Сидел как-то Вольфыч после баньки и научал соратников политграмоте, используя широкую палитру исторических примеров и аналогий. Человек больших знаний и опыта, он мог часами наставлять, уходя, порою, вглубь веков. Аналитичный, творческий и памятливый мозг мэтра позволял ему живописать в деталях и о фараоне, помотавшем нервы ветхозаветному Моисею, и о кознях нынешней "Единой России". Кстати, топорные методы того фараона всегда претили Вольфычу: "Неразумный, он хотел к египтянам приравнять пришлых иудеев, обложив их налогами. Удумал! Ведь к тому времени размножившиеся и уже неробкие евреи, как водится, заняли многие хлебные места и ключевые посты приютившей их страны, владели лучшей недвижимостью и бизнесами. Гены Иосифа -- иудеяэмигранта-№1 -- с их экспортным девизом: "Зубами прогрызайся сам, но всегда и везде -- неуклонно -- способствуй карьере и благосостоянию сородича-еврея!" - за 3 века основательно преобразили уже иудо-египетскую Элиту Египта. Её то и начал "щемить" фараон, ослабляя собственное государство! Идиот! Он спровоцировал Исход незаменимых специалистов! Не увидел владыка-полубог, что Египет мог стать цветущей провинцией Израиля без заселившихся туда позже арабов-мусульман! Правда и евреи сплоховали: второпях пакуя нажитое, они забыли попросить своего бога о землях египетских для себя любимых. Он бы непременно всё устроил, с его-то возможностями! Тем более, что были они с ним в корешах и не чурались принуждать пожилого Создателя к коррупционным решениям во своё Благо. В итоге: перенервничали «избранные» и упустили гешефт -- редчайший случай в их практике. А позже, чтобы не горевать об утекших вариантах, назвали житие в Египте "рабством" и "побитием детей". И то правда: пришёл Иосиф один, а выводил Моисей уже 600000 семей! Ваще замордовали!"-- Анализ Вольфыча был, как всегда, безупречен. Партийная челядь, человек 20, внимала Папе с немым восторгом, -- иного бы он не понял. Пре-жирное место в его фракции не только многое давало, но и требовало. Его урок аскетичному Митрофанову дисциплинировал паству. ... В тот раз Вольфыч погрузился в свою далёкую молодость с её борьбой, тревогами и победами. Яркая речь его рождала срезы российской Истории: -- Мою "тройку" Боевого крыла Одесского отделения Организации направили в Москву 15 октября. Предстояла сложная работа. Нами был получен "заказ" на какого- то негодяя (мы работали ТОЛЬКО негодяев!); его фото по приезде было вклеено под парик Николаю М. -- непосредственному исполнителю. Он должен был за сутки врости, вжиться в это изображение, уметь отличить объект из тысяч, чтобы не пострадали невинные, -- это было категорическое требование Центра. Мне была чужда эта щепетильность -- я считал, что ради Большого Дела можно и вагон с людишками рвануть (покушение на Александра III на ж/д под Харьковом разрабатывал именно я; правда, меня тогда использовали "втёмную": в ту пору я был монархистом). Я спланировал акцию гнева на "одном дыхании". Очень поджимали сроки. Отслеженный нами подонок с его привычками и страстями, был для меня открытой книгой, однозначно. Безукоризненно владея навыками конспирации, я указал исполнителю на обрезок трубы в качестве орудия возмездия – на улице наш полуметровый "парабеллум", даже под пиджаком, мог привлечь ненужное внимание. В день "Ч" я, в двух кварталах от намеченного места действия, в бинокль наблюдал практически рутину: по моему плану, вооружённые и нацеленные мною боевики должны были поставить точку в моём элегантном замысле. Опускаю несущественные подробности. Задуманное свершилось! Роковую железяку и фото усопшего исполнитель бережно принёс мне -- уже в те годы я начал собирать экспонаты для своего «музея Славы В.В.Ж». Через час скорый "Москва - Бухарест" бодро мчал нас в Европу. Но ... Но даже я не мог предусмотреть всего. Ночной жандармский обыск вынудил меня сбросить несостоявшиеся музейные вещи -- окровавленный патрубок и фото жертвы – под матрац нашему третьему. Я не имел права рисковать собой! Я был нужен моей будущей Партии (!), нынешней и будущей России! И потом, я ничего не знал об этом «третьем». Зачем он вообще отирался около меня? Неужели Охранка (?) ... его ... ко мне ... Нет! Не хотелось даже думать о человеческой подлости! Простофилю с очевидными вещдоками выявили сразу и, заломив ласты, выдернули из вагона. Он, обезумевший, крикнул: "Прощайте, братцы!" -- по сути оскорбив меня. А может он хотел нас с Николаем "спалить"? Ищейки могли кинуться на поиски этих самых "братцев" и ... Я пожертвовал им вовремя -- этот неврастеник с замашками идиота мог провалить всю Организацию, однозначно. Уже в Румынии мне довели, что "отработан" был некий Бауман Н., член РСДРП(б). Мои политическая последовательность и цельность отчётливо просматриваются с тех пор и поныне. Я, ещё будучи черносотенцем из "союза Русского народа", отвергал большевиков Ленина, а позже -- и беспредел коммуняк, и прожорливую мишпуху Зюганова в ГД. С юных лет мои политическая интуиция и энциклопедические знания восхищали не только умудрённых соратников, но и служили моей Борьбе (не путать с “Mein Kampf”). К примеру, я уже тогда ясно видел тупиковость и учения Маркса, и ленинских идей. Ленин старательно избегал нашей очной встречи, видимо ясно понимая глубину и проработанность моих позиций, опасаясь меня как неуступчивого, яркого полемиста и трибуна. Иначе он не прятался бы за глухим молчанием вместо вразумительного ответа на мои письменные требования либо аудиенции, либо открытой дискуссии. «Неверным путём идёте, товарищи! Однозначно!» -- хотелось образумить заблудших. Но они не были мне товарищами, и я сдерживал себя, копил силы для будущих судьбоносных – для России – сражений в ГосДуме. В те годы я, вынужденно работая «правой рукой» Е. Азефа – руководителя Боевой (террористической) Организации эсеров – уже отчётливо осознавал необходимость либерально-демократической идеи для России и начал формулировать теоретические основы и Программу ЛДПР – партии, которая поведёт Россию к новым свершениям! Кстати, дядю Евно -- крупнейшего агента-провокатора царской Охранки – изобличил тоже я, используя лишь собственный интеллектуальный штурм сложившейся критической ситуации с провалами «акций», бомбистов и агентуры. Уставший вождь прикрыл глаза. Он вдруг подумал, что какой-нибудь современный Фома Неверующий мог усомниться в его Правде и компетенциях, но тут же осознал, что эти мысли от переутомления, наносные. Ведь в своих речах, статьях и книгах Вольфыч никогда не лукавил, не «заводил рака за камень», -- всё сказанное и написанное было Истиной. Он, одарённый выдающимися способностями мозга, умел видеть себя в прошлых инкарнациях и нередко дополнял нынешний пресный контекст знаниями и впечатлениями, очевидцем и участником которых он был в минувших жизнях. И лишь одна деталь затёрлась в сегодняшней памяти этого незаурядного человека, он не мог твёрдо определиться: был он реинкарнацией царя Моисея или царя Соломона, или обоих последовательно(?) Но отчётливо отложилось самое Начало: очень непросто было стартовать, пришлось несколько веков прожить Каином в ежедневных и нескончаемых трудах на земле, с тяжёлым грузом на сердце. Утомившийся Вольфыч засопел, потом всхрапнул ... потом гуще ... Окружение бережно подхватило его и аккуратно вознесло в личные покои, на 3ий этаж его «избушки», -- так остроумно он как-то назвал своё жилище. Здесь Папа всегда мог расслабиться. Он любил залу «своего покоя» с её 6-ю сотками английской лужайки, где вазоны с орхидеями (1024 вида!) соседствовали с кустами роз, сирени и вечнозелёными тонизирующими деревьями. Специально подобранные сорта трав и растений, зеленели, цвели и благоухали круглогодично. После выматывающих государственных дел он буквально оживал, наслаждаясь видами и ароматами своего маленького парка. Благотворен был и дневной сон на берегу крошечной морской лагуны, – на вёсельной лодочке Папа за полминутки переплывал от парка на противоположную сторону и там легко засыпал на скромной кровати, укрытой в тени грота. Запахи морского бриза оздоравливали его – экология залы была почти девственной, соответствовал ей и почти спартанский интерьер. Вольфычу не требовалось ничего лишнего. Ежедневного труда обслуги, поддерживавшей естественное великолепие природы и чистоту любимой залы (как и всего здания), Папа не замечал. Он даже не знал о её существовании – управляющий особняка не зря ел папин хлеб. И лишь однажды – год назад -- Вольфыч заподозрил, что чужие и неизвестные шастают по его райским кущам. Это случилось в тот памятный день, когда вожделенная попа восхитительной Майи снесла мраморный вазон на мощёную дорожку – вдребезги! Они побежали – очарованный Папа сзади, наслаждаясь и грацией, и рельефностью, и кокетством – на поиски веника, но тщетно. Расстроенная Майя пожелала вернуться – спасти раритетные орхидеи, и здесь – Чудо(!): их не было и 5-ти минут, а цветник – почти центнер весом – с диковинной флорой стоял на своём месте! – чаровница не смогла отыскать даже осколочка. Вольфыч не искал «осколочка», он – мужчина и защитник – прикрывал роскошный тыл молодой женщины. «Вовка, ты – волшебник!» -Восхитительные глаза смотрели в упор, но игриво; красивые ухоженные руки обожгли Папу в «заповедном месте» и притянули для долгого-влажногочувственного-сладкого поцелуя, временно отключившего Папе мозг. Задохнувшийся Вольфыч забыл, что он уже забыл женщин 5 лет тому... И только на следующий день, на пленарном заседании, Папа ненадолго озадачился случившимся «волшебством», хотел что-то уточнить у администратора, даже выговорить ему, но замотался в делах. Ещё и Майя, с её незаурядной красотой, умопомрачительной оснасткой и нежными уменьями, не выходила из головы, – в общем, намерения прояснить странную ситуацию стёрлись из памяти – Вольфыч легко забывал ненужное... Так сложилось, что здесь, в небольшом особнячке в центре Москвы, результаты его яростной политической борьбы представали явными и осязаемыми. «Чтобы плодотворно работать, человек должен иметь пищу и крышу над головой ...» -- с этой вольной цитатой хоть и из Маркса он был согласен. Ему и нужно было лишь необходимое: «... участок 6 соток, около воды,» -- писал он в имущественных декларациях. И непременно добавлял: «... как у миллионов простых россиян.» И это было чистой правдой, как мало у кого из депутатов ... Уснувшего в банном халате Вольфыча, уложили на широкую оттоманку в главной Опочивальне – напротив парка. Здесь, сквозь невидимую прочнейшую сетку, устроенную вместо стены, Папу накрывал аромат распустившихся роз и лечебные освежающие дуновения от морской глади, -- бесшумный вентилятор тихонечко протягивал через спальню настоявшееся благоухание живой природы из залы. Крепкий дневной сон овладел им и понёс в неведомые дали и времена, возможно к прекрасным женщинам. Соратнички гурьбой бросились кто на лифте, кто по мраморным лестницам на цокольный этаж, в гостевой бар. Там за папин счёт всегда подавали двадцатилетний «Арарат Наири» и светлый «Будвайзер» из Чехии – сам Вольфыч был давно вне этой темы, но он терпел нужных ему людей и потакал их маленьким слабостям. Поэтому свежайший шведский стол с хамоном, омарами и балыками кудесник-повар накрывал предельно сноровисто – по требованию. [Страждущим предлагалась наваристая соляночка из стерляди, с ожиданием в 5 минут. Для них же постоянно был в наличии процеженный огуречный рассол.] ... Политику и служение Папе и России здесь можно было временно отложить. Но первейший тост всегда был неизменен: «За здоровье В.В.Ж.!» -Однопартийцы почти с уверенностью опасались, что с его уходом Партия развалится на третий день, и далеко не каждому удастся разместиться в новом и сытном «гнёздышке» ... До следующего папиного перерождения ...
