% 21,5% 27,9% 17,7% 15,8% 20,6% 32,4% 28,2% 30,2% 9,2% 38,5% 27,2% 26,2% 3% 29,6% 23,8% 21,6% 13,5% 8,7% 18% - 5,1% 11,5% 4,2% Понятие «экстремизм» Конкретизация переживания экстремистской угрозы Чувства при встрече с представителями других национальностей Реакция на людей, отличающихся св. поведением, внешностью, национальностью Склонность личности (группы) к крайним взглядам и идеям, которые воплощаются в реальных действиях Явление, свидетельствующее о пренебрежении к нормам поведения общества, а также о готовности к использованию насильственных мер для удовлетворения своих (национальных, религиозных) интересов и потребностей Радикальные методы и способы достижения поставленных политических целей Общественно опасное явление, или насилие, совершаемое людьми для достижения своих целей Затруднились дать определение 30,8% 43,1% 41,5% 46,2% 40,5% 35,3% 24,6% 40% 33,8% 34,5% 18,5% 29,2% 9,3% 3,1% 15% - 3,1% 9,2% 16,9% 7% 15,4% - - - 4% Интерес Раздражение Страх Удивление Напряженность Никакие 15,4% 4,6% 13,8% 44,6% 21,5% 47,7% 1,5% 6,2% 24,6% 20% 7,7% 13,8% 1,5% 7,7% 38,5% 30,8% 64,6% 3,1% 29,2% 3,1% 33,8% 4,6% 8% 7,7% 34,2% 18,8% Замечают, но относятся спокойно 55,4% 64,6% 16,9% 70,8% 51,9% 29,2% 21,5% 43,1% 24,6% 29,6% 7,7% - 3,1% - 2,7% Проявляют агрессию - - 7,7% 1,5% 2,3% Не обращают на них внимания 7,7% 13,8% 29,2% 3,1% 13,5% Не нравятся, но стараются скрывать свои чувства Воспринимают негативно и высказываются об этом 182 Возможность использования любых средств для достиж. целей и отстаивания интересов св. народа даже за счет своих интересов Конкретизация переживания экстремистской угрозы Влияние национальности человека на отношение к нему Причины национальной неприязни Национальности, с которыми предпочитают не общаться Безусловно, да 10,8% 9,2% 37% 13,8% 17,7% До некоторой степени, да 24,6% 20% 33,8% 29,2% 26,9% Безусловно, нет 64,6% 70,8% 24,6% 56,9% 54,3% Затруднились ответить - - 4,6% - 1,2% Да, всегда влияет Все зависит от конкретной ситуации Все зависит от того, какая именно национальность у человека Все зависит от самого человека Не влияет Затруднились ответить Низкая культура Высокий уровень криминализации ряда национальностей Пренебрежение к культуре и традициям других национальностей Стереотипы в отношении представителей других национальностей Затруднились ответить Представители «кавказских национальностей» – чеченцы, дагестанцы, азербайджанцы и др. Нет таких национальностей Затруднились ответить 1,5% 12,3% 3,1% 4,6% 10,8% 16,9% 30,8% 3,8% 16,2% 29,2% 7,7% 33,8% 7,7% 19,6% 33,8% 21,5% 1,5% 24,6% 36,9% 47,7% 27,7% 7,7% 26,2% 4,6% 16,9% 26,2% 32,7% 1,5% 27,3% 33,8% 12,3% 10,8% 26,2% 35,4% 40% 10,8% 21,5% 13,8% 46,2% 20% 43,1% 10,8% 24,6% 24,6% - 3,1% 15,4% 4,6% 5,8% 47,7% 18,5% 58,4% 23,1% 36,9% 50,8% 1,5% 78,5% 3,1% 38,5% 3,1% 76,9% - 61,2% 1,9% 183 20% 16,9% 25,4% Приложение 8 Результаты множественного регрессионного анализа (критерий шагового метода) по переживанию террористической угрозы Таблица 1 Модель регрессионного анализа для переживания террористической угрозы 0,212 Скорректированный R-квадрат 0,209 Стд. ошибка оценки 7,43705 0,645 0,417 0,412 6,41195 0,672 0,451 0,445 6,23257 0,685 0,469 0,460 6,14355 Модель R R-квадрат Эмпатия Эмпатия, ожидание положительного отношения от других Эмпатия, ожидание положительного отношения от других, агрессивность Эмпатия, ожидание положительного отношения от других, агрессивность, альтруизм 0,461 Таблица 2 Дисперсионный анализ Модель Регрессия Остаток Всего Регрессия Эмпатия, ожидание положительного Остаток отношения от других Всего Эмпатия, ожидание положительного Регрессия отношения от других, агрессивность Остаток Всего Эмпатия, ожидание положительного Регрессия отношения от других, агрессивность, Остаток альтруизм Всего Эмпатия Сумма квадратов 3842,850 14269,904 18112,754 7546,692 10566,061 18112,754 8168,450 9944,304 18112,754 8488,245 9624,509 18112,754 ст.св. 1 258 259 2 257 259 3 256 259 4 255 259 Средний квадрат 3842,850 55,310 F Знч. 69,479 0,001 3773,346 41,113 91,780 0,001 2722,817 38,845 70,095 0,001 2122,061 37,743 56,224 0,001 Таблица 3 Воздействие регрессионных переменных на переживание террористической угрозы Модель 1 2 3 (Константа) Эмпатия (Константа) Эмпатия Ожидание положительного отношения (Константа) Эмпатия Ожидание положительного отношения Агрессивность Нестандартизованные Стандартизованные коэффициенты коэффициенты t B Стд. ошибка ß 44,167 1,326 33,304 0,385 0,046 0,461 8,335 70,000 2,952 23,712 0,691 0,051 0,828 13,488 0,001 0,001 0,001 0,001 -1,651 0,174 87,580 0,572 Знч. -0,582 -9,492 0,001 5,248 0,058 0,685 16,688 9,849 0,001 0,001 -1,827 0,175 -0,645 -10,459 0,001 -0,192 0,048 -0,264 -4,001 0,001 184 4 (Константа) Эмпатия Ожидание положительного отношения Агрессивность Альтруизм 90,442 0,547 5,266 0,058 0,655 17,176 9,455 0,001 0,001 -2,247 0,225 -0,793 -10,003 0,001 -0,152 1,911 0,049 0,657 -0,209 0,246 -3,086 2,911 0,002 0,004 Таблица 4 Переменные, исключенные из анализа Модель 1 2 3 4 Вина Агрессивность Пол Проживание Альтруизм Ожид. положит. отношения Сампринятие Вина Агрессивность Пол Проживание Альтруизм Сампринятие Вина Пол Проживание Альтруизм Сампринятие Вина Пол Проживание Сампринятие Статистики коллинеарности Частная корреляция Толерантность 0,239 0,998 -0,073 0,525 0,057 0,882 0,053 0,953 -0,192 0,573 Бета включения t Знч. 0,212a -0,090a 0,054a 0,048a -0,225a 3,945 -1,175 0,918 0,848 -3,136 0,001 0,241 0,360 0,397 0,002 -0,582a -9,492 0,001 -0,509 0,603 -0,333a 0,014b -0,264b 0,013b -0,006b 0,319b -0,047b -0,049c -0,006c -0,020c 0,246c 0,059c -0,057d -0,006d 0,002d 0,106d -5,741 0,255 -4,001 0,264 -0,114 3,863 -0,711 -0,900 -0,113 -0,426 2,911 0,841 -1,071 -0,116 0,036 1,515 0,001 0,799 0,001 0,792 0,910 0,001 0,478 0,369 0,910 0,670 0,004 0,401 0,285 0,908 0,971 0,131 -0,337 0,016 -0,243 0,017 -0,007 0,235 -0,044 -0,056 -0,007 -0,027 0,179 0,053 -0,067 -0,007 0,002 0,095 0,808 0,801 0,491 0,876 0,940 0,315 0,515 0,737 0,867 0,934 0,291 0,442 0,735 0,867 0,910 0,421 a. Предикторы в модели: (конст) Эмпатия b. Предикторы в модели: (конст) Эмпатия, ожидание положит. отношения c. Предикторы в модели: (конст) Эмпатия, ожидание положит. отношения, агрессивность d. Предикторы в модели: (конст) Эмпатия, ожидание положит. отношения, агрессивность, альтруизм e. Зависимая переменная: Общинд1 (Индекс ПТУ) Таблица 5 Статистики остатков Предсказанное значение Остаток Стд. предсказанное значение Стд. остаток Минимум Максимум 38,8058 66,2704 -23,03700 28,00479 -2,747 2,051 -3,750 4,558 a. Зависимая переменная: Общинд1 (Индекс ПТУ) 185 a Среднее Стд. отклонение 54,5308 5,72478 0,00000 6,09592 0,000 1,000 0,000 0,992 N 260 260 260 260 186 Приложение 9 Результаты множественного регрессионного анализа (критерий шагового метода) по приверженности антидемократической идеологии Таблица 1 Модель регрессионного анализа по приверженности антидемократической идеологии 0,454 0,697 0,746 Скорректированный R-квадрат 0,452 0,694 0,743 Стд. ошибка оценки 13,22779 9,87686 9,04837 0,877 0,769 0,765 8,64956 0,882 0,778 0,774 8,49178 0,884 0,782 0,777 8,43424 Модель R R-квадрат Пол Пол, агрессивность Пол, агрессивность, возраст Пол, агрессивность, возраст, проживание Пол, агрессивность, возраст, проживание, враждебность Пол, агрессивность, возраст, проживание, враждебность, осмысленность жизни 0,674 0,835 0,864 Таблица 2 Дисперсионный анализ Модель Пол Пол, агрессивность Пол, агрессивность, возраст Пол, агрессивность, возраст, проживание Пол, агрессивность, возраст, проживание, враждебность Пол, агрессивность, возраст, проживание, враждебность, осмысленность жизни Регрессия Остаток Всего Регрессия Остаток Всего Регрессия Остаток Всего Регрессия Остаток Всего Регрессия Остаток Всего Регрессия Остаток Всего Сумма квадратов 37483,583 45143,432 82627,015 57556,075 25070,941 82627,015 61667,518 20959,497 82627,015 63549,239 19077,776 82627,015 64311,011 18316,005 82627,015 64629,515 17997,501 82627,015 187 ст.св. 1 258 259 2 257 259 3 256 259 4 255 259 5 254 259 6 253 259 Средний F квадрат 37483,583 214,223 174,975 Знч. 0,001 28778,037 295,001 97,552 0,001 20555,839 251,070 81,873 0,001 15887,310 212,355 74,815 0,001 12862,202 178,369 72,110 0,001 10771,586 151,422 71,136 0,001 Таблица 3 Воздействие регрессионных переменных на приверженность антидемократической идеологии Модель 1 2 3 4 5 6 (Константа) Пол (Константа) Пол Агрессивность (Константа) Пол Агрессивность Возраст (Константа) Пол Агрессивность Возраст Проживание (Константа) Пол Агрессивность Возраст Проживание Враждебность (Константа) Пол Агрессивность Возраст Проживание Враждебность Осмысленность жизни Нестандартизованные Стандартизованные коэффициенты коэффициенты t B Стд. ошибка ß 159,976 2,600 61,524 -24,015 1,641 -0,674 -14,636 107,582 4,137 26,008 -18,779 1,278 -0,527 -14,690 0,798 0,056 0,514 14,344 126,643 4,647 27,252 -19,390 1,174 -0,544 -16,512 0,696 0,053 0,448 13,118 -8,270 1,167 -0,232 -7,086 121,272 4,570 26,539 -19,741 1,125 -0,554 -17,553 0,661 0,051 0,426 12,918 -8,478 1,116 -0,238 -7,595 5,432 1,083 0,152 5,015 114,163 4,991 22,874 -19,498 1,107 -0,547 -17,618 0,653 0,050 0,421 12,993 -7,788 1,116 -0,218 -6,977 5,465 1,063 0,153 5,139 0,122 0,038 0,099 3,250 124,885 7,089 17,618 -20,245 1,154 -0,568 -17,536 0,633 0,051 0,408 12,436 -7,235 1,139 -0,203 -6,351 5,247 1,061 0,147 4,945 0,104 0,038 0,084 2,719 -0,083 0,039 -0,071 -2,116 Знч. 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,001 0,007 0,035 Таблица 4 Переменные, исключенные из анализа Модель 1 2 Возраст Агресивность Враждебность Общ. инд. ПТУ Проживание Осмысленность жизни Возраст Враждебность Общ. инд. ПТУ Проживание Осмысленность жизни Статистики Частная корреляция коллинеарности Толерантность -,473 1,000 ,667 ,918 ,249 ,993 -,181 ,958 ,278 ,999 Бета включения t Знч. -,350a ,514a ,185a -,136a ,206a -8,603 14,344 4,123 -2,945 4,639 ,000 ,000 ,000 ,004 ,000 -,289a -6,618 ,000 -,382 ,949 -,232b ,137b ,031b ,144b -7,086 4,056 ,835 4,285 ,000 ,000 ,405 ,000 -,405 ,246 ,052 ,259 ,925 ,983 ,856 ,983 -,161b -4,556 ,000 -,274 ,876 188 3 4 5 6 Враждебность Общ. инд. ПТУ Проживание Осмысленность жизни Враждебность Общ. инд. ПТУ Осмысленность жизни Общ. инд. ПТУ Осмысленность жизни Общ. инд. ПТУ ,097c ,013c ,152c 3,053 ,394 5,015 ,003 ,694 ,000 ,188 ,025 ,300 ,947 ,851 ,981 -,106c -3,084 ,002 -,190 ,815 ,099d ,016d 3,250 ,496 ,001 ,621 ,200 ,031 ,947 ,851 -,091d -2,758 ,006 -,170 ,808 -,005e -,150 ,881 -,009 ,817 -,071e -2,116 ,035 -,132 ,768 -,280 ,780 -,018 ,814 -,009 f a. Предикторы в модели: (конст) Пол b. Предикторы в модели: (конст) Пол, агрессивность c. Предикторы в модели: (конст) Пол, агрессивность, возраст d. Предикторы в модели: (конст) Пол, агрессивность, возраст, проживание e. Предикторы в модели: (конст) Пол, агрессивность, возраст, проживание, враждебность f. Предикторы в модели: (конст) Пол, агрессивность, возраст, проживание, враждебность, осмысленность жизни g. Зависимая переменная: Антдемид (антидемократическая идеология) Таблица 5 Статистики остатков Предсказанное значение Остаток Стд. предсказанное значение Стд. остаток a Минимум 87,3659 -38,44117 Максимум 162,2010 17,65191 Среднее 123,8615 0,00000 Стд. отклонение 15,79667 8,33597 N 260 260 -2,310 2,427 0,000 1,000 260 -4,558 2,093 0,000 0,988 260 a. Зависимая переменная: Антдемид (антидемократическая идеология) 189