тезисы - RusDeutsch

Международный союз немецкой культуры
Международная ассоциация исследователей истории и культуры
российских немцев
4-я международная научно-практическая конференция
«Два с половиной века с Россией
(к 250-летию начала массового переселения немцев в Россию)»
Москва, 24-26 августа 2012 года
ТЕЗИСЫ ДОКЛАДОВ,
присланные на конкурс для участия в конференции
ОГЛАВЛЕНИЕ
Немецкая колонизация России: общие проблемы
Кригер В. (Гейдельберг. Германия). Значение и роль юбилейных
дат в истории поволжских немцев.
Венгер Н.В. (Днепропетровск. Украина). Немецкая колонизация и
российский национализм: динамика взаимных рефлексий (1760–1917).
Черказьянова И.В.
(Санкт-Петербург).
Д.В. Цветаев
и
Г.Г. Писаревский (к вопросу о формировании взглядов на иностранную
колонизацию в России)
Иларионова Т.С. (Москва). Немцы на государственной службе
России: национальные особенности профессионального выбора.
Кучеренко А.А. (Херсон. Украина). Проблема места немецкой
колонизации в историческом развитии России (конца ХVІІІ – ХІХ в.)
Ходченко Е.Е. (Днепропетровск. Украина). Сравнительный анализ
заселения пограничных территорий России и Северной Америки
немецкими поселенцами.
Бургарт Л.А. (Усть-Каменогорск. Казахстан). Немецкие
поселения в России: моноконфессиональная модель (к вопросу
исторической оценки).
Малиновский М.Л. (Барнаул).Культуртрегерская миссия немецких
колонистов в России(1762-1914 гг.)
Немецкая колонизация России: региональные и местные
аспекты
Ярков А.П. (Тюмень) Сибирский социум (аборигены, коренные,
пришлые и иностранцы)в трансформационных процессах 1708-1789 гг.:
и в поисках идентичности (к 300-летию первого лютеранского прихода в
Сибири)
Чернова-Дёке Т. (Берлин. Германия). Немецкий компонент в
освоении северокавказского региона в свете политики иностранной
колонизации Екатерины II.
Зейналова С.М. (Баку. Азербайджан). Немецкая община в
контексте формирования европейских этнических общин на Кавказе
(XIX - начало XX вв.).
Бахарева О.Я. (Оренбург). Поселение немцев в Оренбургской
губернии (1743 – октябрь 1917)
Кретинин С.В. (Воронеж). Немецкие колонисты в Царстве
Польском: проблемы адаптации, интеграции, взаимоотношений с
коренным населением.
Гентшке В.Л. (Москва). «Немецкий компонент» в жизни
Туркестанского общества: специфика формирования (до 1917 г.)
Мухамедова (Кох) Л.
(Ашхабад.
Туркмения).
Историяя
возникновения немецких посёлков в Туркменистане.
Берзиня И. (Рига. Латвия).Отражение процесса колонизации
Курляндии немецкими поселенцами из Волынив исторических
документах и материалах.
Ганкевич В.Ю. (Симферополь. Украина). Возникновение,
развитие и продажа Ангальтской колонии на юге Украины: первый
период в истории Аскании-Нова (1828-1856 гг.).
Черных А.В. (Пермь). Историческая память и исторические
предания немцев Урала о формировании немецкого населения региона в
конце ХIХ – начале ХХ в.
Ананян Е.В. (Волжск). Немцы Поволжья: от иммиграции к
эмиграции (1760-е – 1880-е гг.)
Российские немцы в дореволюционный период
Майорова А.С. (Саратов). Причины участия иностранных
колонистов в восстании под предводительством Пугачева.
Калинина О.С. (Саратов). Нормы и аномалии поведения
немецких поселян Саратовского Правобережья (XIX – начала XX вв.)
Бичанина З.И. (Саратов). Социокультурная жизнь немцев
Саратова в 1870-х – 1930-х гг.
Задерейчук И.А. (Симферополь. Украина). Участие немцев в
работе
Крымского
земства
как
пример
межнационального
сотрудничества.
Ерохина О.В (Урюпинск).Немецкие католические общины
Донской области конца XIX- начала ХХ в.
Карсанова Н.В. (Владикавказ). Немецкая колонистская община
Михайловское (Михайлсдорф): экономическая история.
Гусейнов Г.-Р.А.-К. (Махачкала). Немцы, которых мы потеряли и
которые с нами…: новые факты из истории взаимоотношений немцев и
кумыков Дагестана.
Костюк М.П. (Луцк. Украина). Формирование немецкого
землевладения на Волыни(ХІХ – начало ХХ вв.)
Кротт И.И. (Омск). Немецкое предпринимательство в Западной
Сибири в конце XIX – начале XX вв.: социокультурные условия адаптации
Шевченко А.В.
(Тольятти).
Самарская
Евангелическолютеранская община и губернские власти: взаимодействие и
противоречия (второй половине XIX - начале XX веков).
Недзелюк Т. Г. (Новосибирск).Метрические книги немецких
католических приходов Сибири в Центральном государственном
историческом архиве Санкт-Петербурга.
Плесская Э.Г.
(Одесса.
Украина).
Столкновения
националистических
и либеральных взглядов в процессе
реформирования немецкой национальной школы (1881-1914).
Солодова В.В. (Одесса.
Украина).
Поиски
архитектурной
образности в творчестве архитекторов немецкого происхождения в
Одессе XIX – нач. XX вв.
Каковкина О. Н.(Днепропетровск. Украина). Российские немцы
на Всероссийских Археологических съездах второй половины XIX –
начала XX вв.
Шевчук Н.А. (Одесса. Украина). Профессора и сотрудники
немецкого происхождения в Императорском Новороссийском
университете.
Синкевич Е.Г. (Николаев. Украина). Исследование немцев-
колонистов в полиэтническом окружении юга Российской империи.
Фурман Е.Л. (Волгоград). Немецкие колонии Поволжья и
кооперативное движение в России (1906-1917 гг.)
Алишина Г.Н. (Томск). Критерии выявления «внутренних врагов»
в Российской империи в годы Первой мировой войны
Кадол А.Н. (Кривой Рог. Украина). Доктрина немецкой «пятой
колонны» в этнополитике царизма в годы Первой мировой войны и роль
военно-полицейских властей в «немецком вопросе» (на материалах
украинских губерний Российской империи)
Российские немцы в советское время
Герман А.А. (Саратов). Российские немцы в ХХ веке в контексте
трансформаций государства и общества
Агасиев И. К. (Баку. Азербайджан). Особенности общественнополитической жизни немецких колонистов в период Азербайджанской
демократической республики
Алексеенко М.А. (Костанай. Казахстан). Участие немцев в
становлении советского и партийного аппарата Кустанайского уезда и
губернии.
Панга Е.В. (Саратов). Организационные формы кустарнопромыслового производства на территории немецкой автономии в 1920е годы
Нам И.В. (Томск) Лютеранская община Томска в 1920-е годы
Пичуков В. П. (Гомель. Беларусь). Сельские немцы Белорусской
ССР межвоенного периода в иноэтничной среде.
Татаринов И.Е. (Луганск. Украина).«Большой террор» на
Украине: некоторые особенности проведения немецкой операции НКВД.
Малиновский Л.В. (Барнаул).Журнал «Немецкая жизнь в
России»как исторический источник
Бобылёва С.И. (Днепропетровск. Украина). Реконструкция
психологического состояния немецкого населения Украины в период
фашистской оккупации
Клец В.К. (Днепропетровск. Украина). Повседневная жизнь
немцев Украины в условиях нацистской оккупации 1941-1944 гг.
Мартыненко В.Л.
(Сумы.
Украина).
Административные
переселения немецкого населения Украины в годы Второй мировой
войны (1942-1944).
Волкова Т.П. (Алматы. Казахстан). Проблема депортации немцев
в Казахстанском научном дискурсе.
Кириллов В.М. (Нижний Тагил).Трудмобилизованные немцы в
лагерях Урала: формирование контингента, условия жизни и труда
(историко-сравнительный анализ)
Гонцова М.В. (Нижний Тагил). Условия выживания немцевтрудармейцев в годы Великой Отечественной войны: три ракурса
исследовательской перспективы.
Маркдорф Н.М.
(Кемерово).
Интернированные
граждане
Германии в Западной Сибири: 1945-1950 гг.
Разинков С.Л. (Нижний Тагил) Спецпоселение советских немцев
на территории Урала (1945 - 1955 гг.): опыт создания электронной базы
данных.
Конев Е.В. (Новокузнецк). Городские немцы Западной Сибири во
второй половине XX века.
Коняева А.В. (Кисловка Томской области). Судьбы российских
немцев и их роль в развитии Томского района и Томской области.(1940-е
гг.- начало XXI-го века.)
Моргунов К.А. (Оренбург). Религиозные традиции немцевменнонитов Оренбургской области в условиях атеистической
пропаганды (1945-1991 гг.)
Жидкова Е.М. (Самара). Религиозная ситуация в Куйбышевской
области и советские немцы в годы хрущевской антирелигиозной
кампании»
Дик П.Ф. (Костанай. Казахстан). Специфика мировосприятия
немцев в советском Казахстане.
Мозговая О.С. (Саратов). Проблема эмиграции советских немцев
в 1960-1970 гг.: взгляд из ФРГ (по материалам Политического архива
МИД Германии (Politisches Archiv des Auswärtigen Amts) и Бундесархив
(Bundesarchiv)
Вопросы демографии, этнографии, микроистории
российских немцев
Мешков Д. (Фрайбург - Дюссельдорф). Демографическое развитие
и семья в немецких колониях Причерноморья 1800-1870 гг. (из опыта
применения метода реконструкции семей).
Фаузер
Г.Н.
(Сыктывкар).
Демографические
факторы
численности населения российских немцев
Славина Л.Н. (Красноярск) Основные итоги социальнодемографического развития российских немцев в советский период (на
материалах Красноярского края.
Мотревич В.П. (Екатеринбург).Немецкое население Урала
накануне Второй мировой войны
Матвеева Н.В.
(Качканар).
Трансформация
социальнодемографических характеристик немцев СССР в 1950-х гг.: общее и
особенное в масштабах страны и Урала (по материалам Всесоюзной
переписи населения 1959 г.).
Смирнова Т.Б.(Омск.). От переписи к переписи: причины
изменения численности российских немцев в последнее десятилетие.
Буданова Ю.П. (Лисаковск. Казахстан). Планировка и традиции
домостроения в немецких переселенческих поселках, основанных в
начале ХХ века в Кустанайском уезде Тургайской области.
Шнайдер В.Г. (Армавир). Брак у немцев г. Армавира (конец XIX
в. – 1941 г.)
Вайман Д.И. (Пермь).Весенний период календарных праздников и
обрядов немцев Урала в конце ХIХ – начале ХХ в.
Курманова С.Р. (Омск). Стабильность системы питания
сибирских немцев как результат успешной адаптации.
Плохотнюк Т.Н. (Ставрополь). «Cъемки ближним и крупным
планом» или «ready-made» немецкого сюжета российской истории:
микроистория как направление в исследованиях истории и культуры
российских немцев
Задерейчук А.А. (Симферополь. Украина). Немецкий род ФальцФейнов и его вклад в развитие Юга Российской империи (1807 – 1919
гг).
Гунгер Ю.В. (Краснотурьинск). Контрактер Вильгельм Фридрих
Штифт: у истоков русской маркшейдерии.
Ерина Е.М. (Энгельс). Август Фридрихович (Фёдорович)
Лонзингер, учёный лингвист, преподаватель, писатель
Проблемы языка и литературного творчества российских
немцев
Москвина Т.Н. (Барнаул). Язык как составляющая национальной
идентичности российских немцев.
Байкова О. В.(Киров). К вопросу об истории исследования
немецких островных говоров в России
Москалюк Л.И. (Барнаул). Диалектная вариативность в островных
российско-немецких говорах.
Богословская З.М., Костомаров П.И. (Томск). Особенности
текстовой организации немецкого народно-разговорного языка
индивида.
Меркурьева В.Б. (Иркутск). Номинация понятия “Haimat/Родина»
российскими немцами.
Криворотова К.В. (Томск).Объективация концепта «дом» в речи
индивида – представителя российских немцев
Александров О.А. (Томск). Языковая биография или «устная
история языка» немцев Томской области.
Орехова Н.Н., Обухова О.Н. (Глазов). Этносоциологическое
направление в исследованиях лингвокультуры немцев Глазова (по
материалам полевых исследований)
Осипчук О.С. (Омск). Выражение концептуальной составляющей
«Verantwortlichkeit/ответственность» в языке российских немцев,
проживающих в Азовском немецком национальном районе и других
районах Омской области.
Сержанова Ж.А. (Красноярск). Лингвистический аспект речевого
поведения немцев Красноярского края
Смоля
М.С.(Барнаул).
Демографическая
ситуация
в
михайловском языковом ареале.
Трубавина Н.В. (Барнаул). Влияние русского языка на
синтаксическую систему островных немецких говоров Алтая
Чистюхина Е.А.(Барнаул). Шванк как средство отражения
этнической картины мира российских немцев
Фитц А. (Мюнхен. Германия). О литературе и самоидентичности
российских немцев.
Выходцева О.Б.
(Веселоярск).
Российско-германский
исследовательский социально- культурный проект «Андреас Крамер.
Для творчества нет границ!».
Дискуссионные вопросы современного положения
этнических немцев на постсоветском пространстве
Иноятова Д.М. (Ташкент. Узбекистан). Немцы в современном
Узбекистане: проблемы и перспективы развития.
Басалаева Н.В. (Лесосибирск).Психологические особенности
молодежи, проживающей в разных социокультурных условиях (на
примере российских немцев и русских)
Кахаров Н.Н. (Ташкент. Узбекистан). К проблеме характеристик
этноса российских немцев.
Вынныченко И.И. (Киев. Украина). К вопросу о национальной
гордости.
Фаузер В.В.(Сыктывкар). Проблемы интеграции российских
немцев в германский социум
Эйхельберг Е.А. (Дюссельдорф. Германия) Российские немцы в
фокусе системы интеграционного мониторинга в немецком обществе.
Вольф Э.Л., Беллер А.В. (Томск).О проблеме сохранения
этнического у представителей российско-немецкого народа.
Степанов В.В. (Екатеринбург).Российские немцы: аспекты
социокультурной интеграции и ассимиляции.
Сапожников (Кельш) Д.В.
(Санкт-Петербург),
Курске В.С.
(Москва) Немецкие национальные районы: наследие советской
национальной политики или реальный вариант сохранения этнической
самобытности?
Дульзон А.А., Вольф Э.Л. (Томск).Перспективные аспекты в
реабилитации немцев – граждан Российской Федерации
Валиев И.А. (Москва). Роль диаспор в современной мировой
политике.
Курске В.С. (Москва). Немецкое меньшинство в России как
объект и ресурс внешней политики ФРГ
Немецкая колонизация России: общие проблемы
__________________________________________________________________
В. Кригер
(Гейдельберг. Германия)
Значение и роль юбилейных дат в истории
поволжских немцев
1. Торжественное отмечание годовщин, особенно «круглых» дат появления первых
переселенцев на новой родине, играет огромную роль в формировании и укреплении
идентичности народов и наций переселенческого типа. До настоящего времени
отсутствуют свидетельства того, что немцы, проживавшие в Поволжье, отмечали 50- или
100-летний юбилей переселения в Россию. Эти даты практически не упоминаются в
историографии,1 в отличии от печатных трудов, посвященных истории колонистов более
позднего времени, поселенных в Закавказье и в причерноморских степях в начале 19.
века.2 Однако в исторической памяти поволжских поселенцев сохранились другие
события этого периода, такие как посещение в 1837 г. колоний наследником престола,
будущим императором Александром II., и освящение памятника Екатерине II. в селении
Ектериненштадт в 1852 г. Такого рода события выливались в массовую манифестацию
верноподданнических чувств и лояльности российскому императорскому дому. Особенно
впечатляющими были торжества, посвященные открытию пямятника царице, на которые
собралось более 16 000 колонистов, что для того времени явилось незаурядным
событием.3
1
Можно отметить, к примеру, статью Карла Гемпеля, в которой он мимоходом упоминает о ста
годах, прожитых колонистами на новой родине: Carl Hempel: Die Deutschen Kolonisten im Samarischen und
Saratowschen Gouvernement, in: Baltische Monatsschrift, 1865, XII. Band, Heft 6, S. 428-456.
2
Речь идет помимо всего прочего о книге пастора Мартина Фридриха Шренка в честь
пятидесятилетия основания закавказских колоний, а так же о солидном труде пастора Якова Штаха,
написанный по поводу столетнего юбилея евангелических колоний Причерноморья: Marthin Friedrich
Schrenk: Geschichte der deutschen Kolonien in Transkaukasien. Zum Gedächtnis des fünfzigjährigen Bestehens
derselben. Tiflis 1869 [Репринт 1997 г.]; Jakob Stach: Die deutschen Kolonien in Südrussland. Kurzgeschichtliche
Studien und Bilder über das erste Jahrhundert ihres Bestehens. I. Teil. Prischib 1904.
3
По ревизии 1850 года все население Екатериненштадта едва превышало 3.500 человек Отчет о
торжествах по установке памятника и его освящению был помещен в Саратовских губ. ведомостях, Часть
2. Приближающаяся 150-летняя годовщина появления немецких крестьян на
берегах Волги пришлась на период политической и национальной мобилизации
практически всех народов Российской империи. Нарождающаяся национальная элита
планировала отметить эту памятную дату целым рядом мероприятий, с целью не только
демонстрации лояльности и государственного патриотизма, но и в неменьшей степени для
усиления процессов внутриэтнической консолидации и укрепления самосознания более
550 000 поволжских нем-цев, компактно проживавших в регионе.4 И хотя разразившаяся
война сорвала проведение юбилейных торжеств, была все же проделана значительная
подготовительная работа, оставившая заметный след в исторической памяти и
национальной историографии.5
3. После захвата власти большевиками в конце 1917 г. в стране произошли
кардинальные перемены во всех областях общественно-политической жизни. Символы
старой эпохи были заменены на новую советскую атрибутику. Место манифеста
императрицы Екатерины II «О дозволении всем иностранцам, въезжающим в Россию,
селиться в разных губерниях» от 1763 г. занял декрет Народных Комиссаров РСФСР «О
создании области немцев Поволжья» от 1918 г., подписанный Владимиром Лениным,
легший в основу легитимации автономии. С большой пропагандистской шумихой
отмечались «круглые даты», т.е. 5ти, 10ти и пр. летие образования республики, 6 в то
время как 175-летие манифеста и основания первых поселе-ний на волжских берегах
нашло отражение только в эмигрантской прессе.7 Новая историчес-кая точка отчета
полностью перекрыла колонистское прошлое, характеризуемое отныне практически
только с негативной стороны (за исключением утверждения об участии немецких
поселенцев в восстании Пугачева), в отличии от значительного пласта русской
дореволюционной культуры и истории, реабилитированных во второй половине 1930-х
годов.8
4. Период после 1941 г. был отмечен со стороны властей активным неприятием
какого бы то ни было упоминания о существовании поволжских немцев и их республики.
Не помогали и аппеляции активистов движения за автономию к авторитету основателя
неоф., № 43/1851 и № 29/1852 г. и перепечатан в: Журнале министерства народного просвещения. Часть
LXXV. С.-Петербург 1852, раздел VII, с. 53-58.
4
См. «Программу предполагаемого съезда представителей поселян-собственников Саратовской и
Самарской губернии и лиц, вышедших из этого состояния, сочувствующих идее празнования в 1914 году
150-летия основания немецких колоний на Волге», текст в: Песиков Ю. «Плачь по-немецки, по-русски...»:
судьба писателя Августа Лонзингера. Саратов 1995, с. 3.
5
Наряду с многочисленными статьями в периодической печати вышел целый ряд монографий,
литературных и этнографических работ, посвященных этой знаменательной дате. На русском языке отметим
в первую очередь фундаментальную работу бывшего депутата Государственной Думы Якова Дитца:
История поволжских немцев-колонистов. Москва 1997, изданная 70 лет спустя после написания. Некоторые
другие юбилейные публикации: Volkslieder und Kinderreime aus den Wolgakolonien/Gesammelt und mit einem
Anhang von Rätseln zum 150jährigen Jubiläum der Wolgakolonien. Hgg. v. Johann Erbes und Peter Sinner.
Saratow 1914 (Reprint: Hildesheim 2009); Gottlieb Beratz: Die deutschen Kolonien an der unteren Wolga in ihrer
Entstehung und ersten Entwicklung. Gedenkblätter zur hundertfünfzigsten Jahreswende der Ankunft der ersten
deutschen Ansiedler an der Wolga. 29. Juni 1764 – 29. Juni 1914. Saratow 1915 (2. Aufl. Berlin 1923)
6666
Так, 10 годовщина автономии отмечалась совместно с пятилетием провозглашения республики в
начале января 1929 г., т.к. на XI. Областном съезде Советов 6 января 1924 г. было официально объявлено о
преобразовании в автономную республику. По всей АССР НП прошли торжественные заседания, была
открыта специальная юбилейная выставка и т.д. Больше недели центральный орган печати, газета
Nachrichten (Engels) была заполнена поздравительными телеграммами, рапортами, текстами речей с
торжественных заседаний и прочее, см. соотв. Nachrichten, Nr. 2 vom 5. Januar – Nr. 9. vom 13. Januar 1929.
7
Joseph Geiger: 175 Jahre Wolgadeutschtum, in: Jahrbuch des Instituts für Grenz- und Auslandsstudien
(1939), S. 104-118; Andreas Mergenthaler: 175 Jahre wolgadeutschen Kolonien, in: Deutsche Post aus dem Osten
11 (1939), Nr. 8/9, S. 4-9.
8
См. напр., изданную массовым тиражом к 20-летнему юбилею автономии пропагандистскую
брошуру на немецком (тираж 30.000 экз.) и русском (20.000) языках: Autonome Sozialistische Sowjetrepublik
der Wolgadeutschen. Politisch-ökonomischen Abriss. Engels 1938; Автономная Советская Социалистическая
Республика немцев Поволжья. Политико-экономический очерк. Энгельс 1938.
советского государства. В ответ на настойчивые просьбы потерпевших в ЦК КПСС было
признано «нецелесообразным... отмечать и 200-летие со дня приезда немцев в Россию».9
Одним из множества примеров, подтверждающий такой подход, служит опубликованная
местным издательством в 1963 г. книга о городах Саратовской области, в которой автор
умудрился ни словом ни упомянуть о появлении в этих краях немецких ремесленников и
крестьян, основавших такие города как Маркс (Екатериненштадт) или Красноармейск
(Бальцер).10 Незаживаемая травма депортации, запрет на историческую память и на
позитивную национальную идентичность вкупе с продолжающейся дискриминацией
создали благоприятную почву для эмигрантских установок.
5. Перестроечный этап был ознаменован новыми надеждами на решение
наболевшего национального вопроса. Сторонники восстановления автономии активно
использовали и 70-летие ленинского декрета, и 225-летие появление выходцев из
германских государств на Волге.11 Массовое антинемецкое и антиавтономисткое
движение на территории бывшей АССР НП и обструкционистская позиция российской
исполнительной и законодательной власти спровоцировали в 1990-е гг. обвальный выезд
потомков колонистов екатериненских времен на историческую родину. Приближающейся
250-летний юбилей на фоне практически полной культурной и языковой ассимиляции
немногочисленного, дисперсно проживающего немецкого населения современного
Поволжья, можно считать реквиемом, лебединой песней по практически исчезнувшему
самобытному народу с уникальной культурой, который сто лет назад еще уверенно
смотрел в будущее.
Н.В. Венгер
(Днепропетровск. Украина)
Немецкая колонизация и российский национализм: динамика взаимных рефлексий
(1760–1917)
Терминология: явления в их взаимодействии. В контексте данной презентации мы
рассматриваем колонизацию (к) как пространственно-временную ситуацию, которая не
была ограничена временем заселения, а включала последующее развитие отдельных
колонизационных потоков, в том числе немецкоязычных колоний Российской империи.
Целостность периода и проблемы обеспечивается общностью исторических судеб
колонистов. В целом покровительственная политика относительно к. сохранялась до тех
пор, пока не набрал достаточной силы и влияния российский национализм – явление,
которое, проявилось в России с начала 30-х гг. XIX ст. и эволюционировало от
мировоззрения отдельных лиц к идеологии / идеологиям, а в дальнейшем оказывало всё
большее влияние на практическую политику. Квинтэссенцией российского
национализма(-мов) являлась идея о русской (российской) нации, которая нашла
отражение во всех идеологических направлениях и политических движениях того времени
и определялась ими по-разному. Отношение национализма к немецкой к.
обуславливалось: 1) этапом модернизационного перехода, содержанием предлагаемого
проекта единой нации и степенью/возможностью участия немецкого населения в нём;
2)степенью личного влияния составителей проекта и их приближенности к практической
Кригер В. От петиций к активным действиям: борьба за немецкую автономию в 1960-е годы //
Начальный период Великой отечественной войны и депортация российских немцев: взгляды и оценки через
70 лет. Москва 2011, с. 225-243, цит. с. 229.
10
Кавунов П. Города Саратовской области. Изд. 2-е, доп. и переработ. Саратов 1963.
11
Здесь показательны две отпечатанные типографским шрифтом брошюры, изданные Немецким
драматическим театром, Карагандинская обл.: 70-летию подписания В.И. Лениным Декрета «О создании
автономной области немцев Поволжья» посвящается. Темиртау 1988 и Мы не пыль на ветру. Спектакльхроника. 225-летию начала переселения немцев из Германии в Россию посвящается. Темиртау 1989.
9
политике; 3) консолидированностью отдельных немецкоязычных групп и их
политической активностью. Немецкое население являлось объектом мониторинга со
стороны националистического дискурса как этническая группа, обладающая сравнительно
высоким культурно-экономическим потенциалом, затрагивающая, прежде всего,
экономические
интересы
наиболее
влиятельной
части
титульной
нации.
Националистическая рефлексия немецкой колонизации развивалась в соответствии с
общей эволюцией националистического дискурса и прошло стадии: мониторинг–
мониторинг+критика
–
мониторинг+критика+унификация
–
мониторинг+критика+ограничение прав. Апогеем/синтезом данного развития стал период
Первой мировой войны.
Прото-национализм, ранний национализм и немецкая колонизация. Построенная на
системе неравномерной легитимности колонизационная политика провоцировала зачатки
негативных настроений относительно к. и переселенцев, включая немцев и меннонитов,
являлась источником последующих социальных противоречий. Проблема становилась
темой закрытых дискуссий и провоцировала протестные настроения образованных и
порой причастных к колонизации представителей российского общества, вызывая к жизни
первые антиколонизационные взгляды на этапе, предшествующем национализму. Голоса
носителей данных настроений (Карл Габлиц), преимущественно чиновников и возможно
дворянства, оставались скрытыми за позитивными отзывами о результатах к. Другим
источником протонационалистических настроений также становились сами поселенцы, а
именно объективно формируемый ими в российском обществе «презентационный образ
группы» (официальный и непосредственный/прямой). Официальная версия образа
сформирована властями на этапе к. и носила позитивный характер. Непосредственный
образ – рефлексия, вызванная прямыми контактами местного населения с
представителями немецкоязычных колоний. Так как данный опыт был в том числе и
конфликтным, содержание образа носило ситуативно-индивидуальный характер.
Несмотря на присутствие двух противоположных тенденций в отношении к
немецкому населению, официальный образ долгое время оставался доминирующим. До
конца первой трети – середины ХІХ ст. национальная политика Российского государства
характеризовалась преимущественно толерантностью и прагматизмом по отношению к
нерусским народам и национальным окраинам. Первые проявления российского
национализма, связанные с польским восстанием 1830–1831 гг., не предусматривали
каких-либо мероприятий относительно колонистов, которые оценивались правительством
как группы, не представлявшие угрозу внутренней стабильности государства ( указ 1837).
Однако уже в 1838 г., обнародован закон, свидетельствующий об изменениях внутренней
стратегии государства по отношению к иностранным поселенцам.
Реформы унификации и явление колонистофобии – новой формы презентации
немецкоязычных общин. Новый курс в отношении нерусских народов, расширяя
этническое поле государственного регулирования и углубляя его, предусматривал меры
частичной языковой унификации и последовательной административной интеграции
национальных окраин и их населения. Одновременно польский вопрос, который
предшествовал немецкому, поставил перед российским обществом проблему социальной
справедливости в распределении прав между титульным и иноэтничным населением
империи, которая более чем какая-либо другая повлияла на развитие всего российского
националистического дискурса.
С тезисом о «неравномерной легитимности» выступали радикально настроенные
представители раннего национализма Ю. Ф. Самарин (1819–1876), И.С.Аксаков (1823–
1886), М. Н. Катков (1818–1887) – первые идеологи «немецкого вопроса» в России.
Начиная с критики остзейских колоний, они экстраполировали её на всё немецкоязычное
население России, убеждая общественность в том, что немецкое население империи
завоёвывает
политическое
влияние,
формируя
из
немцев
«политическую
национальность».
Идеологемы,
применяемые
на
этапе
Ликвидационного
законодательства, были сформированы уже в 40-60-х гг. XIX ст.
Дискуссии, которые разворачивались в системе российского националистического
дискурса вокруг статуса немецкого населения Остзейских губерний и колонистов,
повлияли как на содержание реформ унификации (1871, 1874)) и их политическое
обоснование. Вместе с тем, реформы свидетельствовали о заинтересованности
правительства в дальнейших экономических успехах колоний. Экономические успехи
немецкого населения становились всё более заметными для российского общества
явлением, словно подтверждая лозунги националистов о «неусыпном труде
германизации», возбуждая воображение сторонников национализма и вызывая опасение
их потенциальных конкурентов. Вместе с тем, на начальном этапе модернизационных
преобразований экономические успехи обеспечивали колониям поддержку государства.
Ощущая свою слабость и силу «противника», национализм не стремился к
наступательным действиям, ограничиваясь тактикой наблюдения и критики.
Несмотря на то, что период реформирования закончился для (бывших) колонистов
в целом благоприятно, произошли изменения в системе взаимоотношений колонистов не
столько с властями, сколько с российским обществом. Власти впервые использовали
элементы «антиколонистской пропаганды», провоцируя тем самым элементы
«антиколонистского сознания» (колонистофобии – негативная версия официальной
презентации, прежде всего, немецких общин).
Немецкий вопрос и официальный/государственный национализм. Трудности
модернизационного перехода привели к постепенному сближению национализма и
практической политики (правление Александра ІІІ, Николая ІІ, премьерства С.Ю. Витте,
П. А. Столыпина). Тот факт, что немецкое население империи успешно проявило себя в
различных направлениях предпринимательской деятельности (включая аграрный и
промышленный сектор), существенно расширяло целевые группы воздействия идеологии
российского национализма и создавало комплексную социальную базу потенциального
конфликта. По мере вступления в процессы модернизации противоречия становились
столь сильными, что идеология российского национализма приобретала не
консолидирующий, а конфронтационный характер, национальная политика всё
определённее превращалась в совокупность мер, разрабатываемых для мониторинга
отдельных представителей нетитульной нации, чем в политику, направленную на
нациетворчество – позитивную работу формирования общих целей для всего населения.
«Антиколонистское сознание» сохраняло своё значение и стало питательной
почвой для «немецкого вопроса» (социального явления и националистической
концепции). Генезис «немецкого вопроса» сопровождался растущим противостоянием
между набиравшим силу и влияние немецким компонентом в аграрном секторе и
промышленности, с одной стороны, и интересами российских помещиков и
предпринимателей. Вместе с тем, власти осознавали, что немецкоязычные бывшие
колонистские группы, обладали значительной культурной стойкостью. В связи с этим
сегмент национальной политики, направленный на мониторинг данных групп поселений,
не был столь радикальным и последовательным, носил спонтанный и фрагментарный
характер. Мероприятия правительства носили преимущественно административноправовой характер и имели мало общего с политикой русификации и ассимиляции.
Вероятно, власти ожидали такую версию этнического самосознания , которая сочеталась
бы с лояльностью к империи и династии. Немцы и меннониты были одной из последних
этнических групп, которая попала в русло новой политики. На завершающем этапе
унификационной политики проблемы национальной идентичности поднимались в связи с
решением вероисповедальных и образовательных проблем. Александр III и его
контрреформы свидетельствовали о более консервативной политике (языковая политика,
новые требования к организации образования, переименование названий поселений),
которая тем не менее, объективно отражала новые модернизационные требования.
Внутриэтнические проблемы государства были вынесены на публичное
обсуждение на этапе раннего парламентаризма, во времена премьерства Столыпина.
Теперь они затрагивают сферу собственности, земельной собственности, самоуправления.
Представления Столыпина о благе связаны с идеей о единой нации, которую он определял
как русскую нацию. Будучи поклонником Германии как цивилизованной страны и
признавая пользу использования немецкой рациональности (например, в колониях
России) с другой, политик всё глубже убеждался в необходимости кардинального
решения
проблемы
русского
крестьянина,
ликвидации
последствий
диспропорциональности условий развития сельского населения отдельных этнических
групп, которые, как он полагал, были обусловлены прежней надконкурентной ситуацией
развития нерусских групп. В связи с этим Столыпин позволил остановить (на практике
ограничить) скупку помещичьих земель немцами-колонистами в Сибири, инициировал
закон, ограничиющий возможности немецкой колонизации западных губерний. И если его
предшественники отстаивали необходимость унификации, то Столыпин продвинулся
дальше, требуя урезать права представителей нетитульных этносов в пользу этнических
русских. Создавая прецедент «урезания прав», премьер лигитимизировал возможность
новых конфликтов, которые проявят себя в 1914–1917 гг. Столыпин заблокировал
формирование политической нации – единственно возможной модели нациестроительства
в условиях империи. Курс на преимущественную поддержку титульной этнической
группы и урезания прав других просвещённых и консолидированных групп, будучи,
возможно, объективно необходимым, тем не менее, создавал условия для их обособления,
формирования их устойчивой самоидентификации и дифференциации.
Деятельность Столыпина подготовила российское общество к Антинемецкому
законодательству (урезанию прав). Кампания приняла официально-государственный
характер и вскоре превратилась во внутреннюю экономическую войну против
немецкоязычного населения России. Национализм выводил за пределы легитимности
наиболее сильные, способные совершить прорыв навстречу прогрессу этнические и
социальные группы. В результате государство, как единое целое неделимое сообщество,
расплачивалось своим отставанием за амбициозные лозунги и действия
националистически настроенных политиков.
И.В. Черказьянова
(Санкт-Петербург. Россия)
Д.В. Цветаев и Г.Г. Писаревский
(к вопросу о формировании взглядов на иностранную колонизацию в России)
Изучение рукописного фонда Российской государственной библиотеки позволило в
значительной мере реконструировать биографию Григория Григорьевича Писаревского,
автора классического труда «Из истории иностранной колонизации в России XVIII в.», и
проследить истоки его научных взглядов, сформировавшихся в значительной мере под
влиянием своего учителя, профессора Дмитрия Владимировича Цветаева (1852–1920).
Появление книги в 1909 г. некоторые авторы механически соотнесли со столыпинской
реформой и сделали выводы о появлении книги под влиянием социально-экономических
изменений в стране. Такой упрощенный и одномерный взгляд не выдерживает критики
при знакомстве с творческим путем Писаревского.
Особый интерес к истории книги и биографии ее автора связан с тем, что это была
первая развернутая научная работа, посвященная иностранной колонизации, 250-летие
которой будет отмечаться в 2013 г.
Реконструкция научной биографии Писаревского велась с большим трудом на
протяжении нескольких лет. Это было обусловлено рядом причин. Исходные данные об
исследователе были чрезвычайно кратки и неверны, поэтому приходилось буквально по
крупицам собирать сведения о нем по самым разнообразным опубликованным
источникам. После того, как вырисовалась общая линия жизни ученого, появились новые
осложнения. Писаревский жил, работал, проводил исследования во многих городах
(Пошехонье, Ярославль, Варшава, Москва, Казань, Петербург, Ростов-на-Дону, Смоленск,
Баку), что и предопределяло пути дальнейших поисков в архивах.
Работа с личными документами Писаревского в Москве позволила выявить
историю подготовки книги «Из истории иностранной колонизации» и роль профессора
Варшавского университета Цветаева в формировании научных интересов его студента
Григория Писаревского, а в дальнейшем друга и коллеги. Об этом позволяет судить
обширная переписка Писаревского со своим учителем на протяжении нескольких лет.
Документы до настоящего времени не введены в научный оборот. Они позволяют
реконструировать также жизнь историко-филологического факультета Варшавского
университета в конце XIX в. в целом.
Д.В. Цветаев – историк и филолог, профессор Варшавского университета, директор
Московского коммерческого училища (1909), управляющий Архивом Министерства
юстиции (c 1911), один из организаторов и почетный член Московского археологического
института, младший брат Федора и Ивана Владимировича Цветаевых. Научные интересы
Цветаева по русской истории концентрировались главным образом на «немецком»
вопросе в России. Он исследовал жизнь и деятельность представителей протестантского и
католического вероисповеданий, отношения русских к этим людям, к западноевропейской
культуре и образованности. Писаревский слушал лекции Цветаева, под его руководством
готовился к магистерскому экзамену, который сдал в 1896 г. в Варшаве (раньше
считалось, что Писаревский был магистром Московского университета), а затем и к
защите магистерской диссертации (защита прошла в Казанском университете).
Дальнейшее становление Писаревского как историка шло под мощным влиянием
московской исторической школы, лидером которой был В.О. Ключевский. Среди
историков, с которыми он сблизился в московский период жизни, были С.А. Белокуров,
В.П. Вульфиус, М.П. Довнар-Запольский, А.А. Кизеветтер, П.А. Шафранов. Давние
товарищеские отношения связывали Писаревского с профессором Московского
университета М.К. Любавским.
В годы Первой мировой войны Писаревский опубликовал несколько новых работ о
российских немцах, в том числе книги «Внутренний распорядок в колониях Поволжья при
Екатерине II», «Хозяйство и формы землевладения в колониях Поволжья в XVIII и первой
четверти XIX века», «Переселение прусских меннонитов в Россию».
Работы Писаревского по истории иностранной колонизации четко вписываются в
историографический контекст своего времени. Последняя четверть XIX – начало ХХ века
являют такой научный феномен в отечественной историографии как взрыв в исследовании
проблем колонизации российских территорий.
Выявление особенностей взаимоотношений Писаревского с Цветаевым позволяет
глубже взглянуть на формирование российской историографии на рубеже XIX–ХХ вв.,
связанной с изучением истории немцев в России.
Т.С. Иларионова
(Москва. Россия))
Немцы на государственной службе России:
национальные особенности профессионального выбора
Национальные особенности проявляются не только в языке, обычаях и традициях,
но и в экономическом поведении, в выборе жизненных стратегий, в профессиональных
предпочтениях. Об особенностях социального у немцев писали многие исследователи. В
частности, Фридрих фон Хайек отметил следующее: «Структура английской нации
основана на разграничении богатых и бедных, прусской – на разграничении руководящих
и подчиненных»12.
Карьера у немцев была общественно поощряемой, представлялась мерилом
личного успеха, каждая из сфер была организована таким образом, чтобы человек со
ступени на ступень шел наверх. По немецкому образцу строилась и российская
общественная жизнь: служба государю (придворная, статская или военная – от чина к
чину, от звания к званию, от награды к награде), экономическая (от одной гильдии
купцов к другой), духовная (от приходского священника к патриарху), научная (от
ассистента к академику) и т.д. Как параллельный мир в германских княжествах
укреплялись бизнесы отдельных представителей «третьего сословия», чьи имена затем
стали символом национальной экономики (Сименс, Крупп, Маннесманн и т.д.). В России
эта практика практически не укоренилась: дореволюционные «олигархи» в сословном
обществе все равно оставались на вторых ролях. Служба – вот что открывало путь к
общественному признанию и достойной жизни.
Немцы в России не только делали карьеру, они становились потомственными
чиновниками. Многие виды государственной службы были «приватизированы» семьями,
в том числе и дипломатическая служба, на которой находилось немало потомственных
дипломатов. Карьеру делали земляки, помогая друг другу. Преференции были у тех, кто
являлся выходцем из Прибалтики – со времен Анны Иоановны.
На многих службах в России в XVIII и XIX веках царями при проведении кадровой
политики предпочтение отдавалось немцам вне зависимости от их подданства. Язык и
вера не являлись препятствием для карьеры. Более того, немецкий язык был пропуском в
тогдашнюю российскую элиту.
Карьеру делали люди с хорошим образованием, и симпатии, важные для
служебного продвижения по карьерной лестнице, друг к другу испытывали однокурсники,
однокашники. Успешной была карьера у тех, кто входил в масонские ложи.
Распространенной практикой у высших чиновников из немцев было готовить себе
замену – чтобы собственный курс и собственные интересы сохранялись при преемнике.
Карьеру делали талантливые люди - те, кто имел склонность к бюрократической
работе, кто хорошо адаптировался к условиям административной иерархии. У немцев –
государственных служащих современники отмечали такие качества, как инициативность,
стремление работать, старательность, исполнительность – все то, что делает человека
идеальным служакой. Немцы в России делали карьеру в соответствии с российскими
условиями, т.е. стремились к чинам, к наградам, немцы умели служить.
Многим из них было присуще умение мнение начальства принимать за собственное
мнение, дружить с теми, с кем можно было дружить, сторониться попавших в немилость.
Они женились по расчету – с прицелом на свою карьеру. Большим стимулом было
стремление к материальному благополучию, возможности благодаря службе улучшить
финансовое положение семьи.
В то же время для части карьер многое значил случай. Россия открывала путь для
«безродных» - для тех, кто мог рассчитывать только на собственные силы – в отсутствие
знатного имени и состояния. И этому есть множество исторических примеров.
«Назначение Гирса министром иностранных дел с неудовольствием было
встречено в кругах сановной бюрократии. Отсутствие знатного имени и крупного
состояния, невыразительная внешность и скромное, даже робкое поведение, нерусское
12
176.
Хайек Ф.А.ф. Дорога к рабству/Пер.с англ.- М.: Новое издательство, 2005.- С.
происхождение и лютеранское вероисповедание ставилось ему в упрек великосветским
общество Петербурга.
…Гибкий характер Гирса, следовавшего девизу «не слыть, но быть», позволил ему
не только сохранить свой пост, но и осмотрительной тактикой добиваться результатов.
Это драгоценное, по его определению, качество Гирса – осторожность – Александр III
весьма ценил и говорил, что это человек, «который никогда не зарвется» 13.
В докладе эти общие тезисы будут рассмотрены на примере губернаторов и
министров из числа немцев.
А.А. Кучеренко.
(Херсон. Украина)
Проблема немецкой колонизации в историческом развитии России
(конца ХVІІІ – ХІХ в.)
В современной украинской историографии проблема роли и места немецкой
колонизации есть малоисследованной. Достаточно часто исследователи попадали под
влияние политической конъюнктуры и поэтому отображали лишь отдельные ее
фрагменты, акцентируя внимание на обосновании приоритета государственной политики,
оставляя в стороне социальные аспекты. Как отметили украинские историки В. Евтух и
Б. Чирко – о немецком населении на территории современной Украины не существует
всеобъемлющего исследования.
В конце ХVІІІ – начале ХІХ в. вследствие широкомасштабной колонизации
малонаселенных регионов Российской империи во многих районах современного Юга
Украины возникли многочисленные немецкие колонии. Немцы, вместе с другой
немецкоязычной группой населения – менонитами, сыграли значительную роль в
экономическом развитии этого региона, его сельского хозяйства и региональной
промышленности. Их землевладение постепенно превратилось на влиятельную
экономическую силу всего южного региона. Достижения немцев в экономической сфере
значительно благоприятствовали ускоренному развитию капиталистических отношений и
общему экономическому подъему страны во второй половине ХІХ – начале ХХ века.
Необходимо отметить, что термин “немцы” есть обобщающим: мы имеем в виду
население, которое разговаривало на немецком языке. К нему относились не только
немцы, но и австрийцы, швейцарцы. За религиозной принадлежностью это были
лютеране, менониты и католики.
Главной отраслью экономики немецких колоний было сельское хозяйство. Исходя
из критерия прибыльности отраслей сельского хозяйства, мы акцентировали внимание на
изменениях в его специализации. Первый этап – разведение крупного рогатого скота
(конец ХVІІІ – начало ХІХ в.), когда колонисты на первых порах заимствовали
специализацию у местных крестьян. Второй этап (20-50-тые гг. ХІХ в.), разведение овец,
развитие виноградарства и огородничества. Третий этап (50-тые гг. ХІХ – начало ХХ в.),
развитие зернового производства.
Благодаря новым сортам злаков, завезенным немецкими колонистами, Российская
империя превратилась на ведущего в Европе товарного производителя хлеба. Одним из
направлений переработки аграрной продукции была мукомольная, предприятия которой
были достаточно распространены в колониях на Юге. Главными центрами
сельскохозяйственного машиностроения в Украине стали Одесса, Николаев, Херсон.
Ощутимыми в этой отрасли промышленности были инвестиции немецкого капитала. В
13
Рыбаченок И.С. Дипломатическое ведомство и российская дипломатия от Берлинского конгресса
до Портсмутского мира (1878 - 1905)//Очерки истории Министерства иностранных дел России. В 3-х
т. / Редкол.: И. С. Иванов (председатель) [и др.]. Т. 1: 860-1917 гг. - М.: ОЛМА-Пресс, 2002. – С. 443 - 444.
акционерном обществе по производству земледельческих орудий и машин в Одессе,
которое имело 3 млн. руб. основного капитала и производило в год продукции на сумму 3
млн. руб., немецкий капитал составлял приблизительно 1 млн. руб.
Одним из дополнительных источников получения прибыли у немецких колонистов
были промыслы, среди них традиционными были прядение, ловля рыбы, пчеловодство, и
новыми стали лесоразведение, садоводство, разведение табака. Деятельность немцев и
местного населения привела к залеснению степи и к улучшению ландшафта.
Изучая хозяйственную, общественную и культурную жизнь немецких колонистов
замкнутости немцев-колонистов. Проживая рядом с представителями других этносов
немцы имели с ними достаточно тесные контакты. Прежде всего это прослеживается в
экономической сфере.
Влияние колонистов на развитие сельского хозяйства проявился в создании
хуторских хозяйств. Это своеобразные фермерские хозяйства, которые были
предшественниками столыпинских реформ в Российской империи. Система
хозяйствования немцев была создана путем многолетних экспериментов и была
совмещением немецких и местных земледельческих традиций, инноваций.
Этническая традиция долгое время сохранялась в одежде и украшениях.
Национальная специфика в костюмах в течении всего ХІХ века – главный
этноопределяющий признак немецкого населения Юга.
Правительственные кредиты и льготы, разнообразные меры с целью развития
традиционных и новых отраслей хозяйства, стимулировали экономическое развитие
немецких колоний. В результате была создана материальная база для развития социальной
инфраструктуры в колониях. Однако, государственная поддержка не принесла б
результатов, если бы немцы не имели внутренней силы, если бы не воспользовались
полученными преимуществами.
Литература
Землевпорядна та переселенська політика в німецьких національних районах
Півдня України в 20-30-ті роки ХХ століття // Питання німецької історії: Зб.наук.пр.
/Відп.ред. С.Й.Бобилєва. – Дніпропетровськ: РВВ ДНУ, 2006. – С. 92-102.
Євтух В.Б., Чирко Б.В. Німці в Україні (1920-1990-і роки). – К.: Інтел, 1994.
Козырева М.Э. Трансформация сельскохозяйственного производства в Ландауском
(Карл-Либкнехтовском) немецком районе в период нэпа // Немцы Одессы и Одесского
региона: Сборник докладов, сделанных на международных научных конференциях в
Геттингене (Германия). – Одесса: Астропринт, 2003. – С.201-216.
Крестьянинов В.Ф. Меннониты / Виктор Крестьянинов. – М.: Политиздат, 1967. –
223 с.
Малиновский Л.В. Экономическое и социальное развитие колонистской деревни в
Южной России в первой половине ХІХ в. [Исторические записки] / Лев Малиновский. –
М., 1983. – С. 177-202.
Хрящевська Л.М. Історична доля німецьких колоністів Херсонщини / Людмила
Хрящевська // Імена. Історія. Інновації: Зб. наук. пр. – Миколаїв: Миколаївський державний
університет ім. В.О. Сухомлинського, 2006. – Випуск 1. – С. 69-73.
Шевчук Н. А. Газета «Odessaer Rundshau» о проблемах немцев Юга Украины в
1918-1919 гг. // Вопросы германской истории. – Днепропетровск, 2008
Штах Я. Очерки из истории и современной жизни южнорусских колонистов /
Я. Штах. – М., 1916. – 266 с.
Е.Е.Ходченко
(Днепропетровск. Украина)
Сравнительный анализ заселения пограничных территорий России и Северной
Америки немецкими поселенцами
В истории России и Америки были периоды, когда процессы развития государств
принимали форму территориального расширения и интенсивного освоения обширных
пограничных областей, характерной особенностью которых являлась равнинная степь и
редкое оседлое население, укорениться которому препятствовали засушливый
континентальный климат, недостаток лесов, набеги кочевников или разбойников, обилие
вредителей, уничтожавших посевы. В освоении этих целинных земель России – Поволжья
и Новороссии и Северной Америки – Среднего Запада США и Канада активное участие
приманили немецкоязычные поселенцы, волею правительств или добровольно
объединявшихся в этнические или этнорелигиозные сообщества.
В работе проведен сравнительный анализ приживаемости немецких групп в первые,
наиболее тяжелые годы лишений, до достижения экономической самодостаточности,
адаптационных условий, создаваемых принимающими государствами, а также
политической и хозяйственной роли в освоении этих районов.
В Российской империи освоение пограничных территорий иностранными
поселенцами началось с переселенческой политики, инициированной Екатериной II и
было
вызвано
необходимостью
укрепления
и
хозяйственным
освоением
малоконтролируемых пустующих земель. Привлечение европейцев, умевших ценить и
эффективно использовать землю, как представлялось, должно было способствовать
выполнению поставленных задач. Проект манифеста 1763 г. содержал привлекательные в
тот период права и свободы [6, с. 18-21]. В результате за первые пять лет после издания
манифеста численность переселенцев составила 30623 человека [17]. Из них 26509 немцев
были направлены на поселение в Поволжские степи. Для реализации проекта было
организовано строительство колоний по утвержденному типовому плану, на каждую
семью отводилось по 30 десятин в постоянное наследованное пользование [11, с. 103].
После образования Конторы опекунства (1766 г.), занимавшейся координацией
обустройства иммигрантов, для переселенцев централизованно закупался инвентарь и
скот. Каждый колонист получал «кормовые» до первого урожая.
Освоить целинные земли было сложно из-за более сурового и сухого чем в Западной
Европе климата, а следовательно, с необходимостью существенного изменения и
усовершенствования агротехнологии, набегами кочевников, пугачевскими бунтами 17731775 гг.
Долгое время колонии нуждались в опеке со стороны государства, которая была
основой выживания людей в первые годы, однако довольно быстро приняла форму
неповоротливой циркулярной регламентации, волокиты, злоупотреблений и стала
тормозом развития колоний. Колонисты были лишены инициативы и всецело зависели от
воли местных чиновников [4, с. 138-139]. Долгое время результаты хозяйственной
деятельности были малоэффективны. К объективным трудностям, добавлялась сложность
формирования механизма функционирования колоний, большое количество незнакомых с
сельским трудом переселенцев (около 43%) [9]. Необходимо было время для
сбалансирования жизни общин, самонастройки управляемости колоний и объединения
людей из разных германских земель в функционирующий коллектив. Самодостаточными
колонии стали к 1877-1878 гг.
Для освоения степей Новороссии важное значение имел указ 1783 г. о
присоединении к Российскому государству Крымского ханства [8, с. 897].
Заселение прилегающих к Крыму степей должно было стать весомым аргументом по
утверждению прав России на этот край.
Первые немецкие колонисты (1789 г.) не были обеспеченными людьми. Их
привлекали возможности получения земли и обещания материальной поддержки. В
новороссийских колониях немцы получали по 60 десятин и меннониты по 65 десятин на
один двор и финансовую помощь. Среди немецкоязычных колонистов особое место
занимали меннониты. За «трудолюбие» им в 1800 г. «на веки вечные» были
предоставлены особые «выгоды» [3, с. 286–287].
Со временем первоначально малоконтролируемый процесс переселения и
обустройства был упорядочен. В 1800 г. правительство учредило Новороссийскою
контору в функции которой входило управление колониями на Юге России.
Как и у немцев в Поволжье в составе первых групп меннонитов и немцев было
немало ремесленников, которые испытывали аналогичные трудности переквалификации.
Результаты хозяйственной деятельности немецких и меннонитских колоний к началу XIX
в. не были впечатляющими. В рапорте 1803 г. С. Х. Контениус определил основные
причины препятствующие росту благосостояния колонистов: 1) недостаточное
прилежание в хлебопашестве «от которого отвращали: засухи, свойственные этому краю,
а от этого частые неурожаи, множество сусликов, истребляющих хлеб на нивах»; 2)
недостаток земледельческих орудий; 3) частые падежи скота; 4) неудовлетворительное
отношение к «промыслам и рукоделиям» в свободное от землепашества время «кое могли
бы давать прибыль»; 5) «худое повиновение многих из них сельскому начальству» [16, с.
43]. Кроме указанных причин существенную роль играли просчеты и несогласованные
действия различных государственных ведомств. Только после прибытия иммигрантов
начинались согласования по выделению для колоний участков, поиск подрядчиков для
строительства домов. Вынужденное безделье создавало пессимистические настроения [7,
с. 93]. Акклиматизация также проходила сложно. Смертность составляла от 3,5 % до 7,6
%, а в немецких колониях под Одессой доходила до 20% [10, с. 158].
В 1804 г. Александром I были утверждены новые правила приема колонистов [2, с.
137-140]. Ставка делалась на состоятельных семейных земледельцев и ограничение
количества ремесленников.
Поселения 1804-1807 гг. на реке Молочной обустраивались согласно новым
правилам. В 1810 г., когда иностранцы желающие обосноваться в России были лишены
финансовой поддержки государства и все издержки ложились на самих иммигрантов.
Результатом хозяйственной адаптации можно считать следующее. Ранние колонии
меннонитов стали самодостаточными через 10-12 лет [5, с. 74]. В тоже время по
истечению 15 лет и окончании срока льготы не все могли платить долг государству в
полном объеме [13, с. 133]. Молочанские колонисты-меннониты стали самодостаточными
через 5-6 лет после вселения [12, с. 206], немцы через 7-9 лет [15, с. 226-227], а немецкие
переселенцы под Одессой через 11-12 лет [14, с. 310].
В довольно короткий срок произошло не только экономическое, но и культурное
обновление обширных регионов.
В середине XIX в. задача по заселению и освоению «диких прерий» Среднего Запада
встала перед правительством США, а затем и Канады.
Для реализации этой задачи в США было принято ряд решений. Во-первых, закон о
гомстеде 1862 г. Во-вторых, о строительстве трансконтинентальной железной дороги, и втретьих, о привлечении иммигрантов и их капиталов в страну. Заинтересованные в
широком привлечении иммигрантов железнодорожные кампании и администрации
штатов предоставляли экономические льготы, в том числе оплату переезда и ссуду для
приобретения земли. В Канаде аналогичный закон о гомстеде был принят в 1872 г. [18].
Первые меннонитские и немецкие поселенцы из России прибыли в Северную
Америку в 1873 г. До 1880 г. в Соединенные Штаты въехало примерно 10 тыс.
меннонитов и столько же немцев из Новороссии и Поволжья [1, с. 154], а в Канаду около 7
тыс. новороссийских меннонитов. Немцы в Канаду (преимущественно из Причерноморья)
стали прибывать лишь в середине 1880-х гг.
Немецкие поселенцы в США и Канаде получили общепринятые для иммигрантов
права и свободы. Они сами выбирали место жительства и участки земли, предоставляемые
государством согласно закону о гомстеде или покупая у железнодорожных кампаний и
частных лиц. В США и Канаде, согласно законодательству, получивший гомстед должен
был жить именно на своем участке. Поэтому этнических колоний немцев и меннонитов в
США и немцев в Канаде создано не было. Исключение в США составили гуттеритские
общины, коллективно выкупившие компактные участки земли для осуществления этой
цели.
Специфика экономического развития сельскохозяйственных штатов состояла в том,
что с самого начала освоения регионы развивались по рыночным законам, которые
стимулировали (в отличие от России) инициативу и предприимчивость прибывающих.
Немаловажным фактором в США, оживлявшим экономику и темп развития регионов
вселения, являлась сравнительно развитая инфраструктура в виде сети железных дорог,
позволяющая быстро транспортировать и реализовывать произведенную продукцию и
наоборот, доставлять необходимые товары. Однако, полагаться приходилось
исключительно на себя и свои способности.
Российские немцы, в особенности с Поволжья, не обладали после переезда
достаточными средствами для полноценного освоения полученной земли. Поэтому,
довольно часто приходилось кооперироваться с соседями. Целинные участки осваивались
не за один год, а поэтапно. Для увеличения оборотных средств, с целью приобретения
необходимого сельхозинвентаря и тягловой силы, брали ссуду под залог имущества и
земли. Будущее таких ферм зависело от упорства и работоспособности, а главное, от
погоды.
Самодостаточными немецкие переселенцы в Канаде и США стали примерно через 57 лет [19]. Меннониты в США, как более обеспеченные по сравнению с немцами,
самодостаточными стали через 4-6 лет.
Меннонитские поселения в Канаде занимают особое место. Присоединив Манитобу
в 1870 г. в качестве провинции, правительство Доминиона неоднократно безуспешно
пыталась заселить эту область. Оно было заинтересовано в нескольких тысячах
меннонитов, выразивших готовность поселиться на юге территории, а поэтому
предоставило им исключительные права и привилегии: 1) освобождение от военной
службы; 2) резервирование территории, на которой могли селиться только меннониты; 3)
автономное самоуправление в пределах этих территорий; 4) возможность выкупать
дополнительно землю по 1 доллару за акр; 5) право самостоятельно формировать
школьную программу; 6) право селиться компактными поселениями, а также
общедоступные права: бесплатный участок-гомстед на семью; право получить
гражданство; свободу вероисповедания [20]. Кроме этого, полностью оплачивался переезд
через океан и выдавались дополнительные средства: по 30 долларов на взрослого
человека, 15 долларов на подростка и 3 доллара на младенца.
В результате в 1874-1880 гг. около семи тысяч меннонитов из России иммигрировали
в Канаду. Они поселились в практически безлюдной местности, образовав две колонии.
Несмотря на тяжелые условия (суровые зимы, заморозки в конце мая и августе) уже
в 1878 г. меннонитские хозяйства смогли стать самодостаточными, и производили
продукцию на продажу. Этому способствовало то, что меннониты переселились
организованно, в составе своих конгрегаций с неизмененными лидерами. Равноправные
стартовые условия, введенные старейшинами, стали стимулом повышения коллективной
ответственности в результатах общего труда. Оказала помощь и ссуда предоставленная
правительством Канады.
Таким образом, меннониты стали первыми, кто доказал прибыльность сельского
хозяйства в условиях Манитобы. Своим примером они помогли правительству Канады
получить действенный «козырь» в привлечении иммигрантов в этот регион. Позже в 1890х гг. руководство Канады успешно использовало опыт меннонитов в еще более суровых
условиях, при освоении территорий Саскачевана и Альберты, при этом повторно пошло
навстречу желаниям меннонитов образовать коллективные колонии, сделав для них
исключение в действующем законодательстве. Меннонитские колонии – островки
этнической оседлости – впоследствии стали одним из тех элементов, которые
сформировали мультикультурное общество Канады. Немецкая составляющая населения в
Саскачеване и Альберте составила 14% и 11% от численности населения [21].
Таким образом, в освоении степных пограничных территорий на востоке и юге
России, Среднем Западе США и Канады было много общего: континентальный климат,
малонаселенная целинная степь, опасность набегов. Одними из первых, кто распахал эти
земли были немецкие и меннонитские поселенцы. Иммигранты, наряду с хозяйственным
освоением степных районов решали политические задачи – фактическое закрепление
пограничных территорий в пользу принявших их государств. Кроме того, они должны
были стать образцом рационального хозяйствования и предприимчивости, чтобы на своем
примере научить местное население прогрессивной агротехнологии (в России) или
привлечь других иммигрантов в малопривлекательные в те времена прерии Канады.
Отличительным, при обосновании в новых местах являлось то, что при переселении
из Западной Европы в Поволжье и Новороссию немецкие переселенцы были вынуждены
достаточно долго адаптироваться к непривычному для себя континентальному климату и
заново осваивать приемы и методы сельского хозяйства в засушливых степях, в то время
как климат Среднего Запада Северной Америки был близок к климату прежнего места
жительства. Став в России квалифицированными аграриями засушливых степей
меннонитские и немецкие группы успешно применили свой опыт в прериях США и
Канады. Отличием являлось также то, что развитие поселений в России осуществлялось
под строгим надзором и опекой государства, что было положительным на первоначальном
этапе, но в дальнейшем ограничивало инициативу, в то время как в США и Канаде
переселенцам было предоставлена полная свобода выбора деятельности, которая
поощрялась рыночными законами и в тоже время всемерно требующая личной
ответственности.
С точки зрения организации жизни и быта сопоставимыми являлись колонистская
система и самоуправляемость территориальных образований в России и у меннонитов
Канады, где эта система доказала свою высокую эффективность, особенно в первые
трудные годы. Немаловажную роль сыграло то обстоятельство, что в Канаду меннониты
переселялись всем составом села и конгрегаций. При этом сохранялись вертикаль
руководства и привычная солидаризированная структура колоний. Существенно, что в
Канаде для меннонитов был создан наиболее привлекательный адаптационный климат –
все просимые привилегии и свобода выбора дальнейшего пути саморазвития.
Заметными экономические достижения в Канаде явилось культивирование пшеницы
в товарных объемах и, нового для страны продукта – льна.
Литература
1.
Богина Ш. А. Американские немцы (последняя треть XIX в.) // Американский ежегодник. –
М., 1976. – С. 154.
2.
Высочайше утвержденный доклад Министра внутренних дел о правилах для принятия и
водворения иностранных колонистов. 21.163 // ПСЗРИ. – Собр. 1. – Т. XХVIII. – С. 137-140.
3.
Грамота Павла I колонистам-меннонитам (1800) // ПСЗРИ. – Собр. 1. – Т. XХVI. – С. 286–
287.
4.
Дитц Я. История поволжских немцев-колонистов. – М.: «Готика», 1997.
5.
Живи и помни… История менонитских колоний Екатеринославщины. – Д., 2006. – с. 74.
6.
История российских немцев в документах (1763-1992 гг.). – М., 1993. – С. 18-21.
7.
Личное письмо С. Х. Контениуса Э. О. Ришелье о плпнах поселения в 1804 году 600 семей
колонистов, о его желании видеть Ришелье начальником над иностранными поселениями, о болезни
Контениуса //Самуил Хрисианович Контениус об иностранной колонизации Южной России. Сборник
документов. 1801-1829 гг. / под. ред. О. В. Айсфельд. – Одесса: «Астропринт», 2003. – С. 93.
8.
О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской, под Российскую
Державу. 8 апреля 1783 г. Закон 15.708 // ПСЗРИ. – Собр. 1. – Т. XХI. – С. 897-898.
9.
Образование
и
становление
немецких
колоний
в
Поволжье
//
www.sgu.ru/files/nodes/9858/2.pdf
10.
Отношение С. Х. Контениуса тайному советнику К. И. Габлицу о результатах, достигнутых
в устройстве колонистов в Новороссии к концу 1805 года, и о состоянии новых поселенцев // Самуил
Хрисианович Контениус об иностранной колонизации Южной России. Сборник документов. 1801-1829 гг. /
под. ред. О. В. Айсфельд. – Одесса: «Астропринт», 2003. – С.158.
11.
Плеве И. Р. Немецкие колонии на Волге во второй половине XVIII века. – М.: АОО
«Международный союз немецкой культуры», 2008. – 400 с. – С. 103.
12.
Предложение С. Х. Контениуса Конторе опекунства о принятии мер для принуждения
нерадивых колонистов сеять достаточное количество хлеба, об изготовлении в каждом сельском приказе
клейменных контрольных мер веса и обозначении контрольной десятины для составления в колониях
достоверных ведомостей посева и урожая хлеба // Самуил Хрисианович Контениус об иностранной
колонизации Южной России. Сборник документов. 1801-1829 гг. / под. ред. О. В. Айсфельд. – Одесса:
«Астропринт», 2003. – С. 206.
13.
Предложения С. Х. Контениуса, данные на время своего отсутствия Конторе опекунства, об
управлении Конторой, водворении, устройстве, обзаведении колонистов, по различным хозяйственным
вопросам // Самуил Хрисианович Контениус об иностранной колонизации Южной России. Сборник
документов. 1801-1829 гг. / под. ред. О. В. Айсфельд. – Одесса: «Астропринт», 2003. – С. 133.
14.
Предписание 1-й Экспедиции государственного хозяйства МВД С. Х. Контениусу о ревизии
дел и бухгалтерии Конторы опекунства по случаю неприсылки в Экспедицию сведений о состоянии
колонистов за 1803 год // Самуил Хрисианович Контениус об иностранной колонизации Южной России.
Сборник документов. 1801-1829 гг. / под. ред. О. В. Айсфельд. – Одесса: «Астропринт», 2003. – С. 310.
15.
Представление С. Х. Контениуса герцогу Э. О. Ришелье о результатах расследования
Контениусом жалоб молочанских, ямбургских и еврейских колонистов, подданных ими чиновнику МВД Е.
Ф. Лифанову // Самуил Хрисианович Контениус об иностранной колонизации Южной России. Сборник
документов. 1801-1829 гг. / под. ред. О. В. Айсфельд. – Одесса: «Астропринт», 2003. – С. 226-227.
16.
Рапорт С. Х. Контениуса в Экспедицию государственного хозяйства о причинах,
препятствующих достижению благосостояния в колониях, и мерах по их устранению, с представлением на
утверждение дополнений к Инструкции для внутреннего управления в новороссийских колониях // Самуил
Хрисианович Контениус об иностранной колонизации Южной России. Сборник документов. 1801-1829 гг. /
под. ред. О. В. Айсфельд. – Одесса: «Астропринт», 2003. – С. 43.
17.
Становление и развитие сообщества немцев Российской Федерации. Сб. материалов / ред.
Г. Бауэр, В. Дизендорф. – М. 1996.
18.
Dominion Lands Act (An Act Respecting the Public Lands of the Dominion) [Електронний
ресурс]. – Режим доступу: http://en.wikipedia.org/wiki/Dominion_Lands_Act.
19.
Opp, Danial D. Early Days of South Dakota, Part 1 // Prairies 8. – No.7: February 1985, 12-20 //
library.ndsu.edu/grhc/articles/magazines/articles/early.htm/
20.
Privileges granted by the Canadian Government to prospective Mennonite Immigrants in a Letter
by the Secretary of Agriculture dated July 26, 1873 // Sources on Mennonite Immigration from Russia in the 1870’s
/ [ed. by Dr. Ernst Correll]. – Reprint from Mennonite Quarterly Review October, 1950, Issue. – P. 4–5.
21.
The Germans in Western Canada. A Vanishing people / ed. by A. Becker //
www.cchahistory.ca/journal/CCHA1975/Becker.html
Л.А. Бургарт
(Усть-Каменогорск. Казахстан)
Немецкие поселения в России: моноконфессиональная модель
(к вопросу исторической оценки).
«... Соизволяем: 1е. Всем прибывшим в Империю Нашу на поселение иметь
свободное отправление веры по их уставам и обрядам беспрепятственно; а желающим
не в городах, но особыми на порозжих землях поселиться колониями и местечками,
строить церкви и колокольни, имея потребное число при этом пасторов и
церковнослужителей, исключая одно строение монастырей....»1, «... а в рассуждение
различных вер, населяя каждой религии в особый округ, отвратить всякую вражду и
ненависть14- этими словами Манифеста императрицы Екатерины II «О дозволении всем
1
Немцы колонисты в век Екатерины. Сборник документов Российского государственного
архива древних актов по истории организации немецких колоний в Поволжье. Сост. Е.Е. Лыкова, М.И.
Осекина. М., 2004. С. 22.
14
Там же с. 52.
иностранцам, въезжающим в Россию, селиться в разных губерниях по их выбору, их
правах и льготах» от 22 июля 1763 г., и «Высочайше утверждённого доклада
Правительствующего Сената о размежевании земель...» от 19 марта 1764 г. по сути, была
заложена особая модель моноконфессионального поселения немцев в России,
определившая дальнейшее развитие их истории на протяжении почти двух столетий.
Каковы причины, побудившие российское правительство селить колонистов не в
сплошном порядке, без всякого разбора, а с учётом религиозной принадлежности? Как
формировалась и развивалась особая модель поселения? Какова её роль и значение в
истории различных групп немецкого населения России в те или иные периоды? Какие
оценки давались ей на разных этапах властями, общественным мнением и исторической
наукой? Какие проблемы и задачи стоят в этой связи перед современной историографией
истории немцев в России? - вот основной ряд вопросов, которые рассматриваются в
настоящем исследовании.
Моноконфессиональная модель поселения немцев-колонистов в России
сформировалась вследствие целого ряда причин и исторических обстоятельств, среди
которых наиболее важными были:
1). Изначально неоднородный конфессиональный состав колонистов15.
Религиозный признак выступал
в качестве одного из основных принципов
классификации немецкого населения16. Конфессиональная неоднородность колонистов, в
отличие от их профессиональной и территориальной неоднородности, была принята во
внимание русским правительством и при составлении Манифеста 1763 г. и
непосредственно при размещении переселенцев.
2). Значительная роль религии в жизни немцев-колонистов. Религиозные причины,
наряду с экономическими и политическими, выступали в качестве основных причин
переселения немцев в Россию17. У некоторых групп переселенцев религиозный мотив был
главным18.
3). Наличие устойчивой и строгой традиции моноконфессиональности поселений,
сложившейся в немецких землях начиная с середины XVI в., после заключения
Аугсбургского религиозного мира19, нарушение которой неизбежно вызвало бы вражду и
конфликты. Переселявшиеся в Россию колонисты уже несли на себе бремя разделённого
западноевропейского христианства20.
4). Необходимость выполнения данных в Манифесте обещаний, среди которых
свобода вероисповедания являлась одним из самых важных21. Без моноконфессиональной
модели поселения правительству вряд ли удалось бы воплотить в жизнь данные
колонистам обещания о свободном отправлении веры.
15
Stumpp K. Die Auswanderung aus Deutschland nach Russland in den Jahren 1763 - bis 1862.
Stuttgart, 1995; Deutsche Geschichte im Osten Europas. Russland. (Hrsg. Gerd Stricker. Berlin, 1997; Немцы
России. Энциклопедия. Т. 3. П-Я. М., 2006. С. 253-254; Герман А.А. , Иларионова Т.С., Плеве И.Р. История
немцев России. Учебное пособие. М., 2005; Einwanderung in das Wolgagebiet. 1764-1767/Hrsg. Alfred Eisfeld.
Bearb.: Igor Pleve. Bd. 1. Göttingen, 1999; Bd. 2. Göttingen, 2001; Bd. 3. Göttingen, 2005.
16
Плеве И.Р. К вопросу о классификации групп немецкого населения России (исторический
аспект) //Немцы России в контексте отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности.
Материалы международной научной конференции, Москва 17-20 сентября, 1998 г. М., 1999. С. 203-208.
17
Stumpp K. Die Auswanderung aus Deutschland nach Russland in den Jahren 1763-bis 1862.
Stuttgart, 1995. С. 25-30.
18
Чернова-Дёке Т.Н. Немецкие поселения на периферии Российской Империи. Кавказ: взгляд
сквозь столетия (1818 – 1917). М., 2008; Сарепта. Сост. Плеве И.Р. Саратов, 1995; Очерки истории немцев и
меннонитов юга Украины (конец XVIII - первая половина XIX вв.) /Под ред. С.И. Бобылёвой.
Днепропетровск, 1999 и др.
19
Deutsche Geschichte von den Аnfаngen bis zur Gegenwart./Hrsg. Martin Vogt. Stuttgart, Weimar,
1997. S. 159-217; Смирин М.М. Германия эпохи Реформации и Великой Крестьянской войны. М., 1962.
20
Католическая Энциклопедия. Т. 4. М., 2011. С. 155-161.
21
Плеве И.Р. Манифест Екатерины II от 22 июля 1763 г.: обещания и реальность//Российские
немцы на Дону, Кавказе и Волге. Материалы российско-германской научной конференции, Анапа 22-26
сентября 1994. М., 1995. С. 26-32.
Принятые правительством правила расселения были, таким образом, вполне
адекватными, соответствующими требованиям исторических обстоятельств
и
устремлениям самих колонистов, жить конфессионально обособлено, в соответствии с
традицией исторической родины22.
Прежде имелся опыт обособленного поселения немцев и других иностранцев в
российских городах, т.н. «Иноземные» или «Немецкие слободы»23. Причём в начальный
период в слободах поживали представители разных конфессий, лишь позже стало
отмечаться размежевание представителей разных вероисповеданий по отдельным
городским районам, при этом поселения обычно тяготели к определённым приходам24.
Моноконфессиональная сельская модель поселения представляла из себя качественно
новое явление, определившее в дальнейшем существенные отличия в положении
сельского и городского немецкого населения в России.
Моноконфессиональная модель расселения предполагала расселение колонистов
по религиозному признаку не только в пределах колоний, но и округов. Довольно
неоднозначным является вопрос воплощения моноконфессиональной модели в реальную
жизнь. И здесь, наряду с резкой критикой и утверждениями исследователей о поселении
колонистов «как и где, попало» и полном несоблюдении правительством правил
размещения колонистов по религиозному принципу25, в историографии имеются и более
взвешенные оценки26.
Обещание, расселять колонистов по однородным округам, не было выполнено в
полной мере. Отмечаются факты нарушения принципа моноконфессиональности не
только в пределах округов, но и отдельных колоний. Основная причина этого разновременное прибытие переселенческих партий из-за границы. Чтобы избежать
нарушений принципа моноконфессиональности при заселении округов и колоний
требовалась более высокая организация переселенческого процесса, а именно:
формирование партий переселенцев перед отправкой в Россию или создание
переселенческих лагерей в самой России, для учёта и предварительного распределения
колонистов по колониям и округам, а также последующего доприселения строго по
религиозному принципу. Однако наличие двух линий вербовки колонистов государственной и частно-вызывательской, а также отсутствие достаточной материальной
базы и элементарных санитарно-бытовых норм исключали подобную организацию.
В итоге правительству не удалось сразу добиться 100% дифференциации колоний
и округов по религиозному принципу, на это потребовались годы. Всё же
моноконфессиональная модель была взята правительством за основу, и к середине 1770-х
гг., благодаря расселению колонистов с учётом вероисповедания, в большинстве колоний
в Поволжье был обеспечен однородный этноконфессиональный состав 27. С учётом
исторических условий времени это действительно может считаться достижением. (Что
касается проблем и нареканий, то они имели место даже в конце ХХ в. в ходе
организации процесса приёма и размещения немцев-«поздних переселенцев» в
Германии28).
Клаус Х. Наши колонии. Опыт и материалы по истории и статистике иностранной
колонизации в России. СПб., 1869.
23
Ковригина В.А. Немецкая слобода Москвы и её жители в конце XVII – первой четверти
XVIII века. М., 1998.
24
Busch M. Deutschen in St. Petersburg 1865-1914. Identität und Integration. Essen, 1995;
Алакшин А.Э. Протестантские общины в Петербурге в XVIII веке. Автореферат дис. на соиск. уч. степени
д.и.н. СПб., 2008.
25
Дитц Я. История поволжских немцев-колонистов/под ред. И.Р. Плеве. М., 1997.
26
Плеве И. Р. Немецкие колонии на Волге во второй половине XVIII века. М., 1998.
27
Плеве И. Р. Немецкие колонии на Волге во второй половине XVIII века... С. 208.
28
Малиновский Л.В. Община, семья и самоорганизация хозяйственной жизни немецких
колонистов Поволжья, Причерноморья и Сибири: исторический опыт и уроки// Немцы России:
исторический опыт и современные проблемы самоорганизации//Материалы международной научнопрактической конференции. Москва, 29-30 октября, 2007. М., 2008. С. 74-76.
22
Заложенная в процессе возникновения немецких колоний на Волге
моноконфессиональная модель стала общепринятой для размещения немцев-колонистов,
прибывших в составе последующих переселенческих волн (Украина, Кавказ) 29. К
середине XIX в. моноконфессиональная модель стала основной моделью расселения
сельского немецкого населения в районах первичной колонизации (материнские колонии).
Более того, в ходе начавшегося в конце XIX в. процесса массового переселения на Восток:
в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию, моноконфессиональная модель материнских
колоний была перенесена в колонии дочерние30. Исследователи указывают на наличие в
районах массовой немецкой крестьянской колонизации целых «территориальных систем,
состоящих из колоний одного вероисповедания», и выделяют хозяйственные,
административные и конфессиональные связи, как основные виды связей внутри этих
систем31. Этноконфессиональному фактору придаётся существенное значение в процессе
формирование компактных районов водворения немецких колонистов в Сибири. Конечно
же, не всегда и не везде удавалось создавать округа или своего рода «гнёзда» поселений
одной веры32, но ядро моноконфессиональной модели - однородная религиозная
колония, практически сохранялась всегда. «Основание переселенческих посёлков и
доприселение в них происходило строго по конфессиональной принадлежности (лютеране
селились с лютеранами, католики с католиками, меннониты с меннонитами),
конфессиональные группы вели замкнутый образ жизни не только от иноэтничного
окружения, но были обособлены и от немцев – последователей другой конфессиональной
29
Einwanderung in das Wolgagebiet. 1764-1767/Hrsg. Alfred Eisfeld. Bearb.: Igor Pleve. Bd. 1.
Göttingen, 1999; Bd. 2. Göttingen, 2001; Bd. 3. Göttingen, 2005; Keller Konrad. Die Deutschen Kolonien in
Südrussland. Neuauflage. HFDR, Nürnberg, 2000; Лиценбергер О.А. История немецких поселений Поволжья.
Ч. 1. Лютеране: А-М. Саратов, 2011; Очерки истории немцев и меннонитов юга Украины (конец XVIII первая половина XIX в.) /Под ред. С.И. Бобылёвой. Днепропетровск, 1999; А.Г. Терещенко, А.Л. Черненко.
Российские немцы на юге России и Кавказе. Энциклопедический справочник. Ростов на Дону, 2000. С. 9108; Плохотнюк Т.Н. Российские немцы на Северном Кавказе. М., 2001. С. 6-77; Чернова-Дёке Т.Н.
Немецкие поселения на периферии Российской Империи. Кавказ: взгляд сквозь столетия (1818 – 1917). М.,
2008 и др.
30
Материалы по истории немецких и меннонитских колоний в Омском Прииртышье. 18951930. Сост. П.П. Вибе. Омск, 2002; Вибе П.П. Немецкие колонии в Сибири в условиях социальных
трансформаций конца XIX – первой четверти ХХ вв. Автореф. дис. на соиск. уч.ст. д.и.н. Омск, 2009; Из
истории оренбургских немцев. Сборник документов (1897-1974). под. Ред. В..В. Амелина. М. 2000. С. 14-58;
Шайдуров В.Н. Формирование и социально-экономическое развитие немецкой диаспоры на Алтае: конец
ХIX – начало ХХ вв. Барнаул, 2003; История и этнография немцев в Сибири/под. ред. П.П. Вибе. Омск,
2009; Немцы Сибири: история и культура. Материалы международной научно-практической конференции.
Омск, 2-4 июня 2010. Омск, 2010. С. 256-303; Бабкова В.Ю. К вопросу о региональных стратегиях адаптации
переселенческих
обществ:
уникальность
и
типичность
северокавказской
меннонитской
общности//Этнические немцы России: исторический феномен «народа в пути». Материалы XII
международной научной конференции. Москва, 18-20 сентября 2008 г. М., 2009. С. 377-380; Кригер В. Рейн,
Волга, Иртыш. Из истории немцев Центральной Азии. Алматы, 2006; Подопригора Ю. И. Немцы
Павлодарского Прииртышья. Алматы, 2010; Бургарт Л.А. Особенности расселения немцев-католиков в
Казахстане и их взаимосвязь с практикой религиозной жизни (конец XIX – начало
XXI)//Этнодемографические процессы в Казахстане и сопредельных территориях. Сборник науч. трудов Х
Международной науч. - практ. конф., г. Усть-Каменогорск, 15-16 мая 2009 г., - Усть-Каменогорск:
«Либриус», 2009. С. 82-93; Бургарт Л.А. Немецкое моноконфессиональное село в Казахстане:
возникновение, развитие, разрушение (историко-демографический аспект) //Этнодемографические процессы
в Казахстане и сопредельных территориях. Сборник научных трудов XII Международной научной
конференции, Усть-Каменогорск, 26-27 мая, 2011 г. C. 27-39.
31
Вибе П.П. Немецкие колонии в Сибири в условиях социальных трансформаций конца XIX –
первой трети ХХ вв. Автореферат диссертации на соискание учёной степени д.и.н. Омск, 2009.С. 8.
32
Бобылёва С.И Шведский колонистский округ//Этнические немцы России: исторический
феномен «народа в пути». Материалы XII международной научной конференции. Москва, 18-20 сентября
2008 г. М., 2009. С. 397-410 и др.
принадлежности...»33. При этом у меннонитов совпадали религиозная и территориальная
принадлежность жителей одной колонии34.
Недостаточно обоснованным на наш взгляд является мнение некоторых
исследователей, указывающее на «материальные соображения» (дороговизна
строительства 2-3-х церквей в одной колонии), как на «одну из причин образования
колоний по моноконфесиональному принципу»35. Преобладающим было стремление
самих колонистов жить религиозно обособленно.
Итак, моноконфессиональная модель стала основной формой расселения сельского
немецкого населения в России, и фактически определили особенности его дальнейшего
развития. Как особая форма существования немецкого населения моноконфессиональные
колонии в различные исторические периоды привлекали к себе внимание общества,
политиков и исследователей36.
В этой связи можно обозначить следующие
взаимосвязанные блоки основных дискуссионных вопросов и неоднозначных проблем:
1.
Общая оценка изначального выбора правительства в пользу особой
модели поселения немцев в России.
Наличествуют две противоположные точки зрения. Сторонники первой точки зрения
связывают успех всякой колонизации именно с «обособленным поселением людей одной
местности и религии», особенно земледельцев, которые «всегда и везде консервативны и
держатся старых обычаев»37. Сторонники второй точки зрения усматривают в поселении
немцев отдельными колониями, при поддержании их внутренней обособленности
«ошибку правительства, затруднившую слияние пришлого элемента с туземным»38.
Однако, как мы видели, объективные причины возникновения моноконфессиональной
модели поселения лишают последнюю точку зрения всякого основания.
Одним из изначальных недостатков общественного строя немецких колоний было
территориальное разобщение двух колониальных ведомств – гражданского и
церковного39.
Совершенно необоснованно, выглядят позиции некоторых современных
исследователей (скорее напоминающие стереотипы историографии советского периода),
утверждающие, что «…разделение одного народа на религиозные группы облегчало
деятельность царизма в сфере национальных отношений. Поэтому царские власти
Подопригора Ю. И. Немцы Павлодарского Прииртышья. Алматы, 2010. С. 40.
Писаревский Г. Переселение Прусских меннонитов в Россию при Александре I. Ростов на
Дону, 1917; История и этнография немцев в Сибири/под. Ред. П.П. Вибе. Омск, 2009 и др.
35
Малиновский Л.В. Община, семья и самоорганизация хозяйственной жизни немецких
колонистов Поволжья, Причерноморья и Сибири: исторический опыт и уроки... С. 75.
36
см. библиограф. указатели:Brandes D., Busch M., Pavlovic K. Bibliographie zur Geschichte und
Kultur der Russlanddeutschen. B.1. Von der Einwanderung bis 1917. München, 1994; Brandes D., Dönninghaus V.
Bibliographie zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. B.2. Von 1917 bis 1998. München, 1999; Чернова
Т.Н. Российские немцы. Отечественная библиография. 1991-2000 гг. М., 200; Российские немцы. Научноинформационный бюллетень (НИБ). М., 1995 – 2011, а также материалы Электронной библиотеки
www.rusdeutsch.ru
37
Дитц Я. История поволжских немцев-колонистов/под ред. И.Р. Плеве. М., 1997. С. 83; см.
также Плесская Э.Г. Проблемы сохранения национальной культуры в условиях существования и
взаимодействия с культурой титульной нации//Ключевые проблемы истории российских немцев.
Материалы 10-й международной научной конференции. Москва, 18-21 ноября 2001 г. М., 2004. С. 192-2000
и др.
38
Шадт А. Правовой статус немецких колонистов в России XVIII-XIХ вв. (состояние вопроса
и постановка проблемы)//Немцы России: социально-экономическое и духовное развитие 1871-1941 гг.
Материалы 8-й международной научной конференции, Москва, 13-16 октября 2001 г. М., 2002. С. 23.
39
Клаус Х. Наши колонии. Опыт и материалы по истории и статистике иностранной
колонизации в России. СПб., 1869. С. 384-385.
33
34
всячески поощряли идеи и настроения национального или религиозного недоверия,
взаимной отчужденности, подозрительности, замкнутости»40.
При оценке выбора моноконфессиональной модели поселения необходимо исходить
из реальных исторических обстоятельств момента переселения.
2.
Проблема обособленности и замкнутости колоний различных
конфессиональных групп немцев.
Прежде всего, следует указать на необходимость разделения двух понятий
«обособленности» и «замкнутости». Обособленность выступала в качестве одной из
сущностных внутренних характеристик моноконфессиональной модели поселения как
таковой. Обособленность немецких колоний была явной, и её замечали и признавали все.
Что же касается замкнутости, то здесь требуется дифференциация сфер (областей), ведь
далеко не всегда абсолютная замкнутость являлась необходимым условием сохранения
неприкосновенности моноконфессиональной модели. Замкнутость была необходимым
условием сохранения однородности колоний, религиозной идентичности, но не являлась
таковой в проекции на экономические связи или социальную сферу. Замкнутость в этом
смысле объясняется недостаточной политикой государства в направление интеграции (не
ассимиляции!) немецких колоний и отчасти исторически сложившейся, большей частью
под влиянием, как ни странно, внешних условий, традицией самодостаточности колоний.
Исследователи справедливо отмечают, что, наряду с конфессиональным фактором,
«определённую роль в сохранении замкнутости общин сыграла деятельность
попечительных органов и колонистское законодательство»41.
Таким образом, обособленность - это изначально присущий моноконфессиональной
модели поселения признак, тогда как замкнутость (за исключением религиозной), стала
чертой скорее приобретённой, сформировавшейся в процессе истории, как следствие
целого ряда факторов внешнего и отчасти внутреннего порядка... Но она не выступает в
качестве обязательного следствия моноконфессиональной модели поселения.
Обособленность не обязательно предполагает тотальную замкнутость.
Тем не менее, «обособленность и замкнутость» - две черты, которыми наиболее
часто встречаются в характеристиках немецких колоний и самих колонистов. Но при этом
не всегда верно расставлялись и расставляются акценты. Чётко прослеживается
отсутствие в различные исторические периоды последовательной позиции центральных и
местных властей в отношении традиционной модели поселения немцев. Особенно ярко
это проявилось в процессе переселения немцев-колонистов в Сибирь и Степной край. С
одной стороны присутствовало желание отгородиться от немцев как представителей
неправославных конфессий, не допустить их влияния на окружающее православное
население (что было и в интересах Православной Церкви)42. В тоже время имела место
позиция недовольства обособленностью немцев, власти были возмущены «настойчивым
стремлением сохранить неприкосновенным свой язык и обычаи» и выдвигали требование
Шмидт Вальдемар. Конфессиональное развитие немецких общин в дореволюционном
Казахстане. Особенности политики царской и колониальной администрации в последнее десятилетие XIX –
начале ХХ века. Рукопись. С. 5.
41
Венгер Н.В. Теория Дж. Армстронга «о призванной диаспоре» как объяснительная модель
истории менонитских общин в Российской империи (1789-1914)//Этнические немцы России: исторический
феномен «народа в пути». Материалы XII международной научной конференции. Москва, 18-20 сентября
2008 г. М., 2009. С. 22.
42
Вибе П.П. Переселение немцев-колонистов в Степной край в конце XIX – начале ХХ вв. (на
примере Акмолинской и Семипалатинской областей)//История немцев Центральной Азии. Материалы
Международной научной конференции, Алматы, 9-10 октября 1997 г. Алматы, 1998. С. 19-30; Шмидт
Вальдемар. Конфессиональное развитие немецких общин в дореволюционном Казахстане. Особенности
политики царской и колониальной администрации в последнее десятилетие XIX – начале ХХ века.
Рукопись. и др.
40
допускать только смешанное поселение немцев и русских43. Обособленность и
замкнутость немцев ставились им в упрёк как проявление враждебности к русской
государственности. Обособленность немцев носила конфессиональный характер, власти
же совершенно безосновательно обвиняли их в несуществующей обособленности
национальной44. «Стереотип поведения сельских немцев может быть охарактеризован как
самодостаточный», но при этом ни «этно - », а конфессионально-изоляционистский. И
обусловлен был этот стереотип действительно «далеко не только духовнопсихологическими особенностями данной категории немецкого населения, но и
комплексом различных внешних факторов по отношению к традициям их проживания в
пределах Российской империи. Относительная замкнутость аграрных лютеранских,
католических и, особенно, меннонитских общин немецких переселенцев представлялась
чрезвычайно подозрительной и опасной местным царским властям, проводившим курс на
последовательную унификацию этнокультурных различий многоликих подданных
российской короны и их системную аккультурацию по русско-православному образцу»45.
Вместе с тем, «стремление немецких переселенцев максимально оградить себя от
контактов с окружающим их инонациональным и инокультурным социумом», о котором
говорят исследователи, было скорее стремлением сохранить свою этноконфессиональную
самобытность, не допустить её разрушения, при этом отдельные группы (в основном
представители радикального протестантизма)
стремились достичь этого за счёт
абсолютной (или почти абсолютной) закрытости для всякого постороннего влияния.
На сегодняшний день существует немало работ, подтверждающих тезис о том, что
«замкнутость» немцев вовсе не носила тотального характера, и имели место контакты с
окружающим население и некоторое, хоть и ограниченное взаимовлияние46.
Нередко в качестве одного из основных недостатков моноконфессиональной модели
поселения называется узость мировоззрения немцев-колонистов. Не отрицая наличия
неизбежного отпечатка, который накладывала жизнь в относительно обособленном,
внутренне самодостаточном мире, вместе с тем нельзя не указать на отсутствие
последовательной политики интеграции со стороны государства, которое, спохватившись
лишь через 100 лет, вдруг стало проводить резкий курс русификации колоний, подменяя
понятия интеграция и ассимиляция. Необходимо прояснить также, что вкладывается в
понятие «узость мировоззрения». Чаще всего звучала и звучит критика в адрес школы в
немецких колониях47, представлявшей из себя особую систему образования, в основе
своей конфессиональную48. Эта система действовала совершенно обособленно, не имея не
Шмидт Вальдемар. Конфессиональное развитие немецких общин в дореволюционном
Казахстане.... Рукопись; История и этнография немцев в Сибири/под. Ред. П.П. Вибе. Омск, 2009. С. 133139....
44
Вибе П.П., Баах С. Антинемецкая компания в Сибирском регионе в начале ХХ века//Немцы
России: социально-экономическое и духовное развитие 1871-1941 гг. Материалы 8-й международной
научной конференции, Москва, 13-16 октября 2001 г. М., 2002. С. 54-58; Воронежцев А.В. Немецкие
колонисты в Поволжье в годы первой мировой войны (на материалах Саратовской и Самарской
губерний)//Немцы России: социально-экономическое и духовное развитие 1871-1941 гг. ... С. 71-94;
Нелипович С.Г. Проблемы лояльности российских немцев в конфликтах ХХ века: историография вопроса и
круг источников//немцы России и СССР: 1901-1941 гг. М., 2000. С. 365-380 и др.
45
Ерофеева И.В. Конфессиональные процессы среди немецкого населения Казахстана во
второй пол. XVIII – нач. ХХ вв. //История немцев Центральной Азии. Материалы Международной научной
конференции, Алматы, 9-10 октября 1997 г. Алматы, 1998. С. 61.
46
см. Российские немцы в инонациональном окружении: проблемы адаптации,
взаимовлияния толерантности. Материалы международной научной конференции: Саратов, 14-19 сентября
2004 г. М., 2005; Российское государство, общество и этнические немцы: основные этапы и характер
взаимоотношений (XVIII – XXI вв.). Материалы 11-й международной научной конференции: Москва, 1-3
ноября 2006. М., 2007.
47
Клаус Х. Наши колонии... С. 386-389 и др.
48
Черказьянова И. В. Немецкая национальная школа в Сибири (XVIII – 1938 г.). М., 2000;
Вашкау Н.Э. Школа в немецких колониях Поволжья. Волгоград, 1998; Черказьянова И.В. Школьное
43
внешних не внутренних предпосылок дальнейшего развития. Школа в немецких колониях
полностью справлялась со своей основной функцией - «быть промежуточным звеном
между семьёй и религиозной общиной, первой ступенью религиозного воспитания», 49что
же касается её развития, то здесь не справедливо усматривать вину в «замкнутой»
моноконфессиональной модели поселения. Прежде всего, отсутствовала адекватная
государственная политика в отношении системы образования в немецких колониях. Часто
к обстоятельствам объективного характера добавлялись факторы субъективные. Пример:
изгнание из России иезуитов, способствовавших в своё время развитию школьного
образования в католических колониях и, как следствие - упадок школы в последующий
период50. Иногда отсутствовала сознательность и со стороны самих колонистов, не
видевших пользы в развитии системы образования51.
Не всегда объективными являются некоторые сравнительные характеристики
колоний разных исповеданий52, касающиеся их хозяйственных показателей, состояния
школьного дела, облика священнослужителей, морально-нравственных установок,
социальной активности. Нередки факты предвзятого или недостаточно компетентного
представления о религиозных мировоззрениях представителей той или иной конфессии.
Такие примеры имеют место в работах и о меннонитах, и о лютеранах, и о католиках,
причём о последних их больше. Именно католиков чаще всего обвиняют в «отсталости,
консерватизме, религиозном догматизме» и т.п.
Советская власть также усматривала главное препятствие на пути советизации
немцев в их «религиозной замкнутости, фанатизме, господстве патриархального образа
жизни в немецких колониях» и т.п.53 Национальная политика советского государства в
отношении немецкого населения, в частности идея создания национальных районов, шла
в разрез с традиционной моделью моноконфессиональности немецких поселений54.
Административные реформы 1920-х гг. - коренным образом не нарушили
моноконфессиональную модель поселений, но затронули её частично, так как перемешали
посёлки в административных границах. Касаясь вопроса о временных рамках
существования моноконфессиональной модели немецких поселений, следует сказать, что
заложенная в 60-е гг. XVIII в. модель, в основе своей просуществовала без существенных
изменений вплоть до 1941 г., то есть до начала массовой депортации немецкого населения
СССР. Следствием депортации стала ликвидация моноконфессиональных лютеранских,
образование российских немцев: проблема взаимодействия государства, церкви и общества (1830-е – 1917
гг.). Автореф. дис. на соиск. уч. ст. д.и.н. СПб., 2008 и др.
49
Черказьянова И.В. Школьное образование российских немцев: проблема взаимодействия
государства, церкви и общества (1830-е – 1917 гг.)... С. 28.
50
Инглот Марек. Общество Иисуса в Российской Империи (1772-1820) и его роль в
повсеместном восстановлении Ордена во всём мире. М., 2004; Лиценбергер О.А. Римско-католическая
Церковь в России. История и правовое положение. Саратов, 2001.
51
Keller Konrad. Die Deutschen Kolonien in Südrussland. Neuauflage. HFDR, Nürnberg, 2000.
52
Клаус Х. Наши колонии... С. 386-389 и др.
53
Герман А.А. Большевизм и российские немцы//Немцы России в контексте отечественной
истории: общие проблемы и региональные особенности. Материалы международной научной конференции.
Москва, 17-19 сентября 1998 г. М., 1999. С. 284-293; Dönninghaus Victor. Minderheiten in Bedrängnis.
Sowjetische Politik gegenüber Deutschen, Polen, und anderen Diaspora-Nationalitäten. 1917-1938. München, 2009;
Кондратюк Г. Н. Влияние национальной политики на внутренний мир немецких колоний Крымской АССР
(20-30-е годы XX века)//Тезисы кандидатов на участие в XIII Международной научной конференции
«Гражданская идентичность и внутренний мир российских немцев в годы Великой Отечественной войны и в
исторической памяти потомков»/ www.rusdeutsch.ru; Егорова М. В. Поволжские немцы в стремлении к
сохранению национальной идентичности, традиционных устоев жизни. Автореферат на соиск. уч. степени
к.и.н. Саратов, 2006 и др.
54
Козырева М.Э. Немецкие районы юга Украины 1920-1930-х гг. как национальные
административно-территориальные единицы//Немцы России и СССР: 1901-1941 гг. Материалы
международной научной конференции, Москва, 17-19 сентября 1999. М., 2000. С. 298-304; Brandes D., Savin
A. Die Sibiriendeutschen im Sowjetstaat. 1919-1938. Essen, 2001. C. 191-245.
католических,
меннонитских
поселений
и
коренной
слом
традиционной
55
моноконфессиональной модели проживания немцев в России .
Несмотря на то, что отголоски традиции моноконфессиональности поселения давали
о себе знать и в постдепортационный период (как только были сняты ограничения в
выборе места жительства, стали отмечаться факты миграций немцев с целью поселиться в
местах наибольшей концентрации населения своего вероисповедания (традиция жить
«скученно»56),
моноконфессиональная модель расселения прекратила своё
существование.
3.
Роль и значение моноконфессиональной модели поселения для самих
немцев. Моноконфессиональные колонии не только как форма поселения,
но и как особая модель исторического развития немцев в России.
В первую очередь, моноконфессиональная модель поселения
существенным
образом облегчила процесс адаптации немцев колонистов к новым условиям. По сути, на
первоначальном этапе им не пришлось преодолевать традиционный для мигрантов разрыв
между понятиями «свой» и «чужой». Существенно смягчён был этот разрыв и в процессе
образования дочерних моноконфессиональных колоний. Заметными были различия в
стратегиях адаптации, избранных немецкими колонистами, проживавшими в сельской
местности, и немцами-горожанами57.
Исследователям удалось сформулировать довольно серьёзные и научно
обоснованные выводы о «разнонаправленных векторах эволюционных изменений в
религиозных ориентациях и духовно-психологическом облике городских и сельских
немцев. В противоположность процессам интеграции и культурной ассимиляции,
имевшим место среди урбанизированных слоёв немецкого населения, «доминирующей
тенденцией социокультурного развития аграрных конфессиональных общин немцев»
практически во всех регионах «являлось сохранение традиции религиозно-духовного,
лингвистического и культурно-бытового автаркизма...»58.
В тоже время процесс
социокультурной адаптации немецких переселенцев в регионах размещения материнских
колоний, а затем и в регионах размещения дочерних колоний в целом характеризуется
исследователями как успешный. Во многом этому способствовал сложившийся в местах
прежнего расселения комплекс диаспоральности: обособленность образа жизни,
стабильность стереотипов поведения, регламентация жизненного уклада, высокий уровень
производственной и бытовой культуры, особые конфессиональные отношения,
национальные школы и т.п.59.
Моноконфессиональная модель поселения немцев-колонистов в России послужила
фундаментом формирования, сохранения и дальнейшего развития религиозных общин,
55
см. Бургарт Л.А. Разрушение религиозного уклада жизни немецкого населения вследствие
депортации и принципиальные подходы современной отечественной историографии к определению места и
роли религии в истории немцев в России и СССР//Начальный период Великой Отечественной войны и
депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет// Материалы 3-й Международной научнопрактической конференции, Саратов, 26-29 августа 2011. М., 2011. С. 194-224.
56
Буковинский Владислав. Воспоминания о Казахстане//Шченсный Анджей. Отцы Церкви.
Отцы наших отцов. Мы дети нашего Отца. Караганда, 2000. С. 199-283.
57
Алишина Г.Н Особенности социокультурной адаптации сельских и городских немцев,
переселившихся в Томскую губернию в конце XIX – начале ХХ века// Этнические немцы России:
исторический феномен «народа в пути». Материалы XII международной научной конференции. Москва, 1820 сентября 2008 г. М., 2009. С. 271-277.
58
Ерофеева И.В. Конфессиональные процессы среди немецкого населения... С. 60.
59
Алишина Г.Н Особенности социокультурной адаптации сельских и городских немцев,
переселившихся в Томскую губернию в конце XIX – начале ХХ века...; Смирнова Т.Б. Немецкое население
Западной Сибири в конце ХIX – начале ХХI века: формирование и развитие диаспорной группы.
Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора исторических наук. Омск, 2009; Смирнова
Т.Б. Немцы Сибири как диаспорная группа (особенности формирования, идентичности, культурного
воспроизводства)//Немцы Сибири: история и культура. Материалы VI международной научно-практической
конференции. Омск, 2-4 июня 2010. Омск, 2010. С. 165-171 и др.
которые стали не только главной формой самоорганизации немцев, но и основой всей
системы жизнедеятельности поселения. Для большинства поселений можно говорить о
тождественности понятий «колония (поселение)» и «община».
«Практика расселения немцев в царской России по конфессиональному признаку,
господство религиозных объединений в духовной жизни стали предпосылками
формирования этноконфессиональных общностей внутри народности»60. Религия
выступала не только как важная составляющая часть духовной жизни, но и как форма
социального объединения61. Моноконфесиональная модель поселения
позволила
сохранить язык, его диалекты, элементы нематериальной культуры (праздники, песни),
но, прежде всего, религию и вероисповедную практику, в том виде, в каком они были
представлены изначально, до переселения62.
Квалифицируя обстоятельства развития меннонитских поселений в России первой
половины XIX ст. как «отдельную экономическую зону» (ОЭЗ), исследователи выделяют
в качестве важного условия формирования зоны, сохранения её территориальных границ
относительную замкнутость ОЭЗ, которую обеспечивала именно моноконфессиональная
модель поселения, обособленность которой носила у меннонитов наиболее ярко
выраженный характер63.
Религиозная
община
в
моноконфессиональной
колонии
выполняла
консолидирующие функции этнического сообщества, выступала в качестве условия
самосохранения и коллективного осуществления традиций в иноконфессиональном,
иноэтническом и иноязыковом окружении. Исследователи считают, что этот вид общины
выступал организующим центром хозяйственных, судебных, повседневно-бытовых,
морально-этических отношений и религиозной жизни населения64.
Нужны более точные формулировки оценок «роли депортации в формировании
немцев как единого народа». Наряду с «общностью исторической судьбы, сблизившей
немцев разных исповеданий»65, мы имеем дело с процессом насильственного разрушения
традиционной
моноконфессиональной
модели
поселения66
и
последующим
окончательным разрушением этноконфессиональной культуры немцев во всех её
проявлениях. Немец-колонист, проживавший в моноконфессиональной колонии, будь-то
лютеранской, католической или меннонитской, в условиях отсутствия «единого народа»,
увы, имел гораздо больше возможностей для сохранения своей этноконфессиональной
идентичности, чем немец «советский» и даже «постсоветский».
Дик П.Ф. Особенности религиозности протестантов немецкой национальности и пути её
преодоления (на материалах Казахстана). Автореферат диссертации на соискание учёной степени к.ф.н.
Ленинград, 1988. С. 9.
61
Чернова И.Н. Религиозный фактор в социальных отношениях у немцев Алтайского
края//Немцы Сибири: история и культура. Омск, 2002.С. 263.
62
Бармин В.В. Культурное наследие немцев в Западной Сибири. Автореф. дис. на соиск. уч.
ст. канд. искусствоведения. Барнаул, 2010; Булычев М.В. Появление русско-украинского влияния в
хозяйстве и быту поволжских немцев в начале XIX в.//Этнические немцы России: исторический феномен
«народа в пути». Материалы XII международной научной конференции. Москва, 18-20 сентября 2008 г. М.,
2009. С. 160-167.
63
Венгер Н.В. Теория Дж. Армстронга «о призванной диаспоре» как объяснительная модель
истории менонитских общин в Российской империи (1789-1914)//Этнические немцы России: исторический
феномен «народа в пути». Материалы XII международной научной конференции. Москва, 18-20 сентября
2008 г. М., 2009. С. 21-22.
64
Чернова И.Н. Религиозный фактор в социальных отношениях у немцев Алтайского
края//Немцы Сибири: история и культура. Омск, 2002; Подопригора Ю. И. Немцы Павлодарского
Прииртышья. Алматы, 2010 и др.
65
Плеве И.Р. К вопросу о классификации групп немецкого населения России ... С. 203-208.
66
см. Бургарт Л.А. Разрушение религиозного уклада жизни немецкого населения вследствие
депортации и принципиальные подходы современной отечественной историографии к определению места и
роли религии в истории немцев в России и СССР//Начальный период Великой Отечественной войны и
депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет// Материалы 3-й Международной научнопрактической конференции, Саратов, 26-29 августа 2011. М., 2011С. 194-224.
60
«Единство семейно-родственной группы и религиозной общины обеспечило основу
для создания народной религии и этноконфессиональных общностей в Украине,
Поволжье, Крыму и на Кавказе: немцев-лютеран, немцев-католиков, немцев-меннонитов и
других групп. Принудительные миграции немцев в Сибирь и Центральную Азию,
системная практика ограничения географической и социальной (вертикальной)
мобильности национальной группы в советский период привели к дезинтеграции
локальных этноконфессиональных общностей и тенденции к интеграции в единую
немецкую общность»67.
Моноконфессиональная модель немецких поселений представляла собой не только
особый тип расселения по религиозному признаку, не только некую внешнюю форму, но
и особую внутреннюю систему организации всей жизнедеятельности68. Мы вправе
говорить о моноконфессиональной колонии, как ядре исторического развития различных
групп немецкого населения в России.
4.
Моноконфессиональная модель поселения и подходы к изучению
истории немцев в России: основные проблемы и задачи исследовательской
работы
О немецких колониях в России написано немало, но немало остаётся и вопросов.
В контексте заданной темы нельзя не коснуться, в первую очередь, вопроса о
численности «немецких» поселений в России. На сегодняшний день существует целый
ряд справочников и указателей, изданных в разные годы в Германии и России 69, но, увы,
даже самые последние издания, не дают точных сведений, ни о числе поселений, ни об их
конфессиональной принадлежности.
Более того, если раньше конфессиональная
принадлежность являлась одной из основных характеристик населённого пункта в
справочнике или указателе, то сегодня появляются издания, в которых конфессиональная
принадлежность поселений порой не указывается вообще, даже если имеются точные
сведения более ранних изданий. Авторы чаще всего направляют свои усилия на поиск и
установление точной даты основания поселения, его административной принадлежности,
хозяйственно-экономических характеристик и т.п., поэтому о конфессиональной
принадлежности колоний мы сегодня порой знаем не больше, чем авторы справочников и
указателей, изданных уже более полувека назад. Между тем, сведения о
конфессиональной принадлежности принадлежат к числу первостепенных данных,
необходимых для организации процесса изучения истории поселений, поиска архивных
материалов.
Не до конца прояснённым остаётся вопрос о моноконфессиональных посёлках
немцев, не подвергавшихся депортации. Во все ли из них происходило доприселение
депортированных немцев других исповеданий? Были ли исключения, когда в
моноконфессиональное село доприселялись лишь немцы того же исповедания? Какова
дальнейшая судьба этих поселений? Когда они окончательно утратили свою
моноконфессиональную структуру? В случае наличия хотя бы единичных посёлков, было
интересно рассмотреть их опыт и дальнейшую историческую судьбу. Однако, даже при
Дик П.Ф. Этноконфессиональный компонент духовный культуры немецкой национальной
группы//Этнические немцы России: исторический феномен «народа в пути». Материалы XII международной
научной конференции. Москва, 18-20 сентября 2008 г. М., 2009. С. 74.
68
см. Бургарт Л.А. Разрушение религиозного уклада жизни немецкого населения вследствие
депортации и принципиальные подходы современной отечественной историографии к определению места и
роли религии в истории немцев в России и СССР...
69
Die deutschen Siedlungen in der Sowjetunion/ Ausgearbeitet und hrsg. von der Sammlung Georg
Leibbrandt. Berlin, 1941; Verzeichnis der deutschen Siedlungen im Gebiet Saporoshje, Dnepropetrowsk, Nikolajew,
Rostov, Nord Kaukasus u.a. //Heimatbuch der Deutschen aus Russland. Stuttgart: 1957, 1958, 1959, 1960, 1961,
1962, 1964; Mertens Ulrich. Handbuch Russland-deutsche (mit Ortsverzeichnis ehemaliger Siedlungsgebiete).
Nürnberg-Padeborn, 2001; Немецкие населённые пункты в СССР до 1941 г. Справочник. Сост. В. Ф.
Дизендорф. М., 2002.;
Немцы России. Энциклопедия. Населённые пункты и места поселения.
Энциклопедический словарь. Сост. В.Ф. Дизендорф. М., 2006.
67
наличии таких фактов, говорить о моноконфессиональной модели как основной форме
поселения и развития различных групп немецкого населения в СССР после 1941 г. не
приходится.
Мало исследований, представляющих внутренний микрокосм колоний немцев
разных исповеданий. Хотя в последнее время и появились положительные примеры70,
работа в данном направлении всё же оставляет желать лучшего. Особую ценность имеют
экспедиции в бывшие немецкие колонии71.
Невозможно представить историю колоний, не обращаясь, в первую очередь, к
вопросу конфессии. В тоже время попытки написать историю «немецких поселений» в
том или ином регионе, без прояснения их конфессиональной принадлежности - не редкое
явление. Наряду с некоторыми общими чертами, имевшими место в истории поселений
немцев в России, основополагающие тенденции определялись всё же именно
конфессиональной принадлежностью той или иной колонии, и те или иные тенденции и
особенности в развитии колонии (поселения) можно объяснить порой исключительно
через призму религиозной истории.
Моноконфессиональная модель позволяет посредством микроисторического
анализа72 (изучения единичных моноконфессиональных колоний) получить глубокие и
конкретные
теоретические
выводы,
касающиеся
истории
различных
этноконфессиональных групп в макроисторическом масштабе. Речь в данном случае идёт
не простом сборе исторических фактов, хотя и это тоже нужно, но о том, чтобы понять
внутренний механизм, основу процессов, имевших место в истории различных
этноконфессиональных групп немцев.
Недостаточно
глубоко
разработано
теоретическое
положение
о
моноконфессиональной общине как «основной форме самоорганизации немецкого
населения в России»73.
К сожалению, приходится говорить и о таком явлении в современной отечественной
историографии как процесс «секуляризации» дореволюционной истории. Религия часто
рассматривается не больше чем отдельная область истории немецких колоний, отделённая
от мирской жизни, тогда как вся система жизнедеятельности немецких колоний в
дореволюционный период носила конфессиональный характер74.
В этой связи можно обозначить некоторые исследовательские задачи, стоящие перед
современной историографией:
1.
Моноконфессиональные поселения
- как объект непосредственного
исследования.
2.
Преодоление «секуляризационных» тенденций. Подход к истории немцев
России через призму конфессиональности.
Юзбашева Н.Л. Колония Ямбург: становление и развитие (по документам Государственного
архива Днепропетровской области)//Российское государство, общество и этнические немцы: основные
этапы и характер взаимоотношений (XVIII – XXI вв.). Материалы 11-й международной научной
конференции: Москва, 1-3 ноября 2006. М., 2007. С. 80-89; Лиценбергер О.А. История немецких поселений
Поволжья. Ч. 1. Лютеране: А-М. Саратов, 2011; Эпп Пётр. Не исчезли по милости Господа. Waldheim –
Апполоновка. 1911-2011. Steinhagen -Исилькуль, 2011.
71
Об экспедиционных исследованиях расселения меннонитов в 2000-2006 гг.//НИБ, №2(50),
2007. С. 9-13.
72
Недзелюк Т.Г. Методы и приёмы микроисторического анализа в исследовании
конфессиональной культуры//Немцы Сибири: история и культура. Материалы VI Международной науч. практ. конф./ответ. ред. Т.Б. Смирнова, Н.А. Томилов. - Омск, 2010. С. 35-40.
73
Немцы России: исторический опыт и современные проблемы самоорганизации. Материалы
международной научно-практической конференции. Москва, 29-30 октября 2007 г. М., 2008.
74
см. Бургарт Л.А. Разрушение религиозного уклада жизни немецкого населения вследствие
депортации и принципиальные подходы современной отечественной историографии к определению места и
роли религии в истории немцев в России и СССР//Начальный период Великой Отечественной войны и
депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет// Материалы 3-й Международной научнопрактической конференции, Саратов, 26-29 августа 2011. М., 2011С. 194-224.
70
3.
Уточнение сведений о конфессиональной принадлежности поселений,
используя различные источники: церковные и светскую статистику. Справочники.
4.
Краеведческая работа. Микроисторический анализ и др.
Наличие моноконфессиональной колонии, как основного ядра исторического
развития немцев в России на протяжении более полутора веков, насущно требует и
соответствующих методологических подходов к анализу их истории.
М.Л. Малиновский
(Барнаул. Россия)
Культуртрегерская миссия немецких колонистов в России
(1762-1914 гг.)
Идея о переносе европейской культуры в Россию была в ХУШ. веке отнюдь не
новинкой. Иностранные слободы существовали в Москве задолго до времен Екатерины П,
идеи о восприятии европейской культуры, как известно, были сильно продвинуты Петром
1 во время Великого посольства и позднее, что нашло прежде всего свое выражение в его
указе 1702 г.75 Его наследники и их соратники также не раз выдвигали проекты
переселения иностранцев в Россию для оживления ее экономики и развития ее
экспортных возможностей. Примером может служить обнаруженный нами и недавно
опубликованный проект Борриса о переселении гугенотов в Россию 1729 г.76
Однако с появлением на троне Екатерины II эти проекты приобрели несколько
иной вид: в согласии с современными ей экономическими теориями царица стремилась
привлекать уже не только специалистов различных отраслей, но прежде всего крестьян
для заселения завоеванных южных территорий и окраин России, эти люди должны были
увеличивать массу податного населения и осваивать новые территории. Хотя в
предложениях к Наказу и упоминалось о приглашении иностранцев для развития сельской
экономики, однако эти предложения не получили развития, ставка делалась прежде всего
на число переселенцев и их размещение на окраинах империи.
Трудности первоначального освоения земель и создания населенных пунктов в
Поволжье и на Юге, выявленные ревизиями конца XVIII века, заставили правительство
Александра I сократить вербовку иностранцев и предъявить к ним повышенные
требования: семейность, связанность с сельским хозяйством и наличие минимального
благосостояния (300 гульденов) для обеспечения на первое время. Однако, эти
ограничения оставались б. ч. благими пожеланиями, в Россию тянулась все равно голь и
беднота77.
При таком социальном составе переселенцев думать о непосредственном переносе
европейской с/х культуры не приходилось, тем более что и состояние с/х в германских
государствах оставляло желать лучшего. Тем не менее, правительство Александра I не
оставляло мысли об усовершенствовании с\х в колониях и неоднократно продвигало
проекты внедрения новых технических культур: разведения тутовых деревьев и
шелковичных червей, красильной марены, винограда и прежде всего тонкорунных овец
как поставщиков стратегического сырья для текстильной промышленности. Однако
большинство этих проектов осталось на бумаге, за исключением разведения тонкорунных
овец, которое получило развитие не в колониях, а на купчих и арендных землях за
пределами этих поселений.
Полное собрание законов Российской Империи. 1830. т. IV. С. 192-195.
См. наш анализ социального состава переселенцев: Малиновский Л. В. Социальная и
хозяйственная история немецких колонистов в Южной России (1762-1917). Барнаул, 2010. С. 12-16.
77
См. нашу статью: «Овцеводство» // Энциклопедия «Немцы России». Т. 3. М., 2004. С. 691-692.
75
76
Наиболее успешным проектом в немецких колониях оказалось производство
качественной пшеницы на экспорт, которое превратило сначала «полных хозяев» в
колониях в капиталистических фермеров, а затем заставило их механизировать свое
производство и в массовом порядке скупать землю для этого и для расширения самих
колоний78.
Однако мысли и наблюдения самих колонистов и сторонних наблюдателей о
положительном влиянии примера колонистов на российское с/х так и не нашли
практического воплощения, влияние колонистов на русскую и украинскую деревню
осталось весьма ограниченным, проявлялось прежде всего только в заимствовании с\х
техники. На то были свои социальные причины: до 1861 г русское крестьянство было
сковано крепостным правом, а потом малоземелье и бедность препятствовали накоплению
средств для фермеризации с\х. Американский путь развития капитализма в с\х не нашел
своего воплощения в российской экономике ни в ХIХ и ни в ХХ веке, несмотря на тот
прекрасный пример, который был показан немецкими колонистами как в России, так и в
СССР.
См.: Малиновский Л. В. Социальная и хозяйственная история немецких колонистов в Южной
России (1762-1917). Барнаул, 2010. С. 108-110.
78
Немецкая колонизация России: региональные и местные аспекты
_____________________________________________________________________________
А.П. Ярков
(Тюмень. Россия)
Сибирский социум (аборигены, коренные, пришлые и иностранцы)
в трансформационных процессах 1708-1789 гг.: и в поисках идентичности
(к 300-летию первого лютеранского прихода в Сибири)
Жизнь сибиряков на протяжении практически всего ХVIII в. характеризовалась
коллективной моделью экономических, социальных и культурных связей, в которой
индивидуальность и личностное восприятие окружающего мира занимали подчиненное
место. Конфронтационное отношение к другому поддерживалось конфессиональными
институтами и закреплялось на уровне государства и распространившейся среди
просвещенной части русских сибиряков идеей евроцентризма, которая подчеркивала
преимущество развития европейской, в основе своей христианской, цивилизации перед
восточной. Православные старожилы начали именовать себя сибирянами, но соседей –
мусульман и «язычников» по-прежнему награждали обидными прозвищами. У мусульман
же периодически изымали книги и рукописи «с хулой на христианскую веру». Тем и
другим еще предстояло существенно наполнить «багаж» толерантности.
Соперничество Востока и Запада (ислама, буддизма, христианства) и ранее
присутствовало на пространстве региона. Отныне же это происходило в рамках
российского государства с более сложной системой управления и этноконфессиональной
палитрой населения. Роль государственной идеологии выполняло христианство, а
приоритет РПЦ выражался в законах и преференциях даже по отношению к другим
православным – старообрядцам. Рубежом в формировании государственной идеологии в
России стал именно раскол, который пришелся на середину XVII в. и затронул Сибирь. Раскол
стал и исходным пунктом в развитии отечественной философско-политической мысли Нового
времени, подготовившей место для другой мировоззренческой позиции.
Определяя временные ориентиры, примем во внимание, что идеи Нового времени
элита переносила на сибирскую почву для элиты, не всегда в западноевропейском
варианте и не синхронно с их распространением в Москве или Санкт-Петербурге. Тем не
менее, начальной датой можно считать 1708 г. – создание Сибирской губернии. Тогда,
согласно петровским идеям, усилились центростремительные тенденции в
государственном управлении79, которые коснулись и вопроса о «туземцах». Завершающая
дата символически совпадает с годом Великой Французской революции и связана с
Указом об учреждении в Уфе «Духовного собрания магометанского закона», открытием
Народных училищ и Азиатской школы, запретом Синода посылать тобольских
миссионеров в «иноверческие селения», а также выходом в свет первого в азиатской части
Российского государства журнала «Иртыш, превращающийся в Ипокрену». Возможно,
что временной отрезок в 80 лет слишком короток для мирового исламоведения, но в
Западной Сибири он оказался насыщенным многими явлениями и важным для
осмысления тенденций Нового времени в местной умме.
Конец ХVII – начало ХVIII в. – время кардинальной смены парадигмы развития
российского общества под влиянием европейских идей, которые начали играть
моделирующую роль в развитии человечества. Время и обстоятельства вызвали к жизни
В 1710 г. был упразднен Сибирский приказ (его функции перешли к сибирскому губернатору), а в
1711 г. – ликвидировано прежнее деление на разряды.
79
«интеллектуальную миграцию»: «птенцы гнезда Петрова» отправились на запад за
научными знаниями о законах развития общества, науки и природы, а ученые – на восток
за «опытом выживания» вопреки этим законам. Это, по-сути, оставалось уделом
немногих, кто стремился расширить границы познаваемого мира и использовать зачастую
невостребованные на родине знания.
Представления многих уроженцев Западной Европы о населении опирались на
понятия цивилизованные и дикие, при этом «под цивилизованностью понималась отнюдь
не обязательно степень соответствия тех или иных элементов аборигенной культуры
европейским и христианским нормам». Г.-Ф. Миллер к наиболее цивилизованным
относил тех коренных сибиряков, кто находился в орбите мусульманской и буддийской
культур80.
В начале ХVIII в. на Урале и в Сибири на десять с лишним лет оказалось несколько
тысяч «шведов» (шведов, немцев, голландцев, финнов) – бывших воинов Карла ХII81.
Каролины не желали, да и не имели условий для межконфессиональных связей и тем
более диспутов, но иногда вынужденно вступали в конфликты82. Иные выстраивали
взаимовыгодный диалог с местными жителями, а единицы приобщались к православию и
и исламу. Узнав от графа Пипера, что «шведы» в некоторых сибирских городах
«...перекрещиваются и продаются в рабство татарам и язычникам», губернатор
М. П. Гагарин тотчас распорядился провести подробное разбирательство и наказать виновных148. В тот же период введен институт надзирателей за регулярным и правильным
отправлением обрядов мусульманами, обращенными в христианство, а первыми и
ревностными надзирателями над ними оказались каролины А. Эск (принявший фамилию
Андреев) и К. Берх83.
Не будучи учеными, каролины записали много интересных наблюдений за жизнью
сибиряков, невольно приобщаясь к научным методам сбора информации и даже
поучаствовав в работе экспедиций, в т. ч. и Великой Северной, которая отправилась в
Сибирь по указанию Петра I. К примеру, в экспедиции Д. Г. Мессершмидта принял
участие офицер, уроженец Померании Ф. И. фон Страленберг (Таберт)84. Он же в 1720х гг. приобрел у «ахуна Тобольска Азбакевича», с которым дружен, рукопись Абу-л-Гази
Бахадур-хана «Шаджара-и турки»85 и организовал ее перевод на русский язык. Если
рассмотреть событие с позиции диалога культур, то оно отражает именно тот уровень
контактов, когда обращение к наследию помогло преодолеть идейное противостояние
христианского и мусульманского миров. Насколько возможно в тех условиях и личных
обстоятельствах, Страленберг анализировал миссионерскую деятельность РПЦ по
распространению «греческой веры»: «Коренные народы – естественные, искренние и
Элерт А. Х. Народы Сибири в трудах Г. Ф. Миллера. – Новосибирск, 1999. – С. 93.
Согласно инструкций Сибирского приказа с 1711 г. пленные каролины размещались в Тюмени –
1 000, Туринске – 200, Тобольске – 3 000, Тарском городке – 500, Березове – 200, Томске – 1 000, Мангазее –
100, Кузнецке – 500 чел. – см.: Шебалдина Г. В. Шведские военнопленные в Сибири в первой четверти
ХVIII в. – М., 2005. – С. 42.
82
Это могло грозить более тяжелым наказанием. – см.: Aberg A. Karolinerna och Osterlandet: Karl
ХII:s krigare i rysk fangeskap och pa upptactsfarder i Orienten och Sibirien. – Stockholm, 1967. – S. 31.
83
Кодинский (Кондинский) Свято-Троицкий монастырь в первой половине ХVIII в.: люди и стены
сибирской обители накануне секуляризации: сб. докум. – Тюмень, 2003. – С. 188–189; Ярков А. П. О
предполагаемом и реализованном диалоге религий в Тобольске и его окрестностях в ХVIII веке // Тобольск
научный – 2008: материалы пятой науч.-практ. конф. – Тобольск, 2008. – С. 169–174.
84
Еще до начала экспедиции Страленберг собрал значительный сибиреведческий материал: в
1719 г. составил «Карту путешествия от Москвы до главного города Сибири Тобольска и всего того, что
лежит по обе стороны дороги» с соответствующими описаниями и комментариями.
85
Отправлена Д. Г. Мессершмидтом в Европу. – см.: Кононов А. Н. История приобретения,
переводов, изданий и изучения сочинения Абу-л-Гази «Родословная тюрок» // Сов. тюркология. – Баку,
1971. – С. 3–12.
80
81
благочестивые люди, которые мало знают о ложных клятвах, воровстве, блуде,
чревоугодии, обмане и тому подобных пороках»86.
Когда сибирский митрополит Филофей проводил активную политику
христианизации, в т. ч. и насильственной, Дж. Белл (Антермонский) записал, что
мусульмане, проживающие на широких тобольских улицах, «названных Татарскими»,
«имеют счастье свободно выполнять обряды своей религии»87. Возможно, британец
сказал это из политеса, поскольку находился в составе российского посольства, в 1719 г.
направлявшегося в Китай. Мнения расходились – И. Е. Фишер так описал обряд крещения
при Филофее: «Церемония происходила зимой. В реке вырубалась большая прорубь,
кандидат стоял по брюхо в воде, а поп брал их за голову и трижды окунал в воду. После
этого им надевали кресты, за которые они, однако, платили, смотря по металлу». Местные
были недовольны: «...говорили между прочим, что еще прежде они что-то понимали в
своей старой вере, а теперь они не знают ничего. Они так озлоблены, что после крещения
хотели перерезать себе горло, но это сделали лишь немногие, потому что страх смерти
был все же сильнее их недовольства»88. Впрочем, конфронтацию усиливали все участники
событий: в 1724 г. Филофей писал Синоду, что мусульмане: «...подъезжают к
новокрещеным и, смущая, велят именем своего начальника Сабанака церкви жечь, попов
и причетников до смерти побивать и кресты побросать»89.
Более отстраненно наблюдали ситуацию ученые: исходя из задач программы,
составленной Г.-Ф. Миллером, участники Академического отряда Второй Камчатской
экспедиции обязывались беспристрастно зафиксировать верования и религиозные обряды
каждого этноса или племени Сибири, а пункты 779-829 напрямую связаны с исламом. Сам
Миллер осознавал, что новокрещеным: «на сем не всегда утверждаться надобно, потому
что у некоторых из них сердце еще непрестанно лежит к прежнему языческому закону и
того ради много утаевают». В то время многие барабинцы оставались язычниками, не
признавая «мугаметанской» веры90. Лишь один из участников Второй Камчатской
экспедиции, оставшийся жить в Сибири, – Я. И. Линденау, долгие годы фиксируя
особенности жизни барабинцев писал, что они: «...магометанской веры, хотя до
сегодняшнего дня сохранили свои языческие образы. Их шаманы – kamlada...»91.
Это обстоятельство вполне объяснимо, поскольку «любые старые мифологические
традиции прочнее удерживались там, где минимально (или отсутствовало) влияние
мировых религий»92. Эти традиции не близки другим сибирякам, так же как и приезжим
иностранцам – носителям христианских традиций, ощущавшим свое цивилизационное
«превосходство». Однако совместная жизнь93 вызвала у некоторых православных
положительные изменения в отношении к мусульманам-землякам. Таким стал первый
86
Катанов Н. Ф. Швед Филипп Иоганн Страленберг // Изв. Об-ва археологии, истории и
этнографии. – Т. 19. – Вып. 2. – Казань, 1903. – С. 105–128.
87
Зиннер Э. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и ученых ХVIII в. –
Иркутск, 1968.
88
Фишер И. Г. Сибирская история. – СПб., 1774. – С. 419.
89
Огрызко И. И. Христианизация народов Тобольского Севера в XVIII в. – Л., 1941. – С. 68.
90
Миллер Г. Ф. История Сибири. – Т. I. – М.; Л., 1937. – С. 199; Элерт А. Х. Народы Сибири в
трудах Г. Ф. Миллера. – Новосибирск, 1999. – С. 22, 27.
91
Линденау Я. И. Описание народов Сибири (первая половина ХVIII века): ист.-этнограф.
материалы о народах Сибири и Северо-Востока / пер. с нем., подг. текста, примеч. и предисл. З. Д. Титовой;
под общ. ред. И. С. Вдовина. – Магадан, 1983. – С. 148–150.
92
Неклюдов С. Ю. Мифология тюркских и монгольских народов (Проблемы взаимосвязей) //
Тюрколог. сб. – М., – 1977. – С. 185–186.
93
В 1696 г. в Тобольске служилое население составляло 2 496 мужчин. Военно-административных
чинов было 44 чел., духовных – 56, рядового и низшего командного состава – 2 396 чел., из которых 2 138
русских (к которым причислили «литву» и «черкас») и 258 татар. По мере обрусения деление казаков по
«спискам» превращалось лишь в традицию, а из состава городовых команд вообще исчезли казаки
«литовского» и «черкасского» списков, «новокрешены», стрельцы. К тому же разделение между казаками и
стрельцами в условиях Сибири было условным; потом все они были переведены в конные и пешие казаки.
сибиряк с европейским типом мышления – С. У. Ремезов, хотя в картографических
материалах он не выходил за рамки провиденциализма и превозносил сияние православия,
озарившего земли «поганых»94.
Т Чернова-Дёке
(Берлин. Германия)
Немецкий компонент в освоении северокавказского региона в свете политики
иностранной колонизации Екатерины II.
В контексте политики иностранной колонизации Екатерины II заслуживает
должного внимания аспект освоения немцами Кавказа. Территория северокавказского
региона «прирастала» к Российской империи постепенно. 1777-1780 гг. для закрепления
южной границы была создана Азово-Моздокская оборонительная линия. Задачи – 1)
раздача земель, организация массового переселения – казачье-крестьянская колонизация.
2)
установление общероссийского управления. Указами от 5 и 9 мая 1785 г. «О
устройстве Кавказской губернии и области Астраханской» учреждается Кавказское
наместничество. 3) хозяйственное освоение края и защита границы. от «хищнических
набегов».
В Екатерининской программе заселения и хозяйственного развития
новоприобретенных южных территорий заметная роль отводилась иностранной
колонизации. Как вписался в нее северокавказский регион? Научный интерес
представляет выяснение сути стратегии и законодательной базы для приглашения сюда
иностранцев и переселения немцев-колонистов с Волги, как части общероссийской
программы и политики в Век Екатерины II.
Идея переселения была изложена генерал-прокурором князем А.А. Вяземским в
докладе от 27 октября 1778 г.: «О переселении колонистов с луговой стороны Волги на
линию, заводимую между Моздоком и Азовым». Высочайше утвержденный и
одобренный резолюцией «Быть по сему», доклад стал первым правовым актом о
поселении немцев на Кавказе. Но остался скорее декларацией о намерениях.
Появление их в Предкавказье относится к концу ХVIII в. и было предопределено
назревшими внутренними проблемами колоний. Высочайший указ 1775 г. «О разборе
поселенных около Саратова колонистов и об учинении им ссуды» регламентировал
процедуру увольнения признанных «неспособными к землепашеству». 318 семей были
распущены по городам империи, но обязаны были возвратить свои долги. 50 семей
переселились в города Кавказской губернии, на «позыв» колонистам, «перейти в новые
заводимые города... в купечество, в мещанство, цеховые».
Значение для иностранной колонизации Предкавказья рескрипта императрицы от 9
мая 1785 г. (п. 4): «Желающим из иностранных поселившихся в Саратовском
наместничестве, для удобнейшего отправления торгов и ремесел их, поселиться в
городах Кавказской губернии, дать в том дозволение...» Роль Манифеста от 14 июля 1785
г. «О дозволении иностранцам селиться по городам и селениям Кавказской губернии и
отправлять беспрепятственно торги, промыслы и ремесла свои». Гарантия свободы
вероисповедания и освобождение на 6 лет от всякой государственной подати. Так был дан
иностранцам зеленый свет для их торгово-промышленной деятельности на льготной
основе.
В п. 6 рескрипта говорилось, что со вступлением в действие Казенной палаты
будут раздаваться земли желающим поселенцам для заведения хозяйства. Это был уже
Бахрушин С. В. Туземные легенды в «Сибирской истории» Ремезова // Ист. известия. – 1916. – № 3–4;
Кivelson V. Cartographies of Tsardom: The Land and its Meanings in Seventeenth-Century Russia. – N-Y., 2006. –
Р. 161.
94
шаг к реализации идеи 1778 г. Сенатский указ от 1 июля 1794 г. (он не представлен в
наших сборниках документов) проливает свет на положение и судьбу 347 первых
переселенцев. 74 семьи хлебопашцев и ремесленников из разных саратовских колоний
были отправлены для поселения на земли в урочище Можары Моздокского уезда. Но при
осмотре казенных поселений на Кавказской линии в июне 1791 г. оказалось, что никто не
остался в поселении, «по неудобности расположения». Часть колонистов вернулась на
прежнее место жительства, другие ушли в посторонние губернии. Не имея полномочий
исключить их из наместничества, Кавказская казенная Палата была озабочена о «сыску
разбежавшихся» и представила вопрос для рассмотрения и решения в
Правительствующий Сенат. Итогом стал указ 1794 г. «О воспрещении находящимся в
Кавказском наместничестве колонистам, без ведома начальства и без письменного вида,
отлучаться от своих жилищ в другие места или губернии». История
первой попытки
переселения поволжских немцев-колонистов на Кавказ отразила его зарождение и
стремление правительства удержать под контролем их самовольные миграции и отлучки.
Действительно, от одобрения Екатериной II доклада Вяземского до реалий
образования первых немецких колоний на Северном Кавказе был весьма долгий путь,
почти в 40 лет. Но важен факт, что этому предшествовало возбуждение вопроса на
государственном уровне уже в ходе строительства оборонительной линии /1778 г./ по
границе, что стратегически предусматривался иностранный компонент в планах заселения
и освоения региона. Новые штрихи в политике колонизации в Век Екатерины проявились
в обращении к внутренней миграции и переселению немецких колонистов с Волги.
Источники и литература:
1. ПСЗ РИ - изд. 1, СПб., 1830. Т. XX - №14302, №14607, №14814; Т. XXII - №
16193 и № 16 194, № 16223, №16226; Т. XXIII - №17230 и др.
2.Чекменев С.А. Иностранные поселения на Ставрополье в конце XYIII и в первой
половине XIX в. // Матер. по изучению Ставроп. края. Вып. 12-13 – Ставрополь: 1971
3.Плеве И.Р. Немецкие колонии на Волге во второй половине XYIII века – М., АОО
«МСНК» - 2008.
С.М. Зейналова
(Баку. Азербайджан)
Немецкая община в контексте формирования
европейских этнических общин на Кавказе (XIX - начало XX вв.)
Завоевание Кавказа Российской империей положило начало новым этносоциальным
процессам и изменениям в этнодемографической структуре региона. На протяжении XIX
– начала XX вв. на Кавказе имели место миграционные процессы, массовые переселения
некоренного инородного населения, происходящие как извне, так и из внутренних
губерний Российской империи. Имперскую колонизацию Кавказа нельзя считать сугубо
русской в этническом смысле. С конца XVIII - начала XIX вв. на Кавказе имела место
иностранная колонизация. К началу ХХ века в регионе наряду с коренными народами
проживали представители более 20 национальностей, основная область расселения
которых находится далеко за пределами Кавказа - немцы, греки, поляки, чехи, болгары,
молдаване, эстонцы, литовцы, латыши и др. Время, причины и обстоятельства появления
представителей этих народов на Кавказе были различны. Различен был также и характер
переселений, которые можно разделить в основном на две группы: 1) миграционные
движения, направляемые и осуществляемые государством; 2) стихийные миграции, при
которых переселялись преимущественно небольшие по численности группы, семьи.95
Переселенческую политику царизма можно условно разделить на несколько
этапов. В конце XVIII – первой половине XIX вв. царизмом проводилось массовое
переселение русского, украинского населения, немецких колонистов, греческих
переселенцев, польских военнослужащих и ссыльных на Кавказ. Во второй половине
- конце XIX в. после крестьянской реформы переселение различных этнических
общин приняло отчасти стихийный и добровольный характер, поддерживаемый
царизмом. В этот период в связи с экономическим, хозяйственно-промышленным
развитием региона, началось массовое переселение малоземельного русского
крестьянства из центральных губерний России, а также немецких колонистов,
эстонских, молдавских, чешских, болгарских крестьян и др. Также в этот период в
связи с промышленным бумом увеличился приток переселенцев европейского
происхождения в города Кавказа, среди которых было немало служащих,
специалистов различных отраслей, предпринимателей и т.д.
Одной из европейских этнических общин, переселившихся и массово проживавших
на Кавказе на протяжении XIX – первой половины ХХ вв., была немецкая община,
которая являлась одной из наиболее крупных, имевших высокие количественные
показатели среди западноевропейских общин, проживавших на Кавказе. С другой
стороны, переселение и создание немецких колоний на Кавказе является наглядным
примером иностранной, в частности европейской колонизации в регионе. Немецкое
население было переселено несколькими группами, как с исторической родины –
Германии, так и из внутренних губерний России. Немцы имели многочисленные
поселения - колонии на территории Северного и Южного Кавказа, отличавшиеся
моноэтничностью и распространением европейского облика и уклада в жизни и быту.
Немецкое население, проживая в сельской местности и городах, активно участвовало в
экономическом развитии, хозяйственной, общественно-культурной жизни региона, при
этом сохраняя свои культурные ценности и этнографические особенности, ярко
выраженные в материальной и духовной культуре. Формирование немецкой общины как
длительный процесс прошло несколько этапов, и было непосредственно связано с
социальной адаптацией немцев, их хозяйственным и социокультурным развитием,
сохранением черт национальной идентичности.
В целом, немцы Кавказа представляли собой единую региональную группу
немецкого населения в Российской империи и Советского Союза. Однако, исследуя
проблему, необходимо выделить два кавказских региона массового заселения немцев –
Южный и Северный Кавказ, в процессе переселения, хозяйственной и культурной жизни
немецкого населения в каждом из которых имелись как общие черты, так и характерные
особенности и определенные различия. Переселение немецкого населения на Южный
Кавказ носило, условно говоря, двухэтапный характер: 1) 1818-1819 гг. – переселение
немецких колонистов – выходцев из Южной Германии, основной причиной которого
послужили сектантские побуждения группы немецких крестьян переселиться на Восток и
цели российской переселенческой политики; 2) вторая половина XIX – начало XX вв. переселение отдельных лиц немецкого происхождения из Германии или внутренних
губерний
России,
обусловленное
в
целях
службы,
профессиональной,
предпринимательской деятельности и т.д. Переселение немецкого населения на Северный
Кавказ происходило также в несколько этапов (конец XVIII в.- начало XIX в.; середина вторая половина XIX в.). Но в отличие от Южного Кавказа, немецкие колонисты
переселялись и расселялись на Северном Кавказе несколькими потоками на протяжении
конца XVIII - XIX вв.; переселение носило более стихийный характер; переселенцы были
в основном выходцами из внутренних губерний Российской империи (вторичное
Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале XX века. М.:
Наука, 1974, с. 193-197
95
переселение) и частично из Германии; переселение проходило большей частью по
экономическим мотивам в контексте общей переселенческой политики российского
царизма. Среди немецкого населения Кавказа можно выделить 2 группы: крестьянеколонисты, массово и поэтапно переселявшиеся и обосновавшиеся в регионе, а также
предприниматели, представители научной, творческой интеллигенции, военного,
духовного сословия немецкого происхождения, переселявшиеся дисперсно по работе,
службе, в виду промышленного бума, культурного развития Кавказского края в основном
во второй половине XIX – начале ХХ вв. В результате немецкие колонии являлись
местами компактного проживания немцев, основными центрами концентрации,
формирования немецкой общины Кавказа. А немецкое население, проживавшее
дисперсно в городах и промышленных центрах Кавказа, объединялось вокруг культурнорелигиозных общин.
К началу ХХ в. число немецких поселений на территории Азербайджана
увеличилось до восьми – Еленендорф, Анненфельд, Георгсфельд, Алексеевка, Грюнфельд,
Эйгенфельд, Траубенфельд, Елизаветинка. Немецким исследователем К.Штумпом
отмечено 19 немецких поселений, существовавших на территории Грузинской ССР.96
Исследователь Т.Н.Плохотнюк отмечает, что на Северном Кавказе существовали свыше
200 немецких поселений: на Ставрополье – 60, в Ростовской области свыше 100, в
Краснодарском крае – около 20.97 По итогам переписи, к 1939 г. численность немецкого
населения на Кавказе достигала около 140-150 тыс. человек.98
Немецкую общину, существовавшую на Кавказе на протяжении XIX-XX вв.,
можно охарактеризовать некоторыми общими чертами: развитие различных отраслей
сельского хозяйства и производства – виноградарство и виноделие, земледелие, молочное
производство, ремесло и т.д., развитие культурной и религиозной жизни (лютеране,
католики, меннониты) – деятельность немецких школ, издание немецких газет,
строительство церквей и т.д. Немецкое население имело довольно высокий уровень
хозяйственного и культурного развития. В результате хозяйственного и общественнокультурного развития, социокультурной адаптации немецкое население на Кавказе
сформировалось как крупная этническая община, наиболее крупная диаспорная группа
среди европейских этнических общин региона.
О.Я. Бахарева
(Оренбург. Россия)
Поселение немцев в Оренбургской губернии (1743 – октября 1917)
В тезисах предлагается кратко рассмотреть историю поселения немцев как
городских, так и сельских в Оренбургской губернии на протяжении 174 лет: с 1744 г.по
октябрь 1917 г. Городское немецкое население Оренбургской губернии формировалась на
основе законов, применяемых к подданным России, и специальных законов для
иностранцев, прибывших из стран Центральной Европы: Австрии, Швейцарии и
германских государств – Пруссии, Саксонии, Баварии.
Самое первое городское немецкое население на год закладки Оренбурга в 1743 г.
состояло из военных, которые по роду деятельности относились к временному населению
96
Heimatbuch der Deutschen aus Ruland. Stuttgard: 1961, s.162-163
Плохотнюк Т.Н. Российские немцы на Северном Кавказе. М, 2001, с.6-27; Немецкое население
Северного Кавказа: социально-экономическая, политическая и религиозная жизнь (последняя четверть
XVIII – середина XX в.). Сборник документов / сост. Т.Н.Плохотнюк. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2002, с.3
98
Всесоюзная перепись населения 1939 г. Основные итоги / Под ред. Ю.А.Полякова. М.: Наука, 1992,
с.71, 59-67; История российских немцев в документах (1763-1992) / Под ред. В.А.Аумана, В.Г.Чебатаревой.
М., 1993, с.156
97
и часто меняли место службы. Они жили по законам России и пользовались ими наравне
с российскими гражданами. Русские офицеры и губернаторы И.А. Рейнсдорп, О.А.
Игельстром, П.К.Эссен, П.П. Сухтелен, А.П. Безак входили в состав горожан
Оренбургской губернии. Во-вторых, согласно приглашению Екатерины II (1764 – 1796 гг.)
доля немецкого населения росла за счет добровольного переселения поволжских
немецких колонистов из Саратовской и Самарской губерний и колонистов из Южной
Украины, которые в 1871 г. сменили статус колониста на статус поселянина-собственника
99
. Переселенцами назывались те колонисты, которые селились на казенных, частных или
купленных землях 100. Низшие немецкие социальные слои – крестьяне, ремесленники и
прочий люд, составляли основное ядро переселенцев.
В третьих, важно выделить социальный признак в формировании населения –
участие немцев, вышедших из дворян, мещан, духовенства, крестьянства. Они являлись
государственными и частными служащими, собственниками, кустарями и торговцами.
Начало и расцвет их деятельности приходиться на вторую половину XIX в., когда
движущим фактором выступали экономические причины, лежавшие в основе развития
товарно - денежных отношений.
В-четвертых, следует отметить в вопросе формирования городского населения
факт незначительного участия немецких пленных из армии Наполеона времен
Отечественной войны 1812 г. и каторжан. Известно, что с 1746 г. в Оренбургский край
ссылали уголовных преступников, каторжан, беглых и т.д. В конце 40-х – 50-х годов
XVIII в. в Оренбурге проживал некий сосланный немец Иосиф Розе. Этот человек по
воспоминаниям поэта Г.Р. Державина, исполнял в городе-крепости роль учителя
немецкого языка у детей военнослужащих и состоятельных горожан 101. Губернатор П.П.
Сухтелен добился в 1831 г. прекращения в край ссылки преступников и осужденных102.
В-пятых, к последнему источнику формирования городского населения следует
отнести иностранцев – немцев, австрийцев, швейцарцев. Российское правительство,
заинтересованное в привлечении иностранного капитала для развития отечественной
торговли и промышленности, издало в 1766 г. разрешение для иностранцев на вступление
в торговые договора и обязательства.
Пять крупных городов губернии – Оренбург, Челябинск, Орск, Троицк,
Верхнеуральск – выбрали местом жительства подданные государств Баварии, Пруссии,
Саксонии, с 1871 г. объединенной Германии, и Австрии, Швейцарии. Они нашли
пустующие ниши в местной экономике, заняли их и внесли значительный вклад в
развитие местной промышленности, торговли и культуры. Успешно немецкое городское
население участвовало в благотворительных акциях, соблюдало свой национальный
уклад в семейной и религиозной жизни, не забывало народных традиций, обычаев и
языка. В условиях города наблюдался медленный процесс ассимиляции, появлялись
смешанные браки и семьи.
По территориальному признаку в городах проживали немцы – выходцы из
Прибалтики, Петербурга и Москвы, Поволжья и Новороссии (Украины), Закавказья и
Волыни. Это смешение было связано с колонизацией нового региона на Южном Урале и
длительному сроку проживания в России после Манифестов Екатерины II 1762 – 1763 г.,
когда немецкие жители адаптировались к законам и условиям проживания в стране. По
конфессиональной принадлежности немецкое население подразделялись на католиков,
лютеран, реформатов, меннонитов и православных.
Подробнее см.: Бахарева О.Я. Миграция поволжских немцев в Оренбург (конец XVIII – XIX вв.) //
Этнокультурное многообразие народов России как фактор стабильности в обществе: материалы межрегион.
науч.-практ. конф. Оренбург, 2004. С. 211 – 218.
100
СЗ РИ. Т. IX .Раздел IV. Примечания к статья 680. СПб., 1912.
101
Дорофеев В.В. Над Уралом-рекой. С. 43.
102
Семенов В.Г. Губернаторы Оренбургского края. С. 198.
99
В годы Первой мировой войны городские немецкие жители пережили ухудшение
отношений к ним в губернии, которое проявлялось к запрете использования
национального языка в общении, а для германских подданных в национализации
предприятий, в депортации и в интернировании. Такая политика продолжалась до
социалистической революции в октябре 1917 г.
Формирование сельского населения Оренбургской губернии приходится на вторую
половину XIX в в отличие от городского немецкого населения. Земли для заселения были
отведены в Манифесте от 22 июля 1763 г. «по реке Самаре, в сорока верстах от
Оренбурга и вниз реки Самары … по реке Волге, до устья речки Иргиза и вверх по
Иргизу, к поселению несколько тысяч семей, весьма плодородные и выгодные земли
имеются»103.
Следует напомнить, что Оренбургский военный губернатор П.К. Эссен предпринял
несколько неудачных попыток переселить немецких колонистов из Саратовской губернии
на земли Илецкого соляного промысла (1817 – 1825 гг.) при Донгузском и Елшанском
форпостах. В 1890 г. меннониты основали Ново-Самарское поселение в Бузулукском
уезде Самарской губернии (до 20-х XX в.), который позже вошел в состав Оренбургской
области. Причинами переселения явилось обезземеливание в материнских колониях Юга
России – в Таврической, Херсонской, Екатеринославской губерниях в середине XIX в.,
прекращение бесплатной раздачи земельных наделов и высокая продажная цена за
десятину (300 руб. за десятину). В Оренбургской губернии цены на землю были ниже, в
среднем 34 руб. за десятину, в 1890 г. были куплены земли у местных купцов и
образованы 3 колонии из числа вольнопокупателей. В 1891 – 1892 г. возникло 13 колоний
из числа безземельных меннонитов. В 1894 материнская колония из Екатеринославской
губернии основала 5 новых колоний на землях бывших помещиков Деевых, выплачивая в
среднем по 28 руб. за десятину. Безземельные колонисты получили наделы по 40 десятин,
по 200 руб. подъемных и на 2 года освобождались от уплаты долга материнским
колониям. В 1893 по 1899 гг продолжалась покупка земель и основание колоний
меннонитов, их число составило к началу XX в. 22 поселения. Они стали
самостоятельными к 1912 г., пережили неурожаи, жилье в землянках, использование
примитивных методов обработки земли и спешное оснащение современной
сельхозтехникой, обустройство инфраструктуры, установление дружеских отношений с
соседями 104.
За Уралом и в окрестностях Оренбурга возникали в 1890 - 1903 гг. колонии
лютеран и католиков, состоящих из безземельных переселенцев из западных
неменнонитских колоний. Территориально они были между собой разобщены, т.к.
селились вперемежку с русскими, башкирами, украинцами, татарами. По
вероисповеданию вместе с католиками жили лютеране, баптисты, евангелические
сепаратисты (Оренбургский, Орский, Троицкий уезды). В целом в Оренбуржье, включая
Ново-Самарское поселение, проживало 10 тыс. немцев крестьян, которые освоили 106853
десятины целинной земли. Уровень экономического развития этих поселений был
достаточно высок 105.
Таким образом, возникновение городского немецкого населения началось в
Оренбургской губернии намного раньше (1743 г.), чем сельского (1890 г.), поскольку
главное внимание со стороны правительства уделялось строительству города-крепости
Оренбургу и укрепленной линии мелких крепостей в целях скорейшей колонизации
обширного региона на Южном Урале.
История российских немцев в документах. (1763 – 1992 гг.) \ Составители В.А. Ауман, В.Г.
Чеботарева. М., 199. С.22.
104
Тюлюлюкин Е.Ф. Российские немцы в истории Оренбуржья (конец XIX – XX вв.). Оренбург,
2006. С. 36.
105
Там же С. 38.
103
С.В. Кретинин
(Воронеж. Россия)
Немецкие колонисты в Царстве Польском: проблемы адаптации, интеграции,
взаимоотношений с коренным населением.
По трем разделам (1772, 1793 и 1795 гг.) Польское государство было поделено
между тремя соседними державами: Австрией, Пруссией и Россией. После 1815 г.
исторический центр польских земель оказался в составе Российской империи. В
созданном в 1815 г. Королевстве (Царстве) Польском проживало значительное число
немцев (около 700 тыс. человек), расселенных в районе Варшавы и вниз по течению
Вислы, вокруг Белостока, Радома, Лодзи. На остальных русских территориях, полученных
после разделов Речи Посполитой, проживало еще около 100 тыс. немцев,
преимущественно
на западе Волынской губернии. Немцы составляли слой
квалифицированных рабочих в крупных польских городах, например в Лодзи.
Значительная часть проживала и в сельской местности, в частности на востоке и юговостоке Люблинской губернии (Холм, Хрубешов, Замость)106.
В данном докладе делается попытка рассмотреть основные законмерности
расселения, адаптации немцев к реалиям Российского государства, их взаимоотношений с
коренным (польским, украинским, белорусским населением).
В Царстве Польском противоречия между немцами и другими национальностями
не достигали такой остроты, как в австрийском и, особенно, прусском (германском)
захватах, хотя с фрондирующими поляками русское правительство не церемонилось.
Неслучайно, после 1815 г. в Царство Польское устремились тысячи немецких
переселенцев, в первую очередь текстильщики. Они составили значительную часть
населения Лодзи и Томашова.
В рамках «русского захвата» и Российской империи в целом имели место поздние
миграции немецких колонистов, одна из крупнейших пришлась на годы после польского
восстания 1863 г.: в 1863 г. в Волыни проживало 5.684 немца, в 1871 г. – уже 24 тыс., в
1889 г. – 102 тыс., в 1897 г. – 171 тыс., и в 1911 г. – более 200 тыс.107
Значительная часть немцев из Царства Польского переселилась в Бессарабию и
другие районы Российской империи. 29 ноября 1813 г. царь Александр I обратился с
воззванием к колонистам Великого герцогства Варшавского, в котором давались гарантии
привилегий и религиозных свобод, содержался призыв к переселению на территорию
России108.
Немцы образовали в Царстве Польском особую этно-профессиональную группу
индустриальных рабочих, составлявших относительное большинство квалифицированных
пролетариев, занятых на предприятиях Лодзи, Варшавы и других городов. Действовали
немецкие профсоюзные организации, издавались газеты для немецких рабочих. До 1918 г.
немецкая организация Царства Польского входила в состав социал-демократической
партии Королевства Польского и Литвы. Ее лидерами были О. Зайдлер, А. Крониг, Э.
Цербе, В. Цинзер. После 1918 г. была создана Немецкая рабочая партия Польши с
центром в г. Лодзь109.
106
Habel F.P., Kistler H. Deutsche und Polen / Informationen zur politischen Bildung. Bonn, 1991. S. 26.
Neutatz D. Die “deutsche Frage” im Schwarzmeergebiet und in Wolhynien. Politik, Wirtschaft,
Mentalität und Alltag im Spannungsfeld von Nationalismus und Modernisierung (1856-1914). Stuttgart, 1993.
S.334.
108
Schmidt Ute. Bessarabien. Deutsche Kolonisten am Schwarzen Meer. Deutsches Kulturforum östliches
Europa e.V. Potsdam, 2008. S. 66.
109
См.: Heike O. Die deutsche Arbeiterbewegung in Polen 1835/1945; Heike O. Das Deutschtum in Polen,
1918-1938. Bonn, 1955; Cyganski M. Mniejszosc niemiecka w Polsce w latach 1918-1939. Lodz, 1961.
107
До 1914 г. немцы в Царстве Польском оставались, в целом, лояльны Российской
империи (служили в русской армии в годы первой мировой войны), они адаптировались к
условиям жизни, интегрировались в общественно-политические структуры, не
испытывали серьезных проблем во взаимоотношениях с коренным населением.
В.Л. Гентшке
(Москва. Россия)
«Немецкий компонент» в жизни Туркестанского общества:
специфика формирования (до 1917 г.)
Достижения отечественной и зарубежной историографии позволяют сегодня
воссоздать процесс формирования «немецкого компонента» населения Туркестана,
картину жизни представителей немецкого этноса.
Отдельные представители этнических немцев появились в крае еще до его
завоевания Россией: российские посланники, путешественники, невольники.
После завоевания региона Российской империей, создания Туркестанского генералгубернаторства, введения ее протектората над Бухарским эмиратом и Хивинским
ханством, сюда со второй половины XIX века стали переселяться не только русские, но и
представители других народов, увеличилась этническая мозаичность территории.
Переселенческая политика в регион, жизнь его населения, определялись не только
самобытностью края, но и его подчиненностью военному министерству, особой системой
управления, что затруднило процесс переселения сюда этнических немцев. Так, они, не
являясь лицами коренного русского происхождения, не могли быть устраиваемы на
переселенческих участках края.110
Немецкое население, переселившееся в Туркестан в эти годы, не было
однородным, как по месту прежнего жительства, социальному составу, так и по
религиозным взглядам (лютеране, католики, меннониты и т.д.).
В одном случае это немцы, попавшие в край в ходе военной службы, осевшие в нем
в большей своей части выходцы из прибалтийских губерний. В другом - это немцы
представители управленческой элиты края, направляемые для несения, как военной, так и
гражданской службы, среди них и первый генерал-губернатор Туркестана К.П. Кауфман.
Сюда добровольно прибывали инженеры, стоявшие у истоков добычи полезных
ископаемых, строители железных дорог, архитекторы, исследователи края, врачи,
аптекари, журналисты и т.д. внесшие значительный вклад в развитие края. Были и лица,
сосланные в регион за свои убеждения.
Значительная группа немцев, переселилась в регион, следуя религиозным
убеждениям или спасаясь от гонений за них. Среди них меннониты. Во второй половине
XIX в. в их среде оформилось течение, приверженцы которого, получили «откровение»,
что убежищем для Божьего народа, должна стать Средняя Азия.111 Углубляло ситуацию и
расслоение, шедшее в немецких поселениях центра страны. В 1879 г. группа меннонитов
попросила посодействовать их переселению в край генерал-губернатора Туркестана фон
Кауфмана, находившегося в это время в Петербурге. Он обратился к Александру II, и
затем сообщил депутатам о предоставлении меннонитам возможности поселения в
Туркестанском крае.112
С 1880 г. меннониты стали направляться в Туркестан. Некоторые из них погибли в
дороге, другие осели, не доехав до Ташкента. Прибывшие в регион основали поселения в
Гинзбург А.И. Русское население в Туркестане (конец XIX – начало XX века) – М., 1991.С. 30-31.
Кнауэр Н., Проскурин В. Туркестанские ганзейцы // Общественное мнение. Права человека.
Ташкент. 1999. № 1-2 (5-6). С.68.
112
ЦГА РУз. Ф.И-1. Оп.1. Д.1987. Л.23-25.
110
111
Аулиеатинском уезде. Трудолюбивые переселенцы создали крепкие образцовые
хозяйства, занимавшиеся земледелием, мясомолочным животноводством, коневодством,
сыроварением, ремеслами.113 Меннониты стремились сохранить на новых местах ту
систему землепользования, какую имели у себя на прежнем месте жительства, уделяли
внимание внедрению агротехнических новшеств, улучшению пород скота. Переселение не
отразилось на внутренней жизни общины, религиозных убеждениях меннонитов.
Часть меннонитов проследовала дальше в Бухарское ханство, но не была принята.
Принял их Хивинский хан, разрешив поселиться в урочище Ак-Мечеть, освободив от
повинностей на 4 года.114 Община практически не увеличивалась (1899 г. - 140, в 1913 г. –
143 человека). Ее члены первоначально оставались гражданами России. В 1904 г., по их
просьбе, они были «уволены из подданства России». Некоторые мигрировала в Канаду и
США.115 Жизнь хорезмских меннонитов отличалась, в частности в хозяйственной сфере.
Не получив земель для земледелия, они занялись огородничеством и ремеслом, починкой
сельхозинвентаря, хлопкоочистительных машин, участвовали в строительстве дворцов,
домов, ветряных мельниц, ткали, шили халаты местного покроя и т.д. С местным
населением они жили мирно, изучали язык, обычаи, и почти не говорили по-русски. В
свою очередь местные жители у них научились выращивать новые огородные культуры.
Экономическая ситуация в стране, нехватка земель, голод, расслоение в среде
российских немцев, побуждали их к переезду в Туркестан. Так недалеко от Ташкента
располагалось немецкое село Константиновское, населенное выходцами из Саратовской
губернии, покинувшими ее в 1892 г. из-за недорода (579 душ)116. Немецкие поселения
отличались своей ухоженностью, обустроенностью. До столыпинских преобразований
они были единственными среди всех переселенческих поселков Туркестанского края с
подворной системой землепользования, что делало их самыми успешными в
хозяйственном отношении. В них были достаточно широко распространены арендные
отношения.
Туркестан привлекал и деловых немцев, не имеющих русского подданства. Но им
запрещалось приобретение в крае земель и недвижимости. Деловые люди, обходя запрет,
консолидировались с российскими предпринимателями и даже меняли гражданство.
Успешно действовали в рае и немецкие торговые дома.
В 1897 г. в Сырдарьинской области, где проживало наибольшее число немцев
Туркестана, насчитывалось: немцев подданных России 1887 человек (1129 мужчин, 758
женщин), из них горожан – 691 чел; подданных Германии – 17 чел., Австро-Венгрии –
10.117
Новым этапом в процессе формирования немецкого населения и его влияния на
жизнь региона стала Первая мировая война. Сюда стали прибывать немцы, как беженцы,
так и военнопленные. Антинемецкая истерия отразилась на положении немцев
Туркестана, они подозревались в пособничестве Германии и находились под особым
надзором полиции.118
Немецкое население, как отмечают исследователи, в общем, было культурно и
конфессионально автономно, имело в городах соответствующий социальный статус,
высокий образовательный уровень, достаточную обеспеченность, в сельской местности
Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Т.19, Туркестанский край. Под
ред.В.П. Семенова-Тян-Шанского. – СПб, 1913, с.326,491.
114
См. Меннониты в Туркестане. Документы ЦГА РУз. 1880-1883 гг. // Публ., примеч. В.Л. Гентшке
// Исторический архив. 2001. №3. С.173-181.
115
ЦГА РУз. Ф.И-1. Оп.11. Д.1479. Л.22 – 23 об. Л.25; Ф.И –125, оп.1, д.252, л.л..2-6, 13 об., 15-19,
25-28.
116
Гейер И.И. Туркестан. Изд. 2. исп. и доп. – Ташкент, 1909. С.306.
117
Первая всеобщая перепись населения Российской империи. Т. 86. Сырдарьинская обл. СПб. 1905.
С. 52, 53, 57.
118
ЦГА РУз. Ф. 461. Оп. 1. Д.1749. Л.4,30, 37; Д. 1837. Л.6-19.
113
земельные наделы, местное самоуправление на поселковом и даже волостном уровне, в
основном национально и религиозно однородные общины.119
Итак, формирование немецкого компонента в Туркестане шло в основном за счет
миграций, (в основном это вторичные переселенцы, прежде всего из Поволжья) и лишь
незначительно за счет естественного прироста. Жизнь немцев в крае имела свою
специфику, определяемую особенностями жизни региона, путями и этапами пополнения
немецкого населения, а влияние немецкого компонента на жизнь края было весьма
заметным, несмотря на относительную малочисленность этнических немцев в регионе.
Л. Мухамедова (Кох)
(Ашхабад. Туркменистан)
История возникновения немецких посёлков в Туркменистане
После завоевания Средней Азии, одно из наиболее важных мероприятий было
освоение новых земель. Царизм направляет крестьян-переселенцев во вновь присоединённые земли, в том числе и в Закаспийскую область. Под переселенческие же
поселки в первое время выделялись в основном «свободные» земли из государствен-ного
фонда. Основной целью создания посёлков в Закаспии было укрепление новых границ и
снабжение городов и воинских частей сельскохозяйственными продуктами. Поэтому
первые русские (в том числе и немецкие) переселенческие посёлки Закас-пийской области
создаются в приграничной полосе и близ городов.
В 1891 – 1892 гг. Туркестан пережил самую большую переселенческую волну120. В
Закспийской области не было «самовольческих» посёлков, как это было в других
среднеазиатских республиках. В эти годы образуются два немецких посёлка – Крестовый
и Саратовский.
Крестовый . В конце 1892 г. В Асхабад прибыли, самовольно, немцы-колонисты
из Саратовской губернии и просили разрешения поселиться на свободных землях. Им
было предложено поселиться на арендном праве, на кярендных землях Хан-Ябского
участка (в 10 верстах от Серахса). Новый посёлок был назван Крестовым (по месту
выхода основной части переселенцев)121.
Саратовское поселение основано в 1893 году 18-ю семействами немцевколонистов, из числа явившихся в область самовольно. Они сами изъявили желание
поселиться в местности Сулюкли, в 18 верстах от Гермаба, вверх по реке Мерген-Улья.
Немцам было предложено поселиться сначала в виде опыта122.
Саратовский – 2. Основан был посёлок в 1903 г. немцами Поволжья,
приехавшими из Асхабадского уезда. Посёлок Саратовский – 2 расположен в
Тохтамышском районе. В 1904 г. дела у них шли настолько плохо, что часть их побросала
свои участки здесь и на условиях краткосрочной аренды (1/5 части урожая) перебралась в
Мургабское госу-дарево имение, что «крайне жаль, так как немцы-колонисты, ведущие
рациональное сельское хозяйство, могут служить прекрасным примером для земледельцев
туркмен – их соседей». В связи с тем, что образовалось два одноимённых посёлка (на
землях Тазанлы и Эрсарыяб), им дали новые названия Гродековский и Козелковский123.
Козелковский. Названный посёлок Козелковский основанный в Полторатском
уезде названием Саратовского в 1892 г. переселившиеся как безземельные крестьяне из
Кригер В. Особенности адаптации немецкого населения в Центральной Азии до 1917 г.// История
немцев Центральной Азии: Мат. Межд. науч. конф. Алматы, 1998. С.35.
120
См.: Бартольд В.В. История культурной жизни Туркестана. С. 153.
121
См.: Обзор Закаспийской области за 1893 год. С. 365–367.
122
См.: Обзор Закаспийской области за 1893 год. С. 364-365.
123
См.: Обзор Закаспийской области за 1904 год. С. 83.
119
Центральной России. Но в виду засухи несколько лет подряд, они из упомянутого были
переселены властью в бывший Мерв. Год основания считается 1909124.
Гродековский Посёлок был основан в 1909 году крестьянами из разных губерней
России. Основной род занятия – земледелие125.
К началу первой мировой войны в Астрабадской провинции Ирана возникло 13
«самовольческих» посёлков с несколькими хуторами и выседками. В них насчитывалось
свыше 400 хозяйств126 Основную часть переселенцев составляли вторичные выходцы из
Туркестана и Закаспия.
Два из них были немецкие: Немецкий (посёлок находился в 15 верстах от Кара-су,
на арендованной на 40 лет земле, выходцами из Таврической губернии)127 и
Александровский (посёлок в 1914 г. был ещё в состоянии застройки)128.
Большие угодья в северной части Ирана имели богатые менониты.
В годы становления советской власти на территории Туркменской ССР был один
посёлок № 67, где жили таранчинцы (68 семейств) и немцы(63 семейств).
Нужно отметить, что в области происходила постоянная внутренняя миграция. Так
жители Козелковского в 1918 г. попросили разрешение переселиться в Самсоновский
посёлок (бывший Саратовский).
В годы коллективизации посёлок Крестовый был преобразован в Колхоз им.
Сталина. Козелковский – в колхоз им. Розы Люксембург, а Гродековский – в колхоз им.
Энгельса.
И. Берзиня
(Рига. Латвия)
Отражение процесса колонизации Курляндии немецкими поселенцами
из Волыни в исторических документах и материалах
1.
Процесс
колонизации
Курляндии
немецкими
поселенцами,
преимущественно из Волыни, неразрывно связан с событиями революции 1905 года,
которая в нынешней территории Латвии являлась и этническим конфликтом между
латышским крестьянством и остзейским дворянством.
Революция существенно изменила сознание остзейского дворянства, которое после
этих страшных событий пришло к выводу, что социальную основу их поместий
формирует латышское крестьянство, большинство которых симпатизировало
революционерам. Осознание такого факта существенно изменило самосознание
дворянства и инициализировала переориентацию остзейского дворянства с корпоротивносословного принципа на гражданско-этнический принцип, в рамках которого и началось
последующее онемечивание крестьянства. События революции легли в основу начала
процесса колонизации сельской местности немецкими поселенцамы из внутренних
регионов Российской империи, преимущественно из Волынской губернии.
О факте, что в основе колонизации фактически легло именно это обстоятельство
свидетельствуют доступные в Латвии материалы нескольких авторов, которые упоминают
о факте поселения на територии Курляндии и Лифляндии примерно 15-20 тысяч немецких
См.: Обзор Закаспийской области за 1910 год. Приложение. Ведомость №11.
Там же.
126
См.: Безсонов Б.В. Русские переселенцы в Северной Персии. Пг.1915. С. 67-68, 70-74, 76-85.
Гинзбург А.И. Из истории возникновения русских поселений в Северном Иране. В сб. «Из истории Средней
Азии». Ташкент. 1965. С. 31-36.
127
Там же.
128
Там же.
124
125
колонистов. К сожалению ни один из авторов не продолжил дальнейших исследований
процесса колонизации.
2.
При описании поселения немецких колонистов на територии Курляндии
нельзя не упомянуть активистов остзейского дворянства, благодаря идеям и
деятельностью которых начался процесс колонизации Курляндии - владельца
Каздангского поместья барона Карла Вильгельма фон Мантейфеля – Цеге (Karl Wilhelm
Manteuffel gen. Zoege) и владельца Курмалского поместья Силвио Бредриха (Silvio Alois
Max Broedrich gen. Kurmahlen).
До сих пор одной из самых обширных работ, посвященных идее и процессу
колонизации Курляндии является работа барона Карла Вильгельма Мантейфеля «Meine
Siedlungsarbeit in Kurland», изданная в 1941 году в Германии.
В своей книге фон Мантейфель подробно описал начало процесса колонизации
Курляндии, начиная с отправлением делегации остзейцов на Волынь, прибытие
представителей колонистов к барону фон Мантейфелю и кончая прибытием первых
поселенцев. В книге указано приблизительное количество поселенцев и места заселений
(волости уездов Айзпутес, Кулдиги, Вентспилс). Также дана характеристика колонистов и
первоначальное отношение латышских крестьян к колонистам, которое не было
благожелательным, но и не насильственным.
Воспоминания барона Мантейфеля подтверждают, что переселение колонистов не
произошло, если бы с одной стороны не было бы приглашения и активной деятельности
остзейского дворянства, а с другой стороны – интереса колонистов улучшить свои
социальные условия и получить в собственность или аренду землю.
3. Самой значительной группой исторических источников по вопросу колонизации
являются архивные материалы. В Государственном архиве истории Латвии информацию о
процессе колонизации изначально можно получить в следующих материалах архива:
1) В фондах о действии в волостях Курляндии немецких начальных школ, например
в волости Планица, где собрана информация об истории волости глазами колонистов – о
прибытии колонистов, их количестве, фамилии и наименование усадеб. Согласно этой
информации следует, что большинство колонистов приехали в период с 1906 по 1909 г. и
в среднем были расселены в 30 - 35 усадьбах.
Также имеется информация о создании для детей колонистов школы, из которой
следует, что немецкие школы были открыты с 1910 по 1914 в местах, где было поселено
большинство колонистов. А из документов учебного процесса и сведениях об
успеваемости детей можно судить, что колонисты не так хорошо преуспели в таких
предметах как латышский язык, география и история Латвии, но это отнюдь не
свидетельствует об их нежелании учится, но скорее всего возникло по закономерным
обстоятельствам ввиду того, что исторически жизненный опыт колонистов основывается
на хозяйственной деятельности а не на государственном устрое места жительства.
Отрезок жизни колонистов на територии Латвии был незначительный, наполненный
многими историческими событиями, в том числе и сменой политического строя, что
могло повлиять на учебный процесс и возникновении общего государственного
самосознания и чувства принадлежности, кроме того учеба в сельских школах
проводилась в коротком зимнем периоде, пока не начинались весенние сельские работы.
2) В фондах, в которых хранятся различные списки, переписка государственных и
муниципальных учреждений, например переписка Управления полиции Виндавского
уезда, среди которой имеется справка о рабочих, прибывших в Виндавский уезд из
немецких поселений находящихся в других губерниях Российской империи, что позволяет
сопоставить эти даты с данными барона Мантейфеля о местах и количестве поселении
колонистов.
3) В фондах о деятельности конкретных волостей которые содержат информацию о
состоянии усадеб и хозяйств, а также содержит прошения жителей, из которых можно
сделать выводы о социалном статусе колонистов.
4. Еще одним значителным источником информации являются исследования
местных краеведов, так например историческую сводку о волости Курмале с середины 20
столетия собрал краевед Карл Рашевиц. В отличии от воспоминаний барона Мантейфеля,
эти данные относительно объективнее, так как автор не был непосредственным
участником колонизации. Из этого материала следует, что барон фон Мантейфель и
поместник Бредрих покупали земли других поместников и крестъян и в дальнейшем его
продавали или сдавали в аренду колонистам, в среднем продавались или арендовались
неболшие 10 - 25 га участки в рассрочку на 40 лет, вследствие чего возник целый ряд
колонистких сёл. Также имеется информация об активной деятельности колонистов,
которые входили в состав местного управления, создавая даже списки кандидатов на
выборах местного управления.
5. Значительным источником является также периодика – газеты, выходившие на
территории Латвии и делившиеся на две основные группы:
- остзейские газеты, как «Rigasche Rundschau», в которой с 1906 по 1910 г.
встречается общая информация о поселениях колонистов,
- региональные газеты до и после 1918 года, например газеты „Ventspils Apskats” и
„Ventspils Balss”. Надо отметить, что в периодике до Первой мировой войны
преимущественно появляется информация о конкретных фактах – продаже поместий,
прибывании колонистов, их количестве и месте прибывания, что очень важно, чтобы
понять настоящий объем колонизации. После 1918 г. информация в 90% случаев связана с
переселением немцев в 1939г.-1940 г. в Германию, когда в газетах появляются статьи о
переселении немцев, в том числе из сельской местности, а таже отдельные статьи о жизни
колонистов. В большинстве случаев статьи подтверждают, что барон К.фон Мантейфель и
поместник С.Бредрих были главными активистами колонизации и поселения колонистов в
своих поместьях, как и то, что первая и значительная форма организации жизни
колонистов были немецкие школы.
Еще один источник – данные полученные в результате переписи населения, так
перепись населения 1930 г. подтверждает, что большинство немцев селской местности
проживают именно в Курляндии и в тех уездах и волостях, где проводилась колонизация,
например в волости Курмале, где 37,4% жителей были немцы, предположительно
колонисты из Волыни.
В.Ю. Ганкевич
(Симферополь. Украина)
Возникновение, развитие и продажа Ангальтской колонии на юге Украины.
Первый период в истории Аскании-Нова (1828 – 1856 гг.)
В 2012 г. исполняется 800 лет Ангальтской государственности. Это событие
непосредственно связано с историей немецкой колонизации Юга Украины.
Прошлое Аскании-Нова обычно связывают с именем основателя знаменитого
заповедника – Фридрихом Эдуардовичем Фальц-Фейном (1863–1920). Действительно, эта
семья внесла огромный вклад в развитие Юга Украины129.
Однако, известно, что этот известный населенный пункт был основан задолго до
того, как Фальц-Фейны его приобрели и продолжили развивать в Таврических степях
тонкорунное овцеводство. В существующей литературе имеются совсем скудная
информация о времени, целях и истории развития этого населенного пункта.
129
Задерейчук А.А. Фальц-Фейны в Таврии. Симферополь: ДОЛЯ, 2010.
По собранным архивным и опубликованным материалам стало известно, что эта
немецкая колония была уникальным явлением в истории колонизационных процессов
России первой половины ХІХ в.
В то время рост спроса на шерстяную продукцию в России привел к осознанию
необходимости интенсивного развития отечественного тонкорунного овцеводства. В
Европе одним из ведущих поставщиков высококачественной шерсти было Саксонское
королевство. Однако русским дипломатам удалось связаться с малозаметным соседним
двором – герцогством Ангальт-Кетен и его правителем Фердинандом Фридрихом (1769–
1830). Это маленькое государство было известно как страна, где производилась
высококачественная шерсть, охотно приобретаемая и английскими купцами.
После улаживания дипломатических процедур, 3 марта 1828 года император
Николай І подписал «Указ об учреждении в Таврической губернии колонии из
Ангальтских поселенцев»130. Документ уникален тем, что, оказывается, ангальтцы
добились создания новой колонии во время, когда сама немецкая колонизация была
завершена. Кроме того, согласно Указу, ангальтская колония получила широчайшую
автономию и даже с элементами экстерриториальности131.
Одной из причин позитивного решения вопроса о создании колонии были тесные
династические связи ангальтского и санкт-петербургского дворов. (Известно, что Николай
І был внуком ангальт-цербстской принцессы. К тому же император был женат на
принцессе Шарлоте Прусской (Александре Федоровне), теткой которой являлась супруга
герцога Фердинанда – графиня Юлия Бранденбургская).
28 апреля 1828 г. герцог Фердинанд подписал документ о создании «Главного
управления Таврических поселений». В с. Кисляк Гайсинского у. Подольской губ. был
создан перевалочный пункт для овечьих транспортов из Ангальта132. Вскоре в
Таврическую губернию двинулись три транспорта с ангальтскими поселенцами и
породистыми овцами (1828 г., 1829 г. и 1830 г.)133. Всего тогда в Таврию прибыло 122
человека и более 10000 голов овец.
Умершего 23 августа 1830 г. герцога Фердинанда на престоле сменил его
единомышленник – брат Генрих (1778–1847). Он продолжил начатое дело экономического
развития колонии. Ему удалось установить дипломатические отношения с Российской
империей134, главной причиной которой стала молодая ангальтская колония в
Таврической губернии. Укреплению тесных династических связей служило и взаимное
награждение монархов и сановников орденами.
В 1832 г. в ангальтской колонии насчитывалось 11 населенных пунктов. В то же
время им были даны официальные названия: центральное поселение – Аскания-Нова (в
честь утраченного ангальтского исторического центра – графства Аскания);
Фердинандовка, Юлиановка, Генриково и Августово (в честь герцогов и их жен);
Дорнбург и Ниенбург (в часть населенных пунктов в Ангальте) и т.д.
С развитием ангальтской колонии Аскании-Нова связаны и имена первых
исследователей Таврических степей. Научные труды этому региону посвятили академик
П.И. Кеппен135, К.К. барон фон Кюстер136 и Фр. Теецманн137. Именно эти публикации
ІІ ПСЗ, T. ІІІ, 03 марта 1828. № 1841.
РГИА. – Ф. 560. – Оп. 8. – Д. 302 «Об учреждении в Таврической губернии колонии из
Ангальтских поселенцев».
132
РГИА. – Ф. 379. – Оп. 3. – Д. 1029 «О пожаловании в аренду герцогу Ангальт-Кетенскому
староства Гайсингского Подольской губ. для устройства колонии»
133
ДАХО (Державний архів Херсонської області). – Ф. 250. – Оп. 1. – Спр. 3 «Диссертационные
черновые рукописи об истории возникновения овцеводства в Аскании-Нова (в переводе Чаплинского)».
134
АВПРИ. – Ф. 133. – Оп. 468, 1827. – Д. 107; … Оп. 469, 1847. – Д. 7 Anhalt-Cöethen (Duchesse
Doairiere d’=) R.E. (всего 23 дела)
135
П.К. [Кеппен П.] Торжество рационального хозяйства в России // Земледельческая газета.– 1847,
14 февраля.– № 13 и др.
130
131
впоследствии стали основой для дальнейших фундаментальных научных работ по
климатологии, цитологии, почвоведению, экономике, овцеводству и т.д. О высоких
достижениях ангальтских колонистов свидетельствует тот факт, что в 1846 г. новоасканийская шерсть получила большую серебряную медаль на 6 Новороссийской
выставке сельских произведений (Хранится в г. Кетен, ФРГ).
Впервые в регионе в Аскания-Нова была открыта школа, служили врачи и
аптекарь. В колонии, конечно, основными работниками были пастухи, атагасы, бонитеры
и другие специалисты-овцеводы. Кроме того, в поселке занимались ремеслами кирпичник,
кузнец, каретник, сапожник, портной, шорник, суконщик, каменщики, плотники и
столяры. Это, разумеется, тоже способствовало экономическому развитию края.
23 ноября 1847 г. бездетным умер герцог Генрих и его герцогство унаследовал
герцог Ангальт-Дессау Леопольд IV. В силу ряда объективных и субъективных причин
было принято решение продать Асканию-Нова. 16 августа 1856 г. правительство
герцогства Ангальт-Дессау продало колонию Аскания-Нова богатому колонисту-овцеводу
Фридриху Фейну за 525000 талеров (300000 руб. сер.)138. (Из движимого имущества Ф.
Фейну досталось: 49123 овцы, 297 коз, 640 лошадей и 549 голов крупного рогатого скота).
Чиновникам герцога и колонистам разрешалось остаться на жительство в Аскании-Нова.
Ко времени продажи численность колонистов составляла более 150 чел. 139 Закончился 28
летний период ангальтской колонизации. С этого времени начался новый, более
известный этап развития Аскании-Нова, связанный с именами из рода Фальц-Фейнов.
А.В. Черных
Пермь. Россия)
Историческая память и исторические предания немцев Урала о формировании
немецкого населения региона в конце ХIХ – начале ХХ в.
Среди жанров традиционного фольклора исследователи выделяют исторические
предания – устные рассказы, повествующие о разных исторических событиях. Для
исторических преданий как жанра характерна своя специфика, сюжеты и мотивы.
Среди немецкого населения Урала также распространены исторические предания и
рассказы. Одними из наиболее популярных и распространенных являются те, что
раскрывают особенности формирования немецкого населения Урала во второй половине
ХIХ – начале ХХ в. При этом предания, как и характерно для традиционных
представлений и фольклорного жанра, содержат как реальную историческую основу, так и
следы идеализации и мифологизации исторических событий.
Кюстер К. фон. О состоянии герцогской ангальт-кеттенской колонии (Асканиева в Таврической
области, в конце 1834 г.) // Журнал мануфактуры и торговли. – 1835. – Ч. 2. – Отд. 5. – С. 3 – 15; Zustand der
Anhalt-Köthenschen Kolonie im Gouvernement Taurien im Jahre 1837. (Auszug aus dem Journal für Fabriken und
Handel. Dezember-Heft 1838)// Annalen der erd, völker- und staatenkunde. Dritte reihe, 31 okt. – 1839. – Berlin,
Band IX. – S. 90 – 96.
137
Teetzmann Fr. Ueber die Sudrussischen Steppen und uber die darin im Taurischen Gouwernement
belegen Beisitzungen des Herzogs von Anhalt-Koten (geschr. im Januar 1842) // Beiträge zur Kenntniss des
Russischen Reiches und der angränzenden Länder Asiens.– St. Ptsb.– 1845.– Elftes Bändchen.– S. 89 – 135;
Тецман Фр. Взгляд на герцогские Ангальт-Кётенские земли в Таврической губернии (Писано в январе 1836
года) // Листки Общества Сельского Хозяйства Южной России на 1838 год. – № 2. – Одесса, 1838. – С. 92 –
97 и др.
138
ДААРК (Державний архів Автономної республіки Крим). – Ф. 14. – Оп. 1. – Спр. 1731 «О вводе
во владение колониста Федора Иванова Фейна» (28.02.1857).
139
Drücke A. Ascania Nova. Die geschichte einer kolonie Anhalts in Süd-Russland. Inaugural-dissertation zur
erlangung der doctorwürde der hohen philosophischen fakultät. – Halle: Hofbuchdruckerei von C.A. Kaemmerer &
C°, 1906. – S. 48.
136
Одним из устойчивых сюжетов является сюжет о Екатерине, переселяющей немцев
на Урал: «Екатерина, видимо, их какая-то завербовала. Сейчас обратно уезжают, а
раньше-то сюда приезжали. С отцовской стороны, когда Екатерина властвовала,
отцовские родители приехали. Николаевка-то — лес был. Вот нашли там место, рубили
тут же, строили, тут же корчевали, тут же землю развозили. Вот такие разговоры-то вроде
были» (Пермский край, д. Николаевка); «Да, бабушка говорила, мы жили в Киеве. Дак
Катерина, какая Катерина — не знаю, их привезла. До Кунгура они ехали на поезде, а с
Кунгура на лошади. И их в Николаевку там выгрузила, в лесу, и вот говорит: «Тут
основывайтесь, стройте и живите». Вот, там и лес, и дом строили, а потом земли
корчевали. Все вручную ведь люди делали…» (Пермский край, д. Нижняя Григорьевка);
«Блюменталь примерно лет 150 была основана, когда Федоровка тоже была основана. Со
слов матери я знаю, что Екатерина в 1800 годах эту землю то ли проиграла то ли что,
немцев поселила, вот мы и живем» (Оренбургская область, д. Блюменталь).
В исторических преданиях, сохранившихся в немецких деревнях, разные
исторические события часто уже смещены по времени, и само переселение в начале ХХ в.
связывается с Екатериной Великой. Однако в данном случае мы наблюдаем как глубину
исторической памяти и мифологизацию центрального события истории российских
немцев, сохраняющей свидетельства о наиболее значимом событии,— начале массового
переселения немцев в Россию, связанного, с указом Екатерины II.
Предания о переселении, записанные от жителей немецких деревень, уточняют
некоторые особенности формирования немецких поселений, характер самого переселения
и его причины, а также показывают места прежнего проживания переселенцев в западных
губерниях российской империи. Наиболее устойчивы в исторических преданиях мотив
дороги, раскрывающий сложный путь переселенцев на родину, мотив обустройства на
новом, «пустынном» или «покрытым лесом» необжитом месте, сложность
взаимоотношений с местным населением. Другие предания раскрывают причины выбора
названия для нового населенного пункта. Такого рода предания сохраняются в
коллективной памяти и записываются от многих информаторов.
Еще одним пластом исторических преданий и устной истории являются семейные
предания, раскрывающие особенности переселения и места выхода тех или иных
семейных коллективов.
Сохранение исторических преданий и рассказов о местах выхода и характере
переселения обусловлено не только исторической близостью описываемых событий, но
тем, что историческая память является одним из элементов традиционных представлений
о мире, и занимает важное место в структуре национального самосознания немцев России.
Е.В. Ананян
(Волжский. Россия)
Немцы Поволжья: от иммиграции к эмиграции (1760-е – 1880-е гг.)
Миграции в немецком Поволжье в обозначенный исторический период
представляли собой своеобразный барометр взаимоотношений колонистов с российской
администрацией. При этом вполне объяснимо отсутствие миграций при благоприятном
курсе правительства относительно иностранных поселенцев (1760-е – 1820-е гг.). Однако
уже на этом этапе возникли проблемы, не учтенные Екатериной II при приглашении
иностранцев в Россию и ставшие причинами зарождения миграционных процессов в
немецком Поволжье.
Известно, что законодательные акты 1763 – 1764 гг., предоставившие иностранным
поселенцам значительные привилегии и права, положили начало массовой колонизации в
России. Однако первый опыт такого рода, учтенный впоследствии при приглашении
меннонитов в южные российские губернии, имел ряд издержек, связанных главным
образом с недостаточным обеспечением колонистов землей и низким качеством
отведенных им наделов. Кроме того, вопреки закону о праве пользования земельным
наделом без его отчуждения и раздела140, в поволжских колониях уже в 80-х гг. XVIII в.
были введены передельная община и круговая порука, следствием чего стало сокращение
земельных наделов.
Дефицит земли уже в начале XIX в. усугублялся аграрной перенаселенностью
колоний, вызванной резким ростом численности колонистов141, при котором темпы роста
немецкого населения значительно превышали не только общероссийские показатели, но и
поволжские – самые высокие в стране142. Все перечисленное привело к развитию
миграций в виде переселения в другие губернии, выселок и отходничества уже в 30 – 40-х
гг. XIX в.
При этом важно подчеркнуть, что в первой половине XIX в. российская
администрация стремилась к выравниванию статуса немецких колонистов с русскими
крестьянами, что не противоречило екатерининским указам. Однако переселение
колонистов на пустующие земли на условиях государственных крестьян без
предоставления им льгот вызвало недовольство иностранных поселенцев, привыкших к
привилегированному положению143.
Таким образом, можно констатировать, что зарождение миграций в немецких
колониях на Волге было обусловлено, прежде всего, спецификой их экономического
развития. При этом уже в дореформенный период обозначился конфликт колонистов с
государством, стремившимся уравнять их с государственными крестьянами.
Во второй половине XIX в. наряду с указанными причинами переселений
появляются новые, связанные с отменой льгот и привилегий Правилами 4 июня 1871г.144
Ключевым вопросом здесь является не ликвидация самоуправления немецкими
колониями, а предоставление поселянам-собственникам права в течение 10 лет выезжать
из России без взноса в казну части нажитого капитала. Тем самым, государство
предлагает бывшим колонистам покинуть страну «на льготных условиях».
К тому же принятые Правила не только исключали решение экономических
проблем в немецком Поволжье, но и порождали новые. Положение о ликвидации
практики бесплатного выделения новых земельных участков и изъятии переселенческого
капитала привели не только к дальнейшему ухудшению и без того сложной
экономической ситуации в немецких колониях, но и к распространению информации об
обязательном принятия православия, что усиливало эмиграционные настроения.
1 января 1874г. в связи с принятием закона о всеобщей воинской повинности
российские немцы лишились главной пожизненной привилегии, предоставленной им
Екатериной II. При этом было бы возможным рассмотрение данного правительственного
мероприятия в рамках унификации российского населения, если бы не пункт о не
распространении этого закона на определенные местности и группы населения, в число
которых поволжские немцы не входили145.
В сложившейся ситуации значительная часть колонистов видела выход не только в
отходничестве и переселении в другие регионы страны, но и в эмиграции в Америку - с
ПСЗРИ-1. Т. 16. № 12095.
См.: Сборник статистических сведений по Саратовской губернии. Т. 11. Камышинский уезд.
Саратов, 1891. С. 60; Сборник статистических сведений по Самарской губернии. Т. 7. Новоузенский уезд.
С. 14.
142
Кабузан В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII – первой половине XIX вв.
М., 1971. С. 58.
143
Государственный архив Саратовской области (ГАСО). Ф. 180. Оп. 4. Д. 7. Л. 52, 113, 114.
144
ПСЗРИ-2. Т. 46. Отд. первое. № 49705.
145
Там же. Т. 49. Отд. 1. № 52983.
140
141
начала Бразилию, затем Аргентину и США146. Таким образом, немецкие колонисты,
лишившись привилегий, предоставленных некогда Екатериной II, пытались получить их в
странах, открытых для свободной иммиграции рабочей силы.
Вторая волна эмиграции немцев Поволжья в Америку напрямую связана с
обострением национально-культурного конфликта при Александре III, политика которого
предполагала насильственную русификацию инородческого и иноверческого населения.
Правительством был взят курс преобразование национальной школы в
общеобразовательную русскую при исключении родного языка в преподавании и
сокращении сроков обучения, чем был нанесен удар «по главному хранилищу любой
национальной культуры – делу воспитания и образования»147. Одновременно был введен
русский язык в и делопроизводстве, что отождествлялось поселянами с насильственной
русификацией, под которой понималось религиозное и национальное притеснение. Все
эти мероприятия осуществлялись на фоне продолжающегося ухудшения экономической
ситуации в немецком Поволжье – сокращения земельных наделов и сроков переделов
земли до 5 – 6 лет148 и обезземеливания определенной части колонистского населения,
вынужденного наниматься в поденщики к богатым колонистам149. При этом с середины
70-х гг. XIX в. вопреки просьбам колонистов правительство приняло ряд запретительных
мер к переселению на Кавказ и Кубань150. В результате во внутренней миграции
наметилось новое направление – Сибирь, а альтернативой стала внешняя миграция.
Конфликт государства с поселянами-собственниками усугублялся ростом
антинемецких настроений на фоне усиления Германии и, как следствие, искусственным
созданием образа внутреннего врага – немецкого колониста151. Государственный
национализм еще больше подталкивал российских немцев к эмиграции, тем более, что к
середине 1880-х гг. закрепившиеся в Америке эмигранты первой волны стали приглашать
к себе родственников.
Из вышеизложенного следует, что на всех трех этапах в рамках интересующего нас
периода миграции немцев Поволжья были ответом на деятельность российской
администрации. Особенности экономического развития колоний на Волге, заложенные
еще при их основании, нерешенность экономических вопросов на протяжении всего XIX
в., сужение, а затем и отмена привилегий российских немцев вызывали волны миграции,
приводили к расширению их географии и масштабов. Так эмиграция в 70-80-х гг. XIX в.,
представлявшаяся немцам Поволжья решением всех проблем, стала продолжением
внутренней миграции 30 – 60-х гг.
146
См.: Ананян Е.В. Эмиграция немцев Поволжья в страны Америки в 70 – 80-х гг. XIX в.:
Монография. – Волгоград, 2010.
147
Плесская Э.Г. Проблемы сохранения национальной культуры в условиях существования и
взаимодействия с культурой титульной нации //Ключевые проблемы истории российских немцев.
Материалы 10 международной конференции Международной ассоциации исследователей истории и
культуры российских немцев. М., 2004. С. 193.
148
Сборник статистических сведений по Самарской губернии. Т. 7. С32.
149
Государственный архив Волгоградской области (ГАВО). Ф. 203. Оп. 1. Д. 8. Л. 74.
150 150
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 109. Оп. 25. Д. 502. Л. 31.
151
См.: Велицын А.А. Немцы в России. Очерки исторического развития и настоящего положения
немецких колоний на юге и востоке России. СПб., 1893.
Российские немцы в дореволюционный период
_____________________________________________________________________________
А.С. Майорова
(Саратов. Россия)
Причины участия иностранных колонистов в восстании
под предводительством Пугачева.
Участие населения поволжских колоний в восстании под предводительством
Е.И. Пугачева было зафиксировано во многих источниках, имеющих различное
происхождение. Изучая эти события, исследователи. в основном, обращались к
документам Конторы опекунства иностранных поселенцев и к переписке Г.Р. Державина.
Я.К. Грот, на основании его писем к непосредственным начальникам, написанным в
августе 1774 г., пишет о «возмущении большей части колонистов» в Заволжье152. Более
широкий круг свидетельств по данному вопросу приведен в коллективной монографии
«Крестьянская война в России в 1773 75 гг.»153 В ее третьем томе имеется специальный
параграф «Колонисты Поволжья в восстании Пугачева»154. Авторы данного параграфа
стремятся подчеркнуть массовый характер участия населения колоний в восстании. Кроме
того, здесь поставлен вопрос о причинах этого явления. Я.К. Грот также затрагивает
данную проблему, но уделяет ей гораздо меньше внимания, чем она требует. Он
ограничивается указанием на сведения, почерпнутые из писем Г.Р. Державина, о
распространении «прокламаций» (т.е. манифестов Пугачева) среди колонистов Заволжья и
о том, что «многие колонисты» были привлеченным благодаря этому к участию
восстании 155.
По мнению авторов монографии «Крестьянская война в России», колонисты
примкнули к Пугачеву, поскольку в его воззваниях им была «обещана вольность» освобождение от долгов государству. Об этом писал Г.Р. Державин в письме
П.С. Потемкину от 14 августа 1774 г. – самозваный император в случае своей победы
обещал «истребить в Опекунском совете письменные дела и счеты» на 7 млн. рублей –
письменные подтверждения долгов колонистов156. Исходя из этих сведений, авторы
монографии делают вывод о том, что манифесты Пугачева привлекали иностранных
колонистов «обещанием свободы и социальной справедливости»157. Акцент сделан на
том, что в движении принимал участие «трудовой люд» колоний, и что в колониях ясно
заметна социальная дифференциация.
О.С. Калинина
(Саратов. Россия)
Нормы и аномалии поведения немецких поселян Саратовского Правобережья
(XIX – начала XX вв.)
[Грот Я.К.] Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам,
описанная Я. Гротом. СПб., 1880. С. 179
153
Крестьянская война в России в 1773- 1775 гг. Восстание Пугачева. Л., 1970.. Т.3. С. 237 - 242
154
Там же. С. 237 – 246.
155
[Грот Я.К.] Указ. соч. С. 176.
156
Крестьянская война в России… С. 241.
157
Там же. С. 242.
152
Как известно, в процессе своей жизнедеятельности люди вступают в различные
отношения, которые требуют необходимого регулирования. Основным механизмом
такого регулирования выступает право, вместе с тем в жизни людей важную роль играют
традиции, обычаи, религия, нормы морали. Право исходит от государства и содержит
четкие предписания должного поведения. Традиции, обычаи, нормы морали и
нравственности существуют вне влияния государства, они проявляются в отношении
человека к происходящим событиям и определяют его поступки. Нарушение таких норм
вызывают негативную реакцию со стороны общества, которая направлена на преодоление
отклоняющегося от норм поведения. Поэтому неписанные нормы являются подчас более
действенным средством борьбы с аномалиями поведения, средством обеспечения порядка.
Этот феномен ярко проявлялся в повседневной жизни немецких колонистов
саратовского правобережья Волги. Следует отметить, что повседневная жизнь
поволжских немцев, в том числе и проблемы их аномального поведения, общественной
реакции на него практически не исследована, сложилась масса стереотипов, многие из
которых далеки от действительности.
В докладе поставлена цель рассмотреть основные формы аномального поведения
колонистов и роль общества в борьбе с ними.
Довольно распространенным явлением было проявление конфликтных ситуаций в
отношениях между гражданами и государством, а именно, «оскорбление» и обвинение
членов сельской администрации в незаконных действиях. Как правило, такие конфликты
провоцировались превышением полномочий со стороны местной администрации по
отношению к населению. В этом случае общество руководствовалось принципом
«справедливости»1.
Нетрадиционное поведение проявлялось у некоторых немецких крестьян на
сельских сходах. В частности, в нецензурных выражениях, в неуместных шутках,
высмеивании сельской администрации и своих соседей2. Такое поведение, как правило,
осуждалось. Нарушители получали не только общественное порицание, но и по
инициативе общества приговаривались к конкретным наказаниям (штрафам и т.п.).
Довольно распространенным проявлением девиантного поведения в селе являлось
воровство. Воровство в представлениях колонистов считалось опасным, безнравственным
и воспринималось как преступление против личности3. Вместе с тем, в праздники
«мелкое» воровство (кража курей, молока, куска сала) вообще не осуждалось и считалось
проявлением ухарства. В первую очередь этим занималась молодежь4.В такие дни к
фактам мелкой кражи общество относилось снисходительно.
Часто некоторые жители немецкой деревни по отношению к своим соседям
прибегали к мошенничеству5 (утайка общественных денег, общественного имущества) и
имущественному вредительству (порча дворовых ограждений, огородных культур,
избивали домашний скот)6. Такие факты сурово осуждались, в отношении их
совершивших общество добивалось жёсткого наказания.
Девиантное поведение в повседневной жизни немецкого населения проявлялось и в
поджигательстве. Пожар для деревянных строений немецких колоний был страшным
бедствием. Последствием огненной стихии являлось полное разорение хозяйства.
Основным мотивом для поджога соседей служила личная месть, зависть. Часто пожары
происходили из-за шалости малолетних детей7, неисправности дымовых труб печей8,
неосторожного обращения с огнем. Такие пожары приравнивались к поджогу. Поджоги
считались одним из самых тяжёлых преступлений и виновнику в этом случае мог грозить
даже самосуд.
Часто в повседневной жизни немецкого населения встречались проступки,
связанные с взаимоотношениями колонистов: споры, ссоры, драки. Мелкие ссоры, драки
случались в праздники, разрешались без вмешательства органов власти и быстро
забывались9. Но, случались происшествия требовавшие вмешательства закона, когда в
ходе драки дело доходило до тяжелых побоев10. Иногда драки заканчивались ножевыми
ранениями и убийством11. Благодаря судебному разбирательству и поддержке основной
массы сельчан жертвы насилия получили возможность защитить свою честь12.
В быту немецкого населения довольно частым явлением было самогоноварение и
пьянство. Самогоноварение, несмотря на запретительные правовые нормы, у немецких
крестьян не осуждалось (это один из редких случаев когда нормы права и морали у
колонистов расходились). Как писал Я. Дитц, немцы любили хорошо выпить в
праздничные дни, в рабочие дни употребление алкоголя сурово осуждалось. Алкоголизма,
как массового явления, в немецких колониях не было13. Иногда злоупотребление
спиртными напитками приводило к освобождению некоторых членов администрации от
занимаемой должности14, а также к аресту местных крестьян на несколько суток за
пьянство и дурное поведение15. При этом основная масса сельчан в этих вопросах была на
стороне закона и даже сама инициировала некоторые такие процессы.
Для немецких крестьян нередким было проявление нетрадиционного поведения в
имущественных спорах (земельные споры, семейные разделы, дележ наследства и т.п.).
При их разрешении администрация или сельский сход нередко принимали неправомочные
решения. В частности, нарушались «Правила о семейных разделах» (не составлялась
опись всего имущества, раздел имущества производился без согласия главы семьи). В
«Правилах о семейных разделах» оговаривалось, что мнение главы семьи о разделе
имущества не учитывается лишь в случаи его расточительства или безнравственности.
Однако часто симпатии общества были на стороне инициаторов раздела имущества –
детей. Под общественным давлением могли приниматься неправомерные решения.
Таким образом, традиции и общественная мораль играли важную роль в
преодолении отклоняющего поведения у части сельчан. Любой проступок в повседневной
жизни со стороны представителей местного населения получал, прежде всего, моральную
оценку сельчан Нередко воспитательное воздействие общественного осуждения
действовало эффективнее ответственности за правонарушение Силой общественного
воздействия жители колоний пытались добиться нравственных норм. В большем числе
случаев неписанные нормы поведения поддерживали право, однако имели место и случаи
отклонения неписанных норм от норм права.
З.И. Бичанина
(Саратов. Россия)
Социокультурная жизнь немцев Саратова в 1870-х – 1930-х гг.
В докладе рассматриваются основные составляющие культурного пространства
саратовских городских немцев, такие как религия, образование, архитектура,
периодическая печать и культурно-досуговые учреждения.
Религия являлась неотъемлемой частью жизни немецкого городского населения,
хранила национальное своеобразие, определяла образ мыслей, характер и нравственный
облик. Лютеранская церковь в Саратове была возведена еще в 1793 г., католическая –
спустя 12 лет, в 1805 году. Обе церкви являлись центральными для довольно большого
количества прихожан, населявших не только саратовскую, но и близлежащие губернии.
Во второй половине XIX в. Саратов стал центром Тираспольской католической епархии, а
собор Св. Клементия на Немецкой улице являлся резиденцией епископа.
Помимо исполнения необходимых церковных обрядов, проведения богослужений,
в обязанности священнослужителей входило регулярное преподавание Закона Божьего в
учебных заведениях Саратова и колоний. Воспитательная работа с детьми и подростками,
участие в благотворительных организациях и обществах, также служили неотъемлемой
частью их общественной деятельности. В трудные исторические периоды, связанные с
Первой мировой войной и голодом в Поволжье, благотворительная помощь
распространялась не только на неимущих немцев, но и на всех нуждающихся, независимо
от национальной и религиозной принадлежности.
Переломным моментом для верующих немцев Саратова, как и для всех верующих
в России, стал 1918 г. Декрета правительства «Об отделении церкви от государства и
школы от церкви» лишил церковь права юридического лица, подорвано её финансовое
положение, разрушил организационное строение. Национализация церковной
собственности, отделение приходских школ от церкви, антирелигиозная агитация – всё
это воспринималось болезненно и священнослужителями, и прихожанами как
евангелическо-лютеранской, так и римско-католической церквей.
Новая, ещё более мощная атака на церковь в 1930-е гг. привела к фактическому
прекращению её организованной деятельности в Саратове. Церковные здания были
отобраны и полуразрушены. В лютеранской церкви разместили отделение госбанка,
позднее – филармонию, кукольный театр. Католический собор был отдан под кинотеатр.
Многие служители лютеранской и католической церквей в Саратове (Э. Зайб, Х. Вагнер,
Э. Пфайффер, А. Баумтрог, и др.) были репрессированы. Часть из них стала жертвой
компании борьбы «с фашистами и их пособниками» (1934-1935 гг.). Их вина заключалась
в получении иностранной благотворительной помощи и распространении её среди
голодающих.
Первая немецкая (лютеранская) школа в Саратове появилась в 1786 г. К началу
ХХ в. немецкие национальные образовательные учреждения представляли собой учебные
заведения двух типов: приходские школы и училища основанные при евангелическолютеранской и римско-католической церквях Саратова, а также частные гимназии, пик
развития которых пришелся на рубеж веков. Все немецкие учебные заведения, кроме
школ и училища при евангелическо-лютеранском приходе, были полиэтничны. Причем, в
некоторых частных гимназиях преобладали русские воспитанники из среднего класса
населения, что может свидетельствовать о высоком уровне образования в них. При
каждом образовательном учреждении обязательно находился попечительный
благотворительный совет, который оказывал материальную поддержку школам и
ученикам в трудных ситуациях. В начале ХХ в. большой популярностью пользовались
частные гимназии С.Н. Штокфиш, Э.К. Ульрих, А.Д. Куфельд, М.И. ОстровскойГоренбург.
С установлением советской власти немецкие учебные заведения попали под
всеобщую реорганизацию, что привело к запрету преподавания религиозных дисциплин, а
потом и преобразованию приходских и частных школ в типовые советские школы с
универсальной программой. Правда, в 1927 г., в связи с развитием политики
«коренизации», в двух школах, где обучались немецкие дети, было разрешено
преподавание на немецком языке. Русский язык же был переведен в разряд обязательных
предметов второго года обучения. По мнению чиновников, «идеологическое содержание
всей работы немецких школ еще в крайне слабой степени внедряет среди немецких
школьников общественно-политические навыки, коллективный труд, навыки классовой
борьбы»158.
24 января 1938 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О реорганизации
национальных школ», ликвидировавшее в Саратове немецкие и другие национальные
школы. Необходимо отметить рост общего числа типовых школ в 1920-х – 1930-х гг., в
Саратове, том числе школ «повышенного типа», дававших семилетнее и среднее
образование. Появилась возможность получения среднего специального и высшего
образования в многочисленных средних и высших учебных заведениях, возникших в
Саратове в годы советской власти. В эти же годы средние и высшие учебные заведения с
158 ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 64. Д. 777. Л. 8.
преподаванием на немецком языке (главным образом, педагогические и
сельскохозяйственные) возникали в соседней Республике немцев Поволжья, что давало
возможность немецкой молодёжи Саратова при желании получать образование на родном
языке. До образования Немецкого государственного педагогического института в
Энгельсе в Саратовском педагогическом институте функционировало немецкое
отделение, готовившее педагогов для работы в немецких школах.
Постройки Саратова, так или иначе, связанные с представителями немецкой
национальности можно разделить на две категории. Во-первых, это здания построенные,
непосредственно, архитекторами немецкого происхождения. Их характерной
особенностью, стало «растворение» в общероссийской стилистике архитектурных
направлений, присущих времени, а не национальности. Это было связано с тем, что
зодчие, как и другие немцы-горожане, проживая долгое время в крупных городах,
полностью вписывались в российскую культурную среду. Выбрав свое стилевое
направление, архитекторы предпочитали классические формы национальным мотивам.
Первым из таких архитекторов стал И.В. Штром. На основе его плана и под руководством
зодчего в Саратове в 1883-1885 гг. было осуществлено строительство здания музея.
Большой вклад в развитие архитектуры Саратова внёс К.Л. Мюфке, ставший «строителемархитектором» комплекса университетских зданий в Саратове. Им же в городе был также
возведен «клинический городок» - здания клиник, построенные для нужд университета
(ныне 3-я городская больница). С Саратовом связано детство, а также часть творческой
деятельности выдающегося российского архитектора Ф.О. Шехтеля.
К другой группе архитектурных памятников Саратова, связанных с немцами,
можно отнести здания, возводившиеся в городе по прямому заказу или при косвенном
влиянии саратовских немцев. Это – храмы, здания гостиницы «Астория», консерватории,
германского консульства, особняки немцев-предпринимателей, здания «немецких»
мельниц и др. В них отражены характерные особенности архитектурных стилей времени,
нередко связанные с традициями западноевропейской архитектуры. Упоминаемые здания
возводились не немцами, а архитекторами, использовавшими общераспространенные
архитектурные стили (например, неоготику и модерн). В то же время, несомненно,
немецкая диаспора Саратова повлияла на вкусы и пристрастия местных архитекторов,
обусловив их интерес к западноевропейскому зодчеству.
Период после 1917 г. и до начала Отечественной войны не отмечен сколько-нибудь
интересными архитектурными новациями в градостроительстве, связанными с немцами. В
основном развивалась промышленная архитектура. В то же время в ходе антирелигиозной
кампании имело место массовое разрушение культовых сооружений. Вместе с десятками
православных храмов были разрушены лютеранская церковь и католический собор.
Если первая Саратовская газета «Саратовские губернские ведомости» появилась в
1838 г., то первая немецкая газета по данным П.И. Зиннера, увидела свет в 1866 г., и
называлась “Saratowsche Deutsche Zeitung” («Саратовская немецкая газета»). Ее
издателями были Г. Бауэр и Э. Эске. Выходила она еженедельно. На протяжении
следующих пятидесяти лет немцы создали в Саратове разветвленную сеть собственной
национальной прессы. Журналы и газеты были представлены как религиозными, так и
светскими изданиями: “Saratower Deutsche Zeitung” («Саратовская немецкая газета»),
“Deutsche Volkszeitung” («Немецкая народная газета»), “Deutsche Zeitung” («Немецкая
газета»), “Deutsche Rundschau” («Немецкое обозрение»), “Volkszeitung” («Народная
газета»), “Der Morgenstern” («Утренняя звезда»), “Wirtschaftfreund” («Друг хозяйства»),
“Unser Landwirt” («Наш сельский хозяин», “Wolgabote” («Волжский вестник»),
“Friedensbote auf Berg und Wiesenseite der Wolga” («Вестник мира горной и луговой сторон
Волги»), “Klemens” (позднее - “Clemens”), “Der evangelische Gemeindebote”
(«Евангелический приходской вестник») и др.
Из содержания газет следует, что немцев волновали не только проблемы местного
масштаба, но и общегосударственные вопросы. Некоторые светские газеты открывались
литературными рубриками, где публиковались местные писатели-немцы. В их
произведениях, как правило, изображались сцены из народной жизни, вызывающие
сегодня большой научный интерес. Газеты выполняли и роль межкоммуникативного
звена в общении с русским населением. В разделе объявлений немецкие фирмы
предлагали свои услуги русским. Такая тенденция была свойственна и для русских газет, в
которых печатались объявления не только немцев из Саратова, но и из других регионов
страны.
В годы Первой мировой войны на основе антинемецкого законодательства
немецкоязычная пресса Саратова была закрыта (1916 г.). Следующее издание на немецком
языке - “Saratower Deutsche Volkszeitung” («Саратовская немецкая народная газета»)
вышла в свет в июле 1917 г. и, просуществовав лишь до конца года, была закрыта новой
большевистской властью (за распространение «буржуазно-националистических идей»).
Последними периодическими изданиями на немецком языке, выходившими в
Саратове, были большевистские газеты“Vorwärts” («Вперед». 1918 г.) и ее «преемница»
“Nachrichten” («Известия»). Последняя издавалась с 6 июня 1918 г. как информационный
орган Поволжского комиссариата по немецким делам. Печаталась в типографии
товарищества «Г.Х. Шельгорн и Ко» тиражом в 2,5 тысячи экземпляров. С октября 1918 г.
стала центральным печатным органом области немцев Поволжья. В связи с
провозглашением Екатериненштадта (c июня 1919 г. – Марксштадт, ныне город Маркс)
административным центром немецкой автономии, летом 1919 г. была переведена в этот
город. С 1922 г. газета издавалась в Покровске (Энгельсе) вплоть до сентября 1941 г. 30
августа 1941 г. в ней был опубликован Указ президиума Верховного Совета СССР о
выселении немцев из Поволжья.
Других периодических изданий на немецком языке в Саратове в 1920-е – 1930-е гг.
не выходило. Этому способствовало не столько отношение власти к печатным органам
немцев, сколько существование рядом с Саратовом Республики немцев Поволжья,
сформировавшей свою систему периодической печати на немецком языке.
Первое досуговое заведение – «Немецкий танцевальный клуб» был создан в 1843 г.
по инициативе владельца суконной фабрики Ф.И. Штейна. Попечителями клуба состояли
вице-губернатор К. Оде-де-Сион и архитектор М. Кирхнер, старшинами – А Шепф,
И. Клейнер, Ф.О. Шехтель, К.К. Штаф и другие. В дальнейшем в Саратове
функционировал целый ряд немецких обществ, клубов, объединений по интересам, в том
числе и спортивных. Немцы активно пропагандировали здоровый образ жизни.
Культурно-досуговая деятельность немцев носила двухсторонний характер. С одной
стороны это были закрытые национальные общества и клубы, членами которых могли
стать только немцы. Участники таких сообществ пропагандировали немецкую культуру с
помощью музыки, театральных постановок, организации праздников. Помимо
культурного компонента немецкие национальные организации оказывали и материальную
поддержку нуждающимся. Сборы от благотворительных мероприятий направлялись в
немецкие учебные заведения для улучшения условий жизни учащихся. С другой стороны,
желание распространить свою культуру в широких кругах общественности толкало
немцев на образование культурных учреждений, открытых в этноконфессиональном
плане, например, таких как «Общество молодых людей евангелическо-лютеранского
вероисповедания». В него, несмотря на название, могли вступить все желающие за
небольшую плату.
Состоятельные немцы способствовали развитию культурного пространства города.
Ф.О. Шехтель выступил инициатором открытия летнего театра. Постановки спектаклей на
сцене театра имели успех у местной публики и не только. Наверняка, плохой театр не
стали бы демонстрировать членам императорской семьи, а, как известно, в 1863 г. летний
театр Шехтеля посетил наследник престола, 20-летний цесаревич Николай
Александрович.
Немцы с их духовными традициями и культурными мероприятиями настолько
органично вписались в культурную среду города, что их деятельность воспринимали как
данность, однако, Первая мировая война и антинемецкая кампания, развернувшаяся в
России, привели к свертыванию культурно-досуговой деятельности немецкой диаспоры
Саратова.
После революции, в годы Гражданской войны, внутренняя структура немецкой
диаспоры была существенно изменена, основная часть её элиты (зажиточные
предприниматели, спонсировавшие социально-культурные мероприятия немцев) –
уничтожена, либо оказалась в эмиграции, традиции национальной самоорганизации –
утеряны. Кроме того, с конца 1920-х гг. любое проявление национальной
самоорганизации расценивалось властью как проявление «буржуазного национализма» и
жёстко пресекалось. Культурная жизнь саратовских немцев влилась в общее русло
советских культурных мероприятий.
И.А. Задерейчук
(Симферополь. Украина)
Участие немцев в работе Крымского земства как пример
межнационального сотрудничества
Общеизвестно, что крымские земства по своему национальному и
конфессиональному составу были неоднородные. Активное участие в их работе
принимали русские, украинцы, немцы, крымские татары, исповедовавшие христианство и
ислам. Например, среди 30 гласных Симферопольского уездного земства в 1903-1906 гг.
было 10 русских, 7 татар, 5 немцев [1, с. 2-3], а в 1906 – 1909 гг. на 30 гласных
приходилось 9 русских, 8 татар, 6 немцев [2, с. 2 – 3.]. Несмотря на полиэтнический состав
земств, а подобная ситуация была характерна и для других уездов Таврической губернии,
работа в этих органах местного самоуправления была плодотворной.
Многие немцы стояли у истоков земского движения. В этой связи необходимо
отметить деятельность: Д.О. Люстиха (1866-1875 гг. земство Перекопского уезда) [3];
потомственного почтенного гражданина Ф.П. Шнейдера принимавшего активное участие
в работе Симферопольского земства с момента его открытия в 1867 и до 1893 г.[4]; Г.И.
Фальц-Фейна (с 1870 по 1890 г. земство Днепровского уезда), и его племянника Ф.Э.
Фальц-Фейна, который работал с 1891 по 1917 гг. Кроме того, необходимо также назвать
– Ф.Ф. Шнейдера (1891 – 1906 гг.) [5, с. 96], а также Ф.М. Шлее, Ф.Г. Глеклера, Г.И.
Мейера, Ф.Ф. Киблера, Г.И. Безлера, Ф.Ф. Шнейдера, П.А. Шрейдера, Г.Г. Оберлендера,
А.Я. Кайзера, Л.Г. Гауфлера, Г. Я. Шпехта и многие другие [3].
Находясь в земствах, немцы выступали с различными инициативами, которые
имели практическое воплощение. Например, гласный Перекопского земства Г.Г.
Оберландер в 1885 г. поднял вопрос о назначении определенной суммы для закупок
необходимых учебно-методических пособий для педагогов уезда. В результате прений,
которые возникли по этому предложению, было принято следующее решение: во-первых,
выделить 25 руб. Перекопскому училищу на приобретение учебных пособий с их
безвозмездной передачей наиболее бедным ученикам этого учебного заведения; вовторых, добавить в земскую смету 200 руб. на приобретение пособий для учителей
сельских школ. Отдельно необходимо подчеркнуть факт единогласного голосования
гласных по поднятому Г.Г. Оберландером вопросу [6, с. 155].
В 1896 г. гласные Симферопольского уездного земского собрания рассмотрели
доклад управы о снабжении книгами библиотеки Бахчисарайской земской школы на
сумму 50 руб. Е.Э. Кесслер выступил с заявлением о критическом состоянии всех
школьных библиотек, поэтому предлагал увеличить пособие до 200 руб. и выписать книги
для всех школ [7, с. 57 – 58]. Эта инициатива Е.Э. Кесслера была поддержана также Ф.М.
Шлее, Ф.Ф. Шнейдер и другими гласными.
Еще одним свидетельством участия немцев в решении проблемных вопросов,
отнесенных к компетенции земств, может служить обсуждение обеспечения безземельных
татар земельными наделами. В 1885 г. Перекопское земство рассмотрело доклад «О
безземельных крестьянах Перекопского уезда». В возникших прениях приняли участие
все гласные. В частности Г.Г. Оберландер заявлял, что «общеизвестно в каком
бедственном положении находятся безземельные крестьяне, а особенно татары; помочь
им прямая обязанность земства». Результатом дискуссии по этому докладу стало принятие
ходатайства к правительству страны об отводе вакуфных земель для поселения
безземельных татар. Именно в этом гласные видели реальную возможность улучшения
материального положения мусульман уезда [6, с. 169 – 170].
Приведенные примеры являются ярким свидетельством коллективного участия
гласных в решении наиболее важных проблем волновавших крымское общество конца
ХІХ в. При этом дискуссии, которые возникали в ходе рассмотрения вопроса были
направлены на принятие наиболее сбалансированного постановления, а не для
отстаивания интересов какой-то определенной национальности или же конфессии.
На протяжении всего времени деятельности крымские земства уделяли
значительное внимание вопросам, связанным с улучшением сельского хозяйства в крае.
Так, например, гласные Г.И. Майер и П.Г. Корнис, а также уездный агроном Л.Г. Гейнрих
были активными участниками агрономического совещания, проводимого земством в
1912 г.
Результатом его работы стало принятия таких решений как создание в Борлак-Таме
агрономического центра, а в селении Ишунь Перекопского уезда опытного поля для
изучения солончаковых почв. Также постановили стимулировать создание и ведение
показательных полей и участков, при этом лучших хозяев планировалось поощрять
выдачей премий семенами, машинами и орудиями. Предусматривалось также
акцентировать внимание на улучшение полеводства, как главной сельскохозяйственной
отрасли, на распространении черного пара и введение посевов кормовых трав.
Еще одним важным направлением деятельности крымских земств была забота о
медицинском обеспечении крымчан. Ярким примером тому может служить деятельность
Марии Матвеевны Шлее-Люстих – заведующей Кронентальской земской больницы.
Чтобы представить масштабы ее деятельности необходимо обратить внимание на тот
факт, что только в 1897 г. в стационаре проходило лечение 141 человек. Всего же за год
была предоставлена помощь 5215 больным [8, с. 48 – 55.]. В сферу обслуживания
больницы входило 4 волости. О профессионализме М.М. Шлее свидетельствуют слова
гласного В.В.Конради. Он утверждал, что в лице Марии Матвеевны он впервые увидел
земского врача, который пользовался любовью и уважением, так как ни один другой врач
[9, c. 68]. Эти слова гласного подкрепляются фактами активного участия М.М. Шлее в
работе Симферопольского врачебного совета существовавшего при уездном земстве.
На заседаниях врачебного совета М. Шлее поднимала и другие актуальные по тем
временам проблемы медицинского состояния уезда. Например, именно она выступила
инициатором разработки и внедрения в реальную жизнь программы медицинского
обучения деревенских баб-повитух. Мария Матвеевна предложила устроить при
губернском родильном доме курсы по обучению деревенских повитух некоторым
элементарным приемам акушерства и гигиены, которые по возвращению в свои деревни,
могли бы на практике применять полученные знания. Результатом рассмотрения данного
вопроса стало принятия решения о ходатайстве перед губернской земской управой об
учреждении при Симферопольских богоугодных заведениях фельдшерско-акушерской
школы [7, с. 56].
Немцы-гласные также часто выступали по вопросам связанным с медицинским
обеспечением населения полуострова. На протяжении длительного времени в
Симферопольском земстве велась дискуссия вокруг установления фиксированного
времени приема больных в земских приемных покоях. Благодаря настойчивости Ф.М.
Шлее земское собрание в 1903 г. приняло решение, обязавшее земских врачей принимать
приехавших больных из других селений во всякое время даже, когда они находились
дома[10 с. 35].
Участники земского движения Крыма в большинстве своем были людьми, которым
судьба населения полуострова не была безразличной. Земцы не забывали об организации
помощи жителям Крыма в годы различных бедствий. В 1903 г. гласные Н.К. Ревелиоти,
Ф.Ф. Шнейдер и барон А.К. Врангель обратили внимание Собрания на неурожай хлебов и
безвыходное положение многих сельских обществ Симферопольского уезда. Они
настаивали на необходимости немедленной помощи пострадавшим посредством
предоставления заработка и различных пособий. В ходе обсуждения вопроса было
принято постановление о возбуждении ходатайства перед губернским собранием об
изменении правил Александро-Мариинского капитала. Предлагалось выдать, помимо
безвозвратных пособий населению, пострадавшему от природных бедствий еще и
беспроцентные ссуды уездным земствам губернии на производство общественных работ,
вызываемых неурожаями и другими бедствиями.
Таким образом, гласные-немцы принимали активное участие в сессионных
заседаниях земств. Они были постоянными участниками дискуссий вокруг вопросов
связанных с развитием медицины, образования, строительства дорог. Одновременно
немцы не принимали во внимание, какими национальностями заселена та или иная
территория, находящаяся в компетенции земства.
Постановления
Симферопольского уездного земского собрания очередной XXХVIII очередной сессии 1903 г. с
приложениями. – Симферополь, 1904. – 456 с.
2.
Постановления
Симферопольского уездного земского собрания очередной 41 очередной сессии 1906 г. с приложениями и
чрезвычайным собранием 17 января 1907 г. – Симферополь, 1907. – 351 с.
3.
Систематический
свод постановлений Перекопского уездного земского собрания, Таврической губернии с 1866 – 1905 гг.
включительно / Сост. Н.А. Бабенко. – Перекоп, 1910. – 140 с.
4.
Постановления
Симферопольского уездного земского собрания очередной XXVIII очередной сессии с 23 – 29 сентября 1893
г. с приложениями. – Симферополь, 1894. – 303 с.
5.
Задерейчук
А.А.
Деятельность семьи Фальц-Фейнов в работе органов земского самоуправления Таврической губернии / А.А.
Задерейчук // Вісник Чернігівського державного педагогічного університету ім. Т.Г. Шевченка. Вип. 34.
Серія: історичні науки №4. – Чернігів: ЧДПУ, 2006. – Вип. 34. – С. 95-98.
6.
Журналы
Перекопского очередного уездного земского собрания созыва 1885 года и чрезвычайного собрания в
феврале 1885 г. – Симферополь: Тип. Спиро, 1886. – 334, 286 с.
7.
Постановления
Симферопольского уездного земского собрания очередной XXХI очередной сессии 1896 г. с приложениями.
– Симферополь, 1897. – 261 с.
8.
Постановления
Симферопольского уездного земского собрания очередной XXХIII очередной сессии 1898 г. с
приложениями. – Симферополь, 1899. – 530 с.
9.
Постановления
Симферопольского уездного земского собрания очередной XXХIV очередной сессии 1899 г. с
приложениями. – Симферополь, 1900. – 403 с.
10.
Постановления
Симферопольского уездного земского собрания очередной XXХХ очередной сессии 1905 г. с
приложениями. – Симферополь, 1906. – 525 с.
1.
О.В. Ерохина
(Урюпинск. Россия)
Немецкие католические общины Донской области конца XIX - начала ХХ вв.
Данная тема представляет интерес не только с точки зрения изучения истории
Донского края и его этнического состава, но и с позиции этнокультурных влияний.
Источники, которые свидетельствуют о католических приходах и жизнедеятельности
прихожан малочисленны. Небольшое количество источников сохранилось в ГАРО, РГИА,
Донской публичной библиотеке.
В фондах ГАРО частично сохранились документы таганрогского костела Св.
Троицы и ростовского костела Св. Тайной Вечери – «книги о смерти» за 1835 – 1845, 1860
– 1877 и 1919 гг., метрические книги за 1835 – 1843, 1917 и 1918 гг., алфавитный
указатель умерших за 1870 – 1921 гг., «книги предбрачных экзаменов» за 1859 – 1883 и
1906 – 1933 гг., «Списки прихожан, принятых под покровительство Римско-Католической
церкви» за 1904 – 1927 гг. В фондах РГИА имеются документы о строительстве римскокатолической церкви в Ростове-на-Дону, открытии молитвенного дома в Новочеркасске. В
Донской публичной библиотеке сохранились отчеты Правления Римско-католического
благотворительного Общества для пособий бедным в Ростове-на-Дону за 1900, 1905, 1907,
1910 и 1911 гг.
Первые сведения о католиках среди жителей Дона относятся к концу XVIII в., что
было связано с притоком на Дон эмигрантов, вследствие государственной политики.
Первыми поселенцами были поляки и литовцы из Польши. Только с образованием
немецких поселений в Донском крае в 70-е гг. XIX в. стали появляться католические
общины. Немецкие колонии были созданы во всех округах области и составляли от
общего количества поселений: Миусском (Таганрогском) – 4,5%, Усть-Медведицком –
1,9%, Ростовском и Сальском по 1%, Первом Донском – 0,9%, Донецком – 0,5%,
Хоперском – 0,3%, Чекасском – 0,2%, Втором Донском – 0,1%.159 В основу из
организации, как правило, был положен вероисповедный принцип. Всего в Области
Войска Донского на 1897 г. насчитывалось 10 067 последователей римско-католической
конфессии.
Немецких колоний с населением католического вероисповедания в Области войска
Донского было немного. К сожалению, привести их полный список невозможно. На
сегодняшний день мы располагаем только списками немецких колоний Области войска
Донского на 1915 г. с немецкими названиями, представленными в Областное Правление
для переименования в связи с событиями Первой мировой войны.160
В 1806 г. градоначальник г. Таганрога Б.Б. Кампенгаузен ходатайствовал перед
императором Александром I о получении разрешения на постройку в Таганоге
католической церкви. В 1807 г. было начато строительство каменной церкви на
Николаевской улице под руководством архитектора Россинского. В это же время община
приобрела орган фирмы «Братья Ригель». В 1810 г. церковь была сдана строительному
комитету, а в 1811 г. из Литвы приглашен священник Серафим Хольфельд. Тогда же был
образован Таганрогский католический приход, в который вошли города: Таганрог, Ростовна-Дону и Новочеркасск.161 Позднее в этих городах были образованы самостоятельные
приходы. Сельские католические колонии сформировали приходы в Гринтале
(Таганрогский округ) и Рыновке (Донецкий округ).
Гринталь – одна из первых немецких колоний, основанных на территории
Таганрогского округа Области войска Донского в 1869 г. В это время немецкие колонисты
купили земли у братьев Краснощековых и вдовы полковника Анны Леоновой. Всего в
159
Первая всеобщая перепись населения Российской
империи 1897 г. XII. / Под ред.
А. Тройницкого. Новочеркасск, Область Войска Донского. 1905. С. 2-3 (подсчет автора).
160
ГАРО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 3698. Л. 21, 44 – 46 об.
161
РГИА. Ф. 821.Оп. 125. Д. 2484. Л. 99-99 об.
собственности колонистов было 2000 дес. удобной земли для посевов. Первоначально в
колонии насчитывалось 24 усадьбы и 109 жителей.162
Несмотря на то что авторы книги «Российские немцы на Юге России и Кавказе»
относят гринтальцев, прибывших из Бердянского уезда Таврической губернии к
лютеранам, считавшим себя членами так называемой «Вольной общины», мы позволим
себе усомниться в этом. Скорее всего, основная масса колонистов были католиками,
поскольку 29 февраля 1896 г. поселяне колонии Гринталь на общем собрании вынесли
решение о необходимости постройки римско-католического молитвенного дома. Тогда же
ими был составлен приговор, в котором они ходатайствовали «перед Областным
Правлением войска Донского о разрешении постройки в названном поселении Римскокатолического молитвенного дома, для удовлетворения религиозных потребностей
населения поселка Гринталь и 4-х окрестных поселков, с населением в 1308 душ».163
Прошение, проект и смету, которая предполагала на строительство костела 10 409
руб. 61 к., были представлены в Областное Правление Войска Донского «доверенными от
общества» Адамом Шрейбергом и Адамом Шеком. Также в прошении говорилось, что
жители Гринталя относятся к приходу католического костела, расположенного в
Мариуполе. Поскольку поселение не располагало специальным помещением для
приезжающего священника, «отправление» богослужения и совершение христианских
треб по обрядам Римо-католической Церкви испытывало значительные неудобства.164
Запрошенные по делу строительства молитвенного дома декан Бердянского
деканата Римо-католической церкви Таврической губернии и Донская духовная
консистория отношениями от 6 июня 1896 г. и от 29 июня 1896 г. сообщили, что
«постройка молитвенного дома является необходимой и препятствий к оной не
имеется».165 Также, по определению Войскового Правления, не встретилось препятствий и
с его стороны в вопросе строительства католической церкви в поселении Гринталь.
Однако, несмотря на полученное разрешение, в течение девяти лет костел так и не
был построен. В июле 1905 г. доверенные от поселян вновь обратились в войсковое
Правление с ходатайством «о разрешении обществу построить молитвенный дом в более
обширном размере и по новому проекту, так как население колонии с того времени
значительно увеличилось и разрешенный молитвенный дом по прежнему проекту для них
тесен».166 Рассмотрев доклад, Областное Правление определило: «прошение доверенных
от поселян селения «Зеленое Поле» (Гринталь)… представить на благоусмотрение
Министра Внутренних Дел, добавив, что к удовлетворению ходатайства поселян
препятствий не имеется».167 Лишь в 1907 г., по всей видимости, костел был построен,
поскольку Р. Нахтигаль пишет о том, что «в 1907 году католический викарий осуществлял
свою службу, имея резиденцию в Грюнтале, во всей западной части Таганрогского
округа».168
В 1905 г. при католическом костеле в честь Пресвятой Троицы г. Таганрога было
основано Благотворительное Общество. Его устав был утвержден 10 мая 1905 года
наказным атаманом войска Донского. Целью общества было «улучшение материального и
нравственного состояния бедных прихожан Таганрогской римско-католической церкви,
без различия пола, возраста, знаний и состояний, римско-католического исповедания».169
162
Терещенко А.Г., Черненко А.Л. Российские немцы на Юге России и Кавказе. Ростов н/Д., 2000.
С. 36-37.
ГАРО. Ф. 301. Оп. 8. Д. 1564. Л. 31.
Там же. Л. 31 об.
165
Там же. 31 об. – 32.
166
ГАРО. Ф. 301. Оп. 8. Д. 1829. Л. 54.
167
Там же. Л. 54 об.
168
Нахтигаль Р. Донские немцы: 1830 – 1930. Waldemar Weber Verlag, 2009. С. 153.
169
ГАРО. Ф. 226. Оп. 21. Д. 650. Л. 33.
163
164
Несмотря на то что в конце XIX – начале XX веков католичество занимало 4-е
место по численности среди других вероисповеданий Области войска Донского оно
внесло свою лепту в развитие культуры и традиций благотворительности.
Н.В. Карсанова
(Владикавказ. Россия)
Немецкая колонистская община Михайловское (Михайлсдорф):
экономическая история
Для экономической истории России характерно постоянное взаимодействие
титульного слоя экономической культуры, принадлежащего базовой этносоциальной
общности людей, и привнесенных слоев культуры, принадлежащих пришедшим извне –
как с Востока, так и с Запада – этносоциальным общностям. Такими культурными
пришельцами были народы Центральной Азии и Турана (печенеги, половцы, татаромонголы, тюрки и др.), Северной Европы (норманны), Юго-Восточной Европы (Поляки),
Центральной Европы (немцы).
Целью работы является
обоснование
институционального подхода к
исследованию взаимодействия слоев экономической культуры общества, определение
взаимодействия титульного и привнесенного слоев экономической культуры
применительно к местным условиям.
В работе отражена экономическая история немцев в России как этносоциальной
общности людей, принесшей с собой определенный слой экономической культуры,
выделяются основные этапы такой истории, оценивается вклад российских немцев в
процесс формирования экономической культуры России. Особо выделяется ветвь
экономической культуры российских немцев, развивавшаяся с конца ХIХ века на
территории современной РСО-Алания (п. Колонка).
Информационно-эмпирической и нормативно-правовой базой обеспечения
обоснованности и достоверности основных положений, выводов и рекомендаций работы
послужили сведения и факты, содержащиеся в трудах российских и зарубежных ученых
по проблемам формирования и развития экономической культуры, аналитические
обзоры, официальные статистические данные, Интернет-ресурсы.
В процессе взаимодействия слоев происходит разрешение исторического
противоречия. Противоположности переходят друг в друга в процессе культурного
синтеза.
Обобщение результатов анализа экономической культуры российских немцев
позволяет определить
доминирующую роль титульного слоя (осетины, русские),
репрезентативность привнесенного слоя (немцы) по отношению к капиталу титульного
слоя и соотношение уровней развития этих слоев.
Влияние объективных факторов на взаимодействие двух слоев порождает
определенные функции:
- формирование культурно-хозяйственных анклавов;
- создание внутри указанных анклавов рыночной среды для развития социальноэкономических отношений;
- образование общинного и частного начал хозяйственной жизни;
- генерация новых культурно-хозяйственных анклавов немцев на территории
России (и в частности на территории Северной Осетии);
- вклад российских немцев в процесс формирования вектора западной ориентации
развития системы экономической культуры России;
- ускорение формирование института частной собственности в России; форма
культурно-хозяйственного
анклава позволила не только сохранить привнесенную
культуру собственности, но и активно использовать её для постепенной трансформации
устойчивой общинной формы хозяйствования – опыт успешного
частного
предпринимательства немецких колонистов стимулировал попытки его повторения на
русской почве, инициировал атомизацию наиболее активных индивидов из состава
общины;
- дифференцированное воздействие
верхних и нижних слоев российского
общества. Верхи оказались гораздо восприимчивей к элементам привнесенного слоя
экономической культуры российских немцев, чем низы.
Проведя анализ
взаимодействия
титульного (местного населения) и
привнесенного (немцев-колонистов) слоев, можно определить базовые институции:
- обеспечение необходимого статуса хозяйственной и культурной автономии
соответствующих анклавов, складывающихся в местах компактного проживания немцев
на территории России ( Северной Осетии);
- законодательное признание местного самоуправления;
- обеспечение социально-экономического развития анклавов;
- создание в этих анклавах социально-экономической инфраструктуры.
Источники
1.
История российских немцев в документах (1763-1992). – М., 1993. – 109с.
2.
Канукова З.В. К проблеме этнокультурного развития российских немцев в Северной Осетии
// Сборник научных трудов. – Владикавказ: изд-во СОГУ. – С.195.
3.
Карсанова Н.В. Основные функциональные характеристики взаимодействия двух слоев
экономической культуры на примере российских немцев // Актуальные проблемы современной науки: Тез.
докл. 1-го Международного форума 10-12 августа 2005 г. – Самара, 2005. – С. 151.
4.
ЦСГА РСО-А. Фонд 11. Оп.52. Д.118. Л.4.
5.
ЦСГА РСО-А. Фонд 12. Оп. 1. Д. 374. Л. 5.
Г.-Р.А.-К. Гусейнов
(Махачкала. Россия)
Немцы, которых мы потеряли и которые с нами…: новые факты из истории
взаимоотношений немцев и кумыков Дагестана
Начало установления соответствующих связей относится к 1864 году, когда на
территории Хасавюртовского (Кумыкского) округа Терской области образовалось первое
немецкое поселение Рорбах (Камышевка) [Мусаев 2007:17]. В дальнейшем из двух
участков Хасавюртовского округа, где поселялись немцы - Николаевского и Романовского
[Мусаев 2007:17], крупнейшим населенным пунктом второго являлось Романовское (с
советского времени - Люксембург), созданное на землях первоначально арендованных
колонистами у купца первой гильдии Х. А. Гусейнова (1870-1966) – деда автора данного
доклада.
По данным «Сведений о водворившихся в Хасавюртовском округе поселенцахсобственниках (бывших колонистах) и иностранных поселенцах в период с 1863 по
1902гг.» от 26 сентября 1903г. [ЦГА РСО-А Ф.11.Оп.7 Д. 432 Л.25 №16], «в Романовке 24
поселян-собственников, иностранных поселенцев – 1. Поселились в 1898г.». «Терского
календаря»[1910: 255], оно было основано в 1903г., имело сельское правление. Общая
площадь земель – 1133 десятины, из них удобных – 875, состояло из 51 двора, в которых
проживало уже 126 мужчин и 105 женщин, в т.ч. 8 временно проживающих. По
вероисповеданию – немцы-баптисты, имеющие молитвенный дом, а также паровую
мельницу. Как явствует из «Переписки с начальниками округов Терской области по
религиозному вопросу» (от 15 ноября 1911г.), здесь насчитывалось 135 мужчин и 116
женщин [ЦГА РСО-А Ф.11.Оп.17 Д. 396 Л.67об.].
Согласно ответу на «Циркуляр МВД по делам местного хозяйства, о
переименовании колоний, носящих немецкие названия, в русские» от 30 октября 1914г., в
селении Романовском Хасавюртовского округа, основанном в 1900г., проживало 132
мужчины и 124 женщины, земли, приобретенной покупкой насчитывалось 1144 десятины
[ЦГА РСО-А Ф.11.Оп.11 Д.304 Л.21 об.]. По «Сведениям о числе немцев-колонистов,
проживающих в Терской области, и о количестве земли, находящейся в их владении», от
26 апреля 1916г., в селении Романовском - 52 двора, жители в 1900г. переселились из
Варшавской, Екатеринославской, Таврической и Херсонской губерний, землю (1144
десятины) приобрели покупкою через посредство коммерческих и крестьянских
поземельных банков [ЦГА РСО-А Ф.11.Оп.11 Д.304 Л.91]. Это говорит о довольно
значительном земельном фонде, имевшемся в распоряжении жителей этого селения, так
как, «по закону о ликвидации немецкого землевладения в Терской области отчуждению
подлежало более 25000 десятин земли» [Мусаев 2007:21]. Известно и то, что «немцыколонисты сыграли в хозяйственно-культурном освоении кумыкских земель
значительную роль. Кумыки, проживавшие по соседству с ними, переняли у них
передовой европейский опыт хозяйствования» [Алиев 2009], а также укрепили, надо
полагать, присущее им чувство толерантности.
Так, во время известного разграбления 9 апреля 1918 года центра округа – города
Хасавюрта (50,5% русских, 33,35% кумыков, горских евреев – 6%, немцев и персов – по
5%, дагестанцев – менее процента населения) бандами чеченцев и дагестанцев-исламистов
жители соседних кумыкских селений принимали у себя беженцев и отправляли русских и
немцев под охраной вплоть до города Кизляра [см. Джамбулатов 2006-2007:77-80]. Уже
после гражданской войны, вызвавшей массовое бегство немцев, в основном за счет
прибытия в Дагестанскую АССР немцев из других областей СССР численность их
выросла здесь с 2551 человек в 1926 г. до 6919 человек в 1939 г. (при этом доля немцевгорожан увеличилась с 33,1 до 68,1%). И в октябре 1941 г., то есть накануне их выселения,
в республике насчитывалось 7306 немцев [Ибрагимов 2009].
Причем к 1929 г. немцев в Бабаюртовском районе, образовавшемся на части
Хасавюртовского округа, насчитывалось 242 хозяйства с населением 1176 чел. Они были
расселены в основном вместе с кумыками в целом ряде населенных пунктов. После
депортации немцев «только в результате личной инициативы знаменитого председателя
колхоза «30 лет Октября» Макава Забитова (председательствовал с 1947 по 1962 г.),
дружившего и знавшего их с детства, некоторая часть бабаюртовских немцев (50
хозяйств) вернулась во Львовский №1, где жили там некоторое время вместе с кумыками.
Но, не найдя должного внимания и поддержки со стороны республиканских властей, через
полтора года переселились в Северную Осетию, где основали новый населенный пункт
под Владикавказом» [Алиев 2009].
В 2002 г., по данным Всероссийской переписи, в Республике Дагестан проживало
только 311 немцев [Перепись 2002]. Вместе с тем имеют место случаи, когда читатели
республиканской кумыкской газеты «Елдаш», встречаясь, в частности, за рубежом с теми
из немцев, которые еще не забыли кумыкский язык, а также немцы, выехавшие в
Германию, обращаются в редакцию с просьбой написать о немцах нынешнего Дагестана
[см.: Гюнер 2006; Хамавова 2007].
Источники
Всероссийская перепись населения 2002 года // http: www.perepis2002.ru/
Терский календарь на 1910г. - Владикавказ, 1910.
ЦГА РСО-А – Центральный государственный архив Республики Северная Осетия Алания
Литература
Алиев К.М.Немцы на Кумыкской плоскости // Газета "Ёлдаш/Времена". 27.11.2009.
Гюнер К.Немцы, которых мы потеряли// http.www. Кумыкский мир // Размещено:
2006-07-28.
Джамбулатов Р.Т. Хасав-Юрт. Апрель 1918 года//Вести Кумыкского научнокультурного общества.- Махачкала, 2006-2007. Вып.12-14.
Ибрагимов М.-Р. Депортации населения Дагестана в 1941-1944 годах//
http.www.Кумыкский мир // Размещено: 20.10.2009.
Мусаев М.М. История переселения и социально-экономической адаптации немцев
в Дагестане (1864-1941гг.).- Автореф. дисс….канд. ист. наук.- Махачкала, 2007.
Хамавова Наида. Немцы, которые с нами...//Газета "Ёлдаш/Времена". 08-06-2007.
М.П. Костюк
(Луцк, Украина)
Формирование немецкого землевладения на Волыни
(ХІХ – начало ХХ вв.)
Особенностью немецкой колонизации на Волыни было то, что она была
инициирована не государством, как это было в других регионах России, а местными
землевладельцами. На протяжении всей своей истории за характером она оставалась
сельскохозяйственной, что чётко определилось уже из первых немногочисленных
менонитских поселений, появившихся здесь ещё в начале ХІХ в.
В первой половине ХІХ в. темпы возрастания немецкого землевладения на Волыни
были незначительными и на 1871 г. его площадь составила лишь 72 тыс. десятин [1]. Но в
последние два десятилетия ХІХ в. темпы его возрастания были стремительными. В 1882 г.
по данным генерал-губернатора Юго-Западного края оно составило на Волыни почти 400
тыс. десятин [2], а в 1897 г. волынский губернатор назвал цифру в 627 тыс. десятин, что
составило 9,56% всей площади земли в Волынской губернии [3]. В первое десятилетие ХХ
в. после принятия ряда ограничительных мер, темпы расширения немецкого
землевладения резко снизились, но в целом оно продолжало увеличиваться и в 1911 г. по
данным волынского губернатора его площадь возросла почти до 700 тыс. десятин, что
составило чуть более 10% внегородских земельных площадей губернии [4].
Преобладающей формой землевладения волынских немцев была аренда
преимущественно частных и реже казённых земель, хотя условия арендных контрактов со
временем менялись довольно существенно. Это ставило колонистов в довольно
ощутимую зависимость от землевладельцев, провоцировало конфликтные ситуации
между ними, приводило к преждевременной потере арендных прав и имущества.
Злоупотребления в отношении арендаторов фиксировались и со стороны местных органов
власти [5].
Многочисленные факты притеснений и злоупотреблений в процессе аренды
помещичьих и казённых земель свидетельствуют, что положение волынских колонистов в
вопросах землепользования было в целом более сложным, чем у немецких колонистов
других регионов России. Это стало для многих из них одним из действенных поводов,
усиливавших стремление приобрести землю в собственность, а также одной из причин
активных миграционных процессов среди волынских немцев в конце ХІХ – в начале ХХ в.
[6].
Частное немецкое землевладения на Волыни начало формироваться с 40-х годов
ХІХ в. преимущественно за счёт выкупа земельных участков у местных помещиков. Но
темпы его возрастания вплоть до конца ХІХ в. были невысокими. Главными причинами
этого были недостаток финансовых средств у самих колонистов, злоупотребления и
махинации со стороны частных владельцев и противодействие, как со стороны местных
властей, так и на правительственном уровне в форме принятия соответственных
законодательных актов. Наиболее активной и устойчивой тенденция расширения частного
немецкого землевладения была в начале ХХ в. В некоторых волостях губернии площади
частных немецких земель стали даже превышать площади арендных [7].
Структура немецкого землевладения на Волыни была дифференцированной, как и
структура самого немецкого национального меньшинства в регионе. Размеры
арендованных наделов были, в основном, до 10 десятин земли и лишь изредка больше.
Что же касается крупного и среднего частного землевладения, то источники дают все
основания утверждать, что оно не было характерным для волынских немцев. В этом
секторе немецком землевладении также преобладали небольшие земельные участки,
площадью до 50 десятин [8].
В целом с 80-х годов ХІХ века и до начала Первой мировой войны немецкое
землевладение на Волыни сохраняло устойчивую тенденцию к увеличению своей
площади и не претерпело существенных изменений в своей структуре. И хотя в 1910 и
1912 годах были сделаны серьёзные попытки принять законодательные акты,
направленные на его ограничение, а в конечном результате и на ликвидацию, успеха они
не имели. В начале ХХ века землевладение волынских немцев было уже на третьей
позиции после польского и российского, и масштабы его продолжали возрастать вплоть
до начала мировой войны, в ходе которой и был приведён в действие реальный механизм
его ликвидации.
______________________
1. Воронин А. Об иностранных поселенцах в Юго-Западном крае. Б.г., б.м. С.7.
2. Центральный государственный исторический архив Украины в г. Киеве (дальше ЦГИАУ). Ф.442.
Оп.642. Д.497. Л.14.
3. Там же. Ф.442. Оп.641. Д.707. Л.8.
4. Там же.
5. Воронин А. Указ. работа. С. 3–4, 7–8. ЦГИАУ. Ф.442. Оп.150. Д.5. Л.28, 40; Оп.617. Д.114. Л.1;
Оп.618. Д.58. Л.2; Оп.694. Д.72. Л.31, 69, 71. Отдел рукописных фондов Института искусствоведения,
фольклора и этнологии НАН Украины. Ф.1-4/347. Л.1.
6. ЦГИАУ. Ф.442. Оп.180. Д.276. Л.1–26; Оп.618. Д.4. Л.35; Оп.176. Д.609. Л.1; Оп.701. Д.293. Л.1–
5; Оп.684. Д.70. Л.1–4; Оп.618. Д.1. Л.79 и др.
7. Воронин А. Указ. работа. С.4. ЦГИАУ. Ф.442. Оп.618. Д.58. Л.2; Оп.694. Л.72. Арк.16, 77; Оп.533.
Л.154. Л.1–6. Оп.518. Д.156. Л.1–10; Оп.709. Д.163. Л.1–9. Государственный архив Волынской области.
Ф.271. Оп.1. Д.870. Л.441–444; Оп.1. Спр.53. Л.3.
8. ЦГИАУ. Ф.442. Оп.695. Д.64. Л.5–13. Забелин А. Военно-статистическое обозрение Волынской
губернии. К. 1887. Ч.1. С.210, 211, 213. Памятная книжка Волынской губернии на 1902 год. Житомир, 1901.
Отд. IV. С.14. Поляков И. Крупное землевладение на Волыни. К., 1898. С.19–20, 55, 56. Список
землевладельцев и арендаторов Волынской губернии, во владении коих находится не менее 50 десятин
земли. Житомир, 1913.
И.И. Кротт
(Омск. Россия)
Немецкое предпринимательство в Западной Сибири
в конце XIX – начале XX вв.: социокультурные условия адаптации
В результате строительства железной дороги и усиления миграционной волны в конце
XIX – начале XX вв. Сибирь переживала процесс социально-экономической
модернизации рыночного пространства, включения местных локальных рынков в систему
всероссийских и европейских рыночных отношений и структур. В этих условиях, в
составе местных деловых кругов, наряду с русскими, активную роль стали играли
иностранцы – англичане, датчане, американцы, евреи, немцы. Названные группы
предпринимателей приезжали в регион, как из Европейской России, так и из-за рубежа170.
Важным аспектов истории сибирского предпринимательства является проблема
адаптации иностранных предпринимателей к новым для себя экономическим и
социокультурным условиях. В данном проблемном поле актуальна характеристика
экономических практик и стратегий адаптации немецкого предпринимательства, которое
достаточно динамично развивалось в Сибири в изучаемый период.
В дореволюционных источниках и литературе неоднократно обращалось внимание на
активное участие немецких мигрантов в экономической жизни Сибири конца XIX –
начала XX вв. При этом роль «рыночного фермента», «энергичного элемента» выполняли
не только коммерсанты, выступавшие в качестве самостоятельных предпринимателей,
комиссионеров, но и доверенные лица, управляющие региональных отделений
иностранных и российских фирм, а так же крупные немецкие сельские хозяева и даже
колонисты. В целом можно констатировать, что в этот период в сибирском локальном
сообществе имело широкое распространение предпринимательство немцев, подданных
Российской империи и экономическая деятельность германских торгово-промышленных
компаний171.
Немецкое предпринимательство в Сибири условно можно разделить на четыре группы.
Первой, наиболее многочисленной группой, были торговцы сельскохозяйственными
машинами и орудиями, а так же экспортеры масла172. Вторую и третью группы
представляли, соответственно, промышленники, которых было совсем мало, и немецкие
коммерсанты в сфере услуг173. Немецкое сельскохозяйственное предпринимательство,
составлявшее четвертую группу, сочетало аграрное производство с торговопосреднической деятельностью174.
Представителям
немецкого
предпринимательства
отводилась
очень
важная
специфическая роль в экономической и социальной системе принимающего общества.
Они занимали экономические сферы, границы которых устанавливали местные традиции,
обычаи, сложившаяся система разделения труда. Выбор подобных экономических ниш
стал для немецких предпринимателей во многом и вынужденным шагом. Найденная
специализация оказалась, с одной стороны, единственно возможной из-за специфики
сибирского края, с другой – она обеспечивала предпринимателям быструю прибыль,
включенность в общественные структуры, надежные связи с различными социальными
слоями и этническими группами принимающего общества.
170
Киселев А.Г. Фирма на рынках Западной Сибири в конце XIX – начале XX вв. Ханты-Мансийск,
2008. С. 29.
171
Подробнее см.: Вибе П.П. Немецкие колонии в Сибири в условиях социальных трансформаций
конца XIX – первой трети XX вв. Омск, 2011; История и этнография немцев Сибири / Сост. и науч. ред.
П. П. Вибе. Омск, 2009; Кротт И.И. Немецкое предпринимательство в крупных городах Сибири (вторая
половина XIX – начало XX вв.) // «Свои» и «чужие»: национально-культурные аспекты сибирского
предпринимательства (XIX – начало ХХ вв.). Межвузовский сборник научных статей. Омск, 2009. Вып. 9.
С. 69–84.
172
Оланьон К.Л. Сибирь и ее экономическая будущность. СПб., 1995. С. 120; Скубневский В.А.,
Старцев А.В., Гончаров Ю.М. Предприниматели Алтая. 1861 – 1917 гг. Энциклопедия. Барнаул, 1996. С 47,
62, 74.
173
Зашибина Е.Л., Киселев А.Г. Немецкие коммерсанты в Омском Прииртышье в начале XX в. //
Немцы. Россия. Сибирь. Сборник статей. Омск, 1996. С. 70-71; Нам И.В. Жизнь в диаспоре: городские
немцы Западной Сибири (конец XIX – начало XX вв.) // Немцы России: социально-экономическое и
духовное развитие (1871-1914 гг.). М., 2002. С. 369-370; Сибирский торгово-промышленный календарь на
1910 год. СПб., 1910. С.151-161.
174
Вибе П.П. Вклад немцев предпринимателей в становление крупных культурных хозяйств в
Сибири // Немцы в России. Российско-немецкий диалог. СПб., 2001. С. 399-411; Кротт И.И. К вопросу
становления и функционирования немецкого сельскохозяйственного предпринимательства в Западной
Сибири в конце XIX - начале XX вв. // Немцы Сибири: история и культура. Новосибирск, 2003. С. 41-43.
Необходимо отметить, что в Сибири для «энергичных элементов разных категорий»
предприниматель-немец, так же как и любой другой предприниматель-переселенец, мог
выступать образцом для подражания175. Но в ситуации, когда вчерашние мигранты
занимали престижные места и, следовательно, продвигались по лестнице социального
благополучия, нередкими были случаи ухудшения отношений с местным принимающим
сообществом. В качестве примера можно привести антинемецкую «истерию» 1910 г. и
компанию по ликвидации немецкого землевладения и землепользования в Степном крае
1915 г. Подобные факты отмечались не только в Степном крае, но и в некоторых районах
Западной Сибири.
Несмотря на указанные факты, подчеркнем, что степень включенности коммерсантовнемцев в региональное экономическое сообщество была очень высока. Они были
представлены во многих общественных организациях, тесно связанных с экономикой
края. Более того, изучая немецкое предпринимательство в Западной Сибири,
исследователи начала XX в. говорили о нем, как о «проникнутом новыми
предпринимательскими началами»176. О том, что эти «начала» получили признательность,
свидетельствует такой существенный факт, как распространение немецкого языка в
качестве языка делового общения в г. Омске. Так, в путевых записках о Сибири О. Гебель
указывал, что «с появлением немцев, немецкий язык в Омске можно было услышать через
одного», так необычно он звучал на рыночной площади «среди киргизов с верблюжьими
повозками»177.
В тоже время, важным условием деловой и культурной адаптации было освоение
иностранными предпринимателями русского языка. Немецкие коммерсанты вполне
хорошо знали русский язык. По наблюдению все того же О. Гебеля, русские немцы в
Сибири хорошо говорили по-русски, а для некоторых он был со временем уже как
родной178.
Очевидно, что язык и традиции принимающего социума постигались этническими
мигрантами тем легче, чем плотнее и интенсивнее шли их контакты с сибирским
населением. Наличие рядом соотечественников, хотя и делало процесс «приживания» на
новом месте менее болезненным, но не могло ему не препятствовать. Между
соотечественниками «на чужбине» возможны были и конфликтные ситуации на почве
конкуренции, отмеченные тем же О. Гебелем применительно к омским немцам,
торговавшим в регионе маслом и машинами179.
Таким образом, социокультурная организация сибирского общества открывала для немцев
канал вертикальной социальной мобильности в виде предпринимательской деятельности.
Немецкие коммерсанты не потерялись и не растворились в общей миграционной массе,
«накрывшей» Сибирь после строительства железной дороги, наоборот, они заняли
определенные экономические ниши, играя весьма важную роль в общественном
разделении труда.
Экономический успех немецкого предпринимательства достигался в Сибири не за счет
использования местных форм и обычаев, а, напротив, за счет новаций с учетом
российского и нероссийского опыта, хотя, конечно, приспособленных к местным
условиям. В результате своей экономической деятельности немецкие предприниматели на
рубеже XIX-XX вв. стали неотъемлемой частью существовавших в регионе социальных
отношений и хозяйственных связей. При этом они сохраняли основные этнические черты,
традиции, чтили религиозные нормы, охраняя свою этнокультурную самобытность.
Киселев А.Г. Фирма на рынках Западной Сибири… С. 35.
Зефиров Н. Крупные частновладельческие и арендаторские хозяйства в Акмолинской области.
Омск, 1914. С. 2.
177
Гебель О. От Урала до Сахалина. Перевод с немецкого А.В. Бровиной // Европейские общины в
российской провинции во второй половине XIX – начале XX в. Сборник научных статей / Отв. ред. В. А.
Скубневский, Ю. М. Гончаров. Барнаул, 2010. С. 282.
178
Там же. С. 287, 288
179
Там же. С. 282.
175
176
Подчеркнем, что каждая из локальных групп немецких предпринимателей действовала
относительно автономно – в рамках своего региона, интегрируясь в его экономическую
жизнь, приспосабливаясь к местным условиям. Имеющиеся в нашем распоряжении
источники отмечают редкие попытки установления межрегиональных контактов по
этническому признаку. Вместе с тем, знакомство с европейской деловой традицией,
знание иностранных языков, партнерские отношения с западноевропейскими
бизнесменами давали возможность немецким предпринимателям в Сибири выступать в
роли «связующего звена», соединявшего российское и европейское предпринимательство.
Несмотря на относительную немногочисленность немецкого предпринимательства в
Сибири, оно играло в регионе ведущую роль благодаря своему экономическому влиянию.
А.В. Шевченко
(Тольятти. Россия)
Самарская Евангелическо-лютеранская община и губернские власти:
взаимодействие и противоречия (второй половине XIX - начале XX веков).
Лютеранская община в Самаре существует с 1854 года, однако исследований по
данной проблеме практически нет, в самой Самарской Евангелически-лютеранской
общине имеются лишь скудные данные по ее истории. Для своего исследования мы
привлекли архивные фонды Центрального государственного архива Самарской области, в
том числе фонд «Самарского Евангелическо-лютеранского совета местной общины» не
использовавшиеся ранее исследователями.
Процесс складывания взаимоотношений Самарской лютеранской общины с
городскими и губернскими властями по вопросам социального и культурного развития
города был противоречивый и не всегда последовательным, т.к. на него постоянно
оказывали влияние следующие факторы:
1.
Внешнеполитический курс государства, который непосредственно
отражался на национальной политике внутри государства, а так же отношении населения
и местных властей к национальным общинам.
2.
Противоречивая законодательная политика государства, которая наиболее
ярко проявилась в вопросе образования – непоследовательность курса по проведению
политики веротерпимости, т.к. де-юре она провозглашалась, а де-факто, не было создано
условий для ее реализации.
3.
Материальная обеспеченность лютеранского прихода, способствовавшая его
активной благотворительной деятельности с одной стороны создавала благожелательное
отношение к членам общины, с другой же вызывала определенные подозрения у местных
властей в отношении «чистоты помыслов» иноверцев.
В процессе становления и развития, Самарская лютеранская община прошла ряд
этапов, каждый из которых характеризовался изменением взаимоотношений с российским
государственным аппаратом, с городскими властями и местной духовной консисторией.
Первый период связан с процессом складывания и становления общины как единой
многофункциональной организации (1854 – 1880 гг.). Вся деятельность Самарской
Евангелическо-лютеранской общины была сосредоточена на решении первоочередных
задач, связанных с её юридическим и организационным оформлением. Она совпала со
временем наиболее благоприятного отношения государства к инославным конфессиям,
благодаря чему община смогла быстро получить юридическое оформление. Второй
период (1880 – 1915 гг.) знаменует собой полноценное функционирование прихода. К
этому времени завершается становление Евангелическо-лютеранской общины города
Самара, и начинается ее активная деятельность по расширению социальной, культурной и
экономической жизни прихода.
Значительное влияние на жизнь немецкой лютеранской общины оказало восстание
в Польше в 1863-1864 гг., после которого самарской католической общине, основными
членами которой были поляки, было запрещено открывать свой храм - достроенное
здание католической церкви было передано лютеранам Самары.[1] Таким образом,
обострение польского вопроса во второй половине XIX в. способствовало складыванию
благоприятных условий для развития самарской лютеранской общины.
До начала 80-х гг. XIX в. община переживала период интенсивного роста и
увеличения материального благосостояния. Определяющим фактором дальнейшего его
развития является материальная обеспеченность, поскольку приход уже не зависел от
выплат Генеральной консистории. В приходно-расходных книгах отмечается, что в
резервных активах общины постоянно находилось около 40% её капиталов.[3] Наиболее
значительными статьями доходов были: сдача в аренду помещений под магазины,
добровольные пожертвования и членские взносы. На свои средства община не только
самостоятельно себя обеспечивала всем необходимым, но и занималась благоустройством
и благотворительной деятельностью.[4] Члены лютеранского общества входили в
Общественного попечения о больных и раненых войнах, Самарское общество поощрения
высшего образования [5] и регулярно выделяли средства для Николаевского и
Александровского детских приютов.[7]
Деятели общины, в основном составляли классическую городскую интеллигенцию:
среди них были предприниматели и промышленники, чиновники, врачи, архитекторы,
учителя. Интегрируя в среду местной интеллигенции, они привносили черты своего
национального характера, менталитет порядочных трудолюбивых горожан с высоким
образовательным уровнем. В 60-е гг. в Самаре появляются частные школы и пансионаты с
«немецким воспитанием»: женское училище Е.К. Рихтер, а так же первая самарская
женская гимназия, возглавляемые А.А. Глейнг.[6] Однако уже в 90-е гг. XIX века,
основная часть этих школ передается под попечительство «православных благодетелей».
Данный процесс был связан с унификацией православной церкви и школы, что
выразилось в передаче всех школ в ведение Министерства народного просвещения.[11]
В связи с этим процессом в конце XIX века в Самаре, как и в других городах, где
проживали немцы, встал вопрос об образовании не православного населения. Так в 11
городских училищах в 1892 г. обучалось 48 учеников - лютеран.[3] В условиях
поступления в учебные заведения обязательным экзаменом являлось знание Закона
Божьего (православного), а в программу обучения был включен только предмет по
«православным основам веры». Хотя в СЗРИ в статье 336 Т. III [9] и в уставах городских
училищ провозглашалось, что обучение детей ведется без различия вероисповеданий, а
государство в свою очередь обязывается обеспечивать преподавание лютеранской
религии в учебных заведениях наравне с православием.[7] Введение Закона Божьего
лютеранского исповедания в городские школах Самары произошло только в 1901 г., а
открытие лютеранской школы при приходе в 1913. [8]
В 1908 году благодаря личному разрешению Самарского губернатора В.В. Якунина
при лютеранской общине было открыто Общество молодых людей духовнонравственного воспитания и поощрения образования. Цель общества обозначалась как
«объединение, сохранение и укрепление евангелическо-лютеранского населения Самары в
культурном и умственном отношениях».[10] С 1911 года с целью выяснить: не является ли
Общество вредным в политическом отношении и не заметно ли среди его членов
склонности к германизации оно находилось под постоянным надзором местных
властей.[1] Таким образом, деятельность общества, вызывала серьезнейшие подозрения,
связанные с изменением общеполитической ситуации в преддверии войны.
Другим показателем настороженного отношения городских властей к
лютеранскому приходу является дело о захвате земли на городском кладбище.
Лютеранская община в силу объективных причин не смогла поставить ограду по межевой
линии, в связи, с чем советом общины было принято решение о переносе ограды за
пределы своего участка. Часть членов Городской управы выступало за то, чтобы отдать
землю в ведение лютеран, т.к. на этой земле располагался пустырь, и эта земля не
использовалась для захоронений, а взамен собирать с них выплаты в пользу городской
казны. Но по окончанию заседания мнение «о неприемлемости передачи земли в ведение
иноверцев» преобладало среди членов Городской управы. [2]
Все рассмотренные нами эпизоды позволяют заключить, что лютеранская община
занимала заметное место в развитии социо-культурной сферы Самары, способствуя
развитию системы образования и повышению уровня культуры горожан.
Настороженность, которая существовала между городскими властями и лютеранской
общиной, несмотря на все те выгоды, которые сулило взаимное сотрудничество можно
объяснить, на наш взгляд существенной разницей в ментальности.
Библиографический список:
1.
ГУСО ЦГАСО. Ф. 3. Оп.124. Д.106.
2.
ГУСО ЦГАСО. Ф. 153. Оп.9. Д.679.
3.
ГУСО ЦГАСО. Ф. 153. Оп.36. Д.946.
4.
ГУСО ЦГАСО. Ф. 383. Оп.1. Д.2., 6
5.
Адрес – календарь Самарской губернии 1876. Самара, 1876.
6.
Адрес – календарь Самарской губернии. 1877. Самара, 1877.
7.
Адрес – календарь Самарской губернии 1884. Самара. 1884.
8.
Адрес – календарь Самарской губернии 1914. Самара, 1914.
9.
Свод Законов Российской империи. Спб., 1912. Т. III. Ч.II. ст. 336.
10.
Российские немцы в истории Самарского края (1763-1941). Сборник
документов. – Самара, 2006.
11.
Schaab C. Zur_Geschichte der deutschen Kolonisten im Saratowschen und
Samaraschen Gouvernement 1764-1915. Aberdeen o. J.
Т. Г. Недзелюк
(Новосибирск. Россия)
Метрические книги немецких католических приходов Сибири в
Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга
Материалы фонда 2292 «Коллекция метрических книг римско-католических костелов
разных городов России (иногородних)» в Центральном государственном историческом
архиве г. Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб) относятся к числу малоизученных и слабо
востребованных. Что неудивительно: об их существовании знают немногие. Единицы
делопроизводства в данной коллекции имеют непростую судьбу. Как сообщает
путеводитель, «Метрические книги поступали в архив по частям на протяжении 1983-2009
гг. из Объединенного ведомственного архива городского и областного отделов ЗАГС С.Петербурга и Ленинградской области. В составе коллекций имеются как подлинные, так и
копийные книги» [8, с. 439]. Научная значимость аккумулированных здесь документов
чрезвычайно высока: первые экземпляры, находившиеся на хранении в самих церковных
организациях, в силу упразднения их (религиозных организаций – Т.Н.) деятельности
были утрачены либо находятся в чрезвычайно ветхом и отрывочном состоянии, что делает
их малопригодными для использования. Вторые, копийные, экземпляры, изначально были
предназначены для архивирования, и именно с этой целью, тщательно пронумерованные,
сброшюрованные, заверенные приходской печатью и личной подписью настоятеля, были
отправлены в свое время в консисторию [5, с. 129-135].
С 1846 по 1918 гг. Римско-католическая духовная коллегия, консистория и архив
располагались в особняке Г.Р. Державина на набережной реки Фонтанки. Данный факт
заслуживает небольшого экскурса в историю. После смерти Г.Р. Державина (1816) и его
супруги Дарьи Алексеевны (1842) дом и усадьба несколько лет пустовали, а в 1846 г.
были приобретены Римско-католической духовной коллегией [3, с. 6]. «В 1918 г.
размеренное и благополучное существование Римско-католической духовной коллегии
внезапно оборвалось, и для державинской усадьбы наступили тяжелые времена … в 1924
году здание было превращено в обычный жилой дом с десятками густонаселенных
квартир», каковым он и оставался до 1998 г. Решением правительства № 270-Р от 21
февраля 1998 г. состоялась передача усадьбы и сада Всероссийскому музею А.С. Пушкина
для создания Державинского музейно-просветительного комплекса [3, с. 7].
Метрические книги римско-католических костелов населенных пунктов Зауралья
(Урала и Сибири), входивших в Томский и Иркутский деканаты, после ликвидации в 1924
г. консисторского архива, оказались в составе коллекции ЗАГС Петрограда, а затем
Ленинградской области. Потомки сибирских немцев, обращавшиеся с запросами о своих
родственниках в московские, сибирские или поволжские архивы и не получавшие ответа
по причине отсутствия метрических сведений, могут найти их здесь. Хотя название фонда
сообщает: «Коллекция метрических книг римско-католических костелов городов России»,
но дела №№ 245, 248, 299, 307, 380 являются метрическими книгами совсем не городского
населенного пункта, а Келлеровского молитвенного дома. Так, архивное дело № 245
«Экстракты № 38 по всем метрическим статьям Келлеровскаго р.-кат. молитвенного дома,
Кокчетавского уезда Акмолинской обл. за 1910 г. I, II, III чч.”, действительно, является
комплексным и, вопреки традиции, содержит в себе одновременно сведения и о
родившихся-крестившихся, и о фактах венчания, и об отпевании умерших. Архивные дела
№№ 333, 352, 395 хранят сведения о «Мариенбургском костеле» за 1910-1914 гг. В
соответствии со сложившимся в XIX столетии в Российской империи стереотипом об
этноконфессии, все католические церкви в стране именовались «костелами», в то время
как протестантские – «кирхами». Именно поэтому немецкий католический приход в
Сибири получил польское название.
В поисково-исследовательской работе «методологическими навигаторами» для нас
выступили труды Т.А. Бернштам [1], Н.А. Миненко [2], Л.В. Островской [3, с. 165-181].
На основании полученных ранее результатов [4, с. 60-62; 6] и новых сведений из ЦГИА
СПб, мы видим следующие перспективы исследования. На основании анализа данных
метрических книг историку предоставляется возможность сделать репрезентативную
выборку по социальному статусу и роду занятий родителей окрещенных младенцев. По
именам родителей, детей и воспреемников можно составить поименный список прихожан,
что расширяет возможности использования ценного исторического источника:
метрическая книга становится не просто перечнем записей, а фиксатором событий,
имевших чрезвычайную важность в повседневной жизни немецкой католической общины
в Сибири начала ХХ в.
Выявленные нами метрические книги поселков Келлеровка и Мариенбург фиксируют
ряд черт национального менталитета. Собственно началу метрических записей
предшествует, с чисто немецкой пунктуальностью, «Алфавитный список родившихся за
1910 год»180, включающий 290 записей. Окрещенные записаны не просто в алфавитном
порядке, но каждый под своим порядковым номером, рядом (в следующей графе)
приведен номер записи в метрической книге. Данное обстоятельство является
дополнительным свидетельством тому, что данный экземпляр не являлся «рабочим», а
изначально предназначался для архивирования.
180
ЦГИА СПб. Ф. 2292. Оп. 1. Д. 245. Л. 2-5.
Запись о дате и месте рождения крещаемого позволяет воспроизвести названия и
охарактеризовать сеть населенных пунктов, где проживали немцы-католики, ставшие в
начале ХХ века сибиряками.
В силу острого дефицита католических священнослужителей немецкой
национальности на территории Южной Сибири, возник и закрепился казус, не
поощрявшийся каноническим правом, но весьма распространенный на практике:
церковные таинства совершались «post factum» («на дому присягали супружескую
верность»181).
Наконец, обнаруженные метрические книги предоставляют исследователю
возможность восстановить в хронологической последовательности данные послужного
списка священнослужителей, так как каждая запись в такой книге заверялась,
совершивший таинство указывал свое имя и духовное звание, дату и место события.
Список литературы
1. Бернштам, Т.А. Приходская жизнь русской деревни: очерки по церковной
этнографии. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2007. 311 с.
2. Миненко, Н.А. Северо-Западная Сибирь в XVIII – первой половине XIX в.
Историко-этнографический очерк. Новосибирск: Наука, 1975. 305 с.
3. Музей Г.Р. Державина и русской словесности его времени / Сост. Некрасов С.М.,
Мохова Т.Н. Санкт-Петербург: Изд-во Александра Зимина, 2008. 32 с.
4. Недзелюк, Т.Г. Материалы по конфессиональной истории немецких
католических поселений Сибири в архивохранилищах страны (статья) // Немцы Сибири:
история и современность: Материалы V Междунар. науч.-практ. конф. (г. Омск, 16-18 мая
2006 г.). Омск: Наука, 2006. С. 60-62.
5. Недзелюк, Т.Г. Метрические книги сибирских католических приходов как
репрезентативный исторический источник // Вестник Томского государственного
университета. Серия: История. Томск: Изд-во ТГУ, 2011. № 3(15). С. 129-135.
6. Недзелюк, Т.Г. Римско-католическая община Мариенбурга: особенности
локального менталитета // Путь в Сибирь: Электронная библиотека. Режим доступа:
http://library.ikz.ru/georg-steller/aus-sibirien-2013-2006/nedzelyuk-t.g.-rimsko-katolicheskayaobschina.
7. Островская, Л.В. Прошения в консисторию и Синод как источник для изучения
социальной психологии крестьянства пореформенной Сибири // Источники по культуре и
классовой борьбе феодального периода. Новосибирск: Наука, С. 165-181.
8. Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА
СПб). Путеводитель в двух томах (Том 2). СПб.: Архивный комитет Санкт-Петербурга,
Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб), 2009.
560 с.
Э.Г. Плесская
(Одесса. Украина)
Столкновения националистических и либеральных взглядов в процессе
реформирования немецкой национальной школы (1881-1914)
1. Реформы Александра II и формирование антинемецких общественных
настроений в российском обществе. Сосредоточение основных претензий к немецкому
населению империи в культурно-образовательной сфере: обвинение в нежелании знать
181
ЦГИА СПб. Ф. 2292. Оп. 1. Д. 333. Л. 34.
русский язык, неуважении к русской культуре и истории после более чем столетнего
пребывания в России.
2. Национально-культурная русификационная политика Александра III и неудачная
попытка проведения радикальной реформы в колонистских образовательных учреждениях
в 1881 г. Методы проведения реформы: передача учебных заведений в государственное
управление (МНП) вместе со школьными зданиями и капиталами, несогласованное с
сельскими обществами увольнение учителей. Первые протесты со стороны немецкого
населения и первые признаки националистических мотивов в действиях чиновников
Одесского учебного округа: протесты общества инспектор учебного округа называет
оскорбительными для «русского чувства». Провал реформы.
3. Вторая попытка ( 1887 г.) – реализация проекта радикального преобразования
немецкой школы в русскую общеобразовательную с назначением русского учителя со
знанием немецкого языка или без него. В новом проекте присутствует откровенная
антинемецкая направленность, так как он полностью игнорирует
несовместимость
немецкой и русской сельской школы по характеру, целям и продолжительности обучения.
Предложенная радикальность в проведении реформы встречает сопротивление со
стороны директоров училищ учебных округов. Характер обсуждения проекта в Одесском
учебном округе обнаруживает разногласия в подходах к проведению реформы среди 4-х
директоров училищ: 1) применить «жесткие» радикальные меры в проведении
русификации немецкой школы; 2) признать «естественное» право немецкого населения
на изучение родного языка и сохранение культуры и
постепенно преобразовать
немецкую национальную школу, неторопливо сближая позиции сельских обществ и
учебного управления. Провал проекта.
Передача немецких учебных заведений в государственное управление (МНП)
порождает конфликты между чиновниками учебного ведомства и немецким населением,
которое традиционно содержало сельскую школу. Проявления ранее неизвестного в
немецких образовательных заведениях произвола государственных чиновников и как
следствие - обострение национальных отношений. Стремление чиновников придать
учебным проблемам национальный оттенок в угоду антинемецким общественным
настроениям, которые поддерживались верховной властью. Осторожность в оценках со
стороны попечителя Одесского учебного округа и его призыв к директорам и инспекторам
училищ не превращать школьные проблемы в национальные конфликты.
Немецкая школа становится мишенью для нападок. Рассмотрение любых
конфликтов приобретает устойчивую национальную окраску.
4. Основные проблемы реформирования центральных училищ, аналогов которым
не существовало в системе образования Российской империи. Их цели (подготовка из
среды немецкого населения учителей русского языка, т. е. его распространение)
соответствовали целям русификации «инородцев), однако уровень знания ими русского
языка не соответствовал ожиданиям чиновников учебного ведомства и оставался низким.
Две точки зрения в отношении их реформирования: 1)сокращение количества; 2)
преобразование в двухклассные сельские училища с ремесленными классами или в
профессиональные школы. Найденный выход – от реорганизации отказаться, однако на
должность учителя русского языка и заведующего назначать лиц русского происхождения
(или украинцев, греков), т.е. православных. Положение узаконено в 1895 г. Таким
образом, руководство обучением детей поселян лютеранского, меннонитского и
католического вероисповедания поручалось православным. Они пользовались
неограниченным доверием учебного начальства, настраивали его против немецких
учителей в училище и всего немецкого сельского общества. Причины и характер
конфликтов.
Конфликт в Саратском центральном училище (1890). «Русский» учитель Е.
Бодникевич был приглашен по инициативе местного пастора, т.е. сельское общество
самостоятельно, до принятия специального циркуляра, изъявило желание обучать своих
детей русскому языку и согласилось на назначение православного учителя. Однако
учитель восстановил против себя не только общество, но и детей: позволял себе называть
учеников «бранными словами», вымогал взятки. Вставший на его сторону директор
народных училищ Бессарабской губернии Ф. Соловьев обвинил сельское общество в
«нерасположении» к Е. Бодникевичу из-за серьезных требований к ученикам при
обучении русскому языку. Пришлось признать, что учеников бранными словами называл,
но исключительно потому, что был раздражен массой работы и упорством учеников, не
желающих изучать русский язык. Конфликт в училище показал, что русские учителя
намеренно разжигали конфликты, уверенные в поддержке учебного начальства,
разделяющего антинемецкие настроения. Обнажил он и другую проблему – назначенные в
немецкую школу русские учителя часто не были более искусными в учительском ремесле,
чем единоверцы-немцы.
Конфликт в Грунауском центральном училище (1899). Назначенный директором.
Э. Ставраки дискредитировал немецкого учителя в глазах учеников и учебного
начальства, угрожал ему увольнением. Директор народных училищ Екатеринославской
губернии А. Малевинский придает конфликту политический характер, указывает
попечителю учебного округа на то, что все в училище говорят по-немецки, что не в
каждой школе висит портрет императора, что не все дети знают, в каком государстве
живут. Чтобы подтолкнуть попечителя Одесского округа к решительным действиям и
оправдать свои , А. Малевинский в своем рапорте сослался на шовинистские статьи
Велицина.
Конфликт в Орловском центральном меннонитском училище (1909) наиболее
интересен. Он произошел в период послабления русификационной политики в империи,
после опубликования указа «Об укреплении начал веротерпимости» (1905) и
предоставлении Третьей государственной думой права преподавания на родном языке в
немецких учебных заведениях (1907). Именно в этот период директором училища
назначается П. Мороз, откровенно одиозная личность, член партии «Союз русского
народа» и предположительно агент Тираспольской охранки (1909). За короткое время он
восстановил против себя все сельское общество и учащихся своей грубостью и
бестактностью, уверенностью в своей безнаказанности. Особенно возмутило население
его грубость по отношению ко второму учителю, преподавателю вероучения Унру,
которого уважала вся волость. В знак протеста население отказалось отпускать в училище
детей, количество учащихся сократилось с 78 в 1909 г. до 12 в 1911. Училище оказалось
на грани закрытия. Конфликт дошел до судебного разбирательства, материалы которого
были опубликованы в печати. П. Мороз был вынужден оставить должность, но от своих
убеждений не отказался.
5. Появление в центральных училищах незначительного количества детей
православного вероисповедания обусловило появление православных законоучителей.
Взаимоотношения сельских немецких обществ с православными учителями особенно
обострились с началом Первой мировой войны. Любые конфликты в немецких учебных
заведениях разбирались чиновниками учебного округа с национальной точки зрения.
Православные учителя рассматривались как защитники коренного православного
населения, которое находилось в окружении враждебного немецкого. К обвинению в
адрес немецкого населения добавляется социальный аспект – православные
законоучители становятся защитниками русских людей, «находящихся в услужении у
немцев на заводах и во дворах…».. Конфликт в Гальбштадском центральном училище,
инициированный православным законоучителем Николаем Некрасовым (1915).
6. Первая мировая война – культурная национальная катастрофа немецкого
населения Российской империи, оправдание предвоенной русификационной политики и
антинемецких настроений.
В.В. Солодова
(Одесса, Украина)
Поиски архитектурной образности в творчестве архитекторов
немецкого происхождения в Одессе XIX – нач. XX вв.
Основанию Одессы в 1794 г. предшествовали русско-турецкие войны второй
половины XVIII в., в результате которых от господства Османской империи были
освобождены земли Северного Причерноморья, что, в свою очередь, привело к
интенсивному заселению, экономическому освоению края. Одесса развивалась быстрыми
темпами, стали возводить храмы, дворцы и приюты, особняки и магазины, фабрики и
заводы, казармы и лавки...
Этому способствовало и выделение Одессы в особую административную единицу –
градоначальство, независимое в управлении от губернских властей (1803). В 1805 г. в нее
перевели управление Новороссийского, а в 1828 г. и Бессарабского генерал-губернатора.
Одесса стала важнейшим экономическим, политическим и культурным центром Южной
России, объединявшим Херсонскую, Екатеринославскую, Таврическую губернии и
Бессарабскую область.
Особенность становления и развития Одессы заключалась в том, что она
создавалась не в хаосе стихийно возникающих строений, а строго по плану. Для
быстрорастущего города требовались новые планы и проекты, и их создавали такие
архитекторы как Ф. Фраполи, А. Дигби, К. Потье, Ф. Боффо, Г. Торичелли, Ф.
Гонсиоровский, А. Бернардацци, Л. Влодек и др.
За первые сто лет существования Одессы в ней было занято 273 архитектора
разных национальностей, из них – немцы (их было 43), занимали второе место после
русских зодчих. Это И. Круг, Е. Рерберг, Х. Бейтельсбахер, Б. Бауэр, В. Кундерт, В.
Шретер, Г. Шеврембрандт, А. Шейнс и др. Если рассматривать это соотношение во
всеукраинском масштабе, то оно не будет сильно отличаться. Из 1783 архитекторов,
садовников-декораторов, военных инженеров-строителей, гидротехников, работавших на
протяжении конца XVIII - начала XX вв., российские немцы занимали 3- е место, после
русских и польских зодчих.
Деятельность немцев-архитекторов в Одессе можно подразделить на три этапа:
1.Становление и развитие Одессы в конце XVIII- начала XIX вв. Среди создателей
одного из первых генпланов Одессы был и военный инженер Е. Ферстер, который в
начале XIX в . возглавил застройку Одессы, а 1802 и 1803 гг. составил три проекта
перспективного развития города. Один из проектов был официально утвержден
императором Александром I. Кроме него были и другие инженеры и гидротехники – И. И.
Круг, Д. И. Круг, Шаумбург, Е. И. Рерберг.
2. Для середины и второй половины XIX в. – развитие получает промышленная
застройка города. Появляются корпуса завода «Викандер и Ларсон», Черноморского
канатного завода, филиала Российско-американской резиновой мануфактуры
«Треугольник», пивоваренных завод Санценбахера и Енни, завода сельскохозяйственных
машин И. Гена, городской электростанции и др. Проекты выполняли архитекторы В. И.
Кундерт, Б. А. Бауэр, Э. Я. Меснер, А. И Шейнс. Зодчие проявили не только свое
мастерство как проектировщики, но и как новаторы в использовании строительных
материалов и технологий. Архитектор В. И. Кундерт являлся пионером в области
сооружения железобетонных перекрытий с архитектурной обработкой. В начале XX в. на
Юге России, изготавливали железобетонные мачты для линий электропередачи и трубы
для водопровода по «системе Кундерт».
3. Конец XIX- начало XX вв. характеризуется «домовой» горячкой, обилием
доходных домов. Именно немецким архитекторам П.У. Клейну, Ф. Э. Кюнеру, Э. Я.
Меснеру, Г. К. Шеврембрандту удалось придать им неповторимое своеобразие. Эти
здания лучше всего сохранились и
украшают город. Как произведения
градостроительного искусства они интересны поисками своих особенностей в
архитектуре. Этому способствовал уровень подготовки и квалификации одесских
архитекторов, прошедших обучение в России, Австро-Венгрии, на Юге Польши, в
Германии, как следствие, увеличение разнообразия стилистических и композиционных
поисков архитектурной образности.
Наследие немецких архитекторов в причерноморском городе, их традиции, имеют
продолжение , т.к. развиваются в градостроении и реставрационной деятельности уже
современной Одессы.
О. Н. Каковкина
(Днепропетровск. Украина)
Российские немцы на Всероссийских Археологических съездах
второй половины XIX – начала XX вв.
Всероссийские Археологические съезды (далее – АС), проводившиеся с 1869 по
1911 гг. (Москва, 1869, 1890, С.-Петербург,1871, Киев,1874, 1899; Казань, 1877; Тифлис,
1881; Одесса, 1884; Ярославль, 1887; Вильна, 1893; Рига, 1886; Харьков, 1902;
Екатеринослав, 1905; Чернигов, 1908; Новгород, 1911, последний, XVI АС, не состоялся
из-за начала войны в 1914 г.), стали важным фактором в развитии многих направлений
исторической науки, гуманитарного знания в целом, что объясняется пониманием
археологии как науки о древностях вообще. Именно это определяло широкую тематику
обсуждаемых на них вопросов – от памятников первобытности и методики
археологических исследований до фресок русских церквей и памятников письменности
болгар [1].
Знакомство с материалами АС, их историей, позволяют выделить вопрос об
участии и присутствии российских немцев на съездах в контексте развития отдельных
научных проблем и направлений. Тема российских немцев в науке, научных изысканиях
не нова, но, считаем, что анализ работы АС позволит значительно расширить
представление о степени участия российских немцев в научной жизни России, дополнить,
уточнить страницы биографии некоторых из них, предложить новые проблемы в изучении
истории российского немецкого сообщества.
Основная группа источников, раскрывающих предложенную тему – издания АС –
«Труды», которые содержат правила работы съездов, список участников, прочитанные
доклады и сообщения, протоколы заседаний, а также «Труды» подготовительных
комитетов, мемуарная литература, переписка.
Обозначим несколько ведущих сюжетов, раскрывающих тему:
1. Личность организаторов АС – А. С. Уварова (1825 – 1884) и его супруги – П. С.
Уваровой, стоявших у истоков становления археологической науки в России, некоторых
исторических направлений, прекрасное знание ими западной, в частности, немецкой
культуры, широкие культурные и общественные связи, персональная заинтересованность,
привлекли к участию в АС многих известных исследователей из российских немцев (в
работе съездов в разное время принимали участие Ф. С. Байерн, Н. Е. Бранденбург, В. Л.
Беренштам, Ф. К. Брун, Н. А. Артлебен, А. Минх, В. Г. Тизенгаузен, Н. Е. Бранденбург, Г.
И. Радде, Э. Р. фон Штерн и др.). На формирование у Уварова пристрастия к памятникам
старины, в частности античности, огромное влияние имел его университетский
преподаватель, друг семьи Ф. Б. Грефе – один из зачинателей российской научной школы
классической филологии. Представляет интерес и личность самой П. С. Уваровой,
демонстрирующей отношение к немецкому вопросу и российским учёным-немцам,
которых высоко оценивает, например, известного исследователя исторических и
археологических памятников Кавказа Г. И. Радде [9]. Немцы Кавказа представлены в
деятельности и «Трудах» АС в Тифлисе, одном из самых многочисленных съездов, к
которому Уварова готовилась особенно тщательно – кавказские древности – предмет её
постоянных увлечений и интереса, а отсюда – хорошее знание местных исследователей.
2. По мысли организатора АС – графа А. С. Уварова, главы Московского
археологического общества, АС должны были презентовать интерес к памятникам прежде
всего «отечественной» истории, что обусловило широкую географию съездов. Это, в свою
очередь, открыло возможность участия не только известных столичных исследователей
старины, но и провинциалов. Столичные АС – В Москве и С.-Петербурге, – привлекли
большее внимание местных немецких учёных, что объясняется значительной
концентрацией в этих городах немецкой интеллектуальной элиты, высоким уровнем
столичной науки [4;6]. В тоже время, известные учёные получили возможность общения с
провинциальными «искателями» и общественными деятелями. Например, известный
археолог, профессор Новороссийского университета Э. Штерн
на съезде в
Екатеринославе вместе с другими участниками обсуждал сообщение местного
предводителя дворянства А. Синявского, вызвавшего критику одесского учёного
относительно научности подобных изысканий [7, протоколы]. Напомним, что Штерн
принимал участие в большинстве съездов, включая последний в Новгороде.
3. Съезды дали возможность проявиться «немецкой» провинции – на уровне
исследований и оганизации АС. Например, любитель истории, горный инженер И. Штейн,
проведший к АС в Тифлисе изучение пещер Дагестана, внёс свой вклад в формирование
оригинальной коллекции древних находок. В списках участников съезда находим имена
обычных слушателей, проявивших интерес к заседаниям «учёных собраний», не
представлявших какое-либо общество (Я. Эзау в Екатеринославе, целые немецкие семьи
– супруги с детьми - в Одессе и Риге).
4. Участие российских немцев, интегрированных в социокультурную среду
государства, вряд ли имеет сугубо немецкое звучание, скорее можно говорить об
отдельных направлениях, где существовали определённые приоритеты в интересах
немецких учёных,
например классическая (античная) археология. Представители
последней стояли у истоков в целом российской античной археологии. Наиболее ярко это
направление было представлено в работе АС в Петербурге [ 3] и Одессе [8], и
непосредственно в исследованиях Ф. К. Бруна, Э. фон Штерна, В. Г. Тизенгаузена и др.
5. Яркий немецкий колорит имел, безусловно, АС в Риге, самый представительный
по участию российских и зарубежных немцев, и возбудивший «немецкий вопрос» в
процессе подготовки и проведения.
Тут представлены прибалтийские немцы,
презентовавшие свои научные работы (пастор Билленштейн, Х. Дидерихс, Ф. Гремплер и
др.), докладам которых (на немецком языке), посвящён отдельный том «Трудов» [4].
Важно отметить, что подготовительные работы к съезду значительно оживили местное
научное сообщество, представили изучение региональной истории, была проведена
значительная работа по обследованию архивохранилищ Риги и округи, представлены
документы о немецкой истории региона, начиная с XIII в. Кроме того, избрание Риги для
проведения АС было связано с желанием продемонстрировать единение научных сил, по
замечанию П. С. Уваровой: «Надо сознаться, что Рига, как древний исторический город и
как центр германского влияния и борьбы со всем тем, что дорого нам, русским, что Рига
эта являлась интересным и желательно-боевым пунктом для Московского
археологического общества» [9, с.170]. В меньшей степени протоколы съезда, в большей –
воспоминания Уваровой, свидетельствуют о существовавшем напряжении в отношениях
организаторов с местным немецким обществом.
6. Материалы деятельности АС – источник для изучения биографий российских
немцев, где важен не только факт участия в работе съезда, представленный и
опубликованный доклад, но «околосъездовская» деятельность отдельных представителей,
обсуждение вопросов на заседаниях секций, отражённых в протоколах – безусловно,
отредактированных, но сохраняющих «дух времени» и позволяющих судить об уровне
понимания того или иного вопроса. Например, Э. Штерн присутствовал в Екатеринославе
в период разворачивающихся революционных событий 1905 г., когда и заседания съезда
стали трибуной оппозиционных учёных. Прочитанный им на съезде доклад,
представивший очередной этап изучения древностей Юга России, был позже опубликован
в «Трудах» АС не только русском, но и немецком языке – как дань уважения к видному
учёному [10]. О. Ф. Миллер, известный петербургский исследователь, знаток русской
литературы, стал участником оживлённой дискуссии о малорусском фольклоре на съезде
в Киеве в 1874 г. с молодым М. Драгомановым, позже защищавшим последнего от
нападок киевских украинофобов [2, с.178].
Литература
1.
Каковкіна О. М. Археологічні з’їзди другої половини ХІХ – початку ХХ ст. в
Україні: науковий та суспільно-політичний аспекти: Дис. на здоб. наук. ст. канд. іст. наук.
– Д., 1998.
2.
Ключевский В. О. Дневники. III Археологический съезд в Киеве 1874 г. //
Избранные сочинения. М., 1969.
3.
Труды Второго Археологического Съезда в Санкт-Петербурге. 1871. – СПб.,
4.
Труды Десятого Археологического Съезда в Риге. 1896 / Под ред. гр. П. С.
Уваровой. – М., 1900. – т.3.
5.
Труды Первого Археологического Съезда в Москве. 1869. – М. 1871
6.
Труды Тринадцатого Археологического съезда в Екатеринославе. 1905 г. –
М., 1905. – Т.1.
7.
Труды Тринадцатого Археологического съезда в Екатеринославе. 1905 г. –
М., 1905. – Т.2
8.
Труды Шестого Археологического Съезда в Одессе. 1884. – Одесса, 1886. –
т.1.
9.
Уварова П. С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни. – М.: Изд-во им.
Сабашниковых, 2005.
10.
Штерн Э.Р. Доисторическая греческая культура на юге России (раскопки в
Петренах, Бельцевского уезда, Бессарабской губернии, 1902-1903 гг.) // Труды ХIII
Археологического съезда в Екатеринославле. 1905 г. - Т.I, М., 1907, с.9-52
Н.А. Шевчук
(Одесса. Украина)
Профессоры и сотрудники немецкого происхождения в Императорском
Новороссийском университете.
Наше время характеризуется повышенным интересом к изучению истории с
позиции этнического фактора. Подобное наблюдается и в сфере образования и науки[1]. В
книгах о Новороссийском (Одесском) университете, выходившим к празднованию
юбилейных дат в его истории, отражается деятельность профессоров и сотрудников
немецкого происхождения. Их имена состоят в новом 4-х томном библиографическом
словаре о профессорах этого университета[2], а также 4-х томной энциклопедии «Немцы в
России». Первым значимым зарубежным исследованием об университете и городском
обществе в Одессе стала книга Г. Гаусманна, в основе которой лежит диссертация,
выполненная на философском факультете университета в Кёльне[3].
Для подготовки данного доклада автором изучены все протоколы заседания совета
университета за период 1865 – 1914гг., доступные архивные формулярные списки
сотрудников и рукописные записки автобиографических данных.
Созданый в 1865г. Новороссийский университет состоял из трех факультетов:
физико-математического (отделения естественных и математических наук), историкофилологического и юридического. В 1900г. открылся также медицинский факультет.
Университет славен именами таких широко известных ученых как И.И. Мечников и И.М.
Сеченов. Среди почетных членов университета были вице-президент Императорского
Русского Географического общества П.П. Семенов - Тянь- Шанский, Новороссийский и
Бессарабский губернатор П.Е. Коцебу, академик Я.К.Грот, прославленный немецкий
историк, автор многотомной «Истории древнего Рима» Т. Моммзен и др.
Как показал проведенный анализ, в университете успешно работали также
специалисты немецкого происхождения. Учебные курсы по всеобщей истории читали
профессоры Ф.К. Брун, А.Г. Брикнер, Э.Р. Штерн (по античности и археологии), В.Э.
Крусман, по философии – Н.Я. Грот, по психологии – Н.Н. Ланге, по высшей алгебре и
элементарной математике – К.И. Фот. Одним из организаторов зоологического кабинета
университета, ставшего впоследствии известным музеем, являлся ординарный профессор
зоологии и сравнительной анатомии И.А. Маркузен. По зоологической части весьма
успешно работали выпускник Королевского Голландского института, опытный
таксидермист, орнитолог и энтомолог И.М. Видгальм, а также магистр и позже профессор
Н.Г.Лигнау.
Владея знаниями немецкого языка, а также других иностранных языков, обучаясь и
стажируясь в ведущих университетах Германии, указанные специалисты развивали
важные международные научные связи. Они публиковали свои научные работы в
ведущих научных изданиях европейских университетов. Ряд из них успешно окончили
Петербургский университет и поддерживали с ним научные связи в дальнейшем. Они
были членами многих научных обществ, участниками всероссийских профильных
научных съездов, вели обширную научную переписку. К примеру, профессор Ф.К. Брун,
назвавший себя скромно в благодарственном письме совету университета «простым
чернорабочим на обширном поле исторических наук», вел переписку с известными
учеными, среди которых были доктор философии Тюбингенского университета, академик
Петербургской АН П.И. Кёппен и член-корреспондент этой же академии известный
востоковед, археолог В.Г. Тизенгаузен. Следует отметить, что архивные материалы
данной переписки (главным образом на иностранных языках) до сегодня еще не изучены.
Обычной практикой работы совета университета было рассмотрение вопросов о
зачислении в штат новых кандидатов на преподавательскую деятельность. Показателен в
этом отношении факт обсуждения кандидатуры выпускника Петербургского университета
1875г. Н.Я.Грота, проведшего приготовительные занятия к профессуре в Берлине и
Страсбурге и зачисленного и.д. экстраординарного профессора в недавно открытый
историко-филологический институт князя Безбородка в Нежине. Предлагалось зачислить
его в университет девятым ординарным профессором по кафедре философии. Однако,
устав разрешал иметь на историко-филологическом факультете только 8 ординарных
профессоров. Все они проголосовали в поддержку Н.Я.Грота, ссылаясь на уставное
университетское право «повышать достойных преподавателей в звание ординарных или
экстраординарных профессоров». В дальнейшем на совете университета было оглашено
рекомендательное заявление профессора А.А.Кочубинского с кратким очерком «ученолитературной деятельности» Н.Я.Грота. Голосование в пользу его избрания прошло
единогласно. В связи с оказавшимся превышением штата ординарных профессоров на
одну единицу избрание Н.Я.Грота дополнительно было подтверждено министром
народного просвещения от 22 ноября 1883г.[4].
В настоящее время в Одесском национальном университете с уважением относятся
к научному вкладу профессоров и специалистов немецкого происхождения. Укажем на
факт проведения торжественного заседания секции психологии, посвященного 85-летию
со дня рождения ученого, названного основоположником исторической психологии в
Украине, профессора ОНУ И.Г. Белявского (2.02.2012г.) К этой дате была приурочена
международная научно-практическая интернет-конференция на тему: «Познавательный и
преобразующий потенциал исторической психологии как науки». При этом участники
конференции неоднократно обращались к идеям признанного специалиста по
экспериментальной психологии Н.Н. Ланге, который 32 года прослужил в университете в
должности приват-доцента, ординарного профессора, декана историко-филологического
факультета, директора
Одесских педагогических женских курсов. Университет
располагает его архивом. К 145-летию университета была опубликована книга «Научное
наследие Н.Н. Ланге в университетской библиотеке». Помимо ранее уже опубликованных
его работ, в неё включены также и неопубликованные тексты: «Французская этика»,
«Утилитаризм» и «Принципы современной философии». Первые два из названных
сочинений были частью единого замысла магистерской диссертации «История
нравственных идей ХІХ века». В 1888г. появилась лишь первая часть диссертации –
«Немецкие учения». Вторая часть – «Французская этика» - была вырезана цензурой из
уже набранной книги и конфискована. Неопубликованные части сохранились в личном
архиве Н.Н. Ланге и появились в новой книге. Как известно, Н.Н. Ланге открыл первую в
России (в Одессе) лабораторию экспериментальной психологии. Он был убежден в том,
что «принципиально нет ни одного вопроса психологии, который не мог бы быть изучаем
экспериментально» [5].
Можно констатировать, что работавшие в Новороссийском университете
профессоры и специалисты немецкого происхождения вносили, без преувеличения,
весомый свой вклад в учебную и научную работу. Это подтверждается позитивными
оценками их коллег по совместной работе.
Примечания:
1.
Винниченко І., Винниченко Р. Німці в історії Київського університету (ХІХ
– половина ХХст.) К.,2009; Плесская - Зебольд Э.Г. Одесские немцы, 1803-1920. Одесса,
1999.
2.
Професори Одеського (Новоросійського) університету. Бібліографічний
словник. Вид. 2-ге, доповнене. Т.1-4. Одеса, 2005.
3.
Hausmann G. Universität und städtische Gesellschaft in Odessa, 1865-1917:
soziale und nationale Selbstorganisation an der Peripherie des Zarenreiches. Stuttgart, 1998.
(См. рецензию Шевчука Н.А. в: Український історичний журнал. - 2002. – №2. - С. 139143).
4.
Протоколы
заседаний
совета
Императорского
Новороссийского
университета 1882-1884. Заседание 8 декабря 1883г. – С.260.
5.
Ланге Н.Н. Отчет о докторском диспуте [в Московском университете со
вступительной статьей «О значении эксперимента в современной психологии»] /Н.Н.
Ланге// Вопросы философии и психологии – 1894. – Кн. 24. – С.564 – 617.
Е.Г. Синкевич
(Николаев. Украина)
Исследование немцев-колонистов в полиэтническом окружении
юга Российской империи
В современных условиях важной задачей есть переосмысление роли
межэтнических отношений разных за происхождением, степенью социальноэкономического развития и культуры этнических сообществ, поскольку достаточно часто
советской историографией эти проблемы умалчивались или фальсифицировались.
Актуальным этот вопрос есть для представителей немецкого сообщества, которое
начиная со второй половины ХVIII века активно колонизировало южные просторы
Российской империи – в отрыве от основного массива своего этноса, в условиях
многонационального окружения, не пользуясь поддержкой собственного государства,
внеся существенный вклад в развитие своей новой родины.
Регион Северного Причерноморья отличался (и отличается) этническим
многообразием. Последняя четверть XVIII века стала ключевым моментом в истории
этого региона: ликвидация Новой Сечи, (1775 г.), происходило поэтапное включение в
состав России земель между Южным Бугом и Днепром, присоединение Крымского
Ханства (1783 г.), а также значительных территорий между Южным Бугом и Днестром
(1791 г.). Присоединенные обширные земли начиная с 1796 г. вошли в состав
Новороссийской губернии, которая получила официальное название Новороссия. На
первых порах эти стратегически важные территории Российской империи были почти не
заселены.
В результате активной политики Катерины ІІ началась колонизация Северного
Причерноморья за счет греков, болгар, сербов, а также – немцев, шведов, швейцарцев,
французов, итальянцев, евреев, которые селились компактными группами на территории
Новороссии и вместе с украинцами и русскими создали полиэтническое население
региона.
Вопросы переселения, освоения новороссийских земель, хозяйственного и
культурного развития переселенцев стали привлекать внимание российской и зарубежной
общественности. Активное исследование территории Новороссии начинается с 80-х годов
ХVIII века. Санкт-Петербургская Академия наук организовала серию научноисследовательских экспедиций с целью изучения природно-климатических особенностей,
получения экономических и статистических данных относительно этих земель.
Результатом экспедиций стали путевые записки академика Санкт-Петербургской
Академии И. Гільденштедта, который в течение 1773-1774 годов посетил
Новороссийскую, Слободско-Украинскую та Малороссийскую губернии; а также
материалы В. Зуева, который в 1781-1782 гг. исследовал этническую ситуацию в Крыму.
Со средины 30-х гг. ХІХ века начался новый этап в развитии исследования региона,
в связи с организацией многочисленных научных комиссий и обществ: Киевской
археографической комиссии, Одесского общества истории и древностей, Российского
Географического общества и др. В результате появились фундаментальные работы одного
из членов Одесского общества истории и древностей А. Скальковского. Историки
А. Клаус, А. Велицын, Я. Штах считали историю немецких колонистов составляющей
истории иностранных поселений. Привлекают к себе внимание работы видного историка,
исследователя различных этносов Юга, академика Д. Багалея.
Как правило, проблема межэтнических отношений этносов юга Российской империи
рассматривалась исследователями в общем контексте исторического и социальнополитического развития региона.
Отдельные аспекты истории заселения и развития экономики региона получили
отражение в работах В. Крестьянинова, Е. Дружининой, В. Кабузана. В их исследованиях
значительное место занимал сравнительный анализ развития сельского хозяйства в
колониях немцев, но почти ничего не говорится о взаимодействии с другими этносами.
Важный шаг в изучении истории немецких колонистов сделан И. Кулиничем,
Н. Кривец, И. Монолатием. Исследователи считают историю немецких колонистов
неотъемлемой частью истории региона, справедливо утверждая, что немцы-колонисты
органично вошли в экономическую и общественно-политическую жизнь юга страны,
своим трудом и высоким культурным уровнем способствовали продвижению на пути к
прогрессу.
В итоге, отметим, что еще достаточно мало внимание современных исследователей
привлекают вопросы: а) относительно вклада населения немецких колоний в развитие
Юга современной Украины; б) истоков достижений немцев в сельском хозяйстве,
машиностроении, культурном развитии; их связях и, взаимовлиянии с культурами других
этнических групп региона.
Литература
Бєлікова М.В. Менонітські колонії півдня України (1789-1917 рр.): Дис… канд.. іст. наук. –
Запоріжжя, 2005. – 266 с.
Велицын А. Иностранная колонизация в России // Русский вестник. – 1889. – №3 – С. 100-120.
Дружинина Е.И. Южная Украина 1800 – 1825. – М., 1970.
Задерейчук И.А. Усадьбы немцев-колонистов в Таврической губернии в XIX – начале ХХ вв. // Мир
усадебной культуры. I Крымские международные научные чтения (22-24 мая 2000 г., Алупка): Материалы. –
Симферополь, 2001. – С. 20-23.
Захарченко Т.К. Социокультурное развитие немецких и менонитских колоний Северного Приазовья
(XIX – нач. XX вв.) – Канд. дис. Днепропетровск 2005. Рец.: Шевчук Н.A. [Рецензия] НИБ Российские
немцы. – М. 2006. – № 2. – С. 22-23.
Зебольд-Плесская Э.Г. Из истории образования немецких колоний в Причерноморье и Одессе XIX –
XX вв. // Наша школа. – 1994. – №2. – С. 35 – 40.
История российских немцев в документах (1763-1992 гг.) / Сост. В.А. Ауман, В.Г. Чеботарева. М.:
МИГУП, 1993. – 447 с.
Кабузан В.М. Заселение Новороссии (Екатеринославской и Херсонской губерний) в XVIII – первой
половине XIX в. – М., 1976.
Клаус А. Духовенство и школы в наших немецких колониях // Вестник Европы. – №3. – 1869. –
С. 235-274.
Клаус А. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в
России.– СПб., 1869. – Вып. 1. – 455 с., приложения 101 с.
Козырева М.Э Из истории немецких районов юга Украины / /Історія. Етнографія. Культура. Нові
дослідження. – Миколаїв, 1995. – С. 93-95.
Коновалова О.В. Письма герцога де Ришелье к С.Х. Контениусу (1803-1811 гг.) как источник для
изучения процесса колонизации на юге России // Российские немцы. Историография и источниковедение. –
М.: Готика, 1997. – С. 334-346.
Крестьянинов В.Ф. Меннониты / Виктор Крестьянинов. – М.: Политиздат, 1967. – 223 с.
Кулінич І.М. Німецькі колонії на Україні (60-ті роки ХVIII ст. – 1917 р.) // Український історичний
журнал. – 1990. – №9. – С. 18-30.
Лях К.С. Німецькомовні колоністи Півдня України в мультинаціональноиму оточенні: проблема
взаємодії культур (XIX – початок ХХ ст.): Дис… канд.. іст. наук. – Донецьк, 2005. – 268 с.
Міронова І.С. Культура національних меншин Півдня України в 20-30-і роки ХХ ст.: Дис… канд. іст.
наук. – Донецьк, 2003. – 282 с.
Очерки истории немцев и меннонитов Юга Украины (конец XVIII – первая половина XIX в.) / Под
ред. С.И. Бобылевой. – Днепропетровск: АртПресс, 1999. – 232 с.
Попечительный комитет об иностранных поселенцах южного края России 1799-1876 гг.:
аннотированная опись дел / ред. О.В. Коновалова. – Одесса: Изд. ТЭС, 1998. – Т.1. – 364 с.
Причерноморские немцы: Их вклад в развитие г. Одессы и региона, 1803-1917: Библиогр. указ. /
Одес. гос. ун-т им. И.И. Мечникова. Науч. б-ка; Сост. В.В. Самодурова. Науч. ред., автор вступ., статьи
Н.А. Шевчук. Одесса: Астропринт, 1999. – 192 с.
Сергеев И.И. Мирное завоевание России немцами. – Пг., 1917.
Шелухин С. Немецкая колонизация на юге России. – Одесса, 1915.
Штах Я. Очерки из истории и современной жизни южнорусских колонистов. – М., 1916. – 266 с.
Е.Л. Фурман
(Волгоград. Россия)
Немецкие колонии Поволжья и кооперативное движение
в России (1906-1917 гг.)
Оживление общественной жизни в период Первой русской революции, зарождение
рыночных отношений в деревне, в начале ХХ в. формировали благоприятные условия в
России для активизации кооперативного движения. Однако неоднородность социальноэкономического развития российских регионов обусловила разные темпы и степень
вовлечения населения в кооперацию. Так, более высокий материальный и агрокультурный
уровень немецких хозяйств и, как следствие, повышенные требования к организации
кооперативных объединений -с одной стороны, не изжитая с годами обособленность – с
другой, объясняли осторожное отношение немецкого населения Поволжья к
общероссийскому процессу кооперирования до 1917 г. Отличия в социальноэкономическом облике нагорной и луговой сторон немецких колоний Поволжья
определяли и разную скорость распространения кооперативных идей. Традиционные
кустарные промыслы: тканье сарпинки, производство веялок, соломоплетение,
кожевенное производство и другие промыслы, расположение трех сельских банков на
территории нагорной стороны, привели к более медленному вовлечению немецкого
населения этих сел в кооперативные объединения вплоть до начала 1920-х гг.
Потребность в мелком доступном кредите подтолкнула немецкое население к
участию в кредитной кооперации, дороговизна и недостаток потребительских товаров на
селе к вступлению в потребительские кооперативы. Сначала робкие попытки отдельных
инициативных поселенцев (преимущественно из сельской интеллигенции – местные
пасторы, учителя) в виде прошений на имя губернатора об открытии кредитных, ссудосберегательных или потребительских товариществ, затем пропаганда идей кооперации на
страницах немецкоязычной прессы182, и, наконец, создание и успешная деятельность
немецких кооперативных товариществ.
К началу Первой мировой войны на территории немецкого Поволжья
функционировало 26 кредитных и ссудо-сберегательных товариществ183, к 1914 г. - 27
потребительских184. Катализатором в процессе кооперативного строительства станут
революционные события 1917 г. и принятие Временным правительством нового
кооперативного закона. В результате к концу года кооперативные товарищества появятся
практически во всех немецких селах.
Несмотря на ярко выраженный национальный состав (90-100% членского состава),
деятельность немецких кооператоров заслуживала неизменно положительную оценку
контролирующих организаций, даже в разгар компании по борьбе с немецким засильем.
Появлявшийся в немецком селении кооператив с течением времени положительным
образом менял представление обывателей (доступный кредит с низкой процентной
ставкой, качественные товары по среднерыночным или оптовым ценам, возможность
сбыта через кооперативные лавки сельскохозяйственной продукции), и втягивал в орбиту
своей деятельности все большее и большее количество членов. Ярчайшим примером,
образцовым кооперативом Новоузенского уезда Самарской губернии являлся кредитный
кооператив, расположенный в селении Тонкошуровка185. С момента образования
кооператива к 1916г. количество членов возросло в 81 раз и стало составлять 1865
человек.
Кооперативные
организации
редко
ограничивали
свою
деятельность
определенными в уставе функциями. Полученная в потреблавках прибыль направлялась
на строительство винных погребов, общих амбаров, мельниц. Кооператоры считали своим
долгом поддерживать военно-полевые лазареты, богадельни, приюты, направлять
средства на строительство приходов и церквей.
Г.Н. Алишина.
F.W. Grundbedingungen zur Entwicklung der Konsumvereine//Deutsche Volkszeitung. 1909. №52. S.2;
Ein «Volksmann». Die deutschen Konsumvereine des Wolgagebiets// Ibid. 1909. №114. S.2 u.a.
183
Подсчитано по: ГАСО. Ф. 403. Оп.1. Д.36. Л.160, 15; Ф.403. Оп.1. Д.132.Л.33; Ф.582. Оп.1. Д.3;
Ф.403. Оп.1. Д. 230. Л.22, 22 об; Ф.403. Оп.1. Д. 201. Л.5; Ф. 403. оп.1. Д.200..Л. 7, 7 об, 31; Ф.582. Оп.1. Д.5.
Л.4; Оп.1.Д.2. Л.36, 46; Д.3. Л.44, 54 об, 73; Д. 6. Л.2 об, 5; Д.8. Л.1; Ф.404. Оп.1. Д.143. 1-6 об, 22,23.
184
Подсчитано автором по: ГАСО. Ф. 176. Оп.1. Д.332. Л.9-11; Д. 421. Л. 5-13; Д. 428. Л.2-5; Ф.1.
Оп.1. Д. 9480. Л.5-7; Volkszeitung. 1914. №17. S.2.
182
185
ГАСО. Ф. 582. Оп.1. Д.7. Л.92 об.
(Томск. Россия)
Критерии выявления «внутренних врагов» в Российской империи
в годы Первой мировой войны
В критических ситуациях основной стратегией любого сообщества является
консолидация. Одним из способов сплочения коллектива является обращение к
архетипическим категориям «свой» и «чужой». Со временем этот механизм
коллективного сознания стал использоваться в интересах государства. Он консолидировал
нацию, направлял ее усилия на достижение значимой цели и отвлекал население от
нерешенных внутренних проблем. В какой-то момент власть осознала еще один эффект
этого механизма: возможность объяснить постигшие страну неудачи «происками врагов»,
переложив на них ответственность за переживаемые населением невзгоды. Но в этом
случае «внешний» характер «чужого и враждебного» элемента не позволял полностью
реализовать потенциал данного эффекта. Видимо, тогда и родилась идея о «внутреннем
враге» – враждебной группе внутри сообщества, которая маскируется под «своих» с
целью причинить вред.
Примеры обращения к описанным механизмам коллективного сознания без труда
можно обнаружить как в далеком, так и в относительно недавнем прошлом. В этой связи
процесс формирования образа «врага» в сознании сообщества представляет безусловный
интерес. Категории «свой», «чужой», «друг», «враг» оценочны по своей природе.
Мерилом любой оценки выступают критерии, на основании которых и происходит
разделение на тех, «кто с нами», и тех, «кто против нас». Ими могут служить цвет кожи,
язык, религия, классовая принадлежность и проч.
В данной статье на примере Российской империи в годы Первой мировой войны
рассматривается процесс выявление «внутренних врагов» в обществе, оказавшемся в
ситуации вооруженного конфликта. Целью рассмотрения этого процесса является
выделение критериев, на основании которых определялось, кто их жителей страны
являлся «врагом».
Анализ публикаций в российской периодической печати во второй половине 1914
г. показывает, что сначала критерием выявления «вражеских элементов» внутри страны
служило подданство, т.е. документально подтверждаемая принадлежность человека к
какому-либо государству. В силу своего формализованного воплощения этот критерий
был однозначен и проверяем. В результате первыми «приступ ксенофобии» ощутили на
себе лица, находившиеся в германском, австрийском или турецком подданстве и
оказавшиеся на момент начала боевых действий на территории Российской империи. В
первые же дни войны в Петербурге были разгромлены немецкое посольство 186, немецкая
кофейня на углу Садовой, редакция газеты «Zeitung» и книжный магазин Излера187.
Примечательно, что в первые дни военных действий даже шовинистически
настроенная пресса не рассматривала немцев, состоявших в российском подданстве, как
потенциальных врагов188. Однако, начиная с сентября 1914 г., немцы, являвшиеся
подданными Российской империи и давно проживавшие на ее территории, вошли в число
«враждебных элементов». Для их обозначения в официальных документах и
периодической печати стали использовать термин «выходцы»189. По мнению
исследователей, причиной изменения отношения к российским немцам послужило то, что
«германская идея мирового владычества» создала большой резонанс в умах многих
людей, следствием которого стал уже хрестоматийный стереотип «пятой колонны». В
Новое время. 1914. 24 июля; Русские ведомости. 1914. 4 дек.
Новое время. 1914. 23 июля.
188
Там же. 29 июля.
189
Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф.1483. Оп.1. Д.1. Л.6-об.; Новое
время. 1914. 12 окт.; 1916. 5 июля, 9 сент.
186
187
России способом осуществления этой идеи считали мирное завоевание империи
«внутренними немцами»190.
Таким образом, появился еще один критерий выявления «врагов» внутри страны –
«происхождение». Следует отметить, что в отличие от подданства данный критерий был
не столь однозначен. Его определение было непростой задачей, поскольку
«происхождение» не было закреплено документально. Из-за этого обстоятельства
идентификация «вражеского элемента» осуществлялась по косвенным признакам (язык,
религия, фамилия) и приобрела субъективный характер.
Со временем эта неоднозначность стала вызывать у борцов с немецким засильем
определенные затруднения. Следуя этому критерию, правительство исключило из состава
вражеских элементов подданных воюющих с Россией держав славянского
происхождения191. Но в таком случае точно также следовало поступить с такой
специфичной этноконфессиональной группой населения Российской империи как
менониты, поскольку они выходцами из Голландии. Однако такая трактовка не
устраивала борцов с немецким засильем. Вопреки ими же выдвинутому критерию, они не
просто отнесли менонитов к нелояльному внутреннему контингенту, но признавали их
самыми опасными из всех российских немцев192.
Поскольку ключевым признаком «происхождения» в то время была религиозная
принадлежность, в рамках борьбы с «внутренними врагами» были осуществлены меры по
ограничению деятельности «немецких конфессий», т.е. тех религиозных течений, которые
были характерны для неприятельских подданных и российских немцев. В первую очередь
это коснулось лютеран193. При чем притеснениям в той или иной степени подверглись все
приверженцы этого вероисповедания на территории России, несмотря на то, что в их
число входили и представители иных этнических групп (эстонцы, латыши и др.)
Последние в равной степени с немцами ощущали на себе меры, направленные против
лютеранской церкви.
Кроме того, серьезным гонениям подверглись евангельские христиане и баптисты.
Вывод об их «германизме» был сделан на том основании, что религиозные взгляды
представителей данных течений берут свое начало в немецком протестантизме194. В
этническом отношении евангельские христиане и баптисты были довольно не однородны,
в основном – русские и украинцы. Немцы среди них были, но явно не в большинстве. По
мнению О.В. Безносовой, в этот список пострадавших конфессий можно добавить
штундистов и адвентистов. Последних обвиняли в связях с Германией, несмотря на то
обстоятельство, что их организация являлась американской, а не немецкой195. Действия
властей, направленные на ограничение целых религиозных течений, привели к тому, что
этнический состав лиц, подпадающих под критерии выявления «врагов» внутри страны,
существенно расширился.
Таким образом, в условиях участия государства в Первой мировой войне
российские власти и часть общественности прилагали значительные усилия по
обезвреживанию «внутренних врагов», т.е. той части населения страны, которая могла
Баах С.В. «Немецкое засилье»: идея борьбы с «внутренним» немцем в деятельности
общественных и государственных учреждений Российской империи // Российские немцы в
инонациональном окружении: проблемы адаптации, взаимовлияния, толерантности: Материалы
международной научной конференции. Саратов, 14-19 сентября 2004 г. / Под ред. А.А. Германа. М., 2005.
С.231.
191
РГИА. Ф.1483. Оп.1. Д.1. Л.9-9-об.
192
Brandes D. Die Sibiriendeutschen im Sowjetstaat. 1919-1938. Essen, 2001. S.25.
193
РГИА. Ф.821. Оп.133. Д.1082. Л.31; Сибирская жизнь. 1914. 30 дек.
194
РГИА. Ф.821. Оп.133.Д.1016. Л.17-21.
195
Безносова О.В. «Борьба с немецким засильем» и жизнь религиозных общин юга Российской
Империи (1880-1917) // Российские немцы в инонациональном окружении: проблемы адаптации,
взаимовлияния, толерантности: Материалы международной научной конференции. Саратов, 14-19 сентября
2004 г. / Под ред. А.А. Германа. М., 2005. С.224.
190
преследовать интересы враждебных держав. В качестве критериев их выявления
использовались разные признаки: от документально определяемого подданства до
субъективно устанавливаемой причастности. Расплывчатость критериев приводила к
тому, что в числе «внутренних врагов» оказывались представители различных этнических
сообществ, проживавших в Российской империи. Тенденция к расширению лиц,
подпадающих под определение «врага», нарастала по мере приобретение войной
затяжного характера. Крупные неудачи российской армии на фронте требовали
объяснений, и власти перекладывали ответственность за поражения на затаившихся
внутри страны недоброжелателей.
А.Н. Кадол
(Кривой Рог, Украина)
Доктрина немецкой «пятой колонны» в этнополитике царизма в годы Первой
мировой войны и роль военно-полицейских властей в «немецком вопросе»
(на материалах украинских губерний Российской империи)
Долгие годы отечественными и зарубежными исследователями ведется разработка
истории немецкого населения Российской империи. Однако в начале 1990-х – 2000-х гг.
появились публикации, которые реанимируют миф немецкой «внутренней угрозы». Этот
факт омрачён тем, что данные работы – детище академической среды. Объективное
изучение антинемецкой кампании позволит предотвратить повторение подобной практики
в будущем, как по отношению к немецкому населению, так и к иным этносам.
Современная историографическая ситуация предлагает «новое прочтение» истории
Первой мировой войны. Всё более рельефно просматривается этнонациональная и
этнополитическая составляющая. Заметным общественно-политическим явлением во
внутренней жизни России времён Первой мировой войны была антинемецкая кампания
царизма, которая стала прямым следствием военно-политического противостояния России
и Германии. Ведущую роль в политике дискриминации российских немцев сыграли
военно-полицейские власти, применившие против мирного гражданского населения
инонационального происхождения весь потенциал карательного аппарата самодержавия.
Масштабные военные поражения, курс царизма на радикализацию национальных
отношений, назревший в обществе духовный кризис, - все это привело к активизации
крайних форм национализма и формированию образа врага в лице немецкого населения
Российской империи. Репрессии по отношению к российским немцам были обоснованы
традицией «немецкого вопроса», существовавшей в довоенное время, и военнополитической ситуацией 1914 – 1915 г., подтолкнувшей царские власти к поиску причин
поражений русской армии. Мобилизация имперских амбиций царизма и разжигание
этнической
ксенофобии
объясняют
исключительно
репрессивный
характер
правительственных мероприятий по отношению к немцам. Такая политика стала
возможной благодаря созданию политического мифа о национальном единении путём
этнических «чисток». Красной нитью через жизнь немецкого этноса России прошла
депортация гражданского населения с окраинных губерний вглубь страны,
шовинистическая пропаганда и ликвидационная политика правительства в сфере
хозяйственных отношений немцев (первый в российской истории крупный акт
экспроприации собственности, санкционированный высшей властью). Зачастую роль
мотивационного фактора играла политическая лояльность / нелояльность (воображаемая и
поэтому совершенно недопустимая с моральной и юридической точки зрения, так как
использование принципа коллективной ответственности является грубейшим нарушением
международного права).
В антинемецкой политике царизма была активно задействована армия и полиция,
выступавшие основным инструментом карательного аппарата самодержавия. Наиболее
вопиющие проявлениями антинемецкой кампании заключались в ограничении
гражданского статуса российских немцев, идеологии германофобии, направленной против
«внутренних немцев», административно-полицейский надзор, военные репрессии,
включая депортации населения, ликвидация немецкого землевладения. Несмотря на тот
факт, что немцы России провозгласили верность русскому царю и России, неоднократно
подтверждая это на фронтах и в тылу, ничто не остановило высшие власти приступить к
широкой дискриминации. Так, депортация немецких колонистов из трёх западных
губерний – Киевской, Подольской и Волынской – летом 1915 г. проводилась в рамках
эвакуации населения, будучи составной частью мобилизационных мероприятий властей.
Выселение колонистов было составным планом ведения войны. Материалы военной
контрразведки показывают, что в генеральном штабе армии были проведены
исследования проживающих иностранных подданных (по военным округам), составлены
списки лиц, подлежащих выселению из районов жительства в предмобилизационный
период. При чём отдельная работа была проведена в особом делопроизводстве (5-е) по
расчёту земельных владений немцев-колонистов и других иностранцев, проживающих в
России (1900-е – 1913 гг.). С 1912 г. распоряжением главного управления генерального
штаба все контрразведывательные отделения составляли и периодически дополняли
списки лиц, подлежащих аресту или высылке в «подготовительный к войне период» из
районов мобилизации и возможных боевых действий. Одну из групп, которую
предполагали выслать административным порядком во внутренние губернии, составляли
в основном немецкие колонисты.
Широкое
хождение
среди
высшей
администрации
получила
идея
перераспределения немецких земель в пользу особого земельного фонда, должного быть
образованным в условиях военного времени. По этому поводу руководитель земледелием
и землеустройством А. В. Кривошеин заявил, что ставка в лице начальника штаба
верховного командования генерала Н. Н. Янушкевича оказывала давление на его
ведомство и требовала издания царского указа о «наделении землёю наиболее
пострадавших и наиболее отличившихся воинов», «сказочных героев». Начальник штаба
полагал, что «героев надо купить» землями немцев-колонистов.
Региональные власти в лице генерал-губернатора Юго-западного края,
губернаторов и руководителей губернских жандармских управлений фактически
спровоцировали развитие всеобщей шпиономании, поощряя надзор, доносительство и
банальную клевету. Это сопровождалось контролем над населением, запретом немецких
обществ, ограничением немецкого языка, притеснением священников и пастырей,
кампанией разоблачения заговоров, поиском среди колоний баз германской армии и др.
шпионских мистификаций. Стране не хватало здорового патриотизма, который был
заменен шпиономанией и ненавистью к «внутренним врагам». Практическое воплощение
национально-патриотической идеи предложила политическая полиция. Проект
руководителей департамента полиции Р.Г.Молова и С.П.Белецкого культивировал идею
немецкой «пятой колонны». Это нашло свое отражение в принятии конкретных
дискриминационных мер против немцев. Чем же руководствовались жандармскополицейские власти? Как пояснил К.К.Звонарев, один из теоретиков контрразведки, «если
не все колонисты, то часть их так или иначе являлись информаторами германской
разведки, целой правильно организованной армией агентов, занимавших в России места
управляющих, лесничих, надсмотрщиков, учителей, приказчиков, самостоятельных
промышленников, торговцев и даже мастеровых и чернорабочих». На этом основании
жандармско-полицейские власти развязали против колонистов настоящую войну.
Вышеизложенные положения позволяют увидеть на примере исторического опыта
практику правящих элит в кризисной ситуации искусственно создавать образ внутреннего
врага. Межнациональные отношения в военное время находились под колоссальным
прессингом милитаризации (военная политика по отношению к гражданскому нерусскому
населению, оккупация, тактика «выжженной земли», этнические дискриминационные
меры по обе линии фронта, система полицейского надзора за гражданами, расширение
критериев неблагонадежности по этноконфессиональному признаку).
Настоящее исследование выполнено с привлечением современной научной
литературы и на основании документальных источников, хранящихся в архивных фондах
России и Украины (РГИА (г. Санкт-Петербург), фонды Совета министров, Особого
комитета по борьбе с «немецким засильем», личный фонд А.В.Кривошеина; ЦДАВО
Украины (г.Киев), фонды губернских жандармских управлений Украины, справочный
фонд карательно-репрессивного аппарата самодержавия, фонд Комитета Юго-Западного
фронта Всероссийского земского союза; ГАДО (г. Днепропетровск), фонд
Екатеринославского губернского жандармского управления).
Российские немцы в советское время
_____________________________________________________________________________
А.А. Герман
(Саратов. Россия)
Российские немцы в ХХ веке в контексте трансформаций государства и
общества первой половины века
ХХ век, в силу объективных процессов и субъективных факторов развития мира и
России в целом оказался крайне неблагоприятным для жизни и развития российских
немцев. Однако сила давления неблагоприятных обстоятельств была крайне изменчивой и
противоречивой в различные периоды развития государства и общества. Важно выделить
эти периоды, дать им объективную характеристику, понять какие возможности давал или
какие барьеры ставил каждый период для развития немецкого населения страны, как эти
возможности были использованы, а барьеры преодолевались.
Первые 14 лет ХХ века – время бурного развития индустриального общества в
России, его острой борьбы с противостоявшими и тормозившими элементами
традиционного общества. В борьбе консервативно-державных и либеральных тенденций
развития уверенно побеждали последние, что вело к быстрому развитию рыночноэкономических процессов, политической демократии, существенному ослаблению
государственного вмешательства в жизнь и развитие общества.
В силу всего отмеченного выше рассматриваемый период оказался весьма
благоприятным для развития немецкого этноса в России, творческого и созидательного
проявления многих его ментальных черт. Наблюдается внедрение и преуспевание немцев
во многих отраслях экономики, в государственном и местном управлении и
самоуправлении, в других сферах общественной жизни. Отношение к власти – лояльное,
поддержка либеральных начинаний.
Период с июля 1914 по октябрь 1917. Война, резкое усиление
государственнических
и
державно-консервативных
тенденций,
практическое
замораживание реформ. Ухудшение ситуации во всех сферах жизни. Рост общего
недовольства населения, постепенная канализация его в русло поиска и «внутреннего
врага». Дискриминационное законотворчество в отношении российских немцев и его
реализация. Разрушение сформировавшейся за многие годы толерантности к российским
немцам. В то же время ликвидация немецкой собственности в западных районах в целом
не была конфискационной, депортация, в основном, – в пределах европейской России.
Для значительной части немцев (Поволжье и восточнее), в ограниченном виде
продолжали действовать старые условия жизни. Старая система жизни и жизненных
ценностей российских немцев получила сильнейший удар, некоторые деформации, но в
целом устояла.
Октябрьский переворот и Гражданская война, утверждение большевизма, как и
везде в стране привели к коренной ломке государственности, общественной жизни, права
и морали. Произошли коренные изменения в социальной структуре российских немцев.
Практически
были
ликвидированы
крупное
и
среднее
землевладение,
предпринимательство, уничтожены как социальные единицы, дореволюционное
чиновничество, офицерство старой армии, полиции и т.д. На территориях, где шли
военные действия, немцы большей частью пытались сохранять нейтралитет, либо
поддерживали старую власть. В результате чего они стали объектом жестоких репрессий
как новой власти, так и различных радикальных движений того времени (например –
махновцев). На территориях подвластным красным (прежде всего на Волге) проводились
мероприятия «военного коммунизма»: социализация земли, жестокая репрессивная
продразвёрстка, в условиях которой классовый подход объективно становился
антинемецким («немецкие колонии – кулацкие гнёзда»). Результатом стал массовый голод
и смерть многих тысяч немцев. Террор Гражданской войны, голод, разруха и др. факторы
вызвали массовое обнищание, перемещение немецкого населения (беженцы войны и
голода), изменившее и демографические характеристики по регионам. В эти же годы был
нанесён серьёзный удар по церкви и школе. Возникла новая большевистская политическая
элита российских немцев, призванная стать инструментом подчинения немцев
большевистской власти. На Волге таким инструментом подчинения поволжских немцев
стала не только элита, но и предоставленная большевиками в 1918 г. государственность в
виде автономной области.
Таким образом, в период 1917-1922 гг. естественный процесс развития немецкого
населения в России был грубо и насильственно прерван, произошли серьёзные изменения
важнейших параметров внутреннего содержания и жизнедеятельности немецких
этнических групп, уничтожено всё их разнообразие и оригинальность, сформировавшиеся
в достаточно свободном развитии до 1914 г. Были уничтожены или покинули Россию
наиболее талантливые и предприимчивые представители, во многом осуществлявшие
своей деятельностью прогрессивный характер развития немцев в дореволюционный
период. Попытки защиты старых ценностей различными методами оказались
сломленными.
События 1917-1922 гг. вполне можно назвать. – первым сокрушительным ударом
по этнической самобытности и традиционному образу жизни этнических групп
российских немцев, положившим начало необратимым процессам их разрушения.
В 1920-е годы Россия выбирала модель развития государства и общества в рамках
большевистского социализма. В этот переходный период, оказавшийся небольшой
передышкой, доминировал нэп, дававший очень ограниченные либеральные послабления
в экономике, заметно уменьшилось вмешательство государства. Этих минимальных
условий оказалось достаточно для быстрого восстановления немецкого аграрного сектора,
немецких хозяйств. Наблюдается их быстрый подъём во всех регионах. В то же время
государственные ограничения тормозят этот процесс, не позволяют восстановиться в
качественном плане. В других сферах общественной жизни (образование, религия,
культура, политическая жизнь) продолжались трансформационные процессы, которые
имели разнонаправленные векторы движения. Образование, особенно на низшем уровне,
откровенно деградировало, церковь продолжала функционировать, испытывая всё
большие трудности в связи с атаками государства и местных активистов власти, в
литературе и искусстве наблюдался некоторый прогресс. В сфере государственной
политике проводилась «коренизация», дававшая противоречивые результаты, создавались
национальные районы и сельсоветы, национальные СМИ. Все они являлись
инструментами подчинения немцев новой власти путём трансформации их сознания.
Господствовали цензура и классовый подход.
С конца 1920-х гг. началось формирование и развитие сталинской модели
Советского государства и общества под флагом «развёрнутого наступления социализма по
всему фронту», представлявшего собой очередную форсированную модернизацию
страны. Поскольку подавляющее большинство немецкого населения станы являлось
сельским, то сильнейшим ударом для него стала коллективизация, сопровождавшаяся, как
известно, повсеместным разгромом церквей, запретом на религиозную жизнью.
Предчувствуя новую атаку власти, всё большая часть различных групп российских
немцев проникалась пониманием бесперспективности сохранения в условиях СССР
возможности жить по-старому, а отсюда, - необходимости эмиграции, что вылилось в
массовое эмиграционное движение 1929-1930 гг., подавленное властями.
К концу 1930-х гг. советскому руководству, несмотря на отчаянное сопротивление
немцев, удалось нанести им второй сокрушительный удар: отобрать у них последнюю
собственность (коллективизация), ликвидировать церковь и резко ограничить
религиозную жизнь, сделав ее фактически нелегальной. Жестоко пострадала и
национальная культура, тесно связанная с религией. Все ее дореволюционные достижения
и традиции оказались под запретом и расценивались как проявление «буржуазного
национализма». Тем самым (несмотря на сохранение определенных условий для
существования и развития языка) были подрублены традиционные устои жизни этноса,
часть немцев, особенно молодежь, дети под воздействием мощной пропаганды стали
разделять новые «социалистические» ценности. Эти «внучата Ильича», повзрослев, в
послевоенные годы стали основными распространителями мифа о «счастливой и
зажиточной жизни в цветущей социалистической республике немцев Поволжья» и
национальных районах. В этом нет их вины. Они искренне говорили о том, что
отложилось в их детской памяти, у которой, как известно, преобладающим является
розовый цвет. Старшее же поколение немцев в 1930-е годы было серьезно выбито (речь
идет о тысячах, умерших от голода, расстрелянных в ходе коллективизации и «Немецкой
операции» НКВД 1937-1938 гг.), многие, позднее, навечно остались в трудармии или
больные и увечные умерли в первые послевоенные годы.
Таким образом, к началу войны подавляющее большинство российских немцев
оказалось в положении этносоциальных маргиналов. Они потеряли старую жизнь с её
системой национальных ценностей, традиций, взаимоотношений с государством и
обществом, но не успели найти себя и в новой «социалистической» жизни. Это был этнос
с подрубленными корнями, который находился ещё на старой почве, но уже не мог
питаться её соками. Лишь в АССР немцев Поволжья статус немцев как коренного
населения, давал возможность их трансформации в «новую социалистическую нацию»,
которой в наследство от старого оставался только язык. Что касается немцев других
регионов, почти в три раза превышавших численность немцев АССР НП, то со второй
половины 1930-х гг. в отношении них, как и других «некоренных народов» проводилась
жесткая политика ассимиляции (запрет национальных школ, преподавания на немецком,
учреждений национальной культуры, СМИ и т.д.).
Отсюда – важный вывод: даже если бы и не было войны, депортации и их
последствий, процессы ассимиляции и перерождения этнических групп российских
немцев ускоренными темпами неумолимо продолжались бы. В качестве примера можно
привести ряд национально-государственных образований или отдельных народов, не
испытавших то, что досталось российским немцам в 1941-1955 гг.. но где сегодня
большинство населения родным языком считает русский (калмыки, коми, чуваши и др.)
Война, депортация, «трудовая армия», спецпоселение стали третьим
сокрушительным ударом по российским немцам. В отличие от двух предыдущих случаев,
этот удар наносился не в рамках общей политики государства по отношению к своим
гражданам, вполне объяснимо он носил специально направленный характер. Ликвидация
АССР немцев Поволжья лишила поволжских немцев их сомнительной привилегии перед
другими группами немцев – возможности стать «социалистической нацией», все
оказались в одинаковых условиях, делавших ассимиляцию неизбежной перспективой.
В послевоенные годы долговременная историческая память российских немцев
претерпела существенную трансформацию. Страшные события недавнего прошлого:
депортация, трудармия, спецпоселение, когда речь шла о самом выживании российских
немцев, заслонили собой все предыдущие события, сделав их малоактуальными,
размытыми. На фоне колоссальных потрясений военных и первых послевоенных лет
довоенная жизнь стала выглядеть более привлекательными, многие конкретные события и
факты, особенно неприятные, стали забываться. На этом фоне Республика немцев
Поволжья стала своеобразным символом, мечтой. В ее реставрации очень многие стали
видеть панацею от всех бед и проблем жизни немцев. На этой идее, как известно, во
многом сформировалось послевоенное национальное движение российских немцев.
Между тем первые два удара по российским немцам оказали самое
непосредственное воздействие на ситуацию военных и послевоенных лет. В испытания
1941-1955 г. вошли этнические группы немцев, уже значительно ослабленные,
обескровленные, маргинализированные предыдущими трансформациями и репрессиями,
сформировавшие определённые навыки жизни в условиях казарменного социализма. Это
не могло не усугубить последствия новых испытаний. Ещё одним следствием стали
замеченные исследователями «трудовой армии» различные типы поведения групп
трудармейцев: от полной покорности судьбе, до активного сопротивления
несправедливости. Для молодого поколения трудармейцев общим местом было доказать
свою лояльность власти и социалистической родине трудовыми свершениями.
Довоенные трансформации немецких этнических групп на общей основе,
способствовали более быстрой адаптации их друг к другу и формированию единого
этноса. Молодые немцы всех этнических групп быстро адаптировались к условиям
послевоенного проживания в местах бывшей трудармии и спецпоселения,
интегрировались в местные социумы, заключая смешанные браки.
После отмены режима спецпоселения и особенно частичной реабилитации 1964 г. у
молодых поколений послевоенного рождения сформировалась новая система ценностей и
карьерных устремлений, учитывавшая официальные и неофициальные установках власти
в отношении немецкого населения, а потому отстранённая от своей этничности,
проявление которой считалось, подчас даже неприличным. Особенно характерно это было
для городского немецкого населения. В сельской местности, особенно в местах
компактного проживания старые ценностные ориентации ещё какое-то время
существовали, однако быстро вымывались.
Таким образом: коренные трансформации Российского государства в первой
половине ХХ в. и его политики привели к существенным трансформациям
этносоциального облика российских немцев. Немцы начала ХХ в., немцы конца 1930-х гг
и немцы 1980-х гг. – это не только разные поколения. Это этносоциальные группы с
различными системами ценностей, поведенческими установками, социальным опытом и
другими этносоциальными параметрами. Как представляется, этот важный
методологический аспект необходимо учитывать при проведении исторических
исследований.
И.К. Агасиев
(Баку. Азербайджан)
Особенности общественно-политической жизни немецких колонистов в период
Азербайджанской демократической республики 91918-1920 гг.)
Провозглашенная 22 апреля 1918 года Закавказская Федеративная Демократическая Республика просуществовала всего 34 дня, и выходом грузинской фракции
из Закавказского Сейма она распалась. На месте Закавказской Федерации образовались 3
самостоятельных национальных государств – Азербайджан, Грузия и Армения. 28 мая
1918 года в городе Тифлис Азербайджанский Национальный Совет принял "Акт о
независимости Азербайджана" и в восточной части Южного Кавказа была провозглашена
Азербайджанская Демократическая Республика
Международная обстановка как для АДР, так и для всего Кавказского региона
оставалась сложной. Сложившаяся ситуация требовала от азербайджанского
правительства выработки внешне- и внутриполитической концепции. Одним из насущных
вопросов внутренней жизни Республики являлся национальный вопрос. Несмотря на то,
что подавляющее большинство населения Азербайджана составляли азербайджанские
тюрки, по статистике АДР считалась самым полиэтническим государством Южного
Кавказа. Поэтому обеспечение всех прав и свобод национальных меньшинств, которые
проживали в Азербайджане, являлось краеугольным камнем национальной политики
АДР. Неслучайно, две статьи из шести, которые отражены в Акте о независимости
Азербайджана" были посвящены национальному вопросу. В 4-ой статье вышеназванного
документа говорилось: "Азербайджанская Демократическая Республика гарантирует в
своих пределах гражданские и политические права всем гражданам без различия
национальности, вероисповеданий, социального положения и пола196" .
В 5-ой статье вышеназванного документа говорилось: "Азербайджанская
Демократическая Республика всем народностям, населяющим ее территорию,
предоставит широкий простор для свободного развития197" .
Одной из этнических групп, проживавших в те годы в Азербайджане, составляли
немецкие колонисты (так называлось земледельческое население, проживавшее
обособленно от окружающего мира. - И.А.), поселившиеся в Азербайджане еще в 1819
году. Они образовали здесь 8 колоний, в которых в 1918 году проживало приблизительно
6 тыс. населения198. Немцы проживали преимущественно в западной части Северного
Азербайджана.
Конец мая 1918 года, как для всего населения Азербайджана, так и для немецких
колонистов был тревожным.
В первые же дни своей деятельности правительство независимого Азербайджана
уже столкнулось с трудностями. Одно было своих собственных вооруженных сил для
борьбы с большевизмом и армянскими бандформированиями, которые бесчинствовали на
западных и юго-западных территориях. Армяне нападали также на немецкие колонии и в
конце мая-начале июня 1918 года их вылазки стали еще интенсивнее. Организатором и
вдохновителем всех этих бесчинств был Армянский гражданский комитет, который
базировался в Елизаветполе (ныне Гянджа). Армянские отряды нападали на немецкое и
азербайджанское население колонии Еленендорф (ныне Гёйгёль), убивали их, многих
брали в заложники и освобождали их лишь после получения огромной суммы
вознаграждения. В связи с этим Еле- нендорфский комиссар неоднократно обращался к
Армянскому гражданскому комитету и требовал от него "принять все зависящие от него
меры о прекращении нападений на земли Еленендорфского общества"199 .
Относительная стабильность в жизни немецких колоний началась после переезда
правительства Азербайджана из Тифлиса в Гянджу 16 июня 1918 года. Представители
немецких колоний были приняты Елизаветпольским губернатором 18 июня 1918 года,
который довел до сведения колонистов, что проблемы немецкого населения будут
решены азербайджанским правительством и нет необходимости искать покровительство
на стороне. Нужно отметить, что перед этим колонисты Еленендорфа обратились к
высокопоставленному немецкому офицеру с жалобой и просили у него помощи 200 .
Лето 1918 года не только для немецких колонистов, но и для молодой Республики
было сложным временем: с начала июня 1918 года войска Бакинского Совета начали
наступление в западном направлении и уже в середине июня большевицко-дашнакские
войска стояли под Геокчаем. Советская Россия старалась любой ценой прибрать в свои
руки бакинскую нефть, а для этого отторгнуть Бакинскую губернию от Азербайджана.
Азербайджанская Демократическая Республика (1918-1920). Законодательные акты( Сборник
документов), Баку,Издательство "Азербайджан”, 1998, с.10.
197
Там же.
196
198
Пипия Г.В Политика Германии в Закавказье в 1918 году. Сборник документов. Тбилиси, 1971,
с.64.
199
Государственный Исторический архив Азербайджанской Республики (далее – ГИА АР),
Ф.508,ОП.1,Д.408, Л.74.
200
Там же, л.78.
Республика своими силами не смогла бы выстоять перед 20- тысячной армией Бакинского
Совета и поэтому на Батумской конференции было принято решение оказывать АДР
вооруженную помощь.
4 июня 1918 г. в Батуми между делегациями Азербайджана и Турции был заключен
договор о мире и дружбе. Согласно статье этого договора турецкие войска вошли в
Азербайджан для оказания военной помощи. Кавказская исламская армия под
командованием Нури паши обосновалась в Гяндже. Скоро численность этой армии
увеличивалась за счет азербайджанских воинских формирований, созданных в регионах.
Наряду с военными операциями, Кавказская исламская армия вела большую работу по
стабилизации внутриполитической жизни. Именно при ее активной поддержке было
сформулировано второе азербайджанское правительство. Одной из важных задач этого
правительства являлось не давать возможности для всякого рода национализма и
шовинизма, обеспечить нормальную жизнь всех народов и национальностей, которые
проживали тогда в Азербайджане. Для осуществления намеченного правительство пошло
на жесткие меры: 23 июня 1918 года по всей территории Азербайджана объявлялось
военное положение. 12 июля того же года правительство приняло важное постановление,
где говорилось, что "убийство, разбой, грабеж, вооруженное сопротивление властям,
похищение и изнасилование женщин, поджоги жилых строений и повреждение железных
дорог, телеграфных, телефонных линий и сооружений оглашение или публичное
распространение ложных сведений и слухов, могущих возбудить национальную вражду
или один класс населения против другого строго запрещается. Лица, изобличенные в этих
преступлениях будут немедленно привлечены к ответственности военно-следственной
комиссией, которая по расследованию дела направляет таковое Военному суду" 201.
Отметим, что приговоры Военного суда были приведены в исполнение Кавказской
Исламской Армией в течение 24 часов.
В некоторой научной литературе Кавказская исламская армия представляется как
турецкая. Однако первоначально пришедший в Азербайджан как турецкий военный
контингент, впоследствии она превратилась в турецко-азербайджанскую армию. Поэтому
нет ничего неестественного в том, что правительство Азербайджана выделяло финансы
для нужд вышеназванной армии. Население Азербайджана, в том числе немецкие
колонисты принимали активное участие в материально-техническом обеспечении
Кавказской исламской армии. В предписании Елизаветпольского губернского комиссара
Зиятханова от 23 июня 1918 года Елизаветпольскому уездному комиссару предлагалось
собранную в уезде "пшеницу и ячмень и впредь могущей быть собранной, доставить на
ст. Елизаветполь в распоряжение Штаба турецкой армии"202 . Копия данного предписания
была отправлена комиссару Еленендорфского общества, от которого настоятельно
требовалось "обязать... жителей, чтобы те из них, которые имеют на продажи пшеницу и
ячмень не в коем случае не вывозили бы их в другие уезды губернии, а обязательно
доставили бы в распоряжение Штаба турецкой армии..." 203. В предписании отмечалось,
что "зерно будет приниматься и владельцам будет также уплачиваться стоимость
такового"204 . Для обеспечения Кавказской исламской армии фургонами, лошадьми,
извозчиками 4 августа 1918 года в колонии Еленендорф были созданы две комиссии205 .
В первую комиссию входили Х.Цайзер, Ф.Рейтенбах III, Фоттелер III,
И.Брейтмейер и Хр.Гуммель и она занималась приемом и оцениванием лошадей.
Вторая комиссия занималась приемом и оценированием фургонов извозов и сюда
«входили Т.Рейтенбах, Г.Фоттелер, И.Гуммель IV, Г.Кох и Я.Шефер.
Там же, л.77.
Там же, л.92.
203
Там же.
204
Там же.
205
Там же, д.415, л.42.
201
202
Как видно из архивных документов, 10 человек из колонии Еленендорф работали
«извозчиками в Кавказской исламской армии. Армейское руководство оплачивало
стоимость лошадей, извозов, фургонов. Даже, вышеназванным колонистам – извозчикам
платили по 30 руб. в день206.
По предписанию Елизаветпольского уездного начальника от 23 августа 1918 года
население должно было 10% собранного урожая доставить в Елизаветполь для нужд
Кавказской исламской армии. В прошении поверенного Еленендорфского общества
Х.Х.Форера от 4 сентября 1918 года на имя министра внутренних дел Азербайджана
отмечается, что немецкое население помогает Бакинскому фронту турецких войск
лошадьми и фургонами, несмотря на то, что сами колонисты живут в нужде.
В распоряжении Гянджинского уездного начальника говорится о том, что "ввиду
приближения зимнего периода возникла необходимость заготовить для войск турецкой
армии теплую одежду. Турецкий штаб потребовал произвести сборы с населения
бараньих шкур для полушубок аскерам". Немецкие колонисты активно участвовали в
этой компании207 . И позднее, когда турецкие войска покинули Азербайджан, немцыколонисты продолжали помогать военным формированиям Азербайджанской армии,
дислоцирующимся в Гяндже и Аджикенте208.
Немецкие колонисты видели в Кавказской исламской армии ту силу, которая
принесла стабильность и порядок в общественную жизнь Елизаветпольской губернии.
Штаб армии находился в Елизаветполе и армейское руководство с вниманием относилось
к жалобам колонистов и пресекались всякие противозаконные действия, нарушающие
права и свободы колонистов. Исключение из правил не существовало ни для кого.
Например, были строго наказаны 2 солдата-азербайджанца Кавказской исламской армии,
за то, что они 24 августа 1918 года "на шоссе Елизаветполь-Еленендорф занимались
разбоем, которые ограбили 16-летнего Теодора Гуммеля и двух рабочих, следовавших с
ними на работу..." 209. Колонисты доставили задержанных "в штаб турецкой армии в
г.Елизаветполь на распоряжение и для привлечения их к законной ответственности".
Сурово были наказаны также два солдата турецкой национальности, за то, что они
"самовольно заходили в колонистские сады и в большом количестве похищали
виноград"210.
Нельзя считать, что в жизни немецких колонистов все шло гладко. У колонистов
были свои проблемы и по этому поводу они неоднократно обращались к высокостоящим
инстанциям. Одно нужно подчеркивать, что их жалобы не имели политического
содержания. Предметом большинства этих жалоб были разногласия между колонистами и
соседними азербайджанскими селами Топал - Гасанлы и Молла Джалилли или же
обычное чиновническое узурпаторство. Например, 21 декабря 1918 года поверенный
общества колонии Еленендорф Г.И.Гуммель в прошении на имя Гянджинского
губернатора жалуется на действия пристава 2-го участка, который "получив от шульца
боченок вина за которую не уплатил"211. Из Прошения видно, что пристав требовал также
"поставки ему сена, подвод и фаэтонов для его личных, не служебных надобностей, за
которые он тоже не уплатил денег". Поверенный Г.И.Гуммель просит, чтобы
вышестоящие инстанции взяли под контроль деятельность пристава, "чтобы пристав
ограничил свои обращения в сельской администрации требованиям" чисто служебного
характера, не выходя из пределов присвоенной ему власти 212.
Там же, л.43,46.
Там же, д.408, л.99.
208
Там же, д.415, л.50.
209
Там же, л.83.
210
Там же, л.97.
211
Там же, д.405, л.61.
212
Там же, л.61.
206
207
Несмотря на то, что на Южном Кавказе Германия вела политику, не отвечающую
государственным интересам Азербайджана это не отразилось в отношениях
правительства к своему немецкому населению. Яркое тому свидетельство положение
принятого 20 ноября 1918 года закона "Об образовании Азербайджанского
парламента"213. По данному Закону, Парламент Азербайджана должен быть состоять из
120 мест. Из них 80 мест были предусмотрены для мусульманского населения, остальные
- для национальных меньшинств. Немецких колонистов на Парламенте должен был
представлять 1 депутат214 .
7 декабря 1918 года состоялось торжественное открытие Азербайджанского
Парламента. Немецкое население было представлено депутатом Лоренцем Куном.
Отметим, что он входил в одну их трех действующих на Парламенте группу
"Национальные меньшинства" и сюда кроме него входили по одному депутату от
грузинского, еврейского и польского населения Азербайджана215. Л.Я.Кун был одним из
активных и деятельных депутатов Парламента и всю свою деятельность посвящал
решению наиболевших вопросов политической, социально-экономической, культурной
жизни немецкого населения.
Учреждение Азербайджанского парламента и ее благотворная деятельность в
сфере законодательства способствовали стабилизации общественной жизни и жизнь
немецких колонистов возвращалась в нормальное русло.
19 августа 1919 года был принят "Закон об азербайджанском гражданстве", по
которому азербайджанскими гражданами считались "без различия национальности и
религии, все подданные бывшей Российской империи, которые сами или их родители
родились на территории Азербайджанской Республики"216.
Таким образом, немецким колонистам, которые проживали в Азербайджане уже
100 лет, предоставлялось азербайджанское гражданство. Следует отметить, что
принуждения в этом вопросе не было. Вторая статья вышеназванного закона оставляла за
каждым жителем право отказаться от принятия нового гражданства. В таком случае, "не
желающие считаться азербайджанскими гражданами" обязаны были "в трехмесячный со
дня опубликования настоящего постановления срок подать о том заявление местному
губернатору" 217. Во время исследования данной темы в архивных фондах не обнаружен
документ, подтверждающий отказ немецкого колониста от азербайджанского
гражданства. Азербайджанское правительство с вниманием относилось ко всем вопросам
касательно общественной жизни немецких колонистов. Это особенно ярко выражалось в
дни празднования 100-летнего юбилея создания колонии Еленендорф. После обращения
группы колонистов Гянджинский губернатор Х.Рафибеков разрешил провести юбилейные
празднества 9 июня 1919 года218.
2 июня 1919 года состоялось собрание Еленендорфского общества, где
обсуждались вопросы, связанные с программой мероприятия, и составляли список
почетных гостей, В списке приглашенных значились Гянджинский губернатор, вицегубернатор, председатель партии "Мусават", прокурор, председатель Русского
Национального Совета, представители соседних азербайджанских сел Топал-Гасанлы и
Молла Джалилли и другие219. Факт приглашения в юбилей представителей двух
азербайджанских сел вызывает интерес, поскольку начиная с конца XIX века между
Азербайджанская Демократическая Республика (1918-1920). Законодательные акты( Сборник
документов), Баку,Издательство "Азербайджан”, 1998, с.13.
214
Там же, с.15.
215
Азербайджанская Демократическая Республика (1918-1920). Парламент. Баку, Издательство
"Азербайджан", 1998, 43-52.
216
Азербайджанская Демократическая Республика (1918-1920). Законодательные акты ( Сборник
документов), Баку,Издательство "Азербайджан”, 1998, с.95.
213
Там же.
ГИА АР, Ф.508,ОП.1,Д.436, Л.41.
219
Там же, д.395, л.57.
217
218
этими селами и колонией Еленендорф происходили конфликты из-за земли и пастбищ.
Иногда дело доходило до вооруженной стычки. Участие на празднике представителей
названных сел колонистов свидетельствовало о том, что спорные вопросы между ними в
годы АДР постепенно находили свое решение. И конфликт между названными селами и
Еленендорфом был не этническим, как это старались трактовать некоторые
исследователи, а просто возникали из-за правового несовершенства в сфере аграрного
законодательства в период Российской империи.
Накануне и в день юбилея в адрес колонистского руководства поступило
множество поздравительных телеграмм из Баку, Гянджи, Тифлиса и из других
местностей. Но самым примечательным поздравлением для колонистов была телеграмма,
поступившая от имени Председателя Парламента Азербайджана Гасан бека Агаева.
Поздравляя колонистов от имени всех членов Президиума Парламента, он пожелал "этой
маленькой культурной ячейке" процветания, развития и благополучия 220.
Депутат Азербайджанского Парламента, шульц Еленендорфского сельского
общества Л.Я.Кун в своем докладе по случаю 100-летия колонии сказал: "Уже второй год
Еленендорф находится под властью азербайджанского правительства. Молодая
Республика всеми силами старается поднять благосостояние своих граждан и поставить
их на более высокую ступень развития. Колония Еленендорф пользовалась до сих пор
покровительством и доброжелательством ее правительства. За это колонисты выражают
свою искреннюю благодарность и просят и в будущем оказывать Еленендорфу и другим
немецким колониям республики такое же покровительство и доброжелательство 221.
Азербайджанская Демократическая Республика просуществовала всего 23 месяца.
Она открыла новую страницу в истории не только азербайджанского народа, но и своих
граждан немецкой национальности. Законы, принятые в годы АДР, принесли немцам
действительное равенство, свободу. Открылись новые перспективы в деле сохранения и
развития духовных ценностей немецких колонистов.
После уничтожения АДР Советской Россией в истории, как азербайджанского
народа, так и немецких колонистов началась черная полоса: в 20-30-х годах XX века были
репрессированы десятки представителей немецкой интеллигенции и лютеранского духовенства. В 1941 году все немецкое население Азербайджана- было депортировано в Сибирь и Среднюю Азию.
18 октября 1991 года азербайджанский народ восстановил утраченную
независимость. Как и 90 лет назад сегодня Азербайджанская Республика гарантирует
свободное развитие всем национальным меньшинствам, в том числе немцам, которые
встали в один ряд с азербайджанцами и служат интересам нашей Родины.
М.А. Алексеенко
(Костанай. Казахстан)
Участие немцев в становлении советского и партийного аппарата
Кустанайского уезда и губернии
В исторической науке сложилось четкое представление о том, что немецкое
население России не приветствовало советскую власть, было инертным и практически
невхожим во властные структуры местного советского и партийного аппарата, начиная с
первых лет советской власти.
Кустанайский уезд, находившийся в дореволюционных границах в составе
Тургайской области, после гражданской войны и окончательного установления советской
власти в августе 1919 года отошел к Челябинской губернии, а в 1921 году, с образованием
220
221
Там же , д.436, л.14.
Там же, л.31.
Киргизской (Казахской) АССР, вошел в ее состав. К середине 1920-х годов это во многом
предопределило в соответствии с политикой коренизации госаппарата выдвижение на
руководящие должности всех уровней преимущественно представителей коренной
национальности, тогда как к тому времени население Казахстана и Кустанайского уезда в
частности было полиэтничным.
В декабре 1920 года организационно-инструкторским отделом Кустанайского
укома РКП(б) направлена информация в секцию иностранных коммунистов Челябинского
губкома партии, что «в Кустанайском уезде находится 11 поселков немецких колонистов,
где проживает 6023 жителя, количество немцев, проживавших в г. Кустанае неизвестно.
Отдела по агитации среди немцев не имеется. Агитаторов зарегистрированных нет.
Предполагается организовать немецкую секцию при отделе национальных меньшинств.
Необходимо 4 агитатора, главным образом, среди крестьян. В г. Кустанае работа среди
немцев велась секцией иностранных коммунистов, но ввиду отъезда членов таковой на
Родину, сейчас не существует» 222. Учитывая этот документ, невозможно не согласиться с
Т. Волковой, что «немецкое население республики в те годы упорно игнорировало
«вхождение во власть», «немцы в основной массе избегали сотрудничества с советской
властью, не говоря уж о прямом участии в ее органах»223. Однако, если рассмотреть
процесс формирования местного советского госаппарата Кустанайского уезда, учитывая
весь комплекс документов Государственного архива Костанайской области по данной
теме, включая помимо управленческой документации документы по личному составу,
биографического характера и фотодокументы, мы не увидим безучастия немцев в его
строительстве, как в уездном городе, так и в сельской местности. Возможно, этот вопрос
имел региональные особенности.
По документам I Кустанайского уездного съезда Советов, проходившего с 12 по 18
января 1920 года, видно, что из 275 делегатов съезда было 185 русских и украинцев, 85
казахов, 4 немца, 1 татарин224, двое из четырех представителей немецкой национальности
вошли в состав исполкома Кустанайского уездного Совета рабочих, крестьянских и
красноармейских депутатов. Проанализировав анкетные листы членов волостных и
сельских Советов Кустанайского уезда, заполненные 21-25 января 1921 года225, видим, что
председатель одного из волисполкомов Кустанайского уезда, зав. волостным отделом
народного образования, зав. волземотделом, 11 товарищей председателя, 5 секретарей, 11
членов сельских Советов и 15 председателей сельских Советов были немцами по
происхождению, тогда как по приведенным выше данным в Кустанайском уезде было 11
поселков немецких колонистов.
Анализ документов позволил установить, что в г. Кустанае Кран А. А. занимал
должность зав транспортным отделом уисполкома226. Миллер А. Р. был уездным
продовольственным комиссаром227, Кольбе Август Севастьянович с апреля 1924 года завторготделом губисполкома, до назначения на должность был председателем правления
городского потребительского общества228, Беркган Вальтер Юльевич - зав. дорожностроительным подотделом губсовнархоза с июля 1920 года229, Фриденберг Павел
Карлович - зав информационно-инструкторским подотделом отдела управления
Ф. П-24. Оп. 6. Д. 164. Л. 1.
См.: Волкова Т. П. Особенности формирования советской партийно-правительственной элиты из
среды немецкого населения Казахстана в 20-30 –х гг. XX в. // Гражданская идентичность и внутренний мир
российских немцев в годы Великой Отечественной войны и в исторической памяти потомков.: Материалы
13 международной научной конференции. Москва, 21-23 октября 2010 г. М. 2011. С.486, 487.
224
Ф. Р-237. Оп. 1. Д. 33. Л. 7.
225
Ф. Р-72. Оп. 1-л. Д. 3.
226
Ф. Р-237. Оп. 1. Д. 57. Л. 9.
227
Там же.
228
Ф. П-24. Оп. 1. Д. 419. Л. 66.
229
Та же. Д. 40. Л. 101 об.
222
223
губисполкома230, Элэ Юлия Карловна – зав. уездным отделом здравоохранения и
председатель ЧК тифа, председатель партячейки при союзе «Всемедикосантруд»231,
Зинаида Клюссендорф - секретарь Кустанайского горкома РКП(б)232, Крист Отто
Адольфович - член губисполкома с февраля 1921 года одновременно с марта
продкомиссар Кустанайского района, председатель губернской комиссии по перевыборам
Советов, зав. орг-инструкторским отделом Кустанайского упарткома233. Поистине
фигурой «большого роста» был Фейтенгеймер Петр Иосифович. С 15 марта 1917 года
состоял членом совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, в декабре 1919 года
был корреспондентом ревкома, с марта 1920 по апрель 1921 года - секретарем президиума
Кустанайского уисполкома, затем губисполкома, а так же секретарем комячейки отдела
управления губисполкома с июля 1920 г по март 1923 г., одновременно, с июня по
сентябрь 1920 года являясь редактором «Степной газеты» РОСТА, и с сентября 1920 года
– военным цензором печати Кустанайского цензурного пункта. С мая 1921 года
Фейтенгеймер был заместителем заведующего отделом управления Кустанайского
губисполкома, с августа 1922 года и до смерти 23 октября 1923 года - секретарь бюро
губкома партии234. В фондах Костанайского облгосархива сохранилось удостоверение
РКП(б) Фейтенгеймейра, фото участников пленума губкома, среди которых находился
Фейтенгеймер.
Активное участие немцев в советских и партийных органах стало возможным
благодаря влиянию нескольких факторов. Одним из основных, на наш взгляд, был фактор
присутствия в Кустанае и уезде значительного количества иностранных подданных
немецкой национальности, а так же беженцев с прифронтовых территорий I мировой
войны. В силу указанных обстоятельств многие из них были оторваны от собственности и,
имея специальность «письмоводителя», счетовода или бухгалтера, были весьма
востребованы учреждениями первых лет советской власти. А поскольку колчаковское
правительство выселило немцев из г. Кустаная в сельские поселения, вполне становится
понятным и обоснованным их активное участие в партизанском движении против
колчаковского правительства, а затем и в формировании первых советских органов.
Значительное сокращение числа немцев во «властных структурах» Кустанайской
губернии к середине 1920-х годов связано с отъездом в 1920-1921 годах иностранных
подданных и беженцев на родину, голодом 1921-1922 годов, продвижением по карьерной
лестнице (Элэ, Крист), смертью (Фейтенгеймер) и, наконец, политикой коренизации
госаппарата.
Таким образом, к середине 20-х годов прошлого столетия в г. Кустанае и губернии,
так же как и на территории всего Казахстана, число представителей немецкой
национальности в советских и партийных органах значительно сократилось.
Е.В. Панга
(Саратов. Россия)
Организационные формы кустарно-промыслового производства на территории
немецкой автономии в 1920-е годы
Кустарные промыслы исторически являлись неотъемлемой частью экономической
жизни немецких колоний в Поволжье. Промыслы обеспечивали немецких колонистов
дополнительными доходами, необходимыми орудиями труда и быта. Кроме того, такой
Там же. Л. 14 об.
Ф. Р-237. Оп. 1. Д. 57. Л. 16.
232
Ф. П-24. Оп. 1. Д. 6. Л. 93.
233
Ф. П-24. Оп. 1. Д. 40. Л. 14, 83 об., Д. 45. Л. 13, Ф. Р-1064. Оп. 1. Д. 6. Л. 40.
234
Ф. П-24. Оп. 4. Д. 1498. Л. 1-9.
230
231
род деятельности, как занятие промыслами, позволял местным мастерам-надомникам
проявить свой талант и изобретательность. К концу XIX в. среди немецких колонистов
наиболее популярными стали такие промыслы, как сарпиноткацкий промысел,
производство
сельскохозяйственного
оборудования,
производство
трубок
и
табаководство, корзиноплетение, соломоплетение и кожевенное производство235. Такая
специфика была обусловлена как природно-географическими, так и традиционными
факторами; и продолжала сохраняться и в последующее время.
За время революции, гражданской войны мелкая и кустарно-ремесленная
промышленность, как всей страны, так и Нижнего Поволжья в частности, несомненно,
претерпела значительные количественные и качественные изменения. Согласно данным
В.К. Новинского, ремесленно-кустарная промышленность по сравнению с довоенным
временем измельчала236. Не изменилось положение и с провозглашением советским
правительством новой экономической политики в 1921 г., так как начало нэпа совпало по
времени с неурожаем и опустошающем голодом в Поволжье, что крайне отрицательно
сказалось на кустарном производстве237. И только в 1922 - 1923 гг. наметилась очень
робкая, едва заметная тенденция хозяйственного подъёма238. Произошла и определенная
трансформация кустарно-ремесленной промышленности.
Описание хозяйственно-промысловой деятельности в 1920-е гг. в той или иной
степени отражено в работах разных исследователей239. Из региональных исследований по
данной теме следует отметить научные труды С.В. Мамаевой, О.В. Ягова, Е.Л. Фурман240.
В указанных работах содержится большой фактический материал; показаны генезис и
динамика, но, главным образом, кустарно-промысловой кооперации на примере
Сарпинсоюза, Сарпинтреста, Корзинсоюза, Немкустпромсоюза. Кустарно-промысловая
кооперация рассматривается как вид кооперации, объединяющий мелких производителей
(кустарей и ремесленников) для совместного производства товаров и оказания услуг.
Вместе с тем, кустарно-промысловое производство было представлено и частными
кустарно-ремесленными предприятиями241. В 1924 г. только в сарпиночном промысле
было занято 372 частных предприятия242. Так, Л.Н. Лютов утверждает, что в 1922/23 г. из
26% валовой продукции, производимой частной промышленностью, 22,5% производилось
кустарно-ремесленной243. Работали на таких предприятиях, в основном, сами владельцы и
Семенов М.И. К характеристике кустарной промышленности в Саратовской губернии //
Саратовская земская неделя. 1898. № 20. С. 25; Шлифштейн Е.И. Мелкая индустриальная сельская
промышленность юго-востока России. Саратов, 1922; Степанов П.Н. Саратовская сарпинка. Марксштадт,
1920; Киреев М.А. Кожевенная промышленность Саратовской губернии. Экономический очерк. Саратов,
1922; Кустарные промыслы в Среднем и Нижнем Поволжье и Заволжье // Вестник кустарной
промышленности. 1918. № 9. С. 86.
236
Новинский В.К. Мелкая и кустарно-ремесленная промышленность Саратовской губернии.
Саратовское губернское статистическое бюро. Саратов, 1925. С. 33-34.
237
Государственный архив Саратовской области (далее ГАСО). Ф. 521. Оп.1. Д. 1296. Л. 16.
238
История немцев России: http://www.rusdeutsch.ru
239
Анисимова Е.Ю. Кустарные промыслы Симбирского-Ульяновского Поволжья конца XIX - второй
половины XX в.: Дис. ... канд. ист. наук. Ульяновск, 2003. 275 c.; Ерохина О.В. Немецкое
предпринимательство в хозяйственном комплексе юга России. 1868 –1934 гг.: Автореф. дисс. …докт. ист.
наук. Воронеж, 2011. 40 с.
240
Мамаева С.В. Промышленность Нижнего Поволжья в период военного коммунизма: (1918 - весна
1921 гг.): Дис. ... канд. ист. наук. Астрахань, 2006. 218 с.; Фурман Е.Л. Кооперативное движение в немецких
колониях Поволжья: 1906 - начало 1930-х гг.: Дисс. ... канд. истор. наук. Волгоград, 2008. 357 с.; Она же.
Кооперативное производство сарпинки в немецких поселениях Поволжья // Вестник ВолГУ. Серия 4. 2008.
№ 1 (13). С. 156-163.; Ягов О.В. Кустарно-промысловая кооперация Поволжья в условиях нэпа: Дисс. ...
докт. ист. наук. Самара, 2009. 439 с.
241
ГАСО. Ф. 338. Оп. 1. Д. 500. Л. 6; Там же. Д. 503. Л. 3 об.
242
ГАСО. Ф. 521. Оп. 1. Д. 1303. Л. 37.
243
Лютов Л.Н. Частная промышленность в годы нэпа (1921 – 1929). Саратов, 1994. С. 12.
235
совладельцы, и, как правило, такие заведения отличались небольшой мощностью и
размерами244.
Что касается числа кооперированных кустарей, или правильнее, числящихся в
артелях, сведения по Немреспублике приводятся ориентировочные. В докладе одного из
представителей губернского исполнительного комитета о состоянии ремесленнокустарной промышленности в 1924 г. отмечается такие факты, как то: значительная часть
зарегистрированных кустарей не работает, часть работающих промышленников не
состоят в артелях245.
Довольно много было и необъединенных кустарей, особенно выделялись
корзиночники, работающих главным образом на частный капитал246. И «Корзинсоюз», как
впрочем, и другие подобные организации, применяя различные методы и формы, сделали
все для того, чтобы кустарей-одиночек вовлечь в работу союзов, трестов.
К
концу
исследуемого
периода
кустарно-промысловая
деятельность
эволюционировала в сторону кустарно-промысловой кооперации. Однако по прежнему
оставалась проблема, связанная с деятельностью и выявлению «лжекооперативов»,
кустарей-надомников.
И.В. Нам
(Томск. Россия)
Лютеранская община Томска в 1920-е годы
В первые годы после революции, особенно в период НЭПа, положение
Лютеранской церкви было относительно свободным. Однако в конце 1920-х гг.
положение лютеран резко ухудшилось в результате осложнения международной
обстановки. Лютеране из-за их «иностранного» происхождения и специфического
национального состава – немцы, финны, латыши и эстонцы – рассматривались как « пятая
колонна» и потенциальные противники советской власти. Период с 1929 по 1936 год стал
временем полного уничтожения лютеранства. Все здания кирх были национализированы,
почти все пасторы репрессированы. Свой крестный путь прошла в эти годы и лютеранская
община Томска.
В 1920-е гг. приход кирхи Святой Марии в Томске входил в Лютеранскую церковь
России, Всемирный лютеранский союз и подчинялся Высшему церковному совету
евангелическо-лютеранских приходов в СССР247. В 1920 г. с установлением советской
власти г. кирха Святой Марии, как и церковные здания других конфессий, была
национализирована и передана общине вместе с богослужебным имуществом в
«бессрочное и бесплатное» пользование. Подписанный членами общины договор
обязывал не допускать враждебных советской власти политических собраний,
распространения книг, брошюр, листков и посланий, направленных против советской
власти, произнесения антисоветских проповедей и совершения набатных тревог для
созыва населения в целях возбуждения его против советской власти248.
В договоре, заключенном томскими лютеранами с государством, была заложена
«мина замедленного действия». По договору община взяла на себя обязательства по
оплате всех ремонтных работ здания кирхи в случае, если в них возникнет необходимость.
Воспользовавшись этим пунктом, власти начали с завидной регулярностью посещать храм
Государственный архив Российской Федерации. Ф. 347. Оп. 7. Д. 715. Л. 8; Российский
государственный архив экономики. Ф. 3429. Оп. 1. Д. 2272. Л. 48.
245
ГАСО. Ф. 521. Оп. 1. Д. 1303. Л. 31.
246
Там же. Ф. 521. Оп. 1. Д. 1303. Л. 38-39.
247
Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 16-17.
248
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 3-4 об.
244
под предлогом проверки его состояния. Результатом каждой проверки было составление
акта с перечислением претензий к лютеранской общине и пастору. В ответ пастор писал
«подписку» об исправлении недочетов. Количество претензий росло как снежный ком:
разрушение крыльца, слабое отопление и как следствие отсыревшие стены, исчезновение
тех или иных предметов из имущества церкви – подсвечников, покрывал или
фисгармонии, (как правило, они исчезали во время церковных служб) 249 и т.д.
8 апреля 1929 г. президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных
объединениях», которое определяло положение церкви вплоть до 1990 г. Этим
постановлением вводился целый ряд ограничений на деятельность религиозных
объединений. Одним из самых неприемлемых была статья 17, в соответствии с которой
объединениям воспрещалось создавать кассы взаимопомощи и оказывать материальную
поддержку своим членам, т.е. заниматься благотворительностью, что всегда было
неотъемлемой частью лютеранских приходов. Постановлением запрещалось также
проводить общие религиозные собрания религиозных обществ (ст. 12), созывать
религиозные съезды и совещания (ст. 20), издавать религиозную литературу.
Предусматривалось, что лица, принявшие «культовое» здание в собственность (ст.28),
обязуются «беспрепятственно допускать … уполномоченных … к периодической
проверке и осмотру» (ст.29)250.
Сложившееся в результате такой политики положение в лютеранских приходах
хорошо иллюстрирует доклад о деятельности Церковного лютеранской общины в Томске
пастора И.А Локкенберга: «В виду того, что население насчет веры терроризировано и
упорно держится мнения, что за посещение церкви можно иметь неприятности (попасть в
чистку и т.п.), собрания не посещаются. Поэтому и не стоит их собирать. Закон открыто
запрещает приходу как таковому заботу о бедных, устройство кружков для всякого рода
целей, расширяющих влияние религии, то отпадают все вопросы, которые могут
разбираться. Также обстоит дело с Церковным советом. Мы ограничиваемся дружескими
разговорами…»251.
На судьбе общины сказался и независимый характер пастора И.А. Локкенберга. Как и
другие томские пасторы, он окончил богословский факультет Юрьевского
университета252, в 1896 г. был посвящен в пасторы, служил в разных городах и странах, в
том числе в Германии. Судя по сохранившимся архивным документам, он не принял
советскую власть. Приведем лишь один факт, свидетельствующий об этом: в ответе на
вопрос анкеты, которую должны были заполнить служители кирхи в 1924 г., «какой
партии сочувствуете и почему?», он написал: «партии, которая преследует религию, я
не сочувствую»253. Такую независимую позицию власти пастору не могли не припомнить.
В 1929 г. ему был предъявлен целый комплекс обвинений, свидетельствующих о
нарушении им постановления 1929 г. – содержание в кирхе библиотеки из книг
религиозного содержания на немецком, французском, английском, эстонском языках, как
отмечалось, «не относящихся к отправлению культовых потребностей», и их
распространение среди людей, не являющихся членами лютеранской общины; оказание
помощи нуждающимся; преподавание немецкого И.В. Нам
(Томск. Россия)
Лютеранская община Томска в 1920-е годы
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 34, 78, 80; Д. 123. Л. 7; Фоминых Е. В круге последнем //
Томские новости. 2006. 27 апр.
250
См.: Лиценбергер О.А. Евангелическо-лютеранская церковь в российской истории (XVI-XX вв.)
Минск, 2003. С. 385.
251
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 56.
252
Исторический архив Эстонии (ИАЭ). Ф. 402. Оп. 2. Д. 15175 (EAA. F. 402. N. 2. S. 15175).
253
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 11.
249
В первые годы после революции, особенно в период НЭПа, положение
Лютеранской церкви было относительно свободным. Однако в конце 1920-х гг.
положение лютеран резко ухудшилось в результате осложнения международной
обстановки. Лютеране из-за их «иностранного» происхождения и специфического
национального состава – немцы, финны, латыши и эстонцы – рассматривались как « пятая
колонна» и потенциальные противники советской власти. Период с 1929 по 1936 год стал
временем полного уничтожения лютеранства. Все здания кирх были национализированы,
почти все пасторы репрессированы. Свой крестный путь прошла в эти годы и лютеранская
община Томска.
В 1920-е гг. приход кирхи Святой Марии в Томске входил в Лютеранскую церковь
России, Всемирный лютеранский союз и подчинялся Высшему церковному совету
евангелическо-лютеранских приходов в СССР254. В 1920 г. с установлением советской
власти г. кирха Святой Марии, как и церковные здания других конфессий, была
национализирована и передана общине вместе с богослужебным имуществом в
«бессрочное и бесплатное» пользование. Подписанный членами общины договор
обязывал не допускать враждебных советской власти политических собраний,
распространения книг, брошюр, листков и посланий, направленных против советской
власти, произнесения антисоветских проповедей и совершения набатных тревог для
созыва населения в целях возбуждения его против советской власти255.
В договоре, заключенном томскими лютеранами с государством, была заложена
«мина замедленного действия». По договору община взяла на себя обязательства по
оплате всех ремонтных работ здания кирхи в случае, если в них возникнет необходимость.
Воспользовавшись этим пунктом, власти начали с завидной регулярностью посещать храм
под предлогом проверки его состояния. Результатом каждой проверки было составление
акта с перечислением претензий к лютеранской общине и пастору. В ответ пастор писал
«подписку» об исправлении недочетов. Количество претензий росло как снежный ком:
разрушение крыльца, слабое отопление и как следствие отсыревшие стены, исчезновение
тех или иных предметов из имущества церкви – подсвечников, покрывал или
фисгармонии, (как правило, они исчезали во время церковных служб) 256 и т.д.
8 апреля 1929 г. президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных
объединениях», которое определяло положение церкви вплоть до 1990 г. Этим
постановлением вводился целый ряд ограничений на деятельность религиозных
объединений. Одним из самых неприемлемых была статья 17, в соответствии с которой
объединениям воспрещалось создавать кассы взаимопомощи и оказывать материальную
поддержку своим членам, т.е. заниматься благотворительностью, что всегда было
неотъемлемой частью лютеранских приходов. Постановлением запрещалось также
проводить общие религиозные собрания религиозных обществ (ст. 12), созывать
религиозные съезды и совещания (ст. 20), издавать религиозную литературу.
Предусматривалось, что лица, принявшие «культовое» здание в собственность (ст.28),
обязуются «беспрепятственно допускать … уполномоченных … к периодической
проверке и осмотру» (ст.29)257.
Сложившееся в результате такой политики положение в лютеранских приходах
хорошо иллюстрирует доклад о деятельности Церковного лютеранской общины в Томске
пастора И.А Локкенберга: «В виду того, что население насчет веры терроризировано и
упорно держится мнения, что за посещение церкви можно иметь неприятности (попасть в
чистку и т.п.), собрания не посещаются. Поэтому и не стоит их собирать. Закон открыто
Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 16-17.
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 3-4 об.
256
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 34, 78, 80; Д. 123. Л. 7; Фоминых Е. В круге последнем //
Томские новости. 2006. 27 апр.
257
См.: Лиценбергер О.А. Евангелическо-лютеранская церковь в российской истории (XVI-XX вв.)
Минск, 2003. С. 385.
254
255
запрещает приходу как таковому заботу о бедных, устройство кружков для всякого рода
целей, расширяющих влияние религии, то отпадают все вопросы, которые могут
разбираться. Также обстоит дело с Церковным советом. Мы ограничиваемся дружескими
разговорами…»258.
На судьбе общины сказался и независимый характер пастора И.А. Локкенберга.
Как и другие томские пасторы, он окончил богословский факультет Юрьевского
университета259, в 1896 г. был посвящен в пасторы, служил в разных городах и странах, в
том числе в Германии. Судя по сохранившимся архивным документам, он не принял
советскую власть. Приведем лишь один факт, свидетельствующий об этом: в ответе на
вопрос анкеты, которую должны были заполнить служители кирхи в 1924 г., «какой
партии сочувствуете и почему?», он написал: «партии, которая преследует религию, я
не сочувствую»260. Такую независимую позицию власти пастору не могли не припомнить.
В 1929 г. ему был предъявлен целый комплекс обвинений, свидетельствующих о
нарушении им постановления 1929 г. – содержание в кирхе библиотеки из книг
религиозного содержания на немецком, французском, английском, эстонском языках, как
отмечалось, «не относящихся к отправлению культовых потребностей», и их
распространение среди людей, не являющихся членами лютеранской общины; оказание
помощи нуждающимся; преподавание немецкого языка и высылка метрических выписок
за рубеж. Сначала пастора лишили избирательных прав, а затем арестовали.
В январе 1930 г. Локкенберга судили в народном суде четвертого участка Томска.
На судебном следствии пастор не отрицал, что пересылал метрические записи за границу,
признал и то, что не сдал книги, которые было приказано сдать. Одновременно он заявил:
«а в остальном я считаю, что поступал правильно. По нашему церковному закону я
считаю себя в остальном невиновным». Приговор был относительно мягким –
принудительные работы в течение 6 месяцев и штраф в 100 рублей 261. Но 4 декабря
последовал новый арест. На этот раз пастор был доставлен в томский сектор ОГПУ.
Теперь в качестве основного обвинения по 58-й статье ему была предъявлена агитация
против колхозов, которую он якобы вел в д. Кайбинка, где жили переселенцы-латыши. На
одном из допросов он заявил: «Кто руководит антисоветской работой в Кайбинке, я
не знаю, а хотя бы и знаю, но не скажу как пастор. Я лично работы духовной от
политической не всегда различаю, например, я одному крестьянину на его замечание,
что ему плохо живется, говорил: «давно бы надо сделаться добровольно бедняком и
если есть две коровы, одну подари государству и будешь спасен и придираться не
будут». Чем могло закончиться дело по 58-й статье, очевидно, но 11 января 1931 г. пастор
умер в больнице при томском изоляторе от «общей слабости и упадка сердечной
деятельности». Реабилитирован был И.А. Локкенберг 31 декабря 2002 г.262
Под предлогом слабого контроля общины за деятельностью пастора 18 марта
1930 г. договор с общиной был расторгнут263. Здание кирхи было передано сначала
слесарным мастерским профсоюза печатников, затем – морсо-ягодному заводу. В 1936 г.
храм снесли, кирпич пошел на строительство здания мединститута264. Так была
поставлена точка в судьбе одной из старейших лютеранских общин Сибири и одного из
красивейших храмов Томска.
языка и высылка метрических выписок за рубеж. Сначала пастора лишили
избирательных прав, а затем арестовали.
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 56.
Исторический архив Эстонии (ИАЭ). Ф. 402. Оп. 2. Д. 15175 (EAA. F. 402. N. 2. S. 15175).
260
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 11.
261
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 71.
262
См.: Фоминых Е. Указ. соч.
263
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 77,80, 84 об.
264
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 94, 95, 97.
258
259
В январе 1930 г. Локкенберга судили в народном суде четвертого участка Томска.
На судебном следствии пастор не отрицал, что пересылал метрические записи за границу,
признал и то, что не сдал книги, которые было приказано сдать. Одновременно он заявил:
«а в остальном я считаю, что поступал правильно. По нашему церковному закону я
считаю себя в остальном невиновным». Приговор был относительно мягким –
принудительные работы в течение 6 месяцев и штраф в 100 рублей 265. Но 4 декабря
последовал новый арест. На этот раз пастор был доставлен в томский сектор ОГПУ.
Теперь в качестве основного обвинения по 58-й статье ему была предъявлена агитация
против колхозов, которую он якобы вел в д. Кайбинка, где жили переселенцы-латыши. На
одном из допросов он заявил: «Кто руководит антисоветской работой в Кайбинке, я
не знаю, а хотя бы и знаю, но не скажу как пастор. Я лично работы духовной от
политической не всегда различаю, например, я одному крестьянину на его замечание,
что ему плохо живется, говорил: «давно бы надо сделаться добровольно бедняком и
если есть две коровы, одну подари государству и будешь спасен и придираться не
будут». Чем могло закончиться дело по 58-й статье, очевидно, но 11 января 1931 г. пастор
умер в больнице при томском изоляторе от «общей слабости и упадка сердечной
деятельности». Реабилитирован был И.А. Локкенберг 31 декабря 2002 г.266
Под предлогом слабого контроля общины за деятельностью пастора 18 марта
1930 г. договор с общиной был расторгнут267. Здание кирхи было передано сначала
слесарным мастерским профсоюза печатников, затем – морсо-ягодному заводу. В 1936 г.
храм снесли, кирпич пошел на строительство здания мединститута268. Так была
поставлена точка в судьбе одной из старейших лютеранских общин Сибири и одного из
красивейших храмов Томска.
В. П. Пичуков.
(Гомель. Беларусь)
Сельские немцы БССР межвоенного периода в иноэтничной среде
Переселившись из украинской Волыни до I мировой войны, немцы-крестьяне
БССР в основном проживали в Восточном Полесье (Мозырщина). По данным Всесоюзной
переписи населения 1926 г. здесь насчитывалось 3294 сельских немца – 69,2% всех
немцев БССР, проживавших в сельской местности. Именно здесь находились два
немецких национальных сельсовета БССР – Березовский и Анзельмовский (Роза
Люксембургский).
Сохранив в украинский период своей жизни основные элементы традиционной
культуры, немецкие крестьяне-колонисты составляли устойчивый этнический анклав в
национально-смешанной среде, имели свое достаточное национально-культурное
пространство. Устойчивость немецкой общины определялась этноконфессиональным
единством и хозяйственной однотипностью. Браки, как правило, были одноэтничными.
Этническая консолидация оберегала этнокультурную самобытность, спасала ее от
ассимиляции. В религии, наряду с языком и традиционным бытом, проявлялась и
сохранялась этничность немцев. Религия
была настолько сильна, естественна и
национально-окрашена, что проводивший здесь в 1932 г. советскую работу слушатель
Коммунистического университета национальных меньшинств Запада отмечал, что
местные немцы “пытались меня снова обратить, не слушая, что я коммунист, в
верующего”. Мотивировка – мол, все-таки немец, бывший лютеранин [1].
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 71.
См.: Фоминых Е. Указ. соч.
267
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 77,80, 84 об.
268
ГАТО. Ф. Р-430. Оп. 1. Д. 10. Л. 94, 95, 97.
265
266
Этнический стереотип немцев в глазах местного населения включал такие
основные показатели как патриархальность, обособленность, хозяйственность, высокая
религиозность, аккуратность, законопослушность. На это указывают иноэтничные
респонденты - жители этих мест. Вместе с тем, на формировании стереотипа во многом
сказывалась часто непонимаемая “нетипичность” немцев, весьма устойчивое своеобразие
их культуры и психологии, что ограничивало степень совместимости с иноэтничным
населением.
Во многом непривычны для окружающего населения были такие черты быта
немецких крестьян как рачительность, стремление к порядку (по информации “свидетелей
века” во дворах у немцев не было лишней травинки), болезненное чувство собственности
и уважительное отношение к собственности чужой, роль и место немецкой женщины в
обыденной жизни – “Kinder, Küche, Kirche“, лютеранские и баптистские школы с
оркестрами и хорами. Характер отношений к немцам со стороны окружающего населения
был неоднозначным – от партнерства до неприязни. В любом случае общим было одно –
признание приоритета немцев в хозяйственной сфере. Немецкие хозяйства, основанные на
содержании высокопродуктивных пород скота, в частности, коров черной и красной
“немецко-колонистской” породы, по рентабельности выгодно выделялись в местном
хозяйственном ландшафте. В информационной сводке местного ОГПУ за 1926 г.
отмечалось, что “белорусы и украинцы следуют примеру немцев, всячески стараясь
культивировать свое хозяйство. Многие завидуют немцам, так гражданин Заяц,
осматривая хозяйство немца Лангаса, сказал: сдохну я, если за три года не заведу такое
хозяйство” [2].
В 20-е годы существовали тесные контакты в религиозной сфере – между
немцами-баптистами и белорусами-евангельскими христианами (по данным на 1925 г.),
белорусской и немецкой общинами евангельских христиан (по данным на 1930 г.) [3].
Немцы пользовались авторитетом и в решении принципиальных вопросов местной
жизни. Как зафиксировано в официальном документе 1930 г., при перевыборах
Анзельмовского сельсовета “белорусское население следовало указаниям немцев”.
Кандидатура присланного немца-партийца была провалена [4]. Информаторысовременники отмечают дружелюбность немцев, контактность с соседями. Последние,
будучи приглашенными немцами на праздники, с благодарностью откликались, оставляя
при этом свои хозяйственные заботы.
Спектр отношений немцев к иноэтничному
населению варьировался от
дружественности до подчеркнутой холодности. Во многом это определялось памятью
(обидой) о разорении местным населением их хозяйств после депортации 1915 г. Власть,
столкнувшись со стойким неприятием немцами колхозов, формировала общественное
мнение в направлении абсолютизации немецкой “замкнутости на национальной и
религиозной почве”, “напряженных взаимоотношениях” между немцами и остальным
населением. Речь шла даже о “национальной ненависти” со стороны немцев, “развитом
немецком шовинизме”. В качестве доводов приводились эпитеты, даваемые немцами
белорусским крестьянам, - “grauen“ (“серый”), “Wickelfußer“ (“лапотник”, “мужик”),
категорический отказ “коллективизироваться с белорусскими крестьянами” [5]. Мы не
исключаем существовавших не совсем лестных характеристик, трений на бытовой почве,
что представляется довольно универсальным явлением в национально-смешанной среде.
Однако корректней признать отчужденность немцев к той части местного социума,
которая являлась послушным исполнителем официальной политики, не одобряемой
немцами. Насильственная коллективизация, гонения на религию немцами однозначно
связывались со Злом. Поэтому, дело не в белорусских крестьянах, а в нежелании
немецкого населения вообще “коллективизироваться”, терять свободу. В этом смысле
влияние немцев на окружающее население было очевидным. В регионах их компактного
проживания коллективизация “буксовала”. Правление смешанного украинско-немецкого
Хатковского сельсовета в 1931 г. единодушно отказалось выполнять дополнительные
поставки продовольствия государству [6]. Главным вектором в межнациональных
отношениях со стороны немцев была избирательность по критериям порядочности
человека, его трудолюбия и хозяйственной основательности, религиозной духовности, а
не принадлежности к другому этносу.
Голод на Полесье в 1932-1934 гг. сблизил местное сельское население независимо
от национальности, вероисповедания. Кампания обращения за гуманитарной помощью в
германские
консульства,
первоначально
проходившая
в
немецкой
среде,
распространилась среди местных поляков, белорусов, украинцев, чехов. Она носила
характер латентного сопротивления тоталитарному режиму. Реакция карательных
органов на “дискредитацию успехов социалистического строительства” – аресты,
высылка, расстрельные судебные приговоры – не была национально избирательной [7].
В 30-е гг. усиливается отстраненность немецкого населения от окружающей жизни
в ее официальных проявлениях и дистанцированность от окружающего населения. С
другой стороны, в обстановке нарастания тоталитаризма немцы, как могли, отстаивали
необходимость уважительного отношения к их этничности. “Если коммунисты хотят быть
в сельсовете, то пусть и говорят по-немецки” – заявление в Анзельмовском сельсовете в
1932 г. Вынужденные вступать в колхозы под давлением голода и репрессий властей,
немцы в 1934 г. требовали создания “самостоятельного национального колхоза”. В
страшном 1937 г. были случаи, когда немцы покидали собрания, если представители
власти обращались к ним не на немецком языке [8]. Национальное чувство обострялось,
как ответная реакция на попытки из немцев этнических сделать немцев советских.
В целом трансформация традиционной национально-культурной жизни немецкого
населения Мозырщины в большей степени осуществлялась не под ассимиляционным
влиянием иноэтничного населения, а в результате воздействия общественно-политических
обстоятельств, унифицировавших полиэтническое культурное многообразие под единый
национально безликий советский стандарт.
1. Государственный архив общественных объединений Гомельской области (ГАООГО). Ф.4286.
Оп.1а. Д.234. Л.252об.
2. ГАООГО. Ф.69. Оп.2. Д.90. Л.308.
3. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф.4. Оп.10. Д.45. Л.37; Оп.21. Д.249. Л.12.
4. Государственный зональный архив в г. Мозыре . Ф. 60. Оп.1. Д.723. Л.15.
5. НАРБ. Ф.4. Оп.21. Д.249. Л.9,12; Ф.701. Оп.1. Д.109. Л.2.
6. ГАООГО. 4286. Оп.1а. Д.132. Л.256-256об.
7. Пичуков В.П. К вопросу о политических репрессиях в БССР в 1930-е гг. в связи с немецкой
благотворительной помощью //Германский и славянский миры: взаимовлияние, конфликты, диалог культур.
Матер. междунар. научно-теорет. конф. Витебск, 2001. С.103-105.
8. Архив Управления КГБ Республики Беларусь по Гомельской области. Д.17070-с; ГАООГО.
Ф.3465. Оп.2а. Д.304. Л.26; Ф.69. Оп.4. Д.69. Л.39.
И.Е. Татаринов
(Луганск. Украина)
«Большой террор» на Украине: некоторые особенности проведения
немецкой операции НКВД
25 июля исполняется 75 лет с начала проведения репрессивной операции против
этнических немцев – граждан СССР и подданных Германии, когда оперативным приказом
НКВД СССР №00439 фактически был дан старт массовым национальным карательным
акциям. Современных исследователей волнует вопрос: Почему за годы советской власти
численность немецкого населения в Украине сократилось в 15 раз? Чем обусловлен тот
факт, что согласно данным переписи населения 1937 г. на территории Украины
проживало более 408 тыс. этнических немцев, или 1,5% населения республики, тогда как
сегодня их численность не превышает 33 тысяч (0,1%)? Несмотря на открытие архивов
после распада Советского Союза и введения в научный оборот новых документов,
количество «белых пятен» в изучении механизма репрессивной деятельности советских
спецслужб пока не уменьшилось. Скорее наоборот. Для исследователей политических
репрессий в СССР значительно расширилось поле деятельности. На сегодня
неизвестными остаются судьбы десятков тысяч репрессированных, родственники которых
ждут их реабилитации. По-прежнему недоступны для изучения многие документы,
которые могли бы пролить свет на эту проблему. Поэтому репрессии НКВД против
украинских немцев периода Большого террора остается таким актуальным вопросом.
С середины 1980-х гг. на волне демократизации общества у исследователей
советской истории появилась возможность исследовать и объективно освещать некоторые
аспекты политических репрессий. В частности, национальная составляющая Большого
террора прослеживается в работах С. Кокина [1], В. Никольского [2], Н. Охотина и А.
Рогинского [3], В. Хаустова и Л. Самуэльсона [4], В. Ченцова [5], Ю. Шаповала [6] и др.
Доступ этих авторов к архивным документам спецслужб позволил им детально изучить
множество трагических страниц прошлого истории Украины ХХ века. Однако следует
отметить, что несмотря на множество работ, изучающих политические репрессии в
Украине, в настоящее время не существует специального исследования, которое бы
освещало особенности проведения немецкой операции НКВД.
Разработке и проведению спецоперации НКВД СССР против немцев предшествовала
соответствующая подготовительная работа. Среди украинской партийно-номенклатурной
верхушки еще в начале 1937 г. господствовала точка зрения относительно потенциального
«вредительства» и «шпионажа» немцев. В частности, член Политбюро ЦК КП(б)
Украины, 1-й секретарь Днепропетровского обкома М. Хатаевич заявлял: «Немецкая и
японская разведка имеют в области замечательную почву... В Запорожском районе живет
10 тысяч немцев. Мы знаем, что среди немецкого населения национальное чувство очень
сильно развито, особенно много из них имеют привязанность к своему «фатерлянд», кто
бы ни был – Гитлер или кто либо другой… А из 10 тыс. человек найти людей для своей
работы они смогут сколько угодно...» [7]. С огульным обвинением в адрес немецкого
населения республики выступил также 1-й секретарь Донецкого обкома С. Саркисов.
Выразив обеспокоенность тем, что в борьбе с «троцкистами» и другими «вредителями»
партийные органы и НКВД были недостаточно внимательны, Саркисов в отметил, что вот
«в вопросе разоблачения немцев-фашистов проведена большая работа». Далее он
продолжал: «Немцы, которые переплетаются с фашистами, расставили свои сети на
крупных электростанциях Донбасса. Фашистские группы разоблачены НКВД. Я думаю,
что мы здесь должны пойти смелее по линии высылки многих немцев из Донбасса. Они
нам не нужны. Наши люди, хозяйственники, обойдутся без них...»[8]. Аналогичная
риторика звучала и в других регионах УССР.
20 июля 1937 на заседании Политбюро ЦК КП(б) №П51/324 И. Сталин поручил
наркому НКВД СССР Н. Ежову дать приказ органам НКВД арестовать всех немцев,
работающих на оборонных заводах и выслать часть из них за пределы государства. К 25
июля 1937 г. оперативный приказ №00439 был подготовлен и разослан телеграммами по
всем управлениям НКВД. С 29 июля начались аресты, которые к осени 1937 г. переросли
в массовую карательную операцию. Несмотря на то, что формально приказ был направлен
против немецких подданных, репрессиям подверглись немцы – граждане СССР.
Выделим некоторые географические особенности проведения операции. В первую
очередь четко прослеживается неравномерное распределение арестованных по областям
УССР. Например, в 1937 г. в Донецкой области репрессировали 5732 человек, или 35,3%
от общего числа репрессированных немцев, в Днепропетровской – 3689 (22,6%), Одесской
– 2380 (14,7%), Житомирской – 1558 (9,6%), Николаевской – 828 (5,1%), Киевской – 629
(3,9%), Харьковской 409 (2,5%). Общее число репрессированных немцев в 1937 г. по этим
областям составило 93,7%. По данным отчетов областных управлений НКВД на конец
1937 г. в УССР репрессировали 16228 этнических немцев [9]. Аналогичная тенденция
наблюдалась и по 1938 г. На наш взгляд эта диспропорция обусловлена неравномерным
экономическим развитием отдельных регионов Украины и проживанием значительного
числа немцев в пограничных районах. Именно жители регионов с развитой
промышленностью и сельским хозяйством, где работали высококвалифицированные
кадры, среди которых были представители и немецкого этноса, пострадали более всего.
Обобщая подсчеты исследователей приведем следующие данные. Всего по СССР по
надуманным обвинениям было арестовано почти 68 тыс. немцев, осуждено – 55005, из
них – 41898 расстреляно, а 13107 человек приговорено к различным срокам заключения и
высылке. Процент осужденных до ВМН немцев в СССР составлял 76,1%. Количество
репрессированных украинских немцев времен «Большого террора» достигает 26–28
тысяч, из них по «немецкой» линии т.е. по Приказу №00439 – 21229 человек (18005 –
расстрел, или 85%). К остальным осужденным – 3224 человек применили другие виды
наказания. Значительно меньше украинских немцев пострадали по другим операциям,
преимущественно по «кулацкой» (Приказ №00447). Доля УССР составляла 35% от
общесоюзного показателя. [10]. К сожалению, на сегодняшний день абсолютно точных и
проверенных количественных показателей относительно хода и последствий немецкой
операции НКВД в Украине не существует. Из-за отсутствия статистической информации
и закрытости архивов спецслужб, практически невозможно положительно решить этот
вопрос. Вместе с тем работа исследователей в этом направлении продолжается. Как и
продолжаются научные поиски и открытия по разоблачению преступлений сталинского
тоталитарного режима.
Список использованных источников м литературы
1. Большой террор в Украине. "Кулацкая операция". 1937-1938 гг. В 2-х ч. / Сост.: С. Кокин, М.
Юнге. – Киев, 2010. – (на украинском); 2. В. Никольский Репрессивная деятельность органов
государственной безопасности СССР в Украине (конец 1920-х – 1950-е гг.). Донецк: Изд-во Донецкого нац.
ун-та, 2003. – 624 с; Национальные аспекты политических репрессий 1937 г. в Украине // Украинский
исторический журнал. – 2001. – №2. – с. 74–89. – (все на украинском); 3. Охотин Н., Рогинский А. Из
истории «немецкой операции» НКВД (1937–1938 гг.) // Наказанный народ. Репрессии против российских
немцев. – М.: Звенья, 1999. – 287 с; 4. Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936–1938 гг.
М.: РОССПЭН, 2009. – 432 с.; 5. Ченцов В.В. Трагические судьбы. – Политические репрессии против
немецкого населения Украины в 1920–1930-е годы. М, 1998. – 208 с.; Проблема политических репрессий
против немцев Украины в свете документов НКВД // Вопросы германской истории: «Немцы в Украине»:
Материалы украино-германской конференции. (Днепропетровск, 26–29 сентября, 1995 г.). –
Днепропетровск., 1996. – с. 164–174; 6. Ю. Шаповал. Украина в период Большого террора (1936–1938 гг.).
Киев: Лыбидь, 2009. – 544 с. – (на украинском); 7. Центральный гос. архив общественных объединений
Украины (далее – ЦГАОО Украины). – Ф. 1. Оп. 1. Д. 526. Л. 339–340; 8. ЦГАОО Украины. – Ф. 1. Оп. 1. Д.
517. Л. 132–133; 9. Никольский В. Национальные аспекты… – С. 81; 10. Охотин Н., Рогинский А. Указ.
работа.
Л.В. Малиновский
(Барнаул. Россия)
Журнал «Немецкая жизнь в России»
как исторический источник
Название этого журнала Deutsches Leben in Russland и сокращение DLR часто
встречается в работах западных историков о немцах в СССР, причем создается
впечатление, что это издание – серьезный исторический источник по истории 20х и 30х
годов и, особенно, для истории советских немцев.
Поэтому мы постарались познакомиться с этим изданием при первой же
возможности, а таковая представилась нам в 1997 г. при стажировке в Германии, причем
Западный Берлин и Прусская гос. библиотека были уже доступны для российских
исследователей.
Однако подробное знакомство с журналом нас разочаровало. Журнал выходил в
1923-33 гг. с перерывами из-за финансовых трудностей, но, главное, название его не
соответствовало содержанию. Журнал отражал отнюдь не жизнь немцев в СССР и не
получал из нашей страны потока писем и корреспонденций, как можно было ожидать.
Свои материалы он черпал от живших в Германии эмигрантов, главным образом тех
студентов, которые учились в Германии, прежде всего в Берлине, до 1914 г. и в результате
военных событий застряли в Германии. Это были, прежде всего, дети богатых
колонистов-виноделов из Закавказья, поскольку другие немецкие колонисты из России не
имели средств, чтобы посылать своих отпрысков на учебу в Германию. У этих же
студентов интересы больше сводились к тому, чтобы закрепиться в Германии и войти в
германское привилегированное общество, что им неплохо удавалось 269. Россия их уже не
интересовала.
С другой стороны, журнал содержал немало материалов о немецких беженцах от
голода, которые прибыли во Франкфурт и другие германские города в 1922-23 гг. и
содержались там в лагерях и казармах. Здесь имеются подробные отчеты об их жизни,
вплоть до материалов медицинских обследований, однако перспективы их были
неблагоприятными: единственным выходом была реэмиграция в Америку, но и она была,
возможно, только при помощи американских родственников. Кто такой помощи не
получил или вообще родственников за океаном не имел, вынужден был возвратиться в
СССР. Местные власти, прежде всего правительство АССРНП, предпринимали шаги по
возвращению эмигрантов на родину, поскольку в Германии им ничего не светило, они не
могли получить там ни земли, ни работы, тем более что там и своих безработных
хватало270.
С. И. Бобылева
(Днепропетровск. Украина)
Реконструкция психологического состояния немецкого населения Украины
в период фашистской оккупации
Проблема личности, изменения её психологического состояния.
Война – это катастрофа, хаос, абсурд укорененный не в человеке и не в мире, а в их
совместном существовании, настаивал Камю. Поэтому качества личности приобретают
определяющее значение. О них следует судить не в период исключительных ситуаций, а в
течение длительного времени, когда человек оказывается перед лицом нескончаемых
насущных проблем, т.е. в состоянии обыденности.
269
Ohngemach E. Memoiren eines Unbekannten // Heimatliche Weiten. M., 1990, Nr. 1. S. 49-51.
Malinowski L. V. Russlanddeutsche in Frankfurt ‘Oder 1923-1927// Frankfurter Jahrbuch 1999.
Jacobsdorf, 1999. S. 65-78.
270
Специфика сельского населения, его ментальности, которая направлена на
поддержание устойчивого уклада деревни, с её ритмами природы и аграрных работ,
обычаев, казались, существовали вечно. Особенности немецкой ментальности, немецкого
характера и форм его проявления. Драма не в жизни немцев советского периода, а драма
самой их жизни, её неотвратимого движения.
Психологи, социологи о факторах, влияющих на состояние психологии восприятия
происходящего.
Юнг К. Г. о «ментальной терапии». Соотношение архетип-менталитет. З. Фрейд, Э.
Мейо, Г. Теджел, Дж. Тернер о психологии масс и формировании психосоциальной
идентичности, определяющих поведение людей и восприятие ими происходящего. «Свои
– среди чужих» и «чужие – среди своих». Б. Шефер, М. Скарабис и Б. Шлезер о феномене
«чужого». Этническая идентичность, этноцентризм как факторы определяющие
социально-психологическое восприятие этническими немцами Украины событий периода
оккупации. Социальная перцепция.
Этнический стереотип и его роль в формировании политики советского
государства в отношении немецкого населения.
Социальные преобразования в СССР и их влияние на материальное и духовное
состояние немцев. «Чужие» - среди «своих». Психологические надломы в канун войны.
Антинемецкие действия и планы советских властей по отношению этнических
немцев.
Германское руководство и планы в отношении немцев Украины в канун войны и в
период оккупации.
Психологическое состояние немцев Украины накануне войны. Политическая
дифференциация. Ожидание перемен частью населения. Проявления советизации части
немцев.
Начало войны и немцы Украины. Эвакуация. Первые мобилизации.
Начало оккупации. Реакция населения: а) радость освобождения; б) выжидательная
политика.
Взаимоотношения оккупационных властей с населением (немецким, украинским,
русским, еврейским, цыганским). Надежды немцев и их разочарования: аграрный вопрос,
вопросы религии, культуры, система образования, система самоуправления.
Поведение военных властей в отношении славянского населения, цыган и евреев –
реакция местных немцев. Отношение немцев рейха к фольксдойче. Высокомерие, сарказм,
хулиганство, издевательство солдат вермахта по отношению к местным немцам –
возникновение ощущения чужеродности, второсортности среди «своих». Формирование
элементов отчужденности.
Разочарование администрации рейха в фольксдойче. Отношение последних с
инонациональным населением. Оценка украинским населением поведения своих
немецких односельчан – соотношение позитивных и негативных отзывов, видение ими
динамики изменений в характере и действиях этнических немцев. Поведенческие
характеристики их в 1941-1943 гг. пренебрежительное отношение к духовным и
культурным нуждам местных немцев имперскими властями и военной администрацией и
усиление состояния разочарования. Смена вектора идеологической направленности
происшедшая с началом войны и реакция на это местного населения.
Административный коллаборационизм, стремление выживания немцев и
психологические моменты их отношения с военной администрацией оккупантов, с
местным населением. Между страхом перед наказанием, неизвестностью будущего и
привязанности к дому, земле предков, «малой родине». Выезд в Германию.
Психологическое состояние выезжающих. Возвращение.
Материал сообщения строится на архивных материалах Николаевской, Херсонской,
Запорожской, Днепропетровской областей, областных архивов СБУ Украины, прессы
периода оккупации Николаевской и Херсонской областей, данные команды Штумппа,
приведенные в книге Рихарда Вальта «Обломки всемирной истории. Российские немцы
между Сталиным и Гитлером», информации 146 украинских и немецких респондентов 34
сел Украины, полученных в ходе историко-этнографических экспедиций сотрудников
Института
украинско-немецких
научных
исследований
Днепропетровского
национального университета имени Олеся Гончара.
В.К. Клец
(Днепропетровск. Украина)
Повседневная жизнь немцев Украины в условиях нацистской оккупации
1941-1944 гг.
Одной из отличительных черт французской школы «Анналов» стало уделение
большего внимания повседневной истории. Предложенная основателями направления
М.Блоком и Л.Февром «тотальная» или «глобальная» история понимается не как
всемирная история, а история людей, живущих в определенном регионе в определенное
время, взятая в аспекте максимально возможных точек зрения с максимально возможной
широтой охвата. Таким образом история приобретает комплексный синтезирующий
характер.
Существует мнение, что данный жанр «французы называют «малой историей».
Она, в отличие от «Истории с большой буквы», рассматривает события с точки зрения
частной жизни, ее интерес обращен к чисто человеческой стороне исторических явлений,
к людским судьбам и характерам»271.
В данном контексте большой интерес представляет повседневная история
немецкого населения на оккупированных территориях в период Великой Отечественной
войны. Как правило, историки, пишущие об этой войне, уделяют главное внимание борьбе
на фронтах, политике воюющих держав, экономической истории и другим аспектам. Но в
стороне остается история жизни людей в условиях оккупации. Если об этом и писалось, то
в основном речь идет о распоряжениях оккупационных властей, эксплуатации
оккупированных территорий и проживающих на них людей. Восприятие же людьми
данного режима оставалось за кадром. Пока нам известно только две попытки
ликвидировать это пятно – это работы Б.Н.Ковалева и Б.В.Соколова272.
О значимости повседневной истории в своей работе хорошо сказал Н.С.Борисов:
«Из собственного опыта каждый знает две простые истины. Первая из них состоит в том,
что повседневная жизнь включает в себя и большое, и малое. В суете будней причудливо
сплетается личное и общественное, государственное и общечеловеческое, сиюминутное и
вечное. Вторая истина – в личностном многообразии понятия «повседневная жизнь».
Будничные заботы нищего отличаются от забот торговца или воина, аристократа или
правителя»273.
Но жизнь людей в оккупации отличалась. На эти отличия влияли самые разные
факторы: и социальное происхождение, и репрессии в отношении как самих людей, так и
их родственников, и недовольство Советской властью и др. Одним из факторов была и
национальность оккупируемых. И в этом отношении положение и жизнь в оккупации для
немецкого населения отличались от положения других национальных групп.
Ракова А.Л. От переводчика / А.Л.Ракова // Ленотр Ж. Повседневная жизнь Версаля при королях
/ Жорж Ленотр; пер. с фр. А.Л.Раковой; науч. ред. и предисл. А.П.Левандовского. – М., 2003. – (Живая
история: Повседневная жизнь человечества). – С. 13.
272
Ковалев Б.Н. Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации / Борис
Ковалев. – М., 2011. – (Живая история: Повседневная жизнь человечества); Соколов Б.В. Оккупация. Правда
и мифы / Борис Вадимович Соколов. – М., 2002. – (Историческое расследование).
273
Борисов Н.С. Повседневная жизнь средневековой Руси накануне конца света / Николай
Сергеевич Борисов. – М., 1997. – (Живая история: Повседневная жизнь человечества). – С. 4.
271
Прежде всего, стоит учитывать, что и оккупанты смотрели на немецкое население
совсем по-другому. В них они видели если и не союзников в войне, то, по крайней мере, и
не отъявленных врагов.
Совсем другим было и восприятие немцами оккупантов. С одной стороны, за годы
Советской власти выросло уже целое поколение людей, которые себя ощущали прежде
всего гражданами единого для всех народов государства и любой агрессор воспринимался
ими как враг. Но было и немало таких, кто в связи с приходом немецких войск ожидал
перемен во всех сферах жизни. Прежде всего, это были надежды на роспуск колхозов, на
изменения в школьной и церковной политике.
Именно данные ожидания и политика оккупационных властей по отношению к
немецкому населению и предопределили характер повседневной жизни в условиях
оккупации. В целом повседневная жизнь включает в себя огромное множество элементов.
Как отмечал упоминаемый выше Н.С.Борисов, «картина повседневной жизни народа
может быть только своего рода мозаикой, где общие очертания складываются из
множества разноцветных кубиков смальты»274.
В рамках данного сообщения мы не можем раскрыть повседневную жизнь
немецкого населения во всех ее проявлениях. Поэтому нашей целью является
рассмотрение таких ее аспектов, как работа в условиях оккупации, школьная и духовная
сфера. Т.е. именно те сферы жизни, изменения в которых немцами ожидались больше
всего. При этом духовная сфера предполагает анализ не только церковной и религиозной
жизни, а и участие в праздниках, в культурной жизни населения на оккупированных
территориях.
Важным моментом является также и то, что жизнь в условиях оккупации во
многом стала предпосылкой для дальнейшей судьбы немецкого населения всей страны:
переселение на территорию Германии, депортация в восточные районы СССР, осуждение
советскими властями всего народа как пособника оккупантов.
Источниковую базу данного исследования составляют документы оккупационных
органов власти (районных , городских и областных управ, штадт- и гебитскомиссариатов),
публикации в периодической печати рассматриваемого периода. Особую ценность
представляют отчеты и другие документы специальной команды д-ра К.Штумппа.
Немаловажную роль играют сведения, полученные в ходе экспедиций в бывших немецких
и меннонитских поселениях – «устная история». Последний источник особенно ценен для
изучения истории повседневности. Именно в воспоминаниях людей в наибольшей мере
воспроизводится восприятие тех или иных событий, отношение к ним.
Анализ повседневной жизни немецкого населения в условиях оккупации позволяет
более полно вскрыть картину самого оккупационного режима и отношение к нему
населения оккупированных территорий, что способствует более полному освещению
истории как Великой Отечественной войны, так и истории немецкого населения СССР.
В.Л. Мартыненко
(Сумы. Украина)
Административные переселения немецкого населения Украины в годы Второй
мировой войны (1942-1944)
Трагические события Второй мировой войны стали переломным этапом в истории
немецкого населения на территории Украины. В 1941-1942 гг. более ста тысяч этнических
немцев, главным образом с левобережья Днепра, были поэтапно депортированы в
274
Борисов Н.С. Повседневная жизнь средневековой Руси накануне конца света. – С. 4.
восточные регионы СССР275. Однако миграционные процессы, но уже иного характера,
затронули и тех представителей немецкой национальности («фольксдойче»), которые
находились на территориях Украины, оккупированных германскими и румынскими
войсками. В связи с осложнением обстановки на фронте оккупационные власти были
вынуждены предпринимать меры по передислокации учреждений и эвакуации
гражданского населения. Среди последних оказались и этнические немцы. Данный
контингент получил название «административные переселенцы».
Первые административные переселения этнических немцев на территории
Украины произошли весной-летом 1942 г. В мае во время неудачных
контрнаступательных операций Красной армии на территорию Сумской области
оккупационные власти временно эвакуировали 728 «фольксдойче» из Харькова276. С мая
по июль около 4000 этнических немцев было вывезено из Харьковской и Сталинской
областей в район Гальбштадта (Молочанска)277. Также в этом направлении тремя
эшелонами эвакуировали и 1386 «фольксдойче» из Харькова и его окрестностей 278. По
распоряжению оккупационных властей из Харьковской области в Запорожье было
переселено еще около 400 этнических немцев279. Таким образом, благодаря
своевременной эвакуации из прифронтовой зоны несколько тысяч представителей
немецкой национальности смогли избежать депортации, которую осуществляли органы
НКВД на территориях Харьковской и Ворошиловградской областей летом 1942 г.280.
Поражение Вермахта под Сталинградом и последовавшее вскоре после этого
контрнаступление Красной армии побудило руководство «Посреднической организации
для этнических немцев» (нем. «Volksdeutsche Mittelstelle» (VoMi). Далее сокр. ФоМи)
продолжить переселение «фольксдойче». Так, в феврале 1943 г. началась эвакуация 11500
этнических немцев с Северного Кавказа, Калмыкии, Харьковской и Сталинской областей.
Часть из них разместили на территории Запорожской области в районе Гальбштадта и
Грунау, а остальных отправили во Львов. Известно, что этнические немцы из Харькова
для проверки расовой принадлежности прибыли в лагеря ФоМи, которые располагались
вблизи Хелма и Лицманштадта (Лодзь). Затем их разместили в районе Люблина. После
проверки около 6000 «фольксдойче» по решению германских властей остались на
территории Рейха для отбывания трудовой повинности281. Также в феврале-марте 1943 г.
происходило
переселение
немецкого
населения
Синельниковского
района
Днепропетровской области на территорию Хортицкого района Запорожской области282.
Планомерная эвакуация этнических немцев с украинских земель началась в августе
1943 г. в связи с поражением немецких армий под Курском. Многие «фольксдойче»
вполне добровольно решили эвакуироваться на территорию Рейха, поскольку у них были
слишком свежи в памяти воспоминания о массовых депортациях. Как свидетельствуют
многочисленные воспоминания, этнические немцы с грустью покидали украинские земли,
которые они считали своей родиной. Однако страх перед репрессиями оказался сильнее283.
В то же время нашлось немало этнических немцев, которые хотели остаться и поэтому
Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Р-9479. Оп. 1. Д. 86 (т. IV). Л.
221; Там же. Д. 102. Л. 32.
276
Центральний державний архів вищих органів влади та управління України (далее – ЦДАВО
України). Ф. КМФ-8. Оп. 2. Спр. 157. Арк. 4.
277
Там само. Арк. 130.
278
Там само. Спр. 156. Арк. 307.
279
Там само. Спр. 157, Арк. 76.
280
ГАРФ. Р-9479. Оп. 1. Д. 86 (т. IV). Л. 212; Там же. Д. 102. Л. 32.
281
Fleischhauer I. Das Dritte Reich und die Deutschen in der Sowjetunion. Stuttgart: Deutsche Vereiags –
Anstalt, 1983. – S. 205-206.
282
Ebenda. – S. 207.
283
Schmaltz E. «The Long Trek»: The SS Population Transfer of Ukrainian Germans to the Polish
Warthegau and Its Consequences, 1943-1944 // Journal of the American Historical Society of Germans from Russia,
Vol. 31, No. 3 (Fall 2008). – P. 6.
275
стремились сдать удостоверения «фольксдойче» (Volkstumsausweis) в обмен на свои
советские паспорта284.
В конце августа 1943 г. началась эвакуация немецкого населения Приднепровья и
Причерноморья. Их общее количество составляло приблизительно 73000 человек285.
Также в сентябре было эвакуировано большинство населения беловежских колоний
Черниговской области286. С октября 1943 г. до середины марта 1944 г. продолжалась
акция по переселению этнических немцев Херсона, Николаева, Никополя, Харькова,
Запорожья, Кривого Рога, Мелитополя, а также сельских районов Мариуполя, Хортицы и
Крыма287. В октябре 1943 г. началась и эвакуация 45600 «фольксдойче» из Восточной
Волыни288.
Административное
переселение
«фольксдойче»
происходило
под
непосредственным руководством ФоМи. Сотрудники этого ведомства должны были
определять маршруты следования колонн беженцев. Учитывая близость линии фронта,
оккупационные власти довольно часто отводили переселенцам на подготовку к эвакуации
всего три дня289. Представители гражданской администрации стремились заверить
беженцев, что немецким войскам удастся сдержать наступление Красной армии, а затем и
отвоевать утраченные территории, после чего они смогут вернуться в свои деревни.
Движение переселенцев было осложнено осенними дождями и бездорожьем. Тяжелым
испытанием стала эпидемия брюшного тифа, которая стала следствием недостаточного
питания и нехватки теплой одежды290. Положение многих немецких беженцев с
левобережья Украины было более сложным из-за малочисленности мужчин. Поэтому все
бытовые проблемы, которые возникали в ходе эвакуации, обычно ложились на плечи
женщин. Но еще труднее приходилось беременным женщинам, пожилым и больным
людям. Многие из них не выдерживали походных условий и умирали в дороге 291.
Руководство СС приняло решение расселить эвакуированных этнических немцев в
нескольких областях Правобережной Украины, укрепив тем самым восточные границы
Рейха. Однако после поражений немецкой армии зимой 1943-1944 гг. всех «фольксдойче»
переселили на территории Генерал-губернаторства и Имперского края Вартегау292. 12
марта 1944 г. глава зондеркоманды «Р» штандартенфюрер Х. Гоффмейер получил приказ
приступить к организации эвакуации этнических немцев Транснистрии. Около 20000
переселенцев были посажены на поезда, а остальные 110000 двумя потоками двинулись
на своих подводах через Венгрию и Болгарию до Вартегау. 28 марта 1944 г. эвакуация
немецкого населения Транснистрии была успешно завершена293.
Беркгоф К. Жнива розпачу. Життя і смерть в Україні під нацистською владою. – К.: Вид-во
Часопис «Критика», 2011. – С. 304.
285
Fleischhauer I. Das Dritte Reich und die Deutschen in der Sowjetunion. Stuttgart: Deutsche Vereiags –
Anstalt, 1983. – S. 208.
286
Брандес Д., Плеве И. Беловежские колонии // Немцы России: энциклопедия. Т. 1: (А – И) /
Редкол.: В.Карев (пред. редкол.) и др. – М., 1999. – С. 155.
287
Fleischhauer I. Das Dritte Reich und die Deutschen in der Sowjetunion. Stuttgart: Deutsche Vereiags –
Anstalt, 1983. – S. 208.
284
288
Schwindt W., Schäfer V., Stephan E. Der siebte Treck // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. – Stuttgart, 2004.
– S. 9.
289
Epp M. Women without Men. Mennonite Refugees of the Second World War. Toronto: University of
Toronto Press, 2000. – P. 42.
290
Schmaltz E. «The Long Trek»: The SS Population Transfer of Ukrainian Germans to the Polish
Warthegau and Its Consequences, 1943-1944 // Journal of the American Historical Society of Germans from Russia,
Vol. 31, No. 3 (Fall 2008). – P. 5-6.
291
Huebert H. Hierschau: An Example of Russian Mennonite Life. Winnipeg: Kindred Press, 1986. – P.
331.
292
Fleischhauer I. Das Dritte Reich und die Deutschen in der Sowjetunion. Stuttgart: Deutsche Vereiags –
Anstalt, 1983. – S. 208.
293
Lumans V. Himmler’s Auxiliaries: The Volksdeutsche Mittelstelle and the German National Minorities
of Europe, 1933-1945. Chapel Hill: Univ. of North Carolina Press, 1993. – P. 248.
Административных переселенцев на территории Вартегау с целью проверки их
этнической принадлежности и политической лояльности временно размещали в лагерях
Главного иммиграционного ведомства (Einwandernngszentralstelle). Процесс проверки
проходил в несколько этапов и, как правило, мог длиться от трех до четырех часов 294. По
окончании этой процедуры «фольксдойче» получали удостоверения переселенцев
(Umsiedlerausweis), а также свидетельство о получении германского гражданства
(Einbürgerungsurkunde)295.
На территории Вартегау многих «фольксдойче» из СССР немецкие власти часто
пытались вселять в дома, ранее принадлежавшие полякам или евреям. Во время
пребывания в Рейхе значительное количество административных переселенцев, которые
до эвакуации проживали в сельской местности, были задействованы на
сельскохозяйственных работах. Немало этнических немцев работало в промышленности,
больницах и других военных и общественных учреждениях296.
В марте 1944 г. между министерством А. Розенберга и руководством СС
произошла дискуссия по поводу дальнейшей судьбы советских «фольксдойче» в случае,
если немецкие войска вновь перейдут в наступление на Восточном фронте. Розенберг
предложил план создания в будущем компактного поселения этнических немцев на
территории Приднепровья297. Но Г. Гиммлер и его окружение выступило против этой
инициативы, считая, что подавляющее большинство советских «фольксдойче» по своим
этническим и мировоззренческим характеристикам является непригодным для реализации
колонизационной политики на Востоке298.
В январе 1945 г. Красная Армия начала дальнейшее наступление. Территория
Вартегау вскоре оказалась под контролем советской военной администрации. После этого
около 140000 этнических немцев, которые не успели эвакуироваться, были
репатриированы в СССР и отправлены на спецпоселение в восточные регионы страны299.
Т.П. Волкова
(Алматы. Казахстан)
Проблема депортации немцев в Казахстанском научном дискурсе
Исследование депортации и связанных с ней проблем занимает значительное
место в немецкой проблематике на постсоветском пространстве. Нам представляется, что
возникновение и развитие этой темы в казахстанском научном дискурсе имеет свои
особенности.
И. Черказьянова, анализируя в целом диссертации по истории и культуре
российских немцев, отметила, что в первые диссертационные работы по немецкой
тематике появились в самом начале 90-х гг. ХХ в. и принадлежали именно казахстанским
Ibid. – P. 190.
Ibid. – P. 10; Айсфельд А., Мартиненко В. Етнічні німці України під час Другої світової війни і в
повоєнні роки // Україна в Другій світовій війні: погляд з XXI століття. Історичні нариси. – К.: НВП
«Видавництво «Наукова думка, НАН України», 2010. – Кн. 1. – С. 619.
296
Epp M. Women without Men. Mennonite Refugees of the Second World War. Toronto: University of
Toronto Press, 2000. – P. 49.
297
Fleischhauer I. Das Dritte Reich und die Deutschen in der Sowjetunion. Stuttgart: Deutsche Vereiags –
Anstalt, 1983. – S. 220.
298
Schmaltz E. «The Long Trek»: The SS Population Transfer of Ukrainian Germans to the Polish
Warthegau and Its Consequences, 1943-1944 // Journal of the American Historical Society of Germans from Russia,
Vol. 31, No. 3 (Fall 2008). – P. 5.
299
Герман А. Репатриация советских граждан немецкой национальности: характер проведения и
результаты // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие
1941-1955 гг. Материалы 7-й международной научной конференции, Москва, 19-22 октября 2000 г. М,
Готика, 2001. – С. 266.
294
295
историкам300. Помимо этого в 90-х гг. немецкая тема в республике в разных ракурсах
рассматривалась на научных конференциях, семинарах. Стали выходить первые
публикации документов и воспоминаний301. Тогда же сложился круг наиболее изучаемых
проблем: миграция немецкого населения в XIX – н. XX вв.; депортация и спецпоселения;
процесс возрождения немецкого этноса в независимом Казахстане. Именно тема
депортации и трудовой армии стала приоритетной как для профессиональных ученых, так
и для публицистов и общественных деятелей. На этом, начальном этапе необходимо было,
прежде всего, «донести до [немецкого – Т.В.] этноса его историческое прошлое..,
устранить… сложившиеся в обществе стереотипы о причинах депортации, о жизни
немцев в спецпоселениях»302. Кроме того, депортация немцев, как и других,
насильственно переселенных народов, рассматривалась в общем контексте репрессивной
политики Советского государства и значимости установления независимости в
Казахстане. По мнению директора института истории АН РК М.К. Козыбаева «история
казахов тех лет [годы сталинских репрессий – Т.В.] мало чем отличается от
депортированных народов»303. Подобный подход, в целом характерный для титульной
научной элиты, придал особую важность исследованию истории депортированных
народов. Наряду с публикацией работ по депортации немцев вышли исследования о
многих других депортированных в Казахстан народов. Для своего времени это были
новаторские работы, но неразработаность темы, неполнота источниковой базы вкупе с
острым общественным запросом наложили на них характерный отпечаток. Площадкой
для презентации научных исследований ученых становились пресса, теле- и
радиопрограммы, что также влияло на стиль изложения и характер подачи материала. В
целом же табуированность темы была уничтожена, виделись перспективы ее изучения.
В последнее десятилетие исследования по немецкой тематике в научной сфере
Казахстана в целом сократились, но темы депортации, трудовой армии и спецпоселения,
как и прежде, остаются особо востребованным304. Нужно отметить, что практически
сменился состав казахстанских исследователей, большинство из них ранее не занимались
историей немцев305. Характерно то, что работы выполнены в основном в форме
диссертационных исследований и научных статей (опубликованных, как правило,
авторами диссертаций)306. Из общего ряда следует выделить две диссертации,
рассматривающие депортированных немцев Казахстана, защищенные в России307.
Черказьянова И.В. Летопись диссертаций по истории и культуре российских немцев (1960-е –
2009 гг.) – СПб., 2009. – С. 42. Впоследствии эти исследователи из Казахстана эмигрировали в ФРГ.
301
См.: Романов Ю.И. История политических репрессий и депортации немцев в Казахстан в
исторических исследованиях // История немцев Центральной Азии: материалы международ. научн.
конференции. Алматы, 10 октября, 1997 г. – Алматы, 1998. – С. 280-283.
302
Там же. – С. 284.
303
Козыбаев М. Некоторые аспекты изучения истории депортированных народов // Депортация
народов и проблема прав человека: материалы семинара. Алматы, 12 июня 1997 г. – Алматы, 1998. – С. 8.
304
Эта особенность отмечена И.В. Черказьяновой. См.: Черказьянова И.В. Диссертационные
исследования о российских немцах: проблемы постсоветского информационного пространства // Немцы
новой России: проблемы и перспективы развития: материалы 2-й международ. Научн.-практ. конференции.
Москва, 7-9 декабря 2009 г. – М., 2010. – С. 94.
305
Из авторов давно и всестороннее работающих по теме депортации немцев в Казахстане следует
назвать Л.А. Бургарт. См.: Бургард Л.А. Немцы в Восточном Казахстане в 1941—1956 гг.: депортация и
жизнь в условиях режима спецпоселения. Усть-Каменогорск, 1997; Она же. Немецкое население в
Восточном Казахстане в 1941 -1956 гг. – Усть-Каменогорск, 2001; и др. работы.
306
Кыдыралина Ж.У. Спецпереселенцы и трудармейцы в Западном Казахстане (1937-1957 гг.):
автореф. дисс. …канд. ист. наук. - Алматы, 2000; Сулейменова М.Ш. Историческая роль депортированных
народов и репрессированных социальных групп в развитии народного хозяйства Центрального Казахстана в
1930-е — 1940-е годы: автореф. дисс. … канд. ист. наук. - Караганда, 2001; Дильманов С.Д. Исправительнотрудовые лагеря на территории Казахстана (30-е - 50-е годы XX века): автореф. дисс. … доктор. ист. наук. Алматы, 2002; Калыбекова М.Ч. Казахстан как объект переселения депортированных народов (1937-1956
гг. Исторический аспект): автореф. дисс. … канд. ист. наук - Алматы, 2005; Кожаханова К.К.
Депортированные в Казахстан народы и их вклад в восстановление и развитие народного хозяйства
300
Анализируя в целом корпус современных казахстанских диссертационных работ,
содержащих материал о депортации немецкого населения, можно сделать несколько
общих заключений. Введен в оборот большой массив новых архивных данных.
Депортация немцев рассматривается вместе с депортацией других народов в Казахстан308.
Сформировался региональный подход к рассмотрению темы, что в перспективе дает
надежды на возможность создания обобщающего труда по всей республике. Еще одна
совершенно очевидная особенность заключается в том, что тема депортации в
казахстанской историографии, как и прежде, рассматривается в тесной связи с
политическими репрессиями советского режима. Этот, казалось бы,
широкий и
плодотворный подход на практике привел к схематизму и ограниченности. Несмотря на
областные и региональные различия, каждая из диссертаций содержит общие или схожие
компоненты: 1.практически повторяющийся историографический обзор; 2. рассмотрение
процесса выселения; 3. рассмотрение процесса расселения; 4. анализ социальнодемографических последствий депортации с некоторыми вариациями. По сравнению с
российскими работами о депортации более глубокие аспекты темы, изучение самого
депортированного населения, например, условия и особенности проживания немцев в
условиях иноэтничного окружения, не рассматриваются. Как правило, следует
обобщенное заключение как, например: «за короткое время в Казахстан было
депортировано более миллиона человек, что сделало его многонациональной
республикой. Исторически сложилось так, что земля Казахстана и казахи принимали
различные народы, встречали их гостеприимством и добродушием, делились с ними
кровом и очагом. И в годы тоталитаризма казахский народ смог отвергнуть политику
сталинизма, выбрав общечеловеческие ценности выше правительственных установок,
понять и принять незаслуженно наказанные народы»309. Подобный посыл просто
закрывает более глубокое изучение темы, лишает ее научности. Это приводит к
однотипным выводам: этнические депортации, несмотря на их насильственный характер,
тяжелые условия военного времени, способствовали формированию многонационального
общества Казахстана, которому вследствие этих исторических процессов свойственна
имманентная толерантность.
Таким образом, тема депортации немцев, как и тема депортации в целом, в
казахстанском научном дискурсе несет определенную политическую нагрузку.
В.М. Кириллов
(Нижний Тагил)
Трудмобилизованные немцы в лагерях Урала: формирование контингента, условия
жизни и труда (историко-сравнительный анализ)
Республики (1946-1960 гг.): автореф. дисс. … канд. ист. наук [на каз. яз.] – Алматы, 2007; Абуов Н.А.
Депортации народов в Казахстан в 1936-1957 гг. (на материалах Северо-Казахстанской и Кокчетавской
областей): автореф. дисс. … канд. ист. наук. – Караганда, 2008; Аманова А.С. Социально-культурное
развитие диаспор Северо-Восточного Казахстана в 1937-2005 гг. (на материалах Павлодарской области):
автореф. дисс. … канд. ист. наук. – Караганда, 2009; Ямшанова О.А. История немецкой диаспоры
Центрального Казахстана в ХХ в.: автореф. дисс. … канд. ист. наук. – Караганда, 2009.
307
Ефремова-Шершукова Н.А. Немцы Казахстана: депортация, спецпоселение, реабилитация.
Автореф. дисс. … канд. ист. наук. – Томск, 2009; Подопригора Ю.И. Этнический и конфессиональный
состав немцев Павлодарского Прииртышья в XX – н. XXI века. Автореф. дисс. … канд. ист. наук. – Томск,
2009.
308
Необходимо отметить, что из общего числа казахстанских диссертаций этого периода только
работа О.А. Ямшановой посвящена именно немцам.
309
Абуов Н.А. Указ. раб. – С. 20.
Как известно, историко-сравнительное исследование проводится в несколько этапов.
Первоначально определяются объекты сравнения, обосновывается их сопоставимость,
затем выделяются критерии сравнения, формируется информационная база сравнения с
учетом критериев сравнения, осуществляется само сравнение; и, наконец, выявляются
различия на основе сопоставительного анализа характеристик изучаемых объектов.
В нашем случае объектами сравнения являются Тагиллаг, Богословлаг, ИТЛ БМКЧМС и специфика использования ими такой категории спецконтингента, как
трудмобилизованные немцы. Гомологичность избранных объектов подтверждается
принадлежностью к Главпромстрою НКВД, временем возникновения, географической,
региональной принадлежностью и использованием одной из категорий спецконтингента –
трудармейцев.
В качестве критериев сравнения избраны: закономерности формирования ИТЛ и
строительств; численность, источники и динамика поступления контингентов в ИТЛ,
национальный состав трудмобилизованных и их социально-демографические
характеристики (время и место рождения, социальное происхождение, уровень
образования, показатели смертности и т.п.), причины убытия из ИТЛ, показатели
физического состояния и производительности труда.310
Информационной базой сравнительного анализа являются электронные базы данных
«Трудармейцы Тагиллага», «Трудармейцы Богословлага», «Трудармейцы ИТЛ БМКЧМС», сформированные в процессе создания Книг памяти в период с 2000 по 2011 гг.311
Создание изучаемых ИТЛ произошло примерно в одно и то же время: Тагиллага в
период с ноября по конец января 1941 г. (официальная дата – 27.01.1942 г.), строительство
ИТЛ развернулось с февраля 1942 г.; Богословлага – в период с ноября 1940 по июнь 1941
г. (официальная дата – 15.11.1940 г.); ИТЛ БМК-ЧМС – с ноября 1941 по январь 1942 г.
(официальные даты разные - 17.11.1941 и 25.01.1942 г.). Поступление
трудмобилизованных немцев произошло с некоторой разницей во времени: в Тагиллаг 17
февраля 1942 г.; в Богословлаг – прибыли в сентябре 1941 г., формально переданы в
Богословлаг в начале февраля 1942 г.; в ИТЛ БМК-ЧМС – прибыли между 11 и
20.02.1942.
Существует значительная специфика в источниках и численности поступивших в
ИТЛ контингентов трудмобилизованных немцев. Через Тагиллаг с 1942 по 1946 гг.
прошло 7249 чел., Богословлаг – с 1941 по 1946 гг. 20711чел., ИТЛ БМК-ЧМС – с 1942 по
1946 гг. – 42902 чел. Фактически последний лагерь по первоначальным планам должен
был стать чисто трудармейским.
Контингент трудмобилизованных Тагилллага, в основном, формировался из
депортированных поволжских немцев Казахстана и Сибири, «местных» немцев Урала,
женщин и мужчин, повторно мобилизованных в трудовую армию из Омской области и
Красноярского края в сентябре 1943 г.
Контингент немцев Богословлага фактически на 100% был сформирован из
депортированных в Омскую область. Первые этапы российских немцев прибыли в
Богословлаг из Украины.
Основными источниками поступления контингентов в ИТЛ БМК-ЧМС стали
депортированные из Украины и Молдавии, Поволжья, Кавказа и юга России.
В картотеках ИТЛ под общим названием «трудмобилизованные немцы» на самом
деле находятся учетные документы на людей разных национальностей. После создания
баз данных мы смогли узнать, сколько среди них было немцев и представителей других
этнических групп. В Тагиллаге немцев оказалось около 90%, в Богословлаге – 99%, в ИТЛ
БМК-ЧМС – около 87%.
310
В представленных тезисах мы ограничились минимальным набором критериев для сравнения, в
статье они будут развернуты
311
Электронные базы данных находятся в архиве лаборатории «Историческая информатика»
НТГСПА
Одним из важных вопросов сравнительного анализа являются причины выбытия из
ИТЛ и уровень смертности. В Тагиллаге умерло 10,7% трудармейцев, демобилизовано по
инвалидности 8,4%, демобилизовано без указания причин 3%, арестовано 5,1%,
отсутствуют данные на 9,1%.312 В Богословлаге - умерло 18,1%, демобилизовано 29,8%
арестовано 4%, нет данных - 0,8%. Абсолютная смертность среди заключенных за 19411945 гг. составила 22%, среди трудармейцев – 18%.313
В ИТЛ БМК-ЧМС умерло 14,6%, освобождено (как правило, из-за инвалидности) 20,8%, арестовано 5,8%, передано РВК (причина та же – инвалидность) - 2,1%, бежало 2,4%, этапировано - 22,4%, прочее - 0,4%. Если сравнить процент смертности за период
1941-1946 гг., то для заключенных он составляет – 5,15%, трудмобилизованных – 14,6%.
Более высокий процент смертности трудармейцев здесь объясняется тем, что в самый
тяжелый период существования ИТЛ заключенных в нем было значительно меньше, чем
трудмобилизованных.314
Завершающий этап историко-сравнительного исследования связан с выявлением
отличий изучаемых объектов. Диагностика различий сопряжена с анализом причин их
появления. Мы выходим на установление сходных и различных факторов влияния,
свойственных сравниваемым объектам, определяем их факторную нагрузку и оцениваем
совокупный результат влияния, позволяющий говорить о формировании особых
локальных вариантов изучаемого явления. Таким образом, проведение компаративного
исследования на основе изучения особенностей формирования и эксплуатации
спецконтингента трудармейцев в трех ИТЛ Главпромстроя уральского региона позволяет
установить общие закономерности и локальную специфику исторических объектов.
М.В. Гонцова
(Нижний Тагил. Россия)
Условия выживания немцев-трудармейцев в годы Великой Отечественной
войны: три ракурса исследовательской перспективы.
Проблема, которая стоит перед нашим исследованием заключается в изучении
изменений образа жизни советских немцев, связанных с началом трудовой мобилизации в
условиях военного времени. Однако, встает вопрос о возможности применения такого
понятия как «образ жизни», к тем условиям, в которых оказались представители данного
этноса с размещением в трудовых лагерях, подведомственных ГУЛАГу. Жестокие
условия лагерного режима, тяжелый физический труд на грани человеческих
возможностей
Какие факторы способствовали выживанию советских немцев в условиях
трудмобилизации.
Каким образом формировались «новые условия жизни» в
экстремальных условиях военного времени и как они воспринимались самими
трудмобилизованными. Были ли свои способы выживания в гулаговских лагерях у
советских немцев, формально считавшихся свободными людьми, но помещенных в
условия содержания заключенных.
Раскрытие этих вопросов, на наш взгляд, особенно интересно с перемещением
исследовательского ракурса в трех перспективах:
См.: ЭБД Тагиллаг; ГАРФ.Ф.9414.Оп.1.Д.381.Л.8-8об., Д.398. Л.8-8об, Оп.1 доп.Д.414.Л.6-6об.,
Д.432.Л.7-7об.
313
Gedenkbuch: «Книга памяти немцев-трудармейцев Богословлага 1941-1946». Авт.-сост.: В.М.
Кириллов, П.М. Кузьмина, Н.М. Паэгле, А.А. Пермяков, С.Л. Разинков. Т.1. – Москва: РНД, Нижний Тагил:
НТГСПА, 2008. – 520с. - С.27; ГАРФ.Ф.9414.Оп.1.Д.381.Л.6 об., Д.398.Л.6 об., Д.414, Л.4 об., Д.436.Л.5 об.
314
Gedenkbuch: «Книга памяти немцев-трудармейцев ИТЛ Бакалстрой-Челябметаллургстрой 19421946». Авт.-сост.: В.М. Кириллов, С.Л.Разинков, Е.П.Турова. Т.1. – Москва: МСНК, Нижний Тагил:
НТГСПА, 2011. С.659-665
312
Первый ракурс «Взгляд сверху». Каким образом условия жизни советских немцевтрудармейцев предстают исходя из данных директив ГУЛАГа, справок, докладных
записок начальников отдельных лагерей. Неясность в определении юридического статуса
трудмобилизованных немцев во многом сказалась на противоречивом представлении
руководства лагерей об условиях их жизнеобеспечения и организации труда. Так,
согласно директиве начальника ГУЛАГа от 02.08.1942 г. мобилизованные в рабочие
колонны немцы работают в лагерях НКВД на правах вольнонаемных рабочих. При этом в
большинстве лагерей в целях стимулирования роста производительности труда для них
были установлены дифференцированные нормы по аналогии с заключенными. Сам В.Г.
Наседкин, анализируя данные о состоянии здоровья и уровне смертности среди
трудмобилизованных, ставил вопрос о нецелесообразности питания немцев по аналогии с
заключенными, а также о необходимости установления минимума в нормах довольствия
начиная со второго котла для сокращения количества истощенных и физически
ослабленных315. Однако вплоть до 1944 г. условия жизни немцев-трудармейцев ничем не
отличались от режима содержания заключенных. Отдельные начальники лагерей
рапортовали о создании всех необходимых условий для жизни и труда мобилизованных
немцев. Так, согласно докладной записке о состоянии рабочих колонн трудармейцев на 1
октября 1943 г. по Усольлагу, мобилизованные немцы и немки обслуживаются
вольнонаемными врачами и средним медперсоналом, для физически ослабленных и
требующих поддержки дополнительным питанием выдаются пайки за счет лимитов,
установленных для лагеря. Немки питаются по нормам вольнонаемного состава за счет
лагерного фонда. Если собственная одежда пришла в негодное состояние,
трудмобилизованным немцам выделяется вещдовольствие. Все эти «радужные» сведения
омрачаются лишь статистикой: из всего списочного состава трудмобилизованных немцев,
годными к тяжелому труду признаны лишь 22,7%316. Не менее «комфортные» условия
существования были у трудмобилизованных Богословлага: все жилые помещения
утеплены и электрифицированы, есть стахановские бараки; трудмобилизованные
обеспечены банями, дезкамерами, сушилками, кипятильниками и сапожными
мастерскими317.
При
этом,
средняя
обеспеченность
жильем
на
одного
трудмобилизованного составляла 0,9 кв.м.318
Второй ракурс «Взгляд со стороны». Восприятие условий жизни и выживания
советских немцев-трудармейцев вольнонаемными работниками лагерей, предприятий, а
также местными жителями, проживавшими в непосредственной близости с местами
размещения мобилизованных немцев. Изучение данного аспекта весьма затруднительно
по причине скудности подобных данных в источниках. Некоторые сведения содержатся в
отдельных воспоминаниях как самих бывших трудармейцев, так и рабочих тех
предприятий, где наряду с вольнонаемными работали и мобилизованные немцы. Тем не
менее, исходя из имеющегося материала, можно выявить, какие формы взаимоотношений
складывались между трудармейцами и вольными русскими; воспринимались ли условия,
в которых оказались советские немцы, как заслуженная мера наказания представителей
немецкого народа, ставшего в годы Великой Отечественной войны главным врагом
советского союза, или как жестокая несправедливость по отношению к таким же
советским гражданам, готовым отдать свою жизнь в борьбе с фашизмом.
Так, в воспоминаниях трудармейцев есть примеры негативного отношения, прежде
всего со стороны лагерных работников, усугублявших и без того тяжелое положение
данного гулаговского контингента. Однако нередко, в том числе благодаря таким
этническим качествам, как чувство собственного достоинства, трудолюбие, «рабочая
ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1920. Л. 31.
ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1.Д. 1183. Л. 111.
317
Там же. Л. 13.
318
Там же.
315
316
совесть»319 отношение лагерного руководства к трудмобилизованным было строгим, но
при этом уважительным320. Нередко негласная помощь со стороны местного населения
становилась залогом выживания трудмобилизованных321. На вопрос о том, что лежало в
основе той линии поведения, которую выбирали по отношению к трудмобилизованным
немцам русские вольнонаемные работники, на наш взгляд уместнее всего ответить
словами Ф.Г. Шнейдера, бывшего трудармейца Челяблага: «Отношение со стороны
местного населения было разным: от дружеского, даже любовного до враждебного.
Зависело это от степени воспитанности или простой человечности»322.
Третий ракурс «Взгляд изнутри». Каким было восприятие самими немцами
условий их нахождения в трудовой армии в военный период времени. В воспоминаниях
бывших трудармейцев тема ужасающих условий жизни занимает одно из центральных
мест. Скученность проживания, отсутствие самых необходимых элементов
благоустройства своего быта, низкая калорийность питания были характерными
признаками повседневной жизни немцев-трудармейцев. Кроме того, на усиление
негативного восприятия трудмобилизованными немцами своего положения повлиял ряд
факторов, подрывающих моральный дух и снижающий сопротивляемость людей к
экстремальным ситуациям. И, прежде всего, это сами принципы осуществления трудовой
мобилизации советских немцев. Ощущения ошибочности, временного характера
сложившегося положения по отношению к немцам в совокупности с врожденными
качествами исполнительности, дисциплинированности, собственного достоинства,
сыграли негативную роль в судьбе трудармейцев. «Наши немцы, как всегда, хотели комуто что-то доказать и работали до изнеможения, пока не падали с ног»323. Следствием же
труда на грани человеческих возможностей становилось не оправдание их в глазах
советской власти, а окончательное истощение, гибель многих тысяч обезличенных людей.
Как отмечал Ф.Г. Шнейдер, «общий взгляд на немцев-трудмобилизованных в ВЕРХАХ
был ясен – «они не люди, а рабочая сила. Что положено нормальному человеку, им не
полагается»324.
Таким образом, более тщательное изучение всех вышеперечисленных вопросов с
различных исследовательских ракурсов, позволит представить более объемное и
многогранное видение проблемы изменения в положении, образе жизни и сознании
советских немцев в условиях выживания в годы трудовой мобилизации.
Н.М.Маркдорф
(Кемерово - Сочи. Россия)
Интернированные граждане Германии в Западной Сибири: 1945-1950 гг.
Вольтер Г.А. Зона полного покоя: Российские немцы в годы войны и после нее / Свидетельства
очевидцев/ Издание 2-е, дополненное и исправленное / Под ред. В.Ф.Дизендорфа. – М., 1998. С. 346.
320
Шнейдер Ф.Г. Воспоминания. Электронный архив воспоминаний трудармейцев. Лаборатория
«Историческая информатика» НТГСПА.
321
Базель Г.И. Воспоминания. Электронный архив воспоминаний трудармейцев. Лаборатория
«Историческая информатика» НТГСПА.
322
Шнейдер Ф.Г. Там же.
323
Вольтер. С. 346
324
Шнейдер Ф.Г. Там же.
319
В рамках данного доклада на основе архивных материалов речь пойдет о
численности, гражданстве, физическом состоянии, режиме и трудовом использовании
интернированных немцев с территории Восточной Европы и Германии в частность.
Одним из массовых видов политических репрессий в послевоенный период на
территории Восточной Европы и Германии после их освобождения от немецкой
оккупации стало интернирование. Постановлением ГКО № 7467сс от 03.02.1945 г.
предписывалось мобилизовать всех способных носить оружие и годных к физическому
труду немцев-мужчин в возрасте от 17 до 50 лет и женщин от 18 до 30 лет, находящихся
на освобожденной Советской армией территории Восточной Европы. В соответствии с
приказами НКВД № 0061 и № 0062 от 06.02.1945 г. и № 00101 от 22.02.1945 г. с
территории Германии подлежали отправке в СССР гражданские лица – члены различных
вражеских организаций, руководители местных администраций и антисоветские деятели,
сотрудники различных военных и административных органов. Исходя из норм
международного права, интернирование применялось главным образом в отношении
граждан одной из воюющих сторон, проживающих постоянно или находящихся временно
на территории другой воюющей стороны. К интернированным группы «Б»
(арестованным) относились представители гражданского немецкого населения, которые
по каким-либо признакам представляли опасность для власти, устанавливаемой на
освобожденной советскими войсками территории, подданные Германии или других
европейских государств. Трудоспособные граждане, вывезенные из Восточной Европы
(германского подданства независимо от национальной принадлежности) и
мобилизованные в рабочие батальоны для восстановления народного хозяйства СССР, в
лагерях и ОРБ относились к категории интернированных группы «Г». В «Справке о
распределении контингента интернированных, мобилизованных и арестованных по
республикам, краям и областям» от 01.05.1945 г. указано на различия между категориями
«интернированные», «мобилизованные» и «арестованные». В дальнейших документах
подобная градация отсутствует и употребляется единый термин «интернированные». Судя
по документам (например, строевой отчетности, оперативным, учетным делам), в
процессе постоянной фильтрации контингента в лагерях осуществлялся его перевод из
одной категории в другую (например, интернированных в военнопленные и наоборот).
Осужденные, отбывшие наказание в ИТЛ и тюрьмах, возвращались в лагеря, к тому же в
1940-е гг., ввиду переполненности тюрем, арестованных, подследственных, а зачастую
осужденных и приговоренных к каторжным работам интернированных, содержали в
режимных лагерных отделениях.
Труд немцев использовали предприятия Наркомугля, Наркомчермета и
Наркомцвета. Интернированные в Верхней Силезии и Восточной Пруссии с разрешения
НКВД направлялись только тем наркоматам и промышленным предприятиям, которые
нуждались в рабочей силе и имели возможность обеспечить их прием, размещение и
рациональное трудовое использование. Данная работа в Западной Сибири была возложена
на комиссии под председательством секретаря обкома, в составе председателя
облисполкома, начальника УНКВД и представителей соответствующих наркоматов. В
Кемеровской области часть интернированных приняли лагеря для военнопленных № 503,
525, 526 (мобилизованные группы «Г», интернированные группы «Б») и Отдельный
рабочий батальон № 1104, четыре роты которого с лимитной численностью в 800 человек
дислоцировались в Кузбассе (распоряжение ГУПВИ МВД СССР № 25/3-974 от
30.06.1945 г.). На НКВД-МВД был возложен контроль над режимом, материальнобытовым обеспечением, санитарным обслуживанием и трудовым использованием.
Положением о приеме, содержании и трудовом использовании интернированных
(постановление ГОКО от 29.12.1944 г. за № 7252сс) было предусмотрено, что норма
выработки и продолжительность рабочего дня устанавливались как для вольнонаемных
рабочих.
Интернированные гражданские лица прибывали в Западную Сибирь в период 19451947 гг. Во второй половине 1946 г. началась репатриация нетрудоспособных граждан и
замена их на новые трудовые ресурсы. Весной–летом 1946 г. в соответствии с
постановлением Совета Министров СССР за № 1653–726/с от 27 июня 1946 г. органы МВД
СССР, промышленные предприятия Западной Сибири в организованном порядке приступили
к отправке в Германию из рабочих батальонов транспортабельных нетрудоспособных
интернированных немцев (в том числе неизлечимо больных алиментарной дистрофией и
туберкулезом), а также инвалидов, беременных, женщин старше 35 лет и детей.
Интернированные поступали в лагеря и ОРБ № 1104 и репатриировались семьями вместе с
детьми, в том числе и родившимися в Сибири.
В 1947 г. угольная промышленность Кузбасса, как и всех восточных районов СССР,
стала вновь испытывать острую нехватку рабочих кадров из-за большого оттока с
предприятий эвакуированных, мобилизованных и других временных лиц, а также
неудовлетворительных жилищно-бытовых условий и слабой работы комбинатов и шахт по
закреплению кадров вольнонаёмных рабочих. Хозорганы получили возможность пополнения
рабочих кадров за счёт ввоза в страну квалифицированных специалистов, а также
арестованных и осужденных за различные преступления, партийных функционеров низшего
звена, членов НСДАП и Гитлерюгенд из спецлагерей Германии (спецлагери: № 1 –
Мюльберг; № 4 – Бауцен; № 5 – Кетчендорф; № 6 – Ямлиц; № 7 – Заксенхаузен; № 9 –
Фюнфайхен; № 10 – Торгау), находящихся в советской зоне оккупации.
Порядок ввоза новых трудовых ресурсов регулировало Постановление Совета
Министров СССР за № 2728–124 с/с от 23 декабря 1946 г., на основании которого
в первой половине 1947 г. промышленные предприятия Западной Сибири пытались
решить кадровую проблему. По плану было намечено интернировать из Германии для
использования только на предприятиях угольной промышленности Кузбасса 9 500 чел. В
марте 1947 г. в Кемеровскую область поступили 3 541 интернированных из Советской
оккупационной зоны. В ноябре 1947 г. для угольной промышленности Кузбасса лагерь
№ 525 принял 6 600 немцев из рабочих рот, созданных при частях Вооруженных Сил,
отличавшихся слабым физическим состоянием и в большинстве своем нетрудоспособных.
Надежды на прирост рабочей силы в народном хозяйстве себя не оправдали. По
свидетельствам немецких историков, исследовавших деятельность спецлагерей в
Германии, две трети спецконтингента вследствие голода, массовых эпидемий были
настолько ослаблены, что не могли работать вообще. В итоге из Германии были
интернированы лишь 7 % заключенных спецлагерей от общего количества затребованных
Советским Союзом для использования в угольной промышленности и на строительстве.
Комбинату «Кузбассуголь» передавалось 5 500 немцев, комбинат «Кемеровоуголь»
получил 4 000 чел., которые в основном направлялись на добычу угля и капитальное
строительство. По комбинату «Кузбассуголь» 2 000 чел. пополнили группы забойщиков шахт
треста «Кагановичуголь». Стали осваивать шахтёрские специальности на шахтах треста
«Куйбышевуголь» 1 300 чел. Почти аналогичным было распределение новых рабочих и по
комбинату «Кемеровоуголь». На шахты треста «Ленинуголь» поступили 1 500 чел., 1 600 – на
шахты
треста
«Анжероуголь»,
1 400
чел.
передали
в
ведение
треста
«Кемеровопромжилстрой», предприятиям треста «Востокжилстрой» – 1 700, по одной тысяче
интернированных получили строительные тресты «Кузбассшахтостой», «Кузбассжилстрой»,
«Кемеровошахтострой»; 628 осужденных из спецлагеря № 9 (Фюнфайхен) были доставлены
в прокопьевское режимное отделение № 13 лагеря МВД СССР № 525. Из-за ухудшения
физического состояния заключенных (вследствие снижения норм питания с октября 1946 г.) и
растущей массовой смертности больше контингента в спецлагерях Германии для
использования в угольной промышленности СССР собрать не удалось. Во второй половине
1947 г. приступили к фильтрации интернированных группы «Б», не имеющих серьезных
компрометирующих материалов. Только в Кемеровской области проверкой охватили
1 023 чел., по результатам которой за май–ноябрь 1947 г. отправили на родину 404 чел.
Остальных перевели в категории военнопленных, осужденных, арестованных и
распределили по лагерям.
Полностью ОРБ № 1104 был расформирован в августе 1949 г. Оставшиеся
интернированные иностранные граждане, требующие оперативной фильтрации, в ноябре
1949 г. направлялись в лагерь № 27 МВД СССР (Московская область), часть оставались в
режимном лагере МВД СССР № 464 (Кемеровская область) до лета 1950 г.
С.Л. Разинков
(Нижний Тагил. Россия)
Спецпоселение советских немцев на территории Урала (1945 - 1955 гг.):
опыт создания электронной базы данных
Четырнадцатилетний период пребывания советских немцев на спецпоселении (с
1941 по 1955 гг.) по-прежнему остается менее изученным, чем предшествующие ему
депортация и трудовая мобилизация. Цель данной работы заключается в изучении
отдельных аспектов спецпоселения советских немцев в Уральском регионе
(территориального размещения спецпоселков, численности и, отчасти, трудового
использования спецпоселенцев) на основе анализа массового источника («дислокация
расселения спецпоселенцев») средствами технологии баз данных.
Урал (за исключением территории Чкаловской области и Башкирской АССР) к
началу 1940-х гг. не являлась регионом массового расселения немцев: согласно данным
Всесоюзной переписи 1939 г. из 1427232 немцев СССР на Урале проживало лишь 35448
чел.325 Многократное увеличение немецкого населения в регионе связано с проводимой
ГКО в 1941-1942 гг. политикой массовых мобилизаций советских немцев на объекты
народного хозяйства: на Урале к началу января 1944 г. насчитывалось 119358
мобилизованных советских немцев (53,0% от общей численности этого контингента на
территории СССР), в том числе в лагерях и на стройках НКВД – 68713 (64,4%), в зонах
при промышленных предприятиях других наркоматов – 50645 (42,8%).326
Формирование системы спецпоселения трудармейцев на Урале началось позднее,
чем установление подобного режима в других местах расселения депортированных
советских немцев, относящееся к периоду 1941-1944 гг.327 Вероятно, в военный период в
Уральском регионе на учет спецпоселения ставились лишь отдельные представители т.н.
«местных» немцев, количество которых было незначительным. Например, к марту 1944
г. в Челябинской области на учете состояли всего 300 спецпоселенцев немецкой
национальности, что составляло 0,9% общего числа спецпоселенцев в области. 328
Массовый перевод на спецпоселение советских немцев, размещенных на
территории Урала, относится к периоду 1945-1946 гг. В конце 1940 – начале 1950-х гг.
немцы составляли подавляющее большинство среди различных категорий
спецпоселенцев во всех регионах Урала: от 48,2% численности всех спецпоселенцев в
Молотовской области до 99% – в Чкаловской области. Так, в начале 1950 г. в
Свердловской области на учете спецпоселения состояли 50525 советских немцев, в
Молотовской области – 42723, Челябинской области – 40666, Чкаловской области –
12381, Башкирской АССР – 11961, Удмуртской АССР – 7758329.
325
Кириллов В.М., Маламуд Г.Я. Немецкое население Урала и трудовая мобилизация // Gedenkbuch:
Гордое терпенье. Книга памяти советских немцев – узников Тагиллага. Екатеринбург, 2004 С. 12
326
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9414. Оп.1. Д. 1207. Л.1; Д. 1215
327
См.: Белковец Л.П. Административно-правовое положение российских немцев на
спецпоселении 1941-1955 гг.: историко-правовое исследование. 2 изд. М., 2008 - С. 198-201
328
ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д.190. Л. 24-29
329
ГАРФ. Ф. 9479. Оп.1. Д.511. Л.180-184; Д. 558. Л.2-28; Д. 557. Л. 52-58; Д. 559. Л.100-103
Данные о размещении и численности различных категорий спецпоселенцев (на
уровне спецпоселков) по состоянию на 01.03.1944 (Челябинская обл.), на 01.01.1949
(Челябинская и Чкаловская обл.), на 01.07.1949 (Молотовская обл., Свердловская обл. и
Башкирская АССР), на 01.01.1950 (Молотовская обл., Челябинская обл., Башкирская
АССР, Удмуртская АССР, Чкаловская обл.), на 01.01.1951 (Молотовская обл.,
Чкаловская обл., Башкирская АССР), на 01.07.1953 (Курганская обл.) содержаться в
дислокациях расселения выселенцев и спецпоселенцев.
Особенности источника — стабильность по составу документов, преемственность в
содержании и форме, высокая степень структурированности позволили поместить всю
информацию дислокации в рамки реляционной базы данных (БД).
Структура БД «Спецпоселение советских немцев на Урале» состоит из четырех
основных таблиц («Спецкомендатуры», «Спецпоселки», «Категории и численность»,
«Трудовое использование») и 19 полей, содержащих сведения о наименовании
спецпоселках, его территориальной локализации, административной подчиненности
спецкомендатуре и численности размещенных в нем спецпоселенцев. По завершении
ввода данных БД будет содержать сведения о почти 450 спецкомендатурах и более 1400
спецпоселках, а также около 2700 записей о численности спецпоселенцев.
Принципы формирования БД «Спецпоселение советских немцев на Урале»
предусматривают: полное воспроизведение содержания источника; обеспечение
возможности агрегирования информации и использования математико-статистических
методов (группировка, расчет средних величин и показателей вариации); отражение
динамики изменения количества спецпоселков и численности спецпоселенцев; ввод
данных о численности всех категорий спецпоселенцев и выселенцев (не только немцев)
для проведения сравнительного исследования.
Анализ информации, имеющихся в настоящий момент в БД, позволяет сделать
несколько промежуточных выводов:
Территориальная локализация спецпоселков советских немцев в
значительной степени определялась размещением рабочих колонн мобилизованных
немцев в период их пребывания в трудовой армии
Закрепление спецпоселков за обслуживающей спецкомендатурой,
определяющееся территориальной близостью населенного пункта к комендатуре и
общностью трудового использования спецпоселенцев, в ряде случаев не являлось
оптимальным.
Количество спецпоселков, обслуживаемых одной комендатурой,
колебалось от 1 до 27 (в среднем 3). В крупных промышленных центрах каждая из
комендатур обслуживала по одному спецпоселку, в которых проживало по 800-1000
спецпоселенцев, в сельскохозяйственных и лесных районах – преобладало дисперсное
размещение спецпоселенцев.
Структура занятости немцев-спецпоселенцев и их распределение по
предприятиям в основном оставались такими же, как и в период трудовой армии 19421946 гг. Например, в Свердловской области подавляющее большинство спецпоселенцев
были заняты на промышленных предприятиях, и лишь небольшая часть (0,6%) – в
сельском хозяйстве.
Дальнейшая перспектива использования БД состоит в:
локализации спецпоселков на географической карте с целью визуализации
информации для пользователей, выявления закономерностей размещения спецпоселков и
создания графической модели спецпоселения;
расширении и дополнении набора сведений о числе жителей, хозяйственном
статусе и инфраструктуре спецпоселков на основе опубликованных в 1928 и 1956 гг.
списков населенных пунктов;330
Список населенных пунктов Уральской области. Свердловск, 1928; Свердловская область.
Административно-территориальное деление на 1 июля 1956 г. Свердловск, 1956
330
соотнесении данных о занятости спецпоселенцев с информацией о трудовом
использовании мобилизованных немцев на данной территории в 1944-1946 гг.,
содержащейся в «сводках о численности и движении мобилизованных немцев и немок»,
работающих на предприятиях региона.331
Таким образом, БД «Спецпоселение советских немцев на Урале» может быть
использована при исследовании региональных особенностей немецкого спецпоселения на
Урале, а также применяться в составе более обширных банков данных для изучения
«жизненных путей» советских немцев.
-
Е.В. Конев
(Новокузнецк. Россия)
Городские немцы Западной Сибири во второй половине XX века
На протяжении последних двух десятилетий в отечественной историографии
изучение истории немцев Сибири является одной из самых интенсивно разрабатываемой
проблематикой. Но исследование немцев в основном затрагивается преимущественно в
местах компактного их проживания и главным образом сельского населения. Попрежнему малоисследованной остается история немцев, проживавших дисперсно в
больших, малых городах и поселках городского типа.
Основная часть немцев в западносибирских городах (Новосибирск, Томск,
Сталинск (Новокузнецк), Кемерово и др.) появилась в 1940-е гг. в результате депортации
и репатриации. С момента прибытия они были распределены по предприятиям,
учреждениям. В течение долгого времени немецкие семьи в основном проживали
скученно в общежитиях, бараках, землянках. Лишь в 1950-е гг. жилищно-бытовые
условия немцев наряду с основным населением в городах стали постепенно улучшаться.
Кроме того, в это десятилетие наблюдалась стихийная миграция из сел и поселков,
которая продолжилась в последующие годы, и численность городского немецкого
населения заметно увеличивалась.
Во многих крупных городах Западной Сибири сложились места большого
сосредоточения немцев. Так, в Новосибирске наибольшее их количество проживало в
Ленинском, Кировском и Заельцовском районах, в Томске – в поселках Черемошники и
Степановка, в Северном городке, в Новокузнецке – в Орджоникидзевском и
Куйбышевском районах. А в индустриальных городах, таких как Юрга, Осинники,
Киселевск, Ленинск-Кузнецкий, Анжеро-Судженск и др. возникли отдельные поселения
немцев. Например, в Юрге они в основном проживали по улицам Логовой, Кольцевой, в
микрорайонах Кирпичного завода, квартала «М», в Осинниках – Косой Лог332.
Необходимо отметить, что, несмотря на высокую долю городского населения в
стране (74 %), в СССР сохранилась архаика, для которой была характерна «слободизация»
городов, незавершенный характер урбанизационных процессов, в том смысле, что не
вполне сформировался городской образ жизни. Окраины крупных городов, малые города
и поселки, где проживало и немецкое население, преимущественно были застроены
индивидуальными домами усадебного типа, воспроизводя основные черты традиционного
крестьянского домостроения. Это застройка в самой малой степени отвечала городским
стандартам. На протяжении нескольких десятилетий часть горожан была обременена
многими сельскохозяйственными заботами: возделывание огородов, полей, сенокосов,
выращивание птицы, скота. Так, в индустриальном Киселевске после снятия с учета
спецпоселения 670 немецких семей имели личные дома, 337 – коров, коз, овец, ещё 14
331
332
ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 189
ГАКО. Ф. П-123. Оп. 12. Д. 259. Л. 61.
получили участки под строительство индивидуальных домиков333. В Кировском районе
крупнейшего города Сибири, Новосибирска, и в Томске немцы в основном проживали в
малоэтажных домах334. В малых городах (Тайга, Болотное, Мариинск, Таштагол, Асино) и
в поселках городского типа (Яшкино, Крапивинский, Самусь) немецкие семьи,
проживавшие даже в многоквартирных домах, имели поблизости свои подсобные
хозяйства.
На отдельных предприятиях, учреждениях западносибирских городов в течение
десятилетий складывались отдельные немецкие группы и коллективы, и объединяла их не
только национальная, но и религиозная принадлежность. Так, на шахте «Байдаевская»,
что в южной столице Кузбасса, Новокузнецке, трудившиеся там немцы относились к
евангельско-баптистскому вероисповеданию335. В Юрге, в стройтресте «Юргапромстрой»,
работали меннониты, баптисты, лютеране, пятидесятники. В Томске на заводе
«Сибэлектромотор» трудились представители местной евангелическо-лютеранской
общины, а на пятом государственном подшипниковом заводе (ГПЗ-5) – меннониты. В
Бердске верующие немцы были заняты на местной швейфабрике, радио и винном
заводах336. Нередко представители разных протестантских конфессий в местах своего
проживания (рабочие общежития, личные дома и квартиры) собирались совместно на
богослужения. Только в середине 1960-х гг. в Новосибирске и Томске в рамках
официальной общины евангельских христиан-баптистов (ЕХБ) были созданы смешанные
молитвенные собрания на немецком языке.
Одной из формы протеста немцев Советскому государству явилось желание
покинуть страну. Особенно отличились в этом бывшие репатрианты городов Западной
Сибири. В 1956 г., после снятия ограничений в правовом положении режима
спецпоселения, многие немцы посетили посольство ФРГ в Москве, получив там бланки на
ходатайство. Главными мотивами эмиграционных настроений немцев являлись желание
соединиться с родственниками, стремление жить на исторической родине, отсутствие
молитвенных домов и невозможность свободно отправлять религиозные обряды в СССР.
Однако выехать в Западную Германию во второй половине 1950-х гг. большей части
немцев не удалось. Кроме того, у меннонитов и баптистов находились родственники в
Канаде, США и даже в Латинской Америке. Только с помощью предпринятых мер
государственных органов власти движение бывших репатриированных немцев за
эмиграцию заглохло337. И в последующем большая их часть переехала в Казахстан и
Среднюю Азию. В результате численность немцев, главным образом верующих, в местах
некомпактного проживания Западной Сибири уменьшилась. Например, после снятия
немцев со спецучета в Юрге насчитывалось 115 меннонитов, то к середине 1960-х гг.
оставалось уже в пределах 50-60338, в Томске соответственно 140 и 54339. Среди
выехавших бывших репатриантов в Среднюю Азию следует выделить меннонитских
проповедников А.А. Фризена, Д.Д. Тиссена.
Таким образом, в ряде городов и поселков городского типа Западной Сибири в
постдепортационный период сложились места значительного сосредоточения немцев.
Они, работавшие на предприятиях, в учреждениях, организациях, являлись наиболее
сплоченными и организованными. Несмотря на то, что городские немцы, как и основное
население страны, воспитывались в русле господствовавшей коммунистической
идеологии, они оставались глубоко религиозным народом. И одной из формы протеста
немецкого населения советскому режиму было желание эмигрировать заграницу.
ГАКО. Ф. П-75. Оп. 8. Д. 39. Л. 35-36.
ГАНО. Ф. П-4. Оп. 33. Д. 1654. Л. 9; ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 2668. Л. 190.
335
ГАКО в Новокузнецке. Ф. Р-1. Оп. 4. Д. 58. Л. 57-58; Д. 63. Л. 4-5.
336
ГАКО. Ф. П-123. Оп. 14. Д. 38. Л. 25; ЦДНИ ТО. Ф. 4204. Оп. 4. Д. 685. Л. 30; ГАНО. Ф. Р-1418.
Оп. 1. Д. 139. Л. 3.
337
ГАКО. Ф. П-123. Оп. 12. Д. 259. Л. 59, 60-63; ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 2678. Л. 252-257.
338
ГАКО. Ф. Р-964. Оп. 1. Д. 41. Л. 29; Д. 47. Л. 94.
339
ГАТО. Ф. Р-1786. Оп. 1. Д. 426. Л. 130; Д. 432. Л. 115.
333
334
Коняева А.В.
(Кисловка Томской области. Россия).
Судьбы российских немцев и их роль в развитии Томского района и Томской
области(1940-е гг.- начало XXI-го века.)
Цель данной работы состоит в том, чтобы узнать, какой вклад внесли российские
немцы в развитие Томской области и нашего района.
Задачи исследования: изучить историю депортации российских немцев, собрать и
проанализировать информацию о судьбах российских немцев, в том числе и на
территории нашей области и Томского района.
Актуальность темы определяется обострением межнациональных отношений в
современный период. Высветить положительные моменты в жизни российского народа в
тяжелейший период его жизни, способствовать сохранению истории и национальной
самобытности немцев в Сибири такая задача стоит перед общественными организациями
и перед нашим музеем в частности.
4 (15) декабря 1762 г. императрица Екатерина II подписала Манифест
«О позволении иностранцам, кроме жидов, выходить и селиться в России и о свободном
возвращении в своё отечество русских людей, бежавших за границу». C этого момента
начинается активное переселение немцев на территорию Российской империи.
Во времена правления династии Романовых свой вклад в развитие Томской
губернии сделали многие немцы: историк Герхард Миллер, возглавлявший I
Академическую Экспедицию в Сибирь, архитекторы Гут Фортунат и Андрей Лангер,
предприниматель Карл Иванович Крюгер.
После издания Указа Президиума Верховного Совета СССР «О переселении
немцев, проживающих в районах Поволжья» от 28 августа 1941 г., который был издан с
целью не допустить диверсию и шпионаж во время ВОВ, была ликвидирована
Автономная Республика немцев Поволжья и произведена тотальная депортация немцев из
АССР. С этой целью заранее (по воспоминаниям жителей АССР НП ещё 26 августа) на
территорию АССР НП были введены войска НКВД. Жителям-немцам было отдано
распоряжение в течение 24 часов подготовиться к переселению и с ограниченным
количеством своего имущества прибыть в пункты сбора.
Немецкие жители республики были вывезены в отдаленные районы Сибири,
Казахстана и Средней Азии. Согласно этому указу в сентябре-октябре 1941 г. было
депортировано 446 480 советских немцев (по другим данным 438 280). В сентябре 1941
года многие военнообязанные лица немецкой национальности были отправлены с фронта
в тыловые части. В последующие месяцы депортация коснулась почти всего немецкого
населения, проживающего на территории Европейской России и Закавказья, не занятых
вермахтом. Большое количество немцев было депортировано и в Томский район. Всего
во время Великой Отечественной войны в Новосибирскую область (Томская входила в ее
состав) было депортировано 133тыс немцев.
С помощью опросов и анкетирования мною были изучены судьбы десятков семей,
проживающих на территории Томского района. В своей работе я выделила несколько
судеб, которые наиболее ярко отражают вклад российских немцев в развитие Томской
области и Томского района. Собранный материал я разделила на три части: судьбы детей
немецкой национальности в годы Великой Отечественной войны, работа российских
немцев в тылу и вклад российских немцев в послевоенное время.
Изучая судьбы российских немцев в советское время, можно сделать вывод, что в
приведенных примерах отразилась политика тоталитарного режима по отношению к
российским немцам, которые были всего лишь связаны своими историческими корнями с
государством, развязавшим войну против СССР.
Вклад российских немцев в развитие территории Томкой области и Томского
района огромен: во времена царской России немцы развивали мануфактуру и архитектуру
в Томске, во время ВОВ они работали в трудармиях, на заводах. В послевоенное время
многие немцы преподавали в университетах, школах; работали в колхозах и совхозах.
Немец Леонид Петрович Гартунг был членом союза писателей РСФСР, а Виктор Кресс
был губернатором Томской области 20 лет.
Несомненно, люди, чьи судьбы я раскрыла в реферате, прожили жизнь полную
трагедий и переживаний, но, не смотря ни на что, они продолжали трудиться на благо
России. Заняться сбором материалов о судьбах людей необходимо сейчас, т.к. уходят
люди, исчезают вещи, через определенное время канут вместе с ними традиции и
культурное наследие немецкого народа. Я думаю, что мы в музее будем продолжать
начатое дело.
Список источников:
Бруль В. И. Депортированные народы в Сибири (1935—1965 гг.). Сравнительный анализ //
Наказанный народ: репрессии против российских немцев. — М., 1999. С. 101
Вольтер Г. А. Зона полного покоя : Российские немцы в годы войны и после нее / под ред.
В. Ф. Дизендорфа. — М., 1998. — 416 с.
Герман А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941. Ч. 2. Саратов, 1994г., с 18-20
Журнал «Проектирование и строительство в Сибири». 2008. № 4
Миллер Г.Ф. — выдающийся ученый России XVIII века. // «Исторический архив». 2006, № 1, стр.
3—63.
Кабузан В. М. Немецкоязычное население в Российской империи и СССР в XVIII—XX веках
(1719—1989): Ист.-стат. Исслед. М., 2003, с. 183
Материалы архива музея Томского района,
Полян П. Две депортации: японцев - в США, немцев - в СССР // Сборник документов (1940е годы) /
Под редакцией Н.Ф.Бугая. М., 1998. С.19
Сайт союза архитекторов России http://souzarch.tomsk.ru/langer/
Сайт организации Deutsche Welle http://www.dw world.de/dw/article/0,,1132280,00.html
Семейные архивы семей Гартунг, Акст, Гауэр, Гейслер, Бартули, Гольман, Дульзон и др.
К.А. Моргунов
(Оренбург. Россия)
Религиозные традиции немцев-меннонитов Оренбургской области в условиях
атеистической пропаганды (1945-1991 гг.)
Последние молитвенные дома меннонитов в Оренбургской области были закрыты
еще в начале 1930-х годов. Либерализация государственной конфессиональной политики
в последние военные и первые послевоенные годы не привела к легализации деятельности
религиозных организаций немцев-меннонитов. На все ходатайства о регистрации общин
меннонитов в Чкаловской области неизменно следовал отказ. Неофициально главным
мотивом отказа в регистрации являлось то, что верующие продолжают «придерживаться
учения, отрицающего необходимость защиты Отечества с оружием в руках»340. В
инструкции Совета по делам религиозных культов при Совете министров СССР
отмечалось, что «… вообще регистрировать общины меннонитов не следует, так как в
этом нет в настоящее время ни политической целесообразности, ни практической
необходимости»341.
Некоторые данные о религиозной жизни, практике и обрядности меннонитов
содержатся в отчетах уполномоченных по делам религиозных культов по Оренбургской
области (СРК). Они особо интересны тем, что дают представление о том, как в условиях
340
341
Государственный архив Оренбургской области (ГАОО). Ф. 617. Оп. 1. Д. 173. Л. 120.
Там же. Д. 211. Л. 64.
запретительных мер, в послевоенный период, пусть и в несколько трансформированном
виде, все же сохранялись традиционные для меннонитов формы религиозной культуры и
обрядности.
Вынужденные скрывать свою религиозную жизнь, верующие продолжали
нелегально проводить молитвенные собрания или искали возможности для отправления
религиозных обрядов в действующих легально общинах ЕХБ. Многие меннониты
принимали водное крещение, проводимое пресвитерами общин ЕХБ, не вступая
непосредственно в их организацию. Проповедники, проживающие в Люксембургском,
Переволоцком
и
Александровском
районах,
неоднократно
обращались
к
уполномоченному с просьбой о допущении проведения обрядов похорон и свадеб. Все
подобные просьбы неизменно получали отказ, ввиду отсутствия зарегистрированной
меннонитской общины и недопустимости в связи с этим проведения массовых
религиозных мероприятий. Тем не менее, крещение, похороны и бракосочетания
совершались по традиционным религиозным обрядам. За нарушение советского
законодательства о культах проповедники регулярно привлекались к административной
ответственности.
Верующие регулярно проводили молитвенные собрания. Зимой собирались по
вечерам в среду и субботу, а в воскресенье дважды – утром и вечером. В период летних
работ собрания проходили реже, в субботу вечером и в воскресенье – утром и вечером.
Молитвенные собрания сопровождались игрой на фисгармонии или аккордеоне и пением
хора. Жизнь в колхозах, во время проведения молитвенных собраний, затихала. Зачастую
на молитвенные собрания собиралось до ста человек в одном доме.
Несколько изменилось в этот период отношение меннонитов к службе в армии. В
беседе с уполномоченным СРК проповедник П. Мартенс высказался по этому вопросу
следующим образом: «...отрицание службы в армии, защиты Родины с оружием в руках –
это было раньше у нас и у баптистов. Теперь этого нет. Приказ нашего правительства –
закон для нас»342. Фактически решение вопроса о прохождении воинской службы
оставалось на совести непосредственно верующего. В армии теперь служили все
меннониты, но часть из них ходатайствовала о призыве в нестроевые войска.
В своих ходатайствах меннониты отрицали факты проведения религиозной работы с
детьми, а также утверждали, что не препятствуют участию молодежи в культурных
мероприятиях. Однако эти утверждения далеко не всегда соответствовали
действительности. В поселениях меннонитов по-прежнему господствовал старый
патриархальный, замкнутый уклад жизни.
Верующие старались сохранить традиционные формы религиозного воспитания
детей и молодежи. В информационной справке уполномоченного СРК, составленной в
конце 1968 г., содержится интересная информация о религиозно-нравственном
воспитании детей и подростков немцами-меннонитами, проживающими в Оренбургской
области. В справке отмечалось, что меннонитские проповедники обращают очень
большое внимание на воспитание детей подростков и молодежи в религиозном духе. При
этом, подчеркивалось в справке, нужно учитывать, что «…одной из характерных, можно
сказать традиционных черт быта немцев-меннонитов является воспитание детей в духе
абсолютного, бесприкословного повиновения родителям, в том числе и в вопросах
мировоззрения, взглядов и отношения к тем или иным сторонам жизни и поведения»343. В
семье считалось обязательным совершение молитвы утром и перед сном, а также перед
каждым приемом пищи. Основываясь на этом, уполномоченный считал вполне
естественным, что ребенок «…привыкает к слову божьему прочно, основательно с
пеленок»344. В результате большинство детей шли в школу уже глубоко верующими и
342
Центр документации новейшей истории Оренбургской области (ЦДНИ ОО). Ф. 371. Оп. 19. Д.
185. Л. 55-56.
343
ГАОО. Ф. 617. Оп. 1. Д. 269. Л. 14.
344
Там же. Л. 15-16.
атеистическая работа в школах не давала ожидаемых результатов. Учительница 4-го
класса села Степановка (Переволоцкий район) А.А. Тиссен, например, заметила, что в ее
классе, состоящем из 32 детей, верующими являются 29 учеников. По данным
социологического опроса, который был проведен в школах Александровского района в
конце 1967 г., из 148 верующих-меннонитов учащихся старших классов, 99 уверовали в
возрасте до 7 лет, 14 – до 12 лет, и 8 – до 16 лет.
Среди верующих-меннонитов сохранялось отрицательное отношение к участию в
общественной деятельности, к зрелищным мероприятиям, кино, театру, самодеятельности
и спорту. Например, в селе Сузаново Новосергиевского района по воскресеньям на
просмотр кинокартин в клуб приходило в среднем всего 15-20 человек. Вся молодежь в
это время шла на молитвенные собрания, которые специально для них устраивались
между утренним и вечерним молитвенным собранием для взрослых. Специально для
детей разрабатывались религиозные викторины, литературно-религиозные монтажи,
изобретались религиозные игры, загадки-отгадки, распространялись библейские тексты,
стихи, диалоги. В ходе проведения проверки в Клубниковской и Степановской школах
Переволоцкого района, у многих учеников были обнаружены специальные тетради, в
которых дети записывали изречения из Библии, стихи, мысли345. Выявлены факты
деятельности «Союза верующей молодежи» («Югендфейрейн»). Действовали
музыкальные кружки и кружки кройки и шитья, в которых изучались молитвы и
религиозные песни.
По сравнению с другими конфессиями, где верующие в основном были людьми
преклонного возраста, особенностью менонитских общин было большое количество
молодежи и людей среднего возраста. Численность нелегально действующих общин
меннонитов не только не сокращалась, но даже имела тенденцию к увеличению.
Изменения в подходе к регистрации общин меннонитов произошли только в
середине 1970-х годов, после принятия Постановление ЦК КПСС от 26 июня 1974 г. «О
мерах по улучшению работы среди граждан немецкой национальности». 8 августа 1974 г.
Совет по делам религий принял специальное Постановление «Об упорядочении сети
религиозных объединений, состоящих из граждан немецкой национальности, и усилении
контроля за их деятельностью». 12 августа 1974 г. на заседании Президиума Совета
Министров РСФСР был заслушан отчет организационно-инструкторского отдела «О
работе исполкомов местных советов Оренбургской области по контролю за соблюдением
законодательства о религиозных культах». Отмечая данные о существовании нелегально
действующих меннонитских объединений, в отчете осторожно рекомендовалось изменить
тактику по отношению к меннонитам346. Уже в сентябре 1974 г. были зарегистрированы
общины братских меннонитов в поселках Подольск и Донской. Еще три общины были
поставлены на учет.
К 1980 г. в Оренбургской области братские меннониты имели семь официально
действующих молитвенных домов и церковные – пять. Кроме того, в местах компактного
проживания немцев-меннонитов действовали три молитвенные дома общин ЕХБ.
Е.М. Жидкова
(Самара. Россия)
Религиозная ситуация в Куйбышевской области и советские немцы в годы
хрущевской антирелигиозной кампании
345
346
Там же. Л. 21.
Там же. Ф. 1014. Оп. 4. Д. 1635. Л. 118 об.
Начало последней советской кампании по борьбе с религией приходится на середину
1950-х. В течение нескольких лет были приняты жесткие партийные решения об усилении
научно-атеистической пропаганды и ограничении деятельности религиозных
институтов347. Нашумевшие антирелигиозные мероприятия развернулись после 1958 г., а
пик активности пришелся на 1961-63 гг.348 Однако и после ухода Н.С.Хрущева борьба с
«клерикализмом» не прекратились, лишь постепенно сник её накал. Советский Союз
оставался не просто светским, а атеистическим государством. Религиозная ситуация в
Куйбышевской области – крупном промышленном регионе Средней Волги – находилась в
особом фокусе внимания властей349. Отличительной чертой местной религиозной карты
являлся чрезвычайно пестрый национальный состав населения, обеспечивший
разнообразие верований и традиционных культур. Здесь помимо русских жили татары,
чуваши и мордва, казахи, башкиры и калмыки. Несмотря на репрессии военного времени
в области оставались немцы и потомки колонистов-эстонцев. После войны область
столкнулась с небывалым притоком населения ввиду появления на карте новых городов и
поселков, выросших вокруг строек-гигантов, месторождений и нефтепромыслов.
Численность рабочих и служащих в области за п.п. 50-х увеличилась на 44%350. Миграция,
движение населения ставили перед контролирующими органами – среди которых был и
аппарат Уполномоченного по делам религиозных культов при Совете министров СССР по
Куйбышевской области - новые задачи351.
В докладе будет сделана попытка реконструировать религиозную ситуацию, в которой
оказались советские немцы Куйбышевской области в годы хрущевской антирелигиозной
кампании, с точки зрения государственного дискурса. Источниками будут не
воспоминания и мемуары – интересный и заслуживающий отдельного внимания
источник, а партийные и советские документы самарских архивов. То есть нас интересует
взгляд власти. Реконструкция официального дискурса не позволяет установить точную
картину религиозной жизни немецких общин. Сведения фрагментарны. Ежегодные
отчеты Уполномоченного о религиозной ситуации в области далеко не всегда содержат
упоминания о традиционных для немецкого населения конфессиях – лютеранской,
католической. Более того, отдельные рассматриваемые дела не всегда сообщают данные о
национальной принадлежности того или иного верующего, попавшего в поле зрения
властей. Поэтому иной раз можно только гадать по фамилии, что речь идет о советских
гражданах немецкой национальности, как в ситуации с пересмотром дела высланного из
г.Отрадного по указу о тунеядцах баптиста Крекера352. Доверять источнику не всегда
возможно, так как даже в официальной переписке фамилии коверкаются до
неузнаваемости: например, в докладной директора школы о семье немцев-лютеран из
г.Октябрьска на одной странице встречаются три варианта написания фамилии Михолись
(Мехлись, Михелись). Что это, показная небрежность или пренебрежение? Очевидно и
то, что общая подготовка Уполномоченного далеко не всегда помогала ему составить
представление о конфессиях, с которыми он сталкивался. В итоге мы узнаем о делегации
Постановления ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах
ее улучшения» и «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения» 1954 г.,
«О записке Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам «О недостатках научноатеистической пропаганды» и «О мерах по прекращению паломничества к так называемым „святым
местам“» 1958 г., "О задачах партийной пропаганды в современных условиях" и «О мерах по ликвидации
нарушений духовенством советского законодательства о культах» 1960 г.
348
Постановление 1961 г. «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах»
349
См Постановление ЦК КПСС от 6 июня 1962 г. «О руководстве Куйбышевского обкома партии
идеологической работой» // Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов,
конференций и пленумов ЦК. Т. 8. М.: Политиздат,1972. С.371-379.
350
Наш край. Хрестоматия. Самара, 2003. С. 321.
351
См. подробнее: Жидкова Е. Антирелигиозная кампания времен «оттепели» в Куйбышевской
области
//
Неприкосновенный
запас.
2008,
№
3
(59).
Доступно
по
адресу:
http://magazines.russ.ru/nz/2008/3/zh12.html
352
ЦГАСО. Ф. 4089, оп. 1, д. 43, лл. 9-10.
347
«минанитов» из Оренбургской области, прибывших поздравить с 60-летним юбилеем
Куйбышевское общество евангельских христиан-баптистов353.
Необходимо отметить, что официально зарегистрированных общин лютеран и католиков
на территории области в изучаемый период не было. Заявления групп верующих на
регистрацию общин под разными предлогами отклонялись, что вынуждало группы
действовать в качестве «незарегистрированных сект». Наименование «секта» вносило
явно отрицательную
коннотацию и вело к преследованиям. Поэтому крайне
затруднительно оценить численность религиозных общин, к которым принадлежало
немецкое население. Общины скрывались, самораспускались, либо принудительно
разгонялись. Данные колеблются, в их достоверности сомневается даже сам
Уполномоченный: «Большую тревогу вызывает лютеранское общество в г. Октябрьске.
По данным единовременного учета в нем значится 25 верующих, но видимо эти сведения
занижены. Проповедником является Клюнк Г.Г., 1892 г.р., в прошлом отбывал 10 лет
наказания за антисоветскую агитацию»354.
В 1962 г. в состав известных властям 28-ми нелегальных сект входили группы католиков и
лютеран355. В другом архиве по данным за 1963 г. число фактически действующих, но
незарегистрированных религиозных объединений уже 59, из них лютеранских - 2,
католических – 1. Однако делается оговорка, что с 1961 г. «полностью прекратили свою
деятельность … группы католиков и лютеран в Жигулевске»356. Тот факт, что упоминания
о немцах области географически локализованы в новых городах и рабочих поселках357, а
не в местах традиционного проживания немцев, допустим, в Кошкинском районе358,
позволяет предположить, что речь идет о прибывших на новые стройки после 1956 г.
гражданах. С одной стороны, на «стройках коммунизма» было легче затеряться
преследуемым по религиозным убеждениям, но с другой, именно по этой причине за
религиозной ситуацией в области был установлен серьезный контроль. Данное
обстоятельство позволяет выяснить, что куйбышевские немцы помимо традиционных
конфессий также входили в группы баптистов и пятидесятников. Последние были
объявлены «вредоносной сектой», с ними велась особенно ожесточенная борьба вплоть до
показательных судебных процессов и публикаций разгромных статей в областных газетах.
Нашумевшим делом 1959 г. стало «вскрытие» нелегальной секты пятидесятников в
г.Новокуйбышевске. Были выявлены «места сборищ на квартирах сектантов».
Уполномоченный Управления КГБ при Совмине СССР по Куйбышевской области в
г.Новокуйбышевске подполковник Шейкин докладывал, что «принимаются меры к
разложению этой группы сектантов путем компрометации ее руководителей». «Главарь»
секты - Клипенштейн Андрей Иванович, 1929 г.р., бывший спецпоселенец, немец,
уроженец Омской обл., слесарь конторы производственных предприятий треста
«Востокнефтестрой» - был выслан359. Примечательно, что верующие привлекались не за
религиозные убеждения (что противоречило бы законодательству), а за вмененный состав
преступления, например, за изготовление и распространение антисоветских документов,
ведение антисоветской агитации. Или подводились под указ «Об усилении борьбы с
лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими паразитический
образ жизни».
Там же, лл. 18, 20.
ЦГАСО. Ф. Р-4089, оп. 1, д. 41, л. 14.
355
СОГАСПИ. Ф. 656, оп. 130, д. 498, л. 28.
356
ЦГАСО. Ф. Р-4089, оп. 1, д. 41, л. 2, 10.
357
Так, Октябрьск с населением чуть больше 20 тыс.чел. статус города получил в 1956 г. в связи с
разработкой Мухановского нефтяного месторождения. Жигулевск в ходе строительством ВоГЭС им.
В.И.Ленина был преобразован в город областного подчинения в 1952 г.
358
Российские немцы в истории Самарского края. Сб. документов. Самара, 2006.
359
СОГАСПИ. Ф. 7614, оп. 1, д. 21, л. 52, 57.
353
354
Изучение религиозной ситуации, в которой находились в течение 1950-60 гг. советские
немцы - жители одной из территорий Советского Союза, позволяет полнее представить
судьбу российских немцев в ходе советской модернизации.
П.Ф. Дик
(Костанай. Казахстан).
Специфика мировосприятия немцев в советском Казахстане
Эмпирической основой предполагаемого доклада являются результаты
комплексных социологических исследований духовного мира населения Караганды и
Карагандинской области, проведённых в 1981 и 1985 гг. с участием автора – тогда
аспиранта КарГУ - сотрудниками Карагандинского опорного пункта Института научного
атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС.
Источник: текущий архив КОП ИНА АОН.
Материалы КСИ, насколько известно автору, в целом не опубликованы.
Незначительная часть данных вошла в состав диссертации автора, посвящённой
исследованию религиозности протестантов-немцев
Сопоставление данных в разрезе национальности, социального статуса и
убеждений – религиозно-конфессиональных и атеистических - позволяет осуществить
глубокий анализ духовного мира этнических немцев, выявить особенности их
мировосприятия, мировоззрения.
Предполагаемые преимущества выводов. Поскольку основой текста являются
материалы профессионально организованного исследования, постольку выводы будут
корректными и независимыми от структуры и содержания архивных материалов
советского периода.
О.С. Мозговая
(Саратов. Россия)
Проблема эмиграции советских немцев в 1960-1970 гг.: взгляд из ФРГ
(по материалам Политического архива МИД Германии (Politisches Archiv des
Auswärtigen Amts) и Бундесархив (Bundesarchiv)
Проблема эмиграции советских немцев является актуальной научной темой,
которой посвящено достаточное количество работ, как российских, так и зарубежных
авторов. Эмиграционный процесс, начавшийся в 1950-е годы, с течением времени только
набирал силу. Интенсивность или спад эмиграционного процесса среди советских немцев
был подчас напрямую связан с атмосферой советско-западногерманских отношений, так и
внутриполитическими процессами, как в СССР, так и ФРГ.
Доклад посвящен проблеме эмиграции советских немцев из СССР в Западную
Германию в 1960-1970-е года. В связи с заявленной темой рассматриваются следующие
вопросы:
1. Проблема советских немцев остро дискутировалась в различных политических
кругах СССР и ФРГ на протяжении всего исследуемого периода. Следует отметить, что
данная проблема вызывала неподдельный интерес всех политических и общественных
организаций Западной Германии и решение вопроса советских немцев виделось именно в
эмиграции этнических немцев из СССР в ФРГ360. Учитывая важность ФРГ как
политического и экономического партнера советскому правительству пришлось так же
искать различные варианты решения немецкой проблемы, от эмиграции до частичной
реабилитации361.
2. Вопрос эмиграции советских немцев мог быть решен только на самом высоком
уровне, поэтому непосредственной разработкой данной проблемы занималось и
Министерство иностранных дел ФРГ. Конечно, между СССР и ФРГ существовал целый
ряд сложных и далеко нерешенных политических проблем (так называемая, «германская
проблема», проблема Западного Берлина, ГДР и др.), но в то время правительство ФРГ
планомерно продолжало в 1960-1970-е годы политику, направленную на увеличение
категорий и численного состава советских немцев, получивших право на эмиграцию в
ФРГ362.
3. Особое влияние на взаимоотношения двух государств оказала «новая восточная
политика» В. Брандта и подписание Московского договора 1970 года, что не могло не
отразиться на положении немецкого этноса в СССР и проблеме эмиграции советских
немцев в ФРГ. В данный период (1970-е годы) увеличивается поток советских немцев,
эмигрирующих в Западную Германию и ставит перед правительством ФРГ иные задачи.
Архивные материалы, находящиеся в Bundesarchiv (Кoblenz)363, позволяют проследить
основные направления внутренней политики федерального правительства в вопросе
материального обеспечения бывших советских немцев, их адаптации «включения» в
политическую и экономическую жизнь Западной Германии. В архиве представлен
материал, позволяющий проанализировать эмоциональный настрой бывших этнических
немцев СССР, их восприятие «новой Родины» и отношение к политическим и
экономическим реалиям «бывшей Родины»364.
4. В связи с ростом эмиграционного движения некоторые изменения произошли и
во внутриполитическом курсе советского руководства. Так называемая «тихая
реабилитация» не решала основных проблем немецкого этноса в СССР. Советские немцы,
несмотря на «вынужденные уступки» со стороны советского правительства стремились,
используя любую возможность покинуть пределы СССР, о чем свидетельствуют
материала Политического архива МИД Германии365, в частности отчеты Посольства ФРГ
Bundesarchiv: Ф. В 106. Д. 44818, 98758;
В 126. Д. 109427; В 136. Д. 2100, 3502, 3507, 3521,
3595, 3644, 3645, 3646, 3647, 3648, 3649, 3650, 3651, 6202, 6208, 6323, 6324, 6359, 6803, 16562;
В 145. Д.
2179, 3043, 4925, 6471, 6487, 6525; В 149. Д. 69732; В 241. Д. 43; № 1337. Д. 626.
361
Архив внешней политики РФ. Ф. 82, Оп. 11, П., 76, д. 7; П. 78, Д. 29; Оп. 14. П. 88, д. 17; Ф. 742,
Оп. 9. П. 30. Д. 13; Оп. 10. П. 36, Д 35.
362
Politisches Archiv des Auswärtigen Amts: Sowjetunion, В 11. Д. 156, 157, 184, 207, 215, 216, 286,
287, 288, 289, 459, 462, 463, 464, 519, 527, 586, 605, 608, 625, 626, 628, 629, 630, 636, 637, 639, 812, 1436,
1437; В 12. Д. 44 b, 45, 99, 157 b, 191, 229, 230. 231. 232a, b, 233, 234, 237, 238, 239, 442, 442 a, 443, 454, 455,
456a, 457, 459, 460, 461, 461 b, 462, 474a, b, c, 475, 475 b, c, d, 476, 477, 478, 479, 479 a, 481, 483, 485, 486,
487, 488, 489, 489 a,b,c,d,f,g, 490, 491, 492, 493, 494 a,b,c,d, 495, 497 a, 504, 508, 511, 512, 513, 514, 516, 517,
518, 518 d, 1681, 1682, 1683, 1684, 1685, 1686, 4196. Pinkus B., Fleischhauer I. Die deutschen in der Sowjetunion:
Geschichte einer nationaler Minderheit im 20.Janhundert. Baden-Baden, 1987; Pfetsch F. Die Aussenpolitik der
Bundesrepublik 1949-1992. Muenchen. 1993.
363
Bundesarchiv: Ф. В 122. Д. 570, 2090, 5282, 5509, 5554, 5555, 13061, 13063, 13066, 13068, 13072,
13073, 13076, 13084, 13088, 13092, 13093, 13105, 13106, 22565, 28380, 49581; В 145. Д. 2179, 3043, 4925,
6471, 6487, 6525; В 149. Д. 69732; Ф. В 241. Д. 43; № 1337. Д. 626.
364
Bundesarchiv: Ф. В 145. Д. 2179, 3043, 4925, 6471, 6487, 6525; Ф. В 149. Д. 69732; Ф. В 241. Д. 43;
№ 1337. Д. 626; Die Entwicklung der freundschaftlicjen Beziehungen zwieschen der BRD und der UdSSR. Bonn,
1997.
365
Politisches Archiv des Auswärtigen Amts: Ф. B 41. Д. 1, 7, 11, 13, 31, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41,
42, 45, 46, 66, 67, 68, 69, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 79, 81, 106, 109, 110, 111, 112, 113, 115, 116, 117, 118, 120, 122,
125, 130, 131;В 85. Д. 1122, 1123, 1124, 1333, 1334, 1335, 1336, 1337, 1530, 1531.
360
в СССР. Министерство иностранных дел ФРГ находилось в постоянном контакте и
являлось связующим звеном между Правительством ФРГ, (например, Der Bundesminister
des Innern), Посольством ФРГ в Москве и организациями советских немцев в ФРГ
(например, Landmannschaft der Deutschen aus Russland)366.
Bundesarchiv: Ф. В 106. Д. 44818, 98758; Ф. В 136. Д. 6280, 6803. Akten zur auswärtigen Politik der
Bundesrepublik Deutschland. Bd. 7-9. 1979.
366
Вопросы демографии, этнографии, микроистории российских немцев
_____________________________________________________________________________
Д. Мешков
(Фрайбург/Дюссельдорф)
Демографическое развитие и семья в немецких колониях Причерноморья
1800-1870 гг. (из опыта применения метода реконструкции семей)
Источниковая база для исследований в области демографии, в особенности
католических и лютеранских колоний, достаточно широка и представительна.
Основными источниками являются ведомости о движении населения, метрические книги
и материалы ревизий, а также различные списки колонистов, взаимно дополняющие друг
друга. В то время как результаты проводившихся в среднем каждые 10-15 лет ревизий
содержат сведения о количестве населения и о его поло-возрастной структуре,
метрические книги, отложившиеся с середины 1830-х гг., содержат информацию о
демографическом поведении колонистов – например, брачном возрасте, рождаемости,
смертности и т.д. за каждый год. Использование ведомостей о количестве родившихся,
умерших и вступивших в брак в демографических исследованиях особенно важно за
ранние годы (до середины 1830-х гг.), так как метрические книги за этот период не
сохранились или сохранились за отдельные годы.
Для изучения демографических процессов среди немецких колонистов в Северном
Причерноморье нами были избраны дву колонии – католический Кляйн-Либенталь и
лютеранский Александергильф. Были обработаны ревизские сказки за 1816, 1858 гг. и
метрические книги за период 1835-1871 гг., а также подробные посемейные списки
колонистов за 1811 г. и сохранившиеся ведомости о движении населения.
При анализе движения населения в колониях Александергильф и КляйнЛибенталь был использован метод восстановления истории семей. Для этого на каждую
колонистскую семью заводилась отдельная карточка, на которую фиксировались все
записи о ее членах – начиная с записи о браке родителей, затем сведения о рождении и
смерти детей и заканчивая записями о смерти одного или обоих супругов, а также
сведения об их повторных браках, если таковые были. Всего за период с 1816 по 1871 гг.
по колонии Кляйн-Либенталь обработано более 3000 метрических записей, а по колонии
Александергильф – более 2500.
Одним из важных показателей, характеризующим развитие населения, является его
поло-возрастная структура. Эта структура имела в колонистских обществах некоторые
особенности. Во-первых, поло-возрастной состав переселенцев мог заметно отличаться от
населения той области, из которой они переселяются, например, можно было бы ожидать,
что к переселению за границу более высокую готовность демонстрировали люди
молодого и среднего возраста. К тому же население колоний в большинстве случаев
складывалось из нескольких групп разного происхождения. Повышенная смертность, от
которой в пути и в первое время после поселения страдали в первую очередь дети и
старики, также накладывала свой отпечаток. Анализ половозрастной структуры населения
колоний за 1811 и 1816 гг. подтверждает эти наши предположения (Диаграммы). В
структуре населения за 1811 и 1816 гг. четко проявилось действие внешних факторов. В
целом структура колонистского населения в начальный период после водворения в России
может быть отнесена к типу стагнирующего населения. Трудности начального этапа
колонизации не только снизили рождаемость, но и стали причиной возникновения
большого числа неполных семейств.
Последовавшие в 1820-1830-х гг. ряд неблагоприятных в климатическом
отношении лет отодвинул начало устойчивого роста населения до середины 1830-х гг.
Отсутствие какого-либо заметного превышения количества родившихся над количеством
умерших в первые два десятилетия истории колоний по частично сохранившимся данным
будет проиллюстрировано с помощью диаграмм. С середины 1830-х гг. в обеих колониях
отмечен устойчивое превышение рождаемости над смертностью, дававшее в отдельные
годы рост населения 3 и более процентов. Так, в течение второй половины 1830-х–1840-е
гг. годовой прирост населения нередко превышал 3%-ную отметку. Стабильный
естественный рост населения за счет превышения числа рождений над числом умерших
неоднократно прерывался эпидемиями, в первую очередь детскими заболеваниями
(скарлатина и др.).
Уровень рождаемости в Александергильфе почти все время превышает этот
показатель в Кляйн-Либентале, приближаясь в отдельные годы к отметке 80 рождений на
тысячу жителей. В то же время рождаемость у лютеран была подвержена большим
колебаниям между отметками 50 и 80. Уровень рождаемости у католиков был более
стабильным, до начала 1860-х годов он редко опускался ниже 40 или поднимался выше
50. Лишь в 60-е годы в обеих колониях намечается тенденция по снижению уровня
рождаемости, причем скорость падения этого показателя у лютеран выше, чем у
католиков. Эти показатели значительно выше тех, которые приводит в своей работе
Миронов применительно к протестантам и католикам Европейской части России. Еще
одно отличие заключается в том, что по данным, использованным Мироновым, католики
имели заметно более высокую рождаемость, чем протестанты.
Средний возраст вступления в брак. Анализ возраста при вступлении в первый
брак по кол. Кляйн-Либенталь за 1834-1871 гг. дает следующие результаты: средний
возраст юношей 22,7 года, девушек – 20,3. В этом разделе также будут приведены
результаты анализа записей о повторных браках и о сезонности заключения браков.
Сведения, содержащиеся в метрических книгах и экстрактах метрических книг,
позволяют получить информацию о степени распространения добрачных связей в
колониях в течение трех десятилетий – с середины 30 по начало 1860-х годов. Под
браками с ранними родами подразумевается семейная пара, у которой родился живой
ребенок ранее, чем через 8 месяцев и 2 недели, то есть с большой степенью вероятности
зачатый до регистрации брака. Полученные сведения свидетельствуют о довольно
высоком распространении добрачных связей.
Анализ причин смертности тесно связан с изучением характера болезней,
распространенных в среде колонистов. Исследователи истории медицины, занимавшиеся
изучением «исторических диагнозов», постепенно пришли к выводу, что обозначения
болезней в первой половине 19 в. представляют сложную не только языковую, но и
специальную терминологическую проблему. В связи с этим мы можем только передавать
сведения, содержащиеся в исторических источниках и с осторожностью трактовать их.
Сведения о характере заболеваний, распространеных в среде колонистов, дошли до нас
лишь эпизодически, всякая систематическая отчетность по этому вопросу отсутствует. В
этом разделе также будут представлены изучения младенческой и детской смертности.
Литература:
Антонов, Д.Н., Антонова, И.А. Метрические книги России XVIII – начала XX вв. Москва 2006.
Миронов, Б.Н. Социальная история России (XVIII – начало XX в.)... Том 1. СПб 1999.
Hajnal, John. European Marriage Patterns in Perspective. In: Population in History: Essays in
Historical Demography. Hg. v. David Victor Glass u. David Edward Charles Eversley. London 1969, S. 101143.
Myeshkov, D. Schwarzmeerdeutschen und ihre Welten, 1781–1871. Essen: Klartext 2008.
Ders. Demografische Entwicklungsmuster der deutschen Kolonien im Schwarzmeergebiet bis 1871 am
Beispiel von Kleinliebental und Alexanderhilf, in: Gemeinsam getrennt. Bäuerliche Lebenswelten des späten
Zarenreiches in multiethnischen Regionen am Schwarzen Meer und an der Wolga. Hg. V. Herdt, D. Neutatz.
Wiesbaden: Harrasowitz 2010, S. 27-40.
Г.Н. Фаузер
(Сыктывкар. Россия)
Демографические факторы численности населения российских немцев
Динамика численности населения страны в целом или отдельных ее регионов
зависит от уровня рождаемости и смертности, определяющих режим воспроизводства
населения, а также от результативности миграционных процессов. В период с 1939 по
1959 г. динамика численности населения РСФСР наряду с режимом воспроизводства
определялась внешними факторами: физическим уничтожением (политическим террором)
и насильственной депортацией за пределы республики в Казахстан, Киргизию,
Таджикистан и ряд других союзных республик. Депортация российских немцев изменила
их территориальное расселение. Если в 1939 г. в России проживало 60,4% немцев от их
общей численности, то в 1959 г. уже 50,6%, в 1970 г. – 41,3%, в 1979 г. – 40,8% и до
распада СССР в 1989 г. – 41,3%. Более половины их численности остались жить и
трудиться в союзных республиках. Принудительная миграция изменила расселение
немцев и среди субъектов Федерации. Для анализа были выбраны субъекты, где
численность немцев наиболее представительна (табл. 1).
Таблица 1.
Численность немцев в составе населения отдельных республик и областей по данным
переписей населения 1939 г., 1959 г., 1989 г. и 2010 г., человек367
Регионы
СССР – всего
РСФСР, в т.ч.
Республика Коми
Алтайский край
Красноярский край
Новосибирская обл.
Омская обл.
Саратовская обл.
Свердловская обл.
Тульская обл.
Челябинская обл.
1939 г.
1427232
862504
2617
33203
3962
8394
59832
42970
3542
3208
6019
1959 г.
1619655
820091
19805
143074
66733
78769
105728
3379
53137
12928
48675
1989 г.
2038603
842295
12866
127731
54254
61479
134199
17068
31461
7049
39215
2010 г.
394138
5441
50701
22363
30924
50055
7579
14914
2718
18687
В 1939 г. в отобранных областях и автономной республике проживало 163747
немцев или 19,0% от их общей численности в РСФСР. В 1959 г. численность немцев
возросла до 532228 человек, т.е. она увеличилась в 3,3 раза, а доля возросла до 64,9%.
Трехкратное увеличение численности немцев в этих регионах было обусловлено
принудительным переселением немцев из Украинской и Белорусской ССР и
приграничных областей России.
В последующий межпереписной период (1959-1970 гг.) численность немцев в
Российской Федерации уменьшилась на 58203 человека и составила 761888 человек,
соответственно уменьшилась доля с 0,7 до 0,6%. В последующие двадцать лет
численность российских немцев постоянно увеличивалась: в 1979 г. она составила 790762
человека, а в 1989 г. – 842295 человек. Перепись 1989 г. зафиксировала пик численности
немцев, проживающих в России. В следующий исторический период она стала постоянно
367
www.demoscope.ru; www.perepis-2010.ru
уменьшаться: в 2002 г. численность немцев составила 597212 человек, а в 2010 г. лишь
394138 человек, что составляет всего 0,3% от общей численности населения России.
Если подвести итоги демографической динамики численности немцев за 1939-2010
гг., то можно отметить, что она уменьшилась за семидесятилетний период на 468366
человек. Современная численность российских немцев составляет 45,7% от ее
численности в 1939 г., а представительство среди народов России уменьшилось с 0,8 до
0,3%.
Численность российских немцев в ближайшей перспективе будет зависеть от
уровня рождаемости и смертности, эффективности проводимой миграционной политики.
Текущий учет в последние годы не дает информацию по воспроизводству населения
отдельных этносов. Сегодня наиболее достоверными данными об уровне рождаемости в
разрезе отдельных национальностей являются данные переписей населения. В отсутствие
данных последней переписи 2010 г. обратимся к данным предыдущей переписи населения
2002 г.
В 2002 г. в России проживало 597 тыс. 212 человек, в том числе 290 тыс. 115
мужчин и 307 тыс. 97 женщин. На вопрос о числе рожденных детей ответило 269 тыс. 960
женщин в возрасте 15 лет и более, из них 3493 не указало число рожденных детей. Из тех,
кто ответил на этот вопрос, указало, что не родили ни одного ребенка – 19,4%, одного
ребенка – 22,6%, двух детей – 33,1%, трех детей – 14,0%, четырех и более детей – 10,9%.
Среднее число рожденных детей на 1000 женщин составило 1864368.
Для сравнения и оценки уровня рождаемости немцев приведем данные по русскому
населению. Среди женщин русской национальности указали, что не родили ни одного
ребенка – 21,2%, одного ребенка – 31,9%, двух детей – 34,4%, трех детей – 8,4%, четырех
и более детей – 4,1%. Среднее число рожденных детей на 1000 женщин составило 1446.
Так же можно отметить, что у близких по культуре национальностей уровень
рождаемости близок к немцам. Так, среднее число рожденных детей на 1000 женщин
составило у литовцев – 1765, у латышей – 1854 и эстонцев – 1874. При этом 1000
еврейских женщин родила всего 1264 ребенка, цыганских – 2451 и чеченских – 2163
ребенка.
Приведенные данные позволяют сделать заключение, что уровень рождаемости у
российских немцев способствовал тому, чтобы их численность не уменьшалась такими
быстрыми темпами, какие наблюдались в последние двадцать лет.
Об уровне смертности можно судить лишь по косвенным данным, например, по
уровню овдовения. Распределение населения по брачному состоянию показывает, что
среди немцев мужчин доля вдовых составляет 3,6%, а среди русских – 3,7%, среди
женщин соответственно 16,2 и 18,5%. У мужчин немцев в возрасте 70 лет и старше доля
вдовых составляет 25,9%, а среди русских – 24,9%, среди женщин соответственно 64,0 и
66,2%.
Таким образом, можно заключить, что основным фактором уменьшения
численности российских немцев является их эмиграция на этническую родину – в
Германию. Имеют место и возвратные миграции, но из России уезжает больше, чем
приезжает. Также можно отметить, что идет снижение интенсивности миграционного
обмена между Россией и Германией. Например, если в 2005 г. из Германии прибыло в
Россию 3025 человек, то в 2010 г. – 2621, выбыло соответственно 21458 и 3725 человек. В
результате неравноценного обмена Россия потеряла в 2005 г. – 18433, а в 2010 г. – 1104
человек. Можно привести пример по Республике Коми. На протяжении последних
десятилетий обратный поток из Германии в Республику Коми был незначительным – от
13 до 33 человек. Существенно иссяк и отток немцев и членов их семей в Германию с 459
человек в 1997 г. до 46 человек в 2010 г. В целом можно отметить, что за 1997-2010 гг.
отрицательное сальдо составило 3246 человек.
Рождаемость. – М.: ИИЦ «Статистика России», 2005. – С. 666-667; С. 850-851 (Итоги
Всероссийской переписи населения 2002 г.: В 14 т. / Федер. служба гос. статистики; Т.12).
368
Л.Н. Славина
(Красноярск. Россия))
Основные итоги социально-демографического развития российских немцев в
советский период (на материалах Красноярского края)
1. Основные итоги развития немцев подвела Всесоюзная перепись населения 1989
г. Ее результаты дают представление о немецком этносе страны в целом и о его основных
группах – жителях городской и сельской местности, разных регионов. Все они развались в
рамках общих трендов, но каждая имела специфику. В данной работе представлены
результаты переписи по Красноярскому краю, где она учла 54254 немца – 82,2% их
численности в Восточной Сибири.
2. После освобождения, со второй половины 1950-х гг. немецкое население
изменялось под воздействием двух одновременных процессов – преодолевало
последствия депортации и урбанизировалось. Главными факторами, определявшими эти
процессы (и одновременно результатами), выступали миграция и ассимиляция. Большое
влияние на все оказывал дисперсный характер расселения немцев в крае. Очевидно, что в
случае возвращения на родину и компактного проживания их развитие и его результаты
были бы во многом иными.
3. Немецкое население в крае сократилось за 1959–1989 гг. на 12479 чел. – на
18,7%, в том числе в 60-х гг. – на 15,1%, в 70-х – на 3,8%, в 80-х – на 0,5%, т.е.
практически стабилизировалось.
4. Миграционное прошлое красноярских немцев было «бурным». 47,5% из них
родились в крае, 29,8% – в Поволжье, 5,5% – в Казахстане, 3,1% – в Украине, 1,9% – в
Алтайском крае, 1,1% – в Омской обл. и 0,9% – в Новосибирской, 10,1% – в других
районах СССР, 0,1% (80 чел.) – за границей. В большинстве своем эти люди не раз
поменяли место жительства.
5. Вместе с другими народами немцы урбанизировались. Практически
выключенные из этого процесса до второй половины 50-х гг. насильственным
прикреплением к месту спецпоселения, теперь они нагоняли упущенное. Однако
урбанизация не сильно захватила их, хотя в крае в 1960–1980-х гг. форсированно
развивалась индустрия и росли города. В 1959 г. в них жили 26,1% представителей
немецкого этноса, в 1970 г. – 36,3, в 1979 г. – 43,3, в 1989 г. – 49,4%, в том числе 48,8%
мужчин и 53,1% женщин. По этому показателю красноярские немцы отставали не только
от русских, 74,2% которых являлись горожанами, но и от остальных немцев в других
частях региона. В городах жили 80,0% немцев Читинской обл. и 84,1% - Иркутской, 87,8%
немцев Бурятии. Даже молодежь не проявляла высокой миграционной активности: в
города перебрались лишь 54,1% имевшихся в крае немцев 16–29-летнего возраста.
6. Продемонстрировав редкую волю к самосохранению себя как этноса во время
спецпоселения, немцы, оказавшись «свободными», не выдержали натиска ассимиляции.
Она у них была стремительной и проявилась, в первую очередь, в утрате родного языка. В
1959 г. 72,2% немцев назвали родным немецкий язык и 27,6% – русский, а в 1989 г. –
соответственно 35,2 и 64,5%. При этом почти все (33,0%) считавшие родным немецкий
язык свободно владели русским, но практически все перешедшие на другой язык (64,8%)
указали, что не владеют языком своей национальности. Немецкого языка не знали 69,3%
мужчин и 60,3% женщин.
7. Языковая ассимиляция подготовила этническое слияние немцев с другими
народами края, в основном с русскими. Главную роль в этом играли межнациональные
браки. В 1989 г. в них состояли 68,2% немцев, что было в 3,6 раза выше среднего
показателя по населению края. Дети из таких семей, выбирая национальность одного из
родителей, чаще всего становились не немцами.
8. Экспансия «смешанных» браков определяла семейное поведение немцев. В нем
стремительно упрочивались универсальные для всех народов черты, и стиралась немецкая
специфика. Брачность оставалась всеобщей: по переписи 1989 г., в браке находились или
когда-либо состояли 83,9% мужчин и 69,7% женщин старше 16 лет и лишь 10,7% мужчин
и 7% женщин такого возраста не знали «уз Гименея». Семьи создавались, как и прежде,
рано: 14,8% девушек моложе 20 лет были замужем, а среди 20–24-летних – 73,7% женщин
и 50,7% мужчин. Эти традиционные черты брачности сочетались с «современными».
9. Семьи стали менее прочными. 4,3% мужчин и 7,7% женщин брачного возраста в
городе находились в разводе, в деревне – 2,3 и 3,4% соответственно. Вдовцами являлись
2,2% мужчин в городе и 1,8 – в деревне, вдовами – соответственно 16,2 и 18,6%.
10. Размеры немецких семей стремительно сокращались. В 1970 г. они состояли в
среднем из 4,1 чел., а в 1989 г. – из 3,4 чел. За этот срок доля семей из 2 чел. выросла в их
общей массе с 23,8 до 52,6%, из 3 чел. – с 16,6 до 19,9, из 4-х – не изменилась (18,6 и
18,3% соответственно), доля же семей из 5 чел. снизилась с 17,8 до 6,7%, из 6 чел. – с 23,2
до 2,6%.
11. Ассимиляция вместе с падением рождаемости деформировали половозрастную
структуру немецкого этноса больше, чем депортация. Красноярские немцы очень
«постарели». Если в 1959 г. доля лиц 30 лет и старше составляла среди них менее 30%, то
в 1989 г. – 67,7, в том числе лица старше 60 лет – 17,2%, что означало высокий уровень
старости этноса. Соответственно до 12,6% сократился удельный вес детей 0-14 лет, и
теперь на 1 «дедушку (бабушку)» приходилось по 0,73 «внука», а не 5,8, как 30 лет назад.
Такое соотношение крайних возрастных групп свидетельствовало о необратимом
исчерпании демографического потенциала этноса за это тридцатилетие.
12. Уровень занятости в народном хозяйстве немцев был высоким – 61,2%
работали во внедомашних отраслях производства. Из них 71,9% являлись лицами
физического труда, 28,1% – умственного(32,2% в городах и 23,5 – в селах). Немцы
меньше других народов трудились в промышленности (лишь 38,6% от общей численности
занятых в этносе против 52,3% у русских), больше – в сельском и лесном хозяйстве
(соответственно 27,9 и 11,3%). По социальному положению большинство занятых немцев
– 68,7% – являлись рабочими.
Примечание: все расчеты сделаны по данным: ГАКК, ф. р-1300, оп. 7, д. 52-485
В. П. Мотревич
(Екатеринбург. Россия)
Немецкое население Урала
накануне Второй мировой войны
Третья Всесоюзная перепись населения Союза ССР была проведена в стране по
состоянию на 6 января 1939 г. Ее подробные итоги были подготовлены к публикации, но
их обнародованию помешала Вторая мировая война. Перепись содержит подробные
сведения о численности и составе населения, его профессиональной и половозрастной
структуре, уровне образования, размещении и т. д. В настоящее время установлено, что
приведенные в переписи 1939 г. данные о численности населения оказались завышенными,
однако остальные содержащие в материалах переписи материалы являются вполне
достоверными. И они позволяют осуществлять подробную социально – демографическую
характеристику немецкого населения Уральского региона накануне Второй мировой
войны.
Анализ опубликованных нами материалов Всесоюзной переписи населения СССР
1939 г. показывает многонациональный состав населения Уральского региона3691. Наряду с
русскими, в регионе проживало значительное число башкир, казахов, коми – пермяков,
марийцев, мордвы, татар, удмуртов, украинцев, а также немцев. Данные переписи
позволяют определить численность и размещение немецкого населения на территории
Уральского региона, характеризовать его половой состав, уровень образования, выяснить
данные о родном языке.
В исследуемый период в состав Уральского региона входили Башкирская и
Удмуртская АССР, Молотовская (Пермская), Челябинская, Чкаловская (Оренбургская) и
Свердловская области. По данным официальной статистики в 1939 г. на Урале было учтено
36293 советских граждан немецкой национальности. Их доля в составе населения региона
составляла 0,38%. В этот показатель не вошли сведения по Удмуртии, где численность
немецкого населения составляла менее ста человек и данные о нем приведены в графе
«прочие». Больше всего немцев проживало в Оренбуржье - 18594 человек, что составляло
1,1% населения области. Среди выделенных переписью 15 национальностей немцы по
численности находились на восьмом месте. В Башкирии было учтено 6030 граждан
немецкой национальности, в Челябинской области – 5455, в Свердловской - 3542, в
Пермской области – 2672.
В ряде случаев перепись позволяет детально определить размещение немецкого
населения региона. Немцы на Урале – это в основном сельские жители. Из 36,3 тыс.
представителей данной диаспоры только 8,4 тыс., т. е. 23,1% проживало в городской
местности. В целом по Уралу доля горожан была значительно выше. Она составляла от
23% в Оренбургской, до 60% в Свердловской областях. Крупные массивы немецкого
населения численностью свыше полутора тысяч человек компактно проживали в
Белозерском, Буртинском, Переволоцком, Покровском, Соль – Илецком районах
Оренбургской области. А в Люксембургском районе переписью было учтено 4112 немцев,
их доля в составе населения района составляла 40,1%.
Небезынтересно сопоставить сведения о численности населения с данными о
родном языке. Как правило, наибольшее расхождение этих показателей наблюдается у
населения, проживающего за пределами своих национальных образований. Выходцы из
других национальных районов быстро осваивают культуру того народа, среди которого
проживают, в данном случае – русского. Особенно быстро на Урале ассимиляции
подвергалось белорусское и украинское население, что было обусловлено близостью их
культур. Судя по итогам переписи, только 65% опрошенных на Урале украинцев назвали
украинский язык родным. Что касается проживавших на Урале немцев, то 93% их назвали
родным языком немецкий. Данные переписи свидетельствуют о том, происходящие в
межвоенные годы в СССР ассимиляционные процессы в значительной степени затронули
славянские народы. Что касается других народов, то здесь данная закономерность не
прослеживается. И этот вывод относится не только к немецкому населению края. Так, 98%
опрошенных на Урале в ходе переписи населения казахов назвали родным языком
казахский. Таким образом, у проживающих на Урале неславянских народов процессы
языковой ассимиляции шли гораздо медленнее.
Материалы переписи позволяют также установить особенности половозрастной
структуры немецкого населения края. Для Урала исторически была характерна
диспропорция в соотношении полов, которая значительно превышала средний по стране
уровень. В 1939 г. удельных вес женщин среди русского населения составлял на Урале
53,8%, у татар – 55,8, у удмуртов – 53,9%. У немецкого населения эта разница составляла
менее одного процента, удельный вес женщин составлял 50,9%, что можно рассматривать
как положительное явление.
369
Всесоюзная перепись населения СССР 1939 года: Уральский регион: Сборник материалов // Сост.:
В. П. Мотревич. Екатеринбург: ГУ, 2002. – 372 с.
Среди содержащихся в материалах переписи сведений имеются и данные о
численности лиц с высшим и среднем образованием по разным возрастным группам. В
целом их доля была весьма невелика. Данный проблема хорошо прослеживается на
материалах Оренбургской области, где доля немецкого населения среди уральских
областей была наивысшей. Так, в 1939 г. в Оренбуржье в расчете на тысячу человек
среднее образование у русских имели 59 человек. Далее следовали немцы и украинцы – 54
человека на тысячу, татары – 40, чуваши - 33, башкиры – 28, мордва – 19 и казахи – 12.
Таким образом, самый высокий уровень образования был отмечен у русского населения.
Далее следовали немцы и украинцы. У остальных народов этот показатель был
значительно ниже. Что касается высшего образования, то в расчете на тысячу человек у
русских его имели 3,4 человека. Далее шли украинцы – 2,8, татары - - 1,9, немцы – 1,7,
башкиры – 0,6, мордва – 0,5, казахи – 0,4. При этом надо учитывать, что в те годы не
только высшее, но и среднее образование в сельской местности было редкостью, а
немецкое население проживало в основном именно в сельской местности.
Перепись позволяет также проследить численность лиц в национальном разрезе,
имеющих среднее и высшее образование по отдельным возрастным группам. Она выделяет
группы населения по национальностям до 19 лет, 20 – 29 лет, 30 – 39 лет, 40 – 49 лет. 50
лет и старше. Таким образом, Всесоюзная перепись населения 1939 г. является весьма
ценным, но до настоящего времени редко вводимым в научный оборот источником,
содержащим огромный массив данных о проживавших на территории Союза ССР народах.
Н.В. Матвеева
(Качканар. Россия)
Трансформация социально-демографических характеристик немцев СССР
в 1950-х гг.: общее и особенное в масштабах страны и Урала
(по материалам Всесоюзной переписи населения 1959 г.).
За время второй мировой войны и в послевоенный период на территории СССР
произошли значительные изменения социально-демографических характеристик
немецкого национального меньшинства. Депортация, трудармия, спецпоселение привели
к истощению моральных и физических сил немецкого народа, стали периодом
значительных демографических потерь.
Всесоюзная перепись 1959 г. зафиксировала на территории СССР 1 619 655
немцев, из них 636 189 представляли городское население, 983 466 - жили в сельской
местности370. В среднем по СССР удельный вес немецкой этнической группы составил
0,7% от общей численности населения страны, против 0,8%, по данным Всесоюзной
переписи населения 1939 г.371 Вследствие депортации, немецкое население лишилось
традиционных мест проживания на территории Украины, практически исчезло с
территории Грузии, Азербайджана, Белоруссии. Основными территориями проживания
немцев становятся РСФСР – 50,6% , Казахская ССР – 40,7%, республики Средней Азии.
В РСФСР самая высокая концентрация немецкого населения наблюдается в Сибири, где
численность немцев составляла 4,6% и на Урале – 1,1%372 от общей численности
населения.
Значительное увеличение численности немецкого населения в областях и
республиках Уральского региона было связано с несколькими миграционными волнами
принудительного характера, в результате которых удельный вес представителей
РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 1565. Л. 4–28.
Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года. СССР. М., 1963. С. 184–185.
372
РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 1565-а. Л. 1–7,15–21, 29–35, 64–70; Д. 1565-в. Л. 1–6, 16–22, 32–38,
53–58, 81–87, 107–113, 149–155.
370
371
немецкого этноса среди других этнических общностей значительно вырос. По
концентрации немецкого населения выделялись Свердловская – 53 137 чел., Пермская –
38 928 чел., Челябинская – 48 675 чел. и Оренбургская области – 34 639 чел. Всего на
территории Урала по данным Всесоюзной переписи населения 1959 г. – 194 898 немцев.
Перепись населения 1959 г. впервые зафиксировала в ряде союзных республик
преобладание городского населения над сельским, хотя в целом по стране незначительный
перевес сельского населения над городским еще сохранялся. Урбанизационные процессы
довольно быстро развивались и среди немецкого населения страны. В среднем по стране
удельный вес городского населения среди немцев составил 39%. Из союзных республик
по степени урбанизации немецкого населения лидировала РСФСР – 44%. Причинами
роста интенсивности урбанизационных процессов, сокращения численности немецкого
населения, проживавшего в сельской местности, стали наращивание темпов
промышленного производства, восстановление разрушенных городов, специфика
развития отдельных регионов страны, трагические события, которые коренным образом
изменили судьбу российских немцев.
Увеличение численности немцев, проживавших в городах, было характерно для
всех областей и республик Уральского региона. Удельный вес немцев-горожан, по
сравнению с довоенным периодом составил в 1959 г. – 72,5%, против 23,9% в 1939
году373. На этом фоне особенно выделялись Свердловская (удельный вес городского
населения в 1939 г. – 58%, в 1959 г. – 89%), Пермская (38% и 75%) области, которые
изначально складывались как центры промышленного производства страны, как в
довоенный период, так и после войны374.
Демографические потери немецкой этнической группы в годы войны, тяготы
послевоенного времени усилили диспропорцию полов, которая была характерна для
немецкого населения страны и в довоенный период. В 1959 г. численность мужчин
немецкой национальности составила 46% от общей численности немецкого населения
СССР, женщин – 54%. Численное преобладание женщин над мужчинами было
характерно как для городского, так и для сельского населения. Удельный вес мужчиннемцев, проживающих в городах, составил 46,5%, в сельской местности – 45,6%,
женщин - 53,5% и 54,3% соответственно 375.
Специфика Уральского региона состояла в том, что на большей части его
территории, за исключением Оренбургской области и БАССР, сокращение мужского
населения было менее заметным, как в городах, так и в сельской местности, более того, в
ряде областей количество мужчин превышало количество женщин376. Это связано с
географическим положением Урала, миграционной активностью представителей
немецкого национального меньшинства.
Половозрастная структура немецкого населения страны также была сильно
деформирована. Людские потери в войне привели к пониженной доле в возрастной
структуре немецкого населения страны самых трудоспособных, детородных,
перспективных в демографическом отношении возрастных когорт 1915-1919 гг., 19201924 гг. Обращает на себя внимание провал в возрастных когортах 1940 – 1944, 1945 –
1949 гг., т.е. детей, родившихся в годы войны и первые послевоенные годы (12% от общей
численности немецкого населения). Их убыль объяснялась высокой смертностью и
фактической изоляцией мужчин и женщин детородного возраста более чем на 10 лет.
373
РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 1566-в. Л. 1–4, 81–87, 107–113, 184–189; Д. 1566-а. Л. 46–51, 134–139,
157–163.
Итоги Всесоюзной переписи населения 1939 г. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 1057. Л. 151–155, 220–
224; Д. 1058. Л. 107–111, 197–206, 241–247, 258–264; Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. РГАЭ.
Ф. 1565 Оп. 336. Д. 1566-в. Л. 1–4, 81–87, 107–113, 184–189; Д. 1566-а. Л. 46–51, 134–139, 157–163.
375
РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 1565. Л. 4, 8, 12, 16, 20, 24, 28.
376
Рассчитано по: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336; Д. 1566-а. Л. 135–136, 158–159; Д. 1566-б. Л. 2, 3, 108–
109.
374
Диспропорция в половозрастной структуре и в соотношении полов оказали
дестабилизирующее влияние на институт брака. Существенное сокращение брачности
было зафиксировано в поколениях женщин, рожденных в 1915 – 1919 гг. и 1920 – 1924 гг.,
которое составило 62% и 72% соответственно, в то время как в 1939 г. в возрасте 40 – 44
лет и 35 – 39 лет в браке состояло более 80% женщин-немок377. Среднее число лет жизни
прожитой в браке одной женщиной-немкой из условного поколения в возрастном
интервале от 15 до 50 лет составило 18 лет, против 23 лет по данным переписи 1939 г.
Социальные катаклизмы 1940 – 1950-х привели к увеличению малочисленных
семей (2-3 человека) и сокращению семей, состоящих из 5 и более человек. Из 60 966
немецких семей, проживавших на территории РСФСР, по данным переписи населения
1959 г., количество семей, включавших в свой состав от 3 до 5 человек, составила 51% от
общей численности семей.378
Ликвидация немецких национальных районов, депортация, проживание в
условиях инонациональной среды, урбанизация максимально сузили пространство
функционирования немецкого языка, что привело к неизбежной утрате навыков общения
на нем. Из 1 619 655 немцев, проживавших на территории СССР, родным языком владели
1 214 699 чел., что составило 75%, в РСФСР - 69%. Особенно заметным снижение уровня
знания родного языка становится у молодых поколений российских немцев до 20 лет 77%.379 На Урале, несмотря на увеличение численности немецкого населения, доля
немцев, владеющих родным языком, сократилась на 15,5% по сравнению с довоенным
периодом380.
Несмотря на прогрессирующие негативные тенденции, среди других
национальностей, особенно некоренных, немцы выделяются довольно высоким
уровнем языковой культуры. По данным Всесоюзной переписи 1959 г. 75% немцев
владели родным языком (для сравнения: украинцы – 88%, поляки – 45%, евреи –
22%) 381.
Национальная политика государства в отношении немецкого национального
меньшинства, отсутствие возможности повысить уровень образования, миграционная
активность предопределили занятость немецкого населения в отраслях народного
хозяйства страны с преобладанием физического труда, низким уровнем квалификации.
Характерными чертами распределения по общественным группам и занятости
немецкого населения становится численный перевес групп «рабочие» (в силу специфики
регионов проживания составляла от 26,3% до 59,5%) и «колхозники» (от 30,1% до 66,3%).
Группа «служащие» была немногочисленна от 6,7% до 8,7% (доля творческой
интеллигенции составляла 0,9%, научной – 2,3% от общей численности служащих).382
Произошедшие с советскими немцами изменения свидетельствуют о том, что процесс
модернизации, проходивший в стране на протяжении всего ХХ столетия, с момента
становления тоталитарной советской системы был серьезно деформирован. Огромные
людские потери в ходе войны и в первое послевоенное десятилетие привели к
значительным демографическим провалам, которые, несмотря на компенсационный
подъем рождаемости в 1950-х гг., негативно сказывались на восстановлении жизненного
потенциала немецкого национального меньшинства. Изменению демографической
ситуации так же способствовали модернизация экономики, интенсивный процесс
урбанизации, начало второй фазы демографического перехода, которые привели к
значительному росту городского населения, снижению рождаемости, становлению
малодетной семьи, развитию ассимиляционных процессов.
РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 2989. Л. 209, 223, 227.
Рассчитано: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 3461. Л. 47.; 336. Д. 3480. Л. 241-246,252 -255.
379
РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 1565. Л. 4,32,165.
380
РГАЭ. Ф. 1562 Оп. 336. Д. 1566-б. Л. 134, 157; Д. 1566-в. Л. 1, 81, 107.
381
Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года СССР. М., 1963.С. 184, 190, 196, 300, 304, 308.
382
РГАЭ Ф.1562 Оп.336. Д. 1940. Л.1-5.
377
378
Т.Б. Смирнова
(Омск. Россия)
От переписи к переписи: причины изменения численности
российских немцев в последнее десятилетие
Последняя Всероссийская перепись населения, которая была проведена в октябре
2010 г. зафиксировала резкое снижение численности немцев в России – более чем на 200
тыс. человек в межпереписной период. По данным предыдущей переписи 2002 г. в
Российской Федерации проживало 597 тыс. немцев, а по данным переписи 2010 г. – всего
394 тыс. Это второе за всю историю снижение численности немцев в России, отмеченное
официальной статистикой. Но если первое такое снижение, зафиксированное в 2002 г.,
можно объяснить массовой эмиграцией немцев в Германию в 1990-х гг., то уменьшение
численности, произошедшее за последнее десятилетие, требует нового объяснения,
поскольку эмиграция в это время уменьшилась, напротив, выросло число реэмигрантов.
Единственным объяснением такого резкого сокращения численности немцев в
России может служить изменение этнической идентичности, поскольку при проведении
переписи в графе «национальность» фиксируется осознание конкретным человеком его
этнической принадлежности. Почему снизилось так резко число тех, кто осознает себя
немцами? Среди российских немцев много людей смешанного происхождения, но
процедура переписи предусматривает жесткую фиксацию только одной национальности
(в отличие от других стран, например США, где люди имеют возможность указать свое
сложное происхождение, наличие различных этнических и расовых корней), поэтому
многие российские граждане находятся перед выбором своей «единственной
национальности» в момент переписи. Очевидно, что большая их часть выбирает
национальность «русский», потому что это национальность большинства, потому что у
подавляющего большинства родной язык – русский, потому что язык общения – русский и
все окружение – русское (даже в местах так называемого компактного проживания, в
немецких национальных районах, доля немцев сократилась до 10-12%).
Перепись населения 2010 г. продемонстрировала идущие в России процессы
естественной ассимиляции, поскольку сокращение численности по сравнению с 2002 г.
было зафиксировано у подавляющего числа народов нашей страны. Так, численность
украинцев сократилась более чем на миллион человек (с 2 млн. 943 тыс. до 1 млн. 928
тыс.), белорусов – на 287 тыс. (с 808 тыс. до 521 тыс.), мордвы – на 99 тыс. (с 843 тыс. до
744 тыс.), чувашей – (с 1 млн. 637 тыс. до 1 млн. 435 тыс.), поляков – на 26 тыс. (с 73 тыс.
до 47 тыс.). Численность второго по величине народа России – татар, сократилась на 244
тыс. человек (с 5 млн.555 тыс. до 5 млн. 311 тыс.). Поэтому снижение численности немцев
– это не изолированная, а комплексная проблема.
Конечно, в этом сокращении большую роль сыграла естественная убыль населения
вследствие высокой смертности и низкой рождаемости. Например, численность русских
за это время сократилась на 4 млн. 872 тыс. человек (со 115 млн. 889 тыс. до 111 млн. 017
тыс.), а в целом убыль населения в России составила 2,3 млн. человек (со 145 млн. 167
тыс. до 142 млн. 856 тыс.). Уменьшение числа жителей России было бы еще более
глобальным (естественная убыль населения составляет по материалам текущего учета
населения 5,2-5,4 млн. человек), если бы не мигранты и кавказские республики с их
высокой рождаемостью. Например, ежегодное положительное сальдо миграции
составляет в последнее время 240-250 тыс., зафиксированная переписью численность
таджиков выросла на 80 тыс. человек (с 120 тыс. до 200 тыс., в 1989 г. перед распадом
СССР таджиков в России проживало 38 тыс.). Численность таких народов, как чеченцы,
увеличилась за межпереписной период на 71 тыс. человек (с 1 млн.360 тыс. до 1 млн. 431
тыс.), аварцев – на 98 тыс. (с 814 тыс. до 912 тыс.), даргинцев – на 79 тыс. (с 510 тыс. до
589 тыс.).
Но за исключением кавказских и некоторых азиатских (например, тувинцев)
народов, все остальные численно сократились, причем иногда очень значительно, как в
случае с украинцами, поляками или немцами. Доказательством того, что причиной этого
сокращения является естественная ассимиляция, показателем которой является выбор
национальности «русский» людьми сложного происхождения (иногда очень сложного, в
котором русские могут и вовсе не участвовать), является увеличение доли русских в
составе национальностей России. Например, по переписи 2002 г. доля русских составляла
79,8%, а в 2010 г. – 80,9% (и это – несмотря на почти 5-миллионную убыль абсолютной
численности).
Следует предположить, что на численности немцев также сказались процессы
естественной ассимиляции. Обнародование результатов переписи, показавшее снижение
численности немцев более чем на треть, вызвало легкий шок и многочисленные вопросы.
Первый вопрос был к процедуре самой переписи, многие лидеры немецкого движения
(например, Б. Рейтер) говорили о том, что значительную часть немцев просто не
переписали. Очевидно, что немцы, как и представители других национальностей, были
учтены не все. Около 5,6 млн. человек в России были переписаны без указания
национальности (по данным паспортных служб или не указали национальность). Если
попытаться учесть не переписанных немцев, то при сохранении пропорций национального
состава, который существовал в 2010 г. (немцы составляли тогда 0,29% населения
страны), мы получим цифру 410 тыс. человек. Этот приблизительный результат мы могли
бы получить, если бы все немцы во время переписи указали свою национальность.
Второй вопрос заключается в том, какой была естественная убыль немецкого
населения за эти годы. Если опять же придерживаться пропорций и того гипотетического
утверждения, что естественная убыль немецкого населения была равна средней по стране,
то мы получим около 20 тыс. человек. Третий вопрос – это сколько немцев выехало в
Германию в период между переписями 2002 и 2010 гг. Точную цифру назвать сложно, по
данным германской статистики поздних переселенцев и членов их семей было принято с
2002 г. по 2010 г. – 153 тыс. человек383. По данным российской статистики, сальдо
миграции с Германией (разница между выехавшими и приехавшими) отрицательное и
составляет за эти годы минус 135 тыс. человек384. Естественно, что не все из них являются
немцами. В связи с тем, что статистика не фиксирует национальность мигрантов, можно
лишь ориентировочно говорить о том, что немцы составляют около половины эмигрантов,
то есть около 60-70 тыс. (и это максимум, в начале 2000-х гг. по материалам текущего
учета населения доля немцев в составе эмигрирующих в Германию не превышала 30%).
Конечно, если бы мы знали точно число эмигрировавших немцев, можно было бы
говорить более предметно, но при современной системе учета мигрантов это невозможно.
Таким образом, потери, если можно так сказать, физические, составляют около 110 тыс.
человек (16 тыс. – недоучет при проведении переписи, 20 тыс. – естественная убыль, 60-70
тыс. – эмиграция). Но потери еще около 100 тыс. человек связаны, определенно, со
сменой идентичности людей смешанного происхождения по сравнению с тем временем,
когда проводилась перепись 2002 г. Если же мы посмотрим на динамику численности
немцев в России, то получим довольно печальный результат: в 1897 г. в Российской
империи проживало 1 млн. 790 тыс. немцев (по языковой принадлежности), в 1989 г. в
Советском Союзе – 2 млн. 039 тыс., в том числе в России – 842 тыс., а спустя 20 лет –
всего 394 тыс. немцев.
383
http://www.bamf.de/SharedDocs/Anlagen/DE/Publikationen/Migrationsberichte/migrationsbericht2010.pdf?__blob=publicationFile С. 57.
384
Демографический ежегодник России 2010 г.
Ю.П. Буданова
(Лисаковск. Казахстан)
Планировка и традиции домостроения в немецких переселенческих поселках,
основанных в начале ХХ века в Кустанайском уезде Тургайской области.
Объектом исследования стали 6 немецких сел Тарановского, Денисовского и
Костанайского районов современной Костанайской области. В села Тарановского,
Денисовского районов сотрудники музея выезжали в этнографические экспедиции (20042008 гг.). В дневниках экспедиций фиксировалась планировка села, информация о дате
образования, о качественном составе переселенцев (по воспоминаниям старожилов), о
количестве немецких семей на сегодняшний день. В разрушенных селах была
возможность рассмотреть строительный материал стен и общую планировку жилищ.
С целью изучения традиций домостроения, бытовавших в немецких селах,
проводился анкетный опрос жителей сел: Г.А. Арендт (Горобец)( п.Смайловка),
Г.З.Балгабаевой (п.Нелюбинка), М.Я. Гофман (Белоусько)(п.Надеждинка). Информанты
являются коренными жителями сел, родились в период с 1939-1966 гг., наблюдали, как
выглядели дома в 1950-1980 годы, а также помнили постройки переселенческих времен.
Сравнительный анализ традиций домостроения немецких переселенцев Западной
Сибири и одного из регионов Северного Казахстана позволяет выделить общее и
особенное. В числе общих характеристик в немецких селах Западной Сибири и
Северного Казахстана можно выделить следующие:
 Линейная планировка сел (Strassendorf);
 Наличие фронтонных домов с осью постройки перпендикулярно улице, а также
примеры изменения расположения домов (позднее ось постройки располагается вдоль
улицы);
 Использование дерновых плит (земляных пластов) для первых жилищ поселенцев;
 Массовое использование саманных кирпичей при строительстве;
 Двускатная крыша домов;
 Отсутствие русских печей;
 Глинобитный пол;
 Потолок, обмазанный глиной, побеленный известью;
 Одностворчатые двери в домах;
 Использование щеколд (Klinke);
Отличительными особенностями домостроения в исследованных немецких поселках
Северного Казахстана являются:
 При сохранении принципа линейного расположения помещений в жилище наличие
вариантов иной внутренней планировки: «қоржын үй» (в центре - кухня с двумя печами)
(Нелюбинка, Смайловка, Придорожный); жилая комната, кухня (одна печь между
кухней и комнатой), сени, кладовая, хозяйственные постройки (Надеждинка)
 Отсутствие летней кухни на начальных этапах развития села или отдельная
постройка летней кухни напротив дома, пристройка к летней кухне гаража и сарая
 Использование камня как основного материала при строительстве дома
(п.Надеждинка), использование камышитовых матов
 Отсутствие росписи печей и потолков
 Наличие декора внешних углов домов
Жители исследованных немецких сел,
в период с 1920-70 годы отдавали
предпочтение использованию саманных кирпичей, исключение составляли только жители
с. Надеждинки. Между тем, наряду с саманным строительством, в Кустанайской области
в 1950-70-е годы использовались разнообразные формы в глинобитной технике
строительства. В частности, «литая» – когда глинобитные стены возводятся по всему
периметру, путем уплотнения смеси во временно сооружаемом, подвижном каркасе. В
качестве варианта кладки в селах широко использовалась «каркасная» кладка, при
которой основу стен составлял деревянный каркас,
заполненный
различными
материалами (камыш, солома), и обмазанный глиной.
В 2008 году Лисаковский музей реализовал грант GTZ «Дети пишут историю»,
посвященный 250-летию издания Манифеста Екатерины II. Проект представлял собой
ретроспективный детский взгляд на историю немецких колонистов спустя четверть века
после судьбоносного документа. Участники проекта побывали в 15 немецких семьях, 10
селах Костанайской области. Результаты исследований зафиксировали частичное
сохранение знаний в семьях о национальных традициях, национальной кухне,
сокращение числа немецких семей, разрушение таких немецких сел как: Викентьевка,
Мариновка, Шункуркуль, Чебендовка.
Использованные источники.
1.
Л.В. Малиновский Жилище немцев-колонистов в Сибири//Советская этнография № 3, 1968,
с.97-105
2.
Экспедиционный дневник музейного клуба «Атамекен» 2007 год. Фонд Лисаковского музея
истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ (научно-вспомогательный фонд) №1922
3.
Л.В. Малиновский Жилище немцев-колонистов в Сибири//Советская этнография № 3, 1968,
с.99
4.
Экспедиционный дневник музейного клуба «Атамекен» 2004 год. Фонд Лисаковского музея
истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1919
5.
Опросный лист. Традиции домостроения, п.Смайловка (Арендт Г.А.). 2012,
г.Лисаковск.Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1923
6.
Информация предоставлена Денисовским историко-краеведческим музеем
7.
Опросный лист. Традиции домостроения, п.Придорожный (Ксенчина З.В.). 2012,
г.Лисаковск.Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1925
8.
«Воспоминания о п.Надеждинке, коренной жительницы села М. Я. Гофман (Белоусько)».
Рукопись.2009, г.Лисаковск. Лисаковский музей истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ (научновспомогательный фонд) №1855
9.
Дневник экспедиции 2004 год. Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего
Притоблья, НВФ 1919. Схема №1 «Немецкие традиции домостроения», 2008, НВФ 1859/1, НВФ 1858/1
10.
Опросный лист. Традиции домостроения, п.Нелюбинка (Балгабаева Г.З). 2012, г.Лисаковск.
Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1924
11.
Схема «Планировка дома Л.Э.Заар, п.Покровка, Тарановский район». Фонд Лисаковского
музея истории и культуры Верхнего Притоболья, 2008, НВФ 1870
12.
«Воспоминания о п.Надеждинке, коренной жительницы села М. Я. Гофман (Белоусько)».
Рукопись. 2009, г.Лисаковск. Лисаковский музей истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1855
13.
Опросный лист. Традиции домостроения, п.Смайловка (Арендт Г.А.). 2012, г.Лисаковск.
Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1923
14.
Схема № 2. «История переселенцев немцев в Казахстан» Фонд Лисаковского музея истории
и культуры, 2008, НВФ 1860/5
15.
Кригер В.Э. Социально-экономическое развитие немецкой переселенческой деревни
Казахстана
(дореволюционный
период).
Автореферат
дис.кан.ист.наук.
Материалы
Internet
http://wolgadeutsche.ru/krieger/diss1991.htm, с. 48-60
16.
ГАКО (Государственный Архив Кустанайской области). Ф.678. Оп.2. Д.216. Л.214
17.
Опросный лист. Традиции домостроения, п.Комсомолец (Карабалык) (Наумов Н.А.) 2009,
г.Лисаковск, Фонд Лисаковского музея истории и культуры, НВФ 1926
18.
Экспедиционный дневник. Часть 1. Камыстинский, Амангельдинский, Джангельдинский
районы. Костанайский областной историко-краеведческий музей, Костанай, 2002.
На фото: форма для изготовления саманных кирпичей. Фонд Денисовского историкокраеведческого музея.
В.Г. Шнайдер
(Армавир. Россия)
Брак у немцев г. Армавира (конец XIX в. – 1941 г.)
По данным первой советской всеобщей переписи населения 1926 г. в г. Армавире
(Северо-Кавказский край) проживало 2 913 немцев, что составляло 4% от общей
численности населения города.385 В границах тогдашнего Советского Союза, если не
считать городов АССР Немцев Поволжья, это соотношение было выше только в Саратове,
где немцы составляли 4,5% горожан. По общей численности немцев, проживавших в
одном городе, в 1926 г. Армавир уступал только Москве, Ленинграду, Саратову, Баку,
Одессе и Тифлису, опережая такие крупные города как Астрахань, Сталинград, Ташкент,
Омск, Самару, Харьков и Симферополь.386 Таким образом, вопросы демографии семьи в
среде представителей довольно крупной немецкой городской общины, сложившейся в
условиях иноэтничного окружения, представляет известный интерес.
Некоторое представление о семейно-брачных отношениях немцев г. Армавира в
конце XIX – начале ХХ вв. дают метрические книги лютеранского молитвенного дома.
Метрических книг лютеран, посвящённых бракам, всего две. 387 Первая из них
охватывает период с 1899 по 1911 гг., а вторая – с 1911 по 1923 гг. Записи после 1918 г.
вносились фрагментарно, а с 1921 г. уже полноправно действовало гражданское
делопроизводство.
В церковных метрических книгах в качестве основных фигурантов представлены
545 семей, к которым принадлежали 1 227 супружеских пар. Под «основными
фигурантами» мы подразумеваем те немецкие семьи, которые заключили брак в
армавирском лютеранском молитвенном доме, а также те семьи, которые окрестили в нём
своих детей. Последние учитывались нами лишь единожды, то есть вне зависимости от
числа их обращений к услугам пастора, кистера или учителя. Часть этих семей сложилась
уже в Армавире, но многие возникли ещё на прежнем месте жительства, например, в
Поволжье. Материалы метрических книг лютеран не дают исчерпывающей информации о
брачных отношениях всех немцев Армавира, так как известно, что среди них были и
католики, и даже немного менонитов. Однако, из материалов Первой всеобщей переписи
385
Немецкое население СССР в 1926 г./ Сост. В. Дизендорф// http:// wolgadeutsche/net/diesendorf/
Deutsche_1926.pdf. – С. 12.
386
Там же.
387
Архивный отдел администрации г. Армавира, Ф.55, Оп.1, ДД. 108, 113.
населения Российской империи 1897 г., известно, что немцы в Армавире почти сплошь
были лютеранами.388
В 1920-1930-е гг. нами принимались в расчёт только те смешанные пары, где
немцами были мужчины. Мы сделали это потому что, во-первых, при таком варианте
семья принимала немецкую фамилию (за исключением единичных случаев), во-вторых,
опять же за редким исключением, ребёнок считался немцем. Абсолютных показателей
такой способ нам не даёт, но в сравнительных величинах, на наш взгляд, позволяет
проследить динамику в изменении соотношения количества смешанных и моноэтничных
браков.
После проведённых подсчётов нам удалось выяснить, что в досоветский период из
1 227 супружеских пар, отмеченных хотя бы единожды в церковных книгах молитвенного
дома лютеран Армавира, с большой долей вероятности могли быть смешанными только
17, что составило 1,47%. Во всех случаях в эти браки вступали мужчины. Возможно, часть
немцев, связывая свою жизнь, скажем, с православной или православным, венчалась не в
лютеранском молитвенном доме. К сожалению, это сложно проследить. Известно, что
женщины вступали в смешанные браки реже мужчин, однако сговорить об этом с
точностью мы можем только применительно к 1920-м – началу 1940-х гг.
Важным источником информации в изучении этого вопроса стали для нас книги
актовых записей о браке отдела ЗАГС г. Армавира.389
Формы актовых записей изменялись в течение межвоенного периода несколько раз.
Надо заметить, что сведения о новобрачных стали менее информативными, нежели до
революции, где, например, содержались довольно подробные сведения о родителях
молодых людей.
Форма записи, существовавшая с 1922 по 1926 гг. не предусматривала записи о
национальной принадлежности брачующихся. Помимо сроков внесения записи,
указывался возраст или год рождения жениха и невесты, род занятий, семейное
положение до вступления в брак. Также указывалось каким по счёту был этот союз и
сведения о месте постоянного жительства жениха и невесты. Надо сказать, что этот вид
бланка актовой записи о браке наиболее близок к формам, принятым в церковных книгах.
В марте 1926 г. была введен новый вид актовой записи о браке. Тогда появляются графы
«национальность» и «социальное положение». В 1928 г. бланк меняется в очередной раз.
В дальнейшем, несмотря на ещё неоднократные изменения форм записей о браке,
постоянным оставалось фиксирование национальной принадлежности жениха и невесты.
Всего с 1922 по 1941 гг. в Армавире было заключено 745 браков с участием
немцев, в том числе 402 смешанных и 343 моноэтничных. Мужчин в смешанных браках
оказалось 229 чел. (21%), женщин– 173 чел. (16%). В моноэтничные браки вступили 686
чел. (63%) Это количество составляет почти 54% от общего числа немцев, создавших
семьи в Армавире в межвоенный период.
Возможно, рост интернациональных браков был обычным делом в эволюции
семейно-брачных отношений в советский период? Возможно. Но в какой мере? Для
наглядности сравнения, мы обратились к примеру северокавказских народов. У них число
смешанных браков с конца 1920-х до конца 1930-х гг. возросло. При этом замечено, что
чем менее компактно проживал тот или иной народ, тем процент таких браков был выше.
Женщин, вступавших в смешанный брак, было меньше, чем мужчин. Доля такихз браков
у женщин из числа народов Северного Кавказа редко достигала 1%. Количество
межнациональных браков сравнялось с этим показателем в 1939 г. только у абазинов и
ногаек, а у ногайцев даже составило 1,2%. В остальных случаях это были десятые и даже
Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Т.65. – СПб., 1905. – С. 78-79.
Архив отдела ЗАГС г. Армавира Краснодарского края, ДД. 126, 138-140, 151-154, 168, 169, 187189, 208, 209, 259-272, 315-322, 354-363, 386-389, 411-414, 465-468, 529, 548, 549, 563, 564, 580, 603, 628.
388
389
сотые доли процента, как например, у ингушей в 1928 г. – 0,01%, а в 1939 – 0,02%.390 У
адыгейцев в 1930-е гг. межнациональные браки стали более частым явлением, чем в
предшествующее десятилетие, впрочем, их процент оставался очень маленьким. Так, в
1925 г. он составил – 0,3%, а в 1939 г. – 0,4%, у адыгеек – в 1925 и 1939 гг. – 0,02 и 0,07%
соответственно; у черкесов к 1939 г. межнациональные браки заключили 0,8%, у
черкешенок – 0,3%.391
Таким образом, в 1920-1930-е гг. рост числа смешанных браков у немцев,
проживавших в г. Армавире, в сравнении с дореволюционным периодом был очень
заметным. Более того, в течение всего межвоенного периода доля смешанных браков в
течение одного года имела тенденцию к увеличению. 21% смешанных браков у мужчин и
16% смешанных браков у женщин на фоне в целом возрастающего год от года их числа –
это тенденция, с большой доли вероятности, ведущая к этническому размыванию
локального сообщества.
Д.И. Вайман
(Пермь. Россия)
Весенний период календарных праздников и обрядов немцев Урала
в конце ХIХ – начале ХХ в.
Традиционный народный календарь немцев Урала – явление, формирование и
эволюцию которого охватывает длительный период времени. Календарная обрядность
немцев Урала возникла на базе общенемецкого годового цикла, в основе которого лежат
церковный и сельскохозяйственный календарь. Одним из основополагающих факторов в
системы календарной обрядности немцев Урала является «исходные» – принесенные
традиции, сохраненные переселенцами. Значительную часть немецкого населения Урала
составляли переселенцы из Европейской части России – западных Волынской, Киевской,
Таврической, Херсонской, Екатеринославской, Одесской и других губерний. Заселение и
освоение немцами Урала наиболее интенсивно происходило на рубеже ХIХ – ХХ в. В это
время осваивались преимущественно южные уральские губернии – Уфимская и
Оренбургская, в настоящее время эти территории в административном отношении
относятся к Пермскому краю, Оренбургской и Челябинской областям, Республике
Башкортостан.
Особенности заселения и освоения Урала стали причиной того, что традиционная
культура немцев в регионе не была однообразной. Немецкое население не было
однородным, оно было представлено не только разными регионами выхода, но и разными
этноконфессиональными группами (меннониты, католики, лютеране), каждую из которых,
отличали особенности языка и культуры. Наиболее ярко эти особенности были
представлены в календарной обрядности, которая также не представляла собой единого
целого. Одной из отличительных сторон немецкого календаря на Урале, от календарной
обрядности других территориальных групп немецкого населения России, являлась его
пестрая регионально-конфессиональная специфика, проявляющаяся в устойчивости
религиозных обрядовых форм и вариативности обрядовых действий разных локальных
групп.
Особое место в структуре календарного года немцев Урала занимают весенние
праздники обряды. Весенний период в народном календаре более всего наполнен
Смирнова, Я.С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа (вт. пол. XIX – XX вв.). – М.,
1983. - С. 154.
391
Меретуков, М.А. Межнациональный брак как форма проявления межнациональных
отношений//Северный Кавказ: национальные отношения (историография, проблемы)/ Под ред. Н.Ф. Бугая. –
Майкоп, 1992. – С. 227.
390
празднично-обрядовыми комплексами, а также был наиболее значимым в системе
сельскохозяйственного года.
В структуре весенней обрядности немцев Урала можно выделить несколько особо
важных периодов: предшествующий Пасхе пост с предпасхальной подготовительной
неделей (Karwoche, Leidenswoche, Stillewoche), собственно праздник Пасхи (Oster, Ostern,
Oschtre) и постпасхальный период, а также праздник Пятидесятница (Pfingsten),
знаменующий собой окончание весны и начало лета.
Праздник Пасхи (Oster) у немцев Урала, как и у немцев других групп, считается
самым главным весенним и самым большим годовым праздником в народном календаре.
В основе народных представлений с празднованием Пасхи закреплены идеи о новой
жизни и смены времени годы. Так, праздник знаменует собой окончание поста и прихода
весны. Смена постной пищи на не постную также отождествляет собой идею
переходности времени в календаре.
Непременными элементами пасхальной обрядности немцев Урала являются
традиции крашеных яиц (Gefarbene Eier, Efrovne Eier), пасхальных гнезд (Nast, Nescht) и
пасхального зайца (Osterhas, Osterhus, Uschterhase, Oshterhos), которые известны в
немецкой традиции повсеместно. Одним из обрядовых действий праздника был пасхальный обмен подарками, известный у немцев Урала в двух вариантах. Первый
вариант праздничного одаривания, связан с сюжетом пасхальных гнезд и крашеных яиц,
другой вариант пасхального обмена подарками связан с пасхальным обходом домов,
распространенный в некоторых деревнях Оренбургской области и Республики
Башкортостан, когда дети при совершении обходов, приносили пасхальные подарки и
получали их в ответ, от хозяев.
В некоторых немецких деревнях Урала в ночь на Пасху устраивали шуточные
проказы (праздничные бесчинства). Некоторые проказы предшествовали брачному
периоду в календаре. Такие проказы были призваны стимулировать брачную активность,
и высказывали идею общественного осуждения неженатой молодежи. Одним из
распространенных вариантов такого осуждения, была традиция стелить соломенные
дорожки.
Среди наиболее ярких проявлений пасхальной обрядности немцев Урала, особое
место занимают обычаи пасхальных обходов домов, начинающиеся в канун праздника и
продолжающиеся все время празднования Пасхи. Пасхальные обходы имеют наиболее
развернутую форму в традициях волынских немцев Альшеевского и Стерлитамакского
районов Республики Башкортостан и Октябрьском и Чернушинском районах Пермского
края. В традиции волынских немцев пасхальные обходы проводились дважды. Как
правило, первые обходы домов совершались с наступлением пасхальной ночи.
Основными участниками пасхальных обходов была молодежь. Обход деревни
продолжался почти до самого утра и под окнами каждого дома исполнялось не менее трех
песен-гимнов из лютеранских сборников, посвященных воскресению Христа, за
исполнение которых молодежь получала подарки. Утром в пасхальное воскресение, либо
утром на второй или третий день праздника волынские немцы Урала совершали еще один
обход домов с березовыми ветвями с использованием хлестанья.
В целом, весенний период календарных праздников и обрядов явился одним из ярких
маркеров этнической культуры немецкого населения Урала. Календарные праздники и
обряды весеннего периода сохранились как целостный комплекс; пасхальный праздничнообрядовый цикл маркировал важный переходный период, связанные с наступлением
нового календарного года и нового земледельческого сезона.
С.Р. Курманова
(Омск. Россия)
Стабильность системы питания сибирских немцев как результат
успешной адаптации
Миграционные потоки немецкого населения из различных земель Германии в
Россию делали адаптацию значимой как для самих переселенцев, так и для жителей тех
территорий, куда оказывались направленными эти потоки. В ситуации, когда часть этноса
мигрирует на новую территорию, удаленную от основной зоны его расселения, возникает
целый комплекс адаптационных проблем. К их числу относится и адаптация системы
питания.
Под адаптацией мы понимаем «приспособление человеческих сообществ,
социальных групп и отдельных индивидумов к меняющимся природно-географическим и
историческим (социальным) условиям жизни посредством изменения стереотипов
сознания и поведения, форм социальной организации и регуляции, норм и ценностей,
образа жизни и элементов картины мира, способов жизнеобеспечения, направлений и
технологии деятельности, а также номенклатуры ее продуктов, механизмов
коммуницирования и трансляции социального опыта» [1, с.15].
Будучи сформированной из устойчивых признаков сезонных изменений и
характерных черт важнейших хозяйственных занятий, система питания подвергается
изменениям, следуя за эволюцией социально-экономического уклада, а также в том
случае, когда ее носители попадают в новые природно-климатические условия. При
изучении системы питания немцев Сибири учитываются не только природноклиматическиу условия сибирского региона, но и направления миграционных потоков из
различных мест промежуточного проживания (Поволжье, Украина, Волынь).
Регионы европейской части России, где поселились немецкие переселенцы после
эмиграции, а также Сибирь, куда часть из них переселилась позднее, как и Германия,
находятся в зоне внутриконтинентального умеренного климатического пояса. Однако
сравнительный анализ средних температур января и июля указывает, что в России немцы
оказались в условиях резко континентального климата с холодной зимой и жарким летом.
К примеру, если средняя температура в Южной и Западной Германии, откуда шел
основной поток колонистов, составляет -1,2 С, а июля - +18 С, то в Одессе: -3,7 С в январе
и +22,6 С в июле; в Житомире: -5,1 С и +18,2 С; в Саратове: -12,5 С +22 С и в Омске: -18 С
и + 18 С [2, с. 108-109]. Разница в климате не могла не отразиться на системе питания,
однако эти изменения нельзя назвать существенными. В основном они коснулись
обрядовой стороны. Что касается ландшафтной характеристики мест переселения немцев
в России, то большинство из них оказались в степной и лесостепной зонах, экологические
возможности которых способствовали сохранению важнейших хозяйственных занятий
немцев, какими являлись в Германии земледелие и животноводство.
С момента переселения процесс адаптации системы питания к новым условиям
шел очень активно. Немцы стремились восстановить свою традиционную систему
питания. Недостаток продовольствия подтолкнул переселенцев к активному включению в
рацион местных продуктов, используемых аборигенным населением. Кроме того, были
усвоены местные приемы обработки и приготовления продуктов. Так, немцы научились
готовить щи. Для первых немцев-поселенцев они представляли нечто новое, чего
немецкая кухня не знала. Г.Г. Дингес отмечал: «На первое почти ежедневно подается
кушанье, называемое «аши» (т. е. щи, может быть в основе этой формы лежит народная
форма ащи), род супа, приготовляемого из кислой капусты» [3, л. 35]. Особенности
русской кухни, определяемые совершенно иными хозяйственно-бытовыми условиями,
естественно бросались в глаза немецким переселенцам. Они близко познакомились с
русской крестьянской кухней, с ее пирогами и блинами, которые являлись
общеупотребительной пищей [4, л. 33].
Большое значение в традиционной немецкой кухне имели мясные и молочные
блюда. Сибирь не была исключением. Из мяса домашних животных предпочитали
свинину и мясо птицы, употребляли и говядину, крайне редко встречается потребление
баранины. Кроме мяса домашних животных, употребляли «зверину» и «дичину».
Большое распространение получила заготовка продуктов впрок. Одной из форм
консервирования мяса было приготовление домашних свиных колбас, копчение и засолка
мяса говяжьего и свиного. Немцы принесли в Сибирь большое разнообразие хлебных
изделий [5, л. 8-13]. Таким образом, основной пищей немецких переселенцев в Сибири
служили продукты земледелия и животноводства. Недостаток традиционных продуктов
пополнялся за счет местной флоры и фауны.
Во второй половине XX века система питания продолжала адаптироваться за счет
пополнения местными продовольственными ресурсами и кулинарными рецептами
сибирских народов, но в тоже время восстанавливалось традиционное питание,
основанное на продуктах земледелия и животноводства.
Проведенное исследование позволяет констатировать, что для системы питания
немцев Сибири характерны длительная сохранность традиций и устойчивость
национальных форм, базирующихся на пищевых предпочтениях (вкусах), выработанных
многими поколениями. В результате успешной адаптации немецкого населения в новых
природно-климатических, хозяйственных и этнических условиях Сибири сформировались
локальные
пищевые
комплексы,
соответствующие
природно-географическим
особенностям территорий, образу жизни поселившихся там людей. Сложившееся в
Сибири соотношение традиций и новаций с локальной динамикой в отдельных районах
позволило немецкому населению, не утратив этнической специфики, создать систему
питания, адекватную местным условиям и адаптированную к ним.
Источники и литература
1. Культурология. XX век. Словарь. – Спб.: Университетская книга, 1997. – 630 с.
2. Рублевская С.А. Календарная обрядность немцев Западной Сибири конца XIX – XX вв. Рукопись
диссертации… кандидата исторических наук. – Омск, 1997.
3. Государственный исторический архив немцев Поволжья в г. Энгельсе. Объединенный архивный
фонд-Р-1821. Оп. 1. Ед. хр. 18.
4. Там же.
5. Архив Музея археологии и этнографии Омского государственного университета им. Ф.М.
Достоевского. Ф. I. 1997. Д. 179 – 4.
Плохотнюк Т.Н.
(Ставрополь. Россия)).
«Cъемки ближним и крупным планом» или «ready-made» немецкого сюжета
российской истории: микроистория как направление в исследованиях истории и
культуры российских немцев
Немецкий сюжет в истории российских регионов в частности и истории России в
целом сохраняет свою актуальность на протяжении многих лет, получив особое звучание
в последние два десятилетия. Как показало время, и исследовательский, и общественный
интерес обусловлен не только политическим фактором, но еще и действенным желанием
потомков тех, кто вошел в историю под собирательным названием «российские немцы»,
добиться полной социально-политической реабилитации своего народа, своих
родственников, своей семьи и не допустить забвения самого факта исторического
присутствия «народа в пути».
Благодаря стараниям профессиональных историков и историков-любителей
история российских немцев, охватывающая события и процессы на уровне
макроизмерений, теперь написана. Но даже сейчас – вряд ли кто возразит по этому поводу
– реконструкция немецкого сюжета в российской истории еще далека от завершения. И
дело вовсе не в том, что, несмотря на многолетние исследования в архивах разного
уровня, коллекция архивных документов остается неукомплектованной. Да, и спустя
двадцать лет после начала работы в архивах по выявлению комплекса документов здесь
можно отыскать новые. В силу специфики исторического знания, прежде всего,
трансцендентности исторического факта, завершенность исторической реконструкции не
достигаема, но в процессе воссоздания исторического факта для понимания широких
исторических связей и теоретического осмысления необходима постоянная смена
перспективы взора, обращенного в прошлое, этакое «перемежение панорамной съемки со
съемками ближнего и крупного плана». Но для этого нужны не архивные документы, а
материалы, принадлежащие российским немцам.
Чтобы перейти от политической истории к истории социальной, от глобальной – к
истории повседневной жизни, от сильных мира сего – к рядовым участникам
исторического процесса – требуется расширение круга источников. К комплексу
источников, состоящего из архивных документов и предметов материальной культуры –
одежды, домашней утвари, орудий труда, фотографий и т. п., привлекаемых для
исследования, требуются нарративы, созданные на основе интервью или записи «устных
рассказов». Такие нарративы позволяют постигнуть предмет «изнутри», раскрывая
прошлую жизнь через постижение присущего этой жизни мира идей и менталитета.
Ценность такого нарратива возрастает, если существует некое сродство, во всяком случае,
тесная взаимосвязь между исследователем и объектом исследования. В случае нарратива в
рамках истории российских немцев такая взаимосвязь может усилиться за счет того, что в
качестве исследователя выступает прямой потомок, который скрупулезно и дотошно
собирает «улики», обеспечивающие четкость отдельному фрагменту расплывчатого
изображения макроистории. И это уже микроистория с ее особым пристрастием к
деталям, позволяющим максимально обеспечить «полифонию» истории.
Следует отметить, что нарратив, создаваемый посредством метода микроистории,
так же как и любой исторический документ отягощен субъективностью, но его ценность
усилена за счет того, что автор пытается передать интерпретацию того или иного события
или сюжета самими российскими немцами. В качестве примера сошлюсь на опыт таких
авторов как Готлиб Бири (Die weitere Entwicklung der Kolonie / Die Gemeinde Gnadenburg
im Nordkaukasus), Артур Флегель (Escape from USSR in 1928; The memorable travel
experience of Johann and Julianne (Pflugrath) Flegel), Вальтер Ланге (Der steinige Weg Die
Geschichte einer Tempelgemeinde menonitischer), Генрих Фризен, Арнольд Дик (The Kuban
Settlement), других. И хотя авторы представляют разные страны – Германию (Г.Бири, В.
Ланге), США (А.Е. Флегель), Канаду (Г. Фризен, А. Дик) – но их объединяет то, что они
представляют северокавказских немцев и меннонитов. Они – потомки сторонников
Движения Исхода, лютеран, темплеров и новоменнонитов. Уникальный материал,
который был взят ими, попадает под анкерсмитовское определение «ready-made», т.е. его
не извлекали из архивов, не подвергали интерпретации в процессе систематизации. Его
взяли и зафиксировали. Это – отдельные сценки, запечатлевшие трудности коммуникации
в иноязычной среде; опыт адаптации к климатическим условиям и обустройства в новых
природных и социальных условиях, характер взаимоотношений с представителями других
этносов, живущих по соседству; сложности выстраивания отношений с представителями
власти и т.д. Этот материал оживляет ткань истории, возвращая в неё обычного рядового
человека.
А еще микроистория, как особый вид повествовательной практики, способна
обеспечить «присутствие прошлого», так как она сама по себе есть великолепное средство
воссоздания многомерности реконструкции. И вот почему. Микроистория эмпирична, она
исследует непредсказуемо-индивидуальные, «нормально исключительные» поступки
исторических агентов, не сводимые к абстрактным категориям и вытекающие из их
свободной самодеятельности. Она изучает их, потому, что ей интересен человек, потому
что память о нем дорога. Микроистория ориентирована на «индуктивную» причинность,
действующую не на уровне макросоциальных процессов, а в частном опыте и
сознательном горизонте исторического агента. Но результат может быть потрясающим.
Так, Артур Флегель создал нарратив о бегстве из Советского Союза в 1928 году
родственного клана Флегель. Он провел десятки интервью со своими родственниками,
живущими в США и Германии для того, чтобы в деталях запечатлеть семейную историю
о спасении родных братьев своего отца и их семей. В конце девятнадцатого века весь клан
Флегель, представленный многодетными семьями трех братьев, эмигрировал в США, но
процесс природно-хозяйственной адаптации оказался сложным, а воспоминания о Кавказе
столь теплыми, что двое из братьев – более состоятельные – приняли решение вернуться в
Россию. Их потенциала хватило на то, чтобы еще раз обустроиться с нуля на новом месте
(они не стали возвращаться на Кубань, а основали новое поселение близ КМВ), но
оказалось, что его недостаточно, чтобы противостоять процессу коллективизации. Успев
избежать полной экспроприации собственности, братья осуществили грандиозный
замысел – сумели организовать выезд заграницу … при полностью закрытых границах.
Они вывели семьи через Закавказье, Среднюю Азию на Ближний Восток, а оттуда –
вывезли их в Германию.
Архивные документы зафиксировали только факт бегства или ухода через границу
«контрреволюционеров и саботажников», «врагов советской власти». Их клеймили
позором на заседаниях в парторганах всех уровней. В протоколах допросов арестованных
НКВД, подозреваемых в оказании помощи ушедшим, не оказалось информации,
проясняющей ситуацию. И только после появления нарратива Артура Флегеля (вернее, не
после появления, а после сопоставления архивного материала и авторского нарратива
спустя 20 лет после его создания…) удалось «вернуть» сюжет в историю. Оказалось, что
никто из оставшихся в Мариенбруннен не был посвящен в замысел. В противном случае
его не удалось бы реализовать.
Конечно же, Анкерсмит то ли немного не прав, то ли немного лукавил, называя
такие нарративы «ready-made». Мы же видим, какой это кропотливый труд – составление
из этих осколков-воспоминаний цельного полотна прошлой реальности. Отметим, что
микроистория, предлагающая нарративы, имеет много общего с филологией. Обе науки
имеют дело с познанием единичного (событий, текстов), что заставляет их прибегать к
методам «уликового», предположительного знания. Соотносясь с таким типичным
филологическим жанром, как биография, микроистория тяготеет скорее к событийной,
чем к интеллектуальной биографии. Ее ценность определена тем, что автором
репрезентации прошлого выступают носители культуры, представители этой социальной
группы, этот социума.
История работает, во всяком случае преимущественно, не с немыми памятниками
прошлого, из которых вычленяются «признаки» (indices) этого прошлого, а со
свидетельствами, осмысленными высказываниями людей, и хотя в этих высказываниях,
конечно, могут содержаться неосознанные моменты, которые послужат «уликами» для
исторической реконструкции, но в них всегда есть и собственный, «авторский» смысл,
который история не вправе игнорировать.
Тезис о "негомогенной структуре" "исторического универсума", который так
проницательно сформулировал Зигфрид Кракауэр в своем посмертно опубликованном
труде "История. Предпоследнее", был выдвинут в защиту многообразия подходов в
исторических исследованиях и описаниях. Кракауэр признавал за обоими крайними
подходами к истории и, разумеется, за теми, которые находятся между ними, успехи в
познании и право на реконструкцию "истории в целом", но он отмечал также
свойственное каждому из них в соответствии с масштабом исследования соединение
четкости и расплывчатости. Что же касается претензии исторической науки на синтез и
создание общей картины, то ее он ограничивал частным и относительным, временным, но
никоим образом не произвольным познанием реальности и исторического опыта.
Поэтому исторические исследования на высших уровнях обобщения столь же
существенны, как и изучение деталей.
Подобная точка зрения, с одной стороны, объясняет приверженность «истории
повседневности» изучению небольших общностей: прихода, деревни, семьи. Заметно
повысился интерес к истории провинциального города, городского квартала, улицы, дома,
пивной как места общественных собраний и просто вечернего времяпрепровождения,
столовой, прачечной и т. д.
"Не все в исторической реальности можно рассмотреть под микроскопом. История
в целом охватывает события и процессы, которые разыгрываются над уровнем
микроизмерений. Поэтому исторические исследования на высших уровнях обобщения
столь же существенны, как и изучение деталей. Но они страдают неполнотой, и если
историк хочет восполнить пробелы "собственными представлениями и догадками", он
должен исследовать также и мир мелких событий. Макроистория не может стать историей
в идеальном смысле слова, так пусть же она влечет за собой микроисторию... Чем выше
уровень обобщения, на который восходит историк, тем более отвлеченной становится
историческая реальность. То, что он сохраняет из прошлого, когда смотрит на него с
большого расстояния, – это глобальные ситуации, долговременные процессы,
идеологические тенденции и т.д. – крупные нагромождения событий, объем которых
уменьшается или возрастает прямо пропорционально расстоянию...Мы узнаем о прошлом
недостаточно, концентрируясь на макровеличинах... Чем больше удаление, тем труднее
историку понимать исторические феномены, которые достаточно специфичны и
бесспорно реальны" (Kracauer, 1971 [1968], S.115ff)8.
С 1965 г. значение и смысл понятия "микроистория" изменились и совершенно
освободились от негативного и конкретного образа мелкого, не стоящего внимания, как
бы частного остатка "большой" истории. Сам предмет развился или даже вообще впервые
конституировался, выработав собственный метод исторического исследования. С конца
70-х годов в первую очередь в Италии, но также и в США, во Франции. Федеративной
Республике микроистория, прежде иронически отождествляемая с "жалкими остатками"
истории, превращается в новый способ исследования и познания, открывающий
возможность проникнуть в неисследованные области социальной истории (см. Medick,
1994a).
Возникновению этого нового направления исторических исследований
одновременно способствовали многие моменты, и сегодня нелегко отделить их друг от
друга и определить важность воздействия каждого. Для некоторых историков стимулом
стало "изменение опыта", накопленного современниками, но в конечном счете решающую
роль сыграла "смена метода"2. Для этой микроисторической "смены метода" толчком,
несомненно, тоже послужило "изменение опыта" современников, однако дело нельзя
свести только к нему. Собственная динамика внутринаучных противоречий и событий,
как, например, широкие интеллектуальные дебаты по проблемам гуманитарных наук и
особенно вызов, брошенный социальной истории этнологией и культурноантропологическими
исследованиями
(см.
Medick,
1984),
также
явились
конституирующими факторами. Когда Карло Гинзбург и Карло Пони в одном из текстов,
положивших начало систематическим размышлениям о микроистории, писали о наличии
"достаточных оснований" для утверждения, что "большой успех микроисторических
реконструкций находится во взаимосвязи с возникающими сомнениями по поводу
известных макроисторических процессов" (Ginzburg und Poni, 1985), они ссылались на
перемену в опыте современников. Христиан Майер описывает эту взаимосвязь подобным
же образом, но более точно, усматривая причины возникновения интереса к
микроистории в "определенном общественном и политическом опыте современности и
недавнего прошлого", следствием которого он считает "ослабление" "идентификации с
более крупными общностями, будь то нация или государство, крупные партии,
профсоюзы или прогрессистские движения" (Meier, 1990, S.120, 122). Это привело также к
"утрате эффективности определенных подходов к макроистории" (ibid.) и в результате
породило интерес к микроистории, который, по мнению Майера, определяется открытием
новых тем и сюжетов, интересом к преимущественно частным историческим
"микромирам", или "малым жизненным мирам", тем самым "малым областям", в центре
которых стоит отдельный человек. Будь то сомнения в идентификации с теорией
прогресса, отказ от эволюционного понимания истории или критика глобальноисторической евроцентристской точки зрения – эти возникающие в результате
современного "изменения опыта" сомнения в существовавших до сих пор историкофилософских и социально-теоретических интерпретациях связывались и связываются с
возникновением микроистории. Несомненно, что они были важны как причинные
факторы, но их особое воздействие вполне можно усмотреть в том, что в недрах самой
науки они внедряют новые методы и развивают собственную линию исследований Тем
самым микроистория дает гораздо больше, чем просто импульс к переосмыслению опыта
и обращению к мелкому и повседневному в истории3. Микроистория пытается найти
выход в применении метода по ту сторону концепции макроисторической синтезирующей
истории. При этом она ведет свои поиски не вторгаясь на территорию, где историческое
исследование, истолкование и изложение осуществляется в духе постмодернистской
"фрагментализации" и отмежевания от идеи глобальной взаимозависимости и единства
смысла.
Именно это имел в виду.
Специфические возможности познания в микроистории гораздо больше
определяются ее способностью к сужению поля наблюдения и изучению его с помощью
микроскопа. "Историки не проводят исследования деревень, они проводят исследования в
дерев нях", – как сказал Леви, перефразируя Клиффорда Герца4. Таким образом он дал
понять, что исторические реконструкции и интерпретации, осуществленные благодаря
концентрации на ограниченном поле наблюдения, будь то деревня, часть города,
социальная группа или даже один или несколько индивидов, позволят качественное
расширение возможностей исторического познания.
Важнейшее достижение в области социально-исторического познания, полученное
с помощью методов микроистории, заключается в том, что именно благодаря
максимально многостороннему и точному освещению исторических особенностей и
частностей, характерных для общности индивидов исследуемого района, взаимосвязь
культурных, социальных, экономических и политико-властных моментов раскрывается
как взаимозависимость всех объектов исторического бытия. Вероятно, для решения
подобной задачи должна быть разработана специфическая методика сопряжения данных и
источников, отличающаяся от методов обычной местной и региональной истории. Вместо
того чтобы оперировать категориями макроисторических субстанций (семья, индивид,
государство, индустриализация), микроисторические исследования осуществляют
экспериментальное изучение сети социальных отношений и типов поведения, конечно,
никогда не замыкающееся только на них самих, а всегда учитывающее также
общественные, экономические, культурные и политические условия и отношения,
которые действуют и выражаются через них и даже вопреки им. Таким образом
открывается возможность нового взгляда на становление исторических структур, а также
на кратко- и среднесрочные исторические процессы.
Тезис о "негомогенной структуре" "исторического универсума", который так
проницательно сформулировал Зигфрид Кракауэр в своем посмертно опубликованном
труде "История. Предпоследнее", был выдвинут в защиту многообразия подходов в
исторических исследованиях и описаниях. Кракауэр признавал за обоими крайними
подходами к истории и, разумеется, за теми, которые находятся между ними, успехи в
познании и право на реконструкцию "истории в целом", но он отмечал также
свойственное каждому из них в соответствии с масштабом исследования соединение
четкости и расплывчатости. Что же касается претензии исторической науки на синтез и
создание общей картины, то ее он ограничивал частным и относительным, временным, но
никоим образом не произвольным познанием реальности и исторического опыта. При
этом он настаивал – и это было принципиально новым словом, очень актуальным для 90-х
годов, – на необходимости микроисторического взгляда. Кракауэр как бы срывает
гностический, утопический или метафизический покров "окончательного" со
свойственного Уолтеру Бенджамину, Эрнсту Блоху и Теодору Адорно подчеркнутого и
философски-созерцательно преувеличенного выдвижения на первый план частного,
особенного и конкретного в истории. Взамен он вводит заинтересованного участника
дискуссий XX столетия по вопросам культуры и науки в разумные рамки исторического
поиска, исследования и изложения, в рамки "дисциплины", которая посвящает себя не
"окончательным", а "предпоследним" ответам ("last things before the last") и отдает
предпочтение "конструкции, опирающейся на исторический материал", перед
закоснелостью и пошлостью поспешной или односторонней ориентации на "большую"
теорию. Кракауэр таким образом предопределил направление микроисторического
наблюдения, открытое для понимания широких исторических связей и теоретического
осмысления и в то же время изменяющее, благодаря своим историческим "съемкам
ближним и крупным планом", взгляд на историческое целое
А.А. Задерейчук
(Симферополь. Украина)
Немецкий род Фальц-Фейнов и его вклад в развитие Юга Российской
империи (1807 – 1919 гг).
В современной исторической науке стало популярным такое направление, как
биографистика. Изучение отдельной личности, семьи или целых родов значительно
обогащает представление о предшествующих эпохах. Особо актуальным представляется
воссоздание истории жизни общественных деятелей и семей, о которых было принято
умалчивать в советское время. Одним из таких родов являются Фальц-Фейны.
Публикаций, посвященных роду или отдельным его представителям немного и они
не исчерпывают всех исторических аспектов, раскрывающих жизнь и деятельность этого
рода. Даже появление первого представителя в дальнейшем известного семейства
вызывает у исследователей дискуссию [9, 10, 18, 28, 29, 33] . Однако согласно,
проведенным исследованиям удалось достоверно установить, что им был
машиностроитель, Иоганн Георг Фейн из Саксонии (1773 – 1824). В 1807 г. по приглашению
Таврического губернатора А.М. Бороздина он прибыл в Екатеринослав для участия в
основании текстильных и суконных фабрик в качестве специалиста в этом деле и записался
как вольный колонист [6, л. 1]. Согласно архивным документам очевидным является то, что
первоначально он собирался заниматься устройством суконных фабрик [7–8] и лишь после
ряда неудач на этом поприще Иоганн Фейн переквалифицировался в хозяина-овцевода.
Приобретение в 1813 году на аукционе земельного надела в Мелитопольском уезде в размере
3470 дес. положило начало огромной «империи» Фальц-Фейнов на Юге Российского
государства [5, л. 94]. Его сын Фридрих Фейн, имея природный предпринимательский
талант, без субсидий со стороны государства и обойдя многих конкурентов занимавшихся
овцеводством уже через несколько лет, довел поголовье своих стад до сотен тысяч и стал
признанным «королем овцеводства». Именно ему принадлежит заслуга приобретения у
Ангальт-Кеттенского герцога имения Аскания-Нова, ставшего впоследствии базой для
создания всемирно известного заповедника [2, л. 2 (об.), л. 13)]. Кроме того, Ф. Фейн стал
основоположником меценатских и патриотических традиций этой семьи. Во время
Восточной (Крымской) войны 1853 – 1856 гг. в его имении Преображенка была устроена
слабосильная команда на 250 человек [19, с. 64–65]. По окончании военных действий он
получил серебряную медалью с надписью: «за усердие» для ношения на шее на
Владимирской ленте [4, л. 100 (об.)]. Таким образом, становится очевидным, что в
первый период жизни этого рода на территории Российской империи (до момента
объединения фамилии в Фальц-Фейн в 1864 году) были заложены основы
хозяйствования и основные земледельческие и меценатские традиции Фальц -Фейнов.
Оценивая вклад рода в развитие сельского хозяйства в южном регионе необходимо
обратить внимание на ряд основополагающих моментов. Во-первых, основными
отраслями сельскохозяйственного производства рода Фальц-Фейн являлись: овцеводство,
коневодство, скотоводство, верблюдоводство, земледелие, садоводство, виноградарство.
Первостепенное значение в хозяйствах практически на протяжении всего исследуемого
периода отводилось овцеводству, положение несколько изменилось в начале XX в. ФальцФейны являлись не только одними из крупнейших овцеводов Новороссийского края, но и
в большинстве случаев выступали образцом для ведения овцеводческого хозяйства, как в
регионе, так и по всей территории Российской империи. Свидетельством признания
хозяйственных качеств могут служить многочисленные награды, полученные ФальцФейнами на всемирных, всероссийских и региональных выставках [13]. Во-вторых, все
хозяйства Фальц-Фейнов на протяжении всей истории рода опирались на хорошую
техническую базу и передовые научные технологии [15]. Сами Фальц-Фейны
неоднократно выступали в качестве инициаторов нововведений повышавших качество
производимой продукции или улучшавших сам процесс производства [31, с. 50–51].
Имения Фальц-Фейнов отличались гуманным отношением к рабочим и высокой
заработной платой.
Помимо сельскохозяйственного производства представителей рода Фальц-Фейн
интересовало и промышленное производство. Необходимо отметить, что большинство,
имевшихся предприятий, было организовано с целью обслуживания нужд собственных
экономий [20; 25, л. 170б; 26, л. 117; 30]. Однако, в начале XX в. была приобретена
фабрика консервов в Одессе, производство на которой было ориентировано на рынок [17].
Кроме того, был открыт филиал этой фабрики в одном из имений Фальц-Фейнов.
Продукция, производимая на промышленных предприятиях Фальц-Фейнов, являлась
образцовой, о чем могут свидетельствовать высокие оценки ее на различных выставках.
Условия работы соответствовало передовым стандартам того времени, а также
открывавшиеся предприятия и фабрики способствовали обеспечению рабочими местами
жителей региона.
Развитие сельскохозяйственного и промышленного производства в семье ФальцФейнов соприкасалось с необходимостью быстрой и удобной связи [3, л. 1; 16, с. 75–77].
Исследование этой проблемы приводит к выводам о том, что открытие почт, телеграфов и
проведение телефонных линий между имениями Фальц-Фейнов способствовало более
качественному и быстрому сообщению в регионе в целом.
Изучение транспортных средств, принадлежавших Фальц-Фейнам, наталкивает на
необходимость подробного рассмотрения порта Хорлы [12]. Естественно, его создание
обусловлено, прежде всего, личными выгодами представителей этого рода. Однако при
более тщательном изучении неоспоримым оказывается тот факт, что его появление
способствовало развитию региона и его финансовому благополучию: именно сюда
стекались основные зерновые запасы окружающих территорий. Торговые операции через
Хорлы проводили крупные торговые банки Российской империи. Помимо внешней
торговли через Хорловский порт осуществлялись и внутренние перевозки к портам
Черноморского бассейна. Кроме того, именно наличие порта обусловило возникновение
вопроса о необходимости проведения железнодорожной ветки, которая значительно
повышала комфортность территории [16, с. 82–83].
Оценивая направления благотворительной деятельности представителей рода
Фальц-Фейнов, очевидным становится тот факт, что при наличии значительного
количества денежных средств они не оставались чуждыми к нуждам окружавшего их
населения. На средства, выделяемые Фальц-Фейнами, строились приюты, больницы,
открывались школы [32, с. 12, 16, 30, 32, 34; 16, с. 85–96]. Многие представители этого
рода выступали попечителями различных учебных учреждений [1, с. 80; 21, с. 66, 68; 22, с.
48; 23, с. 53]. Их вклады на развитие этого учреждения повышали качество образования.
Постоянное участие в социально-экономической жизни Юга Украины в XIX –
начале XX вв. обуславливало и общественно-политическую жизнь представителей этого
рода. Фальц-Фейны являлись активными участникам земского движения, выступали в
роли гласных уездных и губернских собраний Таврической и Херсонской губерний [11].
Неоднократно представители этого рода избирались в состав различных комиссий и
выступали в качестве их председателей, что свидетельствует об их авторитете в данных
вопросах. Один из представителей рода В.Э. Фальц-Фейн выступал в качестве депутата
Государственной Думы III созыва, где неоднократно поднимал вопросы, касающиеся
южного региона [14].
Авторитетность Фальц-Фейнов в вопросах сельского хозяйства, природоохранной
деятельности подтверждается участием представителей рода во многих общественных
организациях. Конкретными примерами из своей личной практики они иллюстрировали
возможность решения многих злободневных вопросов, поднимавшихся на заседаниях
этих обществ. В качестве собственного развлечения, с целью заведения новых полезных
знакомств Фальц-Фейны участвовали в различных спортивных организациях [16, с. 129–
142]. Помимо этого, денежные вливания, постоянно осуществляемые Фальц-Фейнами,
способствовали развитию таких спортивных направлений, как конный спорт, яхт-спорт, а
также спортивная охота.
Отдельным направлением деятельности Фальц-Фейнов является участие последних
в развитии научных исследований в регионе. Неоднократно Фальц-Фейны выступали
пионерами в регионе по вопросу ветеринарных прививок, давая тем самым пример
окружающим крестьянам [24, с. 20; 27, с. 41]. Опираясь на опыт, полученный при
многолетних исследованиях в своих имениях Фальц-Фейны, вносили конкретные
предложения по улучшению положения дел в сельскохозяйственном производстве
губернии и таким образом, получали реальную возможность применения своих глубоких
знаний на практике не только в своих экономиях, но и во всем регионе. Вершиной
научных достижений этого рода стало создание Ф.Э. Фальц-Фейном заповедника
Аскания-Нова. Она работала как четко отлаженный механизм, направленный на изучение
различных научных направлений в биологии, исследование влияния тех или иных
открытий на повышение уровня сельскохозяйственного производства, а также на
пропаганду научных знаний в широкие круги специалистов и общественности [16, с. 153–
172].
Таким образом, представители этой немецкой семьи внесли неоценимый вклад в
развитие Юга Российской империи в XIX – начале XX вв. Прибыв в русское государство
только лишь с желанием работать, за сто лет своего проживания они создали огромную,
хорошо отлаженную сельскохозяйственную «империю», а также всемирно известный
биосферный
заповедник
Асканию-Нова.
Кроме
того,
являясь
крупными
землевладельцами, представители этого рода стали активными участниками общественнополитической жизни региона, участвовали в решении многих насущных проблем.
Источники и литература:
1. Адрес-календарь и справочная книга Таврической губернии на 1908. – Симферополь:
Таврическая губернская типография, 1908. – 315 с.
2. Государственный архив в Автономной республике Крым (ГААРК). – Ф.14. – Оп.1. – Д. 1731. О воде во
владение колониста Федора Иванова Фейна – 28.02.1857 – 14 л.
3. ГААРК. – Ф. 27. – Оп. 13. – Д. 3429. По отношению начальника Одесского почтовотелеграфного округа о разрешении Фридриху Фальц-Фейну устройства телефонного сообщения между
имениями его Аскании-Нова, матери его Софии «Преображенкой» и его брата Владимира «Дорбургом». –
13.06.1903. – 20.07.1905. – 3 л.
4. ГААРК. – Ф. 81. – Оп.1. – Д. 606. Общие циркуляры Министерства Государственного
имущества. – 4.01.1856 – 29.12.1856. – 153л.
5. ГААРК. – Ф. 377. – Оп. 2. – Д. 393. По указу Таврического Губернского правления от 1865 г. за
№ 2048, об определении числа десятин земли состоящей во владении частных лиц Днепровского и
Мелитопольского уездов. – 10.03.1865 – 30.04.1869. – 128 л.
6. Государственный архив Одесской области (ГАОО). – Ф. 6. – Оп. 1. – Д. 4180. О семействе
уволенного из колонистского звания механика Иоганна Фейна, просившего о причислении вновь в таковое
звание. – 11.06.1836 – 15.15.1836. – 9 л.
7. ГАОО. – Ф. 6. – Оп. 1. – Д. 1095. О неустойке бывшего в ведомстве сей Конторы колониста
Иоганна Фейна и сына его Федора по контракту с помещиком Бродским на устроение суконной, его
фабрики, заключенному. – 24.09.1817. – 25.07.1820. – 142 л.
8. ГАОО. – Ф. 6. – Оп. 1. – Д. 944. О утверждении учиненного колонистом И. Фейном с
менонистом Иоганном Классеном договора и обязательства о устроении ими в молочанских колониях
суконной фабрики. – 12.08.1815. – 1.11.1815. – 11 л.
9. Данилевич Н. Барон Фальц-Фейн. Жизнь русского аристократа. / Н. Данилевич. – М.:
Изобразительное искусство, 2001. – 227 с.
10. Дрогобыч Н.Е. О происхождении основателя природоохранных учреждений Аскании-Нова (к
140-летию со дня рождения Ф.Э. Фальц-Фейна) / Н.Е. Дрогобыч // Фальцфейнівські читання 23 – 25 квітня
2003 р. – Херсон, 2003. – С. 92 – 94.
11. Задерейчук А.А. Деятельность семьи Фальц-Фейнов в работе органов земского самоуправления
Таврической губернии / А.А. Задерейчук // Вестник Черниговского государственного педагогического
университета. – 2006. – вып. 34. – № 4. – С. 95 – 99.
12. Задерейчук А.А. История возникновения и деятельности частного порта Хорлы / А.А.
Задерейчук // Ученые записки Таврического национального университета им В.И.Вернадского. – 2007 – Т.
20 (59). – № 1. – С. 16 – 20.
13. Задерейчук А.А. Участие рода Фальц-Фейнов в выставках-ярмарках Российской империи / А.А.
Задерейчук // Культура народов Причерноморья. – 2007. – № 111. – С. 143 – 146.
14. Задерейчук А.А. Деятельность Владимира Эдуардовича Фальц-Фейна в Государственной Думе
Российской империи III созыва / А.А. Задерейчук // Ученые записки Таврического национального
университета им В.И.Вернадского. – 2008 – Т. 21 (60). – № 1. – С. 63 – 75.
15. Задерейчук А.А. Використання сучасної сільськогосподарської техніки в маєтках Фальц-Фейнів
/ А.А. Задерейчук // Вчені записки Таврійського національного університету ім. В.І. Вернадського. – 2010. –
Т. 24 (63), № 2. – С. 23–27.
16. Задерейчук А.А. Фальц-Фейны в Таврии / А.А. Задерейчук. – Симферополь : ДОЛЯ, 2010. – 197
с.
17. Задерейчук А.А. Пищевая промышленность Фальц-Фейнов / А.А. Задерейчук // Вопросы
германской истории: сборник научных трудов. – Днепропетровск : Издательство ДНУ, 2011. – С. 26–34.
18. Кудряченко А.И. В и хідц і з н і м е ц ь к и х земель на теренах України: минуле та сьогодення. /
А.И. Кудряченко, И.М. Кулинич, В.В. Хохлачов. – К. : Наукова думка, 1995. – 75 с.
19. Маркевич А. Таврическая губерния о время Крымской войны по архивным материалам. / А.
Маркевич. – Симферополь: «Таврида», 1994 – 267 с.
20. Микулин А.А. Фабрично-заводская и ремесленная промышленность Одесского градоначальства
Херсонской губернии и Николаевского военного губернаторства в 1898 году. – Изд. 2-е. – Одесса: Тип.
Акционерного Южно-русского О-ва Печатного дела, 1899. – 264 с.
21. Новороссийский календарь на 1872 г. – Одесса: тип. П. Францова, 1871. – 204, 176 с.
22. Постановление Днепровского уездного земского собрания 20 – 24 сентября 1894. – Алешки:
Тип. Б. С. Бинцейга, 1895. – 132, 817 с.
23. Постановления Днепровского уездного земского собрания очередного 7 сентября 1912 и
чрезвычайного 15 декабря с приложениями. – Алешки: Тип. Л. Шпиро, 1913. – 1058 с.
24. Протоколы съезда овцеводов, шерстопромышленников и фабрикантов в 1884 г. при
Харьковской акционерной компании по торговле шерстью. – СПб, 1884. – 26 с.
25. Российский государственный исторический архив (РГИА). – Ф. 20. – Оп. 12. – Д. 212.
Ведомость о промышленных предприятиях Таврической губернии. – 1890.
26. РГИА. – Ф. 20. – Оп. 12. – Д. 213. Ведомость о промышленных предприятиях Таврической
губернии. – 1885. – 523 л.
27. Сборник по текущей статистике за 1887 – 1888 гг. – Симферополь: Тип. Газеты «Крым», 1888. –
62, 42.
28. Скадовский Б.С. Генеалогическое древо Фальц-Фейнов / Б.С. Скадовский // Вісті Біосферного заповідника
«Асканія-Нова». – 2005. – Т.7. – С. 148 – 152.
29. Строганова М.Н. История рода Скадовских в России век XVIII – XXI. / М.Н. Строганова. – М.:
Изд-во Московского университета, 2001. – 370 с.
30. Фабрично-заводские предприятия Российской империи. / Сост Л.К. Езиоранский. – СПб.: Тип.
Н.П. Зандмана, 1909. – б/с.
31. Фальц-Фейн В.Э. Аскания-Нова. / В.Э. Фальц-Фейн. – К. : Аграрна наука, 1997. – 348 с.
32. Школьная сеть Днепровского уезда на 1-е января 1909 года. Составлена по по формам
Министерства Народного Просвещения.// Приложе7ние к докладу по введению всеобщего обучения в
Днепровском уезде, Таврической губернии, предсталяемому на обсуждение Днепровского Уездного
Земского собрания созыва 1909 г. – Б/м: [Днепровское уездное земство, 1909]. – 60 с.
33. Штах Я. Очерки из истории и современной жизни южнорусских колонистов. / Я. Штах. – М.: Б/и,
1916. – 266 с.
Ю.В. Гунгер
(Краснотурьинск. Россия)
Контрактер Вильгельм Фридрих Штифт: У истоков русской маркшейдерии
В эпоху преобразований Петра I очень многое в России появилось впервые.
Императорским указом от 24 января 1722 года была введена «Табель о рангах всех чинов
воинских, статских и придворных», в которой, также впервые в российской истории,
появился чин «маркшейдер».
Рапортуя внуку Петра Великого Императору Петру II об успешном действии
уральских заводов, генерал В.И. Геннин отметил: «Заводы приведены в наилучшее
состояние и действо от большей части Вашего Величества российскими подданными,
кроме малой части иностранных людей». Одним из этих «иностранных людей», как
значится в «Русском биографическом словаре», был «Штифт Вильгельм Иванович –
первый ученый пробирный мастер и маркшейдер в русской службе».
В 1719 году начальник Олонецких горных заводов полковник В.И. Геннин изучал
горное дело в Германии, Голландии, Англии и Франции. «На возвратном пути своем
набрал он, с дозволения польского и прусского королей, разных мастеров, как то
стальных, клиночных, волочильщиков, бляхарей, меховых мастеров, штейгеров и
маркшейдеров».
Среди прочих в феврале 1720 года в Эрфурте контракт на службу в российском
горном ведомстве подписал саксонец Вильгельм Фридрих Штифт (Stift). В том же году В.
Штифт был уже в Санкт-Петербурге и, представленный Геннином среди прочих
иностранцев Царю (без пяти минут Императору), приступил к работе пробирным
мастером в только что открывшейся при Берг-коллегии металлургической лаборатории. В
1722 году Штифт совместно с И. Гельвихом разведывал рудные месторождения в
Астраханской губернии. В конце 1722 года В.И. Геннин, уже главный командир
Сибирских заводов и генерал-майор, буквально поштучно собиравший специалистов на
интенсивно строящиеся им на Урале металлургические заводы, велел нарочному хоть
пешком дойти до Астрахани и вручить Штифту указ Берг-коллегии о переводе его на
Урал.
На Урал В.Ф. Штифт прибыл в апреле 1723-го и был отправлен на помощь,
строящим Пыскорский медеплавильный завод (вблизи современного города Соликамска),
И.Ф. Блиеру и И. Юдину. С конца июня работы по строительству Пыскорского и
Ягошихинского (ныне город Пермь) заводов возглавлял капитан В.Н. Татищев. Татищев
поручил Штифту, несмотря на возражение советника Берг-коллегии Михаэлиса,
утверждавшего, что в контракте с иноземцем это не записано, обучать маркшейдерскому
и пробирному делу («ибо сия наука нужнейшая горным начальникам») А. Порошина, И.
Юдина и шихтмейстера Д. Одинцова. Татищев, отправивший в Екатеринбург Геннину
роспись маркшейдерских инструментов, необходимых для обучения, просил генерала
затребовать их из Берг-коллегии, «ибо без того положения руд и копаней совершенно
познать и на чертеже обстоятельно к разсуждению представить невозможно». Требуемые
инструменты Берг-коллегией были заказаны и отправлены на Урал. Геннин же добавил
Штифту еще трех учеников Кунгурской школы для обучения плавке, перечистке меди и
пробирному делу.
Осенью Штифт с М. Циммерманом монтировал медеплавильные печи на
Ягошихинском заводе. В декабре все того же, 1723-го, года Геннин срочно вызвал
Штифта в Екатеринбург, а руководившему строительством завода И.Ф. Патрушеву
приказал: «И ты вели, как возможно спешить, чтоб хотя одна плавильная печь в
Екатеринбурге в ходу была».
29 ноября 1723 года В. Геннином был введена «Табель медных и железных заводов
и мануфактур в Сибирском вышнем горном начальстве». Штифт получил должность (и
чин) маркшейдера «Пермского нижнего горного начальства у Соликамской» (вскоре
переименованного в Пермский бергамт) с жалованьем 208 рублей в год. Согласно Табели
о рангах чин «маркшейдер» относился к 12-му классу, что соответствовало воинскому
чину «лейтенант». В должностной инструкции Геннин так сформулировал понятие
маркшейдерии: «сие есть подземная геометрия». В задачи маркшейдера ставились:
- съемка горных выработок с составлением планов и разрезов;
- сбойки горных выработок;
- вынос в натуру горных отводов;
- пополнение горной документации (по третям года).
Вряд ли было у Штифта время заниматься прямыми обязанностями. После отъезда
в 1724 году М. Циммермана в Германию по окончании контракта все уральское
медеплавильное дело держалось исключительно на Штифте. Из десяти прибывших в этом
году к Геннину саксонцев только один – Г. Брандт – был плавильщиком. Брандт был
оставлен в Екатеринбурге, а Штифт отправился в Пыскор. Всего здесь он сложил 10
медеплавильных печей и 2 гармахерских горна.
Печи Екатеринбургского завода сложенные Г. Брандтом оказались негодными к
медной плавке, а в печах сложенных Штифтом уктусский житель Ф. Яковлев, им же
обученный, плавил не хуже олончан. На что последовало определение В.И. Геннина: «Что
ныне медь хорошо плавится без иноземца, то зело хорошо. И за радение, что русский
уктусский плавильщик оные печи, которые иноземец испортил, исправил и привел опять в
добрый порядок, пожалован он в мастера». Наказанный материально Брандт поступил в
обучение к Штифту, «чтоб он мог против русских плавить» («и велеть ему в особой печи
плавить, а не с русскими, и над ними команду ему не иметь»).
В 1724 на Полевском руднике Штифт построил 2 медеплавильных печи («Потом,
коли Бог прибавит руды, можно и печи прибавить»). Здесь же Штифт сложил горны для
предварительного обжига и плавки руды на роштейн.
В 1725-26 годах В. Штифт – управитель Лялинского медеплавильного завода. На
этом заводе, испытывавшем в то время большие затруднения с рудой, Штифт впервые на
Урале и в Сибири наладил производство медного купороса, не уступающего качеством
лучшим в мире турецкому и венгерскому. Посетивший в 1725 году Лялинский завод
естествоиспытатель Л.Г. Мессершмидт собрал с помощью В. Штифта коллекцию
малахитсодержащих руд.
С 1727 года Штифт выполнял свои прямые обязанности маркшейдера Пермского
бергамта в Соликамске. Обучал маркшейдерскому искусству шихтмейстеров князя В.
Горчакова, М. Кутузова и П. Зеленого (в октябре 1725 года Геннин привез из Петербурга
«горные книги для переводу и обучения русских людей»). Повторно обучался и
управитель Пыскорского завода Д. Одинцов. Его Геннин даже припугнул понижением в
чине, если не обучится у В. Штифта и Г. Улиха. (Впоследствии, Одинцов, уже будучи
управителем Лялинского медеплавильного завода, был прикомандирован в Северную
экспедицию В.И. Беринга, в отряд исследовавший северное побережье России от
Архангельска до Обской губы).
В 1728 году на Урал прибыл и также поступил в обучение к Штифту шихтмейстер
Леонтий Бекетов. Хотя Бекетов обучался в Швеции у обер-маркшейдера Гейслера, но, по
свидетельству Штифта сильно отстал от уральских горных и металлургических дел.
В 1729-30 годах истекали 10-летние сроки контрактов иноземных мастеров.
Некоторых «абшидов» генерал Геннин «ласкою, також прибавкою жалованья и
повышением чинов за их искусство и при делах радительное отправление, без которых
управить горных и заводских дел не возможно» задержал на один год. В феврале 1730-го
«урочные годы отжил» и самый ценный для Геннина контрактер – В.Ф. Штифт, с которым
также был заключен дополнительный годовой контракт. Штифт получил чин
бергмейстера (10-й класс Табели о рангах) и должность «главнейшего члена» в Пермском
бергамте с годовым жалованьем 300 рублей.
Одним из условий продления контракта с иностранцами было: «дабы они горным
делам русских с прилежность и безскрытно обучали, причем и еще их обнадежить, ежели
кто из них науке своей русских данных им учеников совершенно обучит, такие будут
награждены Его Императорскаго Величества милостию». За 8 лет службы на Урале
Штифт обучил медеплавильному и маркшейдерскому делу практически всех молодых
горных офицеров, прибывших в 1723-30 годах на Урал, подготовил около 20
медеплавильных и пробирных учеников, около 10 маркшейдерских учеников
(чертежников) и одного купоросного. Штифт был автором многих технических чертежей,
консультировал самого Геннина по техническим вопросам, а в 1728 и 1730 годах
представлял ему докладные записки по коренной реорганизации горного дела на Урале.
Генерал очень дорожил мнением Штифта: «Штифту представить мнение, не надлежит ли
чего еще к лучшему и к прибыли казенного интереса… Ибо я, по его мнению, что могу, то
учиню здесь, а чего учинить не могу, о том буду представлять в Берг-коллегии».
Контракт В.Ф. Штифта истек в феврале 1731 года, а в апреле этого года он отбыл
на родину. Дальнейшая его судьба неизвестна. Также неизвестно был ли он награжден
«Его Императорскаго Величества милостию».
Список источников и литературы:
1. Геннин В. Описание Уральских и Сибирских заводов. М., 1937.
2. Герман И.Ф. Историческое начертание горного производства в Российской империи.
Екатеринбург, 1810.
3. Корепанов Н.С. Геннин на Урале. Екатеринбург, 2006.
4. Семенов В.Б. Малахит. Свердловск, 1987.
5. Табель о рангах всех чинов. СПб, 1722.
6. Шандра А.В. Административная и организаторская деятельность В.И. Геннина. Екатеринбург,
2007.
7. Юхт А.И. Деятельность В.Н. Татищева на Урале в 20-х годах XVIII в.
8. Юхт А.И. Поездка В.Н. Татищева в Швецию // Исторические записки. Т.88. М., 1971.
Е.М. Ерина
(Энгельс. Россия)
Август Фридрихович (Фёдорович) Лонзингер,
учёный лингвист, преподаватель, писатель
Мысль написать о А.Ф.Лонзингере родилась не сегодня. К концу ХХ века уже были
закончены исследования о профессорах Г.Г.Дингесе и А.П.Дульзоне, статьи о них были
написаны в соавторстве с к. ф. наук В.Маныкиным16.
В 1997 году была опубликована рукопись Я.Дитца «История поволжских немцевколонистов с предисловием написанным с соавторстве с проф. И.Плеве17.
При создании архивного фонда ОГУ «Государственный исторический архив немцев
Поволжья в г. Энгельсе» «Коллекция документов по истории и культуре немцев
Поволжья» совместно с В.Хердтом, научным сотрудником Геттингенского
исследовательского центра (Германия) наше внимание привлекла рукопись А.Лонзингера
«Материальная этнография поволжских немцев. Селение, жилище, пища, одежда»18.
Появилась мысль опубликовать и данную рукопись. Автор написал её в 1925 году,
когда работал в городе Саратов.
В начале ХХI века доктору А.Айсфельду (Геттинген) было предложено
опубликовать рукопись А.Ф.Лонзингера, т.к. ОГУ ГИАНП не имел средств на её издание.
Ксерокопия
работы
была
передана
научному сотруднику Геттингенского
исследовательского центра В.Хердту. Он провёл большую работу, снабдил рукопись
фотопозитивами из Саратовского областного музея краеведения, но издателями не было
выполнено главное требование – на титуле не был указан архив-хранитель раритета. Более
того ОГУ ГИАНП получил лишь один экземпляр издания19.
Так несовершенство законов России в этой области, отсутствие средств в архивах на
издательскую деятельность приводит фактически к утрате права на издание и
переиздание, хранящихся в архиве уникальных рукописей, да и средства от их
распространения остаются в другой стране у издателя.
Поскольку биография автора рукописи не была изучена, пришлось обратиться к
Энциклопедиям, но ни в одной из них и в том числе в Энциклопедии «Немцы России»20
не было обнаружено статей о А.Ф.Лонзингере.
После чего решено было начать поиск документов об этом человеке в различных
архивах: Центре документации новейшей истории Саратовской области, архиве
Федеральной службы безопасности по Саратовской области, Государственном
историческом архиве немцев Поволжья. Обратились также к опубликованной литературе:
к работе писателя Герольда Бельгера21 и журналиста Ю.Пёсикова22 и другим работам,
вышедшим за рубежом.
Первая попытка написать краткую биографию А.Ф.Лонзингера была сделана в
предисловии к работе «Пословицы и поговорки немцев Поволжья»23.
Собранные о А.Ф.Лонзингере документы были проанализированы и поскольку
многие из них были весьма противоречивы и далеко не полные решено было написать по
возможности наиболее полную его биографию, чтобы возвратить его имя
А.Ф.Лонзингера, писателя, учёного лингвиста своему народу.
Мы впервые представим довольно полную биографию А.Ф.Лонзингера, что даёт
возможность показать насколько разносторонней была его личность24.
Докажем, что он был первым исследователем фольклористики – языка, быта, нравов
поволжских немцев на основании Перечня немецких колоний, анкетированных
А.Ф.Лонзингером в 1913 году и составленного учёным ещё в начале 1914 года25.
Нам кажется важным подчеркнуть, что исследователем высокого уровня
А.Ф.Лонзингер стал задолго до того, как официально получил высшее образование,
подчеркнём его роль в развитии педагогики как науку в регионе и методики
преподавания иностранных языков в период его работы в целом ряде высших учебных
заведений города Саратов.
Особо остановимся на периоде его работы заведующим методическим бюро и
учёным секретарём Народного комиссариата просвещения, показав его роль в
становлении и работе школ, средних учебных заведении и создании первого
государственного педагогического института в республике немцев Поволжья.
Расскажем о его работе по созданию учебников для школ по немецкому языку и
математике, которые были им разработаны в период с 1913 по 1923 год.
Уделим внимание периоду его первой ссылки основанием, для которого явится
репрессивное дело учёного, сохранившееся в архиве ФСБ.
Докажем, что после возвращения из ссылки в конце 1938 года А.Ф.Лонзингеру не
было дано возможности возвратиться к творческой учебной, методической литературы,
так и к писательской деятельности и он был вынужден зарабатывать, в основном,
работами по переводу разного рода литературы26.
Надеемся, что данная работа позволит поставить имя А.Ф.Лонзингера в один ряд с
именем Г.Дингса, А.Дульзона, П Зиннера, Я.Дитца и многими другими великими
россиянами, немцами по национальности, внёсшим огромный неоценимый вклад в
историю государства российского. Великий педагог и самобытный писатель достоин
этого.
Проблемы языка и литературного творчества российских немцев
________________________________________________________________________
Т.Н. Москвина
Барнаул. Россия)
Язык как составляющая национальной идентичности российских немцев
Современная наука неоднократно обращалась к вопросу о том, какие доминанты
или духовно-нравственные ориентиры, какие традиции определяют культуру российских
немцев и их национальную самоидентификацию в сравнении с русской или современной
немецкой культурой.
Одной из таких доминант является, несомненно, язык. Вильгельм фон Гумбольдт
сказал: «Истинная родина – это язык. Отчуждение от родного происходит всегда через
язык, очень быстро и легко, хотя и тихо и незаметно». Именно поэтому сохранение языка
этнических немцев России, а также изучение его во всех его проявлениях в
диахроническом и синхроническом аспектах является одной из задач современного
научного сообщества.
Научно-исследовательская группа Алтайской государственной педагогической
академии (г. Барнаул) под рук. проф. Л.И. Москалюк в течение нескольких десятилетий
занимается изучением языка российских немцев как неотъемлемой части их национальной
культуры. Островные немецкие диалекты представляют огромный интерес для
исследователей культуры народа, как в плане изучения языковых данных, так и в плане
этнографии и социолингвистики, поскольку человек как субъект познания является
носителем определенной системы знаний, представлений, мнений об объективной
действительности. Субъективные аспекты восприятия и познания человеком
действительности составляют его индивидуальную концептуальную систему, т.е.
глобальный образ мира, который является результатом всей познавательной деятельности
человека.
Роль языка в жизнедеятельности человека трудно переоценить. Храня в себе
духовные ценности общества, будучи материальной формой накопления, хранения и
передачи информации, язык играет роль механизма социальной и национальной
наследственности. Идея обусловленности картины мира человека национальным языком
принадлежит В. фон Гумбольдту. По В. фон Гумбольдту, язык есть хранилище народного
духа, культуры, «объединенная духовная энергия народа, чудесным образом
запечатленная в определенных звуках» [Гумбольдт 1985: 349. Исходным положением
является тот факт, что единство языка, являющегося символизацией внутренней,
духовной жизни человека, особым образом связывает говорящих на нем, обеспечивает их
единодушие и единомыслие; что язык особым образом воплощает в себе культурное
своеобразие целого народа.
"Разные языки – это отнюдь не различные обозначения одной и той же вещи, а
различные видения ее". Каждый язык, заключающий в себе самобытную
классификационную систему, определяет мировоззрение носителя данного языка и
формирует его национальную картину мира. Так, среди других форм объединения людей
В. фон Гумбольдт открывает первоначальную, естественную и стабильную форму
объединения – языковое сообщество как необходимое условие формирования личности.
Одной из самых крупных языковых общностей является нация. Тот язык, на котором
говорит человек, и является одним из доминирующих признаков, по которому
определяется зачастую его национальность. Посредством языка мысли, эмоции отдельных
людей превращаются из их личного достояния в общественное, в духовное богатство
всего общества. Благодаря языку человек воспринимает мир не только своими органами
чувств и думает не только своим мозгом, а органами чувств и мозгом всех людей, опыт
которых он воспринял посредством языка. Язык в этнических границах его носителей –
это не только средство общения, но и память и история народа, его культура и опыт
познавательной деятельности; это закрепившиеся из поколения в поколение знания об
окружающей действительности. Язык представляет собой «когнитивную базу народа»
[Корнилов 2003: 138]. Эти знания фиксируются в языке в целях сохранения этноса и его
самобытности.
Это замечание справедливо и по отношению к диалекту, которому приписывается
особая, структурированная по своим собственным закономерностям система значений,
которые можно охарактеризовать как картину мира, т.е. систему классификаций,
обобщений, коннотаций, норм, отношений, которые выступают как своеобразная
когнитивная матрица для всех носителей данного диалекта.
Следует отметить, что вопрос, выражает ли диалект национального языка
собственную, уникальную картину мира, является дискуссионным. По нашему мнению,
следует различать немецкие диалекты, которые существуют и развиваются в
немецкоязычном пространстве, и островные диалекты немецкого языка, которые
существуют в иноязычном окружении. Диалекты обоих типов, несомненно, отражают в
своей лексической системе картину мира своих носителей, поскольку именно на лексику
языка проецируется образ мира. Свидетельством этому служит огромное количество
отличий в способах номинации в диалектах и в общенациональном языке. Однако эти
отличия носят не системный характер, а затрагивают лишь отдельные фрагменты
действительности, диалект не способен моделировать всю действительность. Диалекты
дополняют друг друга и предельно конкретизируют общую языковую картину мира,
которую передает немецкий язык во всей совокупности его вариантов. Косвенным
доказательством этому может служить также тот факт, что немецкий язык сформировался
как национальный язык на территории, на которой были распространены многие
германские диалекты, и именно некоторая общность языка способствовала образованию
единой нации с общим языком.
Островные диалекты занимают особое место среди немецких диалектов, поскольку
они претерпевают совершенно иное развитие. Они подвергаются влиянию языка, в
окружении которого они существуют. Следовательно, влияние другого языка накладывает
отпечаток на всю систему диалекта, что проявляется на всех уровнях языковой системы.
Однако сильные позиции языка-основы не позволяют другому языку кардинально
изменить диалект. Именно сильные позиции немецкого диалекта-основы не позволяют
ему полностью ассимилироваться с русским языком и соответственно с русской
культурой.
Островной диалект как и культура российских немцев приобретает с течением
времени некоторые черты картины мира языка окружения, но не ассимилируется
полностью. Заимствования дополняют специфические черты картины мира, не меняя ее,
поскольку в процессах номинации используются внутренние формы и образы,
характерные как для других немецких диалектов, так и для немецкого языка в целом.
Можно сказать, что носители диалекта, являясь билингвами, обладают сложной языковой
картиной мира, объединяющей в себе элементы немецкой и русской языковых картин
мира. Такое же параллельное развитие претерпевает и национальная самоидентификация.
Это уже не те немецкие переселенцы, которые прибыли в Россию в 18 в, это уже скорее
новая этническая формация, сохранившая базовые элементы и атрибуты культуры и
воспринявшая элементы культуры нации-окружения.
Литература:
1.
Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. – М.: Прогресс, 1985. –
415 с.
2.
Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных
менталитетов. – М.: ЧеРо, 2003. – 349 с.
О. В. Байкова
(Киров. Россия)
К вопросу об истории исследования
немецких островных говоров в России
Впервые с феноменом российских немцев ученые познакомились во второй
половине XIX века, примерно через 80 лет после их переселения из Германии. Как раз к
этому времени относится публикация И. М. Фирменихом в третьем томе его серии
«Germaniens Völkerstimmen» диалектных текстов, собранных В. Бауманом, под названием
«Говоры немецких поселенцев на берегах реки Молочной в Таврической губернии
Южной России» [Firmenich 1843–1846]. В 1858 году в номерах газеты «Саратовские
губернские ведомости» (№ 18, с. 86–87, № 19, с. 94–95) был опубликован очерк Д.
Мордовцева «Несколько слов о народности немецких колонистов Саратовской губернии»
[Мордовцев 1858], посвященный задачам изучения истории немецких поселений на
Волге, вопросам этнологии и языка. Таким образом, данная статья явилась призывом к
историкам, этнографам и лингвистам начать изучение истории, языка, культуры немецких
колонистов России. Уже через 10 лет появляется фундаментальный труд А. Клауса о
немецких переселенцах в России, включающий небольшие статьи по истории отдельных
немецких колоний, содержащие информацию о народных песнях, обычаях, традициях
немцев описанных поселений [Клаус 1868]. Языковые же отношения в немецких колониях
стали изучаться значительно позднее – в первые десятилетия XX века.
Научное изучение диалектов этой национальной этнической группы населения
началось в России только после Октябрьской революции, хотя попытки в этом отношении
предпринимались и ранее, в том числе не только в России, но и в Германии, когда в 1913
году по инициативе профессора Марбургского университета Ф. Вредэ, руководившего
работой над лингвистическим атласом Германии, преподаватель Саратовского
университета А. Ф. Лонзингер и учитель из села Ягодная Поляна (в Поволжье) Й. Кромм
разослали анкеты с 40 предложениями Г. Венкера в школы немецких поселений на Волге,
на Украине, на Кавказе, в Крыму и на Урале, которые надлежало было заполнить
средствами местного немецкого диалекта [Дингес 1925: 12].
Первая же научная публикация о немецких диалектах в России принадлежала перу
профессора Грейфсвальдского университета В. фон Унверта. В 1917 году, во время
первой мировой войны, профессор В. фон Унверт записал 40 предложений Г. Венкера,
проинтервьюировав российских пленных из числа этнических немцев-россиян, выходцев
из немецких колоний на Украине и в Поволжье, в лагере военнопленных Хольтхаузен
(Вестфалия), что позволило ему собрать данные о различных немецких диалектах в
России, о чем позднее он сделал сообщение, опубликованное в очередном выпуске
«Трудов Прусской Академии наук» [Unwerth 1918]. Собранный В. фон Унвертом
языковой материал позволил ему разработать первую классификацию немецких диалектов
в России, а также провести идентификацию по принципу их исторического
происхождения в Германии. Правда, эта попытка не могла быть успешной, так как за
100–150 лет своего бытования в России немецкие диалекты претерпели определенные
изменения и приобрели – в результате характера расселения и последовавших
перемещений на новые земли – в определенной мере смешанный характер.
Следует отметить, что
это были лишь единичные описания. Серьезное,
планомерное изучение немецких диалектов началось только после Первой мировой
войны. Если раньше ученые интересовались историей и этнографией немецких поселений,
то после 1917 года интерес исследователей переносится в плоскость лингвистики: в поле
зрения попадают языковой строй диалектов и их классификация.
Начало изучению «островных» немецких диалектов в советской германистике
было положено в 1920-х годах В. М. Жирмунским. Уже в самый ранний период своей
научной деятельности он уделял значительное внимание изучению процессов смешения
диалектов и проблемам социальной диалектологии [см. Байкова 2008: 27]. Для детального
научного изучения немецких диалектов в Советском Союзе были созданы три
исследовательских центра: первый (начало 1920-х гг.) – в Саратове под руководством
профессора Г. Дингеса, который проводил исследования немецких диалектов Поволжья;
второй (1924 г.) – в Ленинграде под руководством профессора В. М. Жирмунского,
изучавшего немецкие диалекты под Ленинградом, в Воронеже, на Украине, в Крыму и на
Кавказе; третий центр (1926 г.) – в Одессе под руководством А. Штрема, в задачи
которого входило исследование немецких диалектов на Украине. Важная для целей
немецкой диалектологии работа, начатая В. М. Жирмунским в Ленинграде, в 1930-е годы
была приостановлена, так как рассматривалась властями как враждебная деятельность;
многие исследователи немецких островных диалектов были арестованы и сосланы в
Сибирь (Г. Дингес, Ф. Шиллер, А. Штрем). Фактически было разрушено целое
направление в диалектологии и языкознании вообще.
В послевоенное время, с конца 1950-х годов, постепенно начали возрождаться
исследования немецких диалектов в новых условиях их бытования, когда все они
практически оказались в азиатской части России, в Казахстане и в республиках Средней
Азии [Домашнев 2005: 764]. Одним из первых диалектологических центров стал Томский
педагогический институт, где работал профессор А. Дульзон, благодаря которому
началось описание немецких диалектов, сложившихся в XX веке в Западной Сибири и на
Алтае. Основная же исследовательская работа начала проводиться лишь в 1960-е годы в
Омске, где в этот период работал Г. Г. Едиг. Именно с этого времени можно говорить о
восстановлении традиции изучения диалектов российских немцев.
В настоящее время на территории Российской Федерации существует несколько
диалектологических центров, целью которых является изучение истории, культуры и
языка немецких переселенцев: диалектологический центр при Красноярском
государственном педагогическом университете им. В. П. Астафьева (руководитель – В. А.
Дятлова), диалектологический центр при Барнаульском государственном педагогическом
университете (руководитель – Л. И. Москалюк), диалектологический центр при Омском
государственном педагогическом университете (руководитель – В. Н. Заречнева),
диалектологический центр при Вятском государственном гуманитарном университете
(руководитель – О. В. Байкова), а также диалектологические центры и отдельные
исследователи в г. Санкт-Петербурге (Н. Д. Светозарова, Л. Н. Пузейкина), Саратове (А.
Минор), Глазове (Н. Н. Орехова, О. В. Обухова) и других городах, изучающие не только
особенности звукового, грамматического и лексического строя немецких островных
диалектов, но и условия, способы их функционирования, взаимодействие друг с другом и
с контактирующими языками.
Библиография
1. Байкова, О. В. Современное состояние немецких говоров Кировской области и
особенности их системы вокализма [Текст] : монография / О. В. Байкова. – Киров : Изд-во
ВятГГУ, 2008 – 222 с.
2. Дингес, Г. К изучению говоров Поволжских немцев (Результаты, задачи,
методы) [Текст] / Г. Дингес // Отдельные оттиски из журнала «Ученые записки»
Саратовского госуниверситета. Т. 4. Вып. 3. – Саратов : Саргублит, 1925. – С. 9.
3. Клаус, А. А. Наши колонии [Текст] : опыты и материалы по истории и
статистике иностранной колонизации в России. Вып. 1 / А. А. Клаус. – СПб. : Типография
В. В. Нусвальта, 1868. – 516 с.
4. Мордовцев, Д. Несколько слов о народности немецких колонистов
Саратовской губернии [Текст] / Д. Мордовцев // Саратовские губернские ведомости. –
1858. – № 18. – С. 86–87 ; Саратовские губернские ведомости. – 1858. – № 19. – С. 94–95.
5. Firmenich, J. M. Germaniens Völkerstimmen [Text] / J. M. Firmenich. Bd. 1-3. –
Berlin : Akademie-Verlag, 1843. – 694 S.
6. Unwerth, W. Proben deutsch-russischer Mundarten aus den Wolgakolonien und dem
Gouvernement Cherson [Text] / Wolf von Unwerth // Abhandlungen der Preußischen Akademie
der Wissenschaften. Philosophisch-historische Klasse. – Berlin, 1918. – № 11 – S. 10–94.
Л.И.Москалюк
(Барнаул. Россия)
Диалектная вариативность в островных российско-немецких говорах
Важнейшим компонентом культуры любого народа является язык. Это особенно
актуально для немецкоязычного ареала, представленного не только несколькими
самостоятельными национальными вариантами, но и существующими наряду с
литературным немецким языком диалектами. Последние распространены как на
территории немецкоязычных стран, так и в качестве языковых островов во многих других
странах, в том числе в России. Это относится к регионам компактного проживания
российских немцев в Алтайском крае.
Особенно важно сохранить материальную и духовную культуру народа, которая
исчезает и может исчезнуть безвозвратно, унося с собой многие языковые факты. В связи
с этим необходимо изучение островных немецких говоров, инвентаризация, описание и
лексикографическая презентация их языковой системы.
Языковая система островных немецких говоров включает наряду с инвариантными
признаками, характерными для литературного немецкого языка и разговорной его формы,
собственно диалектные признаки, определяющие своеобразие каждого из говоров.
Описание локально отмеченных признаков связано с проблемой региональной
вариативности немецкого языка. Так, для выражения одного понятия в каждом говоре
могут использоваться разные лексические варианты, а одно и то же грамматическое
явление может быть выражено разными грамматическими средствами. Например, для
обозначения предмета одежды Schürze в говоре села Протасово Немецкого национального
района Алтайского края и в других селах, где распространен островной нижненемецкий
диалект, служит лексема schalduek, в говоре с. Ямбург, сохранившем признаки
севернобаварского диалекта, используется вариант fieda, в других селах Немецкого
национального района представлена общенациональная лексема, встречающаяся в
различном диалектном оформлении schärz, schatz.
Во всех группах немецких диалектов на Алтае сохранилась трехродовая
дифференциация. Но количество разрядов категории падежа различается. Поскольку
существительные в немецких диалектах утратили родительный падеж, структура их
падежной парадигмы сократилась и стала максимально трехчленной, а во многих говорах
и двучленной. При этом свертывание падежей происходит в разных говорах по-разному, в
одних говорах вытесняется датив, в других аккузатив.
Собранный в немецких селах Алтайского края материал раскрывает особенности
островных немецких говоров одной из интереснейших в языковедческом отношении
территорий. Языковая система островных говоров складывалась не только под влиянием
общих внутриязыковых закономерностей, но и в результате взаимодействия и смешения
различных немецких говоров, носители которых находятся в непосредственной близости
друг к другу, а также под влиянием русского языка в условиях изоляции от исходного
языкового коллектива. Компактное проживание их носителей в обособленных населенных
пунктах способствовало
сохранению отдельных черт материнских диалектов,
принесенных из родных мест.
Это объясняет диалектную вариативность и возникновение ряда отличительных
особенностей в языковой системе рассматриваемых говоров. В островных немецких
говорах до сих пор сохраняется целый ряд явлений, свойственных лишь определенным
областям Германии.
З.М. Богословская, П.И. Костомаров
(Томск. Россия)
Особенности текстовой организации
немецкого народно-разговорного языка индивида
Новая парадигма в языкознании, имеющая разные наименования, в т.ч. называемая
интегральной, предполагает комплексное исследование языка с учетом взаимодействия
различных областей научного знания и соблюдение таких методологических принципов,
как антропоцентризм, функционализм, экспланаторность и экспансионизм [Кубрякова,
1997].
В настоящее время интегративность, придавая междисциплинарный характер
исследованию, касается разных разделов лингвистики, в том числе такой традиционной
области отечественного языкознания, как немецкая “островная” диалектология,
возникшей на базе работ учёных первой половины прошлого века (см.: [Unwerth, 1918,
Дингес, 1925, Дульзон, 1927, 1941; Жирмунский, 1929; Сокольская (Строева), 1930] и др.).
В целях объективности необходимо подчеркнуть, что в отличие от многих других
разделов лингвистики немецкая “островная” диалектология всегда носила
междисциплинарный характер. Она решала вопросы, находящиеся на стыке исторической
и описательной лингвистики, полевой лингвистики и диалектологии, лингвогеографии и
диалектологии, социальной лингвистики и диалектологии, контактологии и
диалектологии и т.д. Чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать обобщающие
работы, выполненные в этой области (см., например: [Жирмунский, 1956; Панкрац, 1968;
Едиг, 1969, 1971; Вейлерт, 1980, 1990; Москалюк, 1986, 2000, 2002; Дятлова, 1988, 2009;
Смирницкая, Баротов, 1997; Blankenhorn, 2003; Berend, Jedig, 1991; Korn, 1995; Фролова,
1999; Александров, Богословская, 2008] и др.). Однако интегративность современных
работ о языке этнических немцев приобретает иной характер, соответствующий
вышеобозначенным
лингвистическим
принципам:
лингвокогнитивный,
лингвокультурологический,
жанроведческий,
лингвофольклорный,
лингвоперсонологический и т.д. (см., например, исследования: [Кресс, 1995; Костомаров,
2004–2011; Штейнгардт, 2006; Пузейкина, 2008; Гейгер, 2011; Филиппова, 2011] и др.).
Социальные факторы (отток российских немцев на историческую родину,
преобладание дисперсного проживания немцев на территории России и др.) создают
объективные условия для перехода к изучению индивидуальных языков и формированию
тем самым немецкой лингвоперсонологии.
В настоящее время в рамках общей лингвоперсонологии, базирующейся на
материале разных языков и их разновидностей, доминируют работы, направленные
преимущественно на исследование языка писателей и поэтов, деятелей истории,
культуры, науки. Учёные отмечают, что самый распространённый тип языковой личности
– рядовой носитель языка – изучен слабо; объектом изучения чаще является языковая
личность прошлого, реже – наши современники; большинство исследований основано
только на письменных источниках [Иванцова, 2002].
В особенности представляется актуальным осуществление естественноречевого и
дискурсивного подходов к изучению языка индивида. Приобретение немецкими
говорами, встречающимися на территории нашей страны, статуса миноритарных
образований, вызывает острую необходимость исследования языка отдельных личностей
– представителей российских немцев, сохранивших способность к продуцированию
текстов на родной форме языка. Малоизученность различных сторон антропотекстов
этнических немцев – их структурно-семантических признаков, жанрового воплощения,
“чужих” вкраплений и др. – также обусловливает актуальность подобных исследований.
В связи с вышеобозначенными положениями в фокусе нашего внимания находится
язык одной реальной личности, отражённый в текстах. Я.К. Дамм, 1920 года рождения, –
российский немец, житель г. Томска. Он избран для изучения как рядовой носитель
немецкого языка, представитель немецкой народно-разговорной речевой культуры,
обладающий связной и выразительной речью, способностью к метаязыковой рефлексии.
Основными источниками исследования являются: 1) фонотека устно-разговорной
речи Я.К. Дамма (более 10 часов звучания), созданная в течение 2005–2010 гг.; 2)
дешифрованные тексты, представляющие собой монологическую и диалогическую речь
информанта, общий объём которых составляет около 100 страниц.
Ich haize Jakov, die Russen zakten Яков, main Vaader hiess Kondrat, und natirlich ich
daitschen Namen Damm hatte, viellaicht main Namen hat etwas mit Голландия, viele
голландцев waren gefahren nach Russland, aver ich maine, dass ich have daitschen Namen, ich
stilz darau bin, aver tsu erkennen, wusste ich nicht, das geht von Ekaterina der Tswaite, nach
указ, viele Daitschen nach Russland kommen, maine alte Verwandte kamen hier und begannen
tsu leven … Zie fraken das Alter… 1920 geboren wurde ich in Schillink, in Powolschje, in
Zaratow Gebiet, ja, was tsu zaken, ich bin Mann, aver schon alter Mann …
Несмотря на то, что естественной речи Я.К. Дамма свойственна спонтанность,
диалогичность, свободный порядок слов, в целом продукты его устно-речевой
деятельности − тексты − характеризуются жанровым воплощением, семантической
насыщенностью, последовательностью, раскрытием и развитием темы повествования.
Обычно это развернутое повествование о быте и производственных делах в родной
деревне в Поволжье, событиях военных лет, сопряженных с переездами по различным
местам страны, жизни в Томской области, а также об индивидуальных особенностях своей
личности. Кроме того, собранный материал включает прецедентные единицы (пословицы
и поговорки, песни, стихотворения, молитвы и др.).
Изучение текстовой организации позволило вычленить доминантные признаки,
типичные для большинства текстов информанта. Это прежде всего цельность, связность,
прецедентность, информативность, модальность, выразительность, обеспечивающие
содержательно-структурное единство текста, точность и конкретность изложения,
гармоничное сочетание собственных и чужих компонентов, взаимосвязь частей и
элементов текста, эмотивно-экспрессивное оформление высказывания.
В дискурсе изучаемой личности выделяются простые и комплексные жанры. Среди
простых жанров к доминантным жанрам относятся императивные жанры (просьба,
предложение, приказ, совет), оценочные жанры (похвала, неодобрение, оценка),
информативные жанры (намерение, необходимость, сообщение о событии), этикетные
жанры (приветствие, прощание).
Важным компонентом немецкой речи Я.К. Дамма, усиливающим её диалогичность,
являются
прецедентные
тексты,
ситуации,
имена.
Характеризуясь
полифунциональностью, прецедентные единицы выполняют одну общую роль –
культуросохраняющую. Они апеллируют, как правило, к немецкой культуре
(общеэтнической, российской, локально-дииалектной), к мировой и отечественной
культуре в национальном преломлении.
В изучаемой личности ярко выражены особенности немецкого национального
характера, накладывающие отпечаток на речевое поведение информанта. Отличительной
особенностью дискурса Я.К. Дамма является стремление передать основные
национальные традиции следующим поколениям. Одним из инструментов передачи
культурных ценностей является языковая компетенция информанта, заключающаяся в
способности культивировать использование народно-разговорной формы немецкого
языка.
В.Б. Меркурьева
(Иркутск. Россия)
Номинация понятия “Haimat/Родина» российскими немцами.
В связи с волной переселения немцев в Германию в русском языке возникли такие
именования как «историческая родина», «родина наших предков» и др. Наше
исследование выполнено на материале немецкого языка и ставит своей целью
систематизировать языковое означивание понятия «Heimat/Родина» в дискурсе
российских немцев.
Понятие «Heimat/Родина» всегда было актуальным для российских немцев. Не
случайно названия многих периодических изданий включают в себя лексему Heimat. В
Советском Союзе выходил альманах (выпущено всего 19 книг) с красивым названием
«Heimatliche Weiten», в Германии землячеством немцев из России (Landschaft der
Deutschen aus Russland) с 1954 по 2008 год издавался журнал Heimatbuch der Deutschen
aus Russland. В настоящее время в Германии выходит газета «HEIMAT - РОДИНА».
В диссертации Игнатовой Е.М., выполненной на материале немецких текстов 20-40
гг. XX века, актуальность её работы обосновывается «непреходящей значимостью
концепта РОДИНА для каждой лингвокультуры и для каждого ее исторического среза». 392
В лингвистике в теории номинации, в рамках которой будет проводиться
исследование, выделяются два её основных вида: первичная и вторичная. «Изначальные
или п е р в и ч н ы е процессы номинации – крайне редкое явление в современных языках:
номинативный инвентарь языка пополняется в основном за счет заимствований или в т о
р и ч н о й номинации. т.е. использования в акте номинации фонетического облика уже
существующей единицы в качестве имени для нового обозначаемого»393.
Проводится анализ словарных статей, значения слова Heimat, зафиксированных
основными немецкими словарями, они сравниваются со значением слова родина в
Словаре русского языка С.И. Ожегова. Обращение к Словарю русского языка считаем
необходимым, поскольку предполагаем, что российские немцы, живущие 250 лет на
территории России, вкладывают в немецкие понятия также смысл понятий языка своего
окружения.
В рамках одной статьи сложно проследить развитие понятия «Heimat/Родина» в
диахронии. Семь десятилетий лет из 250 лет российские немцы жили в СССР. В это
время «слово «бог», – как отмечает С.Г. Воркачев, – писалось с маленькой буквы, а слово
392
Игнатова Е.М. Концепт «Родина» в идеологическом дискурсе (на материале немецкой
политической пропаганды 20–40-х гг. ХХ в.): автореф. дис….канд. филол. наук. – Москва, 2008. – 23 с.
393
Телия В.Н. Номинация // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. – М.: «Большая
Российская энциклопедия», 1998. – с.336.
«Родина» с большой»394, то есть оно было долгие годы идеологически маркированным.
Представим наш первый опыт изучения номинаций данного понятия.
Основным материалом исследования является художественный дискурс, мы
привлекаем
также
к
изучению
публицистический,
научно-популярный
(литературоведческий), школьный образовательный и мемуарный дискурсы.
Предлагаемый список источников, который может быть расширен):
1.
Belger H. Stimmen der Zeit, die in uns lebt. (Bemerkungen zur Anthologie der
sowjetischen Literatur) // Heimatliche Weiten. – 1982, №2. – S. 212-225.
2.
Belger H. Drunten im Tale // Drunten im Tale. Рассказы из цикла «Тогда». –
М.: «Готика», 1996. – S. 7-68.
3.
Belger H. Regen, vermischt mit Schnee // Drunten im Tale. Рассказы из цикла
«Тогда». – М.: «Готика», 1996. – S.69-106.
4.
Eisfeld A. 200 Jahre Ansiedlung der Deutschen im Schwarzmeergebiet
[Электронный
ресурс]
–
Режим
доступа:
http://www.lmdr.de/images/stories/berbrosch/blacksee.pdf (дата обращения – 27.03. 2012).
5.
Görzen M. Der Friedhof meiner Heimat [Электронный ресурс] Режим доступа:
http://www.lmdr.de/images/stories/berbrosch/blacksee.pdf (дата обращения – 27.03. 2012).
6.
Keil R. Peter Sinner. Eine Würdigung // Heimatbuch 1985-1989. Stuttgart:
Landmannschaft der Deutschen aus Russland, 1989. – S.27-42.
7.
Klein V. Der letzte Grabhügel (Auszug aus dem Roman) // Heimatbuch 19821984. Stuttgart: Landmannschaft der Deutschen aus Russland,1984. – S.83-86.
8.
Köln R. Durch die Schule des Lebens // Heimatliche Weiten. – 1982, № 2. – S. 5136.
9.
Kossko N. Die schenste Sproch uf dr ganza Welt…//Wir selbst. Rußlanddeutsche
Literaturblätter 1997. Hagen: Verlag E. Driediger, 1997. S.164-169.
10.
Nickel H. Peinliche Fragen und Antworten vor meiner Ausreise 1987 //
Heimatbuch 1985-1989. – Stuttgart: Landmannschaft der Deutschen aus Russland, 1989. – S.6276.
11.
Pflug R. Heimatliches [Электронный ресурс] – Режим доступа:
http://www.wolgaheimat.net/Literatur/Rosa_Pflug/rp-Gedichte.htm (дата обращения – 28.03.
2012).
12.
Pflug R. Endlos ist mein Leid – там же.
Анализ эмпирического материала показал, что:
1.
Для большинства российских немцев понятие «Heimat» ассоциируется с
Россией (ранее – СССР), оно достаточно подробно представлено номинациями различных
регионов страны – Волга, Казахстан, Украина и т.д.
2.
Понятие «Heimat» соотносится у российских немцев с Германией.
3.
Понятие «Heimat» подразумевает две страны: Россию и Германию, т.е.
представляет собой «zwei Heimaten».
4.
Определенная группа российских немцев считает себя лишенными родины.
В статье также проводится изучение конкретных лингво-стилистических средств
вторичной номинации, маркирующих выделенные группы.
К. В. Криворотова
(Томск. Россия)
Объективация концепта «дом» в речи индивида – представителя российских немцев
Воркачев С.Г. Идея патриотизма в русской лингвокультуре. Монография. – Волгоград:
«Парадигма», 2008, с. 6.
394
Целью предлагаемого исследования является анализ номинативного поля концепта
«дом», воссозданного на основе полевого материала, и выявление особенностей
лексической объективации данного концепта в немецком говоре. Воссоздание концепта
«дом» в языке, в том числе в диалектном компоненте немецкого языка, необходимо для
понимания сущности целого народа, отдельного социума и конкретного человека.
Предмет исследования – признаки концепта «дом», репрезентированные в устной
народной речи индивида – представителя российских немцев Сибири. Работа написана на
основе наблюдений, проведённых в 2008–2011 гг. в месте компактного проживания
российских немцев – в с. Кожевниково Томской области. В качестве информанта
выступает лицо женского пола, 1938 г. р., депортированное в составе семьи в годы
Великой Отечественной войны из Поволжья в Сибирь. Диалектоноситель выросла в
крестьянской среде, имеет начальное образование.
По нашим сведениям, указанный концепт занимает важное место в языковом
сознании российских немцев. Для наименования дома в исследуемом говоре
употребляется единица в том же фонетическом облике, что и в немецком литературном
языке, – Haus.
Для воссоздания компонентов изучаемого концепта проводится анализ словарной
статьи «Haus», представленной в этимологическом словаре немецкого языка
[Etymologisches Wörterbuch des Deutschen. Berlin: Akad. Verl., 1993. S. 516]. В толковании
значения слова отражено его семантическое ядро, т.е. основные признаки концепта: 1)
дом как здание, его строение, расположение и границы; 2) дом как семья, обитатели дома;
3) дом как род; 4) домашнее хозяйство, порядок. Эта лексикографическая информация
является лишь отправной точкой для выявления признаков изучаемого концепта, так как
наполнение концепта в диалектной речи может не соответствовать данным словарной
статьи. Рассмотрим проявление этих признаков в различных фрагментах речи
представителя российских немцев.
1. Дом как здание, его строение, расположение и границы. Характерным
признаком рассматриваемого концепта является указание на наличие границ дома. Так
обозначается некое пространство, доступ в которое контролируется и может быть
ограниченным в соответствии с интенцией его обитателей. Die hängen an die Lauder. Тех,
кого не приглашали, они на ставнях висят, заглядывают (в этом контексте речь идет об
односельчанах, не приглашенных на празднование свадьбы). Функцию границы дома
выполняют ставни окон. При обозначении действий пересечения границ дома
используются словосочетания: ich gehe nach Hause; h‘nein treten in Haus; ich bin zu Hause.
Говоря о внутренних границах дома, следует отметить, что в отличие от русской
традиции оппозиция «мужское (сакральное) пространство / женское (несакральное)
пространство в доме» не имеет своего выражения в немецкой традиции: Frier до
революции eine Zimmer fur Ehelait, Muder und die Kleine hapen ihr Zimmer. Die Taitsche, die
hapen alle seine Stube. Главной комнатой немецкого дома является большая комната, где
собираются гости, все члены семьи: Grosstub ist das wichtigste hier.
К внешним границам дома информант относит дворовые постройки, летнюю
кухню, сад, огород. За домом обычно располагается сад с огородом, обозначаемый одной
лексемой Gade. Однако небольшой участок земли перед домом, огороженный невысоким
забором и засаженный, как правило, кустарниками и цветами, называется Kärtje.
В качестве строительного материала для постройки дома в сознании
диалектоносителя фигурирует преимущественно дерево, хотя такой материал, как глина,
также используется в строительстве. Дом, с точки зрения индивида, должен иметь
большие размеры и быть вместительным.
2. Дом как семья, обитатели дома. Наличие семьи является неотъемлемой
составляющей дома. В устной речи индивида констатируется прежде всего объединяющая
функция семьи, которая делает дом средоточием бытности близких по крови и духу
людей. В традиционной немецкой семье девушки после замужества часто жили вместе с
родителями мужа, т.е. в пределах одного дома могли объединяться несколько молодых
семей (bis drei Schwägertochter in eine Familie, in einem Haus). При этом определяющая
роль отводилась хозяйке дома – матери, объединяющей вокруг себя других членов семьи.
Женщина занималась воспитанием детей, приучала их к труду (wie die Kluh mit die
Hingelije). Главой же семьи непременно был отец.
Анализ контекстов позволяет говорить также о наличии воспитательной функции
дома, закладывающей нравственно-духовные основы развития личности. Кроме этого,
можно выделить обрядовую функцию. Диалектоноситель отмечает, что в виду отсутствия
в селе лютеранской кирхи один из домов прихожан по воскресеньям выполняет функцию
Дома молитв (Nein, mir hapen keine Kirje. Mir hapen ein Haus. Wenn die Lait von Tomsk
komme, Pastor, und dann tun mir versammle in ein Haus). В случае необходимости в доме
могли крестить детей: In Notfall sind in des Haus geganga. Da war die Muder, die Ald,
бабушка, und die hat getauft.
Имплицитным признаком, характеризующим изучаемый концепт, мы считаем
возможность сохранять и поддерживать традиционный уклад жизни. Так, несмотря на
тяжелые времена, когда превалировали заботы об обеспечении пропитания, по
воспоминаниям информанта, её мать устраивала дома в семейном кругу уроки немецких
народных танцев.
С точки зрения диалектоносителя, дом является прежде всего местом, где человек
чувствует себя в безопасности, где он защищен: Daham is daham und hinter dem Ofen is
noch mal daham; Ich hab ein Eck, Obdach. Таким образом, можно выделить оберегающую
функцию концепта «Haus», способствующую восстановлению физических и душевных
сил человека.
3. Дом как род, объединение разных поколений. Одной из определяющих
функций дома является его способность быть посредником в осуществлении
преемственности между разными поколениями. Через номинации предметов быта
осуществляется передача опыта, а также сохраняется память о членах семьи. Зачастую,
чтобы вспомнить, как называется тот или иной предмет домашнего обихода, информант
обращается к воспоминаниям о матери, речь которой и была источником информации о
родном языке. Таким образом, одним из ярких имплицитных признаков концепта «Haus»
в сознании диалектоносителя является номинативная функция родного языка (Gleich muss
ich erst lehne, wie den heisst es, wie hat die Mama mir gesacht driwer).
Умение готовить национальные блюда в домашних условиях также считается
важным элементом преемственности опыта предшествующих поколений. Рассказывая о
рецептах приготовления пищи, информант регулярно упоминает свою мать, которая
является для неё неким связующим звеном между двумя культурами – традиционной
немецкой, сохранившейся в бывшей Поволжской республике немцев, и русской
культурой Сибири.
4. Дом как домашнее хозяйство, порядок. Поддержание порядка в доме является
одной из первостепенных задач хозяйки. По свидетельству информанта, дом немецких
поселенцев отличался и отличается чистотой и порядком (Frier war Unterschied: bei
Taitsche war saube). Для диалектоносителя всегда важно произвести хорошее впечатление
на гостей, которое зависит от умения организовать свой быт. Dеs Haus is rein, да-да-да, nu
mir sache is rein. Nu sauber ja das auch, is auch sauber. Ordnung sachen mir auch, Ordnung
machen. Уютный дом, с точки зрения информанта, это прежде всего такой дом, в котором
все хорошо обустроено: Alles gut gemacht und mehr kann ich nicht sachen. Die Wände sind
glatt, Haus ist weis, geweißt, schein angestrichen, bequem, schein.
Научный руководитель – Богословская З.М., проф., д-р филол. наук
О.А. Александров
(Томск. Россия)
Языковая биография или «устная история языка» немцев Томской области.
Для современной мировой полевой лингвистической науки характерны такие
тенденции как междисциплинарный характер исследований, предание объектам полевого
описания статуса открытых, гетерогенных, нестабильных языковых образований,
пересмотр роли контактирующих и мажоритарных языков, использование
инструментария корпусной лингвистики (и следующий из этого рост количества работ со
статистической обработкой данных), изучение явлений, характерных для микроуровней
описываемого языкового коллектива. Наряду с этим, у зарубежных исследователей
«малых» языков отмечается активный рост интереса к бытовой интерпретации языковой
действительности. В работах этого ряда центральное место занимают вопросы «ЧТО
думает неспециалист о языке и КАК это вербализует». Метаязыковая рефлексия
«наивных» говорящих (native speakers) изучается с целью последующего расширения
научных знаний о языке, полученных традиционными методами [Anders, 2010: 22–23].
В зарубежных работах, обращённых к «наивным» предоставлениям о языке, всё
чаще можно встретить новый для лингвистики термин – языковая биография.
«Субъективные», несистемные знания о языке изучаются в языковых биографических
исследованиях, как правило, квантитативными методами и с диахронической
перспективы. В подобных трудах моделируется история развития языка конкретного
человека или целого языкового коллектива. Модель может быть представлена в форме
детального описания или/и в краткой табличной форме. Она даёт в обозримой форме
информацию о том, какие языки были распространены в родительском доме, в школе, в
родном населённом пункте интервьюируемого респондента, как менялась его языковая
компетенция в течение жизни вследствие социально-политических и исторических
трансформаций, какие воспоминания, эмоции, представления связаны у него с языком,
языками и их вариантами, как и какие языки используются им на современном этапе
жизни. Модель создаётся как на базе исключительно «субъективных» данных о языке,
полученных в рамках интервью высказываний о языке, так и при конгломерации
«субъективного» и «объективного», т.е. материалы интервью подкрепляются
наблюдениями за речевым поведением информантов, результатами специальных
экспериментов, данными из смежных с лингвистикой дисциплин [Anders, 2010;
Franceschini / Miecznikowski, 2004; Treichel, 2004; Meng 2001].
Автор, освещаемой здесь работы, предпринимает попытку распространить опыт
зарубежных учёных на отечественную германистику и осуществляет языковое
биографическое исследование на уникальном языковом материале – диалектах
российских немцах (см. подробнее [Александров, 2011; Александров, 2011а]). В работе
моделируется коллективная языковая биография носителей немецкого говора,
проживающих в с. Кожевниково Томской области. Конструируемая модель представляет
собой пережитую историю развития языка, т.к. она воссоздается путём интерпретации
собранных метатекстов (высказываний о языке) и выделения наиболее типичных (часто
упоминаемых) явлений, признаков, событий относительно языков, которыми
владели/владеют опрошенные немцы. Выделенные метаязыковые характеристики
систематизируются и располагаются в хронологическом порядке в соответствии с
основными жизненными этапами «средней» возрастной группы немецких
диалектоносителей: Детство в Поволжье (до 1941 г.), Война и послевоенные годы (1941
г.– 1955 г.), Период 1953 г. – 1991 г., Современный период (с 1991 г.).
Обозначенная методика изучения «наивных» знаний о языке открывает новые
источниковедческие перспективы, позволяет проследить динамику развития языковой
ситуации малых этносов во взаимосвязи с изменением социального статуса и престижа их
языка/языков, иллюстрирует трансформацию языковой лояльности и идентичности
изучаемой этнической группы. Представляется, что интерес к «устной истории языка»
будет развиваться как в современной отечественной диалектологии, так и в полевой
лингвистике и исторической социолингвистике.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
Библиографический список
Александров, О. А. Языковая биография немецких диалектоносителей с. Кожевниково
Томской области // Вестник красноярского государственного педагогического
университета им. В.П. Астафьева, 2011. – № 4 (18). – С. 217–222.
Александров, О. А. «Субъективные» данные в описании «малых» языков: опыт
зарубежных учёных // Немецкие диалекты в России: прошлое, настоящее и будущее
отечественной островной диалектологии. – Красноярск: Изд-во Красоярск. гос. пед. ун-та
им. В.П. Астафьева, 2011а. – С. 8–16.
Anders, C. A. Wahrnehmungsdialektologie: das Obersächsische im Alltagsverständnis von
Laien. – Berlin [u.a.]: de Gruyter, 2010. – 466 S.
Franceschini, R., Miecznikowski, J. Leben mit mehreren Sprachen: Sprachbiographien. –
Bern [u.a.]: Peter Lang, 2004. – 254 S.
Meng, K. Russlanddeutsche Sprachbiographien: Untersuchungen zur sprachlichen
Integration von Aussiedlerfamilien. – Tübingen: Narr, 2001. – 549 S.
Treichel, B. Identitätsarbeit, Sprachbiographien und Mehrsprachigkeit: Autobiographisch
narrative Interviews mit Walisern zur sprachlichen Figuration von Identität und Gesellschaft. –
Frankfurt am Main [u.a.]: Peter Lang, 2004. – 305 S.
Н.Н. Орехова, О.Н. Обухова
(Глазов. Россия)
Этносоциологическое направление в исследованиях лингвокультуры немцев
Глазова (по материалам полевых исследований)
В постиндустриальном обществе в условиях мобильности населения,
полиэтнического характера городской среды обитания наблюдается стирание этнических
различий. Процессы глобализации, урбанизация российского социума, активные
миграционные флуктуации, демографическая ситуация оказывают пролонгированное
воздействие на процессы бытования этносов и отдельных этнических групп [Данилко
2010, с. 34].
Российские немцы Глазова, на первый взгляд, являются сильно ассимилированной
группой. Язык повседневного общения – это русский язык, а немецкий язык изучается
младшим поколением как иностранный. Старшее поколение говорит по-немецки только в
определенных ситуациях. Это своего рода ритуальная функция. Если учесть то, что семьи
в абсолютном большинстве являются полиэтническими (только один из супругов немец),
правомерен вопрос: не утрачена ли этническая идентичность целиком и полностью?
Этническая идентичность – весьма сложная категория социолингвистики,
достаточно изменчивая в пространстве и времени. В этническое самосознание входят
когнитивный
компонент
(представления),
чувственно-эмоциональная
сфера,
поведенческий и индивидуально-личностный компоненты [Арутюнян 1999, с. 163 - 168].
Язык также входит в приоритетный слой структуры этнической идентичности. В качестве
дистинктивного признака отмечается и своеобразие психического склада этноса
(ментальность / менталитет), проявляющееся в поведении, образе жизни, этнических
установках, традициях, праздниках и т.п. [Крысько 2002, с. 198 - 200]. При этом
существенным моментом является динамический характер этнической идентичности, ее
связь с хронотопом.
В ходе полевых исследований 2010 – 2012 гг. складывается определенная картина
представлений глазовских немцев о приоритетах этнической идентичности. Проведенное
анкетирование дает возможность оценить факторы социально-демографического
характера (опрос на основе анкеты МСНК [Смирнова 2009, с. 26 - 30]).
Было проанкетировано 42 респондента, 2 отказались, 3 дали устные ответы.
Наиболее значимыми признаками, которые роднят респондентов с этносом
российских немцев, являются: черты характера, психологии – 49%, обычаи, обряды,
традиции – 46%, родственные связи в Германии – 35%, язык – 21%, фольклор – 19%.
менее существенны внешность (5,3%), место проживания (0,6%). Этническая
принадлежность влияет на культурную и на семейную сферу жизни (соответственно 43%
и 38%), в меньшей степени на религиозную (1%) и профессиональную (0,5%).
Этническая идентификация. Более 60% респондентов идентифицируют себя как
“немец”, “немка”, “российская немка”. Наиболее существенным фактором при
определении национальности ребенка выступает «национальность отца» (35%
респондентов), далее следует параметр «желание ребенка» (21,6%), «родной язык»
(20%), «культура» (10%), «другое» (12%). В рубрике «другое» в ситуации межэтнических
браков (отец русский, мать немка) ряд респондентов делают свой выбор, исходя из
интереса к немецкой культуре, ментальности, родственных связях, уважения к семейной
истории: 22% респондентов. В смешанных браках всего 0,8% не считают себя немцами,
что требует более подробного изучения.
Национальная принадлежность детей в смешанных браках определяется
консенсусом: если дети не возражают (22% учитывают мнение детей), то один из детей
получает немецкую этническую принадлежность. При этом жена-немка не возражает,
если русский супруг рекомендует детям обозначить принадлежность к русскому этносу.
Данный параметр является аксиологически доминантным для 35% респондентов,
достаточно важным для 27% и не представляется значимым для 1%.
Демографические параметры. Возраст респондентов – от 10 до 73 лет. В браке
состоят 25, 3 респондента – вдовы. Вне брака находятся 6 респондентов возрастной
группы 20 – 30 лет. Стабильность браков, двухдетные семьи – это этническая традиция.
Примечательно, что только 2 респондента находятся в разводе. Состоящие в браке в
подавляющем большинстве имеют по двое детей (13 респондентов), только 3 однодетных
семьи и в 1 семье трое детей.
Образование. Респонденты в подавляющем большинстве имеют высокий уровень
образования: 48,3% - высшее и неполное высшее, 14% - среднее специальное, 32% - общее
среднее и 4% - неполное среднее. Высокий уровень образования имеет четкие гендерные
соответствия: это женщина с высшим образованием, со специальностью учитель,
преподаватель (колледж, школа, вуз). Мужчины получили в основном среднее
специальное образование и/или рабочие профессии (сварщик, техник-строитель,
отделочник), 2 респондента с высшим образованием.
Аналогичная (несколько модифицированная) анкета была предложена российским
немцам, выехавшим на постоянное жительство в ФРГ в 1990 – 2000 гг. Возраст
респондентов от 17 до 62 лет, это представители интеллигенции, учащиеся гимназии,
рабочие, часть респондентов занята в сфере обслуживания. Идентифицируют себя с
немецким этносом 70% опрошенных, около 30% считают себя русскими (рождены и в
полиэтнических, и в моноэтнических браках). 70% респондентов отмечают свою
сопричастность к субэтносу российских немцев (родственные связи, язык, культура,
обычаи, психология). Этническая принадлежность больше всего влияет на такие сферы
жизни, как семейная, культурная, профессиональная, религиозная (соответственно от 80%
до 10%). Социальный статус и уровень образования у “новых” немцев существенно
отличается от немцев российских. Высшее и среднее специальное образование получили
свыше 60% наших земляков, у немцев-репатриантов этот показатель 41%, только за счет
старшего поколения, получившего образование в СССР. Молодое поколение “новых”
немцев в ФРГ больше тяготеет к рабочим профессиям и сфере услуг, возможно, повторяя
“семейную модель”.
Традиционные устои семейной жизни, обычаи, традиции, семейные ценности
(прочность семейных устоев) свидетельствуют о сохранении глубинных, традиционных
этнических ценностей как доминантных в структуре этнической идентичности
респондентов обеих исследуемых групп. На основе проведенных наблюдений можно
также отметить сохранение, сбережение таких доминантных признаков, как этническая
ментальность (чувство ответственности, организованность, законопослушность,
воспитанность, бережливость).
Литература
1.
Арутюнян Ю.В. Этносоциология: Учебн. пособие для вузов. – М.: Аспект-Пресс, 1999.
2.
Данилко, Е.С. Татары в этнически смешанных поселениях Урало-Поволжья: история и
современные тенденции развития // Этнографическое обозрение. - №2. – М.: «Наука», 2010. – с. 33 – 39.
3.
Крысько В.Г. Этнопсихология: Учебн. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.:
Академия, 2002.
4.
Смирнова Т.Б. Результаты этносоциологического опроса и мониторинга общественных
организаций российских немцев // Немцы новой России: проблемы и перспективы развития: Материалы 2-й
международной научно-практической конференции. Москва, 7–9 декабря 2009 г. - М.: МСНК-пресс, 2010. –
С. 6 - 59.
О.С. Осипчук
(Омск. Россия)
Выражение концептуальной составляющей «Verantwortlichkeit/ответственность» в
языке российских немцев, проживающих в Азовском немецком национальном
районе и других районах Омской области
Подобно тому, как в культуре каждого народа есть общечеловеческое и
этнонациональное, так и в семантике каждого языка есть отражение как общего,
универсального компонента культур, так и своеобразия культуры конкретного народа.
Универсальный семантический компонент обусловлен единством видения мира людьми
разных культур. Это принципиальное единство человеческой психики проявляется на
разных уровнях семантической организации языков.
Исходя из особенностей немецкого народа, проживающего на территории России
уже несколько веков, как народа трудолюбивого, уделяющего большое внимание как
труду вообще, так и хорошим условиям жизни, создаваемым при помощи каких-либо
трудовых действий в частности, можно предположить, что в составе немецкого языка
существует большое количество слов, имеющих непосредственное отношение к понятию
„Труд“.
На протяжении многих лет студенты факультета иностранных языков ОмГУ
занимаются исследованиями различных сфер современного немецкого языка, а также
языка немецких переселенцев, проживающих на территории Омской области в Азовском
немецком национальном районе, Исилькульском, Москаленском, Марьяновском,
Любинском и др. районах. В ходе практического лингвистического исследования, было
установлено, что концептуальное поле „Труд“ в немецком языке включает в себя большое
количество слов, характеризующих прилежание, работоспособность, предприимчивость, с
одной стороны, а также порицающих лень и безделье, пассивность и небрежность в
выполнении какого-либо дела – с другой. Были выделены следующие группы данного
поля: Der Fleiß/Прилежание, die Arbeitsfähigkeit/Работоспособность, die Fähigkeit/Умение,
die Verantwortlichkeit/Ответственность, die Unternehmungslust/Предприимчивость, die
Faulheit, der Müßiggang/Лень, безделье, die Pfuscherei/Халтура.
Студентами было определено, что к одной из групп концептуального поля «Труд»
относятся слова, обозначающие исполнительность, ответственность; наряду с
прилежанием эти качества являются характерными чертами немцев, неважно в какой
стране мира они живут. Всё, что делает российский немец, он делает добросовестно,
своевременно и, конечно, ответственно. Это выражается следующими лексемами:
а) существительными: die Verlässlichkeit, die Gewissenhaftigkeit, die
Verantwortlichkeit, die Halfung, die Genauigkeit, die Pünktlichkeit;
б) прилагательными: verlässlich, gewissenhaft, verantwortlich, haftbar.
Существительное die Verlässlichkeit обозначает надёжность. На людей,
обладающих этим качеством, можно всегда положиться и быть уверенным, что они
хорошо выполняют полученное дело, задание.
Тот факт, что для российских немцев очень важна точность, своевременность
подтверждается пословицей „Pünktlichkeit ist die Höflichkeit der Könige“. Российские
немцы в большинстве своем не понимают, как можно опоздать на работу, «устроить»
перерыв в неположенное время, даже если случаются непредвиденные обстоятельства.
Прилагательным gewissenhaft (добросовестный) выражаются такие качества
человека, как добросовестность, честное выполнение своих обязательств, обязанностей;
например: etwas gewissenhaft prüfen, erledigen.
Данную
лексико-семантическую
группу,
обозначающую
надёжность,
ответственность, дополняют фразеологические единства, характеризующие многообразие
немецкого языка.
Чтобы человек хорошо, ответственно, надёжно, аккуратно работал, чтобы у него
возникало желание так трудиться, необходима положительная мотивация. В некоторых
немецких пословицах, привезенных из Германии много веков назад и до сих пор
имеющих хождение на территории Омской области, говорится о том, что таким стимулом
может быть зарплата: „Jede Arbeit verdient ihren Lohn“ – букв.: «Каждая работа имеет
свою цену»; „Wie die Arbeit, so der Lohn“ – букв.: «Какова работа, такова и оплата»;
„Jeder Arbeiter ist seines Lohnes wert“ – букв.: «Каждый работник достоин своей
зарплаты»; „Guter Lohn macht Arbeit leicht“ букв.: «Хорошая плата делает работу
лёгкой». Данная пословица подтверждает, что человеку необходима положительная
мотивация для того, чтобы хорошо работать. Всем известно, что если человек занимается
любимым делом и получает достойную зарплату, то это положительно сказывается на
качестве и количестве сделанной им работы, независимо от места проживания.
Известно и то, что работа оказывает положительное влияние на человека, этот факт
находит подтверждение в немецкой пословице: „Arbeit adelt“ – букв.: «Работа
облагораживает». Отличается также, что работа и не даёт скучать: „Wer arbeitet het keine
Langweile“ – букв.: «Кто работает, тому некогда скучать»; „Arbeit verkürzt den Tag“
букв.: «Работать – день коротать».
Всеми отмечается, что российские немцы очень трудолюбивы. Они не только
тщательно следят за процессом выполнения работы от начала и до конца, но сначала всё
тщательнейшим образом планируют. В немецких селах Омской области люди пожилые
отмечают тот факт, что в немецких пословицах содержится информация о том, что очень
важно хорошо начать работу и тщательно следить за её процессом, тогда даже тяжёлая
работа не будет казаться утомительной. „Zusehen ist halbe Arbeit“ – букв.: «Наблюдение –
половина работы»; „Guter Anfang ist halbe Arbeit“ – букв.: «Хорошее начало – половина
работы/полдела»; „Frisch gewagt ist halb gewonnen“ – русский эквивалент: «Хорошее
начало полдела откачало». В данных пословицах существительное die Arbeit
употребляется с определением halb и получает положительную оценку, тогда как в
пословице „Halbe Arbeit ist gar keine“ – букв.: «Половина работы – не работа»
оценивается отрицательно, что может объясняться тем, что немцы не терпят халатности в
работе, т. е. они всегда делают своё дело основательно, доводят начатое до конца. „Lebe
als solltest du morgen sterben, und arbeite, als solltest du ewig leben“ – букв.: «Живи так, как
будто ты должен завтра умереть, а работай так, как будто ты будешь жить вечно»;
„Besser nicht beginnen, als nicht beenden“ – букв.: «Лучше не начинать, чем не
заканчивать». Даммер Ирина, студентка ОмГУ, указывает на то, что ее бабушка,
жительница Азовского немецкого района всегда употребляла в речи такие устойчивые
словосочетания, характеризующие основательность, как: tadellos [einwandfrei] arbeiten –
работать на совесть; glatt, wie geschmiert, wie am Schnürchen – без сучка, без задоринки.
Ряд пословиц, характеризующих отношение российских немцев к работе, освещает
взаимосвязь работы и еды: „Arbeit würzt jede Speise“ – букв.: «Работа приправляет любую
еду»; „Wie zum Essen, so zur Arbeit“ – букв.: «Как за еду, так и за работу»; „Wie einer isst,
so arbeitet er auch“ – букв.: «Как поешь, так и работать будешь»; „Wie man arbeitet, so
isst man“ – букв.: «Как поработаешь, так и поешь»; „Wer nicht arbeitet, soll auch nicht
essen“ – букв.: «Кто не работает, тот не должен есть». В русском языке есть
эквивалент этой пословице: «Кто не работает, тот не ест»; „Arbeit bringt Brot,
Faulenzen Hungersnot“ – русский эквивалент: «Хочешь есть калачи, так не сиди на печи»;
„Erst an die Bank, dann an den Tisch“ – букв.: «Сначала за дело, потом за стол»; „Brot
kostet Schweiß“ – букв.: «Хлеб стоит пота». Это подтверждает, что русские и немцы
едины во мнении, что каждый сам должен заработать себе на хлеб.
Помимо еды человеку необходим отдых, конечно, при условии, что он трудится. В
немецком языке есть пословицы, определяющие связь между работой и отдыхом. „Arbeit
hat seine Zeit, und Ferien hat seine Zeit“ – русский эквивалент: «Делу время, потехе час».
Но в отличии от русского языка, в немецком есть пословицы, которые вновь доказывают,
что для немца работа стоит на первом месте: „Erst die Arbeit, dann das Spiel (nach der Reise
kommt das Ziel)“ – букв.: «Сначала работа, потом отдых, развлечение»; „Erst mach dein
Sach, dann lach“ – букв.: «Сначала сделай своё дело, потом будешь смеяться».
Следующие пословицы иллюстрируют, что немец может чувствовать себя
спокойно и уверенно в том случае, если он выполнил работу. „Nach getaner Arbeit ist gut
ruhn“ – букв.: «После выполненной работы хорошо отдыхается»; „Sauere Arbeit, süßer
Schlaf“ – букв.: «Кислая работа, сладкий сон». Очень важно довести дело до конца и лишь
тогда можно говорить о чём-то выполненном, завершённом – это также находит
отражение, как в русском, так и в немецком языках. „Ausgang gibt den Taten ihre Titel“ –
букв.: «Конец даёт название делам»; «Das Ende krönt das Werk“ – русский эквивалент
(подходит и к предыдущей пословице) «Конец – делу венец».
Таким образом, необходимо отметить, что российские немцы следят за работой с
самого начала (планирование) и до последнего штриха, при этом, в течение всей работы,
их трудолюбие нисколько не уменьшается
Сравнение языков посредством поля позволяет внести определённый вклад в
изучение национального характера. В ходе анализа, проведенного студентами немецкого
отделения факультета ОмГУ, было установлено, что в изучаемом концептуальном поле
преобладают лексемы и фразеологические сочетания, положительно характеризующие
отношение немцев к труду. Об этом в полной мере свидетельствуют факты языка.
Ж.А. Сержанова
(Красноярск. Россия)
Лингвистический аспект речевого поведения немцев Красноярского края
Немецкий этнос в Красноярском крае сформировался в XX веке в результате
нескольких этапов переселений – добровольных и принудительных. Принудительное
переселение поволжских немцев в начале Великой Отечественной войны привело к
резкому увеличению численности немецкого этноса в крае и уже к ноябрю 1941 г. в
Красноярский регион прибыло 17307 семей в количестве 77359 человек (Зберовская 2005;
Славина 2005; Дятлова 2005). Согласно переписи 2002 года на территории Красноярского
края насчитывалось 37 тысяч этнических немцев. На настоящий момент этнических немцев
в Красноярском крае стало гораздо меньше, это связано, прежде всего, с эмиграцией целых
семей российских немцев в Германию и смертностью представителей старшего поколения.
Этнические немцы Красноярского края проживают не компактно среди
многонационального населения, более того, российские немцы Красноярья происходят из
различных регионов бывшего Советского Союза и говорят на разнообразных говорах.
Языковая ситуация немцев на территории Красноярского края уникальна. Этой
проблеме посвящен целый ряд работ В.А. Дятловой, Л.М.Штейнгарт, Н.А. Ермякиной,
М.М. Степановой, Ю.Ф. Филипповой и др. В данных работах рассматриваются проблемы
языковых контактов на территории Красноярского края; особенности репрезентации языковой
картины мира российских немцев Красноярского края (на материале пословиц и поговорок),
структурно-семантические особенности устных текстов-воспоминаний; лингвистические и
экстралингвистические факторов, детерминирующие речевое поведение этнических немцев;
основные виды переключения кода, заимствования и интерференция в речи немцев-билингвов;
особенности синтаксиса диалекта российских немцев; различные пласты диалектной лексики;
история и культура российских немцев Красноярского края т.п.
Интерес к проблеме языковых явлений не случаен, так как стремительно
меняющаяся картина речевого поведения этнических немцев является отражением с
одной стороны очевидных политических, социальных, экономических и культурных
событий в России; с другой стороны – живых языковых процессов.
Преобладание русского языка по демографической и коммуникативной мощности
над языком этнических немцев приводит к ассимиляции, интеграции языка этноса, а как
следствие данных процессов язык претерпевает изменения, в языке и в речи появляются
такие явления как переключение кода, заимствования, интерференция и др. Данные
явления хотелось бы осветить более наглядно.
В результате взаимодействия русского и немецкого языков в речи немцевбилингвов все чаще наблюдается «вторжение норм одной системы в пределы другой» в
результате чего происходит выравнивание взаимодействующих языков. Так, например,
под влиянием русского языка происходит упрощение структуры языка этнических
немцев, наблюдается тенденция к общему падежу; функцию соединения отрезков речи,
будь то отдельные предложения или словосочетания, осуществляют служебные слова: ну,
вот, значит, конечно и др. Следует признать, что такого рода изменения в речи немцевбилингвов представляют собой отклонения от нормы языка, «перенесение» правил одного
языка на другой. Так, исходя из полученных нами данных, можно утверждать, что диалект
воздействием русского языка очень упростил свой грамматический строй. В частности,
отсутствие артиклей, выпадение глагола-связки, подлежащего, выраженного
местоимением.
Изменения на языковом уровне наблюдаются при длительном взаимодействии
языков и являются показателем того, что структура языка-модели (в данном случае
русского языка) преобладает в сознании двуязычных и, даже переключаясь на другой
язык, информанты продолжают мыслить категориями первого.
Источники:
1. Диаспоры // независимый научный журнал // № 2, М.: 2010. – 288 с.
2. Дятлова, В. А. К вопросу о комплексном исследовании диалектов российских немцев на
территории Красноярского края [Текст] / В. А. Дятлова // Немцы в Сибири: история, язык, культура:
материалы международной научной конференции г. Красноярск, 13-16 октября 2004г. – Красноярск: РИО
ГОУ ВПО КГПУ им. В. П. Астафьева, 2005. – С. 35–45.
3. Дятлова, В. А. Структурные особенности диалектных текстов [Текст] / В. А. Дятлова // Русская
германистика: Ежегодник Российского союза германистов. Т. 5.–М.: Языки славянской культуры, 2009. – С.
371–379.
4. Дятлова, В. А., Сержанова Ж.А. Детерминирующие факторы речевого поведения этнических
немцев в ситуации иноязычного окружения [Текст] / В. А. Дятлова, Ж.А. Сержанова // Монография.
Красноярск: СибГТУ, 2010.-190 с.
5. Ермякина Н. А. Структурно-семантические особенности простого предложения в островных
западносредненемецких говорах Красноярского края [Текст]: дисс. … канд. филол. наук: 10.02.04 / М. М.
Степанова. – Красноярск, 2007. – 171 с.
6. Сагина В. И. Из опыта работы с предложениями Венкера по исследованию немецких диалектов
(на примере немцев г. Назарово Красноярского края) [Текст] / В. И. Сагина // Немцы Сибири: история и
культура: Материалы V Международной научно-практической конференции/Отв. ред. Т.Б. Смирнова, Н.А.
Томилов. – Омск: Издательский дом «Наука», 2006. – С. 225-228.
7. Сагина В. И. К вопросу языковой преемственности поколений российских немцев в условиях
билингвизма (на примере отдельных семей г. Назарово Красноярского края) [Текст] / В. И. Сагина //
Условия и факторы развития национально-этнического самосознания российских немцев: Материалы
межрегиональной научно-практической конференции. Новосибирск, 11-12 декабря 2009 г. /Под. ред. Э.Р.
Барбашиной .- С.101-115
8. Степанова, М. М. Структурно-семантические особенности устных текстов-воспоминаний (на
материале говоров немцев Красноярского края) [Текст]: дисс. … канд. филол. наук: 10.02.04 / М. М.
Степанова. – Красноярск, 2006. – 197 с.
9. Штейнгарт, Л. М. Особенности репрезентации языковой картины мира российских немцев (на
материале пословиц и поговорок) [Текст] : дисс. … канд. филол. наук: 10.02.04 / Л. М. Штейнгарт. –
Красноярск, 2006. – 193 с.
10. Филиппова Ю. Ф. К вопросу об изучении обрядовой лексики этнических немцев г. Канска и
Канского района. // В помощь исследователям истории, языка и культуры российских немцев: материалы
Международного научно-практического Семинара. Красноярск, 8 – 11 ноября 2008года / отв. ред. В. А.
Дятлова; ред. кол.; Красноярский Государственный Педагогический Университет им. В.П. Астафьева. Красноярск, 2009. – С. 131 – 144.
11. Филиппова Ю. Ф. К вопросу об изучении фольклорной лексики этнических немцев в рамках
диалектологического исследования // Немцы новой России: проблемы и перспективы развития: материалы
2-й международной научно-практической конференции. Москва, 7 – 9 декабря 2009 г. М.: «МСНК - пресс»,
2010. – С. 151 – 153.
12. Язык как средство трансляции культуры. М.: Наука, 2000.-311с.
М.С. Смоля
(Барнаул. Россия)
Демографическая ситуация в Михайловском языковом ареале
На территории Алтайского края крупным скоплением сел с немецкоязычным
населением является Немецкий национальный район, а также близлежащие села
Табунского, Благовещенского, Кулундинского и Суетского районов. Эти села были
основаны в начале прошлого века переселенцами из других областей России, главным
образом выходцами из поселений на юге Украины и Поволжья (Москалюк 2002: 5).
Одним из таких сел является п. Михайловка Суетского района Алтайского края.
Географически Суетский район расположен на западе Алтайского края в
непосредственной
близости
с
Благовещенским,
Баевским,
Славгородским,
Панкрушихинским и Немецким национальным районами. Впервые п. Михайловка
упоминается в 1910 году в списке населенных пунктов Алтайского края.
На территорию Суетского района представители немецкой национальности
переселились добровольно в ходе столыпинской реформы. Другая часть была
депортирована. Среди переселенцев были носители как верхненемецкого, так и
нижненемецкого диалекта. Поселок Михайловка был основан носителями
верхненемецкого диалекта. Но в ходе укрупнения деревень, во время депортации в этот
поселок попали также представители нижненемецкого диалекта. Таким образом, в 60-70-х
годах ХХ века п. Михайловка представлял собой мультидиалектное сообщество, где
проживающие говорили на разных немецких диалектах (нижне- и верхненемецком
диалектах) и принадлежали к различным конфессиональным группам (меннониты и
лютеране). Изначально носители верхненемецкого диалекта численно превосходили
носителей нижненемецкого диалекта. В преобладании верхненемецкого диалекта
немаловажную роль сыграли 90-е гг. прошлого века, когда в период массовой эмиграции
практически все меннонитские семьи выехали в Германию. В настоящее время
функционирует только верхненемецкий диалект.
На территории п. Михайловка была предпринята попытка изучения
демографической ситуации с помощью метода анкетирования. Анкета предусматривает
серию вопросов, с помощью которых можно составить представление о возрастных
группах среди немецкого населения изучаемого ареала, об основных областях их
первоначального расселения, о характере браков, об образовании, а также о языковой
компетенции диалектоносителей. Ответы на эти вопросы призваны дать представление о
демографической структуре немецкого национального меньшинства п. Михайловка.
Критерии выделения возрастных групп у каждого исследователя во многом
подчинены целям исследования. Как правило, выделяются 4-6 возрастных групп, разница
между которыми колеблется в интервале от 25 до 10 лет (Ср.: Беренд 1978: 12; Лютова
1978: 101; Рагозина 1983: 147; Москалюк 2000: 17; Boni 1990: 94 и др.). В настоящем
исследовании в основе разделения информантов на возрастные группы лежит
исторический фактор. Подобного принципа придерживаются П. Хилькес и В. А. Маныкин
(Hilkes 1989: 137; Маныкин 1992: 5), С. В. Смирницкая и М. А. Баротов (Смирницкая,
Баротов 1997).
Подход с исторической точки зрения к разделению информантов на возрастные
группы продиктован, прежде всего, тем, что в жизни представителей немецкой
национальности, начиная с 1941 года и вплоть до 1955-1956 годов, имел место ряд
событий, существенным образом повлиявший на их этническое самосознание и, как
результат, на их языковое поведение.
Таким образом, учитывая наличие определенных исторических событий в жизни
российских немцев, оказавших влияние на их этническое самосознание, согласно
возрастным характеристикам, всех информантов михайловского языкового острова
представляется возможным поделить на три основные группы:
1) старшая возрастная группа: от 55 лет и старше (с 1934 по 1954 гг.р.) – 34
представителя;
2) средняя возрастная группа: от 54 до 31 (с 1955 по 1978 гг.р.) – 27
представителей;
3) младшая возрастная группа: от 30 лет и младше (с 1979 г.р.) – 15
представителей.
Всего было опрошено 76 информантов. Среди них лица старшей возрастной
группы (с 1934 по 1954 гг.р.) составили 34 человека395. Самые старшие из представителей
этого поколения (1934-1940 гг. р.) родились в «старых» довоенных колониях в Поволжье
(5 человек) и на Украине (3 человека). Все они росли в более или менее гомогенной
этнической среде. Остальные информанты старшей возрастной группы родились в
Сибири (26 человек). Все представители средней (27 человек) и младшей (15 человек)
возрастных групп родились в пределах исследуемого региона.
Демографическое исследование позволяет проанализировать не только возраст и
происхождение информантов, но и такие параметры, как школьное (языковое)
395
Высокий процент представителей старшей возрастной группы неслучаен: при сборе материала
мы сознательно ориентировались на эту возрастную группу, т. к. именно от нее ожидали наиболее высокого
уровня языковой компетенции.
образование, характер браков, что относится к области «биографии респондентов»
(Смирницкая, Баротов 1997: 27) и во многом определяет их языковую компетенцию и
языковое поведение. Демографические параметры позволяют выявить также степень
владения островным немецким говором, который, учитывая демографическую ситуацию
данного ареала, нуждается в незамедлительном тщательном исследовании; условия
овладения литературным немецким языком, немецким диалектом и русским языком,
частоту употребления островного немецкого говора. Однако ведущим фактором являются
возрастные характеристики диалектоносителей.
Проведенное исследование показало, что на всем протяжении истории российских
немцев наблюдалась, с одной стороны, высокая степень их географической и языковой
мобильности, которая имеет своим результатом гетерогенность немецкого национального
меньшинства, с другой стороны, относительная стабильность, которая способствовала
сохранению языка и культуры российских немцев.
Литература
1. Беренд, Н. Г. Демографическая характеристика носителей северно-баварского говора
села Ямбург Алтайского края // Вопросы структуры германских языков. Вып. 3. Омск:
ОГПИ, 1978. – С. 10-14.
2. Лютова, Т. Ф. Демографическая характеристика носителей немецких говоров
Любинского района Омской области // Вопросы структуры германских языков. –
Вып. 3. – Омск: ОГПИ, 1978. – С. 99-105.
3. Маныкин, В. А. Социолингвистический аспект функционирования диалектов немцев
Поволжья: автореф. дисс. … канд. филол. наук: 10.02.04. – Саратов: СГУ, 1992. – 17 с.
4. Москалюк, Л. И. Социолингвистические аспекты речевого поведенеия российских
немцев в условиях билингвизма. – Барнаул: Изд-во БГПУ, 2000. – 166 с.
5. Москалюк, Л. И. Современное состояние островных немецких диалектов. – Барнаул:
Изд-во БГПУ, 2002. – 292 с.
6. Рагозина, Н. А. История основания села Николаевки Краснотуранского района
Красноярского края и демографическая характеристика его населения // Вопросы
диалектологии немецкого языка. – Омск: ОГПИ, 1983. – С. 143-150.
7. Смирницкая, С. В., Баротов, М. А. Немецкие говоры Северного Таджикистана. – СПб.:
ИЛИ РАН, 1997. – 120 с.
8. Boni, R. A. Sprachsituationsbesonderheiten beim Kontakt von Sprachsystemen
verschiedenen funktionalen Werts // Das Wort. – Moskau, Berlin, 1990. – S. 87-98.
9. Hilkes, P. Deutsche in der Sowjetunion: Sprachkompetenz und Sprachverhalten //
Muttersprache. Zeitschrift zur Pflege und Erforschung der deutschen Sprache. 2. 1989.
Bd. 99. – S. 130-141.
Н.В. Трубавина
(Барнаул. Россия)
Влияние русского языка на синтаксическую систему
островных немецких говоров Алтая
Диалект является особой формой бытования языка, отличающейся в своём
функционировании и основных характеристиках от литературного стандарта. Основными
чертами диалекта являются отсутствие кодифицированной нормы, тенденция к
сохранению реликтовых явлений с одной стороны и спонтанность развития, вызванная
открытостью к изменениям, с другой стороны396. Эти черты характеризуют и островные
немецкие говоры, представляющие собой уникальные языковые формы, развивающиеся в
отрыве от основного этномассива.
На территории Алтайского края существуют немецкие островные говоры разных
типов, которые условно могут быть разделены на 4 основные группы: 1) нижненемецкие
украинские, 2) западносредненемецкие поволжские, 3) восточносредненемецкие
волынские, 4) южнонемецкие украинские397. Все эти говоры являются смешанными,
сформировавшимися в иноязычном окружении в процессе длительного контактирования с
русским языком.
Материал настоящего исследования был собран в процессе многочисленных
исследовательских диалектологических экспедиций в немецкие села Немецкого
национального, Табунского, Бурлинского, Кулундинского, Благовещенского, Суетского и
Славгородского районов Алтайского края. Охвачено 50 сел, в том числе 18 бывших
немецких сел, жители которых были переселены в соседние укрупненные села.
Синтаксические особенности, прослеживаемые в островных немецких говорах,
обусловлены тремя основными факторами – историческим развитием говора, устным
характером его существования и длительным взаимодействием говоров с русским языком.
В условиях изоляции от основного языкового массива в синтаксической системе говоров,
с одной стороны, сохраняются архаичные явления, с другой стороны, под воздействием
контактирующего языка появляются новые элементы.
Особенно заметно влияние русского языка на средства подчинительной связи союзы (союзные слова) и корреляты, реализующие разнонаправленную связь между
элементарными предложениями сложноподчиненного предложения. Так, например,
уступительный союз «wonn aach» конкурирует в говорах с заимствованным из русского
языка союзом «хоть». Постепенно языковая экономия вызывает замену сложного слова
более простым, и союз «хотя», «хоть», становится основным средством передачи
уступительных отношений в сложноподчиненном комплексе. Употребляемые в
современном литературном языке уступительные союзы «obwohl», «obgleich», «obschon»
носителям говоров незнакомы. Под влиянием русского языка путем калькирования в
говоре появляются и новые сложные союзы «noch tes wie / nu dem» и «for tes wie / fer daut
wie».
Другим примером калькирования является появление отрицания в придаточных
предложениях уступки. В литературном немецком языке данный тип придаточного не
содержат отрицания. Отрицательная частица "net" появляется под влиянием русских
конструкций "куда бы ни", "где бы ни", "когда бы ни" и т.п. Аналогичное явление можно
наблюдать и в придаточных предложениях времени с союзом "pis / bet". В современном
литературном немецком языке отрицание данному типу придаточных предложений
несвойственно. Оно появляется под воздействием соответствующей в русском языке
конструкции «пока не».
Влиянием русского языка объясняется и употребление русской частицы "бы" в
сложноподчиненных предложениях с ирреальным придаточным условия для усиления
нереальной модальности. Этому заимствованию способствует недостаточная
выразительность сослагательного наклонения из-за частичной утраты в говорах форм
конъюнктива.
Влияние русского языка сказывается также на порядке слов в предложении:
порядок слов простого и сложного предложения в островных немецких диалектах
соблюдается менее строго по сравнению с современным литературным немецким языком.
Однако нарушение порядка слов в предложении не стоит целиком приписывать только
Филичева Н.И. Диалектология современного немецкого языка. – М.: Высшая школа,
1983. – 192 с. – с.81.
396
Москалюк Л. И. Трубавина Н.В. Лингвистический атлас немецких диалектов на Алтае : в 2 ч.
Часть 2. Барнаул: АлтГПА, 2011. 199 с. – с.4
397
влиянию русского языка - поскольку исследуемые говоры Алтайского края являются
бесписьменными, им присущи все особенности немецкой разговорной речи, в том числе и
более свободный порядок слов по сравнению с литературной нормой. В результате
длительного контактирования с русским языком в говорах укрепляется тенденция к более
свободному расположению членов предложения.
Несмотря на активные процессы смешения и влияние господствующего русского
языка, островные немецкие говоры сохранили общие черты исходных диалектов:
нечеткую границу между сочинением и подчинением, гибкую рамочную структуру
придаточного предложения, полифункциональность союзов и союзных слов, широкое
распространение бессоюзной формы связи. Анализ синтаксических особенностей
островных немецких говоров показал высокий уровень сохранения диалектной
синтаксической системы, отличительной чертой которой является консервация старых
форм, присутствие реликтовых явлений и автохтонных конструкций.
Е.А. Чистюхина
(Барнаул. Россия)
Шванк как средство отражения этнической картины мира российских немцев
Шванк как один из ярких примеров фольклорных жанров российских немцев и
неотъемлемый элемент их региональной литературы на всем протяжении своего
существования характеризуется ярко выраженной этноспецифичностью. Он способен
отражать те или иные компоненты этнической картины мира российских немцев, их
мировидение, национальное самосознание и национальный язык (Данилова, 2007: 3;
Зейферт, 2008: 15).
Немецкие ученые определяют шванк как короткую, шутливую, остроумную
историю, в которой в комической форме изображается конфликт (С. Нойман), поединок
(Г. Баузингер), ситуативно обусловленное разногласие человека с миром в себе и с миром
вокруг него (К. Ранке) и в котором содержится какое-либо поучение (Г. Бебеймайер),
осуждение пороков, призыв к добродетели (Й. Хуицинг) (Bausinger, 1967: 125; Neumann,
1987: 156; Strassner, 1968: 18,).
Анализируя смысловое поле шванка, можно реконструировать некоторые
фрагменты картины мира российских немцев, что представляется актуальным и
интересным с той точки зрения, что картина мира российских немцев представляет собой
особое образование. Ее особенностью является формирование в условиях тесного
сосуществования и контактирования двух языков, двух культур, и, соответственно, двух
картин мира, немецкой и русской. В связи с этим картину мира российских немцев можно
назвать контаминированной. С одной стороны, она несет в себе черты картины мира
немцев, проживающих на территории Германии. С другой стороны, проживание
российских немцев в течение почти двух столетий на территории России не могло не
отразиться на их картине мира. Контакты с русскоязычным населением, специфическая
для России местность и связанные с ней условия жизни и виды занятости, а также
политика российского государства повлияли на формирование картины мира российских
немцев. В-третьих, следует отметить, что у картины мира российских немцев,
находящейся под влиянием двух культур, двух языков и соответственно двух картин мира
появились свои особенные характеристики, подтверждающие ее негомогенный характер.
Анализ средств актуализации концептов МУЖЧИНА и ЖЕНЩИНА в шванках
позволил выявить стереотипные представления российских немцев о мужчине и женщине.
Связано это с тем, что концепты представляют собой особые кванты знания, отражающие
результаты предметно-практической и познавательной деятельности отдельного
индивидуума или целого коллектива и характеризующиеся этноспецифичностью. Таким
образом, анализируя содержание и структуру концептов, можно реконструировать
определенные фрагменты картины мира этноса, например, представления о мужчине и
женщине того или иного языкового коллектива.
Сравнение результатов, полученных в ходе исследования концептов МУЖЧИНА и
ЖЕНЩИНА в русской и немецкой картинах мира, а также картине мира российских
немцев показало, что часть стереотипных представлений российских немцев о мужчине и
женщине обусловлена влиянием русской культуры и, соответственно, русского сознания,
а часть – влиянием немецкой культуры и немецкого сознания. Так, среди стереотипных
представлений о женщине – русской немке нами были обнаружены глупость и
болтливость, что, вероятно, обусловлено спецификой русского сознания. В работе
Т.С. Чехоевой находим, что в русской картине мира преобладают стереотипы о женщине
как болтливой и глупой. С немецкой женщиной в работе М.А. Шаманской связываются
такие ценности, как красота и удовольствие. В результате проведенного нами
исследования было выявлено, что одной из центральных характеристик женщины,
русской немки, является ее красота и привлекательность для мужчины. Возможно, данное
стереотипное представление обусловлено влиянием немецкой картины мира. Русский
мужчина, по результатам исследования Т.С. Чехоевой, ленив. Однако, мужчина,
российский немец, согласно полученным нами данными, отличается трудолюбием и
прилежанием, что, возможно, является одной из характеристик немецкой картины мира.
Немецкий мужчина, по результатам исследования М.А. Шаманской, отличается особым
умом. В шванках российских немцев мужчину также отличает ум и смекалка, что, повидимому, обусловлено влиянием немецкой картины мира. Однако чаще всего мужчина в
шванках поступает глупо, за что его и ругают. Возможно, данная характеристика
мужчины обусловлена влиянием русской культуры, т.к. именно в русских сказках часто
главным героем является Иван-Дурак. Но тот факт, что данное качество подвергается
критике, лишний раз подтверждает присутствие в картине мира российских немцев
элементов их исконной картины мира, где мужчина наделен умом.
И все же сложно говорить о том, какая картина мира, русская или немецкая, и в
какой степени повлияла на формирование картины мира российских немцев, т.к.
последняя представляет собой особое негомогенное образование, так называемый
«гибридизированный» продукт, гармонично совмещающий в себе черты русской и
немецкой картин мира и отражающий свое особенное восприятие действительности.
Список литературы:
1. Bausinger, H. Bemerkungen zum Schwank und seinen Formtypen [Text] / H. Bausinger // Fabula:
Zeitschrift für Erzählforschung. – Berlin : Walter de Gruyter, 1967, – 9 Bd. – S. 118-148.
2. Neumann, S. Schwank [Text] / S. Neumann // Deutsche Volksdichtung. Eine Einführung. –
Leipzig : Verl. Philipp Reclam jun., 1987. – S. 155-194.
3. Strassner, E. Schwank / E. Strassner // Stuttgart : I.B. Metzlerische Verlagsbuchhandlung und Carl
Ernst Poeschel Verlag GmbH, 1968. – S.92.
4. Данилова, В. А. Композиционно-речевая реализация концептуальной области «брак и
семья» в немецких шванках XVI – XVII веков [Текст] : автореф. дис. … канд. филол. наук /
В.А. Данилова. – СПб., 2007. – 21 с.
5. Зейферт, Е. И. Жанр шванка в поэзии российских немцев [Текст] / Е.И. Зейферт // Вестник
БГПУ. Сер. : Гуманитарные науки. – Барнаул. – 2005.– Вып. 5. – С. 91-99.
6. Чехоева Т. С. Репрезентация концептов "мужчина" и "женщина" в русской лингвокультуре :
на материале афористики [Текст] : дис. ... канд. филол. наук / Т.С. Чехоева. - Владикавказ, 2009.- 229 с.
7. Шаманская М.А. Языковая репрезентация концептов MANN и FRAU [Текст] : дис. ... канд.
филол. наук / М.А. Шаманская. – Иркутск, 2006. – 180 с.
А. Фитц
(Мюнхен. Германия)
О литературе и самоидентичности российских немцев
Особенность литературы российских немцев (именно особенность, а не
уникальность, ибо в схожей ситуации пребывают литературы ещё некоторых народов)
заключается в том, что развивалась и развивается она как бы в двух языково-культурных
пространствах: немецком и русском.
Но так было не всегда. Вплоть до революции 1917 года, живущие в России
немецкие писатели и поэты писали преимущественно по-немецки. Конечно, мне могут
возразить, назвав имена Дениса Фонвизина, Антона Дельвига, Владимира Даля,
Вильгельма Кюхельбекера, Николая Греча, Александра Блока, Зинаиды Гиппиус, Бориса
Пильняка (Вогау), Константина Вагинова (наст. фамилия Вагенгейм), Веры Фигнер,
Николая Эрдмана, Ирины Одоевцевой (урожд. Гейнике) основателя первого
литературного музея в России Фёдора (Фридриха) Фидлера и др. Вспомним также
драматурга, мемуариста Фёдора Кони, и непременно его сыновей – блестящего юриста,
государственного деятеля, выдающегося судебного оратора, литератора Анатолия Кони и
юмориста, прозаика, поэта Евгения Кони. Кстати, мало кто сегодня знает, что в 1902 году
в списке номинантов на присуждение Нобелевской премии в области литературы рядом с
именем Льва Толстого, номинированного за роман «Воскресение», было имя Анатолия
Кони выдвинутого за книгу «Доктор Фридрих Гааз. Очерк жизни немецкого филантропа в
России».
Так вот, принято считать, что первым поэтом российских немцев, их «праотцом»
является дворянин и офицер Бернхард фон Платен из Брауншвейга (по другим сведениям
из Померании), направившийся в Российскую империю «за счастьем» и рассказавший
о своих приключениях в пути на Волгу, незнакомых краях, трудностях и разочарованиях
переселенцев в поэме «Описание путешествия колонистов и образ жизни русских» (176667 гг.). К слову, этот его стихотворный отчёт стал не только первым, но и последним
чисто «эмигрантским» литературным произведением из написанных российскими
немцами. Ни на миг не забывая свою прародину, германские княжества, объединившиеся
в 1871 году в единое государство, и не отказываясь от неё, все они искренне считали
Российскую империю, а позже СССР, новой родиной. Пусть не очень ласковой, зачастую
жестокой, но родиной.
Вот об этом их отношении, их радостях, печалях, сомнениях, праздниках, буднях
и повествовали немецко-русские литераторы.
Признаюсь, я не стремился найти среди них «вторых Гёте с Шиллером», или
«второго Пушкина». Да это и не нужно, ибо стереотип «основоположника» весьма
условен и носит, как думаю, скорее политико-патриотический, нежели интеллектуальный
характер. Что же касается «крепких писателей» с «пристальным взглядом», то они
у российских немцев, конечно же, были. К примеру, Антон Шнайдер (1798 – 1867),
Фридрих Дзирне (1835 – 1872), Александр Вульф (1862 – 1921), Август Лонзингер (1881 –
1953), которых, собственно, и считают основоположниками литературы российских
немцев.
Я не случайно привёл годы их жизни. Дело в том, что именно в тот период творили
официально признанные основоположник украинской художественной прозы Григорий
Квитка-Основьяненко (1778 – 1843), латышской поэзии – Юрис Алунан (1832 –1864),
нового грузинского языка и литературы – Илья Чавчавадзе (1837 – 1907), письменной
казахской литературы поэт Абай Кунанбаев (1845 – 1904). И, наконец, наше, то есть
русское всё – Александр Сергеевич Пушкин (1799 – 1837).
Суть же перечисленных мною имён и дат в том, что литература российских немцев
зародилась одновременно с литературой других народов, населяющих Российскую
империю, а позже СССР. Причём не только на немецком, но в значительной степени и на
русском языке.
Более 250 лет минуло с того времени, когда в Поволжье, Крым, Украину, Кавказ
по приглашению русских царей стали массово приезжать, создавая колонии, швабы,
силезцы, баварцы, гессенцы, эльзасцы, датчане, швейцарцы, французы, австрийцы,
бельгийцы и уже там выплавились они в народ, получивший название российские немцы.
А ещё были прибалтийские (остзейские) немцы, волынские (из них, к слову, происхожу
и я), которых Россия присоединила вместе с их родными сёлами, городками, обычаями,
языком, литературой и тоже переплавила. Невольно возникают параллели с возникшими
похожим образом американцами, канадцами, бразильцами, австралийцами, аргентинцами.
Но есть между нами одно существенное отличие: если их право называться народом уже
давно никто не оспаривает, то нам в нём категорически отказывают.
Как отмечает ряд исследователей, в 20-е годы минувшего века начала проявляться
существенная особенность литературы российских немцев: она развивалась, впитывая
в себя опыт и достижения немецкой классической литературы, русской классики
и многонациональной советской литературы. И в этом была её уникальность, не имевшая
аналогов не только в СССР, но и во всём мире. Ведь писатели, помимо родного диалекта,
немецкого литературного языка и русского нередко владели ещё каким-либо языком
народов СССР. И можно только предполагать, какого расцвета на такой мощной
интеллектуальной базе могла бы достичь литература российских немцев уже
к пятидесятым-шестидесятым годам ХХ столетия. Однако этого не случилось.
Во второй половине 30-х годов были репрессированы и уничтожены все немецкие
писатели, жившие на Украине, и большинство, причём наиболее талантливые, жившие
на Волге.
После тюрем, лагерей, ссылки выжили единицы, но они были сломлены, как
физически, так и духовно. И потом, о возрождении какой литературы российских немцев
можно было вести речь в 50-е, 60-е да и 70-е годы, когда даже наш родной язык был под
запретом?
Но, невзирая на пресс цензуры и недремлющее око «товарищей по перу», в тот
тяжкий период были написаны на немецком и русском языках, а частью опубликованы
некоторые произведения российских немцев. Ряд знаковых повестей и рассказов были
опубликованы в 80-90-е годы XX века. Ну а сегодня уже с уверенностью можно говорить,
что литература российских немцев живёт и умирать не собирается. Но на каком языке
будет написан роман, повесть, поэма, что «вселенски прославит» автора и его народ,
утверждать не берусь. На немецком, на русском? И здесь мы коснулись весьма
щекотливой темы. А именно: можно ли считать национальным писателем автора,
не пишущего на языке народа, к которому он принадлежит? Об этом и не только я и
решил поделиться своими мыслями и наблюдениями.
О.Б. Выходцева
(Веселоярск. Россия)
Российско-германский исследовательский социально- культурный проект
«Андреас Крамер. Для творчества нет границ!».
Цель проекта: Создание школьного музейного уголка, посвящённого творчеству
российско- немецкого поэта Андреаса Крамера, выпуск электронной книги «Poetische
Schatzkiste von Andreas Kramer», создание сборника литературного перевода
стихотворений А.Крамера современными жителями Германии и России «Творчество без
границ. Das Schaffen ohne Grenzen» для повышения интереса к иноязычному
поэтическому творчеству и развития языковых знаний.
Задачи:
1. Получить согласие членов семьи А. Крамера, проживающих в Федеративной
Республике Германии, на работу над проектом;
2. Провести опрос;
3. Изучить биографию А.Крамера;
4.Познакомиться с поэтическим творчеством российско- немецкого поэта;
5. Создать электронную книгу о поэте и его творчестве;
5. Сформировать рабочую группу школьников по созданию школьного музейного
уголка;
6. Провести отбор литературного перевода стихотворений А.Крамера из числа
присланных работ немцами из Германии и жителями России, в том числе, школьниками
села Веселоярска;
7. Создать сборник литературного перевода стихотворений российско- немецкого
поэта А.Крамера;
8. Сделать анализ итогов проекта.
Актуальность:Поэт несколько десятилетий жил и творил на нашей алтайской
земле, ни одно поколение выросло на его стихотворениях. Мы впитываем из его
творчества такие нравственные ценности, как любовь к родной земле, уважение к людям
сельского труда и бережное отношение к природе Алтая. Свободное общение между
людьми разных национальностей со знанием иностранных языков, со схожими
интересами стирает всякие государственные границы. С другой стороны мы приобретаем
неоценимый опыт в изучении иностранного языка и его культуры через поэтическое
творчество.
А несколько месяцев назад на книжной полке нашего школьного кабинета
появилась маленькая книжка со стихами для детей среднего школьного возраста на
немецком языке. Имя её автора, Андреаса Крамера, нам было неизвестно, но
стихотворения перечитывались многими ребятами по нескольку раз. Нам показалось, что
речь в них идёт именно о нашем селе и о наших сельских жителях, о природе степного
Алтая. Нам захотелось больше узнать об этом поэте и познакомиться с другими его
стихотворениями. Так как в нашем селе и крае проживает много российских немцев, мы
решили провести среди них опрос.
Опрос 1 (среди немцев, проживающих в России):
Знаете ли вы поэта А. Крамера и знакомы с его творчеством? (6%- знают, 94%- не
знают),
Хотели бы больше узнать о творческом наследии А.Крамера? (87%- хотели бы, 13нет).
Опрос 2 (среди немцев, проживающих в ФРГ):
Знаете ли вы поэта А. Крамера и знакомы с его творчеством? (35% знают, 65%- не
знают),
Хотели бы больше узнать о творческом наследии А.Крамера? (82%- хотели бы,
18%- нет).
Большинство участников опроса, как жителей России, так и Германии, людей
разного возраста и рода занятий хотят познакомиться с творчеством поэта.
Мы разыскали семью Андреаса Крамера, проживающую в г. Майнц в
Федеративной Республике Германии, рассказали о своей идее и спросили согласия на
исследование творчества поэта.
Пока Тамара Андреевна занималась подборкой материалов из семейного архива,
мы отправились в школьную и сельскую библиотеки с.Веселоярска с целью поиска
информации о поэте.
К сожалению, никаких печатных материалов об Андреасе Крамере библиотекари
не нашли. Только в сети интернета нам удалось найти его краткие биографические
данные, фотографию три стихотворения на русском языке.
Большой радостью для нас была находка электронной книги «Встречи в августе».
Эта поэтическая антология была издана литературным фондом «Август» в Барнауле в
2011 году. Она была посвящена дружбе немецкого и русского народов и стала
поэтическим мостом из XX в XXI век. В сборник вошли произведения восьми алтайских
немецкоязычных поэтов и прозаиков. Это Александр Бекк, Фридрих Больгер, Владимир
Гердт, Эдмунд Гюнтер, Эвальд Каценштейн, Андреас Крамер, Лео Майер и Владимир
Шпаар.
Их произведения к переводу подготовила Эрна Берг, признанный авторитет в
немецкой литературе и журналистике Алтайского края. Сборник создан по инициативе и
финансовой поддержке известного в г.Славгороде предпринимателя Якова Гринемаера.
Переводчики- авторы литературного фонда «Август»- современные русские поэты,
известные не только в Сибири, но и в России. В нашу копилку добавились ещё 10
стихотворений А. Крамера с переводом современных русских поэтов.
Теперь мы получили гораздо большую информацию об А. Крамере и напечатали
биографию как на русском так и немецком языках.
Результат:
1. Мы начали копировать печатные материалы, создавать электронную творческую
антологию Андреаса Крамера, чтобы потом разослать её по электронной почте всем, кто в
результате нашего опроса проявил интерес к творчеству поэта.
2.Электронная антология завершена и отправлена 38 участникам нашего опроса по
электронной почте, в ответ получили положительные отзывы. А как же быть с теми
участниками опроса, жителями нашего села, у кого нет интернета?
3. Часть копий печатного материала, книгу, которая имеется у нас в двух
экземплярах, портрет Андреаса Крамера мы предоставим на время выставки в школьную
библиотеку.
Проблема:
Что делать с огромным количеством ценного печатного материала, присланного из
Германии?
Решение:
Создание школьного музейного уголка.
Когда мы уже любовались
замечательным уголком, раздался звонок из
г.Славгорода, Яков Гринемаер лично интересовался, как у нас продвигаются дела с
проектом и пообещал подарить книгу- поэтическую антологию «Встречи в августе».
Действительно, благодаря его помощнику, Анатолию Андреевичу Рябых, скоро мы
держали в руках новенькую долгожданную книгу.
Идея:
Создать сборник современного литературного перевода стихотворений А. Крамера
«Творчество без границ!»
К участию мы пригласили ребят и взрослых не только из России, но и Германии.
Рабочая группа школьников разработала эскиз сборника.
Спонсорами при создании «Сборника» также выступили российские немцы
с.Веселоярск.
Результат:
Этот «Сборник»- современную международную поэтическую антологию мы тоже
поместим в наш уголок, со временем будем перерабатывать и дополнять новыми
переводами.
По мнению всех участников проекта, наше сотрудничество не имело границ, тем
более государственных! Мы просто не замечали ни времени , ни места, работали дружно и
с любовью. Нашим девизом были слова: «Для творчества нет границ!» Ведь участие
принимали и дети с ограниченными возможностями по состоянию здоровья, школьники и
пожилые люди.
Теперь будем готовиться к роли экскурсоводов, рассказывать о замечательном
поэте и человеке, Андреасе Крамере, который несколько десятилетий воспевал наш
прекрасный Алтай, восхищался его скромными, но счастливыми трудолюбивыми людьми,
нашими бабушками и дедушками. Мы счастливы, что теперь можем многое показать и
рассказать об удивительном поэте и добром человеке Андреасе Карловиче Крамере и его
стихотворениях!
Выходцева Ольга Борисовна, учитель немецкого языка.
Литература
1.
2011- 271с.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
Берг Э. Встречи в августе. Поэтическая антология. Литературный фонд «Август». Барнаул
Kramer Andreas. Drum werde stark. Verlag Kasachstan Alma- Ata 1976- 27 Seiten;
Kramer Andreas. Der Tag ist mein. Altaier Buchverlag 1979- 94 Seiten;
Kramer Andreas. Arbeit macht das Leben süß. Barnaul. Altaier Buchverlag 1986- 23 Seiten;
Kramer Andreas . Gedichte für Gross und Klein. Altaier Buchverlag. Barnaul 1990- 87 Seiten;
Kramer Andreas . Die Sonne ist mein Freund. Gedichte für kinder. Selbstverlag. Mainz 1997;
Kramer Andreas . Gedichte. Selbstverlag. Mainz 2000-137 Seiten;
Kramer Andreas . Die Welt ist schön. Zehnzeiler zu Fotos. Selbstverlag. Mainz. 2003- 311Seiten;
www.akunb.altlib.ru/files/LiteraryMap/Personnels/Kramer.html;
www.stihi.ru/2011/05/18/4868;
www.barnaul-altai.ru/news/calendar/?id=4791
Дискуссионные вопросы современного положения этнических немцев
на постсоветском пространстве
_____________________________________________________________________________
Д. М. Иноятова
(Ташкент. Узбекистан)
Немцы в современном Узбекистане: проблемы и перспективы развития
По данным переписи населения 1989 г. в Узбекистане проживало 39.809 немцев398.
В настоящее время по данным Распределения постоянного населения Республики
Узбекистан по национальностям в разрезе областей на 01.01.2011 г. проживает 4861
немцев399.
Процесс миграции немцев из Узбекистана в Германию резко усилился в конце
1980-х гг. прошлого века. Этому способствовало несколько причин. Во-первых, после
принятия Закона о выезде (1 января 1987 г.), те этнические немцы, которые желали
воссоединиться с родственниками, устремились в Германию и другие государства. Вовторых, большинство немцев оказались в регионе в результате сталинских репрессий, как
и представители ещё почти 20 национальностей страны, в качестве ссыльных поселенцев,
а следовательно, во многих аспектах долгое время ограничивались в своих правах, боясь
вновь столкнуться с масштабными политическими репрессиями искали новые, более
надежные места для поселения. В-третьих, конструктивная, и в первую очередь
моральная, поддержка немецкой диаспоры как формально - со стороны официальных
структур Германии, так и неформально - родственниками и друзьями за рубежом. Эта
сторона взаимоотношений охватывала гуманитарные, информационные и экономические
направления и в этом аспекте обеспечивала сознание стабильности и защищённости
диаспоры в непростых условиях становления государственности и формирования нового
типа межнациональных отношений в стране. В-четвертых, нелишне напомнить, что от
распада бывшего Союза ССР независимому Узбекистану, как и другим республикам,
сопутствовал не только кризис в экономической и политической сферах, но и обострение
противоречий в межнациональной сфере400. Это был один из самых сложных периодов
для всех постсоветских республик - потеря стабильности и поиск путей адаптации к
новым реалиям. Поэтому многие немцы начали возвращаться в Германию на свою
историческую родину, в Россию и другие государства.
Основной пик отъезда немцев в Германию пришелся на 1990-1998 гг. В среднем за
период с 1989 по 1995 гг. из Узбекистана выезжало от 3 до 6 тыс. немцев в год. Начиная с
1996 г. Узбекистан покидает около 1,2 тыс. немцев в год. Основные направления
миграции немцев – Германия (около 70%), Россия и государства СНГ (около 30%)401.
Серьёзным стабилизирующим фактором общественного развития того времени, и
важным элементом национального возрождения страны явилась взвешенная национальная
политика Узбекистана, направленная на объединение людей всех национальностей.
Важную роль в удовлетворении культурных потребностей национальных диаспор
О.Ата-Мирзаев, В.Гентшке, Р.Муртазаева. Узбекистан многонациональный: историкодемографический аспект. – Ташкент, 1998.
399
www.icc.uz
400
Межнациональные конфликты, происшедшие в 1989 году в Ферганской, Ташкентской и
Андижанской областях, в результате которых из Ферганской области в другие районы страны были
переселены тысячи турок-месхитинцев..
401
Alikhan Aman. Population migration in Uzbekistan (1989-1998). Tashkent. 2000. P. 82.
398
Узбекистана играют национально-культурные центры, многие из которых были созданы
еще в конце 80-х годов ХХ века и получили всестороннее развитие в период
независимости. В целях координации деятельности национальных культурных центров
при Министерстве культуры в 1992 году был создан Республиканский межнациональный
культурный центр, преобразованный в 1993 году в самостоятельный Республиканский
интернациональный культурный центр (НКЦ). Центр оказывает большую помощь и
содействие государственным органам и общественным организациям в изучении и
удовлетворении культурных потребностей национальных диаспор республики.
Национальные культурные центры, а их сегодня насчитывается более 150, принимают
самое активное
участие в процессах политического, экономического, культурнодуховного реформирования общества.
Немцы, оставшиеся здесь, продолжают жить и трудиться, вносить свою
лепту в развитие республики, сохраняя и развивая при этом свои традиции, культуру. В
этом помогает им, Культурный центр немцев Узбекистана «Wiedergeburt». После
регистрации в Министерстве юстиции Узбекистана 4 октября 1992 года он получает
новый статус, становится Республиканским культурным центром немцев Узбекистана
«Wiedergeburt». Ныне он объединяет деятельность немецких центров в Ташкенте,
Фергане, Самарканде и Бухаре и других городах. Сохранение этнической, культурной,
языковой и религиозной самобытности немецкого народа является его основной задачей.
Первым шагом на пути ей осуществления были курсы немецкого языка.
Следующим этапом было возвращение людям народных праздников с их весельем,
народными песнями и зажигательными танцами. Первым из возрожденных стал праздник
Рождества – «Weihnachten». Это стало интересно не только для самих немцев, но и для
других жителей многонационального Узбекистана. И теперь традиционно на праздниках
Навруз, Мустакиллик звучит и немецкая музыка и пение, исполняются и немецкие танцы.
Преданность традициям, с которой прошли немцы через годы трудностей и
лишений, позволила им в 1990 году вновь возродить немецкую евангелическолютеранскую церковь в Ташкенте. В 1993 году указом Президента Республики
Узбекистан И.А. Каримова здание Евангелическо-лютеранской кирхи было возвращено
немецкой диаспоре, во многом благодаря настойчивости и
инициативе первого
председателя центра Виктора Горна. В 1996 году торжественно был отмечен вековой
юбилей этой кирхи. В настоящее время ею руководит епископ Корнелиус Вибе.
Благодаря его личному участию, содействию и стараниям членов всей общины здание
отреставрировано. Теперь, как и в начале века, в нем регулярно проводятся богослужения.
В 1995 в Узбекистане создана Межправительственная узбекско-германская
комиссия по вопросам немцев республики. По её решению под эгидой GTZ Культурный
центр был оснащен аудио- и видеотехникой, необходимым оборудованием и аппаратурой,
учебной и методической литературой по изучению языка, культуры, традиций немецкого
народа. В Ташкенте, Бухаре, Фергане, Самарканде созданы хор, ансамбли бального и
народного немецких танцев, детские и молодежные танцевальные и вокальные ансамбли.
В Ташкенте создан Молодежный театр-студия «Jugentstern» («Звезда молодежи»),
осуществивший ряд постановок по произведениям мировой классики и современных
немецких авторов402.
В Ташкенте и во всех культурных центрах региона открыта воскресная школа для
малышей. Молодежь центра принимает участие в летних и зимних языковых лагерях в
России и Казахстане. Деятельность её многогранна и позволяет поднимать такие
вопросы, как «Молодежь против наркотиков», «Здоровый образ жизни» «Молодежь и
образование».
Иноятова Д.М. Немецкий этнос Узбекистана: история и современность //«Академик Карим
Шониёзов укишлари» туркумида Узбекистон этнологиясининг долзарб муаммолари мавзуидаги IV
Республика илмий-назарий конференция материаллари. – Тошкент – Наманган, 2007. - С. 179-183.
402
Членами диаспоры были восстановлены и проведены народные немецкие
праздники, посвященные приходу весны, Праздник урожая, День матери и других, на
которых зазвучали народные немецкие песни и танцы юношей и девушек в национальных
костюмах. На тирольских вечерах в Узбекистане впервые услышали знаменитый йодль горловое пение. Это стало интересно не только для самих немцев, но и для других
жителей многонационального Узбекистана. На республиканских фестивалях дружбы и
культуры под девизом «Узбекистан - наш общий дом!», «Наша сила - в дружбе и
сплоченности», «Ватан – ягонадир, Ватан - биттадир», “Шу азиз Ватан - барчамизники” и
многие др., проводимым Республиканским интернациональным культурным центром.
Самое активное участие в этих мероприятиях приняли культурные центры немцев
Бухарской, Самаркандской, Ферганской областей и города Ташкента. Творческий
коллектив Ферганского областного культурного центра стал лауреатом фестиваля в
номинации «Лучший фольклорный ансамбль» за «танец с бочками». Коллективу вручен
диплом, приз со специальной символикой фестиваля и памятный подарок.
В последние годы ученые республики уделяют большое внимание изучению
истории немецкой диаспоры Узбекистана. Под эгидой Культурного центра немцев
«Wiedergeburt» с участием представителей областных немецких культурных центров
Узбекистана и с привлечением ученых республики, общественности проводятся научные
семинары и конференции (1998, 2005, 2008, 2010 гг.), посвященные «Истории и культуры
немцев Узбекистана». Благодаря выступлениям ученых можно увидеть богатое прошлое
российских немцев, проследить их судьбу сквозь призму взаимоотношений с местными
народами, вклад в развитие экономики и культуры края.
За прошедшие годы, с момента создания Культурного центра немцев Узбекистана,
были достигнуты определенные успехи в поддержке народных традиций, велись
образовательные и языковые программы для молодежи и взрослых, осуществлялась
медицинская и социальная поддержка и целый ряд других направлений. В этом большая
заслуга, как самих представителей диаспоры, так и руководителей «Wiedergeburt». Эту
работу возглавляли, последовательно сменявшие друг друга Виктор Давыдович Горн,
Теодор Давыдович Еккель, Эгон Робертович Андрис, Ирина Алексеевна Щур, постепенно
сформировавшие территориальную сеть немецких культурных центров в Ташкенте,
Фергане, Самарканде, Бухаре и других городах. В последние годы существенный вклад в
возрождение культуры и национальных традиций немцев вносит руководитель
национального культурного центра Мария Григорьевна Рекк. За выдающиеся заслуги в
развитии образования, культуры, в республике, укреплении независимости страны, а
также за сохранение мира и стабильности представители немецкой диаспоры удостоены
Правительственных наград Узбекистана403.
В Ташкенте имеется специализированная школа № 60 с уклоном на
немецкий язык. Открыт Институт Гёте, для изучения немецкого языка, много других
различных частных и государственных курсов, в том числе факультет зарубежной
филологии при Национальном университете Узбекистана и Университет мировых языков,
где готовят специалистов германистики. Студенты вузов в тесном контакте сотрудничают
с университетами Германии, где проходят практику немецкого языка. Так же большую
роль в этом плане играет ДААД, который выделяет гранты лучшим студентам, для
поездки в Германию, для изучения языка. Среди студентов достаточно много лиц
немецкого происхождения.
Краткий обзор вопроса, показал, что хотя и существуют еще проблемы, тем не
менее, на данном этапе созданы благоприятные условия для развития немецкой диаспоры
на перспективу.
403
www.centrasia.ru/newsA.php?st=1035350280
Н.В. Басалаева
(Лесосибирск. Россия)
Психологические особенности молодежи, проживающей в разных
социокультурных условиях (на примере российских немцев и русских)
Резкие изменения в социокультурной среде заставляют четче осознавать те
культурные ценности, которые уходят в прошлое, сравнивать их с новыми,
возникающими непосредственно и спонтанным образом. С другой стороны, столкновение
двух систем ценностей, старой и новой, ведёт к возникновению психологических проблем
на уровне индивидуального сознания, когда человек теряет ориентиры своего бытия [2].
Оказываясь в новой культуре, человек может по-разному реагировать на сложившуюся
ситуацию. Во-первых, возможна добровольная самоизоляция от происходящих процессов,
создание своеобразного культурного гетто, живущего по законам и на основе культурных
ценностей старой социальности. Во-вторых, возможна частичная ассимиляция, в ходе
которой происходит своеобразный разрыв жизненных сфер индивида. Человек жертвует
своими идеалами и убеждениями ради успешной деятельности в той или иной сфере
жизни. Наконец, возможен и вариант полной приспособляемости, ассимиляции, когда
человек полностью принимает новые правила игры, отказывается от своего прошлого,
порывает с прежней социальностью [1]. Преодоление ущербного наличного культурного
бытия личности осуществляется через осознание такового в противопоставлении с миром
абсолютных культурных ценностей и через установку на саморазвитие,
самосовершенствование, «самодостраивание» личности. Именно самосовершенствование
личности может привести и к изменению внешних, социальных условий жизни,
формированию новой культуры.
В настоящее время открыто пространство для обучения в вузах за границей,
переездов из одной страны в другую, поэтому важно говорить о подготовленности
личности к изменяющимся условиям. В нашем исследовании внимание уделяется русским
и немцам, поэтому остановимся на описании особенностей двух культур – российской и
германской, в соответствии с которыми предъявляются требования норм поведения,
ценностных ориентаций, формированию личности. Мы рассматриваем немецкую
культуру, как условия, в которые приехали молодые люди для проживания. Так, немецкий
народ можно охарактеризовать как педантичный, проявляющий терпение к сложившейся
ситуации; грубоватое поведение; рассудительность и выдержка в преследовании целей; их
отличает пунктуальность и точность; скрывают свои эмоции и чувства; преобладание
принципа «каждый за себя» [3]. В этнопсихологической литературе нет четкого
разделения русской, украинской и казахской культуры, поэтому мы обобщенно
рассматриваем отличительные черты русской культуры. Отчетливо наблюдается
противоположность русского народа. Их отличает коллективность (открытость,
доверчивость по отношению к другим); ориентация на духовные ценности (стремление к
справедливости, широта души); ориентация на лучшее будущее (неуверенность в себе,
безответственность); ориентация на быстрое решение жизненно важных проблем. Таким
образом, русская и немецкая культуры имеют значительные отличия, сложившиеся
веками. Эти отличия могут создавать барьеры при адаптации мигрирующих лиц из одной
культуры в другую; бывает достаточно сложным принять требования другой культуры,
когда сложены отношения, мировоззрение, ценности. При освоении другой культуры,
имеет место говорить о сложностях интеграции, то есть умеренном совмещении их у
индивида [4].
С целью изучения психологических особенностей молодёжи, проживающей в
разных социокультурных условиях, нами организовано экспериментальное исследование.
Выборка представлена юношами и девушками, проживающими в России (в Красноярском
крае, в г. Лесосибирске) и юношами и девушками в возрасте от 19 до 24 лет, приехавшими
из разных стран (Украина, Казахстан, Россия) в Германию, где проживают 5 - 6 лет (в г.
Мерсбург). Анализируя результаты исследования, мы отмечаем, что молодёжная группа
города Мерсбург не живет настоящим, откладывая свою жизнь на "потом" и пытаясь
найти убежище в прошлом, не руководствуются в жизни своими собственными целями,
убеждениями, установками и принципами, подвержены влиянию внешних сил, новым
условиям среды. Это связано с эмоциональным дискомфортом, который испытывают
молодые люди, приехавшие в новые условия жизни. Большинство испытуемых пытаются
уходить от проблем. Молодые люди не желают принимать себя такими, какие они есть,
постоянно возвращаясь мыслями в прошлое. В двух группах испытуемых можно выделить
четыре часто используемых защитных механизма: проекция; отрицание; рационализация;
вытеснение. Отличительным будет то, что группа молодых людей, проживающих в
привычных социокультурных условиях, часто использует такой механизм защиты как
«компенсация».
По окончании тестирования проводилась беседа с каждым из участников
экспериментальной группы, проживающих в изменившихся условиях жизнедеятельности,
в Германии. Внимательно выслушав все ответы, наблюдается некоторое сходство в их
содержании. Ответы звучали следующим образом: «Я выучила язык, могу на нём
свободно общаться и заводить знакомства. Живу по правилам и нормам, какие от меня
требует данное общество. Но могу сказать наверняка о том, что русская культура, в
которой я выросла, всегда будет “внутри меня”, я читаю книги на русском языке, смотрю
русское телевидение, среда общения русская. Я думаю, что никогда не смогу полностью
принять немецкую культуру»; «Я остаюсь со своей (русской) культурой, хотя прекрасно
могу понять немецкую. Но, принимаю только то, с чем внутренне согласен»; «Я думаю,
что в России, в большей степени стремления направлены на получение денег, ориентация
на материальные ценности, важно добиться материальных благ, всегда находишься в
поисках и надеешься благополучное будущее. В Германии видимо из-за высокого уровня
цивилизации наоборот, начинаешь задумываться о духовных ценностях, о значении себя
в мире…»; «С одной стороны я ощущаю эмоциональный комфорт, проживая в Германии,
я чувствую себя защищённой, в безопасности, не страшно выходить на улицу, отпускать
детей. Но с другой стороны, в большинстве складывающихся ситуаций, испытываю
дискомфортное состояние. Я чувствую себя в другой стране, как не на своём месте, от
этого не спокойно, как будто в командировке и скоро поедешь домой». Обобщая
результаты исследования, мы пришли к выводу, что молодые люди, погружаясь в новую
социокультурную среду, испытывают трудности, происходит формирование нового
образа жизни, расширение пространства жизнедеятельности. Чем больше стремление
личности в ситуациях кризиса, уйти от действительности в мир фантазии, тем меньше
степень независимости ценностей и поведения субъекта от воздействия извне. Чем
больше молодой человек чувствует эмоциональный дискомфорт, тем меньше он начинает
ценить свои достоинства, положительные свойства характера.
Таким образом, можно говорить о том, что молодые люди, проживающие в разных
социокультурных условиях, имеют различные психологические особенности. Молодые
люди, переезжающие на новое место жительство, в большей степени нуждаются в
психологической поддержке ввиду возникших психологических проблем. В результате
расширения представлений о способах самостоятельного решения проблем и выхода из
кризисных ситуаций, снижение социальной напряженности за счёт самостоятельной
активности, оказании информационных услуг, мы должны получить осведомленную в
культурных аспектах и психологически готовую личность к изменяющимся условиям.
Литература
1. Вопросы межэтнических региональных
Красноярском крае в 2003 г. – Красноярск, 2004.
миграционных
отношений
в
2. Культурология /Под научной редакцией Г.В. Драча. – Ростов н/Д.: Феникс, 2006.
3. Майер Р.А. Судьба российского немца: семейная хроника. – Красноярск, 2000.
4. Савоскул М.С. Российские немцы в Германии: интеграция и типы этнической
самоидентификации // Научный бюллетень: Население и общество. – М., 2006.
Н.Н. Кахаров
(Ташкент. Узбекистан)
К проблеме характеристик этноса российских немцев
250 лет прошло с начала массового переселения немцев в Россию. В российской
империи, которая изначально формировалась как многонациональное государство, они
были достаточно многочисленным этносом. А в советский период, в 1939 году, их
численность достигала 1 млн. 427 тысяч человек. Далее был сложнейший период в
истории российских немцев, связанный с депортацией, ограничением прав и
возможностей, нежеланием властей признать свои ошибки… В значительной мере и по
этим причинам начался массовый «исход» в Германию. Как серьёзнейшую проблему
немецкого этноса РФ можно считать не преодоленную тенденцию к эмиграции из России.
По данным переписи населения 2010 года в России насчитывается 394 тысячи немцев [1].
Тенденции последних десятилетий таковы, что в настоящее время ключевой проблемой
является сохранение этноса российских немцев.
Эмиграция сказывается не только на сокращении численности, а и на изменении
состава этноса. Если некоторые российские исследователи отмечают трансформацию
качественных характеристик этнической общности [2], то сотрудник Института
германских и восточноевропейских исследований ставит вопрос о качестве состава
немцев и их пригодности «в качестве «человеческого материала» для столь благородной
идеи, как сохранение российских немцев как народа» [3].
Изменения «качественных характеристик» выявлены в процессе изучения
этнической идентичности российских немцев. Эта проблема становится всё более
значимой для исследователей. Однако нельзя не учитывать того факта, что по вопросу
этничности нет определенности, единого мнения ни среди ученых, ни на «бытовом
уровне». В настоящее время не существует однозначных определений этноса и его
характеристик, «этнической идентичности», её критериев. Есть несколько вариантов
подходов к интерпретации природы этничности. Если примордиализм в качестве
факторов, объединяющих людей в этническую общность, выделяет объективные
атрибуты, то конструктивизм и инструментализм – субъективные. В одних случаях
этничность сводится к совокупности черт этнической общности, в другом – к осознанным
представлениям об этноинтеграционных компонентах. В силу этих причин в качестве
ключевых характеристик этнической идентичности в этносоциологических исследованиях
выбирались следующие: происхождение, язык, культура, религиозная приверженность,
этническое самосознание, историческая память. Но эти характеристики всё-таки не дают
полного представления о сущностных характеристиках этноса.
Российским же немцам легче ответить на вопрос, что их отличает от
представителей других этносов, чем найти признаки собственной общности [4].
Вместе с тем, термин «идентичность» допускает закономерность постановки
вопроса: Идентичность какому этносу? Идентичность этносу немцев, живущих в
Германии? Идентичность
этническим группам немцев или немецкому народу,
проживающему в России?
Объективные факты (в Россию переселялись не посланцы единой нации, а
контакты и взаимовлияние между представителями различных национальных групп были
ограничены, существование социальных, конфессиональных и территориальных
различий) являются серьёзным аргументом для точки зрения Плеве И.Р.: «немцы никогда
не представляли в России единого народа» [5]. Формирование этноса как единого народа
ученые относят к периоду после 1941 года.
Если принять во внимание условия существования немцев в 40-80-е годы,
массовый выезд в Германию в первую очередь носителей языка, культуры,
ментальности… – старшего поколения, процессы ассимиляции и ряд других факторов,
корректным будет изменение целевой установки исследований. Исследованию этнической
идентичности должно предшествовать описание характеристик этноса, так как этническая
идентичность определяется по признакам, характеризующим этнос. Причем, современные
реалии диктуют следующие требования: характеристики должны выражать сущностные
черты этноса, отражать отличия этого этноса от других, и быть функциональными –
создавать условия для возможности влиять на развитие процессов в этнической среде.
По мнению некоторых ученых, «новое, достаточно приемлемое определение этноса
или этничности в нашей науке появится еще не скоро» [6]. В первую очередь по причине
ограниченных возможностей используемой методологии. Выход видится в осмыслении
проблем этноса и этнической идентичности на стыке наук.
С этих позиций правомерно рассмотрение дефиниций «этнос» и «этнической
идентичности» с позиций коммуникационной проблематики как составной части
фундаментальных общественных наук - социологии, психологии, социальной психологии,
культурологии, социальной философии. Основанием для такого подхода является тот
факт, что
этнос представляет собой результат коммуникации – материальной,
биологической, психологической, социальной...
Выделим из многообразия последствий коммуникаций некоторые аспекты,
определяющие характеристики этноса. В процессе антропогенеза коммуникационная
деятельность была решающей предпосылкой и питательной почвой для образования
человеческого сознания и языка. Коммуникационная деятельность - источник, средство
поддержания и использования социальной памяти, ментальности, аккумулирующей
культурный и исторический опыт этноса.
Понятно, что для характеристики этноса необходимо выделение особенностей,
носящих устойчивый характер, проявляющихся вне зависимости от сознания, не
подверженных влиянию коньюктуры. Таким элементом социальной памяти, этнической
ментальности служит бессознательное. Принимая во внимание, что ключевым элементом
социальной коммуникации является информация, интерес может представлять характер
информационного метаболизма, проявляющийся на
бессознательном уровне. В
этносоционике используется понятие тип информационного метаболизма (ТИМ). Будучи
существенным элементом бессознательной части этнического сознания, ТИМ определяет
отличительную черту этноса – его социотип [См. 7]. Социотип этноса отражает
программную составляющую, способ реализации программной составляющей, слабые и
коммуникативный каналы информационного метаболизма.
В соционике социотип немецкого этноса определяется как логико-сенсорный
интроверт. Социотип российских немцев необходимо рассматривать в контексте истории
формирования и развития этноса. Его не случайно называют «народом в пути», что
отражает экстравертные черты. Установка ведущего блока
логико-сенсорного
экстраверта (ЛСЭ): главное в жизни – это разумно направленный труд и организовать его
нужно так, чтобы работать было удобно и получать за свой труд заслуженное
вознаграждение. Этот социотип нацелен на практическую деятельность, неутомим и
упорен в труде. Его интересуют факты, он прирожденный законник. В нем прекрасно
сочетаются
способность жить в коллективе и в то же время сохранять свою
индивидуальность. Это часть описания ЛСЭ. Она вполне соответствует другой
характеристике российских немцев, содержащейся в статье Э.Г. Плесской: «Особое
отношение к труду, сформированное под воздействием учения М. Лютера и движения
Реформации, когда честный, упорный, добросовестный труд рассматривался как форма
служения Богу отличало немецких переселенцев. В них были заложены прочные
духовные основы культуры труда, основанного на ответственности и требовательности к
себе и партнерам» [8]. Описанная как программная составляющая ТИМа, эта
характеристика приобретает совершенно другое значение, так как отражает сущностную
черту этноса. Э.Г. Плеская описывала немецких переселенцев периода XIX века. События,
о которых было сказано выше, требуют описания современного социотипа этноса
российских немцев.
Социотип этноса - носит интегральный характер. Отдельные представители, или
даже некоторые части этноса могут иметь другой социотип. Но это не умаляет значимость
такой характеристики этноса. Во-первых, она отражает объективный атрибут этноса. Вовторых, соционика, как наука, не только выделила и описала 16 социотипов. Она
разработала 16 интертипных отношений между социотипами. А это позволяет, к примеру,
не только прогнозировать и строить эффективные отношения между этносами, между
этносом и отдельным индивидом, между этносом и его социальными институтами,
отношения этноса и государства, но и реконструировать эти отношения в историческом
аспекте.
Обобщая вышесказанное, можно сделать следующие выводы:
- ключевой задачей является преодоление тенденции сокращения численности этноса
российских немцев, его сохранение;
- решение данной проблемы невозможно без учета данных науки об этносе, его
характеристиках, явлениях и тенденциях в развитии;
- рекомендации науки должны быть максимально функциональными и практичными;
- качественные изменения в составе этноса российских немцев выдвигают в качестве
первостепенной задачи разработку социотипа этноса, позволяющего оптимизировать как
процесс управления внутриэтническими процессами, так и отношения этноса с другими
этносами, государственными и социальными институтами.
Использованные источники:
1. Об итогах Всероссийской переписи населения – http:/www.gosbook.ru/node/41599
2. Смирнова Т.Б., Курске В.С. Этническая идентичность российских немцев в
начале ХХI века // Журнал социологии и социоантропологии. - 2011, №1, с. 168.
3. Хердт В. Внешняя и внутренняя миграция российских немцев последнего
десятилетия в зеркале статистики и в оценке политиков // Материалы международной
научной конференции. Анапа, 26-30 сентября 1997 г.- Москва: «Готика», 1998, с. 399
4. Российские немцы сами о себе. 09.02.2010 г - http://www.rusdeutsch.ru/?news
5. Плеве И.Р
К вопросу о классификации групп немецкого населения России
(исторический аспект) // Немцы России в контексте отечественной истории: общие
проблемы и региональные особенности. — М.: Готика, 1999, с.204.
6. Винер Б.Е. Постмодернистский конструктивизм в российской этнологии //
Журнал социологии и социальной антропологии. - 2005. - Т.8. - №3;
Этническая
идентичность: подходы к проблеме. -http://world.lib.ru/k/kim_german_nikolaewich/40303.shtml;
7. Букалов А.В. Новая модель этноса и государства. Психоинформационное
пространство этноса// Журнал "Соционика, ментология и психология личности" -1999, №
5.
8. Плесская Э.Г. Об особенностях процесса ассимиляции немецкого населения на
примере г. Одессы (XIX век) // Немцы России в контексте отечественной истории: общие
проблемы и региональные особенности. — М.: Готика, 1999, с.151.
И.И. Вынныченко
(Киев. Украина)
К вопросу о национальной гордости
И сегодня “больными” вопросами не только немцев Украины являются их
историческая и социально-психологическая реабилитация, а также сохранение
национальной идентичности. Ещё в 2005 г. Институт исследований диаспоры направил
свои предложения Совету немцев Украины, другим немецким общественным
организациям Украины относительно мероприятий, которые, по нашему мнению,
содействовали бы эффективному решению этих вопросов. В частности, был предложен
проект Программы содействия интеграции и предупреждения ассимиляции немцев
Украины (Программа “Интеграция без ассимиляции” или же “Вторая родина”), целью
которой является содействие повышению уровня национального самоуважения
украинских немцев, прежде молодежи.
Мероприятия Программы:
1. Издание общеукраинской немецкой газеты, введения в центральных и
региональных теле-и радиоканалах соответствующих программ, в частности, на немецком
языке (задача этих программ состоит в информировании населения Украины о
многовековой истории украинских немцев и Германии, об украинско-германских
исторических, культурных, научных, художественных, экономических и других связях, а
также содействии желающим овладеть немецким языком (“уроки немецкого”).
2. Организация и обеспечение функционирования (в частности, в регионах, где
компактно проживали немцы) детских лагерей, в которых углубленно изучаются
немецкий язык, история и культура Германии и украинских немцев и т.д., организуются
экскурсии по историческим “немецким” местах (в т.ч. архитектурные памятники,
кладбища и т.д. ).
3. Инициирование присвоения имен выдающихся личностей немецкого
происхождения улицам, площадям, скверам, проспектам, государственным институтам в
Украине, установление им памятных и мемориальных досок, памятников, издание
соответствующих юбилейных монет и почтовых марок и т.п..
4. Организация “детских” обменов. В частности, предусматривалось, что юные
немцы из Германии во время пребывания в Украине, кроме общения со сверстниками,
знакомятся с регионами, где компактно проживали немцы, вкладом немцев в украинский
экономику, культуру, искусство, науку, нынешним состоянием немецко-украинских
взаимоотношений (совместные предприятия, немецкие инвестиции, научные проекты), а
также принимают участие в соответствующих мероприятиях и т.п..
5. Организация и обеспечение эффективной деятельности “клубов сеньоров”, прежде
всего в местах функционирования немецких общественных организаций.
6. Изготовление видео-, аудио- и полиграфических материалов о Германии, немцах
Украины (в частности, их истории) и дарение их немецким общественным организациям,
образовательным учреждениям, в которых изучается немецкий язык, детским лагерям,
органам государственной власти (в частности, тем, к компетенции которых относятся
вопросы регулирования сферы межнациональных отношений) и др.
7. Проведение поисковой деятельности (исследования по установлению мест
захоронений немецкого гражданского населения, немецких солдат и военнопленных на
территории Украины, участие в обустройстве этих захоронений, подготовка и издание
соответствующих информационных материалов и т.п.), привлечение к этой работе
немецких молодежных организаций, “клубов сеньоров”, ветеранских институтов, а также
партнеров из Германии, прежде всего, ветеранских, молодежных и профессиональных
(военно-исторические клубы и т.д.) организаций, организация ухода за захоронениями лиц
немецкого происхождения.
8. Организация и обеспечение деятельности магазинов (отделов в магазинах)
немецкой книги и немецких сувениров, в которых предусмотреть функционирование
фоно- видеотек, пунктов проката видео- и аудиоматериалов по немецкой тематике.
9. Организация немецких библиотек и отделов немецкой книги в публичных
библиотеках, в частности, в регионах функционирования немецких национальнокультурных обществ.
10. Инициирование создания и содействие функционированию отдела “Немцы в
историческом пространстве Украины” в Государственном историческом музее Украины
(ГИМУ) и его виртуальной копии (на сайте “Немецкое наследие в Украине”),
соответствующих отделов в краеведческих музеях Украины, содействие проведению
исследований с целью наполнения музейных экспозиций, в том числе за пределами
Украины. В частности, в отделе ГИМУ предусматривались разделы: материальная
культура украинских немцев (экспонаты: жилые и хозяйственные постройки колоний,
культовые сооружения, военная техника); немецкие армии в Украине в ХХ столетии:
культурно-исторический аспект (спасение культурного наследия украинского народа,
содействие деятельности органов местного самоуправления, религиозных общин,
культурных, образовательных и художественных учреждений, детских и др. заведений,
здания, построенные немецкими военнопленными и т.д.); духовная культура украинских
немцев; быт немецкого населения Украины; выдающиеся личности немецкого
происхождения; памятники культуры Украины, созданные немцами; геноцид ХХ века
(депортации, репрессии и т.д.). Отдел должен был осуществлять научную и культурнопросветительскую деятельность, в частности, организовывать конференции и выставки в
местах компактного проживания немцев (в том числе и в других государствах).
11. Организация демонстраций в Украине экспозиций музеев, выставок и т.п. из ФРГ
и участие в их посещении (на льготных условиях) членов немецких организаций, прежде
всего молодежных.
12. Организация выставок немецких народных костюмов, предметов быта,
сувениров в различных регионах Украины, а также организация и проведение
“генеалогических” конкурсов.
13. Организация и проведение региональных и всеукраинских конкурсов, олимпиад
и т.д. на лучшее знание немецкого языка, истории Германии, немцев Украины и других
стран, региональных и всеукраинских конкурсов детских рисунков, произведений
прикладного искусства, региональных и всеукраинских олимпиад юных программистов,
веб-дизайнеров, менеджеров и др.
14. Организация и проведение соответствующих научных, научно-практических
конференций, пленэров, “круглых столов”, в т.ч. международных, и издание сборников их
материалов, а также содействие проведению научных исследований по теме “Немцы в
Украине” и изданию их материалов (монографий, сборников трудов и т.д.).
15. Содействие разработке и апробации “немецких” туров в Украине, подготовке и
изданию украино-немецкоязычных туристских рекламно-информационных материалов.
16. Организация шефства над немецкими культурными обществами, “клубами
сеньоров”, молодежными организациями, субботними и воскресными школами в Украине
крупных промышленных предприятий, общественных организаций, фондов и т.д. ФРГ.
17. Содействие установлению побратимских связей между городами Украины
(прежде всего теми, в которых деятельными являются немецкие общества) и ФРГ.
18. Содействие возвращению религиозным общинам (лютеранским, евангелическим,
католическим и т.д.) культовых сооружений с целью их надлежащего соответствующего
использования.
25. Чествование активистов немецкого общественного движения в Украине
наградами, в т.ч. государственными, экскурсиями в ФРГ, другими акциями.
Предусматривалось, что партнерами этой Программы будут государственные
институты, немецкие и украинские фонды и организации, в т.ч. общественные,
предприятия среднего и малого бизнеса, частные лица и др. Предполагалось также, что
контроль над осуществлением Программы должен был осуществлять Наблюдательный
совет, членами которого были бы известные и уважаемые личности из ФРГ и Украины
(государственные и общественные деятели, ученые, художники и др.).
В.В. Фаузер
Сыктывкар. Россия)
Проблемы интеграции российских немцев в германский социум
Неослабевающий интерес и пристальное внимание зарубежных и отечественных
исследователей к вопросам интеграции российских немцев в германский социум
свидетельствует об остроте этой темы. Интенсивные процессы смешения и наложения
культур делают актуальным вопрос сохранения традиционных этнических идентичностей.
Увеличивается доля людей, считающих себя представителями не одной, а двух и более
этнокультур, воспринимающих и использующих на бытовом уровне в качестве родного
несколько языков. Возрастающая социальная мобильность населения делает группы таких
людей все более многочисленными.
Высокая степень включенности Германии в глобальные миграционные потоки
формирует наряду с традиционными диаспорами (турецкой, русской, российских немцев
и т.д.) все новые этнические общности с множественной этнической идентичностью.404
Исследование идентичности представителей «старых» диаспор становится значимым
интеллектуальным ресурсом для оптимизации процесса адаптации новых мигрантов в
германский социум.
В основу доклада положены интервью с российскими немцами, проживающими в
Германии, у которых период адаптации не закончился и они в своем большинстве не
имеют постоянной работы. Следует подчеркнуть, что получение эмпирических данных по
данной проблеме обладает самостоятельной значимостью и ценностью, особенно в силу
того, что тема сохранения этнического немецкого меньшинства в России и успешная
адаптация тех, кто ее покидает и уезжает на постоянное место жительства в Германию
продолжает быть актуальной в контексте российско-германского межгосударственного
сотрудничества.
Российским немцам предлагалось ответить на ряд вопросов, задаваемых в
открытой форме. В паспортичке сообщить о себе: пол, возраст, образование, социальное
положение на момент опроса. Следующая группа вопросов касалась этапов трудовой
деятельности в России, чем располагал человек до переезда и чем располагает сейчас,
оценить в целом материальное положение – улучшилось оно или нет. Необходимо было
указать основной источник доходов в России и основной сейчас. Далее респондентам
предлагалось указать, в каком году они покинули Россию, причины или побудительные
мотивы этого решения, с какими основными проблемами столкнулись при адаптации в
немецкий социум, как могли бы оценить отношение «коренных» жителей к выходцам из
России в быту и трудовой сфере. И в завершение задавались два вопроса о миграционных
установках: если было бы возможно все вернуть назад, то что бы предпочли: остаться в
России или все равно уехали бы; что Вы бы посоветовали тем, кто живет в России и стоит
перед выбором – уезжать или нет.
В период написания тезисов основной опрос еще не был завершен, поэтому
оперировать будем данными пяти российских немцев, покинувших Россию в 2003 г. (два
человека) и 2007 г. (три человека).
Курске В.С. Множественная этническая идентичность: теоретические подходы и методология
исследования (на примере российских немцев): автореф. дис. ... канд. социол. наук. – М., 2011. – 27 с.
404
Эльвина, возраст 64 года, замужем, среднее профессиональное образование
(медик), с 1971 по 2004 г. работала фельдшером в средней образовательной школе, затем
вышла на пенсию. В 2007 г. переехала на постоянное место жительства в Германию. В
настоящее время имеет статус безработного, живет на социальное пособие.
Аркадий, возраст 63 года, женат, высшее профессиональное образование (педагог),
с 1972 по 2007 г. работал педагогом в средней образовательной школе, в России в возрасте
55 лет вышел на пенсию. В 2007 г. переехал на постоянное место жительства в Германию.
В настоящее время имеет статус безработного, живет на социальное пособие.
Юргент, возраст 39 лет, женат, имеет ребенка, начальное профессиональное
образование (механик), в России работал водителем, механиком в автомастерской. В 2003
г. переехал на постоянное место жительства в Германию. В настоящее время имеет
постоянную работу – водитель большегрузных машин (фур).
Ирэн, возраст 36 лет, замужем, имеет ребенка, высшее профессиональное
образование (педагог), с 1997 по 2003 г. работала педагогом в средней образовательной
школе. В 2003 г. переехала на постоянное место жительства в Германию. С 2003 по 2010 г.
была безработной, жила на социальное пособие. Последние два года имеет постоянную
работу – кассир в супермаркете.
Артур, возраст 27 лет, холост, высшее профессиональное образование (менеджер),
в 2006-2007 гг. работал менеджером по продажам. В 2007 г. переехал на постоянное место
жительства в Германию. С 2007 по 2009 г. посещал различные языковые курсы с целью
получить возможность обучения в высшем учебном заведении Германии. С 2009 по 2011
г. прошел соответствующую подготовку в университете города Гамбург. В настоящее
время имеет статус безработного, живет на социальное пособие. В последнее время
пытается организовать свой бизнес.
Основной причиной или мотивом переезда в Германию респонденты назвали, в
первую очередь, возвращение на историческую родину, а также воссоединение с семьей.
Далее по значимости были отмечены: нестабильное социально-экономическое положение
и неблагоприятный политический климат в современной России. Немаловажное значение
имела причина, что не было уверенности в завтрашнем дне.
Оценивая свое современное положение, респонденты отметили, что с точки зрения
правового и социального обеспечения человек, проживающий в ФРГ, чувствует себя
более защищено и комфортно.
В то же время, если до переезда в Германию они все имели работу и постоянный
заработок, то сегодня, трое из пяти являются безработными и живут на социальное
пособие. Если респондентов в возрасте 63-64 лет это обстоятельство не особо
«напрягает», то Артура это очень беспокоит. Без постоянной работы сложно в
материальном плане и нет перспективы создать семью.
Основная проблема, с которой пришлось столкнуться при адаптации в немецкий
социум, был языковой барьер. Если на бытовом уровне это не так сильно сказывается, то
при получении работы (достойной работы и по профессии) слабое знание немецкого
языка становится непреодолимой преградой. Были отмечены еще отдельные проблемы,
которые связаны с языком.
Представляют особый интерес ответы на вопрос: «Если было бы возможно все
вернуть назад, то что бы Вы предпочли: остаться в России или все равно уехали бы в
Германию?». Ответы респондентов были достаточно лаконичными – «уехали бы». В то же
время, когда респондентам был задан вопрос: «Что бы Вы посоветовали тем, кто живет в
России и стоит перед выбором уезжать или нет?», был получен следующий ответ:
«Хорошо подумать, взвесить все «за» и «против» и только потом сделать свой
окончательный выбор».
И в заключение был поставлен вопрос о взаимоотношении местного населения и
иностранцев, в частности, русских немцев. Ответы радуют своим позитивом: «Отношение
коренного населения к выходцам из России можно в целом охарактеризовать как
доброжелательное».
Е.А.Эйхельберг
(Дюссельдорф. Германия)
Российские немцы в фокусе системы интеграционного мониторинга
в немецком обществе.
Многосложные процессы интеграции российских немцев в современном немецком
обществе могут быть раскрыты через призму системы интеграционного мониторинга в
немецком обществе. Действующая в настоящее время в Германии система
интеграционного мониторинга на федеральном, земельном и на коммунальном уровнях
представляет особый интерес для определения состояния интеграции и формирования
интеграционного реализма [4].
Составными частями разработанной Центром муниципального управления
концепции интеграционного мониторинга выступают: а) структурная интеграция, которая
охватывает систему образования и повышения квалификации, рынок труда и жилья, б)
культурная интеграция, измеряющая уровень знаний немецкого языка, интеллектуальные,
культурные, поведенческие изменения, в) социальная интеграция, характеризующая
социальные связи, долю межэтнических браков, членство в клубах, спортивных
обществах, а также д) степень идентификации мигрантов с принимающим обществом и
его отдельными структурами [1; 3]. Основными блоками в системе мониторинга
выступают образование ребенка/развитие языка, интеграция на рынке труда/уровень
безработицы/доход, обеспечивающий социальную интеграцию, жилье, здоровье,
политическое участие и безопасность/уровень преступности, дискриминации.
Исследования интеграции, в значительной мере определяющие миграционную
политику, разнятся между собой, потому что основаны на разных моделях расчета.
Интересно исследование Берлинского института населения и развития, который пришел к
выводу, что иммигранты в среднем хуже образованы, чем местные жители, имеют больше
шансов оказаться безработными и менее активны в общественной жизни. Самые высокие
показатели характеризуют мигрантов из стран ЕС и переселенцев из стран бывшего
Союза, которые лучше интегрированы [2]. Для определения интегрированности разных
групп мигрантов в немецкое общество, разработан индекс для измерения интеграции
(IMI), включающий 15 показателей: ассимиляцию (2 показателя), уровень образования (4),
занятость (7) и финансовое обеспечение (2). Дополнительные индикаторы динамики
сравнивают иммигрантов первого поколения и родившихся от них, они показывают
настоящий успех тех, кто здесь родился, и определяют высокий потенциал будущей
интеграции переселенцев из стран бывшего Союза [2; 30].
Важным исследованием, определяющим миграционную политику в Германии,
является и первый доклад Консультативного совета немецких фондов по вопросам
интеграции и миграции. Интеграционный барометр показал положительную оценку
интеграции и интеграционной политики с обеих сторон иммиграционного общества,
высокое доверие иммигрантов к большинству населения, но и более критическое
отношение к дальнейшей миграции со стороны поздних переселенцев, основную часть
которых составляют российские немцы [3; 34].
Учет установок на интеграцию в системе интеграционного мониторинга особенно
важен и необходим. Успешной интеграции переселенцев благоприятствуют их
позитивные установки на скорейшую интеграцию и ассимиляцию и позитивные
установки со стороны общества [5].
Несмотря на общие позитивные оценки следует отметить, что под воздействием
кризиса ухудшились социально-экономические условия интеграции в общество, в т.ч. и
переселенцев. В исследовании по заказу Каритаса 1997 г. приводятся данные, что до 25%
переселенцев находятся в состоянии скрытой и 46 % - в состоянии относительной
бедности. Разные исследования показывают рост бедности и среди переселенцев – с 20% в
1996 г. до 24% в 2004 г. По данным Тукки и Вагнер, только каждый десятый жил в
достатке, а уровень бедности среди переселенцев вырос в 2003 г. до 25% [6]. Это связано с
тем, что большинство переселенцев занято малооплачиваемым низкоквалифицированным
трудом. Определенным интеграционным дефицитом является также низкое участие
переселенцев в политической жизни, в различных общественных структурах.
В целом же результаты интеграционного мониторинга показывают эффективность
интеграционного потенциала отдельных социальных институтов и общества в целом
особенно в отношении российских немцев. Но интеграционный потенциал в различных
социальных институтах различен, и дефициты в одних институтах восполняются
благодаря эффективному функционированию других.
Литература:
Dr. Wolfgang Seifert. Integrationsmonitoring - Stand und methodische Probleme.
Vortrag auf der Jahrestagung der Arbeitsgemeinschaft Nord-West im VDSt Bremen 21.05.2010
//
http://www.staedtestatistik.de/fileadmin/vdst/ag-nord-west/2010/vortraege/15Vortrag_Integrationsmonitoring_Seifert.pdf
Franziska Woellert, Steffen Kröhnert, Lilli Sippel, Reiner Klingholz: Ungenutzte
Potenziale. Zur Lage der Integration in Deutschland, Berlin Institut für Bevölkerung und
Entwicklung,
2009
//
http://www.berlininstitut.org/fileadmin/user_upload/Zuwanderung/Integration_RZ_online.pdf
Migrationsland 2011. Jahresgutachten 2011 mit Migrationsbarometer // http://www.svrmigration.de/wp-content/uploads/2011/04/jg_2011.pdf
Эйхельберг Е.А. Интеграционный мониторинг versus этномониторинг // Вестник
Тюменского
государственного
университета.
2011.
№
8.
C.139-142
//
http://www.utmn.ru/docs/5249.pdf
Eichelberg E. Einstellungen der Einheimischen gegenüber dem Zuzug von Aussiedlern in
den 1990er Jahren. In: Entwicklungsethnologie, 11, 2 (2002).
Tucci, Ingrid/Wagner, Gerd G. (2005): Einkommensarmut bei Zuwanderern
überdurchschnittlich gestiegen. Armut häufig mit Unterversorgung in anderen Lebensbereichen
gekoppelt. In: Deutsches Institut für Wirtschaftsforschung (DIW), Wochenbericht Nr. 5.
Э.Л. Вольф, А.В. Беллер
(Томск. Россия)
О проблеме сохранения этнического у представителей российско-немецкого народа.
1. Исходным постулатом настоящего исследования является признание непреложного
факта: на территории Нижнего Поволжья на протяжении практически двух вековой
этноистории немцев России (1762-1941 гг.) сформировался и функционировал, в статусе
полноправной (в рамках тогдашнего конституционного права) нации [1], российсконемецкий народ, именуемый в многочисленных исследованиях как «немцы России».
Более того, немцы России, являясь этническим образованием, возникшим на российской
земле, не могут быть отнесены к диаспоре германского народа, слившегося воедино на
европейской территории при образовании германской империи образца 1871 г. (второго
рейха). Немцы России это коренной этнос русской земли, несмотря на его несомненную
историческую связь с нынешней Германией, а значит и наличие в нем генетической
составляющей германского народа.
2. Персональные репрессии по признаку национальной принадлежности по
отношению к представителям российско-немецкого народа (этническому образованию) и
его депортация повлекли за собой разрушение этноса, каковым к 1941 г. на территории
Нижнего Поволжья он являлся. Факт лишения, прежде всего, компактности проживания с
последующим принудительным незаконным дисперсным расселением, по огромному
пространству бывшего СССР привел на сегодняшний день к печальному результату –
этнос, в лице российско-немецкого народа, распался. Вряд ли в нынешних политических и
правовых условиях, существующих в России возможно его становление в прежнем виде!
И, если в послевоенные годы, мотивом для консолидации бывших советских немцев
являлась их общая судьба, характерная для всех подвергшихся репрессиям граждан
немецкого происхождения, то в последующие годы мотивацией к внутреннему
объединению становились другие факторы, например, стремление сохранить, а во многих
случаях и возродить, этнокультурные коды российско-немецкого народа. Поэтому в свете
отмеченного становится понятным, что только через первый этап – этап этнокультурного
возрождения можно прийти в настоящее время к становлению этносоциума немцев
Российской Федерации, то есть такому их состоянию, когда создаются необходимые (они
должны быть и достаточными) условия для самовоспроизводства и самоорганизации
данного этносоциума в свою очередь в условиях функционирующего гражданского
общества Российской Федерации.
3. Дисперсное расселение, повлекшее за собой возникновение проблемных аспектов,
как в этнокультуре, так и в плане этнодемографии. Печально, но факт – численный состав
граждан России, признавших свое немецкое происхождение, уменьшилось к концу 2010
года до 394 тысяч. Искать объяснение этому объективному факту в необъективности
всероссийской переписи 2010 года вряд ли оправданно. В этом контексте проблема
сохранения этнокультурных кодов у российских немцев также выходит на первый план.
Она связана, прежде всего, с мотивацией тех, кто, будучи немцем, добровольно и по всей
видимости сознательно не указал свою принадлежность к российско-немецкому народу. С
чем это связанно? Либо с отсутствием желания сохранять свои этнокультурные коды,
либо определяющую роль в таком решении сыграли «приглушенные» генетические
коды… А может и то и другое вместе. В этом контексте весьма важно определить, что из
себя являет этот вновь возникший феномен: отказ от своего немецкого происхождения.
4. В условиях дисперсного проживания основной массы граждан немецкой
национальности исследователям важно понять мотивацию тех, кто хочет остаться
представителем тех, кого можно в их совокупности назвать немцы России и одновременно
тех, кто пытается сохранить свою этнонациональную принадлежность в условиях
формирующегося гражданского общества Российской Федерации.
При таком подходе, когда об этносе и этничности немцев России можно вести речь с
большими оговорками, весьма актуальной является задача: выявить мотивационные
признаки, обуславливающие стремления немцев России сохранить свою внутреннюю
целостность как у формирующегося этносоциума. И в этом плане, на наш взгляд, особую
актуальность приобретает изучение такого явления как «немецкость» [2,3].
Отсутствие у граждан Российской Федерации добровольного желания быть немцем,
которых лидеры общественных объединений произвольно зачисляют в состав
этнообразования (для конъектурного завышения планки по количеству), немецкости, то
есть, по сути, желания быть немцем, подчеркивает непреложный факт – ассимиляция по
крайней мере на уровне аккультурации состоялась. Важно понять до какой стадии дошел
этот процесс, если до аккультурации – то это не так трагично, если до стадии аккомодации
(стадии, когда в человеческом организме происходят морфологические изменения) – то
возникают вопросы стимулов к становлению этносоциума немцев Российской Федерации.
Хорошо это или плохо? Думается, что это не вопрос для вынесения на общественные
слушания и тем более для обсуждения в общественной среде. Это вопрос личного и
добровольного выбора, который напрямую связан с самоидентификацией в рамках
конституционного права – права свободного выбора своей национальной
принадлежности.
5. Граждане России, самоидентифицировавшееся на основе добровольного желания
быть немцем, лишены в настоящее время возможности – в рамках действующей
конституции – стать в своей совокупности полноправной нацией в многонациональной
семье российского народа. Препятствий этому много и к числу основных следует отнести
действующий федеральный конституционный закон, по которому число субъектов
Российской Федерации не может возрастать – в настоящее время их стало 83. Поэтому
при разработке Программы самоорганизации [4] ее авторами в свое время была
предложена рабочая версия организационно-правовой формы существования немцев
России, объединенных совокупность по признаку национальной принадлежности, в виде
Сообщества. Сообщество российских немцев как было указано в Программе и далее
детализировано в последующих публикациях имеет свою этноструктуру, элементами
которой являются этнобъекты! Функционирование этнообъектов Сообщества связано с
таким механизмом как уровневая самоорганизация, имеющая этапы (стадии) реализации:
от общественного самоуправления до самоорганизации представительского уровня.
Понятно, что наиболее прогрессивной формой является общественно-представительская
самоорганизация сообщества российских немцев. Вместе с этим отметим, что в
понятийном смысле следует различать словосочетание «сообщество российских немцев»
и «сообщество немцев России». Эти сообщества разного уровня иерархии в системе
этносоциума российских немцев.
Литература:
1)
Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941. – м.: Изд-во «МСНК – пресс»,
2007.– 576 с.
2)
Вольф Э.Л., Минакова К.Ю. «Немецкость и самоидентификация немцев России». – ж.:
Культура (немцы Сибири). Омск.2009, №17, с. 100-101.
3)
Вольф Э.Л., Рудель В.А., Беллер А.В. «Об историческом контексте национальных проблем
российско-немецкого народа и его современное состояние». – ж.: Культура (немцы Сибири) Омск. 2011,
№20, с. 58-62.
4)
Становление и развитие сообщества немцев Российской Федерации. – Вып. 1. Проект
Федеральной комплексной программы «Становление и развитие сообщества немцев Российской
Федерации». – М., 1996. – 145 с.
В.В. Степанов
(Екатеринбург. Россия)
Российские немцы:
аспекты социокультурной интеграции и ассимиляции
В современной России на высоком официальном уровне поставлены задачи
укрепления государственности и повышения авторитета страны в мире. Для их решения
политической элите необходимо ответить на ряд вызовов времени. Одной из острых
проблем является демографическая ситуация. Для ее улучшения предлагаются различные
меры, но часто они носят декларативный характер. Практическое же их решение
возможно только при комплексном, системном подходе, который подразумевает
искреннюю заинтересованность и реальную поддержку государства.
При этом перспективные концепции развития общества должны разрабатываться
на основе научного прогнозирования, учитывающего опыт прошлого и дающего
обоснованные, свободные от политизации и каких-либо иных, в том числе личностных,
мотивов рекомендации. Рассмотрим некоторые стороны взаимодействия власти и
общества, продемонстрировав это на примере российских немцев.
В отечественной историографии отмечен большой вклад представителей немецкого
народа в развитие страны. Однако сама судьба одного из этносов России вызывает
тревогу. По переписи 1989 г. в СССР немцев проживало 2 млн. 38 тыс., из них в РСФСР
842 тыс. чел. Через 13 лет, по переписи 2002 г. в России оставалось уже около 600 тыс.
немцев. Перепись 2010 г. зарегистрировала на территории России 394 138 немцев, т. е.
всего за 8 лет немцев убыло на треть, стало на 203 074 чел. (34%) меньше, чем в 2002 г.
Проанализировав первые итоги переписи 2010 г., В. Ф. Дизендорф пришел к
неутешительному выводу о вхождении немецкого этноса России в стадию распада,
причинами которого являются многолетняя принудительная ассимиляция и полное
нежелание советских, а затем российских властей решать коренные проблемы немецкого
населения, а также массовый выезд российских немцев в Германию.405
Итоги переписи не подведены окончательно. В опросных листах графа
«национальность» упразднена как обязательная для регистрации и это не могло не
отразиться на результатах переписи. Представляется, что саму перепись нельзя признать
полностью достоверным историческим источником. И на его основании, по крайней мере,
преждевременно делать вывод об окончательной ассимиляции российских немцев.
В настоящее время нам предоставлена возможность сравнить (в цифровом
измерении) два важных периода истории российских немцев: 1. 1937-1952 гг. – репрессии,
депортация, спецпоселения и 2. 1989-2010 гг. – отсутствие выше перечисленных
факторов.
1. Репрессивная политика периода тоталитаризма сопровождалась кровавыми
преступлениями. Депортация, «трудовая армия», спецпоселения являются трагическими
страницами истории российских немцев в ХХ веке. В период «большого террора» 19371938 гг. было осуждено от 4,8 до 5,1 % и расстреляно около 3% немецкого населения
страны; в 1940-1948 гг. снижение численности немцев составило примерно 10,5%;
Основываясь на этих цифрах (в динамике), можно было бы сделать определенный
прогноз. Но в 1948-1952 гг. численность немцев увеличилась почти на 11%.406
2. Т. о., если сравнить только чистые цифры, то первое десятилетие XXI в. следует
признать самым неблагоприятным в демографическом отношении периодом истории
немецкого этноса России. Но на основании предварительных итогов переписи 2010 года,
на наш взгляд, можно делать только гипотетические прогнозы. Например, о снижении
значимости идентификации, понижении социальной и политической активности,
понижении уровня образования молодежи, утере традиционных ценностей, изменении
ментальности и т. д. Но не о закрытии последней страницы в истории одного из
российских этносов.
Немцы на русской службе внесли большой вклад в развитие многих регионов
России. Развитие Урала является ярким примером интеграции западноевропейского
народа в российское общество. Немцы участвовали в основании городов (Екатеринбург,
Надеждинск и др.), зарождении знаменитых на весь мир художественных ремесел
(Златоустовская гравировка по стали, Каслинское литье и др.), строительстве гигантов
индустрии (Уралмаш, Уралвагонзавод и др.) и, в целом, внесли значительный вклад в
социокультурное развитие региона.
Отдельно можно сказать об уникальной школе
уральских художников с немецкими корнями: О. Бернгардт, Л. Вейгерт, Л. Венкерпетц,
М. Дистергефт, А. Принц, А. Цейзер и др. Л. А. Эппле создал высокохудожественные
образы героев романа уральского писателя Д. Н. Мамина-Сибиряка «Приваловские
миллионы», став, по признанию критиков, соавтором классика отечественной литературы.
См.: www.rusdeutsch-panorama.ru
См.: Герман А. А. «В отношении немецкого населения в СССР осуществлялся геноцид»: об
обосновании и корректности данного утверждения/Ключевые проблемы истории российских немцев.
Материалы Х международной конференции Международной ассоциации исследователей истории и
культуры российских немцев. М.: ЗАО «МСНК-пресс», 2004. – 544 с. С. 88-93.
405
406
На Урале много закрытых городов, выезд из которых за границу регламентирован.
Но также есть люди, которые не представляют свою жизнь в другой земле. Так считает,
например, житель северного горноуральского города Волчанска В. Целлер, проводивший
в Германию своих детей. Его земляк Ю. Гунгер основал в городе краеведческий музей и
большое внимание уделяет истории родного края, в частности, острой и актуальной
проблеме развития уральской деревни.407
Уральские исследователи отмечают характерные для российских немцев
этнические черты: дисциплину, надежность, трудолюбие, преданность делу, практицизм,
порядочность, активную жизненную позицию, стремление к первенству, предпочтение
общего блага индивидуальному, набожность, восприятие власти как «данной от бога»,
антимилитаризм; и традиции поведения – нейтральный этнический
контакт с
окружающими, навыки самоуправления, религиозного и этнического самоопределения,
выраженный этноцентризм и как одну из стержневых характеристик – преданность
Родине.
Эти качества полностью соответствуют требованиям времени. Для их реализации
необходима политическая воля.408
А.А.Дульзон, Э.Л.Вольф
(Томск. Россия)
Перспективные аспекты в реабилитации немцев
– граждан Российской Федерации
На прошедших в последние годы конференциях и памятных мероприятиях,
участники в основном концентрировались на прошлом – на осуждении действий
тоталитарного режима по отношению к Российско-немецкому народу. В этом позиции
исследователей близки: репрессии были и незаконны и до крайностей жестоки. Во
многих выступлениях и публикациях озвучиваются вопросы, которые по сути можно
свести либо к геноциду по отношению к российским немцам со стороны сталинского
режима, либо к этнической чистке. Такая постановка вопроса ставит перед нынешней
российской властью ряд сложных и вряд ли решаемых реабилитационных задач. Позиция
российской и, пожалуй, германской властей при таком подходе предсказуема: они вряд ли
готовы в настоящее время (да и в будущем) рассматривать и решать проблемные вопросы,
связанные со становлением этнонационального образования российских немцев. Гораздо
спокойней им встать на позиции политического цинизма, а именно рассматривать
проблему возрождения некогда полноправного российско-немецкого народа [1], а сегодня
дисперсно проживающего (и только в этом смысле
диаспорного) и постепенно
ассимилирующего (во многих случаях до стадии аккомодации) этнического образования,
как некую сумму проблем отдельных граждан немецкого происхождения [2]. Расчет
прост: проживающие в ФРГ 2,3 млн. российских немцев в основном растворяются в
германском обществе (в европейской редакции – интегрируются), а граждане РФ,
относящие себя к этническим российским немцам (по последней переписи их осталось
394 тыс.), растворяются в результате неизбежного вступления в перекрёстные браки
вследствие проживания в условиях дисперсности. Решение проблемы возрождения
российских немцев как единого народа крайне осложнено и тем, что новые государства,
См.: Гунгер Ю. А. Всеволодо-Благодатское село: вчера, сегодня, завтра/Межвузовский сборник
научных статей: Научно-практические проблемы развития уральской деревни: Материалы межвузовской
научно-практической конференции «Роль вузовской науки и образования в реализации программы
«Уральская деревня». – Екатеринбург. УрГСХА, Уральское изд-во, 2009. – 432 с. С. 164-187.
408
См.: Немцы на Урале. XVII-XXI вв.: Коллективная монография. В. М. Кириллов, Л. А. Дашкевич,
В. П. Корепанов, В. П. Микитюк и др. – Нижний Тагил: НТГСПА, 2009. – 288 с.: ил. С. 187.
407
образовавшиеся на некогда едином (политическом, экономическом, правовом)
пространстве бывшего СССР по разному относятся к вопросу возрождения
этнонационального образования российских немцев, даже в этнокультурном плане.Таким
образом, российские немцы, как народ, в будущем имеют явно не очень светлые
перспективы – ассимиляция прогрессирует и весьма быстро!
Проблема возрождения российско-немецкого народа сложна и противоречива, и ее
решение не может быть осуществлено в плане полной реабилитации. В подобных случаях
прикладной системный анализ рекомендует искать вариант улучшающего решения, когда
хотя бы одному из участников проблемной ситуации становится лучше (в нашем случае российским немцам), а всем остальным (правительствам России и Германии), по крайней
мере, не хуже.
Не претендуя на создание новой модели решения, но вместе с тем обобщая
накопленный опыт, авторы предлагают оправданный в плане системного подхода,
алгоритм решения национальных проблем российских немцев В основание такого
алгоритма должен быть положен следующий непреложный факт: восстановление АССР
НП на территории Поволжья в ее прежнем статусе при ныне действующей конституции
практически невозможно. «Вероятно, прежде чем ставить вопрос о создании или
восстановлении национальной государственности в новом формате России, истэблишмент
этнической общности должен продуманно и взвешено подойти к вопросу,…» [3].
Поэтому улучшающее решение в отношении возрождения российско-немецкого народа
вряд ли стоит связывать с созданием национально-государственной структуры в новом
формате России, как пишет профессор А. Бугай, а основной акцент сделать на создании
условий для сохранения его этнокультурных кодов.
Российские немцы, как живущие в России, так и в Германии, кровно
заинтересованы в хороших взаимоотношениях обеих стран, поскольку только в этом
случае возможно становление и развитие их энтосоциума. Поэтому в укрепление и
развитие экономических и культурных связей между Россией и Германией российские
немцы готовы внести свой значительный вклад. Однако для улучшения коммуникации
требуется усилить внимание к языку. Все российские немцы, проживающие в России и в
Германии, должны знать и сохранять в будущем русский и немецкий литературные языки.
Это для российских немцев жизненно необходимо! Английский язык был бы при этом
также желателен.
В рассматриваемом контексте для сохранения у российских немцев, по крайней
мере, этнокультурных кодов чрезвычайно важно, по нашему мнению, осуществить в
первую очередь хотя бы следующие две меры.
1.
Публично заявить на уровне высшего руководства страны о том, что немцы
России являлись и являются одним из российских народов, а не диаспорой германской
нации. Что они являются народом, невинно пострадавшим в связи с нападением
фашисткой Германии на СССР. Обвинение в измене ложно. И как отмечает проф. В.
Фаузер: «…за все несправедливости, что государство проявило по отношению к своим
гражданам, оно должно просить прощения и возмещать материальные потери;
государство должно приложить максимум усилий, чтобы подобных политических
решений не было принято ни при каких условиях; надо из многонационального состава
получать синергетический эффект, а не искать врагов среди своих» [4].
2.
Властным структурам РФ и ФРГ необходимо с должным вниманием
отнестись к давно озвученным предложениям немецкой общественности: содействовать
проведению всероссийского съезда немцев России с приглашением на него полномочных
представителей от диаспор российских немцев, проживающих как на территории бывшего
СССР, так и в Германии, для обсуждения проблем этнонационального образования,
которые при их решении способствовали бы его возрождению. Только такой легитимный
общенациональный форум мог бы восстановить утерянный статус совета немцев России
[5] и избрать представительный орган, пользующийся доверием немцев России и
имеющий узаконенные статусные полномочия для решения общенациональных проблем,
а также возможность организовывать адресную помощь нуждающейся в ней российским
немцам.
В рассматриваемом контексте системность ведения проектной работы за счет
бюджетных средств, выделяемых германской и российской сторонами, приобретает
особое значение. В кратких тезисах отсутствует возможность развить содержательную
сторону этого положения, поэтому авторы надеются на возможность более подробно
раскрыть ее в докладе.
Литература
1.
Герман А.А. История Республики немцев Поволжья в событиях фактах, документах. – 2-е
изд. – М.: Изд-во «Готика», 2000. – 320 с.
2.
Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации
Жертв политических репрессий. – М.: Республика: Верховный Совет РФ, 1993. –223 с.
3.
Бугай Н.Ф. «Реабилитация» государственности репрессированных народов: правомерность,
особенности, реалии. // Начальный период Великой Отечественной войны и депортация российских немцев:
взгляды и оценки через 70 лет: Материалы 3-й международной научно-практической конференции. Саратов,
26-28 августа 2011 г. М., 2011. – С. 244-255.
4.
Фаузер В.В. Российские немцы в Республике Коми: мониторинг ситуации с окружающим
миром. Там же, С. 611-626.
5.
Сборник материалов «Становление и развитие сообщества немцев Российской Федерации»
Вып. 1. – М.: Изд. Межгосуд. Совета рос. Немцев, 1996. – 153 с.
И.А. Валиев
(Москва. Россия)
Роль диаспор в современной мировой политике
1. На современном этапе развития международных отношений диаспоры
представляют собой транснациональные сетевые структуры с высоким уровнем
организации интенсивной коммуникацией. Диаспора - этническая группа, находящаяся за
пределами территории ее формирования и исторического ареала расселения в условиях
окружения доминирующей культуры большинства, обладающая определенным уровнем
организации в процессе достижения группового интереса. Этапами формирования
диаспоры являются: концентрация представителей этнической группы на новой
территории; формирование общих для большинства членов группы проблем и стратегия
на коллективное их решение; закрепление этнической группы на данной территории и в
данных социокультурных условиях; появление и осознание общего интереса
большинством группы, координация действий в целях его реализации; формирование и
выдвижение лидеров диаспоры. Единицей анализа является институциализированная
община диаспоры.
2. Наиболее адекватное описание роли диаспор в мировой политике представлено
либеральной теорией международных отношений.
3. По своей структуре диаспоры имеют не столько примордиальную, сколько
институционально-конструктивисткую природу.
4. Диаспоры использовали ресурсы глобализации для обретения собственной
субъектности в мировой политики.
5. Диаспоры начинают играть всю более заметную и независимую роль в отношениях
страны пребывания и страны происхождения, превращаясь в самостоятельного
независимого игрока. Стратегии диаспор при выстраивании их отношений с родиной,
принимающим обществом, другими этнически родственными группами, с
международными неправительственными и межправительственными организациями
приобретают все более интенсивный характер. Истоки и характер проявления лояльности
диаспор к стране приема и стране исхода становятся разнообразнее.
6. По мере роста числа негосударственных акторов в мировой политики
интенсифицируются контакты и взаимодействия диаспор с транснациональными
компаниями, международными и неправительственными организациями. Влияние
диаспор сказывается как на официальном и неофициальном уровнях. Их мнение
учитывается при разработке международных договоров, правовых актов и норм.
Диаспоры все чаще выходят с собственными инициативами, формируя актуальную
повестку дня.
7. Глобализация делает межгосударственные границы более проницаемыми. Эта
новая характеристика мировой политики значительно меняет сущность диаспор,
интенсифицируя их контакты с «исторической» родиной, усиливая их роль посредников
на международном уровне. Диаспоры в разных странах налаживают интенсивные
контакты между собой, создавая эффективные и влиятельные трансграничные
сообщества. Диаспоры поставляют информацию и экспертов и таким образом во многом
формируют общественное мнение в стране пребывания о стране своего происхождения.
8. Высокая степень включенности России в глобальные миграционные потоки
формирует наряду с традиционными диаспорами (среди них евреи, армяне, греки, немцы
и т.д.) новые этнические общности диаспорного типа. Распад Советского Союза и
ухудшение экономической ситуации в странах Средней Азии спровоцировал миллионы
таджиков, узбеков, киргизов и т.д. к переезду в Россию. Еще 20 лет назад все эти
этнические группы воспринимались в качестве органической части единого целого –
«новой исторической общности советского народа». Но в современной России эти группы
формируются по образцу диаспор.
В.С. Курске
(Москва. Россия)
Немецкое меньшинство в России как объект и ресурс внешней политики ФРГ
Политика ФРГ в отношении российских немцев находится в широком контексте
международной деятельности Берлина. Ключевыми «проблемными полями»,
определяющими ее вектор являются:
1) программы помощи и поддержки Германией немецких меньшинств в мире,
2) политика признания ответственности и искупления вины перед немцами
Восточной Европы как жертвами Второй мировой войны,
3) задача поддержки и популяризации немецкого языка,
4) наследие идеологического противостояния со странами Восточного блока.
Несмотря на проживание в различных условиях, в общественном сознании и
практике международных отношений российские немцы воспринимаются как единая
этническая группа. Их культурное и социально-экономическое развитие является одной из
ключевых проблем внешнеполитической активности Германии.
Уполномоченный федерального правительства Германии по делам переселенцев и
национальных меньшинств, Кристоф Бергнер, рассматривает проблематику в еще более
глобальном масштабе. В сферу своей профессиональной ответственности он включает
немецкие и немецкоязычные меньшинства Западной Европы (Дания, Италия, Франция,
Голландия), Восточной и Центральной Европы (Чехия, Словакия, Польша, страны Балтии,
территории бывшей Югославии, Румыния, Венгрия), страны СНГ, а также других
регионов мира (латинская Америка, Южная Африка). Таким образом, германская
бюрократия старается выработать целостную политику и единые принципы поддержки
немцев за пределами страны. То есть, принимая программу помощи немецкому
меньшинству в том или ином регионе, в Берлине стараются увидеть общую картину.
Таким образом, проблематика российских немцев оказывается не изолированным
феноменом, а наоборот, значимым элементом выраженного стремления ФРГ поддержать
немецкие меньшинства во всем мире.
Другим фактором, влияющим на политику Германии в отношении немцев
СССР/СНГ, является проблематика «изгнанных». Это крайне острая и болезненная тема в
публичном политическом пространстве страны. По результатам Второй мировой войны от
Германии в пользу Польши, Чехословакии и СССР (РСФСР и Литвы) были отторгнуты
области на востоке страны. Граница немецких государств (ГДР и ФРГ) проводилась по
линии Одер-Нейсе. Все территории Рейха восточнее нее отходили к ее соседям:
Чехословакия получила Судетскую область, Польше достались Силезия, Западная и две
трети Восточной Пруссии, Восточный Бранденбург, Вольный город Данциг (польск.
Гданьск), а также округ Штеттина (польск. Щецин), в состав Литвы был включен Мемель
(лит. Клайпеда), а к РСФСР отошел Кенигсберг и примерно треть Восточной Пруссии
(ныне Калининградская область). Все немецкое население в насильственном порядке
выдворялось на территорию Германии в ее нынешних границах, то есть либо в советскую
зону оккупации (будущая ГДР), либо в зону оккупации союзников (будущая ФРГ). В ходе
этих операций также депортации подвергались немецкие меньшинства Восточной
Европы. Порядка 14 млн. человек были вынуждены покинуть места своего постоянного
жительства в Центральной и Восточной Европе и только 12 достигли Германии живыми.
Остальные погибли от голода и жажды или были убиты в столкновениях с поляками и
чехами. В основном депортации завершились к 1950 году, когда Польша и Чехословакия
выдворили основную массу немецкого населения со своих территорий.
В 1953 году правительство ФРГ приняло закон об «изгнанных», который дал право
этническим немцам из стран Восточного блока переехать в Западную Германию. В
соответствие с ним на гражданство этой страны имеет право все этнические немцы,
живущие за границей. Германия признает свою ответственность перед всеми немцами,
которые подвергались дискриминации будь то депортации из Польши и Чехии в
Германию, либо преследования по этническому принципу в странах проживания.
Репатриация российских немцев осуществлялась и продолжает базироваться именно на
этом правовом документе. Землячество немцев из России входит в состав влиятельного
Союза изгнанных (Bund der Vertriebenen). Эта активная общественно-политическая
структура стремится осветить в своей деятельности трагедию немецкого мирного
населения и немецких меньшинств в Восточной Европе. Она включает в себя 20
землячеств, 16 региональных объединений и 4 присоединенные членские организации,
состоящих из «изгнанных немцев» (die Vertriebenen), «переселенцев» (die Aussiedlern) и
«поздних переселенцев» (die Spätaussiedlern). Руководство этого союза довольно близко к
элите ФРГ консервативной ориентации. Оно пользуется неизменной поддержкой
Христианско-Демократической партии (ХДС-ХСС) и лично канцлера Ангелы Меркель.
По ее мнению, Германия несет моральную ответственность перед немцами Восточной
Европы как жертвами развязанной нацистским режимом Второй Мировой войны. Таким
образом, поддержка российских немцев являются значимым элементом политики
«ответственности и искупления прошлого».
Значимым моментом в отношении Германии к немецким меньшинствам является
положение немецкого языка в мире. На текущий момент сфера его изучения и применения
неуклонно сокращается. Он отступает под давлением английского, который уже стал
языком глобализации и международных коммуникаций. Нынешняя элита Германии
высказывает опасения по этому поводу. Правительство выделяет большие финансовые и
организационные средства для популяризации немецкого языка по всему миру. При этом
немецкое меньшинство воспринимается как естественный проводник немецкой культуры
в том или ином регионе. Не случайно Берлин поручил именно Гете-Институту
реализовывать культурные и образовательные проекты в пользу немецких меньшинств
Восточной Европы. Ведь эта структура является ключевой организацией в политике
поддержки и популяризации немецкого языка.
Наконец, в недавнем прошлом на политику в отношении немецких меньшинств
заметное влияние оказывала идеология. Осуществляя политику репатриации, Западная
Германия доказывала свое превосходство над Восточной. Это давало Бонну возможность
говорить как бы от лица всех немцев. Более того, люди бежавшие из ГДР также
рассматривались
федеральным
правительством
как
«изгнанные».
То
есть
социалистический режим маркировался как преступный. К тому же репатрианты из
Восточного блока в отличие от немцев Латинской Америки или Африки не должны были
доказывать факт притеснений и дискриминации в местах своего проживания. Таким
образом, ФРГ косвенно осуждала политику социалистических стран в отношении
немецкого меньшинства. Рудименты этой политики сохраняются в текущем
законодательстве. Например, эмигрировать в ФРГ не могут немцы, занимавшие в
советское время высокие посты. Особенно жестко это правило соблюдается в отношении
немцев, служивших в армии, МВД, других силовых структурах, а также в партийном и
советском аппарате. То есть германская сторона воспринимает этих людей как
«пособников преступного режима». Эта позиция, по сути, является продолжением
политики денацификации и декоммунизации, осуществленной в самой Федеративной
Республике.
Литература:
1.
Deutsche Minderheiten – http://www.goethe.de/lhr/prj/dtm/udp/beg/deindex.htm
2.
Трагедия мирного населения Германии в конце Второй мировой войны. http://www.otvoyna.ru/germaniya2.htm
3.
«Немецкий союз изгнанных»: немцы — тоже жертвы Второй мировой
войны. – http://vlasti.net/news/72813; Сумленный С. Изгнаны и убиты – www.expert.ru,
http://yarcenter.ru/content/view/13897/170/
4.
Bund der Vertriebenen – http://www.bund-der-vertriebenen.de/
5.
Bundeskanzlerin Angela Merkel erinnert auch an das Schicksal der Vertriebenen.
- http://www.bund-der-vertriebenen.de/presse/index.php3?id=897
6.
Зюзин С. «Что немцу хорошо». Интервью с Кристофом Бергнером. http://www.rg.ru/2008/04/24/reg-altaj/bergner.html
1
Государственный архив Саратовской области (далее – ГАСО). Ф. 180. Оп. 1. Д. 529. Л. 161; Д. 743.
Л. 11 об.; Д. 932. Л. 21.; Д. 1009. Л. 72, 74, 84; Д. 1011. Л. 93;. Д. 1081. Л. 9.
2
Государственный исторический архив немцев Поволжья (далее – ГИАНП). Ф. 321. Оп. 1. Д. 15.
Л. 5, 5 об, 7 об, 8 об, 9, 14 об, 19 об,
3
ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 932. Л. 176 об.; Д. 1008. Л. 170 об.; Д. 6842. Л. 26 об.; Д. 7838. Л. 24.; Д. 8653.
Л. 43.; Д. 9057. Л. 3.; Д. 9766. Л. 55. См. также: ГАСО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 302. Л. 135.; Д. 523. Л. 7 – 7 об.;
Д. 1002. Л. 11.; Д. 935. Л. 105 об., 142, 155 об, 117 об.; ГИАНП. Ф. 57. Оп. 5. Д. 4. Л. 19.
4
См.: Обычаи поволжских немцев / Авт.-сост.: Е. М. Ерина, В. Е. Салькова. М., 2001. С. 44.
5
ГАСО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 587. Л. 238.; Д. 1009. Л. 84 об. – 85, Л. 86; Д. 1081. Л. 9.
6
ГАСО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 452. Л. 2.; См. также: ГИАНП. Ф. 321. Оп. 1. Д. 15. Л. 4 об., 5.
7
ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 8653. Л. 17 об., 20 об.
8
ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 9766. Л. 52 об.; См. также: ГИАНП. Ф. 61. Оп. 1. Д. 7. Л. 12. Там же: Ф. 321.
Оп. 1. Д. 15. Л. 9 об.
9
См.: Дитц Я. Е. История поволжских немцев-колонистов. М., 1997. С. 395.; См. также: ГАСО.
Ф. 180. Оп. 1. Д. 452. Л. 60 об. – 61.; Д. 1009. Л. 69 об.
10
ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 479. Л. 78 об.; Д. 749. Л. 224 – 225 об.; Д. 932. Л. 112 об.; Д. 8653. Л. 6. См.
также: ГИАНП. Ф. 321. Оп. 1. Д. 15. Л. 9. Там же: Ф. 57. Оп. 3. Д. 16. Л. 13; Оп. 4. Д. 7. Л. 14.
11
ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 6842. Л. 15 об.; Д. 8176. Л. 20 об.; Д. 9057. Л. 43 об.
12
ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 8653. Л. 37.; См. также: Дитц Я. Е. Указ. соч. С. 395.
13
См.: Дитц Я. Е. Указ. соч. С. 384.
14
ГАСО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 634. Л. 276.
ГАСО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 477. Л. 473; Д. 928. Л. 179 об.; Д. 953. Л. 4. См. также: ГИАНП. Ф. 57.
Оп. 3. Д. 16. Л. 11. Там же: Оп. 4. Д. 21. Л. 12.
15
Е.М.Ерина. Очерки истории и культуры немецкой автономии на Волге. Изд. Саратовского университета,
1995. С. 79-98.
17
Я.Е.Дитц. История поволжских немцев-колонистов. М.,1997. С. 5-8.
18
А.Лонзингер. Volkskunde der Wolgadeutschen. Siedlung. Obdack, Narung, Kleidung. ОГУ ГИАНП. Ф.Р.1831.
Оп. 1. Д. 242, 243.
19
August Lonsinger. Sachliche Volkskunde der Wolgadeutschen. Verlag Bernhard Albert Greiner. 2004.
20
Немцы России. Энциклопедия. М., ЭРН, 2006.
21
Герольд Бельгер. Российские немецкие писатели. Алматы, Изд. дом Жибек-жолы, 1996. С. 74-75.
22
Ю.Пёсиков. Плач по-немецки, по-русски. Саратов, 1995.
23
Е.М.Ерина, Р.С.Баур, В.Е.Салькова, Кр. Клоста. Пословицы и поговорки немцев Поволжья. М., Готика,
2000. С. 5об.
24
ОГУ ГИАНП. Ф.Р. 847. Оп. 1 л/с. Д. 171.
25
Там же. Ф.Р. 1821. Оп. 1. Д. 72. Л. 1-11.
26
Там же. Ф.Р. 905. Оп. 1 л/с. Д. 79. Л. 19; Ф.Р. 466 . Оп. 1 л/с. Д. 22. Л. 1.
16