Седьмая волна психологии. Выпуск 4

МЕЖДУНАРОДНАЯ АКАДЕМИЯ
ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ НАУК
СЕДЬМАЯ ВОЛНА ПСИХОЛОГИИ
Выпуск 4.
Под редакцией
Козлова Владимира
Качановой Натальи
Ярославль, Минск, 2008
1
ББК 88.4 + 53.57
УДК 159.99
Сборник издается по решению редакционно- издательского отдела
МАПН.
Седьмая волна психологии. Вып. 4./Сб. под ред. Козлова В.В., Качановой Н.А.– Ярославль, Минск: МАПН, ЯрГУ, 2008 –
с.
Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной психологии.
Книга адресована психологам, социальным работникам, психотерапевтам, практическим психологам и специалистам в области психосоциальной работы с населением.
 Козлов В.В., Качанова Н.А., 2008
2
ПРОБЛЕМА ПОНИМАНИЯ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ
ОБЪЯСНЕНИИ
В.В.Козлов, (Ярославль)
Характер объяснения в психологии во многом предопределяется традицией европейского теоретического мышления, который стал доминирующим во всем мире как
«научно-организованное».
Мы, вне сомнения, не можем утверждать, что это мышление целостно как объяснение психического. Мы уже не раз писали о том, что существуют базовые схемы объяснения, зависимые от парадигмы и представлений о предмете. Мы вычленили 5 базовых парадигм в понимании предмета психологии: физиологическая, психоаналитическая, бихевиористическая, экзистенциально-гуманистическая, трансперсональная. Таким образом,
при первом приближении в отношении объяснения психического мы можем вычленить 5
способов моделирования, конструирования психологии.
Вне сомнения, все они являются универсальными способами проблематизации
предмета психологии в профессиональном сознании психолога, способом втягивания в
мир научного понятия психической реальности как невмещающейся в само научное понятие, как непонятой.
Эта непонятость создает предпосылку для порождения сложнейших теоретических
построений как бы знания (незнания).
В эпистемиологическом отношении все 5 способов проблематизации предмета психологии являются попыткой рефлексии некоторой территории психического как разумно
охваченной непонятности.
И «нечаянная радость» знания существует как проблематизация и создание теоретической модели «понимания» в тумане искусственной категориальной системы парадигмы
психологии. Но когда туман рассеивается – мы видим ту же территорию непонятности, с
грустью открыв единственный научный факт, что туман не касался реального ландшафта,
а может, закрывал, искажал реальную территорию психического.
Каждый из отмеченных исследовательских парадигм имеет свою границу, свои преимущества и недостатки. Но, несмотря на элементаризм и атомизм многих направлений,
они (психологии), всегда находились в условиях выбора: притязать на целостность или
отказаться от нее. Возможно, это удастся психологии, если она интегрирует накопленный
опыт и если у психологов не исчезнет вовсе тоска по утраченной целостности своей
науки.
Интегративная парадигма психологии – попытка построить новую объяснительную
модель психологии того уровня целостности, которая повысит ее ценностное и смысловое
измерение.
Целостное объяснение подразумевает понимание личности и социальных сообществ
как чрезвычайно сложных, открытых, многоуровневых, самоорганизующихся систем, обладающих способностью поддерживать себя в состоянии динамического равновесия и
производить новые структуры и новые формы организации. Так, существенным моментом, отличающим ее от многих психологий, является ориентация в её практике не исключительно на прошлый опыт индивида, как в психоанализе, и не только на настоящее, как в
гештальт-терапии, а на временную целостность человека и социальных сообществ, включающую его прошлое, настоящее и будущее как в филогенетическом, так и в онтогенетическом аспектах.
Единовременное акцентирование интегративной психологии и на земной, биосоциальной природе человека, и на космической, и на хилотропной, и на холотропной, структурной и энергетической, при опоре на монистическую идею как сущность бытия сознания, является попыткой формирования новой объяснительной модели и методологии психологии.
3
В самом широком смысле предметом интегративной психологии является процесс
самораскрытия, самодвижения, саморазвития, само распаковывания индивидуального
свободного сознания в континууме времени-пространства.
В качестве объекта вычленяется эволюция сознания в самом широком масштабе и
вся ее культурная феноменология в материальном, социальном и духовном проявлениях.
Вне сомнения, любой психолог может сказать, что объект слишком глобален и расплывчат, но следует понимать, что вся предметная область в разорванном, фрагментарном
аспекте уже существует в теле психологии в разных экспериментальных и теоретических
областях,
Интегративный подход позволяет ухватить сознание в целостности, как активное, открытое, само развивающееся неструктурированное пустотное пространство, способное
наполнять реальность смыслом, отношением и переживанием. Это понимание справедливо как для онтогенеза, так и филогенеза сознания, как для личности, так для малых и глобальных социальных общностей.
Подход позволяет объединить телесные переживания (ощущения), эмоции, чувства,
мышление и духовные переживания в целостность, в единство системы «Человек», и показать, при каких условиях возможно достижение ею подлинной целостности и аутентичности. Снимается проблема разделения «душа – тело» психосоматическое единство
становится очевидным. В этом смысле принцип целостности является не только исследовательской, но и объяснительной стратегией в психологии.
Целостное объяснение с интегративной точки зрения необходимо для реализации
следующих целей:
А) формирования теоретических моделей той глубины, соотносимых бытием человека в мире, которое всегда имеет всецелокупный характер, включая не только функционирование персоны, но и интерперсональных и трансперсональных областей.
Б) строить перспективные проекты трансформации, развития личности и социальных сообществ, опираясь на внутренние ресурсы личности и групп;
В) адекватно психотехнологизировать взаимодействие с клиентом психологической
работы. При этом в качестве клиента подразумевается не только личность, не только малые группы, но и большие социальные сообщества и в некотором (может далеком, может
не очень) приближении – само человечество как субъект и носитель интерперсонального
сознания.
Целостное объяснение является краеугольным камнем не только в познании предмета психологии, но и стратегической отправной точкой построения профессиональной деятельности, исследования.
Объяснение в соответствии с принципом целостности дает возможность вскрыть
глубинные связи, раскрыть субстанциональные свойства, сущность и выявить тем самым
качественную определенность любого феномена психической реальности, способ его существования и одновременно выстроить адекватную систему воздействия на него и его
трансформации.
Существует достаточно популярная схема объяснения в психологии через развитие и
процесс формирования.
В дополнение хочется сделать несколько замечаний, которые чрезвычайно важны
для нашего объяснения генетического принципа в психологии:
 во-первых, нельзя сводить генетический принцип к линейным зависимостям,
когда качество, появившееся после определенного события сводится к событию как причине;
 во-вторых, понимание генетического принципа в терминах субстанции и
дискретных объектов представляет собой серьезную эпистемиологическую
ошибку. Структурирование реальности сознанием происходит по каналам,
которые выходят за границы индивидуальности, и включает все окружающее;
4
 в-третьих, для генетического подхода важно смещение фокуса внимания от
субстанции и объекта к форме, паттерна к процессу, от бытия к становлению.
Структура – продукт взаимодействующих процессов, не более прочный, чем
рисунок стоячей волны при слиянии двух рек. Согласно интегративному пониманию генетического принципа, Вселенная подобна живому организму,
органы, ткани и клетки которого (личность и группы любой сложности) имеют смысл только в их отношении к целому.
Во всех психологических парадигмах важным объяснительным принципом является
выяснение причин психической активности – принцип детерминизма или обусловленности. Вне сомнения, мы не можем сводить этот принцип в рамки психологической теории
деятельности, согласно которой истоки, причины, детерминанты (как и в бихевиоризме –
– истоки поведения) лежат вовне — в мотивах, трактуемых как предмет, или в опредмеченных потребностях.
Принцип обусловленности подразумевает существование не только линейных причинно-следственных отношений «здравого смысла» (как это обнаруживается в любых советских методологических концепциях, начиная с А.Н. Леонтьева, попытках структурного
представления деятельности), но и акаузальных взаимосвязей как внутри психики, так и
между событиями внутреннего и внешнего мира.
Всегда есть проблема источника и первичной полевой детерминанты психической
активности. Топологическое разрешение при этом многообразно:
 совсем далеко - все религиозные системы, духовные традиции, начиная от
нижних и верхних миров шаманизма и заканчивая сложными мистическими, эзотерическими системами философии, психологии, физики и других
наук, но в которых кардинально всегда есть бинарность Великого Верхнего и
Великого Нижнего (Бога и Сатаны, Сил Добра и Зла, Света и Тьмы, Ада и Рая
и др.);
 внутри человека – множество духовных, психологических, физиологических,
медицинских, нейропсихологических, философских и педагогических и др.
систем;
 между человеком и миром – духовные системы, опирающиеся на качество
межличностных отношений (священные обязанности служения типа ахимсагуру, любящая доброта в буддизме, любовь к ближнему в христианстве, сострадание как добродетель в исламе и др.), а также множество философских,
социологических и социально-психологических школ и целых направлений
типа бихевиоризма. Классический пример такого детерминизма – категория
практики марксизма.
Так или иначе, все это многообразие идеи детерминизма не учитывало тот факт, что
любой фактор, отнесенный вовне, делает его не внешним по отношению к человеку, а его
собственным. Более того - все психические процессы и функции, механизмы и феномены
являются продуктами самого сознания или, что еще точнее, привнесенности сознания в
«тело в мире».
Психическое пространство представляет собой систему взаимосвязанных пространственно-временных сознательных и бессознательных структур персоны, интерперсоны,
трансперсоны, между которыми существует энергоинформационное взаимодействие. Характер этого взаимодействия определяет паттерны отношений человека с окружающим
миром и с самим собой.
В дополнение нам хочется отметить еще несколько важных замечаний.
1.
Детерминизм имеет нелинейный характер во временном отношении, то
есть на любой психический феномен влияет не только прошлый опыт, не
только актуальное состояние в настоящем, но и перспективное будущее.
Неравновесное состояние системы (кризисное) способно воздействовать
на линейную область; на внутреннем плане влияет на причину.
5
Любой человек выстраивает модель интерпретации из своего состояния.
Например, в депрессивном состоянии склонен интерпретировать происходящие вокруг события из точки своего состояния; при многих кризисных состояниях воспоминания прошлых событий превращаются в фантастический синтез реальных событий с воображаемыми, который, по
мнению клиента, «правильно» объясняет его состояние. Содержание интерпретаций обуславливается актуальным состоянием системы и искажает линейную область; степень искажений связана, в первую очередь, с
интенсивностью эмоциональных переживаний.
3.
Одним из проявлений принципа обусловленности является нелинейная
смысловая связь между интрапсихическими переживаниями и событиями окружающего мира, названная К. Г. Юнгом акаузальным объединяющим принципом или синхронистичностью. Появление в жизни клиента
таких значимых совпадений свидетельствует об активации спонтанной
трансформационной способности психики, которую следует поддерживать и катализировать в психологической работе. Явления синхронистичности могут способствовать обретению человеком новых смыслов и
новому пониманию реальности.
4.
Содержательно одинаковые проблемные состояния могут обуславливать
различные направления развития системы – от личностного роста и духовного совершенствования до социальной девиации и идентифицированности личности со статусом социального аутсайдера. Раскрытие кризисного состояния в его положительном векторе подразумевает для клиента потенциальную возможность очищения через опыт страдания, возможность алхимического процесса трансформации индивидуальной
психики, личности, на социально полезные цели и деятельность.
5.
Содержание психологической работы и модель детерминации во многом
определяется направлением, психологическим или психотерапевтическим мифом, в котором работает специалист. Это содержание конструируется синтезом личного опыта, образования и внутренних убеждений
специалиста. Клиент способен ассимилировать практически любую
концепцию психологической работы, но лишь в том случае, если она
полностью разделяема специалистом. Обуславливая процесс психологической работы соответствующим мифом, мы способствуем формированию альтернативных энергоинформационных взаимодействий между
элементами и подсистемами психической реальности клиента. И как это
ни странно: «По вере вам и воздастся». Часто концепция является убедительной не в силу научности или ментальной изысканности, а по причине внутренней веры в нее специалиста. Поэтому, наверное, работа
баптиста или священника в хосписе часто выглядит намного убедительнее, чем работа психолога.
Интегративная методология предполагает привлечение к анализу находок и достижений тех психологических, философских, психодуховных традиций и подходов, которые
наиболее продуктивно работают в конкретной феноменальной области психологии.
Интегративная психология предлагает механизмы развития психологического знания, в качестве которых выдвигаются: взаимодействие между всеми волнами психологии,
интегративный диалог альтернативных подходов, традиций, школ и критическое рефлексивное позиционирование.
Интегративный подход – это творческий и многомерный синтез концепций, которые
опредмечивают различные аспекты человеческой активности как в теоретикометодологическом, так и в исследовательском и психотехническом отношениях.
2.
6
Главной целью психологии мы видим в том, чтобы воссоединить целостную ткань
психической реальности и выстроить многомерную интегративную парадигму современной психологии.
Все пять психологий, на которые мы указывали выше, представляют собой:
1. теорию, методологию как систему принципов, методов исследования предметов науки и культуры исследования
2. психотехнического воздействия на этот предмет
3. представителей парадигмы, которые являются носителями этой волны.
Интегративная психология выбирает всю психическую реальность в качестве предмета проблематизации и объяснения. Что касается уровневой организации психической
реальности, при первом приближении нами выделяются персона, интерперсона и трансперсона, которые полностью охватывают возможную феноменологию человеческой психики, начиная от физиологических и соматических до трансперсональной как в индивидуальной, так и в групповой формах.
С этими тремя подсистемами взаимодействует индивидуальное свободное сознание,
наполняя содержанием, проблематизируя ряд отношений между глобальными подсистемами или отношение и напряжение внутри самих систем.
Каждая глобальная система (персона, интерперсона и трансперсона) имеет три класса
компонентов (материальные, социальные и духовные).
Таким образом, при втором приближении мы можем вычленить девять базовых конструктов, имеющих системные связи между собой, своей целостностью, являющиеся как
предметом исследования, так и воздействия и трансформации:
Персона – Эго-материальное, Эго-социальное, Эго духовное
Интерперсона – формы социального сознания и бессознательного и их реализации
на уровне материальных, социальных и духовных носителей. Интерперсона материальная
(предметно материальное оформление социальных статусов и ролей). Интерперсона социальная – система интеракций и отношений, обусловленная статусно-ролевыми идентификациями в социальных сообществах. Интерперсона духовная – система моральноэтических и экзистенциальных ценностей и норм социальных сообществ.
Трансперсона - Трансперсона материальная (предметно-материальные изображения
духовной атрибутики – начиная с медного крестика и примитивных янтр заканчивая монастырскими комплексами и пирамидами), Трансперсона социальная (социальное
оформление духовных традиций и религий – начиная от бинарных отношений между гуру
и учеником, заканчивая социальной организацией мировых религий), Трансперсона духовная (истые трансерсональные переживания, имеющие нуминозный и сакральный характер как индивидуального (например саттори), так и группового характер (групповой
индуцированный религиозный экстаз).
Все девять подструктур имеют уникальную и очень сложную системную организацию, требующую каждый раз специального анализа, как на структурном, так и на процессуально-динамическом аспектах. В ближайшее время мы хотим предпринять попытку
конспективного описания всех 9 подсистем. Что, на наш взгляд, и явится интегративным
объяснением психической реальности.
При этом мы четко осознаем, что, несмотря на любые состояния человека (экстаз,
грусть, депрессия), несмотря на интеллектуальный или культурно-образовательный уровень, половую, расовую или этническую идентичность - все время мы имеем своим предметом индивидуальное свободное сознание.
Мы имеем дело как профессиональные психологи всегда на уровне субъектности
целостное, абсолютно недифференцированное сознание, которое во многих смыслах не
нуждается ни в каких объяснениях и которому вообще-то глубоко индифферентно, каким
образом мы расчленяем саму психическую реальность и само сознание.
Неважно, какую свою непонятость мы рожаем, и какие содержания по поводу психической реальности при этом формируются.
7
То ли это конструкции фрейдовские - Ид, Эго и Суперэго, или теория поля, или деятельностный подход…
То ли мы вычленяем юнгианские архетипы, включая достижение Самости и путь индивидуации.
Сама психическая реальность при этом не меняется и, самое главное, не меняются ни
поведение, ни эмоциональные состояния и отношения личности, функционирование психики.
Содержание объяснения меняется, некий текст понимания-непонимания, но сама
суть, сам предмет психологического объяснения не меняется.
В чем тогда смысл бесконечной дифференциации нашей науки?
В нахождении таких моделей объяснения, которые обладали целостностью, силой,
простотой и интеллектуальной красотой
С одной стороны, мы вроде бы заявляем интегративный подход, интегративную психологию, которая теоретически и практически должна воссоздать всецелостность и всесвязность сознания. И мы обозначаем некий путь, некую стратегию. С другой стороны,
мы уже имеем факт – каждый человек, кто читает этот текст и тот, который не читает и
который спит – все время мы имеем факт того, само сознание уже целостно и не требует
никакого объяснения.
И по большому-то счету никуда стремиться не надо. Почему? Потому что цель уже
присутствует здесь и сейчас, присутствует от первого вдоха до последнего выдоха – целостность и полная интегрированность сознания. По большому счету мы смотрим на мир
оттуда, куда мы стремимся.
Психология, которая исследует сознание – это попытка дифференцировать, расчленить предмет, который уже целостен. Но, с другой стороны, любая рефлексия, любое понимание, любое самопонимание строится на дифференциации, на расчленении реальности.
Интегративная психология – это попытка отрефлексировать сознание самое себя,
объяснить сознанию, чем оно сущностно является. По большому счету, задача эта, если не
пиковая, невозможная, то, в крайнем случае, очень трудно достижимая.
Самая, наверное, большая и окончательная попытка, которую мы совершаем в этом
мире, это попытка, чтобы нас поняли в этом мире. И когда это случается – а это именно
случается, - мы как раз и испытываем самое глубокое удовлетворение от своего существования.
Чем вызвана интегративная психология? Она вызвана желанием, чтобы нас поняло
больше людей.
Интегративная психология – это попытка встать над психологией, над полем психологии. Потому что когда мы стоим на каком-то участке психологии (бихевиоризма, когнитивизма или психоанализа) мы всегда рассматриваем другие участки или как враждебные,
как не свои. Это вызывает у психолога чувство собственности, идентификации, слияния с
определенным объяснением в науке и чувство протеста, сопротивления другим пониманиям.
В современной психологии существуют две противоположные тенденции – интеграции и дифференциации.
Дифференциация связана не только с тем, что существует огромное количество теорий, школ, со своими исследовательскими и объяснительными принципами, понятийным
аппаратом. Не меньшая дифференциация происходит на уровне воздействующих методов - практики.
Эта тенденция приводит к отчужденности и претензии на автономность в обладании
правдой, истиной в понимании психологии, индивидуальной или коллегиальной: «Я обладаю правдой!», «Мы обладаем правдой». Эти законы существования Эго и группового сознания трудно преодолеть и освободиться от этой тенденции мы не можем, ибо такова
природа эго и группового самосознания.
8
В этой ситуации мы можем совершать героическую попытку:
 встать над психологическими теориями, одновременно рефлексируя, понимая
и принимая все теории;
 сущностно представлять, обладать в умениях и навыках методами психологии. Любая ситуация психологической помощи требует особого психотехнического оснащения. Психолог просто должен обладать всеми технологиями
для того, чтобы в трудовой ситуации иметь любой инструмент эффективного
взаимодействия с клиентом.
Горе многих психологов в том, что они ограничены в теории и в методе. У них нет
внутренней свободы рассматривать теории, технологии, практики, методы просто как инструменты для работы. Психолог всегда ограничивается тем, что он имеет на уровне теории и практического метода. Когда-то кроманьонец взял орудие, адаптировал его под себя
и ограничил себя этим орудием.
Психолог уже не кроманьонец, но закономерность работает. Психолог ограничен содержанием теории и свойствами своего «орудия» - исследовательского или воздействующего метода.
Мы, в некоторой степени, призываем к безграничности. В этом отношении интегративная психология одновременно является:
А) теоретической парадигмой, но парадигмой открытости знанию, многомерного и
целостного представления о психической реальности;
Б) глобальной системой методов исследования и воздействия, которая соотносима со
сложностью самой психической реальности.
Интегративная психология в практическом приложении это огромный операциональный стол, на котором мы можем найти любой инструментарий, необходимый, достаточный для разрешения проблемных ситуаций клиента и, что не менее важно, для самого
психолога.
Когда я говорю о том, что будущее психологии в интеграции, я понимаю на самом
деле, что это не столько моя истая галлюцинация и мое желание, а сколько объективная
необходимость, которая связана с эволюцией человеческого самосознания и, особенно, с
эволюцией самой психологии.
На мой взгляд, психология уже настолько расчленена, что при дальнейшей дифференциации потеряет смысл.
В современном мире нет ни одного человека, который может постигнуть психологию
в ее содержательном отношении. Это касается не только истории психологии, но и ее категориального аппарата, смыслового пространства и предмета, начиная с психофизиологии и заканчивая трансперсональной психологией.
Тем более, психологи излагают свой текст настолько разным языком, что трудно не
только «человеку с улицы» (по выражению А.В.Юревича), но профессионалу понять излагаемые смыслы.
Приведем несколько примеров.
«Выбор является знаком божественного происхождения человека и его предельной свободы.
Человек – единственное избыточное существо во Вселенной.
Он свободен и избыточен в мыслях, в чувствах, в поведении.
Избыточность означает беспредельный выбор в мышлении, в поведении, чувствах.
Важно понимать, что прямо сейчас ты можешь выбрать в качестве объекта
своего осознания любой предмет реальности.
Ты можешь думать о чашке, из которого прямо сейчас пьешь чай...
Ты можешь думать о Боге или метакосмичнской пустоте…
Ты можешь думать о свом ребенке или о проблеме когито Декарта…
9
Ты можешь быть в неге воспоминаний о первой встрече с любимым человеком,
присутствовать в здесь и сейчас или погрузиться в мечтания о будущем…
При этом ты можешь впадать в ярость, в полную удовлетворенность бытием
или тоску…
И заполнить свое мышление и чувствование любым поведением…
Ты можешь – это признак избыточности и свободы человека.
И если ты говоришь – не могу – значит, ты забыл свое происхождение и свою
природу. (В.В.Козлов, Психолог как духовный наставник.// SIA «IZDENICIBAS NAMS
UADZET», Рига, 2006)
«Основы теории гомеостаза групповой деятельности операторов включают в себя
концептуальную теоретико-множественную модель функционально избыточной оргструктуры СУ ЧМК, устанавливающую расширение области гомеостаза за счет резервов
живучести группы, понятийный аппарат описания функционально избыточных оргструктур, метод выявления (метод анализа) и метод использования функциональной избыточности для обеспечения гомеостаза деятельности группы.» (В.М.Львов, «Основные категории механизмов регуляции групповой деятельности»)
«Понимание символа выступает как результат того, что "Я" оказывается в ситуации его понимания. Если "я" говорю, что я долго или много лет, или всю жизнь
не мог что-то понять, то это не означает, что "я" постепенно понимал и, наконец,
смог понять, а означает, что происходил переход "Я" из ситуации в ситуацию, ни одна из которых не являлась "ситуацией понимания". Понимание наступает тогда, когда "Ты" попадаешь в эту ситуацию. И, следовательно, эти ситуации по необходимости дискретны по отношению друг к другу, ни одна не возникает из другой и не переходит в другую. По-видимому, понимание может быть приурочено к той или иной из
чередующихся ситуаций человеческих состояний сознания, и можно абстрактно
предположить ситуацию "минимального понимания", подобно тому как можно
предположить ситуацию "максимального знания". Ибо знание как таковое является
актом не дискретным, а процессуальным, то есть, описывая процесс, который мы,
задним числом, методологически абстрагируем, мы можем его представить и как
процедуру этой абстракции» (M. K. Мамардашвили, А. М. Пятигорский Символ и
сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке.
М.,
Школа "Языки русской культуры", 1997)
«Проблема сознания и, соответственно, тот базовый теоретический конструкт, в котором она репрезентируется на уровне
научного исследования (то есть сама категория сознания) обладают, как известно, рядом специфических и даже уникальных
особенностей гносеологического плана. Эти особенности, будучи
глубоко различными по содержанию, имеют, однако, один так
сказать «общий признак» - все они так или иначе затрудняют
научное исследование данного феномена, а иногда – и ставят
принципиальные преграды на его пути.» (А.В. Карпов, «Категория
сознания с позиций метасистемного подхода»).
«И когда-нибудь, прохладной и прозрачной ночью луна осветит притихшую в
ожидании Землю лишь с тем, чтобы напомнить всем оставшимся и отставшим,
что все это игра. Лунный свет воспламенит сны в их спящих сердцах, и вы снова будете втянуты в то, чтобы ответить на самые жалобные молитвы, и вы окажетесь
прямо здесь, прямо сейчас, недоумевая, что бы это значило на самом деле — пока
вспышка понимания не пробежит по вашему лицу, и все будет кончено. Затем вы
возникнете, как сама луна и будете напевать эти сны в своем собственном сердце; и
вы возникнете, как сама Земля и будете славить всех ее благословенных обитателей;
10
и вы возникнете как само Солнце, светящее в бесконечность и слишком очевидное,
чтобы его нельзя было увидеть; и в этом Едином Вкусе первобытной чистоты, без
начала и без конца, без входа и выхода, без рождения и смерти, все это предельно сбывается; и шум поющего водопада где-то вдалеке — это все из оставшегося, что может рассказать нам эту сказку ясной прохладной ночью, так прекрасно умытой в
лунном свете, только так, и снова только так.» (К.Уилбер, «Очи Духа»)
Вот пять языков пяти профессоров психологии. Кто прочитал, думаю, сделает вывод
о правильности наших предположений.
На мой взгляд, чтобы не потерять сущность и смысл психологии, необходим следующий шаг – интеграция - интеграция тела психологии.
Существует красивый шаманский миф об инициации. Для того, чтобы получить тело
сновиденья, тело духовных путешествий, нужно пройти процесс смерти-возрождения в
нижних мирах. Физическое тело должны разорвать, разбросать голодные духи и затем
склеить новое качество, тело шамана, тело путешественника в духовных измерениях бытия.
Шаманская инициация является абсолютно точной аналогией того, что происходит
и должно произойти в психологии.
Тело психологии разорвано и растащено. Голодные духи – гештальтпсихология, бихевиоризм, НЛП, дианетика, когнитивизм, психоанализ и множество других больших и
малых хищников – даже перечислить не хватит ни времени, ни возможности. И, если
психология хочет пройти свою инициацию, пробрести новое качество целостной, стройной науки, которая имеет свой предмет и свое видение, то пора появиться новым магам,
которые бы смогли «склеить» ее новое тело.
В Новом Завете сказано «Аминь, аминь, глаголю вамъ: аще зерно пшенично падъ на
землю не умретъ, то едино пребываетъ: аще же умретъ, многъ плодъ сотворитъ. (Иоанн,
гл. 12, ст.24)
Если следовать евангельской мудрости, психология должна пережить смерть школьной автономности и возродиться в интегративном многообразии теории и метода.
И всем представителям разных школ психологии мы можем сказать только одно:
умрите, чтобы возродиться в лоне бесконечной глубины мудрости Духа, целостном, интегративном видении реальности. Сделать шаг назад, впасть в ересь первичной чистоты души, когда приходит понимание О.Мандельштама, выраженное в его гимне естества:
Ни о чем не нужно говорить,
Ничему не следует учить,
И печальна так и хороша
Темная звериная душа:
Ничему не хочет научить,
Не умеет вовсе говорить
И плывет дельфином молодым
По седым пучинам мировым. (1908 г.)
Мы уже имеем пять базовых парадигм, которые объемлют возможную феноменологию психического от элементарного ощущения до представлений об Универсуме. В исламе существует пять религиозных обязанностей, пять ключей к тайному знанию, пять
главных молитв и пять раз повторяемая священная клятва.
Как известно, Hieros gamos (священный брак) обозначался числом пять, так как он
представлял собой союз принципа неба (три) с принципом Великой Матери (два).
Нам важна иерогамия пяти базовых форм психологии.
Пусть пентаграмма психологии светит, как пятиконечная звезда – символ целостности человека.
Интегративность и интегративная психология могут стать универсальной моделью
мира и, в конце концов, интегративным мировоззрением: без эпилептоидной ограничен-
11
ности, без войн и чувства превосходства, без территориальных, идеологических, теологических, национальных и так далее противоречий.
В конце концов, за 50 лет дальнейшего воплощения интегративного антропологического проекта в человеческой цивилизации можно было бы сделать скачок, который
длился десятки тысяч лет, в том числе и в культуре, и в экономике и так далее и так далее.
Только с одной предпосылкой – если бы доминировало интегративное мировоззрение.
И, собственно, пиковая цель интегративного проекта – это реализация через механизмы и институты социализации интегративного мировоззрения.
Психология по своей сути всегда находится в состоянии поиска, напряжения и совершенствования. Интегративная психология выражает ее стремление вырваться из косной тюрьмы воплощенного существования школьной психологии к свободе над парадигмами и формами психологии.
Мой друг профессор Владимир Александрович Мазилов назвал психологию шизофренией.
И наверно он во многом прав, так как психология изобилует истыми галлюцинациями, которые называют психологическим теориями – сны наяву.
Нам хочется напомнить, что ни университетский, ни кандидатский ни даже диплом
доктора психологических наук не делают психолога.
Психолог это, прежде всего Человек, основная функция которого в создании теплой
эмоциональной атмосферы, эффективной поддерживающей среды, где клиенту легче организовать свой внутренний, «феноменальный» мир и достигнуть целостности собственной личности, мира в душе, понять смысл своего существования, разрешить свой коан
жизни и распаковать базовые ценности бытия в мире.
Можно провести всю жизнь, занимаясь разного рода тренингами, семинарами, конференциями, писать книги и статьи по психологии и это не даст никаких принципиальных
изменений для того, чтобы родиться в духе и обладать тайной жизни, быть чистым зеркалом онтологического смысла человеческого существования.
Психолог как зеркало, взглянув на которое человек может увидеть свою сущность,
свое предназначение и свою омрачненность.
Есть проблема профессиональной деформации во всех гуманитарных специальностях, в том числе психологии и психиатрии. Это та ситуация, когда профессионал становится «спящим в квадрате», начинает на реальность, людей, другого, смотреть через концептуальный мираж.
Забывая о том, что человек всегда больше, чем теория, а самые важные жизненные
вопросы не освещаются наукой – здесь психология несостоятельна.
Любая концепция несостоятельна и любое понимание неполноценно.
Григорий Палама, великий реформатор исихазма XIV века, в своих «Триадах» сказал, что если бы духовное развитие, духовное совершенствование не было предзаложено,
если бы богочеловечество уже не содержалось в человеке, оно было бы невозможно.
То, что предзаложено, – это индивидуальное свободное сознание, открытое активное
пространство энергии, откуда мы творим мир с отношением – переживанием – смыслом, в
том числе и психологию.
Ученик спросил учителя, переправляясь с ним в лодке через реку: «Учитель, как мне
познать Бога?», – «Познать Бога? Прыгай!», – «Но я же не умею плавать!», – «Прыгай!».
Ученик прыгнул в воду, учитель схватил его за волосы и держал под водой, пока тот не
начал задыхаться. Учитель выдернул его, нахлебавшегося воды, и спросил: «Чего ты хотел там, под водой, больше всего?», – «Воздуха, учитель, воздуха!», – «Когда твоя жажда
познать бога будет столь же сильной каждый миг, как тогда, когда ты желал воздуха, ты
будешь иметь шанс, и твой путь может завершиться успехом».
Важно понять, что быть психологом – значит иметь все время потенциал к пробуждению, неистовый мотив, бесконечную неудовлетворенность и понимание неудовлетворительности знания.
12
Понимание того, что ни Фрейд, ни Гроф, ни Уилбер не раскроют твой смысл жизни.
Понимание того, что ты сам должен родить свою танцующую звезду – свое понимание жизни, себя, других – свою психологию.
Именно такой психолог, становится духовным наставником, который может внятно
ответить на все вопросы человеческого существования и передавать своим клиентам глубинные смыслы бытия в мире.
Ты отдаешь свою волю и энергию психологическому объяснению, когда чувствуешь
свою ничтожность перед событиями жизни – не там и не у тех родился, получил не то образование, тебя окружают не те люди…
Ты начинаешь перекладывать свою ответственность за свое поведение и характер
теории психологии и говорить, что у меня эдипов комплекс, внешний фокус контроля или
низкая самооценка и потому я так делаю, так сложилось, так строятся взаимоотношения.
Ты молишься авторитетам, когда теряешь веру в свои силы и проклинаешь науку, когда не можешь взять личную ответственность за свои неудачи.
Пойми – нужно не теоретизировать жизнь, а жить, что судьба, психология, душа –
это ты.
И посмотри в очи своего рождения, жизни и смерти честно – все ты и только ты.
В этом смысл интеграции и интегративного понимания.
Ты и только ты.
Венеция-Гамбург, 2008
ШАМАНИЗМ ТУВЫ: СОЦИАЛЬНОЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Карицкий И.Н. (Москва)
В статье представлены некоторые данные по исследованию тувинского шаманизма,
его социального и психологического содержания, особенно в аспекте феномена шаманского сознания. Шаманизм Тувы является своего рода репрезентативным феноменом по
отношению к шаманизму в целом насколько можно об этом говорить в связи с его сохранившимися реликтами, учитывая то, что нигде это архаическое явление не избежало влияния цивилизации. Так или иначе, даже во времена наибольших гонений на религиозные
культы (и в Советском Союзе и в республике Тува, которая существовала как самостоятельное государство в период с 1921 по 1944 гг.) шаманизм продолжал жить на просторах
равнины между Саянами и Монголией, Горным Алтаем и Бурятией, не особенно явно для
официальных властей, но вполне доступный тувинскому народу как их коренное религиозное верование, тесно вплетенное и в повседневную жизнь и в мировоззрение (может
быть, уместнее здесь говорить о мироощущении, поскольку тувинец в основной своей
массе все еще остается человеком природы, тонко ее ощущающий, связанный с ней тысячами нитей, не мыслящий себя без нее и тайно заботящийся о ней) [Даржа, 2007; История
Тувы, 2001, 2007; Кенин-Лопсан, 1999, 2002; Кужугет, 2006; Курбатский, 2001; Маркус,
2006; Резников, Товуу, 2002; Сарангэрэл, 2003; Шаманизм в Туве, 1994 и др.].
Шаманизм Тувы эталонен по отношению к другим очагам шаманизма Сибири, поскольку он наиболее развит, в наибольшей степени сохранил свою древнюю сущность и
все еще существует в своих первичных формах и связях, представлен как живое явление в
сознании как самих шаманов, так и тувинского народа. То есть он может быть взят за основу как образец для изучения шаманизма сегодня, и, более того, способен прояснить туманные места в верованиях других народов, остатки которых все еще сохраняются в
недрах цивилизации. Но надо учитывать и то, что тувинский шаманизм во многих отношениях в разные периоды истории, и особенно в XX и XXI вв. (но процесс этот шел и в
предыдущие века, например, в связи с влиянием, оказанным на тувинский этнос монголами, китайцами, уйгурами, ламаизмом, позже православным христианством и т.п.), был
13
подвергнут многообразным воздействиям извне, хотя в своем источнике остался все тем
же культом природы, природных духов и сил (и этот важный момент подробнее мы осветим ниже) [Даржа, 2007; История Тувы, 2001, 2007; Кужугет, 2006 и др.].
Современный шаманизм Тувы начал восстанавливаться в начале 1990-х гг. вместе с
появившейся большей идеологической свободой и терпимостью к религиозным проявлениям на уровне государства (хотя более точно надо говорить о более ранних волнах возрождения, собственно, каждый раз, в XX в., когда ослабевало давление государства на религиозные культы, шаманизм обнаруживался для обычного мира из своего потаенного
бытия, становился чуть более явным и открытым). И уже можно говорить о 15-20 годах
его современной истории, которая успела вычертить на полотне времени вполне определенные узоры и этапы, как вполне явные, так и более сокровенные [Кужугет, 2006; Маркус, 2006; Шаманизм в Туве, 1994 и др.].
Но нынешний период истории, и правильнее здесь говорить о мировой истории, характерен еще и повышенным всеобщим интересом к особенностям культуры малых народов, этническим верованиям, музыкальным традициям, различным артефактам этих культур. В этом плане тувинская культура востребована в западном мире значительно определеннее, чем в России (исключая, конечно, саму Туву): тувинские этнические музыкальные
и танцевальные ансамбли регулярно выезжают с концертными турне в страны Западной
Европы, США, Японию и другие страны (хотя эти выступления случаются и в городах
России). Теми же маршрутами ездят и тувинские шаманы: показывают свои мистерии и
обряды, выступают с лекциями и семинарами, занимаются целительской практикой [Друри, 2000; Кальвайт, 1998; Сарангэрэл, 2003; Скотт, 2007; Уолш, 1996; Харнер, 1996 и др.].
Шаманизм – сложный культурный феномен и требует при его изучении, с точки зрения науки, комплексного подхода к себе. Его психологическое содержание также многообразно, в нем выделяются определенные сферы, стороны и уровни. Современный шаман
– это человек, включенный и в обычную повседневную жизнь, имеющий социальное сознание, но и обладающим нетривиальными способностями и особым сознанием, открытым мистическим прозрениям.
Хотя наука давно интересуется и шаманизмом и необычными способностями людей,
нельзя сказать, что в этих областях сформирован вполне развитый научный аппарат, достаточный для того, чтобы объективно исследовать данные феномены. Но все же этот аппарат существует и развивается, а продолжение такого рода научных работ позволяет
надеяться на возможный научный прорыв в данной области.
Наше исследование опирается в основном на данные полевых исследований 2002
(апрель-май) и 2007 (сентябрь) годов, проведенных непосредственно в Туве среди шаманов, периодические встречи с тувинскими шаманами в Москве (около двадцати встреч), а
также имеющуюся научную литература по данному вопросу (очень неполный ее список
приведен в конце статьи). Основными методами являются внешнее наблюдение, иногда –
включенное (в процессе шаманского обряда), а также интервьюирование. Дополнительным – анализ научных источников.
В первую очередь, необходимо выделить типы современных шаманов, с которыми
нам довелось встретиться или о которых услышать в Туве. (Тувинские шаманы указывали
нам неоднократно, что о шамане правильнее говорить в неопределенном роде, что понятие «шаман» включает в себя и мужчин, и женщин, при этом не отличая их друг от друга
по половому или гендерному принципу, и настаивали на том, чтобы мы не употребляли
русского слова «шаманка» как несоответствующее значению этого понятия.) Таких типов
шаманов – шесть. Чаще всего нам пришлось иметь дело с городским шаманом. Так мы
назвали шамана, который большую часть времени проводит в городе (здесь в основном
речь идет о жителях Кызыла, где сосредоточено наибольшее число таких шаманов, но не
только, такой тип шамана встречается также в Шагонаре и Чадане), и в силу этого в значительной мере ведет городской образ жизни и знаком со всеми ему доступными благами
цивилизации вплоть до персонального компьютера и мобильного телефона (мы не упо14
требляем это понятие в смысле распространившегося сейчас на Западе феномена «городского шамана», который не имеет настоящих природных корней, а целиком порожден оппозицией цивилизованного человека этой самой западной цивилизации). Это внешнее обстоятельство – городской образ жизни – на самом деле существенным образом сказывается на психологии городского шамана, формируя определенную раздвоенность сознания на
цивилизованную и архаичную части.
Соответственно, городскому шаману противостоит тип таежного шамана, которого
минимально коснулась цивилизация и который сам ее сторонится, предпочитая одиночную жизнь в тайге, степи или, в крайнем случае, на краю небольшого поселения. Об этом
типе шамана мы только слышали, и всегда о таких шаманах тувинцы говорят с большим
уважением, но нам не довелось с ними непосредственно встречаться. Именно с этими шаманами связывают настоящую шаманскую силу, о них рассказывают легенды. И они обладают цельным архаичным или природным сознанием. Тем не менее, нет не преодолимой грани между таежным и городским шаманом. Городской шаман подразделяется на
два подтипа – одиночный городской шаман и организованный городской шаман, таежный
шаман – всегда одиночный шаман.
Если в прежние времена все тувинские шаманы были одиночными шаманами (и это
традиционная форма существования шаманизма), то с начала 1990-х годов некоторые из
них стали объединяться в организации. В настоящее время в Туве существует несколько
таких организаций: Тос-Дээр, Дунгур, Оваа, Солангы Ээрен, Уш-Моорук, Чеди-Хаан и др.
В первом случае шаман продолжает традиционную практику одиночного шаманизма (в
лучшем случае, рядом с ним может находиться какой-то помощник), во втором – он работает в организации, среди других шаманов, в постоянном контакте с ними, по правилам
этой организации.
И еще одна важная внешняя граница, которая разделяет, прежде всего, городских организованных шаманов, связана с возрастом (на это указывают сами городские шаманы,
например, один из наших информаторов – потомственный шаман Ай-Чурек Оюн). Возникновение шаманских организаций было обусловлено в начале 1990-х гг. социальной
слабостью шаманизма по отношению к государству и его структурам. Если в отношении
общества (как в целом неформальной структуры) можно говорить об авторитете шаманизма в Туве, то государство, оставаясь преемственным с предыдущими структурами власти, шаманизм, представленный отдельными гражданами, не воспринимало как явление.
Этому невидению мог противостоять в ближайшей перспективе только организованный
шаманизм, имеющий свои организации и все их атрибуты. И этот организованный шаманизм возник.
Изначально организованный шаманизм был образован вышедшими из подполья шаманами. Но, как всякая организация, объединения шаманов оказались подвержены всем
процессам развития социальных организованных групп и на сегодняшний момент прошли
ряд стадий в своей эволюции. Эти стадии в целом подтверждают известные социологические и социально-психологические закономерности. Одна из таких закономерностей проявляется в механизме собственного воспроизводства, поддержания существования и
укрепления. Как частный момент этой закономерности, организация ориентирована на
привлечение в свои ряды новых членов, в том числе, и более молодого возраста.
Таким образом, если на первой стадии своего существования организованный шаманизм был представлен бывшими одиночными шаманами, то с момента существования организованного шаманизма он стал пополняться учениками шаманов (раньше такой институт не существовал, правда, в лице таких учеников выступают в основном нетувинцы:
русские и граждане других государств) и такими шаманами, которые никогда не были
одиночными шаманами. И вот это разделение городских организованных шаманов на
бывших одиночных шаманов и тех, кто впервые шаманом стал в рамках организации,
внешним образом связана с возрастом: первые – более старшие, вторые более молодые.
Условно более старших шаманов назовем старыми шаманами, а более молодых – моло15
дыми. И первых постепенно становится все меньше, они уходят в свое последнее шаманское путешествие.
Понятно, что организации шаманов уже стали новым социальным и культурным явлением, оказывающим многостороннее влияние на различные процессы в тувинском обществе. Но в аспекте нашего исследования важно подчеркнуть, что они многообразно
воздействуют на социальные аспекты самого шаманизма, вызывая в нем новые явления
(например, такие, как этнический туризм, организованные поездки самих шаманов в другие регионы России, другие страны, представительство и юридическая защита интересов
шаманов и проч.).
Таким образом, согласно вышеуказанным внешним критериям социальная типология
современных шаманов представлена следующими группами – см. рис. 1.
Шаман
Таежный шаман
Городской шаман
Одиночный шаман
Организованный шаман
Старый шаман
Молодой шаман
Рис. 1. Социальная типология шаманов
При этом надо иметь в виду, что таежный шаман является одиночным шаманом и
чаще всего старым шаманом. Одиночный городской шаман обычно является старым шаманом. А молодой шаман – это преимущественно городской организованный шаман. Хотя
данная типология только условность, поясняющая преобладающую социальную структуру шаманизма в Туве (по нашим наблюдениям). В действительности существует масса переходов между этими типами, происходят реальные перемещения шаманов из одних
групп в другие (одиночный шаман может на время становится организованным шаманом,
а организованный – покидать организацию). Кроме того, эта схема не учитывает и некоторые другие моменты, имеющие место в Тувинской республике.
В частности, в Туве существует такое уникальное явление, как шаман-ученый, правда, в единственном числе. Это хорошо известный не только у себя на родине, но и в России в целом и за рубежом доктор исторических наук Монгуш Борахович Кенин-Лопсан.
Он является и потомственным шаманом (правда, в советское время это не афишировалось), и ученым, давшим развернутое и всестороннее описание тувинского шаманизма в
своих трудах [в частности: Кенин-Лопсан, 1999, 2002 и мн. др. работы]. М.Б. КенинЛопсан в свои 82 года все еще полон сил, имеет резиденцию на территории республиканского краеведческого музея, в которой ведет прием граждан как Тувы, так и других регионов. Всякий раз, когда в шаманскую организацию Тувы приезжает кто-либо с целью изучения шаманизма или обучения, шаманы организаций ведут этого исследователя или неофита к М.Б. Кенин-Лопсану за своего рода верительной грамотой, раскрывающей перед
данным человеком определенный уровень возможностей.
Вместе с тем, надо отметить и такое явление как ряженый шаман (или шаман для туристов). Собственно, это никакой не шаман, и настоящий шаман относится к нему с пре16
зрением. Эти люди используют внешнюю атрибутику шаманизма либо для привлечения
туристов и заработка (что достаточно безобидно), либо для имитации шаманских обрядов
– целительство, гадание, общение с духами и проч. – также с целью заработка (что уже
может представлять и определенную социальную опасность). Но на этом явлении мы
останавливаться подробно не будем.
Согласно нашей типологии именно таежный шаман представляет собой настоящего
шамана с его архаичным сознанием, которого минимально коснулась современная цивилизация, который тысячами нитей связан с природой, ее силами и духами. Но таежный
шаман и наименее доступен. Для нас, путешествующих по Туве, он, скорее, является легендарным образом, чем реальной фигурой, о нем имеются только косвенные свидетельства, но ни одной реальной встречи.
Другие типы шаманов (т.е. подтипы городского шамана) доступны, они ведут открытый прием граждан по различным вопросам, они социально встроены в современную цивилизацию. Существенно, что каждый из них является выходцем из определенного района
(кожууна – родоплеменной территории) Тувы и с этой своей малой родиной его соединяет
чрезвычайно сильная родовая природная связь, которая постоянно присутствует в самосознании шамана и которая питает его своей силой. Для городского шамана являются элементарной потребностью регулярные поездки в его родной кожуун (в определенную
местность, откуда он родом) за силой, за общением с природными силами и духами местности (некоторые из городских шаманов каждый год несколько недель, а то и месяцев
проводят у себя дома, на родине – в тайге, горах или степи – для возобновления и поддержания этой природной и родовой связи). Без этого он бы не состоялся как шаман и постепенно бы утратил свое тонкое ощущение природных взаимосвязей, на чем основано его
профессиональное умение. Таким образом, городской шаман является шаманом именно
благодаря тому, что он не утратил природной связи, ценит ее и постоянно поддерживает.
Такой шаман живет в двух мирах – в современном цивилизованном мире (в котором он
вполне ориентируется и не отличим от других людей) и в древнем мире природных сил и
духов (который противостоит миру цивилизации). Надо сказать, что в большинстве случаев городской шаман, имея это двойное сознание, вполне гармонично сочетает эти две свои
ипостаси, не находя противоречия между ними. Социальным сознанием городской шаман
связан с жизнью современного общества, шаманским сознанием он пребывает в мистических планах бытия и этим сознанием он тождественен таежному шаману.
Таким образом, сознание городского шамана раздвоено. Одной своей частью он
вполне городской житель, с обычными житейскими проблемами и заботами. Другой частью он открыт тонким планам реальности. Конечно, сознание таежного шамана тоже
раздвоено, он тоже ориентируется, с одной стороны, в физическом и доступном ему социальном мире, а, с другой стороны, в так называемых шаманских мирах, верхнем и нижнем
мире с их различными уровнями. Но в нем мистическое сознание превалирует над обыденным, он и на плане обыденности постоянно отмечает скрытые мистические связи и закономерности, присутствие сил иных миров, которые не существуют для сознания обычного человека. А городской шаман вполне может быть свободен в своей социальной жизни от этого мистического аспекта, и только во времена шаманских бдений полностью погружается в мир видений, духов, необычных взаимосвязей.
Пытаясь определить особенности шамана, его отличие от обычных людей мы, прежде всего, обращаем внимание на его сознание, называя его шаманским сознанием и дифференцируя его от сознания обычного человека, которое мы называем социальным сознанием. Социальное сознание формируется в социальной среде, будучи отражением условий
этой среды (в том числе и отражением социальных конструктов, существующих в данном
обществе). Шаманское сознание с точки зрения социального сознания является либо ошибочным, фантастическим сознанием, в котором представлено содержание реально не существующего (например, ментально-образной конструкцией), либо сознанием, отражающим то, что реально существует, но недоступно обычному, социальному сознанию. Часто
17
в социальном сознании представлено смешение этих двух позиций, и это говорит только о
том, что человек социального сознания имеет весьма смутное представление о шаманском
мире. Собственно, чтобы иметь точный, научный ответ на вопрос о том, что отражает шаманское сознание, надо уже знать, как в действительности устроен мир, а ответ на этот
вопрос неизвестен не только для обычного человека, но и для ученого. Поэтому суждения
о шаманских мирах и шаманском сознании могут опираться только на косвенные данные.
Представление о том, что шаманское сознание, как и любое религиозное сознание,
является заблуждением, не очень продуктивно. Господство этого представления в недавние семьдесят с лишним лет советской власти мало что дало для его серьезного изучения.
Поэтому мы будем исходить все же из того, что в шаманском сознании представлены специфические репрезентанты объективного мира, пытаясь далее ответить на два вопроса:
каков этот объективный мир и как связаны данные репрезентанты с этим миром? Предположительно, объективный мир, представленный в шаманском сознании, может быть двух
родов: 1) все тот же природный и социальный мир, который репрезентирован и в социальном сознании обычного человека, и 2) другой мир, который недоступен для восприятия
обычного человека. В первом случае шаманское сознание может 1а) либо отражать его в
необычных образах, в своеобразной шаманской картине мира, 1б) либо воспринимать его
необычные, несущественные (как бы закрытые) для социального сознания аспекты, но которые принципиально остаются доступными и социальному сознанию и требуют лишь
акцентуации на них. Во втором случае речь идет не только о принципиально скрытых для
обычного сознания уровнях реальности, но и о специфических способностях шамана, основанных на неизвестных западной науке органах чувств (древней восточной науке они
как раз известны).
Для городского шамана, который обладает двумя видами сознания – социальным и
шаманским, социальное сознание является обычным сознанием, а шаманское измененным. Хотя вопрос о том, какое из этих двух сознаний для самого шамана обычное, а какое
измененное, еще требует своего прояснения (ведь шаманское сознание у шамана может
быть и первичным, и слабо дифференцированным от социального). В данном случае мы
социальное сознание понимаем как обычное на основании его обычности, распространенности, повсеместности для нашей культуры («нормальности», как пишет Ч. Тарт (2003)),
т.е. по социальному критерию общности. И аналогично, шаманское сознание рассматриваем как измененное в силу его уникальности, необычности, нераспространенности в
нашей культуре.
Обычное сознание – это сознание обычное для данного человека (обычное сознание
индивида) или для данной социальной общности (обычное сознание социальной общности) по его форме и содержанию. Измененное сознание – это сознание, измененное по отношению к обычному сознанию, необычное сознание в его форме или содержании. Термин «измененное сознание» имеет значение только в его отношении к тому, что является
неизмененным сознанием, т.е. обычным, привычным, повседневным, нормальным. При
этом в развитии человека обычное состояние сознания все время пополняется за счет тех
состояний сознания, которые на первых этапах их освоения являются необычными, измененными. Надо также понимать, что для каждого человека и для каждой культуры существуют свои обычные (и измененные) состояния сознания. И то, что в одних культурах
(для одних людей) может являться необычным, измененным сознанием, для других является привычным, повседневным сознанием.
Для человека нашей культуры, в том числе и региона Тувы, обычное сознание – это
социальное сознание. А шаманское сознание по отношению к нему является измененным
(хотя это только формальное соотношение типов сознания, которое требует описательного наполнения). Данный вывод, правда, оспаривается и некоторыми тувинцами – нашими
информаторами и в некоторых литературных источниках [например: Даржа, 2007].
Мы уже выше отметили, что и обычное и измененное сознание могут быть охарактеризованы со стороны формы и содержания. Под формой в данном случае мы понимаем
18
особенности самого сознания, под содержанием – то, что относится в нем к репрезентантам действительности. Форма сознания может быть описана в разных отношениях: сознание может быть вербальным, образным, чувственным; оно может иметь различные чувственные модальности (зрительные, слуховые, тактильные, кинестетические, обонятельные, вкусовые, сложные и др.); быть смутным или ясным; суженным или расширенным; к
форме сознания относится и социально-культурная обусловленность его содержания и т.п.
Содержание сознания – это по сути сама действительность, данная в его формах. При этом
содержание сознания не является прямым отражением действительности, ее непосредственной данностью, оно обусловлено не только самой действительностью, но и формой
сознания, а также совокупностью прошлых интерпретаций, наличествующими установками и т.д. Перечисленные аспекты формы и содержания сознания позволяют дать систематическое описание его особенностей у конкретного носителя в соответствии с указанными
критериями, т.е. могут служить и определенным основанием для исследования шаманского сознания.
Хотя в первом приближении на основании опросов шаманов можно заключить, что
шаманскому сознанию свойственны все перечисленные формы сознания. Своеобразие
шаманского сознания, скорее, заключается не в его форме, а в его содержании: шаман или
интерпретирует то, что воспринимает, по-другому, или воспринимает нечто иное, чем
другие люди. Но в целях объективности изучения феномена шаманизма необходимо отметить и следующий важный момент. Современные городские шаманы вполне откровенно
говорят, что часть своих знаний они получили из общеизвестных источников: это – книги
и фильмы, в том числе научные и научно-популярные. Еще одну часть – из фольклора и
рассказов других шаманов. И только некоторая часть их знаний (хотя и самая существенная для них) принадлежит их собственному опыту. При этом их собственный опыт как раз
наименее вербализуем, а то, что они рассказывают любопытствующим, наоборот, в
наибольшей степени почерпнуто из внешних источников. Игнорировать этот факт нельзя.
И любое исследование должно его учитывать как постоянный «артефакт», закрывающий
действительное положение дел.
Еще один важный аспект рассмотрения шаманизма – это методы достижения шаманского сознания, которое часто характеризуется как транс. Их довольно много, хотя как
будто постоянным атрибутом здесь является шаманский бубен (обычно трактуемый шаманом в качестве транспортного средства). Но надо учитывать и то, что к наиболее важным мистериям (так шаман Ай-Чурек Оюн называет некоторые свои обряды) шаман готовится по несколько дней, обычно меняет питание и употребляет специальные вещества,
часто уезжает в особые места силы или находится в уединении. К этому надо добавить и
культуру (сибирских народов в целом, тувинскую, в частности, но и специфическую шаманскую также) и общий настрой, подготавливающий шаманское действо, которые формировались годами. Вероятно, все это в целом запускает механизмы шаманского сознания. В этом отношении надо отметить и большой комплекс научных данных о том, что все
указанные средства (звуковые ряды, разного рода ритмические воздействия, биологические и химические факторы, депривация и т.п.) способны менять психические состояния и
содержание сознания.
Таким образом, хотя совокупный объем различных научных исследований шаманизма достаточно велик, шаманизм все еще продолжает оставаться загадкой для непредвзятого исследователя в основных своих аспектах. Среди них – и психология шаманизма, и
специфика шаманского сознания. Возможная причина состоит и в том, что представители
науки сами не обладают способностями к тонкому восприятию реальности (тем более это
не является доказанным фактом науки), а значит, невольно исходят из того, что такого рода отражение реальности невозможно. Отрицание этой способности (наличие которой сами шаманы утверждают) странным образом мистифицирует феномен шаманизма: ученые
описывают нечто неординарное и стремятся это нечто уместить в прокрустово ложе известных научных теорий, но при этом почти не замечают источник необычных знаний –
19
тонкое восприятие, тем самым порождая различные гипотезы ad hok для объяснения многообразных феноменов шаманизма, вместо того чтобы принять одно допущение для всего
спектра этих явлений. Конечно, такого рода допущение еще требует своего именно научного доказательства, но оно как раз задает вполне определенное направление опытных исследований, а не набрасывает флёр таинственности на нетривиальные способности, которые никак не объясняются существующим корпусом знания. Впрочем, этот аспект проблемы в том или ином виде представлен во всех объективных источниках по шаманизму
[см.: Бурыкин, 2007; Даржа, 2007; Друри, 2000; Захаров, 1998; Кальвайт, 1998; Кужугет,
2006; Курбатский, 2001; Резников, Товуу, 2002; Сарангэрэл, 2003; Скотт, 2007; Уолш,
1996; Харнер, 1996, Элиаде, 2000 и мн. др.].
Литература:
1. Бурыкин А.А. Вера в духов: Сколько душ у человека. – СПб.: Азбукаклассика; Петербургское востоковедение, 2007.
2. Даржа В.К. Тайны мировоззрения тувинцев-номадов. – Кызыл: Тувинское
книжное издательство, 2007.
3. Друри Н. Шаманизм. – Харьков: Зодиак, 2000.
4. Захаров Ю.А. Практика шамана-целителя. – М.: Яуза, 1998.
5. История Тувы: В 3 т. Т. 1. / Под общ. ред. С. И. Вайнштейна,
М. Х. Маннай-оола. – Новосибирск: Наука, 2001.
6. История Тувы: В 3 т. Т. 2. / Под общ. ред. В.А. Ламина. – Новосибирск: Наука,
2007.
7. Кальвайт Х. Шаманы, целители, знахари. Древнейшие учения, дарованные
самой жизнью. – М.: Изд-во «Совершенство», 1998.
8. Кенин-Лопсан М.Б. Тувинские шаманы. – М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1999.
9. Кенин-Лопсан М. Мифы тувинских шаманов – Тыва хамнарның торулгалары.
– Кызыл: Новости Тувы, 2002.
10. Кужугет А.К. Духовная культура тувинцев: структура и трансформация. – Кемерово: КемГУКИ, 2006.
11. Курбатский Г. Н. Тувинцы в своем фольклоре (историко-этнографические аспекты тувинского фольклора). – Кызыл: Тувинское книжное изд-во, 2001.
12. Маркус С.В. Тува: Словарь культуры. – М.: Академический проект; Трикста,
2006.
13. Резников Е. Н., Товуу Н. О. Этнопсихологические характеристики народа тыва: теория и практика. – М.: ПЕР СЭ, 2002.
14. Сарангэрэл. Зов шамана: Древние традиции и духовные практики. – М.:
ФАИР-ПРЕСС, 2003.
15. Скотт Дж.Г. Шаманизм. – М.: АСТ; Астрель, 2007.
16. Тарт Ч. Измененные состояния сознания. – М.: Изд-во Эксмо, 2003.
17. Уолш Р. Дух шаманизма. – М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1996.
18. Харнер М. Путь шамана. – М.: КРОН-ПРЕСС, 1996.
19. Шаманизм в Туве: Материалы 1-го тувинско-американского семинара ученыхшамановедов и шаманов. / Ред. Т. Будегечи. – Кызыл, 1994.
20. Элиаде М. Шаманизм: архаические техники экстаза. – К.: София, 2000.
ПСИХОСЕМАНТИКА ИЗМЕНЕННЫХ СОСТОЯНИЙ СОЗНАНИЯ
(НА МАТЕРИАЛЕ ГИПНОТЕРАПИИ АЛКОГОЛИЗМА)
Петренко В.Ф., Кучеренко В.В. (Москва)
Настоящая статья посвящена описанию изменений социально-психологических установок больных алкоголизмом в ходе их лечения с помощью гипнотерапии. Такая направленность исследования связана с системным характером трансформации личности.
20
Алкоголизм, как, впрочем, и иная наркозависимость, представляет собой комплекс
медико-биологических, личностных и социально- биологических нарушений и дезадаптаций, где причинно-следственные связи образуют сложные петли и кольца обратных связей, и алкоголь из катализатора иллюзорной самоактуализации и антистрессора превращается в разрушителя организма и личности. Говоря об иллюзорной самоактуализации, мы
соотносимся с работами С.Б.Братуся (1983, 1991) и К.Г. Сурнова (1981), описавших завышенную самооценку алкоголика в момент опьянения («я все могу», «я все знаю»), иллюзию социальной значимости («я тебя уважаю», «ты меня уважаешь») и теплоты общения («давай поцелуемся»). Алкоголь демократично объединяет людей разного возраста и
статуса («алкогольная компания»), снимает робость, неуверенность в общении («за столом
никто у нас не лишний»). Все мы в той или иной степени испытали воздействие этого магического зелья и можем пропеть ему асану или предать его анафеме.
Рассматривая действия алкоголя как об антистрессора, сошлемся в первую очередь
на эксперименты с крысами. Постоянно действующий фактор стресса (ток, пропускаемый
через клетку, с животными) отчасти купировался алкоголем. Крысы, получавшие алкоголь, легче переносили негативное воздействие (больший процент выживания), чем животные контрольной группы, находившиеся в сходных условиях, но не получавшие алкоголь. Таким образом, алкоголь выступал антистрессором, позволяющим выжить в неблагоприятных условиях.
Эта закономерность легко переносится и на человека как существа биологического, и
можно полагать, что одна из основных причин провала антиалкогольной компании в период перестройки в нашей стране, состояла в недоучете воздействия алкоголя как антистрессора, снимающего на время последствия социального напряжения. Стрессирующие
факторы социальной жизни в перестроечную эпоху остались и даже возросли, а государственная политика в ограничении выпуска алкогольной продукции привела к резкому росту самогоноварения и использования разного рода суррогатов. Тем не менее, горбачевскую антиалкогольную компанию, оказавшуюся неэффективной в первую очередь с экономической точки зрения, нельзя считать полностью провальной, так как ряд демографов
склонны связывать кратковременное увеличение продолжительности жизни в нашей
стране (в конце восьмидесятых прошлого века) именно с государственной политикой
ограничения производства и потребления алкогольной продукции.
Как антистрессор, алкоголь - это также средство «внутренней эмиграции», бегства
в сумеречные, измененные состояния сознания от невыносимой или бессмысленной жизни. Как выразил это мудрый Омар Хайям (1994, с. 30): «Мы от самих себя хотим на миг
уйти, и только потому к хмельному склонны зелью».
Мозг человека в норме вырабатывает эндоморфины – своеобразные гормоны радости
и активации. Алкоголь активирует и усиливает их выработку. При болезни алкоголизма
происходит перестройка организма, меняется химизм крови и мозг уже не в состоянии самостоятельно вырабатывать кортикоиды без воздействия внешнего фактора – алкоголя.
Как в стране Зазеркалья Люиса Кэрролла - чтобы оставаться на месте, надо все время
бежать, так и в мозгу алкоголика для поддержания относительно комфортного состояния
требуются частые внешние «вливания», выступающие своего рода наркологическими костылями дряхлеющего организма. При этом постоянные, массированные доли алкоголя
разрушают печень, отравляют токсинами мозг, ведут к его деградации. Суживается кругозор человека, его интересы. Снятие жизненных и житейских проблем в состоянии алкогольного опьянения лишь временно и иллюзорно, и к тому же оттягивает их решение, а
накопление нерешенных проблем создает уже объективные трудности, не говоря уже о
том, что часто в измененных состояниях сознания, вызванных алкоголем, человек не в состоянии управлять своим поведением и может совершать неадекватные действия и даже
преступления.
Мы полагаем, что сами по себе измененные состояния сознания (Кучеренко, Россохин, Петренко, 1998 , Майков, Козлов, 2004, Козлов 2005; Петренко, Кучеренко, 2004.)
21
являются одной из форм сознания, характеризующейся изменением форм категоризации
(себя, других людей, мира) и переходом от понятийных форм к эмоционально окрашенному языку образов и символов (по типу сновидного). Измененные состояния сознания,
по- видимому, не несут с точки зрения человеческой культуры заведомо положительную
или негативную оценку. Понятие, как кристаллизация общественно выработанного человеческого опыта, держат наше сознание в узде социальной нормативности, и нарушение
этических норм вполне открыто самосознанию нарушающего. Т.е. он, как отмечает церковь, вполне осознано выбирает сторону добра или зла. В измененных состояниях сознания рефлексия ослаблена, хотя и возможна (см. Россохин, Измагурова 2004), и то, что
непосредственно переживается человеком в измененных состояниях сознания, является в
каком-то плане воздаянием ему за предыдущие деяния и мысли, выражает своего рода
«кармическую причинность».
Так, во время холотропного дыхания (Гроф 2002) катарсически выплескиваются
неотреагированные эмоции и аффекты (отсюда и необходимость ситера, наблюдающего
за тем, чтобы человек в измененном состоянии сознания не навредил сам себе). Кто-то переживает агрессивные видения, и лупит кулаками воображаемого противника, кто-то испытывает оргазм и оглашает пространство эротическим криками и рыданиями, кто-то созерцает бездонность звездного неба и слезы благоговения выступают на его глазах.
В
измененных состояниях сознания достигается некоторое раскрепощение, отстранение от
стандартов, стереотипов культуры и движение к большей спонтанности, эмоциональной
насыщенности (через состояние хаоса к творчеству).
Измененные состояния сознания достигаются различными психотехниками - от поста, медитации и молитвы, сенсорной депривации (затворничество) до динамических медитаций (чтение мантр, вращающегося молитвенного барабана у буддистов; круговые
движения танца дервишей в суфизме; ритмическое раскачивание молящихся иудаистов,
танцы шамана и ритуальные пляски африканцев, экстаз вакханалий древних римлян и
ритуальный секс тантрических культов индусов. Измененные состояния сознания не являются чем–то экстраординарным, присущим только религиозной практике. Рокконцерты и спортивные состязания притягивают тысячи «паломников» в огромные
стадионы и залы в значительной степени благодаря переживаниям измененных состояний сознания, где ритмическая музыка и эффект многотысячной толпы людей, испытывающих схожие переживания, вызывают (через эмоциональное заражение и деперсонализацию) - измененные состояния сознания. Напротив, концентрация внимания на поплавке у рыбака, услада слуха путника
звонким журчанием горного ручейка также
могут вызвать у них измененные состояния сознания.
Измененные состояния сознания практикует не только религия или мистика с их
высоким движением духа навстречу божественному, но их эксплуатируют и тоталитарные политические системы с их массовыми военными парадами, помпезными похоронами
вождей, истерикой обличительных судебных процессов и торжественными массовыми
собраниями, вызывающими деперсонализацию и призванными интегрировать людей в
единую гомогенную массу.
Наконец, наиболее простой способ вхождения в измененные состояния сознания дает
практика использования, алкогольных, галлюцинаторных и других наркотических веществ. Практические любая человеческая цивилизация использовала в своей культуре те
или иные наркологические вещества. Перебродивший виноградный сок и напиток сома,
полученный перегонкой пищевой спирт, галлюцинаторные грибы и листья коки, сок опиумного мака или вытяжка кактуса, дымок листьев табака или пыльцы конопли, все эти
вещества использовались в ритуальных или религиозных практиках, как и их более слабые аналоги кофе, чай, кумыс, вошедшие в бытовой пищевой рацион. Психиатры ХIХ
века даже предлагали классифицировать цивилизации, исходя из доминирующей для
данной цивилизации формы наркотика. Так, если алкоголь, стимулирующий в первую
очередь эмоциональные переживания, широко использовался в практике средиземномор22
ских, а затем и общеевропейских цивилизаций, а галлюцинаторные грибы присущи северным варяжским и южноамериканским индейским цивилизациям, то опиумный мак,
вызывающий чувственные оргазмические переживания, присущ цивилизациям Южной и
Восточной Азии с их склонностью к культуре пассивного созерцания и расслабленности.
Являясь средством релаксации и вхождения в измененные состояния сознания,
наркотическое вещество из союзника «по путешествию к иным мирам» легко становится
господином, тиранически подавляющим личность потребляющего их человека и делает
его полностью зависимым от наркотика. «В поте лица своего будешь добывать хлеб свой
насущный» - гласит Библия. Измененные состояния, вызванные наркотиком – дармовой
суррогатный «хлеб», испеченный на энергии, взятой взаймы у организма. Он не дает
психологическую силу (энергию), а истощает ее резервы, предназначенные для творчества и духовного поиска, ведет личность к деградации и тупику (Плунина, Давыдов,
Брюн 2005).
Для лечения алкогольной и наркозависимости широко используются разного рода
основанные на гипнозе, суггестивные техники (Тихомиров, Райков, Березанская, 1975;
Овчинникова, Иткин, Авдеева, Насиновская, Перес, 1974; Мышляев, 1993; Овчинникова,
Насиновская, Иткин, 1989; Шерток, 2002; Гриндер, Бэндлер, 1995; Гримак, 2002, 2004;
Годэн, 2003; Япко, 2002).
Практика лечения алкогольной наркозависимости, разработанная Вяльбой и Кучеренко, основана на замещение негативного опыта измененных состояний сознания на позитивный. По разработанной ими методике гипнотерапии, травмирующие переживания,
тревоги, подавленности вытесняются высоко позитивными эмоциями радости, эстетическими переживаниями, вызванными медитативными образами величественных гор, безбрежного океана, звездного неба. В гипнотических сеансах у пациентов вызываются не
только (как в методе кодирования Довженко) резко негативные переживания, связанные с
потреблением алкоголя. Так, например, пациенты видят собственное разлагающееся тело,
отвратительно пахнущее алкоголем, что не только вызывает отвращение к алкоголю, но и
активирует работу направленной на выживание иммунной системы пациента. В лечебных
гипнотических сеанса пациенты Вяльбы и Кучеренко испытывают и весьма положительные переживания, стимулирующие выброс эндоморфинов (гормонов радости) в кровь.
Пациенты купаются в волнах эфира, наблюдая с высоты Землю, созерцают ночное небо
его с мириадами звезд и путешествуют в иные, трудно описуемые на земном языке, миры. Близкие технологии работы воображения используют американские психологи в
рамках когнитивной психотерапии (см. Т. Дауд 2003, Beck 1995, Ellis 1993). В результате
массированных положительных эмоций не только улучшается физическое состояние пациентов, но и меняется их самооценка, видение собственного будущего и жизненных
перспектив. Если непосредственно перед лечение пациенты ориентированы на стабилизацию жизненной ситуации (ведь алкоголизация вредит отношениям в семье и на работе,
и пациенты соглашаются на лечение чаще всего под угрозой распада семьи и увольнения с работы), то к концу лечения у многие из них возникают новые жизненные планы и
перспективы. Личностные изменения пациентов в ходе психотерапии дают основания
полагать, что
трансформируется система «базовой философии жизни пациента»,
включающая глубинные представления о доброжелательности
враждебности окружающего мира и значимости собственного «Я» (Падун, Тарабрина 2004)
Новаторским приемом психотерапевтической практики работы с алкоголиками и
наркоманами является и разработанный Кучеренко в рамках психосемантического подхода к измененным состояниям сознания метод сенсомоторного психосинтеза (см Кучеренко 1990; Петренко, Кучеренко 2002). Этот метод позволяет вводить в гипнотическое
состояние практически всех пациентов, не дифференцируя их по гипнабильности. Ведь и
шаманы предварительно не отбирает при камлании наиболее гипнабельных соплеменников, а работают со всеми участниками, достигая группового эффекта. Суть метода сенсомоторного психосинтеза заключатся в том, что гипнотизер (суггестор) последовательно и
23
поэтапно формирует целостный интермодальный иллюзорный образ, «привязываясь» к
наличным переживаниям пациента. Например, ставя задачу вызвать галлюцинаторный
образ, скажем, иллюстрированного журнала, для того чтобы пациент прочитал вслух содержание этого журнала, гипнотизер вначале обращает внимание пациента на наиболее
простые сенсорные ощущения, такие как, тяжесть собственных рук, «держащих» толстый, объемный журнал. Наиболее просто вызываемое переживание тяжести дополняется ощущением глянцевой твердости дорогой обложки журнала. Пациента просят провести рукой по глянцевой поверхности воображаемого журнала и вводят, тем самым, проприоцептивные переживания и моторику в формирование иллюзорного образа. «Включив» моторику, можно уже попросить пациента перелистнуть страницы журнала и описать те картинки и фотографии, которые он «видит» на страницах журнала. Возникают
зрительные образы, и пациент уже погружен в иллюзорную реальность, комментируя то,
что он «видит». Для полноты иллюзорной реальности гипнотизер актуализирует ощущения различной модальности. Например, зрительный образ морских волн дополняется
шумом прибоя, криками чаек, а брызги пены ощущаются пациентом вкусом соли на губах, запахом морских водорослей.
При групповой гипнотерапии окружающие люди и предметы могут вводится как
компоненты иллюзорной ситуации. Например, при внушении пациенту того, что он находится в ресторане, другие пациенты воспринимаются им как посетители этого ресторана, Погрузившиеся в трансовое состояние, пациенты ведут себя согласно своему типовому представлению о «посетителях ресторана». Они опустошают бокалы и рюмки с воображаемым алкоголем, раскачиваются на стуле в такт воспринимаемой «музыки» или
сами горланят песни, выступая «подсадными утками» и заражая своим состоянием других пациентов.
В ходе формирования иллюзорного образа методом сенсомоторного психосинтеза,
можно выделить ряд феноменологических трансформаций:
- Стадия «когнитивного видения», при гипнотическом внушении пациент еще не
воспринимает объект, но доподлинно «знает», что он присутствует и находится от него на
некотором расстоянии. Например, до «стакана с соком» можно дотянуться и взять его в
руки.
- Стадия «слайдового видения», когда внушаемый объект воспринимается как
плоскостной, как образ объекта на киноэкране. Затем следует переход от плоскостных
образов к объемным, «с глубиной».
- Стадия «перцептивной конкуренции»- последовательное видение то «иллюзорного» гипнотического образа, то непосредственно физического. Например, пациент видит
то костер, то линолеум, покрывающий пол палаты. Но затем сам линолеум начинает пузыриться и остается только «костер».
- Расширение гипнотического видения. Гипнотизер отталкивается от образа «костра», освещающего окружающую поляну, и обращает внимание пациента на окружающие
звуки, например, доносящийся издалека рев льва. И вот уже пациент наблюдает прайд
львов, вышедших семейством из высокой травы, на которую бросают отблески языки
пламени костра.
- Наконец, у погруженного в иллюзорную реальность пациента наступает феномен
«телепатического видения», когда пациенту кажется, что образы, внушаемые гипнотизером, у него возникают еще до того, как он слышит речь гипнотизера.
Т.е. слова гипнотизера начинает восприниматься пациентом как комментарий к уже
увиденному.
Эмпирическое исследование. Влияние гипнотерапии на самокатегоризацию пациента (концепцию «Я» пациента) и на восприятие и оценку социальных стереотипов и типажей.1
1
Авторы благодарят Ю.А. Вяльбу за помощь в проведении исследования.
24
В задачу нашего эмпирического исследования входило изучение трансформации
семантического пространства самосознания пациента на фоне оценки ряда социальных
типажей в ходе гипнотерапии.
Испытуемыми являлись пациенты (обоего пола) одной из наркологических больниц
города Москвы, которым был поставлен диагноз хронического алкоголизма. На лечение с
помощью гипнотерапии пациенты обращались добровольно, более того, очередь на лечение варьировалась от пары недель до нескольких месяцев. Так что мотивация лечения
пациентов была достаточно высокой.
Процедура гипнотерапии осуществлялась в течение 2-х. недель и включала 10 сеансов длительностью около 2,5 часов.
Процедура исследования включала структурированное интервью в форме психосемантического шкалирования. Опрос проводился до проведения курса гипнотерапии и
сразу после него. Испытуемых просили по шестибалльной шкале (от 0 до 5) оценить то,
насколько позициям «я-сам» , « я – в мечтах», и «я - через три года», а также таким ролевым позициям (или социальным типажам) как: « несчастный человек», «хронический алкоголик», «делец», « «семьянин», «верующий человек» свойственны такие психические,
социальные и физиологические состояния как: «Верить в свою звезду», «иметь хорошее
физическое самочувствие», «пользоваться успехом у противоположного пола», « иметь
теплые отношения с близкими», «злоупотреблять алкоголем», «конфликтовать с окружающими»», « думать о самоубийстве» и т.д. Всего 55 суждений.
Индивидуальные протоколы испытуемых (всего 13 человек) группировались в суммарную матрицу данных (24 х 55) (12 ролевых позиций ДО гипнотерапии + 12 ролевых
позиций ПОСЛЕ гипнотерапии на 55 суждений-дескрипторов), которая подвергалась
процедуре факторного анализа.
Обработка данных с помощью факторного анализа позволила выделить 4 значимых
фактора, объясняющих 56 , 15, 14 и 4 процента общей дисперсии. Ниже приводятся
факторные нагрузки пунктов опросника, вошедших в тот или иной фактор. Напомним, что
знак факторной нагрузки содержательного смысла не имеет, а показывает, к какому из
двух полюсов фактора относится содержание каждого пункта.
Первый фактор включал такие суждения как: «Испытывать чувство одиночества, заброшенности, ненужности», «ощущать бессмысленность жизни», «испытывать постоянное чувство внутренней тревоги», «думать о самоубийстве», употреблять алкогольные
напитки», « конфликтовать с окружающими» и т.п. на одном полюсе фактора и антонимичные суждения на противоположном полюсе, такие как: «уметь постоять за себя»,
«ощущать себя полноценным в сексуальном плане», «хорошо зарабатывать», «заниматься
спортом», иметь хорошее здоровье», «уметь с достоинством выходить из различных ситуаций», «пользоваться успехом у противоположного пола», « иметь хороший сон», «
иметь чувство собственного достоинства», «путешествовать, ходить на рыбалку, в турпоходы», «уметь ладить с людьми», «заниматься домашним ремеслом»...
Переходя к интерпретации первого фактора, напомним, что интерпретация выделенных факторов осуществляется через поиск смыслового инварианта пунктов входящих в
фактор, а так же исходя из того, какие объекты оценивания оказались наиболее контрастными по интерпретируемому фактору.
Исходя из того, что один из полюсов первого фактора представлен суждениями, образующими некий интегральный синкретический фактор «Общего благополучия», куда
вошли пункты (суждения), посвященные физическому здоровью, экономическому и социальному благосостоянию и психологического благополучию, включающему творческую
реализацию и высокую самооценку, в то время как противоположный полюс включает
разные фрустрирующие состояния и проблемы, назовем первый фактор – фактором «Общего благополучия ↔ неблагополучия ». Наиболее полярными объектами по этому фактору оказались ролевые позиция «я - в мечтах», «уверенный в себе человек», «делец» на
25
полюсе благополучия и «несчастный человек» и «злоупотребляющий алкоголем человек»
на полюсе неблагополучия.
Рис. 1 Семантическое пространство динамики ролевых позиций в ходе гипнотерапии пациентов наркологической клиники по факторам F1 F2.
Интересным представляется разнесенность в семантическом пространстве (см. рис.1)
ролевых позиция «я - сам» и «злоупотребляющий алкоголем человек». Здесь мы сталкиваемся с неким феноменом обыденного сознания, заключающимся в том, что люди, как
правило, не идентифицируют себя со средним (типичным) человеком той социальной или
этнической группы или тем социальным стратом, к которым принадлежат. В наших исследованиях социальных или этнических стереотипов (Петренко 2005) респонденты давали различные оценки себе самому и типичному человеку социальной или этнической
группы, к которой они принадлежали. В исследовании людей с физическими дефектами
(Петренко, Вайшвилайте 1993) слепые пациенты себя оценивали гораздо более социально
адаптированными, чем таких же товарищей по несчастью. Аналогично, наши респонденты (т.е. пациенты наркологической клиники) ощущают себя гораздо более сохранными
(нормальными), чем окружающие их больные алкоголизмом и не идентифицируются с
ними. Что, впрочем, не исключает дружеского общения с силу общности проблем и интересов. И в иных сферах человек подчас не склонен идентифицировать себя с той общностью, к которой относит его общественное мнение. Так, дети чувствуют себя старше своего возраста и обижаются на отношение к ним как к «маленьким»; старики же ощущают
себя гораздо моложе и физически сохраннее, чем их воспринимают окружающие. То есть,
категоризация с внешней и с внутренней позиции дает разные результаты. Сам себя (из
внутренней позиции) человек, как правило, видит более сильным, умным, адаптивным,
чем средний, «типичный человек», коим он с точки зрения общества (позиции внешнего
наблюдателя), как правило, является. Позиция «я-сам» - уникальная, единичная, пристрастная и привилегированная позиция. Можно перефразировать гордые слова Архимеда, касавшиеся мира физического: «Дайте мне точку опоры, и я сдвину Землю», в суждение относительно мира психического: « Стоит мне изменить себя, и весь Мир изменится».
26
Исходя из всего вышесказанного, мы интерпретировали первый фактор как фактор
«Общего благополучия ↔ неблагополучия»
Второй, униполярный (однополюсной) фактор включал суждения: «иметь семью»,
«повышать профессиональную квалификацию», «работать на приусадебном участке»,
«иметь дополнительный приработок», «заниматься домашним ремеслом», «большую
часть времени проводить в кругу семьи» и т.п.
Наиболее полярными по второму фактору оказались (см. рис 1) ролевые позиции:
«хороший семьянин», «уверенный в себе человек», «типичный человек» с одной стороны
и «ведущий бессмысленный образ жизни», «отбывающий заключение», «злоупотребляющий алкоголем» - с другой. Содержание контрастирующих (образующих полюса фактора) пунктов опросника и характер размещения по этому фактору ролевых позиций (описанный выше) позволяет интерпретировать этот фактор как « Упорядоченность бытия ↔
жизненная нестабильность (готовность к переменам)»
Третий фактор включал суждения: «прощать обиды», «иметь домашних животных», «уметь понимать других людей», «проводить большую часть времени в кругу семьи» в оппозиции к суждениям: «избить обидчика», «иметь внебрачные связь», «конфликтовать с окружающими» и т.п.
Мы назвали третий фактор фактором «Толерантности» (Терпимости» или «Ненасилия»). Наиболее контрастны по этому фактору «верующий человек» и «хороший семьянин», как склонные к терпимости. На противоположном полюсе фактора находятся ролевые позиции «отбывающий заключение» и «делец». Причем «делец» оценивается даже
более склонным к насилию, чем человек, «отбывающий заключение».
27
Рис. 1 Семантическое пространство динамики ролевых позиций в ходе гипнотерапии у пациентов наркологической клиники по факторам F3 , F 4
Четвертый униполярный (однополюсный) фактор, включал всего два пункта опросника: «верить в Бога» и «верить в предопределенность своей судьбы». Исходя из содержания пунктов опросника, входящих в четвертый фактор, и того, что наиболее полярные
позиции по этому фактору занимали ролевые позиции «верующий человек» с одной стороны и «злоупотребляющий алкоголем» и «ведущий бессмысленный образ жизни», мы
интерпретировали этот фактор как «тяготение к осмысленности бытия» или как «чувствительность к запредельному».
Рассмотрим теперь динамику изменения координат «ролевых позиций» в семантическом пространстве наших респондентов-пациентов ДО - и ПОСЛЕ - проведения гипнотерапии. (Исходные точки векторов на рисунках семантических пространств соответствуют координатам ролевых позиций в семантическом пространстве до- проведения
28
гипнотерапии, а конец стрелки – координатам ролевых позиций после проведения гипнотерапии.)
По первому фактору «Общего благополучия» позиция «я-такой, какой есть» после
проведения психотерапии значительно переместилась в сторону большего благополучия и
практически достигла позиции «я в мечтах» – до проведения гипнотерапии. Т.е. наличное
состояние пациентов после проведенного лечения почти достигло их мечты о желанном
будущем. Т.е., по крайней мере, в субъективном плане самоощущения пациента гипнотерапевтическое лечение достигло своей цели. Прогноз собственного будущего («я через
три года») также существенно сместился в благоприятном направлении. После лечения
восприятие ролевых позиций «уверенный в себе человек», «делец», «хороший семьянин», «типичный человек» и «верующий» также стали оцениваться по фактору «общего
благополучия» более позитивно, в то время как «отбывающий заключение», «ведущий
бессмысленный образ жизни», «злоупотребляющий алкоголем» и «несчастный человек»
стали восприниматься еще более несчастными и неблагополучными. Т.е. в результате
проведенных сеансов гипнотерапии произошла еще большая поляризация ролевых позиций по фактору «Общее благополучие».
Динамика ролевых позиций по второму фактору выявила парадоксальную тенденцию некоторого смещения «упорядоченных» ролевых позиций «хорошего семьянина»,
«уверенного в себе человека», «типичного человека», «дельца» в сторону меньшей упорядоченности бытия, при существенной склонности к переменам ролевых позиция : «ятакой какой есть», «я- в мечтах» и «я – через три года». Восприятие же «неупорядоченных» ролевых позиций: « человека ведущего бессмысленный образ жизни», «отбывающего заключение» и «злоупотребляющего алкоголем» сместилось у наших респондентов
в сторону несколько большей упорядоченности жизни. Этот неожиданный результат
можно попытаться объяснить следующим образом. Как замечено наркологами, люди,
«завязавшие» их с употреблением алкоголя или наркотиков, очень часто меняют и
предыдущий стиль жизни: разводятся, меняют работу, окружение. Вообще, для людей,
склонных к наркотизации, характерна несколько бунтарская натура, неудовлетворенность
обыденной жизнью, тяга к трансцендентальному. Алкоголь (или наркотики) и являются
такими ключами в измененные состоянии сознания, бесплатным входом в запредельнотрансцендентальное, как сказал бы В.П.Зинченко, «на дармовщину». Но за все в своей
жизни человек чем - то платит – в данном случае здоровьем, временем и нереализованной
потребностью в самоактуализации. Одна из интерпретаций библейского первородного
греха заключается в том, что сорвав в райском соду плод с дерева знания, Адам и Ева получили их без вложения труда, духовного поиска, искания, словами Пушкина: «без божества, без вдохновенья, без слез, без боли, без любви». Да и взять в сокровищнице запредельного можно только то, что ты способен увидеть, то, что доступно твоему духовному
оку и стяжатель духовности (трансцендентальный воришка) способен лишь украсть минуты замутненного сознания с последующим тяжелым похмельем.
Таким образом, парадоксальный результат еще большего отхода от структурированного бытия наших пациентов мы можем объяснить только возможным нарастанием после
гипнотерапии чувства пассионарности (см. Гумилев, 1997), тяги к изменениям, где неупорядоченность бытия является обратной стороной открытости к изменениям. Такая интерпретация динамики ролевых позиций по второму фактору является, конечно, не более чем
гипотезой и нуждается в дальнейшем исследовании.
Динамика третьего фактора «Толерантности» (или терпимости) свидетельствует о
незначительном, но планомерном нарастании миролюбия, терпимости и доброго отношения к окружающим у наших пациентов. Возможно, что увеличение собственного благополучия, снятие тревожности и подавленности в ходе гипнотерапии благоприятно сказывается и на отношении к окружающим, делает человека более толерантным, а терпимость, в свою очередь, предохраняя от негативных эмоций, делает человека более благополучным в самых разных аспектах бытия. О взаимосвязи этих факторов свидетельству29
ет и наиболее высокий (в матрице интеркорреляций факторов) коэффициент корреляции
первого и третьего фактора, равный 0,7, что говорит об их весьма относительной независимости. Содержание третьего фактора, являющегося отщеплением от первого и сохраняющего с ним смысловую связь, свидетельствует о том, что доброе отношение к окружающим - необходимое условие внутреннего благополучия человека, его физического,
социального и психического здоровья.
Динамика четвертого фактора «Религиозности» показывает, что практика вхождения в измененные состояния сознания пробуждает интерес и тягу к трансцендентальному,
к Богу. Читатель, поверхностно знакомый с современными психотехниками в духе М.
Эриксона, В.В. Кучеренко и др., может выразить недоумение: как состояние гипнотического транса может способствовать такому высокому, связанному со свободным и осознанным выбором человека состоянием, как вера. Если практика измененных состояний
сознания (и в первую очередь медитация) - существеннейший компонент буддийской,
индуистской и отчасти суфийской религиозной практики, то Русская Православная Церковь весьма настороженно относится к психотехникам и, в частности, к гипнозу, как
средству воздействия на другого, пусть и с весьма благими (связанными с лечением)
намерениями. Один из церковных иерархов высказался на «Международном семинаре по
борьбе с алкоголизмом и наркоманией», проводившемся в Донском монастыре под эгидой РПЦ и патриархии: «Русская Православная Церковь никогда не опустится до воздействия на человека на бессознательном уровне». Столь настороженное отношение, на наш
взгляд, связано с устарелым и бытующим в обыденном сознании представлением о гипнозе как форме подавления одной (более сильной) воли другой (слабой и пассивной). Современные суггестивные лечебные психотехники включают как медицинский гипноз
(чаще всего направленный на релаксацию пациента и погружение его в снимающий
напряжение и тревогу гипнотический сон), так и непрямой мягкий эриксонианский гипноз (см. М.Эриксон 2005) , представляющий скорее медитативную работу с образами, где
суггестор выступает скорее сталкером, вводящим пациента в мир измененных состояний
сознания.
Такой «постэриксонианский» лечебный гипноз, используемый А.П. Вяльбой и В.В.Кучеренко и опирающийся на разработанный В.В.Кучеренко метод сенсорного психосинтеза, представляет собой совместную работу двух людей, где один из них,
входя в измененные состояния сознания и продуцируя эмоционально насыщенные образы, заражает, индуцирует другого своим творчеством, как бы приглашая этого другого к
сотворчеству. Как высказался однажды Н. Бердяев, нельзя выучить философию Гегеля,
но можно научиться мыслить по-гегелевски. Аналогично, гипнотизер не внушает готовые
образы пациенту, а, индуцируя эмоциональные состояния, помогает ему построить эти
образы. И от богатства чувственного и ментального опыта пациента зависит тот иллюзорный мир, который он возведет с помощью гипнотизера. Поэтому, согласно нашей интерпретации процесса немедицинского гипноза, пациент вовсе не является пассивной, подверженной директивному воздействию стороной. Как не является пассивной стороной
читатель поэтического теста или зритель театрального спектакля. Работа пациента в измененном состоянии сознания потенциально готовит его к установке на наличие иного,
не сводимого к бытовой реальности мира, пробуждает его интерес к трансцендентальному.
При этом мы, конечно, далеки от приписывания пациентам, лечащимся от алкоголизма, чуть ли не духовного поиска и богоискательство. Но и не отрицаем возможности
пробуждения вкуса к транцендентальному не только через традиционные (для православия) религиозные практики поста и молитвы, но и через широко практикуемые, но плохо
рефлексируемые в канонической церковной службе - суггестивные и медитативные
практики.
ОБЩЕЕ ОБСУЖДЕНИЕ
Если рассмотреть на рисунках векторы, описывающие динамику ролевых позиций,
то совершенно очевидно, что их динамика представляет собой не случайное и хаотичное
30
(броуновское) движение, а описывается некоей закономерной трансформацией, напоминающей движение звезд на ночном небе. При обсуждении этого феномена экс- президент Ассоциации искусственного интеллекта, математик Д.А. Поспелов предположил,
что картина трансформации ролевых позиций подпадает под так называемые аффинные
преобразования, связанные со сжатием/ растяжением семантического пространства, формула которых описывается неким функционал - оператором. Доказательство этой гипотезы представляет собой достаточно творческую задачу. Ее решения требует кооперации с
математиками и нуждается в систематической проверке. Но если эта гипотеза верна, то
ее следствия чрезвычайно важны для психосемантики, да и всей психологической науки.
Действительно, если имеются закономерности трансформации семантических пространств, вызванные гипнотическим или эмоциональным воздействием на психическое
состояние субъекта и эти закономерности можно описать единой формулой для каждого воздействия, то, зная функционал-оператор, трансформирующий семантическое пространство из одного фазового состояния в другое, можно предсказать трансформации
коннотативных значений объектов (будь то социальные события, рекламные ролики товаров, образы литературных героев или имиджи политиков). Причем это касается не
только тех объектов, исходя из трансформации коннотаций которых выводилась формула функционал-оператора, но и позволяет предсказать характер изменения отношений
респондентов к тем реалиям, которые не были объектами предварительного рассмотрения. Аналогично тому, как «прикинув» кривизну «кривого зеркала» по растяжению или
сжатию собственного лица можно предсказать, не только деформацию лиц попутчиков,
но и искажения отраженных ветвей деревьев, фасадов домов и т.п.
При таком понимании, эмоции, аффекты или психические состояния меняют кривизну (метрику) и размерность семантических пространств сознания (см. Петренко, Кучеренко, Нистратов 1982; Петренко, Кучеренко 1988, 2005; Петренко 2005), выстраивая
бесконечное множество релятивистских ментальных миров человеческого бытия. Системы ассоциативных связей, функциональные ментальные карты, вся система памяти
оказывается производной от эмоционального состояния и духовной жизни индивида,
обеспечивая информационный ресурс субъекта, на несколько порядков превышающий
непосредственный жизненный опыт.
Литература
1. Братусь Б.С. Аномалии личности. М., 1991
2. Братусь Б.С., Сурнов К.Г. Методика формирования установок на трезвость в
ходе групповых психокоррекционных занятий с больными алкоголизмом//
Вестник МГУ. Серия 14, «Психология». 1983, № 3.
3. Гримак Л.П. Как жить в гармонии с собой. М., 2002.
4. Гримак Л.П. Тайны гипноза: современный взгляд. СПб, 2004.
5. Годэн Ж. Новый гипноз. Введение в эриксоновскую гипнотерапию. М., 2003.
6. Гриндер Д., Бэндлер Р. Структура магии. М., 1995.
7. Гроф С. Холотропное сознание. М., 2002
8. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. М., 1997
9. Дауд Т. Когнитивная гипнотерапия. Спб: Питер, 2003
10. Козлов В.В. Психотехнологии измененных состояний сознания. 2-е исправленное и дополненное издание. Изд. Институт психотерапии. М. 2005
11. Кучеренко В.В. Сенсомоторный психосинтез// Психология. Словарь. Под ред.
А.В.Петровского. М., 1990, с.357-358
12. Кучеренко В.В., Петренко В.Ф., Россохин А.В. Измененные состояния сознания: Психологический анализ// Вопросы психологии. 1998. № 3. с. 70-78
13. Майков В., Козлов В. Трансперсональная психология. Истоки, история, современное состояние. М., 2004.
14. Мышляев С. Гипноз. Личное влияние? Нижний Новгород, 1993.
31
15. Насиновская Е.Е. Исследование мотивации личности с помощью гипноза//
Автореферат диссертации на соискание степени кандидата психологических
наук. М. 1982.
16. Овчинникова О.В., Насновская Е.Е., Иткин Н.Г. Гипноз в экспериментальном
исследовании личности. М., МГУ, 1989.
17. Овчинникова О.В. , Иткин Н.Г., Авдеева Н.Н., Насиновская Е.Е., Перес З.Л.
Опыт изучения мотивов человека с применением техники гипноза и применением косвенных внушений// Психологические исследования. М. 1974 выпуск 6 с 20-33
18. Падун М.А., Тарабрина Н.В. Когнитивно-личностные аспекты переживания
постравматического стресса.// Психологический журнал № 5, 2004 с.5-15
19. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. Спб. 2005
20. Петренко В.Ф., Вайшвилайте В. Особенности категоризации собственного
дефекта у людей с нарушением зрения//
Вестник МГУ. "Психология"
1993, N 3 с.61-65
21. Петренко В.Ф., Кучеренко В.В. Нистратов А.А. Влияние аффекта на семантическую организацию значений// Текст как психолингвистическая реальность
М.1982
22. Петренко В.Ф., Кучеренко В.В. Цвет и эмоции// Вестник МГУ, серия Психология. 1988 № 3, с. 70-82
23. Петренко В.Ф., Кучеренко В.В. Искусство суггестивного воздействия// Российская Наука: дорога жизни. М.: Российский фонд фундаментальных исследований, 2002. с. 350- 357
24. Петренко В.Ф., Кучеренко В. В. Гипноз и сознание// А. Г. Гордон. Диалоги.
М., 2005 с. 131-154
25. Полунина А.Г., Давыдов Д.М., Брюн Е.А. Нейропсихологические исследования когнитивных нарушений при алкоголизме и наркомании // Психологический журнал № 5, 2005, с.70-76
26. Россохин А.В., Измагурова В.Л. Личность в измененных состояниях сознания. М., 2004
27. Сурнов К.Г. Некоторые принципы психологической реабилитации больных
алкоголизмом// Журнал невропатологии психиатрии им. СС Корсакова. 1981 ,
выпуск 12, с.1866-1870
28. Тихомиров О.К., Райков В.К., Березанская Н.А. 1975 Об одном подходе к
исследованию мышления как деятельности личности// Психологические исследования творческой деятельности. М., 1975
29. Е. Томас Дауд. Когнитивная гипнотерапия. Спб, «Питер», 2003.
30. Шерток Л. Гипноз. М., 2002.
31. Эриксон М. Мой голос останется с вами. М., 2005
32. Япко М.Д. Введение в гипноз. М., 2002.
33. Beck J.S. Cognitive therapy: basics and beyond. NY, 1995
34. Ellis A. Rational-emotive imaginery: RETversion. NY, 1993
МНОГООБРАЗИЕ ИССЛЕДОВАНИЙ В ТРАНСПЕРСОНАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ
Майков В.В. (Москва), Козлов В.В. (Ярославль),
Трансперсональные исследователи придерживаются, как правило, эклектического,
междисциплинарного, интегративного подхода, стараясь, чтобы каждый из “трех глаз
знания” (чувственный, интроспективно-рациональный и созерцательный) находился на
32
своем месте. Это отличает трансперсональную психологию от многих других школ, строго следующих единой эпистемологии. Например, бихевиоризм опирается на научное использование данных чувственного опыта, интроспективные школы, такие, как психоанализ, придают особое значение наблюдению психики, в то время как йога культивирует созерцание. Только трансперсональные дисциплины разделяют эклектическую эпистемологию, которая включает науку, философию, интроспекцию и созерцание, стремясь интегрировать их во всестороннее исследование, соответствующее многомерности человеческой природы и человеческого опыта.
Трансперсональные дисциплины, следовательно, тяготеют к исключительно широкой междисциплинарности и интегративности, включая возможности высшего развития,
которые А. Маслоу назвал “новыми рубежами развития человека”. Исследование строится
на объединении таких областей знания, как нейропсихология, когнитивные дисциплины,
антропология, философия и история религий, на соединении представлений Востока и Запада. Трансперсональные дисциплины проявляют особый интерес к измененным состояниям сознания, к мифологии, медитации, йоге, мистицизму, осознаваемым сновидениям,
психоделическим веществам, аксиологии, этике, взаимоотношениям, необычным способностям и психологическому благополучию, развитию, трансперсональным эмоциям любви и сострадания, альтруистическим мотивам и готовности к служению, а также трансперсональной патологии и терапии.
Традиционные трансперсональные дисциплины, такие, как йога или созерцание, и
связанные с ними философия и психология способны вызывать и прояснять различные
состояния сознания. Современные трансперсональные дисциплины также стремятся учитывать множественность состояний сознания, понять, выразить и вызвать трансперсональные переживания и феномены современного мира. Они пытаются сочетать то лучшее,
что есть в древней мудрости и знаниях различных культур, с современными западными
представлениями. Поскольку трансперсональные дисциплины учитывают множественность состояний сознания, они, по существу, шире, чем обычные научные дисциплины, и
способны охватить и осмыслить более широкий круг человеческих переживаний и возможностей, а также учесть достижения различных направлений мысли, включая их в контекст тех или иных особых подходов.
Не настаивая на преимуществах какой-либо одной точки зрения, трансперсональная
психология предполагает, что противоположные и противоречащие друг другу позиции
могут быть вызваны различием в перспективе, измерениях и стадиях человеческого опыта
и таким образом оказываются скорее дополнительными, чем взаимоисключающими. Так,
фрейдовская психология тесно связана с важными событиями раннего детства, в то время
как экзистенциальная психология говорит об универсальных проблемах взрослых людей.
Бихевиористская терапия подчеркивает значение внешних обстоятельств для управления
поведением, в то время как когнитивная терапия проясняет роль неотрефлектированных
мыслей и убеждений. Юнгианская психология обращает внимание на архетипические
глубины и власть коллективного бессознательного, а также на терапевтические возможности образов и символов. Восточная психология – буддийская, йогическая, ведическая –
дополняет западную, описывая стадии трансперсонального развития и знакомя с техникой
их реализации. Хотя трансперсональная психология во многом выходит за традиционные
рамки западных школ, она ценит их достижения. Она стремится не заменить их, а интегрировать в рамки более широкой перспективы человеческих возможностей, составляющей сущность трансперсонального подхода.
В наше время трансперсональное видение мира и трансперсональные дисциплины
совершенно необходимы по целому ряду причин. Они привлекают внимание к группе переживаний, отвергаемой или неверно понимаемой ранее, по-новому осмысливают древние
идеи, религиозные традиции, практики созерцания; они обеспечивают более богатый
взгляд на природу человека, открывая его неизвестные ранее возможности.
33
Почти все люди, имеющие трансперсональный опыт, приобретают более широкий
взгляд на природу человека и космоса. Они обнаруживают вселенную внутри себя, такую
же обширную и таинственную, как внешняя, и сферы опыта, недоступные для физических
измерений, – сферы разума и сознания, в которых мы существуем в той же (если не в
большей) мере, как и в сферах физических ощущений и физического мира.
То, что относится к человеческой природе, относится и к космосу. Трансперсональный опыт часто подтверждает, что существуют обширные нефизические сферы существования, то есть существование становится таким многомерным, что физическая вселенная,
часто принимаемая как единственно существующая, оказывается лишь одним из многих
аспектов бытия.
В настоящее время перспектива понимания человечества и космоса ставит трансперсональные дисциплины на особое место. Они способствуют многоаспектному, интегративному подходу к личному и трансперсональному, древнему и современному, к традициям Востока и Запада, к знаниям и мудрости, искусству и философии, науке и религии, интроспекции и созерцанию. Только благодаря такому всеобъемлющему подходу мы можем
надеяться обрести видение, отражающее необыкновенные возможности человечества и
космоса, – трансперсональное видение.
Известный трансперсональный психолог Кен Уилбер в своей статье “Пути за пределы эго в ближайшее десятилетие” намечает следующие важнейшие темы трансперсональных исследований: исследование соотношения состояний сознания и структур сознания;
кросс-культурные исследования путей и паттернов созерцания; вопрос о месте трансперсонального движения в контексте постмодернизма; пересмотр мировой философии, религии и психологии с точки зрения трансперсональной ориентации; вопрос о различных
“разрывах с нормальностью” (например, соотношение между психозом и мистицизмом);
чрезвычайно трудная проблема отношения психики и тела (или ума); продолжение картографирования спектра развития сознания в обычном, созерцательном и патологическом
аспектах; отношение общей трансперсональной психологии к концепции Юнга; разработка теоретических представлений о связи “маргинальных групп” (к которым относится
трансперсональное движение) с главными импульсами мирового развития и технологического прогресса; отношение трансперсональной области к трем “иным” (недооцениваемым в великих мировых традициях) областям – телу, природе и женщине; отношение
природы и Духа; соотношение общей теории и индивидуальной практики и, наконец, продолжение разработки “большой”, обобщающей теории, стремящейся к целостному представлению трансперсональной сферы, описываемой в различных “общепринятых” дисциплинах – антропологии, медицине, экологии, экономике и гуманитарных науках (Пути за
пределы эго, 1996). Этот список можно в значительной степени считать исследовательской программой трансперсональной психологии.
Необходимость нового научного понимания человека привела к тому, что в профессиональный состав трансперсонального движения вошли не только психологи или такие
традиционные гуманитарии как этнологи, культурологи или, скажем, танатологи, но и
представители, казалось бы, далеких профессий – физики, биологи, кибернетики. Дело в
том, что поиск нового предметного поля и нового видения человека оказался созвучным
поискам новой научной парадигмы и в других, в том числе, естественнонаучных дисциплинах. Например, физик и философ Ф.Капра показал в своем исследовании новой научной парадигмы “Точка поворота” (1986 г.), что кризис науки и облик новой науки имеет те
же отличительные черты, как в психологии, так и в физике, кибернетике или биологии.
Героями его следующей книги, посвященной той же теме “Необычная мудрость: разговоры с замечательными людьми” (1988 г.) стали психолог С. Гроф, лидер “антипсихиатрии”
Р. Лэйнг, физик Дж. Чу, экономист Х. Хендерсон, специалист по новой медицине и по лечению рака К. Саймонтон – люди, являющиеся творцами новой научной парадигмы в
психологии, психиатрии, физике, экономике, медицине, а также политике и философии.
Из бесед с этими людьми Капра делает вывод: новая научная парадигма во всех этих об34
ластях действительно имеет такие общие черты как целостность, системность, новые критерии научности, новое обоснование своего предмета, новое понимание научного закона,
субъекта и объекта науки. Именно поэтому в рамках трансперсонального движения и объединяются передовые ученые из самых различных областей знания.
Есть множество практик, которые открывают для человека трансперсональные измерения. Это медитация, шаманские техники, ритуал богини, упражнение кундалини, холотропное дыхание, психоделики, глубинная психотерапия, биологическая обратная связь и
электронная индукция, различные йоги, наконец, сама жизнь. Трансперсональная психология как реконструктивная наука находит своих испытуемых среди тех, кто обладает
компетентностью в одной из этих областей. Теория трансперсональной психологии зависит от тех, кто на практике достигает компетенции в определенных трансперсональных/духовных областях.
В идеале трансперсональный исследователь также занимается какой-либо духовной
практикой, то есть является “участвующим наблюдателем”. Следовательно, разделение и
взаимосвязь теории и практики оказывается важной проблемой, которая осложняется тем,
что трансперсональная теория стремится выделить из различных духовных дисциплин те
универсальные факторы, которые являются их ключевыми, общими составляющими, но
каждый человек для достижения компетентности должен практиковать определенную
дисциплину.
Кроме того, различные духовные дисциплины сами развиваются в сегодняшней
“всемирной деревне”, где буддизм встречается с европейской наукой, а йога – с компьютером. Это делает проблематичными многие аспекты традиционных дисциплин – роль гуру, специфические культурные установки и предписания относительно стиля жизни, в
частности, требования к сексуальному поведению.
Вероятно, следует согласиться с тем, что трансперсональному исследователю совершенно необходимо практиковать какую-либо духовную дисциплину. Трансперсональная
область уникальна в отношении синтеза и интеграции различных областей человеческих
знаний, поскольку она признает, принимает и исследует все аспекты человеческого опыта
– чувственного, эмоционального, ментального, социального и духовного.
Лишь трансперсональные исследования в настоящий момент охватывают весь спектр
человеческого развития и человеческих устремлений, и в ближайшее десятилетие они
станут единственной всеобъемлющей областью приложения человеческих усилий.
НЕЙРОФИЗИОЛОГИЯ И СОЗНАНИЕ
Мышкин И.Ю., (Ярославль)
Также как нет единого определения понятия сознания, так нет единого понимания
природы сознания. Наука превратила сознание в объект экспериментального изучения, но
душа остается вне сферы науки. Исследователь может рассматривать понятие души либо
как миф, созданный из психологических побуждений, либо как религиозную интерпретацию сознания, либо, наконец, принять ее существование как религиозную догму. Если
спор о существовании души, ее качествах и проявлениях есть удел богословов и философов, то разумные доводы, ведущие к принятию концепции души или отказу от нее, есть
проявления сознания. Мысли обусловлены нейрофизиологической деятельностью мозга.
[2].
В настоящее время в психофизиологии общепринятой является точка зрения о том,
что наиболее сложные проявления работы мозга, т.е. основы психики и сознания не могут
быть объяснены работой какой-то отдельной, изолированной группы нервных клеток,
представляющих собой «центр сознания». Сознание связано не только со структурой
нейронов, но и с их пространственно-временными отношениями и с воздействием экстра35
церебральных факторов. Психические функции возникают на основе объединения в единую систему разных, функционально неоднородных нервных структур и специальной организации процессов мозга, обеспечивающей высокую степень мозговой интеграции.
Изучение этой организации и лежит в основе поиска мозговых основ сознания [1]. В данной статье автор не претендует и не ставит задачу изложения всех существующих взглядов на нейрофизиологические основы сознания.
C психологических позиций сознание можно определить как субъективно переживаемую человеком последовательность событий или как осведомленность человека о том,
что он воспринимает, и что с ним происходит.
С физиологической точки зрения сознание есть определенное состояние бодрствующего мозга или уровень реактивности мозга.
С позиций психофизиологии сознание - «специфическое состояние мозга, позволяющее осуществлять определенные когнитивные операции». Выход из этого состояния приводит к выключению высших психических функций при сохранении механизмов жизнеобеспечения. Физиологическим условием проявления сознания служит определенный
уровень бодрствования. Именно с таких позиций нами рассмотрены некоторые гипотезы о
природе сознания.
Осуществление высших психических функций требует оптимального уровня возбудимости мозговых структур. Хотя в обеспечении функций и участвует большое количество структур мозга, в основном корковых, вполне логично предположить, что часть из
них выполняет наиболее важную, интегрирующую роль. К таким образованиям относится
ретикулярная формация мозга. Все современные концепции о нейрофизиологических основах сознания базируются на открытии в середине 20 века функционального значения
ретикулярной формации, в частности неспецифического таламуса, и установление их роли
в активации коры больших полушарий. Это позволило некоторым исследователям отождествить сознание с активностью этих систем. Подчеркивая важную роль подкорковых
структур в организации сознания Г.Г.Джаспер ввел понятие центрэнцефалической системы. «Те исследователи, которые не поняли правильно мой термин, стали употреблять
термин «центрэнцефалон» в отношении какого-то особого отдела мозга, отвечающей за
сознание. Выражение «центрэнцефалическая организация» надо рассматривать как протест против положения, которое слишком долгое время удовлетворяло нейрологов и физиологов, а именно, что кора или корково-корковая взаимосвязь является вполне достаточной, чтобы объяснить интегративное поведение человека. Уже давно настало время,
когда нужно решительно отказаться от примитивной концепции о том, что различное поведение можно объяснить только в пределах того, что сенсорные пути проходят прямо к
коре, а кортико-спинальные моторные пути покидают ее без всякой центральной межполушарной организации и интеграции» [6, с.646].
Три основные модулирующие системы мозга – ретикулярная, лимбическая и таламическая имеют решающее значение не только для поддержания уровня бодрствования, но и
для обеспечения энергетического аспекта сознания. Подкорковые структуры определяют
не только энергетическую, но и информационную составляющую сознания. Однако, информационный аспект сознания формируется в основном за счет деятельности коры
больших полушарий. Нейрофизиологическую основу сознания обеспечивает определенный уровень возбудимости всех мозговых структур и функциональных взаимоотношений
корковых и подкорковых образований. Для сознания необходим некий уровень активности ЦНС, в частности коры: слишком низкая нейронная активность (например, при
наркозе или коме) с ним несовместима. В то же время сознание невозможно и при чрезмерной активности нейронов, в частности при эпилептических припадках, характеризующихся пиками и волнами на ЭЭГ, оно может выключаться в состоянии ярости,
аффекта.
Для понимания роли коры в обеспечении сознания важны представления, сформулированные американским физиологом В. Маунткаслом (1981) об ансамблевой организации
36
коры. Его концепция опирается на ряд положений: структурно-функциональной единицей
коры является колонка нейронов, функция которых — получение и переработка информации; колонки различаются по источнику получаемых сигналов и по мишеням, к которым
они адресуют собственные сигналы; колонки нейронов могут объединяться в более крупные единицы — модули, осуществляющие более сложную переработку информации; модули функционируют в составе обширных петель, по которым информация не только передается из колонок в другие области коры, но и возвращается обратно. Модули группируются в более крупные объединения, образующие зоны коры. Такой способ организации
коры формирует так называемые "распределенные" системы, которые обеспечивают условия для реализации самых сложных психических функций, в том числе и сознания [3].
На основе модульного принципа организации коры Дж. Эделменом был предложен
нейрофизиологический механизм обеспечения сознания, получивший название теории
повторного входа [8]. В качестве центрального звена возникновения сознания рассматривается механизм повторного входа возбуждения. Имеется в виду, что возбуждение, возникшее в группе нейронов первичной зоны коры, возвращается в ту же нейронную группу
после дополнительной обработки информации в других нервных центрах или поступления новой информации из внешней среды, а также из долговременной памяти. Этот повторный вход дает возможность сопоставлять имевшиеся раньше сведения с изменениями, которые произошли в течение одного цикла обработки информации. Объединение
двух потоков информации (первичного и вторичного) составляет один цикл или повторяющуюся фазу активности сознания. Прохождение одного цикла возбуждения осуществляется за 100-150 мс. Повторяющиеся циклы создают нейрофизиологическую основу сознания.
Возбуждение функционирует в составе обширных петель, по которым информация, выходя из колонок, передается другим кортикальным и субкортикальным мишеням, а затем возвращается обратно в кору. Эти петли обеспечивают упорядоченное повторное поступление информации в кортикальные ансамбли. Каждая из этих совокупностей, выполняющих одну главную функцию, содержит также более мелкие подгруппы
вертикальных единиц, каждая из которых связана с особыми подгруппами других совокупностей, выполняющих свои специфические первоочередные функции. Эти взаимосвязанные подгруппы представляют собой специфическим образом соединенные сети нейронов, которые ветвятся по всей коре. Такая организация обеспечивает параллельную обработку информации по разным каналам и может обладать следующими важными особенностями. Во-первых, любая подгруппа модулей может входить в состав различных систем. Каких именно - это зависит от получаемой в данный момент информации. Вовторых, и это наиболее важно, осуществление самой сложной функции мозга - способности осуществлять абстрактное мышления, осознавая собственное “я” в совокупности с
окружающим миром - может быть результатом деятельности всей “распределенной” системы в целом. Небольшие повреждения (мозга или коры) не смогут уничтожить этот результат в целом, а могут лишь ухудшить его. Процесс восстановления после обширных
повреждения связан со способностью сохранившихся подгрупп в уцелевших совокупностях к новому объединению. По мнению автора, такая организация коры может служить
основой для объяснения предполагаемых механизмов мышления и сознания. Поскольку
“распределенные” системы имеют дело не только с первичными, но и с повторными входными сигналами, кора располагает как информацией внутреннего происхождения (повторной) так и текущей информацией о внешнем мире. Этот непрерывный просмотр воспринимаемых образов наряду с функцией сравнения с прошлыми образами, позволяет коре объединять образы, сформированные в ближайшем прошлом с текущими образами
внешнего мира. Сравнение внутренних показаний с текущей информацией и составляет
предполагаемую основу сознания.
Представления Дж. Эделмена получили развитие в гипотезе информационного синтеза А.М. Иваницкого [4]. Центральное место в этой концепции занимает синтез этих двух
37
видов информации: текущей и извлекаемой из памяти, который и обеспечивает возникновение ощущения. Он включает кольцевое движение возбуждения по отделам мозга. Из
проекционной коры, получающей сигналы от органов чувств, возбуждение поступает в
ассоциативную кору (нижневисочную для зрительных стимулов), где сведения сравниваются с эталоном и опознаются. Затем возбуждение переходит на энторинальную кору,
находящуюся на внутренней поверхности височной доли полушарий и имеющую отношение к памяти. Там определяется значимость сигнала, его отношение к той или иной потребности организма. Потом импульсы возбуждения перемещаются в мотивационные
центры промежуточного мозга, откуда вновь возвращаются по системе диффузных проекций в кору, в том числе и в зоны первичной проекции. Через 100 мс также возникают связи между проекционной и лобной корой. Такой цикл, продолжительность которого составляет около 150 мс, получил название "круг ощущений". Суть его в том, что он обеспечивает сравнение сенсорного сигнала со сведениями, извлеченными из памяти, включая
данные о значимости полученной информации, что предположительно и лежит в основе
перехода физиологического процесса на уровень психического, субъективного переживания. В результате возникшее ощущение не только точно передает физические характеристики стимула, но и эмоционально окрашено. Вышеприведенная концепция получила
название гипотезы информационного синтеза. Помимо информационного синтеза возврат
возбуждения по диффузным проекциям обеспечивает и интеграцию отдельных признаков
стимула в единый образ. Исследования последних лет показали, что при этом важную
роль играет ритм электроэнцефалограммы (ЭЭГ) с частотой около 40 Гц. Именно синхронизация биопотенциалов мозга в диапазоне гамма-ритма создает условия для объединения
нейросетей в единую систему, что необходимо для поддержания сознания.
Описанные выше нейрофизиологические феномены такого типа, как повторный вход
возбуждения и синхронизация электрической активности нейронов, естественным образом реализуются в распределенных системах.
Последние обладают также еще одной особенностью: поскольку продукция этих систем не может быть результатом деятельности только одного модуля, как было отмечено
ранее, выпадение одного или более модулей не может пресечь ее функционирование. Благодаря этому, распределенные системы коры мозга обладают голографическим принципом функционирования.
Голографическая гипотеза функционирования мозга была предложена К.Прибрамом
[5]. Суть его голографической теории состоит в том, что информация о входных сигналах
распределена по нейронной системе точно так же, как она распределена по всему узору
физической голограммы. Распространение свойств голограммы на функции коры мозга
означает, что информация в коре мозга распределена, и выпадение какой-то части системы приводит лишь к ослаблению функции, а не к ее потере. При этом любая малая часть
голограммы содержит информацию обо всем объекте и, следовательно, может восстановить ее. С уменьшением куска голограммы, с которой восстанавливается информация,
происходит снижение ее разрешающей способности. Считывание информации заведомо
избыточной информации со всех каналов делает картину внешнего мира более точной и
совершенной, плюс актуализация аппарата долговременной памяти – все это и формирует
основу сознания. Важную роль в когнитивных процессах отводится механизмам синхронизации ритмов ЭЭГ. В своей теории отражения мира, К. Прибрам связывает память, которая сохраняет и воспроизводит информацию по голографическому принципу, с гиппокампальной формацией. Гиппокампальный тета-ритм рассматривается как механизм сканирования информации.
«Прожекторная теория сознания» была предложена Ф. Криком - одним из авторов
расшифровки структуры ДНК, лауреатом Нобелевской премии. Модель сознания Крика
построена на анализе работы зрительного анализатора, но автор полагал, что описанная
схема может быть использована для объяснения работы всего мозга [7]. Основные предпосылки «прожекторной теории» состоят в следующем. Вся информация поступает в кору
38
по сенсорным путям через релейные ядра в дорзальном таламусе (включая и примыкающие к нему коленчатые тела). Возбудимость релейных ядер регулируется за счет влияний
нейронов вентрального отдела таламуса, входящих в состав ретикулярной модулирующей
системы. Взаимоотношения между этими частями таламуса построены таким образом, что
в каждый данный момент времени одна из нейронных групп дорзального таламуса оказывается в состоянии высокой возбудимости, что значительно усиливает импульсный
поток к соответствующим отделам коры, в то время как другие группы оказываются,
наоборот, заторможенными. Период такой высокой возбудимости длится около 100 мс, а
затем усиленная неспецифическим таламическим возбуждением импульсация поступает к
другому отделу коры. Область наиболее высокой активности представляет в данный момент как бы центр внимания, а благодаря перемещению «прожектора» в другие участки
становится возможным их объединение в единую систему. В качестве предполагаемого
механизма, связывающего нейроны в единую систему, служит появление в ЭЭГ синхронизированных разрядов с частотой 35-70 Гц в гамма-диапазоне. Синхронизация активности является механизмом объединения нейронных ансамблей в различных областях коры
в совместную деятельность. Предполагается также, что одновременно могут действовать
несколько «прожекторов». Подобная интеграция, по мнению автора, и обеспечивает осуществление высших психических функций.
Таким образом, нейронные процессы, оказавшиеся в центре гипотетического "луча
прожектора", определяют содержание нашего сознания в текущий момент времени, а
функцию управления лучом прожектора выполняет таламус (центрэнцефалическая система - по Г.Джасперу), создавая в разных зонах коры локальную активацию. По данной гипотезе возникновение сознания возможно только при достижении определенного уровня
возбуждения коры больших полушарий.
«Прожекторную теорию» многие исследователи считают продолжением идей И.П.
Павлова. Известно, что психологические термины по принципиальным соображениям не
использовались в лабораториях Павлова, но он считал, что понимание мозговых основ сознания — одна из главных задач науки о мозге. Изучая процессы концентрации и индукции возбуждения, их распределение по коре, И.П. Павлов предложил гипотезу сознания,
которая получила название «теории светлого пятна». Он связывал сознание с фокусом
возбуждения, светлым пятном, областью повышенной возбудимости, которая может перемещаться по коре. В поисках ответа на вопрос, «какие нервные процессы происходят в
больших полушариях тогда, когда мы говорим, что мы себя сознаем», он предположил,
что сознание представлено деятельностью находящегося в состоянии оптимальной возбудимости «творческого» участка коры больших полушарий, где легко образуются условные рефлексы и дифференцировки. Другие участки, где происходит преимущественно
поддержание уже образованных рефлексов, связаны с тем, что называется бессознательной деятельностью. «Если бы можно было видеть сквозь черепную коробку и если бы место с оптимальной возбудимостью светилось, то мы увидели бы на думающем сознательном человеке, как по его большим полушариям передвигается постоянно изменяющееся в
форме и величине причудливо меняющихся очертаний светлое пятно» [цит. по
А.М.Иваницкому]. Действительно, в настоящее время по данным, полученным с использованием метода позитронно-эмиссионной томографии, зона локальной активации действительно имеет вид светлого пятна на темном фоне.
Литература
1. Н.Н.Данилова. Психофизиология. М., 1998.
2. Х.Дельгадо. Мозг и сознание. М.: Мир, 1971. 263с.
3. Дж. Эделман, В.Маунткастл. Разумный мозг. М.: Мир. 1981. 133с.
4. А.М.Иваницкий. Сознание и мозг //В мире науки №11, 2005.
5. К. Прибрам. Языки мозга. M.,1975.
39
6. Ретикулярная формация мозга /под ред. Г.Г.Джаспера и др./ М.: Медицина 1962 .
661с.
7. F.Crick, C.Koch. Why neuroscience may be able to explain consiousness. //Scientific
Amer., 1995, v.273,p. 66
8. G.M.Edelman, G. Tononi Consciousness. How matter becomes imagination. London.
Pinguin Books. 2000. 274 p.
ПРОВЕДЕНИЕ ТРЕНИНГА СО СТУДЕНТАМИ-ПЕРВОКУРСНИКАМИ
«ЖИЗНЬ КАК ТВОРЧЕСТВО»
Антипова Н.Е., (Минск)
Реализация пространства-времени личностью есть само бытие и ресурс бытия. Осознание своего жизненного пути, своего потенциала, дает возможность для личности осуществиться в жизнетворчестве, быть счастливой. Проведение тренинга «Жизнь как творчество» со студентами-первокурсниками позволяет активизировать их смысловую сферу,
наполнить ее новым содержанием, мотивировать их на учебную, познавательную деятельность, на самосовершенствование и саморазвитие. Занятия рассчитаны на 28 часов.
Тренинг имеет следующую структуру:
Занятие 1. Жизнь — это время и место. Занятие 2. Жизнь — это память и чистый
лист. Занятие 3. Ограничения и возможности пространства и времени. Занятие 4. Способности как способ взаимодействия с миром. Занятие 5. Выбор на жизненном пути. Занятие
6. Смысл творчества и жизни. Занятие 7. Время творить.
Приведем пример первых двух занятий. (Опускается вводная информация).
Занятие 1. Жизнь — это время и место.
Цель занятия: осознание возможностей места и времени.
Содержание занятия:
Каждый человек появляется на свет в определенном месте: на континенте, в стране,
городе или селе, на севере, юге, западе или востоке, на месте изгнания или обоснования.
Каждый человек появляется на свет в определенное время: эпоху, время года, время суток,
время упадка или расцвета. Осознав свое время и место, человек может идти с ними в ногу; бежать от них, устремляясь в прошлое или будущее. Человек может преодолеть препятствия или покориться им.
Место, где ты появился на свет
Расскажите о месте, где Вы родились. Какая это страна, город (село)? Что в них
нравится и не нравится? Какими они были во время Вашего рождения? Опишите свою
эпоху. Дайте характеристику ландшафту. Что является его силой и слабостью?
Комментарий. В качестве домашнего задания надо восстановить «Эпоху». Для этого
выписать исторические события, происходящие в местности рождения на протяжении
всей истории местности и на протяжении жизни участника от момента рождения до сегодняшнего дня. Отметить «лица» эпохи: знаменитых людей, которые родились, трудились,
сделали открытия, прославились или прославили местность. Упражнение позволяет ощутить значимость рождения, вызывает интерес, уважение к месту рождения.
Жизнь прожить не поле перейти.
Дайте определение жизни. Если бы Вам надо было сравнить жизнь с лесом, садом,
болотом, пустыней, лугом, полем, рекой, океаном, озером, горой, пещерой, вулканом, то
какая бы это была жизнь. Какой образ ближе? Какой образ больше понравился? Почему?
Нарисуйте «карту», чтобы все ландшафты находились во взаимодействии. Расскажите или покажите, как Вы передвигаетесь по ним. Какая у Вас скорость, какое расстояние.
Комментарий. Участник дает определение жизни, сравнивая с каждым образом. Все
определения записываются. Обращается внимание на название, площадь местности; на то,
что там находится; на время года; на персонажей; на статику или динамику местности,
40
главного героя. Понравившиеся или близкие образы жизни являются для личности доступными в реальности или в воображении. Поэтому легко можно их использовать для
воссоздания картинки, в которую можно погружать участника. Образы пугающие, вызывающие негативные эмоции, — это отрицание, возможно, реального настоящего или
предстоящего будущего. К ним можно будет при необходимости вернуться, чтобы отработать страхи.
Я в жизни.
Необходимо найти себя, свое место в лесу, поле, на горе и так далее, определить свои
действия. Записанные рассказы могут сопровождаться рисунками, пояснениями. Для этого участники отвечают на вопросы:
Где твое место в пространстве?
Кто ты?
Что ты делаешь?
Кто с тобой находится рядом?
Куда ты идешь?
Зачем ты туда идешь?
Что ты ищешь?
Запишите все места своей жизни: места, где Вы работали, учились, жили. Найдите на
«карте» места из Вашей реальной жизни. Прокомментируйте, почему именно так Вы сопоставили реальное место с неким ландшафтом.
Комментарий. Упражнение позволяет, сопоставляя реальное место с образом, находить и устранять препятствия, видеть возможности пространства. Для психолога может
появиться информация, позволяющая обнаружить особенности перинатального периода
участника тренинга, его связи с пространством и временем, родителями, а также выявить
интересы.
Рассказ.
Составьте небольшой рассказ на тему «Жизнь». Прокомментируйте его. Кому бы Вы
его рассказали по секрету, со сцены?
Комментарий. Обращается внимание на то, появятся ли в рассказе образы из предыдущего упражнения, кому доверил автор рассказ, какие чувства рассказ вызывает у него.
Занятие 2. Жизнь — это память и чистый лист.
Сундук.
Каждый из нас имеет наследство: генетический код; накопленный опыт семьи, рода,
этноса; реликвии. Все это хранится в огромном сундуке, который может стать тяжелой
ношей, а может стать неоценимым кладом. Сундук можно открыть, а можно не открывать.
Комментарий. Ведущий предлагает сделать выбор. Если участник не желает по какой-либо причине «не открывать» сундук, то ведущий предлагает открыть сундук тогда,
когда участник будет готов. Также можно открывать сундук постепенно: прикасаясь к отдельным страницам истории семьи, рода.
Если же участник готов «открыть» сундук, переходим к выполнению ряда упражнений.
Реликвии.
Вспомните, какие вещи, предметы перешли к Вам в наследство от родителей, бабушек, дедушек, других родственников? Какие вещи хранятся в Вашей семье? Как давно
они находятся у Вас? Кому Вы их когда-нибудь передадите? Какие чувства вызывают у
Вас эти предметы? Как Вы считаете, какую положительную информацию они дают Вам?
Комментарий. Участник описывает имеющиеся дома реликвии семьи. Чаще всего
ими могут быть фотографии, украшения, иконы, предметы одежды, посуды. Посредством
предмета участник общается с родом. Из рассказа становится понятным, что и кто ближе,
что разрешается, а что запрещается. Если вещи на виду, используются в повседневной
жизни, значит, им придают положительную характеристику. Закрытые в шкафу, спрятанные от себя и от людей предметы пугают хозяина. Возможно, он испытывает страх, вину
41
перед человеком или людьми, которым эти предметы принадлежали. Закрытые, но находящиеся на видном месте предметы, являются достопримечательностью, гордостью рода.
О них рассказывается с чувством собственного достоинства, с чувством гордости за предка, род.
Обращая внимание на положительные эмоции, которые проявляются в результате
общения с отдельными хранящимися предметами, мы активизируем чувство уверенности
и защищенности у личности. Это позволит делать шаги вперед.
Фольклор.
Вспомните, какие сказки, легенды, истории рассказывали у Вас в семье, роду. Какие
песни Вам пели? Какие песни, шутки, легенды чаще звучали (звучат) в Вашем доме? Какие слова больше всего запомнились? Что тронуло Вашу душу? Какие слова, вызывают
гордость за членов своей семьи? Какие слова побуждают к действию, переменам, преодолению жизненных трудностей?
Комментарий. Участник записывает воспоминания и происходящее в настоящем. Он
поясняет, кто исполнял песню, рассказывал притчу, какие слова оказали неизгладимое
впечатление. Очень часто именно эти слова становятся жизненным кредо, направляют на
действия и выбор ценностей. По характеру фольклора, времени и месту его употребления
мы можем представить образ жизни и образ мысли семьи или рода. Возможно, участник
не вспомнит или с трудом вспомнит истории. В этом случае срабатывает психологическая
защита «вытеснение». Позже надо вернуться к этому упражнению.
Упражнение вызывает самые разные чувства: от отчаяния и печали до радости и восторга. Отрицательные эмоции, как правило, связаны с воспоминаниями об ушедших из
жизни людях, о невозвратимых днях. Поэтому надо предложить участнику представить,
кому он расскажет, кому передаст фольклор рода. Обратить внимание на слова, вызывающие у него гордость за членов своей семьи; на слова, побуждающие его к действию, переменам, преодолению жизненных трудностей.
При негативных воспоминаниях предлагается подобрать или написать свои легенды,
сказки, анекдоты, песни, которые бы с удовольствием передавались из поколения в поколение.
Древо.
Сделайте генеалогическое древо. Запишите всех родственников, которых вспомните,
по маминой и папиной линии. Отметьте, какими способностями они обладали, в чем проявляли мастерство, каким родом деятельности занимались. Что из перечисленного свойственно Вам? Составьте схему (таблицу, коллаж) способностей рода. Найдите между ними взаимосвязь. Что привлекает Вас: чье, какое мастерство? Почему?
Комментарий. Достаточно на данном этапе обнаружить потенциал способностей рода. Погружение в подробности рода может быть травмирующим. Находя общее с родственниками, личность перестает чувствовать себя одинокой. Анализируются профессии,
занятия рода, причины выбора профессиональной деятельности. Упражнение настраивает
на определение собственных способностей, творческого потенциала.
Также можно вводить на занятиях психологические понятия, давать информацию о
теоретических и эмпирических исследованиях, литературу.
Тренинг готовит студентов к самостоятельному освоению жизни и профессии.
РЕАЛИЗАЦИЯ КОМПЛЕКСНОГО ПОДХОДА К ИЗУЧЕНИЮ ЧЕЛОВЕКА В
РАБОТАХ В.М. БЕХТЕРЕВА
Артемьева О.А., (Иркутск)
Комплексный подход, по определению Б.Г. Ананьева, представляет собой особую
методологическую стратегию, ориентированную на многоаспектное, междисциплинарное
познание сложных разнокачественных объектов и их множественной причинной обусловленности, результатом которого оказывается целостное представление об объекте (Б.Г.
42
Ананьев, 1977). Чем сложнее объект исследования и многообразнее его связи со средой,
тем настойчивее требование комплексного подхода к нему. Сложность такого феномена
как человек настолько высока, что делает его объектом исследования ряда наук. Соответственно и постижение человека во всем многообразии и одновременно единстве его внутренних и внешних связей возможно лишь в ходе комплексного изучения усилиями представителей разных наук.
К концу XIX – началу XX вв. применение комплексного подхода к человеку стало
насущной необходимостью. Комплексные исследования были подготовлены открытиями
в таких областях естествознания, как физика, химия, анатомия. События общественной
жизни Европы и России обусловили возрастание интереса как к личности человека, так и
к объединениям людей в толпе и в народных движениях. Вместе с тем недостаточность
использования интроспективного подхода в психологических исследованиям заставила
ученых искать новые, более объективные методы изучения психики. Представители естественнонаучного подхода, заложенного программой И.М. Сеченова и получившего мощное развитие у В.М. Бехтерева и в его школе, стремились разрешить глубочайшую проблему взаимосвязи психического и физического миров на путях разработки объективных
методов изучения психики и личности (А.Н. Ждан, 2002). Обращение В.М. Бехтерева к
эксперименту как методу естественных наук позволило снизить субъективность в анализе
явлений психической жизни.
По замечанию Б.Г. Ананьева, лишь немногие ученые в начале ХХ в. понимали устарелость и вредность для общего развития науки такого положения психологии, при котором она оказывалась на периферии биологии и истории, обособленной от общего естествознания, от точных и технических наук. Первым из них был В.М. Бехтерев, создавший
Санкт-Петербургский психоневрологический институт – первый университет в России,
где все факультеты, независимо от профиля, включали антропологию и психоневрологию
человека (Б.Г. Ананьев, 1996).
Анализ жизненного пути ученого позволяет проследить реализацию комплексного
подхода к человекознанию на протяжении всех основных этапов. По завершении профессорского института (аспирантуры) Военно-медицинской академии Петербурга В.М. Бехтереву посчастливилось получить научную командировку в Европу. В 1884–1885 гг. он
работал в ряде ведущих научных лабораторий: по нервным и душевным болезням – у
лучших профессоров того времени – Вестфаля и Менделя, по экспериментальной психологии – у Вундта, по физиологии – у Дюбуа-Раймонда, по анатомии мозга – у Флексига и
др.
По возвращении в Казань центральными направлениями исследования В.М. Бехтерева стали нервные и душевные болезни. Открытие первой в России психофизиологической
лаборатории позволило продолжить исследования также по анатомии и физиологии. После переезда в Петербург в Военно-медицинской академии под его руководством были
оборудованы анатомическая, физиологическая, объективно-психологическая и гипнологическая лаборатории и кабинеты, благоустроена психиатрическая клиника, выстроена в
связи с психиатрической нервная клиника и при ней особое нервно-хирургическое отделение. В Казанском университете и Петербургской Военно-медицинской академии Бехтерев занимался исследовательской деятельностью, оказанием медицинской помощи, обучением студентов и повышением квалификации врачей. Просветительская работа ученого
имела формы блестящих лекций и выступлений на заседаниях ряда собраний, а также издательской деятельности. В. М. Бехтеревым основаны журналы по целому ряду научных
областей, среди которых «Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии» (1896), «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма»
(1904), «Вопросы изучения и воспитания личности» (1919). Таким образом, на протяжении основных этапов исследовательской и врачебной деятельности В.М. Бехтерев реализовал комплексный подход к практике человекознания, который проявился в основных
направлениях исследовательской, издательской, просветительской деятельности. История
43
реализации комплексного подхода в психологической школе В.М. Бехтерева стала предметом специального исследования Н. А. Логиновой (2005).
В.М. Бехтерев использовал комплексный подход как при разработке человекознания
в целом и его отдельных областей, так и конкретных психологических явлений. При изучении закономерностей психической активности им применялись знания наук не только о
человеке (психиатрия, неврология), но и органической (анатомия, гистология) и неорганической природе (физика, химия). В.М. Бехтерев придерживался идеи выделения общих
законов, лежащих в основе развития неорганического мира, природной, социальной и
психической реальности, придающей целостный характер всему мирозданию, стремился
вывести «единые принципы мирового процесса», предложил концепцию энергообмена
между человеком и миром.
В работах В.М. Бехтерева человек представал не только как индивид, но и личность.
Комплексный подход в человеку он применял как в ходе исследовательской деятельности,
так и при оказании психотерапевтической помощи. Так известен случай при последнем
обходе Бехтеревым больных в декабре 1927 г. Один из молодых ординаторов по поводу
умирающей больной заметил, что тут предстоит интересное вскрытие. Владимир Михайлович рассердился и сказал: «Это очень плохо, что клиницист так рассуждает» (В.Д.
Дмитриев, 1960). К человекознанию ученый подходил как со стороны отдельного организма, так и со стороны коллектива – объединения людей на основе общности интересов,
предполагающей единство цели, т. е. со стороны индивида и общества.
Комплексный подход нашел реализацию в применении ряда специализированных
методов психологического исследования. Так при решении задач социальной психологии
– в терминах В.М. Бехтерева коллективной рефлексологии – использовались эмпирические методы наблюдения и эксперимента, статистический метод. В ходе рефлексологических исследований использовался преимущественно метод эксперимента. Для этого, кроме стандартного лабораторного оборудования, использовались приборы, сконструированные самим В.М. Бехтеревым и сотрудниками его лаборатории: пневмограф – для записи
дыхательных движений, рефлексограф – для записи коленных рефлексов, рефлексометр –
для измерения силы коленного рефлекса. Таким образом, для изучения психики ученым
использовались методы различных областей человекознания: физиологии, анатомии, гистологии, психиатрии, нейропсихологии, социальной психологии и др. Достоинством исследовательского подхода В.М. Бехтерева была непротиворечивость его теоретических
позиций – естественнонаучного подхода к анализу нервных и психических процессов.
Например, хотя для решения задач исследования массового поведения ученым использовался традиционный описательный метод, основанный на интерпретации фактов поведения индивидов в толпе, при изучении соотносительной деятельности людей он дополнялся объективным методом эксперимента.
Вместе с тем можно заметить, что в стремлении вычленить закономерности психического по аналогии с органическим, неорганическим и надорганическим (социальным)
Владимир Михайлович невольно пренебрегал таким качеством психики, как системность.
Комплексный подход В.М. Бехтерева не вошел в историю науки как системный. М.Г.
Ярошевский приводил его, как пример эклектической комбинации, порожденной потребностью объяснить такую целостность как человек при скудости методологических
средств. Опыт построения объективной психологии на основе учения о рефлексе М.Г.
Ярошевский определял как попытку соединить разнородные, лишенные внутренней связи
идеи (А.В. Петровский, М.Г. Ярошевский, 1998).
Очевидно, что первые шаги по реализации комплексного подхода в человекознании
могли быть сделаны личностью большого масштаба, силы воли и целеустремленности.
Так дочь В.М. Бехтерева – Екатерина Владимировна писала, что никогда не видела отца
вне целенаправленной деятельности, родные имели возможность общения с отцом обыкновенно лишь за обеденным столом, и то чаще с газетой, журналом или корреспонденцией (В.Д. Дмитриев, 1960). В. М. Бехтерев был сильной личностью, способной заниматься
44
научно-исследовательской, практической, педагогической, организационной и общественной работой одновременно. Его перу принадлежат 650 публикаций. Только в Военно-медицинской академии под его руководством защищено более 90 диссертаций. На
огромное значение личной встречи с В. М. Бехтеревым в свои юношеские годы неоднократно указывали классики советской психологии, в частности К. К. Платонов (А.Д., Глоточкин, А.Л. Журавлев, В.А. Кольцова, 2006) и Б. Г. Ананьев (Б.Г. Ананьев, А.В. Дубровский, 1928). В.М. Бехтерев заручился таким авторитетом среди пациентов, что в основном
за счет больных были выстроены и прекрасно оснащены корпуса созданного им Психоневрологического института с психиатрической и нервной клиниками, а также особым
нервно-хирургическим отделением. В 1918 г. по его инициативе открыт Институт по изучению мозга и психической деятельности. Владимир Михайлович неоднократно избирался в Ленинградский совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, где работал в секции образования. Список публикаций В.М. Бехтерева состоит из 650 работ по
биологии, анатомии, физиологии, невропатологии, психиатрии, психологии, педагогике,
вопросам общественного устройства (В.М. Бехтерев, 1954).
Таким образом, успех в реализации ученым комплексного подхода к исследованиям
человека имел научно-исторические, социальные и личностные предпосылки. Характеристики общества и достижения научного сообщества начала ХХ века, а также масштаб
личности В.М. Бехтерева способствовали внедрению комплексного подхода в отечественной психологии, настолько значительному, что может быть сравнен лишь с вкладом школы его ученика Б.Г. Ананьева.
ПРОБЛЕМА ПОЛА В ФИЛОСОФИИ Н.А.БЕРДЯЕВА
Балгимбаева З.М., (г. Алматы)
Россия конца 19 – начала 20 века представляла собой мощную державу, с развитым
аграрным сектором экономики и с интенсивно развивающейся промышленностью. Переход от феодального общества к обществу с капиталистическим укладом нашел отражение
в социальных и культурных общественных отношениях, а также в философских взглядах
и настроениях.
Одним из мощных направлений в философии рассматриваемого периода явилась
русская религиозная философия, которая заняла «особое место в истории мировой философской мысли. Попытка постижения мира иррациональным, мистическим путем, представленная в ее рамках, отражается и в трактовке гендерной проблематики» /9/. В рамках
русской религиозной философии проблема «мужского» и «женского» рассматривалась в
трудах таких философов, как Н.Ф. Федоров, В.С. Соловьев, В.В.Розанов, Н.А. Бердяев.
Выдающийся русский философ Николай Александрович Бердяев (1874 – 1948), рассматривая проблему пола писал, что «отношение к полу настолько странно и настолько не
походит на всё остальное, что наводит на мысли об особенной связи пола с падением человека. Пол есть как бы печать падшести человека, утери целостности человеческой природы. Только в конце XIX и начале XX века мысль, наука и литература пошли на большие
разоблачения тайны пола и половой жизни... XX век обозначал радикальное изменение
человеческого сознания в отношении к полу» /3/ .
На взгляд философа проблема пола является для антропологии основной. «Человек –
пишет Н. Бердяев, - есть половое существо, и половая полярность характеризует человеческую природу. Пол совсем не есть функция человеческого организма, пол есть свойство
всего организма человека, каждой его клетки… Человек есть не только половое существо,
но и существо бисексуальное, совмещающее мужской и женский принцип в разной пропорциональности и нередко в жестокой борьбе. Мужчина, в котором бы совсем отсутствовал женский принцип, был бы отвлеченным существом, совершенно оторванным от
космической стихии. Женщина, в которой совсем бы отсутствовал мужской принцип, не
была бы личностью. Мужской принцип и есть по преимуществу антропологический и
личный. Женский же принцип есть по преимуществу космический и коллективный. Толь45
ко соединение мужского антропологически-личного начала с женским космическиколлективным началом создает полноту человека. Это соединение осуществляется двояко
- в каждом мужчине и в каждой женщине внутри их бисексуальной, андрогинной природы
и через выход мужской природы в другую женскую природу и женской в другую мужскую природу. В падшем мире происходит космическая борьба мужского и женского
принципа, мужской и женский принцип ищет не только соединения, но они и постоянно
борются друг с другом как смертельные враги. Этим характеризуется полярность человеческой природы» /4/.
Исследовательница Суровегина Н.А. считает, что концепцию Н.Бердяева можно
представить в единстве трех аспектов, включающих в себя анализ пола как проблемы диалектической, экзистенциальной и этической» /9/.
С точки зрения пола как диалектической проблемы основанием для объяснения полового разделения людей может служить платоновский миф об андрогине. «Миф об андрогине принадлежит к самым глубоким и древним мифам человечества. Он оправдывается и более углубленным, эзотерическим толкованием книги Бытия, хотя и не свойствен
господствующим богословским учениям... Боятся учения об андрогине и отрицают его те
богословские учения, которые вследствие экзотерического своего характера отрицают
Небесного Человека, Адама Кадмона и учат лишь о земном, натуральном, эмпирическом
человеке, т.е. признают лишь ветхозаветную антропологию, построенную ретроспективно
с точки зрения греха» /1/.
На взгляд Н. Бердяева, после разделения андрогинов на две половины – мужскую и
женскую, возникает два противоположных принципа – мужской и женский: антропологический и космический, личный и коллективный, творческий и рождающий, дух и плоть,
исток и цель. По мнению Н. Бердяева мужчина и женщина представляют собой «разные
миры». «Женское начало, - считает философ, - более коренным образом связано с полом,
чем начало мужское». «В женщине пол первичен, глубок и захватывает всё её существо. У
мужчины пол вторичен, более поверхностен и более дифференцирован в особую функцию... В отношении женщины к полу есть целостность и абсолютность, которым никогда
не соответствует раздробленность и относительность мужского отношения к полу»/4, с.
206 – 207/.
В другой работе философ пишет: «Женщина - носительница половой стихии в этом
мире... У женщины нет ничего не сексуального, она сексуальна в своей силе и своей слабости, сексуальна даже в слабости сексуального стремления... Она гораздо менее человек,
гораздо более природа... Женщина по природе своей всегда живет одним, не вмещает в
себе многого. Женщина плохо понимает эту способность мужчин вмещать в себе полноту
бытия... Все бытие отождествляется женщиной с тем состоянием, которое в данное время
ею обладает. Женщина, страдающая от неразделенной любви, на вопрос, что такое бытие,
всегда ответит: бытие есть неразделенная любовь... Личность женщины всегда подвержена опасности распадения на отдельные переживания и жертвенного заклания себя во имя
этого переживания. Поэтому женская природа склонна к гипнозу и одержанию... Женщина бессильна противиться власти временных состояний, но она во временное состояние
вкладывает всю полноту своей природы, свою вечность» /5/.
В этой же работе Н. Бердяев пишет, что «у мужчины пол более дифференцирован и
специализирован... У мужчины половое влечение требует более безотлагательного удовлетворения, чем у женщины, но у него большая независимость от пола, чем у женщины,
он менее половое существо... В мужской природе сильнее чувство личности и большая
независимость от сменяющихся во времени состояний, большая способность совмещать
во всякое время всю полноту духовного бытия... Мужчина не склонен отдаваться исключительно и безраздельно радости любви или страданию от какого-нибудь несчастья, у него всегда еще есть его творчество, его дело, вся полнота его сил» /5, с. 188, 212/.
Как видим «мужское» и «женское» в философии Н. Бердяева являются противоположными борющимися друг с другом началами. Однако андрогинная сущность осталась
46
присущей человеку «В каждом человеке, мужчине и женщине, - пишет философ, - остается двуполость, в разных пропорциях соединённая, и этим определяется вся сложность половой жизни человека, её четырехчленность» /6/.
С точки зрения пола как проблемы экзистенциальной, по мнению Н. Суровегиной,
энергия пола в концепции Н.Бердяева связана с проблемой творческого потенциала личности. Связывая концепцию андрогина с идеей грехопадения человека, Н.Бердяев считает,
что необходимо восстановление целостного «целомудренного, премудрого, софийного в
своей целостной полноте» существа. Философ пишет, что поскольку «в мире, пораженном
первородным грехом, накопляется подпольная, подсознательная половая энергия», являющаяся в ряде случаев опасной, постольку «великая задача человека всегда была в том,
чтобы энергию пола не уничтожить, а сублимировать» /4, с. 69/. Поскольку «энергия пола
является непросветленной, то из рождающей она может переходить в творящую и делаться творческой духовной силой», поэтому ее необходимо превратить в «энергию, творящую ценности» /4, с. 72/. При этом, как пишет Н. Суровегина, экзистенциональная проблема пола у Н.Бердяева связана с двойственностью человека как телесно-духовного существа. Если с позиций телесного существа энергия пола является непросветленной, то с
точки зрения личностной данная энергия рассматривается как стремление к андрогинной
целостности через творчество, как «продолжение миротворения, соучастие в деле Божьем,
ответ человека на призыв Божий» /4, с. 71/.
В своей работе «Я и мир объектов…» Н. Бердяев более глубоко исследует проблему
пола и любви. Он считает, что «пол одной своей стороной погружен в стихию рода и через неё погружается в мир объективации и социализации, но другой своей стороной он
погружен во внутреннее существование «я» и он есть судьба человека, судьба личности
вне мира объективации, но в трагическом столкновении с миром объективированным, в
трагическом столкновении личности и общества» /6, с.281/. Выход из одиночества философ видит в любви - эросе. «Положительный религиозный смысл» такой любви, по мнению Н. Бердяева, заключается в ее связи с «самой идеей человека как целостного существа» /4, с. 280/.
Как пишет исследовательница О.В.Вишнякова: «Надо подчеркнуть, что Бердяев, как
и все философы, не сводит понятие «эрос» к сугубо половому влечению. Эта традиция,
восходящая к Платону и платонизму, говорит об эросе как о побудительной силе духовного восхождения, эстетическом восторге и экстатической направленности к созерцанию
идей истинно сущего, добра и красоты. Поэтому и Бердяев говорит о том, что «нужно делать различие между эросом и сексом, между любовью-эросом и физиологической жизнью пола. Эти сферы переплетающиеся, но они различны» /7/.
Пол как этическая проблема, по мнению Н.Бердяева, является «одной из самых трудных и самых глубоких…, наиболее метафизической из этических проблем» /4, с. 202/.
Н.Бердяев пишет, что в культуре христианства царит культ девственности, как изначальной целостности, а ее потеря связывается с грехопадением, в результате чего происходит разделение мужской и женской природы, мужского и женского сознания. При этом
«мужскому» приписываются более ценные качества, чем «женскому». Н.Бердяев считает,
что подобная этика является результатом «плохой эмансипации» женщины, которая стремится уподобиться мужчине.
«Признавая «отрицательную» правду женского движения в том, что оно освобождает
женщин от рабства, - пишет Ю.Черный, - Бердяев акцентирует свое внимание на недостаточном раскрытии его (рабства) «положительного» значения. Ссылаясь на Н. Бердяева,
Ю.Черный пишет, что ложная тенденция женщин-феминисток состоит в их убеждении,
что лишь «мужчина есть нормальный человек, полная индивидуальность... что нужно походить на мужчину, чтобы стать человеком». На самом же деле, мужчина есть только пол,
половина индивидуальности, существо не менее нереальное, чем женщина. «В этом смысле женская эмансипация есть принижение достоинства женщины, отрицание высшего и
особого призвания женщины в мире...». Призвание женщины Бердяев видит не в подра47
жании мужским делам и не в рождении и воспитании детей, а в утверждении метафизического начала женственности как дополнительного к мужественности. «Мистический
смысл половой любви повелевает не механически уравнивать и уподоблять мужчину и
женщину, а, наоборот, высвобождать и утверждать начало мужественности и начало женственности и искать личности в слиянии и взаимном дополнении этих полярных начал,
тяготеющих друг к другу» /10/.
При «хорошей эмансипации» «явления женского начала» должны проявляться «во
всей его подлинной глубине и оригинальности, в его действительных возможностях, т. е.
женской гениальности, отличной от мужской» /4, с 212/. Таким образом, по Н. Бердяеву,
полное решение «женского вопроса» не может ограничиться реформами экономического
и политического характера, а должно быть связано с новой метафизикой пола, восстанавливающей религиозный смысл любви /2/.
Можно сделать вывод о том, что в философии Н.А.Бердяева все рассуждения о поле
не выходят за рамки традиционного взгляда на «мужское» и «женское», при котором
«мужчина – человек, а женщина – пол». Можно утверждать, что Н.А.Бердяев, как и другие представители русской религиозной философии, отражает патриархатные взгляды.
Именно русская философия пола впоследствии оказала огромное влияние на сохранение
таких патриархатных взглядов и традиционной гендерной структуры в России. «Многие
из этих идей «проросли» сквозь десятилетия советского режима и причудливым образом
соединились с марксистской концепцией эмансипации женщин, ставшей на десятилетия
государственной философией» /8/.
Литература:
1. Бердяев H.A. Из этюдов о Я. Бёме. Этюд II: Учение о Софии и андрогине. Я.
Бёме и русские софиологические течения //Путь. 1930. № 21. Апр. - С. 40.
2. Бердяев Н. А. Метафизика пола и любви //Русский эрос, или Философия любви в России. - М., 1991. - С. 250.
3. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека // Царство Духа и царство Кесаря.
М.: Республика, 1995. – С. 137-138.
4. Бердяев Н. А. О назначении человека. - М.: Республика, 1993. - 383 c.
5. Бердяев Н.А. Смысл творчества. – М.: Правда, 1989. – С. 188 – 189, 212 – 213.
6. Бердяев Н.А.. Философия свободного духа. – М.: Республика, 1994 . – С. 137.
7. Вишнякова О.В. Этика Бердяева. М.: Гардарики, 2000.- С. 83-84.
8. Воронина О. А. Социокультурные доминанты развития гендерной теории в
России и на Западе // Общественные науки и современность. 2000, № 4. - С.17.
9. Суровегина Н.А. Гендерные проблемы в антропологии Н. А. Бердяева: идеи и
философские перспективы // Женщины. История. Общество. – Тверь: Тверское книжн. изд-во, 2000. - Вып.2. – С. 122 – 142.
10. Черный Ю.Ю. Философия пола и любви H.A. Бердяева Ин-т науч. информ. по
обществ. наукам. - М.: Наука, 2004. - С. 48 – 49.
ГЕНДЕРНЫЕ ПРЕДУБЕЖДЕНИЯ В СТРУКТУРЕ ЛИЧНОСТИ
Балгимбаева З.М. (г. Алматы), Козлов В.В. (Ярославль)
До недавнего времени стереотипы, предрассудки и предубеждения исследовались в
психологии, в основном, с точки зрения больших социальных групп: рас, этносов, наций и
народностей. Как ни парадоксально, природное разделение человечества на «мужское» и
«женское» при анализе процессов, протекающих в больших социальных группах, оставалось в тени. Сегодня с возникновением и интенсивным развитием гендерной психологии
исследовать какие-либо психические процессы и явления без учета гендерного аспекта
уже недостаточно.
На наш взгляд, исследование гендерных предубеждений на сегодняшний день является актуальным по следующим причинам.
48
Во-первых, практически для всех постсоветских стран характерным является существование в условиях традиционных поликультурных полей, где имеет место как сохранность традиционного этнического образа жизни, с ее бытовыми и обрядовыми формами,
так и активная их трансформация, в результате пресловутой глобализации. Такое сосуществование в поле взаимопроникновения культур может сопровождаться определенными
сложностями и «напряжениями», которые, рано или поздно потребуют своего разрешения.
Во-вторых, развитие гендерного подхода как одного из принципов современной психологии сегодня ни у кого уже не вызывает сомнений. Отход от «бесполых исследований»
в области психологии приводит к возникновению и развитию совершенно нового взгляда
на содержание, развитие и изучение психического.
В-третьих, по нашему мнению, предубеждения и предрассудки лежат в основе возникновения стереотипов. При этом предубеждения выступают в качестве аффективноповеденческого компонента стереотипа и возникают в результате субъективных оценок и
отношений на основе межгрупповых и межличностных взаимодействий и собственного
жизненного опыта.
Основными методологическими принципами, лежащим в основе изучения гендерных
предубеждений, могут быть принцип интегративного подхода, принцип развития и принцип исторического и культурного детерминизма.
Так принцип интегративного подхода учитывает не только взаимное влияние отдельных отраслей психологической науки, но и ее взаимодействие с другими антропологическими и социально-гуманитарными науками.
Принцип развития позволяет проследить процесс возникновения и развития гендерных предубеждений в социо- и онтогенезе, а принцип исторического и культурного детерминизма позволит обозначить наиболее существенные культурно-исторические предпосылки возникновения, развития и изменения гендерных предубеждений.
С этой целью мы обращаемся к истории возникновения гендерных предубеждений в
российской культуре.
В истории и культуре России одним из важных государственных документов, до сих
пор оказывающих значительное влияние на проблему «мужского» и «женского», является
«Домострой» - свод правил поведения горожанина, руководство его повседневной жизни.
«Домострой» относится к памятникам светской письменности конца XV – начала
XVI века. Культуролог Иваницкий В.Г. пишет: «Считается, что первая редакция «Домостроя» составлена в Новгороде Великом в конце XV - начале XVI века. Вторая редакция,
значительно переработанная, собрана и заново отредактирована выходцем из Новгорода
попом Сильвестром, влиятельным советником и воспитателем молодого русского царя
Ивана Васильевича, именуемого Иваном IV, «Иваном Грозным» /1, с. 161/.
Говоря о роли и значении «Домостроя» для российской культуры и общественности,
публицист Н. Щелгунов писал: «Сильвестр, собравший «Домострой», был для нас, русских, тем же Конфуцием, который тоже не сочинил ничего своего, а только собрал плоды
народной мудрости и практических правил и подвел им итог» /2, с. 497 - 498/.
По мнению Д. Андреева, «Сильвестр сделал попытку, значение которой не вполне
осознано до сих пор. «Домострой» есть попытка создания грандиозного религиознонравственного кодекса, который должен был установить и внедрить в жизнь именно идеалы мировой, семейной, общественной нравственности. Задача колоссальная: ее масштабы
сопоставимы с тем, что осуществил для своего народа Конфуций...» /3, с. 135/.
В окончательном виде «Домострой» представлял «многоцветную картину русской
жизни и семейного быта, кодекс норм поведения в отношениях мужа и жены, родителей и
детей, хозяев и слуг, и всех их вместе к Богу, царю, властям» /4, с. 6/.
Как видим, «Домострой» уже в течение многих столетий привлекает к себе внимание. На наш взгляд, большой интерес к этому историческому документу связан, в первую
очередь, с проблемой «мужского» и «женского», с проблемой взаимоотношений, которые
49
складываются между мужчиной и женщиной в обыденной жизни. Ведь именно в «Домострое» отражены традиционные для русской культуры особенности межполового взаимодействия в семейной жизни.
Какие причины легли в основание возникновения «Домостроя» как основополагающего указа семейной жизни для мужчин и женщин в русской истории? Вот, что по этому
поводу пишет Иваницкий В.Г.: «Русская жизнь городов, малых посадов и деревень была
сильно окрашена аграрно-магическим, языческим мироощущением. Функцию законов на
деле выполняли неписаные правила, запреты, обычаи. По ним девушка не всегда была во
власти отца и семьи: ей предоставлялась некоторая самостоятельность. Законы раннего
времени также предусматривают штрафы и кары в случае, если девицу принуждают силой
выйти замуж, а она, не желая брака, причинит себе смерть или увечье. Древнерусские
княжеские уставы считают в этом случае виноватыми отца и мать. Упрощенно говоря,
женщина в славянском язычестве понимается не как человек второго сорта, но как совершенно иной человек, как самостоятельная сила. Это оставляло свободу, ритуальную по
природе. Девичьи праздники, женские обряды были суверенной областью. В ответ мужское сознание испытывало почтение, страх перед неведомой женской силой, очень часто
переходящие в маниакальную неприязнь» /1, с. 163/
Описывая семейные взаимоотношения, царящие в культуре славян до появления
«Домостроя», Иваницкий В.Г. пишет: «В семье функции между мужским и женским разделялись не столько по ролям, сколько территориально. Женщине принадлежало внутреннее пространство, мужчине - внешнее. Это делало хозяйку дома сильной фигурой. Мужчины часто отсутствовали - служба, война, тортовые поездки, работа на барщине вдалеке
от семьи. Большуха (жена отца или старшего сына) имела определенную власть над
младшим мужским населением дома. Женский авторитет обеспечивался властью над священным очагом и едой, влиянием на детей, мастерством в изготовлении одежды и т. п.»
/1, с. 165/.
Как видим, до «Домостроя» жизнь славян строилась по принципу «природосообразности» и необходимости выполнения тех или иных действий, способствующих более эффективному функционированию семьи как системной единицы сообщества. Однако при
этом, как пишет Костомаров Н. в своем «Очерке домашней жизни…» степень откровенности, доверия в супружестве была низкой. Мужья и жены не достаточно ценили друга друга. Мужчины ожидали от своих жен измен и лжи, а жены должны были быть готовы к побоям со стороны своих мужей, ибо «кто не бил жены, о том благочестивые люди говорили, что он дом свой не строит и о своей душе не радеет, и сам погублен будет и в сем веке,
и в будущем, и дом свой погубит» /5, с. 200/. Чаще всего отношения полов понимались
как вражда двух родов, к каким принадлежали муж и жена /6, с. 213 - 214/.
В целом, положение женщины на Руси определялось выполнением ее основного
предназначения – созданием семьи. Если же в силу каких-либо обстоятельств женщина
оставалась одна, то поскольку на нее не распространялись права наследования, ее содержание либо ложилось на плечи общины, либо женщина была вынуждена нищенствовать
/7, с. 109/.
С принятием христианства на Руси стала распространяться идея почитания матери –
Богородицы и, как пишет Иваницкий, «чем больше почиталась небесная Богородица, тем
больше подозревались женщины земные, что закономерно для ортодоксального мировоззрения, весьма жестко противопоставляющего дух и плоть» /1, с. 168/.
Таким образом, складывается двойственное отношение к женщине. С одной стороны,
совершенно очевиден культ возвышенного женского начала - матери-Земли, Богоматери,
человеческой матери и материнства, уважение к женщине как хранительнице семейного
очага. С другой - отрицательное отношение к чувственности, которую выражает собой
женщина. В этом смысле женщина рассматривается как один из главных источников греха и орудие сатаны. Мотивы подобного отношения к женщине, как потенциальной «пособнице дьявола», заметны и в «Домострое».
50
Возникновению «Домостроя» способствовал целый ряд обстоятельств. Во-первых,
возникало и крепло российское самодержавие, происходило становление абсолютной монархии с усилением государственного террора. Во-вторых, свои позиции значительно
укрепляло христианство во главе с православной церковью, которая стала активно сливаться с государством и провозгласило идею о Москве как о третьем Риме. В-третьих, в
России начинается эпоха реформирования общества, которая затрагивает не только социально-политическую жизнь людей, но и отражается на их сознании и нравах.
Если глобальные социально-политические события в России происходят на уровне
параллели «царь – страна», то на обыденном уровне они отражаются в параллели «муж –
жена». «В этой паре происходит борьба и поддерживается некий динамический, циклический тип равновесия. Перевес рационально-волюнтаристического начала (царь) над его
«парой» должен сказаться на взаимоотношениях «мужчина-женщина», что подтверждается историей. В эпоху централизаторских реформ, когда общество переживает перелом,
гармония начал утрачивается и верх берет или регионализм - некоторая «славянская анархия» в вопросе свободы женщины (если централизация захлебнулась), или авторитарный
централизм - лишение женщины автономии с вмешательством государства в мельчайшие
детали семейных отношений (если централизация была успешной)» /8, с. 153/.
К началу XVI века террор и установление абсолютной монархии привели к централизации власти, и соответственно, к лишению женщины автономии, что нашло отражение в
«Домострое» - «религиозно-нравственном кодексе средневековой Московской Руси. Идеалом здесь выступает патриархальная семья, в которой «хорошая жена да будет благою
наградой тем, кто боится Бога, ибо жена делает мужа своего добродетельней: во-первых,
исполнив божию заповедь, благословится Богом, а во-вторых, славится и людьми. Жена
добрая, и трудолюбивая, и молчаливая - венец своему мужу, коли обрел муж жену свою
добрую - только хорошее выносит из дома своего; благословен муж такой жены, и года
свои проживут они в добром мире. За хорошую жену похвала мужу и честь» /9, с. 159/.
«Существенно то, что православный патриархализм не является воспроизведением
патриархализма языческого как естественного доминирования мужского принципа в архаичной культуре. Это подтверждается тем, что в «Домострое» общехристианский догмат
об онтологической вторичности женского начала практически не играет никакой роли.
Центральная проблема православной этики - адекватное следование Божьим заповедям с
тем, чтобы обрести спасение на Страшном суде. Именно способ решения этой задачи и
определяет подчиненность женского начала мужскому. Муж выступает в качестве духовного и нравственного наставника в семье и доме, в качестве посредника между истиной
Божественного откровения и женой. И эта мужская позиция не привилегия, а долг: «Следует мужьям поучать жен своих с любовью и примерным наставлением; жены мужей своих вопрошают о строгом порядке, о том, как душу спасти, Богу и мужу угодить и дом свой
хорошо устроить, и во всем покоряться мужу» /9, с. 160/.
В «Домострое» четко прописано выполнение основных социальных ролей мужчины
и женщины, а также их права и обязанности. Мужчина в доме – это «государь», хозяин, за
которым всегда остается последнее слово.
Основными задачами мужчины являются подчинение жены, контроль за ее поведением и выполнением женских семейных обязанностей (начиная от воспитания детей и заканчивая женским рукоделием), ограничение прав жены в принятии самостоятельных решений, контроль за денежными доходами и расходами и т.д.
В отношениях с домочадцами Домострой рекомендовал мужчине быть «грозою» для
жены и детей и строго наказывать их за провинности. Наказания («порицания», «расправы», «кары») мужчине – хозяину дома необходимо применять «чтобы был виноватый в
вине, а правой в правде». При этом мужьям не советовалось бить жену железными и деревянными предметами, но рекомендовалось «поучать вежливенько плетью», «плетью с
наказанием бити, и разумно, и больно, и страшно, я здорово» /10, с. 69/.
51
Женщина должна во всем и всегда повиноваться мужу: «По все дни жене с мужем о
всем спрашиватися и советовати во всем: и как в люди ходити, и к себе призывати, и с
гостьями что беседовати» /10, с. 28/. «Жены мужей своих спрашивают о всяком благочинии, как душу свою спасти, и Богу, и мужу угодить, и дом свой хорошо строить, и во всем
мужу покоряться, а что он накажет, то с любовью и со страхом внимать и творить по сему
писанию. А в гости ходить и к себе звать и связываться, с кем муж велит» /10, с. 31/.
Домострой обучал женщин, не только как «как Богу и мужу угодить», но и как блюсти честь рода и семьи, заботиться о семейном очаге, вести хозяйство. Главное предназначение женщины – служить хранительницей домашнего очага. «Домострой» требует от
женщины чистоты и послушания, дает ей определенные права в ведении домашнего хозяйства. Судя по Домострою, женщины должны были руководить заготовкой продуктов,
приготовлением пищи, организовывать работу всех членов семьи и слуг (уборка, обеспечение водой и дровами, прядение, ткачество, пошив одежды и т. д.). При этом все члены
домохозяйства, кроме мужа - хозяина, должны были помогать «государыне Дома», целиком подчиняясь ей.
Семья и ее интересы для женщины стоят на первом месте. Ради интересов семьи
женщине рекомендуется даже прервать ненужное общение с другими женщинами. Историк русского быта И.Е. Забелин рассматривает место женщины в семье по известной правовой формуле Руси: «слово и дело». Последнее слово всегда остается за «государем», хозяином дома, мужчиной, но делом в доме занимается женщина («делодержец дому»), так
что многим из женщин были присущи «крепкое мужество и непреложный разум - качества безусловно мужские» /11, с. 134/.
«Домострой» предлагает вертикальную форму власти и подчинения, «классическую
средневековую трехчленную пирамидальную структуру с принципом «восходящей отчетности»: чем ниже на иерархической лестнице стоит существо, тем меньше его ответственность, но также и свобода. Чем выше - тем больше власть, но и ответственность перед Богом. В модели Домостроя царь отвечает за всю страну разом, а хозяин дома, глава семьи за всех домочадцев и их грехи; почему и появляется нужда в тотальном вертикальном
контроле за их действиями. Вышестоящий при этом имеет право карать нижестоящего за
нарушение порядка или нелояльность к его власти» /1, с. 170/.
Таким образом «Домострой» является одним из первых литературных памятников
русской культуры, в котором в словесной форме зафиксирован целый ряд гендерных
предубеждений, направленных против женщин. Это и полное недоверие женской природе
как лишенной логичности, и ориентация на подавление женщины и жесткий контроль за
ее поведением, вплоть до физического воздействия в случае неповиновения. «Мужское» и
«женское» в «Домострое» разводится как противоположное друг другу. При чем такое
противопоставление касается не только выполнения бытовых функций, прав и обязанностей мужчин и женщин, но и затрагивает начала «мужского» и «женского», общие ценности и мировоззрение людей.
«Домострой» явился ярким отражением патриархальных общественных и семейных
отношений, при которых вся власть принадлежит мужчинам. Женщине «в обмен на зависимость и определенную несвободу, предлагается неформальное соглашение, суть которого - достижение автономии моногамной семьи с патриархальным доминированием, при
этом семья понимается как ячейка государства, изоморфная ему. Тут женщина теряет
многие (если не все) права, зато защищена авторитетом мужа, который понимается субъектом и объектом права и может как отвечать за жену перед законом, так и осуществлять
закон внутри своего дома»…Понятия «мужского» и «женского» утратили некую общую
часть (травестийный элемент)», «были разведены на недосягаемую ранее дистанцию…Разделение функций стало абсолютным, разделение прав сделалось пустым понятием вследствие того, что у одной из сторон не стало никаких прав» /1, с.171/.
Литература:
52
1. Иваницкий В.Г. Русская женщина в эпоху «Домостроя» // Общественные
науки и современность, 1995, № 3. – С. 161 – 172.
2. Шелгунов Н. В. Очерки русской жизни. Спб.: изд. О. Н. Попова, 1895.
3. Андреев Д. Роза мира. Метафилософия истории. - М.: Прометей, 1991г. – 288
с.
4. Вдовина Л. Н. Домострой – «зерцало» быта, традиций и обычаев русского
народа // Домострой. – Ярославль, 1991.- С. 5-11.
5. Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в
XVI и XVII столетиях. Летописцы Отечества. - М.: Республика, 1992. -303 с.
6. Левинтон Г.А. Мужской и женский текст в свадебном обряде (свадьба как
диалог) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. - СПб.:
Наука, 1991. - С. 210-234.
7. Щапов Я.Н. Государство и церковь Древней Руси X-XIII вв. - М.: Наука,
1989.- 232 с.
8. Айвазова С. К истории феминизма // Общественные науки и современность,
1992. № 6, с 153 - 168.
9. Поляков Л. Женская эмансипация и теология пола в России XIX в. // Феминизм: восток. Запад. Россия. - М.: Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1993 - С. 157 – 174.
10. Домострой. Сост. В.В. Колесова. – М.: Советская Россия, 1990г. - 304 с.
11. Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII ст. - Т. 3. Домашний быт русских царей и цариц в XVI и XVII ст.: Материалы. - М.: Языки
Славянской Культуры, 2003 – 960 с.
ГЕНДЕРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИДЕНТИЧНОСТИ ЖЕНЩИН: ИНТЕГРАТИВНЫЙ АНАЛИЗ.
Бызова Л.В. (г. Иркутск)
Исследования особенностей социального поведения мужчин и женщин, которые связывались не с физиологическими особенностями лиц, а с культурными представлениями о
нормах сексуального поведения, получили распространение в научном мире совсем недавно – лет 30-40 назад. Эти исследования получили название гендерных исследований.
Становление их связывают с введением «женской проблематики» во все отрасли общественных наук.
Понятие «гендер» в социальной психологии сводится к тому, что биологическая данность служит основой для дальнейшего социального конструирования пола человека в виде различных форм гендерной идентичности: маскулинной, фемининной или андрогинной. Гендерная идентичность является одной из базовых структур самосознания, она играет определяющую роль в процессах адаптации и саморегуляции.
Ранние исследователи психологии пола отдавали предпочтение биполярной модели
гендерной идентичности: маскулинность-фемининность. Традиционно предполагалось,
что маскулинность связывалась с лидерством, агрессивностью, независимостью. Фемининность считалась биологически обусловленной, и ей приписывались такие черты, как
пассивность, мягкость, эмоциональность, отзывчивость, поглощенность материнством,
отнесенность к частной, а не к публичной сферам.
Начиная с X1X века, под влиянием культурных и экономических факторов, а также
технологического развития общества произошла мощная поведенческая трансформация,
как у женщин, так и у мужчин и биполярная модель гендерной идентичности была пересмотрена. В своей концепции С. Бем предложила третью форму гендерной идентичности
- андрогинную, когда в поведении человека сочетаются как маскулинные, так и фемининные характеристики.
Анализ теоретических концепций гендерной идентичности женщин показал, что, не
смотря на разность в понимании данного феномена разными авторами, все они отмечают
53
и общие тенденции в его интерпретации. Гендерная идентичность женщин представляет
собой не единое и стабильное целое, а подвижную и изменчивую множественность, которая развивается на протяжении всей жизни под воздействием внешних и внутриличностных факторов. Это развитие идет не равномерно и линейно, а через преодоление кризисов.
Трудности формирования гендерной идентичности женщин связаны тем, что проходит
она в условиях трансформации традиционного патриархатного общества, а, следовательно, и образа женственности.
В контексте социальной психологии нами изучались формы и содержание гендерной
идентичности женщин. Исследуемая группа женщин с помощью диагностики была поделена на группы, основанием деления послужил критерий фемининности-маскулинности.
У нас получилось три группы: группа женщин с преобладанием фемининности поведения;
с преобладанием маскулинности, с преобладанием андрогинности.
Женщины первой группы по стилю поведения выделяются ярко выраженными чертами поведения, культурально определяемые, как женское. Их поведение характеризуется
мягкостью и нежностью во взаимодействии, преданностью, эмпатией, принятием ведомой
позиции, поиском сильного лидера, опорой на социальное одобрение, склонностью к проявлению материнского типа отношений с людьми, к опеке слабых, совестливости.
В поведении и стиле деятельности испытуемых второй группы ярко представлены
черты, которые культура считает мужскими: властность, способность к самостоятельности и независимости в принятии решений и проявлении активности для достижения своих
целей.
Гибкость поведения женщин третьей группы связана с возможностями варьирования
мужскими и женскими стилями, дает им баланс между внутренним и внешним контролем
поведения и, как следствие, большую эмоциональную удовлетворенность в жизни.
Анализ групп женщин с различной формой гендерной идентичности, показывает, что
у них существует значимая разница в поведении, в самоотношении, в представлениях по
значимым социальным позициям. Кроме этого, контенет-анализ содержания ответов на
неоконченные предложения о понимании сути женщины дал возможность выделения
внутри каждой группы с различной формой гендерной идентичности еще по три группы в
соответствии с уровнем социально-психологической адаптации (группа с высоким уровнем социально-психологической адаптации; группа с низким уровнем; группа со смешанным уровнем, когда степень адаптации зависит от ситуации). Вне зависимости от формы
гендерной идентичности, высокий уровень социально-психологической адаптации у женщин обеспечивается целостным восприятием своей гендерной идентичности, т.е. внешним
соответствием форм общения и поведения с внутренним принятием традиционного стереотипа женственности (типы с фемининной формой идентичности) или с его отсутствием (типы с маскулинной формой идентичности). Эта целостность в восприятии собственной гендерной идентичности дает преобладание эмоционально положительного фона
настроения. А низкий уровень социально-психологической адаптации характерен для
женщин таких типов гендерной идентичности, которые манифестируют определенные
паттерны поведения и общения в социуме, но внутренне до конца их не принимают.
Таким образом, в результате анализа данных были определены 9 групп женщин различающихся по формам гендерной идентичности и уровнем адаптации в социуме.
В данной статье нам представляется интересным сравнить группы женщин с различными формами гендерной идентичности, в контексте традиционной социальной психологии с описаниями гендерной идентичности женщин в русле интегративной психологии,
предложенной профессором В.В. Козловым
Систему интеракций и отношений, обусловленных статусно-ролевыми идентификациями в социальных сообществах, автор определяет как интерперсону. Социальная интерперсона формирует базовые представления человека о мире, систему образов и языка,
верований, приоритетных знаний и умений, обычаев, форм трудовой и праздничнообрядовой жизни, системы фольклора. Заложенные в ней традиции регулируют половые,
54
возрастные, семейные, клановые, национальные, трудовые, межпоколенные отношения,
ценности и установки. То есть она является носителем нормативно-ценностных установок, возникающих в рамках культуры. Таким образом, интерперсона социальная – это интегрированная коммуникативная социальная среда, обеспечивающая формирование и
функционирование личности с одной стороны, с другой – регулирующий и контролирующий все возможные ее формы активности.
Все формы поведения человека обусловлены архетипами, т.е. элементами коллективного бессознательного, обозначающими суть, форму и способ связи наследуемых
бессознательных первичных человеческих первообразов и структур психики. Архетип
является в наиболее обобщенном смысле сгустком энергии социального бессознательного, обеспечивающих основу поведения, структурирование личности, понимание мира..
Анима и Анимус - в юнгианской психологии являются одними из архетипических
конструктов, выражающими женское и мужское начало в интерперсональном бессознательном.
Профессор Козлов В.В. рассматривает в своей концепции 4 архетипа Анимы, условно названные Евой, Еленой, Софией и Марией. Кроме того, каждая архетипическая реализация Анимы имеет три аспекта, три качества энергии, три способа манифестации, которые в буддийской психологии обозначены гунами – сатьва, раджас, тамас: сатьва - уравновешенное, духовное, светлое, гармоничное, благое начало, раджас - подвижное,
страстное, вовлеченное, деятельное, стремящееся начало, тамас - косное, инертное, темное, деструктивное, разрушительное начало. Таким образом, он вычленяет 12 форм возможных гендерных проявлений Анимы.
Анима Мария. Данная форма проявления женского начала связана с высшими чувствами и качествами сущности женщины, которые вызывают как трепетный восторг, так и
страх. Эти проявления связывают как с божественным, так и с темным началом в зависимости от типа энергии, который и указывает на тип гендерной идентичности.
Мария-сатьва. В этом типе женского поведения проявляется самая чистая форма человеческой любви, благородной, божественной безусловной любви к ребенку.
Мария - раджас. Данный тип женского поведения реализуется через духовный поиск.
Женщина выступает как хранительница традиции и ее высших ценностей. Полная эмоциональная вовлеченность вне критики, преданность служению, бескорыстная отдача идее и
идеалу, моральному принципу вне всякой логической аргументации является отличительным качеством этих женщин.
Все истории, связанные со священным служением женщин этого типа имеют следующие закономерности: право инициации в традицию принадлежит мужчине; сам основатель и носитель традиции – мужчина; контроль за реализацией главных принципов и достижения базовых состояний традиции принадлежит мужчине.
Мария-тамас. Деструктивная духовность женщины – архетипический образ чрезвычайной сложности и, на мой взгляд, в нем отражается вся глубина и неоднозначность характера Анимы Марии.
Отношение к поведению этих женщин в социуме амбивалентно: во всех культурах
они вызывали стремление к уничтожению (костры инквизиции), одновременно предельное уважение, обращение к ним в самые экстремальные ситуации жизни и по самым важным человеческим проблемам. Считается, что они связаны с черной магией, темным волшебством, где сам чудодейственный ритуал связан оскверненными желаниями и потребностями: злобством, местью, коварством, вероломством, насильной любовью.
Анима София реализует различные поведенческие формы женской мудрости. Эти
женщины описаны в сказках, легендах, мифах (Миневра, София – Деметра, Елена (Василиса) премудрая, Персефона). Анима София реализуется в трех типах гендерной идентичности, в трех энергетических аспектах.
55
София-сатьва. Реализация поведения этой формы связана с открытостью, служением,
с передачей конструктивного опыта, с земной, но прозорливой мудростью, с глубоким
интуитивным знанием жизни, с моральным поведением,
София- раджас. Второй аспект Софии – раджас – аспект проявленности женской
мудрости в жизнь людей. Это наиболее частый типаж реализации женщины в социальном пространстве. Это воспитательницы в детских садах, учителя в образовательных
учреждениях, служение которых связано с бескорыстным сохранением и передачей традиций, знаний, умений, навыков, способов приспособления к жизни на земле, среди людей.
София–тамас. Персонификации косной, темной, деструктивной, разрушительной
энергии Софии, когда место знания используется ею в корыстных целях, ее активность
ограничивает личность, умаляет ее возможности, тормозит развитие, лишает позитивного
будущего, искажает качества и свойства, лишает силы.
Анима Елена. Описание поведения женщин типа Елены, как в мифологии, так и в
юнгианской психологии, достаточно однозначно – это синтез красоты и непостоянства.
Отношение мужчин к Елене крайне амбивалено: от обожествления и признания до полного презрения, ненависти и уничтожения. Анализ гендерных типов идентичности данного
архетипа дан в трех аспектах.
Елена–сатьва. Многоформность и многоаспектность, предельная гибкость и искренность женского поведения отражены в этом типе. Женщины такого типа могут сопереживать любому живому существу и проявить искреннее соучастие и поддержку. Она понимает и поддерживает мужчину в любом обличии.
Елена–раджас. Женщины с таким типом поведения проявляют естественность в тотальной эмоциональной вовлеченности в любые отношения. Аспект раджас выражается в
страсти, вожделении и одновременно неустойчивости и быстрой смене желаний, интересов, влечений.
Елена-тамас. Поведение даннго типа женщин связана с самыми низменными проявлениями человеческой природы: измена, порок, злословие, гадливость, клевета, интриги,
подлость и лживость
Анима Ева. Аспект Евы является наиболее выраженным естественным природным
аспектом поведения женщины. Ева - праматерь человеческого рода, жена Адама, в глубинной психологии отношение к ней однозначное и достаточно примитивно-негативное.
Ева-сатьва. Поведение данного типа женщин связано с осознаванием ее органической духовной близостью к мужу, для которого она служит соответствием и дополнением. В европейском мышлении обозначение Евы ассоциируется с косной животной
энергией женщины, увлекающей мужчину со столбовой дороги прогресса, духовного пути
и творчества. Но именно Ева рожает детей, несмотря на политические, экономические,
экологические промышленные или военные катаклизмы, которые всегда сотрясали социальный мир.
Ева-раджас. Поведение этих женщин связано с прагматичным использованием своих
природных данных. Она использует энергию мужчин для того, чтобы получить его материальные ценности, воспользоваться статусным положением, получить интеллектуальное
удовольствие. Продажность женщин такого типа поведения искусно закамуфлирована в
социальные формы и инструментирована в сложные ритуалы, эмоциональные, интеллектуальные и поведенческие алгоритмы. Их действия и взаимоотношения всегда имеют
умысел.
Ева –тамас. Поведение представительниц данной группы, как правило, связано с достаточно грубой и разнузданной чувственностью. Их часто называют злой ведьмой,
или консервативной стервой, или сексуальной самкой.
Сравнивая этот подход к анализу типов женского поведения с анализом типов женского поведения в классической социальной психологии, нам представляется достаточно
наглядным представить данные в виде таблицы:
56
Анализ гендерной идентичности женщин с точки зрения социальной и интегративной психологии
Таблица 1
Форма
ВысокоадаптивНизкоадаптивСмешангендерной
ный тип
ный тип
ный тип
идентичности
ФемининМария-сатьва,
Ева- тамас
Еленаная форма
Елена-сатьва
радж
Ева – сатьва,
Софиясатьва
МаскуМария-раджас
София - тамас
Мариялинная форма
тамас,
АндрогинСофия-раджас
Елена -тамас
Ева
ная форма
раджас
Типы гендерной идентичности, отнесенные нами к фемининной форме, отличаются
тем, что их поведение характеризуется традиционно женскими проявлениями: принятием
ведомой позиции, смирением, преданностью, искренностью, опорой на социальное одобрение, а значит гибкостью и многоформностью.
Поведение, характерное для типов отнесенных к маскулинной форме гендерной
идентичности, определяется такими качествами, которые культура определяет как мужские: лидерство, проявление активности для достижения своих целей, способность к самостоятельному выбору.
Стиль поведения женщин с андрогинной формой идентичности характеризуется тем,
что он соединяет в себе возможности мужского и женского способов поведения в социальном поле: они эффективно используют природные данные для достижения прагматичных целей.
Из таблицы видно, что в столбце с высокоадаптивными типами не включена Анима
Ева не в одной из своих воплощений. Этот факт объясняется, скорее всего, тем, что, не
смотря на то, что Ева является наиболее выраженным естественным природным аспектом
поведения женщины, в современном социуме насаждаются иные символы женского поведения. С обложек модных журналов, на мировых подиумах, в рекламных роликах про
хорошую жизнь на нас смотрят высокие, худощавые с агрессивным макияжем «эталоны»
женской красоты с соответствующим поведением.
Практически все типы, имеющие способы реализации поведения тамас вошли в
группу низкоадаптивных. Исключение составил тип Мария тамас. На наш взгляд, это связано тоже с особенностями современного социума.
Баба Яга, ведьма, колдунья, шаманка - вот мифологические персонификации этого
типа, которых всегда боялись не только во всех архаических культурах, но которые и в
современных технологизированных сообществах навевают ужас. Это наиболее грозная и
могущественная фигура, отражающая и глубинные страхи человека, и самые сокровенные
чаяния. В обществе к ним отношение не однозначно. Если общество нормативно – то подобное женское поведение наказывается. В случае, когда в обществе нет порядка, ценности не определены, слабая власть, то члены общества обращаются к таким женщинам за
поддержкой, за некоторой иллюзией стабильности. Таким образом, уровень адаптации
женщин с данным типом гендерной идентичности зависит не от ее установок, а от установок социума.
Смешанный тип поведения включает в себя все виды Анимы, Поскольку манифестация способа поведения связанного с энергией раджас востребована социумом, оно не может быть низкоадаптивным. Тип гендернй идентичности София – сатьва, соотнесенный
57
нами со смешанным типом адаптации, несмотря на то, что является эталоном морального
поведения женщины, подавляется и девальвируется в современном обществе.
Высокоадаптивные типы поведения связаны с тем, что эти женщины искренне проявляют соучастие мужчине или ребенку, старику или идее; вне критики бескорыстно сохраняют и передают традиции, знания, умения, навыки.
Низкоадаптивные типы поведения женщин связаны с деструктивной, разрушительной энергией, используемой в корыстных целях, тормозящей развитие, лишающей силы
других.
Смешанный тип поведения содержит признаки как одного, так и другого типов. В
зависимости от ситуации женщины этой группы могут демонстрировать в поведении реакции то высокоадаптированного, то низкоадаптированного типов.
Интересным, с нашей точки зрения, может быть дальнейшее исследование механизмов социальной адаптации женщин и их связи с глубинным архетипическим представлением о женской сущности. Является ли социальная адаптивность компенсацией, т.е. подавлением женской природы; или ее развитием, т.е. умением ответить на вызов современности и требованиям социума.
Литература:
1. Козлов, В. Интегративная психология. М., 2007 - с.675.
2. Бем, С. Трансформация дебатов о половом неравенстве / С. Бем // Феминизм и
гендерные исследования. - Тверь, 1999. – С.68-83.
3. Бызова, Л. Влияние гендерной идентичности на социально-психологическую
адаптацию женщин – канд. диссертация - Ярославль, 2007.
ПУТЬ ТАНЦТЕРАПЕВТА. ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ
В ИНТЕГРАТИВНОЙ ТАНЦЕВАЛЬНО-ДВИГАТЕЛЬНОЙ ТЕРАПИИ
Гиршон А. (Москва), Морозова Ю. (Голландия)
Разговор о профессиональном развитии танцевального терапевта уместно начинать с
вопроса: "Что нужно, чтобы быть профессиональным, успешным, эффективным танцтерапевтом? Что именно следует развивать?"
Мы предлагаем посмотреть на этот вопрос сквозь призму понятия "профессиональная компетенция".
«Компетенция – это основная характеристика личности, благодаря которой человек
действует эффективно согласно принятому критерию и/или наилучшим образом в какойлибо ситуации или работе». (Spenser & Spenser, 1993) Профессиональные компетенции это комплекс из навыков, знаний и установок (attitude) в пространстве взаимодействия.
Бенджамен Блюм (Bloom, 1956) выделяет три домена обучения, которые и становятся
сферами профессиональной компетенции: навыки (сенсомоторный домен), знания (когнитивный), установка (эмоционально-оценочный, аффективный).
Содержание этих сфер - ответ на базовые вопросы:
для когнитивного домена - что мы знаем?,
для сенсомоторного - что мы умеем?,
аффективного - что мы переживаем? (кто я\какой я в этой ситуации?).
Определять установку (attitude) сложнее, чем знания и навыки. Скорее, это как цвет,
который окрашивает предметность навыков и знаний. Это именно позиция и отношение
при применении знания и навыков.
Мы выделяем следущие профессиональные компетенции танцевальных терапевтов:
позиционирование
диагностика
терапевтическое взаимодействие
58
рефлексия
Они были реконструированы из нашего личного опыта, анализа идей о профессиональном
развитии в различных направлениях психотерапии и видения профессии танцевального
терапевта, которое есть у нас в настоящее время. Как и любая классификация, они выделяются из реального живого процесса терапевтического взаимодействия, и к ним не может
быть сведено все многообразие этого процесса. Мы воспринимаем эти классификацию как
"ориентирующее обобщение" (К. Уилбер, 2002) и методический инструмент для обучения
танцтерапевтов. В этой статье мы кратко охарактеризуем выделяемые нами профессиональные компетенции.
Позиционирование
Позиционирование – это определение своего места и роли по отношению к самому
себе, к клиентам, в терапевтическом сообществе, в социуме; определение своей профессиональной идентичности. Это именно позиция, т.е. размещение себя в «пространстве»
смыслов и отношений.
Мы начинаем с вопроса: Кто я как танцтерапевт?
Как и любой вопрос, обращенный к глубинному ощущению самости, он не подразумевает просто вербальный ответ. Скорее, это специфическое переживание, "ощущаемый
смысл" (Gendlin, 1998), вариант переживания "я есть". Этот смысл призван сохранить непрерывность переживания собственной профессиональной идентичности как предназначения жизни.
И есть, естественно, внешние признаки: наличие соответствующего образования,
прохождение профессиональной подготовки, включенность в профессиональное сообщество и т.д. Можно пройти полную профессиональную подготовку и не стать танцевальным терапевтом, потому что эта профессия требует особой преданности и страсти. Можно
не удовлетворять полностью этим требованиям, но реализовать оригинальный и работающий подход (отсюда многообразие различных направлений на пересечении танца и психологии). Естественно, важны обе эти стороны, и профессиональная идентичность - это
тоже процесс, танец самоопределения, в котором различные качества и смыслы меняют
друг друга.
Второй вопрос: Какой я?
Здесь уже могут возникнуть определения: эмпатичный, провоцирующий, нейтральный, вдохновляющий и т.д. При этом важно понимать, что ответом являются не только
определения, но вы сами, то, как вы проявляетесь в конкретной работе с конкретным клиентом или группой - это и есть ответ. Естественно, что мы можем по-разному проявляться
с разными группами клиентов, но важно также прояснять особенности вашего личностного стиля, свои сильные и слабые стороны.
Если обратиться к 3 доменам обучения, то профессиональная компетенция позиционирования состоит из:
навыков самопрезентации, установления первого контакта
знания о месте и возможностях ИТДТ,
установок на конкретную группу (клиента)
Навыки самопрезентации - это способность ясно, на разных "языках", адекватно
уровню образования и интересов клиентов объяснять цели, возможности и ограничения
метода и вашей личной компетенции. Установление первого контакта подробно описано
во многих работах по психотерапии.
Проясняя эту компетенцию, нужно для себя определиться со следущими вопросами:
С кем я работаю? Что я могу предложить?
59
С какими запросами я могу работать? С какими нет?
Профессионализм – это в том числе и знание об ограничениях метода и собственных
возможностей.
Установка на определенного клиента (группу) означает возможность создавать пространство доверия, максимально "чистого" восприятия клиентов. Это такое трудно уловимое "качество присутствия", которое окрашивает терапевтические отношения и события
уникальной атмосферой совместного танца именно этих личностей. Парадоксально, но
правильное отношение - это "безустановочность", просто готовность к развитию контакта.
Эта готовность воспринимать клиента "как есть" переводит нас в область другой
компетенции: диагностики.
Диагностика
Под диагностикой, как профессиональной компетенцией мы подразумеваем сбор информации о клиенте. Как танцетерапевтов, нас интересует не только клиническое описание симптомов и анамнез, но, в первую очередь, наблюдение и диагностика с точки зрения движения и тела. Диагностика - это тот аспект нашего танца с клиентом, который
продолжается все время. Она включает в себя постоянное накопление информации и выдвижение терапевтических гипотез.
Когда мы садимся в круг, мы видим людей, одна пара сидит вместе, кто-то занимает место чуть в стороне, кто-то улегся на полу, а кто-то приготовил тетрадку и ручку - все
это складывается в некую картинку, гештальт, и позволяет нам составить первое представление, гипотезу о том, с кем мы встретились. В этом восприятии важно все: его/ее
возраст (в сравнении c возрастом других людей в группе), место в круге, жестикуляция и
мимика.
Есть и другой способ, формализованный: анкеты, опросники, чек-листы, тесты... Оба
этих способа дополняют друг друга.
Но ключевым моментом диагностики в танцевальной терапии является анализ движения. Именно он отличает танцевально-двигательную терапию от всех других методов
психотерапии. Развитие восприятия и анализа движения является необходимой частью
совершенствования этой профессиональной компетенции.
Нужно отметить, что диагностические умозаключения терапевта во многом будут зависеть от его теоретической системы координат, терапевтической модели, в которой он/а
работает. Джанет Кейлоу в статье посвященной анализу движения выделяет феноменологический и интерпретационный аспекты анализа (Kaylo, 2006, рус. перевод:
http://girshon.ru/txt/kaylo.htm). Мы поддерживаем ее стремление обращаться именно к феноменологическому подходу в анализе движения. Разумеется, полностью избежать интерпретационности не удастся, даже при самом страстном стремлении к объективности; важно деконструировать свой анализ, проясняя собственную позицию восприятия. В любом
случае мы опираемся на свой опыт движения, на тот практический и теоретический материал, который мы получали; важно прояснить возможные искажения, которые может вносить этот опыт. Например, когда я смотрю на движения клиента и мое внимание привлекает, допустим, недостаток движения в области плеч. Тогда первое, что мне следует проверить - "что происходит с моими плечами?", - а потом уже можно переходить к дальнейшему
анализу
движения.
Именно тонкий баланс между прошлым опытом и восприятием неповторимого настоящего формирует профессиональную установку (attitude) этой компетенции. Знания в области
общей психопатологии, теории движения и анатомии составляют "тело знания" (body of
knowledge) этой компетенции. К навыкам, необходимым для данной компетенции, мы
можем отнести навыки наблюдения за движением и анализа движения, а также навыки
60
психологического консультирования, помогающие экологично вводить и уточнять необходимую для анализа информацию.
Цель диагностических мероприятий не в том, чтобы отнести клиента или процесс к
какой-либо категории и успокоится на этом. Наша задача - сформулировать цель работы.
Сформулировать ее вместе с клиентом. Важно понимать, что диагностика является частью
большего цикла работы, который включает в себя формулирование терапевтической гипотезы и формулирование целей и задач после сбора информации и проведения диагностики
, а далее - собственно терапевтическое воздействие, интервенции, своего рода эксперимент. Мы смотрим на результаты эксперимента и проверяем, была ли верна наша гипотеза, достигли ли мы поставленной цели - одновременно и оцениваем проделанную работу
и выводим новые диагностические заключения для дальнейшего шага.
Этот цикл может повторяться несколько раз на протяжении терапии. И, говоря об
этом цикле мы уже переходим к следующей профессиональной компетенции - терапевтическому взаимодействию.
Терапевтическое взаимодействие
Под терапевтическим взаимодействием мы понимаем поддержание и ведение психотерапевтического процесса, который включает в себя терапевтические интервенции, контейнирование, терапевтические стратегии, конструирование техник. Можно выделить 3
аспекта этой компетенции: один - это терапевтическое искусство, искусство создания целительных отношений, целительного пространства, целительного танца. Второй аспект это методический: способность создавать или использовать готовую технику именно для
этого клиента или группы. Третий аспект - искусство прояснения целей.
Мы понимаем, что любое наше действие (и не-действие) в рамках терапевтического
альянса является терапевтической интервенцией. Какую позицию по отношению клиенту
я, как терапевт, занимаю в пространстве, какие слова я использую, двигаюсь ли я вместе
с клиентом или только наблюдаю за ним, - все это является именно интервенцией. Мы
замечаем, какое возможное воздействие все это оказывает на клиента и его процесс.
При этом любое терапевтическое воздействие происходит в рамках терапевтического
пространства. И нашей первой задачей является создание безопасного и, одновременно,
творческого пространства. И поэтому критически важно здесь является способность контейнировать процесс клиента. Контейнировать - значит быть способным принять и выдержать сильные чувства клиента и не разрушиться при этом.
"В детском возрасте нам необходимо обнаружить, что есть значимые другие, особенно родители, которые способны справиться с тем, с чем мы в себе пока еще справиться не
можем. К числу таких вещей относятся наш гнев, наша деструктивность и наша ненависть. Если наши родители не в состоянии обеспечить такое контейнирование, мы, вероятно, будем стараться найти его у других. Но если мы не найдем нужного нам контейнирования и у других, скорее всего, мы вырастем с убеждением, что в нас есть нечто такое,
чего чересчур много для кого угодно". (Кейсмент, 2001)
Пол Тоси (Tosey, 1992) пишет, что "контейниирование в ТДТ обеспечивает структуру, создает одновременно пространство, в котором все происходит, и границы, которые
ограничивают хаос" и указывает на несколько уровней контейнирования в ТДТ: терапевт
как контейнер, движение и пространство как контейнер, группа как контейнер, супервизия
как контейнер для терапевта. "Эти разные уровни контейниирования соотносятся с дискуссией Ноак о "теменосе", защищенной территории с тремя уровнями - внешнее пространство, границы тела, и самость. Таким образом, сообщество, терапевтическое пространство, структура и ритм, клиентская группа и терапевт - все они могут вмещать процесс ТДТ и клиента" (Tosey, 1992, русский перевод http://girshon.ru/txt/snake.htm). В этом
контексте одна из возможных целей терапии - научить клиента быть "контейнером для
самого себя".
61
Выбор способа взаимодействия, выбор "большой" методической рамки мы можем
назвать терапевтической стратегией. Мы предлагаем выделить три такие стратегии. Первая из них - "срединный путь" ИТДТ - строится как обретение недостающего качества,
либо "не-делание" излишнего. Например, при стратегическом анализе движения в ИТДТ
мы смотрим на динамический баланс потока, структуры и присутствия и можем находить
срединный путь (индивидуально и в контексте проблематики конкретного клиента). Вторая - это следование эволюции, пути естественного развития, т.е. стратегически мы работаем с возвращением к разным этапам развития (эволюционные паттерны, личная история
и т.д.) и продолжением этого развития в настоящее-будущее. Практически на любой длительной программе мы так или иначе обращаемся к ранним этапам развития, прямо или
косвенно, "отдавая долги своему детству". И, наконец, третья большая стратегия - доверие
самому танцу, его целительной силе. Если предыдущие стратегии вполне логичны, то эта
стратегия вне-логична, скорее, это необходимое глубинное доверие процессу, целительным силам тела и танца. По нашему глубокому убеждению, только рациональное описание и только рациональные стратегии не могут быть полностью эффективны в танце и в
целом психотерапии. Рациональные и интуитивные решения могут поддерживать друг
друга в процессе нашего взаимодействия с клиентом.
Выбирая стратегию, мы выбираем путь, по которому движемся вместе с клиентом, а
наша тактика определяет, каким именно образом мы по нему будем двигаться. Тактика
(или конструирование техники) - способность быстро адаптировать имеющийся арсенал
к нуждам данного конкретного уникального клиента, методическое умение создать, сконструировать, выбрать именно то упражнение, технику, что нужна на данный момент. Конструирование при этом не отменяет уникальности процесса, потому что акцент ставится
на том, КАК и КТО и для КОГО создает или выбирает технику.
Говоря о навыках внутри этой компетенции, мы имеем в виду как базовые навыки ,
общие для всех видов терапий - установление терапевтических отношений, использование переноса и контрпереноса, интервенции, терапевтические границы,
завершение терапии, так и специфические, танцтерапевтические навыки, такие как эмпатические навыки - отзеркаливание, повторение, подстройка, построение невербальных отношений, кинестетическая эмпатия, поддержка; навыки ведения: как и когда использовать
структуру, удерживать границы, идентифицировать индивидуальные и групповые темы и
работать с ними, используя символическое движение, интеграцию вербального и невербального материала (по материалам британской Ассоциации ТДТ, http://www.admt.org.uk).
Все аспекты терапевтического взаимодействия важны в контексте прояснения и
определения целей терапии. Цели танцевально-двигательной терапии являются вариациями, уточнениями, переводом на двигательный язык общих целей психотерапии. Например, если общей целью будет увеличение автономии клиента, то специфической для ТДТ
целью станет осознание собственных границ и способность их устанавливать. В разных
форматах работы мы по-разному работаем с целями они могут определяться внутри темы
тренинга или проясняться в течение длительного времени в открытой группе. Важно, чтобы эти цели были сформулированы вместе с клиентами, на их языке и в контексте их жизни. Определяя цели, мы определяем, в каком направлении мы предполагаем изменения, к
какому эффекту стремимся. Танцтерапевту также важно уметь формулировать собственные профессиональные цели. В терапии нам важно поддерживать баланс между фокусировкой на целях и течением процесса, чтобы стремление к цели не затмевало реального
процесса проживания «здесь и сейчас».
Процесс прояснения целей может занять время, индивидуальное в каждом случае.
Приведем общую схему построения упражнения в контексте формулирования целей:
Схема разработки упражнения/техники
Определение целей.
Разработка плана сессии.
62
Проведение и уточнение сессии во взаимодействии и со-настройке с клиентом.
Определение целей включает в себя прояснение и детализацию целей и задач, начиная от общих целей терапии до специфической задачи, работа над которой предполагается
в данный момент сессии. Важно прояснить для себя эту иерархию целей и уметь "переводить" цели с одного уровня иерархии на другой. Например, если в случае комплексной
терапии общими целями могут быть повышение автономии, повышение устойчивости к
стрессу и т.д. тогда целями в контексте ТДТ будет: прислушаться к собственным потребностям и научиться выражать их вместо того, чтобы фокусироваться на потребностях других. На каждую сессию (часть сессии или серию) нужно формулировать более конкретную цель, желательно от имени клиента. Это будет та задача, которую возможно решить
или в значительной мере проработать в течение данной сессии.
Для понимания того, куда, в каком направлении нам нужно двигаться с клиентом,
полезно
использовать
3-х
осевую
схему.
ось
1:
физическая
модальность:сенсорика
моторика,
ось 2: психологическая модальность (эмоции и переживаемые смыслы): переживание –
выражение (impression - expression)
ось 3: социальная модальность: ориентация на себя - на других.
Нам нужно понять в каком месте трехосевой схемы располагается упражнение, максимально отвечающее целям и задачам данной сессии, и куда мы будем двигаться дальше в
этом пространстве.
Разрабатывая план сессии, мы должны также учитывать физические, интеллектуальные и эмоциональные возможности клиента. А также материальный контекст: место, где
проходит сессия, зал, какие материалы, аксессуары и др. имеются в распоряжении и
необходимы для работы. Нам нужно найти приемлемое для клиента объяснение для чего и
почему терапевт предлагает данное упражнение, технику, выстраивая очевидную для
клиента связь между его запросом и терапевтическим предложением. Можно использовать не только рациональный язык, но и метафоры, истории, примеры, упражнения на
разогрев. И здесь нам могут помочь не только наши знания, но и интуиция, следование
ассоциациям, наши фантазии. Полезно задаться вопросом: Какая установка (поддержи63
вающая, исследовательская, провоцирующая, ведущая к инсайту и т.д.) будет адекватна
клиенту и его целям?
И, наконец, выбор упражнения. На этом этапе важны методические навыки: способность точно выбрать упражнение, перейти от одного упражнения к другому, сделать вариацию упражнения, создать новое упражнение. Но это не только технические навыки,
здесь очень уместна метафора танца, танцевального перформанса с клиентами, танца со
своей композицией, со своим языком, уникального и неповторимого.
Для компетенции терапевтического взаимодействия нам нужны знания теории развития, групповой динамики, терапевтических отношений и т.д. Во многом, объем и перспектива освоения знаний будет определяться основными теоретическими предпочтениями
терапевта. Установки (attitudes) в процессе терапевтического взаимодействия во многом
зависят от специфики клиента или группы, целей и задач терапии, и меняются в зависимости от контекста. Все запланированные нами интервенции и объяснения уточняются в
процессе реального взаимодействия с клиентом. Строгая методологическая схема не исключает процессуального и феноменологического подхода, даже наоборот: в интегративной парадигме обе эти стороны терапевтического процесса сущностно поддерживают
друг друга.
Когда танец завершен, наш терапевтический эксперимент проведен, проделана некоторая работа, приходит время оглянуться назад, на то, что было сделано, вспомнить, прислушаться к себе, что это было для меня, что я выношу из этого танца? Наступает момент
для рефлексии.
Рефлексия
Рефлексия, как профессиональная компетенция, включает в себя различные формы
обратной связи и осмысления опыта.
Это может быть обратная связь клиенту (которая одновременно будет одной из интервенций), отчеты по сессиям и описания случаев (case study). Материал отчетов становится предметом работы групп интервизии или супервизионных сессий. Определенные
этапы работы, их систематизация могут стать материалом для статей и книг.
Существуют три фокуса рефлексии:
1) личная (кто я, каковы мои цели и мотивация),
2) профессиональная (каковы результаты применения метода),
3) рефлексия профессионального функционирования в социальном контексте (каково
влияние моей деятельности на ближайшее окружение, общество; степень моей ответственности в этом).
Естественно, они тесно переплетены друг с другом, но это различение позволяет обнаруживать области, которые мы не учитывали, и помогает поддерживать широту видения.
Для этой профессиональной компетенции важно знание о различных формах рефлексии (вербальной и невербальной), методах исследования в ТДТ, поскольку именно методология исследования дает нам пространство понятий и логику понимания процесса.
Естественно, это требует навыков вербализации опыта, на различных "психологических
языках", мы можем тренироваться в использовании всего богатства форм и стилей рефлексии, презентируя наши программы для клиентов, администрации, коллег. Одно и то
же содержание мы можем выразить различными словами, более того, его нужно выражать
различным образом в разных контекстах. Это также дает нам возможность адекватно общаться с представителями других помогающих профессий. Здоровое любопытство, непредвзятость, ум исследователя - такими словами мы можем описать сущностную установку для этой компетенции.
64
Эта компетенция важна еще и потому, что одна из тенденций, может быть, теневых
тенденций в ТДТ, - это анти-рационализм, мы часто можем слышать, что танец помогает
"отключить голову", "перестать думать" и т.д. Мы замечали, что написание отчетов по
сессиям вызывало сложности у многих студентов, обучающихся интегративной танцевально-двигательной терапии. Частичная правда этого не-желания описывать процессы
состоит в том, что структурированый, научный, даже просто повествовательный дискурс
не способен передать то, что реально происходит в танце и, тем более, в сессии ТДТ. Самая точная стенограмма сессии, в которой все записано очень точно и подробно, не будет
содержать чего-то важного. Поэтому, мы можем обратиться к одной из идей artistic
inquiry (Hervey, 2001) - "описание должно проходить на языке, подобном языку самого
процесса", т.е. для языка танца будет подобным язык другого искусства (поэзии, или музыки, или фотографии).
Новые технические возможности дают интернет-технологии. В частности, эта статья
была задумана авторами в программе ICQ, а написана в Google Docs при параллельном
обсуждении в Skype. Профессиональная рефлексия и виртуальное сообщество ТДТ реализуется через блоги в LiveJournal, через Интернет-конференции на www.exat-edu.ru. Естественно, виртуальные технологии не могут заменить реального, "живого" общения, а, скорее, являются дополнительным "приглашением к танцу".
Итак, резюмируя вышесказанное, мы понимаем, что, как танцевально-двигательные
терапевты, мы можем иногда слишком увлечься невербальным очарованием танца, и
именно рефлексия позволяет поддерживать процессуальный баланс рационального и внерационального. Разумеется, вербальные методы рефлексии не могут уловить саму суть
танца и ТДТ, но они являются необходимым элементом профессионального общения и
хорошего социального позиционирования ТДТ. Обучая танцевальных терапевтов, мы неоднократно сталкивались с тем, что люди с хорошим интуитивным пониманием процесса
и высоким уровнем эмпатии, испытывали большие сложности именно с этой компетенцией. Важно понимать, что вербальное понимание принципиально не может передать суть
невербального опыта, но помогает его структурировать. "Танцевально-двигательные терапевты понимают, как утилизировать как интуитивный женский (правополушарный) телесный чувственный опыт, так и более патриархальный (левополушарный). Ценя эту андрогинную ориентацию бытия-в-мире, они могут помогать западной культуре, которая
поляризована в единственную линейную эмпирическую перспективу, перейти к более
глубокому переживанию жизни и ее мистерий" (Lewis, 1994).
Цель этой статьи - очертить пространство профессионального развития для танцевально-двигательных терапевтов. Для этого нам важно иметь "большую картину", широкую перспективу. По нашему мнению, идея развития профессиональных компетенций,
сознательного продвижения по пути профессионального развития дает достаточно объемную и подробную «карту» этой территории.
Мы прекрасно понимаем, что здесь мы формулировали это видение достаточно формальным и абстрактным языком, а для реального процесса развития больше подходят органические метафоры разворачивания, раскрытия, развертывания, танца. Или, когда мы
встречаемся со сложностями и ограничениями на этом пути, можно задать вопрос – «Частью какого Большого Танца это является?»
И на этом пути интуиция и знание, смелость и сомнения, разочарования и восторг
идут рука об руку, продолжая танец жизни. Естественно, что путь настоящего профессионала неповторим, но мы можем поддерживать друг друга на этом пути и продолжать совместный танец с клиентами и друг с другом.
Литература:
1. Кейсмент П. Ненависть и контейнирование, в Журнале практической психологии и психоанализа, №2, июнь 2004 г.
2. Козлов В., Гиршон А., Веремеенко Н. Интегративная танцевальнодвигательная терапия, Спб: Речь, 2006. 286 с.
65
3. Уилбер К. Око духа. М.: АСТ, 2002. 476 с.
4. Bloom B. S. (Ed.) Taxonomy of Educational Objectives: The Classification of
Educational Goals, Susan Fauer Company, Inc. 1956.
5. Gendlin E.T. Focusing-Oriented Psychotherapy. A Manual of the Experiential
Method, The Guilford Press, 1998
6. Hervey L. W. Artistic Inquiry in Dance/Movement Therapy: Creative Alternatives
for Research. New York: Norton Publishers, 2001. 158 pages,
7. Kaylo J. The Body in Phenomenology and Movement Observation in E-motion,
Association for Dance Movement Therapy (ADMT) U.K. Quarterly, Vol. XIV No.
18, Winter 2006, p. 5-12
8. Laban, R. Modern Educational Dance. London: MacDonald & Evans, 1975.
9. Lewis P. Theoretical Approaches in Dance-Movement Therapy, Kendall Hunt Pub
Co,
1994
10. Shoop T. Won’t you join the dance? New York, 1974. 202 p.
11. Spenser L. M., Spenser S. M., Competence at Work: Models for Superior
Performance - 1993 - John Wiley & Sons, New York
12. Tosey P, The snake sheds the skin: themes of order and chaos in dance movement
therapy, in Dance Movement Therapy: Theory and Practice.(ed. H.Payne) London
& N.Y., 1992.
ТРАНСЛЯЦИЯ И ТРАНСФОРМАЦИЯ СМЫСЛОВ: МЕХАНИЗМЫ ИДЕНТИЧНОСТИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ИНТЕГРАТИВНОО ПОДХОДА
Григорьева Е.В.
Исследователи проблемы идентичности в психологии (Антонова Н.В.,1996 Белинская Е.П., 2001 и др.) выделяют три различных подхода к ее пониманию: психоаналитический, интеракционистский и когнитивный. Каждый из этих подходов трактует идентичность исходя из доминирующей категории своей парадигмы: эго, мотив в неопсихоанализе, интеракция, взаимодействие в интеракционизме, когнитивная схема в когнитивизме.
В психоаналитическом подходе (Э.Эриксон, Дж. Марсиа, А. Ватерман) под идентичностью понимается структура эго, состоящая из различных элементов и переживаемая
как чувство тождественности и непрерывности. Исследователи интерационистского
направления (Дж. Мид, И. Гофман, Р. Фогельсон, Л. Краппман, Г. Родригес-Томэ) делают акцент на социальной обусловленности идентичности, изучении процессов включения
в «Я» отраженных оценок других людей. В когнитивном направлении (А. Тешфел, Дж.
Тернер, Г. Брейкуэлл) идентичность представлена как когнитивная система, регулирующая поведение человека в социуме, как результат процесса самокатегоризации.
Можно выделить еще как минимум три подхода к изучению идентичности: нарративный, трансперсональный и интегративный. Представители нарративного подхода (К.
Джерджен (Герген), Д. Макадамс, А. Гидденс, Г. Херманс, Т. Сарбин, Р. Харре) предлагают рассматривать идентичность как своего рода историю, повествование, определяемое
контекстом взаимодействия, характеризуемое определенным сюжетом, персонажами,
главной темой (Барский Ф.И., Кутузова Д.А., 2004). Основное значение в постструктурализме приобретает изменчивость личности в различных социальных контекстах и взаимодействиях.
В трансперсональном направлении (С. Гроф, А. Минделл, К. Юнг) внимание исследователей обращено к глубинным слоям психики, проникновение в которые связано с
66
расширением самотождественности и идентичности, когда переживания непосредственного Я могут касаться архетипических образов (К. Юнг, 1995), перинатального и трансперсонального уровней психики (С.Гроф, 1996, 1997, 2001), вторичных процессов, находящихся за пределами края привычной идентичности и формирующих различные симптомы как сигналы противоборства разных идентичностей (А. Минделл, 1996, 1999, 2003).
Интегративный подход к изучению идентичности, представленный К. Уилбером
(Уилбер, 1998, 2002, 2004) и В.В. Козловым (Козлов, 1999, 2001, 2006, 2007), предполагает
учет разнообразных точек зрения, связанных со всеми перечисленными подходами исходя
из постулируемого интегративной методологией принципа многомерности истины (В.В.
Козлов), который как нельзя лучше подходит для изучения проблемы идентичности: в Я
присутствуют и личностные, и социальные, и глубинные аспекты, при этом ни один из
них не может рассматриваться как доминирующий или преобладающий, а все одинаково
имеют право на существование.
Преимущества разработки проблемы идентичности с точки зрения интегративного
подхода можно обозначить следующим образом. Во-первых, это представление о сознании как центральном компоненте идентичности, который составляет тот элемент целостности и самотождественности, который, так или иначе, присутствует в любом определении идентичности. Э.Эриксон, положивший начало исследованию идентичности в психологии, писал: «В человеческом существовании есть многое кроме идентичности, в каждом
индивиде действительно есть его «Я», есть центр сознания и воли, который может трансцендировать и даже пережить психологическую идентичность» (Э. Эриксон. Идентичность: юность и кризис. – М., 1996. С. 146). ««Я» не что иное, как словесное утверждение,
согласно которому я чувствую, что я – это центр сознания в мире опыта, где я имею последовательную идентичность, и что я владею моим разумом и способен выразить свои
мысли и ощущения. Неразложимый на отдельные составляющие аспект этого опыта может оправдать тот субъективный ореол, который означает, что я жив, что я и есть сама
жизнь» (там же, с. 231). Сознание есть точка совпадения с самим собой, неизменный элемент идентичности, целостности человека, тогда как все содержания сознания динамичны, процессуальны и непостоянны. «Расчленять» человека, личность, выделяя в ней все
новые и новые субличности, мотивы, черты, свойства, состояния и пр. гораздо проще,
учитывая многомерность ее бытия, нежели найти объединяющий и интегрирующий все
эти части центр, задающий уникальную целостность человеческого существа, таким центром является сознание в интегративной психологии. Во-вторых, в интегративной психологии «я» представлено в многомерности Персоны, Интерперсоны, Трансперсоны, транслируемых на различных языках сознания – языке ощущений, эмоций, образов, символов,
знаков. Немногие теории идентичности выходят за пределы знаковой коммуникации, возможно, языка эмоций.
Идентичность с точки зрения интегративного подхода есть процесс и результат
отождествления сознания с персональными характеристиками в материальном, социальном и духовном аспектах. Идентичность имеет сложное строение, главным, системообразующим компонентом которого является смысл.
О смысло-ценностных ориентациях
как составляющих идентичности писали такие ученые, как Белинская Е.П. (Белинская,
2001), Эриксон Э.(Эриксон, 1996), Марсиа Дж.(Антонова, 1996, Белинская, 2001), Уотерман А. (Антонова, 1996, Белинская, 2001), Г. Брейкуэлл (Антонова, 1996, Белинская,
2001), Хабермас Ю.(Антонова, 1996, Белинская, 2001), Херманс Г.(Барский, Кутузова,
2004), Маслоу А.(Маслоу, 1999), Уилбер К.(Уилбер, 1998, 2002, 2004), Шнейдер
Л.(Шнейдер, 2004), Козлов В.В.(Козлов, 1999, 2001, 2004, 2007).
Смысл в психологии понимается как жизненная задача, врожденная мотивационная
тенденция (В. Франкл), как интерпретация жизни (Дж. Ройс, А. Пауэлл), как интеграция
личностной и социальной действительности (Ф. Феникс), как феномен сознания (Дж. Келли). В отечественной психологии проблема смысла изучалась в рамках деятельностного
67
подхода учеными А.Н. Леонтьевым, Д.А. Леонтьевым, Е.З. Басиной, В.В. Столиным, Б.С.
Братусем и др. (Д.А. Леонтьев, 1999).
Потенциально каждая из трех сфер отождествления - Персона материальная, социальная, духовная – содержит в себе бесконечный континуум смыслов. И в материальном,
и в социальном, и в духовном плане всех возможных смыслов гораздо больше, нежели реализованных. Наше физическое я, включающее собственно тело, одежду и пр. является
транслятором значимых смыслов: потенциально я могу покрасить волосы, поменять цвет
глаз, похудеть, потолстеть, сменить стиль одежды и т.д., если это будет иметь для меня
какой-то смысл, и таких смыслов, целей манипуляций с физическим обликом может быть
очень много.
Смыслы, транслируемые социальной Персоной, в обобщенном виде можно свести к
трем фундаментальным проблемам, требующим разрешения, которые выделял А.Адлер
(Фрейджер Р., Фейдимен Д. 2001): проблемы профессионального самоопределения, проблемы дружбы и проблемы любви и брака. Опять же в рамках трех этих проблем смысловые вариации бесконечны: можно работать дворником, а можно космонавтом, можно
дружить со всеми, а можно с одним, можно жениться на русской, а можно на кореянке.
Согласно Адлеру все смыслы являются общими, приватные смыслы, не разделяемые
остальными людьми, отличают невротическую личность. Положение об изначальной социальной природе ценностей является общепринятым в современной психологии: с рождения человек вписан в свой культурный миф, который задает диапазон ценностей, приобщаясь к нему, человек одновременно и изменяет его в той или иной мере.
Духовный аспект Персоны также обладает бесконечностью смыслов: можно быть
христианином, буддистом, мусульманином, последователем К. Кастанеды, Ч. Трунгпа или
Г. Гурджиева, потенциально возможно все. Идентичность же является «набором» предпочитаемых смыслов как объектов отождествления. Как писал Р. Ассаджиоли, «над нами
властвует все то, с чем мы себя отождествляем» (Р. Ассаджиоли. Психосинтез. Принципы
и техники – М.: 2002, с. 35). Каким образом объекты отождествления начинают властвовать над нами или каким образом рождаются смыслы?
Д.А. Леонтьев (Д.А. Леонтьев, 1999) выделяет следующие механизмы порождения
смысла: 1. замыкание жизненных отношений предполагает встречу субъекта с объектом, в
результате которой данный объект спонтанно обретает весомый смысл в жизни субъекта;
2. индукция смысла (механизм «стерпится-слюбится») - придание смысла деятельности
изначально лишенной смысла, которую человек вынужден делать под внешними принуждениями; 3. идентификация с определенной социальной группой - присвоение ценностей
данной социальной группы; 4. инсайт – внезапное усмотрение смысла там, где его только
что не было; 5. столкновение смыслов – при встрече субъекта-носителя внутреннего
смыслового мира с другими смысловыми мирами (людьми и произведениями искусства);
6. полагание смысла – особый экзистенциальный акт, в котором субъект сознательным и
ответственным решением устанавливает значимость чего-либо в своей жизни.
«Отношения» человека со смыслом двояки. Перефразируя цитату из книги В. Демчога «Самоосвобождающаяся игра» можно сказать так: «Либо мы танцуем смысл, либо
смысл танцует нас» (в оригинале «Либо мы танцуем мир, либо мир танцует нас», что в
принципе отличается словом, но не смыслом). Д.А. Леонтьев (Д.А. Леонтьев, 1999) выделяет шесть систем отношений человека со смыслом, отвечая на вопрос, почему люди делают то, что они делают? 1. «Потому что я хочу» - логика удовлетворения потребностей.
2. «Потому что он первый начал» - логика поведения, реагирования на стимул. 3. «Потому
что я всегда так делаю» - логика предрасположенности, стереотипа, диспозиции. Первые
три системы являются общими для человека и животных, действующих в пределах генетической видовой программы. 4. «Потому что все так делают» - логика социальной нормативности. 5. «Я это сделал, потому что мне это важно» - логика смысла или логика жизненной необходимости, конституирующая личность. 6. «А почему бы и нет?» - логика
свободного выбора, мера личностной зрелости. Можно сказать, что в первых четырех слу68
чаях «смысл танцует нас», человек не рефлексирует себя и свое место в мире. Пятый и
шестой, логика свободного выбора, типичны при разотождествлении с содержаниями сознания и пребывании в точке осознания, когда «мы танцуем смысл».
Механизмами идентичности с точки зрения интегративного подхода являются трансляция и трансформация смыслов. Сами термины «трансляция» и «трансформация» заимствованы из рассуждений К. Уилбера о функциях религии (Уилбер, К. Один вкус: Дневники К. Уилбера – М., 2004.). Адекватное транслирование смыслов является неизменным
атрибутом зрелой личности и представляет собой сочетание осознания своих смыслов и
ценностей и активность по их реализации. Возможны различные варианты сочетания осознанности и активности в реализации смыслов: осознанность и активность представляют
действенную позицию; неосознанность и активность – импульсивная позиция; осознанность и неактивность – созерцательная позиция; неосознанность и неактивность – страдательная позиция (Д.А. Леонтьев, 1999). Трансляция укрепляет и интегрирует личность,
«я» получает новый способ мыслить о себе через осознание и реализацию своих смыслов.
Как, с известным пафосом, пишет Уилбер «при горизонтальной трансляции «я» по крайней мере временно, делается счастливым в своей алчности, удовлетворенным в своем рабстве, самодовольным перед лицом кричащего страха, который в действительности представляет собой его глубинное состояние… При подлинном преобразовании речь идет не о
веровании, а о смерти верующего; не о трансляции мира, а о трансформации мира, не о
нахождении утешения, а о нахождении бесконечности по ту сторону смерти. «Я» не делается удовлетворенным; «я» аннулируется» (Уилбер, К. Один вкус: Дневники К. Уилбера –
М., 2004., с. 37).
Трансляция и трансформация как механизмы идентичности одинаково важны. Неумение транслировать смыслы, находить их и реализовывать, свойственно невротическим
личностям, в частности с т.н. ноогенным неврозом (В. Франкл, 2000, 2001), характеризуемым отсутствием смысла в жизни. Неумение найти и придать смысл своей жизни связано
с познавательной ограниченностью, ибо континуум смыслов бесконечен, и задача сознания обрести, реализовать и изменить его. Сознание всегда свободно в выборе смыслов,
которые можно найти независимо от ситуации. В. Франкл на основе собственного опыта
пребывания в концентрационном лагере выделял наряду с ценностями творчества и переживания ценности отношения к ситуациям, которые невозможно изменить. В этом он видел высшую свободу человека – возможность всегда найти или изменить свой смысл.
Д.А. Леонтьев (Д.А. Леонтьев, 1999) называет свободу и ответственность ядерными
механизмами личности, способными трансцендировать смысловую реальность, реализуя
логику свободного выбора. Трансформация представляет собой свободу от собственных
смыслов, в. т.ч. от собственного эмпирического «я». Свобода является сущностной характеристикой сознания, «свободного от идентификаций и воплощения» (В.В. Козлов, 2007).
Таким образом, можно говорить о двух механизмах идентичности, рассматриваемой
с точки зрения интегративного подхода. Первый механизм, трансляция, является механизмом эмпирического я или объектов отождествления – Персоны материальной, социальной, духовной, он заключается в нахождении и реализации смыслов. Трансляции соответствует временной модус «там и тогда», который определяется либо прошлым, либо будущим. Второй механизм, трансформация, является сутью сознания, обладающего свободой от идентификаций, он связан с превосхождением смысловой регуляции, реализации
логики свободного выбора, которая всегда «здесь и сейчас».
ВЕДУЩАЯ МОДАЛЬНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ – СУЩЕСТВЕННЫЙ ПРИЗНАК
ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ПРИ ПЕРСОНИФИКАЦИИ КРАТКИХ ТЕКСТОВ
Кобзев Ю.В., Новолоака В.С. (Ярославль)
69
Психолингвистика как наука возникла в конце 19 века. Она должна учитывать индивидуальные психологические особенности автора, которые влияют существенным образом и на его язык, и на его стиль вплоть до мелочей.
В России она началась трудами литературоведа Корша Ф.Е., который в основу своего
метода положил специфичность языка автора, но рассматривал эту специфичность со стороны стилистических, грамматических, лексических и фразеологических несообразностей, неточностей и погрешностей. По его мнению это должно характеризовать в совокупности уникальность языка автора.
Немецкие исследователи Риттер К. и Диттерберг В. устанавливали авторство методами статистического анализа употребительности фразеологических оборотов, синонимов, выражений, слов и других речевых форм, присущих конкретному литературному
произведению. При этом они учитывали выражения, легко заменяемые синонимами, и относительно редко встречающиеся в конкретном тексте лингвистические формы.
В 1915 году ученый энциклопедист (народоволец) Морозов Н.А. опубликовал работу
«Лингвистические спектры». В ней он напротив считал, что уникальность языка того или
иного автора определяют не редкие слова, а наиболее общие и частые для всех родов литературы лингвистические формы. Особое внимание он уделял служебным, незнаменательным словам (предлогам, союзам, местоимениям, наречиям).
Указанные подходы несомненно допустимы. Но они требуют больших объёмов текста. Как показал польский исследователь Ворончак Е. достоверные результаты могут быть
получены при объёме изучаемого текста не менее 5000 словоформ.Но как быть с анализом
текстов с существенно меньшим объёмом слов? Сюда относятся письма, статьи, записки,
черновики; в криминалистике: протоколы допросов, «чистосердечные» признания и т.п.
С участием советского литературоведа Батова В.И. в конце 20 века в связи с возникшей возможностью использовать мощные вычислительные ресурсы ЭВМ были разработаны экспертные математические модели, описывающие механизмы процессов восприятия речи людьми. Они стали применяться для персонификации текстов. В эксперименте
участвовала большая группа экспертов, которая воспринимала и оценивала тексты. Их результаты сравнивались с рассчитанными на ЭВМ по эмпирическим моделям параметрами
текстов. Такой подход давал совпадения до 95% между вычисляемыми и реальными
оценками текста. Несмотря на столь высокий результат сам автор метода не считает его
лишенным недостатков из-за того, что выбор лингвистических форм целиком зависит от
исследователя, а это субъективно. От себя добавим, что математические связи в моделях
такого рода не только громоздки, но и труднообъяснимы. Другими словами они выдуманы математиками для того, чтобы модель заработала. Следовательно, такая модель имеет
ограничения для применения, так как она пригодна только для исследуемого текста.
Чтобы снизить порог в 5000 словоформ, в последней четверти 20 века стали наряду с
текстом изучать и психологический портрет предполагаемого автора, если, конечно, он
был составлен его современниками. На основании оценок различий психолингвистических особенностей отрывков текста с индивидуальным психологическим портретом личности предполагаемого автора делаются достаточно убедительные выводы о принадлежности ему этого произведения.
Однако, в имеющихся в нашем распоряжении психолингвистических исследованиях
не указаны конкретные психологические особенности восприятия личностью окружающего нас мира, те особенности, которые объективно могли бы принадлежать авторам.
Мы в качестве таких общих психологических особенностей считаем необходимым
использовать модальности восприятия процессов и явлений, которые достаточно хорошо
изучены в нейролингвистическом программировании (НЛП) и согласно которому у каждого человека наиболее развиты один или несколько каналов восприятия и воспроизведения.я.
Потому восприятия об одном и том же событии будут разными у всех очевидцев: у
одного - они преимущественно зрительные, у другого – в основном слуховые, у третьего –
70
кинестетические, связанные с ощущениями касательными (тактильными), двигательными
(чувством равновесия), вкусовыми, обонятельными, а также связанные с эмоциями и впечатлениями.
В итоге мы смотрим на реальный окружающий мир только со своей собственной
точки зрения, не принимая во внимание ничьей иной. То есть мы видим мир изнутри своей реальности. Совершенно забывая, что она построена только на собственной ведущей
модальности восприятия, забывая про все свои фильтры восприятия. И чужие мнения нам
уже совершенно ни к чему.
Итак, точка зрения любого отдельного человека всегда будет иметь белые пятна
,которые вызваны субъективными фильтрами индивидуального восприятия ,не пропускающими в осознаваемое мышление полную информацию из реального мира. И таким образом в сознании человека формируется субъективный мир, который не адекватно отражает мир реальный. "Всяк судит по своему, по своим понятиям. Свой рассудок, свой и
суд. Сколько людей, столько и судей." (Толк. сл. Даля)
Очевидно, что одна и та же ситуация может иметь разные смыслы для разных людей
(увидел, услышал, ощутил, вкусил).Различия мира, наблюдаемые с этих позиций, дают
возможность видеть мир разнообразным и сложным. Важно признать эти различия. Ибо
каждая индивидуальность даёт свой путь познания. Она описывает реальность своим языком, присущим только ей. Попытка объединить самостоятельные восприятия разных людей может дать объективную картину.
Ибо процессы восприятия окружающего мира и явлений происходящих в нем, а также процессы передачи на письме и в речи отображенной реакции на эти явления и процессы четко связаны с модальностью каналов восприятии.
В связи с изложенной мыслью о восприятии событий с разных точек зрения, с различным акцентированием внимания участников на те или иные детали происходящего события можно сделать вывод о правомочности применения модальности восприятия при
персонификации кратких текстов
В качестве доказательных примеров нам послужили отрывки текстов из четырех канонических Евангелий, которые относятся к судищу над Иисусом Христом. Для евангелистов – участников этих событий – они наиболее эмоционально окрашены и потому то в
них наиболее ярко проявлены особенности каналов восприятия ими тех событий. Все
евангелисты разные люди и по происхождению, и по уровню воспитания (образования),а
следовательно они разные и по восприятию событий. Они и находились то в разных местах, и потому, естественно, описывают одно и то же несколько по другому.
Тексты канонических Евангелий объединены с целью увидеть события с разных
точек зрения. Ибо «видения» событий Евангелистами несколько отличаются друг от друга, что будет очевидным в приводимых ниже отрывках.
При объединении подлинный текст Евангелия от Матфея никак не выделен. А добавления и разночтения от Марка помещены в круглые скобки (…), от Луки – в квадратные
[…] и от Иоанна – в фигурные {…}. Наши примечания и комментарии взяты в уголковые
скобки <…>.
В приводимых ниже отрывках явно выражены модальности восприятия Евангелистами судища над Иисусом Христом.
Из посрамление фарисеев
Но Иисус, видя, [уразумев] лукавство их, <и> (зная их лицемерие), сказал (им): что
искушаете Меня, лицемеры? Покажите Мне монету, которою платится подать. [Покажите], (принесите Мне динарий, чтобы Мне видеть его.)
Тексты взяты у Матфея: 22,18-19, у Марка: 12,15, у Луки: 20,24.
<У Матфея употреблено слово «видя», которое явно принадлежит к визуальной модальности, а у Марка – слово «зная» и у Луки – слово «уразумев», которые принадлежат к
кинестетической.>
Из допроса Пилата
71
И когда обвиняли Его первосвященники и старейшины, Он ничего не отвечал. Тогда
говорит Ему Пилат: не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя?
(Пилат же опять спросил Его: Ты ничего не отвечаешь? видишь как много против
Тебя обвинений. Но Иисус и на это ничего не отвечал) ему ни на одно слово, так что правитель (Пилат) весьма дивился.
<В этих абзацах Марк пишет «видишь»,а Матфей -«слышишь». Итак, у Матфея преимущественно аудиальная модальность восприятия, а у Марка – визуальная.>
{…и опять <Пилат> вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал
ему ответа. Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть
распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?
<В этом абзаце Иоанн употребляет нейтральное слово “знаешь”. Это говорит в пользу того, что у него очень развита способность к обдумыванию и к обобщениям. Итак у
Иоанна модальность восприятия – кинестетическая.>
Тексты взяты у Матфея: 27,11-14, у Марка: 15,3-4, у Луки: 23,4-7 и у Иоанна: 19,9-11.
Из допроса Ирода
[Ирод, увидев Иисуса,…предлагал Ему многие вопросы: но Он ничего не отвечал
ему. Первосвященники же и книжники стояли и усильно обвиняли Его.Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал
обратно к Пилату.]
Текст взят у Луки: 23,8-12.
<Ответными действиями Ирода на молчание Иисуса Христа были уничижение и
насмеятельство над Ним. Можно предположить, что у Луки более развиты кинестетическая и аудиальная системы восприятия.>
Из приведенных примеров видно, что каждому апостолу принадлежит своя группа
ведущих модальностей, отличающихся друг от друга. У Матфея – это аудиальная и визуальная; У Марка – визуальная и кинестетическая; у Луки – аудиальная и кинестетическая;
у Иоанна – кинестетическая.
В связи с вышеизложенной мыслью о восприятии событий с разных точек зрения, с
различным акцентированием внимания участников на те или иные детали происходящего
события и с приведенными примерами можно сделать вывод о правомочности применения модальности восприятия при персонификации кратких текстов.
К ВОПРОСУ ИЗУЧЕНИЯ ВОЗРАСТНОЙ АССИМЕТРИИ В СТРУКТУРЕ СЕМЕЙНО-БРАЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ: ФАКТОРЫ БРАЧНОГО ВЫБОРА
Корчмарь Н.О. (Саратов)
Данная статья посвящена рассмотрению факторов, влияющих на выбор потенциальным супругом человека, разница в возрасте с которым превышает 10 лет. В социологии
данные союзы определяются как гетерогамные, поскольку здесь идет речь о неравном
браке. Традиционно считается, что человек стремится к гомогамности в отношениях, то
есть предпочтительнее, если потенциальные супруги имеют равное социальное происхождение, материальный, образовательный статус, расовую, национальную и религиозную принадлежность. При соблюдении принципа гомогамности брак заключается с большей вероятностью.
Изучение неравных по возрастному критерию браков обусловлено, в первую очередь,
устойчивой тенденцией к сохранению количества данных браков во всем мире. В ряде
72
стран социологами отмечается тенденция к их значительному увеличению. Доля разновозрастных браков в США в настоящее время составляет около 12%, ежегодно увеличивая
количество на 0,2 %. Английские социологи, исходя из результатов исследований, предполагают, что к 2010 году каждая четвертая англичанка будет жить в семье, в которой
муж, как минимум, на 10 лет ее старше. Отмечается особенно бурный рост тех браков, в
которых возрастная ассиметрия составляет 15 и более лет. Согласно статистическим подсчетам, в настоящее время подобные союзы составляют 6%, к 2010 году, по прогнозам, в
США и Англии их будет 20%; то есть, каждая пятая молодая женщина будет состоять в
браке с мужчиной, старше ее на 15 и более лет2.
В России ситуация аналогична. Речь идет о значительном количестве разновозрастных браков. Изучение таких союзов осложняется тем, что в настоящее время нет возможности строить совместные распределения вступающих в брак по возрасту жениха и невесты, поскольку Госкомстат РФ с 1996 г. прекратил публикацию соответствующих данных,
ограничиваясь лишь распределениями по возрастам жениха и невесты по отдельности, по
укрупненным возрастным группировкам.
В целом, по данным межрегионального исследования репродуктивного поведения
городских семей «Россия-2000», подготовленного и проведенного под научным руководством проф. А.И. Антонова, в 50,5% семей, в которых опрашивалась жена, в 37,1% семей
возраст мужа находился в более старших возрастных интервалах, чем возраст жены, и в
12,4% - наоборот. В семьях, где опрашивался муж, соотношение возрастов супругов было
соответственно следующим: 42 и 4,9%3. Согласно некоторым исследованиям, в Москве из
60 тысяч ежегодно заключаемых браков около 5 тысяч - 9% - составляют союзы с разницей в возрасте на 7 и более лет в сторону невесты, чуть более 1000 регистрируемых союзов характеризуются возрастным разрывом в 10 лет и более. Подчеркнем, что это количество официально зарегистрированных союзов, количество так называемых «гражданских
браков», где дифференциация возраста составляет семь и более лет по некоторым подсчетам в пять раз больше4. Американские исследователи В.М. Кепхарт и Д. Едличка предпочтение женщинами мужчин более старшего возраста и, соответственно, предпочтение
мужчинами более молодых женщин объясняют глубоко укоренившейся в культуре ассоциацией возраста в глазах мужчин с большей женской привлекательностью в юности, а в
глазах женщин – с более высоким статусом мужчин в старших возрастах5.
Несмотря на отмеченное увеличение доли разновозрастных браков, результаты исследований показывают негативное отношение к данному типу семей, в первую очередь,
это относится к союзам, в которых женщина (жена) значительно старше мужа – они подвергаются осуждению со стороны 80 % опрошенных взрослых мужчин и женщин в крупных городах США и 90 % в небольших. Менее категоричными оказались европейцы группа исследователей из Лионского университета во главе с Бертраном Талем установили, что около 30% опрошенных считают такие союзы «противоестественными». При этом
осуждается лишь поведение мужчины, вступившего в такой союз. Люди гораздо более
терпимы к разновозрастным бракам с противоположным возрастным дифференциалом,
Полеев А. Притяжение старины //
www.russianny.comNewDesign/Medical/2006/6/19/index_medical.asp?ACTION=MEDICAL&ARTNUM=108921
2584 Обращение к ресурсу 11.10.06; Jedlicka D. Indirect Parental Influence on Mate Choice: a Test of the Psychoanalytic Theory // Journal of Marriage and the Family. 1984. Vol.46. P. 65-70.
3
Иванов С. Новое лицо брака в развитых странах // Демоскоп Weekly. № 67-68. 20 мая-2 июня 2002 //
http://www.demoscope.ru/2002/067 Обращение к ресурсу 17.01.2007; Переведенцев В. Лепта вдовиц и девиц //
http://www.demoscope.ru/weekly/2004/0167/analiy05.php Обращение к ресурсу 17.01.07; Рощина Я.М., Рощин
С.Ю. Брачный рынок в России: выбор партнеров и факторы успеха. Москва: ГУ-ВШЭ, 2006. 60 с.
4
Нерегистрируемые браки // Населении России 2000. 8-й ежегодный демографический доклад Центра демографии и экологии человека / под ред. А.Г. Вишневского. М.: ИНП РАН, 2001; Полеев А. Когда жена старше
мужа // www.psychology-online.net/articles/732/ Обращение к ресурсу 25.11.07
5
Социология семьи / под ред. А.И. Антонова. М.: ИНФРА-М, 2005. С. 300.
2
73
когда мужчина существенно старше жены6. В свою очередь психологи определяют превышение возраста жены относительно возраста мужа как добрачный фактор риска и дестабилизирующий фактор брачных отношений7.
Таким образом, практика формирования союза, характеризующегося возрастной ассиметрией супругов, является широко распространенной, и в настоящее время увеличивается число таких браков. Определяя разновозрастный брак, прежде всего, как гетерогамный союз, важно проанализировать факторы и мотивы брачного выбора в данном контексте.
При рассмотрении основных положений теоретических и практических подходов к
описанию и объяснению брачного выбора, тенденция к гомогамии в выборе главенствует.
Успешность и стабильность брачного союза, по мнению большинства авторов, поддерживается соответствием схожих социально-экономических и культурных характеристик
каждого из партнеров. Фактор однородности полагают значимым большинство исследователей; вместе с тем, набор характеристик, по которым производится выбор по сходству,
весьма различен. Чаще всего исследования проводятся на основе анализа экономического
статуса, социального происхождения, национальной и религиозной принадлежности.
Р.Шоуен и Д.Вулдредж8, опираясь на концепцию гомогамии при вступлении в брак, отмечают особенности гетерогамности брачного выбора, обусловленные гендерной принадлежностью: отклонение от гомогамного брака для женщин больше связано с социальноэкономическими факторами, а для мужчин в большей степени с неэкономическими факторами. Высокое образование мужчины часто дополняется молодостью женщины, или
высокий уровень образования у афро-американца и принадлежность будущей жены к белой расе. Были выделены такие факторы, влияющие на выбор, как: возраст, раса, образовательный уровень. Отечественная социология уделяла довольно много внимания изучению гетерогамности в аспекте этнических особенностей выбора брачного партнера9. Вопрос возрастной ассиметрии в семейно-брачных практиках не находит активного изучения
отечественными социологами и психологами, чаще всего возраст рассматривается ими
лишь как дополнительный критерий при анализе различных характеристик и особенностей института семьи и семейно-брачных практик.
Механизмы заключения брачных союзов и их распадения являются одним из ключевых вопросов изучения добрачного поведения как социальной системы, понимаемого как
деятельность совокупности конкретных людей, между которыми образуются определенные отношения и связи10. В более узком определении научный интерес касается причин
вступления в брак и моделей поиска партнера, определения возраста создания семьи, факторов стабильности брака. Помимо исследовательского интереса, некоторые из этих вопросов становятся актуальными и в свете необходимости выработки мер социальной политики, направленных на стабильность семьи и рождение детей.
Выбор брачного партнера относится к системе добрачного и брачного поведения, которая носит конкретно-исторический характер, развиваясь в связи с развитием общества.
Изменения в брачном поведении ставят вопрос об исследовании этих процессов на макроуровне, с точки зрения классификации различных типов браков, оценки тенденций брачности, влияния страновых и национальных макропоказателей на изменения уровня брачности, а также и об исследовании на микроуровне, о необходимости выявления на индивидуальном уровне детерминант выступления (или не вступления) в брак, детерминант
Полеев А. Когда жена старше мужа // www.psychology-online.net/articles/732/ Обращение к ресурсу 25.11.07
Шнейдер Л.Б. Семейная психология. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2005. С.
206.
8
Schoen R., Wooldredge J. Marriage Choice in North Carolina and Virginia, 1969-71 and 1979-87 // Journal of
Marriage and the Family. Vol.51. № 2 (May 1989). P. 465-481.
9
Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А.. Этносоциология. М.: Аспект Пресс, 1999. С. 213-227.
10
См.: Савинов Л.И. Семья и общество: история, современность и взгляд в будущее. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1992.
6
7
74
выбора партнеров по браку. Микроанализ брачного поведения, процессов брачности имеет меньшую историю по сравнению с макроанализом11.
В рамках микроанализа процессов брачности обычно используется подход рассмотрения поведения при заключении брака как поведения на «брачном рынке». Традиция
данного подхода восходит к экономическим исследованиям. Одной из особенностей экономического подхода является применение общих идей об экономических принципах человеческого поведения (максимизация благосостояния или полезности при ограниченных
ресурсах) к заключению брака, что приводит к концепции «брачного рынка»12, под которым понимается пространство потенциальных партнеров – мужчин с одной стороны и
женщин с другой, между которыми должно установиться соответствие – в данном случае
– брак. На этом пространстве происходит поиск контрагентов (будущих супругов), определяются формы контракта (брака) и его продолжительность. При таком подходе как детерминанты выбора партнера и заключения брака рассматриваются не только экономические характеристики потенциальных супругов (доход, статус занятости, профессиональные позиции и т.д.), но и другие (социальные, физические, демографические) характеристики, которые могут повлиять на полезность партнеров при заключении брака и в семейной жизни13.
Объяснение брачного выбора является мультидисциплинарным – теории, объясняющие добрачное и брачное поведение факторами и причинами, разработаны исследователями из достаточно разных отраслей знаний – экономистами, социологами, психологами.
Эти исследования часто объединяются под названием «mate selection».
Психология в эмпирических исследованиях затрагивает вопрос изучения возрастной
ассиметрии в семейно-брачных парах, однако данное направление не достаточно распространено. Часто вопрос отношений с партнером, разница в возрасте с которым превышает
10 лет, воспринимается психологами как отклонение от нормы в психологическом и сексуальном развитии. В значительной степени это касается союзов, в которых возрастной
перевес находится на стороне женщины. Данную позицию разделяли многие психотерапевты. Американский специалист Отто Кернберг14 доказывал, что любовь к старшей
женщине является абсолютным показанием к длительной аналитической психотерапии. У
молодых мужчин, вступивших в такие союзы, он обнаруживал множество психологических, а часто и сексуальных проблем15. Мужчину, связавшего свою жизнь с женщиной,
значительно старше, характеризуют, прежде всего, как инфантильного, несамостоятельного, стремящегося спрятаться за спиной зрелой и социально адаптированной жены, а часто
и в материальной корысти.
Американские психологи, используя электронную аудио- и видео аппаратуру, установили, что даже в самых солидных американских фирмах, где работают люди с высоким
уровнем образования, с «молодыми мужьями немолодых жен» коллеги в разговоре держаться на достоверно большем расстоянии, реже обращаются к ним с вопросами, реже
приглашают попить кофе или пиво - другими словами, в своих бессознательных проявлениях дискриминируют этих коллег16.
Рощина Я.М., Рощин С.Ю. Брачный рынок в России: выбор партнеров и факторы успеха. Москва: ГУВШЭ, 2006. 60 с.
12
Becker Gary S. Assortative Mating in Marriage Markets / A Treatise on the Family. Cambridge; London: Harvard
University Press, 1991. ch.4. P. 108–134.
13
Рощина Я.М., Рощин С.Ю. Брачный рынок в России: выбор партнеров и факторы успеха. Москва: ГУВШЭ, 2006. 60 с.
14
Kernberg O.F. Contemporary controversies in psychoanalytic theory, techniques and their application. New
Heaven; London: Yale Univ. Press, 2004.
15
См.: Кернберг О.Ф. Отношения любви: норма и патология / Пер. с англ. М.Н. Георгиевой. М.: Незаивисимая фирма «Класс», 2004.
16
Полеев А. Когда жена старше мужа // www.psychology-online.net/articles/732/ Обращение к ресурсу
25.11.07
11
75
Женщина, вышедшая замуж за молодого мужчину, получает одобрение окружающих, в глазах общества она выглядит успешной. В свою очередь, в юношеской и молодежной субкультуре роман со зрелой женщиной высоко оценивается, такой молодой человек воспринимается как удачливый, успешный. Научные исследования показывают, что
такая эмоционально-сексуальная связь оказывается полезной для молодого мужчины не
столько в эротическом, сколько в психологическом плане. Подобным образом вопринимаются романы и сексуальные связи, а не совместное проживание или супружеский союз17.
Одним из важнейших факторов вступления в брак с женщиной, на 10 и более лет
старшей для многих молодых мужчин является так называемый «синдром необычного
курсанта военного училища» или «синдром нестандартного курсанта», как его называет
Фрэнк Питман. Данный термин был сформирован и применялся к курсантам американских и британских военных училищ, происходивших из социально и культурно высокоразвитых слоев, которые вопреки уговорам окружения поступали в военное училище или
шли добровольцами в армию, оставив успешное образование. Психологические исследования таких юношей показали, что они смутно ощущают в себе импульсы, стремления к
социально неодобряемому поведению, в частности, к употреблению алкоголя, наркотиков,
беспорядочной половой жизни, бесцельному времяпровождению. Спасаясь от этих внутренних импульсов, они бегут в армию, где дисциплина, форма, атмосфера воинской жизни, как они надеются, спасет их от данных форм поведения.
Фрэнк Питман с группой психотерапевтов и психологов обнаружил у «молодых мужей немолодых жен» психологический профиль (построенный с помощью ММРI и других
методик), похожий на тот, что наблюдается у «необычных курсантов»18. Из научного материала немецкого исследователя Гельмута Шнайда предстает когорта молодых людей,
пытающихся организовать свою жизнь, «ищущих себя». Для многих молодых мужчин,
психологически подобных «нестандартным курсантам», стабилизирующую роль армии
играет семейная жизнь, в большей степени - семейная жизнь со зрелой, эмоционально и
социально стабильной женой. Данный союз, как правило, направлен на избавление от дезадаптирующих, саморазрушительных импульсов, которые могут не проявляться в конкретных действиях. Союз со зрелой женщиной уменьшает риск необдуманных поступков,
являющихся результатом недостатка жизненного опыта, недостаточной сформированности механизмов самоконтроля, часто предотвращает социально-психологические нарушения. Данные взаимоотношения способствуют личностному становлению и самосовершенствованию молодого человека.
Мирослав Плзак, изучавший жизненный сценарий «молодых мужей», отмечает, что
через 10 лет из трехсот семей с разницей в возрасте 10 и более лет в сторону жены супружескую жизнь продолжали только чуть более 70 (около 23%). При этом, из этих 230 молодых (от 25 до 30 лет) людей примерно 190 человек (около 63%от общего количества)
были охарактеризованы как социально и психологически дезадаптированные – злоупотребляли алкоголем, часто меняли места работы, не завершили образование; небольшая
часть (порядка 14%), чей союз со зрелой женщиной распался, вели адаптированный образ
жизни – работали, встречались с женщинами, намеревались создать новую семью. Таким
образом, по мнению Плзака, супружеский союз с более зрелой женщиной отложил и на
несколько лет замедлил процесс их дезадаптации.
Результаты исследования 250 супружеских союзов, в которых возраст жены превышал возраст мужа на величину от 10 до 18 лет, проведенного Мишель Дэвис, показали,
что через 10 лет совместную жизнь продолжали только 37 супружеских пар (около 15%).
Полеев А. Притяжение старины //
www.russianny.comNewDesign/Medical/2006/6/19/index_medical.asp?ACTION=MEDICAL&ARTNUM=108921
2584 Обращение к ресурсу 11.10.06
18
Полеев А. Когда жена старше мужа // www.psychology-online.net/articles/732/ Обращение к ресурсу
25.11.07
17
76
Три четверти «бывших молодых мужей» обнаруживали отчетливые признаки так называемой «социально-психологической дезадаптации», проявляющиеся в различных сферах:
от профессиональной беспомощности до злоупотребления алкоголем, наркотиками, переедания, беспорядочной половой жизни (промискуитета). При этом четвертая часть «бывших мужей» характеризовалась довольно высоким уровнем адаптации, намного более высоким, чем до вступления в разновозрастной брак.
Исследования показывают, что одним из важных и решающих мотивов распада браков является осуждение окружающих; при этом отношение ближайшего окружения и коллег по работе к «бывшим мужьям» не изменилось. Исследования под руководством
Майкла Уэбба19 показали, что и через три-пять лет после распада их союза дискриминация молодых людей продолжалась: они воспринимались коллегами и ближайшим окружением как инфантильные, несамостоятельные, нуждающимиеся в опеке. Эти установки
окружающие проявляли во множестве повседневных поступков. По мнению М. Уэбба,
супружеский союз, длящийся более трех лет, с существенно старшей женщиной портит
психологическую и деловую репутацию молодого мужчины на двадцать и более лет.
Вместе с тем, молодые мужчины, продолжавшие совместную жизнь с более зрелой
женой, демонстрировали профессиональный и образовательный рост. Характерной особенностью данного рода союзов является сохранение лидерства жены, даже при условии
превосходства молодым мужем по своему профессиональному уровню, и по уровню доходов своей супруги.
С медико-сексологической позиции разновозрастные браки могут быть объяснены
через фазовость сексуальной активности. Мужчина достигает гиперсексуальности в среднем в 17-20 лет, когда моральные ценности, сексуальные возможности и интересы не соответствуют потребностям ровесниц. С физиологической позиции адекватен союз с женщиной старшего возраста, которая вступила в фазу сексуального расцвета (28-35 лет),
требующей активной сексуальной позиции. Такой союз может быть гармоничным с интимной точки зрения, в результате может перерасти в брак20. Гармоничность разновозрастного союза состоит, кроме того, и в том, что партнеры удовлетворяют в таком браке
не столько сексуальные, сколько психологические потребности, в частности, когда они
строят взаимоотношения не по принципу «муж - жена», а по принципу «ребенок - родитель».
Подводя итог, следует отметить, что вопрос разновозрастных браков в отечественной
социологии и психологии изучен недостаточно; существуют лишь фрагментарные прикладные исследования данной проблемы; другими словами, данное направление социологических и психологических исследование остается актуальным.
ПРИРОДА РЕАЛЬНОСТИ, МИСТИКА И ОСВОБОЖДЕНИЕ
Кудрявцев А.А., (г. Екатеринбург)
Добро и зло есть условные (относительные) аспекты реальности, порожденные человеческим умом. Раздробленность на добро и зло подобна обозначенным полюсам единого
мира, фазам дуальной системы воззрения. Это и есть залог (условие) динамики мышления
- взаимодействие противоположностей.
Логическое мышление основано на делении мира на части и на сопоставлении одного другому. То есть ум сам создает себе пищу, в утопичных попытках при помощи незамысловатой схемы объяснить феноменальные явления мира, не лежащие в категориях понятий этой схемы.
Полеев А. Притяжение старины //
www.russianny.comNewDesign/Medical/2006/6/19/index_medical.asp?ACTION=MEDICAL&ARTNUM=108921
2584 Обращение к ресурсу 11.10.06
20
См.: Юнда И.Ф., Юнда Л.И. Социально-психологические и медико-биологические основы семейной жизни. К, Выща шк., 1990.
19
77
А добро и зло - это абстрактные (условные) ориентиры для сознания по этому большому многогранному, непредсказуемому и непостижимому миру. А ведь карта местности
не есть сама эта местность - не так ли?
Быть может, видя мир через призму своего мышления, мы воспринимаем его проекцию, отраженную от призмы нашего ума? А все образы и ощущения, с которыми мы имеем дело, спроецированы на нашу нервную систему сознанием, фантазирующим по поводу
интерпретации пронизывающей нас действительности? Быть может все что мы видим,
чувствуем и ощущаем подобно сну или виртуальной реальности и существует в нашем
воображении? Данная модель воззрения уже рассматривалась современными учеными
квантовой физики, нейрофизиологии, психологии и биологии в рамках Голографической
парадигмы (Эксперимент Alain Aspect, Paris, 1982; Публикации и исследования David
Bohm, Karl Pribram, Stanislav Grof, Ken Wilber, Lyall Watson, Keith Floyd и др). Им удалось
экспериментально доказать иллюзорность грубой материи, которая является нам трехмерной голограммой и набором ощущений нашего восприятия. Голографическая парадигма
также сочетается с мировоззрением древних восточных религий. Например, в индуизме
существует санскритский термин “майа” (букв. знач. “не то”), характеризующий иллюзорность всей материальной действительности; в тибетском буддизме есть тезис о пустоте “шунията”, как истинной форме всего сущего.
Основываясь на голографической парадигме и мудрости восточной философии,
можно обнаружить ряд глобальных вопросов и проблем, стоящих перед современной психологией: “Мистерия истинной природы реальности”, “Проблема поиска наблюдателя
окружающей действительности”, “Личностный кризис утопического самопознания”,
“Мировоззренческий кризис самоидентификации вследствии смены парадигмы”, “Кризис
поиска смысла” и др. Основная сложность этих вопросов состоит в том, что ответы на них
лежат за пределами области познания аналитического ума.
Все люди и предметы взаимосвязаны между собой. Об этом так же свидетельствуют
последние достижения квантовой физики.
Это же касается и человеческих мыслей, которые, переплетаясь, создают информационное поле Земли или ноосферу (В. И. Вернадский).
Ни один человек не существует отдельно ни от одного другого, их восприятия, переходя в “надличностное”, пересекаются и объединяются в единой области, названной общественным бессознательным (К.Г. Юнг).
На событийный ряд человека, влияет то, во что он верит и о чем склонен думать, являясь отражением его реальности. Комплекс потенциальных предрасположенностей этого
событийного ряда – есть поле событий, которое базируется на восприятии человека (его
намереньях, мыслях, эмоциях и ожиданиях). Таким образом, на происходящее в окружающем мире можно влиять не только непосредственным физическим вмешательством, но
так же намереньем и мыслью, или просто своим состоянием.
Получается, что явления глобального психического пространства (я бы так назвал
его): мысли, информация, мысле-образы, эмоции, идеи и различные состояния человека,
определяют событийный ряд человека или поле событий. Более того, это пространство,
которое не укладывается ни в понятие ‘ноосфера’, и в понятие ‘общественное бессознательное’, нуждается в адекватной классификации, поскольку различные его явления, лежат в различных его слоях.
В наше время большинство людей, так или иначе, объясняют себе окружающий мир
при помощи слов, философских и научных концепций, обоснованных логически, принятых на веру или внедренных извне.
Огромное количество информации, открывшееся ныне широкой общественности,
позволяет трактовать происходящее тысячами концептуальных схем, часто противоречащих друг другу. Кто-то занимается трактовкой происходящего, кто-то нет, но в представления об окружающей действительности имеет каждый.
78
Люди обладают мировоззрением, основанным на базовых знаниях и ценностях, привитых обществом, а их мировоззрение, в свою очередь ‘обладает’ ими, ограничивая реальность человеческого восприятия событиями, вписывающимися в трактовку мировоззрения субъекта и не нарушающих ее ‘целостности’. (То есть бесконечно многообразный
мир предстает перед человеком в том единственном виде, в котором субъект его интерпретирует и желает воспринимать.)
При помощи слов, знаний и логики современный человек вполне может попытаться
объяснить себе весь окружающий мир, обозначив, какие события могут случаться в нем, а
какие нет, тем самым (образно говоря), поместить свое сознание в ограниченную сферу
ментальных понятий, схем, ярлыков и стереотипов, которой свойственно укрепляться в
восприятии с течением времени. Данный тип мировоззрения характерен, в основном, для
материалистов и ученых, работающих на классическую науку и его может быть вполне
достаточно для решения задач социального существования, но не для создания чего-то
принципиально нового.
Стоит понимать и помнить, что логическое мышление является лишь инструментом,
но никак не абсолютной реальностью. Например, фантазия, так хорошо проявляющаяся у
детей, относится к нелогичной области восприятия.
На протяжении всего времени в общественном сознании человечества оставалось место для веры в нечто сверхъестественное и необъяснимое. Не ошибочно назвать веру одной из базовых потребностей человечества. Потребность верить во что-либо определяется
подсознательным стремлением человека высвободить фантазию из ментального плена
убеждений.
Суеверие можно описать, как принятие на веру недоказуемых событий (или недостоверной информации).
Раньше, скажем, во времена древних славян, когда не было такого обширного количества общедоступной информации для интерпретации окружающей действительности, в
сознании этноса преобладало мифологическое мышление, основанное на народных верованиях и приметах. Мировоззрение человека того времени, не ограниченное сложными
концептуальными схемами было способно воспринимать реальность весьма эластично.
Мир для человека древности был загадкой, событийный ряд был менее ограниченным, где
находилось место для проявления различных феноменов. Так, к примеру, человек, заблудившийся в лесу, мог вполне реально видеть леших и прочих ‘мистических’ персонажей
(объектов своего верования), а затем подпитывать своими галлюцинациями народные поверия.
Туда же можно отнести народные приметы, которые в свое время были придуманы, в
попытке объяснить и упорядочить окружающую действительность (как и современная
наука). Причем весьма вероятно, что когда человеку ничего не мешало верить в достоверность своих умозаключений, события которые он предсказывал при помощи народных
примет, вполне могли происходить с ним.
С течением времени народные приметы, передаваемые из поколения в поколение,
становятся частью самобытной культуры, утрачивая свою смысловую актуальность подобно полупустому пакету с прокисшим молоком. Сейчас же приметы и суеверия больше
похожи на патологические ассоциативные связи между событием и его весьма сомнительным следствием.
Наука в такой-то мере тоже суеверна, ибо, если идти по цепочке рассуждений любой
теоремы к ее началу, у истока всегда будет аксиома. Таким образом, можно прийти к тому, что все человеческое знание построено на серии допущений.
Понятие мистификация образовано от слова мистика, которое характеризует все необъяснимые и непознанные явления. Мистификация – это придание очевидному значения
таинственного и непостижимого. Но если рассмотреть более внимательно внешне очевидные и понятные вещи, то можно заметить что все не так тривиально. Каждый предмет и
явление имеет глубокую суть: свою причину, историю и структуру с бесчисленным коли79
чеством различных связей (от молекулярных, до причинно-следственных), которые расходятся бесконечно далеко в многомерном пространстве и таким образом связаны со всеми явлениями. Таким образом, каждое проявление имеет мистическую природу непостижимого, как и сама Вселенная. Прямым доказательством вышеупомянутого, является тот
факт, что человечество в настоящий момент не обладает доказанными знаниями, которые
бы объясняли происхождение человека и мира, в котором мы живем.
Человечество на протяжении всей истории пыталось объять необъятное в рамки привычного мышления, чем и по сей день занимается наука в утопических попытках объяснить необъяснимое. Суть проблемы в том, что та абсолютная ‘истина’, которую человек
ищет на духовном пути, не лежит в категории относительного аналитического мышления
человека, при помощи которого он ее пытается постигнуть.
Рассматриваемый ряд вопросов, является особо актуальным для человека, стремящегося к осознанию и расширению мировосприятия; для человека, который живет в обществе, где авторитетная классическая наука, закрывая глаза на многомерность и непостижимость окружающего мира, питает общественное мировоззрение узкими взглядами на
широкую действительность.
Человек всегда стремится сознательно или бессознательно воплотить в действительность (или высвободить) свое психическое состояние, в чем содержится глубинный смысл
человеческой реализации. Высвобождение потенциала интенсивно происходит в творческих состояниях сознания (будь то танец, игра на инструменте, рисование или любая импровизация), которым всегда присуща определенная степень погружения в транс. Когда
человек входит в творческих процесс, логическое мышление уступает главенствующую
роль иррациональному аспекту восприятия. В таком состоянии человек, находясь в связи
с надличностной областью психики (С. Гроф, 2000г.), способен спонтанно выражать идеи
и образы, проходящие через его восприятие. Данный процесс можно охарактеризовать как
созидательный катарсис или спонтанное освобождение через творчество. Его основными
критериями является расслабленность ума, выражение спонтанно проявляющихся переживаний, непривязанность к продукту творчества (актуализация самого процесса), отсутствие оценки процесса, погружение в измененное состояние сознание. Данный процесс
должен быть грамотно организован опытным психотерапевтом, имеющим опыт трансперсональных переживаний.
В обществе людей, чьи головы забиты огромным количеством непрактической информации; кто не знает, что ему действительно нужно для счастья; большинство из которых не могут расслабиться без интоксикации или секса - особо актуально освобождение
ума от ложных умозаключений привязанности к процессу мышления.
Только ослабив хватку вечно голодного ума, стремящегося ежесекундно обрабатывать информацию, человек может достигнуть творческого состояния, в котором он может
выражать и реализовывать потенциал. Это состояние достижимо не теоретическим, но
практическим путем. Ниже приведены актуальные психотехники для освобождения ума:
Медитативные техники: практики расслабления; практики концентрации и фокусировки ума; Бахкти – йога (пение мантр).
Дыхательные техники: холотропное дыхание; ребефинг; вэйвэйшн; свободное дыхание, ДМД.
Телесно-ориентированные техники: хатха-йога и танатотерапия; тантрические практики; танцевально-двигательная терапия.
Творческие техники: арт-терапия; импровизация на музыкальных инструментах; динамическая импровизация.
Процессуальные техники: шаманские практики путешествий и перевоплощения;
практики разотождествления; йога сновидений.
Высвобождать свое состояние можно различными способами и все они дополняют
друг друга. Наряду с возможными альтернативами катарсиса, хочется выделить творче-
80
скую реализацию и ее ряд преимуществ: экологичность, созидательность, продуктивность, не говоря уже о положительном психотерапевтическом эффекте и доступности.
Библиография:
1. A. Aspect, Nature, To be or not to be local, 2007.
2. D. Bohm, "The Special Theory of Relativity," Routledge Publishers, 1996
3. Pribram, Karl Brain and perception: holonomy and structure in figural processing. 1991.
4. Stanislav Grof, Beyond the Brain: Birth, Death And Transcendence In Psychotherapy
1985.
5. С. Гроф, “Надличностное видение”, М., 2000
КАЧЕСТВО ЖИЗНИ ПОЖИЛЫХ И ОДИНОЧЕСТВО
Лазарянц О.В., (Ярославль)
Мы провели сравнительный анализ качества жизни пожилых россиян по результатам
социологических исследований ВЦИОМ (1997 г.), проводимых по всероссийской выборке
и с выборкой пожилых в Ярославле (2003 г., 2006 г.). Объем выборки по 250 человек соответственно в годы проведения социально-психологических исследований. Общий объем выборки – 500 человек. Выборки соотносимы по половозрастным характеристикам (70
процентов женщин и 30 мужчин)
Для измерения качества жизни мы использовали вопросник ВЦИОМ и задали респондентам следующие вопросы:
1. Насколько Вы удовлетворены своей жизнью в целом?
2. Если оценить в целом, чувствуете ли Вы уверенность в завтрашнем дне?
3. Чувствуете ли Вы себя в нашем обществе свободным человеком?
4. Чувствуете ли Вы себя в безопасности на улицах?
5. Насколько Вы удовлетворены положением, которое занимаете в обществе?
6. Насколько Вы удовлетворены тем образованием, которое Вы получили?
7. Насколько Вы удовлетворены Вашей работой в целом?
8. Насколько Вы удовлетворены отношениями в Вашей семье?
9. Насколько Вы удовлетворены кругом Вашего общения (друзья, соседи, знакомые,
коллеги)?
10. Насколько Вы удовлетворены тем, как проводите свободное время?
11. Насколько Вы удовлетворены материальным положение Вашей семьи?
12. Насколько Вы удовлетворены тем, как питается Ваша семья?
13. Насколько Вы удовлетворены жилищными условиями Вашей семьи?
14. Насколько Вы удовлетворены состоянием Вашего здоровья?
15. Насколько Вы удовлетворены состоянием окружающей среды там, где Вы живете?
К 2006 г. по сравнению с 1997 г. все показатели качества жизни снизились, т.е. качество жизни ухудшилось. В таблице 2 приведены данные динамики коэффициентов качества жизни за этот период. Коэффициенты удовлетворенности (качества) рассчитывались
как средневзвешенные величины на основании распределений ответов респондентов на
соответствующие вопросы. При этом различным вариантам ответов присваивается оценка
от 4 баллов - "вполне удовлетворен" до 1 балла - "совсем не удовлетворен". Таким образом, величина коэффициента может варьировать от 1 до 4, а средний уровень составляет
2,5 балла.
Таблица 2. Динамика коэффициентов качества жизни (баллы)
Показатели каче- 1997г.
2003
2006
Динамика
ства жизни
1997 – 2006
гг.
81
Жизнь в целом
2,8
2,5
2,3
0,5
Уверенность в бу- 2,0
дущем
2,0
1,8
0,2
Ощущение свобо- 2,5
ды
2,2
2,3
0,2
Личная
ность
безопас- 2,5
2,0
2,0
0,5
Положение в об- 3,2
ществе
2,8
2,6
0,6
Уровень образова- 3,0
ния
2,7
2,6
0,4
Работа
целом
щие)
в 3,2
(работаю-
2,8
2,6
0,6
Отношение в се- 3,5
мье
3,1
3,2
0,3
Круг общения
3,6
3,2
3,2
0,4
Свободное время
2,8
2,4
2,5
0,3
Материальное по- 2,3
ложение в семье
2,0
1,6
0,7
Питание семьи
2,3
2,4
2,2
0,1
усло- 2,9
2,5
2,5
0,4
Достояние здоро- 2,8
вья
2,5
2,4
0,4
Экология
2,2
2,1
0,2
Жилищные
вия
2,3
Из таблицы 2 видно, что среди показателей образа жизни самое большое снижение
потерпел такой, как "материальное положение семьи", за ним идут показатели "положение
в обществе" и "личная безопасность" (2006 г.). К сожалению, в 2007 г. материальное положение россиян еще больше усугубилось из-за резкого скачка цен на продукты и услуги
и образовалась еще большая брешь между доходами и необходимыми расходами пожилых граждан. У старшего поколения по сравнению с другими возрастными группами качество жизни гораздо хуже. На фоне снижения уровня удовлетворенности отдельными
аспектами жизнедеятельности их порядок мало изменился: как и раньше, более высоко
оцениваются населением отношения в семье и круг общения, а также работа, образование,
82
положение в обществе. И напротив, максимальная неудовлетворенность связана с такими
аспектами жизнедеятельности, как материальное положение семей и уверенность в будущем. Ранжированный ряд оценок качества жизни приведен в Таблице 3.
Таблица 3. Ранг отдельных аспектов жизнедеятельности в глазах населения
Ранг 1997
2006
Ранг
1
Круг общения
Отношение в семье
1
2
Отношение в семье
Круг общения
2
3
Работа в целом
Работа в целом
3
4
Положение в обществе Уровень образования
5
Уровень образования
Положение в обществе 5
6
Жилищные условия
Жилищные условия
6
7
Свободное время
Свободное время
7
8
Состояние здоровья
Состояние здоровья
8
9
Личная безопасность
Ощущение свободы
9
10
Ощущение свободы
Питание семьи
10
11
Экология
Экология
11
12
Питание семьи
Личная безопасность
12
13
Материальное
жение в семье
поло- Уверенность в будущем 13
14
Уверенность в буду- Материальное
щем
ние в семье
4
положе- 14
Для более глубокого анализа качества жизни пожилых людей в апреле 2007 года
нами было проведено выборочное анкетирование (120 человек, из них 80 женщин и 40
мужчин). В анкету, предложенную респондентам, был включен блок из 15-ти вопросов,
который мы привели выше. Мы предложили для ответа респондентам следующие альтернативы ответов:
1) "вполне удовлетворен";
2) "скорее удовлетворен";
3) "скорее не удовлетворен";
4) "совсем не удовлетворен";
5) "затрудняюсь ответить";
6) "нет ответа".
Данные по результатам анкетирования приведены в таблице 4.
Таблица 4. Удовлетворенность качеством жизни среди пожилых.
Показатели
вполне удо- скорее удовле- скорее
не совсем
не затрудняюсь нет
83
качества жиз- влетворен
ни
(%)
творен(%)
удовлетворен удовлетворен ответить
(%)
(%)
(%)
отве
(%)
Жизнь в це- 24
лом
26
26
17
5
2
Уверенность
в будущем
14
6
38
26
16
2
Ощущение
свободы
32
23
24
5
12
4
Личная без- 22
опасность
28
20
16
10
4
Положение в 8,5
обществе
26,9
41
23,6
0
0
Уровень об- 28
разования
47
20
5
0
0
Работа
в 16
целом (работающие)
29
23
27
5
0
Отношение в 47
семье
28
11
4
8
2
Круг общения 32,2
46,8
10
6
4
0
Свободное
время
36,7
33,9
12
8
0
Материальное 1,2
положение в
семье
8,7
12
75,1
3
0
Питание
мьи
12
53
25
3
0
9,4
се- 7
Жилищные
условия
23
29
24
20
4
0
Состояние
здоровья
3,2
13,1
32
46,7
5
0
Экология
10
12
49
26
3
На вопрос: "Насколько Вы в настоящее время удовлетворены отношениями в Вашей
семье?" почти половина пенсионеров (47,%) вполне удовлетворены отношениями в своей
84
семье. Треть из них (28%) - скорее удовлетворены. Только десятая часть пожилых (11%)
"скорее не удовлетворены" и только 4% "совсем не удовлетворены" отношениями в своей
семье.
Были получены низкие оценки удовлетворенности пожилыми своим здоровьем. В
определенной степени это понятно. С возрастом здоровье ухудшается. Так, только 3,2%
пожилых "вполне удовлетворены" своим здоровьем и 13,1% - "скорее удовлетворены".
Среди пенсионеров почти половина (46,7%) "совсем не удовлетворены" состоянием своего здоровья. Это - свидетельство крайне неблагополучной ситуации с состоянием здоровья людей старшего поколения в нашей стране. Ниже мы более подробно остановимся на
этой теме.
С возрастом сужается круг общения людей: кто-то уходит из жизни, рвутся былые
социальные связи (особенно с уходом на пенсию). Поэтому на вопрос: "Насколько в
настоящее время Вы удовлетворены кругом Вашего общения (друзья, соседи, знакомые,
коллеги)? " - только треть пожилых людей ответили, что "вполне удовлетворены", "скорее
удовлетворены" - около половины респондентов (46,8%).
Как правило, когда люди уходят на пенсию, то у них понижается социальный статус.
Поэтому на вопрос: "Насколько Вы в настоящее время удовлетворены положением, которое Вы занимаете в обществе?" - только 8,5% пенсионеров ответили "вполне удовлетворены" и почти треть (26,9%) - "скорее удовлетворены", примерно половина пожилых не
удовлетворены своим социальным положением в обществе.
На наш взгляд, это связано с тем, что до выхода на пенсию некоторые из пенсионеров занимали достаточно престижные должности, т.е. занимали значительные социальные
позиции. Сейчас же эти люди находятся, прежде всего, в тяжелом материальном положении. С этим связана неопределенность в оценке своего социального положения в настоящее время, своего рода растерянность: "А как же так?"
Тем более, что они показывают достаточно высокую удовлетворенность своим образованием (75%), а совсем не удовлетворены всего 5%. Основная масса респондентов имеет высшее образование и, на наш взгляд, гордятся своим классическим образованием, хотя
оно и социально не востребовано.
Содержательная структура проведения свободного времени характеризует стиль
жизни человека. Оценка удовлетворенности тем, как ему удается реализовать свой стиль в
проведении свободного времени, является одним из показателей качества жизни. Только
9,4% пенсионеров "вполне удовлетворены" тем, как они проводят свободное время, и
36,7% - "скорее удовлетворены". Такие же оценки у служащих. У пожилых людей (в основном горожан) много времени уходит на поездки в поисках более дешевых продуктов.
Муниципальные власти мало занимаются досугом пенсионеров. Пожилые люди не могут
посещать выставки и театры не только из-за своих недугов, а из-за отсутствия денег.
Самым низким показателем качества жизни пенсионеров является удовлетворенность
материальным обеспечением их семей. Этот показатель снизился больше других за последние годы (см. таблицу 2). Только 1,2% пенсионеров были "вполне удовлетворены"
материальным обеспечением своей семьи и 8,7% - "скорее удовлетворены". Наверно, у
этих пенсионеров дети прилично зарабатывали. Сложившаяся ситуация объясняется тяжелым социально-экономическим положением всей страны. А т.к. пожилые люди в процентном отношении составляют достаточно большую и наименее защищенную часть
населения, то эта проблема задевает их прежде всего. В этом аспекте то, что 75,1% совсем
не удовлетворены материальным положением семьи, отражает тяжелое, но реальное положение дел.
На наш взгляд, материальное положение семьи связано так же и с удовлетворенностью питанием. На вопрос: «Насколько Вы удовлетворены тем, как питается Ваша семья?» только 7 процентов ответили, что вполне удовлетворены, больше половины (53%)
скорее не удовлетворены, а 25% совсем не удовлетворены. Мы не думаем, что в сегодняшних магазинах недостаточен ассортимент продуктов питания. Неудовлетворенность,
85
наверно, в основном связана с большим разрывом между предложением общества на качество питания и чрезвычайной ограниченностью в возможностях пожилых людей в приобретении продуктов питания.
Только половина респондентов чувствует себя в безопасности, хотя, как показывает
статистика, нападения на пожилых в центре города Ярославля достаточно редки. На вопрос «Чувствуете ли Вы себя в безопасности на улицах?» 36% ответили отрицательно. На
наш взгляд, пенсионеры смотрят слишком много российских сериалов, в которых насилие
над личностью является основным лейтмотивом.
Пожилые чрезвычайно не удовлетворены экологическими условиями. Только 10%
вполне удовлетворены ими, а 12%, а остальные почти 80% негативно ответили на вопрос:
«Насколько Вы удовлетворены состоянием окружающей среды там, где Вы живете?». Респонденты в основном живут в центре города и в некотором смысле их обеспокоенность
экологическими условиями понятна. Но, на наш взгляд, основной детерминантой негативной оценки является обеспокоенность своим здоровьем. Как мы указывали выше, пожилые имеют очень низкую удовлетворенность своим здоровьем.
На вопрос: "Чувствуете ли Вы уверенность в завтрашнем дне?" - только 14% пожилых ярославцев чувствуют уверенность в завтрашнем дне. Итак, у 80% пожилых россиян
нет уверенности в завтрашнем дне. Эта неуверенность усугубляет одиночество пожилых,
объясняет их пессимизм и стрессы, а иногда ведет к суициду.
При этом следует отметить, что половина респондентов жизнь в целом оценивают
положительно.
При советской власти люди привыкли рассчитывать на то, что государство проявляло
заботу о них в различных сферах жизни, т.е. в нашем обществе доминировал патернализм.
У многих ярославцев сохранились до сих пор установки на такое отношение к ним со стороны государства. Они считают, что государство должно обеспечивать каждому прожиточный минимум и должно обеспечивать работой каждого, кто хочет работать. Они так же
(наверно вспоминая советское прошлое), считают, что жилье должно предоставляться
населению бесплатно и медицинское обслуживание должно быть бесплатным. К бесплатным услугам государства так же относятся школьное и высшее образование.
В некотором смысле пожилые живут в установках на патернализм и ценностях прошлого столетия. Данная позиция во многом мешает пожилым людям реализовать себя в
новом статусе, что ведет к ограничению кругозора, уменьшению социальных контактов и
косвенно приводит к ощущению собственного одиночества, потерянности и выброшенности из современной жизни.
Проведенный анализ достаточно четко характеризует духовное состояние пожилых
людей, их степень удовлетворенности реалиями жизни, а также базовые социальнопсихологические установки и ценности.
По мнению исследователей в области медицины, в настоящее время треть взрослого
населения России находится в состоянии высокого уровня психоэмоционального стресса.
В той же или иной степени стрессу подвержено все население России. Его основанием является правовая незащищенность на фоне высокого уровня преступности и безработицы,
высокий уровень инфляции, локальные войны, террористические акты, ломка привычных,
усвоенных с детства ценностей, представлений. В поддержании стресса большую роль играет имущественное расслоение общества. Эти и другие острые проблемы отмечали респонденты в наших опросах.
Для респондентов, которые были объектом нашего исследования, важными факторами являются и побочные причины одиночества.
Во-первых, это плохое здоровье пожилых и невозможность качественного лечения
из-за дороговизны лекарств и медицинских услуг. Болезни ограничивают социальные
контакты пожилых, приводят к комплексу неполноценности, снижают общий уровень самочувствия, активности, настроения, вызывают депрессивные тенденции и социопатию. В
86
основе их, на наш взгляд, лежат процессы социально-экономического характера (безработица, мизерные зарплаты и пенсии, их невыплаты и т.д.).
Во-вторых, это уровень дохода пожилых. Мы уже отмечали при анализе данных социально-психологического исследования, что респонденты очень негативно оценили материальное положение своей семьи. Отсутствие денег у пожилого человека усугубляет его
одиночество, так как он не может пойти в гости, на день рождения к старым друзьям (нет
подарка) или куда-то поехать (нет денег на билет). Рвутся социальные связи, человек становится еще более одиноким.
Итак, к основным факторам одиночества пожилых россиян прибавляются еще побочные, которые еще более обостряют одиночество.
В связи с такой сложной ситуацией в отношении одиноких пожилых людей в нашей
стране во весь рост встает проблема их социальной и медицинской поддержки. Улучшение же качества жизни россиян и особенно пожилых напрямую зависит от изменения в
лучшую сторону социально-экономической ситуации в обществе.
ОСОБЕННОСТИ ОСВОЕНИЯ ДЕТЬМИ ДОШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА КАЗАХСКОГО ЯЗЫКА КАК УСЛОВИЕ УСПЕШНОГО ЯЗЫКОВОГО РАЗВИТИЯ
В.В. Николаева, М.В.Арнаут (г. Караганда)
Казахстан является полиэтническим и многоконфессиональным государством. И по
культурно-языковым различиям население страны в целом делится по преимущественной
ориентации на один из двух языков – государственный (казахский) и русский. Произошедшие в Казахстане на рубеже веков радикальные социально-экономические и политические преобразования вызвали, в свою очередь, большие изменения в общественном сознании и духовной сфере общества. В этих условиях необходимо восстановление, сохранение этнических культур, взаимодействие между ними в интересах общенационального
единства.
Конституция РК закрепляет приоритетность казахского языка как основы полилингвального образования. Одно из важных условий его функционирования как государственного - совершенствование образовательного потенциала данного языка во всех сферах общественной деятельности с целью его использования как средства хранения и усвоения знаний и навыков, формирования и воспитания будущих руководителей, развития патриотических чувств граждан [1].
В «Государственной программе функционирования и развития языков в РК на 20012010г.г.» [2] определены стратегические цели и задачи языкового строительства в Казахстане на долгосрочную перспективу, а также намечены основные направления и механизмы их реализации. Роль государственного языка в обществе обусловлена высоким консолидирующим потенциалом, что обусловливает приоритетность его развития.
Одним из важнейших условий успешного языкового развития является организация и
обеспечение стабильного функционирования полноценной системы обучения языкам, являющейся составной частью общей культуры общества. Данная система должна представлять собой взаимосвязанный последовательный и по возможности непрерывный процесс,
осуществляемый на различных уровнях и в разнообразных формах. В настоящее время
основное внимание в этой области уделяется учебным и воспитательным заведениям различных типов, что является наиболее оптимальным и естественным путем осуществления
лингвистической подготовки в необходимом объеме. Принцип непрерывности, необходимый для полного и глубокого усвоения требуемых знаний и навыков, может быть обеспечен при условии построения обучения по классической схеме: дошкольная организация
воспитания - школа - высшее (среднее специальное) учебное заведение.
Учитывая то обстоятельство, что первые навыки социальной коммуникации дети получают при общении со сверстниками, огромную роль в их первичной языковой подготовке играют детские дошкольные организации.
87
Обучение казахскому языку как второму в системе дошкольного воспитания обладает большими потенциальными возможностями. Оно позволяет использовать психофизиологические особенности ребёнка дошкольного возраста, свидетельствующие о быстром
усвоении неродного языка в данном возрасте. Раннее обучение языкам играет положительную роль не только в развитии интеллектуальных способностей ребёнка, но и даёт
возможность приобщения детей к национальному языку и культуре с целью воспитания у
них уважения и толерантности к носителям любой другой культуры.
Усвоение детьми казахского языка в Казахстане осуществляется в специфической социолингвистической ситуации русско-казахского двуязычия. Обычно двуязычие включает пользование родным (материнским) языком и языком иноэтнического
окружения, контактирующей группы или преобладающим в государстве. Для большинства дошкольников первым языком, на котором они учатся говорить, думать, общаться с
окружающими, является родной. В то же время дети довольно рано приобщаются к казахскому языку, слыша его по радио, телевидению, от некоторых взрослых, а сейчас и в детском саду, на отдельных занятиях или в течение дня - в зависимости от речевого режима
учреждения. Речевое развитие дошкольников характеризуется
рецептивным
и
в
определенной степени репродуктивным двуязычием, т.е. восприятием и пониманием
казахской речи и воспроизведением некоторых ее элементов.
Л.С. Выготский отмечает, что ребенок усваивает родной язык неосознанно и ненамеренно, а изучение второго языка начинается с осознания и намеренности [3, 399]. Поэтому
можно сказать, что развитие родного языка идет снизу вверх, а развитие второго - сверху
вниз. В первом случае сначала возникают элементарные, низшие свойства речи и только
позже развиваются ее сложные формы, связанные с осознанием фонетической структуры
языка, его грамматических форм и произвольным построением речи. Во втором случае
сначала развиваются высшие, сложные свойства речи, связанные с осознанием и намеренностью, и только позже возникают более элементарные свойства, связанные со спонтанным пользованием чужой речью.
Л.С. Выготский обозначил две формы овладения языком - стихийную и организованную. В первом случае усвоение языка происходит в результате стихийного общения взрослого с ребенком. «Лингвистическая информация», которую получает ребенок,
методически неупорядочена, т.е. никоим образом не распределена ни в плане последовательности ее подачи, ни в плане ее объема. Организованная форма усвоения языка предусматривает методически строго упорядоченную подачу материала. В результате «то, в чем
сказывается сила изучаемого языка у ребенка, составляет слабость родного языка, и,
наоборот, в той сфере, где родной язык показывает свою силу, изучаемый язык оказывается слабым» [3, 405].
Речь педагога (воспитателя, преподавателя казахского языка), в этом процессе, имеет
особое значение, так как ребенок усваивает язык практически по подражанию, заимствуя
лексику, стиль, тон и манеру говорить. В этом смысле речь педагога для ребенка - образец. Поэтому первое требование к речи взрослого - это соблюдение лексических, грамматических и произносительных норм.
Дети дошкольного возраста особенно восприимчивы к фонетике и интонации речи,
поэтому основной задачей начального этапа обучения, считают исследователи (Баймуратова Б., Дукенбаева Г., Сатимбекова М., Бакраденова А.) является формирование у дошкольников навыков правильного произношения. Обучение иноязычному произношению
может быть успешным в том случае, если дети научатся самостоятельно контролировать
свое произношение и как можно раньше отличать корректное от не корректного.
Известно, что возможности раннего возраста в овладении иноязычной речью поистине уникальны. Еще К.Д. Ушинский писал, что «дитя приучается в несколько месяцев так
говорить на иностранном языке, как взрослый не может приучиться в несколько лет» [4,
83].
88
Уникальная предрасположенность к речи (а зоной наибольшего благоприятствования
в овладении вторым языком является возрастной период от 4 до 8-9 лет), пластичность
природного механизма усвоения речи, а так же определенная независимость этого механизма от действия наследственных факторов, связанных к принадлежности к той или иной
национальности, - все это дает ребенку возможность при соответствующих условиях
успешно овладеть вторым языком, считает и А.А.Леонтьев [5].
Успешное овладение детьми иноязычной речью становится возможным еще и потому, что детей (особенно дошкольного возраста) отличают более гибкое и быстрое, чем на
последующих возрастных этапах, запоминание языкового материала; наличие глобально
действующей модели и естественность мотивов общения; отсутствие так называемого
языкового барьера, т.е. страха торможения, мешающего вступить в общение на неродном
языке даже при наличии необходимых навыков; сравнительно небольшой опыт в речевом
общении на родном языке и др. Кроме того, игра, являясь главным видом деятельности
дошкольника, позволяет сделать коммуникативно-ценными практически любые языковые
единицы.
Обучение детей казахскому языку носит коммуникативный характер, когда ребенок
овладевает языком, как средством общения, то есть не просто усваивает отдельные слова
и речевые образцы, но учится конструировать высказывания по известным ему моделям в
соответствии с возникающими у него коммуникативными потребностями. Общение на
изучаемом языке должно быть мотивированным и целенаправленным. Необходимо создать у ребенка положительную психологическую установку на иноязычную речь.
При обучении детей второму (казахскому) языку необходимо помнить, что «психолого-педагогическая концепция, на которой строилось обучение иностранным языкам в
разных странах, основывалась на существовавшей до недавнего времени теории усвоения
ребенком языка. Согласно этой теории ребенок овладевает языком в результате подражания речи взрослых, имитативным путем без целенаправленного обучения.
Иными словами, никто не расчленяет для ребенка поток речи на единицы усвоения,
не дозирует речевые образцы, не выстраивает их в определенную последовательность, не
объясняет правил грамматики – и, тем не менее, нормально развивающийся ребенок к пяти-шести годам уже настолько овладевает этой сложнейшей грамматикой, что строит самостоятельные высказывания, успешно решая коммуникативные задачи, а к семи-восьми
в речи ребенка появляются сложные предложения, тексты значительной длины». И вторым языком согласно этой теории ребенок овладевает так же как первым, - спонтанно, без
вычленения правил, благодаря необыкновенной способности к имитации, которая утрачивается с годами.
Обучение казахскому языку в детском саду направлено на воспитание и развитие детей средствами предмета на основе и в процессе практического овладения языком как
средством общения и выдвигает задачу гуманитарного и гуманистического становления
личности ребенка. Этому способствует знакомство с культурой страны изучаемого языка;
воспитание вежливости, доброжелательности; осознание себя человеком определенного
пола и возраста, личностью. Изучение казахского языка, призвано также, внести определенный вклад в развитие самостоятельного мышления, логики, памяти, воображения ребенка, в формирование его эмоций, в развитие его коммуникативно-познавательных способностей.
За последние годы возрастной порог начала обучения детей казахскому языку, как
второму все больше снижается.
По мнению Шолпо И.Л., лучше всего начинать обучать второму языку в возрасте пяти лет. Обучение четырехлеток, отмечает она, конечно возможно, но малопродуктивно.
Четырехлетние дети усваивают материал гораздо медленнее, чем пятилетние. Их реакции
спонтанны, эмоции бьют через край, внимание постоянно переключается с одного предмета на другой. Кроме того, четырехлетние дети еще недостаточно хорошо владеют родным языком: у них не развита способность к общению, не сформирована регулирующая
89
функция речи и внутренняя речь. Не достигла развитых форм и ролевая игра, которая
имеет наибольшее значение при обучении второму языку дошкольников [6].
Е.А. Аркин выделяет пятилетний возраст, как наиболее подходящий (как в физиологическом, так и в психологическом плане) для начала любой учебной деятельности. В
этом возрасте ребенок способен к более или менее продолжительной концентрации внимания, у него появляется способность к целенаправленной деятельности, он овладевает
достаточным лексическим запасом и запасом речевых моделей для удовлетворения своих
коммуникативных нужд. У пятилетних детей формируется чувство смешного, ролевые
игры носят развитый, сложный характер. Очевидно, что для сознательного овладения
языком предпосылки создаются, как правило, к пяти годам [7].
Экспериментальное подтверждение нецелесообразности начала обучения иностранному языку в четырехлетнем возрасте, получено З.Я. Футерманом, сравнивавшим успехи
в обучении двух групп детей, одна из которых начала заниматься в четырехлетнем, а другая – в пятилетнем возрасте. Четырехлетние дети не только отставали от пятилетних в
первый год обучения, но и на второй год продвигались медленнее, чем пятилетки в первый, что позволило педагогу сделать вывод о «некотором отрицательном влиянии раннего
обучения иностранному языку на дальнейший ход обучения». Оптимальным возрастом
для начала занятий З.Я. Футерман считает, пятилетний.
Что же касается трехлетних детей, то об овладении ими вторым языком в процессе
более или менее сознательного обучения в коллективе, говорить тем более не приходится.
В этом возрасте ребенок лишь начинает овладевать грамматически оформленной речью на
родном языке, диалогическая речь только зарождается. Словарный запас ребенка до трех
лет обогащается почти исключительно путем накопления отдельных слов, и лишь после
трех лет, начинает, быстро расти за счет овладения законами слово- и формообразования.
Ни учебная, ни коллективная игровая деятельность им пока недоступны. Как показывает
опыт раннего развития детей (в частности обучение малышей плаванию), дети до трех лет
способны учиться чему-либо только в тесном непосредственном контакте с родителями
[8].
Методика педагогической работы определяется целями и задачами, которые ставит
перед собой педагог.
С точки зрения И.Л. Шолпо главными целями в обучении дошкольников второму
языку являются:
формирование у детей первичных навыков общения на втором языке; умения пользоваться изучаемым языком для достижения своих целей, выражения мыслей и чувств в
реально возникающих ситуациях общения;
создание положительной установки на дальнейшее изучение второго языка;
воспитание активно-творческого и эмоционально-эстетического отношения к слову;
развитие лингвистических способностей учащихся с учетом возрастных особенностей;
децентрация личности, то есть возможность посмотреть на мир с разных позиций [6].
Таким образом, резюмируя, можно отметить, что готовность детей к изучению казахского языка наступает к пяти годам. Методика преподавания занятий должна строиться с
учетом возрастных и индивидуальных особенностей структуры лингвистических способностей детей и быть направлена на их развитие. Занятия казахским языком должны быть
осмыслены преподавателем как часть общего развития личности ребенка, связаны с его
сенсорным, физическим, интеллектуальным воспитанием.
В настоящее время изучение казахского языка как средства общения представителями разных национальностей является требованием времени и способствует формированию многоязычного индивида с развитием лингвистическим сознанием.
Литература:
1. Конституция Республики Казахстан. – Алматы: Казахстан, 2000.
90
2. «Государственная программа функционирования и развития языков на 20012010г.» Указ Президента Республики Казахстан от 7 февраля 2001 года №550
«Казахстанская правда» от 17 февраля 2001 года N 47-48
3. Выготский Л.С. Психология развития ребёнка. – М., 2004.
4. Ушинский
К.Д. «Родное слово». Собр. соч. Т.2, 1985.
5. Леонтьев А.А. Психологические предпосылки раннего овладения иностранным языком// Иностранные языки в школе. – 1985. - №5. – С. 24-29.
6. Шолпо И.Л. Как научить дошкольника говорить по-английски: Учебное пособие по методике преподавания английского языка для педагогических вузов,
колледжей и училищ по специальности «Преподаватель иностранного языка в
детском саду». – СПб., 1999.
7. Аркин Е. А. Ребенок в дошкольные годы. - М., 1968.
8. Футерман З.Я. Иностранный язык в детском саду. – Киев, 1984.
СЕМЕЙНОЕ (РОДОВОЕ) БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ
Петренко Е.Н. (г. Новосибирск)
Для человека в постиндустриальном обществе характерны ощущения нестабильности, неопределенности, отсутствия безопасности. Именно в этой ситуации неустойчивости
бытия возникает идея судьбы как зависимости человека от влияния различных факторов.
Кроме этого, постоянные социальные изменения и перевороты привносят с собой перемены в жизненных стратегиях современного человека, например: отрыв от большой семьи и
вековых традиций. Вопросы детерминации и управления человеческой жизнью становятся все более востребованными.[16] Брачно-семейная жизнь стала приобретать более личностный характер. Снизилась роль внешних факторов в обеспечении устойчивости брака,
и соответственно возросло значение его внутреннего содержания. По этой причине увеличился социальный интерес к разрешению семейных кризисов и изучению других сложных
внутрисемейных феноменов.[13] В связи с этим, вопрос семейного (родового) бессознательного интересует нас по ряду причин:
- Во-первых, теоретическая актуальность обращения к данной проблеме обусловлена существующим противоречием между активным использованием в психотерапевтической и консультационной практике идеи существования семейного бессознательного и
не разработанностью теоретической базы, отсутствием целостных концепций, раскрывающих психологическую природу данного феномена. Нет исследований, освещающих влияние социокультурных, социально-групповых факторов, определяющих семейное самосознание. Все эти знания необходимы для предупреждения дезадаптивного и деструктивного взаимодействия внутри семьи, а так же преодоление дезадаптивного поведения индивида в социуме.
- Во-вторых, психологи–исследователи и психологи-практики сталкиваются с отсутствием диагностического инструментария, конкретных методов исследования проявлений
семейного бессознательного. Существующие в настоящий момент методы научного исследования не ориентированны на изучение глубинной бессознательной динамики человеческой психики [6,12,13]
По этой причине мы рассмотрим различные подходы школ зарубежной и отечественной психологии к феномену семейного бессознательного.
Феномен семейного (родового) бессознательного в основном был рассмотрен в рамках глубинной психологии, таких подходах как: психодинамический, аналитический,
трансперсональный, трансгенерационный и т.д.
Самой влиятельной фигурой, оказавшей действие на все развитие гуманитарной
науки 20 столетия, является З.Фрейд. Он первый, кто обратил внимание на феномен бессознательного, в том числе и на его родовой аспект. Хотя это не входило в зону научных
и личностных интересов З. Фрейда, он имел о нем представление как о неком предчув91
ствии. В осмыслениях АА. Шутценбергер работ З. Фрейда « он видел некий контекст, некую черную дыру, нечто невысказанное и невыраженное, что объединяет индивида с другими, с родственниками, нечто, в присутствии чего происходит становление личности».
[5] В своей работе « Тотем и Табу», Фрейд отозвался о семейном бессознательном как о
коллективной душе. « Мы постулируем о существовании коллективной души (…) и то,
что чувства как бы передаются от поколения к поколению в привязке к той или иной
ошибке, которую люди больше не держат в осознании и о которой вспоминают меньше
всего».[5] Данное определение сполна описывает механизм проявления семейного бессознательного. Хотя в осмыслениях робот Фрейда Козловым В.В., он, создав психоанализ,
остался в редукционистско - материалистических рамках взгляда на функционирование
личности. По Фрейду содержание психической жизни целиком определялось опытом индивидуальной биографии и физиологическими процессами организма. И только К.Г. Юнгу удалось вывести человеческую психику за пределы индивидуальных ограничений,
придав ей общеисторический и космический смысл. [11]
Так К. Юнг (1963) расширил представление о семейном (родовом) бессознательном.
Он ввел понятие коллективного бессознательного, передаваемого в обществе от поколения к поколению, данного от природы и существующего вне всякого вытеснения и личного опыта, называемого архетипом. Юнг писал: «Любое отношение к архетипу, переживаемое или просто именуемое, «задевает» нас; оно действенно именно потому, что пробуждает в нас голос более громкий, чем наш собственный. Говорящий прообразами говорит нам как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из
однократности и временности в сферу вечно сущего, он возвышает личную судьбу до
судьбы человечества и таким путем высвобождает в нас все те спасительные силы, что
извечно помогали человечеству избавляться от любых опасностей и превозмогать даже
самую долгую ночь». [10] К.Юнг говорит о « судьбоносном этносе», который находится
за пределами сознательной компетенции. Этим «судьбоносным этносом» является генеалогия родителей, которая так же является важнейшим фактором в воспитании детей и
определяет их индивидуальность. В основе поведения людей лежат определенные архетипы коллективной души, некие силы, которые властвуют над досознательной душой ребенка. За конкретным отцом или матерью стоят магические фигуры, вечные образы Отца
и Матери. [11] Архетип является в наиболее обобщенном смысле сгустком энергии коллективного бессознательного, формой энергии, несущей в себе протосценарий типовых
ситуаций. В своих более поздних работах Юнг (1965) ввел также принцип синхронии. [5,
10, 11] Юнг считал, что одним из проявлений принципа обусловленности является нелинейная смысловая связь между интрапсихическими переживаниями и событиями окружающего мира, названная им акаузальным объединяющим принципом или синхроничностью, явление в котором событие во внешнем мире значащим образом совпадает с психическим состоянием человека.
«Отцом» понятия «родовое бессознательное» стал Л. Зонди (1937). В своей попытке
установить мост между генетикой и глубинной психологией, он создает учение под названием «судьбоанализ» [14,15,16]. Судьбоанализ - это направление в глубинной психологии,
которое изучает и помогает сделать сознательными бессознательные притязания рода
(предков) личности, или иными словами, учение, которое помогает самому индивиду осознанно выбрать свою судьбу. Индивид в судьбоанализе конфронтирует со своими бессознательными возможностями судьбы и стоит перед выбором другой личностной формы
существования. Свою теорию Л. Сонди рассматривает в качестве дополнения к теории
психоанализа З. Фрейда и аналитической психологии К. Юнга. Так если Фрейд открыл
индивидуальное бессознательное, выражающееся преимущественно в симптомах, а Юнг
открыл коллективное бессознательное, универсальным языком которого является символ,
Зонди дополнил родовым бессознательным, которое проявляет себя в выборах человека.
[16,14] В соответствии с теорией родового бессознательного, каждый человек испытывает
влияние фигур предков в своих переживаниях, поведении, и особенно в своих выборах.
92
«Под притязанием предков судьбоанализ понимает стремление фигуры предка полностью повториться в той сфере экзистенции, в которой она один или несколько раз проявляла себя в истории рода» [16]
Фигуры предков, которые все мы носим в своем бессознательном, воплощают в себе
позитивные (таланты, дарования) или негативные (опасности, болезни) возможности
судьбы, связанные с более или менее сильной потребностью в манифестации. « Каждый
предок со своими специфическими притязаниями и формой жизни имеет значение для потомков в качестве « образа или фигуры». Каждый предок фигурирует в нашем родовом
бессознательном в качестве особой возможности судьбы.» [16]. Кроме этого Л. Зонди
интересным способом разрешил вопрос трансгенерационной передачи выборов судьбы
последующим поколениям. Он считал, что «переносчиками» и «носителями» судьбы являются гены. «Каждый человек несет в своем генотипе определённое количество скрытых
наследственных факторов. При смешении отцовских и материнских генов между наследственными факторами разыгрывается борьба за формы манифестации. Он называет эту
конкуренцию наследственных факторов примордиальной борьбой генов, или «борьбой
предков». Предки как бы борются друг с другом посредством своих генетических представителей за право открыто проявиться, т.е. манифестировать в потомках. Каждый предок (= ген) стремится проявиться в потомке в своей изначальной форме. Доминантные гены представляют более сильные, а рецессивные – более слабые притязания в генофонде
индивида.» [14]
В отечественной психологий создателем методологии изучения сознания является
В.В.Козлов, доктор психологических наук, работающий в рамках интегративного подхода.
[10,11,12,17] В своих работах он говорит о базовом конфликте между «Я» и «не-Я», жесткой идентификацией со своей личностью, своим Эго, своим опытом и стремлением полностью уничтожить эту привязанность, быть над определенностью, в вечности, в пространстве «не-Я». Одним из проявлений этого конфликта Козлов В.В. считает « структурирования бессмертия при жизни» .[17] Этот аспект касается свободы от времени и в традиции называется просветлением. Получая опыт вневременного существования, человек
отождествляет себя с чистым сознанием. Так же этот конфликт проявляется в « стремлении индивидуального сознания раствориться в групповом сознании. Все мы существуем в
некотором ограниченном пространстве своего «Я», личностном одиночестве, с другой
стороны, с самого глубокого детства у нас есть стремление трансцендировать свою индивидуальность. Стремление трансцендировать свое одиночество, приобрести состояние целостности в другом или в других является базовым стремлением человека. Люди ищут
ощущение слияния, трансцендирования себя, растворения в другом.» [17]
Для нас в этом конфликте важен момент выхода индивидуального сознания в пространство группового сознания. Так как основным свойством семейного (родового) бессознательного является выход за рамки индивидуального опыта человека и существование в пространстве всей памяти рода. По этому семейное (родовое) бессознательное в работах Козлова В.В. мы видим как некое пространство, существующее за рамками индивидуального сознания и бессознательного. « Мы трансцендируем себя с группой предков как
проявление извечного конфликта слияния и отторжения. С одной стороны мы хотим быть
индивидуальностями, с другой стороны мы страстно хотим слиться с группой» [10,17]
Кроме этого Козловым В.В. проделана огромная практическая работа по изучению и
обучению выходу клиента за рамки своего индивидуального сознания и бессознательного
по средствам трансперсональных методик, например: медитация, холотропное дыхание и
т.д.
Проявления семейного (родового) бессознательного
В рамках изучения семейного (родового) бессознательного, изучаются и его различные проявления. Одним из феноменальных проявлений семейного (родового) бессознательного является семейная тайна. В первых рядах исследователей этой темы была Фрида
93
Фромм-Райхман (1948 г.). Она работала с шизофрениками и их семьями в классическом
аналитическом подходе, записывая сессии на видеокамеру. Расшифровка этих записей
помогла ей декодировать внутренний мир семьи и найти способы вербальной и невербальной коммуникации. [5]
Группа Пало Альто (Калифорнийский университет,1956 г) используя исследования
Ф. Фромм-Райхман и ее нововведение – видеосъемку, открыли и ввели понятия таких явлений как «двойные связи» и «двойное принуждение»- нарушения в коммуникациях семьи. Эти сообщения строятся на несоответствии вербального приказа и невербальной передачей. В итоге реципиент оказывается в ситуации « чтобы подчиниться и выполнить,
следует не подчиниться и не выполнить» . [5, 7] По мнению авторов, этот диссонанс призван для сохранения гомеостаза семьи, «невыхода» конфликта и очень часто скрывает под
собой нелицеприятные факты или ошибки. Такая схема коммуникаций признана одной из
причин паталогизации индивида в семье.
Представители системной межгенерационной терапии (М. Боуэн, И. БузорменийНэги, М.Андолли, Х. Стаерлинг), так же как и К.Юнг, в своих открытиях выходят за рамки сознания одного индивида. Так, например, М. Боуэн поднимает проблему передачи
тревоги от одного поколения другому, через трехсторонние конфликты - « триангуляцию». [5,9] В ситуации триангуляции, конфликт не может быть разрешен между двумя
участниками и «втягивается» третье лицо, которое « перетягивает» внимание остальных
участников на себя и «оттягивает» внимание от основного конфликта. Такие структуры,
по мнению М. Боуэна, очень устойчивы и могут «держаться» в течение жизни человека.
И. Бузормени-Надь, психоаналитик венгерского происхождения, внес понятие «лояльности» и « справедливости» в трансгенерационный подход. Семейная лояльность основывается на кровном родстве, на передаче долгов или несправедливостей, которые
накоплены предыдущими поколениями, поскольку они «не были оплачены» [3,5]. Одним
из аспектов такого понимания лояльности И. Бузормени-Надь видит невозможность
убежать от тирании своих обязанностей, убегая от кредитора. Бегство от семейных обязательств может пропитать все человеческие отношения индивида чувством невыносимой
вины. Наиболее значимый « долг лояльности семье»- это долг каждого ребенка по отношению к своим родителям за любовь, тепло, заботу, усталость и то самое особое отношение, которое было получено после его рождения до того момента, когда он стал взрослым.
[7] Отсюда вытекает понятие справедливости и семейной справедливости. По его мнению,
существует неявная семейная бухгалтерия, где речь идет не столько о деньгах, а о тех
эмоциях, привязанности, поддержке, базовой безопасности. Потеря равновесия в « балансе семейных счетов» является причиной повторяющихся проблем. «Семейная бухгалтерия» учитывает не только то, что каждый дал или получил, но так же бухгалтерию ошибок
и допущенных несправедливостей, которые обязывают того, кто непосредственно несет
ответственность за это, так же, как и его потомков. Если восстановление справедливости
не было достигнуто, то это нарушает целостность семейной системы и обрекает потомков
«на проклятье». [3,5,7]
В 1978 г. Н. Абрахам и М. Терек (психодинамический подход) ввели понятие « склепа», «призрака» и «семейной тайны».
«Призрак- это некое образование бессознательного; его особенность в том, что оно
никогда не было осознанным и является результатом передачи из бессознательного родителя в бессознательное ребенка, механизм которого пока не ясен.» [5]
«Призрак это работа в бессознательном с тайной другого, в наличии которой нельзя признаться (инцест, преступление, внебрачный ребенок).»[5]
По мнению авторов, тайна скрывает ошибку (инцест, преступление, незаконное рождение и т.д.- системную травму), допущенную в прошлом, которая всплывает в бессознательном реципиента (потомка) в форме фантома. Таким образом, тайна возникает не в результате вытеснения, а из запрета знать. [3,5]
94
Фантом не исходит от самого субъекта, по этому не может быть разрешен классической аналитической работой. Его производит не бессознательное самого субъекта, а бессознательное другого, вписанного в семейную историю. При отсутствии передачи посредством слов происходит бессознательная передача. И это означает, что у субъекта нет слов,
для выражения того, что он чувствует, и он уже не может сообщить другим о наполняющих его переживаниях. [3,5]
«Создание» призрака непосредственно не касается бессознательного субъекта, а касается бессознательного другого, что дважды сталкивает его с не проговариваемым: с одной стороны, запрет снимать покров таинственности с того, что должно оставаться тайной; с другой стороны, невозможно выразить словами нечто, что субъект не испытывал
сам. Выполняя это, субъект почти не может воздействовать на призрак, который его преследует. « В свете трансгенерационной теории человек, страдающий от « призрака, который выходит из склепа», страдает от « семейной генеалогической болезни», неосознанной
лояльности семье, от последствий невысказанного, которое стало тайной» [5]
В. Де Гольжак, французский психоаналитик, работающий в трансгенерационном
подходе, ввел понятия « генеалогического тупика» и « социопсихического узла» (1985г).
Он считал, что ребенок наследует противоречия, пронизывающие родовые линии, из которых он вышел, точнее, которые оставили отметину на жизни родительской пары. Родители передают своим детям следы конфликтов, которые не сумели или не захотели разрешать. В. Де Гольжак называет такие конфликты - социопсихическим узлом. Он считает,
что самым характерным симптомом передачи социопсихических узлов заключается в
специфической трудности найти свое место в семейной истории, который выражается через генеалогический тупик: « Я не хочу быть тем, кто я есть.» [3] Индивид ощущает себя
«вписанным» в линию родства, которую отвергает с одной стороны, но не может от нее
отказаться- с другой стороны, поскольку она лежит в основе его идентичности. Понятие
генеалогического тупика является центральным для понимания противоречий тех людей,
которые, желая спастись от семейной ситуации, принесших им страдания, не знают от чего они возникли, и подводят себя к их повторению. [3]
В отечественной психологии, понятием семейной тайны занимался Э.Г. Эйдемиллер.
Он охарактеризовал семейную историю (тайну)- как специфическую, несущею эмоциональную нагрузку, проблему, вокруг которой формируется периодически повторяющийся
в семье конфликт. [8]
Из всего вышеперечисленного, мы можем понять, что семейное (родовое) бессознательное проявляется через семейную тайну как некий фантом, призрак предка, который
управляет индивидом помимо его желания или волевого усилия. Фантомы по своей сути,
это семейные тайны, скрывающие « тяжелые» факты, не признанные предками. Фантом в
данном случае, как нечто, что не относится к личному бессознательному индивида, так
как не было вытеснено, а было получено из бессознательного другого.
Семейный миф, являясь еще одним ярким проявлением семейного (родового) бессознательного, находится с ним в родо - видовых отношениях. Данный феномен был рассмотрен почти во всех школах, изучающих семейное направление в психологии.
В психодинамическом подходе семейный миф рассматривался как своеобразный «семейный» защитный механизм. Феррейра (1963г) введя термин « семейного мифа» подразумевал под этим феноменом определенные защитные механизмы, используемые для поддержания единства в дисфункциональных семьях, меняющие перцептивный контекст семейного поведения, приводящим к грубым искажениям и отчуждению группы от реальности.
По мнению Штирлина (1977 г.), уточнившего это понятие, мифы защищают семьи от
определенных болезненных истин, и служат для того, чтобы «помешать посторонним
узнать неприятные факты». Бузормений Нэги (1973г.) открывает трансгенерационную
передачу информации от поколения к поколению в том числе и через семейные мифы.
[13,7]
95
В психологии нэрратива (Н.Н. Лебедева, О.А. Минеева, Е.Е. Сапогова, И.А. Разумова, М. White, R. Kenen, А. Ardern-Jones, К. Ее1еs, М. Аndolfi, С. Аngе1о), семейные миф
рассматривается в контексте семейного самосознания, где мифы действуют как « фильтры». То, что семья не может воспринять, как реальный опыт искажается и «фильтруется»
до тех пор, пока не «ляжет» в основную канву жизнеописания. [13]
В рамках когнитивно - поведенческой терапии семьи, отмечается роль родительской
семьи в формировании различных когниций, иррациональных убеждений и т.д.
В системном подходе((Миланская модель) (M. Selvini Palazzoli, L. Boscolo, G.
Cecchin, G. Pratta, 1978)), семейный миф рассматривался как продукт коллективного творчества, стойкость которого позволяет группе устоять против любых разрушающих воздействий.
В гуманистической школе (Роджерс 1957г, Каплан 1978 г., Лэйг, Кемплер) считалось,
что семейные мифы используются семьей для отчуждения ребенка от личного опыта в
приобретение им самоконтроля, а так же для контроля семьи над ним. [13]
В отечественной психологии также разрабатывается понятие семейного мифа. Одна
из моделей возникновения деструктивного образа семьи содержится в концепции паталогизирующего семейного наследования (Э.Г. Эйдемиллер, В.В. Юстицкис, 1999), в
рамках которой рассматривается схема формирования семейного мифа, реализующая
принцип передачи и фиксации паттернов эмоционально-поведенческого реагирования в
направлении от поколения прародителей к поколению внуков.[13,8] Т.М. Мишина (1983)
считает, что адекватный образ семьи («мы») определяет стиль жизни семьи, характер и
правила индивидуального и группового поведения. Неадекватный образ «мы» – это согласованные селективные представления о характере взаимоотношений в дисфункциональных семьях, создающие для каждого члена семьи и семьи в целом семейный миф. По
мнению А.Я. Варги (2001), семейный миф – это форма описания семейной идентичности,
формообразующая и объединяющая всех членов семьи идея, образ, история, идеология.
Так же А.А. Нестерова в своей диссертации на тему « Социально-психологическая детерминация семейных мифов», 2004 г., исследуя феномен семейного мифа, получила следующие результаты:
1.Семейные мифы детерминированы рядом социально-психологических
факторов: социокультурных, социально-групповых, внутрисемейных и личностных.
2 Трансляция семейных мифов не сводится к копированию детьми семейного
мифа родителей, а зависит от ряда факторов, от внутрисемейных взаимоотношений, коалиций, от стиля семейного воспитания, от характерных особенностей самой семьи.
3. Выявлена взаимосвязь между определенными семейными мифологемами и
некоторыми личностными особенностями. У людей с высоким уровнем мифологичности
семейных представлений ярко выражены такие характеристики личности как склонность к
обвинениям, избегание проблем, зависимость от других и перфекционизм, а также следующие психологические защиты как интеллектуализация, реактивные образования и проекция.
4. На основе изучения социокультурных источников разработана типология
семейных мифов, которая включает шесть мифологем: миф «о вечной любви», миф «о
волшебной силе любви», миф «абсолютизации семейных ситуаций», миф «о злых силах,
атакующих семью», миф «о необходимости жертвы ради семьи», миф «о постоянстве семейного благополучия». Эти типы актуализированы в семейном самосознании наших современников. [6,13]
Таким образом, рассмотрев подходы различных психологических школ к феномену
семейного мифа, можно увидеть, что в основе мифов лежат неосознаваемые эмоции,
определенным образом соединяющие членов семьи. А сам миф-это социальнопсихологический феномен, существующий и функционирующий в пространстве семейного (родового) бессознательного, базирующийся на механизмах психологических защит,
служит для поддержания гомеостаза в семье в течении многих поколений. [13]
96
Из всего написанного выше мы видим, что семейное (родовое) бессознательное выводит нас за рамки индивидуального опыта. Оно связывает личность с ее родом трансгенерационным способом, когда каждая судьба члена рода становится вариантом поведения
для потомка, когда индивид получает в «наследство» как таланты, дарования, знания, так
и «генеалогические» болезни. Кроме этого родовое бессознательное является пространством, в котором существуют и семейные тайны (фантомы, созданные предками, непризнанием « тяжелых» фактов) и семейные мифы, служащие для поддержания сплоченности
в семье на протяжении многих поколений, и другие феномены, пока еще не освещенные в
психологии.
Методы исследования семейного (родового) бессознательного
Метафорическое поле глубинной психологии позволяет формировать психотерапевтические мифы, эффективные для практической работы и тренинговых ситуаций, однако
недостаточные для удовлетворения потребностей научного подхода.
Существующие в настоящий момент методы научного исследования не ориентированы на изучение глубинной бессознательной динамики человеческой психики. [12]
Для разрешения этой методологической задачи Козлов В.В. предложил следующий
выход: «определенным мостом между научным подходом и феноменологией психодуховных кризисов может быть тот факт, что некоторые формы интенсивной эмпирической
психотерапии способны, с одной стороны, приводить к радикальному разрешению кризисных проблем, а с другой - катализировать кризисные проявления.»[12]
В качестве методик исследования позитивной трансформации уже можно подобрать
традиционные методы исследования. Так как результатом будет являться уменьшение
конфликтности, раздробленности сознания, деятельности и поведения, и другие измеряемые проявления личности.
Наш план исследования может быть сведен к следующим пунктам:
Актуализация кризисных состояния
Переживание этих состояний и выход.
Замеры видимых проявлений могут проводиться в зависимости от самого исследования и выбранного плана.
Таким образом, для этапа актуализации и осознания подойдут техники, направленные на работу с семейной историей и медитативные техники.
Для переживания состояний кризиса подойдут так же медитативные техники и психодраматические техники.
Примеры и описания техник
1.Техники, направленные на работу с семейной историей
Геносоциограмма семьи.
Данная методика впервые была предложена М. Боуэном в 1978 году .Главной областью применения является изучение семейных историй (тем)- специфических, несущих
эмоциональную нагрузку проблем, вокруг которых формируется периодически повторяющийся в семье конфликт. Семейная тема определяет способ организации жизненных событий и внешне проявляется в стереотипах поведения, которые воспроизводятся из поколения в поколение. Для составления геносоциограммы создана своя система знаков. [8]
Генеалогическое древо
Диагностическая методика, предложенная Л. Зонди в 1995г., основана на его теории
о генотропизме, силе, притягивающих двух индивидов друг к другу, действующей через
идентичные или родственные генные факторы. [15]
Подробная письменная биография клиента предоставляет консультанту следующие
первичные сведения:
– жизненные правила рода, влияющие на судьбу каждого;
– ценностные ориентации и желания;
– проклятия-анафемы, завещания;
– распределение ролей и ролевые ожидания;
97
– столкновение интересов, раздоры;
– коалиции и конфликтные отношения;
– семейные тайны, родовые легенды и т.д.
Сведения родового анамнеза – по возможности, до третьего поколения – графически
отражаются в генеалогическом дереве (генограмме) и включают данные не только о кровных родственниках клиента, но и о брачных партнёрах и друзьях, т.е. о выбираемых членами рода лицах.
Кроме оперативного сбора клинической информации для анамнеза, большое значение имеет анализ данных по генеалогии клиента, к которым относятся:
– история рода и родовой жизненный стиль;
– конкретные жизненные отношения;
– профессиональные традиции, способности, интересы;
– соматические и психические заболевания;
– продолжительность жизни и причины смерти;
– врожденная и приобретенная инвалидность;
– наследственные тяжбы и главенство в семье;
– миграция и места жительства членов рода;
– длительные разлуки, разводы;
– факты усыновления;
– религиозные взгляды
2. Психодраматические техники:
Метод семейной расстановки по Б. Хеллингеру.
Этот метод используется для разрешения системно-обусловленных проблем. По его
мнению, более 50% проблем, с которыми люди приходят к психотерапевту, являются повторением чужой судьбы. Для объяснения механизмов идентификации с фигурами в прошлом он разработал собственную систему представлений об отношениях между семьей и
родом. А для решения конфликтов, охватывающих несколько поколений семьи, Б. Хеллингер предложил метод семейной расстановки, который позволяет выразить внутренние
образы, ограничивающие возможности человека. Терапевтический эффект расстановки
семьи обуславливается тем, что метод использует невербальный символический язык, а
старая и новая ориентация семьи в нем соединяются в одном сжатом временном интервале.[8,18]
3.Медитативные техники
Техники, в основе которых лежат образы, фантазия, метафоры, тесно связаны с проективно-экспрессивной стороной человеческого поведения. Образы не только отражают
прошлый опыт, но формируют и строят будущее. Так же данные методики хороши для
преодоления сопротивления в виде стереотипного поведения.
1.Медитация « встреча с прародителем» была предложена В.В. Козловым, доктором
психологических наук, живущим и работающим в г. Ярославле. Впервые он ее апробировал в 2007 году на одном из семинаров в г. Новосибирске. Целью медитации было раскрепощение сознания клиентов и подготовка их к практике холотропного дыхания.
Клиентам предлагалось поочередно представить образы сначала отца и матери с
максимальной детализацией, какую они вызывают реакцию, какое настроение сопровождает эта визуализация и т.д. Затем представить образы своего прародителя мужского рода,
затем прародителя женского рода с максимальной детализацией, кто они, в какие одежды
одеты, к какому времени и стране принадлежат, чем занимаются, какие имеют характеры,
какие вызывают эмоции, какие у них складываются отношения между собой и как это
влияет на нынешнюю ситуацию клиента. Какую информацию или знания они передали
клиенту. После этого предлагалось визуализировать герб своего рода, конкретные симво-
98
лы и значения этих символов. После этого происходило прощание с прародителями и выход из медитации.
2. Медитация « Древо жизни» была предложена томским психотерапевтом, работающим в методе семейных расстановок по Б. Хеллингеру, Поповой Л. С. Целью этой медитации была подготовка и раскрепощение сознания клиентов для работы в этом методе,
сбор возникающих образов для дальнейшей терапии. Кроме этого сама медитация несла
терапевтический эффект. Медитация проводится в виде рассказа легенды.
Клиентам предлагается представить дерево, максимально его конкретизировать, что
это за дерево, какое оно, здорово ли, какие листья, в каком окружении находится, представить крону и корни. Далее предлагается образ внезапно «заболевшего» дерева, так же
нужно представить это максимально конкретно. Следующий образ, когда выбирается герой из рода клиента. И клиент как герой отправляется на выяснение причин случившегося
с деревом. Далее идет визуализация причины болезни дерева (змей, поселившейся в корнях; источник, перекрытый камнями) и визуализация совершения подвига. В последнем
образе вновь возникает здоровое дерево. После чего следует выход из медитации.
3.Медитация « поход к предку» так же была придумана Поповой Л.С. и используется
после медитации « древо жизни». Данная медитация проходит стоя и на каждый новый
образ клиент делает шаг назад, а при возвращении - шаг вперед. Эта медитация так же
используется для раскрепощения сознания и чувствования, сбора символической и мифологической информации о своем роде.
В первом образе клиент представляет за своей спиной своих отца и мать: кто за каким плечом стоит, как выглядят, какие эмоции испытывают и вызывают. Далее он делает
шаг назад и поочередно входит в тело отца и матери так же с максимальной конкретизацией: что ощущает, находясь в теле матери/отца и т.д. Во втором образе предлагается сделать еще один шаг назад и визуализировать своих бабушек и дедушек по отцовской и материнской линии, максимально конкретизируя ощущения и визуализации. Третий образ:
еще один шаг назад и визуализация огромной массы людей- родителей во многих поколениях назад. Эта масса расступается, и клиент встречается со своим самым первым прародителем, основателем рода. Так же клиенту предлагается максимально конкретизировать этот образ: кто это, во что одет, какой эпохе и стране принадлежит, каков по характеру, обратить внимание на отношение к этому предку и т.д. Пятый образ, когда клиент делает еще один шаг назад и входит в тело своего прародителя. Клиенту так же нужно максимально конкретизировать все свои ощущения и мысли. Отношения к потомкам и к самому главному потомку. Что этот прародитель хочет передать своему потомку, чем поделиться и т.д. Выход из медитации происходит пошаговым возвращением к себе, т.е. назад
в тело дедушек, потом родителей, потом в себя самого.
Мы можем отметить, что многие интересные методики, направленные на исследование различных аспектов семьи не были нами упомянуты в данной работе. Мы описали
основные методики, имеющие под собой теоретическую основу, которые помогают исследовать содержание именно семейного (родового) бессознательного.
Список литературы:
1. Брутман В.И., Варга А.Я., Хамитова И.Ю. Влияние семейных факторов на формирование девиантного поведения матери // Психологический журнал. – 2000. – Т. 21. – №
2. – С. 79 – 87.
2. Варга А.Я. Семейные мифы в практике системной семейной психотерапии // Журнал практической психологии и психоанализа. – Май 2001. – № 1– 2. – С. 154 – 158.
3. Де Гольжак В. История в наследство: Семейный роман и социальная траектория /
Пер. с франц. И.К. Масалкова. – М.: Изд-во Инст-та Психотерапии, 2003. – 233 с.
99
4. Семейная психотерапия: Хрестоматия / Сост. Эйдемиллер Э.Г., Александрова
Н.В., Юстицкис В. – СПб.: Питер, 2000. – 512 с.
5. Шутценбергер А. Синдром предков. Трансгенерационные связи, семейные тайны,
синдром годовщины, передача травм и практическое использование геносоциограммы. –
М.: Изд-во Института Психотерапии, 2001. – 240 с.
6. Нестерова А.А, Автореферат « социально-психологические детерминанты семейных мифов», диссертация на соискание ученой степени, Москва 2004.
7. Николс М, Шварц Р. Семейная терапия, концепция и методы / Пер. с англ. О Очкур, А Шишко. -М: Изд-во Эксмо, 2004.
8. Эйдемиллер Э.Г., Добряков И.В., Никольская И.М. Семейный диагноз и семейная
психотерапия – С.Пб: Изд-во Речь, 2005, 336с.
9. Боуэн М. Теория семейных систем М. Боуэна: основные понятия, методы и клиническая практика.- М.: «Когито-Центр»,2005 г.
10. Козлов В.В. Интегративная психология- М.:2007г. Печатается по решению редакционно-издательского совета МАПН
11. Майков В.В., Козлов В.В. Трансперсональный проект : психология, антропология, духовные традиции. Том 1, Российский трансперсональный проект – М.; 2007г.
12. Козлов В.В. Психотехнологии измененных состояний сознания- 2-ое издание,
испр. и доп.- М.: Изд-во Института психотерапии, 2005- 544 с.
13. Зиберт Е.Н. Семейный миф как феномен// Седьмая волна психологии
/Ярославль, 2007г., стр.
14. Зайдель Ф., Юттнер Ф., Борнер М. Руководство по судьбоаналитической терапии www.psychoanalyse.narod.ru/tiefenps/siedel.htm
15. Тихомиров А.В. Судьбоанализ и профконсультирование
www.socioniko.net/ru/gazeta/2004-4/szondy.html
16. Соловьев Г.Е. Судьбоанализ Леопольда Зонди
www.vestnik.udsu.ru/2005/2005-09/vuu_05_09_03.pdf
17. Майков В.В., Козлов В.В. Трансперсональный проект: психология, антропология,
духовные традиции. Том 2, Российский трансперсональный проект – М.; 2007г.
18.Малкина-Пых И.Г. Семейная терапия.- М.: Изд-во Эксмо, 2006г.
ОПИСАНИЕ ОПЫТА ИСС И ЯЗЫКИ СОЗНАНИЯ.
Проворов А.М., (Ярославль)
Всякое направление психологической практики, использующее в своем арсенале измененные состояния сознания (ИСС), сталкивается с проблемой описания полученного
опыта, проблемой интерпретации этого опыта.
Несмотря на кажущуюся узость сферы применения ИСС специфическими тренингами (например, по холотропному дыханию), они достаточно распространены. Большинство
психологических направлений используют в той, или иной степени медитативные практики (в виде визуализаций, сосредоточении на ресурсном состоянии), энергетические практики (в виде различных двигательных, дыхательных упражнений), инсайтные, экстатические переживания (катарсис, завершение гештальта).
В данном случае очень большим потенциалом, на наш взгляд, обладает концепция
языков сознания, предложенная В.В.Козловым 21. В этой концепции выделяется 5 специфичных языков, в которые в филогенетическом развитии «одевалось» человечество, а в
онтогенетическом развитии процедуру «обертывания» проделывает индивидуальное свободное сознание каждого человека.
В соответствии с этой концепцией, выделяются следующие языки сознания:
Козлов В.В. Интегративная психология: Пути духовного поиска, или освящение повседневности. – М.:
Психотерапия, 2007. – 528 с.
21
100
Язык ощущений. Наиболее древний язык. Это язык, на котором новорожденный
младенец и мир «разговаривают» друг с другом.
Мир наполнен для младенца шумами и пятнами, но его органы чувств еще не служат ему:
он не воспринимает еще отдельные впечатления, не узнает предметы, не выделяет ничего
из этого общего хаоса. В генетическом аспекте, по классификации Х.Хэда, это очень похоже на древнюю, протопатическую чувствительность, когда ощущения еще недифференцированы, диффузны, не локализованы ни во внешнем, ни во внутреннем пространстве, и больше отражают состояние.
Язык эмоций. Этот язык возник как средство, позволяющее живым существам определить биологическую значимость состояний организма и внешних воздействий.
Роль этого языка заключается в стремлении усилить ситуации, в которых возрастает вероятность удовлетворения потребности, и тенденция предотвратить ситуации, в которых
возможность удовлетворения потребностей снижена.
Язык образов. Этот язык представляет собой не только способ структурирования реальности в модальностях опыта при непосредственном воздействии физических раздражителей на рецепторы, но и психологические конструкты такой сложности, как «Яобраз», образ другого в социальной перцепции.
Образ в дальнейшем анализе можно разложить по модальностям опыта на зрительные,
слуховые, вкусовые, кинестетические ощущения.
Язык символов. Символ касается глубинных структур психики, он многозначен и
многомерен (он проявляется в фольклоре, мифологии, религии, архетипах). Как знаки координации символы отображают тот мир, о котором есть консенсусная договоренность в
культуре социального сообщества, и наполняются атрибутивными качествами. Символ
всегда указывает, направляет в определенное семантическое поле, при этом имеет свое
экспрессивное, эмоциональное содержание.
Язык знаков. Это самый молодой язык. Он является высшей формой реализации сознания, так как осознаваемое мышление обычно сопровождается и формируется в речи
(письменной и устной). Язык знаков как форма сознания – это сложная система кодов,
обозначающих предметы, признаки, свойства предметов, действия и отношения.
Итак, мы обозначили 5 языков сознания. Но для нас в данной статье интересен не сам
факт наличия этих языков, а возможность их практического использования.
Языки сознания существуют не как независимые области, а фактически надстраиваются одно над другим. Как было указано выше, язык образов, например, можно разложить
по модальностям. Смысл такого разложения состоит во-первых в том, что процесс восприятия таким образом становится более тонким, более богатым и интересным. Мир вокруг становится более «живым». Во-вторых, при «раскручивании» образа проблемной ситуации по модальностям, проще и нагляднее можно определить ту отправную точку, которая послужила толчком к ее возникновению.
На наш взгляд, ту же самую технологию можно использовать при анализе любого
опыта, полученного в ИСС, но вместо простого разложения на модальности (т.е. фактически апеллируя исключительно к языку образов), опыт можно «распределять» по языкам
сознания, следуя, к примеру, следующему Бланку описания опыта языками сознания:
Язык сознания
Переживания
Язык знаков
(здесь в целом описывается переживание, которое возникло во
время процесса)
Язык симво1. (списком перечисляются возникшие в процессе символы, и
лов
смысл, который они несут для человека )
2. (на какие архетипические сюжеты (сказки, мифы) похоже
переживание, или его часть)
Язык образов
(что, или кто такой «Я» в пережитом)
Язык эмоций
(какие эмоции у меня возникли во время переживаний)
Язык ощуще(какие ощущения (прикосновения, вспышки, звуки), какого ка101
ний
чества (сильные, резкие, мягкие, светлые, и т.д.) возникали во время
процесса)
Здесь полезно сделать еще одно крайне важное замечание. На основе анализа самоотчетов можно сделать следующий вывод: во время прохождения различных дыхательных, шаманских, трансовых, и т.д. техник появляется, как правило, не одна, а несколько
тем, или сюжетов. Зачастую на уровне языков знаков, или символов это совершенно независимые сюжеты. Почему-то об этом практически не упоминается в ходе анализа переживаний. Обычно исследователи берут одно самое яркое, или самое важное, на их взгляд,
переживание, и начинают работать с ним. В то же время остальные сюжеты, появившиеся
в рамках одного процесса не могут, на наш взгляд, играть исключительно ситуативную
или второстепенную роль. Любой процесс имеет свою внутреннюю динамику и логику, и
в нем нет абсолютно ненужных, обособленных фрагментов. Это целостная система, каждая часть которой играет определенную роль.
Кроме того, достаточно часто встречаются повторяющиеся в нескольких процессах
сюжеты, что подтверждает идею взаимосвязанности различных процессов. Тем большая
взаимосвязь должна связывать различные переживания-сюжеты в рамках одного процесса.
В силу вышесказанного, бланк одного процесса должен содержать несколько моментов. Во–первых, отдельные сюжеты должны описываемые независимо друг от друга. Вовторых, на основании этих описаний, составляется общий бланк процесса, в котором указываются те общие и наиболее интересные моменты, которые имели место во всех сюжетах, или в большинстве из них. Таким образом, создается своеобразное общее содержание
процесса. В-третьих, общие переживания являются, по сути, наиболее важными моментами для человека на настоящий момент, поэтому им достаточно продуктивно можно пользоваться для дальнейшего анализа. Сначала сам человек должен описать параллели общего содержания процесса и ситуаций, имевших место в его жизни; на что похож этот сюжет, зачем он нужен, и т.д. В дальнейшем этим «общим сюжетом» можно воспользоваться
в ходе психокоррекционного процесса.
Бланк описания процесса
Бланки описания опыта языками сознания
Сюжет 1
Сюжет 2
Сюжет 3
Общее содержание процесса
(здесь описываются общие и наиболее
интересные для всех сюжетов моменты)
Интерпретация общего содержания
(здесь указываются параллели общего
процесса
содержания процесса и ситуаций, имевших
место в жизни; на что похож этот сюжет,
зачем он нужен)
На наш взгляд, использование такого инструмента достаточно перспективно. Данные
о практическом использовании этого инструмента мы опубликуем позже.
Все комментарии и результаты использования предложенного инструмента можно
писать на E-mail: An041@yandex.ru.
ИСКУССТВО КАК ФОРМА ПОЗНАНИЯ РЕАЛЬНОСТИ.
Симонянц Е.А., (Ереван)
Теперь я расскажу об Октавии, городе-паутине. Между двух
крутых гор есть пропасть, над которой и находится город, прикрепленный к обеим вершинам канатами и цепями и соединенный внутри лестницами. Приходится осторожно ступать по дере102
вянным перекладинам так, чтобы не попасть ногой в пустоту
между ними, или же цепляться за ячейки пеньковой сети. Внизу
не видно ничего на многие сотни метров: под ногами проплывают
тучи, под которыми виднеется дно пропасти.
Такова опора города: она состоит из сети, служащей для хождения и поддерживающей город. Все остальное, вместо того, чтобы
находится над ней подвешено снизу: веревочные лестницы, гамаки, дома в форме мешков, террасы, похожие на корзины аэростата, бурдюки для воды, газовые рожки, вертела для дичи, корзины на веревках, подъемные клети, трапеции и кольца для игр,
канатные дороги, фонари, горшки с растениями, листья которых
свисают книзу. Жизнь обитателей подвешенной над пропастью
Октавии более
определенна, чем в других городах. Им хорошо известно, что прочность
их сети
ограничена и имеет свои пределы.
(Итало Кальвино)
Ценность произведения искусства составляет его духовное содержание. Его внутреннюю емкость можно рассматривать как смысл, суть вещей, которую способен охватить и
передать художник в момент создания им произведения искусства.
Но проникновением в суть вещей – природу реальности, занимается наука, используя
другие способы и другой язык. Сегодня можно сказать, что два языка, описывающие одну
и ту же реальность утратили адекватность. Это находит выражение в кризисе, который
охватил и современную науку, и современное искусство. Смятение в научный мир внесло
открытие ограниченности классических понятий, претендовавших на возможность познания мира, как такового. Когда в науку в качестве объекта положительного знания входят
случайность, сложность и необратимость, подвергается сомнению тождественность научного описания мира и самого мира. Объективность в теоретической науке нынче обретает
более тонкое значение.
Что касается классического искусства, то о его смерти известил П.Пикассо. Неистовое вопрошание им природы реальности о ее смысле, заставило его отказаться от прежней формы ее отображения. Современное искусство (contemporary art) находит объект
вдохновения в обычной жизни, которую оно отнюдь не поэтизирует и не обожествляет.
Наоборот, скорее сам художник, ведет себя как бог, поступая с реальностью как ему заблагорассудится, сотворяя и разрушая ее, сливаясь с ней в каком- то странном экстазе.
Любая грань, любой штрих, любое проявление реальности может лишить его равновесия,
стать точкой его трасценденции здесь и сейчас. Наука тяготеет к поэтическому вопрошанию природы. Искусство – к откровенному обнажению, «паталого-анатомическому»
взгляду на человека и природу. Это тенденция к сближению двух форм мышления – рационально-логического, традиционно приписываемого науке и интуитивно-чувственного
способа познания мира искусством.
Вероятно, наступает время, когда искусству необходимо вернуть приоритет, в процессе познания реальности, чем это есть теперь, в эпоху господства технократического
мышления. Определяя искусство как таинственную, иррациональную сторону деятельности человека, его лишили реальной основы существования. А ведь тот, кто делает искусство – художник, - физический человек, живущий в мире реальных предметов, событий,
чувств и эмоций. З.Фрейд отмечал, что иррациональный страх, отнесенный им же к бессознательной области, на самом деле является очень реальным чувством [1].
Что такое искусство? Это – искус, искушение. Согласно библейской легенде змей
искушал первых людей знанием. С тех пор пресловутое яблоко, сорванное Евой с древа
познания, не дает человечеству покоя. И действительно, беспокойство ума и душевная
103
тоска, вызванные желанием узнать, докопаться до истины стало схожим с изгнанием из
рая блаженного неведения.
Что же говорит наука, прямая обязанность которой иметь дело с той самой реальностью, на возможность познания которой она единственная претендует? «Изменение во
взглядах современной науки является обращением того движения, которое низвело аристотелевское небо на землю. Ныне мы возносим землю на небо» [2, с.380]. В Барселоне
есть храмовое сооружение – Саграда Фамилия. Построено оно не по классическим канонам, а скорее вопреки им. Это архитектура нового типа, того самого contemporary art.
Устремленные вверх конструкции не оставляют душе выбора, кроме как взмыть к небесам. Но одновременно, в этом храме как нигде более, чувствуется гравитация, обратное
движение – к земле. Соединение двух этих потоков в человеческом сердце рождает чувство детской радости бытия. Вот – храм нового типа. В этом слиянии открытий в исследованиях окружающего нас мира и мира внутри нас - особенность современного этапа в развитии науки. Различие между временным и вечным лежит у самых истоков человеческой
деятельности, связанной с операциями над различного рода символами. Это проявляется в
художественном творчестве. От символа один шаг до смыслов. И вот уже художественному творчеству передана эстафета в познании реальности.
Психология творчества – самая неудобная область знания. И не удивительно. Мысля
психику человека с позиции классической науки, с ее детерминизмом, наука обрекала человечество барахтаться в своих примитивных влечениях. Ведь источником, резервуаром
творческого вдохновения в искусстве является человеческое бессознательное – хранилище «темных» инстинктов, вытесненных из сознания обществом. Вместе с ними из искусства был вытеснен и художник: ценность имеет только шедевр. Жизнь художника не
представляла ценности, а его деятельность считалась чем-то интимным, о чем не удобно
говорить, как некая слабость его души. Этим низведением в слабое и темное во все века
отторгалась от человека его способность к творчеству. Вероятно, потому и отторгалась,
что придавала ему невиданную силу. И если теперь наука апеллирует в своем бессилии
познать природу - ignoramus et ignorabimus (мы не знаем, и не будем знать), - к художественному творчеству, значит, настала необходимость в более пристальном изучении этого способа деятельности человека.
Эти рассуждения могут быть ответом тем людям искусства, которые протестуют
против «препарации» творчества методами психологии. Они указывают, и совершенно
справедливо, на то, что научный подход к искусству уничтожает само искусство. Однако, внесенные в последнее время коррективы в такие категории как реальность, объективность, научный метод и возникшие в связи с этим вопросы, делают научное исследование
природы творчества не только возможным, но и насущно необходимым. Общим местом,
общей точкой для науки и для искусства стал человек, как психическая проблема внутренней, субъективной реальности, неотделимой как от научного, так и от художественного творчества. А это, как известно, вопрос психологии.
Центральной проблемой в психологии является проблема восприятия окружающей
реальности. Восприятие художника в процессе творческого акта может являться ключевой
проблемой и в психологии творчества. Но прежде чем говорить о восприятии реальности,
необходимо определить или приблизительно очертить границы той реальности, с которой
художник имеет дело. Психическая реальность – это проблема, в которой методология не
отделима от вопроса о природе исследуемого объекта.
Изучая процессы мозговой деятельности человека, К.Прибрам говорил: «…любая
создаваемая модель процессов восприятия должна учитывать два обстоятельства: значение образа, включающего в себя часть субъективного опыта человека, а также тот факт,
что существуют такие влияния на поведение, которые мы не осознаем» [3, с.160]. И далее,
он отмечает, что нейронное отображение входных воздействий не является фотографическим и создается с помощью особого класса преобразований, которые обладают формальным сходством с процессом отображения оптического образа, открытым математиками.
104
Этот оптический процесс, названный голографией, основан на использовании явления интерференции, математически описываемым законом Фурье. А это уже закон термодинамики и формулируется он так: поток тепла пропорционален градиенту температуры. Универсальность его формул не случайна, так как тепловое движение – один из частных случаев движения вообще. Математический аппарат одинаково точно описывает и колебание
струны, и биение пульса. Этот закон можно рассматривать как исходную точку науки нового типа, развитие которой привело к кризису классической науки и заставило поставить
смежные вопросы, сближающие две культуры, два способа мышления, два мира человека
– внутренний (чувственный) и внешний (объектный). С тех пор, как огонь стал частью
экспериментальной науки, в нее вошли понятия, отражающие творческую потенцию природы – превращение. Науку нового типа, предпринимающую попытку описать творческий
аспект природных процессов, представляет теория И. Пригожина о неравновесных (бифуркационных) системах. В свете общей проблемы – влияния внутреннего состояния системы на взаимодействие ее с окружающей средой, видится возможной аналогия между
некоторыми из понятий физических процессов и процессов психики. Закон Фурье включает понятие потока. Состояние сознания, в котором находится художник в момент
творческого акта, в психологии называется потоковым. Здесь необходимо высказать
представления о сознании, как философской категории, используемой в данном контексте.
Попытки определить сознание приводят или к тавтологии или к определениям процессов, происходящих в сознании. Сознание лишено собственной структуры, оно лишь
условие психологии, но не ее предмет. Его существование представляет собой основной и
достоверный психологический факт, но оно не поддается определению и выводится само
из себя. Сознание бескачественно, потому оно само есть качество – качество психических
явлений и процессов. Это качество выражается в их презентованности субъекту. Качество
это не раскрываемо: оно может быть или не быть. Сознание есть нечто внепсихологическое, психологически бескачественное. Это метафизические представления о сознании.
Диалектический материализм определяет сознание как качественно особую форму психики, имеющую свою предисторию в эволюции животного мира, впервые оно возникает у
человека. Создается впечатление, что, метафизики и материалисты, говоря об одном – о
сознании, говорят о разном. Материалистические представления о сознании охватывают
осознаваемую человеком часть сознания, становящуюся доступной в результате его
психологической активности. Психика же – это скорее инструмент сознания. Представляется интересным рассмотреть работу этого инструмента, исходя из допущенной аналогии
между физическими и психическими процессами.
В физике неравновесных процессов есть интересная метафора – макроскопические
системы в равновесном состоянии называются «гипнонами». Поведение их характеризуется хаотичностью движения, независимостью друг от друга. Сами же они представляют
собой миры, состоящие из множества молекул, наделенных собственной жизнью и живущих по собственным законам. Такое состояние, описываемых в физике макросистем, аналогично состоянию человека в так называемом обыденном состоянии сознания: человек
рефлектирует внешний, предметно-событийный мир и внутренний – свои мысли, чувства, эмоции, свои воспоминания, мечты. Однако внешний и внутренний миры не связаны, либо слабо связаны друг с другом. Зачастую они даже враждебны - внешние события
жизни вызывают недоумение. Слабая связь внутренней и внешней реальности человека
проявляется в виде снов, неосознаваемых влечений, предчувствий, ощущений уже виденного. Можно сказать, что обыденное состояние сознания – это состояние закрытой, замкнутой, равновесной системы. Но в жизни каждого человека возникают ситуации, выводящие его из «равновесия». Психологическими признаками состояния неравновесия являются чувства и эмоции. Причины их появления могут быть различны. Они могут быть
вызваны как внешними, так и внутренними раздражителями. Состояние неравновесности
отражает противоречие между тем, что у человека есть и тем, что должно быть. Это про105
тиворечие является основой жизнедеятельности человека, как бесконечного творческого
процесса, ведь чтобы разрешить это противоречие и вернуться к состоянию равновесия
ему необходимо совершить действие. Имеет место экстериоризация психического процесса, в результате которого система вновь возвращается в исходное состояние, забывая те
условия, которые спровоцировали ее неравновесность.
По принципу экстериоризации объяснял искусство З. Фрейд. Деятельность художника – это его способ облегчить то или иное свое дискомфортное состояние, вызванное
подавлением и вытеснением «темных» инстинктов, осуждаемых обществом. Фрейд жил в
эпоху расцвета и успеха классической, детерминистической науки, таковым же является
его объяснение психологии творчества. Оно принесло на некоторое время облегчение человечеству, узаконив существование этих самых «темных» инстинктов. Но вопрос о природе творчества остался открытым, так и не объяснив духовную емкость произведения
искусства. Самое же главное то, что открытым остается вопрос: почему у основной массы
людей подавленные влечения – это невроз и лишь в редких, исключительных случаях –
это «дар». Вероятно, именно этот факт исключительности обусловил так много возражений, предъявленных психоанализу его современниками, именно в отношении применения этого метода к искусству. «Богу – богово, кесарю – кесарево»; искусство - проявление божественного в человеке. И действительно, когда речь идет о творческих людях,
признается некая странность, особенность, присущая им и эта странность априорна. Может, существует нечто в психике художника, предоставленное ему от рождения в виде
«дара»?
Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, представляется необходимым рассмотреть личность художника с точки зрения психологических симптомов. Как показали результаты предварительного исследования, важнейшим из них является тревога [4]. Собственно, тревожность - это характерный признак психологического состояния современного общества. Однако в случае художника она приобретает другое качество. Это отнюдь
не отрицательный симптом, а наоборот, высокоположительное, как отмечают сами художники, желанное и ожидаемое состояние, сходное с состоянием влюбленности. Это состояние радостного ожидания, перманентной открытости миру. И одновременно с этим
художник интернален. Он живет в своем мире глубоких и сильных чувств, что делает
его отделенным от остальных людей. Это хорошо видно во взгляде художника – он смотрит одновременно в глубь себя и вовне. Каждый, кого хоть раз рисовал художник, может
отметить эту особенность. По аналогии с физикой, можно сказать, что психика творческого человека представляет собой открытую и сильнонеравновесную систему. Такая система, в отличие от «гипнонов», проявляет другие свойства. Прежде всего – это состояние
направленного потока, характеризующегося постоянным обменом энергией с внешним
миром. Силы же, (ресурсные возможности психики художника), являющиеся причинами
потока, могут определяться его психологическими характеристиками, так сказать его
«теплопроводностью», как особого свойства (способности) пропускать и моделировать
этот поток.
И далее, для систем в сильно неравновесных состояниях, поток усиливается и завладевает всей системой. За некоторым критическим значением спонтанно устанавливается
новый молекулярный порядок. Он соответствует гигантской флуктуации, стабилизируемой обменом энергии с внешним миром, который приводит к появлению структуры совершенно иной природы – диссипативной структуры. Поток становится порядком иного
уровня [2]. Это физика процесса. Акт творчества, в котором ведущую роль играют внутренние психические процессы – это техника чувств. Когда художник рассказывает о
предмете своего творчества, он говорит о чувствах, но чаще об ощущениях, которые можно отнести к интероцептивным. Интероцептивные ощущения, возникающие во внутренней среде человека, принимаются аппаратом древней лимбической системы. Они относятся к числу наиболее диффузных и наименее осознаваемых и всегда сохраняют близость к
эмоциональным состояниям, как нечто среднее между подлинными ощущениями и эмо106
циями [5]. Можно предположить, что диффузность и смутность субъективных проявлений интероцептивных ощущений справедлива лишь для замкнутой, равновесной системы
– так называемого «гипнона» или для человека в обыденном состоянии сознания. В акте
же творчества, психика художника становится сильнонеравновесной системой и, перейдя
критический порог, зависящий от индивидуальных особенностей каждого человека,
структурирует сознание наподобие диссипативной структуры. Происходит переход от хаоса равновесия к порядку иного уровня Смысл этого перехода в том, что достигнутый новый уровень порядка сознания художника, делает его способным воспринимать информацию о предмете более тонко и глубоко. Иными словами, художник получает доступ к познанию новой формы реальности, чем и является произведение искусства. Именно в этом,
в преодолении формой содержания, видел Выготский психологическую проблему творчества. Вероятно, интероцептивные ощущения в жизни человека наряду с обеспечением
равновесия внутренних процессов организма, играют роль инструмента, при помощи которого человек структурирует сознание на новом уровне своего восприятия реальности.
Знание пчел о том, как строить соты (совершенную структуру), распознавание перелетными птицами структуры местности, эстетическое чувство у животных – за это отвечает древняя лимбическая система. Ту же роль она выполняет и у человека, только он, в отличие от животных способен осознать ее и использовать для последующих уровней
трансценденции. Структура сознания человека может принимать вид модели Творения в
сакральной геометрии. «Структура – продукт взаимодействующих процессов не более
прочный, чем рисунок стоячей волны при слиянии двух рек» [6, c.48]. И рисунок этот вечен в своей неизменности. Он встречается повсюду – в рыбьей чешуе, в еловых шишках, в
чешуйках на крыльях бабочек, в оперении птиц, на крышах храмов древнерусского зодчества, в цветах жизни египетских дворцов, в ячейках Бенара и в бифуркационных диаграммах. В восточной философии одной из метафор структуры сознания человека является «тысяча лепестковый» цветок лотоса. Это не просто метафора. Лингвисты утверждают, что слов-понятий в различных языках мира около тысячи, а наивысшей структурой
мышления является язык. Каковы особенности этой структуры?
С точки зрения возможности познания природы реальности, представляет интерес
когерентность диссипативных структур. Несмотря на то, что силы молекулярного взаимодействия являются короткодействующими, система структурируется так, как если бы
каждая ее молекула была информирована о состоянии системы в целом. Но ведь человек
представляет собой часть Вселенной. В состоянии творчества художник может получить
доступ к любому ее аспекту. Возможно, когерентность диссипативных структур отражает
способность художника проникать в смыслы, сущность вещей. Древние тантрические тексты утверждают, что человеческое тело в буквальном смысле является микрокосмом. Если бы человек смог тщательно изучить свое тело и психику, он обрел бы знания всех феноменальных миров.
Вопросу источников и механизмов творчества посвящено множество исследований.
Так, например, К. Г. Юнг рассматривал творческий процесс как живое существо, имплантированное в человеческую психику. На языке аналитической психологии это живое существо является автономным комплексом – это кусок психики, который живет собственной жизнью вне иерархии сознания [7]. Представляется, что скорее человек – это автономный комплекс, состоящий из кусков психики (подавленные целостности, гештальты,
СКО, субличности, энграммы и т. д.). Творчество же – это всеобщий, универсальный закон, действующий на всех уровнях реальности. Проявление этого закона в людях, мы
называем даром. Художники – это люди, принявшие этот дар и живущие по его закону.
У остального человечества просто нет выбора, кроме как научиться этому. Чтобы показать, что это действительно так, возможно прибегнуть еще к одному допущению, взятому
из физики неравновесных процессов.
Уходя все дальше от состояния равновесия, система достигает порога устойчивости.
Это критическое значение – точка бифуркации. В этой точке появляется два устойчивых
107
решения и перед системой встает выбор: она может отдать предпочтение одному из двух
состояний, которые зеркально симметричны друг другу [2]. В выборе системы неизбежно
присутствует элемент случайности – ни одна теория не в состоянии предсказать по какой
траектории пойдет эволюция системы – не существует различия между правым и левым.
Однако в окружающем нас мире некоторые фундаментальные симметрии нарушены.
Например, большинство раковин закручены в одну сторону, молекула нуклеиновой кислоты ДНК имеет винтовую линию, закрученную влево. Удовлетворительный ответ на вопрос о том, как происходит такая диссимметрия пока не получен. Но если допустить, что в
точке бифуркации выбора не происходит - система продолжает функционировать в двух
зеркально симметричных распределениях? Левосторонний «выбор» - это выбор проявления физической материи (материализация), правостороннее распределение системы – это
абстрактная, духовная и психическая ее реальность. Но ведь это – конец дихотомии, полнота и полнота эта постигается в искусстве. В этой полноте затихает диалог человека с
природой. Интуитивное предположение о существовании иной реальности, звучит в словах Пригожина: «Быть может, существует более тонкая форма реальности, охватывающая
законы и игры, время и вечность» [8, c.216].
Начав путь к новому пониманию природы реальности, современная наука обнаружила, что ей в наследство достался мир классической, механистической физики и этот мир
мертв и безмолвен. Пытаясь вдохнуть жизнь в тело науки, ученые обратились за помощью
к художественному творчеству. Прибегая к аналогии законов физических и психических
процессов, была показана их тождественность. В некоторых узких местах они действовали, взаимно дополняя друг друга, при чем описание психодуховной составляющей процесса всегда имело вид опережения.
Творчество открывает путь к постижению реальности на разных ее уровнях. Оно делает человека способным к восприятию более тонких структур. В конечном итоге оно ведет за любую структуру, в каком бы виде она ни была воспринята, предоставляя возможность познания реальности, лежащей за «кошмаром» эволюции. «Существует узор на
стене Пустоты. В каждом жесте есть смысл, в каждом взгляде есть красота» [9, c.79]. Художник, творя жизнь, сгорает заживо, постоянно умирая небольшими смертями. Нас же,
своих зрителей, созерцающих в молчании искусство, он лишает последней опоры повседневности, последней его структуры – дара речи. Искусство невыразимо. Но в тот момент,
когда мы лишаемся опоры, мы обнаруживаем новую реальность, новый мир, и он действительно безмолвен.
В белой чашке – узор от кофейной гущи: перевернутый город, растущий вниз. Башни, многоэтажные дома с ровными рядами мельчайших окошечек – удивительно четкий
рисунок, не вызывающий сомнения образ. В конце того дня, когда была выпита чашка
кофе, на глаза попался странный текст, ставший эпиграфом к статье. Перед глазами
всплыл узор, оставленный кофейной гущей и много, много всего…
Литература:
1. Фрейд З. Основные психологические теории в психоанализе.: В сб. статей. М., 1923.
2. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой.
3. -М.: Прогресс, 1986.- 432 с.
4. Прибрам К. Языки мозга. М., «Прогресс», 1975.
5. Симонянц Е. Творчество как психотерапевтический процесс. В сб. статей /Под
ред. Козлова В.В. –Ярославль, Минск: МАПН, ЯрГУ, 2007 –314 с.
6. Лурия А.Р. Ощущения и восприятие. Изд-во Московского университета 1975
г.
7. Козлов В.В. Психотехнологии измененных состояний сознания. –М.: Изд-во
8. Института психотерапии, 2005. – 544 с.
108
9. Юнг К., Нойманн Э. Психоанализ и искусство. Пер. с англ. –М.:REFL-book,
1996, - 304 с.
10. Пригожин И. От существующего к возникающему. –М.: Прогресс, 1985.
11. Уилбер К. Краткая история всего. –М.: АСТ: Астрель, 2006. – 476 с.
ИССЛЕДОВАНИЕ ЦЕННОСТНО-ПОТРЕБНОСТНОЙ СФЕРЫ НАРКОЗАВИСИМЫХ.
Скоробогатова А. (Екатеринбург)
Наркомания — настоящий бич нашего времени. Эта проблема актуальна для всех
уровней социальной системы, от уровня индивида до мировых масштабов. Сложившаяся
ситуация не улучшается, она, скорее, усиливается, обостряется, представляя собой большую социальную опасность (особенно как интенсивный криминогенный фактор), существенно подрывает психическое, физическое здоровье и генофонд человечества. Недооценка этой опасности или уклонение от ее преодоления (или хотя бы нейтрализации)
чреваты многолетними негативными последствиями.
В концепциях профилактики Рубан 1999, Чиркина И.1996, Двойменный И.А. 1999 и
в программах лечения опийных наркоманий  Попов Ю.В. 1989, Гузиков Б.М., Ерышев
О.Ф.1989, Битенский В.С. 1989, независимо от масштаба их применения (район, горд, область и т.д.), указывается на необходимость формирования ценностей, которые носят
нравственно-духовный характер. Поэтому и в целях психотерапии, и в целях психокоррекции опийных наркоманов важно выявить наличие сформированности личностных ценностей как фактора дальнейшего прогноза поведения, а в целом и жизнедеятельности клиента. Одной из задач психотерапии является коррекция личностных особенностей опийного наркомана, которая невозможна без вхождения в ценностно-смысловое пространство
личности. Психотерапевту, психологу при этом важно знать особенности мотивации клиента, источниками которой выступают потребности и ценности. Еще одной задачей является понимание смысла действий клиента — прежде всего понимание тех задач, решением которых они являются, их целей и мотивов Кудрявцев И.А., Морозова Г.Б. и др.
1996г. Ценности соотносятся со всей жизнедеятельностью человека и в структуре мотивации выполняют направляющую и регулирующую функции, влияя на поведение; жизнедеятельность и развитие деятельности; ее отношение с другими людьми; выбор микросоциальной среды для общения. Таким образом, система ценностных ориентаций определяет содержательную сторону направленности личности, и составляют основу ее отношений
к окружающему миру, к другим людям, себе самому, основу мировоззрения и ядро мотивации жизненной активности, основу жизненной концепции и «философии жизни».
Нами проведено исследование, целью которого явилось уточнение структуры ценностно-потребностной сферы опийных наркоманов. При этом мы поставили задачи: изучить предпочтения одних ценностей и отвержение других в группе опийных наркоманов,
изучить содержания значимых ценностей, сравнить результаты данных полученных в
группе наркоманов с контрольной группой.
В определении задач исследования мы исходили из того, что ценностные ориентации играют важную роль в регуляции поведении. Особенности ценностных ориентаций, в
связи с наркоманией, по нашему мнению, исследованы недостаточно. А знание данных
особенностей у больных наркоманией имеет большое значение для эффективной социальной и психологической терапии, коррекции, реабилитации.
На первом этапе исследования было проведено изучение предпочтения и отвержения
ценностей наркоманами с помощью малоструктурированной беседы и методики «ценностные ориентации» М.Рокича. Результаты ранжирования ценностей испытуемыми мы
сгруппировали в содержательные блоки по разным основаниям. Наша задачей было уловить индивидуальную закономерность, с помощью предпочитаемых и отвергаемых цен109
ностей, а также степень сгруппированности по критерию близости, рассмотреть «зону
ближайшего развития ценностей».
Вторая часть исследования была проведена с помощью методики «предельных смыслов» Леонтьева Д.А. – Розова Н.С. Данная методика позволяет раскрыть субъективные
значения реальных ценностей, их содержание, смысл. На вопрос «зачем нужна определенная ценность?», тестируемый давал ответ, на который снова задавался вопрос «зачем?»
и т.д., до тех пор, пока тестируемый не исчерпывал все возможные для себя ответы, т.е.
«заходил в тупик». Ответы наркоманов фиксировались в виде сплошного текста, записывались конкретные ситуации, суждения, умозаключения и т.п. Обработка текстов ответов
производилась с помощью контент-анализа.
Третья часть исследования направлена на сравнение результатов, полученных по
методике «ценностных ориентаций» М.Рокича и методики «Предельных смыслов» Леонтьева-Розова группы наркоманов и контрольной группы.
Отбор контрольной группы проводился при помощи опросника для выявления
склонности к аддикции (наркотическим веществам), составленный нами. Интерпретация
ответов по опроснику в контрольной группе основывалась на процессе оценки сообщений
как ложных или правдивых, предложенном С.И.Симоненко. Процесс оценки проходил в 3
этапа: оценка конкретности текста сообщения, нахождение подтверждающих фактов,
окончательная оценка.
Исследования проводилось на базе областной психиатрической больницы города
Екатеринбурга, в отделении наркологии № 4, в 2000 году.
Нами было обследовано 68 человек по методике М.Рокича. Итоговому анализу было
подвергнуто 60 протоколов, так как 8 результатов оказались не достоверными (пропуски
рангов). Средний возраст испытуемых — 23 – 35 лет. Все испытуемые мужского пола.
Длительность стойкого употребления наркотиков — 3-7,5 лет. Основная форма злоупотребления — внутривенная инъекция героина. Уровень образования (на 75%) средний и
среднеспециальный, а семейное положение (в 65%) холост или разведен. Общее среднее
время работы с каждым респондентом — 5-6 часов.
Большинство (80 %) имели периоды ремиссии, в среднем продолжающиеся от 2 до
9 месяцев, с целью отказа от наркотиков. Указанные выше данные показывают на наличие
желания изменения своего поведения, настоящего положения в жизни. Исследования проводилось после пятого-шестого дня нахождения в стационаре, т.е. после снятия тяжелого
соматического состояния, в котором находятся больные после купирования абстинентного
синдрома.
Количество испытуемых по методике «предельных смыслов» Леонтьева Д.А.–
Розова Н.С. составляет 35 человек. Небольшое число объясняется тем, что мы исследовали только тех больных, которые выбрали в тесте М.Рокича ценности, занимающие безусловную группу усредненных данных по всей выборке наркоманов.
Анализ результатов полученных по методике М.Рокича.
Терминальные и инструментальные ценности можно сгруппировать по близости
средних рангов. Условно мы обозначили группы следующим образом: безусловные (средний ранг 3,9-6,4); более одобряемые (7,08-7,3); менее одобряемые (7,8-8,5)(мы их рассматриваем, как зону ближайшего развития, потенциально-безусловные ценности); нейтральные (9,4-10,9);(мы их рассматриваем, как зону ближайшего развития, потенциально одобряемые ценности); неактуальные (11,6-12,2); отвергаемые (более 12,95).
К безусловным ценностям относятся: здоровье, материально-обеспеченная жизнь,
любовь, ответственность, счастливая семейная жизнь.
Более одобряемые ценности: самоконтроль, наличие хороших и верных друзей, жизнерадостность, уверенность в себе.
К отвергаемым ценностям оказались отнесены: высокие запросы, непримиримость к
недостаткам в себе и других, красота природы и искусства, счастье других, творчество.
110
Результатом анализа данной методики является вывод
преобладании витальной
ценностно-потребностной сферы. Аффилиативная ценностно-потребностная сфера
направлена на ближайшее окружение (семью, друзей). Духовные ценности общечеловеческого характера, не сформированы. Отсутствует значимость ценностных ориентаций, связанных с процессами изменения и развития, что затрудняет процесс самоактуализации и
самореализации личности.
Анализ результатов, полученный при проведении методики «Предельных смыслов»,
дает информацию о содержании, сфере соотношения ценностей и жизнедеятельности
наркоманов.
Анализ показал, что ценности не изолированы друг от друга. Они переплетаются,
«встроены» друг в друга — упоминание одной ценности влечет суждение о другой.
В целом методика предельных смыслов подтвердила значимость ценностей, выявленных по результатам методики М.Рокича. Обобщая результаты, полученные по методике «предельных смыслов» в группе наркоманов можно заключить, что к наиболее значимым ценностям относятся: здоровье, ответственность, хорошая жизнь (жизнерадостность), материально обеспеченная жизнь, счастливая семейная жизнь, самоконтроль, смелость в отстаивании своего мнения, уверенность в себе со склонностью перекладывать на
окружающих ответственность за события своей жизни, свои поступки и неудачи, а успехи
рассматривают как результат собственной деятельности. Полученные данные подтверждают результаты методики М.Рокича, к данной группе.
Коэффициент ранговый корреляции Спирмена равен Rs = 0,83, что показывает о
действительной, объективной значимости данных ценностей у больных наркоманией. Выводы исследования “предельных смыслов» показал:
Ценности не изолированы друг от друга, а тесно взаимосвязаны, включены друг в
друга. Появление в суждении одной ценности ведет за собой появление других.
Обнаружена раннее не фиксированная ценность «хорошей жизни». Исследуемые понимают ее, как жизнерадостность, обусловленную материальным благополучием, но
только при наличии здоровья.
Данные временной направленности на прошлые события подтверждают аналогичные
результаты предварительной беседы. Попытки строить дальнейшие планы, цели жизнедеятельности нечеткие, размытые, а в лучшем случае повторяют сценарий предыдущей
жизни «без наркотиков». Будущее для них — повторение инфантильного прошлого, с желанием простого количественного увеличения бывших способностей и личностных качеств, без качественных изменений.
Альтруистические тенденции в самооценке наркоманов, выявленные в предварительной беседе, отсутствуют в результатах методики «предельных смыслов».
Значимые ценности присутствуют во всех сферах жизнедеятельности (личной, материальной, социальной, профессиональной).
Итак, обращает на себя внимание то, что ценностно-потребностная сфера наркоманов, в целом, обладает чертами доминирования безопасности и защиты, значимостью материального достатка (в тесной связи со здоровьем). Ценностно-потребностная сфера
принадлежности и любви также связана с безопасностью, выживанием и стабильностью.
Ценность любовь для них необходима, но она также связанна ощущением опасности, тревоги.
Анализ сравнения данных группы наркоманов и контрольной группы.
При сравнении результатов анализа с данными, полученными при проведении методики ценностных ориентаций М.Рокича, возникла трудность, связанная с группированием
ценностей в контрольной группе. В контрольной выборке, на числовой оси средние ранги имеют минимальное различие. В связи с возникшими трудностями, дальнейшие сравнения мы производили, опираясь на значения среднего ранга. Ценности направлены на
автономию, развитие себя. Важными оказались ценности принадлежности более широкому социуму, чем семья и друзья. С нашей точки зрения, данные ценности являются спо111
собствующими в плане личностного роста, самоактуализации. Обращает на себя внимание
отвергаемые ценности: воспитанность, терпимость, непримиримость к недостаткам в себе
и других, счастье других, красота природы и искусства. Незначимость данных ценностей
мы понимаем как особую тенденцию, соответствующую нашему историческому времени,
социальной обстановке в нашей стране.
При сравнении результатов контрольной группы и больных наркоманией, видна разница в предпочитаемых ценностях. В контрольной группе значимые ценности направлены
на использование своего потенциала, самореализацию. В группе опийных наркоманов
ценностные ориентации направлены на самосохранение, аффиляцию ближайшего окружения. Незначимость ценности изменения и развития затрудняют, препятствуют развитию личностного потенциала, создают как бы «закрытую» миру систему. При сравнении
группы больных наркоманией и контрольной группы, основанием служили различия в
понимании ценностей, их репрезентации в объектах и явлениях, конкретных ситуациях,
отношениях и сферах жизнедеятельности.
Сравнение целевой и контрольной группы показывает различные личностные смыслы, связанные со значимыми ценностями. Таким образом, жизненное отношение и жизненные смыслы, в сравниваемых группах, соответственно будут, отличаются и в реальном
поведении.
Результаты проделанного исследования могут быть обобщены в следующих положениях:
Ценности-цели наркозависимых не согласуются со средствами их достижения и
обусловлены специфическим смысловым наполнением, отличающимся от показателей
контрольной группы.
Ценностно-потребностная сфера, сформированная у наркозависимых, является дисфункциональной и, вследствие этого, ведет к дезадаптации. Соотношение потребностей
и ценностей смещается в сторону преобладания потребностей. Ценности наркозависимых
количественно не выражены, а качественно деформированы.
Незначимость ценностей роста и развития, указывают на низкий уровень духовнонравственного потенциала, не ведут к процессам самореализации и самоактуализации
личности. Размытость, нечеткость личностных смыслов будущей жизнедеятельности взаимообуславливает несформированность самосознания, низкий уровень рефлексии, инфантилизм.
Психологическая помощь больным наркоманией и их ближайшему окружению, в
первую очередь, должна строиться на развитии и передаче духовных, нравственных ценностных ориентаций. Терапия может опираться на нахождение новых, позитивных смыслов и наполнение новым содержанием прежних. Безусловная значимость ценностей “семьи” и “любви” показывает на необходимость проведения терапевтических мероприятий с
включением в работу членов семьи. В своей работе психолог может опираться на «зону
ближайшего развития» ценностей, как потенциал реализации возможностей личности.
Психотерапия наркозависимых необходимо направлять на стимуляцию личной ответственности за свою болезнь, большую независимость и поиск социально приемлемых способов самоутверждения. Результатом работы психолога и процессов клиента-наркомана –
обретение новых внутренних этических ценностей, как основа целостности и гармоничности личности.
ДИСФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ ЦЕННОСТНО-ПОТРЕБНОСТНОЙ СФЕРЫ
НАРКОЗАВИСИМЫХ
Скоробогатова А., (Екатеринбург), Козлов В.В., (Ярославль)
Аддикция представляет собой сложное биопсихосоциальное явление. Наркомания,
как одна из форм аддикции, включает множество факторов различных уровней, что создает трудности с предсказанием будущей наркотизации с достаточной долей вероятности. В
112
этом же заключается и трудность экспериментального изучения наркоманического поведения.
Невысокая значимость духовных ценностей в неблагополучных и некоторых ”видимо благополучных” семьях, определяет неспособность передать своим детям духовные
ценности, которые могли бы направлять поведение в социально-одобряемое русло. При
активном духовном развитии в онтогенезе, новые ценности усваиваются существенно более быстрыми темпами, чем новые потребности. Удельный вес потребностей в структуре
мотивации снижается и между потребностями и ценностями личности происходит перераспределение функций в пользу ценностей. Нарушение социализации приводит к деформации мотивационной сферы, что способствует возникновению аддиктивного поведения
как одной из форм психологической защиты Личко А.Е., Битенский В.С., Леонтьев Д.А..
Сформированные ценности являются устойчивым образованием. Изменение ценностей
обуславливает кризисный период личности. Именно в данной сложившейся ситуации
кризиса возможно новое понимание жизни. Психологический кризис является трудным
этапом, но вместе с тем - открывает уникальную возможность наркотическим аддиктам
переоценить, переосмыслить себя, свое место в жизни, основные экзистенции.
В формировании наркоманий принимают участие целый ряд факторов, среди которых наиболее значимы “память” рождения, преморбидные особенности личности и конституции, наркогенность вещества, состояние измененного сознания в период интоксикации, а также ряд других. На макросоциальном уровне находятся глобальные социальные
процессы, которые способствуют возникновению и распространению аддикции, то есть
социальные кризисы и негативные социальные явления в рамках данного общества. Микросоциальный уровень: социальное окружение человека, его положение в семье, школе,
среди сверстников. Таким образом, проблема наркомании является многофакторной.
А.В. Ларионов считает, что до сих пор не удалось выделить социальный фактор,
который однозначно и четко коррелировал с наркоманией. Он утверждает, что исследования особенностей личности наркомана, типичных черт характера и психики, не увенчались успехом.
Изучение особенностей личности наркомана представляет интерес для построения
эффективной терапии и психокоррекционной программы. Исследования ценностнопотребностной сферы, смысловое наполнение ценностей данной группы, является необходимым условием в работе психолога с клиентом-наркоманом. В процессе работы с данными клиентами психологи, психотерапевты, соц. работники (разных школ и направлений психологии) взаимодействуют со сформированными, устойчивыми ценностями и их
смыслонаполненностью. Одной из целей психотерапии – помочь клиенту-наркоману пережить переоценку всех ценностей, изменить цели в жизни.
Вообще, у понятия «ценность» в гуманитарных науках странная, во многом парадоксальная судьба. Оно не имеет своего строго определенного места. Психологи до сих пор
не могут прийти к соглашению относительно того, что такое ценность и нужно ли психологии вообще это понятие. Общую причину этого положения в психологической науке
Д.А.Леонтьев усматривает в теоретическом разрыве между личностью и социумом. Этот
разрыв проявлялся в двух различных, внешне даже противоположных формах: асоциальности западной психологии и пансоциальности советской психологии 1930-70 гг. Отдельные концепции, в которых соотношение индивида и социума рассматривалось в более
конструктивном ключе (К.Г.Юнг, Л.С.Выготский, Г.Мид) возникли еще в 20-30гг, но не
повлияли на «парадигмы отчуждения» в обоих вариантах.
Новая, более адекватная парадигма, для которой подходит понятие «культурноисторическая психология» (Асмолов 1996), предполагает, что человек не только изначально находится в социокультурном окружении, но и строит себя из него как из строительного материала. Культура и общество не просто внешние условия, но и материал индивидуального развития, которое заключается, как утверждает Леонтьев Д.А. не просто в
присвоении, а в превращении в собственное достояние, в элементы внутренней организа113
ции личности. Это не механический, а сложно опосредованный процесс, складывающийся
из разнообразных трансформаций.
Категория ценности — одна из самых сложных в философии, социологии, психологии. Ценности являются одновременно и мотивационными, и когнитивными образованиями. Ценности выступают основанием для осмысления и оценки, окружающих человека
социальных объектов и ситуаций, следовательно, основанием для познания и конструирования целостного образа социального мира. Индивид осознает мир через призму ценностей, т.е. ценности детерминируют процесс познания человеком социального мира (Андреева, 1997г). Восприятие и познание индивидуумом действительности не может быть
внеценностным, поскольку не может быть внесмысловым.
Ценности выступают и как образования мотивационно-потребностной сферы и регулируют социальное поведение людей.
Осознание потребностей и их сравнение с предметами окружающего мира — это
первый основной путь создания ценностных представлений, каким в опыте личности образуется система ценностных представлений. Вторым путем является коммуникационный,
т.е. образование ценностных представлений путем обучения, воспитания, идеологического, педагогического и других видов воздействия. В этом случае ценностями для субъекта
становятся определенные стереотипизированные ценностные представления, имеющие
уже место в обществе. Этот механизм проявляется и в случае первого основного пути, когда новые потребности личности могут осознаваться в форме уже имеющихся в обществе
ценностных представлений.
На основе ценностных представлений создаются ценностные ориентации личности.
Они имеют как рассудочные, так и эмоциональные аспекты, представляют собой единство
эмоционального и рационального. Поскольку ценностные ориентации основываются на
целостных представлениях, то личность, та или иная группа могут использовать в качестве таковых уже имеющиеся в обществе ценностные представления. Эти представления
сознательно и идеологически отфильтрованы, и потому через них происходит прямое
влияние общества на формирование системы ценностных ориентаций.
В современной
отечественной психологической литературе еще одной формой рассмотрения является
понимание ценностей как некоторых конечных целей (идеальных), к которым стремится
индивид. Они дают возможность принять решение в ситуации выбора, активизируют и
направляют поведение и деятельность человека. Ценности реализуются в ценностных
ориентациях и представляют собой элемент диспозиционной структуры личности. (Ядов,
1975). Ценностные ориентации направляют и корректируют процесс целеполагания человека (Донцов, Жуков, ЛеонтьевД.А.), определяют особенности и характер отношений
личности с окружающей действительностью и тем самым в определенной мере детерминируют особенности ее поведения (Круглов, Леонтьев Д.А. 1996г.).
Ценностные ориентации личности — это разделяемые личностью социальные ценности, выступающие в качестве целей жизни и основных средств достижения этих целей, в
силу этого приобретающие функцию важнейших регуляторов социального поведения индивидов.
Ценностные ориентации — продукт социализации индивидов, т.е. освоения общественно-политических, нравственных, эстетических идеалов и непреложных нормативных
требований, предъявляемых к ним как к членам определенных социальных общностей. В
структуре диспозиций личности ценностные ориентации образуют высший уровень
иерархии предрасположенностей к определенному восприятию условий жизни и деятельности, к поведению в долгосрочной перспективе, а в ситуациях нравственного выбора являются опорными критериями принятия личностью жизненно важных решений.
Шкала ценностей человека — стержень его личности. Люди характеризуют человека
как личность (а не просто как индивида) в зависимости от того, на какие ценности он ориентируется, и совпадают ли выбранные им ценности с теми, которые общество признает в
числе наиважнейших. Такими ценностями, в первую очередь, являются этические и рели114
гиозные ценности: патриотизм, справедливость, альтруизм, ненасилие и т.п. Они занимают верхнюю часть шкалы общественных ценностей. Человека, у которого на шкале индивидуальных ценностей верхнюю часть занимают те же самые ценности, мы с полным правом называем личностью. Итак, личность — это индивид, у которого субъективная и объективная шкалы ценностей совпадают.
Ценностей нет у животных и практически нет у младенца. Стало быть, они биологически не наследуемы. Они приобретаются в обществе — в ходе социализации. Растет человек, формируется его система ценностей. Развитая система ценностей — результат позитивной социализации, а не ее предпосылка.
В здоровом демократичном обществе со здоровыми гражданами шкала индивидуальных ценностей жестко не закреплена. Это значит, что ценности постоянно переходят с
одного уровня на другой, что на одном уровне может находиться сразу несколько альтернативных ценностей. Это моногамная шкала индивидуальных ценностей, соответствующих свободе выбора, представленной открытым демократическим обществом. Психологи,
как правило, сходятся во мнении о том, что ядро человеческой личности состоит из шкалы
ценностей, мотивации достижения, самореализации, свободы выбора и воли.
Ценностные ориентации возникают всякий раз при «встрече» определенного уровня
потребностей и определенного уровня ситуации их удовлетворения (Андреева, 1988г.);
определяя основание для классификации ценностных ориентаций, разумно исходить из
той или иной классификации человеческих потребностей. В.А.Ядов, опиравшийся на
классификацию потребностей, предложенную Дилигенским Г.Г., делает акцент на том, с
какой социальной группой тот или иной человек в наибольшей степени связывает свое
существование. На первом месте стоит отождествление с потребностями своего «я», далее
идут потребности ближайшего семейного окружения, потом потребности многочисленных коллективных групп и коллективов, и, наконец, потребности целой социальной системы.
Система ценностных ориентаций обладает сложной структурой, компоненты которой
прослеживают в конкретных видах общественных отношений: «…ценностные ориентации, как и любую психологическую систему, можно представить как многомерное пространство, являющееся динамичным и каждое измерение которого соответствует определенному виду общественных отношений и имеет у каждой личности различные веса»
Ломов Б.Ф. 1984г..
Итак, ценности могут быть рассмотрены и как элементы когнитивной структуры
личности и как элементы ее мотивационно-потребностной сферы. Такое «двойственное»
положение ценностей может быть объяснено их смысловой природой. Именно смысл является основанием для познания мира, и именно смысл задает направление и активизирует деятельность человека. Ценности же, будучи смысловыми образованиями, «связывают»
когнитивную и мотивационные сферы, интегрируют их в единую смысловое пространство, придавая личности определенную целостность. Каждая личность имеет свое уникальное содержание интерпретаций, свой смысл нравственных ценностей общества.
Такое рассмотрение ценностей как смысловых образований наиболее полно отражает
сложность содержания и функционирования этих феноменов и в то же время требует
адекватного инструмента для их изучения. До сих пор наиболее известными и признанными методиками диагностики ценностей являются тест ценностных предпочтений Г.
Олпорта, Ф.Вернона, Г. Линдзея, методика изучения ценностных ориентаций М.Рокича.
Во многих видах и формах деятельности индивид выступает не как изолированная
единица, а как представитель той или иной социальной группы — опираясь не столько на
индивидуальный, сколько на групповой опыт и групповые регуляторы поведения, усвоенные в ходе социализации. Интенсивность включенности в большое число социальных
групп разного масштаба, может быть различной: от чисто формальной принадлежности,
до полного принятия групповых норм, ценностей, ритуалов и т.п. и их ассимиляции в виде
интериоризированных механизмов регуляции.
115
Качественный аспект включенности индивида в те или иные группы выражается понятием «социальная идентичность личности». Она характеризует, к каким социальным
группам и общностей индивид ощущает себя, по отношению к каким группам он себя
определяет и какие группы выступают для него в качестве референтных. Д.А. Леонтьев
считает, что идентификация индивида с той или иной социальной группой или общностью
феноменологически выступает как ассимиляция им коллективного опыта и коллективной
психологии этой группы, наиболее концентрированным выражением, которых выступают
групповые ценности. Додонов полагает, что «перенимая от окружающих людей взгляд на
нечто как на ценность, достаточную для того, чтобы на нее ориентироваться в своем поведении и деятельности, человек может тем самым закладывать в себе основы потребности,
которых раньше у него не было» цит. по: Леонтьев Д.А. 1996г.
Не все социальные ценности становятся личными ценностями. Необходимое условие
ассимиляции и трансформации — практическое включение субъекта в коллективную деятельность, направленную на реализацию соответствующей ценности. Усвоение ценностей
больших социальных групп и общностей всегда опосредованно ценностями малых референтных для индивида групп. На начальных стадиях индивидуального развития, опосредует усвоение социальных ценностей – семья. В подростковом возрасте – компания
сверстников. Если эта группа является девиантной и референтной для индивида, то ценности более широких социумов, в том числе общечеловеческие ценности, воспринимаются через призму референтной малой группы, а не наоборот.
Личностные ценности, как утверждает Леонтьев Д.А., являются генетически производными от ценностей социальных групп и общностей разного масштаба. Селекция, присвоение и ассимиляция индивида социальных ценностей опосредуется его социальной
идентичностью и ценностями референтных для него малых, конкретных групп, которые
могут быть как катализатором, так и барьером к усвоению ценностей больших социальных групп, в том числе общечеловеческих ценностей. Личностные ценности выступают
как внутренние носители социальной регуляции, укорененные в структуре личности.
Леонтьев Д.А. 1993, 1997, 1996.
В литературе выделяют три основных варианта понимания психологической природы индивидуальных ценностей:
1 Ценность – как мнение, убеждение, представление (Брожик, Ручка, Рокич, Шледер). Ценности обладают самостоятельной побудительной силой, черпая ее из каких-то
иных источников.
2 Ценностные ориентации – это разновидность или подобие социальных установок
(отношений) или интересов (Ядов, Моррис, Спрангер) т.е. им приписывается направляющая или структурирующая функция, к которой сводится эффект ценностной регуляции.
3. Этот подход сближает ценности с понятием потребности и мотива, подчеркивая их
реальную побудительную силу (Василюк, Дилигенский, Додонов, Жуков, Шерковин,
Маслоу). Этот подход обладает большим объяснительным потенциалом.
По функциональному месту и роли в структуре мотивации личностные ценности,
как считает Д.А.Леонтьев, Пятаева Е.Ю.. относятся к классу устойчивых мотивационных
образований или источников мотиваций по А.Г.Асмолову. Их мотивирующее действие не
ограничивается конкретной деятельностью, конкретной ситуацией, они соотносятся с
жизнедеятельностью человека в целом и обладают высокой степенью стабильности; изменение в системе ценностей представляет собой чрезвычайное, кризисное событие в жизни
личности. Это положение подкрепляет обстоятельство, что целый ряд авторов (Жуков,
Самарчаян, Рокич), независимо друг от друга, предложили различать два класса ценностей — ценности цели жизнедеятельности (терминальные ценности) и ценности принципы жизнедеятельности (инструментальные ценности.)
Потребности так же характеризуются трансситуативностью и устойчивостью и оказывают на конкретную деятельность «мотивообразующие и «смещающие» воздействие.
Потребности представляют собой форму непосредственных жизненных отношений инди116
вида с миром (Леонтьев Д.А.). Они действуют «здесь и теперь», отражая текущее состояние этих динамичных и постоянно меняющихся отношений. Личностные ценности представляют собой «концентрированные» отношения с миром, обобщенные и переработанные совокупным опытом социальной группы. В своих потребностях человек всегда одинок, в ценностях же всегда не один (Франкл В.).
Относительная значимость и побудительная сила личностных ценностей всегда
неизменна. Потребности в структуре мотивации представляют живое, динамичное, ситуативно-изменчивое. Они же обладают сильной зависимостью от момента. Ценности же,
напротив, представляют стабильное, «вечное», не зависящее от внешних обстоятельств,
абсолютное.
Мотивирующие воздействие ценностей и потребностей В.Франкл выразил следующим образом: если потребности толкают нас, то ценности притягивают. Потребности
человек воспринимает как нечто, находящееся «внутри», которое толкает к чему-то «снаружи». Ценности же воспринимаются как что-то внешнее, относящееся к миру.
В концепции Д.А.Леонтьева, регулирующее действие потребности понимается как
задание некоторого целевого состояния. Регулирующее действие ценностей выражается в
задании вектора деятельности, направленного в бесконечность. Насыщение и дезактуализация ценности не возможна.
Какое же соотношение потребностей и личных ценностей в структуре индивидуальной мотивации? Спектр возможных вариантов соотношения этих групп источников мотивации Д.А.Леонтьев представил в виде логического континуума (рисунок 1)
Рисунок № 1
Потребности
Ценности
Левому полюсу соответствует новорожденный младенец: по мере онтогенетического
развития происходит постепенное усвоение ценностей, которые начинают теснить потребности как источник мотивации. Д.А. Леонтьев утверждает, что новые ценности усваиваются более быстрыми темпами, чем новые потребности и, как следствие, удельный вес
потребностей в структуре мотивации снижается и между ними происходит перераспределение функций в пользу ценностей.
В развитии индивида происходит усвоение социальных ценностей и их трансформация в личностные ценности. Этот процесс Д.А. Леонтьев рассматривает как движение от
ценностей социальных групп (социальное, внешнее) к личным ценностям (социальное,
внутреннее). Это процесс интериоризации. Второй аспект этого процесса — движение от
структуры индивидуальной мотивации, основанной исключительно на потребностях
(внутреннее, биологическое) к структуре с главенствующей ролью ценностей (внутреннее,
социальное). Это процесс социализации.
Интериоризация и социализация являются двумя сторонами одного процесса, рассматриваемого соответственно в аспекте судьбы (трансформации) самих ценностей и
судьбы (трансформации) структуры индивидуальной мотивации.  Леонтьев А.Н. 1975г.,
Леонтьев Д.А. 1993г., 1996г.
Усвоение социальных, общественных ценностей и их трансформации в личностные
ценности не всегда протекает гладко. Возможны варианты индивидуального развития:
позитивное развитие ценностно-потребностной регуляции и дисгармоничный вариант. Последний вариант имеет два полюса – гиперсоциализацию и гипосоциализацию. В
случае девиантного развития и поведения наблюдаются и картина гиперсоциализации, и
картина гипосоциализации. Причем гиперсоциализация по отношению к референтной
группе, а гипосоциализация по отношению к макросоциальным общностям (Леонтьев
Д.А.). Другими словами, психологической основой девиантного развития и поведения
117
может являться несформированность, или дисфункциональность, ценностной регуляции
как в количественном отношении (низкий удельный вес ценностей по сравнению с потребностями, как источников мотивации), так и в качественном (в структуру личности ассимилируются преимущественно ценности малых девиантных групп, а макросоциальные
ценности остаются сугубо внешними).  Леонтьев Д.А. 1997. При этом наркоманическое
поведение в данной статье понимается, как патологическая форма девиантного поведения. Значимые ценности субкультуры наркоманов формируют особое, девиантное поведение. Такой взгляд требует дальнейших, специальных исследований, которые подтвердит или опровергнут данное предположение.
Итак, личностные ценности рассматриваются и как источники, и как побудительная
сила в структуре мотивации, ее элемент. Важным для нас является положение о том, что
ценности выступают основанием для познания и конструирования целостного образа мира, т.е. являются элементами когнитивной структуры личности. Ценности объединяют и
когнитивную, и мотивационную сферы, будучи смысловыми образованиями. Личностные
ценности — это присвоенная в ходе социализации идеальная модель должного, служащая,
наряду с потребностями, источником смыслообразования. Под личностным смыслом понимается составляющая сознания, репрезентирующая в образе объектов и явлений их
жизненный смысл для человека.
Потребности и ценности являются источниками индивидуальной мотивации, однако
в ее структуре они обладают различными показателями по следующим критериям: относительная значимость и побудительная сила зависимость от момента; субъективная локализация; характер воздействия; направленность; насыщение и дезактуализация; форма репрезентации; критерии необходимости.
Ценности и потребности находятся в определенном соотношении. Каждый человек,
в нашем понимании, имеет разное соотношение потребностей и личных ценностей. С
нашей точки зрения, на логическом континууме, предложенном Д.А. Леонтьевым, можно
представить все возможные варианты регуляции социального поведения, в том числе и
наркоманического.
В изученной литературе, связанной с понятием личностных ценностей и проблемой
наркоманий, нами не было обнаружено описания структуры именно ценностнопотребностной сферы опийного наркомана, хотя, как видно из вышесказанного, изучение
этой структуры обладает несомненной актуальностью. Мы предполагаем, что наркоманическое поведение имеет место при дисфункциональной структуре личностных ценностей,
при этом соотношение потребностей и ценностей, по нашему мнению, смещается в сторону преобладания первых (рисунок № 2).
Потребности
Ценности
- наркозависимые
Рисунок № 2
Уточняя структуру соотношения ценностей и потребностей, мы предполагаем, что
при наркоманическом поведении будут преобладать потребности, а ценности в количественном оказываются несформированными, а в качественном — дисфункциональными.
Дисфункциональность ценностной сферы мы понимаем, как ее неспособность обеспечивать гармоничные, позитивные отношения интересов индивида и общества, а также выступать одним из мотивообразующих факторов и регуляторов поведения в социальноположительном русле. Ценности, сформированные у наркомана, носят витальный, биоло118
гический характер, аффилиативные ценности направлены на ближайшее окружение. Несформированность духовных, нравственных ценностей ведут к остановке развития себя
как личности, а возможно и к деградации. Мы также предполагаем, что у данной группы
смыслонаполнение ценностей имеет инфантильный, незрелый, примитивный характер.
Исследование ценностных ориентаций наркомана представляет интерес еще и потому, что личностные ценности являются той «моделью потребного будущего», «моделью
должного», которая может прогнозировать и программировать будущее. В связи с этим
именно личностные ценности наркомана в большой степени определяют перспективу будущей жизнедеятельности.
При психокоррекционной работе, терапии психолог взаимодействует с ценностносмысловым пространством клиента. Выяснение смыслового поля ценностей наркомана
играет важную роль в успешности, эффективности работы психолога. Знание базовых,
сформированных ценностей, которые уже имеют место быть у клиента-наркомана, создает благоприятную возможность построения психотерапии, психокоррекции, а затем реабилитации. Целью любой психотерапии является позитивное, благоприятное изменение
личности, приведение к большей целостности, которое невозможно без изменения ценностно-потребностной сферы. Изменение ценностей, у любого человека, обуславливает
кризисный период личности. Только в сложившейся ситуации кризиса, в котором происходит переоценка ценностей, возможно новое понимание жизни. Психологический кризис
является трудным этапом, но вместе с тем - открывает уникальную возможность наркотическим аддиктам переоценить, переосмыслить себя, свое место в жизни. Результат психологической помощи клиенту-наркоману, по нашему мнению, должны стать внутренние
этические ценности с богатым духовным наполнением.
БУДДИЙСКИЕ КОАНЫ КАК СРЕДСТВО ОСОЗНАНИЯ СОЗНАНИЯ
Супрун А.П., (г. Барнаул)
Интерес к философии и психологии буддизма за последнее время резко возрос как со
стороны психологов, так и других специалистов, как гуманитариев, так и естественников.
Можно назвать таких известных западных психологов, занимавшихся данной тематикой,
как К. Г. Юнг, С. Гроф, А. Минделл, К. Уилбер, Р. Уолш и российских: Козлов В.В., Майков В.В., Карицкий И.Н, Волкова А.Н, Ожиганова Г.В., Петренко В.Ф. и др. «Изучение
психологического наследия буддизма имеет глубокое теоретическое значения, так как
основным и даже единственным объектом буддийского интереса выступала проблема сознания, и понятийный тезаурус буддийского учения, посвященный сознанию, заведомо
превышает понятийный словарь современной психологии. … То, что ставили в качестве
сверхзадачи отечественные психологи в начале революционного 20-го века – а именно
формирование «нового человека», с иными целями, с большим успехом осуществляли
буддийские учителя два с половиной тысячелетия назад» (В.Ф. Петренко, Кучеренко
В.В. - «Медитация как неопосредствованное познание»).
Сейчас буддизм считается одной из мировых религий, однако религией он стал, скорее, вопреки учению его основателя Гаутамы, который выступал против любых догм, авторитетов и слепой веры. Известный востоковед академик Ф.И. Щербатской писал, что
это учение, провозглашает: «мироздание без бога, психологию без души, вечность элементов материи и духа, причинность, наследственность, жизненный процесс вместо бытия
вещей, отрицание частной собственности, национальной ограниченности, всеобщее братство людей, движение к совершенствованию» (Щербатской, 1919). Поиски объективных
критериев достоверности познания в рамках буддийской философии привели к созданию
особой логической школы, наиболее полно представленной в трудах Дигнаги и Дхармакирти (I тысячелетие н.э.). Анализируя познание, буддисты подобно некоторым направле119
ниям современной математической логики столкнулись с проблемой языка науки («теория
наименований»), теорией отношений характеристик соотносимых сущностей, разбиением
познания в соответствии с категориями, различаемыми рассудком. Исследования в этой
области выдвинули буддийскую философию на первое место не только в Индии, но и далеко за ее пределами: в Тибете, Китае, Японии и др. странах.
В Китай буддизм проник из Индии в I веке н. э., и в значительной степени адаптировался к китайской философии и ментальности. Школа китайского буддизма чань (яп.,
дзен) возникла на рубеже V – VI в. н. э. и рассматривается многими исследователями как
продолжение традиции даосизма в новых условиях. По мнению чань-буддистов, дискурсивное мышление, основанное на принципе бинарной оппозиции, расчленяет единое целое (Дао) на части и противопоставляет их друг другу. В результате этого разрушается
единство и целостность Бытия, и человек начинает отчуждать себя от своей внутренней
природы, противопоставляя свое индивидуальное Эго всей объективной реальности, которая начинает восприниматься им как внешняя объектная реальность.
Если в конфуцианстве огромное значение придавалось знаковой системе вообще и
вербальным текстам в особенности, то чань-буддисты полагали, что все предписания и
тексты, в которых зафиксировано учение, ложны именно в силу своей вербализованности.
Эта установка была четко сформулирована легендарным индийским миссионером Бодхидхармой (яп., Дарумой): «Не опираться на слова и писания» (Watts, 1957). Аналогичный
подход обнаруживается и в даосизме, где Дао (Путь) выступает как нечто неподдающееся
вербализации и описанию в терминах дифференцирующих признаков, «бесформенное» и
«безграничное». Это положение получило дальнейшее развитие и в буддизме махаяны,
все направления которой также были согласны с тем, что истинная реальность не может
быть выражена лингвистическими средствами (Радхакришнан, 1956, с. 508). Пробуждение
становится возможным только тогда, когда адепт освобождается от привязанности к слову
и знаку. Поэтому в «Ланкаватара-сутре», на которую опирались и мадхьямики и йогачары,
слова Будды называют «бессловесными». Идея невербального постижения истинной реальности была тесно связана с такими центральными категориями буддийской философии, как «нирвана», «шуньята» (пустота), «анатман» (отсутствие индивидуального «Я») и
др.
Название новой школы буддизма – «чань», происходит от сокращенного варианта
китайской транскрипции термина «дхьяна» (медитация). Следует отметить, что, хотя медитация и играла в чань-буддизме важную роль, но практиковалась она в комплексе со
многими другими методами психической и соматической саморегуляции. В процессе медитации, «содержанием» которой была шуньята (пустота) и выход за пределы собственного «Я» (нирвана), адепт подвергал интуитивному созерцанию свой собственный поток
психики, свои чувства, мысли, стремления и т.д. В результате он постигал, что все, что он
мог обнаружить в этом потоке, не имеет отдельного независимого существования и является иллюзорным. Однако любая медитация была бесполезна до тех пор, пока адепт не
осознал причин своей ограниченности и их источников. Это осознание достигалось за
счет вербальных и невербальных коммуникаций учеников с Мастером, решением «парадоксальных» задач «гунн-ань» (яп. «коанов»).
Коаны – одна из наиболее своеобразных форм дзенской практики. По форме коаны
представляют собой тексты, содержащие высказывания, вопросы, диалоги или краткие
описания ситуаций с участием Мастера, которые предлагались ученикам для размышления. Как правило, они подавались как запись прецедента пробуждения ученика, чтобы
подчеркнуть для адептов их «эзотерическую» направленность.
Многие исследователи пытаются осознать коан как выражение некоторой мысли,
психического состояния или способа мышления Мастера, выраженного в виде некоторой
головоломки (Абаев, 1989). Такую форму подачи знания исследователи объясняют тем,
что Мастер должен вывести ученика за пределы вербального, формально-логического
мышления, «обыденного» состояния сознания в некоторое иное «измененное» состояние
120
сознания. Но даже при этих предположениях анализ коанов всегда ведется исследователями в рамках своего обыденного сознания. Очень часто проводится символическая или
метафорическая трактовка коана в рамках некоторой религиозной или иной культурноисторической традиции (иногда даже Западной ориентации).
Все это привело к тому, что некоторые авторы вообще отказываются от попыток понять буддийский дискурс. Так Карл Юнг в своем предисловии к книге Дайсэцу Тайтаро
Судзуки «Основы дзен-буддизма» пишет: «Оригинальные буддийские тексты содержат
взгляды и идеи, которые европейский интеллект вряд ли способен усвоить. Я не знаю,
например, какой именно духовный (или может быть климатический) фон необходим для
того, чтобы можно было дедуцировать какую-нибудь ясную идею из буддийского «Камма»».
Действительно, с этих позиций научное вербально-логическое исследование коана
как результата некоторого невербального «мышления», да еще в каком-то «измененном
состоянии» сознания – задача совершенно неразрешимая. Однако если мы рассмотрим коан как определенную психотехнологию, используемую Мастером для помощи ученику в
преодолении его конкретных трудностей на пути осознания причин ограниченности его
сознания, то многие проблемы в понимании коана исчезают. При этом нужно всегда
иметь в виду, что раскрытие смысла любого коана можно осуществить только в рамках
того контекста и той конкретной ситуации, которая его породила.
Часто буддизм понимают как философию Небытия, смерти, самоуничтожения или
аскезы, потери всех ценностей Бытия и безразличия к смерти. На самом деле это не так.
Дело не в безразличии к смерти, а в понимании ее смысла. Например, как бы относился к
своей смерти осенний лист, если бы успел осознать себя как дерево? И не являлось бы само это осознание смертью бывшей индивидуальности? Тогда, собственно, что или кто
умирает? Конечно, в пространстве и времени то, что ограничено. Есть ли ограничения у
Сознания, и возможно ли его рассудочное постижение? Возможно ли осознание не вещей,
а самого Сознания? Вот те вопросы, на которые пытались найти ответ адепты чаньбуддизма. Для достижения сатори адепты Дзен должны были посредством работы над коанами осознать, как минимум, следующие причины своей ограниченности:
Прекратить отождествлять себя со своими потребностями. Осознать их как нечто
обусловленное, ограниченное, внешнее, как «вещь», воспринимаемую посредством
«внутренних» интероцептивных ощущений (эмоций). Поскольку в отличие от обычных
«внешних» экстероцептивных ощущений они имеют положительную или отрицательную
«окраску», детерминированную инстинктами самосохранения, то с ними связываются переживания удовольствия и неудовольствия. Поэтому ученик должен был научиться воспринимать их отстраненно как нечто внешнее, присущее только его биологической «оболочке». Осознать свою индивидуальность как ограниченную форму (систему референции), через которую Субъект и выражает новое содержание в сансаре.
Осознать, что объекты выделяются рассудком как внешние средства (в отличие от
внутренних инстинктивных механизмов саморегуляции) удовлетворения конкретных потребностей в различных условиях. Этим определяется их смысл для субъекта. Отсюда
следует их ограниченность и обусловленность, а также ограниченность любого смысла и
цели.
Осознать абсурдность отождествления Реальности и своего, по существу семиотического, представления мира. Понять, что посредством ощущений, восприятий и слов каждый из нас создает лишь виртуальную модель Реальности (ментальную карту мира), что
не тождественно самой реальности.
Понять семиотический принцип построения любого знака (понятия) как оппозиции:
противопоставление «нечто» «иному». Осознать, что любое знаковое представление Реальности уже всегда ограничено этим принципом. Понять, что Абсолют (Будда, бодхи и
т.д.) понятием (знаком) не является, поскольку ему нечего противопоставить, и потому
121
понятийное мышление в отношении его незаконно и приводит к логическим противоречиям.
Осознать, что сам рассудок – это всего лишь средство понятийного мышления. Понять, что пространство и время – это способ рассудочного упорядочивания объектов
(«маркеров» реальности) на ментальной карте, а не атрибуты самой Реальности. Понять
сансару, как бесконечный тавтологический механистический процесс, реализующийся в
рамках конечного содержания в форме причинно-следственных отношений (кармы).
Понять, что любая целевая деятельность в сансаре всегда есть реализация ограниченного содержания. Понять, что любые целевые «деяния» всегда обращены в Бытие и ограничены. Что только сама креативность и может преодолеть ограниченность. Осознать, что
только работа (вначале рассудочная, а потом медитативная) по разотождествлению себя
как формы от всех ее ограничений (биологических, социальных и пр.), может увеличить
вероятность «тотального инсайта» (сатори или пробуждения).
Осознать, что Субъект - атрибут единства мира, противопоставленный «объектному»
миру. Осознать креативность, Эволюцию, инсайт, как появление в сансаре нового содержания, как переход из «Небытия» в «Бытие» («не деяние»), необусловленный содержанием Бытия, как проявление Субъекта в становлении. Понять, что Субъект «противопоставлен» объектному миру (сансаре или Бытию), и, следовательно, Бытием не является. Понять, что только не имеющая никаких качественных и количественных ограничений «пустая» форма («Ничто», «шуньята») способна выразить «Всё» (неконечное содержание).
ОЩУЩЕНИЕ ОПАСНОСТИ В ПСИХОЛОГИИ ПОВЕДЕНИЯ СОВРЕМЕННЫХ ПОДРОСТКОВ
Титова Н. Ю., (Херсон)
Недавний случай в российской школе, где установили видео для наблюдения за
школьниками, делают этот материал особенно актуальным.
Проблема настолько серьезная, что вовремя незамеченная тенденция агрессивного
поведения школьников может привести к печальным последствиям. Только знание темы и
большой профессионализм педагога может предотвратить развитие опасной ситуации в
подростковой группе.
Эта работа подробно раскрывает механизм возникновения агрессивного поведения
индивида и предлагает возможные меры профилактики и предупреждения агрессивного
поведения в подростковой среде. Предлагается и «новый» взгляд на проблему агрессивности человека в современном, глобализирующемся обществе.
«Социальное поведение анализируется, как правило, с двух разных позиций: 1) исходящей из культурной антропологии и социологических традиции (исследуются условия
жизни и факторы среды, влияющие на индивида) и 2) исходящей из личностного подхода
(исследуются интрапсихологические регуляторные механизмы и структуры, ответственные за поведенческие проявления). В попытке объединить оба эти подхода родилась концепция социализации, которая в качестве самых существенных элементов социальной
среды для процесса социализации выделяет семью и другие малые группы (например,
группу сверстников)» - об этом подробно говорила на Европейской конференции по психологии развития Щедрина Е.В. [6].
«Как сильно бьется сердце... Сегодня нас трое. Вечер, мы вышли на «охоту». «Охоту» на вас!.. Потные пальцы сжимаются в неплотный кулак, чуть-чуть пересохли губы.
Мы болтаем, закуриваем, нервно смеемся, смеемся от страха и смятения, охватившего нас
перед предстоящим событием. Кто будет сегодня?.. Мы ищем жертву - выпившего, хорошо одетого, одинокого мужчину. Мы идем за ним.
Мы идем по темным улицам Нашего города. Ведь, город ночью принадлежит нам.
Боимся ли мы того, что предстоит сделать? Скорее всего, да!
122
Предвкушение...
...Мы подходим к мужчине вплотную, со стороны спины, и бьем по затылку. Человек
падает и...только бы не забить ногами до смерти. Это нравится, вызывает удовольствие еще и еще и еще раз ударять ногой по голове, животу. Он закрывает руками голову, уклоняется от ударов, ему очень больно, он защищается, но это не помогает. Он бессилен, он
жертва, он слабее нас, он беззащитен и это заводит нас. Кровь приливает к голове. Мы
бьем, бьем... Все, хватит!.. Обыскиваем его: забираем мобильный телефон, деньги, часы.
Документы не берем. Обсуждаем ли мы то, что сейчас произошло? Да. Ведь задача была
не только обворовать, но еще и показать свою силу, смелость, значимость. Мы постепенно
успокаиваемся и идем в общежитие. Нам хорошо. Завтра будет новый день. Жизнь продолжается...
...Бойтесь нас, завтра будет вечер...»
Для начала разговора на тему психологии социального поведения подростков позвольте постулировать, что в основе агрессивного поведения индивида лежат эмоциональные переживания. Леонард Берковец об этом говорит так: «...такая форма поведения,
прежде всего, вызвана разрушением зависимости ребенка от родителей. В первую очередь
фрустрация детской потребности в зависимости, происходящая вследствие недостатка или
отсутствия нежной заботы и привязанности со стороны одного либо обоих родителей,
приводит к постоянно возникающему у ребенка чувству враждебности и агрессивности»
[1,с.36].
Столько написано книг об агрессии, но знаком ли педагог с психологическими причинами возникновения агрессивного поведения подростков? С механизмом агрессивного
поведения и его последствиями? Что же такое агрессивность?
Агрессивность - не вызванная объективными обстоятельствами (как необходимая ответная реакция), неспровоцированная враждебность человека по отношению к людям,
окружающему миру; свойство или черта личности, проявляющаяся в тенденции нападать,
причинять неприятности, наносить вред людям, животным, окружающему миру.[4]
Несколько лет занимаюсь психологической проблемой агрессивного поведения подростков. Провожу диагностику, опрашиваю подростков, собираю материал. Все обыденно, до банального. Материал, как материал. Но когда пришлось столкнуться с детьми - сиротами, и услышать от них, то, что написала выше, внутри все содрогнулось. Многое
слышала, но так откровенно, цинично и безысходно - впервые... Много раз в мыслях возвращалась к этой теме, но написать эту статью побудило всё же не поведение детей-сирот,
а вечерний телефонный разговор со школьным преподавателем. В классе подростки срывали постоянно уроки, «травили» более «слабых» одноклассников... Что это? Что с этим
делать? Что за этим стоит? Давайте попытаемся вместе с вами разобраться в поведение
подростков. Может, удастся найти способы предупреждения агрессивного поведения ребят? Жалоб на агрессивное поведение подростков с каждым годом все больше и больше.
СМИ всего мира систематически рассказывают об агрессивном поведении подростков.
Такое поведение демонстрируют не только мальчишки, возрастает и девичья агрессивность. Что происходит с современным подростком в современном мире? Попытаемся
найти ответ на этот вопрос. Исходя из того, что побудителями агрессивного поведения
являются чувства, то мы можем сказать, что такое поведение биологически предопределено. Поразительное разнообразие событий может привести к агрессивному поведению
подростка. Что же такое чувства? Почему они могут привести нас к насилию? В энциклопедическом словаре даны определения: «чувства, особый вид эмоциональных переживаний, носящих отчетливо выраженный предметный характер и отличающихся сравнительной устойчивостью. Эмоции, реакции человека на воздействие внутренних и внешних
раздражителей, имеющих ярко выраженную окраску...» [5] . Переживания лежат в основе
агрессивного поведения личности. Как правило, эти переживания носят неприятный характер. Но не только переживания приводят к агрессивному поведению, социальный
стресс оказывает на наших детей негативное влияние (изменения, происходящие в обще123
стве). В обыденной жизни наше поведение носит цивилизованный характер. Мы боимся
наказания, неодобрения, возмездия, соблюдаем правила и нормы, установленные в нашем
обществе. Неприятные переживания подростков приводят к реакции бороться, потому что
агрессия имеет физическую природу. Что же это за переживания, возникающие в подростковом возрасте и приводящие к агрессивному поведению не только в подростковой
среде? К сожалению, список этих переживаний велик. Окружающая среда современного
мира постоянно держит ребенка в состоянии стресса. Трудности в школе любого характера, проблемы в семье, гормональные изменения, проблемы в обществе. Все это, как правило, приводит к дистрессу. Запреты окружающих [1] и внутренние барьеры на пути к
ожидаемым целям порождают стремление к эмоциональной агрессии. Сильное и долгосрочное состояние неудовлетворенности может вызвать интенсивные агрессивные тенденции. Дети живут во враждебном окружении (среда современного мира), их часто эмоционально провоцируют учителя, родители, сверстники. Общество (семья, школа) ставит
перед ними цели, которые порой некоторым подросткам просто невозможно достичь в силу объективных и субъективных причин. Все это порождает неуверенность в ценности
собственной личности, что приводит к чувству неполноценности, своей ненужности в
окружающем их мире. Снижается самооценка. Ребенок постоянно испытывает давление
извне: будь лучше чем, будь умнее чем, и так до бесконечности. Рано или поздно подросток не выдержит и наступит неизбежная разрядка - он захочет доказать окружающим
свою состоятельность, значимость, силу.
Мы с вами говорили о силе эмоций. В таком состоянии подростком управляют чувства обиды, гнева, злости, зависти, мести. Хороший набор, не правда ли?! В его жизни
возникнет одна единственная цель: доказать окружающим любой ценой свою значимость,
повысить самооценку. Ресурс для такого доказательства у ребенка отсутствуют (нет денег,
не занимает общественное положение - нет социального статуса). Достичь своей цели
можно одним путем: создать впечатление о себе в группе сверстников, повысить чувство
собственной ценности. Все остальное отходит на задний план: родители, учеба, поведение. И чем сильнее давление - неприятные переживания (упреки, сравнения, запугивания,
лишения, применение силы), тем сильнее желание снять напряжение и найти разрядку.
Некоторые дети выражают свое неудовольствие от своего социального статуса в школе
косвенно - например, через рисунки. Но большинство детей в такой ситуации переходят к
открытому агрессивному поведению - нападению. Они ищут жертву: того, кто слабее, того, кто доступнее. Это могут быть более слабые сверстники, родители, учителя, прохожие.
Они атакую жертву, когда сами испытывают боль, стыд, страх, гнев, злость. И тут происходит самое интересное: если вдруг подростку удается достичь своей цели - нанести
ущерб жертве и почувствовать, что жертва сдалась, испугалась, отступает, признавая преимущество атакующего, то происходит положительное подкрепление негативному поступку подростка. Модель поведения подростка в состоянии эмоциональной агрессии будет проходить теперь по этой схеме. Мне плохо (больно, страшно, стыдно) - нападай - получай удовольствие (жертва отступает). Разорвать эту связь силой невозможно из-за биологических механизмов агрессивного поведения. Удовольствие сильнее страха. И если
вдруг возникнут барьеры на пути к ожидаемой цели, то будет нарастать эмоциональная
агрессивность и может это привести к тому, что мы с вами читали в начале этой статьи - к
тому, что эмоциональная агрессивность сольется с инструментальной агрессивностью и
дети пойдут на «гоп-стоп». Приходим к выводу, что страдания, неприятности, угрозы,
оскорбления приводят подростков к агрессивным действия по отношению к своей окружающей среде (школе, семье, сверстникам, посторонним людям).
Да, а как себя в такой ситуации ведет жертва? Если агрессор нападает, жертва отступает. Жертва моделирует свое поведение в состоянии стресса точно по такой же схеме,
что и нападающий. Его отличает от агрессора, то, что у него нет сил, смелости выражать
свою агрессивность, и открыто защищаться от детей. Испытывая в ситуации постоянного
давления стресс, такой ребенок может перейти на аутоагрессию, агрессию, направленную
124
на себя. Такие дети бояться признаться взрослым, что их в классе «травят». Они испытывают боль, чувство стыда. Начинают пропускать занятия, плохо учиться, думают решить
свои проблемы суицидом. Иногда, ища защиты у взрослых, говорят об этом вслух. Опытный, чуткий педагог помогает таким детям вовремя. Они проходят через дистресс, но
остаются живыми.
Вот, что такое чувства, эмоциональная агрессия, вот почему она опасна не только для
общества, а опасна для ребенка. И наша с вами задача не допустить и предотвратить такое
поведение в школе.
Мы с вами понимаем, что в основном наше каждодневное поведение носит общепринятый характер. Знаем, что наше поведение биологически склонно к антисоциальному
поведению. Человек имеет врожденную склонность к насилию. Если человек будет
знать, что его поведение останется безнаказанным, и будет отсутствовать риск быть пойманным, то поступать он будет, как ему хочется!
Агрессивное поведение подростков нарушает наши социальные правила и нормы.
Мы не всегда можем точно определить, какие именно правила и социальные нормы равны
происходившему агрессивному действию подростка.
Ведь ребенок, нападая на жертву, достигает определенных, нужных ему целей: он
может влиять на ситуацию, осуществлять власть над другой личностью, решать материальные проблемы, сформировать идентичность с другой группой (сверстниками в школе,
на улице), повысить чувство собственной ценности. Ведь насилие над жертвой дает возможность выработать положительное впечатление о себе в группе сверстников, как бесстрашных, произвести впечатление на зрителей, получить социальное одобрение. Вообще,
добиться того, чего школа, родители не смогли им дать. Так формируются группы подростков для травли одноклассников. Помните телефонный звонок педагога и рассказ о поведении детей в классе? Так формируется эмоциональное агрессивное поведение [3]. Так
формируются бандитские группировки. Закон для всех один. Увы, с природой ничего не
поделаешь, мы атакуем, когда нам плохо, нападаем на другого, причиняя ущерб и все это
ради того, чтобы чувствовать себя лучше.
Вот мы и выяснили причины агрессивного поведения подростков, зажатых тисками
социального стресса. Увидели поведенческие стратегии: давление среды (социальный
стресс) - чувство (обида, боль, страх) - эмоция (подкрепление моторными действиями) жертва (родители, сверстники, педагоги) - действие (нападение, причинение ущерба) - достижение цели (избавляемся от депрессии, получаем материальную выгоду) - достигаем
удовлетворения (получение положительного подкрепления агрессивным действиям). Таким образом, эмоциональная агрессия дает физиологическое удовольствие от совершенного нападения на жертву. И так до бесконечности, потому что удовольствие быстротечно, а это состояние необходимо поддерживать постоянно.
Так, что же теперь делать? Опустить руки и не замечать агрессивного поведения
подростков в школе, дома, и того, что от этого поведения страдают порой невиновные
люди?
Какие можно предложить рекомендации для устранения и контроля агрессивного поведения подростков?
Как вы знаете, опасность наказания не останавливает агрессию и не учит решать
проблемы конструктивным способом. Из опыта наблюдений за агрессивными подростками могу предложить некоторые меры, ослабляющие агрессивное поведение. Но нет 100%
гарантии того, что эти рекомендации помогут решить проблему в корне, а если кто-либо
заявляет, что точно знает решение проблем детской эмоциональной агрессивности, то со
всей ответственностью могу сказать, что этот специалист либо коньюктурщик, либо фарисей. Невозможно человека лишить агрессивности, так как это детерминировано биологически. Природа дала нам этот дар специально, обдуманно. Агрессивность позволила нам,
как биологическому виду взять реванш над другими видами, позволила нам доминировать
в этом мире и создать современную, мощную, техногенную цивилизацию.
125
Думаю, что если человек подойдет к эмоциональной агрессивности с умом и поймет
ее в себе, разобравшись с ней, то она подарит человеку много минут радости. Так стоит ли
уничтожать то, что так тщательно отбирала для нас с вами мать-природа?!
Рекомендации носят профилактический характер и таковы:
1)
Необходимо знать природу своих чувств (психологическое просвещение
подростков, родителей, педагогов), знать, как рождаются эмоции, осознавать негативные
последствия эмоций.
2)
Необходимо формировать правильное представление об обществе (воспитание
в
семье,
школе), начиная с детского возраста, ведь самосознание позволяет соблюдать собственные стандарты поведения.
Все это говорит о том, как важно нравственное воспитание личности ребенка и не
только для безопасности общества. Ведь нормы и правила в процессе воспитания в семье,
школе, предусматривают отрицательную оценку агрессивному поведению.
3)
Ребенок должен научиться (психологическое консультирование, уроки психологии в школе) осознавать и контролировать свои эмоции, уметь выражать свои чувства.
4)
Иметь возможность обучиться новой форме поведения (тренинги) в группе,
социуме, что даст возможность задуматься о себе в стрессовой ситуации, о том к каким
последствиям может привести то или иное действие.
5)
Создать для себя стандарты и нормы для осознания (формирование мировоззрения подростка) своих личных ценностей и чтобы эти ценности не расходились с общечеловеческими социальными ценностями.
6)
Взять на себя (подростку) ответственность за свои поступки, свою жизнь.
Все эти рекомендации, возможно, воплотить в жизнь с помощь специальных тренингов для подростков, педагогов, родителей. Самостоятельно обучиться этому крайне сложно.
Мне бы хотелось остановиться еще на одной теме. По моему мнению, это главная
проблема в возникновении агрессивного поведения не только подростка, но и взрослого
человека.
Современная цивилизация освободила человека от тяжелого физического труда. Дала
ему много свободного времени. Избавила его от ежедневного стресса: добычи пищи, войн,
болезней, тем самым цивилизация значительно обеднила его эмоциональную жизнь. Породив очень интересное явление в обществе - социальную, физическую, нравственную
скуку [2]. Не уберут эту скуку ни занятия в кружках, ни занятия спортом, ни дополнительные занятия по школьным предметам. Скука разъедает душу. Эмоциональная жизнь
современного человека слишком бедна, и компенсировать этот недостаток человеку, чтобы выжить, как виду, приходиться излишней эмоциональностью. Даль писал в своем словаре [2]: «Скука - тягостное чувство, от косного, праздного, недеятельного состояния души; томленье бездействия... Скука смертная. Удавлюсь от скуки. От скуки одуреешь. От
скуки пропадешь. Со скуки, хоть меледу в руки!».
Разве можно к этому что-то еще добавить...
Список литературы
1.Бандура Альберт, Уолтере Ричард. Подростковая агрессия. Изучение влияния
воспитания и семейных отношений. Пер. с англ. Ю.Брянцевой и Б.Красовского.- М: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО - Пресс, 1999,- 512с. (Серия «Психология. ХХ век»), с.36, 201
с.
2.Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка: Т.1-4.-М.: Рус.
Яз, 1989.Т.4., стр.212.
126
3.Васильев В.Л. Юридическая психология. - СПб.: Питер, 2001.- 640с.:- (Серия
«Учебник нового века»), с.411.
4.Немов Р.С. Психология. - М.: ВЛАДОС.1998.- 632с. С.613.
5.Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А. М. Прохоров.- 4-е изд. - М.:
Сов. энциклопедия,1988-1600с,ил. с.1504.
6.Материалы конференции отражены в сборнике тезисов:
Third
European
conference on developmental psychology: Abstracts /Ed. by M. Kalman et al. Budapest, 1988.
488 p.
ТАНЦЕВАЛЬНАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ КАК ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ ВИД
ИСКУССТВА
Чадаева О., (Ярославль)
Целительский потенциал танца, его гармонизирующее воздействие на индивидуальное и групповое сознание известны с древних времен. Как часть ритуалов танец являлся одним из мостов между "хаосом и космосом", воплощением единства и многообразия
отношений между человеком, сообществом и окружающей средой (А. Гиршон,2002).
В истории развития танцевального искусства можно увидеть множество направлений и вех развития (восточные школы танца, русский народный танец, танцевальные
школы запада и многие другие). Но все они имели общий контекстуальный смысл, несмотря на то, что, как правило, использовались как ритуал. Именно в двадцатом веке танец стал современным искусством, приобрел новый смысл и новую роль. Разумеется, у
него сохранились все остальные возможности. Это по-прежнему зрелище, приятное времяпрепровождение, социальный ритуал и т.д., но именно как терапевтическое искусство
он оформился недавно.
Танцевальная терапия с одной стороны имеет корни в древних ритуалах и традициях, а с другой – является “совместным продуктом” развития в ХХ веке современного танца и психотерапии.
Танцор и танцевальный психотерапевт А. Гиршон выделяет три области применения танцтерапии:
- танцтерапия больных (клиническая танцтерапия) – в данном случае, танцтерапия
чаще используется как вспомогательная терапия, наряду с лекарственной, особенно для
пациентов с нарушениями речи. Проводится в клиниках, может длиться несколько лет. В
таком виде она существует с 40-х гг. нашего века.
- танцтерапия людей с психологическими проблемами (танцевальная психотерапия) –
один из видов психотерапии, ориентированный на решение конкретных запросов клиентов, чаще всего использующий психодинамическую модель сознания (психоанализ) или
подход аналитической психологии К.Г.Юнга. Может проходить как в групповой, так и в
индивидуальной форме. Также требует достаточно длительного срока для достижения
устойчивого результата.
- танцтерапия для личного развития и самосовершенствования. Это занятия для людей, которые не страдают от проблем, но хотят чего-то большего в своей жизни. В данном
случае танец становится способом узнавания себя, своих особых индивидуальных качеств,
способом вывести неосознанные истории своего тела на свет осознания, возможностью
расширить представление о самом и себе, найти новые пути выражения и взаимодействия
с другими людьми.
В данной статье освящается смысловая принадлежность одного из основных контекстуальных паттерна танцетерапии. Мы называем это танцевальной импровизацией.
Для большинства людей ценность танцевальной импровизации состоит в спонтанности творческого выражения движения. Поэтому возникает вопрос - можно ли научиться
импровизировать в танце и какой это несет психотерапевтический смысл?
На самом деле, большинство техник обучения импровизации построены на увели127
чении чувствительности к сигналам идущим из тела - его ощущений, его памяти, его тонкой малоосознаваемой жизни; на способности мгновенно реагировать на импульсы идущие из тела и сигналы из окружающего пространства и, реагируя, превращать их в историю, не всегда ясную и простую, но обладающую смыслом и своего рода красотой. Это,
как бы следовать потоку энергии тела, как бы, покорно подчиняясь ему, раствориться в
его движениях и стать им. Это ощущение телесного себя в движении.
Практическими танцорами-терапевтами уже был развеян миф об абсолютной спонтанности, относящийся к импровизации. Абсолютная спонтанность невозможна, т.к. любой человек обусловлен прошлым опытом, который хранится в теле в виде мышечных зажимов, культурных табу и личных стереотипов. Но возможно ощущение абсолютной
спонтанности - экстатическое состояние свободы, которое достаточно редко подтверждается внешним наблюдением.
Как с этим работать танцетерапевту?
Известно, что мы не можем освободиться, уйти от обусловленности, но мы можем
осознать эту обусловленность. Тогда появляется расстояние между мной и тем, что меня
обуславливает, появляется возможность выбора, игры с этой обусловленностью. В этот
момент и начинается настоящая спонтанность - при возможности открыто наблюдать за
собой,
при
готовности
к
неожиданностям
(не
всегда
приятным).
По мнению А Гиршона, такая импровизация - это осознанная спонтанность.
Возвращаясь к терапевтическому и трансформационному контексту, можно заметить своего рода дихотомию, противоречие: осознанность-спонтанность. Эти качества и навыки
обслуживаются разными школами и традициями. Спонтанность в большей степени связана с экстатическими практиками (шаманскими, раджнишевскими, суфийскими), а осознанность - с практиками внимательности и самонаблюдения (в первую очередь, буддистская традиция). Спонтанность определяется доверием - себе, своим чувствам, своим реакциям, а осознанность - рефлексией, беспристрастностью, равностным отношением, полнотой восприятия и отсутствием "фильтров восприятия".
Использование техник импровизации позволяет соединять эти зачастую противоположные состояния и навыки, обретать большую целостность и полноту мироощущения и
самовыражения. При правильной дальнейшей личной работе клиента, а также при наличии направленной работы танцетерапевта происходит перенос опыта полноты мироощущения и самовыражения в обыденную жизнь. Расширяется эмоциональный диапазон личности, жизнь приобретает новые краски. Человек чувствует себя целостной натурой, обретает энергию, новые возможности для самораскрытия и самореализации себя в обыденной
жизни. Проблемы, стоящие доселе перед клиентом, как бы приобретают новый многогранный смысл и новое видение их решения.
Поскольку многие упражнения выполняются в формате "кто-то делает, кто-то смотрит", выявляется и постепенно исчезает страх публичного выступления, который, как известно иногда сильнее страха смерти. Проработка страха выступления перед публикой в
позитивном контексте отражается на коммуникативной сфере человека. Человек становится как бы открытым миру и людям, коммуникативные навыки развиваются, общение с
разными людьми становится ценностью даже для самых замкнутых ранее людей. Декларируемый экспериментальный аспект снижает страх оценки. Развитие чувствительности и
готовности к неожиданности - страх неизвестного.
Упражнения по структурной импровизации и композиции являются простым и
наглядным обучением метаструктурам взаимодействия: присоединению, противодействию (контрасту) и комплиментарности (дополнительности).
Упражнения на групповую импровизацию развивают целостное видение ситуации
(что важно - в динамике) и своего места в ней. Многие упражнения направлены на то,
чтобы сохранять определенное состояние в меняющихся условиях и этот навык сохранения
состояния
достаточно
легко
переносится
на
жизненные
ситуации.
Поскольку подобные занятия не преследуют терапевтических целей напрямую, а носит
128
скорее обучающий и развлекательный характер, многие защиты просто не включаются.
Разумеется, техники танцевальной импровизации не являются заменой терапии, как
бы "не доходят" до нее. Но его по праву можно считать носителем терапевтического
смысла в художественно-эстетической форме. Итак, можно считать, что танец как искусство раскрывает перед нами новые психотерапевтические грани работы.
Можно сказать, что терапевтический процесс "встроен" внутрь импровизационных техник, хотя сама импровизация имеет самостоятельную самодостаточную ценность.
ПСИХОДИНАМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ ТРЕНИНГОВ ХОЛОТРОПНОГО
ДЫХАНИЯ.
Чеботникова В.В. (г. Алматы)
«Личные интересы человека могут быть лучше всего удовлетворены другими людьми... Потребность в позитивных переживаниях означает, что каждый человек жаждет взаимности от окружающих его людей. Это похоже на голод, только не в отношении пищи, а
в более широком смысле. В разных случаях это может выражаться в желании общаться, в
потребности признания и принятия, одобрения, уважения или власти...» Г.Салливан.
До сих пор, занимаясь изучением интегративных аспектов личности в процессе холотропного дыхания, нами мало внимания уделялось групповым психодинамическим процессам, которые вносят свои коррективы, как в групповые взаимодействия, так и в самораскрытие каждого участника тренинга. Как утверждал Гарри Салливан «личность почти
полностью является продуктом взаимодействия с другими людьми. Человек нуждается в
том, чтобы быть рядом с другими людьми, — это его биологическая потребность, а учитывая продолжительность периода его беспомощного детства, — это в равной мере необходимо для его выживания. В процессе своего развития ребенок стремится к безопасности
и поэтому старается проявлять те черты своего характера, которые встречают одобрение у
значимых для него окружающих, и не делать того, что вызывает у них отрицательную реакцию. В конечном счете, индивид развивает образ самого себя (самодинамизм), который
определяется воспринимаемыми индивидом оценками». Поведение человека в тренинговых условиях, по сути, ни чем не отличается. Его нужды и потребности «приходят» вместе с ним в группу. Любые взаимодействия не являются прямолинейными, индивид больше общается с образами вступающих с ним в контакт нежели с реальными людьми. Описывая этот феномен Салливан использовал термин «паратаксическое искажение» для описания склонности индивида к искажению восприятия окружающих. Паратаксическое искажение происходит в такой ситуации межличностного взаимодействия, когда один человек строит свое отношение к другому не на основании свойств, реально присущих его
личности, но целиком или преимущественно на основе своей собственной фантазии. Паратаксическое искажение сходно с понятием переноса, но шире по объему. Оно основывается не только на терапевтическом взаимодействии, а на всем многообразии межличностных отношений. Оно включает в себя не только простой перенос позиций действующих в
реальной жизни людей, но также искажение межличностной реальности в зависимости от
внутриличностных
желаний.
Искажения в межличностных отношениях имеют свойство самозакрепляться. Индивид,
избирательно обращая внимание на определенные вещи, может искажать свое восприятие
окружающих таким образом, что человек, воображающий себя униженным, может ошибочно воспринимать окружающих как жестоких, отвергающих его людей. Более того, этот
процесс в принципе самодостаточен, потому что у такого человека, как правило, развивается манерность, подобострастие, защитный антагонизм или презрение, которые, в конечном счете, заставляют других относиться к нему так, как он ожидает. Термин «самоисполняющееся пророчество» был применен по отношению именно к этому феномену.
129
Паратаксические искажения, с точки зрения Салливана, могут модифицироваться, прежде
всего через достижение соглашения, через сравнивание интерперсональных оценок одного с оценками других. Это приводит нас к точке зрения Салливана на терапевтический
процесс.
Людям нужны люди, чтобы выживать, и вначале, и потом. Они нужны для успешной
социализации, нужны для достижения удовлетворения.
В группах холотропного дыхания тренер сталкивается с участниками, демонстрирующими свою индифферентность по отношению к группе или свою обособленность от нее.
Они говорят примерно так: «Мне все равно, что они думают или чувствуют в отношении
меня. Они для меня ничто. Я не уважаю других участников». Если такие участники остаются в группе достаточно долго, они неизбежно начинают проявлять совсем другое отношение. Они оказываются в высшей степени заинтересованными в группе. Они могут мечтать о группе, испытывать тревожность перед занятиями, а после них чувствовать такое
возбуждение, которое не дает им поехать домой или заснуть ночью. Люди недолго чувствуют свою индифферентность по отношению к другим членам группы.
Франц Александер утверждал, что участники групповых процессов должны были получать достаточную поддержку в группе, чтобы у них могло возникнуть желание честно
выражать себя и впоследствии пройти через инцидент. Группа может существенно стимулировать проявление таких негативных позиций, как: «конкуренция за тренера, борьба за
статус, разногласия среди участников в «теневых» и «выступающих» позициях, реакции
переноса на остальных членов группы и т. д.». Со временем свободная интерактивная
группа с несколькими структурными ограничениями становится микрокосмом для ее
участников. И через какое-то время участники группы начинают взаимодействовать друг
с другом так же, как они взаимодействуют с другими людьми в своем окружении, чтобы
создать в группе такой же межличностный универсум, к которому они привыкли. Между
членом группы и его групповым окружением происходит многообразное и скрытое взаимодействие. Он формирует свой социальный микрокосм и одновременно формируется им.
Чем более спонтанно взаимодействует каждый член группы, тем более многообразным
будет его окружение и тем более вероятным станет проявление его проблем, его самораскрытие и переживаемый опыт в расширенных состояниях сознания. А это в свою очередь
актуализирует поведенческие паттерны членов группы, через взаимодействие и самонаблюдение он: оценивает природу своего поведения; оценивает воздействие своего поведения на: чувства окружающих; мнение других о нем; свое мнение о себе.
Изучая литературу в области измененных состояний сознания и дыхательных техник
нами было обнаружено рассмотрение данной темы профессором В.В.Козловым. Он говорит, что «к концу тренинга, мы имеем группу очень высокого уровня сплочения. Мы могли бы обозначить этот этап групповой динамики, как коллектив, т.к. это социальнопсихологическое образование вполне соответствует критериям коллектива по содержанию
внутренних взаимоотношений. Что же является такой мощной силой интеграции группы?
По нашему предположению, этих механизмов группообразования несколько:
- совпадение статуса руководителя группы (ведущего тренинг) и лидера. Это обеспечивается, прежде всего, тем, что информированность в теории и практике ИИПТ у ведущего по сравнению с клиентами, как правило, намного выше. Немалое значение имеет
общая установка ведущего на понимание и рефлексию членов группы, на взаимное сотрудничество в процессе связного дыхания;
- удовлетворение потребностей в психологическом контакте;
- возникновение ценностно-ориентационного единства в понимании
процессов
связного дыхания;
- существование целого спектра общих переживаний;
- относительная изолированность группы.
Отношение группы как целостного образования к ведущему во многом определяется
эффективностью работы на индивидуальном уровне. Общая положительная установка,
130
уважение к ведущему являются просто закономерным явлением при проведении процессов. Но степень эмоциональной насыщенности отношения группы к лидеру все-таки обусловлено содержанием трансфера на индивидуальном уровне… Личность лидера является
чрезвычайно важной фигурой при проведении процессов связного дыхания. Он привносит
в процесс свои индивидуальные черты, обусловленные возрастом, полом, характерологическими чертами, системой ценностей, своеобразием понимания процесса и мировоззренческими установками». (см. статью В.В.Козлова «Влияние групповых погружений в РСС
на психологическую атмосферу группы и личностные взаимоотношения»).
Нами было проведено исследование, где мы с помощью метода беседы, выявили, какие критерии тренера группы являются важными для участников. Главной задачей здесь
выступает определение уровня доверия при выборе тренера, как одной из составляющих
вступления в групповые психодинамические процессы. В беседе мы предложили 50
участникам различных тренингов по холотропному дыханию, ответить на вопросы касающиеся пола, возраста, стажа проведения тренингов, регалий тренера. В ходе беседы мы
выяснили, что основными показателями, влияющими на доверие при выборе тренера, являются личные характеристики. Под личными характеристиками мы понимаем: феноменологию тренера, чувство эмпатии, безоценочность и беспристрастность по отношению к
членам группы, уровень личностной проработки и осознанности, профессиональную подготовку по теоретическим и практическим аспектам специфики данного тренинга, демонстрацию себя как гармоничной, целостной личности. Подавляющее большинство опрошенных (84%) считают эти характеристики тренера более важными, нежели пол, возраст
тренера, а также состав группы (16%). На основании данной беседы мы предположили,
что тренер группы холотропного дыхания задает темп, ритм и саму возможность участников вступать в психодинамические процессы между собой и вовлекать в них тренера, в
силу установления им доверительных отношений в группе. Тренер в некотором роде олицетворят лидерскую позицию, которая способна контролировать и направлять в нужное
русло энергию психодинамических процессов. Относительно специфики групп холотропного дыхания, тренеру важно «видеть» (чувствовать, осознавать) психодинамическую
энергию участников, но оставлять ее фоном не выделяя в фигуру. Этот навык тренера ведения группы позволяет ее участникам сублимировать энергию и направлять ее в переживания в расширенных состояниях сознания.
Список литературы
1. В.В.Козлов. Психотехнологии измененных состояний сознания. Методы и
техники. Изд-во Института психотерапии. М. 2005.
2. Рудестам К. Групповая психотерапия. Психокоррекционные группы: теория и
практика. – М.: Прогресс, 1990.
3. Перлз Ф. Эго, голод и агрессия. М.: Смысл, 2000.
4. Перлз Ф. Практика гештальт-терапии. М.: Инс-т общегуманитарных исследований, 2001.
5. Ялом И. Групповая психотерапия. М.:Эксмо, 2006.
НАШИ АВТОРЫ
Антипова Н.Е. – психолог (Минск)
Арнаут М.В. - магистрант КарГУ им.Е.А.Букетова, (г.Караганда)
Артемьева О.А.- кандидат психологических наук, доцент, Иркутский государственный университет (г.Иркутск)
131
Балгимбаева З.М. - к. психол. н., докторант кафедры этнической и педагогической психологии КазНУ им. аль-Фараби (г. Алматы)
Бызова Л.В. - к.псих. н., доцент, Иркутский государственный технический университет (г. Иркутск)
Гиршон А. – психолог, ведущий групп по танцевально-двигательной терапии
(Москва)
Григорьева Е.В. – психолог, соискатель кафедры социальной и политической психологии ЯрГУ
Карицкий И.Н. - кандидат психологических наук, доцент (Москва)
Кобзев Ю.В. – кандидат технических наук, доцент Академии предпринимательства (Ярославль)
Козлов В.В. – доктор психологических наук, профессор кафедры социальной и политический психологии ЯрГУ, первый вице-президент, академик МАПН, основатель
интегративной психологии (Ярославль)
Корчмарь Н.О. – психолог, (Саратов)
Кучеренко В.В. - (Москва)
Лазарянц О.В. – психолог, соискатель кафедры общей и социальной психологии
КГУ
Майков В.В. – кандидат философских наук, с.н.с. Института философии РАН,
президент Российской ассоциации трансперсональной психологии
Морозова Ю. – психиатр, ведущий групп по танцевально-двигательной терапии
(Голландия)
Мышкин И.Ю. – доктор биологических наук, профессор, зав. кафедрой физиологии ЯрГУ (Ярославль)
Николаева В.В. - кандидат пед.наук,
доцент КарГУ им.Е.А.Букетова,
(г.Караганда)
Новолоака В.С. – соискатель кафедры социальной и политической психологии
ЯрГУ (Ярославль)
Петренко (Зиберт) Е.Н. - менеджер по персоналу, соискатель кафедры социальной и политической психологии ЯрГУ, (г.Новосибирск)
Петренко В.Ф. - доктор психологических наук, профессор, зав. лабораторий
МГУ, член-корреспондент РАН
Проворов А.М., – аспирант кафедры социальной и политической психологии ЯрГУ (Ярославль)
Симонянц Е.А.- психолог, соискатель кафедры социальной и политической психологии ЯрГУ , (Ереван)
Скоробогатова А. - психолог, соискатель кафедры социальной и политической
психологии ЯрГУ, (Екатеринбург)
Супрун А. П.- психолог, преподаватель (г . Барнаул)
Чадаева О. - аспирант кафедры социальной и политической психологии ЯрГУ
(Ярославль)
Чеботникова В.В. - психолог, преподаватель кафедры теоретической и прикладной психологии университета «Кайнар» (г. Алматы)
132