Лекция № 15 Правовые системы технически различаются в пункте правопреемства, потому что именно здесь возможности позитивного права абстрагируются, освобождаются от основ строения общества (основы, которые общие для всех человеческих обществ, что позволяет нам взаимодействовать и говорить вообще о единстве человечества). В моменте же правопреемства различия между обществами дает возможность праву среагировать по-разному на процесс правопреемства. Решающим здесь становится то, как позитивным правом выстраивается запрет на продажу чужого. Общим для всех цивилизаций является запрет кражи. Когда дело доходит до частного права, здесь этот запрет выступает как запрет продажи чужого. Нигде, ни в одном обществе не разрешается продажа чужого. Заявление о том, что германское право разрешает продажу чужого означает, что ученый вообще не понял, о чем германское право. Для обработки запрета чужого германское право создает абстрактность, разделение сделки, русское же право, с реституцией и недействительностью сделок, как мы говорили на прошлых лекциях, не имеет доктринальной поддержки. Право, не спрашивая науку, которая не давала ответа, само нашло решение для установления запрета продажи чужого. В России (в т.ч. исходя из положений Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки") созданы свои уникальные инструменты реагирования на запрет продажи чужого: 1. Договор не может быть оспорен его сторонами по мотиву «продано чужое»; 2. Распространение механизма эвикции на сделку по продаже чужого без обсуждения ее действительности, что делает излишним все конструкции по квалификации этой сделки как действительной (п. 2 ст. 167). Обратимся к обсуждению некоторых положений купли-продажи. В прошлый раз мы остановились на том, что купля-продажи чужой вещи и купля-продажа будущей вещи соотносятся как общее и частное, при этом главный вывод: купля-продажа чужой вещи и купля-продажа будущей вещи – разные сделки. По умолчанию купля-продажа будущей вещи это специальное регулирование, ст. 465 ГК специальная по отношению к ст. 454 ГК по ее системному толкованию. Кроме того, при этой сделке возрастают риски для покупателя, и эти риски входят в формирование цены и условия о том, что продается будущая вещь, т.е. вещь не принадлежит продавцу, но будет им создана или приобретена. Это должно быть прямо указано в сделке или имплицитно вытекать из обстоятельств. Если из обстоятельств сделки не следует, что вещь будущая, значит предполагается, что она наличная. И если она наличная, но как потом выясняется (все это имеет значение ретроспективно при возникновении спора) не принадлежала продавцу, то это чужая вещь. Купля-продажа будущей вещи и чужой вещи по содержанию отличаются тем, что при продаже чужой вещи не содержится условия о том, что вещь не принадлежит продавцу, значит, по крайней мере предполагается, что вещь принадлежит продавцу либо стороны считают, что этот вопрос не подлежит обсуждению. По системе правопорядка, покупателю не может быть безразлично кому принадлежит вещь, потому что приобрести ее в собственность он может только если эта вещь принадлежит продавцу. Есть некоторый нюанс: есть ли вообще у продавца обязательство передать право? В нашем Гражданском кодексе такого обязательства нет, но оно есть в германском праве. По нашему праву право собственности переходит в силу закона, но одним из условий перехода является то, что собственником является продавец. Возникает частный вопрос, который К.И. считает важным: как отнестись к ситуации, когда покупателю это безразлично либо когда покупатель отказался от выяснения этого обстоятельства, либо когда покупателю очевидно, что вещь не принадлежит продавцу. Если покупатель этого не выясняет, а вещь принадлежит продавцу, то это лишь его беспечное поведение, не влекущее каких-либо правовых последствий. Если вещь не принадлежит продавцу, и он этого не проверил, то для целей его дальнейшей квалификации, если он завладеет имуществом, он становится недобросовестным владельцем. Если покупатель заведомо знает, что вещь не принадлежит продавцу, (фактически это означает, что и продавец знает об этом (не всегда, например, при наследстве), но чаще всего), исходя из ст. 454 ГК, эта сделка нарушает основы правопорядка. Суждение Тряпицына в этой связи: это другой договор, но не купля-продажа, т.к. по купле-продаже переносится собственность, а по этому договору собственность заведомо не может быть перенесена. Договор будет ничтожен по ст. 169 ГК. Если кто-то скажет, что это договор, который не противоречит основам, то этой другой договор, который нужно исполнять. Здесь мы приходим к суждению, что стороны не могут оспаривать его под предлогом того, что это купля-продажа чужого, а собственник вещи все равно может оспорить этот договор (права третьего лица). У покупателя всегда остается иск о его заблуждении, причем неважно, добросовестного или нет, т.к. глава о недействительности не реагирует на добросовестность или недобросовестность. Продавец теоретически тоже может оспаривать по этому основанию, но практически это представить едва ли возможно, потому как это невозможно доказать: я не знал, что продаю чужую вещь, теперь я об этом узнал, а раньше не мог узнать, и я имею интерес, который надо защитить – верните мне чужую вещь, про которую я узнал, что она чужая. Мы в прошлый раз затронули вопрос о том, что договоры об отчуждении вещи поименованы. Это объясняется тем, что участникам оборота важно знать, какие именно договоры переносят право собственности, и именно реагируя на названия договоров участники оборота могут понять, что при совершении определенного договора один стал собственником, а другой перестал им быть. С этим связан аспект, исходящий из текста закона: ст. 454 ГК – по договору купли-продажи передается вещь. Из этой формулировки вытекает, что у продавца одно обязательство – передать вещь, а не два, как в германском праве. Владение вещью продавцом становится необходимым условием продажи. Мы пока оставляем вопрос о собственности. С точки зрения общей системы права, мы здесь получаем то самое владение как необходимый элемент перехода собственности, который потеряли, когда обсуждали механизм перехода права собственности, у нас там владения не было, потому что владение было факультативно по ст. 223 ГК, где сказано, что моментом перехода собственности является момент передачи, если иной момент не указан сторонами. Иной момент: истечение срока, платеж (делает вторичным вопрос о том, применимы ли у нас сделки lex commissoria в сделках по удержанию титула. lex commissoria в широком смысле – удержание титута до совершения платежа, т.е. вещь уже ушла в оборот, а продавец до сих пор считается собственником). Главный тезис: продавец непременно должен владеть и неважно, собственник он или нет. Продавцу необязательно быть собственником: есть так называемый управомоченный отчуждатель – поверенный, комиссионер, залогодержатель, субъект права удержания, судебный пристав. Все они указаны в законе: ни по отношению ни к одной из этих фигур нет сомнения в том, что у них есть право продажи, но они не собственники, для собственника нет специальной оговорки о том, что он может отчуждать. Общий критерий – они все владельцы. По римскому праву продажа – передача спокойного владения. Владение, которое предполагает хозяйственное освоение, которое в свою очередь предполагает невмешательство третьих лиц. Есть ли у нас исчерпывающий перечень договоров купли продажи? Обратимся к п. 2 ст. 218 ГК. «Право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества». Учитывая, что перечень управомоченных отчуждателей указан в законе, и только закон может их указывать, чтобы участники оборота знали, с кем можно заключать договор, а с кем бесполезно. Виды договоров об отчуждении вещи и управомоченные лица указаны в законе и никак иначе. Кем они управомочены? Собственником? Но нет. Они управомочены законом – он говорит: им можно, потому что они легальным способом получили владение для купли-продажи. Вывод: продавец всегда должен быть владельцем. Можно ли продать вещь, когда продавец ею не владеет? Здесь мы должны немного отойти в сторону и сказать, что владение охватывает не только свое владение, но также и наличие законного владения, при котором законный владелец находится в договорных отношениях с продавцом, который может дать указание исполнить покупателю. Если он не даст такого указания, покупатель может сам забрать вещь по ст. 398 ГК – ею охватывается законное владение. Если вещь находится в незаконном владении, т.е. продавец собственник или управомоченный отчуждатель, но вещи у него нет, она находится в незаконном владении третьего лица. Незаконный владелец – тот, кто владеет не по воле собственника. Следовательно, он не должен выполнять его команды. Собственник может виндицировать. Мы не знаем, почему он не виндицирует, но он этого не делает. Германское право предлагает, что вместо выдачи вещи по купле-продаже можно отдать виндикацию. К.И. считает это приемлемым. Цессия охватывает только обязательственные права, вещные не охватывает. Виндикацию уступить нельзя, продавец не может продать вещь, которая не находится в его законном владении или законном владении третьего лица. Возможности отчуждения вещи ограничены только законом. Другой довольно важный вопрос, связанный с этим: можно ли произвести отчуждение вещи, в т.ч. недвижимости, путем отчуждения права на вещь? Нужно знать, что нет регистрации вещей, есть регистрация прав на вещи. Для недвижимости продавец также должен быть владельцем. Если продавец не владелец – он не может ничего продать!!! С этим связана еще одна классическая задача, которая имела актуальность около 20-ти лет назад: двойная продажа. Если продавец дважды продал (более одного раза), какова судьба этих продаж? От советского уклада нам досталась инерция, что всякая проблема решается путем аннулирования сделки. И чего? Вот я признаю вторую сделку по продаже недействительной. Чтобы я мог забрать у того вещь, нужно чтобы я был стороной сделки. А по отношению к продавцу я в позиции, когда ничего не могу ему заявить. Даже если я добьюсь признания сделки недействительной, я ему даже реституцию заявить не смогу (реституция по нашему праву такая интересная штука, что заявляется она одним, а исполняется двумя). Если они не хотят исполнять, то заявление иска бессмысленно, а в нашей ситуации двойной продажи у первого покупателя нет никаких возможностей добиться реституции. И кроме того, во всем этом признании сделки недействительной выпадают убытки, потому что наша реституция вообще убытков не знает. Стали говорить, что ничтожность сделки – неадекватная реакция и нужно вернуться к классическому положению: все сделки действительные, но преимущество имеет владелец, а все другие покупатели имеют иск об убытках. Тот, кто владеет – у него не заберут, но зато продавец становится под ударом и ему будут заявляться иски о неисполнении сделки, а для этого сделки должны быть действительны. Эта позиция была отражена в ПП ВС 10/22. «Если продавец заключил несколько договоров купли-продажи в отношении одного и того же недвижимого имущества и произведена государственная регистрация перехода права собственности за одним из покупателей, другой покупатель вправе требовать от продавца возмещения убытков, вызванных неисполнением договора купли-продажи». В п. 61 речь зашла о недвижимости: если произведена государственная регистрация, то другой покупатель вправе требовать убытков. Как видите, выпал вопрос о владении, здесь он вообще не обсуждается. Если тот, за кем зарегистрирована недвижимость, он и владелец, тогда, вообще говоря, этот пункт лишний, потому что перед ним есть пункт о том, что владелец имеет преимущество перед всеми. Соответственно, этот пункт важен, если он не владелец. Так его и нужно читать. Но возникло толкование, что голое право имеет преимущественно перед владением. Гипотеза здесь такая: вот я продавец недвижимости, я одному продал, второму. Один из них владелец, другой собственник по реестру. Собственник имеет приоритет. Ну первый ответ, который дает Пленум: вот он и собственник, его договор все другие вытесняет. А что тогда делать владельцу? Владелец тогда остается ни с чем, голое владение. Перед этим высказан правильный тезис о том, что покупатель движимой вещи – собственник, если выполнен весь состав. А если это недвижимость – он законный владелец, и только тем отличается от собственника, что он не может дальше распоряжаться вещью. Как это правило соотносится с тем тезисом, что нельзя продать запись в реестре? Здесь получается, что он стал обладателем только записи и правопорядок говорит, что он собственник. А что тогда у него есть? Если он собственник, может ли он виндицировать вещь у первого покупателя? Ответ студента: нет, он не может виндицировать, иначе это бы означало, что ему уступили виндикационный иск. Если мы исходим из того, что собственник совершает действительные договоры, то мы должны помнить другую нашу гипотезу: продавец – владелец. Раз он владелец, какая у него виндикация? Получается, один говорит – я собственник, а другой – законный владелец. Можете смоделировать ситуации, когда такое возможно при обычных мотивах участников оборота (они корыстные). Например, приходит покупатель, предлагает некоторую сумму денег, продавец не знает, заплатит покупатель или нет, но он очень хочет продать и говорит: давай я тебе потом отвечу, но пока мы заключаем договор, я тебе через 30 дней передаю право собственности. Потом приходит второй покупатель, продавец все еще владелец и собственник – это обязательные условия для действительности продажи. Второй покупатель дает гораздо больше, а продавец думает «какой я дурак, что уже продал», а ничего не поделаешь, через 30 дней первый становится собственником. Продавец говорит «хорошо, на тебе, и передает (видимо, имеется ввиду второму)», а через 30 дней первый становится собственником. Получается, есть законный собственник и законный владелец. Может ли собственник выгнать владельца? Может, когда второй перестанет быть законным владельцем. А когда он перестанет им быть? А когда истечет срок для оплаты. Из римского права известна максима: никто не может изменить сам себе основание владения. Это было важно, потому что основание владения влияло на usucapio и на владельческую защиту. А почему нельзя его изменить самому себе? Потому что основание владения создается, как правило, договором. А для договора нужны двое. Из этого вытекает и другое: то, основание, которое создано договором, оно создано, но в нем указан чаще всего срок. Срок истек, основание отпало, владение стало незаконным, а владелец стал легальным ответчиком по виндикации. Нам чтобы одного покупателя превратить из законного владельца в незаконного, нужно вникнуть в условия, при которых он стал законным владельцем. Скорее всего, ему продавец установил срок для оплаты, если срок истек, и он не заплатил, собственник может истребовать. Если срок истек, он заплатил, тогда собственник платить не будет: он узнал, что вещь находится у некого лица, он заплатил, он стал в позицию законного владельца навсегда, и тогда его запись в реестре не дает ему ничего: владение не дает, потому что он никак не сможет его получить, собственность не дает, потому что он дальше никак не может распорядиться – дальше не сможет передать, все будут спрашивать «а где вещь?». Тогда иском покупателя расторгать сделку, возвращать ее себе и отдает второму. Голое право не продается. Упомянутый п. 61 дает ответ, кто имеет приоритет при двойной продаже. Вытекает ли из этого то, что он может продать? Нет, не вытекает. Потому что он должен будет открыть ГК и посмотреть, что для продажи недвижимости необходимо владеть.
