РАЗДЕЛ III. МИРОВОЗЗРЕНИЕ И ЦЕННОСТИ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ Глава 1. Мировоззрение и идентичность В предыдущем разделе учебного пособия было показано, что одно из принципиальных различий между существующими в мире цивилизациями заключается в расхождении их представлений об устройстве мира и принципах собственного развития. Порой цивилизационные пути могут пересекаться, дублироваться и даже отчасти совпадать,— более того, выявляемые совпадения используемых категорий, ярлыков и различий могут смутить. Так, в исследованиях последних лет ценность семьи демонстрирует высочайшие показатели значимости практически во всех странах и культурах мира; но стоит задуматься — одинаково ли смысловое наполнение, одинаково ли конкретное значение такой ценности? Как это часто бывает в случае с абстрактными идеалами, в несовпадающих национальных, региональных и цивилизационных ареалах «семья» может обладать идентичной значимостью, но разным значением. Для жителя традиционалистского американского Техаса «семья» не тождественна калифорнийским представлениям о последней; для жителя мегаполиса, подобного Москве, понятие «семьи» несет в себе смысл, отличающийся от значения, приписываемого ей, к примеру, на периферии национальной республики в составе РФ. Разве можно утверждать, что для грека или испанца содержание «семьи» и «семейственности» аналогично пониманию китайца или индийца? Номинальное совпадение ценностных ориентиров и категориального аппарата часто ложилось в основу утверждения о том, что Россия ничем не отличается от других европейских народов. Но и внутри европейского мира достаточно размежеваний, делающих столь непохожими норвежцев и итальянцев, французов и сербов, англичан и немцев. Вот как представляет это знаменитая модель Гирта Хофстеде, и сегодня используемая для сопоставления различных национальных культур: ● Изначальная версия модели Хофстеде (1928–2020) была составлена в 1970–1980-е гг. и предлагала четыре основных измерения сравниваемых культур: (1) «дистанция власти», связанная с тем, насколько легитимно для представителей культуры неравномерное распределение власти; (2) «индивидуализм или коллективизм» — измерение, выражающее степень ориентации на ограниченный круг близких или на широкое сообщество с ярко выраженными коллективными «мы»-установками; (3) «маскулинность или феминность» — измерение, выражающее степень ориентации культуры на образцы амбиций и превосходства («маскулинность») или гармонии и равновесия («феминность»); несколько лет назад наименование этого измерения было скорректировано, и теперь звучит как «мотивация достижений и успеха»; (4) «избегание неопределенности»—измерение, связанное с отношением к будущему (принятие или тревога) и тем, стремятся ли представители культуры к контролю, воспроизводству устойчивых правил ради поддержания порядка и пр. В 1990-е гг. к этим измерениям добавилось пятое измерение (5) «долгосрочная или краткосрочная ориентация», связанное с выбором между следованием традициям или прагматизмом, а в 2010-х—шестое (6) «дозволенность или сдержанность», связанное со степенью социального контроля за эмоционально-чувственной сферой и допустимостью свободно выражать свои мнения Из представленной диаграммы (рис. 1) очевидно, насколько расходятся между собой европейские страны; стоит ли даже пытаться вписать в эту и без того пеструю палитру огромную Россию, которая, сверх того, является не просто федеративной, многонациональной, многосоставной страной, но и государством-цивилизацией? Мы можем читать одни и те же книги, смотреть одни и те же фильмы, можем присоединяться к объединяющим нас страницам истории, которые, возможно, будут укладываться в стройные тома, последовательно сближающие Россию и Европу,—но мы все равно можем совершенно по-разному трактовать даже одни и те же слова. Вопрос о том, что лежит в основе таких различий и их устойчивости во времени,—а ведь культурная самобытность передается не только из поколения в поколение, горизонт ее воспроизводства может включать и столетия, и даже тысячелетия,—рассматривается наукой на протяжении долгого времени. Иногда ответом казались мистические гипотезы о «народном духе» или «духе эпохи», позже, как было указано в предыдущем разделе, формационный подход или классовая теория, основанные на некогда популярной в нашей стране максиме «бытие определяет сознание». Тем не менее научный поиск продолжался — и как строение физического мира поначалу базировалось на необнаруживаемых и не подтверждаемых «субстанциях» или «состояниях», так и представления ученых об обществе развивались от ассоциативных идей к первым социологическим исследованиям. Сложная система терминов и категорий, таких как «идентичность», «культура», «менталитет» или «идеология», вполне отвечает задаче объяснения того, как обретают устойчивость исторические отличия или ценностная самобытность; однако и здесь отдельная сложность связана с отделением научных представлений от обывательской лексики или коллективных стереотипов и предубеждений. Связь между мировоззрением и смежными значимыми терминами мы можем представить в виде следующей схемы (рис. 2). Идентичность и коллективная идентичность Идентичность традиционно определяется общественными науками как усвоение и освоение значимых культурных образцов, позволяющих человеку осознавать общность или причастность к кому-либо или чему-либо. Через идентичность человек формирует представление о самом себе, осознает и воспринимает себя через интегрированные устойчивые характеристики, тождественные в контексте собственного жизненного развития. С начала XX в. феномен идентичности рассматривается в рамках трех основных парадигм (рис. 3). ● Интернализация (интериоризация) — процесс усвоения и присвоения человеком тех или иных норм и правил, при котором он перестает воспринимать их как внешние и делает их естественными внутренними регуляторами собственного поведения. Дивергентная, или «отделяющая», парадигма предполагает, что идентичность означает не только осознание общности и причастности, но и, в первую очередь, принятие самости, индивидуальности человека в окружающем мире. Идентичность рассматривается как субъективное представление индивида о своей особой позиции, неповторимости, оригинальности. В работе «Принципы психологии» Уильям Джеймс (1842–1910) так сформулировал эту позицию: «Каждого из нас воодушевляет непосредственное чувство уважения к своему собственному чистому принципу индивидуального существования» . Каждый из нас, поддерживая свою идентичность, стремится не просто соотносить себя с конкретным сообществом или нравственным правилом, но и продемонстрировать свою оригинальность и неповторимость В свою очередь, конвергентная, или «объединяющая», парадигма предполагает бÓльшую значимость обратного процесса — стремления человека скопировать и интернализировать (усвоить и при своить) отдельные черты и характеристики, которые он встретил в своем внешнем окружении по ходу социализации. Зигмунд Фрейд (1856–1939) обозначает это стремление как «уподобление», вследствие которого «одно Я в определенных отношениях ведет себя как другое, подражает ему, принимает его в известной степени в себя». К примеру, в рамках взросления человек может перенимать определенные привычки и обыкновения у так называемых «значимых Других»—родителей, друзей, старших товарищей и учителей. Нужно иметь в виду, что при всей неповторимости отдельной личности человека, содержание его внутреннего мира и его представления о самом себе все-таки черпаются им из социальной действительности, из культуры и общения с себе подобными. Поэтому уникальность означает не отделенность от всех остальных, а особую персональную комбинацию тех же смыслов и содержаний, из которых складывается идентичность других людей и разные виды коллективной идентичности (культура, общество, государство, семья, религия, наука и т. д.). С осознанием этого связана третья, по сути своей объединительная парадигма, получившая у исследователей обозначения теории «одной корзины», которая подразумевает, что строгое разделение между двумя процессами, которые ставят во главу угла предшествующие диспозиции, в реальной жизни провести невозможно. Кем бы ни считал и ни воспринимал себя человек, какие бы качества ни делал ключевыми для своей идентичности,—они неизбежно будут связаны как с отстранением от других людей, так и с объединением с ними (равно как и с окружающей культурой как таковой). Привычное разделение личной идентичности (приписывания себе определенных качеств, таких, как «добрый», «счастливый» или «активный») и идентичности социальной (основанной на принадлежности к тем или иным группам или сообществам) парадигма «одной корзины» серьезно пересматривает: ведь интерпретация личностных ярлыков, как отмечают ее сторонники, серьезнейшим образом зависит от социального контекста, а групповая принадлежность, в свою очередь, всегда основана на индивидуальных представлениях о характеристиках тех или иных групп и сообществ. К примеру, разные люди могут воспринимать принадлежность к радикальной политической партии совершенно по-разному, — и ровно так же значение даже псевдоуниверсальных категорий, как «достоинство» или «равенство», в значительной степени определяется толкованием, традиционным для определенной культуры. Вне зависимости от выбранной парадигмы важно понимать, что формирование идентичности — сложный процесс, продолжающийся на протяжении практически всей человеческой жизни. При этом в разном возрасте человек преодолевает различные этапы становления и развития идентичности; стоит предположить, что для понимания этой динамики наиболее полезной является теория социальной идентичности Генри Таджфела и Джона Тёрнера, предполагающая наличие трех основных этапов (рис. 4). Очевидно, что в рамках теории социальной идентичности уделяется особое внимание внутригрупповому и межгрупповому взаимодействию: осознание человеком принадлежности к «своей» или отчуждения от «чужой» группы напрямую сказывается на его самооценке и поведении. Позитивные стереотипы «своих» (так называемых «ин-групп») и негативные стереотипы «чужих» (так называемых «аут-групп») поддерживают идентичность и чувство социального самоудовлетворения; кроме того, психологическая отстройка от «чужих» (при отсутствии иных оснований) может служить вполне успешной формой самоидентификации и формирования сплоченности сообщества. ● Авторитетный советский и российский социолог Владимир Ядов (1929–2015) также понимал под «идентификацией» процесс самоопределения личности относительно многообразных общностей как «своих» и «не-своих», а под «идентичностью»—достигнутое по итогам такого процесса состояние. По мнению Ядова, постижение идентичности необходимо человеку для реализации своих потребностей, в том числе в части включения в систему социальных отношений. В целом Таджфел и Тёрнер предлагают ряд обоснованных предположений о человеческой идентичности (наряду с указанной выше схемой ее формирования): а) вписывание себя в те или иные группы/сообщества основано на восприятии окружающей действительности и интерпретации этой действительности с позиции существующих внутри нее «ячеек», «категорий» и «элементов»; б) личность всегда стремится к положительной самооценке, вследствие чего ориентируется на взаимодействие с теми «категориями», которые интерпретирует в позитивном и значимом для себя ключе; в) принадлежность к «категории» и интернализация связанных с ней норм и правил зависит от сравнения и сопоставления «категорий» между собой; таким образом, если конъюнктура влияет на факторы или результаты такого сопоставления, социальная идентичность человека может трансформироваться и изменяться; г) для сравнения и сопоставления «категорий» необходимо пространство, где такие группы будут представлены и восприняты личностью; сравнение не может носить воображаемо-произвольный характер: «категории», воспринимаемые человеком как значимые части общества, не будут сравниваться с какими-то иллюзорными, только лишь «мыслимыми» категориями; д) необходимым мотивом для принадлежности к социальной группе и успешного соотнесения с ней в рамках процесса идентификации является сохранение престижа и превосходства; по этой причине противопоставление «ин-групп» и «аут-групп» нередко носит характер антиномии, где наличие у «ин-группы» определенного признака имплицитно и даже эксплицитно предусматривает отсутствие такого признака у «аут-группы» как антипода. На индивидуальном уровне ключевой функцией политической идентичности является политическое самоопределение, поиск собственного «политического Я» в условиях многообразия политических структур современного мира. На коллективном уровне наиболее значимой представляется функция обеспечения «социального порядка»: организация политического пространства, формирование разнообразных политических общностей, взаимодействующих друг с другом. На макросоциальном уровне основной является функция интеграции и воспроизводства базовых элементов политической системы (ценностей, убеждений, образов, символов и т. д.). Наиболее общим и широким понятием, обладающим интегративным потенциалом, является национально-государственная идентичность, которая включает, помимо национальной и гражданской, также духовную и культурную составляющие. Национально-государственная идентичность, по определению политолога Виктора Титова (1984 г. р.),—«устойчивая взаимосвязь человека с национальной общностью (как этнически однородной, так и неоднородной), репрезентацией которой выступает образ „мы“ как воображаемого сообщества, поддерживаемая посредством института государства и политико-культурной традиции государственности». То есть в процессе соотнесения гражданских, государственных (страновых), этно- и социокультурных составляющих идентичности происходит формирование коллективного самосознания граждан национально-государственного сообщества. Таким образом, национально-государственная идентичность предполагает самоотождествление граждан с «политической нацией», обществом, страной и государством в целом. Поскольку в рамках цивилизационного подхода Россия рассматривается как странацивилизация, государство-цивилизация, то общероссийская идентичность может носить характер цивилизационной, или цивилизационно-государственной. Именно «идентичность», как усвоенная система норм, правил, ценностей и ролевых предписаний, пусть и не носит окончательного характера (в течение жизни человек может менять перечень тех групп и сообществ, к которым он принадлежит и правила которых перенимает), однако позволяет личности взаимодействовать с окружающими людьми. Основой такого взаимодействия становится выведенная из идентичности система базовых представлений о том, чем является мир и каким ему надлежит быть,— мировоззрение. Именно оно, таким образом, становится феноменом, обоснованным и определяемым идентичностью человека, а ценности, отстаиваемые человеком в жизни, подкрепляются и фиксируются именно его мировоззрением. Междисциплинарный характер последнего отражает сопряжение личностнопсихологического, социокультурного и политического аспектов взаимодействия человека с окружающим миром. Кроме того, мировоззрение может рассматриваться в качестве источника и смысловой основы культуры и традиции — как минимум в контексте того, что именно от мировоззрения человека зависят те трактовки и интерпретации культурных образцов, в которые он погружен на протяжении собственной жизни. Именно это определяет возможность сохранения единства цивилизационных оснований в прошлом, настоящем и будущем. Мировоззрение: сущность и структура Отдельные научные понятия, становясь элементом общественной дискуссии и частью повседневного языка, с течением времени могут «присваиваться» различными сообществами и субкультурами, обретая дополнительные скрытые коннотации. Так, «идентичность», определение которой дано ранее, уже в конце XX в. начала рассматриваться как чрезмерно «сильный» подход к анализу представлений людей о самих себе. Социолог Роджерс Брубейкер (1956 г.р.) предположил, что подобный «предписывающий» характер идентичности, подталкивающий личность к обязательству вписать себя в то или иное множество, «открыв» эту принадлежность (возможно, даже без особого желания или даже неосознанно), может превращаться в инструмент политической манипуляции предпочтениями человека. Употребление слова «идеология» даже в академической среде несвободно от опыта ангажированного использования этого термина в предшествующие десятилетия; полемическое обращение к культурному коду нередко серьезно искажает его научный смысл. Как можно заметить, несмотря на сложность и многоукладность существования любого крупного сообщества, нравственные нормы и моральные предписания в нем обладают значительной степенью устойчивости; это касается и базовых положений национальных и цивилизационных ценностей, нередко оказывающихся настолько прочными и постоянными, что их называют константами, или упомянутым выше культурным кодом. Очевидно, что такая стабильность представлений о мире и себе в этом мире не может базироваться исключительно на принуждении, нормативном регулировании или «учреждении» общности в административном порядке; напротив, мировоззренческое единство обусловливается самостоятельной и свободной социализацией граждан, их последовательным вхождением и включением в культурное пространство своей Родины, усвоением опыта предыдущих поколений и повседневным диалогом различных слоев и возрастных когорт населения. Являясь по своей природе крайне функциональным для человеческой психологии и психики, то есть будучи неотъемлемым и необходимым, сущностным свойством познающего субъекта, мировоззрение представляет собой цельную систему основополагающих представлений о допустимых элементах социального взаимодействия, основанную на осознании человеком собственной идентичности. Важно уточнить, что: —во-первых, мировоззренческие представления ориентированы на существование человека и его деятельность, они включают в себя самодостаточные категориальные схемы и фундаментальные образы, в которых раскрывается трактовка человеком окружающего его социального мира; — во-вторых, мировоззрение представляет собой систему генерализованных (обобщенных), но при том личностно значимых представлений различной степени осознанности; в этой системе неминуемо присутствуют как рационально-когнитивные, так и эмоционально-аффективные компоненты; —в-третьих, мировоззрение складывается в результате как личностных усилий, так и в результате постепенного освоения «изначальных привязанностей», передаваемых человеку окружающей материальной и нематериальной культурой. Мировоззрение обычно рассматривается как форма духовнопрактического освоения человеком окружающего его мира на основе системы представлений человека о мире и своем месте в нем. Мировоззрение фиксирует, во-первых, отношение человека к миру—значимым для него людям, группам и обществу, государству и стране (включая культуру, историю и даже географию последней). Во-вторых, оно выражает и отношение мира к человеку, понимание того, как мир соотносится с границами человеческой личности и как вписывает эту личность в себя. Таким образом, в мировоззрении отражается одновременно и мир через его отношение к человеку, и человек через его отношение к миру. Взаимоотношение человека и мира (окружающей среды и социальной реальности) как предмет мировоззрения, будучи универсальным видом связи между двумя сторонами, подразумевает широкий репертуар отношений между ними (онтологических, гносеологических, аксиологических, антропологических и др.). Философы нередко описывают мировоззрение как формирующееся и самовоспроизводящееся единство духовного и практического аспектов жизни и деятельности человека. Оно амбивалентно, полифонично и диалектично по своей природе и сущности: в нем отражается единство противоположного (например, рационального и иррационального), трансцендентного и повседневного, теоретического и практического. С функциональной точки зрения оно является инструментом идентификации и адаптации человека к условиям внешней среды и придает субъективную определенность представлениям человека о мире и своем месте в нем (табл. 1). Очевидно, подобные аспекты вполне могут быть интегрированы в целостную и последовательную мировоззренческую модель, которая, с одной стороны, представляла бы структуру личностных ориентаций и базовых элементов социальных представлений, а с другой—раскрывала бы их функциональное назначение и ценностное содержание. Такая модель будет представлена во втором параграфе второй главы. Принято считать, что субъектами-носителями мировоззрения могут быть как отдельные личности, так и различные (профессиональные, этнонациональные, религиозные и иные) социальные группы. Такое утверждение, однако, заслуживает пояснения. Социологи в целом сходятся в том, что «индивиды являются единственными активными элементами общества»,—такую позицию занимают даже ученые, внимательно изучающие разнообразные надиндивидуальные явления (институты, классы, нации). Вместе с тем социальные группы или различные сообщества играют значительную роль в воспроизводстве привычных для человека форм общественного взаимодействия. Они позволяют реализовывать мировоззренческие ориентации в пространстве общения человека с себе подобными; представить, что индивид может вырабатывать определенное мировоззрение (или даже идентичность) вне коммуникации с другими людьми, попросту невозможно. Мировоззрение, как и идентичность, представляет собой изначально социальный феномен—феномен, ориентированный на общение и возможный лишь в общении. Научное осмысление структуры мировоззрения связано с поиском ответов на три взаимосвязанных вопроса. 1. Как происходит отражение взаимоотношений человека и мира в мировоззрении личности? Таблица 1 Четыре аспекта мировоззрения Функциональный Структурный Ценностный Содержательный Степень и характер влияния мировоззренческих структур на восприятие и осмысление человеком мира и своего бытия в нем Психологическая организация элементов мировоззрения в единое целое Система идеалов и представлений о должном устройстве мира в сравнении с существующим Эксплицитные и имплицитные знания и представления индивида о закономерностях окружающего мира Глава 1. Мировоззрение и идентичность 237 2. Что является результатом этого отражения в мировоззрении личности? 3. Какие объекты окружающего мира отражаются в мировоззрении личности? Первый вопрос связан с философским пониманием сущности мировоззрения. Как определенная картина мира, то есть система представлений о нем, мировоззрение базируется на знаниях. Они, если говорить словами немецкого философа и историка культуры Вильгельма Дильтея (1833–1911), составляют «первый слой мировоззрения». Чтобы знания стали смысловой основой мировоззрения, они должны пройти сквозь своего рода личностные «фильтры». Поэтому в процессе выработки мировоззрения «человек должен постичь смысл знаний, соотнести их со всей системой уже имеющихся у него знаний, определить их социальную ценность, возможности и последствия их применения на практике», соотнести их с интересами, потребностями, чувствами, желаниями. В результате у него формируется следующий, более высокий слой мировоззрения, состоящий из оценочных суждений. Познание и оценка определяют поведение личности, задают программу ее действий, в основе которой всегда находится механизм выбора. Таким образом, структура мировоззрения с точки зрения процесса его формирования может быть представлена цепочкой следующих компонентов: «знание — оценка — выбор — поступок (действие)». Второй вопрос связан с рассмотрением мировоззрения с психолого-педагогических позиций как формы индивидуального сознания, особенности которой определяются возрастными и личностными характеристиками. В структуре мировоззрения выделяются ценностные, когнитивные, эмоционально-волевые, мотивационно-потребностные, рефлексивные и поведенческие компоненты, которые тесно взаимосвязаны. Основными структурными элементами мировоззрения, по мнению современного российского психолога Дмитрия Леонтьева, служат обобщенные суждения — генерализации, которые «имеют отношение не только к знаниям, сформулированным самим человеком в виде обобщений индивидуального опыта, но и к обобщениям, заимствованным из культуры и от других людей в готовом виде». Примером таких генерали- 238 Раздел III. Мировоззрение и ценности российской цивилизации заций являются пословицы—высказывания, в которых выражена «народная мудрость», то есть традиционные символы, образы и знаки (например, «Без труда не выловишь и рыбку из пруда», «Как аукнется, так и откликнется»). Таким образом, мировоззрение включает в себя представления, ценности, интересы, потребности, убеждения, идеалы. Третий вопрос во многом характеризует социально-политическое понимание мировоззрения, которое связано с осознанием человеком себя в социально-политической реальности, выработкой своих ценностных позиций по отношению к ее ключевым объектам — другим людям, социальным и политическим группам, обществу в целом, политическим и государственным институтам, своей и другим странам. Смыслообразующим фундаментом мировоззрения, в каком бы ракурсе ни рассматривались его сущность и структура, являются ценности, которые отражают связь человека как познающего субъекта с объектами окружающей действительности. Формы репрезентации мировоззрения Формирование мировоззрения человека происходит в процессе его социализации. Оно начинается с самого детства и продолжается на всех этапах психологического развития вплоть до преклонного возраста и смерти: как указывает Дмитрий Леонтьев, «слабодифференцированное и нерефлексируемое мироощущение сменяется в процессе развития более ясным и устойчивым мировосприятием, осознанным миропониманием и связанным с личной идентичностью эмпирическим и теоретическим мировоззрением». Для детства характерен определенный «внешний», объективизированный порядок освоения окружающего мира. Выдающийся психолог и педагог Лев Выготский (1896–1934) в свое время сформулировал концепцию «зон развития», надолго определив магистральные для отечественной психологии направления исследований личности и общественных взаимодействий. Согласно этой концепции, для ранних периодов развития человеческой личности критически важно соблюдение двух принципов: 1) последовательное присвоение внешнего опыта в сотрудничестве со взрослым (поскольку обучение направляет и определяет развитие ребенка); 2) ориентация не только на «актуальную зону развития» (проявляющуюся исключительно в индивидуальной деятельности), но и на «зону ближайшего развития», под которой понимается потенциально достижимый уровень—то, что ребенок пока не может выполнять самостоятельно, но впоследствии сможет. Концепция Выготского хорошо объясняет наиболее распространенные и эффективные педагогические приемы и техники: наставник, выполняющий для ребенка роль «значимого Другого» (то есть взрослого, передающего опыт и сотрудничающего с ребенком), одновременно не только фиксирует имеющиеся навыки («то, что может»), но и позволяет раскрыть потенциал личного развития («то, что сможет»). В области идентичности и мировоззрения это может быть проиллюстрировано, во-первых, тем, какое значение для воспитания общественных добродетелей изначально имеют различные герои, примеры и ролевые образцы (Илья Муромец, Иван Сусанин, горьковский Данко или пушкинский Гринев), а, во-вторых, как, осваивая правила познания, мы в дальнейшем начинаем сами использовать его для получения самостоятельных выводов и оригинальных суждений об окружающем мире. Характерный пример—восприятие культурных образцов и героических образов в нашем детстве. В этот период жизни, когда мы только начинаем знакомиться со своей Родиной и ее культурой, нас повсюду окружают истории о ценностях и добродетелях. Близкие стараются показать нам, «что такое хорошо и что такое плохо», детские песни говорят о семье и любви, а в сказках и баснях мораль часто и вовсе дается напрямую. Классические произведения художественной литературы, которые мы читаем вместе с родителями или самостоятельно, также предоставляют нам примеры для подражания: мы учимся быть находчивыми, как Кот в сапогах, добрыми, как Маленький принц, и отважными, как русские богатыри. При этом героические образцы художественного плана дополняются и реальными историческими примерами. Практически в каждой школьной аудитории можно увидеть изображения нием Правительства России от 28.04.2023 № 1105-р была утверждена Концепция информационной безопасности детей в Российской Федерации, подчеркивающая угрозу усвоения антисоциальных ценностей и норм, идеологического и психологического воздействия на молодежь, вовлекающего юных россиян в деструктивную деятельность и общественно опасные деяния. Это важное решение, вызванное драматичным опытом 1990-х гг., когда экономический кризис и глубокие социальные преобразования привели к тому, что прежние героические фигуры на какое-то время оказались в тени модных образов, пришедших в нашу страну извне. Часто эти образы не имели ничего общего ни с российской культурой, ни с культурой вообще—подросткам предлагались образы «новых русских» и «киллеров», а творчество внезапно стало ассоциироваться с одной лишь эстрадной музыкой, получившей у россиян короткое наименование «попса». К счастью, время засилья вторичных и антигуманных «героев» прошло Сегодня, по данным социологических опросов, россияне разных возрастов по-прежнему больше всего ценят «героя-защитника»— человека, способного отстаивать и защищать общие интересы, человека, характеризующегося такими чертами, как отвага, смелость, верность и патриотизм. Архетипическими образами героев остаются «меч», «соха», «гусли» и «крест», выражающие, соответственно, ратные, трудовые, творческие и духовные подвиги. Традиционные российские духовно-нравственные ценности и особенности российского мировоззрения ярко раскрываются в многочисленных примерах ратного подвига. Всем в нашей стране известна воинская жертва Александра Матросова (1924–1943), заслонившего собой амбразуру нацистского дзота; с XIX в. памятна история брига «Меркурий», 18-пушечного судна под командованием Александра Казарского (1797–1833), в 1829 г. победившего в бою два линейных корабля турецкого флота, десятикратно превосходивших бриг по боевой мощи. Подвиги Евпатия Коловрата (1200–1238) и Ивана Серко (1610–1680), воинский гений Александра Суворова (1729–1800), стойкость Козельска и Брестской крепости — все эти героические страницы защиты своего Отечества помнит и ценит каждый россиянин. Ценен для российской идентичности и самоотверженный созидательный труд. Наша культура хранит образ ударной работы как работы «стахановской»—этот образ вошел в обиход после того, как в 1935 г. шахтер Алексей Стаханов (1906–1977) установил рекорд, в 14 раз превысив установленную норму выработки угля. Но и до и после Россия знает огромное количество примеров трудового подвига: чего стоит одно лишь возведение Транссибирской железнодорожной магистрали! Без устали трудились женщины, героические рабочие и самоотверженные крестьяне: каждому жителю нашей страны, от мала до велика, знакома ценность труда и достоинство любой работы. Оговорка про возраст неслучайна— Лидия Фотиева (1881–1975), личный секретарь Владимира Ленина, получила звание Героя Социалистического Труда в 90 лет, а самыми молодыми награжденными были 15-летние хлопкороб Турсунали Матказимов (1933–2004) и чаевод Нателла Челебадзе (1933–2021). Творческий героизм также является органичной репрезентацией российского мировоззрения: перечень великих достижений народного духа здесь вполне соответствует вкладу культуры России в сокровищницу мирового наследия. Ученые и поэты, писатели и художники, архитекторы и спортсмены—в каждой творческой сфере без исключения россиянин может найти примеры для подражания и истории, воплощающие подлинные достоинства человека и гражданина. Бактериолог Магдалина Покровская (1901–1980) создала первую в мире «живую» вакцину от чумы, испытав ее на себе. Писатель Николай Островский (1904–1936) напишет роман «Как закалялась сталь», будучи слепым и прикованным к постели тяжелой болезнью. Великий советский композитор Дмитрий Шостакович (1906–1975) начнет работу над Седьмой симфонией, находясь в блокадном Ленинграде и работая в пожарной команде противовоздушной обороны. Трудно представить себе Россию и без духовного героизма, настоящего святого подвижничества. Каждый ребенок в нашей стране знает о Сергии Радонежском или Серафиме Саровском, но список великих свершений во имя веры и правды не ограничивается святыми деятелями далекого прошлого. Один из наиболее почитаемых сегодня православных старцев, архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (1910–2006), пережил арест, гонения и заключение в лагерях. От рук экстремистов и террористов погибли многие исламские священнослужители, выступавшие против радикальных группировок, — Саидмухаммад Абубакаров (1959–1998), Ахмад Тагаев (1948–2009), Анас Пшихачев (1967–2010). Израильским званием «Праведник народов мира» был награжден отец Димитрий (Клепинин) (1904–1944), умученный нацистами в лагере Дора-Миттельбау за спасение от смерти сотен евреев. Позднее выяснится, что священник, на момент ареста почти четверть века живший за пределами России, сам запишется русским, чтобы разделить участь советских узников и даже перед лицом смерти не оставлять свой народ. Перечислить все типажи, все ипостаси современных героев сложно—да вряд ли и нужно. Важно лишь отметить, что, каким бы значительным и пестрым ни было бы разнообразие образов, сама роль героя как образца поведения остается прежней. Такой образец и такая функция легко считываются, потому что герой всегда представляет собой фигуру, выходящую за пределы локальных и временных обстоятельств. Герой раскрывает общезначимую человеческую форму, проясняет суть действительности, иллюстрирует чистую и неискаженную истину. Более того, даже история героя является показательной и характерной: как отмечает Надежда Калина (1957 г. р.), «странствия и подвиги героя отражают процесс индивидуации — становления и развития личности, достижения ею полноты и целостности бытия». И образ героя, и его история одинаково ценны. Важно отметить, что социализация включает в себя как глубоко личные эмоциональные связи человека с родными и близкими, так и активное взаимодействие с окружающими его социально-политическими институтами; все мы ходим в детские сады и школы, посещаем различные государственные учреждения и участвуем в общественной жизни. Мы знакомимся с героями, неотделимыми от общей истории страны, приобщаемся к знакам и символам, выражающим идентичность народа на протяжении столетий. Таким образом, личностное мировоззрение формируется в контексте коллективно разделяемых культурных образцов и подразумевает знакомство с ценностями, лежащими в основе единства конкретного общества и государства. Впоследствии эти ценности и сформированное на их основе мировоззрение становятся модераторами человеческого поведения, систематизируя наше восприятие окружающего мира, корректируя потребности и мотивации личности. В значительной степени каждый из нас, взрослея, сам становится героем для новых поколений—именно поэтому очень важно сохранять свои культурные корни и продолжать ту традицию, которая некогда воспитала тебя самого. Формирование мировоззрения—сложный и далеко не однозначно прочитываемый сюжет. Для каждого человека он свой. Но, безусловно, можно выделить и некоторые закономерности, в том числе связанные с возрастом. В детстве это вопросы эмоционального развития и развития умственных способностей, затем социализации и становление личности в обществе, затем встают вопросы социальной состоятельности. С точки зрения более поздних стадий социализации мировоззрение находит свое отражение в системе идей (выраженных на определенном языке), правил и норм, институтов, символов и ритуалов. Идеи — это формы организации сознания, которые имеют двойственную (индивидуальную и социальную) природу, равно как и разную степень «оформленности». С одной стороны, у любой идеи есть автор и есть субъекты, которые ее распространяют и обсуждают; с другой стороны, как справедливо подчеркивает российский политолог Ольга Малинова (1962 г. р.), «человек не в состоянии самостоятельно создать полный набор необходимых для жизни в обществе смыслов, кодов, стандартов и пр., хотя и участвует в их воспроизводстве и трансформации». Поэтому и существуют так называемые распыленные идеи, которые обладают для людей «объективной» данностью и в значительной степени воспринимаются ими не в рамках инициативного творчества, а в рамках научения в процессе социализации. Идеи имеют предметное выражение в языковых конструкциях (словосочетаниях, предложениях, текстах). Они существуют в публичном дискурсе, медиапространстве и массовой культуре. Они представлены в теоретических работах, политических документах, выступлениях политиков, экспертов и лидеров общественного мнения, в социальной рекламе. Как смысловые послания, они транслируются в СМИ и интернете, присутствуют в музыкальных и литературных произведениях, фильмах и театральных постановках. В процессе своей ретрансляции идеи естественным образом сплетаются с актуальными для страны и общества языковыми особенностями. Правила и нормы — это определенные социально обусловленные требования и предписания, обязательные для исполнения. Они являются как ориентирами для деятельности граждан, так и своеобразными рамками развития их мировоззрения. Они задают как направления, так и ограничения для практической реализации ценностного отношения людей к человеку, семье, обществу, государству и стране. Таковыми являются моральные нормы (светские Глава 1. Мировоззрение и идентичность 249 и религиозные), которые определяют общие принципы взаимодействия между людьми, и правовые (формальные, юридические) нормы, которые регламентируют и официально регулируют отношения в семье, обществе и государстве. Например, ценностное отношение к семье выражается в традиционно присущем нашей культуре уважении к старшим, заботе о детях и родителях, сохранении семейной памяти. Эти этические установки отражены и на законодательном уровне в статьях Конституции и Семейного кодекса ? Как вы считаете, моральные нормы обязательно прописывать в формальном праве или можно обойтись без подобной законодательной фиксации? Аргументируйте свою позицию. Институты — это устойчивые алгоритмы совместного действия, порядок которых обусловливает типичные и наиболее результативные образцы и формы исполнения людьми предписанных им ролей и функций. По сути, это распространенные и распознаваемые способы организации жизнедеятельности людей в государстве и обществе, которые позволяют гражданам проявлять свое ценностное отношение к человеку, семье, обществу, государству и стране. Институты могут приобретать и организационную проекцию в форме структурированных объединений людей—учреждений и организаций. В своем организационном значении институты, безусловно, являются производными от изначального понимания их как рутинно воспроизводящихся моделей социального взаимодействия Говоря об институтах, следует отдельно указать на их разнообразие. Они могут быть формальными (писаное законодательство) и неформальными (обычай); они могут быть реляционными (связанными с организацией взаимодействия людей) и регулятивными (связанными с заданием границ независимости личности при достижении личных целей). Институты могут быть связаны с различными сферами общественной жизни, подразделяясь на экономические, политические, социальные и духовные. Одно и то же патриотическое отношение человека к своей Родине может быть раскрыто как через институт срочной службы по призыву, так и через участие в деятельности институтов местного самоуправления и реализацию своей гражданской позиции в общественных институтах (к примеру, волонтерских организациях). ? Какие неформальные институты, на ваш взгляд, присутствуют в жизни вашей семьи? Вашего региона? Нашей страны в целом? Ритуалы — это установленные порядки формализованных действий стереотипного характера, не полностью расшифровываемые или распознаваемые исполнителями, но ценные именно в силу неизменного повторения и жесткой заданности образца. Ритуалы направлены на воспроизведение привычных форм социального взаимодействия, воспроизводство и трансляцию ценностей, проекцию устоявшихся знаков идентичности. Важными особенностями любого ритуала являются его действенный характер (по выражению Рональда Граймса (1943 г. р.)), «ритуал — это материализованное, уплотненное и предписанное действие», повторяемость и воспроизводимость, сакральность (как подчеркивает Елена Лисина (1981 г. р.)), в нем заключено «знание, наделяемое сакральным статусом»). Благодаря ритуалам также формируется приверженность людей определенным идеям и демонстрируется их ценностное отношение к человеку, семье, обществу, государству и стране. Ритуальное значение для каждого человека имеют ситуации официального признания его достижений (получение образования, победа в соревнованиях, выполнение проекта) и их символическое предметное выражение (диплом, грамота, медаль, кубок, благодарность). В рамках семьи ритуальный характер носят действия, связанные с семейными традициями (дни рождения, крестины, похороны), а также формы привычного досуга (пикники, путешествия, походы в кино, театр, музей, торговый центр). Ритуалами для общества могут быть различные мероприятия и акции совместного гражданского участия—от форумов до субботников. Ключевыми ритуалами для государств и страны являются праздники—специально выделенные в календаре отрезки времени, связанные с какой-либо историко-культурной традицией и имеющие сакральный смысл. В России официальные государственные праздники, которые в соответствии с Трудовым кодексом являются праздничными нерабочими днями,—это Новый год и Рождество Христово (вместе составляют новогодние каникулы с 1 по 8 января), День защитника Отечества (23 февраля), Международный женский день (8 марта), Праздник весны и труда (1 мая), День Победы (9 мая), День России (12 июня), День народного единства (4 ноября). Кроме того, существуют праздничные рабочие дни, в которые отмечаются профессиональные праздники (например, День пограничника—28 мая, День учителя—5 октября, День добровольца—5 декабря), дни воинской славы России (например, День снятия блокады Ленинграда—27 января, День воссоединения Крыма и России—18 марта, День Бородинского сражения—8 сентября) и памятные даты России (например, День российского студенчества—25 января, День космонавтики—12 апреля, День славянской письменности и культуры—24 мая, День памяти и скорби—22 июня). Ритуальное значение для представителей разных этнокультурных групп в структуре российского общества имеют и религиозные праздники — православные (например, Рождество Богородицы или Пасха), исламские (например, Ураза-байрам и Курбан-байрам), буддистские (например, Сагаалган и Дончод-хурал). ? Какие особенные праздники существуют в вашем родном регионе? Широко ли они отмечаются? Символы—это знаки, в которых, помимо прямого значения, распознаваемого и классифицируемого визуально, заложен более глубокий смысл. Русский философ и филолог Алексей Лосев (1893–1988) обращал внимание на то, что символ является не просто знаком тех или иных предметов, он заключает в себе обобщенный принцип дальнейшего развертывания свернутого в нем смыслового содержания. Заимствованная у знака двойственная природа символа заключается в наличии в нем символизируемого (таковым является отрезок социальной реальности) и символизирующего (графическая, акустическая форма слова, если речь идет о языковых символах-знаках, или же вещь, предмет, отсылающие к специфическому содержанию), между которыми выстраивается ассоциативная связь. Многие теоретики полагают, что вся социальная реальность имеет символическую природу — абсолютно любая информация об окружающей нас реальности проходит символическую переработку и в дальнейшем превращается в индивидуальные и групповые интерпретации тех или иных знаков. В процессе взаимодействия людей в обществе происходит создание новых символов и освоение уже имеющихся—их интерпретация, передача, воспроизведение. Для успешного взаимодействия внутри общества необходимо, чтобы граждане наделяли символы сходным содержанием. В символах воплощаются значимые для общества или группы конвенциональные (традиционные) ценности, укорененные в истории и политической культуре. Символы обладают легитимирующим, мобилизационным и сплачивающим потенциалом и способствуют формированию национально-государственной идентичности. Можно утверждать, что мировоззрение как система основополагающих представлений, основанная на осознании своей идентичности, оформляет смысловой фундамент существования личности в пределах определенного общества. Представленные в нем идеи, правила, институты, ритуалы и символы наделяются со стороны граждан субъективным смыслом и могут определять, к примеру, их самоидентификацию с тем или иным сообществом. Устойчивая и непротиворечивая идентичность, в свою очередь, поддерживает мировоззренческий выбор человека, способствует личностному развитию, обеспечивает стабильность идеалов и ориентаций граждан в социально-политическом пространстве. Психолог Эрик Эриксон (1902–1994) полагал, что на своем жизненном пути человек проходит разные этапы взросления, и на каждом этапе у него возникают совершенно особые, отдельные вопросы к себе и миру. Он разработал теорию восьми возрастов человеческой личности: 1) первый год—главным вопросом является доверие к миру: человек либо открывается миру, либо приучается воспринимать его как враждебный; 2) от 1 года до 3 лет—вопрос об автономии и независимости: человек либо приучается к самостоятельности, либо сталкивается с постоянно навязываемым контролем; 3) от 3 до 6 лет — вопрос об инициативе и творчестве: человек либо осваивает возможность эксперимента и оригинального созидания, либо подавляет в себе инициативное начало; 4) от 6 до 12 лет—вопрос трудолюбия и справедливости: человек либо привыкает к адекватной оценке собственной деятельности, либо усваивает предубеждения и дискриминационные паттерны; 5) от 13 до 20 лет—вопрос идентичности и принадлежности: человек включается в различные группы и сообщества; 6) от 20 до 25 — вопрос ценности и любви: человек либо учится любить другого человека, несмотря на его отличия от самого себя, либо сталкивается с ограничениями в любви и принятии; 7) от 26 до 64—вопрос устройства жизни и наставничества: человек либо создает новую семью и переходит к обучению нового поколения, либо сталкивается с одиночеством и регрессией к детским образцам поведения; 8) от 65 и старше—вопрос принятия прожитой жизни: человек либо принимает свое прошлое, либо погружается в отчаяние и депрессию из-за собственной нереализованности. Глава 2. Ценности как смысловая основа мировоззрения Анализ ценностей как понятия и феномена является сложной проблемой, которая проистекает из диалектики «объективного» и «субъективного». С одной стороны, ценности представляют собой независимые от индивидов сущности, выступающие в обществе в роли идейного образца и социального регулятора, а с другой—являются порождением сознания людей и существуют в нем, определяя, таким образом, особенности нашего восприятия и поведения. Взаимодействие трех основных элементов человеческой деятельности—мировоззрения, ценностей и идентичности—не может быть описано как одномоментное столкновение или статичная конфигурация, остающаяся с человеком после разового выбора. Эта триединая структура постоянно развивается, вбирая в себя как индивидуальные жизненные траектории, так и социально-политические факторы—интеллектуальное наследие общества, его культурные детерминанты, стратегические ориентиры развития страны и меняющийся общественный контекст. Ценности можно определить как идеально-эталонные побуждения и идеалы деятельности человека, в соответствии с которыми он оценивает, а также практически преобразует себя и мир. Исследование ценностей — как теоретическое, так и связанное с эмпирическим изучением конкретных ориентаций отдельных обществ и групп — является одним из классических сюжетов социально-гуманитарных наук. Ценности традиционно выступают объектом изучения философии, а со второй половины XIX в. они постепенно входят в спектр исследовательских интересов социологов, психологов и политологов. Ценности в предметном поле общественных наук Базовые основания понимания ценностей заложены в философии, в рамках которой существует отдельное направление осмысления природы и значения ценностей—аксиология. В философском отношении ценности определяются как качества субъект-объектных отношений; им имманентно присущи такие свойства, как объективность и иерархичность, всеобщность и антиномичность, значимость. Ценности, таким образом, представляют собой надындивидуальные сущности, носящие эталонный характер и обладающие для человека императивом долженствования, то есть высочайшей степенью убедительности и обязательности. Еще античные философы размышляли о реализации ценностей в политической практике в качестве как базовых идей, так и идеальных ориентиров развития государства и общества (политическое значение и политическая роль ценностей казались многим из философов непременным фокусом их рассмотрения). В рамках такого понимания ценности приобретали характер эталонного образца общественного устройства или отдельных его элементов. Имея подчас одинаковые объекты оценки (например, страну, государство, общество, семью, гражданина), различные ценности тем не менее предопределяли высокую степень дифференции человеческих обществ ввиду разного отношения или к таким объектам, или между такими объектами. Например, для классических консервативных идеологий (или стран, имеющих длительный опыт организации в соответствии с такими идеологиями) любовь к Отечеству (патриотизм) является важнейшей ценностью, поскольку обеспечивает порядок и достижение общественного блага; в либеральном же историко-политическом контексте значение этого элемента существенно сужается и искажается, а приоритет отводится индивиду и его потребностям. Трактовка ценностей как общественных идеалов на современном этапе свойственна политической науке. В ее рамках ценности рассматриваются как базовые ориентиры политического развития, принципы организации взаимоотношений в государстве и обществе, регуляторы выбора средств достижения целей. Ученые указывают на высокую значимость ценностей не только для отдельных сообществ и субкультур, но и для государственной политики в целом; к сожалению, нередко это приводит даже к обоснованию агрессивных внешнеполитических действий соображениями «гуманизма» и «универсальных ценностей». «Гуманитарная интервенция» — силовое вмешательство государства или группы государств во внутренние дела другого государства с декларируемым мотивом защиты «принципов», «ценностей» и даже «прав человека»; примером «гуманитарной интервенции» и спорного характера ее предлогов является операция НАТО в Югославии в 1999 г. Одним из ключевых направлений политологического анализа ценностей в современной науке является их изучение в контексте пространства распространения и возможностей влияния на политическое устройство разных обществ. Здесь выделяется базовая дихотомическая модель «универсальные — культурно-цивилизационные», определяющая глобальный или локальный характер ценностей. С точки зрения теории международных отношений основу данной оппозиции составляет наличие двух точек зрения— универсализма, предполагающего необходимость выстраивания мирового порядка на основе единых абсолютных принципов, и культурного релятивизма, акцентирующего внимание на культурных различиях стран. Категория «универсальные ценности» является устойчивой для современного политологического и международно-политического дискурса и обозначает не столько реальность, сколько идеал якобы гармоничного сосуществования людей. При всей значимости и моральном авторитете подобного принципа единения человеческого рода стоит заметить, что нередко «универсальными» называются лишь ценности современных западных обществ, притом ряд из них (таких как толерантность или коллективная ответственность в рамках «культуры отмены») приобрел декларативно «универсальный» характер совсем недавно. К сожалению, конфигурация всечеловеческих ценностей, нормативно представленная во Всеобщей декларации прав человека (принятой Резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г.), ? Какие ценности вы могли бы назвать общими для всего человечества? Как вы относитесь к манипуляциям такими ценностями и идеалами? По-настоящему универсальные (всечеловеческие) ценности являются предметом диалога и результатом компромисса, они предполагают признание культурного многообразия и отказ от представлений о превосходстве каких-либо культур. Политические ценности как идеалы социального устройства крупных человеческих сообществ рассматриваются в рамках культурно-цивилизационной парадигмы (см. раздел II настоящего пособия). В ее основе — релятивистское понимание исторического процесса с акцентом на специфике различных культур. Ценности, составляющие социокультурный базис каждой цивилизации, носят, с одной стороны, локальный характер, формируя ценностные основания идентификации больших культурно-цивилизационных общностей; вместе с тем в рамках естественного для истории диалога цивилизаций их ценности могут активно соприкасаться друг с другом, взаимодействовать и трансформироваться, в том числе встраиваясь по мере сближения в значимые для всего человечества ориентиры. ● Ярким примером такой трансформации может служить отмена рабства. Некогда являясь совершенно обычным элементом социальной структуры различных народов по всему миру, рабство постепенно превращалось во все более и более осуждаемый институт. Византийская империя и Венецианская республика отменят и запретят рабство уже в X в., но некоторые страны сделают это лишь в конце XX в. В 1948 г. Всеобщая декларация прав человека постановит, что «никто не должен содержаться в рабстве или в подневольном состоянии; рабство и работорговля запрещаются во всех их видах». В рамках социологической науки ценности определяются, согласно позиции Николая Лапина (1931–2021), как «обобщенные представления людей о целях и нормах своего поведения, воплощающие исторический опыт и концентрированно выражающие смысл культуры». Они рассматриваются как значимые регуляторы жизнедеятельности общества в целом и отдельных социальных групп в его структуре. Такая интерпретация позволяет изучать их в сравнительном аспекте, выделяя ценностные сходства и различия между разными сообществами—как в межстрановом (выявляя систему ценностей конкретного общества), так и во внутристрановом ракурсе (выявляя систему ценностей различных сообществ). Наиболее влиятельной в политической социологии на протяжении нескольких десятилетий является теория межпоколенческой перемены ценностей, разработанная Рональдом Инглхартом (см. раздел II) и его коллегами. Эта теория рассматривает динамику ценностей в зависимости от общественных изменений; согласно ее положениям, во второй половине ХХ в. произошел глобальный сдвиг ценностной системы человечества от материализма к постматериализму (так называемая «тихая революция»). Под ценностями материализма подразумевается важность физической и психологической безопасности и благополучия, а под ценностями постматериализма—подчеркнутое значение принадлежности к группе, самовыражения и качества жизни. ● К сожалению, концепция Инглхарта нередко искажается и предлагается в неадаптированном виде как обоснование глобалистского проекта постматериалистического «транзита», предусматривающего обязательность скорейшего перехода общества к новому (и, вполне возможно, неподходящему) набору ценностей, зафиксированному в опыте других государств, настаивающих на таком «транзите». Первоначально посматериалистический сдвиг рассматривался как глобальное культурное изменение, некий универсальный тренд, обусловленный социально-экономическими причинами; позже Инглхарт признал влияние религиозных традиций и исторического пути развития стран на господствующие в них системы политических ценностей. И сегодня развитие систем ценностей в мировом масштабе понимается не столько как глобальный постматериалистический сдвиг в сторону глобального единства и конвергенции, сколько как движение всех стран в общем направлении, но по параллельным траекториям, учитывающим и отражающим культурную специфику. Еще одним фокусом социологического рассмотрения ценностей является выделение трех типов ценностного состояния общества. Наиболее благоприятное состояние, основанное на существовании в обществе легитимной конвенции по поводу ценностей, называется согласием (консенсусом). В обществе возможны три объекта такой консолидации, формирующие, соответственно, три уровня согласия (консенсуса): 1) основной (ценностный)— по поводу общественных идеалов, критериев добра и зла, представлений о должном; 2) процедурный (режимный)—по поводу «правил игры» или имеющихся общественных институтов и процедур; 3) политический (правительственный) — по поводу конкретных действий или решений. Очевидно, что ценностный консенсус является высшей формой согласия и определяет два других. ? Как вы считаете, по поводу каких ценностей в вашей семье присутствует однозначное согласие (консенсус)? Принципиально иное состояние общества характеризуется наличием в нем ценностных расколов, или размежеваний. В широком смысле это состояние социальной системы, характеризующееся конфликтом ценностей, или, по замечанию Александра Ахиезера, «острым застойным противоречием между культурой и социальными отношениями, распадом всеобщности». Ценностные расколы могут быть поколенческими («отцы и дети»), идеологическими (правые/левые, консерваторы/либералы), электоральными (лоялисты/оппозиционеры) и даже культурными (связанными, к примеру, со сложностью этнонациональной или религиозной палитры). Наличие в обществе ценностных расколов, или размежеваний, оказывает существенное влияние на динамику социальных отношений: с одной стороны, существующая в обществе ценностная дифференциация обладает высоким конфликтным потенциалом, а с другой стороны, ценностная неоднородность общества является важным фактором социальной динамики: интенсивность социальных изменений, то есть их глубина и скорость, напрямую зависят от величины ценностной неоднородности общества. ● Для анализа состояния общества ученые используют также термин «аномия». Это понятие применяется социологами, политологами и психологами для обозначения кризиса системы ценностей общества — «аномия означает прежде всего то, что ценности, которые люди считали само собой разумеющимися, и воспроизводимый порядок вещей, достигнутый практически и поведенчески, разрушаются». В концепции Эмиля Дюркгейма (1858–1917) аномия рассматривается как ценностно-нормативный вакуум, возникающий в обществе переходного типа и сопровождающийся социальной дезинтеграцией, ростом преступности и отклоняющегося поведения. Роберт Мёртон (1910–2003), напротив, не связывает аномию с переходным состоянием общества—по его мнению, аномия выражается в рассогласованности между декларируемыми общественными целями и возможными средствами их достижения. Психологический анализ акцентирует внимание на психологической природе ценностей, их месте в структуре личности и регулирующей роли в жизнедеятельности людей. С точки зрения психологии ценности—это понятия или убеждения, которые относятся к желаемым конечным целям, управляют выбором или оценкой поведения и событий. С точки зрения психологического анализа ценности являются важнейшим и центральным элементом личностной структуры, который связывает другие ее элементы—потребности, мотивы, установки. Ценности возникают из биологических, социальных и духовных потребностей человека: ценным является не только то, что человек считает недостающим, но и, в первую очередь, то, без чего он не видит смысла во всем остальном—своего рода «личное неотъемлемое». Взаимоотношение ценностей и потребностей в структуре личности объясняет диспозиционная концепция Владимира Ядова. Согласно ей, система ценностных целей и средств достижения таких целей, определенная условиями жизни человека, образуют высший уровень диспозиционной иерархии. Таким образом, ценностные компоненты включены в мотивационную структуру личности, где побудительные мотивы человеческой деятельности выстраиваются в своеобразную цепочку: потребности — интересы — ценности. Очевидно, что при значимости каждого из элементов этой цепочки они не сводимы друг к другу и не тождественны друг другу (к примеру, потребности и ценности связаны, но не идентичны и не равнозначны). При этом система ценностей также имеет свою иерархию, на вершине которой находится так называемый жизненный идеал—социально-политический и нравственный образ желаемого будущего. С этой позиции важно сделать два уточняющих замечания. Во-первых, очевидно, что приобщение к ценностям и их жизненное применение могут быть только добровольными. Насильственное приобщение к ценностям всегда достигает результата, прямо противоположного ожидаемому, — вызывает у человека внутреннее отторжение и провоцирует на принятие и воплощение противоположных идеалов. Будучи смысловым ядром сознания и самосознания личности, ценности носят обобщенный характер и обозначаются абстрактными понятиями (добро, любовь, справедливость, согласие, свобода и пр.), а смысловое содержание отражает направленность ценностного отношения человека на конкретные объекты—других людей, объекты живой и неживой природы, архитектурные и культурные памятники, социальные и политические образования. ● Число ценностей, которые разделяет человек, значительно меньше, чем число поведенческих установок, связанных с конкретными ситуациями. Именно ценности определяют основные качественные характеристики установки, обладая большей субъективной значимостью. Ценности отличаются от установок и представлений своей относительной стабильностью, необходимой для постоянства оценок и поведения, то есть они первичны по отношению к установкам и представлениям, структурируют их. В результате вхождения в общество посредством общения с семьей и друзьями, обучения в образовательных учреждениях, знакомства с культурой и наукой происходит усвоение и присвоение человеком общественных ценностей, то есть их интериоризация («встраивание») в структуру личности. Так формируются персональные ценности: базисные (общественные, национальные) ценности становятся базовыми ценностями граждан. Эти базовые ценности — полностью воспринятые или творчески преобразованные — составляют основу жизненной позиции личности, ее мировоззрения. Именно они отражают отношение человека к миру и самому себе и реализуются в его поведении. В дальнейшем люди в своей жизнедеятельности способствуют их воспроизводству и поддержанию общественных ценностей, разделяя их и постоянно пересобирая на их основе новый социальный консенсус. Так как ценности регулируют поведение людей, ключевым вопросом является определение особенностей этого процесса, а точнее—соотношения между тем, как ценности понимаются и принимаются, и тем, как они проявляются в поведении. Ведь если приверженность определенной ценности лишь декларируется, но при этом она не соотносится ни с одним способом ее практической реализации, то это означает исключительно «голословное» ее принятие, не выражающееся в поведении, определяющее тенденцию изменения мировоззрения. С этой практической стороны ценности проявляют себя в трех качествах: как общественный идеал — определенный набор смыслов, представленных в философских и политических текстах, идеологиях, доктринах, программах и документах; • как разделяемые членами социальной группы (или общества в целом) идеи о совершенстве во всех сферах жизни государства и общества; • как психологические компоненты структуры личности, являющиеся результатом индивидуального жизненного опыта и регулирующие поведение и устремления отдельного человека. Можно заметить, что не только в рамках публичной политики, но и в рамках корпоративного сектора экономики сегодня все более распространенным подходом к принятию решений является так называемое управление по ценностям. В рамках этого подхода, противостоящего ранее сформированным практикам «управления по инструкциям» и «управления по целям», вовлеченные в принятие решений лица—не только квалифицированные профессионалы, но и носители специфического «культурного кода», уникального набора норм, ценностей и установок. Этот набор включает в себя как паттерны общественной значимости, так и глубоко индивидуальные моменты, регулирующие личное поведение и личный опыт. Считается, что передовые инновационные проекты современности — от «энергетического перехода» до новых форм государственной социальной поддержки — опираются именно на ценности и «управление по ценностям» как базовый принцип своей реализации. Получается, что вне зависимости от выбранного нами подхода с практической точки зрения и в рамках мировоззренческого контекста ценности значимы для общества по следующим причинам: — они обеспечивают не только общественное согласие в актуальных условиях, но и межпоколенческую культурную преемственность, выполняя функцию передачи общественно значимой информации о приемлемом (одобряемом) поведении, а также предпочтительных треках социализации и политической социализации; пробелы в культурной и символической политике, допускающие углубление ценностных расколов и размежеваний, могут, таким образом, подорвать политическую стабильность в стратегической перспективе; общие (конвенциональные) ценности гораздо более эффективно, чем любые силовые инструменты или узко правовые гарантии, способствуют формированию устойчиво функционирующих институтов, обеспечивающих безопасные и взаимовыгодные поведенческие стратегии различных сторон социальных взаимодействий; — ценностно-мировоззренческая консолидация общества способствует упрощению социальных взаимодействий и снижению издержек, связанных с необходимостью ориентации на рынке труда, внутри образовательной среды и прочих поливариантных жизненных сферах; иными словами, такая консолидация способствует сближению деятельностных стратегий и выработке общих принципов самоактуализации и самореализации. Традиционные ценности как основа российского мировоззрения Современное российское общество по своему этноконфессиональному составу очень разнообразно, и формирование скрепляющих его ценностей и смыслов происходило в процессе исторического становления и развития государственности. Наиболее релевантным с этой точки зрения представляется обозначение ценностных оснований российского мировоззрения термином «традиционные» ввиду того, что они не определены идеологизированным решением, но обусловлены фундаментальной связью времен и актуализируются из поколения в поколение по причине высокой значимости этого культурного наследия и механизма преемственности. Важно понимать, что традиционность—не значит устаревание, а сохранение не означает «заморозку» и застой. Они предполагают не только поддержание, но и стабильное развитие самобытного и уникального аксиологического наследия. Как и любой общественный феномен, традиционные ценности находятся в развитии: их содержание актуализируется сообразно социальному контексту, дополняется смыслами, адекватными и значимыми для новых поколений граждан. Можно утверждать, что в рамках развития традиционных ценностей, как и развития культуры вообще, происходят два синхронных процесса: традиционализация инноваций (их интеграция в привычную ценностно-мировоззренческую систему) и инноватизация традиции (естественное «осовременивание» базовых смыслов). Для обозначения характерных для нашего общества традиционных ценностей российский историк Сергей Перевезенцев (1960 г. р.) и его коллеги предлагают использовать понятие «базисные российские традиционные ценности», под которыми понимаются «ценности, выработанные в результате многовекового исторического и духовно-политического развития народов России в сложившихся природно-климатических, географических, конкретно-исторических, духовно-нравственных и социально-политических условиях, и являющиеся непременным фактором формирования общенациональной и политической идентичности народа». На протяжении многовековой отечественной истории традиционные ценности сохранялись, но не избегали и динамизма: в разные эпохи в соответствии с общественно-политическими и социально-экономическими условиями они дополнялись новым содержанием, изменяли формы своего выражения. Но в обозначении ключевых мировоззренческих ориентиров в свойственной нашей стране и цивилизации системе ценностей традиционная рамка оставалась почти неизменной. В разные исторические периоды в том или ином соотношении традиционные ценности были представлены в идеологических концепциях («Святая Русь», «Третий Рим», «просвещенное самодержавие», теория официальной народности, советская коммунистическая идеология) и определяли мировоззренческие векторы российской государственности. Смысловое наполнение и цивилизационная специфика традиционных базисных ценностей были предметом дискуссий, которые вели историки, философы, писатели, политические деятели. Споры о пути развития России были особенно бурными в XIX в. (достаточно вспомнить полемику славянофилов и западников), но по сути своей вся социально-политическая мысль России с древности до современности была во многом посвящена определению и осмыслению аксиологических основ российской цивилизации. Например, в XIX—начале XX в. дискуссии историков, философов, писателей, политических деятелей проходили в русле основных мировых идеологических течений, но с учетом их несомненной российской специфики. Русский либерализм, разрабатываемый глубоко непохожими друг на друга авторами—от Михаила Сперанского (1772–1839) до Павла Милюкова (1859–1943), имел специфические отличия от либерализма европейского, поскольку пытался синтезировать собственно либеральную ценность свободы с традиционными ценностями крепкой власти, порядка и преемственности (консервативный либерализм) и ценностью социального равенства (социальный либерализм). ● Сущность охранительного либерализма состоит в примирении начала свободы с началом власти и закона. В политической жизни лозунг его: либеральные меры и сильная власть: либеральные меры, предоставляющие обществу самостоятельную деятельность, обеспечивающие права и личность граждан, охраняющие свободу мысли и свободу совести, дающие возможность высказываться всем законным желаниям; сильная власть, блюстительница государственного единства, связующая и сдерживающая общество, охраняющая порядок, строго надзирающая за исполнением закона, пресекающая всякое его нарушение, внушающая гражданам уверенность, что во главе государства есть твердая рука, на которую можно надеяться, и разумная сила, которая сумеет отстоять общественные интересы против напора анархических стихий и против воплей реакционных партий. Борис Чичерин (1828–1904), «Различные виды либерализма» (1862) Русские консерваторы — от Николая Карамзина (1766–1826) до Ивана Ильина (1883–1954)—также отстаивали ценности государственной целостности, национального единства, порядка и исторической преемственности, православия, соборности и патриотизма (при том, что далеко не все европейские консерваторы были сторонниками сильной государственной власти, порой дело обстояло ровно противоположным образом). Русские социалисты рассматривали общинные ценности как основу «русского крестьянского социализма» (Александр Герцен (1812–1870), Петр Ткачев (1844–1886)) и самоуправляющегося децентрализованного общества (Николай Огарев (1813–1877)), ценности солидарности и кооперации, которые реализуются в «рабочем социализме» (Петр Лавров), ценности социальной однородности и справедливости, движением к которым осуществляется прогресс (Николай Михайловский (1842–1904)), ценности свободы, равенства и справедливости в безгосударственном «анархическом социализме» (Михаил Бакунин (1814–1876)). Современные исследователи по-разному определяют аксиологические основания российской цивилизации и набор присущих российскому мировоззрению ценностей. Александр Панарин, который придерживался концепции «православного космизма», считал, что политическое развитие России должно базироваться на традиционных православных ценностях. Политолог Андрей Цыганков (1964 г. р.) относит к ним духовный мессианизм, трансэтничность, справедливое государство и державность, а Владимир Кочетков (1958 г. р.) таковыми считает православие, коллективизм, патриотизм, консерватизм и др. Сергей Перевезенцев с коллегами относят к традиционным российским базисным ценностям веру (духовность), справедливость (правду), согласие (солидарность, соборность), стабильность, суверенитет, трудолюбие и честность. Очевидно, что даже в случае с либеральной мыслью ключевое место в комплексе аксиологических доминант российской цивилизации занимает государство. Еще Борис Чичерин писал, что самодержавная государственность в России имеет «историческое свое призвание» и «как воспитатель, совершивший свое дело, само ведет народ к самоуправлению»; по мнению историка Юрия Пивоварова (1950 г. р.), в основе «Русской идеи» как комплексного социальнофилософского и духовно-политического феномена, представленного в трудах мыслителей и определяющего специфику исторического развития нашей страны на протяжении более пятисот лет, лежит триада «Церковь—Государство—Общество». По мысли Пивоварова, основным компонентом триады, ее «коренником», всегда являлось и является «государство» (державность, власть), а остальные два—пристяжные, подпирающие его. К сожалению, академик Пивоваров делал из этой посылки ангажированные выводы, обосновывающие некое «отставание» России от других держав; однако за пределами подобных измышлений тезис об особом значении государства для жителей нашей страны вряд ли подлежит сомнению. История социально-политической мысли России показывает, что в понятии «государство» воплотился духовно-политический аксиологический комплекс понятий «Русская земля», «Российское государство», «Российское царство». Изначально для обозначения государства (страны) применялось понятие «Русская земля». Слово «государство» появилось в русском политическом лексиконе в конце XV в. и было тесно сопряжено с понятием «государь»: как указывает Сергей Перевезенцев, «в традиционном русском понимании „государство“ (господарство)—это страна (земля), которой наследственно владеет и правит независимый „государь“ (господарь)». При этом, как замечает коллектив авторов во главе с Сергеем Перевезенцевым, «в XVI в. понятие „Русская земля“ перестает быть синонимом понятия „государство“, но приобретает новый символический смысл: „общая территория“, „православный русский народ“—и становится своего рода мифологемой, характеризующей великое прошлое „Российского/Московского царства/государства“ и потому выступающей важным связующим звеном между великим прошлым, великим настоящим и еще более великим будущим». Аксиологическое значение государства в истории нашей страны заключается в том, что оно не просто было инструментом управления и нациестроительства: как подчеркивает Игорь Ионов (1952 г. р.), «государство, исполняющее в России роль „скрепы общества“, было частью не национального, а цивилизационного механизма». По мнению ряда исследователей, исторически сложившееся понимание государства и отношение к нему как носителю «вдохновляющих духовных смыслов» обусловили формирование такой черты мировоззрения нашего народа, как «властецентричность»—восприятие власти обусловлено в России многовековой традицией, олицетворяющей верховные установления с носителями «высшей истины», гарантами общественного блага. ? Как вы считаете, почему государство занимает особое место в истории России? Какими факторами и обстоятельствами социально-политического развития это обусловлено? В настоящее время традиционные российские ценности выражают разделяемые обществом идеи о совершенстве в социально-политической сфере. Они обозначены в стратегических государственных документах (например, Стратегии национальной безопасности) и закрепляются посредством реализации различных направлений государственной политики—культурной, образовательной, молодежной, информационной, национальной, региональной. Когда речь идет о российском мировоззрении, то его смысловую основу задают традиционные ценности, которые организуют отношения граждан с Россией как государством-цивилизацией с соответствующим государственным и общественным устройством. Объектами ценностного отношения (и соотношения) граждан России являются человек, семья, общество, государство и страна (элементы «системной модели мировоззрения»), которые в рамках мировоззренческой деятельности соотносятся с их потребностями и интересами и приобретают для них субъективную значимость. Ценностным отношением власти к своей стране является служение, а принципиальной характеристикой страны как таковой — уникальное единство в многообразии; отношением граждан к государству является основанная на доверии легитимность, а принципиальной характеристикой самого государства — его сила и ответственность, направленная на защиту граждан. Ровно также ключевыми характеристиками российского общества являются согласие и сотрудничество, семьи—любовь и доверие, самого гражданина—ориентация на свободное созидание и развитие. ● Традиционные ценности — это нравственные ориентиры, формирующие мировоззрение граждан России, передаваемые от поколения к поколению, лежащие в основе общероссийской гражданской идентичности и единого культурного пространства страны, укрепляющие гражданское единство, нашедшие свое уникальное, самобытное проявление в духовном, историческом и культурном развитии многонационального народа России. Указ Президента Российской Федерации от 09.11.2022 № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» Многообразие размышлений отечественных философов и мыслителей, искавших формулы в сложном пространстве смыслов непрекращающихся событий России, приводило к многочисленным попыткам систематизировать и обобщить, а иногда и упростить смыслы российской государственности и цивилизации. Подчас это выливалось в попытки сформулировать триады (заводы—рабочим, землю — крестьянам; самодержавие — православие — народность) или единичные образы «ковчега», острова, моста, перекрестка, севера и т. д. и т. п. Поиск «русской идеи» и сейчас беспокоит многие умы нашей страны. С момента создания Российской Федерации как самостоятельного государства — преемника СССР —интеллектуальное сообщество России переосмысляет полученные нами уроки. Понимание необходимости создания отечественных методов и технологий решения общественных проблем и задач составляет серьезнейший вызов. Многие научные и образовательные центра нашей страны проводят исследования и ведут разработки в области общественного знания. В рамках проекта «ДНК России», объединившего тысячи преподавателей и исследователей, была разработана модель, описывающая феномен мировоззрения. Ключевые постулаты этой модели, лежащие в основе структурирования понимания феномена мировоззрения, могут быть выражены следующим образом: 1) мировоззрение формируется в процессе всей жизни человека; 2) мировоззрение формируется на основании идентичности человека, складывающейся из представлений о значимых элементах окружающей действительности и отношений между ними; 3) мировоззрение является целостной системой, описывающей важнейшие аспекты представлений человека о мире; 4) содержание как идентичности, так и мировоззрения определяет преимущественно культурно-языковая традиция, нередко влияющая даже на число ключевых мировоззренческих ориентиров; 5) система мировоззрения включает в себя подсистемы, отражающие тот или иной аспект деятельности человека (например, гражданское мировоззрение). Изучение как исторических источников, описывающих принципы и ценности Российского государства, так и актуальных исследований этого культурно-исторического пространства, подтверждает гипотезы о преемственности как структуры системы мировоззрения и базовой ценностной сетки, так и основных ценностных значений российской гражданственности. Понятие «мировоззрение» может быть раскрыто через идентичности в следующей совокупности: • человек идентифицирует себя как ЛИЧНОСТЬ — самостоятельный и обладающий соответствующей степенью ответственности субъект общественно-политических отношений, осознающий собственную социальную роль с присущими ей политико-психологическими особенностями; • человек идентифицирует СЕМЬЮ как единицу общественного измерения — связанное родственными отношениями сообщество, обладающее не только общим бытом и задачей по воспитанию детей, но и общими морально-нравственными ориентирами, взаимной ответственностью и обязательствами; • человек идентифицирует ОБЩЕСТВО как социальную целостность — сложную систему различных межиндивидуальных и надындивидуальных отношений, включающую совокупность социальных институтов и групп, в которые человек ощущает себя включенным; • человек идентифицирует ГОСУДАРСТВО как источник и гарант системы общественно-политических правил—форму организации общественной деятельности, систему публичных властных институтов, наделенную законной и легитимной верховной властью на определенной территории; • человек идентифицирует ПРОСТРАНСТВО (территорию) как значимое и ценное место, воспринимаемое как «свое», неотъемлемо связанное как с рождением, так и с последующими жизненными событиями. На схеме (рис. 5) можно заметить, что, в отличие от западных цивилизаций, агрессивно навязывающих свою картину мира всем государствам, Россия сохраняет ориентацию на два ориентира, в последние десятилетия исключенные из перечня ориентиров «развитых стран». Речь о ценностях «семьи» и «страны»—ведь сегодня многие либеральные партии по обе стороны Атлантики утверждают, что и традиционная семья, основанная на союзе мужчины и женщины, и патриотизм, подчеркивающий значение своей Родины и своего Отечества, представляют собой отжившие идеалы и рудименты предшествующей эпохи истории человечества. Большинство россиян в корне не согласны с такой постановкой вопроса, и потому Российская Федерация проводит последовательный курс по сохранению и укреплению среди граждан семейственных начал и знания собственных культурных и исторических корней. На основе проведенных социологических исследований в современном российском контексте элементы этой модели представляются связанными с различными ценностными принципами и традиционными духовно-нравственными ориентирами (табл. 2). Рис. 5. Основные ценностные значения российского мировоззрения Таблица 2 Структура актуального гражданского мировоззрения современных россиян Что дает человеку понимание подобной мировоззренческой системы? Зачем нужно изучать ее? 1. Для человека, в том числе с позиции его оценок взаимодействия с окружающими, ориентиры созидания и развития означают постоянное уточнение, дополнение и пересмотр целей собственной жизни. Без мировоззренческой рамки прошлого и ценностной укорененности в настоящем даже деятельная личность может столкнуться с угрозой собственной идентичности, угрозой «обесцеливания» и обесценивания трудовой, творческой, интеллектуальной деятельности. 2. Для семьи как единицы общественного измерения мировоззренческие изменения выступают в качестве постоянного двигателя ролевых и функциональных изменений: взросление младших представителей семьи всегда происходит в контексте передачи межпоколенческого опыта старшими представителями, и по мере этого взросления «отцы» и «дети» меняются местами в патрон-иждивенческих отношениях, что также требует идентификационной адаптации и интериоризации подобных изменений. Все это—и принятие внешнего опыта прошлого, и создание новой семьи, и переход к заботе о старшем поколении — требуют ценностного представления, образного воображения и мировоззренческой рамки. 3. Для общества постоянный процесс мировоззренческих трансформаций оказывается важным механизмом адаптации к меняющимся обстоятельствам — без подобной гибкости социальное пространство, равно как и включенные в него группы и институты, не могло бы выдерживать различные вызовы и кризисы. 4. Для государства в рамках ключевого ценностного принципа данного элемента (а именно суверенитета как единства силы и ответственности) мировоззренческое развитие оказывается важным средством достижения более эффективных и результативных управленческих решений, адекватных осознанному выбору граждан и отвечающих основным обязанностям органов власти. 5. Для страны те же процессы имеют двойное значение: во-первых, они позволяют сохранить имеющиеся социальные ресурсы (в том числе нематериальный капитал культурного наследия) через ознакомление граждан с их ценностью, а, во-вторых, позволяют приумножить эти достижения за счет активного вклада социализировавшегося поколения в национальную или цивилизационную культуру. Трансформация ценностей российского общества в постсоветский период В предшествовавший современному советский период в нашей стране существовала государственная идеология марксизма-ленинизма, которая сначала была идеологией Коммунистической партии, выполнявшей руководящую роль во всех общественных и государственных процессах, а в соответствии с Конституцией 1977 года стала официальной идеологией всего Советского Союза. Она определяла ценностно-смысловые ориентиры жизнедеятельности советского общества. Мировоззрение советских граждан было синкретическим: в нем сосуществовали традиционные православные и светские советские, демократические и тоталитарные установки и представления. Картина мира советского человека, включавшая в себя существенный мифологический компонент, тем неменее достаточно успешно стабилизировала общественное сознание и поведение граждан. Государственная политика идентичности, которая носила стратегический и системный характер, опиралась на образы прошлого и определяла рельефный образ «светлого будущего», создавала многомерное пространство общенациональных политических символов, поддерживала эту картину мира и обеспечивала относительную устойчивость и воспроизводство ценностно-мировоззренческих ориентаций советских граждан. ? Какие ценности и добродетели советского времени вы могли бы назвать актуальными и значимыми для современной России? Есть ли, на ваш взгляд, такие ценности в досоветском периоде отечественной истории? С середины 1980-х гг. в результате стремительных перемен в общественной жизни в СССР начинается социокультурный кризис. Произошел слом не только господствующей в советском обществе структуры рациональных (или представляющихся таковыми) норм, но и сложившейся в нем системы традиционных символов и стереотипов. Социокультурный кризис сопровождался кризисом идентичности: происходило разрушение образа мира сообщества и потеря ценностей и смыслов, вокруг которых члены сообщества выстраивали свою идентичность. В первое постсоветское десятилетие идеологические ориентиры для ценностно-смыслового самоопределения российских граждан задавала оппозиционная модель «демократы — коммунисты». С начала 1990-х гг. российская политическая и культурная элиты интерпретировали ключевые события политической жизни как конфронтацию между этими стереотипными образами и транслировали соответствующие этим двум идейным полюсам ценности — либерально-демократические (свобода, личная инициатива, конкуренция, частная собственность и пр.) и коммунистические (справедливость, равенство, государственный порядок и пр.). Это идеологическое противостояние отражалось в массовом сознании российских граждан, которое в этот период пребывало в состоянии ценностной дифференциации. По оценке социологов, в середине 1990-х гг. в пестром и сегментированном массовом сознании доминировали две тенденции — либеральнодемократическая и авторитарно-советская, которые в ряде случаев проявлялись среди одни и тех же групп населения. В целом российские граждане, в том числе молодежь, ориентировались в тот период на материалистические ценности, или ценности выживания. Ценности демократии, как показывают политико-психологические исследования того периода, составляли весьма противоречивые наборы, а наиболее востребованными были такие, как «индивидуальная автономия», «равенство» и «активное участие в управлении государством». Во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг. в российском обществе возникает чувство разочарования в демократии, ее институтах и ценностях; по мнению Игоря Клямкина (1941 г. р.), Владимира Лапкина (1954 г. р.) и Владимира Пантина (1954 г. р.), происходит распространение патерналистских настроений как реакция «на распад прежнего типа социальности и продукт иллюзорных представлений о возможности восстановить ее с помощью „жесткой руки“, реставрирующей государственное регулирование экономики и не покушающейся при этом на политические свободы». Причина этого кроется в том, что демократические ценности воспринимались гражданами хаотично, в чрезвычайно путанной и неясной форме. Россияне в целом усвоили эти ценности на вербальном уровне, но это не обеспечивало активного политического участия граждан как ключевого показателя уровня демократизации общества. Наблюдалась тенденция возрастания значимости таких ценностей, как «свобода», «соблюдение законов» и «права человека». В настоящий момент постепенно актуализируется потребность в консолидирующих ценностях, прежде всего ценностях государственности и патриотизма, выражающих желание видеть страну богатой и уважаемой. Сформировался массовый общественный запрос на конструктивную и солидаризирующую роль государства, гарантирующего стабилизацию и развитие, прекращение болезненных экспериментов и преодоление предшествующего травматичного опыта. В 2000-е гг. консолидирующие тенденции все более усиливаются: в российском обществе постепенно начинает формироваться ценностный консенсус, происходит усиление единства системы ценностей россиян, которая внутри себя представляла эклектичный набор социально-демократических, либеральных, консервативных, державно-патриотических установок и ориентаций. Синкретизм и индивидуализм сосуществовали в сознании российских граждан и определяли тот феномен, который аналитики ВЦИОМ назвали «метаидеологией». Отношение к демократии определялось как «благожелательный скептицизм»: демократические ценности и приоритеты уходили в массовом сознании на второй план, а наиболее значимыми ценностями становились порядок, справедливость и стабильность. Причем особенно значимым стал запрос общества на социальную справедливость — традиционную ценность левых партийных идеологий: по оценкам Елены Шестопал (1949 г. р.) и ее коллег, «сегодня этот запрос выражают люди всех идеологических ориентаций, и резкая оценка власти дается ими именно с точки зрения таких категорий, как справедливость, честность, порядочность». Актуализированная потребность в безопасности (личной, экономической, политической) находила свое выражение в значимости для всех поколений россиян материалистических ценностей. Общественный консенсус, который имел место до 2012 г., в 2014 г. сменился мобилизационным «крымским консенсусом», имевшим более консервативный характер. Смысловой доминантой официального идеологического курса страны становится «патриотизм», актуализируются вопросы укрепления национальной идентичности, сохранения наследия предков, «духовных скреп», традиционных ценностей и институтов: по оценке Валерия Федорова (1974 г. р.), «патриотизм противопоставляется не только космополитизму, но и новейшим изобретениям либеральной мысли (...) Россия (…) хранительница чистоты христианской морали—вопреки предавшему ее (…) Западу. Высшей ценностью становится служение Родине, которая определяется как мировая держава, противостоящая империалистической и культурно-идеологической экспансии Запада». В последние десятилетия идеологический вектор развития страны приобретает более патриотически-консервативный характер, связанный с актуализацией идеи самоопределения России как государства-цивилизации. Основу общероссийской гражданской идентичности и единого культурного пространства страны составляют традиционные духовно-нравственные ценности, необходимость защиты и укрепления которых обозначены в государственных документах стратегического характера (например, «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации», «Концепция внешней политики Российской Федерации», Указ Президента Российской Федерации В.В.Путина «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей»). Патриотизм как ценностное понятие и слово «патриот» в значении «сын Отечества» появляются и закрепляются в русском лексиконе с начала XVIII в. Смысловое наполнение патриотизма неразрывно связано с понятием «Отечество», которое существовало в духовно-политической мысли нашей страны с древности. Сергей Перевезенцев с коллегами отмечают: «Превращению понятия „отечество“ в одну из главных духовно-политических русских ценностей способствовал тот факт, что, как представляется, начиная с XVIII столетия, понятие „Отечество“ как Родина всех русских стало совмещать в себе все важнейшие предшествующие смыслы, а именно: частное („отечество“ как наследственное личное владение), общее („Отечество“ как Родина) и вселенское („Небесное Отечество“ как Царствие Небесное)». Понимание патриотизма в нашей культурной традиции включает в себя не только эмоциональный компонент (любовь к Отечеству), но и действенную составляющую (служение Отечеству). Цивилизационной особенностью России, имеющей аксиологическое значение, является отличный от «индивидуального» западного «надындивидуальный» тип бытия (так называемое «МЫ-мировоззрение», «общинное чувство», «хоровой принцип», «соборность», «коммунитарность»). Общинность, которая сформировалась в результате ряда объективных условий развития нашей страны и была практически выражена в виде тысячелетней истории крестьянской России, имеет, по мнению Владимира Егорова (1956 г. р.), «абсолютный источник в христианском единстве». Российский политолог Олег Шабров (1946 г.р.) замечает: «В отличие от рационального Запада, русские склонны объединяться больше из потребности быть вместе, по „любви“». Понятие «справедливость» исконно присуще русской культуре, которая, по мнению Александра Панарина, «связана не столько с господством правового принципа, сколько с торжеством нравственно-религиозной идеи правды-справедливости». Понимание справедливости в нашей стране всегда имело не столько правовое, сколько духовно-политическое содержание и было напрямую связано с понятием «правда». Достойная жизнь человека и гражданина—также важная часть мировоззренческой картины современного россиянина. У жителей нашей страны высок запрос на благополучие семьи, социально-экономическую стабильность и устойчивое развитие общества. Кроме того, понятие «достойной жизни» имеет и безусловную нематериальную сторону: ценности российских граждан включают в себя не только стремление к материальному достатку, гарантирующему защиту своих базовых прав, но и желание гарантий достоинства личности, своих культурных, нравственных и духовных возможностей. В этом отношении направленность российской государственности на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ст. 7 Конституции России), неразрывно связана с обеспечением прав и свобод последнего. Базовый глоссарий раздела III Идентичность — усвоение и освоение значимых культурных образцов, позволяющих человеку осознавать общность или причастность к кому-либо или чему-либо; осознание и восприятие человеком самого себя через интегрированные устойчивые характеристики, тождественные в контексте жизненного развития. Культура—исторически сложившаяся и развивающаяся у определенного сообщества система институтов, практик, норм, идеалов и символов, воплощенных в продуктах материальной и духовной деятельности. Мировоззрение — система основополагающих представлений, основанная на осознании своей идентичности значимым явлениям мира. Традиционные ценности — нравственные ориентиры, формирующие мировоззрение, передаваемые от поколения к поколению, лежащие в основе идентичности и единого культурного пространства, укрепляющие гражданское единство, нашедшие свое уникальное, самобытное проявление в духовном, историческом и культурном развитии народа. Ценности — устойчивые, значимые для человека или сообщества смысловые и моральные ориентиры, определяющие приоритеты жизнедеятельности. Вопросы для самоконтроля 1. Постарайтесь описать свое мировоззрение через призму его структуры и различных известных вам форм репрезентации мировоззрения. 2. Какие российские мыслители рассматривали ценности как социально значимый феномен? Опишите и охарактеризуйте их взгляды. 3. В чем заключается системная пятиэлементная модель гражданского мировоззрения? Опишите и охарактеризуйте ключевые ее основания. 4. Через какие восемь периодов проходит человеческая жизнь, согласно подходу Эрика Эриксона? Творческие задания 1. Обсудите с товарищами, какие меры и инициативы вы могли бы предложить структурам публичной власти для сохранения и поддержки традиционных российских духовно-нравственных ценностей. 2. Проведите деловую игру или дебаты, разделившись на подгруппы в соответствии с идеологическими взглядами (консерваторы, либералы, социалисты) и представив видение отдельных ценностей такими подгруппами. 3. Постарайтесь в рамках группового обсуждения на практическом занятии определить линию преемственности российского мировоззрения на протяжении последних 100–150 лет. Какие ценности сохраняли или повышали свою актуальность в течение этого времени? Какие утрачивали или снижали такую актуальность? Темы для самостоятельного изучения 1. Идентичность личная и коллективная Рекомендуемая литература по теме Хархордин О.Основные понятия российской политики. М.: Новое литературное обозрение, 2011. 2. Традиционные ценности в актуальном контексте Рекомендуемая литература по теме Борщевский Г. А. Традиционные российские ценности: институциональный анализ // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз (Журнал политической философии и социологии политики). 2023. № 4 (111). С. 67–93. Борщевский Г.А. Традиционные российские ценности и социальные практики: опыт эмпирической проверки//Социологические исследования. 2024. № 3. С. 57–70. 3. Мировоззрение и поведение Рекомендуемая литература по теме Кортунов С.В. Становление национальной идентичности. М.: Аспект Пресс, 2009
