Таинство творчества в отражении художественных стилей

Фамилия, имя автора статьи: Лепп Екатерина Александровна.
Класс: III курс отделения фортепиано
Название ОУ: «Рубцовский государственный музыкальный колледж»
Фамилия, имя, отчество руководителя: Абдуллина Раиса Галиевна
Тема работы: Таинство творчества в отражении художественных
стилей искусства
e-mail: raisa88@bk.ru
ТАИНСТВО ТВОРЧЕСТВА В ОТРАЖЕНИИ
ХУДОЖЕСТВЕННЫХ СТИЛЕЙ ИСКУССТВА
Тайна творчества, наверное, одна из самых притягательных, благодаря тому,
что обращается к самому сокровенному, не поддающемуся объяснению состоянию
человеческой души во время творческого процесса. Начиная с трактатов древности,
посвящённых исследованию природы художественного творчества, мыслители в
своих трудах отмечали иррациональность этого процесса и невозможность
постижения его закономерностей. В диалоге «Ион» Платона высказывается мысль о
том, что в момент творческого акта художник не может контролировать свои
действия. Процесс творчества предполагает, по Платону, способность творца выйти
за пределы собственного Я («ex- stasis»), когда душа проникает в мир запредельного
и находится во власти интуитивного состояния. И всё же немало известных
представителей разных видов искусства и стилей, в той или иной форме, оставили
описания этого состояния, раскрывая свои субъективные ощущения в момент
создания произведения искусств. У каждого из них они индивидуально
неповторимы. Может быть, А.Блоку, испытавшему влияние символизма с его
психологической утончённостью, удалось наиболее полно и поэтично выразить
чувства художника, находящегося во власти творческого вдохновения в
стихотворении «Художник», фрагмент из которого здесь приводится:
Длятся часы мировое несущие.
Ширятся звуки, движенье и свет.
Прошлое страстно глядится в грядущее.
Нет настоящего. Жалкого – нет.
Стихотворение рождает ассоциации с фрагментами музыки «Поэмы экстаза»
А.Скрябина, особенно, с образами «высшей утончённости», связанными с
состоянием вдохновения, творческого томления, мечты, игры воображения.
Современник А.Блока, выдающийся русский композитор, пианист, философ,
представитель символизма в музыке, А.Скрябин, как известно, в этом сочинении
раскрыл этапы творческого процесса, приводящего к кульминации – экстазу.
Творчество можно трактовать и в более широком смысле, ведь творческое начало
присутствует во всём: в любви, дружбе, любой созидательной деятельности, в
самой жизни с её многогранностью. Это сочинение можно рассмотреть как
обобщённый пример отражения состояния личности художника и некоторых
психологических закономерностей творческого процесса в основных его стадиях.
По ходу краткого разбора поэмы возникают образные ассоциации с произведениями
различных стилей и жанров, иногда отдалённые, иногда только наводящие на
воспоминания и размышления о каких-то важных вещах.
Форма поэмы развивается по законам диалектики, которые характерны для
разных форм человеческой деятельности. Драматургия строится соответственно
программе сочинения. Во вступлении сопоставляются две главных образных сферы:
«высшей утонченности» («тема томления») и «высшей грандиозности» («тема воли).
Приходит на память в связи с состоянием творческого томления,
стихотворение М.Лермонтова «Ангел», быть может, повествующее о душе
художника, которую ангел нёс в наш мир. Поэт рассказывает о том, как «долго на
свете томилась она, желанием чудным полна», желанием воплотить в нашем земном
мире образы высшего мира, напетые ангелом. С образами «высшей утончённости»
возвышенного мира ассоциируется состояние лёгкости и невесомости, которое
создаётся поэтом с помощью приёма аллитерации – в маленьком стихотворении
«Ангел» звук «л» повторяется 25 раз! А музыка свистящих и шипящих звуков
подобна шелесту крыльев ангела. Определение нашего мира, как «мира печали и
слёз», заключение о «песнях небес, которых не могут заменить скучные песни
земли», разочарованность художника из-за невозможности воплощения чудесного,
идеального в далёкой от совершенства жизни – всё это черты стиля эпического
романтизма с его противопоставлением двух миров: повседневного и мира
несбыточной мечты. Понятно, что по стилю поэма и стихотворение – это
совершенно разные сочинения, но между ними есть точки соприкосновения,
связанные с таинственным, трудно поддающимся описанию процессом творчества.
В музыке поэмы, как в любом произведении искусства на стадии его
зарождения происходит процесс постепенной осязаемости первоначально неясных
образов. Неопределённая «тема томления» из вступления словно переходит в более
рельефно-чёткую «тему мечты» (главная партия, звучащая у соло кларнета). Как
полёт фантазии, игра воображения воспринимается лёгкая трепетная «тема полёта»
(связующая партия, порученная флейтам), приводящая к «теме возникающих
творений» (побочная партия в исполнении соло скрипки). Её теплота, нежность, в то
же время экспрессивность вызывают ассоциации с рождением первых, более
конкретных художественных образов, возникающих в процессе создания нового
творения, которое вынашивается как ребёнок матерью, рождаясь в муках к новой
жизни.
В стихотворенье «Осень» А.Пушкин выразил в поэтической форме состояние,
близкое по содержанию данному разделу скрябинской поэмы, а именно, процесс
становления художественного образа через внутреннее развитие психологического
состояния автора: от сладостных сновидений, через полёт воображения – к более
конкретным, осязаемым образам.
И забываю мир – и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться, наконец, свободным проявленьем –
И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.
И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута – и стихи свободно потекут.
Наверное, по стилю это стихотворение сочетает в себе черты классицизма и
романтизма, что было характерно для русского искусства I трети XIX века, в
частности для стиля Пушкина.
Сфере
лирических образов в поэме конфликтно противопоставлена
драматическая образная сфера «высшей грандиозности», которая воспринимается
как отражение творческих мук, внутренней борьбы художника, получивших
воплощение в заключительной партии. Она состоит из трёх тем, звучащих у медных
духовых инструментов. Первая из них – «тема тревоги» (затаённые фанфарные
фразы засурдиненных валторн, интонирующих увеличенное трезвучие). Возможно,
в ней отражается эта вечная тревога, страх художника потерять способность
творить, лишиться вдохновения, не успеть воплотить свой замысел. Как здесь не
вспомнить строки современницы композитора поэта Анны Ахматовой,
посвящённые музе-вдохновительнице: «Когда я ночью жду её прихода – жизнь,
кажется, висит на волоске». Вторая тема заключительной партии – «тема воли»,
более развёрнутая, чем во вступлении (соло трубы) и третья «тема
самоутверждения» (звучащая у труб), которая будет в дальнейшем, в
кульминационных моментах символизировать состояние экстаза, высшего
наслаждения.
Все три темы заключительной партии, словно призывают художника от
блаженства созерцательного состояния «высшей утончённости» – к действию. Они
обращаются к его разуму, особенно тема воли, словно подстёгивающая художника,
призывая к мучительному напряжению духа, может быть даже к жертвенности во
имя искусства. А гениальная «тема самоутверждения» здесь особенно образно
многозначна, что подтверждается её последующим развитием. Её звучание не
только захватывает своей эмоциональностью, но и вызывает размышление о
сложном, неоднозначном в психологическом плане типе талантливого художника. В
горделивом звучании темы угадывается личность, которой не чуждо стремление к
славе, общественному признанию. Это чувство, а порой даже и тщеславие,
действительно присуще многим талантливым людям в сфере искусства, что
подтверждается
высказываниями
самих
художников
и
мемуарными
свидетельствами. Ведь художник ставит перед собой дерзновенную цель – создать
нечто новое, не только не уступающее по мастерству предшественникам и
конкурентам – современникам, но в чём-то и превосходящее их творения. Чтобы
добиться этой цели, нужна огромная вера в себя, в своё призвание, и, в конечном
итоге самоутверждение художника помогает ему выстоять в борьбе с
препятствиями, как внешними, так и внутренними, без которых не обходится,
наверное, создание нового талантливого произведения искусства, цель которого –
облагораживание нашего мира и всего человечества.
Такое отношение к своей личности, вера в себя, собственные силы было
особенно характерно для представителей искусства Ренессанса, когда человек был
провозглашён венцом природы и творческие силы его казались неисчерпаемыми. В
этот период яркий расцвет переживает изобразительное искусство, особенно
живопись, и личность художника, принадлежит уже не статусу ремесленника, как в
Средние века, а приравнивается Богу-творцу. Идеал мужчины теперь – не только
сильный, энергичный, волевой человек, но и личность сложной духовной
организации, это человек, обладающий интеллектом, изяществом светских манер и
хорошим вкусом. Таким предстаёт А.Дюрер, основоположник немецкого
Возрождения на своих автопортретах, особенно трёх самых известных:
«Автопортрете с чертополохом», в полосатом головном уборе и в облике,
напоминающем Христа.
Когда слушаешь музыку разработки «Поэмы экстаза», кажется, что чем
больше художник предаётся миру грёз, опьяняющему наслаждению, тем
драматичнее борьба за воплощение в жизнь, материализацию его идей и замыслов.
Драматургия разработки представляет отражение экспозиции в более развёрнутом
виде. В первом её разделе, где переплетаются основные темы
«высшей
утончённости», музыка погружает слушателя в состояние тихого восторга и
мечтательности. Переклички трелей деревянных духовых инструментов, подобно
зовам сладкозвучных сирен, погружают сознание в сон наяву, в мир нереальных
видений. Выразить это состояние парения духа над миром в момент вдохновения,
быть может, удалось А.Блоку в вышеупомянутом стихотворении «Художник», где
он, приблизился к музыкальному искусству в описании ощущений, которые человек
не осознаёт, не может выразить словами. Не случайно, академик Б.Асафьев назвал
творчество поэта самым музыкальным из всех внемузыкальных явлений.
С моря ли вихрь? Или сирины райские
В листьях поют? Или время стоит?
Или осыпали яблони майские
Снежный свой цвет? Или ангел летит?
Во втором разделе разработки раскрыт этап творческого процесса,
вступающего в драматическую стадию борьбы, требующей сверхчеловеческих
усилий от художника в моменты сомнений, отчаяния, бессилия выразить образы, не
дающие автору покоя, ждущие своего воплощения. Порой у художника возникают
трудности от неспособности противостоять житейским бурям, событиям личной
жизни, политическим условиям. Этот этап творчества, видимо, закономерен и
неизбежен для истинного художника, беспощадно требовательного к себе, не
позволяющего изменять своим принципам в поисках идеала. Остановимся более
подробно не этом важнейшем этапе творческого акта.
В музыке этого раздела поэмы происходит трансформация «темы
самоутверждения», которая будучи волевой и торжествующей в экспозиции,
приобретает здесь демонические, даже сатанические черты (благодаря минорному
ладу, хроматизации темы, угловатым, обрывистым окончаниям фраз). «Тема
протеста», звучащая в низком регистре у тромбона, как голос из бездны, довершает
эту картину «творческих мук» художника, находящегося на грани жизни и смерти.
Кажется, что все адские силы тьмы, чтобы помешать созданию творения искусства,
восстали против сил света, добра, духовности. Здесь можно было бы сказать о
трагических страницах жизни реальных художников и героев разных видов
искусства, испытавших кризисные состояния в творчестве и порой не сумевших их
преодолеть. По этой причине младший современник А.Скрябина композитор М.
Шмиттгоф, застрелился. В память о нём его сокурсник и друг С.Прокофьев
посвятил ему вторую фортепьянную сонату. Трагичен был финал жизненного пути
М.Цветаевой. Поэт С.Есенин, быть может, ушёл из жизни из-за того, что нельзя
было «писать по-старому», воспевая патриархальную Россию, а «писать поновому», восхваляя страну Советов, он не мог и не хотел. Не писать же стихи для
Есенина было подобно смерти. Это одна из версий его ухода из жизни, хотя
существует версия насильственной смерти. Поэт, не принявший новую власть, свою
позицию выразил в знаменитых строчках стихотворения последних лет жизни:
Я вам не кенар, я – поэт
И не чета каким-то там Демъянам.
Пускай я иногда бываю пьяным,
Зато в глазах моих прозрений дивный свет.
Понятно, что поэт имел в виду Демьяна Бедного, ярого атеиста, гонителя
православия, поэта, выполняющего политические заказы партии большевиков.
Драму поэта воплотил Г.Свиридов в гениальной «Поэме памяти С.Есенина»,
показав в ней неразрывность его судьбы с судьбой России. В соответствии с
замыслом стиль произведения, близок реализму с опорой на национальные
элементы русской музыки, в нём угадываются и черты неофольклора, и более
современной техники сонористики.
Из героев произведений искусства нельзя не сказать о живописце Клоде,
персонаж романа представителя реализма Э.Золя «Творчество», «муки творчества»
которого в поисках совершенства завершились его самоубийством. Трагически
обрываются судьбы героев романа Т.Манна «Доктор Фаустус», повести Н.Гоголя
«Портрет». В последнем ставится проблема продажности искусства, его опошления,
за которые художник бывает наказан высшими силами. Так произошло с сатиром
Марсием, флейта которого, по замыслу античного мифа была символом низменного
искусства. По велению Аполлона, кефара или лира которого были символами
благородного искусства, с него была содрана кожа. Эта пытка символизировала
муки творчества, через которые должен пройти каждый художник. Данный сюжет
лёг в основу картин Н.Пусссена, Риберы и Тициана – наиболее экспрессивно его
воплотившего. Очень жёстким символом мук творчества в стиле романтизм стал
сюжет, стихотворения В.Гюго, «Мазепа». Мазепа как исторический герой,
испытавший в юности пытку – был привязан к дикому коню, но выжил и стал
полководцем. Конь здесь – «звёздный конь», гений – символ стихии вдохновения,
несущий художника, терзаемого муками творчества, в неизведанные дали. Итогом
этой пытки становится кульминационная фраза: «И вот ты – царь!» Она приобретает
экстатическое значение, как в «Поэме экстаза», тема творческих мук и победного
экстаза – одна и та же – «тема самоутверждения». Данный сюжет стал программой
этюда Ф.Листа и симфонической поэмы с одноимённым названием.
В качестве вывода хочется привести экстатические по характеру строки из
«Кредо» романтика Вагнера: «Верую, что Искусство проистекает от Бога и живет в
сердцах всех людей, освещенных Небом. Верую, что тот, кто однажды отведал его
возвышенной сладости, обратится к нему и впредь, никогда ему не изменит. Верую,
что все могут достичь счастья посредством него».
Литература
1. Искусство и художник в русской прозе XIX в. / сост. А.Карпов. – Л.:
Университет, 1989.
2. Блок А. Избранное. – М.: Просвещение, 1996.
3. Кудряшов А. Теория музыкального содержания. – СПб.; М.; Краснодар:
Лань, 2006.
4. Дельсон В. Скрябин. – М.: Музыка, 1971.
5. http://www.HSYLB ® Платон. Ион.