Российская компания «Ступор» представила одноименный комплекс обнаружения и борьбы с беспилотниками. В числе преимуществ создатели выделяют наличие искусственного интеллекта и способность работать на разном оборудовании, что повышает его эффективность. Об особенностях нового оборудования и перспективах защиты Москвы от беспилотных летальных аппаратов (БПЛА) NEWS.ru поговорил с директором по развитию фирмы-разработчика Владиславом Кустаревым. Как поймать дрон, летящий в режиме радиомолчания — Что собой представляет разработка под названием «Ступор»? — Мы разработали программно-аппаратный комплекс. Аппаратный состоит из нескольких видов оборудования. На сегодня существуют четыре средства обнаружения беспилотников: первый — это радиолокационная станция, второй — радиочастотный сканер, третий — оптические станции и четвертый — акустические. Когда они работают вместе, то дополняют друг друга. — Для чего нужно сразу несколько средств обнаружения БПЛА? Почему недостаточно, например, одной радиолокационной станции? — Раньше было достаточного одного радиочастотного сканера. Но сейчас многие беспилотники могут лететь в режиме радиомолчания или по заранее заданному маршруту, они не держат связь с оператором, поэтому ничего не излучают — радиочастотный сканер их не видит вообще. — Но разве они не пользуются во время полета навигацией, например GPS? — Когда БПЛА находится в режиме радиомолчания, то он летит просто по точкам: то есть ничего не излучает, а только получает данные от спутника, в радиусе действия которого он находится. Как обмануть БПЛА, летящий по заданной программе — Часть комплекса, которая отвечает за борьбу с дронами, состоит из «аппаратуры постановки заградительной помехи» и «комплекса подмены координат». Что это такое и как работает? — Возьмем для начала малоразмерные коммерческие дроны типа DJI. Это обычные беспилотники на радиоуправлении, которые могут летать, снимать видео и так далее. Для борьбы с ними мы в свое время придумали антидрон-ружье и назвали его «прибор активации режима самоспасения». У коммерческих беспилотников в прошивке «зашиты» две программы на случай потери связи с оператором. По первой он летит домой, если у него есть навигация, по второй — оканчивает полет и садится на землю. Когда мы этот вопрос изучили, то поняли, что надо создавать дрону помехи в его же диапазонах. То есть мы прерываем его связь с оператором и создаем вокруг БПЛА некий «белый шум». В итоге он теряет связь с оператором и приземляется. Мы придумали два «приема». Первый — мы включаем все частоты, и дрон просто садится на землю. Второй — у нас есть дополнительный рычажок, который позволяет оставить ему навигацию, тогда он может улететь обратно, и мы узнаем, откуда он запускался, где находится его оператор. Сейчас технологии усовершенствовались. И тогда мы создали второе средство [борьбы с дронами] — так называемый спуфинг. Это как раз и есть комплекс подмены координат. Тут есть два варианта. Один — это когда разные комплексы начинают одновременно давать дрону разные координаты. В итоге по заданию он не может долететь в принципе, расходует аккумулятор и садится. Второй вариант — это когда система дает дрону ложные координаты, создает ему видимость, что он находится в другом месте, например, в районе какого-то международного аэропорта. Это в большей степени присуще коммерческим беспилотникам: у них производителем программно заложено, что они должны держаться на расстоянии 200–300 метров от определенных объектов. Но многие стали эту прошивку стирать. Для таких случаев нужен как раз первый вариант. Таким образом, мы создали благоприятные условия для того, чтобы беспилотники не повреждались. Зачем? Потому что, возможно, это обычный дрон, который запускает обычный человек. И тогда это не противник, а просто чужое имущество. — То есть, по сути, вы не перехватываете дрон, а просто не даете ему долететь до места назначения? — Да. В настоящее время перехватить управление беспилотником достаточно тяжело. Пока такое только в кино можно увидеть, но мы к этому уже идем. Дело в том, что для этого нужно расшифровывать протоколы связи, которые в каждой связке «пульт — беспилотник» свои. Пока у нас нет универсального пульта. Но, например, когда только появились телевизоры, у каждого из них тоже были свои пульты, а потом появились универсальные. Как работает искусственный интеллект «Ступора» — В чем преимущества вашей разработки перед теми системами радиоэлектронной борьбы, которые используются уже сейчас? — Мы придумали программный комплекс, который может работать даже на изделиях других производителей. Например, вы на каком-то объекте уже используете какую-то радиолокационную станцию или радиочастотный сканер для борьбы с дронами, но вам их надо дополнить чем-то еще. Тогда мы можем поставить наши программный комплекс с аппаратной частью и соединить все это в одну систему. Все будет координироваться на одном экране. — В одном из интервью вы рассказывали, что в «Ступоре» используется искусственный интеллект. Как он помогает работе комплекса? — Мы обучаем наш ИИ, даем ему разные ситуации, чтобы он прогнозировал поведение БПЛА. Есть определенные зоны, и если беспилотник в какую-то из них влетает, то комплекс включает средства подавления. А если дрон просто кружится рядом с объектом, то комплекс с ним ничего не делает, а только следит. — Вы обучаете ИИ на каких-то своих полигонах или на реальных случаях? — На реальных случаях мы не обучаем, потому что каждый объект мы полностью оборудуем под ключ, чтобы информация потом никуда не уходила. Мы только раз в год (иногда чаще) в рамках технического обслуживания смотрим, какие были ошибки. ИИ мы обучаем самостоятельно во время испытаний на собственных площадках. Способен ли «Ступор» защитить Москву — Позволит ли использование вашей разработки полностью исключить атаки на Москву и другие регионы РФ? — Наш комплекс может помочь отечественным спецслужбам и Министерству обороны именно с точки зрения получения информации о вражеских дронах. Если мы говорим о военных целях, то пока самый оптимальный вариант — это все-таки физическое повреждение и уничтожение беспилотника. То есть БПЛА военного типа мы никак не можем противостоять, потому что у него совсем другие диапазоны частот, он совсем по-другому работает. Но увидеть его, получить о нем информацию мы все-таки можем. Например, если бы наша система стояла рядом с Кремлем или в тех местах, откуда БПЛА залетают в Москву, то средства ПВО уже знали бы, как и в каком направлении дрон летит, с какой скоростью. — Получается, что ваш комплекс может работать в связке со средствами ПВО? — Да. Мы готовы передавать нашу информацию, наш программноаппаратный комплекс другим производителям, спецслужбам, Министерству обороны, чтобы они могли мониторить воздушное пространство, а для уничтожения беспилотников применять уже свои комплексы. — Но в случае падения БПЛА на землю разве не возникает угроза, когда может пострадать человек или дом? — БПЛА бывают разных типов. Есть коптерного типа: при потере сигнала они аккуратно спускаются вниз. Есть так называемые FPV-дроны: они тоже коптерного типа, но работают по-другому, поэтому когда теряют сигнал, то по инерции падают на скорости в направлении полета. То же самое с беспилотниками самолетного типа — неизвестно, куда они прилетят после потери сигнала. Но мы же под каждый объект делаем зоны. Что это значит? Дрон оказывается в некоем куполе, в ловушке, откуда он не может вылететь. В итоге БПЛА улетает и не наносит вреда. — А сколько может потребоваться комплексов «Ступор», чтобы полностью защитить Москву? — Честно, говоря, мы этот вопрос не прорабатывали. Радиус действия у наших аппаратных систем различен. Вообще, прежде чем говорить о том, сколько систем надо установить на тот или иной объект, мы всегда его исследуем, потому что любому из них может помешать какая-то вышка или фактор электромагнитной совместимости. Москву в этом плане мы никогда не обследовали целиком, потому что занимаемся преимущественно точечными объектами, такими как Кремль, например. Защитить весь город — это очень дорогостоящее и бессмысленное занятие. — Есть ли у вас уже какие-то заказы от Минобороны или от каких-то частных предприятий? — Отвечу так: те предприятия, которые имеют собственное финансирование и готовы потратить деньги, такие комплексы заказывают сразу. Госструктуры же, в том числе Минобороны, сначала должны обосновать закупку, заложить ее в бюджет на будущий год и только потом реализовать. В итоге до первой поставки проходит три года. Не буду раскрывать детали, но могу сказать, что уже сейчас некоторые государственные предприятия заложили бюджет на поставку нашей системы, но реализована она будет только в 2025–2026 годах.
