2 Оглавление Введение ................................................................................................................... 3 Глава 1. Теоретические аспекты изучения идиостиля ........................................ 5 1.1. Художественный текст и индивидуально-авторская картина мира ....... 5 1.2. Индивидуальный стиль и его границы ...................................................... 8 Выводы по 1 главе ................................................................................................. 14 Глава 2. Лингвостилистические средства реализации авторского идиостиля в творчестве Эдгара По (на примере новеллы «Падение дома Ашеров») ......... 15 2.1. Средства выражения авторского идиостиля на фонетическом и графическом уровнях ........................................................................................ 15 2.2. Средства выражения авторского идиостиля на лексическом уровне ... 19 2.3. Средства выражения авторского идиостиля на морфологическом и синтаксическом уровнях .................................................................................. 24 Выводы по 2 главе ................................................................................................. 28 Заключение ............................................................................................................ 29 Список использованной литературы ................................................................... 31 3 Введение В любом художественном произведении на первый план выходит образ автора, ведущего разговор со своим читателем. Проблема автора текста отличается многоаспектностью и многоуровневостью. По словам В.В. Виноградова, образ автора, обусловленный личностью писателя, его индивидуальным мировоззрением и миросозерцанием, пронизывает весь строй художественного произведения и определяет взаимодействие и взаимосвязь всех его элементов [Виноградов 1971: 115]. «Присутствие» автора, которое является смыслообразующей категорией любого произведения, зачастую обнаруживается сквозь призму его ииндивидуальности, проявляющейся «сквозь взаимодействие элементов текста на различных его уровнях» [Кручевская 2012: 24]. Индивидуальную манеру письма писателя называют индивидуальноавторским стилем, или идиостилем. Отражая художественное видение автора, идиостиль «создает новый, только ему присущий образ мира [Павловская 2007: 25]. В понятие идиостиля входят содержательные и формальные лингвистические характеристики, присущие произведениям одного автора, которые представляют собой делает уникальный способ языкового выражения, воплощенный в этих произведениях [Фатеева 1995: 47]. Настоящая курсовая работа посвящена идиостилю как лингвистической категории и ее преломлению в творчестве американского писателя Эдгара Алана По. Актуальность данного исследования обусловлена недостаточной изученностью как самой теории идиостиля, так и специфике его проявления в произведениях конкретного автора. Что же касается произведений Э.А. По, то особенности индивидуальной манеры письма данного автора вообще не исследовалась в лингвистической науке. Материалом для исследования послужила новелла Эдгара Алана По, “The Fall of the House of Usher” («Падение дома Ашеров»). 4 Предметом исследования является индивидуально-авторский стиль (идиостиль) Эдгара Алана По. Объект исследования – способы репрезентации идиостиля в творчестве Эдгара Алана По. Цель работы – определить лингвистические средства и приемы художественной выразительности, которые являются характерными чертами Эдгара Алана По как писателя. Задачи, которые были поставлены в ходе данного исследования, следующие: - рассмотреть понятия «художественный текст», языковая картина мира», «индивидуально-авторская картина мира», «авторский идиостиль» в контексте лингвистических исследований; - определить особенности проявления авторского идиостиля в художественном произведении; - выявить лингвостилистические средства, раскрывающие особенности авторского идиостиля Эдгара По. Теоретической базой исследования послужили труды таких исследователей, как М.М. Бахтин, Н.С. Болотнова, В.М. Борисова, Н.С. Валгина, В.В. Виноградов, И.Р. Гальперин, А.Ш. Зубинова, О.В. Карелова, Г.В. Колшанский, Б.О. Корман, Г.В. Кручевская, О.А. Мельничук, О.Е. Павловская и др. В качестве методов исследования мы использовали мето словарных дефиниций, описательный, стилистический и контрастивный методы. Структура работы состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. 5 Глава 1. Теоретические аспекты изучения идиостиля 1.1. Художественный текст и индивидуально-авторская картина мира В настоящее время основной единицей коммуникации является текст, ибо только в тексте, по словам Г.В. Колшанского, «развертывается цельная конкретная коммуникация, а само общение приобретает законченный информационный акт» [Колшанский 2007: 62]. Исследователи делят тексты на художественные и нехудожественные. Н.С. Валгина называет следующие признаки художественной коммуникации: ● наличие эстетической функции; ● имплицитность содержания, т.е. наличие подтекста; ● установка на неоднозначность восприятия читателем; ● установка на отражение нереальной действительности [Валгина 2003: 114]. Художественный текст, в отличие от нехудожественного, не строится по законам логического мышления, ему в большей степени присуще мышление ассоциативно-образное. Как отмечает Н.С. Валгина, образ в художественном тексте является конечной целью автора, а словесная образность ‒ средством передачи информации. При этом средства образности в художественном тексте подчинены эстетическому идеалу писателя, который с помощью средств выразительности передает суть того или иного понятия или явления [Валгина 2003: 115]. Именно в художественном тексте жизненный материал преобразуется в увиденную глазами данного автора «маленькую вселенную». Так создается «авторская модель мира», представляющая собой знания автора о мире, его мировоззрение и миропонимание, что и передается в художественном произведении. 6 По словам В.М. Борисовой авторская картина мира ‒ это «объектная картина в субъективном ее отображении посредством индивидуальной и творческой репрезентации» [Борисова 2006: 187]. Причем характер такой картины мира, ее структурирование «зависит от авторской целеустановки, языковой системы и биографии писателя» [там же]. Автор, с точки зрения М.М. Бахтина, есть «носитель акта художественного видения и творчества...» [Бахтин 2000: 208]. Он создает «совершенно новое видение мира, образ мира ...» [там же, с. 209]. Б.О. Корман точно также понимал категорию личности. С его точки зрения, автор является «носителем мироотношения», которое выражается через «произведение или их совокупность» [Корман, 1986, с. 56]. В основе авторского сознания, как отмечал Б.О. Корман, «лежат в конечном счете мировоззрение, идейная позиция, творческая концепция писателя» [Корман 1972: 10]. В художественном тексте авторская картина мира выражается в языке. Поэтому она тесно связана с языковой картиной мира. Согласно дефиниции Ю.С. Степанова, языковая картина мира – это «факт национально-культурного наследия, сознательное представление человека о мире, которое формируется… языком» [Степанов 2001: 587]. Идея, что язык отражает определенное видение мира, восходит к работам В. фон Гумбольдта, который рассматривал видение языка как миропонимание и подчеркивал, что каждый конкретный язык, порождаемый энергией человеческого духа, создает особую – целостную и индивидуальную – модель действительности. В дальнейшем эти идея была развита такими зарубежными этнолигвистами, как Э. Сепир, Б. Уорф, Л. Вайсгербер. Реконструкция языковой картины мира составляет одну из важнейших задач и отечественной лингвистики. Так, данная проблема волновала таких ученых, как Ф.Ф. Фортунатов, Ф.И. Буслаев, А.А. Шахматов, Л.В. Щерба. Во многом продолжил и развил концепцию В. фон Гумбольдта российский лингвист А.А. Потебня. Последовательно проводя семантический подход к самому 7 разному языковому материалу, он анализировал эволюцию значений на уровне истории языка, мифологии, литературного произведения [Потебня 1976]. Исследователи приходят к выводу, что языковая картина мира – это образ мира, создаваемый лингвистическими средствами всех под-систем языка: лексическими и фразеологическими единицами, грамматиче-скими, синтаксическими и образными средствами. Наибольшими «мировоззренческими» возможностями обладает именно лексическая система языка, которая позволяет смоделировать мир в достаточно красочной форме. Именно в ней легче, чем в других, обнаружить «мировоззренческую» природу языковой картины мира. Картина мира в художественном тексте создается, прежде всего, языковыми средствами, при этом она отражает индивидуальную картину мира в сознании писателя и воплощается в отборе элементов содержания художественного произведения; отборе используемых языковых средств; в индивидуальном использовании образных средств. С точки зрения многих исследователей, основной лингвостилистической категорией текста является образ автора. Еще В.В. Виноградов писал, что «образ автора – это «концентрированное воплощение сути произведения» [Виноградов 1971: 118]. По мнению О.А. Мельничук, образ автора в художественном произведении определяет «отбор языковых средств на основании художественного вымысла» [Мельничук 2002: 47]. В категорию образа автора входят «все качества и особенности стиля художественного произведения: переходы от одного стиля изложения к другому, использование выразительных речевых средств; характер оценок, передаваемых посредством подбора и смены слов и фраз; своеобразие употребления синтаксических средств» [там же]. Таким образом, образ автора объединяет всю систему языковых средств произведения, его композиционное строение, выбор повествователя и персонажей и через них являющееся идейно-стилистическим средоточием, фокусом целого. Итак, в художественном тексте языковая картина мира свое выражение находит в текстах автора, где она приобретает статус индивидуально-авторской 8 языковой картины мира. Последняя, в свою очередь, является характеристикой не только менталитета литературной личности писателя, но и его творческой манеры, идиостиля. 1.2. Индивидуальный стиль и его границы В последнее время большое внимание лингвистов привлекают вопросы изучения индивидуального стиля автора (идиостиля). Обширный теоретический материал, направленный на исследование специфики авторского стиля, представлен в работах И.В. Арнольд, М.П. Брандеса, В.В. Виноградова, М.Ю. Скребнева, А.Н. Соколова, А.В. Федорова, М.П. Брандеса и многих других ученых. Понятие индивидуально-авторского стиля тесно связано с понятием стиля вообще. Само слово «стиль» (англ. style) происходит от латинского stilos. Так в древнеримскую эпоху называлась заостренная палочка, употреблявшаяся для писания на деревянных табличках, покрытых воском. Потом данное слово в латинском языке подверглось переосмыслению и «стало означать не только орудие письма, но и манеру письма, способ изложения, слог. В этом втором своем значении это слово и было заимствовано во все европейские языки» [Карелова 2006: 25]. В «Толковом словаре русского языка» под ред. Д.В. Дмитриева мы находим такое определение стиля: «Стилем называют жанровую и тематическую направленность художественного произведения» [Толковый словарь русского языка 2003: 1298]. Но в данном словаре дается еще и такая дефиниция стиля: «Стилем называют индивидуально-авторскую манеру, которая ощущается читателем, зрителем в нескольких произведениях одного автора» [Толковый словарь русского языка 2003: 1298]. Именно это определение стиля соотносится с понятием авторского идиостиля. Идиостиль можно трактовать как в широком, так и в узком смысле. 9 В широком понимании идиостиль ‒ это «совокупность глубинных порождающих механизмов создания текстового пространства определенным автором, отличающим его от других» [Зубинова 2016: 10]. Это понятие идиостиля тесно связано с понятием языковой личности. Н.С. Болотнова считает, что за любым текстом стоит языковая личность творца, которая проявляется в процессе творческой деятельности. Подобного рода творческую деятельность, которая ориентирована, в первую очередь, на адресата, и можно назвать идиостилем [Болотнова 2001: 303]. Иными словами, данный исследователь рассматривает идиостиль с точки зрения организации диалога языковой личности автора с читателем [Болотнова 2001: 74]. М.П. Брандес считал, что идиостиль писателя функционирует на трех уровнях: объективно-психологическом, субъективно-психологическом и языковом. В идиостиле, с его точки зрения, прежде всего, отражены психологические особенности индивидуальной личности писателя. И в то же время нельзя не акцентировать внимание на политических, этических, религиозных взглядах писателя, на его расовой и национальной принадлежности, которые также влияют на особенности его индивидуального мировосприятия. Определяют специфику идиостиля общественное сознание и черты той исторической эпохи, в которую жил и творил писатель [Брандес 1983: 252]. В более узком плане «идиостиль связан с системой лингвостилистических средств, характерной для творческой манеры данного писателя» [Зубинова 2016: 10]. С точки зрения многих исследователей творческая индивидуальность автора характеризуется и определенным принципом отбора и применения языковых средств, которые нельзя рассматривать изолированно друг от друга. Как считает И.В. Арнольд, составить понятие о мировоззрении автора, о его настроении, получить представление о его ценностно-нравственных критериях можно только в процессе изучения произведения, где определенным образом сочетаются и взаимодействуют коннотативные значения слов, метафорические образы, морфологические формы, синтаксические конструкции, ритм и т.д. [Арнольд 2009: 14]. 10 Поскольку всякий образ, создаваемый писателем, выражается посредством языка, то объектом изучения идиостиля чаще всего являются используемые отдельным писателем (поэтом) социально осознанные лексико- стилистические, синтаксические, фонемно-графические средства языковой выразительности и их индивидуальные модификации. А.И. Лебедева считает, что «важнейшую нагрузку в формировании идиостиля… несут образно-ассоциативные компоненты – стилистически маркированные элементы образно-ассоциативного действия. Ими могут быть метафоры, метонимии, сравнительные обороты и др.» [Лебедева 2015: 87]. Данный исследователь пишет: «Стилистические особенности передачи содержания, специфически присущего данному тексту, отражаются, прежде всего, в узоре, конфигурации образно-ассоциативных компонентов, которые в силу этого обладают для интерпретатора огромной ценностью в процессе создания смыслового построения, обладающего адекватной многоплановостью» [там же]. При этом писатель не только пользуется богатством языка, но и сам обогащает его новыми формами применения тех средств, какие ему дает язык. Со временем эти новые формы становятся общим достоянием, которым будут пользоваться носители данного языка. В процессе изучения идиостиля как лингвистического феномена можно выделить 4 направления. На начальном этапе изучения данной категории в течение ряда лет особенно интенсивно проводилось исследование идиостиля с ориентацией на отдельные элементы художественной системы писателя, прежде всего на рассмотрение языковых средств (чаще лексических) с последовательным «укрупнением» единиц анализа и постепенным усилением внимания к смысловым формам и структуре [Зубинова 2016: 10]. Для этого этапа в изучении идиостиля характерно: 1) внимание к образной трансформации слов; 2) к эстетической модификации выразительных средств в идиостиле писателя; 3) к динамике речевых форм; 4) к композиционным приемам и структуре; 5) к универсальным смыслам, по-разному реализуе- 11 мым в творчестве разных авторов; 6) к словоупотреблению и словотворчеству; 7) к изучению внутренне обусловленной системы средств словесного выражения [там же, с. 10 - 11]. Второе направление в исследовании идиостиля характеризуется анализом различных структурных и смысловых форм организации языкового материала (прежде всего лексического) в замкнутом целом с попыткой выявить характер их соотнесенности на уровне стилистического узуса или идиостиля. Для этого направления также характерен лексикоцентризм и ориентация на выявление общих закономерностей в словоупотреблении одного или ряда писателей [там же, с. 11]. Третье направление формируется под влиянием когнитивной лингвистики на основе моделирования «возможных миров» разных авторов. При этом выявляются «доминантные личностные смыслы», изучаются отдельные концепты и формы их репрезентации, система концептов-доминант, ссмантичсские, ассоциативные и лингвокультурологическис поля. Второе и третье направления отражают разработку проблемы идиостиля прежде всего с ориентацией на первичную коммуникативную деятельность автора. С этим же связано изучение идиостиля на основе анализа текстовых категорий и ведущих принципов организации художественных произведений писателя [там же]. На современном этапе лингвистических исследований (четвертое направление) идиостиль исследуется с точки зрения того, как конкретная языковая личность автора организует диалог с читателем, направляя его речсмыслигельную деятельность по определенному пути в соответствии с коммуникативной стратегией текста и интенцией создателя. Данный подход опирается, во-первых, на концепцию языковой личности Ю.Н. Караулова. При этом за исходное взято положение о том, что всякий анализируемый текст воплощает: а) фрагмент языковой картины мира автора (его лексикон, ссмантикон, грамматикон, посредством которых моделируется художественный мир произведения, отражающий авторское видение окружающей действительности); б) информационный тезаурус создателя текста, отраженный 12 в эстетической форме; в) цели и мотивы творца, побудившие его к созданию произведения и нашедшие отражение в идейно-художественных особенностях текста. Во-вторых, новый коммуникативно-деятельностный подход к изучению идиостиля основывается на определении текста как формы коммуникации, предполагающей особую организацию общения как совместной речемыслитсльной деятельности автора и адресата [Сидоров 1987: 39]. В рамках этого подхода учитывается, что творческая индивидуальность автора проявляется не только в отборе материала, выборе тематики и проблематики, в предпочтении одних элементов поэтики другим, но и в выборе и организации многообразных средств, регулирующих творческий диалог с читателем, стимулирующих ассоциативную деятельность адресата в определенном направлении, по-разному моделирующих смысловое развертывание текста в сознании читателя [Зубинова 2016: 11]. М.П. Котюрова, которая придерживается именно этого направления в изучении данной категории, определяет идиостиль как «совокупность доминирующих отличительных свойств речи индивида, проявляющихся в употреблении языковых единиц — как в качественном, так и в количественном отношении — в рамках данного функционального стиля, жанра, текстовой категории и т. п.» [Котюрова 2003: 96]. Важно отметить то, что, по мнению исследователя, «идиостиль соотносится не с языковой личностью вообще, а с языковой личностью в определенной социальной роли субъекта в частности» [Котюрова 2003: 96]. На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что понятие идиостиля, которое изучается с точки зрения различных подходов, характеризуется сложностьб, многоуровневостью и неоднозначностью проблемы его изучения. Встречающиеся в лингвистической литературе описания идиостиля отражают разноаспектную характеристику структурных и содержательных сторон данного явления. Однако, следуя одному из толкований, мы в данной работе будем определять идиостиль как систему лингвостилистических средств писателя как языковой личности. На наш взгляд, авторский идиостиль есть способ 13 использования писателем ресурсов своего языка. Это, прежде всего, выразительные ресурсы, то есть те языковые средства, которые несут эмоциональную и эстетическую информацию, создают неповторимое «лицо» художественного произведения. 14 Выводы по 1 главе 1. Каждый язык отражает определенный способ восприятия и устройства мира, или языковую картину мира. Проблема изучения языковой картины мира тесно связана с проблемой изучения индивидуально-авторской картины мира, которая отображает специфику мировидения и мироощущения автора произведения. Авторская картина мира ‒ это отражение личностных взглядов, установок, морально-нравственных ценностей посредством индивидуальной и творческой репрезентации. Характер такой картины зависит от авторской целеустановки, языковой системы и биографии писателя. В художественном тексте языковая картина мира свое выражение находит в текстах автора 2. Изучение индивидуально-авторской картины мира тесно связано с изучением творческой манеры писателя, т.е. с его идиостилем. Идиостиль – это система выразительных средств языка, сознательно отобранных автором с целью решения определенной творческой задачи в соответствии с идейно- художественной концепцией произведения, включающей общие, повторяющиеся во всех произведениях, особенности языка данного автора. 15 Глава 2. Лингвостилистические средства реализации авторского идиостиля в творчестве Эдгара По (на примере новеллы «Падение дома Ашеров») 2.1. Средства выражения авторского идиостиля на фонетическом и графическом уровнях В любом художественном произведении очень важной частью является его звуковая сторона. Конечно, фонетические средства создания образа, ритм играют большую роль в поэзии. Однако и в прозе эта часть языковой выразительности помогает автору произведения создать определенный образ, повысить эмоциональность и экспрессивность высказываний, что окажет на читателя определенное воздействие. Творчество Э.А. По интересно прежде всего, звуковой стороной речи его произведений. Пожалуй, ни один писатель не уделяет такое внимание комбинации звуков, которые являются своего рода музыкальным сопровождением основной мысли высказывания, выявляющим настроение автора. Из всех средств языковой выразительности фонетического характера американский писатель чаще всего аллитерацию – «намеренное многократное повторение одинаковых (или акустически сходных) звуков или звукосочетаний» [Мороховский 1990: 50]. В его произведениях аллитерацию не только создает дополнительный музыкально-мелодический эффект высказывания. Она несет и смысловую функцию, поскольку с большей наглядностью рисует изображаемую картину действительности. Приведем пример из его новеллы “The Fall of the House of Usher”, ее начало: During the whole of a dull, dark, and soundless day in the autumn of the year, when the clouds hung oppressively low in the heavens, I had been passing alone, on horseback, through a singularly dreary tract of country; and at length found myself, 16 as the shades of the evening drew on, within view of the melancholy House of Usher” [Poe 1983: 107]. В самом начале этого отрывка мы находим частое повторение звука [d]. По мнению многих специалистов, звук [d] при частом повторении ощущается, как недобрый, связанный с отрицательными эмоциями. И естественно, в приведенном фрагменте мы ощущаем грусть и подавленность рассказчика, которые создаются образами и ассоциациями со смертью. Эта жесткая артикуляционная окраска взаимодействует со значением слов и выдвигает ключевые, тематические слова dull и dark, которые начинаются с одного и того же звука, что и слово death. Таким образом, аллитерация создает не только особый мелодический, но и эмоционально-экспрессивный эффект. В приведенном выше отрывке мы также находим частое повторение звука [r]. Он напоминает нам звучащие копыта коня повествователя, который направляется в имение своего старого друга Ашера. Иногда в сочетании с аллитерацией используется ассонанс ‒ «повторение одинаковых или акустически сходных гласных… с целью звуковой и смысловой организации высказывания» [Мороховский 1990: 52]. Этот же прием использует Э. По в стихотворении “The Haunted Palace”, включенном в новеллу “The Fall of the House of Usher”. Приведем первый куплет этого стихотворения: In the greenest of our valleys, By good angels tenanted, Once a fair and stately palace – Radiant palace – reared its head. In the monarch Thought's dominion – It stood there! Never seraph spread a pinion Over fabric half so fair [Poe 1983: 115 – 116]. В начале стихотворения (в первых двух строках) автор использует прием аллитерации, в котором сложный и зловещий образ смерти, витающий над домом Ашеров, поддержан повторением звука [d] и соответствующего глухого [t]. 17 Однако из небытия возникает светлый образ сияющего дворца, который передан эпитетом radiant, несущим огромную экспрессивно-эмоциональную нагрузку. Экспрессия создается за счет ассонанса в виде многократных повторов звука [e], благодаря которому совершается переход от скорби к светлой надежде, заключенной в строках этого стихотворения, противопоставленного мрачному, зловещему колориту всего повествования. К приемам языковой выразительности в художественных произведениях исследователи иногда причисляют графические средства. Графика не представляет собой отдельного уровня системы языка. Совокупность букв алфавита и пунктуационных знаков, или графем, данного языка служит в первую очередь средством письменной репрезентации устной речи. По мнению многих исследователей, графемы, так же как и фонемы, которые они репрезентируют, являются одноплановыми единицами – они имеют план выражения, но не имеют плана содержания. Так, И.В. Арнольд считает, что графема, как и фонема, не может нести дополнительную информацию, т.е. не может быть маркирована стилистически, поэтому совокупность графем не может служить выразительным средством. Однако в произведениях Э.А. По графические средства (чаще всего это графическая маркировка) являются одним из смысловых параметров произведения. Конечно, иногда автор использует графику с целью указать на факт цитирования Так Э. По в новелле “The Fall of the House of Usher” курсивом передает стихотворение “The Haunted Palace”, которое читает Родерик Ашер. Иногда курсивом выделяется иноязычное вкрапление в текст. Например: “…I at first thought, of an overdone cordiality – of the constrained effort of the ennuye man of the world” [Poe 1983: 111]. Здесь курсивом выделено французское слово ennuye, означающее «скучноватый, пресыщенный». В этих случаях графические средства не передают смысла высказывания, а лишь указывают на цитату или изменение манеры изложения. Однако гораздо 18 чаще данные средства – курсив, употребление прописных букв, разрядка – употребляются для логического или эмоционального усиления мысли автора. Так, в новелле “The Fall of the House of Usher” слова, на которые падает логическое ударение, выделяет курсивом: “… the physique of the grey walls and turrets, and of the dim tarn into which they all looked down, had, at length, brought about upon the morale of his existence” [Poe 1983: 113]. А в самом конце новеллы автор курсивом выделяет крик Ашера, который заживо похоронил свою сестру, показывая тем самым его эмоциональное состояние: “Madman! I tell you that she now stands without the door!” [Poe 1983: 126]. Эмфатическое усиление может быть передано и при помощи использования заглавных букв. Так Э. По выделяет одно слово – FEAR, являющиеся ключевым в новелле: “I feel that the period will sooner or later arrive when I must abandon life and reason together, in some struggle with the grim phantasm, FEAR.” [Poe 1983: 126]. Таким образом, основными фонетическими средствами, которые используются Э.А. По в новелле, являются аллитерация и ассонанс, а графическими ‒ курсив и выделение слова или высказывания заглавными буквами. С помощью этих средств писатель создает особую атмосферу, которая создает напряженность повествования и эмоционально влияет на читателя, заставляя его сопереживать. 19 2.2. Средства выражения авторского идиостиля на лексическом уровне Несмотря на то, что некоторые фонетические и графические приемы помогают понять авторские интенции и выполняют смыслообразовательную функцию в произведении, все же основной аспект значения (как предметнологический, так и экспрессивно-эмоциональный) содержится в слове. Прежде всего, его произведениям свойственна высокая степень поэтизации. В новелле “The Fall of th House of Usher” мы находим все виды так называемой «поэтической» лексики: книжные слова, архаизмы, архаические формы слов и др. Вся эта лексика передает читателю настроение автора – безрадостное, гнетущее. Так, у писателя не sky, а heaven, не house, a dwelling, не something, a aught, не illness, а malady. Вот рассказчик едет в дом Ашеров. Он еще не видит этот зловещий замок, не общается со своим другом, не знает историю его сестры, но он при описании местности уже использует лексику, которая помогает ему создать картину чего-то неотвратимого, рокового. I reined my horse to the precipitous brink of a black and unruffled that lay in unruffled lustre by the dwelling, and gazed down – but with a shudder even more thrilling than before ‒ upon the remodelled and inverted images of the grey sedge, and the ghastly tree-stems, and the vacant and eye-like windows [Poe 1983: 108]. В этом отрывке почти все лексические единицы ‒ книжного характера. Книжная лексика используется автором даже в редких репликах героев. Диалогов в тексте новеллы почти нет, все психологическое состояние героев Э. По передает через авторскую речь. Но там, где есть редкие вставки прямой речи, герои также говорят возвышенным, поэтическим языком. “I must perish in this deplorable folly. Thus, thus, and not otherwise, shall I be lost. I dread the events of the future, not in themselves, but in their results. I shudder at the thought of any, even the most trivial, incident, which may operate upon this intolerable agitation of soul. I have, indeed, no abhorrence of danger, except in its absolute effect – in terror. In this unnerved – in this pitiable condition – I feel that 20 the period will sooner or later arrive when I must abandon life and reason together, in some struggle with the grim phantasm, FEAR.” [Poe 1983: 112 – 113] Можно найти в тексте новеллы и некоторое число архаичных лексических единиц, а точнее – архаичных форм обычных узуальных слов. Как правило, автор их использует в одном из последних эпизодов, когда рассказчик читает хозяину дома древнюю книгу. В этой книге есть поэтические строки, в которых употребляются глаголы 3 л. ед.ч enters, has, slays в архаичных формах Who entereth herein, a conquerer hath bin; Who slayeth the dragon, the shield he shall win. Таким образом, язык новеллы “The fall of the House of Usher” поэтический, возвышенный. Говоря об особенностях языка в новелле “The fall of the House of Usher” нельзя не затронуть стилистическую функцию использования лексических единиц. Речь идет о так называемых тропах ‒ «лексических изобразительновыразительных средствах, в которых слово или словосочетание употребляется в преобразованном значении» [Арнольд 2009: 82]. Особое место в арсенале экспрессивно выразительных средств языка новеллы Э. По “The fall of the House of Usher” занимает метафора ‒ «вторичная номинация, основанная на сходстве, общности (реальной или мнимой) объекта номинации с тем объектом, название которого переносится на объект номинации» [Мороховский 1990: 173]. Метафора для Э. По – это поиск образа, способ индивидуализации, оценки, поиск смысловых нюансов. Апеллируя к интуиции адресата, она оставляет адресату возможность ее творческой интерпретации. Образы новеллы “The fall of the House of Usher” рождаются метафорой. Приведем примеры. “The impetuous fury of the entering gust nearly lifted us from our feet” [Poe 1983: 121]. “I had so worked upon my imagination as really to believe that about the whole mansion and domain there hung an atmosphere peculiar to themselves and 21 their immediate vicinity – an atmosphere which had no affinity with the air of heaven, but which had reeked up from the decayed trees, and the grey wall, and the silent tarn” [Poe 1983: 109]. “The silken hair, too, had been suffered to grow all unheeded, and as, in its wild gossamer texture, it floated rather than fell about the face, I could not, even with effort, connect its Arabesque expression with any idea of simple humanity” [Poe 1983: 111]. Метафора помогает читателю понять внутреннее состояние героев произведения. Так, когда Родерик Ашер говорит своему другу о том, что постоянная борьба со страхом приведет рано или поздно приведет к трагедии, он делает акцент на свое нервно-болезненное состояние (“in this unnerved, in this pitiable, condition”), т.е. читатель, в самом начале, делает выводы о нездоровье хозяина дома: “In this unnerved, in this pitiable, condition I feel that the period will sooner or later arrive when I must abandon life and reason together, in some struggle with the grim phantasm, FEAR.” [Poe 1983: 112]. К метафоре также близок такой прием, как олицетворение. Этот вид тропа состоит в перенесении свойств человека на отвлеченные понятия и неодушевленные предметы. Природа в новелле Э. По “The fall of the House of Usher” олицетворена. “A whirlwind had apparently collected its force in our vicinity...” [Poe 1983: 121]. “The storm was still abroad in all its wrath as I found myself crossing the old causeway” [Poe 1983: 126]. Олицетворяет автор и многие абстрактные понятия. Например, время и сон. “Sleep came not near my couch – while the hours waned and waned away” [Poe 1983: 120]. 22 К числу стилистических приемов, родственных метафоре, относится сравнение ‒ прием, основанный на уподоблении одного предмета другому. Окна напоминают писателю человеческие глазницы: “I looked upon the scene before me – upon the mere house, and the simple landscape features of the domain – upon the bleak walls – upon the vacant eye-like windows” [Poe 1983: 107]. Скорость туч автор сравнивает с мимолетностью, быстротой человеческой жизни: “… and the exceeding density of the clouds (which hung so low as to press upon the turrets of the house) did not prevent our perceiving the lifelike velocity with which they flew careering from all points against each other, without passing away into the distance” [Poe 1983: 121]. Крик ему напоминает голоса водопадов: “… there was a long tumultuous shouting sound like the voice of a thousand waters…” [Poe 1983: 126]. Большую роль в новелле автор отводит эпитету ‒ эмоциональнооценочному или экспрессивно-образному определению некоего денотата. Э. По в новелле “The fall of the House of Usher” использует эпитеты - при описании природы: “It was, indeed, a tempestuous yet sternly beautiful night, and one wildly singular in its terror and its beauty” veil - при описании внешности человека: “Yet the character of his face had been at all times remarkable. A cadaverousness of complexion; an eye large, liquid, and luminous beyond comparison; lips somewhat thin and very pallid, but of a surpassingly beautiful curve; a nose of a delicate Hebrew model, but with a breadth of nostril unusual in similar formations; a finely-moulded chin, speaking, in its want of prominence, of a want of moral energy; hair of a more than web-like softness and tenuity <…> The now ghastly pallor of the skin, and the now miraculous lustre of the eye, above all things startled and even awed me” [Poe 1983: 111]. 23 - при описании психологического состояния человека: “His voice varied rapidly from a tremulous indecision (when the animal spirits seemed utterly in abeyance) to that species of energetic concision – -that abrupt, weighty, unhurried, and hollow-sounding enunciation – that leaden, self- balanced and perfectly modulated guttural utterance, which may be observed in the lost drunkard, or the irreclaimable eater of opium, during the periods of his most intense excitement” [Poe 1983: 112]. - при описании обстановки: “The room in which I found myself was very large and lofty. The windows were long, narrow, and pointed, and at so vast a distance from the black oaken floor as to be altogether inaccessible from within. Feeble gleams of encrimsoned light made their way through the trellised panes, and served to render sufficiently distinct the more prominent objects around; the eye, however, struggled in vain to reach the remoter angles of the chamber, or the recesses of the vaulted and fretted ceiling. Dark draperies hung upon the walls. The general furniture was profuse, comfortless, antique, and tattered. Many books and musical instruments lay scattered about, but failed to give any vitality to the scene. I felt that I breathed an atmosphere of sorrow. An air of stern, deep, and irredeemable gloom hung over and pervaded all [Poe 1983: 110 – 111]. Действительно, в таких сочетаниях, как stern, deep, and irredeemable gloom, feeble gleams, encrimsoned light налицо элемент утверждения индивидуального ощущения, субъективной оценки описываемых явлений. При этом важно отметить, что особенностью идиостиля писателя является «нанизывание» эпитетов друг на друга, что придает особо мрачный колорит картине. Поэтому именно эпитеты в произведениях Э. По являются мощным средством создания необходимого эмоционально-экспрессивного фона повествования. Итак, наиболее яркими средствами выражения экспрессивности являются метафора, сравнение, олицетворение и эпитет. Можно было бы выделить еще такие средства, как литота, гипербола, метонимия и некоторые другие. Но в анализируемом нами художественном произведении они не представлены в 24 широкой степени. На наш взгляд, именно отмеченные нами лексические средства придают этому произведению высокую степень образности и экспрессивности. 2.3. Средства выражения авторского идиостиля на морфологическом и синтаксическом уровнях Если говорить о морфологических средствах выражения образности в творчестве Эдгара По, то следует отметить, прежде всего, непривычное использование категории рода. Так, в новелле “The Fall of the House of Usher” традиционное единственное число может быть употреблено в форме множественного числа и наоборот. Приведем такой пример. Рассказчик в новелле сравнивает своего друга с трупом. “A cadaverousness of complexion; an eye large, liquid, and luminous beyond comparison. The disease which had thus entombed the lady in the maturity of youth, had left, as usual in all maladies of a strictly cataleptical character, the mockery of a faint blush upon the bosom and the face, and that suspiciously lingering smile upon the lip which is so terrible in death”. [Poe 1983: 111] Почему же автор здесь использует слово an eye, а не eyes? Э. По выступает как великий мастер детективного жанра, знаток человеческой анатомии. Дело в том, что у покойника очень часто остается открытым один глаз, что и отражено автором в тексте произведения. Это говорит о страсти писателя отражать не только психологию человеческой личности, но и ее физиологические особенности. А вот такой пример. “Perhaps the eye of a scrutinizing observer might have discovered a barely perceptible fissure, which, extending from the roof of the building in front, made its way down the wall in a zigzag direction, until it became lost in the sullen waters of the tarn” [Poe 1983: 113]. 25 Здесь неисчисляемое существительное water принимает нехарактерное для него окончание множественного числа, в результате чего данная форма приобретает экспрессивное значение. Вообще слово waters часто повторяется у Э. По. Вспомним окончание новеллы: “… there was a long tumultuous shouting sound like the voice of a thousand waters – and the deep and dank tarn at my feet closed sullenly and silently over the fragments of the ‘House of Usher’.” [Poe 1983: 126]. Голоса водопадов, которые слились в единое целое, символизируют конец рода, который для семейства Ащеров превратился в конец света. Стиль любого речевого произведения, в том числе и художественного, как и стиль отдельного автора, в значительной степени определяются синтаксисом. Нередко синтаксическая организация речи оказывается основным средством художественной изобразительности. Вот и в творчестве Э. По образность и экспрессия присуща не только звукам, словам и некоторым грамматическим формам, но и синтаксической организации авторской речи. Чаще всего американский писатель пользуется таким приемом, как повтор, под которым понимается повторение какого-либо члена предложения, словосочетания, расположенных в непосредственной близости друг от друга. Стилистические функции повтора чаще всего раскрываются в тесной взаимосвязи с контекстом. Общим для них является выражение непосредственной и всегда экспрессивно-окрашенной реакции говорящего на сказанное (удивление, радость, удовлетворение, различные оттенки отрицательной реакции). В новелле “The Fall of the House of Usher” повтор служит средством эмоционального и логического усиления смысла высказывания, что мы можем наблюдать в нижеприведенном примере “Long – long – long – many minutes, many hours, many days, have I heard it – yet I dared not – oh, pity me, miserable wretch that I am! – I dared not – I dared not speak! We have put her living in the tomb! Said I not that my senses were acute? I now tell you that I heard her first feeble movements in the hollow coffin. I heard 26 them – many, many days ago – yet I dared not – I dared not speak!” [Poe 1983: 124]. В этом отрывке повторы слов (long, many, to dare) раскрывают возбужденное состояние героя. Еще одним очень важным приемом является инверсия. Так называется нарушение нормативного порядка следования единиц речи. Поскольку в английском языке строго фиксированный порядок слов, инверсия является единственным приемом, способным передать логическое ударение. Поэтому Э. По в своей новелле часто использует инверсию, которая помогает ему акцентировать внимание читателя на определенной мысли. Например, “No sooner had these syllables passed my lips, than – as if a shield of brass had indeed, at the moment, fallen heavily upon a floor of silver – I became aware of a distinct, hollow, metallic, and clangorous, yet apparently muffled reverberation” [Poe 1983: 124]. В данном примере вспомогательный глагол had сказуемого had passed в Present Perfect Tense стоит перед подлежащим. Так, автор выделяет этот глагол, ставит логическое ударение. Рассказчик говорит о щите, упавшем на пол, в момент чтения этого фрагмента книги. И необходимо было подчеркнуть, что это случилось после того, как он произнес слова древней книги. Еще пример инверсии. “From that chamber, and from that mansion, I fled aghast.” [Poe 1983: 126]. Ставя обстоятельство место впереди подлежащего, автор тем самым делает акцент на том факте, что его герой убегает именно из этого страшного дома. Таким образом, сохраняется смысл всей новеллы, повествующей о «страшном жилище одного рода», наводящем ужас на всех. Таким образом, мы пришли к выводу, что если морфологический уровень выражения авторского идиостиля в новелле Э. По “The fall of the House of Usher” выражен слабо, то синтаксические приемы несут в произведении образность и экспрессивность. 27 28 Выводы по 2 главе 1. Произведения американского писателя Эдгара Алана По отличаются своей ярко выраженной экспрессией и эмоциональностью, что оказывает определенное воздействие на читателя. 2. Э.А. По в своей новелле “The fall of the House of Usher” использует лингвостилистические средства языковой выразительности на всех уровнях: фонетическом, графическом, лексическом, морфологическом и синтаксическом. 3. На фонетическом уровне особенно широко писатель использует приемы аллитерации и ассонанса. К графическим приемам относятся курсив и выделение слова или высказывания заглавными буквами. 4. Лексико-стилистический уровень выражения авторского включает широкое использование литературно-книжной лексики возвышенного стиля и стилистические ресурсы языка, к которым, в первую очередь, относятся такие тропы, как метафора, олицетворение, сравнение и эпитет. 5. Морфологический уровень репрезентации авторского идиостиля в новелле представлен слабо. Прежде всего, следует отметить нетрадиционное использование категорий числа и рода. Но в данном произведении широко функционируют синтаксические приемы языковой выразительности, среди которых чаще всего встречаются различные виды повторов и новерсия. 29 Заключение В данной работе нами была изучен идиостиль американского писателя Эдгара Алана По и проведен анализ лексико-семантических, стилистических и грамматических приемов создания индивидуально-авторской картины мира на примере новеллы “The fall of the House of Usher”. В ходе данного исследования мы сделали следующие выводы: 1. Каждый язык отражает определенный способ восприятия и устройства мира, или языковую картину мира. Проблема изучения языковой картины мира тесно связана с проблемой изучения индивидуально-авторской картины мира, которая отображает специфику мировидения и мироощущения автора произведения. 2. Изучение индивидуально-авторской картины мира тесно связано с изучением творческой манеры писателя, т.е. с его идиостилем. Идиостиль – это система выразительных средств языка, сознательно отобранных автором с целью решения определенной творческой задачи в соответствии с идейно- художественной концепцией произведения, включающую общие, повторяющиеся во всех произведениях, особенности языка данного автора. 3. Фонетические особенности идиостиля Э.А. По раскрываются через широкое использование приемов аллитерации и ассонанса, которые в тексте произведения несут смысловую нагрузку. То же самое можно сказать и о графических приемах выразительности, к которым относятся курсив и выделение слова или высказывания заглавными буквами. С помощью фонетических и графических средств писатель создает особую атмосферу, которая создает напряженность повествования и эмоционально влияет на читателя, заставляя его сопереживать. 4. Лексический состав новеллы “The fall of the House of Usher” в большинстве своем состоит из литературно-книжной лексики. Довольно значительным пластом лексического состава данного произведения является 30 поэтическая лексика (так называемые поэтонимы), посредством которой автор отражает психологическое состояние героев. Эта лексика используется не только в авторской речи, но и в речи самих персонажей, которые говорят возвы- шенным, поэтическим языком. 5. В новелле сказках “The fall of the House of Usher” содержится богатый арсенал изобразительно-выразительных средств. Прежде всего, американский писатель является великим мастером образа, в основе которого лежит метафора. Кроме метафоры наиболее распространенными стилистическими выразительными средствами в данном произзведении являются олицетворение, сравнение и эпитет. 6. На морфологическом уровне особенности новеллы “The fall of the House of Usher” представлены нетрадиционным использованием категорий рода и числа, хотя в целом морфологический уровень выражения авторского идиостиля в данном произведении выражен слабо. 7. Широко использует Э.А. По синтаксические приемы выразительности. Чаще всего в его новелле встречаются повторы и инверсия, которые усиливают логическое и эмоциональное воздействие на читателя, делают текст динамичным, выделяют определенные моменты в повествовании. Рассмотренные в данной работе выразительные средства являются признаком индивидуального стиля Эдгара Алана По и помогают отличить его художественные творения от произведений других авторов. 31 Список использованной литературы 1. Александрова О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса. На материале английского языка. – М.: Высш. шк., 1984. – 211 с. 2. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. – М.: Флинта: Наука, 2009. – 301 с. 3. Бахтин М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. – СПб: Азбука, 2000. – 336 с. 4. Болотнова Н.С., Бабенко И.И., Васильева А.А. и др. Коммуникативная стилистика художественного текста: лексическая структура и идиостиль. – Томск, 2001. – 331 с. 5. Борисова В.М. Проблема языковой личности автора как категория художественного текста // Филологические науки. – 2006. - № 5. – С. 185 – 190. 6. Брандес М. П. Стилистика немецкого языка. – М.: Высшая школа, 1983. – 271 с. 7. Валгина Н.С. Теория текста. – М.: Логос, 2003. – 280 с. 8. Виноградов В.В. О теории художественной речи. – М.: Высшая школа, 1971. – 286 с. 9. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. – М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1958. – 460 с. 10.Зубинова А.Ш. Понятие идиостиля и идиолекта // Общие и частные вопросы языкознания: сб. научн. ст. ‒ Чебоксары: Чувашский государственный педагогический университет, 2016. ‒ С. 10-13. 11.Карелова О.В. К вопросу изучения индивидуального стиля автора // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. – 2006. – № 20. – С. 24 – 29. 12.Колшанский Г.В. Контекстная семантика. – М.: Издательство ЛКИ, 2007. – 152 с. 32 13.Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. – М.: Просвещение, 1972. – 110 с. 14.Корман Б.О. Лирика и реализм. – Иркутск: Издательство Иркутского университета, 1986. – 96 с. 15.Котюрова М.П. Идиостиль (индивидуальный стиль, идиолект) // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. ‒ М.: Флинта: Наука, 2003. ‒ С. 96 - 97. 16.Кручевская Г.В. Автор в дискурсе печатных СМИ: к проблеме изучения // Журналистский ежегодник. – 2012. – № 1. – С.21 – 24. 17.Лебедева А.И. Идиостиль как отражение авторской модели мира // Актуальные вопросы в научной работе и образовательной деятельности: сб. науч. тр. ‒ Тамбов: Консалтинговая компания Юком, 2015. ‒ С. 86 - 87. 18.Мельничук О.А. Композиционные средства выявления авторского сознания в художественных произведениях с повествованием от 1-го лица. // Вестник МГК. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. – 2002. - № 4. – С. 45 – 56. 19.Мороховский А.Н., Воробьева О.П., Лихошерст Н.И., Тимошенко Э.В. Стилистика английского языка. – Киев: Высшая школа, 1984. – 248 с. 20.Павловская О.Е. Стиль как прототипическая категория гуманитарных наук (системно-терминологический аспект): автореф. дис. … д-ра филол. наук. Краснодар, 2007. – 53 с. 21.Подгаецкая И.Ю. Границы индивидуального стиля // Современные аспекты изучения: теория литературных стилей. – М.: Высш. шк., 1982. – С.32 – 59. 22.Потебня А.А. Эстетика и поэтика. – М.: Искусство, 1976. – 614 с. 23.Русский язык. Энциклопедия. / Под ред. Ю.Н. Караулова. – М.: Дрофа, 1998. – 703 с. 24.Сидоров Е.В. Системное определение текста и некоторые проблемы коммуникативной лингвистики // Вопросы системной организации речи: сб.ст. / Под ред. Н.К. Гарбовского. ‒ М.: Изд-во МГУ, 1987. ‒ С. 38 - 47. 33 25.Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. – М.: Языки русской культуры, 2001. – 990 с. 26.Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.В. Дмитриева. – М.: ООО «Издательство Астрель»; ООО «Издательство АСТ», 2003. – 1582с. 27.Poe T.A. Prose and Poetry. – M.: Raduga Publishers, 1983. – 416 p.
