С.А. Васин (ГУ-ВШЭ): Демографическое старение России: препятствие или стимул социально-экономической модернизации?
advertisement
С.А. Васин (ГУ-ВШЭ): Демографическое старение России: препятствие или стимул социально-экономической модернизации? Аннотация Особенности современного этапа старения в России. В процессе демографического перехода население неизбежно стареет. В процессе старения столь же неизбежно возникает ситуация, когда снижение числа детей при продолжающемся росте численности населения рабочих возрастов приводит к значительному снижению коэффициентов демографической нагрузки: распахивается «окно демографического благоприятствования» и общество получает «демографический дивиденд» от снижения рождаемости, что при прочих равных условиях (уровне производительности труда, занятости и т.п.) благоприятствует экономическому росту. Однако, те же силы, что порождают демографический дивиденд, спустя некоторое время его и отнимают: из-за длительного господства низкого уровня рождаемости убыль населения распространяется на население трудоспособного возраста, а число лиц пенсионного возраста продолжает расти. Подавляющее большинство развитых стран уже исчерпали свой демографический дивиденд от снижения рождаемости и теперь синхронно вступают в противоположную фазу, которую можно назвать фазой «демографического налога» или расплаты за низкую рождаемость. Не стала исключением и Россия. Самые благоприятные структурные изменения возрастной структуры выпали на период устойчивого экономического роста на начало 2000-х годов, когда снижение числа детей временно сопровождалось снижением численности населения в пенсионном возрасте («эхо» войны»). Но теперь это позади: 2007 и 2008 годы - начало следующей фазы старения, на которой бремя демографической нагрузки на убывающее население рабочих возрастов будет быстро расти. Особенность старения в России: роль высокой смертности взрослых. Демографические изменения, в том числе старение, выступают как стимул для модернизации общества: в последние десятилетия они способствовали и продолжают способствовать реформам в социальной и экономической сферах многих стран. То, что Россия прошла фазу «депопуляции с демографическим дивидендом» и вступает в следующую - влекущую более жесткие демографические условия социальноэкономического развития страны, означает, неотложность новых реформ. Препятствием или ограничением в выборе адекватных ответов на демографические вызовы может выступать отсталость в демографической модернизации. Высокая смертность взрослого населения России - одно из таких ограничений. Подобную ситуацию в смертности можно рассматривать как эволюционно-кризисный фактор изменения возрастно-половой структуры населения. В отличие от других кризисных воздействий (социальных потрясений и демографических катастроф), он не вносит искажений в возрастную структуру и не усиливает их, но при этом влияет на сам ход эволюции возрастной структуры, не позволяя населению стареть «естественным путем» - за счет увеличения дожития до старших и самых старших возрастов. Благоприятно или нет такое влияние смертности на старение населения? Поскольку высокая смертность - явление бесспорно негативное - тормозит процесс старения населения, который, в свою очередь, пугает общество многочисленными негативными последствиями, может сложиться впечатление, что за счет этого Россия имеет некоторое преимущество перед другими странами. Происхождение этой иллюзии проистекает из традиционного подхода к измерению старения, который не учитывает изменений в дожитии и связанных с ними изменений в жизненном цикле и, соответственно, отдаления рубежей старости. Оборотную сторону влияния смертности на старение позволяют раскрыть показатели, основанные на альтернативном представлении о возрасте человека. По мнению N.Ryder (1975) возраст, как число лет с момента рождения - полезный и имеющий смысл индикатор стадий развития от рождения до достижения зрелости. Но затем такой индикатор становится все менее полезным … более уместно измерять возраст не в годах с момента рождения, а числом лет оставшихся до смерти. Многочисленные исследования показывают, что экономическое поведение человека (например, в вопросах, касающихся медицинского страхования, выхода на пенсию, повышения профессионального и образовательного уровня, потребления и накопления капитала, наследства и т.п.) зависит не только от возраста, но и от ожидаемого времени, которое осталось прожить, а потому понимание процесса старения должно учитывать оба этих фактора. Этот поход был обобщен в концепции перспективного возраста, на основе которой был предложен набор альтернативных индикаторов старения (Sanderson, W. & S. Scherbov 2005). В предлагаемом докладе старение населения в России, во-первых, измеряется по обеим шкалам возраста, во-вторых, сравнивается с траекторией старения стран Западной и Восточной Европы, США, Японии и рядом стран бывшего СССР. Для этих расчетов были использованы данные Росстата и Human Mortality Database (HMD). Проведенный анализ проливает свет на двойственную роль неблагоприятных тенденций смертности в России: по оси хронологического возраста они противостоят старению населения , по оси перспективного возраста - существенно старят. Иная закономерность свойственна странам, успешно движущимся по пути эпидемиологического перехода: по оси перспективного возраста их население стареет медленнее, чем по оси хронологического возраста. Указанное различие в тенденциях приводит к тому, что по перспективной шкале возраста население России - одно из самых старых и наиболее быстро стареющих. Быстрое старение по шкале перспективного возраста имеет многочисленные и разнообразные по своему характеру отрицательные последствия для рынка труда, пенсионной системы, частных накоплений. Есть и другой аспект ущербности подобного типа старения для экономического развития. Дело в том, что существует предположение, согласно которому увеличение доли пожилых в населении может принести «второй демографический дивиденд» (A.Mason, R.Lee, D.Bloom и др.). В отличие от первого демографического дивиденда эта возможность связана не только со структурными изменениями пирамиды населения (по хронологической шкале возраста), но и с изменениями в жизненном цикле и в структуре жизненного фонда людей (по перспективной шкале) в странах с высокой продолжительностью жизни, так как значительное увеличение дожития до самых старших возрастов, при выполнении ряда условий, может приводить к изменению экономического поведения людей, «заставляя» их меньше потреблять и больше сберегать или же и больше/дольше работать, и больше сберегать, не снижая своего потребления. Высокая смертность и, как следствие, ускоренное старение населения России по оси перспективного возраста пока не создают демографических предпосылок для реализации второго демографического дивиденда, а также имеют негативные последствия для функционирования пенсионной системы. Показатели демографической поддержки стационарного населения позволяют исследовать соответствие между сложившимся режимом смертности и законодательно установленными пенсионными границами. Такой анализ показывает, что из-за высокой смертности мужчин рабочих возрастов пенсионная система де факто утрачивает обязательное для нее свойство всеобщности; и становится реальной угроза снижения мотивации значительной части мужского населения участвовать в ней.
